Дух молитвы - это нежный и чистый Дух; Он подобен белоснежному кроткому голубю, и у нас Он часто не находит места покоя для ног Своих. На продолжительное время Он опускается только на совершенно чистые места, где Ему не приходится опасаться того, что Его небесное светлое оперение испачкается грязью этого мира. Блажен тот, кто, подобно Ною, с любовью протягивает свою руку навстречу этому небесному вестнику, чтобы принять Его в тихий ковчег своего скрытого от мира сердца: Он непременно принесет ему светлый залог милосердия Божьего - зеленый масличный лист с вершин спасения, величественно возвышающихся над темными водами боязни и скорби этого мира.

Дух молитвы - святой Дух! Только то от наших молитв находит прием у окруженного сиянием престола, что Ты возносишь Своими крыльями. Как несовершенны, несвяты, неистинны и несправедливы часто наши молитвы, если их рассматривать во свете Божьего суждения! Что сделал бы святой, непорочный, неподкупный и праведный Бог с этим жалким нашим произведением, если бы Ты, о Святой Дух, не поддерживал нас неизреченными воздыханиями?! Ты приходишь и несвязный лепет преображаешь в восторженную хвалу бездонной милости Христовой, очищаешь нечистое, неясное стремление сердца, так что оно становится приятным благоуханием и, подобно жертве Авеля, радует Бога.

Дух молитвы - блаженный Дух! Там, где мы с плачем и трепетом преклоняемся во прахе, глубоко и с болью чувствуя пред Богом свое бессилие, - Ты приходишь и укрепляешь смиренных. Ты опять влагаешь в наши уста святые слова благоговения, тихо, но глубоко трогая наши сердца, и превращаешь прочувствованный нами псалом покаяния в ликующее аллилуйя. И чем больше и глубже Ты наполняешь наше сердце, тем сильнее мы испытываем небесное блаженство, испытываем его уже здесь, среди борьбы и юдоли земной; словно по лестнице сновидения Иакова Ты даешь нам подниматься ввысь и достигать близости Того, Кто утешает нас, как мать своего ребенка.

Дух молитвы - Дух усыновления! Отцовская любовь и детское доверие - как драгоценно такое сочетание! Говорить "Авва Отче" - это выше песни хвалы серафимов. И кто научится этому с детской простотой, тот чувствует ликующее единение с таинственным Первоисточником всей вселенной, и всю жизнь его начинает наполнять гармония, так что все диссонансы, в конце концов, уступают место победному гимну веры.

О Дух молитвы, приди Ты к нам, и пусть сердце наше будет домом молитвы! Изгони в святом негодовании меновщиков и торговцев, нечистых и шумливых духов базарной обыденщины. И тогда, когда храм Господень будет снова очищен, когда дух осуждения и забот, дух неверия и непримиримости, дух мира сего и дух сребролюбия оставят священное место, тогда Сам зажги святой рукой чистое благоухающее пламя поклонения, достойное гореть на жертвеннике небесного храма.

Утренние часы - Божьи часы. Когда величественное светило в багровом сиянье зари предвещает свое появление и страдания человечества еще не успели осквернить пробуждающуюся природу, - тогда Господь Бог неслышными шагами проходит среди Своих творений. Огненным заревом загорелись вершины гор, будто жертвенники Всевышнего, а из долин поднимается синеватым облачком утреннее благоухание, словно курение фимиама. Ни один час так не подходит для молитвы и так не бывает благоприятен, как свежий час раннего утра. Утренняя молитва - как утренняя роса, сладостно освежающая цветы веры в саду нашего сердца и содействующая их росту больше, чем солнечное сияние и дождь в течение дня.

"Хороший день начинается с утра" - говорит пословица. Никто не станет этого отрицать. Подобно тому, как юность, утро жизни, обычно оказывает свое влияние на дальнейшую жизнь человека, так и дневной наш труд будет иметь на себе отпечаток первого часа дня. Поэтому пусть этот час будет посвящен молитве. Разумеется, что часы раннего утра - это самые драгоценные часы. Д\я многих людей они кажутся вообще недоступными, потому что их приобретают не за деньги, а ранним вставанием. Но кто однажды испробовал и испытал, как отраден такой час общения с Богом, когда заботы и суета дневной сутолоки еще не успели коснуться вас, тот с постоянно возрастающей жаждой будет искать таких часов!

Да, воистину тайна неустанной деятельности и до старости не ослабевающей жизненной силы многих великих работников на ниве Божьей в том, что они каждый день имели, если не несколько, то, по крайней мере, один утренний час молитвы.

Вдвойне чистым и обильным течет поток благодати во время утренней зари и берега его усажены красивыми зеленеющими пальмами победы. Кто день заканчивает молитвой, тот охотно и начинает его тем же. Кажется, будто два светлых пограничных ангела - утренняя и вечерняя молитвы - должны подавать друг другу руки, чтобы завершить полноту благословения. Да поможет нам Бог, чтобы мы не променяли, подобно Исаву, нашего первородства целомудренного утреннего освящения на человеческую похлебку приятного долгого пребывания в постели. Плоть при этом выигрывает, но дух становится слепым и хромым.

Во время тихого молитвенного часа на нас нисходит благословение. Тогда пробуждаются в нас самые глубокие и лучшие силы, словно мы вспоминаем то утреннее освящение, которое получили наши прародители в раю, когда Бог впервые говорил с людьми.

Лучшие намерения рождались в молитвенной утренней тиши, когда душа, как бы на белоснежных ангельских крыльях, высоко возносилась, чтобы, подобно золотисто загоревшимся вершинам Альпийских гор, воспринять первые лучи солнца благодати. Таким образом, перед нами раскрывается блаженная истина, что час утра дороже золота, ибо он является отблеском Вышнего Иерусалима и его небесного золота, не загрязненного человеческой алчностью.

Утренняя молитва должна быть утренним жертвоприношением. Свежие, неистраченные и неоскверненные силы тела и души должны принадлежать Господу Богу. Неужели Он достоин только усталых вздохов, к которым вынудили нас дневной труд и зной?! Неужели страстям и исканиям того, что на земле, прежде, чем Богу, должны мы отдать благоухающую свежесть наших чувств и тем ослабить силу нашей воли?! Вечные силы нашего Бога требуют известных точек соприкосновения, и эти точки рельефней всего выступают утром, когда в нас как бы низложено все несовершенное и небожественное.

Будем поэтому, подобно Иакову, с радостным сердцем воздвигать утренний жертвенник, называя "Вефйлем" (Божьим домом) то место, где мы преклоняем колени. Несомненно, Господь и у нас будет присутствовать, и мы не только во сне, нет, воистину мы будем взбираться на небесную лестницу, которая все еще стоит на этой жалкой земле; это лестница лучезарного благословения в утренней молитве.

Между утренней зарей и сиянием звезд лежит день, шумный и суетливый день труда, время, в которое, быть может, меньше всего молятся на земле. "В течение дня у нас нет времени для этого", - думают многие христиане, даже и те, которые искренне любят молитву. Но и о времени можно говорить: кто ищет, тот находит. Действительно, многие люди на самом деле имеют мало свободного времени в течение дня, но при желании каждый мог бы найти хоть несколько минут. Даниил был государственным министром и, очевидно, имел большое дневное задание, и все же мы видим, что он ежедневно трижды преклонял колени и молился Богу.

Но как обстоит дело с вечерней молитвой? Предназначается ли нами часть отдыха от работ для личного молитвенного общения с Господом? Или же дневное бремя долга и собственной вины продолжает нас преследовать еще и в тихие вечерние часы? Я опасаюсь, что многие христиане именно так и поступают; ибо мы думаем вопреки обычаю наших отцов, что даже вечера и ночи должны быть использованы нами для того, чтобы "прилично" заработать. Даже вечером время кажется нам слишком драгоценным, чтобы употреблять его только для молитвы. О мы, злой и неверный род! В седой древности, когда вечерняя роса спускалась на Эдемские поля. Бог ходил по раю, чтобы беседовать с Адамом. Почему мы теперь не смотрим на вечерний час молитвы, как на час особой близости к нам Бога? Сквозь сумерки и к нам доносится голос Бога: "Адам, где ты?" Куда забросил тебя день, идущий к вечности странник? Внимай: мирный, ласкающий голос доносится и до тебя: наступил час молитвы!

Не хочешь ли и ты успокоиться в твоей комнате пред Богом? Пусть умолкнет твой голос, прислушайся к тихим шагам твоего Бога! Быть может, в течение целого дня тебя окружали шум и беспокойство; о, воспользуйся тихими мгновениями вечера, чтобы духом войти во врата вечности! Ты трудился сегодня с усердным прилежанием; ороси теперь поле свое благословенной вечерней молитвой. Передай свою дневную работу Тому, Кто ее поручил тебе! Пусть твоя работа не преследует больше тебя, не заботься о ней, предоставь также и Богу принять в ней участие. Всему свое время; так воспользуемся же покоем, который в личной молитве освежит твою душу и тело. С кроткой покорностью поразмысли над тем, что достойно размышления. Взгляни на посох свой; прошел опять день пути и опять не на малое расстояние ты приблизился к вечной цели. Помни, что скоро наступит то время, когда и ты при меркнущей заре вечера жизни снимешь странническую обувь. Ты приблизился к Богу по времени, и вот теперь Бог желает, чтобы ты и внутренне приблизился к Нему. И если при мысли о мимолетности твоей жизни, в нежном стремлении веры ты поднимаешь свой взор к мерцающим свидетелям вечности - приветливым звездам, - тогда твое сердце проникается блаженным предчувствием отдыха от работ жизни в шатрах мира нашего небесного отечества. Это есть благословение вечерней молитвы.

Но и другое увещание чувствует твое сердце в благоговейный вечерний час. Грехи и ошибки дня встают перед нашими глазами, и... увы, сделанного не воротишь! Множество слов, мыслей, дел, словно жалобщики, восстают против тебя.

Как ты радуешься тогда, что старый святой крест примирения все стоит перед тобой, что ты можешь обнять его во время вечерней зари, вспоминая кончину истинного Солнца жизни. Которое хочет, подобно ярким звездам, осветить все наши ночи.

Наконец, не забудь также и благодарить. В молитве постарайся вспомнить все бесчисленные благодеяния Божьи, которые ты получил в течение данного дня. Подумай о том, что и сегодня тайные невидимые руки ангелов охраняли путь твой и жизнь твою, быть может, от многих незамеченных опасностей. Вспомни о чудных возможностях, которые ты и сегодня имел для того, чтобы делать добро и сеять нетленное семя.

