Изучая книги Исход, Левит и Числа, мы видели то, что можно назвать абстрактной символической системой. Иными словами, мы видели в них некоторые установления, утвержденные Богом, образец которых был показан на горе. Эти образы в целом Моисей должен был по внушению Бога передать своему народу, совершенно не касаясь вопроса, будут ли они выполнены согласно последнему во время перехода через пустыню. Поэтому я и назвал это абстрактной символической системой, ибо значение этого вовсе не зависит от того, будет ли этому преданы израильтяне. Вполне возможно, что они в течение того времени не исполняли в точности ни одно из установлений Бога и не подчинялись им.

Таким образом, мы знаем наверняка, что самое главное требование - обряд левитов - не было осуществлено на практике, и если уж израильтяне оказались неверными в том, что было самым настоятельным требованием и совсем несложным в отношении средств осуществления, то мы едва ли можем предполагать, что они с покорностью исполняли то, что было сопряжено с неимоверными, если не сказать, непреодолимыми трудностями. Еще до этого закона со времен Авраама, по всей вероятности, не было более важного и более непреложного предписания, чем обрезание каждого младенца мужского пола; и все же мы уверены, что ни один младенец не был подвержен обрезанию все сорок лет странствия израильтян по пустыне. Этот факт, по-видимому, представляет собой некоторую важность, потому что известно, что возникали определенные трудности в отношении практического осуществления различных постановлений, требующих жертвоприношений там, где не было для этого средств. Мы читаем о жертве за грех и жертве повинности, о мирной жертве и возлиянии, не говоря уже о ежедневном приношении в жертву двух агнцев и о праздничных жертвоприношениях. Люди много рассуждают об этом особенно в последние годы, задаваясь вопросом, как это все можно было осуществить в условиях странствования по пустыне, где людям казалось довольно трудным пройти, оставшись невредимыми, пусть даже с ними был Иегова, их Бог, который кормил их небесной манной и при необходимости давал воду из скалы. Однако, как правило, неверующие никогда не принимают во внимание Бога. Хотя сыны Израиля по повелению Бога вели за собой через пустыню мелкий и крупный скот и могли прибавить к этому скот побежденных ими врагов, речь сейчас идет о том, как устранить множество возражений, возникших по этому поводу, и доказать, что суть этих постановлений не была понята.

Все дело в том, что с какой бы точностью ни исполнялись предписания Бога в пустыне, Он с помощью этих постановлений возвещал грядущие добрые перемены. В этом было настоящее их предназначение. Поэтому речь идет не о том, в каком отдаленном месте приносились тогда жертвы, а о том, как много людей обучалось исполнять уставы Бога через символы. То, что Бог указывал с помощью этих символов, теперь явило свое значение с тех пор, как был явлен Христос и свершилось дело искупления. Это рассматривается совсем по-другому во Второзаконии, по причине чего я указал на это под таким углом зрения.

Второзаконие - в высшей степени полезная книга. Символы представлены здесь всего лишь в нескольких местах, в то время как множество наставлений переполняют ее страницы. В основе этого лежит вовсе не простое повторение сказанного в предыдущих книгах. Второзаконие, несмотря на свое название, взятое из Септуагинты, не является подобным повторением. Дух Бога через Моисея передал нам наряду с особым духовным увещеванием символы, касающиеся положения израильтян, когда они находились на самом краю обетованной земли. Они прошли пешком к восточному краю Иордана; теперь они были на границе той земли после того, как их длительная связь с Богом в пустыне достигла своей полноты. И эта книга (хотя и в ней есть намеки на то, о чем Бог говорил во всех предыдущих) не в меньшей степени, чем остальные, носит свой собственный своеобразный характер. Она отличается не комбинациями символов, какими бы ни были масштаб и цель тех символов, которые в ней встречаются, что мы видели в ясно выраженных формах, встречающихся в книгах Исход, Левит и Числа; здесь же все используемые Духом средства (будь это прямое заявление нравственного характера, составляющее большую часть данной книги, или ряд намеков, совпадающих с ее практической целью) от первого до последнего, по-видимому, являются принуждением к повиновению, основанном на отношениях между Богом и израильтянами, которых Он ввел как свой народ в свою землю. Поэтому само это вступление обращено к народу с целью осуществить эти требования.

Есть и другая особенность во Второзаконии, о которой коротко следует сказать до того, как мы перейдем к деталям; имеется в виду несостоятельность израильтян. Это было после случая с золотым тельцом и, более того, после всех исправительных мер, которые Бог предпринял в отношении своего народа. Они неоднократно видели свою собственную природу и в достаточной мере испытали долготерпение и милосердие Бога в процессе его управления ими. Теперь все это подходило к концу. И это задает тон книге. Их законодатель намеревался покинуть их и теперь оглядывался на прошлое; но взгляд Бога также был устремлен вперед, на землю, в которую они собирались войти. Отсюда такой чрезвычайно серьезный тон и сдержанность; эта серьезность основана на великих отношениях с Богом, чья преданная и святая рука вводила их теперь в его землю. Прежде всего, главной целью было заставить народ Бога подчиниться ему. Это было подчинение людей, которые уже познали, что значит явно потерпеть неудачу при выполнении взятых на себя обязательств. То поколение, несомненно, вымерло, и вопрос заключался в том, было ли готово новое поколение войти в святую землю, извлекли ли они урок из прошлого? Престарелый законодатель, ведомый Святым Духом, должен был донести до их сердец эту убедительную истину.

Этот факт также объясняет то, почему книга Второзаконие используется в Новом Завете таким выразительным образом и при обстоятельствах весьма критических. На эту книгу ссылается Господь, будучи искушаем дьяволом. Он цитирует отрывки только из этой книги. Во всех трех случаях Господь Иисус черпает ответы из Второзакония. Несомненно, это очень важно. Он не мог бы сослаться ни на какую другую книгу, как бы она ни подходила во всех отношениях к данной ситуации. Это было обязательно, и я думаю, потому, что нигде нет слов, которые можно было бы так удачно применить к этому случаю. Осмелюсь сказать, что здесь имеют место и другие соображения и что ссылка Господа на Второзаконие не ставит целью принизить соответствующие слова, встречающиеся в другом месте Писания. Нет нужды сомневаться в том, что слова, являющиеся цитатой из Второзакония, были самыми лучшими и были выбраны с божественным совершенством. По-видимому, глубочайшая мудрость кроется в цитировании выражений из этой книги, как и то, что ее слова являются самыми подходящими. Книга, из которой они были выбраны, сама по себе исключительным образом подходит к данному случаю, как мы увидим это; можно ли сомневаться в том, что благословенный Господь знал об этом бесконечно лучше, когда соблаговолил процитировать эту книгу?

Итак, в чем же заключается это соответствие не только цитируемых слов, но и самой книги, откуда были процитированы отрывки? В чем же причина того, что именно Второзаконие самым наилучшим образом дает Христу ответы в нужный момент, если сравнивать эту книгу с любой другой книгой Писания? Я без колебания присоединяюсь к тому мнению, что наш Господь Иисус избрал те строки не только потому, что они сами по себе точно подходили при сопротивлении искушению дьявола, но еще и потому, что с точки зрения нравственности они были обращены к народу в тот момент, когда наступило его духовное падение и когда только милосердие Бога было снова обращено к ним, прежде чем они вошли в святую землю. Господь, цитируя строки из Второзакония, показывает, что Он не упускает из виду состояние народа Бога, как бы они сами ни были слепы и бесчувственны к этому. Однако Господь не просто сказал то, что было правдой, но основание и установка этой книги, как только Он избрал свои ответы, стали таковыми, словно заняли подобающее им место в определенных обстоятельствах перед лицом Бога. Чем меньше израильтяне ощущали свое падение, тем в большей степени Иисус чувствовал это за них. Если они были поглощены обрядами и церемониями, считая это приятным для Бога, то сам Иисус полностью посвятил себя повиновению, являясь постоянным примером того, кто никогда не стремился к своеволию. Действительно, Он обрел свою славу именно в том, что был единственным из всех живущих когда-либо на земле людей, кто никогда и ни в коем случае не уклонялся от того, что в конце концов является самым приятным, замечательным и высоким в человеке, живущем на земле, - абсолютной преданности своему Богу и Отцу и исполнения его воли. Такова была повседневная жизнь Иисуса.

Теперь Израиль полностью потерпел неудачу в занимаемом им положении. Книга Второзаконие признает это поражение, основываясь не только на невозможности отрицать это, но и на обязанности признать это. В то же время имеет место милосердное явление Бога и введение того, что подходило народу Бога в тот момент, когда произошло падение. Это предполагает знание Бога душой, и, несомненно, так было с Моисеем. Нам очень хорошо известно, что когда Бог открывал свои намерения израильтянам, то Он открывал свои пути Моисею. Но Иисус знал самого Бога так, как Моисею не было дано его знать, и на основе этого Он прославил книгу, в которой говорится, что в состоянии падения единственным спасительным принципом является подчинение. Об этом мы узнаем еще больше, когда рассмотрим книгу Второзаконие, хотя сейчас мы можем полностью и не увидеть особого характера того, что изложено в последней части этой книги. Здесь также будет доказано, что Новый Завет использует это весьма удивительным образом. Но так как ответы Господа Иисуса взяты из первой части Второзакония, которую мы будем рассматривать в связи с этим, то я сразу же обращусь к этому очевидному факту. Мы никогда не сможем должным образом понять Ветхий Завет, пока не взглянем на него в новом свете; и если есть кто-то, кто лично и самым очевидным образом является святым, то стоит ли говорить, что это Иисус? Люди об этом забывают, и поэтому неудивительно, что Второзаконие в общем-то плохо понимают даже чада Бога, что мысли толкователей довольно неясны, когда они объясняют его и что люди склонны читать эту книгу без глубокого проникновения в ее значение. Однако потеря при этом может показаться сравнительно незначительной, если ее вообще не читать. Короче говоря, как мы можем по достоинству оценить эту книгу, рассматривая ее лишь как многословное повторение закона? Итак, избавившись от непочтительного отношения к этой вдохновенной книге, мы получаем впечатление иного плана: Второзаконие носит характер четырех книг Пятикнижия, о чем уже говорилось и о чем мы узнаем более подробно.

