Сегодня мне хочется заглянуть во внутренний смысл этой притчи, и вместе с вами посмотреть, что имел в виду наш Господь, когда произносил эти слова, обращаясь к человеку, который был весьма наставлен в Законе Господнем.

Обычно, когда слышишь или читаешь проповеди на эту притчу, наше внимание проповедник направляет на самоанализ - как мы относимся к окружающим нас людям. Из самой же притчи почти всегда извлекается лишь общий смысл.

Притча, по сути своей, является образом, из которого мы должны извлекать уроки в применении к нашему сегодняшнему дню. В этот раз давайте извлечем образы, сокрытые в самой притче и применим их к сегодняшнему дню церкви и к нам, людям, составляющим собой живую церковь.

В первую очередь нужно отметить, что в синодальном переводе невозможно увидеть один, на первый взгляд, не очень важный нюанс. В некоторых переводах на другие языки и в Новом Завете на греческом с построчным переводом на русский язык, на месте привычного нам слова шел, стоит слово сходил, т.е. несет некоторую дополнительную смысловую нагрузку - оно говорит об определенном направлении в движении этого человека: он не просто шел, а держал направление из пункта А в пункт В, причем, если брать расположение на местности, пункт А находился выше пункта В; если говорить простым языком - этот человек шел сверху вниз, т.е. спускался. Если же брать не физическое расположение на местности, а применить это действие в духовном направлении, то мы увидим, что этот человек шел по пути отступления от Бога.

Также происходит и в нашей жизни: когда мы в ежедневном хождении возрастаем в познании Бога, то говорим, что мы приближаемся к Нему, или растем духовно, или восходим. Когда же происходит падение, то оно происходит не сразу и не вдруг, ему обязательно предшествует охлаждение, или отступление, или нисхождение; само же падение является логичным завершающим этапом этого отдаления от Бога на данном отрезке нашего пути в вечность. Слова: приближаемся, растем духовно, восходим, охлаждение, отступление, нисхождение - определяют направление нашего духовного продвижения.

То, что несчастный путник удалялся от Бога видно также из названий тех мест; места, откуда он шел, и места, куда он шел. Иерусалим: столица мира, образ места вечного пребывания спасенных людей, образ благословения, небесный город - это рай. Иерихон: образ греха, причем образ греха побежденного и осужденного (проклятого) - после падения Иерихона на месте его развалин, по повелению Божьему, было произнесено проклятие на того человека, который вздумает его восстановить (этим человеком стал Ахиил Вефилянин) - это ад. Этот человек шел из места Божьих благословений в место вечных мук.

Попался разбойникам, которые сняли с него одежду, изранили его и ушли, оставив его едва живым. Этими словами Иисус подводит нас к пониманию того, в каком положении обязательно окажется человек, если на пути из Иерусалима в Иерихон он не остановится и не вернется в то место, откуда вышел. У нашего путника не хватило или мудрости или сил для того, чтобы остановиться и вернуться самому. И поэтому с ним произошла такая неприятная история. Неизвестно отдавал ли себе отчет в своих действиях этот человек: возможно, он понимал опасность этого пути; возможно, он понимал не только опасность своего пути, а мог и точно предсказать те события, которые с ним произошли, и, тем не менее, он пошел; а возможно он был еще настолько неопытен или глуп, что просто шел себе и шел, совершенно не задумываясь об этом пути и абсолютно не ожидая таких последствий; также есть вероятность того, что он потерял ориентиры и думал, что идет верно, т.е. в небо (есть пути, которые кажутся человеку прямыми; но конец их - путь к смерти). Нам не известны процессы, которые происходили в сердце этого человека на этом пути до того момента, когда он попал в беду, но нам очевидны три факта - идя этим путем, он оказался жестоко избит разбойниками; он остался обнаженным; он остался жив. Необходимо поближе рассмотреть эти факты.

