Мы видели, что книга Руфь занимает промежуточное место между концом эпохи, когда Израиль был поставлен под непосредственное правление Бога, Который время от времени вмешивался посредством судий, и водворением царя на царство, которого Он избрал для него. Этот конец периода, увы, был вызван падением народа и его неспособностью через веру воспользоваться своими привилегиями.

1 и 2 Книги Царств описывают: 1) прекращение первоначальных отношений Израиля с Богом, основанных на послушании народа в соответствии со старым заветом и особыми предписаниями Второзакония; 2) верховное вмешательство Бога через пророчество и 3) водворение царя, которого Бог Сам подготовил, и обстоятельства, которые предшествовали этому водворению. И Израиль не только совершал прегрешения в правление Божие; он отверг это правление.

Подчиненный священству, народ приближался к Богу, наслаждаясь привилегиями, которые были дарованы ему, как народу, признанному Господом. Мы увидим, как ковчег (первая, самая непосредственная и самая драгоценная связь между верховным Богом и народом) попадает в руки врага. Что мог священник, когда то, что придавало его священническому сану все его значение, находилось в руках врага и когда не было больше места, где бы он приближался к Господу, не было престола Божиего посреди Израиля - искупительного места, в котором в благодати, через кропление кровью поддерживалась бы связь Израиля с Богом?

Это было не просто отступничество Израиля в тех обстоятельствах, в которые поставил его Бог. Эти самые обстоятельства полностью изменились вследствие суда Божиего. Внешние отношения Бога с народом были порваны: ковчег завета, центр и основа этих отношений, был отдан разгневанным Богом в руки Его врагов. Священство было естественным и нормальным средством поддержания отношений между Богом и народом. Как использовать теперь это в данных целях?

Однако Бог, действуя самодержавно, мог войти в общение со Своим народом в силу Своей благодати и Своей незыблемой верности, согласно которым Его связь с Его народом продолжала существовать с Его стороны даже тогда, когда всякое признанное отношение между Ним и народом было прервано из-за отступничества этого последнего. Это Он и сделал, восставив пророка. При его помощи Бог тогда непосредственно общался со Своим народом даже тогда, когда народ не поддерживал своих отношений с Ним в своем нормальном состоянии. Обязанности священника были обусловленны целостностью этих отношений; в своих слабостях народ нуждался в нем. Все же при священстве народ сам приближался к Богу через посредничество священника в соответствии с теми отношениями, которые Бог установил и которые Он признавал. Но пророк действовал от имени Бога вне этих отношений или, скорее, над ними, когда народ не был более верным.

Водворение царя имело очень большое значение. Это был новый порядок отношений, который заключал в себе принципы исключительной важности; Бог не был более в непосредственной связи с народом. Над Израилем устанавливалась власть. Бог ждал верности со стороны царя. Судьба народа зависела от поведения того, кто был ответственен перед Господом за соблюдение этой верности.

У Бога было намерение установить этот принцип во славу Христа. Я говорю о Его царской власти над евреями и над народами, над всем миром. Эта царская власть была предвосхищена в Давиде и в Соломоне. Требовать водворения царя, отвергая непосредственное правление Самого Бога, было безумием и мятежом со стороны народа. Но сколько раз наши безумства и наши прегрешения становились поводом для проявления благодати и мудрости Божией и исполнения Его замыслов, до того скрытых от мира! Лишь наши грехи и наши прегрешения привели к славному исполнению этих замыслов во Христе.

Вот важные темы, которые рассматриваются в первой и второй книгах Царств, по меньшей мере до установления царской власти. О славном состоянии этой царской власти и ее гибели рассказывается в книгах Царств.

Первым отношениям Израиля с Богом кладет конец его падение. Ковчег захвачен; священник умирает. Пророчество вводит царя, царя презираемого и отвергаемого, поскольку люди поставили себе другого царя, но царя, которого Бог ставит силою Своего могущества, - вот главные принципы, изложенные в первой и второй книгах Царств.

История показывает нам здесь, как и повсюду, что только Один сохранил верность - это унизительный результат для нас в испытании, которому Бог подверг нас, но вполне достаточный для того, чтобы держать нас в смирении.

Если мы говорили о гибели священства, то из этого не следует делать вывод, что священники перестали существовать. Они всегда были необходимы для народа, исполненного слабостей (так же, как для нас на земле); они участвовали в божественном для поддержания личных отношений с Ним, но они перестали быть основой отношений всего народа с Богом. Народ не был более способен наслаждаться этими отношениями при помощи этого единственного средства, и священники сами оказались не на высоте своего положения, чтобы справиться с этим. Нам не мешало бы остановиться на этом вопросе, который является стержнем тех истин, которые занимают нас в данный момент.

В первоначальном состоянии Израиля, установившимся на земле, которая была дана ему, и вообще по своему составу священство было основой их отношений с Богом, что характеризовало и поддерживало их (смотри Евр. 7,11). Первосвященник был перед лицом Бога их главой и представителем народа, поклоняющегося Ему, и в этой связи (я говорю здесь не об избавлении из Египта, не о завоеваниях, а о народе пред лицом Бога и в связи с Ним), в великий день искупления он исповедывал его грехи на козле отпущения. Это было не только заступничество; он находился там, как вождь и представитель народа, который был, так сказать, обобщен в нем пред лицом Бога. Народ был признан, хотя и был виновен. Он был представлен в лице первосвященника, чтобы пребывать в отношениях с Богом, Который, в конечном счете, скрывался от его глаз за завесой. Народ ничего не скрывал от священника; первосвященник стоял перед Богом: эта связь не предполагала невиновности. Безвинный человек сам должен был бы предстать перед Богом. "Адам, где ты?" Этот вопрос обнаруживает его падение.

Но народ также не был изгнан, хотя между ним и Богом была завеса, и первосвященник, который сочувствовал немощам народа, как его составная часть, поддерживал связь с Богом. Это действительно был очень несовершенный народ, но он таким путем вступал в связь с Господом. Однако Израиль не смог удержаться в этом положении; был не просто грех (пер-восвященник смог бы тут помочь), но народ грешил против Господа, отворачивался от Него, причем даже в лице самих его вождей. Священники, которые должны были поддерживать эту связь, сами способствовали ее разрушению, оскорбляя Бога и отталкивая от поклонения Ему народ, который они должны были привлекать к Богу.

Я опускаю предварительные обстоятельства, чтобы рассмотреть их подробно, когда для этого представится повод. Итак, Бог ставит царя, которому поручено поддерживать порядок и обеспечивать связь Бога с этим народом посредством его верности Богу и Его управления народом. Это исполнит Христос в грядущем веке. Он - помазанник Божий. Когда царь был поставлен, священник стал ходить перед ним. Это новое учреждение, единственное способное поддержать отношения народа с Богом. В данном случае священство больше не является непосредственной связью. Оно, действительно, заботится о нуждах народа, исполняя свои собственные обязанности. Царь присматривает за этим и обеспечивает порядок и благословение.

Однако церковь находится совсем в ином положении. Святые теперь приближаются к Богу непосредственно. Вместе со священством, которое трудится для святых на земле, чтобы поддержать их в течение их служения и в наслаждении своими привилегиями, она едина с Помазанником: завесы больше нет. Мы восседаем на небесах в Христе, сделавшись угодными в Возлюбленном. Милость Божия на нас, членах тела Христова, как и на Самом Христе. То, что сняло завесу со святости Божией, открыло всю греховность человека и отменило ее {Разумеется, в отношении Его верующего народа}.

Таким образом, как члены Его тела, мы совершенны пред Богом и полностью угодны Ему. Священник не стремится ни поставить нас в такое положение, ни поддерживать с Богом связь тех, кто не находится в этом положении. Нас поставило в него дело Христово. Как можно заступаться за совершенство? Разве заступничество делает человека и дело Христово более совершенными в глазах Бога? Конечно, нет. Но ведь мы в Нем. Каким же образом это священство трудится для нас? Оно делает это, поддерживая слабых и очень часто осквернившихся в осуществлении их отношений с Богом {Есть незначительное различие между священством Христовым и Его служением в качестве Ходатая (1Иоан.2). Священство заключается в присутствии Христа пред лицом Бога для нас, но это присутствие есть совершенство в том, что касается нашего положения пред Богом. Священство в своем повседневном служении связано, следовательно, не с грехом, а с милосердием и благодатью, чтобы нам своевременно была оказана помощь. Мы обретаем в полную свободу в пресвятом месте. Служение Ходатая совершается в отношении нас, когда мы согрешим, потому что в первом послании от Иоанна речь идет об общении и о том, что оно прерывается грехом}. Христианин вступает фактически в более полную связь с Богом; он в свете, как и Бог в свете. Мы восседаем на небесах, сделавшись угодными в Возлюбленном, любимыми, как Он любим, поскольку праведность Божия в Нем. Он наша жизнь, Он дал нам славу, которая была дана Ему. Итак, Дух Святой, который сошел с небес после прославления Господа Иисуса, соединил нас с Ним пред лицом Бога без завесы. Однако, хотя нам нет извинения, мы отнюдь не исполняем свой долг и оскверняемся здесь на земле. Служение Ходатая, Того, Кто пребывает пред лицом Бога для нас, омывает нам ноги Духом и Словом и делает нас способными поддерживать общение в этом свете, которому чужды потемки. Позднее, в присутствии Иисуса Царя, священство, несомненно, будет поддерживать отношения народа с Ним, в то время как Он будет нести бремя правления и благословения народа во всех отношениях.

