|
Наш основной Telegram-канал. Чарльз Генри МакинтошИзбранные работыОглавлениеХристианин и его позицияХристианин и его дом Чужое ярмо Прощение грехов: что это? Рождение свыше: что это? Освящение: что это? Обращение: что это значит? Христианское совершенство: что это такое? Цель наших устремлений: что это? Христос в лодке Вифания Божественная любовь. Стихотворение Возвращение Иерихон и Ахор, или Право и обязанность Три явления Два "должно" Престол и жертвенник Законность и легкомыслие Завеса разодралась. Стихотворение Воззвание воскресшего Спасителя Остаток верных: прошлое и настоящее Жизнь и времена Давида (Жизнь веры) Симон Петр: его жизнь и его уроки Род Левия Благая весть Служение примирения Вопрос вопросов. Стихотворение Великое поручение Полнота Христа "Бог за нас" Призыв Бога или Размышления о характере Авраама и Лота Гедеон и его соратники Ученичество в тяжелые времена Мой возлюбленный. Стихотворение Грех во плоти или грех на совести Вечное наказание Заметки о пришествии Господа Несколько мыслей о различии между следованием учению о предтысячелетнем царстве и ожиданием Сына Путь Бога и как найти его Теперь и потом, или Жизнь земная и жизнь вечная Иов и его друзья Послушание и зависимость Помощь или препятствие? Вера и послушание Церковная независимость Пятнадцатое письмо к другу Христианин и его позицияОглавление: Часть 1; Часть 2; Часть 3.Часть 1Какова истинная позиция христианина? Какой труд он должен совершать? Это не риторические вопросы, а вопросы, имеющие принципиальное практическое значение. Христианин имеет жизнь вечную как дар Бога - это безусловно, без этого не может быть христианина. "Верующий в Сына имеет жизнь вечную" (Иоан. 3,36). Такова общая благодатная доля всех верующих. Вечная жизнь - не результат дел, достижений или удачи. Это не тот дар, который одним христианам дается, а другим нет. Самые малые дети семьи Бога войдут в жизнь вечную наравне с самыми совершенными и опытными слугами Христа. Все христиане имеют жизнь вечную и не могут потерять ее ни при каких обстоятельствах.
Но данная статья не о том, как приобрести жизнь вечную, а о позиции и труде христианина. Попробуем кратко раскрыть и понять этот вопрос. Но где человек может найти ответ более весомый, ясный и твердый, чем в Священном Писании? Поэтому откроем Библию и прочтем: "Поступаем в мире сем, как Он" (1 Иоан. 4, 17). Таким образом, позиция Христа определяет позицию христианина и характер его труда. Конечно, человеку не дано в мире достичь Божественной природы Христа, Его ослепительной, сияющей высоты, но когда мы "поступаем, как Он", то утверждаем этим нашу неоспоримую принадлежность Христу.
Человек живет в мире. Но принадлежит ли человек миру? Неверующий - безусловно, поскольку все интересы его жизни расположены в мире. Но верующий человек находится в двойственном положении: он живет в мире, а принадлежит Богу. Жизнь верующего наполняется новым содержанием.
А теперь мы позволим себе привлечь внимание читателя к довольно большому месту из Священного Писания, из Послания к Евреям, гл. 13, в которой апостол Павел дает наставления, имеющие прямое отношение к нашей теме.
"Учениями различными и чуждыми не увлекайтесь; ибо хорошо благодатью укреплять сердца, а не яствами, от которых не получили пользы занимающиеся ими. Мы имеем жертвенник, от которого не имеют права питаться служащие скинии. Так как тела животных, которых кровь для очищения греха вносится первосвященником во святилище, сжигаются вне стана,- то и Иисус, дабы освятить людей кровию Своею, пострадал вне врат. Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание; ибо не имеем здесь постоянного града, но ищем будущего" (Евр. 13, 9-14).
"Иисус пострадал вне врат" - эта мысль является основой, на которой апостол Павел строит свой призыв к древнееврейским верующим: выйти к Нему за стан. Распятие Христа прервало союз Бога со станом иудаизма. И теперь каждый, кто хочет следовать за Христом, должен выйти к Нему. Разрыв между Богом и Израилем, с моральной точки зрения, произошел со смертью Христа, с точки зрения учения - в послании к Евреям, исторически - в разрушении Иерусалима. По приговору веры Иерусалим был совершенно отвергнут, когда Мессия был пригвожден ко кресту. Таким же Иерусалим был, когда войско Тита оставило его тлеющие руины. И таким образом Божественное предвиденье и события в духовной сфере, происходящие по воле Бога, опережают исторические события.
Но ради чего пострадал Иисус? Только ради того, чтобы отвергнуть старую форму религии? "Дабы освятить людей кровию Своею". То есть Иисус пришел не для того, чтобы отвергнуть служение людей перед лицом Бога, но, наоборот, чтобы придать новый смысл и новое содержание взаимоотношениям между человеком и Богом. "Итак выйдем к Нему за стан, нося Его поругание" - призывает апостол Павел древнееврейских верующих.
Но что такое "стан"? Первоначально, сам апостол Павел словом "стан" обозначил еврейскую религию - иудаизм, подчеркивая внушительный и устоявшийся характер системы церемоний, ритуалов и обрядов, имея в виду великолепный величественный храм, сложную структуру духовенства. Но в наше время за этим словом с духовной точки зрения мы, несомненно, можем рассматривать любую организационную религиозную систему на земле. Бог Сам основал иудаизм на земле, как духовную религиозную форму жизни человека. Но если Бог отверг иудаизм, когда он превратился в мертвящую систему ритуалов и обрядов, что же Он скажет о системах, созданных человеческой рукой? Как много религиозных течений и приверженцев этих течений оказываются вне Христа!
Христос вне "стана", это так, в этом не может быть сомнений. Но слышим ли мы призыв Христа, ищем ли истинного соединения с нашим Господом? Конечно, можно найти себе оправдание и сказать: "Но я не могу выйти. Мое место в этой системе - в "стане" ". Я здесь много и плодотворно работаю и у меня хорошо получается". Конечно, так можно сказать, но такое оправдание будет иметь значение только для нас самих, но не перед Богом. Если мы здесь, на земле, выбираем место не с Иисусом, потому что Он несомненно вне "стана", но как определит Он нам место в Царстве Бога? Если наша деятельность лежит в рамках какой-то системы и подчинена ее закономерностям, а Иисус стоит вне этой системы и призывает нас выйти к Нему, то как оценить результаты нашего труда? Может ли он иметь большую ценность? Может ли он получить одобрение нашего Господа?
Если мы нанимаемся какому-нибудь хозяину в слуги, то берем на себя обязанность приходить на зов своего господина. И для каждого истинного слуги очень важно быть найденным как раз тогда, когда господин пожелает его видеть. И первый вопрос не в том, много ли я делаю работы, а в том, делаю ли я работу, угодную господину? Я могу совершать чудеса в процессе работы, мое имя может быть возвещено на всех концах земли, как наиболее старательного, надежного и преуспевающего работника, но при этом моей целью будет собственная выгода, и я буду безропотно потворствовать своим бесконечным желаниям.
Все это действительно очень серьезно и требует глубокого осмысления для тех, кто желает быть найденным и осуществленным в потоке намерений Бога. Мы живем во время большого предназначения. Но заповеди Христа не полновластно владеют нашими умами и не руководят нашими практическими действиями. Мы больше полагаемся на самих себя, утверждая свое безраздельное мировое господство. И когда Господь призывает нас выйти за стан, мы, вместо того, чтобы проявить покорность, начинаем рассуждать о достигнутых результатах. Но почему бы нам не стремиться просто быть со Христом, не стремиться просто Ему нравиться? Мы можем сделать из работы самоцель и успокоиться - все хорошо. Мы можем упорно стремиться к результатам, которые в итоге окажутся более самолюбованием и самовосхвалением, чем серьезным желанием делать то, что соответствует намерениям Христа.
Но есть ли для нас дело вне стана, куда мы призваны? Может быть, христианская жизнь - это искусственно выдуманная всеотрицающая теория? Есть ли в ней созидательное начало? Пусть 13 глава Послания к Евреям даст ясный и убедительный ответ на наши вопросы, как относительно позиции, так и относительно дела христианина.
Что затем нам делать? Если ясно определить позицию и характер труда, то эти две вещи, в их всеобъемлющем смысле, включают полностью жизнь христианина. Они определяют нашу внутреннюю духовную жизнь и наши поступки, практическую деятельность. В Посл. к Евреям 13, 15 читаем: "Итак будем через Него непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть, плод уст, прославляющих имя Его."
Но в этом ли суть? Не имеем ли мы здесь самую возвышенную и потому самую точную характеристику труда? Что может быть более возвышенным, какая более высокая задача может захватывать наши духовные силы и энергию, стать смыслом нашей обновленной жизни?! Это величайшее преимущество, величайшая милость, когда мы имеем возможность и утром, и днем, и вечером, и ночью приносить Богу жертву хвалы - жертву, которая всегда желательна для Него. И Бог Сам говорит нам об этом: "Кто приносит в жертву хвалу, тот чтит Меня."
Имеем ли мы право пройти мимо этого откровения Бога? Давайте хорошо запомним его. Хвала должна быть главным и непрестанным содержанием жизни верующего. Житейская мудрость суетливого круговорота дней ставит на первое место заботу и работу. Но как бы нам не упустить из виду то истинное место, которое занимает Церковь в помышлениях Бога.
С другой стороны, некоторые напрасно полагают, что могут угодить Богу, сурово обращаясь со своими телами. Они надеются, что Бог восхищается их постами, телесными наказаниями, бичеваниями. Трагическое, уничтожающее души и оскорбляющее Бога заблуждение. Не пора ли отбросить иллюзии и самообманы и обратить свои уши и сердца к тем милосердным словам, которые мы только что прочитали: "Кто приносит в жертву хвалу, тот чтит Меня." И далее следуют истинные слова, имеющие большое практическое значение: "Кто наблюдает за путем своим, тому явлю Я спасение Божие" Пс. 49,23. Но если мы скверно обращаемся со своим телом и превращаем его в непригодный сосуд и дряхлое орудие, при помощи которого уже не сможем служить Богу, то правильно ли будет сказать, что мы наблюдаем за путем своим?
Нет, читатель, если мы действительно хотим угодить Богу, радовать Его сердце и прославлять Его имя, то обратим внимание наших сердец на Послание к Евреям 13, 15 и будем стараться непрестанно приносить Богу жертву хвалы. Да, непрестанно. Не только теперь или потом, когда это будет для нас беспрепятственно и приятно, но всегда, потому что в этом наша высокая и святая привилегия.
О, как восхитительно поддерживать неугасимо дух хвалы и благодарности! Чтобы всегда наше сердце говорило: "Аллилуйя!" Как прославляется имя Бога, когда Его народ постоянно живет в атмосфере хвалы и благодарности! Через такой труд Божественный свет передается характерам верующих, формирует их личности, и только тогда присутствие народа Бога в мире будет сильнее воздействовать на сердца окружающих, чем если бы они начали проповедовать с утра до ночи. Христианин всегда должен быть счастливым, всегда светиться духом хвалы, всегда отражать на этот темный мир благословенные лучи лица Его Отца.
Так должно быть всегда. Ничто не является таким недостойным христианина, как дух раздражения, угрюмый или унылый нрав, сердитое, мрачное лицо. Несомненно, каждый человек имеет свой характер и темперамент, многое зависит от нашего физического здоровья. Трудно выглядеть привлекательным, когда тело изнывает и мучается под тяжестью какого-нибудь серьезного недуга. Мы очень далеки от легкомысленной рекомендации: несмотря ни на что держать на лице бесконечную, бессмысленную улыбку, а внутри иметь непокоренную раздражительную натуру.
Священное Писание говорит ясно и определенно: "Будем непрестанно приносить Богу жертву хвалы, то есть плод уст, прославляющих имя Его." Как просто! "Плод уст" - и это все? Да, именно этим восхищается наш Бог. Его радость - быть окруженным хвалой сердец, чувствующих Его добродетель, изливающуюся бесконечными потоками. Так будет в вечности, в том прекрасном доме любви и славы, в который так торопимся мы.
И пусть читатель специально обратит внимание на слова: "через Него". Мы приносим жертву хвалы руками нашего Господа, Который всегда в присутствии Бога ради нас. В этом наибольшее утешение и гарантия для наших сердец. Иисус преподносит нашу жертву хвалы Всевышнему Богу-Отцу. И потому наша жертва всегда желательна для Бога. Мы можем без опасения верить, что жертва возносится Богу не как восходящая от нас, а как преподносимая Им. Лишенная всех несовершенств и недостатков, присущих нам, она восходит к Богу в благоухании и одобрении, принадлежащих Христу. Самый ничтожный звук хвалы, простое "Слава Богу!" - благоуханье фимиама бесконечной Христовой любви. Это невыразимая словами драгоценность, сокровище. Так будем же поощрять себя к взращиванию духа жертвы. Мы должны быть непрестанно приносящими жертву хвалы и благодарящими Бога. Ворчливое или раздражительное слово не украшает того, кто принял Христа, кто отождествляет себя с Его позицией и Его судьбой.
Но мы должны довести эту статью до конца, быстро взглянув на другие стороны христианского труда. Если наше преимущество - непрестанно приносить Богу жертву хвалы и благодарить Его, то другая наша привилегия - делать людям добро. "Не забывайте также благотворения и общительности, ибо таковые жертвы благоугодны Богу" (Евр. 13, 16). Мы идем через мир страдания, греха, смерти и скорби. Мы окружены разбитыми сердцами и сокрушенными душами. Так неужели мы будем только смотреть на них?
Да, вот в чем суть: будем ли мы только наблюдать за ними? Так просто закрыть свое сердце, отвернуться, забыть о тех, кто рядом с нами. Мы можем сидеть в своем удобном кресле и размышлять об истине, доктрине и букве Священного Писания; мы можем обсуждать теорию христианства, вдаваться в мельчайшие подробности пророчества и все это время не иметь ни малейшего успеха в исполнении нашей главной обязанности как христианина. Мы можем все это время не являться христианином, потому что забываем, что христианство - это реальная жизнь. Это не система догм, не свод законов и правил, которые надо выучить досконально, а сердца своего не изменить. Это также не система обрядов и таинств, через которые надо пройти со скучными формальностями с помощью безучастных священников. Нет, эта жизнь - вечная жизнь, жизнь, вдохновленная Святым Духом, и воплощающаяся в двух прекрасных формах: хвала Богу и благотворение людям. Такой была жизнь Иисуса, когда Он ступал по нашей земле. Он жил в атмосфере хвалы и добродетели.
Он - наша жизнь, и Он - наш пример, по которому должна строиться наша жизнь. Христианин должен быть живым воплощением Христа с помощью силы Святого Духа. Очень легко религиозную жизнь свести к узкому кругу скучных обязанностей, среди которых не будет ни хвалы Богу, ни благотворения людям. Но религиозная жизнь, религиозное чувство должны исходить из нашего сердца, преображая его, а все остальное не имеет никакого значения. "Ибо Царствие Божие не пища и питие, но праведность и мир, и радость во Святом Духе. Кто сим служит Христу, тот угоден Богу и достоин одобрения от людей" (Рим. 14, 17.18).
Возлюбленный христианин-читатель, давайте ревностно обратим наши сердца к глубокому рассмотрению этих важных практических истин. Давайте стараться быть христианами не формально, а истинно. Как бессмысленны чисто теоретические идеи, и утомительна пустая трата времени на их бесполезное скрупулезное обсуждение. Давайте своей жизнью утверждать свет и любовь. Все остальное - суета. Будем стремиться к истинной сущности, преодолевая соблазны этого мира-греха, займемся настоящим делом и не уподобимся пустым болтунам!
Часть 2Мы должны попросить читателя открыть Библию и прочитать место из послания к Евреям, гл. 10, 7-24, на котором будут основываться наши дальнейшие рассуждения. В этих стихах нам открывается глубокий и изумительно точный взгляд на христианскую позицию. Вдохновленный Святым Духом, апостол указывает на три нерушимых столпа, на которых строится здание христианства. Это, во-первых, воля Бога, во-вторых, жертва Христа, в-третьих, свидетельство Духа Святого в Священном Писании. Если наша вера будет основываться на этих важнейших истинах, то душа обретет постоянный мир и покой. И несомненно, что никакая сила мира или ада, никакая власть людей или дьявола не будет в состоянии нарушить наш внутренний мир или подорвать нашу веру.
Прежде всего мы задержим внимание на том, каким образом апостол раскрывается в этой удивительно емкой фразе:
Воля Бога
В начале главы мы читаем о несовершенстве жертвы, приносимой по закону. Эти жертвы никогда не смогли бы сделать совесть безупречно чистой; через приношение этих жертв человек никогда бы не выполнил волю Бога, не смог бы постичь доброго желания и намерения сердца Бога. "Закон, имея тень будущих благ, а не самый образ вещей, одними и теми же жертвами, каждый год постоянно приносимыми, никогда не может сделать совершенными приходящих с ними. Иначе перестали бы приносить их, потому что приносящие жертву, быв очищены однажды, не имели бы уже никакого сознания грехов" (Евр. 10, 1-2).
Как веско сказано: "Приносящие жертву, быв очищены однажды, не имели бы уже никакого сознания грехов." Иудеи еще не имели такого полновластного освобождения от власти греха, но христианину уже нет нужды приносить Богу новые жертвы, так как раз и навсегда он очищен драгоценной кровью Христа.
Но вот некоторые из верующих имеют обыкновение говорить о своей постоянной необходимости обращаться к крови Христа. Соответствует ли это учению Священного Писания? На первый взгляд, такой человек может показаться ревностным и полностью покорным воле Бога христианином. Но истинная покорность может основываться только на цельном, ясном, обоснованном понимании правды Бога и Его доброй, милосердной воли относительно нас. Если Его воля в том, чтобы мы "не имели бы уже никакого сознания грехов", то будет ли покорностью с нашей стороны - упорное нежелание выйти из-под тяжести греха и топтание на одном месте изо дня в день, из года в год? Если истина в том, что Христос взял на себя наши грехи и, принеся одну совершенную жертву, избавил нас от них навсегда, то не означает ли это, что мы совершенно прощены и совершенно очищены? И тогда не будет ли постоянная потребность обращаться к крови Христа умалением ее до уровня крови тельцов и козлов? И это уже фактически сделано теми, кто говорит о постоянном обращении к крови Христа, хотя мы понимаем, что это, несомненно, происходит непреднамеренно. На одну из причин, по которой Бог отверг жертвы, приносимые по закону, указывает апостол: "Жертвами каждого дня напоминается о грехах". Но такое напоминание не соответствовало намерению Бога, Господь Бог желал, чтобы всякий след греха и любое напоминание о нем было бы уничтожено, вычеркнуто раз и навсегда. И, следовательно, не может воля Бога заключаться в том, чтобы Его народ был постоянно согнут под ужасной, смертельной тяжестью непрощенного греха. Более того, такое положение человека противоречит воле Бога, потому что разрушает веру и духовный мир человека, умаляет славу Христа и ставит под сомнение искупительную силу Его жертвы.
В десятой главе Послания к Евреям апостол хочет подчеркнуть, что постоянное напоминание о грехах и постоянное повторение жертвоприношений идут неразрывно друг с другом, и поэтому, если христианин сейчас имеет на сердце и на совести постоянную тяжесть грехов, то Христос должен приносить жертву снова и снова. Но искупление человеческих грехов уже произошло однажды окончательно, и тяжесть греха снята с человеческого сердца - снята навсегда. По воле Бога мы освящены единократным принесением в жертву тела Иисуса Христа.
Здесь перед нами приоткрывается со всей ясностью и убедительностью сущность воли Бога, Его намерение и план, составленные Божественной мыслью еще до основания мира, до сотворения живых существ, до существования греха и сатаны. И воля Бога заключалась в том, что Сын должен был прийти в свое время и искупить грех человеческий. В этом заключено основание Божественной славы и в этом исполнение всех планов и намерений Божественной Троицы.
И ошибочно будет с нашей стороны полагать, что мысль об искуплении человека от греха и спасении его от вечной смерти пришла Богу после грехопадения человека. Наивно допускать, что Бог был застигнут врасплох, когда Адам в Едемском саду нарушил Его заповедь. Богу все было известно заранее. И напрасно враг праздновал победу, когда человек поддался его искушению в Едемском саду, потому что с этого момента началось исполнение плана Бога относительно Его Сына, нашего Господа Иисуса Христа. До грехопадения не было основания для осуществления этого плана. Но вмешательство сатаны, падение человека во власть греха и во власть смерти открыло Богу-Спасителю возможность проявить неограниченное богатство Своего милосердия и Своей любви и явить всем сотворенным Им умам Божественный путь спасения.
Огромная глубина и сила в словах Сына: "Как в начале книги написано о Мне". На какую книгу Он здесь ссылается? Быть может, имеется в виду книга вечных намерений Бога, в которую внесен "огромный план", в соответствии с которым в определенное время пришел Сын и исполнил волю Бога, подтвердил славу Бога, разрушил замыслы врага, устранил грех и спас погибающего человека. И в жертве Сына урожай славы Бога намного значительней, чем если бы собирать этот урожай на полях непадшего в грех творения.
Все это дает неограниченную твердость и непоколебимость душам верующих. Трудно передать словами то ощущение счастья и утешения, которое приходит в религиозную душу от сознания того, что Христос пришел в этот мир исполнить волю Бога - какой бы эта воля ни была.
"Вот, иду исполнить волю Твою, Боже." Такова была единственная неделимая цель совершенного сердца Христа. Он никогда и ни в чем не исполнял Свою собственную волю. Он говорил: "Ибо Я сошел с небес не для того, чтобы творить волю Мою, но волю пославшего Меня Отца" (Иоан. 6,38). Для Христа не имело значения, чем исполнение воли Отца может обернуться для Него лично. Он должен был прийти и исполнить Божественную волю, записанную в вечной книге. И Он исполнил ее совершенным образом. И потому Христос мог сказать: "Жертвы и приношения Ты не восхотел, но тело уготовал Мне" (Евр. 10, 5). "Я облекаю небеса мраком, и вретище делаю покровом их. Господь Бог дал Мне язык мудрых, чтобы Я мог словом подкреплять изнемогающего; каждое утро Он пробуждает, пробуждает ухо Мое, чтобы Я слушал, подобно учащимся. Господь Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился, не отступил назад. Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания" (Ис. 50, 3-6).
Теперь мы подошли ко второму пункту наших размышлений:
Жертва Христа
Беспредельной радостью наполнилось сердце Иисуса, когда Он исполнил волю Отца Своего и закончил Его дело. От яслей Вифлеема до креста Голгофы только одна великая цель управляла Его покорным сердцем - выполнение воли Бога. Он в совершенстве прославил Бога во всем. Это совершенно гарантирует наше полное и вечное спасение. И апостол с полной ясностью и определенностью формулирует факт спасения, как совершившийся факт. "По сей-то воле освящены мы единократным принесением тела Иисуса Христа" (Евр. 10, 10).
Здесь наши души, верующий читатель, могут пребывать в радостном покое и безоблачной уверенности. Воля Бога заключается в том, что мы должны быть спасены Им в соответствии со всей любовью Его сердца и всеми требованиями Его престола. Как сказано "в начале книги", наш Господь Иисус Христос, исполняя вечную цель, в Свое время вышел из славы, которую имел с Отцом, и исполнил дело, давшее нерушимую основу для всех Божественных планов и нашего спасения.
Христос, да будет благословенно Его Имя, до конца довел Свое дело. Он в совершенстве прославил Бога в тех местах, где Бог был так оскорблен. Большой ценой Христос отстоял и исполнил каждую заповедь Бога. Он победил всех врагов, устранил все барьеры, уничтожил все препятствия, преодолел наказание и гнев Бога, удалил жало смерти. Христос чудесным образом исполнил все, что записано в начале книги о Нем. И теперь мы видим Его увенчанного славой по правую руку от Бога-Отца на небесах. Христос прошел от Престола Бога до праха смерти, чтобы исполнить волю Бога, и исполнив Ее, вернулся на Престол в новом качестве и на новом основании. Его путь от рождения в мир до креста был отмечен следами Божественной вечной любви, а Его путь от креста обратно на Престол окроплен Его Кровью. Он сошел с небес на землю исполнить волю Бога и, исполнив Ее, вернулся вновь на небеса, таким образом открыв для нас новый путь жизни, которым мы приступаем к Богу в смелости и свободе, как искупленные слуги.
Все исполнено. Все барьеры устранены. Завеса открыта. Таинственная завеса, которая веками и поколениями отделяла человека от Бога и не допускала человека к Богу, разорвана на две части сверху донизу, благодаря смерти Христа. Теперь мы можем взглянуть за открытые небеса и увидеть на Престоле Бога-Сына, Который понес тяжесть наших грехов на Своем теле, на кресте. Воссевший на Престоле Христос провозглашает в ухо веры сладостную, освобождающую весть о том, что все, чему должно свершиться, свершилось. Свершилось навсегда. Свершилось для Бога, свершилось для нас. Теперь все приведено в порядок, и Бог может совершенно справедливо дать волю любви Своего сердца, уничтожив наши грехи и подведя нас к Себе с одобрением Того, Кто сидит одесную с Ним на Престоле.
Пусть читатель обратит внимание на фразу, в которой апостол сопоставляет воссевшего на небесах Христа с служением священника на земле. "И всякий священник ежедневно стоит в служении и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов. Он же, принесши одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога, ожидая затем, доколе враги Его будут положены в подножие ног Его. Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых" (Евр. 10, 11-14). Это удивительно точно.
Священник из колена Левиина никогда не мог сидеть в служении, и это лишний раз подчеркивало, что его дело никогда не может быть сделано. В храме и скинии не было сиденья. В высшей степени убедительно и выразительно вдохновленный апостол говорит об этом: "И всякий священник ежедневно стоит в служении и многократно приносит одни и те же жертвы, которые никогда не могут истребить грехов." Трудно более точно и наглядно изложить однообразие и полную безрезультативность левитских обрядов. Но как странно, что вопреки этой цитате из Священного Писания христианский мир стремится иметь духовенство, избранное человеческой волей и ежедневно совершающее жертвоприношения; духовенство, не берущее свое начало из колена Левиина, не принадлежащее дому Аарона, и поэтому не имеющее на это ни права от Бога, ни Его поддержки. К тому же современные жертвоприношения бескорыстны и поэтому жертвы без прощения, ибо сказано: "Без пролития крови не бывает прощения" (Евр. 9, 22).
Священники, о которых говорит апостол в 10 главе, были священниками колена Левиина и дома Аарона, были определены Богом на то время, но и тогда жертвы никогда не доставляли Богу радость, так как не могли очистить от грехов. И потому Бог упразднил те жертвы навсегда. Имеем ли мы надобность приносить Богу новые жертвы, кроме жертвы хвалы? Нуждается ли христианский мир в жертвах и священниках, их приносящих? Не будет ли это нелепостью и обманом?
Только драгоценной Кровью нашего Господа Иисуса Христа очищается душа христианина от всякого греха, и потому восседающий на Престоле Христос и повторяющиеся жертвоприношения не могут не являться противоречием. Если жертвоприношения должны повторяться, то Христос не имеет права на Свой Престол. Да простит мне Бог написание таких слов! Но Христос воссел на Престоле, облаченный славой и властью, и после этого новые жертвоприношения будут являться просто богохульством против Его креста, против Его имени, против Его славы. И повторные жертвоприношения в любой форме будут отрицать действительность и всевластное могущество жертвы Христа и не смогут приблизить чью-либо душу к истинному и полному прощению грехов. Новые жертвоприношения и уже свершившееся полное прощение Богом человека - совершенно несовместимые вещи.
А теперь мы подошли к третьему пункту нашей главы:
Свидетельство Святого Духа
Откуда мы знаем, что Христос во всей полноте и совершенстве исполнил волю Бога? Об этом свидетельствует Дух Святой в Священном Писании, и свидетельство Святого Духа является третьей опорой, на которой строится христианская позиция. И эта опора так же, как и две предыдущие, совершенно не зависит от воли человека и по своей природе является Божественной. Совершенно очевидно, что нет никакой заслуги человека в голгофской жертве Христа. Все это ясно, как и то, что человек не имеет никакого отношения к авторитетному источнику, из которого наши души получают радостную весть о воле Творца и о искупительной жертве Христа, так как это не что иное, как свидетельство Святого Духа. В Священном Писании мы читаем: "О сем свидетельствует нам и Дух Святый; ибо сказано: "Вот завет, который завещаю им после тех дней, говорит Господь: вложу законы Мои в сердца их и в мыслях их напишу их, и грехов их и беззаконий их не воспомяну более" (Евр. 10, 15-17).
И мы должны принять эту истину без сомнений, доверившись абсолютно авторитетному источнику Божественного свидетеля, потому что это не вопрос наших чувств, настроений, переживаний или умозаключений. Здесь перед нами совершенно непоколебимый фундамент христианской позиции и христианского душевного мира и покоя. Все принадлежит Богу от начала до конца. Воля, жертва и свидетельство - все Божественное, и в этом совершенная слава нашего Господа! В современном мире, когда человек подвергается невероятному давлению соблазнов, когда с одной стороны утверждается рационализм с его дерзким богохульством, а с другой стороны набирает силу спиритизм, исходящий от демонов тьмы, когда в душах господствует смятение, тревожное беспокойство и трагические предчувствия, путаница и хаос, когда под религией понимается исполнение ритуалов и обрядов, когда истинные основания веры остаются невостребованными, как важно христианину знать, что эти основы реально существуют и что только в них человек может найти истинную опору и успокоение души.
Часть 3А теперь нам хотелось потратить еще некоторое время для более глубокого рассмотрения третьего аспекта нашего вопроса, а именно "свидетельство Святого Духа", потому что это момент очень большой важности и заслуживает более пристального внимания.
Как устоять человеку и сохранить в душе мир и покой? Мы можем ответить с абсолютной ясностью: только Священное Писание в состоянии внести в сердце человека устойчивый мир. Ничто другое не устоит. Наши духовные размышления и философские познания, радостное настроение и положительные эмоции - все это очень замечательно, ценно и желательно для нас. Но мы должны знать истинное место для каждой вещи. Чувство или настроение, сколько бы оно ни было приятным для нас, само по себе никак не может служить основанием для нашей позиции. Все временно и изменчиво в этом мире, и если наши чувства возникают только от устремлений к целям этого мира, то из счастливейшего человека в одно мгновение мы можем стать несчастным, мрачным и неуверенным.
Весьма важно для христианина иметь личную уверенность и личное свидетельство от Духа, потому что сказано: "Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом" (1 Иоан. 5,10) и "Сей Самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии" (Рим. 8,16). Но мы никоим образом не должны смешивать такое свидетельство со свидетельством Духа Святого через Священное Писание. Наши чувства могут нас обманывать, но Слово Бога остается неизменным на все времена и для всех поколений. И если мы действительно желаем обладать надежной опорой и нерушимым основанием, то должны обратить свой взор к страницам Священного Писания. И если мы будем строить свой путь, руководствуясь только Словом Бога, то станет нерушимым наш внутренний мир, ясными чувства, радостным настроение. И чем больше, отвлекаясь от нашей личности и принадлежащего ей, мы будем полагаться на Христа, на ясный источник Священного Писания, тем больше наши помышления будут наполняться духовным светом. И апостол говорит нам: "Помышления Духа - жизнь и мир" (Рим. 8,6). И нет лучшего основания для духовного мышления, чем полностью довериться Христу и Его Слову.
Не каждому человеку легко понять необходимость полного доверия Слову Бога, но когда доверие прочно приходит в наше сердце, мы удивляемся и не понимаем, как могли без этого жить. Ведь все остальное - приходит и уходит, и только "Слово Бога нашего пребудет вечно" (Ис. 40,8). "Слово Господне пребывает вовек" (1 Петр. 1,25). Здоровье и плоть могут нас подвести или обмануть, логические доказательства рухнуть, настроения, ощущения, чувства - все может оказаться неудовлетворительным. Но Слово Бога, свидетельство Святого Духа, ясный и твердый голос Священного Писания всегда будут оставаться непоколебимыми. "А это есть то слово, которое вам проповедано" (1 Петр. 1,25).
Такова вечная и Божественная основа христианской позиции, так она изложена нам в десятой главе Послания к Евреям. А теперь давайте посмотрим, что говорит Священное Писание о труде христианина и той среде, в которой он должен совершаться.
"Итак, братия, имея дерзновение входить во святилище посредством крови Иисуса Христа, путем новым и живым, который Он вновь открыл нам через завесу, то есть плоть Свою, и имея великого Священника над домом Божиим, да приступаем с искренним сердцем, с полною верою, кроплением очистив сердца от порочной совести, и омыв тело водою чистою, будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший" (Евр. 10,19-23).
Наш Бог, да будет благословенно Его имя, хотел бы, чтобы мы были рядом с Ним. Он предоставил нам это право, как сказано ясно и бесспорно, в крови Иисуса Христа. Более ничего не требуется. Эта драгоценная кровь стоит перед взглядом веры во всем своем беспредельном значении. Исключительно в крови Христа заключается наше право на жизнь вечную. Кровь Христа - и более не требуется никаких дополнений и условий. Мы предстаем перед Богом, в совершенстве очищаемые этой кровью, и ее значение для нас весьма велико: она прославила Бога, разорвала завесу, в соответствии с волей Бога уничтожила нашу вину, заставила замолчать навечно всех обвинителей и врагов человека. Мы входим путем новым и живым, путем, который никогда не станет старым и мертвым. Мы входим по личному приглашению, более того, по особому призыву Бога. И будет страшным неповиновением - не идти. Мы входим по воле любящего сердца нашего Отца Небесного; не идти - значит оскорбить эту любовь. И апостол призывает нас входить с искренним сердцем, с полною верою. Мы должны родить в нашей душе дерзновение, которое будет ответом на беспредельную любовь Бога к нам, потому что, если не ответить на этот призыв - значит, нанести новую рану на сердце Христа.
Читателю может показаться, что этот вопрос давно изучен и понят в христианском мире, что христианский символ веры, убеждения и обряды находятся в полном согласии с апостольским учением в десятой главе Послания к Евреям. Увы, так происходит не всегда, а в некоторых случаях получаются противоположные вещи. В соответствии с этим, у верующих формируется состояние души, противоположное тому, которое должно быть. Вместо того, чтобы иметь дерзновение входить, строятся новые барьеры и препятствия, а ощущение свободы, данное Христом верующим, пытаются подменить чувством зависимости и рабства. Вместо того, чтобы кроплением очищать сердца от порочной совести, придавливают сердца под невыносимой тяжестью непрощенного греха. Как часто мы не хотим видеть перед собой великого Священника, восседающего на Престоле Бога. И уж не взамен ли Его имеется целая система смертных священников, находящихся из недели в неделю, из года в год в скучной рутине заведенных человеком ритуалов, фактически противоречащих самым основным истинам христианства?
Все это действительно прискорбно, так же, как и печальное положение избранного Богом народа - евреев. На протяжении многих веков этому народу удавалось устоять под натиском различных ложных учений, и для многих других народов они оставались образцом ясного духовного мышления, опирающегося на благословенный фундамент Священного Писания, то есть Сам Бог был для них духовной опорой. И теперь наш истинный Пастырь и Священник желает пасти их души с присущей только Ему нежностью и любовью. Это боль Его сердца - когда Его народ холодно избегает сближения с Ним, предпочитая оставаться в темноте, сомнениях и рассеянии. Это особый, сложный и глубокий вопрос, и обязанность христиан - стремиться с искренним сердцем приблизить его благоприятное разрешение.
"Да приступаем". Это призыв к нам. Христос открыл путь. Завеса разорвана, наш путь в святое святых, совесть очищена, тело омыто. Душа, принимающая искупительное значение Крови Христа, очищается этой Кровью и силой Слова Священного Писания - таково благодатное воздействие Бога на человека, его жизнь, поведение и характер.
Все это имеет крайне важное практическое значение для каждого возлюбленного Богом, а каждый христианин является возлюбленным. "Омывши тело водою чистою", - вот прекрасное объяснение очищающего воздействия Слова Бога на христианина. Мы должны быть не только успокоены в сердце, окропленном кровью, мы должны также омыть тело водою чистою.
Что дальше? "Будем держаться исповедания упования неуклонно, ибо верен Обещавший" (Евр. 10,23). Наше упование не может быть неоправданным. Оно основывается в святом спокойствии на непогрешимой верности Того, Кто не может лгать, Чье слово провозглашено навечно в небесах, и над этим словом не властны никакие изменения, перемены, случайности нашего бренного мира. Горячие споры и шумные дискуссии, борьба мнений и философий, дерзкие нападки безбожников и невежество суеверий, - над всем этим высоко вечное, неизменное, верное слово, на котором основывается наше упование.
Следовательно, христианину к лицу сдержанность. Не стоит поддаваться колебаниям и опасениям. Наши колебания и сомнения бросают тень на слово верного Бога. Пусть сомневаются скептики, рационалисты и атеисты, у них нет уверенности, потому что нет веры и надежного основания под их учениями. Но для детей Бога сомнения могут означать только одно - их сомнения в верности Обещавшего. Да минует нас этот грех. Наша обязанность - "держаться исповедания упования неуклонно". Каждый возлюбленный член семьи верующих должен "неуклонно держаться" до того момента, к которому мы все стремимся, когда "настанет совершенное" и "тогда то, что отчасти, прекратится" (1 Кор. 13,10).
Прежде чем закончить эту статью, нам хотелось бы обратить внимание читателя на еще один аспект христианской жизни. "Будем внимательны друг ко другу, поощряя к любви и добрым делам" (Евр. 10, 24).
Этот призыв находится в прекрасной гармонии со всем, что было сказано раньше. Милость Бога щедро удовлетворяет все духовные нужды верующих, предоставляет великое множество драгоценных даров. У христианина есть причины для радости: совесть очищена, небо открыто, завеса разорвана, Спаситель, увенчанный славой, восседает на Престоле, верный Обещавший ждет дерзновения входить. Обладая такой великой надеждой и таким могущественным благословением, что мы должны делать? Должны ли считаться с собой? Конечно, нет. Эгоизм должен быть чужд нашим сердцам. Разве мы смогли бы своими силами сделать хотя бы ничтожную часть того, что Бог сделал для нас в исключительной полноте и совершенстве? Наша чаша полна и даже более того. Что остается для нашего труда? Быть "внимательными друг ко другу", активно проявлять свою любовь и стараться быть полезными нашим братьям и сестрам в любой момент; быть настроенными всегда совершать добро, отыскивать любую возможность, чтобы радость и утешение наших сердец передались окружающим нас людям, чтобы луч света Бога через наши души разрушил окружающую тьму, чтобы многие еще увидели питающий нашу радость источник живой воды и припали к нему своими иссохшими губами, истосковавшимися сердцами.
В этом наше предназначение на земле. Давайте проявим внимательность и будем поддерживать друг друга, и пробуждать у друзей не зависть или ревность, а любовь и жажду к добрым делам; будем стараться искать пути, как повернуть общество душой к Господу, и не пожалеем сил для этого труда.
Пусть Дух Святой запечатлеет в наших сердцах, и читателя и пишущего эти строки, наиболее важные призывы, свойственные нашей вере - "да приступаем", "будем держаться", "будем внимательны друг ко другу"!
Христианин и его домОглавление: Предисловие; Предисловие к новому изданию; Христианин и его дом.ПредисловиеДля души нет ничего более благотворного, чем исследовать себя посредством Слова Бога, чтобы испытать наши неверные сердца Его истинным светом и все наши пути - Его священными заповедями. "Закон Господа совершен". Так обращается Бог со Своим народом, осуществляя в нем цели Своей любви.
Следовательно, если душа находится в здоровом нравственном состоянии, она верно ответит на действия Слова, результатом чего будет счастливое и благословенное единение с Богом. Возрастет ощущение близости к Богу и радость пребывания в Нем через Господа нашего Иисуса Христа. Но если мы не сможем сказать вместе с апостолом: "Похвала наша сия есть свидетельство совести нашей, что мы в простоте и богоугодной искренности, не по плотской мудрости, но по благодати Бога жили в мире, особенно же у вас" (2 Кор. 1,12), мы несомненно почувствуем острые углы Слова, более острые, чем мы можем выдержать, и Его пронзительный свет, слишком яркий для наших темных мирских путей. Оно "судит помышления и намерения сердечные", и что бы мы ни допустили и попустили себе, если это замешано на "плотской мудрости", а не на "простоте и Божественной искренности", - это встретит осуждение в том Слове. Посредством его должны быть исправлены ошибки и заблуждения нашего пути, а души святых поддержаны в счастливом общении с Богом живым. "По слову уст Твоих я охранял себя от путей притеснителя". Конечно, это великая милость со стороны "Отца милосердия" - довести Свое Слово до каждого дома и сознания в свете и силе Духа Святого. Это Слово может разрушить многое из того, в чем мы ищем удовлетворения, если мы не находимся в единстве с Богом, но - "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа" - это же Слово открывает нам "преизобильное богатство благодати Своей, которое не только созидает, но созидает "в Нем".
Истина может покрыть наши лица стыдом и смятением при глубоком осознании наших недостатков, но благодать восстановит наши пути и наши души для хождения по ним. "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды". Это единственно верная позиция для сокрушенной совести. Здесь и только здесь мы достигаем победы над всеми нашими печальными недостатками, когда в полном исповедании своих грехов и слабостей мы припадаем к безграничной благодати нашего Бога, обладающего властью истины и подчиняющего нас ей. Всякую душу, воспитанную таким образом, Дух Святой, этот "другой Утешитель", несомненно поведет от Слова Бога, которое "живо и действенно и острее всякого меча обоюдоострого", до "престола благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи".
Там, по вере, мы находим живого Спасителя во всех проявлениях Его священнического служения, отвечающего всем требованиям Божественной святости, а также всем глубочайшим нуждам Его несчастно заблудшего народа и поддерживающего наши души, несмотря на все наши падения, без насмешки или презрения, в священном присутствии нашего Бога. Это, дорогой читатель, истинная благодать Бога, в которой мы пребываем. Давайте ни на минуту не будем терять этого из виду.
Эти несколько предварительных строк возникли по прочтении в рукописи следующей чрезвычайно важной мысли: "Суд над собой - вот желание автора". "Ты и дом твой" звучит очень похоже на "Ты есть человек". Конечно, я - человек, и наши сердца нуждаются в руководстве по этому глубоко практическому вопросу. Я уверен, что предлагаемая брошюра с помощью Бога послужит этой цели.
То, что мы должны воспитывать наших детей для Господа - это явное учение Слова. "Но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем". Чтобы правильно это сделать, мы сами должны повседневно ходить пред нашими детьми в практическом проявлении Его характера, во многом рассчитывая на сострадание и благодать Его сердца, помня, что Он говорит нам: "Без Меня не можете делать ничего".
Наш долг - также в должное время научить наших детей полезным занятиям для удовлетворения "необходимых нужд". "Пусть и наши учатся упражняться в добрых делах (или трудиться в достойных профессиях) в удовлетворении необходимым нуждам". Сравните Еф. 6,4; Тит. 3,14. Вот те вопросы, которые сурово испытывают наше практическое христианство. Если не исполнен с верностью первый и важнейший долг, перед тем как возникнет необходимость исполнить следующий, может прийти великое испытание, и кто скажет, как долго мы сможем его вынести, прежде чем Сам Господь не явится нам на помощь.
Пусть же "Бог всякой благодати" сподобит нас познать более полно и оценить более высоко наши благословенные привилегии быть более верными нашему великому долгу - в качестве Его слуг - по отношению к нашим семьям в нашем доме.
А. М. Предисловие к новому изданиюПредлагая новое издание этой книги, автор должен сказать, что сосредоточенное и молитвенное размышление в течение двенадцати месяцев над содержащимся здесь учением лишь укрепило его мысли о его истинности и важности. Он убежден, что эта книга в основном соответствует открытому нам замыслу Бога. Автор с готовностью допускает, что в частностях у него могут быть несовершенства, но он настойчиво просит христианского читателя рассматривать книгу как целое и не позволять отдельным местам - выраженным или понятым недостаточно из-за несовершенств автора или читателя - искажать его мнение. Все мы слабые, заблуждающиеся смертные, и, следовательно, мы нуждаемся в постоянном укреплении терпения и снисходительности, и, хотя мы не можем в душе согласиться со всеми положениями, содержащимися в книге или брошюре, тем не менее, мы должны быть готовыми воспринять любую представленную перед нами истину и воспользоваться ею. Отвергать все сочинение или относиться к нему с безразличием из-за того, что мы не можем понять или принять некоторые содержащиеся в нем положения, - это свидетельствует об узости мышления или предвзятости суждения; ни то, ни другое совершенно не достойно того, кого Божественная благодать наградила "духом не боязни, но силы и любви и целомудрия" (2 Тим. 1, 7). Мы призваны "все испытывать" и "хорошего держаться".
Но в то время, когда читателю потребуется проявить свое беспристрастное суждение, автор чувствует себя обязанным, насколько это в его силах, устранить с его пути все камни преткновения. При подготовке этого издания он со всей тщательностью постарался убрать или изменить выражения, которые, как ему казалось, могли быть неправильно поняты и которые на самом деле толковались в том смысле, какого он никогда не предполагал. Кроме того, в нескольких примечаниях он попытался предложить ряд дополнительных суждений тем, кто призван Богом к высокому и важному служению при воспитании молодого поколения, искренне желая по мере возможности быть им в этом помощником.
Пусть Господь изольет Свои обильные благословения на всех христианских родителей, учителей и опекунов, чтобы они могли осуществить свои замечательные обязанности в Его присутствии, посредством Его благодати и во славу Его и чтобы их сердца ободрялись при виде изобильных плодов среди тех, над которыми они поставлены. Да благословится Имя Его. В течение последних двух лет Он побудил многих родителей-христиан сказать по отношению к своему дому: "Господь помнит нас, благословляет нас".
Пусть наши сердца исполнятся хвалой за прошлое и уверенностью в будущем.
Г. Х. М. Христианин и его домЕсть два дома, которые занимают очень важное место на страницах Писания, это - дом Бога и дом слуги Бога. Бог придает Своему дому огромное значение, и это справедливо, ведь это Его дом, Его правда, Его честь, Его сущность, Его слава, - все это входит в понятие Его дома, и, следовательно, Он желает, чтобы печать того, что Он есть, ясно была обозначена на всем, что Ему принадлежит. Если у Бога есть дом, само собой разумеется, это должен быть Божественный дом, священный, духовный, возвышенный, чистый и небесный дом. Он должен быть таким не просто в своей абстрактной сущности, в принципе, но практически, на деле. Его сущность заключается в том, на чем и где Бог поставил его, но его практическое положение определяется действительным поведением тех, кто является его составными частями на земле.
В то время как многие готовы к тому, чтобы воспринять истинность и важность всех установлений, связанных с домом Бога, сравнительно немногие расположены обратить должное внимание на то, что связано с домом слуги Бога; хотя, если кого-либо спросить: "Какой дом следует за домом Бога?" - то несомненно последует ответ: "Дом слуги Его". Однако, так как нет ничего лучшего, чем довести до сознания священную силу Слова Бога, я процитирую несколько отрывков из Писания, которые должны показать ясным и ярким образом, каковы мысли Бога относительно тех, кто находится с Ним в единении.
Когда беззакония допотопного мира достигли предела и конец всякой плоти пришел пред праведным Богом, Который уже собирался обрушить на развращенную землю тяжелую волну Своего суда, в ушах Ноя прозвучали прекрасные слова: "Войди ты и все семейство твое в ковчег, ибо тебя увидел Я праведным предо Мною в роде сем" (Быт. 7,1). Итак, Ной был прообразом Христа - праведный глава спасенной семьи, спасенной, благодаря связи с Ним. Все это как дар, но характер Ноя ни в коей мере не противоречит тому принципу, который я пытаюсь вывести из этого и родственного ему отрывков - принципу, который я выражу в самом начале: семья каждого слуги Бога, благодаря ее связи с Ним, обладает Его привилегиями и вытекающей отсюда ответственностью.
ПримечаниеПолагаю, читатель не подумает, будто здесь отрицается или умаляется необходимость действия Духа Святого в духовном воскрешении детей христиан. Напротив. "Если кто не родится свыше, не может увидеть Царствия Божия". Это также верно в отношении христианского ребенка, как и в отношении любого другого. Благодать не наследуется. Суть того, что я хочу внушить родителям-христианам в том, что Писание неразрывно связывает человека с его семейством и что родитель-христианин обладает правом опираться на Бога в отношении своих детей и обязанностью воспитать их для Бога. Кто отрицает это, пусть истолкует Еф. 6,4.
То, что этот принцип имеет громадные практические последствия, мы - с благословения Бога и по благодати Его - увидим прежде, чем закроем эту книгу, но прежде всего мы должны попытаться установить его истинность из Слова Бога. Если бы мы судили лишь по аналогии, наше утверждение легко было бы доказать, так как ни один человек, знакомый с сущностью и действиями Бога, не предположит, что Он, уделяя такое невыразимо большое внимание Своему собственному дому, не уделит никакого внимания дому Своего слуги. Это было бы невозможно. Это было бы совершенно не похоже на Бога, а Бог всегда действует исходя из Самого Себя. Но мы не полагаемся на аналогии в этом чрезвычайно важном и глубоко практическом вопросе, и только что процитированный отрывок является началом в ряду непосредственных и позитивных доказательств. В нем мы находим слова громадной важности "ты и дом твой", неразрывно связанные между собой. Бог не открыл спасения Ною, которое не было бы спасением и для его семьи. Подобное никогда не входило в Его планы. Тот же самый ковчег, открытый перед ним, был открыт и для его семьи. Почему? Потому, что они имели веру? Нет, но потому, что он имел веру, а они были связаны с ним. Бог дал ему свободу действий для него и его семьи, и это выразилось в том, что он взял свою семью с собой. Я повторяю, что это ни в малейшей степени не противоречит характеру Ноя. Я рассматриваю его как типически, так и в личностном плане. Ни при каких обстоятельствах не могу я отделить человека от его дома. Дом Бога находится в благословении, и на него возложена ответственность из-за его связи с Ним, также и дом слуги Бога находится в благословении, и на него возложена ответственность из-за его связи с Ним. Таково наше утверждение.
Следующий отрывок, на который я сошлюсь, касается жизни Авраама: "И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама, что хочу делать!... ибо Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь над Авраамом, что сказал о нем" (Быт. 18,17-19). Это вопрос не спасения, но единения с замыслом и целью Бога, и пусть родители-христиане отметят и серьезно обдумают тот факт, что когда Бог искал человека, которому Он мог открыть Свои тайные замыслы, Он избрал того, кто просто был способен "заповедать сынам своим и дому своему после себя". Чуткий разум не может не найти в этом доказательство чрезвычайно важного принципа. Если есть вопросы, в которых христиане чаще всего терпят неудачу, то именно в вопросе, касающемся заповеди "сынам своим и дому своему". Они, несомненно, не прибегали к Богу в этом вопросе, так как если я посмотрю на полное описание действий Бога по отношению к дому Своему, то увижу, что Он неизменно применяет к таким родителям Свою власть, основанную на праведности. Он прочно утвердил и неуклонно осуществляет Свою священную власть. Дело не в том, каким может быть внешний вид или характер Его дома, а в том, что остается неизменным сам принцип Его отношения к нему. "Откровения Твои несомненно верны, дому Твоему, Господи, принадлежит святость на долгие дни". Итак, слуга всегда должен брать за образец господина, и, если Бог управляет Своим домом властью праведности, так же должен поступать и я , и если я в чем-то от него отступлю, то, значит, здесь я ошибаюсь. Это ясно.
Но Бог не только управляет Своим домом таким образом, Он также и любит и ободряет тех, кто поступает подобно Ему, относясь к ним с замечательным и почетным доверием. В выше приведенном отрывке мы видим Его слова: "Утаю ли Я от Авраама, что Я хочу сделать?" Почему Он так сказал? Из-за праведности или веры самого Авраама? Нет, просто потому, что он "заповедал сынам своим и дому своему". Человек, который знает, как заповедать своему дому, заслуживает доверия Бога. Это великая истина, которая пронзит сознание многих родителей-христиан. Многие из нас - увы! - глядя на Быт. 18,19, могут пасть ниц перед Тем, Кто произнес и записал эти слова, и воскликнуть: "Провал! Провал! Позорный, унизительный провал!" А почему так? Почему мы не смогли исполнить великие обязанности, возложенные на нас по управлению нашим домом должным образом? Полагаю, на это есть лишь один ответ, а именно потому, что мы не сумели понять - по вере - привилегию, данную нашему дому, благодаря Его связи с нами. Примечательно, что два наших прежних доказательства должны с особой точностью представить нам две большие грани нашего вопроса - привилегию и ответственность. В случае Ноя Слово говорит "ты и дом твой" в смысле спасения. В случае Авраама - в смысле нравственного руководства. Связь здесь сразу заметна, и она прекрасна, и человек, который не сумеет по вере воспользоваться этой привилегией, не сможет осуществить моральной властью свой долг. Бог смотрит на дом человека как на часть Самого Себя, и Он ни в малейшей степени, в принципе или на практике, не может игнорировать эту связь без серьезного ущерба, а также искажения свидетельства.
Теперь этот вопрос для родителя-христианина реально выглядит так: "Опираюсь ли я на Бога в отношении своего семейства и управляю ли я своим домом для Бога?". Конечно, это важный вопрос, но все же, боюсь, очень немногие чувствуют его величие и силу. Здесь мой читатель, возможно, потребует более полных доказательств в отношении нашего права опираться на Бога в управлении нашим домом, чем было до сих пор предложено. Поэтому я продолжу цитировать Писание. Вот одна цитата из истории об Иакове: "Бог сказал Иакову: встань, пойди в Вефиль и живи там". Может показаться, что эти слова обращены лично к Иакову, но он ни на мгновение не подумал бы отделить себя от семьи относительно ли привилегий или ответственности, поэтому дальше немедленно следует: "И сказал Иаков дому своему и всем бывшим с ним: бросьте богов чужих, находящихся у вас, и очиститесь, и перемените одежды ваши; встанем и пойдем в Вефиль" (Быт. 35,1-3). Здесь мы видим, что призыв к Иакову поставил под ответственность и его дом. Иаков был призван идти в дом Бога, и перед ним немедленно встал вопрос, готово ли его семейство ответить на этот призыв.
Теперь мы обратимся к начальным главам Исхода, где мы видим, что одно из четырех возражений фараона против полного освобождения и отделения Израиля особенно касалось детей. "И возвратили Моисея и Аарона к фараону, и фараон сказал им: пойдите, совершите служение Господу, Богу вашему; кто же и кто пойдет? И сказал Моисей: пойдем с малолетними нашими и стариками нашими, сыновьями нашими и дочерями нашими, и с овцами нашими и с волами нашими пойдем, ибо у нас праздник Господу" (Исх. 10,8-9). Причина, почему они должны были взять с собой детей и всех остальных, заключалась в том, что они собирались на праздник Господу. Мирянин может сказать: "Что могут маленькие дети знать о празднике Господу? Не боитесь ли вы сделать их формалистами?" Ответ Моисея прост и решителен: "Пойдем с малолетними нашими ... ибо у нас праздник Господу". У него в мыслях не было искать одного для взрослых, а другого для детей. Они не мечтали для себя о Ханаане, а для детей о Египте. Как они могли есть манну небесную или хлеб земли обетованной, в то время как их дети питались луком и чесноком в Египте? Это невозможно. Моисей и Аарон не поняли бы такого поступка. Они чувствовали, что призыв Бога к ним был также и призывом к их детям, и более того, если бы они так поступили, уйдя из Египта по одной дороге, дети вернули бы их обратно по другой. Сатана слишком хорошо знал, что в этом суть, и в этом, по-видимому, причина возражения: "Нет, пойдите одни мужчины". Это именно то, что делают (или, скорее, пытаются делать) в настоящее время многие практикующие христиане. Они заявляют, будто идут служить Господу, но их дети остаются в Египте. Они заявляют, что предприняли трехдневное путешествие в пустыню, другими словами оставили мир, умерли для него и воскресли со Христом, как обладатели жизни небесной и наследники в ожидании славы небесной, но они оставили своих детей в руках фараона или, точнее, в руках сатаны.
