“Слова Амоса, одного из пастухов Фекойских, которые он слышал в видении об Израиле во дни Озии, царя Иудейского, и во дни Иеровоама, сына Иоасова, царя Израильского, за два года перед землетрясением”.

Итак, если пророк Амос являлся современником пророка Осии в течение некоторого времени своего служения, то существует, как мы, естественно, можем предполагать, определенная разница в характере и целях их пророчеств. Ибо Бог не пишет только с целью подтвердить уже написанное. Для него достаточно сказать только один раз. Будучи милосердным, Он может соблаговолить дать подтверждающее свидетельство, но это не является обязательным. Даже если и есть большое совпадение в сообщениях на одну и ту же тему о событиях, происходящих в одну и ту же эпоху, все равно Бог всегда ставит перед собой особую цель, поручая какое-либо дело каждому. Поэтому мы увидим, что Амос, поскольку он был из Иудеи, имел отдельное поручение и ему была дана особая установка от Бога.

Общий тон пророчества Амоса отличается от того, который присущ Осии, ибо последний говорит гораздо более эмоционально, вкладывая в свою речь весь пыл и страстно переживая о том положении, в каком оказался Израиль. Но есть и другое отличие, заключающееся в том, что Амос заводит речь и о язычниках; он несравненно больше говорит о них, чем Осия. В самом начале своего пророчества Амос говорит о тех наказаниях, которые предстоит понести многим народам, живущим по соседству с Израилем. Далее мы обнаружим, что предсказание Амоса носит несколько иной характер, чувствующийся даже в том, что он говорит об Израиле и Иудее; но это должным образом откроется нам тогда, когда мы изучим это пророчество более подробно.

Во-первых, заметим, что это пророчество состоит хотя и из связанных друг с другом, но, тем не менее, разных отрывков. В первых двух главах друг за другом следуют перечни наказаний, ожидающих следующие города и страны: Дамаск, Газу, Тир, Едом, Моав, Аммон, Иуду и Израиль. Начиная с третьей главы упоминается об обоих коленах сынов Израиля, то есть обо всем племени, как сказано здесь, которое Бог вывел из египетской земли. Начиная с этого момента и далее каждая глава представляет отрывок из пророчества; это так ясно видно, что даже те, кому не нравится пророчество Осии за его расчлененность и нецелостность, одобряют организованный и упорядоченный характер пророчества Амоса. Уже было сказано, что неприятие пророчества Осии не имеет под собой никакого основания; но еще более значительно в пророчестве Амоса то, что связь между его отрывками непрерывна и очевидна ввиду того, что части этого пророчества ясно отделены сами по себе.

Дело в том, что человек привык беспристрастно судить о Слове Бога; и он очень заблуждается, когда позволяет себе или другим судить об этом поверхностно. Совершенно правильно, если оно используется для осуждения других, пусть даже проповедующего апостола. Единственно надежный способ извлечь из него как можно большую пользу - это принять его безоговорочно. Когда таким образом мы подчиняем свою волю Богу и его Слову, то мы научаемся; это может быть и небезопасно для нас, но благодать нас, безусловно, в конце концов спасет. Следовательно, духовное состояние всегда немаловажно для понимания Слова Бога. Если наша воля не будет подчинена ему, то духовное понимание невозможно. “Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло”. Несомненно, это достойно Бога, и, более того, это полезно для человека. Нет ничего опаснее, чем проявлять высокий интеллект там, где душа далека от Бога. Поэтому великое счастье, что духовное понимание, как правило, неотделимо от должного состояния души по отношению к Господу. Вполне вероятно, что человек ясно мыслит, что обычно может быть и с врагом, который умудряется к явной ереси примешать то, что кажется вполне возможным и похожим на правду. Внимание может быть привлечено даже к пренебрегаемой истине; но ведь это не та истина, которая освещает, а какая-то другая. Неправильно употребленная истина может нанести величайший вред душе и стать опасной для нее. Настоящая же истина только в Христе, и потому она является собственностью Христа в наших глазах, и она одна обеспечивает славу Бога и благословение человеку.

В данном пророчестве пророк Амос представляет себя соответственно своему низкому происхождению и положению. Здесь не наблюдается ни хвастовства, ни показухи. Есть лишь любовь в духе, а любовь не позволит себе вести себя непристойно. Как мы увидим, была явлена смелость, была явлена отважная и бескомпромиссная готовность противостоять грешникам, будь это даже царь Израиля, но не было попытки скрыть, что сам он из числа фекойских пастухов. Далее он говорит об израильском царе, а не только об иудейском. Он не ограничивал своего чувства, как и не проявлял недостойного уступничества тому положению, в котором находился Израиль. Он не пытался найти оправдание, ссылаясь на несогласие между десятью и двумя коленами Израиля; словно эти два колена, провидением Бога отторгнутые от остальных, должны быть избавлены от всего тяжкого долга по отношению к тем десяти. Тем не менее миссия Амоса в целом имела отношение к Израилю. Он упоминает и об Иудее. Но предписание, данное ему, гораздо больше касалось Израиля, чем Иудеи. Короче говоря, его сердце было с Богом, он любил народ как таковой, поэтому он любил весь народ и не мог бы пойти на уступки дьяволу; если грех сотворил раскол и явился причиной глубоких страданий, позорящих Бога, то пророк должен был отказаться от своего свидетельства ради имени Бога и забыть, что все они были сынами Израиля и предметом обетования, которому назначено было вкусить спасительную милость, и это также несомненно, как и то, что теперь они стояли на основах закона и пожинали горькие плоды своего неверия. Он мог бы дождаться того дня, когда Бог отбросит все камни преткновения и восстановит прерванные отношения, и восстановит их уже навсегда, и установит над всем единственно справедливую власть, власть истинного Сына Давида, Господа Христа. Это мы обнаружим в проповеди до завершения этого предупреждения.

Далее Амос не скрывает своего незнатного происхождения и своей связи с югом Иудеи, однако он не воздерживается от утверждения, что через него Бог передает нечто очень важное. В своей речи он сначала предупреждает словами, которые “он слышал в видении об Израиле во дни Озии, царя Иудейского, и во дни Иеровоама, сына Иоасова, царя Израильского, за два года перед землетрясением”, предостерегая сначала словом, затем делом.

Обратите внимание на следующее предисловие: “Господь возгремит с Сиона и даст глас Свой из Иерусалима”. Так начинает свое предсказание Амос после того, как Иоиль завершает этими же словами свое (Иоил. 3, 16). Эти ссылки на других пророков или цитирование их предусмотрено Богом и служит для связи различных свидетельств в одно, как кое-кто с пользой для нас заметил это. Но как торжественно звучит голос Бога с того самого места, где Он повелевает и где ему поклоняются, и возгремит Он не для повеления и не ради успокоения их, а чтобы обвинить, нет, не пришельцев и врагов, а свой собственный народ! Он “возгремит с Сиона”, и в результате этого восплачут пастухи на юге, а прекрасный, цветущий Кармил иссохнет на севере.

Затем мы подходим к подробностям. “Так говорит Господь: за три преступления Дамаска и за четыре {Данную формулировку не следует считать равнозначной фразе “три+четыре преступления”, но кульминационным моментом, наступившим после содеянных прежде грехов меньшего значения (ср. Пр.30,15-31)} не пощажу его, потому что они молотили Галаад железными молотилами. И пошлю огонь на дом Азаила, и пожрет он чертоги Венадада”. Дух начинает с самых значительных, но внешних врагов, которых следует здесь назвать, - с сирийцев. Их безжалостное и упорное стремление жестоко истребить иудеев восточнее реки Иордан невозможно было простить. Это наполнило чашу грехов Сирии. “И сокрушу затворы Дамаска, и истреблю жителей долины Авен и держащего скипетр - из дома Еденова, и пойдет народ Арамейский в плен в Кир, говорит Господь”. Сирийцы вынуждены были отправиться в плен Кира (вероятно, в Киргизстан, Грузию), откуда они вышли завоевателями и осели.

То же самое сказано и о Газе, и подобным образом при упоминании о филистимлянах, старых, закоренелых врагах, не прекращающих соперничать с иудеями, сказано, по крайней мере, если не как о внутренних врагах, то как о граничащих с ними. Филистимляне были повинны в непрерывных преступлениях, и поэтому Бог не мог не наказать их. Он желал наказать их за все преступления сразу, но Он не хотел уводить их в плен, а намеревался уничтожить как народ. “И погибнет остаток Филистимлян, говорит Господь Бог”.

И вот теперь перед нами Тир, гордый своим богатством, город торговой знати, связанный посредством торговли с каждым уголком земли; его дворцы будут охвачены пожаром и сгорят, как и случилось на самом деле. “Так говорит Господь: за три преступления Тира и за четыре не пощажу его, потому что они передали всех пленных Едому и не вспомнили братского союза. Пошлю огонь в стены Тира, и пожрет чертоги его”. Они были неверны братскому завету и передали всех пленных иудеев Едому, который высокомерно презирал и ненавидел народ Бога. Меньше всего жители Тира думали о том, что Бог видел их алчную торговлю в Израиле и был возмущен ею.

Едому также угрожает не менее жестокая расправа. Здесь грех был еще более полный, поскольку идумеи были связаны узами кровного родства с иудеями, а не только заветом, и в то же время безжалостно преследовали своих братьев, свирепствуя в своем гневе. “Так говорит Господь: за три преступления Едома и за четыре не пощажу его, потому что он преследовал брата своего мечом, подавил чувства родства, свирепствовал постоянно в своем гневе и всегда сохранял ярость свою. И пошлю огонь на Феман, и пожрет чертоги Восора”.

Сыновья Аммона, расчетливые и хитрые, стремились разорить Израиль ради своих собственных интересов, и за это были наказаны Богом и приговорены им к плену. “Так говорит Господь: за три преступления сынов Аммоновых и за четыре не пощажу их, потому что они рассекали беременных в Галааде, чтобы расширить пределы свои. И запалю огонь в стенах Раввы, и пожрет чертоги ее, среди крика в день брани, с вихрем в день бури”.

“Так говорит Господь: за три преступления Моава и за четыре не пощажу его, потому что он пережег кости царя Едомского в известь. И пошлю огонь на Моава, и пожрет чертоги Кериофа, и погибнет Моав среди разгрома с шумом, при звуке трубы”. Пожалуй, во второй книге Царей, гл. 3, 26.27, содержится факт, намекающий на это событие, что, по всей видимости, Иосиф истолковал неверно.

После этого во 2-ой главе (ст. 4) мы подходим к серьезному заявлению о том, что Бог должен наказать и Иуду, как наказал соседей-язычников. Бог не прощает греха никому, равно как и справедливость являет всем, невзирая на лица. “За три преступления Иуды и за четыре не пощажу его”. А иудеи преступили закон, данный Богом, и приняли ложное, и пошли вслед идолов.

