Итак, мы подходим к рассмотрению одной из книг, которая, как я полагаю, развивает мысли и взгляды многих из нас. Но замечательно то, что, хотя современная мысль и могла бы позволить себе скромно говорить о подобной книге, нет ни одной книги в иудейскиих писаниях, которая оказывала бы на каждого из нас такое же благотворное влияние. Говоря иначе, нет ни одной формы божественного авторитета, которой бы эта книга не обладала, кроме, вероятно, одной, которая могла бы вызвать возражения против нее, и это то, что она является одной из немногих книг Библии, не цитируемых в Новом Завете. Но нет ни малейшего основания сомневаться, что, хотя ее и не цитируют в Новом Завете, самые основные ее идеи присутствуют в намерениях Духа Бога. Первая книга Нового Завета самым ясным образом намекает на великую мысль Песни песней, а именно на отношения жениха к своему народу. Ибо, хотя в Новом Завете говорится о положении детей и о любви Отца и хотя мы также видим здесь образ пастыря, лелеющего своих овец, все же здесь явно имеется в виду сама связь, которую предполагает и использует Святой Дух как особый образ, передающий близость любви, в котором Господь является нам. Однако это, на мой взгляд, и затрудняет понимание данной книги.

В этой спешке, которая во все времена выявляет недостаток веры, как и недостаток духовного разумения, было взято за основу то, что невеста из Песни песней должна быть подобна той невесте, о которой говорит апостол Павел, т.е. невестой, о которой Иоанн говорит в Откровении. Но этого вовсе не следует придерживаться, и я осмелюсь объяснить это прежде, чем приступлю к обсуждению данной книги.

Если мы обратимся к евангелию по Матфею, то обнаружим, что впервые об отношениях с женихом упоминается в Новом Завете в 9-ой главе данного евангелия, где Господь оправдывает своих учеников, когда фарисеи, исполненные предрассудков, находят повод задать свои возникшие вопросы. Иисус ответил ученикам Иоанна, которые ощущали то же самое, что и фарисеи: “Могут ли печалиться сыны чертога брачного, пока с ними жених?” Итак, здесь мы имеем явный намек. Но где же мы слышим о женихе? Кажется, это нечто хорошо нам знакомое. Он не объясняет этого. Откуда взято наименование “жених”? Несомненно, из книги Песня песней. Правда, в евангелии не приводятся цитаты из этой книги, но то, что подразумевается, как мне кажется, гораздо сильнее любой цитаты. Это для нас явно признанный факт. Мы имеем это как великую истину, достаточно понятную разуму иудеев, и, заметьте, дорогие друзья, истину с печатью Сына Бога на ней. Ибо, заметьте, это наименование упоминают в разговоре с Иисусом не сами ученики Иоанна, а именно Господь Иисус использует его, когда обращается к ним. “Могут ли печалиться сыны чертога брачного, - говорит Он, - пока с ними жених? Но придут дни, когда отнимется у них жених, и тогда будут поститься”.

Теперь вы обратите внимание на ту необычную прелесть (и, само собой разумеется, то божественное совершенство), какой наделены эти слова. Он говорит не о невесте, а лишь о “сынах чертога брачного”. Он очень хорошо знал, что собирается восставить другого на место своей невесты. Но здесь вообще нет ссылки на это; ибо в то время наш Господь просто делал предложение Израилю. Речь шла о том, примет ли его древний народ Бога. Если бы они приняли его, то Он стал бы женихом, а они составили бы невесту. И ясно, как я уже сказал, что Господь выдвигает это не как нечто, о чем Он извещает впер- вые, но как нечто хорошо им известное и, конечно же, основанное на Слове Бога. Откуда это было взято? - Из книги, о которой я уже сказал несколько слов.

Итак, если мы опять обратимся к более позднему отрывку того же евангелия по Матфею, то есть к притче о десяти девах, так хорошо знакомой христианам, то что же мы увидим в ней? Мы увидим царство небес, уподобленное десяти девам. Заметьте, речь идет не о невесте, а о девах, которые вышли со своими светильниками навстречу жениху. Теперь не может быть сомнений в том, что жених - это Господь Иисус. Ясно, что не невеста составляет главную идею притчи о десяти девах. Здесь говорится о девах, готовящихся встретить жениха. И где же тогда мы находим жениха? Торжественное молчание! При первом упоминании Господа о женихе нет никакого намека на невесту. Он говорит о сынах брачного чертога и ни слова о невесте. Удивительное умалчивание! Естественным было бы упомянуть и о невесте; и весьма естественным является то, что в некоторых древних копиях Писания, в одной самой древней копии, где упоминается та же самая притча, автор впал в подобное заблуждение, ибо он представил царство небес подобно десяти девам, взявшим свои светильники и вышедшим встречать жениха и невесту. Мне нет надобности говорить, что это ни в коей мере не имеет авторитетных обоснований.

Более того, то, что я хочу показать, - это поразительная мудрость Господа в том, что Он ни слова не говорит о невесте. Есть жених, и Он приходит, и в этом вся суть; Он приходит. Это не сцена на небесах; не в этом суть. Но здесь мы видим приход жениха, а девы вышли встретить его. Они не являются невестой Христа, которую Он собирается взять к себе; эти десять дев не могли бы передать образ этой невесты.

Совершенно ясно, что о невесте здесь не говорится; она вне поля зрения; и причина этого, на мой взгляд, самая печальная. Господь прекрасно знал, что та невеста, которую их сердца знали из образов Ветхого Завета, еще не должна была появиться, что эта невеста могла бы быть неверной, что эта невеста отказалась от жениха до определенного времени. Поэтому невеста не упомянута ни в одном из его высказываний. Ибо Он не был подобен познающему (познавшему?). Он не был тем, кто не знал истины: Он был божественной личностью. Все это было ему известно. Он мог ждать; но даже когда Он ждал и когда стало совершенно ясно, что его полностью отвергли иудеи и что теперь ему предстояло принести свою жизнь в жертву - не явиться женихом к невесте, а пожертвовать своей жизнью ради грешников, - даже тогда в этой выразительной притче до самого конца ни слова не сказано о невесте. От начала до конца ни слова о невесте.

Итак, мне кажется наиболее поучительным тот факт, что одной из целей евангелия по Матфею является показать его не столько истинным и божественным Мессией, Еммануилом, сколько показать что этот истинный Еммануил, Мессия был бы отвергнут Израилем. Следовательно, на Израиле лежит какой-то покров. Как это странно! Иисус даже не называет ее. Она бы отвергла его. Он не говорит ни слова о ней. Он обращается к тому, что было близко его сердцу: не к виновности - преступному неверию той, что должна была радушно принять возвращающегося жениха, теперь существующего. Он был настоящий жених даже тогда, но Он говорит именно о нас, ибо то, что Он подразумевает под десятью девами, есть группа христиан - общество людей, исповедующих христианство. Он не подразумевает под девами остаток иудеев, как это пред- полагают некоторые. Вообще нет ничего общего между остатком иудеев и десятью девами. Ясно, что эти десять дев олицетворяют исповедующих христианскую религию людей, которые вышли встретить жениха. Мы придерживаемся того мнения, что они олицетворяют христианство.

Иудеи останутся там, где они пребывают, и будут благословлены Богом на своем месте, когда настанет время для их благословения. Они никогда не придут встретить жениха. Жених придет к ним, когда их сердца обратятся к нему. Это будет обращение к нему сердца (и завеса падет, как только оно обратится к нему); это - сердце Израиля, как сказано в третьей главе 2-го послания Коринфянам. Господь ясно говорит о тех, которые вышли навстречу, и Он говорит о нескольких неразумных и о нескольких разумных девах. Когда явится остаток иудеев, то среди них не будет неразумных. Разумные поймут, они будут разумными - этот остаток иудеев в последний день.

И что яснее всего показано здесь, так это то, что речь идет не об остатке иудеев. Девы взяли масла в своих сосудах, тогда как иудеи получат от Святого Духа, излитого на них после того, как установится их связь с Христом. Мы получили часть от Святого Духа, когда Христос покинул нас. Они не получат от Святого Духа до тех пор, пока Христос не вернется вновь; поэтому разница в положении совершенно ясна. И посмотрите, как все подтверждает эту мысль, потому что они отправились спать. Остаток иудеев никогда не заснет. С того времени, как они были призваны, они пройдут через несравненные гонения и бедствия. Люди отправляются спать не в горе, а во времена покоя и облегчения. Именно это произойдет во времена христианства. Настанут времена покоя, и люди позволят себе заснуть; и именно об этом говорится здесь - Господь пробуждает их до конца. Но я повторяю, эти десять дев олицетворяют христианство - христиан добрых и похих, разумных и неразумных, а не иудеев. О невесте нигде не говорится. Ее даже не называют. Я нисколько не сомневаюсь, что возвратившийся жених примет эту невесту после всего; но эти десять дев представляют собой совсем другой образ. Они олицетворяют здесь не невесту, а торжественное шествие, то есть свободную процессию, тех, кто вышел встретить жениха и отправиться с ним на брачный пир. Но тогда кто-то другой является невестой; и если вы спросите, кто бы мог быть этой невестой, если она вообще была названа, я не сомневаясь отвечу, что та невеста, о которой говорится в книге Песня песней, - Иерусалим.

Так вот, дорогие друзья, мы не должны думать, что есть нечто странное в том, что за Иерусалимом закрепилось такое наименование. Пророки принимают его, и в Псалмах оно тоже упоминается. Самый ясный намек на эту иудейскую невесту дается в псалме 45. Она - царица. Ее сопровождают девы, но она - царица. Есть и другие, которых следует благословить в тот ясный день; но она - та, что всецело прославлена. И мы не должны предполагать, что это как-то умаляет достоинство небесной невесты - собрания, ибо я вполне допускаю, что те же самые личности, так называемые девы, упомянутые в 25-ой главе евангелия по Матфею, и представляют собой ту небесную невесту. Короче говоря, мы должны помнить, что невеста - всего-навсего образ; и поскольку существует собрание, занимающее более близкое положение, чем кто-либо другой сущий на небесах и Иерусалим (или Сион, если хотите), то она займет особое положение возле Мессии на земле. Несомненно, сердце Господа достаточно широко и может вместить и небеса, и землю. Он, являющийся Богом и одновременно человеком, Он, являющийся главой собрания и главой иудеев, любит и будет любить всех самой полной и пылкой любовью. Следовательно, поскольку в Ветхом Завете перед нами представлена невеста, о которой ясно сказано, что она не собрание, то в Новом Завете перед нами невеста, которая показана чрезвычайно полным образом; и эта невеста, несомненно, собрание, а не Иерусалим, тогда как в Ветхом Завете она - Иерусалим и никак не собрание.

Это, я думаю, в значительной мере поможет понять Песню песней. Никто и не подумает, что это сделает Песню песней менее интересной. Первым делом, дорогие друзья, мы всегда должны считаться не с тем, что находим интересным, а с тем, что есть истина, что есть ум Бога. Итак, я думаю, что где бы мы ни видели божественный замысел как несомненный факт, там и заключается самый глубокий интерес; и мне вряд ли стоит говорить, что если таковой будет любовь Христа (такой великой и такой нежной) к своей земной невесте, то можно ли здесь делать заключение о том, что Он меньше любит свою небесную невесту? Я думаю, что как раз наоборот, и мы имеем полное право сделать вывод, что любовь Господа больше, чем мы думаем, что Господь пожелал иметь предмет любви более дорогой ему на земле, находящийся в особой близости с ним, и в то же время, несомненно, Господь пожелал иметь объект дорогой и близкий ему на небесах. И если мы вообще теперь принадлежим Христу, то таково будет наше отношение с ним, и то, что мы имеем право знать теперь, - это наши отношения в данное время. Это, я повторяю, не означает, что мы удаляем Писание от наших сердец, но это дает нам истинное понимание Писания.

Я мог бы сослаться на евангелие по Иоанну, чтобы представить то же самое доказательство со ссылкой на образ жениха и, следовательно, на образ земной невесты (ибо церковь не была еще явлена), когда Господь говорил или когда Иоанн креститель свидетельствовал о Христе, но я предпочитаю положиться на слова Христа. Иоанн креститель, несомненно, несет ту же самую печать, что и Господь Иисус (я не имею в виду вдохновение). Нет, я говорю о нем как о божественной личности. Он произносит слова Бога, и Иоанн креститель свидетельствует здесь от имени Бога и говорит так же истинно, как если бы это говорил сам Бог. И все же мы всегда должны видеть разницу между простым орудием Бога и тем, кто воплощает в себе образ Бога. Таким был Иисус.

