“Слово Господне, которое было к Иоилю, сыну Вафуила”. Иоиль, как и Осия, является одним из самых ранних пророков (даже более ранним, чем Иона), однако существенным образом отличается от него: если Осия рассматривает весь народ в целом, то Иоиля Бог приводит к созерцанию только той его части, которая, внешне отделившись от всего народа, примкнула к дому Давида; кроме того, он уделяет внимание закону. Поэтому перед нами - сферы более ограниченные, но вместе с тем и более определенные и конкретные, чему способствует также необоснованная выразительность стиля. Разница между этими двумя пророчествами, конечно, поразительная: в какой степени для Иоиля характерны мягкость языка, открытость в рассуждениях и плавность переходов, в такой же степени Осии свойственны в определенном смысле грубая небрежность, полная значительности краткость и неожиданные повороты мысли, которые, несомненно, придают его языку необычайную выразительность, но затрудняют понимание его пророчества язычниками.

Основной темой книги нашего пророка является день Господа во всех его аспектах, в особенности же применительно к иудеям, и, прежде всего, к Иерусалиму. При этом Иоилю, как и другим пророкам, тоже не чужд прием, заключающийся в принятии какого-либо современного ему или приближающегося события за основу, на которой выстраивается будущее. Поэтому пророчество приобретает актуальное значение и отражает близкую, практическую сторону, хотя наряду с этим мы видим, как далек Дух Бога от рассмотрения только того, что происходит в текущий момент, либо только того, что имеет переходный характер. Ни одно пророчество Писания не заключает в себе каких бы то ни было объяснений; само их построение исключает это. Свести пророчество к прошлому было бы проявлением небрежности: ведь оставить без внимания будущее - значит, не увидеть чрезвычайно важную цель Бога, заложенную в пророчестве. Следовательно, если отрицание прошлого - ошибка, то отрицание будущего - заблуждение еще большее. Первое отсекает нечто небезынтересное и полезное, второе отвергает неизменное свидетельство славы Бога. Но и в отношении к прошлому, и в отношении к будущему очевидна божественная мудрость. Когда пророк находился в окружающих его определенных обстоятельствах, Он представил то, что было предупреждением, или увещеванием народа; однако после этого Он указал на период, который еще не наступил, но во время которого все должные последствия того, что Он задумал, проявятся и станут благом. Эти последствия не будут видны до тех пор, пока не установится царство Бога в силе и славе. Невозможно предположить, что Дух Бога может удовлетвориться чем-то тем, что когда-то давно исходило от людей либо сейчас присуще им. Все, чего достиг человек, - все это сейчас существует, позволяет увидеть - увы, несмотря на многочисленные свидетельства милосердного отношения Бога к человеку! - еще более убедительное подтверждение того, что человек не умеет правильно использовать то, что Бог дает ему. Эти основные принципы полностью выражены не только в книге пророка Иоиля, но и в книгах всех остальных пророков, ибо они неизменны.

Читающий книгу пророка Иоиля может не столько испытывать затруднения в понимании пророчеств, сколько истолковывать их неверно; и все-таки это происходит скорее из-за неспособности постичь рассматриваемый предмет, а не из-за отсутствия в пророчестве смысла или чистоты и ясности языка. Одни считают нашествие насекомых просто символом, другие настаивают на буквальном понимании налета полчищ насекомых, полностью опустошающих землю Палестины. Но Бог, поскольку Он велик, может заменить даже мельчайшие детали, хотя в действительности Он, конечно, не ограничивается этим. Поэтому ошибочно предполагать, что Бог в той или иной мере унижает себя, замечая нашествие насекомых. Он проявляет живейший интерес к людям, стремясь дать им радость и благословение. Его беспокоит каждая беда, тяжким грузом легшая на плечи человека; Он снисходит до того, что использует все, чтобы содействовать благу человека. Следовательно, Дух Бога не считает недостойным своего внимания опустошение земли насекомыми и указывает народу Бога на то, что Бог подразумевал под этим нашествием. Об этом мы читаем в первой главе, но из последующего текста следует, что насекомые были только предостережением. Маловероятно, что они воплощают врагов, которые непременно нападут на народ, если он не раскается. В изощренном уме такая мысль, конечно, могла бы зародиться, но эти насекомые - прошлое; приближалось же несчастье более страшное.

Во 2-ой главе речь о насекомых в буквальном смысле уже не идет (за исключением стиха 25, где упоминается благословение, восстанавливающее ущерб, нанесенный ими), и пророк развивает мысль о том, что подразумевалось под налетом насекомых. Таким образом, в первой главе описываются действительные факты - только нашествие различных насекомых, погубивших всю растительность на земле. Не похоже, что в их образе заключен какой-то определенный, скрытый смысл. Нам просто показывается полное опустошение, вызванное насекомыми. Только со стиха 15 Бог начинает придавать ему значение предупреждения своего народа о еще более тяжелом и серьезном испытании. Более подробно это описывается во 2-ой главе, в которой обетование духовной силы облечено в такие выражения, что Новый Завет смог соотнести его с великими привилегиями и силой, свойственными благочестивому иудейскому остатку, призванному в Иерусалиме в день пятидесятницы именем Господа; однако это обетование во всей своей бесценной сущности осуществится полностью только тогда, когда в конце века сбудутся все части предсказания.

В 3-ей главе подробно описываются суд и благословение - характерные черты дня Господа. Здесь вновь можно увидеть, что возникающие при этом мысли, далекие от того, что описываемое здесь пророчество является неопределенным, выраженным в гиперболической форме предсказанием, - что такие мысли могут появиться только у людей, не понимающих его смысл. Не уместнее ли для них будет воздержаться от высказывания своего мнения до тех пор, пока они не постигнут этого смысла? Мне думается, ничто не может быть менее почтительным и более далеким от скромности, чем такие необдуманные и бесцеремонные высказывания о Слове Бога. То, что Писание всегда совершенно, есть истина, и люди не вправе говорить, если они не научены Богом. Можно привести такой понятный людям пример: некоторые могут оценить всю чудесную силу небес, но не способны воспринять божественное строение маргаритки. Но тому, кто судит правильно, ясна и очевидна совершенная работа десницы Бога как в маргаритке, так и во всей солнечной системе. Дело заключается только в том, какое место занимает каждая тварь Бога в его великой схеме. Его мудрость и сила проявляются в малом так же, как и в великом, грандиозном и возвышенном. Поэтому не вызывает сомнений, что если телескоп открывает человеку много чудес, то и микроскоп сулит не меньше открытий. Оба они - важные инструменты в руках человека, и оба они, безусловно, согласно промыслу Бога, призваны показать человеку свидетельство божественной силы в мире природы - и в том, что вверху, и в том, что внизу. Но во всем, что вытекает из этого, видятся не восхваления человека (хотя мы, конечно, не отрицаем его огромного значения как главы творения или природы), а чудеса Бога, которыми сопровождаются его дела. Этот же принцип применим и к Слову Бога: если Он показывает себя в большом, то точно так же проявляется и в том, что из-за своей кажущейся незначительности вполне может остаться без внимания с чьей-либо стороны. Но совершенство Бога утверждается во всем: и в том, что Он соделал, и в том, что написал, и в том, что сказал о сферах, начинающихся за пределами его деяний, - потому что его ум и пути переходят границы его внешних поступков. Ибо Слово Бога объявляется вершиной выражения его мудрости, его внутренней мудрости. Ибо то, что сопряжено с делом, должно покориться тому, что идет от ума, чувств и, прежде всего, проявления божественной сущности.

Таким образом, пророчество - это значительная часть выражения ума Бога, хотя далеко не самая крупная и возвышенная. Но я не думаю, что есть сколько-нибудь существенные основания предполагать наличие связи между вызванным насекомыми-хищниками опустошением и предопределенными судами, предшествующими дню Господа, которые, как некоторые считают, произойдут в начале завершающей семидесятой седмины после того, как церковь будет взята на небеса. Мнение о том, что обе главы следует понимать однозначно - либо как указание на нашествие насекомых, либо как указание на вторжение в Иудею враждебного войска, - является необдуманным и необоснованным; источник этого мнения есть не что иное, как своеволие человека в сочетании с узостью его рассудка. Если эти главы тесно связать друг с другом, то такое мнение, безусловно, может возникнуть; но насколько же важно понимание прошлого бедствия как возможности предупредить иудеев о бедствии гораздо более страшном и связать его с грядущим днем Господа!

Не вижу также достаточных оснований считать, что те четыре нашествия символизируют соответственно Феглаффелласара, Салманассара, Сеннахирима и Навуходоносора - с одной стороны, и ассирийско-вавилонскую, мидо-персидскую, македонскую (или сирийско-македонскую) и римскую власти - с другой. Такие рассуждения были распространены среди определенной части ранних авторов христианских учений, а также в свое время и среди иудеев. Но чем более убежденно мы отстаиваем значимость пророческого слова, тем более решительно должны противостоять любому способу его толкования, в котором чувствуется работа воображения. Мы хорошо делаем, если стремимся рассуждать о делах Бога. Человек очень любит строить ни на чем не основанные догадки и слишком спешит с выводами вместо того, чтобы подчиниться уму, проявленному в Писании. Если мы в чем-то не уверены, то гораздо мудрее уповать на того, кто оправдает все наши надежды. Основание (если таковое имеется) упомянутого суждения желательно тщательно взвесить. Здесь же никакого основания нет, за исключением разве что аналогии с четырьмя зверями и четырьмя рабочими, о которых мы читаем у Даниила и Захарии. Можно ли найти доказательство более слабое? Пророк преподает нам урок, извлеченный из событий, которые произошли на самом деле и которые видели все; затем он переходит к описанию более серьезных фактов, в основе которых лежат благодать и суд, причем большинство из них произойдет в будущем. Однако мы не должны путать какую-либо часть 1-ой главы пророчества Иоиля с нашествием насекомых при пятой трубе, описанным в 9-ой главе Откровения. Опустошение в святой земле дало возможность образного описания (в главе 2) могущественного врага; насекомые в буквальном смысле - это не что иное, как преходящее испытание Бога, которым, разумеется, нельзя пренебречь, но которое весьма и весьма отличается от бедствия, описанного впоследствии. Возможно, связь между 2-ой главой (но не 1-ой) Иоиля и 9-ой Откровения и существует, но в последней представлен символ гораздо более сложный по своей сущности, который указывает на зло гораздо более серьезное. Обе эти главы через образ насекомых ссылаются на человека, причем в главе 1 мне видится только интерес Бога к своему народу - и не более того. Если Он наносит удар, то это значит, что Он хочет, чтобы люди смирились и через пророка узнали, для чего этот удар был нанесен. Он наказывал народ, который любил, чтобы тот мог стать участником его святости и избежать ударов более тяжких, которые в противном случае могли бы на него обрушиться.

“Слушайте это, старцы, и внимайте, все жители земли сей: бывало ли такое во дни ваши, или во дни отцов ваших?” Оглянитесь назад, как самый древний из старцев, и всмотритесь в прошлое, как житель этой земли, и вы не увидите ничего подобного ни во дни старцев, ни во дни их отцов. Знания о том, что тогда происходило, должны были передаваться из поколения в поколение; и все-таки это наказание люди безо всяких колебаний объяснили второстепенными причинами и не извлекли из него никакой пользы, потому что Бог был сокрыт. Если бы его услышали, то бедствие, павшее на землю, побудило бы людей к покаянию; если нет, то, как предупреждает пророк, их постигнут бедствия еще более страшные.

