Радуйся сердцем, о верующий, но смотри, чтобы радость твоя имела источник свой в Господе. У тебя есть много причин для радости в Боге твоем, ибо и ты можешь воспеть вместе с Давидом: "Бог радости и веселия моего". Радуйся, что Господь царствует, что Иегова - Царь! Радуйся, что Он восседает на престоле и правит всем! Каждое качество Божие должно стать новым лучом в солнечном свете радости нашей. То, что Он мудр, должно возрадовать нас, знающих о своей собственной глупости. То, что Он крепок, должно вселять радость в нас, дрожащих от собственной слабости. То, что Он вечен, всегда должно быть предметом восторга, когда мы осознаем, что сами увядаем как трава. То, что Он неизменен, непрестанно должно исторгать из нас песнь, так как мы изменяемся каждый час. То, что Он полон благодати, что Он переполнен ею и что благодать эту Он даровал нам в завете; что она - наша, чтобы очищать нас; наша, чтобы хранить нас; наша, чтобы освящать нас; наша, чтобы делать нас совершенными и приводить нас к славе, - все это должно заставлять нас радоваться в Нем. Эта радость в Боге подобна глубокой реке; пока что мы только коснулись ее берега и уже немного знаем о ее чистых, сладостных небесных струях, но впереди она глубже, и течение ее стремительнее в радости своей. Христианин чувствует, что он может находить радость не только в том, каков Бог есть, но также и во всем, что Бог совершил в прошлом. Из псалмов явствует, что в древние времена народ Божий имел обыкновение высоко оценивать дела Божий и превозносить каждое из них в песне. Так пусть же он и теперь воспевает дела Господни! Пусть рассказывает о великих деяниях Его и "поет Господу, ибо Он высоко превознесся". Пусть никогда не прекратит он петь, ибо как новые милости текут к нему изо дня в день, так и в непрестанном благодарении должна проявляться радость его о милосердных деяниях Господних в Провидении и благодати. Радуйтесь же, дети Сиона, и веселитесь о Господе Боге вашем!

Какое привилегированное положение! Оно включает в себя оправдание нас перед Богом, но слово "облагодатствование" в греческом языке имеет более обширный смысл. Оно означает, что мы являемся объектом божественного благоволения, более того - даже божественной радости. Как удивительно, что мы, черви, смертные и грешники, стали объектом божественной любви! Но все это - только "в Возлюбленном". Некоторые христиане кажутся облагодатствованными в своем личном опыте; по крайней мере, таково их собственное представление. Когда их дух бодр и надежды радужны, они думают, что Бог благодатствует их, ибо так возвышенны их чувства, так оторваны от земли и устремлены к небу их мысли! Но когда души их повержены в прах, они уже становятся жертвами страха, что более не являются облагодатствованными. Если бы они могли видеть, что все их возвышенные радости не превозносят их, а все их духовные падения воистину не принижают их в глазах Отца, но что они остаются облагодатствованными в Том, Который не изменяется никогда, в Том, Который всегда возлюблен Богом, всегда совершенен, всегда без пятна, или порока, или чего-либо подобного, насколько счастливее они были бы и насколько больше восславили бы Спасителя! Веселись же, верующий, об этом: ты облагодатствован "в Возлюбленном". Ты заглядываешь внутрь себя и говоришь: "Ничто здесь не заслуживает облагодатствования!" Но взгляни на Христа: есть ли там хоть что-нибудь, что его не заслуживает? Тебя беспокоят твои грехи; но Бог бросил их Себе за хребет, и ты облагодатствован в Праведнике. Тебе приходится сражаться с пороком и бороться с искушением, но ты уже облагодатствован в Том, Кто победил силы зла. Дьявол искушает тебя; мужайся, он не в состоянии погубить тебя, ибо ты облагодатствован в Том, Кто сокрушил голову сатаны. Познай же совершенной уверенностью свое славное положение. Даже прославленные души не более облагодатствованы, чем ты. Они лишь облагодатствованы "в Возлюбленном" на небе, ты же точно так облагодатствован во Христе уже сейчас.

