Грозы не будет! Там, на небосводе,
На фоне темно-серых облаков,
Надежды ласточка ликующим полетом
Перечеркнула замыслы <богов>.
Грозы не будет - значит, будет солнце!
Я вновь увижу небо голубым.
К Тебе, Отец, Твой блудный сын вернется
И молча припадет к стопам Твоим святым!
И Ты - за зло - мне милостью заплатишь, -
Вновь заповедь любви мне явишь наяву:
рукой дрожащей с нежностью погладишь
Мою поникшую, отцветшую главу.
И через рану на Твоей ладони
Мой разум обагрит Твоя, Спаситель, кровь, -
И, совестью своей к распятью пригвожденный,
Я оценю Твою бесценную любовь!
Я вспомню, как меня земные боги
Заставили покинуть Отчий дом,
Как я, обезумев, кричал Тебе с порога:
<Мне надоело быть Твоим врагом!>
Как ты взглянул Своим небесным взором
В мои, горящие пороками, глаза
И тихо произнес: <Твоя да будет воля!>
...И по щеке скатилася слеза.
Как с той поры царь тленного богатства
Мне отчество свое любезно предложил:
<Я дам тебе престол и пол земного царства,
А ты - мне только душу одолжи!>
Как, с позабыв о святости и чести,
Во имя плоти мерзостной своей,
Я в мир ушел от Родины Небесной
В порочный край мучительных страстей?
Растратив душу, молодость, здоровье,
Я проклинал злосчастный выбор свой,
И вырастали пред потухшим взором
Глаза Отца с застывшею слезой.
И мысли о сердечном раскаянье
Тревожили мне душу без конца,
И все быстрей росло во мне желанье
Вернуться в дом небесного Отца.
Но отчим мой, мне чашу предлагая,
Шептал, как змей: <Не торопись, сынок, -
Ещё полшага до земного рая,
Еще один-единственный глоток!>
И, одурманенный его лукавым зельем,
Себя совсем не помня, сам не свой,
Я добровольно шел к открытой пасти змея,
Как вол идет на собственный убой.
И лишь когда поблекли в сердце страсти,
Из глубины души раздался стон:
<Я жизнь растратил, - ну, а где же счастье,
Где твой хваленный царственный престол?!>
И князь греха с улыбкою спокойной
Меня к корыту смрадному подвел:
И в мутной жиже дьявольского пойла
Я вдруг увидел, до чего дошел!
- <Не верь, мой верный раб, святым реченьям, -
Ты обречен на смерть твоим Отцом.
Тебе Он приготовил вечные мученья, -
Сгустились тучи - скоро грянет гром!>
Но больше не внимал я голосу маммоны,
А горестно рыдал: <Прости, Отец, молю! -
Я милости Твоей, Спаситель, не достоин,
Но дай мне умереть в родном краю!
За мерзости мои, грехи и преступленья
Из рук Твоих я смерть принять готов!..>
И вдруг, - о чудо! - грянуло прощенье
На фоне темно- серых облаков.