Итак, в начале книги мы обнаруживаем священство, которое находится перед Богом в положении, о котором мы говорили. Илий, сам набожный и живущий в страхе перед Богом, не поддерживал порядка в священнической семье. Священство, вместо того, чтобы связывать народ с Богом, в духовном плане разрывало эту связь. Офни и Финеес, сыновья Илия, были в Силоме, и результатом их поведения стало то, что "они отвращали от жертвоприношений Господу". Таково было состояние дел в Израиле. В то же самое время в семье Елканы Анна, избранная Богом для благословения, подвергалась испытанию; пожелания ее чистого сердца не были удовлетворены, и враг мучал ее через ту, которая процветала. Однако Тот, Чья сила исполняется в слабости, доказав (как всегда в подобном случае) немощность плоти, благословляет ее по Своей воле против всякого ее ожидания, чтобы то, что исходило от Него, явно исполнилось Его властью. По ее мольбе Анна получает сына, сына, посвященного Господу. Ее семейство было из колена Левия (1 Лет. 6).

Анна в прекрасной песне в главе 2 признает этот великий принцип верховной благодати и всемогущества Божия, заключающийся в том, что Он низводит в преисподнюю гордого и того, кто доверяется плоти, и возвышает слабого и немощного. "Ибо у Господа основания земли, и Он утвердил на них вселенную"; это было то, что следовало знать Израилю, презренному, падшему и слабому остатку, который ожидал Господа; иными словами, все зависело от Бога, и только от Бога, который не искал силы в человеке, но утверждал ее в Своих путях, уничтожая всех Своих противников, и который, наконец, "даст крепость царю Своему, и вознесет рог Помазанника Своего". Это история вмешательства Бога ради презренного и падшего Израиля, и это происходит через проявление Его власти, дающей крепость Его Царю, Его Христу. Это пророчество о путях Божиих, о великих принципах Его правления, которые были связаны с положением Израиля, начиная с того момента, когда оно было провозглашено, и до утверждения тысячелетней царской власти в лице Господа Иисуса.

Сразу после того, как Бог дал это свидетельство, которому вера могла довериться, мы находим откровение внутреннего состояния народа и беззакония священства, которое должно было бы послужить для очищения народа от беззакония и которое, напротив, навлекло на себя суд: "Вы развращаете, - говорит Илий, - народ Господень. Если согрешит человек против человека, то помолятся о нем Богу; если же человек согрешит против Господа, то кто будет ходатаем о нем?" Вот как обстояли дела согласно самому Илию. "Но они не слушали голоса отца своего; ибо Господь решил уже предать их смерти. Отрок же Самуил более и более приходил в возраст и в благословение у Господа и у людей", счастливый разделить, как бы ни слаба была копия, свидетельство данное Самому Иисусу.

Что касается сыновей Илия, то они являются примером того, что случается слишком часто. Сколько раз, увы, мы видели, что в момент, когда вот-вот разразится суд Божий, этого не замечают! Так бывает потому, что зло, которое порождает его, заслоняет духовное зрение, так что этот суд не признают! Очи Божии направлены на другое;также и с духовным разумением, которое Он дает Своим агнцам, как это имело место с Самуилом. Однако Бог предупреждает Илию через человека Божиего. Его суд над священническим семейством и над священством произнесен прежде, чем Господь откроется Самуилу.

Этот суд возвещает об изменении в порядке божественного правления, которое должно было осуществиться через водворение на престол Царя, Помазанника (Христа) и через то положение, которое последует из этого для священства, как мы уже заметили это (стих 35). "И поставлю Себе священника верного; он будет поступать по сердцу Моему и по душе Моей; и дом его сделаю твердым, и он будет ходить пред помазанником {Иисус Навин, напротив, входил и выходил под руководством Елиазара, вопрошавшего о Боге} Моим во все дни".

В главе 3 Бог открывается Самуилу, и он признан пророком Господним от Дана до Вирсавии.

Илий, наказанный за то, что он любил своих сыновей более Господа, тем не менее утешает наши сердца своей покорностью. Если ему и недостает энергии в верности, зато в нем есть сердце, открытое перед Господом, и его личная набожность тем более обнаруживается в его преданности славе Божией, которую он являет в этих обстоятельствах, найдя свою смерть в "Ихавод" своего народа.

Это печальная и трогательная история последствий праведного суда Божиего над душой, стремившейся к Его славе в Его народе, но у которой не было твердости, необходимой для того, чтобы воспрепятствовать, чтобы этот народ и даже собственные сыновья Илия не оскорбляли Самого Господа при священническом служении!

Здесь говорится о средстве, к которому Бог прибегает в Своей верховной власти, ,чтобы поддержать связь со Своим народом, когда обычные связи, которые он установил, нарушены.

Самуил начинает воздействовать через свое свидетельство на сознание народа и очищать его от того, что ослабляло его, когда он бесчестил Бога. Он говорит ему, что если он хочет повернуться всем сердцем к Господу, то следует отменить лжебогов и служить одному Господу. Смешанный культ был нетерпим. И тогда Господь избавит его. Самуил пророк является теперь точкой соприкосновения между народом и Богом. Бог признает теперь только его.

Ковчег вновь оказывается на своем месте лишь тогда, когда царь, избранник Бога, воцаряется на престоле; ковчег будет поставлен в полном соответствии с порядком, определенным Богом, только тогда, когда сын Давида будет властвовать в мире и в силе в Иерусалиме {Сравните Псалмы 77, 59, 60 и 121. Ковчег связан с Сионом, средоточием царской милости. Только Соломон смог построить дом, как мирный человек}. Однажды обращаются к нему за советом, но безрезультатно (1Сам.14,18-19). Он существует, но в отношении тех, в ком, больше не было веры и искренности, таким образом, ничего не могло последовать из этого. Так было скорее всего для того, чтобы показать, что Бог пребывал в другом месте или, по меньшей мере, Он действовал в другом месте.

Но последуем за историей. Израиль отказывается от ложных богов по призыву Самуила. Народ собирается вокруг него, чтобы он заступился за него. Народ не приносит жертв; он черпает воду и проливает ее на землю в знак раскаяния (смотрите 2 Цар. 14,14); он постится и исповедуется в том, что согрешил. Самуил судит его там.

Однако, даже если Израиль собирается для того, чтобы покориться, враг приходит в движение, чтобы оказать ему сопротивление; он не терпит никакого действия, которое поставило бы народ Божий в положение, в котором он признавал бы Бога как такового.

Израиль в страхе прибегает к заступничеству Самуила. Самуил приносит жертвы {То есть всесожжения. Это замечательно. Это были не жертвы за грех, а жертвы, которые признавали связь, существующую между народом и Богом. Только Христос - мы это видели в другом месте - есть истинное всесожжение} в знак полной преданности Господу и общения народа с Ним, но это происходит не перед ковчегом. Он умоляет Господа, Который слышит его, и филистимляне спасаются бегством от Израиля. И это не был исключительный случай, хотя они ничего не утратили от своего грозного характера и от своей ненависти к Израилю. Через Самуила благословение Божие нисходит на народ, и рука Господня противостоит его врагам в течение всей жизни пророка.

Города Израиля были возвращены. Израиль находился в мире с Аморреями. Самуил судит народ и строит жертвенник у себя дома. Все это - исключительное и необычайное положение для Израиля; в нем он целиком зависел от Самуила, который состарился и который становится, как если бы не было скинии, через свои собственные отношения с Богом, через свою веру опорой и поддержкой народа, у которого действительно не было никакой другой опоры.

Но вера не передается по наследству. Самуил не мог сделать пророков из своих сыновей. Как судьи они не были лучше, чем сыновья Илия как священники, а народ сам не имел никакой веры, чтобы опереться непосредственно на Бога. Он просит уподобить его прочим народам.

"Дай нам царя",- говорит народ Самуилу. Где был Господь? Для Израиля нигде. Самуил чувствует беззаконность просьбы, и он обращается к Господу. Признавая, что народ, как обычно, отверг Его; Бог повелевает Самуилу послушать его голос. Самуил предостерегает народ в соответствии со свидетельством Божиим и показывает ему все неудобства и все последствия такого решения, но народ не хочет слушать его.

Бог чудесным образом посылает к пророку того, кого он избрал, чтобы исполнить плотские пожелания народа. Во всем этом он судит народ и его царя ("Я дал тебе царя во гневе Моем и отнял в негодовании Моем"). Но Он помнит о Своем народе; Он не покидает его. Он действует через Саула в пользу народа, позволяя ему увидеть его неверность, и позже он избавляется от непослушного царя. Красота, крепкое телосложение отличали сына Киса. Но в знамениях, о которых Самуил говорил ему, когда помазал его на царство, заключался смысл, который должен был направить его помыслы на нечто другое, чем на самого себя.

Как часто бывает, что смысл и язык совершенно понятны для того, у кого есть уши, чтобы слышать, и который ускользает от нас, потому что наше отучневшее и очерствевшее сердце не обладает духовным разумением и суждением! Тем не менее все наше будущее зависит от того, что было сказано тогда. Бог показал нашу неспособность к благословению, которое зависело от того, что было сказано. Однако средства для этого были.

Хотя значение этого обстоятельства было менее очевидным, чем значение других знамений, гроб Рахили должен был напомнить Саулу, сыну и наследнику по плоти того, кто родился там, что дитя несчастья матери было сыном правой руки отца (Быт. 35,18).

