Толкование на Книгу Второзаконие

"Сии суть слова, которые говорил Моисей всем Израильтянам за Иорданом в пустыне на равнине против Суфа, между Фараном и Тофелом, и Лаваном, и Асирофом и Дизагавом, в расстоянии одиннадцати дней пути от Хорива, по дороге от горы Сеир к Кадес-Варни" (Втор. 1,1-2).

Богодухновенный писатель старается дать нам самые точные указания места, где были произнесены в "слух народа" слова этой Книги. Израиль еще не перешел Иордана. Они приближались к нему; их стан находился напротив Чермного моря, где почти сорок лет тому назад с такою силою проявилось славное Божие могущество. Вся обстановка описана с удивительными подробностями, какое важное значение Бог придавал всему, что касалось Его народа. Он интересовался всем его движением, всеми его путями. Ни одно из окружавших его обстоятельств не было незначительным в Божиих глазах. Он заботился обо всем. Его око постоянно покоилось на этом обществе, на всей его совокупности и отдельно на каждом из его членов. Он охранял их днем и ночью. Ничто не было слишком ничтожно, чтоб Он не позаботился об этом; для Его могущества ничто не было слишком великим.

Так обстояло дело с Израилем в пустыне, так оно обстоит и теперь с Церковью Божиею, со всей ее совокупностью и с каждым отдельным ее членом. Очи Отца всегда над нами, Его вечные объятия окружают нас днем и ночью. "Он не отвращает очей Своих от праведников" (Иов. 36,7). Он считает волосы нашей головы; с бесконечной благостью Он интересуется всем, что нас касается Он взял на Себя все наши нужды, все наши заботы. Он хочет, чтобы мы возложили на Него все наши тревоги в полной уверенности, что Он печется о нас. Он увещевает нас возложить на Него наше бремя, как бы велико или мало оно не было.

Все это чудесно и отрадно для нашего сердца, все это может успокоить нашу душу, что бы с нами не случилось. Но верим ли мы этому? Действительно ли мы верим, что Всемогущий Бог, сотворивший и хранящий всю вселенную, держащий в Своей деснице все ее основы, в бесконечной Своей благости взялся заботиться о нас во все время нашего странствования в сем мире? Верим ли мы на самом деле, что "Владыка неба и земли" (Быт. 14,19). - наш Отец, и что ему благоугодно с начала до конца исполнять все наши нужды? Сообразуется ли вся наша нравственная сущность со словами Апостола: "Тот, К'оторый Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?" (Римл. 8,32). Увы! приходится опасаться, что мы еще далеко не уразумели всей силы этих великих, но простых истин. Мы о них говорим, мы их обсуждаем, мы исповедуем их, утверждаем их справедливость, и при всем этом повседневной жизнью нашей, различными нашими действиями и мыслями мы доказываем, как мало мы их усваиваем. Если бы мы были убеждены, что Бог восполняет все наши нужды, если б "все источники наши были в Нем" (Пс. 86,7), если бы Он был истинным покровом для наших глаз и сердец, моли бы мы искать земные источники, столь быстро иссякающие и обольщающие наши сердца? Конечно, нет. Часто мы воображаем, что живем верою, на самом же деле мы опираемся на какую-либо человеческую помощь, которая рано или поздно отнимается от нас. Не так ли это, читатель? Не склонны ли мы постоянно оставлять "источник воды живой, чтобы высекать себе водоемы разбитые", которые не могут держать воды? И, однако, нам кажется, что мы живем верою. Мы утверждаем, что уповаем во всех наших нуждах на Одного Бога, каковы бы ни были эти нужды; в сущности же мы останавливаемся у того или другого земного источника и ищем в нем поддержки и помощи. Удивительно ли, что в этих условиях мы встречаем разочарования? Может ли это быть иначе? Наш Бог не хочет, чтобы мы рассчитывали на кого-либо другого или на что-либо другое, кроме Него Самого. Во многих местах Своего Слова Он высказал Свои мысли по поводу настоящего смысла и неизбежного результата упования на человеческую помощь. Возьмем хотя бы знаменательное изречение из книги пророка Иеремии: "Проклят человек, который надеется на человека, и плоть делает свою опорою, и которого сердце удаляется от Господа. Он будет, как вереск в пустыне, и не увидит, когда придет доброе, и поселится в местах знойных в степи, на земле бесплодной, необитаемой". Затем заметьте противоположность: "Благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование - Господь. Ибо он будет, как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится, и не перестает приносить плод" (Иер. 17,5-6).

Здесь речь пророка дышит Божественной определенностью, красноречиво изображая обе стороны этого важного вопроса. Упование на человека влечет за собою несомненное проклятие; оно ведет к бесплодию и запустению. По Своей неизменной верности Бог иссушит все земные источники, разрушит все человеческие опоры, дабы мы не поняли безумие тех, которые отвращаются от Него. Как ярки образы, употребленные в вышеприведенном изречении! "Вереск в пустыне", - "знойные места в степи", - "земля бесплодная, необитаемая" - вот прообразы, употребляемые Святым Духом для обозначения зависимости от человека, для осуждения упования на плоть.

С другой стороны, какою несравненною красотою, какою свежестью исполнены прообразы, олицетворяющие все благословения, сопровождающие искреннее и полное упование на Бога: "Дерево, посаженное при водах", - "дерево, пускающие корни свои у потока", - вечно "зеленый лист", - непрестанно приносимый деревом плод. Таков человек, доверяющий Господу, упование которого - Господь. Он утоляет свою жажду у источников, вечно изливающихся из Божиего сердца. Может настать "зной", но он не почувствует его. Может случиться "засуха", но он ее не боится. Тысячи ручьев, несущих воду в поток, могут иссякнуть; он не замечает и этого, потому что он от них не зависит. Он живет у бьющего ключом источника. Он никогда ни в чем не будет нуждаться. Он живет верою.

И ввиду того, что мы теперь заговорили об этом вопросе, постараемся полностью уяснить, что значит жить верою; спросим самих себя: "так ли мы живем?" О жизни по вере часто судят совершенно превратно. Думают, что это значит доверить Богу только вопрос о своем пропитании и своей одежде. Приводят в пример людей, не имеющих ни состояния, ни определенного дохода, говоря, что они "живут верою", как будто бы славная и чудная жизнь по вере не имеет кругозора более обширного, как будто бы она не идет далее обладания временными благами и удовлетворения наших чисто земных нужд.

Мы не находим достаточно сильных выражений, чтобы высказать наше возмущение при виде столь недостойного понимания жизни по вере. Оно ограничивает сферу ее действий, принижает ее значение, с чем никак не может примириться тот, кто хотя бы отчасти познал святую и драгоценную тайну такой жизни. Можем ли мы допустить, что христианин, имеющий определенный денежный доход, лишается ввиду этого преимущества жить по вере? Эта благословенная жизнь идет ли дальше нашей пищи и нашей одежды, ограничивается ли она, одним словом, лишь нашим упованием на Бога в вопросе о восполнении наших земных нужд? Не дает ли она нам понятия о Боге, более возвышенного, чем мысль: Он не даст нам умереть с голоду и не оставит нас без одежды?

Удалимся как можно подальше от подобной мысли! Жизнь веры не должна пониматься таким образом. Это значило бы несказанно умалять ее значение и причинять большой вред тем, которые призваны жить этой жизнью. Какой, спрашиваем мы, смысл заключается в известных нам словах: "Праведный своею верою жив будет?" В первый раз мы встречаемся с ними в Аввак. 2,4. Затем Апостол приводит их в Римл. 2,17, где он с таким совершенством объясняет нам истинное и незыблемое основание христианства. Приводит он эти слова и в Гал. 3,11, где пламенно старается возвратить уклонившиеся от истинного пути Церкви к непоколебимому основанию, безрассудно отвергнутому ими. Наконец, в четвертый раз слова эти встречаются в Евр. 10,38, где Апостол предупреждает своих братьев, как опасно оставлять упование на Бога и уклоняться от Его пути.

Все это свидетельствует о громадном значении и важности применения к жизни слов: "Праведный верою жив будет". Но к кому они относятся? Только ли к тем служителям Божиим, которые не имеют определенного дохода? Мы далеки от этой мысли. Эти слова применимы ко всякому чаду Божию. Они составляют блаженное преимущество всех, которым принадлежит название "праведных". Ограничивать это преимущество значило бы впадать в большое заблуждение. Это заблуждение оказывает на нас самое пагубное нравственное влияние. Это значило бы придавать первенствующее значение той стороне жизни, которой следовало бы находиться на втором плане, если здесь вообще уместно сравнение. В сущности, его не должно было бы существовать. Жизнь веры представляет собой одно целое. Вера есть великий принцип Божественной жизни, с начала до конца. Мы оправданы верою и верою живем; верою мы стоим и ходим. Все течение христианской жизни, ее начало и конец - все совершается верою.

Поэтому большое заблуждение - признавать зависимость некоторых людей от Бога только в отношении их земных нужд и говорить, что они живут верою, как будто бы одни они делают это. Часто их ставят даже в пример Церкви Божией, указывая на них, как на какое-то чудо, вследствие чего остальные христиане начинают думать, что для них недостижимо преимущество жить по вере; таким путем они получают неверное представление об истинном характере и о сфере жизни по вере, отчего страдает и их личная жизнь. Очень важно, чтобы читатель усвоил верный в этом отношении взгляд, считая, что, каково бы ни было его общественное положение, ему дано чудное преимущество жить жизнью веры в истинном смысле этого слова. Он может более или менее применить к себе слова Апостола, говоря: "Что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня" (Гал. 2,20). Да не даст он никому лишить себя этого драгоценного и святого преимущества, принадлежащего всем членам верующей Божией семьи. Увы! слишком часто наша вера слаба, тогда как ей следует быть сильной, твердой, стойкой. Наш Бог любит твердую веру. Если мы будем изучать Евангелие, то увидим, что ничто так не радовало сердце Христа, как твердая и открытая вера принимавшая Его и безгранично рассчитывавшая на Него. Взгляните, например, на женщину-сирофиникианку в Марк. 7 и на сотника в Лук. 7.

Правда, Он шел на встречу слабой вере - вере до крайности немощной. Он мог ответить и на боязливый возглас: "Если хочешь", - исполненным милосердия словом: "Хочу"; мог на скорбный возглас: "Если что можешь", ответить словами: "Если сколько-нибудь можешь веровать, все возможно верующему". Самый робкий взгляд, самое легкое прикосновение не ускользали от Него и принимались Им с любовию: но сердце Спасителя ликовало, и Его душа торжествовала, когда Он мог сказать: "О, женщина! велика вера твоя; да будет тебе по желанию твоему" (Матф. 15,28). И еще: "И в Израиле не нашел Я такой веры" (Матф. 8,10).

Будем помнить это. Мы можем быть уверены, что еще и сегодня порядок вещей остается таким же, каким он был, когда наш возлюбленный Господь был на земле. Он любит, чтобы души доверялись Ему во всех случаях и во всех обстоятельствах жизни. Мы никогда не можем зайти слишком далеко в наших расчетах на любовь Его сердца и могущество Его руки. Для Него не существует как ничего слишком малого, так и ничего слишком великого. Ему дана всякая власть на небе и на земле. Он есть Глава Церкви. Он держит вселенную и все, что заключается в ней, словом Своего могущества. Философы говорят о силах и законах природы. Христианин с радостью размышляет о Христе, о силе его десницы, о Его Слове, о Его всеведении и всемогуществе. Им было сотворено все, и только Им все существует.

А что сказать о Его любви к нам? Какой покой, какое утешение, какая радость - знать и помнить, что всемогущий Творец и Промыслитель - верный Друг уповающих душ: что Он возлюбил нас вечною любовию; что Его очи всегда обращены на нас, что Его сердце всегда открыто для нас; что Он взялся восполнять все наши нужды - физические, умственные и духовные. Во Христе мы находим источник восполнения всех наших потребностей. Он есть сокровище, дарованное нам Господом.

Зачем же искать удовлетворения вне Его? Почему прямо или косвенно мы делаем наши нужды известным жалким существам, подобным нам, вместо того, чтобы идти с ними прямо к Господу Иисусу? Нуждаемся ли мы в сочувствии? Кто может сочувствовать нам более нашего милосердного Первосвященника, проникнутого сознанием наших немощей? Нуждаемся ли мы в чьей-либо помощи? Кто может помочь нам, как не наш могущественный Друг, обладающий неисчислимыми богатствами? Нуждаемся ли мы в советах и в указаниях? Кто может дать их нам, как не благословенный Сын Божий, Который есть Премудрость Самого Бога и Который соделался для нас Премудростью Божиею? Не будем же огорчать Его горящего любовью сердца, не будем бесславить Его славного имени, отвращаясь от Него. Будем ревностно бороться с так присущею нам склонностью жить земными надеждами, уповать на плоть, ожидать человеческой помощи. Если мы будем пребывать у самого Источника, потоки, окружающие нас, никогда не иссякнут. Будем стремиться, одним словом, жить верою и этим прославлять Бога в нашей жизни. Вернувшись теперь к нашей главе, прежде всего обратим внимание читателя на 2-ой стих. Здесь нам дается достойное глубокого размышления пояснение. "В расстоянии одиннадцати дней пути от Хорива, по дороге от горы Сеир к Кадес-Варни". Одиннадцать дней! А между тем это путешествие заняло у них сорок лет! Как это могло случиться? Нам не приходится далеко идти за ответом. Не то же ли случается и с нами? Как медленно мы подвигаемся вперед! Сколько отступлений, сколько отклонений от истинного пути! Сколько раз нам приходится возвращаться назад и начинать путь снова! Мы продвигаемся вперед медленно, потому что медленно научаемся ходить стезями Божиими. Мы удивляемся, что Израиль употребил сорок лет на путешествие, для совершения которого достаточно было бы одиннадцать дней; мы имеем гораздо более оснований удивляться самим себе. Подобно Израилю, мы запаздываем по причине нашего неверия, по причине медлительности нашего сердца; но мы заслуживаем гораздо меньше извинения, потому что наши преимущества несравненно возвышеннее преимущества, которыми пользовался Израиль.