Я не желаю просто приводить несколько текстов якобы для подтверждения истины. Надеюсь, что обращаюсь к тем, кто будет вполне удовлетворен и одним отрывком из Писания, как если бы был только он один. Человек, требующий десяток отрывков из Писания, на самом деле не верит ни одному. Человек, полагающий, что еще один отрывок из Писания более верен (убедителен), поскольку он умножает доказательства, очевидно, не ощущает в должной мере его божественной несомненности. Ведь я основываюсь на том, что отдельные книги Ветхого Завета - Псалмы и пророчества - намекают время от времени (и я должен сказать, довольно часто) на образ той невесты, который Иерусалим должен будет принять в грядущий день и о которой Новый Завет высказывает свои суждения устами самого нашего Господа, скрывающего эту великую истину; и это тем более важно, что Иерусалим собирался отвергнуть его! Как благословенно его свидетельство! Господь, хотя и не говорит здесь об Иерусалиме как о невесте, но говорит о себе как о женихе. Он остался верен в своей любви, хотя Иерусалим изменил своей.

Вот та великая истина, которую я извлек из этого; но эта истина, я повторю, основана на Песне песней. Поэтому данная книга явно отмечена величайшим божественным авторитетом, а не только потому, что она, если можно так выразиться, является самой душой Библии, что она всегда являлась неоспоримой из-за того, что была переведена прежде всех книг Писания, и ее перевод считается самым древним. Она не является ничем подобным апокрифическим книгам или тому, в чем можно сомневаться. Эта книга была переведена на все основные языки язычников задолго до прихода Христа; поэтому не может быть никаких сомнений в ее абсолютном божественном происхождении. И, далее, она была хорошо знакома в то время и понятна; так что наш Господь мог обратиться к выдающемуся образу этой книги, который, можно ска зать, охватывает все ее содержание, ибо вся эта книга посвящена любви жениха и невесты. Я, конечно, знаю, что автором ее был Соломон, но многие думали, что Соломон написал ее о себе. При каких бы исторических обстоятельствах ни появилась эта книга, мы не должны и не имеем права допускать подобной мысли. То, что мы обнаруживаем здесь, не дает никаких оснований думать так. Но в этом есть божественная истина, что и подразумевал Святой Дух в назидание святым всех времен, и особенно когда они будут использовать эту книгу. Ибо она несет на себе еще одну великую печать божественной истины о ней, и, как я полагаю, истинный предмет рассмотрения этой книги - будущее, то, что еще не исполнилось.

Иудеи рассматривали эту книгу как историческую аллегорию, и поэтому они упустили из виду божественный замысел, отношения Бога к иудейскому народу, не заметили того, что Бог возлюбил Израиль с того дня, как вывел его из Египта. Эти отношения, естественно, касались исхода невесты и жениха из пустыни к Богу, выведшего свой народ из дома рабства и принявшего его за свой собственный народ на виду у всего мира.

Но нет, дорогие братья, очевидно, что не таковы пути Духа Бога - написать книгу, и написать ее в такое время, посвятив ее прошлому, тому, что даже кануло во тьму, грех и погибель. Это не так. Слово Бога во всех его книгах носит пророческий характер, положивший свою печать на все содержание в целом. Даже книга Бытие носит этот отпечаток; и я в особенности ссылаюсь на нее, потому что если в чем и можно предполагать взгляд, обращенный в прошлое, так это, несомненно, в книге Бытие. Но книга Бытие не могла бы завершиться, и даже не могла бы предварять события не доказывая божественность своего содержания и вдобавок то, что Дух Бога устремляется в будущее. Это может проявляться в форме символа; конечно, это могло бы принять характер пророчества; и это проявляется в том и другом. Но я говорю об этом теперь, чтобы показать, что это в общем-то присуще всему Писанию. Оно смотрит в будущее, навстречу светлому дню. Несомненно, оно уходит своими корнями в прошлое. Оно крепко связано с настоящим, но всегда устремлено в будущее. И это неудивительно, потому что если в его основе лежит падение первого человека, то оно смотрит вперед, чтобы увидеть славу второго. Это и является главной темой всего Писания; это и характеризует его.

Итак, это же свойственно и Песне песней, и именно в отношении этого я попытаюсь теперь поделиться несколькими соображениями, ибо я намерен рассмотреть ее лишь в общих чертах. Я не претендую на доскональное знание этой книги; ибо я действительно остерегаюсь говорить самонадеянно или каким-то образом затрагивать щекотливые вопросы, которые поднимают многие люди, имеющие склонность к нежеланию подвергать себя тому, что не от Бога. Я желаю говорить о том, что, как я знаю и во что твердо верю, исходит от Бога, и поэтому собираюсь говорить о самых значительных и глубоких особенностях этой замечательной книги. Но я думаю, что сам Господь может дать достаточно, чтобы помочь чадам Бога более осмысленно и более правильно понять ее, не вдаваясь особо в простые подробности, что никогда не приносило большой пользы при рассмотрении Писания. Что нам необходимо, так это понять книгу в целом. И когда мы поймем главную ее мысль, ее контурный рисунок, тогда мы сможем приступить к рассмотрению ее деталей; но детали я должен оставить для тех, кто полагает, будто именно они способны их раскрыть. Что же касается меня, то я удовлетворюсь тем, что в настоящий момент дам несколько указаний более общего характера.

Итак, существует одна вещь, на которую я хотел бы обратить ваше внимание. Я всегда пытался доказать, что Песня песней имеет отношение к земной невесте, а не к небесной. И теперь я укажу вам духовные причины этого. Я представил вам не допускающее возражений доказательство, основанное на Слове Бога, но теперь я укажу вам на то, что могу назвать духовными или нравственными причинами того, почему Песня песней, несмотря на то, что она является чрезвычайно поучительной и полезной для наших душ, не раскрывает в качестве своей темы надлежащие отношения с небесной невестой, а, скорее, указывает на связь с земной невестой.

И первая значительная разница между ними заключается в том (и мы всегда должны придерживаться этого, рассуждая о Песне песней), что мы выступаем как невеста между двумя явлениями Христа. Иначе иудеи. Они имеют откровение, что должны были стать этой невестой перед его первым приходом; но они отвергли его и поэтому никогда не займут место его невесты, когда бы Он ни пришел. Господь покинул их, окутанных их собственным молчанием и непробиваемым неверием. Но все будет иначе, когда Он явится вновь. Следовательно, вы видите, что это следует из того, что принятие ими этих предстоящих отношений является чисто и единственно делом надежды. Невеста здесь не связана с женихом. Я объясню причины и представлю доказательство этого, когда мы подойдем к этому вопросу; и это является важным моментом, поскольку многие, не видя этого, истолковывали эти образы, на мой взгляд, весьма неизменным и неподходящим образом. Чистота этой поэмы совершенна; но чистота ее тем более совершенна, потому что невеста еще не состоит в связи с женихом. Вы никогда не найдете здесь ничего, что бы говорило о небесной невесте.

Когда мы взглянем на небесную невесту, то увидим, что существует та самая чрезвычайно важная разница, - мы вступаем в отношения с Христом после его первого пришествия и перед вторым. Вследствие этого мы находимся в самом исключительном положении, какое только может занимать душа на земле, потому что теперь Святой Дух объединил нас с ним. И не совсем верно то, что для этого недоставало последнего члена тела Христа, но все же мы составляем его тело. Мы находимся в самых тесных отношениях с Христом. Мы поистине рассматриваемся как члены его тела - каковыми мы не будем, а уже являемся.

Здесь прежде всего говорится вовсе не о невесте. Невеста в Песне песней ожидает его возвращения. Ничего не говорится о его возвращении. Здесь нет ничего подобного искуплению, то есть мы не найдем здесь никаких указаний на искупление. Мы не встречаем здесь никакого упоминания о силе Святого Духа, совершающего крещение в одно тело, или о том, что образует великое основание истины для собрания Бога. Ничего подобного мы здесь не находим. Вы видите, что в настоящее время мы пребываем в известных установленных отношениях с Христом и знаем, что его любовь настолько полно принадлежит нам, что даже когда мы отправимся на небеса, Он не будет любить нас больше, но мы насладимся ею полностью. Однако я повторяю, что мы уже являемся его телом и Он относится к нам как к его составляющим. Христос любит собрание и отдал себя за нас; и именно это используется здесь - этот самый образ - в обращении к мужьям и женам относительно их взаимоотношений. Ясно поэтому, что собрание находится в весьма необычных отношениях с Господом Иисусом Христом, и необычных в том плане, что существуют эти самые связи и, следовательно, теперешнее восприятие его любви, такое, какое не может иметь иудейская невеста, пока Он не явится на самом деле. И когда Он явится, эти самые отношения установятся между женихом и невестой, земной невестой, но не прежде.

Итак, если мы не поймем этого, то, я думаю, мы будем склонны получать не пользу, а вред от Песни песней. Позвольте мне сослаться на доказательство, которое обнаруживается здесь, испытания души, через которые проходит невеста. Она видит образ жениха, но Он исчезает. Она не поднимается, чтобы открыть дверь, и Он уходит. Не то же самое случилось с Господом? Разве Господь Иисус когда-либо уходил? Разве Господь когда-либо скрывал свое лицо от нас? Нет, никогда. Мы можем уйти от него; но не это главная суть Песни песней. Здесь говорится о том, что Он удаляется. Итак, я отрицаю, что в данном случае речь идет об отношениях Христа с собранием или со святыми, с индивидуальным объектом. Я отрицаю то, что сейчас Господь в каком-то случае может покинуть святых. Итак, вы увидите, что это становится очень важным, поскольку люди могут смотреть на Песню песней и не видеть, что существует разница. Хотя есть много общего, что характерно для нас и для иудейской невесты, но есть и существенная разница, проявляющаяся особенно в том, на что я в данный момент ссылаюсь. Совершенно очевидно, что мы можем обмануться в наших отношениях. Мы можем отнести на счет божественной верховной власти то (а люди так и делают в данном случае), что на самом деле является результатом нашего собственного неверия, и таким образом мы сваливаем вину на него вместо того, чтобы принять позор на себя. Это есть единственная причина и действительно единственное препят ствие. Ибо, несомненно, она исходит из небрежности, допущенной невестой.

Но дело в том, что в Песне песней не рассматривается установление подобного рода связи. Она всецело лишь предвосхищается, поэтому видно, что идея подобного рода о раскрытии тайны любви, которой исполнена еще не установленная связь, глубоко ошибочна. Речь идет не о том, чтобы поведать другому народу, какова установленная связь. В этом заключена более глубокая и достойная цель. Речь идет о том, что Господь готовит невесту к этим отношениям. Именно Господь действует с присущим ему совершенным милосердием по отношению к грешному Иерусалиму и дает Иерусалиму знать, что Он, рыдая над ним, любит его, что Он проливал ради него не только слезы, но и свою кровь (ибо Он умер за этот народ), что этот благословенный Спаситель будет воздействовать на их души своим собственным Духом, чтобы воспитать их и сделать достойными такой же совершенной любовью, какой Он любит их. В этом и заключается главная суть Песни песней.

Согласно этому, все великолепие данного произведения заключено в той любви, которую выражает Христос (но не Иерусалиму), в той любви, какую Христос формирует в их сердцах, чтобы они научились любить его еще до того, как будет установлена связь с ними. С нами Он действует совершенно иначе. Мы приняты как самые несчастные из грешников; мы обращены, мы приведены к Богу как чада Бога; нам дано прозрение, чтобы мы поняли тот замечательный факт, что мы составляем тело Христа, что мы являемся невестой Христа и находимся теперь в самых близких (какие только могут быть) отношениях с Господом Иисусом. О, это высшая благодать! Высшая благодать, и ничто другое; тогда как случай с невестой, о которой говорится в Песне песней, совсем иной. Израильтяне прекрасно знали, что должны стать этой невестой Господа. Они знали из пророчеств и псалмов, что именно это место они должны занять. Но, увы, тогда они согрешили; они отвергли его. Разве они не прогнали его прочь? Обратит ли Он вновь свой взгляд на них? Вот в чем вопрос, как видите; и на этот вопрос мы находим ответ в Песне песней. Там содержится ответ Господа, но это и их собственный Мессия.

И здесь я должен объяснить одну замечательную особенность этой книги, которую не всегда замечали. Соломон написал Притчи, Соломон написал книгу Екклесиаста, Соломон написал книгу Песня песней. В своих притчах он, как правило, использует слово“Иегова”*. Я не осведомлен в том, что слово“Бог” встречается более, чем один раз (гл. 25, 2) на протяжении всей книги Притчи; хотя мы могли бы сравнить также главы 2, 5. 17; 3, 4; 30, 5. 9. Таким образом, мы видим, что слово “Бог” не является характерным для этой книги. Характерным для нее является слово“Иегова” *, мудрость, которую Он предусматривает для людей в установленной связи с собой. Поэтому слово “Иегова” * используется во всей этой книге.