Итак, Бог не покинул Израиля, вера еще была в нем, люди приходили к Богу. В Израиле были такие, которые помнили о Боге из Вефиля, Который явился Иакову, когда он спасался бегством {Тот самый Бог, Который сказал ему в день его несчастья, когда он был изгнан от лица того, кто ненавидел его, что Он не покинет его} и Который вернул его в мире за его верность, и Бог позволяет Саулу обрести расположение в их глазах. Слуги Бога из Вефиля признают его и укрепляют его. Но холм Божий находился в руках отряда филистимлян: это другое обстоятельство, имевшее тот смысл, который должен был тронуть сердце верного израильтянина, желавшего славы Божией и блага для своего народа, но знамение, которое сопровождало его, давало ему намного большую силу, ибо Дух Господень сошел там на Саула, и он стал другим человеком, следовательно, призванным совершать то, что представится ему, ибо Бог был с ним (10,7) {Следовательно, это был Дух пророчества, Дух, Который действовал в благословении, указывая на то, что Бог присутствует там и к чему Саул должен был прибегать даже тогда, когда гора Божия, место пребывания Его власти в Израиле, попала в руки врага истинного народа Божиего. Эта сцена представляет собой общее состояние народа}.

Часто вера ясно указывает, что следует делать, в то время как вероломное и отучневшее сердце совсем не видит этого.

И что же означают эти знамения? В Израиле некоторые помнят о Боге Вефиля и ищут Его, - эти открытые и подготовленные сердца, которые знают Его как источник их веры. Но холм Божий, гора Его крепости в руках Его врагов. И все-таки, даже если это так, Дух Божий нисходит на того, кто осознает это, и Дух нисходит на него именно на этом холме. Имя Божие здесь так же многозначительно. Это Бог в абстрактном плане, Бог - творец: речь идет о Самом Боге. Дух Господень на Сауле, потому что Бог возобновляет таким образом Свои отношения с Израилем.

Но Самуил по-прежнему единственный, кого Бог признает как связующее звено между Ним и народом. Когда Саул имеет дело с Самуилом, он становится другим человеком. Требуется, чтобы он дождался Самуила для того, чтобы узнать, что ему следует делать, чтобы благословение осенило его. Таким образом, он должен признать, что благословение связано с пророком, и не действовать без него; он должен ждать его с огромным терпением (семь дней), с терпением, которое, покоряясь свидетельству Божиему, не будет искать благословения вне путей Его.

Здесь мы также видим в филистимлянах врагов, которые подвергали веру испытанию. У нас часто бывают враги, над которыми мы легко одерживаем победу, враги, посредством которых мы обретаем репутацию духовности, но которые не из тех, кто подвергает веру испытанию от имени Бога, и, можно также сказать, от имени сатаны. Здесь необходимо, чтобы терпение имело свое совершенное дело. И филистимляне занимали такое место в отношении Саула. Было очень хорошо, что народ был избавлен от других врагов, но те, другие, были не из тех, кто расставлял сети и свидетельствовал о силе врага внутри самого Израиля и посреди его обетований.

Властвуют ли духовные силы над нами в церкви, где должны исполниться обетования Божии? И какую силу мы видим, чтобы ниспровергнуть духовную силу зла в рамках действующей церкви?

Именно от филистимлян Саул должен был избавить народ Божий (смотрите главу 9,16). Холм Божий у них в руках (смотрите также 14,52). Если бы Саул подождал Самуила, тот возвестил бы ему все, что он должен бы сделать. Итак, мы увидим, что два года спустя Саул будет подвергнут испытанию в этом отношении пред лицом филистимлян, и каким бы ни был срок, ничего не изменилось; промежуточный успех должен был лишь увеличить его веру и укрепить его в послушании.

Самуил созывает народ в Массифе и открывает ему его безумие, заключающееся в том, что он отвергает Бога, Который спасает его от бед. Он приступает к избранию царя по заповеди Божией. Бог действует в соответствии с желанием народа. Если плоть смогла прославить Бога, то не было недостатка ни в чем, чтобы побудить ее к вере в Бога. Бог приспосабливается к ней внешне, и, как нам известно, если бы народ последовал за Господом, Господь не оставил бы его (12,20-25).

И теперь, когда Бог поставил этого царя на царство, развращенные люди не признают его. Народ, тем не менее, не видит во всем этом Бога и признает Его только в вещах, которые знакомы плоти, таких, как красота царя и сила его оружия, то есть там, где Бог приспосабливается к плоти и где Он дарует Свое благословение, чтобы признавали Его и уповали на Него. Этому радуются, но на этом и останавливаются. Вера не от плоти.

Дела у Саула все еще идут хорошо; он не мстит тем, кто противится ему. До испытания его веры его плотский характер завоевывает ему благосклонность людей. И теперь, в делах, давших повод этому плотскому желанию, которое побуждало народ требовать царя, все, как кажется, удается по его желанию. Аммонитяне настолько разбиты, что из них не остается и двоих вместе. Здесь также Саул действует осторожно и великодушно. Он не позволяет, чтобы осуществлялись желания мести. Он признает Господа в благословении, которое было даровано народу. Действительно, Бог был там, даруя плоти все средства и необходимую поддержку, чтобы ходить вместе с Ним, если это было возможно. Самуил отправляется туда от имени Бога и поддерживает своей властью царя, которого поставил Бог. Народ по приглашению Самуила собирается на Галгале (памятное место, что касается благословения народа, вошедшего в страну), чтобы подтвердить там поставление царя на царство и как бы снова признать престол, авторитет которого укрепился благодаря успеху, который венчал его усилия по избавлению народа Божиего. Мирные жертвы и великое веселье дополняют блеск этой церемонии.

Самуил получает свидетельство его верности. Он показывает народу пути Божии в отношении к нему, его неблагодарность и его безрассудство, когда он попросил царя и отверг Бога. Однако, дав знамение от имени Бога, подкрепившее его слова всеми свидетельствами Самого Бога, он объявляет народу, что, если бы он отныне слушался Господа, царь и сам народ пошли бы за Господом, иначе Господь будет против него. Ибо, несмотря на его грех, Господь не покинет его, и Самуил сам, несомненно, не перестанет молиться за народ, наставляя его на добрый путь. Иными словами, он ставит народ в том, что касается его общественного состояния, в то положение, которое он избрал, и наделяют его своей собственной ответственностью перед Господом, но в то же самое время он полон любви к нему, как народу Божиему, и его отвержение со стороны народа ни на минуту не наводит его на мысль отказаться от заступничества и свидетельства на благо этого народа. Прекрасная картина сердца, близкого к Богу, которое до самозабвения любит народ Божий, как свой народ. Действовать против этого было бы грехом против Господа (сравните 2 Кор. 12,15).

Итак, Саул утвержден на своем месте, и его власть подтверждена благословением Божиим. Самуил удаляется. ограничиваясь своей пророческой обязанностью, и Саул призван теперь показать себя верным и послушным в том положении, в котором он оказался, со всеми преимуществами, которые могут дать ему благословение Божие и торжественное деяние Его пророка.

Подведем теперь итог истории, которую мы только что изучили.

Израиль, неверный, не сохраняет больше своих отношений с Богом через священство. Ковчег захвачен, священник умирает, Ихавод начертано на состоянии народа. Бог воздвигает пророка, который осуществляет связь между Ним и народом, но народ, которому угрожают амаликитяне, в конце концов требует царя. Бог дает его ему, выказывая ему Свое неудовольствие, потому что Он был его царем. Между тем дух пророчества по-прежнему остается каналом связи Бога с народом. Знамения, которые показывают состояние народа, даются Саулу, избранному и помазанному на царство царю: сначала несколько верующих, которые признают Бога Вефиля, то есть Того, Кто пообещал Саулу не покидать его, пока Он не сделает того, что Он пообещал ему, верный Бог Иакова; затем холм Божий, местопребывание власти посреди народа, находящегося в подчинении у филистимлян, силы врага на земле обетованной.

Дух пророчества нисходит на Саула, показывая ему, как Бог относится к этим обстоятельствам, и Самуил говорит ему, чтобы он ждал его на Галгале. И, как мы видели это, он укрепляется благословением Божиим в своих делах.

Саул царствует два года; затем он выбирает из израильтян три тысячи: две тысячи находятся с ним и одна тысяча с Ионафаном. Ионафан, верующий человек, энергично действует против врагов народа Божиего. Он нападает на филистимлян, но энергия веры (как она делает это всегда), действуя там, где враг укрепляет свою мощь, естественно, вызывает его враждебность. Филистимляне слышат об этом; Саул побуждается к активности и объединяет не Израиль, а евреев.

Заметим здесь, что в Ионафане есть вера. Плоть, поставленная в положение вождя народа Божия, следует, правда, за толчком, который дала вера, но она не обладает ею, и это слово "еврей", имя, которое, какой-то филистимлянин, вероятно, дал народу, указывает на то, что Саул рассчитывает на объединение нации, как сложившегося единства, и признает связь избранного народа с Богом не более, чем какой-то филистимлянин. Эта позиция представлена нам в истории Саула. Это не умышленное противодействие Богу, но плоть, поставленная в положение свидетельства и использованная для исполнения дела Божия. Здесь мы видим человека, связанного с интересами истинного народа Божиего, осуществляющего дело Божие согласно тому, что потребности этого народа требуют по Его мысли, мысли истинной, что касается его настоящих нужд, но которая ищет поддержку себе в энергии человека, энергии, которой Бог не отказывает в Своей помощи, когда следуют Его воле, ибо Он любит Свой народ, но которая сама по себе никогда не превосходит по своему принципу, по внутренней, духовной побудительной причине плоть, которая является ее источником. Среди всего этого вера может действовать, и действовать искренне, и это как раз имеет место в случае Ионафана. Бог благословит ее, и Он делает это всегда, потому что она признает Его, а в этом случае (и это Его дар) потому, что она искренне стремится к благу народа Божиего.