Слова Апостола, несомненно, применимы ко многим из нас: "Ибо, судя по времени, вам надлежало быть учителями; но вас снова нужно учить первым началам Слова Божия; и для вас нужно молоко, а не твердая пища" (Евр. 5,12). Бог на - Учитель верный и мудрый, и в то же время - Учитель милостивый и долготерпеливый. Он не позволяет нам поверхностно выучивать уроки. Иногда нам кажется, что мы усвоили один из них, и мы пробуем перейти к изучению следующего урока, но наш мудрый Учитель лучше нас видит наши успехи: Он велит, что мы нуждаемся в более глубоких познаниях. Он не хочет, чтоб мы ограничивались теорией или довольствовались поверхностной наукой. Целые годы, может быть, он продержит нас за изучением самых элементарных понятий, пока мы не сделаемся способными идти вперед.

Если это унизительно для нас и доказывает нашу неспособность быстро усваивать преподаваемые нам духовные уроки, это же являет нам и неизмеримую благость Господа, прилагающего столько труда для объяснения нам Своих истин. [Путешествие Израиля от Хорива до Кадес-Варни представляет историю многих ищущих мира душ. Многие возлюбленные Господом души из года в год живут среди сомнений и страхов, не зная свободы, которую Христос даровал Своему народу. Грустно видеть, как много есть душ, томящихся под игом подзаконности, лжеучений и т.д. В наши дни редко можно встретить душу, твердо укоренившуюся в мире, даруемом Евангелием. Существует взгляд, что пребывание в постоянном сомнении доказывает смирение. Доверие к Богу считают гордостью. Одним словом, перепутаны все понятия; Евангелие остается непонятным; души пребывают под законом, а не под благодатью; их держат вдали от Бога вместо того, чтоб приближать их к Нему. Современная религия есть жалкое смешение Христа и нашего собственного "я", закона и благодати, веры и дел, и души повержены в полное смятение. Конечно, подобный порядок вещей требует самого большого внимания со стороны всех тех, которые занимают ответственное место учителя и проповедников Церкви. Близок день, когда им придется, каждому за себя, отдать отчет в их служении Богу.]

"Сорокового года, одиннадцатого месяца, в первый день месяца говорил Моисей сынам Израилевым все, что заповедал ему Господь о них" (ст. 3). В этих немногих словах заключается целая сокровищница поучений для каждого служителя Божия, для всех, призванных толковать Слово Божие. Моисей передавал народу только то, что он Сам получил от Бога, - ни более и ни менее полученного им самим. Он приводил народ в непосредственное соприкосновение с живым Словом Господа. Вот великий принцип служения Богу во всякое время. Только Слово Божие пребудет вовек, потому что Божие могущество и Божественная власть сказываются в нем.

Все возвещающие Слово Божие должны были бы ревностно стараться передавать своим слушателям истину во всей ее чистоте во всей ее простоте; давать им его таким, каким они сами получают его от Бога, давать им возможность слышать подлинную речь Священного Писания. Только при этих условиях проповедуемое ими слово действительно достигнет сердца слушателей и подействует на совесть их. Это создаст связь между душою и Богом посредством Его Слова, даст душе уверенность и твердость, которых не в силах дать им никакое человеческое учение.

Послушайте, что говорит относительно этого важного вопроса возлюбленный служитель божий, Апостол Павел: "И когда я приходил к вам, братия, приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости. Ибо я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого. И был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не в мудрости человеческой, но на силе Божией" (1 Кор. 2,1-5).

Этот искренний и верный служитель Божий стремился привести души своих слушателей в непосредственное и личное соприкосновение с Самим Богом. Он не старался привязать их к собственной личности. "Кто Павел? Кто Аполлос? Они только служителя, чрез которых вы уверовали? (1 Кор. 3,5). Цель всякого лжеучения заключается в приобретении приверженцев. Этим путем прославляется служение; Бог отстраняется; и душа лишается божественного основания, которым она держится.

Посмотрим, что еще говорит Апостол относительно этого важного вопроса: "Напоминаю вам, братия, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали. Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял", - не больше и не меньше этого и ничто-либо другое, - "то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию" (1 Кор. 15,1-4).

Эти исполненные несказанной духовной красоты слова достойны серьезного внимания всех тех, которые хотят быть истинными и полезными служителями Христа. Апостол Павел заботился о том, чтобы Божественный поток из самого своего источника, из сердца Божия, изливался прямо в души коринфян. Он сознавал, что только это имело для них цену. Если бы он стремился расположить их к себе, этим он обесславил бы своего Учителя, причинил бы им большой вред и сам неминуемо потерпел бы урон в день Христов.

Но Апостол Павел был далек от мысли искать приверженцев. Заметьте, что он говорит дорогим его сердцу фессалоникийцам: "Посему и мы непрестанно благодарим Бога, что, приняв от нас слышанное слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, (каково оно есть по истине), которое и действует в вас, верующих" (1 Фесс. 2,13).

Этот вопрос требует особенно серьезного внимания со стороны Церкви. Если бы все служители Церкви следовали примеру Моисея и Апостола Павла, дела Церкви обстояли бы совершенно иначе. Но увы! с Церковью случилось то же, что было с Израилем в древние времена: она отступила от авторитета Слова Божия. Куда ни посмотришь, всюду совершаются и одобряются факты, не основанные на Священном Писании. Вещи, полностью идущие вразрез с Духом Христовым не только принимаются, но и находят себе защитников и ревностных приверженцев, отстаивающих их до последней крайности. Если решаешься задать вопрос, на основании какого Божественного указания делается то или иное, нам отвечают, что Христос не дал нам указаний касательно дел Церкви, что Он предоставил нам поступать по совести, действовать согласно требованиям нашего разума или наших религиозных чувств; что нелепо было бы искать слов: "Так говорит Господь" касательно всех подробностей, относящихся к нашим религиозным постановлениям; что нам предоставлен широкий простор для соблюдения наших национальных обычаев и проведения в жизнь наших разнообразных взглядов и мнений. Высказывают мнение, что христиане имеют право объединяться в небольшие группы, создавать управляющие ими правила и держаться своих взглядов на жизнь.

Так ли это в действительности? - спросит тебя истинное чадо Божие. Возможно ли, чтоб в столь важных вопросах Господь оставил Свою Церковь без всяких указаний? Возможно ли, что в этом отношении Церковь поставлена в гораздо менее благоприятное положение, чем народ израильский? При изучении Книг "Исход", "Левит" и "Числа" мы видели, как много труда прилагал Иегова к тому, чтобы дать Своему народу самые подробные указания относительно их общественного богослужения и их частной жизни. Все, что касалось ковчега завета, храма, священства, обрядов, праздников и жертв, периодически повторяющихся празднеств, годов, месяцев, дней, даже часов дня - все было предписано и распределено с Божественной точностью. Ничего не оставлялось на усмотрение суждений человека, его мудрости, его разума; его совести не приходилось ничего решать в этом отношении. Если бы дело было поставлено иначе, никогда пред нашими духовными очами не предстал бы чудный ряд глубоких прообразов, изображенный вдохновенным пером Моисея. Будь Израиль свободен в своих действиях, как Церковь считают свободной действовать по своему усмотрению, сколько это произвело бы, несомненно, смятения, споров, и новых партий!

Ничего подобного в Израиле не было. Слово Божие само разрешало все. "Как повелел Господь Моисею" Эта многозначащая фраза указывала на все, что было предписано, и на то, что было запрещено Израилю Богом. Все их национальные обычаи, все их домашние привычки, вся их общественная и частная жизнь - все зависело от приказания; "Так говорит Господь". Ни один член Божия общества не имел основания сказать: "Я этого не вижу" или "я не могу понять или одобрить этого". Такая речь была бы признана плодом своеволия. Это все равно, что человек сказал бы" "Я не могу согласиться с Иеговой". Бог дал на все случаи жизни указания на столько ясные и простые, что не оставалось места для человеческих споров. В Моисеевом домостроительстве не было места каким бы то ни было человеческим мнениям и суждениям. Человек ничего не мог прибавить к длинному ряду Божественных теней и прообразов, изложенных в столь простой и общепонятной форме, что Израилю следовало повиноваться, - не рассуждать, не спорить, не приводить те или другие доводы, а - повиноваться.

Увы! мы знаем, что израильтяне отвергли Господа. Они начали исполнять свою волю; они пошли по избранному ими самими пути; "каждый делал то, что ему казалось справедливым". Они отступили от Слова Божия, чтобы идти вслед за своим воображением, следовать советам своих злых сердец; таким образом, они навлекли на себя со стороны Бога гнев и негодование, которые тяготеют над ними и до сего дня.

Но все это не имеет никакого отношения к теперь интересующему нас вопросу Израилю были даны Божий указания; эти указания отличались Божественною полнотою и могли руководить ими во всех случаях жизни. Человеческим заповедям и учениям не оставалось места. Слово Господне предусматривало любое обстоятельство, отвечало на все требования; Это Слово было так ясно, что не нуждалось ни в каком человеческом пояснении.

Неужели же Божией Церкви дано меньше, чем древнему Израилю, в отношении указаний и повелений Божиих? Неужели христианам поручено самим избирать и устанавливать все, имеющее отношение к поклонению и служению Богу? Останется ли там место для человеческого произвола? Довольно ли всеобъемлюще слово Божие, или же оно не имеет в себе Божественной полноты? Упустило ли оно что-либо из виду? Прислушаемся к свидетельству Апостола: "Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен" (2 Тим. 3,16-17).

Вот что убедительно. Священное Писание заключает в себе все, чтобы сделать Божия человека совершенным, все, что делает его способным на всякое "доброе дело". Но если это верно по отношению к отдельному человеку Божию, это верно и по отношению ко всей Церкви. Писание идет навстречу и тому и другому: оно удовлетворяет всех. Благодарение Богу, что это так. Как счастливы мы, имея в руках написанное для нас руководство! Что бы мы делали без него? Что сталось бы с нами? К кому обратились бы мы за указаниями? Если бы мы были предоставлены самим себе в вопросе избрания тех или других указаний и постановлений, какое неустройство повлекло бы это за собой! Сколько обнаружилось бы разноречивых мнений!

Нам, быть может, возразят на это, что, хотя мы обладаем Священными Писаниями, мы, тем не менее, окружены сектами, разногласиями, всякого рода вероучениями и бесчисленным множеством богословских школ. Откуда все это? Причину этого следует искать единственно в нашем нежелании подчиниться нравственному авторитету Священных Писаний. Вот в чем заключается тайна зла, истинная причина происхождения всех сект, всех разделений, несущих позор и бесславие Божией Церкви.

Напрасно скажут некоторые, что подобный порядок вещей неизбежен, являясь естественным последствием свободного изучения Божиих истин и свободы личного суждения, столь поощряемых и превозносимых протестантизмом. Мы ни на одну минуту не допускаем мысли, что подобное оправдание устоит пред Христовым судилищем. Мы думаем, что, напротив, эта свобода мысли, эта столь превозносимая независимость суждений стоят в полном противоречии с безусловным и благоговейным подчинением, к которому мы призваны по отношению к нашему благословенному Господу и Учителю. Какое право имеет слуга руководствоваться своим личным суждением, если его хозяин вполне ясно выразил ему свою волю? Его долг предписывает ему не рассуждать, не вопрошать, а только беспрекословно подчиняться. Он, конечно же, не выполняет того долга, если высказывает собственные независимые взгляды.

Все это признается верным, когда дело идет о земном; но когда вопрос заходит о Божиих интересах, люди считают себя вправе руководствоваться своими личными соображениями. Это пагубное заблуждение. Бог даровал нам Свое Слово и это Слово так ясно, что нельзя не понять его, поэтому если бы мы решились им руководствоваться, если бы мы все склонились в духе безусловного повиновения пред его Божественным авторитетом, не было бы места ни противоречивым мнениям, ни различным сектам. Невозможно допустить, чтобы Священное Писание могло проповедовать противоречащие одно другому учения. Оно не может одному проповедовать учение английской Церкви, другому - учение Церкви пресвитерианской или методистской. Оно никак не может давать противоположные по своей сути основы различным направлениям мысли. Винить Слово Божие в прискорбных разделениях, разрывающих Церковь, значит наносить оскорбление Божественной Книге; одна эта мысль приводит в содрогание преданную Богу душу. Писание не может противоречить самому себе; поэтому все равно, черпают исключительно в нем поучение два человека, или же десять человек: все они должны иметь одни и те же мысли.

Посмотрите, что говорит Апостол Коринфской Церкви, а вместе с тем и нам: "Умоляю вас, братия, именем Господа нашего Иисуса Христа", - заметьте силу этого увещания Апостола, - чтобы все вы говорили одно, и не было между вами разделений, но чтобы вы соединены были в одном духе и в одних мыслях" (1 Кор. 1,10).

Каким путем следовало достичь этого чудного состояния духа? Следовало бы каждому начать высказывать свои личные взгляды? Увы! именно это-то и произвело все разделение и распри в Коринфской Церкви, вызвав строгое порицание Святого Духа. Бедные коринфяне думали, что они имели право мыслить, судить и избирать по своему личному усмотрению: и к чему же это привело? "Ибо от домашних Хлоиных сделалось мне известным о вас, братия мои, что между вами есть споры. Я разумею то, что у вас говорят: "Я Павлов"; "я Аполлосов"; "я Кифин"; "а я Христов". Разве разделился Христос?" (1 Кор. 1,11-12).

