О матери Апостола Павла нам ничего не известно. Он совершенно не упоминает о ней в своих посланиях. И история не сохранила ее имени. Относительно его отца нам известно, что он был Иудей из колена Вениаминова, что он принадлежал к партии фарисеев, что он был римский гражданин и местом жительства его был постоянно оживленный торговый город Тарс, главный город Киликии. Относительно его матери мы ничего не знаем. Но что Павел умел ценить значение влияния матери, - это мы можем видеть из его писем к Тимофею, где он говорит: "Приводя на память нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе" (2Тим.1:5). Я представляю себе, что сердце этого великого мужа нуждалось часто в ласковом утешении, в нежном участии и в материнской чистой любви. Это я заключаю из приветствия, упомянутого в нашем тексте: "Приветствуйте Руфа, избранного в Господе, и матерь его и мою". Возможно, что Павел потерял свою мать, будучи еще совершенно молодым. Особое настроение, которое он переживал, выдает его в строках его послания. Мальчик, который все свои заботы носил к матери, у которой он всегда встречал понимание и сочувствие, теперь же вне дома стоит одиноким. Теперь нет этого существа, которое понимало бы его так, как понимала его мать. Нет, ни в Иерусалиме, ни в школе Гамалиила он не находит сердца, котором) мог бы довериться. Никто и ничто не может заменить сердце матери. Юноша чувствовал, но стыдился сказать о своей потере. Вследствие этого появляется застенчивость, которая развивается вплоть до полной апатии.

Хорошая мать - залог успешной жизни ребенка в будущем. Когда Наполеона спросили о том, в чем больше нуждается Франция, он сказал коротко: "В МАТЕРЯХ".

"Приветствуйте Руфа, избранного в Господе, и матерь его и мою". Нам ничего определенного не известно об этом человеке Руфе. Относительно его матери мы знаем только, что Павел называет ее "моя мать". Только это. Но когда мы знаем это, то знаем самое большее, самое лучшее, что можно знать о женщине. Какая небесная мелодия звучит в этих словах: "Моя мать!" В них достаточно силы и чувства, чтобы наполнить весь мир. Какие только воспоминания не вызывают из глубины святого святых нашего сердца эти два слова! Вспомни, когда она сидела около твоей кроватки, уча тебя лепетать: "Боже, хранящий и благословляющий детей"! Она сидела и смотрела на тебя, пока Ангел тебя не уносил в рай прекрасных детских снов. Помни, как нежно отирала она слезы печали с твоих глаз и, лаская, расправляла кудри твоих волос, и утешала твое опечаленное детское сердечко так, как никто в мире не мог бы этого сделать.

Помнишь ты, как она изливала свое сердце пред Богом в горячей молитве, прося для тебя счастья в твоей жизни? Помнишь ли ты, как она нежно и сочувственно говорила тебе слова увещания и предостережения и старалась вести тебя по тому пути, на котором было больше роз и меньше шипов? Помнишь ли ты, как она старалась носить детские бремена на себе и отдавала сама себя для твоего личного счастья? Тот, кто имел когда-то мать, воспоминания о которой он не носит в своем сердце, полном безразличия и неблагодарности к ее любви, - такому человеку есть место только в самых отдаленных темных камерах, где он со стыдом и болью в сердце должен оплакивать этот свой великий грех перед Богом.

Топелиус, финский писатель, сочинил бесподобную песнь, к которой влечет благодарные мысли скандинавских народов: "Песнь на могиле матери". Я очень хотел бы узнать, при каких условиях мать Руфа сделалась матерью Апостола Павла. Не в это ли время, когда Павел еще вел борьбу за существование в школе Гамалиила? Или, быть может, когда он, новообращенный, в Дамаске, удивляя Иудеев, что он ученик Христа, наделал много шуму в городе? Или, быть может, тогда, когда он пришел в Иерусалим, желая присоединиться к ученикам, которые не хотели доверять атому гонителю? Можно подумать также, что это было тогда, когда он был преследуем Иудеями, или когда он находился в темнице, или когда он потерпел кораблекрушение. Да, этого мы не знаем. Жизнь его была полна разных случаев, когда материнская помощь была так нужна. Но нам не так важно узнать, когда она сделалась матерью, как знать то, что она действительно сделалась таковой.

Сегодня, быть может, мне приходится говорить такой душе, которая недавно пережила подобную потерю. Быть может, еще недавно ты стоял с опухшими от слез глазами у гроба своей матери. Этими глазами ты смотрел, когда несли перед тобой в последний раз любимое существо. Вот она уже в могиле. Вот могила уже закрыта. Ты пришел домой, но он не был уже домом тебе. Было пусто вокруг тебя и в тебе. Жизнь стала бедной, а мир сделался темным. Место матери пусто, и никто никогда не может заполнить его. Но, слушай, мой дорогой, в широком смысле слова, сердце матери не ограничивается ни временем, ни местом, ни именем, ни родством, ни нацией. Оно охватывает весь человеческий род. В истории миссии я не видел более патетической картины, как следующее происшествие в произведении Ани Газельтин и Адонирам "Жизнь в Бирме". Джодсон сидит в темнице за Слово Божье и за свидетельство в маленьком селе Аунгбинле, в мрачной и сырой камере. В одной из Бирманских изб лежит мадам Джодсон в страшной болезни, чужая среди чужих. Их ребенок, которому всего лишь несколько месяцев, лежит плача от голода в той же самой комнате. Во всем селе невозможно было найти даже капли молока. Бедная больная мать была вынуждена слушать день и ночь стоны и плач своего ребенка, но не имела силы помочь ему. С большими трудностями ей удалось уговорить тюремного надзирателя позволить ее мужу выйти из тюрьмы для того, чтобы взять ребенка и обойти деревню, чтобы выпросить хотя бы несколько капель молока для ребенка. Представьте себе этого арестанта Джодсона, ходящего вокруг языческих изб, прося несколько капель грудного молока для своего мучающегося ребенка.

Бедная миссионерская семья! Но разве не достойны воспоминания те языческие матери, которые сумели победить свое суеверие? Разве это недостойно кисти Петра Рубенса или стамески Торвальдсена? (Последний является величайшим датским скульптором, более выдающиеся произведения которого следующие: "Сомневающийся Фома", "Придите ко Мне все труждающиеся".) Сердце матери обнаруживает себя всегда также и у таких языческих женщин.

Наконец, быть может, я говорю и таким, которые никогда не наслаждались благоуханием этой "розы" жизни.

Быть может, ты знаешь теперь, что величайшим богатством является твоя мать. Но еще больше и бесконечнее это - быть матерью. Разве это не весть для тебя сегодня, что мать Руфа сделалась матерью для Ап. Павла?

Нет, влияние матери никогда не может умереть! Пусть же сегодня воспоминание о наших умерших матерях будет собиранием самых душистых, самых роскошных роз, с чувством глубокой благодарности к Богу за наших матерей, воспитавших нас верующими христианами.