Когда верующий впадает в тяжкое состояние уныния, он часто пытается выйти из него тем, что бичует себя мрачными и прискорбными страхами. Это не поднимает его из праха, но наоборот - продолжает держать в нем. Что цепь для крыльев желающего взлететь орла, то сомнения - для возвышения нас в благодати. Не закон, а именно Евангелие спасает кающуюся душу вначале; и не рабство закона, а именно свобода Евангелия в состоянии уврачевать унывающего верующего впоследствии. Рабский страх не возвращает отступника к Богу, но сладостные призывы любви манят его к груди Иисуса. Вы жаждете в это утро живого Бога и несчастны от того, что не можете найти Его к отраде вашего сердца? Религия перестала быть для вас радостью, и вы молитесь: "Возврати мне радость спасения Твоего"? Вы чувствуете также, что вы бесплодны, как высохшая земля; что вы не приносите Богу тех плодов, которые Он вправе ожидать от вас; что в церкви или в миру вы не так полезны, как этого желает ваше сердце? Тогда это обетование именно то, что вам нужно: "Я изолью воды на жаждущее". Вы получите благодать, которая вам так необходима, и вы будете иметь ее до крайних пределов нужд ваших. Вода подкрепляет жаждущих, вы будете подкреплены; желания ваши удовлетворятся. Вода оживляет дремлющую жизнь в растениях: ваша жизнь будет оживлена свежей благодатью. Вода напитывает почки и дает плодам созревание; вы получите оплодотворяющую благодать - вы станете плодотворным на путях Божиих. Какое бы благое достоинство ни содержалось в божественной благодати, вы насладитесь им в полной мере. Все богатство благодати вы получите в изобилии; вы станете как бы пропитанными ею насквозь; и как луга иногда становятся затопленными разлившимися реками, а поля обращаются в водоемы, так будет и с вами - жаждущая земля превратится в источники вод.

Несомненно, что удивление, сконцентрированное в слове "вот", отчасти вызвано плачем неверия, прозвучавшим в предыдущем стихе. Сион сказал: "Оставил меня Господь, и Бог мой забыл меня!" Как явно изумлен божественный разум от такого нечестивого неверия! Что может быть более поразительным, чем безосновательные сомнения и страхи возлюбленного Богом народа? Упрек Господа, полный любви, должен заставить покраснеть нас; Он восклицает: "Как Я могу забыть тебя, если Я начертал тебя на дланях Моих? Как смеешь ты сомневаться в Моей вечной памяти, если напоминание о тебе - на самой Моей плоти?" О неверие, какое же ты странное диво! Мы не знаем, чему больше удивляться: верности Бога или неверию народа Его. Он тысячи раз сдерживает свои обещания, и однако каждое последующее испытание заставляет нас сомневаться в Нем. Он никогда не оскудевает; Он никогда не оказывается пересохшим колодцем; Он никогда не бывает заходящим солнцем, падающим метеоритом или исчезающим паром; и однако нас так непрестанно терзают беспокойства, мучают подозрения, тревожат страхи, как будто наш Бог - это мираж в пустыне. "Вот" - это слово, призванное пробудить восхищение. И воистину, здесь есть чему изумляться. Небо и земля подлинно могут прийти в изумление, видя, что бунтовщики обрели настолько великую близость к сердцу безграничной любви, что даже записаны на дланях Его. "Я начертал тебя". Не сказано: "твое имя". Имя - начертано, но это еще не все: "Я начертал тебя". Взгляни, какая в этом полнота! Я начертал твою личность, твой облик, твое состояние, твои обстоятельства, твои грехи, твои искушения, твои слабости, твои нужды, твои дела; Я начертал тебя, все о тебе, все, что касается тебя; Я всего тебя занес туда. Станешь ли снова когда-нибудь говорить, что Бог твой оставил тебя, если Он начертал тебя на Своих собственных дланях?

Жизнь веры представлена здесь как принятие - действие, которое предполагает нечто совершенно противоположное всему, что связано с заслугой. Это просто принятие дара. Как земля впитывает дождь, как море принимает реки, как ночь поглощает свет звезд, так и мы, не давая ничего, даром вкушаем благодать Божию. Святые по своей природе - не колодцы и не потоки; они - лишь вместилища, в которые течет живая вода; они - пустые сосуды, в которые Бог изливает Свое спасение. Идея принятия заключает в себе смысл реализации, т.е. претворения сущности в реальность. Невозможно каким бы то ни было образом принять тень; мы принимаем лишь то, что реально существует; то же самое происходит и в жизни веры - Христос становится реальным для нас. Пока мы без веры, Иисус для нас - просто имя, Личность, жившая очень давно, так давно, что жизнь Его теперь всего лишь история для нас! Действием же веры Иисус становится реальной Личностью в сознании нашего сердца. Но принятие также означает схватывание или овладение. То, что я принимаю, становится моим, я присваиваю себе то, что мне дается. Когда я принимаю Иисуса, Он становится моим Спасителем, настолько моим, что ни жизнь, ни смерть не могут отнять Его у меня. Все это означает принять Христа: принять Его как дар Божий, реализовать Его в моем сердце и присвоить Его, сделав моим.