Здесь мы видим пред собою личное суждение и неизбежные грустные плоды, которые оно приносит. Всякий человек вправе иметь собственное суждение, и никто не имеет права навязывать свои мнения другим. Что же нам следует делать? Нам нужно отречься от наших личных мыслей и с благоговением признать над собою высшую и безусловную власть Священного Писания. Иначе как мог бы Апостол умолять коринфян "говорить одно", "быть соединенными в одном духе и в одних мыслях?" Кто должен был предписать им, что именно "всем" им следовало "говорить?" В чем "дух" и в чьих "мыслях" следовало им быть "соединенными?" Существовал ли в Церкви Божией такой ее член, который, какою бы духовностью он ни обладал, имел малейшее право предписывать своим братьям, что им следовало говорить, думать, во что верить? Конечно, нет. Существовал только один безусловный авторитет, - безусловный потому, что он был Божественный; ему должны были, или, лучше сказать, ему имели преимущество подчиняться все. Человеческие мнения, совесть, разум, человеческое суждение - все это не имеет никакой цены в вопросе авторитетности. Слово Божие есть единственный авторитет, и если мы все подчиняемся ему, мы все будем "говорить одно"; не будет между нами разделений, и все мы будем "соединены в одном духе и в одних мыслях".

Чудное состояние! Но оно, увы, в данное время не присуще Церкви Божией; из этого видно, что мы, очевидно, все не руководствуемся одним и тем же высшим авторитетом, безусловным и непогрешимым, - голосом Священного Писания, благословенным голосом, в котором никогда не слышится разногласий, который всегда исполнен Божественной гармонии для освященного уха.

Вот корень всякого зла. Церковь удалилась от авторитета Христа, каким он изображен в Его Слове. Пока это остается непризнанным фактом, напрасно и рассуждать о справедливости той или иной церковной или богословской системы. Если человек не считает своим священным долгом испытывать какое бы то ни было учение в горниле Слова Божия, напрасно и вступать с ним в споры. Если у нас нет Божественного авторитета, нет непогрешимого руководителя, как может кто-либо быть уверен, что он идет верным путем? Если нам действительно позволено самим выбирать, по которому из многочисленных окружающих нас путей, мы желаем идти, тогда нам приходится отказаться от всякой уверенности от душевного мира и от покоя в сердце, от всякой устойчивости в преследовании нами цели и в наших решениях. Если относительно занимаемого нами места, относительно пути, по которому мы следуем, и работы, которою мы заняты, мы не можем сказать: "Так повелел мне Господь", мы можем быть уверены, что стоим на ложном пути, и чем раньше мы его оставим, тем лучше для нас. Благодарение Богу, чаду или Его служителю ни минуты не следует оставаться в соприкосновении со злом, "Да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа" (2 Тим. 2,19). Но как мы узнаем, что есть неправда? Посредством Слова Божия. Все, что в учении в нравственном смысле противоречит Писанию, есть неправда, и во что бы то ни стало мне следует от этого "отступить". Это личное дело всякого: "Всякий". - "Кто имеет уши" (Матф. 11,15). "Побеждающий". - "Кто услышит голос Мой" (Откр. 3,20-21).

Вот в чем главная суть: речь идет о голосе Христа, не о голосе того или иного известного человека, не в голосе человеческих учителей, но в голосе нашего Возлюбленного Господа и Учителя. Речь идет об индивидуальной (отдельной) совести, приведенной в непосредственное соприкосновение с голосом Христа, с живым и вечным Словом Божиим, со Священным Писанием. Чтобы все ясно видеть и избавиться от всякой неуверенности, мы имели нужду в высшем, непогрешимом авторитете; нам нужно было иметь пред собою неизменный свет маяка; благодарение Богу, это даровано нам. Бог сказал Свое слово, Он дал его нам; подчиняться ему есть наш долг, а также наше преимущество, наша нравственная безопасность, наше высшее счастье.

Особенно важно, чтобы ничто не встало между совестью и Божественным откровением В Откр. 2-3 мы читаем семь раз повторенное слово: "Имеющий ухо (слышать) да слышит". Слышит что? Что же надлежит нам слушать? "Что Дух говорит Церквам".

Где же раздается этот голос? Исключительно в Священных Писаниях, по бесконечной благости Божией дарованных нам, чтобы вести наши души путем мира и истины среди полного упадка Церкви и мрака и смятения крещенного мира. Нет слов на человеческом языке для выражения счастья, которое мы испытываем, подчиняясь Божественному авторитету и безошибочным указаниям дарованного нам путеводителя. Но будем помнить, что мы дадим ответ за то, в какой мере следуем указаниям этого путеводителя и насколько подчиняемся этому авторитету. Напрасно утверждать, что нам даны путеводитель и Божественный авторитет, и в то же время всецело им не починяться; это представляет большую опасность для нас в нравственном отношении. Это было отличительною чертою духовного состояния евреев во дни нашего Господа на земле. Они имели в руках Писания, но им не подчинялись. И одной из прискорбных особенностей христианства нашего времени также является склонность гордиться тем, что оно имеет Библию, тогда как авторитет Библии дерзновенно отрицается им.

Все это мы считаем весьма важным фактом и предоставляем это всестороннему исследованию совести читателя. Действие Слова Божия тщательно заглушается нами. Во всех отношениях совершаются и одобряются дела, не только не основанные на Писаниях, но всецело им противоречащие. Мы не живем исключительными указаниями Слова Божия и не руководствуемся ими.

Все это очень важно и требует внимания всех чад Божиих, где бы они ни встречались. Мы считаем своим долгом обратиться к ним с увещанием по поводу этого знаменательного вопроса. Сознание великого нравственного значения, заключающегося к Книге "Второзаконие", побудило нас написать наше "Толкование" на эту Книгу. Мы возносим горячую молитву Господу о том, чтобы Святой Дух чрез посредство этих страниц напомнил дорогим чадам Божиим, что они должны с благоговением починяться благому Слову Господа. Мы уверены, что отличительною чертою всех тех, которые стремятся быть верными Богу в эти последние часы земного существования Церкви, будут иметь глубокое благоговение по отношению к Слову Божию и полную преданность сердца Господу и Спасителю нашему Иисусу Христу. Две эти вещи нераздельно связаны между собою одним и тем же кольцом, - священным и несокрушимым.

"Господь, Бог ваш, говорил нам в Хориве, и сказал: полно вам жить на горе сей. Обратитесь, отправьтесь в путь, и пойдите на гору Амореев и ко всем соседям их, на равнину, на гору, на низкие места и на южный край и к берегам моря, в землю Ханаанскую и к Ливану, даже до реки великой, реки Евфрата" (ст. 6-7).

Просматривая эту Книгу, мы увидим, что Господь обращается в ней к Своему народу более непосредственно, более просто, чем в трех предыдущих книгах; это еще раз подтверждает истину, что "Второзаконие" не только повторение уже занимавших нас вопросов. Например, в приведенном нами месте не упоминается ни о движении облака, ни о звуке трубы; просто говорится: "Господь, Бог ваш, говорил нам". Из Книги "Числа" мы знаем, что всякое передвижение стана предсказывалось облаком и возвещалось звуком трубы. Но в этой пятой Книге не встречается ни того, ни другого; обстановка несравненно проще: "Господь, Бог ваш, говорил нам в Хориве и сказал: полно вам жить на горе сей". Эти слова исполнены святой красоты, напоминающей нам привлекательную простоту времен патриархов, когда Господь говорил с ними, как человек говорит со своим другом. Господь сообщил Свои мысли Аврааму, Иссаку и Иакову, не прибегая для этого к посредству столба или серебряной трубы. Он был так близок к ним, что не было ни нужды, ни места для чьего-либо посредничества. Он посещал их, садился рядом с ними, пользовался их гостеприимством на правах близкой личной дружбы. Именно эта трогательная простота и придает столько прелести повествованию Книги "Бытие".

Нечто совершенно иное мы встречаем в Книгах "Исход", "Левит" и "Числа. В них пред нами раскрывается целая система прообразов, обрядов, постановлений и уставов, временно предписанных народу, значение которых указано нам в Послании к Евреям "Сим Дух Святой показывает, что еще не открыт путь в святилище, доколе стоит прежняя скиния. Она есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным приносящего, и которые с явствами и питиями, и различными омовениями и обрядами, относящиеся до плоти, установлены были только до времени исправления" (Евр. 9,8-10).

При наличии этой ветхозаветной системы сыны Израилевы пребывали в отдалении от Бога. Они не пользовались тем, чем пользовались, по свидетельству Книги "Бытие" их отцы. Бог был как бы сокрыт от их взоров. В глазах народа основные черты левитского служения носили на себе отпечаток принуждения, мрака, отдаленности от Бога. Но, с другой стороны, прообразы их богослужения представляли великую жертву, составляющие основание всех чудных Божиих предначертаний: чрез посредство этой жертвы Бог, согласно правосудию и любви Своего сердца, может приобрести народ, который дорог в Его очах, и который послужит вечной хвале Его славы.

Мы уже сказали, что найдем сравнительно мало обрядов и религиозных постановлений в Книге "Второзаконие". Господь входит в более непосредственные отношения со Своим народом: также меньше упоминается и о священнослужителях: более говорится об их нравственном значении, чем о совершении ими обрядов. Во всем этом мы убедимся, мало-помалу углубляясь в изучение нашей Книги.

"Господь, Бог ваш, говорил нам в Хориве, и сказал: полно вам жить на горе сей. Обратитесь, отправьтесь в путь, и пойдите на гору Аморреев". Каким преимуществом обладали они, зная, что Господь пребывал с ними, что Он следил за всеми их движениями, принимал участие во всем, что их касалось! Он знал, сколько времени им следовало оставаться на месте, куда им следовало идти дальше. Они были в руках Того, Чья мудрость непогрешима, власть - всемогуща, источники - неиссякаемы, любовь - бесконечна; в руках Того, который окружал их Своими попечениями, знал все их нужды и шел навстречу им со всею любовью Своего сердца и со всем могуществом Своей десницы.

Что же надлежало делать им самим? В чем заключается их непосредственный долг? В подчинении. Они имели великое и святое преимущество возможность покоиться в уповании на Иегову, на Бога, вступившего с ним в завет, и повиноваться Его повелениям. В этом заключался залог их мира, их счастья, их нравственной безопасности. Им не приходилось заботиться о плане своего передвижения; весь их путь был заранее предусмотрен Тем, Кто ведал все подробности дороги, которая отделяла Хорив от Кадес-Варни; им только приходилось изо дня в день жить в блаженной зависимости от Бога.

Какое высокое и блаженное положение! Но оно требовало сокрушенной воли, послушного и смиренного сердца. Если б, когда Господь сказал: "Полно вам жить на горе сей", они, напротив, решили остаться там еще на некоторое время, они остались бы там без Бога; общение с Ним, Его советы и Его помощь - все это было даровано им только на пути послушания.

То же относится и к нам. Мы имеем драгоценное преимущество в возможности отдать все, касающееся нас, в руки Бога не только, заключающего с нами завет, но и любящего Отца. Он направляет наши движения и определяет границы нашего обитания; Он усматривает все нужды и берет на Себя заботу о всех наших делах. Его благое Слово говорит нам: "Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания пред Богом". И что же будет тогда? "И мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдает сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе" (Фил. 4,6-7).

Но меня, быть может, спросят: "Как же Бог теперь направляет Свой народ? Мы не можем надеяться услышать Его голос, говорящий нам, что нам следует делать". Без малейшего колебания мы на это ответим, что в этом отношении члены Церкви, тела Христова, не могут находиться в менее благоприятном положении, нежели израильтяне в пустыне. Разве Бог не может направлять Своих детей? Разве Христос не может управлять Своими служителями, руководя всеми их движениями, всем их служением? Кто может хотя одну минуту сомневаться в такой очевидной и драгоценной истине? Правда, указания даются нам не чрез посредство облака; мы также не слышим и голоса, говорящего с нами; но нам дано больше этого. Мы можем быть уверены, что Бог в Своей любви усмотрел для нас это, как и все остальное.

Мы можем быть направляемы Богом тремя способами: Его Словом, водительством Святого Духа и побуждениями, присущими Божьему естеству; и мы должны помнить, что все эти три рода указаний всегда будут согласоваться между собою. Очень важно не упускать из виду последнего обстоятельства. Человеку может иногда казаться, что им в данную минуту управляет Святой Дух, или что его поступок вызывается побуждениями Божьего естества, но последствия этого, как оказывается стоят в противоречии со Словом Божиим. Таким образом, его ошибка выйдет наружу. Будем остерегаться руководствоваться в наших действиях лишь одними побуждениями; потому что, поступая так,мы рискуем впасть в сети сатаны и нанести великий ущерб делу Христову. Будем тщательно взвешивать наши впечатления на весах святилища; будем мерить их мерою, указанною нам в Божественном Слове. Это оградит нас от всякого рода заблуждений и увлечений. Очень опасно доверяться своим впечатлениям и действовать, руководствуясь только своими побуждениями: это может навлечь на нас самые пагубные последствия. Наши впечатления могут быть столь же обманчивыми, как блуждающий болотный огонек, как мираж в пустыне. Человеческие чувства не заслуживают полного доверия к себе; мы должны всегда подвергать их самой строгой проверке во избежание заблуждений, в которые они нас часто вводят. Но мы можем без малейшего колебания полностью положиться на Священное Писание; и мы увидим, что человек, действительно руководимый Святым Духом или побуждениями Божьего естества, никогда не действует несогласно со Словом Божиим. Это, так сказать, аксиома (не требующая доказательства истина) Божественной жизни, это неизменное правило христианской деятельности. Приходится лишь сожалеть о том, что на это не обращалось больше внимания во все периоды истории Церкви.

