Это - золотое имя, которым древняя Церковь в ее самые, отрадные времена имела обыкновение называть Помазанника Божия. Когда наступало время пения птиц и голос горлицы был слышен в ее (т.е. Церкви - Прим, пер.) стране, ее песнь любви была прекраснее всех песен. "Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями". В своей Песне песней она неизменно называет Его этим восхитительным именем: "Возлюбленный мой!" Даже в долгую зиму, когда идолопоклонство иссушало сад Господень, пророки ее находили место, куда на некоторое время могли отложить бремя Господне и сказать подобно Исайе: "Воспою Возлюбленному моему о винограднике Его". Хотя праведники никогда не видели лица Его, хотя Он еще не был явлен во плоти и не пребывал с нами и никто из людей еще не зрел славу Его, все же Он был утешением Израиля, надеждой и радостью всех избранных, "Возлюбленным" всех, кто был непорочен перед Всевышним. Мы, живущие в летние дни церкви, также имеем обыкновение говорить о Христе как о Возлюбленном души нашей и осознавать, что Он весьма драгоценен и "лучше десяти тысяч других, и весь Он - любезность". В том, что Церковь любит Христа и зовет Его своим Возлюбленным, заключена такая истина, что апостол осмеливается бросить вызов целой вселенной, говоря, что ей не отлучить Церковь от любви Христовой, и заявляет, что ни гонения, ни теснота, ни скорбь, ни опасность или меч не в состоянии этого сделать; более того, он радостно восклицает: "Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас". О, если бы нам больше постичь Тебя, Предвечное Сокровище!

Немногие были сопричастниками скорбей Гефсиманских. Большинство учеников имели недостаточно благодати, чтобы зреть тайну "борения" Христова. Увлеченные празднованием пасхи в своих домах, они являют собой пример многих, живущих по букве, но являющихся сущими младенцами во всем, что касается духа Евангелия. Лишь двенадцати, нет, одиннадцати из них была оказана честь войти в Гефсиманский сад и увидеть "это великое зрелище". Из этих одиннадцати восемь были оставлены в отдалении; они имели общение, но не такого сокровенного порядка, к которому допускаются наиболее любимые люди. Только три высокооблагодетельствованных ученика смогли подойти к завесе таинственной скорби нашего Господа; но проникнуть внутрь за завесу не смели даже и они; расстояние брошенного камня должно было отделять их от нее. Он должен был топтать точило один, и из народов никого не должно было быть с Ним. Петр и двое сыновей Зеведеевых представляют собой немногочисленных высших испытанных святых, которых можно считать "отцами"; они, пройдя в служении своем через глубокие воды, способны в некоторой степени оценить огромные океанические волны страстей их Искупителя. Отдельным избранным душам дано во имя блага других и для собственного уготовления к предстоящим особым и великим испытаниям переступить сокровенную черту и услышать мольбы страждущего Первосвященника; они сообщаются с Ним в Его страданиях и соединены с Ним подобием Его смерти. Но даже и они не могут проникнуть в тайные глубины скорби Спасителя. "Твои неизведанные муки" - это замечательные слова из греческой литургии: в страданиях нашего Господа была некая внутренняя комната, в которую не допускались человеческое познание и общение. В ней Иисус "оставлен один". Здесь Он более чем когда-либо был "Даром Неизреченным"!

В молитве нашего Спасителя, которую Он вознес в Свой I час испытаний, есть несколько поучительных особенностей. Это была одинокая молитва. Он удалился даже от Своих трех любимых учеников. Верующий, много молись в уединении, особенно во время испытаний. Семейных, общественных и церковных молитв будет недостаточно, их ценность велика, но самые утонченные благовония воскурятся в кадильнице твоего уединенного моления, когда тебя не слышит ни одно ухо, но только Бог.

Это была смиренная молитва. Лука говорит, что Господь преклонил колена, но у другого евангелиста мы читаем, что Он "пал на лице Свое". Каким же тогда должно быть ТВОЕ положение, смиренный раб великого Господина? Какой прах и пепел должен покрывать твою голову?! Смирение дает нам надежную точку опоры в нашей молитве. Нет надежды обратить на себя внимание Бога, если мы не уничижим себя, дабы в надлежащее время Он смог нас превознести.

Это была сыновняя молитва. "Авва, Отче". В день испытания ты найдешь в своем сыновстве надежное убежище. У тебя нет прав подданного, ты поплатился ими за свое предательство; но ничто не может лишить ребенка права на отцовское покровительство. Не бойся взывать: "Отец мой, услышь моление мое".