Все это нечто вроде начальной картины исповедующей церкви, которая предвосхищает с этой точки зрения истинное царствование Христа и в этом положении нарушает свою верность Самому Богу. Истинная вера среди подобной системы никогда не поднимается до высоты славы Того, Кто грядет, но она любит Его и привязана к Нему. Если церковь только исповедует Христа, она преследует Его, но те, кто действует в ней по вере, любят и признают Его, даже тогда, когда за Ним охотятся, как за куропаткой в горах.

Теперь, следовательно, вера Ионафана побудила его напасть на филистимлян. Саул, который упрямо руководит народом пред лицом Бога, подвергается испытанию. Справится ли он с ним в этом случае? Вспомнит ли он об истинной основе, на которой покоится благословение народа? Поступит ли он, как царь-священник, и признает ли он в пророке истинную, верную связь между народом и Богом, - связь, важность и необходимость которой он должен был бы признать, ибо именно пророку он был обязан своим настоящим положением и властью, и тот дал ему доказательства своей миссии и своей пророческой власти, устанавливая его власть? Когда наступил критический момент, он совершает ошибку.

Следует напомнить здесь свидетельства неверия плоти.

Филистимляне разбиты. Этот активный и энергичный народ слышит об этом; нет ничего более естественного. Саул не имеет средств, отличающихся от средств филистимлян; он не взывает к Богу, не молит Господа, Бога Израиля; Самуил не упоминается в его молитве, хотя он и помнит о том, что Самуил сказал ему. Если филистимляне слышали, необходимо было, чтобы евреи тоже услышали. Израиль в страхе; Бог не отвечает на неверие, когда Его цель - подвергнуть веру испытанию. Саул призывает весь народ последовать за ним в Галгал, но народ скоро разбегается при слухах об объединении филистимлян. Саул в Галгале; там к нему вновь возвращается мысль о Самуиле. Больше не было так, как при обновлении царской власти. Сами обстоятельства способствовали тому, чтобы подсказать Саулу средства Самуила. Саул ждет его семь дней согласно его словам. Он ждет его достаточно долго, чтобы удовлетворить своею совесть. Естество может довольно долго поступать по этому принципу, но оно не ощущает своей слабости; оно не чувствует, что все зависит от Бога; оно не уповает на Него как на единственного, кто может действовать, как на свое единственное средство. Затем, так как Израиль принес ковчег в стан, Саул возносит всесожжение. Но если бы была вера в Бога, он понял бы, что, как бы там ни было, он должен был уповать на Него, что было бесполезно делать что-либо без Него и что, уповая на Него, он не рисковал ничем. Он думал о Самуиле, который сказал ему, чтобы он ждал, так что у него не было извинений; он помнил, что руководство и благословение Божие были с пророком. Но он считается с обстоятельствами; народ разбегается, и Саул пытается побудить Бога вмешаться Своим проявлением набожности без веры. Это был решительный момент; Бог упрочил бы его царствование над Израилем, основал бы его династию. Но теперь Он избрал другого царя.

Заметьте здесь, что не поражение от филистимлян лишило Саула царства. Прегрешение имело место только между ним и Богом. Филистимляне не атакуют его. Достаточно сатане преуспеть в запугивании нас, чтобы заставить нас покинуть чистый яснуй путь веры. Самуил уходит, возвестив Саулу о помыслах Божиих. Филистимляне грабят страну, которая оказалась беззащитной, так как у народа не было "ни меча, ни копья".

Какая картина состояния народа Божия! Как часто мы обнаруживаем, что те, кто похваляется своей принадлежностью к чадам Божиим, словно они стоят за истину и являются наследниками обетований, безоружны против врагов, которые обирают их!

Но вера в Бога по-прежнему благословенна, и если Бог показал последствие неверия, Он показывает также его безумство, тогда как там, где есть вера, проявляется вся ее сила, и тогда враги безоружны. Ионафан в соответствии с энергией, которую дает ему вера в Бога, намеревается напасть на филистимлян, и если мы видим явное неверие в Сауле, то его сын показывает нам красоту веры.

Трудности не уменьшились; филистимляне в стане, и их стан находится в труднодоступном месте, пробраться куда можно только по узкой дороге, идя по которой, необходимо было преодолеть крутые скалы. Филистимляне были там в большом числе и хорошо вооружены. Но вера не мирятся с угнетением народа Божиего его врагами и тем самым оскорбление, нанесенное Самому Богу. Ионафан не выносит этого. Где ищет он свою силу? Его мысль проста. Филистимляне необрезаны; у них не будет помощи от Бога Израиля. "Для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих", и в этом выражена мысль о вере Ионафана, этого прекрасного цветка, который распускается от руки Божией в этот печальный момент в пустыне Израиля. Он не думает о себе. Господь говорит, что Он предал их в руки Израиля. Он рассчитывает на Бога и на Его несомненную верность к Своему народу. Его сердце раскрывается здесь {Взгляните на те же доказательства веры в случае Давида перед Голиафом}, и ему ни на мгновение не приходит мысль, что Бог не со Своим народом, каким бы ни было его состояние: вот что характеризует веру. Она не только признает, что Бог велик, но она, кроме того, признает нерушимую связь (потому что она от Бога) между Богом и Его народом. Следствием этого является то, что вера забывает об обстоятельствах или, скорее, она преодолевает их. Бог со Своим народом. Он не со Своими врагами. Все остальное лишь повод для того, чтобы подвергнуть испытанию истинную зависимость веры. Таким образом, в Ионафане нет бахвальства. Он уповает на Бога, он выходит и встречается с филистимлянами. Это свидетель Бога. Если храбрость врагов побудит их спуститься, он будет ждать их, не создавая себе трудностей, но он не отступит перед теми трудностями, что окажутся на его пути. Небрежная и в то же самое время глупая и неосторожная доверчивость врага для Ионафана лишь знак спасения Божьего. Спустившись, они потеряли бы свое преимущество; велев ему подняться, они устраняли непреодолимую преграду на пути к стану. Счастливый от того, что у него был верный товарищ в его деле веры, Ионафан не ищет другой помощи. Он говорит не о евреях, но он говорит: "Господь предал их в руки Израиля". Он карабкается по скале со своим оруженосцем. И, действительно, Господь был с ним: филистимляне падают перед Ионафаном, "оруженосец добивал их за ним". Но, отдавая дань руке, которую укрепила вера, Бог здесь все же являет Себя. Филистимлянами овладевает ужас перед Богом, приводя всех в трепет перед человеком, которого вера, драгоценный дар Божий, заставила вмешаться.

Вера действует сама по себе. Саулу необходимо пересчитать народ, чтобы узнать, кто отсутствует. Увы! Мы приступаем к печальной истории неверия. Саул обращается за советом к священнику при ковчеге, в то время как в другом месте Бог одерживает верх над его врагами без Израиля. Смятение от их поражения растет, и неверие, которое никогда не знает что делать, заставляет священника сложить руки. Царь и священник не служили связающим звеном между Богом и Израилем. Это не была ни вера народа в Бога без царя, ни царь, которого Бог дал Сам.

Здесь вновь вместо Израиля (которого знал один Ионафан) мы находим тех, кого Дух Божий Сам называет евреями {Это тем более замечательно, что Дух называет тех, кто был с Саулом и Ионафаном, израильтянами. Это придает особую силу слову "еврей" повсюду, где оно встречается. Бог не отказывает в имени "израильтяне" даже самым боязливым среди народа (13,6), но Он отказывает в нем тем, кто присоединяется к филистимлянам. Сама мысль о связи между народом и Богом была утрачена. Это был такой же народ, как и другие}, которые, будучи "оком Иакова" (Втор.33,28), живут среди филистимлян и довольны тем, что они с удобствами могут жить среди врагов Бога. Теперь, когда победа одержана, все рады разделить триумф и преследуют филистимлян.

А бедный Саул, что делает он? Неверие, какими бы благими ни были его намерения, смешиваясь с делом веры, всегда лишь портит его. Саул говорит о мести своим врагам. Господа нет в его мыслях; он думает о себе и мешает преследованию из-за своего плотского и эгоистического усердия. Пусть Бог обережет нас от руководства и помощи неверия, когда трудится вера! Бог Сам может прийти к нам на помощь всеми средствами, но когда человек вмешивается в какое-либо дело, он лишь портит его даже тогда, когда он стремится приложить к нему свои силы.

Саул в момент такого благословения ревностно поддерживает идею почитания предписаний Господа, как он пытался делать это, обращаясь к Нему за советом у ковчега, и выставляет в надлежащем свете свое имя, как если бы победой были обязаны ему и не было скрытого греха, который помешал Богу ответить ему. Он чуть было не погубил Ионафана, через которого действовал Бог. Он хочет выявить грех, привлекая для этого Бога, Который действует только для того, чтобы показать безрассудство несчастного царя.

Заметьте, что исполненная энергии вера может с признательностью пользоваться той помощью, которую предоставляет ей Бог на трудном пути, в то время как плотское усердие в том, что есть лишь подражание веры, приводит лишь к потерям: оно никогда не действует совместно с Богом. Как только дело попадает в руки Саула, он лишь мешает пожать все плоды триумфа. Его вмешательство лишь испортило дело другого; у него нет веры, чтобы совершить его самому.

Однако Бог сжаливается над Израилем и разбивает его врагов при помощи Саула, ибо, продолжая оставаться неверующим, он еще не обратил своей ненависти против избранника Божиего. Он еще не был покинут Господом.

Но этот тягостный и торжественный момент скоро наступит. В ожидании его Саул укрепляется. Война с филистимлянами велась непрерывно, но Саул, как бы он ни был закален в войнах, был неспособен разгромить их, как Давид или даже как Самуил. Он ищет среди подобных ему плотские средства для достижения своей цели.