ПримечаниеМогут сказать, что нет аналогии между действительным перемещением народа из одной страны в другую и воспитанием детей. Но я использую эту аналогию лишь в принципе. Совершенно очевидно, что мы не можем взять наших детей на небеса в том смысле, в котором израильтяне взяли своих в Ханаан. Только Бог может подготовить наших детей для неба, вложив в них жизнь Своего Собственного Сына, и только Он может взять их на небеса в известный лишь Ему Одному срок. Но хотя мы не можем ни подготовить наших детей для неба, ни взять их туда, тем не менее, мы можем по вере воспитать их для этого, и это не просто наш долг (бледное, холодное и недостойное выражение), это высокая и священная привилегия... Следовательно, если мы воспитываем наших детей на явно мирских принципах и с помощью мирского, то фактически, насколько это от нас зависит, мы оставляем их в мире. С другой стороны, если наши принципы и средства однозначно небесные, тогда мы, насколько это от нас зависит, воспитываем наших детей для неба. Именно это, дорогой читатель, я имел в виду, говоря об оставлении наших детей в Египте или взятии их в Ханаан. Мы обязаны воспитывать наших детей, хотя мы не можем обратить их, и Бог непременно благословит верное воспитание тех, кого Он по милости Своей доверил нам.
Они оставили мир для себя, но они не могут сделать этого для своих детей. Следовательно, в день Господень они займут позиции посторонних и пришельцев: будут петь гимны, читать молитвы и учить закону, выказывая себя народом, далеко продвинутым в духовной жизни и находящимся на самой границе Ханаана, но в действительности же (в духовном отношении, конечно, они уже там), в понедельник утром каждый поступок, каждая привычка, каждое намерение и каждая их цель будут противоречить всему этому. Их дети воспитаны для мира. Масштабы, цель, предмет и весь характер их воспитания - мирские в самом истинном и строгом смысле этого слова. Моисей и Аарон не поняли бы таких действий, как и любое нравственно честное сердце или непредубежденный разум. Я не вижу для своих детей иных принципов, иной судьбы или перспективы, чем для самого себя, да я и не воспитываю их для другого. Если Христа и славы небесной довольно для меня, то этого довольно также и для моих детей, но тогда должно быть однозначное доказательство того, что этого для меня довольно. Весь характер родителя должен быть таким, чтобы не допустить ни тени сомнения относительно глубинных намерений и целей его души.
Но, что мне скажет мой ребенок, если буду говорить ему, что страстно ищу для него Христа и неба, в то же самое время воспитывая его для мира? Чему он поверит? Что сильнее повлияет на его сердце и на его жизнь - мои слова или мои поступки? Пусть ответит совесть, но пусть это будет честный ответ, ответ, исходящий из самой глубины сердца, ответ, который неопровержимо покажет, что вопрос понят во всей его остроте и силе. Я искренне верю, что пришло время честного отношения к своей совести. Каждому внимательному и пребывающему в молитве наблюдателю христианства должно быть видно, что в настоящее время оно представляет собой чрезвычайно жалкое зрелище, что рвение сильно угасло и, одним словом, что-то не так. Что же касается свидетельства Сына Бога, то о нем думают редко, увы, так редко. Кажется, что личное спасение составляет высшую цель для 99 из 100 практикующих христиан, как будто мы оставлены здесь, чтобы спастись, а не прославить Христа, будучи спасенными.
Теперь бы я хотел, горячо веруя, задать вопрос: не в нашем ли пренебрежении тем принципом, который заключается в выражении "ты и дом твой", прослеживаются многие причины наших неудач в практическом свидетельстве о Христе? Я не могу не думать, что во многом это именно так. Одно несомненно - в нашу среду вкрались приверженность к мирскому, неустройство и нравственное зло, это способствует тому, что наши дети остаются в Египте. Мы видим, как многие из тех, кто, может быть, десять, пятнадцать или двадцать лет назад занимал видное место в свидетельстве и служении, отдавая большую часть своего сердца работе, теперь с рыданиями отступили назад, не в силах удержаться над водой, тем более помочь кому-либо. Все это предупреждение для родителей-христиан, воспитывающих семью, и оно гласит: "Помните о своих малолетних в Египте". Многим отцам с разбитыми сердцами остается теперь лишь плакать, скорбя о роковой ошибке в отношении своего семейства. Они оставили его в Египте в недобрый час и в ужасном обмане, и теперь, когда они пытаются - может быть, искренно и страстно - донести Слово до тех, кто вырос вокруг них, они наталкиваются лишь на глухие уши и черствые сердца, с упорной решительностью цепляющиеся за тот Египет, в котором безверно оставили их отцы. Это жестокий факт, который может причинить боль многим сердцам, но нужно сказать правду, чтобы - хотя это и ранит кого-то - предупредить других. Но я продолжу доказательства.
ПримечаниеДолжен сказать, что серьезная ошибка заключается в передаче христианами своих детей для воспитания необращенным или даже тем, кто не заодно с родителями в смысле удаления от мира. Естественно, ребенок будет смотреть на того и брать пример с того, кто непосредственно его воспитывает и руководит им. Но может ли учитель сделать из ребенка что-либо другое, чем он сам? Куда он его поведет, если не туда, куда идет сам? В каких принципах он воспитывает ребенка, если не в тех, которые управляют его собственным рассудком? Но если я вижу ясно из всего его характера и поведения, что он не обращен, доверю ли ему воспитание или обучение моих детей или формирование их характера? Так поступить - было бы верхом глупости и непоследовательности. Подобно этому, человек, желающий получить овальную пулю, мог бы вылить расплавленный свинец в круглую форму.
Тот же принцип применим и к чтению книг. Книга - это не что иное, как молчаливый учитель, формирующий наш разум и характер, и, если я обязан внимательно присматриваться к характеру и нравственным началам живого учителя, так же я должен поступать и в отношении молчаливого учителя. Я совершенно убежден, что мы должны направлять и воспитывать себя как в отношении книг, так и в отношении учителя.
В книге Числа наше внимание вновь обращается на детей. Мы только что видели, что истинное намерение души, находящейся в единении с Богом, - выйти с детьми из Египта. Их нужно вывести оттуда любой ценой, но в этом не состоит ни вера, ни безверие. Мы должны опираться на Бога не только для того, чтобы вывести их из Египта, но также для того, чтобы привести их в Ханаан. Здесь Израиль явно потерпел провал. Когда вернулись разведчики, все общество, услышав обескураживающие известия, впало в роковую ошибку, говоря: "И для чего Господь ведет нас в землю сию, чтобы мы пали от меча? жены наши и дети наши достанутся в добычу врагам; не лучше ли нам возвратиться в Египет?" (Числ. 14,3). Это было ужасно. В сущности, это было, насколько это от них зависело, исполнением злобного пророчества фараона в отношении их детей: "Видите, у вас худое намерение". Неверие всегда оправдывает сатану и выставляет Бога лжецом, и так как абсолютно истинно то, что по вере нашей будет нам, то, с другой стороны, истинно и то, что неверие пожинает то, что посеяло. Так же и в случае с несчастным из-за своего неверия Израилем: "Живу Я, говорит Господь: как говорили вы вслух Мне, так и сделаю вам. В пустыне сей падут тела ваши, и все вы исчисленные, сколько вас числом, от двадцати лет и выше, которые роптали на Меня, не войдете в землю, на которой Я, подъемля руку Мою, клялся поселить вас, кроме Халева, сына Иефонниина, и Иисуса, сына Навина. Детей ваших, о которых вы говорили, что они достанутся в добычу врагам, Я введу туда, и они узнают землю, которую вы презрели; а ваши трупы падут в пустыне сей" (Числ. 14,28-32). Они "оскорбляли Святого Израилева" в отношении своих детей. Это тяжкий грех, и он записан для нашего увещевания. Как часто сердце родителя-христианина резонерствует, как следует обращаться со своими детьми, вместо того, чтобы встать здесь на сторону Бога. Могут сказать: "Но мы не можем сделать из наших детей христиан". Не в том дело. Мы и не призваны "делать" из них что-то. Это дело Бога, и только Его Одного, но если Он говорит: "Возьмите с собой детей ваших",- сможем ли мы отказать? Я бы не хотел сделать из своего ребенка формалиста, и я бы не смог сделать из него настоящего христианина, но если Бог в бесконечной Своей благодати говорит мне: "Я рассматриваю твой дом, как часть тебя самого и, благословляя тебя, Я благословляю его",- то отклоню ли я в чудовищном неверии сердца это благословение, чтобы не способствовать формализму или потому что я не вижу реальности? Напротив, я буду неподдельно рад, что Бог благословил меня благословением, настолько Божественно обильным и полным, что оно простирается не только на меня, но и на всех, кто мне принадлежит, и, при условии, что благодать дала мне это благословение, пусть вера обдумает и оценит это.
ПримечаниеОчень многие удовлетворяются уверенностью в том, что их дети рано или поздно будут обращены. Но это означает действовать в отношении их не по принципу Бога. Если мы уверены, что судьба наших детей входит в замысел Бога, то почему мы не действуем, исходя из этой уверенности? Если мы ожидаем увидеть в них определенные свидетельства их обращения до того, как мы начнем исполнять указания Писания, то ясно, что мы ждем того, чего Бог не обещал. Это не вера. Родитель-христианин обладает теперь привилегией рассматривать своего ребенка в качестве того, кого нужно воспитать для Бога. Он обязан по вере встать на эту позицию и, взирая на Бога, воспитать его подобным образом в полнейшей уверенности. Если я ожидаю увидеть плоды, это не вера. Кроме того встает вопрос, каковы теперь наши дети? Может быть, они бездельники, своевольные бродяги, несущие прискорбное бесчестие имени и истине Христа, и все же я успокаиваю себя, говоря, что они еще будут обращены. Но этого не произойдет. Мои дети должны теперь быть свидетелями о Боге, и сделать это они могут лишь тогда, когда я отношусь к ним по принципу Бога, и опираясь на Него.
Но давайте вспомним, что способ проверки того, получили ли мы благословение, заключается в выполнении нашего долга. Говорить, что я опираюсь на Бога в воспитании своих детей для Ханаана и тем не менее воспитывать их для Египта - это величайший самообман. Мое поведение доказывает, что я упражняюсь во лжи, и я не удивлюсь, если Бог в Своей праведности допустит, чтобы я исполнился плодами своих собственных деяний. Наше поведение всегда подтверждает наши истинные убеждения, и в этом, как и во всем остальном, Слово Господне абсолютно истинно: "Кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении". Мы часто хотим узнать учение до того, как начнем творить Его волю, следствием чего является то, что остаемся в глубочайшем невежестве. Итак, исполнять волю Бога в отношении наших детей - значит, поступать с ними так, как поступает Он, рассматривая их как часть самого себя и соответственно их воспитывая. Окончательно сделать их детьми Бога может не одна лишь надежда на это, но отношение к ним во всем как к тем, кто уже приведен в привилегированное положение. Согласно мыслям и поступкам многих родителей, может показаться, что они рассматривают своих детей в свете язычества, считая, что в них практически отсутствует интерес ко Христу или связь с Богом вообще. Это, конечно же, тяжелейшая ошибка. Вопрос не в крещении детей или взрослых, как это часто допускается. Нет, целиком и полностью это вопрос веры во всей силе и объеме того особенно благодатного Слова: "Ты и дом твой" - Слова, мощь и красоту которого мы будем видеть все полнее по мере нашего продвижения вперед.
Во всем Второзаконии сынам Израилевым вновь и вновь предписывается наставлять своих детей в заповедях, установлениях, судах и законах, а сами дети рассматриваются как исследующие природу и предмет различных установлений и предписаний. Читатель легко может пройтись по разным страницам.
Теперь я перейду к особенно памятному решению Иисуса Навина: "Изберите себе ныне, кому служить ... а я и дом мой будем служить Господу" (Иис. Нав. 24,15). Заметьте: "Я и дом мой". Он чувствовал, что личной чистоты от всех связей с мерзостью и нечистотой идолопоклонства недостаточно; он должен также присматривать за нравственным характером и практическим состоянием своего дома. Хотя Иисус Навин и не почитал идолов, но если бы их почитали его дети, остался ли бы он невиновным? Конечно, нет. Более того, свидетельство истины было бы искажено идолопоклонством семейства Иисуса в той же степени, что и его личным идолопоклонством, соответствующим был бы и суд. Хорошо бы в этом разобраться. Начало первой книги Самуила ярко демонстрирует истинность этого положения: "И сказал Господь Самуилу: вот, Я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах, в тот день Я исполню над Илием все то, что Я говорил о доме его; Я начну и окончу. Я объявил ему, что Я накажу дом его навеки за ту вину, что он знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их" (1 Сам. 3,11-13).
Здесь мы видим, что не имеет значения, каким является личный характер самого слуги Бога, но если он не сумел должным образом управлять своим домом, Бог не оставит его без вины. Илий должен был обуздать своих детей. Это была его привилегия (так же, как и наша) - опираться на особую власть Бога в подчинении каждой части своего дома, которая могла бы исказить свидетельство, но он не сделал этого, ужасным концом чего было то, что он сломал себе шею о Дом Бога, потому что не обуздал себя в своем собственном доме. Если бы он полагался на Бога в отношении своих своевольных сыновей, если бы он исполнил возложенный на него священный долг, то Дом Бога никогда бы не был осквернен, и ковчег Бога никогда бы не был унесен. Одним словом, если бы он относился к своему дому как к части самого себя и делал то, что было нужно, он никогда бы не навлек на себя суровый суд Того, Чьим принципом всегда было не разделять слова "ты и дом твой".
Но сколько родителей пошли с тех пор по пути Илия! Руководствуясь совершенно ложной мыслью относительно всей основы и характера родительских отношений, они оставляли своих детей - с младенчества до юношества и с юношества до зрелости - в необузданном потворстве их желаниям. Не имея достаточно силы, чтобы встать на Божественную позицию, они не сумели в своей моральной власти занять даже общечеловеческую позицию, чтобы заставить своих детей относиться к ним с уважением и послушанием, в результате чего нашему взору предстает ужасная картина сумасбродного беззакония и дикого неустройства. Высшим предметом для слуги Бога в управлении домом должно быть осуществляемое при этом свидетельство во славу Того, Чьему дому он сам принадлежит. Это действительно должный образ поведения. Я должен воспитать в детях порядок не потому, что в противном случае это доставило бы мне неприятности и неудобства, но потому, что в Божественном устройстве домов тех, кто составляет Его дом, затрагивается честь Бога.
Здесь, однако, могут возразить, что до сих пор мы дышали атмосферой лишь ветхозаветных Писаний и что лишь оттуда мы выводили принципы и доказательства; теперь же, наоборот, Бог действует по принципу благодати в зависимости от выбора человека, и это приводит к призванию человека, независимо от всех его домашних связей и отношений, так что можно найти чрезвычайно набожного, преданного, духовного человека - святого во главе чрезвычайно безбожной, распущенной, мирской семьи. В противоположность этому, я придерживаюсь того убеждения, что Божественные принципы нравственного руководства вечны и потому, в каком бы веке они не проявлялись, они одни и те же. Бог не может учить, что человек и его дом - одно, убеждая его управлять им должным образом, и в то же время утверждать, что это не одно, позволяя ему управлять своим домом, как ему заблагорассудится. Это невозможно. Божье одобрение или неодобрение чего-либо вытекает из того, что Он есть в Себе, и в этом вопросе, в частности, поскольку Бог управляет Своим Собственным домом согласно тому, чем Он является в Себе, Он заповедует Своим слугам управлять своими домами по тем же принципам. Неужели благодать Бога или христианство явились для того, чтобы разрушить этот прекрасный нравственный порядок? Ни в коей мере! Напротив, они лишь добавили к нему, если это возможно, новые прекрасные черты. Не рассматривал ли еврей свой дом как часть самого себя, и должно ли отношение христианина к своему дому быть другим? Конечно, нет. Было бы грубым оскорблением и лжеупотреблением этого небесного слова "благодать" - использовать его в применении к деморализации и порочному управлению, которые преобладают в домах бесчисленных христиан нашего времени. Неужели эта благодать позволяет своеволию так буйствовать? Неужели это от благодати - потакать всем страстям, настроениям, капризам и аппетитам развращенной плоти? Увы, не называйте это благодатью, чтобы наши души не потеряли истинного смысла этого слова и не вообразили благодатью то, что они назвали этим словом. Называйте вещи своими именами - чудовищным оскорблением, отрицанием Бога (не только как правителя Своего Собственного дома, но и как нравственного устроителя вселенной), вопиющим противоречием всем заповедям Писания по этому важнейшему вопросу, но только не благодатью.
Но давайте обратимся к Новому Завету и посмотрим, не найдем ли мы на его священных страницах обильных доказательств нашего утверждения. Неужели в этой важнейшей части Его книги Дух Святой лишает дом человека тех привилегий и той ответственности, которой он был наделен в Ветхом Завете? Мы очень ясно увидим, что это не так. В наставлении Христа апостолам мы находим такие слова: "В какой бы город или селение ни вошли вы, наведывайтесь, кто в нем достоин, и там оставайтесь, пока не выйдете; а входя в дом, приветствуйте его, говоря: "мир дому сему"; и если дом (а не только хозяин) будет достоин, то мир ваш придет на него; если же не будет достоин, то мир ваш к вам возвратится" (Матф. 10,11-13). И снова: "Иисус сказал ему (Закхею): ныне пришло спасение дому сему, потому что и он сын Авраама; ибо Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее" (Лук. 19,9-10). Так и в случае с Корнилием: "Пошли в Иоппию людей и призови Симона, называемого Петром; он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой" (Деян. 11,13-14). Так же и в случае с заключенными в Филиппах: "Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой" (Деян. 16,31). Наконец, мы получаем практический результат: "И, приведя их в дом свой, предложил трапезу и возрадовался со всем домом своим, что уверовал в Бога" (Стих 34). В той же главе Лидия говорит: "Если вы признали меня верною Господу, то войдите в дом мой и живите у меня" (стих 15). "Да даст Господь милость дому Онисифора" (2 Тим. 1,16). Почему? Из-за его поведения по отношению к Павлу? Нет, но "за то, что он многократно покоил меня и не стыдился уз моих". Епископ должен быть "хорошо управляющим домом своим, детей содержащим в послушании со всякою честностью; ибо кто не умеет управлять собственным домом, тот будет ли пещись о Церкви Божией?" (1 Тим. 3, 4-5).
Во всех этих цитатах мы находим подтверждение одной и той же великой истины: когда Бог посещает человека со всеми благословениями и требованиями, Он с тем же посещает и его дом. Мы можем пройтись по всему Писанию и увидеть, что везде практически утверждается этот принцип. Достойно Бога - учить этому Своих детей. Но, увы, братья, возлюбленные в Господе, как раз в этом мы потерпели большую неудачу. В эти последние времена ничто не было таким серьезным ударом для свидетельства во имя Сына Бога, как наша неудача в этом вопросе. Конечно, существуют разные формы зла - гордыня, тщеславие, приверженность мирскому, чревоугодие, различные вожделения, греховная торговля непрочувствованными истинами, попытки обойтись без присутствия Бога, безбожная похвальба чисто телесной или интеллектуальной энергией, использование драгоценного Слова Бога в качестве пьедестала для выставления себя напоказ, жалкое красование перед людьми, низкое притворство насчет обладания дарами Духа Святого, бесчестное выдвижение тех принципов, остроту которых наше сознание никогда должным образом не ощущало, перевешивание перед другими тех весов, на которых мы никогда не взвешивались в присутствии Бога, прискорбные недостатки хорошо уравновешенной совести, которые бы заставили нас увидеть явное несоответствие между исповедуемыми принципами и усвоенной практикой.
Во всем этом, а также и во многом другом видна глубочайшая и примечательнейшая ошибка - ошибка, уязвившая Духа Святого, печатью Которого, по нашим словам, мы отмечены, и принесшая бесчестье на священное имя, которым мы называемся. Мысль об этом должна облечь нас в рубище и покрыть нас пеплом, покрыть наши лица стыдом и смятением, смирением и раскаянием - не только на преходящее мгновение, на день или неделю, но пока Сам Бог не выведет нас из этого состояния. Увы, братья, мы посещаем собрания для молитвы и смирения духа, но как только мы поднимаемся с колен, то легкомысленностью своего рассудка и поведения мы доказываем, как удивительно мало мы проникли в истину и в наше реальное положение и состояние перед Богом. Так ничего не выйдет, так мы никогда не доберемся до глубоко укоренившихся и широко разросшихся корней нашей болезни. Борозды совести должны залечь так глубоко, как их может положить плуг Божественной истины. У Бога Свой способ одновременной вспашки и сева - это истина. Но мы должны открыть действиям этой истины наше "доброе и чистое сердце", отзывчивую совесть и непредубежденный разум. Итак, если истина действует в нас таким образом, что она нам открывает? В каком виде предстаем мы посреди того самого поля деятельности, в котором Господь заповедал нам трудиться, пока Он возвратится? На страницах наших книг, брошюр или журналов нельзя найти ответ на эти вопросы, так как поистине легче начеркать истину на бумаге, чем запечатлеть ее в нашем сознании, представив ее в мириадах частностей и разнообразных отношениях реальной жизни. Поэтому наши сочинения не совсем то, и даже они, если исследовать их спокойным, чистым, зрелым и возвышенным умом под исследующим оком праведного Бога, как окажется, будут содержать множество грубых умозрений, непонятных и бесполезных вопросов, если не явной испорченности, вызывая глубокую скорбь и смирение сердца перед Богом.
Но если наши сочинения не то, что нужно, то что мы скажем о наших публичных собраниях - для поклонения, молитвы и общего просвещения? Что это за собрания? Где их сила, рвение, свежесть и возвышенность? Сотни людей прекрасно знают и с болью чувствуют, что, за немногими исключениями, эти собрания скучны, пусты, тяжелы и бесполезны. Почему так? Обещание Христа остается верным: "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них". Итак, где осуществлено Его присутствие, там должна быть сила, но Он не гарантирует Свое присутствие, если наши сердца неверны Ему, как особой цели наших собраний. Если перед нами более низкая цель, чем Он, то нельзя сказать, что мы собраны во имя Его, и, как следствие, Его нет посреди нас. Как много тех, кто посещает собрания, не имея Христа в качестве своей непосредственной и первоначальной цели! Некоторые ходят на проповеди для получения образования. Для них образование, а не Христос является целью собрания. Нельзя сказать: Христос и образование, так как я не могу держать в сознании одновременно две цели, следовательно, если моя цель - получить образование, то я не собираюсь с другими во имя Христа, и потому я не могу получить того ясного, отчетливого ощущения Его присутствия, которое обеспечивает Матф. 18,20. Может быть масса набожных чувств и устремлений, религиозных восторгов, интеллектуального интереса в исследовании буквы Писания или отдельных моментов истины, но все это может существовать без малейшего присутствия Христа - священного и возвышенного.
Есть и такие, кто является на собрание с сердцем, переполненным желанием что-то сделать: прочитать главу, спеть гимн, сделать какие-то замечания - и вот они выискивают подходящую возможность, чтобы пробиться вперед и привлечь наше внимание. Совершенно очевидно, что у таких людей цель не Христос, а они сами со своими жалкими поступками и высказываниями. Такие люди делают чрезвычайно много, чтобы лишить собрание его отличительной свежести, силы и возвышенности. У них во главе угла стоит не Христос, а плоть, красование плотью даже при самых ужасных обстоятельствах. Плоть может действовать в Оранжистской ложе или на политической арене, но в собрании святых ее словно бы не существует. Я не имею права предстать перед Господом в собрании Его народа с готовой речью, выбранной заранее главой или гимном. Я должен пойти туда, чтобы сесть в Его присутствие и отдаться Его верховной власти. Одним словом, я должен прийти во имя Его. Он Один должен быть моей целью. Я должен забыть все рядом с Ним. Не то, чтобы, имея Его целью, я не могу передавать или получать какие-то познавательные сведения, как раз наоборот: только когда я имею Его перед собой, я могу действительно сделать то или другое. Если со мной Христос, я точно получу образование, но если я ищу последнее вместо первого, если я ставлю своей целью получить образование, я потеряю и то, и другое.
Далее, как много тех, кто посещает христианские собрания с нечистой совестью, неосужденным сердцем и неусмиренной плотью! Без молитвы и без веры, холодные и бесплодные, они садятся на скамейки, вообще не имея никакой цели. Они приходят сюда механически, потому что это привычка, но они не руководствуются никакой определенной целью. Для таких людей собрание - пустая религиозная формальность, они лишь наводят скуку на других. Сами они - чрезвычайное препятствие на пути к общему благословению и возрождению.
Итак, существуют разные причины, подрывающие ростки жизни и рвения на публичных собраниях, разные причины общего упадка настроения и ослабления среди нас свидетельства. Чтобы добраться здесь до сути, сознание должно совершить очень важную работу. Из многих сердец должен прозвучать вопрос: "Не я ли, Господи?" Совершенно напрасно надеяться на постоянное благословение или возрождение прежде, чем мы все не перейдем к истинному раскаянию и самоосуждению. Если мы должны когда-то вновь ступить на путь свидетельства ради Христа, то нужно начать с самых Его стоп, заняв там место в искреннем осознании того, чем мы являемся и где мы потерпели неудачу или допустили ошибку. Никто не может бросить в другого камень. Мы все согрешили и лишились славы Бога и свидетельства Сына Бога. Мы все способствовали - в меру наших наклонностей - тому прискорбному, смерти подобному положению вещей.
Это не просто церковный вопрос, простое различие мнений по поводу разных моментов истины, как бы важны они ни были сами по себе. Нет, братья, в основе нашего нынешнего печального состояния - мир, плоть и дьявол, и каждый из нас всеми доводами Христовой любви призван осудить себя лично - полностью осудить себя в присутствии Бога, и я убежден, что, когда мы продвинемся в процессе самоосуждения, мы обнаружим, что один из наиболее обильных источников слабостей и неудач прослеживается к выражению "ты и дом твой" или "христианин в своем доме". Я никогда не мог бы составить правильного мнения о человеке лишь по его виду или по его словам на собрании. Он может казаться очень духовным человеком и учить прекрасным и правильным вещам, но дайте мне пойти к нему домой, и там я узнаю истинное положение вещей. Он может говорить, как ангел небесный, но если его дом не управляется по замыслу Бога, то он не может быть истинным свидетелем Христа.
Итак, под словом "дом" понимаются три вещи, а именно сам дом, дети и слуги. Все это, взятое вместе или по отдельности, должно нести отчетливую печать Бога. Дом человека Божьего должен управляться во имя и славу Бога. Глава христианского дома - представитель Бога на земле. Отец или хозяин, он является для своего семейства выражением власти Бога, и он обязан ходить путем разумного признания и практического осуществления этой цели. Только на этом принципе он сможет обеспечить целое и управлять им. Отсюда, "если кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного". Пренебрегая тем полем деятельности, над которым Бог его поставил, он выказывает свое невежество и неподобие Тому, Кого он призван представлять. Это достаточно понятно. Если я хочу знать, как я должен заботиться о своем доме и управлять им, я лишь должен тщательно изучить то, как Бог заботится о Своем доме и управляет им. Это верный путь познания. Это ни в коей мере не вопрос истинного обращения. Вовсе нет. Я хотел бы обратить внимание всех христиан на их доме, на то, что отмечено плотью и миром. Украшение самих себя и наших домов этими качествами и будет "украшением согласно нашему положению в жизни". Но по сути, это выражение фактически выявляет истинные принципы души. Уже было отмечено, что дом человека показывает его нравственное состояние, и это выражение подтверждает это высказывание. Люди, которые говорят или даже думают о положении в жизни, "в сердцах своих вернулись в Египет". Каким, по словам Бога, будет их конец? "Я выведу вас за Вавилон". Необходимо опасаться, что жернов из Откр. 18 может оказаться слишком верной картиной конца нездоровых, притворных, пустых христиан наших дней.
Далее можно сказать, что христианство, находящиеся в нечистоте и неустройстве, никак не оправдывает дома. Это очень правильно. Я знаю мало вещей, которые были бы большим несчастием и бесчестием, чем дом христианина в нечистоте и неустройстве. Такого никогда не может быть у людей с действительной духовностью или даже просто с хорошо уравновешенным рассудком. Вы можете быть уверенными, что здесь что-то не в порядке, когда случаются такие вещи. И особенно Дом Бога предстает перед нами как благословенный образец. Над дверью этого дома можно увидеть благотворный девиз: "Поступайте порядочно и по заповедям", - и все, кто любит Бога и Его дом, пожелают осуществить этот девиз у себя дома.
Следующий вопрос, вызванный выражением "ты и дом твой" - это руководство нашими детьми. Это больная и трудноразрешимая проблема для многих из нас, поскольку она предполагает ужасное количество неудач. Состояние наших детей - более, чем что-либо другое - выявляет состояние родителей. Истинная мера моей приверженности миру и моего подчинения естеству постоянно проявляется в моих мыслях о детях и отношении к ним. Я заявляю, что оставил мир, насколько это касается лично меня, но ведь у меня еще есть дети. Оставил я мир также и для них? Некоторые скажут: "Как я могу? Они ведь во плоти и должны быть причастными к миру?". Здесь снова открывается истинное нравственное состояние сердца. Мир в действительности не оставлен, и я делаю своих детей извинением за то, что вновь цепляюсь, что, по своим словам, оставил, но что меня удерживало все это время. Являются ли дети частью меня самого ? Несомненно, что они часть меня. Но если я заявляю, что оставил мир для себя и одновременно ищу его для них, что это, как не жалкое положение человека, находящегося наполовину в Египте и наполовину в Ханаане? Мы же знаем, где целиком находится такой человек в действительности - в Египте. Да, братья, вот где мы должны произвести над собой суд. Наши дети расскажут правду. Учителя музыки или танцев, разумеется, не являются теми людьми, которых Дух Бога избрал для того, чтобы помочь вашим детям в воспитании, или во всяком случае они не соответствуют тому высокому духу Назорейства, к которому мы все призваны. Все это доказывает то, что Христос не является избранным и достаточным уделом маловерных душ. Не буду ли я настолько низок, чтобы воспитать своих детей для дьявола и для мира? Стану ли я способствовать и потакать в них тому, что, по словам, я усмиряю в самом себе? Мы все согласимся, что это грубая ошибка. Если мои дети напоминают Вавилон, таков и я сам. Если мои дети придерживаются развращенной мирской религиозной системы, также и я. В принципе, "ты и твой дом" - одно. Бог сделал это одним и тем же, и что Он соединил, да не разъединит того человек.
Это важная и пронзительная правда, в свете которой мы можем ясно видеть все зло, подталкивающее наших детей на тот путь, от которого мы, по нашим словам, отвернулись, твердо веря, что он кончается в пламени ада. По нашим словам, мы считаем мирскую литературу с ее чествованиями, богатствами, красотами и удовольствиями "сором и изгарью", и в то же время мы предлагаем все это (считая это препятствием на нашем христианском пути, заявляя, что мы отбросили все это) нашим детям в качестве вещей, существенно необходимых в их развитии. Поступая так, мы совершенно забываем то, что является преградой для нас и что не может помочь нашим детям.
ПримечаниеРодители-христиане могут спросить: "Чему я должен учить своего ребенка?". Ответ прост. Учите его только тому, что окажется полезным для него как слуги Христа. Не учите его тому, что, по вашим понятиям, может оказаться источником нечистоты или слабости, если он останется в этом состоянии. Мы редко затрудняемся в том, какую пищу давать нашему ребенку. Мы относительно хорошо знаем, что питательно, а что наоборот. Так вот, если бы инстинкты новой природы были бы в нас также верны и действенны, как инстинкты старой, то, по моему убеждению, мы бы также мало затруднялись в отношении того, чему следует учить наших детей. В этом, как и во всем остальном, можно сказать: "Если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло". Если бы мы имели глубокое чувство славы Христовой и желание послужить ей, мы бы не оставались в растерянности, но если наше тело не полно света, то и глаз наш, конечно же, не чист.
Было бы неизмеримо лучше сбросить маску и открыто провозгласить, что мы вовсе не оставили мир, и ничто не выявило это ярче, чем наши дети. Я убежден, что Господь в праведном суде соберет семьи наших братьев, чтобы показать в них действительное состояние свидетельства против нас. Хорошо известно, что во многих случаях дети христиан самые невоспитанные и самые безбожные в округе. Должно ли такое быть? Примет ли Бог свидетельство тех, кто поступает таким образом? По вере ли мы ходим перед Богом в этом случае в отношении наших домов? На эти вопросы следует ответить отрицательно. Если я прочно утвердил в своем сознании принцип "ты и дом твой" и осмыслил его, я постараюсь опираться на Бога и взывать к Нему о свидетельстве ради моих детей не меньше, чем о моем собственном свидетельстве. В действительности я не могу их разделить. Я могу попытаться это сделать, но тщетно. Как часто нам причиняют боль подобные слова: "Такой милый, набожный, преданный брат, а у него самые дерзкие и невоспитанные дети в округе, и дом его - вместилище беспорядка и раздора". Я спрошу, чего стоит свидетельство такого человека перед судом Бога? Совсем немного. Он может и спастись, но разве спасение - это все, чего он хочет? Неужели он не должен нести свидетельства? А если должен, то какое и где оно? Не ограничено ли оно лишь скамьями комнаты для собраний? Или оно должно быть посреди его собственного дома? Сердце ответит.
Но могут сказать, наши дети пожелают немного мирских удовольствий, и мы должны им их позволить, ведь мы не можем поставить старые головы на молодые плечи. Я отвечу: наши собственные сердца точно также жаждут немного удовольствий. Но должны ли мы им потакать? Нет, мы должны осудить их устремления. Именно так. То же и в отношении устремлений наших детей. Если я обнаружу, что мои дети ищут мир, я немедленно осужу и очищу себя перед Богом, умоляя Его помочь мне положить этому конец, чтобы не пострадало свидетельство. Но если сердце родителя от начала и до конца очистилось от мира, от его законов и вожделений, я не могу не поверить, что оно окажет мощное влияние на весь дом. Вот что придает всему этому вопросу огромную важность и практическое значение. Является ли мой дом истинным критерием моего действительного состояния? Я убежден, что все учение Писания отвечает на это утвердительно. Это делает вопрос особенно важным. Как я хожу перед своей семьей? Так ли недвусмысленно мое поведение и характер, что все могут видеть, что моей высшей целью является Христос и что я не воспитываю своих детей для мира и не ищу для них мир, тем самым открывая для них врата ада?
Чувствую, это волнующий вопрос, но мы должны исследовать его до конца. Что привело во многих случаях к этой ужасной профанации, к этой склонности к насмешкам над святынями, к этому крайнему отвращению к Писанию и к собраниям, где на первый план выступает Писание, к этому скептическому и неверному духу, замечаемому, к сожалению, в детях христианских учителей? Решится ли кто-нибудь перед судом Бога сказать, что родителям до этого нет дела? Не коренятся ли во многом причины всего этого в печальном несоответствии между исповедуемыми принципами и действительным поведением родителей? Убежден в этом. Дети - проницательные наблюдатели. Они отлично понимают, каковы их родители, гораздо быстрее и точнее из поступков, нежели из молитв и слов, и хотя родители будут учить, что мир и пути его плохи, и хотя они будут молиться, чтобы их дети познали Господа, но, поскольку они воспитывают их для мира, чрезвычайно усердно толкают их в мир, цепляясь за него и пользуясь добычей от него при каждом удобном случае, поздравляя себя, когда им удается утвердиться в мире, то это неизбежно ведет к тому, что дети начинают думать про себя: "В конце концов этот мир - хорошее место, так как родители благодарят Бога за то, что Он дал мне положение в нем, и рассматривают как самый замечательный плод провидения. Поэтому весь их нелепый разговор о том, что они мертвы для мира и воскресли для Христа, что мир находится под судом и все мы здесь странники и пришельцы, - все это низкий обман, и так называемые христиане - низкие обманщики". Скажет ли кто-нибудь, что подобного рода рассуждения не возникали у многих детей проповедников? Лично я не сомневаюсь в этом. Благодать Бога, несомненно, высшая сила и часто торжествует над всеми нашими заблуждениями и ошибками, но давайте подумаем о свидетельстве и убедимся, что наши дома на самом деле устроены для Бога, а не для сатаны.
ПримечаниеОднако я бы желал напомнить детям христиан, что они весьма обязаны слушать священное Слово Бога независимо от поведения их родителей. На истину Бога не влияют поступки людей, и если кто-либо услышал о свидетельстве любви Бога - в смерти и воскресении Христа - он ответствен за использование услышанного, хотя бы даже он не видел силы и священного воздействия свидетельства на жизнь его родителей. Я бы привлек к этим фактам серьезное внимание всех детей христиан.
Но скажут: "Как поступать нашим детям? Разве они не должны зарабатывать свой хлеб?" Вне всякого сомнения, Бог создал нас для работы. Сам факт того, что у меня две руки, доказывает, что я не должен бездельничать. Но я не должен способствовать тому, чтобы сын выбрал занятие, ввергающее его в тот мир, который я оставил. Высочайший Бог, Обладатель неба и земли, имел Одного Сына, единородного, Наследника всего сущего, через Которого Он также сотворил миры; так вот Он (Сын Бога) не выбрал себе какую-либо ученую профессию, но был известен как плотник. Не призыв ли это к нам? Христос восшел на небеса и занял Свое место одесную Отца. Воскреснув таким образом, Он стал нашим Главой, Представителем и Образцом, но Он оставил нам также пример, как мы должны следовать по Его стопам. Следуем ли мы по Его стопам, толкая наших детей в тот самый мир, который распял Его? Конечно, нет: мы идем в противоположном направлении, соответственным будет и конец. "Не обманывайтесь: Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет". Как мы сеем в отношении наших детей, так и будем пожинать. Если мы сеем для плоти и мира, мы не можем пожать ничего другого. Но ни в коем случае не следует понимать мои слова так, будто родители-христиане должны ставить своего ребенка ниже того уровня, на который его поставил Сам Господь. Я не уверен, что они имеют на это право. Если мое призвание от Бога, я могу подготовить своего ребенка к жизни, как самого себя. Все не могут быть плотниками - это правда, но кажется, что в век нынешнего прогресса, когда великим лозунгом стало: "дальше и выше", для сердца есть глубокая мораль в том, что Сын Бога - Создатель и Вседержитель вселенной - был известен среди людей лишь как плотник. Это, несомненно, учит не искать для своих детей "великого".
Однако мы потерпели неудачу (таким образом исказили свидетельство) не только в отношении целей, поставленных в воспитании детей, но и в вопросе удержания их в общем послушании родительской власти. По этому вопросу среди родителей-христиан наблюдается значительное недопонимание. Дух настоящего века - это дух непокорности. "Непослушание родителям" - одна из черт общего отступничества наших дней, и мы особенно способствовали его развитию совершенно неправильным приложением принципа благодати, не видя, что в родительских отношениях заключен также принцип праведной власти, без которого наши дома оказались бы гнездилищем беззакония и разврата. Это не благодать - потакать безбожной воле. Мы скорбим над неусмиренностью в себе своей воли и в то же время укрепляем своеволие в наших детях. Для меня это всегда явное доказательство слабости родительской власти, а также пренебрежения тем, как слуга Бога должен управлять своим домом. Часто родители говорят своим детям: "Не сделаешь ли ты то-то и то-то?" Этот вопрос, каким бы простым он ни казался, непосредственно создает или способствует тому, что нужно любыми средствами подавить, а именно - проявлению своеволия ребенка. Вместо того, чтобы спрашивать ребенка: "Не сделаешь ли ты?" - просто скажите ему, что он должен сделать, и пусть в его сознании не будет мысли об оспаривании вашего авторитета. Воля родителей должна быть высшей для ребенка, потому что родители замещают здесь Бога. Вся власть принадлежит Богу, и Он наделил властью слугу Своего, как отца и хозяина. Поэтому, если ребенок или слуга сопротивляется этой власти, то это сопротивление Богу.
Примечание"И вы, отцы, не раздражайте детей ваших, но воспитывайте их в учении и наставлении Господнем" (Еф. 6,4). Великая опасность заключается в том, что мы можем возбудить в наших детях гнев неумеренной строгостью или произволом. Мы часто замечаем, что стремимся формировать и переделывать наших детей по своему вкусу и капризам вместо того, чтобы "воспитывать их в учении и наставлении Господнем". Это очень большая ошибка, которая обязательно приведет к провалу и неустройству. Мы ничего не приобретем в смысле свидетельства ради Христа, формируя и культивируя природу в самых изысканных формах. Более того, для воспитания в учении и наставлении Господнем вера не требуется.
Некоторые люди, однако, могут сказать, что апостол в вышеуказанном отрывке говорит об обращенных детях и т.д. На это я отвечу, что об обращении здесь ничего не говорится. Не сказано: "Воспитывайте своих обращенных детей" и т.д. Если бы это было так, это составило бы другой вопрос. Но сказано просто: "своих детей", что, несомненно, означает всех наших детей. Итак, если я должен воспитывать своих детей в учении и наставлении Господнем, то когда я должен начать? Должен ли я ждать до тех пор, пока они подрастут и станут почти мужчинами и женщинами? Или я должен начать, когда все здравомыслящие люди начинают свое дело, а именно с начала? Должен ли я позволять им потакать безумству и дикости природы в течение самой важной части их жизненного пути, даже не пытаясь привести их совесть в отношении их великого долга перед лицо Бога? Должен ли я терпеть, как они в полной бездумности тратят тот период своей жизни, в который закладываются основы их будущего характера? Это была бы самая утонченная жестокость. Что бы мы сказали садовнику, который позволяет веткам фруктового дерева принимать самые искривленные и фантастические формы, пока он не подумает о должной системе культивации? Несомненно, мы должны объявить его глупцом и безумцем. Однако он умен по сравнению с родителями, которые откладывают учение и наставление Господне, пока их дети заметно не продвинутся в учении и наставлении врага.
Но могут сказать: "Мы должны ждать доказательств обращения". На это я отвечу, что вера никогда не ждет доказательств, но действует по Слову Бога, а доказательства обязательно последуют. Ждать знамений, когда Бог дает повеление,- всегда признак неверности. Если бы Израиль ждал знамений, когда Бог сказал: "Иди вперед",- это было бы явно неповиновение, и, если бы человек с сухой рукой ждал доказательств Его силы, когда Христос повелел ему протянуть руку, он мог бы унести свою сухую руку в могилу. Так и с родителями, если они ждут знамений и доказательств прежде, чем начнут повиноваться Слову Бога в Еф. 6,4, то они, конечно же, ходят не по вере, но по собственному рассуждению. Кроме того, если мы должны начать воспитывать наших детей с самого начала, то мы должны, очевидно, начать до того, как они смогут дать нам то, что мы сможем рассматривать как доказательство обращения.
В этом, как и во всем остальном, наш удел - повиноваться и оставить последствия Богу. Нравственное состояние нашей души может проверяться повелениями Бога, но где есть склонность подчиняться, там повеление несомненно сопровождает сила исполнить его, а плоды послушания последуют "в свое время", "если не ослабеем".
"Рабы, под игом находящиеся, должны почитать господ своих достойными всякой чести, дабы не было хулы на имя Божие и учение" (1 Тим. 6,1). Заметьте: "Имя Божие и Его учение". Почему так? Потому что это вопрос власти. Имя Христа и Его учение ставят господина и слугу на один уровень, как членов одного тела. Во Христе Иисусе нет различия, но когда я выхожу временно в мир, я встречаю там нравственное руководство Бога, делающее одного господином, а другого слугой, и всякое покушение на это руководство несомненно вызовет суд.
Итак, чрезвычайно важно иметь ясное понимание учения о нравственном руководстве Бога. Это представит много трудностей, но и решит много проблем. Руководство Бога осуществляется по праведному решению, особенно значительному для нас. Если мы просмотрим Писание в отношении этого вопроса, мы обнаружим, что везде, где была допущена ошибка или просчет, это неизбежно приводило к своим последствиям. Адам взял от запретного плода и был немедленно изгнан из рая в мир, стенающий от проклятья и тяжести его греха. Больше никогда он не был возвращен в рай. Правда, пришла благодать и дала ему обещание об Избавителе, более того, она облачила его обнаженные плечи. Тем не менее, его грех привел к своим последствиям. Он сделал ложный шаг и уже никогда не исправил его. Так и Моисей у вод Меривы произнес поспешное слово, и праведный Бог немедленно преградил ему доступ в Ханаан. Так же и в этом случае явилась благодать и дала ему нечто лучшее, так как наблюдать с вершины Фасги вместе с Иеговой равнины Палестины намного лучше, чем населять их с Израилем. Так и в случае Давида. Он совершил грех, за которым немедленно последовало решительное осуждение: "Никогда меч не покинет твоего дома". И в этом случае изобиловала благодать, и он наслаждался более глубоким чувством благодати, когда босой и с покрытой головой восходил на склон горы Елеонской, нежели когда-либо испытывал посреди великолепий трона; тем не менее его грех привел к своим последствиям. Он сделал ложный шаг и уже никогда не исправил его.
Примеры этого принципа не сводятся только к временам Ветхого завета. Ни в коей мере. Посмотрите на случай с Варнавой. Он высказал, казалось бы, добродушное желание взять с собой своего племянника Марка, и с этого момента он теряет свое почетное место в записях Святого Духа. Впоследствии о нем ничего не слышно, и его место занимает более преданное сердце.
ПримечаниеИменно естество склонило Варнаву пожелать сопровождения того, кто "отстал от них в Памфилии и не шел с ними на дело". Это было естество, человечное, но естество, и оно восторжествовало, так как он взял с собой Марка и отправился на Кипр, на свою родину, где в христианском перерождении он продал свое имущество, чтобы беспрепятственно следовать за Тем, Кто не знал, куда преклонить Свою голову (Деян. 4,36-37). Это не редкий случай. Многие уходят, сдавшись естеству и миру с их соответствующими притязаниями. Цвет на древе христианского учения кажется прекрасным и испускает тонкий аромат, но, увы, за ним не следуют богатые и сочные осенние плоды. Земная природа нагнетается вокруг его души и вырывает прекрасный цвет, и все кончается бесплодностью и разочарованием. Это очень печально и всегда сопровождается самым худшим нравственным воздействием на свидетельство. Вопрос не в том, что кто-то перестал быть спасенным. Варнава был спасен. Влияние Марка и Кипра не могли стереть его имя из книги Агнца, но зато они совершенно стерли его имя из записей свидетельства и служения. Разве об этом не стоит сожалеть? Разве тут нечего оплакивать или бояться, кроме потери личного спасения? Было бы презренной самонадеянностью так думать. С какой целью блаженный Бог предпринимает так много усилий и попыток, чтобы поддержать здесь Свой народ? Не для того ли, чтобы они были спасены и встретили славу? Отнюдь. Они уже спасены совершенным искуплением Христа и потому встретили славу. Нет промежуточного шага между оправданием и славой для тех, кого Он оправдал, а, значит, и прославил. Так почему Бог оставил нас здесь? Чтобы мы были свидетелями ради Христа. Если бы это было не так, мы были бы взяты на небеса в момент нашего обращения. Пусть достанет нам благодати осознать этот вопрос во всей его полноте и практической силе.
Следовательно, нравственное руководство Бога - это самая важная истина. Она такова, что если кто-либо согрешит, он непременно пожнет плоды своей ошибки, не важно, кто он - верующий или неверующий, святой или грешник. Благодать может простить его грех и простит, если будет раскаяние и самоосуждение, но поскольку затронуты принципы нравственного руководства Бога, то обидчик должен почувствовать свою ошибку. Он сделал шаг в сторону и непременно должен ощутить последствия. Это чрезвычайно важная и особо благотворная истина, действие которой, к сожалению, затуманено ложными понятиями о благодати. Бог никогда не позволяет благодати противоречить Своему нравственному руководству. Он не мог бы так поступить, потому что это произвело бы неустройство, а "Бог не есть Бог неустройства".
Именно здесь так много неудач в управлении нашими домами. Мы забыли принцип праведного руководства, который Бог поставил перед нами и пример осуществления которого Он нам дал. Читатель не должен смешивать принцип руководства Бога с внешней стороной Его характера.
ПримечаниеПослания Петра развивают учение о нравственном руководстве Бога. Это он спрашивает: "И кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями доброго?" (1 Петр. 3, 13) Некоторым может показаться трудным совместить этот вопрос с высказыванием Павла: "Да и все, желающие жить благочестиво во Христе Иисусе, будут гонимы" (2 Тим. 3,12). Нет необходимости говорить, что эти две мысли находятся в совершенной и прекрасной гармонии. Сам Господь Иисус, Который был единственным совершенным и непоколебимым последователем того, что есть добро, Который от начала до конца творил добро, обрел в итоге крест, копье, одолженную могилу. Апостол Павел, который ближе всех остальных людей держался к Великому Образцу, поставленному перед ним, был призван испить необыкновенно тяжелую чашу лишений и гонений. И до сих пор, чем более подобен кто-либо Христу, чем преданнее он Ему, тем больше лишений и гонений он претерпит. Если бы кто-нибудь в истинной преданности Христу и любви к душам попытался бы публично занять свою позицию в некоторых римско-католических районах и проповедовать там Христа, его жизнь подверглась бы непосредственной опасности. Не противоречат ли все эти факты вопросу Петра? Ни в коей мере. Нравственное руководство Бога непосредственно направлено на то, чтобы защитить от обид всех "ревнителей добра" и обрушить кару на противоположных им, но это никогда не противоречит высокому пути ревностного ученичества и никого не лишает привилегии и достоинства быть настолько подобным Христу, насколько он пожелает. "Потому что вам дано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него, таким же подвигом, какой вы видели во мне и ныне слышите о мне" (Фил. 1, 29-30). Здесь он нас учит, что настоящий дар для нас - это иметь право пострадать там, где на основе нравственного руководства Бога может быть сказано: "И кто сделает вам зло, если вы будете ревнителями добра?" Признавать руководство Бога и быть объектом - это одно, а быть последователем отвергнутого и распятого Христа - это совсем другое. Даже в Послании Петра, которое, как мы заметили, своей особой темой имеет учение о руководстве Бога, мы читаем: "Но если, делая добро и страдая, терпите, это угодно Богу. Ибо вы к тому призваны, потому что и Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его" (1 Петр. 2, 21). И еще: "А если как Христианин (будучи нравственно как христианин), то не стыдись, но прославляй Бога за такую участь" (1 Петр. 4, 16).
Это две разные вещи. Первая - праведность, вторая - благодать; но то, что я желаю здесь показать - это то, что принцип праведности заложен в отношениях отца и господина, и если этот принцип не занимает должного места в управлении семьей, то может возникнуть неустройство. Если я вижу, как чужой ребенок поступает неправильно, у меня нет Божественной власти наказать его, но в тот момент, когда я вижу, как мой собственный ребенок так поступает, я подвергаю его наказанию. Почему? Потому что я его отец. Но могут сказать: Родительские отношения - это отношения любви. Верно, они основаны на любви: "Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими". Но хотя эти отношения основаны на любви, проявляются они в праведности, "Ибо время начаться суду с дома Божия" (1 Петр. 4, 17). Также в Евр. 16 мы познаем, что сам факт нашего истинного сыновства ставит нас под праведную власть Отцовской руки. Также и в Иоан. 17 церковь поручается заботам Святого Отца, чтобы Тот хранил ее во имя Свое.
Итак, в каждом случае, когда родители-христиане упускают из виду эту великую истину, в их дома приходит неустройство. Они не распоряжаются своими детьми, и, как следствие, с течением времени дети начинают распоряжаться ими, так как где-то должно быть руководство, и если те, в чьи руки Бог вложил бразды правления, не держат их должным образом, они быстро попадут в дурные руки, и что может быть печальнее, чем видеть, как дети управляют своими родителями? Полагаю, что в очах Бога это представляет страшную нравственную ошибку, на которую должен обрушиться Его суд. Родители, позволяющие браздам правления выпасть из их рук или не державшие их крепко, глубоко вредят своему высокому и священному положению в качестве представителей Бога и средоточия Его власти. Я не верю, что кто-нибудь, оступившись в этом, сможет когда-либо вновь занять прежнее место или быть истинным свидетелем Бога при своей жизни или при своем поколении. Он может быть обладателем благодати, но ведь объект благодати и свидетельство во имя Бога - две совершенно разные вещи. Этим объясняется прискорбное положение многих братьев. Они совершенно запустили управление своими домами и, следовательно, потеряли свое истинное положение и нравственное влияние - их энергия парализована, их рты закрыты, их свидетельство заглушено, и если такой человек возвысит свой слабый голос, насмешливый палец немедленно укажет на его семью, и это не может не вызвать краску на щеках и угрызения совести.
Также не всегда правильно люди смотрят на это дело и не связывают ошибку с ее истинной первопричиной. Многие слишком готовно считают естественным и необходимым, чтобы их дети росли своевольными и приверженными миру. Они говорят: "Все это очень хорошо, пока дети юны, но подождите, пока они вырастут, и вы увидите, что вы должны пустить их в мир". Но я хочу знать, таков ли замысел Бога, чтобы дети Его слуг непременно вырастали своевольными и приверженными миру? Я никогда не мог поверить подобному. Но если не таков Его замысел, если Он благодатно открывает путь моему дому, как Он открыл его мне, если Он позволил мне избрать для моих детей ту же судьбу, что и для меня, если после всего этого мои дети вырастают своевольными и приверженными миру, какой я должен сделать вывод? То, что я тяжело согрешил и оступился в своих родительских отношениях и долге, что я причинил своим детям вред и обесчестил Господа. Сделаю ли я это общим принципом, чтобы дети всех христиан выросли, как мои? Помешаю ли я молодым родителям занять позицию Бога в отношении своих дорогих детей, указав им на свою ужасную ошибку, вместо того, чтобы ободрить их, указав на непогрешимую верность Бога всем, кто ищет Его на своем месте? Действовать таким образом - значит, следовать по стопам древнего пророка из Вефиля, который, сам находясь во зле, пытался и своего брата затащить туда же и погубил его через льва за непослушание Слову Господню.
Суть всего этого заключается в том, что своеволие моих детей вскрывает своеволие моего собственного сердца, и праведный Бог использует моих детей, чтобы исправить меня самого, потому что я не исправился сам. Это особенно важный взгляд на вещи и Того, Кто призывает глубоко исследовать сердце. Не желая беспокоиться, я пустил свою семью на самотек, и вот мои дети выросли в тернии вокруг меня, потому что я не воспитал их для Бога. Такова история тысяч. Мы всегда должны помнить, что наши дети, как и мы сами, должны быть воспитаны для "защиты и утверждения благовествования". Я убежден, что, если бы мы действовали в отношении наших домов как свидетели Бога, это значительно изменило бы способ нашего руководства домом. Мы должны стремиться к высокому нравственному уровню не для того, чтобы избежать неприятностей или досады, но, скорее, чтобы свидетельство не пострадало через неустройство в наших семьях. Но давайте не будем забывать, что для того, чтобы усмирить природу в наших детях, мы должны усмирить ее в себе. Мы не можем усмирить природу природой. Только когда мы сокрушим ее в себе, мы будем в состоянии сокрушить ее в наших детях. Более того, должно быть ясное понимание и полнейшая гармония между отцом и матерью. Их голос, их воля, их авторитет, их влияние должны быть по существу одним - в самом строгом смысле слова. Будучи больше не двумя, но одной плотью, они должны всегда являться перед своими детьми в красоте и силе этого единства. Чтобы сделать это, они вместе должны опираться на Бога, находиться в Его присутствии, открывая свои сердца и высказывая свои нужды. Христиане часто уязвляют друг друга в этом отношении. Иногда случается так, что один из родителей действительно желает выйти из мира и усмирить природу в том масштабе, к которому второй не готов, и это приводит к печальным последствиям. Иногда это приводит к скрытности, к колебаниям, к настоящему противоборству во взглядах мужа и жены, так что нельзя сказать, что они действительно соединены в Господе. Результат всего этого отражается на детях, когда они подрастут, чрезвычайно пагубным образом, и расстройство, производящееся во всем доме, не поддается исчислению. Что приказывает отец, отменяет мать. Что созидает отец, разрушает мать. Иногда отец представляется строгим, суровым, произвольным и придирчивым. Материнское влияние проявляется помимо и независимо от отцовского, иногда даже вопреки ему, так что положение отца становится до предела жалким, и вся семья выглядит чрезвычайно деморализованной и безбожной.