Другая особенность этого вопроса требует не меньшего внимания с нашей стороны. Нередко мы слышим, как люди говорят о персте Божественного провидения, как о верном указателе в их жизни. Однако, часто это обозначает, другими словами, желание сообразоваться в своих действиях с окружающими нас обстоятельствами, что никак не может считаться Божиим указанием для деятельности христианина. Конечно, Господь иногда проявляет Свою волю, иногда совершенно особым образом указывает нам путь чрез то или иное стечение обстоятельств; но нам необходимо жить в весьма тесном общении с Ним, чтобы уметь это действительно понять; иначе может случиться, что то, что мы называем "зависящим от провидения обстоятельствами", оказывается лишь камнем преткновения на пути послушания Богу. Внешние события, равно как наши внутренние впечатления, должны быть оценены в Божием присутствии, должны быть исследованы при свете Слова Господня; иначе они могут вовлечь нас в самые грубые заблуждения. Пророк Иона счел, конечно, подготовленным Самим Богом событием отплытие корабля в Фарсис; но будь он в общении с Богом, ему не понадобился бы этот корабль. Другими словами, Слово Божие есть пробный камень, испытывающий сущность вещей; внешне обстоятельства, внутренние впечатления и чувства, - все должно быть озарено светом Священных Писаний, все должно подвергаться спокойному и серьезному обследованию. Вот истинный путь мира, безопасности и благословения для каждого чада Божия.

На это можно возразить, что мы не можем надеяться найти в Библии слово, дающее нам советы во всех бесчисленных перипетиях нашей повседневной жизни. Это верно; но в Писании заключаются великие принципы, которые, при правильном их применении, оказываются Божиими указаниями даже в тех случаях, когда мы не могли бы найти прямого указания для своих действий. Мы имеем, кроме того, уверенность, что наш Бог может руководить Своими чадами во всех случаях жизни и что Он делает это. "Господом утверждаются стопы человека, и Он благоволит к пути его" (Пс. 36,23). - "направляет кротких к правде, и научает кротких путям Своим" (Пс. 24,9). - " Буду руководить тебя" (Пс. 31,8). Он может показать нам Свою волю относительно каждого вопроса; что было бы с нами без этого? Чем бы мы руководствовались? Нужно ли нам быть носимыми, как бурным волнам, нашими жизненными обстоятельствами? Представлены ли мы игре случая или произволу нашей личной воли? Благодарение Богу, это не так. В каком бы то ни было вопросе Он может дать нам полную уверенность, что мы творим Его волю; не имея же этой уверенности, мы не должны делать ни шагу. Если мы находимся в нерешимости, пребудем в покое и будем ожидать Божиих указаний.

Часто мы мучаемся вопросами, совсем не порученными нам Богом. Один человек в волнении однажды сказал своему другу: "Я не знаю, что бы начать", - "Ничего и не начинайте", - был мудрый ответ его приятеля.

Но здесь наружу выступает вопрос, необыкновенно важный в нравственном отношении. Бог "кротких направляет к правде, и кротких научает путям Своим". Весь вопрос заключается в состоянии нашей души, - в этом, будем уверены, вся суть дела. Не будем забывать этого. Если мы пребываем в смирении и не рассчитываем на самих себя, если мы в простоте сердца уповаем на Господа, если наши мысли и намерения чисты пред Ним, - Он, несомненно, направит нас. Но если мы просим указаний Божиих, имея в своем сердце уже заранее составленный замысел, если действиям нашей воли нами предоставлен простор, мы оказываемся непростительно неискренними пред Богом.

Вспомним царя Иосафата в 3 Царст. 22,2-4; "На третий год Иосафат, царь Иудейский, пошел к царю Израильскому", - с самого начала он уже сделал опасную ошибку, - "и сказал царь Израильский слугам своим: знаете ли, что Рамоф Галаадский наш? А мы так долго молчим, и не берем его из руки царя Сирийского. И сказал он Иосафату: пойдешь ты со мною на войну против Рамофа Галаадского? И сказал Иосафат царю Израильскому: как ты, так и я; как твой народ, так и мой народ; как твои кони, так и мои", и, - говорится далее в 2 Пар. 18,3, - "иду с тобою на войну".

Здесь мы видим, что царь сам решил дело раньше, чем собрался попросить указаний у Господа. Он оказался в плохом положении. Он попал в сети врага благодаря тому, что око его не было "чисто". Поэтому он не способен был руководиться волею Божиею. Он решил исполнить собственную волю, и Господь предоставляет ему пожинать плоды его поступков. Не скажись на нем действие бесконечной Божией благодати, он пал бы от меча сириян и был бы принесен с поля сражения мертвым. Он, правда, сказал царю Израильскому: "Спроси сегодня, что скажет Господь" (3 Цар. 22,5).

Но к чему это повело, раз он уже решил начать войну? Если б он был в хорошем духовном состоянии, он никогда бы не обратился в подобном случае к человеку за советом. Но его душа не была настроена возвышенно; его положение было плохим, и его намерения стояли в полном противоречии с Божиими мыслями и волею. Ввиду этого, несмотря на грозное пророческое слово, произнесенное Божиим вестником и предрекавшее неудачный подход, царь, тем не менее, не отступил от своего плана и едва не лишился жизни.

То же мы видим и в 42-ой главе Книги пророка Иеремии. Израильтяне просят пророка сказать им, следует ли им идти в землю Египетскую. Но они уже заранее решили сделать это. Они желали исполнить собственную волю. Если бы они пребывали в смирении и кротости, им не пришлось бы спрашивать совета по этому поводу. Они сказали пророку Иеремии: "Да падет пред лицо твое прошение наше, помолись о нас Господу, Богу твоему?, - почему бы не сказать: "Господу, Богу нашему? - "обо всем этом остатке, ибо из многого осталось нас мало, как глаза твои видят нас, чтобы Господь, Бог твой, указал нам путь, по которому нам идти, и то, что нам делать. И сказал им Иеремия пророк: слышу, помолись Господу, Богу вашему, по словам вашим, и все, что ответит вам Господь, объявлю вам, не скрою от вас ни слова. Они сказали Иеремии: Господь да будет между нами свидетелем верным и истинным в том, что мы точно выполним все то, с чем пришлет тебя к нам Господь, Бог твой: хорошо ли, худо ли то будет", - могла ли воля Божия быть не благой? - "но гласа Господа, Бога нашего, к которому посылаем тебя, послушаемся, чтобы нам было бы хорошо, когда будем послушны гласу Господа, Бога нашего" (ст. 2-6).

Все это кажется весьма благонамеренным со стороны израильтян, и согласно с этим можно было ожидать для них Божиих благословений. Но заметьте, что произошло далее. Когда они увидели, что суждение и совет Господа не согласовались с их волей, "все эти дерзкие люди сказали Иеремии (гл. 43,2): Неправду ты говоришь, не посылал тебя Господь, Бог наш, сказать: не ходите в Египет, чтобы жить там".

"Дерзость" и своеволие добились своего. Все их обеты и обещания оказались обманчивыми: "Ибо вы погрешили против себя самих: вы послали меня к Господу, Богу вашему, сказав: помолись о нас Господу, Богу нашему, и все, что скажет Господь, Бог наш, объяви нам, и мы сделаем" (гл. 42,20). Все было бы прекрасно, если б Божественный ответ согласовался в этом случае с их волею; но раз он противоречил этой воле, они полностью отступили от указания Божия.

Не случается ли часто это и теперь? Слово Божие не поощряет природных наклонностей человека; оно осуждает их; оно всецело противоречит его воле; оно расстраивает его планы; поэтому человек отрицает Слово Божие. Воля и разум человека всегда находятся во вражде со словом Божиим. Итак, если человек хочет действительно руководствоваться Словом Господа, ему необходимо отказаться и от того, и от другого. Необузданная воля и слепой разум повергнут нас только в бездну мрака, скорби и отчаяния. Пророк Иона захотел идти в Фарсис, когда ему надлежало идти в Ниневию; следствием этого было то, что он очутился " в чреве преисподней"; "морскою водою была обвита голова его" (Ион. 2,3-6). Иосафат хотел пойти против Рамофа Галаадского, когда ему следовало оставаться в Иерусалиме; следствием этого было то, что он очутился под ударами мечей сириян Остаток Израиля захотел во дни Иеремии пойти в землю Египетскую вместо того, чтобы оставаться в Иерусалиме; следствием этого было то, что они умерли от меча, от голода и моровой язвы именно в стране Египетской, в которую они хотели идти, "чтобы жить там".

Так будет и всегда Путь собственной воли человека есть путь мрака и скорби Напротив, путь послушания есть стезя света и благословения, стезя, озаренная лучезарным сиянием благоволения Божия. Этот путь может показаться человеческому глазу узким, суровым и уединенным, но для послушной Богу души это стезя жизни, мира и нравственной безопасности. "Стезя праведных - как светило лучезарное, которое более и более светлеет до полного дня" (Притч. 4,18). Благословенная стезя! Да окажемся мы все твердо и неуклонно идущими ею!

Прежде, чем окончить рассмотрение столь важного для жизни вопроса о послушании Богу и указания Им нашего пути, мы попросим читателя остановиться вместе с нами в течение нескольких минут на чудных словах 11-ой главы Евангелия от Луки; он найдет там обилие драгоценных для нас поучений. "Светильник тела есть око; итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если оно будет худо, то и тело твое будет темно. Итак смотри: свет, который в тебе, не есть ль тьма? Если же тело твое все светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебе сиянием" (ст. 34-36).

Ничто не сравнимо с красотою и нравственною силою, которыми дышат эти слова. Прежде всего речь идет о "чистом оке". Оно необходимо для восприятия Божественных указаний. Оно обозначает сокрушенную волю, сердце, искренне решившееся исполнить волю Божию, невзирая ни на свои личные и ни на какие-либо человеческие взгляды вообще, и исполнить эту волю, какова бы она ни была. Когда душа находится в таком положении, Божий свет озаряет ее, и все тело так же "светло". Отсюда следует, что если" тело" не "светло", и, значит, "око" не "чисто", то представлен простор собственной воле, различным человеческим доводам и личным интересам; мы неискренни пред Богом. В этом случае свет, который, по нашему мнению, в нас есть, ничто иное, как мрак: нет мрака более глубокого и ужасного, нежели этот мрак рассудка, окутывающий сердце, управляемое собственной волей и в то же время считающее себя озаренным Божиим светом. Все это со всеми присущими ему ужасами обнаружится в христианском мире, когда "откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих, и истребит явлением пришествия Своего того, которого пришествия, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих, за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за это пошлет им Бог действие заблуждения, так что они будут верить лжи, да будут осуждены все, не веровавшие истине, но возлюбившие неправду (2 Фесс. 2,8-12).

Как это ужасно! И какое прямое отношение этот факт имеет ко всей Церкви, к тебе и ко мне, дорогой читатель! "Если свет, который в тебе, тьма, то какова же тьма?" (Матф. 6,23). С другой стороны, слабый свет, искренне проводимый в жизнь, несомненно, умножится, потому что "кто имеет, тому дано будет, и приумножиться" (Матф. 13,12), и "стезя праведных - как светило лучезарное, которое более и более светлеет до полного дня".

Это духовное состояние прекрасно изображено в 36-ом стихе 11-ой гл. Ев. Луки: "Если же тело твое все светло, и не имеет ни одной темной части", - не имеет ни одного уголка, закрытого от действия небесных лучей и таящего в себе измену Богу, - тогда вся нравственная сущность человека будет находиться в сфере действия Божественного света; - тогда "будет светло все так, как бы светильник освещал тебе сиянием". Одним словом, послушная душа своим светом освещает не только собственный путь; этот свет разливается и вокруг нее, так что окружающие ее видят как бы сияние светильника. "Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела, и прославляли Отца вашего Небесного" (Матф. 5,16).

Полностью противоположную этому картину мы видим в Иер. 13,16: "Воздайте славу Господу, Богу вашему, доколе Он не навел темноты, и доколе еще ноги ваши не спотыкаются на горах мрака: тогда вы будете ожидать света, а Он обратит его в тень смерти, и сделает тьмою". Воздавать славу Господу Богу нашему - значит подчиняться Его Слову.

Путь праведного есть путь небесной мудрости и полного мира. Никогда не будем забывать, что нам даровано преимущество иметь Божий указания на все мельчайшие подробности нашей повседневной жизни. Тот, кто не починяется этим указаниям, часто будет спотыкаться. Многие неудачи и грустные события ожидают его. Как блаженны мы, имея возможность изо дня в день идти стезею, проложенною для нас нашим Отцом: этот путь скрыт от взоров хищной птицы; лев не встретится на нем; это путь послушания, по которому всегда будут идти все кроткие и смиренный души, к похвале и славе Того, Кто соблаговолил открыть им этот путь и направил их на него.

Далее в изучаемой нами главе Моисей с трогательною простотою напоминает народу, при какой обстановке были избраны ими судьи и соглядатаи. Назначение судей Моисей приписывает здесь своей личной инициативе. Избрание же соглядатаев было следствием желания народа. Возлюбленный и почтенный Божий служитель находил, что ему было слишком тяжело одному носить тяготы общества Божия; действительно, это было очень тяжелое бремя, хотя мы и знаем, что преизобильная Божия благодать могла восполнять все нужды, а, главное, что благодать могла действовать чрез одного человека на столько же, как и чрез семьдесят мужей.