Заметьте здесь, с какой ужасающей быстротой, можно сказать, тотчас, враг берет верх, когда мы не ходим путями Божиими (сравните 7,12-14 и 13,16-23).

Заметь также, что Саул прибегает ко всем формам иудейского благочестия и религии: священник Господа в Силоме, носивший ефод (14,3) и ковчег (стих 18). Саул обращается за советом к священнику. Он запрещает народу есть с кровью. Он строит жертвенник. Священник советуется с Богом, и, так как Бог не отвечает, Саул хочет убить Ионафана как виновного, потому что он ел несмотря на заклятие.

Но учтите, что это первый жертвенник, построенный Саулом; его священник - из рода, осужденного Богом. Он строит свой жертвенник, когда был отвергнут, и после внешнего благословения, которое даровал ему Бог и которое он присваивает себе, хотя он лишь испортил его. С другой стороны, вера Ионафана действует, не советуясь ни с кровью, ни с плотью; он действует, как говорит народ, с Богом (14,45). Народ не знал, что он там отсутствовал. Счастливый Ионафан! Вера увела его достаточно далеко вперед, чтобы он не услышал безрассудного проклятия, которое его отец призывал на того, кто вкусит пищи. Безумство чужого неверия не настигло его. Он был волен воспользоваться по пути милостью своего Бога с радостью и благодарением, и он продолжал свой путь ободренный и набравшийся сил - отрадное хождение в искренности, которая действует вместе с Богом!

Изучение этих двух глав очень поучительно, так как представляет нам разницу между хождением веры и хождением плоти с указанием того места, которое они занимают в деле Божием на основании их исповедания. Саул в первый раз оказался перед врагами, из-за которых Бог поставил его.

Тем не менее Саул подвергнут окончательному испытанию. Господь устами Самуила посылает его истребить Амалика. Это были безжалостные и ярые враги народа Божиего (Втор. 25,17-19). Они были первыми из народов; их слава и их гордыня (Чис. 24,7.20) были известны повсюду, но это был народ, осужденный Господом на гибель.

Теперь Бог доверяет Саулу исполнение записанного во Втор. 25,19. На этот раз весь Израиль сопровождает его безбоязненно. Это больше не были его враги изнутри, которые обычно подтачивали его силы и ослабляли его мужество: победа была полной. Следует лишь быть верным Богу и предпочитать славу Божию своим собственным интересам. Но Саул боится народа. Дух Божий говорит: "Саул и народ". Саул говорит: "Народ",- и чтобы пощадили их для Бога. Но наши оправдания - это лишь наше осуждение даже тогда, когда они обоснованны. Саул, не имея веры, не смотря в сторону Бога, боится народа больше, чем Бога. Каким же рабом является неверующий! Если он не раб врагов, он раб народа, которым, как ему кажется, он правит. Саул, вероломный по отношению к Богу среди народа и пред лицом благословений, которыми одаривает его Господь, наконец лишается царства.

Ни смирения, ни сокрушения сердца! Он исповедует свой грех, надеясь избежать наказания, но не в состоянии избежать его; он желает, чтобы Самуил почтил его все же перед старейшинами и перед Израилем. Самуил делает это и затем покидает его. Все изменяется, и на сцене появляется Давид.

Следует отметить, что последовательная история о царствовании Саула завершается с окончанием главы 14.

Глава 15 - это история, изложенная отдельно из-за важности того, что содержится в ней: окончательное отторжение Саула, отторжение, которое вводит Давида.

Самуил послан, чтобы помазать этого избранника Господня. Все, прославляющее плоть, и ее права оставлены, а младший сын, презираемый и забытый всеми, который ухаживает за овцами, выбран Богом, "ибо Господь смотрит не так, как смотрит человек". Самуил, уведомленный Господом, не колеблется в своем решении и не может принять ни одного из семерых сыновей, которые находятся дома: "Все ли дети здесь?" Наконец, он помазывает Давида, позванного с полей.

Но Бог не ставит Давида на вершину власти сразу, как он сделал это в случае с Саулом. Необходимо было, чтобы благодатью и верой он проложил себе дорогу через всякого рода трудности и чтобы, хотя на нем почивал Дух Святой, он действовал пред лицом власти, от которой отступил Дух, но которую Бог еще не отменил. Необходимо было, чтобы он стал покорным и смиренным, чтобы он почувствовал свою полную зависимость от Бога, то, что Бога достаточно во всех обстоятельствах; необходимо было, чтобы его вера упрочилась через испытание, в котором начинают ощущать, что Бог - все. Прекрасный прообраз Того, Кто прошел без греха по намного более мучительному пути! И не только прообраз, но в то же самое время этот сосуд, приготовленный Богом для Духа Святого, и этот последний сумел наполнить ее чувствами, которые, так трогательно описывая скорби Самого Христа и Его привязанность к Своему народу, указывают на помощь Бога тем, кто должен был в слабости пройти по такому же жизненному пути, что и Он. Ибо нельзя сомневаться в том, что не испытания Давида дали повод для большинства этих прекрасных Псалмов, которые, описывая обстоятельства, испытания и жалобы остатка Израиля в последние дни, как и Самого Христа (Который в духе отождествился с ними и взял на Себя их дело), таким образом предоставив стольким отягченным душам выражение их горестей и облегчение от них, и если даже их толкование этих Псалмов не было абсолютно точным, тем не менее сердце не ошибалось в них {Это неразумное толкование Псалмов между тем имело своим результатом низведение набожных душ ниже христианских привилегий. В Псалмах никогда не находили отношений сына с Отцом, ни духовных чувств, вызванных сознанием этих отношений. Само это слово может употребляется при этом в качестве сравнения, но данные отношения никогда не признавались в них и не могут быть быть признаны}.

Вернемся к нашей истории

Дух святой нисходит на Давида и покидает Саула, которого в то же самое время беспокоит злой дух. Провидение Божие приводит к нему Давида при помощи одного из слуг Саула, который знал его, и представляет его Саулу. Он понравился Саулу, и Саул хочет, чтобы он служил при нем; Давид становится его оруженосцем и играет на гуслях, когда злой дух беспокоит Саула. В глазах Бога Давид - помазанный царь, но он должен пострадать до своего воцарения, какой бы ни была его сила.

Филистимляне, это олицетворение мощи врага, снова появляются на сцене со своим единоборцем во главе, которого никто не смеет вызвать на бой. Давид же возвратился к себе и жил своей обычной простой жизнью.

Хотя то, что предшествует этому, дает общую идею о положении, в которое он был поставлен, по-видимому, он оставался возле царя недолго (17,15). Его отец посылает его к братьям, которые находятся в войске Саула. Там он видит филистимлянина, бросающего вызов войску Израиля. Ионафан не появляется здесь; есть лишь один, кто может сокрушить того, кто объединяет в своем лице всю силу зла. Вера Давида не знает в этом никакой трудности, потому что он видит здесь Бога, а в противнике - бессильного врага Божиего. Он был лишь "необрезанным", остальное имеет мало значения. При исполнении своих обычных обязанностей Давид уже встречался с трудностями, которые были не по плечу даже для сложившегося мужчины, но он преодолевал их еще ребенком по совсем простой причине: "Господь избавлял его". Он не похвалялся этим; он лишь исполнял долг, но при этом он познавал силу и верность Господа. И теперь он снова убеждается в этом; броня воина отброшена, вера не знает ее: Бог хочет исполнить это дело самыми простыми способами.

Давид объявляет, в чем его сила: "Я иду против тебя во имя Господа Саваофа". Затем он отождествляет себя с народом Божиим. "Узнает вся земля, что есть Бог в Израиле". Камень, который вонзается в лоб Голиафа, лишает его одновременно и силы и жизни. Давид отсекает голову Голиафа его собственным мечом, подобно Тому, Кто через смерть сделал немощным того, кто обладал властью смерти.

Все войско Израиля пользуется победой, одержанной Давидом. Саул, который забыл о нем, хочет, чтобы он остался с ним. Увы! Плоть, и даже мятежная плоть может любить избранника Господа из-за которого он приносит, но она не знает его. Давид неведом Саулу также тогда, когда он исполняет дело Божие, как если бы они никогда не встречались.

Но когда появляется Христос, остаток (ибо именно это представлял собой Ионафан) любит его, как свою душу, и этот Возлюбленный становится предметом всей его любви. Это, однако, в своем осуществлении не выходит за рамки личного царствования Христа. Ионафан представляет нам остаток, который любил его во время его унижения. Что касается этого мира, то так бывает всегда: есть остаток, который любит Христа и который желает Его царствования, хотя это кладет конец тому домостроению, в котором он пребывает. Здесь нет ничего от собственно церкви. Это остаток, который желает пришествия Христа. Саул, который кичился своим домом и хотел поддержать плотскими средствами, желает смерти того, кто должен прийти, чтобы установить царство. Так же поступали и евреи в отношении Христа.

Вера Давида, победителя филистимлян, имела несколько отличный характер от веры Ионафана. Ионафан не отступает перед трудностями; он видит Бога Израиля и делает дело Божие, которое Саул не делает. Это истинная и сильная вера народа Божиего. Но Давид, царь, хотя и скрывающийся, но избранный и помазанный, встречает лицом к лицу грозного врага своего народа во всей его силе, один вид которого наводит страх на спасающийся бегством народ.

