Мы видели, что первая книга Пралипоменон ставит своей основной целью отрицание плотского выбора в царстве для богоизбранного человека Давида. Тем не менее в намерения Бога входило выявление этого с помощью просьбы Давида построить дом Бога. Бог предназначил это для другого, близкого Давиду, но не для Давида, не для того, кто столь верно служил ему в страдании, а для сына, предназначенного править во славе. Вторая книга Паралипоменон, соответственно, показывает нам сына, восшедшего на престол, и построенный им храм. Однако хотя между Давидом и его сыном существовало различие, как собирательными образами нашего Господа Иисуса Христа в его страданиях и его славе, тем не менее мы придем к глубокому заблуждению, если предположим, что Давид не имел пред Богом лучшей участи, чем его сын. Вера лучше, чем ее последствия; и если мы могли бы обладать небесами без пути веры на земле, то мы никогда не будем столь блаженны, как нам хотелось бы быть. Именно здесь мы познаем Бога так, как его не может познать никто даже на небесах. Попав на небеса, мы не утратим этого познания, а усовершенствуем его. Таким образом, Бог повсюду дарует нам лучшее место - лучшее место на земле, лучшее место на небесах, но не потому, что мы заслужили это, а потому, что этого добился Христос.

Однако Христос вначале пострадал, и в этом состояло его первенство. Вначале Он должен был пострадать, а затем воскреснуть из мертвых. Его слава является следствием его мук. Конечно, я говорю не о его извечной личной славе. Это совершенно другой вопрос. Я говорю о славе, которой Он обладает как человек, ибо именно она спасла нас, хотя это не могло бы произойти, если бы Он не был Богом. И, кроме того, то, что само по себе принадлежит Богу, не способно быть причиной даров человеку. Никто не может стать Богом. Иисус же был Богом. Он был Богом в качестве Слова прежде, чем Он был человеком Иисусом Христом, - Богом во веки веков. Но здесь мы говорим об образе Господа как человека и как царя, - и, конечно, в образе Сына, Сына истинного и возлюбленного. И тогда это был не Соломон, а Давид (чье имя означает “возлюбленный”). Соломон был человеком мира, проистекавшего от особой цели любви Бога. Следовательно, так как Давид возрадовался любви Бога и его благости иначе, чем Соломон, а именно более полно и глубоко, пребывая в горестях и муках на земле на пути веры, то Давид также принял Бога и был предан Богу более глубоко, чем был когда-либо предан Соломон. Это примечательным образом показано с помощью событий, рассмотренных нами в первых стихах второй книги Паралипоменон.

Давида характеризует ковчег, а Соломона - медный жертвенник. В этом и состоит явное отличие. Ковчег был невидим для человека, но наиболее приближен к Богу. Медный жертвенник был великим символом. Именно на нем были принесены в жертву тысяча волов. Именно там люди могли свидетельствовать о великом и святом знамении. И все-таки последний был перед людьми, а ковчег - пред Богом. Это важное различие, и мы обнаруживаем точно такое же различие между двумя христианами, один из которых является духовным, а другой нет. Это не означает, что и тот, и другой не любят Господа Иисуса, ибо тот, кто не любит его, не является христианином. “Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маран-афа [да будет отлучен, Господь грядет]”. Хотя здесь по сути нет отличий в самом факте любви, однако есть очень большая разница в ее мере, и эта величайшая разница проявляется сама по себе в том, что недуховный человек любит Господа за то, чем Он является для него, а духовный человек принимает во внимание то, чем Он является для Бога. В этом для него нет потери, а только громадная польза, поскольку то, чем мы являемся пред Богом, гораздо значительнее, чем наше положение перед людьми.

Следовательно, ковчег гораздо более дорог Давиду, чем его престол. Я не сомневаюсь, что Соломон высоко ценил свой престол, однако он ценил и жертвенник Бога. Я не говорю, что он не ценил ковчег, но после всего это “от избытка сердца говорят уста”, и если мы обнаруживаем, что люди заняты больше всего одной какой-либо вещью, мы можем убедиться, что эта цель господствует в сердце, поскольку нас всегда характеризует то, к чему мы стремимся. Поэтому наши слова так важны. Так учит нас Господь в 12-ой главе евангелия по Матфею. Если мы честны, наши слова являются выражением разума. Я не говорю о нечестных людях; однако когда люди искренни, и можно надеяться, что они христиане или, во всяком случае, всем своим сердцем стремятся быть таковыми, тогда уста раскрывают состояние сердца, и, следовательно, если мы говорим о самих себе, становится очевидным то, что перед нами. Когда мы поглощены Господом Иисусом, уста не утратят свидетельства об этом, но принятие Христа в его близости к Богу скорее, чем в его посредничестве, относящемся к нам, отмечает разницу между духовностью и стремлением к ней.

“И там пред лицем Господа, на медном жертвеннике, который пред скиниею собрания [как и ковчег был принесен к месту, которое Давид уготовил для него], вознес Соломон тысячу всесожжений”. Все собрание встретило Бога. Это было местом приближения к Богу, не тем местом, где является сам Бог, но тем, где человек как можно ближе подходит к Богу. Тем не менее Бог это принимает, ибо это благо, хотя и не наилучшее, не самый прекрасный путь.

“В ту ночь явился Бог Соломону и сказал ему: проси, что Мне дать тебе. И сказал Соломон Богу: Ты сотворил Давиду, отцу моему, великую милость”. Как Моисей и Иисус Навин составляют собирательный образ Христа в начале истории, так и Давид с Соломоном составляют его теперь, при установлении царства. Следовательно, Он обращает все внимание на Давида.

“И поставил меня царем вместо него. Да исполнится же, Господи Боже, слово Твое к Давиду, отцу моему. Так как Ты воцарил меня над народом многочисленным, как прах земной, то ныне дай мне премудрость и знание, чтобы я умел выходить пред народом сим и входить, ибо кто может управлять сим народом Твоим великим?” Это было великолепно: он оценивал народ не по тому, что это был его народ, а по тому, что он был народом Бога. Это составляет все различие.

Предположим, что в своем отношении к собранию Бога мы считаем какой-либо народ нашим народом, тогда мы постоянно будем с ревностью относиться к нему, постоянно боясь того, что они прислушиваются к кому-либо другому, кроме нас самих, постоянно будем беспокоиться, как создать и сформировать их мнение, соответствующее нашему собственному мнению, хотя оно, возможно, и является очень ограниченным. Во всяком случае нет ни одного человека, независимо от того, насколько он велик, который бы совмещал все дарования; и Богом не установлен такой порядок для его собрания. Божественный принцип является прямо противоположным. Все являются нашими, кто бы это ни был, - Павел, Аполлос или Кифа; и, следовательно, то, что мешает действовать всем дарам, которые Бог дал своему народу, в корне неверно, и этот народ должен не только оставаться свободным, но и стремиться извлечь пользу из всего, что Бог даровал ради их блага, поскольку они являются его народом. Они не принадлежат ни одному человеку. Причина не в том, насколько он должен быть принят и достоин Бога, однако даже наиболее достойный должен ощутить, что они являются народом Бога.

Это та самая мысль, серьезность которой так подчеркивал Петр. В нашем переводе она передана довольно плохо. Я всего лишь на минуту задержу ваше внимание. В последней главе своего первого послания Петр говорит “пастырям”: “Пасите Божие стадо”. Вот те слова, которые верно направят нас. Они - стадо Бога, и нам следует заботиться о том, что мы совершаем со стадом Бога. Мы должны позаботиться о том, чтобы, будучи его паствой, иметь верные суждения и верную цель. “Пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над наследием Божиим”. Вы заметили, что слово “Божиим” вставлено переводчиками. Это совсем не означает наследие Бога. Стадо является стадом Бога, однако суть третьего стиха не в этом, а в том, чего они не должны были делать. Они должны были пасти стадо Бога - такова была положительная сторона. Но здесь мы видим и отрицательную сторону- не господствуя как над наследием собственным. Такова основная мысль: то есть не рассматривая это как вещь, принадлежащую им, то есть будучи не господами над своим собственным имуществом, если можно так перефразировать этот стих, а будучи сами из этого стада. То есть, они не должны были заботиться о них, как о своих собственных. Это вынуждает к наставлению старцев. Им следовало пасти их, как паству Бога и не следовало повелевать ими как своим имуществом, своим собственным наследием.

Итак, Соломон вмешался в это по-своему. Он считал этот народ не своим народом, подчиненным ему, принадлежащим ему для службы Богу, а народом Бога, вверенным ему. Это придает делу серьезность и, кроме того, испытывает сознание. Поэтому он просил мудрости, ибо он действительно нуждался в ней. Если бы это был его собственный народ, ему могло бы хватить своей мудрости, но поскольку это был народ Бога, то он требовал мудрости от Бога и, следовательно, просил об этом, а не о здоровье и продлении жизни. Поэтому Бог, принимая такую просьбу сердца Соломона, говорит: “За то, что это было на сердце твоем, и ты не просил богатства, имения и славы и души неприятелей твоих, и также не просил ты многих дней, а просил себе премудрости и знания, чтобы управлять народом Моим, над которым Я воцарил тебя...”

Сколь прекрасна божественная благодать! “Народ Мой ” - Он не стыдился этих слов. Мы еще увидим, каким жалким и падким он был, но это был народ Бога. Кроме того, тогда это был вопрос о земном народе, а теперь - о небесном; и наша ответственность как небесного народа на земле гораздо больше, чем ответственность израильтян. Я полагаю, что, соответственно нашему теперешнему положению, мы находимся под другим управлением - под совершенно отличным режимом. “...Премудрость и знание дается тебе, а богатство и имение и славу Я дам тебе такие, подобных которым не бывало у царей прежде тебя и не будет после тебя”.

Итак, отсюда мы видим, что царь ощущал необходимость в новом виде мудрости, и Бог соизволил даровать ее, но не только царю, ибо мы все нуждаемся в ней, каждый на своем месте и для своей миссии. Где же эта мудрость и что это такое? Христос есть сила и мудрость Бога. Следовательно, поэтому мы обладаем совершенно отличающимся видом мудрости. Мудрость Соломона была взращена от ливанского кедра до иссопа, который рос на стене. Все это земное: оно соответствует человеческому сердцу так же, как и всем земным целям, и это мы находим в своем наиболее божественном смысле в книге Притчей, которая является несравненной сокровищницей божественной мудрости в земном. Но другой вид мудрости, которую мы обнаруживаем, - это та мудрость, которая была явлена Христом и заняла его место на небесах, поскольку речь идет не о том, что подходит земле, а о том, что присуще небесам, что присуще Господу Иисусу, прославленному одесную Бога. Собрание же является телом Христа одесную Бога.

“И пришел Соломон с высоты, что в Гаваоне, от скинии собрания, в Иерусалим и царствовал над Израилем. И набрал Соломон колесниц и всадников; и было у неготысяча четыреста колесниц и двенадцать тысяч всадников; и он разместил их в колесничных городах и при царе в Иерусалиме. И сделал царь серебро и золото в Иерусалиме равноценным простому камню, а кедры, по множеству их, сделал равноценными сикоморам, которые на низких местах”. Это было величайшее свидетельство великолепия, которое когда-либо было обнаружено в любом городе на земле. Даже Август, обнаруживший Рим кирпичным и превративший его в мраморный город, не может сравниться с Соломоном. “Коней Соломону приводили из Египта и из Кувы; купцы царские из Кувы получали их за деньги. Колесница получаема и доставляема была из Египта за шестьсот сиклей серебра, а конь за сто пятьдесят. Таким же образом они руками своими доставляли это всем царям Хеттейским и царям Арамейским”.

Таким образом, все, что мы находим здесь, относительно, но не так явно, как его заблуждения. Нам очень хорошо известно, что эти лошади и, прежде всего, множество его жен стали для Соломона большой ловушкой, однако цель книг Паралипоменон не упоминание об ответственности царя или наилучших его путях, а соответствие его бытия свидетельству намерений Бога. Как я уже говорил, в книгах Царств поднят вопрос об ответственности, в книгах же Паралипоменон - о божественном совете. Вот в чем различие этих книг. Они не просто повторяют друг друга. Значительная разница есть даже в способе записи одних и тех же событий, но в этом проявилась не воля человека, а истинная сила и мудрость Бога. И как Давиду препятствовали помыслы его сердца при строительстве храма, который был сохранен для Соломона, так и Дух Бога скоро позволит нам узнать, что великой целью правления Соломона было строительство дома Бога. “И положил Соломон построить дом имени Господню и дом царский для себя. И отчислил Соломон семьдесят тысяч носильщиков и восемьдесят тысяч каменосеков в горах, и надзирателей над ними три тысячи шестьсот. И послал Соломон к Хираму, царю Тирскому, сказать: как поступал ты с Давидом, отцом моим, и присылал ему кедры на построение дома для его жительства, так поступи и со мною”(гл. 2,1-3). Так будет вскоре и в царстве Господа Иисуса. Он, глава, Израиля, будет использовать язычников, и язычники, представленные здесь царем Тира, принесут все свои богатства и славу в знак преданности царю царей и Господу господ. Однако великой ошибкой будет смешивание характера этого времени с самим принципом. Мне известны многие сыны Бога, которые считают, что это - роскошная и впечатляющая архитектура, это - приятная музыка, услаждающая слух, и все тому подобное во славу Бога, однако в действительности это есть иудейский, а не христианский способ чествования Бога. Напротив, нам следует молиться и воспевать в духе и разуме; и что бы ни отмечалось Святым Духом, и ни принималось Духом как свидетельство о Господе Иисусе Христе, что бы ни являлось сейчас верой - это совершенное заблуждение.