ПримечаниеНет ничего печальнее, чем слышать, как мать говорит своему ребенку: "Пусть отец ничего об этом не знает". Если усваивается такое скрытное и двойственное поведение, значит, что-то в корне неверно, и нравственно невозможно, чтобы здесь возобладал Божественный порядок или осуществилась правильная дисциплина. Либо отец неумеренной суровостью или излишней строгостью возбуждает в детях гнев, или мать потакает своеволию ребенка из-за характера и авторитета отца. В любом случае здесь возникает значительное препятствие свидетельству и детям наносится тяжелый ущерб. Следовательно, родители-христиане должны заботиться о том, чтобы всегда появляться перед своими детьми, а также перед слугами, в силе того единства, которое проистекает из того, что они совершенно объединены в Господе. Если же, к несчастью, появится хотя бы тень различия в отношении к частностям управления домом, то пусть это будет предметом совещания с глазу на глаз, молитвы и суда над собой в присутствии Бога, но пусть те, кем вы руководите, никогда не видят слишком явных признаков слабости, так как это несомненно побудит их относиться к руководству с презрением.
Это ужасно. Детей нельзя воспитать должным образом при таких обстоятельствах, а что до свидетельства ради Христа, сама мысль об этом чудовищна. Где бы ни возобладало подобного рода положение вещей, там должна возникнуть из-за этого глубокая сердечная скорбь перед Господом. Его милосердие неистощимо и Его сострадание не иссякнет, и если есть исповедание и раскаяние, то можно надеяться на то, что Бог благодатно придет с исцелением и воскрешением. Одно точно, то, что мы не должны удовлетворяться таким состоянием дел: пусть те, кто чувствует скорбь сердечную, громко возопят к Богу, возопят к Нему ради Его собственной истины и имени, которые порочатся подобными вещами, и, без сомнения, Он услышит и ответит.
Но давайте все рассматривать в свете свидетельства Сына Бога. Нам остается лишь продолжить здесь это. Мы не просто должны воспитать наши семьи, мы оставлены здесь, чтобы воспитать их для Бога, с Богом, через Бога и перед Богом. Чтобы сделать все это, мы должны быть в Его присутствии. Родитель-христианин должен весьма заботиться о том, чтобы не наказывать детей просто для удовлетворения собственных капризов и настроений. Он должен представлять Бога посреди своей семьи. Это, если правильно понято, устроит все. Он также управитель Бога, и, чтобы правильно и разумно исполнять свои функции управления, он должен поддерживать частую и непрерывную беседу со своим Господином. Он должен постоянно припадать к Его стопам, чтобы узнать, что Он желает и как ему поступить. Это сделает все легким и счастливым. Часто сердце желает получить какое-то абстрактное правило по управлению семьей или, напротив, вникнуть во все частности. Могут спросить, какие наказания, какие поощрения, какие развлечения должны допускать родители-христиане. Мне кажется, что к настоящему наказанию редко придется прибегать, если как можно раньше будет осуществлен Божественный принцип руководства; то же касается и поощрений: лучше выражать их в свете любви и одобрения, ребенок должен быть послушным - безоговорочно и без колебания послушным - не для того, чтобы получить награду, которая обычно разжигает соперничество, порождение плоти, а потому, что так угодно Богу; но для родителей, конечно, вполне приемлемо выразить свое одобрение небольшим подарком. Что касается развлечений, пусть оно всегда, если это возможно, принимает характер каких-либо полезных занятий. Это наиболее благотворно. Дурно воспитывать в ребенке мысли о том, что раскрашенные игрушки и позолоченные безделушки доставляют удовольствие. Я часто вижу, что самые маленькие дети находят гораздо больше истинного и простого удовольствия в куске палки или бумаги, сделанных ими самими, чем в самых дорогих игрушках. Наконец, давайте везде - будь то наказание, поощрение или развлечение - взирать на Христа и страстно стремиться к усмирению плоти во всех ее формах и проявлениях. Так что да будут наши дома свидетельством для Бога, и все, кто в них входят, да скажут: "Здесь Бог".
Что касается руководства слугами в христианском доме, то принцип его одинаково прост. Хозяин, как глава дома, является выражением власти Бога, и, как таковой, он должен настаивать на подчинении и послушании. Это вопрос не о вероисповедании слуг, но просто о порядке, который должен поддерживаться в христианском доме. Здесь мы также должны быть на страже против простого попустительства нашему произвольному настроению. Мы должны помнить, что у нас есть Хозяин на небесах, Который учит нас "оказывать рабам должное и справедливое". Если только мы ставим перед собою Господа - изо дня в день - и стремимся показывать Его во всех наших поступках по отношению к слугам, то мы будем сохранены от ошибки с любой стороны.
На этом я хотел бы закончить. Я не написал, что Господь знает, кого поразить. Я чувствую истинность, важность и глубокую значимость поставленных здесь вопросов, а также мою неспособность осветить их с достаточной точностью или силой. Однако я смотрю на Бога с надеждой, чтобы Он сделал их существенными, а где Он действует, там даже самое малое средство ведет к Его цели. Ему я теперь поручаю эти страницы, которые, я верю в это, начаты и кончены в Его святом присутствии. Меня утешает мысль, что в тот самый момент, когда я задумал написать эту книгу, множество моих возлюбленных братьев собрались в эти дни для смирения, покаяния и молитвы в непосредственной связи со свидетельством Сына Бога. Я не сомневаюсь, что главный вопрос - о покаянии - должен быть в центре, но если он был неразрешен в управлении домом, и если Дух Святой использует эти страницы для того, чтобы хотя бы в одном сознании произвести чувство этой неудачи, хотя бы в одном сердце вызвать страстное желание исправить ее по воле Бога, то я буду рад, чувствуя, что писал не зря.
Пусть Всемогущий Бог в Его великой благодати породит через Духа Святого в сердцах всех Его возлюбленных святых страстное стремление души вознести в этот заключительный час более полное, более яркое, более ревностное и решительное свидетельство о Христе, так чтобы, прежде чем в воздухе послышится труба архангела и зов Бога, на земле был готов народ для встречи небесного Жениха.
* * *"Я никогда не мог составить правильного мнения о человеке лишь по его виду или словам на собрании. Он может казаться очень духовным человеком и учить прекрасным и правильным вещам, но дайте мне пойти к нему домой, и там я узнаю истинное положение вещей".
Г. Х. М. написал эти слова, вероятно, в 1850-ых годах, но его книга и сегодня по-прежнему содержит для нас важные уроки.
Чужое ярмоНет никого, кто сам искренне желал бы достичь, или желает другим достичь, более чистого и более возвышенного хождения во Христе, кто не испытывал бы чувства необъяснимой тяжести и грусти, смотря на христианство наших дней. Тон слишком низкий, вид нездоровый и дух настолько слаб, что иногда кажется невозможным найти что-либо, что похоже на настоящее и верное свидетельство об отсутствующем Господе.
Все это тем более плачевно, когда мы вспоминаем о главных побуждениях, которые должны нас воодушевлять через особенную привилегию.
Если мы смотрим на Господа и Учителя, за Которым мы призваны следовать, на путь, по которому мы должны следовать, на цель, на которую мы призваны взирать постоянно, или на надежду, которая должна нас укреплять, нам невозможно не познать, что, если мы отдали всему этому все наше сердце, если мы достигаем этого простой верой, мы покажем, конечно, более ревностную христианскую жизнь. "Любовь Иисуса Христа объемлет нас", говорит апостол. Вот могущественное побуждение. Чем больше сердце исполнено любовью Христовой, а глаза и душа сконцентрированы на Его благословенной Личности, тем ближе мы желаем следовать Его небесным стопам. Его следы могут быть найдены только чистым оком. Если воля не покорена, плоть не умерщвлена и тело не покорено, мы не сможем жить по-христиански и потерпим "кораблекрушение в доброй совести и вере."
Читатель, здесь речь не о личном спасении. О другом.
Ничто не может выглядеть более эгоистичным, чем, получив спасение через крест и страдания Христа, держаться на как можно большем расстоянии от Его Личности, не теряя своей собственной безопасности. Это является даже по рассуждениям плоти показателем характера, достойного лишь презрения; но, когда такой пример дан человеком, говорящим, что он обязан своим настоящим и будущим счастьем Учителю, отвергнутому миром, распятому, воскресшему и отсутствующему, никакой язык не может выразить эту низость: "Только лишь бы я был избавлен от адского пламени, а моя жизнь как ученика не важна."
Не ужасным ли вам кажется такое чувство, дорогой читатель, не ненавидите ли вы его до глубины души?! Если так, то постарайтесь избегать его, находясь на противоположной стороне, и чтобы вашим девизом верности было: "Лишь бы мой Господь был прославлен, а моя личная безопасность - менее важна."
Да даст Бог, чтобы это было чувством многих сердец в наши дни, когда можно справедливо сказать, что "все ищут своего, а не того, что угодно Иисусу Христу." (Фил. 2,21)
Да даст Дух Святой Своей непреодолимою силой и Своей небесной мощью отделенных от мира и преданных Агнцу последователей, каждый из которых привязан узами любви к рогам жертвенника, - таких, как те триста, которые пошли с Гедеоном, умеющие доверять Богу и отвергающиеся плоти. Как горячо желает этого сердце!
Иногда, когда дух бывает подавлен леденящим и иссушающим видом "христианства", холодного и без влияния, как хочется свидетельства более значительного, сердца, нераздельного для Того, Кто унизил Самого Себя и оставил Свою славу для того, чтобы Своей пречистой кровью омыть нас и сделать нас участниками в Его вечной славе!
Среди множества преград, которые препятствуют полному посвящению сердца Иисусу Христу, которого я желаю как себе, так и моим читателям, "ярмо с неверными" занимает одно из первых мест.
"Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света со тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: "вселюсь в них и буду ходить в них; и буду их Богом, и они будут Моим народом (Лев. 26,11.12). И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас (Ис. 52,11). И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель." (2 Кор. 6,14-18)
В законе Моисея прослеживается тот же моральный принцип: "Не засевай виноградника своего двумя родами семян, чтобы не сделать тебе заклятым сбора семян, которые ты посеешь, вместе с плодами виноградника своего. Не паши на воле и осле вместе. Не надевай одежды, сделанной из разных веществ, из шерсти и льна вместе." (Втор. 22,9-11), (Лев. 19,19). Этих стихов Писания достаточно, чтобы показать моральное зло, исходящее от "ярма с неверными". Вне сомнения то, что никто не может быть учеником Христа, свободным от каких-либо уз, если он так или иначе находится под "одним ярмом с неверными". Вероятно, он спасен, он является дитем Бога, - искренним верующим, но он не может быть основательным учеником. И не только это; существует определенное препятствие полному проявлению того, кем он может быть на самом деле, несмотря на ярмо, которое он несет. "Выйдите... и Я прииму вас... и вы будете Моими сынами и дщерями", говорит Господь Вседержитель. Это означает, что вы должны вытащить свою шею из-под ярма с неверными, и Господь приимет вас, тогда проявятся ваши полные, открытые, и практические отношения со Всемогущим Богом.
Эта мысль отлична от сказанного в послании Иакова: "Восхотев, родил Он нас словом истины, чтобы нам быть некоторым начатком Его созданий." (1,18). И в Послании Петра (1-е посл. 1 гл. ,23 ст.) - "Как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего вовек". А также в Первом Послании Иоанна 3 гл., 1 ст. - "Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими." Также и в Евангелии от Иоанна 1 гл.,12 и 13 ст. - "А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились".
Во всех этих стихах сыновнее родство основывается на Божественном действии, и оно представлено нам как следствие того, что исходит не от нас, а от Бога. А во Втором Послании к Коринфянам 6 гл. сыновнее родство представляется как результат нашего освобождения от чужого ярма, то есть, это вопрос, касающийся практической стороны христианской жизни.
Также в Евангелии от Матфея в 5 гл., 44-45 стихах мы читаем: "А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да будете сынами Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных". Здесь также представлена нам практическая основа и открытое заявление сыновних отношений, а также исходящее из таких отношений моральное влияние. Сыновья Такого Отца должны действовать именно так. Итак, мы имеем теоретическое положение или сыновнее отношение, основывающееся на полновластной воле Бога и Его действии, и моральный характер, истекающий из этих отношений, служащий основанием для их открытого признания Богом. Бог не может признать полностью и открыто тех, кто находится под чужим ярмом с неверующими. Если бы Он сделал это, то речь шла бы о признании чужого ярма. Но Он не может признать "тьму", "беззаконие", "Велиара", "идолов" и "неверных". Как мог бы Он это сделать? Из этого следует , что если я добровольно попадаю под одно ярмо с вышеназванными, то я отождествляюсь морально и публично с ними, но никак не с Богом. Я ставлю себя в позицию, которую Бог не может признать, и вследствие этого, не может признать и меня. Но если я покину это место и отделюсь, если я сброшу со своей шеи "ярмо с неверными", тогда и лишь только тогда я могу открыто и полностью быть признанным одним из "сыновей или дочерей Всемогущего Бога". Этот важный и проникновенный принцип для всех, кто чувствует, что, к несчастью, попал в такое ярмо. Они не живут, как ученики, и не находятся в открытой или моральной позиции сыновей. Бог не может их признать. Здесь речь - не о их секретном отношении, но они сами поставили себя вне почвы Бога. Они бездумно всунули свою шею в ярмо, которое не является ярмом Христовым, но ярмом Велиара. И пока они находятся в нем, Бог не может признать их как Своих сыновей и дочерей.
Благодать Бога - бесконечна, и только она может прийти нам на помощь во всех наших неудачах и недостатках.
Но если наши души желают более возвышенной христианской жизни, нам необходимо сразу же сбросить ярмо с неверными, чего бы это ни стоило, если это еще в наших силах. Если же нет, тогда нам остается со стыдом на лице склонить голову и ожидать от Бога полного освобождения.
Есть четыре типа отношений, в которых мы можем увидеть "ярмо с неверными": брак, коммерция, религия и филантропия (т.е. дела человеколюбия).
Некоторые христиане, возможно, склонны рассматривать слова из 2 Коринфянам 6,14 как относящиеся только к браку, но апостол здесь имеет в виду не только это. Вот его слова: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными". Он не дает подробной характеристики этого ярма. Это позволяет нам понимать эти слова в широком значении, распространяя их действие на всякое ярмо с неверными. И мы увидим важность этого, если Господь позволит, еще раньше, чем мы окончим эти замечания.
Рассмотрим сначала домашнее или брачное ярмо.
Какое перо сможет описать страдания души, моральную нищету и последствия, гибельные для духовной жизни и свидетельства, истекающие из брака христианина с необращенной личностью?
Мне кажется, что ничто не может быть более жалким, чем состояние того, кто открывает, когда уж слишком поздно, что он соединен на всю жизнь с личностью, с которой он не может иметь ни общих мыслей, ни общих чувств!
Один желает служить Христу, другой может служить лишь диаволу. Один помышляет о том, что принадлежит Богу, другой желает лишь того, что от мира сего. Один ищет умерщвления плоти со всеми ее желаниями и чувствами, другой ищет лишь удовлетворения ее.
Они похожи на овцу и козла, привязанных один к другому. Овечка стремится к зеленым пастбищам, тогда как козел желает грызть только колючки, растущие вдоль канав.
Жалким последствием является то, что оба мучимы голодом. Один не хочет пастись на зеленых лугах, другой не может питаться колючками. Итак, ни один, ни другой не получает того, чего желает его натура. Если только козел, благодаря своей большей силе, не заставит своего напарника по ярму оставаться среди колючек для мучений и смерти.
Мораль всего этого достаточно проста и, к сожалению, она применима к слишком многим!
Козел обычно достигает своей цели. Мирской напарник или напарница почти всегда одерживают верх. Если случай "ярма с неверными” бытует в браке, христианин страдает,- что ясно показывают горькие плоды его угрызаемой совести, удрученное сердце, мрачный и унылый дух.
Это, конечно, слишком высокая плата за удовлетворение естественных чувств или временных удовольствий.
Факт, что такой брак есть смерть для практического христианства и для возрастания в духовной жизни. С моральной точки зрения, невозможно быть учеником Христа, независимым от мира сего, и в то же время находится под ярмом брака с неверующим. Так же, как бегуну на олимпийских играх невозможно получить венец победителя, привязав к своему телу тяжелый вес или же труп. Вполне достаточно нести свое смертное тело, не утяжеляя себя еще и другим.
Не было еще никогда настоящего христианина, который не имел бы опыта, что у него достаточно забот для того, чтобы бороться с нищетой своего собственного сердца, без того, чтобы нагружаться нищетой двух. Несомненно, что верующий человек находится в состоянии безумия, духа непослушания, вступая в брак с неверующей, или верующая женщина, вступившая в брак с необращенным, берет на себя добровольно груз нищеты двух сердец вместе. И кто может это выдержать?
Святой может полностью рассчитывать на благодать Иисуса Христа, чтобы покорять свою собственную плохую натуру, но он не может, конечно, так же рассчитывать на эту благодать по отношению к плохой, Адамовой природе, своего напарника по ярму. Господь придет к нему на помощь, если он полностью исповедует все, и приведет его душу к полному восстановлению, но его положение ученика не восстановится.
Апостол Павел мог сказать: "но усмиряю и порабощаю тело мое, дабы, проповедуя другим, самому не остаться недостойным."
Это он сказал в ближайшей связи с борьбой за получение награды. "Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить. Все подвижники воздерживаются от всего: те для получения венца тленного, а мы - нетленного. И потому я бегу не так, как на неверное, бьюсь не так, чтобы только бить воздух." (1 Кор. 9, 24-27).
Здесь не стоит вопрос о жизни или о спасении, здесь идет речь о "беге на ристалище". Следует так бежать, чтобы получить награду: не жизнь, но венец нетленный.
Тот факт, что мы призваны бежать, предполагает, что мы имеем жизнь, ибо никто не призовет мертвецов бежать "на ристалище". Ясно, что я имею жизнь, перед тем, как начать бежать, это значит, я не могу ее потерять, хотя я могу потерять обещанную награду, ибо здесь предлагается не жизнь как награда, которую нужно получить. Мы не призваны бежать, чтобы получить жизнь, ибо она исходит не от того, кто бежит, но от Бога, верою в Иисуса Христа. Он Своею смертью приобрел нам жизнь и насадил ее в нас всемогуществом Духа Святого.
Эта жизнь, будучи жизнью Иисуса Христа воскресшего, есть вечная жизнь, ибо Он есть Сын вечный, как Он сказал Сам, обращаясь к Отцу: "Отче! пришел час, прославь Сына Твоего, да и Сын Твой прославит Тебя, так как Ты дал Ему власть над всякою плотью, да всему, что Ты дал Ему, даст Он жизнь вечную." (Евангелие от Иоанна 17 гл. 1-2 ст.).
Эта жизнь дана без каких - либо условий. Он не дает нам жизнь, как грешникам, чтобы затем призвать нас бежать для получения жизни, как святых с мрачной перспективой потерять эту драгоценную благодать из-за недостатков в нашем беге. Это было бы как "бежать, не зная к какой цели", что, к сожалению, пытаются делать многие. Они говорят, что вступили на этот путь, не зная в то же время, имеют ли они жизнь или нет. Такие люди бегут для получения жизни, но не венца, но Бог не предлагает жизнь в конце дороги, как приз для победителя.
Он дает жизнь в начале бега, как силу, которая нас затем движет. Способность бежать и цель, к которой мы стремимся, - это две совершенно разные вещи.
К сожалению, они очень часто смешиваются теми, которые не знают славного Евангелия Благодати (благого даяния Бога), в котором Христос является как Жизнь и Праведность всех, верующих во имя Его. И это дар - бесплатный дар Бога, а не награда за успешный бег.
Итак, рассматривая исключительно тяжелые последствия от ярма с неверным супругом или супругой, мы видим, что они, в основном, сказываются на нашем хождении как учеников.
Я говорю "в основном" потому, что все наше моральное существо и все наши чувства глубоко поражаются. Я весьма сомневаюсь, что кто-либо может нанести себе удар для своего процветания в жизни свыше более чувствительный, чем вступая "в ярмо с неверными”. Уже сам факт, что он так поступает, показывает, что затемнение его духовной жизни уже началось с самыми тревожными симптомами. Что касается его состояния как ученика и его свидетельства, то лампу можно рассматривать как почти угасшую, и если случайно она дает слабый свет, то он служит лишь для того, чтобы показать его несчастное состояние, ужасающее и темное, и страшные последствия от этого дела - подпадения под одно ярмо с неверными.
Я ограничусь лишь наблюдениями над влиянием ярма с неверными на жизнь, свидетельство, характер и состояние как ученика, дитя Бога.
Хочу сказать теперь несколько слов о его моральном влиянии, проявляющемся в семейном кругу. Здесь также - последствия, самые плачевные. Иначе и быть не может. Два человека объединены, чтобы жить в отношениях, наиболее близких и интимных, со вкусами, привычками, чувствами, желаниями, стремлениями и целями совершенно противоположными. В них нет ничего общего; в любом действии, которое они делают, они могут лишь "ударяться" друг о друга.
В действительности, неверующий не может идти с верующим. И если, в случае крайней любезности или глубочайшего лицемерия, кажется, что существует гармония, то это лишь видимость; и какова ей цена в очах Господних, Который судит состояние сердца по отношению к Нему Самому?
Или же, если верующий должен, к несчастью, соглашаться в какой-то степени со своим компаньоном (напарником или напарницей) по ярму, а это согласие не может быть достигнуто иначе, как только через потери в его хождении как ученика. В результате, его совесть обвиняет его пред Господом, и это отягчает его дух, огорчает его, что проявляется потом внутри семьи в такой степени, что благодать Евангелия не может проявиться.
Ярмо с неверными во всех отношениях - вещь весьма грустная. Оно бесчестит Бога, влияет на духовное состояние ученика, стремится разрушить состояние ученика, свидетельство - полностью противоположно миру и благословению в семье. Оно производит удаление, холод и разлад. Иногда не это, то иное чужое ярмо стремится так влиять на христианина, чтобы он потерял свой характер ученика и свою добрую совесть, которые он, может быть, вынужден принести на алтарь домашнего мира. С какой бы стороны мы его ни рассматривали, это ярмо приводит к последствиям самым плохим.
А что касается влияния этого ярма на детей, то оно также весьма грустное. Дети от природы склонны следовать за примером того из родителей, кто не обращен. "И оттого сыновья их в половину говорят по-азотски, или языком других народов, и не умеют говорить по-иудейски." (Неемия 13,24)
Не может быть никакой гармонии и невозможно никакое единодушие в воспитании детей, никакого взаимного доверия в отношении к ним. Один желает воспитывать их в послушании Господу и под Его руководством, другой - по принципам сего мира, плоти и диавола. И поскольку симпатии детей, по мере их возрастания, сами по себе становятся на эту, плохую сторону, нетрудно предвидеть, какой будет исход.
В конечном счете, суетно, неуместно и противоречиво по отношению в Слову Бога пробовать "пахать под чужим ярмом или засевать поле двумя родами семян", все это производит лишь страдания и конфуз, т.е. беспорядок.
Перед тем, как окончить эту часть нашей темы, я хочу сделать одно замечание по поводу причин, которые обычно движут христиан войти в "чужое ярмо с неверными", вступая в брак с неверующими. К сожалению, мы все знаем, как легко несчастному сердцу убедить самого себя, что оно хочет делать доброе дело и как диавол дает нам убедительные доказательства того, будто этот путь хорош, доказательства, которые наше плохое духовное состояние принимает как ясные, достаточные и убедительные. Один лишь факт, что мы позволяем себе такие мысли, доказывает, что мы не способны взвешивать с чистой совестью серьезнейшие последствия такого дела (т.е. вступления в брак с неверующим или неверующей).
Если бы око было чисто (то есть если бы мы были руководимы лишь одним - честью и славой Господа Иисуса Христа), мы никогда не поддержали бы такой идеи - сунуть нашу шею под чужое ярмо, под одно ярмо с неверными.
Бегун, взор которого зафиксирован на венце, не будет смущен никакими размышлениями о том, чтобы знать, должен ли он остановиться, чтобы привязать себе на шею груз одного центнера. Такая мысль никогда не придет ему в голову. И не только это, но опытный бегун будет хорошо осведомлен в отношении всего, что может помешать в его беге, и он, заметив помеху, сразу же решительно ее отбросит.
Ах, если бы так было с христианином по отношению вступления в брак, который не по Слову Бога. Сколько страданий и недоразумений их не коснулось бы! Но это не так. Сердце вне общения с Богом морально не способно различать вещи. И когда мы в таком состоянии, диавол легко может одержать верх и быстро успевает в своих гибельных усилиях вовлечь верующего нести ярмо с "Велиаром", с "неправдой", со "тьмою", с "неверным".
Если душа радуется в полном общении с Богом, она полностью подчинена Его Слову, она видит все вещи, как Он видит и называет их теми же именами, которые Он их называет, а не так, как диавол или собственное сердце хотят их назвать. Таким образом верующий избегает ловушки или разочарования, которые могут часто иметь на него большое влияние в этой области. А именно ложной религиозной декларации, ложного религиозного "обращения" со стороны личности, с которой он или она желают вступить в брак. Ибо такое ложное "обращение" происходит очень часто!
Легко подделать стремление к тому, что принадлежит Богу, а злое и хитрое сердце сделает вид, что оно "обращено" к Богу для того, чтобы достичь своей цели.
И не только это. Диавол, который "превращается в ангела света", спровоцирует это ложное обращение, чтобы наиболее эффективно связать ноги и сердце дитя Бога. И бывает, что христиане в этом отношении удовлетворены или кажутся удовлетворенными доказательствами обращения, которые в любых других обстоятельствах они первые рассматривали бы как слишком сомнительные и недостаточные. Но, к сожалению, практика не запаздывает открыть глаза на настоящую реальность вещей!
Очень быстро открывается: то, что он стал христианином, было лишь внешней показной суетой, и что сердце его полностью находится в мире и является мирским. Ужасное открытие!
Кто сможет выразить все горчайшие последствия: боль сердца, угрызения и обвинения совести, стыд и смущение, потеря мира, благословений и духовной радости. Кто может описать все это!?
Человек, проснувшийся от своего иллюзорного сна, открывает свои глаза на ужаснейшую реальность: он видит себя связанным на всю жизнь под одним ярмом с "велиаром". Да, так называет его Дух Святой. Это не последствия или выводы, к которым бы мы пришли вследствие размышлений, но это простое утверждение Священных Писаний, что это именно так бывает с тем, кто подпадает под одно брачное ярмо с неверным, какие бы ни были мотивы, принципы или ложные впечатления, которые его соблазнили.
О мой дорогой христианский читатель! Если вы находитесь в опасности попасть под такое ярмо, позвольте мне серьезно и сердечно убедить вас сначала остановиться и взвесить это дело на весах Святилища, перед тем как совершить хоть один шаг вперед на таком опасном пути!
Будьте уверены, что, еще не окончив этот шаг, ваше сердце уже окажется в безнадежнейших сожалениях и ваша жизнь в бесчисленных горьких страданиях.
Да ничто в мире не сможет заставить вас нести одно ярмо с неверными!
Касается ли это чувств, уже вовлеченных!? Вспомните, что это не могут быть чувства нового человека в вас, это, без сомнения, старая плотская природа, которая их в вас производит, и эту плотскую природу вы должны умерщвлять и освобождаться от нее. Поэтому вы должны вопиять к Богу, прося Его дать вам духовную силу, чтобы превозмочь влияние таких чувств, принести их к Нему, пожертвовать ими для Него.
Касается ли это ваших интересов? Вспомните, что это лишь ваши личные интересы, и, если они будут на первом месте, то интересы Христа будут принесены в жертву из-за ярма, которое вы понесете с "Велиаром", кстати, эти ваши интересы лишь временные, а не вечные.
Но, в действительности, интересы верующего и интересы Христа должны быть одни и те же. И ясно, что интересы Христа, Его честь, Его правда и Его слава обязательно приносятся в жертву, когда один из Его членов подпадает под одно ярмо с "Велиаром".
Необходимо сказать о том, что в случае обращения после вступления в брак - ситуация совершенно иная.
У верующего не будет мучений совести, здесь меняется все. Без сомнения, трудности будут, будут и испытания и огорчения, единственной и большой разницей является то, что свое испытание, свои огорчения можно принести с большим блаженством в присутствие Господа.
И да будет благословен Господь, ибо мы знаем насколько Он расположен, чтобы нас простить, восстановить и очистить от всякой неправды, душу, которая полностью исповедует свои грехи и недостатки. Это может утешить сердце того, кто имеет совесть, говорящую ему о том, что он согрешил в этом отношении.
Что же касается того, кто обратился к Господу после вступления в брак, Дух Бога укажет ему точное направление и даст ему ценную поддержку в следующих стихах.
"Если какой брат имеет жену неверующую, и она согласна жить с ним, то он не должен оставлять ее; и жена, которая имеет мужа неверующего, и он согласен жить с нею, не должна оставлять его. Ибо неверующий муж освящается женою верующею, и жена неверующая освящается мужем верующим. Иначе дети ваши были бы нечисты, а теперь святы". (1 Кор. 7, 12-14)
"Почему ты знаешь, жена, не спасешь ли мужа? Или ты, муж, почему знаешь, не спасешь ли жены?" (1 Кор. 7,16).
* * *Рассмотрим теперь "ярмо с неверными" в торговле, в деловых, коммерческих ассоциациях.
Это ярмо, хотя и не представляет собой такого серьезного аспекта, как в случае брака с неверными, потому что от него легче освободиться, все равно является обстоятельством негативным для свидетельства верующего.
Когда христианин попадает под ярмо с неверующим в делах коммерции, независимо от того, является ли этот неверующий родственником или нет; или если он ассоциируется с коммерческой мирской организацией, он несет личную ответственность. С этого момента дела этой коммерческой организации становятся его делами, и ее действия - его действиями. И ясно, что нельзя заставить коммерческую организацию, построенную на мирских принципах, действовать по принципам Царствия Бога. Над этой идеей лишь посмеются, говоря, что она принесет ущерб коммерческим операциям. Христианин, соединившись с неверующим, будет без конца попадать в очень тяжелые ситуации. Он будет искать возможность в ведении дел поступать по-христиански, но его заставят делать дела так, как делают другие. И для него не останется другого выхода, как только сокрушаться втихомолку над своим ненормальным и трудным положением или же выйти из дела с большими потерями для него и его семьи.
Если око чисто, то не будет затруднения в том, какую из двух позиций избрать. Но, к сожалению, сам факт падения под чужое ярмо доказывает отсутствие "чистого ока", и факт нахождения под этим ярмом доказывает недостаточность в духовном распознавании, чтобы оценивать значение и авторитет Божественных принципов, которые иначе не замедлят вывести христианина из такой ассоциации. Человек, имеющий глаз чистым, не сможет подпасть под одно ярмо с неверными с целью заработать деньги. Этот человек не будет иметь пред собой никакой другой цели - как только служить во славу Христову, но если им нарушается один из принципов Бога, то он не сумеет достичь этой цели.
Это делает вопрос простым и ясным. Если христианин не может прославлять Христа, попадая в мирскую коммерческую организацию, значит эта идея будет в пользу врага - середины нет. Ясно, что в таком положении христианин не может прославить Христа, ибо Его слово ясно говорит: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными"- таков принцип, и он не может быть нарушен, без потери духовных благословений и нанесения вреда свидетельству. Правда и то, что сознание христианина, совершающего грех в этом отношении, может искать самооправдания различными способами: оно может выдвигать различные уловки, чтобы убедить себя, что все хорошо. Мы можем сказать, что можем быть очень преданными и духовными, даже если мы будем сотрудничать в коммерции под одним ярмом с неверующим. Это приведет лишь к разочарованиям в ежедневной практике. Служитель Христов окажется задерживаемым, спутываемым тысячью способами мирским объединением. Если против своего служения Христу он не найдет открытой вражды, ему придется бороться против секретных и беспрерывных вражеских усилий, чтобы остановить его усердие и "облить холодной водой" все его проекты. Над ним будут смеяться и презирать, без конца ему будут напоминать, что его энтузиазм и фанатизм мешает делам и репутации их организации. Если он использует свое время, свои таланты или свои денежные средства для того, что он считает служением Богу, его назовут сумасшедшим или дураком, и ему дадут понять, что лишь одна разумная и подходящая манера служить Господу для человека, занятого в коммерции, - это заниматься делами и только лишь делами, и лишь пасторы и религиозные деятели должны заниматься религиозными делами, что они поставлены для этого.
Но, хотя дух обновленного христианина может быть полностью убежден в тонкой хитрости таких рассуждений, кто может сказать, до какой степени сердце может подпасть под влияние всего этого? Мы устаем от постоянного сопротивления. Течение становится слишком сильным для нас, и мы понемножку сдаемся перед его силой, начинаем плыть по течению. Возможно сознание пробует сделать последние усилия сопротивления, но духовная энергия парализована и чувствительность новой природы притуплена так, что нет ничего, что отвечало бы на этот крик совести, никакого усилия, достаточно мощного, чтобы противостоять врагу. И мирское состояние христианина соединяется с противоречивым влиянием извне, и под конец, такой человек начинает жить полностью по-мирски, реализуя таким образом в своей собственной личности трогательный плач пророка: "Князья ее были в ней чище снега, белее молока; они были телом краше коралла, вид их был, как сапфир; а теперь темнее всего черного лице их; не узнают их на улицах, кожа их прилипла к костям их, стала суха, как дерево" (Плач Иеремии 4, 7-8).
Этот человек, который был известен как слуга Христов, как соработник для Царствия Бога, который использовал все свои возможности в интересах Евангелия Христова и для его распространения, этот человек известен сейчас, к сожалению, только как неустанный делец, способный и осторожный, о котором апостол мог бы сказать: "Димас оставил меня, возлюбив нынешний век." (2 Тим. 4, 10)
Но, вероятно, ничто так не действует на сердце христианина, чтобы ввести его под одно коммерческое ярмо с неверующим, как привычка поддерживать в одно и то же время характер христианина и коммерсанта. Это ужасная ловушка! И в действительности она существует. Человек должен быть одним или другим. Если я христианин, то мое христианское начало должно проявляться, как живая реальность там, где я нахожусь. Если мое христианство в этом положении проявляться не может, я не должен там находиться. Ибо, если я остаюсь в сфере или положении, где жизнь Христа не может проявляться, скоро у меня останется от христианства только имя без реальности, лишь внешняя форма без внутренней силы, пустая оболочка без ядра внутри. Я должен быть слугой Бога не только в воскресенье, но также начиная с утра понедельника и до субботнего вечера. Не только в собрании я должен быть слугой Христа, но и во всех моих временных отношениях, встречах, делах, какие бы они ни были. Но я не могу быть настоящим слугой Христа, если я связан одним ярмом с неверующим. Ибо могут ли слуги двух господ, враждующих между собой, работать под одним ярмом? Это невозможно. И я серьезнейшим образом взываю к совести моего читателя. Ведь Всемогущий Бог будет судить секретные помышления сердец человеческих посредством Иисуса Христа также и в этом отношении.
Я хочу сказать желающему вступить в одну ассоциацию (дело, предприятие) с неверующим: убегайте! Да, убегайте, даже если это предприятие обещает вам миллионы. Ибо вы попадете в лабиринт трудностей и страданий! Вы идете работать с человеком, у которого чувства, предрасположения и наклонности диаметрально, т.е. совершенно противоположны вашим, "вол и осел" не настолько различны во всех отношениях, как различны верующий и неверный. Как вы можете быть едиными? Он хочет заработать много денег, "сделать себе место под солнцем", вы же чувствуете (или хотя бы должны чувствовать) нужду возрастать в благодати и святости, работать в интересах Христа и Его Евангелия на земле, простирать свои усилия к вечному Царству Господа Иисуса Христа.
Желанный объект вашего напарника - деньги, ваш же, я надеюсь,- Христос. Ваш напарник живет для мира сего, вы - для грядущего, он занят временным, вы же - вечным. Так каким же образом вы можете иметь общую почву? Ваши принципы, побуждения, цели и надежды полностью противоположны. Так как же вы сможете идти вместе? Что же общего будет между вами?
Откровенно говоря, достаточно рассмотреть все это чистым оком, чтобы увидеть все в его настоящем свете.
Невозможно, чтобы кто-либо, имея взор, обращенный на Иисуса Христа, и сердце, исполненное Им, подпал под одно ярмо с неверным, с мирским, из-за какой бы то ни было цели!
Позвольте мне, дорогой читатель-христианин, еще раз просить вас: перед тем, как вы изберете такую ужасную участь, участь, способную повлечь за собой ужасные последствия, великую опасность как для ваших лучших интересов, так и для свидетельства Христа, которым вы удостоены, рассмотрите все это с честным сердцем во Святилище Бога и взвесьте все на Его святых весах.
Спросите Господа, что Он думает об этом. И слушайте Его ответ с подчиненной Ему волей и с доброй совестью. Он прост и могуществен, как пришедший прямо с небес: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными".
Но если мой читатель, к сожалению, уже находится под этим ярмом, я хочу ему сказать: Освободитесь от него поскорее! Я буду очень удивлен, если вы еще не нашли это ярмо слишком тяжелым. Будет излишним излагать подробности печальных последствий такой позиции, вы их, несомненно, знаете. Мой дорогой брат во Христе, не медлите ни одного мгновения, чтобы сбросить с себя это ярмо. Необходимо, чтобы это было сделано пред Господом, согласно Его принципам и Его благодати. Легче попасть в ложное положение, чем выбраться из него.
С объединением, в котором вы находились в течении десяти или двадцати лет, вы не сможете расторгнуть связь моментально. Необходимо, чтобы это было сделано спокойно, со смирением, в духе молитвы в присутствии Господнем, для Его славы. Я могу обесчестить Господа моим способом выхода из ложного положения, из объединения с неверующим; моя совесть обличает меня, если я не скажу неверующему честно и открыто, что больше не могу сотрудничать с ним. После этого моим заданием является сделать все возможные усилия, чтобы наше дело было ликвидировано честно, чтобы не дать никакого повода противнику говорить плохо и хулить то, что я делаю.
Нам нужно избегать спешки, неосторожности и самонадеянности, когда мы претендуем действовать для Господа и для защиты святых интересов. Если человек окажется в ловушке или заблудится в лабиринте, то резкими движениями он не высвободится. Нужно, чтобы он смирился и исповедал свои грехи пред Господом, и потом возвратился на свою дорогу с терпением и полной зависимостью от благодати, которая может простить ему не только впадение в ложную позицию, но высвободить его и поставить его в верное положение. Так же, как и в случае брачного ярма, ситуация меняется, если ассоциация была заключена до его обращения к Господу . Это обстоятельство, конечно же, не оправдывает того, кто пребывает в таком сообществе, в такой ассоциации. Нет. Но это избавит нас от многих мучений сердца и загрязнения совести, которые связаны с такой позицией, и очень повлияет на возможность из нее выйти.
Господь прославляется святым направлением сердца, и, конечно, Ему приятна моральная склонность нашей совести к этому святому направлению.
Если я сужу сам себя, когда нахожусь на плохом пути, и когда желание моего сердца и совести - сойти с такого пути, Бог одобрит это желание и, без сомнения, Он поставит меня на хороший путь. Но, делая это, Он не одобрит того, если я, желая быть послушным в одном, буду грешить в чем-то другом. То же Слово, которое говорит: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными", говорит также: "Отдавайте всякому должное.", "Не оставайтесь должными никому ничем", "Провождать добродетельную жизнь", "с внешними поступайте благоразумно". Если я оскорбил Бога, объединившись с неверным, я должен остерегаться оскорбления человека из-за моей манеры отделяться.
При глубоком послушании Слову Бога и силою Духа Святого все устроится к лучшему, мы окажемся на единственно прямом пути и будем способны удаляться от крайностей.
* * *Рассматривая ярмо с неверными в религиозном отношении, я хочу уверить моего читателя, что я ни в коем случае не хочу оскорбить или ранить чувства кого бы то ни было, описывая претензии различных деноминаций, которые я вижу вокруг. Тема, о которой я пишу, это "ярмо с неверными". Тема эта важна, поэтому не нужно ее затемнять, смешивая с несвойственными ей идеями. К тому же она очень точна, чтобы позволить такую смесь. "Ярмо с неверными" - такова тема наших размышлений.
Читая Священное Писание, мы находим почти неисчислимые указания, выражающие дух отделения, который всегда должен характеризовать народ Бога.
Направлено ли наше внимание на Старый Завет, в котором мы видим Бога в Его отношениях со Своим земным народом Израилем и в указаниях ему, мы находим этот же принцип - то есть, полное отделение тех, которые принадлежат Богу. Позиция Израиля представлена в словах: "Вот, народ живет отдельно и между народами не числится." (Числа 23, 9)
Их место было вне других наций земли, они были ответственны за поддержание этих отношений - быть отделенными. С начала и до конца книг Моисея они учатся этому, получают предупреждения и увещевания об этом. Как в Псалмах, так и в Пророках нам донесены сведения о их недостатках и согрешениях в отношении поддержания этого отделения, грехи, которые, как мы знаем, привлекли к ним суровое осуждение рук Бога.
Эта статья стала бы объемистым томом, если бы я процитировал только стихи, относящиеся к этой теме. Я хочу верить, что мой читатель достаточно погружен в изучение Библии. Если же нет, путь он поищет в Симфонии и Библии те стихи, где находятся слова: "отделять, отделиться и отделение". И этого будет достаточно, чтобы получить ясность; Писание дает массу сведений об этом. Слова "вот, народ живет отдельно" выражают мысли Бога о Своем народе Израиле.
То же относится, только в более возвышенном смысле к небесному народу Бога - Церкви, Телу Христа, состоящему из всех настоящих верующих.
Они - народ отделенный.
Посмотрим теперь, каков принцип такого отделения. Существует большая разница между отделением согласно человеческим понятиям и отделением для Бога. Первое делает человека фарисеем, второе - делает человека святым. Если я скажу одному из несчастных, мне подобных: "не приближайся ко мне, ибо я свят для тебя (или более свят, чем ты)”, я являюсь ненавистным фарисеем и лицемером. Но, если Бог в Своей бесконечной снисходительности и в Своей совершенной милости говорит мне: "Я поставил тебя в отношения со Мной через Моего Сына Иисуса Христа, поэтому будь свят и отделен от всякого зла, выйди из среды их и отделись", я должен быть послушен и мое послушание является практическим проявлением моего характера, как человека святого, характера, который я имею не по заслугам моим, но потому, что Бог приблизил меня к Нему пречистой кровью Иисуса Христа.
Поэтому хорошо иметь ясность в этом вопросе.
Фарисейство и Божественное освящение - два весьма разные понятия, и их часто путают.
Те, кто стараются сохранить положение отделения, которые принадлежат к народу Бога, постоянно обвиняются в том, "что они желают стать выше себе подобных, претендуют на более высокую ступень личной святости, которой обычно не имеется". Это обвинение исходит потому, что не обращается внимания на то различие, о котором я говорил.
Бог призывает людей к отделению на основании совершенного для них подвига на кресте и в вечном единении с Ним через Иисуса Христа.
Но, если же я отделяюсь на принципе самовозвышения, то самонадеянность, бессмысленная пустота и ничтожество откроются рано или поздно позором.
Бог приказывает Своему народу быть святым: "Будьте святы, потому что Я свят".
Это весьма отличается от: "не приближайся ко мне, ибо я более свят, чем ты".
Если Бог приводит людей в отношения с Ним, Он имеет право уточнять, каков должен быть их моральный характер, и они обязаны Ему отвечать. Итак, мы видим, что более глубокое смирение находится в отделении святого.
Ничто не может нас смирить так, как сознание реального характера Божественной Святости. "Смирение", исходящее из самих себя, является полностью ложным, фальшивым. Оно основывается на гордости, которая никогда до конца не может рассмотреть свое личное и полное недостоинство. Есть воображающие, что они достигли наиболее глубокого и настоящего смирения, взирая на самих себя, тогда как смирение не может быть достигнуто иначе, как только глядя на Христа.
"Чем больше Твоя Слава откроется моим глазам, тем более я буду смиренным" - это верное чувство, основывающееся на Божественных принципах. Душа, забывающая о себе перед чудесной моральной Славой Христа, истинно смиренна, и никакая другая смиренной не является.
Необходимо смириться, когда мы думаем о том, какими бедными и несчастными мы являемся. Достаточно здраво поразмыслить, чтобы увидеть невозможность получить хороший результат, гладя на себя, - это является полным разочарованием. Лишь когда мы находимся в присутствии бесконечного превосходства Бога, мы по - настоящему смиренны.
Поэтому, дитя Бога должно отказываться нести "ярмо с неверными" в браке ли, в коммерции или в религии. Потому, что Бог сказал ему быть отделенным. Исполнение этого принципа в отношении религии приведет ко многим испытаниям и страданиям. Нас назовут нетерпимыми, ханжами и т. д., и мы этого не изменим. Главное, чтобы отделение наше было на правильном и честном начале, а в отношении результатов мы можем без страха положиться на Бога.
Без сомнения, остаток Израиля во времена Ездры, должен казаться очень нетерпимым, отказываясь от сотрудничества с окружающими народами в сооружении Дома Бога. Но, отвергая их помощь, они действовали по принципу Бога.
"И услышали враги Иуды и Вениамина, что возвратившиеся из плена строят храм Господу Богу Израилеву,... и пришли они к Зоровавелю и к главам поколений, и сказали им: "будем и мы строить с вами, потому что мы, как и вы, прибегаем к Богу вашему, и Ему приносим жертвы от дней Асардана, царя Сирийского, который перевел нас сюда."
Это казалось весьма любезным предложением, проявляющим решительную склонность к Богу Израилеву. Но благочестивый остаток Израиля отказался, потому что эти люди, несмотря на их красивые слова, их внешнюю религиозность, оставались в сердцах своих необрезанными и врагами. "И сказал им Зоровавель и Иисус и прочие главы поколений Израильских: не строить вам вместе с нами дом нашему Богу; мы одни будем строить дом Господу, Богу Израилеву" (Ездра 4,1-3).
Они не хотели нести ярмо с необрезанными, "пахать на воле и осле вместе", они не хотели "засевать поле двумя родами семян”. Они держались в отделении, при этом могли прослыть ханжами с узостью взглядов, без либерализма и без любви. Также и в Неемии сказано: "И отделилось семя Израилево от всех инородных, и встали и исповедывались во грехах своих и в преступлениях отцов своих" (Неем. 9, 2).
Это не был дух секты. Это было послушание. Их отделение было важнейшим для их существования как народа. И они не могли иметь радость присутствия Бога никаким другим путем. И так всегда должно быть для народа Бога на земле. Необходимо, чтобы христиане были отделенными от мира, иначе они не только будут бесполезны, но и вредны. Бог не может признать их, ходить с ними, если они попадут под одно ярмо с неверными, на какой бы почве или для каких бы целей это ни было.
Очень трудно объединить дух интенсивного отделения и дух благодати, кротости, снисхождения, при этом хранить свои ноги на узком пути, имея широкое (большое) сердце. Это настоящая трудность, как и прямое и бескомпромиссное хранение истины, которое приводит к сужению круга людей вокруг нас. Мы нуждаемся в мощном излиянии благодати, чтобы хранить наши сердца в живой любви. Если мы сражаемся за истину иначе, чем в благодати, мы представим только одну сторону свидетельства, и то, наименее притягивающую. И если, с другой стороны, будем говорить о благодати в ущерб истине, это окажется, в конце концов, только вульгарным либерализмом в ущерб Богу. Христиане, попавшие в одно ярмо с теми, кто не является христианами, обнаружат вскоре, что невозможно достичь цели, истинно Божественной и небесной, пренебрегая истиной Бога. "Цель оправдывает средства" - никогда не будет девизом Божественным, средства не освящаются целью. Но и средства и цель должны быть соответственны принципам и святому Слову Бога, иначе все кончится стыдом и позором.
Возвратить Рамоф Галаадский из рук врагов могло бы показаться целью, достойной Иосафата. Кроме того, он мог бы показаться человеком очень либеральным, приятным, популярным, с широким сердцем, когда он так ответил на предложение Ахава: "как ты, так и я, как твой народ, так и мой народ: иду с тобою на войну!" (2 Хр. 18,3).
Легко быть широким и либеральным в ущерб Божественным принципам. Но каков был конец? Ахав был убит и Иосафат спасся с большим трудом, потерпев крушение в свидетельстве. Мы видим, что Иосафат не достиг даже цели, из-за которой он сунул шею в одно ярмо с неверными. И даже если бы он достиг этой цели, она не была бы оправданием его действий. Ярмо с неверным было ужасной ловушкой для дружественного сердца Иосафата. Он подпал под одно ярмо с Ахавом для достижения религиозной цели. И несмотря на ужасный исход этого предприятия, мы видим, что он опять подпадает под ярмо с неверным. С Охозиею уже для коммерческой цели, что также привело к потерям и стыду. И в конце он несет ярмо с Иорамом для политической цели. (Срав. 2 Хр. 18, и 20, 35-37), (2 Царей 3).
Ничто не может оправдать одно ярмо христианина с неверным, и как следствие, какой бы хорошей, притягивающей и верной ни казалась экспедиция в Рамоф Галаадский в глазах людей, в глазах Бога это была помощь злому и помощь ненавидящим Господа: "И выступил на встречу ему (Иосафату) Ииуй, сын Анании, прозорливец, и сказал царю Иосафату: следовало ли тебе помогать нечестивцу и любить ненавидящих Господа?" (2 Хр. 19,2).
Правда Бога снимает с людей и вещей ложный блеск, которым бы хотели покрыться те, что руководствуются тем, что им подходит и что они могут использовать. Правда Бога представляет их в настоящем свете. И это благодать неизреченная - иметь суждение Бога о том, что делается вокруг нас. Это дает покой нашему духу, твердость в характере и в хождении, и освобождает нас от несчастного колебания мыслей, чувств и принципов, которые делают нас полностью непригодными для твердой и последовательной позиции свидетеля Христова.
Мы можем только ошибаться и заблуждаться, если будем формировать наши суждения по мыслям и суждению человеческому. Ибо они всегда судят по внешней видимости, а не по устоям и присущему характеру вещей. Люди стремятся достичь того, что они называют "хорошей целью", но они мало беспокоятся о способе ее достижения.
Настоящий служитель Христов знает, что он должен делать дела Господа по принципам и по Духу своего Господа. И он никогда не будет удовлетворен тем, что может достичь очень хорошей цели, т.е. похвальной цели, если только он не придет к ней путями, предначертанными Богом.
Например, я признаю, что это весьма желанная цель - распространение Священных Писаний - чистого и вечного Слова Бога. Но если я не могу распространять их иначе, чем попадая под одно ярмо с неверным, я должен воздержаться ввиду того, что я не должен делать зла, чтобы получить добро.
Но, благословен Господь за то, что слуга Его может распространять Его драгоценную Книгу без нарушения указаний, находящихся в этой Книге.
Он может, под своей личной ответственностью, или в общении с теми, кто истинно на стороне Господа, распространять во всех местах драгоценное Семя, без того, чтобы связывать себя с теми, все поведение и хождение которых доказывает, что они от мира сего.
То же можно сказать по отношению ко всем целям религиозного характера. Они не могут преследоваться иначе, как только по принципам Бога. Возможно, нам возразят и скажут, что мы не можем судить об этом, мы не можем видеть, что у людей на сердце, мы должны надеяться, что все, кто сотрудничает в добрых делах, например, в распространении Библии, раздаче трактатов, в миссионерской работе, являются христианами, и нет ничего плохого, если мы вступаем в общение с ними.
На все это я отвечу, что во всем Новом Завете нет отрывка столь плохо понятого и столь плохо применяемого, как Матф. 7, 1: "Не судите, да не судимы будете." В той же главе мы читаем: "Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. По плодам их узнаете их" (Матф. 7, 15-16). Как же мы сможем беречься, не имея суждения? Мы читаем еще в 1 Кор. 5: "Ибо что мне судить и внешних? Не внутренних ли вы судите? Внешних же судит Бог. Итак, извергните развращенного из среды вас."
Здесь ясно сказано, что те, кто "внутренние", сразу же попадают под суждение Церкви. Согласно распространенному разъяснению Мат. 7, 1 мы не должны судить никого, следовательно, это объяснение ошибочно.
Если есть люди, говорящие, что они "внутренние", то нам наказано их судить. "Не внутренних ли вы судите?"
Что касается внешних, то нам нет дела до них, нам только лишь необходимо представить им благодать Бога, чистую, совершенную, богатую, бесконечную, неизъяснимую, которая сияет неизъяснимой славой в смерти и воскресении Сына Бога.
Это просто - народу Бога сказано судить о тех, которые говорят о себе, что они "внутренние", т.е. что они - христиане. Народу Бога сказано хранить себя от лжепророков, ему сказано "испытывать духов" - как же он сможет это сделать, если не будет судить вообще?!
Что наш Господь хочет сказать этими словами "не судите"? Я думаю, что Он хочет сказать точно то, что затем апостол Павел говорит нам Духом Святым: "Посему не судите никак прежде времени, пока не придет Господь, Который и осветит сокрытое во мраке и обнаружит сердечные намерения, и тогда каждому будет похвала от Бога" (1 Кор. 4, 5). Мы не должны судить намерения, но мы должны судить поведение и принципы всех говорящих, что они "внутренние".
Обычно те, кто говорят, "мы не должны судить", судят безостановочно сами. Не существует настоящего христианина, в котором бы моральный инстинкт божественной природы не произносил бы предположительных суждений о характере, поведении и доктрине, и это точки отсчета в суждении верующего.
Я хотел бы, чтобы мой читатель - христианин осознал, что его заданием является судить о тех, с кем он подпадает под ярмо в религиозном отношении. Если в этот момент он связан одним ярмом с неверным, он нарушает заповедь Духа Святого. Возможно, он это делал неосознанно до сегодняшнего дня. Если это так, благодать Господа готова простить и восстановить. Но, если он упорствует в непослушании после предупреждения, невозможно, чтобы он мог достичь присутствия и благословений Бога, какой бы ценной и важной ни была цель, которую они хотят достичь вместе.
"Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов" (1 Сам. 15, 22).
* * *Рассмотрим теперь неравное ярмо в делах "человеколюбия".
Многие скажут: "Я полностью согласен с тем, что мы не должны объединяться для служения в преломлении хлеба, и чаше, для поклонения Богу или служения Богу с явными неверующими. Но мы свободны для объединения с ними в делах человеколюбия. Например, для помощи нуждающимся, для раздачи им пищи и одежды, чтобы изменить нравы, устраивать приюты для слепых или недоразвитых, строить госпитали и больницы для больных и немощных, приюты для оставленных, для вдов и сирот, одним словом, для улучшения физического, морального и умственного состояния себе подобных”.
На первый взгляд, все это кажется хорошим. Ибо меня могут спросить, хочу ли я помочь на дороге человеку вытащить его воз из канавы? Я скажу, да, конечно. Но если меня попросят стать членом смешанного общества, состоящего из верующих и людей необращенных, целью которого является вытаскивать возы из канав, я скажу - нет. Не потому, что я претендую на более высокую ступень святости, но потому, что Слово Бога говорит: "не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными." Таким будет мой ответ, какой бы ни была цель этого общества. Служителям Христовым приказано быть готовыми для всякого доброго дела, "делать добро всем" - "помогать вдовам и сиротам в их скорбях". Но это необходимо как слугам Иисуса Христа, а не как члену какого-то сообщества или комитета, в который также могут быть приняты неверующие, всякого рода злые и нечестивые.
Кроме того, мы должны помнить то, что филантропия (т.е. человеколюбие) Бога связана с крестом Господа Иисуса Христа. Вот - канал, через который Бог хочет изливать Свои благословения. Вот мощное средство, при помощи которого Он хочет поднять человека физически, морально и интеллектуально. "Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего. (К Титу 3, 4-6)
Вот, что совершил Бог для улучшения условий человека.