Давайте рассмотрим все подробности, насколько это возможно в таком кратком обзоре, какой мы можем себе позволить в настоящее время.

Первое, о чем здесь пойдет речь, - это то, что Бог сказал израильтянам в Хориве, говоря: “Полно вам жить на горе сей! обратитесь, отправьтесь в путь и пойдите на гору Аморреев и ко всем соседям их, на равнину, на гору, на низкие места и на южный край и к берегам моря, в землю Ханаанскую и к Ливану, даже до реки великой, реки Евфрата; вот, Я даю вам землю сию, пойдите, возьмите в наследие землю, которую Господь с клятвою обещал дать отцам вашим, Аврааму, Исааку и Иакову, им и потомству их. И я сказал вам в то время: не могу один водить вас; Господь, Бог ваш, размножил вас, и вот, вы ныне многочисленны, как звезды небесные”. Моисей напоминает им о том, как он разделил бремя забот о них с другими: “Изберите себе по коленам вашим мужей мудрых, разумных и испытанных, и я поставлю их начальниками вашими”. Так и было сделано, но вдобавок сказано, что, когда они отправились от Хорива и шли по всей пустыне, “которую вы видели, по пути к горе Аморрейской... сказал я вам: вы пришли к горе Аморрейской, которую Господь, Бог наш, дает нам; вот, Господь, Бог твой, отдает тебе землю сию, иди, возьми ее во владение, как говорил тебе Господь, Бог отцов твоих, не бойся и не ужасайся”.

Далее говорится о том, что побудило израильтян послать соглядатаев в ту землю (ст. 24 и далее). Полезно отметить, что этого мы не узнали бы из книги Чисел. То, что мы имеем здесь, вовсе не повторение, - это вводит нас в суть чего-то таинственного, в то, что действовало в людях и мешало их блаженству. Главное, о чем следует сказать, - это то, что в израильтянах отсутствовал дух покорности, и его им недоставало потому, что в них не было веры в Бога. Это здесь ясно показано. Следовательно, не исключением было и то, что они пожелали послать соглядатаев, или то, что Бог согласился с их желанием иметь соглядатаев (это мы уже видели). “Но вы все подошли ко мне и сказали: пошлем пред собою людей, чтоб они исследовали нам землю и принесли нам известие о дороге, по которой идти нам, и о городах, в которые идти нам”. Моисей отмечает, что это слово понравилось ему: здесь обо всем говорится так, как было на самом деле. Моисей мог в тот момент и не понять, что руководило желанием народа; но теперь все выясняется. “Слово это мне понравилось, и я взял из вас двенадцать человек, по одному человеку от (каждого) колена. Они пошли, взошли на гору и дошли до долины Есхол, и обозрели ее; и взяли в руки свои плодов земли и доставили нам, и принесли нам известие и сказали: хороша земля, которую Господь, Бог наш, дает нам. Но вы не захотели идти и воспротивились повелению Господа, Бога вашего, и роптали в шатрах ваших и говорили: Господь, по ненависти к нам [были ли они уверены в этом?], вывел нас из земли Египетской”. Разве это не показывало раздражительность непокорных чад, если такое было на самом деле? “Господь, по ненависти к нам, вывел нас из земли Египетской, чтоб отдать нас в руки Аморреев и истребить нас; куда мы пойдем? братья наши расслабили сердце наше, говоря: народ тот более и выше нас”.

Автор осмеливается сопоставлять отрывки данной главы с двумя отрывками из другого места Писания для того, чтобы показать, что слова Бога, обращенные к вдохновленному автору, были всего лишь его собственным измышлением и просветлением его сознания свыше. Его и других святых писателей следует рассматривать не иначе, как духовных представителей своей эпохи, связанных с Богом.

Моисей, якобы пишущий о том же самом мероприятии (о миссии разведчиков в книге Чисел) в более позднее время, указывает на то, что сам народ предложил это мероприятие Моисею, который, рассмотрев предложение, одобрил его, потому что оно пришлось ему по душе и не противоречило совести: “Но вы все подошли ко мне и сказали: пошлем пред собою людей, чтоб они исследовали нам землю... Слово это мне понравилось, и я взял из вас двенадцать человек, по одному человеку от (каждого) колена”. Подобным образом объявляется, что важное общественное мероприятие было осуществлено Моисеем по предложению его тестя Иофора, который сказал, пророчествуя: “Если ты сделаешь это, и Бог повелит тебе, то ты можешь устоять” (Исх. 18, 23). Однако во Второзаконии Моисей говорит о том же установлении как о своем собственном (гл.1, 9 и т. д) без всякой ссылки на Иофора или на божественное повеление, о котором говорил Иофор. Такова слабая попытка скептика умалить характер и значение Писания. Но верующий усматривает мудрость и милосердие в сравнении первого исторического утверждения с тем формальным ритуалом, который законодатель предложил поколению, собиравшемуся вступить в обетованную землю, а добавочная информация также имеет важное значение.

В книге Чисел удостоверяется тот факт, что Бог повелел Моисею послать соглядатаев; во Второзаконии указаны и мотивы, побудившие людей устремиться к этому, ибо Моисей сам предложил им пойти и взять землю, но они умоляли его, чтобы сначала в эту землю были посланы соглядатаи. Это желание исходило не от Бога и не от его раба Моисея, а от народа, хотя Моисей по повелению Бога действительно послал их, но, как оказалось, к погибели этого поколения. И уже было отмечено, с одной стороны, что он благородно не повторяет здесь предложение Бога вновь произвести от него народ после того, как истребится прежний (этим Бог побуждал Моисея к заступничеству); хотя, с другой стороны, Моисей признается здесь, что он не в меньшей степени, чем их отцы, огорчил Бога и теперь не имеет права ввести их в обетованную землю и должен передать эту почетную миссию Иисусу Навину. Представьте себе состояние ума человека, заявляющего, что во Второзаконии Моисей вторично сваливает вину за свое изгнание на народ (Втор. 1, 37; 3, 26; 4, 21), хотя, судя по книге Чисел (гл. 20, 12), Бог наказал его за то, что тот не верил ему; его наказание было вызвано его же неповиновением (Док. Д. “Введение в Ветхий Завет”, стр. 367).

И опять-таки, что может быть проще и понятнее, чем то, что в конце Моисей должен был опустить имя и совет Иофора и подчеркнуть, что не Иофор, а народ выбрал начальников? На это он полностью указал в данной истории. И теперь он подробно останавливается на том, что народ сыграл свою роль в этом и знает свою неспособность справиться с возросшей численностью, увеличить которую в тысячу раз он трогательно умоляет Бога, но при этом требует, чтобы начальники судили по справедливости.

Вот к чему привело послание соглядатаев в землю Ханаана. “Народ тот более и выше нас, города там большие и с укреплениями до небес, да и сыновей Енаковых видели мы там. И я сказал вам: не страшитесь и не бойтесь их; Господь, Бог ваш, идет перед вами; Он будет сражаться за вас, как Он сделал с вами в Египте, пред глазами вашими, и в пустыне сей, где, как ты видел, Господь, Бог твой, носил тебя, как человек носит сына своего, на всем пути, которым вы проходили до пришествия вашего на сие место. Но и при этом вы не верили Господу, Богу вашему, Который шел перед вами путем - искать вам места, где остановиться вам, ночью в огне, чтобы указывать вам дорогу, по которой идти, а днем в облаке [далее последовало еще худшее]. И Господь услышал слова ваши, и разгневался, и поклялся, говоря: никто из людей сих, из сего злого рода, не увидит доброй земли, которую Я клялся дать отцам вашим”.

Эти торжественные слова были произнесены перед народом Израиля, собравшимся вступить в пределы той прекрасной земли. Мы можем без труда увидеть, насколько замечательно подходит здесь подобное вступление. Они были готовы вступить в обетованную землю по особой милости; ибо важно помнить, что вовсе не благодаря завету, заключенному в Хориве, сыны Израиля вообще вступили в обетованную землю. Если бы Бог следовал условиям того завета, то народ Израиля никогда бы не нашел дорогу в землю Ханаана; но Бог соблаговолил ввести новые условия, и то, как Он сделал это, будет показано до рассмотрения данного отрывка из книги Второзаконие; израильтяне вступили в землю обетованную только лишь потому, что Бог с присущей ему милостью принял новые условия завета. В то же время Моисей, будучи хорошо осведомленным об этом, напоминает израильтянам об истинном источнике их бедствий и о наказании, обрушившемся на них от Бога.

Поэтому, очевидно, данная книга наиболее заметно отличается от всех предшествующих ей. Ее мораль такова: единственно возможный путь установить отношения с Богом - это быть покорным ему. В этой книге показано, какова сущность покорности, как она изменяется, как милосердно Бог учитывает слабость вступивших в отношения с ним и как Он утверждает этим свою славу. Как бы ни оборачивались события, каким бы милосердным Он ни был, каковы бы ни были его отношения со своим народом, покорность является именно тем, без чего Он не может обходиться. Вот поэтому мы и видим, что при первом же случае, происшедшем с израильтянами, Бог предупреждает их, чтобы они не ходили на аморрейскую гору; но они, проявив упрямство и самоволие, взошли на ту гору и потерпели поражение перед лицом своих врагов. Обетованная земля расстилалась прямо перед ними, и они, судя по всему, могли бы войти в нее и сразу же завладеть ей. Почему же они не сделали этого? Книга Второзаконие объясняет это: потому что они нисколько не доверяли Богу. Поэтому, когда Бог повелел им войти в эту землю, они отказались и пострадали вследствие своей непокорности.