Несмотря на это, мы, однако, вполне можем понять, как страшила "кратчайшего на земле" человека ответственность, связанная с таким высоким положением; трогательной простотой дышат слова, которыми Моисей выражает некогда мучившие сомнения. "И я сказал вам в то время: не могу один водить вас". Это, конечно, превышало человеческие силы; но Бог пребывал среди народа и мог усмотреть все ежеминутно возникавшие потребности. "Господь, Бог ваш, размножил вас, и вот, вы ныне многочисленны, как звезды небесные. Господь, Бог отцов ваших, да умножит вас в тысячу крат против того, сколько вас теперь, и да благословит вас, как Он говорил вам" (ст. 9-12). - Чудное слово! Благое пожелание великодушного сердца! - "Как же мне одному носить тягости ваши, бремена ваши и распри ваши?"

Главной причиной их "тягостей" и "бремен" было их постоянное несогласие между собою; между ними происходили споры: всякого рода соперничество и распри; кому было под силу бороться со всем этим? Не следовало ли им поступать иначе? Если бы они пребывали в согласии, не приходилось бы разбирать их тяжбы, а следовательно, не понадобилось бы и судей. Если бы каждый член общества соблюдал интересы, искал выгоду и благо для своих братьев, не было бы ни ссор, ни "тягостей", ни огорчений. Если бы каждый делал, что мог для общественного блага, к каким чудным результатам это привело бы!

Но не так обстояло дело с Израилем в пустыне; и, что еще более для нас унизительно, не так обстоит оно и в церкви Божией, хотя ей и дарованы несравненно большие преимущества.

Лишь только действием Святого Духа была создана Церковь, тотчас же в ней раздались голоса ропота и неудовольствия. Отчего это произошло? Ввиду действительной или мнимой "небрежности" (Деян. 6). Что бы то ни было, личное "я" заявило о своих правах. Если небрежности на самом деле и не произошло, вина лежала на эллинах; если же небрежность действительно была допущена, виноваты были евреи. Обыкновенно в подобных случаях виноваты бывают обе стороны; единственный способ избежать споров, разногласий и ропота - это отречься от своего "я" и искренне заботиться о благе других. Если бы это было понятно и выполнено с самого начала, совершенно нечто иное изобразило бы нам вдохновенное перо первого историка Церкви на земле. Но, увы! С самого начала история Церкви является лишь плачевным и унизительным повествованием о разделениях и разногласиях. В присутствии самого Господа, вся жизнь Которого была жизнию полного самоотречения, Его ученики вступают в споры о том, кто из них будет больше в царствии Божием. Кто понимает истинное нравственное величие, заключающееся в отречении от своего "я", тот не будет стремиться занять высшее место. Желание пребывать вблизи Христа так удовлетворяет смиренное сердце, что оно не придает никакого значения мирским почестям и отличиям. Но когда собственное "я" господствует в сердце, тогда появляются зависть, ревность, разногласия, споры и все дурное.

Взгляните на спор между двумя сыновьями Зеведее-выми и их десятью братьями в Марк. 10.

Причиною этого спора было проявление своего "я".

Два первых задумали приготовить себе хорошее место в Царстве Небесном, остальные же десять учеников "начали негодовать" на них. Если бы каждый отказался от своего "я" и искал пользы другому, этого никогда бы не случилось. Излишне было бы приводить и другие примеры.

Любой период истории церкви доказывает истину, что эгоизм и его злые происки являются причиной, производящей разделение. Куда бы мы не обратили свой взгляд, со времени Апостолов и до наших дней, всюду не ограниченное человеком личное "я" является источником споров и религиозных разделений. И, напротив, мы убеждаемся, что забвение себя и своих личных интересов является причиной мира, согласия и братской любви. Если мы научаемся отказываться от своего "я", чтобы искренне искать славы Христа и блага Его возлюбленного народа, тогда нам не придется разбирать никаких тяжб.

Но возвратимся к нашей главе: "Как же мне одному носить тягости ваши, бремена ваши и распри ваши? Изберите себе по коленам вашим мужей мудрых, разумных и испытанных, и я поставлю их начальниками вашими. Вы отвечали мне, и сказали: хорошее дело велишь ты сделать, и взял я главных из колен ваших, мужей мудрых и испытанных", - людей, подготовленных Богом и заслуживающих доверия общества, - "и сделали их начальниками над вами, тысяченачальниками, стоначальниками, пятидесятиначальниками, десятиначальниками и надзирателями по коленам вашим" (ст. 12-15).

Прекрасное устройство! Раз в этом явилась надобность, ничто не могло так поддержать порядок, как его поддерживал этот ряд надзирателей, начиная с десятиначальника и кончая тысяченачальником; сам же законодатель стоял во главе этой организации, находясь притом в непосредственных отношениях с Богом Израилевым.

Здесь упоминается о факте, повествуемом в Исх. 18, из которого мы узнаем, что инициатива учреждения судей принадлежала Иофору, тестю Моисея. Не воспроизводится также и событие, описанное в Числ. 11. Мы обращаем на это внимание читателя, как на одно из многочисленных подтверждений факта, что эта Книга является далеко не повторением других частей Пятикнижия Моисеева. Характер этой Книги совершенно своеобразный, и все изображаемые в ней события представлены в освещении, полностью согласующемся с целью Святого Духа, желавшего обратиться к сердцу Израиля, чтобы достичь результата, являющегося особой задачей Книги, добиться сыновнего повиновения Израиля всем постановлениям Господа, Бога его.

Неверующие и рационалисты хотели бы убедить нас в противоречии повествований, находимых в различных Книгах, но благочестивый читатель со святым негодованием отнесется к такому предположению, непосредственно внушенному отцом лжи, этим заведомым врагом драгоценного откровения Божия. Если мы согласны быть доверчивыми, как малые дети, мы найдем в драгоценном откровении любви Отца то, что вложено для нас в .Священное Писание Святым Духом. С другой стороны те, которые почитают себя мудрецами и рассчитывают на свой разум, свою философию и свои познания, те, которые считают, что они вправе судить Слово Божие, а следовательно, и самого Бога, все эти люди будут предоставлены самим себе в ослеплении и в ожесточении их сердец. "Где мудрец? где книжник? где совопросник века сего? Не обратил ли Бог мудрость мира сего в безумие? Ибо когда мир своею мудростью не познал Бога в премудрости Божией, то благоугодно было Богу юродством проповеди спасти верующих" (1 Кор. 1,20.21).

"Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтоб быть мудрым" (1 Кор. 3,18). Вот в чем вся суть вопроса.

Эти мысли навеяны нам фактом учреждения судей, представленном нам в каждом из Моисеевых Книг в премудром освещении Святого Духа и в свете, вполне согласующемся с задачей и характером изображающей его священной Книги.

Теперь вернемся к дальнейшему изучению нашей главы: "И дал я повеление судьям вашим в то время, говоря: выслушивайте братьев ваших, и судите справедливо, как брата с братом, так и пришельца его. Не различайте лиц на суде, как малого, так и великого выслушивайте: не бойтесь лица человеческого; ибо суд - дело Божие; а дело, которое для вас трудно, доводите до меня, и я выслушаю его" (ст. 16-17).

Какою небесною мудростью дышат эти слова! Какая святая и справедливая беспристрастность сказывается в них! Во всех спорных вопросах было ведено выслушивать обе стороны, не делая никакого различения между судящимися лицами. Суд должен был основываться не на личных впечатлениях, а на ясно установленных фактах. Личное влияние не должно было иметь никакого веса. Положение и обстоятельства, в которых находились тяжущиеся лица, не должны были приниматься в расчет. Вопрос должен был решаться исключительно по справедливости. "Как малого, так и великого выслушивайте". Суд был одинаков для всех, - для бедного, и для богатого, для пришельца и для туземца. В этом отношении не допускалось никакой разницы. Как все это важно и полно поучения для каждого из нас! Мы, правда, не все призваны быть судьями, начальниками и управителями, но приведенные выше великие нравственные правила имеют важное значение для каждого из нас, потому что в нашей жизни постоянно встречаются случаи, требующие непосредственного применения этих правил. В каком бы положении мы ни находились, нам приходится иногда быть свидетелями разногласий, возникающих между нашими братьями, быть свидетелями действительно существующей или мнимой их вины, и поэтому нам следует быть готовыми с Божественной мудростью высказать свое суждение в каждом из этих случаев.

Во всех подобных вопросах нам надо особенно помнить, что наше суждение должно основываться на фактах, - на всех доводах, представляемых тою и другою стороною. Мы не должны руководствоваться нашими впечатлениями, потому что знаем, что они могут обмануть нас. Нам нужны настоящие и неопровержимые факты, достоверность которых установлена двумя или тремя свидетелями, как это ясно указано в Писании (Втор. 17,6; Матф. 18,16; 2 Кор. 13,1; 1 Тим. 5,19).

Мы также не должны при составлении своего суждения о каком-либо деле ограничиваться свидетельствами одной из тяжущихся сторон.

Каждый человек, при самых лучших намерениях своего сердца, склонен, однако, так или иначе изображать свое дело, нимало при этом не желая сказать неправду или дать ложные показания. Плохая память или какая-либо другая причина могут побудить упустить из виду один из важных пунктов, или же, наоборот, придать ему слишком много значения, а также, наконец, придать ему несвойственный ему смысл. Необходимо сообразовываться с правилом: "Ауди алтерам партем" ("выслушай другую сторону"). Итак, будем выслушать обе стороны, и это даст нам возможность составлять верное и справедливое суждение о всяком спорном деле. Вообще суждение, не основанное на точной проверке всех фактов, не имеет никакого значения. "Выслушивайте братьев ваших, и судите справедливо, как брата с братом, так и пришельца его" - слова, сохраняющие свое значение в любое время, в любом месте и при всякого рода обстоятельствах.

Важное повеление выражено и в 17-ом стихе: "Не различайте лиц на суде, как малого, так и великого выслушивайте: не бойтесь лица человеческого". Как эти слова обнаруживают сущность жалкого человеческого сердца! Не склонны ли мы "различать лица", подпадать под влияние окружающих, придавать значение положению человека в обществе, его материальной обеспеченности, бояться человека? Какое предохранительное средство оградит нас от этого зла? Страх Господень. Если мы всегда имеем пред собою Господа, это избавит нас от пагубного влияния лицеприятия, предрассудков и человеческого страха. Это научит нас в смирении ожидать от Господа указаний и совета во всех наших путях, и таким образом мы будем предохранены от произнесения любого неверного и слишком поспешного суждения о людях, причиняющего столько зла чадам Божиим.

Теперь обратимся к рассказу Моисея об избрании соглядатаев и рассмотрим первоначальную причину и последствия этого избрания. Оно окажется для нас исполненным поучения, если только наше ухо открыто и наше сердце готово к его восприятию.

"И дал я вам в то время повеления обо всем, что надлежало вам делать" (ст. 18). Они были поставлены на путь послушания: им только надлежало твердо держаться этого пути и с полной покорностью сердца Господу следовать за Ним. Им не приходилось ни рассуждать, ни взвешивать последствия. Все надлежало отдать в руки Божий и решительно идти вперед благословенными стезями послушания.

"И отправились мы от Хорива, и шли по всей этой великой и страшной пустыне, которую мы видели, по сути к горе Аморрейской, как повелел Господь, Бог наш, и пришли в Кадес-Варни. И сказал я вам: вы пришли к горе Аморрейской, которую Господь, Бог наш, дает нам. Вот, Господь, Бог твой, отдает тебе землю сию, иди, возьми ее во владение, как говорил тебе Господь, Бог отцов твоих, не бойся и не ужасайся" (ст. 19-21).

Они получили предписание немедленно вступить во владение страной. Господь, Бог их, отдавал им эту землю и вот она уже расстелилась пред их глазами. Она составляла их собственность, являясь щедрым даром Его царственной милости ради завета, заключенного им с их отцами. Отдал землю Ханаанскую во владение семени Авраама, Своего друга, - таково было предвечное предначертание Господа. Этого было вполне достаточно, чтобы успокоить их сердце не только по отношению к богатству этой земли, но и относительно пути их вступления в эту землю. Не было ни малейшей нужды в соглядатаях. Вера не подвергает исследованию то, что даровал Бог; она уверена, что дарованное Им хорошо для нас, и что Он может сделать нас вполне способными овладеть тем, что нам даровала Его благость. Израиль мог бы иметь уверенность, что рука, водившая их "по всей этой великой и страшной пустыне", могла и ввести и утвердить их в их наследии.

Так рассуждала бы вера, потому что она прежде всего смотрит на Бога, а затем уже на обстоятельства, а никак не наоборот. "Если Бог за нас?" (Римл. 8,31). Вот суждение веры, величественное следствие своей простоты и простое по своему нравственному величию. Когда Бог наполняет собою весь видимый душе горизонт, трудности теряют все значение. Они или проходят совсем незамеченными, или же являются случаями проявления высшей силы могущества Божия. Вера любит видеть торжество силы Божией над затруднениями. Но, увы! Народ в данном случае не руководствовался свидетельством веры, и потому прибег к помощи соглядатаев. Об этом обстоятельстве и напоминает Моисей, произнося исполненные нежности слова: "Но вы все подошли ко мне и сказали: пошлем пред собою людей, чтоб они исследовали нам землю, и принесли нам известие о дороге, по которой идти нам, и о городах, в которые идти нам" (ст. 22).

Все эти заботы следовало возложить на Бога. Тот, Кто вывел их из земли Египетской, провел их по морскому дну, руководил ими в пустыне, конечно, мог и ввести их в землю. Но, нет, они хотят послать пред собою соглядатаев, потому что их сердца не доверялись Богу Всемогущему и истинному.