Многие из нас знают, что пророчество всегда связано с состоянием разрушения. Оно звучит там, где неверие народа Бога достигает такой степени, что ему грозит настоящая катастрофа. В данном случае пророчество является особой, исключительной формой вмешательства Бога не столько потому, что людям не удалось выполнить свой долг, сколько потому, что они виновны в большом и роковом удалении от своего места, что в конечном итоге проявится с удвоенной силой. Пророчество, с одной стороны, указывает на состояние разрушения, подчеркивая, как именно люди согрешили против Бога и объявляя его суд, а с другой стороны, оно несет свидетельство о лучшем состоянии дел через благодать Бога, которое заменит состояние разрушения. Это, по моему мнению, характерно для всех пророчеств. Это относится также и к Едемскому саду. В пророчестве всегда присутствует благословение, несомое грядущим божественным судом, поэтому оно имеет серьезное значение для совести. Бог не позволяет, чтобы осуществилось упование на нечто лучшее, пока существующее зло, которое сейчас уже замечено, не будет по-настоящему осуждено. Другой способ уничтожения зла принизил бы то, что Он уже сделал. Следовательно, суд должен состояться не только через слово, но и через деяния и истину. И этот суд, отраженный в Ветхом Завете, прежде всего носит временный характер - он представляет собой весьма ощутимое наказание в виде ударов, обрушившихся на зло этого мира и в особенности на грешный народ. Таким образом, когда дела идут настолько плохо, что появляется серьезное зло, происходит частичный, временный суд, который предваряет гораздо более суровое наказание и остается таковым до тех пор, пока не наступит последнее деяние Бога - беспощадный суд всего мира.

Однако мы должны помнить, что в этих пророчествах, написанных до того, как пришел наш Господь, не говорится о суде перед великим белым престолом. Суд в них - это не суд души и воскресшего тела. Я не знаю ни одного ветхозаветного пророчества, в котором описывался бы суд вечности над воскресшим человеком, брошенным в огненное озеро и преданным таким образом второй смерти. Таковой является характерной чертой христианства, в то время как суд мира и человека, живущего на земле (то есть народов, племен и языков), является основной темой ветхозаветного пророчества. Откровение Иоанна, весьма своеобразное и по тематике, и по стилю, затрагивающее вопросы и Ветхого и Нового Заветов, использующее фразеологию и еврейского, и греческого языков, чрезвычайно точно представляет нам обе эти особенности.

Отсюда мы видим, что традиционное учение в корне неверно и крайне ошибочно, потому что нельзя соотносить пророческие суды с иудеями Нового Завета и нельзя навязывать тему вечного суда ветхозаветным пророчествам, к чему люди так стремятся. В результате этого в толкованиях обоих Заветов присутствует надуманность, от чего и возникает путаница; а ведь верный путь, ведущий к правильному пониманию Библии, исключает смешение того, что отличается друг от друга, и предполагает принятие божественного откровения, представленного в двух отдельных ее частях с помощью тех, кто по богодухновению возвысился до общения с умом Бога. И Ветхий, и Новый Завет совершенны и гармоничны; в них нет ни единой строчки, ни единого слова, противоречащих какому-либо отрывку Писания - однако оба Завета говорят отнюдь не об одном и том же. Бог прилагает все усилия, чтобы подчеркнуть разницу между ними; Он даже пишет их на разных языках: один - на еврейском, поскольку он, как основа, связан с семейством Авраама по плоти; другой - на греческом, который использовался тогда, когда Бог посылал благовествование язычникам. То есть греческий язык представлял цели, направленные на язычников, еврейский отражал планы, касающиеся Израиля. Но при этом ум Бога проявляется в обоих случаях - только отличительной чертой Ветхого Завета является акцент на управление Бога, а особенностью Нового Завета - ударение на его благодать. Управление и благодать - совершенно разные вещи, поскольку управление всегда предполагает общение с человеком, а благодать - это откровение о том, что есть Бог и каковы его дела. Следовательно, первое неизменно сопряжено с судом, а второе неразрывно связано с полным проявлением милосердия и добра; причем и то и другое соединяется во Христе. Если Он - царь, то Он и глава, осуществляющий управление. И если Он - Сын Бога, исполненный благодати и истины, то Он и средство осуществления всех благословений, характерных для Нового Завета. Его слава, проявленная теперь, после великой работы искупления, послужила основой для всех наших нынешних привилегий.

Однако очевидно, что здесь, в нашем пророчестве, есть нечто более определенное и отличное от того, что было свойственно прошлому. В прежние времена Бог посылал мадианитян, филистимлян и прочих врагов, когда хотел наказать Израиль за его грехи, в частности за идолопоклонство. Здесь же Он показывает, что простер свою десницу, чтобы наказать его самым унизительным для того способом. Вместо преданности ему и его управлению и получению благословений для своих житниц и кладовых они проявляли крайнее неверие - поэтому Бог в качестве наказания послал на свой народ насекомых. “Оставшееся от гусеницы ела саранча, оставшееся от саранчи ели черви, а оставшееся от червей доели жуки”. Всему этому я придаю буквальный смысл, то есть то, что тогда в действительности это произошло.

“Пробудитесь, пьяницы, и плачьте и рыдайте, все пьющие вино, о виноградном соке, ибо он отнят от уст ваших! Ибо пришел на землю Мою народ сильный и бесчисленный; зубы у него - зубы львиные, и челюсти у него - как у львицы”. Я не сомневаюсь в том, что здесь пророк ссылается на опустошение земли насекомыми; он делает это в своеобразной манере, хотя к восприятию этого нас вполне могут подготовить стихи из Пр. 25; 27. Если муравьи упоминаются как “народ”, то насекомые, наверняка, могут означать язычников. Кроме того, такие выражения подготавливают почву для перехода к теме более глубокой - к теме, которая начинает звучать в стихах 15-20 и раскрывается полностью во 2-ой главе. Иоиль говорит о данном наказании как о свершившемся факте, но при этом использует язык, благодаря которому легко переходит к предупреждению иудеев о том, что их постигнет кара в лице язычников, причем такая тяжелая, какой они не знали ранее. Не приходится сомневаться, что эти язычники - ассирийцы. Таким образом, первая глава начинается с описания многократного, устрашающего опустошения земли насекомыми, происшедшего во дни пророка, однако в ней подразумевается будущее бедствие в некий страшный день. Во второй главе не говорится о бедствиях, причиненных насекомыми в буквальном смысле, однако образ насекомых в ней примешивается к образу ассирийцев, которые должны скоро войти в Израиль. В этом, по всей видимости, и заключается истинный смысл первой половины книги пророка.

Далее показывается (при сохранении образности языка) последствия кары: виноградная лоза опустошена, смоковница ободрана, ее ветви, ставшие белыми, обломаны. Пророк побуждает израильтян рыдать - и не только потому, что страна и люди пострадали от опустошения и лишились своих природных богатств в наказание от Бога, - но и потому, что повреждено было все. Поражение земли сказалось и на религиозных приношениях: прекратились хлебное приношение и возлияние, первое из которых - свидетельство преданности, а второе - радости пред Богом. Все это исчезло из дома Бога. “Рыдай, как молодая жена, препоясавшись вретищем, о муже юности своей! Прекратилось хлебное приношение и возлияние в доме Господнем; плачут священники, служители Господни. Опустошено поле, сетует земля; ибо истреблен хлеб, высох виноградный сок, завяла маслина”. Исчезло все, что говорило о плодородии; поэтому землепашцы должны краснеть от стыда, а виноградари - рыдать: ведь погибли пшеница и ячмень - то, что удовлетворяло самые насущные жизненные потребности. Печальной участи не избежали и фруктовые деревья. “Засохла виноградная лоза и смоковница завяла; гранатовое дерево, пальма и яблоня, все дерева в поле посохли; потому и веселье у сынов человеческих исчезло” (ст. 12).

Вполне допустимо, что христианину все это может показаться чем-то тем, что к нему не относится по той простой и очевидной причине, что наши благословения так далеки от природы. Необходимо помнить, что иудей получал от Бога благословения природные, а христианин - благословения, природу превосходящие. Конечно, наряду с привилегиями во Христе иудей мог получать внешние милости, однако они не являются его наследием на все времена. Бог мог давать их, а мог сдерживать, не проявляя своего одобрения. Но для нас настоящие благословения носят духовный характер. С Израилем же было не так. Поэтому ясно, что в этих наказаниях Бога были справедливость и сила, которые теряются, если отнести их к христианину; следовательно, он поддается соблазну отделаться от трудностей, дав поверхностное объяснение пророчествам, которые в силу своей привычки он относит на свой счет. Оставьте их полное осуществление нацеленным на Израиль и Палестину - и отпадет всякая необходимость насильственного искажения Писания. Тогда все пророчества можно воспринять такими, какие они есть. Это не означает, что при этом они сводятся к примитивной буквальности. Простая аллитерация, безусловно, так же неприемлема, как и неоправданное создание аллегорий. Это ложный принцип толкования. Буква - если она только буква - мертвит. Дело огромной важности - не оторвать букву от духа, а удержать их вместе. Мы должны сохранить точный смысл каждого слова Бога. Нельзя связывать его только с тем, что лежит на поверхности; нужно помнить, что в то время, как это слово произнесено человеком, оно исходит, в сущности, от Бога. Его мог сказать Моисей, но, тем не менее, оно - Божье. Его произносили пророки, но оно - от Него, независимо от того, из чьих именно уст оно исходило.

Следовательно, утверждения о том, что мы должны толковать Писание так же, как любую другую книгу, - это явная софистика и ложь. То, что Бог стремится открыть свой ум через язык человека, является непреложной истиной; и хотя он изливается на меня, источник его - Бог. Поэтому, не учитывая истинности его источника и сущности, нельзя правильно истолковать Слово Бога. Тот, кто забыл об этом, наверняка будет повинен в снижении значимости Писания и, в силу своего заблуждения, в придании огромного смысла совершенно незначительной его части. Очевидно, что наблюдения этого принципа приведут к такому же недостойному результату и в толковании ума человека. Потому что если мне приходится иметь дело с человеком, по интеллекту намного меня превосходящим, то было бы глупо предполагать, что меры моего ума будет достаточно для того, чтобы понять его ум. Вполне может быть, что благодаря своим умственным способностям он может воспринять мысли более глубокие по сравнению с теми, которыми располагаю я, и что примитивные слова, которые я употребляю, если и не донесут до него большой смысл, то вызовут у него догадки. Как же это верно по отношению к уму Бога! Поэтому мы всегда должны помнить об этом, читая Писание, ведь, в конце концов, истинный принцип толкования записанного слова Бога должен быть извлечен из его собственного объяснения.

Далее, в Новом Завете мы находим, что есть слова, имеющие преходящее значение в рамках одного пророчества, и есть слова, означающие полное, а значит более совершенное осуществление этого пророчества. И тот, и другой типы слов одинаково истинны. Ошибочно отрицать прямое, менее наполненное смыслом значение; но не искать более глубокого смысла - это заблуждение еще более серьезное. Оторванные друг от друга, две эти точки зрения разделяют людей на две противоборствующие школы толкования; но мы поступим правильно, если будем сторониться всяких школ и постараемся постичь полноту смысла Писания, которое объединяет в себе то, что различные группы противопоставляют одна другой. Мы должны принимать Слово Бога во всем его глубоком и широком смысле, склоняясь перед ним потому, что оно исходит от него, и в то же время памятуя о том, что оно может быть еще глубже и шире, потому что оно - от Бога, а не от человека, записавшего его. “Ибо мы отчасти знаем”. Мы не можем постичь все сразу. Но если мы могли учиться, как его ученики, то Бог, делающий свое Слово бесценным и полезным, привел бы нас к его всеобъемлющему пониманию. То, с чем мы сталкиваемся в Слове Бога, - отнюдь не изъян, а его отличительная черта, его высшее и особое достоинство. Будучи Божьим, Слово может употребляться в самых многочисленных и разнообразных значениях. Попытки человека объяснить его могут, конечно, показать эту его особенность, но лишь в незначительной мере. Ведь то, что в Писании присутствует какая-то неопределенность, - истина, потому что это есть выражение ума Бога, хотя и облеченного в слова человека. Поэтому оно поистине уникально, хотя на его поверхности видится то, что удовлетворяет преходящие нужды дня, а в глубине бурлит полноводный поток, направляющий свои воды к глубокому океану промысла и славы Бога.

