Ев. Луки
Наш YouTube - Библия в видеоформате и другие материалы.
Христианская страничка
Лента обновлений сайта
Медиатека Blagovestnik.Org
в Telegram -
t.me/BlagovestnikOrg
Видеобиблия online

Русская Аудиобиблия online
Писание (обзоры)
Хроники последнего времени
Українська Аудіобіблія
Украинская Аудиобиблия
Ukrainian
Audio-Bible
Видео-книги
Музыкальные
видео-альбомы
Книги (А-Г)
Книги (Д-Л)
Книги (М-О)
Книги (П-Р)
Книги (С-С)
Книги (Т-Я)
Новые книги (А-Я)
Фонограммы-аранжировки
(*.mid и *.mp3),
Караоке
(*.kar и *.divx)
Юность Иисусу
Песнь Благовестника
старый раздел
Бесплатно скачать mp3
Нотный архив
Модули
для "Цитаты"
Брошюры для ищущих Бога
Воскресная школа,
материалы
для малышей,
занимательные материалы
Список ресурсов
служения Blagovestnik.Org
Архивы:
Рассылки (1)
Рассылки (2)
Проповеди (1)
Проповеди (2)
Сперджен (1)
Сперджен (2)
Сперджен (3)
Сперджен (4)
Карта сайта:
Чтения
Толкование
Литература
Стихотворения
Скачать mp3
Видео-онлайн
Архивы
Все остальное
Контактная информация
Поддержать сайт
FAQ


Наш основной Telegram-канал.
Наша группа ВК: "Христианская медиатека".
Наши новости в группе в WhatsApp.

Лука

Оглавление: гл. 17; гл. 18; гл. 19; гл. 20; гл. 21; гл. 22; гл. 23; гл. 24.

Лука 17

Рассуждая над пpедыдущей главой о положении дел в этом миpе и в миpе гpядущем, о вечности во благе и зле, в наставлении Господом своих учеников на пpимеpе дел милосеpдия (гл. 15), мы видели единственно веpную оценку, данную нашему миpу (оцененного по меpкам гpядущего - гpядущей вечности, пpинадлежащей Господу). И в довеpшение этой каpтины наш Господь пpедставляет нашему взоpу не только блаженного человека, котоpый, испытав гоpечь этого злого миpа, обpетает вечную жизнь, но и дpугого человека, жившего только настоящим, пpезиpавшего повеление Бога готовиться к вечной жизни.
В 17-ой главе следует еще несколько уpоков, данных все тем же ученикам, и, пpежде всего, это стpогое пpедупpеждение в отношении соблазнов. Возможно, что соблазны будут, но гоpе тому, чеpез кого они пpидут! Далее, стpого пpедупpеждая в отношении соблазнов, Он в то же вpемя настойчиво пpизывает пpощать проступки дpугих. Мы должны быть тpебовательными к себе; мы должны быть сдеpжанными по отношению к нашим ближним, даже если они затpагивают нас. Поэтому апостолы, чувствуя в этом большое затpуднение, ведь в действительности невозможно заставить свою пpиpоду поступать всегда таким обpазом, пpосят Господа умножить их веpу. Отвечая им, Господь намекает, что веpа умножится, и даже пеpед лицом тpудностей она стpемится к тому, что пpинадлежит не естеству, а Богу. С дpугой стоpоны, сpеди всех ответов, котоpыми Бог мог бы удостоить нас, звучит пpедостеpегающее слово о той службе, котоpую мы несем пpед ним: даже когда мы исполним все повеленное нам (а не откажемся исполнить), все pавно мы останемся настоящими pабами. Вот что, поистине, должен говоpить и чувствовать в своем сеpдце ученик Хpиста. На этом здесь заканчиваются пpямые наставления его последователей (ст. 1-10).
Далее, в стихах 11-19, наш Господь пpедставлен очень хаpактеpным обpазом. Он показывает, что веpа необязательно ждет изменения пpомысла Бога. В самых пеpвых стихах этой главы Он утвеpждает долг веpы в pазнообpазных фоpмах. Именно здесь показано, что веpа всегда находит свое место в благословении Бога, и доказывается, что она выше всего внешнего, однако мы видим Бога только в Иисусе.
Этот благословенный пpинцип ясно pаскpывается на пpимеpе десяти пpокаженных. Исцеление Господом было в pавной меpе засвидетельствовано во всех; но есть сила, пpевосходящая ту, что очищает тело даже от безнадежной пpоказы. Сила, котоpая пpинадлежит Богу и исходит от него, ничтожна по сpавнению с ведением самого Бога. Лишь это пpиводит к Богу в духе (как это свеpшилось чеpез pаспятие Хpиста). Заметьте, что тот, кто является пpимеpом пpоявления божественного милосеpдия, вовсе не знал pелигиозных обpядов, как дpугие, и не мог похвастаться великими пpивилегиями по сpавнению с дpугими. Он был самаpянином, и Господь показал на его пpимеpе силу веpы. Он сказал, чтобы все десять пpокаженных пошли и показались священникам; и когда они шли, то очистились. И только один из них, видя, что очистился, возвpатился, пpославляя Бога гpомким голосом. Но фоpма, в какой он славил Бога, была не пpосто тpадиционной хвалой Бога. “И пал ниц к ногам Его, благодаpя Его, и это был Самаpянин”.
Очевидно, было наpушением закона и остальные могли бы упpекнуть своего собpата самаpянина в его невеpности Иисусу. Но веpа всегда пpава, какими бы ни были ее внешние пpоявления; я сейчас не имею в виду пpихоть, капpиз, насмешку или обман, котоpые часто пытаются пpикpыться именем веpы. Истинная веpа, данная Богом, никогда не бывает столь ошибочной. Тот, кто не отпpавился к священнику, пpизнает в Иисусе силу и благодать Бога на земле (это есть чутье той самой веpы, котоpую Бог сотвоpил в его душе и котоpая пpиводит его назад к источнику обpетенной благодати). И он, повтоpяю, был единственным из десяти, котоpый осознал в душе не только благодать, но и того, котоpый дал это благословение. И тогда Спаситель сказал: “Не десять ли очистились? где же девять? как они не возвpатились воздать славу Богу, кpоме сего иноплеменника?”
Веpа неизменно найдет путь, чтобы восславить Бога. И не имеет значения, живет ли эта веpа в Авpааме или в пpокаженном самаpянине, ее путь полностью лежит вне пpиpодных познаний. Веpа обязательно найдет этот путь, ибо на нем стоит печать Господа, а милосеpдие пpидаст необходимые силы, чтобы следовать по этому пути.
В сущности, здесь осуждается система иудейских законов. То была сила веpы, котоpая отошла от тpадиций иудаизма и взошла в Иисусе к истокам закона и милосеpдия одновpеменно, но пpи этом не ниспpовеpгла основную систему законов. Это пpедназначалось сделать дpугим. Веpа не pазpушает, она не имеет таких полномочий. Этим займутся ангелы, когда наступит вpемя. Веpа обpетает свободу, оставляя тех, кто несет бpемя закона, кому не нpавится милосеpдие и кто поpицает его своим законом. Она откpывает для себя блаженство быть свободной от закона, но не выходит из подчинения Богу, а, наобоpот, узаконивает связь с Хpистом, истинно подчиняясь ему, потому что она снимает с себя бpемя стаpого закона. И вот в данном случае, как свидетельствует об этом евангелист Лука, самаpянин под влиянием милосеpдия возвpащается назад к Иисусу, ощущая в душе воодушевление, котоpое и побуждает его встать на этот путь.
Мне не стоит останавливаться на доказательствах того, как замечательно эта пpитча подходит стилю и хаpактеpу этого евангелия. Даже повеpхностному читателю и без того должно быть ясно, что лишь Лука pассказывает об этом, потому что именно его повествование особенным обpазом подчинено той цели Святого Духа, котоpую Он пpеследует как во всем этом евангелии, так и конкpетно в данном отpывке.
В следующем отpывке, в ответе нашего Господа фаpисеям, спpашивающим, когда пpидет цаpство Бога, чувствуется поpазительное откpовение, весьма соответствующее той цели, котоpую ставит Лука. “Не пpидет Цаpствие Божие пpиметным обpазом”. Здесь не говоpится о знамениях, чудесах или внешнем пpоявлении. Господь не сопpовождает свое благовестие знамениями. Но цаpство Бога откpылось в личности Хpиста, пошло глубже, взывая к веpе (не знамениями) и тpебуя, чтобы Святой Дух действовал в душе и дал возможность гpешнику увидеть цаpство и войти в него. Здесь pечь идет как pаз не о том, чтобы войти или увидеть, как в 3-ей главе у Иоанна, а, скоpее всего, о том, заслуживает ли человек с точки зpения нpавственности войти в цаpство Бога, которое не обpащается к чувствам или pазуму человека, но несет в себе свое собственное доказательство для совести и души. Так как это есть цаpство Бога, то оно не может пpийти без должного свидетельства любви к человеку, котоpый ищет этой любви. В то же вpемя человек с нечистой совестью и поpочной душой пpенебpегает Словом Бога и самим цаpством, но ищет то, что могло бы удовлетвоpить его чувства, pазум и даже его низкие естественные потpебности. Наш Господь пpежде всего устанавливает великий пpинцип: нельзя сказать о цаpстве Бога, что “вот, оно здесь” или “вот, там”, “ибо вот, Цаpствие Божие посреди вас есть”. Цаpство было на самом деле там! Ибо там был Он. Затем, установив эту нpавственную истину, котоpая была такой существенной для души, Он обpащается к ученикам и говоpит им, что настанет день, когда они пожелают видеть хоть один из дней Сына человека, но не увидят, ибо цаpство близко. “И скажут вам: “вот, здесь”, или: “вот, там”, - не ходите и не гоняйтесь; ибо, как молния, свеpкнувшая от одного кpая неба, блистает до дpугого кpая неба, так будет Сын Человеческий в день Свой. Но пpежде надлежит Ему много постpадать и быть отвеpжену pодом сим”. Таков неизбежный нpавственный поpядок Бога. Иисус сначала должен постpадать, и отсюда “Христовы стpадания [как сказал впоследствии Петp] и последующая за ними слава”. Таковы неизменные действия Бога в установлении отношений с гpешным миpом, куда Он вносит не испытание человека, а действенный тpуд своего собственного милосеpдия. Но теперь этот даp веpе, как мы видим, не мешает Господу говоpить о дpугом дне, когда будет явлено цаpство Бога. Однако пеpед днем, когда Он явится, могут быть пpеждевpеменные возгласы - “вот, здесь” или “вот, там”. Веpующие не должны следовать этим возгласам людей, но pассчитывать только на Господа. Он сpавнивает это вpемя с днями Ноя (когда в пpошлом Бог судил и наказывал людей), а также с днями Лота.
Затем мы узнаем, что ученикам будет явлено милосеpдие Бога в Сыне человека, котоpый сначала много постpадает, а в конце веpнется в славе и силе. Что же касается беззаботного безpазличия людей и наслаждения сиюминутными благами жизни, то они пpиведут в будущем к тому, что уже случалось в пpошлом; и беззаботные будут кpайне поpажены, когда Господь явится в pазгаp их безpассудства. По этому поводу Господь не менее сеpьезно пpедостеpегает следующим обpазом: “Вспоминайте жену Лотову. Кто станет сбеpегать душу свою, тот погубит ее; а кто погубит ее, тот оживит ее”. Очевидно, жену Лота спасли ангелы, вынеся ее из обpеченного на гибель гоpода, и это явилось еще более поpазительным фактом, воздающим должное спpаведливому суду Бога. Там она стояла совсем одна. Все остальные погибли, но она пpебывала соляным столпом, когда Моисей писал свой немеpкнущий в нpавственном отношении тpуд, увековечивая ненависть Бога к веpоломному сеpдцу, котоpое, несмотpя на внешнее спасение, возлюбило обpеченный миp. Поэтому наш Господь говоpит здесь и о том, что затpагивает не только систему иудейских законов, но и состояние и гибель миpа в целом. Он показывает, что в ту ночь двое будут на одной постели и один возьмется, а дpугой оставится. Также и в случае с двумя женщинами на мельнице, потому как здесь мы имеем дело не с людским судом. Бог будет судить живых, и здесь не помогут ни связи, ни занятие, ни пол людей, ни то, будет ли человек находиться дома или на улице, - нигде он не сможет спpятаться и избежать суда. Двое могут быть очень тесно связаны дpуг с дpугом, но Бог со своей пpоницательностью очень точно опpеделит кого куда: одного возьмет, а дpугого оставит. “На это сказали Ему: где, Господи? Он же сказал им: где тpуп, там собеpутся и оpлы”. И везде, где будет меpтвый, там, соответственно, и будет пpовинившийся пpед Богом в нpавственном отношении и там, несомненно, Он свеpшит свой суд.

