Любой может заметить, что послание Титу имеет много общего с посланиями Тимофею, и не только потому, что оно также адресовано Павлом своему сотруднику, истинному сыну в вере. Эти послания сходны по своему содержанию. Подобно им самим, его предмет носит пасторский характер, будучи адресованным товарищу по труду, чье дело непосредственно связано с собранием Бога. Тем не менее, каждая часть данных посланий имеет свой особый замысел, и невнимание хотя бы к одной из них могло бы обернуться ощутимой потерей для святых, и, конечно, для нас в нашем прославлении Бога.

Мы увидим, что в послании Титу апостол Павел обращает большее внимание на внешний порядок, чем в посланиях Тимофею. Мы уже заметили, что хотя в этих посланиях Святой Дух и не раскрывает суть особых привилегий святых Бога, тем не менее в значительной степени представляет нам земное положение и ответственность собрания. Показан дом Бога: сначала в порядке, затем в беспорядке. В одном указана степень ответственности, в другом - меры предосторожности, направленные на защиту тех, кто желает быть с Господом, уклоняясь от малейшего проявления самонадеянности. Таковых Дух наставляет быть верными, не поддаваться страху и пристрастиям, связывать с Богом все самое важное и судить обо всем с открытой пред ним совестью. Следовательно, это накладывало на таковых определенную обязанность вести себя как исполненными любви и покорности святым Бога и, не колеблясь, принимать все, сказанное Господом. Конечно, нет повода обвинять их в самонадеянности - верующий, говоря и поступая таким образом, заботится о тех, кто не обладает ею. Гораздо больше открыты ей те, кто презирает Слово и не заботится о своем собственном положении. Те, кто очищается от сосудов бесчестия, оказываются в положении самых уничиженных, то есть покорных.

Но в послании Титу апостол Павел не столько касается дома Бога в плане ответственности перед ним и соблюдения в нем порядка или тех мер предосторожности, которые Господь устанавливает для худших из времен, он представляется нам как “раб Божий, Апостол Иисуса Христа, по вере избранных Божиих и познанию истины, относящейся к благочестию”. Таким образом, становится ясным, что речь здесь идет больше об истине, нежели о доме Бога. Ибо именно истина нетленна, и ее значение и ценность все больше осознаются в преддверии крушения христианского мира. Мы знаем, увы, что дом Бога может быть подвергнут дурному влиянию. Призванный служить столпом и опорой истины, он тем не менее может быть развращен, как фактически и произошло; но вера избранных Бога остается, как и познание истины, которое всегда есть долг благочестия, и в сущности они не изменяются. Бог держится истины и хранит ее, как и те, кто покорен его Слову.

Поэтому важное значение имеет выражение “вера избранных Божиих”. Я не хочу сказать, что эти слова относятся только к посланию Титу. Павел употребляет их и в послании Римлянам, и там они тоже имеют особое значение, вновь указывая на особые привилегии христиан, их благословенное положение как святых Бога вопреки всем, могущим им навредить. Он бросает вызов. И пусть этот вызов будет брошен им: “Кто будет обвинять избранных Божиих? Бог оправдывает их. Кто осуждает?” В данном послании это выражение использовано не с целью дать христианам возможность познать их привилегии и поддержать их в противостоянии противникам, как мы это видим в восьмой главе послания Римлянам, но как умиротворяющее, хотя и серьезное обращение апостола к своему преданному слуге, в котором, как в прежние дни, так и теперь (в одном из своих последних посланий), апостол придерживается этого благословенного словосочетания - “избранные Божии”. Но апостол здесь добавляет еще кое-что: “И познанию истины, относящейся к благочестию”. Это весьма важное признание. Веру избранных Бога не следует удерживать; она должна быть признана перед лицом людей и дьявола, равно как и познана от Бога. Она должна быть безоговорочно признана, несмотря ни на какие трудности. Не должно отступаться от признания не только веры, но и истины в ее самой полезной форме - “истины, относящейся к благочестию, в надежде вечной жизни, которую обещал неизменный в слове Бог прежде вековых времен”.

Здесь мы вновь касаемся того, что мы видели во втором послании Тимофею; но теперь следует добавить к этому еще несколько слов. И повод для этого как нельзя более подходящий. Ценность вечной жизни была доказана, если все, связанное со свидетельством Бога среди людей, получило жестокий удар. В этом заключается блаженство видеть то, как истинно все, что дано нам от Бога. Существовало творение, созданное Богом на основе ответственности. Обладание этим зависело от веры человека. Вскоре все было разрушено, но среди этого опустошения трудился Бог, творя согласно своей мудрости и используя все пути с той целью, чтобы сделать явным все, что касается его отношений с человеком. Затем, в более поздний период мировой истории, является Сын Бога, который сам есть та вечная жизнь, которая была у Отца, и Он во всех подробностях раскрывает ее на земле.

Здесь перед нами иной порядок вещей, здесь фактически явленная истина - благодать и истина. Те самые, кто призван был подражать Спасителю и исповедовать его, доказали, с точки зрения их ответственности, что они навлекли позор на имя Господа и вызвали смятение вокруг него. Но поскольку Бог никогда не изменит своей благословенной воле, то истина о вечной жизни еще полнее откроется в эпоху распада христианской веры. Именно в этом печальном потоке злодеяний, затопившем христианский мир, Святой Дух усмотрел подходящий момент для того, чтобы привлечь внимание людей не просто к благодати Бога, спасающей грешников, и к верности Бога, которую Он сохранил своим детям, но к сущности той жизни, которая была их частью во Христе. Поэтому апостол Павел и ссылается здесь на нее во вступлении к данному посланию. “В надежде, - говорит он, - вечной жизни, которую обещал неизменный в слове Бог”. И это выражение, очевидно, использовано из-за характера тех людей, которым написано данное послание, которым было присуще все человеческое, пусть даже они и носили имя Христа. Бог же, по крайней мере, неизменен в своем слове, и Он обещал вечную жизнь “прежде вековых времен”. Нельзя сказать, чтобы что-то могло коснуться этой жизни, но ценность этой жизни, которая была во Христе прежде создания мира, осознается теперь сильнее. Она вышла в этот мир, она открыто была отвергнута человеком, но тем не менее стала обладанием веры во Христе. Теперь же она высветилась. Она стала не просто реальностью, не просто тем, что верующие имели во Христе, но Святой Дух побуждает их заметить ее, указывает на ценность этой жизни и укрепляет их в вере в нее. В конце концов эта вечная жизнь в надежде, которой они воспитаны и которой были призваны силой Духа Бога, эта вечная жизнь, которую обещал неизменный в слове Бог прежде создания мира, стала теперь известным им уделом. Они имели ее во Христе. Она все больше и больше ободряет нас и, поистине, играет очень важную роль для человеческих душ, как сама по себе, так и потому, что Святой Дух подводит нас к более отчетливому представлению и наслаждению тем чудесным блаженством обладающих этой вечной жизнью во Христе в то время, когда все, подверженное распаду, уже проявило свои самые неизбежные признаки.