Возвращаясь к нашей главе, подчеркнем, что пророк побуждает народ не только рыдать и скорбеть (что, конечно, было правильным и справедливым последствием такой серьезной кары Бога), но и - более того, - “назначить пост”. Здесь подразумевается нечто большее, чем просто назначение. Здесь имеется в виду и освящение, а освящение всегда означает отделение и приобщение к Богу. Освященные благодатью, мы получаем право даже в самых обыденных делах руководствоваться Словом Бога и молитвой ему, к чему нас и призывает 4-я глава 1-го послания Тимофею. Пост привносит Бога. Без поста этого не произойдет. “Объявите торжественное собрание, созовите старцев и всех жителей страны сей в дом Господа Бога вашего, и взывайте к Господу”.

Затем впервые звучит фраза, представляющая огромную ценность: “О, какой день! ибо день Господень близок; как опустошение от Всемогущего придет он”. Чрезвычайно важно иметь ясное представление о дне Господа. Великая истина заключена в том дне; она предполагает открытый суд мира, творимый Богом. К такому заключению подводит нас выбор слова “день”. Днем не могут осуществляться тайные суды и дела провидения. Они могут происходить ночью, под покровом мрака. В самом деле, наиболее веское доказательство провидения и наиболее яркая его иллюстрация возникают тогда, когда Он, используя совершенно обыденные ситуации, разрешает их так, что они имеют крайне удивительные последствия, играющие важную роль в поддержке, защите, укреплении и оправдании своего народа или в навлечении на их врагов справедливого наказания.

Вспомните, например, книгу Есфири. Возможно, ни в одной другой книге Библии не найти более примечательного проявления развития великой истины божественного провидения. Обратите внимание, что наряду с этим имя Бога, как это ни удивительно, не упоминается ни разу на всем протяжении книги. Несведущие люди усматривают в этом изъян; на самом же деле, если бы это имя было упомянуто в книге открыто, то она потеряла бы очень многое. Ее основная цель заключается в показе скрытой работы его десницы там, где его имя нельзя произносить. Это отнюдь не изъян; и постоянные мысли о том, что мы имеем дело с тайной работой провидения каждый день, необычайно укрепляют нас.

Но это, разумеется, не все; сейчас мы уже знаем, что Бог полностью проявил себя в личности своего Сына. Имя Бога было не только объявлено нам - оно было, так сказать, послано на нас. Мы приведены в состояние живого общения с ним. “Восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему”. И какое же утешение знать, что в то время как сам Бог, наш Отец, направляет нас своим Духом, тайный промысел Бога управляет обстоятельствами и побеждает врагов там, где нас нет и где мы не можем (да и не должны) ничего сделать, даже находясь там! Но Бог не может не помогать нам, и зачастую Он действует даже через своих злейших врагов. Один из тех, кто больше других обязан осуществлять указы промысла Бога, - это сам сатана. Ни в малейшей степени не намереваясь нести добро и не стремясь к хорошим результатам, он, вопреки себе, делает то, что Бог задумал как добро. Не истинное и полное ли утешение заключается в этом? Если сатана, превозносящий себя до неведомых высот, вынужден служить у Бога всего лишь сборщиком мусора, то очевидно, что мы можем доверять нашему милосердному Господу во всем; ведь в конце концов гордость может сыграть в планах Бога всего-навсего роль лакея; неважно, как и через кого это произойдет, но провидение Бога, не видимое никому, неизменно способствует выполнению его планов.

Позвольте повторить вновь, что это еще не все. У нас есть нечто бесконечно более сокровенное; и я подчеркиваю это, потому что нет недостатка в тех, кто считает, что христианин просто должен быть ведом провидением Бога. Не составляет, однако, большого труда понять, что такое водительство всегда будет неверным. Провидение никогда не представляется как водительство. Провидение не ведет святых, но управляет обстоятельствами и недругами. Вести христиан соизволяет Святой Дух. И все-таки нам приходится сталкиваться с внешними проявлениями - и именно здесь и действует провидение Бога. Но мы имеем дело с Богом как с нашим Отцом, поэтому не оставлены на произвол тайно складывающихся обстоятельств и мирских мелочей, которые могут только показаться таковыми, а на самом деле являются частью божественных планов и целей. Мы имеем дело с непосредственным водительством Святого Духа, который соизволяет вести нас с помощью Слова. Это ставит все на свои места, по крайне мере по отношению к вере.

Ошибочно полагать, что связывание водительства Святого Духа со Словом Бога означает его отрыв от повседневной жизни. Слово, несомненно, исполнено духовной жизни, однако оно достаточно велико, чтобы учесть все вокруг. А повышение способности духовного восприятия расширяет сферы подчиненности - да только мы не всегда понимаем всю широту значения Слова; иногда же, когда мы затрудняемся объяснить какой-либо определенный текст, Дух незаметно для нас направляет наши мысли. Какое утешение знать, что наша убежденность укреплена, поддержана и сохранена Писанием с присущей ему тонкостью! Именно так Слово Бога направляет бесхитростного верующего - а это нечто большее, чем то, что может показаться с первого взгляда. И христианин сразу же принимает правильную линию поведения. Если спросить его, почему он сделал то или иное, он, возможно, не сможет четко объяснить это. Следовательно, когда утверждают, что Святой Дух направляет человека Словом, то это не значит, что этот человек всегда имеет положительное и четкое представление о нем. Но, несомненно, что, какой бы степенью духовного знания человек ни обладал, он всегда может найти в Писании пример или принцип (если не прямое указание), касающийся дел, соответствующих воле Бога. Человек всегда должен изыскивать в себе способность выбирать из обширного Слова то, что помогает ему выстроить линию своего поведения и благотворно влиять на других.

Если, например, представить, что мать-христианка просит своего ребенка присмотреть за кипящей в кастрюле пищей или дает ему какое-либо другое простое поручение по хозяйству, то напрашивается вопрос: неужели и здесь нужно помнить об уроках Писания? Да, конечно. Ребенок, которому поручено проследить, чтобы вскипевшее молоко не убежало, призывается действовать в послушании родителям, что радует Господа. Какое зло может появиться при упущении из виду этого принципа Писания! Ведь ребенок-христианин в подобных обстоятельствах удивительно укрепляется сознанием того, что дело не в молоке, не в кастрюле, не в огне и даже не в послушании родителям, а в том, что он творит волю Бога. Весьма полезно все связать с Ним. Следовательно, полезно и принятие во внимание самых незначительных мелочей, которые могут показаться совершенно недостойными великой силы богодухновенности; однако в Писании, как и во Христе, поистине нет ничего более чудесного, чем эта особенность. И Писание, и Христос - Он в деянии, оно в слове - показывают, что для человека нет ничего великого, а для Бога нет ничего незначительного. Поэтому “слово Христово да вселяется в вас обильно, со всякою премудростью... И все, что вы делаете, словом или делом, все делайте во имя Господа Иисуса Христа, благодаря через Него Бога и Отца”.

Давайте представим сейчас более сложный случай. Допустим, проповедник стоит перед выбором между двумя или тремя пунктами, где он должен проповедовать евангелие. К какому из них направляет его Писание в большей степени, а к какому - в меньшей? И может ли он в данном случае отмахнуться от советов Слова? Разумеется, нет. Если он пойдет туда, где евангелие проповедует другой слуга Бога, то, даже почувствовав в себе желание окунуться в работу, он должен помнить о том, что самонадеянность и пренебрежение по отношению к другим противоречат принципам благодати евангелия. Если место свободно, то это хорошо; если оно занято, то он должен ждать, пока его не попросят занять его. Мы должны представлять Христа, равно как и благие вести. Каким бы талантливым ни был проповедник, он не должен вмешиваться в дела проповедника менее одаренного, а если тот является мудрым и благородным человеком, то он будет рад получить помощь и ощутить братство в работе. Если известно, что где-то открыта дверь, то это будет громким призывом, даже если вокруг много недругов. Если в какой-то области работает несколько человек, то Господь, несомненно, заставит их советоваться между собой как слуг-собратьев, чтобы добро не было истолковано или оценено неверно. Движимый любовью к Господу, работник объединяет свои усилия с другим работником, чтобы помочь работе Господа. Этот принцип богато проиллюстрирован в Слове Бога. И в результате этого человек обнаружит, что, пройдя испытания совести, он направлен к Богу, причем не просто обстоятельствами, продиктованными провидением, ибо апостол говорит: “Предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его”. Я убежден, что мудростью Бога в Писании предвосхищено каждое событие (имеющий уши да слышит) и предусмотрено каждое затруднение, могущее возникнуть на пути человека или в его душе. Поэтому нечувствительность совести и даже недостаток ума могут, безусловно, помешать верному восприятию Слова, вследствие чего мы в той или иной степени подвержены состоянию неопределенности, а это в свою очередь может привести к ошибкам и злу; и до чего же верно в этих случаях вмешательство доброты Бога, предотвращающее пагубные последствия для того бесхитростного верующего, у которого интеллект недостаточно развит.

Сейчас, когда Святой Дух обитает в нас, мы обладаем привилегией соотносить все со Словом. Представьте, например, что вы должны отправиться за покупками. Сейчас же возникает вопрос: что купить? Вы, несомненно, выберете из двух желаний одно. Делая покупку, вы будете стараться сделать приятное либо себе, либо Христу. Даже в решении вопроса о том, куда пойти, можно руководствоваться этим же принципом. Выбирая из множества магазинов тот, который хотите посетить, вы прежде всего должны решить, удовлетворит ли это Христа. Разве не может человек спросить у своей совести: что побуждает меня идти туда или сюда? Он исполнен верой и, направляемый Духом и умеющий использовать Слово, знает, какое нужно принимать решение, исследуя самые потаенные уголки своего сердца. В большинстве случаев такая самооценка намного сократила бы не только количество посещенных магазинов, но также и покупок. Возьмите, например, очень распространенную привычку потворствовать своему вкусу. Входя в магазин, человек чувствует искушение получить то, что ему нравится, насколько это в его силах. А где же Христос?

Таким образом, мы можем четко увидеть водительство Господа с помощью его Духа в делах повседневной жизни, а также заметить больше духовности в делах, составляющих нашу службу. Мера нашей духовности и знание Слова служат критерием нашей способности использовать его как руководство к действию. Поэтому если мы не уверены, что должны совершить какой-либо определенный поступок, то нашим долгом будет ожидание, а не действие. Ожидание - это признание своего невежества, которое, однако, в какой-то степени сродни зависимости. Но мы хотим творить его волю и поэтому не должны ждать напрасно. “[Он] направляет кротких к правде, и научает кротких путям Своим”. “Говори, Господи, ибо слышит раб Твой”. Так говорит ожидание, когда мятежное своеволие подстрекает кого-либо, представляя ему то, что соответствует его стремлению действовать, либо удерживая его в ожидании еще какое-то время. Если между верующим и Богом установлено истинное общение, то, безусловно, он может искать особого водительства. Но давайте всегда помнить о том, что если какое-то действие не определено перед нами как наш долг, то нам следует воздержаться от каких бы то ни было поступков. Я говорю об этом не как об отвлеченном понятии, а как о простом призыве к выполнению долга, то есть о доброй силе бескорыстной любви. Водительство Святого Духа часто осуществляется, конечно, и без прямых указаний на какое-либо действие, но это не значит, что последнее оторвано от Писания. И действенное выражение любви, и зов долга - все это заключено в Писании, показывающем нам всю полноту этих чувств через Христа. Например, христианин не знает, что делать, предположим, в понедельник. Но его ум настроен на служение Господу - и он не беспокоится об этом. К нему, уповающему на Господа, приходит некто, указывающий на тот путь служения, который ему соответствует. Разве долг в этом случае определяется не достаточно четко? Может ли человек сомневаться в этом хотя бы секунду? Разве не воля Господа проявляется в том, что любящий его должен ответить на призыв любви?

