Книги Паралипоменон гораздо более фрагментарны, чем книги Царств. В то же время они в большей степени раскрывают то, что последует; и по той причине, что они устремлены на обетования и намерения, они посвящены Давиду и тем, кто наследует царство Давида. С другой стороны, книги Царств рассматривают царство Израиля в целом и поэтому показывают нам жизнь Самуила более подробно; они показывают нам историю царства, рассматриваемого с точки зрения ответственности. Так, мы не имеем подробное описание падения десяти колен в книгах Паралипоменон, потому что здесь раскрывается не намерение, а ответственность, и, следовательно, мы имеем царства со времен Иеровоама и Ровоама до прекращения существования царства Самарии, а затем - историю царства Иуды до пленения. Но книги Паралипоменон рассматривают только историю царства Бога под Давидом и его родом. По этой причине здесь мы сразу связаны со всеми божественными намерениями с самого начала. Мы узнаем родословие. Действительно, все начальные главы заполнены изложением родословия, цель чего я изложу ниже. Итак, мы начинаем с начала - Адам, Сиф, Енос и так далее до Ноя, ветви из десяти человек от начала, за которыми следуют сыновья Ноя и их потомки: семьдесят народов берут свое начало от сыновей Ноя. Затем мы вновь читаем об Аврааме как о новой семье и их начале. Как Адам в 1-ом стихе, так и Авраам в стихе 27 со своими сыновьями представлены перед нами также с перечислением семидесяти колен или родов, которые берут свое начало от Авраама и его потомков.

Из этого становится ясно, что Дух Бога с намерением представляет нам все это. Все это сделано ни в коем случае не произвольно и не по возникшему желанию. В этом есть определенная цель. Мы сразу же можем увидеть это в десяти именах, которые предстают перед нами в первую очередь, - десяти праотцов человеческого рода и семидесяти колен, происходящих от сыновей Ноя. Затем мы вновь видим семьдесят колен, происходящих от Авраама и его семьи. Но в этом заключается также и нечто иное, показывающее не только основной божественный путь, но и божественный принцип во всем Писании, - “но не духовное прежде, а душевное, потом духовное”. Мы находим это точно таким и здесь. Иафет и Хам со своими сыновьями предстают перед нами до представления Сима и намерений Бога в Симе. То же самое происходит и с Авраамом. Хотя мы подходим к человеку, который был вызван, все же даже здесь “прежде душевное”. Поэтому мы имеем здесь Измаила и его потомков, и даже сыновей от наложниц, и самым последним “родил Авраам Исаака”. Но даже при перечислении сыновей Исаака сначала, как правило, идут сыны Исава, как в стихе 35. Такой порядок, как здесь, сохраняется и в предыдущих книгах: прежде, чем упоминается кто-либо из сынов Израиля, следует сын Исава. Намерения Бога проявились в последнюю очередь. Бог позволяет миру идти своим путем, но Он возвышает людей на земле. Бог намеревается возвысить человека, унизившего себя. Поэтому везде во всем Писании мы видим общий принцип. Таким образом, это родословие, даже если мы лишь бегло просмотрим первую главу, не лишено духовного плода. В Библии нет ничего, что не содержало бы пользы для души, даже в перечислении имен.

Затем, как я уже упоминал выше, мы имеем быстрое восхождение потомков Исава. Мы читаем то об одном, то о другом старейшине, и наконец-то, в начале второй главы, мы подходим к призванным и избранным - к Израилю. “Вот сыновья Израиля” - не только Иакова, но и Израиля. Именно здесь начинает проявляться намерение Бога. Здесь они, в первую очередь, перечисляются в своем естественном порядке: Рувим, Симеон, Левий, Иуда, Иссахар, Завулон, Дан, Иосиф, Вениамин, Неффалим, Гад и Асир. Но в этой главе особенно представлены нам сыновья Иуды, а не Рувима или Симеона. Целью этой книги является намерение. Так как колено Иуды было первым коленом из всех избранных для царства, и это связано с предвидением Мессии, то нам становится понятным, почему именно его сыновья должны были быть перечисленными наиболее полно. И они представлены нам вплоть до пленения и после него; и наиболее интересные замечания здесь и там представлены о тех, кто согрешил в отвратительном, и о других, кто был укреплен Богом. Такова история человека.

Кроме того, в конце главы Дух Бога выделяет семью Халева, ибо он был человеком, который в ранние времена один из всех иудеев соответствовал божественному замыслу. Но на этом мне не нужно останавливаться. Мы видели это в книгах Чисел и Иисуса Навина - то особое место, которое занимали Халев и его дочь; отец был уверен в намерении Бога дать Израилю землю. Пусть сила их городов будет такой, какими они были, пусть их люди будут настолько храбры, пусть Израиль будет настолько слаб - разница заключается в том, что Бог был с Израилем и против хананеев. Здесь мы узнаем результат, ибо верность имеет плоды даже в этом мире - гораздо больше их для вечной жизни.

Затем начинается третья глава. Главная цель - родословие Давида. “Сыновья Давида” (ст. 1) выделены из всей ветви иудеев; и как было с Халевом с ранних дней поселения в земле, так и с Давидом с того времени, когда царство стало очевидным как намерение Бога. Саул полностью отошел на второй план. Хотя в действительности Давид жил позднее Саула, но по намерению он был до Саула, и даже в дни Саула он был фактически помазан пророком Самуилом. Таким образом, здесь мы читаем о сыновьях Давида. И здесь вновь “прежде душевное” - рожденные вХевроне, они никогда не занимали престола. “А сии родились у него в Иерусалиме: Шима, Шовав, Нафан и Соломон”. Соломон был последним из четверых от Вирсавии, дочери Аммиила, как Дух Бога позаботился сказать. Ни одна плоть не будет прославлена в присутствии Бога. Последние станут первыми. Восторжествует лишь божественное намерение. Соломон - последний из четырех, рожденный той, которая была женой Урии, - является человеком, избранным для престола. Другие также упоминаются. “Вот все сыновья Давида, кроме сыновей от наложниц. Сестра их Фамарь” (ст. 9). Затем идет ветвь Соломона: “Сын Соломона Ровоам”. Все это прослеживается до конца главы.

Это представляет собой первую главную часть родословий. Намерение Бога прослеживается сначала от сущности в Адаме и до царственного намерения в Давиде и его ветви. Таковым оно было для земли. Земля попала под проклятье, но Бог всегда, как мы знаем, намеревается примирить все, так что иудеи даны, чтобы это понять. Здесь выражена уверенность, что Бог восстановит царство, - Он возродит царство для Израиля. Пока идет время, когда они не понимают того, чего не понимали также и ученики, которые думали и были уверены в том, что это произойдет, когда Господь умрет и воскреснет. Но это не так. Времена и периоды Отец оставляет в своей власти. И все же Он возродит царство для Израиля. И сейчас у нас есть эта непрерывная ветвь, какой она была дана им тогда, чтобы проследить ее.

Нам необходимо помнить и еще одну вещь - книги Паралипоменон являются фрагментарными. Они несут на себе отпечаток гибели, которая должна постичь Израиль. Во время гибели это стало бы искажением фактов, если все было бы в соответствующем порядке. Заблуждением является и попытка представить сейчас порядок как нечто завершенное, и это было бы ложью, если бы выдавалось за явно истинное. Поэтому мы видим совершенное безрассудство религиозного мира в этом отношении, потому что эта попытка принадлежит им. Мы прекрасно знаем, что это представляет собой совершенный беспорядок, если судить по Слову Бога, потому что фактически забыты и вытеснены сами основы. Но даже если предположить, что теория была истинна, то по своему нравственному намерению она все же становится ложью, потому что Бог даст нам почувствовать во время гибели, что мы находимся в гибели. Это не значит, что его благодать не вмешается и не преумножится. “А когда умножился грех, стала преизобиловать благодать”. Но совершенно другое дело - предполагать, что происходящее правильно, и создавать видимость, которая только обманывает.

Итак, когда люди жалуются на немощность или когда они говорят о силе, так как истина очень практичная вещь, то при нынешнем положении вещей в этом заключается опасность, и притом очень большая. Нам следует почувствовать нашу немощность. Мы должны чувствовать, что все погибло. Мы должны оплакивать состояние собрания. Мы должны чувствовать за каждого члена тела Христа. Когда люди удобно устраиваются в своем небольшом избранном кругу и представляют, что они являются собранием, то они лишь обманывают самих себя. Все состояния противоположны помыслам Бога. Истина состоит в том, что вполне достаточно лишь Бога и его благодати, но это по отношению к остатку. Как только мы теряем ощущение, что являемся остатком, тогда мы ошибаемся. Как только мы берем за основание не то, что мы являемся теми, кто обладает благодатью вмешательства самого Бога, что мы призваны обратно, но призваны в немощи, призваны из гибели, то мы оказываемся не на основе веры. Это ничуть не дает дозволения для беспорядка. Мы до конца ответственны - всегда ответственны, но в то же время мы не должны предполагать, что у нас есть все, так как Бог дает нам то, что сохранила лишь благодать.

Все это очень важно, и мы найдем это как в нашем деле, так и в церкви Бога. А здесь мы находим это всобрании свидетельств Бога, которые соединены в книгах Паралипоменон. Но они являются фрагментарными, они и задумывались как фрагментарные. Бог мог бы дать им полную завершенность, если бы захотел, но это не соответствовало бы его порядку. Сам Бог соблаговолил и был рад отметить свое чувство гибели Израиля, дав только частичную информацию в разных местах. Здесь действительно нет завершенности. Две книги Паралипоменон представляют собой подтверждение этого же принципа. Зачастую это становится большим затруднением для ученых, потому что они смотрят на это с точки зрения людей и не могут понять. Они полагают, что текст уже искажен, но это не так. Все было написано обдуманно и преднамеренно Святым Духом именно так. Я убежден, что провидение благодатью Бога для его народа в настоящее время выглядит очень ничтожным, очень неупорядоченным для человека, обладающего лишь естественными глазами; но когда вы вглядитесь в это, то увидите, что это соответствует помыслам Бога и что притязание на то, чтобы все было в завершенной форме, лишь разобщило бы нас с его помыслами, сделало бы нас довольными лишь самими собой вместо обладания вместе с ним чувством о разбитом состоянии его собрания. Книги Паралипоменон поэтому представляют собой собрание фрагментов. Возможно, было бы более обоснованно обратить на это внимание по мере нашего рассмотрения, но я хотел бы сделать замечание уже сейчас. Остались лишь фрагменты. Сам Бог никогда и не давал больше. В книгах Царств мы имеем более завершенное целое, но книги Паралипоменон обладают собственным характером, привлекательностью и нравственной правильностью помимо всего прочего, потому что они рассказывают и показывают, что божественное намерение заключается в гибели всего прочего. То есть того, в чем мы находим утешение для самих себя в настоящее время. В христианстве присутствует гибельное состояние, но божественное намерение никогда не погибнет, а те, кто верует, укрепляются и находят утешение в надежном положении этого намерения.