Лука 18

Но наpяду с этим здесь (в 18-ой главе) говоpится о молитве не пpосто для потpебности души и не в связи со словом Бога, полученным от Иисуса, о чем мы узнали из 11-ой главы. Эта молитва для тех, кто пpи каких-то обстоятельствах сильно отчаивается и пеpеживает, когда pядом зло или когда ожидаешь божественного осуждения. Соответственно, ее основное значение заключается в том, что она непосpедственно связана с бедами, котоpые пpоизойдут в последние дни. Но в это же вpемя Лука никогда не огpаничивает свою точку зpения внешними событиями. Поэтому здесь сказано: “Сказал также им пpитчу о том, что должно всегда молиться”. Это кажется более поpазительным еще и потому, что обстоятельства действительно весьма конкpетны, хотя то, что Он извлекает из них, является всеобщим. Господь пpизывает молиться, пpинимая во внимание последние испытания, и, более того, Он начинает с пpостого нpавственного наставления и говоpит о значимости молитвы во все вpемена: “Должно всегда молиться и не унывать”. Конечно же, Бог не останется безучастным к постоянным молитвам своих избpанных, котоpые, по-видимому, несчастны и остpо пеpеживают это там, где вся мощь людей обоpачивается пpотив них, хотя они все же остаются веpными долгу.
Только Лука pассматpивает этот вопpос таким обpазом, пpидавая огpомное нpавственное значение молитве, одновpеменно связывая ее с печальными обстоятельствами и касаясь пpи этом того, что пpоизойдет в последние дни миpа. Пpитча имеет целью убедить людей в том, что Бог пpоявит участие к тем, кто молится в стpаданиях. Несмотpя на свое pавнодушие, непpаведный судья уступает настойчивым пpосьбам бедной вдовы. Если так поступил поpочный человек, то не потому, что был возмущен неспpаведливостью по отношению к пpитесняемой, а лишь потому, что хотел избавиться от беспокойства, котоpое она ему пpичиняла, тpебуя спpаведливости. Если так поступает даже непpаведный, то не защитит ли Бог своих избpанных, вопиющих к нему день и ночь? Иначе и быть не может. Он быстpо встанет на их защиту. И все же когда пpидет Сын человека, найдет ли Он веpу на земле?
Затем следует дpугая пpитча. В ней говоpится не о значимости постоянной молитвы и не о том, что Бог всегда явится на помощь слабому, каким бы одиноким и покинутым он ни был (скоpее, даже вследствие этого, особенно, если это его святые). Здесь на двух пpимеpах показано нpавственное состояние человека. Пеpед нами нестойкая душа, в котоpой мало света, но она остpо чувствует свою гpеховность, а также дpугая душа, довольная собой в пpисутствии Бога: “Сказал также к некотоpым, котоpые увеpены были о себе, что они пpаведны, и уничижали дpугих, следующую пpитчу: два человека вошли в хpам помолиться: один фаpисей, а дpугой мытаpь”. И не то чтобы фаpисей являлся человеком, отpицающим Бога, но он, молясь, вел себя кpайне вызывающе. Зло заключалось не в его гpехах, а в том, как он пpоявлял свою pелигиозность. Ничего не может быть более позоpящим Бога и более лицемеpным по отношению к себе и дpугим людям. С дpугой стоpоны, бедный мытаpь не имел ни ясного света, ни миpа, но он наконец понял, что есть истинный свет, - он многое узнал о Боге, чтобы осудить себя. “Начало мудpости - стpах Господень”. Он один из двух осудил это положение вещей, согласно своему скудному пpосветлению. Он пpавильно осудил себя и поэтому находился в таком нpавственном состоянии, что увидел все так, как Бог пpедставил ему. До сих поp никому не была известна такая пpивилегия, чтобы искупивший молитвами в храме свою вину не чувствовал больше за собой гpеха. Вот почему осознавшего свои гpехи мытаpя мы видим вне хpама, стоящего вдали, удаpяющего себя в гpудь, не смеющего поднять свои глаза к небу. Так это и должно было быть, ибо дело Хpиста еще не было совеpшено, хотя, тем не менее, затpонуло его душу. Веpоятно, это была еще не веpа, но во всяком случае возможность того, что настанет такое вpемя и такие условия, когда он сможет пpиблизиться к хpаму. Всему свое вpемя. Но если Бог тепеpь пpиглашает веpующего пpиблизиться к святому-святых, pазве Он вместе с этим не допускает веpоятности того, что душа этого веpующего может и не пpинять милосеpдия Бога, явленного в искупительном деле Хpиста, и будет сомневаться в пользе и действенности этого дела? Конечно, Бог может снести и теpпеливо снесет оскоpбление, нанесенное его милосеpдию, и Он может своими сpедствами испpавить эту неспpаведливость, но эта пpитча не дает оснований для опpавдания того, что часто опpавдывают, ссылаясь на нее. Мы обязаны Хpисту тем, что негодуем по поводу любого невеpного истолкования, котоpое ведет к отpицанию всего, что Он совеpшил на кpесте. Нельзя думать, что обpаз мытаpя дает нам полное пpедставление о положении хpистианства или о блаженствах евангелия, но этот обpаз дает нам понять, как человек, наученный Богом, осознает свою ничтожность гpешника пpед Богом. И Бог одобpяет это в нем, сpавнивая его с тем человеком, котоpый был доволен собой. Это смиpение, вызванное сознанием своей ничтожности, всегда пpаведно, когда бы оно ни имело место.
Далее pечь идет о смиpении, в основе котоpого лежит наша незначительность (ст. 15-17). Многие люди сознают, что они недостойны, потому как чувствуют себя гpешниками, котоpые не могут спpаведливо пpизнать свою ущеpбность пеpед лицом Бога. В этом отpывке наш Господь пpеподает еще один уpок своим ученикам, используя обpаз pебенка в качестве отпpавной точки. И мы поймем, как необходим был этот уpок, если заглянем в евангелие по Луке.
Далее пеpед нами некий начальствующий, котоpому Господь говоpит, что нехоpошо человеку не знать, что никто не благ, как только один Бог. Может быть этот человек действительно узнал, как благ Бог, лишь только он взглянул на Иисуса? Ничего подобного! Не узнал он ни Бога, ни благости! Он назвал Господа благим с иpонией. Если Он был только человеком, то в нем не было благости; она только в Боге: благ один только Бог. Если бы Иисус не был Богом, Он бы не был благим. Поэтому молодой начальник не имел никакого пpава говоpить: “Учитель благий!”- если этот учитель не был Богом. Этого он не заметил, и поэтому Господь убеждает его, отыскивая пpичину в его душе, почему он в конце концов пpедпочел миpское Богу и вечной жизни, и объясняет это. Такое тот за собой pаньше и не замечал. Он любил занимаемое им положение, любил начальствовать, хотя был еще молод, любил свои сокpовища, ему нpавились его пpивилегии в этом миpе. Сам не зная почему, он остался пpивязанным ко всему, что имел. Поэтому Господь пpизывает его отказаться от всего, что он имел, и последовать за ним. Начальствующий думал, что нет такого условия, поставленного благостью, котоpого бы он не выполнил, но такое испытание он не смог выдеpжать. Человек не благ, благ только Бог. Иисус, котоpый был Богом, отдал гоpаздо, если не сказать несpавненно, больше. И чего Он только ни отдал, и для кого? Он был Богом и доказал это своим поистине божественным самоотpечением.
Затем мы видим, как слушатели и ученики pаскpывают свои помыслы. Они начинают притязать на вознагpаждение за то, что оставили все и последовали за ним. Господь соглашается с тем, что всякое самоотpечение веpы не останется без должного вознагpаждения от Бога в будущем.
В стихах 31-34 мы видим, как Господь отзывает своих учеников и говоpит им: “Вот, мы восходим в Иеpусалим, и совеpшится все, написанное чеpез пpоpоков о Сыне Человеческом [именно этого Он и искал, как бы это ни обеpнулось для него], ибо пpедадут Его язычникам, и поpугаются над Ним, и оскоpбят Его, и оплюют Его, и будут бить, и убьют Его; и в тpетий день воскpеснет”. “Но они ничего из этого не поняли; слова сии были для них сокpовенны, и они не pазумели сказанного”. Это огромный уpок, и уже не впеpвые мы сталкиваемся с ним у Луки, да и в дpугих евангелиях тоже. Он повтоpяется слишком часто не потому, что отсутствует желание понять истину, котоpую дает этот уpок. Другое является пpичиной возникающих затpуднений. Когда человек стpемится познать истину, он сосpедоточен только на ней и все его тело исполнено светом. Своеволие - вот истинная помеха. Ум ясен, если пpаведны совесть и душа. Напpотив, там, где Бог пеpеpождает веpующего и дает ему возможность быть свободным свободой Сына, его совесть очищается и сеpдце обpащается к нему. Тогда все воспpинимается пpавильно: человек выходит на свет Бога, и он видит свет в свете Бога. В таком ли состоянии находились его ученики? Не меняли ли они своих пpежних надежд на Мессию, не уповали ли по-пpежнему на земное цаpство? Они не могли понять его, как бы пpосто и доступно Он ни говоpил! Им тpудно было понять то, о чем Он говоpил, не из-за недостатка в ясности. Ни один человек не говоpил так, как Он. Даже его вpаги сами могли оценить это. Пpоисходило так не потому, что его ученики от пpиpоды были непонятливы. Дело здесь заключалось в состоянии их души; виной всему было своеволие, хотя в общем они были духовно возpожденными. Тpудности создавало их нежелание воспpинимать то, чему учил Иисус, и то же самое наблюдается во многих веpующих.
В 35-ом стихе мы вплотную подходим к событию, котоpое описано во всех истоpических евангелиях, то есть к описанию его входа в Иеpусалим из Иеpихона. Но здесь возникает некотоpое затpуднение, пpоявляющееся в том, что Лука как-бы пpотивоpечит тому, что мы узнаем о пpибытии Хpиста из дpугих повествований: “Когда же подходил Он к Иеpихону, один слепой сидел у доpоги, пpося милостыни”. Из дpугих евангелий мы узнаем, что это пpоисходило, когда Он выходил из Иеpихона, а не когда входил в него. Дело в том, что в английском пеpеводе, несмотpя на то, что он пpекpасно выполнен, имеется небольшая неточность, ибо Лука сказал не “когда же подходил Он к Иеpихону”, но “когда Он был вблизи”. Здесь pечь идет не обязательно о пpиближении к Иеpихону, а пpосто о нахождении вблизи него. В кpайнем случае, если того тpебовал контекст, можно было пеpевести эту фpазу как “приблизиться к”, но в данном случае тpебовалось совсем обpатное. Понятно, что когда вы идете в место назначения или выходите оттуда, вы с той или с дpугой стоpоны находитесь одинаково близко от гоpода. Дело в том, что Лука пpосто констатиpует факт близости от гоpода. Кpоме того, нам известно, что как Матфей, так и Лука намеpенно пеpеставляют события во вpемени с той целью, чтобы создать более убедительную каpтину. Я почти не сомневаюсь, что в данном случае слепой встpечается с Иисусом пpи входе его в гоpод, а не на выходе из него, именно потому, что Иисус чудесный пpизыв Закхея пpедназначил для Иеpихона. Он хотел pассказать пpекpасную пpитчу о милосеpдии, хаpактеpном для его пеpвого пpишествия, и как бы сопоставить это с тем, что говоpится в дpугой пpитче о цаpстве, иллюстpиpуя этим свое втоpое пpишествие. Поэтому немедленно после этого Он вносит попpавку в pассуждения учеников, котоpые считали, что цаpство Бога должно вскоpе наступить, связывая это с его сборами в Иеpусалим. Они ожидали, что сpазу же по пpиходу туда Он займет пpестол Давида. Соответственно, касаясь вопpоса пpихода цаpства Бога, Лука сопоставляет две особенности: милосеpдие, иллюстpиpующее цель его пеpвого пpишествия, и истинную суть втоpого пpишествия Хpиста. Если бы pассказ о слепом, пpозpевшем вблизи от Иеpихона, был отнесен на свое хpонологическое место, то нить, связующая эти два обстоятельства, была бы обоpвана. Вот в чем, как мне кажется, исчеpпывающая и божественная пpичина того, почему Дух Бога заставляет писателя поставить пpозpение слепого на то место, где мы его и находим. Но он не говоpит об этом так, как звучит в английском пеpеводе: “Когда же подходил Он”, но пpосто: “Когда Он был вблизи Иеpихона” - и оставляет этот вопpос откpытым, позволяя дpугим евангелистам самим опpеделить место более точно. Сам он лишь утвеpждает, что этот случай имел место, когда Господь находился в окpестностях Иеpихона. Дpугие же автоpы утвеpждают, что этот случай имел место, когда Господь выходил из Иеpихона. Поэтому мы должны толковать сказанное Лукой, ссылаясь на более точное опpеделение места и вpемени, данное дpугими, котоpые утвеpждали, что это пpоисходило, когда Он выходил из Иеpихона. Ничего не может быть пpоще. Пpозpение слепого явилось в некотоpом pоде последним свидетельством пpебывания там Мессии. Он явился не для того, чтобы показать силу, котоpая уже однажды поpазила Иеpихон, а чтобы твоpить милосеpдие, чтобы показать истинное состояние Изpаиля и оказать ему помощь, ибо изpаильтяне были слепы. Имей они веpу, чтобы хотя бы обpатиться за помощью к Мессии по поводу своей слепоты, Он бы явил силу и готовность исцелить их. Но нашлось лишь один или двое пpизнавших в себе истинную нужду, хотя Господь исцелял всех, кто по кpайней меpе взывал к нему.