В соответствии с этим было бы полезно обратить внимание на пути Бога. Несомненно, все это началось прежде вековых времен, но проявилось в должное время. Он “в свое время явил Свое слово в проповеди”. Это позволяет нам увидеть то особое место, которое христианство занимает в помыслах Бога. Мы не всегда замечаем один, весьма выразительный и очевидный факт, что в течение большей части мировой истории не было известно чего-либо, подобного проповеди. Мы так привыкли думать о проповеди, что не всегда размышляем о ее значении и о том, какой свет она проливает на сущность Бога и на то благословение, которое Он теперь даровал нам во Христе. На протяжение всей предшествующей мировой истории человек, как таковой, был предметом божественных отношений. Теперь совсем другое дело. Христос является этим предметом; и то, что мы имеем Христа как саму нашу жизнь, есть наше лучшее благословение благодати, полученное нами через искупление. О, эти дети Бога, со всей искренностью держащиеся этой истины! Какое положение дает она нам, живущим в этом мире! Я говорю не просто о нашем спасении. Душа постоянно умаляет значение вечной жизни, сводя ее просто к освобождению от гнева и вознесению на небо, пусть даже и через суд. Даже если все это правда, то как же этого мало для христианства! Куда лучше знать из авторитетного источника, каковым является сам Бог, неизменный в слове, и из сказанного в проповеди, что мы больше не принадлежим к этому миру, а посредством этой единственной жизни стали подобно святым. Бог открыл нам несомненную истину, говорящую о том, что та вечная жизнь, которая пребывала во Христе и которой является сам Христос, теперь навсегда наша в нем. Соответственно, Бог явил свое слово через проповедование, показав универсальность свидетельства благодати в сравнении с узкими рамками закона. Поэтому когда христиане будут особым образом отделены, когда Бог привлечет к себе своих детей здесь на земле, то Он даст им почувствовать, что они теперь не принадлежат этому миру. Все же это совпадает с тем, что сказано в евангелии, распространенном по всему миру. Эти два момента очень характерны для христианства, и они весьма важны для души, пытающейся все ясно понять и не отступать в сторону.

Разрешите мне подвести итог сказанному. Прежде всего, та жизнь, которую мы обрели во Христе, прочно связывает нас с ним и дает возможность почувствовать, что мы, как христиане, принадлежим к такому порядку, который нельзя ни ослабить, ни испортить, и это потому, что он не имеет отношения к внешнему миру или к тем, кто через грех сполз к погибели. Та вечная жизнь, которая теперь принадлежит нам, заключалась в Сыне Бога, и была в нем прежде сотворения и падения мира. Пока человек подвергался искушению и различным испытаниям, эта жизнь была сокрыта от него; когда же этот мир явно погиб во грехе, отвергнув Господа Иисуса, эта жизнь была явлена через проповедь. Вплоть до того времени круг отношений с Богом был сравнительно узок, и объектами этих отношений были либо отдельные люди, либо определенный народ - все это имело место до откровения о вечной жизни. Теперь становится ясно (и с каждым разом все больше), что сам христианский мир не был исключением в падении человека, имевшем место в прошлые века. С тех самых времен, когда на кресте свершилось искупление, и по сей день Бог ждет, пока христианский мир тоже не заслужит наказания. Ведь Дух Бога не то чтобы даровал нам жизнь во Христе, но дал знать, что мы имеем жизнь, которая действительно была во Христе, и дал знать это через евангелие. Но когда люди исказили евангелие как только могли, или, лучше сказать, при появлении первых доказательств крушения в христианском мире самого первого и высочайшего свидетельства Бога, посредством которого Он направляет наше внимание на суть переданного нам благословения, вечная жизнь стала нашей частью. Пусть этот мир постепенно исчезнет через осуждение, пусть тварь в духовном отношении погибнет через свой собственный грех, но вечная жизнь пребудет всегда. Эта вечная жизнь была во Христе, она теперь отдана нам; Бог желает, чтобы мы навсегда вошли в нее, наслаждались бы ею в полной мере в то время, когда, кажется, уже нечему больше радоваться, когда речь идет только о падении, чтобы мы радовались тому, что никогда нельзя унизить или разрушить. Таково есть то “свое время”, когда Он “явил Свое слово в проповеди”.

Итак, есть и другой момент, который исходит от Христа и который сближает нас с Христом, представляя истинный принцип отделения для Бога самым благословенным образом, ибо нет смысла быть самонадеянным или претендовать на что-либо. Самовозвышение или самовозвеличение полностью исключается. Как может какой-либо человек, согласно природе, превозносить другого, который доказал, что сам ничего не значит? Любое греховное бахвальство, все зло исходят от эгоизма, а то, что является нашим единственным справедливым основанием для возвеличения, заключается в Иисусе Христе, нашем Господе. Следовательно, хотя мы имеем в нем предмет, достойный восхваления, это вытекает из благодати Бога и является, таким образом, источником истинного смирения перед его взором. Таким образом, получается, что мы, так сказать, находимся в кругу божественной жизни; он может показаться довольно узким, но в действительности нет ничего, что могло бы соперничать с ним в плане величины и глубины воздействия, - это распространяется не только на тех, кто внутри этого круга, но и на внешних; ибо наряду с тем фактом, что мы имеем самого Христа, как нашу подлинную и вечную жизнь, и жизнь в Сыне, как нашу неизменную участь, еще имеет место распространяющееся по всему миру раскрытие ее через проповедь.

Правда, мы обнаружим, что всякий раз, когда дети Бога принимают одну из этих истин, исключая другую, неизменно наносится очень большой вред душам людей. Возьмем, к примеру, некоторых людей, чьи сердца устремляются к тому, что они считают единственно желанной целью, то есть к распространению доброй вести через благовествование. Это, поистине, благословенный труд, но далеко не безопасно все сводить к нему. Опять-таки посмотрим на другую часть детей Бога, на всех тех, кто ограничивается в благовествовании кругом избранных, то есть христиан. Но истина охватывает и христиан и нехристиан. Как это прекрасно - твердо держаться Христа и знать, что мы имеем в нем вечную жизнь! Но разве вам не известно, что когда Бог соблаговолил открыть свою тайну в личности своего Сына, то не тогда ли радостные вести были посланы его благодатью ко всем людям, независимо от их расы, языка, закона или каких-либо других отличий? Когда богослужение касалось смерти и осуждения, ограничение было полезным и мудрым; когда же проповедовалась вечная жизнь и пропущение грехов во имя Христа, Бог не мог и не пожелал бы ограничивать распространение доброй вести лишь отдельным человеческим родам. “Проповедуйте Евангелие всей твари”.