Поэтому простой способ представления истины во времена иудеев (хотя и великолепен) в целом является устаревшим в наше время. Это есть попытка опять вернуться в детство после того, как мы достигли зрелости. Это вновь детская игра в божественное, точно такая же, какой была игра детей Израиля. Они были несовершеннолетними, и у них были книги с картинками, годящиеся лишь для детей. Тогда это была детская комната Бога, но совершенно ошибочно возвращение в детскую комнату теперь, и точно так же ошибочна приверженность к ритуалам в любом виде и любой мере. Грубейшей ошибкой является предположение, будто то, что содержится в Библии, всегда остается тем же самым. В таком случае мы должны были бы приносить козлов и волов в качестве гораздо более важного свидетельства жертвоприношения Христа в данном случае, нежели любой другой части иудейского устроения, как и в действительности происходило ранее у них. Они не просто временно установили обычай в Израиле, но он проводился преданными с тех самых пор, как вмире появился грех. Должно существовать гораздо более правдоподобное основание для довода в пользу вещественных жертвоприношений, чем просто пышности храма или даже улучшенного показа святилища. Однако для нас воистину святым местом являются небеса, и сквозь прорыв завесы, прорыв кровью Христа мы приблизились к нему, если вообще приблизились к Богу, и любая мысль о земном святом месте или святилище - это возвращение вспять от христианства к иудаизму. Я упоминаю это по причине повседневной важности, и ни один христианин не должен, следовательно, отказываться от возможности беспристрастно взглянуть на такие вещи. Разве это не верно? Разве это не сама цель Святого Духа - вывести из заблуждения иудеев, а не снова привести к нему язычников? Приверженность к ритуалам - это отвращение от наставления послания Евреям. Фактически это есть отступничество, отступничество от явленной божественной истины, и, следовательно, я считаю, что приверженность к ритуалам не просто безобидная привычка, но я не согласен и с теми, кто говорит: “Ну, я могу поклоняться Богу в хижине так же, как и в соборе”. Я отвечаю, что совершенно не могу поклоняться ему там, где целью является выражение приверженности к мирскому, и что где бы я ни действовал в согласии с распятием и отвергнутым Спасителем - там и есть истинное место для человека веры.

Итак, Соломон представляет собой совершенно иное положение вещей и может возникнуть вопрос: “Тогда разве здесь нет прообраза?” Действительно, есть, но это не прообраз христианства. Это прообраз тысячелетнего царства, того, что собирается сделать Бог. И если люди сказали бы мне: “Не хотите ли вы заявить, что никогда ничего великого не произойдет в этом мире? Разве весь этот мир предназначен только для дьявола, для неверующих и плоти?” Я отвечу, что нет, я подтверждаю то, что подразумевает Бог, и в этом я целиком отличаюсь от добрых моих друзей - диссидентов - тем, что они не ждут этих будущих деяний Бога на земле. Они рассматривают настоящее как заключительное деяние Бога по отношению к миру. Итак, я убежден в обратном. Я уверен, что теперешнее время - это божественный призыв народа к небесам, призыв по небесным принципам ко Христу, обретенному на кресте и ожидающему славы. Таковы два выражения существования христианства. Исходная точка - крест, а цель - слава Господа Иисуса. Мы ограничены этими двумя точками и теперь находимся между ними. Мы - странники и скитальцы. Крест отделил нас от мира, и мы ждем Господа, чтобы попасть в его собственную небесную обитель - палаты в доме Отца.

Однако, когда Господь грядет и восхитит собрание, сотворит ли Он еще что-то? Разве это все? Разве Бог не замышляет благословить мир? Разве Он не собирается благословить Израиль, благословить народы? Во всем этом я уверен, и это совсем не представляет для меня затруднений. Некоторые могут сказать: “Ну, нам не следует быть слишком смелыми, мы не должны быть уверены в том, чего мы не знаем”. Но я считаю, что мы должны быть уверены в том, что нам известно, и не собираюсь убеждать людей в том, чего они не знают. Напротив, я советую им не поступать так. Кроме того, я полагаю, что каждый христианин уверен в чем-либо. Разве он не уверен хотя бы в своих собственных грехах? Разве он не уверен в Спасителе? Допустим что так, но и тогда он не в состоянии слишком смело говорить о том и о другом, ибо я не одобряю тех, кто очень уж убежден в спасении и не ощущает собственной греховности. Я считаю, что такая уверенность опасна. Если я искренен пред Господом в ощущении моих грехов, тогда мне дана привилегия в равной степени быть уверенным в блаженстве моего спасения, ибо Он является Спасителем падших, и этого я не могу преувеличить. Однако если вы примете этот принцип за столь же важную вещь, как и грехи, ввергающие вас в ад, и спасение, которое приведет вас на небеса, - если вы уверены в этом, то вы могли бы быть уверены и во всем остальном. Нет ничего хуже, чем неуверенность. Нет ничего, что потребовало бы преодоления столь больших трудностей, как избавление нас от ада и приведения на небеса, и Иисус обязан выполнить и то и другое. Он несомненно завершит оба дела.

Однако в мыслях любого христианина должен наблюдаться огромный пробел - независимо от того, какой это христианин, - если он считает, что Господь просто собирается увести людей из мира на небеса. Разве Он сотворил мир просто так, без какой-либо цели? Разве мир сотворен просто для того, чтобы быть игрушкой сатаны? Разве это просто развлечение врага Бога? Нет, Он задумывает вырвать этот мир из лап сатаны и сделать его счастливым, ибо жалкие политические шарлатаны этого мира уже доказали свое полное бессилие и свою неспособность исправить нынешний беспорядок. Он в полном смысле истинный врач и великий чудотворец, и Он исцелит мир от всех его язв и скверны, которые теперь проявляются, чтобы вызвать смуту, как нам известно. Зло - это не то, что в состоянии исцелить человек, однако человек претендует на его исцеление, ибо я вполне понимаю, что никого не лишит уважения высказывание, что он не может исцелить этот несчастный, опутанный грехами мир. В этом нет сомнения; попытки сделать это несостоятельны, и только в этом человек проявляет себя глупцом, претендуя на совершение того, что может только Бог и что Бог совершает посредством страданий нынешнего Мессии.

Меня уже радует то, что это славное состояние мира вскоре не должно быть удалено от креста более, чем Соломон от Давида. Соломон правит вместо Давида, и правление его - это необходимое завершение страданий Давида. Эти двое связаны вместе самым примечательным образом и дают нам тот совершенный образ, который я попытался показать. Однако это не образ народа, восхищенного на небеса после страданий на земле, а образ божественной силы и славы, которая засияет с небес на землю. Следовательно, вы видите истинный ответ понимающих людей. И всегда среди теологов возникал вопрос о том, что за будущее состояние блаженства должно быть на земле, которое преобразится и превратится в небесное состояние, или какой народ Бога в своем возвышенном состоянии должен быть на небесах.

Итак, я считаю, что верно и то и другое, а именно не то, что земля когда-нибудь станет небесами, а то, что все святые, пострадавшие с начала мира до времени возвращения Господа, начиная с Авеля, будут небесным народом, и, следовательно, ошибочным является полагать, что поскольку теперь собрание является небесным в своем призыве, то удаленные святые также будут небесными. Воистину, небесный призыв не был открыт им, и они не были блаженными, как мы, со всем духовным блаженством на небесах во Христе. Однако они являются святыми высокого положения, они также небесные святые. Они будут судить мир, будут судить ангелов, поистине, так же, как мы. Они будут восхищены, чтобы встретить Господа, и мы будем с ними и они с нами перед лицом Бога. Я не хочу сказать, что тогда не будет существовать различий. Это еще одна ошибка, однако я считаю, что эта истина Писания наиболее понятна.

Однако очевидно и то, что Бог решает преобразить Израиль, и в этом причина того, почему Израиль теперь сохранен, сохранен несмотря на свое неверие и несмотря на свою враждебность. Они являются подстрекателями всех неверных. Помыслы нынешних неверных едва ли извращены - для этого нет причин; однако что же это такое, если не развитие старого неверия Спинозы и других знаменитых евреев прошлого? Иудеи всегда были искуснейшими ткачами паутины неверия. Хорошо, что теперь, несмотря на все это, Бог призрел на них. Они в доме - городе-убежище. Не допущена их гибель, хотя они заслужили ее. Кровный мститель должен уничтожить их. Они сохранены там, до “смерти первосвященника, помазанного... елеем”. Когда Господь покинет cвое истинное место первосвященника на небесах, когда Он определит характер священничества, которым Он теперь поглощен, тогда, запятнанный кровью, тот вернется в землю, которой обладает. Таково ближайшее будущее Израиля. Несомненно, будет просеивание виновных. Там будет не только убийца, не виновный в убийстве по милости Бога, но там будет и убийца, преданный смерти, потому что свершится суд. Он предстанет для суда перед собранием. Господь уничтожит некоторых из этих убийц, убьет их перед его лицом, как сказано в евангелии. Они должны быть закланы перед ним. Однако на других снизойдет благодать, потому что они изменились и исповедались в своем грехе. Благодать оправдает их. Это двойной образ правого и виноватого, который мог бы быть в городе-убежище.

Я обращаюсь к этой теме, потому что она так тесно связана с предметом этой книги - прообразом царства, великого царства, которое Сын установит в тот день на земле. И большая ошибка католицизма заключается, к примеру, в использовании сейчас этих писаний для церкви. В этих писаниях предполагается сила - испытание земной праведности, что я и собираюсь показать. Не это является особенностью собрания. Особенность его состоит в том, чтобы препятствовать силе, а не испытывать ее. Особенность собрания - обладание небесной, а не земной славой, так что католицизм виновен в величайшем из возможных удалений от нее. Но виновен не только католицизм. Это естественная ловушка для сердца, поскольку человек любит удобство в этом мире: люди любят быть чем-то значительными. И не удивительно, именно этого должно жаждать сердце, и здесь потребуется великое деяние веры, чтобы осудить и отвергнуть.

Далее Соломон показан здесь не только как глава Израиля, но и как управитель язычников, использующий их как рабов в своих великих замыслах, и поэтому ему в изобилии требуется дерево. “Чтобы мне приготовить множество дерев, потому что дом, который я строю, великий и чудный. И вот, древосекам, рубящим дерева, рабам твоим, я даю в пищу: пшеницы двадцать тысяч коров, и ячменю двадцать тысяч коров, и вина двадцать тысяч батов, и оливкового масла двадцать тысяч батов”.

Далее, в третьей главе, мы читаем: “И начал Соломон строить дом Господень в Иерусалиме на горе Мориа, которая указана была Давиду, отцу его, на месте, которое приготовил Давид на гумне Орны Иевусеянина”.

Здесь мы вновь видим определенную связь. Слава следует за страданиями. Именно там была принесена жертва, именно там была остановлена уничтожающая рука ангела - на горе Мориа. Там было и гумно язычников, поэтому существует взаимосвязь. Вы видите, что руками нечестивых людей иудеи распяли своего Мессию. И, естественно, это было гумно иевусеянина Орны - врага, который обладал Иерусалимом. Мы обнаруживаем, что великолепная мудрость Бога отмечает этот прообраз. Итак, дом выстроен со всей пышностью, однако я не собираюсь останавливаться на всех подробностях.

При рассмотрении писаний всегда важно не переходить за пределы того, что мы знаем. Это придаст нам уверенность, потому что человек, претендующий на большее знание, должен кроме всего прочего обладать чувством меры, если он честный человек. Он едва ли может претендовать на честность, если скрывает это. Чрезвычайно важно не превышать меру, потому что тогда мы можем говорить определенно, ибо иначе в самом лучшем случае мы станем двусмысленными или, что является самым серьезным упущением по отношению к Слову Бога, опрометчивыми. Да, ведь это серьезное дело - вменять Богу то, что Он не говорил, или рисковать, превращая божественную истину в ложь. И так должно быть, если человек гадает, вместо того, чтобы ждать наставления, и поэтому мы должны всегда ждать наставления, и я убежден, чтоесли у нас достанет веры ждать, то Бог дарует нам наставление.

Следовательно, именно в этом случае я отказываюсь от некоторых своих суждений, которые необязательны. Есть только один чрезвычайно интересный момент, о котором я буду говорить, и это отличие между херувимом здесь и херувимом в ковчеге в святилище. Когда ковчег был принесен в храм, крылья херувима были направлены от дома, то есть вместо обращения вовнутрь, что в нашем переводе является ошибкой, они были обращены наружу. В святилище, напротив, херувимы обращены к крови на крышке жертвенника. Этим было поглощено все их внимание. Херувимы были символами судейской власти Бога. Итак, это явное различие. Праведность настолько совершенно удовлетворена теперь, что у нее нет других задач, кроме как провозгласить величие победы, совершенной для нас Христом, - нет другого дела, насколько нам известно, кроме как облачить нас в лучшую одежду. Как это ценно для нас! Праведность Бога - это то, что спасается без меча в руках. В саду Едема у херувимов был огненный меч для защиты и спасения человека. Однако в святилище херувимы являлись просто свидетелями совершенной благодати. Они ничего не совершают. Они защищены, а не защищают человека, это надзор даже в совершенстве, что благодать осуществила для греховного человека. Однако храм это нечто другое. Там херувимы, или свидетели судейской силы Бога, обращены наружу. Теперь это вопрос удовлетворенной праведности.

Этого нет в евангелии. Праведность не правит. Благодать же правит посредством праведности. В тысячелетии праведность будет править посредством благодати. Это совершенно иное положение вещей. Я не отношу это к деянию Христа, потому что это та же самая работа независимо от места и времени. Деяние Христа - это всегда благодать, правящая посредством праведности. Однако сейчас я говорю о характере тысячелетнего царства и считаю, что великой отличительной особенностью тогда будет не правление благодати, а правление праведности. “Царь будет царствовать в праведности и князья править в суде”. Таков его признак, и, следовательно, поскольку мы видим это в случае с Соломоном, то так он и поступал. На основании этого принципа он убил Иоава, на его основе он так же поступил с Шимеем, который был пощажен во времена Давида, человека и свидетеля благодати. Но при правлении Соломона этого не могло быть. Совершенно правильно то, что они должны были умереть. Это было не ошибкой, а правильным решением, согласно установленному тогда принципу, точно так, как сказал Господь Иисус, пребывая на земле, что пришел не уничтожить живущих, а спасти. Однако когда Он грядет во славе, Он будет уничтожать, и тогда это будет так же правильно, как спасение в нынешней его благодати.