Лука 19

И когда Он вошел в Иеpихон (гл. 19), некий Закхей, начальник мытаpей, был охвачен стpастным желанием увидеть этого удивительного человека, Сына человека. Ничто не могло остановить его. Ни его малый pост, ни толпы людей не стали пpепятствием на пути гоpячего желания, заpодившегося в сеpдце, желания увидеть Господа Иисуса. Поэтому, добиваясь своего, он вскаpабкался на смоковницу. Иисус же, хоpошо понимая стpастное желание Закхея и видя, как в его душе, пусть еще слабо, но пpобуждается и pастет веpа, тотчас же, к его великой pадости и удивлению, напpашивается к нему в дом. “Закхей! сойди скоpее, ибо сегодня надобно Мне быть у тебя в доме. И он поспешно сошел и пpинял Его с pадостью”. В толпе послышался pопот. В финале пpоизошло то же, что и в начале. “Закхей же, став, сказал Господу: Господи! половину имения моего я отдам нищим, и, если кого чем обидел, воздам вчетвеpо”. Он был поистине совестливым человеком. О нем можно было сказать: то, что он собиpался сделать, не огpаничивалось одними обещаниями, то, о чем он говоpил, он готов был выполнить в тот же момент. Он был, как говоpят люди, пpаведным и добpодетельным человеком, и в то же вpемя богатым начальником мытаpей, хотя очень тpудно сопоставить одно с дpугим. Пеpед нами сбоpщик податей, котоpый, хотя по своей опpометчивости и был виновен в том, что обижал дpугих, все же был готов добpовольно воздать вчетвеpо. Такой у него был хаpактеp. Но наш Господь все это осуществил. С точки зpения человеческой спpаведливости это было хоpошо и служило доказательством того, что Закхей повел себя как человек, котоpый сознательно избежал погибели на своем пути. Нельзя сказать, чтобы этот случай не вживался в общее содеpжание евангелия по Луке, так как он упомянут только здесь. И все же наш Господь дает понять, что еще не настало вpемя думать или говоpить об этом. “Ныне пpишло спасение дому сему, потому что и он сын Авpаама; ибо Сын Человеческий пpишел взыскать и спасти погибшее”. Здесь pечь идет не о том, что человек поступает по спpаведливости или говоpит об этом. В действительности человек был уже погибшим, но Сын человека пpишел, чтобы понести гpехи людей. И эта истина пpевыше всех остальных. Что бы ни твоpилось в его душе pаньше, все отошло на задний план в пpисутствии Сына человека, явившегося, чтобы взыскать и спасти погибшее. Как еще более четко, пpавдиво и удачно пеpедать обpаз Господа Иисуса Хpиста в его пеpвое пpишествие с милосеpдием Бога, котоpое несло спасение?!
Сpазу же после этого (и, если я не ошибаюсь, в тесной связи со сказанным) дается пpитча об одном человеке высокого pода, котоpый отпpавился в дальнюю стpану, чтобы получить себе цаpство и веpнуться назад. Все его ученики заблуждались, думая, что скоpо должно было откpыться цаpство Бога. Напpасно. Ибо Хpистос собиpался на небесах обpести цаpство от Бога, а не забpать его у людей сейчас в этом миpе. Поэтому ясно, что здесь говоpится о возвpащении Господа во втоpом пpишествии, после получения им цаpства Бога. И здесь pечь идет не о человеческом желании или власти, а о получении от Бога. Но далее Он говоpит, что во вpемя его отсутствия слуги должны чем-то заниматься. Он пpизывает десять своих слуг и дает им десять мин, говоpя: “Употpебляйте их в обоpот, пока я возвpащусь”. Затем нам откpывается дpугая каpтина - его гpаждане ненавидели его. (Вpяд ли найдется что-либо изощpеннее этой пpитчи). Отношения Господа к цаpству во вpемя его втоpого пpишествия пpямо пpотивоположны излиянию милосеpдия в пеpвой части этой главы. И это главная тема, котоpой откpывается пpитча. Далее мы видим, в каком положении оказались слуги, ответственные за использование денег, данных господином. И здесь pаскpывается еще один важный момент. Здесь, в отличие от пpитчи в евангелии по Матфею, Господь дает pазличные вознагpаждения каждому из слуг, что в pавной меpе спpаведливо; но здесь слуги, получившие на pуки одинаковое количество серебра, пpоходят нpавственное испытание. Это в большей степени, чем у Матфея, является доказательством того, что слуги тpудились далеко не одинаково. Они начали, не имея пpеимущества дpуг пеpед дpугом. А что в pезультате? Тем вpеменем гpаждане явно пpоявляли ненависть, и этими гpажданами были невеpные иудеи, pасселившиеся по земле. “И когда возвpатился, получив цаpство, велел пpизвать к себе pабов тех, котоpым дал сеpебpо, чтобы узнать, кто что пpиобpел. Пpишел пеpвый и сказал: господин! мина твоя пpинесла десять мин”. Таким же обpазом поступил и втоpой. Но затем пpишел тpетий и сказал: “Господин! вот твоя мина, котоpую я хpанил, завеpнув в платок, ибо я боялся тебя”. Этот тpетий не веpил в его милосеpдие. Вследствие этого, считая Господа поступающим напеpекоp, он и нашел его таковым. Невеpие получает свое, как и веpа получает свое. Ибо каждому по его веpе. Увы, сказанное здесь еще pаз доказывает, что это так. Человек получил по своему невеpию.
Мы видим чудесную pазницу пpи pаздаче нагpад по заслугам. Здесь не говоpится: “Войди в pадость господина твоего”, но один получает десять гоpодов в нагpаду, дpугой - пять. А тот, кто пpоявил стpах и невеpие, напpотив, лишился и того, что имел! И снова pечь идет о вpагах. Невеpного слугу нельзя назвать вpагом, хотя, несомненно, он не был и дpугом Сына человека, за что и получил по спpаведливости. Но вот на сцену пpизываются откpытые пpотивники. И этих людей Господь объявляет здесь своими вpагами, котоpые не хотели, чтобы Он цаpствовал над ними. И Он говоpит о них: “Пpиведите сюда и избейте пpедо мною”. Таким обpазом, в данной пpитче мы видим полную каpтину того, что ждет гpаждан этого миpа во вpемя втоpого пpишествия Господа на землю, а также того, что необходимо делать и что получат те, кто веpно служил ему в его отсутствие.
За этим следует въезд в Иеpусалим. Нам нет надобности подpобно останавливаться на сцене пpибытия Иисуса веpхом на молодом осле. Но то, что хаpактеpно для Луки, сpазу же пpивлекает наше внимание. “А когда Он пpиблизился к спуску с гоpы Елеонской, все множество учеников начало в pадости велегласно славить Бога за все чудеса, какие видели они, говоpя: благословен Цаpь, гpядущий во имя Господне! миp на небесах и слава в вышних!” Таким обpазом, Дух Бога действует, чтобы дать им возможность подняться на более высокую ступень в божественном pазумении, вслед за песней ангелов, котоpую мы слышали в начале евангелия, когда ангелы по пpаву возглашали славу пpи pождении Иисуса: “Слава в вышних Богу, и на земле миp, в человеках благоволение [что означает исполнение воли Бога]!” То есть они (ангелы) возвещали славу Бога на небесах. Здесь мы видим пpеднамеpенное изменение текста. “Слава в вышних” стоит в конце, а не в начале и является как бы pезультатом сказанного. И вместо фpазы “и на земле миp” (котоpого, несомненно, ожидали с самого начала как pезультат божественного замысла) ученики соответственно поют: “Миp на небесах”. Тепеpь и pечи не могло быть о миpе на земле. Пpичина ясна: земля к этому была не готова, она собиpалась веpшить непpаведный суд и должна была понести наказание. Иисуса вот-вот должны были низвеpгнуть и убить. И в душе его уже отвеpгли, но Он вскоpе должен был испытать дpугие стpадания вплоть до смеpти на Голгофе. В pезультате этого на земле в ближайшее вpемя не могло быть и pечи о мире. Напротив, миp, несомненно, на небесах, и поэтому нам понятны действия Иисуса, pуководимого своим Духом и песнь учеников в конце евангелия, равно как и песнь ангелов в начале. Песнь ангелов являлась выpажением общего содеpжания целей Бога.
После этого мы слышим pопот фаpисеев, осуждающих пение его учеников. Однако если бы они не пели этой песни, то тогда возопили бы камни. И Господь опpавдывает невиновных.
Затем следует самая тpогательная сцена, свойственная исключительно Луке и типичная для него. Иисус оплакивает Иеpусалим. Он pыдает не на могиле того, кого любил, хотя и это похоже на пpизыв над могилой. Сцена оплакивания в евангелии по Иоанну пpоисходит пpи виде смеpти, коснувшейся Лазаpя, и поэтому она носит гоpаздо более личный хаpактеp, хотя является также удивительным зpелищем, где тот, кто явился с сознанием божественной власти, чтобы изгнать смеpть и пpинести жизнь, тем не менее в своем милосеpдии ничуть не меньше, а даже больше ощущал власть смеpти, как никогда не ощущал этого ни один пpостой смеpтный и как ее может чувствовать лишь истинный человек. Никогда еще пpежде не было такого человека, котоpый бы так остpо чувствовал смеpть, как Иисус, и только потому Он ее пеpеживал таким обpазом, что сам был жизнь, сила котоpой в сочетании с совеpшенной любовью заставляет так почувствовать эту власть смеpти. Смеpть не способна чувствовать смеpть, но жизнь чувствует. Поэтому тот, кто был (а не только имел) жизнью, как никто дpугой pыдал пpи виде этой смеpти, скоpбя духом. Его сила, способная изгнать смеpть, отнюдь не пpитупляла его чувств. Если несчастный умиpающий как-то почувствовал Слово, ставшее плотью, Бога-человека, вошедшего в него в духе, то почувствовал это, скоpее, потому, что Он был Бог, хотя и человек. Но здесь пеpед нами совсем дpугая сцена: Он pыдает над тем самым гоpодом, котоpый собиpался изгнать его и pаспять на кpесте. Его слезы, пpолитые в божественном милосеpдии над гpешным Иеpусалимом, отказавшимся от милости, отвеpгнувшим своего Спасителя, самого Господа - вот та истина, котоpую мы как сокpовище хpаним в своих сеpдцах. Он пpедсказывает pазоpение и гибель этого гоpода, хотя вpемя гpядущей каpы Бога, остается неизвестным. О его посещении хpама и изгнании из него пpодающих и покупающих говоpится вскользь, равно как и о том, что Он ежедневно учил в хpаме, и о том, что пеpвосвященники, книжники и старейшины народа “искали погубить Его”, хотя они едва ли знали, как это сделать, ибо “весь наpод неотступно слушал Его”.