Если два человека предложат вам две подобные друг другу вещи, вспомните ли вы Писание, чтобы оно подсказало, какую из них выбрать? Не вызовет ли выбор затруднение? Вероятно, так оно и будет на самом деле. Но, в сущности, затруднения возникают не часто, если они вообще возникают без того, чтобы Господь предоставил явные средства для их разрешения.

Таким образом, все это, по большому счету, сводится к вопросу общения с Богом. Чадо Бога, которое общается с ним, никогда не будет испытывать замешательства и даже не будет знать, что это такое, потому что оно постоянно ходит с тем, кто есть свет. Наш Отец чувствует огромную радость, направляя свое дитя, единственной целью которого является соответствие его уму. Другое дело, конечно, если у нас есть свои собственные цели и намерения; в этом случае христианин не может искренне уповать на Бога. Но “тайна Господня - боящимся Его”. И хотя четкого приказания может и не быть, ум Бога можно усмотреть в Писании во многих других, хотя и менее конкретных его проявлениях. Если возникает затруднение, то пора остановиться. Человек не может поступить правильно, но, руководствуясь Словом, он часто пренебрегает им из-за недостатка общения, которое уже само по себе предлагает водительство Святого Духа; однако мы не должны отделять его от Писания.

После такого длительного отступления мы вновь возвращаемся к книге нашего пророка, в которой речь идет не только о рассмотренном нами нравственном суде, являющимся неотъемлемой частью Слова Бога, но и о серьезных практических деяниях, направленных на большое количество людей. Эти деяния представляют собой его суд над человеком на земле. Следовательно, день Господа в полном смысле этого слова - это то великое деяние, во время которого Бог “будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, воскресив Его из мертвых”, как говорится в хорошо известной книге из Нового Завета. “Праведно судить вселенную” не означает судить мертвых. Здесь речь идет о мире, населенном людьми. В упомянутой книге не рассматривается воскресение тех, кто когда-то жил на земле. В главе 17 Деяний подразумевается именно обитаемая земля как таковая. И на ней наступает день Господа. Основная же разница в описании этого дня заключается в том, что в Ветхом Завете он непосредственно связывается с конкретным местом - Израилем - через их связь с Богом, который открыл им себя. Пройдет век, и человеку уже не будет позволено мешать и препятствовать осуществлению планов Бога, сам Бог больше не будет действовать через тайное провидение и даже не будет прибегать к помощи Святого Духа, как сейчас, в христианстве, когда Он образует и воспитывает нас Словом согласно Христу; нет, Он примет мир под свое непосредственное управление - во-первых, чтобы низвергнуть зло и, во-вторых, чтобы поддержать и распространить добро. Таков день Господа. Следовательно, “день сей” предполагает божественные суды, которые будут осуществляться Христом как Богом Израиля, когда Он явится в славе; кроме того, под ним подразумевается весь тысячелетний период. Все это называется днем Господа.

В связи с этим чрезвычайно важно ясно представлять разницу между этим днем и всеми предыдущими днями; особенное значение имеет способность отличать его от пришествия Господа, цель которого - принять тех, кто уповает на него: либо умерших святых, либо живущих в тот период на земле. Выражение “пришествие Господа” по своему значению шире выражения “день Господа”. День - это определенная часть его пришествия, во время чего мертвые святые по его призыву воскреснут, а живущие святые изменятся; и те, и другие будут восхищены с земли в сретенье ему на воздухе. Это великое событие - перенесение тех, кто принадлежит Христу, на небеса - не имеет ничего общего с явлением царствования Господа на земле; поэтому смешение пришествия Господа с его днем является огромной ошибкой {Разница между этими двумя понятиями - “parousia” и “hemera” Господа - это ключ к пониманию второй главы второго послания Фессалоникийцам. Если не видеть этой разницы, то данная глава (и даже все пророчество) кажутся крайне запутанными. Ибо может ли идти речь об убедительности и прочувствованности увещевания, в котором апостол уговаривает своих братьев-христиан не поколебаться умом относительно присутствия или пришествия Господа и не прислушиваться к слухам о его дне, - может ли об этом идти речь, если и это, и день его пришествия - одно и то же? Ведь совершенно понятно и весьма существенно то, что он попытается вселить в них бодрость духа и добрую надежду на присутствие Господа, связанное с собранием святых в сретенье ему на воздухе, чтобы верующие не смущались ложным утверждением, исходя из которого они неверно истолковали авторитетные изречения Святого Духа и приняли во внимание ложное письмо, якобы написанное апостолом, на основании чего сделали вывод, что этот день - день суда живых на земле - уже наступил. Одно из исправлений данной ошибки - это побуждение христианина вспомнить свое упование на соединение с Господом при его пришествии и последовать за ним в день его явления. Другое управление - это раскрытие страшных форм зла и полное разоблачение отступничества и человека греха до того, как этот день настанет}. После взятия святых на небеса внешне мир останется прежним, а на самом деле сделается гораздо хуже. При этом он не судится благодатью Бога через взятие его святых в дом Отца. Однако день Господа неизменно сопряжен с судом над миром, который начинается с менее суровых наказаний, отраженных в Ветхом Завете; не так будет во время его пришествия, или пришествия, когда на тех, кого Он любит, снизойдет благодать во всей ее полноте. И в то же время наступление дня Господа будет частью его пришествия, поскольку в этом плане и день, и пришествие Господа сливаются воедино.

Таким образом, день Господа - это, вкратце, та сторона его пришествия, которая предполагает вовлечение элементов управления, однако пришествие Господа связано с событиями, которые происходят до наступления упомянутого нами дня и по своему характеру отличаются от событий, свойственных ему. Эти слова могут служить ясной и краткой формулой для выражения того, что можно доказать на многих и многих страницах. Мы только должны помнить о том, что пришествие Господа для того, чтобы взять святых к себе, - это исключительно новозаветная истина. Ветхий Завет заявляет о дне Господа, Новый Завет подтверждает эту истину, еще более укрепляя и очищая ее. Однако Новый Завет добавляет еще одну, отличную от этой, истину, - о том, что Христос придет, чтобы взять нас к себе и привести нас в дом Отца; после этого Он призовет день Господа и святые сойдут вместе с ним во славе. Тогда и наступит день Господа, ибо именно в это время Он повергнет всех своих врагов, зверя и лжепророка, или антихриста, а также всех его последователей и, более того, северного ассирийского царя, представляющего собой ту самую силу, которая была предвещена этим могущественным языческим народом, потревожившим Израиль в старые времена, и которая представлена нам более полно во второй главе нашего пророчества.

Перед тем как поподробнее остановиться на вопросе об ассирийской силе, позвольте мне обратить ваше внимание на упоминание о трубах. Здесь ясно просматривается параллель с описанием использования труб в книге Чисел. Священники должны были трубить в двух чрезвычайно важных случаях: для снятия стана и для созыва общества ко входу скинии собрания. Если они собирались воевать, то трубили тревогу, и Бог вспоминал их и спасал от врагов. Можно утверждать, что это звучание трубы было предназначено для призвания людьми Бога; другое же, более обычное звучание - для собрания людей Богом по поводу их праздников и жертвоприношений. Таковы основные случаи использования серебряных труб, и оба они используются Иоилем. “Трубите трубою на Сионе и бейте тревогу” (гл. 2,1). Не нужно обладать какими-то особыми знаниями, чтобы объяснить значение этой трубы, потому что Святой Дух определил ее сущность и смысл со всей ясностью. “Бейте тревогу на святой горе Моей; да трепещут все жители земли, ибо наступает день Господень, ибо он близок”.

Это предупреждение о том, что для Израиля чрезвычайно важно. День Господа близок - день, когда придут враги, и, более того, когда Он вспомнит Израиль не для того, чтобы спасти свой народ, а для того, чтобы использовать врага в качестве наказания для него. Это вполне может служить поводом для тревоги; но Бог не оставит свой народ. Ибо день этот будет не только днем ассирийского царя, но и Господа. Можно ли считать, что поскольку суд, о котором предупреждаются иудеи, произойдет нескоро, то они вправе сказать: “Этого не произойдет ни при нашей жизни, ни при жизни наших детей”? Я отвечаю, что нет, потому что суд будет вершиться как раз при их жизни. Та же ассирийская сила, которая подступила к ним во времена Иоиля, вновь появится в более поздний день. Это верный ключ к разрешению всех трудностей, с которыми человек встречается в Ветхом Завете. Мы должны помнить, что с чужеземцами-язычниками Бог не покончил, как и с иудеями. Многие из них потеряли или изменили свое имя, однако они все-таки оставались. И когда наступит время для восстановления Израиля посредством судов в конце века, они появятся вновь, и при этом в них будет узнана та же ассирийская сила. То, что язычники умрут, достоверно так же, как то, что воскреснет каждый отдельный человек. То, что людей ожидает воскресение, так же верно, как то, что возродятся языческие враги иудеев. Примечательно, что их заключительные действия будут носить такой же характер, какой был свойственен их курсу в самом начале. Здесь явно виден божественный принцип, заключающийся в возмездии, творимом на последнем этапе, за грехи, совершенные ранее, потому что народ повторит свои старые грехи в конце века. Та же ревность к Израилю, та же решимость уничтожить иудеев, то же неверие и противостояние планам Бога, которые характеризовали их в прежние времена, обнаружатся и в более поздний период. Исторический круг их единства в нравственном отношении замкнулся: налицо та же сущность греха, который будет наказан судом Бога.

Следовательно, я абсолютно не сомневаюсь в том, что удивительная победа над ассирийцами во дни Сеннахирима является прообразом окончательного разгрома врага в день Господа, а также в том, что прошедшее событие было днем Господа не в полном, но в истинном его значении, поскольку оно являлось подготовкой к этому дню и преддверием к завершающей катастрофе. Это не что иное, как очевидный факт, который, по моему мнению, придает Писанию чрезвычайно интересную особенность и, более того, показывает его животрепещущую сущность. Мы не просто смотрим назад на то, что уже давно умерло или ушло, нет - в описании того, что было, мы видим то, что будет, причем в большем масштабе, с большей серьезностью и последствиями, вселяющими надежду. Поэтому мы понимаем, что тот день уже тогда имел практическую направленность и уже тогда проявил свое значение для будущего.

Вот здесь-то представители рационалистов, как правило, безнадежно запутываются, потому что рассматривают Библию и в историческом, и в пророческом аспектах как некую мумию или, более того, как сборник скудных, искаженных старых записей, сделанных иудеями, в которых бегло упоминаются другие племена, некогда существовавшие, но исчезнувшие навсегда.

Но этот день, несомненно, приходит как “день тьмы и мрака, день облачный и туманный: как утренняя заря, распространяется по горам”. Невозможно соотнести это описание с описанием пришествия Господа за своими святыми, восхищенными в сретенье ему. Нужно ли искать более яркий пример, доказывающий неразумность отождествления дня Господа, сопровождаемого ужасами на земле, с пришествием Христа с целью взять своих святых на небеса? Может ли его присутствие, во время которого мы собираемся вознестись к нему, хоть в малейшей степени напоминать мрачный и облачный день? Такое смешение двух событий - явная, грубая ошибка. Кроме того, его присутствие никогда не называется “днем”. Я не сомневаюсь, что причина этого заключается в том, что уже было доказано мною, - а именно в том, что его день всегда предполагает проявление. В прежние времена выражение “тот день” употреблялось в чисто провиденциальном смысле, как, например, в случае поражения Сеннахирима; однако не вызывает сомнений, что и здесь очевидна десница Бога, пославшая ужасную кару на человека (именно это и подразумевалось под ее явлением миру); со временем же ее работа станет еще более очевидной по сравнению с прошлым.