Что самым трогательным образом характеризует веру Ионафана, так это его привязанность к тому, кто затмил бы его славу, если бы он смотрел на вещи, как люди, как поступал Саул. Но Ионафан поглощен своей любовью к тому, кого избрал Бог. Он видит в нем настоящего вождя Израиля, который достоин быть им, который, как бы презираем он ни был в настоящее время, должен процветать и царствовать от имени Бога. Также и достоинства Давида привлекают к нему Ионафана. Это была личная привязанность. Он был способен оценить, чем был Давид, и он забывает о своих собственных интересах, думая о нем. Голос и слова Давида проникают в его душу и привязывают его к царю, которого избрал Бог, когда он оставался еще в неизвестности и несмотря ни на что. Саул, вождь исповедующего народа и ревнующий ко всякому, кто мог бы занять его место и место его потомков, полон вражды к Давиду и покинут Богом; он становится орудием врага против Помазанника Господа. В конце концов он низвергнут, пораженный непосредственной и явной силой врага народа Божиего. Печальный конец для того, кто был сосудом благословения и орудием дела Божия, хотя это совершалось плотским образом.

Бог заставляет сиять истинную славу Давида ярче сановного блеска Саула. Победы первого воспеваются, разжигая ревность царя.

Теперь мы обрисуем вкратце черты веры Давида в этих новых обстоятельствах. Его рука никогда не поднимается против Саула; он послушно служит ему; он исполняет свой долг и терпеливо выносит преследующие его ревность и коварство.

Бедный Саул, возмущаемый злым духом! Давид играет на гуслях, чтобы успокоить его, а Саул хочет убить его. Давид спасается бегством. Саул боится его, так как Бог, Который покинул его, с Давидом. Он удаляет его от себя, но от этого Давид еще больше на виду у народа. Бог по-прежнему действует, чтобы осуществить Свои замыслы несмотря на все плотские предосторожности человека. Давид осторожен; в нем мудрость Божия; Бог с ним во всех его путях. Энергичный и нетребовательный, всегда благословленный, он любим всем Израилем и всей Иудеей, перед которыми он действует с силой и превосходством веры.

Саул желает обратить все это себе на пользу; он делает вид, будто почитает Давида, но лишь для того, чтобы столкнуть его с врагом, чтобы избавиться от него. Давид говорит о своей незначительности, и Мерова отдана другому. Мелхола дает Саулу возможность, кажущуюся ему более благоприятной. Давид, поскольку речь идет только о том, чтобы истребить силу врагов народа Божиего, соглашается на то, что предлагает Саул, и преуспевает. Саул все больше видит, что Господь с Давидом, и все сильнее страшится его - плачевное развитие плачевного состояния души! Между тем характер Саула не был лишен прекрасных естественных черт в те моменты, когда проявлялись его лучшие чувства. Но Бога в нем не было.

Заступничество Ионафана оказывает влияние на его отца, и какое-то время все идет хорошо. Но Саул, покинутый Богом, не выносит, что Бог с Давидом. Начинается война, и Давид, истинное орудие Бога в том, что Он делает для Своего народа, наносит им поражение и обращает их в бегство.

Здесь следует обратить внимание на то, что речь идет о филистимлянах; именно через них сила веры подвергается испытанию; именно здесь происходит сражение Бога и веры; именно здесь Давид всегда преуспевает, а Саул терпит поражение.

Злой дух снова нападает на Саула, и Давид, который пытается помочь ему, едва не был убит. Он убегает и приходит к Самуилу. Заметим здесь, как отчаяние, вызванное эгоизмом и самолюбием, дает повод для воздействия злого духа на душу. Здесь вновь проявляется власть, которая, хотя и была скрыта, еще управляла судьбой Израиля. Давид признает ее, и когда он уже не мог больше оставаться у Саула, он никоим образом не склонен прославлять себя, восставая против внешней формы, которую Бог осудил в основе, но еще не уничтожил. Вместо того, чтобы воспротивиться ей, он ограничивается признанием этого проявления власти Божией, которая дала Саулу царское достоинство и от которой он сам получил свидетельство и сообщение о силе и воле Бога; он укрывается у Самуила. Туда за ним следуют Саул и его слуги, которые, так же, как их господин, испытывают на себе действие силы, которая не действует на их сердца и не направляет их; это сила, благословение которой Саул потерял. Какая картина бесполезного и испорченного сосуда! Иногда он подчиняется власти сатаны, иногда пророчествует о власти Бога, от Которого его сердце далеко и Которым он покинут: его поведение не безнравственно внешне; он творит зло лишь тогда, когда Помазанник Господа возбуждает в нем ревность и ненависть.

Давид теперь изгнан от лица Саула и становится скитальцем на земле. Он больше не подчинялся Саулу, но в то же время являлся сосудом верности Бога. Изгнанный Саулом, он возвращен к источнику свидетельства Божиего, а у Саула есть еще смелость посягать на его жизнь, даже когда он рядом с Самуилом. Он полностью отбрасывает последнее принуждение и забывает все, что должно было напоминать ему о Боге и останавливать его руку. Он прославляет себя и похваляется достигнутым им положением, и присутствие Самуила не оказывает на него никакого воздействия. Это даже не "почти меня пред старейшинами народа моего": он ничуть не считается с пророком, против своей воли подчиняясь влиянию, которое он презирал. Таким образом, Давид защищен от его злых умыслов; он не может теперь возвратиться к нему. Это означало бы присоединиться к презирающим свидетельства Божии. Ибо что делать, когда человек пророчествует и тем не менее выступает против силы, которую он не может отрицать? Давид убегает. Но состояние Саула подвергается испытанию также и в этом отношении. Ионафан не может поверить в злую волю своего отца. Но прежде чем он обнаружил это, его преданность Давиду проявляется самым решительным образом. Его вера и его сердце полностью признают то, что ослепленный Саул не хочет принять (20,13. 17).

Даже тогда, когда Давид был изгнан, вера Ионафана не поколебалась; его сердце не отказалось от того, кто был возлюбленным его души, когда Давид, сияющий от молодости и от победы над Голиафом, отвечал Саулу со скромностью, которая еще более подчеркивала ее блеск. Его сердце любит и тогда, когда он лишь оскорбленный скиталец. Он признает его как избранника Бога и связывает надежду своего дома со славой того, кого он любит {Смотрите 23,16-17. Но то, что Ионафан предлагал тогда, не могло состояться. Речь шла о соединении старой системы по плоти с благодатью и замыслами Божиими. Ионафан, хотя он и любил Давида, принадлежал старой системе, которую Бог собирался осудить}.

Ионафан не следует за Давидом и погибнет вместе с Саулом. Что бы мы ни думали о символическом значении этой части его истории, мы видим здесь, что все, что связано с этой плотской системой, внешне имеющей отношение к интересам народа и имени Бога, рушится, что касается этого мира, вместе с системой, которая полностью погибнет.

Давид, осведомленный Ионафаном о намерениях Саула, уходит, а Ионафан возвращается в город.

Избранный царь теперь отвергнут. Он отправляется к священнику; тот дает ему священный хлеб по высшей благодати Божией, которая возвышается над предписаниями, связанными с благословением, когда это благословение было отвергнуто в Его Помазаннике и в Его свидетельстве. Когда дело обстоит таким образом, высшая благодать Божия ставит веру над всякими предписаниями. Поскольку Сам Бог и Его свидетельство не признавались, то хлебы предложения считались за обычные. Бог, действительно, делал все заново.

Именно так было в случае с Господом Иисусом. Личность отвергнутого Христа выше всех плотских предписаний, которые там, где Он, теряют все свое значение. Правда, Он подчинялся всем предписаниям и властям, но отвержение свидетельства Божия в Нем мало-помалу побуждало осознать, что действительно был Некто более великий, чем предписания, что Он отменял их, чтобы заменить их проявлением действенной и вечной благодати Божией. Было более важно накормить Давида, чем хранить то, что уже было несвежим. Бог дорожил им больше, чем хлебом скинии.

Давид берет меч Голиафа. Властью смерти Господь уничтожил всю силу того, кому принадлежало ее царство. Смерть - лучшее оружие в арсенале Бога, когда им владеет сила жизни.

Давид, озабоченный враждой Саула, ищет убежища у филистимлян. Что за дело было у него там? На этот раз Бог прогоняет его от них без наказания, но достаточно показывает ему, что его место было не там. Мы часто избегаем мудрости, которая ведет нас посреди врагов Божиих, стыдясь того недомыслиея, которое заставляет нас вновь удалиться.

Теперь Давид занимает свое место вместе с самыми достойными людьми земли (Евр. 11,38). К нему присоединяется пророк; его непосредственным образом приводит к нему ясное свидетельство Божие, и вскоре к нему также примыкает священник, так что, хотя он был отверженным, все, что принадлежало свидетельству и путям Божиим, сосредотачивается вокруг него. Он был царь, при нем был пророк, священник также находился при нем; все же внешние формы были в другом месте. Саул же, напротив, - как он пренебрег самим Самуилом, безжалостно преследуя Давида без страха Божиего и без угрызений совести, - так же избавляется он от священников при помощи иноплеменника, идумеянина, немилосердного врага народа, между тем как совесть этого последнего удержала бы его руку. И тогда Бог приводит священника к Давиду; подобным же образом мы видим там пророка после того, как Саул проявил к нему презрение.

Какая печальная история постепенного, но непрерывного падения того, кто, имея видимость блага, не обладает верой в Бога и кого Бог покинул! Как надежны пути Господни, каким бы ни было внешнее состояние дел!

Давид, хотя он был презираем, является царем и спасителем народа; он изгоняет филистимлян и истребляет их великое множество. Он находит в Израиле только предательство. Саул пользуется этим с целью схватить его. Но с Давидом - мудрость пророка, и он получает - ответ Бога через ефод священника, который находится с ним.