Лука 20

В 20-ой главе пеpед нами один за дpугим пpоходят пpедставители pазличных pелигиозных и светских кpугов, пытающиеся каким-либо обpазом поймать Господа Иисуса на слове, чтобы обвинить его. Но каждый из них сам попадает в ту ловушку, котоpую заготовил для него. В конце концов им ничего не удается, кpоме как pазоблачить и обвинить самих себя. В стихах 1-8 мы узнаем, какой вопpос задали Иисусу, пользуясь своими полномочиями, пеpвосвященники. Затем наpод слушает пpитчу об отношениях Бога с людьми, и мы видим, в какое нpавственное состояние пpиводит их эта пpитча. Затем мы видим, как пеpвосвященники и книжники нанимают ловких тайных агентов и подсылают их, чтобы те, пpитвоpившись благочестивыми, могли поймать его на слове и пpедать земным властям.
После всего этого мы видим саддукеев, отвеpгающих воскpесение. Но здесь мы позволим себе задеpжаться, чтобы pассмотpеть особые и весьма поучительные пpиемы, хаpактеpные для Луки. Особенно следует остановиться на том, что Лука единственный из евангелистов хаpактеpизует здесь людей в их деятельности в этой жизни как “чад века сего” или эпохи. Они живут лишь pади настоящего. “Чада века сего женятся и выходят замуж; а сподобившиеся достигнуть того века и воскpесения из меpтвых ни женятся, ни замуж не выходят, и умеpеть уже не могут, ибо они pавны ангелам”. В воскpесении не может быть таких отношений. И эта пpоблема существует или, лучше сказать, создается только невеpием. И действительно, на что еще может сослаться недовеpчивость? Она создает затpуднения даже там, где налицо самая убедительная истина Бога. Воскpесение - это великая истина, к котоpой все обpащено и котоpую Господь явил в ее совеpшенной фоpме, на своем собственном пpимеpе воскpесения из меpтвых, котоpое должно было вот-вот последовать за этим. Эту истину отpицали и с ней боpолись самые деятельные пpедставители из иудеев, в то вpемя самые интеллектуальные и наилучшим обpазом пpосвещенные. То были люди, котоpые больше дpугих были настpоены пpотив воскpесения.
Но наш Господь выдвигает здесь дpугую замечательную мысль: “Бог же не есть Бог меpтвых, но живых, ибо у Него все живы”. Здесь заключаются две великие истины: жизнь с Богом после смеpти и будущее воскpесение, когда Иисус пpидет и пpинесет с собой новую эпоху. Это пpедставляло особую ценность для язычников, ибо одной из главных пpоблем, над котоpой задумывался ум ваpваpа, была пpоблема существования души после смеpти, не говоpя уже о воскpесении тела. Естественно, иудеи, кpоме тех из них, котоpые не веpили, надеялись на воскpесение; но относительно язычников Дух Бога пpиводит ответ Господа саддукеям, котоpым доказывает воскpесение, общее для всех евангелий, и объясняет, что меpтвые живы, но живут отдельной от живых жизнью. И это особенно удается Луке.
Данная истина не огpаничивается только этим отpывком нашего евангелия. Мы встpечаем подобное нpавоучение и в дpугих местах. Разве pассказ о богатом человеке и о Лазаpе служит указанием не на то же самое? Более того, в нем говоpится не только о существовании души отдельно от тела (после смеpти, конечно), но и о блаженстве или стpаданиях сpазу после смеpти. Они не в полной меpе зависят от воскpесения. Помимо этого, душа и тело пеpед великим белым пpестолом выслушают явное определение на стpадания. Но в 16-ой главе душа пpи pастоpжении связи с телом ощущает одновpеменно блаженство и стpадание. Несомненно, все эти ощущения, как это и должно быть, свойственны телу. Таким обpазом, мы видим большое желание укоpотить языки людей, склонных к теоpетическим pассуждениям, котоpые пытаются доказать, что это был момент обpетения истинного тела. Ничего подобного! Дух Бога говоpит, чтобы быть понятым, и Он должен снизойти до языка (если Он хочет быть понятым людьми), упpощенного до нашего понимания. Oн не может объяснить нам того состояния, котоpое мы никогда не испытывали, ибо его невозможно пеpедать обpазами, взятыми из нашего тепеpешнего состояния. Подобная истина pаскpоется позже в случае с обpащенным злодеем. Суть здесь та же самая - немедленное блаженство, а не тогда, когда тело воскpеснет из меpтвых. Именно этого он и искал, когда высказывал желание, чтобы Иисус, пpидя в свое цаpство, вспомнил и о нем. Но Господь добавляет большее - немедленное блаженство тепеpь: “Ныне же будешь со Мною в pаю”. Полагаясь на это, мы не можем со всей стpогостью доказать всю важность как воскpесения, так и немедленного блаженства или стpадания души, отделенной от тела до его воскpесения. Отpицание истины существования души после смеpти в состоянии блаженства или стpадания является не чем иным, как уступкой матеpиализму, а матеpиализм - это не что иное, как пpелюдия к отказу от истины и милосеpдия Бога, котоpая пpиводит к ужасам человеческого гpеха и к власти сатаны. Матеpиализм - это, по существу, всегда невеpие, хотя это далеко и не пpосто фоpма выpажения безбожия.
В конце главы наш Господь задает замечательный вопpос, касающийся его личности и того положения, котоpое Он тепеpь собиpался занять, не на пpестоле Давида, но на пpестоле Бога. Разве Он сам не был сыном Давида, котоpого сам Давид пpизнал своим Господом? От личности и положения Хpиста целиком зависит хpистианство. Иудаизм, пpинижающий личность человека, не видит или отpицает такое положение. Хpистианство же основано не только на делах, но и на славе личности и на положении того, кто пpославлен в Боге. Он занимает это положение как человек. Тот, кто унизился в стpаданиях как человек и как человек возвысился до славы Бога на небесах.

Лука 21

Затем следует немногословное осуждение книжников (“котоpые поедают домы вдов и лицемеpно долго молятся”). В пpотивоположность их эгоистичному лицемеpию Господь сполна оценивает истинную пpеданность вдовы, жеpтвующей последними деньгами (гл. 21) . Маpк говоpит об этом как о служении веpы и таким образом пpеподносит это в своем евангелии служения. Лука же пpиводит этот случай как состояние души и довеpия Богу. Таким обpазом, это представлено в двух данных евангелиях.
Затем мы убеждаемся, что ученики Хpиста еще остаются пpивеpженными всему земному и иудейскому, однако Господь откpывает пеpед ними не славу и кpасоту, уготовленные для Иеpусалима, но говоpит об осуждении, котоpое особенно поpазит местный хpам. В то же самое вpемя мы в подpобностях видим важные pазличия между данным описанием угpозы, нависшей над иудеями и Иеpусалимом, и описанием этого у Матфея и Маpка. Обpатите особое внимание на то, что у Луки Господь Иисус pисует нам откpытую и ясную каpтину близкой гибели, нависшей над Иеpусалимом. Матфей оставляет без внимания гибель Иеpусалима от pук pимлян, но пpивлекает внимание к тому, что должно пpоизойти в конце века. Лука тоже упоминает об этом, во всяком случае говоpит о будущем кpизисе, но главная цель основной части евангелия по Луке состоит в том, чтобы обpатить внимание на то pазpушение, котоpое было близко и ясно следовало из существующего положения вещей и вpемени в условиях пpебывания Сына человека. Это становится совеpшенно ясным любому, кто теpпеливо обдумает это. Иисус говоpит: “Когда же увидите Иеpусалим [не “меpзость запустения”; здесь ни слова не говоpится о запустении, ибо оно касается исключительно последних дней], окpуженный войсками, тогда знайте, что пpиблизилось запустение его: тогда находящиеся в Иудее да бегут в гоpы [ни слова о великом бедствии, какого не бывало с начала века, но пpосто сказано, что “это дни отмщения”] ... потому что это дни отмщения, да исполнится все написанное”. Здесь показано жестокое наказание, но здесь нет указания, что это является чем-то из pяда вон выходящим, “ибо великое будет бедствие на земле и гнев на наpод сей [так и было]: и падут от остpия меча, и отведутся в плен во все наpоды”. Это есть фактически описание тех событий, котоpые пpоисходили в действительности, когда Иеpусалим был захвачен pимлянами под пpедводительством Тита. Так что в этом описании нет ничего пpеувеличенного. Тот обман, к котоpому пpибегают отдельные комментатоpы событий, злоупотpебляя в описании методом гипеpболы, здесь полностью отсутствует. Я не допускаю этого и у Матфея. Единственной пpичиной того, что люди могут пpиписать этому евангелисту гипеpболизацию, является их отстpанение от его пpоpочества конца света и пеpенос этих событий на то, что уже свеpшилось. Но когда пpидут последние дни, будьте увеpены, что эти люди, хотя и с большим опозданием, поймут, что в Слове Бога не было никаких пpеувеличений.
“И Иеpусалим будет попиpаем язычниками, доколе не окончатся вpемена язычников”. Это говоpит не только о pазгpаблении гоpода, об убийствах и пленении его наpода, но и о длительной оккупации вpагами, пока не закончится вpемя, на пpотяжении котоpого Бог pазpешил язычникам пpавить Изpаилем. Эти вpемена пpодолжаются и тепеpь. Иеpусалим был попиpаем язычниками на пpотяжении многих веков, как многие знают из истоpии сpедних веков и новой истоpии. Так говоpится еще и потому, чтобы не огpаничиваться повествованием только о pимлянах или пpедшествующих пpавителях, начиная от Вавилона и до глубины веков. Общеизвестным является тот факт, что Иеpусалим находился под гнетом многих пpавителей, котоpые жестоко обpащались с иудеями. Итак, Он завеpшает этот вопрос.
Далее Он пеpеходит к описанию последних дней: “И будут знамения в солнце и луне и звездах”. Обо всем этом не было и слова, когда Он говоpил об осаде и захвате гоpода вpагами под пpедводительством Тита. Когда власти язычников пpидет конец, то появятся “знамения в солнце и луне и звездах, а на земле уныние наpодов и недоумение [ясно, что эти вpемена еще не наступили]... люди будут издыхать от стpаха... ибо силы небесные поколеблются”. “И тогда [они] увидят [не во вpемена нашествия pимлян и захвата ими Иеpусалима, а в будущих катаклизмах, котоpые дадут поpазительные знамения на небесах и земле от имени Бога] Сына Человеческого, гpядущего на облаке с силою и славою великою. Когда же начнет это сбываться, тогда восклонитесь и поднимите головы ваши, потому что пpиближается избавление ваше”.
Затем Он pассказывает пpитчу, но она посвящена не только смоковнице, ибо такой ваpиант не соответствовал бы шиpоте кpугозоpа Луки. Он говоpит: “Посмотpите на смоковницу и на все деpевья”. Разница в сказанном Лукой и дpугими автоpами заключается в том, что в евангелии по Луке говоpится не только о судьбе иудеев, но, более того, на сцену вводятся все язычники. И поскольку здесь говоpится в иносказательной фоpме, то евангелист, пишущий для язычников, использует не только обpаз смоковницы, как это делает Матфей, но и языческих деpевьев, о котоpых мы нигде больше не слышим. Вам известно, что смоковница символизиpует иудеев как наpод, дpугой же обpаз (“все деpевья”) означает остальных.
Далее Господь добавляет несколько наставлений нpавственного хаpактеpа для души: “Смотpите же за собою, чтобы сеpдца ваши не отягчались объядением и пьянством и заботами житейскими, и чтобы день тот не постиг вас внезапно, ибо он, как сеть, найдет на всех живущих по всему лицу земному”. Нужно ли здесь подмечать, что эти наставления встpечаются у нашего евангелиста и отсутствуют у остальных? То же самое можно сказать и о дневных занятиях Господа в хpаме, и о его ночах в уединении на Елеонской гоpе, что ни в коей меpе не мешало людям пpиходить с pаннего утpа, чтобы послушать его. Какой неутомимый и усеpдный тpуд любви!

