Глава 29 открывает начало последнего довода, приведенного Иовом. Друзья молчали, теперь он делает заключительное опровержение; хотя в действительности это представляет собой скорее призыв, чем аргумент, ибо он поднялся над всем тем, что они вменяли и возвещали. В главах 29 - 31 он дает нам очень интересное излияние своих чувств. Первая из этих глав освещает прежние дни его преуспевания, и мы можем заметить очень большую уверенность, которая была свойственна ему во всем и которая была произведена в нем благодатью. Но присутствовала и другая вещь, которой при этом не должно было быть. Он наслаждался своим добром и хорошим характером. И поэтому по духу он был очень схож с фарисеем: “Благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди”. Это означает, что в Иове пребывала щедрая благодать, что и придавало ему этот удивительный характер; но почему же ему понадобилось говорить об этом? Почему он думал об этом? Почему же он не подумал об источнике благословения? Почему же он не хвалился в Боге вместо того, чтобы хвалиться самим собой? Именно в этом Бог и сталкивался с противоречием. И мы видим, что вплоть до этого времени Иов не опустился до того, что искал Бог. Сатана совершенно исчез. Он всегда терпит поражение от детей Бога. Он может появиться, чтобы развязать битву, но борьба всегда оборачивается против него, и это отмечено в случае с Иовом.

Вторая из этих трех глав рассматривает его падение. Это является главной темой, то есть здесь оплакивается его ужасное состояние, и вплоть до настоящего времени он не мог изменить выражение своих мыслей о том, что Бог не обращал на него внимания и был своеволен. Он ни в малейшей степени не мог постичь его путей и не мог постичь тех молитв, которые были присущи Богу. Одним словом, он не постиг Бога, потому что не справился с самим собой. В этом и заключается вся тайна.

И следующая глава - последний его призыв - представляет собой самое бесстрастное раскрытие себя пред Богом и осуждение самого себя. Его совесть была совершенно чиста, и он преодолевает все разнообразные ловушки для человека, а особенно для человека, занимающего такое положение и имеющего такое состояние, как он сам, потому что это всегда увеличивает опасность и всегда создает трудности. Нет большего заблуждения, чем предполагать, что в бедности наиболее трудно служить Богу. Напротив, это труднее делать, когда люди уже не бедны и больше не чувствуют необходимости в непрерывной зависимости от Бога, когда они становятся независимы, ибо мир не стыдится называть это так. Мне печально говорить о том, что христиане даже перенимают язык и дух мира. Иов выносит себе самые серьезные осуждения, глядя на всевозможные уловки так, как если бы он был виноват в том или ином, или в третьем и так далее, а исходом всего этого было следующее: “Слова Иова кончились”.

Теперь мы видим, что Иов уже не защищает самого себя. Мы встречаемся с весьма интересным новым оратором, о котором я скажу несколько слов, рассматривая последующую главу. А сейчас (гл. 29) Иов в первую очередь говорит: “О, если бы я был, как в прежние месяцы”. Когда люди оглядываются назад, желая там остаться, то это всегда является недобрым знаком. Разве люди не должны расти? Разве чада Бога должны быть заняты только огромным его расположением? Совершенно истинно то, что кого-то вырвали из зубов сатаны ясным познанием Бога. Это очень значимо для нас, но разве познание Бога не имеет неизмеримо большее значение, чем только лишь действие божественной благодати в избавлении бедного погибающего грешника? И для грешника всегда замечательно чувствовать это, но печально, когда он оглядывается назад как к самому великолепному, что было в его жизни. Это значит, что он вообще не делает никакого прогресса, это означает, что все эти годы он оглядывался назад как на божественный момент. Конечно, божественная жизнь должна быть все возрастающим наслаждением, и тем более в большей мере, так как вы знаете о Христе и о Боге. Разумеется, сейчас я обращаюсь к христианам.

Но даже по отношению к Иову Бог не оставлял себя без свидетеля, и Бог всегда встречал души, которые действительно ходили с ним. Кто может сомневаться, что Енох ходил с Богом, и разве вы предполагаете, что Енох оглядывался назад на то время, когда он впервые увидел Бога, и мог сказать, что тогда он больше знал Бога? Нет, далеко не так; и позор всем тем людям, которые говорят таким образом. Я не отрицаю, что так выглядит язык многих христиан, и сейчас самое печальное то, что христиане забывают, что значит быть христианином. Они думают только о моменте становления христианином и, по-видимому, полагают, что это самое главное. Несомненно, это переходит границы, но это, конечно же, не постижение сияния за ними. А где праздник, где радость Отца, где лучшие одежды и все остальное, надлежащее для праздника? Разве ничего этого нет? Итак, это было потом. И именно это образно представляет нам определенное положение благословения. Благодать, в которой мы пребываем, - это не только благодать, избавляющая нас, но благодать, в которой мы пребываем. Это постоянное пребывание в благодати, которой мы наслаждаемся более и более по мере того, как все больше узнаем о Боге и осуждаем самих себя. Но именно в этом Иов и совершил падение. Он восхищался самим собой. И поэтому он оглядывается назад. “О, если бы я был, как в прежние месяцы”. Бог намеревался сделать гораздо лучше. Верно, что Иову пришлось пройти через очень жестокое просеивание, но все это было во благо ему, и, более того, это совершалось во благо вам и мне, и во благо всякому верующему, чтобы он когда-либо извлек пользу из книги после того, как она была написана Богом. Она была предназначена для благословения всех, и не предполагалось, что, возможно, будет и другой человек, которому предстоит пройти через такие же испытания. У Бога есть запас добра, Бог имеет источники благодати, Богу благоугодно, когда человек обладает широкой спиной, чтобы выносить наказания. Мы слышали о терпении Иова, но именно этого он и не выдержал, так что в конце концов стал нетерпелив даже с Богом. А причина заключалась в том, что он все же не был окончательно поверженным человеком ; он был побужден к тому, чтобы познать самого себя.

О, как же редко можно встретить святого даже сейчас, такого, каким должен быть каждый святой Бога! “Как в те дни, когда Бог хранил меня, когда светильник Его светил над головою моею, и я при свете Его ходил среди тьмы; как был я во дни молодости моей”. Это очень странно - “во дни молодости моей”. Никакого продвижения с Богом в его зрелости или в старости! О чем же говорил Иов? “Когда еще Вседержитель был со мною, и дети мои вокруг меня”. Разве после Он не был с ним? Именно этого он не видел или не знал. “Ибо кого любит Господь, того наказывает” - это один из главных уроков книги Иова. Я признаю, что это было ужасное наказание. И именно в этом были не правы друзья. Наказание было настолько ужасно, что они подумали, что это было карающее наказание и что для человека невозможно было страдать до такой степени, если только он не был крайне нечестив. А усугубляло положение дел то, что он казался таким хорошим, и потому они думали, что он был лицемером. И в этом они были полностью не правы; вследствие этого они опустились еще ниже, чем Иов, так что Иову пришлось молиться за них, чтобы их пощадили. И он молился за них. Но тем самым я предвосхищаю то, что мы будем рассматривать в следующий раз.

“Когда пути мои обливались молоком [конечно же, не в буквальном смысле], и скала источала для меня ручьи елея!” Вы видите, что нефть известна миру издревле! “Когда я выходил к воротам города и на площади ставил седалище свое, - юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли”. Все это было чрезвычайно приятно Иову. И мы тоже склонны думать так - они говорят, что нет ничего, что имеет такой успех, и нет более ужасного утверждения или другого такого совершенно противоположного Богу, ничего, что более этого отрицает, что ныне мы занимаем место страдания, являемся отверженными и презираемыми ради Христа. Но это является мирским утверждением, и это как раз то, в чем мир испытывает наслаждение. Люди будут восхвалять вас, если вы преуспеваете, если вы удачливы и если вам везет, если вы устраиваете прекрасные приемы и так далее. “Князья удерживались от речи и персты полагали на уста свои”.

Но одной из самых положительных черт Иова было то, что он не выдавал себя за благородного и не стремился быть князем. Он был подобен царю по благородству своего характера, каким и должен быть царь, он поистине был благороден в своих путях, и все это было бы восхитительно, если бы он не сказал или не подумал об этом, ибо это представляет особый момент. “Пусть левая рука твоя не знает, что делает правая”. Это не значит, что другие люди знают это, но неправильно то, что наша левая рука знает, что делает наша правая рука, то есть нам не следует об этом думать. Это делается для Бога, это всего лишь незначительная плата ради чудесной выгоды, ради духовной выгоды, которую Господь отдал в нашу власть. А здесь вы видите, что это не так. Иов был крайне доволен, и ему нравилось, что мир так много думает о нем. “Ухо, слышавшее меня, ублажало меня”, - теперь он обращается к тому, что вы можете назвать объектом его доброты и любви. Ибо в Иове была как доброта, так любовь. “Око видевшее восхваляло меня”. Он ссылался на людей, которых выручал в их всевозможных несчастьях. “Потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного”. Это было действительно так. Бог испытывал наслаждение в Иове; все это было правильно, и в конце концов тот обнаружил, что Бог действительно наслаждался в нем, но не мог обнаружить этого, пока его не постигло наказание. Он был поднят и вознесен над обычными занятиями людей тем уважением, которое ему оказывалось, и признанием его чрезвычайной доброты. И все это вознесло его. Да, это вполне естественно, но это не духовно; и именно это Бог жестоко подавил в нем, и в еще большей степени, чем в любом другом человеке, стоящем гораздо ниже. Самые жестокие наказания Бог применяет по отношению к самым сильным, к тем, кто способен их вынести. Те, которые знают больше о его путях, привлекаются для этого.

“Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость. Я облекался в правду, и суд мой одевал меня [это было совершенно верно, и он также взирал на свое облачение], как мантия и увясло”. Да, Иов был очень доволен. “Я был глазами слепому и ногами хромому; отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно. Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное. И говорил я: в гнезде моем скончаюсь [но нет, Бог намеревался разрушить это приятное гнездо, в котором было так тепло и уютно], и дни мои будут многи, как песок”. Как же, теперь он очень страстно желал, чтобы Бог сократил число его дней, ибо это было единственное избавление, как ему представлялось, от всех тех бед, через которые он проходил. “Корень мой открыт для воды, и роса ночует на ветвях моих; слава моя не стареет, лук мой крепок в руке моей. Внимали мне и ожидали, и безмолвствовали при совете моем. После слов моих уже не рассуждали; речь моя капала на них. Ждали меня, как дождя, и, как дождю позднему, открывали уста свои. Бывало, улыбнусь им - они не верят [это слишком уж хорошо, чтобы быть правдой]; и света лица моего они не помрачали. Я назначал пути им и сидел во главе и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих”.

Не удивляйтесь, что иудеи были первыми рационалистами; они были высочайшими критиками прежних дней. Они не верили тому, что это была правдивая история . Философствующие иудеи не верили этому. Насколько сильно это проникло в синагогу, мы не можем сказать. Я полагаю, что были и доверчивые сердца, которые полностью верили в каждое слово. Но самой главной причиной того, почему иудеи не приняли эту историю, стало то, что Иов не был иудеем. “О, этого не может быть, все они собаки, каждый, кроме иудея, есть собака” - мысль о том, что Бог не сказал этого ни об Аврааме, так как он был настолько честен, как никто другой на всей земле, ни об Исааке, ни об Иакове! Нет, этому они не могли поверить. Они знали, что то был патриарх тех дней, и поэтому они совершенно не допускали такую возможность, чтобы Бог превозносил того, кто не принадлежал к избранному роду, одной из семей или народу, имевшему обетование.

Но что же делает людей суровыми критиками? То, что Слову Бога они предпочитают свои собственные мысли. Именно это и значит быть неверующим, и если это осуществляется в той или иной степени, то вы являетесь неверующим, вы - погибший человек. Я полагаю, что эти же иудеи полностью придерживались других книг Библии. Можно предположить, что это действительно так. Возможно, что им и не нравились другие книги. Я могу понять, что им нравилось пророчество Ионы в языческом городе не более, чем то, что Ионе нравилось быть посланным в этот город. Он сделал все, чтобы не отправиться туда; когда Бог велел ему идти на восток, он пошел на запад. Когда ему было сказано идти в Ниневию, он поплыл на корабле в Иоппию, чтобы прийти на запад, то есть выбрал совершенно противоположное направление.

В следующей, 30-ой, главе мы видим совершенно иную историю. Иов говорит: “А ныне смеются надо мною младшие меня летами”- можно предположить, как это было болезненно для человека, который долгое время жил, видя такие великие деяния и имея высокое мнение о себе, - низшие классы, находившиеся на одном уровне с вельможами. А в те времена любили проводить строгие разграничения. “Которых отцов я не согласился бы поместить с псами стад моих”. Иов - и вы можете быть резкими, вы можете глубоко ранить, если так склонны к этому, - не поместил бы отцов с псами своих стад! Только подумайте об этом! И он даже объясняет это, говоря: “И сила рук их к чему мне? ” Иов был мудрым человеком, и если у него были слуги, то они могли исполнять свои обязанности. Но как это очень часто происходит с самыми жалкими людьми мира, они бывают самыми немощными и неспособными хорошо исполнять ни дневную работу, ни почасовую. Что бы они ни делали, они делают это так, что это побуждает людей определенно смотреть на них. И так он говорит: “Бедностью и голодом истощенные, они убегают в степь безводную, мрачную и опустевшую; щиплют зелень подле кустов, и ягоды можжевельника - хлеб их. Из общества изгоняют их, кричат на них, как на воров”. Они были самыми неуважаемыми, и Иов ни одного из них не считал годным для службы себе. Он очень хотел бы дать им пищу, если бы они были голодны; если бы у них не было одежды, то он, конечно же, дал бы им ее в избытке. Но он очень сильно чувствовал, что эти люди насмехаются над ним и делают все для того, чтобы посмеяться над его страданиями. Это происходило не только с такими людьми, но и молодые люди пытались поставить подножку его запинающимся шагам! Ибо вы знаете, что подошвы его ног нестерпимо болели, ведь не только с ног до головы были оголены все нервы, но и черви начинали одолевать его, пока он был жив, через все открытые раны. Это было ужасно.