Попался разбойникам, которые… изранили его и ушли. Если продолжать рассматривать эту притчу в образах, сокрытых в ней, то мы придем к выводу, что разбойники являются либо образом того греха, в который впал на своем пути наш путник; либо образом сатаны. И первый, и второй образ в данном случае допустим, причем оба образа почти равнозначны. Действительно, если мы идем в направлении от Бога, будучи Его детьми, то рано или поздно мы придем к такому результату. В этом случае обязательно произойдет впадение в искушение, с которым христианин справиться не сможет (по причине того, что Бог со Своей силой остается в Иерусалиме, а победа над искушением дается только силой Божьей), и автоматическое впадение в грех (причем весьма вероятно - в тяжкий грех). Промежуток времени, когда христианин находится в грехе; либо когда осознание того, что он находился в грехе уже пришло, а исповедания еще не было; либо когда после исповедания (в случае тяжкого греха, например блуда) необходимо отлучение от церкви, определяется в притче словами: попался разбойникам, которые… изранили его и ушли. Другими словами - это тот промежуток времени, когда Бог не может пользоваться христианином.

Которые сняли с него одежду. Это просто констатация факта. В состоянии описанном выше, человек является духовно обнаженным. И если от людей это еще возможно некоторое время скрывать, то в невидимом мире - постыдная нагота видна абсолютно всем.

Оставив его едва живым. Эти слова являются для меня самыми дорогими в этой притче. Наш Господь проявил столько милости над нашим путником, что, несмотря на всю низость того положения, в которое путник поставил как самого себя, так и Господа, Которому он принадлежит, несмотря на то, что его нагота очевидна всему духовному миру, Иисус сохранил ему духовную жизнь. Этот человек остался духовно жив, Господь согласился остаться в сердце этого человека; и хотя он не дееспособен, но он жив.

Здесь необходимо провести четкую грань. Когда говорится, что человек остался духовно жив, то имеется в виду состояние сокрушения о грехе, как это было у Давида или Петра; и ни в коем случае здесь не идет речь о том случае, когда человек уже давно перешагнул грань дозволенного, и просто констатирует, что грех в его жизни имел место, как это было у Иуды или Саула.

Итак, какой портрет мы видим перед собой на тот момент, когда к нашему путнику еще никто не подошел? Мы видим, что этот человек является спасенным человеком. Это либо уже член поместной церкви, либо новообращенный человек. В любом случае мы видим перед собой человека возрожденного, который по неопытности, либо по нерадению, либо по причине гордости, либо по какой-то еще причине впал в грех. Причем об этом грехе (состоянии этого человека) известно церкви. Этому человеку плохо - он не в состоянии делать какие-либо духовные усилия - он едва жив. Этому человеку явно нужна помощь, но первый же взгляд на этого человека у нормальных (обычных) людей должен вызвать отвращение - он обезображен ранами, т.е. можно сказать, что он весь в крови, кроме того, на нем нет одежды. Представьте, что вы в наше время увидели такого человека на дороге. Каковы будут ваши действия?

По случаю один священник шел тою дорогою и, увидев его, прошел мимо. В данном случае священником может быть только пресвитер. Здесь сказано, что пресвитер увидел его положение и оставил его в этом положении. В реальной жизни мы увидели бы нечто иное: мы увидели бы хорошего пресвитера, хорошо исполняющего свои обязанности, приветливого и готового помочь; мы увидели бы и другую личность - замкнутую в себе, которой вроде бы и нужна эта помощь, а с другой стороны эта личность и не просит помощи, и не делает каких либо усилий в этом направлении, и даже не дает понять каким-либо образом, что эта помощь необходима. Разумеется, что эту помощь ему и не оказывают - под лежачий камень вода не течет. Если поверхностно смотреть на эти вещи, то все выглядит так, как и должно быть в церкви. Но мы забываем, что этот человек не в состоянии сделать самостоятельно ни одного движения в нужном направлении - он жив, но он едва жив. В этом как раз и заключается разница между пресвитером-наемником и пресвитером-пастырем. Наемник делает лишь то, что положено делать; а пастырь способен определить тех овец, которые уже не в состоянии обратиться к нему, и делает много сверх того, что требуется от христианина в обычном понимании. Пастырю, который болеет за свое стадо, Бог открывает неизмеримо много.