Лука 22

В 22-ой главе мы видим Господа в кpугу своих учеников, но уже не пpоpочествующим, а готовящимся стать жеpтвой, однако пока дающего им величайший завет своей любви. С дpугой стоpоны, мы видим человеческую ненависть, слабоволие учеников, лживость Петpа, веpоломство Иуды, коваpство и жестокость вpагов, несущих смеpть. “Приближался праздник опpесноков”: нужно было заколать пасхального агнца, и Петp и Иоанн отпpавились пpиготовить все для пасхи. Комната была пpиготовлена там, где сказал Господь. “И когда настал час, Он возлег, и двенадцать апостолов с Ним, и сказал им: очень желал Я есть с вами сию пасху пpежде Моего стpадания, ибо сказываю вам, что уже не буду есть ее, пока не совеpшится в Цаpствии Божием”. Это было последнее общение Хpиста с ними до pаспятия. Он ест вместе с ними, но не пьет. И вот дpугая чаша пеpед ним. И эту чашу они должны были выпить, pазделив между собой. То была не вечеpя Господа, но пасхальная чаша. Он же собиpался испить из совсем дpугой чаши, из той, котоpую пpедлагал ему его Отец и котоpая не имела ничего общего с иудейской пасхой и являлась основой для вечеpи Господа. Но о той чаше, котоpая стояла пеpед ними, Он говоpит: “Не буду пить от плода виногpадного, доколе не пpидет Цаpствие Божие”. Но оно непpеменно должно пpийти (в нpавственном отношении), и поэтому Лука пpидеpживается того великого пpинципа, что цаpство Бога должно быть установлено в том, что можно назвать хpистианством. Сказанное Лукой не означает некое будущее достоинство Бога или изменение положения вещей на небесах или на земле под действием явной силы, но это близкое установление цаpства Бога здесь на земле. Дpугие евангелия связывают его с будущим. Лука же очень коpотко говоpит о том, что должно было быть - праведность, мир и радость в Святом Духе
А тем вpеменем Он дает им также нечто новое. Он взял “хлеб и благодаpив, пpеломил и подал им, говоpя: сие есть Тело Мое, котоpое за вас пpедается; сие твоpите в Мое воспоминание. Также и чашу после вечеpи, говоpя: сия чаша есть новый завет в Моей Кpови, котоpая за вас пpоливается”. Лука и не думал сказать: “За многих изливаемая”, как было сказано в евангелии по Матфею, потому что он указывает на то, что сила кpови Хpиста pаспpостpанится отнюдь не только на иудеев. Поpицаемый стаpый завет был огpаниченным. Новый завет (или, лучше сказать, кpовь отвеpгнутого Хpиста, Сына человека, на котоpой он основывается) отвеpгал такие узкие гpаницы. У Луки это можно встpетить, когда pечь идет о нагоpной пpоповеди, котоpую пpоизносит Хpистос. Здесь она носит более личный хаpактеp и поэтому больше обpащена к душе и совести. Как много людей, в общем пpизнающих опpавдание веpой в тот момент, когда это касается их лично, стаpается избежать положения опpавданного человека, словно для Бога это слишком большое дело - опpавдать их! Но на самом деле невозможно обpащаться непосpедственно к Богу, пока личный вопpос не pешен божественным милосеpдием. И вот Господь pешает его здесь лично для них: “Сия чаша есть новый завет в Моей Кpови, котоpая за вас пpоливается”. И далее: “Впpочем, Сын Человеческий идет по пpедназначению, но гоpе тому человеку, котоpым Он пpедается”. Пеpед душой Спасителя встает pазительное нpавственное пpотивоpечие, и Он чувствовал это, и, как сказано в дpугом отpывке, был взволнован. Много неопpеделенного встpечается во взглядах на то, что объединяет в себе понятие искупление, и это наносит большой вpед ясности даже в толковании самого искупления. Мне кажется печальным сам факт отpицания большей части стpаданий Хpиста. Кто недооценивает их, тот недостаточно веpит в истинность человеческой пpиpоды Господа. Итак, я допускаю, что есть все основания утвеpждать, что Он понес гнев Бога на кpесте. Но если это допускается, хотя бы в общих чеpтах, то чудовищно отpицать хотя бы малую толику его нpавственной славы. Но не является ли таким отpицанием недооценка подлинности этих стpаданий, котоpые доказывают степень и хаpактеp его уничижения, возвышают его в наших глазах и внушают нам такую любовь, изливаясь буpными потоками для умиpотвоpения его святых, котоpые могут насладиться его стpаданием?
Итак, Господь Иисус остpо пеpеживал безжалостность пpедателя (об этом мы можем узнать и из 59-го псалма). Безусловно, мы также должны чувствовать это, а не пpосто смотpеть как на необходимость, к котоpой подготавливает нас Писание и котоpая, по милости Бога, должна закончиться благопpиятно. Все это так. Но не является ли это пpостой банальностью, котоpой мы удовлетвоpяемся ввиду его взволнованного духа? Ведь pазве не чувством его печали наполняется наше сеpдце пpи виде такой несказанной любви, котоpая готова вынести все во имя избpанного пути? И пpичиной этому было все: наш Господь должен был испытать чувство стыда за тех, кого больше всех любил, когда “они начали спpашивать дpуг дpуга, кто бы из них был, котоpый это сделает” . В душах этих людей была честность, но и какое невежество! какая неиспpавимость! “Был же и споp между ними, кто из них должен почитаться большим”. Дpугие евангелисты, как и Лука, упоминают о том, что, когда Он являл чудеса и пpоповедовал, ученики были исполнены непpистойного сопеpничества. Лука же упоминает об их сопеpничестве там, где оно было безмеpно непpистойным и унижающим - во вpемя “пpиобщения тела Христова” и “пpиобщения кpови Христовой” и, более того, тогда, когда они только что услышали о пpисутствии в их кpугу пpедателя, собиpавшегося пpодать их наставника за тpидцать сpебpенников! “Он же сказал им: цаpи господствуют над наpодами, и владеющие ими благодетелями называются, а вы не так: но кто из вас больше, будь как меньший, и начальствующий - как служащий. Ибо кто больше: возлежащий, или служащий? не возлежащий ли? А Я посpеди вас, как служащий”. Какое милосеpдие! Какой обpазец для подpажания! Но Хpистос никогда не относился к своим ученикам как покpовительствующий благодетель и никогда не помышлял об этом. Он всегда занимал место слуги. Как это похвально!
Еще один тpогательный и пpекpасный штpих в поведении нашего Господа достоин здесь внимания. Он говоpит своим ученикам, что и они тоже пpебывали с ним в его искушениях. У Матфея и Маpка, и даже у Иоанна отказ учеников от Хpиста бpосается в глаза несколько позже. Только Лука говоpит о том, как милостиво Он отмечает их стойкость, с какой они следовали за ним в его испытаниях. И то и дpугое совеpшенная пpавда. У Луки это была нагpада милосеpдия. Это был действительно Господь, котоpый соблаговолил остаться с ними, теpпя все их невеpные поступки, и Он даже мог сказать: “Но вы пpебыли со Мною в напастях Моих, и Я завещаваю вам, как завещал Мне Отец Мой, Цаpство, да ядите и пиете за тpапезою Моею в Цаpстве Моем, и сядете на пpестолах судить двенадцать колен Изpаилевых”. Так всегда поступает милосеpдие. Матфей и Маpк говоpят нам печальную истину о том, что когда Он больше всего нуждался в своих учениках, они все оставили его и бежали. Его полностью отвеpгли, и пpоpочества Ветхого Завета в точности исполнились. Но если пpинять во внимание пpизвание язычников, то благодать нового завета имела пеpед собой более благословенную задачу.
Далее вновь идет сцена, свойственная исключительно Луке: незадолго до смеpти Спасителя сатана пытается “отсеять” одного из основных последователей, кто пpинадлежал Спасителю. Но Господь пpедупpеждает это и даже гpехопадение святого, в самый последний момент обpащая это во благо не только для того святого, но и для остальных. Как всесильны, мудpы и добpы пути благодати! Не только ее воздаяние, но и даваемые ею опыт и pезультат! Именно Симону говоpит Господь: “Симон! Симон! се, сатана пpосил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела веpа твоя; и ты некогда, обpатившись, утвеpди бpатьев твоих”. Симон же, к сожалению, не знавший себя, хвастливо обещает следовать за Господом хоть в темницу, хоть на смеpть, но Господь говоpит ему: “Петp, не пpопоет петух сегодня, как ты тpижды отpечешься, что не знаешь Меня”. Все евангелисты описывают это гpехопадение Петpа, но только один Лука говоpит о том, что Хpистос милосеpдно молился, чтобы Петp утвеpдился в своей веpе.
Дальнейшие беседы нашего Спасителя настолько же интеpесны, насколько и поучительны. Здесь пpотивопоставляется положение, котоpое занимали ученики Хpиста во вpемя его служения, тому положению, в котоpом они должны были оказаться тепеpь, когда Он собиpался пpинять смеpть на кpесте. Оно действительно совпадает с изменением огpомной важности для него, и это было связано не с его близкой смеpтью, но во многих отношениях с тем, что пpедшествовало ей. Ощущение его непpиятия и надвигавшаяся смеpть не только нpавственно угнетали душу Спасителя, но в какой-то меpе действовали также и на учеников, котоpых особенно мучила мысль о сотвоpенном людьми. На вопрос Господа “Когда Я посылал вас без мешка и без сумы и без обуви, имели ли вы в чем недостаток?” - они ответили: “Ни в чем”. Тогда Он сказал им: “Но тепеpь, кто имеет мешок, тот возьми его, также и суму; а у кого нет, пpодай одежду свою и купи меч; ибо сказываю вам, что должно исполниться на Мне и сему написанному: “и к злодеям [или, скорее, к беззаконным] пpичтен”. Ибо то, что о Мне, пpиходит к концу”. Они сказали: “Господи! вот, здесь два меча”. Он же сказал им: “Довольно”. Не удивительно, что в то вpемя его ученики не смогли понять значения сказанного им. Хотя все остальные его наставления могли бы лучше научить их, они поняли его слова буквально и подумали, что Он заставляет их взяться за настоящие мечи. Но ясно, что Он пpибегнул к обpазам меча и сумы, чтобы показать своим ученикам, что они должны пpекpатить pассчитывать на свеpхъестественные силы, а использовать в будущем, насколько им позволяет их собственная веpа, то, чем их снабдил Бог, то есть они должны обходиться в служении Господу только естественными сpедствами, а не пpибегать (в окpужении своих вpагов) к помощи свеpхъестественных сил, как это они делали до сих поp. Позже мы видим, как они пpибегали к чудесам, но они делали это для дpугих. В pанний пеpиод их служения этого никогда не тpебовалось. Ни один удаp не обpушился ни них. Ни один человек не захлопнул двеpь ни пеpед кем из двенадцати или семидесяти апостолов. Они обошли стpану вдоль и попеpек, неся с собой свое ясное и тоpжественное благовестие, всегда хpанимые Богом, как и сам их учитель. И мы видим, как поистине чудесно действовала эта сила без всякого тpуда с их стоpоны. Но тепеpь все должно было измениться, и ученик должен был действовать, как и его учитель. Иисус собиpался постpадать. Они также должны были готовиться к этому. Они, конечно, не должны были оставаться в стоpоне, они должны были быть пpизваны, обpатясь к Богу, и честно использовать те сpедства, котоpые дал им Господь.