Здесь мы должны провести различие. Если мы не поступаем так со Словом Бога, это введет нас в заблуждение, и мы совершим в нем страшную путаницу, точно так же, как это делают люди. То есть они неверно разделяют Слово истины. Итак, только если мы понимаем Писание, тогда все встает на свои места - в нужном месте и порядке. Вот каким образом я пытаюсь помочь христианам моими соображениями относительно этих книг, то есть помочь им правильно понять драгоценное Слово Бога, независимо от того, является ли оно образным или каким-нибудь еще.

Далее я считаю, что херувимы смотрят наружу, они обращены к дому, и это чрезвычайно важно. Это старый дом, потому что это был знак судейской власти Бога, распространяющийся повсюду на земле со своим центром в Иерусалиме. Однако власть Бога теперь действовала из этого центра наружу, и хотя существовал внутренний круг Израиля, периферией блаженства была сама земля; я мог бы сказать - вселенная. Но мы здесь рассматриваем лишь одну землю.

Далее давайте отметим, что там были два столба- знак божественной непоколебимости. Царство, когда онобудет вверено Господу Иисусу, станет не просто образом, а реальностью. Его никогда не разрушит человеческая слабость. Оно не будет оставлено никому другому. Следовательно поэтому существовали две колонны, как свидетельство этому - Иахин и Воаз. Они представлены как образ, но только в качестве свидетелей. “В устах двух или трех свидетелей каждое слово установится”.

Итак, в следующей, 4-ой, главе мы обнаруживаем все принадлежности - жертвенник и медное море, сосуды и омывальницы - на своем месте. И далее Соломоном были сделаны золотые сосуды. Хираму-язычнику могли бы быть доверены внешние сосуды, но “Соломон сделал все вещи для дома Божия”. Они находились у него в прямом подчинении и стали принадлежать ему.

“И, - сказано в 5-ой главе, - окончилась вся работа, которую производил Соломон для дома Господня. И принес Соломон посвященное Давидом, отцом его, и серебро и золото и все вещи отдал в сокровищницы дома Божия”.

Затем появляется собрание старейшин Израиля и вносит ковчег, ибо это остается неизменным - “Иисус Христос вчера и сегодня и вовеки тот же”, - основное великое свидетельство о Господе Иисусе. Ковчег святилища - это ковчег храма. Могут быть различными херувимы, но не сам ковчег. “И принесли священники ковчег завета Господня на место его, в давир храма - во Святое Святых, под крылья херувимов. И херувимы распростирали крылья над местом ковчега, и покрывали херувимы ковчег и шесты его сверху. И выдвинулись шесты, так что головки шестов ковчега видны были пред давиром, но не выказывались наружу, и они там до сего дня. Не было в ковчеге ничего кроме двух скрижалей, которые положил Моисей на Хориве, когда Господь заключил завет с сынами Израилевыми, по исходе их из Египта”.

И это очень точно. Там мы не находим ни жезл Аарона, ни горшок с манной - только каменные скрижали. Почему мы видим такое различие? И почему предыдущее мы обнаруживаем в святилище, а не в храме? Причина такой перемены - в нынешних деяниях Бога в благодати и будущих деяниях Бога в суде. Власть Бога должна править ныне, как и всегда. Человек, отвергающий власть Слова Бога, не является рожденным в Боге, ибо для чего же мы родились, если не для повиновения? И если повиноваться, то кому еще, кроме Бога? У нас могут быть обязательства перед родителями, перед начальством и тому подобное - перед всей законной властью; однако кому бы мы ни повиновались, тот великий, кому мы должны подчиняться - это сам Бог. И это налагает на нас ограничение и, следовательно, показывает, где мы должны слушаться. Непослушание всегда неверно, за исключением тех случаев, когда надо повиноваться скорее Богу, чем человеку - ибо может быть такое столкновение, - и мы должны установить последовательность. Великая задача христианина - всегда находить смысл послушания. Таково его положение и то, что называется управлением. Следовательно, всегда должно быть выражение божественной власти над его народом независимо от того, небесный это народ или земной с каменными скрижалями. Они обнаружены сейчас и будут обнаружены в царстве, и это царство Бога действительно будет самым великим выражением власти Бога над землей, потому что не будет народа и царства, которые не будут служить. Бог будет поддерживать праведность во всем мире. Тогда это будет единственный владыка, и хотя могут быть различные цари - все они будут слугами Бога, а в противном случае будут уничтожены.

Однако сейчас существует другое положение вещей. Сейчас мы пребываем под властью Бога. Мы всегда должны подчиняться ей, какие бы формы она ни принимала, а ныне власть Бога выражена в его Слове. Но, кроме того, там был горшок манны и жезл - свидетельства прославления отвергнутого Христа, ибо сокрытая манна означает, что Христос пришел в уничижении, а вознесся во славе. Вот то, что нам известно. Вы поймете, почему там этого быть не могло. В то время Он должен был оставить небесную славу и принять земную, и, следовательно, тогда в этом не было смысла. Все это считается очень важным, поскольку тот, кто снизошел, является небесной манной, и Он вернулся на небеса, поскольку и сосуд с манной находится в ковчеге, в святом- святых, в святилище Бога. Во-вторых, в то время, когда Христос пребывал на небесах, Он действовал как священник. И расцветший жезл Аарона был свидетельством неизменного священничества Христа, который один мог принести плоды. Другие же жезлы были бессильны и безжизненны. Человеческий священник является незначительным благом, но божественный священник - Сын Бога, который стал человеком и принял свое высокое священничество, - является всеобщим благом, и, следовательно, мертвый жезл, или посох, однажды принесет плоды. Все плодородие тогда неотделимо от священничества Христа, и ничто не разрушает плоды Бога более, чем просто замена земным смертным священником истинно живущего в Боге.

Следовательно, как мы видим, не об этом идет здесь речь, поскольку Господь займет свое место царя. Это будет неизменным, и хотя я не отрицаю, что Он станет священником, - ибо Он как священник воссядет на своем престоле, когда вскоре займет свое место, - однако более Он не будет сокрыт. Это уже не жезл, сокрытый в святом- святых от человеческого взгляда. Тогда Он будет извлечен и каждый увидит его. Следовательно, необходимо оставить место для различных божественных устроений.

Затем мы обнаруживаем славу дома. Его наполняет “слава Господня”, точно так же, как Он наполнял его во времена посвящения священников, ибо между этими двумя событиями существует примечательное сходство. Когда были посвящены первосвященник и священники, “слава Господня” наполнила святилище, и теперь, когда царь освятил дом, она снизошла вновь. Я возвращаюсь к девятой главе книги Левит и сравниваю эти события. Как же осуществилось все это! Слава Господа наполняет собрание в связи со священничеством Христа так же явно, как вскоре наполнит дом Бога, великий центр израильского поклонения под властью царя. Короче, слава Бога дарована в ответ священничеству так же, как и царство или поклонение царю.

Что подразумевается в Пятикнижии? Там мы обнаруживаем, что Бог нисходит, чтобы пребывать в связи со священничеством точно так, как вскоре Он будет обитать в связи с царством. Одно очевидно: есть истина, а вот другое не столь очевидно. Существует зримый знак присутствия Господа в Святом Духе, дарованном нам, и ничего больше. Но во времена царства наступит видимая слава на горе Сион, и она будет известна миру. Самые отдаленные народы услышат о ней. Повсюду будет свидетельство славы Господа, связанное с народом, который Он благословил.

Итак, в 6-ой главе мы видим великое излияние Богу сердца Соломона, в котором он представляет новое положение вещей, так хорошо понимаемое им. “И обратился царь лицем своим и благословил все собрание Израильтян”. Ныне это уже не священник, это царь. Примечательное изменение! В прежние дни это был священник. В наши времена тоже есть священник Христос. Его никогда не называют нашим царем. Большая ошибка говорить о Господе как о нашем царе. Он царь, однако Он царь Израиля, царь народов. Его никогда не называют царем собрания. “Царь” не является отношением Господа к собранию или святым. В одном из стихов 15-ой главы книга Откровение дает то, что я уже объяснил. Это означает “царь народов”, а не “святых”, и следует устранить такую большую ошибку - в этом нет сомнений. Нет ни одного ученого, знающего что-нибудь об этом, который не согласится со мной. Всякий - неважно, кто именно: римский католик или трактарианец, или кто-либо еще - согласится в этом со мной, и ему не понадобится рассказов, потому что это знает всякий. Название “царь святых” совершенно не встречается в Писании, иначе это было бы грубейшей ошибкой, потому что надлежащее понятие об отношении царя к своему народу включает определенную дистанцию и высший ранг в царстве. Слово “царь” предполагает определенные ранги, занимающие свое место и имеющие ту или иную меру близости или удаленности, и, следовательно, существуют все виды относительных положений среди них.

В случае с собранием Бога этого не происходит, потому что наименьший из христиан такой же член тела Христа, как и наибольший. Мы видим, что сам факт главенства тела устраняет все вопросы относительных или удаленных положений. И в этом заключается причина, почему так много людей недопонимают собрание Бога. Возьмем, к примеру, Шотландию. Там очень набожный народ, но во всей Европе нет людей, которые бы в большей степени заблуждались относительно “царя собрания”. Это был ужасный плач во времена появления свободного собрания. Они думали, что причина разногласий между ними в то время относилась к правам Христа как царя собрания. Это было весьма значительно, и, будучи лояльными людьми, они, естественно, отстаивали царя - такова была их мысль. Я не говорю, что не одобряю их верность, - это не так. Я чрезвычайно одобряю их верность, однако они не понимают жизненности наших отношений с Христом.

Наши отношения - это отношения не народа с царем, а членов тела с главой тела. Христос и собрание составляют одно тело, и в этом заключено все отличие христиан, потому что оно свидетельствует, что все мы заняли совершенно новое положение, и это есть положение не относительной, а абсолютной близости. Вот причина, почему Петр - там, где он не говорит обо всем теле, - говорит, что Христос страдал, праведник за неправедных, чтобы привести нас к Богу. Вот то, что устраняет земное священничество, потому что если между мной и Богом есть земной священник, я не вполне близок, как близок только при его отсутствии. И поэтому отстаивание земного священничества совершенно противоречит установлению простой и понятной истины евангелия. Не то чтобы Господу Иисусу Христу не поручено повелевать нами, поскольку голова руководит телом. Не существует членов моего тела, которые управляются иначе, нежели моей головой. Но в жизни с членами тела все не так: они должны повиноваться, и так же происходит с Христом и собранием. Повиновение - это самая тесная связь. Дух Бога дарован, чтобы поддержать этот союз главы и тела.

Однако я более не намерен это объяснять. Это имеет очень важное практическое значение, ибо вы обнаружите, что если основной мыслью ваших отношений будет идея о том, что вы члены тела Христа и одновременно разделите положение народа, управляемого царем, то вы удалитесь и впадете во власть земных помыслов. Вы естественным образом станете иудеем вместо христианина, поскольку это есть отношение иудеев. Отношение же христиан совершенно иное, и подмена христианского отношения иудейским невольно сводит собрание к иудаизму, вместо того, чтобы сохранять наше надлежащее отношение к Богу. И я полагаю, что все здесь, побуждающее к такому завершению наших обязанностей, всегда зависит от наших отношений, всегда зависит от смысла и внимания, которые мы уделяем нашим отношениям. К примеру, жена состоит в совершенно отличных отношениях, чем дочь или мать, и каждый человек исполняет свою собственную обязанность только потому, что он истинен в своих собственных отношениях. Это важный момент, и я самым серьезным образом умоляю каждого христианина исследовать и увидеть в Слове Бога так это или нет.

Итак, затем Соломон благословляет все собрание Израиля. “И сказал: благословен Господь, Бог Израилев, Который, что сказал устами Своими Давиду, отцу моему, исполнил ныне рукою Своею! Он говорил: с того дня, как Я вывел народ Мой из земли Египетской, Я не избрал города ни в одном из колен Израилевых для построения дома, в котором пребывало бы имя Мое, и не избрал человека, который был бы правителем народа Моего Израиля, но избрал Иерусалим, чтобы там пребывало имя Мое, и избрал Давида, чтоб он был над народом Моим Израилем”. Он перечисляет, что Бог избрал изначально; и так как Он избрал Иерусалим, а не любой другой город в качестве столицы, Он также выбирает дом Давида (а не из другого колена), и из дома Давида. Он выбрал самого Соломона. Все зависит от божественного избрания, и ничто благое не обойдено этим избранием - ничто. Все блаженство и сила верующих зависят от этого, а также то, что избавляет людей от самих себя. Я не хочу сказать, что следует говорить об избрании перед необращенной душой. Такое событие только добавит ему ощущение несчастья, если он чувствует себя несчастным. Но когда верующий обретает Христа, я могу рассказать ему, что он избран Богом; и явным ободрением и укреплением его сердца станет знание о том, что не его воля, его слабость и не его выбор, иначе он мог бы польстить себе, что это хорошо, но божественная благодать и избрание привели его к тому, чего он не заслужил.

Следовательно, Соломон задел правильные струны, когда коснулся этого аспекта избрания. И, с другой стороны, он показал, каким образом Бог, имеющий для пребывания этот дом, мог быть всегда восхваляем: к нему могли обращаться с любыми затруднениями. Неважно, какой мог случиться грех или напасть, личная или всенародная, - Бог существует, чтобы его восхваляли. Мы обнаруживаем, что так поступал Израиль. Даже когда они были вне пределов этой земли, они обращались к свидетельству этой великой истины. Однако подумайте только о глупости принимающих все это христиан! Только подумайте о глупости христиан, обращающихся на восток, потому что так поступали иудеи, или делающих что-либо подобное только потому, что явленный нам Бог пребывает на востоке более, чем в других местах земли! Никогда еще не существовало такого недоразумения, как то, которое преобладало среди христиан. Нет, мы принадлежим небесам; и если мы вообще обращаемся куда-либо, то нам надлежит обращаться к ним; это справедливо, но не всегда выполняется.