И вот, наконец, мы подходим к тем преступлениям, которые совершили израильтяне (ст. 6-8). Здесь можно выделить четыре рода преступлений: закоренелый эгоизм, жадное стремление угнетать бедных, безнравственное богохульство, разгул идолопоклонства. Пророк напоминает израильтянам о той милости и заботе, которую явил им Бог как на земле обетованной, так и в Египте, желая пристыдить их (ст. 9,10), и о том, что Бог избирал их сыновей в пророки и назореи. А что сделали они? Терпение иссякло. Источники зла нельзя было больше сохранять или питать их. “Вот, Я придавлю вас, как давит колесница, нагруженная снопами, - и у проворного не станет силы бежать, и крепкий не удержит крепости своей, и храбрый не спасет своей жизни, ни стреляющий из лука не устоит, ни скороход не убежит, ни сидящий на коне не спасет своей жизни. И самый отважный из храбрых убежит нагой в тот день, говорит Господь”. Израиль перестал быть народом Бога; и, разумеется, справедливое наказание язычников не должно было обойти стороной более привилегированный народ, носящий его имя. И все же мы обнаруживаем, что в этих двух главах дается лишь общее представление о том, что обрушится на голову непокорных; они как бы предваряют все последующие детали. И об этом еще более значительным образом говорит тот факт, что начиная с 3-ей главы особое внимание уделяется двум домам, или всему роду Израиля.

С этого момента речь в основном идет об Иуде и Израиле. Немалым бесчестием было то, что они должны были быть занесенными в список виновных народов, населяющих Палестину и земли, прилежащие к ней, которые должны были понести наказание за свои беспрестанные преступления, всегда заканчивающиеся бедой. Но если Иуда и Израиль опустились до уровня язычников, то ничто не могло помешать вынесению особого обвинения против них - как в целом, так и индивидуально каждому. Таким образом, хотя в главах 1 и 2 Иуда и Израиль были включены в один перечень грешников вместе с язычниками, соседствующими с ними, в главе 3 мы подходим к тому, что более близко, более серьезно для них, что более характерно для этих двух народов, ибо они рассматриваются здесь как отличающиеся от своих соседей.

“Слушайте слово сие”(гл. 3,1). Этими словами начинается новый раздел данной книги. Этими же словами открываются главы 4 и 5, хотя каждую из них можно считать отдельной проповедью. Затем следует явно отличное вступление главы 6, которая начинается словами “горе беспечным”, за ней следуют другие виды вступления оставшихся глав данного пророчества. Но в третьей главе мы читаем: “Слушайте слово сие, которое Господь изрек на вас, сыны Израилевы, на все племя, которое вывел Я из земли Египетской, говоря: только вас признал Я из всех племен земли”. Совершенно очевидно, что теперь Бог выделяет их, а не смешивает с язычниками. Но из этого следует очень важный вывод. Поскольку, таким образом, они были отделены к познанию Бога, то они явились единственным его народом, “потому и взыщу с вас за все беззакония ваши”. Мера родства всегда определяет меру ответственности. Чем ближе человек к Богу, тем сильнее основания, тем выше характер его подчинения божественным требованиям.

Такова неизменная духовная истина. Так и в отношениях между людьми. Человека может возмутить в своей жене то, чего он обычно не замечает в других; он имеет полное право требовать, чтобы его дети подчинялись ему, чтобы его сын не противоречил деяниям и намерениям своей семьи, что не возбраняется чужим. Небрежность, пользующаяся доверием слуги, осуждается гораздо строже, чем случайно нанятого служащего даже среди людей этого мира. И так всегда в повседневной и в духовной жизни. Следовательно, в рамках закона грехи правителя гораздо больше достойны порицания, чем грехи простых людей; злой поступок, допущенный помазанным первосвященником имеет гораздо более серьезные последствия, чем грех любого другого человека в Израиле. Мы сталкиваемся с этим различием, когда Бог устанавливает разные жертвоприношения за грех (Лев. 4). Это духовная необходимость. Не может быть большего заблуждения, чем мысль о том, что все люди находятся на одном и том же уровне и что поэтому все грехи одинаково преступны и не имеет значения, кто их совершил. Это противоречит тому, что всякий находящийся под надлежащим контролем разум способен различить простое слово Бога, когда непосредственно сталкивается с ним. Дело в том, что мы находимся в различных отношениях; и чем выше эти отношения или чем больше наши привилегии, тем прискорбнее неверие в эти отношения и в эти привилегии.

Вот почему этот грех Израиля рассматривается на совершенно иной основе, чем то, что мы видели во 2-ой главе. Там речь шла о том, что если зло, причисляемое язычникам, было замечено Богом и наказано, то мог ли Израиль избежать наказания за свои грехи? И Бог показывает, что наказание неизбежно для Израиля. Если Он так поступил с язычниками, то не избежать этого и Иуде с Израилем. Но это не скрывает и второго обвинения, согласно которому их испытывали и нашли виновными. В главе 3 их судят не просто за их вину - другие были виноваты, и поэтому виноваты были и они; но Израиль находился под началом Бога, как никто другой, и поэтому израильтяне обвинялись в измене в том смысле, в каком нельзя было обвинять никого другого. “Только вас признал Я из всех племен земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши”. Не имеет ли это отношение и к нам? Разве мы не состоим в особых отношениях с Богом? Какой бы ни была близость израильтян к Богу, какое бы благословение ни было на этом избранном, возлюбленном Богом народе, можно ли сравнить это с тем положением, которое занимает христианин или собрание, тело Христа?

Вот почему в своих наставлениях в евангелии по Луке (гл. 12) наш Господь Иисус утверждает, что в день его возвращения, слуги, не ведавшие воли своего господина, будут биты, но еще больше достанется слугам, которые знали волю своего господина, но не исполняли ее. Невозможно представить себе более ошибочный принцип, чем то, что привилегированные страны христианского мира ждет более легкая участь в тот день, чем ненужные отбросы язычества. Часто полагают, например, что страна, в которой больше знакомы с Библией, чем в какой-то другой, и откуда она распространяется в большей мере, чем из другого центра, будет избавлена от того заслуженного наказания Бога, которое по предсказанию должно пасть на христианский мир. Совершенно очевидно, что открывшиеся начала божественного Слова указывают на совсем обратный вывод. Истина заключается в том, что широкое распространение Библии усугубляет положение тех, кто легкомысленно относится к написанному в ней, кто, несомненно, готов поддаться искушениям и отказаться от истины. В настоящее время явно намечается тенденция приспосабливаться к трудностям, поддаваться общественному мнению о Боге, бытующему в той или иной стране, решать проблемы различных сект и вероисповеданий путем отказа от всестороннего и безусловного утверждения его истины. Отвращение к эгоистичным перебранкам богословов приводит, например, к мирскому образованию и к разделению фондов, предназначенных для религиозных целей, которые обращены на сиюминутные потребности человека. Я убежден, что Господь отмечает то, что неожиданно для человека, и что все, кто пренебрег даже малейшим и несовершенным свидетельством его истины в протестантизме, дорого заплатят за свое неуважение к Нему и его Слову.

Несомненно, подобный процесс разобщения продолжается в любом другом направлении, по которому следует любая другая часть христианского мира. По крайней мере, рационалистический индифферентизм получил довольно широкое распространение среди католиков. Иначе говоря, поскольку одна часть особым образом возвышает себя своими притязаниями на превосходство над другими, желая быть матерью и повелительницей всех прочих, то это самое высокомерие выдает ее отступление от воли Бога; ибо в таком случае евангелие становится средством для удовлетворения мирского честолюбия, а святое имя распятого становится камнем преткновения на пути к высокому положению и благополучию, и признанный приемник того, кто не имел ни серебра, ни золота, соперничает с царями и царицами в показной земной пышности, в титулах и в любой форме гордыни и мирской напыщенности. Несомненно, будет иметь место еще большая мерзость, когда та цель, которую искренние люди вынуждены будут признать противоречащей Слову Христа и будут считать, что по учению апостолов не было греха от начала мира. Таково осуждение, нависшее над Вавилоном.

Что же касается жилища Вавилона или его средоточия на земле, то ни один человек, искренне верящий в Откровение, не будет сомневаться в том, что о семи холмах говорится здесь не напрасно. Здесь дается достаточно ясный намек на то, где именно находился город, который занял место не просто великого, но господствующего города, правящего царями земли, ограничивающего их власть наложением на них дани и вассальной зависимостью. Сначала Рим правил всем, исповедуя языческую веру, затем с не меньшим честолюбием и жестокостью, но с еще гораздо большей греховностью как столица христианского мира. Несомненно, и другие системы управления, где все основывалось на воле человека, были достаточно плохи, но так называемый христианский Рим незаконно присвоил себе самым бессовестным образом права Бога, он поставил идолопоклонство на службу, что вносит явный беспорядок в управление и противоречит святости и истине, и он заслужил еще более ужасную судьбу, чем язычество или иудаизм. Таков Вавилон, о котором говорится в книге Откровение.

С другой стороны, мы должны помнить, что жалким делом является то, что мы занимаемся лишь тем, что касается других. Давайте всегда стремиться покорно принимать то, что Бог открыл нам, а не только то, чем Он угрожает за грехи другим. Давайте будем всегда применять его Слово во славу Христа в наших собственных душах, и делать это, искренне желая помочь другим, особенно тем, кто принадлежит к семье верующих. Если уж Бог соблаговолил в величии своей благодати привести любого из нас к лучшему познанию своей истины и к лучшему восприятию того благоволения, каким Он одарил свое собрание, то давайте не забывать о мере той ответственности, какая возложена на нас в связи с этим.

Слово “Вавилон”, я уверен, не каждый может сопоставить с мыслью о Риме. Но это затруднение исходит от неверного понимания Откровения, которое не просто повторяет факты из Ветхого Завета, но использует их с более глубокими целями с точки зрения крушения христианского мира. Происхождение этого названия “Вавилон”, по всей вероятности, следующее: сущность этого имени - смешение, его значение - система смешения; это то, что стремится достичь превосходства на земле, стать великой столицей, можно сказать, рас, народов и языков. Но даже прежде этого главной идеей были могущество и величие, являющиеся результатом объединения. Еще позже это стало символизировать власть - мировое господство (Дан. 2). Все это сочетается в отступничестве христианского мира.