Очевидно, что на основании этого более ограниченная слава исчезает из вида. Теперь речь идет уже не просто о Мессии как таковом. Звание Сына Давида действительно связывало Христа с определенным народом. Но теперь, когда мы созерцаем куда более великую славу Христа, слово Бога должно являться в проповеди всем, без исключения, “вверенным мне”, как говорит апостол Павел. Следует отметить, что апостол Петр, например, говорит об этой великой истине очень мало. Он говорит о жизни, он сравнивает нашего благословенного Господа с живым камнем, он называет и святых Бога живыми камнями, а также говорит об их рождении через слово Бога. Но он никогда не рассматривает данный предмет в том плане, в каком его рассматривает и оценивает апостол Павел. Если Петр и пишет, то только тем, кто был рассеян по земле. Оба послания Петра адресованы верующим из обрезанных. Поэтому было бы неестественным, если бы послания Петра отличались бы такой же глубиной и широтой, как послания апостола Павла. Мне нет необходимости останавливаться подробно на посланиях Иакова или Иуды, которые имеют свои особенности. Иоанн рассматривает тот самый вопрос, на котором останавливается Павел, ибо он особо старался показать вечную жизнь. Но затем он прослеживает этот вопрос прежде всего с точки зрения божественной жизни в личности Христа, и делает это с целью укрепления его славы, а уж потом - с точки зрения той же жизни или божественной природы, но в святых Бога. Иоанн не представляет вечную жизнь в ее связи с крушением христианского мира и не рассматривает ее подробно в своем послании как свидетельство, обращенное ко всему человечеству. Павел же представляет эту жизнь в плане воли Бога и его путей; Иоанн же, скорее, связывает эту жизнь с его сущностью, сначала во Христе, а затем в святых. То и другое замечательным образом отвечает целям Бога, но одно отличается от другого, хотя эти две стороны согласуются между собой.

Апостол Павел приветствует Тита: “Титу, истинному сыну по общей вере: благодать, милость и мир от Бога Отца и Господа Иисуса Христа, Спасителя нашего” - и сразу же переходит к наставлению его относительно той цели, с которой он ему писал: “Для того я оставил тебя в Крите, чтобы ты довершил недоконченное и поставил по всем городам пресвитеров, как я тебе приказывал: если кто непорочен, муж одной жены, детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности. Ибо епископ должен быть непорочен”. Здесь мы имеем определенные предписания, а также изложенные принципы, которыми должен был руководствоваться в своем поведении Тит. Главной обязанностью Тита при исполнении им его миссии было назначать людей на определенное служение в собрании Бога.

Некоторые дети Бога, возможно, испытают определенные затруднение в понимании этого вопроса. Они могут поинтересоваться, как так получается, что Святой Дух внушал эти постановления, если эти обязанности не были долговременными? Я уверен, что они представляют собой ценность и полезны в двух отношениях: во-первых, в негативном плане, и, во-вторых, в позитивном. В негативном плане - поскольку они позволяют нам судить о притязаниях тех, кто назначает, и тех, кого назначают. С их помощью мы можем видеть, что те, кто больше всего хвалится пастырским порядком, на самом деле явно нарушают требования Писания. Всегда остается ясным одно (и особенно в день скорби и заблуждения), что нет иного спасения, чем зависимость от Господа и следование во всем его Слову. И дело не только в том, что искренние и покорные находят поддержку в благодати Господа, но и в том, что истинный порядок обнаруживается лишь в среде таковых. Везде, где самоуверенно похваляются порядком, неудивительно будет обнаружить, что там на самом деле отступают от всех предписаний Господа. Его Слово неизменно отвергают, а Святого Духа никогда не имеют те, кто говорит так самоуверенно.

Но ведь есть и более непосредственная оценка. Несомненно, сейчас кое-чего недостает в христианском мире; и я уверен в том, что Бог заставил христиан испытывать нужду в чем-то определенном при настоящем их состоянии. Какое может быть духовное соответствие и устойчивый внешний порядок при таком плачевном и ужасном состоянии, когда мир неистов, Слово Бога не имеет большого авторитета, а Дух Бога постоянно угашается и ему чинят препятствия? Что же касается назначения на такое служение в поместных собраниях, то апостолы были здесь оплотом власти. Отсутствие апостолов и, следовательно, таких посланников от них, как Тит, губительно для тех, кто поставлен для того, чтобы исполнять все исключительно по воле Бога и в точности по его Слову. Я, со своей стороны, далеко не считаю, что при современном состоянии христианского мира это может пагубно сказаться на славе Бога, и думаю, что присутствие апостолов было бы ужасной аномалией. Причина этого проста. Теперь было бы неуместным все, что способствует ослаблению ощущения настоящего состояния христианского мира, то есть все то, что мешало бы увидеть, во-первых, неизменность и обязательность замысла Бога и истины Бога, во-вторых, то, что Бог принимает во внимание настоящее рассеяние своих детей и хотел бы, чтобы мы почувствовали то опустошение, какое имеет место в христианском мире. Теперь, предположив, что апостолы (а иного и предположить нельзя) следуют лишь Слову Бога, разве удержало бы их это от притворного отрицания заблуждения христианских масс, которые стали поступать противно Слову Бога по своеволию, по вине своего заблуждения и благодаря человеческому преданию? Предвидя уже начавшееся разложение христианского мира и его еще более ужасное отступление от Слова, которое грядет, Бог соблаговолил не сохранять навсегда пребывание в этом мире апостолов, чтобы люди чувствовали нужду, отсутствие того внешнего порядка, на который они претендовали и которым громко похвалялись в тот момент, когда он был безвозвратно потерян.

Таким образом, можно легко доказать, что единственно верным и надежным средством является полное повиновение Богу, ибо такой путь предотвращает отступление от Слова Бога и указывает на отсутствие законной власти у кого-либо здесь на земле. Такой путь оправдывает Господа, который действует соответствующим образом во всех чрезвычайных обстоятельствах и всегда в достаточной мере удовлетворяет насущные нужды. Таким путем мы признаем тот факт, что свидетельство Бога на земле сейчас находится в состоянии угасания, и одновременно чувствуем, что и где можно ожидать от Бога. И тем не менее еще в большей степени такой путь побуждает держаться Слова Бога, ибо это есть единственное средство сохранить веру и правильно вести себя в настоящем состоянии крушения. Те указания или наставления, которые давал апостол Павел, несомненно, заслуживают внимания, хотя ни вы, ни я не можем делать всего, что делал Тит. Было бы самонадеянным делать то же, что делал Тит. Он специально был оставлен на Крите и уполномочен апостолом Павлом назначать по всем городам Крита пресвитеров, мы же не можем иметь таких полномочий. Не преувеличивая наших истинных полномочий, мы тем самым имеем страх Бога и поддерживаем установленный им порядок, а вовсе не проявляем непокорность или небрежность с нашей стороны к Богу. А все те, которые пытаются подражать апостолу или его посланникам, не имея на то полномочий от Господа, явно надменны и высокомерны и своим подражанием нарушают его Слово. Кто на земле пользуется теперь такой же властью, какой пользовался апостол Павел? Кто может назначать, подобно Титу? Конечно не королевский министр и не простой проповедник, и не синод проповедников, а тем более не христианское братство.