А что же может сравниться с духовными страданиями? Неужели вы предполагаете, что апостол Павел не страдал гораздо сильнее от чего-либо иного, кроме как от телесной боли? Он очень много страдал из-за лжебратьев. И я думаю, что он очень часто страдал и от истинных братьев, возможно, даже больше, но иным образом. “Чтобы жили они в рытвинах потоков, в ущельях земли и утесов. Ревут между кустами [он даже не допускает, что они разговаривали - они ревели], жмутся под терном. Люди отверженные, люди без имени, отребье земли [то есть дети отцов, у которых не было имени]! Их-то сделался я ныне песнью и пищею разговора их. Они гнушаются мною”. Задумайтесь над этим - эти слова были совершенно истинны. “Удаляются от меня”. Они не могли смотреть на него, на страдание, на ужаc ран на его теле. Они не могли приблизиться к нему. “И не удерживаются плевать пред лицем моим. Так как Он развязал повод мой”. И в конце концов было то, что огорчало бедного Иова более, чем что-либо иное. Это был Бог. Он не имел в виду дьявола, это был не дьявол. “Так как Он развязал повод мой и поразил меня...” И так до конца 16-го стиха.

Вы видите, что сейчас нет упоминания о его трех друзьях. Он обращает внимание только на это огромное испытание, которое причиняло боль его телу, что и раскрыло его для такого проявления неуважения и презрения со стороны самых низших тварей, живущих на земле. “Ночью ноют во мне кости мои, и жилы мои не имеют покоя. С великим трудом снимается с меня одежда моя; края хитона моего жмут меня”. Обратите внимание на боль, которая была причиной всего. “Он бросил меня в грязь, и я стал, как прах и пепел. Я взываю к Тебе, и Ты не внимаешь мне [однако Бог внимал ему; но была причина, почему Он не отвечал], - стою, а Ты только смотришь на меня. Ты сделался жестоким ко мне [здесь он был совершенно не прав], крепкою рукою враждуешь против меня. Ты поднял меня и заставил меня носиться по ветру и сокрушаешь меня. Так, я знаю, что Ты приведешь меня к смерти [здесь он опять был не прав: Бог приготовил для Иова много доброго] и в дом собрания всех живущих. Верно, Он не прострет руки Своей на дом костей: будут ли они кричать при своем разрушении? Не плакал ли я о том, кто был в горе? не скорбела ли душа моя о бедных?” Он опять возвращается к этому. “И цитра моя сделалась унылою, и свирель моя - голосом плачевным”.

Итак, третья по счету - 31-я глава, к рассмотрению которой мы сейчас приступаем, причем она отличается от двух предыдущих, представляет собой последнее обращение Иова к Богу. Все это было сказано не столько друзьям, сколько Богу. Иов все еще вспоминает прошлое в начале нескольких глав, затем постоянно говорит о своем жалком нынешнем состоянии, а теперь серьезно обращается к Богу в присутствии всех их.

“Завет положил я с глазами моими, чтобы не помышлять мне о девице. Какая же участь мне от Бога свыше? И какое наследие от Вседержителя с небес?” Никто, кроме тленного человека, не ищет выгоды от другого. “Не для нечестивого ли гибель, и не для делающего ли зло напасть? Не видел ли Он путей моих [Иов был глубоко благочестивым человеком], и не считал ли всех моих шагов? Если я ходил в суете, и если нога моя спешила на лукавство, - пусть взвесят меня на весах правды, и Бог узнает мою непорочность”. У него была совершенно чистая совесть, но этого было недостаточно. Существует еще и важный принцип самоосуждения, существует важный принцип полного подчинения Богу и признания того, что Он во всем прав и мудр, и не только в том, что делает, но и в том, что дозволяет. Все это совершается во благо. Со стороны других это может быть и очень плохо, но для Иова у Бога во всем было благое намерение.

“Если стопы мои уклонялись от пути...” Совершенно ясно, что Иов был абсолютно невинным человеком в своем поведении, и даже по состоянию своего сердца. “Если я пренебрегал правами слуги и служанки моей [теперь он приступает к рассмотрению других обязанностей], когда они имели спор со мною, то что стал бы я делать, когда бы Бог восстал? И когда бы Он взглянул на меня, что мог бы я отвечать Ему?” “Полагал ли я в золоте опору мою [теперь он обращается к третьему виду ловушек] и говорил ли сокровищу: ты - надежда моя? Радовался ли я, что богатство мое было велико [а как много людей поступает именно так], и что рука моя приобрела много?” То есть богатство было не только лишь унаследовано, но и обретено его собственным трудом и особым божественным благословением.

И теперь он совсем иначе рассматривает еще одну вещь. “Смотря на солнце, как оно сияет, и на луну, как она величественно шествует”, то есть в восхищении перед великолепием луны или солнца, что представляло собой дневную форму идолопоклонства. Мы не слышим о поклонении Ваалу, какому-либо другому постыдному тщеславию или нечестивости, языческим предметам поклонения. Здесь было дело Бога высшей сущности, но не приверженность этому каким-либо образом. “Прельстился ли я в тайне сердца моего, и целовали ли уста мои руку мою?” - даже самая незначительная форма признания твари! “Это также было бы преступление, подлежащее суду, потому что я отрекся бы тогда от Бога Всевышнего”. Здесь мы имеем очень здравое учение. “Радовался ли я погибели врага моего и торжествовал ли, когда несчастье постигало его?” Для народа это очень распространенная ловушка - люди, пожалуй, довольны, когда их враги огорчены или попадают в беду. “Не позволял я устам моим грешить проклятием души его. Не говорили ли люди шатра моего: о, если бы мы от мяс его не насытились? Странник не ночевал на улице; двери мои я отворял прохожему. Если бы я скрывал проступки мои, как человек, утаивая в груди моей пороки мои, то я боялся бы большого общества”. Вы видите, что он был хорошо знаком с очень интересной и полезной историей грехопадения Адама. Здесь нам представлено то, что видит каждый, оглядываясь назад со светом Христа. Это был великий грех Адама. Вместо того, чтобы смирить себя пред Богом и направиться, чтобы встретить Бога и рассказать ему, как он обесчестил себя, Адам скрылся, и одежды, в которые он был облачен, свидетельствовали о том, что он не был больше невиновен.

“О, если бы кто выслушал меня!” И далее следует последний призыв Иова: “Вот мое желание, чтобы Вседержитель отвечал мне [Иов хотел услышать в ответ его голос], и чтобы защитник мой составил запись. Я носил бы ее [если бы кто-то пожелал ложно обвинить его] на плечах моих и возлагал бы ее, как венец [потому что он был уверен, что обвинение было ложно]; объявил бы ему [то есть Вседержителю; могло бы показаться - “защитнику”] число шагов моих, сблизился бы с ним, как с князем”. Я полагаю, что это относится к Господу. “Если вопияла на меня земля моя и жаловались на меня борозды ее; если я ел плоды ее без платы и отягощал жизнь земледельцев, то пусть вместо пшеницы вырастает волчец и вместо ячменя куколь. Слова Иова кончились”.

Это было весьма замечательно, как будто это было оправдание его самого. Это было большим заблуждением касательно тайны отношений Бога с Иовом, и, соответственно, появляется новый собеседник. Мы не слышали о нем ничего. Это особое обозначение изначальных привычек и чувств. Он был молодым человеком. Это отсутствие любого упоминания о нем как раз в духе древних традиций. И он показывает, что полностью понимает это и никоим образом не жалуется. Елиуй был человеком, представленным Богом, чтобы свести на нет гордыню века и опыт, наблюдения и обряды. Ибо здесь вы видите то, что свойственно этим троим друзьям. Они были пожилыми людьми и очень гордились своим положением. А Елифаз, насколько нам известно, был человеком, который строго прислушивался к суждению общественного мнения, несомненно, набожных людей, но все же это было лишь мнение людей. А один из удивительных божественных путей заключается в следующем: никакая традиция не может соответствовать современным обстоятельствам. Могут произойти такие же события, но они будут в ином свете, и обстоятельства значительно изменят их, что и должно приниматься во внимание.

И кто же тогда пригоден для подобных вещей? Наша пригодность исходит от Бога. И если нет необходимости зависеть от Бога, вы, таким образом, не сможете накопить мудрость для божественного. Все это очень истинно в науке, знаниях, искусстве, литературе или в других подобных областях, но ничто в божественном. Софар кажется более уверенным в самом себе, чем в ком бы то ни было. А Вилдад занимал промежуточное положение - он был человеком очень наблюдательным и обладал силой выражения. Но, как бы то ни было, все преткнулись, и теперь появляется Елиуй.

“Когда те три мужа перестали отвечать Иову, потому что он был прав в глазах своих [такова их мысль, и в этом была доля правды], тогда воспылал гнев Елиуя, сына Варахиилова, Вузитянина из племени Рамова”(гл. 32). Он принадлежал семье Нахора, брата Авраама. Собственно, он не принадлежал избранной семье, но был тесно связан с ними подобно Лавану и другим. Он принадлежал другой ветви. “Воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога”. Да, это было действительно так. Иов оправдывал самого себя. Последняя прочитанная нами глава представляет собой от начала и до конца самооправдание. Фактически это было совершенно верно, но совершенно было неуместно при рассмотрении отношений Бога и причин того, почему его постигло это несчастье. “А на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова”. Но что же препятствовало им понять его? - То же самое, что мешало и Иову, - свое “я”. Сам себя он не осуждал, что и является одной из самых больших трудностей на пути христианина, на пути ветхого грешника, и эта трудность все еще сохраняется среди христиан.

“Елиуй ждал, пока Иов говорил, потому что они летами были старше его”. Да, это было вполне уместно. “Когда же Елиуй увидел, что нет ответа в устах тех трех мужей, тогда воспылал гнев его”. Почему? Это было совсем не ради самого себя. Он был недоволен ими ради Бога. “И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, Вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы - старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение. Я говорил сам себе: пусть говорят дни, и многолетие поучает мудрости”. Так это и должно быть. “Но дух в человеке” есть нечто более высокое, чем опыт, и это есть самая высшая часть человеческой сущности. Тело является внешним сосудом, а душа есть то, что делает человека человеком. Каждый человек обладает своим духом, но душа является тем, что не может быть общим для людей. Например, Иоанн креститель пришел духом и властью Илии. Он не мог прийти душой Илии. Каждый приходит своей собственной душой, которая и является вместилищем имени. А дух является человеческой способностью. Вы можете встретить десятки людей с подобной способностью, и мы иногда говорим: “Этот человек говорит, как Лютер; тот писал, как Кальвин; этот человек был в своем деле так же серьезен, как Джон Уэсли; а этот человек так же неустанен в проповедовании, как и Чарльз Сперджен”. И так далее. Дух этих разных людей мог быть одинаковым в других людях, но именно это дает им особую силу (или характер). Однако душа и дух настолько тесно связаны, что ни один человеческий разум никогда не сможет провести различие между ними - настолько они взаимосвязаны между собой по своей духовной сущности. Когда умирает человек, то возносится его душа и также дух; и то и другое возносится, они обязательно возносятся вместе.

Таким образом, из этого мы можем понять, что в человеке есть дух. Дух является выражением духовной способности, и эту способность нельзя измерить опытом. Молодой человек может обладать гораздо большей духовной способностью. Так было и с Елиуем. И он говорит: “И дыхание Вседержителя дает ему разумение”. Именно Бог вдыхал в человека дыхание жизни, и это дыхание жизни было не только душой, но и духом; и в этом заключается причина того, почему только лишь человек обладает бессмертной душой, ибо Бог никогда не вдыхал жизнь в лошадь или в собаку, или какое-либо другое животное на земле, а вдыхал только в человека, поэтому душа и дух человека бессмертны. Но она может быть бессмертной в аду или благостно бессмертной на небесах! Это не может лишить человека того, что он грешник, и не лишает последствий этого, а с другой стороны, это еще меньше лишает получения вечной жизни от Господа Иисуса. Затем ему дается другая жизнь. “Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду. Поэтому я говорю: выслушайте меня, объявлю вам мое мнение и я. Вот, я ожидал слов ваших, - вслушивался в суждения ваши, доколе вы придумывали, что сказать”. Он ни разу не осмелился прервать, он до сего времени не проронил ни слова.

Иногда люди удивляются, увидев, что появляется этот молодой человек, после чего замолкают не только трое друзей, но и сам Иов. Затем он начинает говорить, произнося извинения в словах, которые я сейчас прочитаю. “Вот, я ожидал слов ваших, - вслушивался в суждения ваши, доколе вы придумывали, что сказать. Я пристально смотрел на вас, и вот никто из вас не обличает Иова и не отвечает на слова его”. И это было совершенно верно. “Не скажите: мы нашли мудрость”. Он видел, что это было дело Бога. Они никогда не представляли истинного Бога, каков Он есть на самом деле. “Бог опровергнет его, а не человек”. Именно так и сказал Иов. Так что Иов был в гораздо большей степени прав, чем трое его друзей. “Если бы он обращал слова свои ко мне...” Тем самым он говорит, что находится в таком положении, когда можно говорить бесстрастно. И здесь он говорит за Бога, пусть даже такой молодой. “То я не вашими речами отвечал бы ему”. Они были совершенно бессильны. “Испугались, не отвечают более; перестали говорить”. Он был полон негодования потому, что они продолжали обвинять Иова и не могли уличить его в чем-либо неправильном. Они совершенно сбились со своего пути. “Поговорю, и будет легче мне; открою уста мои и отвечу. На лице человека смотреть не буду и никакому человеку льстить не стану, потому что я не умею льстить: сейчас убей меня, Творец мой”. А теперь давайте на некоторое время остановимся. Если пожелает Господь, то мы рассмотрим оставшуюся часть восхитительного обращения Елиуя, в котором он впервые затрагивает истинные первопричины данного вопроса, является истолкователем, одним из тысячи, как он сам говорит о себе, хотя и не прямо.

Примечательно то, насколько мирские умы не любят Елиуя. Это очень старая история. Она берет начало от нескольких известных иудеев и продолжается вплоть до нынешних дней. Они считают его выдвинувшимся молодым человеком, а также полным самомнения, за которым ничего не стояло. И ничто не может свидетельствовать в большей степени о разуме, не знакомым с Богом, поэтому Елиуй занимает самое значительное место в этой книге. Именно он впервые показывает благословение несчастья, обратившегося в пользу для души. Впоследствии это было не очень известно даже в Израиле, ибо в Израиле Бог явил свое управление народом, но это совершенно отличается от того, что мы встречаем в книге Иова. Елиуй показывает нам управление душ, и сейчас это продолжается даже больше, чем когда бы то ни было в христианстве.