Четвертая глава начинает новую часть, но не в том, что до этого мы не читали об Иуде. И это другая отличительная черта книг Паралипоменон - мы имеем встречающиеся иногда повторения, даже там, где ничто не завершено; но это никогда не является простым повторением. В предыдущей части Иуда представлен по порядку, чтобы ввести Давида и царскую ветвь. Здесь Иуда показан потому, что он является вождем среди племен Израиля. И в этой части речь идет не о Давиде. О нем мы уже читали, что и закончилось вместе с третьей главой. А здесь мы вновь читаем об Иуде просто на своем месте среди различных колен. Так, мы имеем его ветвь, представленную в общем, как и прежде, только относительно народа, а не царства. Такова 4-я глава с несколькими поразительно воодушевляющими словами Духа Бога, на которых мне сейчас нет необходимости останавливаться. После Иуды следует Симеон (ст. 24).

Затем, в 5-ой, главе появляется Рувим, ибо, представив нам намерение Бога, нас возвращают не просто к естественной ветви. Рувим остается на втором месте. “Иуда был сильнейшим из братьев своих, и вождь от него, но первенство перенесено на Иосифа” (ст. 2). Это дано в виде отступительного объяснения, почему Иуда был первым среди колен, а Рувим отошел на второе место. Поэтому сейчас и перечисляются сыновья Рувима, а в 6-ой главе идут сыновья Левия, после того, как в предыдущем стихе была представлена половина колена Манассии. Мы можем понять, почему сыновья Левия перечислены раньше. Затем в этой же части мы читаем об Иссахаре и Вениамине. Вениамин упоминается не только в 7-ой главе, но также и в восьмой, соответствуя немного Иуде. Таким образом, мы имеем повторение. Причина очень проста. Вениамин и Иуда повторяются, потому что они были связаны с царями: Вениамин с Саулом, а Иуда с Давидом, и как Иуда сначала упоминается в связи с Давидом, а затем в связи с народом, так Вениамин сначала показан в связи с народом, а затем в связи с Саулом. Именно поэтому в 8-ой главе мы вновь читаем о Вениамине. Мы имеем связь с царем, но с царем по плоти. Есть и другая причина, почему представлен Вениамин, а именно потому, что он состоял в особой связи с Иерусалимом; и мы обнаружили, что в книгах Паралипоменон это также является важным моментом. Это не просто земля, но Иерусалим и Сион, непосредственно связанные с намерением Бога, как я надеюсь показать немного позднее.

“Так были перечислены по родам своим все Израильтяне...” (гл. 9). И теперь как раз можно сделать несколько замечаний общего характера относительно важности этих родословий. Прежде всего, они были даже более важны после царства, чем до него, по крайней мере, после того, как Давид вступил на престол, и лишь по одной простой причине. Как мы увидим позднее в этой книге, Давид изменил всю систему религиозного поклонения и все относящееся к нему. Именно он доставил ковчег в Сион, и именно в городе Давида впоследствии был построен храм царем Соломоном. Но Давид организовал все для главного центра земли. Прежде этого не было. Ничего подобного не происходило ни во времена судей, ни в царствование царя Саула. Священники и левиты были разбросаны по всей земле. Затем на престол взошел Давид и был вдохновлен Богом на совершение великих перемен, и мы находим это причиной происшедшего. Царь стал основной мыслью. Царь был единственным, от кого, в соответствии с замыслом, все зависело. Причина заключается в том, что царь был образом великого царя, который грядет. Невозможно, чтобы Сын Бога, Мессия, был бы царем и не был единственным, от которого все зависит для благословения. Бог знал с самого начала, что не было другого способа сохранить благословение, кроме как с помощью единственного.

Если мы царствуем в жизни, то Им и только Им; и если Израиль когда-либо должен пожать благословение и должен стать средством благословения по всей земле, то это зависит только от Мессии. Как же мало они знали, когда отвергали его! Они никогда не постигали божественного помысла, а когда пришел Иисус, то были подготовлены меньше, чем когда бы то ни было. Никогда Бог не видел их в более низком положении. Они были еще ужаснее, они были более непристойны в своих мерзостях, и их сердца были далеко от него. Напрасно они поклонялись ему. И поэтому безрассудно они предпочли Господу славу человека, но человека лживого, виновного и мятежного. “Отпусти нам Варраву”. Насколько же все было полностью погибшим, погибшим прежде, чем на Иудею и Иерусалим пришла гибель от рук римлян. И это всегда так. Последует внешнее осуждение, но оно ни в коем случае не явится причиной нашего страдания. Страдание идет изнутри, из нас самих, от власти сатаны через нас самих.

Так было и с Израилем, так это есть с каждым, и так в дальнейшем мы будем освобождены от нас самих единственным человеком, и этот человек - Сын Бога. Все сейчас для нас, для каждого благословенного дня зависит от него, который есть не только наше спасение, но дневной свет и водительство. Все наши ошибки возникают не потому, что управляет Христос, а из-за нас самих. Все наше счастье находится там, где Христос занимает первое место. Так это будет и с Израилем. Но тогда это не было понято ими. Бог показывает, что Он имел намерение все это время и что Он раскрыл это в своем Слове; ибо это является тем, что относится к книгам Паралипоменон - божественным намерением. Все зависит от этого намерения, от Мессии, от божественного намерения послать Сына, чтобы Он осуществил это намерение и укрепил его, чтобы сделал его неизменным.

Поэтому Давид, действуя как образ Мессии, и устанавливает все вновь. Старое положение вещей, соответственно Моисею, не присутствовало в этих преобразованиях. Основные принципы, конечно же, остаются вечными, но было наиболее важное различие по форме, и это различие формы было обязано высшей славе того, кто был здесь, пусть только как образ. Насколько же значительней все было, если мы вспомним его прототип, Господа Иисуса! Поэтому Давид устанавливает в этом отношении совершенно новое устройство. Священники были разделены на череды, и один черед всегда должен был быть на месте в Иерусалиме. Такое положение вещей не упоминалось в Пятикнижии. Давид устроил не только дом Бога, но и дома для священников. Главный дом Бога был окружен домами для священников, где они жили в соответствии со своим статусом. Вследствие этого они требовали иметь жертвы, принесенные здесь для Иерусалима. Мы можем увидеть причину, почему они это делали. Бог приготовлял путь уже с самого начала для жертвы в том единственном месте, которое названо, где должно быть помещено его имя, - в том единственном месте, которое Он должен выбрать. Затем, когда место было выбрано и храм построен, мы можем понять все, потому что эти священники не смогли бы просуществовать и дня, если бы Израиль вопреки повелению Бога перестал бы делать приношения - приносить жертвы. Благодаря этому священники и существовали. Если бы в этом отношении было проявлено пренебрежение, то им пришлось бы вернуться в места своего проживания и оставить жертвенник и курения и весь порядок храма в полной заброшенности.

Соответственно, мы видим главную важность изменения, которое имело место, и то, почему родословия стали настолько важны, так как книги Паралипоменон были написаны после пленения, когда все было ввергнуто в беспорядок. Иудей, приведенный в уныние разрушением, в которое он никогда бы не поверил, пока оно не наступило, - этот иудей мог подумать: “Какая польза от родословий? Зачем нужно беспокоиться теперь о наших землях и домах? Все разрушено. Все погибло”. Но человек, который веровал в Бога, знал, что через семьдесят лет он увидит их, возвратившись из пленения, и поэтому забота о Боге и уверенность в его слове сделала их ревностными для сохранения родословий с тем, чтобы по возвращении они смогли взяться за божественное распределение. Именно поэтому и стало таким драгоценным любое место в Израиле, так как именно Бог дал его. Это не было лишь тем, что человек зарабатывал своим трудом или умением. Для них это был дар от Бога.

Поэтому если израильтянин был по-особенному привязан к своей семье, то это не было лишь тщеславием или гордостью, как зачастую это бывает среди нас; но в Израиле это было связано с намерением Бога.

Речь не шла о том, чтобы какой-то мошенник сделал так, чтобы его семья обрела почет, как это часто бывает у язычников, - но в Израиле все было установлено Богом. Это было божественное назначение, и самыми достойными были люди, которые своими достижениями в вере получили по воле Бога место для Израиля, ибо все их благословения были в той или иной мере связаны, хотя все было бедно и жалко по сравнению с тем, что будет, но все же это был образ того, что должно быть. Поэтому патриотизм, генеалогическая ветвь, семьи, которые происходили из глубокой древности, - все имело в Израиле божественный характер, которого нет ни в одной другой стране под солнцем. Повсюду это зачастую становится отвратительно; и действительно, если бы люди только знали правду, то им, скорее, пришлось бы постыдиться, чем быть гордыми.

Но в Израиле это было не так. Хотя здесь и были позорные пятна, и пятна на самом справедливом, но все же, несмотря на все это, было здесь и нечто истинно божественное, действующее среди этого бедного народа с самого начала и далее. Поэтому мы можем увидеть, что эти родословия имеют более возвышенное качество, чем это можетпоказаться на первый взгляд, и я не сомневаюсь, что многие из нас читали эти родословия, думая, что настало время пропустить их. Я не сомневаюсь, что мы часто удивлялись, почему они вообще здесь написаны и почему они вообще должны быть в Библии, хотя, возможно, и не желая принизить того, что вдохновенно, ибо сейчас я имею в виду благочестивых людей. Но я вполне убежден, что сравнительно немного людей имеют ясное и четкое представление о том, почему Бог уделил так много внимания этим родословиям. Одна причина, почему я касаюсь этого сейчас, заключается в следующем - дать, как я надеюсь, истинное представление, более простое понимание, почему Бог в этой удивительной книге дал нам так много, что, по-видимому, значит намного больше, чем перечень имен.

По возвращению израильтян эти родословия имели бы главное значение для них в том, чтобы они не стали узурпировать, чтобы они не были несправедливы, чтобы они были довольны тем, что дал им Бог, чтобы они придерживались того, что было величественным и славным перед лицом Бога в прошлом. Для этого родословия представляли собой важный момент. В своей немощи им требовалась любая поддержка и воодушевление.

И, далее, они были ответственны по своей сущности за то, чтобы делать приношения в храме Бога, чтобы помнить священников и левитов, которые не имели наследия среди их братьев, и особенно потому, что порядок, установленный царем, будет вновь восстановлен в череде священников. Это мы находим в Новом Завете. Мы читаем о рождении Иоанна крестителя при таких же обстоятельствах. Его отец по своему череду - черед Авия - совершал в то время служение в храме. Он оставил свой дом в своей стране; он был в Иерусалиме. Таким образом, родословия были самым важным моментом для установления справедливости согласно воле Бога, чтобы это не могло быть случайным или по воле человека, но чтобы была вера в это, благочестие в этом, признание в этом Бога.