Вспомни, какое преимущество имеешь ты перед теми, кого сегодня опустили в могилу для последнего сна. Их много, а ты еще жив и пользуешься временем благоприятным, которое для людей молящихся имеет вечное значение и которого не вернешь за тленное серебро или золото, если оно утеряно. Вспомни, что ты сегодня мог трудиться при свете Слова Божьего, которое освещало твой путь и придавало уверенность твоим шагам. Да, вспомни все это - и ты будешь благодарить!

Тогда пусть темная ночь покроет горы и долины - покоящиеся у Божьей груди говорят: "Не дремлет и не спит Хранящий Израиля". С Ним и ночь светла, и мрак - как полдень. "Ибо Ангелам Своим заповедает о тебе - охранять тебя на всех путях твоих" (Пс.90:11) и потому "спокойно ложусь я и сплю" (Пс.4:9).

Когда живопись, музыка, скульптура и поэзия начинает нас интересовать, это значит, что мы интересуемся искусством.

Но существует искусство доступное не только исключительно внешним чувствам. Разве искренняя любовь, смирение и добродетель, а больше всего молитва, - разве это не святые искусства, которым надлежит решать истинно божественные задачи? Молитва особенно достойна того, чтобы называться искусством из искусств. Для того, чтобы это уразуметь, необходимо, конечно, надлежащее понимание и правильный взгляд. Каждое искусство имеет свою тайну, свое поле деятельности, в пределах которого оно действует и воспринимается. Мир веры, или жизненное поприще веры, существует точно так же, как существует мир красоты. Кто живет вне этого мира, тот, если даже и может молиться, не бывает услышанным в своих молитвах. Если человек молится, это еще не значит, что он "муж молитвы". Недостатка в молитвах ведь в наши дни не бывает. Много и долго молятся, красиво молятся и даже благоговейно, но часто молятся не в вере. А это великий недостаток. Быть может, много времени, сил и слов можно было бы сэкономить, если бы было больше веры. Скорее живописец может обойтись без красок и ваятель без мрамора, чем молитва - без веры. Вера делает наши молитвы непреодолимыми перед престолом Бога даже тогда, когда они совершенно безыскусственны, кратки и невзрачны по форме и изложению. Конечно, и в молитве с верою есть изложение и форма; Дух Святой в Божественной мудрости придает ей форму и стиль. Но все же это не является мерилом для той молитвы, которая будет услышана. Решающее значение здесь имеет исключительно смиренная и все же дерзновенная вера. Это именно то, что не только достигает слуха Всемогущего Бога, но и глубоко трогает Его сердце.

Если каждое наше молитвенное слово основано на доверии, говорящем: "Я верю и потому я молюсь и прошу", тогда Господь услышит молитвы наши.

Мы на самом деле во время молитвы должны внутренне протягивать духовную руку, чтобы тотчас принять просимый дар. Но это мы сможем достичь только тогда, когда мир веры сделается для нас осязаемой действительностью, когда мы смиряемся и повинуемся Слову, которое нас судит. Если мы живем духом, если вечность с ее великими истинами стала для нас важнее и драгоценнее, чем временное и видимый мир, тогда и молитва наша легко пойдет по истинному пути веры.

Это пробный камень для многих христиан. Часто существует еще открытая или тайная любовь к миру, которая умерщвляет нерв молитвы - веру. Но если вера принадлежит вам, - тогда бодритесь! Тогда молитва будет могучей силой, не имеющей себе подобной, и не будет ничего невозможного. Чудно! О чем бы мы ни просили: о великом или малом, о телесном или духовном, - вера делает нашу молитву перед Богом сильнее.

Вера просит у Бога всегда больше, чем мы заслуживаем, чем мы понимаем, чем мы до сих пор получали, даже больше, чем мы можем, по нашему рассуждению, ожидать от Бога. Вера имеет великого Бога, поэтому она и просит великое, получает великое и творит великое! Господи, научи нас молиться!

Блажен муж, воля которого в законе Господа (Пс.1:1-2), говорит Св. Писание; но блажен также и муж, желание которого к молитве! Как обстоит дело у нас? Любовь и желание (воля) - родственные понятия; там, где в сердце есть истинная любовь к примиренному с нами Богу, там обычно есть и необходимое желание для молитвенного общения с Ним. Дело обстоит здесь так же, как и с желанием работать: оно бывает только у здорового человека. Желание работать исходит из чувства присущей нам силы, а сознание силы есть здоровье.

Дорогой читатель, если ты хочешь узнать, здорова ли твоя внутренняя жизнь, то испытай свое стремление к молитве! Оно есть первое мерило для духовного здоровья, ибо это есть потребность превратить наличную СИЛУ ВЕРЫ и ДЕЛО ВЕРЫ в молитву.

Если ты действительно здоров внутренне совершенно, то молитва для тебя станет таким же удовольствием, как дыхание чистым прохладным утренним воздухом, ибо ты чувствуешь, как молитва целебным горним воздухом вечности вселяет в тебя жизнь, радость и божественную силу.

Желание работать растет при работе; желание молиться - во время молитвы. Кто не избегает вхождения во святилище и углубляется в радость, дающую познание доброго и милосердного Господа, - для того скрытая сладость, заключающаяся в желании к Господу, сделает молитву постоянно обогащающимся источником возобновления наших внутренних сил. Да, все желания и стремления нашего сердца исполнятся через молитву по мере того, как наша жизнь молитвы будет расти и освобождаться от всяких нездоровых побуждений и влияний.

Что мы делаем без желания, то становится для нас тяжестью. Это равно относится как к работе, так и к молитве. Да сохранит нас Господь от того, чтобы святая и сладостная обязанность, преимущество и возможность молитвы ощущалась нами когда-либо как тяжесть. Мы не должны быть невольниками труда, тем более мы не должны стать невольниками молитвы. Существует бесчисленное множество таких невольников молитвы, для которых она является постоянным долгом и неутомимым притязанием Неба, требующим удовлетворения. Ах, если бы они подозревали, что несильное бремя молитвы, которое они сами на себя накладывают, в очах Божьих имеет такую же ценность, как работа ступальной мельницы!

Правда, я знаю, что жизнь молитвы, наполненная святым благоговейным желанием, внутренним побуждением и живой готовностью, иногда также имеет свои бремена. Носителем бремени часто является тот, кто с желанием молится, - но в бесконечно более высоком смысле, чем те, о которых только что говорилось. Чем больше радость молитвы нас углубляет в нее, тем более перед благочестивой душой встает вопрос о священстве. Не всегда избыточествуют волнующие нас чувства, иногда и слезы приходится проливать во святилище, несмотря на всю духовную радость, которую мы имеем при доступе к престолу нашего Бога. И блаженны мы, если мы можем проливать такие слезы во время молитвы, подобно тому, как это делал наш преславный и святой священник и царь - Иисус Христос; слезы ищущей, милосердствующей и носящей любви; слезы - которые снимают подчас великие тяжести с нашей души. Такие молитвенные бремена воспитывают героев молитвы, твердых, верных пастырей, для которых несение бремени из любви становится радостью и неотъемлемым желанием духа.

Наконец, желание работать растет по мере успеха в работе. Если мы замечаем, что дело рук наших подвигается вперед, тогда является новая жажда творчества и труда. При молитве дело обстоит так же. "На подвиг (труд - Э.Ш.) души Своей Он будет смотреть с довольством", - говорит Писание о Том, Чья жизнь была непрекращающейся благоухающей жертвой молитвы (Ис.53:11). Бесподобный плод молитвы, имеющий бесконечное действие, последовал за молитвенной работой великого Первосвященника; и это было Его "довольством" уже на этой земле и останется навеки.

Для нас также является удовольствием видеть плоды наших молитв. И вот Бог дарует нам такие плоды, если мы с желанием предаемся молитвенному труду и со святым помазанием являемся перед лицо Бога! Всякий плод, мы видим здесь, является ценным обетованием того, что мы некогда пожнем все плоды, выросшие из посева, сделанного нами с желанием и удовольствием даже среди слез. Аллилуйя!

В предыдущем отрывке говорилось о крепком и свежем духовном здоровье, из которого вытекает естественная необходимость молиться. Но где говорится о желании молиться, там нужно затронуть также и больной для многих христиан вопрос о нежелании молиться или о недостатке радостного стремления к молитве. Но не с критикой мы хотим подойти к этому вопросу, это. мало поможет, а с сердечной любовью мы желаем указать на причины и последствия этого печального явления.

Нежелание молиться - это болезненное состояние, причины которого кроются в различных нарушениях правильного течения жизни внутреннего человека. Нежелание молиться есть духовное расслабление, сопряженное с вытекающим отсюда чувством духовной слабости. Существует два рода нежелания молиться: преходящее и пребывающее. Преходящее нежелание является, однако, не менее опасным, так как во многих случаях оно ведет к пребывающему и полагает основание тяжелой, почти не излечимой болезни. Будем поэтому внимательны к самым первым проявлениям этого нежелания молиться, чтобы успешно бороться против этого врага внутренней лени и усталости, прежде чем он успеет разрушить благородные ткани нашей души и поразить всего внутреннего человека.

Лечение болезни во многом зависит от распознания ее причины. Основой врачебного знания является стремление устранить причины возникновения болезни, дать болезни сильное противодействие, по крайней мере, пока она еще не приняла угрожающего характера. Причины нежелания молиться бывают разные. В настоящее время многие считают, что причина в самом "воздухе". Конечно, нельзя отрицать, что нынешняя духовная атмосфера представляет большую опасность для заражения микробом молитвенной усталости. И эта опасность, бесспорно, растет с необходимостью пребывания в этой атмосфере и вдыхания этого воздуха. Неверие становится все более разрастающейся эпидемией, против которой и у христиан недостает необходимого прививочного иммунитета; ибо они также, хотя и временно, захватываются болезнью нежелания молиться, они ощущают большую усталость во всех членах, и особенно в руках, которые им нужно было бы поднять к Богу их жизни. Что тогда делать? Если они хотят исцелиться, им нужно прежде всего заменить воздух нынешнего мира целебным горним воздухом, они должны ежедневно мыслить о перемене духовного климата и молитвой бороться с нежеланием молиться.

Для этого необходима, конечно, борьба: больной член причиняет боль, когда он приходит в соприкосновение со здоровыми соками организма, и последствием этого бывает известный кризис. И дело серьезно. Если мы не желаем, чтобы болезнь приняла неизлечимую форму, то нужно немедленно обратиться за помощью к нашему Божественному Врачу, всецело доверяясь Его предписаниям.

Таким образом, нежелание молиться может быть ВДЫХАЕМО нами!

Но гораздо чаще эта болезнь является следствием греха, неправильного образа жизни, как и большинство других болезней.

Нерегулярность в жизни молитвы приводит к болезненному состоянию.