Несомненно, эта церковь не является простой совокупностью церквей, а тем более евангельским союзом. В целом христианская церковь была домом Бога, в ней было много членов, но все они представляли одно тело. Вавилон мог ухватиться за идею единства, чтобы издавать приказы мирского характера, ища не веры, но стремясь подчинить весь христианский мир своим собственным целям, исполненным гордыни, власти и алчности; но это не несет в себе истинного понятия об истине. Не может быть единства Духа в том, что является плотским соглашением, основанным на соединении земного священства и человеческих постановлений с указами, канонами и бесчисленными обрядами, что может привлечь внимание, но никогда не может объединить души. Единственно объединяющей силой в собрании Бога является крещение Святым Духом. Ввиду того, что христиане имеют один Дух, обитающий во всех них, то все имеющие Святого Духа являются поэтому членами одного и того же тела. Они объединены чрезвычайно тесными узами. Ибо пока существует низменный союз плоти, как сурово заявляет нам апостол Павел в 1-ом послании Коринфянам, не может быть другого, законного союза с Богом. Так какой же из них мы можем сравнить с телом, созданным Святым Духом? Плоть в лучшем случае является простым созданием, и теперь, будучи развращенной и грешной, она проявляет себя в своеволии и страсти. Но союз в Духе свят по своей сути, и он ставит своей целью возвышение Христа. Такова цель собрания Бога здесь, на земле, и то, что не отвечает этой цели, вскоре становится средством для достижения эгоистичных целей. И не имеет значения, кем это осуществляется: отдельными личностями или целыми народами. Все, кто забывает о цели Бога и не стремится к осуществлению его планов, не заслужат ничего, кроме осуждения. Если мы признаем имя, разве не правда то, что Бог поступает с нами согласно тому положению, какое мы занимаем?

Это в особенности относится к Риму. Никто другой не мог притязать на то, чтобы стать апокалиптическим Вавилоном. Но следует помнить, что Рим желал проявить свои полномочия таким образом, каким мы в большинстве своем не готовы сделать это. Я убежден, что те, кто не основывается на Христе и не возлюбили его Слова через Дух Бога, вскоре сольются в Вавилоне. Таким образом, Рим замыслит пойти по своему собственному пути незадолго до своего окончательного осуждения и крушения.

Нельзя забывать, что в мире сейчас есть два духа, борющихся за господство: это неверие и суеверие. Дух суеверия - это, несомненно, то, что преобладает сейчас в католицизме. Но мы также должны помнить, что, хотя эти силы на первый взгляд кажутся противоречащими друг другу, в них есть много общего, что роднит их. И это общее скрыто от глаз. Но если взглянуть на это трезво, то суеверие в глазах Бога является таким же неверием, как и скептицизм. Единственная разница в том, что скептицизм является неверием ума, тогда как суеверие - это неверие воображения. И то, и другое представляют собой завесу, которая отгораживает от истины Бога и отрицает ее, источник же того и другого кроется в истинном неведении истины Бога, то и другое приписывает качества первого человека второму; одно делает это с благоговейным тоном и кажущейся преданностью, превосходящей истину, которая соответствует благочестию, преклоняясь до того, что готово даже лизать земной прах или тому подобное, что унижает человека в глазах его земного священника как видимой эмблемы Бога; ибо в этом вся сущность данной системы. Но это всего лишь человек, униженный не пред Богом, а пред другим человеком. Это явно цель дьявола. Каждый разум, наученный отличать это Святым Духом, несомненно, способен увидеть здесь, что Бог лишен своего места и что следующее из этого неверие есть истинный корень католицизма, не в меньшей степени, чем открытый мирской скептицизм.

Следовательно, они действуют на руку друг другу, потому что грубость суеверия побуждает к неверию и вырабатывает его ничтожность. Отчаяние неверия толкает души к тому, чтобы удовлетворить плотские страсти своей души, которой неведом Бог и которая не осуждает эгоизм. Таким образом, скептицизм ведет людей прямо к суеверию. Душевная пустота неверия, безнадежное отсутствие истины, его отрицательная сущность вынуждают душу уступить чему-то определенному, тому, на что можно опереться; и если они не верят в Бога и его Слово, то, оскорбляя его имя, они исповедуют по крайней мере человека. Оценивать таким образом есть суеверие; однако совершенно очевидно, что избавление от этого не является отказом от Писания, но поклонением Богу, а не человеку.

Покорность сердца Богу и его Слову является той единственной позицией, которая приличествует человеку пред Богом; к этому мы призваны словом его свидетельства; и когда мы полагаемся на искупление Христа, его Дух даруется, чтобы пребывать в нас, которые посвящены таким образом Богу. Таковы те, кто принял имя Господа Иисуса, ибо не может быть настоящей веры в Бога без принятия теперь Христа, Сына Бога и Сына человека. Невозможно угодить Богу, не принимая эту славную личность, которая, поистине, является Богом и человеком и которая принесла нам успокоение, являясь воплощением божественности и совершенством человечности через жертву, в которой грех был полностью и навсегда осужден перед лицом Бога. Следовательно, верующий в имя Господа Иисуса вступает во все то благословение, которое основано на искупительном деле Христа и соразмерно безграничному достоинству его личности.

Таково положение христианина, как только все сомнения относительно принятия Бога будут полностью развеяны для него через благодать во Христе; и неважно кто или какой он, где он живет, черный и белый, высокого или низкого он происхождения (я не говорю о ереси или грехе), каждый христианин должен быть в одинаковой мере признан членом тела Христа. Мы с радостью должны принять их всех как принадлежащие к тому единственному главе не только ради будущего на небесах, но и ради церковного братства теперь. Ибо что еще может заслуживать большего самоосуждения, чем признание того, что вы стыдитесь признать свою связь с Христом и связь других с ним на этой земле? Не является ли сущностью христианства действие на основании того, что невидимо и вечно? Позволить каким-то обстоятельствам перевесить - значит, не иметь истинной веры или искренней любви. Если бы мы всегда с радостью и чувством долга помнили, что на деле призваны теперь свидетельствовать о том, что Бог сделал для всех, принадлежащих Христу, то не возникало бы никаких сомнений в нашем обычном подчинении Писанию. На небесах в этом не будет никаких сомнений; не должно быть никаких сомнений в этом и на земле среди тех, которые принадлежат небесам. Сейчас мы проходим испытания, и вера и любовь проявят свою сущность в день испытаний. Было само собой разумеющимся любить Давида, когда он, как царь, восседал на престоле; но тогда, когда Давида преследовали в горах, как куропатку, имело место испытание как любви, так и понимание намерения Бога.

Именно здесь мы теперь подвергаемся испытанию, хотя нельзя сказать, что в исключительной мере. Против них, объединенных как обиталище Бога в Духе (которое теперь, увы, испорчено и разрушено, если судить о внешнем их поведении), против церкви Бога сатана создал и приукрасил ту ужасную тайну беззакония, какой еще не видел мир, скрывающую под светлыми образами и громкими именами самое отвратительное извращение истины и самое явное выступление против Бога. Таковой, на мой взгляд, является система правления в Вавилоне (о котором говорится в книге Откровение), где самым бесстыдным образом ссылаются на имена достойнейших и в то же время умалчивают о бесчестных поступках и коварных целях, где, провозглашая себя слугами из слуг, на самом деле подавляют совесть самым насильственным образом, какой только можно себе представить. В то же самое время бытовала теория воли совершенства, но наряду с этим существовала система отпущения грехов и прощение прегрешений за определенную плату. И какой злой проступок не может быть куплен? какое зло не может быть искуплено за мзду, даваемую тому, что зовется церковью? Подобную систему следует осудить как фактическое отречение от Бога в церкви и как установление человека на его месте под теми предлогами, которые делают Бога виновником своего собственного бесславия, как будто Святой Дух скрепил печатью права Христа за людьми, провозглашающими себя наследниками даров славы тех двенадцати апостолов, из которых не все двенадцать обладали этими дарами, и нет намека на то, что кто-либо вообще обладал его силой. Конечно, нет необходимости вникать более подробно во все это. И я не собираюсь здесь читать лекцию о католицизме, а хочу показать причину того, почему католицизм на словах проповедует святость, а в действительности являет нечестие, характеризующее Рим и называемое “Вавилоном”.

Может возникнуть вопрос: почему христианин, истинно верующий в Господа Иисуса и сохраняющий в неприкосновенности плоды дела Христа, в ком обитает Дух Бога, может быть причастным к Вавилону или даже явить его дух, его существенный духовный элемент?

В том, что были чада Бога, пойманные в ловушку в Вавилоне, не может возникнуть сомнений у тех, кто знаком с ранним средневековьем или даже с более поздними событиями. Среди чад Бога были священники, монахини, монахи, кардиналы и попы. Иными словами, были личности, которые своими делами и своими сочинениями показывали, что они рождены от Бога. Мне это вовсе не кажется причиной для своеволия, а, скорее, самым серьезным предупреждением, потому что это со всей очевидностью доказывает, насколько грешной может быть душа, обращенная к Богу. Ничто не может быть более неверным, чем утверждение о том, что католицизм совсем уж плохое учение, ведь его исповедовали христиане. Скорее, скажем обратное: посмотрите на яму, в какую может угодить христианин! Посмотрите на то плачевное положение, в каком может оказаться христианин, поддавшись человеческому преданию и отказавшись использовать Слово Бога для суждения обо всем! Итак, по-моему, не может быть никаких сомнений в том, что поскольку католицизм является величайшим религиозным обманом на свете, то могут быть и чада Бога, угодившие в его сети, и не просто недостойные и сомнительные христиане, но, возможно, занимающие высокое положение в католицизме. Я не сомневаюсь, что папы Лев и Григорий, оба считающиеся великими, были христианами; и я вовсе не хочу внушать вам, что они были единственными, которых можно было бы посчитать святыми и братьями в Господе. Мое знакомство с их личной историей вовсе не минутное дело; я знаю их достаточно хорошо, и могу с готовностью признать, что среди них могли быть христиане. Это смиряет душу и очень полезно для нее, потому что показывает, к какому ужасному падению может привести христианина неверие. Очевидно, что любой может попасть в сети неверия, особенно одержимый какой-то истиной - мнимой истиной. От одной вещи, я убежден, личность, рожденная от Бога, должна оберегаться, по крайней мере, не должна поддерживать то, что непосредственно разрушает славу личности Христа. Однако хотя папство свершило самые ужасные преступления как в теории, так и на практике, все же, благодаря Богу, его представители никогда не отступали от тех основополагающих истин, в которых душа нуждается для оправдания пред Богом. Папство в достаточной мере определилось со всем этим. Недавно я читал богословскую книгу на латинском языке, которую с любопытством просмотрел; это современное, вполне компетентное произведение, отчасти потому, что издано в Америке римским архиепископом {Theologiae Dogmaticae Tractatus tres, de revelatione, de ecclesiae, et de verbo Dei, quos concinnavit Revmus Dnus Franciscus Patricius Kenrick, Epus Arath. in Part. Infid. et Coadj. Ep. Philadelphiensis. Philadelphiae: typis L. Johnson, in Georgii vico. An. MDCCCXXXIX, том. 4. Я уверен, что имеется дополнение из трех восьмитомников по практическому богословию. Я нашел в ней достаточно догматизма для удовлетворения своей цели}. И я был немало удовлетворен, почувствовав, какое это жалкое учение, когда обнаружил гораздо большую прочность основания истины Бога в этой книге, чем во многих протестантских книгах нашего времени - например, в одном из произведений, сильно осуждаемых за слабость учения и ересь в “Заметках Барнеса по поводу Нового Завета”, весьма популярной книге. Я уверен, что они были изданы в Великобритании различными издателями, которые слыли правоверными. Но этот папский епископ был совершенно прав, потому что Барнес отрицает вечное сыновство Христа; и хотя я с сожалением выражаю сомнение по поводу личного спасения этого автора (мы ничего не можем поделать с тем, что принадлежит Богу), я, не колеблясь, назову доводы протестантского комментатора необоснованными и оправдаю архиепископа Ф. П. Кенрика в его осуждении этого.