Поэтому, видимо, они находятся среди оснований - я не говорю, что являются всеми основаниями, а среди оснований - почему Бог подвел некоторых иудеев к тому, чтобы они обратили такое внимание на родословия. Но примечательно, что по меньшей мере одно, если не два колена, не включены туда. Я допускаю, что они не думали об этом, много людей во всех племенах могли быть невнимательны, но это обретает значение, когда находишь, что по той или иной причине почти в каждом случае в Библии, где упоминаются колена, пропущены одно или два колена. Это упущение человека. Не имеет значения, что это, но это упущение человека. Если Моисей говорит пророчески, то он тоже что-либо пропускает. Это было печальным и серьезным знаком - пропуск какого-либо колена. Дело в том, что пока не пришел Иисус, всегда были такие неправильности. В мире никогда не будет поддерживаться должный порядок соответственно воле Бога, пока не будет царствовать Господь Иисус. Но в то время был особый беспорядок - полное разделение народа, царства; взятие в плен можно с уверенностью отнести к этому беспорядку. Поэтому родословия очень фрагментарны, но тем не менее все они считаются родословиями. И если священник не мог доказать свое происхождение, то он не допускался к служению, как нам известно из книги Ездры, которая является преемницей книг Паралипоменон и их естественным продолжением. Священники вообще не допускались к служению, пока не могли доказать свое происхождение, пусть даже они и действительно были сыновьями Аарона.

Самого факта не было достаточно. Должна была быть соответствующая запись, и доказательство их родословия сейчас для нас очень важная вещь, я должен заметить, для извлечения духовной пользы из этого, ибо сейчас, в эти дни, когда распространено всеобщее исповедание христианства, мы призываемся к доказательству своих родословий. Сейчас нет никакой опасности в ношении имени. Но было время, когда человек признавал Христа сопасностью для своей жизни. А ныне это общепринято и неопасно. Каждый делает это. Весь мир, так сказать, крещен. Поэтому, чтобы соответствовать образу священника как духовного человека, который близко подходит к Богу, необходимо обращать внимание не только на сам факт крещения. Мы все чувствуем, что этого недостаточно, и сами, не ведая того, поступаем по этому принципу, то есть мы требуем, чтобы священники доказали свои родословия. Кстати, когда придет Господь, то Он может узнать из многих одного, о ком мы могли и не подумать. Это не является доказательством того, что мы были неправы. Это доказывает, насколько Он преисполнен благодати и совершенной мудрости. Но мы должны судить по тому, что видится. Он действует по тому, что есть. Он есть истина, а мы нет. Мы можем судить лишь по свидетельству, которое предстало перед нами.

Так, в 9-ой главе мы читаем о жителях Иерусалима. Это отличительная черта того, что начинается с того момента, - жители Иерусалима. И с этой целью особо упоминается Вениамин. Но затем по этой же причине перед нами предстают левиты и священники и их разнообразные служения и дела. И в самую последнюю очередь еще раз упоминается семья Саула, потому что они были связаны в таком особом месте и действительно были сынами Вениамина. В книге такие повторения очень поразительны и не случайны: все они связаны с намерением Бога, ибо сейчас главная цель - показать устранение воли человека, чтобы стало царствовать намерение Бога. Человек избрал Саула по известным причинам. Сыны Израиля, как и народы, пожелали царя, и они получили царя, как и прочие народы. Но это никогда не могло бы удовлетворить Бога. Бог должен избрать человека по своему сердцу. Поэтому первой частью обычной истории книги Паралипоменон после родословий является краткое замечание гибели дома Саула в следующей главе.

“Филистимляне воевали с Израилем, и побежали Израильтяне от Филистимлян, и падали пораженные на горе Гелвуе. И погнались Филистимляне за Саулом и сыновьями его, и убили Филистимляне Ионафана и Авинадава и Мелхисуя, сыновей Сауловых. Сражение против Саула усилилось, и стрелки устремились на него, так что он изранен был стрелками”(гл. 10). Затем мы читаем о его смерти и смерти его оруженосца. “И умер Саул, и три сына его, и весь дом его вместе с ним умер”. Это введение к книгам Паралипоменон.

Вследствие этого разбежались все израильтяне: они потеряли надежду. Но Бог мог принести рассвет лучшего дня; и хотя филистимляне одержали победу, а Саул был раздет, с него сняли голову и его оружие и послали по филистимской земле, чтобы возвестить об этом перед своими идолами и перед народом, и хотя они положили его оружие в капище своих богов, а его голову воткнули в доме Дагона, и казалось, что они полностью шли своим путем, но, тем не менее, победа нечестивых была лишь на короткий срок. Были такие, кто достаточно чтил Саула, чтобы подняться, - некоторые отважные мужи из галаадского Иависа. “И поднялись все люди сильные, взяли тело Саулово и тела сыновей его, и принесли их в Иавис, и похоронили кости их под дубом в Иависе, и постились семь дней”. Это был достойный поступок и приемлемый для Бога, и все же это значит, что Саул был оскорблением для Бога.

Это прекрасно, это благодатно, что Бог особо выделил деяния этих людей, пусть даже и из-за царя, которым Он был так глубоко оскорблен. Как же мало мы знаем о помыслах Бога! Очень может быть, что мы могли бы подумать, что люди из галаадского Иависа были очень глупы. Зачем им нужно было вмешиваться? Несомненно, было много последователей Давида, которые обвиняли бы людей из галаадского Иависа. Но Давид не сделал бы этого. Давид понимал промысел Бога, и нигде он не был более благороден, чем когда оплакивал не только Ионафана, но и Саула. И вот при каких обстоятельствах он жил: если Саул завидовал Давиду или ненавидел его, то Давид никогда не чувствовал этого по отношению к царю Саулу. “Так умер Саул за свое беззаконие, которое он сделал пред Господом, за то, что не соблюл слова Господня и обратился к волшебнице с вопросом”.

Здесь было и непослушание слову Бога и поиск слова, которое было не от Бога, а от дьявола. “За то Он и умертвил его, и передал царство Давиду, сыну Иессеву”. Но пропущены все промежуточные обстоятельства. Главным моментом здесь является намерение Бога - не история, не ответственность, а намерение. Это и есть ключ к разнице между книгами Царств и книгами Паралипоменон.

“И собрались все Израильтяне к Давиду в Хеврон и сказали: вот, мы кость твоя и плоть твоя; и вчера, и третьего дня, когда еще Саул был царем, ты выводил и вводил Израиля, и Господь Бог твой, сказал тебе: “ты будешь пасти народ Мой, Израиля и ты будешь вождем народа Моего Израиля”. И пришли все старейшины Израилевы к царю в Хеврон, и заключил с ними Давид завет в Хевроне пред лицем Господа; и они помазали Давида в царя над Израилем, по слову Господню, чрез Самуила” (гл. 11).

Затем Давид и весь Израиль пошли к Иерусалиму, то есть к Иевусу, где жили иевусеи. И жители Иевуса сказали Давиду: “Не войдешь сюда [ то есть они открыто пренебрегли им]”. “Но Давид взял крепость Сион; это город Давидов”.

Давид сказал, что в качестве главной награды он сделает главой или военачальником того, кто захватит крепость.

Примечательно, что взошел Иоав, а не Авесса, и никто из тех наиболее почитаемых троих, не Елеазар или Иесваал, или кто-либо из других тридцати, тех самых достойных, которые были в пещере. Никто из них, а Иоав. Иоав не был среди них. Истина заключается в том, что Иоав был честолюбивым человеком. Иоав не заботился о том, чтобы выставлять себя более, чем было необходимо, но он проявлял себя, как муж, если нужно было что-либо взять. Иоав был готов для действия, но не чтобы страдать, а чтобы захватывать. Поэтому и взошел Иоав, взял крепость и стал главой. Так будет всегда, пока не придет истинный Давид. И тогда уже не будет иоавов. Его народ весь будет праведным, но до того времени каждый будет погибать, и очень важно видеть, что в Писании сначала идет душевное, а затем духовное. В этом заключается намерение Бога, но это намерение в Давиде, а не во Христе. Это намерение Бога в том, кто искал Христа, любил Христа, ожидал Христа, но тем не менее не был Христом. Когда придет Христос, все будет в соответствии с помыслом Бога. “И взошел прежде всех Иоав, сын Саруи, и сделался главою. Давид жил в той крепости, потому и называли ее городом Давидовым. И он обстроил город кругом, начиная от Милло, всю окружность, а Иоав возобновил остальные части города. И преуспевал Давид, и возвышался более и более, и Господь Саваоф был с ним”.

Затем следуют действительно достойные, истинные воины, но не для того, чтобы захватывать, а для Давида. Они подробно представлены нам до конца главы, и показаны не только их великие деяния в повержении врагов, но и их сильная любовь к Давиду. Так, Дух Бога рассказывает историю о том, как “Давид тогда был в укрепленном месте, а охранное войско Филистимлян было тогда в Вифлееме. И сильно захотелось пить Давиду, и он сказал: кто напоит меня водою из колодезя Вифлеемского, что у ворот?” Он знал свое родное место и попросил воды, которую он, несомненно, часто пил. Он произнес это, не думая дальше ни о чем, но эти три человека “пробились сквозь стан Филистимский и почерпнули воды из колодезя Вифлеемского, что у ворот, и взяли, и принесли Давиду”.

Это было прекрасно. Это не было целью войны. Это вовсе не являлось целью похода. Это была любовь. Но поступок Давида был более прекрасен. “Но Давид не захотел пить ее и вылил ее во славу Господа, и сказал: сохрани меня Господь, чтоб я сделал это! Стану ли я пить кровь мужей сих, полагавших души свои! Ибо с опасностью собственной жизни они принесли воду. И не захотел пить ее. Вот что сделали трое этих храбрых”. Но однако были другие - нет, это истинно, кроме троих храбрых, которые были наиболее почитаемы. Бог любит упоминать, что это честь для его народа, и поэтому после каждого их имени мы читаем об их деяниях. Бог сделает это более для тех, кто жил и страдал во имя Господа. И это представляет нам Давида с его крепостью Сион и воинами.

В 12-ой главе мы читаем глубоко интересное повествование, но уже не о тех, кто служил знамением для их смелых деяний, а о тех, кто собрался вокруг него. Прежде всего “сии также пришли к Давиду в Секелаг”, то есть как раз перед завершением всего, когда царство подошло к переломному моменту. И прекрасно видеть, что когда Бог намеревается сделать что-либо особое на земле, то Он всегда знает, как сообщить тайну об этом своему народу. От Бога исходило провиденциальное деяние, а в сердцах его народа было деяние духовное.

И ныне в сознании происходит то же самое относительно того, что царство Господа приблизилось, в более глубоком ощущении этого, в способе, каким оно воздействует на души, далеко отстоя от всего того, что когда-либо было известно; не волнение, не народ в панике из-за того, что приближается конец, или люди, точно определяющие дату, которые разочаровываются и, возможно, не смогли бы определенно сказать почему, но это они знают, что, несмотря на то, что они делали, это не придавало какое-либо значение писаниям, которые говорили о его пришествии, что они и делали, но не без Духа Бога. Так было и с израильтянами. Даже когда жил Саул, было движение сердца. После того, как Саул умер, было стремление к Давиду; но я говорю не об этом. Это совершенно другое и одновременно более низкое. Особо следует отметить движение сердца к тому, чтобы собрать израильтян в симпатии к Давиду, прежде чем это станет делом внешней преданности. Далее именно это и описывается.