Ведь это и есть, так сказать, решающее испытание, которого Моисей касается в продолжение всей книги; это - проповедь, ибо, действительно, в данном отношении мы можем назвать Второзаконие книгой божественных проповедей. Она состоит из обращений духовного характера и призывов, написанных в манере, совершенно необычной для всех пяти книг Моисея. Нужно ли напоминать, как все это подходит к последним словам того, кто как раз собирался тогда покинуть этот мир? Они исполнены той несравненной торжественности, которую нельзя так хорошо передать словами, а можно только почувствовать в общем контексте этой книги. Сам Моисей глубоко сознавал всю эту ситуацию, но совсем не так, как чувствовал бы ее не доверяющий Богу, ибо он хорошо был научен во всем полагаться на его любовь. Мы прекрасно знаем, что Бог делал все ради своей собственной славы. Как же мог тогда его раб допустить проступок? Были причины, кроющиеся в сущности Бога, по которым Моисею не удалось ввести народ в обетованную землю. В критический момент он принизил Бога и сам не мог не почувствовать этого. Нельзя сказать, что это хоть как-то омрачило отношение между Богом и его слугой. Поскольку Бог любил Моисея, то и Моисей был уверен в Боге. Тем не менее, было то обстоятельство, что ему не удалось освятить Бога в своем сердце должным образом, так что он даже представил его в ложном свете, когда прежде всего требовалось ясным и достойным Бога образом позволить увидеть его благодать. Все это прибавило торжественности тону и стилю, в каком призывал отходящий в мир человек Бога.

Итак, в то время те обстоятельства, в каких находились Моисей и народ, наилучшим образом подходили для того, чтобы научить людей покорности. Ибо для народа в его отношениях с Богом это единственно возможный способ угодить ему и испытать радость от общения с Богом, которая придает силы его народу.

Покорность - вот истинный источник благодати, в то время как непокорность явно ведет к гибели. Такова благодатная тема, с которой мы встречаемся на протяжении всей этой книги.

Отсюда история об аморреях, которую мы видим далее. По этой же причине, поскольку Моисей не сумел показать, что Иисус Навин займет его место, он не колеблясь рассказывает о своем позоре. Сколько любви было бы во всем этом, если бы любыми средствами ему удалось внушить покорность людям, которые собирались войти в обетованную землю! Как благи пути и слова Бога! Именно таким же образом в Новом Завете рассказывается о падении апостола Петра, которое постигло его не в начале служения, но в самой середине. По этой самой причине Писание не скрывает от нас чрезмерную горячность апостола Павла, как и слабость Варнавы; по этой причине оно указывает нам на ошибки Фомы и Марка: обо всем этом открыто сказано нам в назидание. Внешним долгом каждого создания, будь то иудей или христианин, является покорность. Итак, после того, как все это было показано нам с самого начала, мы узнаем, что недоверие Богу побуждает его дать новое повеление. Бог приказывает больше не восходить на аморрейскую гору и не завоевывать эту землю, а повернуть назад и отправиться в пустыню. Израильтяне вовсе не пожелали подчиниться этому, и тот же самый дух, поддавшись которому они отказались взойти на гору вопреки повелению Бога, заставил их отказаться возвратиться в пустыню и исполнить его волю.

“И вы отвечали тогда и сказали мне: согрешили мы пред Господом, пойдем и сразимся”. Да, легко сказать: “Согрешили мы”. Но как часто нам приходится убеждаться в том, что это торопливое, отрывистое признание греха вовсе не означает, что грех прочувствован человеком! Это, скорее, является доказательством того, что сердце ожесточилось. Голос совести говорит о том, что необходимо исповедаться в грехе, но едва ли найдется еще что-либо, что еще в большей степени делает сердце черствым, чем привычка исповедоваться в грехе, не ощущая самого греха. Это, я считаю, является одной из тех коварных ловушек, в которую христиане попадали издавна и попадают теперь, - то есть рутинное признание греха, распространенная привычка через формулу исповеди спешить к Богу. Осмелюсь сказать, что мы почти все поступаем таким образом, каждый на свой манер; ибо, увы, исповедь становится почти формальностью и, не имея прописных образцов, душа может измыслить свои собственные образцы, как мы, возможно, видели (если не пережили на собственном опыте), и не ища проступка, совершенного другими людьми. Известно, что если разум людей подчинен закону, то они склонны признавать грех в том, что, по их мнению, огорчает Господа; но даже тогда они недостаточно повинуются воле Бога. И здесь все это обнажилось перед нами. Израильтяне полагали, что решат проблему с Богом, сказав “согрешили мы”, но и тогда они лишь доказали, что ничего не решили, а поступили неправильно, потому как Богу по-настоящему угодно лишь то, чтобы его добрая воля исполнялась, какой бы она ни была. Вера ведет к покорности; принятие с покорностью его слов - вот что прежде всего дает и обеспечивает нашим душам благословение через веру; затем, обретя его, мы подчиняемся его воле, ибо для чего мы здесь, как не для того, чтобы угождать Богу? Израильтяне же не понимали ничего этого. Недоставало того, что бы заставило их покориться. Именно это Моисей и проводит в жизнь любым возможным способом, признавая и побуждая к этому, приводя свой собственный пример и пример их самих и их отцов. Он желал оставить им свое благословение, и, более того, он хотел, чтобы они получили лучшее из благословений, которые только Бог мог бы дать им, и, далее, чтобы они обрели самого Христа и следовали по его стопам. Какое лучшее благословение, в конце концов, может быть на земле, как не обретение самого Христа (если это действительно будет обретением всего Христа) и жизни Христа, прошедшей в покорности?

Именно на этом Моисей и настаивал. Но их отцы не пожелали подчиниться в свое время. Они не взошли на гору, когда Бог приказал им сделать это; но когда Он повелел им повернуть назад и отправиться в пустыню, они пожелали идти вперед, заявив: “Согрешили мы пред Господом, пойдем и сразимся, как повелел нам Господь, Бог наш”. Это важный урок, указывающий на то, что может быть явлен дух абсолютного неповиновения в то самое время, когда люди говорят об исполнении всего, что Бог соизволил повелеть. Очевидно, друзья мои, что покорность зависит именно от того, насколько точно мы исполняем то, что Бог повелевает нам теперь, и делаем то, что соответствует нашему настоящему положению и состоянию. То, что Бог возлагает на одного, Он не обязательно приказывает исполнять другому. Например, далеко не каждый призван сделать смелый шаг или совершить особое дело, которое навлекло бы на него страдания и из-за которого он, возможно, подвергся бы гонениям. Мы должны задуматься над тем, стоит ли нам поступать так, исходя из человеческой жажды подвига. Как много приходится испытать тому, кто восхотел быть мучеником! Я смотрю на это не как на проявление духа покорности, но, скорее, как на некоторую самоуверенность. Когда мученическая смерть действительно будет угрожать кому-нибудь из служителей, тогда, возможно, он несравненно острее почувствует возникшие трудности; ибо Господь призывает к такому делу или к осуществлению таких целей не для того, чтобы человек прославился сам, но чтобы он получил возможность прославить Бога. В этом случае человек не должен являть самоволие или беречь свою душу. Каждый шаг человека в истинном подчинении воле Бога подвергает его нравственной проверке, и этому сопутствуют более или менее тяжелые испытания. Там, где мирские желания или плоть управляют человеком, он не ощущает этого испытания. Человек, который сказал: “Учитель! я пойду за Тобой, куда бы Ты ни пошел”, - вообще не имел веры. Другой, которого Иисус призвал следовать за собой, думал об отце и матери; он хотел сначала увидеть их. И это обычно бывает там, где действительно верят. Естественные привязанности не подлежат порицанию. Душа может стремиться следовать за Господом, но в то же время остро ощущать затруднения; поскольку человек, который только теоретически готов совершить что-то на словах, по крайней мере исполнен сомнения и в нем нет глубины духа: он еще не познал себя. Не зная, чего ему это будет стоить, он тотчас же изъявляет готовность повсюду следовать за Господом, куда бы Он ни повелел ему идти. Здесь как раз этот случай.

Таково первое удивительное вступление к этой книге. Далее мы видим, к чему на деле привело то, что израильтяне взошли на аморрейскую гору и вступили в сражение с аморреями вопреки предостережениям Бога. “Но Господь сказал мне: скажи им: не всходите и не сражайтесь, потому что нет Меня среди вас, чтобы не поразили вас враги ваши. И я говорил вам, но вы не послушали и воспротивились повелению Господа и по упорству своему взошли на гору. И выступил против вас Аморрей, живший на горе той, и преследовали вас так, как делают пчелы [за этим последовало самое позорное для израильтян сражение], и поражали вас на Сеире до самой Хормы. И возвратились вы и плакали пред Господом: но Господь не услышал вопля вашего и не внял вам. И пробыли вы в Кадесе много времени, сколько времени вы там были”. Я боюсь, что плач их был ничуть не лучше, чем признание ими греха.

Далее, в главе 2, законодатель напоминает израильтянам об их утомительном скитании по пустыне. Но какое прекрасное милосердие! Все это время Бог шел с ними; и, конечно, верные вернулись в пустыню, как и неверные. Как милостив Бог! Теперь это открылось. Моисей говорит: “И обратились мы и отправились”, а не просто - “обратились вы”. “И обратились мы и отправились в пустыню к Чермному морю, как говорил мне Господь, и много времени ходили вокруг горы Сеира. И сказал мне Господь, говоря: полно вам ходить вокруг этой горы, обратитесь к северу; и народу дай повеление и скажи: вы будете проходить пределы братьев ваших, сыновей Исавовых, живущих на Сеире, и они убоятся вас; но остерегайтесь начинать с ними войну, ибо Я не дам вам земли их ни на стопу ноги, потому что гору Сеир Я дал во владение Исаву”. Таким образом, Бог с самого начала учил их, что они не должны вести беспорядочную борьбу. Он не имел намерения предлагать этим людям свой закон или свой меч. Они не могли вступить во владение землей по собственной воле. Бог не давал им права убивать, жечь или грабить других по своему произволу. Речь здесь идет просто о подчинении Богу и покорности тому, кто с самого начала имел свой план рассеяния народов вокруг Израиля - их центра. “Когда Всевышний давал уделы народам и рассеял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых”.

Здесь тот же самый принцип, что и везде. Человек не должен позволять себе выбирать самому. Израильтяне были призваны во всем полагаться на Бога и повиноваться ему. Есть ли еще что-либо такое же благотворное? Я глубоко убежден, что христианин, который еще сохранил близкие отношения с Богом, едва ли осмелится проявлять своеволие при выборе. Как же благословен и счастлив тот, кто живет, как жил Христос, в покорности Богу, советуясь с ним не только при необходимости, а всегда с готовностью и будучи уверен, что своим Духом через записанное Слово Бог благоволит направлять каждый шаг на жизненном пути, где самоволие осуждается. Он дает вам возможность вступить на праведный путь с чистым сердцем, что само по себе лучше всей накопленной в мире мудрости (если кто стремится независимо ни от кого сделать свой выбор).