В следующей, 7-ой, главе после того, как Соломон завершает молитву, с небес сходит огонь. Ибо мы читаем: “Когда окончил Соломон молитву, сошел огонь с неба и поглотил всесожжение и жертвы, и слава Господня наполнила дом. И не могли священники войти в дом Господень, потому что слава Господня наполнила дом Господень”. Итак, не существует ничего, кроме поклонения согласно этой мере. “И все сыны Израилевы, видя, как сошел огонь и слава Господня на дом, пали лицем на землю, на помост, и поклонились, и славословили Господа, ибо Он благ, ибо вовек милость Его. Царь же и весь народ стали приносить жертвы пред лицем Господа. И принес царь Соломон в жертву двадцать две тысячи волов [народ был настолько велик, что теперь не хватило бы тысячи] и сто двадцать тысяч овец: так освятили дом Божий царь и весь народ”.

В свое время это было чрезвычайно важным событием. И еще одной замечательной вещью для земного народа было исхождение всех благ земных от Бога. Ныне для небесного народа весьма примечательным является то, что мы считаем все за ничто ради Христа. Что остается, так это страдание, и как говорит апостол Павел: “Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою”. Он считал преимущества прахом, и не только вначале, но и как он добавляет: “Я почел их”. И в начале, и далее он продолжал считать их таковыми. Существует много того, что человек в начале считал таковым, но стал одобрять это впоследствии. Павел поступал не так - “я почел” и “я почитаю”. Это чрезвычайно важно - хорошо начать и так же продолжить. Так поступал Павел, но не собрание Бога. Собрание Бога началось хорошо, но к чему же пришли мы теперь?

Итак, “окончил Соломон дом Господень и дом царский; и все, что предположил Соломон в сердце своем сделать в доме Господнем и в доме своем, совершил он успешно”. Затем к нему вновь является Бог и подтверждает то, что он сделал. “Я услышал молитву твою и избрал Себе место сие в дом жертвоприношения”. Однако Он говорит не только это: “И ныне Я избрал и освятил дом сей, чтобы имя Мое было там во веки; и очи Мои и сердце Мое будут там во все дни”. Итак, я принимаю это как совершенно очевидное. Вы скажете: “Ну хорошо, теперь там язычники. Некоторые из самых злобных язычников теперь пребывают там”. Но вера может и подождать, торопиться ей нет необходимости. Тот, кто верует, спешить не станет. И, следовательно, в точности по Слову Бога Иерусалим будет восстановлен не глупыми крестоносцами, не властью человека, а силой Бога; Он подразумевает свое обладание славой. Сама идея крестовых походов была ошибочна от начала до конца, и она возникла у христиан, воображавших, что они являлись иудеями, занимая положение народа Бога и, следовательно, отрицая положение Израиля. Величайшими врагами иудеев были те же самые крестоносцы, которые боролись против турок. Положение же истинного христианина совершенно противоположно. Мы должны быть убежищем для иудеев, неким городом-убежищем для них до того дня, когда иудеи вступят в свое наследие. Мы всегда должны защищать права Израиля, поскольку нам известны его заблуждения. Нам следует глубоко оплакивать неверующих Израиля, однако в то же самое время мы должны защищать их и оказывать им всю благодать ради отцов. Собрание Бога может позволить поступать так. Если бы мы были земным народом, то мы могли бы слегка ревновать к тем, кто готовится вознестись в высокое положение на земле, однако небесному народу в этом нет необходимости. Именно это избавляет христиан от бессмысленной суетности в сравнении с язычниками и от ревности при мыслях об иудеях.

Итак, следующая глава показывает нам Соломона после того, как он завершил строительство. Здесь главной целью является восшествие Соломона на престол. “По окончании двадцати лет, в которые Соломон строил дом Господень и свой дом, Соломон обстроил и города, которые дал Соломону Хирам, и поселил в них сынов Израилевых. И пошел Соломон на Емаф-Сува и взял его. И построил он Фадмор в пустыне, и все города для запасов, какие основал в Емафе. Он обстроил Вефорон верхний и Вефорон нижний, города укрепленные, со стенами, воротами и запорами, и Ваалаф и все города для запасов, которые были у Соломона, и все города для колесниц, и города для конных, и все, что хотел Соломон построить в Иерусалиме и на Ливане и во всей земле владения своего. Весь народ, оставшийся от Хеттеев, и Аморреев, и Ферезеев, и Евеев и Иевусеев, которые были не из сынов Израилевых, - детей их, оставшихся после них на земле, которых не истребили сыны Израилевы, - сделал Соломон оброчными до сего дня”.

Таким образом, мы видим все виды прав, исполняющие и восстанавливающие то, что было заблуждением. “Сынов же Израилевых не делал Соломон работниками по делам своим”. Это очень важное заявление! Он сделал слугами язычников. Иудеи же должны быть на земле не рабами, а господами. Язычникам будет предписано занять место в конце, в то время как Израилю - положение во главе, согласно пророчеству. И весь этот прекрасный порядок мы прослеживаем в данной главе повсюду: и в социальном, и в семейном, и в религиозном плане.

Однако далее (гл. 9) уже невозможно, чтобы слава Соломона - прообраза Христа - могла бы быть ограничена такими узкими рамками. Приходит сама “царица Савская”, не просто, чтобы разделить царскую славу, не просто, чтобы вступить в то, что, как нам известно, является наиболее незначительным и преходящим, а чтобы послушать мудрость Соломона. Сам Господь Иисус выделяет ее. Повод, по которому она появилась, был именно царским, самым достойным, и ее положение действительно придавало ей еще большую славу. Однако цель прихода придала ей дополнительный блеск. Она явилась послушать царя Соломона, и у нее не было причин для разочарования.

“И увидела царица Савская мудрость Соломона и дом, который он построил, и пищу за столом его, и жилище рабов его, и чинность служащих ему и одежду их, и виночерпиев его и одежду их [ибо даже наименьшая и наинизшая вещь носила отпечаток его царственного величия], и ход, которым он ходил в дом Господень [ ибо это было важнее всего], - и была она вне себя. И сказала царю: верно то, что я слышала в земле моей о делах твоих и о мудрости твоей, но я не верила словам о них, доколе не пришла и не увидела глазами своими. И вот, мне и вполовину не сказано о множестве мудрости твоей: ты превосходишь молву, какую я слышала. Блаженны люди твои, и блаженны сии слуги твои, всегда предстоящие пред тобою и слышащие мудрость твою!”

Все это произвело на нее огромное впечатление. “Да будет благословен Господь Бог твой, Который благоволил посадить тебя на престол Свой в царя у Господа Бога твоего. По любви Бога твоего к Израилю, чтоб утвердить его на веки, Он поставил тебя царем над ним - творить суд и правду”.

Все это может показаться чем-то величественным, однако я думаю, что мы можем счесть благоволение Бога замечательным свидетельством будущей славы его собственного Сына. Несомненно, это было истинно, весьма истинно, и все это будет проверено божественным. Человеческое же увядает, чем больше мы взираем на Него. Однако сила, исходящая от Бога, многим покажется совершенно близкой и понятной. И все-таки все это, будучи истиной о Соломоне, было только тенью Христа - того, чем должен быть Христос на земле. Запомните, я не говорю о том, что еще выше. Я полагаю, что существует более глубокая слава на небесах, и мы должны хорошо помнить, что в тот же тысячелетний день увидим собрание, прославленное на небесах, а иудеи и народы будут блаженны на земле. Все будет подчинено Христу. Следовательно, это не только вопрос об их принятии исключительно небесной славы или только земной, но и то и другое - каждое само по себе и ради своей цели. Такова истина. И вы всегда обнаружите, рассматривая заблуждения или ересь (что одно и то же), что всегда существует часть истины, противоположная другой ее части, однако вся полнота божественной истины никогда не собирается завладеть чем-либо, пока не поставит все на свои места.

Я убежден, что все сказанное мной по поводу царства является единственно верным размышлением о том, что царство, согласно обращению нашего Господа к Никодиму, включает и небесное, и земное. Никодим думал только о земном, и Господь убеждал его, что должно произойти новое рождение ради обладания земными вещами. “Если Я сказал вам о земном, и вы не верите, - как поверите, если буду говорить вам о небесном?” Это было бесполезно. Однако существуют и небесные, и земные вещи, и они не смешиваются и не подменяют друг друга. Это две особые части, и это подразумевается в самом важном (в первой главе послания Ефесянам) - “в устроении полноты времен, дабы все небесное и земное соединить под главою Христом. В Нем мы и сделались наследниками”. Существует двойной порядок будущего наследия. Мы обретем небесное как восставшие из мертвых и прославленные со Христом, и будет земное, главой которого будут иудеи как народ Господа Иисуса Христа, а собрание, которое является его телом, разделит небесное.

Затем следует остаток главы, в которой повествуется, как “царица Савская” преподносит царю дар, соответствующий ее положению и ее помыслам; царь же, о чем мне нет надобности говорить, не уступает ей в благородстве. Здесь описано и величие его престола, и обилие его кораблей; и изобилие это было для всего народа; и сказано даже, что он “сделал... серебро в Иерусалиме равноценным простому камню, а кедры, по их множеству, сделал равноценными сикоморам, которые на низких местах. Коней приводили Соломону из Египта” и “господствовал он над всеми царями, от реки Евфрата до земли Филистимской и до пределов Египта”. Вы знаете, что когда Иисус Навин имел данное изначально слово, Евфрат был внешней границей. Иордан же был единственной рекой. Некоторые колена, возжаждавши того, что было на другой стороне, сделали гораздо хуже для себя. Они не приобрели, а утратили. В ожидании же Господа Иисуса Евфрат является внешним пределом.

В следующей, 10-ой, главе мы обнаруживаем падение во всех видах. Царь Ровоам, сын Соломона, унаследовал не мудрость своего отца, а все, что в нем было неразумного и неверного. Ибо Ровоам принял совет не опытных людей, который мог бы помочь его молодости, а молодых людей, подстрекаемых собственным нетерпением. “Но он оставил совет старейшин, который они давали ему, и стал советоваться с людьми молодыми, которые выросли вместе с ним, предстоящими пред лицем его; и сказал им: что вы посоветуете мне отвечать народу сему, говорившему мне так: облегчи иго, которое наложил на нас отец твой? И говорили ему молодые люди, выросшие вместе с ним, и сказали: так скажи народу, говорившему тебе: отец твой наложил на нас тяжкое иго, а ты облегчи нас, - так скажи им: мизинец мой толще чресл отца моего. Отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу иго ваше; отец мой наказывал вас бичами, а я (буду бить вас) скорпионами. И пришел Иеровоам и весь народ к Ровоаму на третий день, как приказал царь, сказав: придите ко мне опять чрез три дня. Тогда царь отвечал им сурово, ибо оставил царь Ровоам совет старейшин, и говорил им по совету молодых людей так: отец мой наложил на вас тяжкое иго, а я увеличу его; отец мой наказывал вас бичами, а я (буду бить вас) скорпионами”. В ответ на эти безрассудные слова Бог наказал его, ибо Ровоам ограбил десять из двенадцати колен и отдал их врагу Иеровоаму, сыну Навата.

Ровоам должен был воевать (гл. 11), однако Бог препятствует ему, ибо это было его ошибкой, и ему не следовало воевать. Бог никогда не препятствовал другим царям, насколько я помню, в войне с Израилем в подобных случаях, однако Ровоаму не следовало сражаться. Тот, кто виновен, не может хорошо и праведно упрекать другого. Во всяком случае он должен был совершенно искупить свою вину, прежде чем прийти в нравственное состояние, чтобы делать это. Следовательно, Ровоам был наставлен Богом в том, что его руки связаны, и ему не позволено было даже наказать своих мятежных противников, однако он был опечален видом народа, покидавшего его, хотя с ним оставались священники и левиты, и преданные израильтяне, которые все же обратились к Иерусалиму, чтобы совершить там жертвоприношение.

Он не остался без некоторого утешения от верующих, в которых еще не угасла верность царю. Сказано: “И любил Ровоам Мааху, дочь Авессалома, более всех жен и наложниц своих, ибо он имел восемнадцать жен и шестьдесят наложниц и родил двадцать восемь сыновей и шестьдесят дочерей. И поставил Ровоам Авию, сына Маахи, главою (и) князем над братьями его, потому что хотел воцарить его. И действовал благоразумно, и разослал всех сыновей своих по всем землям Иуды и Вениамина во все укрепленные города, и дал им содержание большое, и приискал много жен”.

“Когда царство Ровоама утвердилось, и он сделался силен, тогда он оставил закон Господень, и весь Израиль с ним” (гл. 12). Таков образ действия человека, не торопящегося следовать благому, а готового ко злу. И поэтому Бог послал на него нежданного врага в лице царя Египта, который забрал богатства, накопленные Соломоном, так что бедному царю Ровоаму пришлось делать медные щиты вместо золотых, унесенных ныне в Египет. Таково было праведное управление Бога. “И когда он смирился, тогда отвратился от него гнев Господа и не погубил его до конца; притом и в Иудее было нечто доброе”. Как милосерден Бог! Всякое малое деяние искупления отмечается блаженством.

Далее воцаряется Авия, который борется против Иеровоама и призывает народ Израиля последовать ему. “Между тем Иеровоам послал отряд в засаду”. И далее мы видим, как иудеи оглянулись и как они взмолились к Богу, и Он был с ними. “Бог поразил Иеровоама и всех Израильтян пред лицем Авии и Иуды. И побежали сыны Израилевы от Иудеев, и предал их Бог в руки им”, несмотря на все их благоразумие и бесчисленное множество. “И пало убитых у Израиля пятьсот тысяч человек отборных”. Кровопролитие было чудовищным, и не только оно, но и преследование Авией своих врагов и взятие городов, так что Иеровоам никогда вновь не собрал свою силу. Бог был против него.

Таким образом, мы видим, что Богу после порицания вины Ровоама путем связывания его рук было угодно осудить вину Иеровоама совершенным уничтожением его воинов, которыми он сам так гордился. Управление Бога всегда праведно. Я говорю сейчас о путях его провидения и утверждаю, что они всегда благи и мудры.