Бог позаботился о том, чтобы это наставление было дано не в тех посланиях, которые адресованы отдельным группам людей или собраниям (в посланиях Римлянам, Коринфянам, Галатам или Ефесянам нет таких указаний, а тем более в посланиях Иакова, Петра или Иоанна). Обращаясь к собранию где бы то ни было, апостол Павел никогда не формулирует приказов в отношении назначения на должности пресвитеров или епископов. Если бы он позволял себе это, то тогда либо руководящие братья, либо святые были бы готовы взять это дело в свои руки. Это было бы нетерпимо. Ведь подобные указания даются тем, кто занимает особое место в делах и собрании Бога. Никому другому такое дело поручать нельзя. Поэтому ни Аполлосу, ни Силе таких полномочий не давалось, а только Титу. Вдохновленное послание было адресовано именно ему. Несомненно, он имел к этому особый дар; но, кроме этого, Тит пользовался у внешних авторитетом и имел полномочия свыше, согласно которым он имел право и, более того, был обязан так действовать. Где теперь найдешь такого человека? Вот почему если кто-то посмеет делать то же самое, что и Тит, ссылаясь на него, то его действия не будут иметь никакой законной силы, поскольку Тит имел власть на это от Духа Бога. Но по этой самой причине эти указания далеко не устарели, а имеют постоянную ценность.

В этой связи я хотел бы обратить ваше внимание на тот факт, что в отсутствие апостолов мы не можем иметь надлежащих полномочий на то, чтобы облекать людей властью в том или ином месте, но все же если мы увидим тех, в ком эти качества действительно есть, если мы увидим людей, обладающих тем, что Дух Бога считает необходимым для епископа или пресвитера, то станет очевидным, что дети Бога должны непременно признать это право за такими личностями. Несомненно, душа неверующего до конца воспользовалась тем, что эти люди никогда не будут поставлены открыто. Верующий человек с душой, покорной Богу, если это возможно, не спешит признавать и чествовать тех, в ком отсутствует такой явный дар. Таким образом, состояние упадка всегда лучше испытывает душу человека, нежели первоначальный порядок вещей. Когда все находится в нормальном состоянии, тогда даже беззаботные или те, кто рано или поздно явит свое упрямство, содержатся в благоговейном страхе той силой движущегося в верном направлении течения; но когда это течение ослабевает и начинают выступать отмели и на пути возникают всякого рода препятствия, именно тогда и наступает тот момент, когда истинная вера и покорность души не только проявляются святыми, но и особым образом прославляют Господа. Мы можем заметить это, например, в посланиях семи церквам, где мы, действительно, можем видеть, что благодать Господа никогда не терпит поражения и не бывает тщетной.

Теперь мы не можем назначать, поскольку не являемся апостолами и даже посланниками апостолов. И все же мы будем не правы, если не почерпнем пользу из того, что подтверждает Слово Бога касательно местных назначений. Из тех и других отрывков Писания мы можем узнать по крайней мере достаточно для того, чтобы на деле избежать опасности и пойти правильным путем. Это удержит нас от смешивания действительно одаренных людей с теми, кто является родителями клерикальной системы: католическими, национальными или диссидентскими, - и мы сможем отличить то, что еще остается, и то, чего больше не существует. “Если кто непорочен, муж одной жены, детей имеет верных, не укоряемых в распутстве или непокорности”. Таким образом, духовные критерии поставлены здесь во главу угла. И на это следует обратить особое внимание. Речь идет не о выдающемся даре. Рассматривая те фактические препятствия, с которыми сталкивались святые Бога при назначении на должность, надо отметить степень духовности и опыт, а также отсутствие укоров со стороны внешних по отношению к назначаемому персонально или к его родственникам. Пресвитерами должны были быть люди, которые бы даже в неблагоприятных условиях оказывали хорошее влияние на других день ото дня. Другие могли обладать гораздо большими способностями в проповедовании евангелия или в толковании Слова Бога. Я не хочу сказать, что при столкновении с практическими трудностями люди должным образом становятся пригодными для пресвитерства (я имею в виду людей, не способных должным образом использовать слово применительно ко всему преходящему или мимолетному). Но ведь ясно, что пресвитер или епископ необязательно является учителем, хотя он и должен иметь к этому склонность и быть способным пользоваться Словом так, чтобы успокоить противоречащих и ободрить слабых. Все это очевидно из Писания. Но это не являет собой именно дар ученого. Возможно, эта способность не выходит за рамки возможностей, которыми наделен благовествующий от дома к дому. Я уверен поэтому, что для детей Бога остается несомненным долгом и ответственной ролью следить за тем, чтобы они не путали их с теми, кто призван для большой общественной работы. Несомненно, христианский мир совершенно погряз в заблуждении, но те, кто желает очиститься от сосудов не в чести, возможно, и не придадут этому надлежащего внимания.

Отдавая должное евангелистам и учителям, мы также должны оценить и тех, кто более скромно и менее навязчиво изо дня в день посвящает себя укреплению уз любви и подавлению источников беспорядка, которые, как нам известно, постоянно возникают в христианских собраниях. Таковыми являются те люди, подобных которым в древности имеющие надлежащую власть назначали пресвитерами или епископами. “Ибо епископ должен быть непорочен, как Божий домостроитель, не дерзок, не гневлив, не пьяница, не бийца, не корыстолюбец, но страннолюбив, любящий добро, целомудрен, справедлив, благочестив, воздержан, держащийся истинного слова, согласного с учением, чтобы он был силен и наставлять в здравом учении и противящихся обличать”. И если мы встретим в наше время таких тружеников, которые отличаются таким же поведением и таким же дарованием, то они заслуживают такого же признания и уважения, как и те, которые, обладая такими же качествами, исполняют труд пресвитеров, однако волею обстоятельств не могут быть по Писанию назначенными в наше время на такое служение.

Труд пресвитеров был еще и потому так крайне необходим даже для язычников на Крите и язычников, проживавших в других местах, что наблюдалось присутствие иудейского элемента, постоянно вносившего смуту, причем в двух отношениях, так что мы, возможно, и не заметим этого должным образом. “Ибо есть много и непокорных, пустословов и обманщиков, особенно из обрезанных, каковым должно заграждать уста”. Я не имею в виду только иудеев, когда говорю об иудейском элементе. Увы! Зло иудаизма передается и язычникам - дух предания наполняет собой некоторых из них, другие же в высшей степени привержены законности. Эти люди внушают особое беспокойство, и именно о них апостол Павел говорит: “Каковым должно заграждать уста: они развращают целые домы, уча, чему не должно, из постыдной корысти”. С этой целью апостол приводит свидетельство одного из языческих стихотворцев. Свидетельство это справедливо, как подтверждает Павел. Один из критян, вовсе не лишенный патриотических чувств, но имевший добрую совесть, признал: “Критяне всегда лжецы, злые звери, утробы ленивые”. По этой причине Тит вынужден был строго обличать их. Какой грех и какое недомыслие - осуждать заботу об их душах, которым так недостает милосердия или любви со стороны властей! Давайте же запомним все это для нашего же блага и себе в назидание.