Тот же самый автор написал книгу Екклесиаста; но удивительно, что в ней никогда не встретишь слова “Иегова” *. Я не знаю случая, чтобы оно встречалось там. Это слово не является характерным для данной книги. Как правило, там мы встречаем слово“Бог”. Я не имею в виду, что вы вообще никогда не найдете там слова “Иегова” *. Я специально не искал его там. Возможно, это слово кому-нибудь там и встретится; я не могу категорически утверждать этого; но одно могу сказать: это слово не является там характерным. Ведь вы должны помнить, что, как говорится, нет правила без исключений, и всегда есть какая-то великая сила в исключении, доказывающая это правило, потому что само это выявляет поразительную истину, тем более ясно указывающую на то, что это вовсе не правило.

И теперь мы рассматриваем еще одну книгу Соломона, и в этой книге не встречается ни слово “Иегова” {Прим.ред.: в русском переводе Библии - “Господь”}, ни слово “Бог”. Несомненно, на это у автора должны быть какие-то очень веские причины; один и тот же автор не просто представляет нам нечто боговдохновенное и что-то такое, что не является боговдохновенным. Мы читали, что Соломон написал тысячу пять песней, не так ли? Во всяком случае он написал великое множество песен. До нас не дошли все те песни, которые он написал. Но до нас дошла эта книга - Песня песней. Знаете ли, даже когда авторы писали под действием внушения, Бог не сохранил все ими написанное, а толь ко то, что отвечало намерениям и целям Писания. Пусть все остальное было совершенной истиной и было вполне хорошим, но только то, что составляло божественные намерения в Библии, - только это Он сохранил. Ибо божественное провидение предусмотрело, чтобы Библия была полной, чтобы в ней не было ничего лишнего. Библия совершенна. Написать еще одну главу сверх того, что было необходимым согласно божественной цели, значило бы испортить Библию. В ней не должно было быть лишнего слова. Но, с другой стороны, нельзя было и пропустить ни одного слова. Бог сохранил в ней именно то, что было необходимо.

Но я позволю себе заметить, что вы все слышали о неразумности неверия, распространенного в Германии. К сожалению, мне придется сказать о неверии богословов. Вы все слышали, я думаю, о пагубном влиянии этого ужасного явления, о том, что они таким образом подходят к Библии со своими собственными мнениями. Иногда они встречают слово“Бог”, иногда - “Иегова” *; и на этом основании они приходят к выводу, что два разных автора писали эти книги - разные цели, разное время, разные страны, разные люди. Давайте разберемся, в чем здесь дело. Один и тот же человек написал все те книги, о которых я уже говорил. В одной характерным словом является “Иегова” {Прим. ред.: в русском переводе Библии - “Господь”}, в другой - “Бог”, в третьей мы не встречаем ни то, ни другое слово. Почему же так? Почему в последней его книге не встречается этих слов? Цель ясна по той же самой причине, что, озаглавив книгу “Песня песней”, Соломон начинает ее словами: “Да лобзает он меня...” Мне нет необходимости говорить, что это несравненно лучше само по себе, чем что-либо еще, что можно было бы предложить. Разве лучше будет, если скажем: “Да лобзает меня Господь”? Любая возрожденная душа отвергла бы подобное. Нет, конечно нет. Такое бы не подошло здесь. Будет правильным сказать: “Да лобзает он меня...” Как замечательно!

“Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина”. Разве Он не Господь или не Бог? Несомненно. Он Бог; но Он и человек: Он их собственный Мессия. Таким образом, мы видим красоту этих слов. Это тем более поразительно, потому что вместо того, чтобы сказать “да лобзает меня Мессия”, невеста говорит то, что более подходит здесь. Существовал только один предмет любви. Поскольку она и была его предметом любви, то и Он был предметом ее любви, ибо в этом вся суть; и ей нет необходимости говорить, кто это. И, на самом деле, разве это не прекрасно? “Да лобзает он”. Здесь не может быть ошибки. В этом мире есть многие, но был только Он один, и этого одного она так обидела, ему отказала, его отвергла и им пренебрегла. “Да лобзает он меня...” И она это чувствовала, и была ли необходимость называть его? Не было другого такого ни на земле, ни на небесах, которого бы она еще так желала, как его. “Да лобзает он меня лобзанием уст своих!” Несомненно, в этом выражена самая нежная приверженность, и в этом вся суть. Могла ли она не желать этого? Она пылко желала именно его, но возникает мысль, что она потеряла то, что так желала. Она полагала, что этого не могло быть. О, если бы Он только мог ответить! И это тоже так прекрасно! Видите ли, Израиль должен был обратить свою душу к Богу, и Господь твердо настаивает на этом. Он намерен благословить Иерусалим; и Он благословит его. Присущая ему тайная благодать свершит это. Но сначала иудеи должны произнести одну фразу, как Он сказал (будучи отвергнутым и с покорностью приняв это здесь, на земле) в том же самом евангелии, на которое я уже ссылался, в евангелии по Матфею, - “доколе н е в о с к л и к н и т е”. Он оставил дом пустым и назвал его “домом вашим”. Дом этот больше не был “домом Отца” (Иоан. 2, 16), как и не был домом Господа; но, говоря о храме, Он замечает: “Се, оставляется вам дом ваш пуст [и добавляет]: не увидите Меня отныне, доколе не воскликните: благословен Грядый во имя Господне!” Это Он; Он единственный. Это Он - Грядый во имя Господа. Но заметьте, Он все же говорит: “Воскликните”. А что же они, иудеи, которые тогда собирались распять его? “Отче! прости им, ибо не знают, что делают”. И это ответ на вопрос. Это, наконец, и есть проявление милосердия. Как долго они ждали его! Но теперь настало время, установленное время : милость явлена Сиону; назначенное Богом время настало; и как слуги его находят удовольствие в его камнях , и даже прах драгоценен в их глазах, так теперь душа желает тех отношений, которые казались уже утраченными и которые должны быть обретены вновь. О, если бы она могла обладать им! Но она отвергла его. И это составляет вступительные слова. И она всем сердцем желает, чтобы Мессия явил ей свою любовь - тот, по отношению к которому она явила такое презрение и такую ненависть.

“Ибо ласки твои лучше вина. От благовония мастей твоих имя твое - как разлитое миро”. Здесь мы видим, что не может быть никаких недоразумений относительно Соломона или относительно того, что в историческом плане может вызывать сомнения. Есть только один, которого можно здесь назвать, один, способный занять это место. И речь здесь идет о более великом, чем Соломон. “Имя твое [как говорит невеста] - как разлитое миро; поэтому девицы любят тебя”. Ничего не может быть более святого, ничего не может быть более чистого, чем ее любовь, которая тихо высказывает желание своего сердца, чтобы Он только явил cвою любовь к ней. “Поэтому девицы любят тебя”. Кого она подразумевает под словом “девицы”? - Тех, на которых моральное разложение общества не оказало пагубного влияния в то время. В этом месте Песни песней подразумевается благочестивая душа Израиля, ибо таковой были наделены истинные израильтяне; они и станут истинной невестой, когда настанет день творить добро, во времена чрезмерного нравственного разложения и отступничества.

Именно это она теперь высказывает, именно это она теперь ценит. Появятся и другие, обладающие тем же самым званием. Мы увидим это в Откровении. Мы увидим подобных людей, например, в 14-ой главе этой заключительной книги (где нам представлена сцена последних дней, после того, как собрание отошло, после того, как небесная невеста воз несена на небеса, ибо Бог еще не закончил благословение), увидим сто сорок четыре тысячи человек на горе Сион; и как они представлены? О них сказано, что они не осквернились. То есть они представлены так, как говорит о них невеста в Песне песней. “Поэтому девицы любят тебя”. Это те, что не были развращены идолопоклонством и злом тех дней; и она радуется тому, что она не одинока, что будут и другие,

Иерусалим, благочестивые среди иудеев, будут не единственными в тот день. Они, несомненно, будут очень выделяться, и Господь будет бдить над ними и благословит их. Некоторые из них даже погибнут. Некоторые из них в те дни прольют свою кровь ради истины. Но совершенно очевидно, что есть и соделатели. Очевидно, что есть и чистосердечные, то есть те, кого невеста называет “девицами”. Поэтому она не описывает нам то, что мы знаем теперь. Мы не говорим так. По-видимому, земная невеста могла говорить о девицах, и говорить о чистосердечных вне ее самой. Почему? Да потому что небесная невеста включает в себя всех благочестивых на земле. Разница, как вы видите, весьма ясна. Когда наступит день Господа, то появится особый объект, но не единичный, поскольку теперь небесную невесту представляют все, кто принадлежит Христу. Они все из одного тела. Но об этом мы сейчас не будем говорить. Я упомянул это только ради того, чтобы вы надлежащим образом поняли эту замечательную книгу.

“Влеки меня, мы побежим за тобою”. И опять, заметьте: “Влеки меня, мы побежим за тобою”. Она нисколько не завидует тому, что и другие станут наслаждаться его любовью. Она, несомненно, займет особое место; но она радуется, что и те другие, не оскверненные злом этого мира, предстанут ценными в его глазах. И такими они предстанут; но этого не могла утверждать церковь. Церковь не могла бы смотреть на иудеев, или магометан, или на другие народы, населяющие землю, как на таковых и называть их чистосердечными или характеризовать их как девиц, возлюбивших Господа Иисуса, ибо фактически они не являются честными и не любят его; и в целом положение дел здесь, как видите, иное. Такого не могло быть.

Но, я повторяю, это меняет дело, когда становится истиной. Соответственно, я полагаю, что это помогает по-настоя щему понять значение Песни песней. Если правильно понять ее, то мы увидим, что она обращена к сердцу иудейской невесты, которая опять устремилась к Мессии - жениху - еще до его прихода, сердце ее готово к этому; поэтому было бы неправильным предполагать, что иудей будет обращен, когда Христос явится в славе. Нет, то будет день, когда невеста будет принята. То будет день, когда будут установлены брачные отношения. Этот день еще не наступил. Этот день еще должен начаться. Тени должны исчезнуть. Но на протяжении всей Песни песней еще не наступил день, и тени все еще на своем месте. Но это время наступает. Она полностью сознает это, и Господь заставляет ее понять это. Именно Он дает ей знать об этом. Как мы вскоре поймем, этот день еще не наступил. Она готовится к нему. Вот это мы и узнаем.

“Влеки меня [говорит она], мы побежим за тобою; - царь ввел меня в чертоги свои, - будем восхищаться и радоваться тобою, превозносить ласки твои больше, нежели вино; достойно любят тебя!” Она предчувствует то, на что надеется, но она еще не там. Она ищет это в речах веры, но мы должны как следует помнить, что брачный пир еще не начался. Она предопределена быть невестой. Она должна все более и более отличаться от других, говоря, что должна стать невестой и занять свое место, все больше и больше утверждаясь в слове, в том, что она действительно такова. Но связь еще не установлена до конца. Именно об этом и говорится в данной книге. Речь идет о подготовке невесты к предстоящему браку.

Теперь она обращается к самой себе. Здесь она рассказывает о другом. “Черна я”, - говорит она. Это первое, что она говорит о себе. “Черна я, но красива”. Она осознает то, что сотворил закон. Она не отрицает пагубности закона, но первое, о чем она говорит, - это о своем собственном позоре. Она признает поэтому, как ничтожна она по сравнению с тем, кого она так желает. Он весь светел, а она черна, хотя и может добавить “красива”. То есть она полностью признает, что нуждается в милосердии. Она признает, что полностью зависит от милости Бога, и это тотчас же напоминает сказанное в Псалмах. Есть две вещи, которые характеризуют благочестивых Израиля, и вы их найдете в Псалмах. Во-первых, это ощущение необходимости милосердия; во-вторых, стремле ние к справедливости - истинная чистота души. Они чисты и честны, но больше всего они уверены в его милосердии. И вы постоянно встречаетесь с этим. Милосердие и справедливость постоянно пребывают рядом, но первое, о чем говорит Израиль, так это о милосердии. Первое, о чем говорит Бог, взглянув на них, - об их чистоте, если можно так выразиться. Израиль же прежде всего говорит о его милосердии. И здесь мы видим это. Невеста называет себя “черной”. Она признает это. И это действительно честность (прямота) души; но это происходит еще и потому, что она уверена в его милосердии, потому и позволяет себе сказать “черна я, но красива”.