Затем, в 14-ой главе, мы видим Асу. “И делал Аса доброе и угодное в очах Господа Бога своего: и отверг он жертвенники богов чужих и высоты, и разбил статуи, и вырубил посвященные дерева; и повелел Иудеям взыскать Господа Бога отцов своих, и исполнять закон (Его) и заповеди; и отменил он во всех городах Иудиных высоты и статуи солнца. И спокойно было при нем царство. И построил он укрепленные города в Иудее”. И далее мы видим, что он был благословлен Богом в день его испытания, когда выступили против него эфиопляне. “И воззвал Аса к Господу Богу своему, и сказал: Господи! не в Твоей ли силе помочь сильному или бессильному? помоги же нам, Господи Боже наш: ибо мы на Тебя уповаем и во имя Твое вышли мы против множества сего, Господи! Ты Бог наш: да не превозможет Тебя человек. И поразил Господь Ефиоплян пред лицем Асы и пред лицем Иуды, и побежали Ефиопляне. И преследовал их Аса и народ, бывший с ним, до Герара, и пали Ефиопляне, так что у них никого не осталось в живых, потому что они поражены были пред Господом и пред воинством Его. И набрали добычи великое множество. И разрушили все города вокруг Герара, потому что напал на них ужас от Господа; и разграбили все города и вынесли из них весьма много добычи”.

Тем не менее Аса был предупрежден Азарией, который сказал: “Господь с вами, когда вы с Ним; и если будете искать Его, Он будет найден вами; если же оставите Его, Он оставит вас. Многие дни Израиль будет без Бога истинного, и без священника учащего, и без закона; но когда он обратится в тесноте своей к Господу Богу Израилеву и взыщет Его, Он даст им найти Себя. В те времена не будет мира ни выходящему, ни входящему, ибо великие волнения будут у всех жителей земель; народ будет сражаться с народом, и город с городом, потому что Бог приведет их в смятение всякими бедствиями. Но вы укрепитесь, и пусть не ослабевают руки ваши, потому что есть возмездие за дела ваши” (гл. 15). Аса временно успокаивается на этом и еще ревностнее изгоняет мерзости из Иуды и Вениамина. Далее он даже лишает царского звания свою мать, которая была идолопоклонницей, - несомненно, это самое серьезное испытание для сына. “И ниспроверг Аса истукан ее, и изрубил в куски, и сжег на долине Кедрона. Хотя высоты не были отменены у Израиля, но сердце Асы было вполне предано Господу во все дни его”. Поистине он был искренен. “И внес он посвященное отцом его и свое посвящение в дом Божий, серебро и золото и сосуды”.

Однако приходят времена падения Асы (гл. 16). Когда Вааса, царь Израиля, напал на Иудею и построил Раму, чтобы помешать израильтянам приходить к храму, Аса заключает союз с Сирией. Он послал к Венададу и сказал: “Союз да будет между мною и тобою, как был между отцом моим и отцом твоим; вот, я посылаю тебе серебра и золота: пойди, расторгни союз твой с Ваасою, царем Израильским, чтоб он отступил от меня”. Согласно этому, Венадад остановил строительство Рамы царем Израиля. “В то время пришел Ананий прозорливец к Асе, царю Иудейскому, и сказал ему: так как ты понадеялся на царя Сирийского и не уповал на Господа Бога твоего, потому и спаслось войско царя Сирииского от руки твоей”.

Как замечательно управление Бога! Какой бы ложный шаг мы ни совершили, оно не только не допускает его завершения, но и порицает за это. То, чего мы желаем, меньше всего происходит с нами. Бог пожелал воспрепятствовать не только Израилю, но и Сирии. Вместо этого войско царя Сирии избежало его рук. Свидетельством глупости и греха был гнев Асы на провидца и заключение его в темницу; и поскольку одно зло ведет к другому, Аса в то же время угнетал некоторых из народа. Однако Бог притеснял его, или, во всяком случае, порицал ибо у Асы были больные ноги; и то же самое неверие, которое отправило его к Венададу, обратило его сейчас к людям, хотя он должен был обратиться к Богу. Мы должны помнить, что великим событием в Израиле была забота Бога о своем народе. Это не было подобно тому случаю, когда человек обращается к Богу за благословением того, что вскоре произойдет; в Израиле же было особое свидетельство о Боге, проявлявшееся в каждом затруднении, и в этом Аса, несмотря на то, что он был преданным человеком, пал под конец серьезным и значительным образом. Я не утверждаю, что он не был человеком Бога, но говорю, что это было огромное и пагубное падение.

Итак, воцарился Иосафат, его сын (гл. 17). И здесь мы обнаруживаем самую прекрасную милость и благочестие. Мне следует сказать, что именно благочестие особо характеризует этого доброго сына. Он также был человеком, сердце которого было обращено к Богу. Иосафат был поставлен на царство Богом, и все иудеи давали ему дары, так что он в изобилии имел богатства и почести. Однако хотя все это было верно и “возвысилось сердце его на путях Господа; притом и высоты отменил он и дубравы в Иудее”, тем не менее это не было устранением всего зла. Существовала гораздо большая преданность, чем до того времени. “И они учили в Иудее, имея с собою книгу закона Господня; и обходили все города Иудеи и учили народ”. Все это было чрезвычайно важно. “И был страх Господень на всех царствах земель, которые вокруг Иудеи, и не воевали с Иосафатом”. Так было приобретено великое духовное влияние.

Однако, как мы видим в следующей, 18-ой, главе, слабость у Иосафата проявилась в том смысле, что он сблизился не с Сирией, а с Израилем. На взгляд Бога, это был пагубный грех, ибо, хотя чрезвычайно важной задачей было создание союза с язычниками с целью активной обороны, это дало самое серьезное основание для идолопоклонства. Я не говорю об извлечении пользы от язычников - это было правильно. Однако Израиль занимал особое положение благодаря своим золотым тельцам, воздвигнутым в Дане и Вефиле, так что близость Иосафата к Ахаву, царю Израиля, была в известном смысле более преступной, чем союз с Сирией. Почему так было? Потому что израильтяне были народом Бога, находящимся в положении идолопоклонников. И это же самое портит сейчас католицизм, так как суть вины католицизма состоит не столько в идолопоклонничестве, как в том, что они поклоняются идолам, исповедуя христианство и будучи крещенными во имя Христа. Вот что делает их на взгляд Бога гораздо более виновными, чем любых других язычников, которые не слышали о его имени и славе.

Так произошло и в этом случае. Иосафат, создав такой союз, не привел ни к чему, кроме беспокойства, хотя внешне это могло бы показаться процветанием. К нему был послан вестник (гл. 19), который сурово предупреждает его, но все было напрасно. Он страдает от последствий этого поступка. Царь Израиля разбит, а царь Иудеи возвращается и пребывает в Иерусалиме.

Однако Бог милостиво встречает его веру при великом испытании, как мы обнаруживаем в 20-ой главе, где появились моавитяне, аммонитяне и прочие, и нам здесь в этом смысле показан прекрасный пример благочестия веры. Я упомяну лишь одну-единственную особенность в беглом обзоре этих глав. Именно эта особенность проявилась, когда они запели песнь победы. Они не были подобны грекам, возносившим погребальную песнь над поверженным врагом, но здесь это было отважившееся благочестие, надеющееся на Бога. Как блаженна вера народа Бога! Последствия едва ли необходимо описывать. “Ибо восстали Аммонитяне и Моавитяне на обитателей горы Сеира, побивая и истребляя их, а когда покончили с жителями Сеира, тогда стали истреблять друг друга”. Так что когда появился народ Иуды, там было нечего делать, кроме как пожинать плоды. И, конечно, они могли бы назвать эту долину Бераха {Прим. ред.: в русском переводе Библии отсутствует} долиной благословения, ибо “там они благословили Господа. Посему иназывают то место долиною благословения до сего дня”.

Итак, затем правление Иосафата завершается еще одним рассказом, а именно о попытке объединиться с Охозией, царем Израиля, “который поступал беззаконно, и соединился с ним, чтобы построить корабли для отправления в Фарсис; и построили они корабли в Ецион-Гавере. И изрек тогда Елиезер, сын Додавы из Мареши, пророчество на Иосафата, говоря: так как ты вступил в общение с Охозиею, то разрушил Господь дело твое. - И разбились корабли, и не могли идти в Фарсис” .

Какая противоположность походу Иосафата та победа, которую вверил в его руки Бог! Все это поучительно для нас. Да сохранит нас Господь верными его имени и славе!

Мы уже видели плачевные плоды союза благочестивого человека с человеком неверным Богу - союза, который всегда приводит к бесчестию Бога и вредит тому, кто любит Бога, как мы видим в случае с Иосафатом. И то, что он объединился с Охозией не просто, а с определенными целями, является самым важным для святого - не только для христиан, а для святого до христианства, где его свидетельство было отдельно от Бога. Однако отделение христианина - это отделение другого, более высокого, глубокого и близкого порядка, и оно не столь вечное, как отделение иудеев. Мы могли бы даже иметь такую свободу, как нам известно в случае с апостолом, чтобы обедать с неверным. Мы должны позаботиться о том, как мы пойдем и почему. Итак, это могло бы показаться со стороны прямой противоположностью отделению, и часто возникает множество ошибок в мыслях человека, который судит по внешнему впечатлению. В действительности же отделение христиан еще глубже, хотя оно может и не так бросаться в глаза, как отделение иудеев. Далее мыувидим подтверждение того же самого зла, ибо оно росло, поскольку состояние Иуды перед их судом все хуже и хуже.

Иорам, сын Иосафата, воцарился вместо своего отца. “И вступил Иорам на царство отца своего и утвердился, и умертвил всех братьев своих мечом”. Иосафат так не поступал. Тем не менее, хотя он пошел еще дальше своего отца в союзе со злом, “потому что дочь Ахава была женою его, - и делал он неугодное в очах Господних”, “не хотел Господь погубить дома Давидова ради завета, который заключил с Давидом”. Едом взбунтовался и Иорам пошел на него, и разбил его. Тем не менее Бог порицал его, ибо “вышла и Ливна из-под власти его, потому что он оставил Господа Бога отцов своих”.

Во всей этой истории мы видим, как много зависит от царей. Вопрос о народе тогда не возникал, ибо он совершенно отпал задолго до того. Появляется новое испытание. Предположим, что даровано блаженство - не народу, ибо, как можно сказать, в его верности существуют огромные сомнения, а семье верного человека. Возьмем семью самого верного человека, глубоко страдающего от зла, Давида, предшественника Мессии. Возможно, оно снисходит на тот единственный род, который мог бы быть найден праведным! Но это не так: неверие существует повсюду. Существовал только один верный свидетель, и Он еще не появился; однако те, кто предшествовал ему и должен был быть истинным свидетелем пришествия Мессии, только ускорили падение, во-первых, всего Израиля, а затем и остатков Иуды. Потому мы обнаруживаем, что Иорам “высоты устроил... на горах Иудейских, и ввел в блужение жителей Иерусалима и соблазнил Иудею”. Ибо такова была скверна язычества - делать людей еще более безнравственными, чем они были на самом деле под венцом почитания своих богов.

Бог посылает ему послание от пророка Илии, гласившее: “Так говорит Господь Бог Давида, отца твоего: за то, что ты не пошел путями Иосафата, отца твоего, и путями Асы, царя Иудейского, а пошел путем царей Израильских и ввел в блужение Иудею и жителей Иерусалима, как вводил в блужение дом Ахавов, еще же и братьев твоих, дом отца твоего, которые лучше тебя, ты умертвил, за то, вот Господь поразит поражением великим народ твой и сыновей твоих, и жен твоих, и все имущество твое”. И поэтому он должен был умереть и страдал от внешних бедствий. “И возбудил Господь против Иорама дух Филистимлян и Моавитян”. И, наконец, “поразил Господь внутренности его болезнью неизлечимою”, и, таким образом, он умер; “и не сожег для него народ его благовоний, как делал то для отцов его”. Он ушел во грехе и умер в горе и стыде. Таков был конец сына Давида, в действительности являвшегося сыном Иосафата.

“И поставили царем жители Иерусалима Охозию, меньшего сына его, вместо него” (гл. 22). “И воцарился Охозия... Он также ходил путями дома Ахавова”. Его матерью была небезызвестная Гофолия, дочь Амврия; “мать его была советницею ему на беззаконные дела”. “Также следуя их совету, он пошел с Иорамом, сыном Ахавовым, царем Израильским, на войну”. То есть потомком благочестивого царя было совершено первое зло. В повседневной жизни его сын был далек от благочестия, ибо этот плохой пример благого человека оказал непосредственное влияние особенно на тех, кто не был благим. Это ожесточило их и, следовательно, привело к глубокому и неискоренимому злу. “И от Бога было это на погибель Охозии, - как мы читаем, - что он пришел к Иораму: ибо, по приходе своем, он вышел с Иорамом против Ииуя”. И таким образом он навлек на себя тот же самый суд.

Гофолия же в негодовании приступает к осуществлению самого жестокого замысла - уничтожению царского семени, ибо она была идолопоклонницей и ненавидела слово и намерение Бога. Кто, кроме нее, смог бы сделать это также хорошо? Ведь внешне она обладалавсей властью и не мучилась угрызениями совести. Нет, ее сердце переполняли злоба и ненависть к истинному Богу и дому Давида, хотя она сама была матерью в этом доме; однако то, что не возненавидит Бога, не сделает все наперекор естественным привязанностям.

Поэтому Гофолия, увидев, что ее сын мертв, “встала и истребила все царское племя дома Иудина”. Однако Бог следил за ней и научил Иосавеф, дочь царя, взять ребенка Иоаса “из среды царских сыновей умерщвляемых” и тайно спрятать его. “И был он у них в доме Божием скрываем шесть лет”, точно так же, как Господь Иисус теперь унесен из среды злых людей, убивших его. Ибо это было не просто замышление убийства, как против Иоаса, но Господь, как нам известно, был распят беззаконными людьми, и теперь Он сокрыт в доме Бога, однако Он обязательно придет из этого тайного места, как поступил Иоас.