Хотя зло, увы, присуще людям вообще, и независимо от того, где они живут, они имеют ту же грешную природу, все же Дух Бога учитывает их национальный характер и особенно проявление его в практическом служении. Требуется немало мудрости и опыта в тех делах, которые нам выпали. Это же имеет отношение к епископам, о которых мы с вами говорим. Пресвитеры несут службу на местах. Они не как наставники и проводники, что ездят по всему свету и посещают разные страны и отдаленные уголки, населенные разными народами. Деятельность пресвитеров, как таковых, ограничивалась той местностью, в которой они жили, хотя по своим способностям они могли бы проповедовать и в других местах. Для них важнее всего было всегда помнить о тех особых наклонностях, присущих народу, в среде которого они жили и трудились. И в данном послании апостол Павел говорит об этом и сам следует этому. Он ссылается на мнение, высказанное одним из языческих стихотворцев, жившем на Крите, ибо стихотворец чаще бывает прав, чем философ, а религиозному фанату вообще нельзя доверять. Хваленый мыслитель большей частью предается бесплодным рассуждениям в пределах своего кабинета. Стихотворец может быть поверхностным, но в конце концов его высказывание близко к действительности, оно, возможно, касается его лично, но он, по крайней мере, обычно выражает чувства своей эпохи и того народа, в среде которого живет, если не свою душу во всей ее глубине. Именно таковым и является высказывание критского стихотворца о своих соотечественниках, которое цитирует апостол Павел. Однако это послание апостол адресует не собранию. Вряд ли он высказался бы в такой резкой форме в послании, обращенном к самим критянам, но это его высказывание, несомненно, очень важно как информация к сведению для сотрудника апостола, которому предстояло трудиться в среде критян.

Титу необходимо было учесть национальные особенности критян; хотя это и не столь важно там, где речь идет о благодати Духа, но там, где дьявол в своих интересах обращает различные качества против славы Христа, это становится весьма серьезным препятствием. Их неустойчивость в мнениях могла сделать их податливыми иудейским басням, будто бы христианство нарушает закон. А это могло нанести двоякий вред, о котором я хочу сказать несколько слов. Закон не просто вырабатывает привычку следовать преданию и рабскую зависимость от человеческих мнений относительно дел Бога, что очень быстро приводит к разрушению истинной веры, но закон приводит к тому, во что, на первый взгляд, нельзя и поверить, - к миражам или к иудейским басням, как говорит апостол Павел. И удивительно, как знаменитое средоточие раввинистических идей и по сей день несет на себе эту печать двойственности: с одной стороны, рабская приверженность предписаниям без малейшей способности проникать в дух святого Писания, а с другой - самые нелепые выдумки, питающие воображение женщин и детей. Как разительно отличается от этого Слово Бога, оказывающее самое здоровое влияние на душу и совесть человека и отвечающее вере избранных Бога!

Ничто, кроме Писания, не может избавить от тех и других ловушек. Слово Бога никогда не дает нам готовых рецептов поведения, которым мы должны следовать. Долгом человека, согласно Писанию, является проявление жизни и тех отношений, в которые Бог поставил нас. Главной же целью любого наставника является не навязывание какой-то определенной линии поведения, чтобы несознательно и слепо следовать ей, но связывание с самим Христом пути воли Бога, по которым мы обязаны идти так, дабы каждый раб Бога мог быть введен в непосредственное общение с Господом и мог искать только его благодати, чтобы исполниться необходимой мудрости и силы для осуществления всего, к чему Он призывает. Таким образом, даже если предположить исчезновение наставника по той или иной причине, Христос пребывает всегда, и все, что от него, влияет на душу. Христианин, возможно, и не заметил бы этого без наставника, но все прочее исчезает, когда человек, так сказать, сталкивается лицом к лицу с Христом и его Словом.

Такова, согласно Богу, цель всякого поучения, - никогда нельзя ставить учителя (или простое предписание долга) между душой и самим Господом, а следует сочетать даже самое незначительное практическое задание с волей, благодатью и славой того, кто есть сама наша жизнь. Именно так поступал сам апостол Павел, этому он стремился научить и Тита и направить его как своего полномочного представителя (если можно так сказать), действовавшего среди критян. И совсем нелегкая задача - удержать души от того, что есть дьявольская подмена истины баснями и неправильное употребление закона. Ибо такая подмена устраняет Слово Бога, которое является единственной поддержкой веры. С одной стороны, закон обращен к человеку во плоти вместо того, чтобы осудить его на смерть. С другой - иудейские басни заполнили воображение и не дают душе и разуму человека вступить в благословенную жизнь во Христе и жить ею здесь, на земле, по Слову Бога.

Затем Павел добавляет еще одно наставление: “Для чистых все чисто; а для оскверненных и неверных нет ничего чистого”. Как это верно замечено! Неверие всегда умаляет даже драгоценное Слово Бога, используя его в корыстных целях и в действительности отделяя его от Христа. И в этом нет ничего чистого. С другой стороны, есть сила святого Бога от Святого Духа, оказывающего влияние на тех, кто живет во Христе. Он говорит о действенных путях здесь на земле. Как же велик тот источник, из которого черпает верующий! Если бы все те, что учит, всегда знали, где скрыт источник силы! Он скрыт в способности сочетать Христа со всем тем, что является нам, и с тем, что мы обязаны делать. Поэтому, в противопоставление силе веры, которая делает для чистых все чисто, апостол говорит очень серьезно о сути тех, кто не верит: “Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются, будучи гнусны и непокорны и не способны ни к какому доброму делу”. Какая полная картина того, каким в наши дни является христианский мир!

В следующей (2-ой) главе апостол переходит от тех, кто наставляет и руководит в каждом собрании и каждой области, к самим святым. Павел призывает Тита говорить то, что сообразно со здравым учением, сначала старцам и старицам, а потом молодым мужчинам и женщинам. Все это удивительно просто, обыденно и полезно. Ничто так гибко и широко не характеризовало суть христианства. Там, где нет покорности или истинного величия, люди пугаются малых дел; они инстинктивно уклоняются от соприкосновения с повседневными заботами. Сила Христа делает их приятными и ценными и облагораживает даже самые незначительные вещи, которые занимают сердце и ум. Как же замечательно то, что любой человек, с которым вам приходится общаться, становится для вас источником, из которого можно черпать благодать Христа! Давайте же стремиться к тому, чтобы поступать в нашей жизни по примеру того, чей образ является источником всякого совершенства!

Поэтому Святой Дух через апостола Павла представляет вещи и людей такими, какими они были, и то, какими они должны быть: “Чтобы старцы были бдительны, степенны, целомудренны, здравы в вере, в любви, в терпении; чтобы старицы также одевались прилично святым, не были клеветницы, не порабощались пьянству, учили добру; чтобы вразумляли молодых любить мужей, любить детей, быть целомудренными, чистыми, попечительными о доме, добрыми, покорными своим мужьям, да не порицается слово Божие”. Возможно, найдутся такие, кто посчитает эти призывы Павла неуместными, выдвигая свои домыслы и рассматривая эти призывы как пренебрежение к христианам, как будто набожные мужчины и женщины не могут впасть в искушение, употребляя слишком много вина или преступая границу дозволенного словом или делом. Но следует помнить, что хуже всего когда морально разлагаются лучшие из людей. И если христиан не связать обязательствами, то неправильно понятая свобода может открыть доступ всевозможным дурным влияниям. Было мудрым и полезным среди всех прочих увещевать молодых женщин, чтобы они были попечительны о доме, следили за своими детьми и подчинялись мужьям. Я уверен, что вы поймете, что грехопадение многих христиан начинается фактически с того, что они высокомерно игнорируют простые повседневные обязанности, обходя их вниманием. Как много людей из тех, которые в конечном итоге доходили до ужаснейшего падения, сначала не могли выполнять самые незначительные и обычные обязанности, за что их осудила бы даже человеческая совесть!