Об этом же мы читаем в 15-ой главе евангелия по Иоанну: “Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой - Виноградарь”. И что же делает Отец? “Всякую у Меня ветвь, не приносящую плода, Он отсекает; и всякую, приносящую плод, очищает, чтобы более принесла плода”. Он очищает одной рукой и отсекает другой. Если есть совершенно бесчувственные люди, то Он их отсекает, особенно если они ложно носят его имя. Но тех, кто приносит плоды, Он очищает, чтобы они могли приносить еще больше плодов. Так и произошло с Иовом. Так и Петр рассматривает это. Он знал, что это такое. Сатана хотел просеять его, как пшеницу. Но Господь молился за Петра, не только за вас, но и за Петра. А почему? Потому что Петр должен был умереть. Петр был поднят так же, как и Иов. Петр был совершенно уверен в своей огромной любви к Спасителю, и он верил в свою собственную любовь, а не в любовь Христа к нему; в любви ко Христу, в каком бы трудном положении он ни оказался, он будет верен! Напротив, когда он пренебрег словом Господа, которое предупреждало его об опасности, той же ночью еще до рассвета он отрекся от него, то есть не выдержал там, где, как он думал, это было возможно.

Так сделал и Иов. Иов проявил себя самым снисходительным человеком в богатстве и самым терпеливым человеком в несчастьи; и если бы испытание здесь закончилось, то Иов был бы доволен собой более, нежели когда бы то ни было; ибо что могли бы мы ожидать более, чем то, что человек должен быть чрезвычайно добр и, как полагают люди, смирен, и всегда должен быть занят благотворительной деятельностью и сочувствием страдающим, когда он сам ни от чего не страдает. Но когда он пострадал более, чем кто-либо иной (сначала он потерял свое состояние, затем - своих детей, физическое здоровье и был превращен в самого несчастного из страдающих), то он был настолько несчастен, что был бы рад умереть, но это не соответствовало бы планам Бога. Бог намеревался, чтобы Иов жил, и, следовательно, тот должен был принять от него наказание; но Иов не понял этого. Несомненно, хотя его жена и не способствовала тому, чтобы ее муж попал в беду, но, как это зачастую делают жены в настоящее время, она посоветовала ему проклясть Бога и умереть, то есть положить всему этому конец. Женщины бывают иногда очень нетерпеливы; таковой была и она и потому дала плохой совет. Он не принял этого совета, как и не смог вынести обвинений со стороны своих друзей. И так как я уже касался этого прежде, то у меня нет необходимости останавливаться на этом сейчас. Но здесь мы подошли к торжеству Иова над его друзьями. Они просто молчали. Эти пожилые люди, мудрые и опытные, не поняли того, что происходит, равно как и Иов. А причиной этого было то, что Иов в большей мере осознавал благодать Бога, которая и является подлинным ключом всех божественных отношений. Они полагали, что все должно быть мелким, а не поверхностным, но тем не менее они были подлинными святыми.

Мы должны познать в качестве одного из главных уроков этой книги, что мы не можем прославиться в святых - мы можем прославиться только в Боге. Все же всем им недоставало этого. Даже Иов, хотя он легко смог опровергнуть их доводы (и, по-видимому, ему доставило значительное удовольствие заставить замолчать всех троих по порядку), еще не дошел до сути дела, что наиболее коварным злом была незначительная уверенность в самом себе; а суть дела можно было познать только в присутствии Бога. Но ныне для нас нет извинения, потому что самой целью смерти Христа является не только то, что мы должны быть прощены и сделаться счастливыми, но то, что мы должны ходить в самоосуждении, а также в вере в Бога; и эти две вещи не удавались Иову, и мы также находимся в подобной опасности. Давайте ненадолго остановимся , обращаясь к сердцу и совести, когда они разбужены, чтобы почувствовать, что есть грех. Но это всего лишь порог, это всего лишь путь, каким мы входим в благословение, и благословение есть, должно быть представлено Богу. Несомненно, Богу должно быть представлено многое, и мы представлены Богу удивительным способом, которого я сейчас не буду касаться, потому что мы рассматриваем сейчас не это.

А что касается Елиуя, то он впервые поднимает завесу с проблемы, которую никто из них не мог решить - ни Елифаз, ни Вилдад, ни Софар, ни даже Иов. Последними словами Иова было то, что он не отказался бы от своей честности, пока не вырастет куколь вместо ячменя, то, что, разумеется, никогда не произойдет. Он намеревался всегда придерживаться этого, и он был совершенно уверен в том, что все они ошибались, полагая, что в нем было нечто неправильное. И все же оно было, и, конечно же, совсем не так, как они думали. Это было наслаждение, которое он испытывал в той благодати, которой Бог наделил его, произвел в его путях. В этом не было никакого сомнения. Но почему же он думал об этом? Почему он не думал о Боге? Почему он не был наполнен божественным чудом, производившим то, что было благом в такой ужасной твари, как падший человек? И вот появляется Елиуй, и ему, очевидно, было очень трудно держать свой язык за зубами. И он проявил свое великое смирение, потому что мы не должны были знать о том, что он здесь. Он неожиданно появляется в тот критический момент, когда молчали не только эти трое, но и сам Иов. Ведь было очень трудно заставить замолчать Иова, ибо он был великолепным оратором и имел многое сказать, что было очень верно; но он не знал себя таким, каким он должен был быть согласно намерениям Бога, какими и мы должны быть по его намерению. Причина того, почему нам дана эта книга заключается в том, чтобы познавать себя не человеческими путями посредством наших мыслей, а божественным образом посредством божественного света, который обнаруживает все так, как ничто иное.

Итак, Елиуй хранил молчание. Он был молод по сравнению с остальными и обладал очень сильным чувством соблюдения приличий, и, соответственно, он не мог подумать о том, чтобы прервать разговор или вмешаться в него, даже когда все остальные умолкли. Он мог бы тогда начать говорить, но нет! Он подождал до тех пор, пока все не завершилось пламенной речью Иова, в коей тот проявил свое доброе мнение о самом себе, которое было довольно велико; и даже после всего того, что Бог сделал с ним, это не снизило его мнения о самом себе. Именно это и заставило подняться Елиуя. Он был в негодовании, хотя его не могли видеть остальные. Он видел достаточно ясно, что Иов не был подчинен Богу и что Иов говорил о Боге совершенно неподобающим образом. Хотя впоследствии он говорил правильно. Вы не должны предполагать, что когда Бог сравнивал его с тремя друзьями, то это было сделано для подобных речей. Нет, нет, Иов обладал неправильным духом, в то время как они говорили, и чрезвычайно негодовал от того, что другие так плохо думали о нем. Но разве это делает человека плохим? А каково мнение другого человека? Что он знает об этом? Итак, если человек смирен пред Богом, то он может позволить себе воспринять все совершенно спокойно. Это очень плохо для других, но это ничуть не делает его хуже. Иов, тем не менее, не познал этого; он не выдержал как раз в том, что касается терпения. И все же мы наслышаны о терпении Иова. В этом не было никого, подобного ему, но он не выдержал как раз там, где был склонен гордиться более всего.

Елиуй очень извиняется, а этого не делает никто из горделивых людей. Они являются людьми, пораженными гордыней человеческого сердца, и ученые - даже наученные в Библии, образованные люди в писаниях - склонны увлекаться мыслями о собственной важности так же, как и другие люди. Именно это и является ключом ко всем пренебрежительным взглядам Елиуя. Они ничего не знали о Боге. Они были красноречивы относительно чудес человеческого разума и, возможно, внешних деяний Бога - все это может быть, но они ничего не знали о божественных отношениях. Существуют тысячи людей, размышляющих о писаниях, но никогда не замечающих своей греховности пред Богом, никогда не приводящих себя к измерению в присутствии Бога. И, соответственно, все эти люди ненавидят Елиуя и говорят о нем с крайним презрением не только как о молодом выскочке, который был наполнен самим собой, но также и о том, что он говорил, совершенно умаляя таким образом значение сказанного им. Хотя он и очень извинялся, что вынужден был говорить, у него совсем не было желания выдвигаться вперед, но он, вопреки всем своим намерениям или желаниям, был вынужден говорить от имени Бога против того, что, как он чувствовал, было так недостойно даже в Иове. И, действительно, он много говорил о других. Они молчали, они ушли так же, как и сатана до этого. Сатана исчез, и мы не слышим о нем впоследствии в этой книге; он был повергнут, и затем остальным троим пришлось отказаться от своих слов и уступить - им нечего было больше сказать. Они и так сказали уже слишком много.

И теперь настал черед Елиуя, и, кроме того, Иов так и не сказал того, что было правильно. Итак, здесь он начинает говорить. Предыдущая, 32-я, глава была только лишь предисловием, повествуя о его собственных недостатках и в то же время о его полном убеждении в том, что он видел истину, которую не видели ни Иов, ни трое друзей. И он должен был высказать это.

“Итак слушай, Иов, речи мои и внимай всем словам моим. Вот, я открываю уста мои [он слишком медлил сказать это], язык мой говорит в гортани моей. Слова мои от искренности моего сердца [то есть все подлинные и искренние, чтобы ни говорили эти ничего не значащие враги, эти высочайшие критики], и уста мои произнесут знание чистое”. Так он и сделал. “Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь. Если можешь, отвечай мне и стань передо мною. Вот я, по желанию твоему, вместо Бога”. Иов, так как его сердце стремилось к Богу, боялся, что это будет слишком общее, и все же он хотел найти его, хотя и боялся. Он желал иметь того, кто мог бы разговаривать с ним человеческим языком, кто мог бы говорить вместо Бога. Итак, Елиуй делает это по мере своих сил. Елиуй является наставником, одним из тысячи, и поэтому он говорит вместо Бога, чего и желал Иов, только очень близко от великого наставника, очень близко от того, кто является главой пророков, кто есть Бог пророков, а также и пророк. Действительно, очень близко от Христа! И присутствие Елиуя является свидетельством верховной благодати; оно предназначалось для того, чтобы низвергнуть гордыню более старших. Елиуй почувствовал это, и все же он извинялся перед ними, ибо он в действительности пришел с большой неохотой, чтобы поправить их и исправить глупость, которая исходила от них. Он, скорее, был занят Иовом, и это является его характерной чертой. Он не говорит о Елифазе, Вилдаде и Софаре и не показывает, насколько они были неправы, но главное по-прежнему еще только должно быть решено.

Пока не было разрешения загадки. Елиуй лишь в первый раз приступает к этому. Но раскрывает это не полностью. Необходим был Бог, и Бог появился, но я не говорю, надолго ли. Я не говорю, что Он принял образ человека, как Он это часто делал в Ветхом Завете. Мы не видим здесь ничего подобного. Это был лишь голос в буре. Но когда мы дойдем до рассмотрения данной части, то увидим, что это был божественный голос, и относительно этого не может быть заблуждения. Итак, Елиуй - это человек, и, как он сам говорит, молодой человек. “Я образован также из брения; поэтому страх передо мною не может смутить тебя, и рука моя не будет тяжела для тебя...” Иов сетовал на руку Бога. Он слишком хорошо думал о самом себе и обвинял Бога. И именно это совершенно ясно выражено здесь Елиуем: “Вот в этом ты не прав, отвечаю тебе, потому что Бог выше человека. Для чего тебе состязаться с Ним? Он не дает отчета ни вкаких делах Своих”. Иов был совершенно лишен почтительности, подобающей Богу, он совершенно забыл о безмерном расстоянии между Богом и человеком, о величии Бога, и поэтому вместо обвинения самого себя в подобных недостатках он обвинял Бога. Он не понимал полностью его пути. И теперь он должен был оказывать почтение, хотя и не понимал эти пути. “Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз”. И он раскрывает тот факт, что Бог осуществляет свой удивительный путь среди всего в погибшем беспорядочном мире, где сатана празднует победу и является князем мира и богом этого века, как показывает Писание, по крайней мере, в Новом Завете, хотя пока они слишком мало понимали это. Но нам следует это знать. Итак, Бог среди всего этого осуществляет свой удивительный путь, как осуществлял его таким образом еще до того, как появилась Библия. Вы должны помнить, что когда имели место эти события, тогда еще не было написано Откровение. Книга Бытие и книга Иова были написаны приблизительно в одно и то же время. Здесь не содержится ссылки на закон, в книге Иова нет упоминания об освобождении Израиля из Египта, и хотя страна Иова и Египет находились на определенном расстоянии друг от друга, все же книга Иова свидетельствует о том, что он был хорошо знаком с основными характерными особенностями Египта. В этой книге содержится великолепное описание Египта и многие другие вещи, которые показывают, что Египет и люди, жившие там, были хорошо знакомы Иову. Он жил на границе с пустыней и поэтому немного к востоку от святой земли, возможно, на северо-востоке, но по крайней мере это было в той части страны, а Елиуй, скорее всего, жил в другой части. Он был сыном Варахиила, вузитянином из племени Рама. “Рам” является тем же словом (только в другой форме), что и “Арам”, то есть Сирия - часть Азии к северу от святой земли. Поэтому он принадлежал к роду, имевшему отношение к святой земле, но не принадлежал строго ей, и именно следующий факт делает книгу интересной: Бог и человек. Это вовсе не Израиль, это преднамеренные отношения Бога с человеком, отношения Бога с человеческой душой. Это гораздо более важно, чем то, что душа должна быть праведной, что наиболее ясно показано в данной книге. Иову предоставлено наилучшее благословение, какое он когда-либо знал, хотя он все еще находился под воздействием своего наказания, а внешнее благословение еще не было дано, но последовало сразу же, как только он смог выдержать наказание.