Небесный огонь благоговения нуждается в непрестанном притоке питающего его масла, иначе он может легко погаснуть.

Таким образом, можно было бы привести еще много причин: ненужные заботы, безжалостное осуждение, неряшливая забывчивость и непростительное безразличие.

Дорогой читатель, испытаем себя, здоровы ли мы духовно или больны. Не будем также винить обстоятельства, если мы найдем в себе причину нежелания молитвы и безразличие к ней. Конечно, обстоятельства играют способствующую роль, но большинство обстоятельств находятся не вне, а внутри нас! И если мы почувствуем, что больны, то не будем откладывать лечение. Будем пользоваться нужными средствами, чтобы дорогому Спасителю не пришлось заставить нас уединиться в нашей келье огнем скорбей и печалей! Он - Господь наш и Врач, и хочет помочь нам и спасти нас от смерти; поэтому будем устремляться к Нему, чтобы Он нас исцелил, ибо Он всех нас спрашивает: "Хочешь ли быть здоров?" (Иоан.5:6).

О римском полководце Спиционе рассказывают, что после совершения жертвоприношения, он выходил из храма всегда с сияющим лицом.

Сияющие лица - редкость в настоящее время, хотя мы знаем о великих технических усовершенствованиях в области света, так что ночь освещается почти так же, как и день; все же мир еще долго будет пребывать в темноте, если не будет больше людей, отражающих тот небесный свет, который озаряет человеческое сердце в молитвенном уединении.

Есть ли у тебя келья, дорогой друг? Знакомо ли тебе святилище, из которого выходят с сияющим лицом? Я не спрашиваю тебя о том, есть ли у тебя жилище в несколько комнат, или ты занимаешь только тесное чердачное помещение; я хотел бы спросить только о твоей келье, о святом святых, где ты воздвиг молитвенный алтарь, на котором втайне приносишь самого себя в жертву сокровенному Богу. Кто обладает кельей, тот богат бесценными сокровищами. Ибо она - приемная, подобной которой нет даже у царей для своих подданных, ибо в келье его хочет принять Сам Бог. Бог есть Бог сокровенный. Его не находят в сутолоке житейского рынка или в беспокойных и мятущихся волнах духа всего человечества. "Когда молишься, войди в комнату твою и, затворив дверь твою, помолись Отцу твоему, Который втайне" (Матф.6:6). Никто на земле не беден настолько, чтобы в течение дня хотя бы на четверть часа не мог бы найти тихого уединенного места для молитвы. И ни один домовладелец не богат настолько, чтобы мог обойтись без этой маленькой невзрачной кельи, если только он намерен вести жизнь веры.

Можно иметь келью и все-таки не чувствовать там уединения. Заботы, грехи и даже люди часто преследуют всюду, куда бы мы ни шли. Если ты идешь искать своего Бога, то ты самым решительным образом должен отклонить все, что стремится войти с тобой в келью. В течение короткого времени молитвенного уединения мир вообще не должен существовать для тебя; ибо келья твоя должна быть преддверием вечности, а в вечность вступают только тогда, когда выходят из этого мира. Это значит - затворить за собой дверь. И тогда помолись Отцу твоему, Который втайне.

О, наш прославленный Спаситель знал, зачем Он посылал нас в келью с нашей молитвой: ибо только там мы и бываем такими, какими являемся на самом деле. Мы знаем, что в присутствии Господа должны оставить нашу благовидную наружность, которую часто выставляем перед людьми, так как Бог из наших уст хочет услышать безыскусственное и неподкрашенное, правдивое признание. При общей молитве легко создается известное напряжение, люди считаются друг с другом и даже нечистые побуждения, к сожалению, часто направляют ход молитвы в ту или иную сторону. В келье этого не бывает; ни одно человеческое ухо не слышит наших молитв, ни один человеческий упрек не ожидает нас здесь, ни одна похвала человеческая не лишает нас похвалы Божьей. Мир находится вне. - Затвори же за собой дверь! Если ты хочешь правильно затворить дверь, то не забудь, что только молитвенный запор предохранит тебя от прикосновения князя, господствующего в воздухе (Еф.2:2), который входит и через закрытые двери.

Келья обладает неоценимым достоинством, потому что в ней мы можем вступить в общение с нашим Богом, мы можем говорить с Ним о вещах, которые никому не доверили бы. Жизнь каждого человека имеет свои тайны, свою борьбу, переживания. Но что бы ни принесла тебе жизнь - войди в келью твою. Там проливай свои слезы, там изложи свою скорбь, там смирись под могучую руку Господню. И тогда Он воздаст тебе явно (Матф.6:6). Очень скоро заметят, дорогая душа, как ты молилась втайне. Внешний мир узнает о воздыханиях твоих, но совсем иначе, чем ты, быть может, думал. Господь говорит о воздаянии. Да, Он великий и добрый Господь и делает несравненно больше, чем мы просим или о чем помышляем. Тихий источник, бьющий в скрытом месте, Он хочет вывести в этот мир, чтобы сделать его могучим потоком благословения для народов и стран. Поэтому войдемте в келью, где святой Божий елей и наше лицо сделает сияющим.

Забота - могучая властительница, без силы оружия основавшая царство, в котором она имеет неограниченную власть. Самый жестокий тиран, который когда-либо был или будет, - ничто в сравнении с этой самодержавной княгиней, подвергающей свои подвластные народы бесподобным мучениям, высасывая их жизненные силы. Где только живет человеческая душа, - там обитает забота, царица ночи, вместе со своей голодной свитой: сердечной скорбью, печалью, тоской, грустью, унынием, боязнью, недовольством и пр.

Нет человека, который бы никогда еще не заботился; нет человека, никогда еще не боровшегося с заботой. Ибо освободиться от нее все бы хотели: как христиане, так и не христиане; и кто перед людьми кажется беззаботным, тот считается счастливым. Забота, на самом деле, великое зло, против которого надо бороться. Те, которые заботятся, обыкновенно несчастны. Они постоянно видят какую-нибудь грозовую тучу, угрожающую их полям градом и уничтожением; их жизненные силы исчезают, энергия их парализована и веселье их неминуемо превращается в уныние и в озлобленное возмущение против немилосердной судьбы, не сотворившей их беззаботными.

Некоторые думают: заботьтесь о том, чтобы забот не было. Они думают заботами освободиться от забот и ведут с ними отчаянную борьбу. Но они слишком мало знают о силе этой державы и всю жизнь свою остаются под ее давлением. Когда они думают, что освободились от одной заботы, то уже две новые заглядывают в окно; и, наконец, приходит смерть, самая главная забота; между тем, в их жизни не было случая, чтобы они провели хотя бы один беззаботный час, чтобы подумать о том одном, что только нужно (Лук.10:42).

Другие думают, что от забот можно освободиться философией. Большое познание, полагают они, должно рассеять заботы, подобно тому, как солнце рассеивает туман. Но и они ошибаются: глубокое познание может совершенно спокойно существовать рядом с самыми мучительными заботами. Сотни раз можно повторять себе, что вчерашний день уже прошел, что сегодняшний продлится недолго и что завтрашний еще не наступил, и все же в глубине сердца вздыхать о беспощадно угнетающем бремени жизни.

И еще есть люди, которые несколько ближе подошли к разрешению вопроса о заботах; это те, которые наполовину заботятся, а наполовину молятся. Таких очень много. Сначала они своим природным умом заботятся, думая, что собственные силы бесспорно лучше молитвенных сил. И только в последний момент, когда собственными усилиями им не удается справиться с жизнью, прибегают к молитве. Это жалкие люди; несмотря на свои молитвы, они не жизнерадостны. Они, как вообще все половинчатые люди, больше всего достойны сожаления, ибо они, хотя и недалеко от истины, все же к ней не приближаются.

Заботиться или молиться? - "Все заботы ваши возложите на Него, ибо Он печется о вас", - увещевает ап. Петр (1Петр.5:7). Неужели правда, что возможна истинная беззаботная жизнь на этой земле, где царят борьба, скорбь и смерть?! Да, она возможна! Существует хорошее средство против всех забот, и кто его испытал, тот превозносит его выше всех остальных: это - молитва, все снова молитва. В молитве все заботы погибают, потому что она отрезает жизненный нерв корня забот, т. е. неверия. Мы должны иметь Заботящегося о нас. И Он хочет стать им для нас, если мы только готовы принять Его. О, испытаем это, основываясь на Слове Божьем, чтобы при самом возникновении забот возложить их немедленно же на Бога. Тогда радость наша будет расти, наша воля окрепнет и мы будем петь на нашем пути, как во дни юности, ибо Бог печется о нас! Правда, мы должны уметь молиться, мы должны уметь доверяться; только тогда исчезнут заботы и исполнится чудное слово Писания: "Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом" (Фил.4:6).

Верность - это редкостный цветок, который меньше всего бывает там, где мы больше всего надеялись бы его найти. Верных людей нельзя ценить на вес золота, ибо кто действительно верен, тому можно доверять не только золото и серебро, но и участь человека и жизнь его, а это больше золота. Бог не нуждается в ученых, чрезвычайно способных и знаменитых работниках для построения царства Своего, но Он безусловно нуждается в верных людях.

Верность всегда начинается с верности в малом. И с верностью в молитве дело обстоит точно так же. Мы иногда слышим о мужах веры, которые своими молитвами колеблют небо и землю; тогда и у нас появляются желания обладать такой же силой молитвы. Но не забудем, что и герои молитвы начинали с малого. То, что их сделало могучими молитвенниками, это всегда и прежде всего - верность в молитве.

И дар молитвы - это порученный нам от Бога талант, подлежащий небесному закону: "всякому имеющему дано будет, а у неимеющего отнимется и то, что имеет". Бог хочет, чтобы мы правильно и верно применяли каждую способность, дарованную Им, ибо только полную верность Бог награждает все большим доверием. Его имение неизмеримо велико и богато, и Он как мудрый управитель не теряет из виду и крохи: чтобы ничего не пропало даром.

Верность в молитве выражается в трех видах: во-первых, в верном понимании того, что и молитва - это данный нам для пользования Божий дар, обладание которым не наша заслуга; затем, в вытекающем отсюда правильном применении этого дара и, наконец, в истинном постоянстве в молитве.

Познание растет по мере изучения.

Дорогие души, изучайте вашу жизнь молитвы, исследуйте ее с разных сторон, ибо здесь особенно оправдывается слово Иоанна Крестителя: "Не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба" (Иоан.3:27). Желание молиться - это великое благодатное преимущество всех рожденных от Духа детей Божьих; это божественно проистекающая из хранилищ небесного милосердия поддержка нашей веры. Познал ли ты это? Испытал ли ты, как ничтожны все человеческие усилия молиться, если Дух Святой не взывает в нас: "Авва, Отче".