Заметим мимоходом, что Саул внешне сильно возвеличился. С ним теперь не шестьсот человек, которые следовали за ним, трепеща от страха; он может назначать своих начальников тысяч и сотен; он может раздавать виноградники и поля; у него есть свой Доик, начальник пастухов. Перед Богом, внутренне, он ужасно прогрессирует во зле; он не только покинут Богом, но преодолевает все преграды, которые ставит ему его совесть и которые воздвигали перед ним свидетельства и предписания Божии, ибо Самуил, пророк, и священники должны были бы стать тормозом для того, кто публично заявлял, что защищает интересы народа Божиего.

Внешнее процветание, соединенное с углублением внутреннего зла, - это весьма серьезно. Это не только ловушка для плоти, это также испытание для веры. Давид, напротив, внешне - изгнан из среды народа. У него нет ни дома, ни приюта. Но свидетельство Божие в лице Гада, пророка, и общение его с Богом посредством ефода священника такова его доля во время его изгнания. Гонимый человеком, он там, где Бог оказывает Свою помощь согласно нуждам Его народа.

Заметьте также, что Давид сам действует в качестве священника, чтобы обрести выражение помыслов Божиих. Он берет ефод, чтобы посоветоваться с Богом; он вкушает хлебы предложения, и этот замечательный прообраз Христа учит нас, что когда все рушится, то благословения переходят к тем, кто ходит по вере, в послушании и с пониманием долга верующего, который осознает, каково в духовном плане место веры, то, чем вера обязана Богу, и как она может рассчитывать на Него.

Заметьте также, что отличает здесь Давида: это не блестящие дела, не плод энергии веры, а внутренние побуждения и понимание того, что подобает его положению, духовное понимание того, что угодно Богу, и поведение, которым должен обладать Его служитель, как сосуд Его духовной энергии, в то время как подобающая ему власть принадлежит другому. Это хождение того, кто постиг, что подобает в этом трудном положении во всех обстоятельствах, в которые она ставит его, который почитает то, что почитает Бог, и делает дело Божие без страха, когда Бог призывает его, - это замечательный прообраз Христа во всем и пример для нас.

Кроме этого духовного разумения, этой духовной пригодности, большая часть этой истории показывает нам способ, при помощи которого Бог заставляет все способствовать исполнению Его замыслов (несмотря на все побуждения и намерения людей), чтобы поставить Давида через терпение и энергию веры в то положение, которое Он приготовил ему.

Однако Давид нуждается во вмешательстве и защите Божией. Покинув Кеиль (23) по предостережению Божиему, он идет в пустыню. Там его окружают войска Саула. Но в тот момент, когда Саул собирается захватить его, филистимляне нападают на землю, и Саул вынужден возвратиться.

Давид отправляется в безопасные места Эн-Гадди. Возвратившись от филистимлян, Саул преследует его там, более озабоченный своей ревностью против избранного царя Божиего, чем врагами своего народа. Но эта экспедиция не делает ему чести. Давиду предоставляется случай убить своего преследователя, но страх Божий управляет им, и сердце самого Саула тронуто на какое-то время его спасением, доказывающим, что Давид почитал его совсем иначе, чем он представлял это себе. Он ясно видит, что последует за этим, и просит дать обещание, что Давид позаботится о его потомстве; но Давид не возвращается к Саулу. Связь была прервана.

Наконец, Самуил умирает. Это имеет решающее значение, потому что того, кто осуществлял истинную связь народа с Богом, больше не было. Когда он умер, Израиль признает того, кого он презирал при его жизни.

Теперь изменяется также положение Давида и появляется Авигея. Ионафан никогда не расставался с той системой, с которой он был связан, никогда не присоединялся к Давиду, продолжая любить его, и никогда не разделял его страданий. Авигея же соединяется с ним; существующие отношения не мешают ей признавать помазанника Господня, и после смерти своего мужа она соединяется с Давидом. Ионафан предвосхищает остаток верных в характере остатка Израиля, который признает будущего царя и неотступно следует за ним, но не идет дальше. Что касается прежнего народа Израиля, то признание царя ему ни к чему. Этот народ будет благословлен в царстве при владычестве Христа, но не соединится с Ним на Его престоле. Ионафан не страдает вместе с Давидом и не царствует вместе с ним. Он остается с Саулом, и в связи с этим положением его жизненный путь заканчивается вместе с Саулом. Авигея и даже те недовольные, которые объединяются с Давидом, разделяют его страдания. Авигея полностью отказывается от образа мыслей своего мужа, и именно благодаря ее вере и ее мудрости Давид щадит жизнь Навалу. Бог судит этого последнего, и затем Авигея становится женой Давида.

Исторически Давид чуть было не пошатнулся на высоте своего положения. Фактически Израиль был пощажен только благодаря верному остатку, Авигее безрассудного Израиля, и связь Господа с церковью имеет характер не мести (как позже Он поступит с Израилем), а чистой благодати. А пока это Давид, который во время своего отвержения окружает себя теми, кто позже станет его соратниками и спутниками его славы в царстве, но он также берет себе жену.

Авигея называет Саула человеком. Господь, говорит она, устроит Давиду дом твердый; таково разумение веры {Фактически, когда священство было осуждено, среди верующих не оставалось никого, кто понимал бы замыслы Божии, кроме Самуила, пророка, и данного Богом царя, Давида; Авигея осознает это. Церковь должна мыслить соответственно той же мысли Божией, вопреки тому, что имеет место. Она не считается с Саулом. Самуил умер; теперь Давид - все в ее глазах. Закон и пророки были и до Иоанна. С тех пор царство небесное возвещено и каждый пытается войти в него. Где же были первосвященники и все их общество? Однако Господь покорился им как установлению Божию, как и Давид Саулу}. Такова истина о замыслах Божиих (2 Цар. 7,11) во всей их полноте. Сама по себе, не зная об этом, она создавала положение церкви в будущем, которое она готовила себе {Она намного более смиренна, чем Ионафан, и признает Давида намного полнее даже в этот момент. Это не друг, подобно Ионафану; это покорная душа, которая в духе отводит Давиду его место согласно Богу, и сама занимает свое место перед ним. Вот, что отличает дух церкви и истинного христианина}.

Ионафан представляет собой остаток в его иудейском характере. Но Авигея проникает в дух замыслов Божиих в отношении отверженного Давида, и Давид, который, покоряясь всему, может действовать по вере, признающей его, слышит ее голос и принимает ее.

Отметим черты веры Авигеи. Все зависит от способа, каким она оценивает Давида (это то, что определяет суждение христианина: во всех отношениях он ценит Христа), его право признано Богом; он обладает личным совершенством и тем, что принадлежало ему по замыслам Божиим. Она думает о нем в соответствии со всем хорошим, что Бог сказал о нем, она видит его, участвующего в битвах Господа, там, где другие видели только человека, восставшего против Саула, и все это идет от ее сердца. Она осуждает Навала и рассматривает его как уже осужденного Богом из-за этого, ибо о каждом явлении она судит в соответствии с тем отношением, которое существует между этим явлением и Давидом (стих 26); это суд, который Бог исполнит десять дней спустя, хотя Навал преуспевал у себя дома, а Давид был в изгнании и спасался бегством. Однако связь Авигеи с Навалом признается до тех пор, пока Бог не совершит суд. Она судит Саула. Он только человек, потому что с точки зрения ее веры Давид - царь. Единственное ее желание - чтобы Давид помнил о ней. Когда Ионафан отправляется к Давиду, он будет, говорит он, вторым после него, и Давид остается в лесу, в то время как Ионафан возвращается к себе домой. При том порядке вещей, который Бог осудил (суд, который вера признавала), он остается в своей семье и увлекается вместе с ней к гибели. Это важно для христианина; он с почтением относится, например, к официальному христианству, которое, насколько оно основано на власти Бога, есть религия Бога в мире, пока Бог выносит его и не восстает против него. Но для веры и личного хождения это христианство совсем ничто, подобно тому, как Саул был всего лишь человеком для веры Авигеи.

Увы! Саул не изменился: подстрекаемый зифеями, он снова ищет Давида, но только лишь для того, чтобы попасть в руки Давида и при более многочисленных свидетелях. Заметьте, что Давид более непосредственно взывает к Господу, чтобы Он рассудил между ним и Саулом. Разрыв здесь более полный. Саул был неисправим. Этот призыв к Богу был весьма уместен. Не подобает мириться со злом, так как это не соответствует хождению Духа. "Отче праведный, - говорит наконец Господь, - и мир Тебя не познал, а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня".

Давида во всем характеризовало, то, что он целиком полагался на Господа; таков Дух Христа в Псалмах.

Но Давид в конечном счете только человек, и тотчас после свидетельства о том, что рука Божия была с ним, свидетельства, которое признал даже Саул, его вера изменяет ему, и он отправляется к врагам народа Божиего. Бог, несомненно, пользуется этим средством, чтобы удержать Давида подальше от опасности. Но в то же самое время Давид подвергается испытанию; он был наказан и встал перед ужасной необходимостью изъявить свою готовность сражаться против Израиля. Есть только Один, Которого Его совершенство и Его мудрость уберегли от всех соблазнов.

Можно заметить, что Давиду изменяет вера сразу же после явного вмешательства Бога (26,12). То же самое и с Илием (1 Цар.19). Можно сказать, что в наших сердцах вера иссякает при чрезвычайных усилиях. При помощи веры кризис был преодолен, но сердце, которое было ее сосудом, устрашено им, в то время как в Иисусе обнаруживается совершенно божественная неизменность совершенства.