Опять-таки, кому неизвестно, что многие допускают до себя нечистые мысли насчет человеческой сущности Христа, с чем папство совершенно не согласно? Нечто подобное ирвингизму было бы осуждено канонами, принятыми папством, не меньше, чем арианство и, конечно же, унитарианство, представляющие собой лишь другое название неверия. Таким образом, какое бы заблуждение ни коснулось непосредственно личности или сущности Христа, оно встретило бы решительное сопротивление со стороны богословов Рима. Следует благодарить Бога, так как Он сохраняет в неприкосновенности основу благодати для множества душ, населяющих этот мир и втянутых в эту систему. Ибо несомненно, что поскольку такие ошибки имеют место, то они неизбежны. Всякий, отрицающий высшую божественность Христа или его исполненную совершенства человеческую природу, в высшей степени повинен в сопротивлении Богу, который отдал своего Сына в безграничной любви к людям и послал Духа для подтверждения и свидетельства своей славы. На этот счет нет ничего противоречивого в вере сторонников Афанасия. Я считаю это чрезвычайно логичным, хотя и не считаю, что было бы правильным согласиться с этим. Я давно покончил с защитой человеческих догм, какими бы прекрасными они ни были. В то же время, не желая связывать себя с человеческими определениями веры, я придерживаюсь того мнения, что, представленное лишь как изложение истины относительно человеческой и божественной сторон в личности Христа, это определение замечательно, хотя, возможно, и слишком схоластично по форме. Но как протест против осуждающих высказываний все это весьма ошибочно. Ибо наш Господь сам говорит: “Кто будет веровать и креститься, спасен будет”. Разве вера сторонников Афанасия идет дальше этого? Несомненно, некоторые, желающие покончить с этой верой, признают это; мне же печально думать, что они не идут дальше, но если это так, то мне кажется, что они спотыкаются о что-то незначительное.

После такого отступления от темы, которое, возможно, не столь своевременно и не столь полезно и вызвано объектами, подлежащими осуждению, мы опять возвращаемся к нашему пророчеству.

Мы видели великий принцип, справедливый в отношении как отдельной личности, так и целого народа, а также христианства, равно как и Израиля, состоящий в том, что Бог являет справедливый суд по мере близости к нему и дарованным привилегиям. И напрасны жалобы неверующих; ибо именно такова справедливость, и таковой она должна быть. Чем больше внимания вам оказано, тем большая ответственность налагается на вас. Именно поэтому Бог так много востребовал от Давида за его грех. Даже среди народа Бога встречается много других, виноватых не меньше чем Давид, но никто из них никогда не подвергался таким испытаниям, каким подвергался он! Ибо не только он сам был наказан за свои грехи, но и сполна досталось членам его семьи, однако, несмотря на свои ужасные грехи, он являл редчайшую среди людей веру и преданность, какие когда-либо выказывали люди ветхозаветной эпохи. Очевидно, что Бог действовал по отношению к нему на основе того же самого принципа, что и по отношению ко всей этой нации. Невероятно, чтобы тот, кому было оказано такое же благоволение, как Давиду, тем не менее на практике потерпел такое же крушение, но не своей веры, а чистоты совести, и был справедливо наказан, понеся наказание сам и навлекши наказание на свое семейство.

Это особенно важно для нас, потому что среди всех людей христиане обладают самыми высокими привилегиями и, следовательно, в случае неверности подвергаются самому суровому наказанию. Благодать и истина никогда не раскрывались в такой полной мере, как с приходом нашего Господа Иисуса Христа; никогда прежде не было такого состояния мира и свободы, на какое мы имеем теперь право благодаря евангелию, - мира, и сыновства, и близости к Богу благодаря разорвавшейся завесе, не говоря уже о жизни и нетленности, обращенных к свету. Что же касается последнего, то ветхозаветные святые тоже были возвращены к жизни, и они обретут нетленность, о чем едва ли нужно говорить. Они обрели новую жизнь, как и мы; они обретут нетленность в неменьшей степени, чем мы с приходом Христа. Но теперь эти благословения “освещены”; теперь нет завесы; для нас мрак и неуверенность рассеялись. Для верующих теперь все приведено к своему исходу. Человек признан виновным у креста. И снова Бог дал нам понять, что Он значит в любви и свете. Следовательно, в такой день, как этот, никаких сомнений и вопросов не должно быть в душе верующих в Слово Бога. А что ждет человека в рамках христианства? Еще большее наказание ждет людей в конце христианского мира, чем во времена кризиса Израиля.

Есть еще один важный момент, на котором я снова должен остановиться. Надежда на особое освобождение, достойное всех святых, является весьма призрачной для Великобритании, которая, играя свою роль в ужасной трагедии упадка, также не останется безнаказанной.

Но есть еще кое-что более интересное, о чем следует сказать. Бог, который будет справедливо наказывать, поступает милосердно. Он не смягчает наказание, не отменяет его своим милосердием, но являет милость прежде наказания, чтобы спасти от кары тех, кто покорен ему. Мы никогда не должны смешивать эти две вещи. Смешивая таким образом милосердие и наказание, мы никогда не сможем понять все правильно; вы даже можете поплатиться уверенностью в то, что вы христианин, и не сможете надеяться обрести покой в душе. И наказание, и милосердие должны сами по себе быть явлены во всей своей сути и в полной мере - без каких-либо препятствий для них. Милосердие вмешивается, чтобы избавить от наказания тех, кто верит; наказание же обрушится на тех, которые через неверие становятся непокорными.

Поэтому здесь Бог предостерегает свой народ через пророка. Он объяснил им этот нравственный принцип; теперь Он дает им познать свои пути в ясных и коротких притчах или сравнениях. “Пойдут ли двое вместе, не сговорившись между собою? Ревет ли лев в лесу, когда нет перед ним добычи? подает ли свой голос львенок из логовища своего, когда он ничего не поймал? Попадет ли птица в петлю на земле, когда силка нет для нее? Поднимется ли с земли петля, когда ничего не попало в нее?” Во-первых, какая связь может быть здесь между Богом и его народом в тогдашнем их положении? Зачем следуют намеки на то несчастье, которое уготовлено для них; рев льва, почуявшего свою добычу, западня для птицы, громкие возгласы предупреждений беззаботному народу - все это указывает на такую связь. “Трубит ли в городе труба, - и народ не испугался бы? Бывает ли в городе бедствие, которое не Господь попустил бы?” Это не бедствие духовного характера: Бог никогда не делает ничего подобного. Невозможно, чтобы Бог был искушаем бедствиями в этом смысле слова, не искушает Он и людей. Но под бедствием здесь и в других отрывках подразумевается исполнение приговора, что само по себе имеет большое значение, поскольку именно Бог действует здесь.

Столько было сказано по поводу этой фразы, что можно с уверенностью ожидать большего ее объяснения. Само выражение “Бывает ли в городе бедствие..?” указывает на то, что здесь не имеются в виду человеческая душа или жизнь. “Бедствие в городе” означает мор, плен или какое-либо другое ужасное наказание, обрушившееся на него. Вот все, что имеется здесь в виду.

В данном отрывке говорится о наказании Богом, как о грядущем бедствии, и оно потому является ужасной карой, навлеченной на город. Ведь именно Бог свершил это. Другие могли бы искать вторичные причины, но нет ничего, к чему бы Он не был причастен. Как считает высочайший авторитет - сам Господь Иисус Христос, - даже воробей не может упасть на землю без ведома нашего Отца; так как же наказание, охватившее город, может иметь место без его ведома? Итак, поскольку Он творит все, то и ведает обо всем; а поскольку Он знает, то и передает обо всем, что предстоит испытать, тем, кто слушает его уста и ставит в известность других о его намерении. “Ибо Господь Бог ничего не делает, не открыв Своей тайны рабам Своим, пророкам”.

Теперь христиане стоят на этой удивительной основе, поскольку они заняли положение не только священников, но и пророков. Под этим последним качеством я имею в виду не способность предсказывать абсолютно все, а тот факт, что христианину было милосердно дозволено постичь тайну о том, что Бог собирается сделать. Это - провозглашенная привилегия учеников Христа (Иоан. 15, 15), и апостолы относят это к христианам вообще (1 Кор. 2, 10-16; 2 Петр. 3, 17). Можем ли мы теперь питать какие-либо сомнения и являть неуверенность? Под этим я вовсе не имею в виду, что мы не можем быть испытаны обстоятельствами повседневной жизни или требованиями долга, особенно в служении Господу. Но испытание веры - одно, а неуверенность - другое. Каждый настоящий христианин прежде всего должен трезво смотреть на свою собственную душу, трезво оценивать свои поступки в настоящем и в прошлом, и нисколько не сомневаться в будущем; иметь ясное и чистое представление как о чадах Бога с их надеждами, так и по отношению ко всему в мире. Несомненно, некоторые могут быть наделены свыше правом оказывать более сильное воздействие в этом плане; но именно христианин имеет привилегию знать заранее и быть, являя при этом покорность Богу, уверенным, что Он поможет ему. Именно это я понимаю под обладанием способностью пророчествовать. Это все что угодно, только не предъявление прав на новые откровения; это, поистине, положение того, кто верит в откровение Бога, кто принимает написанное им Слово как то, чего он склонен держаться, с любовью исповедуя его как единственный источник божественной истины и единственный образец. Несомненно, это имеет очень важное значение, поскольку, находясь в положении священников, мы становимся ближе к Богу, а в своем положении пророков мы намереваемся стать свидетелями истины Бога еще до того, как наступит время всему миру также познать ее. Вскоре мир в горькой печали будет вынужден узнать, насколько правдиво Слово Бога, которое он презирал; люди почувствуют силу Слова Бога через наказание, которое Он исполнит, через бедствие, которое Он нашлет не только на один какой-то город, но на весь мир в различной, но справедливой мере. Христианин должен знать обо всем этом заранее. “Если так все это разрушится, то какими должно быть в святой жизни и благочестии вам...” - говорит апостол Петр. Вовсе неправильным было бы для христианина ждать, пока исполнятся все предсказания, и только тогда поверить в них. Вся суть его веры заключается в том, если уж о ней говорить, чтобы верить предсказаниям наперед. Когда этот мир не сможет не подчиниться их истине, когда не будет больше вопроса о том, поверят ли им люди, а речь будет идти только об их наказании за прежнее неверие и их крушение, когда кары Бога обрушатся на землю и население этого мира познает правду, то будет слишком поздно для тех, кто насмехался над именем Христа и христианскими привилегиями. Будет слишком поздно, когда давно нависший приговор обрушится на всех виновных. Сила, мир, покой заключаются в приятии истины Бога до того, как все будет явлено человеку; в этом заключается великое благословение души, через это достигается слава Бога.