Вверяемое добро - святое добро. Из этого познания должна проистекать наша верность. Мы прежде всего должны стремиться сохранить это добро. А это возможно только тогда, когда мы его с радостью отдаем в оборот и таким путем умножаем. И в жизни молитвы только умножение есть истинное сохранение. Молитвенное сокровище должно расти. Поэтому каждый удобный случай мы должны использовать для молитвы, даже, если нам представляется только одна минута времени. Как и всякий другой талант, дар молитвы может правильно расти и развиваться только в употреблении. Если мы хотим стать мужами молитвы, то нам нужно непрестанно стремиться к ней. Кто имеет, тому дано будет, чтобы имел больше. Дорогая душа, прежде чем ты не проявила большой верности в применении дара молитвы, никогда не говори, что ты получила только малый дар молитвы. Кто знает, быть может, целых пять талантов Господь предназначил тебе. Испытай сначала свою способность в молитве! Приведи все колеса в движение, чтобы ни одно не заржавело. Сила молитвы жаждет применения; быть может, ты еще полнее могла бы получить ее из могучего потока молитвенной благодати!

Наконец, будь верен в постоянстве! Принеси снова и снова все свои прошения к престолу благодати и не сомневайся так скоро в услышании! Бог испытывает твою верность, если Он тотчас не отвечает. Верность всегда побеждает, но она должна претерпеть до конца. Истинная верность в молитве борется и молится до последнего вздоха. Ливингстон был найден в сердце Африки мертвым на коленях. Он молился за возлюбленную им страну, пока не лишился голоса и жизни. Это была верность в молитве! Такая верность Богу угодна; таких людей Он поставит над многим в вечном Царстве благодати!

Так однажды ученики просили своего великого Учителя. Они видели таинственный источник сил, из которого ежедневно черпал Иисус в сердечном общении Сына с Отцом. Они видели, что Он ничего не делал без молитвы, что всякое дело Его было словно молитвой, восходившей к небу и умножавшей славу великого Бога. Они видели также чудесные последствия этого общения Иисуса со Своим Небесным Отцом и дивились: больные исцелялись, слепые прозревали, мертвые воскресали; люди, всю свою жизнь служившие греху, обращались и следовали за великим Учителем, Который, находясь среди людей этого мира, во всех обстоятельствах сохранял глубокий мир, кроткий душевный покой, божественное превосходство, как никто другой. Тогда и у них появилось стремление вести подобную жизнь и, правильно сознавая причину чудодейственной силы Иисуса, они предстали пред своим Учителем со словами: "Господи, научи нас молиться". Какая радость должна была наполнить сердце Иисуса, когда Он, наконец, увидел, что Ему удалось привести учеников к познанию глубокой связи между молитвой и благочестивой жизнью, с одной стороны, и к познанию бессилия собственной молитвы - с другой. И с какой готовностью Он пошел навстречу этой просьбе учеников! Нам знакомо самое чудное из всех молитв, которые когда-либо были или будут произнесены на этой земле, - глубокое, как вечность, небо и землю охватывающее "Отче наш". Правда, то, что они получили этот образец молитвы, еще не означает, что они теперь могли также вместе молиться, как Он. Гораздо более важно руководство в молитве: божественное водительство в их жизни, практическая школа разнообразнейшего опыта, ожидавшего их в жизни веры, - были еще впереди. Быть может, ученики и не подозревали, о чем они просили Учителя, не подозревали, сколько болезней и смиряющих переживаний предшествуют этой великой задаче молиться, какими глубокими и темными путями должен был повести их Иисус, прежде чем они научатся молиться, молиться так, как этому учился Сам Христос в великой школе смирения Своего самоунижения.

Иисус исполняет то, что обещает. Он учил учеников молиться не только устами, но и сердцем, от всей души и всем разумением. Он дал в пример не только слова молитвы, но и молитвенные вздохи, молитвенное борение, молитвенные слезы. Он учил их также и верить после молитвы, верить в ожидании чудной помощи. Все это ведь относилось к умению молиться; все это заключалось в "Отче наш", хотя, возможно, они сразу этого и не поняли.

"Господи, научи нас молиться". Так, вероятно, и мы уже молились, когда, взирая на чудный жизненный путь нашего Учителя, мы чувствовали свою собственную слабость и нищету. Однако не будем обманываться. Да, цель чудна и заманчива: быть сильным в молитве - значит, быть человеком по сердцу Богу, быть учеником Иисуса. Но путь, ведущий к этой цели, это не путь роз: мы учимся молиться не в изобилии, не в золотом сиянии мирской почести и человеческого благоволения. Готовы ли мы и теперь повторить еще за учениками: "Господи, научи нас молиться"? Да, мы это хотим. Пусть цена, которой приобретается искусство молитвы, не покажется нам слишком высокой. Ибо ничему в своей жизни человек не может научиться, что приносило бы ему и миру столько пользы, как умение молиться. Как ученики прошли свою школу, так нам нужно будет ее пройти, и потому мы, не выпуская из виду всех трудностей, будем просить неотступно: "Господи, научи нас молиться!"

Если и мало таких детей Божьих, которые, находясь в тесном общении со своим Богом, открывают пред Ним все, даже самые маленькие желания сердца, то таких, которые осмеливаются просить о великом, бывает еще значительно меньше. Возможно ли это? Разве мы, верующие в Иисуса Христа, не призваны иметь большую веру и в связи с этим видеть соответствующие результаты? Не имеем ли мы Бога, Который выше всех и для Которого, по Его собственным словам, нет ничего невозможного? И разве не встречаются как в древней, так и в новейшей истории царства Божьего единичные герои веры, начиная от Авраама и кончая Георгом Мюллером из Бристоля, которые ожидали великого от своего Бога и по вере своей получали?! Где же лежит причина в нас, верующих, что мы не имеем мужества просить о великом? Другой ли у нас Бог, чем у пророка Илии, которому Он позволил вмешиваться даже в законы природы, когда дождь с неба был им удержан в течение трех с половиной лет?

Да, к сожалению, мы слишком часто имеем другого Бога, в нашем понимании Такого слабого и немощного, Который удивительно похож на наше ограниченное представление о всемогуществе, о доброте и справедливости. О, где же Бог Библии в наши дни?! Как много христиан поступили и с Ним, как со своим христианством, переделав его на современный лад. Переделанный по моде Бог не может творить великого, ибо современный мир не тяготеет к божественно-великому. Его элементом является "золотая середина", он верит в среднее число, он творит посредственное. О, как бедны те христиане, которые имеют только посредственного Бога, только такого Бога, Который, словно уединился в комнату престарелых, так как Он не в состоянии удовлетворить передового человечества. Жалки те христиане, которые скрывают свое неверие утверждением, что они не призваны к великим делам, что их дело - трудиться в тиши. Разве только то дело велико, что мир называет великим, потому что оно измеряется мерилом будничного мнения и уличной мудростью? Разве великие дела нашего Бога не совершаются в тайне? Где же вера? "Илия был человек подобный нам" (Иак.5:17) - этими словами Писание разбивает всякое человеческое извинение неверия и маловерия.

О, если бы мы снова начали верить в возможность великих дел в нашем XX веке! Но тогда нам нужно смириться под слово истины, мы должны познать, что наш масштаб для великого не пригоден и что у нас весьма жалкое понятие о могуществе Бога и Его неизменных обетованиях. Быть может, с этим познанием вернется старая вера, которая еще не изжита новыми понятиями о ней. О великом мы должны просить, потому что мир нуждается в этом. Да не воспротивимся Богу недостатком познания и недостатком доверчивой силы веры, но решимся на дерзновенные просьбы, как делали наши отцы. Дух же Святой поведет нас к истинному познанию великого, о котором нужно просить, коль скоро мы готовы ожидать от великого Бога великие чудеса. О, это, быть может, мало бросающиеся в глаза просьбы, но при сравнении с вечностью они во всем величии предстанут пред нашими глазами. А критерий вечности есть, в сущности, единственно правильный и важный.

Илия был человек, подобный нам, - будем же и мы людьми, подобными ИЛИИ!

Бог и ныне еще властвует над Своими законами природы, и каждый день совершенствуются Его чудеса. Но выше чудес природы стоят чудеса духовные. Это более великое чудо, если наш друг приходит ко Христу, наш ребенок воспитывается для неба и наша жизнь становится потоком благодати, чем если железо плавает по воде или солнце останавливается. Духовные глаза это видят. - Господи, дай нам великую веру!

Редко должное внимание уделяется мелочам, а между тем, именно из них составлена наша жизнь. В нашей повседневной жизни мы на каждом шагу сталкиваемся с ними, и нет такого человека на земле, которому не приходилось бы их встречать, побеждать и обращать на них внимание.

Строго говоря, в мире нет даже мелочей, по крайней мере, они часто могут иметь такие великие последствия, что у нас не хватает мужества назвать их малыми. Таким образом, маленький ком снега, случайно покатившийся с горных вершин, может превратиться в мощную лавину, разрушающую целые цветущие местности и вместе с тем драгоценные человеческие жизни. Никто безрассудно не назовет маленькую искорку мелочью. И такого рода "мелочей" можно найти очень много. Маленькие слова, взгляды, деяния - какое большое значение имеют они в нашей жизни! Недавно я прочитал: "Домашний ключ, положенный не на свое место, может при случае дать человеческой жизни совершенно другое направление".

Христиане с особенным вниманием должны бы относиться к мелочам, ибо они знают, как часто Бог пользуется незначительными событиями, чтобы сделать что-нибудь великое. Оценка малого вполне совместима с возвышенной дальновидностью и никогда не должна вести к сужению духовного горизонта, как это утверждают некоторые гордецы. Напротив, - внимание к невзрачным по виду происшествиям в мире, кроткая верность, непрестанно упражняющаяся в малом, - это школа, в которой Бог воспитывает одного за другим великих людей. Познавать это - значит понимать великое в истории мира.

Сам Бог обращает большое внимание на мелочи в повседневной жизни Своих детей. Он хочет знать, что они думают о незначительном, о кажущемся малоценным, как они распоряжаются маленькими суммами, как они оценивают отдельные слова. Для Него, Всемогущего, ничего нет "слишком незначительного". Для Его домоправителей это так же серьезно, как и радостно.