Истинную гарантию благосостояния святых может дать лишь испытанная совесть, способность к самоосуждению пред Богом, зависимость от него, а также стремление души постичь ту благословенную истину, которую апостол Павел открывает Титу, - вечную жизнь во Христе прежде всех времен. Чего еще так не хватает в настоящей жизни, как того, о чем говорит здесь Павел? Но если бы имелось то, что моя душа знает, что я обрел, что неизменно от начала времен и совершенно не касается первого творения, - Бог открывает это в семье, детям и другим людям, старым и молодым, мужчинам и женщинам. Нет таких отношений, нет ничего подобного даже в самом простом, что бы ни обернулось испытанием, и именно об этом говорит апостол Павел дальше: “Юношей также увещевай быть целомудренными. Во всем показывай в себе образец добрых дел [поскольку пример прославленного слуги Бога имеет огромное влияние], в учительстве чистоту, степенность, неповрежденность, слово здравое, неукоризненное, чтобы противник был посрамлен, не имея ничего сказать о нас худого”. Но это также открывает замечательным образом то, что, на мой взгляд, весьма характерно для христианства. Я имею в виду ту великую жертву, с которой Бог связывает бедных и, более того, самих рабов. Не кто иной, как Бог, думал о них так тогда, хотя именно неверие вычеркнуло это из Библии, действуя на руку первому человеку, и особенно в наше время, во время заключительной борьбы.

Обращаясь в послании к своему нежно любимому сотруднику, дойдя до увещевания рабов, апостол начинает развивать один из замечательных принципов учения о благодати, какие можно встретить в этом или каком-либо другом из его посланий. Если на кого Бог и обращает особое внимание, так это на тех, кого человек привык презирать. Если Бог высоко ценит кого-то из людей, то это потому, что обстоятельства особенно указывают на его незначительность. “Рабов увещевай повиноваться своим господам, угождать им во всем, не прекословить, не красть”. Что? рабы христиан? Чем только не может искушать дьявол! И в какое только искушение могут впасть те, которые считают это невозможным! “...Не прекословить, не красть, но оказывать всю добрую верность, чтобы они во всем были украшением учению Спасителя нашего, Бога”. Здесь апостол открывает нам то замечательное намерение, которое содержится в учении нашего Бога-Спасителя: “Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа”.

Таким образом, нам самым правдивым чином, кратко и понятно изложено то, что является основанием, хождением и надеждой верующего. Основанием является не закон, который подвергает человека испытанию, открывающему его тщеславие и неспособность при этом стоять перед лицом Бога, но предложение в его таинствах залога грядущего блага. Благо грядет, христианам не предстоит испытание первого человека и теней. Христиане приступили к обучению плоти, если так можно сказать, но настало время реальности, которая никогда не пройдет, и самая великая реальность заключается в том, что Бог открылся нам в Спасителе и в его великом спасении. Таким образом, это есть спасительная благодать Бога, поскольку человек не заслуживает ее и, как погибший грешник, не имеет отношений с Богом, которого он презирает и против которого восстает. Но благодать предлагает спасение всем, и так произошло на самом деле. Спасение не скрыто и не ограничено. Когда речь шла о законе, несущем смерть и осуждение, то его сфера действия была ограничена; когда же речь идет о спасении, которое открылось всем, то как может Бог благодати ограничивать его более узкими рамками, нежели потребности погибающего во грехе человека? Я не говорю о том, как далеко распространяется его влияние, но утверждаю, что Бог предлагает спасение всем, кто нуждается в нем. Я говорю, что Он с радостью явит его повсюду, где налицо самое явное крушение.

Поэтому благодать Бога, несущая спасение всем людям, заняла место закона, направленного на один определенный народ. Ничего не может быть таким далеким от открывшейся нам истины, чем теория о том, что, будучи спасенными через благодать Бога, мы опять поставлены под власть закона. Спасительная благодать, скорее, учит нас отрекаться от нечестия и мирских похотей, поскольку Бог желает дать нам почувствовать, кто мы и какова наша сущность; ведь именно благодать заставляет нас судить о самих себе и самым верным образом учит нас различать зло и похоти.

Заметьте также, что речь идет не просто о плотских, но о мирских похотях. Все это было ненавистно Богу, равно как и наша неудовлетворенность тем, что Он дал нам в удел. Наша ненасытность и острая тоска по тому, чего у нас нет, - вот мирские похоти. Однако благодать Бога учит нас, что, отрицая нечестие и мирские похоти, мы должны жить как здравомыслящие люди, будучи справедливыми по отношению ко всем окружающим нас, благочестиво пред его взором, и жить так в настоящем мире, где мы находимся сейчас, где прежде были грешниками, а теперь приближены к Богу.

Но и это еще не все. Душа жаждет, чтобы ее возвысили над всем настоящим; и Бог способен удовлетворить ее желание. Он удовлетворяет не воображение, а душу, и делает это, давая ясное представление о божественной и нерушимой славе, тем более необходимой там, где, увы, на самом деле вокруг нет ничего, кроме греха, нищеты и скорби. “...Ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа”. Если явилась благодать, то мы знаем, что явится и слава. Бог не желает, чтобы этот мир навсегда оставался несчастным, Он намеревается низвергнуть своих врагов своей могущественной рукой. Он не позволит, чтобы его святые еще больше подвергались нападкам и козням дьявола, который соблазняет людей хитростью и обманом, чтобы погубить их. Неправда об улучшении человеческой природы либо об усовершенствовании мира скоро приведет к еще худшему смятению и завершится суровым наказанием. Какое успокоение для христианина - быть уверенным, что Бог расправится со всем злом! И Он имеет твердое намерение сделать это. Вот почему мы имеем благословенную надежду, как, несомненно, имеем и веру, опирающуюся на его благодать, уже явленную нам.

Но когда явится его слава, то это будет слава нашего “великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа”. Эта слава не некоего вторичного Бога. Здесь явно исключается какое бы то ни было второстепенное значение. Если и есть какое-то отличие, то Писание всегда тщательно заботится о том, чтобы утвердить славу Господа Иисуса. Его уничижение в благодати поставило его в такие условия, при которых возможны сомнения по поводу его высшей славы. И человек всегда готов воспользоваться этим, а дьявол, находящийся в вечном антагонизме с Сыном Бога, подбивает людей на то, чтобы они оскорбляли его благодать и, таким образом, отвергали его славу. Но Он, Спаситель, Господь Иисус - есть наш великий Бог, равно как и тот самый Иисус, отдавший себя за нас, и Он может искупить нас, освободить от всякого греха и беззакония и очистить нас, чтобы сделать нас своим особым народом, ревностным к добрым делам. Поэтому душа, всматриваясь в грядущее навстречу появлению славы нашего великого Бога и Спасителя, видит в том, кто возвестит о славе, единственного, отдавшего себя за нас в своей жертвенной всеискупающей любви. Следовательно, любовь жива и действенна, а все ужасное, которое так ощущается с приближением славы великого Бога и Спасителя, отрицается той любовью, которую мы уже так полно испытали в том, “Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония”. “Сие, - продолжает апостол, - говори, увещевай и обличай со всякою властью, чтобы никто не пренебрегал тебя”.