Это, как мне кажется, подвергает проверке вопрос о земле Едома. Несомненно, Исав вел себя настолько дурно, что сыны Израиля, вероятно, не пожелали этого забыть. Мы знаем, как предания укореняются среди людей, особенно на Востоке. Но нет, Бог не желал, чтобы израильтяне вторгались в пределы Исава. “Я не дам вам земли их”. Бог был наиболее осторожен именно там, где Он меньше всего встречал сочувствие. Тот факт, что Исав был горд и презирал израильтян, не давал последним права захватывать его землю. “Гору Сеир Я дал во владение Исаву”. Бог всегда придерживается своих принципов, и Он учит нас уважать их в других. “Пищу покупайте у них за серебро и ешьте; и воду покупайте у них за серебро и пейте; ибо Господь, Бог твой, благословил тебя во всяком деле рук твоих, покровительствовал тебе во время путешествия твоего по великой пустыне сей; вот, сорок лет Господь, Бог твой, с тобою; ты ни в чем не терпел недостатка”. Зачем же было домогаться чужого? Люди должны были научиться не искать того, что Бог отдал другим, а не им. Суть дела в том чтобы, исполнять волю Бога. Он благословил Израиль, и Он желал, чтобы они были благодарны ему и довольны и не домогались благ своих соседей. Гору Сеир Он же отдал Исаву; этого было достаточно, и израильтяне повиновались воле своего Бога. “И шли мы мимо братьев наших, сыновей Исавовых, живущих на Сеире, путем равнины, от Елафа и Ецион - Гавера, и поворотили, и шли к пустыне Моава”.

Далее показан еще один пример. Могли ли израильтяне поднять руку на моавитян, с которыми не состояли в таком близком родстве, как с жителями Едома? Нет, не могли. “Не вступай во вражду с Моавом и не начинай с ними войны; ибо Я не дам тебе ничего от земли его во владение, потому что Ар отдал Я во владение сыновьям Лотовым”. Итак, мы видим, что второе увещевание несет в себе урок касательно другого народа, в то время как первое было вызвано опасностью того, что израильтяне не явят покорности со своей стороны. То, о чем говорится здесь, является предупреждением не идти на поводу у видения своих глаз и не уступать неистовству своих рук, остерегаясь алчности души, которая не считается с тем, что Бог предназначил для других. А ведь это тот же самый долг подчинения воле Бога. Первая глава обращает внимание читателей на самих израильтян, вторая глава подвергает их испытаниям в присутствии другого народа. Даже если прошлое Моава и Аммона, как и Исава, было далеко не праведным, израильтяне все равно должны были оставаться верными своему долгу. Нам известно богохульство Исава; мы знаем, в каких обстоятельствах с самого начала действовали Моав и Аммон; но, несмотря на все это, Бог не разрешает своему народу предаваться тому, что не устраивает его самого, в малой степени олицетворяемым Израилем и в Израиле. В этом главная суть книги, где речь идет о должном поведении народа, состоящего в теплых отношениях с Богом уже и где говорится не о символических обрядах, но о духовном поведении, приличествующем народу, с которым Бог связан и общается на земле. Их великий долг и надежная защита - вовеки следовать его Слову и советоваться с ним не только по поводу своего жизненного пути, но и по поводу своих отношений с другими. Тот же самый принцип неотступно утверждается во всех отношениях.

Терпение израильтян подверглось испытаниям еще в одном случае. “Когда же перевелись все ходящие на войну и вымерли из среды народа, тогда сказал мне Господь, говоря: ты проходишь ныне мимо пределов Моава, мимо Ара, и приблизился к Аммонитянам; не вступай с ними во вражду, и не начинай с ними войны”. Тот же самый долг остается за ними. Отсюда мы видим, что было бы сущим невежеством предполагать, что в данной книге нет божественного метода; он есть, и, как я полагаю, еще более замечательный, нежели в предыдущих книгах. Мы все можем понять правильный порядок, наблюдаемый там, где символы упорядочены последовательным образом; но здесь, в этих духовных увещеваниях, он столь же чувствителен, хотя и другим каким-то образом. В этом случае мы имеем доказательство того, что в прежние дни было много сражений. Сыновья Моава вели свои войны. Явилось ли это причиной для того, чтобы сыны Израиля теперь развязали с ними войну? Что касается сыновей Аммона, то и они прошли через то же самое. Великаны населяли ту землю в прошлом, и аммонитяне называли их замзумимами. Они являли собой “народ великий, многочисленный и высокий, как сыновья Енаковы, и истребил их Господь пред лицем их, и изгнали они их и поселились на месте их”. Но это не давало им повода ожидать, что Бог теперь истребит аммонитян. То и другое весьма побуждало к тому, чтобы не страшиться народов земли Ханаана, которым судьба предрешила быть истребленными.

Таким образом, в израильтянах в полной мере поддерживалось ощущение наказания и, прежде всего, зависимость от Бога и доверие ему. Они должны были руководствоваться не просто тем, что Бог сделал в провидении через Аммона, Моава или Исава, но и его волей в отношении их самих. Таков был первоначальный урок израильтянам. Дай Бог, чтобы мы сами его помнили! Покровительство завета, несомненно, сделало так же много для Израиля, как и провидение для Моава и Аммона! За всем этим последовал новый урок. Здесь следует заметить, что стих 24 является точной аналогией стиха 13; там не Моисей, как и в стихе 19, а Бог повелевает: “Встаньте”. Стихи же 10-12 вводятся для назидания для того, чтобы извлечь урок из прошлого, как и стихи 20-23. “Встаньте, отправьтесь и перейдите поток Арнон”. Теперь следует другое обетование, и Бог говорит: “Вот, Я предаю в руку твою Сигона, царя Есевонского, Аморреянина”. Здесь Бог призывает израильтян действовать. Следует заметить, что в этой главе речь, прежде всего, идет не о действиях, а о подчинении. Для израильтян могло быть довольно мучительным и, несомненно, было таковым то, что они обязаны были спокойно воспринимать враждебность идумеев, аммонитян и моавитян. Однако несмотря на всевозможные провокации со стороны врагов, на все оскорбления их (а их действительно оскорбляли), рука Израиля не должна была подниматься на их братьев; ибо Бог напоминает им об их родстве и называет эти народы их самыми близкими родственниками - их братьями. Идумеи, или моавитяне, или аммонитяне не чувствовали расположения к израильтянам и были склонны оскорблять их, и все же Бог воспитывал свой народ, напоминая им, какими узами родства они связаны с первыми. Если бы последовал удар, Бог никогда бы не забыл этого преступникам. А пока израильтяне не должны были начинать с ними войны, даже подстрекаемые ревностью и злостью.

Но вот израильтяне были призваны действовать. “Встаньте, отправьтесь и перейдите поток Арнон; вот, Я предаю в руку твою Сигона, царя Есевонского, Аморреянина, и землю его; начинай овладевать ею, и веди с ним войну; с сего дня Я начну распространять страх и ужас пред тобою на народы под всем небом; те, которые услышат о тебе, вострепещут и ужаснутся тебя. И послал я послов из пустыни Кедемоф к Сигону, царю Есевонскому, со словами мирными”. Разве это не существенно? Какая же разница между тем, как Бог направлял свой народ, и тем, как люди искажали это! Если сравнить, например, то, как Моисей под руководством Бога должен был вести израильтян, с тем, как Магомет исказил это ради честолюбивых целей, идя на поводу у человеческих страстей и похотей, то кто не увидит разницы? В первом случае имело место тщательное просеивание и божественное исследование - кого большей частью? врагов? Вовсе нет - его собственного народа. В своих отношениях с ними Он использовал самые высокие критерии и предъявлял им жесткие требования. Он несравненно строже судил и наказывал сынов Израиля, чем всех их врагов вместе взятых. Обратите внимание на представленный здесь факт: ни один человек из собрания Бога, который покинул Египет, не вошел в святую обетованную землю, за исключением двух, которые проявили себя через веру и с самого начала действовали во славу Бога. Где еще можно обнаружить такую ревностную заботу, как эта? Допустим, что не все они погибли одинаковым образом, но все они полегли в пустыне. Что по сравнению с этим удары, обрушившиеся на Сигона или на Ога или на кого другого? Как бы ни поступил после этого Бог с моавитянами или аморреями, или даже с египтянами - ни с кем Он не был так беспощадно строг, как с израильтянами.

Когда человек организует общества, когда он создает религию или строит другие планы - как же отличается от этой его линия поведения! Какие мягкие порицания (если они имеются), какое явное пристрастие по отношению к своей собственной партии там, где она больше всего заслуживает недоверия и упрека или даже еще более строгих мер! С другой стороны, не снисхождение, а жестокая расплата ждет всех тех, кто отказывается вступать в их сообщество, не говоря уже о непрекращающейся вражде к тем, кто осуждает их и выступает против. Что же касается израильтян, то Бог налагает на них еще более основательное и испытывающее их наказание на всем их пути. Однако никакого принуждения не было по отношению к соседствующим с ними народам. Было ли что-нибудь подобное этому правилу там, где человек применял даже Библию ради достижения собственных целей? Иначе поступал Магомет. Возможно, он никому не делал таких щедрых уступок, как самому себе. Но я не буду останавливаться на этом. Мы все знаем, что это свойственно неугодным, своевольным людям. Никогда еще не было такого положения дел, которое бы так сильно потворствовало злому человеческому сердцу и шло навстречу ему в его насилии против других ради удовлетворения своих низменных страстей, чем тот ужасный обман, тогда как даже в отношениях Бога с народом во плоти (и такова есть истина в отношении Израиля здесь) имели место замечательная проверка человека и свидетельство божественного управления им, хотя сам закон не делал ничего совершенного. Христос еще не был явлен, но человек под испытанием закона, его обрядов и ограничений рассматривался как живущий в этом мире и наставляемый с точки зрения этой настоящей жизни. И все же, несмотря на все, хотя это было всего лишь проявлением власти Бога по отношению к народу (не в такой полной мере как с Христом, но временно через Моисея), в этом нет ничего, что прямо не свидетельствовало бы о милости и святости Бога, а также не показывало, с другой стороны, непокорность человека - избранного человека из народа Бога.