И, как говорит Елиуй, потому-то Бог и действует зачастую в ночном видении (ст. 15). Я осмелюсь сказать, что некоторые из вас имели подобные посещения. Это происходит не для того, чтобы хвалиться ими, но, я полагаю, чтобы осознать, что Бог шептал мне кое-что обо мне самом и советовал мне быть осторожным относительно того, что я намеревался сделать, побуждал меня осуждать самого себя так, как я никогда не делал прежде; и я убежден, что так же было и в данном случае. Здесь нет вовсе ничего чудодейственного. Возможно, мы можем и не считаться с Богом, и, несомненно, мы совершаем прегрешение как раз в том, что не придаем значения тому, что нам следует делать, когда это происходит, хотя мы и имеем его Слово. Но все же Бог есть живой Бог, и таким образом Он поддерживает отношения с каждым из нас. Здесь не может быть сомнения в том, что Елиуй говорит об этом как об очевидной вещи для тех дней; но почему этого не может быть в наши дни - я не знаю. Я полагаю, что представление о том, что это не так, является заблуждением. Главный момент заключается в том, что это подчинено Слову. Именно в этом мы обладаем главным преимуществом, а все те прекрасные люди, представшие перед нами в данной книге, такового не имели. О, нет, Писание обладает огромным значением, и мы показываем отсутствие веры в себе тем, что не оцениваем этого, но превращаем в самый главный момент повседневной жизни - познавать Бога больше и лучше посредством его Слова, особенно сейчас, когда мы имеем Христа, который является не только лишь истолкователем, “одним из тысячи”, но одним над всеми, кем бы они ни были: над Моисеем, Илией. Да, “во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей”. Это не является видением духа, как видел Елифаз. Я не претендую на это. Это никогда не было моей участью, и я полагаю, что и вашей тоже. Здесь имеется в виду совсем иное. Это происходит во сне; это сон, простой, ясный, определенный факт, но все же это Бог соблаговолил помочь нам. А Он любит делать это таким образом, что мы невсегда можем это воспринять, но Он всегда делает это так или иначе, за исключением того случая, когда Ефрем стал привержен своим идолам. Какое это ужасное слово! “Тогда Он открывает у человека ухо” . Именно это и показано в данной главе. Имеются в виду не только верующие люди, это делается с любым человеком, чтобы он мог уверовать. И все же когда мы не ведем себя, как святые, то можем получить несколько слов, которые покажут нам, кем мы являемся, что мы поступаем как люди, как сказал апостол. “Чтобы отвести человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость [вы видите, что это тот, кто никогда не был сломлен], чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечом”. Он находился на прямом пути к этому. “Или он вразумляется болезнью на ложе своем [такие отношения происходят не только с душой, но и с телом; здесь он касается как раз случая с Иовом] и жестокою болью во всех костях своих, - и жизнь его отвращается от хлеба и душа его от любимой пищи. Плоть на нем пропадает [как это подходило к Иову!], так что ее не видно, и показываются кости его, которых не было видно. И душа его приближается к могиле и жизнь его - к смерти. Если есть у него Ангел-наставник [именно им и был Елиуй], один из тысячи, чтобы показать человеку прямой путь его”, то есть то, что станет с ним. А что же подобает человеку? - Самоосуждение. Он является падшим человеком. Он может быть верующим человеком, и все же он есть человек, как мы можем сказать, с плотью, и эта плоть может действовать очень сильно, как она действовала в Иове, а также и в других. “Бог умилосердится над ним”. Человек склоняется, являя подчиненность Богу, то есть праведность. Именно это и происходит тогда, когда человек обращен, а значит, он склоняется пред Богом; но когда человек отклоняется, подобно Петру, то также можно сказать: “Когда ты обратишься...” Ибо возрождение человека очень сходно с его обращением. Он опять возвращается к Богу. Он начал забывать Бога, а теперь возвращается и вспоминает его. Точно так произошло и с Петром, то же самое иногда обнаруживаем и мы. “Бог умилосердится над ним и скажет: освободи его от могилы; Я нашел умилостивление”.

Я не думаю, что во всем остальном Ветхом Завете вы сможете найти подобное описание отношений Бога, как здесь, с душой неправедной или которая стала неправедной. Я не помню такого же наглядного и такого же подходящего описания; да и в Новом Завете будет трудно найти подобное описание, за исключением тех мест, где Господь рассказывает притчу о блудном сыне. Здесь, я должен признать, мы имеем великолепную картину. Здесь мы не могли видеть всего того, что показал Господь в блудном сыне, но это является удивительной вещью, имеющей особую ценность в ранние дни. Однако это не значит, что умилостивление уже было предложено, но это соответствовало слову из послания Римлянам; отпущение грехов - устранение, а не прощение, ибо это не могло быть истинно для ветхозаветных святых. Прощение является тем, что особенно относится к Новому Завету. Но было и отпущение, устранение их Богом. Это было подобно плохому должнику и кредиторам, которые говорят: “Это бесполезно, мы должны это пропустить, нам не следует чего бы то ни было ожидать”. Именно это и сделал Бог. Присутствовало и долготерпение Бога. Но теперь имеет место вовсе не долготерпение, и это не отпущение. Теперь это прощение. Это явно показанная божественная справедливость: Христос вынес наши грехи, и поэтому было вполне справедливо их устранить. Это не значит, что было просто лишь сказано: “Бедняга, он не может заплатить”. Есть тот, кто заплатил, и заплатил самым славным образом, и это более великолепно, чем то, если бы совсем не было греха, более славно для Бога и более благостно для человека. Потому что, напротив, это был лишь отказ от нас как от плохого дела, где было только лишь долготерпение и отпущение, но теперь это стало победой.

Вы вспоминаете те примечательные слова, которые, я думаю, воспринимаются неправильно, - “лишены славы Божией” (Рим. 3, 23)? Относятся ли они к верующему? Нет, ни один верующий не лишен славы Бога. Но как же так? Да потому, что есть единственный в славе, кто понес мои грехи на кресте, - тот, кто пребывает в славе Бога, является моей жизнью и моей праведностью. Итак, это значит, что мы, верующие, не лишены славы Бога. Был великий свершившийся факт, а не только лишь величественное дело на кресте, но было и то, что Господь связал это дело со славой Бога и дал нам удивительный импульс и силу познания того, что мы не лишены этой славы. Было то, что не могло существовать с самого начала. Этого не могло быть не только без прощенного греха, но и без Христа, прославившего Бога над грехом и, следовательно, вознесшегося в славу Бога, и таковым является наш Спаситель. Но здесь мы этого не находим, совершенно ничего подобного этому, а просто: “Я нашел умилостивление”.

“Тогда тело его сделается свежее, нежели в молодости; он возвратится к дням юности своей. Будет молиться Богу, и Он - милостив к нему; с радостью взирает на лице его”. Здесь мы ничего не читаем о двух естествах. Этого ветхозаветный святой никогда не понимал. Ни в одной части Ветхого Завета не было ничего подобного познанию этой великой истины. И человек неспособен овладеть ею или понять ее до тех пор, пока не увидит Христа верой, пока не увидит Сына и не уверует в него. Теперь мы способны это сделать. Теперь мы приведены к тому, чтобы понять это просто и полностью. “Он будет смотреть на людей и говорить: грешил я и превращал правду, и не воздано мне”. Вы видите в этом как раз то, что говорит раскаивающаяся душа. Здесь это не названо покаянием. Так будет сказано в книге пророка Иеремии. Иеремия в 31-ой главе великолепным образом покажет это прежде, чем будет представлен новый завет, а здесь мы имеем само явление покаяния, хотя это слово и не упомянуто. “Он освободил душу мою от могилы, и жизнь моя видит свет. Вот, все это делает Бог два-три раза с человеком”. Весьма утешительно думать, что Бог делал именно это, и было известно, что Он делал так в те дни, потому что в те дни евангелие еще не было проповедано. Несомненно, тогда было драгоценное откровение “семени женщины”, которое должно быть поражено и которое должно было жалить сатану, и все же, хотя это и было наиболее удивительное слово, и сейчас оно остается не менее удивительным, чем когда бы то ни было. Но и тогда это было почти что все из того, что они имели.

Вместе с Ноем появилось еще несколько образов - потоп и человек, выживший в нем, а затем - Авраам, как избранный, и семя, которое принадлежало той ветви, потому что все знали, что когда-то должен быть Мессия. Все верующие иудеи были совершенно уверены в том, что семя Авраама, представленное Исааком, должно быть Мессией. И как же великолепно это было подтверждено Исааком, явившемся тем, кто образно был принесен в жертву и был принят из мертвых, так как Бог запретил Аврааму убить его! Он находился под смертным приговором в течение трех дней, а затем в самый критический момент был спасен!

Но так не было с Иисусом. Здесь все было совершенством. Все было осуществлено во всей полноте благословения, и это не могло быть ни в ком ином, кроме как в Иисусе. Так, Елиуй призывает Иова (ст. 31) внимать всему этому и слушать, а затем, если ему есть что сказать, он с удовольствием его выслушает, потому что он хочет оправдать его. И вы видите, что есть большая разница между Елиуем и всеми остальными. Остальные хотели осудить Иова. Они были совершенно уверены, что было что-то плохое, и они хотели это выявить. Поэтому они прилагали все усилия, чтобы проверить и раскрыть, что же это могло быть; и так они все более и более злились на Иова, потому что вместо признания он сказал им, что они были плохими работниками. Вместо того, чтобы стать лекарями, представляющими собой хоть какую-то ценность, они были лишь растяпами, и с их стороны все было заблуждением и слепотой, и неудивительно, что они были очень злы.

Итак, Елиуй продолжает (гл. 34), и теперь он вновь обвиняет Иова. “Выслушайте, мудрые, речь мою, и приклоните ко мне ухо, рассудительные! Ибо ухо разбирает слова, как гортань различает вкус в пище. Установим между собою рассуждение и распознаем, что хорошо. Вот, Иов сказал: я прав”. Он и был таковым в том смысле, в каком отрицали это его трое друзей; но он не был прав в прославлении Бога. Нет, он обвинял Бога: “Я прав, но Бог лишил меня суда. Должен ли я лгать на правду мою? Моя рана неисцелима без вины”. Итак, он говорит, что это невыносимо; такой язык крайне не уместен. “Есть ли такой человек, как Иов, который пьет глумление, как воду [ибо в Иове проявлялась огромнаягордыня его сердца], вступает в сообщество с делающими беззаконие”. Иными словами, он говорит, что для верующих людей очень плохо говорить нечто подобное; а ты - Иов. “Итак послушайте меня...”И теперь он обращается к Иову. “Кто кроме Его промышляет о земле? И кто управляет всею вселенною?” Кто же тот, кто сделал что-либо, чтобы управлять всем миром? Кто сделал это ради Бога? “Если бы Он обратил сердце Свое”, то есть ему осталось лишь покинуть человека, и тот погибнет.

Вы видите, что Елиуй не имел ни малейшего представления о том, что сейчас знают все благочестивые люди: весь мир существует по закону всемирного притяжения. Да, нет никакого сомнения в том, что Бог дал толчок всем небесным светилам, и земля находилась в их числе. Он задал им движение, и сохраняет это движение именно Бог. Люди относят это ко второстепенным причинам, но не в смысле движения, которое является вечным. Все это представляет собой большое заблуждение, подобное не имеет места; и именно Бог поддерживает все в движении, и если Бог на некоторое время прекратит непосредственное воздействие своей силой, то все придет в упадок. И именно этому учит здесь Елиуй. “Если бы Он обратил сердце Свое к Себе и взял к Себе дух ее и дыхание ее, - вдруг погибла бы всякая плоть, и человек возвратился бы в прах. Итак, если ты имеешь разум, то слушай это и внимай словам моим. Ненавидящий правду может ли владычествовать?” То есть он показывает чудовищность Иова, обвиняющего Бога. “И можешь ли ты обвинить Всеправедного?” Он говорит: “Можно ли сказать царю...” То есть царь может иметь ошибки, но его звание требует почтительности от людей. Мы должны не только бояться Бога, но и почитать царя. И здесь вы это имеете. Он был тем, кого в наши дни люди называют “либералом”. “Можно ли сказать царю: ты - нечестивец..?” Когда Бог то и дело позволяет это, то каковы же бывают последствия? - Революция. Люди не знают, почему так происходит, но когда они громогласно требуют изменений или чего-то нового, то Бог допускает, чтобы это произошло, и они получают то, чего требуют. Именно этого они и не хотят, потому что почти всегда развязывание революции и выступление людей против правительства заканчивается приходом к власти еще худшего правительства. И в то же время есть настоящий деспот, льстящий народу и одновременно извлекающий выгоду любыми возможными путями. “Потому Он уже не требует от человека...”

Затем он показывает другую сторону, когда Бог дарует и тишину. Бог, несмотря на неизменную нечестивость дьявола, все же всегда находится выше - не только человека, но и сатаны и всей его власти. “Дарует ли Он тишину, кто может возмутить? скрывает ли Он лице Свое, кто может увидеть Его? Будет ли это для народа, или для одного человека, чтобы не царствовал лицемер к соблазну народа. К Богу должно говорить: я потерпел [именно это он и вынуждал Иова сказать], больше не буду грешить” . Иов говорил очень неосторожно. “Иначе он ко греху своему прибавит отступление, будет рукоплескать между нами и еще больше наговорит против Бога”.

Далее мы подходим к следующей ступени (гл. 35). “И продолжал Елиуй и сказал: считаешь ли ты справедливым, что сказал: я правее Бога?” Это не только по отношению к Богу, но и о самом себе. “Я правее Бога” - именно это он практически и подразумевал, хотя и не сказал. Но Елиуй указывает на это место. “Ты сказал: что пользы мне? и какую прибыль я имел бы пред тем, как если бы я и грешил? Я отвечу тебе и твоим друзьям с тобою: взгляни на небо и смотри; воззри на облака, они выше тебя”. Сможете ли вы вынести это, чтобы говорить против того, кто находится выше всего этого? Ибо человек не может увидеть солнце в лицо; кто же тогда он такой, чтобы смотреть в лицо Богу? “Если ты грешишь, что делаешь ты Ему?” Так что будь это порицание Бога или выдвижение себя вперед - в обоих случаях Иов был не прав.