Обратитесь к псалмам 25 и 26 и обнаружите именно это. В псалме 25 благочестивые в тот день признают свои грехи; и что же они говорят о себе? “Прости согрешение мое [почему?], ибо велико оно”. Как замечательно слово, обращенное к Богу! Они не могли обратиться с таким словом к человеку. Если бы преступник попросил допрашивающего его судью простить ему злодеяние, потому что оно велико, то, несомненно, все присяжные были бы удивлены самонадеянностью этого человека. Но то, что показалось бы самонадеянностью миру и человеку, является именно доверием верующего. Бог возвращает душе, что обратилась к нему, прямоту души в признании и исповеди своих грехов, и поэтому происходит не просто очищение от грехов, но и очищение от всякой несправедливости. А это совсем другое дело. Это, несомненно, труд по формированию души. Душа очищается от коварства. И это не сокрытие греха. Это чистота души, достигнутая через веру в божественное милосердие. И что же в данном псалме дало уверенность в таком милосердии? Над этим стоит задуматься! Что предшествовало ему? - Псалом 23. В подобных вещах существует порядок. Мы не должны думать, что псалмы расположены в беспорядке. Сам Бог расставил их по местам, и написаны они были под внушением Бога. Они могли быть написаны совершенно в разное время, и я вовсе не думаю, что они были написаны в том порядке, в каком расположены в Библии; но они упорядочены и расположены в божественном порядке, и слова, из которых они составлены, тоже от Бога. Вы не могли бы изменить место ни одного псал ма, не исказив истины. Это было бы подобно тому, как если бы вы оторвали листок от самого красивого растения и оставили бы пространство, заметное для любого, кто знает, каким должно быть это растение или каким оно действительно было согласно его божественному строению.

И здесь мы видим то же самое. Божественное милосердие предает Христа на крестные страдания, к признанию своих(?) грехов, так что они могут сказать: “Ради имени Твоего, Господи, прости согрешение мое, ибо велико оно”. В этом и кроется истинная причина. Величие этого явления, несомненно, требует подобной жертвы, но перед лицом такой жертвы просят о снисхождении не потому, что грех невелик, но, напротив, потому, что он так велик. Далее, в 26-ом псалме тот же самый Дух Христа, ведущий к признанию греха, ставит во главу угла абсолютную непорочность, беря за основу ненависть ко всякого рода собраниям злых или общению с теми, кто не боится Бога; призывает к омовению рук в невинности, окружая таким образом его жертвенник. Все это взаимосвязано.

Поэтому тогда она была “черна, но красива”; но я не сомневаюсь, что ее чернота относится к чему-то другому, а не является просто чернотой падения, чернотой изъянов, чернотой грехов; это чернота страданий. И Господь тоже почувствует это. Господь скажет в тот день: “Иерусалим вдвойне пострадал от руки Бога за свои грехи. Невеста страдала достаточно. Я не позволю ей больше страдать. Она пострадала в два раза больше, чем должна была пострадать”. Господь защитит несчастный и грешный Иерусалим в тот день и не допустит, чтобы он и дальше страдал. Итак, когда Иерусалим признает это, будь это его собственная вина или те жестокие гонения, которым он подвергался, неся справедливое наказание за свои грехи, то таким будет его положение - “черна, но красива” через благодать. “Дщери Иерусалимские! черна я, но красива, как шатры Кидарские”, которые, я полагаю, олицетворяют одно, а завесы Соломона во всей их красе олицетворяют другое. “Не смотрите на меня, что я смугла, ибо солнце опалило меня”. Именно это ясно подтверждает мысль о том, что Иерусалим был опален бедствиями, пройдя, как мне кажется, через все испытания. “Сыновья матери моей разгневались на меня, поставили меня стеречь виноградники, - моего собственного виноградника я не стерегла”.

Иерусалим имел высокие помыслы. Именно иудеи заняли положение поводырей слепых и наставников невежественных. Они должны были стать великими свидетелями среди других народов, племен, языков, но - увы! На деле оказалось, что они далеко не оправдали своего отношения ко всему миру, не стали благословением каждому народу под солнцем. Как говорил Авраам, все племена земли должны получить благословение, однако иудеи не сохранили своего собственного виноградника. Они не сохранили собственного благословения. Они не исполнили того, что Бог повелел им даже в отношении их путей пред ним, тем более они не стали светом всему миру.

“Скажи мне, ты”, - теперь после разговора с дочерями Иерусалима ее душа обращается к предмету ее любви. “Скажи мне, ты, которого любит душа моя ”. Она действительно любит Мессию, и Дух Бога вкладывает в ее уста слова, которыми она заговорит в тот день. Они станут ее собственными. Эти чувства действительно зародятся в ее душе. Как милостив Господь! Ведь они зародятся не от ее действий, а от ее веры. Она не сама стала такой, но его милосердие дает ей эти самые утешительные слова, если позволите мне сослаться на книгу пророка Осии (гл. 2, 14), слова, относящиеся, как я полагаю, приблизительно к тому же времени. Поэтому она и обращается к нему: “Скажи мне, ты, которого любит душа моя: где пасешь ты [она хочет найти его]? где отдыхаешь в полдень? к чему мне быть скиталицею возле стад товарищей твоих? ” Теперь мы видим, что поскольку она страстно желала этих отношений с ним и что Он желал явить ей свою любовь к ней, то она очень хочет вести себя так, как подобает в таких отношениях. Она долго странствовала среди других народов. Она устремлялась вслед за идолами, блудодействовала с другими, как горько и сурово, но правдиво говорили пророки. Теперь же ее сердце принадлежало одному ему - тому, кого любила ее душа.

И ответ приходит от него: “Если ты не знаешь этого, прекраснейшая из женщин, то иди себе по следам овец”. Это и был правильный путь! Дело теперь заключалось в том, чтобы следовать путями Слова Бога. “Иди себе по следам овец [тех, которые проторили этот путь прежде нее и были овцами Господа] и паси козлят твоих подле шатров пастушеских”. Держись свидетельства Слова Бога - того, что Бог открыл в своем собственном Слове: держись тех, кого Бог поставил пасти его стадо. Короче говоря, ей было велено прилепиться к его Слову прежде, чем она узнает, что его душа обращена к ней, прежде, чем она докажет ему свою любовь. Ответ приходит от него самого. Она, несомненно, поступит так, как ему угодно. Таково предположение. Она подчинилась теперь его слову, и это удивительным образом вселяющее надежду слово исходит от жениха.

“Кобылице моей в колеснице фараоновой я уподобил тебя, возлюбленная моя. Прекрасны ланиты твои под подвесками, шея твоя в ожерельях; золотые подвески мы сделаем тебе с серебряными блестками”. Таковы, как мне кажется, были первые слова жениха, но не все понимают, что именно Он хочет сказать ей. Она же все поняла, и сразу же последовал ответ, идущий из глубины ее сердца: “Доколе царь был за столом своим”. Вы видите, что она называет его истинным именем. Она говорит о нем как о царе. Она хорошо осознает эти отношения. Таковы ли отношения Христа к нам? О царе ли мы говорим сейчас? Я слышал, что его величали таким титулом. Я думаю, что даже христиане еще не перестали говорить о Господе Иисусе как о царе. Мы привыкли воспевать его так (и я полагаю, что в этом мы не видели большого вреда): “Наш пророк, священник и царь”. В Писании о нем так не говорится. Писание никогда не называет его нашим царем, и даже в книге Откровение не говорится о нем подобным образом. Там “царь святых” должен стать “царем народов”. Что бы там ни было, в этом нет никаких сомнений. Но здесь она говорит о нем не как о царе народов, но как о царе. В каких же отношениях Он представляется ей? Она видит его царем народа Бога - царем Израиля. Именно это она видит со всей ясностью. “Доколе царь был за столом своим [то есть Он еще не явился], нард мой издавал благовоние свое”. Она хорошо сознавала, что Господь действовал в ее душе, и она никоим образом не противилась этому. Она может говорить с чистой совестью, и ее душа совершенно уверена в том, что в ней созрел плод божественного милосердия.

И теперь она говорит, кем Он был для нее: “Мирровый пучок - возлюбленный мой у меня, у грудей моих пребывает”. Этими словами она выражает свою любовь к нему. И вовсе нельзя полагать (однако некоторые находят это уместным), будто бы здесь речь идет о действительных, уже установленных отношениях. Ведь эти отношения еще не установлены, еще не настало время для них. Но это всего лишь выражение ее совершенной радости: она восторгается тем, кто любит ее:“Как кисть кипера, возлюбленный мой у меня в виноградниках Енгедских”.

Заметьте теперь, какой отклик это выражение любви к нему вызывает у Господа! “О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна!” Это не значит, что Он пришел, ибо Он еще не явился; но есть слова, которые Бог доводит до ее сознания, и если она примет всей душой эти слова и выразит любовь своей души к Мессии, то Бог истинно даст ей понять, что и Он любит ее. Что же Он говорит о ней? О, какая это благодать! Он не говорит ей “люблю тебя”, но - “о, ты прекрасна, возлюбленная моя..!” Это может увидеть в ней глаз любящего, и, возможно, никто другой в этом мире не увидит этого. Я уверен, что в это время будет явлено благочестие, взращенное в верующих иудеях. Я думаю, что и они по-настоящему страдали, страдали за свою веру, но это его слова, и как они благословенны! Они совсем иначе прозвучали бы в устах кого-то другого! “О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные”. Они говорят, конечно, о благопристойности той, которая должна быть его невестой. Теперь она отвечает ему: “О, ты прекрасен, возлюбленный мой, и любезен! и ложе у нас - зелень; кровли домов наших - кедры, потолки наши - кипарисы”. То есть это не какой-то обычный шатер, который можно разобрать. Ей потребуется надежная обитель, когда царь придет и признает ее своей. Она ищет все, что находится в таком же устойчивом положении и что послужит его славе здесь на земле. Именно так это и будет.

В следующей главе, о которой я скажу несколько слов, прежде чем закончить лекцию, мы читаем: “Я роза {Прим. ред.: в русском переводе Библии - “нарцисс”}”. Вполне вероятно, что это не совсем роза. Это слово встречается только в двух отрывках Писания {Прим. ред.: в русском переводе Библии - “нарцисс”}; и хотя некоторые будут шокированы, услышав это, я полагаю, что в обоих отрывках (в данном случае, а также там, где сказано: “Пустыня... расцветет как роза {Прим. ред.: в русском переводе Библии - “нарцисс”}”) имеется в виду, скорее, нарцисс, нежели роза. Как бы там ни было, это не столь важно; но я думаю, что нарцисс больше здесь подходит, потому что она сама подразумевает именно его. Но, хотя роза это в высшей степени красивый душистый цветок, я не думаю, что она выразилась бы именно так. Если бы Он называл ее так, я бы мог еще понять это; но нарцисс не в коей мере нельзя сравнить с розой; каждому понятно, что она не претендует на большее, чем является, потому и говорит о себе как о “нарциссе Саронском”, как о “лилии долин”. Она занимает скромное положение. Оно пока не столь приметно. Однако она вскоре собирается занять прославленное положение, но пока она только, как сказано, лилия долин. Я думаю, что этот факт подтверждает ту мысль, что она не саронская роза - чрезвычайно заметная и бросающаяся в глаза, а, скорее, отшельница, замкнутая и скрытая.

И вот что Он отвечает ей: “Что лилия между тернами”. Он подхватывает ее слова о лилии - “лилия между т е р н а м и”; именно таким образом Он сравнивает ее с другими. И она окружена теми, кто явно противоположен и ненавистен ему и кто будет брошен в огонь, когда Он явится. “Что лилия между тернами, то возлюбленная моя между девицами”. Таков ответ жениха; а вот что она говорит, продолжая его речь: “Что яблоня [или дерево лимона, то есть самое изящное и великолепное из всех деревьев, каким не может быть яблоня] между лесными деревьями, то возлюбленный мой между юношами. В тени ее люблю я сидеть, и плоды ее сладки для гортани моей. Он ввел меня в дом пира, и знамя его надо мною - любовь. Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви. Левая рука его у меня под головою, в правая обнимает меня”. И все же это не значит, что Он пришел. Это просто любовь, которую Он явил ей, милосердие, которое Он излил на нее, ощущение ею его любви даже теперь, хотя она страстно желала всего по его слову.