В таком случае давайте рассмотрим принципы наказания Бога. Разве Он был за то, чтобы Израиль принудил Сигона сдаться, угрожая ему расправой, или победил его хитрой лестью? Разве Он предлагал ему книгу закона в одну руку и меч в другую? Ничего подобного. Посмотрите, как Он обращался даже с этими врагами Израиля. “Позволь пройти мне землею твоею; я пойду дорогою, не сойду ни направо, ни налево; пищу продавай мне за серебро, и я буду есть, и воду для питья давай мне за серебро, и я буду пить, только ногами моими пройду... Но Сигон, царь Есевонский, - как сказано, - не согласился позволить пройти нам через свою землю, потому что Господь, Бог твой, ожесточил дух его и сердце его сделал упорным, чтобы предать его в руку твою, как это видно ныне. И сказал мне Господь: вот, Я начинаю предавать тебе Сигона и землю его; начинай овладевать землею его. И Сигон со всем народом своим выступил против нас на сражение к Яаце; и предал его Господь, Бог наш, (в руки наши), и мы поразили его и сыновей его и весь народ его”. Израиль шел праведным путем и оставался учтивым. Сигон вступил в сражение с израильтянами к своей же погибели; только таким образом Израиль поразил и лишил собственности есевонского царя.

Из главы 3 мы узнаем, что аналогичный случай произошел и с Васаном. Ог, васанский царь , выступил против Израиля на войну, и с ним произошло то же самое, что с есевонским царем. “И сказал мне Господь: не бойся его, ибо Я отдам в руку твою его, и весь народ его, и всю землю его, и ты поступишь с ним так, как поступил с Сигоном, царем Аморрейским, который жил в Есевоне. И предал Господь, Бог наш, в руки наши и Ога, царя Васанского, и весь народ его”. Все это было дано Израилю как плод покорности Богу.

Глава 1 показывает, к чему привела непокорность; главы 2 и 3 дают нам ясно понять, чем может увенчаться покорность. Ничто не может быть здесь более явным, чем та духовная основа, какую Моисей подготовил для всех последующих событий, описанных в этой книге.

В главе 4 мы обнаруживаем другую череду событий. Законодатель учит израильтян, как исполнять законы, данные им, и особенно настаивает на одной вещи. “Итак, Израиль, слушай”. До некоторой степени это выглядит как новая проповедь. “Итак, Израиль, слушай постановления и законы, которые я научаю вас исполнять, дабы вы были живы, и пошли и наследовали ту землю, которую Господь, Бог отцов ваших, дает вам; не прибавляйте к тому, что я заповедую вам, и не убавляйте от того; соблюдайте заповеди Господа, Бога вашего, которые я вам заповедую”. Несомненно, это снова делает понятным для нас то, что Моисей или, скорее, сам Бог, имеет в виду во всех этих главах. Это - покорность. “Глаза ваши видели (все), что сделал Господь с Ваал-Фегором: всякого человека, последовавшего Ваал-Фегору, истребил Господь, Бог твой, из среды тебя; а вы, прилепившиеся к Господу, Богу вашему, живы все доныне”. Этот факт также приводится здесь. Бог истребил предыдущее поколение израильтян за их неповиновение ему. “Вот, я научил вас постановлениям и законам, как повелел мне Господь, Бог мой, дабы вы так поступали в той земле, в которую вы вступаете, чтоб овладеть ею; итак храните и исполняйте их, ибо в этом мудрость ваша и разум ваш пред глазами народов, которые, услышав о всех сих постановлениях, скажут: только этот великий народ есть народ мудрый и разумный”.

Далее он указывает на принадлежащую единственно им привилегию, заключающуюся в том, что Бог присутствует среди них. Какой еще народ имел такое чудо, как присутствие самого Бога в их среде - ведь сам Бог рядом с наименьшими из них?! “Ибо есть ли какой великий народ, к которому боги его были бы столь близки, как близок к нам Господь, Бог наш, когда ни призовем Его? и есть ли какой великий народ, у которого были бы такие справедливые постановления и законы, как весь закон сей, который я предлагаю вам сегодня?” Это был не просто образ Бога, но образ того, кто соблаговолил проявить самый живой и самый глубокий интерес к своему израильскому народу. “Только берегись и тщательно храни душу твою, чтобы тебе не забыть тех дел, которые видели глаза твои, и чтобы они не выходили из сердца твоего во все дни жизни твоей; и поведай о них сынам твоим и сынам сынов твоих”.

Главное, что мы должны понять и усвоить здесь, это то, что когда израильтяне приблизились и стали, как никто еще не мог стать перед лицом Бога, они не увидели никакого образа Бога. Как это предостерегало от злоупотребления внешними формами! Сам Бог не открыл перед ними своего лика через внешнюю форму. Бог не сделал себя видимым через образ. Вследствие этого здесь был нанесен тяжелый удар по тенденции к идолопоклонству. Ибо когда отделили все эти обряды от личности Христа, то они стали ловушкой для людей, и тем более после Христа: неправильное использование обрядов и таинств фактически приводит к тому, о чем предупреждается в четвертой главе послания Галатам. От этого израильтян предостерегает тот факт, что они не были удостоены видения образа Бога. “Вы приблизились и стали под горою, а гора горела огнем до самых небес, и была тьма, облако и мрак. И говорил Господь к вам из среды огня; глас слов (Его) вы слышали [потому что израильтяне были призваны подчиняться], но образа не видели, а только глас; и объявил Он вам завет Свой, который повелел вам исполнять, десятословие, и написал его на двух каменных скрижалях”. А затем Бог увещевает израильтян, чтобы они остерегались разврата и не делали себе кумиров и идолов в образе какой-либо твари. Эта мысль продолжается до конца главы, где также говорится об учреждении городов, в которых совершившие непреднамеренное убийство могли бы найти убежище.

В главе 5 мы ближе знакомимся с божественными заповедями. “И созвал Моисей весь Израиль и сказал им: слушай, Израиль, постановления и законы, которые я изреку сегодня в уши ваши, и выучите их и старайтесь исполнять их”. Подчинение - вот что требовалось от израильтян. “Господь, Бог наш, поставил с нами завет на Хориве [мы услышим о новом завете, поставленном на моавитской земле, но прежде всего израильтянам напоминается о синайском завете]; не с отцами нашими поставил Господь завет сей, но с нами, которые здесь сегодня все живы. Лицом к лицу говорил Господь с вами на горе из среды огня; я же стоял между Господом и между вами в то время, дабы пересказывать вам слово Господа, ибо вы боялись огня и не восходили на гору”. Затем следует напоминание израильтянам о том, что Бог, давший им свой закон, был тем, кто вывел их из земли Египта. Они были народом, поставленным во взаимоотношения с Богом, и целью увещеваний было предохранять их от возможного несоответствия этим взаимоотношениям.

Замечателен тот факт что, хотя и в такой связи Моисей дает израильтянам так называемые десять заповедей, все равно он делает это явно в иной форме, чем в книге Исход, - меньше всего Второзаконие является простым повторением предшествующих книг. Этот вопрос известен многим, но, возможно, здесь потребуется короткое замечание особенно потому, что не всем понятно значение одной довольно-таки замечательной заповеди; я имею в виду закон о субботе. Некоторые удивляются, почему он должен быть присоединен к другим заповедям, но суббота потому еще гораздо важнее здесь, что она определенно не является заповедью нравственного характера. Это еще в большей степени дает нам почувствовать принцип, поставленный здесь на карту. Закон о субботе полностью опирался на слово самого Бога. Здесь речь шла о его власти, а не о том, что человек мог внутренне распознать. То, что подразумевается духовным законом, может быть высказано любым человеком исходя из самого себя, даже без предписания от Бога. Например, человек хорошо знает, что не имеет права воровать. Если человек берет то, что не принадлежит ему, то любой, даже язычник, может осудить это. Могут существовать земли, где нравственность находится на самой низшей ступени развития и где поэтому проступок меньше всего наказуем. Но есть ли такое место, где даже дикарь не знает, что красть нельзя? Ибо хотя дикарь может позволить себе украсть что-то у других, то если кто-то украдет у него, он вряд ли не осудит это как зло. Ясно, что и дикарь хорошо знает, что воровать не справедливо. Но никто не знал о субботнем дне, пока Бог не повелел соблюдать его. И все же Он связывает его соблюдение с запретами совершать проступки, которые и сам человек способен осудить, и потому это является самым сильным утверждением его власти.

Внушает беспокойство то, что любой человек, называющий себя христианином, мог бы написать подобно доктору Дэвидсону (“Вступление к Ветхому Завету”, стр. 226-228): “При сравнении десяти заповедей, представленных в книгах Исход (гл. 20, 2-17) и Второзаконие ( гл. 5, 6-21), мы заметим следующее:

1. В том и другом отрывке сказано: “Слова сии изрек Господь...” (Исх. 20, 1; Втор. 5, 22).

2. Несмотря на такое выразительное заявление, мы наблюдаем следующие несоответствия. В главе 5, стихе 12 книги Второзаконие термин “сохранять” соответствует термину “помнить”, встречающемуся в Исх. 20, 8, а последнее предложение предшествующего, 16-ого стиха, “как повелел тебе Господь, Бог твой” пропущено в Исходе (гл. 20, 12). В пятой главе, стихе 14 Второзакония вставлена фраза “ни вол твой, ни осел твой...”, а также придаточное предложение “чтобы отдохнул раб твой и раба твоя, как и ты”. Соединительный союз {Прим. ред.: в русском переводе отсутствует} приставлен впереди последних четырех заповедей в книге Второзаконие. В девятой и десятой заповедях термины “ложь” и “желать” не равнозначны тем, что употребляются в Исходе. В десятой заповеди, так как она дается во Второзаконии в ином порядке, чем в Исходе, вначале следуют два предложения, а потом и добавлены слова “ни поля его”.

3. Вышеперечисленные несоответствия показывают, что ipsissima verba, сказанные Богом, не могут быть таковыми в обоих случаях, потому что те и другие высказывания не согласуются.