Обратите внимание, что это была настойчивая молитва. Трижды молился Он. Не переставайте молиться, пока не получите ответа. Будьте как та назойливая вдова, которая своей неотступностью получила то, в чем ей было отказано вначале. Будьте постоянны в молитве и пребывайте в ней с благодарением.

Наконец, это была молитва самоотречения. "Впрочем, не как Я хочу, но как Ты". Уступите, и Бог уступит. Пусть будет так, как Он хочет, и Он устроит все наилучшим образом. С радостью оставьте свою молитву в руках Того, Кто знает, когда дать и как дать, что дать и что удержать. Молясь так - горячо, настойчиво, и все же со смирением и самоотречением - вы обязательно получите ответ.

Душевное напряжение, вызванное борьбой нашего Господа с искушением, с такой силой повергло Его плоть в неестественное волнение, что кожа Его источила капли крови, которые падали на землю. Это говорит о том, кокой огромной должна была быть тяжесть греха, если она оказалась в состоянии так подействовать на Спасителя, что исторгла из Него капли крови! Это свидетельствует о могучей силе Его любви. Как прекрасно подметил почтенный Исаак Амвросий, самая лучшая смола - та, что выделяется деревом сама, без всяких надрезов. Это драгоценное Камфарное Дерево источало самые благоуханные ароматы, когда ему наносили удары узловатой плетью и когда гвозди пронзали Его на Кресте; но смотрите: оно отдает свой лучший фимиам, когда нет ни бича, ни гвоздя, ни раны. Это свидетельствует о добровольности страданий Христовых, поскольку кровь истекала сама без укола копья. Не нужно ставить пиявку или использовать нож; она течет самопроизвольно. Правителям не нужно кричать: "Наполняйся, колодезь!"; сам собой струится он алыми потоками. Когда люди испытывают большую психическую травму, кровь устремляется к сердцу. Щеки бледнеют, наступает обморок, кровь уходит вглубь, как бы для того, чтобы поддержать внутреннего человека, пока тот подвергается испытанию. Но посмотрите на нашего Спасителя, пребывающего в борении. Он находится в таком совершенном самоотречении, что Его борение вместо того, чтобы гнать кровь к сердцу и питать Его самого, гонит ее наружу и орошает землю. Борение Христово в той мере, в какой оно изливает Его Самого на землю, отражает полноту жертвоприношения, совершенного Им для людей.

Разве не чувствуем мы, какой напряженной должна была быть борьба, через которую Он прошел, и разве не услышим его голос, обращенный к ном? "Вы еще не до крови сражались, подвизаясь против греха". Смотрите же на великого Апостола и Первосвященника исповедания нашего и лучше вам изойти кровавым потом, чем уступить злостному искусителю душ наших.

Не от адского ли предположения, что Он оставлен всеми, проистекало это благоговение, этот страх? Возможно, бывают и более суровые испытания, чем это, но быть покинутым всеми - конечно же, одно из самых тяжелых. "Смотри, - говорил сатана, - у тебя больше нет ни одного друга! Отец Твой затворил от Тебя любящее сердце Свое. Ни один ангел из Его окружения не протянет Тебе руку помощи. Все небеса отвернулись от Тебя. Ты остался один. Посмотри на Своих спутников, с которыми разделял Ты искренние беседы: чего они стоят? Сын Марии, взгляни на брата Твоего Иакова, взгляни на Своего любимого ученика Иоанна и на Твоего храброго апостола Петра - как спят они, подобно трусам, когда Ты пребываешь в борении! Взгляни! Ни на земле, ни на небе у Тебя не осталось друга. Весь ад - против Тебя. Я поднял все мое адское логово. Я отправил послания во все концы, призывая каждого князя тьмы напасть на Тебя этой ночью, и мы не пожалеем стрел и используем всю нашу адскую мощь для Того, чтобы сокрушить Тебя: и что Ты сделаешь в Своем одиночестве?" Возможно, это было искушением; мы думаем так, потому что появление ангела, укреплявшего Его, уничтожило страх. Он был услышан за свое благоговение; Он больше не был один, с Ним было Небо. Может быть, это та причина, побуждавшая Его трижды подходить к ученикам Своим. Как выразился Харт:

Ему хотелось удостовериться, действительно ли все люди оставили Его. Он находил их всех спящими, но возможно, получал некоторое Слабое утешение от мысли, что они спали не от предательства, но от печали; воистину, дух был бодр, но плоть немощна. Как бы то ни было, Он был услышан за Свое благоговение. Иисус был услышан в Его наиглубочайшей скорби; душа моя, ты тоже будешь услышана.