Христианин может спокойно соединяться под одним ярмом с теми, кто понимает ценность этого, но ни с какими другими. Люди мира сего ничего об этом не знают, не заботятся об этом. Если они ищут реформ, изменений, то это - реформы без Христа. Если они интересуются моральным и интеллектуальным прогрессом, Иисус Христос для них - ни начало, ни цель. Как же тогда христианин может соединяться одним ярмом с ними? Они хотят работать без Христа, Которому христианин обязан всем. Может ли он довольствоваться, сотрудничая с ними? Может ли он сам иметь что-либо общее с ними? Если мне скажут: "Мы нуждаемся в вашем сотрудничестве для раздачи бедным пищи и одежды, для строительства больниц и приютов, чтобы поддерживать и учить сирот, улучшать физическое состояние нам подобных. Но мы вас предупреждаем, что согласно важнейшим принципам общества или комитета, созданного для этого, имя Иисуса Христа не должно быть упоминаться, т.к. это может вызвать споры. Наша цель совсем не религиозная, а филантропическая, т.е. дела человеколюбия, религия должна быть полностью исключена из всех наших общественных собраний. Мы объединяемся лишь как люди для добрых дел". Каковым должен быть мой ответ на такую просьбу? Факт тот, что тому, кто истинно любит Господа Иисуса Христа, не хватит слов, чтобы ответить на такое парадоксальное предложение. Но как же делать добро людям, исключая Христа?! Это Богу не угодно! Если я могу достичь чисто филантропической цели не иначе, как исключая Благословенного Спасителя, Который жил и умер для меня, Который воскрес и вечно жив для меня, тогда удалите от меня вашу филантропию, ибо она, конечно, не от Бога, но от сатаны. Если бы она была от Бога, Его слово было бы таково: которую " Он в преизбытке излил на нас Иисусом Христом".
И Его хотят обойти ваши уставы. Значит, ваш регламент продиктован сатаной, врагом Христовым. Ибо сатане всегда нравится обходить стороной Сына Бога; и когда он может убедить людей делать то же, он охотно позволит людям совершать "добрые дела", заниматься милосердием и филантропией. Но, истинно такие "добрые дела" и филантропия заслуживают названия: злые дела и мизантропия. (т.е. человеконенавистничество). Ибо обходя стороной Того, Кто один может благословить как для временного, так и для вечного, вы показываете злую волю и ненависть по отношению к людям.
Но каковым должно быть моральное состояние человека, который может занять место на эстраде, в ассоциации, в организации при условии, что это благословенное имя Иисуса Христа, Спасителя мира, не будет произнесено? Значит, сердце такого человека поистине холодно ко Христу. Это доказывает, что планы человека необращенного кажутся ему настолько важными, что они его склоняют к согласию, можно сказать, оставить его Учителя за бортом, чтобы исполнять планы неверующего. Не будем ошибаться в отношении этого. Это истинная точка зрения, с которой нужно рассматривать филантропию мира сего. Люди мира сего могут "продавать мирро нардовое чистое за триста динариев, чтобы раздать его бедным", в то же время они заявляют, что это потеря - излить это мирро на голову Христа. Может ли христианин иметь такие суждения?! Может ли он попасть под одно ярмо с такими людьми? Может ли он пробовать изменить мир без Христа? Может ли он присоединиться к тем, кто хотят замаскировать и украсить сцену, облитую Кровью его Учителя?!
Апостол Петр мог сказать: "серебра и золота нет у меня, а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назорея встань и ходи”. Петр хотел исцелить человека немощного именем Иисуса. Но что бы сказал он, если бы ему предложили присоединиться к ассоциации или организации для помощи немощным, с условием, что нужно оставить это имя Христа и не говорить о Нем? Даже без больших усилий воображения мы можем представить, что бы он ответил на это. Вся его душа ужаснулась бы от такой мысли. Если он исцелил немощного, то это с целью возвеличить имя Иисуса Христа, показать всю Его ценность, все превосходство Его и славу в глазах людей. Цель же филантропии мира сего - противоположна, когда она оставляет в стороне это благословенное имя, изгоняет Его из своих комитетов и трибун. Не можем ли мы по праву сказать: "Стыд тем христианам, которые находятся там, где изгоняют их Учителя!".
Пусть же христианин удалится от них и делает добро силой любви Иисуса и всемогуществом Его имени, которое может сделать. Но только пусть он не подпадает под ярмо с неверными, чтобы сражаться с печальными последствиями греха, исключая крест Христов. Великая цель Бога - прославить Сына Своего, "дабы все чтили Сына, как чтут Отца". Это должно быть великой целью дел христианина. С этой целью он должен "делать добро всем". Но если он присоединяется к безбожному сообществу или комитету, чтобы добродетельствовать, то он действует уже не во имя Христа, а во имя этого сообщества или комитета без имени Иисуса Христа.
Это должно быть ясно для каждого прямого и чистого сердца. Бог не имеет другого пути для благословения людей как только через Христа. И нет другой цели Его благословений, как только прославление Христа. Как во времена фараона, когда голодные египтяне сбегались к нему, он говорил: идите к Иосифу, так и сейчас Слово Бога говорит: "Идите к Иисусу".
Да, нужно, чтобы мы шли к Иисусу для души и для тела, для жизни временной и вечной. Но люди мира сего не знают Его и не чувствуют своей нужды в Нем. Тогда что же христианин может делать с ними? Как может он работать под одним ярмом с ними? Он может сотрудничать с ними, только практически отказавшись от своего Спасителя. Многие не видят этого, но этот факт ничего не меняет для того, кто так поступает. Мы должны поступать честно, ходить во свете. И даже, если чувства нашей новой природы не будут достаточно сильны, чтобы сразу же отдалить мысль - идти в одном строю с врагами Христовыми, совесть должна все-таки подчиняться повелительному авторитету этих слов: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными".
Пусть Дух Святой облечет Свои слова небесной силой и заострит меч обоюдоострый, чтобы они проникали в сознание, в глубину совести, дабы святые Его были освобождены от всего того, что им мешает "бежать" от зла. Время коротко. Господь Сам скоро грядет.
Тогда не одно чужое ярмо будет разорвано во мгновение ока: овцы будут отделены от козлов навечно.
Да будем же мы способны очиститься от различных нечистых объединений, от различного безбожного влияния, чтобы, когда Иисус Христос придет, мы не были покрыты стыдом! Но чтобы мы явились на встречу с Ним с радостными сердцами и сознанием, которое нас ободряет.
Прощение грехов: что это?Возможно ли человеку иметь мир и радость в душе без веры в Бога и веры в вечную жизнь? Бог есть; и всякая душа обретает блаженство и счастье, когда ее уверенность непоколебима: Бог есть! Стремление человеческого духа к познанию воли Бога понятно и объяснимо. Если есть Сильнейший во всех мирах и царствах, пребывающий в сиянии славы, непоборимый, непобедимый Спаситель - наш Господь Иисус Христос, то как не искать Его Божественного покровительства? Но каково отношение Бога к человеку, Бога, для Которого ничего не скрыто, в том числе и мерзкие следы грехов за каждым человеком? Есть ли прощение этим грехам, или они нерушимой стеной стоят между человеком и Богом? Без прощения для человека не может быть ни благословения, ни счастья. Разве можно быть счастливым на краю зияющей пропасти, в которую в любой момент можно сорваться, а именно таково положение каждого, кто не уверен, что прощен Богом и что его грехи устранены спасительной жертвой Христа. Страх за то, что прошлые грехи, ошибки и неудачные поступки навечно лежат на совести и никогда не будут прощены, может стать источником мучительных страданий для верующего.
И поэтому, прежде чем раскрывать тему прощения, я хотел бы задать моему читателю необходимый вопрос: веришь ли, что твои грехи прощены, имеешь ли уверенность, делающую твою жизнь прочной и ясной? Я задаю этот вопрос в начале потому, что теперь много тех, кто претендует на право проповедовать Евангелие Христа, но не допускает мысли о том, что любой человек может быть прощен Богом. Они утверждают, что это самонадеянность - каждому верить в прощение грехов, и более того, постоянные сомнения в этом важном аспекте христианской веры выдаются за покорность воле Бога. Но будет ли самонадеянностью, когда мы верим тому, что говорит Господь Бог; и будет ли покорностью - сомнения в истинности Его права? "И (Христос) сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима" (Лук. 24,46-47). "В Котором мы имеем искупление кровию Его и прощение грехов" (Еф. 1,7; Кол. 1,14).
Процитированные послания были адресованы ефесянам и колоссянам как представителям "всех народов", и апостол Павел хотел утвердить в сознании людей, только что обратившихся ко Христу, только что ставших верующими, мысль о прощении грехов. Христиане первоапостольской Церкви верили этим посланиям, верили проповеди апостолов. Но, может, это было самонадеянностью с их стороны? Или, может быть, для того, чтобы прослыть благочестивыми и покорными воле Бога верующими, им следовало постоянно сомневаться в возможности прощения Богом человеческих грехов? А ведь эти люди были действительно большими грешниками - "мертвые по преступлениям и грехам", "чада гнева", "отчужденные и враги", "расположенные к злым делам". Они поклонялись идолам, и грех постоянно присутствовал в их жизни. Но вот, во имя Иисуса Христа, им было проповедано прощение грехов. И это была не мечта философа или миф, выдуманный писателем. Сам апостол Павел, призванный Господом, проповедовал им, и проповедь его была четкой, определенной и ясной, рождающей в сердцах язычников надежду и крепость веры.
Существуют простые вопросы, которые требуют простых и ясных ответов. И если кто-то в наше время желает убедить верующих, что теперь никто не может знать что-либо определенное о прощении собственных грехов, то такой человек ставит под сомнение истинность проповеди апостолов. Потому что, если верующие первого столетия знали со всей определенностью о прощении грехов, почему с такой же определенностью и уверенностью в этом не могут знать верующие 19 столетия? "Правда Божия через веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия, потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, которого Бог предложил в жертву умилостивления в крови Его через веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде" (Рим. 3, 22-25). "Так и Давид называет блаженным человека, которому Бог вменяет праведность независимо от дел: Блаженны, чьи беззакония прощены и чьи грехи покрыты. Блажен человек, которому Господь не вменит греха" (Рим. 4, 6-8). Господь Иисус сказал однажды: "Дерзай, чадо! прощаются тебе грехи твои" (Мат. 9, 2).
Таким образом, во все времена было известно о прощении грехов со всей определенностью, какую только может дать нашему сердцу Слово Господа. Любое из приведенных выше мест из Священного Писания является достаточным для нашей веры в прощение грехов. Библия нам свидетельствует о многих обыкновенных людях, виновных во всевозможных грехах и приведенных к осознанию прощения Богом их грехов. Разве этого мало для того, чтобы побудить каждого из нас стремиться к подобному блаженству? Было ли самонадеянностью со стороны Авраама, Давида, разбитого параличом человека и ряда других людей верить в прощение грехов? Или, может быть, разрушая душу сомнениями, они должны были показать свою покорность и истинное благочестие? Мне могут возразить, что случаи, описанные в Библии, необычные и экстраординарные и не могут служить критерием для каждого человека. Но посмотрим, что сама Библия говорит по этому поводу. Авраам - человек, безусловно, необычный, выделяющийся, особо отмеченный Богом, не даром память о нем сохраняется уже не одно тысячелетие. И тем не менее мы читаем: "Аврам поверил Господу, и Он вменил ему это в праведность" (Быт. 15, 6). "А впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему, но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего" (Рим. 4,23-25). С такой же определенностью, четкостью и ясностью Священное Писание указывает, на кого распространяется это великое благословение Самого Бога - на всякого верующего. "О Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его" (Деян. 10,43). "Итак, да будет известно вам, мужи братия, что ради Него возвещается вам прощение грехов; и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий" (Деян. 13,38.39).
Теперь встает вопрос, что имели в виду апостолы Петр и Павел, когда так открыто проповедовали прощение грехов слушающим их? Может быть, у их проповеди был другой тайный смысл? Но нет, жертвуя своей жизнью, они стремились донести Благую Весть до жаждущих слышать Слово Бога. И даже самые большие скептики не осмелятся утверждать, что апостолы поддерживали идею о том, что никто не может быть уверен в прощении грехов. И разве была бы названа новая христианская проповедь Евангелием, Благой Вестью, если бы оставляла души в смятении, беспокойстве и сомнении? И если бы действительно верным был тот факт, что никто из живущих не может испытать радость и уверенность в прощении грехов, то это противоречило бы целому направлению в проповедях апостолов. И тогда апостол Павел мог бы сказать: "Итак, да будет известно вам, мужи братия, что никто не может знать в этой жизни, прощены ли его грехи или нет". Но есть ли что-нибудь подобное в проповедях и учении апостолов? Наоборот, в наиболее ясной и полной форме апостолы проповедуют о прощении грехов, как о неизбежном результате веры в распятие и воскрешение Спасителя. И у апостолов нет никаких сомнений или страха оказаться слишком самонадеянными. Гораздо большей самонадеянностью будет не доверять Слову Бога, ограничивать Его силу и благость.
Вера приносит нам радость и уверенность в нашей духовной безопасности. Вера позволяет нам полностью положиться на Слово Божие и очистить души от всякой скверны искупительной силой жертвы Христа. Вступая на путь веры, мы оставляем сомнения, растерянность и безнадежность. Христос своей жертвой и страданиями искупил наши грехи, а мы не можем об этом знать?! Сказано Самим Господом Богом, а я не могу быть уверенным до конца?! Дух Святой послан, а я не могу доверять Его свидетельству?! Если сомнения в Слове Бога называют благочестием и скромностью, если мне проповедуют недоверие к искупительной силе жертвы Христа и отрицают веру живого сердца в свидетельство Духа Святого, то я хочу тогда спросить: в чем заключается Благая Весть, где Евангелие и вера в спасение, где радость и ликование обновленного сердца? Если суть христианства в том, что никто не может знать о прощении грехов и должен жить под проклятием и вечным страхом наказания, то почему тогда сказано: "Дать уразуметь народу Его спасение в прощении грехов их" (Лук. 1,77). Через Священное Писание Бог открывает нам право "уразуметь спасение", так неужели мы будем отказываться от этого права только ради того, чтобы выглядеть скромными в своих собственных глазах?
Людям свойственно ошибаться и заблуждаться. Одни обманываются сами в своих чувствах и размышлениях, многие тысячи с легкостью позволяют другим вводить себя в заблуждения. Но если мы хотим избежать заблуждений и обмана, то как из множества ответов на какой-нибудь вопрос выбрать единственно правильный, соответствующий истинному положению вещей? Одним из таких вопросов и является вопрос о прощении грехов. Это вопрос религиозный, вопрос духовного характера, и человек не должен опровергать истину. Каждая религиозная теория или доктрина своим основанием может иметь только Священное Писание, через которое Святой Дух свидетельствует нам о воле Бога. И для всякого вероучительного высказывания или утверждения только Священное Писание является критерием истины. Да, люди могут ошибаться и заблуждаться, но, к счастью, в мире есть вещи, достойные нашего полного и безоговорочного доверия. У Слова Бога есть исключительное свойство - оно не совместимо с ложью и обманом, оно исходит от Того, Кто является Истиной. И поэтому временами необходимо "снимать одежды" с некоторых утверждений, чтобы докопаться до их сущности, чтобы определить источник их возникновения. Что перед нами: плотское благочестие и показная смиренность или духовный порыв с целью постичь волю Бога? И когда мне говорят, что невозможно быть уверенным в спасении, что даже мысль об этом является самонадеянностью, тогда я полностью отвергаю такое учение, как находящееся в прямой противоположности Священному Писанию. Ложная теология не дает мне уверенности, наполняет мою душу мрачными сомнениями и страхами. Слово Бога несет мне непоколебимую уверенность, мир и радость. Что же выбрать? Я выбираю Священное Писание, которое каждой своей частью представляет нам в совершенно ясной форме чудесную Благую Весть о том, что каждый верующий может испытывать великую радость прощения грехов, иметь прочную надежду на спасение и обрести полное примирение с Богом во Христе.
Человек слаб и беспомощен, когда надеется только на собственные силы. Человек нищ и беден, когда его духовные познания заканчиваются на собственном "я". Сила же верующей души - это Иисус Христос, а вера открытому сердцу дается и укрепляется Духом Святым. Не существует большей защиты, чем та, которую дает Господь. Так неужели мы пройдем мимо этих даров? Если когда-либо в мире жил грешник, который имел ни с чем не сравнимую радость от уверенности в своем прощении, то почему ни я, ни мой читатель не можем испытать эту радость сейчас? Радость, превышающую любое чувство, способное возникнуть в человеческой душе, потому что радость эта от неизреченного предчувствия о Царстве Бога. Так будем ли мы продолжать упорствовать, оставаясь в духовной убогости и скудности, или примем с благодарностью дар Бога и с полным доверием откроем сердце для Слова Бога? Или Христос не совершил предначертанного Ему? Или у нас есть сомнения в верности Священного Писания? Если же все это истинно, то я прощен, оправдан и принят. Все мои грехи искупил Христос своими страданиями на кресте. Христос взял грех мира на Себя и искупил его, и теперь Он на небесах безгрешный и всесильный. Этого достаточно для меня. Если Тот, Кто искупил весь мой грех, теперь по правую руку от Всевышнего на небесах, то что может препятствовать мне? Путь открыт и свободен, я навечно прощен и принят во имя воскресшего и победившего Спасителя.
Это воистину радостные вести. Верит ли мой читатель им? Скажи, возлюбленный, искренне ли ты веришь в смерть и воскресение Христа? Пришел ли ты к Нему, как потерянный грешник, принес ли Ему полное доверие в сердце своем? Веришь ли, что "Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию"? (1 Кор. 15,3.4). Если так, то ты спасен, полностью оправдан и принят во Христе. Действительно, ты сам по себе, может быть, бедное и ничтожное создание, имеющее греховную натуру, но ныне твоя жизнь - Христос, твоя мудрость - Он, твоя праведность, твое очищение и твое спасение, все - Он. Он умер и страдал, чтобы сделать тебя чистым. Он живет, чтобы сохранить тебя в чистоте. Ты очищен настолько, насколько только смерть Господа может тебя очистить, и ты сохраняешься в чистоте, насколько Его жизнь может сохранить тебя. Это все превосходящий предел чистоты, о котором только может помыслить человек. Он взял на Себя ответственность за тебя, и Бог видит тебя таким, каким Христос тебя делает. Он видит тебя во Христе и таким, как Христос. Поэтому я умоляю каждого оставить мрачные и тягостные пути законности, ложного бесчестия и ошибочной теологии, которая только вздыхает о бедных грешниках и потерянных душах, но не в состоянии постичь благодатный путь спасения. У каждого из нас есть возможность и право увидеть себя в состоянии полноты и завершенности в воскресшем и победившем Христе, радоваться в Нем все свои дни на земле и жить надеждой на вечное бытие с Ним в обителях Его небесной славы.
Теперь, когда у нас не вызывает сомнений тот факт, что человеку уже в этой жизни возможно знать о прощении грехов и что эта наша уверенность основывается на высшем авторитете - Священном Писании, теперь мы рассмотрим, в каких аспектах тема прощения раскрывается в Библии. И поэтому представим этот вопрос в трех частях:
Первое - основание, на котором Бог прощает грехи.
Второе - степень, до которой Он прощает грехи.
Третье - способ, которым Он прощает грехи.
Рассмотрев тему прощения с этих трех сторон, мы представим ее со всей ясностью и точностью, и к мы получим понимание этого вопроса как единого целого. Чем яснее мы понимаем основание Божественного прощения, тем больше мы ценим степень и восхищаемся способом этого прощения.
Пусть Дух Бога теперь будет нашим проводником на короткое время, пока мы будем рассматривать
Основание Божественного прощенияСовершенно невозможно, чтобы осознающая свою греховность совесть могла испытывать истинный покой до тех пор, пока не станет абсолютно ясным основание прощения. Своими собственными размышлениями и умозаключениями нам не всегда бывает легко постичь милость и добродетель Бога, Его готовность принять грешников и простить их грехи, Его нежелание быть карающим, а Его стремление быть милующим. И действительно, пока мы подходим к этому вопросу со своими человеческими стандартами, земными мерками, пока душа наша не обновлена очистительным огнем раскаяния, нам трудно совместить в своем уме, как одновременно Бог может быть справедливым и прощающим, карающим и спасающим. Совесть, на которую излился свет Божественной истины, чувствует и признает, что грех не совместим с присутствием Бога, что грех будет встречен гневом и карой Бога. Следовательно, до тех пор, пока Божественный способ борьбы с грехом не будет понят и не будет веры в победоносный характер и очистительную силу этого способа, нам нельзя успокаиваться, нельзя игнорировать напряженное беспокойство души, еще не обретшей нерушимой уверенности в спасении. Грех, к сожалению, - реальность этого мира, но святость Бога - еще большая реальность мира высшего. И совесть, свидетельствующая неверующей, не обретшей спасение душе о грядущем наказании за грех, - тоже реальность. Все это мы должны иметь в виду и рассмотреть должным образом. Мы знаем, что справедливость будет торжествовать, спасенная душа должна очиститься, а сатана - замолчать. Как все это совершится? Только через крест Иисуса Христа.
В этом мы имеем истинное основание Божественного прощения. Во Христе происходит искупление греха и примирение Бога с человеком. Христос - это исключительная точка духовного пространства, где происходит соприкосновение и встреча справедливого, чистого, святого Бога и прощенного грешника. Во Христе происходит искупление греха, спасение грешника, торжество справедливости, победа над врагом. Во Христе человеку проявилась сила, мудрость и милость Бога. И честнейшие представители дохристианской эпохи не могли представить себе ничего подобного. "Благодать воцарилась через праведность" (Рим. 5,21). Ничего нет подобного исключительному сочетанию - "праведность и мир, прощение и истина". Все это, ранее сокрытое, проявилось на Голгофе. Здесь открывается чудесный ответ на вопрос: как одновременно Бог может быть справедливым, беспристрастным и прощающим, оправдывающим? Смерть Христа представляет нам этот ответ. Справедливый Бог спрашивает за грех на Голгофе с тем, чтобы прощающий Бог мог общаться с грешниками на новом и вечном основании воскресения. Бог не мог терпеть или оставить без внимания ни йоты греха, но Он мог устранить его. Грех осужден Им, Он излил справедливый гнев на грех для того, чтобы изливать сияние своей благодати на поверивших грешников.
На кресте Иисуса как бы выгравировано: "Пусть будет грех осужден и грешники спасены".
Бесценная надпись! С верой она должна быть прочитана каждым беспокойным грешником. Эта надпись приносит устойчивый мир сердцу. Бог удовлетворен в отношении греха - так пусть мое сердце ликует, а грешная, тревожная совесть обретет надежное успокоение! Мои грехи стояли предо мной как темная гора, угрожая мне вечным гневом, но кровью Иисуса грехи закрыты от взора Бога. Они устранены и устранены навечно, и я свободен от греха благодаря Тому, Кто был пригвожден к кресту за мои грехи, но Кто теперь на престоле вне тьмы и мерзости грехов.
Таково основание Божественного прощения. Какое твердое основание! Кто может поколебать его? Всевышний Бог своей непреклонной волей утвердил это основание. Сатана бессилен что-либо изменить, наше сердце получило право оставить все старое, греховное и наполниться благодатной силой новой жизни. Бог даровал человеку любовь, милость и прощение. И верой мы должны подтвердить свет и силу этого откровения для своего сердца. Можно ли найти путь ищущей душе? Бог оправдывает грешников, и я оправдан через веру в это откровение. Когда духовное сияние с креста освещает грешника, он познает, что Бог осудил его грехи смертью Иисуса Христа и оправдал самого грешного человека воскресением Иисуса Христа.
Читатель, убедись, я умоляю тебя, понимаешь ли ты истинное основание прощения грехов. Не имеет смысла продолжать рассматривать степень и способ прощения, пока твоя вера не найдет опору на нерушимое основание. Позволь мне порассуждать с тобой. Что мешает тебе с этого же момента опереться на основание совершенного искупления? Скажи, нужно ли для успокоения твоей совести чего-либо более, что удовлетворило непоколебимую справедливость Бога? Неужели для тебя не является достаточно прочным то основание, на котором Бог проявил себя как прощающий и любящий? Является ли Христос достаточным для тебя? Можно ли найти что-либо более благодатное и совершенное в себе самом, в своих делах, мыслях и чувствах? Если Христос является удовлетворением для Бога, неужели Он не достаточен для тебя? Мой друг, оцени, какой утратой может обернуться для тебя безверие или скепсис.
Если же через Духа Святого Бог побуждает тебя опереться на совершенную жертву, как на единственно возможное основание Божественного прощения, тогда мы имеем возможность приступить с истинным пониманием и интересом к исследованию второго аспекта нашей темы.
Степень Божественного прощенияМногие сбиты с толку и поставлены в тупик этим вопросом. Они не понимают полноты искупления, не осознают величайшей возможности духовного освобождения от мрачной тяжести грехов. Некоторые из числа верующих начинают думать, что Христос искупил только те их грехи, которые были совершены до молитвы раскаяния и молитвы о прощении. Совершенные после этого ошибочные поступки и грехи ложатся опять на их совесть и начинают угнетать душу и сердце. Человеку легко понять, когда прощено уже совершенное греховное действие, но как могут быть прощены грехи будущие, еще не имеющие реального воплощения в нашей жизни? Этот вопрос, действительно, может стать неразрешимым, если мы будем пытаться ответить на него, исходя из человеческого мироощущения и понимания времени. Но размышляли ли мы когда-нибудь над тем вопросом, что, когда Христос страдал, распятый безумной толпой на кресте, все наши грехи были будущими: и совершенные до молитвы раскаяния, и последующие. Все грехи верующих в течение двух тысячелетий были будущими, когда Христос умирал за них. Но Священное Писание никогда не говорит о будущих грехах. Прошлое, настоящее и будущее - понятия нашей человеческой жизни и человеческого ума. Для Бога нет прошлого или будущего, все наши грехи были в тот час у креста перед взором всемогущего Судьи, и все они были возложены на Иисуса. Своей смертью наш Господь положил вечное основание прощения грехов. Поэтому всякий верующий в любой момент своей жизни, в любой точке истории и в любой точке земного шара может сказать со всей ясностью и решимостью, без оговорок, опасений или колебаний: "Бросил вес грехи мои за хребет Свой" (Ис. 38,17). И в этих словах будет отклик нашей веры, потому что Сам Бог сказал: "Грехов их и беззаконий их не воспомяну более" (Евр. 8,12; 10,17). Есть только одно основание для прощения грехов - Христос. Все грехи верующего искуплены на кресте. Если бы хоть один мой грех оказался бы упущен, то душа моя была бы потеряна навечно, поскольку невозможно, чтобы хоть малейший грех мог когда-нибудь войти в границы святости Бога. Если бы все грехи верующих не были искуплены в смерти Христа, то они не могли бы быть прощены ни в результате исповеди или молитвы, или поста, или другого какого-либо способа. И только основываясь на жертве Христа, мы можем приходить к Богу-Отцу, исповедуясь в своих грехах, и Он прощает нам их. "Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды" (1 Иоан. 1,9). Вопрос греха был разрешен смертью Иисуса Христа, Который теперь на небесах как праведный Защитник. Ни на каком другом основании Бог не может прощать и в то же время оставлять без возмездия грех.
В качестве иллюстрации мы можем взять случай разбойника на кресте. Очевидно, что путь человека ко кресту был отмечен множеством преступлений и тяжких грехов, и разбойник сам свидетельствует об этом (Лук. 23,41). Но когда этот ужасный грешник бросил взгляд чистой веры на Того благословенного, Кто висел рядом с ним, не был ли он там же и тогда же соделан годным войти в рай Бога? Необходимо ли было еще что-нибудь, чтобы он стал годен для небес? Ни в коем случае. И даже если допустить, что этот разбойник не умер бы тогда на кресте, а ему было бы позволено сойти с креста, гвозди его были бы извлечены и он отпущен на свободу, то, безусловно, что он имел бы в своей натуре грех и был бы подвержен действию греха в мыслях, словах и делах. Но мог ли он при этом потерять свое великое благословение и прощение? Конечно, нет. Его прощение было Божественным и вечным. Тот, Кто сделал его годным взойти на небеса, сделал это раз и навсегда, и этот разбойник в равной мере был достоин взойти на небеса.
Действительно, если прощенный грешник предастся греху, его общение со Святым Духом прервется, и должна последовать искренняя исповедь того греха, чтобы его общение могло быть восстановлено. "Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине" (1 Иоан. 1,6). Но это уже другая сторона нашего вопроса. Мое общение может быть прервано, но мое прощение никогда не может быть аннулировано. Все на кресте было совершено законченным образом. Всякий след греха и вины был возмещен тем несравненным, бесценным жертвоприношением. Той жертвой всякий уверовавший переносится с позиции вины и приговора на позицию оправдания и совершенного прощения. Из тяжких условий стыда и позора, из смертельных объятий греха, рядом с которым невозможен и след праведности, верующий переносится в условия, где нет и никогда не может быть страха и ужаса перед грядущим наказанием, где милость и благодать, нисходящие от Самого Бога, укрепляют душу и сердце. Неисчислимы и неизмеримы дары, уготованные Богом, как же не открыть сердце для надежды и веры? Если же и случается верующему впасть в грех, то искренняя душа не может не родить облегчительный вздох исповеди. Кого однажды коснулся неизреченный свет Божественной милости и любви, тот никогда не забудет о жертве Господа, о великом основании прощения и очищения, о великом призыве праведного и справедливого Бога. Все основано на кресте. Наше покаяние и полное прощение, наше совершенное очищение и защита Христа, наша исповедь и восстановление общения, праведность и справедливость Бога - все опирается на нерушимую основу драгоценной крови Христа.
Читатель помнит, что в настоящее время мы заняты рассмотрением степени Божественного прощения. С этой темой в теснейшей взаимосвязи находятся многие другие темы, такие как, например: единство верующего со Христом, вход верующего в Церковь и его пребывание в семье Бога, общение со Святым Духом. Каждая из этих тем подразумевает полное прощение грехов, но мы должны ограничить себя нашим непосредственным вопросом и закончить его рассмотрение нижеследующей темой.
Способ Божественного прощенияИз примеров повседневной жизни мы знаем, как много зависит от способа действия. И действительно, можно затратить колоссальное количество силы и энергии, а результата не иметь вовсе. Мы можем оказывать кому-нибудь покровительство и помощь, но обставить этот наш благородный шаг таким образом, что результат нашего покровительства перестанет радовать в нем нуждающихся. Но Господь имеет свой способ совершенных дел, и хороша не только сущность этих дел, но и прекрасен способ их совершения.
Посмотрим на трогательные слова Христа к фарисею Симону: "Но как они не имели чем заплатить, он простил обоим" (Лук. 7, 42). Кредитор мог взять в рабство и заставить отработать долг, он мог простить частично и при каком-либо условии, он мог простить только одного должника, задолжавшего меньше. Но он простил обоих, полностью и без всяких условий. Какое сердце не ощутит моральной силы такого поступка? Большое очарование и притягательность таятся в этом великодушном кредиторе.
Или прочитаем притчи из главы 15 Евангелия от Луки. Каждая притча открывает нам с новой стороны красоту и силу Божественного способа прощения. Когда человек находит свою овцу, что он сделает: будет жаловаться на свои проблемы или негодовать, что ему пришлось затратить столько сил на долгие поиски? О, нет! "Возьмет ее на плечи" (Лук. 15,5). Но, может быть, он будет выражать недовольство от тяжести ноши и трудности пути? Нет, и более того, сказано: "с радостью". И здесь мы находим, каким прекрасным образом принимается заблудшая овца. А боль и мука уставшего от одиночества сердца, разве она не устранилась, когда хозяин взял овцу на плечо? Есть ли более безопасное и радостное место?
Так и в случае с женщиной и потерянной ею драхмой. "Зажжет свечи, и станет мести комнату, и искать" (Лук. 15,8). Но как она будет искать - с ленью, усталостью, равнодушием? "Тщательно", - говорит Священное Писание, и нам совершенно ясно, что она действительно хотела найти потерянную драхму. Сколько надежды дает верующему сердцу эта притча, мы начинаем понимать, каким совершенным образом сделано все, задуманное Господом.
И в заключение, обратим внимание, каким образом отец принимает блудного сына, вернувшегося расточителя. "И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его" (Лук. 15,20). Отец не вознегодовал на беспутного сына, не закрыл ворота своего дома, не послал слугу навстречу, а побежал сам. Это потрясающий по откровению момент. Он отбросил все свое отцовское достоинство и степенность, и неожиданно нам открывается сокровенная сущность отца, его бесконечная любовь ко всем своим сыновьям. Он принимает скитальца обратно - и каким неподражаемым образом! Разве могут после такой встречи остаться у сына какие-нибудь сомнения в отцовской искренности? Об этом даже думать невозможно. Само по себе прощение - уже радостная весть для души, но когда оно совершается таким замечательным способом, то, право, хочется плакать от счастья.
Можно привести множество других примеров, отражающих способ Божественного прощения. Но достаточно и этих притч, чтобы показать, что Бог знает силу, с которой способ Его прощения действует на человеческое сердце. И в заключении этой статьи я должен обратиться к читателю с серьезным призывом. Можно ли равнодушно пройти мимо Откровения, в котором нам раскрывается сущность Бога, Его величественный замысел об искуплении и прощении человеческих грехов, в котором нам раскрывается основание, степень и способ Божественного прощения? Это Откровение нам явлено в Священном Писании. Возлюбленный читатель, ты видишь, что основание это незыблемо, как престол Самого Бога, что мера не имеет предела, а способ - самый благоприятный для самого изысканного сердца. Можно ли и дальше нам сомневаться в желании Бога прощать, когда мы знаем, какой ценой было заплачено за это? Можно ли колебаться, если Бог открывает свое любящее сердце? Он стоит с открытыми руками, чтобы принять тебя. Он указывает тебе на крест, где Он собственными руками заложил основание прощения. Бог говорит нам, что все совершено, и в этом наш несокрушимый источник надежды. Пусть Святой Дух поможет тебе видеть эти вещи со всей ясностью и полнотой, чтобы ты поверил не только в прощение грехов, но и в то, что все твои грехи прощены полностью и навсегда.
Рождение свыше: что это?Есть несколько тем, представляющих наибольшую трудность для понимания. Рождение свыше - одна из таких тем. Она тяжело поддается не только отвлеченному осмыслению, но даже многие верующие, испытавшие на себе рождение свыше, часто затрудняются точно определить и сформулировать, что именно с ними произошло. Более того, они начинают чувствовать неуверенность в том, что действительно пережили в своей духовной жизни это величайшее событие. И многие, наверное, могут сказать: "О, если бы я точно знал, что перешел из смерти в жизнь, если бы я был абсолютно уверен, что рожден от Духа и увижу Царство Бога, то счастью моему не было бы предела!" Такие сомнения и опасения могут терзать душу ни один день и ни один год. Для каждого человека не проходит бесследно чтение Евангелия, и встреча со Христом на страницах этой величайшей Книги оставляет в сердцах глубокий след. Какой вдохновенный порыв и полноту жизни ощущает душа, когда под впечатлением от ясного и совершенного учения перед ней открывается новый благодатный путь из мрачных, темных, греховных низин к заоблачным вершинам веры, надежды и любви. В такие минуты к человеку приходит уверенность, что большие изменения произошли в его жизни и он уже никогда не оставит путь истины и будет искренне ей служить до конца своих дней. Но с течением времени "забота века сего и обольщение богатства заглушает слово", другие интересы и цели наполняют душу, и возникает мысль, что прежние надежды были заблуждением и иллюзией. Человек опять начинает руководствоваться в жизни не ясным учением Слова Бога, а своими чувствами, опытом и сиюминутными желаниями. Неизбежно такое сердце окажется подвластно сомнениям, опасениям и страхам. И важный вопрос о рождении свыше будет вызывать непреодолимые трудности.
Поэтому я хотел бы вместе с моими читателями приступить к исследованию этого интереснейшего вопроса в свете Священного Писания. Необходимо установить, что есть следствие, а что - причина, и тогда, может быть, многие наши страхи и сомнения окажутся необоснованными и совершенно ненужными. Христианская проповедь может основываться только на Христе и Священном Писании. Это касается и вопроса о рождении свыше. Такая проповедь будет иметь плоды и устранит беспокойство и беспорядок в мыслях.
Чтобы получить ясное понимание затронутой нами темы, попробуем рассмотреть ее с некоторых сторон: что такое рождение свыше? как оно происходит? каков его результат?
1. Во-первых, что такое рождение свыше? Многие рассматривают его как изменение старой природы человека, происходящее под влиянием Святого Духа. Это изменение постепенно в своем действии, от стадии к стадии, пока старая природа не будет полностью изменена. В таком представлении есть две ошибки: одна - относительно реального состояния нашей природы, вторая - относительно личности Святого Духа. То есть, считается возможным изменить человеческую натуру, а Святой Дух представляется больше как влияние, чем как личность. Но каким видит состояние нашей плотской природы Бог? Что об этом говорит Слово Бога? Увы, неутешительным будет результат исследования этого вопроса: как объект полного и непоправимого разрушения представляется нам природа человека со страниц Священного Писания. Мы читаем: "И увидел Господь, что велико развращение человеков на земле, и что все мысли и помышления сердца их были зло во всякое время" (Быт. 6,5). Слова "все" и "во всякое время" отвергают любую возможность для человека самостоятельно оправдаться перед Богом. "Господь с небес призрел на сынов человеческих, чтобы видеть, есть ли разумеющий, ищущий Бога. Все уклонились, сделались равно непотребными; нет делающего добро, нет ни одного" (Пс. 13,2-3). И опять мы встречаем выражения "все", "нет ни одного", которые устраняют идею о возможности отдельных спасительных качеств во внутреннем состоянии человека, могущих оправдать человека перед лицом всевышнего Бога. Об этом нам свидетельствуют Моисей и Давид. Но посмотрим, что говорят пророки. "Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, все сердце исчахло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места" (Ис. 1,5-6). "Голос говорит: возвещай! И сказал: что мне возвещать? Всякая плоть - трава, и вся красота ее - как цвет полевой" (Ис. 40,6). "Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его?" (Иер. 17,9).
Указанные выше места приведены из Ветхого Завета, но давайте теперь обратимся к Новому Завету. "Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке" (Иоан. 2,24-25). "Рожденное от плоти есть плоть" (Иоан. 3,6). Прочтем также Послание к Римлянам, из главы 3 стихи 9-19 и далее из главы 8: "Потому что помышления плоти суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут" (Рим. 8,7). "Не имели надежды и были безбожники в мире" (Еф. 2,12). Цитирование можно было бы продолжать, но в этом нет нужды. Достаточно представленных доказательств, чтобы показать истинное состояние плоти. Это состояние таково: "совратились", "негодны", "безбожники", "зло во всякое время".
И теперь самое время спросить: возможно ли человеку самостоятельно измениться или улучшиться? "Кривое не может сделаться прямым" (Ек. 1,15). "Может ли Ефиоплянин переменить кожу свою и барс - пятна свои?" (Иер. 13,23). Действительно, чем более тщательно мы изучаем Слово Бога, с тем большей ясностью убеждаемся, что Божественный способ спасения заключается не в улучшении падающего и разрушающегося, а в создании чего-то совершенно нового. Бог не стремится улучшить плотское состояние человека. Евангелие ставит своей целью не изменение греховной человеческой натуры, не человека, оно "не приставляет заплаты из небеленной ткани к ветхой одежде", а дает человеку новую духовную сущность, новую одежду. Закон, данный Моисею, был призван закрепить в характере человека такие свойства, как почитание Бога, поклонение Ему и безукоризненное следование всем Его заповедям, но не смог этого сделать. Человек механически использовал закон, еще более устраняясь от Бога. Но вот пришел Христос и в совершенстве исполнил закон. Евангелие показывает нам Христа умирающего на кресте, восстающим из мертвых и занимающим свое место на небесах по правую руку Отца. И с тех пор провозглашается великая истина: всякий, верующий в Него и принимающий бесконечную любовь Его, и есть одно с Ним. "Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, - благодатью вы спасены, - и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе" (Еф. 2,4-6).
Крайне важно иметь верное и ясное представление относительно рождения свыше. Если я думаю, что рождение свыше - это постепенные изменения моей старой природы под влиянием только моих усилий, то тогда мне не избежать приступов тревоги, опасений, страхов и сомнений в своих силах. Человека легко поколебать, когда он надеется только на себя самого. Нет твердого и надежного основания под ногами у того, кто верит только в свои силы. Уныние и душевный мрак - обычное состояние такого человека. Натура есть натура, и никогда не будет ничем другим, кроме натуры, до самой смерти, и тщетны любые попытки изменить ее. Никакое влияние и действие Духа Святого не могут сделать нашу плотскую сущность духовной. "Рожденное от плоти есть плоть" (Иоан. 3,6) и не может стать ничем другим кроме плоти; и "всякая плоть - трава" (Ис. 40,6; 1 Пет. 1,24), засыхающая трава. В Священном Писании плоть представлена не как подлежащая усовершенствованию, а как считающаяся самим Богом смертной и ведущей к смерти. И, чтобы плоть не привела к смерти нас, мы должны обуздать, подавить все соблазны и похоти, идущие от плоти. "Итак, умертвите земные члены ваши: блуд, нечистоту, страсть, злую похоть и любостяжание, которое есть идолослужение" (Кол. 3,5). "Помышления плотские суть смерть" (Рим. 8,6). И за крестом Господа Иисуса Христа уже нет ничего, принадлежащего нашей старой плотской природе. И потому "те, которые Христовы, распяли плоть со страстями и похотями" (Гал. 5,24), потому что уже невозможно человеку совмещать в себе эти два противоположных начала. "Но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих" (Рим. 7,23). Не сказано, что те, которые Христовы, изменениями плоти достигают совершенства, но сказано самым категоричным словом "распяли", и, быть может, нам стоит более глубоко и ясно осознать, что значит это слово. Если мы скажем, что победа над плотью трудна, то мы ничего не скажем, потому что распятие - это невероятные мучения. Но в данном случае это не смертные муки, а муки рождения, рождения от Духа, рождения свыше. И если бы была хоть малейшая возможность усовершенствовать плоть до высот духа, об этом, несомненно, мы могли бы прочитать в Слове Бога. Однако ничего подобного мы не найдем в Священном Писании. Бог ничего не ожидает от плоти, и мы ничего не должны ожидать. Бог смотрит на плоть как на мертвую, так и мы должны поступать. Нельзя позволять плоти проявлять себя и уж тем более занимать главное место в наших помышлениях и заботах. Бог не обладает плотью, она не существует для Него. Человек же на земле существует во плоти - это так, от этого никуда не деться, но Бог дал нам драгоценную возможность видеть истинную сущность плоти и ее значение и относиться к ней как к мертвой. "Ибо умерший освободился от греха" (Рим. 6,7). "Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 6,11).
Это безнадежное занятие - стремление улучшить плотскую природу человека, можно потратить много сил и лет жизни, а сердце будет оставаться безутешным, и совесть будет мучиться от того, что грех вновь и вновь совершается, и душа будет чахнуть в бесплодных мечтах о недосягаемой святости. Есть только один способ разбить этот порочный круг, есть только один выход, как насытить сердце радостью и любовью, избавить совесть от бесконечных мук и угрызений и дать душе долгожданный мир. Для этого бесконечно важно постичь истинную сущность рождения свыше. После долгих лет борьбы со своей плотской природой, в стремлении ее изменить, человека может ожидать одно безрадостное открытие: плоть есть только плоть и всегда будет оставаться плотью. И поэтому этот путь - путь бессмысленных страданий, горечи поражений и разочарований. Но великая радость заключается в том, что Бог не ждет никаких улучшений нашей плотской природы. Он видит ее как мертвую, а нас - живыми во Христе Иисусе.
Теперь нам необходимо представить ясно и четко, что такое рождение свыше. Человек остается во плоти, плоть не устраняется, старая природа остается во всех ее особенностях, но между тем нечто новое рождается внутри человека, некая новая природа - дух. Эта новая сущность имеет свои собственные цели, особенности и назначение. Она непоколебимо отклоняет все притязания плоти, и неукротимо ее устремление к Богу. Она всегда стремится к небесному источнику, от которого произошла. Так рождение свыше для души, как рождение Исаака для дома Авраамова (Быт. 21). Измаил остался тем же Измаилом, но был введен Исаак. Так плоть остается плотью, но в человеке появляется новая сущность. "Рожденное от Духа есть дух" (Иоан. 3,6). В этих словах Иисус указывает нам Источник нового рождения. Новорожденный ребенок наследует плоть от своих родителей, а верующий становится "причастником Божеского естества" (2 Пет. 1,4). "Восхотев, родил Он нас" (Иак. 1,18).
Рождение свыше не является результатом усилий человеческого ума или воли, это суверенное дело Бога от начала до конца. Бог Сам все совершает, человек же - счастливый избранник. Бог в своем всемогуществе созидает в одиночестве, Он один сотворил мир, Он один совершает такое таинственное и великолепное дело спасения человека.
2. Теперь, когда мы, читая различные места Священного Писания, убедились, что рождение свыше - это не изменение падшей плотской природы человека, а рождение в человеке новой духовной сущности по воле Самого Бога, рассмотрим, как происходит новое рождение, как передается человеку новая сущность. В наших дальнейших размышлениях мы по-прежнему будем стараться строго придерживаться богодухновенного учения Библии. Ведь Слово Бога - это великий инструмент, который Святой Дух использует для оживления мертвых душ. "Словом Божьим небеса и земля составлены" (2 Пет. 3,5), и Словом Бога мертвые души призываются к новой жизни. Слово Господа - творящее и возрождающее. Оно вызвало миры к существованию, Оно зовет грешников от смерти к жизни. И Голос, который сказал однажды: "Да будет свет", в каждом случае рождения свыше говорит: "Да будет жизнь". Можно ли придумать большее благословение?
Если мой читатель обратится к третьей главе Евангелия от Иоанна, то найдет там беседу нашего Господа с Никодимом. Внимательное и вдумчивое изучение этой беседы поможет нам глубже понять, каким способом происходит рождение свыше. Никодим занимал высокое положение в религиозной иерархии того времени. Он был "один из начальников Иудейских", "учитель Израилев". Однако, несмотря на свой религиозный сан, Никодим приходит к Иисусу. Очевидно, формальное исполнение религиозных обрядов и ритуалов не могло удовлетворить беспокойную жажду его сердца о истинном Слове Господа. Никодим имел сильное желание жить согласно правды Бога, иначе он никогда бы не пришел ко Христу ночью. И каждое честное сердце испытывает ощущение нужды, которое ничто вокруг не может удовлетворить. Через это ощущение нужды совершается нежный зов Святого Духа прийти к Сыну, прийти к Господу нашему Иисусу Христу. Как важно не заглушить в сердце своем этот призыв и последовать ему с открытым сердцем, как когда-то это сделал Никодим. Некоторые имеют на совести своей чувство вины за беспутно прожитые годы, за греховные действия и злые дела. И пустота в сердце и чувство вины на совести - все это свидетельства о нашей нужде в Господе. Поэтому жаждущее сердце и виновная совесть должны быть принесены Господу, а Он знает, как полностью утешить и насытить их. Всякое пятно с совести Он устраняет Своей драгоценной жертвой, а всякую пустоту в сердце наполняет Своей несравненной Личностью. Совесть, очищенная кровью Иисуса, совершенно чиста; сердце, наполненное личностью Иисуса, совершенно удовлетворено.
Из содержания беседы Иисуса с Никодимом мы видим, что Никодиму, как и многим из нас, было нелегко понять совершенство и простоту Божественного плана спасения. Слишком многие понятия и распространенные среди верующих того времени учения не помогали, а скорее мешали осознанию истины. Никодиму надо было спуститься с надменных высот "начальника Иудейского", отвергнуть громоздкий ритуальный религиозный механизм фарисеев и изучать азбуку Евангелия в школе Христа. И новое знание о тайнах Царства Бога не могло не ошеломить его - "учителя Израилева". Странно было слышать его ушам, когда "учитель, пришедший от Бога", говорил ему: "Истинно, истинно говорю тебе: если кто не родится свыше, не может увидеть Царства Божия" (Иоан. 3,3). Будучи по рождению иудеем и получив все привилегии сына Авраамова, Никодим пришел в замешательство, когда узнал, что необходимо родиться свыше, чтобы увидеть Царство Бога. Это была полная отставка в сторону всех его привилегий и особенностей, и, рассчитывая, что он находится на вершине религиозно-общественной лестницы, Никодим неожиданно обнаружил, что перед Богом он на одной ступеньке со всеми - на самой низшей ступеньке. Фарисей, начальник, учитель, он не был ближе к Царству Бога или более подходящим для Него, чем огромная масса других, ничем не выделяющихся детей человеческих. Это было болезненное отрезвление. Как бы утешилось самолюбие Никодима, если бы он узнал, что все его звания и отличия останутся при нем в новом Царстве. О, это бы придало спокойствие и уверенность его душе и обеспечило высокое положение в Царстве Бога, много выше, чем у представителей простого народа. Но теперь ему было сказано, что он должен родиться вновь, родиться свыше. А высота его положения ничего не значит для Царства Бога. И надо ожидать, что это было большим потрясением для ученого, религиозного и влиятельного человека.
Это было большим потрясением и замешательством. "Никодим говорил Ему: как может человек родиться, будучи стар? неужели может он в другой раз пойти в утробу матери своей и родиться?" (Иоан. 3,4). Никодим в недоумении. Конечно, нельзя получить от второго плотского рождения больше, чем от первого. Если бы плотской человек мог войти в утробу матери своей хоть десятки тысяч раз и вновь родиться, он все равно был бы не более чем плотской человек, потому что "рожденное от плоти есть плоть". Ничто не может сделать тело духовным. Мы можем достигнуть значительных чинов и рангов, сравнимых с теми, каких достиг Никодим: фарисей, начальник Иудейский, учитель Израилев; мы можем достигнуть и более высоких рангов, но при этом будем перед Богом всего лишь презренной плотью и не будем иметь никаких надежд на Царство Бога. О, если бы в каждый момент своей жизни мы со всей полнотой и ясностью осознавали истинную ценность наших жизненных устремлений и достижений, если бы каждый момент своей жизни мы могли стоять в истине и правде перед лицом Бога и неукоснительно соблюдать Его заповеди в сердце своем, то это уберегло бы многих от бесполезного труда во имя целей, не относящихся к Богу.
Но давайте посмотрим на способ спасения, который указывает наш Господь Никодиму на его вопрос "как?". Это особенно интересно. Иисус отвечает: "истинно, истинно говорю тебе, если кто не родится от воды и Духа, не может войти в Царство Бога. Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух. Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше. Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит: так бывает со всяким, рожденным от Духа" (Иоан. 3,5-8). Здесь мы прикасаемся к тайне Царства Бога, к тайне, при размышлении над сокровенным смыслом которой в нашей душе рождается невиданная духовная энергия и неуемная жажда трудиться во славу Господа, дарующего нам жизнь и спасение. Но и самым острым плотским человеческим зрением нельзя увидеть благодатное Царство, самым проницательным интеллектом нельзя до конца постичь Его Божественную сущность, Его внематериальную тайну, Его полноту и совершенство. Мы только знаем, что рождение свыше происходит посредством воды и Духа. Так сказано Господом. И только через чистоту сердца, через полноту надежды и веры к нам приходит исходящее от Самого Бога откровение о Царстве. "Душевный (плотской) человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно" (1 Кор. 2,14). Не рожденный свыше не может ни помышлениями своими, ни умом, ни душой "войти в Царство Божие".
Возможно, что некоторые находятся в затруднении и не совсем ясно понимают, что значит "родиться от воды". Это выражение положено в основу многих дискуссий и споров. Но если мы действительно хотим установить истинный смысл какого-нибудь стиха из Библии, то расшифровку непонятных нам образов и сравнений должны искать в самой же Библии, иначе за множеством точек зрения и трактовок может затеряться истина.
Что же значит - "родиться от воды"? Попробуем поискать ответ на этот вопрос в Священном Писании. В Евангелии от Иоанна мы читаем: "Пришел к своим, и свои Его не приняли. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божьими, которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились" (Иоан. 1,11-14). Из этого места мы узнаем, что всякий верующий во имя Господа Иисуса Христа рожден свыше - рожден от Бога. В этом главный смысл приведенного отрывка. Всякий верующий в Бога Сына посредством Святого Духа рожден от Бога Отца. Таинство нового рождения по своей природе Божественно. Источник, из которого мы получаем свидетельство о рождении свыше, - Божествен; Личность, по чьей воле происходит рождение свыше, - Божественна; Сила, посредством которой осуществляется рождение свыше, - Божественна. И поэтому будет не совсем разумно, если в своем духовном развитии мы остановимся на ограниченных возможностях своей личности и, подобно Никодиму, будем спрашивать: "Как это может быть? Как может человек родиться, будучи стар?" Если мы в силах сделать хоть маленький шаг навстречу Господу, его надо делать сейчас же, пока есть силы, и, когда будет сделан маленький шаг, соизмеримый с нашей человеческой силой, Господь даст от своей Божественной силы для того, чтобы мы могли сделать больший шаг и перешагнуть пропасть из смерти в жизнь. Наш маленький шаг заключается в том, чтобы полностью положиться на Господа в тревогах и заботах своей жизни и, возложив на Господа все свои страхи и сомнения, очистить душу свою от них и славить чистой, обновленной душой благословенное имя Господа. "Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь" (Иоан. 5,24). "Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня имеет жизнь вечную" (Иоан. 6,47). "Сие же написано, дабы вы уверовали, что Иисус есть Христос, Сын Божий, и, веруя, имели жизнь во имя Его" (Иоан. 20,31). Все приведенные выше стихи показывают нам, что единственный путь, на котором мы можем получить новую, вечную жизнь, - это всем сердцем своим и всей душою своею принять свидетельство о Христе. Все, кто верит этому свидетельству, имеют новую и вечную жизнь. Но следует заметить, что мало только говорить о вере, веру надо иметь не на языке, а в сердце; до самых потаенных глубин вера должна пронизывать все наше существо, и вся наша жизнь и деятельность должны строиться исходя из веры. Сила, дающая жизнь, исходит от Христа; Христос открывается нам в Священном Писание, а через Слово, которое Он говорит в Евангелие, нам открываются великие истины. "Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут" (Иоан. 5,25). Нам удивительно, что мертвые могут слышать, наш разум не в состоянии сразу овладеть этой истиной, но это Слово обращено не к насмешливому, ставящему все под сомнение уму, а к уму, ищущему истину и путь спасения. Мы должны признать свое полное невежество и совершенное незнание тайн Царства Бога, отбросив скептицизм, слушать спасительное Слово. А далее сказано: "Не дивитесь сему; ибо наступает время, в которое все, находящиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло - в воскресение осуждения" (Иоан. 5,28-29). Господь Христос может сделать мертвые души способными слышать Его живой голос. Его могущественным голосом может быть вызвана к жизни мертвая душа. И если в уме неверующего или скептика возникают возражения и сомнения, не позволяющие ему полностью принять эту истину, то это происходит оттого, что этот тщеславный ум предполагает, что все в мире должно быть устроено согласно только его представлениям и понятиям. Такой ум не допускает ничего высшего над самим собой, не допускает Бога. И как бы ни был изощрен и утончен такой ум, мы должны понимать его лживую природу, потому что деятельность этого ума направлена против души, его питающей.
Но читатель, очевидно, уже склонен спросить - какое отношение имеют все наши рассуждения к слову "вода" в Евангелии от Иоанна 3,5? Священное Писание показывает нам, что новая жизнь дается голосом Христа, и Слово, произносимое этим голосом, есть воистину Слово Бога. И об этом мы читаем в первой главе Послания св. апостола Иакова: "Восхотев, родил Он нас словом истины" (Иак. 1,18). И в Послании св. апостола Петра мы можем прочитать: "Как возрожденные не от тленного семени, но от нетленного, от слова Божия, живого и пребывающего вовек" (1 Пет. 1,23). В обоих этих стихах Слово представлено как орудие, которым совершается новое рождение. Иаков провозглашает, что мы рождены "словом истины", Петр - что мы "возрожденные от слова Божия". И таким образом, мы можем предположить, что когда наш Господь говорит "родиться от воды", то в этом случае Он представляет Слово под многозначительным образом "воды", - образом, который Никодим мог понять, так как отлично знал Ветхий Завет, и очевидно, не раз читал книгу пророка Иезекииля, главу 36, стихи 25-27.