В этом, будем уверены, и была разгадка всего. Если в Книге "Числа" нам повествуется, что Господь повелел Моисею послать соглядатаев, то к этому Его принудило нравственное состояние народа. В этом сказываются характерные особенности и вместе с тем чудная гармония обеих книг. В Книге "Числа" мы находим общий обзор деятельности соглядатаев, "Второзаконие" же указывает нам скрытую причину избрания соглядатаев. Одно дополняет другое, и все вполне согласуется с характером каждой из Книг. Мы не могли бы полностью уяснить этот вопрос, не имея повествования, находимого в Книге "Числа". Трогательные же пояснения, приводимые в Книге "Второзаконие", дополняют картину.

Но вопрос о соглядатаях, быть может, еще не ясен читателю. Он, быть может, спрашивает себя, что дурного могли сделать израильтяне, посылая пред собою соглядатаев, раз Господь приказал их выслать? Мы отвечаем: зло было не в том, что они послали в Ханаан соглядатаев, раз им это было приказано, а в самом желании их послать. Это желание являлось плодом неверия; приказание послать их было дано по причине этого неверия.

Нечто подобное этому мы находим и в Матф. 19 касательно вопроса о разводе. "И приступили к нему фарисеи и, искушая Его, говорили Ему: по всякой ли причине позволительно человеку разводиться с женою своею? Он сказал им в ответ: не читали ли вы, что Сотворивший в начале мужчину и женщину сотворил их? И сказал: посему оставит человек отца и мать, и прилепится к жене своей, и будут два одною плотию, так что они уже не двое, но одна плоть. Итак, что Бог сочетал, того человек да не разлучает. Они говорят Ему: как же Моисей заповедал давать разводное письмо, и разводиться с нею? Он говорит им: Моисей, по жестокосердию вашему, позволил вам разводиться с женами вашими; но сначала не было так" (ст. 3-8).

Итак, ни в первоначальные планы Божий, ни в намерения сердца Господа не входило право человека разводиться с женою своею; но по человеческому жестокосердию Моисей позволил это. Есть ли здесь что-либо непонятное? Решительно ничего, если только наше упорное сердце не старается и здесь найти предлог к новым вопрошаниям. Все также становится вполне очевидным и в вопросе о соглядатаях. Израилю не следовало желать их иметь; живая вера никогда не помыслила бы о них. Но Господь видел внутреннее состояние Израиля и дал, сообразуясь с ним, Свое повеление. Несколько столетий спустя они увидели, что сердце народа жаждало избрания царя, и Он дал Самуилу приказание поставить им царя. "И сказал Господь Самуилу: послушай голоса народа во всем, что они говорят тебе; ибо не тебя они отвергли, но отвергли Меня, чтоб Я не царствовал над ними. Как они поступали с того дня, в который Я вывел их их Египта, и до сего дня, оставляли Меня и служили иным богам, так поступают они и с тобою. Итак послушай голоса их; только представь им и объяви им права царя, который будет царствовать над ними" (1 Цар. 8,7-9).

Мы видим, что удовлетворение Богом желания нисколько не доказывает, что это желание согласуется с волею Божиею. Израилю не следовало просить себе царя. Разве не довольно им было управления Бога-Иеговы? Не был ли Он их Царем? Не мог ли Он, как это всегда и было, идти во главе их в сражение и сражаться за них? К чему было искать опоры на руку плоти? К чему отвращаться от Всемогущего Бога, чтобы опираться на жалкого червя земли? Какая власть принадлежит царю, кроме власти, которую ему благоволит дать Бог? Никакой. Вся власть, вся мудрость, вся истинная благость принадлежали Господу, их Богу, и они могли пользоваться всем этим в любое время и для удовлетворения всех возникавших у них нужд. Им надлежало лишь опираться на Его могучую десницу, надлежало лишь черпать все нужное из Его неиссякаемых сокровищниц, иметь в Нем Одном все свои источники.

И, получив царя, которого жаждало их сердце, в каком положении они с ним оказались? "Весь народ, бывший с ним, находился в страхе" (1 Цар. 13,7).

Чем глубже мы вникаем в грустную историю царствования Саула, тем более убеждаемся, что с начала до конца этот царь причинял Израилю скорее затруднения, чем оказывал им помощь. Все это царствование было сплошной неудачей, метко выраженной знаменательными словами пророка Осии: "Я дал тебе царя во гневе Моем, и отнял в негодовании Моем" (Ос. 13,11). Одним словом, избрание Саула было ответом на неверие и своеволие народа; вот почему вскоре разлетелись в прах все их блестящие надежды. Избрание царя не было по сердцу Богу, а, следовательно, оно и не отвечало на нужды народа. Саул оказался совершенно недостойным царского венца, и его позорная смерть на горе Гелвуй совершенно согласовалась со всей его жизнию. Обозревая деятельность соглядатаев, мы также приходим к заключению, что она принесла Израилю полнейшее разочарование. Иначе и быть не могло ввиду того, что их значение было плодом неверия. Правда, соглядатаев дал Израилю Бог; поэтому и Моисей произносит трогательные слова: "Слово это мне понравилось, и я взял из вас двенадцать человек, по одному человеку от каждого колена" (ст. 23). Милость Божия снизошла к душевному состоянию народа и действовала, как того требовало это состояние. Но это не значит, что эти действия или нравственное состояние народа согласовались с волей Божией. Господь, - хвала Его святому имени, - может снисходить к нашему неверию, хотя это неверие огорчает и бесславит Его. Но ОН благоволит к твердой и открытой вере; только она одна дает Богу возможность занять принадлежащее Ему место. Поэтому, когда Моисей сказал народу: "Вот, Господь, Бог твой, отдает тебе землю сию, иди, возьми ее во владение, как говорил тебе Господь, Бог отцов твоих, не бойся и не ужасайся", - что следовало Израилю ответить на это? "Мы готовы, Господи, веди нас к победе. Ты с нами, а это главное для нас. Имея Тебя во главе войска, мы смело пойдем вперед. Для Тебя не существует трудностей. Нам безразлично, что бы нас ни ожидало: исполины, высокие стены, угрожающие боевые башни, - все это пред Тобою, Господи, Боже Израилев, как сухие листья для вихря. Веди же нас и управляй нами, Господи".

Не такова, однако, была речь Израиля. Божие присутствие не удовлетворяло их. Они не были готовы идти вперед, опираясь исключительно на руку своего Бога. Они не верили тому, что Он не сказал о лежавшей пред ним земле. Они хотели выслать соглядатаев впереди себя. Жалкое человеческое сердце скорее хочет само все испробовать, чем зависеть исключительно от Бога. Невозрожденный человек не может довериться Богу, потому что не знает Его. "Будут уповать на Тебя знающие имя Твое" (Пс. 9,11).

Чтобы доверяться Богу, надо знать Его; а чем более человек доверяется Ему, тем более он познает Бога. Ничего на свете нет блаженнее жизни веры, веры безусловной и истинной. Но человек обманывает самого себя, думая, что он живет по вере, тогда как его сердце опирается на человеческую помощь. Истинно верующая душа имеет дело только с Богом. Все ее источники в Нем. Это не значит, что она не придает никакой цены орудиям, которые Бог благоволит употреблять; напротив, она высоко их ценит именно потому, что они являются для нее проводниками силы и благословения Господа. Но она не ставит их на Божие место. В сердце звучат слова: "Только в Боге успокаивайся, душа моя! ибо на Него надежда моя. Только Он - твердыня Моя" (Пс. 61,6-7).

Особенная сила сказывается в слове "только". Бог испытывает сердце. Надеяться в какой-либо нужде на прямую или косвенную человеческую помощь значит, в сущности, отдаляться от жизни веры. И как жалок человек, рассчитывающий на человеческую помощь! С нравственной точки зрения упование на плоть настолько же унизительно, насколько возвышенна жизнь веры, и не только унизительно, но и совершенно бесполезно. Израиль захотел послать соглядатаев, и полная неудача постигла его.

"Они пошли, взошли на гору и дошли до долины Есхол, и обозрели ее. И взяли в руки свои плодов земли и доставили нам, и принесли нам известие, и сказали: хороша земля, которую Господь, Бог наш, дает нам" (ст. 24-25). Раз Бог давал эту землю, она не могла не быть хорошей. Нужны ли им были соглядатаи, чтобы сказать, что Божий дар был хорош? Конечно, нет. Искренняя вера рассуждала бы так: "Все, что дает Бог, должно быть достойно Его; нам не нужно соглядатаев, чтобы удостовериться в этом" Но увы! Искренняя вера представляет собою необыкновенно редкое сокровище, и даже люди, им обладающие, не знают настоящей его цены и не умеют извлекать из него пользу. Говорить о жизни веры и жить этой жизнью - два таких же различных предмета, как теория и практика. Никогда не будем забывать, что всякому чаду Божию дано преимущество жить жизнью веры, и что эта жизнь заключает в себе все, нужное христианину с начала до конца его земного поприща. Читатель заметил, как Моисей описывает здесь исполнение соглядатаями возложенного на них поручения Он ограничивается напоминанием лишь этих полностью правдивых их слов. Он ничего не говорит о десяти неверных соглядатаях. Это полностью согласуется с характером и задачею Книги. В ней все направлено к воздействию на совесть общества Божия. Он напоминает им, что они сами предложили послать соглядатаев, и хотя эти последние представили им превосходные плоды осмотренной ими земли и засвидетельствовали, что земля прекрасна, народ не захотел войти в нее. "Но вы не захотели идти, и воспротивились появлению Господа, Бога нашего" (ст. 36). Им не было прощения. Их сердце, очевидно, пребывало в неверии и возмущении против Господа, и случай с соглядатаями с начала до конца лишь содействовал обнаружению этого факта.

"И роптали в шатрах ваших и говорили: Господь, по ненависти к нам", - возмутительная ложь! - "вывел нас из земли Египетской, чтобы отдать нас в руки Аморреев и истребить нас" (ст. 27). Как бессмысленны доводы неверия! Если бы Господь ненавидел их, ничего, конечно, не было бы для Него легче, как дать им погибнуть у печей для обжигания кирпичей в Египте, или умереть под ударами бичей приближенных фараона. Зачем же Он оказывал им столько внимания? К чему были посланы десять казней, поразивших землю притеснителей Израиля? Если

Бог ненавидел их, почему Он не дал водам Чермного моря поглотить их, как они поглотили их врагов? Зачем Он избавил их от меча амаликитян? Зачем, одним словом, Он даровал им столько чудесных избавлений? Не будь они ослеплены безумным неверием, столь многочисленные и очевидные доказательства Его дивной любви привели бы их к заключению, как раз противоположному тому, которое они дерзнули теперь выражать. Нет в мире ничего непоследовательнее неверия; и нет ничего логичнее, яснее и справедливее простой доверчивости детской веры. Да поможет Господь читателю всегда убеждаться в справедливости этой истины.

"И роптали в шатрах ваших". Неверие не только рассуждает: оно еще и ропщет. Оно не видит ни хорошей стороны, ни красоты вещей. Оно не имеет ясного понятия ни о чем, потому что внешне отстраняет Бога и смотрит только на одни обстоятельства. Они сказали: "Куда мы пойдем? Братья наши расслабили сердце наше, говоря: народ тот более и выше нас," - он, однако, не был более Иеговы, - "города там больше и с укреплениями до небес?, - грубое преувеличение неверия! - "да и сынов Енаковых видели мы там" (ст. 28).

Вера ответила бы: "Что же? Если города и укреплены до небес, Бог наш выше их, потому что Он на небе. Что значат большие города и высокие стены для Того, Кто сотворил вселенную и Кто содержит ее словом Своего могущества? Что такое сыны Енаковы пред лицом Всемогущего Бога? Если бы от Дана до Вирсавии вся страна покрыта укрепленными городами, если бы исполинов было даже столько, сколько листьев в лесу, и это все оказалось бы лишь ломкой соломой на гумне пред Тем, Который обещал отдать землю Ханаанскую в вечное владение потомству Авраама, Своего друга".

Но в Израиле не было веры, как в том и свидетельствует нам Апостол, говоря: "Они не могли войти за неверие" (Евр. 3,19). В этом было все затруднение. Города с высокими стенами и страшные сыны Енаковы не оказались бы препятствием на их пути, если бы Израиль уповал только на Бога, Который вскоре подчинил бы все Своей власти. Пагубное неверие всегда лишает нас благословения. Оно мешает воссиять славе Божией; оно омрачает наше душу, лишает нас преимущества испытать всемогущество Бога нашего, могущего восполнить все наши нужды и удалить все затруднения с нашего пути.

Слава Господу за то, что Он всегда близок к сердцу, уповающему на него; и чем более у Него просят, тем более Он любит давать. Не говорит ли Он нам: Не бойся, только веруй" (Марк. 5,36), или еще: "По вере вашей будет вам?" (Матф. 9,29) Драгоценные слова! Да поможет нам Господь все более ощущать всю их сладость и силу! Будем уверены, что мы никогда не можем зайти слишком далеко, рассчитывая на Бога, - это немыслимо. Мы всегда сами виноваты в том, что недостаточно черпаем из Его неиссякаемых сокровищниц. "Не сказал ли Я тебе, что если будешь веровать, увидишь славу Божию?" (Иоан. 11,40).

Отправка в Ханаан соглядатаев кончилась так же, как она началась: самым плачевным неверием. Бог был отстранен; они видели пред собою только трудности.