Наступил седьмой год - время завершения, согласно божественным путям, и “в седьмой год ободрился Иодай”. Он был священником. Священник выступает до тех пор, пока сокрыт царь. Как истинно это теперь в случае с нашим Господом, сочетающим в своей собственной личности действующего первосвященника и царя, который вскоре грядет. И затем в этой главе мы видим самое яркое описание волнующей картины - воцарение молодого царя на престоле, когда наступило подходящее время. Первосвященник приготовил преданных слуг, и, наконец, раздался ликующий крик Израиля, последний для царицы Гофолии, убившей царя. Когда она увидела, то закричала: “Заговор!” Однако воистину именно она была виновата и в заговоре, и в убийстве: в этом мы видим замысел Бога. Невозможно найти более яркое подтверждение тому, с какой уверенностью мы можем уповать на Него, ибо невозможно представить себе кого-либо более беспомощного, чем этот молодой царь Иоас перед Гофолией. Никогда еще царь Иудеи не был в столь затруднительном положении, однако люди не говорили безнадежно, что нужда человека - это дело Бога. Это только подтверждает случаи правления божественной власти. Ничто не может помешать ему. Следовательно, как искренне мы должны уповать на него и на его пути! Он помышляет о нас и сам испытывает к нам любовь. Почему же мы не должны всегда уповать на него?

Если Иоас таким образом был благополучно возведен на престол через море царской крови, и если был суд над судом врагов, и если было ниспровергнуто идолопоклонство, и если теперь внешне все было столь благоприятно и обнадеживающе для царя Иуды, то все это было на протяжении времени. “И делал Иоас угодное в очах Господних во все дни Иодая священника” (гл. 24). Да, но это было скорее влияние Иодая, чем вера в живого Бога. Влияние должно было утратиться раньше или позже. Влияние человека - это не вера избранного Богом.

Иодай умирает после того, как царь отдал ему приказание, ибо таково было его рвение. Плоть может быть даже более ревностной, чем вера, но существует и различие - вера продолжается, а усилия плоти преходящи. Она может хорошо начать дело, но весь вопрос состоит в том, будет ли она его продолжать? Только продолжительность всегда является великим подтверждением божественного. Иоас не последовал согласно своим начинаниям, ибо сказано, что после его усилий ради необходимого ремонта дома Бога он успокоился, хотя это следовало делать в чем-либо другом, а не здесь. Кроме того, здесь мы обнаруживаем даже вредное влияние князей Иуды - “царь стал слушаться их” после смерти Иодая, как сказано. “И оставили дом Господа Бога отцов своих и стали служить деревам посвященным и идолам, - и был гнев Господень на Иуду и Иерусалим за сию вину их”. Тем не менее Бог еще подтвердил это через своих пророков, и особенно Захарию, сына священника Иодая. “И сговорились против него, и побили его камнями, по приказанию царя, на дворе дома Господня”.

Какая неблагодарность! Какое вероломство по отношению к сыну своего близкого родственника и защитника в жизни! “И не вспомнил царь Иоас благодеяния [сокрушается Дух Бога], какое сделал ему Иодай, отец его, и убил сына его. И он умирая говорил: да видит Господь и да взыщет!” Он поступил так, ибо “по истечении года выступило против него войско Cирийское, и вошли в Иудею и в Иерусалим, и истребили из народа всех князей народа, и всю добычу, взятую у них, отослали к царю в Дамаск. Хотя в небольшом числе людей приходило войско Cирийское [следовательно, повлияло не могущество или сила, а Бог], но Господь предал в руку их весьма многочисленную силу за то, что они оставили Господа Бога отцов своих”. Какая же злоба против Бога руководит его народом! Однако даже небольшое войско победило великую злобу Иуды. “И над Иоасом совершили они суд”. Но это было еще не все, ибо он был оставлен в тяжкой болезни, и его собственные слуги составили заговор против того, кто пролил кровь Захарии, сына Иодая, “и убили его на постели его, и он умер. И похоронили его в городе Давидовом, но не похоронили его в царских гробницах”.

Таким образом, мы видим движение вниз. В предыдущем случае они не совершили всесожжений для Иорама, как для его отцов. А теперь они даже не похоронили Иоаса в царских гробницах. И то, что Бог сообщает имена заговорщиков, означает не то, что Он удовлетворен ими, хотя их действие не могло бы произойти без праведного суда. Он дает нам знать, что это были те, кто имел не чувства Израиля, а сердце врага под именем израильтянина, ибо Завад был сыном аммонитянки Шимеафы, и Иегозавад - сыном моавитянки Шимрифы. По материнской стороне род был злым, и мать оказывала громадное влияние на доброе и злое.

Потом появился Амасия. “И делал он угодное в очах Господних, но не от полного сердца. Когда утвердилось за ним царство, тогда он умертвил рабов своих, убивших царя, отца его. Но детей их не умертвил, так как написано в законе, в книге Моисеевой, где заповедал Господь, говоря: не должны быть умерщвляемы отцы за детей, и дети не должны быть умерщвляемы за отцов, но каждый за свое преступление должен умереть. И собрал Амасия Иудеев и поставил их по поколениям под власть тысяченачальников и стоначальников”. Таким образом, он по-человечески укрепил себя. Он имел также наемную армию. Ему служили наемники, что очень страшно для царя Иудеи. “Но человек Божий пришел к нему и сказал: царь! пусть не идет с тобою войско Израильское”, ибо этими наемниками были израильтяне. Виноваты были и те и другие - Иудея в том, что имела наемников, а Израиль в том, что был нанятым. Единственное, в чем они сошлись, - это равнодушие к Богу. Каково же было состояние народа Бога и разве вам это кажется странным?!

А сейчас разве существует какое-либо различие? Разве вы считаете, что христианство само по себе находится в лучшем состоянии, чем был Израиль? Я так не думаю. Все мы знаем, что древние люди впали в идолопоклонство, и Израиль впал в поклонение тельцам и Ваалу и всем прочим мерзостям не более, чем греческая церковь - в поклонение картинам, а римская - в поклонение образам. В чем же разница? И то и другое - идолы. И причем в равной степени. Но не все так просто. Если протестанты обладают Словом Бога (как, слава Богу, и есть), то, хотя и не тем же способом, как в древних объединениях, тем не менее, сектантство потеряло их души - души детей Бога, а их силы растратились в тщетных усилиях, замечательных и благих, но все же при этом без мысли о божественной славе. Теперь это не дело Христа, а если бы и существовала такая мысль, то едва ли она касалась бы спасения душ. Слава Бога и спасение забыты. Следовательно, нам нужен не призыв к неизменности, а призыв к преображению. Именно они не смогут удовлетворить славу Бога, так же, как и Иудея в данном случае.

Далее мы видим союз, и это одно из величайших упущений по сей день. Люди считают, что чудеса должны свершаться потому, что появляется такое желание объединиться. Союз с мерзостями, союз с неверностью, союз с идолопоклонством, союз со всем, что только есть под солнцем, при условии, что люди объединяются лишь в благой вере! Но где же Бог? где истина? где божественная благодать? где место Святого Духа во всем этом? Никакого ответа. Я говорю это только потому, что считаю, что множество людей читают эти писания без практической пользы для себя или, если они ее извлекают, они связаны просто с благими намерениями, забывая, что Бог ставил вопрос о зле; и в день зла плохим знаком является тешить себя мыслью, что мы верны добру, ибо там, где есть зло, неизменно должно быть и искупление; и не может быть худшего признака, чем пренебрежение, и, следовательно, суровым уроком является наставление нас Богом о грехе. Я говорю это не для того, чтобы осудить остальных, а чтобы поделиться своими мыслями, потому что я полностью убежден, что там, где есть наиболее сильное желание, даже при отделении от зла, будет глубочайшее ощущение зла. Никто не чувствовал зло Израиля так, как Даниил, хотя не было никого в большей степени отделенного от него. И, кроме того, он всегда говорил “мы”, а не “вы”. Он не говорил “это ваш грех”, но “наш грех”. Именно “мы согрешили”. Он поддерживал союз народа с Богом. Нам следует придерживаться союза с собранием.

Чтобы представить вам мысль о том, что свидетельство Бога ныне пребывает в мире, я упомяну только одно обстоятельство набожного человека на Востоке - прославленного Генри Мартина, преданного работника Господа, который, хотя и не был очень образован, любил Господа и его Слово и искренне посвятил себя ему к стыду тех, кто был более просвещен. Когда Генри Мартин был в Персии, учителя не верили, что он христианин. Они не говорили, что он мог быть таковым, поскольку он не пил и не ругался. Они-то считали христианином человека, который пьет и ругается. Поэтому Генри Мартин, будучи всецело набожным и благочестивым, не мог быть по их представлениям истинным христианином. Итак, я это упоминаю лишь для того, чтобы показать, какие признаки христианства, христиан и Христа подразумевались на Востоке. Разве вам это кажется незначительным? Бог считает это великим действием. Мы можем не соглашаться с этим и говорить: “Эти пьяницы и ругающиеся люди не являются истинными христианами”. Однако, они крещены, ходят в церковь или молельный дом, носят имя Христа, возможно, иногда бывают даже призваны на помощь миссионерам. Следовательно, что могут думать персияне, видя только таких христиан? Итак, я считаю, что нам следует стыдиться этого, мы должны ощущать всю горечь этого.

Поэтому нет людям повода говорить: “Я не имею ничего общего ни с католицизмом, ни с греческой церковью, ни с ритуализмом, ни с чем-либо подобным”. Это неверно. Ко всему этому мы имеем отношение, потому что все это совершается под именем Христа. Это можно уподобить большой кампании с общим капиталом, и мы все выступаем партнерами в фирме, хотя и порвали с ними связи. Так что мы всецело ответственны за стыд и грех пред Богом, и в то же время мы несем на себе всю их тяжесть. Предположим, мы отвергли действие кампании, мы стыдимся их и огорчены за них, если в наших душах есть хоть сколько-нибудь любви или заботы о славе Господа. Следовательно, я считаю, что тот, кто читает эти печальные повествования об Израиле и особенно о грехе Иуды, не относя все это к христианству, к положению народа Бога сейчас, упускает самое суровое предостережение, которое дает Бог, - знак и символ соответствия между тем, что есть сейчас, и тем, что было тогда. Разница состоит лишь в том, что мы обладаем несравненно большими привилегиями и, следовательно, большей ответственностью.

Далее, Слово Бога говорит о том, что Господь Иисус собирается вернуться судьей; и когда Он станет судить, то где будет происходить его суровый суд? Он обрушится на язычников? на иудеев? Нет, на христиан! Я уверяю вас, что Иерусалим будет местом страшного суда Бога. Но ведь Иерусалим был местом зарождения христианства, как и центром иудаизма; и у меня нет ни малейшего сомнения в том, что, когда Господь вернется судить, те же самые люди обретут господство над христианством так же, как и над иудаизмом. Все сейчас идет к этому. Обрядность скоро приведет христианство к признанию иудаизма. Какая отвратительная смесь! Не просто смешение неверных христиан, но и иудаизм наряду с христианством, поскольку лжепророк, который будет в конце уничтожен, воссядет сам в храме Бога и будет признан иудеями так же, как и христианами. Предстоит ужасная погибель, и в этом я не сомневаюсь. И это, следовательно, свидетельствует о том, как верно израильская злоба предвещает не только их будущую злобу, но и ту, что заложена в христианстве. Под конец все будет объединено в этом ужасном союзе.

Итак, в завершение 25-я глава показывает нам конец Амасии после его безбожного союза с иудеями, заключенного к их собственному стыду и к стыду тех, кто мог иметь к ним отношение, а конец является борьбой этих двух, объединенных беззаконием, сил. А кроме того, Иуда, кому следовало бы быть более верным, поскольку они обладали истиной в том смысле, в которой ею не обладал Израиль, обращает в бегство жителей Израиля.

Какое замешательство, когда Богу пришлось быть против своего народа, когда Бог был вынужден в духовном смысле уничтожить даже тех, к кому Он больше других благоволил, но которые теперь оказались виновны более других, поскольку они были более просвещены!

Далее следует Озия (гл. 26). “И делал он угодное в очах Господних точно так, как делал Амасия, отец его; и прибегал он к Богу во дни Захарии, поучавшего страху Божию; и в те дни, когда он прибегал к Господу, споспешествовал ему Бог. И он вышел и сразился с Филистимлянами, и разрушил стены Гефа и стены Иавнеи и стены Азота; и построил города в области Азотской и у Филистимлян. И помогал ему Бог против Филистимлян и против Аравитян, живущих в Гур-Ваале, и против Меунитян; и давали Аммонитяне дань Озии, и дошло имя его до пределов Египта, потому что он был весьма силен. И построил Озия башни в Иерусалиме над воротами угольными и над воротами долины и на углу, и укрепил их. И построил башни в пустыне, и иссек много водоемов, потому что имел много скота, на низменности и на равнине, и земледельцев и садовников и на горах и на Кармиле, ибо он любил земледелие. Было у Озии и войско”, то есть постоянная армия.

Все это, несомненно, выглядело хорошо. “Но когда он сделался силен, возгордилось сердце его на погибель его, и он сделался преступником пред Господом Богом своим, ибо вошел в храм Господень, чтобы воскурить фимиам на алтаре кадильном. И пошел с ним Азария священник, и с ним восемьдесят священников Господних, людей отличных, и воспротивились Озии царю и сказали ему: не тебе, Озия, кадить Господу; это дело священников, сыновей Аароновых, посвященных для каждения; выйди из святилища, ибо ты поступил беззаконно, и не (будет) тебе это в честь у Господа Бога. И разгневался Озия [хотя в этот момент в его руке была кадильница]... проказа явилась на челе его, пред лицем священников, в доме Господнем, у алтаря кадильного. И взглянул на него Азария первосвященник и все священники; и вот у него проказа на челе его. И понуждали его выйти оттуда, да и сам он спешил удалиться, так как поразил его Господь”. Это был знаменательный суд даже в те времена слабости и неверия. Так он и жил прокаженным до дня своей смерти.

Его сын Иоафам (гл. 27) следует правильным путем в той мере, в какой поступал его отец. Он не входит в храм Бога, как это делал его отец, но народ поступал еще более развращенно. Однако он строит, воюет и становится могущественным, потому что готовит свои пути перед ликом своего Бога.