В Послании к Ефесянам есть замечательное место, в котором Слово представлено в образе воды. "Мужья, любите своих жен, как и Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова" (Еф. 5,25-26). Так же и в Послании к Титу прочтем: "Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни" (Тит. 3,5-7).
Из всех этих стихов мы узнаем, что Слово Бога - это великое орудие, которое Господь использует для призыва мертвых душ к жизни. Эта истина подтверждается и в разговоре Христа с Никодимом. На повторный вопрос "как это может быть?" Иисус приводит все поясняющий образ змеи, вознесенной Моисеем в пустыне. После этого укушенный израильтянин исцелялся, созерцая изображение змеи на знамени. Так и в наши дни мертвый по своим делам грешник получает новую жизнь, созерцая Иисуса на кресте. Израильтянам не было сказано смотреть на их раны, хотя смысл их ран был в том, чтобы заставить их смотреть. Мертвому грешнику не сказано смотреть на свои грехи. Один взгляд, обращенный на змею, излечивал израильтянина, один взгляд на лицо Иисуса, распятого на Голгофском кресте, оживляет мертвого грешника. "Ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли" (Ис. 45,22).
Таков драгоценный урок, преподанный Никодиму, таков ответ на его вопрос "как?". Когда мы впервые касаемся своим умом вопроса о рождении свыше и начинаем рассуждать, то нам не миновать некоторого смущения и растерянности. Но быть может, это вопрос не разума, а веры? Быть может, это тот барьер, который надо преодолеть не размышлениями, а твердой, непоколебимой верой, и тогда через Слово Бога Господь откроет нам истину? Может ли произойти рождение свыше без участия Бога? Конечно, нет. Но многие по-прежнему ищут путь, приводящий к рождению свыше, полагаясь при этом только на свои собственные силы. Они полагают, что есть некоторый процесс, некоторый способ, приводящий нас к возрождению. Поэтому их взгляд обращен на самих себя, вместо того, чтобы смотреть на Христа. Они прислушиваются к тому, что происходит внутри них, вместо того, чтобы возжаждать услышать Слово Господа. Но существует неразрывная связь между объектом, к которому мы обращены, который изучаем и к которому стремимся, и результатом этого обращения. Принесет ли мне радость и надежду обращение к самому себе? Что мог получить израильтянин, глядя на свою рану? Ничего. Что он получал, глядя на змею? Исцеление. Что получает грешник, глядя на самого себя? Ничего. Что он получает, глядя на Иисуса? Вечную жизнь.
3. Итак, мы подошли к рассмотрению третьего и последнего пункта нашей темы - результат возрождения, которое нам дается и которым наполняются наши души в результате рождения свыше. И это, пожалуй, наиболее интересный и впечатляющий момент. Конечно, невозможно в полной мере оценить весь результат того, что в определенный час мы начинаем жить как дети Бога. Невозможно в исчерпывающем виде раскрыть воздействие Святого Духа и показать взаимоотношения, в которых находится душа, рожденная свыше, и Господь. Кто найдет достойные слова, чтобы хоть в какой-то мере отобразить радость и любовь, которые окружают братство детей Бога. Есть ли такая мера, чтобы можно было оценить дар, который мы получаем в результате обращения к своему Небесному Отцу? "Смотрите, какую любовь дал нам Отец, чтобы нам называться и быть детьми Божиими. Мир потому не знает нас, что не познал Его. Возлюбленные! мы теперь дети Божии; но еще не открылось, что будем. Знаем только, что, когда откроется, будем подобны Ему, потому что увидим Его, как Он есть. И всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист" (1 Иоан. 3,1-3). "Сей самый Дух свидетельствует духу нашему, что мы - дети Божии. А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться" (Рим. 8, 16-17).
Для более глубокого понимания Слова Бога нам необходимо видеть различие между жизнью и миром, которые приходят в нашу душу в результате рождения свыше. Жизнь является результатом соединения с Личностью Христа, мир - результат Его работы. "Имеющий Сына (Божия) имеет жизнь" (1 Иоан. 5,12), но "оправдавшись верою, мы имеем мир" (Рим. 5,1). В тот момент, когда человек принимает в свое сердце великую истину Евангелия, он становится чадом Бога. Истина, которую он принял, есть "нетленное семя" "Божеского естества" (1 Пет. 1,23; 2 Пет. 1,4). Многие не осознают всего, что включает в себя принятие истины Евангелия. Как ребенок дворянина может не знать все преимущества своего дворянского происхождения, так и, получая благосклонность Бога, не сразу и не до конца мы можем осознать все бесценные результаты этой благосклонности. И как для ребенка не столь важно знать все свои привилегии, как важен сам факт дворянского происхождения, так и для меня важно быть чадом Бога, а все благодатные последствия этого родства со временем будут принадлежать мне в Царстве Бога.
"Мы теперь дети Божии", - говорит апостол Иоанн. А у детей Бога есть величайшая привилегия - радоваться неизмеримому потоку Отцовской любви, изливающейся из души Бога, и отвечать взаимностью на эту любовь через силу постоянно пребывающего Духа. И как дети подобны своим родителям, так и чада Бога подобны своему Отцу Небесному. Наш Бог-Отец вечен, так и мы, став детьми Божиими, наследуем вечную жизнь. И об этом говорит апостол Иоанн: "Имеющий Сына (Божия) имеет жизнь".
"Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости", - пишет апостол Павел Титу. Этот стих дает великую надежду всякому падшему грешнику, который до этого момента жил безнравственной мрачной жизнью. Пусть этот человек примет в свое сердце ясную и совершенную весть о Спасителе, пусть искренне поверит, "что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию" (1 Кор. 15,3-4), и тотчас этот грешник может стать чадом Бога, полностью спасенным, совершенно оправданным и принятым Богом. Христос есть истина и жизнь; когда мы принимаем истину, мы принимаем Христа, мы принимаем жизнь: "верующий в Сына имеет жизнь вечную" (Иоан. 3,36). Когда он получил эту жизнь? В тот самый момент, когда поверил: "веруя, имели жизнь во имя Его" (Иоан. 20,31). Истина о Христе есть семя вечной жизни, и когда верят в эту истину, получают жизнь.
Но должен ли дар вечной жизни как-то отразиться на наших ощущениях? Многие находятся в поиске доказательств того, что им уже дана вечная жизнь, и хотят обнаружить эти доказательства в своих чувствах и впечатлениях. Но в этом случае наш взгляд опять направлен не на Христа, а внутрь самих себя, и это является большой ошибкой. Когда наш взор будет направлен к Источнику, дающему жизнь, только тогда в сердце нашем будет непоколебимая надежда. Мы получаем жизнь не через какие-либо ощущения внутри нашей плоти, а только веруя в правду о Христе, которую мы узнаем из Священного Писания - этого драгоценного Слова Всевышнего Бога, обращенного к нам. И нам необходимо понять это Слово. Река начинается с ключа, источника, дающего воду, а море поглощает реку. Христос - безграничный Источник жизни, от которого дается каждому приходящему к Нему; наша плоть, наша человеческая натура и связанные с ней желания, ощущения и влечения - темное море смерти, жадно поглощающее жизнь. Так куда же нам обратить свой взгляд? Где мы найдем, а где потеряем? Конечно, "верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом" (1 Иоан. 5,10), но необходимо понимать, что это "свидетельство" есть свидетельство веры, а не свидетельство наших мыслей и чувств. Чем больше я устремлен ко Христу, тем более отчетливо и полно будет "свидетельство" во мне самом. Если я сделаю свидетельством самого себя, то погружусь в сомнения и неуверенность; если я верую свидетельству Слова Бога и объект моих устремлений - Христос, то получу личное свидетельство в Божественной полноте и силе. Необходима особая ясность в этом вопросе, потому что сильна тенденция наших сердец ограничивать силу и славу Господа в пределах нашего понимания. Но сила и слава Его безграничны, и нам не стоит погружать свой ум в заботы о том, как именно произойдет спасение и какие достоверные свидетельства о будущем спасении уже есть внутри нас. Без колебаний и сомнений будем уповать на Христа и наполнять верою наши сердца, а он совершит все самым чудесным образом, и, как результат, мир и счастье придут в наши сердца. Но стоит нам только отвести взгляд от Него, как мы становимся выбитыми из колеи и несчастными.
Одним словом, мой читатель должен постараться понять различие между жизнью и миром. Первое является результатом связи с личностью Христа, последнее является результатом веры в совершенное Им дело. Мне часто приходилось встречаться с людьми, возбужденными беспокойством относительно их примирения с Богом. Эти люди были верующими во имя Сына Бога, и, веруя, они имели жизнь; но они не имели крепкой веры в полноту совершенного дела Христа и в прощение грехов, и в результате - беспокойная совесть и тревожные мысли. Рассмотрим пример. Если вы положите центнер груза на грудь мертвого человека, он этого не почувствует. Положите еще и еще, но мертвый останется совершенно бесчувственным. Почему? Потому что в нем нет жизни. Давайте представим, что лежащему человеку дана жизнь. Что в этом случае будет? Весьма тяжелые ощущения вызовет этот ужасный груз на груди. Что же необходимо для полного наслаждения жизнью, которая дана? Ясно, что надо снять груз. Эта иллюстрация до некоторой степени отражает то состояние, в которое попадает грешник, получивший жизнь через веру в Личность Сына Бога. Все то время, когда он был в состоянии духовной смерти, он не имел духовных ощущений - он был бесчувственным к давлениям и влияниям на него. Но духовное рождение дает духовную чувствительность, и теперь человек ощущает давление грехов на свои сердце и совесть и не знает, как окончательно избавиться от этого ужасного давления. Он не видит пока всей полноты и совершенства того, которые дает вера во имя единородного Сына Бога. Человек не сразу начинает видеть, что Христос для него и жизнь, и праведность одновременно. Необходимо до конца понять и увидеть, что все грехи прощены искупительной жертвой Христа, а сам грешник представлен Богу преображенным и чистым. Это, и только это может снять тяжелый груз с сердца и дать глубокий умственный покой, который ничто и никогда не сможет нарушить.
Если Бог является справедливым Всевышним Судьей, а я - бедным грешником, то моя нужда в искупительной крови Голгофского креста безмерна, чтобы она ввела меня в присутствие Бога и очищенного непоколебимо поставила на путь праведности. Я должен хорошо понимать, что каждое требование, которое Бог, Справедливый Судья, предъявляет ко мне, виновному грешнику, божественно искуплено и окончательно устранено "драгоценной кровью Христа". Это дает моей душе мир. Я знаю, что благодаря этой крови Бог может быть "праведным и оправдывающим верующего в Иисуса" (Рим. 3,26). Я знаю, что на кресте Бог прославился в окружении моих грехов, более того, весь вопрос греха был полностью решен и совершенно улажен между Богом-Отцом и Христом в минуты глубокого и ужасного одиночества Голгофы. И таким образом, я избавлен от беспокойства и тяжести, мой груз снят, мой грех прощен. Я могу дышать свободно, я имею совершенный мир, у Бога нет против меня обвинений. Судья проявил себя удовлетворенным в отношении греха, воскресив Поручителя грешников из мертвых, посадив Его по правую руку на небесах.
И тогда приходит понимание другого очень важного момента. Я вижу не только себя как падшего грешника, перед которым открылся восхитительный путь к Богу, но я вижу и Бога, который для меня не только справедливый Судья, но и великий Небесный Отец, Чье сердце переполнено любовью ко мне. Я благодарю Бога за Слово истины, через веру в которое я стал чадом Бога и был принят в Церковь, духовную семью. Теперь я могу радоваться общению с моим Небесным Отцом и видеть Его в окружении Божественного семейного круга и нежной любви детей Бога. И это новое состояние на пути верующего к Богу. Каждое справедливое требование Святого Бога к грешному человеку удовлетворено жертвой Христа - это уже есть невыразимо радостная весть для каждого обремененного грехом сердца, и вот открывается истина не меньшая: Бог есть мой Отец, а я Его чадо! Бог любит меня не потому, что я праведный, а потому, что я Его чадо!
Взгляните на ребенка, начинающего делать первые шаги. Он совершенно не может содействовать интересам своего отца, однако он окружен непрестанным вниманием, заботой и любовью. Но если таковы земные отцы, то как должно быть с нашим Небесным Отцом? Он так же любит нас не за то, что мы умеем что-то делать, а только потому, что мы Его дети. "Восхотев, родил Он нас словом истины" (Иак. 1,18). Ни раб, ни слуга никакими делами не могут заслужить большего места в сердце господина, чем то место, которое занимают в этом сердце дети господина. Так и преступник, попавший под действие закона, уже ничем не может удовлетворить требование справедливого судьи. Нам же все даровано от безграничной милости и любви. Отец родил нас, а Судья нашел выкуп. Мы должники за милость обоим: и Отцу, и Судье.
Но, несмотря на то, что мы не можем заслужить нашими делами место в сердце Отца или удовлетворить требования справедливого Судьи, мы должны иметь веру "в свидетельство, которым Бог свидетельствовал о Сыне Своем" (1 Иоан. 5,9). Я говорю это для того, чтобы мой читатель не стал одним из тех, кто, окопавшись догмами теологии, отказывается от веры в ясное свидетельство Бога. Многие, в том числе и мыслящие люди, приспосабливают Евангелие к своему уровню восприятия и проповедуют странные вещи. Они говорят: человек не может уверовать, если Бог не дает ему силы для этого, и человек никогда не будет наделен этой силой, если не будет одним из избранных. Но тогда по какому критерию Бог избирает? Эта ограниченная теология следует по неверному пути. Она представляет человека или фатально обреченным, или фатально спасенным, полностью исключает ответственность человека и, в конечном итоге делает Бога ответственным за то, что некоторые из нас не имеют в своем сердце спасительной веры. Я не могу воспринимать подобные утверждения иначе, как прямое оскорбление Святого Имени Бога.
Возможно ли обвинять Бога в том, что не все души достигают Царства Бога? О, нет! Не каждой ли душе были даны и жизнь, и время, и разум, чтобы определить свой выбор, определить свое отношение к Слову Бога, определить, какой власти отдавать свое сердце: вере или соблазнам? И когда душа попадает в ад, она может винить только себя. Души же, постигшие Царства Бога, воздают хвалу Агнцу. И это так: по своей воле мы попадаем в ад и тьму вечной смерти. Бог же "так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Иоан. 3,16).
Не все подвластно человеку, но за состояние своей души он сам несет ответственность, и об этом ясно говорит Слово Бога. Богу все возможно, и Он Сам совершает великое дело спасения человека, но быть ли ему верующим и обрести спасение посредством этого - такой вопрос каждый человек по своей воле решает в глубине сердца.
Теперь же, сказав несколько слов предостережения от неверного и опасного пути, я продолжу раскрывать результаты возрождения, вникая в устройство и порядок Отцовского дома.
Как дети Бога мы допущены ко всем благам Его дома, и, по сути дела, пребывание в этом доме является наибольшей привилегией и благом для нас. И эта привилегия существует на основании того родства, в которое Бог нас принимает. Но на основании этого родства Отец дисциплинирует своих детей, потому что они Его. Если я вижу чужого ребенка, поступающего плохо, я не обязан сдерживать его. Я не являюсь для него отцом, и, как следствие, я не вижу последствий плохого поведения ребенка и не чувствую за это ответственности. Я должен быть в родстве, чтобы судьба ребенка мне была близка как своя собственная. Так Бог, как наш Отец, по Своей великой милости заботится о нас во всех наших путях и желает нам спасения и вечной жизни. "Притом, если мы, будучи наказываемы плотскими родителями нашими, боялись их, то не гораздо ли более должны покориться Отцу духов, чтобы жить? Те наказывали нас по своему произволу для немногих дней; а Сей - для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его" (Евр. 12,9-10). Такое наказание - положительная привилегия, поскольку доказывает нам Отцовскую заботу и обещает участие в Его святости.
Но мы всегда должны помнить, что наказания, идущие от нашего Небесного Отца, должны приниматься не как кара за грех, а как твердая, но нежная рука любящего Отца, который желает поставить нас на верный путь и удержать от большого падения. Если мы упустим из виду любовь Отца, то получим дух рабства и зависимости по отношению к себе, и дух осуждения по отношению к другим, но такое состояние прямо противоположно духу Христа. Сердце нашего Отца переполнено совершенной любовью. Когда Он дает нам хлеб - это любовь, когда Он посылает прут - это тоже любовь. "Бог есть любовь". Но плохо наше состояние, если в душе нет ясного осознания пути, которым нас ведет Господь, если мы не различаем, когда наказание или поучение приходят от Господа или когда соблазн приходит от дьявола. Как возрастать нам в учении, если туман, окутывающий душу, такой густой и тяжелый, что препятствует нашему восприятию ярких и ободряющих лучей, исходящих от лица Отца нашего? Существует большая опасность, когда из-за невозможности понять глубокие секреты Божественного управления, мы можем быть уверены, что сатана присутствует где-то рядом и нашептывает нам свои темные дьявольские советы и внушения. И, таким образом, душа, находящаяся между развращенными мыслями собственного ума, которые приходят изнутри, и внушениями сатаны, которые приходят извне, может потерять свое равновесие и лишиться покоя и Божественной любви.
Мы не должны думать, что каждое проявление руки Бога происходит из-за какого-либо особенного греха человека. Это был бы всецело ложный принцип. Рука Бога предупреждает нас, предохраняет от падений и исправляет наши прошлые ошибки. Рассмотрим конкретный случай. Мой ребенок пришел ко мне в комнату, и мы радуемся общению друг с другом. Но вот приходит человек, который будет, я знаю, говорить о вещах, не желательных для ушей маленького ребенка. Поэтому я, без указания каких-либо причин, скажу моему ребенку идти в его комнату. Руководит ли мной равнодушие к ребенку или, тем более, желание ему навредить? Нет. Но в его детском и наивном сердце может возникнуть обида из-за непонимания причины, по которой я отсылаю его в другую комнату, и, может быть, он усомнится в истинности моей любви. Но вот посетитель уходит, я зову ребенка к себе и между нами вновь устанавливается полное доверие.
Как часто подобное бывает с нашими бедными сердцами! Вместо того, чтобы полностью довериться Слову Бога и неустанно крепить веру в сердце своем, мы начинаем сомневаться, мы устаем ждать и надеяться. Но как запомнить нашему уму, что только твердая уверенность в неизменности, совершенстве и вечности Слова и любви Бога делает нас детьми Бога, а Отец Небесный никогда не обманет и никогда не оставит нас, пока мы не войдем в нерушимое и вечное общение с Ним в доме Его. Пусть Его любовь обильно пребывает в наших сердцах, чтобы мы могли более полно понять значение рождения свыше: что это такое, как оно происходит и каков результат. Бог милует во имя Христа! Аминь.
Освящение: что это?В этой статье я хотел бы ободрить тех, кого пробудило живое слово Библии, кто ищет истинной веры, но кто еще не сумел полностью отдать свое сердце Иисусу Христу, и, как следствие, не может полностью насытить свое сердце евангельскими радостью и свободой. В этой работе мы рассмотрим важную и интересную тему освящения. Мы видим и знаем, как много окружающих нас людей страдают от того, что имеют неправильное мышление. И, действительно, невозможно человеку обрести душевный мир и покой, если ложные идеи или ошибочные воззрения владеют его умом. Поэтому для верующего человека является совершенно необходимым постоянно сравнивать свое душевное состояние с тем, как нам показывает состояние верующей души Священное Писание. Не стоит и говорить о том, как жизненно важно для нас правильное понимание каждого слова, исходящего от Бога. Это полностью относится и к данному вопросу. И я не могу не сказать, что в некоторых случаях доктрина освящения понимается совершенно неправильно. В результате, появляется препятствие, мешающее возрастанию веры в сердцах многих, и, как следствие, возникают сомнения относительно того, что для полного оправдания и спасения достаточно веры в Христа, Сына Бога.
Может быть, некоторым приходилось слышать суждения о том, что освящение - это поступательный, долго длящийся процесс, благодаря которому наша старая плотская природа должна постепенно становиться все лучше и лучше. Более того, существует мнение, что пока этот процесс не достигнет своей вершины, пока падшее и развращенное человечество не станет совершенно очищенным, до тех пор мы не годны для небес.
Но раз мы коснулись такого взгляда на этот вопрос, то должны сказать, что и Священное Писание, и практический опыт всех верующих полностью этому противоречат. Библия нигде не говорит, что Дух Святой имеет своей целью улучшить и усовершенствовать нашу старую природу, которую мы унаследовали путем физического, плотского рождения, того рождения, длинная цепочка которого ведется от падшего Адама. Вдохновленный свыше апостол говорит конкретно и ясно, что "душевный* человек не принимает того, что от Духа Бога, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно" (1 Кор. 2,14). Этот стих имеет утвердительное значение. Если плотской человек не может принять и разуметь того, что от Духа Бога, то как этот плотской человек может быть очищен Духом Святым? И учение о постепенном очищении плотской природы не будет ли противопоставлением ясному учению в 1 Кор. 2,14? Можно привести другие стихи в подтверждение того, что замысел Духа не в том, чтобы улучшать или очищать плоть, но есть ли необходимость во множестве цитат? Полностью погубленная плоть никогда не может быть очищенной. "Плоть желает противного духу, а дух - противного плоти: они друг другу противятся" (Гал. 5,17). Может ли Дух Святой содействовать тому, что противится Ему?
Теория о постепенном очищении нашей плотской природы является ошибочной, и об этом свидетельствует опыт всех верующих. Считает ли читатель себя истинным верующим? Если так, то находит ли он какие-либо изменения в своей плоти? Стала ли она хоть чуточку лучше теперь, чем была тогда, когда читатель впервые услышал о Христе и поверил в истинность
В английском переводе Послания к Коринфянам употреблено слово "плотской".
Благой Вести? Конечно, христианин тщательно сдерживает свою плоть, умерщвляя ту бездну ядовитых желаний и соблазнов, исходящих от плоти, но сама плоть от этого не становится лучше. Если она не умерщвлена окончательно, она всегда готова вырваться из-под контроля и показать себя во всей своей мерзости и подлости. Плоть верующего никоим образом не лучше, чем плоть неверующего; она так же плоха, как была раньше, и более того, будет такой до конца.
Если человек смотрит на себя критически в свете святого слова Библии и хочет знать свое истинное состояние, то он должен признать, что его старое "я" - его плоть - осталось таким же, как и тогда, когда он ходил в моральной тьме и незнании. Под воздействием ясного учения Священного Писания меняется наше отношение к плоти, к ее нуждам и желаниям, но сама сущность старой природы не меняется и она как прежде сопротивляется Богу, ставя себя на первое место. И если с нами случаются приступы уныния и сомнений, если наш дух часто находится в состоянии упадка, то, может быть, нам стоит четко определить, как истинно мы понимаем в глубине души вопрос очищения. Может быть, мы ищем того и стремимся к тому, чего не может быть и чего нельзя найти. Может быть, вместо того, чтобы иметь нерушимую, непоколебимую веру в искупительную, совершенную один раз и навсегда жертву Христа, кровью Которого смывается всякий грех с покаявшегося и уверовавшего грешника, может быть, вместо этого мы настойчиво, но безуспешно ищем покой и мир измаявшейся душе, совершая бесплодные попытки самостоятельно и окончательно очистить плоть? Некоторые ставят себе непреодолимое препятствие, рассуждая следующим образом: пока я нахожу в себе греховные черты, то есть пока моя плотская природа полностью не очищена, до этого момента вера в полное прощение грехов является высочайшей самонадеянностью. Но ни человеческой жизни, ни человеческих сил не хватает для достижения этой цели (очищения плотской природы), и в результате человек не имеет ни спасительной веры, ни желанного очищения, ни мира, ни покоя. Бог-Творец даровал каждому человеку высочайший дар - внутреннюю, духовную свободу, но стоит ли употреблять ее на то, чтобы искать путь спасения, отличный от того, который предлагает Господь?
Пока мы не поймем, что наше положение, наш вес перед Богом определяется положением перед Богом Христом, до тех пор в душе не наступит мир и не будет крепкого основания для покоя. Человек, который действительно хочет иметь святость, духовную чистоту, равновесие и крепость веры, будет стремиться только к одному: ко Христу, и оставит все мысли об очищении плоти. Когда я полностью принят Христом и когда высшее желание моего сердца - возрастать до Его подобия, тогда совершается настоящее, практическое освящение.
Часто бывает, что человек, говоря об освящении, имеет в виду положительные черты характера или добрые дела, которые на его взгляд являются результатом освящения. Но будем опасаться ограничивать истину своими понятиями и односторонними, поверхностными представлениями. Любой духовный, религиозный вопрос должен рассматриваться в соответствии с Божественной целостностью и полнотой Слова, без всяких ограничений и ущемлений. И мы должны быть в таком важном вопросе, как освящение, особенно бдительны. Поэтому прочитаем несколько стихов из Нового Завета, в которых раскрывается данная истина. Эти стихи учат нас двум вещам: что такое освящение и как оно совершается.
Первое место, к которому мы обратим свое внимание, из 1 Послания к Коринфянам 1,30: "От Него (Бога) и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением". Здесь мы видим, что Христос сделался для нас всеми этими замечательными приобретениями. Христос является для нас драгоценнейшей шкатулкой, открывая которую ключом веры и наполняясь премудростью Бога, перед нашим взором открываются три восхитительные драгоценности: первая - праведность, затем - освящение и последняя - искупление. Мы имеем их все во Христе. Эти бесценные драгоценности не даруются Богом по одной. Они предлагаются каждому только в шкатулке, которая есть Иисус Христос. И этот великий дар приходит к нам через нашу веру. Но почему апостол называет искупление последним? Потому что оно является финалом освобождения верующего из-под власти смерти, когда голос архангела и трубный зов Бога воскресят его из могилы и изменят его в одно мгновение ока. "Вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся" (1 Кор. 15,52). Будет ли это действие постепенным? Совершенно ясно, что нет - это произойдет в мгновение ока. Тело находится в одном состоянии сейчас и мгновенно станет другим. В сжатый момент времени, длящийся между взмахами ресниц, тело проходит от развращенности к чистоте, от позора и бесчестия к славе, от слабости к силе. Какое изменение! Оно будет мгновенным, полным, законченным, вечным.
А что мы должны извлечь полезного для себя из того факта, что освящение стоит рядом с искуплением? Мы понимаем то, что искупление будет при последней трубе для тела, а освящение есть теперь для души. Но по характеру эти два действия совершенно идентичны. Освящение - это немедленная, прямая и непосредственная работа Бога. Она совершенна и так же независима от человека. Нет сомнений, что когда тело подвергнется славному изменению, тогда будут достигнуты высоты, глубины и обширные поля славы. И в этом мы будем пребывать вечно. Но работа, которая должна нас подготовить к такому состоянию, совершается мгновенно. Так же совершается и освящение. Его практические результаты будут постоянно развиваться и проявляться в нас, но само освящение совершается мгновенно.
Как много людей пытаются решить задачу освящения самостоятельно! Они приходят ко Христу за праведностью после многих безрезультатных попыток получить свою собственную праведность, но почему таким же образом не прийти за освящением? Если мы получили "праведность независимо от дел" (Рим. 4,6), то почему освящение должно прийти к нам в результате дел? Если мы получили праведность верою, то почему мы думаем, что освящение должны получить от собственных усилий? Мы получаем освящение тем же самым путем, что и праведность, поскольку Христос сделался для нас как одним, так и другим. "Не делающему, но верующему" (Рим. 4,5). Это относится ко всему, что мы получаем во Христе. Мы не имеем возможности по своему усмотрению извлекать что-либо из даров, указанных в 1 Кор. 1,30, например, освящение, и присваивать его себе без всех остальных благословений. Мы не имеем в себе ни премудрости, ни праведности, ни освящения, ни искупления; и не можем их добыть ни своими делами, ни подвигами. Но премудростью, праведностью, освящением и искуплением является для нас Иисус Христос. Давая нам Христа, Бог дал нам все. Совершенство, полнота, богатство Христа - это наше совершенство, а Христос - это совершенство Бога.
Кроме того, в Деяниях Апостолов 26,18 об обращенных язычниках сказано так: "... верою в Меня получили прощение грехов и жребий с освященными". Здесь вера - инструмент, посредством которого мы должны быть освящены, потому что она соединяет нас со Христом. В тот самый момент, когда грешник поверит в Господа Иисуса Христа, он соединяется с Ним. Он становится одно с Ним, полностью в Нем, принятым в Нем. Это истинное освящение и оправдание. Это не процесс, не постепенная, поступательная работа. Библия говорит точно и определенно: "жребий с освященными". Не сказано: "с теми, которые должны быть освящены" или "с теми которые освящаются". Но в Библии сказано так, как есть на самом деле, и мы должны постичь эту истину.
Без сомнения, верующий возрастает в своем знании истинной природы освящения, в осознании его силы и значения, в возможности использовать его практические результаты и питать душу его бесконечным светом и радостью. По мере того, как Истина предстает перед нами в Божественном свете и чистоте и наполняет нашу душу светом и миром, мы более глубоко начинаем понимать, что значит быть вне Христа в окружении пагубного, падшего мира. Чем глубже понимается истина, тем яснее становится нам, что освящение - это не постепенная работа, совершаемая в нас Святым Духом, а что это один из результатов нашей принадлежности ко Христу, когда мы становимся частью всего Того, что есть Христос, посредством веры. Это мгновенная, сделанная раз и навсегда работа. "Все, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавлять и от того нечего убавить" (Еккл. 3,14). Когда Он нас оправдывает и освящает нас, все это пребывает вовек. Нерушимая печать вечности и окончательной завершенности лежит на каждом деле руки Бога.
В Священном Писании есть стихи, которые показывают нам практические результаты освящения, и этот аспект нашего вопроса требует более полного рассмотрения. В 1 Фес. 5,23 апостол молится за верующих: "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте, и ваш дух и душа и тело во всей целости да сохранится без порока в пришествие Господа нашего Иисуса Христа". В этом стихе проблема освящения рассматривается с новой стороны. Апостол молится, чтобы Сам Бог освятил верующих, потому что только такое освящение может помочь человеку, может привести его дух в надлежащее состояние, только такое освящение может совершиться во всей целости и полноте. Освящает Сам Бог, и мы можем по примеру апостола Павла лишь молиться, чтобы эта великая милость совершилась с нами, нашими верующими друзьями, нашими братьями и сестрами во Христе. Освящение - это действительно величайшая милость, которая в неоценимой степени полезна для нашего духовного состояния, нашей духовной ясности и нашего понимания духовных вопросов во всей полноте; и исходит эта милость от Самого Бога. И как всякое дело руки Бога, освящение имеет столько положительных результатов, что невозможно их всех перечислить. Зато мы можем себе представить, какой благодатью наполняется дух человека, над которым произошла эта благословенная работа. Но какова задача человека, каково его дело, когда вдруг от присутствия Духа Святого прояснится его ум, очистятся его помыслы и устремления и во всей полноте откроется ему величие и святость Бога? "Да сохранится без порока", - говорит апостол Павел. Человек, в котором Бог совершил очистительную работу, обязан сохранить себя без порока. Когда в духовном плане мы были как малые дети, смутно различая, где добро и где зло, и не очень понимали, почему человеку внутри себя необходимо соблюдать свет и чистоту, тогда не так и велик был с нас спрос. Но когда Слово Бога коснулось наших ушей, мы уже должны сделать для себя выбор: или следовать далее за грехом и быть ему рабом, умножая свою вину, или следовать Слову Бога, исполняя заповеди, и любить Господа, верою своей обретая спасение. Избирая путь веры и служения Господу, мы должны помнить, что и земной царь не будет судить человека другой страны за то, что тот воевал не на его стороне. Но как поступил этот царь с солдатами своей армии, предавшими его? Поэтому, однажды сказав Господу "да", важно сохранить верность своему слову. Насколько неукоснительной будет наша верность, настолько в крепости будет возрастать наша вера. Но во всех этих случаях мы сами выбираем себе путь, сами говорим Господу "да", обещая быть верными. Когда же Сам Бог совершает внутри нас свою работу, освящая нас, то "сохраниться без порока" - это уже не просто наше желание или прихоть, это уже есть наш нерушимый долг. Тогда уже "ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 8,38-39).
Цель нашей работы заключается не в том, чтобы принизить уровень личной святости или ослабить горячее желание души возрастать в чистоте. Наоборот, каждый истинный верующий должен стремиться к внутренней чистоте и свету и обязан сделать это стремление главной целью своей жизни. Для этого необходимо понимать истинную ценность каждой вещи и постоянно помнить об этой ценности. Священное Писание нас учит о том, что все в мире темно и временно, кроме человеческой души. Поэтому и наша забота должна быть в первую очередь обращена на состояние нашей души, на ее положение перед Богом. Но как достичь этих заоблачных высот, чтобы наше внутреннее состояние достигло совершенства и полностью удовлетворило все требования Бога к человеку? "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте", - так сказано в Священном Писании, только так можно совершить окончательный переход от всякого зла к Богу и достичь личной святости. Об этом мы молим, и к этому мы стремимся.
Рассуждая о способе осуществления в человеке практической святости, необходимо заметить, что святость не может быть построена на ложном основании. И на этот важный момент я хочу еще раз обратить внимание читателя. "От Него и вы во Христе Иисусе, Который сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением" (1 Кор. 1,30). Есть опасение, что многие, согласившись с тем, что Христос для нас есть праведность, тем не менее все еще продолжают сомневаться в отношении освящения. Быть может, это ошибка тысяч людей, и поэтому объяснимо наше горячее желание исправить эту ошибку. Истинным основанием нашей веры может быть только Библия, ее учение мы должны принять в сердце с надеждой и верой, и мы, таким образом, исправим все ошибки и грехи нашего сердца.
Все мыслящие христиане согласны с фундаментальной истиной - праведность независима от дел. Все вполне согласны, что никакими собственными усилиями невозможно решить вопрос личной праведности перед Богом. Но не все хотят соглашаться с тем, что в Слове Бога праведность и освящение строятся на одном и том же основании. Если мы отвергаем это основание, то тогда даже принимая самые твердые решения относительно чистоты и безукоризненности своих будущих помыслов и дел, честно работая и борясь за воплощение своих решений в жизнь, лелея надежду, что завтра нам будет все лучше удаваться, чем сегодня, в конечном итоге, будем вынуждены признать, что в решении вопроса освящения мы так же бессильны, как и в решении вопроса о праведности.
О, какое сладостное облегчение для человека страдающего, добивающегося удовлетворения и покоя в собственной святости, после многих лет неудачной борьбы вдруг обнаружить, что все то, к чему он так упорно стремился, хранится, как сокровище, во Христе! Пойми и поверь этому, и момент полной веры станет равен чудесному моменту полного освящения. Вместо того, чтобы в одиночку терпеть поражение на поле боя со своими привычками, желаниями, похотями, настроениями и страстями, не благоразумней ли принять непобедимого, всесильного Союзника, Который уже победил мир? Верующий получает Христа не с помощью усилий, но верой. И когда мы полностью полагаемся на Христа, то получаем все, что есть во Христе. Следовательно, пребывая во Христе, мы находим силу для покорения своих страстей, желаний, привычек и влияний. Мы должны взирать на Иисуса в любых обстоятельствах своей жизни.
Великое преображение человеческого сознания происходит благодаря вере. Духовное положение верующего, положение, в котором он предстанет перед Богом-Отцом, - во Христе. И если я во Христе для чего-то одного, то я во Христе для всего. Я не могу быть во Христе для праведности и быть вне Христа для освящения. Если я должник Христа в праведности, то я непременно Его должник и в освящении. Но я получаю все по милости, через веру, и я все имею - во Христе. В тот момент, когда грешник приходит ко Христу и вера в Сына Бога, в силу Его искупительной жертвы и в силу Его власти прощать и спасать человека переполняет грешное сердце, удаляя ядовитые сомнения и мертвое равнодушие - в этот момент грешник полностью отделяется от старого, ветхого основания своей плотской природы и получает прощение как дар Бога. Такой человек больше не живет по плоти, но по Духу. "Но вы не по плоти живете, а по Духу, если только Дух Божий живет в вас" (Рим. 8,9). Теперь Бог видит верующего только во Христе и как Христа. Верующий становится одно со Христом, и такое его положение вечно. "Поступаем в мире сем, как Он" (1 Иоан. 4,17).
Таково безусловное положение, обоснованная и совершенная позиция самого слабого чада в семье Бога. Существует только одно положение для каждого члена семьи Бога, каждого верующего во Христа. Их знания, сила, талант, опыт, ум могут изменяться, но их положение постоянно и неизменно. Чем бы они ни обладали, они обладают благодаря своему пребыванию во Христе. Следовательно, если они не получили совершенного освящения, то они не получили и совершенной праведности. Но 1 Кор. 1,30 ясно учит нас, что Христос сделался и одним и другим для всех верующих. Не сказано, что мы имеем праведность и в какой-то мере освящение. Если мы не уверены в полноте своего освящения и считаем, что получаем освящение только в такой-то мере, то такие же сомнения могут возникнуть и относительно праведности. Однако Дух Бога нигде не указывает нам, что дает только часть праведности или освящения. Оба эти качества имеют полноту и совершенство, и мы обладаем ими во Христе. Бог ничего не делает кое-как. Не существует такого понятия как частичное оправдание. Не существует и частичного освящения. Мысль о том, что члены семьи Бога полностью оправданы, но только частично освящены, совершенно противоположна Священному Писанию и противостоит проявлению Божественной благодати.
Очень многие заблуждения, которые существуют относительно освящения, происходят из обыкновения смешивать две вещи, которые довольно существенно отличаются, а именно наше вечное положение в Царстве и наш земной путь. Положение верующего совершенно, потому что это дар Бога во Христе. Путь же верующего, увы, может быть весьма несовершенен, неустойчив и зависеть от личной слабости каждого индивидуально. Хотя положение верующего для Царства безусловно и неизменно, его реальное душевное состояние может иметь разнообразные несовершенства, поскольку он еще в теле и может быть окружен различными враждебными влияниями, которые воздействуют на его духовное состояние изо дня в день. Будет ошибкой оценивать положение верующего в Царстве Бога по его земным достижениям или делам, и предполагать, что каков он перед взором людским, таков он будет перед взором Бога. Результат будет ложным. Если я в рассуждениях исхожу из того, каков я есть сам по себе, а не из того, каков я есть во Христе, то я непременно должен прийти к ложному заключению.
В своих умозаключениях мы должны быть внимательны и точны. В своих рассуждениях мы очень часто склонны двигаться вверх: от себя к Богу, вместо того, чтобы идти вниз: от Бога к себе. Бог смотрит на свой народ и простирает Свои руки к нему. Более того, Бог видит каждого верующего во Христа в Своем Сыне. Он дал нам это положение. Он сотворил нас такими, как мы есть. Мы Его творение. И говорить о верующих, как о частично оправданных - не есть ли оскорбительный выпад против Бога? И говорить о верующих как о частично освященных - не есть ли плод нашей скудной мысли и неразвитого воображения? Что определяет нашу веру: собственные примитивные и ограниченные умозаключения или Слово Бога к нам, человекам?
Такой ход мысли приводит нас к другому важному доказательству, полученному с авторитетных и убедительных страниц, а именно 1 Кор. 6,11. В предшествующих стихах апостол рисует ужасную картину падшего человечества, он ясно говорит коринфянским верующим, что и они были такими же: "И такими были некоторые из вас". Апостол не маскирует греховное прошлое верующих, не скрывает те разрушительные и губительные для души последствия, которые неминуемо настигают человека, следующего путем служения плоти, ее страстям и прихотям. "Не обманывайтесь, - предупреждает апостол, - неправедные Царства Божия не наследуют". Именно таков печальный результат бездумной жизни, к такому итогу приводит безумное отрицание Отца, Сына и Святого Духа. "И такими были некоторые из вас; но омылись, но освятились, но оправдались именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего".
Какой поразительный контраст между двумя сторонами одной фразы! С одной стороны, от апостольского "но" - полная моральная деградация, духовный мрак, ужасная тень смерти и никаких надежд на будущее; а с другой стороны - оправдание, прощение, освящение и принятие Богом человека. Это действительно удивительный контраст: душа в одно мгновение переходит из одной стороны от этого "но" в другую. В тот момент, когда коринфяне приняли Благую Весть от Павла, они "омылись, оправдались". Они сделались годными для небес, и если бы они не сделались таковыми, то это умалило бы силу Бога. Даже самый немощный верующий очистится, но желанное очищение он будет иметь не как результат своих сверхусилий, а как результат пребывания во Христе. Без сомнения, каждый верующий постоянно возрастает духовно, наполняя свою душу светлой любовью к Господу и ближним, достигая практического освящения в знаниях, опыте и реальной жизни. Непобедимая сила Христа приходит в жизнь верующего и начинает свое благотворное воздействие на привычки, мысли, чувства, стремления, привязанности человека, выпрямляя жизненный путь к одной замечательной и восхитительной цели - служению Господу. И в этом мы видим могущественное влияние Божественного освящения на характер и поведение верующих. Когда верою, преодолевающей расстояния и пространства, мы соединяемся со Христом, в этот момент происходит наше совершенное освящение в глазах Бога, и такими мы будем представлены в вечности - в лучах славы, исходящих от престола Бога и Агнца. Кто во Христе сейчас, тот будет во Христе вечно. И ноги верующих будут стоять на золотой мостовой высшего святилища, вместо того, чтобы стоять на обжигающем песке пустыни. Верующий будет в теле славы, вместо того, чтобы быть в теле унижения. Все, что касается нашего положения в Царстве Бога, нашего совершенства, оправдания и освящения, все мы имеем с того момента, как поверили всей глубиной сердца в имя единородного Сына Бога. Это вытекает из Священного Писания, таков безусловный вывод из 1 Кор. 6,11.
"Освятились именем Господа нашего Иисуса Христа и Духом Бога нашего" - в этих словах заключена совершенная, окончательная истина, и она явлена нам в завершенном виде: уже освящен всякий, приходящий к Господу. Конечный результат, который мы имеем, - это освящение; осуществление же этого результата происходит именем Господа и Духом Бога. Есть множество мест в Священном Писании, со всей очевидностью указывающих нам и на результат, и на то, посредством чего достигается этот результат: "Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною посредством слова" (Еф. 5,25-26). "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте" (1 Фес. 5,23). Через Духа Святого и написанное Слово осуществляется великое дело освящения: человек принимает Слово в сердце свое, а Дух освящает во всей полноте. И мы можем прочитать далее: "Чтобы и они были освящены истиною" (Иоан. 17,19). "Бог от начала, через освящение Духа и веру истине, избрал вас ко спасению" (2 Фес. 2,13). Дух Святой осуществляет практическое освящение верующего на основании подвига, совершенного Христом. Способ, которым Дух этого достигает, заключается в обращении сердца и совести к истине о Христе. Дух открывает истину относительно нашего совершенного положения перед Богом во Христе, рождая в нас нового духовного человека, Дух дает нам возможность отбросить все несовместимое с этим совершенным положением. Человек, который омыт, освящен и оправдан, не должен предаваться греховным настроениям, стремлениям и страстям. Более того, всякое отступление будет уже прямым предательством Бога и нам крепко надо бы это помнить. "И не оскорбляйте Святого Духа Божия, Которым вы запечатлены в день искупления" (Еф. 4,30). Верующий отделен для Бога и должен очистить себя "от всякой скверны плоти и духа" (2 Кор. 7,1). В этом его святое и счастливое преимущество - жить по высшей мерке святости. Его сердце и его привычки должны быть согласованы с той великой истиной, что он совершенно "омыт, освящен и оправдан".
Таким я вижу практическое освящение в свете Священного Писания. Это не является какой-либо попыткой улучшить нашу старую плотскую природу. Это не является тщетным усилием реконструировать безвозвратно разрушенное. Нет, это проявление Духа Святого, Который своей могущественной животворящей силой вызывает к жизни нашу новую природу, нового человека. Святой Дух движет новым человеком, сохраняя его в той сфере, которой он принадлежит. И, без сомнения, обновленному человеку невозможно стоять на месте, не возрастая в моральной силе и духовной ясности. Верующий отмечает в себе возрастание в способности подавлять всякий грех и противостоять всякому соблазну. Благодаря силе Святого Духа верующий отделяет себя от всякой скверны и возрастает, стремясь к духовной чистоте, которая присуща небесным обителям. Верующий возрастает в способности радоваться той великой истине, что Бог есть, и что наш Бог - Спаситель. Великая радость! Сердце верующего возрастает в своей способности любить, потому что наш Бог есть любовь. Все это к нам приходит через милосердное служение Святого Духа, Который использует Слово Бога, чтобы открывать нашим душам истину о нашем совершенном положении во Христе, и о нашем пути, который выпрямляется, стремясь к этому положению. Но следует ясно понимать, что работа Духа Святого в практическом освящении основана на том факте, что верующие "освящены единократным принесением тела Иисуса Христа" (Евр. 10,10). Целью Святого Духа является стремление привести нас к знанию, пониманию и практическому осмыслению той истины, что все мы получаем через веру в Иисуса Христа. Наше духовное возрастание и совершенствование не отменяет того прекрасного факта, что наше положение во Христе неизменно и вечно.
"Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина" (Иоан. 17,17). И еще: "Сам же Бог мира да освятит вас во всей полноте" (1 Фес. 5,23). В этих стихах мы видим великую практическую сторону освящения. Здесь оно нам представлено не только как абсолютная и вечная истина во Христе, но и как истина, осуществляемая в нас ежедневно, ежечасно Духом Святым через Слово. Рассматривая освящение с точки зрения человека и его жизненного пути, можно представить его как поступательный процесс. И действительно, все величие Христа не сразу мне открывается и не сразу я начинаю жить по Слову Бога. В этом году я должен быть более возвышенным и продвинутым вперед в личной святости, чем в прошлом году. Я должен стремиться к личной святости изо дня в день, все преодолевая и утверждая внутри себя непоколебимость веры и постоянство в мыслях. Моя цель - служить Господу каждое мгновение, "дорожа временем, потому что дни лукавы". Все приходит ко мне через Господа, а без Него я всего лишаюсь. Как без Него обрести неизречимую радость надежды и созидательную мощь веры, благодаря которым мой дух пробудился от сна тяжелого и увидел значение всех вещей в их истинном свете? Теперь я знаю, что есть соблазн и грех и что есть праведность и освящение, теперь я различаю, что временно, изменчиво и лживо и что постоянно и неизменно. Где буду я искать опору? Любовь - это привязанность нашей души к различным вещам. К чему я привяжу свою душу: чистой любовью к светлому и ясному лицу Спасителя или жадной страстью к греховной плоти? "Неправедный пусть еще делает неправду; нечистый пусть еще сквернится; праведный да творит правду еще, и святый да освящается еще" (Отк. 22,11).
Практическое освящение - это постепенное реальное проявление во мне всего того, что стало истинным для меня в момент покаяния и полной веры в искупительную силу жертвы Христа. С того момента как я стал верующим во Христа и любящим Его, Дух Святой начинает во мне работу и будет продолжать ее до того времени, пока в Царстве Бога совершенный образ Христа не запечатлится на моем духе во всей полноте. Но до того времени мне необходимо ко многому стремиться и многое достичь. "Старайтесь иметь мир со всеми и святость, без которой никто не увидит Господа" (Евр. 12,14). Здесь святость представлена как качество духа, к которому необходимо не только стремиться, но и обладать этим качеством.
Пусть Господь даст ясность нашему уму для понимания этих вопросов и послушание нашему сердцу, чтобы сила этих вещей вошла в нашу повседневную жизнь. Пусть они пребывают не только как доктрины и догмы в области нашего интеллекта, но войдут и пребудут в сердце как священная и всемогущая реальность! И тогда мы в совершенстве начнем понимать освящающую силу истины (Иоан. 17,17), освящающую силу веры (Деян. 26,18), освящающую силу имени Иисуса (1 Кор. 1,30; 6,11), освящающую силу Духа Святого (1 Пет. 1,2) и освящающую силу Отца (Иуд. 1,1).
И теперь во имя Отца, Сына и Святого Духа будем молиться и славить могущество, величество, славу и власть Великого Бога! Аминь.
Обращение: что это значит?Оглавление: Часть 1; Часть 2; Часть 3; Часть 4; Часть 5; Часть 6; Часть 7; Часть 8.Часть 1Первая глава Первого Послания к Фессалоникийцам показывает нам поразительную и прекрасную картину того, что мы действительно можем назвать "истинным обращением". Мы предлагаем рассмотреть эту картину вместе с читателями. Нам кажется, это будет и интересно, и полезно. Это позволит получить четкий ответ на вопрос, поставленный в заглавии этой статьи, а именно, что такое обращение?
И это отнюдь не малозначащий вопрос. Как прекрасно в наши дни получить на него Божественный ответ. В наше время мы много слышим о случаях обращения, и мы должны от всего сердца благодарить Господа за каждую душу, истинно обращенную к Нему.
Вряд ли стоит повторять, что мы верим в абсолютную, обязательную, всеобщую необходимость обращения. Пусть человек будет кем угодно: евреем или греком, варваром, скифом, рабом или свободным, протестантом или католиком, короче говоря, каковы бы ни были его национальность, духовные убеждения или его религиозное кредо, он должен быть обращен, иначе он окажется на широкой, прямой дороге к вечной геенне.
Христианами, в истинном смысле этого слова, не родятся. Также никто не может достичь христианства с помощью образования. Это роковая ошибка, смертельное заблуждение, обман верховного врага человеческих душ, это ошибка для любого человека - думать, что он может быть христианином от рождения или благодаря образованию, или что он сделается христианином при крещении водой или в результате любого другого религиозного обряда. Человек становится христианином, только будучи духовно обращенным. Мы будем настойчиво привлекать внимание всех, кого это касается, к настоятельной и абсолютной необходимости истинного обращения к Богу в каждом из этих случаев.
Этого нельзя не заметить. Верх безрассудства для кого бы то ни было - игнорировать этот вопрос или судить о нем поверхностно. Пренебрегать серьезнейшим вопросом своего обращения - не величайшая ли это глупость для бессмертного существа, в которой любой может оказаться повинен? По сравнению с этим самым веским вопросом все другие теряют всякое значение. Различные предметы, которые занимают мысли и поглощают жизненные силы мужчин и женщин в толкучке окружающей их повседневной жизни - всего лишь ничтожный грех на весах по сравнению с тем, что может произойти, если игнорировать этот вопрос обращения души к Господу. Все перипетии коммерческой деятельности, все денежные махинации, всепоглощающий вопрос выгодного помещения денег, все занятия любителя развлечений: театр, концерты, танцы, биллиард, игра в карты, кости, бега, охота, пивная - все бесчисленные и презренные предметы, за которые цепляется и которых алчет бедное неудовлетворенное сердце - все это всего лишь утренняя дымка, пена прибоя, дым очага, увядший осенний лист - все это испаряется, оставляя за собой болезненную пустоту. Сердце остается неудовлетворенным, душа - неспасенной, потому что не обращена.
И что тогда? Да, что тогда?! Серьезный вопрос! Что остается в конце всего этого игралища торгашеских страстей, политической борьбы и честолюбия, стяжательства и погони за наслаждениями? О, тогда человек должен принять смерть! К этой мысли трудно привыкнуть. Из этого плена не выпускают. Все богатства мира не смогут купить одной минуты отсрочки пред лицом неумолимого врага. Искуснейшая медицина мира, любящее участие неутешных родных и друзей, все их слезы, их вздохи, все их мольбы не смогут отодвинуть ужасный миг или заставить смерть отвратить свою ужасную косу. От смерти не отделаешься никакой хитростью. Должен наступить миг, когда оборвется нить, привязывающая сердце ко всем очаровательным картинам человеческой жизни. Нежно любимых друзей, излюбленные занятия, желанные предметы - все придется оставить. Тысяча миров не смогут отвратить этот удар. Смерти придется взглянуть прямо в лицо. Это ужасная тайна, великое явление, трезвая реальность. Она стоит во весь рост перед каждым необращенным мужчиной, женщиной или ребенком под небесами; и это лишь вопрос времени - часов, дней, месяцев или лет - когда должна быть пересечена граница, отделяющая время, со всеми его пустыми, суетными, призрачными устремлениями, от вечности во всей ее величественной реальности.
И что тогда? Пусть ответит Писание. Ничто, кроме Писания, не сможет ответить на этот вопрос. Люди охотно ответят на этот вопрос, сообразуясь со своими собственными суетными суждениями. Они заставят нас верить, что смерть означает уничтожение. "Будем есть и пить, ведь завтра мы умрем". Пустое самомнение! Суетное заблуждение! Глупая иллюзия человеческого воображения, ослепленного идолом этого мира! Как может быть уничтожена бессмертная душа? Человек в саду Эдема стал обладателем бессмертного духа. "Господь Бог ...вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою" - не смертной душой. Душа существует вечно. Обращена она или нет, перед ней - целая вечность. О, всепобеждающая сила этого рассуждения для каждого вдумчивого ума! Ни один человеческий ум не сможет охватить его необъятности. Это за пределами нашего понимания, но не за пределами нашей веры.
Прислушаемся же к гласу Бога. Чему учит Писание? Одной строки Священного Писания вполне достаточно, чтобы отмести десятки тысяч рассуждений ума человеческого. Уничтожает ли смерть душу? Нет! "И как человекам положено однажды умереть, а потом суд". Отметьте эти слова - "потом суд". Это относится лишь к тем, кто умрет во грехе, к неверующим. Для христианина не существует приговора страшного суда, как нас учит Писание в различных местах. Это важно, поскольку люди говорят, что так как вечная жизнь существует только во Христе, то все, кто вне Христа, будут уничтожены. Слово Бога говорит иначе. После смерти будет суд. И каким же будет исход суда? И опять гласит Писание столь же ясным и торжественным языком. "И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим... Это - смерть вторая" - геенна огненная. "И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное" (Откр. 20).
Более ясно не скажешь. Тут нет ни малейшего повода для сомнений или каких-либо трудностей для понимания. Для всех, чьи имена записаны в Книге жизни, суда не будет вовсе. Тех, чьи имена не записаны в этой книге, будут судить по делам их. И что тогда? Уничтожение? Нет, но геенна огненная, и так во веки веков.
Как сокрушает дух мысль об этом! Перед необращенным человеком, кем бы и чем бы он ни был, стоит смерть, страшный суд и геенна огненная, и каждый удар его сердца все приближает и приближает его к этой ужасной реальности. Это так же верно, как то, что солнце взойдет завтра в назначенный миг, что читатель должен когда-нибудь отойти в вечность; и если его имени нет в Книге жизни, если он не обращен, если он не во Христе, то его непременно будут судить по делам его и исходом этого суда будет геенна огненная на веки вечные. Читатель, возможно, удивится тому, что мы так подробно останавливаемся на этой ужасной теме. Он, возможно, захочет спросить: "Обратит ли это людей?" Если это и не обратит их, то хотя бы заставит их увидеть необходимость своего обращения. Это может заставить их увидеть нависшую над ними опасность. Это может заставить их бежать от близящегося гнева. Почему благословенный Апостол рассуждает с Феликсом о предмете "грядущего суда"? Несомненно, для того, чтобы убедить его бросить греховный образ жизни. Почему сам наш благословенный Господь так настойчиво подчеркивал перед слушавшими Его торжественную реальность вечности? Почему Он так часто говорил о черве неумирающем и огне неугасающем? Несомненно, это делалось, чтобы возбудить в них чувство опасения за свои судьбы, чтобы они могли искать убежища и обрести надежду, которую им сулили.
Неужели мы мудрее, чем Он? Или добрее? Может, мы нашли лучший способ обращения людей? Должны ли мы бояться рассуждать перед нашими читателями или слушателями об этом серьезном предмете, возможность которого так настойчиво подчеркивал Господь перед людьми Своего времени? Убояться ли нам оскорбить деликатное ухо безыскусным утверждением, что все, кто умрут необращенными, должны неизбежно очутиться перед великим белым престолом и быть брошенными в озеро огненное! Упаси, Боже! Этого не должно быть. Мы торжественно взываем к необращенному читателю обратить все свое внимание на важнейший вопрос спасения его души. Пусть ничто не заставит его пренебречь им. Пусть ни заботы, ни обязанности, ни удовольствия не занимают его настолько, чтобы скрыть от его взора грандиозность и глубочайшую серьезность этого предмета. "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою?"