И вот мы находим важную, ключевую фразу к пониманию Песни песней: “Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно”. Эта фраза встречается в книге несколько раз, и я думаю, это есть исчерпывающий ответ тем, кто предполагает, что книга просто состоит из нескольких коротких песен, следующих одна за другой без всякого определенного порядка. Это не так. Существует строгий порядок, и не только в последовательности песен, но и в их развитии. Установлено, что это заклинание дается трижды (есть и еще одно небольшое заклинание, которое можно считать четвертым, но оно не совсем такое). Оно встречается во второй главе, затем в третьей, и, наконец, - в последней, восьмой главе; так что из этого видно, что песни написаны в строго определенном порядке. Это также дает возможность подтвердить кое-что еще, на что я уже ссылался, а именно то, что Господь представлен здесь до своего брака с ней. Здесь, я думаю, показаны жених и избранная невеста. Здесь, конечно, используется слово“невеста”, но мы не должны думать, что эта свадьба уже имела место. Нет. Она ждет установления надлежащих отношений с ним. Она предчувствует их; благодать Господа снизошла до нее, и, конечно, ее душа жаждет этого. “Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, - говорит она тогда, - сернами или полевыми ланями”. Она указывает на этих животных, потому что они наиболее чувствительны к шуму, их легче всего спугнуть. Она говорит о своем нежелании, чтобы кто-то побеспокоил его; она хочет, чтобы Он покоился в той любви, которую предназначил для нее. Ибо как сладка и удивительна мысль о том, что Господь желает успокоиться в своей любви к Иерусалиму! Теперь я хочу обратиться к последней главе книги пророка Софонии и сошлюсь на нее с целью показать те скрытые звенья, которые связывают Песню песней с остальным Словом. Я уже указывал на Псалмы; теперь я обращаюсь к пророкам. Намерение Святого Духа таково: Он должен обрести покой в своей любви; и к кому Он обращается с этим призывом? К нам? Нет, к Иерусалиму. Мы ясно видим это, прочитав третью главу книги пророка Софонии.

Что же следует дальше? “Голос возлюбленного моего! вот, он идет”. Он еще не пришел. Он идет. И она это знает. “Голос возлюбленного моего! вот, он идет, скачет по горам, прыгает по холмам. Друг мой похож на серну или на молодого оленя”. Поэтому никакие трудности не страшны. “Вот, он стоит у нас за стеною, заглядывает в окно, мелькает сквозь решетку”. Я полагаю, что именно ее душа предчувствует, таким образом, его приближение и даже слышит его голос. Она не только говорит: “Голос возлюбленного моего”, но даже передает его слова: “Возлюбленный мой начал говорить мне: встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!” Ибо тем самым Он хочет заполнить ее душу уверенностью в его любви. “Встань возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди! Вот, зима уже прошла [долгая зима Израиля]; дождь миновал, перестал; цветы показались на земле; время пения настало, и голос горлицы слышен в стране нашей; смоковницы распустили свои почки [мы видим здесь ту же притчу о смоковнице, которую Господь упомянул в 24-ой главе евангелия по Матфею], и виноградные лозы, расцветая, издают благовоние. Встань, возлюбленная моя, прекрасная моя, выйди!” И Он призывает ее, чтобы затем самому услышать ее голос. Так Он думал о ней и жаждал, чтобы она узнала о любви к ней. “Дай мне услышать голос твой, потому что голос твой сладок и лице твое приятно”. Он также желает удалить все, что могло бы ей помешать. Он желал увидеть плоды в своем саду; ибо когда Он придет к своим собственным, то получит не только свой собственный народ, но и свое собственное поле деятельности - займет свое положение; и Он заботится обо всех, кто будет угоден ему по его скором возвращении. Поэтому Он предупреждает: “Ловите нам лисиц, лисенят, которые портят виноградники, а виноградники наши в цвете”.

И вот появляется другое ключевое слово Песни песней: “Возлюбленный мой принадлежит мне”. Такова первая мысль. Она прилагает ее к своей душе. Это еще не брачный пир, но это его голос, и Он успокоил ее, вселив в нее уверенность в его любви. “Возлюбленный мой принадлежит мне, - говорит она, - а я ему”. Она вступает в состояние подготовки своей души к свадебному пиру. “Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему; он пасет между лилиями”. Я повторяю, Он еще не занял свое место на престоле. “Он пасет между лилиями”. “Доколе день дышит”. Он еще не занялся - этот день, поэто му и не настал. Это еще не “Солнце правды и исцеление в лучах Его ”, которое должно появиться. “Доколе день дышит прохладою, - говорит она, - и убегают тени, возвратись, будь подобен серне или молодому оленю на расселинах гор”.

Но здесь я остановлюсь, чтобы, если Господь пожелает, продолжить говорить об этом и дать хотя бы общее представление об этой замечательно тонкой божественной книге.

Теперь мы подошли к главной части этой книги, и цель Духа Бога в этой ее части, как я понимаю, - показать нам те необходимые испытания души, через которые должна пройти невеста, чтобы духовно подготовиться для встречи с Господом Иисусом, царем в его грядущей славе.

Мы тотчас же видим, что существует очень ощутимое отличие от нашего положения. Должные проявления христианской души дают о себе знать, когда мы уже состоим в определенных отношениях с Господом Иисусом. С иудеями же происходит нечто иное. В данном случае речь идет о наивысшей благодати как в глубочайшем, так и в высочайшем ее проявлении, потому что Христос на небесах перед лицом Бога это не просто царь, не просто сущий на земле, как бы его ни превозносили и ни возвеличивали, но находящийся в новой небесной славе, абсолютно превосходящей все ожидания и надежды, вкушаемые ветхозаветным откровением. Это также носит глубочайший характер, потому что здесь речь идет не о ранее избранном народе, который являлся объектом отношений с Богом на протяжении многих веков и был благословен из-за того, что Бог возлюбил их отца Авраама.

Ничего подобного нет в отношениях с собранием Бога. Ибо там речь идет исключительно о благодати, действующей благодаря Христу перед лицом Бога и собирающей людей, которые прежде ни в коей степени не были связаны с Богом. Совсем не то происходит с иудеями. Он любим ими, как мы знаем, даже теперь, - любим ради праотцов. Они - враги, как известно, потому что не приняли евангелие, но любимы ради праотцов. И в этом вся причина. Хотя они будут вынуждены признать, что потеряли все и что благословение им дано только из милости, все же б ы л а та причина. Мы не можем утверждать ничего подобного. Мы действительно не имеем ничего, кроме того, что даровала нам благодать, даровала все вновь, даровала искренне и только от имени Христа и ради него. Возможны душевные испытания и для человека, который еще не приведен в надлежащее для христианина состояние, и можно подвергнуть собственную личность влиянию закона. Можно выявить свою явную слабость. Открытия такого рода могут иметь место, но их вовсе нельзя назвать обычными испытаниями христианской души. Это весьма полезные испытания души, которая еще не нашла успокоения; но христианин в истинном смысле этого слова - это тот, кто не только рожден Богом и остается верным божественному милосердию и благодати, но это человек, который пребывает в покое, который находится в мире с Богом. Может быть, и среди христиан могут встретиться люди, поступающие недостойно. Но мы не затрагиваем этот вопрос, когда говорим и думаем о христианине. Мы можем коснуться этого, когда обсуждаем определенного человека, чтобы наставить его на истинный путь и привести его к здоровому образу жизни; но если мы говорим о христианине, то должны думать о нем согласно тому, что думает о нем Бог. Если он не соответствует божественному намерению, то следует попытаться удалить все препятствия (то, что мешает ему соответствовать божественному критерию); необходимо взращивать те чувства, что от Бога, укреплять свою веру в него и с помощью Слова Бога бороться против всего, что мешает. Все это совершенно верно, но, по правде говоря, ни один человек не достигнет истинного состояния христианина, пока не утвердится (и утвердится вне всякого состояния) во Христе и не почувствует себя новым творением, не осознает, что все прежнее в нем осуждено. Я считаю, что ни один человек не станет настоящим христианином, пока не достигнет такого состояния.

Итак, ясно, что это нечто совершенно иное, чем то, что связано здесь с невестой. Если мы посмотрим на собрание, каким оно представлено в Новом Завете, то оно всегда предполагает такое состояние. Как нам уже известно, возможно и такое положение вещей, которое совершенно противопо ложно тому, что мы можем назвать теорией церкви или христианства. Но это не от Бога. Мы же, я повторяю, говорим о том, что соответствует божественным намерениям. Но Бог не рассматривает невесту в Песне песней в соответствии с этой идеей. Поэтому здесь мы сталкиваемся с внутренними переживаниями, присущими только ей, благословенными движениями души, благодаря которым рассматриваемая нами невеста должна духовно преобразиться, чтобы стать достойной царя в его славе. А здесь мы видим ее во тьме. “На ложе моем ночью искала я того, которого любит душа моя”. Это замечательное состояние. Именно о таком состоянии говорится в 50-ой главе книги пророка Исаии, когда ходят во тьме и не видят света. Но вместе с тем верят и надеются; более того, испытывают любовь ко Христу и не скрывают ее.

Итак, основная идея данной книги - это воспитание любви и дарование ей, питающей такие чувства (хотя что они для него?) и истинную, неподдельную любовь к возвращающемуся царю, уверенности в его любви, несравненно большей, чем ее чувства. Итак, ей необходимо это; она нуждается в этом еще больше, потому что вынуждена обернуться назад и увидеть и понять, что она “черна”, не просто красива, но черна. Она обязана увидеть, через что она прошла и почему такое случилось. Ибо без этого не было бы пользы, не было бы истины. Ибо без этого не могло бы быть постоянного благословения от Бога ни христианину теперь, ни иудею в будущем, ни кому-либо другому, далекому от истины. Без силы истины никогда не была бы явлена по-настоящему сила благодати. Всегда должна быть истина во внутренних частях, то есть мы всегда должны признавать то, какими мы на самом деле выглядим пред Богом или что мы совершили перед лицом Бога. Ничего не должно быть сокрыто между Богом и нашей душой. И это она должна почувствовать очень скоро. Несмотря на то, какой она была и какая она есть, душа, к ее удивлению, познает его любовь. Возможно, эта любовь не отличается тем небесным характером, какой, как мы знаем, имеет его любовь к нам, но тем не менее она обильна, удивительна и поистине божественна.

Итак, сказано: “На ложе моем ночью”. Возможно, была такая тьма. Он не пришел. Речь идет не о Господе, присут ствующем там. И эти образы использованы здесь, чтобы ясно показать нам, через что она проходит. “Ночью искала я того, которого любит душа моя [ибо теперь она совсем боится открыто признаться в этом], искала его и не нашла его. Встану же я, пойду по городу, по улицам и площадям”. Как будто бы там можно было найти Христа! Нет. На него нельзя смотреть как на шествующего по площадям и улицам - Он выходит из пустыни. Она знает и узнает, что именно оттуда явится Господь, отождествляя cебя с тем положением, из которого должен был выйти Израиль, тогда как улицы и площади вовсе не являются тем местом, где м ы познаем Господа.

Мы знаем Господа совсем иным, мы знаем его сущим на небесах. Это и есть надлежащий нам путь познания его, но она познает его в своих предчувствиях и в то же время углубляет свои познания его любви до того, как Он придет. “Искала его и не нашла его”. И в этом нет ничего удивительного: она искала его не там. Там его не могло быть. “Встретили меня стражи, обходящие город”. Стражи порядка; но что могли они сказать? Что они могли сделать? Она обратилась к ним: “Не видали ли вы того, которого любит душа моя?” Теперь она исповедуется. Она не только обрела любовь, но и призналась в ней даже стражникам, хотя это, возможно, было и не к месту. Но она признается. “Но едва я отошла от них, как нашла того, которого любит душа моя, ухватилась за него, и не отпустила его, доколе не привела его в дом матери моей и во внутренние комнаты родительницы моей”. То есть ее душа осознает его вступление в новые отношения с Израилем.

Во всех этих образах заключена великая сила. Матерью всегда является Израиль, согласно Писанию. Этого нельзя сказать о собрании. Собрание никогда не рассматривается как мать. Кому бы оно было матерью? Ни ей, ни христианам, разумеется. Этого нет. Собрание не является матерью христианам, и еще меньше является оно матерью Господу. И здесь, как видите, мы сразу же обнаруживаем те важные отношения, какие Бог открывает в своем Слове. Мать, как я уже сказал, - это всегда Израиль. Невеста, жена есть собрание. Мы действительно находим здесь невесту, но мы увидим, что она отлича ется в данном случае от матери. Мы не должны путать их. Мы не должны думать, что “мать” и “невеста” одно и то же. Крайне ужасным заблуждением в умах большой части христиан является то, что они полагают, будто мать в Песне песней и невеста являются одним и тем же лицом. Более того, грубое невежество заставляет их думать, что та и другая символизируют девственницу Марию. Они настолько откровенно невежественны, что даже среди язычников я не встречал такого развращенного невежества, каким является этот религиозный предрассудок католицизма. Вам покажется странным, что до такого дошли люди, имеющие и читающие Библию, знакомые с Новым Заветом, люди знающие, ученые и талантливые, возможно, даже обращенные, ибо этого я не отрицаю. И все же я констатирую простой и несомненный факт (что я на собственном опыте узнал и в чем убедился): дело здесь в заблуждениях, которые захватили и сковывают души в настоящий момент. Более того, души, испытывающие сильное стремление и желание к чему-то лучшему, чего они не могут найти в обычной протестантской вере, порывают с этим. Что за благодать, любимые братья, иметь истину и Слово его истины!