Как видно из 5-ой главы первого послания Фессалоникийцам, христиане, ожидающие этого дня, называются “сынами дня” в отличие от людей вообще, которые упоминаются как “сыны ночи”. Мы - сыны света и дня, потому что сейчас представляем собой сущность Христа, а потом, когда забрезжит тот день, уйдем с ним. Однако ошибочно предполагать, что мы должны ждать этого дня для того, чтобы попасть на небеса: ведь из Писания явствует, что когда он настанет, то мы уже будем занимать положенные нам места и сойдем с небес вместе с Господом. “Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе”.

Затем следует весьма красочное описание ассирийского войска: “Народ многочисленный и сильный, какого не бывало от века и после того не будет в роды родов. Перед ним пожирает огонь, а за ним палит пламя; перед ним земля как сад Едемский, а позади него будет опустошенная степь, и никому не будет спасения от него. Вид его как вид коней, и скачут они как всадники”. Несомненно, посредством этой чрезвычайно выразительной картины, описывающей мощное войско, подошедшее к земле иудеев, пророчество выходит за рамки такого события, как нападение на народ Бога. Следовательно, мы должны увидеть и охватить взглядом двойную звезду (прошлое, приобретающее сейчас огромное значение, и будущее, имеющее значение еще большее), и тогда мы сможем понять всю силу языка Бога. Ассирийское войско было несокрушимым; однако, несмотря на все тщеславное высокомерие его воинов, оно было уничтожено в одну ночь, и Сеннахирим, к своему позору и презрению окружающих, вынужден был вернуться. Но в будущем людей ожидает день, когда придет войско гораздо более страшное.

Позвольте мне заметить, что, исходя из Писания, можно заключить, что чрезвычайно важную роль в будущем величайшем кризисе уготовано сыграть России. Ведь политика этой огромной современной империи преследует такие цели, которых в прежние дни добивались ассирийцы. Известно, что Россия, располагаясь на северо-востоке, стремится стать феодальным властителем восточных государств и оказывать на них политическое влияние, чтобы формировать огромные войска центральной Азии и направлять их на юг. Я убежден, что влияние Запада на Восток скоро полностью прекратится и что власть нашей страны над Индией {Прим. ред. : это, разумеется, относится ко времени, в которое жил В.Келли} обречена. Все это, однако, заметки мимоходом, которые, если они верны, говорят о важности умения давать оценку таким вопросам с точки зрения Писания и показывают значение того, как это умение может подготовить ум человека к событиям, которые в противном случае потрясли и даже шокировали бы его. Если же происходящие события подготавливают ум человека к великим переменам в последний день, то это укрепляет веру тех, кто полагается на Слово Бога. Они непоколебимы, несмотря ни на что; они готовы ко всему и ничему не удивляются.

И вновь мы возвращаемся к пророчеству. В 5-ом стихе читаем: “Скачут по вершинам гор как бы со стуком колесниц, как бы с треском огненного пламени, пожирающего солому, как сильный народ, выстроенный к битве. При виде его затрепещут народы, у всех лица побледнеют. Как борцы бегут они и как храбрые воины влезают на стену, и каждый идет своею дорогою, и не сбивается с путей своих. Не давят друг друга, каждый идет своею стезею, и падают на копья, но остаются невредимы. Бегают по городу, поднимаются на стены, влезают на дома, входят в окна, как вор. Перед ними потрясется земля, поколеблется небо; солнце и луна помрачатся, и звезды потеряют свой свет. И Господь даст глас Свой пред воинством Своим, ибо весьма многочисленно полчище Его и могуществен исполнитель слова Его; ибо велик день Господень и весьма страшен, и кто выдержит его?” Таким примечательным образом пророк связывает день Господа с ассирийцами, которых Он использует для выполнения своей работы. Тот же враг называется в главе 10 книги пророка Исаии “жезлом гнева Его”, “секирой”, которая величается перед тем, кто рубит ею. Поэтому естественно, что Бог повернется против этой секиры и уничтожит ее. Он использовал ее для достижения своих целей, связанных с наказанием грешного народа; но поскольку она безжалостно, без малейшего признака страха пред Богом, разбила его народ, то Он обернулся против того, что возвеличило себя и использовало его недовольство как возможность покончить с его несчастным народом.

После этого описания мы видим призыв к покаянию. “Но и ныне еще говорит Господь: обратитесь ко Мне всем сердцем своим в посте, плаче и рыдании. Раздирайте сердца ваши, а не одежды ваши, и обратитесь к Господу Богу вашему; ибо Он благ и милосерд, долготерпелив и многомилостив и сожалеет о бедствии. Кто знает, не сжалится ли Он, и не оставит ли благословения, хлебного приношения и возлияния Господу Богу вашему?”.

Затем звучит вторая труба, но ее сигнал имеет другое значение. “Вострубите трубою на Сионе, назначьте пост и объявите торжественное собрание”. Уже “не бейте тревогу”, а “назначьте пост и объявите торжественное собрание”. Сейчас речь идет о собрании народа Бога, а не только о его громком призыве к Богу с просьбой явиться в час тревоги, то есть угрозы со стороны врага. “Соберите народ, созовите собрание, пригласите старцев, соберите отроков и грудных младенцев; пусть выйдет жених из чертога своего и невеста из своей горницы. Между притвором и жертвенником да плачут священники, служители Господни”. Таким образом, налицо угнетенное состояние всего народа в целом, вплоть до жениха, невесты и грудного младенца; не исключены также и священники, при этом они находятся среди народа и разделяют с ним унижение, а не остаются в стороне, занимая свои официальные должности и сохраняя достоинство. Это в высшей степени прекрасная картина смирения народа пред Богом, когда все слои общества - и даже на семейном уровне - до конца сознают свою греховность пред Богом. Ничто так не уравнивает людей, как грех или его последствие - смерть; однако у нас есть благословенная возможность: благодатный призыв, ведущий к покаянию, благодаря которому сердце признает свое собственное зло и принимает то, что Бог говорит ему. Если такое покаяние вызывается благодатью Бога, то ничего не может быть сладостнее для души. С точки зрения нравственности, покаяние чрезвычайно благотворно действует на народ, осознавший, что он недостойно отвечал на благодать, явившуюся им. Раскаяние, идущее от самоосуждения, не может не привести к восстановлению общения с Богом и к настоящему смирению с ним. Постепенно это и произойдет с иудеями. “И говорят: пощади, Господи, народ Твой, не предай наследия Твоего на поругание, чтобы не издевались над ним народы; для чего будут говорить между народами: где Бог их?”

И Бог слышит их. “И тогда возревнует Господь о земле Своей, и пощадит народ Свой. И ответит Господь”. И не только потому, что они били тревогу, но и потому, что они искренне покаялись пред ним. Вместо нечувствительности и попыток усовершенствовать себя человек ощутит приближение к Богу, проникнутое осознанием своих грехов. Только тогда, когда люди, искренне раскаявшись, обратятся к его Слову, когда они примут в свои сердца того, кто пришел во имя его, - только тогда Он явится и ответит на их призыв. И за этим следует уверение в том, что они получат утешение. Ассирийский враг будет разбит. “И пришедшего от севера удалю от вас, и изгоню в землю безводную и пустую, переднее полчище его - в море восточное, а заднее - в море западное, и пойдет от него зловоние, и поднимется от него смрад, так как он много наделал зла”. Под “пришедшим от севера”, безусловно, не подразумевается нашествие насекомых, потому что они появились с южной стороны. Здесь имеется в виду, что это есть враг, который придет в последние дни, и не погибнет, как насекомые, в море, а будет удален в безводную и пустую землю, причем переднее его полчище попадет на восток, в Мертвое море, а заднее - в противоположную сторону - в Средиземное море. Справедливый суд гордости! Ибо он возвеличился.

Однако Бог и только Бог свершит настоящие великие дела. “Не бойся, земля [отметьте это как четко выраженное упование иудейского народа]; радуйся и веселись, ибо Господь велик, чтобы совершить это. Не бойтесь, животные”. Они призываются пройти через обновление вместо того, чтобы страдать от недостатка пищи. Здесь перед нами - день тысячелетнего царства, исполненного радости для земли и всего творения. Поэтому “пастбища пустыни произрастят траву, дерево принесет плод свой, смоковница и виноградная лоза окажут свою силу”. Все переменится. Разве в том, что мы читаем далее, не угадывается христианство с его духовными благословениями в небесных местах и унижениями и страданиями, являющимися уделом верующих, в земных местах, в которых, однако, их тоже ожидают благословение, вознаграждение и божественная, спасительная милость? “И вы, чада Сиона, радуйтесь и веселитесь о Господе Боге вашем; ибо Он даст вам дождь в меру и будет ниспосылать вам дождь, дождь ранний и поздний, как прежде. И наполнятся гумна хлебом, и переполнятся подточилия виноградным соком и елеем. И воздам вам за те годы, которые пожирали саранча, черви, жуки и гусеница, великое войско Мое, которое послал Я на вас”. Таким образом, Бог сделает нечто большее, чем просто восстановит нанесенный ущерб. Он возродит даже то, чего не разрушал. Щедростью своей благодати Он изгладит их прошлые несчастья и позор. “И до сытости будете есть и насыщаться и славить имя Господа Бога вашего, Который дивное соделал с вами, и не посрамится народ Мой во веки”.

Но достаточно ли этого? Может ли это удовлетворить ум, пусть даже обновленный? Того, кто есть Бог, все это, конечно, удовлетворить не может, причем не только в сферах его праведного управления людьми (будь то друзья или враги), но и в сферах его любви к своему народу. После этих слов следует представление совершенно новой сущности благословения - и с этого места в еврейском оригинале начинается третья глава. Весьма прискорбно, что современные нееврейские варианты переводов не сохраняют данный порядок построения, несмотря на то, что они многое теряют по сравнению с еврейским оригиналом.

“И будет после того”. Именно здесь мы находим явную перемену. Возможно, я не сделаю открытия, если скажу, что помещение этих двух частей рядом друг с другом снизило силу воздействия данного отрывка. Ведь в стихах 28 и 29 речь идет совершенно о другом - о благословении высшего порядка, проистекающем от любви Бога причем исключительно в духовном плане: “И будет после того, излию от Духа Моего на всякую плоть, и будут пророчествовать сыны ваши и дочери ваши; старцам вашим будут сниться сны, и юноши ваши будут видеть видения. И также на рабов и на рабынь в те дни излию от Духа Моего”. Эти слова, как мы знаем, процитировал апостол Петр в день пятидесятницы, чтобы показать, что великое благословение этого дня соответствует высочайшей милости, обетованной царству, и что человеческие страсти и нравственную неразборчивость, так часто вводящую людей в заблуждение, нельзя огульно вменять в вину тем, кто превосходит других по своей духовной силе.

Однако заметьте, что апостол не утверждает, что эти слова Писания осуществлялись. Он говорит: “Это есть предреченное пророком Иоилем”. И так оно и есть. Излияние Святого Духа - вот что было обетовано. Он не говорил о том, что данное событие было осуществлением пророчества (но люди, однако, приняли его за таковое, чем внесли большую путаницу в толкование писаний и снизили значение христианства); он показал, что данный факт имел такую же сущность, вследствие чего его необходимо было подтвердить пророчеством, чтобы он проник в сознание людей; но язык апостола весьма осторожен в отличие от толкователей пророчеств. Они заходят слишком далеко. Мы же должны твердо следовать мыслям Писания.