“И сии также пришли к Давиду в Секелаг, когда он еще укрывался от Саула, сына Кисова, и были из храбрых, помогавших в сражении. Вооруженные луком, правою и левою рукою бросавшие каменья и стрелявшие стрелами из лука, - из братьев Саула, от Вениамина”. Первые люди, которые были названы самыми последними, что человек хотел бы ожидать, - люди от Вениамина. Это не значит, что их было так много. И впоследствии они были неторопливы. Даже когда на престол взошел Давид, и тогда люди от Вениамина были по-прежнему привержены дому Саула. Все они в целом как колено были неторопливы, но Бог проявил свою верховную власть и свое благостное намерение, призвав “братьев Саула” из этого самого колена, которые были самыми первыми, кого Он назвал “от Вениамина”. Таким образом, мы никогда не должны быть в унынии, мы никогда не должны думать, что какие-либо обстоятельства смогут воспрепятствовать божественному пути. Мы должны оставить место для власти Слова Бога, а также прежде всего для его благодати, для возвеличения им самого себя и своего призвания. Поэтому пришедшие от Вениамина названы первыми, кто, присоединился к Давиду: “Главный Ахиезер, за ним Иоас, сыновья Шемаи, из Гивы”.

Дальше мы читаем о гадитянах: “И из Гадитян перешли к Давиду в укрепление, в пустыню, люди мужественные, воинственные, вооруженные щитом и копьем; лица львиные - лица их, и они быстры как серны на горах... Они-то перешли Иордан в первый месяц, когда он выступает из берегов своих [тогда это было даже еще труднее, чем в какое-либо другое время], и разогнали всех живших в долинах к востоку и западу. Пришли также и из сыновей Вениаминовых и Иудиных в укрепление к Давиду. Давид вышел навстречу им и сказал им: если с миром пришли вы ко мне, чтобы помогать мне, то да будет у меня с вами одно сердце; а если для того, чтобы коварно предать меня врагам моим, тогда как нет порока на руках моих, то да видит Бог отцов наших и рассудит. И объял дух Амасая, главутридцати, и сказал он: мир тебе Давид, и с тобою, сын Иессеев; мир тебе, и мир помощникам твоим; ибо помогает тебе Бог твой. Тогда принял их Давид и поставил их во главе войска”. Затем мы читаем, что сыновья Манассии также помогали Давиду, как нам сказано: “Так с каждым днем приходили к Давиду на помощь”.

Но с 23-го стиха мы читаем о другом. Наступил критический момент: Саул умер. “Вот число главных в войске, которые пришли к Давиду в Хеврон, чтобы передать ему царство Саулову, по слову Господню”. И сейчас это было не столько предвидение веры, сколько проявление ее по слову Бога. Саул умер. Речь не шла о том, что могло испытывать сердце. И мы читаем только: “Сыновей Иудиных, носящих щит и копье, было шесть тысяч восемьсот готовых к войне”. Одно из самых больших колен из всех вместе взятых, самое большое колено из двенадцати колен, то самое, к которому принадлежал Давид, и все же их было только “шесть тысяч восемьсот готовых к войне”. “Не воинством и не силою”. Какая чувствуется разница, когда речь идет о человеке! Возьмем, например, лжепророка Мекку. Кем были те, кто входил в его первое войско? - Его собственная семья. Возьмем любого, кто является ложным: это всегда их собственные друзья, их товарищи, связанные с ними по плоти и крови. Но у Давида, как нас учат, в первом войске были те, кто наиболее противостоял ему, а лишь затем сравнительно незначительными по количеству были те, кто составлял его плоть и кровь, - только лишь шесть тысяч восемьсот человек; и если вы посмотрите на других, то увидите это наиболее отчетливо. Почему даже сыновей Симеона - из колена, которое не должно называться вместе с иудеями, - “людей храбрых, в войске было семь тысяч и сто”. “Сыновей Левиных четыре тысячи шестьсот”, хотя, собственно говоря, они были вне этого дела и были более связаны со служением в храме.

“И Иоддай, князь от племени Аарона [ даже они, как вы видите, чувствовали важность предстоящего], и с ним три тысячи семьсот”, так что это было более очевидно. “И Садок, мужественный юноша, и род его, двадцать два начальника; из сыновей Вениаминовых, братьев Сауловых, три тысячи, - но еще многие из них держались дома Саулова”, что свидетельствует об их немногочисленности здесь.

Но об иудеях ничего не говорится, они просто пропущены. Дело в том, что Бог не хотел бы, чтобы его царь полагался на связи плоти и крови. “Из сыновей Ефремовых двадцать тысяч восемьсот людей мужественных, людей именитых в родах своих; из полуколена Манассии восемнадцать тысяч, которые вызваны были поименно, чтобы пойти воцарить Давида; из сыновей Иссахарововых пришли люди разумные, которые знали, что когда надлежало делать Израилю” - большое изменение в Иссахаре. В пророчестве Иакова он был лишь “осел крепкий, лежащий между протоками вод”, а сейчас сыновья Иссахара были полезны. Они знали, что когда надлежало делать Израилю. “Их было двести главных, и все братья их следовали слову их”. Из колена Завулона, сравнительно незначительного колена в Израиле, было не менее пятидесяти тысяч, “готовых к сражению, вооруженных всякими военными оружиями... в строю, единодушных”. “Из колена Неффалимова тысяча вождей и с ними тридцать семь тысяч с щитами и копьями; из колена Данова готовых к войне двадцать восемь тысяч шестьсот; от Асира воинов, готовых к сражению, сорок тысяч; из-за Иордана, от колена Рувимова, Гадова и полуколена Манассиина, сто двадцать тысяч, со всяким воинским оружием”.

Вполне очевидно, что в этом списке иудеев было чрезвычайно мало, за исключением сыновей Вениамина, которые по указанной причине все же были исключением, так как в своем большинстве они держались дома Саула. Таким образом, это значит, что Бог не хотел допустить, чтобы царь его намерения был бы обязан силе человека или узам природы. Но какими бы ни были недостатки тут или там и различия между ними, “все эти воины, в строю, от полного сердца пришли в Хеврон воцарить Давида надвсем Израилем. Да и все прочие Израильтяне были единодушны, чтобы воцарить Давида”. То есть это было не разъединенное сердце. Оно было устремлено к намерению Бога; и это не только те, которые были здесь, но и те, которые по причине определенных обстоятельств отсутствовали. “И пробыли там у Давида три дня, ели и пили, потому что братья их все приготовили для них”. И перед нами предстает сцена праздника и радости, “так как радость была для Израиля”.

Последующее показывает нам, что занимало главное место в сердцах Давида и его людей, - не престол: их сердца занимало то, что царствовать должен Давид. А сердце Давида помышляло о престоле Бога, и поэтому он советуется и говорит: “Если угодно вам, и если на то будет воля Господа Бога нашего, пошлем повсюду к прочим братьям нашим, по всей земле Израильской, и вместе с ними к священникам и левитам, в города и селения их, чтобы они собрались к нам; и перенесем к себе ковчег Бога нашего, потому что во дни Саула мы не обращались к нему” (гл. 13). И все собрание согласилось. “Так собрал Давид всех Израильтян, от Шихора Египетского до входа в Емаф, чтобы перенести ковчег Божий из Кириаф-Иарима”.

Шихор, я полагаю, это не Нил, хотя он и мог называться так иногда, но, скорее всего, ручей Эл-Хореш отделял землю Израиля от границ пустыни со стороны Египта. “И пошел Давид и весь Израиль в Кириаф-Иарим, что в Иудее, чтобы перенести оттуда ковчег Бога, Господа, седящего на херувимах, на котором нарицается имя Его. И повезли ковчег Божий на новой колеснице из дома Авинадава; и Оза и Ахия вели колесницу”.

Но здесь была главная ошибка. Везти ковчег Бога на колеснице подобало филистимлянам, но не Израилю. Израилю следовало бы знать об этом. Было уместно, когда это делали филистимляне. Они также имели цель. Но ковчег не следовало везти, это следовало вверить коровам, которые были запряжены для этого. Это подразумевалось как испытание, так как коровы, естественно, заботились бы о телятах, которые отстали, и в этом было проявление божественной силы и славы - хотя коровами и управляло естественное чувство следовать за телятами, но, тем не менее, они шли в противоположном направлении и везли новую колесницу с ковчегом в землю Израиля, давая, таким образом, явное доказательство божественной власти над природой. Это был не случай, это была не природа, это был Бог, который управлял. Но с Израилем было все по-другому. И я полагаю, что они приняли колесницу, потому что она была самой последней. Так зачастую делаем и мы. Даже филистимская традиция увлекла народ Бога, хотя филистимляне были единственным народом, насколько нам известно, который применил колесницу для перевозки ковчега Бога, но здесь мы читаем, что этот удивительный человек Давид, священники, левиты и поистине весь Израиль - все присоединились к филистимскому способу перевозки ковчега Бога к предназначенному для него месту.

Да, один неправильный шаг влечет за собой другой, и хотя присутствовала явная радость и несомненно, что ковчегу оказывалось много внешних почестей, но когда они дошли до гумна Хидона, то Бог позволил, чтобы здесь было то, что испытало бы их подлинное состояние. “Оза простер руку свою, чтобы придержать ковчег, ибо волы наклонили его. Но Господь разгневался на Озу, и поразил его за то, что он простер руку свою к ковчегу”. Ему, по крайней мере, следовало бы знать это лучше. Он, который принадлежал к колену Левия, он, который должен был чувствовать, что Бог был способен позаботиться о своем ковчеге, позволяя волам спотыкаться или нет, - и он простер руку грешно, чтобы поддержать знамение присутствия Бога Израиля, который как будто не мог сам позаботиться о своей славе. И Оза был сразу же поражен, “и онумер тут же пред лицем Божиим”. Давид опечалился вместо того, чтобы смириться, потому что Бог поразил Озу. “И назвал то место поражением Озы; так называется оно и до сего дня. И устрашился Давид Бога в день тот, и сказал: как я внесу к себе ковчег Божий?” Таково было следующее воздействие: сначала печаль, а затем страх. “И не повез Давид ковчега к себе, в город Давидов, а обратил его к дому Аведдара Гефянина. И оставался ковчег Божий у Аведдара, в доме его, три месяца, и благословил Господь дом Аведдара и все, что у него”. Было такое благословение в том доме, что, как мы узнаем позднее, нельзя было ожидать, но ковчег пробыл там, по крайней мере, три месяца.

Следующая глава не настолько раскрывает религиозную картину положения вещей, которую вы найдете чрезвычайно важной впоследствии; но что я назвал бы наиболее полезным, так это отношение язычников к престолу Давида; не смирение царя перед ковчегом Бога - отношение Давида к Богу, а отношение язычников к Давиду. “И послал Хирам, царь Тирский, к Давиду послов, и кедровые деревья, и каменщиков, и плотников, чтобы построить ему дом. Когда узнал Давид, что утвердил его Господь царем над Израилем, что вознесено высоко царство его, ради народа его Израиля...” (гл. 14).

Воздействие на язычников показало, насколько истинно было то, что Бог возвысил Давида. Никто не думал об этом, когда здесь был Саул.