Иоафам умирает, за ним на престол восходит Ахаз, нечестивый сын, который “шел путями царей Израильских, и даже сделал литые статуи Ваалов” (гл. 28). Не успокоившись на этом, он даже, как нам известно, изверг новый жертвенник из Дамаска в самом доме Бога, но Бог разбил его. “И избил Факей, сын Ремалиин, Иудеев сто двадцать тысяч в один день, людей воинственных, потому что они оставили Господа Бога отцов своих”. Итак, далее мы видим бесконечные бедствия Ахаза, так что когда в разгар своих горестей он посылает за помощью к царю Ассирии, это только прибавляет ему бедствий.

Я не останавливаюсь на этом, хотя это одно из самых важных событий во всей истории Иудеи, ибо это был великий кризис, при котором от Бога исходил ряд прекрасных пророчеств. Несомненно, Исаия появился раньше, во времена Озии и Иоафама, однако именно во времена Ахаза было дано пророчество о Еммануиле - да, оно было обращено к самому Ахазу. Какое милосердие в том, что скверный человек получает от Бога самый определенный залог славы Мессии! Да, так оно и было. Насколько выше стоит Бог несовершенства и людского зла! И если Бог так относится к злым, то почему Он не должен иначе относиться к праведникам? И как нам не доверять после этого его любви?

Ахаз, правление которого было самым многострадальным и преступным, умер, и на его месте воцарился Езекия (гл. 29). В нем мы видим человека веры, всецело доверяющего Богу; и Езекия “в первый же год царствования своего, в первый месяц, он отворил двери дома Господня и возобновил их [время не было упущено - в первый же год и в первый месяц!], и велел прийти священникам и левитам, и собрал их на площади восточной, и сказал им: послушайте меня, левиты! Ныне освятитесь сами и освятите дом Господа Бога отцов ваших, и выбросьте нечистоту из святилища. Ибо отцы наши поступали беззаконно, и делали неугодное в очах Господа Бога нашего, и оставили Его, и отвратили они лица свои от жилища Господня, и оборотились спиною, и заперли двери притвора, и погасили светильники, и не сожигали курения, и не возносили всесожжений во святилище Бога Израилева. И был гнев Господа на Иудею и на Иерусалим, и Он отдал их на позор, на опустошение и на посмеяние, как вы видите глазами вашими. И вот, пали отцы наши от меча, а сыновья наши и дочери наши и жены наши за это в плену доныне. Теперь у меня на сердце - заключить завет с Господом Богом Израилевым, да отвратит от нас пламень гнева Своего. Дети мои! не будьте небрежны, ибо вас избрал Господь предстоять лицу Его, служить Ему и быть у Него служителями и возжигателями курений”.

Какое положение! Итак, был закон, и такова была повседневная жизнь. Люди теперь удивляются удалению христианства со времен апостолов. Удаление было не столь простым делом в древнем Израиле, потому что поклонение в Израиле состояло большей частью из внешних обрядов, и их могли бы совершать и необращенные люди. Однако в собрании все зависит от Духа Бога, и, следовательно, удаление в собрании несравненно легче, чем во времена Израиля. Итак, люди удивляются блужданиям собрания. Для чего же они прочли свои Библии, и почему Бог показал нам самое суровое удаление в Израиле, если не для того, чтобы предупредить нас о нашем удалении. Разве Он не изложил в Новом Завете пророчество после пророчества о том удалении, которое, как Он видел, уже близко? От чего же это зависело? От какого состояния? Кроме того, язычников, продолжавших во благе, ему следовало бы истребить подобно иудеям. Разве язычники последовали его благу? Является ли протестантское посвящение и разделение собрания Бога безумным? Является ли католическое или греческое идолопоклонство следованием благу? Язычники этому благу не последовали, и должны быть истреблены не в меньшей степени, чем Израиль и Иудея.

Итак, здесь был благочестивый человек. И каким же милосердием является мысль о том, что Бог вознесся в христианстве так же, как Он поступил в Израиле! Однако, вы увидите это, не благочестие Иосафата и не вера Езекии отвратили потоки зла. Существовала опора: они нашли посреди потока опору для ноги и остались на ней. Они опирались на Бога, а поток зла проходит мимо до тех пор, пока не иссякнет в заливе суда. И теперь мы видим это. Несомненно, Езекия дал прекрасное обещание лучших времен. Однако это было только утреннее облако, давшее росу, - так он призывает не пренебрегать Богом, и левиты ответили на его призыв тем, что очистили “дом Господень”.

Это было великим делом. Это было не просто личное очищение, а очищение “дома Господня”. И “дом Господень” в ответ собрал нас вместе. Недостаточно быть лично честным: нам следует быть честными в собрании, следует быть честными в нашем поклонении. Если где-либо мы и должны быть чисты, так это в поклонении Богу. Я не могу понять набожность людей, удовлетворенных тем, что им известно, что является ложным в поклонении Богу. Это кажется мне по меньшей мере глубоко несостоятельным. Мне известно, что существуют затруднения. В вере всегда есть затруднения, но вера преодолевает их. Так произошло и с Езекией. Несомненно, порицание каждого в течение столь долгого времени кажется очень страшным делом, но он об этом не думал; и я убежден, что Езекия был не возвышенным, а самым скромным человеком. Просто позор и клевета - назвать веру надменной. Мир всегда поступает так. Христианину же делать так не следует, и он должен знать это лучше.

Итак, они начали в первый день первого месяца. Какое рвение! “И начали освящать в первый день первого месяца, и в восьмой день того же месяца вошли в притвор Господень; и освящали дом Господень восемь дней, и в шестнадцатый день первого месяца кончили”. Затем они отправились к царю Езекии и рассказали ему. Езекия соответственно готовился. “И встал царь Езекия рано утром и собрал начальников города, и пошел в дом Господень”. На всем та же самая печать. Это был человек, наполненный смыслом божественной славы, и ни мгновения не было им упущено. Если я хочу повиноваться, почему бы мне не начать сразу? Чего еще мне ждать? “И привели семь тельцов и семь овнов, и семь агнцев и семь козлов на жертву о грехе за царство и за святилище и за Иудею; и приказал он сыновьям Аароновым, священникам, вознести всесожжение на жертвенник Господень. И закололи тельцов, и взяли священники кровь, и окропили жертвенник, и закололи овнов, и окропили кровью жертвенник; и закололи агнцев, и окропили кровью жертвенник. И привели козлов за грех пред лице царя и собрания, и они возложили руки свои на них. И закололи их священники, и очистили кровью их жертвенник для заглаждения грехов всего Израиля, ибо для всего Израиля приказал царь принести всесожжение и жертву о грехе”.

Позвольте мне обратить ваше внимание на слова “для всего Израиля”, как мы видим это также в 21-ом стихе - “за царство и за святилище и за Иудею”. Не только за Иудею, а за весь народ - Израиль и Иудею. Это прекрасное деяние веры Езекии. Лично чистое и посвященное в самом себе, его сердце стремилось ко всему, что принадлежало Богу. Они могли бы стать идолопоклонниками, но он совершил искупление. Следовательно, чем больше они нуждались в искуплении, тем больше они нуждались в том, чтобы другие чувствовали это за них, если они не ощущали этого для себя и для Бога.

И это следует сейчас чувствовать нам. Нам следует не просто заботиться о тех христианах, которых мы знаем. Действительно, мы должны любить их, но наши сердца должны всегда - и в одиночку, и в обществе - принимать все собрание Бога. Мы никогда не будем праведными, если не будем поступать так. В наших сердцах есть сектантская закваска, если мы не стремимся ко всему, что исходит от Бога. Езекия сделал это для всего Израиля. И вы видите, что это по-царски. Несомненно, священники об этом не думали. Им было так привычно приносить всесожжения просто для Иуды, что они, несомненно, никогда бы и не подумали обо “всем Израиле”, как сделал царь. “Для всего Израиля приказал царь принести всесожжение и жертву о грехе”. И все было исполнено по этому надлежащему приказанию. Ничем приличествующим или надлежащим не пренебрегли. “И поставил он левитов в доме Господнем с кимвалами, псалтирями и цитрами, по уставу Давида и Гада, прозорливца царева, и Нафана пророка, так как от Господа был устав этот чрез пророков Его. И стали левиты с музыкальными орудиями Давидовыми и священники с трубами. И приказал Езекия вознести всесожжение на жертвенник. И в то время, как началось всесожжение, началось пение Господу, при звуке труб и орудий Давида, царя Израилева. И все собрание молилось, и певцы пели, и трубили трубы, доколе не окончилось всесожжение. По окончании же всесожжения царь и все находившиеся при нем преклонились и поклонились. И сказал царь Езекия и князья левитам, чтоб они славили Господа словами Давида и Асафа прозорливца, и они славили с радостью и преклонялись и поклонялись”.

И, таким образом, все было проделано в прекрасном порядке, и, как нам рассказано в последующих стихах, “так восстановлено служение в доме Госпонем. И радовался Езекия и весь народ о том, что Бог так расположил народ, ибо это сделалось неожиданно”. Однако в этом не было ничего плохого. Ничего подобного этому не существовало со времен Соломона, ибо так надолго прекратилась забота о доме Бога.

Однако Езекия не удовлетворился этим (гл. 30). “И послал Езекия по всей земле Израильской и Иудее, и письма писал к Ефрему и Манассии, чтобы пришли в дом Господень, в Иерусалим, для совершения пасхи Господу Богу Израилеву”. Несомненно, это показалось большой смелостью, и я не сомневаюсь, что они считали, что царь вел себя крайне самонадеянно: “Какое право имел он послать ко всему Израилю? Он всего лишь царь Иудеи! Почему бы ему не удовлетвориться своим собственным народом?” Он был новообращенным, и им это не нравилось. Они думали, что совершенно незачем звать израильтян в Иерусалим. Однако Езекия думал о Боге. Езекия был исполнен того, что отвечало требованиям Бога. Бог же поставил свой дом в одном месте для всего Израиля.

Итак, ничто другое не придает человеку такой смелости и такта, ничто не делает его любовь к делу столь серьезной, как такие помыслы. Если нам достаточно просто собственных учений и они кажутся даже более убедительными, то мы ожидаем, чтобы их приняли другие люди. Если бы это было мое собственное учение, я мог бы лучше сделать себя счастливым своими собственными силами. Однако если это не божественная благодать, не поклонение Богу и не божественный путь, то разве это не требует того, что относится к Богу?

Я хочу, чтобы дети Бога теперь ясно видели, поскольку ему было угодно дать эту силу видеть, что они не просто в чем-то лучше прочих людей, а что это есть воля Бога, поскольку это должно быть лучше всего, и ввиду того, что они имеют книгу Бога, они могут разуметь иответственны за то, чтобы понять это для себя. Все, что содержится в ней, требуется чаду Бога - и особенно в смысле поклонения Богу. Я уверяю вас, что и среди человеческих дел есть то, что требуется человеку, но совсем не так происходит с божественным. “Итак отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу”.

Я считаю, следовательно, что в этом случае требовалось не пытаться быть кесарем над Израилем или призывать израильтян к союзу с собой, который, возможно, Езекия мог бы осуществить, что он и делал. Он был человеком веры, и он хорошо знал, что Богу угодно отделить десять колен от дома Давида, и, следовательно, он просил эти племена не ради себя, а ради Бога. Он послал “по всей земле Израильской и Иудее”. И сейчас следует делать так же. Нам не следует стремиться к миру. Пусть люди, если им угодно, стремятся к нему и претендуют на поклонение ему. Пусть они стремятся к “большему”, как они говорят. Пусть они имеют это большее, если захотят, если это большинство достаточно слабо, чтобы последовать за ними. Однако дело веры - признать всех, кто верует во имя Господа, и призвать их следовать его Слову. Так поступил и Езекия, согласно тому, что повелел ему Бог. “И понравилось это царю и всему собранию”. Вот к чему я особенно привлекаю ваше внимание. Никто в течение всех этих лет не думал об этом. Никто не думал об этом, кроме Езекии. Чем больше мы приближаемся к Богу, тем больше мы любим народ Бога. Именно потому, что Бог был столь велик, на взгляд Езекии, народ Бога был столь же дорог ему, и он потребовал его для Бога и призвал их уйти от своих мерзостей. “И определили объявить по всему Израилю, от Вирсавии до Дана, чтобы шли в Иерусалим для совершения пасхи Господу Богу Израилеву, потому что давно не совершали ее, как предписано”. Как же быстро люди отошли от того, что было предписано!

“И пошли гонцы с письмами от царя и от князей его по всей земле Израильской и Иудее, и по повелению царя говорили: дети Израиля [не просто “дети Иудеи”, но “дети Израиля”]! обратитесь к Господу Богу Авраама, Исаака и Израиля, и Он обратится к остатку , уцелевшему у вас от руки царей Ассирийских. И не будьте таковы, как отцы ваши и братья ваши, которые беззаконно поступали пред Господом Богом отцов своих; и Он предал их на опустошение, как вы видите. Ныне не будьте жестоковыйны, как отцы ваши, покоритесь Господу и приходите во святилище Его, которое Он освятил навек”. Божественные принципы неизменны. Ошибочно думать, что поскольку ушли апостолы, то и апостольская истина исчезла. Это не так: она пребывает вовеки. Она всегда связана с народом Бога. Так происходит и со святилищем Господа. “И ходили гонцы из города в город по земле Ефремовой и Манассииной и до Завулоновой, но над ними смеялись и издевались”.

Как происходило тогда, так происходит и ныне. Чем больше истина и чем сильнее она связана с Богом, тем больше презрение людей, которые предпочли смешать этот мир с Христом. “Однако некоторые из колена Асирова, Манассиина и Завулонова смирились и пришли в Иерусалим”. В самых необещающих и удаленных местах, куда никто не мог бы стремиться, существуют те, кто “смирились и пришли”. “И над Иудеею была рука Божия, даровавшая им единое сердце, чтоб исполнить повеление царя и князей, по слову Господню”. И так все они собрались. “И встали и ниспровергли жертвенники, которые были в Иерусалиме; и все, на чем совершаемо было курение (идолам), разрушили и бросили в поток Кедрон; и закололи пасхального агнца в четырнадцатый день второго месяца. Священники и левиты устыдившись освятились и принесли всесожжение в дом Господень, и стали на своем месте”, потому что некоторые были не готовы. Священники большей частью не освятились. Второй месяц был милосердным провидением, которое Бог сотворил в случае осквернения в пустыне, как мы видим в Числ. 9, 10.11.