Итак, если вы загляните в 12-ю главу Откровения, то увидите, как прекрасна она и как утешительно для наших душ обнаружить, что книга, которая на первый взгляд не кажется ключом для понимания других отрывков Писания, на самом деле является таковым. Я полагаю, что большинство людей думают, что им недостает ключа к пониманию Откровения, но дело в том, что Слово Бога так прекрасно соткано в единое целое и так удивительно взаимосвязаны все части Писания, что если мы видим, что книга Бытие является ключом к Откровению, то также обнаружим, что Откровение часто помогает понять Бытие. И это действует весьма ободряюще, потому что именно Бог приучает свой народ не иметь идолов, что всегда очень опасно. Где бы это ни встречалось, среди живых людей или в Слове, великое дело - уметь не злоупотреблять этим, великое дело - открыто принимать помощь от всего, что Бог использует для своей славы и для благословения своего народа.

Глава 12-я книги Откровение ясно разъясняет это, ибо там мы видим женщину, и эта женщина в замечательной сла ве. Она облечена в солнце, под ее ногами - луна, на голове - венец из двенадцати звезд и. т. д. Итак, кто эта женщина? Мне не стоит повторять, что всегда поспешно говорят : “О, это собрание!” Нет, это не собрание. Ибо вы видите, что эта женщина рождает младенца мужского пола; и кто этот младенец? Ясно, что здесь нельзя ошибаться. Этот младенец, которому надлежит пасти все народы жезлом железным, - можно ли сомневаться в том, кто он? Это Христос, и никто другой. Христос и есть этот младенец. И мы поэтому тотчас же видим, кто эта женщина, потому что именно Христос определяет истинный смысл каждого человека и каждой вещи.

Пусть Он соприкоснется с моей душой! Пусть Он соприкоснется с любой душой повсюду. Как только вы воспримите Христа, то обретете истину. Я познаю свое собственное состояние, хорошее или плохое, когда устанавливаю связь с Господом. Также и вы можете узнать, кто или что перед вами, путем принятия Христа. Итак, вы рассматриваете данную главу с точки зрения Христа и видите Христа в образе младенца мужского пола и эту женщину, его мать. Кто она? Разумеется, не собрание. Собрание не является матерью Христа. Израиль, из которого вышел Христос, является матерью, как учит апостол Павел в 9-ой главе послания Римлянам; таким образом, вы видите, что то, о чем толкует Павел в 9-ой главе послания Римлянам, равнозначно тому, что символически изображает Иоанн в 12-ой главе Откровения, поскольку когда вы доходите до изображения собрания, то вам открывается и другое - невеста, жена Агнца. А это и есть собрание. Далее вы обнаруживаете еще одну женщину, но я не могу сказать вам, что она не та и не другая. Это женщина претендует на то, чтобы называться собранием, но это антисобрание. Поскольку явится мужчина, антихрист, то существует и женщина, которая есть антисобрание. Это Вавилон, Рим - великий центр Вавилона.

Тогда становится ясным, что она сжимает в своем духовном объятии: если можно так выразиться, она соединяет того, кого любит, и кто, несомненно, есть возвращающийся царь в дом матери, во “внутренние комнаты родительницы”.

“Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, сернами или полевыми ланями: не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно”. Я уже отмечал важность этого указания, которое время от времени повторяется в данной книге. Оно всегда дает новое понимание события или Господа, как это предчувствует сердце Иерусалима; ибо здесь следует помнить, что Иерусалим должен стать избранной невестой; и я под этим подразумеваю тот Иерусалим, который должен появиться в будущем. Не тот Иерусалим, сущий на небесах, не тот, какой он сейчас, но Иерусалим, который должен возродиться от Бога, тогда как Иерусалим на небесах - это великое новое творение во Христе. Здесь же речь идет об Иерусалиме, который должен стать избранной невестой царя, когда Он снова явится в этот мир.

“Кто эта, - сказано затем, - восходящая от пустыни как бы столбы дыма, окуриваемая миррою и фимиамом, всякими порошками мироварника? Вот одр его - Соломона”. Ничего нет яснее этого. Соломон не олицетворяет Христа в своих отношениях с с о б р а н и е м. Давид - возможно. Этим я не хочу сказать, что Давид постоянно олицетворяет его, но Давид может быть так возвышен, ибо он, по крайней мере, знал больше о страданиях Христа и имеет некоторое сходство с Христом, отвергнутым в том плане, в каком Соломон никогда не может быть отождествлен с ним. Соломон никогда не знал ничего, кроме славы: он был человек мирный. Вся его жизнь, так сказать, была исполнена света и славы. И ясно, что тот, кого она искала, не был страдальцем.

Итак, здесь показан не Агнец, отвергнутый на земле и прославленный в другом месте. Это и есть то, чего мы, христиане, ищем; и поэтому мы теперь желаем следовать ему, рады следовать за ним по его пути отвержения. Но в данном случае мы видим кое-что другое: мы видим прекрасную картину того, что должно быть, что принадлежит ему. “Шестьдесят сильных вокруг него, из сильных Израилевых. Все они держат по мечу, опытны в бою; у каждого меч при бедре его ради страха ночного”. Мы видим, что день еще не настал. Мы должны помнить это. Она вся в ожидании дня. Мы находим ее здесь, но это только видение ночи. Она на своем ложе; поэтому когда она выходит, то встает со своего ложа. Еще не день. День только ожидают, его ищут, на него рассчитывают, но он еще не настал.

“Носильный одр сделал себе царь Соломон из дерев Ливанских [речь опять заходит о царе]; столпцы его сделал из серебра [и это намек на милосердие], локотники его из золота [ божественная праведность, и она касается Израиля, а также и нас; речь идет вовсе не о человеческой справедливости и правде в какое бы то ни было время], седалище его из пурпуровой ткани [как и подобает царственной особе]; внутренность его убрана с любовью дщерями Иерусалимскими”. Излишне было бы говорить, что в основе всего этого - любовь. “Пойдите и посмотрите, дщери Сионские, на царя Соломона в венце, которым увенчала его мать его в день бракосочетания его, в день радостный для сердца его”. Это всего лишь предвидение. Он еще не пришел; но именно таким Он должен быть, когда явится ради нее. Таким образом, мы видим, что здесь изображен вовсе не тот, который был взят на небеса; здесь говорится не об этом, но о грядущем, грядущем на землю.

Здесь представлен венчаемый; и снова мы видим упоминание о матери, ибо ее сердце теперь изменилось к нему. Вообще никаких, никаких чувств даже со стороны Иерусалима, даже в ответ на его любовь к своей земной невесте. Напротив, если и была какая-то разница между Израилем в целом и Иерусалимом в частности, то Иерусалим был больше всех настроен против царя, против Господа Иисуса. Но когда придет тот день, то вновь появится его мать. Необходимо всегда помнить, что именно о его матери говорится в этих строках. Следовательно, здесь говорится не только о невесте.

Теперь, когда мы заглянем в Новый Завет, где говорится о небесной невесте, то услышим об Отце, но не о матери. Почему там говорится об Отце, а здесь о матери? Да потому, что в основе всего лежит нечто божественное. Отец - это Бог и Отец нашего Господа Иисуса Христа. Он же наш Бог и Отец. Но мать больше связана с природой. Отец Христа, являющийся источником всего, - единственный, дающий нам наше положение, и жизнь, и отношения, чего не может дать мать. Мы узнаем здесь отношения Израиля как матери, поэтому, я думаю, не должно быть сомнений со стороны всякого, кто готов признать свои грехи. Разумеется, я убежден в этом. Но я думаю, что все желающие обратиться к Слову Бога не должны сомневаться (что бы ни оставалось в их душе) в истинном смысле этой прекрасной книги.

Пусть никто не думает, что я имею в виду то, будто мы имеем права принять всю выраженную здесь любовь, ибо мы имеем на это право. Если Христос имеет или будет иметь такую любовь к ним, то гораздо большую к нам, ибо наша любовь в большей мере устойчива. Я имею в виду любовь, вытекающую из уже установленных (и установленных Богом) отношений. В случае с израильтянами это есть те отношения, которые должны были установиться. Я допускаю, что есть некоторая прелесть в возобновленных отношениях, но они не похожи на нашу любовь. Они чрезвычайно тесно связаны с надеждой, тогда как в нашем случае это совсем иное. Мы теперь осознаем любовь к нам Господа Иисуса, и нам не требуется проходить через испытания, чтобы узнать, что эта любовь распространяется на нас. Мы можем нуждаться в этих испытаниях. Если возникнут какие-то препятствия, то должны быть испытания, чтобы, пройдя через них, мы избавились от существующих препятствий. Но это совсем не обязательно для личности христианина.

В следующей, четвертой, главе мы видим, какие старания проявляет Господь, чтобы вызвать любовь в своем народе. И здесь мы имеем прекрасное обращение, исполненное веры, которая завладеет людьми в грядущий день. Они поймут, что именно Мессия сказал эти слова о них, и это совершенно успокоит их. “О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! глаза твои голубиные под кудрями твоими; волосы твои - как стадо коз, сходящих с горы Галаадской”. И, таким образом, Он останавливается на ее личном милосердии и красоте. Я не собираюсь, конечно, вдаваться в подробности этого, но все, что касается именно ее, я уже отметил. Речь идет не о ее делах: это не были ее дела, потому что это вовсе не успокаивает душу полностью. Мы не можем быть всегда делающими; и очень часто мы можем упрекнуть себя за ничтожность наших дел, и если эта любовь будет дарована каж дому из нас, и если эта любовь будет выражена, и выражена не как простое проходящее чувство или как что-то вроде этого, будет неизменной, неизменной Словом Бога, то как же благословенна будет душа, прозревшая, чтобы сказать: “Это Он обращается ко мне, эти чувства Он испытывает по отношению к нам”! Именно это достигнет их сердца и убедит их в тот день. Вы должны заметить эту разницу.

Она тоже говорит. Происходит взаимный обмен излияниями чувств между невестой и женихом. Но я укажу вам на одно весьма замечательное различие, а именно на то, что когда Он говорит, то всегда говорит ей; когда же говорит она, то говорит о нем, но н е ему. Именно так и должно быть. Каждый может ощутить уместность этого и как это подходит тем отношениям, в которых они состоят, потому что то, чего она желает, так это знать, что такой, как Он, такой святой, такой совершенный, может полюбить ее, которая (в самой первой главе) была вынуждена признать, что она была совсем иной. Все же по отношению к ней явлено милосердие, и она поняла это и не отрицала этого. Но еще она хотела знать, что чувствовал Он. И Он изливает свои чувства; Он дает знать ей о них.

В первой половине 4-ой главы жених говорит невесте, как прекрасна она в его глазах. В последней части главы мы видим кое-что другое, и вполне понятно, что речь идет об опасности, которая подстерегает ее, о всяческих ловушках и врагах, окружающих ее. Это подразумевается в словах: “Со мною с Ливана, невеста! со мною иди с Ливана!” И это становится еще более ясным, когда Он продолжает дальше: “Спеши с вершины Аманы, с вершины Сенира и Ермона, от логовищ львиных”.

В Писании нет ничего, что бы не носило благословенного значения и не обещало полной милости читателю Библии, полагающемуся на открытое Слово Бога. “От логовищ львиных, от гор барсовых!” Это явно есть символы величайшей опасности. Они означают, что она находилась, так сказать, в львином логове. И это действительно так. Эти образы показывают, что она находилась в окружении свирепых животных, которые готовы были наброситься на свою жертву. “От гор барсовых!” Итак, она была в барсовых горах! Но сказано: “Со мною иди”. Он призывает ее уйти, вселяет в нее надежду на спасение. И кто же Он? Разве Он не вправе сделать это? Может ли Он потерпеть неудачу? Нет, не может. Посему это не просто крик ее души. Но не в этом суть. Не она сама плачет из-за своих опасностей. Не она сама умоляет освободить ее от этой опасности - “от логовищ львиных, от гор барсовых”. Но именно Он чувствует за нее - тот, кто знает все это несравненно лучше ее. Именно Он говорит: “Со мною иди с Ливана!” И не видно никакого упрека.

Как она доберется туда? Она, удалившаяся от него! Как найти ее в барсовых горах? Был ли Он там? Вовсе не был. Отправилась ли она туда, чтобы найти его? Нет, она проявила упрямство. Нет, жестокосердная и неверующая, она отступила от живого Бога. И поэтому Иерусалим так страдал; поэтому иудеи были рассеяны по всему свету, и, даже рассеявшись по миру, они страдали, хотя они вновь вернутся в Иерусалим к тому времени, о котором говорится в данной книге. Они опять вернутся в знакомые места, хотя еще не обретут расположения Господа и не будут под его славной защитой. Отнюдь. Львы и леопарды все еще будут нападать на них, хотя они, возможно, и не будут больше рассеяны среди язычников, но львы и леопарды будут властвовать над ними. Они еще держали свою лапу, если можно так выразиться, над их головами. Ибо известно, что именно со зверем пророки сравнивали в своих пророчествах власть язычников. И я говорю об этом как о явном связующем звене между этой книгой и Псалмами; но Псалмы больше имеют отношения к отдельным случаям. Псалом 45 и, возможно, другие места, образуют своего рода связующее звено между книгой Псалмов и этой замечательной книгой Песня песней. В том псалме повествуется о невесте, о той самой невесте, о которой говорится здесь, в частности для того, чтобы помочь тем, кто не может должным образом осмыслить это.