Спасение можно описать как принятие зрения слепым, как принятие слуха глухим, как принятие жизни мертвецом; но мы не только приняли эти благословения, мы приняли Самого ХРИСТА ИИСУСА. Истинно, что Он даровал нам жизнь, воскресив из мертвых. Он даровал нам прощение грехов; Он даровал нам вмененную нам праведность. Все это - драгоценные приобретения, но мы не довольствуемся ими; мы приняли Самого Христа. Сын Божий излит в нас, и мы приняли Его и присвоили Его. Каким же полносердным должен быть Иисус, ибо само Небо не может вместить Его!

Если мы приняли в глубины сердец наших Самого Христа, то наша новая жизнь заявит о своем близком с Ним знакомстве через хождение в Нем верой. Хождение подразумевает действие. Наше вероисповедание не должно ограничиваться нашей комнатой; мы должны претворять в практические дела то, во что веруем. Если человек ходит во Христе, то Он поступает так, как поступал бы Христос; ибо Христос существует в нем; его надежда, его любовь, его радость, его жизнь и сам он - это отражение образа Иисуса; и о таком человеке говорят: "Он похож: на своего Учителя, он живет как Иисус Христос". Хождение означает прогресс. "Так и ходите в Нем", переходите от благодати к благодати, бегите вперед, пока не достигнете наивысшей степени познания, которую человек может достичь, имея в виду нашего Возлюбленного. Хождение подразумевает непрерывность. Должно быть непрекращающееся пребывание во Христе. Как много христиан считают, что только утром и вечером им следует входить в общение с Иисусом и тогда они могут отдавать сердца свои миру на целый день; но это - убогая жизнь; мы всегда должны быть с Ним, идя по Его следам и творя Его волю. Хождение также подразумевает привычку. Говоря о жизни и благочестии какого-нибудь человека, мы имеем в виду его привычки, его постоянный образ жизни. И если мы иногда радуемся Христу, а потом забываем Его; иногда называем Его своим, и тотчас разжимаем руки, то это не привычка - мы не ходим в Нем. Мы должны крепко держаться за Него, прилепляться к Нему, никогда не отпускать Его от себя, но - жить и существовать в Нем. "Посему, как вы приняли Христа Иисуса Господа, так и ходите в Нем". Стойко держитесь того же пути, которым вы начали, и как в начале Христос Иисус был упованием вашей веры, источником вашей жизни, мотивом ваших поступков и радостью вашего духа, так пусть Он будет тем же для вас до конца вашей жизни; тем же, когда вы пойдете долиною смертной тени и войдете в радость и покой, которые остаются для народа Божиего. О Дух Святой, дай же нам сил исполнить это повеление небес.

Слово "прибежище" можно перевести как "жилище" или "местопребывание", и оно говорит о том, что Бог - это каша обитель, наш дом. Точна и прекрасна эта метафора, ибо дорог нашему сердцу наш дом, хотя бы он был самой жалкой лачугой или самым убогим чердаком; и намного дороже наш благословенный Бог, в Котором мы живем, движемся и существуем. Именно дома мы чувствуем себя в безопасности: мы закрываемся от мира и пребываем в покойной неприкосновенности. Так же и когда мы с Богом, мы "не убоимся зла". Он - наше укрытие и пристанище, наше местопребывание и убежище. Дома мы отдыхаем: именно здесь мы находим покой после трудов и забот дня. И так же сердца наши находят отдых в Боге, когда утомленные жизненной борьбой, мы обращаемся к Нему, и душа наша пребывает в беззаботном спокойствии. Дома мы также позволяем нашим сердцам расслабиться. Мы не боимся; что будем неправильно поняты или слова наши будут извращены. С такой же доверительностью можем мы общаться и с Богом, открывая перед Ним наши сокровенные желания, ибо если "тайна Господня - боящимся Его", то тайны боящихся Его должны быть и обязательно бывают открыты Господу. Дом - это также место нашего самого постланного и самого чистого счастья; и именно в Боге сердца наши обретают свою самую глубокую отраду. Мы имеем в Нем радость, которая превосходит все другие радости. И также именно ради нашего дома мы работаем и трудимся. Мысль о нем дает нам силы вынести бремя ежедневных забот и заставляет активнее двигаться наши руки; и в этом смысле мы также можем сказать, что Бог - это наш дом. Любовь к Нему укрепляет нас. Мы воспринимаем Его в личности Его дорогого Сына; и вид страждущего лица Искупителя понуждает нас трудиться на благо дела Его. Мы понимаем, что должны трудиться, ибо имеем братьев, которые нуждаются в спасении, и мы должны обрадовать сердце Отца нашего, приводя домой блудных сыновей Его; нам хочется наполнить священной радостью семью святых, среди которых мы живем. Блаженны те, для кого Бог Иакова является таким прибежищем!