"Они не могли войти", - не могли узреть славу Божию. Прислушаемся к трогательным словам Моисея; они приносят утешение сердцу, затрагивая самые чувствительные его струны. "И я сказал вам: не страшитесь и не бойтесь их; Господь, Бог ваш, идет перед вами; Он будет сражаться за вас". - Бог, сражающийся за народ! Иегова, Муж брани! - "Он будет сражаться за вас, как Он сделал с вами в Египте, пред глазами вашими, и в пустыне сей, где, как ты видел, Господь, Бог твой, носил тебя, как человек носит сына своего", на всем пути, которым мы проходили, до пришествия вашего на сие место. Но и при этом вы не верили Господу, Богу вашему, Который шел пред путем, - искать вам места, где остановиться вам, ночью в огне, чтоб указывать вам дорогу, по которой идти, а днем в облаке" (ст. 29-33).

Какая нравственная сила, какая трогательная сердечность слышатся в этом увещании! Как становится ясным из этого, равно как и из какой страницы Книги "Второзаконие", что она не простое повторение фактов, а могущественное пояснение к ним; читатель должен полностью убедиться в этом. Если в Книгах "Исход" и "Числа" вдохновенный законодатель повествует о событиях жизни народа израильского в пустыне, то в Книге "Второзаконие" он дает трогательные по своей обстоятельности пояснения тех же событий. Исполненные нежной заботливости действия Иеговы здесь изображены с неподражаемою тонкостью. Кто не поражается трогательною картиною, рисуемою словами: "Как человек носит сына своего? " Если сила десницы Господней или превосходства Его ума обнаруживаются в самой сущности Его действий, любовь Его сердца сказывается в путях, которыми Его действия приводятся в исполнение. Малый ребенок может понять это, хотя он не сумел бы выразить этого словами.

Израильтяне, однако, все еще не верили, что Бог введет их в землю. Они оставались все тем же неверующим народом, несмотря на чудесные доказательства могущества Божия, верности и благости Иеговы, полученные ими с той минуты, они были избавлены от изнурительной работы у египетских печей, и до того самого времени, когда они подошли к пределам земли Ханаанской; они все еще продолжали сомневаться. "И Господь услышал слова ваши, и разгневался и поклялся, говоря: Никто из людей сих, из сего злого рода, не увидит доброй земли, которую Я клялся дать отцам вашим; только Халев, сын Иефонниин, увидит ее; ему дам Я землю, по которой он проходил, и сынам его, за то, что он повиновался Господу" (ст. 34-36).

"Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?" (Иоан. 11,40). Таков Божественный порядок. Люди говорят, что видеть - значит верить; но в Царствии Божием верить - значит видеть. Почему ни один из людей этого злого рода не мог увидеть прекрасную землю? Только потому, что они не поверили Господу, своему Богу. И почему Халеву дано было увидеть ее и овладеть ею? Только потому, что он поверил Ему. Неверие всегда мешает нам видеть славу Божию.

"Не совершил там многих чудес по неверию их" (Матф. 13,58). Если бы Израиль поверил, если бы он доверился Господу, любви его сердца и могуществу Его руки, Он привел бы народ на гору наследия его и утвердил бы его там.

Тоже и теперь относится к христианам. Нет предела благословениям, которыми мы могли бы пользоваться, если бы более рассчитывали на Бога. "Все возможно верующему" (Марк. 9,23). Бог никогда не скажет нам: "Ты довольно получил; ты ожидаешь слишком многого". Это невозможно, потому что радость Его сердца - отвечать на самые большие надежды веры. Будем же без всяких ограничений пользоваться Его богатствами, Его силою и помощью. "Открой уста твои, и Я наполню их" (Пс. 80,11).

Неистощимые сокровища неба отданы в распоряжение веры. "Все, чего ни попросите в молитве с верою, получите" (Матф. 21,22). - "Если же у кого из вас недостает мудрости, да просит у Бога, дающего всем просто и без упреков; и дастся ему. Но да просит с верою, нимало не сомневаясь" (Иак. 1,5-6). Вера не колеблется, не сомневается; неверие вечно колеблется, постоянно трепещет от страха; поэтому оно никогда не видит ни славы Господа, ни Его могущества. Оно глухо к голосу Божию, слепо, чтобы видеть действия Господни. Оно ослабляет сердце и руки; оно омрачает путь и задерживает всякий духовный успех. Оно удержало Израиль в продолжении сорока лет вдали от земли Ханаанской; мы и представить себе не можем, скольких благословений, преимуществ оно нас лишило, сколько силы и пользы для нашей души мы потеряли из-за него! Как иначе шла бы наша жизнь, если бы живая вера управляла нашим сердцем! В чем заключается причина плачевной бесплодности обширной нивы, отданной во владение христианству? Где ключ к объяснению нашей нравственной скудости, задержки в нашем духовном росте? Почему мы видим так мало результатов всей христианской деятельности? Почему так мало души обращаются к Господу? Почему наши проповедники так огорчены при виде малого числа собранных ими снопов? Мы так ответим на все эти вопросы: причиною всего этого зла является наше неверие.

Конечно, содействуют этому и существующие между нами разделения, а также наше светское настроение, плотское состояние нашего сердца, наш эгоизм, наша любовь к удобствам жизни. Чем можно помочь этому злу? Каким путем можно привлечь наши сердца ко всем нашим братьям, преисполнить их искреннею любовью? "Верою", - этим драгоценным свойством души, - "верою, действующею любовью" (Гал. 5,6). На этом основании Апостол может сказать возлюбленным новообращенным в Фессалонике: "Возрастает вера ваша", а рядом с этим "и умножается любовь каждого друг к другу между всеми вами" (2 Фесс. 1,3). Так всегда и бывает. Вера приводит нас в непосредственное соприкосновение с вечным источником любви, заключенным в Самом Боге, и прямым следствием этого является расположение наших сердец к тем, которые Ему принадлежат, к тем, в которых мы находим хотя бы слабое отражение Его благословенной личности. Мы не можем пребывать вблизи Господа и не любить всех тех, которые в равных местах земли искренне призывают от всего сердца Имя Его. Чем ближе мы ко Христу, тем ближе мы связаны братскою любовию со всяким членом Его тела.

Каким же путем нам удастся избавиться от всякого рода светского настроения, овладевающего нами? Ответ на это нам дадут слова другого Апостола: "Всякий, рожденный от Бога, побеждает мир; и сия есть победа, победившая мир, вера наша. Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий?" (1 Иоан. 5,4-5).

Новый человек, ходящий в могуществе веры, возносится над интересами мира, над своими личными интересами, над своими принципами, взглядами и привычками. Он не имеет ничего общего с миром. Живя в мире, он не от мира сего. Он идет против течения. Все его источники находятся на небе. Его жизнь, его надежды, все его сокровища там; и его душа также стремится туда, когда окончится жизнь его на земле. Таким образом, веря является могущественной основой жизни. Она очищает сердце, она действует любовью; она же и побеждает мир. Другими словами, она соединяет сердце с Самим Богом, а в этом заключается тайна истинного благородства, святой любви и всякого рода Божественной чистоты. Поэтому не удивительно, что Апостол Петр называет ее "драгоценною верою"; но словами, в сущности, нельзя выразить бесконечного значения веры.

Посмотрите, как этот принцип управлял всем поведением Халева, и какие плоды он произвел Халев мог ощутить истину слов, произнесенных много столетий спустя: - "По вере вашей будет вам" (Матф. 9,29). Он верил, что Бог может ввести их в землю, верил, что все встречаемые ими препятствия и затруднения должны были лишь испытать их веру; и Бог, как Он это и всегда делает, ответил на его веру. "Сын и Иудины пришли в Галгал к Иисусу; и сказал ему Халев, сын Иефонии, Кенезеянин: та знаешь, что говорил Господь Моисею, человеку Божию, о мне и о тебе в Кадес-Варни. Я был сорока лет, когда Моисей, раб Господень, посылал меня в Кадес-Варни осмотреть землю; и я принес ему в ответ, что было у меня в сердце". - Правдивое свидетельство радостной и искренней веры! - "Братья мои, которые ходили со мною, привели в робость сердце народа; а я в точности следовал Господу, Богу моему. И клялся Моисей в тот день и сказал: земля, по которой ходила нога твоя, будет уделом тебе и детям твоим навек; ибо ты в точности последовал Господу, Богу моему. Итак вот, Господь сохранил меня в живых, как Он говорил; уже сорок лет прошло от того времени, когда Господь сказал Моисею слово сие, и Израиль ходил по пустыне; теперь, вот, восемьдесят пять лет. Но и ныне я столько же крепок, как и тогда, когда посылал меня Моисей; сколько тогда было у меня силы, столько и теперь есть для того, чтобы воевать, и выходить и входить. Итак дай мне сию гору, о которой говорил Господь в тот день; ибо ты слышал в тот день, что там живут сыны Енаковы, и города у них большие и укрепленные; может быть, Господь будет со мною, и я изгоню их, как говорил Господь". - Какое отрадное впечатление производит чистосердечная вера, и какое глубокое поучение почерпаем мы в ней! Как не похожи ее принципы на принципы мрачного неверия, бесславящего Бога! - "Иисус благословил его; и дал в удел Халеву, сыну Иефонниину, Хеврон. Таким образом Хеврон остался уделом Халева, сына Иефонниина, Кенезеянина, до сего дня, за то, что он в точности последовал повелению Господа, Бога Израилева" (Иис. Нав. 14,6-14).

Хале, как истый сын Авраамов, был тверд в вере, воздавая славу Богу. Мы с полною уверенностью можем сказать, что как вера всегда воздает честь Богу, так в свою очередь, и Бог любит прославлять веру; и если бы христиане находились в непосредственной зависимости от одного Бога, если бы они более черпали из вечных источников Божиих, нечто совершенно иное происходило бы вокруг нас: "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?" О, если б мы имели более живую веру! Если б мы больше умели опираться на обещания Божий! Тогда мы могли бы ожидать большего от распространения Евангельских истин; мы увидели бы более рвения, более силы, более преданности Богу в Церкви и более плодов праведности в жизни каждого христианина в отдельности.

Теперь рассмотрим последние стихи нашей главы; они также исполнены поучения для нас. В 37-ом ст. Моисей трогательным образом вспоминает, каким путем он лишился права вступить в обетованную землю: "И на меня прогневался Господь за вас, говоря: и ты не войдешь туда". Заметьте слова: "за вас". Необходимо было напомнить обществу Божию, что именно из-за них Моисей, возлюбленный и снискавший благоволение Господа Его служитель, потерял право перейти чрез Иордан и вступил в землю Ханаанскую. Он, правда, "погрешил устами своими", но они же и вызвали его на это, "огорчив дух его" (Пс. 105,33). Как должен был этот факт тронуть сердце сынов Израилевых! Не только они сами не могли войти "за неверие", но они были и причиною исключения Моисея, который так пламенно желал "увидеть… ту прекрасную гору и Ливан" (Втор. 3,25; Пс. 105,32).

Господь царствует - это торжественная и страшная действительность. Человеческое сердце удивляется, быть может, как могли несколько легкомысленно произнесенных слов оказаться достаточным основанием, чтобы лишить возлюбленного Богом Его служителя возможности войти в вожделенную страну. Нам остается лишь в смиренном благоговении и святом трепете склониться пред решением Господа; мы не призваны рассуждать и выражать свое мнение в этом случае. "Судия всей земли поступит ли неправосудно?" (Быт. 18,25). Конечно, нет. Он не может ошибиться. "Велики и чудны дела Твои, Господи, Боже, Вседержатель! праведны и истинны пути Твои, Царь святых!" (Откр. 15,3). - "Страшен Бог в великом сонме святых, страшен Он для всех окружающих Его!" "Бог наш есть огнь поядающий" (Евр. 29), и: "Страшно впасть в руки Бога живого!" (Евр. 10,31).

Изменились ли значение и действие владычества Божия потому, что мы, христиане, находимся под благодатью? Нисколько. И сегодня более, чем когда-либо, верно слово: "Что посеет человек, то и пожнет" (Гал. 6,7) Поэтому мы не имеем оснований рассчитывать на Божественную благодать, ни во что не ставя принципы Божественной власти. Это две совершенно разные области; никогда не следует смешивать их друг с другом Благодать может навеки дать прощение, прощение бесплатное, полное; но колеса колесницы владычества Иеговы продолжают катиться все с тою же, присущею им, всесокрушающею и неумолимою силою. Благодать простила грех Адама, но Божие правосудие изгнало его из рая, чтобы в поте лица своего он получал свой хлеб от произращавшей ему "тернии и волчцы", пораженный из-за человека Божиим проклятием земли. Божие милосердие простило грех Давида, но меч правосудия и воздаяния был до конца его жизни простерт над его домом; Вирсавия сделалась матерью Соломона, но Авессалом возбудил мятеж против царя.

То же постигло и Моисея: Божия благодать приводит его на вершину горы Фасги и издали показывает ему желанную землю, но правосудие Бога-Иеговы решительно преграждает ему путь в эту землю. Этот важный принцип остается неизменным, хотя бы нам возражали на это, что Моисей, уже по своему официальному положению, и не мог, как представитель власти закона, ввести народ в землю. Это совершенно верно, но это нисколько не касается утвержденной нами непреложной истины. Ни в Числ. 20, ни во Втор. 1. ни слова не упоминается об официальном положении Моисея. Мы все время видим пред собою Моисея, как отдельную личность, и, если он не может войти в Обетованную землю, причиною этого является лишь факт, что он "погрешил устами своими".