Ну а затем Господь опять, во второй раз, обращается к ней, приглашая уйти от всех этих опасностей и всего зла, что вокруг нее. И снова Он говорит, что значит она для него. Удивительно прекрасные слова произносит Он здесь после того, как говорил о ней как о пребывающей в логовище льва и барсовых горах. И все же Он говорит: “Сотовый мед каплет из уст твоих, невеста; мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно благоуханию Ливана!” Это сказано как раз в том же духе, в каком об этом говорится в пророчествах, только немного сильнее. Иными словами, в то время, как Иерусалим будет на самом деле отвергнут как неверная жена, Господь воззрит на нее, скорее, как на скорбящую вдову. И Он не будет упрекать ее как отвергнутую и грешную женщину, но скажет о ней с нежностью и милосердием как о вдовствующей в печали и скорби.

Затем, в следующей, 5-ой, главе мы видим, через какие еще испытания проходит она, особенно во втором стихе. Первый стих, скорее всего, относится к предыдущей главе.

“Я сплю”. И это все еще та же самая мысль - ночь. “Я сплю, а сердце мое бодрствует; вот, голос моего возлюбленного, который стучится: отвори мне, сестра моя, возлюбленная моя, голубица моя, чистая моя!” Он является не наяву. Это видение проходит через ее душу. Это то, что она созерцает как бы в ночных грезах. Это еще не его приход утром. Вовсе нет. Он явится безоблачным утром, но, я повторяю, мы всегда должны помнить, что утро еще не настало. Следовательно, это то, что проходит через ее сердце, которое наполнено страстным желанием, чтобы Он вернулся ясным днем. Поэтому здесь она словно слышит его голос, и она показывает, что ее сердце еще совсем не готово к его возвращению, и эти слова звучат как извинение: “Я скинула хитон мой; как же мне опять надевать его? Я вымыла ноги мои; как же мне марать их? Возлюбленный мой протянул руку свою сквозь скважину”. Он все еще взывал к ней и этим призывом пытался вызвать в ней чувство самоосуждения. Она говорит, что Он медлит, что Он не сразу отворачивается от того, кто платит злом за его любовь. “Возлюбленный мой протянул руку свою сквозь скважину, и внутренность моя взволновалась от него”.

Но были истинные чувства, хотя и не было достойного ответа на его любовь. “Я встала, чтобы отпереть возлюбленному моему, и с рук моих капала мирра, и с перстов моих мирра капала на ручки замка. Отперла я возлюбленному моему, а возлюбленный мой повернулся и ушел. Души во мне не стало, когда он говорил; я искала его и не находила его; звала его, и он не отзывался мне”. И это был справедли вый упрек Израилю, упрек Иерусалиму. Это заставило ее почувствовать, что поглощенность собой или своими обстоятельствами, недостаток душевной бодрости, чтобы встать и встретить его, должны были стать упреком ей; и поэтому теперь она ощутила, она почувствовала, что совершила нечто противное его любви, и она идет и зовет его и снова ищет его. “Встретили меня стражи, обходящие город, избили меня”. Теперь, как видите, дела обстоят еще хуже. В прошлый раз стражники не могли указать ей, в каком направлении искать ей того, что любила ее душа, а теперь они избили ее; ибо зачем она вышла в город ночью? И поэтому они избили ее. “Сняли с меня покрывало стерегущие стены”.

Это, несомненно, произошло из-за искренности ее любви и страстного желания найти того единственного, кого она по крайней мере любила, но этому было еще не время и не место. Таким образом, само желание отыскать жениха поставило ее в ложное положение. Поэтому она говорит: “Заклинаю вас, дщери Иерусалимские: если вы встретите возлюбленного моего, что скажете вы ему? что я изнемогаю от любви”. И здесь же мы находим новых действующих лиц - не стражников, а ее приятельниц. Иерусалим не будет одинок. И другие в то время воспрянут ото сна, и с ними она сможет разговаривать. И они поэтому говорят: “Чем возлюбленный твой лучше других возлюбленных, прекраснейшая из женщин? Чем возлюбленный твой лучше других, что ты так заклинаешь нас?” И теперь настает тот момент, который я отношу к признанию ею красоты жениха. Мы видим, что теперь она обращается не к нему. Теперь, как видите, она всей душой желает говорить о своем женихе. Она говорит только хорошее о Господе. Она не стыдится говорить о нем, и она говорит не только о том, что любит его, но и о том, кто Он и какой Он, тот, которого она любит. Она говорит о нем до конца данной главы.

В следующей, шестой, главе мы подходим к другому вопросу, к которому я еще не привлекал вашего внимания; но я вынужден быть краток. Мы слышим ее слова: “Мой возлюб ленный пошел в сад свой, в цветники ароматные, чтобы пасти в садах и собирать лилии. Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой - мне; он пасет между лилиями”. Легко заметить, что, как и там, здесь есть требования, за которыми следует провозглашение его прихода, что очень важно для понимания различных глав этой книги, поэтому здесь содержится также выражение любви невесты к жениху. В последней части второй главы она не говорила об этом. Там было сказано иначе: “Возлюбленный мой принадлежит мне”. Так начинается 16-й стих 2-ой главы. “Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему”. Здесь, в шестой главе, мы имеем лучший вариант. “Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой - мне”. Здесь перед нами инверсия.

И это указывает на успешное ее развитие в духовном отношении, на усиление привязанности Иерусалима к Господу, если судить о нем не в личном плане, но как о теме данной книги. И вот в чем здесь различие. Первым делом (это в равной мере касается и возрожденной души) душа стремится познать то, о чем говорится во второй главе, то есть что Христос принадлежит ей. И Иерусалим пройдет по тому же пути, что весьма справедливо. Было бы недостаточно знать только то, что я принадлежу ему, и не знать, что Он принадлежит мне. Там, где действует Дух Бога в силе, там душа непременно сначала вопрошает, принадлежит ли ей Христос, а не задается вопросом, принадлежит ли она ему. Я хорошо знаю, что вы найдете обратное этому среди многих набожных людей, и они выражают эту мысль в таких стихах как, например: “Его ли я иль нет?”

Но это вовсе не самое первое, что Дух Бога, согласно Слову Бога, производит в душе, чтобы подчинить ее Слову. Когда человек охвачен мыслями о себе, тогда это становится первым. Первое, что приходит в голову, это: “Я хочу знать, принадлежу ли я ему”.Ибо я начинаю с “я”, но это-то как раз и вредно для меня - именно от этого мы и хотим избавиться. А что предохранит нас от этого? Принадлежит ли Он мне - это сокровище, этот предмет божественного наслаждения? Принадлежит ли Христос мне? Именно это и дает Христос, ибо в этом вся суть. Люди не правы, считая, что самое главное для них знать, что они спасены. Самое главное для каждо го из нас знать, верю ли я в него. Иными словами, каждый должен знать, что значит Христос для его души, а не то, что его душа обрела через Христа. Как видите, ложная теология всегда выдвигает на передний план личное “я”, всегда ставит это “я” во главу угла.

Итак, поймите меня правильно. Я вовсе не исключаю полное успокоение нашей души. Подобная теология была бы, поистине, ничтожной; и, прежде всего, это было бы недостатком веры, ибо к этому мы бы и пришли, что, в свою очередь, привело бы к духовной нищете, если бы отсутствовала полная удовлетворенность обновленной души. Но ведь первая мысль о том, что Бог имеет, и поэтому первая мысль о том, что, как верующий, я должен иметь, не значит “принадлежу ли я ему”, но значит “принадлежит ли Он мне”. Именно это невеста и должна была здесь признать. Дорогие братья, в этой книге нет путаницы, если я могу так выразиться, путаницы, допущенной людьми в создании науки теологии на основе Писания. Ибо в Слове Бога мы имеем путеводитель Святого Духа - совершенный и надежный путь Бога, направляющий души туда, где прошел Христос. Вот почему сначала следуют слова “ возлюбленный мой принадлежит мне”, а затем невеста добавляет: “А я ему”. Совершенно верно то, что я обрел вечную жизнь, но главное то, что я верю в него.

Позвольте мне повторить: прежде всего следует думать о том, что я верю в того, кого Бог предлагает моей душе, а не о том, что я должен получить. Покорился ли я ему? Покорился ли я полностью, искренне, безоговорочно? Ведь прежде всего необходимо верить в Христа, а не просто верить в то, что я прощен. Мое прощение является следствием признания того, что я верю в Господа Иисуса Христа. Но прежде всего, я повторяю, необходимо думать не о спасении своей души, а о покорности и поклонении Сыну Бога, и очень важно то, как мы выражаем это. Я не мог бы дать более важный урок молодому евангелисту, чем сказать ему, что он всегда должен придерживаться того правила, что прежде всего и важнее всего не душа в своих отношениях с Христом, а Христос в своих отношениях с этой душой; и если человек приходит к этому решению и следует ему, то я убежден, что Бог использует это не только для души, но прежде всего во славу Христа; и после всего этого Христос должен стать для меня важнее всех остальных в этом мире. Это не значит, что кто-то будет меньше любить души этого мира, но я имею в виду то, что Христос будет стоять для него на первом месте. Невеста не страдает за это. Далеко нет. Она находится в более счастливом положении, потому что обретает благословение на пути Бога.

Итак, следующий момент развития, о котором говорится в шестой главе и в связи с которым сделаны эти замечания, - как раз инверсия. “Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой - мне”. Возникает вопрос: равнозначно ли оно выражению или утверждению: “Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему”? Нет, это не так. Теперь мы видим, что она знает его. Она полностью удовлетворена тем, что Он принадлежит ей. В результате возникает новое и неизменное положение. Замечательно говорить о том, что “я принадлежу возлюбленному моему”. Мой возлюбленный говорил со мной, а я говорила с ним. Были установлены нити любви между нами посредством духа; и теперь “я принадлежу возлюбленному моему”. Поэтому здесь не просто выражено духовное пожелание, но здесь налицо возросшая способность к пониманию этой связи, хотя фактически она еще не установлена, но все же существует духовная подготовленность к ней. Именно это и породил Бог в ее душе. “Я принадлежу возлюбленному моему, а возлюбленный мой - мне”. И то и другое утверждение правильно в свое время. Только одно непременно предшествует другому.

И за этим следует другой, чрезвычайно красивый стих, раскрывающий нам любовь и радость, которые жених испытывает, любуясь красотой своей невесты. “Прекрасна ты, возлюбленная моя, как Фирца, любезна, как Иерусалим, грозна, как полки со знаменами. Уклони очи твои от меня, потому что они волнуют меня”. Замечательна сама мысль, что Господь ощущает такую привлекательность в Иерусалиме, в Иерусалиме, стоившему ему стольких слез, Иерусалиме, так злословящему его с того самого дня до нашего времени; ибо Иерусалим - это тот самый Иерусалим, что и был, тот же грешный Иерусалим, отвергнувший Христа. Но так не будет продолжаться вечно. Господь оправдает эти слова и заставит Иерусалим поверить в грядущий день. Конечно, говоря об Иеруса лиме, я имею в виду народ, но и тот самый предмет любви и тот самый народ, который будет связан с тем самым городом в грядущий день.

Итак, Господь неотступно следует этому. А в заключение главы добавляется: “Я сошла в ореховый сад посмотреть на зелень долины”. Он желает видеть плоды того унижения, через которые пришлось пройти Израилю. Иерусалим был подвергнут самому горькому унижению, и Он желал видеть плоды этого унижения, увидеть, как это унижение в нравственном плане повлияло на него. И что же Он увидел? “Не знаю, как душа моя влекла меня к колесницам з н а т н ы х н а р о д а м о е г о”. Таково значение этого стиха, и я думаю, что эту фразу следует переводить именно так: “Колесницы знатных народа моего”. То есть его народ должен стать знатным в тот день, когда Он явится в силе. Теперь мы знаем, что когда Господь пребывал на земле в плоти, тогда был день его слабости. Он был распят из-за слабости, но Он жив силой Бога, и мы знаем его по воскресении из мертвых. Они узнают его, когда Он явится вновь; и это передает чувства Господа к своему народу. И непосредственно за этим следует: “Оглянись, оглянись, Суламита! оглянись, оглянись, - и мы посмотрим на тебя”. Что вам смотреть на Суламиту? Это и есть Иерусалим, который должен быть “как хоровод Манаимский”. Иначе говоря, когда-то в дни отношений с Иаковом было то же самое, то есть манаимский хоровод, когда ангелы защищали Иакова во времена его бедствий и опасений. То же самое ожидает Иерусалим и в грядущий день. Они будут подобно ангелам Бога, которые могущественны и сильны.