4. Возможно однако, что эти ipsissima verba могут иметь место в одном из двух случаев. Большинство же толкователей Библии считает, что именно таковой является запись, сделанная в книге Исход, и предполагают, что Моисей, обращаясь к народу в последнем случае, говорил по памяти, а не считывал с каменных скрижалей, и потому допускал некоторое изменение терминов. Некоторые, однако, думают, что запись в книге Второзаконие более точная, потому что когда Моисей записывал эти высказывания в книгу Исход, он слышал произнесение этих десяти заповедей, тогда как, повторяя их в книге Второзаконие, он имел их начертанными на вечных скрижалях.

5. Если неизменно точного значения фразы - “слова сии изрек Господь” - не придерживаются в первом случае, то это не обязательно и в других, или если почти одно и то же придаточное предложение, используемое в обеих книгах, “которые Бог написал на двух каменных скрижалях”, точно не передано в одном случае, то нет необходимости делать этого и в другом случае. Нам кажется, что по всей вероятности, запись, сделанная в книге Исход, является более точной, тогда как в книге Второзаконие она изменена согласно стилю этой книги.

6. Мы предполагаем, что запись в книге Исход является более древней. Однако было бы рискованно утверждать, что это как раз и есть оригинал. Невероятно, чтобы это было написано одним и тем же писателем, потому что согласно принципу строгой точности языка он противоречит самому себе. В том и другом случае изложены десять заповедей, но Моисей не писал их ни в том, ни в другом случае. И, действительно, он не мог бы написать ни то, ни другое в своей настоящей форме, потому что в книге Исход написанное носит иеговистический характер и сама запись древнее, чем запись во Второзаконии, насколько нам известно”.

В таком же скептическом духе продолжает и доктор Колензо (“Пятикнижие”, т. 2, стр. 364-366).

Итак, я утверждаю, что, судя по внешнему виду этих отрывков Писания, ни один честный человек не станет отрицать, что книга Исход явно представлена как история этого дела, Второзаконие же - как последующее изложение этой истории народу без малейшего намерения повторить ее слово в слово, хотя это было бы легче всего; ибо даже эти вольнодумцы не претендуют на то, что второзаконник не имел книги Исход и что его повторение во Второзаконии доказывает тот факт, что мы здесь имеем значительную и поучительную ссылку на десять заповедей, которые уже были соответственно даны во второй книге Моисея. Такие духовные моменты, которые имеют здесь место вдобавок к сказанному раньше, весьма уместны в книге Второзаконие, тогда как они не подходят и не могут иметь места в книге Исход. Напоминание о рабском положении израильтян в Египте более всего уместно в стихе 15, и совершенно очевидно, что оно обращено к сердцам людей, а не является всего лишь обнародованием четвертой заповеди устами самого Бога. Все сказанное совершенно и на своем месте, а обвинение во внутренних разногласиях беспочвенно, унизительно и кощунственно. Но подобное можно ожидать от таких людей, которые стремятся низвести вдохновенных авторов до своего уровня и которые думают, что благочестие способно сосуществовать рядом с обманом, более того, с обманным вероломством, затрагивающим Бога.

Люди постоянно забывают об этом, когда говорят о духовных законах. Одной из самых существенных обязанностей не является, собственно говоря, вопрос морали; он зависит просто от этой божественной заповеди. Я вовсе не сомневаюсь в том, что субботний день имеет глубоко важное значение и претендует на столь длительное существование, что даже когда утвердится тысячелетнее царство, этот день покоя вновь обретет все свое значение. Поэтому неверно полагать, что субботний день изжил себя, хотя так считают многие христиане; но я позволю себе иметь более убедительную точку зрения по поводу субботы, чем даже те, которые считают себя самыми сильными в этом вопросе. Многие полагают, будто суббота погребена в могиле Христа. Однако это не так. С ней еще далеко не покончено, и нам известно со слов Бога, что Он сохранит субботний покой в строгом порядке и укрепит его в дни царства, так что кто-то из людей, несомненно, будет подвергнут божественному осуждению. Такое большое значение придает Бог всему этому, и так много Он делает, чтобы и другие покорились этому в день, который грядет.

Однако мы находимся не под властью закона, а под властью благодати. Закон о субботе дан не христианам. Божественной благодатью мы выведены из положения народа во плоти, или земных людей. Христианин не простой человек, он и не иудей. Если бы он был простым смертным, то должен был занять место и положение греховного Адама. Для иудея, несомненно, существует закон Моисея. Но положение христианина существенно отличается тем, что он освобожден от состояния израильтянина и призван Христом к небесным делам. То, что христианин умер для закона Моисея, никоим образом не умаляет авторитета закона. Христианин мертв для закона Моисея на основании принципов божественной благодати, которые теперь явлены во Христе, воскресшем из мертвых; и эти принципы основаны на смерти Христа, явлены в его воскресении и утверждены Святым Духом, посланным с небес. Вот почему даже теперь на земле христианин переходит в совершенно новое состояние. Следовательно, когда зародилось христианство, днем Господа стал считаться первый день недели - воскресенье, но не суббота. Мы должны помнить, что суббота означает не один из дней недели, как об этом, к сожалению, уклончиво говорят некоторые люди; она означает седьмой день недели и никакой другой. Поэтому решено, что в тысячелетнем царстве будут строго соблюдать субботний день, преклоняясь перед властью самого Бога, и которую явит сам Мессия, управляющий израильтянами и землей.

Позвольте мне несколько дольше остановиться на этом, чтобы вы правильно поняли то, что мне кажется истинным. О заповеди, повелевающей соблюдать субботу, Бог Израиля говорит, чтобы достичь следующего результата: “Шесть дней работай и делай всякие дела твои, а день седьмой - суббота Господу, Богу твоему. Не делай (в оный) никакого дела [и причина здесь вовсе не в том, что суббота есть день божественного покоя, а в том, что израильтяне должны были помнить, что они были рабами в земле Египта и что Бог вывел их оттуда “рукою крепкою и мышцею высокою”]... потому и повелел тебе Господь, Бог твой, соблюдать день субботний”. Несомненно, это очень важно и указывает на явную разницу в характере, охвате и замысле книги Второзаконие в сравнении с книгой Исход. В первом случае было упоминание о творении, в этом же случае упоминалось о символическом искуплении, то есть о выводе израильтян из Египта. Дело в том, что искупление, пусть даже представленное в символах, в большей степени побуждает к покорности, чем даже само сотворение. Кажется именно поэтому о нем говорится здесь, когда прошло так много времени, в то время как в книге Исход повествуется о событиях, происшедших совсем недавно, и открывается в основном та же истина. Если мы посмотрим на цель всей этой главы Второзакония как на принуждение к покорности, то увидим, что нет ничего, что бы так укрепило покорность, как искупление; и если это был случай, когда речь шла о внешнем искуплении, то насколько больше укрепило ее вечное искупление?

Охотно допускаю, что эти десять заповедей носят особый характер и имеют глубочайшее значение для земного человека и что они выделяются из того, что было принято законом и исполнялось как обряд. Поэтому Моисей говорит: “Слова сии изрек Господь ко всему собранию вашему на горе из среды огня, облака и мрака, громогласно, и более не говорил, и написал их на двух каменных скрижалях, и дал их мне”.

Далее говорится о том, что израильтяне испугались, услышав этот торжественный глас Бога, а также об их обещании подчиняться воле Бога и о том, что народ Израиля возжелал иметь посредника между собой и Богом и что Бог назначил им Моисея.

В главе 6 мы находим первую из тех цитат, которые приводил наш Господь. Поэтому мне необязательно говорить, что в этом есть что-то особенное. Данный отрывок настаивает на единении вокруг истинного Бога. Это и была та истина, которой израильтяне больше всего могли пренебречь, та самая сущность веры, за которую мы несем особую ответственность и о которой мы можем, к нашему величайшему несчастью, позабыть под давлением или по небрежности. Все, к чему бы мы ни были призваны, дьявол старается разрушить. При помощи кого? наших врагов? Нет, не только, но с помощью нас самих. Обратившись к тому, что мы рассматриваем с вами здесь, назовите мне главные, самые существенные и наиболее ярко выступающие моменты христианства, и я докажу вам, что это и есть те самые истины, о которых христиане могут забыть и оказаться в самой большой опасности. Что же отличает христиан? Совершенное искупление. Христос является главой собрания на небесах, Святой Дух ниспослан к нам на землю, и обо всем этом узнаешь, когда поклоняешься Христу и следуешь его путем и путем собрания. Это ли вы чувствуете? Ничего подобного. Труднее всего найти сущность христианства. И действительно, мы видим, что христиане гораздо лучше понимают то, что следовало бы делать иудеям, чем то, что они сами должны делать. Короче говоря, к чему бы ни призывал нас Бог, дьявол стремится скрыть от нас именно это и тем самым помешать нашему свидетельству.

Тогда главным для иудеев был единственно истинный Бог: “Господь, Который вывел тебя из земли Египетской”. Он и был единственным Богом. Однако к чему же они всегда были склонны? Они воздвигали себе в пустыне других богов. И поэтому здесь приводится эта печальная центральная истина: “Слушай, Израиль [израильтяне намеревались войти в обетованную землю и завладеть ею]: Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душою твоею и всеми силами твоими. И да будут слова сии, которые Я заповедую тебе сегодня, в сердце твоем; и внушай их детям твоим”. Израильтяне должны были навязать эти слова в знак себе на руку ; они должны были говорить о них повсюду - сидя в доме и выходя из него. И об этом упоминается в каждом слове, произнесенном нашим Спасителем. “Господа, Бога твоего, бойся, и Ему (одному) служи, и Его именем клянись”. То должна была быть истинная верность; то была не просто голая догма - это необходимо было познать на самом деле. Это было открыто как великая действенная истина, постоянно воздействующая на впечатление израильтян: их единственно истинный Бог.

По-видимому, нет нужды говорить, что этого совершенно недостает христианству, и, как мы уже ссылались на разницу иудея и христианина в отношении дня субботы и первого дня недели, такую же разницу мы имеем и здесь. Бог существенным образом отрылся нам в Отце, Сыне и Святом Духе: Отца явил Сын, и Он стал известен через Духа. Эта такая же характерная для нас истина, как и то, что Иегова был единственным Богом для иудеев. Итак, став известной догмой, эта истина признана повсюду в христианском мире, и только требуется принять ее как действительный факт. Однако люди отступают от нее и начинают видоизменять ее и искажать ее смысл: “Неужели Он действительно ваш Отец? Вы можете называть его Отцом? О, это было бы опасно и самонадеянно!” И так говорят люди с того момента, как истина стала действительно живой истиной, а не словами на бумаге. Все хорошо, пока она признается как вероучение, но когда это становится истиной для чьей-то души, характеризующей ее ценность на основе нашего общения и наших действий, то люди тотчас же отступают назад в некий “тусклый религиозный свет”, где все забыто и потеряно, где все признается лишь на словах, но не дает силы для души и жизни.