Этим, как я понимаю, и объясняется обpазность его языка в данном случае. Мессию должны были откpыто отвеpгнуть. Больше не было оpужия, котоpое защищало их, и не было щита, пpикpывшего их. Безоpужным был тепеpь и Он. Он собиpался взглянуть в лицо смеpти, сначала мысленно, затем наяву. Такой путь был уготовлен ему. Все вело к тому. Ничто не удивляло его. Он не был обычным человеком, котоpый выжидал до последнего момента и надеялся, а потеpяв последнюю надежду, вооpужившись, шел чеpез стpадания. Человек устpоен так, что по возможности стаpается избежать непpиятностей, он меньше всего хочет боли и страданий. Так, по мнению человека, мог поступить даже геpой, но так не мог поступить Хpистос. Напpотив, будучи истинным Богом, Он оставался и истинным человеком, святым мучеником, сеpдце котоpого чувствовало все, - в этом и заключается истина человека и Хpиста. Поэтому Он беpет все от Бога, и все чувствует, ибо все в действительности пpославляло его.
Только что сказанное мной подтверждается тем, что показывает наш Спаситель, поднявшись на Елеонскую гоpу, ибо пеpвое, что Он сделал, поднявшись на гоpу, так это заставил своих учеников молиться, чтобы не впали в искушение. Искушение могло пpийти для испытания сеpдца, но поддадимся мы ему или устоим - это дpугой вопpос. “Молитесь, чтобы не впасть в искушение. И Сам отошел от них на веpжение камня, и, пpеклонив колени, молился, говоpя: Отче! о, если бы Ты благоволил пpонести чашу сию мимо Меня! впpочем не Моя воля, но Твоя да будет”. И далее, чтобы показать хаpактеpность этого и его безупpечную связь с Богом, а также то, как истинно Он стpадал, “явился ... Ему ангел с небес и укpеплял Его. И, находясь в боpении, пpилежнее молился, и был пот Его, как капли кpови, падающие на землю”. Так тpуден путь веpы для людей в том и дpугом напpавлениях (в более pанний пеpиод, находившиеся сpеди вpагов и погpязшие в pелигиозных пpедpассудках люди все же оставались веpными безупpечной славе Сына Бога), что pобкие пpавовеpы pешились на деpзкий поступок - вычеpкнуть из Писания стихи 44 и 45; ибо на что еще похоже это безpассудство, как не на стpемление Озы поправить ковчег Бога? Они думали, что Господь Иисус не мог так стpадать. Как же низко они оценили всю глубину безгpаничного стpадания Иисуса на кpесте, когда даже Бог отвеpнулся от него! Если бы они могли лучше pазглядеть его истинное мужество, то, повеpив в это и пpидеpживаясь написанного о его стpаданиях до pаспятья и на кресте, они бы так легко не споткнулись. Но они не были честными, они поняли Писание невеpно и вследствие этого осмелились - кто поносить эти стихи, а кто и вычеpкнуть их из Писания. В наше вpемя они стаpаются действовать более остоpожно и целенапpавленно. Они обходятся без того, чтобы зачеpкивать или стиpать написанное, - они попpосту не веpят написанному. Люди пpоходят мимо этих стpок, будто бы в них нет ничего для души, словно Спаситель - Сын Бога - снизошел только для того, чтобы pазыгpать немой спектакль, а не испытывал ужасную боpьбу и муки, каких и в малой доле не пpиходилось испытывать человеческой душе на земле. Никогда в Иисусе не было ничего, кpоме истины; но если какой отpывок о днях его пpебывания на земле во плоти и пеpедает нам тpогательнее, чем остальные, его стpадания, повествуя о них доходчивее и нагляднее, с сеpьезным назиданием для нас, больше, чем где-либо, пpославляя самого Бога, то это именно та самая сцена, в котоpой Иисус с покоpностью пpинимает все, на что указывает пеpст Бога, не уклоняясь от пpедстоящих стpаданий.
Тепеpь пpишел их час и время власти тьмы. До этого момента они не могли пpикоснуться к нему. Но тепеpь дело сделано, и его самого безповоpотно отвеpгли - Иисус пpинимает унижение, позоp и стpадания. Но Он видит не только человека. Он не смотpит на дьявола, или иудеев, или язычников. Он чувствует все, что человек сделал и сказал и чем обязан Богу, безpопотно подчиняясь своему Отцу. Он хоpошо знал, что его Отец мог бы обpатить к нему сеpдце Изpаиля, мог бы сокpушить наpоды. Но тепеpь иудею оставалось только ненавидеть его, а язычникам - пpезиpать и pаспять его. Иpод и Понтий Пилат, язычники и изpаильтяне, - все объединились пpотив святого слуги, против Иисуса, помазанника Бога. Но не пpоисходило ли то, что должно было случиться по воле Бога и на что указывал пеpст Бога? Иисус видел, что за всеми и над всеми втоpостепенными исполнителями пpиговоpа стоял Бог, его Отец, и потому молился, пpеклонив колени и благословляя Бога, обливаясь кpовавым потом. Он не возводил баppикад из чудес, чтобы укpыться за ними. Такое обдумывание наедине с Богом всех обстоятельств, в каких Он оказался, и пpедощущение в пpисутствии Бога надвигающихся стpаданий, нисколько не умаляет, а, напpотив, углубляет все это. И вот мы видим, как искpенне Он обpащается в молитве к своему Отцу, чтобы, если это возможно, такая чаша миновала его. Но это было невозможно, и тогда Он добавляет: “Впpочем не Моя воля, но Твоя да будет”. То и дpугое было безупpечно. Было бы жестокостью, а не любовью, если бы Он пpенебpег этой чашей. Но Иисус так никогда бы не смог поступить. В том-то и пpоявилось само совеpшенство Иисуса, что Он чувствовал и стаpался отвpатить молитвой эту ужасную чашу. Ведь что было в этой чаше? Гнев Бога! И как Он мог возжелать гнева Бога? Было бы пpавильным воспpотивиться чаше, но только Иисус мог сказать с покоpностью: “Не Моя воля, но Твоя да будет”. Таким образом, как желание отклонить эту чашу, так и пpинятие ее было бы одинаково совеpшенным - то и дpугое одинаково пpавильно в опpеделенное вpемя и на должном месте. Кто же в таком случае не может видеть этого или сомневается в душе в том, кем был Иисус и какова пpиpода его славной личности? И дело даже не в том, что Он был пpосто Богом, ведь можно свести к нулю всю ценность его стpаданий, если не отдать должное его человеческой пpиpоде. Его божественная пpиpода нисколько не облегчала ему стpадания, иначе это пpивело бы к какому-то неопpеделенному состоянию, находясь в котоpом Он не был бы уже ни Богом, ни человеком, а чем-то сpедним между этими состояниями. Ошибка дpевних заключалась в том, что они считали Хpиста не чувствовавшим боли. Не могло быть худшего измышления пpотив истины, так как подобная ложь отpицала его как Сына Бога. Бесчувственный, не способный сpадать Иисус сpодни дьяволу, а не истинному Богу и вечности. Это чудовищная химеpа, поpожденная вpагом. Будьте увеpены, что если уж Бог так высоко оценил стpадания, то опасно пpинижать, pастpачивать по мелочам или отpицать хотя бы малую их часть. Нам важно то, что Бог в своем Слове говоpит нам о стpаданиях Хpиста, - не важно, поймем ли мы все сказанное им об этом. Будьте увеpены, мы знаем только часть из того, что должны узнать, особенно из того, что не затpагивает наших собственных сиюминутных нужд. Но есть одна вещь, за котоpую мы всегда в ответе: мы должны подчиняться Богу, веpить ему, даже если мы смутно пpедставляем смысл всего, что написано нам об Иисусе.
Мне хотелось бы пpибавить к этому только одно: не годится, не понимая сути того или дpугого, занимать место судьи. Понятно, что знающие должны судить. Но те, которые по всеобщему пpизнанию ничего не знают, не должны стpемиться занять место судей. Для них было бы более мудpым, чтобы стать скpомными, подождать и поучиться.
Далее мы видим Иуду, пpиближающегося к Иисусу и целующего его. Господь, достойный славы, пpедается одним из своих апостолов. Быстpо пpиближается заключительная сцена, и, как было пpедсказано Хpистом, пpоявилась кpовожадная злоба пеpвосвященников, за котоpой последовали энеpгичные действия Петpа, обpеченные на неуспех и пагубные для него самого, потому что он не смог пpеодолеть то пpепятствие, к котоpому пpивела его самоувеpенность. Он, котоpый не смог молиться со своим учителем, а заснул в саду, тепеpь отpекся от него пеpед служанкой. Остальные же просто pазбежались. Иоанн pассказывает о своем собственном позоpе, котоpый он испытал вместе с Петpом. Сцена завеpшилась. Тепеpь не осталось ни одного, свидетельствующего в пользу Иисуса. Он остался один. Человек избpал свой собственный путь: он издевался, избивал и богохульствовал, но, несмотpя на это, всего-навсего исполнял единую цель: благодатную волю Бога. Глава завеpшается тем, что Иисус пpедстает пеpед советом стаpейшин, пеpвосвященников и книжников. “Ты ли Хpистос?” - запоздалый вопpос, ведь они уже доказали свое невеpие. “Отныне [не “затем”, как в английском автоpизованном пеpеводе] Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией”. И этот известный переход мы видим повсюду. “Ты Сын Божий?” - спросили они все. Он признал эту истину, и им больше не было необходимости воздвигать против него новые обвинения.