В следующей, седьмой, главе Господь снова выражает свою любовь к Иерусалиму. Об этом мне нет необходимости говорить подробно. Это то, что Он увидел в ней. Речь идет не о славе; это нечто малое. Это принадлежит ей. Это не сила и не власть. Это не связано с тем, что она должна делать в этом мире, или с чем-то подобным.

Я не сомневаюсь, что Господь собирается завершить самое замечательное дело через обращение иудеев, когда наступит тот день, но не об этом сейчас речь. Об Иерусалиме говорится как о предмете его любви. Это снова выступает самым ярким образом, а за этим следует то, что встречается уже в третий раз в ответе невесты: “Я принадлежу другу моему”. Теперь это зрелое чувство любви - обладание его любовью. “Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его”. Совсем необязательно говорить: “Он принадлежит мне”. “Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его”. Сначала она говорила: “Возлюбленный мой принадлежит мне”. Но теперь она возлагает надежды на это. Больше нет необходимости говорить, что Он принадлежит ей. Это и так ясно. Он так понятно заявил об этом, выразив свою любовь и сказав о всей той ее красоте, которую Он видит в ней. “Я принадлежу другу моему, и ко мне обращено желание его. Приди, возлюбленный мой, выйдем в поле, побудем в селах”. И на этом , собственно, заканчивается лекция по книге Песня песней.

Восьмая глава является как бы заключением к этой книге подобно тому, как первая представляет собой вступление, но в ней есть несколько важных речений, и я осмелюсь кратко остановиться на них, прежде чем закончу свою лекцию.

“О, если бы ты был мне брат, сосавший груди матери моей! тогда я, встретив тебя на улице, целовала бы тебя, и меня не осуждали бы”. Здесь невеста выражает свою любовь, о которой она говорила с самого начала. Здесь мы опять видим доказательство того, что свадебный пир еще не состоялся, потому что нечего было бы стыдиться, если бы он уже состоялся. Но мы видим здесь совсем другое. Мы видим, что свадьбы еще не было и что она неправомерна, если так можно выразиться, при существующих отношениях; это лишь ее чувство. Поэтому мы в некотором роде кратко повторяем то же, о чем говорили прежде, и как бы делаем вывод из всего прежде сказанного.

“Повела бы я тебя, привела бы тебя в дом матери моей. Ты учил бы меня”. Мне нет необходимости повторять то, о чем я уже сказал. “А я поила бы тебя ароматным вином, соком гранатовых яблоков моих. Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня”. И затем, в последний раз, звучит заклинание: “Заклинаю вас, дщери Иерусалимские, - не будите и не тревожьте возлюбленной, доколе ей угодно. Кто это восходит от пустыни?” Но разве теперь она просто “как бы столбы дыма, окуриваемая миррою и фимиамом, всякими порошками мироварника” (см. гл. 3, 6)? Нет. Здесь иная цель. Теперь сказано: “Кто это восходит от пустыми, опираясь на своего возлюбленного?” Здесь мы видим, что теперь это не жених, но она увидела саму себя, соединенную с женихом. Прежде, скорее всего, имелся в виду его приход к ней или ради нее, но теперь “кто это восходит от пустыни, опираясь на своего возлюбленного? ” Она видит невесту как бы в духе, и жениха. “Под яблоней разбудила я тебя: там родила тебя мать твоя, там родила тебя родительница твоя”. Мы видим яблоню во второй главе. Здесь мы опять встречаем упоминание о ней, и это означает следующее: здесь имеется в виду вовсе не Израиль, и даже не невеста, согласно ее предшествующим представлениям; это не невеста, о которой говорится как о выведенной из Египта. Ведь если обратиться к истории, то Израиль был выведен из Египта как виноградная лоза. Разве об этом здесь говорится? Конечно, нет. И, далее, здесь подразумевается не гора Синай. Ведь она была возведена не туда. Уже не говорится об исходе из Египта. Это больше не становится под закон старого завета. Это становится под власть Христа. Теперь речь идет о Мессии нового завета. Именно там она обнаруживается, и нигде больше. Она находится под деревом. Это великий источник всех плодов, всех истинных плодов для Бога, единственный источник всякого истинного плодоношения. И поэтому мы отвечаем: “Положи меня, как печать, на сердце твое, как перстень, на руку твою”.

Затем следует еще одна фраза, которую не так легко понять и которую я должен немного пояснить. “Есть у нас сестра, которая еще мала” (ст. 8). Итак, кто же эта сестра, эта маленькая сестричка, которая еще не доросла до невесты? Речь идет о десяти коленах, а не о двух. Это не Иерусалим; это Ефрем. Это дом Иосифа. Но почему это дом Иосифа? Я говорю об этом именно теперь, чтобы оградить вас от тех тошнотворных публикаций, которые, повсюду распространяясь, вещают о погибших десяти коленах Израиля, будто это что-то значит для христиан и имеет к ним отношение. Дорогие друзья, я могу сказать, что никогда не видел ничего более унизительного, унижающего достоинство, мирского по своей сути, чем памфлет, который, на мой взгляд, был послан мне в назидание только вчера. И, листая его, я обнаружил прославление человека таким, какой он сейчас. Это низводило людей с небес, которые они обрели, лишало их небесного положения во Христе, чтобы прославить себя, потому что они обрели огром ный город, подобный этому, и эту процветающую в торговле страну, чтобы думать, что это слава десяти колен Израиля. Я едва ли встречал что-либо более унизительное для христиан, чем это; потому простите меня, если я буду говорить об этом таким резким и безапелляционным тоном, потому что не каждый способен понять суть сказанного. Но если Господь дает мне понять все духовное или касающееся Писания, то я обязан сказать, что все мною увиденное и прочитанное в этом памфлете я рассматриваю как глупую, абсурдную и безосновательную попытку усмотреть десять колен Израиля в англосаксонской расе.

Итак, здесь перед нами Ефрем с точки зрения Бога, а не согласно человеческим представлениям. Именно таким образом говорится о нем как о младшей сестре. Почему? Потому что она еще не совсем развилась. О, как удивительно милосердие Бога! Почему иудеи - эти два колена - получили развитие и почему не развился Ефрем или те десять колен? Иудеи состояли в отношениях с Мессией. Именно вступив в отношения с Мессией, люди развиваются в хорошем или дурном направлении. Если подойти к Мессии с позиции неверия, то последствия будут пагубны! Это и случилось с иудеями. Но такое не произойдет в грядущий день.

Поэтому иудеи обрели двойной опыт - горький опыт неверия со всеми его ужасными последствиями и опустошением, которое они навлекли на себя, и счастливый опыт тех, чье сердце теперь устремилось к Господу еще до его прихода. Ибо этот опыт даровал им Господь; и данная книга рассказывает о влечении души к Мессии еще до того, как Он явится в славе, о подготовке иудеев к принятию его, ибо совершенно ошибочно предположение, что иудеи будут обращены, когда Господь явится в славе, абсолютно ошибочно. Иудеи укрепятся в вере, когда Господь явится в славе; иудеи получат благословение и будут приняты Господом, когда Он явится в славе, но что касается обращения и пробуждения любви и сознательности среди остатка иудеев, которые и представляют Иерусалим или невесту, то это все произойдет прежде пришествия Господа. Но относительно Ефрема дело обстоит иначе. Это и составляет причину, почему о нем говорится как о малой сестренке, которую еще нельзя выдать замуж. О ней еще нельзя составить ни хорошего, ни плохого впечатления. У нее еще нет никакого опыта. Она осталась еще малышкой, которая пребывала в своей незначительности, мало что понимая, мало что испытав во всех отношениях. Именно о нем здесь подразуме вается, но затем Господь выведет Ефрема из потаенного места и увлечет в пустыню, и будет там, как сказано, воспитывать его. Это будет полностью открыто поведано в пророчествах, а здесь только дан намек на это. Как мы видим, книгу нельзя завершить, не показав этого.

И еще несколько слов. Если мы отнесем Песню песней к собранию, к молитве, то кто тогда эта маленькая сестренка? По-видимому, этот образ имеет не одно значение; но когда речь идет об Иерусалиме как о невесте, тогда Ефрем на самом деле является маленькой сестрой. Если речь идет об отношениях Ефрема с язычниками, то он рассматривается, образно говоря, как воин. Но если речь идет об отношении к Христу, тогда Иерусалим символизирует взрослую сестру-невесту, Ефрем же символизирует в этом случае маленькую сестру. Разумеется, это связано с любовью Христа. Итак, мы кратко разобрали это.

И, наконец, мы узнаем, что у Соломона в Ваал-Гамоне был виноградник. Какое замечательное высказывание! Слово Ваал-Гамон означает “господин народов”. Я думаю, что с даннной точки зрения это высказывание далеко немаловажное. Сыны Израиля, иудеи, должны были стать если не “господином народов”, то непременно благословением каждой нации, живущей под небесами. Стали ли они таковыми? “И благословятся в тебе все племена земные”. “И благословятся в семени твоем все народы земли”. Действительно ли стал таковым Израиль? Действительно ли таковыми были иудеи? Как раз наоборот. Иудеи сами лишились благословения, потому что отвергли Христа. Они распространяли недоверие ко Христу повсюду, вплоть до сего дня. И не было еще подобных им противников евангелия, ибо они являются таковыми с ранних дней христианства и до сих пор, потому что их неверие существует и по сей день. Но когда Он возвратится, когда явится Соломон, истинный Соломон, то у него будет виноградник, и его виноградник будет давать много плодов. И здесь как раз об этом и говорится. Этот виноградник находится в Ваал-Гамоне. Он имеет отношение ко всем народам, ко всем племенам, нациям, ко всем языкам, свидетельствуя о том, что благословение от Христа неизбежно придет.

Возможно, это благословение замедлит явиться, как то видение невесты; но поскольку это видение непременно придет, и не замедлит прийти, то и благословение изольется, как реки, на каждый народ, племя и нацию, но не прежде, чем наступит тот день. Это произойдет именно в Ваал-Гамоне, будучи связано с Соломоном, ибо в этом вся суть. Именно Господь Иисус, а не собрание, несет в себе истинный смысл благословения всем народам. Я допускаю, что это произойдет, когда собрание будет полностью с ним. Я убежден, что это произойдет, когда иудеи обратятся к нему, возлюбят его, познают его. Но тот, кто изменит все, не является ни иудеем, ни собранием. Это Христос. И Христос явится, явится как царь. Именно это и утверждается здесь, но почему о Христе здесь говорится как о Соломоне? “Виноградник был у Соломона в Ваал-Гамоне; он отдал этот виноградник сторожам; каждый должен был доставлять за плоды его тысячу сребреников”. Говорится потому, что появятся благословенные плоды в тот день. Повсюду будет процветание.

То будет день, когда, если закинуть в море символическую сеть, поймается много всякой рыбы (не только малой, но и крупной), и сеть эта выдержит и не порвется. Теперь же эта сеть разорвана. Несомненно, мог бы быть обильный улов, но этого не случилось. Сеть прорвалась, и лодка потонула бы полностью, если бы не Он; но здесь, в рассматриваемом нами отрывке, все удалось. Такова его суть. “А мой виноградник у меня при себе”. Так говорит невеста, Иерусалим, потому что и у нее есть виноградник. “А мой виноградник у меня при себе. Тысяча пусть тебе, Соломон, а двести - стерегущим плоды его”. Она не желает иметь виноградник отдельно от него. Она отождествляется с Ним. Иудеи не могут быть довольны, счастливы, радостны без него, они могут быть таковыми и получать плоды только будучи связаны с Христом.

Какая перемена! Как приятно думать, что эта давно возникшая любовь, любовь, принесшая Спасителю столько разочарований, вновь оживет и разбудит любовь, проистекающую от его любви, и эта любовь будет такой же сильной, как и присущая ему, и уподобится ей, и возгорится в такой же степени в сердце той, которую Он так долго любил и которая так долго не верила ему! Но ее неверие пройдет, пройдут неудачи, и пребудет благо. Благо непременно восторжествует. Даже теперь мы знаем, что Бог преодолел зло добром, но в тот грядущий светлый день не останется больше зла. Добро пойдет с вами светлым и чистым путем, и так будет всегда.

И эта прекрасная книга завершается призывом невесты: “Беги, возлюбленный мой; будь подобен серне или молодому оленю на горах бальзамических!” Она страстно, искренне желает, чтобы Он пришел.