Иногда действия священника объясняют и оправдывают тем, что он думал, будто путник мертв, и поэтому не хотел прикасаться к мертвому телу, чтобы не оскверниться. Братья! Пока мы раздумываем на предмет того, осквернимся мы или нет (или еще того хуже - считаем, что осквернимся и не прикасаемся), человек, нуждающийся в духовной поддержке, обычно окончательно умирает. Думаю, что за эту смерть будет нести ответственность перед Богом не только сам умерший. Как вы думаете, кто еще? Если же боится оскверниться и не прикасается пресвитер, то это уже даже не наемник, а в прямом смысле этого слова преступник или отступник, сам нуждающийся в реанимационном отделении или даже морге. Одно дело, когда он этого не видит или не понимает; и совсем другое, когда видит, понимает, но не делает.

Самым же ярким духовным примером осквернения от прикосновения к мертвечине является искупительная жертва Христа на Голгофе. Жертва ради любого из нас. И не должны ли мы поступать также, как наш Учитель. Мы просто не имеем права поступать по-другому. По крайней мере, мы должны очень стараться поступать так, как поступал Христос, пусть и не всегда это получается.

Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо. Кто такой левит? Это уже не пресвитер. Это человек, который несет определенное служение в церкви. Это служение, которое явно для всех. Это любое порученное служение, о котором известно: регент, хорист, дьякон, сторож, уборщица, гардеробщик, проповедник. Левит - это любой член поместной церкви, которому церковь доверила любой вид служения. С них конечно спрос поменьше, чем с пресвитера, но, тем не менее, факт остается фактом - там, где путник имел больше всего шансов на помощь, он ее не получил.

Самарянин же некто, проезжая, нашел на него и, увидев его, сжалился и, подойдя, перевязал ему раны, возливая масло и вино; и, посадив его на своего осла, привез его в гостиницу и позаботился о нем; а на другой день, отъезжая, вынул два динария, дал содержателю гостиницы и сказал ему: позаботься о нем; и если издержишь что более, я, когда возвращусь, отдам тебе.

Необходимо вспомнить кто такой "самарянин" времен Иисуса Христа, а затем перевести этот образ в нашу действительность. Во-первых, в этом человеке текла кровь Авраама, Исаака и Иакова (Израиля); во-вторых, его родина - родина Израиля (народа) - он жил в том же месте, что и десять колен Израилевых после разделения, которое произошло во времена Ровоама; в-третьих, во времена Христа иудеи с самарянами не сообщались (это библейское выражение, означающее, что они, как минимум, держали между собой определенную дистанцию, и не шли на сближение), более того, когда один иудей хотел оскорбить другого, то называл его самарянином, самаряне же не оскорбляли друг друга словом "иудей" (по крайней мере, об этом ничего не сказано). Переводя этот портрет в реалии нашего времени, мы увидим, что самарянином является спасенный человек, почти сто процентов - это член какой-либо поместной церкви; мы также увидим, что никакого видимого труда в церкви он не несет по той причине, что им, как минимум, пренебрегают; либо считают его недостойным нести какое-либо служение, причем не по определенным объективным причинам, а по личному предубеждению; весьма вероятно, к нему относятся (не побоюсь этого слова) с презрением; возможно также, что против него настроены враждебно, пусть даже это не проявляется видимым образом. Побоюсь сказать, что такие "самаряне" (вернее отношение к ним) есть в каждой церкви. Скажу, что это имеет место там, где нет пастыря; по крайней мере там, где есть пастырь - этого не делают открыто.