Прежде, чем перейти к следующей главе, хорошо было бы немного проследить за вторым ответом нашего Господа. “Не искушайте Господа, Бога вашего”. Что подразумевается под этим? Конечно, не какой-то там плотский грех с нашей стороны, как полагают многие. Искушать Бога - значит, не доверять ему или сомневаться в нем, что многие из нас склонны делать. Дьявол воспользовался Писанием, когда сказал Иисусу, что Он не преткнется о камень своей ногой. Он ссылался на Псалом 91, когда намекал Иисусу, что если тот был Сыном Бога, то мог бы броситься вниз с крыши храма и все вынуждены были бы признать его права. Не было ли это истинным обетованием? Бог “заповедал ангелам Своим о Нем”, и каким бы это было замечательным доказательством того, что Он - истинный Мессия, если бы Он бросился вниз с большой высоты, а ангелы сохранили бы его! Но дьявол, как обычно, искушал не просто написанным словом, но и его буквой, и, кроме того, духом, ибо после слов “охранять тебя” он пропустил “на всех путях твоих”. Эти слова дьявол пытался скрыть от того, чьи все пути были исполнены покорности, осмеливаясь внушать мысль о том, какой важной демонстрацией его мессианства это было бы. И что же ответил Господь? “Не искушай Господа, Бога твоего”. Истинный израильтянин не стремится испытывать Бога. Если вы подозреваете кого-то в мошенничестве, то можете испытать его, подсунув ему деньги и пронаблюдать, украдет ли он их или нет; но могу ли я испытывать таким образом Бога, чтобы убедиться, сдержит ли Он свое слово, ибо я знаю, что Бог всегда сдержит его, и не требуется подвергать его испытаниям? Вот что это означает, и именно такова стезя служения. Тот, кто верит, может спокойно довериться Богу при любых обстоятельствах. Его Отец позаботится о нем. Разве это не согласуется прекрасным образом со всем, что следует за призванием единственно истинного Бога Израиля?

О главе 7 можно сказать в нескольких словах. Из нее мы узнаем о посвящении народа Богу. В этом, как мне кажется, - основная суть данной главы. Здесь говорится о людях, отвергающих пути язычников и посвятивших себя Богу. И это характеризует книгу Второзаконие. Речь идет вовсе не о народе или сословии, удерживаемом на расстоянии от Бога вмешательством священников. Конечно, священники присутствуют здесь, но одной из характерных особенностей этой книги является то, что, хотя священство и существовало, священники умышленно слились с левитами и, как и весь народ, сплотились вокруг Бога. Данная книга вовсе не определяет строгие каноны в этом отношении. Цель здесь совсем иная. Совсем другое имело место, когда Бог писал книгу Левит. Там Он предписывал первосвященнику и его сыновьям свою участь, а левитам и избранному им народу - свою. Но в книге Второзаконие главная цель - сплотить всех их вокруг самого Бога. Вследствие этого, хотя все остается на своих местах, эти различия между ними могут показаться здесь действительно незначительными. Если речь идет о доступе к Богу в его святилище, то на передний план выступают священники, и соответствующая этому книга - Левит. Однако есть более великая истина, чем эта: Бог имеет народ, который Он посвящает себе. В этом и заключается суть седьмой главы. Мы обнаруживаем, в какое недоумение приводит вся эта книга, заключающая в себе простую, но очень важную истину, жалких и надменных рационалистов. Так трудно приходится неверующим, что некоторые основываются на том, что книга Второзаконие принадлежит к более древней эпохе, когда еще не было введено отличие священников от левитов. Еще большее число принимает противоположную гипотезу, заявляя, что законодательство, упомянутое в этой книге, носит более поздний характер, чем то, что описано в предыдущей книге. Но дело в том, что эта разница достигается и определяется нравственным развитием Израиля по мудрости Бога накануне введения его народа в обетованную землю и благодаря тому, что их общественные порядки, которые Бог хотел в них установить, стали более устойчивыми. Настроение, разум и душа Моисея нигде так особенно не проявились, как в этих его последних словах, обращенных к народу Бога, который он так любил.

Не может быть ничего более глупого, чем исследовать фразу “священники левиты”, как это делают в своих писаниях Дэвидсон и Колензо, следуя напускному скепсису иностранных авторов, которые сами последовали древним деистам из нашей же страны. Более широкий характер данной книги с ее целью выставить на передний план народ Израиля и, следовательно, деление на колена, а не на отдельные роды, полностью объясняет это. Если бы эта фраза имела обратный порядок - “левиты священники” (который нигде не встречается), то этот аргумент мог бы что-то значить, а так он ничего не значит. Священники были левитами. Таков замысел книги, определяющий описание в каждом случае.

Глава 8 носит совершенно иной характер. Здесь говорится не о посвящении израильского народа Богу, а об их смирении пред Богом, испытании их души; и все это проявляется в пути, по которому Бог заставил пройти этот народ; и с этой точки зрения данный отрывок является чрезвычайно поучительным.

Мимоходом заметим, что это еще одна глава, из которой наш Господь цитирует строки, будучи искушаемым дьяволом в пустыне. “И помни весь путь, которым вел тебя Господь, Бог твой, по пустыне, вот уже сорок лет, чтобы смирить тебя, чтобы испытать тебя и узнать, что в сердце твоем, будешь ли хранить заповеди Его, или нет [мы видим, что то, о чем было сказано, ясно выражено в данном стихе]; Он смирял тебя, томил тебя голодом и питал тебя манною, которой не знал ты и не знали отцы твои, дабы показать тебе, что не одним хлебом живет человек [каким же образом в этом проявилась вера?], но всяким (словом), исходящим из уст Господа, живет человек”. Именно таким образом человек подвергается духовным испытаниям. Слово Бога испытывает человека, проверяя, на самом ли деле он подчиняется Слову, живет ли он им, радуется ли ему, действительно ли его пищей является исполнение воли Бога подобно тому, как Господь Иисус доказал, что это было его пищей.

Именно с помощью Писания, как нам известно, Господь Иисус отразил первое искушение дьявола. Никто никогда не чтил так Слово Бога, как Христос.

Нам нет необходимости много распространяться по поводу этой прекрасной подробности и в то же время простой истины, изложенной в данной главе. Ясно, что в ней прослеживается то, как Бог смирял свой народ, ведя их по пустыне.

В главе 9 выделяется другая тема. Здесь речь идет не об иудеях, научаемых Богом обнаруживать то, что у них на сердце, и то, кем Он являлся для них, а о народе, который Бог укрепил перед лицом силы куда более могущественной, чем они сами. Причиной тому была сама эта истина: Бог был с ними. Какое им было дело до всех остальных? Пусть они были многочисленнее, сильнее, мудрее израильтян; но что же Бог? Это было предметом их похвальбы. Могли бы они противостоять ему? Конечно же, нет. Именно об этом и говорит Бог своему народу так выразительно, чтобы он повеселел и не боялся врага.

Но мы не должны упустить из вида еще одну деталь в данной главе: не Бог, придающий силы своему народу в его борьбе с могущественнейшими из противников, а Израиль напоминает о непокорном сердце израильтян, выступающих против Бога даже в подобных обстоятельствах.

В главе 10 мы находим постановление милости Бога, сформулированное весьма выразительным образом. Так, вспоминая о том, как израильтяне сопротивлялись воле Бога, Моисей обращает свой взор назад, чтобы проследить, как этот же дух сопротивления выдал себя так рано, еще в Хориве; ибо когда речь идет о восстании, мы должны определить, где его корни. Мы также видим, какое поразительное терпение являет Бог, и являет его по отношению к тому, что нам так трудно понять, не учтя духовного значения этой книги, - сокрушению Моисеем первых скрижалей, начертанию заповедей на новых скрижалях, месту, где должны были храниться новые скрижали. В то же время мы узнаем, как было отделено колено Левия после того, как в одном из эпизодов была упомянута смерть Аарона. Похоже, что этот эпизод представлен отдельно, вне хронологического порядка.

Доктор Д. (“Введение в Ветхий Завет”, стр. 65) говорит: “Из главы 10, стиха 8 видно, что левиты были поставлены на службу не у Синая, а позже, в то время как из книги Чисел мы узнаем (гл.8), что их назначение имело место в Синае”. Это постыдное искажение, ибо совершенно ясно, что стихи 6, 7 в главе 10 книги Второзаконие являются вводными. Помня об этом, любой читатель может увидеть, что слова “в то время” в стихе 8 как бы вторят фразе “в то время” в стихах 1-5 и посему полностью соответствуют тому, что сказано в книге Чисел в главе 8.

Каждый, кто почитает божественное Слово, может задать справедливый вопрос: “Почему события, очень далекие друг от друга во времени, описываются здесь [как может показаться] вместе?” Несомненно, скептик умышленно поспешит воспользоваться этим, чтобы направить то, что он не пытается понять, для умаления и разногласия, какой бы то ни было путаницы со смертью Аарона, которая произошла в последний год их временного пребывания в пустыне и с отделением левитов, которое имело место за тридцать восемь лет до этого. Все дело в том, что эти печальные обстоятельства, по-видимому, напомнили Моисею ужасное прегрешение израильтян, когда “сделали себе литого тельца”, которого сделал Аарон. И сыновья Левия, который вероломно напал на чужестранца из-за своей сестры, посвятили себя Богу, потопив в крови своих братьев-идолопоклонников; а Моисей, как повелел ему Бог, вытесал из камня новые скрижали, подобные первым, и положил эти скрижали, на которых Бог заново начертал заповеди, в ковчег, который сделал сам. Тогда Аарон не умер, хотя, увы, заслуживал смерти. Заступничество Моисея достигло цели и спасло его брата и народ Израиля, так что первый жил почти до конца их скитаний по пустыне, да и другие не погибли все враз, а оставались живы и отправились из страны колодцев (Беероф) в Мозер, где умер Аарон на горе Ор, а оттуда они отправились в Гудгод и затем в Иотвафу - “в землю, где потоки вод”. Так долготерпелив и милостив был Бог к ним всем, и это еще больше подчеркивается длительным периодом времени.