Итак, Елиуй все еще продолжает (гл. 36). “И продолжал Елиуй и сказал: подожди меня немного, и я покажу тебе, что я имею еще что сказать за Бога. Начну мои рассуждения издалека и воздам Создателю моему справедливость, потому что слова мои точно не ложь: пред тобою - совершенный в познаниях. Вот, Бог могуществен и не презирает”. Какое удивительное высказывание! Люди могли бы подумать, чточем значительнее величие Бога, тем меньше Он замечает незначительные вещи на земле. Но происходит как раз иначе. И Бог проявляет свое могущество своей способностью охватывать все, замечать все и проявлять свою заботу даже о самом маленьком насекомом. “Он не поддерживает нечестивых [предметом его заботы является человек, но Он следит за всем] и воздает должное угнетенным; Он не отвращает очей Своих от праведников...”. Это является главным моментом данной главы. В 33-ой главе был “человек”, а здесь - праведник, на которого Он обращает особое внимание. Наказание, которое Бог осуществляет над человеком, чтобы завоевать его для себя, бывает гораздо суровее для праведных людей, чтобы сохранить их праведными. “Но с царями навсегда посаждает их на престоле, и они возвышаются. Если же они окованы цепями и содержатся в узах бедствия [цари подвергают себя подобным вещам довольно часто], то Он указывает им на дела их...” . Это не связано только лишь с праведными, но особо относится к царям. “Но лицемеры питают в сердце гнев и не взывают к Нему, когда Он заключает их в узы; поэтому душа их умирает в молодости и жизнь их с блудниками”. Он же испытывает наслаждение в следующем: “Он спасает бедного от беды его и в угнетении открывает ухо его. И тебя вывел бы Он [он относит это к Иову] из тесноты на простор, где нет стеснения, и поставляемое на стол твой было бы наполнено туком”. Это должно было осуществиться строго в соответствии с тем, как разъяснил Елиуй. “Но ты преисполнен суждениями нечестивых: суждение и осуждение - близки”. Иов еще не был праведен. Под влиянием Елиуя происходил определенный процесс, который и был показателен тем, что Иов не прерывал Елиуя. Есть небольшое доказательство, что Елиуй видел признаки того, как Иов намеревался начать говорить, но тотчас прервал его. Мне нет необходимости сейчас останавливаться на доказательстве этого.

Затем он говорит: “Да не поразит тебя гнев Божий наказанием!” Бог безгранично выше наших представлений о нем. “Он собирает капли воды”. Елиуй доказывает это божественной властью над внешними вещами. И если так происходит с такой незначительной вещью, как дождь, то насколько значительнее должно быть с такой великой субстанцией, как душа человека, душа, которая своим существованием обязана дыханию самого Бога? “Они во множестве изливаются дождем: из облаков каплют и изливаются обильно на людей. Кто может также постигнуть протяжение облаков, треск шатра Его?” Оратор принимает ту же цепочку рассуждений, что и Бог, когда Он будет высказываться в вихре в последней части этой книги. “Вот, Он распространяет над ним свет Свой...” Скот очень чувствителен к грому, и для животных это является очень серьезным испытанием; и есть люди, которые только отягощают самих себя. Здесь Елиуй высказывает свое последнее слово, и он очень занят описанием грома. Ибо он обладал соответствующими мыслями о Боге даже в делах внешнего порядка.

“И от сего трепещет сердце мое...” (гл. 37). То есть это отличается от инстинкта домашних животных. Но животные иногда обладают большим чувством, чем некоторые люди. “От юга приходит буря...” Тем самым он показывает абсолютную верховную власть Бога. Но если это верно для явлений природы, то не в большей ли степени это присуще вещам духовным? “Он повелевает им идти или для наказания [то есть то, что он говорил об отношениях с Иовом], или в благоволение, или для помилования. Внимай сему, Иов; стой и разумевай чудные дела Божии. Знаешь ли, как Бог располагает ими и повелевает свету блистать из облака Своего [что вы знаете обо всем этом?] ? Разумеешь ли равновесие облаков, чудное дело Совершеннейшего в знании?” То есть мы знаем лишь частично даже то, что происходило с теми людьми. Даже сейчас присутствует огромная тьма. “Будет ли возвещено Ему, что я говорю?” Он говорит, что испугался бы, если бы происходили подобные вещи. Он говорит перед лицом Бога. Именно в этом и заблуждался Иов. Он обладал мудрым сердцем, и он восхищался плодами благодати, но все это совершенно не соответствовало тому, что подобало Богу. На этом Елиуй заканчивает. И тут же мы обнаруживаем, что в разговор вступает Бог; но рассмотрение этого я оставляю на следующий раз.

Последние три стиха главы 38, собственно говоря, относятся к следующей главе, так как там мы проникаем в живую природу. А все то, что мы читаем в данной главе, относится к неживой природе, которая составляет часть его творения так же, как и живая природа. Последняя же превосходит все, что лишено жизни. Ибо жизнь является удивительной вещью: даже в животном, каким бы оно ни было маленьким, жизнь отличает его от всего того, что никогда не имело жизни. И здесь начинает говорить Бог и на горе Синай говорил именно Бог, так, как подходило для закона. Потому что закон Бога, если он был дан человеку, грешному человеку, каковым он и является в действительности, должен был стать служителем смерти и осуждения. Это происходит из-за ошибки в человеческом законе, которого плохой человек всячески избегает, и потому чем лучше закон, тем больше уверенность в том, что он затронет того, кто заслуживает быть наказанным им. А закон Бога совершенен для того, кому Он дал его, а это, как правило, - падший человек на земле. Он был дан, чтобы обуздать и сдержать его, а если его нельзя будет обуздать и сдержать таким образом, то тогда - осудить, что обычно заканчивается смертью.

Но здесь была совершенно иная причина, почему Бог заговорил: потому что был конец для тех, кто веровал, чтобы знать, что Бог заботится о них, и это также совершенно независимо от Израиля и особых отношений Бога с избранным народом. Око Бога и его рука всегда воздействуют на каждую тварь, живущую на земле. И не имеет значения, какая эта тварь - маленькая или большая, воинственная или мирная, Это не имеет значения, ибо все они твари Бога. И Бог имеет с ними дело, как Он показывает это здесь. Для Иова то былочень большой урок. Он забыл о том, что Бог повелевает каждым волосом на нашей голове, ибо все они сосчитаны, и ни одна птица не упадет на землю без его ведома. Но Бог воспринимает это соответственно своему величию, а оценить его величие - это за пределами человеческих возможностей; и целью было показать безрассудство Иова, осмелившегося судить о деяниях Бога, осмелившегося порицать их или даже обвинять его в какой-то момент. Из предыдущих глав книги вы, возможно, помните, что Иов пожелал, чтобы Бог только лишь устранил свою сущность и позволил Иову приблизиться к себе, чтобы он смог оправдать себя и защитить себя пред Богом. И здесь на это был дан ответ. Мне нет необходимости говорить, что это есть ответ каждому человеку, каждому, кто имеет страх пред Богом во все века. Ценность данной книги отнюдь не преуменьшается светом Христа. Напротив, мы должны понять эту книгу гораздо лучше благодаря этому свету.

И вот здесь мы встречаемся с Богом. Заметьте, что это имя не появлялось после 2-ой главы (исключая гл. 12, 9) в исторической части. А теперь до того, как закончится собственно история (последняя глава представляет собой завершающую историю книги), Он появляется вновь. Мы видим, что Он говорит соответственно своему отношению, и именно это и означает понятие “Иегова” {Прим. ред.: в русском переводе Библии - Господь}. Это не только лишь Бог в абстрактном понимании, а Бог в отношении к человеку на земле. И вот Он отвечает Иову. Бог отвечал Иову “из бури”. Подразумевалось, что должен быть упрек и что Иов действительно должен был ощутить это и извлечь из этого урок. Это очень странное положение, когда Бог не упрекает ни одной души на земле. Что же это значит? Это означает постоянное осуждение раз и навсегда. Те, которые при жизни вступают в отношения с Богом, познают его вмешательство, то есть имеют не только факт того, что они вступили в такие отношения, но и доказательство этого. И Он освещает великим светом то, как это действует; и каковым должен был быть Иов, если он не понимал этого? Он должен был быть осторожен с вынесением осуждения Богу. В данных главах Бог низвергает именно это.

“Кто сей, омрачающий Провидение словами без смысла?” Тем самым Он не имел в виду, что Иов вообще не знал его, Он не имел в виду, что его знание было ограничено, а лишь то, что он не обладал соответствующим знанием о божественных отношениях. “Препояшь ныне чресла твои, как муж [то есть подобно герою]: Я буду спрашивать тебя, и ты объясняй Мне”. Это было очень примечательное слово. Бог намеревался задать Иову несколько вопросов. Иов задавался вопросами касательно божественных отношений. И теперь Бог отвечает ему на его обвинения; теперь Он говорит, что намеревается ответить, а тот, если сможет, пусть ответит ему как человек. “Где был ты, когда Я полагал основания земли?” Какой это всеобъемлющий вопрос! Что Иов знал об этом? “Скажи, если знаешь”. Он не знал. “Кто положил меру ей, если знаешь?” Он не знал. “Или кто протягивал по ней вервь? На чем утверждены основания ее..?” Есть две вещи, истинные для земли, - постоянство во времени, то есть то, что упоминается и говорится об основаниях; и в этой же книге дается и другая точка зрения, то есть это то, что относительно. Но это пришло кому-то на ум совершенно недавно. Даже ученые люди только что пришли к этому. Однако еще до них об этом уже было сказано в Писании. Это не обладает большой стабильностью и упорядоченностью в своем ходе, ибо так прочны заложенные основания; но, с другой стороны, проявляется могущественная власть Бога, потому что то, что не зависит ни от одной твари, полностью зависит от его власти.

“При общем ликовании утренних звезд, когда все сыны Божии восклицали от радости...” Ангелы были созданы прежде земли, но на это совершенно нет ссылки в 1-ой главе книги Бытие, и причина этого проста. Главная цель отрывка Быт. 1, 1 - показать прежде всего сотворение всего мира там, где ничего не было. Я не говорю: совершенно ничего не было. Бог создал мир, небеса, землю и все свое воинство, но совершенно в другом состоянии в отличие от того, в каком они находятся сейчас. Следующий стих показывает полную гибель, которая произошла как следствие того, что люди называют хаосом; язычество всегда начиналось с хаоса, а мы начинаем с Бога - Творца. Но такое беспорядочное состояние было очень важно для человека, когда он должен был быть создан на земле. Ибо как же тогда человек смог бы достичь недр земли? Как должен был он узнать, что есть залежи золота, серебра, драгоценных камней, мрамора, сланцев, гранита и всех остальных полезных вещей, которые были созданы Богом? Они находились глубоко в земле, и единственный способ, каким человек мог хотя бы заподозрить об их существовании и удостовериться в этом, а следовательно искать их, - это только смешение, которое выявило некоторую часть того, что было так сокрыто. Так что все раскопки основываются как раз именно на этом факте проявления божественной власти, которая способствовала выявлению внутреннего содержания земли, по крайней мере, коры земли. Ибо никто не может сказать, что находится глубоко в ней, - ни один человек не может сказать. Человек никогда не проникал в недра земли, разве что не очень глубоко; я полагаю, что не глубже, чем на толщину корки апельсина по сравнению со всем апельсином. Поэтому люди не знают того, что наполняет ее. Они могут лишь выдвигать гипотезы, а на доводы одного человека другой может привести совершенно противоположные. В действительности же они этого не знают, и именно это Бог заставлял понять Иова, то есть его полнейшее невежество.

И какое же воздействие это производит на благочестивого человека, который действительно верует в Бога и его водительство? Каковы последствия осознания того, что наше невежество постоянно и велико? - Доверие Богу. Была очень важная вещь, в которой Иов совершил прегрешение, начав роптать и обвинять. Он не мог понять этого. Он мог бы поверить и должен был поверить, и именно в этом мы также находим свое прегрешение, ибо мы всегда готовы возроптать и приводить свои доводы, как и Иов. Итак, теперь Он совершенно ясно говорит о твари и продолжает это в последующих стихах.

“Кто затворил море воротами..?” Он смотрел на землю, а теперь смотрит на море. “Кто затворил море воротами, когда оно исторглось, вышло как бы из чрева, когда Я облака сделал одеждою его и мглу пеленами его..?” Итак, это было оченьсмелое чадо, эта новая неуправляемая тварь, которая обрела свое существование! И потому Он говорит об одеянии и покрытии этой твари пеленой. “И утвердил ему Мое определение, и поставил запоры и ворота, и сказал: доселе дойдешь и не перейдешь, и здесь предел надменным волнам твоим...” Ибо кто может управлять океаном? “Давал ли ты когда в жизни своей приказания утру..?” Теперь Он рассматривает смену дня и ночи, как бы говоря тем самым: “Разве это был ты, кто все это сотворил, или ты знаешь что-нибудь о том, как это было создано?” “Давал ли ты когда в жизни своей приказание утру и указывал ли заре место ее, чтобы она охватила края земли - то есть когда поднимается солнце и освещает ее, и стряхнула с нее нечестивых [так как тьма ночи является тем, что дает возможность действовать убийце, вору и всем остальным мошенникам среди людей], чтобы земля изменилась, как глина под печатью”, так как когда земля находится во тьме, как раз подобно такой, то уже нельзя больше обнаружить того, что глина прежде была отмечена печатью. Но в тот момент, когда это появляется, вы видите ее устройство и ее великолепие, какие Бог придал ей; однако во тьме ничего нельзя увидеть. “И чтобы отнялся у нечестивых свет их и дерзкая рука их сокрушилась?” Затем Он вновь обращается к морю, но уже иным образом. Он рассматривает не стремительные потоки вод, управляемые своей властью, а источник. “Нисходил ли ты во глубину моря и входил ли в исследование бездны?”

И теперь Он опускается еще глубже, потому что шеол, или ад, то есть место принятия отошедших духов, представлен здесь, по крайней мере, образно, и в самом деле вполне возможно, что это является сердцем земли. Это не одно и то же, что и огненное озеро; здесь мы имеем тюрьму для тех, кто умер. “Отворялись ли для тебя врата смерти..?” Теперь Он принимается за поверхность земли. “Обозрел ли ты широту земли? ” Что вы знаете о ней? “Объясни, если знаешь все это. Где путь к жилищу света..?” И Бог показывает, что у него есть хранилища, о которых человеку ничего не известно и которые вызываются к действию тогда, когда это угодно Богу. “Входил ли ты в хранилища снега и видел ли сокровищницы града, которые берегу Я на время смутное, на день битвы и войны?” Обратите внимание на историю с аморреями, которые пали от каменного града, посланного на них Богом. И вновь Он посылает огненный и каменный дождь на обычные города, но уже в других случаях. “Кто проводит протоки для излияния воды и путь для громоносной молнии, чтобы шел дождь на землю безлюдную, на пустыню, где нет человека [итак, Бог все же думает о животных, Он думает даже о насекомых, Он думает о тех местах, где нет человека, и там Он имеет cвои мысли, cвои намерения и cвою благость], чтобы насыщать пустыню и степь и возбуждать травные зародыши к возрастанию?” Весьма примечательно то, как много приходится делать дождю. Люди страдали от неимоверно сильного ливня, о котором мы прочитали ранее. Но я видел записи специалиста по этому поводу, который считает, что если Богу угодно дать хорошую весну, то тогда будет исключительно богатый урожай. Плоды этого урожая будут такими, каких не было уже множество лет. Все это находится в руках Бога. Я не намереваюсь тем самым сказать: “Пусть люди отвоевывают это”. “Есть ли у дождя отец? или кто рождает капли росы? Из чьего чрева выходит лед, и иней небесный, - кто рождает его?”