Что касается обетования того, что Дух изольется на “всякую плоть”, то здесь нужно помнить, что “всякая плоть” отнюдь не означает только иудеев. В этом заключается еще одна особенность дара в день пятидесятницы, которая прекрасно иллюстрирует Писание. Ведь общеизвестен факт, что Бог заставил обретших Святого Духа говорить на разных языках языческого мира, не принудив при этом новообращенных говорить по-иудейски (было бы жаль, если бы это произошло, хотя на первый взгляд такое распределение языков и кажется парадоксальным), однако подтолкнув иудеев, рассеянных среди язычников, собраться вместе и заговорить на их языках, - этот факт был величественным свидетельством благодати, сходивший на язычников там, где они находились. Суд Бога наложил на них наказание в виде разных языков и полностью сломил их честолюбивые планы объединиться и установить свой собственный союз посредством возведения вавилонской башни. Но именно туда, где происходил суд, неизменно направлялась благодать Бога. Если сокрушительный удар разбивал их гордость на мелкие кусочки, то на эти осколки снисходила благодать Бога, благословляя их там, где они лежали, и поднимая их из руин.

Таким образом, в этом месте своей книги пророк переходит на другой тон, что достаточно легко можно заключить из употребляемых им выражений. “И будет после того, излию от Духа Моего”. С помощью этих слов он отталкивается от того, что было сказано прежде, при этом данные слова чрезвычайно точно соответствуют мыслям апостола Петра. Однако мы должны помнить, что когда вновь настанет день для излияния Святого Духа - уже не в целях собрания людей для небес, а для осуществления земных планов благодати Бога (ибо здесь есть разница), то станет очевидно, что Святой Дух будет послан всем людям, независимо от того, иудеи они или нет. Так было и в день пятидесятницы. Несмотря на то, что там были вовлечены только иудеи, через чудо говорения на языческих языках было показано, что Бог не намеревался останавливаться на этом, а хотел идти дальше, посылая благодать всем язычникам.

Бог никогда не отступает от этого принципа. Он не желает, чтобы его действия вновь сводились только к сынам Израиля. Да, Он благословит их еще раз, примет Иудею и выполнит каждое свое обетование к их общей радости. Не было бы пользы от того, если бы Он добавил в своем обещании то, чего Он им не дарует; однако в грядущем дне Он уже не будет ограничивать круг своих действий только иудеями. Поэтому, когда этот день придет, Святой Дух будет изливаться на “всякую плоть”; причем это означает не то, что его обретет каждый человек тысячелетнего царства, а то, что ни для одной нации, оставшейся после того дня, не будет исключена возможность обретения Духа. Для благодати Бога не будет существовать ни возрастных, ни половых, ни классовых различий.

Здесь я хотел бы отметить, что в этом вопросе отсутствует одна мысль, хотя отцы церкви и теологи утверждают обратное. Благодаря свету Нового Завета мы видим ошибочность такого мнения. Старая природа осуждена, ветхий человек распят, но не обновлен. Для состояния, свойственного Адаму, мы умерли, однако сейчас мы входим в состояние нового порядка - в то, которое предполагает Христа, поэтому нас призывают ходить так, как положено умершим и воскресшим со Христом.

Пророк называет внешние признаки, предшествующие дню, который еще не наступил, Не нужно соотносить стихи 30,31 с первым пришествием. Слова “покажу знамения на небе и на земле” явно носят совершенно другой характер. “И покажу знамения на небе и на земле: кровь и огонь и столпы дыма. Солнце превратится во тьму и луна - в кровь, прежде нежели наступит день Господень, великий и страшный”. Здесь мы видим весьма примечательное внешнее проявление божественной силы перед осуществлением суда. Бог всегда посылает свидетельство перед каким-либо событием. Он не наносит удар без предупреждения. Мы сталкиваемся с этим и в его обращении с нами в повседневной жизни. Разве христианин наказывается за что-либо, не будучи предупрежденным Святым Духом? Перед тем как Господь нанесет ему удар, свидетельствующий о любви того, кто наблюдает за нашими безумными поступками, человек испытывает чувство собственной неправоты и ощущает недостаток общения с ним. Господь дает нам возможность исправиться в нравственном отношении, и если мы не внимаем его учению, то приходит беда. Так и здесь. Эти чудеса не могут не привлечь внимания людей, но по-настоящему они в них не вдумываются. Либо ослепленные каким-то увлечением, либо ведомые холодной жестокостью, они глухи ко всему, и поэтому день Господа, великий и страшный, придет к ним как тать. Но Бог их не оставит. Он предсказал, что так оно и будет, но народ все-таки прислушается к нему. Останется небольшое число верующих, способных распознавать сущность знамений; их, как мы знаем, главным образом составляют иудеи, хотя ни в коем случае не только они - об этом говорится во второй половине 7-ой главы Откровения и в конце 25-ой главы евангелия по Матфею. К славе Господа приготовлено свидетельство “всякой плоти”. “Всякий, кто призовет имя Господне, спасется”. Эти слова показывают, что благословение посылается через веру, а значит, и через благодать. “Всякая плоть” необязательно означает каждого человека, но, как мы знаем из других писаний, благословение распространяется на все классы, то есть на все народы и даже народности внутри них. Все это имеет огромное значение, потому что в иудейской системе взглядов наблюдается тенденция ограничить сферы действий Бога и создать классы внутри иудеев. Только семейство Аарона могло войти в святилище, только левиты имели право безнаказанно дотрагиваться до святых сосудов, но то великое благословение Бога, о котором мы говорим, носит такой характер благодати, которая не делает никаких различий между нациями. “И будет: всякий, кто призовет имя Господне, спасется; ибо на горе Сионе и в Иерусалиме будет спасение, как сказал Господь, и у остальных, которых призовет Господь”. Поэтому понятно, что, хотя благословение относится к Израилю, пророк Иоиль по-прежнему верен своей цели. Город Иерусалим остается важным центром, в котором сосредоточена власть, а гора Сион упоминается вновь как знак благодати для царства, которое Господь установит в тот день.

Далее следует описание заключительных событий, которые одновременно знаменуют начало тысячелетнего царства: “Ибо вот, в те дни и в то самое время, когда Я возвращу плен Иуды и Иерусалима...” (гл. 3,1). В этих словах Израиль даже не упоминается, хотя его спасение - факт совершенно определенный. Возвращение плена Иуды и Иерусалима больше не представляет особой трудности, потому что иудеи в определенном смысле никогда не возвращались в ту землю, чего пророки завещали им ожидать. Они вновь и вновь переживают последствия своего плена - и в этом смысле их можно считать пленниками по аналогии с тем, как бедствие, которое терпит семя Авраама в чужой земле, считается начавшимся задолго до того, как сыны Авраама пришли туда на самом деле. Представляется, что с этой точки зрения истинность плена в нравственном отношении очевидна. Бог отсчитывает время плена с того момента, когда они были изгнаны из Палестины и рассеяны по другим землям вавилонянами, а затем и римлянами. Они могли преуспевать в землях язычников, как Иосиф в Египте, но Египет не был превознесен, а Израиль - отвергнут. Возвращение их плена произойдет при их восстановлении через божественную силу и милость, что они еще не ощутили.

“Я соберу все народы, и приведу их в долину Иосафата, и там произведу над ними суд за народ Мой и за наследие Мое, Израиля, который они рассеяли между народами, и землю Мою разделили. И о народе Моем они бросали жребий”. В тот день в этом мире будут судиться все народы, все язычники. Поэтому описываются все оскорбления, нанесенные Израилю, за которые Он накажет его недругов. Он совершит справедливое возмездие. Тот, кто заставлял Израиль страдать, пострадает сам. С точки зрения Бога будет справедливо, если те язычники, которые оскорбляли и унижали Израиль (не только во времена законности, но и позже, при христианстве), получат то, что давали Израилю. “И предам сыновей ваших и дочерей ваших в руки сынов Иуды, и они продадут их Савеям, народу отдаленному”. Поэтому язычникам должно быть объявлено, что они могут собирать все свои силы, чтобы избежать, насколько это возможно, уготованной им участи. “Приготовьтесь к войне, возбудите храбрых; пусть выступят, поднимутся все ратоборцы”.

Таким образом, перед днем Господа мир не устанавливается, напротив, начинается такая широкая подготовка к войне, какой мир еще не видел. Из-за своего стремления делать великие дела, из-за нетерпимости к обязательствам, жажды к завоеваниям и воинской славе человек почувствует такой вкус к войне, что никакие границы уже не смогут удержать его; а ревность друг к другу приведет людей к составлению обширных захватнических планов. Таким образом, здесь описываются заключительные сцены этого века. Я повторяю: если кто-либо сделал вывод, основанный на мыслях человека, то в противовес этому выводу можно сказать очень и очень многое. Некоторые считают, что этот век стал более разумным, потому что они глубоко убеждены в греховности и неразумности своих предков; они полагают, что выражение протеста и разбор споров постепенно вытеснят более жестокую политику “железного кулака”. Однако не нужно надеяться, что такими утверждениями можно сдержать страсти и волю человека. Время мира еще не пришло. Люди могут думать, что они идут к успеху, но если кто-либо и идет к нему, то это язычники, подобно тому, как в прежние времена - израильтяне. Иудеи постараются вернуться в свою землю, а для их утверждения в мире будет использоваться политическая сила других народов. Но если только допустить мысль о том, что все идет хорошо, работа сразу останавливается и иудеи вновь становятся объектом ревности для язычников. Обетование богатых плодов перед сбором урожая будет, как говорится в 18-ой главе книги Исаии, уничтожено в корне, и люди не получат никаких плодов. Вместо того, чтобы принять Христа и его царствование над ними, они готовят престол для антихриста. Таков будет результат, который не замедлит сказаться и который явится страшным бесчестием для Бога и невиданным доселе разрушением всего окружающего. Дело в том, что Бог сам намеревается привести свой народ в свою землю. Мы на все смотрим через ветхозаветное благословение земли, которую Он им дал. Все попытки предвосхитить определенный им срок или приспособить методы Бога к средствам человека не только тщетны, но и опасны потому, что влекут за собой грех как прямое следствие такой деятельности.

Истинная цель христиан в настоящее время должна заключаться не в восстановлении иудеев, а в обращении ко Христу как к единственному средству своего спасения. Благословения мира в целом никогда не произойдет, если Бог не восстановит Израиль. Христос - принятый и правящий этим народом - является основным условием установления всеобщего мира и его благословения. Христианин отказывается от мира и уже сейчас может общаться с небесами. Мы знаем, что Христос воскрес из мертвых и прославился, и поэтому ждем, когда Он придет за нами и возьмет нас на небеса. Сам Бог сейчас пока еще не предпринимает чего-либо для восстановления земли - и не предпримет ничего до наступления того дня. Он лишь выбирает из людей сонаследников, которые будут впоследствии царствовать с Христом.

Следовательно, полная неспособность филантропических и прочих планов улучшить мир до наступления того дня совершенно ясно доказана. Очевидно, что все вышеупомянутые попытки людей (и даже христиан), не знающих ум Бога и питающих пустые надежды, ни к чему не приведут, а то и ухудшат положение. В лучшем случае они выполняют роль новомодного лекарства, якобы лечащего все болезни подряд, а на самом деле лишь какое-то время поддерживающего обман. Скоро им придется ответить на ироничный призыв храбрых - “пусть выступят, поднимутся все ратоборцы”. Сейчас настало самое время пробудиться храбрым и подготовиться к войне всем ратоборцам. “Перекуйте орала ваши на мечи и серпы ваши на копья; слабый пусть говорит: “я силен”. Спешите и сходитесь, все народы окрестные, и соберитесь; туда, Господи, веди Твоих героев”. Здесь Святой Дух, несомненно, имеет в виду те сонмы ангелов, от помощи которых отказался Господь Иисус. “Туда, Господи, веди Твоих героев”, чтобы встретиться с миром в его силе. Ибо в тот день состоится, так сказать, решающее сражение между силами Бога и силами зла, в исходе которого не приходится сомневаться. “Пусть воспрянут народы и низойдут в долину Иосафата; ибо там Я воссяду, чтобы судить”.