В последней (3-ей) главе апостол продолжает увещевать в отношении того, что свойственно, скорее, внешним: “Напоминай им повиноваться и покоряться начальству и властям, быть готовыми на всякое доброе дело, никого не злословить, быть не сварливыми, но тихими, и оказывать всякую кротость ко всем человекам”. Существовало две причины для убеждения в этом святых. Первая заключается в том, что мы тоже некогда были также грешны и порочны, вторая - что Бог явил нам свою милость. “Ибо и мы были некогда несмысленны, непокорны, заблуждшие, были рабы похотей и различных удовольствий, жили в злобе и зависти, были гнусны, ненавидели друг друга”. Что могло быть хуже? “Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили [мы сотворили как раз обратное], а по Своей милости [и как?], банею возрождения и обновление Святым Духом”.

Нельзя думать, будто баня возрождения и обновление Святым Духом - это одно и то же. Баня возрождения подразумевает наше прежнее состояние, от которого она нас освобождает, обновление Святым Духом выглядит больше как воздействие на нашу душу Духом Бога. Первое отчетливо проявляется в крещении, а последнее намекает, скорее, на нашу связь с новым творением. Если выражаться современным языком, то первое есть изменение положения или нечто объективное, а второе является субъективным или внутренним. Это указывает на различие между этими двумя понятиями. Говоря об обновлении Святым Духом, апостол добавляет: “Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего”. Это значит не просто то, что Бог продолжает тот труд, который Он всегда совершал в душах. С тех пор, как грех проник в этот мир и за ним последовала благодать, еще не было такого времени, когда бы души не были рождены вновь. Так должно быть до тех пор, пока все не погибнет. Никто не сможет войти в царство Бога, пока не обретет природу, способную постичь истинного Бога и наслаждаться им. Такую природу, конечно, имеет христианин; но ведь христианин должен знать не только то, что он имеет эту новую природу, но и то, что он имеет ее обильно и в самой полной мере. “Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего”.

Здесь мы узнаем эту благословенную истину христианства. Никто не умаляет совершенного святыми в древности, но, с другой стороны, не скрывается и превосходящее благословение христианина. Ни об одном ветхозаветном святом нельзя сказать, что благодать излита на него обильно. Такое могло произойти только тогда, когда Господь Иисус совершил искупление. Бог любым способом хотел прославить Христа, и его крест, и так, чтобы на христиан излилось его щедрое благословение - плод его несравненного дела. Именно это имеет в виду апостол Павел, говоря: “Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни”. Таким образом, апостол связывает вместе учение, с которым мы встретились в предисловии этого послания, и все остальное; но как в конце, как и в начале, перед нами предстает вечная жизнь, и здесь ей отводится большое место.

Далее, в заключительных стихах, апостол делает несколько необходимых и полезных предупреждений: “Слово это верно; и я желаю, чтобы ты подтверждал о сем, чтобы уверовавшие в Бога старались быть прилежными к добрым делам”. Апостолу Павлу присуща прекрасная черта характера - он до конца жизни остается удивительно искренним и простодушным. Он не то чтобы не ценит и оставляет без внимания эти глубины истины, совсем наоборот. Он, говоря о них, одновременно указывает на простые повседневные нужды (и нет более глубокой или более благословенной черты святого, чем то, что он имеет жизнь во Христе, жизнь, которая была прежде создания мира). Апостол не только указывает на неземное положение святого, но и проявляет величайшую заботу о поддержке тех малых дел, о которых так часто забывают, пренебрегая ими. Разве все это не достойно Бога? Это обращение к каждой душе, способной уразуметь, что такое блаженство истины, и оценить его. Как необходимо было напомнить нам о том, что такая высокая истина может показаться оставленной без внимания! Но такое не может случиться с Духом Бога.

Апостол говорит не только о тех, которые являются внутренними: “Глупых же состязаний и родословий, и споров и распрей о законе удаляйся, ибо они бесполезны и суетны. Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся”. Под “еретиком” не обязательно подразумевается человек, придерживающийся лжеучений. Таково значение этого слова в современном его использовании. {Здесь слово “еретик” означает совсем другое: оно предполагает создание группировки.} В Писании слово “еретик” может звучать иначе, чем в доктрине. Этот грех заключается в отстаивании своих собственных частных взглядов и т. д. и в определенных случаях может быть присущ определенной группе людей. Предположим, например, что человек желает навязать свое личное мнение о законе Моисея или о втором пришествии Христа и сделать его или что-то еще неоспоримым в христианском братстве; такой поступок был бы заклеймен как еретический. Сейчас я не говорю о том, правильны или неправильны представления этого человека о законе или втором пришествии - сам поступок этого человека является грехом. В то же время можно легко обнаружить, что повсюду, где люди пренебрегают истинной благодатью и благочестием, их учение рано или поздно оказывается ошибочным. Фундаментальное заблуждение относительно Христа в Писании явлено антихристом. Человек, ниспровергающий Его личную славу, не просто еретик (в библейском значении этого слова), он антихрист, и иначе его не назовешь, к чему безоговорочно следует относиться как к таковому, если мы действительно покорны Слову Бога. Меньшее было бы недостойно имени Христа. 2 Иоан. идет куда дальше, чем 2 Фес. 3 или даже 1 Кор. 5. Речь идет не просто о нашей душе, хотя, конечно, опасно было бы легкомысленно относиться к этому, но существует святой долг пред Христом - наш обязательный долг перед отвергнутым Сыном Бога, что мы никогда не пойдем на компромисс с теми, кто не благословит его, и не останемся безучастными к его поношению. Единственная мера, отвечающая Писанию, - это беспощадно обличать подобное злое учение как наносящее вред славе нашего Господа и Спасителя. Нужно ли мне напоминать, что Он должен быть для нас бесконечно дорог - дороже всех друзей, жизни или даже самого собрания?

Ложность учения по отношению хотя бы к личности Христа подразумевает обоснование неопределенности вины антихриста, указанной в Писании.