Затем Он взирает на всевозможные звезды и созвездия. Он спрашивает теперь, какие отношения Иов имеет с ними, знает ли он что-нибудь о том, как они появились и как они были поставлены. “Можешь ли ты связать узел Хима и разрешить узы Кесиль? ” Скорее всего, это узысозвездий Плеяд и Ориона. “Можешь ли выводить созвездия в свое время..?” Говорят, что здесь имеются в виду знаки зодиака, но нет полной уверенности в том, действительно ли это так. “Можешь ли... вести Ас {Прим.ред.: созвездие,соответствующее нынешнему названию Медведица} с ее детьми? Знаешь ли ты уставы неба, можешь ли установить господство его на земле?” Условия оказывают огромное влияние на землю. Все обладает воздействием либо вредного, либо полезного характера. И кто же установил все это? Был ли это ты, Иов? “Можешь ли возвысить голос твой к облакам, чтобы вода в обилии покрыла тебя? Можешь ли посылать молнии, и пойдут ли они и скажут ли тебе: вот мы? Кто вложил мудрость в сердце, или кто далсмысл разуму?” И теперь речь заходит о человеке. “Кто может расчислить облака своею мудростью и удержать сосуды неба [все это очень просто для Бога, и Бог распоряжается каждой малейшей частью этого], когда пыль обращается в грязь и глыбы слипаются?” Итак, теперь мы переходим к живой природе. Совершенно очевидно, что три стиха (39 - 41), скорее всего, должны быть началом 39-ой главы. “Ты ли ловишь добычу львице..?” Тем самым говорится, что именно Он это делает, Он ловит добычу для львов и для молодых львов, “когда они лежат в берлогах или покоятся под тенью в засаде”, то есть Он не позволяет им умереть из-за отсутствия необходимой им пищи. “Кто приготовляет ворону корм его..?” И к Богу взывает не только большой лев, но и сравнительно маленький ворон, когда кричат его птенцы, то есть они кричат к нему. Они не ропщут, они кричат. Они говорят о своей нужде, и Бог дает им. Это крик, и Бог слышит этот крик, направленный ему самому. “Когда птенцы его кричат к Богу, бродя без пищи”.

“Знаешь ли ты время, когда рождают дикие козы..?” (Гл. 39). Как правило, они совершенно недоступны для человека. Они обитают высоко в горах. “И замечал ли роды ланей? можешь ли расчислить месяцы беременности их? и знаешь ли время родов их? Они изгибаются, рождая детей своих, выбрасывая свои ноши; дети их приходят в силу [и хотя на них охотятся, а человеку нравится питаться ими, все же Бог заботится о них], растут на поле, уходят и не возвращаются к ним. Кто пустил дикого осла на свободу [это животное также избегает человека], и кто разрешил узы онагру..?”

Таким образом, сначала мы читаем о диких козах, о диком осле, а затем - о “единороге”. Я не знаю, почему этому животному было дано такое имя. Есть лишь одно животное с одним рогом - индийский носорог, который живет только лишь в Южной Азии, а здесь это, должно быть, был дикий бык. “Можешь ли веревкою привязать единорога к борозде..?” В 1-ом стихе была дикая коза, в 5-ом - дикий осел, в 10-ом - дикий бык. Они следуют один за другим попеременно. Каждое последующее животное сильнее предыдущего. Имеет место поднятие на весах. “Понадеешься ли на него, потому что у него сила велика, и предоставишь ли ему работу твою? Поверишь ли ему, что он семена твои возвратит и сложит на гумно твое?”

Итак, теперь мы подходим к довольно интересному выражению. В действительности вообще ничего не говорилось о павлинах. Это ошибка. В первый раз мы находим упоминание о павлинах в дни Соломона. Они были привезены из Индии или с Цейлона, и весьма любопытно то, что название павлина, употребленное в книгах Царств и Паралипоменон, является не еврейским, а взято из санскрита - языка Индии, древнего классического языка Индии. Но это совершенно иное дело. Следует читать: “Ты ли дал красивые крылья страусу и перья и пух аисту?” (Ст. 13). В действительности в первой части стиха должен быть страус, а во второй - аист. Страус со своими красивыми перьями и в то же время с тупым безразличием к своим птенцам противоположен аисту. Аист является самой любящей птицей из всех созданных Богом. Нет другой такой птицы, которая бы проявляла такую огромную заботу о своих отпрысках, и по этой же причине в мире есть люди, которые охраняют их и относятся к ним с уважением, и ни одна душа не должна причинять им вреда под страхом наказания. Я знаю, что в Голландии аисты по сей день располагаются на зданиях любой высоты и им позволяется гнездиться не только на елях в лесу, но зачастую они строят свои гнезда на дымоходных трубах и тому подобном, а также на любых возвышенных местах; и люди настолько уважают этих птиц, отличающихся любовью к своему потомству, что не позволяют никому отстреливать их или причинять им какой-либо вред.

Итак, эта птица противопоставлена страусу. Страус же, напротив, бросает свое потомство на выживание, откладывает свои яйца в песок и оставляет их там, чтобы они развились в птенцов или же погибли. Страус не заботится о них. И именно это и имеется в виду: “Он оставляет яйца свои на земле, и на песке согревает их, и забывает, что нога может раздавить их и полевой зверь может растоптать их; он жесток к детям своим, как бы не своим, и не опасается, что труд его будет напрасен; потому что Бог не дал ему мудрости”. Но кто же будет спорить с Богом? Богом, который одну птицу наделяет таким замечательным качествомлюбви и совершенно отнимает это чувство у другой - птицы огромной силы, обладающей большой скоростью, так что аист на некоторое время мог обогнать страуса, однако тот, “когда поднимается на высоту, посмеивается коню и всаднику его”.

И теперь Он подходит к самому коню, в особенности к военному коню. “Ты ли дал коню силу и облек шею его гривою?” Какое вы имеете к этому отношение? “Можешь ли ты испугать его, как саранчу? Храпение ноздрей его - ужас”. Да, это действительно прекрасное описание, но все это сделано с целью обличить Иова в его безрассудном намерении рассуждать о Боге. И теперь Он рассматривает ястреба, и особенно орла. “Твоею ли мудростью летает ястреб..?” Кто же тот, кто придал всем этим животным и птицам такую особую силу? “По твоему ли слову возносится орел и устрояет на высоте гнездо свое?”

И в этот момент Бог вновь обращается к Иову: “Будет ли состязающийся со Вседержителем еще учить? Обличающий Бога пусть отвечает Ему”. “И отвечал Иов Господу и сказал: вот, я ничтожен; что буду я отвечать Тебе? Руку мою полагаю на уста мои”. Бог повторяет то, что сказал прежде: “Ты хочешь ниспровергнуть суд Мой, обвинить Меня, чтобы оправдать себя? (Гл. 40). ” Именно это и сделал Иов. “Такая ли у тебя мышца, как у Бога? ” Иначе: “Кто ты такой, чтобы говорить Богу о нем, как ты сделал это?” “И можешь ли возгреметь голосом, как Он? Укрась же себя величием”, божественным величием, если сможешь. А Иов, бедный удрученный горем человек со всей своей порочной плотью и с червями, питающимися им еще до того, как он умер, находился в самом жалком, какое только возможно, физическом состоянии. “Укрась же себя величием и славою... излей ярость гнева твоего, посмотри на все гордое и смири его”. Почему же ты не повергнешь всех плохих людей в мире? “Взгляни на всех высокомерных и унизь их”. Но он полностью полагался на Бога.

Такова оборотная сторона. Бог в последней части своего разговора берет для сравнения двух животных, которые были земноводными. Они, собственно говоря, не относились к животным, живущим на земле, но и не были небесными птицами. Они представляли собой смесь животных, которые могли ходить по земле, но также могли и обитать в воде. И они описываются под именем “бегемот” и“левиафан”.

Под бегемотом подразумевается гиппопотам. Его нельзя назвать только морским конем, что, собственно, и означает имя “гиппопотам”. Это - морской бык. Он, скорее, походит на быка, чем на коня, конечно же, со своими собственными отличительными чертами, которые довольно специфичны. И все же он в гораздо большей степени походит по своему внешнему виду и повадкам на быка, чем на коня. И эти две твари были хорошо известны, особенно в водах Нила, а в Аравийской пустыне, к которой в той или иной мере принадлежали все говорящие, в пустыне, край или начало которой примыкали там, эти животные были известны по рассказам, если только не благодаря собственному посещению Египта. Они были знакомы с этими животными, которые были совершенно неправильно поняты учеными мужами, дававшими им всевозможные названия. Например, многие считали, что “бегемот” означает “слон”, но когда вы прочтете это описание, то увидите, что оно совершенно не похоже на описание слона, за исключением того, что это такое же огромное животное с неимоверной силой, но помимо этого больше нет никакого сходства.

“Вот бегемот, которого Я создал, как и тебя”. “Он ест траву, как вол [поэтому у меня есть основание сказать, что это морской бык, а не морской конь]; вот, его сила в чреслах его и крепость его в мускулах чрева его”. Я полагаю, что выражение в 19-ом стихе означает, скорее всего, не то, что он сделал багор, чтобы приблизиться к бегемоту и убить его, но означает, что тот, кто создал его, сделал ему и багор - сделал ему косу, ибо это, скорее всего, коса, а не багор, и это гораздо больше соответствует клыку гиппопотама. Он обладает большой силой для всевозможных прокалываний и разрезов. “Горы приносят ему пищу [он может пойти к горе, если пожелает, быть поблизости от нее], и там все звери полевые играют; он ложится под тенистыми деревьями [то есть там, где ему нравится лежать], под кровом тростника и в болотах”.

А дальше идет еще более длинное описание левиафана, и, насколько я полагаю, это должен быть крокодил. Крокодил является очень грозным животным. Он не боится людей и даже, напротив, пожирает мужчин, женщин и детей, если ему удается их схватить. Посему он гораздо более страшен, чем бегемот, о котором мы только что прочли.

“Можешь ли ты удою вытащить левиафана..?” {Прим.ред.: в английской Библии Д.Н.Дарби этот стих (ст.20, гл.40) является первым стихом главы 41} - ты, делающий такие чудеса, можешь ли говорить о Боге, можешь ли судить о Боге и находить в нем недостатки?! Что ж, можешь ли ты поймать левиафана удочкой? Ты должен бы уметь сделать это. Проколешь ли иглой его челюсть? Опомнись! Не сражайся с ним. Надежда тщетна. Копья и стрелы для него ничто, и даже мушкетная дробь не сможет проникнуть сквозь кожу крокодила. Он - царь над всеми сынами гордости, потому что имеет не только лишь огромную силу и противостояние любому оружию, но у него есть и уверенность в самом себе.

Таким образом, на этом мы можем сегодня остановиться. Достаточно показать, что Бог произнес, чтобы сокрушить Иова в его самоуверенности, и как велико было его невежество, как очевидно его бессилие и отсутствие мудрости даже для того, чтобы понять внешние деяния Бога. И все же, о чем говорил Бог? - О земных вещах. Каждая из них является всего лишь природным явлением и представляет собой только то, что обозримо, то, что зримо и временно. И если Иов совершенно не способен ответить ни на один из этих вопросов, то в действительности они остаются без ответа и по сей день, несмотря на все достижения науки; а если подобное происходит с земным, то что же тогда с небесным? И что же тогда можно сказать о вечных вещах? Здесь мы абсолютно и полностью зависим от Бога. Мы не знаем ничего, кроме того, что Он говорит нам, и все это является нашим благословением, чего мы и ожидаем, - невидимым и вечным, а следовательно, все люди должны быть зависимы, должны взирать, надеяться и веровать.

Если будет на то воля Господа, то я надеюсь завершить рассмотрение книги и скажу также немного об общем ее характере помимо того, что необходимо сказать о самой 42-ой главе.

И теперь мы узнаем о великой божественной цели. Для Иова было бы не очень хорошо, если бы он услышал это прежде; он должен был ходить очень просто и учиться верить в Бога, быть совершенно уверенным в том, что Бог никогда не перестанет быть верным и благосклонным. И все же наказание было очень сурово, и мы знаем, что Иов не выдержал, как и все, начиная с сотворения мира, за исключением самого Господа. И, действительно, очень поучительно противопоставлять то, что Христос говорит о своих страданиях, с тем негодованием, которое проявил такой удивительный человек, как Иов. И теперь мы знакомы со всеми обстоятельствами этого случая, и ничего не может быть прекраснее, поразительнее и поучительнее, чем книга, рассматриваемая как единое целое.

Вы увидите, что только в заключительной главе описывается история проявления Бога в отношениях с Иовом. Нет никакого сомнения в том, что Бог ответил Иову, и нам это также раскрывается, но уже ближе к завершению книги. В предшествующих частях книги мы не имели ничего подобного, за исключением первых двух глав. Здесь Бог предстает перед нами как нравственный правитель, и не только по отношению к народу, но применительно к одной отдельной душе; и несомненно, что и другие люди подвергались испытаниям и приводились к благословению, или, по крайней мере, по отношению к ним была проявлена милость, как в случае с тремя друзьями. Но мы узнаем из этого то, что каждый рассматриваемый человек, за исключением Елиуя, должен был поистине смириться. Елиуй занимал особое положение, потому что он не принимал в этом участия, и нам не следовало даже знать, что такая личность присутствовала; но он появился неожиданно тогда, когда замолчали трое друзей Иова и Иову больше нечего было сказать, ибо когда Елиуй говорил, Иов молчал, он не мог отвечать. В его душе не все еще совершилось до тех пор, пока не появился Бог.