Я не думаю, что в этом отрывке призыв “воспрянуть” имеет какое-то отношение к воскресению в настоящем смысле этого слова - воскресение несравнимо с состоянием этого мира ни в национальном, ни во временном отношениях. Бог сохраняет тон своего призыва и предупреждает народы о том, что им потребуется вся их бдительность и все их средства борьбы. Он призывает их в долину Иосафата, где живым уготовано подвергнуться незабываемому суду. Долина Иосафата - это конкретное место на земле Израиля, и это вновь подтверждает неверность предположения о том, что перед нами представлена картина воскресения, атрибут которой - белый престол, а не образы грудного младенца и подточилия с вином, которые характерны для описания общения с народом Сына человека. Урожай при этом упоминается в совершенно другом смысле: его назначение - сбор зерен для небесной житницы и последующее сжигание плевел. Здесь собранные вместе язычники найдут свои могилы. Ибо все, чем человек гордится, ожидает не что иное, как прах смерти. Благосклонность, которую мир испытывает сейчас по отношению к иудеям, обратится в ненависть, когда он поймет, что дни его сочтены. Обманчивая наружность и наносной блеск померкнут и оставят человека, и он окажется ничем не прикрытой бесформенной массой, греховность которой будет судить Бог.

Хорошо известно, что некоторые одаренные философы нашего времени смогли прийти к весьма глубоким выводам, опираясь на совершенно другое основание, - в отличие от тех, кто сделал такие же заключения, исходя из Писания и веруя в него. Каждый, кто знаком с людьми этого века, знает, что автор “Памфлетов” последнего дня - человек не веры, а мира. Тем не менее ни один человек (за исключением разве что глупца) не усомнится в том, что этот автор мыслит по-своему смело и даже глубоко. И он написал свои “Памфлеты” так, как будто верил пророческому слову. Он уверен, что такое состояние дел, как сейчас, больше не может сохраняться, что вскоре наступит кризис, который подорвет весь существующий порядок, и что те силы, которые управляют сейчас действиями людей, непременно приведут мир к концу. И что же тогда? Ответа он не знает; и его не знает никто, за исключением того, кто верит в Слово Бога.

Всего несколько дней назад я читал кое-что из произведений ныне покойного философа-поэта и беллетриста, имя которого я не буду называть. Это весьма смелый человек, который в свое время так побеспокоил германское правительство, что был вынужден покинуть свою страну и провести немалую часть своей жизни в Париже. Там он, разумеется, почувствовал себя гораздо свободнее и смог открыто выразить свое мнение о том, что Французская революция была всего лишь детской игрой по сравнению с тем, что миру предстоит увидеть. Он считал, что французы неспособны на глубокие чувства. Они только посмеиваются и над политическими страстями, и над тем, что свято; все их чувства слишком легки, поэтому средства их борьбы - ирония и шутки. Что же касается немцев, то любовь и ненависть у них чрезвычайно серьезны, а их мысли обладают не только крыльями, но и руками. Если революция произойдет в Германии, то это будет гибелью для всего человечества, ибо она будет продумана с холодным спокойствием и осуществлена со всей силой страсти. Ибо они борются не за права человека всех наций, а за божественные права человечества! Они считают, что люди должны принести плоти великие искупительные жертвы, чтобы старые обиды, нанесенные ей, могли быть прощены. Ведь христианство, не способное уничтожить плоть, постоянно оскорбляло ее, порицало за самые благороднейшие удовольствия, прикрывало свои чувства лицемерием, и при этом человек не слышал о себе ничего кроме того, что он грешник! Поэтому немцы полны решимости уничтожить христианство - не менее того. Ощущение собственной божественности заставляет человека возвеличивать себя; и именно с этого момента начинают набирать силу настоящее величие и настоящий героизм, способные прославить землю.

Таковы дерзкие суждения современного пантеизма. Можно ли выбрать более торную дорогу, ведущую к антихристу? Ведь получается, что единственный Бог, существующий на свете, - это человек, который должен и обязан жить по законам своей природы! Прочь, мораль! “Мы хотим установить демократию земных богов и равные для всех права на счастье и святость. Вы (сторонники Французской революции) ратуете за простые одежды, суровые манеры, дешевые удовольствия; мы, напротив, хотим нектара и амброзии, пышных одеяний, сладости лучших вин, танцев нимф, музыки и комедий”. Прочь, суд! Мы уничтожаем не только священников, но и религию, которая сдерживает и предостерегает людей, а также веру в него, пострадавшего на кресте! Мы вдоволь насладимся, когда пробьет наш час, и призовем мир и религию к ответу за цепи, в которых они так долго держали человечество. Таков общий смысл его работы, посвященной Германии.

Страшно подумать, как тесно сплетаются эти гегелианские умонастроения с картиной отступничества и греховности человека, которую представляет пророчество. Я считаю, что посреди таких революционных суждений предстает свидетельство, исходящее из глубины сердца того, кто знает, что происходит в сердцах людей-язычников, стремящихся к прогрессу, а также того, кто всегда был предельно искренен в выражении своих надежд и желаний, будучи одним из них. Этот, безусловно, искренний человек немного опередил свое время, поэтому претерпел наказание; тем не менее, он выражает желания людей и доводит их до нашего сознания. Отличительной чертой грядущей перемены будут беззаконие и отмена каких бы то ни было ограничений. Немцы отнюдь не считали, что он бессознательно предсказывал период христианства, в который оно будет отрицать само себя. Чисто внешне люди могут преуспевать, но их успехи приведут к тому, что Господь истребит их дыханием своих уст и уничтожит тех, кто нарушает закон, огнем своего явления. Он хорошо знает, что бастионы, воздвигнутые обществом, окажутся всего лишь карточным домиком и что воля человека может оказать весьма слабое сопротивление. Люди полны решимости идти своим путем, ведущим их к погибели, к которой их подталкивают еще и измышления различных философов и всевозможные доктрины наших дней. Высшие слои общества прислушиваются к ним (а в будущем их число увеличится еще больше), в то время как низшие слои введены ими в заблуждение уже давно. У них появится свой, удобный для них вождь, который через какое-то время начнет войну с Агнцем, но Агнец победит, ибо Он - Господь и царь царей.

Немецкая философия - очень важная наука, касающаяся всего человечества; и только наши великие правнуки смогут решить, чего мы заслуживаем - похвалы или хулы за то, что мы, во-первых, выработали нашу философию, а во-вторых, сделали нашу революцию. Я считаю, что порядок, принятый нами, отвечает требованиям людей методических. Головы, мысли которых использовала философия, революция с легкостью могла бы снести, но тогда философия уже не в состоянии была бы использовать умы, с которыми революция обошлась таким образом. Тем не менее, мои дорогие соотечественники, не тревожьтесь: немецкая революция не будет ни более жестокой, ни более мягкой, чем та, о которой говорили сторонники идеализма Фихте и философии природы. Эти доктрины подготовили революционные силы, которые сейчас только ждут момента, чтобы взорваться и заполнить мир восторгом и ужасом. Тогда и появятся кантианцы, которые не будут признавать благочестия ни в мире поступков, ни в мире идей и которые без всякого сожаления топором и мечом перевернут почву нашей европейской жизни для того, чтобы вырвать корни прошлого. Здесь же появятся фихтеанцы, чью фанатическую волю не может сломить ни страх, ни соблазн, потому что они живут духовной жизнью и презирают материю. Но страшнее всех будут приверженцы философии природы, если они примут активное участие в немецкой революции и в ее разрушительной работе, потому что если рука кантианца сокрушает твердо и уверенно (ибо его сердце невосприимчиво к обычным воздействиям), если фихтеанец презирает всякую опасность (ибо она для него просто не существует), то сторонник философии природы будет страшен, потому что он общается с первобытными силами земли, вызывает ее скрытые источники, использует силу античного германского пантеизма и пробуждает страсть к борьбе, которую питали древние немцы, - страсть, которая не имела своей целью разрушение и даже не стремилась к победе, а наследовалась только собственно удовольствием, получаемым от сражения как такового. Христианство в какой-то мере смягчило жестокость и неистовство битвы, но не смогло погасить ее совсем; и как только крест, этот сдерживающий талисман, будет разбит, мы увидим, что вал необузданности и безумной экзальтации, что воспето поэтами севера, прорвется вновь. Старые божества войны вновь поднимутся из своих мифических могил и стряхнут пыль столетий со своих век. Тор вновь взмахнет своим гигантским молотком - и горе тогда соборам! Тогда произойдет трагедия, по сравнению с которой Французская революция будет выглядеть всего лишь невинной идиллией. Народы соберутся вокруг Германии, воссядут, как на восходящих скамьях амфитеатра, и величественные и ужасные игрища предстанут перед их взором.

Если бы Слово Бога не предупредило нас совершенно определенно о таком будущем, то я, безусловно, не придал бы подобным предсказаниям людей ни малейшего значения. Но верующий, чтущий Слово Бога, обладает возможностью заранее объявить о том, что написал Бог; кроме того, он видит принципы, действующие в так называемых христианских странах. Слово Бога, берущее свое начало от высшего источника (а именно, от Его совершенного знания того, что будет), достойно доверия всегда - независимо от того, говорит ли Он о настоящем, прошлом или будущем.

Следовательно, в тот день будет решаться вопрос, касающийся не столько небес, сколько земли. Господь намеревается взять под свою опеку землю. “Толпы, толпы в долине суда!.. Солнце и луна померкнут и звезды потеряют блеск свой. И возгремит Господь с Сиона, и даст глас Свой из Иерусалима”.

Господь явится и в первую очередь уничтожит западные силы, глава которых находится в Иерусалиме. Ибо из книги пророка Даниила и из Откровения Иоанна мы знаем, что Римская империя утвердится вновь. Я имею в виду здесь не папу, а имперскую власть. Итальянцы в определенном смысле довольно устали от папства. И Римская империя вернется к жизни вновь. Она возродится, повторит свои старые грехи (однако в новых формах) и будет осуждена за то, что соделала от начала своего существования и до конца. Римская империя несла ответственность за распятие Сына Бога, и Бог не забыл этого; напротив, Он намеревается судить ее. Таким образом, возрожденная Латинская империя и будет представлять собой западную политическую силу, которая полностью отвергает христианство как какой-то миф. Религиозная сила или то, что сейчас представляет собой христианство, сливающееся с предавшим Бога иудаизмом, тоже будет носить отступнический характер. И христианство, и иудаизм сделают отступничество полным. Совершенно очевидно, что место в Риме займет зверь, а в Иерусалиме - лжепророк. Религиозный, или второй зверь появится там, где Христос был распят; и этот зверь (или имперская мирская власть с ее сторонниками) будет оставаться там до тех пор, пока не явится Господь. Я не сомневаюсь, что все подготавливается именно к этому и что лишение папы его временного владычества и стремление возвратить Рим Италии - это шаги на пути к возрождению новой формы религиозного владычества в священной земле.