Если ничто для Бога не слишком мало, то Его дети и с маленькими просьбами и делами могут прийти к престолу Его. И этим Он прославится, если они ничего не почтут слишком незначительным, чтобы с Ним об этом беседовать. В этом заключается тайна чрезвычайно счастливой жизни, а мы, как дети Божьи, призваны к тому, чтобы наследовать и это благословение. Божья милость несравненно больше, чем мы подозреваем, и мы во всей полноте могли бы ею наслаждаться, если бы в наших просьбах о "повседневном" проявили больше детского доверия и упражняли бы свою веру в малом. Если же мы в прошедшем упустили это, то имеем тем большее основание отныне этого не забывать. Не будем бояться, что мы, быть может, помешаем Царю царей в важных делах управления миром. Богу невозможно помешать, и услышание маленькой молитвы, просящей о радостном переживании на пути долга, о солнечной улыбке среди темных туч, о небесном цветке у дороги странника, для Него так же важно, как обеспечение целых наций телесным и духовным хлебом. Да, мы имеем чудного и милостивого Бога, и слова: "по вере вашей да будет вам" (Мат.9:29) относятся также и к просьбам о самом малом и ничтожном. Есть тысячи случаев, где тихие желания сердца, которые, быть может, были так малы, что нельзя было говорить их другому человеческому сердцу, были услышаны великим, необъятным Богом, Который с целыми мирами и солнцами во вселенной обращается, как с пылинками, утверждая их Своей всемогущей волей.

Так начнем же с сегодняшнего дня уделять больше внимания мелочам! Что бы ни тревожило наше сердце, что бы ни причиняло нам хотя бы малейшую заботу или кажется второстепенно желательным, - да не сочтем мы ничего слишком незначительным, чтобы не пойти и не переговорить об этом с нашим Другом, Иисусом Христом. О, тогда мы увидим чудо из чудес и воскликнем: "Что за Друга мы имеем!"

Что христианин должен быть смиренным, - это как будто само собой понятно. Именно у христианина предполагают найти больше всего смирения. Что я хочу сказать этим?

Предположение о смиренном образе мыслей христианина прежде всего приводит к ясному сознанию того, как много у нас причин, чтобы быть смиренным, и как ничтожна перед лицом Божьим гордая жизнь. Такое познание ведет к молитве, смиренно восклицающей с Давидом: "Благо мне, что я пострадал, дабы научиться уставам Твоим" (Пс.118:71). Да, та жизнь, которая не имеет нежного благоухания чистого сердечного смирения, представляет собой сплошное заблуждение. Если на земле существует класс людей, который совершенно игнорирует Бога, то это именно самодовольное сословие фарисеев, невымирающий род "самобоготворителей". Их мы находим везде. Спокойно живут они среди людей мира сего, но нередко они водворяются и среди благочестивых людей. Гордость под покровом христианства - явление нередкое, но это свойство самое мерзкое. Если есть личина, достойная того, чтобы ее сорвали, то это личина христианской "почтенной гордости", которая, впрочем, не может долго оставить в заблуждении никакого истинно верующего человека. Куда приходит Дух Христов, там дьяволу гордости нет места. Дух Иисуса с великой силой и неумолимой строгостью разрушает храмы и жертвенники гордого самомнения.

Истинные последователи Иисуса посещают школу смирения. И они еще не окончательно прониклись смирением; ибо излечить рак гордости стоит небесному Врачу больше труда и требует более энергичного вмешательства, чем рак желудка. Он сидит глубже и часто распространяется вплоть до жизненного нерва. Но ученики Иисуса лечатся у Божественного Врача. Великая просьба о смиренном сердце сделалась их повседневной молитвой. Почему? Они узнали и испытали, что Бог никогда не употребляет людей гордых для совершения Своего дела. Они уразумели, что без смирения не бывает открытых дверей для Евангелия, не бывает истинного доверия и невозможно воздействие личного влияния. Они познали, как болезненно и бесполезно заблуждение гордости, некогда порабощавшей всю их жизнь. И поэтому они все снова просят о духе смирения.

Правда, и смирение не есть готовое блюдо. И если ты, дорогое чадо Божье, просишь о смирении, то не забудь прибавить: "Господи, дай также, чтобы я не роптал и не сетовал, когда Ты услышишь мою молитву и пошлешь меня в школу смирения". Ибо смирение рождается в болезни. Слово "смириться" напоминает нам об этом. О, глубокие извилистые пути Божьи, по которым приходится идти Его детям, сколько боли они причиняют плоти! И все-таки подчас не бывает никаких других возможностей сделать нас истинно смиренными, такими, каким был Сын Человеческий, как только путем презрения, неправильной оценки со стороны людей, пренебрежения и отвержения перед судом высокомерных фарисеев.

Как посмотрим мы теперь на просьбу о смирении? Хотим ли мы все-таки стать смиренными, уподобляясь нашему Учителю? Или же мы хотим оставаться пустыми прямостоящими колосьями, которые пригодны только для огня? Да даст нам Бог необходимого мужества, чтобы смиренно просить: "Господи, сделай меня смиренным, даже если бы мне приходилось смиряться!"

"Ибо хорошо благодатию укреплять сердца" (Евр.13:9). Но в то же время это, вероятно, чрезвычайно редкое явление, и многие люди имеют об этом сказочное представление, как о потонувшем колоколе или о цветке папоротника. Людей со стойким сердцем, воистину, приходится искать днем с огнем. Да, легче найти десять умных, интеллигентных людей, чем одного человека со стойким сердцем. Надломленных существ, непостоянных характеров, увлекаемых каждым ветром учения и модой дня, существует довольно в наше время. Но такими людьми миру не оказывается надлежащая помощь.

"Ибо хорошо укреплять сердца". - Где ныне можно найти стойкость и крепость, если даже магнитная стрелка уклоняется от полюса и все люди, а с ними почти все, постоянно подвержены нескончаемым изменениям? Но нет, не все люди! Пусть мало их, пусть стойкие сердца встречаются столь редко, как солнечные дни в старости, но все же они не исчезли. И Бог да сохранит мир от такого несчастья! Шатающаяся беспочвенность у того или иного может еще измениться в твердую, как гранит, крепость, пока еще существуют стойкие сердца, которые стоят неизменно, непоколебимо, бесстрашно, неподкупно.

Среди христиан еще существуют стойкие сердца. Благодатью и ныне еще совершается такое чудо, что из беспокойно шатающегося тростника делается железный посох, на который спокойно можно класть любое бремя. Но это возможно только благодатью. Правда, жизненные обстоятельства действуют воспитывающим образом. Конечно, многие на вид неприметные обстоятельства играют известную роль при укреплении христианских сердец; и все же эти условия и будничные обстоятельства ничего не значат, если Божья благодать не возьмет их в руки и не сделает их Своими средствами для достижения великой цели. Даже больше: без благодати они производят прямую противоположность; то же испытание, укрепляющее находящуюся под божеским влиянием волю и упрочняющее чувствование в стремлении к добру, приводит к падению не утвержденного благодатью человека и делает его душевный разлад еще больше.

Если мы встречаемся с такой христианской волей, непоколебимой, как скала, и твердой, как сталь, - как мы радуемся тогда! Как ценны люди, на которых можно во всем полагаться, потому что они полагаются на Слово Божье; люди, у которых - "да", если бы даже тысячи других говорили - "нет"; люди, непоколебимо и твердо идущие по предназначенному пути к однажды познанному добру, не поддаваясь влиянию похвалы или упрека, от кого бы они ни исходили! Воистину, такие люди, которые словно на плечах своих несут мир, являются героями во всех случаях и во всяком признании и достигают своей жизненной цели вопреки всем трудностям. Такие люди суть христиане!

Как же мы можем приобрести стойкое сердце? - Молитвой о благодати. Пусть характеры образуются в потоке мира, а таланты в тиши, - они останутся без цены, если божественная благодать не будет участвовать и не даст человеческой душе ту непобедимую силу духа, которая управляет всеми его силами, становится неуязвимым законом внутреннего "я".

Будем же просить о благодати, о ежедневной благодати прощения, охранения, очищения и совершенства! Стойкое сердце - это готовый рождественский подарок нашего небесного Отца, но если мы верим в благодать, то можем его выпросить на каждый день, для каждого искушения.

Золотая царственная повязка сердечной стойкости, которую должен носить наш внутренний человек, должна быть закалена и очищена огнем испытаний. Но ниспосланная благодать свершит эту задачу, если только мы желаем этого до глубины сердца. И тогда только мы сможем пойти, чтобы выполнить наше назначение, но не раньше. Войдемте же во святилище и с этой просьбой, и мы получим по вере нашей!

"Я сделаю вас ловцами человеков" (Мат.4:19). Какое величественное назначение открыл Учитель тем бедным, лишенным всякого образования и малосведущим людям из народа, когда Он их призвал! Людей - дорогих, для вечности предназначенных, - должны были они ловить золотым неводом святой любви. Это было прогрессом в истинном смысле слова, улучшением условий жизни, счастьем, которого мир дарить не в состоянии. Почему? Человеческие души - драгоценный материал. Алмазы и слитки золота - ничтожный прах в сравнении даже с единственной человеческой душой. Да и все сокровищницы земли не содержат такой ценности, какую Господь вложил в каждую душу.

И сегодня иногда приходится читать о сказочных богатствах, находящихся в сокровищницах царей и тщательно охраняемых. Рассказывают, что Персидский шах в этом отношении особенно счастлив. Ибо он был обладатель драгоценного ковра, составленного из отборнейших драгоценных камней: из смарагдов, алмазов и др., игра цветов которых, должно быть, была сказочной. Бедный Персидский шах, каким горьким станет для тебя час разлуки с этим богатством! Блеск твоих драгоценностей не осветит тебе ночь смерти; но они осветили бы твою жизнь, если бы ты ими отирал слезы бедных твоих подданных.

Одна человеческая душа больше, чем драгоценный ковер. Она лучше и ярче сможет светить, если только Божественный Точильщик возьмет ее в Свои умелые руки. О, потерянные драгоценности вечности, находящиеся в грязи человеческие души! Какие сокровища погибли в этом мире!

Искать такие человеческие души и возвращать их в руки подлинного Владельца - к этому призывает Господь Своих учеников. Они должны идти по дорогам и изгородям и искать погибшие души; но они не должны и думать, что души в уличной грязи - ничего не стоющие камни. Они должны наклоняться за сокровищами Царя, должны искать и находить. И эти мужи из Галилеи идут и ищут. Они собирают похищенные государственные драгоценности небесного Царя, они их неустанно собирают. Им предлагают земное золото, почести, благополучие, - они ищут. Им преподносят удары, узы, смерть, - они ищут. Они ищут человеческие души, пока не умирают; они глубоко опускают свои сети в волнующееся человеческое море; они всю ночь трудятся. И Бог благословляет их труд. Они находят небесные царства, венцы и непреходящее богатство.