И теперь весьма поразительно видеть, что в этой книге мы имеем все основные составные части, которые входят в остальные книги Ветхого Завета. Из этой книги мы не должны были узнать что-либо о существовании Израиля. Мы не имеем никакой ссылки на закон, данный Моисеем, и ничего не знаем об особом месте, которое было предоставлено сыновьям Авраама. Основная цель этой книги - показать, что Бог остается Богом и, более того, что Иегова (заветное имя Бога) показывает, что Он находится в близких личных отношениях с благочестивым человеком, а в данном случае с тем, кто был избран Богом для этого великого наказания, - самым верным человеком из тех, которые когда-либо впоследствии жили на земле. Даже Иаков не был тем, кто подходил для такого наказания, если предположить, что Иаков и Иов были современниками. Хотя и было много того, что проявилось великолепно, когда Иаков возрос так, что очень многое необходимо было отстоять, было все же слишком много и того, о чем он сожалел и за что он подвергался наказаниям в различные периоды своей жизни, с самых ранних и до последних ее дней. Так что Иаков не был таким подходящим для этого человеком, каким был Иов.

Могло показаться, что Иов был человеком, прикрытым (если я могу так сказать) Богом, так что он слишком мало знал о тленности, которая была вокруг него в мире из-за похоти. А что касается его, то он казался преуспевающим так, как немногие из людей, ибо, хотя он и был благочестивым человеком и потому не подвергался влиянию нечестивых людей того поколения, каковыми обычно бывают такие люди, все же он действительно был князем среди людей. Но печально было то, что Иов слишком много думал об этом, чрезмерно восхищался собой и, более того, любил свое “гнездо”. Он надеялся, что его гнездо никогда не будет потревожено и что он умрет в своем гнезде, как он сказал. Но Бог намеревался дать ему весьма суровый урок, прежде чем это должно было произойти. Фактически он стал более благословен, чем прежде, и здесь мы в значительной степени опираемся на основу Ветхого Завета. У него были большие стада крупного и мелкого рогатого скота, его также любили. Никто не смог бы сделать для него больше, чем когда он обрел богатство. Такова особенность этого мира и такова особенность друзей Иова. У него было больше верблюдов, больше лошадей, больше скота и дочери его были красивее в конце, нежели в начале. Все это находится вне того, что мы знаем.

Одним словом, мы не видим страданий со Христом, страданий ради Христа на протяжении всего Ветхого Завета. И это не был обычный способ, каким действовал Бог. Как раз сегодня утром я читал небольшое письмо, пришедшее из Испании, и главным предметом обсуждения того человека, написавшего письмо, было то, что пути Бога всегда одни и те же. Именно в этом наша добрая сестра и ошибается. Пути Бога очень различны, пути Бога в раю совершенно отличаются от его путей вне рая, и после потопа они отличаются от тех, которые были до потопа, в Израиле они опять-таки отличались от тех, которые были до того, как был дан закон, и они еще более отличаются теперь, когда пришел Христос и осуществилось искупление. Я предполагаю, что тем самым люди имеют в виду, что характер Бога всегда непреложен. Конечно же, все это совершенно верно, Бог неизменен, но Бог в своей верховной мудрости предпринимает различные пути в отношениях с каждым из нас. В то же время есть основные пути, которые существуют в определенные времена. Сейчас есть более глубокие пути, чем когда бы то ни было с тех пор, как пришел Христос, и предполагается, что мы постигнем пути Бога, а также его наставления, которые впервые нам здесь раскрываются. В ветхозаветные времена ничего не знали о небесных наставлениях. Тогда знали о намерении Бога для земли, частично знали о том, как все происходит в мире и как начали появляться обычные пророки, которые писали свои пророчества. Но пути Бога всегда соответствуют тому, чем Он сам занят сейчас и что Он в основном делает. И в то же время Он осуществляет нравственное управление каждым из нас, так что мы имеем с ним отношения.

Иов должен был познать то, что существовало нечто неведомое для него и несовместимое с присутствием Бога. Этоне значит, что он сомневался в Искупителе, он полностью верил в него; было нечто другое. Люди и сейчас могут верить в Спасителя и все же могут быть никогда не приведенными лично перед лицо Бога. Это совершенно другое дело, как говорят философы, “объективно” отличающееся от того, что должно сделать его нашим собственным “субъективным” делом. Именно в таком положении и оказался Иов. Он не обладал субъективным познанием этого, он не приспосабливал это к себе. Он наслаждался божественной благодатью. Он был верующим человеком. Мы говорим, что он поступал, как священник, а не как царь, и нам дается это более славным образом в конце книги, чем в ее начале, потому что мы узнаем, что он определенно боялся за своих сыновей и дочерей, но когда он прошел через все, то у него больше вообще не оказалось страха. У него больше ничего не осталось, он не боялся вообще ничего из того, что могло его постичь. Но он был подвергнут самым тяжелым страданиям, каким только мог быть подвергнут человек. Сначала его страдания были такими же, как и у многих людей. Довольно часто случается, что очень богатый человек становится очень бедным. Это не является чем-то необычным, когда человек теряет все свое состояние. Это может произойти не только в результате грабежа, но и вследствие других причин: иногда из-за недостатка мудрости или из-за того, что другие люди пользуются своим более выгодным положением, и так далее; существует множество способов, когда может быть довольно плоха другая значительная сторона, и, к тому же, человек, который отличался цветущим здоровьем, неожиданно может превратиться в самого несчастного и больного человека, какой только может быть.

Но я не называю духовные страдания, потому что они довольно известны людям. Такое могло бы произойти и с необратившимся человеком; но с Иовом произошло нечто особое, о чем он сначала и не знал, и Бог позволил сатане совершить над ним все эти дела. Надежда и наслаждение сатаны заключались в том, чтобы запутать ноги Иова и повергнуть его, чтобы он проклял Бога. Именно это сатана и стремился осуществить. Бог позволил сатане иметь свой путь, но только не убивать Иова, так как это было бы желанно для Иова и не выявило бы главную мораль сей истории, а именно что благословение было принесено в его душу тем, что, казалось бы, было против него, а не только лишь тем, что он испытал. Когда он начал обвинять, то ему пришлось познать, что Бог был именно тем единственным, кто никогда не мог бы отвернуться от того, кто был таким совершенным, и что во всем этом Он имел целью благословение для Иова. И не только лишь для его внешних благословений временного характера, но для благословения его души.

Все это так удивительно видеть в столь ранней книге Ветхого Завета. Ибо нет никаких оснований для сомнения в том, что эта книга такая же древняя, как и книга Бытие, и, возможно, что она была написана тем же человеком. И я не колеблясь утверждаю, что она была написана раньше, чем книга Исход. Я не могу с уверенностью сказать, следовала ли она за книгой Бытие. Они могли быть написаны сравнительно в одно и то же время. Что касается данной книги, то она могла быть написана и до книги Бытие, но она весьма древняя и была написана еще до того, как началась история Израиля как народа. В данной книге ничего не говорится о выходе из Египта, о переходе через пустыню и о пришествии в землю, нет даже малейшего указания ни на одно из этих событий. Если бы эти события уже имели место, то упоминание было бы вполне уместно, но здесь нет ничего подобного.

И все же в этой книге мы находим те составные части, которые можно найти и в остальных книгах Ветхого Завета. Место жертвы - вы знаете, как издревле это стало иметь место, - было со времени грехопадения, и первый значительный поступок сыновей Адама был предопределен верой или отсутствием веры: Каин сделал приношения, которые подошли бы только после жертвы и свидетельствовали о полном отсутствии чувства греха и о том, что подобало для Бога. Авель же, напротив, принес свою жертву; между ним и Богом была внесена смерть, что предвещало смерть Христа. Но теперь я говорю не только лишь о жертве; вера Авеля принесла такую жертву. И теперь это соответствует смерти Христа. Любая попытка предстать сейчас без этого пред Богом свидетельствует о том, что я не обладаю соответствующим чувством греховности или божественной святости. Я также не знаю ни себя, ни его, и, к тому же, мне, несомненно, необходимо посмотреть на ту великую жертву, которая дополнила и завершила все остальные, - на жертву Христа. И вновь мы с самого начала видим еще одну очень важную истину, а именно: связь небес с человеком на земле и то, что должно иметь место в человеке на земле, устроенное на небесах прежде, чем оно достигнет самого человека. Итак, это истинно сейчас и все еще продолжается. Мы видим то, что было осуществлено впоследствии. Мы видим это в Давиде. Следующая фаза - противостояние сатаны в последней главе 2-ой книги Царств (и в 1-ой книге Паралипоменон), и затем мы находим продолжение в 3-ей и 4-ой книгах Царств. Но книга Иова была написана за сотни лет до этого. Так что в случае Иова все это было впервые. Еще долго после этого не было описано ничего подобного в какой-либо другой книге. И здесь мы встречаем другой страшный персонаж, а не только лишь ангелов, находящихся перед лицом Бога, рассказывающего им о том, что должно произойти на земле; мы находим дьявола - главного врага человека, и в то же время - совершенное превосходство Бога в своей любви и в своей власти. Он представляет перед сатаной случай Иова, и Он прославляется в Иове перед дьяволом, а дьявол, конечно же, восхищается от каждого проявления противления и ревности, и Бог позволяет, чтобы все это происходило дальше, прекрасно зная об этом, но всегда действуя своей благодатью, дабы в надлежащее время все упорядочить. Это, возможно, потребовало бы его личного вмешательства, что и является одной из главных особенностей книги Иова.

Однако мы находим подобное в книге Захарии, самой поздней книге Ветхого Завета: Бог говорит с Иисусом, а сатана сопротивляется. Так что здесь мы видим, что Иов обладал этой же великой истиной в более раннем времени, в начале книги Ветхого Завета по сравнению с истиной в ее конце. Ибо Захария родился как раз до Малахии, но фактически они могли быть и современниками. Они относились к пророкам после пленения. И затем наступает великое наказание. Примечательно прежде всего то, что сатана потерпел полное поражение. Сатана ничего не смог сделать с Иовом. Он сделал все самое худшее, и в то же время Иов показан в самом наилучшем виде.

Но в сердце Иова было то, что должно было быть выражено каким-то образом. И примечательно, что этому способствовали именно друзья Иова, а не враги. У Бога был очень смиряющий урок для них, у него был смиряющий урок и для Иова. Они получили этот урок сполна. Как оказалось, друзья Иова были менее сведущи в путях Бога, чем Иов, и они очень плохо восприняли то, что произошло с Иовом; когда это происходит с хорошим человеком, то всегда существует такая опасность. Может быть, и есть то, что Господь должен наказать, но очень часто те, которые пытаются сделать это, показывают тем самым лишь свою поверхностность, а также то, что они очень бездуховны, и не понимают помысла Бога относительно этого. Это и произошло с тремя друзьями Иова. Я не сомневаюсь в том, что они были очень уважаемыми и считали себя действительно благочестивыми людьми. Я не сомневаюсь в этом. Но благочестивые люди должны находиться на уровне своего благочестия.

Так и было с Иовом и его тремя друзьями, и продолжается большой спор; они бездействовали, хотя пришли утешать, и их созерцание его и рассматривание того состояния, в котором находился Иов, закончилось тем, что им нечего было сказать, и Иов не смог понять этого. Если бы их здесь не было, то он смог бы это вынести. Иногда одни мы выносим то, чего не можем вынести в присутствии других людей, что и произошло с Иовом. И, соответственно, Иов, терпя семь дней и ночей их сидение перед ним с серьезным видом, постоянное осуждение ими и все это время без единого слова сочувствия, не выдержал и разразился словами, которые, конечно же, были совсем не в его обычае и не являлись тем, что могло прославить Бога. А затем появились их сомнения в нем, которые становились все сильнее и сильнее, пока они не начали думать, что он, должно быть, очень нечестивый человек. Они опирались на то, что происходившее полностью соответствовало характеру Бога.

Но это совершенно не так. Если бы все происходило соответственно помыслу Бога, то не было бы ничего подобного войнам - тому, что люди пользуются своим болеевыгодным положением, чтобы властвовать над другими; не было бы ничего подобного грабежу или пьянству или другим подобным порокам. Однако наступит день, когда не будет ничего подобного, когда положение вещей на земле будет соответствовать помыслу Бога на небесах. Именно это выражено в том, что называется “молитвой Господа”: “Да будет воля Твоя на земле, как и на небе”. Но такого никогда не произойдет до тех пор, пока не будет царствовать Господь. А эти люди обладали совершенно наивным представлением о том, что ни один благочестивый человек, поступающий подобающим образом, не может страдать и что если человека постигло такое несчастье, то лишь потому, что он великий грешник, а если об этом никто не знает, то он, должно быть, и лицемер.

Со стороны друзей Иова это было “дружеским” или “любовным”, или как бы вы это назвали, “самоуверенным” осуждением с огромным незнанием как Бога, так и человека. Итак, он сопротивлялся этому и возмущался этим, и, соответственно, он очень просто сказал им, что они были совершенно беспомощными врачами, что они вместо того, чтобы дать ему утешение, напротив, углубили его раны и лишь воспалили их. Фактически они были совершенно бесполезными утешителями, но в то же время они думали, что были мудрыми людьми. И тогда он начал им возражать: на каждое произнесенное ими слово он отвечал еще лучшим словом, что в конце концов вынудило их замолчать. Затем мы читаем о Елиуе, который появился, когда для этого представился удобный случай, и это весьма прекрасно для духовного человека, который смог понять это, ибо он был молодым человеком, а они - пожилыми людьми; но он хранил молчание до тех пор, пока не наступил момент, когда им нечего было больше сказать, и не только этим троим друзьям, но и самому Иову, ибо он подошел к концу своей длинной речи. Вплоть до этого случая Елиуй ни разу не раскрывал рта. Но когда он сделал это, то просто сказал им, что хотя он довольно молод, но уполномочен говорить за Бога. Он сильно негодовал прежде всего из-за того, что трое мужей совершенно неправильно истолковали случай Иова и что Иов неправильно понял Бога. Поэтому Иов заслуживает упреки, и Елиуй должен просто рассказать ему, где он был не прав. Сделав все это, он исчез. Так что здесь он играет роль наставника, “одного из тысячи”. Именно этого и хотел Иов в самом начале, потому что ужасался, когда думал о величии Бога; он хотел, чтобы рядом с ним был такой же, как и он, созданный из праха. “Я образован также из брения”, - говорит Елиуй. Иными словами: “Во мне тебе нечего бояться, и поэтому я расскажу тебе правду: ты говорил неподобающим образом для святого. Ты позволил себе быть охваченным и воспламененным горькими упреками других и излил это на Бога, а тебе подобало помнить, что Бог осуществляет свое наказание и что Он делает это даже с необращенным, и еще в большей степени с обращенными, чтобы они могли поступать подобающим образом”. Именно это Он и делал с Иовом. Иову же следовало осудить самого себя и подчиниться Богу. Да, это было действительно так. А затем сам Бог вмешался в это дело. Он задает Иову множество вопросов, на которые не смогли дать ответа даже самые ученые мужи, когда-либо жившие на земле.