Скажу еще о том, как духовно красив такой самарянин, и как тяжко ему видеть то, что происходит в его родной церкви. Он видит, как погибают души у самого порога неба. Он видит вместо сострадания к ним холодную констатацию факта: "этот человек не мог не упасть, т.к. он уже давно шел к своему падению". Он видит пресвитера-наемника или преступника (здесь надо заметить, что если бы пресвитер был пастырем, то "самарянин" был бы не презираем в церкви, а имел бы возможность служить Богу не только своим духом, а и нести видимое служение в церкви). Он видит, что очень многое из служения в церкви является лишь мертвой формой, и не несет в себе истинного прославления Бога. И, вероятно, тяжелее всего ему видеть, что таким состоянием духовных дел, на том месте, где имя Божие должно прославляться, оно, по сути своей, хулится.

Думаю, что не имеет смысла расписывать действия самарянина в применении к нашему времени. Достаточно сказать, что он сделал все от него зависящее, чтобы вернуть к полноценной жизни того, кто ее почти лишился. Причем сделал он это после того, как это отказались сделать те, кто обязан был это сделать. Здесь не был нарушен Божий порядок очередности, иначе это было бы уже скорее бесчинством, чем заботой о духовной жизни потерпевшего. В Божией церкви не должно быть обычным явлением, чтобы каждый поступал так, как ему кажется справедливым, но все должно быть в строгом порядке - в порядке, установленном Иисусом Христом. Иначе это уже не Божья церковь.

Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Вообще, видно, что таковые самаряне могут находиться только в тех церквах, где Бог уже не может пользоваться церковью как полноценной боевой единицей. Об этом Христос и говорил законнику (разумеется, в применении к тому времени). Слава Богу, что в таких церквах остаются хотя бы такие самаряне, и Бог, за неимением других сил, пользуется ими. Мало - лучше, чем ничего. И хотя бы кто-нибудь сохранит свою душу для вечности через их служение.

Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же. Здесь содержится последняя попытка Иисуса Христа достучаться до сердца законника. До разума законника было четко донесено, в каком положении перед Богом он на данный момент находится, и своим умом законник все понял. Христос сделал все, что от Него зависело. Он видел, что Его искушают; Он понимал, что Его пытаются поймать на словах; и, тем не менее, Он не оборонялся, в духовном смысле, а искал путей к сердцу этого законника. И Он достиг своей цели - притча была понята законником и коснулась его сердца. Вопрос в том, что он со своим сердцем сделал - ожесточил его, или внял его зову. Лично мне об этом ничего не известно.

Мне известно только, что сегодня Господь хочет достучаться и до нашего сердца. Не думаю, что изложение притчи было запутанным, непонятным или чрезмерно длинным и утомляющим; уверен, что ее смысл был четко донесен до разума и, возможно, прямо касался сердца. Мне бы хотелось, чтобы каждый читающий смог самоопределиться. Если ты самарянин, то, может быть это и плохо, что церковь находится в таком состоянии, но ты находишься на своем месте. Стой на нем и утешайся Господом. Радуйся, что в последнее время ты сохранил действенную любовь к Богу, и благодари Его за это, т.к. о церкви последнего времени в Библии говорится очень мало хорошего (если не сказать - ничего хорошего); ты же - держи что имеешь.

Если же ты не самарянин, то необходимо убедиться в том, что ты и не левит. Если же у тебя все хорошо, а также все хорошо в той церкви, где ты находишься, то значит, ты - духовно мертв, а также мертва и церковь. Нет проблем только там, где нет духовной жизни.

Если же ты наемник, то ты все равно об этом даже не догадываешься. Если же ты знаешь об этом, и продолжаешь оставаться на этом месте, то ты уже преступник перед Богом, и мне не хотелось бы в вечности оказаться на твоем месте. Тебе необходимо или стать пастырем, или освободить для него место.

Если же ты пастырь, то да благословит тебя Господь на твоем месте и да ниспошлет тебе Своей мудрости!