Поэтому мы и должны обратить внимание на то, о чем говорит пророк Амос именно здесь. “Лев начал рыкать, - кто не содрогнется? Господь Бог сказал, - кто не будет пророчествовать? Провозгласите на кровлях в Азоте и на кровлях в земле Египетской и скажите: соберитесь на горы Самарии”. Бог оставит их беззащитными перед лицом их соседей, близких или дальних, Он пригласит тех с высот взглянуть на бесчинство в Самарии и на притеснения среди нее. Они погрязнут в своих грехах и будут творить лишь насилие и притеснения в своих чертогах. Затем мы узнаем об их бедствии и о том, что должно последовать за ним. “Посему так говорит Господь Бог: вот неприятель, и притом вокруг всей земли! он низложит могущество твое, и ограблены будут чертоги твои”. Итак, из этой могущественной и гордой нации спасены будут только немногие израильтяне, спящие в углу постели и на ложе. “Как иногда пастух исторгает из пасти львиной две голени или часть уха {Некоторые полагают, что исторгнутые кусочки имеют какое-то особое значение: они означают то, что мы слышим слово. Мне же подобное определение здесь кажется более чем сомнительным. Мне кажется, что они означают останки того, что было полностью разрушено, хотя, возможно, они могут означать нечто большее для спасенного остатка израильтян}, так спасены будут сыны Израилевы, сидящие в Самарии в углу постели и в Дамаске на ложе”. Возможно, Дамаск сам является ярким образом ложа. Бог не позволит произойти полному истреблению своего народа. Он допустит крайнюю меру наказания за их грехи, но Он сохранит остаток израильтян, из которых силой своей благодати возродит сильную нацию. Такова участь, уготовленная Израилю.

В 4-ой главе обо всем этом говорится более подробно. “Слушайте слово сие, телицы Васанские, которые на горе Самарийской”. Это относится к тем, кто пребывал в покое и потакал своим слабостям в Израиле; этот образ телиц взят от стад, пасущихся на богатых пастбищах, на которые с завистью смотрели два с половиной колена Израиля, населявшие восточный берег реки Иордан. Это вскоре приведет к холодному безразличию и угнетению других; и поэтому Амос продолжает обвинять их: “Вы, притесняющие бедных, угнетающие нищих, говорящие господам своим: подавай, и мы будем пить!” Ярко выраженный эгоизм был явлен здесь и у дверей Израиля. То было время наибольшего процветания израильтян в плане их политического положения, но то не было их истинной славой и честью, какую они имели во времена царствования Давида или Соломона. Хотя после отрыва от Иуды внешне могло показаться, что Израиль пользовался особым благоволением. Увы! их независимость была сопряжена с их отступничеством. Они отвернулись от истинного Бога и поставили себе золотых тельцов в Дане и в Вефиле. Они находились под властью отстаивающего свои притязания Иеровоама, которого Бог допустил к власти в наказание согрешившему дому Давида. Но Он ни в коем случае не оставлял без внимания их поступки. Ведь сам факт, что Он заметил угнетение бедных и другие последствия их ярко выраженного эгоизма, показывает, как низко пал Израиль.

Я не могу не думать, что это важный принцип. Предположим, что собрание Бога занялось бы очищением от всякого рода мелких ссор раздуваемых теми, кто не знает, как себя вести, вело бы борьбу с мошенничеством в делах или с недостатками нравственного или общественного характера. Не указывает ли это на чрезвычайно низкое положение? Ибо, строго говоря, это неправедные пути падших людей. То, чем обычно должно заниматься собрание или христианин, не проходя мимо зла, так это осуждать духовное осквернение так, как осудил бы его Бог, осуждать прегрешения против святости и истины Бога, безразличие по отношению к такому злу или попустительство ему со стороны других. На все это плотский ум не обращает внимания, и все это выпадает из сферы человеческого законодательства. Нельзя сказать, что эти грехи, носящие душевный характер, не являются подлинными грехами, ужасными перед лицом Бога и даже более губительными для души человека, чем грехи духовного характера (ибо их сразу же можно заметить, и они тревожат всех; их только до поры не замечают сами грешники, то есть творящие эти грехи); но зло, распространяемое учением, труднее уловить, и оно заражает душу человека, незаметно извращая поведение человека. Следовательно, это зло хуже, чем явное зло, хотя и то, и другое зло несовместимы с личностью Христа. Тем не менее ясно, что там, где христиане сбиваются с истинного пути, зло обычно носит более душевный характер, поскольку сам мир груб и не скрывает этого.

Поэтому сам факт, что здесь Бог осуждает обычаи Израиля и интриги, какие свойственны и язычникам, является исчерпывающим доказательством того состояния упадка, в каком оказался его народ. Он должен судить. “Клялся Господь Бог святостью Своею, что вот, придут на вас дни, когда повлекут вас крюками и остальных ваших удами. И сквозь проломы стен выйдете, каждая, как случится, и бросите все убранство чертогов, говорит Господь”. Это заимствовано из описания беспорядочного смешения скота. Последняя фраза, скорее, могла бы прозвучать так: “Вы броситесь в горы Моны”, что, вероятно, означает Армению. В своем поучительном замечании Он, как всегда подобает ему, указывает на зло, которое творит его народ, зло, которое оскорбляет и печалит его; и Он показывает, что поскольку были такие плоды, то были ствол и корень этого. Их практическое зло происходило от соперничающего с ним идолопоклонства. “Идите в Вефиль - и грешите, в Галгал - и умножайте преступления”. Эти названия, которые так поразительно ассоциируются с Богом, эти места, где Бог явил свое милосердие и открыл свою сущность древним, теперь превратились каждый в средоточие разврата. Именно в Вефиле их отцу Иакову впервые в видениях явился Бог; в Галгале египтяне навсегда прекратили преследования сынов Израиля при их переходе через Иордан после того, как они оставили позади себя пустыню. Но теперь, увы, Бог был унижен, как только своеволие человека проявилось в Вефиле, поскольку народ сам возвратился в Галгал. Истинная слава Израиля на время покинула их, и пророк как бы с насмешкой говорит им, чтобы они шли в места, где занимаются идолопоклонством, но говорит это таким тоном, словно намекает на то, что все это явно противоречит Богу. “Приносите жертвы ваши каждое утро, десятины ваши хотя через каждые три дня. Приносите в жертву благодарения квасное, провозглашайте о добровольных приношениях ваших и разглашайте о них, ибо это вы любите, сыны Израилевы, говорит Господь Бог”. Было печально наблюдать это смешение языческого поклонения с реликвиями и воспоминаниями о Боге. Как ужасна эта беспечность и как мерзка эта неверность в истинном поклонении истинному Богу! И это величайшее оскорбление Богу, когда смешивают поклонение идолам с поклонением истинному Богу, сохраняя внешне (как бы имитируя) принятый ритуал, а на самом деле явно отступая от него.

Таково было состояние упадка, в котором находился теперь Израиль, и Бог показывает, как Он уничтожит их, навлекая на них одно бедствие за другим, чтобы они пробудились от своего своеволия и почувствовали, как позорят его: “За то и дал Я вам голые зубы во всех городах ваших и недостаток хлеба во всех селениях ваших; но вы не обратились ко Мне, говорит Господь. И удерживал от вас дождь за три месяца до жатвы; проливал дождь на один город, а на другой город не проливал дождя; один участок напояем был дождем, а другой, не окропленный дождем, засыхал. И сходились два-три города в один город, чтобы напиться воды, и не могли досыта напиться; но и тогда вы не обратились ко мне, говорит Господь. Я поражал вас ржою и блеклостью хлеба; множество садов ваших и виноградников ваших, и смоковниц ваших, и маслин ваших пожирала гусеница, - и при всем том вы не обратились ко Мне, говорит Господь. Посылал Я на вас моровую язву, подобную Египетской, убивал мечом юношей ваших, отводя коней в плен, так что смрад от станов ваших поднимался в ноздри ваши; и при всем том вы не обратились ко Мне, говорит Господь”.

Итак, они были совершенно неисправимы; даже хотя, как им напоминают, Он производил среди них разрушения, как разрушил Он Содом и Гоморру. “И вы были выхвачены, как головня из огня, - и при всем том вы не обратились ко Мне, говорит Господь”. И теперь Он прибегает к новому способу, еще более жестокому, чем любой удар. Они должны были встретиться с ним самим. “Посему так поступлю Я с тобою, Израиль; и как Я так поступлю с тобою, то приготовься к сретению Бога твоего, Израиль, ибо вот Он, Который образует горы, и творит ветер, и объявляет человеку намерения его, утренний свет обращает в мрак, и шествует превыше земли; Господь Бог Саваоф - имя Ему”.

Некоторые имеют странную привычку относить этот отрывок к душе, попавшей под власть Бога, поверив в евангелие; но это явно угроза последнего суда. Как бы сильно мы ни желали признать необъятную широту божественного Слова, нам не следует притуплять остроту его краев таким образом. Было бы прекрасно предохранять свою душу от малейшей склонности к придирчивости или критичности в мыслях относительно использовании Писания любым примитивным разумом, но мы не должны путать благодать с наказанием или день Господа с евангельским призывом к грешнику. Насколько лучше было бы взять те из них, которые больше призывают к милосердию, чем обратить призыв Бога (подобный этому) принять его суд в приглашение прислушаться к тому, что Он говорит в евангелии! Но об этом я сказал лишь между прочим.