Давид уходит подальше от города царя. В земле филистимской царь оказывает ему почести, но не из-за веры, а из-за осторожности, которая не дорожит истиной. Это жалкое положение, однако Бог не покидает его. Он карает его, и сильно, но также щадит и оберегает его. Мы видели подобные действия Господа и в жизни скитающегося Иакова.

Анхус, который знает Давида, хочет использовать его на своей службе, и Давид не может отказаться, ибо когда тот, кто обладает силой, которую дает Дух Божий через веру, оказывается в ложном положении из-за неверности, то у него нет сил против того, чьей власти он покорился и если он не употребит для своего покровителя все способности, которыми он одарен, то он совершенно естественно вызовет его ревность. Давид, возможно, избежал бы всего этого, отправившись в Секелаг, но он не смог сделать этого. Бог в Своей милости сохранил его, но в это время он находился в печальном и ложном положении.

Саул, как и Израиль в настоящее время, находился в еще более печальном положении, не имея поддержки ни от Бога, ни от врага. Саул покинут Богом. Самуил умер, так что Израиль не связан более с Богом посредством его.

Давид, который по меньшей мере давал отпор филистимлянам, по вине Саула находится среди них. Царь с показным усердием уничтожает всех волшебников. Он вопрошает Бога, но Бог не хочет отвечать ему. Следовательно, он лишен совести и веры, однако обстоятельства не терпят отлагательств, и он прибегает теперь не ко внешнему служению Богу, как прежде (он знает, что это больше не принадлежит ему - грустное и глубокое убеждение), а к тому, что он осудил и изгнал из страны как зло (когда он еще поддерживал свою религиозную репутацию), к тому, что по-прежнему считал злом, но филистимляне угрожают ему, и пред их лицом мужество изменяет Саулу. Он ищет волшебницу. Здесь он встречается с Богом. Самуил выходит, но так, что это пугает женщину. Она чувствует, что есть сила выше ее чародейств. Самуил возвещает Саулу без церемоний и без всякого сочувствия (потому что оно не было более возможно) о торжественном суде Божием.

Бог в Своей милости заботится о спасении Давида посредством ревности филистимских князей. Однако Давид, чтобы сохранить свое доверие у Анхуса, падает, как мне кажется, еще ниже, и заявляет, что он преисполнен доброй воли, чтобы идти сражаться против врагов царя, то есть против народа Божиего. Это, как мне представляется, самое низменное в жизни Давида. Бог дает ему это почувствовать, так как, пока он у Анхуса, Амаликитяне лишают его всего, сжигают Секелаг огнем, а те, которые были с Давидом, хотели побить его камнями.

Все это очень грустно, но благодать Божия помогает своему служителю; целью этого наказания было вернуть его к Богу, так как в глубине души он думал о Нем. Он укрепляется в Господе, своем Боге; он спрашивает у Него, что ему делать. Какое долготерпение, какая милость Божия, как Он заботится о Своих даже в то время, когда они отдаляются от Него!

Давид, действительно возвратившийся к Богу и избавленный от своего ложного положения, ходит и действует вместе с Богом. Бог готовил ему без его ведома совсем иное положение, для которого Он очищал и готовил его. Как было бы ужасно, если бы Давид остался вместе с филистимлянами, если бы он принял участие в поражении народа Божиего и в смерти того, кого он столько раз щадил таким трогательным образом! Как заблуждается дитя Божие, когда оно подчиняется власти неверных вместо того, чтобы рассчитывать на поддержку Бога посреди трудностей, которые встречаются на пути веры. В этих самых трудностях и проявляются все божественные милости.

Обратите внимание на ту опасность, в которой оказывается верующий - если его вера не искренна и если ему хоть немного недостает ее, - ввергнутый преследованиями исповедующих в объятия врагов Бога. Естество устает и ищет утешения вдали от узкого и усеянного терниями пути. Это случается, когда народ Божий, полагаясь на свою собственную волю, доверяет свои интересы тем, кто защищает только свои интересы в менее трудном положении, каковое, однако, не от веры и не от Бога. И чем более величественно дело для веры, тем больше естество утомляется при этом, если вера начинает ослабевать. Секелаг захвачен во время отсутствия Давида, но он преследует тех, кто разграбил его, и забирает у них все захваченное ими.

Давид, открытый и щедрый, сумел найти в трудности, вызванной эгоизмом его воинов, возможность определить то, что подобало воле Божией, и вместо того, чтобы попытаться разбогатеть за счет добычи, которая досталась ему, он пользуется ею, чтобы поддержать отношения доброжелательности со старейшинами своего народа и доказать им, что Господь по-прежнему с ним.

Глава 31 повествует о трагической смерти Саула и Ионафана, завершая эту трогательную историю полным поражением израильтян. Вся история Саула и его семьи, восставленных, чтобы истребить филистимлян, закончилась. Саул и его сыновья погибают от их рук; они обезглавлены, их оружие с ликованием перенесено в храмы их богов, а их тела повешены на стенах Беф-сана. Печальный конец, какой всегда ожидает плоть в сражениях Божиих.

Проследим вкратце историю Давида. Искренность веры поддерживает его в положении долга, и он довольствуется этим, не испытывая желания выйти из этого положения, потому что ему достаточно одобрения Бога. В этом, следовательно, он рассчитывает на помощь Бога, как будто она уже обепечена ему; он действует согласно силе Господа. Лев и медведь повержены его детской рукой. Почему бы и нет, если Бог был с ним? Он следует за Саулом с одинаковой искренностью, и затем возвращается для ухода за своими овцами с той же самой удовлетворенностью. Здесь, в тайне, он понял через веру, что Господь был с Израилем; он понял природу и силу этой связи. Он видит в состоянии Израиля нечто такое, что не отвечает этой связи, но что касается его, и его вера останавливает свой выбор на верности Бога. Необрезанный филистимлянин погибает, как погиб лев. Он служит Саулу в качестве музыканта с той же искренностью, что и прежде, находясь подле него, и когда Саул посылает его как начальника тысячи, он показывает свое достоинство. Он подчиняется приказам царя.

Наконец, царь изгоняет его, но он по-прежнему сохраняет веру. Теперь это больше не подвиги, по понимание того, что подобало ему, когда духовная сила была в нем, а внешняя божественная власть находилась в руках другого. Это было то же самое положение, что и положение Иисуса в Израиле. Давид не оступается в этом положении, а трудности лишь еще больше подчеркивают всю красоту благодати Божией и плоды дела Духа, одновременно развивая совершенно особенным образом духовные привязанности и тесные отношения с Богом, его единственной поддержкой. Это, в частности, послужило поводом для Псалмов. Веры достаточно, чтобы позволить ему преодолеть все трудности на его пути, и в этом она раскрывает всю свою красоту и все свое очарование. Благородство характера, которое вера придает человеку и которое есть отблеск характера Бога, вызывает в самых очерствевших душах, даже в тех, которые, покинув Бога, были покинуты Им (состояние, в котором грех, эгоизм и отчаяние объединяются, чтобы сделать человека бесчувственным), чувства естественной привязанности, угрызения естества, которые пробуждаются под влиянием чего-то такого, что выше его скверного характера, что бросает свой свет (мучительный, потому что он лишь на мгновение и бессилен) на те потемки, которые окружают несчастного грешника, не ищущего Бога. Потому что вера держится достаточно близко от Бога, чтобы стоять над злом; она избавляет естество от власти зла, поскольку само естество не в состоянии владеть собой. Но Бог там, где вера; вера также почитает все, что почитает Бог, и сообщает тому, кто имеет что-то от Бога, это почитание, обусловленное тем, что принадлежит Ему и что напоминает сердцу о Боге с той любовью, которую вера питает к Нему, перенося ее на все, что от Него или относится к Нему. Именно это мы всегда видим в Иисусе и повсюду, где пребывает Его Дух; именно это придает столько красоты, столько возвышенности вере, которая облагораживается благородством Бога, признавая то, что в силу своей связи с Ним, благородно в Его очах, какими бы ни были беззаконие и развращенность тех, кто облечен этим достоинством. Вера действует от имени Бога, являя Его среди всех обстоятельств, вместо того, чтобы они управляли ею. Ее превосходство над тем, что окружает ее, очевидно. Какая отрада - свидетельствовать об этом болоте этого жалкого мира!

Но хотя в том положении, в которое вера ставит нас в этом мире, ее достаточно для всего того, что мы встречаем в нем, общение с Богом, увы, несовершенно в нас. Вместо того, чтобы без устали выполнять наш долг, каким бы он ни был, потому что Бог с нами, и, убив льва, быть готовыми убить медведя и через это самое еще больше приготовиться к схватке с Голиафом, когда вера должна укрепляться победами, естество устает от сражений; мы выходим из нормального положения веры, чтобы пасть и опозорить самих себя. Какая разница между Давидом, который при помощи плодов благодати заставляет плакать Саула, хотя бы на минуту раскрепостив его чувства, и Давидом, неспособным поднять руку на филистимлян, которых он так часто разбивал наголову, и заявляющим, что он готов сражаться против Израиля и Саула, которого он пощадил!

Братья мои, давайте оставаться в положении веры, внешне более трудном, но зато там, где пребывает Бог и где благодать, единственно ценное в этом мире, процветает и связывает наше сердце с Богом тысячами уз любви и признательности, - с Тем, Который знает нас и снизошел до наших нужд и желаний наших сердец. Вера дает нам энергию, вера дает терпение, и часто таким образом развиваются самые драгоценные привязанности, которые, если энергия веры делает из нас служителей на земле, радуют небо, потому что Тот, Кто является предметом веры, находится на небе и наполняет его Своим присутствием пред Богом.