Глава 11 является обобщением всего, фактическим заключением, которое законодатель излагает израильтянам. Они должны помнить, чем заканчивается любое противодействие Богу. Вот потому-то Моисей и упоминает о судьбе Дафана и Авирона, которых земля поглотила из-за их ужасного отступничества и выступления против Бога. “Ибо глаза ваши видели все великие дела Господа, которые Он сделал. Итак соблюдайте все заповеди (Его), которые я заповедую вам сегодня, дабы вы укрепились и пошли и овладели землею, в которую вы переходите, чтоб овладеть ею; и дабы вы жили много времени на той земле, которую клялся Господь отцам вашим дать им и семени их, на земле, в которой течет молоко и мед”. До конца главы следуют самые серьезные предостережения, а также светлые обещания. Все будет зависеть от того, будут ли израильтяне покорны или непокорны в новой земле. Гора благословения и гора проклятия находились по ту сторону реки Иордан.

На этом заканчивается первая часть Второзакония. Несколько слов по поводу ряда следующих глав будет достаточно.

В главе 12 мы имеем постановления и законы. Итак, покончив со всей вступительной частью, мы подошли к тому, что можно назвать прямыми обязанностями. Вся предыдущая часть подготавливает народ к покорности. “Вот постановления и законы, которые вы должны стараться исполнять в земле, которую Господь, Бог отцов твоих, дает тебе во владение, во все дни, которые вы будете жить на той земле”. Прежде всего израильтянам приказано полностью истребить все места на высоких горах и холмах, где служили идолам. Причина этого ясна. Самым первым правом и высочайшей обязанностью израильтян было утвердить права их Бога. С этого самого важного повеления Он и начинает. Нет необходимости говорить об Израиле: превыше всего Бог. И если Бога бесславят места для поклонения идолам на высоких холмах, то все эти места должны быть стерты с лица земли. Кроме этого, если эти жертвенники были посвящены языческим богам, израильтяне не должны были осмеливаться посвящать их истинному Богу. Подобное превращение не устраивало Бога, который должен был иметь свое собственное место.

Бог должен был сам избрать место, где бы ему поклонялись, - простая, но самая важная мысль (ст. 5, 11, 14, 18, 21, 26). Самовольное поклонение нетерпимо. И прежде всего, оно должно отвратить от себя христианина. Если бы это касалось только человека, никто бы не подумал об избрании для других. Никому бы не понравилось это. Если люди любят избирать что-либо для себя, как простые люди, то какое же ужасное заблуждение - делать выбор для Бога, идти на поводу у своеволия, когда дело касается религии! Мы все можем видеть, как плохо это кончилось для Израиля. Но разве мы не чувствуем, насколько это хуже для христианина? Бог не дал нам права выбирать учения, обычаи, пути, власть или что-либо, не выражающее его волю в отношении его сынов. Безусловно, есть и такие, кто допускает мысль о том, что Бог еще не выразил своей собственной воли в подобных вещах. Я не завидую их мысли о том, что Бог не открыл свой замысел в отношении того, что ему ближе всего, и тому, кто ставит Бога ниже человека; ибо если человек не мог бы обойтись без этого, то что же говорить о живом Боге?

Здесь мы видим, что Бог делает самый обдуманный выбор как в малом, так и в великом. Он начинает с того, что ближе всего затрагивает его присутствие. Он настроен против языческих мест поклонения и не желает их иметь рядом с собой. Он предпочел иметь место, где бы пребывало его имя, и оно становится центром всего. Книга Второзаконие основана на следующем факте: Израиль собирается войти в обетованную землю, следовательно, это - предчувствие того, что предстоит им. Эта книга не о пустыне, если не считать, что сердца израильтян были обращены назад, когда они стояли на границе, прежде чем вступить в обетованную землю.

Мимоходом мы можем обратить внимание еще на один великий принцип: Бог напоминает израильтянам через Моисея, что Он дозволял им делать в пустыне многое из того, что теперь было бы нетерпимым (ст. 8). Если же они теперь собирались завладеть этой землей, то пусть помнят, что она принадлежит не им, а Богу. Он может дать и даст им эту землю, но все же Он всегда соблюдает свое место. Это была земля, “которую Господь, Бог ваш, дает вам в удел”. Фактически, Он вел себя как владелец земли. Израильтяне же были только арендаторами и должны были платить ренту. Это и имелось в виду, когда говорилось о десятинах и прочих приношениях (ст. 11). То были подати, которые Он требовал в силу своего положения владельца от народа на этой земле. И поэтому мы можем понять сказанное им так, будто Он сказал, что когда вы были в чужой стране, когда вы покинули ее спешно, чтобы странствовать там и тут по пустыне, возникало много трудностей и вы многое делали неправильно, что теперь недопустимо. Чем больше благословление Бога, тем более основательно вы стоите на земле, которую Бог дал вам, тем в большей степени Он настаивает на полной и постоянной покорности ему. Вот суть всего вышеизложенного, и, таким образом, мы видим связь этого со всем тем, что было раньше и ушло.

В главе 13 наблюдается тот же ход мыслей. Все эти ранние предписания мы могли бы назвать религиозным уставом. Вскоре мы столкнемся с другим уставом, гражданским, но в настоящее время мы не пойдем дальше религиозных постановлений. Очевидно, что они тем или иным образом связаны с Богом и затрагивают вопросы религии, как сказали бы люди. Израильтяне не должны пренебрегать требованиями Бога в обычных делах. Например, они не должны небрежно обращаться с кровью, так как она принадлежит Богу (гл. 12, 16-25). Сновидец должен быть строго предупрежден, чтобы не вещал сны (гл. 13, 1-5). Предсказывать может только истинный Бог; ибо “не слушай слов пророка”, если он хоть в малейшей степени подвергает вас риску следования за другими богами. Сверхъестественные силы не заслуживают ни малейшего внимания, более того, их следует остерегаться, насколько это возможно, ибо они ослабляют чувства, питаемые к истинному Богу. Тот же самый Дух, который имеет способность творить чудеса, есть Дух истины и Святой Дух. Отход от истины указывает на власть дьявола как на причину этого, а не на истинного Бога. Таков закон. Отступление от истинного Бога нельзя простить никому - ни близким друзьям, ни родственникам, ни жене “на лоне твоем”.

Далее, в стихах 12-18 данной главы, указано, как следует поступать с городами, повинными в идолопоклонстве. “Ты разыщи, исследуй и хорошо расспроси; и если это точная правда, что случилась мерзость сия среди тебя, порази жителей того города острием меча, предай заклятию его и все, что в нем, и скот его порази острием меча”, то есть незначительные вещи так же важны, как и великие. Иметь уверенность в Боге - вот один из важных моментов, на который указано здесь. Необходимо быть полностью уверенным в том, что все, что бы ни давал нам Бог, является самым лучшим для нас. Это - истина, полезная для нас, как и для израильтян, хотя она и не показана внешним образом.

В главе 14 настоятельно говорится о том, чтобы чада Бога не наносили себе увечий и не уродовали свою внешность по умершим, а также воздерживались от пищи, которую Он, знающий лучше, чем они, объявил мерзостью. Затем Он указывает им, каких животных из млекопитающих, рыб или птиц они могли есть, а каких нет. Народ святой у Бога не должен есть падали, как не должен привыкать к непристойным действиям, например, варить бессловесного и мертвого козленка в молоке его матери.

Но есть и другой характерный момент в этой книге. Наряду с тем, что требовалось отделять десятину от всего произведения семян, вина, елея и первенцев скота, это все можно было променять на серебро (в том случае, если длинна была дорога до того места, которое Бог избирал для поклонения ему) и истратить его перед лицом Бога и веселиться пред ним вместе с семейством, при этом нельзя было забывать левита, живущего рядом. По прошествии трех лет следовало отделять все десятины произведений за год, как сказано в стихах 28 и 29: “По прошествии же трех лет отделяй все десятины произведений твоих в тот год и клади (сие) в жилищах твоих”. Людей не принуждали приносить это к месту, освещенному Богом. Это носило больше семейный характер; но с этим связана прекрасная особенность. “И пусть придет левит, ибо ему нет части и удела с тобою, и пришелец, и сирота, и вдова, которые находятся в жилищах твоих, и пусть едят и насыщаются, дабы благословил тебя Господь, Бог твой, во всяком деле рук твоих, которое ты будешь делать”. Даже в самом факте домашнего благословения должно быть великодушие по отношению к тем, кто не имеет друзей, которые могли бы позаботиться о них. Как добр наш Бог, и какое свидетельство его милости в этом! Мы хорошо знаем, как семья способна обрушиваться на великодушие и как она склонна замыкаться в утонченном эгоизме. Но это не пройдет там, где правит Бог. Там, будь это даже семья, состоящая из людей подобного типа, в ее доме найдется доля и для левита, и для пришельца, и для сироты. Почему бы им не радоваться всем вместе? Именно Бог приносит радость такой семье, и члены этой семьи должны были выйти навстречу тем, кто был пришельцами для них. Не это ли замечательным образом показывает, каков истинный Бог даже в своих самых малых постановлениях?

Попытка рационалистов показать, что книга Второзаконие была написана гораздо позднее того, как израильтяне обосновались на земле Палестины, является сущим недоброжелательством и недостатком глубины понимания. В то же время это ни в коей мере не противоречит строжайшим критериям вдохновения, подтверждающим, что этот закон был отредактирован людьми, вдохновленными Богом, каковыми были Ездра (согласно евреям - Иосиф), Иеремия или любой другой пророк. Вдохновленный редактор мог дать более поздние названия и добавить слова “как было в этот день” или пояснения.

В главе 15 мы находим, что подобный принцип лежит и в основе года прощения. На этом мы не будем подробно останавливаться, но скажем, что это было напоминанием того, что и израильтяне были когда-то рабами и их освободил из рабства Бог, поэтому они должны были действовать в том духе, какой Он явил им. Именно таким образом они должны были подражать Богу.