В 5-ой главе следует третий призыв слушать слово и плач над поверженной девой Израиля. Пророк Амос говорит только о настоящем проявлении Бога; он ни в коем случае не отрицает последующее восстановление Израиля, но говорит о том, что неверие израильтян препятствовало прекращению зла любыми путями, мешало остановить то зло, которое так распространилось. “Город, выступавший [на войну] тысячею, останется только с сотнею, и выступавший сотнею, останется с десятком у дома Израилева”. Затем Бог торжественно призывает израильтян искать его - и тогда будут живы, и “не искать Вефиля и не ходить в Галгал, и в Вирсавию не странствовать, ибо Галгал весь пойдет в плен и Вефиль обратится в ничто”. Когда суеверие идолопоклонников обращает имена и города, имеющие религиозное значение, против истины, вера должна обратить свои взоры единственно к самому Богу. И здесь опять сказано: “Взыщите Господа, и будете живы, чтобы Он не устремился на дом Иосифов как огонь, который пожрет его, и некому будет погасить его в Вефиле. О, вы, которые суд превращаете в отраву и правду повергаете на землю!” Было бы тщеславием или чем-либо еще более худшим оплакивание священных мест, где некогда говорил Бог, но которые, увы, были открыто превращены в средоточие идолопоклонства и которые были посвящены не Богу, а отмечены намеренным идолопоклонством его народа. Взыщите того, “Кто сотворил семизвездие [плеяду, состоящую не только из семи больших звезд, но из множества более мелких] и Орион, и претворяет смертную тень в ясное утро, а день делает темным как ночь, призывает воды морские и разливает их по лицу земли? - Господь имя Ему! Он укрепляет опустошителя против сильного, и опустошитель входит в крепость. А они ненавидят обличающего в воротах и гнушаются тем, кто говорит правду. Итак за то, что вы попираете бедного и берете от него подарки хлебом, вы построите домы из тесаных камней, но жить не будете в них; разведете прекрасные виноградники, а вино из них не будете пить. Ибо Я знаю, как многочисленны преступления ваши и как тяжки грехи ваши: вы враги правого, берете взятки и извращаете в суде дела бедных. Поэтому разумный безмолвствует в это время; ибо злое это время”.

В стихах 14-17 это обращение носит, скорее, духовный характер, но согласуется с призывом искать Бога: “Ищите добра, а не зла, чтобы вам остаться в живых, - и тогда Господь Бог Саваоф будет с вами, как вы говорите. Возненавидьте зло и возлюбите добро, и восстановите у ворот правосудие; может быть, Господь Бог Саваоф помилует остаток Иосифов. Посему так говорит Господь Бог Саваоф, Вседержитель: на всех улицах будет плач, и на всех дорогах будут восклицать: “увы, увы!”, и призовут земледельца сетовать и искусных в плачевных песнях - плакать, и во всех виноградниках будет плач, ибо Я пройду среди тебя, говорит Господь”.

И все же преобладало одно преступление, и пророк Амос отмечает его особо. Это - дерзновение, с которым народ Израиля говорил, что желает дня Господа. “Горе желающим дня Господня! для чего вам этот день Господень? он тьма, а не свет, то же, как если бы кто убежал от льва, и попался бы ему навстречу медведь, или если бы пришел домой и оперся рукою о стену, и змея ужалила бы его. Разве день Господень не мрак, а свет? он тьма, и нет в нем сияния”. Это действительно грех самонадеянности - не верить благовествованию и так бросать вызов дню Господа. Но это встречается довольно часто. Мы нередко можем наблюдать такое и в христианском мире. Разве вам не приходилось слышать, как люди говорят среди всей современной неразберихи, тем самым способствуя ей: “И правда, положение христианства ужасно, но одно только и успокаивает, что Господь скоро придет и наведет порядок”. Разве это не желание дня Господа почти в том же смысле, в каком об этом говорится здесь? “Для чего вам этот день Господень?” Если бы здесь фактически наблюдалась непричастность к тому, что осуждает его Слово, и преданность тому, что предписывает нам Он, тогда это было бы совсем другое дело. Ибо день Господа мог бы стать для нас желанным, если бы наши души были свободны, а совесть чиста. Мы могли бы, как и следует нам, желать его появления. Если это далеко не противоречит его воле и его Слову, то годится и нам. Если бы мы ходили в покорности ему и соблюдали святость, то, несомненно, могли бы желать этого; но это пустая и дерзкая иллюзия - браться своевольно за то, что противоречит Писанию, и после этого страстно желать наступления дня Господа. Это, по-видимому, тот же самый грех, о котором здесь говорится в обращении к Израилю. Это выглядело явным притворством, не только лишенным силы словом, не способным успокоить совесть, но и несомненным доказательством безразличия души к воле Господа.

В общем-то нет ничего более опасного и ужасного, чем отделение Писания от призыва к совести. Если я превращаю упование Писания в простую иллюзию вместо того, чтобы прислушаться к нему как к тому слову, которое будет судить мои поступки и мои слова, мои чувства, то я, очевидно, не состою в единстве с Богом в этом отношении. Я говорю не только о тех, которые не являются истинными христианами и, конечно, не имеют своей части в благословении, но именно о тех, кто являются таковыми и тем не менее поступают подобно израильтянам в их дерзком неверии. Несомненно, их положение ужасно, и их помыслы противны Богу. Дело в том, что та цель, какую Дух преследует, свидетельствуя нам о возвращении Господа, - это побудить нас очиститься от всего, что противно воле Бога. Как говорит апостол Иоанн: “И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист”. Это не значит лишь то, что Господь произведет очищение, когда придет. Он сделает это, но Он будет очищать судом. Пусть ни один человек не дерзает этого очищения: все, что мы должны теперь сделать, - это искать очищения через его Слово и его Дух. Мы знаем любовь Христа, мы радуемся его славе, мы имеем его как свою жизнь, и поэтому мы не можем выносить, чтобы что-то в нашей жизни противодействовало его Слову. Это единственно правильный путь, если ждешь явления Христа.

Но сыны Израиля пребывали в совершенно ином духе. Они говорили о благочестии, но в них не было искренности, не было жизни; и поэтому пророк не мог не предупредить их, каким явится день Господа для таких, как они. “Разве день Господень не мрак, а свет? он тьма, и нет в нем сияния”. Этот день покончит со всякого рода самонадеянностью и не допустит легкомыслия души; этот день будет страшен для грешников или позорящих Господа. Тот день может также потребовать власяницы и пепла, покаяния и уничтожения души, поскольку этот день не потерпит упрека и богохульства. Счастлив тот, кто теперь пребывает в тайне Господа и в согласии с его чувствами по отношению к тому или другому. Поэтому Бог говорит: “Ненавижу, отвергаю праздники ваши и не обоняю жертв во время торжественных собраний ваших. Если вознесете Мне всесожжение и хлебное приношение, Я не приму их и не призрю на благодарственную жертву из тучных тельцов ваших. Удали от Меня шум песней твоих, ибо звуков гуслей твоих Я не буду слушать. Пусть, как вода, течет суд, и правда - как сильный поток!” Их притворное прославление его в приношениях жертв и в праздниках, в песнях и игре на гуслях было отвратительно и сопровождалось, как и все их действия, проявлением своеволия, отступлением от слова и поставлением идолов. Затем Он напоминает им, что это отступничество от Бога было не новым для Израиля. “Приносили ли вы Мне жертвы и хлебные дары в пустыне в течение сорока лет, дом Израилев? Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения, которые вы сделали для себя {Перевод, сделанный Маурером и другими, - “Жертвы и хлебные дары приносили вы Мне в течение сорока лет в пустыне; но теперь вы несете святыню” - не приемлем здесь как ставящий под сомнение еврейскую идиому и разрушает всю суть предполагаемой истины, ибо он противоречит их прежней преданности Богу своим действенным идолопоклонством. Но знак “П” здесь является не артиклем, а вопросительным словом, а то бы он повторялся, чего здесь не наблюдается. Хендерсон также приводит несколько примеров, доказывающих, что вставка знака dagesh в букве Zain не несет утверждающей силы. Поэтому Таргум и Сирийская рукопись, Септуагинта и Вульгата восприняли эти фразы как вопросительные, как и дано в авторизованном переводе. Но некоторые современники понимают это высказывание как полное отрицание жертений в пустыне, что противоречит ясным утверждениям Писания}. За то Я переселю вас за Дамаск, говорит Господь; Бог Саваоф - имя Ему!” Когда Бог судит, Он всегда возвращается назад к первому греху. На это следует обратить особое внимание. То же самое происходит, когда благодать действует в наших душах. Предположим, что христианин, к примеру, действовал в удалении от Бога. Недостаточно начинать обсуждать его поступки, совершенные им сегодня или вчера: мы должны вернуться к самому началу его деятельности. Бог желает, чтобы грешник как следует осознал и осудил свои поступки и увидел, что же явилось причиной приношения им таких явно скверных плодов. Таким образом, даже падение человека благодать использует как средство пробуждения совести через Дух Бога. Следовательно, человек вынужден почувствовать, как низко он пал. Но, делая это, Бог задается целью вернуть человека к первому моменту его отступления от Бога.

Здесь мы видим этот принцип, использованный в осуждении Израиля. Речь идет не просто о тельцах, которые Иеровоам установил с политической и религиозной целями в Дане и Вефиле. Израильтянам напоминают, когда и где они начали поклоняться идолам, то есть в пустыне. Вымышленные боги стали там объектами поклонения, - Молох и Ремфан,- так что они отнимали все время, когда левиты несли ковчег скинии собрания, а сыны Израиля притворно следовали за ним. Ведь тогда они не избавились от египетских богов. Они взяли их с собой в пустыню; и теперь поплатились за это: “Вы носили скинию Молохову и звезду бога вашего Ремфана, изображения {Таково, вероятно, значение этого трудного для понимания слова Chiun}, которые вы сделали для себя”. Обратите внимание на следующие обстоятельства: “За то Я переселю вас за Дамаск”. Стефан говорит “за Вавилон” (и так было на самом деле), возможно, чтобы отличить от вавилонского плена. Таковы были последствия давнего греха в пустыне. Несомненно, грех больше бросается в глаза в конце; темный поток всегда набирает силу в конце. Массы воды с большей скоростью текут у самого устья, а не в начале своего течения. Тем не менее Бог всегда возвращается к источнику греха, а в конце объявляет, что заключительный удар нанесен в результате первого отступления. Пленение израильтян явилось результатом греха, содеянного их предками в пустыне, а не просто они были наказаны, что совершили новые грехи на земле, которую Бог предназначил им. Конечно, они совершили много грехов, отягчающих их вину, но все эти грехи, изобилующие на земле обетованной, явились лишь следствием того, что они не сумели осудить свои грехи в пустыне. Такое фактически может случиться с любым христианином.