Человеческие души бессмертны. Это достойным образом оценил только предвечный Бог. Мы еще не вполне сознаем, что это значит, но одно мы знаем: что Учитель наш послал нас привести с собой хотя бы одну человеческую душу, прежде чем отойдем в вечность. Только одну человеческую душу, - тогда мы не напрасно жили, тогда мы достаточно приобрели. В остальном же безразлично, - нищие ли мы или миллионеры, бедные поденщики или же благородные господа, об этом Бог не спрашивает совсем. Он смотрит на то: предстанем ли мы пред Ним с пустыми руками или же принесем Ему хоть одну жемчужину. Это серьезная истина.

Многие приобрели тысячи душ для своего Учителя. Это некогда будет их владением, их царственным наследием.

Если некоторые люди приобретут тысячи, - куда мы скроемся от лица Господа, если не найдем ни одной?! Не будем говорить о редких случаях, о больших трудностях для того, чтобы найти хоть одну душу для Христа. Не с фонарем в руках приходится искать человеческие души. Людское море богато рыбами, как океан. Перед дверьми наших домов, под нашими ногами валяются потерянные жемчужины. Мы должны наклоняться к ним, молиться о них. Неустанно нужно молиться о том, чтобы приобрести хотя одну душу. Без молитвы этого достигнуть невозможно. Но, брат, одна душа достойна молитв целой жизни, она достойна ссадин на коленях! Бог это сказал.

Не хотим ли мы начать сегодня искать жемчужины для Божьего и нашего венца? Неизмеримо велика награда, которую Бог установил для приведшего хотя бы одну душу. Даже если бы эта награда заключалась только в благодарственных слезах спасенной души, разве этого не было бы достаточно? О Господи, дай нам приобретать человеческие души для Тебя!

"Надеюсь, этот вопрос относится не ко мне", - думаешь ты благодушно. Благодарность - это ведь азбука добродетели, если так можно выразиться, это нечто такое, что уже в раннем детстве внушается нам при каждом случае; ведь это относится просто к приличию и само собой понятно. Только мир неблагодарен; ибо его награда - неблагодарность. Этот вопрос, возможно, очень мало волнует твое сердце. Но, быть может, мне будет позволено все-таки высказать несколько суждений по поводу благодарности, суждений, которые невольно возникают, когда приходится изучать людей и поближе рассматривать их благодарность.

Различную благодарность находил я в этом мире: благодарность из вежливости, из заинтересованности, чувственную благодарность и, наконец, благодарный образ мыслей. Последнее, бесспорно, более важно, потому что это относится к христианской благодарности; она и должна быть чем-то иным, чем будничная благодарность, которая не всегда бывает приятна, а иногда даже отталкивает. Благодарность мира сего - ложь. Это резкое заявление, и все же опыт подтверждает его тысячу раз. Это происходит от того, что выражение благодарности вошло в привычку и стало одной только формой. Когда я разговаривал однажды с молодым, близким мне человеком о благодарности за трапезой, он с возмущением возразил мне: "Я должен зарабатывать свой хлеб, и потому мне не за что благодарить".

Истинная благодарность это не последствие хорошего воспитания, это не приличие и не такт, но детски радостное выражение внутреннего убеждения и образа мыслей. Истинная благодарность, собственно говоря, не что иное, как ответная любовь за полученное проявление любви. А любовь не связана никакими формами, у нее тысячи путей для своего проявления.

Рассмотрели ли мы уже благодарность с этой точки зрения? Больше всего любви проявляет к нам Бог. Добро, получаемое нами от людей, ничто в сравнении с морем благодати и милосердия, нисходящим на нас от Бога. Он достоин поэтому наибольшей благодарности, наибольшей ответной любви. Но как скудна она бывает подчас даже у детей Божьих! Как часто и они еще больше жалуются, чем благодарят, несмотря на то, что познание Божьей милости с каждым днем по личному опыту должно было бы расти. Правда, все свои молитвы они начинают с благодарения. Настолько все-таки простирается их благодарность и внутреннее сознание долга, что они признаются, по крайней мере, в благодеяниях Божьих, прежде чем они приходят с новыми просьбами. Но что это? Очень часто это только приобретенная привычка благодарить; а последнее теряет всякий смысл и бесценно, если не связано с искренней сердечной преданностью. Отдача же Богу своего сердца есть самая совершенная благодарность, лучшее воздаяние за великую вечную любовь, которой пользуется человек. Таким образом, истинная благодарность по отношению к Богу глубоко захватывает нашу жизнь молитвы, ибо отдача себя Богу есть истинный смысл, цель и блаженство искренней молитвы.

Понимаем ли мы теперь, что в сущности можем оказаться чрезвычайно неблагодарными людьми, несмотря на произносимый нашими устами благодарственный псалом? Ясно ли нам, что благодарность требует иногда больше от нас, чем мы хотели бы отдать, потому что она на первом месте требует не наших слов, не наших денег, а нас самих?!

В своей драгоценной книге "Никогда не отчаиваться" датский писатель Мортен Понтоппидан пишет об одном семействе, избравшем своим лозунгом прекрасные слова: "благодарность дает радость". Да, благодарность дает радость и блаженство. В нашем сердце должен находиться источник глубокого сознания того, что мы не достойны всей любви Божьей. Благодатью мы существуем, благодатью мы призываемся совершить тот или иной труд на ниве Божьей. И по отношению к этой благодати вся наша благодарность сердца, уст и дел не может оказаться достаточной.

Если мы это чувствуем, тогда мы начинаем быть немного благодарными и счастливыми, ибо это верно: кто благодарит, тот берет давая, тот дает беря, тот имеет, что Бог ему дает, и радуется о малом не меньше, чем о большом. Почему? Потому что в самом маленьком он видит великую любовь Божью, достойную вечной благодарности.

Велика похвала мудрости. Кто ее познал и нашел, тот стремится еще больше получить от ее сокровенного богатства, укрепляющего сердце и радующего дух. Кто знает истинную мудрость, тот знает источник жизни, из которого он пьет с утра до вечера и воды которого содержат чудотворные силы.

В чем же содержится истинная мудрость, о которой так часто упоминает Писание? Прежде всего, она нечто совершенно иное, чем естественный человеческий разум. Можно быть умным, остроумным, даже гениальным и все же не быть мудрым. Ибо правильно заметил Соломон, когда говорит: "Господь дает мудрость; из уст Его - знание и разум" (Прит.2:6). Мирской разум, правда, иногда превосходит детей света своей ловкостью и остроумной расчетливостью на поприще обыденной жизни; мудрость же сердца есть сокровенный, тайный совет сердца, сопровождающий благочестивых и ведущий их по чудным путям, называемым в Писании путями жизни и праведности. Быть разумными в этом мире - значит искать только личной выгоды, удобные случаи, благоприятствующие внешнему благополучию. Иметь мудрость - значит познавать самого себя. Ибо мудрость ведет вглубь, тогда как разум мирской покачивается на волнах широкого мирского потока. Мудрость видит основу всякого благодатного знания в познании Бога; мирской разум смотрит на себя как на Бога. Мудрость шествует осторожно, действует в любви, послушании и считается всегда с более высокими интересами, чем собственные; мирской разум шагает на цыпочках, с предусмотрительностью через все обстоятельства и положения, всегда только высчитывая: каким образом я больше всего выиграю на данном деле. Мудрость свыше сопряжена с милостью, с чуткостью к впечатлениям, с совестью и благородным чувством такта; естественный ум человека часто бывает чрезвычайно холодным, грубым и бесчувственным.

Таким образом, мы достаточно поняли, что мудрость - это не прирожденная естественная способность, а свободный дар благодати Божьей, наследие неба, которое не без усилия становится достоянием детей Божьих, но которое дается искренне стремящемуся сердцу по его молитве. "Если будешь призывать знание и взывать к разуму; если будешь искать его, как серебра, и отыскивать его, как сокровище: то уразумеешь страх Господень и найдешь познание о Боге" (Прит.2:3-5).

Блажен человек, который находит мудрость. Ибо чрез нее умножатся дни его и прибавится ему лет жизни (Прит.9:11). Его мысли подобны благородному семени добрых и сладких плодов жизни, его дела преуспевают и в них благословятся дети детей его, и вся его жизнь подобна источнику неподдельного чистого счастья, которым наслаждаются в тайне.

"Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога", - говорит Ап. Иаков (Иак.1:5). Вполне согласуясь с советами притчей Соломоновых, и он познал истинный первоисточник всякой мудрости. Очевидно, он пожелал также и христианам той общины, к которым было написано его послание, больше той сокровенной мудрости, которая способствует нашему хождению во свете. Этой мудрости нельзя найти в избытке и среди христиан настоящего времени, и потому и к нам относится слово увещания Ап. Иакова: "Если же у кого из вас не достает мудрости, да просит у Бога".

Так предстанем же пред лицо Его и попросим о даровании нам этой советницы, участвовавшей в сотворении мира! И мы должны вести жизнь без соблазна, если только желаем привлечь в царство благодати стоящих вне его; и мы среди шума и гама современной жизни должны научиться ясно и определенно различать голос Бога, чтобы повиноваться Ему; и мы, подобно первым христианам, должны быть свидетелями даже до края земли, свидетелями Того, Кто благодатными устами благовествовал жаждущему познания миру предвечный план Божьей любви и Его милосердия. Но для этого мы нуждаемся в мудрости и все снова в мудрости, которая руководила бы нашим духом. О, да приведет нас это познание к неустанной молитве! Бог ничего не навязывает. Он хочет, чтобы мы просили у Него.

"Надеющиеся на Господа обновятся в силе" (Ис.40:31). На силу мы встречаем большой спрос в этом мире. Без силы не совершается работа, не бывает прогресса, не может быть достатка. Где достаточно силы, там бывает и благополучие и благоприятное развитие, ибо сила покоряет землю. Она господствует над материей, придавая ей любые формы. Природа полна силы. Парящие облака, гремящие водопады, бушующее море, - суть проявления и, вместе с тем, носители величественной силы.

Сила должна служить человеку. Она движет его мельницы и совершает громаднейшую работу, если она управляется мыслящим разумом. Сила есть нечто божественное. "Ибо Твоя есть сила", - говорит наш Учитель и указывает этим на единственный ее источник (Мат.6:13). Электричество и сила пара, сила тяжести и центробежная сила, сила духа и сила души, - исходят от Бога.

Я сердечно радуюсь каждой покоренной силе природы. Но еще больше меня радует сознание, что естественные силы - не наивысшие и не последние проявления силы Бога. Сила Святого Духа несравненно больше, чем сила Ниагарского водопада. Она и творит иное. Она действует в тиши и втайне, но она непобедима. Это та сила, которая освобождает бедных, несчастных людей от силы тяжести греха и забот, и дает им центробежную силу веры; она из львов делает ягнят; она превращает поросшую терниями и волчцами почву человеческой души в цветущий сад, приносящий плоды жизни. Она объединяет людей больше, чем это достигается пароходством и торговлей, ибо она производит внутреннее единение. Она приводит в движение более благородные колеса, чем машинные, ибо "водимые Духом Божиим, суть сыны Божии" (Рим.8:14).