Однако этой силе противостоят ассирийцы, и именно это здесь и описывается - не Вавилон, не Рим, а северный царь, который тоже явится в последние дни, возобновив свои старые притязания на Израиль и свое противостояние ему. Таковы ассирийцы по Иоилю; они - северное войско, которое возглавляет также и восточные силы мира и постепенно (как в прежние времена) войдет в конфликт с иудеями. Этот царь созывает великое собрание народов. Западные силы будут содействовать расцвету Европы и поддержат лжепророка, который будет править в то время в Иерусалиме. Людям пришлось быть свидетелями раздоров, происшедших в святых местах, где западные силы имели серьезные столкновения с северо-востоком. Этот конфликт еще более углубится и станет еще более обостренным, когда зверь со своими десятью рогами поддержит антихриста. Царствовать в Иерусалиме будет человек, приобретший высочайшую духовную власть и ставший последним олицетворением антихриста, поддерживаемого западными силами.

Не вызывает сомнений, что перед тем, как разразится этот кризис, многие иудеи соберутся вновь и вернутся в свою землю, ибо ими правит зверь второй. Однако вернутся они, конечно, все в том же неверии, которое есть результат деятельности человека, а именно язычников. После того, как это произойдет, Бог созовет израильтян отовсюду. Ассирийский царь проявит себя как их враг и поначалу, чисто внешне, будет делать успехи, которые в свое время приведут его к гибели - в частности тогда, когда западная империя (зверь) со своим религиозным союзником и главой в Палестине будет осуждена божественной силой. Однако ассирийцы сочтут, что это произошло к их благу. Они сделают заключение, что теперь они могут направлять ход событий так, как им нужно, а на самом деле после того, как Господь сотрет с лица земли западные силы, их постигнет суд.

Англия будет так же, как и остальные государства западной Европы, находиться под влиянием отступнического Рима и антихриста, потому что государств, сохранивших верность Богу и противостоящих злу, не существовало вообще. Если бы я, исходя из этого, осмелился выразить свое мнение (ибо о суждениях человека можно говорить только так), то сказал бы, что Соединенные Штаты Америки будут затянуты в политическое болото, а поскольку до тех пор они были просто omnium scopum, или конгломератом всего остального мира, особенно Европы, вобравшим в себя, несомненно, большую часть опыта, трудолюбия и предприимчивости (но при этом и отбросы общества со всего мира), то я полагаю, что они разобьются на примитивные, крикливые группы, которые, надуваясь от хвастовства, в конце концов лопнут, как мыльный пузырь.

Большая численность населения не делает народ сильным. Многие многочисленные нации оказались в политическом отношении бессильными перед маленькими, но мощными государствами. Вспомните силу Дария и его борьбу с Александром Македонским. Последний казался ничтожным противником. Разве не величайшим безумием было вторжение этой горстки смельчаков в Азию и их встреча лицом к лицу с неисчислимыми войсками Персии? И все-таки рогатый козел оказался не по силам мириадам воинов великого царя - и вторая империя пала.

Что касается Америки, я полагаю, что это молодое огромное государство погибнет так же стремительно, как и выросло, возможно, из-за какой-либо внутренней распри; но это произойдет, безусловно, еще до наступления того дня. Оно расколется на мелкие кусочки, хотя основная его цель - достижение политического единства. Политическое единство - главные амбиции Америки, и хотя внешне она прочно стоит на ногах и успешно развивается (подобно тому, как все, что идет от честолюбия, процветает всего лишь в течение короткого периода времени), вскоре она рухнет. Ведь очевидно, что в пророчестве ничего не говорится об огромном влиятельном государстве (например, таком, как Соединенные Штаты), которое в течение долгого времени сохраняло бы свою сплоченность. Можно ли предположить, что в тот день такое государство будет существовать и нигде это даже не упомянуто? Можно ли объяснить это молчание чем-то иным, кроме как концом его существования? Как бы то ни было, я бы очень хотел, чтобы все поняли, что составить правильное мнение обо всем этом помогут общие принципы Слова Бога.

Мне думается, что частью северо-восточной силы, о которой везде говорится, станет Индия. Британия потеряет власть над Индией, потому что все нации пробудятся к борьбе за свое независимое положение. И эта тенденция, о которой в пророчестве говорится как об отличительной черте конца этого века, наблюдается именно сейчас. Российская империя, сама находящаяся на северо-востоке, намеревается установить там суверенную власть. Россия может даже не подозревать о той божественной роли, которую уготовило ей пророчество, как не знать ни о своих огромных успехах, ни о своем полном разрушении десницей Господа. Однако учение Писания предельно ясно (ср. гл. 38 и 39 книги пророка Иезекииля). Божественное правосудие не дремлет.

Из последующего станет ясно, что излиянием божественного правосудия осуждаются здесь только живущие, развращенные народы земли, когда они не думают ни о чем, кроме политики и войн, и что воскресения людей из мертвых для суда по их делам происходит. “Пустите в дело серпы, ибо жатва созрела; идите, спуститесь, ибо точило полно и подточилия переливаются, потому что злоба их велика. Толпы, толпы в долине суда!.. Солнце и луна померкнут и звезды потеряют блеск свой”. И тем не менее это не конец, о котором говорится в первом послании Коринфянам (гл. 15, 24), а лишь завершение века - нашего греховного века, за которым последует установление на земле преславного царства нашего Господа и Христа (Откр. 11), а также осуществление большинства пророчеств, касающихся благословения земли при его управлении. Благодаря стихам 16 и 17 это становится еще более очевидным: “И возгремит Господь с Сиона, и даст глас Свой из Иерусалима; содрогнутся небо и земля; но Господь будет защитою для народа Своего и обороною для сынов Израилевых. Тогда узнаете, что Я Господь Бог ваш, обитающий на Сионе, на святой горе Моей; и будет Иерусалим святынею, и не будут уже иноплеменники проходить через него”. Во время суда мертвых Господь не возгремит с Сиона и не будет обитать там, укрепляя святость Иерусалима. Ведь земля и небо бегут от его лица (Откр. 20, 11). А в стихах 1-5 главы 21 Откровения описывается совершенно новое творение, которое будет существовать в вечности.

Здесь же картина настолько отлична от вышеупомянутых, что это наводит на мысль о совершенно другом периоде. Этот Иерусалим - земной, а не небесный; глас Господа звучит не как призыв к сретенью со своими святыми на воздухе, а как львиный рык на своих врагов на земле. Он обитает на Сионе, своей святой горе, для того, чтобы святость Иерусалима стала уже не насмешкой, а благословенной реальностью. Еще не настал тот час, когда небеса с шумом пройдут, все расплавится от бушующего огня, а земля и все, что на ней находится, сгорит. Ибо в тот день, о котором здесь говорится, “горы будут капать вином и холмы потекут молоком, и все русла Иудейские наполнятся водою, а из дома Господня выйдет источник, и будет напоять долину Ситтим. Египет сделается пустынею и Едом будет пустою степью - за то, что они притесняли сынов Иудиных и проливали невинную кровь в земле их. А Иуда будет жить вечно и Иерусалим - в роды родов. Я смою кровь их, которую не смыл еще, и Господь будет обитать на Сионе”. Это есть время восстановления всего согласно мощному потоку пророческих свидетельств, но ни в коем случае не последний час того дня, когда все должно быть уничтожено для осуществления суда вечности и появления новых небес и новой земли (не в первоначальном, а в полном и абсолютном значении этих слов).

Замешательство набожных, одаренных и ученых людей при рассмотрении этого вопроса часто удивляет тех, кто не удосужился присмотреться к ним в свете знания истины Писания, исходя из которого они могли бы судить их. Неверно, например, утверждать, что воображение может способствовать полноте описания духовных благословений, которые Бог постоянно распределяет внутри церкви и через нее. Далее, неправильно также предположение о том, что на земле (а в тексте говорится о земле) церковь может пользоваться благословениями всегда, если не иметь в виду только тех людей, которым дарована вечная жизнь; не можем мы с легкостью заявлять и о том, что враги церкви повержены навсегда, если мы не подразумеваем только силы тьмы (Еф. 6, 12), а они, безусловно, никоим образом не связаны с опустошением Египта и Едома.

Возражения против восприятия пророчества в его прямом и естественном смысле еще менее убедительны, чем призывы к пониманию его в мистическом смысле. Так, утверждается, что “это обетование не может иметь какого-либо отношения к изобилию временных благословений и даже к знакам милости Бога, потому что пророк пишет: “Из дома Господня выйдет источник, и будет напоять долину Ситтим”. Но долина Ситтим находится на другой стороне Иордана, за Мертвым морем, поэтому вода никак не сможет поступить туда”. Но это ошибка, потому что царствование Господа на земле (которое Иоанн объявляет тысячелетним) значительно отличается от всего, что было в прежние века и даже от состояния вечности, которое последует за этим царствованием. А яркий свет Нового Завета помогает нам понять, что его отличительной чертой будет владычество над всем небесным и земным, осуществляемое Христом, - преславным главой вселенной, наслаждающейся сейчас обетованными благословениями, которых все еще жаждет стенающее земное творение. Поэтому совершенного состояния достигнут те, кто находится на небесах (в том числе церковь, которая к тому времени прославится), и благословенного (хотя и не абсолютно совершенного) - те, кто живет на земле; и Израиль, обращенный и укрепленный в своей земле под управлением Мессии и вновь заключенного завета, займет среди них самое высокое место.

Таким образом, становится понятным, что это время будет призвано уничтожить последствия проклятия и распространить духовные и природные благословения. В подтверждение этому из животворного источника “дома Господня” хлынут воды, которые достигнут даже долины Ситтим за Мертвым морем. Вся суть этих слов заключается в наличие благословенной силы, превозмогающей природу и идущей к такому далекому морю. Иезекииль в главе 47 описывает этот поток со всеми подробностями и подчеркивает его целительную силу, что весьма важно, потому что тем самым отвергается мысль о небесах или вечности. Захария в гл. 14, 8 говорит нам, что одна половина животворящих вод, исходящих из Иерусалима в тот день, направится на запад, в Средиземное море, а другая - на восток, в Соленое море, и смены времен года не повлияют на их течение. Наряду с этим, несомненно, в изобилии будут посылаться духовные блага; и не существует ни одной веской причины для сомнений в реальности этого события и его последствий в тот день, который так сильно умножает славу Господа Иисуса. Мы должны учитывать, что в будущем произойдет его укрепление в земном творении, и помнить о примирении с ним всего и всех, кто верит (Кол. 1, 20.21), а также о том, что Христос есть глава всей церкви, которая есть его тело. Признается, что видение Иезекииля относится именно к такой жизни; то же самое можно сказать и о главах 21 (ст. 24-26) и 22 (ст. 1,2) Откровения. Но ни в одном из этих отрывков не подразумевается нынешний греховный век - в них имеется в виду век благой, грядущий.

Можно заметить, что я не ратую за псевдобуквализм, но открыто признаю гиперболические образы, используемые в текстах, например, такие, как горы, капающие молодым вином, и холмы, истекающие молоком, - смысл этого, несомненно, заключается в необычайной стихийности, с которой земля по велению Бога начинает дарить людям свои богатейшие запасы живого и неживого творения. День тяжкого труда и бедствий закончился; и это произошло через благодать второго человека, а не с помощью умений человека первого, оставившего после себя пустыни. Один лишь Господь будет возвеличен в тот день. Однако то, что представляет пророк, не есть описание, наших духовных благословений на небесах. Речь, несомненно, идет об Иудее и Иерусалиме; но милосердие и истина пустили корни в сердцах людей, а божественная сила - на земле и в городе великого царя. Их благословение останется с ними навсегда, пока существует земля; а Иудея в своей новой форме будет жить целую вечность. “Я смою кровь их, которую не смыл еще, и Господь будет обитать на Сионе”. И не для того, чтобы воинствовала или торжествовала церковь, но для того, чтобы навечно укрепился и стал благословенным его земной народ, Он выполнит свое обетование на горе, которую Он в давние времена выбрал местом своего вечного обитания.