Несомненно, благодать может сыграть свою роль, если такое случится теперь с христианином, но только в том случае, если он глубоко раскается и почувствует, что Святой Дух обеспечит ему прощение. Это стало бы последним, так сказать, отправным моментом, и благодать, выходя за его пределы, использует это во благо. Бог не только верен и справедлив, чтобы простить и очистить от грехов, но Он с радостью готов поставить того, кто сначала пал, а потом возродился в лучшее положение, нежели то, в котором он находился прежде. Свидетельством тому является Симон Петр в конце евангелий и начале Деяний. То же самое будет и с Израилем в грядущем. Но самоосуждение везде, где оно истинно и оправдывает Бога вопреки собственному греху, всегда приводит человека к покаянию, в полной мере отвечающему той благодати Бога, какой он прежде никогда не испытывал. Существует нечто более грубое, чем обращение человека к Богу тем способом, который мы можем назвать поверхностным. Там, где это имеет место, человек обычно терпит то или иное поражение на глазах у всех; иногда он совершает позорное падение, в результате которого человек поистине становится не более, чем мешком сломанных костей, превращается в ничто в своих собственных глазах. После того, когда милостью Бога он возрождается, он становится несравненно более покорным и благодарным Богу, а также ощущает заново то, что есть Бог, ощущает это совершенно иначе, чем когда был обращен в первый раз. Следовательно, хотя ему пришлось пережить такое унижение и позор, божественная благодать восторжествовала и использовала его безрассудство с целью возродить его и поставить его в положение несравненно лучшее, чем то, в каком он находился до своего заблуждения.

Но если Петру было необходимо познать подобное, то Савлу из Тарса этого не требовалось; и я, не сомневаясь, скажу, что в отношении начала его деятельности душу последнего оружие пронзило несравненно глубже, чем душу любого из двенадцати апостолов. Если душа в самом начале совершает тяжелую работу возрождения, то это всегда является предметом благодарности, то есть когда не все приносит покой и радость, но совесть в состоянии полностью открыть пред Богом наши грехи, когда мы с печалью осознаем, чем мы были, и тщательно анализируем свои поступки перед его лицом. Конечно, эта внутренняя работа не должна препятствовать вере в Бога. Такого никогда не должно быть, ибо благодать может проявить себя в полной мере, когда человек призван и способен понять и признать, каков он в глазах Бога. С другой стороны, для того, чтобы острее почувствовать греховность и падение, совсем не обязательно, чтобы каждый человек слишком долго находился в соприкосновении со злом этого мира. Мы можем быть уверены, что Павел всю свою жизнь был более высоконравственным человеком, чем любой из апостолов, но все же не умерил беззаконие своей души больше, чем они. Поэтому вполне возможно посредством благодати сочетать эти вещи, которые, согласно Богу, следуют рядом и становятся опасными, если их разъединить: глубокое и непоколебимое чувство благодати Бога в искуплении, то есть в Христе Иисусе, и глубокий (чем глубже, тем лучше) духовный процесс, протекающий в душе, когда она осуждает себя, а не только поступки перед лицом Бога. Очевидно, что это такая разновидность обращения, которая в духовном плане больше всего прославляет Бога. И это мы видим на примере Савла из Тарса. Насколько мне известно, прежде никогда не было человека в меньшей степени самоуверенного, и никто так, как он, не признавал благодать Бога. Следовательно, где еще можно было встретить человека, способствующего в такой степени благословению всего собрания Бога? Но там, где человек был привлечен прежде всего чувствами, а не сознанием, - там всегда за этим следует работа в сознании, если обращение было искренним; так бывает даже здесь, когда внутренняя работа была сравнительно поверхностной, и там может возникнуть необходимость во многих духовных деяниях, которые иногда бывают болезненными и постыдными, как мы видим в случае Петра. Я не думаю, что было бы дозволено, чтобы Петр отрекся от своего Господа, покаялся и поклялся в том, что не знает его, принародно, если бы в Петре не было бы столько самомнения и такого рвения, которые и ввергли его в беду, но не могли благополучно вызволить его. Но все же Господь всегда добр, и его благодать исполнена чуткости и деликатности, она благотворна и свята. Все зависит только от людей: они могут измениться, но добро неизменно в Боге.

В 6-ой главе мы видим, как Бог снова обращается к тем, которые погружены в заботы о своей безопасности, и Он предупреждает их о неизбежности бедствия: “Горе беспечным на Сионе и надеющимся на гору Самарийскую именитым первенствующего народа, к которым приходит дом Израиля!” Здесь Он показывает им, что природные источники невозможно скрыть от суда; бессильны пред Богом и их места славы, возвысившиеся над народами вместе с домом Израиля, который устремил свой взгляд на них. “Пройдите в Калне и посмотрите, оттуда перейдите в Емаф великий и спуститесь в Геф Филистимский: не лучше ли они сих царств? не обширнее ли пределы их пределов ваших?” Калне (или Халне) находился далеко на востоке, это очень древний город, который существовал довольно долго (ср. Быт. 10, 10 и Ис. 10, 9). Емаф находился в царстве хананеев к северу от земли Израиля. Геф лежал на западе. Где они теперь? Что заставляло Израиль, еще более грешный, чем они, трепетать? “Вы, которые день бедствия считаете далеким и приближаете торжество насилия, - вы, которые лежите на ложах из слоновой кости и нежитесь на постелях ваших, едите лучших овнов из стада и тельцов с тучного пастбища, поете под звуки гуслей, думая, что владеете музыкальным орудием, как Давид, пьете из чаш вино, мажетесь наилучшими мастями, и не болезнуете о бедствии Иосифа!” Таким образом, и те, кто притворялся, что ищут дня Господа, и другие, осмеливавшиеся не обращать внимания на “день бедствия”, в преддверии которого они могут угнетать других и без раскаяния предаваться наслаждениям, в конце концов будут одинаково осуждены Богом, который в любом случае не позволит обманывать себя. Поэтому в 7-ом стихе Бог предупреждает их, что они пойдут в плен во главе пленных, и кончится ликование изнеженных. Оно обратится в плач и крики отчаяния.

Затем пророк торжественно заявляет о том, что Бог испытывает ненависть к поведению Израиля, которое так бесславит Бога и так развращает человека: “Клянется Господь Бог Самим Собою, и так говорит Господь Бог Саваоф: гнушаюсь высокомерием Иакова и ненавижу чертоги его, и предам город и все, что наполняет его. И будет: если в каком доме останется десять человек, то умрут и они, и возьмет их родственник их или сожигатель, чтобы вынести кости их из дома, и скажет находящемуся при доме: есть ли еще у тебя кто? Тот ответит: нет никого. И скажет сей: молчи! ибо нельзя упоминать имени Господня. Ибо вот, Господь даст повеление и поразит большие дома расселинами, а малые дома - трещинами”. Это картина полного запустения и полного отчаяния.

Наконец, замечательным образом говорится о том, что абсурдным было бы ожидать любого другого результата, кроме как их гибели из-за собственных неправедных путей: “Бегают ли кони по скале? можно ли распахивать ее волами? Вы между тем суд превращаете в яд и плод правды в горечь; вы, которые восхищаетесь ничтожными вещами и говорите: “не своею ли силою мы приобрели себе могущество?” Вот Я, говорит Господь Бог Саваоф, воздвигну народ против вас, дом Израилев, и будут теснить вас от входа в Емаф до потока в пустыне”. Ассирийцы должны будут проучить израильтян шипами и колючками.

В седьмой главе говорится о трех видах казней, которые Бог навлек на Израиль: во-первых, это саранча обыкновенная или перелетная (ст. 1-3), далее - наказание огнем (ст. 4-6) и, наконец, свинцовый отвес (ст. 7-9); все эти наказания указывали на строгие оценки, используемые для характеристики их преступлений и беззаконий, когда терпение иссякло и дальнейшая отсрочка наказания была бы потворствованием злу. Эти несчастья сопровождались историческими событиями, связанными с именами ассирийских царей - Фула, Феглаффелласара, Салманассара, которые в конце концов уничтожили это царство.

Вефильский священник Амасия стремится возбудить страх и ревность царя к Амосу (ст. 10,11), хотя он также притворился, будто бы дает Амосу совет для его же пользы, но на самом деле его целью было избавиться от этого божественного свидетельства, которого он страшился. “И послал Амасия, священник Вефильский, к Иеровоаму, царю Израильскому, сказать: Амос производит возмущение против тебя среди дома Израилева; земля не может терпеть всех слов его. Ибо так говорит Амос: “от меча умрет Иеровоам, а Израиль непременно отведен будет пленным из земли своей”. И сказал Амасия Амосу: провидец! пойди и удались в землю Иудину; там ешь хлеб, и там пророчествуй, а в Вефиле больше не пророчествуй, ибо он святыня царя и дом царский”. Просто удивительно, как его язык невольно выдает его. В Израиле религия служила политике, несмотря на то, что израильтяне пытались подделываться под обряды Бога. Поэтому здесь даже Амасия говорит о святилище царя так же легко, как и о царском доме. Так же и люди называют свои религиозные общества именем своей страны, придуманным образом правления или своей излюбленной догмой. О божественном источнике и авторитете не думают; они нужны им лишь для того, чтобы украсить свою систему управления, а не ради покорности и послушания сердца.

Порядок этого мира нарушается божественным беспощадным свидетельством, которое воспринимают не иначе как причиняющим беспокойство правящему классу. Амос не искал плотской власти, но открыто признавался, кто он и чем занимается, когда Бог призвал его и поставил пророчествовать: “Я не пророк и не сын пророка; я был пастух и собирал сикоморы”. Он не воспитывался в школе пророков, как и не пользовался до сих пор какими-то другими природными преимуществами. Он не мог похвастаться тем, что слыл знающим среди людей. Он не обладал каким-либо особым даром от рождения. Его право на пророчество являлось плодом божественной благодати. Единственным даром, которым был наделен Амос, - это дар быть истинным пророком Амасии. “Теперь выслушай слово Господне. Ты говоришь: “не пророчествуй на Израиля и не произноси слов на дом Исааков”. За это, вот что говорит Господь: жена твоя будет обесчещена в городе, сыновья и дочери твои падут от меча, земля твоя будет разделена межевою вервью, а ты умрешь в земле нечистой, и Израиль непременно выведен будет из земли своей”. В повторном упоминании о гибели Израиля самонадеянное противодействие Амасии приводит к особому уничтожению его самого и его родственников.