Охранение во многих отношениях было бы желательным для этой группы странников, но святой стыд не позволил Ездре просить об этом. Он боялся, чтобы царь-язычник не посчитал его веру в Бога простым лицемерием, или не вообразил, что Бог Израилев не в состоянии уберечь тех, кто поклоняется Ему. Он не мог позволить себе опереться на плотскую мышцу в деле, которое так явно было Господним, и потому караван отправился без всякой видимой охраны, но хранимый Тем, Кто есть меч и щит народа Своего. К сожалению, не многие верующие исполнены этой святой ревности о Боге. Далее те, кто в известной степени ходят верой, иногда все же нарушают чистоту своей жизни тем, что просят помощи у человека. Величайшее благословение - не иметь ни опор, ни подпорок, но прямо стоять на твердыне вечной, будучи поддерживаемым единственно Господом. Разве стали бы верующие добиваться от государства пожертвований для церкви, если бы помнили, что, прося кесаря о помощи, они бесчестят Господа? Как будто Господь не способен обеспечить нужды Своего собственного дела! Разве бросались бы мы так поспешно за помощью к друзьям и родственникам, если бы помнили, что мы возвеличиваем Господа, когда безоговорочно полагаемся только на Его руку? Душа моя, уповай же только на Бога. "Но неужели, - спросит кто-то, - нельзя прибегать к естественным средствам?" Конечно же можно; но ошибка наша редко состоит в том, что мы пренебрегаем ими; намного чаще она проистекает из того, что мы безрассудно верим в них вместо того, чтобы верить в Бога. Немногие заходят достаточно далеко в своем пренебрежении мышцей твари; но очень многие сильно грешат тем, что придают ей слишком большое значение. Научись же, дорогой читатель, прославлять Господа, отказываясь прибегать к средствам тогда, когда их использование бесчестит имя Господне.

Оправдавшись верой, мы имеем мир с Богом. Совесть больше не обвиняет нас. Правосудие теперь защищает, а не осуждает грешника. Память оглядывается на прошлые грехи с глубокой печалью, но без страха перед грядущим наказанием; ибо Христос до последней йоты и черты уплатил долг народа Своего и получил божественную расписку; и пока Бог не окажется настолько несправедливым, чтобы потребовать двойную плату за один долг, ни одна душа, за которую принял заместительную смерть Иисус, никогда не может быть ввергнута в ад. Как явствует, одним из подлинных оснований нашей просвещенной природы является вера в то, что Бог справедлив; мы чувствуем, что так должно быть, и сначала это повергает нас в ужас; но разве не удивительно, что та же самая вера, что Бог справедлив, становится впоследствии столпом нашего упования и мира! Если Бог справедлив, то я, грешник, одинокий и не имеющий заместителя, должен понести наказание; но Иисус становится на мое место и подвергается наказанию за меня; и теперь, если Бог справедлив, то я, грешник, стоящий в Иисусе, никогда не подвергнусь наказанию. Бог должен изменить Свою природу, прежде чем хоть одна душа, для которой Иисус стал заместителем, когда-либо так или иначе пострадает от бича закона. Поэтому, так как Иисус занял место верующего и в полной мере удовлетворил божественный гнев, который, как возмездие за грехи, должен был обрушиться на народ Его, верующий может, торжествуя, воскликнуть: "Кто будет обвинять избранных Божиих?" Не Бог, ибо Он оправдал; не Христос, ибо Он умер, "но и воскрес". Надежда моя жива не потому, что я не грешник, но потому, что я грешник, за которого умер Христос; упование мое не в том, что я праведен, но в том, что, будучи неправедным, имею в Нем мою праведность. Вера моя основывается не на том, какой я есть или буду, или что чувствую, или знаю, но на том, какой есть Христос, на том, что Он совершил, и на том, что Он совершает для меня сейчас. Восседая на льве правосудия, прекрасная дева надежды шествует подобно царице.

Видение, о котором рассказывает эта глава, описывает состояние Израиля во дни Захарии; но будучи истолковано применительно к нам, оно описывает Церковь Божию такой, какой мы находим ее в мире сейчас. Церковь сравнивается с миртовой рощей, пышно разросшейся в долине. Она сокрыта, незаметна, обособленна; не стяжает почестей и не притягивает внимания праздных наблюдателей. Как и Глава ее, Церковь имеет славу, но она укрыта от плотских глаз, ибо не пришло еще ее время выйти во всем своем великолепии. Образ спокойной безопасности также применим к нам; ибо миртовая роща тиха и спокойна в долине, в то время как буря проносится над вершинами гор. Ураганы обрушивают свою силу на кряжистые отроги Альп, но там, внизу, где струится поток, радующий Град Бога нашего, мирты пышно произрастают у тихих вод, незатронутые порывистым ветром. Как велико внутреннее спокойствие Церкви Божией! Даже подвергаясь нападкам и гонениям, она имеет покой, который не мир сей дает, и который он, следовательно, не может и отнять: мир Божий, который превыше всякого ума, блюдет сердца и помышления народа Божьего. Разве не рисует эта метафора впечатляющую картину спокойного, непрестанного возрастания святых? Мирт не сбрасывает свою листву, он - вечнозеленый; и Церковь в свое тяжелейшее время окружена блаженной листвой благодати; более того, иногда она давала больше всего зелени, когда зима была особенно сурова. Она процветала больше всего, когда страдания ее были наиболее жестокими. Следовательно, в стихе подразумевается победа. Мирт - это символ мира и многозначительный знак триумфа. Чело победителей увенчивали мирт и лавр; а разве Церковь не вечная победительница? Разве каждый христианин не превозмогает силою Возлюбившего его? И не в объятиях ли победы засыпают хранящие мир святые?