Затем мы читаем, что Давид был в Иерусалиме и филистимляне теперь думали, что так как он был помазанным царем, то настало время, чтобы выступить. “И поднялись все Филистимляне искать Давида. И услышал Давид об этом и пошел против них. И Филистимляне пришли и расположились в долине Рефаимов”. Но Давид жил в простоте, которая и привела его к престолу. Он вопрошал Бога. Он не говорил: “Теперь у меня есть войско. Если я был победителем над филистимлянами в дни моей слабости, то насколько легче одержать мне победу, когда у меня есть сила!” Но было не так. Он вопрошал у Бога. Требуется больше веры, чтобы быть зависимым в день преуспевания, как и в день бедствия, где мы часто и подвергаемся испытанию; и души, с которыми остается все в порядке, когда их испытывают, зачастую глубоко падают, когда они значительно благословлены Господом. Это не доказывает, что благословение было не от Бога, это доказывает, что мы можем перестать поступать в зависимости от Бога. Но Давид стоял, как прежде, и стоял потому, что зависел. “И вопросил Давид Бога, говоря: идти ли мне против Филистимлян, и предашь ли их в руки мои?” - ибо это было главным моментом. “И сказал ему Господь: иди, и Я предам их в руки твои”. Таков был ответ. “И пошли они в Ваал-Перацим, и поразил их там Давид; и сказал Давид: сломил Бог врагов моих рукою моею, как прорыв воды. Посему и дали имя месту тому: Ваал-Перацим [место прорывов]”.

“И оставили там Филистимляне богов своих, и повелел Давид, и сожжены они огнем”. Таким образом, вы видите, что было отмщение по воле Бога Израиля за оскорбление, нанесенное ковчегу. Если бы они увезли ковчег, то никогда не сожгли бы его. Скорее, это он сжег бы их и принудил вопросить, как он должен быть восстановлен для Бога Израиля - для народа; но в данном случае они оставили своих богов, и Давид сжег их. Таким было требование закона Бога, как мы читаем об этом во Второзаконии. Поэтому Давид поступает не только в зависимости и послушании. “И пришли опять Филистимляне и расположились по долине”. Это могло быть случайностью. “И еще вопросил Давид Бога, и сказал ему Бог: не ходи прямо на них”. Как великолепно! Мы узнаем, что Бог хотел бы, чтобы мы всегда полагались на него; так как ответ Бога в одно время может вовсе и не быть таковым в другое время. “Не ходи прямо на них, уклонись от них и иди к ним со стороны тутовых дерев; и когда услышишь шум как бы шагов на вершинах тутовых дерев, тогда вступи в битву, ибо вышел Бог пред тобою, чтобы поразить стан Филистимлян. И сделал Давид, как повелел ему Бог; и поразили стан Филистимский, от Гаваона до Газера. И пронеслось имя Давидова по всем землям, и Господь сделал его страшным для всех народов”.

И сейчас сердце Давида возвращается обратно, ибо на некоторое время Бог благословил дом Овед-Едома. “И построил он себе домы в городе Давидовым, и приготовил место для ковчега Божия, и устроил для него скинию” (гл. 15). Его сердце не могло бы успокоиться без этого. “Тогда сказал Давид: никто не должен носить ковчега Божия, кроме левитов”. И ныне он научился. Он полагался на Бога. Он получил свой ответ от Бога относительно внешних дел царства, а теперь он познает помыслы Бога относительно того, что касается поклонения ему, и почему не удался его прежний план. “Тогда сказал Давид: никто не должен носить ковчега Божия, кроме левитов, потому что их избрал Господь на то, чтобы носить ковчег Божий и служить Ему во веки. И собрал Давид всех Израильтян в Иерусалим, чтобы внести ковчег Господень на место его, которое он для него приготовил. И созвал Давид сыновей Аароновых и левитов”.

Здесь мы читаем о большой заботе не только о том, чтобы иметь Израиль, но и священников и левитов. И это делает именно Давид. Примечательна разница: теперь это уже больше не некий Моисей или Аарон. Это делает больше не первосвященник. Есть более высокий человек, чем первосвященник. Царь превыше всего - тень Мессии. Таким образом, они представлены нам в соответствующем порядке. И Давид призвал священников Садока и Авиафара и сказал им, что они являются начальниками левитских родов, так что они должны освящать самих себя, а не только левитов, которые совершали служение, но и тех, кто стоял во главе. “Вы, начальники левитских родов, освятитесь сами и братья ваши, и принесите ковчег Господа Бога Израилева, на место, которое я приготовил для него; ибо как прежде не вы это делали, то Господь Бог наш поразил нас за то, что мы не взыскали Его, как должно”.

Мы часто удивляемся, почему Господь имеет дело с теми, кто поступает по его Слову, так, чтобы разоблачить их, когда что-либо происходит неправильно - почему Бог не позволяет, чтобы что-либо осталось сокрытым, а обязательно показывает то, что болезненно и унизительно. Это является причиной. Сам факт - это обладание его Словом, стремление поступать Духом Бога, его Словом. Бог, вместо того, чтобы позволить пройти тому, что должно бы скрываться, раскрывает это. Таким образом, мы все имеем пользу, но мы имеем и позор - всю пользу Слова Бога, но и позор отсутствия у нас соответствующего чувства. Так это было с Давидом и ныне есть с Израилем. “И освятились священники и левиты для того, чтобы нести ковчег Господа, Бога Израилева. И понесли сыновья левитов ковчег Божий, как заповедал Моисей по слову Господа, на плечах, на шестах”. Здесь мы находим и другую отличительную черту, а именно то, что Давид по своему слову предписывает музыку и пение псалмов. “И приказал Давид начальникам левитов поставить братьев своих певцов с музыкальными орудиями, с псалтирями и цитрами и кимвалами, чтобы они громко возвещали глас радования”.

Для христиан использование таких инструментов в поклонении Богу не является предписанием, потому что отличительной чертой христианина, как говорит апостол, должно стать моление духом и моление и умом. И совершенно ясно, что этого не может быть там, где речь идет лишь о музыкальных инструментах. Но все это было совершенно кстати для Израиля, потому что Израиль был народом, представлявшим землю и земное; а мы, если мы что-либо из себя представляем, должны представлять небеса и небесное. Но сделать это мы можем, конечно же, только верой. Тогда не могло быть подобного. Несомненно то, что говорилось о цитрах, но тот, кто обладает хоть каким-либо пониманием Писания, не предположил бы, что имеются ввиду буквальные цитры. На небесах будет великолепно звучащая радость, радость, основанная на божественной праведности, но там не будет ничего такого, как материальные инструменты, и мы можем видеть поэтому, что церковное восхваление должно быть Святым Духом, а не только лишь от земли, земным. Но земные люди будут иметь земную форму выражения своего восхваления. Поэтому все кстати. “И поставили левиты Емана, сына Иоилева”. А затем мы читаем, что певцы и другие, даже придверники у ковчега, были поставлены самым упорядоченным образом.

“Так Давид и старейшины Израилевы и тысяченачальники пошли перенести ковчег завета Господня из дома Овед-Едомова с веселием. И когда Бог помог левитам, несшим ковчег завета Господня, тогда закололи в жертву семь тельцов и семь овнов. Давид был одет в виссонную одежду, а также и все левиты, несшие ковчег, и певцы, и Хенания начальник музыкантов и певцов. На Давиде же был еще льняной ефод”. Он занимает место священника. Он был царем, но хотя он занимает место во главе и был главным во всей этой великой процессии, которая несла ковчег Бога в Сион, тем не менее не было видно царских одеяний или земной пышности. Когда Давид занял самое близкое место к ковчегу Бога, тогда он был наиболее возвышен. Виссоновые одежды и льняной ефод были предназначены для той цели, чтобы он смог подобающим образом приблизиться к ковчегу Бога. Это было его место - не престол, а ковчег. Он имел престол, ценил его как дар Бога, сам был выбран и призван к нему, но ковчег был для него несравнимо ближе и дороже.

“Так весь Израиль вносил ковчег завета Господня с восклицанием, при звуке рога и труб и кимвалов, играя на псалтирях и цитрах. Когда ковчег завета Господня входил в город Давидов, Мелхола, дочь Саулова, смотрела в окно и, увидев царя Давида, скачущего и веселящегося, уничижила его в сердце своем”. Но здесь не описываются подробности. Для получения завершенной картины нам следует обратиться к 1-й и 2-й книгам Царств. Книга Паралипоменон дает нам лишь взгляд, фрагмент, и ничего более. Главным моментом является сторона Бога, а не человека. Мелхола представляла лишь неверие дома Саула, неверие душевного сердца. У нее не было сочувствия. Она чувствовала себя униженной смирением Давида перед ковчегом Бога. Она не оценила нравственное великолепие происходящего.

Сейчас я не буду останавливаться на следующей главе, обращу лишь внимание на простой факт, что ковчег был принесен и что Давид, преисполненный радости, излучал вокруг себя радость и соответственно относился к каждому в Израиле, как нам сообщается, а затем наступило благодарение и пение псалмов, в подробности чего я не буду вдаваться.

Я сказал, но лишь немного, о псалме, который пелся в тот день, исполнение которого было вверено Давидом Асафу и его братьям. Фактически он состоит из нескольких псалмов, соединенных вместе, казалось бы, своеобразно, но безусловно с божественной мудростью. Они взяты из четвертой и пятой книг Псалмов, ибо я полагаю, что большинству известно, что книга Псалмов состоит из пяти книг с определенными характерными чертами. Четвертая из них состоит из тех псалмов, которые ожидают установления царства Господа, а пятая повествует о результатах этого установления. Кроме того, следует отметить одну особенность: ковчег Бога теперь был предварительно помещен в шатер в Иерусалиме. Ковчег больше не был со скинией. Это было наиболее поразительное изменение, и оно относится к особому положению Давида. Власть царя теперь была центром Израиля - это образ Господа Иисуса, ибо Бог сохранял главное почетное место для своего Сына, а Давид представляет его. Так, мы видим, что священники отошли на второе место, а царь явно выдвинулся вперед. Сказано: “Давид оставил там, пред ковчегом завета Господня, Асафа и братьев его, чтоб они служили пред ковчегом постоянно, каждый день”. Ковчег, который был престолом Бога в Иерусалиме, теперь более тесно связан с царем, чем со священниками. Постоянно все сосредотачивалось вокруг этого центра, но это было лишь временным положением вещей.