Немцам более остальных удалось преуспеть в одном деле - нет, это не касается Библии, здесь они не представляют из себя ничего особенного; но среди них было несколько очень одаренных людей в последние годы, и возможно, в мире еще не было более великого оракула в науке и познаниях, чем знаменитый барон Александр Гумбольдт. Слова Бога поразили и удивили его, и он признал, что Иов не мог ответить на те вопросы, на которые до сих пор не могут найти ответа ученые мужи. Для них это слишком всеобъемлющие вопросы, ибо хотя мужи науки и обладают исчерпывающими познаниями о второстепенных причинах, но они всегда останавливаются перед основополагающими причинами. Они никак не могут добраться до сути, и они не хотят знать ее. А причина этого заключается в том, что никто никогда не познает Бога знанием или мудростью. Мы познаем Бога нашим желанием его. Мы познаем Бога, когда являемся бедными грешниками, охваченными в своих душах. И кто может помочь нам, кроме Бога? Поэтому покаяние и совершается всегда пред Богом; покаяние означает, что я занимаю только место грешника, и никакое другое, ибо Бог проявляет ко мнемилость, и Он показывает это в Господе Иисусе. И хотя Иов не знал и не мог знать Господа Иисуса, как мы знаем его, но он ожидал его. Это другая главная истина, которая показана здесь.

Несомненно, Иов уповал на Господа как на Спасителя рода, который должен быть также и мстителем врагу. Да, и это вполне естественно. Семя женщины будет поражать змея в голову. В этом и заключается основная мысль Ветхого Завета. Но пока он не мог понять этого. Эта мысль была раскрыта значительно позже. Есть очень примечательный псалом Давида - псалом 22, в этом смысле самый примечательный во всей книге Псалмов. Но он не единственный; 102-ой псалом составляет ему пару. И есть еще один псалом, который в большей степени упоминает о мстителе, - это 69-ой псалом; и есть еще два других, но о них я сейчас не буду упоминать. По крайней мере, это подтверждает то, что в Ветхом Завете говорится о том, кто придет для мщения. И поэтому Израиль ожидает пришествия Господа, ибо тогда будут погублены их враги, а они в то же время будут спасены. Но это вовсе не представляет собой нашу веру во второе пришествие Господа. Мы ожидаем вознестись на небеса, как вознесся Господь. Для земли это будет безразлично, и хотя люди не увидят этого, но так или иначе они узнают, как они знают это о Господе, что мы ушли.

Таково было девятидневное чудо, и оно вскоре было забыто. Так будет и потом. Можно подумать, что на мир это должно будет произвести огромное впечатление, но то будет день, когда они откажутся от твердости сердца и когда их постигнет нравственная слепота, так что Бог не будет даже воздействовать на них, чтобы разбудить их души. Он пошлет с помощью необратившихся иудеев вечное евангелие для язычников, и будет иметь место очень большое собрание обратившихся как иудеев, так и язычников, но это произойдет в то время, чтобы мы поднялись на небеса, прежде чем появится Господь.

Образ Спасителя, умершего ради нас, и, следовательно, придание значения всем жертвам - все это в значительной мере было сокрыто от ветхозаветных святых. Ведь даже апостолы не понимали этого до тех пор, пока Господь не вознесся. Они не имели об этом никакого представления и даже не верили, что Он должен будет умереть; хотя я очень сомневаюсь в том, что Иуда обманывал самого себя, когда брал деньги за предательство Господа, убеждая себя, что Господь сможет ускользнуть из их рук; но когда он обнаружил, что Господь должен был умереть, то совершил самоубийство. Он полностью предался отчаянию и отдал себя дьяволу. В 53-ой главе книги пророка Исаии нам дается очень ясное пророчество. Да, для нас сейчас это весьма ясное пророчество, но каким же оно представлялось в дни пророка Исаии? Очень сомнительно, чтобы кто-либо из них понял его. Посмотрите на того доброго царедворца, который пришел, чтобы поклониться Богу в Иерусалиме, читающего эту же главу и не понимающего, что это значит. Вполне возможно, что царедворец услышал о смерти пророка назаретянина, но совершенно не связывал это с тем, что написано в данной главе. И, как я уже сказал, сами апостолы никогда не имели об этом ясного представления до тех пор, пока это не произошло. Только после того, как был дан Святой Дух, появилась какая-то сила для провозглашения этого, и после того, как Господь дохнул на них, они, по-видимому, поняли это в течение тех сорока-пятидесяти дней, пока Господь был с ними, и за десять дней до того, как был дан Святой Дух. И насколько все это отражено в образах Писания, настолько мало человек может соединить все вместе и настолько мы обязаны Святому Духу за то, что Он дает нам понимание писаний.

И сейчас я ссылаюсь на это потому, что нам вновь, позвольте мне заметить, раскрывается другая примечательная вещь, которая показывает, как далеко они зашли, - два воскресения: 14-я глава, как я уже отмечал, является указанием на воскресение человека; и это произойдет только тогда, когда не будет больше небес. А в 19-ой главе книги Иова описывается воскресение святого и показан Искупитель, стоящий на прахе земли, что произойдет прежде, чем не станет небес. Вы видите, что это полностью соответствует двум воскресениям, описанным в 20-й главе Откровения: воскресению святых, пока еще продолжает существовать земля, и воскресению нечестивых, когда полностью постепенно исчезнут земля и небеса, и должны будут появиться уже новоенебо и новая земля. Но Иов не говорит об этом. Исаия говорит об этом только применительно к Израилю. Он рассматривает это очень сужено - ему не дано было увидеть это в полной мере. А вот в 3-ей главе 2-го послания Петра это изложено уже полностью в качестве учения, и апостол Иоанн в 21-ой главе Откровения описывает небесное видение, все раскрывающее для нас и все нам разъясняющее.

Итак, Бог ошеломляет Иова, но даже Он не говорит о жертве Христа. Иов признает свою несостоятельность, сокрушается о своем невежестве в отношении всезнания Бога, ибо он претендовал на понимание того, что Бог еще не раскрыл ему. Это было еще не раскрыто. Это произойдет позднее. Но что же должен делать человек, когда он не понимает? Как что?! Во- первых, взирать с надеждой на Бога и, во-вторых, осуждать самого себя за то, что допустил неверные мысли. Иов был не прав и в том, и в другом, но полностью исправился, ибо эти удивительные вопросы Всемогущего впервые повергли Иова в прах. Бог остановился в середине речи и обратился к самому Иову, и даже тогда Иов сказал: “Вот, я ничтожен”. Теперь он пришел к пониманию самого себя. Это значит не только то, что “я был ничтожен до того, как узнал что-либо о тебе, а несмотря на все то, что Ты значишь для меня, несмотря на всю проявленную ко мне благодать, я вынужден прийти к тому, что я ничтожен; и что же я смогу тебе ответить? - конечно же, совершенно ничего”. И это тот самый человек, который так прекрасно отвечал другим и был особенно красноречив, когда говорил о самом себе! В 31-ой главе данной книги есть великолепное описание удивительного святого, которое вы можете прочесть. Но, к сожалению, так говорил о себе сам Иов. Очень хорошо красноречиво описывать добродетели других людей, но это не очень хорошее дело в отношении самого себя. Именно это и выдало Иова. Он находил огромное наслаждение в мыслях о том, какое ему оказывалось большое уважение, и как знатные не смели говорить тогда, когда держал слово Иов, и как каждый склонялся перед ним. И теперь произошло вот это! Он был предметом насмешек, а мальчишки постарше пытались связать его ноги и свалить его; и все подобные нечестивые действия этого порочного мира в точности являются тем же самым, что происходит сейчас, когда люди видят важного человека, оказавшегося в лохмотьях на улице, когда тело его представляет собой гниющую массу!

О, это ужасное состояние, это невыносимо! Но как прекрасен результат! Итак, теперь он говорит: “Руку мою полагаю на уста мои”. На те уста, которые так великолепно говорили! “Однажды я говорил, - теперь отвечать не буду, даже дважды, но более не буду”. Это был уже один хороший признак. И теперь Бог полностью показал, что в основном Он опирается на две вещи - на свое превосходство и на свою силу, сопровождаемую очень нежной заботой не только о хороших животных, таких, как овцы и ягнята, но и о таких, как львы и львицы, которые, конечно же, являются очень грозными и опасными. А орел - более того; Он избрал и страуса, хотя страус не летает, а просто очень быстро бегает, и он мог бы значительно обогнать скаковую лошадь. Но кто сделал это? Неужели ты, Иов, смог сделать все это? Неужели это ты заботишься о них, обеспечиваешь их всем? Фактически Иов был полностью сражен во всем и охвачен чувством собственного невежества и предвзятости в рассуждениях о гораздо более удивительных путях Бога в отношении с человеческим сердцем, человеческой душой и обстоятельствами нынешней жизни. Бог не высказал ничего об этой последней части. Именно Бог прославил свое величие, силу, мудрость и добродетель во внешних вещах. И если это было верно о Боге, то не в большей ли степени это проявлялось в духовном? Именно этот главный урок необходимо извлечь из книги Иова.

“Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено”. Нет ни слова, что он говорил неправильно. “Кто сей, омрачающий Провидение, ничего не разумея?” Ведь это был он сам, он признает это. Это является его главным признанием. “Я слышал о Тебе слухом уха [то есть я знал это объективно, но теперь я сделал это своим собственным, применил это к своей душе, к обстоятельствам своей жизни, к своему состоянию]; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле”. Это была великая духовная победа, которую Бог одержал перед лицом сатаны, перед лицом троих друзей Иова и перед лицом самого Иова. Ибо то, что он сказал, могло бы спровоцировать кого угодно, кроме Бога. И, таким образом, мы видим удивительную добродетель Бога среди всего этого.

“И было после того, как Господь сказал слова те Иову, сказал Господь Елифазу Феманитянину”. Но почему Он сказал это ему? Он заметил, что ни один из троих друзей не сказал ни слова. Они не извлекли из этого пользы, подобно Иову. Если бы они соответствующим образом поняли это, то присоединились бы к Иову и сказали бы: “О, Боже, прости нашу глупость, мы согрешили не только против тебя, мы согрешили и против нашего дорогого друга Иова”. Но нет, они держали свои языки за зубами точно так, как делают многие люди, когда они не правы. Они ничего не говорят. “Горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов”. Но когда это было, чтобы Иов говорил правильно? Первое утверждение, которое я привел вам из 40-ой главы, сделано после того, как первым заговорил Бог, и затем второе утверждение, добавленное Богом. Это не были его великолепные речи. Это не представляло собой то, что ценил Бог. Это было его смирение самого себя и занятие им подобающего места. И Бог поставил остальных на свои места. Они не смирились. Но Бог пригрозил им и сказал, чтобы они сейчас не говорили, ибо они уже все сказали. “Горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов. Итак возьмите себе семь тельцов и семь овнов и пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас”. Он должен был стать ходатаем за них. “Ибо только лице его Я приму”.

И теперь все стало совершенно ясно. “Дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов”. И теперь они склонились и, соответственно, сидели в осуждении перед Иовом, заняв место оскорбителей Бога, и смотрели на Иова, чтобы тот попросил за них у Бога. “И возвратил Господь потерю Иова, когда он помолился за друзей своих”. Здесь имело место возмещение добром за зло. Он помолился за своих друзей. “И дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде”. Затем мы читаем о том, что все к нему вернулось (ст. 11). “И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние: у него было четырнадцать тысяч мелкого скота”, вдвое больше прежнего. И теперь это осуществится - то, что соответствует всему этому, - на земле.

Это вовсе не является небесным возмещением, но именно так произойдет с человеком на земле. Ветхий Завет не отнимает у вас этого основания, и даже в Иове, который не был иудеем, мы находим то же самое. Время, когда будет благословлен Израиль, станет временем благословения и других народов. Израиль является первенцем народов, и они придут в подчинение иудеям. Но это время еще не наступило, оно будет совершенно противоположно нынешнему времени. Наше положение во Христе такое же, как, образно говоря, человечество было в Адаме, явившимся отцом всех нас. А ныне есть другой глава, и мы говорим о пребывании в нем, во Христе. Истинно и другое - “в тот день узнаете вы”. Главная истина послания Ефесянам заключается в том, что мы находимся во Христе ради благословения нас всех, а послания Колоссянам - что Христос в нас для того, чтобы мы могли осуществить нашу обязанность проявления того, кто находится в нас. Так что если одна истина является большим утешением для христианина, то другая - серьезным напоминанием. “Ты во Мне”. Ты можешь рассчитывать на меня, чтобы исполнить свою ответственность на земле. Здесь мы не видим ничего подобного, но мы имеем все, что только могло бы пожелать сердце здесь, на земле. Иов стал гораздо более великим человеком, чем прежде, если вы пересчитаете то, чем он стал обладать; и, далее, он особым образом был благословлен в своей семье.

“После того Иов жил сто сорок лет”. Я не имею в виду и не думаю, что этими словами выражено то, что Иов прожил еще сто сорок лет после всех этих событий, но что продолжительность всей жизни Иова была сто сорок лет - очень преклонный и уважаемый возраст. Авраам или Иаков не жили так долго, и это даже больше, чем возраст Моисея. Это произошло до Моисея, который в своем псалме 90 говорит нам, что “дней лет наших - семьдесят лет”. По-видимому, автором этой книги был Моисей. Он и Авраам не достигли возрастав сто сорок лет, а Иов достиг. И если предположить, что он прожил восемьдесят лет прежде последующих упомянутых ста сорока, то он оказался бы гораздо старше всех остальных патриархов. Я не имею в виду кого-либо из старейшин, живших до потопа, но после потопа люди не доживали до такого возраста. Таким образом, книга заканчивается восстановлением Иова в весьма преклонном возрасте.