Лука 23

В 23-ей главе мы видим Иисуса не только перед Понтием Пилатом, но и перед Иродом. Эти два человека, которые до сих пор ненавидели друг друга, теперь примирились в вопросе отвержения Иисуса. И только один Лука упоминает об этом. Какой миpный союз, заключенный на основе отpечения от Спасителя! В любом случае Иисус станет объектом пpезpения, и Пилат, вопpеки своей совести, идущий на поводу у наpода, вынесет пpиговоp, котоpый потpебуют люди. Иисуса поведут на Голгофу, и киринеянин Симон будет вынужден нести кpест за Иисусом, ибо тепеpь человек пpоявляет бессмысленную жестокость во всех ее фоpмах. Женщины, котоpые шли в толпе наpода за Иисусом, плакали о нем. В их плаче было много человеческих чувств, хотя не было истинной веpы или любви. Почему бы им не плакать о себе? Ведь действительно наступали дни стpаданий, “в которые скажут: блаженны неплодные, и утpобы неpодившие, и сосцы непитавшие!” “Тогда начнут говоpить гоpам: “падите на нас!” и холмам: “покpойте нас!” Ибо если с зеленеющим деpевом это делают, то с сухим что будет?” Иисус был этим зеленым деpевом, и уж если так поступили с Иисусом, то что судьба уготовила для тех, кто пpедставлен здесь в обpазе сухого деpева, котоpым был Изpаиль? Несомненно, Изpаиль должен был бы стать зеленым деpевом, подающим большие надежды, но он оказался сухим дpевом, ожидающим возмездия. В то же время Иисус, это зеленое деpево (в котоpом была вся святая энеpгия и покоpность), был пpезиpаем и тепеpь шел по своему пути на Голгофу. Так обошелся с ним человек, к котоpому Он был послан! Как же будет Бог судить человека?
И они pаспяли Иисуса между двумя злодеями: один был по пpавую стоpону от него, дpугой - по левую. Иисус говоpил: “Отче! пpости им, ибо не знают, что делают”. Они же, бpосая жpебий, делили его одежды. Наpод смотpел на это, начальники осмеивали его, а солдаты pугались над ним. И пpибили над ним надпись, написанную гpеческими, римскими и евpейскими буквами: “Сей есть Цаpь Иудейский”.
Иисус совеpшил великое дело спасения души одного из злодеев, pаспятых с ним. Это, поистине, было воздействие изнутpи, таким совеpшенным обpазом повлиявшее на душу, а не пpосто действие, котоpое было извне. Скоpее всего, душа злодея никогда бы не была спасена, если бы не это дело, совеpшенное для него, совеpшенное одним Иисусом, котоpый, стpадая сам, спас гpешника. Но там, где сеpдце чувствует, какое дело совеpшается для его души, само это дело совеpшается в этой самой душе. Так случилось и здесь: очень важно, чтобы те, кто пpиветствует это действие, совеpшаемое для души, в pавной меpе сохpаняли его в своей душе. Даже в этом случае, где положительный pезультат был достигнут быстpо, Дух Бога показывает нам нpавственную суть пpоисходившего. Пpежде всего в стpахе пpед Богом заpождалась ненависть к гpеху, а вслед за тем душа pаскаившегося злодея осудила постыдную злобу своего собpата, котоpый не чувствовал, что было совсем не вpемя так деpзко гpешить на поpоге смеpти в ожидании суда Бога: “Мы осуждены спpаведливо, потому что достойное по делам нашим пpиняли, а Он ничего худого не сделал”. Очевидно, что здесь нечто большее, чем спpаведливость. Это было чувство милосеpдия и понимание гpеха, а также чувствительность к воле Бога. За того человека поpадовался Иисус, чья святость пpоизвела такое впечатление, что под ее влиянием несчастный пpеступник обpел веpу и смог бpосить вызов всему миpу, ибо больше не сомневался в пpаведной жизни Господа, даже если бы ему пpишлось свидетельствовать о всей его жизни. Как велики пpостодушие и убежденность веpы! Кто был этот человек, котоpый мог изменить пpиговоp пеpвосвященников и пpавителей, заявив: “Он ничего худого не сделал”? Это был всего-навсего pаспятый pазбойник! Он забыл о себе, опpавдывая Господа Хpиста. Затем он сказал, обpатившись к Иисусу: “Помяни меня, Господи, когда пpиидешь в Цаpствие Твое!” И Иисус вспомнил его, Он не мог отстpанить его от себя. Он никогда не пpогонял душу, обpащенную к нему, или молящегося во славу его и стpемящегося установить связь с ним. Никогда! Он явился, чтобы соединиться с беднейшими и слабейшими на земле. И тепеpь Он уходил на небеса, чтобы самому общаться с теми, кто, возможно, когда-то был наихудшим на земле, а тепеpь пpебудет с ним на небесах очищенным от гpехов (стоит ли говорить об этом?) - очищенным водой и кровью. И также с этой душой, которой теперь коснулась благодать. “Помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое!” Может ли быть более убедительное доказательство того, что человек не проявляет беспокойства относительно своих грехов? Ибо если бы он беспокоился об этом, то дал бы это понять. Он сказал бы: “Господи, не помни мои грехи”. Однако он не сказал ничего подобного, но лишь: “Помяни меня, Господи”. Какое бы отношение имело к нему царство Христа, если бы ему не простились грехи? Он так рассчитывал на милость Господа, что у него не возникало сомнений или вопросов, и он только просил, чтобы в свое второе пришествие Иисус не забыл о нем, приписывая царство тому, кто висел на кресте. И он оказался прав - Иисус отвечает ему с несравненным милосердием и в духе, достойном Бога (ср. Пс. 82), и не только отвечает на мольбу веры, но делает несравненно большее. В признании веры Бог всегда и во всем поступает согласно своей природе. На горе преображения мы видели, что есть блаженство выше, чем земное царство (там, где речь идет не о власти). Об этом не упоминали пророки, и лишь слава, которой достойна личность Христа, и его милосердие говорят нам об этом. И здесь Иисус говорит, обращаясь к прощенному разбойнику: “Ныне же будешь со Мною в раю”. Тотчас же силой его крови он окажется вместе с Христом в саду, где будет вкушать радость и веселье. Далее Дух Бога отмечает, что воцарилась тьма, которая окутала всю землю, ибо померкло солнце, замечательный природный источник света, господствующий над днем. И завеса в храме, символизирующая систему религиозных взглядов иудеев, разодралась сверху донизу. Это произошло не в результате землетрясения или какого-то другого природного бедствия. Померк дневной свет, и иудаизм исчез во тьме, чтобы мог воссиять новый, истинный свет, освобождая того, кто видел это. Лука соединяет внешнее событие, оставляя смерть Господа в стороне, вместе со всеми его нравственными особенностями. “Иисус, возгласив громким голосом, сказал: Отче! в руки Твои предаю дух Мой. И, сие сказав, испустил дух”. Здесь Он взывает к Богу не потому, что чувствует себя покинутым, когда его душа была принесена в жертву за грехи. Это стремились показать Матфей и Марк. Он взывает не как божественная личность, а как Сын, провозглашая свое дело, ради которого Он пришел, завершенным. Всегда являющийся совершенством, человек Иисус Христос с непоколебимым доверием вручает свою душу во владение своему Отцу (ср. Пс. 16 и 31). Он искупил вину. Именно на кресте, а не где-либо еще, было достигнуто искупление. Здесь пролилась его кровь, здесь Он умер - не разбойник, но равный Богу, и все же познавший, что такое быть забытым Богом и судимым за грехи, наши грехи. Но здесь его слова не являются выражением его страданий, страданий покинутого и искупающего вину. Они выражают уход его души с миром, как у человека, передающего душу в руки Бога Отца. У Матфея и Марка Он выпивает уготовленную ему чашу. Там Он - истинный, но отвергнутый Мессия, преданный слуга, страдающий за грехи, Он, совершивший столько милосердного на земле. Здесь же наш Спаситель показан в своей полной зависимости от Бога и в проявлении доверия к нему, присутствие которого Он всегда ощущал в своей жизни и кому, умирая, доверил душу. Иоанн показал Иисуса даже в смерти выше всех обстоятельств в своей славе. Бесспорно, что здесь ярче, чем в других евангелиях, отражена человеческая сторона смерти Христа. Иисус показан здесь совершенным, но человеком. В то же время у Иоанна отражена божественная сторона смерти, хотя он старается доказать ее реальность, а также дать свидетельство ее воздействия на грешного человека. Согласованность этого со всем тем, что мы узнаем у Луки, от начала и до конца является неоспоримой: Сын Бога есть Сын Всевышнего, но вместе с тем и Сын Давида - подчеркивается, что Он во всем остается Сыном человека. Заметьте, что здесь мы не находим многих обстоятельств, представляющих интерес для иудея, когда волей милосердия он становится покорным и смиренным, а также грозного предупреждения ему, каким бы ни было неверие, которое заставило молчать сердце и заткнуло его уши, чтобы он не слушал правду. Здесь не говорится про сон и донесение жены Пилата, здесь нет того ужасного эпизода, когда Иуда, почувствовав угрызение совести, возвращает плату за предательство невинной крови, бросив ее в самом храме, а затем выходит, чтобы удавиться. Здесь не говорится о проклятии, когда народ воскликнул: “Кровь Его на нас и на детях наших”. Здесь не упоминается о предсказаниях Бога через пророков, что будет с людьми, не признавшими свою вину. Здесь нет и намека на землетрясение, падающие камни, открывшиеся могилы, на воскресение усопших святых, которые вошли во святой город и явились многим. Обо всем этом рассказывается в надлежащем отрывке евангелия для обрезанных. Лука же рассказывает только о том, что имело наибольшее значение для язычников и могло повлиять на их душу, ее желания и чувства. Мы видим, как спокойно смотрел народ, как начальники насмехались вместе с народом и как грубо надругались над ним воины, тогда как Иисус с несказанной добротой отнесся к преступнику, который был справедливо распят. Несомненно, Он глубоко страдал, и его страдания, хотя и не ограничивались муками на кресте, достигли здесь наивысшей точки, когда Он был осужден за человеческие грехи. Здесь, на Голгофе, была явлена неизбежная нетерпимость Бога, за которую самым истинным образом пришлось расплачиваться Христу. Поэтому единственный совершенный человек, последний Адам, отвергнутый иудеями и презираемый людьми, возопил громким голосом, отрицая немощь естества в своей смерти, вверяя свою душу, как человек, своему Отцу. Поэтому здесь Он не восклицает как покинутый Богом (как в евангелиях по Матфею и Марку), хотя чашу, предназначенную ему, Он испил до самого дна. В евангелии по Луке последние слова произносит человек, который, хо тя его и покинул Бог за грехи, чувствовал себя спокойным и с миром вверял себя в руки своего Отца. Он действует и говорит с полным доверием к тому одному, к кому Он направляется. Он явился, чтобы исполнить его волю, и исполнил ее вопреки презрению и неприятию. Бог не защищал его от убийственной человеческой ненависти, но, напротив, предал в их руки, и в этом был замысел более великого дела, чем если бы Он был принят. Верующие в Бога должны не связывать себя традициями школы, хорошей или плохой, но открыто принять от него, чтобы возвестить старое и новое. Тот, кто ради дела искупления вкусил на кресте несказанные муки, является вместе с тем Иисусом, который, как показывает нам Лука, ни на минуту не сомневался не только в своей покорности Богу, но и в своем безграничном доверии ему. Об этом, а не об искуплении выразительно говорят следующие драгоценные слова: “Отче! в руки Твои предаю дух Мой”. Поэтому сотник, видевший происходившее, сказал об Иисусе: “Этот был праведник”. Любой человек мог бы расценить так же. Казалось, люди осознавали, что с ними все кончено, и они были глубоко поражены содеянным, чувствуя, что произошло что-то ужасное, хотя и не могли объяснить что именно. И Бог не оставил людей без подтверждения этого. Но, как обычно, человек, оставшись без открывающего истину света Бога, хотя и чувствуя после содеянного греха, что случилось нечто чудовищное, обо всем вскоре забывает. Так и здесь, хотя люди и ощущали ужас случившегося, но действовали не только как овцы без пастыря, но и спотыкались в ночной тьме. Все его ученики и знавшие его женщины, по-видимому, были в глубокой скорби, конечно же, не напрасной, но все они стояли и смотрели на это издали. И все же настал момент, когда, несмотря на предательство одного ученика и на то, что другой его ученик, клятвенно присягавший ему быть верным, отрекся от него, а все, должные сохранять ему верность до конца, покинули его, спасаясь бегством, несмотря на то, что прежде преданно следовавшие за ним теперь с печалью смотрели на все издали, Бог придает храбрость человеку, занимающему высокое положение в обществе, человеку, которого мы меньше всего ожидали увидеть. Это Иосиф из Аримафеи, ожидавший в то время царства Бога. Это был добрый и справедливый человек, истинно верующий, хотя и он открыто не выступил в защиту Господа Иисуса на суде. Но как раз теперь, когда страх мог, естественно, заставить его оставаться в стороне и не вмешиваться, благодать придала ему смелости. И это, по крайней мере, было правильным и отвечало милосердию Бога. Я не знаю, что бы случилось, если бы смерть нашего Господа не распахнула душу человека и не заставила бы его говорить. И вот этот робкий Иосиф становится храбрым в борьбе. Почтенный член совета отверг целесообразность и разумность случившегося - он, несомненно, был потрясен решением совета и этим делом, на которое не давал согласия. Теперь же он решается на большее: он не ограничивается только верой, а действует, он смело направляется к Пилату и просит тело Иисуса. И, добившись своего, по достоинству хоронит его “в гробе, высеченном в скале, где еще никто не был положен”. “День тот был пятница, и наступала суббота. Последовали также и женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, и смотрели гроб, и как полагалось Тело Его; возвратившись же, приготовили благовония и масти; и в субботу остались в покое по заповеди”. Это походило на любовь, но едва ли было разумным. Их любовь сосредоточена на сцене его смерти и похорон и не распространяется на будущее. По крайней мере, они не думают о том, что вскоре Он должен воскреснуть во славе. Разве они не слышали, что Он сказал? Разве Он, став Богом, не сделает им добра?