Сердце Давида занято будущей славой для Израиля (гл. 17), и он рассказывает пророку Нафану о переживаниях своего духа. Ему казалось вопиющим, что он живет в кедровом доме, а ковчег завета Бога лишь под шатром. Нафан говорит ему делать все, что есть у него на сердце, ибо Бог был с ним. Но здесь Нафан не знал помысла Бога. Намерение сердца Давида было правильным, но не своевременным. У Бога было другое намерение, и только оно было хорошо и мудро. Так, в ту же ночь Бог повелел Нафану пойти к рабу Давиду и сказать ему: “Не ты построишь Мне дом для обитания”. Это было предназначено Соломону. Ничто не может быть более действенным, чем послание Бога своему рабу. Он переходил с Израилем от одного шатра к другому после того, как вывел их из Египта; Он ходил с ними, но никогда не говорил кому-либо из судей, чтобы ему построили дом. Он взял Давида из самого низкого положения, чтобы тот стал правителем над народом Израиля. Он был с ним повсюду - предал смерти его врагов, сделал ему имя, предназначил место для народа, где они должны жить и больше никуда не переселяться, “и нечестивые не станут больше теснить его, как прежде. В те дни, когда Я поставил судей над народом Моим Израилем”. Он смирил всех его врагов, и вместо того, чтобы Давид построил дом Богу, Бог сам намеревался построить дом Давиду, а пока это не было сделано, Богу нельзя было иметь дом, построенный для него самого. Как блаженны пути Бога! Он делает все для нас, прежде чем мы сможем сделать что-либо для него. Давид должен был иметь дом, построенный для себя. То есть царство Израиля должно быть прочно и непоколебимо установлено в доме Давида, а до этого времени Бог не примет дом. Фактически Бог смотрел вперед на Христа, и все значение и ценность выбора дома Давида и особенно сына Давида имели место относительно Мессии.

В этой главе есть примечательный пропуск, если сравнивать с тем, что мы уже видели в первых двух книгах Царств, и который служит ярким примером разницы между первыми двумя книгами Царств и книгами Паралипоменон. В первых двух книгах Царств Бог говорит Давиду через пророка, что если его сыновья будут непослушны, то Он накажет их, но Он не устранит от них навсегда свою милость. Это не должен быть уничтожающий суд, а наказующая милость. Здесь это исчезает. Он просто говорит: “Он построит Мне дом, и утвержу престол его на веки. Я буду ему отцом, и он будет Мне сыном, - и милости Моей не отниму от него, как Я отнял от того, который был прежде тебя. Я поставлю его в доме Моем и в царстве Моем на веки, и престол его будет тверд вечно”.

Первые две книги Царств - это книги об ответственности, а книги Паралипоменон - о божественном провидении. Это и объясняет пропуск здесь того, что имеет большое значение в первой и второй книгах Царств. Та книга везде представляет ответственность царей, не столько народа, сколько царей, и поэтому - сыновей Давида или последователей среди рода. И поскольку главным моментом книг Паралипоменон является уже не проявление нравственного божественного управления и того, как цари, а также народ, действительно пожинали плоды того, что посеяли, но главный момент, скорее, заключается в том, чтобы показать, что существует лишь замысел Бога, намерение Бога, его помысел, так что в книгах Паралипоменон опускаются все непредвиденные обстоятельства дома Давида: дается только окончательная мысль Бога.

И нет ничего, что осуществится более определенно, ибо Бог никогда не откажется от Израиля, пока Он не установит престол в лице истинного Сына Давида, ГосподаИисуса. Давид склоняется пред Богом, и, как здесь сказано, “ пришел царь Давид, и стал пред лицем Господним, и сказал: кто я, Господи Боже, и что такое дом мой, что Ты так возвысил меня? Но и этого еще мало показалось в очах Твоих, Боже; Ты возвещаешь о доме раба Твоего вдаль [и действительно, Он возвещал, пока будет существовать земля], и взираешь на меня, как на человека великого, Господи Боже!” И неудивительно, что он был предвестником того, кто будет править всей землей так, как никогда не правил смертный человек! “Что еще может прибавить пред Тобою Давид для возвеличения раба Твоего? Ты знаешь раба Твоего!” Те, кто относит это к благовествованию, в значительной мере теряют пользу данного отрывка. Это не значит, что нам как христианам не дано право находить утешение в божественной благодати или что мы не должны наслаждаться в славе нашего Господа Иисуса, но тогда есть двойное зло, совершаемое отнесением этого к царству, каким мы знаем его при благовествовании. Прежде всего это мешает нам увидеть более глубокую славу Господа и наше собственное более высокое отношение, так как мы не являемся лишь предметами в царстве, как иудеи будут даже в это предсказанное время благословения. Несомненно, мы находимся в царстве возлюбленного Сына Бога. Но как? Мы являемся царями, мы являемся царями с Христом даже сейчас. Мы еще не царствуем, но мы являемся царями, царями прежде, чем царствование будет иметь место. Мы будем царствовать со Христом, а тем временем мы сделаны, несомненно, не более священниками, чем царями. “Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших кровью Своею и соделавшему нас царями и священниками...”

Большую ошибку допускают те, кто относит предсказание к нынешнему времени и к настоящему возвеличению Христа, который сидит, как отвергнутый царь, в новой славе, главой которой Он является; Он и есть глава для того, чтобы осуществить главный замысел Бога, чтобы мы стали его телом, а не только предметами, которыми Он управляет. Но есть и другое зло, которое причиняется неправильным применением, о котором я говорил, то есть люди вычеркивают будущее для Израиля. Они не видят, что Бог поддерживает этот народ в своем тайном провидении, хотя Он больше не может открыто признавать его своим народом. Но Он постепенно обратит их, возродит, возвысит, как никогда ни один народ, даже Израиль во времена Давида и Соломона. Итак, мы видим, как, казалось бы, тривиальное заблуждение может быть чревато наихудшими последствиями как для настоящего, так и для будущего.

Затем Давид постигает величие замыслов Бога и ему доставляет наслаждение думать не только о его благодати по отношению к себе. “И кто подобен народу Твоему Израилю, единственному народу на земле, к которому приходил Бог, чтоб искупить его Себе в народ, сделать Себе имя великим и страшным делом - прогнанием народов от лица народа Твоего”. Ныне это является качеством того, что божественно, что не изнашивается. А что является человеческим - изнашивается. Все, созданное руками людей, старит, но не так обстоит дело с тем, что является божественным соответственно новой твари - соответственно Христу. Поэтому конец будет ярче, чем начало; а представления человека о вызывающем сожаление взгляде в прошлое на потерянный рай является сравнительно бедным, ибо то, что показывает нам Бог, является божественным раем, который будет окончанием всего, а не только лишь восстановлением рая человека. Так будет с Израилем. Они будут иметь царство несравнимо более благословенное под Христом, чем под Давидом или Соломоном. “Итак теперь, о, Господи, слово, которое Ты сказал о рабе Твоем и о доме его, утверди навек, и сделай, как Ты сказал. И да пребудет и возвеличится имя Твое во веки, чтобы говорили: Господь Саваоф, Бог Израилев, есть Бог над Израилем, и дом раба Твоего Давида да будет тверд пред лицем Твоим”.

В следующей, 18-ой, главе Дух Бога показывает нам власть, которой был наделен Давид. Он поразил филистимлян, которые были деспотичными врагами Израиля в дни Саула и которые убили самого Саула и его семью. Давид поразил и смирил их. Он поразил Моава, старого врага, завистливого и злобного по отношению к народу. “И сделались Моавитяне рабами Давида, принося ему дань. И поразил Давид Адраазара, царя Сувского, в Емафе”. Эта власть распространялась уже не только на тех, кто находился непосредственно рядом. “Сирияне Дамасские пришли было на помощь к Адраазару, царю Сувскому, но Давид поразил двадцать две тысячи Сириян. И поставил Давид охранное войско в Сирии Дамасской, и сделались Сирияне рабами Давида, принося ему дань. И помогал Господь Давиду везде, куда он ни ходил”. Далее мы читаем, что Давид посвятил Богу сосуды, золото и серебро, которое он взял от всех народов - “от Идумеян, Моавитян, Аммонитян, Филистимлян и от Амаликитян”. Но Бог наделил почетом не только Давида, но и его рабов. “И царствовал Давид над всем Израилем, и творил суд и правду всему народу своему”, и его царство должным образом наделило рабов соответствующим делом.

В 19-ой главе мы видим, что были и те, кто не оказывал уважения щедрости Давида. Аммонитяне не могли понять, что Давид оказывает милость Аннону, сыну Нааса, потому что его отец оказывал ему милость; и поэтому аммонитские князья, думая, что это был лишь политический ход, чтобы разорить землю, высмотрев ее, предложили поступок, вызвавший презрение у рабов Давида, но это лишь обернулось для них прискорбным наказанием. Несомненно, они попытались нанять колесницы, но это было напрасно; затем на помощь были призваны сирияне, но и они не оказали помощи. Они оказались в тяжелом положении. Затем израильтяне вступили в сражение с сириянами за рекой. Возможно, они бы сделали все, что могли. Сирийцы побежали от израильтян, чтобы завершить битву. “Когда увидели слуги Адраазара, что они поражены Израильтянами, заключили с Давидом мир и подчинились ему. И не хотели Сирияне помогать более Аммонитянам”.

В 20-ой главе мы видим Давида, оставшегося в Иерусалиме, и Иоава, выведшего войско на осаду Раввы. Для Давида это было печальное время, но весьма удивительно, что книги Паралипоменон ничего не говорят об этом. Они не обращаются к отдельному греху, за исключением связанного с намерением Бога. Этим я не имею в виду, что Бог подталкивает человека ко греху, но в нашей истории есть печальные страницы, которые Бог связывает со своей великой милостью и своим намерением относительно нас. А другие являются лишь своеволием нашей природы, не имеющей такой связи. Поэтому здесь мы и не читаем ни слова о случае с Вирсавией.