Об этой силе мы читаем не в книге изобретений, а в книге откровений; о ней свидетельствует слово, стоящее в заголовке данного отрывка. Что бы стали делать дети Божьи без этой силы?

Она - единственный двигатель веры, любви и надежды; она ободряет упавший дух, укрепляет слабую волю; она создает победителей и героев.

Эту силу получают те, которые надеются на Господа. Они все снова должны получать ее, когда они устают в великой и ожесточенной жизненной борьбе. Они должны получать ее, когда природные силы, подобно орлу с подстреленными крыльями, лежат на земле и не в состоянии подняться; подобно чуду возрождения, они вновь должны оживиться и тогда они снова "поднимут крылья", как говорит Писание, и вознесутся высоко с небесной силой в свободную атмосферу. Силу и свободу они получат одновременно, благодатную силу для крыльев своих, чтобы удовлетворить самое глубокое стремление к свободе своей богоподобной души.

Но для получения этой силы необходимо выполнение известного условия: надеющиеся на Господа получают ее. Что значит "надеяться"? Это продолженная вера, продленная молитва. Надежда есть глубокое, неподдающееся никакой буре беспокойства терпение святых. Молитва и надежда не отделимы друг от друга, потому что молитва должна сопровождаться верой, проявляющейся в детском ожидании просимой благодати. Надежда - это золотые весы, на которые Господь кладет наше послушание, ибо в надежде открываются мысли нашего сердца.

"Надеющиеся на Господа обновятся в силе"; это те, которые другими способами не приобретали силы. Многое нужно нам, пока не исполнятся в нас обетования. Многое нужно, пока мы не познаем, что сила плоти не пользует нимало. Многое нужно нам, чтобы всецело надеяться на Господа. Если бы мы научились этому, мы бы воистину научились летать, к чему так стремится человечество, научились бы летать орлиными крыльями и ходить не утомляясь.

"Я тоже молился однажды Богу, но Он не услышал; и с тех пор я не верю в исполнение молитвы". Очень часто произносятся такие слова. Но в чем тут дело? Существуют ли такие молитвы или существуют такие люди, которых Бог не слышит?

Бог не делает никакого различия между людьми, кроме одного: когда Он отделяет Своих детей от других. Есть люди, которые круглый год не нуждаются в Боге и только во время какой-нибудь большой нужды решаются испробовать силу молитвы. И когда Бог им сразу не отвечает, эти люди отказываются от своей вынужденной веры, если это вообще можно назвать верой. Правда, и такие молитвы Бог иногда слышит, особенно тогда, когда с просьбой связано искреннее и сердечное стремление. Но обыкновенно Он такие молитвы не слышит. - Почему это? Разве Бог не верен Своему слову? Я далек от того, чтобы предполагать это! Будем искать причину прежде всего в том, что Он есть Бог порядка, которого Он ради людей не нарушает. И молитва, которая возносится к Нему, должна подчиняться Его неизменным законам, которые Он дал для блага человечества.

Этот порядок прежде всего выражается в том, что для молитвы, которую мы хотим видеть исполненной, необходимо выполнить известные предписания. Как предписания? Да, дорогой друг, нужно представить поручительство и даже двойное, если ты имеешь просьбу к Богу! Не бумажное, конечно, а поручительство Духа, которого Бог дает только детям Своим. Это поручительство есть вера и послушание веры!

Вера особенно относится к тем людям, которые думают, что можно наугад выпрашивать у Бога разные любимые идеи, телесные потребности и без разбора всякую всячину, потому что они не уразумели смысл текста: "Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня" (Пс.49:15).

О чем только, таким образом, не просят люди! Очень многие молятся в зависимости от своих причуд и удивляются затем, что Бог не отвечает.

"Без веры угодить Богу невозможно" (Евр.11:6). Истинно верить может только тот, кто Духом Святым называет Иисуса Господом. Молитва веры есть молитва Духа, а не плотское пожелание. Разве мы слишком строго судим? Ах, если бы здесь можно было перечислить все те молитвы, которые, подобно письмам без адресов, не достигли назначения, - тогда бы слово "плотские пожелания" было бы не слишком суровым. Письма без адресов обыкновенно остаются без ответа; молитва без печати Святого Духа - тоже. Бог не может принять ее, потому что упрямый, непримиримый человеческий дух, плотской образ мыслей, своекорыстие, - все это тяжести, которые не дают молитве возноситься к Богу. Равным образом теряют свою силу также и обетования, которые выхватываются из общей совокупности Слова Божьего и подвергаются своевольному толкованию.

Но иногда и молитва веры бывает неуслышанной. О, сколько детей Божьих до сего времени еще ожидают ответа на молитву, которая, по их мнению, удовлетворяет всем правилам! Чего же тут недоставало? - Послушания веры! Между молитвами детей Божьих и их жизнью существует теснейшая связь, на которую Бог тщательно обращает Свое внимание. Часто молитва до тех пор остается неуслышанной, пока не разрешится внутреннее противоречие, находящееся между познанием и делом, между молитвой и жизнью. О, да испытываем мы нашу жизнь, прежде чем молиться! Простим нашему соработнику сто динариев, прежде чем просить Бога о прощении нам тысячи талантов (Мат.18:24-35). Дадим себе сначала отчет о полученных благодеяниях, прежде чем ожидать новых, и постараемся загладить долги сердечным раскаянием и смиренным сознанием того, что мы недостойны новых благодеяний! Быть может, тогда откроются наши глаза и мы узнаем, почему так много говорили на ветер в наших молитвах и почему Бог не отвечал на них. Послушание - украшение христианина и, вместе с тем, сила, окрыляющая его молитву. Да, есть молитвы, которые не могут быть услышаны Богом. Если бы Он их исполнял, то изменил бы Самому Себе, ибо правосудие и правота - основание престола Его (Пс.88:15).

Дорогое чадо Божье, угодны ли твои молитвы Богу, соответствуют ли они воле Его, так что Он может их услышать?

На какие молитвы Бог отвечает детям Своим? Прежде всего на те, которые во имя Иисуса восходят к престолу благодати. Иисус Христос, умирающий Агнец, святой Первосвященник, разодрал завесу и открыл доступ к величию предвечного Бога, нашего Отца, с Которым Он нас примирил. Не была ли вся Его земная жизнь сплошной жертвенной молитвой, которую Он приносил, чтобы раскрыть сердце великого Божьего милосердия для молитв тех, которые через Него приходят к Отцу? А так как Его молитвенная жертва исходила из полного смирения с сильной и чистой верой, то Он нашу слабую молитву может сделать совершенной перед Богом. О чем мы просим во имя Иисуса, то Бог дает нам.

Но разве нельзя злоупотребить именем Иисуса так, что услышанию будут подлежать молитвы, которые при других условиях никогда не были бы услышаны? Нет! Как в имени Иисуса сокрыты Его качества, Его особое положение, как Спасителя, так и молитва во имя Христа должна быть узаконенной Духом Христа. Не в пустом только звуке дело, а в том, чтобы наши молитвы проникли во внутреннюю божественную сущность Иисуса Христа. Жизнь Иисуса Христа, Его крест и воскресение должны освятить нашу жизнь молитвы и должны отражаться в наших просьбах. Его мысли должны действовать также и на наше сердце; Его крест должен направлять наше желание молиться; Его воскресение должно воскресить и нашу жизнь молитвы к новой жизни, к более высоким взглядам, к преобразованному желанию и действию. Правда, плоть при этом ничего не наследует; но к ней и не относится ни одно обетование во всем Писании. И чем глубже мы нашу жизнь молитвы погрузим в тот Дух, силой которого жил Иисус, любил и страдал и был преображен, - тем более ясные ответы мы получим на наши молитвы от Отца Небесного, и если Христос живет в нас, то не мы будем просить, а Дух Христов в нас. Тогда собственные желания и действия отступят еще дальше, и мы будем получать одно чудное подтверждение за другим, что через Иисуса мы стали угодны Богу и что Он ради Него делает то, что мы просим.

Но, может быть, некоторые люди скажут, что Бог слышит иногда и молитвы язычников, которые по своему неведению не могли молиться во имя Иисуса. Может быть. Но если они этого и не сознают, - кто станет отрицать, что Дух Иисуса может действовать и в языческой молитве, если она исходит из честно стремящегося сердца? "Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит" (Иоан.3:8).

Все-таки то остается неизменным, что имя Иисуса есть золотой ключ к отеческому сердцу Божьему. Хотя Господь ко всем Своим творениям относится благосклонно, но когда речь идет о божественном ответе на человеческие вопросы, - тогда первосвященство Иисуса вступает в силу: ибо Он единственный посредник. И молитвы, которые Он за нас приносит Богу, это те молитвы на которые Бог отвечает.

Слово Божье и молитва неразрывно связаны друг с другом. Без Слова Божьего нет истинной жизни молитвы, нет наставления к молитве и нет истинных целей молитвы; без молитвы нет понимания Слова Божьего, нет углубления в дух и истины Писания; ибо с молитвой была написана Библия, и с молитвой нужно ее читать, чтобы правильно ее понимать. Без Писания нет истинной молитвы. Все молитвы, которые не рождены Духом Писания, лишены в большей или меньшей степени высшего узаконения и признания. Если же мы присоединяем наши молитвы к Слову Божьему, то они как бы сплетаются с судьбой всех Божьих людей, и мы соединяемся тогда и с самым выдающимся прошлым и с многочисленной будущностью. Если мы молимся только по поводу наших личных нужд, то наша молитва приобретает эгоистическую окраску, теряет в силе и святом содержании.

Священное Писание несет божественную задачу: привлекать людей во святилище молитвы; оно есть божественное руководство для изучения самого блаженного искусства - искусства молитвы. Оно повествует нам о первом жертвеннике, воздвигнутом людьми в глубоком стремлении найти Бога и примириться с Ним через молитву и жертвоприношения, и, вместе с тем, в прообразной истории Каина и Авеля раскрывает нам сокровенную сущность всякой истинной молитвы. Оно показывает нам один за другим светлые образы молитвенников, начиная от Авраама, отца всех верующих, и кончая Павлом, который в полночь прославлял Бога в темнице.

Писание все снова поощряет нас к молитве, обещая усиленной молитве одно чудное обетование за другим, которые, подобно звездам на небе, сияют на пути праведников. Почти на каждой странице Св. Писание поощряет нас к молитве, ибо божественные милости и дары даются только по молитве. А самое главное, это то, что содержанием и сущностью Писания является наш Спаситель, Который на все времена оставил нам такой молитвенный пример, лучше которого мы нигде не найдем.