О читатель, если ты не спасен, не обращен, позволь нам искренне умолять тебя поразмыслить над этими вопросами и пробудить в тебе чувство необходимости быть спасенным и обращенным к Богу. Это существенный путь, ведущий в Царство Бога. Именно так говорит наш Господь Христос; и мы верим, что ты знаешь, по крайней мере, что ни одна йота из его священных речений не прейдут. Прейдут небо и земля, но слово Его не прейдет вовеки. Все земные и адские силы, силы людей и демонов не смогут затмить слова Господа нашего Иисуса Христа. Выбирай для себя одно из двух: обращение на этом свете или вечное проклятие на том.
Так обстоит дело, если мы руководствуемся Словом Бога; и, исходя из всего этого, можно ли быть излишне прямым, излишне страстным, излишне настойчивым, устно или письменно убеждая каждую необращенную душу, с которой мы можем столкнуться, в обязательной необходимости немедленно искать прибежища от грядущего гнева - искать прибежища у Христа Спасителя, Который умер на кресте во имя нашего спасения, Который стоит с распростертыми объятиями, чтобы принять всех, обратившихся к Нему, и Который возглашает Свою сладостную милость: "Приходящего ко Мне не изгоню".
Часть 2В нашей предыдущей статье мы пытались в каждом случае показать абсолютную необходимость обращения. В Писании это положение доказывается таким образом, чтобы не оставлять почвы для возможных сомнений любому, кто склоняется перед его священным авторитетом. "Если не обратитесь и не будете как дети, не войдете в Царство Небесное" (Матф. 18,3). Это, во всей своей нравственной силе и глубокой важности, относится ко всем сынам и дочерям падшего Адама. Не найдется ни одного исключения из истории всего человечества, говорящего о том, что без обращения души можно войти в Царствие Бога. И не имеет ни малейшего значения, кто я и что я; если я не обращен, я нахожусь в царстве тьмы, под властью сатаны, в грехе и на дороге в ад.
Я могу быть человеком безупречной нравственности, с безукоризненной репутацией; могу быть возвышенным религиозным проповедником, сборщиком винограда, учителем воскресной школы, официальным лицом в какой-либо церковной организации: священником с высоким саном, дьяконом, церковным старостой, пастором или епископом, милосерднейшей личностью, необычайно щедрым жертвователем для религиозных и благотворительных учреждений, являющимся образцом для других, пользующимся успехом, почитаемым всеми благодаря своим личным достоинствам и нравственному влиянию. Я могу быть всем этим и даже больше: я могу быть всем и иметь все, что возможно для человеческого существа, и все же быть необращенным и, следовательно, быть вне Царствия Бога, а в Царстве сатаны, в грехе и на широкой дороге, которая ведет прямо к озеру, огненному и серному.
Таково очевидное значение и величие слов Господних в Евангелии от Матфея 18,3. Невозможно не воспринять их. Эти слова ясны, как день. Мы не можем просто так отмахнуться от них. В своем поистине огромном значении они довлеют над каждой необращенной душой на лице Земли. "Если не обратитесь... не войдете в Царство Небесное". Это в равной мере относится к опустившемуся пьянице, который валяется на улице хуже животного, и к необращенному благочестивому завсегдатаю храмов или трезвеннику, который гордится своей трезвенностью и постоянно хвастается количеством дней, недель, месяцев или лет, в течение которых он воздерживался от хмельного питья. Они оба одинаково будут вне Царствия Бога, оба в грехе, оба на пути к вечной гибели.
Верно, что один из них обратился от пьянства к трезвости. Это действительно великое благословение с нравственной и социальной точки зрения, но обращение от пьянства к трезвости - это не есть обращение к Богу, это не есть обращение от тьмы к свету, это не есть вступление в царствие возлюбленного Сына Бога. Между этими двумя вещами существует та единственная разница, что трезвенник может питать иллюзии по поводу своей воздержанности, кичась своей нравственностью и таким образом обманывая себя тщеславным убеждением своей правоты, тогда как в действительности это не так. Пьяница явно и несомненно грешен. Каждый знает, что ни один пьяница не унаследует Царствия Бога; но не может этого и необращенный трезвенник. Оба изгои.
Обращение к Богу абсолютно обязательно как для первого, так и для второго; и то же самое можно сказать обо всех классах, всех разрядах, всех кастах, о людях всех состояний и цветов кожи под солнцем. Это не имеет значения, когда речь идет об этом великом вопросе. Он остается в силе для всех без различий, каким бы ни был образ жизни или социальное положение - "Если не обратитесь... не войдете в Царство Небесное".
Как же значителен, как важен для каждого этот вопрос: "Обращен ли я?". Человеческий язык не в состоянии выразить глубину и значительность этого вопроса. Одна лишь мысль о том, чтобы продолжать изо дня в день и из года в год жить без четкого и обстоятельного решения этого самого важного вопроса, для каждого из нас может считаться в высочайшей степени вопиющей глупостью, в какой только может быть повинно человеческое существо. Если человеку суждено будет оставить свои земные дела в неопределенном, неустроенном состоянии, он подвергнет себя обвинению в самом грубом и отъявленном небрежении и беззаботности. Но что значат даже самые неотложные и весомые преходящие дела по сравнению со спасением души? Все сиюминутные заботы - лишь солома на току по сравнению с устремлениями бессмертной души - великой реальностью вечности.
Поэтому в высшей степени неразумно кому бы то ни было оставаться хотя бы на единый час без ясной и обдуманной уверенности в том, что он истинно обращен к Богу. Обращенная душа перешла границу, которая отделяет спасенных от неспасенных - детей света от детей тьмы - Церковь Бога от этого грешного мира. У души обращенной смерть и суд - позади, а впереди - слава. Человек может быть так же уверен в райском блаженстве, как если бы он уже был в раю, поистине, как человек во Христе он уже принадлежит Ему. У него безупречное звание, безоблачное будущее. Он принял Христа как своего Спасителя и Господа Бога - как Своего Отца и Друга, Святого Духа - как своего благословенного Утешителя, Наставника и Учителя, небеса - как свой светлый и счастливый дом. О, невыразимая благословенность состояния обращенности! Кто может выразить ее? "Не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим, ибо Дух проницает и глубины Бога.”
Теперь разберемся, что означает это обращение, о котором идет речь. Воистину благом будет для нас получить Божественное наставление в отношении этого предмета. Ошибка здесь окажется катастрофической по сравнению с интересами, поставленными на карту. Не счесть ложных представлений об обращении. И действительно, мы должны сделать вывод из самого факта огромной важности этого предмета, что величайший враг наших душ и Господа Христа будет стараться всеми возможными способами ввергнуть нас в грех в отношении него. Если он не сможет преуспеть, держа людей в состоянии полной беззаботности в вопросе обращения, он попытается отвести их глаза от его истинной сущности.
Если, например, человек так или иначе пробудился к пониманию глубокой суетности и тщеты мирских удовольствий, к пониманию настоятельной необходимости изменить свою жизнь, лукавый будет стараться убедить этого человека стать набожным, заняться таинствами, обрядами и церемониями, оставить балы, званые вечера и концерты, выпивку, азартные игры, охоту и скачки - словом, отказаться от всех видов развлечений и удовольствий, и зажить, что называется, религиозной жизнью: усердно посещать публичные богослужения, читать Библию, молиться и подавать милостыню, жертвовать на поддержание богоугодных заведений и благотворительных организаций страны.
Но это не обращение. Человек может все это выполнять и все-таки быть совершенно необращенным. Религиозный фанатик, целиком проводящий жизнь в бдении, посте, молитвах,умерщвлении плоти и благотворительности, может быть так же совершенно необращен, быть столь же далеким от Царства Бога, как и бездумный искатель удовольствий, чья жизнь полностью проходит в погоне за предметами, такими же никчемными, как жухлый лист или увядший цветок. Обе личности, несомненно, сильно друг от друга отличаются, так же сильно, как могли бы различаться два любых других человека. Но они оба не обращены, оба вне благодатной сферы Господнего спасения, оба в грехе. Правда, один занят "злыми делами", а другой "мертвыми делами" - но оба вне Христа, они не спасены, они на пути к беспросветному, бесконечному страданию. Первый с той же неизбежностью, что и второй, если не будет спасительно обращен, найдет свою долю в озере огненном и серном.
Опять-таки, обращение - это не переход от одной религиозной системы к другой. Человек может обратиться от иудаизма, язычества, магометанства или папизма к протестантизму и все же оставаться полностью необращенным. Несомненно, что с социальной, нравственной или интеллектуальной точки зрения гораздо лучше быть протестантом, чем магометанином, но в свете нашей настоящей статьи они оба занимают одну общую позицию, оба не обращены. Как о первом, так и о втором можно столь же истинно сказать, что, пока он не обращен, он не может войти в Царство Бога. Обращение - это не вступление на стезю религии, какой бы чистой, здравой, какой бы ортодоксальной эта религия ни была. Человек может состоять членом самой уважаемой религиозной общины в христианском мире и все же быть необращенным, неспасенным и стоящим на пути к вечной гибели.
То же относится и к богословским учениям. Человек может следовать любым образцам религиозной веры, Тридцати девяти Постулатам, Вестминстерской Исповеди, проповедям Джона Уэсли, Фокса и Баркли или любому другому учению, и все-таки быть полностью не обращенным, закосневшим в злоупотреблениях и грехе, быть на пути в туда, где ни единый луч надежды не может нарушить ужасного вечного мрака.
Мы можем на законном основании спросить: какая польза от религиозной системы или богословского учения человеку, в котором нет ни единой искры Бога? Системы и учения не могут воодушевить, не могут спасти, не могут дать вечной жизни. Человек может работать в религиозной машине, как мельничная лошадь, движущаяся кругами, из года в год, кончая дело там же, где начал, в тоскливой монотонности неодушевленной работы. Какова цена всему этому? К чему все это ведет? Чем все это кончится? Смертью! Да, а что потом? Вот в чем вопрос! О, если бы значение и серьезность этого вопроса полностью осознавались!
Далее, христианство само по себе, во всем своем царственном сиянии, может быть принято как система религиозной веры. Человек может ощущать душевный подъем, почти экстаз от прекрасных учений о благодати, совершенного и щедрого Евангелия, спасения без дел, оправдания верой - короче, всего, что составляет наше славное христианское учение Нового Завета. Человек может притязать на то, что он верит и находит в этом радость; он может даже стать выдающимся автором богословских трудов, защищающим христианское вероучение, истинным красноречивым евангельским проповедником. Все это может быть верным, и все же человек этот может быть совершенно не обращенным, закосневшим в грехе и злоупотреблениях, очерствевшим, обманутым и погубленным самой своей осведомленностью в вопросах драгоценных истин Евангелия - истин, которые не достигали сферы его понимания, не касались его совести, никогда не трогали его сердца, не обратили его душу.
Это почти что самый ужасный из всех случаев. Нет ничего более страшного, более ужасного, чем этот случай с человеком, притязающим на то, что он верит и находит отраду, да, действительно, исповедует Евангелие Господне и учит всем великим и существенным истинам Христианства, и все-таки совершенно не обращен, не спасен и находится на пути к вечному, невыразимому страданию, которое должно усиливаться до высшей степени воспоминанием о том, что он однажды верил и действительно принимался нести самую благую весть, которая когда-либо касалась ушей смертных.
О, читатель! Кем бы ты ни был, мы умоляем тебя обратить пристальное внимание на эти вопросы. Не успокаивайся ни на минуту, пока не убедишься в своем подлинном, безошибочном обращении к Богу.
Часть 3Проследив таким образом в каждом случае абсолютную необходимость обращения и попытавшись до некоторой степени выяснить, что не есть обращение, мы должны узнать, чем оно является. И здесь мы должны строго придерживаться учения Святого Писания. Ничего другого, ничего кроме этого мы не можем принять. Существует большое опасение, что многое из того, что в наше время кажется обращением, совсем не является обращением. Пишут и говорят о многих так называемых случаях обращения, которые не могут выдержать испытания словом Бога. Многие претендуют быть обращенными и считаются таковыми, но оказываются всего лишь холодными слушателями. В их сердцах не происходит ни глубокой духовной работы, ни подлинного воздействия Божественной истины на их совесть, ни совершенного разрыва с миром. Может так случиться, что чувства, возбуждаемые человеческим влиянием, и определенные евангельские настроения овладевают умом, но нет личного покаяния, остается привязанность к земному, отсутствует эта глубокая искренность и подлинность, которые так отличают обращения, упомянутые в Новом Завете и которые нам следует искать: там обращения - дело рук Бога. Здесь мы не пытаемся объяснить все эти поверхностные случаи; мы просто упоминаем их для того, чтобы каждый, кто занимается благословенным делом евангелизации, почувствовал необходимость рассмотреть этот вопрос в свете Священного Писания и увидеть, насколько его собственный образ действий может нуждаться в Божественном исправлении. Может быть, в нашей работе слишком много человеческого. Мы не даем действовать Духу Святому. Нам не хватает веры в мощь и действенность самого простого дела Христа. Зачастую слишком много усилий прилагается для воздействия на чувства, слишком много проявляется эмоциональности и чувствительности. Возможно также, что в нашем стремлении достичь результатов (стремление, которое может быть вполне оправдано само по себе) мы слишком легко готовы уверовать и провозгласить истинным обращением многие из тех случаев, которые, увы, являются эфемерными.
Уменьшит ли это наше рвение? Как раз наоборот, это чрезвычайно усиливает его. Мы будем более ревностны, обращаясь с тайной мольбой к Богу и взывая к нашим товарищам публично.
Мы более глубоко осознаем Божественную важность этого дела и нашу собственную полную несостоятельность. Мы всегда будем питать целительное убеждение, что это дело должно быть Господним от начала и до конца. Это удержит нас на нашем должном месте, в самоотреченной зависимости от Бога, Который является Вершителем всех дел, происходящих на земле. И мы будем чаще простираться ниц перед престолом милосердия как наедине с собой, так и в Церкви, помышляя о славном деле обращения; и тогда, когда появятся златые снопы и спелые гроздья, когда появятся случаи истинного обращения - случаи, говорящие сами за себя и сами в себе несущие свои подтверждения для всех, кто способен судить, - тогда воистину наполнятся наши сердца хвалою Богу всякой милости, Который восславил имя Сына Своего Иисуса Христа во спасение драгоценных душ. Насколько это лучше, чем позволять нашим жалким сердцам раздуваться от гордости и самодовольства, подсчитывая наши случаи обращения! Насколько лучше, безопаснее и счастливее благоговейно склониться перед престолом, чем слышать, как раструбили наши имена во все края земли, подобно именам великих проповедников и прекрасных миссионеров! Никакого сравнения, по мнению истинно духовной личности. Будут прочувствованы достоинство, реальность и серьезность этого дела, счастье, благонадежность и действительная полезность делающего будут поощряться, и пребудет и утвердится слава Господа.
Посмотрим, как это показано в 1 Фес. 1: "церкви Фессалоникской в Боге Отце и Господе Иисусе Христе: благодать вам и мир от Бога Отца нашего и Господа Иисуса Христа". "Павел и Силуан и Тимофей" - это великие столпы истинного христианства - "в Господе Иисусе Христе". Как церковь узнала о них? Посредством ясного и несомненного свидетельства, предоставленного в их повседневной жизни, то есть тем единственным способом, которым всякий может узнать об избрании. "Потому что наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе, и со многим удостоверением, как вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами".
Благословенный апостол был в своей повседневной жизни образцом учения, которое проповедовал. Он жил Евангелием. Он ничего не требовал и не просил у них. Он не был им в тягость. Он проповедовал им драгоценное Евангелие Господне без принуждения; и для того, чтобы он мог делать так, он трудился денно и нощно. Он был между ними как любящая, нежная няня. Он не прибегал к высокопарным словам о себе, о своем предназначении, о своих полномочиях, или своих дарованиях, или о своих проповедях, или о своих чудесных деяниях в других местах. Он был любящим, смиренным, нетребовательным, ревностным, преданным, чьи дела говорят сами за себя, вся жизнь которого, его дух, поведение и привычки находились в прекрасной гармонии с тем, что он проповедовал.
Как необходимо для всех работников поразмыслить обо всем этом! Мы можем с уверенностью утверждать, что во многом ничтожность наших трудов - это плоды ничтожности самого работника. Где его сила? Где проявление Духа Святого? Где "многое удостоверение"? Разве нет жуткой нехватки этих вещей в наших проповедях? В них может быть огромное количество гладких речей, много так называемой искусности и много того, что, может быть, щекочет ухо, действует на воображение, пробуждает временный интерес и просто возбуждает любопытство. Но где же святое помазание, живая страстность, глубокая серьезность? И потом - живой образец в повседневной жизни и поведении - где он? Если б Господь возродил дело Свое в сердцах Его работников, тогда мы могли бы ожидать больших результатов от их работы.
Не собираемся ли мы утверждать, что дело обращения зависит от работника? Подальше от этого чудовищного утверждения! Это дело полностью и абсолютно во власти Духа Святого, что несомненно доказывает та самая глава, которая открыта перед нами. Это справедливо всегда - в каждой области, на каждой стадии этой работы, а именно: "Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф".
Но какое средство использует обычно Дух Святой? Разве это не важный вопрос для нас, делателей? Какие сосуды "благопотребны Владыке"? Пустые сосуды, чистые сосуды. Таковы ли мы? Свободны ли мы от себя? Излечились ли мы от своей жалкой занятости собой? "Чисты" ли мы? Чистые ли у нас руки? Чисты ли наши отношения, наши пути, наши обстоятельства? Если нет, как может Владыка использовать нас для Своей святой службы? Да снизойдет на нас благодать, чтобы взвесить все эти вопросы в Божественном присутствии! Да пробудит нас Господь и превратит нас в сосуды, которые Он может использовать во славу Его!
А теперь мы продолжим нашу цитату. Весь этот отрывок чрезвычайно выразителен. Характер работника с одной стороны, и работы - с другой, требует нашего серьезнейшего внимания. "И вы сделались подражателями нам и Господу, приняв слово при многих скорбях с радостью Духа Святаго, так что вы стали образцом для всех верующих в Македонии и в Ахаии. Ибо от вас пронеслось слово Господне не только в Македонии и Ахаии, но и во всяком месте прошла слава о вере вашей в Бога, так что нам ни о чем не нужно рассказывать. Ибо сами они сказывают о нас, какой вход имели мы к вам..."
Это была настоящая работа, и она говорит сама за себя. В ней не было ничего неясного или неудовлетворительного, не было повода ни для каких оговорок в составлении или выражении приговора, возвышающего ее. Она была ясной, четкой, безошибочной. Она несла на себе печать руки Христа и несла убеждение каждому уму, способному взвешивать факты. Дело обращения свершилось, и плоды обращения последовали в радостном изобилии. Речи свидетелей разнеслись во все концы, так что работнику не было нужды говорить о своей работе. Ему не пришлось подсчитывать и оглашать число обращений в Фессалоникии. Все было Божественно истинным. Это было совершенное дело Духа Господня, в отношении которого нельзя было заблуждаться и о котором излишне было рассуждать.
Апостол просто проповедовал Слово в силе Духа Святого со "многим уверением". В свидетельствах его не было ничего нелепого, ничего сомнительного. Он проповедовал как человек, который абсолютно верит и входит во все подробности того, чему учит. Это не было просто гладкое преподнесение определенных известных и общепринятых истин - не сухое утверждение каких-либо избитых догм. Нет, это было живое излияние славного учения Бога, исходящего из сердца, которое глубоко чувствовало каждое речение, которое западало в сердца, подготовленные Духом Господним для его восприятия.
Таковым было дело в Фессалонике - благословенное Божественное дело - истинные, подлинные плоды Духа Господня. В этом не было простого набожного пыла, ничего необычного, ни сильного воздействия, ни попытки "возрождения". Все было прекрасно спокойным. Работник, как говорится в Деян. 17, пришел в Фессалонику, где была иудейская синагога. "Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний". Бесценные, убедительные доводы разума! Боже, если среди нас было бы больше таких! "Открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых и что Сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам".
Как просто! Проповедовать об Иисусе из Писания! Да, в этом и заключался великий секрет проповеди Павла. Он проповедовал о живой личности в живой силе, опираясь на авторитет живого слова, и его проповедь воспринималась с живой верой и приносила живые плоды в жизни обращенных. Это и есть благовествование, которое утвердил и использует Господь. Это не морализирование, не душеспасительные разговоры, но проповедь Христа Святым Духом, говорящим устами людей, которые сами во власти того, что они проповедуют. Господи, даруй нам как можно больше этого!
Часть 4Последние два стиха нашей главы (1 Фес. 1) требуют от нас очень пристального внимания. Они являют собой удивительное описание истинной природы обращения. Они очень четко показывают глубину, ясность, полноту и очевидность работы Духа Господня в этих обращениях фессалоникийцам.
В этом нет никакого сомнения, это говорит само за себя. Это было ясное дело. Оно не требовало никакого тщательного рассмотрения, чтобы в него можно было поверить. Это было явное, несомненное дело рук Бога, плоды которого были очевидны для всех. "Ибо сами они сказывают о нас, какой вход имели мы к вам, и как вы обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых, Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева" (1 Фес. 1,9-10). Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых.
Здесь, однако, мы имеем Божественное определение обращения, краткое, но захватывающее. Это отвращение от идолов и обращение к Богу. Тут был полный разрыв с прошлым, уход от своей прошлой жизни и привычек раз и навсегда, полный отказ от всех тех вещей, которые правили их сердцами и распоряжались их силами. Возлюбленные фессалоникийцы были вынуждены осудить весь свой предыдущий путь в свете Божественной истины, и не только осудить, но и безоговорочно оставить его. Это не было делом, сделанным наполовину. В нем не было ничего неясного или двусмысленного. Это было заметной вехой в их жизни - великим поворотным пунктом в их нравственном развитии и жизненном пути. Это не было простой сменой мнений или усвоением новой совокупности принципов, каким-то изменением в их умозрительных взглядах. Это было гораздо больше, чем любая из этих вещей. Это было торжественное открытие того, что вся их прошлая жизнь была огромной, темной, чудовищной ложью. В этом было истинное сердечное убеждение. Божественный свет пронизал их души, и в этом свете они судили себя и всю свою прошлую жизнь. Это был безоговорочный отказ от того мира, который доселе правил их сердцами, - ни одной частицы его не должно было остаться в сердце.
Мы можем спросить, что привело их к этой чудесной перемене? Просто слово Господне, достигшее их душ в могуществе Духа Святого. Мы уже обращались к богодухновенному рассказу о посещении апостолом Фессалоники. Мы читаем: "Он говорил с ними из Писаний". Он объяснил им, что под воздействием ложного влияния языческой веры они обманываются, попадают в ошибочное положение и избирают ложную религию. Одним словом, все это гибельно до крайности.
Иначе обстоит дело, когда слово Господне во всем его нравственном могуществе и силе Духа Святого доводится до сердца и совести. Тогда мы и видим Божественный результат, примером чего служит случай с фессалоникийцами. Тогда поистине становится очевидным, кто является делателем. Это не Павел, не Аполлос или Кифа, но сам Господь, Чьи дела свидетельствуют сами за себя и пребудут вовеки. Воздайте должное Его святому имени! Апостолу не было нужды подсчитывать и оглашать итоги своего дела в Фессалонике, а, скорее, дела Господа, сделанного его руками. Оно говорит само за себя. Оно было подлинным. С несомненной отчетливостью оно носило печать Бога, а этого было вполне достаточно для Павла. И этого вполне достаточно для каждого преданного, самоотреченного работника. Павел проповедовал Слово, и это Слово в живительной силе Духа Святого проникало в сердца фессалоникийцев. Оно упало на хорошую почву, пустило корни и дало обильные плоды.
Обозначим же эти плоды: "Вы обратились от идолов". Здесь заключена в одном слове вся жизнь каждого необращенного мужчины, женщины или ребенка на лице земли. Она вся коротко изложена и представлена нашему взору в одном выражении - "идолы". Совсем не обязательно поклоняться деревяшке или камню, чтобы быть идолопоклонником. Все, что владеет сердцем, есть идол; отдавать сердце какому-либо предмету - значит быть идолопоклонником, и тот, кто отдает, - идолопоклонник. Такова простая, важная истина в этом вопросе, как бы она не нравилась гордому человеческому сердцу. Возьмем этот великий, вопиющий, всеобщий грех "алчности". Как называет его вдохновенный Апостол? Он называет его "идолопоклонничеством". Сколь многими сердцами владеет корысть! Как много почитателей склоняется перед златым тельцом! Что есть алчность? Либо это желание иметь все больше, либо страсть к тому, что уже имеешь. Мы встречаем обе формы в Новом Завете. У греков есть слово для обозначения обоих понятий. Но будь то желание захватывать или желание копить, в каждом случае это идолопоклонничество.
И все-таки эти две вещи могут быть очень несхожими в своем внешнем проявлении. Первая, то есть желание иметь еще больше, может часто встречаться в связи со стремлением тратить, последнее, наоборот, обычно связано с сильным духом скупости. Вот, например, человек с огромными деловыми способностями - совершенный коммерческий гений, в чьих руках все, кажется, процветает. У него настоящее деловое рвение, неутолимая жажда к наживанию денег. Его единственная цель - стяжать еще больше, складывать тысячи к тысячам, увеличивать свой капитал и расширять поле деятельности. Он живет, процветает и наслаждается атмосферой коммерций. Он начал свою карьеру с несколькими пенсами в кармане и возвысился до высокого положения короля купцов. Он не скряга. Он так же готов тратить, как и получать. Он роскошно обедает, принимает у себя с великолепным гостеприимством, обильно жертвует на различные общественные учреждения. С него берут пример, и его уважают все классы общества.
Но он жаждет приобретать. Он алчный человек - идолопоклонник. Правда, он презирает бедного скрягу, который не спит ночами над своими мешками с золотом из-за страсти к золоту, радуясь в сердце и теша глаз самим видом пленительного праха, отказывая себе и своей семье в самом необходимом, предпочитая ходить в лохмотьях и иметь жалкий вид, чем потратить хоть одно пенни из драгоценного клада, который любит деньги не за то, что они могут дать, но просто ради них самих; который любит копить не для того, чтобы иметь возможность тратить, но чье единственное, всепоглощающее желание - умереть владельцем такой большой кучи праха - странное, презренное желание!
Этим они, видимо, отличаются друг от друга, но они сходятся в одном, они держатся одной общей основы, они оба алчны, и они оба идолопоклонники. Это может прозвучать резко и сурово, но это истина Господня, и мы должны склониться перед ее священным авторитетом. Поистине, нет ничего более трудного, чем осознание греха алчности, - того самого греха, который Дух Святой называет идолопоклонством*. Многие способны разглядеть этот грех в жалком опустившемся скупце, но определение этого греха можно применить и к крупному коммерсанту, чему многие могли бы быть весьма удивлены.
ПримечаниеВ тексте мы ссылались на два греческих слова: плеонексия (любостяжание) и филаргюрия (страсть к деньгам). Первое слово встречается в Кол. 3,5, где оно стоит в ужасном ряду некоторых самых омерзительных грехов, пятнающих страницы человеческой истории.
Одно дело - видеть это в других, и совсем иное - осудить это в себе. Дело в том, что ничто, кроме Слова Бога, проникающего своим светом в душу и в каждую клеточку нашего сердца, не способно помочь нам увидеть ненавистный грех алчности . Погоня за прибылью, стремление стяжать, дух торговли, умение делать деньги, желание преуспевать - все это ценится столь высоко среди людей, что сравнительно очень немногие готовы узреть, что это - явно "мерзость перед Богом". Человеческое сердце воспитывается человеческими представлениями. Оно любит, обожает и боготворит предметы, которые находит в этом мире; и у каждого сердца - свой идол. Один боготворит золото, другой боготворит наслаждения, третий боготворит власть. Каждый необращенный человек - идолопоклонник; и даже обращенные люди не ограждены от влияния идолопоклонства, что явствует из тревожных ноток, звучащих в словах преподобного апостола: "Дети! храните себя от идолов" (1 Иоан. 5,21).
Читатель, позволишь ли ты нам задать тебе простой, совершенно естественный вопрос, дабы мы могли идти далее? Обращен ли ты? Признаешь ли ты себя таковым? Считаешь ли ты себя христианином? Если да, то отвратился ли ты от идолов? Отрекся ли ты от мира и от себя прежнего? Вошло ли живое Слово Бога в твое сердце и заставило ли тебя осудить всю твою прошлую жизнь, была ли она жизнью полной удовольствий и бездумной глупости, жизнью, поглощенной стяжанием денег, жизнью омерзительного греха и порока или жизнью, полной обычной религиозности, - религии без Христа, без веры, никчемной религии?
Скажи, дорогой друг, как это произошло? Будь по-настоящему откровенным. Будь уверен в том, что в этом вопросе необходима абсолютная честность. Мы не можем скрыть от тебя того факта, что нам больно ощущать печальное отсутствие настоящей решимости среди нас. Мы "не обратились от идолов" с достаточной решительностью и определенностью. Старые привычки сохраняются, прежние вожделения и вещи правят сердцем. Нрав, образ жизни, дух и поведение не обнаруживают обращения. Мы, к прискорбию, слишком похожи на себя прежних - слишком похожи на откровенно и убежденно мирских людей вокруг нас.
Все это действительно ужасно. Мы опасаемся, что это является прискорбной помехой в евангелизации и в спасении душ. Наши свидетельства не имеют силы и не достигают ушей тех, к кому мы обращаемся, поскольку мы сами, кажется, на самом деле не верим в то, о чем говорим. Апостол не мог бы сказать нам, как он сказал своим возлюбленным обращенным фессалоникийцам: "Ибо от вас пронеслось слово Господне... так что нам ни о чем не нужно рассказывать". В нашем обращении не хватает глубины, силы и определенности. Перемена недостаточно очевидна. Даже там, где есть какое-то дело, в нем наблюдаются пассивность, слабость и неопределенность, что поистине удручает и обескураживает.
Часть 5Теперь нам необходимо рассмотреть то, что мы можем назвать положительной стороной великого вопроса обращения. Мы увидели, что отвращение от идолов - отвращение от всех тех предметов, которые правили нашими сердцами и занимали наши чувства: тщеславные и глупые помыслы, вожделения и стремление к удовольствиям, составлявшие все наше существование в дни нашего невежества и слепоты. Это, как мы читаем в Деяниях 26,18, отвращение от тьмы и от власти сатаны и, как написано в Гал. 1,4, отвращение от этого порочного современного мира.
Но в вопросе обращения заложен более глубокий смысл. Если бы обращение означало только отвращение "от греха, мира и сатаны", то оно было бы, в каком-то смысле, чем-то весьма малым. Несомненно, огромной милостью является - избавиться раз и навсегда от всей мерзости и нравственного упадка нашей прежней жизни, от ужасного рабства и власти этого мира, от пустоты и суетности мира, который покоится в объятиях нечистого, а также от приверженности и пребывания во грехе низких привязанностей, которые однажды возобладали над нами. Трудно быть более благодарным за то, что входит в эту сторону вопроса.
Но повторяем, обращение вмещает в себя гораздо больше, чем все это. В сердце может зародиться вопрос: "Что мы получим взамен всего, от чего отказались? Не является ли христианство просто системой отрицаний? Если мы отказались от мира и от себя, если мы отказались от наших прежних удовольствий и развлечений, если, короче говоря, мы отвернулись от всего, что составляет жизнь в этом мире, то что мы получим взамен?".
1 Послание к Фессалоникийцам 1, 9 одним словом дает ответ на все эти вопросы - полный, ясный, четкий и убедительный ответ. Вот он: "Вы обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному".
Драгоценный ответ! Да, невыразимо драгоценный для всех, кто понимает его значение. Что получил я вместо моих прежних "идолов"? Бога! Вместо суетных и грешных удовольствий этого мира? Бога! Вместо его богатств, почестей и отличий? Бога! О благословенная, славная, совершенная замена! Что дали блудному сыну вместо заморских лохмотьев? Лучшее платье в отчем доме! Вместо отрубей для свиней? Упитанного тельца из отцовского стада! Вместо жалкого рабства дальней стороны? Отцовское радушие, его сердечность и его стол!
Читатель, разве это не благословенный обмен? Разве мы не встречаем в знакомой, но неизменно волнующей истории блудного сына самое трогательное и выразительное изображение истинного обращения во всех его отношениях. Разве мы не можем воскликнуть, глядя на эту неподражаемую картину: "Какое обращение! Какое отвращение от и обращение к!" Кто может выразить это? Какой человеческий язык в состоянии точно описать чувства вернувшегося бродяги, когда он был прижат к отцовской груди, омыт светом и любовью отцовского дома? Лохмотья, отруби, свиньи, рабство, холодное себялюбие, лишения, голод, нищета, нравственное падение - все прошло, прошло навеки, и вместо этого - невыразимая радость светлого и счастливого домашнего очага и более всего - острое ощущение того, что праздничное ликование, окружающее его, было вызвано самим фактом его возвращения, что его возвращение заставило отца радоваться!
Но нам, возможно, скажут, что это всего лишь образ. Да, но образ чего? Драгоценной, Божественной действительности, образ того, что происходит в каждом случае истинного обращения, если только на него взглянуть с Божественной точки зрения. Это не простой отказ от мира с его тысячей и одним суетным и вздорным помыслом. Несомненно, это так, но это и гораздо большее. Это состояние человека, приведенного к Господу, приведенного в лоно семьи и бросившегося на грудь Отцу, приведенного в семью, сделавшегося чадом Господним, частью Христа и наследником Царства, - не словами избитых формулировок, но силой Духа Святого, благодаря могуществу Слова.
Это, и ничто другое, является обращением. Пусть читатель удостоверится, что понимает это до тонкостей. Да не удовлетворится он ничем, уступающим величию этого обращения от тьмы к свету, от власти сатаны и от поклонения идолам - к Богу. Христианин, в определенном смысле, так же верно приведен к Богу, как если бы он уже действительно был на небесах. Это, может быть, сильно сказано, но это благословенная истина. Посмотрите, что апостол Петр говорит по этому поводу: "Христос, чтобы привести нас к" - чему? К небесам, когда мы умрем? Нет, но "привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных". Также и в Рим. 5, 10 мы читаем: "Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его. И не довольно сего, но и хвалимся Богом чрез Господа нашего Иисуса Христа, посредством Которого мы получили ныне примирение".
Это великий принцип. Изложение всего, что связано с состоянием обращенного или приведенного к Богу, лежит вне сферы человеческого языка. Наш возлюбленный Господь Иисус Христос приводит всех, кто верует во имя Его, пред лицо Господа, во всей Его совершенной угодности. Они приходят во всей своей вере, в силе бесценной крови Христа и во всем благоухании Его светлейшего имени. Он ставит нас наравне с Собою. Он соединяет нас с Собою и делится с нами всем, что Он имеет, и всем, что в Нем, кроме Его Божественности, которую нельзя передать. Мы совершенно отождествляемся с Ним. "Еще немного, и мир уже не увидит Меня, а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить", и снова: "Мир оставляю вам, мир Мой даю вам; не так, как мир дает, Я даю вам. Да не смущается сердце ваше и да не устрашается".
"Сие сказал Я вам, да радость Моя в вас пребудет и радость ваша будет совершенна." "Я уже не называю вас рабами, ибо раб не знает, что делает господин его; но Я назвал вас друзьями, потому что сказал вам все, что слышал от Отца Моего".
Также в этой замечательной молитве в Иоан. 17 мы читаем: "Ибо слова, которые Ты дал Мне, Я передал им, и они приняли, и уразумели истинно, что Я исшел от Тебя, и уверовали, что Ты послал Меня. Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И все Мое Твое, и Твое Мое; и Я прославился в них". "Я передал им слово Твое; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира".
"Как ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир". "И славу, которую Ты дал Мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня. Отче! которых Ты дал Мне, хочу, чтобы там, где Я, и они были со Мною, да видят славу Мою, которую Ты дал Мне, потому что возлюбил Меня прежде основания мира. Отче Праведный! и мир Тебя не познал; а Я познал Тебя, и сии познали, что Ты послал Меня. И Я открыл им имя Твое и открою, да любовь, которою Ты возлюбил Меня, в них будет, и Я в них".
Итак, совершенно невозможно вообразить что-либо выше и благословеннее этого. Быть так полностью отождествленным с Сыном Бога, быть настолько всецело единым с Ним, чтобы разделять ту самую любовь, которой Он возлюблен Господом, вкусить Его мира, Его радости, Его славы - все это означает наивысшую возможность, степень того особого блаженства, которым может быть наделено человеческое существо. Быть спасенным от вечных ужасов адской бездны, быть прощенным, очищенным и оправданным, быть восстановленным во всех правах, потерянных Адамом, быть допущенным в рай на любом основании и в любой роли - уже было бы великой милостью, великодушием и добросердечием. Но быть приведенным к Господу во всей любви и славе Его возлюбленного Сына, быть кровно связанным с Ним во всей Его близости к Богу - Его готовности принять теперь - Его славе, которая последует вскоре, - это то, что могло задумать лишь сердце Господа, и свершить - только Его могучая сила.
Что ж, читатель, все это связано с обращением, о котором мы ведем речь. Такова благодатная милость Господня, такова любовь, которой Он возлюбил нас, даже когда мы закоснели в злоупотреблениях и грехе, когда мы были врагами самим себе в своих греховных поступках, предающимися всевозможным похотям и наслаждениям, поклоняющимся идолам, слепыми, падшими рабами греха и сатаны, детьми гнева, идущими прямо в ад.
И лучшим из всего этого является то, что наше присутствие там, где царят неописуемая благодать, любовь и слава, как прославляет имя Господа, так и радует сердце Его. Если Он даст нам любое более низкое место, чем место Его Сына, это не удовлетворит любви Его сердца. Вдохновенный апостол может с должным основанием восклицать в отношении всей этой огромной милости; "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви, предопределив усыновить нас Себе чрез Иисуса Христа, по благоволению воли Своей, в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном, в Котором мы имеем искупление кровию Его, прощение грехов, по богатству благодати Его" (Еф. 1).
Какую глубину любви, какую полноту благословения мы здесь видим! Замысел Бога - прославить Себя на веки вечные, поступая с нами таким образом. Он явит разуму всех тварей сокровища Его благодати в Своей доброте к нам через Иисуса Христа. Наше прощение, наше оправдание, наше совершенное спасение, наше принятие - все благословения, дарованные нам во Христе для явления Божественной славы во всей огромной вселенной во веки веков. Если мы будем в любом другом положении, отличном от положения Его горячо любимого и единородного Сына, это не только не удовлетворит притязаний славы Господней, но и не будет отвечать Его сердечной привязанности.
Все это поразительно! Это кажется слишком хорошим, чтобы быть правдой. Но это достойно Господа, и это Его добрая воля - поступать так с нами. Этого достаточно для нас. Для нас, возможно (и даже наверняка!) слишком большое благо - получить, но для Бога никогда не является слишком большим благом - давать нам. Он ведет Себя так по отношению к нам, руководствуясь любовью своего Сердца, и благодаря достойности Христа. Блудный сын может попросить сделать его одним из наемных слуг, но этого нельзя допустить. Отцовское сердце не может допустить, чтобы он был в доме слугой. Ему должно быть сыном или никем другим. Будь это вопросом заслуг, то мы были бы не более достойны места сына, чем места слуги. Но, слава Богу, это происходит не в соответствии с нашими заслугами, но благодаря безграничной любви Его сердца и славе Его святого имени.
Вот это и есть обращение. Так мы обращаемся к Богу. Никак иначе. Мы не просто отвращаемся от своих идолов, какими бы они ни были, но мы действительно предстаем пред лицо Господа, чтобы найти нашу отраду в Нем, идти с Ним, найти в Нем все наши источники, черпать из Его неистощимых кладезей, найти в Нем совершенный отзыв на наши нужды, с тем, чтобы наши души были удовлетворены - и так вовеки.
Хотим ли мы вернуться назад к идолам? Никогда! Жаждем ли мы наших прежних предметов? Нет, если наши сердца видят свое место и удел во Христе. Хотел ли блудный сын вернуться к отрубям и свиньям, когда был прижат к отцовской груди, одет в отцовском доме и усажен за отцовский стол? Мы не верим и не можем этому поверить. Мы не можем представить, что он испустил хотя бы единый вздох по дальним краям, когда он уже вернулся в святой круг этого светлого и блаженного дома любви.
Мы говорим, опираясь на Божественный образ. Увы! Увы! Многие заявляют, что обращены, и некоторое время кажутся таковыми, но вскоре они начинают охладевать и становятся усталыми и неудовлетворенными. Дело обращения не было истинным. Они не были в действительности приведены к Богу. Идолы могли быть на время оставлены, но Сам Господь не был достигнут никогда. Они никогда не находили в Нем достаточного удела для своих сердец - никогда не знали подлинного значения общения с Ним - никогда не вкусили сердечного удовлетворения, сердечного успокоения во Христе. Поэтому с течением времени их бедные сердца снова затосковали о мире и вернулись вспять, и предались его заблуждениям и суете еще более жадно, чем раньше.
Такие случаи весьма печальны и весьма разочаровывают. Они несут великое бесчестье делу Христа и служат доводом для лукавого и камнем преткновения для алчущих истину. Но эти случаи оставляют вопрос Божественного обращения все в том же состоянии. Истинно обращенная душа - это такая душа, которая не просто отвратится от сего настоящего лукавого века с его обещаниями и притязаниями, но та, которая была ведома с драгоценной помощью Духа Святого, чтобы обрести в живом Боге и Его Сыне Иисусе Христе все, что возможно ей желать ныне и вовеки. Такой человек божественно отрекся от мира. Он порвал с ним навсегда. У него открылись глаза, чтобы увидеть все это. Он осудил его пред лицом Господа. Он осудил его мерою креста Христова. Он взвесил его на весах святилища и отвернулся от него навеки, чтобы найти всепоглощающую и всеподчиняющую привязанность в Лице Благословенного, Того, Кто был прибит гвоздями к проклятому дереву, чтобы спасти грешника не только от вечного огня, но и от сего настоящего лукавого века.
Часть 6Чем подробнее мы разбираем 1 Послание Фессалоникийцам 1, 9, тем более поражаемся его изумительной глубиной, полнотой и силой. Это похоже на то, как будто мы разрабатываем неистощимую золотую жилу. Мы немного остановились на этой плодотворной и наводящей на размышление фразе: "Обратились к Богу от идолов". Как много заключено в ней! Действительно ли мы понимаем ее полноту и силу? Как прекрасно для души - быть приведенной к Богу, познать Его как свою опору в нашей слабости и нужде, как источник всех наших радостей, нашу силу и щит, нашего Вождя и Советника, сосредоточившего в себе все совершенно и полностью, как прекрасно - сосредоточиться на Нем, всецело уповать на Него.
Читатель, познал ли ты глубокую благословенность всего этого в своей душе? Если ты - чадо Бога, истинно обращенная душа, тогда это твое счастливое право - познать это, и без этого тебе нельзя успокаиваться. Разве мы не затем "обращены к Богу", чтобы находить в Нем все, что мы могли бы пожелать сейчас и вовеки? Ничто не может удовлетворить человеческую душу, кроме Самого Господа. Удовлетворение сердечной жажды - вне земных пределов. Если бы мы имели все сокровища вселенной и все, что может дать богатство, сердце все же будет желать большего, в нем будет все равно болезненная пустота, которую ничто под солнцем не может заполнить.
Взгляни на историю Соломона. Послушай, что он рассказывает о своем собственном опыте.
"Я, Екклесиаст, был царем над Израилем в Иерусалиме; и предал я сердце мое тому, чтобы исследовать и испытать мудростью все, что делается под небом: это тяжелое занятие дал Бог сынам человеческим, чтобы они упражнялись в нем. Видел я все дела, какие делаются под солнцем, и вот, все - суета и томление духа! Кривое не может сделаться прямым, и чего нет, того нельзя считать. Говорил я с сердцем моим так: вот, я возвеличился и приобрел мудрости больше всех, которые были прежде меня над Иерусалимом, и сердце мое видело много мудрости и знания. И предал я сердце мое тому, чтобы познать мудрость и познать безумие и глупость: узнал, что и это - томление духа; потому что во многой мудрости много печали; и кто умножает познания, умножает скорбь. Сказал я в сердце моем: "дай, испытаю я тебя весельем, и насладись добром"; но и это - суета! О смехе сказал я: "глупость!", а о веселье: "что оно делает?" Вздумал я в сердце моем услаждать вином тело мое и, между тем, как сердце мое руководилось мудростью, придержаться и глупости, доколе не увижу, что хорошо для сынов человеческих, что должны были бы они делать под небом в немногие дни жизни своей. Я предпринял большие дела: построил себе домы, посадил себе виноградники, устроил себе сады и рощи и насадил в них всякие плодовитые дерева; сделал себе водоемы для орошения из них рощей, произращающих деревья; приобрел себе слуг и служанок, и домочадцы были у меня; также крупного и мелкого скота было у меня больше, нежели у всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; собрал себе серебра и золота и драгоценностей от царей и областей; завел у себя певцов и певиц и услаждения сынов человеческих - разные музыкальные орудия. И сделался я великим и богатым больше всех, бывших прежде меня в Иерусалиме; и мудрость моя пребыла со мною. Чего бы глаза мои ни пожелали, я не отказывал им, не возбранял сердцу моему никакого веселья, потому что сердце мое радовалось во всех трудах моих, и это было моею долею от всех трудов моих. И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, все - суета и томление духа, и нет от них пользы под солнцем!" (Еккл. 1,2).
Таков уничижительный отзыв о земных богатствах, составленный пером того, кто обладал всем, что могла дать земля, - того, кому позволено было испить полную чашу человеческого и земного наслаждения. И чем все это оказалось? "Суетой и томлением духа", "все вещи в труде; не может человек пересказать всего; не насытится оно зрением, не наполнится ухо слушанием." Бедное человеческое сердце никогда не сможет удовлетвориться сокровищами земли. Земные блага не смогут утолить жажду бессмертного духа. Материальные вещи вряд ли смогут сделать нас истинно счастливыми, даже если бы они были вечными. "Все - суета и томление духа".
Каждое человеческое сердце доказывает истинность этого. Рано или поздно все должны обнаружить это. Люди могут пропускать это мимо ушей, они могут отказаться прислушаться к предостерегающему голосу Духа; они могут тщетно воображать, что этот мир может дать им достаточно благ и счастья, они могут тянуться к его богатствам, его почестям, его отличиям, его наслаждениям, его материальным благам, но они обнаружат свою ошибку. И, о, как ужасно обнаружить ее слишком поздно! Как ужасно открыть свои глаза в аду, подобно богачу из притчи! Какой человеческий язык способен описать ужасное состояние души, навеки закрытой наглухо от Бога и преданной тьме внешней в месте, где стон и плач, и скрежет зубов? Каково будет очутиться в мучительном пламени ада, по другую сторону непроходимой пропасти, где ни один луч надежды вовек не сможет пробиться сквозь глубокую тьму вечности?
О, если бы люди подумали обо всем этом вовремя! Если б они могли бежать от грядущего гнева и ухватиться за благословенную надежду, данную им в Евангелии; если бы они могли обратиться к Богу. Но, увы, идол этого света ослепляет их умы, чтобы свет славного Евангелия Христа, который есть образ Бога, не осветил их. Он навязывает им сиюминутные и деловые хлопоты, наживание денег, наслаждения, заботы, вожделения, все и вся, за исключением одного, по сравнению с чем все земное - лишь ничтожный прах на весах.
Но мы отклонились от избранной нами темы, к которой должны вернуться. Мы особенно хотим внушить читателю-христианину важность стремления обрести все свое богатство в живом Боге. Мы всего на миг отвлеклись от этого вопроса для того, чтобы предупреждающей ноткой коснуться слуха любого необращенного, беспечного человека, которому случится взять в руки эту статью. Мы с жаром умоляем обратиться к Богу. Мы умоляем первого стремиться ближе узнать Того, к Кому он с помощью милости Бога обратился. Мы ставим перед собой две цели, делая эти наброски на великую тему обращения. Мы можем истинно сказать, что жаждем увидеть драгоценные души обращенными к Богу, и жаждем увидеть обращенные души счастливыми в Господе.
Мы все больше убеждаемся в практическом значении того, чтобы христиане доказывали своей повседневной жизнью, что они обрели совершенный сердечный покой в Господе.
Это много значит для мирских людей. Это огромное преимущество, получаемое, когда мы можем через благодать сказать миру, что мы независимы от него; и единственный способ сделать это - жить в постоянном сознании того, что мы обрели в Господе. Это придает нравственную возвышенность всему нашему жизненному пути и характеру. Это полностью освободит нас от сильной склонности опираться на человеческие устои и стремиться к материальным благам, на которую мы все в какой-то степени жалуемся и которая должна наверняка привести к разочарованию для нас и бесчестью - для Бога.
Как склонны мы по всякому поводу обращаться к нашим собратьям за сочувствием и советом, вместо того, чтобы непосредственно и до конца положиться на Бога! Это серьезная ошибка. Это возведено в принцип - покидать источник воды живой и искать себе водоемы разбитые, в которых нет воды. Что можем мы ожидать? Каким должен быть исход? Пустота и отчаяние. Наш Господь в исключительной верности побудит наших ближних изменить нам - для того, чтобы мы узнали, как глупо искать опору "в мышце плотской".
Послушайте, что говорит пророк по поводу этого великого практического вопроса: "Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа. Он будет как вереск в пустыне и не увидит, когда придет доброе, и поселится в местах знойных в степи, на земле бесплодной, необитаемой".
Но обратите внимание на противопоставление: "Благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование - Господь. Ибо он будет как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится и не перестает приносить плод" (Иер. 17).
Это реально - опереться на руку живого Бога, найти в Нем свое спасение и убежище во всякое время, в любом месте и при любых обстоятельствах. Он никогда не подведет верующее сердце. Он никогда не разочарует нас. Он может посчитать нужным заставить нас ждать ответа на наш призыв, но время, которое мы потратим на ожидание, не пропадет напрасно, и когда ответ придет, наши сердца наполнятся хвалой, и мы сможем сказать; "Как много у Тебя благ, которые Ты хранишь для боящихся Тебя и которые приготовил уповающим на Тебя пред сынами человеческими" (Пс. 31,19).
Очень важно обладать способностью - уповать на Бога перед лицом сыновей человеческих, признавать Его достаточность в любых наших крайних обстоятельствах. Эта способность должна быть истинной, а не показной. Что пользы говорить об опоре на Бога, если мы в то же время так или иначе ищем помощи у какого-либо бедного смертного. Это печальное заблуждение. Но, увы, как часто мы оказываемся в его власти! Мы говорим языком веры в Бога, но в действительности, мы ищем человека и поверяем ему свои нужды. Мы обманываем себя и бесчестим Бога, и все кончается разочарованием и стыдом.
Рассмотрим подробно и добросовестно этот предмет. Удостоверимся, что мы понимаем значение этих драгоценных слов: "обращенный к Богу". Они содержат самую суть истинного счастья и истинной праведности. Когда сердце действительно обратилось к Богу, оно раскрыло подлинную, Божественную тайну мира, покоя и полного удовлетворения, оно обрело всю свою полноту в Боге и не имеет больше повода обращаться к смертным. Нахожусь ли я в затруднении? Я могу обратиться за наставлением к Богу. Он обещал руководить мною, и око Его надо мной. Какое идеальное руководство! Может ли человек сделать для меня больше? Конечно, нет. Бог видит, чем все кончится, с самого начала. Он знает мое положение со всеми его обстоятельствами, со всеми его причинами и следствиями. Он - непогрешимый наставник. Его мудрость не ошибается и, более того, Он любит меня совершенной любовью. В ком бы я нашел лучшего наставника?
В нужде ли я? Я могу в ней обратиться к Богу. Он - Властелин неба и земли. Сокровища Вселенной в Его распоряжении. Он может помочь мне, если Он видит в этом благо для меня; если же нет, нужда будет для меня лучше, чем облегчение. "Бог мой да восполнит всякую нужду вашу, по богатству Своему в славе, Христом Иисусом". Разве этого недостаточно? Зачем стремиться к материальным благам? Зачем отворачиваться от такого Бога и идти со своей нуждой к человеку? Это является отказом от основ истины, от жизни в простой вере в Бога. В действительности, это оскорбляет нашего Отца. Если я обращусь к моему товарищу за помощью, это будет равносильно тому, чтобы признать, что Бог обманул меня. Это, действительно, предательство моего Любящего Отца, Который принял меня телом, душой и духом, чтобы заботиться обо мне ныне и во веки веков. Он дал обет удовлетворять все мои потребности, какими бы многочисленными, огромными и разными они ни были. "Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего?" Вот его слово: "И призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня".
Правда, Бог использует смертных, чтобы удовлетворить нашу нужду, но это совершенно иной вопрос. Благословенный апостол мог сказать: "Но Бог, утешающий смиренных, утешил нас прибытием Тита". Павел искал утешения у Бога, и Бог послал Тита утешить его. Если бы Павел искал Тита, он был бы разочарован.
Так происходит всегда. В любой нужде нам надлежит немедленно и всецело обращаться к Богу. "Мы обратились к Богу от идолов"; и, следовательно, в каждой ситуации Он - наше верное прибежище. Мы можем прийти к Нему за советом, помощью и наставлением, за сочувствием, за всем, "Только в Боге успокаивайся, душа моя! ибо на Него надежда моя, Только Он - твердыня моя и спасение мое, убежище мое: не поколеблюсь".
Не заставит ли это весьма благословенное обыкновение - прибегать только к Богу, не заставит ли оно пренебречь теми способами, которыми Его драгоценная благодать изливается на нас? Отнюдь. Как мог бы я пренебрегать тем, кто идет ко мне прямо от Бога как Его очевидное орудие, чтобы помочь мне в нужде? Это невозможно. Но я вижу и ценю в нем орудие, а не источник. В этом заключается вся разница. Мы не должны забывать, что истинное обращение означает то, что мы приведены к Богу. А если мы приведены к Нему, то, без сомнения, мы найдем в Нем совершенный покров для наших глаз, совершенный предмет для сердца, совершенное прибежище во всех наших от первой до последней крайностях. Истинно обращен тот, кто отвернулся от всех людских помыслов и земных надежд для того, чтобы найти все, о чем он помышляет, в живом и истинном Боге - и так вовеки.
Часть 7Теперь мы призваны рассмотреть весьма практический вопрос нашей темы. Он содержится во фразе: "Служить Богу живому и истинному". Она представляет интерес для каждой истинно обращенной души, каждого истинного христианина. Мы призваны "служить". Вся наша жизнь с момента обращения до завершения нашего земного пути должна отличаться духом истинного, верного, разумного служения. Это - наше высокое право, не говоря уже о том, что это наш священный долг. Не имеет значения, какова будет сфера наших действий, жизненный путь или наше призвание; когда мы обращены, нам остается только одно, а именно служить Богу. Если бы в нашем призвании было что-либо противоположное открытой воле Бога, противоположное прямому учению Его, тогда мы должны были бы немедленно оставить это, как бы дорого оно нам ни было. Первым шагом послушного слуги будет выйти из ложного положения, каким бы оно ни было.
Мы призваны служить Богу и все должны проверять этой мерой. Христианин должен задать себе один вопрос: "Могу ли Я исполнить свой долг в этой ситуации во славу Бога?" Если нет, то он должен оставить это. Если мы не можем соединить имя Господне с нашим призванием в жизни, тогда, конечно, если мы хотим ходить в Господе, если мы намереваемся служить Ему, если наше единственное желание - быть угодным Ему, мы должны отказаться от этого призвания и обратиться к Нему, чтобы Он открыл для нас какой-нибудь путь, которым мы шли бы к Его славе.