Как благодатно слово Бога! Они должны соблюдать пасху, но, с другой стороны, они не могли соблюдать ее, поскольку были нечисты. Это провидение появилось, следовательно, когда они были нечисты сознанием, так что они могли бы очиститься и соблюсти ее. Однако это не снижение нормы. Следует иметь вознаграждение для слабых, и им должно быть дано время поучиться, но норму не следует снижать, и поэтому далее мы видим, что “совершили сыны Израилевы, находившиеся в Иерусалиме, праздник опресноков в семь дней, с великим веселием; каждый день левиты и священники славили Господа на орудиях, устроенных для славословия Господа. И говорил Езекия по сердцу всем левитам”. И, действительно, настало веселое и счастливое время, “потому что Езекия, царь Иудейский, выставил для собравшихся тысячу тельцов и десять тысяч мелкого скота, и вельможи выставили для собравшихся тысячу тельцов и десять тысяч мелкого скота; и священников освятилось уже много. И веселились все собравшиеся из Иудеи, и священники и левиты, и все собрание, пришедшее от Израиля, и пришельцы, пришедшие из земли Израильской и обитавшие в Иудее. И было веселие великое в Иерусалиме”.

В следующей, 31-ой, главе мы видим, что верность части иудеев в значительной степени возбудила верность всех. Истинная преданность всегда исходит от веры, и если мы праведны в поклонении Богу, то мы будем стремиться быть праведными и в своем хождении. Низшее поклонение всегда связано с низшим хождением. Самое ужасное и наиболее предосудительное дело - беспечность к поклонению Богу и желание заботиться о своих собственных путях и хождении. Это мы уже видели. “И потом возвратились все сыны Израилевы, каждый во владение свое, в города свои. И поставил Езекия череды священников”, ибо он не удовлетворился тем, что было сделано. Он выполнил свой труд еще более тщательно. И мы читаем в конце 31-ой главы: “Вот что сделал Езекия во всей Иудее, - и он делал доброе, и справедливое, и истинное пред лицем Господа Бога своего. И во всем, что он предпринимал на служение дому Божию и для соблюдения закона и заповедей, помышляя о Боге своем, он действовал от всего сердца своего и имел успех”.

Теперь мы видим ассирийцев (гл. 32). “Когда Езекия увидел, что пришел Сеннахирим с намерением воевать против Иерусалима, тогда решил с князьями своими и с военными людьми своими засыпать источники воды, которые вне города, и те помогли ему. И собралось множество народа, и засыпали все источники и поток, протекавший по стране, говоря: да не найдут цари Ассирийские, придя сюда, много воды. И ободрился он, и восстановил всю обрушившуюся стену, и поднял ее до башни, и извне построил другую стену, и укрепил Милло в городе Давидовом, и наготовил множество оружия и щитов. И поставил военачальников над народом, и собрал их к себе на площадь у городских ворот, и говорил к сердцу их, и сказал: будьте тверды и мужественны, не бойтесь и не страшитесь царя Ассирийского и всего множества, которое с ним, потому что с нами более, нежели с ним; с ним мышца плотская, а с нами Господь Бог наш, чтобы помогать нам и сражаться на бранях наших. И подкрепился народ словами Езекии, царя Иудейского”.

Итак, Сеннахирим посылает своих рабов с самым оскорбительным посланием, и эти письма и устные оскорбления означали тревогу и бунт народа против самого царя. “И помолился царь Езекия и Исаия, сын Амосов, пророк, и возопили к небу. И послал Господь ангела, и он истребил всех храбрых и главноначальствующего и начальствующих в войске царя Ассирийского. И возвратился он со стыдом в землю свою; и когда пришел в дом бога своего, - исшедшие из чресл его поразили его там мечом. Так спас Господь Езекию и жителей Иерусалима от руки Сеннахирима”.

Кроме того, мы мимоходом читаем о болезни Езекии и его чудесном исцелении Богом. “Но не воздал Езекия за оказанные ему благодеяния, ибо возгордилось сердце его”, и, таким образом, даже этот добродетельный царь повлек гнев на Израиль. Опять-таки царь решает все. Какое блаженство, когда есть царь, правящий в праведности, когда все будет решено во благо народа без упущения! То есть намерение Бога и цари, на которых возложено бремя, были тогда свидетелями пришествия царя, ибо я верю, что все здесь подтверждает, что Господь Иисус будет возвышен не только на небесах, но и на земле. Для чего же Бог сотворил землю? для дьявола? Это выглядит так, как будто Господь не собирается царствовать, ибо сатана стремится к этому с тех пор, как в мире появился грех. Разве земля создана для сатаны даже посреди народа Бога? Нет, все было сотворено ради Христа! Все им держится, и во всем Он будет превосходить.

В устроении полноты времен все будет под главенством Христа - не только небесное, но и земное, и тогда наступят блаженные времена, которых люди тщетно ожидают сейчас, времена, когда народ не будет воевать против народа и люди научатся не враждовать больше.

Такое время наступит, но оно предназначено не для собрания, а для Христа. Оно предназначено для Христа, когда собрания в мире не будет. В действительности отличием собрания, исправляющего мир, является то, что оно не способно сохранить свою собственную чистоту. Собрание предалось флирту и теперь подобно тем неверным супругам, которые предали своих истинных мужей. Но не мир устал от него и изгнал его со стыдом и презрением. Это происходит во всех землях. Скоро наступят дни, когда в мире не останется ни одной страны, где бы ни было изгнано собрание, для которого дарован Христос. Я говорю это не для того, чтобы оправдать мир, а для того, чтобы мы стыдились его. Ибо несомненно, если бы собрание ходило в чистоте, то оно никогда бы не стремилось к мирской славе, не попало бы в мирские оковы и никогда бы не появилось в мире, изгоняющем его, как скверную и развращенную женщину.

Итак, за этим благочестивым царем следует Манассия (гл. 33). Пути Манассии были первой, самой плачевной вспышкой всех мерзостей; и, наконец, говорится, о божественном милосердии, ибо тот же самый Манассия после совершения своего греха, после того, как он вверг в грех Иудею и Иерусалим и сделал еще худшее, чем язычники, был захвачен ассирийским царем и увезен в Вавилон и там перенес страдания; но в страданиях он смиряется пред Богом своих отцов и взывает к нему, и Бог, услышав, возвращает его назад. “И узнал Манассия, что Господь есть Бог”. Этот рассказ совершенно особенный. Увы! Все прочие начали хорошо, но скверно кончили. Он начал так плохо, как никто еще не поступал, хуже, чем кто-либо до него, но он обрел блаженное завершение. Он изгнал всех чуждых богов и идолов, которых он сам же восставил, и жертвенники, которые он сделал, и, наконец, он восстанавливает жертвенник и приносит мирные и хвалебные жертвы, и повелевает Иуде служить Богу. И “почил Манассия с отцами своими, и похоронили его в доме его. И воцарился Амон, сын его, вместо него”. Но Амон совершал то, что было злом, как и его отец в начале, а не в конце. “И составили против него заговор слуги его, и умертвили его в доме его... и воцарил народ земли Иосию, сына его, вместо него”.

Иосия отличался сознательным служением Богу, как ни один их тех, кто правил в Иудее. Примечательно не то, что - увы! - благочестивый царь имеет нечестивого сына, а то, что у нечестивого отца такой благочестивый сын. Это действительно была благодать.

Затем перед нами появляются Иосия и его новшества (гл. 34). Когда он начал царствовать, то был еще молод - всего восьми лет, и “в восьмой год царствования своего, будучи еще отроком, он начал прибегать к Богу Давида, отца своего, а в двенадцатый год начал очищать Иудею и Иерусалим от высот и посвященных дерев и от резных и литых кумиров. И разрушили пред лицем его жертвенники Ваалов и статуи, возвышавшиеся над ними; и посвященные дерева он срубил, и резные и литые кумиры изломал, и разбил в прах и рассыпал на гробах тех, которые приносили им жертвы, и кости жрецов сжег на жертвенниках их [ничто не могло бы быть более радикальным, чем такое действие против ложных богов], и очистил Иудею и Иерусалим, и в городах Манассии, и Ефрема, и Симеона, даже до колена Неффалимова, и в опустошенных окрестностях их он разрушил жертвенники и посвященные дерева, и кумиры разбил в прах, и все статуи сокрушил по всей земле Израильской, и возвратился в Иерусалим”.

Как вы видите, он действует вдали от своей области, он отправляется в “города Манассии, и Ефрема, и Симеона, даже до колена Неффалимова”.

Такова поразительная энергия этого юного царя. “В восемнадцатый год царствования своего, по очищении земли и дома Божия, он послал Шафана, сына Ацалии, и Маасею градоначальника, и Иоаха, сына Иоахазова, дееписателя, возобновить дом Господа Бога своего”. И Бог оказывает ему знаменательное милосердие, ибо именно первосвященник Хелкия нашел книгу законов Бога, данных Моисею. “И начал Хелкия, и сказал Шафану писцу: книгу закона нашел я в доме Господнем. И подал Хелкия ту книгу Шафану”. Царь слышит об этом; и его отличала, как я сказал, добрая совесть, ибо когда он услышал слова Бога, то разодрал свои одежды. Разве он не был благочестивым? Разве не был он верным? Да, но он забыл то, что было позади, и устремился к тому, что было впереди. Он думал не только о благе, которое совершил, но и о зле, которое - увы! - продолжало окружать его, и о благе, которого он еще не совершил и которое ему предстояло.

Итак, он понимает, говоря: “Пойдите, вопросите Господа за меня и за оставшихся у Израиля и за Иуду о словах сей найденной книги, потому что велик гнев Господа, который воспылал на нас за то, что не соблюдали отцы наши слова Господня, чтобы поступать по всему написанному в книге сей”. И Бог отвечает его желаниям. “И пошел Хелкия и те, которые от царя, к Олдане, пророчице, жене Шаллума, сына Тавкегафа”; и, получив ответ от Бога, царь действует согласно ему и смиряется пред Богом. “И велел царь подтвердить это всем находившимся в Иерусалиме и в земле Вениаминовой; и стали поступать жители Иерусалима по завету Бога, Бога отцов своих”.

Кроме того, он совершает пасху (гл. 35). Он совершил ее, как мы читаем, на четырнадцатый день первого месяца, ибо теперь был порядок, которому все соответствовало. Приготовления были сделаны более упорядоченно, чем спешные приготовления царя Езекии, которые им надлежало исполнять во второй месяц. Эта глава дает нам полное описание настоящей пасхи. Как мы видим, в данном случае состоялась пасха, подобная той, которая соблюдалась в Израиле со времен пророка Самуила. О Езекии же было сказано, что такого не происходило со времен Соломона, в то время как про Иосию - “со дней Самуила”. Чтобы сравнить ее, мы обратились к более ранним временам. Следовательно, внешне это новшество было замечательным. Увы! то, что было скрыто, оставалось извращенным и низким - не у Иосии и не у благочестивых людей, с радостью собравшихся вокруг царя, а у массы народа, и об этом свидетельствует сам Иосия, проявляя после всего этого обычное человеческое падение, ибо он самовольно выступает против царя Египта, когда тот пошел против Кархемиса, и, хотя он предупрежден фараоном о том, что тот не желает сражаться с ним, Иосия не повернул обратно. “Но Иосия не отстранился от него, а приготовился, чтобы сразиться с ним, и не послушал слов Нехао от лица Божия и выступил на сражение на равнину Мегиддо. И выстрелили стрельцы в царя Иосию, и сказал царь слугам своим: уведите меня, потому что я тяжело ранен. И свели его слуги его с колесницы, и посадили его в другую повозку, которая была у него, и отвезли его в Иерусалим. И умер он, и похоронен в гробницах отцов своих. И вся Иудея и Иерусалим оплакали Иосию”. И нетолько они; там был еще один истинный верующий - Иеремия. Иеремия знал от Бога, что там был похоронен последний достойный представитель дома Давида. Все, что было потом, - только стыд и позор. По мере наполнения их грехов они вполне могли бы быть уведены в Вавилон. Иосия препятствовал приходу зла. “Оплакал Иосию и Иеремия в песни плачевной; и говорили все певцы и певицы об Иосии в плачевных песнях своих, известных до сего дня, и передали их в употребление у Израиля; и вот они вписаны в книгу плачевных песней”.

“И взял народ земли Иоахаза [ибо действительно нельзя было сказать в ином смысле], сына Иосиина, и воцарили его, вместо отца его, в Иерусалиме. Двадцати трех лет был Иоахаз, когда воцарился, и три месяца царствовал в Иерусалиме” (гл. 36). И его брат, или во всяком случае близкий родственник Елиаким, был сделан царем и переменил имя на Иоаким. Но поскольку царем его сделал царь Египта, то и сверг его царь Вавилона, ибо он пришел и увел его в Вавилон, а вместо него воцарил его сына Иехонию. Он также творил зло и был уведен в Вавилон, и, как мы читаем, его брат Седекия был сделан царем над Иудеей и Иерусалимом. Он довел до последнего предела бедствия Иерусалима, ибо он клялся клятвой Бога и нарушил ее, являя миру ужасное зрелище, когда язычники относились к имени Бога более уважительно, чем царь Иудеи. Навуходоносор надеялся, что это имя, по крайней мере, обладает духовным весом. Седекия боялся его еще меньше, чем Навуходоносор. Следовательно, было невозможно, чтобы Бог позволил такому пороку остаться на престоле и в доме Давида; проявилась совершенная гибель, и последняя часть Иудеи была умерщвлена халдеями, и земля должна была возрадоваться своим субботам, ибо “во все дни запустения она субботствовала до исполнения семидесяти лет”. И, таким образом, мы видим иудеев в плену до тех пор, пока Бог не позволил Киру возвратить остаток Иудеи.