Внутренние разногласия ведут к ересям и отделению (Гал. 5). Когда человек отворачивается от собрания, когда он отворачивается от трапезы Господа, и все из-за своих собственных взглядов, когда он увлекает за собой и других, тогда перед нами не только раскольник, но еретик, о котором говорится в данных отрывках. Следовательно, здесь вопрос об удалении такового из среды святых не ставится; он отошел сам, отошел, чтобы организовать вне собрания свою секту. Я боюсь, что невнимательность христиан в настоящее время может привести к тому, что они не заметят этот грех. Как часто мы слышим от верующих высказывания подобного рода: “Да, но все же он добрый брат, и мы обязаны последовать за ним и постараться вернуть его назад”. Но что говорит об еретике сам апостол Павел даже такому, пользующемуся исключительным доверием, сотруднику, каким был Тит? “После первого и второго вразумления, отвращайся”. С таким ничего другого не остается делать. И этот совет тем более поучителен, поскольку Тит был далеко не простым человеком. Он пользовался особым доверием в служении и, несомненно, был в достаточной мере одарен мудростью и властью для исполнения особой миссии, к которой Господь призвал его; но даже ему не следовало искушать себя таким злом. Самому Титу апостол запрещал после первого и второго вразумления общаться с еретиком. И в жизни постоянно случается так (и я сам не раз сталкивался с этим), что когда христианин осмеливается полагаться на свой собственный ум, чувства или инстинкт вопреки такому предупреждению, как это, то в результате побежденным оказывается не еретик, а он сам становится его приверженцем. И в этом случае вместо одного появляются два еретика. Самым мудрым для нас было бы безоговорочное подчинение Слову Бога, тогда как человек из лучших своих побуждений старается исправить в соответствии со своим разумом и душой того, кто создает группировку, отворачиваясь от Господа и его трапезы, но, увы, сам соблазняется и погрязнет в грехе или впадет в заблуждение. На таких людей нельзя надеяться, небезопасно доверять им и их делам, их следует лишь избегать, и Слово Бога является единственно справедливой и божественной мерой по отношению к ним. Мы всегда должны держаться этого авторитетного источника и искать правильного значения Слова Бога. Мы можем задать себе единственный вопрос: “Какой случай конкретно рассматривает Писание?” Как только вы выяснили то, какой случай подразумевается в данном отрывке Писания, тотчас же просто подчинитесь, держитесь Господа, как бы это ни осуждали другие. Люди могут упрекнуть вас или унизить, но какое это имеет значение, если мы остаемся верными Господу и его Слову? Упреки людей для нас не больше, чем песчинка на весах. Единственно важно для нас - исполнять волю Бога. Исполняющий его волю пребудет всегда.

Указанная здесь причина подтверждает уже сказанное и вносит во все ясность. “Еретика, после первого и второго вразумления, отвращайся, зная, что таковой развратился и грешит, будучи самоосужден”. Вся суть этого состоит в эгоизме. Сначала такой человек превозносит свое собственное мнение, противное Слову Бога, навязывает его другим. Это мнение само по себе не обязательно является еретическим, оно может быть достаточно разумным, но его направленность носит сектантский характер. Тот, кто отдает предпочтение своему мнению и навязывает свою линию поведения собранию, уже самоосужден. Правда, иногда такие мнения могут быть довольно ошибочными, но это вряд ли имеет какое-либо значение. Ведь речь идет не о том, ошибочны или нет чье-то мнение или чьи-то взгляды, а о том, что они возникают по причине чистого эгоизма и противоречат Христу. Создающий секту подчиняет свою волю или свои взгляды своим собственным целям; тот, кто поступает таким образом, грешит или, как сказано здесь, самоосужден.

Слово “искусные” в 1 Кор. 11, 19, возможно, подтверждает то, что является в конце концов очень важным моментом, особенно в настоящее время для христианского мира. Апостол Павел предупреждает коринфян, что среди них уже бывали разделения (или раскольничество), и говорит, что среди них также “открылись... искусные”. Не обязательно есть связь между расколом и лжеучением, но раскол самым действенным образом может привести к созданию сект среди внешних. Такие еретики или раскольники встречались за той же трапезой Господа. Но апостол Павел указывает коринфянам на то, что если они допустят раскол внутри собрания, то, несомненно, будут способствовать возрастанию греха до такой степени, что в мире появятся подстрекающие к созданию устойчивых сект. Внутри коринфского собрания уже наблюдались разделения. И если оставить это без внимания и не осудить, то это выльется в явную ересь или сектантство (как крайний случай) вне собрания. Но пусть последствия того, что будут открыты одобряемые, пребудет в руке Бога.

Это гораздо более серьезно, чем многие могли бы предположить. Это призыв к нам всегда решительно сопротивляется начаткам зла! И неважно то, какие могут быть обстоятельства. Возможно, это причинит нам боль и глубоко огорчит нас; мы имеем право в благодати Господа быть выше этого; и чем более мы правы, тем больше мы можем позволить себе быть милосердными. Так оставим же исход в руках Господа. И при всем этом, если человек отстаивает свое “я”, то он явно чинит препятствия тому оправданию, которое Господь может дать в свое время. Сам тот факт, что кто-либо стравливает людей, не сделает ему чести в глазах людей и не принесет доверия. Всегда найдутся такие, кто выступит против его. Но как только вы представите все в руки Господа, то Он, явив себя, покажет, кто на его стороне, а кто против него.

Есть кое-что еще, на что нам следует обратить внимание. Апостол Павел сообщает Титу, что собирается ему прислать верного сотрудника: “Когда пришлю к тебе Артему или Тихика, поспеши придти ко мне в Никополь, ибо я положил там провести зиму”. Конечно, подобные наставления были продиктованы действием Святого Духа. Было бы ошибочным предполагать, что не могло быть какого-либо рода подобной договоренности в служении. Нужно ли мне говорить, что апостол Павел не стал бы освящать то, что само по себе не было бы праведным? Апостол Павел, вдохновленный Святым Духом, никогда бы в своих посланиях не призывал к тому, что было противно намерению Господа. И теперь Павел говорит об отправлении на Крит одного или двух своих верных сотрудников; и это было совершенно верным шагом. Это дело требовало мудрости свыше, потому что кто-то другой мог послать не того человека. Но в основе этого лежит забота о деле Господа. Представление о том, что подобных вещей нельзя касаться из-за страха вторжения в дела Господа, в корне неверно; оно противоречит данному отрывку, как и другим. Писание допускает заботу подобного рода. Если я мог бы способствовать посланию слуги Бога, то это было бы моим непосредственным долгом. Конечно, нельзя вмешиваться в это, пока не будет уверенности в том, что сам Господь желает, чтобы мы поступили так; но нельзя утверждать такое, будто бы наше желание поступить так противоречит истине. И апостол, по моему мнению, доказывает здесь совершенно обратное.

С другой стороны, далеко не каждый имеет способность компетентно судить о таком деле; и в этом тоже необходима власть самого Господа. Слова Бога и его Духа нам предостаточно, хотя с нами нет апостолов и нет полномочий от них. И вот Господь вдохновляет апостола (и я не сомневаюсь, что именно это в конце концов подразумевается здесь) для наставления святых Бога. “Когда пришлю к тебе Артему или Тихика, поспеши... Зину законника и Аполлоса позаботься отправить так, чтобы у них ни в чем не было недостатка”. Апостол добавляет к этому несколько слов, имеющих большое практическое значение: “Пусть и наши учатся упражняться в добрых делах, в удовлетворении необходимым нуждам, чтобы не были бесплодны”. Речь шла не просто об удовлетворении человеком своих собственных нужд - мы обязаны быть милосердными и к другим. Это великое счастье, что Бог использует одних для пользы других; и поскольку Он делает это так возвышенно, то Он желал бы, чтобы и святые Бога ценили этот благородный труд: не только удовлетворяли бы необходимые нужды, но и не были бы бесплодными. Как же велика радость, доставляемая милосердием, радость верующих вопреки всем обстоятельствам, радость, дающая нам ощущение того, что и мы в какой-то мере причастны к этому великому и благословенному делу Бога здесь на земле!