Следующая, 21-я, глава показывает нам успешную попытку сатаны вовлечь Давида в то, что было ужасным грехом, особенно для него, рассчитывавшего на силу Израиля! Не был ли он язычником? Мог ли Давид допустить мысль, что это была его собственная доблесть или доблесть его народа, которая принесла эти великие победы? Несомненно, Бог использовал Давида и его рабов. Всех их Он наделил почестями. Это был Бог. Поэтому желание Давида провести перепись Израиля было очень большим злом в глазах политиков мира, таких, как Иоав. Это не значит, что Иоав беспокоился из-за совершенного греха, если он и увидел какие-либо хорошие результаты от него; но он не мог понять, как человек, подобный Давиду, смог пойти на такой компромисс с самим собой, ничуть не изумившись, ибо, в конце концов, перепись населения не принесла бы им ни на одного человека больше. Зачем же тогда так беспокоиться и идти на риск, совершая грех без какой-либо пользы? Таково было рассуждение Иоава. Но слово царяодержало победу, и Иоав отправился исполнять миссию и подал список народной переписи, который был не полным. “И подал Иоав Давиду список народной переписи, и было всех Израильтян тысяча тысяч, и сто тысяч мужей, обнажающих меч, и Иудеев - четыреста семьдесят тысяч, обнажающих меч. А левитов и Вениаминян он не исчислял между ними”. Замыслы людей не удались, особенно среди народа Бога. “И не угодно было в очах Божиих дело сие, и Он поразил Израиля”. На первый взгляд это кажется крайностью - почему Бог поразил Израиль? Именно Израиль стал ловушкой и предметом гордости для царя. Разве он их не исчислил? Каждый десятый теперь должен был быть убитым. Бог сократит их число и даст Давиду почувствовать, что вместо благословения для своего народа он станет проклятием из-за своей гордости и недомыслия. Поэтому Давиду пришлось признаться Богу: “Весьма согрешил я, что сделал это. И ныне прости вину раба Твоего, ибо я поступил очень безрассудно”. Но нет! Исповедание не всегда препятствует наказанию. Наказание от Бога было уже составлено. Он сказал: “Избери себе одно из них, - и Я пошлю его на тебя... избирай себе: или три года - голод, или три месяца будешь ты преследуем неприятелями твоими и меч врагов твоих будет досягать до тебя; или три дня - меч Господень и язва на земле”. Давид испытывал сильное переживание в душе, но выбрал последнее и был прав. “Пусть лучше впаду в руки Господа, ибо весьма велико милосердие Его, только бы не впасть мне в руки человеческие”. Давид предпочел, и справедливо, по-моему, прямую руку Бога. То, что было вторым, ему показалось омерзительным - голод. Он не смог бы вынести, чтобы Бог явился умертвить голодом свой народ и приговорить его к такой низкой смерти; или, с другой стороны, чтобы враги возвысились над Израилем. Для его души это было омерзительно. Он выбрал то, что было бы явным наказанием, совершенным рукой Бога - истребляющим ангелом. “И послал Господь язву на Израиля, и умерло Израильтян семьдесят тысяч человек”. В ходе этого “послал Бог ангела в Иерусалим, чтобы истреблять его. И когда он начал истреблять, увидел Господь и пожалел о сем бедствии, и сказал ангелу-истребителю: довольно! теперь опусти руку твою”. Это произошло над гумном иевусеянина Орны, ибо иевусеянин жил тогда в той земле. Хананеи все еще жили здесь. Это будет так, пока не придет и не будет царствовать Иисус, после этого хананеев больше не будет. И более того, Бог проявляет свою благодать, ибо все здесь в благодати. И именно здесь Он остановился - последнее место, где можно было бы ожидать, - у гумна иевусеянина Орны. Но почему здесь? Потому что здесь Бог намеревался проявить свою благодать. “И поднял Давид глаза свои, и увидел ангела Господня, стоящего между землею и небом, с обнаженным в руке его мечом, простертым на Иерусалим [Бог дал ему увидеть это]; и пал Давид и старейшины, покрытые вретищем, на лица свои. И сказал Давид Богу: не я ли велел исчислить народ? я согрешил, я сделал зло, а эти овцы что сделали? Господи, Боже мой! да будет рука Твоя на мне и на доме отца моего, а не на народе Твоем, чтобы погубить его”. Таким образом он берет на себя последствия своего греха. Это было прекрасно в Давиде: мы можем сказать, что это было естественно, это было правильно. Господу Иисусу было неизмеримо хуже. В нем не было греха, но все же Он взял весь грех на себя, пострадал за наши грехи, “праведник за неправедных”, чтобы привести нас к Богу. А здесь был неправедный царь, который навлек эту кару на народ. Тем не менее теперь он, по крайней мере, был использован божественной благодатью. Теперь он подставляет себя для удара, но царствовать должна независимая благодать. “И ангел Господень сказал Гаду, чтобы тот сказал Давиду: пусть Давид придет и поставит жертвенник Господу на гумне Орны Иевусеянина”.

Место, где милость возобладала над наказанием, стало местом для жертвенника. Это показывает, где впоследствии должен быть построен храм, - там, где гибельбыла остановлена божественной милостью. “И пошел Давид, по слову Гада...” - читаем мы об интересной сцене, происшедшей между Давидом и Орной, который изъявил желание отдать все, но нет, это должно быть даром Давида, а не иевусеянина. “И сказал царь Давид Орне: нет, я хочу купить у тебя за настоящую цену, ибо не стану я приносить твоей собственности Господу, и не буду приносить во всесожжение взятого даром. И дал Давид Орне за это место шестьсот сиклей золота. И соорудил там Давид жертвенник Господу и вознес всесожжения и мирные жертвы”. Как удивительно! Человек, который принес столько бед, - виновный царь есть образ святого Израиля, образ того, кто отдал свою жизнь в качестве выкупа за многих.

В 22-ой главе он раскрывает свои уста в Духе Бога и говорит: “Вот дом Господа Бога и вот жертвенник для всесожжений Израиля”. Здесь он нашел место. Таков был божественный путь. Несомненно, что перепись народа была грехом со стороны Давида, но это был грех, теперь уже полностью затерявшийся в божественной благодати; Бог таким образом показал себя народу и также сделал Иерусалим явным местом, где Он будет выслушивать человека на земле. И Бог внесет то, что выдержит даже наказание за виновных. Здесь должен быть поставлен храм.

Поэтому с данного места и до конца книги Давид устраивает все с учетом храма, который должен быть построен, и сына, который должен построить его. С этого момента все является приготовлением к его отправлению и к этому делу, которое должно быть совершено сыном, - оно не может быть оставлено для Давида, но не Соломон подготавливал все для строительства, а Давид. Давид и Соломон дают нам две великие истины о Христе - и обе во Христе. В человеке это должно быть разделено, в человеке мы видим разницу. Но все же прекрасно видеть, что все приготавливает не Соломон: в этом проявляется мудрость Давида. Так будет и с Христом. Это значит не только лишь то, что Христос будет вскоре божественной мудростью или силой; но Христос есть божественная сила, божественная мудрость; Христос рассматривается как распятый, как и говорит о нем апостол Павел в противоположность мудрости человека. Давид поэтому все приготавливает заранее для храма, дома Бога.

И примечательно, как я могу как раз сейчас заметить, что дом предполагается быть всегда одним и тем же домом. Даже то поразительное место в книге пророка Аггея (гл. 2, 9), которое дано в наших Библиях, сохраняет эту же мысль. Это не “слава сего последнего храма”, а скорее “последняя слава сего храма”. Он рассматривается как один и тот же дом с самого начала и до конца. Несомненно, ассирийцы или вавилоняне могли уничтожить или разрушить его; несомненно, римляне могли даже распахать место, где он стоял, но в помыслах Бога это один и тот же дом. Настолько полно мы видим всю череду его намерений. Бог проигнорировал эти ужасные тучи, которые время от времени собирались над домом, но когда вскоре наступит день для славы, чтобы жить в земле, тогда это будет дом Бога, который всегда считался таковым. Возможно, до этого там бывал и антихрист, но это дом Бога; последняя слава дома будет больше, чем предыдущая. “Последней славой”, несомненно, будет слава, когда вскоре возвратится Господь Иисус. Было уже предварительное осуществление, когда Он приходил к дому в свое первое пришествие; но полное значение будет обретено тогда, когда Он потрясет небеса и землю, которые созданы этой славой последнего дома, но это будет только тогда, когда Он придет вновь.

Итак, Давид приготавливает все для того, что должно быть построено его сыном. “И приказал Давид собрать пришельцев, находившихся в земле Израильской, и поставил каменотесов, чтобы обтесывать камни для построения дома Божия. И множество железа для гвоздей к дверям ворот и для связей заготовил Давид, и множество меди без весу, и кедровых дерев без счету, потому что Сидоняне и Тиряне доставили Давиду множество кедровых дерев. И сказал Давид: Соломон, сын мой, молод и малосилен, адом, который следует выстроить для Господа, должен быть весьма величествен, на славу и украшение пред всеми землями: итак буду я заготовлять для него. И заготовил Давид до смерти своей много. И призвал Соломона, сына своего, и завещал ему построить дом Господу Богу Израилеву. И сказал Давид Соломону: сын мой! У меня было на сердце построить дом во имя Господа, Бога моего, но было во мне слово Господне, и сказано: ты пролил много крови и вел большие войны; ты не должен строить дома имени Моему, потому что пролил много крови на землю пред лицем Моим. Вот, у тебя родится сын: он будет человек мирный; Я дам ему покой от всех врагов его кругом: посему имя ему будет Соломон. И мир и покой дам Израилю во дни его. Он построит дом имени Моему, и он будет Мне сыном, а Я ему отцом, и утвержу престол царства его над Израилем навек”. Вы видите намерение Бога. Так объясняет Давид, и это было причиной, почему он не должен был строить, но, тем не менее, ему было дозволено подготовить все для строительства. Давид посеял, а Соломон должен был пожинать плоды. Подробности этого приготовления даются нам до самого конца следующей главы.

“Давид, состарившись и насытившись жизнью, воцарил над Израилем сына своего Соломона. И собрал всех князей Израилевых и священников и левитов”. Здесь проявляется примечательный поступок Давида в полном соответствии с тем, что мы увидели до этого. Сначала он переписывает левитов и делает это соответственно Моисею - от возраста тридцати лет и выше. Но даже сам Моисей дал нам возможное изменение этого, а именно с двадцати пяти лет. Давид пошел дальше этого. Он царь, и все зависит от царя. “Вот сыновья Левины, по домам отцов их, главы семейств, по именному счислению их поголовно, которые отправляли дела служения в доме Господнем, от двадцати лет и выше” (гл. 23). Таким образом Давид показал суверенное право действовать для Бога. Он сделал так только потому, что является образом Христа. Был единственный, значительнее Моисея, которого имел в виду Дух Бога, и Давид символизирует его. Сказано: “Посему, по последним повелениям Давида, исчислены левиты от двадцати лет и выше, чтоб они были при сыновьях Аароновых, для служения дому Господню”. Несомненно, их обязанности были значительно увеличены, и каким бы большим ни было их число, великолепие храма требовало всех мужчин от двадцати лет. И, кроме того, Давид дал им все места, имевшиеся в храме. Это было как почетом, так и обязанностью, и так можно постичь благодать, действующую в призвании более молодых людей. В 24-ой главе мы читаем о распределениях сыновей Аарона; теперь они распределены на двадцать четыре череды. Садок занял место первосвященника, и нам известно, что эта ветвь будет и тогда, когда вскоре придет Господь Иисус, чтобы царствовать. Это значит не только то, что дом Давида будет наслаждаться своим правом и славой в соответствии со Словом Господа, но и то, что семья Садока будет действительно исполнять священнослужение в тот предстоящий день блаженства на земле. Это нам известно из книги пророка Иезекииля, который ясно дает увидеть, что это будет действительно так (гл. 44, 15): “А священники из колена Левиина, сыновья Садока, которые, во время отступления сынов Израилевых от Меня, постоянно стояли на страже святилища Моего, те будут приближаться ко Мне, чтобы служить Мне, и будут предстоять пред лицем Моим, чтобы приносить Мне тук и кровь, говорит Господь Бог”. И мы видим причину этого. Они оставались верны. Но есть и другая причина, которая не проявлялась в пророчестве. Они были непосредственными потомками Финееса; а Бог дал клятву в пустыне (поскольку это было задолго до Давида), что будет вечный завет со священством и семьей Финееса. Если Бог помнитсвои обетования, то Он не забывает и о своем завете с человеком. Посему это является не только обетованием отцам, но Богом никогда не забывается то, что могло произойти из-за измены его народа в любое время великих бед.