Глава 8 начинается с четвертого символа - корзины со спелыми плодами, означающими то, как близок и неизбежен конец Израиля. “Не буду более прощать ему. Песни чертога в тот день обратятся в рыдание, говорит Господь Бог; много будет трупов, на всяком месте будут бросать их молча”. Ни повеление царя, ни вмешательство священника ни в коем случае не остановят, а лишь ускорят и усугубят наказание израильтян за их беззаконие. Поэтому еще более торжественно и полно провозглашает пророк наказание, которое обрушится на Израиль. Их угнетение бедных обличается в полную силу, и Бог снова клянется покарать их. О небывалой казни говорится в стихе 9. Самый ужасный голод испытают они - голод “слышания слов Господних” (ст. 11,12): они будут испытывать недостаток в том, что прежде отвергли. Не избежать страданий даже самым молодым, сильным и красивым.

В 9-ой главе все завершается видением Господа, стоящего над жертвенником и уже без всякой отсрочки вершащего суд над грешниками. “И Он сказал: ударь в притолоку над воротами, чтобы потряслись косяки, и обрушь их на головы всех их, остальных же из них Я поражу мечом: не убежит у них никто бегущий и не спасется из них никто, желающий спастись”. Речь больше не идет об окроплении косяков дверей кровью пасхального агнца. Теперь наоборот, именно его народ подлежит неизбежному уничтожению. Здесь уже Он не показан утверждающим свою власть и оставляющим без наказания свой народ, не показан и вершащим суд над другими народами, вызвавшими его негодование; Он судит теперь не египтян и не язычников, а Израиль. Как это печально звучит, какое трагическое зрелище! Эта тема проходит через всю девятую главу, в которой мы узнаем, что Он объявляет, что, с одной стороны, обратил свой взор на грешное царство израильтян и сотрет его с лица земли, но, с другой стороны, Он не истребит совсем дом Иакова, но повелит и, несмотря на то, что рассеются израильтяне по всей земле, не даст исчезнуть ни одному зерну .

Царство, которое началось с греха и продолжало творить грех, должно погибнуть. Не было дано никакой надежды на восстановление царства, созданного Иеровоамом. Но Бог обещал явить милосердие не просто Иуде, но “дому Иакова”. Когда в последний день начнется восстановление, Он соберет изгнанников Израиля, как и рассеянных по всему миру иудеев. Истинные зерна посева не должны упасть на землю. “От меча умрут все грешники из народа Моего, которые говорят: не постигнет нас и не придет к нам это бедствие!” Речь идет не о вечном наказании воскресших мертвых, а о божественном наказании, наложенном на живых в этом мире, не во время благовествования, а после, в преддверии царства над этим миром Господа, который явится в силе и славе. К сожалению, современные богословы, католики или протестанты, арминианцы или кальвинисты, не придавали должного внимания прекращению власти сатаны над человеком на этой земле и открытому установлению царства нашего Бога и его Христа. Это серьезное расхождение со славой Христа, и с правильным толкованием Библии. Это явная несправедливость как по отношению к Слову того, кто никогда не лжет, так и по отношению к его святым, которые глубоко нуждаются в этом, среди которых встречаются такие, кто погружен в обычное неверие, выработанное самой системой образования. Ибо если бы божественное Слово умолчало о восстановлении Израиля и, в первую очередь, о славе на его земле и об общей радости народов, то как бы мы смогли доверять ему, когда оно говорит о вечной жизни верующего и о небесных привилегиях христиан и собрания в настоящее время? Соразмерность домостроения Бога всегда нарушается заблуждением любого разума, способного всесторонне постичь их путь в целом.

Более того, сказано, что Бог не только сохранит тех, кто принадлежали ему, в трагичный грядущий день, но что в “тот день Я восстановлю скинию Давидову”. Он не может допустить, чтобы Иуда и Израиль процветали отдельно друг от друга. Он воссоединит их и установит права объединенного царства. “В тот день Я восстановлю скинию Давидову падшую, заделаю трещины в ней”. Какой бы жалкой ни выглядела эта примитивная палатка или хижина, к тому же разрушенная, Бог восстановит ее в тот день, когда должны будут пасть сильные, богатые и высокомерные. Он заделает все трещины, ибо их много образовалось под действием внутренней слабости и внешнего насилия. Да, Он поднимет из руин скинию Давида и устроит ее, как в древности, “чтобы они овладели остатком Едома и всеми народами, между которыми возвестится имя Мое, говорит Господь, творящий все сие”. Здесь тот же самый принцип, который использовал Иаков на совете в Иерусалиме, когда говорил о божественном праве признания под евангелием необрезанных язычников. Он утверждал то, что язычникам необязательно во всем походить на иудеев, чтобы получить благословение Бога и носить его имя. Ибо подвергнуться обрезанию фактически означало стать иудеем и перестать быть язычником. Тогда как теперь Бог в действительности создавал не иудеев, а христиан. Поэтому подвергать обрезанию верующих язычников было бы явной ошибкой.

С другой стороны, Он еще не восстановил скинию Давида; на это даже нет намека в упомянутом отрывке об Иакове. Ни он, ни другие апостолы никогда не говорили, что собрание Бога то же самое, что и скиния Давида. Вся та система, которая отождествляет их, чужда Писанию и противоречит ему. И только из-за склонности отцов к аллегориям появился тот вымысел, что Сион или Иерусалим, Иуда или Израиль означали собрание. Однако это заблуждение унижает наше собственное достоинство и лишает древний народ Израиля той надежды, ради которой предусмотрительность Бога сохраняет их, несмотря на их постоянное неверие. Несомненно, Бог скоро благословит иудеев и его имя будут вынуждены принять язычники. Даже самые упрямые из фарисеев не смогли бы отрицать доказательство этого Иаковом. Ведь если Бог соблаговолил открыть свое имя язычникам через евангелие, то кто может отрицать этот принцип, веря пророкам? Их собственное писание соглашается с этим и выступает против той ограниченности, которая фактически желала бы обратить язычников в иудеев, чтобы они смогли называться его именем. Ни один израильтянин не мог бы представить себе, что Бог тогда восстановил падшую скинию Давида; но он не мог бы отрицать, что Бог говорил обо всех народах, которым будет представлено его имя, когда наступит тот день. Это не противоречило, а, наоборот, соответствовало бы этому, если бы, подобно язычникам, иудеи были бы названы его именем. Иаков не говорит о том, что это или какое другое высказывание пророков исполнилось в настоящее время. Он просто цитирует ясное доказательство из перевода Септуагинты, который совпадает с основополагающим принципом, высказанным пророками, что все народы должны быть названы Господними. Это, поистине, характеризует тысячелетнее царство, когда весь Израиль будет спасен и наследует остатки даже своих злейших врагов, а также всех язычников. Несомненно, когда это случится, все народы навсегда подчинятся Богу и восстановится царство Господа на всей земле, хотя, конечно, это будет царство небес. Ведь апостол цитирует это только для настоящего использования в подтверждение факта принятия язычников без обрезания их, который становится неопровержимым. {Даже доктор Хендерсон признается, что “все попытки отнести сказанное о скинии Давида к христианскому собранию безосновательны и бесполезны”}

В оставшейся части пророчества говорится о благословенном восстановлении народа Израиля на их земле по милости Бога и во славу Господа: “Вот, наступят дни, говорит Господь, когда пахарь застанет еще жнеца, а топчущий виноград - сеятеля; и горы источать будут виноградный сок, и все холмы потекут. И возвращу из плена народ Мой, Израиля, и застроят опустевшие города и поселятся в них, насадят виноградники и будут пить вино из них, разведут сады и станут есть плоды из них. И водворю их на земле их, и они не будут более исторгаемы из земли своей, которую Я дал им, говорит Господь Бог твой”.

Несомненно, это будет день благословения каждого, кто рожден от Бога; но описанное пророком Амосом, хотя, несомненно, касается чего-то сверхъестественного, рассказывает поэтому не о небесном, а о земном - поистине, сфера безграничного благословения от Бога не представляет опасности и оскорбления для человека. Это ни в коем случае не символизирует тропу веры, которая прокладывает свой путь силой Духа вопреки враждебным действиям этого мира; ибо тогда дьявол будет покорен, и Господь будет царствовать не тайно, а открыто, во имя справедливости и во славу его, и беззаконие, если оно как-то проявит себя мельком, будет быстро подавлено и наказано. Следовательно, здесь используются символы природы, чтобы показать то изобилие, которое будет даровано людям здесь, на земле, когда Спаситель оправдает их и явит щедрость Создателя. Если христианин прочитает подобный отрывок, относя его только к своим собственным обстоятельствам, то это приведет его к заблуждению. Возможно, было бы оправданным употребить этот принцип для иллюстрации щедрого милосердия нашего Бога, но мы должны остерегаться, позволив себе такое употребление, как бы мы не стали отрицать его истинное и глубокое значение, явную цель и намерение святого Духа в нем.

Уже говорилось о том, что Амос, пророк, вышедший из Иудеи, но пророчествовавший в Израиле, солидарен в своем пророчестве с пророком Иоилем, чье служение особым образом имело отношение к Иуде и Иерусалиму, и что, следовательно, цели их пророчества совпадают (гл.1, 2). Здесь дается новый пример тому, хотя Амос, явно подхвативший и продолжающий щедрое обещание, данное в заключение пророчества Иоиля, превосходит его по силе выражения, когда говорит, что все холмы не просто потекут молоком, но вообще потекут (ст. 13).

Но было бы неумным пренебрегать земными вещами того царства, которые, хотя теперь являются исключительно духовными и небесными, в действительности будут охватывать как небеса, так и землю в тот день, когда Господь явит свою славу. Если бы самое крошечное насекомое или самая мелкая травинка остались бы вне его примирения, то враг одержал бы победу над Богом и его Христом, чему никогда не бывать. Следовательно, повторное упоминание о пленении Израиля следует понимать в его очевидном смысле, хотя, несомненно, в тот день небесная воля в их случае совпадет с земной. Толковать это исключительно как для собрания Христа является слепым увлечением и оправдывает “обманчивую алхимию” {Так Р. Хукер называл привычку к аллегоризации без всякого на то основания или меры}, которая уже привела посредством менее добросовестных рук к отрицанию воплощения и искупительного дела Христа и всех других принципов. Никто из аллегористов не имеет надежных средств защиты истины на основе подобных принципов. Возвращение части израильтян из вавилонского плена является залогом полного восстановления Израиля в день Господа, а также условием возвращения и действия того, чье отвержение придало обет, надежность через его смерть и воскресение. Полное исполнение всего возымеет место с его приходом, ибо Он придет снова, и Израиль скажет: “Благословен грядый во имя Господне”. И Он в полной мере явит милости Давиду. Это не отнимет ничего у собрания, даст много Израилю и прославит Христа во всех отношениях. Но это заблуждение было бы несправедливо не только по отношению к Слову Бога и его древнему народу, но и явилось бы опасной ложью, могущей ослепить христианский мир в отношении нависшего над ним наказания за его грехи и отступничество, которое грядет, лживо предлагая ему ожидать всеобщей и вечной победы.