Он это сделает, да будет благословенно Его имя. Он никогда не обманывает верную душу. Все, что мы должны делать, это прокладывать себе путь к Нему, а Он сделает нашу дорогу ясной. Сначала это может показаться трудным. Дорога может показаться узкой, тяжелой, одинокой, но мы должны лишь держаться Бога и ни на один час не связывать себя с чем-либо, противным Его открытой воле. Чуткая совесть, чистое око, преданное сердце уладят многие вопросы, устранят многие трудности, препятствия. Поистине, сами Божественные устремления, если только им дозволено будет проявиться, предохранят во многих затруднениях. "Светильник для тела есть око. Итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло". Когда сердечные побуждения верны заветам Христа, верны Его имени и делу, верны служению Богу, Дух Святой открывает драгоценные сокровища Божественного откровения этой душе и изливает потоки живого света пред духовным взором, так что путь нашего служения мы видим, как солнце над нами, и нам надо только идти по нему. Но мы не должны ни на минуту упускать из виду тот факт, что мы обращены для служения Богу. Итог нашей жизни всегда должен принимать форму служения живому и истинному Богу. В дни, когда мы не были обращены, мы поклонялись идолам и служили различным наслаждениям и похотям; теперь же, напротив, мы поклоняемся Богу в Духе, и мы призваны служить Ему всеми нашими возрожденными силами. Мы обратились к Богу, чтобы обрести в Нем совершенный покой и удовлетворение. Во всем разнообразии человеческих потребностей нет ни одной, которую мы не можем удовлетворить в нашем благословенном Господе и Отце ныне и вовеки. Он сосредоточил в Христе, Своем Возлюбленном Сыне, все, что может удовлетворить в нас желания новой жизни. Это наше право - иметь Христа в сердце своем через веру и так укрепиться в любви к Нему, чтобы быть в состоянии со всеми святыми объять широту, длину, глубину и высоту и познать любовь Христа, которую нельзя передать, чтобы мы могли преисполниться всей полнотой Бога.
Укрепившись и утвердившись таким образом, мы должны посвятить себя духом, душою и телом служению Христу, то есть, быть твердыми, непреклонными, всегда в Господней работе. Больше нам ничего не надо делать в этом мире. То, что не может быть сделано, служа Христу, не следует делать вовсе. Это поразительно упрощает дело. Это наше сладостное право - делать все во имя Господа Христа и во славу Бога. Мы иногда слышим, как люди рассуждают о "мирской деятельности" в противоположность "священной". Мы сомневаемся в правильности подобного различия. Павел сооружал палатки и насаждал церкви, но в обоих случаях он служил Господу Христу.
Все, что делает христианин, должно быть священным, поскольку это служба Богу. Если бы мы это всегда помнили, то это позволило бы нам соединить самые простые обязанности повседневной жизни с Самим Господом и привести Его в них таким образом, чтобы придать праведное достоинство и интерес всему, что мы должны делать с утра до вечера. Таким образом, вместо того, чтобы обнаружить, что обязанности, связанные с нашей повседневной деятельностью, являются помехой нашему общению с Богом, мы должны фактически делать их поводом для служения Ему ради мудрости и благодати, чтобы выполнять их правильно, так, чтобы, восславилось Его святое имя в самых мелочах обыденной жизни.
В сущности, служение Богу - гораздо более простое дело, чем некоторые из нас полагают. Оно не сводится к тому, чтобы делать какие-то чудеса, выходящие за пределы нашей божественно установленной сферы действий. Возьмем пример домашней прислуги. Как может она служить живому и истинному Богу? Она не может делать визиты и заниматься разговорами. Ее сфера действий - в укромном уединении хозяйского дома. Если бы она бегала из дома в дом, она бы в действительности пренебрегала своей собственной работой, своим божественно установленным делом. Прислушайтесь к этим глубоким и здравым словам: "Рабов увещевай повиноваться своим господам, угождать им во всем, не прекословить, не красть, но оказывать всю добрую верность, дабы они во всем были украшением учению Спасителя нашего, Бога" (Тит. 2,9-10).
Здесь мы видим, что слуга через повиновение, угождение и честность может быть украшением учению Спасителя нашего, Бога так же верно, по своей мере, как евангельский проповедник, колесящий по всему свету, выполняющий святую миссию.
Снова мы читаем: "Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Бога от души, служа с усердием, как Господу, а не как человекам, зная, что каждый получит от Господа по мере добра, которое он сделал, раб ли, или свободный" (Еф. 6).
Как все это прекрасно! Какая чудная сфера служения открывается здесь для нас! Как прекрасен этот "страх и трепет"! Где мы его видим в наши дни? Где святое подчинение властям? Где чистота ока? Где усердное служение? Увы, мы видим опрометчивость и надменность, своеволие, самоугождение и своекорыстие. Как все это бесчестит Бога и печалит Его Дух Святой! Как необходимо, чтобы в наших душах пробудилось понимание того, что пристойно нам как призванным служить живому и истинному Богу! Разве это не замечательное благо - знать каждому христианину, что он может служить Богу и славить Его в самых своих обыденных домашних делах. Если бы это не было так, что бы стало с девяносто девятью из каждых ста христиан?
Мы разобрали случай с простым домашним слугой, чтобы показать эту особенность рассматриваемой нами практической истины. Разве не благословение для нас - знать, что наш Господь милостиво снисходит, чтобы соединить имя Его и славу Его с нашими самыми скромными обязанностями, которые нам могут выпасть в нашей повседневной домашней жизни? Это и придает достоинство, интерес и неповторимость каждому самому незначительному делу, с утра до вечера. "И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков". Здесь кроется драгоценная тайна всего этого предмета: это не служение за плату, но служение Господу Христу и почитание Его, чтобы получить в награду наследство.
О, если бы мы более полно понимали и высказывали это! Какую нравственную возвышенность это придало бы всей христианской жизни! Каким торжествующим ответом это было бы для неверующего! Каким уничтожающим упреком всем его насмешкам и придиркам! Это было бы гораздо лучше, чем миллиарды ученых доводов. Нет довода более внушительного, чем честная, преданная, светлая, счастливая, полная самопожертвования христианская жизнь, и эту жизнь может явить даже тот, чья сфера ограничена четырьмя стенами кухни*.
ПримечаниеПримечательно, что как в Посл. Ефесянам 6, так и в Посл. Колоссянам 3 обращение к слугам разработано более подробно, чем обращения к любым другим сословиям. В Послании Титу 2 слуги выделяются особым образом. Нет обращения ни к мужьям, ни к господам, ни к детям. Мы не пытаемся дать этому объяснение, но мы не можем не отметить этот очень интересный факт, и он несомненно, учит нас тому, какое место в христианстве отведено тому, кто на заре истории церкви занимал положение раба. Дух Святой особенно постарался наставить подобных людей в том, как им вести себя в этой наиболее трудной сфере деятельности. Бедный раб может посчитать себя отлученным от служения Богу. Это далеко не так; ему ласково внушают, что, просто выполняя свой долг в глазах Господа, он может быть украшением учению Спасителя нашего, Бога, и прославить имя Иисуса. Нет выше благодати, чем та, что светится в этих словах.
Практическая жизнь истинного христианина дает не только самый лучший из возможных ответов скептику и неверующему, но и наиболее удовлетворительным образом опровергает возражения тех, кто рассуждает о делах и настаивает на введении закона для христиан, для того чтобы учить их, как надо жить. Когда люди упрекают нас за то, что мы не проповедуем дела, мы просто спрашиваем их: "Для чего мы должны проповедовать дела?" Необращенный человек не может совершить никаких дел, кроме "злых" или "мертвых". "Живущие по плоти Богу угодить не могут", необращенные люди "Богу угодить не могут". Какая польза может быть в том, чтобы проповедовать дела подобным людям? Это может только запорошить их глаза, ослепить их рассудки, обмануть их сердца и отправить их в ад с "ложью в правой руке".
Обращение к Богу должно быть истинным. От начала и до конца - это Божественное дело. Конечно, обращенный не должен трудиться ради своей жизни, ибо он не имеет ее, и даже ради жизни вечной, дарованной нам Богом через Христа, нашего Господа. Обращенная душа не должна трудиться во спасение, ибо она уже спасена: "Спасенные в Господе вечным спасением". Что же обращенный человек призван делать? "Служить живому и истинному Богу". Как? Когда? Где? Во всем: в любое время и в любом месте. Обращенному человеку ничего не остается делать, как только служить Богу. Если он делает что-либо другое, то он явно не предан, не верен тому благословенному Господу и Владыке, Который, коль скоро призвал его служить, наделил его жизнью, и благодатью, и силой, которыми только и можно служить Богу.
Да, читатель, христианин призван служить. Не будем забывать об этом. У него есть право представить тело свое в жертву живую, святую, благоугодную Богу, для разумного служения его. Это решает весь вопрос. Это устраняет все трудности, это заставляет замолчать всем возражениям, это ставит все на свое место. Вопрос заключается не в том, что я делаю, а в том, как я это делаю, не где я нахожусь, а как я веду себя. Христианство, выступающее в Новом Завете, является итогом жизни Христа в верующем - это Христос, воспроизведенный в христианской повседневной жизни силою Духа Святого. Все, чего касается христианин, все, что он делает, что он говорит, вся его жизнь с утра первого дня Господня до субботней ночи должна нести отпечаток и дышать духом этой великой фразы, на которой мы остановились: "Служить Богу живому и истинному". Да будет так во веки веков! Пусть все, возлюбленные Богом, истинно пробудятся и будут искать более ревностной, полной, идущей от всего сердца преданности Христу и Его драгоценному служению!
Часть 8Теперь нашего внимания требуют последние слова нашей главы - 1 Послания Фессалоникийцам. Они являют собой удивительное и могучее доказательство ясности, полноты, глубины и всеохватности свидетельства апостола в Фессалонике, а также отличного и истинного дела в лице недавно обратившихся. Они не ограничились только тем, что обратились от идолов к Богу, но они сделали это также для того, чтобы служить Богу живому и истинному. Так они и поступили через благодать с необычайной силой, чистотой и усердием. Но в этом было нечто большее; если бы этого не хватало, то мы можем со всей уверенностью утверждать, что в обращении ко Христу этих возлюбленных учеников присутствовал бы большой изъян. Они были обращены, "чтобы ожидать Сына Божия с небес".
Пусть читатель отнесется к этому весьма важному факту с самым благоговейным вниманием. Великая и благословенная надежда на пришествие Господа составила неотъемлемую часть Евангелия, которое проповедовал Павел, и также христиан, которые были обращены через его пастырство. Этот благословенный слуга Бога проповедовал полное Евангелие. Он говорил не только о том, что Сын Бога пришел в мир, чтобы совершить великое дело искупления и заложить вечное основание Божественной славы и промысла, но и о том, что Он вознесся на небеса и занял Свое место в победе, ликовании и славе - одесную престола Бога; и что Он придет снова: вначале, чтобы взять Свой народ к Себе и ввести его в Святая святых дома Отца Своего - место, приготовленное для них, и затем вместе с ними судить врагов Его - изгонять из Царствия Его всех, кто творит зло и беззаконие, и владычество Его будет от моря до моря и от реки до концов земли.
Все это содержалось в драгоценном Евангелии, которое проповедовал Павел и которое восприняли обращенные фессалоникийцы. Мы находим косвенное, но очень интересное упоминание этого в отрывке из Деяний 17, где вдохновенный автор излагает, что думали и говорили о проповедях апостола неверующие евреи. "Но неуверовавшие Иудеи, возревновав и взяв с площади некоторых негодных людей, собрались толпою и возмущали город и, приступив к дому Иасона, домогались вывести их к народу. Не найдя же их, повлекли Иасона и некоторых братьев к городским начальникам, крича, что эти всесветные возмутители пришли и сюда, а Иасон принял их, и все они поступают против повелений кесаря, почитая другого царем, Иисуса".
Таковыми были представления, которые эти бедные, невежественные, предубежденные скептики почерпнули из проповеди возлюбленных слуг Господа. Мы можем увидеть в них частицы великих и торжественных истин - полный переворот в существующей природе вещей и наступление вечного Царствия Господа нашего и Спасителя Иисуса Христа. "Низложу, низложу, низложу и его не будет, доколе не придет Тот, Кому принадлежит он, и Я дам Ему" (Иез. 21,32).
Но пришествие и Царствие Христа занимает выдающееся место не только в проповедях апостола, но и во всем его учении. Фессалоникийцы не только обратились к этой благословенной надежде, но и назидались, укреплялись и ободрялись ею. Это не было сухой, бесплодной догмой, которую надо было воспринять как часть бессильного, бесполезного учения, это была живая действительность, могучая нравственная сила души - драгоценная, очищающая, освящающая, возвышающая надежда, полностью отрешающая сердце от преходящего и заставляющая его ожидать с минуты на минуту, да, читатель, мы подчеркиваем это - с минуты на минуту - возвращения нашего возлюбленного Господа и Спасителя Иисуса Христа, Который любил нас и пожертвовал Собой ради нас.
Интересно отметить, что в двух Посланиях Фессалоникийцам присутствует гораздо больше ссылок на пришествие Христа, чем во всех других Посланиях, взятых вместе. Все это еще более примечательно, поскольку это были самые ранние из Посланий Павла, и они были написаны для укрепления в вере самых юных.
Если читатель хотя бы мельком пробежит глазами два этих драгоценных Послания, он обнаружит, что надежда на возвращение Господа приводится в каждой из восьми глав и в связи с различными темами. Например, в первой главе оно представляется великой целью, которая вечно должна храниться в христианском сердце, какого бы рода и племени ни был этот человек, это - ослепительный свет, сияющий в конце его долгого паломничества в этом темном и трудном мире. "Вы обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать" - чего? Времени их смерти? Вовсе нет, на это нет даже намека. Для верующего смерть уничтожена, и она никогда не предстает как цель его надежды. Чего же тогда ученики в Фессалонике были научены ждать? "С небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых".
И далее, отметьте, прекрасное дополнение! "Иисус, избавляющий нас от грядущего гнева”, - это Тот, Которого мы ожидаем: наш драгоценный Спаситель, наш великий Искупитель, Тот, Кто выиграл наше безнадежное дело, кто принял ради нас чашу гнева из руки бесконечного Правосудия и осушил ее навеки, кто не оставил и тени облачка, чтобы мы могли смотреть вверх, в небо, и вперед, в вечность, и не видеть ничего, кроме красоты и благословенности Его любви и славы, нашего счастливого дома во веки вечные.
О, возлюбленный читатель-христианин, как благословенно утром, в полдень, вечером и в полночь ожидать пришествия нашего благого Искупителя! Какая святость - быть всегда в ожидании возвращения нашего любящего и возлюбленного Спасителя и Господа! Как это отрешает и возвышает, когда мы поднимаемся каждое утро, чтобы приступить к ежедневным обязанностям, какими бы они ни были: мытьем ли пола или проповедью Евангелия, лелея светлую и благословенную надежду, что, когда вечерние тени соберутся вокруг нас, мы можем быть призваны вознестись в облаке славы навстречу нашему Господу!
Что это - мечта безумного фанатика или мечтателя? Нет, это бессмертная истина, опирающаяся на то же основание, которое поддерживает весь строй нашего славного христианства. Правда ли, что Сын Бога ступал по земле нашей в лице Иисуса из Назарета? Правда ли, что Он жил и трудился здесь, среди грехов и страданий бедного, падшего человечества? Правда ли, что Он вздыхал, плакал и стонал, видя повсеместный упадок, в который грех вверг этот мир? Правда ли, что Он взошел на крест и на нем безгрешно отдал душу Богу, чтобы утвердить Божественное Величие, стать достойным престола Бога; разрушить все козни дьявола; пред лицом всех людей избавиться от греха, пожертвовав Собой, взять на себя грехи всех тех, кто от начала и до конца времени через благодать поверят во имя Его? Правда ли, что Он три дня и три ночи лежал в недрах земли, а в первый день недели торжествующий восстал из гроба как Глава нового творения и вознесся на небеса после того, как Его видели мертвым по крайней мере пятьсот свидетелей? Правда ли, что через пятьдесят дней после Своего воскресения Он послал Духа Святого, чтобы наполнить им Его апостолов и сделать их свидетелями Его до скончания века? Правда ли, что со дня Пятидесятницы до этого часа Он действовал ради Своего народа Его Защитником перед Отцом, великий Первосвященник Господа, заступаясь за нас во всех наших преступлениях, грехах и недостатках, сострадая нам во всех наших немощах и во всех бедах и постоянно преподнося наши молитвенные и хвалебные жертвы о всем благоухании Его славной личности?
Правда ли все это? Да, благодарение Богу, все эти события божественно подлинны, все описаны на страницах Нового Завета с чудесной полнотой, ясностью, глубиной и силой, все покоится на крепком основании Святого Писания - основании, которого не могут коснуться ни силы земли и ада, ни люди, ни демоны.
Итак, благословенная надежда на пришествие Господа покоится именно на том же авторитете. Так же верно, что Господь наш Иисус Христос лежал ребенком в яслях в Вифлееме, что Он мужал, что Он ходил, творя добро, что Он был приговорен к кресту и положен в гроб, что сейчас Он восседает на престоле Величия на небесах, как и то, что Он придет во второй раз, чтобы взять Свой народ. Он может прийти сегодня ночью. Никто не может сказать, когда Он придет, но Он в любую минуту может прийти. Единственное, что удерживает Его, - это Его долготерпение, нежелание, чтобы кто-либо погиб, но чтобы все пришли к покаянию. Восемнадцать долгих веков ждал Он, любя, милуя и сострадая, и в течение всего этого времени готово было явиться спасение, и Бог был готов к Суду, но Он ждал и все еще ждет в долготерпении и благодати.
Но Он придет, и мы должны всегда жить в надежде на Его пришествие. Так учит жить своих возлюбленных Фессалоникийцев апостол. Так жил он сам. Благословенная надежда была сокровенно связана со всеми его привычками и каждодневными переживаниями. Пожинал ли он этим плоды своих трудов?
Послушайте, что он говорит: "Ибо кто наша надежда, или радость, или венец похвалы? Не и вы ни пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие Его?" И он всех видел в этот миг. Никакой враг не сможет помешать этой встрече. "Мы, я Павел, и раз и два хотели прийти к вам, но воспрепятствовал нам сатана" Как чудесно! Как таинственно! И все же это было так. Сатана помешал ангелу Бога выполнить его дело во дни Даниила, и он мешал апостолу Христа в исполнении его желания - увидеть своих братьев в Фессалонике. Но, Слава Богу, он не сумеет помешать радостному воссоединению Христа и Его апостолов - воссоединению, которого мы ожидаем. Какая это будет минута! Какое драгоценное воссоединение! Какие радостные приветствия добрых старых друзей! Но превыше всего Он Сам! Его улыбка! Его приветствие! Его волнующее "хорошо".
Какая драгоценная, ободряющая душу надежда! Стоит ли нам удивляться тому, какое выдающееся место она занимала в мыслях и поучениях благословенного апостола? Он возвращается к ней во всех случаях и в связи с любой темой. Может, дело в успешной духовной жизни и истинной набожности? Вот как он это выражает: "А вас Господь да исполнит и преисполнит любовью друг к другу и ко всем, какою мы исполнены к вам, чтобы утвердить сердца ваши непорочными во святыне пред Богом и Отцем нашим в пришествие Господа нашего Иисуса Христа со всеми святыми Его".
Пусть читатель отметит последние слова в этом трогательном и прекрасном речении особым образом: "Со всеми святыми Его". Какая восхитительная мудрость здесь сияет! Апостол намеревался непосредственно коснуться ошибки, в которую верующие фессалоникийцы впали в отношении своих умерших друзей. Они боялись, что те, кто уснул, не смогут разделить радости пришествия Господа. Эта ошибка совершенно устраняется этой короткой фразой: "Со всеми святыми Его". Все будут присутствовать при этой радостной встрече, во время этого ликования. Благословенная уверенность! Торжествующий ответ всем, кто внушает нам, что никто не разделит радости пришествия Господа нашего, кроме тех, кто увидит это! "Со всеми святыми Его", несмотря на их невежество, их ошибки, заблуждения, их недостатки и их прегрешения. Наш благословенный Спаситель, вечно любящий нас, никого не отвергнет в этот блаженный миг.
Должна ли вся эта несравненная благодать сделать нас беспечными? Боже упаси! Нет, это его постоянный смысл, который один может поддерживать в нас сознание нашей святой обязанности судить себя и свои поступки, что противно замыслу Христа. Более того, надежда на возвращение нашего Господа, если она будет живой и чистой в сердце, должна очистить, освятить и возвысить весь наш душевный склад и жизненный путь, как ничто другое. "Всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист" В нравственном плане невозможно, чтобы кто-либо жил в надежде увидеть своего Господа в любое мгновение и в то же время сердцем устремлялся к мирскому, наживе, гоняясь за богатством, потворствуя своим похотям, погрязая в наслаждениях, суете, безрассудстве. Не будем обманывать самих себя. Если мы ежедневно ожидаем с небес Сына Бога, мы должны освободиться от преходящего и бренного.
Мы можем придерживаться учения о пришествии Господа как простого положения, принимаемого на веру; мы можем представить перед нашим мысленным взором весь объем пророческой истины, причем она не окажет ни малейшего влияния на чувства, душевный склад или жизнь. Но совсем иное дело, когда всем духовным существом, всем жизненным путем руководит светлая и благословенная надежда увидеть Того, Кто возлюбил нас и омыл нас от грехов Своею драгоценной кровью.
О, если бы таких среди нас было больше! Боюсь, что многие из нас утратили чистоту и силу нашей верной и истинной надежды. Истина пришествия Христа стала привычна, о которой мы можем легкомысленно говорить, обсуждать ее различные положения, спорить о ней с людьми, в то время как все наши привычки, наше поведение, наше духовное состояние и нрав не соответствует качествам личности Того, Кому мы должны подражать.
Но мы не будем углублять печальную и уничижительную сторону этого предмета. Да обратит на нас Господь взор Свой и благостно исцелит, возродит и возвысит наши души! Да возродит Он истинную христианскую надежду - надежду увидеть звезду Светлую и Утреннюю - надежду всех людей, возлюбленных Им. Да будет девизом всего сердца и всей жизни: "Ей, гряди, Господи Иисусе".
На этом мы должны закончить нашу статью. Мы надеялись просмотреть два Послания к Фессалоникийцам вместе с нашими читателями для того, чтобы доказать и пояснить утверждение, что надежда на возвращение Христа была связана в сердце апостола со всеми сценами, обстоятельствами и представлениями христианской жизни. Но мы должны позволить читателю самому получить представление об этом. Мы думаем, было достаточно сказано, чтобы показать, что истинное обращение в соответствии с учением апостола не может отрицать благословенной надежды на пришествие Господа. Истинно обращенный человек - тот, кто обратился от идолов, отрешился от мира, отрешился от самого себя, каким он был раньше, обратился к Богу, чтобы в Нем найти все, что он мог бы пожелать ныне и вовеки, служить Ему и, наконец, "ожидать Сына Божия с небес". Таким мы видим истинный и достойный ответ на вопрос: "Что такое обращение?".
Читатель, обращен ли ты? Если нет, что тогда? Если ты обращен, подтверждает ли это твоя жизнь?
Христианское совершенство: что это такое?Немного найдется вдумчивых исследователей Нового Завета, которые бы время от времени не затруднялись в понимании истинной силы и значения слова "совершенный", которое так часто там встречается. Это слово используется в таком многообразии сочетаний, что нам крайне важно уяснить для себя, что же подразумевает Дух Святой в каждом отдельном случае. Мы убеждены, что, используя контекст, мы сможем правильно истолковать точный смысл и значение этого слова в любом предложенном отрывке. Мы знаем, что предмет "христианского совершенства" породил множество теологических споров и дискуссий, но мы должны с самого начала уверить наших читателей в том, что ни в коей мере не намереваемся вступать в полемику по этому вопросу; мы стремимся лишь предложить их рассмотрению различные места в Новом Завете, где встречается слово "совершенный" или, по меньшей мере, некоторые из основных случаев его использования, надеясь, что Господь употребит то, что мы с Его помощью напишем, во славу Своего имени и во благо тех драгоценных душ, ради которых мы и желаем что-либо писать. Мы проследим за этим словом не в последовательности его употребления, но в последовательности, естественно отвечающей нуждам души. Исходя из этого, мы обнаружим, что первый великий аспект христианского совершенства представлен нам в 9-ом стихе 9-ой главы Послания к Евреям и может быть назван:
Совершенство как состояние совести"Она (скиния) есть образ настоящего времени, в которое приносятся дары и жертвы, не могущие сделать в совести совершенным (teleivdai) приносящего". В этом отрывке апостол противопоставляет жертвы при Моисеевом укладе и жертву Христа. Первые никогда не могут дать совершенства совести просто потому, что они сами были несовершенны: невозможно, чтобы кровь тельца или козла могла дать совершенство совести. Поэтому совесть иудейского богопоклонника никогда не была совершенной. Он не достиг, если можно так выразиться, своей нравственной цели в отношении состояния своей совести. Он никогда бы не смог сказать, что его совесть совершенно очищена, ибо он никогда не имел совершенной жертвы.
С христианским богопоклонником дело обстоит иначе. Он - благословен Бог! - достиг своей нравственной цели. Он достиг того предела, дальше которого, насколько это касается его совести, идти невозможно. Он не может превзойти Кровь Иисуса Христа. Он совершенен в отношении своей совести. Какова жертва, такова и совесть, покоящаяся на ней. Если жертва не совершенна, такова и совесть. Они утверждаются или опровергаются вкупе. Для ослабевшей совести не может быть ничего проще, ничего основательнее и утешительнее. Речь идет не о том, чем я являюсь, - это полностью и вовеки решено. Я изобличен и осужден в самом себе. "Не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе". Я достиг своих пределов и достиг их Кровию Христа. Больше мне ничего не нужно. Что еще можно добавить к этой драгоценной Крови? Ничего. Я совершенен относительно состояния моей совести. Я не нуждаюсь в ритуалах, жертвах или церемониях, чтобы сделать совершенным состояние моей совести. Говорить или думать иначе означало бы обесчестить жертву Сына Бога.
Читатель поступит хорошо, если ясно и прочно усвоит этот отправной вопрос. Если же в отношении этого будет какая-либо неясность или неопределенность, то он абсолютно не сможет понять или оценить различные аспекты "христианского совершенства", которые еще пройдут перед нашим рассмотрением. Вполне возможно, что многим набожным людям не удается насладиться невыразимым благословением совершенной совести по причине того, что они слишком заняты собой. Они взирают на себя и не находят, в чем успокоиться, да и кто может найти? Они считают самонадеянностью думать о том, что ты в каком бы то ни было отношении совершенен. Это ошибка. Это может быть благочестивой ошибкой, но все же ошибкой. Если бы мы говорили о совершенстве по плоти (что, увы, многие имеют в виду), тогда поистине настоящее благочестие со справедливым ужасом отпрянет от этой самонадеянной и глупой химеры. Но, слава Богу, нашей темой не является совершенство по плоти, достигаемое через какой бы то ни было процесс нравственного, социального или религиозного исправления. Это было бы, поистине, жалким, изнурительным и бесплодным делом. Это понуждало бы нас искать совершенства в ветхой твари, где господствуют грех и смерть. Искать совершенства во прахе ветхой твари было бы безнадежной затеей. И все же как много людей ею заняты! Они стремятся исправить человека и улучшить мир, однако, несмотря на все, они никогда не достигали, никогда не понимали и даже отрицали самую простую ступень христианского совершенства, а именно совершенство совести пред лицом Бога.
Это последнее является нашим утверждением, и мы хотим, чтобы настойчивый читатель осознал его во всей его простоте, чтобы увидеть прочное основание его внутреннего мира, заложенное рукой Самого Бога. Мы хотим, чтобы читатель, прежде чем отложить в сторону эту статью, проникся радостным чувством совершенно прощенного греха, ощущением совести совершенно очищенной кровью Иисуса. Этот вопрос непосредственно связан с вопросом о жертве. Что Бог обнаружил в этой жертве? Совершенство. Но это совершенство для тебя, настойчивый читатель, и ты должен насладиться им ныне и вовеки. Помни, это вопрос не о том, что ты есть, не о том, что ты думаешь о Крови Христа. Нет, дорогой друг, вопрос заключается в следующем: что думает Бог о Крови Своего Собственного Сына? Это все делает ясным. Скажи, ясно ли это для тебя? Можешь ли ты на этом успокоиться? Освободилась ли твоя совесть, будучи приведена в соприкосновение с совершенной жертвой? О, если бы это было так! Пусть Дух Бога покажет нам теперь полноту и совершенство искупительного дела Христа с такой ясностью, живостью и силой, чтобы все твое существо воспрянуло и твое сердце исполнилось хвалы и благодарности.
Сердце обливается кровью при мысли о тысячах бесценных душ, пребывающих во тьме и рабстве, между тем как им надлежит ходить во свете и свободе, исходящих из совершенно очищенной совести. Так много разного принимается за искреннее свидетельство Слова и Духа Бога, что сердце абсолютно не в силах освободиться от всего этого. Вы берете немного от Христа и немного от себя, немного от благодати и немного от закона, немного от веры и немного от дела. Вот и мечется душа ваша между уверенностью и сомнением, между надеждой и страхом, подобно тому как то один, то другой составной компонент начинает преобладать в смеси или ощущается на вкус в данный момент. Как редок бриллиант полного и безусловного спасения ныне и вовеки! Мы бы хотели заставить этот бриллиант сверкать во всем его Божественном и небесном блеске под взглядом читателя в настоящий момент. Тогда оковы его духовного рабства наверняка бы спали. Если бы его освободил Сын, то он и в самом деле был бы свободен и смог бы восстать в силе этой свободы и попрать ногами иго закона.
Чем больше мы размышляем об этом вопросе, а мы размышляли о нем очень много, тем больше мы убеждаемся в том, что истинная причина всех заблуждений, смущения и затруднения, в которые многие впадают, обнаруживается в том, что они не имеют ясного представления о смерти и воскресении, о новом рождении, о новой твари. Если бы они только обладали силой этой великой истины, то это бы все прояснило в отношении состояния совести. До тех пор, пока я пытаюсь успокоить мою совесть самоисправлением, я неизбежно буду либо оставаться несчастным, либо буду заниматься самообманом. Абсолютно не важно, какие средства я применяю для этого исправления - итог его один и тот же. Если я попытаюсь принять христианство с целью улучшения себя, исправления природы или своего состояния в качестве ветхой твари, то я останусь всецело чужд блаженству совершенной совести. "Всякая плоть - трава". Ветхая трава находится под губительным воздействием греха и его проклятия. Воскресший Христос - Глава новой твари, "начало создания Божия", "Первенец из мертвых" (ex tvg "exrvg).
Именно в этом и состоит совершенство совести. Чего большего я могу ожидать? Я вижу Того, Кто висел на кресте, отягощенный полновесным бременем всех моих грехов, увенчанным теперь славой и честью и сидящим одесную Бога среди ослепительного сияния небесного величия. Что можно к этому добавить? Нужны ли мне какие-то установления, ритуалы, таинства или церемонии? Конечно, нет. Я не смею ничего добавить к смерти и воскресению вечного Сына Бога. Обряд крещения и вечеря Господня символизируют и отмечают эту великую реальность, и поэтому они дороги для христианина - чрезвычайно дороги. Но когда вместо того, чтобы символизировать смерть и воскресение, они подменяют их, используя в качестве заплат на ветхой твари или как костыли для ветхого человека, то их следует рассматривать как западню, проклятие, от которых да избавит Господь души Своего народа.
Мы хотели бы остановиться на этом первом моменте из-за того значения, которое придают в наше время обрядам, традиционной религии и самоисправлению. Мы хотели бы поразмышлять об этом - разработать, проиллюстрировать и обострить этот вопрос, чтобы читатель смог получить ясное, всестороннее и непредвзятое представление о нем. Но мы уповаем в этом на Бога Духа Святого, надеясь, что Он выполнит эту работу, и если Он благодатно подчинит сердце власти той истины, которая была здесь так бледно раскрыта, то у нас тогда достанет времени и способностей, чтобы взглянуть на второй великий аспект христианского совершенства, а именно
Совершенство как цель сердцаЗдесь мы опять приходим к новой твари. Христос умер, чтобы дать нам совершенную совесть. Он живет, чтобы дать мне совершенную цель. Но ведь абсолютно ясно, что пока я не вкушу глубокого блаженства первого, я не смогу всецело сосредоточиться на последнем. Прежде чем мое сердце устремится к личности Христа, я должен обрести совершенную совесть. Как мало из нас действительно вкусили сладость общения с воскресшим Христом! Как мало людей знают о той сосредоточенности сердца на Нем как на всеподчиняющей, верховной и неделимой цели! Мы заняты своим. Мир тем или иным способом проникает в нас, мы живем в царстве природы, мы дышим воздухом ветхой твари - воздухом смрадным, тяжелым и темным, мы потворствуем сами себе, из-за чего наше духовное зрение затуманивается, мы теряем ощущение душевного покоя, душа начинает тревожиться, сердце срывается, Дух Святой угашается, совесть пребывает в муках.
Затем мы обращаем взгляд на самих себя и на наши поступки. Время, которое могло бы и должно было быть потрачено в святом и счастливом стремлении к нашей Цели, посвящается делу самоосуждения - тяжелой, но необходимой работе, чтобы вернуться к наслаждению тем, что мы никогда не должны терять, - совершенной совестью.
Итак, в тот самый момент, когда взгляд отводится от Христа, неизбежно устанавливается тьма, и зачастую весьма ощутимая. Только тогда, когда око чисто, все тело полно света. А что значит, любезный читатель, иметь чистое око, если не стремиться к Христу как к нашей единственной цели? Божественный свет изливается на нас до тех пор, пока все клеточки нашего нравственного существа не будут освещены и мы не станем светочем для других, как если бы "светильник освещал тебя сиянием". Таким способом сохраняется душа в счастливой свободе от мрака, смущения и тревоги. Она находит все свои источники во Христе. Она независима от мира и может двигаться вперед, воспевая:
Нашел я в имени Твоем Невозможно выразить словами силу и блаженство постоянного обладания Иисусом как целью сердца. Это и есть совершенство, как мы видим в Фил. 3,15, где Апостол говорит: "Итак, кто из нас совершен (telei"i), так и должен мыслить; если же вы о чем иначе (etervz) мыслите, то и это Бог вам откроет". Когда Христос стоит перед нашим сердцем как всепоглощающая и вседостаточная цель, то мы достигли нашего нравственного предела, насколько это касается цели, ибо как мы можем превзойти Личность Христа, в Ком телесно пребывает вся полнота Главы Божьей и в Ком сокрыты все сокровища мудрости и знания? Это невозможно. Мы не в силах выйти совестью за границы Крови Христовой, а сердцем - за границы Его Личности; следовательно, мы достигли нашего нравственного предела в том и в другом; мы имеем совершенство нашей совести и цели сердца.
Здесь мы обретаем покой и власть - покой для совести и власть над страстями. Только тогда, когда совесть обретет сладкое успокоение в Крови, только тогда освобожденные чувства могут взыграть в полной силе вокруг Личности Иисуса. И какой язык сможет выразить, какое перо - описать выдающиеся нравственные плоды созерцания Иисуса? "Мы же все открытым лицем, как в зеркале, взирая на славу Господню, преображаемся в тот же образ от славы в славу, как от Господня Духа" (2 Кор. 3,18). Заметьте: "взирая ... преображаемся". Больше нет рабства закона, нет беспокойных усилий, нет тревожных трудов. Мы взираем и взираем, а что затем? Продолжаем взирать, становясь при этом нравственно все ближе к благословенной цели через преображающую силу Духа Святого. Образ Христа запечатлен в сердце, изо дня в день отражаясь тысячами способов в нашей практической жизни.
Помни, читатель, что это единственно верное представление о христианстве. Одно дело - быть религиозным человеком, и совсем иное - быть христианином. Павел до своего обращения был религиозным человеком, но впоследствии он стал христианином. Нужно хорошенько это понять. В мире много религий, но, увы, так мало христианства! А почему? Просто потому, что Христа не знают, не любят, не ценят и не стремятся к Нему. И даже там, где к Его делу прибегают во спасение, где доверяются Его Крови ради прощения и покоя, как мало знают и думают о Нем! Мы достаточно подготовлены к тому, чтобы принять спасение через смерть Иисуса, но, возлюбленный читатель, как далеко мы держимся от Его благословенной Личности! Как мало надлежащего Ему места занимает Он в наших сердцах! Это серьезный недостаток. В самом деле, мы не можем не думать, что этот бледный мерцающий огонек современной религии и есть плод привычной отдаленности от Христа, центрального светила христианства. Да и как может быть свет, тепло и плодотворность, если мы блуждаем по мрачным склепам и беспросветным тоннелям мирских наслаждений, политики и религии мира? Тщетно ожидать этого. И даже там, где мы ставим своей целью спасение, если мы заняты нашим душевным состоянием, питаясь собственными впечатлениями и заботясь о своем теле и чувствах, мы неизбежно ослабеем и опустимся, поскольку все это явно не Христос.
Есть много тех, кто, как мы говорим, удалились от мира, оставили его балы, званые вечера, театры, выставки, концерты, ярмарки цветов, все его бесчисленные и непередаваемые пустые затеи и кто тем не менее не обрел своей цели в воскресшем и прославленном Христе. Они удалились от мира, но ушли в самих себя. Они ищут цели своей собственной религии, они отягощены проявлениями пиетизма, они питаются измышлениями извращенного сознания или предрассудками, или же они всецело погрузились в переживания прошлого. Итак, эти люди так же далеки от счастья, так же далеки от истинной идеи христианства, как и жалкие охотники за наслаждениями мира сего. Вполне можно оставить погоню за наслаждениями и превратиться в религиозного зануду - угрюмого, тоскливого мистика, духовного ипохондрика. Что я приобрету в результате этой замены? Ничего, кроме, конечно, великого самообмана. Я удалился от окружающего мира, чтобы найти мир внутри - плохая замена!
Как это отличается от истинного христианина! Вот он стоит со спокойной совестью и освобожденным сердцем, взирая на цель, захватывающую всю его душу. Большего он и не хочет. Скажете ли ему о наслаждениях этого мира? Спросите ли его, был ли он на той или иной выставке? Каков будет его спокойный и достойный ответ? Не скажет ли он просто о греховности и вреде подобных вещей? Нет. Так что же? "Я обрел все, что мне нужно во Христе. Я достиг своего нравственного предела. Я не хочу большего". Таков ответ христианина. Разговоры о вреде, о той или иной вещи - жалкое занятие. Часто оказывается, что человек, говорящий об этом, занят не Христом, но своей собственной репутацией, своим лицом, стремлением соответствовать своему образу.
Какая польза во всем этом? Не эгоизм ли это в конце концов? То, чего мы хотим, - это сосредоточить взгляд на Христе; тогда сердце последует за взглядом, а ноги за сердцем. Таким образом, наш путь станет подобен свету, разгорающемуся все больше и больше, пока он не потеряется в сиянии совершенного и вечного дня славы.
Пусть Бог в Своей беспредельной милости сподобит автора и читателя этих страниц глубже познать то, что это значит - достичь наших нравственных пределов, как в отношении состояния совести, так и в отношении цели сердца!
При рассмотрении предмета христианского совершенства может показаться достаточным, чтобы верующий был совершенен в воскресшем Христе. "И вы имеете полноту в Нем, Который есть глава всякого начальства и власти". Это, конечно же, объемлет все. Ничего нельзя добавить к полноте, которую мы имеем во Христе. Все это благословенная истина, но разве не верно и то, что вдохновенный автор употребляет слово "совершенный" в разных значениях? И разве не важно, чтобы мы поняли смысл, в каком употребляется это слово? Это, как мы считаем, едва ли может быть подвергнуто сомнению. Мы ни на минуту не можем допустить, что вдумчивый читатель Писания удовлетворится опущением этого вопроса. Не захочет понять точное значение и правильное применение этого слова в каждом отдельном случае, где оно встречается. Ясно, что слово "совершенный" в Евр. 9,9 употребляется не в том же самом значении, что в Фил. 3,15. И разве не правильно, разве не полезно и не достойно наших собственных душ и Священной книги - стремиться понять через благодать это различие? С нашей стороны мы не сомневаемся в этом, и в этой уверенности мы можем счастливо продолжить наше исследование этого вопроса о христианском совершенстве, предложив вниманию читателя третий аспект:
Совершенство в принципах жизниЭто раскрывается перед нами в Мат. 5,48: "Итак будьте совершенны (telei"i), как совершенен Отец ваш Небесный". "Каким образом, - могут спросить, - можем мы быть совершенны, как Отец наш Небесный? Как можем мы достичь такого высокого уровня? Как можем мы придерживаться таких высоких канонов? Мы можем понять наше совершенство совести, поскольку это совершенство основывается на том, что Христос совершил для нас. Мы можем также понять наше совершенство относительно цели сердца, поскольку это совершенство также основывается на том, что Христос совершил для нас. Но быть совершенными, как Отец наш Небесный - это, по-видимому, выше наших сил". На все это можно ответить, что наш благословенный Господь не просит от нас невозможного. Он никогда не дает повеления, не предоставив нам необходимой благодати, чтобы исполнить его. Следовательно, когда Он требует от нас быть совершенными, как наш Отец, то ясно, что Он наделяет нас священной привилегией и высоким достоинством, и наша задача - стремиться понять и оценить и то и другое.
Что же значит быть совершенным, как наш Отец Небесный? Контекст Матф. 5,48 содержит ответ на это: "А Я говорю вам: любите врагов ваших, благословляйте проклинающих вас, благотворите ненавидящим вас и молитесь за обижающих вас и гонящих вас, да ("pvz) будете сынами (yi"i) Отца вашего Небесного, ибо Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных... Итак будьте совершенны, как совершен Отец ваш Небесный".
Здесь мы видим прекраснейшую ступень христианского совершенства, а именно, совершенство в принципах жизни. Мы призваны ходить в благодати по отношению ко всем и ко всему и, поступая так, быть подражателями Богу в качестве Его дорогих детей. Наш Отец посылает Свой свет и Свой дождь даже на Своих врагов. Он действует по благодати по отношению ко всем. Это наш образец. Сообразуемся ли мы с ним? Читатель, посмотри и увидишь. Совершен ли ты в принципах своей жизни? Действуешь ли ты по благодати в отношении к своим врагам и должникам? Требуешь ли ты исполнения своих прав? Не хватаешь ли ты, образно говоря, своего товарища за горло, говоря: "Заплати мне, что должен!" Если так, то ты "не совершен, как Отец твой". Отец поступает по благодати. А ты поступаешь по справедливости. Если бы Он действовал по-твоему, то день благодати окончился бы, и начался бы день возмездия. Если бы Он поступал с тобой так, как ты поступаешь с другими, то ты давно бы уже находился в месте, не знающем надежды.
Давайте обдумаем это. Давайте позаботимся о том, чтобы мы были верным подобием Отца Небесного. Давайте нацелимся на совершенство в принципах нашей повседневной жизни. Это будет нам чего-то стоить. Это может опустошить наш кошелек, но наполнит сердце, это может сократить наши денежные ресурсы, но зато расширит наш духовный кругозор. Это приведет нас в более тесное и глубокое общение с нашим Небесным Отцом. И разве это не стоит многого? Конечно, стоит. Если бы мы более глубоко ощутили ценность этого! Если бы мы более полно почувствовали величие данного нам звания представителей нашего Небесного Отца в этом порочном, себялюбивом, темном мире - Отца, изливающего в щедром изобилии Свои благословения на неблагодарных и неправедных. Бесполезно проповедовать благодать, если мы не действуем по ней. Мало толку говорить о том, что Бог поступает по Своему долготерпению и милости, если мы сами действуем по бескомпромиссной справедливости.
Но некоторые могут спросить: "Как мы можем вообще исполнить такой принцип? Ведь мы будем ограблены и разорены. Как можно вести дела, если не настаивать на своих правах? Мы будем обмануты и обобраны беспринципными злоумышленниками". Но это не способ прийти к правильному заключению по нашему вопросу. Послушный ученик никогда не скажет: "Как?" Его вопросом будет: "Господь Иисус призвал меня быть совершенным, как совершен мой Отец Небесный?" Разумеется. Нацелен ли я на это, когда вызываю своих собратьев к барьеру справедливости? Подобно ли это моему Отцу? Так ли Он поступает? Нет - благословенно будь Его имя! Он восседает на престоле благодати. Он примиряет мир. Он не вменяет в вину прегрешения. Это достаточно ясно. Это требует лишь полного подчинения нашего сердца. Давайте склоним наши души под весомостью этой самой славной истины. Давайте взглянем на этот прекраснейший аспект христианского совершенства и попытаемся настроиться на его достижение. Если мы остановимся, чтобы порассуждать о результатах, мы никогда не достигнем истины. Чего мы желаем - это достижения такого нравственного состояния души, при котором она полностью признает власть и авторитет Слова. Тогда, хотя в частностях и могут быть неудачи, мы всегда будем иметь пробный камень для проверки наших путей и образец для подражания для нашего сердца и совести. Но если мы рассуждаем и спорим - если мы отрицаем, что это наша привилегия - быть совершенными в смысле Матф. 5,48, если мы оправдываем наше обращение к закону, когда наш Отец не прибегает к закону, но действует по самой безусловной благодати, то мы лишаем себя того совершенного образа, по которому всегда должны формироваться наш характер и поведение.
Пусть Бог Дух Святой сподобит нас понять, подчинить себя этому совершенному принципу и осуществить его в практической жизни! Крайне прискорбно видеть детей Бога, усваивающих в своей повседневной жизни способ поведения, прямо противоположный способу поведения их Небесного Отца. Мы должны помнить, что призваны быть Его нравственными представителями. Мы Его дети через духовное возрождение, но мы призваны быть Его сынами в нравственном уподоблении Его характеру и действительном соответствии Его путям. "Благотворите ненавидящим вас... да будете сынами Отца вашего Небесного". Поразительные слова! Чтобы стать нравственно и духовно сынами Бога, мы должны уподобиться Ему. Увы, как мало мы преуспели в этом! Как не похожи мы на Бога! Что же говорить о более верном представительстве!
Время и место не позволяют, как бы нам того ни хотелось, остановиться на этой глубоко практической стороне нашего вопроса, поэтому мы должны перейти к рассмотрению четвертого аспекта:
Совершенство в характере нашего служения"Я не нахожу, чтобы дела твои были совершенны пред Богом Моим" (Отк. 3,2). Следует сообщить русскому читателю, что слово, переведенное здесь как "совершенны", не то же самое слово, что использовано в трех уже упомянутых случаях. Оно обычно переводится как "исполненный", "завершенный", "совершенный". Его применение к делам Сардийской церкви дает нам чрезвычайно важный и суровый урок. Эта церковь лишь называлась живой, но дела ее не совершались непосредственно под оком Бога. Для христианина нет ничего опаснее, чем "называться" христианином. Это подлинная ловушка лукавого. Многие профессора попались на ее приманку. Многие полезные слуги погубили себя попытками соответствовать "имени". Если я приобрел репутацию в любой отрасли служения - как активный евангелист, одаренный учитель, вразумительный и интересный писатель, человек молитвы, человек веры, личность замечательной святости или большой личной преданности, благотворитель - одним словом, если я сделал себе имя, надо мною нависла угроза краха. Враг меняет в моих глазах цели - меняет Христа на мою репутацию в обществе. Я буду трудиться ради поддержания имени, а не ради славы Христовой. Я буду занят мнениями людей вместо того, чтобы выполнять всю свою работу непосредственно под оком Бога.
Все это требует неусыпной бдительности и строгого контроля над собой. Я могу делать самое прекрасное дело, но если оно не выполняется пред лицом Бога, то это наверняка ловушка лукавого. Я могу проповедовать Евангелие, посещать больных, помогать бедным, пройти все виды религиозной деятельности - и никогда не быть пред лицом Бога. Я могу делать все это ради имени, делать, потому что другие это делают или ожидают этого от меня. Это весьма серьезно, любезный читатель. Это требует подлинной молитвы, самоотречения, близости и верности Богу, чистоты ока, святой преданности Христу. Нам постоянно мешает наше самолюбие. О, это я, я, я даже в самом святом, и в то же время, когда мы кажемся такими деятельными и преданными. Жалкое заблуждение! Мы не знаем ничего более ужасного, чем религиозное имя без духовной жизни, без Христа, без чувства присутствия Бога, владеющего душами.
Читатель, давай тщательно рассмотрим это. Давай убедимся, что мы начинаем и продолжаем наше дело под оком Господа. Это сверх всякой меры придаст нашему служению чистоту и нравственную возвышенность. Это не подкосит наши силы, но активизирует и усилит нашу деятельность. Это не подрежет нам крылья, но упорядочит наши движения. Это сделает нас независимыми от мнений и полностью избавит нас от рабства стремления поддержать имя или сохранить репутацию - от этой жалкой, унизительной кабалы! Да избавит благой Господь нас полностью от этого! Да наполнит Он нас благодатью, чтобы выполнить нашу работу, какой она бы ни была - большой или малой, великой или скромной - в Его благословенном присутствии. Сказав так много о характере нашего служения, завершим нашу статью несколькими строчками о
Совершенстве оснащения нашего служения
"Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всему доброму делу приготовлен" (2 Тим. 3,16.17). Здесь мы опять видим другое слово, которое встречается только в одном месте во всем Новом Завете. Это весьма показательно. Это слово означает постоянную готовность к любой крайней ситуации. Человек, знакомый со Словом Бога и покорный ему, готов к любой случайности. Ему не нужно заниматься зубрежкой на всякий случай, консультироваться с авторитетами, чтобы составить свое мнение по какому-либо вопросу. Он готов сейчас. Если придет искатель истины, он готов; если придет скептик, он готов; если придет неверный, он готов. Одним словом, он всегда готов. Он полностью оснащен на все случаи жизни.
Слава Господу за все эти аспекты христианского совершенства! Чего еще нам нужно? Совершенство совести, совершенство цели, совершенство жизни, совершенство характера служения, совершенство оснащения. Что еще остается? Чего еще мы ждем? Только одного - в совершенстве славы, в совершенстве духа, души и тела быть подобными образу прославленного Главы в небесах!
Пусть Господь осенит наши сердца Своим духом, сделав их благоугодными Его взору, чтобы мы могли быть "совершенны и исполнены всем, что угодно Богу".
Цель наших устремлений: что это?(Письмо другу)Дорогой друг!
Вопрос конечной цели, по моему мнению, довольно простой вопрос, но в силу различных обстоятельств, сопутствовавших историческому развитию богословской мысли, он оказался весьма запутан. Догадываюсь, что и ты не имеешь достаточной ясности в понимании этого вопроса, поэтому хочу помочь тебе. Рассуждая о том, как Священное Писание показывает нам конечную цель человеческих устремлений, мы постараемся выделить из данной темы три пункта и подробнее их рассмотреть. Во-первых, это учение о конечной цели; во-вторых, я попробую ответить на твои вопросы и вопросы, которые обычно задают противники этого учения; и в-третьих, мы рассмотрим те тексты из Священного Писания, которые ты находишь трудными для понимания. Пусть Христос будет нашим Учителем и пусть Дух Святой даст нам достаточно мудрости, чтобы мы имели возможность в истинном свете рассмотреть учение Священного Писания и сформировать правильный ответ на тот вопрос, который стоит сейчас перед нами.
1. Начиная говорить об учении конечной цели, мне хотелось бы сделать маленькое отступление и заметить, что любое учение, если оно исходит только от человека и не является откровением от Бога, как бы мы ни хотели придать ему важное религиозное значение, все равно останется безжизненным, бессильным, ничего не стоящей догмой, просто идеей, не отражающей реальность нашего мира. Только Христос может быть нашим Учителем, только Он имеет достоверное знание о высшем мире, мире, вечное пребывание в котором - и есть наша цель. Поэтому мы должны проверять каждую нашу идею - имеет ли она свое основание в учении Христа, или эта идея - плод наших вымыслов. Все, что я имею внутри себя: мои собственные мысли, идеи, чувства - все это по своей природе принадлежит миру низшему. И существует реальная опасность, что все это так и останется принадлежать этому миру зла, если только я не услышу Божественный голос Того, Кто послан нам от мира высшего, Кто зовет каждого из нас. Мне надо отказаться от всего того, чем наполняет меня этот мир тьмы, чтобы вместить все то, что предлагает мне Христос.
Поэтому единственно правильной точкой зрения является - точка зрения Христа. И если я полностью принимаю эту точку зрения, то буду иметь правильный взгляд на все вещи, потому что я буду их видеть так, как их видит Всевышний Бог! Маленькие и ничтожные вещи я буду видеть ничтожными; значительные вещи я буду видеть значительными; и вероятность того, что я пройду жизнь ложным путем, ведущим в погибель, будет равна нулю, поскольку настойчивость, с которой я буду стремиться к истинной цели, будет настойчивостью Самого Господа Христа, Который стремится меня спасти. Христианская вера заключается в том, что ни в мире высшем, ни в мире низшем, ни у дьявола, ни у ада нет такой силы, которая может воспрепятствовать нашему Господу спасти тех, кого Он приобрел Своей кровью. Господь Христос "может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу" (Евр. 7,25). В этом, без сомнения, и заключается конечная цель жизни. И не имеет значения, что могут возникать трудности или что существует враждебная сила. Господь "может всегда спасать", Он нерушим и постоянно в своей силе. Пусть против нас мир с тысячами ловушек, пусть против нас грех во множестве своих проявлений, пусть против нас коварный и изобретательный сатана, но Господь "может всегда спасать", преодолевая и опрокидывая все препятствия и противодействия. Господь Христос сказал: "дана Мне всякая власть на небе и на земле" (Мат. 28,18). У человека нет возможности спастись самому, но есть возможность быть спасенным Христом. Такова реальность, которая открывается нам в Священном Писании. В этом заключается наша великая надежда. Христос - добрый Пастырь, и Он непременно сохранит своих овец. Это в Его силах и возможностях, иначе бы Он не сказал: "дана Мне всякая власть". Имея такого Покровителя, самая слабая овца может иметь уверенность в том, что никакая опасность не коснется ее жизни.
Вопрос конечной цели можно рассматривать только в неразрывной связи со Христом. Тогда исчезают трудности, рассеиваются сомнения и страхи, сердце становится твердым, а сознание просветленным. О нас, о верующих, сказано: "Мы члены тела Его, от плоти Его и от костей Его" (Еф. 5,30). Невозможно, чтобы кто-либо, составляющий часть тела Христова, мог когда-нибудь погибнуть. Каждый член тела был записан в книге воскресшего Агнца до основания мира, и никто не может стереть эту запись. Вот что Господь Христос сказал о тех, кто принадлежит Ему: "Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их; и они идут за Мною. И Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек; и никто не похитит их из руки Моей. Отец Мой, Который дал Мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца Моего" (Иоан. 10,27-29).
Из этих слов Господа мы узнаем, что стремление к конечной цели - это не только стремление верующего сердца, но к этому же стремятся Отец и Сын. Святой Дух открывает нам истину о способе достижения конечной цели. Бог-Сын в руке своей доводит нас до конечной цели, если только мы слушаем Его голос и голос Святого Духа. Бог-Отец принимает нас и сохраняет в вечности и безопасности своею могущественной рукой. Разве этого недостаточно для того, чтобы наше сердце обрело нерушимую уверенность и окончательно победило все сомнения и страхи? Мы должны либо принять эту истину, а вместе с истиной принять и спасение от Господа Христа; либо мы должны прийти к заключению, что сатана может препятствовать воле Бога и не позволять Ему спасать человека. Но сказано, что "никто не может похитить из руки Отца". Поэтому нет никаких оснований для сомнений. "От Господа спасение" (Пс. 3,8) от начала и до конца, и спасение безусловное, окончательное, во всей полноте. Господь простирает свою руку туда, где погибший и падший грешник кается в своих грехах, и Господь возносит грешника туда, где пребывает Бог во всей Его святости, истине и праведности. Бог-Отец - источник нашего спасения, Бог-Сын - наш проводник от мира низшего к миру высшему, что все от Бога - от начала до конца, от основания до вершины, от мгновений до вечности. И если было бы не так, то разговор о конечной цели был бы самонадеянной глупостью. Но мы знаем, что в конечном итоге все происходит так, как о том говорит Священное Писание, и поэтому думать о спасении что-либо другое - будет истинной самонадеянностью и признаком абсолютного безверия.