Для нас очень важно уяснить себе в присутствии Божием великое значение этой истины. Будем уверены, что, чем более мы будем действительно познавать всю силу Божией благодати, тем более мы проникнемся и сознанием всей важности правосудия Божия, тем более мы будем и прославлять суды Господни. Беспечное и легкомысленное отношение к учению о благодати может оказаться для нас опасным, если наше сердце и наша жизнь не находятся под освящающим действием этого учения. Мы должны тщательно заботиться об этом. Ничего в мире нет ужаснее легкомысленного отношения к вопросу о спасении благодатью. Оно открывает двери всякого рода своеволию. Поэтому нам хочется, чтобы совесть читателя глубоко прониклась сознанием жизненной истины владычества Божия. Это сознание полезно; особенно же оно необходимо в наши дни, когда люди так склонны "обращать благодать Бога нашего в повод к распутству" (Иуд. 4). Мы убедимся, что те, которые глубже других оценили великое благословение, даруемое им домостроительством благодати, также окажутся и наиболее ревностными сторонниками проявления Божиих судов.

Из заключительных слов изучаемой нами главы мы узнаем, что народ совершенно не был склонен подчиниться Божию правлению. Он не хотел знать ни Божией милости, ни судов Иеговы. Когда его зовут идти с Божией помощью овладеть землею Ханаанской, он колеблется, отказывается идти; неверие овладевает им. Напрасно стараются ободрить их своими увещаниями Иисус Навин и Халев; напрасно показывают они Израилю удивительные плоды прекрасной страны; напрасно пытается тронуть их сердце Моисей; Израиль не хочет идти вперед, согласно повелению Божию. Чем же все это кончается? Бог взял Израиль за слово: Он сотворил ему по неверию его. "Дети ваши, о которых вы говорили, что они достанутся в добычу врагам, и сыновья ваши, которые не знают ныне ни добра, ни зла, они войдут туда, им дам ее, и они овладеют ею. А вы обратитесь и отправитесь в пустыню по дороге к Чермному морю" (ст. 39-40).

Как все это грустно! Но другого выхода не оставалось. Если они не хотели с детскою верою войти в землю, им приходилось возвратиться в пустыню. Но и на это израильтяне не соглашались. Они не хотели ни воспользоваться обилием даруемой им Богом милости, ни подчиниться приговору Его суда. "И вы отвечали тогда и сказали мне: согрешили мы пред Господом; пойдем и сразимся, как повелел нам Господь Бог наш" (ст. 41). Это имело вид раскаяния и самоосуждения, но, в сущности, в душе их не было раскаяния. Не трудно сказать: "Мы согрешили". Саул также однажды произнес это слово, но он говорил это, не вникая в значение слов: "Я согрешил"; это делается очевидным из его последующей речи: "Но почти меня ныне пред старейшинами народа моего и пред Израилем, и воротись со мною" (1 Цар. 15,30). Какое странное противоречие: "Я согрешил", но все таки: "Почти меня". Если бы Саул действительно осознал свой грех, насколько иначе звучала бы его речь, и как иначе затем действовал бы он! Это даже похоже на насмешку с его стороны. Пред нами человек, сердце которого исполнено самомнения и вот он исполняет требуемый законом обряд, но его душа не принимает в этом участия; Саул воздавал внешнее поклонение Богу, чтобы снискать себе этим путем почет народа. Грустная картина! Как должно подобное отношение к Богу оскорблять Того, Кто ищет искренности сердца и желает, чтобы поклоняющиеся Ему поклонялись Ему в духе и истине! Самые слабые воздыхания сокрушенного и смиренного сердца дороги в Его очах; но Ему ненавистно религиозное тщеславие, стремящееся возвысить человека в собственных глазах и в глазах окружающих Исповедание греха одними устами не имеет никакой цены, если сердце не сознает бремени греха. Один современный нам писатель совершенно верно выразил это, говоря: "Сказать: "мы согрешили" - очень легко, но сколько раз нам приходится убеждаться, что поспешное и необдуманное исповедание греха еще не доказывает, что мы глубоко осознали его. Скорее оно доказывает нечувствительность нашего сердца к греху. Совесть осознает, что исповедание греха необходимо, но ничто, быть может, так не ожесточает сердца, как привычка исповедовать грех, не осознавая всей его глубины. Христиане очень часто попадают в сети врага, повторяя раз навсегда заученном ими порядке свои грехи, как бы бессознательно исповедуя их. Тем или иным путем все мы, конечно, виноваты в этом отношении пред Господом; потому что, и не имея записанного пером перечня своих грехов, невозрожденное человеческое сердце всегда сумеет найти легкий для себя способ исповедания Богу грехов". Так было и с Израилем в Кадесе: исповедание греха не имело решительно никакого значения; в их признании искренности не чувствовалось. Если бы они осознавали то, что говорили, они преклонились бы пред Божиим судом и смиренно подчинились бы последствию совершенного ими греха. Спокойная покорность Божиим судам служит лучшим доказательством истинного сокрушения духа. Посмотрите на Моисея. Он смиренно склоняется пред заслуженным им Божиим судом. "И на меня", - говорит он, - "прогневался Господь за вас, говоря: и ты не войдешь туда. Иисус, сын Навин, который при тебе, он войдет туда; его утверди, ибо он введет Израиля во владение ею" (ст. 37-38).

Моисей указывает израильтянам, что они были причиною его изгнания из земли, но ни одного слова ропота не вырывается из его уст; он подчиняется Божию решению, не только соглашаясь уступить свое место другому: он готов в указанную Богом минуту передать свое дело своему преемнику, готов и всячески его ободрять. Ни тени ревности или зависти не было в сердце Моисея. Этому верному Божию служителю нужно было только одно: чтобы Божие имя прославлялось, чтобы Божие общество получало все, ему нужное. Он занят был не самим собою, не своими личными интересами, а Божиею славою и благом своего народа. Народ же обнаруживал совершенно иное настроение "Пойдем и сразимся". Какое безумие! Когда Бог приказывал им идти вперед, когда верные Его служители увещевали их мужественно вступить в землю, они ответили: "Куда мы пойдем?" Когда же им велено было возвратиться назад в пустыню, они говорят: "Пойдем и сразимся".

"Но Господь сказал мне: скажи им: не восходите и не сражайтесь, потому что нет Меня среди вас, чтобы не поразили вас враги ваши. И я говорил вам, но вы не послушали и воспротивились повелению Господню, и по упорству своему взошли на гору. И выступил против вас Аморрей, живший на горе той, и преследовали вас так, как делают пчелы, и поражали вас на Сеире до самой Хормы" (ст. 42-44).

Господь не мог пребывать среди мятежного и своевольного народа, а без Божия присутствия Израиль не мог одолеть амореев. Если Бог за нас и с нами, мы должны одержать победу. Но если мы не можем рассчитывать на Бога, не следуя путем послушания. С нашей стороны безумно воображать, что мы можем надеяться на пребывание с нами Бога, если мы неверны пред Ним. "Имя Господа - крепкая башня: убегает в нее праведник, и безопасен" (Притч. 18,10). Если мы не поступаем по правде Божией, мы доказываем лишь преступную гордость своего разума, называя Господа своей крепкой башней.

Благодарение Ему за то, что Он готов принять нас, несмотря на все наши слабости и на все наши немощи, если только Он видит в нас искреннее сознание нашей духовной нищеты. "Уповай на Господа, и делай добро" (Пс. 36,3), - вот Божественный принцип.

Утверждать, что мы уповаем на Господа, делая в то же время зло, значит "обращать благодать Бога нашего в повод к распутству" (Иуд. 4). и всецело отдавать себя в руки дьявола, ищущего, как бы только нравственно погубить нас. "Ибо очи Господа обозревают всю землю, чтобы поддержать тех, чье сердце вполне предано Ему" (2 Пар. 16,9).

Когда наше сердце искренне прел Господом, мы можем бодро переносить всякого рода неприятности; но не подвергаем большой опасности наши души, надеясь идти стезею веры, не имея, однако, чистой совести пред Богом. Только когда "чресла наши препоясаны истиною" и когда мы "облеклись в броню праведности", только тогда мы сможем "взять и щит веры".

Очень важно, чтобы христиане проявляли преданность на практике, во всех мелочах своей жизни. Следующие слова Апостола Павла имеет для нас большое нравственное значение: "Подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми" (Деян. 24,16) Апостол также старался быть облаченным "в броню" и "в виссон чистый и светлый", который есть "праведность святых" (Откр. 19,8). То же следовало бы делать и нам Нам даровано святое преимущество - изо дня в день твердо держаться пути долга и послушания, пути, всегда освещенного светом Божия одобрения. Тогда, несомненно, мы будем в состоянии рассчитывать на Бога, опираться на Него, всецело зависеть от Него, находить в Нем все свои источники, укрываться в Его верности и, таким образом, пребывая в мире и благоговении пред Господом, неуклонно направляться к нашей небесной родине. Это не значит, повторяем мы, что мы не смеем в нашей немощи, в нашей духовной скудности и даже когда мы впали в заблуждение или грех, взирать на Господа. Мы можем и должны это делать; ухо Его, слава Ему, всегда обращено к нашему воплю. "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой правды" (1 Иоан. 1,9). -"Господи! услышь голос мой. Да будут уши Твои внимательны к голосу молений моих. Если Ты, Господи, будешь замечать беззакония, - Господи! Кто устоит? Но у Тебя прощение, да благоговеют пред Тобою" (Пс. 129,2-4). Нет границы Божию прощению, потому что нет предела силе искупления, нет предела значению и целебным свойствам крови Иисуса Христа, Сына Божия, отлучающей нас от любого греха, нет цены заступничеству за нас благословенного Ходатая нашего, нашего великого Первосвященника, могущего до конца сохранить приближающихся к Нему.

Все эти истины в обилии рассеяны и подтверждены всякого рода доказательствами на страницах богодухновенной Книги. Но исповедание греха и прощение не следует смешивать с праведностью жизни. Мы можем обращаться к Богу в двух совершенно разных случаях: мы можем взывать к Нему из глубины сокрушенного сердца и получить от Него ответ: или же мы можем приходить к Нему с чистою совестью и с облегченным сердцем, и так же получать от Него просимое. Но оба этих случая резко отличаются и ничего общего не имеют с равнодушием и холодностью сердца, которое считает возможным рассчитывать на помощь Божию, в то же время следуя путем очевидного непослушания Богу и путем явного нечестия. Именно это и ненавистно в очах Господа; это-то и вызывает справедливый суд с Его стороны. Он видит и одобряет святость жизни; Он охотно дарует полное прощение исповеданного греха; но воображать, что мы можем доверяться Богу, когда наши ноги стоят на пути беззакония, значит мыслить нечестиво. "Не надейтесь на обманчивые слова: здесь храм Господень, храм Господень, храм Господень. Но если совсем исправите пути ваши и деяния ваши; если будете верно производить суд между человеком и соперником его; не будете притеснять иноверца, сироты и вдовы и проливать невинной крови на месте сем, и не пойдете во след иных богов на беду себе; то Я оставлю вас жить на месте сем, на этой земле, которую дал отцам вашим в роды родов. Вот, вы надеетесь на обманчивые слова, которые не принесут вам пользы. Как! Вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи, и кадите Ваалу, и ходите во след иных богов, которых вы не знаете, и потом приходите, и становитесь пред лицом Моим в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите: "мы спасены", чтобы вперед делать все мерзости" (Иер. 7,4-10).

Бог сообразуется с истинным состоянием души человека. Он хочет видеть правду в его сердце, и если люди утверждают, что это так, но в то же время ходят по пути нечестия, их неминуемо ждет праведный Божий суд. Это заставляет нас содрогаться при мысли о Церкви Божией. Серьезные слова, находимые нами в пророчествах Иеремии, применимы прежде всего к сынам Иудиным и к жителям Иерусалима; но они имеют прямое отношение и к христианам. Из 1 Тим. 3 мы видим, что все мерзости язычества, перечисленные в конце Римл. 1, в последние дни снова появляются в показном христианстве и в непосредственной связи со всем, имеющим "вид благочестия". Чем же кончится подобный порядок вещей? Беспощадным Божиим гневом Самые строгие Божий суды постигнут людей, носящих название христиан. Близится час, когда все возлюбленные чада Божий, искупленные кровию Христа, будут взяты из этого погибшего и греховного мира, именующего себя "христианским", чтобы навек остаться с Господом в небесных обителях, уготованных в доме Отца. Тогда "действие заблуждения" постигнет (2 Фесс. 2,11). христианский мир, все те страны, где горел яркий свет христианства, где было проповедано Евангелие полного спасения Божия, где расходились миллионы экземпляров Библии, и где все более или менее теперь исповедуют своими устами имя Христово и называют себя христианами.

Что же воспоследует за этим "действием заблуждения?" Новое свидетельство с неба? Или, быть может, новые проявления Божией благодати? Новые попытки Божия милосердия для обращения душ к Господу? Нет, для христианства этого более не случится. Это больше уже не ожидает людей без Бога и без Христа, людей, держащихся сухой и бесплодной видимости христианского учения. Язычникам будет возвещаться "вечное Евангелие" (Откр. 14,6), "Евангелие Царствия"; но для исполненного противоречий, для уклонившегося от своего истинного назначения мира, носящего название "христианского", носящего название "винограда на земле" (Откр. 14,19), для него не останется ничего, кроме "великого точила гнева Бога" Всемогущего, вечного кромешного мрака и огненного, горящего серою, озера.

Читатель, обо всем этом свидетельствуют истинные слова Божий С большою легкостью мы могли бы представить тебе множество самых убедительных доказательств из Священного Писания доказательств, подтверждающих этот факт, но это отдалило бы нас от поставленной нами задачи Новый Завет с начала до конца возвещает эту высказанную знаменательную истину, и всякая богословская система утверждающая что-либо иное, должна быть, по крайней мере в этом отношении признана полностью ложной.