Но если мы хотим понимать Священное Писание, то его должны читать с молитвой; оно как будто написано на коленях, и Дух молитвы чувствуется во всех его глубинах и высотах. Этим Духом запечатлены все его истины, и не следует удивляться, если критики буквы не могут понимать этой Книги книг и ее божественного значения даже в самых простых рассказах и потому ее не признают. Библейская истина есть и остается тайной для всех, кто не обладает ключом молитвы. Если же мы будем читать Писание с молитвой, тогда перед нашими духовными очами снимется одна печать за другой, мы будем видеть чудеса Божьих законов, наше сердце услышит говорящий нам оттуда голос вечности, и безумие креста Христова превратится для нас в бесподобную премудрость, в достойное удивления определение сокровенного и все же открывающегося нам Бога.

Молитвенно мы также должны смиряться по Слову Божьему. Если мы смиряемся, то Бог нас возвысит; смиренное познание божественной воли проистекает из молитвенного смирения пред Словом, которое нас проверяет и испытывает: как же обстоит дело у нас? Понимаем ли мы что читаем, благодаря молитве, и молимся ли мы, благодаря тому, что понимаем? Поступаем ли мы так, как известный китайский проповедник Хзи, который клал Библию перед собой на землю и читал ее на коленях, пока спасительная и чудесная сила Слова не пронизывала его насквозь, подобно живительному потоку, и не открывала ему величественной тайны, о которой свидетельствует нам все Писание, т. е. о существовании связи между живым Богом и живой душой?!

Или же и нас коснулся уже дух критики своим ядовитым дыханием, дух, посягающий как на Слово, так и на молитву, отрицая в них все божественное, так как он этого, понятно, никогда не испытал?!

Это серьезный вопрос, от разрешения которого зависит очень многое. Ибо одно из двух: или же мы стоим в Слове и стоим в молитве, теснейшим образом соединяя одно с другим, или мы попали в мелководье, в котором находятся, к сожалению, и многие христиане, рассматривающие Писание без молитвенной просьбы о мудрости, и молящиеся, не основываясь на Писании. Да поведет нас Бог и в этом отношении на путь истины.

Где те тихие дома, где все веет миром, радостным покоем, где каждого пришельца охватывает запах небесных лилий и где он чувствует себя, как вознесенным на светлые высоты Фавора? Где можно еще встретить преддверье к Дому Господнему, в котором провести один день лучше тысячи других дней мирского наслаждения; где перед взором души нам рисуются развесистые маслины, напоминающие благочестивую, удаленную от мира Вифанию? Там, где еще существует домашнее священство перед лицом живого Бога и где ежедневно в Святом-святых приносятся жертвы, молитвы и мольбы; где отец и мать семейства усмотрели свое главнейшее призвание в том, чтобы ежедневно приносить свой дом на руках молитвы к Богу. Блажен тот дом, знающий такое священство. Таинственное благословение сделает его изнутри и извне живым духовным храмом. Такому дому можно говорить: "Благо тебе!" Ибо в нем источник жизни и любви не иссякнет, мука в кадке у него не истощится и масло в кувшине не убудет. Он не имеет недостатка ни в каком благе, ибо живой Бог с ним.

Домашнее священство - царственное священство! Отцы семейств, где стоит ваш жертвенник? Носите ли вы свое семейство в молитвенном и пламенном сердце, как Моисей носил свой народ, как Христос носит Свою Церковь? Являетесь ли вы посредником между Богом и членами вашего семейства, молясь о ниспослании им потока благодати и спасения, чтобы привести к Богу тех, которых Он вам дал? Управляете ли вы ими из кельи своей непреодолимой силой ходатайственной молитвы? Или же вы являетесь властными князьями, повелителями, проповедниками морали вместо того, чтобы быть царственными священниками? Оставлен ли вами этот высокий сан, который единственно может сделать вас достойными отцами? О, тогда не удивляйтесь, если чужой дух управляет вашим домом, если слово ваше не влияет на ваших детей и дело воспитания становится для вас непосильной работой над почвой, приносящей в изобилии тернии и волчцы, а мало добрых плодов! Не удивляйтесь тогда, если членов вашего семейства не соединяет уже больше прежняя непобедимая любовь.

Священство есть отеческая обязанность. Ни один отец не приобретает почтенного достоинства и уважения со стороны детей одним только положением и заботой о телесных нуждах своих детей. Священство же, как бы озаряет его небесным сиянием святой любезности и отеческой красоты.

Слава Богу, есть еще такие дома, которые обладают самым благородным из всех достойных уважения семейных нравов и которые поэтому являются образцовыми семействами во всех отношениях. Дай Бог, чтобы они не вымерли, ибо с ними исчезнет род благочестивых патриархов на земле, и тогда распущенное юношество будет повсеместным явлением.

И хотя мы радуемся тому, что еще существуют домашние священники, с другой стороны, мы глубоко сожалеем, что их стало так мало в сравнении с общим количеством так называемых благочестивых семейств, которые стремятся к проведению в жизнь христианских основ и в которых все же нет домашнего священства. Великое значение этого для многих верующих отцов семейства недостаточно ясно. В таких семействах существует "Святилище", но все еще нет Святого-святых, истинного источника божественных сил.

О, если бы этот короткий отрывок здесь или там подействовал к созиданию домашнего священства! Какие последствия имело бы это для всей семейной жизни как с внешней, так и с внутренней стороны! Тайна Божьего благословения и благоволения посещала бы такое семейство и придавала бы ему такую привлекательность, о которой раньше не приходилось и мечтать.

О, да дарует нам Господь домашнее священство!

"Если есть у тебя еще мать, то благодари Бога и будь доволен", - поется в народной песне. И это правда.

Приятные воспоминания детства неразрывно связаны с задушевным образом матери, и эти воспоминания могут освятить целую человеческую жизнь, особенно же тогда, когда любовь матери сопровождалась и сопровождается материнской молитвой.

Да, молитва матери - это нечто такое, перед чем даже само неверие краснеет. Молитвы матери совершили в этом мире больше, чем подвиги мужей, стремившихся к достижению жизненной славы. Молитвы матери дали миру величайших людей, и сияющая слава многих берет свое происхождение от молитвы матери. Чаще всего Ангелы-хранители ниспускались по молитвам матери; большинство блудных сыновей, возвращающихся на родину, привлекала, подобно небесному магниту, молитва матери. Поэтому, если ты имел или имеешь молящуюся мать, то не забывай благодарить за это Бога каждый день. Счастье и, быть может, продолжительность твоей жизни связаны с молитвой матери!

Мать без молитвы - это не мать, т. е. ей недостает истинного материнского благородства, высокого чувства матери. Если же мать не молится за свое дитя, то она теряет право на его душу, лучшее право, какое только можно иметь. Как без молитвы она будет воспитывать его? Как подчинит она сердце ребенка своему хорошему влиянию? Как она покорит его волю и в то же время разовьет в нем благородную самостоятельность, - как сделает она это без молитвы?! Это невозможно, потому что мать, которая не является в то же время и священником, утратила достоинство своего звания; а где нет достоинства, там недостает также детского уважения и признания ее материнского авторитета.

Священная рука матери - это поднятая для молитвы рука. Женщина без веры и без молитвы - неестественное явление. Наше время, в котором так много неестественного, указывает также, к сожалению, на такие изуродованные женские образы. Я говорю так потому, что в своем неверии они представляются мне, как античная статуя, у которой недостает двух рук и части лица, - картина, достойная слез. Что удивительного, если эти не молящиеся, лишенные веры матери, воспитывают развратных людей (детей), - поколение, над которым все старики качают головой, и которое обещает жуткую будущность.

О, да даст нам Бог больше молящихся матерей! Женщины дают миру людей, воспитанных на молитве! Такие люди имеют великую будущность. Да даст нам Бог матерей, которые на коленях проводят неизбежные в этом мире духовные битвы!

А ты, мать, молишься ли? Или же тебе и недостает рук, способных воспитывать, и сияющего лица примерной сердечной красоты?

Немало людей думают, что христианство пригодно только для мягкосердечных женщин. Конечно, христианство хотело бы сделать всех мягкосердечными, но не в болезненном смысле слова, в противоположность крепкой и здоровой мужественности.

Христианство издревле воспитывало величайших людей и стойкие характеры. Приходится проходить через пустыни, приходится загорать и закаляться, освободившись от всякой сентиментальности. Божий народ должен состоять из героев, да он и всегда отличался сопротивляемостью и победной силой. Лишь божественная школа развивает не одну только сторону, она каждую природную способность хочет развить до высшей ступени, она целиком хочет овладеть человеком. Она наряду с сильными нуждается и в нежных. Она хочет видеть на загорелом лице милую и добрую улыбку; присоединения к мужественно-сильному - нежное сердечное чувство истинной человечности. Она хочет воспитать людей, которые без слез несут жизненное бремя, но которые, тем не менее, не лишены святого источника слез в палящем зное человеческой и христианской жизни, - таких людей, у которых есть еще молитвенные слезы.

Молитвенные слезы - это редкостные жемчужные драгоценности. Только тот находит эти Божьи жемчужины, кто может опускаться в морские глубины неизмеримой мировой скорби и неисчерпаемой любви Божьей.

Молитвенные слезы - это величайшие воды на всей земле. Таких нет ни в Ганге, ни в Ниле, ни даже в Иордане. И подобно тому, как источник Нила происходит из сокровенного сердца Африки, - небесный источник слез таится в священном одиночестве молитвенной кельи.

Священное Писание говорит об этих слезах, что Ангел Господень собирает их в золотой сосуд. Это не только поэтический оборот речи. Слезы, происходящие от сердца, погруженного в огонь молитвы, слишком драгоценны, чтобы упасть на эту грешную, напоенную кровью землю; слишком драгоценны, чтобы смешаться со слезами греха и наслаждения этого мира. Бог отделяет эти источники от вод Вавилонского Евфрата.

Молитвенные слезы - это Божьи драгоценности. О, как украшают божественный лик Иисуса слезы, которые Он проливал, молясь об Иерусалиме! Какое богатство самого нежного милосердия мы видим в них! И из-за этих слез никто не осмелился бы упрекнуть в сентиментальности Того, Кто с божественным мужеством нес Свой крест и не открывал Своих уст...

Уметь проливать святые молитвенные слезы - значит уподобляться Христу.

О, как много еще недостает нам, чтобы и в нас вся скорбь погибшей души и греховная вина родного города вызвали святые слезы заступнической молитвы и сострадания!