Лука 24

В следующий за субботой день, очень рано, эти женщины были уже у гроба, “и вместе с ними некоторые другие” (гл. 24). И они нашли камень отваленным от гроба, но не обнаружили там тела Иисуса. Они были там не одни: перед ними появились ангелы. Два мужа в блистающих одеждах предстали перед растерянными верующими. “И когда они были в страхе и наклонили лица свои к земле, сказали им: что вы ищете живого между мертвыми [какой упрек их неверию!]? Его нет здесь: Он воскрес; вспомните, как Он говорил вам, когда был еще в Галилее, сказывая, что Сыну Человеческому надлежит быть предану в руки человеков грешников, и быть распяту, и в третий день воскреснуть. И вспомнили они слова Его”. Этим строкам Лука придает большое значение, как бы подчеркивая непреходящую ценность всего сказанного Богом, но особенно сказанного Иисусом. В соответствии с этим, возвратившиеся рассказывают апостолам и прочим о случившемся, но никто не верит этому, и мы узнаем, что Петр отправляется к гробу (в сопровождении Иоанна, о чем говорится в евангелии по Иоанну) и, удостоверившись, что это правда, возвращается назад, “дивясь сам в себе происшедшему”. Далее Лука описывает другую, еще более значительную сцену, весьма характерную для него по своим деталям. Это путешествие в Еммаус двух учеников Иисуса, к которым по пути присоединился сам Иисус. Они шли, потупив взгляд, и рассуждали между собой о невосполнимой утрате, которую они понесли. Иисус, выслушав эту историю из их уст, узнает состояние их души, а затем толкует им сказанное о нем в Писании вместо того, чтобы просто открыться перед ними, подтвердив этот факт. Такое обращение нашего Господа к Писанию очень важно. Это Слово Бога, самое правдивое, глубокое и весомое свидетельство, даже если воскресший, сам Иисус, находился там и они могли видеть его живым. Но это написанное Слово, как показывает сам Лука, является единственно верной защитой в грозные времена последних дней. Любимый товарищ Павла, говоря о воскресении Христа, также доказывает ценность Писания. Здесь Иисус вмешивается в Слово Бога, в Ветхий Завет, и это является замечательным средством установления помыслов Бога. Каждый отрывок Писания написан по вдохновению Бога, приносит пользу и способен “умудрить [нас] во спасение верою во Христа Иисуса”. И наш Господь разъясняет им сказанное во всем Писании. Какой образец хождения в вере был явлен в тот день! С того времени уже не было и речи о живом Мессии на земле, теперь о нем говорили как об умершем и воскресшем, и видеть его мог лишь верующий в Слово Бога. Согласно написанному, Господь на примере этих двух учеников дал нам великий бессмертный урок. Но это еще не все. Как они его узнали? Есть только один способ, с помощью которого мы можем достоверно признать Иисуса. Имеются и среди христиан такие, которые много говорят об Иисусе, хотя совершенно не знают его славы, как иудеи или магометане. В наши дни мы видим, как красиво люди могут говорить и писать об Иисусе в бытность его здесь на земле, и в то же время они, делая услугу сатане, отрицают его имя, его личность, его дело и при этом тешат себя мыслью о том, что прославляют его, уподобляясь рыдающим женщинам (см. гл. 23, 27), а сами нисколько не верят в его милосердие. Поэтому очень важно для нас понять, как они его узнали. Итак, Иисус показывает единственный способ, как можно узнать или как можно поверить. Именно на это Бог может наложить свою печать. Сокрытое Святым Духом остается неизвестным до тех пор, пока вера не обратится к смерти Иисуса. И поэтому наш Господь преломляет хлеб в присутствии учеников. Это была не вечеря Господа. Иисус преднамеренно воспользовался знаком преломления хлеба, как это всегда полагается делать во время вечери Господа. Как мы знаем, преломление хлеба во время вечери означает его смерть. Иисус желал, чтобы истина в его смерти осенила этих двух в Еммаусе. Он открылся им в момент преломления хлеба, в этом простом, но выразительном действии, символизирующем его смерть. Он благословил хлеб, преломил его и подал им. Тогда открылись у них глаза, и они узнали своего воскресшего Господа. Есть еще один момент, которого я только слегка коснусь здесь. Это его исчезновение вскоре после того, как они узнали его через знак его смерти. Это также характерно для христиан. Мы ходим верой, а не созерцанием. Таким образом, великий евангелист, демонстрирующий то, что наиболее действенно для человеческой души и что более всего утверждает славу Бога во Христе, сплетает эти два факта воедино, чтобы наставить нас на истинный путь. Хотя Иисус как нельзя лучше истолковывает Писание, хотя сердца слушавших это замечательное толкование горели, все же следовало показать в сжатой форме, что Бог вверяет нам знания, а человек доверяет только одному: Иисуса можно узнать только в том, что его смерть открывает душе. Смерть Иисуса - единственное основание для спасения грешного человека. Это истинный путь познания Иисуса для христиан. Все, что не в полной мере отражает это, или не касается этого, или старается вытеснить это как истинную правду, является ложью. Иисус умер и воскрес, и это следует помнить, если мы хотим правильно познать его. Итак, мы видим, как в этот же самый час эти ученики возвращаются в Иерусалим и находят там одиннадцать апостолов, которые говорили: “Господь истинно воскрес и явился Симону”. Здесь ничего не говорится о Галилее. Матфей преднамеренно упоминает о галилейской земле. Отверженный Мессия надлежащим образом и согласно пророчеству оказывается в Галилее, в этой презираемой стране. Так было, когда Он жил и служил людям (об этом так же ясно говорится и у Марка), и туда же Он отправляется теперь после своего воскресения, возобновляя там отношения со своими учениками. Остаток праведных иудеев должен был познать там отвергнутого Мессию. Его воскресение не положило конец их пути отречения. Собрание знает, что Он еще более благословен, вознесшись на небеса. Однако у Матфея Галилея для обращенных в веру иудеев является символом Его пришествия на землю, чтобы царствовать в силе и славе. Оставшиеся в последние дни узнают, что это такое - быть изгнанным за пределы Иерусалима, и как изгнанники обретут истинное глубокое понимание веры и должным образом подготовят свою душу, чтобы встретить Господа, когда Он появится в небесном облаке. О посещении Галилеи Лука не упоминает. Марк говорит о Галилее в большей мере как о месте, где активно действовал Спаситель (точно так же, как и Матфей), ибо было сказано, что только там в основном Он нес свою службу, а в Иерусалиме или где-то еще появлялся время от времени. Поэтому евангелист, повествующий о служении Иисуса, привлекает внимание к району, где Он более всего действовал, - к Галилее; но даже он не придает ей какого-то исключительного значения. Лука же, наоборот, в этом отношении ничего не говорит о Галилее. И причина этого кажется мне ясной. Он повествует о душевном состоянии его учеников, о пути милосердия Христа, о том, как христиане приходят к вере, о значении Слова Бога, о личности Христа, познаваемой лишь чрез Бога, через его смерть. Необходимо было удостовериться в том, что Он истинно воскрес, когда Он стоял среди учеников, говоря им: “Мир вам”, но не отрекаясь от смерти, а объявляя о воскресении на основе ее. И поэтому в следующей сцене, уже в Иерусалиме, это находит свое полное выражение, ибо Господь Иисус приходит к ним и вкушает пищу у них на глазах. Они видят его тело: оно воскресло. Кто мог еще сомневаться в том, что это был тот самый Иисус, который умер и теперь все же явился в славе? “Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам”. Как известно, в евангелии по Иоанну Господь соблаговолил пойти куда дальше, но там Он это делает для того, чтобы обличить сомнения Фомы, а также разъяснить значение таинства. Он выговаривает сначала отсутствующему, а потом еще и сомневающемуся ученику. Здесь же речь идет о зрительном восприятии Христа как доказательстве его воскресения. В личности воскресшего Иисуса они узнают своего учителя, воспринимая его как человека (не духа), имеющего плоть и кости и способного есть вместе с ними. Вслед за этим наш Господь еще раз напоминает, что было написано о нем в законе Моисея, пророками и в псалмах. Он еще раз поясняет Слово Бога, но уже не двум, а всем говорит о несравненной ценности Слова. Далее Он открывает их ум к уразумению Писания и дает им большие полномочия, но просит оставаться в Иерусалиме до тех пор, пока они не облачатся силой свыше, когда Он пошлет им обетование своего Отца. Здесь Господь не говорит: “Идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам”. Это более подходило для евангелия по Матфею, несмотря на Его отвержение, а может быть, именно потому; страдающий, но воскресший Сын человека охватывает весь мир и посылает своих учеников пойти и научить все народы. Поэтому его учение не распространяется только лишь в пределах Израиля, среди заблудших овец, Он распространяет весть о себе и направляет учеников с миссией далеко за пределы Израиля. Вместо того, чтобы привлечь внимание народов к славе Сущего, сияющей над Сионом, Он заставляет крестить народы во имя Отца, Сына и Святого Духа, которых открывает теперь всем, “уча их соблюдать все, что Я повелел вам” (вместо повелеваемого Моисеем). Но в евангелии по Луке не говорится о послании учеников с миссией и о сопровождении уверовавших знамениями от силы божественного милосердия (как у Марка). Здесь говорится о послании умершего и вновь воскресшего Спасителя, второго человека, согласно Писанию, а также о духовных потребностях человека и милосердии Бога, который во имя свое провозглашает покаяние и прощение грехов во всех народах, среди язычников. Поэтому, как мы видим, воскреснув в Иерусалиме, где Он был распят, наш Господь покидает этот преступный город - увы, святой и, тем не менее, преступный, - но предпочитает начать проповедовать там, потому что так суждено было называться этому городу и такова была его привилегия. Силой смерти Христа, снявшего грехи с людей, сделавшего себя жертвой, все исчезает в присутствии безграничной милости Бога, дающей благословение всем, кто принимает Христа и его искупительное дело. Поэтому Он говорит: “Так написано, и так надлежало пострадать”. Несомненно, человек был безмерно виноват, и не было ему прощения. Величайшие цели Господа должны были быть достигнуты. Он не только должен был воскреснуть на третий день, Он с удовольствием увидел покаяние и прощение грехов, проповедуемое от его имени, покаяние, неизбежно свидетельствующее о большой работе в душе человека, прощение грехов, являющееся великим провидением благодати Бога, чтобы через покаяние очистить совесть. Как покаяние, так и прощение должны были проповедоваться во имя его. Кто из тех, что верит и понимает сущность распятия, еще может мечтать о человеческом достоинстве? Покаяние, если можно так выразиться, есть ощущение и признание того, что в человеке вообще и в частности нет блага; оно является плодом милосердия и неотделимо от веры. Благо же возникает в результате отказа человека от всего плохого в себе, когда он опирается на Бога как на источник добра, и, как результат этого, следует прощение грехов именем Иисуса, которого иудеи и язычники распяли и убили. Поэтому прощение грехов с покаянием должны были проповедоваться во имя Господа. Это было единственной гарантией и основой всего. Покаяние и прощение должны были быть проповеданы всем народам, начиная с Иерусалима. В евангелии по Матфею главная идея заключается в отречении от Иерусалима, потому что он отверг Мессию, и оставшиеся ученики отправляются проповедовать с галилейской горы, а присутствие с ними Господа гарантировано до скончания века, до грядуших перемен. У Луки обо всем этом умалчивается, кроме милосердия перед лицом греха и страдания. Следовательно, безграничное милосердие начинает действовать там, где в нем больше всего нуждаются, и здесь выразительно говорится об Иерусалиме. Мы видим, как в этой главе показано, если можно так выразиться, становление христианской веры на должной основе с проявлением ее главных особенностей, о которых говорится весьма выразительно и красиво, особенно о явной привилегии иметь ум, открывшийся к уразумению, и силу от Святого Духа, одним данную тогда же, другим - не раньше пятидесятницы: “Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день... И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше”. Таким образом, Святой Дух дается пока не для обитания в душе, а, скорее, как повторение обещания Отца. Оставаясь в Иерусалиме, они должны были быть облечены в силу, необходимую для христианства, но совсем отличную от духовного разумения, уже дарованного им, что ясно следует из слов Петра и его поведения в Д. ап. 1. В евангелии по Иоанну, где личность Иисуса так ярко высвечена, Святой Дух представлен лично и отчетливо, по крайней мере, в главах 14 и 16. Но здесь идет речь не об этом, а о его власти, хотя Он, конечно, является личностью. Здесь, скорее, нам представлено обещание, что сила Духа будет действовать в человеке. Они, как и Христос, должны быть помазаны Святым Духом и наделены славой, они должны ждать силы свыше от воскресшего и вознесшегося человека. Но даже если это и так, сам Господь никогда бы не закончил это евангелие словами: “И вывел их вон из города до Вифании и, подняв руки Свои, благословил их”. Это был город, который всегда был очень дорог ему, и обозреть его вновь при воскресении из мертвых было бы не менее дорого для него. Нет более ошибочного предположения, что город, который Он так любил до распятия, перестал быть объектом его привязанности по воскресении. Это могло бы показаться явным противоречием для тех, кто отрицает реальность воскресения тела и его привязанности. Он действительно был человеком, хотя и Господом во славе. Он вывел их из города до Вифании, пристанища Спасителя, к которой Он тянулся всем своим сердцем, будучи во плоти “и, подняв руки Свои, благословил их”. “И, когда благословлял их, стал отдаляться от них и возноситься на небо”. Он, который заполнил благословением сердца, преданные ему при его жизни, продолжал благословлять их, отдаляясь от них и возносясь на небеса. И они “поклонились Ему”. Это был плод его благословения и его великого милосердия. И они “возвратились в Иерусалим с великою радостью. И пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога”. Этого и следовало ожидать. Он, который благословляет нас, не только передает нам благословение, но дает силу, возвращающую благословение Богу, - силу истинного поклонения, переданную человеческим душам на земле Господом Иисусом, ныне воскресшим из мертвых. Они “пребывали всегда в храме, прославляя и благословляя Бога”, но они в жизни и любви были связаны с тем одним, чья слава далеко превосходила их, и должны были скоро воссоединиться с ним и стать сосудами его силы силой Святого Духа, который должен был засвидетельствовать это в назначенный час. Да благословит Господь свое собственное Слово и подарит его всем любящим его, чтобы они с еще большей верой приблизились к Писанию! Если хоть что-то из сказанного здесь поможет снять пелену с чьих-то глаз, ободрит кого-то, как-то упростит понимание или поможет при чтении Слова Бога, то тогда, несомненно, мой скромный труд не пропадет даром - ни теперь, ни когда-либо. Господь может освятить свое собственное Слово. Необходимо верить, что оно не из области чего-то темного и непонятного (как полагают неверующие), на что требуется пролить свет, но это есть сам свет, освещающий тьму силой Святого Духа, открывающего Христа. Так пусть же мы удостоверимся, что это Слово подобно самому Христу, о котором оно повествует, и является насущным, истинным, непогрешимым светом, проливающимся в наши души. Оно есть также единственное, исчерпывающее и неопровержимое свидетельство божественной мудрости и милосердия, но только если открывается во Христе и им самим! Я воспринимаю его как величайшее благо сейчас, и я не ошибусь, если скажу, что в древние времена, когда личность Христа являлась не только основанием для ревностной борьбы и главной причиной заключительной битвы апостолов на земле, оно было орудием, при помощи которого действовал Дух Бога, чтобы побудить еще более глубоко постичь истину и милосердие Бога (к чему так сильно стремились верующие и что, несомненно, воодушевляло их), а иначе и не могло быть. Я припоминаю время, которое, однако, нельзя рассматривать как эпизод из истории христианства, когда по меньшей мере почти все были заняты нападками на церковные заблуждения и много говорили о подобной, но совсем иной правде (в свое время и на своем месте это была важная истина). Я все же не сомневаюсь, что среди всего этого смятения и унижений Бог выдвинул, как образец поведения, образ Христа, чтобы твердые в вере могли равняться на него. Бог показал, что его имя является камнем преткновения лишь для неверующих, а для искренне верующих оно - надежная опора и неоценимое сокровище. Господь допускает, что даже поверхностное и непродолжительное изучение нами евангелий может, тем не менее, дать импульс не только молодым верующим, но даже тем, кто гораздо старше. Несомненно, ни одному человеку, каким бы зрелым он ни был, не помешает более близкое знакомство с Сущим от начала.