В 25-ой главе мы читаем о песенном служении. “И отделил Давид и начальники войска на службу сыновей Асафа, Емана и Идифуна, чтобы они провещавали на цитрах, псалтирях и кимвалах [это названо “провещаванием” потому, что это так прямо вводило Бога, что и является главным значением пророчества]; и были отчислены они на дело служения своего”. Было двадцать четыре череды певцов. Это было другим примечательным изменением. В скинии характерной чертой было не пение, а жертва, но в храме в день славы победная песнь является новой и подобающей чертой. Как мы читаем, жертвы останутся, и такими не будут на земле, как они были просто приношениями, требуемыми законом, а будут воспоминаниями, несомненно, о главной жертве. Бог снизойдет, чтобы использовать для земного народа земное знамение. Небесный народ не нуждается ни в каком знамении. Это и есть причина, почему мы сейчас не имеем жертв, потому что видим, что жертва Христа в небесном помысле. Мы наслаждаемся небесной оценкой Христа. А так как жертвы нет на небесах, то ее нет и у нас; но когда вступит земля, то земной народ будет иметь земные жертвы.

В 26-ой главе мы читаем о привратниках, ибо участь величия - думать о том, что имеет наименьшее значение. Дух Бога снизошел, чтобы распределить привратников с помощью Давида так же, как Он сделал это для первосвященника или для различных черед священства. Все имеет свое место, и все то, что как-то связано со служением Богу, является значительным в его глазах. И, действительно, это только мы проводим такое большое различие между великим и малым. Для Бога даже самое малое имеет ценность.

В 27-ой главе мы больше читаем о царстве в его внешнем устроении. “Вот сыны Израилевы по числу их, главы семейств, тысяченачальники и стоначальники и управители, которые по отделениям служили царю во всех делах, приходя и отходя каждый месяц, во все месяцы года. В каждом отделении было их по двадцать четыре тысячи”. Наиболее заметно здесь число двадцать четыре в тысячах. Двенадцать является числом, посвященным совершенству в человеческом управлении, то есть в управлении человеком. В церкви - семь, потому что это духовное служение. В Израиле - двенадцать - двенадцать колен, а не семь. Так здесь, в царстве, только дается двойное свидетельство этому, то есть двадцать четыре. Ничего не было установлено, когда только двенадцать. “Дабы устами двух или трех свидетелей подтвердилось всякое слово”. Тысячелетие будет великим установлением царства. А мы, таким образом, не имеем совершенства. Совершенство будет в вечности, но все же будет установление. Конец главы показывает нам различных слуг царя - управителей его сущностью, тех, которые были над его сокровищами, над занимающимися полевыми работами, земледелием, над виноградниками, над его запасами, как бы мы это назвали, над маслинами и смоковницами и тому подобным, над крупным скотом, над верблюдами, над ослицами, и других слуг царя.

В 28-ой главе мы читаем о собрании всех вождей, где Давид встает и обращается к ним, хотя он уже был близок к своей кончине. “Послушайте меня, - говорит Давид, - братья мои и народ мой! было у меня на сердце построить дом покоя для ковчега завета Господня и в подножие ногам Бога нашего”. Это было великое слово, и на нем необходимо немного остановиться. “Дом покоя для ковчега”. В пустыне это было не так. Это было или “вставай, Господи”, или “возвратись”. Это всегда было движение - движение в действительности или движение в будущем. Но блаженной отличительной чертой грядущего дня будет покой - покой после тяжелого труда, покой после скорби. Это будет плодом страдания истинного Сына Давида. Мы прекрасно видим это в псалмах, гдеДавид, который страдал, молится за Соломона. И Соломон принесет покой, но только в качестве знамения. Подлинному покою еще только предстоит наступить. “Посему для народа Божия еще остается субботство”. Это еще не осуществилось, это произойдет в назначенное время.

А здесь Давид смотрит вперед на“ ковчег завета Господня” как на дом покоя. “Но, - говорит он, - Бог сказал мне: не строй дома имени Моему, потому что ты человек воинственный и проливал кровь. Однако же избрал Господь Бог Израилев меня из всего дома отца моего, чтоб быть мне царем над Израилем вечно, потому что Иуду избрал Он князем, а в доме Иуды дом отца моего, а из сыновей отца моего меня благоволил поставить царем над всем Израилем”. Итак, Давид дал своему сыну доброе дело. Он сам не должен был строить дом, но он прежде всего приготовил материалы и чертежи для этого. Соломон исполнил указания Давида. Поэтому какой бы ни была будущая слава царства, мы должны помнить, что страдания Христа нравственно занимают более высокое место. Давид был более важен, чем Соломон. Соломон был лишь плодом, так сказать, Давида. Слава царства была лишь результатом того, кто прославил Бога, будучи отвергнутым, но все же подлинным установителем царства. Затем он говорит: “И сказал мне: Соломон, сын твой, построит дом Мой и дворы Мои, потому что Я избрал его”. Поэтому Давид передает своему сыну чертежи притвора и дома.

Мы видим здесь, что полностью источником всего был Давид. “И отдал Давид Соломону... чертеж всего, что было у него на душе”. Речь не шла о его собственной воле. “И чертеж всего, что было у него на душе, дворов дома Господня и всех комнат кругом, сокровищниц дома Божия и сокровищниц вещей посвященных, и священнических и левитских отделений, и всякого служебного дела в доме Господнем, и всех служебных сосудов дома Господня”. Более того, он отдал золотые вещи с указанием веса для разнообразных служебных сосудов и серебро для тех сосудов, которые должны быть из серебра, например, столов, а также “и вилок, и чаш и кропильниц из чистого золота”. Все до мелочей было приготовлено Давидом. “Все сие [это очень важное слово], в письмени от Господа, говорил Давид, как Он вразумил меня на все дела постройки”. И, действительно, именно Бог все приготовил через своего раба. На основании этого Давид и предписывает Соломону: “Будь тверд и мужествен, и приступай к делу, не бойся и не ужасайся, ибо Господь Бог, Бог мой, с тобою; Он не отступит от тебя и не оставит тебя, доколе не совершишь всего дела, требуемого для дома Господня”. Это было главной перспективой угасающих лет Давида. Это был не его собственный дом, а дом Бога. Он не сомневался в своем, он не тревожился и не думал о нем. Он молит Бога за него, он мог положиться на слово Бога. Бог, несомненно, установил бы дом Давида, но Давид предвкушал строительство дома Бога. Давид не мог найти покоя, пока Бог не будет прославлен, и он пожелал по крайней мере хотя бы вложить в это свою долю. И Бог дал ему хорошую долю - не строительство, а приготовление к нему и распоряжения.

Последняя глава излагает нам последнее предписание Давида. Здесь он полностью рассказывает, как он по мере своих сил приготавливал все для дома своего Бога. “Всеми силами я заготовил для дома Бога моего золото для золотых вещей и серебро для серебряных, и медь для медных, железо для железных, и дерева для деревянных, камни оникса и камни вставные, камни красивые и разноцветные, и всякие дорогие камни, и множество мрамора; и еще по любви моей к дому Бога моего, есть у меня сокровище собственное из золота и серебра, и его я отдаю для дома Бога моего, сверх всего, что заготовил я для святого дома [то есть было приготовлено не только то, что он взял из царства, но и то, что взял из личных запасов и состояния]: три тысячи талантов золота, золота Офирского, и семь тысяч талантов серебра чистого, для обложения стен в домах”. И теперь перед лицом всего этого он вопрошает: “Не поусердствует ли еще кто жертвовать сегодня для Господа?” Благородная щедрость царя сильно подействовала на народ. “И стали жертвовать начальники семейств и начальники колен Израилевых, и начальники тысяч и сотен, и начальники над имениями царя. И дали на устроение дома Божия пять тысяч талантов и десять тысяч драхм золота, и серебра десять тысяч талантов, и меди восемнадцать тысяч талантов, и железа сто тысяч талантов. И у кого нашлись дорогие камни, те отдавали и их в сокровищницу дома Господня, на руки Иехиилу Герсонитянину”. Все это перечисляется очень подробно. “И радовался народ усердию их, потому что они от всего сердца жертвовали Господу, также и царь Давид весьма радовался”. Так, мы видим, как благодать вызывает благодать, и насколько больше была радость Давида от славы Бога, чем от чего-либо своего. Мы никогда не слышали ничего подобного такому выражению радости за то, что происходило с ним самим. “И благословил Давид Господа пред всем собранием”. И теперь это уже не священник, а царь. “И сказал Давид: благословен Ты, Господи Боже Израиля, отца нашего, от века и до века! Твое, Господи, величие, и могущество, и слава, и победа и великолепие, и все, что на небе и на земле, Твое; Твое, Господи, царство, и Ты превыше всего, как Владычествующий. И богатство и слава от лица Твоего, и Ты владычествуешь над всем, и в руке Твоей сила и могущество, и во власти Твоей возвеличить и укрепить все. И ныне, Боже наш, мы славословим Тебя и хвалим величественное имя Твое. Ибо кто я...” - говорит он, ибо нет ничего, что порождает такое смирение, такое подлинное чувство ничтожности, кроме щедрого благословения Бога. “Ибо кто я и кто народ мой, что мы имели возможность так жертвовать? Но от Тебя все, и от руки Твоей полученное мы отдали Тебе, потому что странники мы пред Тобою и пришельцы, как и все отцы наши, как тень дни наши на земле, и нет ничего прочного”. Также он молится за Соломона: “Господи, Боже Авраама, Исаака и Израиля, отцов наших! сохрани сие навек, сие расположение мыслей сердца народа Твоего, и направь сердце их к Тебе. Соломону же, сыну моему, дай сердце правое, чтобы соблюдать заповеди Твои, откровения Твои и уставы Твои”.

Затем он призывает собрание благословить Бога, и они все так и сделали, склонив свои головы в поклонении Богу и царю. И теперь вы видите, что царь является соответствующим представителем Бога. И они принесли жертвы соответственно величию дня - “тысячу тельцов, тысячу овнов, тысячу агнцев с их возлияниями, и множество жертв от всего Израиля”. “И ели и пили пред Господом в тот день, с великою радостью; и в другой раз воцарили Соломона”.

“В другой раз...” Здесь ни слова не сказано о попытке Адонии получить царство. Все это было пропущено. Ничего не говорится о бедах и грехах дома Давида, если только они не связаны с определенным намерением Бога. В этом находится ключ к причине такого пропуска; здесь дается просто результат, а именно что Соломон был помазан в другой раз. Первый раз был после того, как был установлен дом. Соломон был связан со славой дома. “И сел Соломон на престоле Господнем [примечательное выражение], как царь, вместо Давида, отца своего, и был благоуспешен, и весь Израиль повиновался ему. И все начальники и сильные, также и все сыновья царя Давида подчинились Соломону царю. И возвеличил Господь Соломона пред очами всего Израиля, и даровал ему славу царства, какой не имел прежде его ни один царь Израиля. И Давид, сын Иесеев, царствовал над всем Израилем. Времени царствования его над Израилем было сорок лет: в Хевроне царствовал он семь лет, и в Иерусалиме царствовал тридцать три года. И умер в доброй старости, насыщенный жизнью, богатством и славою; и воцарился Соломон, сын его, вместо него”.