Нельзя отрицать, что существуют большие и многочисленные трудности на пути к спасению, трудности, возникающие до обращения в веру и после того. Существует много сильных противников и сложных препятствий, но это не причина для нашей неуверенности и страха. Наоборот, по этой причине мы должны всегда сохранять абсолютную ясность в понимании способа нашего спасения, иметь непреклонную уверенность и твердость в следовании за Словом Бога и полагаться только на Бога. Тогда никто не сумеет совратить нас с истинного пути, увлечь ложными теориями и человеческими размышлениями. Тогда не имеет большого значения то, что на пути могут встречаться трудности и противники, потому что вера все преодолевает, потому что Господь уже победил главного противника и открыл нам путь. "Если Бог за нас, кто против нас?" (Рим. 8,31). И еще: "Кто отлучит нас от любви Божией: скорбь, или теснота, или гонение, или голод, или нагота, или опасность, или меч? как написано: "За Тебя умерщвляют нас всякий день, считают нас за овец, обреченных на заклание. Но все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас. Ибо я уверен, что ни смерть, ни жизнь, ни ангелы, ни начала, ни силы, ни настоящее, ни будущее, ни высота, ни глубина, ни другая какая тварь не может отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем" (Рим. 8,35-39).
Эти стихи опять учат нас самыми ясными и определенными словами о непобедимом могуществе той силы, которая приводит нас к конечной цели, ко спасению. "Ни другая какая тварь не может отлучить нас!" - восклицает апостол Павел. И мы должны вслед за ним облечься этой непобедимой уверенностью, что никакое искушение, в каких бы изощренных формах оно к нам не приходило, никакой соблазн и никакой страх, ни сам сатана, грозный и хитрый, ни мир с великим множеством ловушек "не могут отлучить нас от любви Божией во Христе Иисусе, Господе нашем". Как четко и сильно сказал апостол! И верующий, следуя своим личным жизненным путем, может иметь разнообразные заблуждения и ошибочные воззрения относительно светских и мирских вещей; верующий может оступаться и на мгновение терять равновесие духа; в практических обстоятельствах жизни не все дела и поступки верующего достойны высшей похвалы, за многие такие дела и поступки его может осуждать его собственная совесть; но допуская такие широкие границы для ошибок и заблуждений, мы помним, что при этом должна оставаться неизменной и непоколебимой одна только вещь - это вера нашего сердца в неотвратимость спасения, идущего от Господа. Все человеческое может поколебаться, но только не Слово Бога. А учение о спасении имеет под собой именно это непоколебимое, неизменное и вечное основание - Слово Бога. Следовательно, такое крепкое, вечное и Божественное основание имеет и наша вера. Поэтому все может вокруг и внутри нас сокрушаться, но только не вера. Потому что без веры человек не имеет и спасения. Имей же веру, возлюбленный друг, потому что и Господь сказал: "Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте" (Иоан. 14,1). Что же касается спасения, то Священное Писание говорит так ясно, что в нашем сердце не может оставаться каких-либо сомнений: "Я даю им жизнь вечную, и не погибнут вовек" (Иоан. 10,28). И еще: "На сей скале Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее" (Мат. 16,18).
Посему, касаясь этого наиважнейшего вопроса, отложим в сторону аргументы нашего ума и наших суждений и не будем строить теорию спасения, исходя из своих наблюдений. Все это в конечном итоге оказывается ошибочным и не может быть иным, потому как только один Бог истинен и только Он знает истину. Поэтому обратим свой взор к Священному Писанию и будем крепить веру и в своем сердце, и в своих чувствах, и в своих размышлениях, и в своих делах, и в своей жизни. Кто принадлежит к "овцам" Христовым (Иоан. 10), тот в безопасности, потому что никто и ничто не могут помешать ему достигнуть спасения. Сам Христос держит этого человека в своей руке, и никто его не может похитить у Него. В этом мы видим доктрину спасения, доктрину конечной цели.
2. Теперь, дорогой друг, я кратко отвечу на вопросы, которые ты мне задал. Ты спрашиваешь: "Будет ли верующий спасен независимо от того, в какой грехе он пал?" Истинно верующий будет, безусловно, спасен. При этом необходимо помнить, что спасение заключается не только в полном освобождении от наказания за грех в будущем - в вечной жизни, но оно заключается также в том, что истинно верующий выходит из-под власти греха в настоящем и не подвластен ему в своей повседневной жизни. Спасенную личность Бог Сам очищает уже в этом мире. Но если человек живет во грехе, не противясь ему и ежечасно совершая его, а говорит о своей уверенности в спасении, то не о таких ли людях сказал апостол: "Если мы говорим, что имеем общение с Ним, а ходим во тьме, то мы лжем и не поступаем по истине" (1 Иоан. 1,6). Верующий может упасть, но он будет поднят; он может быть охвачен скверным чувством (страх, зависть и т.д.), но он будет возвращен к чистоте и ясности духа; он может блуждать, но будет возвращен к истине, потому что Христу дано право спасать. Господь имеет всю полноту власти, в том числе и власть прощать грехи человеческие, и не одно из Его чад не может погибнуть.
Ты также спрашиваешь: "Пребудет ли Дух Святой в сердце того, кто предается злым и нечестивым мыслям?" Тело верующего - это храм Духа Святого (1 Кор. 6,19). Эта драгоценная истина является основанием для утверждения нашего сердца в чистоте и святости. Мы не можем огорчать Духа Святого, и поэтому пребывание души в окружении злых и нечестивых мыслей - это не христианский путь. Христианин может подвергнуться атаке, искушению со стороны злых мыслей, но в таком случае он должен обратиться ко Христу и быть в молитве до тех пор, пока не будет одержана победа. "Мы знаем, что всякий, рожденный от Бога, не грешит; но рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему" (1 Иоан. 5,18). Так представлен в Священном Писании правильный христианский путь. И нам никогда не следует удовлетворяться чем-либо меньшим. Только сохраняя верность этому истинному образцу, показывающему нам положение верующего в мире, мы будем иметь возрастание в вере и возрастание в желании служить Господу. Когда мы говорим об обладании Духом и в то же время предаемся нечестивым мыслям - такое состояние человеческой души лживо и перед Богом и перед людьми. И человек, который в искренности и чистоте своего сердца задумал жизнью своей служить Богу, а именно к этому следует стремиться верующим, такой человек никогда не допустит, чтобы над ним властвовали злые, нечестивые мысли.
Ты также спрашиваешь: "Как должен жить истинный христианин?" Жизнь истинного христианина должна как можно больше походить на жизнь Христа. Если бы этот вопрос задали апостолу Павлу, то каков был бы его ответ? Павел пишет: "А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего" (2 Кор. 5,15). "Но что для меня было преимуществом, то ради Христа я почел тщетою. Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего... Братия, я не почитаю себя достигшим; а только, забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести высшего звания Божия во Христе Иисусе" (Фил. 3,7-14). Как видно из этих прекрасных мест Священного Писания, путь ко Христу один - это когда мы превыше всего ставим Христа, а все остальное почитаем тщетою. Не будем добровольно окутывать себя сетями различных односторонних теологических систем и противоречивыми догмами теоретического богословия. Христос воскрес и жив! И вера нашего сердца должна быть живой и непобедимой.
Будет большой ошибкой считать, что если мы получаем оправдание и спасение по постоянной и вечной милости Бога, и если оправдание наше будет неизменным при любых обстоятельствах, то вполне допустимо окунуться в грех и пребывать в нем. Весьма сомнительно, что человек, допускающий такие мысли, реально испытал милость Бога. Потому что тот, кто испытал милость, тот страшится греха и постоянно укрепляется в святости. Христианин должен бороться с грехом, а борьба со грехом и жизнь во грехе - это совершенно разные вещи. В одном случае мы рассчитываем на сочувствие и поддержку Христа, а в другом - мы оскорбляем Его имя.
3. Теперь мы приступим к исследованию тех мест Священного Писания, которые, по твоему мнению, часто используются теми, кто стремится опрокинуть учение о конечной цели. Но вначале установим один весьма необходимый фундаментальный принцип, который будет надежной основой в толковании Священного Писания. Этот принцип очень прост: ни одно место Священного Писания не может противоречить другому. И поэтому, если нам все-таки кажется, что некоторые места противоречат друг другу, то это необходимо понимать как кажущееся противоречие, объясняющееся недостатком в нас духовного ума. Лукавый человеческий ум, сталкиваясь с кажущемся противоречием в тексте Священного Писания, не пытается объяснить его, а наоборот, начинает на его основании возводить причины для споров, вражды и раздоров. Такой подход к решению вопросов не достоин христиан. Одним из таких сложных для нашего понимания мест оказался стих из Послания Иакова: "Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только?" (Иак. 2,24). На этот стих часто ссылаются те, кто защищает доктрину оправдания делами, и многие тысячи умов сбиты с толку, считая, что для спасения недостаточно иметь только веру в Иисуса Христа.
Как же быть тому, кто встречается с подобными трудностями? Ведь действительно, наряду с этим стихом Иакова в Священном Писании существует множество стихов другого плана, в которых безоговорочно признается, что для спасения достаточно только одной веры. В Посланиях апостола Павла мы найдем некоторые из мест. Мы можем прочитать в Послании к Римлянам: "А не делающему, но верующему в Того, Кто оправдывает нечестивого, вера его вменяется в праведность" (Рим. 4,5). В этом стихе дела совершенно исключены как основа для оправдания и только вера вменяется в праведность. И в главе 3 этого же Послания мы можем прочитать: "Ибо мы признаем, что человек оправдывается верою, независимо от дел закона" (Рим. 3,28). И в 5 главе: "Оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом" (Рим. 5,1). Точно такое учение мы найдем в Послании к Галатам, где читаем: "Однако же, узнав, что человек оправдывается не делами закона, а только верою в Иисуса Христа, и мы уверовали во Христа Иисуса, чтобы оправдаться верою во Христа, а не делами закона; ибо делами закона не оправдывается никакая плоть" (Гал. 2,16).
Что же делать верующему читателю, столкнувшись с подобными затруднениями; как объяснить и согласовать места, находящиеся, на первый взгляд, в явном противоречии? Во-первых, мы должны твердо помнить выше упомянутый принцип: ни одно место Священного Писания в истинной своей сути не противоречит другому, и возможность столкновения двух вдохновленных свыше апостолов в своих заявлениях менее вероятна, чем столкновение двух небесных тел, движущихся по своим божественно определенным орбитам. Усвоив этот принцип, мы получим добротное основание своему уму, с которого он начнет постижение сокровенных тайн Библии. Потому что именно к этому следует стремиться уму, а не к раздуванию огня споров и раздоров вокруг кажущихся противоречий.
Что же касается данного конкретного места в Иак. 2,24, то ключ к его пониманию кроется в 14 стихе этой же главы. Вдохновленный апостол спрашивает: "Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет?" Если бы апостол спросил: что пользы, если кто имеет веру?, то, может быть, трудность в преодолении этого кажущегося противоречия была бы действительно непреодолимой. Но слово "говорит" подчеркивает мысль апостола. Мы можем спросить: что пользы, если кто говорит, что имеет десять тысяч, а на самом деле их не имеет? И если мы посмотрим с такой точки зрения на это место, то течение нашей мысли перейдет в совершенно другую плоскость. Действительно, для нашего оправдания достаточно только веры в Иисуса Христа, и только она одна может выступать гарантом того, что мы на самом деле являемся детьми Бога. И апостол Иаков совершенно не собирается оспаривать или противоречить этому. Но он обращает наше внимание на тот факт, что если кто-то имеет в сердце совершенную радость и полноту веры, то такой человек не сможет утаить радость и веру, и она предстанет перед другими людьми в виде добрых дел, идущих от сердца, а не по принуждению закона. Так человек, имеющий десять тысяч, не пойдет питаться в бесплатные столовые для обездоленных и бродяг. Так и человек, имеющий спасительную веру в Иисуса Христа, не сможет устраниться от дел, не сможет равнодушно и молчаливо смотреть на страдающий и погибающий мир.
Читая труды некоторых авторов-богословов, мне иногда приходилось сталкиваться с дерзкими утверждениями, что будто бы в оригинале нет слова "говорит". Но те, кто имеет возможность читать по-гречески, только взглянув на это место, увидят слово "legee" - "говорить", которое расположено здесь Духом Святым и которое пытаются устранить некоторые критики Библии. Это слово является ключевым для понимания всего данного отрывка Послания, и оно органично связано с контекстом, в котором употреблено. Бесполезно только говорить о вере - веру необходимо иметь. И прежде, чем подводить итог нашим размышлениям над данным местом Священного Писания, мы должны остановиться на еще одном важном моменте, который поможет нам рассеять кажущееся противоречие между двумя вдохновленными апостолами: есть весьма существенное различие между делами закона и делами веры. Павел ревностно исключает первые; Иаков твердо настаивает на последних.
Достоин внимания тот факт, что из истории еврейского народа, охватывающей четыре тысячи лет, апостолы в своих Посланиях размышляют над одними и теми же эпизодами: поступок Авраама в книге Бытие 22 глава и поступок Раав в книге Иисуса Навина 2 глава. Действия праотца евреев Авраама и блудницы Раав были не делами закона, но делами веры. Этими делами Авраам и Раав засвидетельствовали свою веру, это были истинные плоды веры. "Видишь ли, что вера содействовала делам его?" - спрашивает Иаков своего читателя и тем самым ясно нам показывает, что без веры мы не можем творить дела, угодные Богу, без веры не можем иметь спасение. "И исполнилось слово Писания: "веровал Авраам Богу, и это вменилось ему в праведность, и он наречен другом Божиим" (Иак. 2, 22 - 23). Поэтому будем четко различать дела веры и дела закона: дела закона совершались для того, чтобы получить оправдание и жизнь вечную; дела веры совершаются уже оправданным и имеющим жизнь верующим, веря в Бога. Потому что Сам Господь сказал: "Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную" (Иоан. 5,24). Мы имеем жизнь прежде, чем сможем что-либо сделать; мы получаем ее не в тот момент, когда говорим, что имеем веру, но когда имеем веру по-настоящему. А имеющий веру будет совершать дела во славу Господа и принесет плоды веры к подножию престола Его.
Таким образом, мы пришли к ясному пониманию того, что апостолы в своих Посланиях не противоборствуют и не противоречат друг другу. Рассматривая вопрос веры с разных точек зрения, они дают нам его во всей полноте и гармонично дополняют друг друга.
Теперь, дорогой друг, когда ты имеешь подтверждение нашему принципу на примере из Священного Писания, ты можешь пользоваться им сам в различных трудных случаях, которые будут возникать во время изучения Библии. Я же, продолжая наш разговор на тему о конечной цели, попытаюсь объяснить заинтересовавшие тебя места из Священного Писания.
а) Первая цитата из 2 Послания Петра: "Были и лжепророки в народе, как и у вас будут лжеучители, которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель" (2 Пет. 2,1). Смысл этого отрывка заключается в том, что каждый человек должен признать Господа как своего Творца и как своего Искупителя. Все учение Священного Писания основывается на этих двух столпах. И, умаляя одно из этих положений, мы, вольно или невольно, вносим недопустимые изменения в учение. В данном же отрывке апостол предупреждает, что главным признаком лжеучителей и лжеучений является отрицание ими Господа как Спасителя. Очень важно знать об этом признаке, потому что это может избавить нас от многих соблазнов, искушений и ошибок. Отец дал Христу всякую власть, и поэтому, отвергая Христа, мы тем самым отталкиваем протянутую к нам руку Спасителя. Будет грехом - отвергать Бога как Творца, но еще большим грехом будет наше отрицание Господа Иисуса Христа как Искупителя и Спасителя. В основе всякого отрицания Христа как всемогущего и всесильного Спасителя лежит желание человека считать истинным только свои мысли и теоретические рассуждения. Но не слишком ли дорогая плата отдается за возможность в своем уме отрицать Бога? Бог существует независимо от нашей веры и наших мыслей, но когда в нашем сердце нет преобладающего над всем стремления к Богу, а в уме нет мыслей, ищущих Бога, то и Бог не признает нас своими детьми и не несет ответственности за наше будущее. Богу угодно, чтобы каждый жаждущий спасения и вечной жизни человек в своем сердце, в своем разуме и в своей душе признал Христа как Господа и своего личного Спасителя. И верующий с радостью исполняет это требование, потому что, исполняя его, он приобретает многое.
б) Второй отрывок находится в этой же главе, стихи 20-22: "Ибо если, избегнув скверн мира чрез познание Господа и Спасителя нашего Иисуса Христа, опять запутываются в них и побеждаются ими, то последнее бывает для таковых хуже первого. Лучше бы им не познать пути правды, нежели, познав, возвратиться назад от преданной им святой заповеди. Но с ними случается по верной пословице: пес возвращается на свою блевотину, и: вымытая свинья идет валяться в грязи". Распространение священных знаний и евангельского света сопровождается изумляющим влиянием на поведение и характер людей, которые приняли в свое сердце спасающую, оживляющую, освобождающую силу Благой Вести Христа. Проповедь Евангелия в силе Духа Святого не может не привести к поразительным результатам. Сколько недостойных привычек было преодолено и сколько всякой скверны из душ было удалено под воздействием Слова Бога. Только Христос может помочь одержать победу в борьбе с грехом. Если некий человек имел такую поддержку и очищение, но потом отказался от Христа, предпочитая жизнь в соблазнах и грехах, то такой человек обязательно погружается в самые темные глубины зла и безрассудства. Потому что дьявол испытывает удовольствие, когда к нему приходит человек, исповедовавший религию, и бросает такого человека в самую мерзкую грязь, окутывая его душу крайней степенью греховности. Следовательно, очень важно, чтобы знание истины воздействовало не только на наше внешнее поведение, но проникало в самую душу и побуждало нас искать такую жизнь, которую, получив однажды, уже никогда нельзя потерять. В этом отрывке нет ничего угрожающего для истинных овец Христа, но очень много предостережений тем, кто хочет принять только внешний облик смиренной овцы, а в душе своей оставляет жажду греха и послушание греху.
в) Третий отрывок из книги Иезекииль глава 18, стихи 24 и 26: "И праведник, если отступит от правды своей и будет поступать неправедно, будет делать все те мерзости, какие делает беззаконник, будет ли он жив? все добрые дела его, какие он делал, не припомнятся; за беззаконие свое, какое делает, и за грехи свои, в каких грешен, он умрет... Если праведник отступает от правды своей и делает беззаконие и за то умирает, то он умирает за беззаконие свое, которое сделал". Это место перекликается по своему внутреннему смыслу с другим местом из второй книги Хроник 15:2, которое ты также упоминаешь: "Господь с вами, когда вы с Ним; и если будете искать Его, Он будет найден вами; если же оставите Его, Он оставит вас". Эти, а также бесчисленное количество других мест в Ветхом Завете и не меньшее количество сходных мест в Новом Завете открывают нам очень важную тему нравственного влияния Бога на человеческие души. Быть просто объектом влияния Бога - это одно, а быть предметом Его неизменной милости - совсем другое. Мы никогда не должны путать два этих совершенно различных положения. Чтобы разработать в деталях данный вопрос, привлекая другие места из Священного Писания, требуется большой объем. Поэтому я хочу остановиться только на одной мысли: Слово Бога нельзя понять во всей глубине, если не делать четкого различия между человеком, который только находится под влиянием Слова Бога, но еще не окреп в вере и не является членом семьи Бога, и человеком, который полностью искуплен и помилован. Первый человек выглядит, как путник, идущий по дороге, полной различных опасностей; второй - как путник, достигший неприступную крепость, в которой нашел покой и надежную защиту. Эти два отрывка показывают нам положение человека, только попавшего под влияние Слова Бога, но еще не обретшего рождения свыше. Такой человек легко может выйти из-под влияния Слова Бога и тем самым он полностью лишится надежды на милость Бога.
г) Следующий отрывок из Евангелия от Матфея 12,45: "тогда идет и берет с собою семь других духов, злейших себя, и, войдя, живут там; и бывает для человека того последнее хуже первого. Так будет и с этим злым родом". Последнее предложение данного отрывка ясно объясняет его контекст. Господь описывает духовное состояние иудейского народа. Не приняв Христа как Мессию и Спасителя, иудеи не приняли и Святого Духа, и поэтому все их стремление к святости и праведности остается только бессильным человеческим стремлением. Своими усилиями они могут на время очистить свои души от гибельного влияния греха, но так как Духа Бога они принять не захотели, то ничто не препятствует возвращению их сердец под влияние злых демонов тьмы и смерти. Этот отрывок также красноречиво показывает нам опасный путь человека, отвергающего благодать Бога и стремящегося обрести спасение и вечную жизнь только своими усилиями и делами. Господь предупреждает нас, что, если не имеем в себе Духа Бога, то дом наш будет пуст и нет у человека силы, чтобы воспрепятствовать злым духам занять этот дом. У такого человека нет основания, чтобы устоять против греха и нет барьера, удерживающего от падения в еще больший грех, чем тот, которому он был подвержен до своих попыток очиститься.
д) Следующий отрывок из 2 Послания Иоанна 1,8.9: "Наблюдайте за собою, чтобы нам не потерять того, над чем мы трудились, но чтобы получить полную награду. Всякий, преступающий учение Христово и не пребывающий в нем, не имеет Бога; пребывающий в учении Христовом имеет и Отца и Сына". В 8 стихе апостол убеждает избранную госпожу и ее детей наблюдать за собой, чтобы никаким образом не потерять плодов своего служения. И наблюдая за собой, человек должен быть предельно искренним, потому что в случае обмана он обманывает только сам себя. За чем же следует наблюдать? Апостол отвечает просто и ясно: пребываем ли мы в учении Христовом. Пребывающие в этом учении имеют и Сына и Отца, если же кто-либо не пребывает в этом учении, то он ничего не получает. И действительно, позволь ускользнуть истине о Христе, и ты уже не будешь иметь уверенности ни в чем. Христианин, несомненно, должен быть внимателен в своей повседневной жизни, чтобы избежать многих неприметных ловушек и соблазнов. Но внимательность, осторожность и обдуманность в поступках и чувствах не следует путать с сомнениями и страхом. Да, следует внимательно наблюдать за собой, чтобы мир исподволь незаметными маленькими шагами не увел нас с благодатного пути спасения на путь греха и погибели, но при этом наша надежда опирается как и прежде не на нас самих, а только на неизменную любовь Бога - Спасителя.
е) И последнее место из книги Откровения 3:11: "Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего". В связи с этим стихом, мне хотелось бы обратить внимание на одну деталь: здесь не сказано "дабы кто не восхитил жизнь твою". Несомненно, слуга может потерять свою награду и остаться ни с чем. Но ребенок не может потерять жизнь, которая есть внутри его и которую он, может быть, еще очень долгое время не будет осознавать. Но жизнь у него есть и потерять ее невозможно. Понимание этого аспекта в учении Христа позволит устранить многие трудности. Верующий имеет жизнь вечную, и уже никто не может лишить его этой жизни. Одно дело - слуга, который приходит в дом господина своего и уходит, и другое дело - сын который все время пребывает в доме отца своего. Чем больше я имею уверенности в своей безопасности и имею радости от того, что усыновлен Богом, тем эффективнее будет мое свидетельство и более верным ученичество.
В заключение, дорогой друг, я позволю себе сказать еще несколько слов. Я готов в любое время приступить совместно с тобой к подробному и тщательному изучению страниц Священного Писания. Но я хочу, чтобы ты уже сейчас составил себе твердое и верное представление о конечной цели наших устремлений и о том, каким образом мы достигаем эту цель. Самая малая и слабая овца находится в полной безопасности, если только она из стада, искупленного кровью Христа.
Пусть Господь укрепит наши души знанием чудесной истины о конечной цели человеческой жизни. Потому что нет более крепкого и прочного основания, чем Слово Бога. Пусть Господь подготовит нас к Царству Бога, чтобы мы были достойны принять великую милость Бога. Пусть прославится имя Сына Бога - нашего Господа и Спасителя. Аминь.
Христос в лодке(Евангелие по Марку 4:35-41)"Бог в беде не оставит". Все мы хорошо знаем эту поговорку. Мы часто ее повторяем и, безусловно, уверены в ее истинности; и все же, когда сами попадаем в беду, то нередко очень мало рассчитываем на помощь Бога. Одно дело - изрекать истину или внимать ей, а другое - осознать силу этой истины. Одно дело - плывя в лодке по спокойному морю, рассуждать о способности Бога защитить нас в бурю, а другое - доказать эту способность, когда буря в действительности неистовствует вокруг нас. Но ведь Бог всегда Тот же. В бурю и штиль, в недуге и в здравии, в горе и в радости, в бедности и богатстве - "вчера и сегодня и вовеки Тот же". Бог - это великая истина, на которую вера может опереться, к которой она может приблизиться и придерживаться ее во все времена и при всех обстоятельствах.
Но, увы, увы, мы не верим!
Вот откуда наши слабости и неудачи. Мы растеряны и взволнованы, когда мы должны быть спокойными и уверенными; мы предаемся раздумьям, когда следует всецело положиться на Бога; мы взываем к своим ближним, когда должны взирать на Иисуса. Именно так мы порочим Господа и безвозвратно теряем Его на своем пути. Несомненно, не много найдется поступков более предосудительных по сравнению с нашей склонностью не доверять Господу перед лицом трудностей и испытаний, но, конечно же, своим недоверием мы огорчаем сердце Иисуса, ибо недоверие всегда ранит любящее сердце.
Взгляните, например, на сцену между Иосифом и его братьями (Быт. 50): "И увидели братья Иосифовы, что умер отец их, и сказали: что, если Иосиф возненавидит нас и захочет отмстить нам за все зло, которое мы ему сделали? И послали они сказать Иосифу: отец твой пред смертью своею завещал, говоря: так скажите Иосифу: прости братьям твоим вину и грех их, так как они сделали тебе зло. И ныне прости вины рабов Бога отца твоего. Иосиф плакал, когда ему говорили это".
Таков был удручающий ответ братьев на любовь и нежную заботу, которыми Иосиф окружил их. Как они могли подумать, что тот, который так легко и безоговорочно простил их и пощадил их жизни, когда они полностью были в его власти, мог, после стольких лет доброты обратить на них гнев и месть? Разумеется, такая мысль была вопиющей несправедливостью, и нет ничего удивительного в том, что "Иосиф плакал, когда ему говорили это". Какой ответ на все их недостойные страхи и черные подозрения! Поток слез! Вот какова любовь! "И сказал Иосиф: не бойтесь, ибо я боюсь Бога; вот, вы умышляли против меня зло; но Бог обратил это в добро, чтобы сделать то, что теперь есть: сохранить жизнь великому числу людей; итак не бойтесь: я буду питать вас и детей ваших. И успокоил их и говорил по сердцу их".
Так было и с учениками Христа в случае, к которому относится наше повествование. Давайте немного поразмышляем над этим эпизодом (Мар. 4,37).
Здесь мы наблюдаем интересную и поучительную картину. Несчастные ученики попали в трудное положение. Они в полном смятении. Сильнейшая буря, лодка полна воды, - а Христос спит. Это, безусловно, минута испытания, и, разумеется, с обычной точки зрения, нет ничего удивительного в том, что учеников охватили страх и волнение. На их месте мы вряд ли повели бы себя по-другому. И все-таки нельзя ни видеть то, что их подвело. Ведь Евангелие написано для того, чтобы мы его изучали, поэтому мы обязаны вдумываться в повествование и извлекать содержащиеся в нем уроки.
Нет ничего более абсурдного и неразумного, чем неверие, если оценивать его беспристрастно. В рассматриваемой нами сцене эта абсурдность совершенно очевидна, ибо что может быть абсурднее мысли о том, что лодка может затонуть с Сыном Бога на борту? И все-таки Его ученики боялись именно этого. Можно даже сказать, что в тот момент они просто и не думали о Сыне Бога. На самом деле они думали о буре, о волнах, о наполняющейся водой лодке и считали свое положение совершенно безнадежным. Следовательно, сердцем без веры - вот, чем руководствуется человек в беде. Сердце без веры смотрит только на внешние обстоятельства и оставляет без внимания Бога. Вера же, напротив, взирает только на Бога и оставляет без внимания обстоятельства.
Какая огромная разница! Вера торжествует оттого, что человек находится в тяжелом положении, ибо оно предоставляет Богу возможность сотворить чудо. Вера торжествует потому, что она "замкнута" на Боге, т.е. потому, что она располагает пространством, полностью освобожденным от людей, ибо Бог может явить там Свою славу, и потому, что увеличивается число "пустых лодок", ибо Бог может заполнить их. Такова вера.
Мы с уверенностью можем сказать, что, имей ученики веру, они легли бы рядом с Христом и заснули бы вместе с Ним в самый разгар бури. Но нет, неверие вселило в них тревогу: они не смогли лечь отдыхать и из-за своих страхов разбудили благословенного Господа. Утомленный неустанным тяжким трудом, он воспользовался несколькими минутами отдыха, пока лодка пересекала озеро. Он знал, что такое усталость; ему пришлось столкнуться со всеми земными препятствиями. Он познал все наши чувства и слабости и подвергался всевозможным искушениям так же, как мы, за исключением греха.
Во всех отношениях Он был подобен человеку и, как свойственно человеку, спал на возглавии, сотрясаемый морской бурей. Разъяренные волны бились о лодку, хотя сам Создатель в образе усталого спящего Труженика был на ее борту.
Непостижимая загадка! Тот, кто создал море и мог удерживать ветер в Своих всемогущих руках, спал на корме судна, позволяя морю и ветру обращаться с Собой так бесцеремонно, как будто Он - обыкновенный человек. Это и было проявлением истинной человеческой природы нашего благословенного Господа. Он устал - и Он спал, качаемый на груди озера, которое создали Его руки. О читатель, остановись и подумай об этом чудном зрелище. Внимательно прочитай и обдумай его описание. Нельзя разглагольствовать об этой дивной картине; можно только размышлять над ней и боготворить ее.
Но, как мы уже упомянули, маловерные ученики разбудили благословенного Господа. "Его будят и говорят Ему: Учитель! неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем?" (Мар. 4,38). Какой вопрос! "Неужели Тебе нужды нет?" Как он, должно быть, ранил чувствительное сердце Господа! Как только они могли подумать, что Он равнодушен к их беде и грозящей им опасности? Насколько прочно, должно быть, они забыли о Его любви, не говоря уже о Его силе, если их уста смогли вымолвить: "Неужели Тебе нужды нет?"
И все же, дорогой читатель-христианин, разве их поведение - не зеркало, в котором отражаемся мы сами? Конечно же, да. Как часто в трудную минуту в наших сердцах зарождается вопрос (даже если наши уста и не произносят его): "Неужели Тебе нужды нет?" Предположим, мы лежим на одре болезни и страданий и знаем, что одно только слово Бога во всей его силе и могуществе может изгнать недуг и поставить нас на ноги, - но этого слова нет. Или, предположим, мы нуждаемся в насущном, зная, что и серебро, и золото, и скот на тысяче холмах принадлежат Богу, ведь все ценности Вселенной находятся в Его власти, но проходит день за днем, а мы не получаем то, что хотели бы. Как говорится, мы так или иначе - в беде; бушует буря, волна за волной перекатывается через наше утлое судно, мы в опасности, мы в смятении, и наши сердца готовы воззвать к небу с ужасающим вопросом: "Тебе все равно?" Одна только мысль об этом крайне постыдна. Мысль, огорчающая любящее сердце Иисуса неверием и подозрением, должна наполнить наши сердца глубоким раскаянием.
И, кроме того, до чего же абсурдно неверие! Как Тому, Кто отдал за нас Свою жизнь, Кто оставил Свою славу, снизошел в этот мир тяжкого труда и великих страданий и умер, презираемый толпой, чтобы избавить нас от вечного Страшного Суда, - как Ему может быть все равно? И все-таки при испытании нашей веры мы сомневаемся или проявляем нетерпение, забывая о том, что само испытание, которого мы так стараемся избежать и от которого в ужасе отмахиваемся, намного ценнее золота, ибо испытание - это непреходящая истина, а золото - тлен. Чем искреннее испытуемая вера, тем ярче она светит; значит, почитание и прославление, несомненно, доходит до Того, Кто не только вселяет веру, но и проносит ее через горнило испытаний, в котором неустанно ее наблюдает.
Но несчастные ученики не выдержали испытания. Они отступили от веры и разбудили своего Наставника этим самым недостойнейшим вопросом: "Тебе все равно, что мы погибаем?"
Увы, что мы за создания! Мы готовы забыть тысячи благодеяний, встретив одно-единственное затруднение. Давид мог сказать: "Когда-нибудь попаду я в руки Саула", и чем это обернулось? Саул пал на склонах гор Гелвуе, а Давид был возведен на престол Израиля. Илия бежал, чтобы спасти свою жизнь, угроза которой исходила от Иезавели; и каков итог? Иезавель, выброшенная из окна, разбилась на мостовой, а Илия вознесся на небеса в огненной колеснице. Так вот, ученики думали, что они погибают с Сыном Бога на борту; и каков результат? Буря была успокоена, а море стало гладким, как стекло, при звуке того Голоса, который когда-то вызвал к жизни целые миры.
"И, встав, Он запретил ветру и сказал морю: умолкни, перестань. И ветер утих, и сделалась великая тишина" (Мар. 4,39).
Какое сочетание благодати и величия! Вместо того, чтобы упрекнуть учеников, потревоживших Его покой, Он упрекнул силы, ввергнувшие их в ужас. Именно так он ответил на их вопрос: "Тебе все равно?" Благословенный Учитель! Как можно не верить Тебе? Как можно не обожать Тебя за Твое терпеливое милосердие и всепрощающую любовь?
Есть что-то в высшей степени прекрасное в том, как наш благословенный Господь без всякого усилия пробуждается ото сна, свойственного человеку, к деятельности, свойственной Богу. Как человек, утомленный трудом, Он спал на Своем ложе; как Бог, Он поднялся и Своим всемогущим Голосом успокоил морскую бурю.
Таким был Иисус - истинный Бог и истинный Человек. Такой Он и сейчас - всегда готовый ответить на просьбы Своих людей, успокоить их тревоги и устранить их страхи. О, если бы мы верили в Него более искренне! Едва ли мы знаем о том, как много теряем изо дня в день, не опираясь более уверенно на руку Христа. Нас так легко повергнуть в ужас. Каждое дуновение ветра, каждая волна вызывает в нас тревогу и чувство подавленности. Вместо того, чтобы спокойно лечь рядом с нашим Господом отдыхать, мы мечемся от растерянности и ужаса. Вместо того, чтобы принять бурю как повод для доверия Ему, мы считаем ее поводом для сомнения в Нем. Как только с нами случается самая пустяковая неурядица, мы думаем, что погибаем, несмотря на Его уверение в том, что Он знает счет каждому волосу на наших головах. Что ж, Он мог бы сказать нам так же, как сказал Своим ученикам: "Что вы так боязливы? как у вас нет веры?"
Конечно, иногда может показаться, что у нас нет веры. Но насколько же нежна Его любовь! Ведь Он всегда спешит спасти нас и помочь нам, даже если наши маловерные сердца готовы усомниться в Его Слове. Он обращается с нами, исходя не из наших узких представлений о Нем, но исходя из Его собственной безграничной любви к нам. Его любовь - это утешение и опора для наших душ на их пути по бурному морю жизни к дому, к вечному покою. Христос в нашей лодке. Давайте же всегда довольствоваться этим. Давайте спокойно полагаться на Него. Пусть навсегда воцарится в наших сердцах глубокий покой, источник которого - истинная вера в Иисуса! И тогда, несмотря на неистовство бури и лавины морских волн, мы не спросим: "Неужели Тебе нужды нет, что мы погибаем?"
Как можно погибнуть, если в лодке с нами Господь? Как может появиться такая мысль, если наши сердца обрели Христа? Да научит нас Святой Дух полнее и увереннее взывать ко Христу! Мы поистине нуждаемся в этом сейчас и все больше будем нуждаться и впредь. Должно быть, это говорит в нас сам Христос, Которого обрело сердце и Которому возрадовалось оно благодаря вере. Так пусть же вера умножит Его славу и пошлет нам безмятежный покой и неизменную радость!
В заключение, мы хотели бы отметить то влияние, которое оказал на учеников случай, рассмотренный нами. Вместо спокойного поклонения людей, чья вера получила отклик, они выразили изумление и получили упрек за свой страх. "И убоялись страхом великим и говорили между собою: кто же это, что и ветер и море повинуются Ему?" Несомненно, им следовало бы лучше знать Его. Так и нам с тобой, читатель-христианин, надлежит познать Его полнее.
Вифания(Евангелие по Иоанну 11;12)Оглавление: I; II; III; IV; VI.IЕсли ты, дорогой читатель, обратишься вместе с нами к главам 11 и 12 Евангелия от Иоанна, то мы надеемся, получишь от них редкостное духовное наслаждение. В главе 11 мы видим, кем был Иисус для семьи в Вифании, а в главе 12 узнаем, кем были члены этой семьи для Него. Весь этот отрывок содержит в себе наиценнейший урок для нас.
В главе 11 представлены три великие темы: во-первых, Его путь с Отцом, во-вторых, Его глубокое сострадание к Своему народу и, в-третьих, Его благодать, соединяющая нас с Ним, насколько это возможно, в Его деяниях.
"Был болен некто Лазарь из Вифании, из селения, где жили Мария и Марфа, сестра ее. Мария же, которой брат Лазарь был болен, была та, которая помазала Господа миром и отерла ноги Его волосами своими. Сестры послали сказать Ему: Господи! вот, кого Ты любишь, болен. Иисус, услышав то, сказал: эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий".
Сестры, охваченные скорбью, обратились к верному Источнику - своему Божественному другу. Ведь только Иисус был для них настоящим источником помощи, каковым Он является для всех испытанных Им людей, независимо от того, кто они, какие они и где они. "Призови Меня в день скорби; Я избавлю тебя, и ты прославишь Меня".
Мы совершаем серьезную ошибку, когда в минуту невзгод и трудностей обращаемся за помощью или сочувствием к творению. Наверняка мы разочаруемся. Источник творения сух. Опора, предоставляемая творением, слаба. Наш Господь поможет нам убедиться в суетности и глупости всех земных надежд и чаяний людей, всей их самонадеянности. С другой стороны, Он докажет нам - и сделает это убедительно и трогательно - истинность и благословенность Своих слов.
Нет, никогда! Он, будь благословенно Его имя, никогда не предаст верующее сердце. Он не может отрицать Самого Себя. При наших нуждах, невзгодах и слабостях Он наслаждается возможностью тысячью способами выразить нам Свою заботу, любовь и доброту. И вместе с этим Он учит нас тому, что людские источники абсолютно бесплодны. "Так говорит Господь: проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа. Он будет как вереск в пустыне и не увидит, когда придет доброе, и поселится в местах знойных в степи, на земле бесплодной, необитаемой".
Так должно быть всегда. Разочарование, пустота и безысходное отчаяние, безусловно, ожидают того, кто надеется на человека. Но, с другой стороны (обрати внимание на разительный контраст, читатель), "благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование - Господь. Ибо он будет как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится и не перестает приносить плод" (Иер. 17,5-8).
Так Писание, исключая разночтения, объясняет обе стороны этого важнейшего практического вопроса. Мы совершаем роковую ошибку, рассчитывая на помощь даже самых лучших из рода человеческого, прибегая (прямо или косвенно) к скудным чашам человеческих возможностей. Истинный же секрет благословения, силы и успокоения заключается в надежде на Иисуса, немедленном обращении в бесхитростной вере к вечно живому Богу, Которому всегда доставляет наслаждение помогать нуждающимся, придавать силы слабым и поднимать повергнутых.
Следовательно, сестры из Вифании поступили правильно, обратившись в час нужды и невзгоды к Иисусу. Он и мог, и хотел помочь им; но все же Он, благословенный, не ответил на их призыв тотчас же. Он не счел нужным сразу поспешить облегчить их горе, поскольку Он любил их. Он полностью разделил их несчастье и тревогу. Он принял их горе целиком и оценил его должным образом. Он искренне горевал вместе с ними. Недостатка в Его сострадании не было, и мы впоследствии убедимся в этом. И все-таки Он медлил - и Его враги могли строить всевозможные предположения, а сестры могли испытывать самые разнообразные чувства. Им могло показаться, что Учитель забыл их, что их любящий Господь и Друг изменил к ним Свое отношение, что какая-то тень пролегла между ними. Всем нам хорошо известно, что чувствует и как терзается наше бедное сердце в такие минуты. Но есть Божественная награда за все муки сердца и есть торжествующий ответ на все темные и страшные предположения врагов. Что это? Непоколебимая вера в вечную, непреходящую любовь Христа.
Вот в этом, читатель-христианин, и заключается смысл всего. Пусть ничто не потревожит твою уверенность в неизменной любви твоего Господа. Пусть будет все: пусть горнило испытаний будет самым жарким, пусть воды будут самыми глубокими, пусть тени будут самыми темными, пусть путь будет самым неровным, пусть невзгоды будут самыми тяжелыми - и все же никогда не теряй твердости веры в беспредельную любовь и сострадание Того, Кто доказал Свою любовь, снизойдя до праха смерти, до темных и тяжелых волн гнева Бога, чтобы спасти твою душу от вечного огня. Не бойся верить Ему всецело, то есть без всяких оговорок и опасений поручи свою судьбу Ему. Не соизмеряй Его любовь со сложившимися вокруг тебя обстоятельствами. Если ты сделаешь это, то наверняка придешь к ложному выводу. Не суди по внешним признакам. В своих умозаключениях никогда не исходи из окружающих тебя явлений. Обратись к сердцу Христа и черпай свои мысли из этого благословенного источника. Не толкуй Его любовь сообразно обстоятельствам, но всегда объясняй обстоятельства Его любовью. Пусть лучи Его вечной милости всегда сияют над самыми мрачными событиями в твоей жизни, и тогда ты сможешь ответить любой безбожной мысли, откуда бы она ни исходила.
О, не суди о Господе поспешно, Поистине, возвышенным является умение всегда поддерживать величие Бога или (если мы не способны на нечто большее) служить памятником Его нерушимой преданности тем, кто доверился Ему. И каким бы темным и низким ни был горизонт, какие бы густые ни собрались тучи, как бы грозно ни ревела буря - Бог верен и не допустит, чтобы мы были искушаемы сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так, чтобы мы могли перенести.
Кроме того, мы не должны оценивать Божественную любовь по характеру ее проявления. Мы все склонны так поступать, но это большая ошибка. Любовь Бога облекается в самые разнообразные формы, и нередко из-за нашей ограниченности и близорукости она кажется нам таинственной и непостижимой. Но если мы с терпением и безыскусной верой немного подождем, то увидим Божественный свет промысла Бога, и наши сердца наполнятся любовью, восхвалением и ощущением чуда.
О, предоставь Ему Его нам не постичь,
Но небо и земля глаголят: Бог - Спаситель наш, Владыка всех и вся. Мысли Бога не такие, как у нас; Его пути не похожи на наши; и любовь Его - не как наша любовь. Когда мы узнаем, что у нашего друга беда или какие-либо затруднения, то первый наш порыв - броситься ему на помощь и избавить его от испытания, если это возможно. Но это было бы серьезной ошибкой. Вместо оказания помощи мы нанесли бы ему большой вред. На самом деле, мы устремились бы против цели Бога и вырвали бы своего друга из положения, в которое его поместила Божественная власть для его же огромной и неизбывной пользы. Любовь Бога - это мудрая и верная любовь. Она изливается на нас во всей ее мудрости и благоразумии. Мы же, напротив, совершаем серьезнейшие ошибки даже тогда, когда искренне желаем поступать хорошо и правильно. Мы недостаточно сведущи для того, чтобы рассматривать все стороны явлений, изучать повороты и влияния промысла Бога или оценивать конечные результаты Божественных деяний. Следовательно, есть настоятельная необходимость в терпеливом уповании на Бога и прежде всего в сохранении прочности нашей веры в Его неизменную, преданную, разумную любовь. Он все объяснит. Из тьмы Он извлечет свет, из смерти - жизнь, из кажущегося поражения - победу. Он вызовет самое глубокое и мрачное страдание, чтобы собрать самый богатый урожай благословения. Он сделает так, чтобы все явления действовали вместе друг с другом для добра. Но Он никогда не спешит. У Него есть Свои мудрые цели, и Он осуществит их так и тогда, как и когда сочтет нужным; а затем из того, что нам кажется непонятным, сложным и запутанным лабиринтом провидения, вдруг брызнет свет, который заполнит наши души хвалой и обожанием.
Такой ход мыслей поможет нам понять и оценить отношение нашего Господа к сестрам из Вифании в тот момент, когда Он услышал об их беде. Он почувствовал, что в этом случае требуется нечто большее, чем простое облегчение горя тех, кого Он, как бы то ни было, глубоко любил. Необходимо было принять во внимание славу Бога. Поэтому Он говорит: "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится через нее Сын Божий". В этом случае Он видел возможность проявления Божественной славы, а не просто показ личной любви, какой бы глубокой и истинной она ни была (а Его любовь, несомненно, была и глубока и истинна, ибо читаем: "Иисус же любил Марфу и сестру ее и Лазаря").
Но наш благословенный и обожаемый Господь считал, что слава Бога - превыше всего. Ни личная любовь, ни личный страх никоим образом не влияли на Его поступки. Всеми Его помыслами и делами правила слава Бога. На протяжении всей Своей жизни от колыбели до распятия, и в смерти Своей, и во всех словах, и во всех деяниях, и во всех путях Его преданное сердце с твердостью и неизменностью служило славе Бога. Следовательно, хотя поддержка друга в беде - и хороший поступок, прославление Бога - дело гораздо более благое и возвышенное; и мы уверены, что возлюбленная Христом семья из Вифании ничего не потеряла от Его промедления, которое только освободило место для еще более яркого сияния Божественной славы.
Давайте всегда помнить об этом в минуты невзгод и испытаний. Это чрезвычайно важный момент, и если мы до конца постигнем его, то получим глубокий и благословенный источник утешения. Он чудесным образом поможет нам вынести страдания, боль, смерть, лишения, горе и нужду. Насколько же благословенна способность стоять у постели сраженного недугом друга и говорить: "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией!" Это - привилегия веры. И не только в покоях больного, но и рядом с открытой могилой истинно верующий видит струящиеся на всех людей лучи Божественной славы.
Скептик, несомненно, мог бы отнестись предвзято к словам: "Эта болезнь не к смерти". Он мог бы возражать, доказывать и спорить, исходя из очевидности того, что Лазарь умер. Однако вера судит не по внешним явлениям: она привлекает Бога, и в Нем находит Божественное разрешение всех трудностей. Такова нравственная возвышенность веры, такова реальность ее существования. Она видит Бога над всеми обстоятельствами и далеко за их пределами. Он рассуждает, взирая сверху вниз, как Бог, а не снизу вверх, как человек, стесненный обстоятельствами. Болезнь и смерть ничего не значат в присутствии Божественной силы. Все трудности исчезают с пути веры. Они, как говорили Иисус Навин и Халев своим маловерным братьям, только пища для истинного верующего.
Но это еще не все. Вера может ждать столько, сколько Бог считает нужным, зная, что назначенный Им срок - самый верный. Она остается непоколебимой даже тогда, когда Он, казалось бы, медлит. Она спокойна и независима, уверенная в Его неизменной любви и непогрешимой мудрости. Она наполняет сердце сладостной уверенностью в том, что даже если Бог медлит, если не посылает избавления тотчас же, - то это для блага, ибо "любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу", и все в конце концов должно способствовать славе Бога. Вера предоставляет своему счастливому обладателю возможность подтвердить величие Бога во время самой лихой невзгоды, а также признавать, что для достижения своей цели Божественная любовь отдает все свои силы.
IIБольшое утешение для сердца - знать, что Тот, Который вступается за нас с первого и до последнего дня нашей жизни, в минуты, когда мы проявляем слабость, нуждаемся в чем-то или попадаем в затруднительное положение, что Он прежде всего во всех отношениях укрепил славу Бога. Это была главная цель всех Его деяний. И в подвиге искупления, и в ходе всей нашей истории слава Бога занимала первое место в сердце Того благословенного, с Которым мы общаемся. Не щадя Себя, Он утверждал и поддерживал славу Бога. Ради этого Он оставил все. Он поступился Своей собственной славой, Он унизил Себя; Он отдал людям все Свои силы. Он отказался от Самого Себя и от Своей жизни для того, чтобы заложить нетленную основу для той твари, которая сейчас заполняет небеса и вскоре покроет всю землю и навеки пронзит своим светом всю неохватную Вселенную.
Знание и понимание неизменности этой истины помогают душе приобрести глубокое спокойствие в отношении всего, что нас касается, будь то спасение души, прощение грехов или нужды всей нашей повседневной жизни. Все, что может стать предметом нашей временной или постоянной тревоги, предопределено и основано на той же опоре, которая поддерживает Божественную славу. Мы спасены, а наша судьба предопределена; но и спасение, и провидение - хвала нашему славному Спасителю и Провидцу - неразрывно связаны со славой Бога. Благодаря всему, что Господь наш Иисус Христос сделал для нас, всему, что Он делает, и всему, что сделает, слава Бога полностью утверждена.
ПримечаниеК челу израильского первосвященника, входящего во святилище, была прикреплена дощечка из чистого золота, на которой было вырезано "Святыня Господня"; к груди же его, к ефоду, прикреплялась другая дощечка с 12-ю камнями, на которых были вырезаны имена сынов Израилевых. Таким образом, в Своей Божественной любви наш благословенный Господь хранит в Своем сердце каждого человека из Своего народа и в то же время сохраняет в Своем народе святую сущность Бога (прим. редактора).
И, кроме того, можно добавить, что если в ответ на все наши трудности, несчастья и тревоги мы не получаем немедленную помощь, то на это есть важная причина, связанная со славой Бога и с нашим истинным благом. В минуты невзгод мы склонны думать только об одном, а именно - об избавлении от несчастья. Но нельзя упускать из виду нечто гораздо более важное. Нам следует думать о славе Бога. Мы должны попытаться постичь Его цель, ради которой Он вверг нас в затруднительное положение. мы должны искренне желать того, чтобы Его цель была достигнута, а Его слава умножалась. Все это послужило бы причиной самого щедрого и глубокого благословения для нас, в то время как избавление от напасти, которого мы так жаждем, может причинить нам самый злостный вред. Мы всегда должны помнить, что слава Бога и наше истинное благословение так неразрывно связаны друг с другом чудотворной благодатью Бога, что если утверждается слава Бога, то прочно укрепляется и благословение наше.
Это очень ценная мысль, рассчитанная на то, чтобы поддерживать сердце во все тяжелые времена. Все, в конечном итоге, содействует славе Бога, а "любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу". Вполне возможно, что нелегко понять это в минуту невзгод. Когда мы стоим у постели больного друга, с тревогой всматриваясь в его лицо; когда не можем вырваться из тисков горя; когда теряем силы и страдаем от боли на одре болезни; когда нас внезапно захлестывает мощная волна потерь всего, что нам дорого на этой земле, - при всех обстоятельствах, должно быть, нелегко заботиться об утверждении славы Бога и об упрочении нашего благословения, но об этом позаботится вера; а что до "слепого неверия", то оно всегда "заблуждается". Если бы те возлюбленные Христом сестры из Вифании в своих суждениях опирались только на то, что видели их глаза, они бы жестоко терзались во время изнурительных дней и ночей, проведенных у постели горячо любимого брата. И, более того, когда пришла страшная минута и им довелось видеть последние мгновения его жизни, тогда в их разбитых и опустошенных сердцах возникло бы много самых мрачных чувств.
Но на них взирал Иисус. Его сердце было с ними. Он наблюдал за всем ходом событий и делал это с самой возвышенной точки зрения славы Бога. Он объял всю картину со всеми оттенками ее значения и со всеми вытекающими из нее последствиями и результатами.
Он переживал за этих скорбящих сестер, Он переживал вместе с ними так, как может только совершенное человеческое сердце. Хотя Он и отсутствовал физически, Он был с ними духовно в их беде. Его любящее сердце сполна разделило их горе, и Он лишь ждал, когда придет "Божье время", чтобы помочь им и осветить тьму смерти и могилы лучами славы воскрешения из мертвых. "Когда же услышал, что он (Лазарь) болен, то пробыл два дня на том месте, где находился". Событиям была предоставлена возможность идти своим чередом; смерти было позволено войти в это горячо любимое Христом семейство, но все же это служило славе Бога. Могло показаться, что враг все сделал по-своему, но это была лишь видимость; в действительности же, смерть сама готовила ту сцену, на которой должна была развернуться слава Бога. "Эта болезнь не к смерти, но к славе Божией, да прославится чрез нее Сын Божий".
Таким, следовательно, был путь нашего благословенного Господа - Его путь с Отцом. Каждый Его шаг, каждое действие, каждое слово было прямо направлены на то, чтобы укрепить славу Отца. Как бы горячо Он ни любил семью из Вифании, Его личная любовь не заставила Его прийти на это средоточие скорби до тех пор, пока не наступил момент для проявления Божественной славы, а когда такой момент настал, Его уже не могли удержать никакие опасения за Свою жизнь; "После этого сказал ученикам: пойдем опять в Иудею. Ученики сказали Ему: Равви! давно ли Иудеи искали побить Тебя камнями, и Ты опять идешь туда? Иисус отвечал: не двенадцать ли часов во дне? кто ходит днем, тот не спотыкается, потому что видит свет мира сего; а кто ходит ночью, спотыкается, потому что нет света с ним".
Вот так поступал благословенный Иисус, окруженный ярким блеском славы Бога. Побудительные причины всех Его действий исходили от Бога и неба. Ему совершенно чужды были мотивы и цели, которыми руководствуются люди, живущие в этом мире и спотыкающиеся в окружающей их кромешной нравственной тьме, - люди с земными и чувственными устремлениями. Он ни разу не сделал ничего, что бы доставило удовольствие лишь Ему Самому. Во всех Своих деяниях Он повиновался только воле Отца и служил только славе Отца. Не Его глубокая взволнованная любовь привела Его в Вифанию; но и никакой страх за Свою жизнь не смог бы удержать Его от прихода туда. Во всем, что Он делал, и во всем, чего не совершал, Он руководствовался славой Бога.
Бесценный Спаситель! Научи нас ходить по Твоим Божественным следам! Дай нам побольше испить из источника Твоего Духа! Это именно то, в чем мы поистине нуждаемся. Как это ни печально, мы стремимся к удовлетворению своих эгоистических потребностей и желаний даже тогда, когда, якобы поступаем правильно и как бы заняты трудом во славу Господа. Мы устремляемся то туда, то сюда, делаем то одно, то другое, ездим, проповедуем и пишем; и при всем этом, возможно, доставляем удовольствие только самим себе; на самом же деле, и не стремимся творить волю Бога и укреплять Его славу. Давайте же более глубоко изучать все, что касается нашего Божественного Христа, давшего нам великий пример. Пусть Он всегда остается в наших сердцах как Тот, к Которому нам предназначено обращаться за утешением! Спасибо Тебе, Господи, за сладостную и утешительную уверенность в том, что мы будем подобны Ему, и за то, что увидим Его таким, каков Он есть. Еще немного - и мы навсегда покончим со всем, что сдерживает наше развитие и нарушает наше общение. А до той поры пусть же творит в наших сердцах благословенный Дух и пусть так сохраняет влияние Христа на нас, так питает нас верой в Его бесценность, чтобы наши жизненные пути были живым воплощением Его Самого и чтобы мы могли принести больше плодов праведности, которая, по примеру Иисуса Христа должна служить прославлению и восхвалению Бога.
IIIА сейчас мы можем уделить несколько минут рассмотрению чрезвычайно интересной темы - темы сострадания Христа Своему народу, так трогательно проявившегося в Его отношении к любимой Им семье из Вифании. Он позволил ее членам пройти через страдание, окунуться в омут горя и подвергнуться тяжкому испытанию, "дабы испытанная вера ваша оказалась драгоценнее гибнущего, хотя и огнем испытываемого золота, к похвале и чести и славе в явление Иисуса Христа". С точки зрения обыкновенного человека, могло бы показаться, что все надежды сестер рухнули и все лучи света погасли на горизонте. Лазарь умер и погребен. Все кончено. И все же Господь сказал: "Эта болезнь не к смерти". Как же так? Что Он имел в виду?
Так может спрашивать человеческая природа; но мы не должны прислушиваться к ее голосу, который непременно приведет нас в места, покрытые тенью смерти. Нам следует слушать голос Иисуса; мы должны внимать Его живым, утешающим, ободряющим и вдохновляющим словам. Таким способом мы сможем превознести и прославить Бога не только у постели больного, но и в темнице смерти, у самой могилы. Смерть - не смерть, если рядом Христос. Сама могила - это просто место, освещаемое мощными лучами славы Бога. Когда исчезает все чисто человеческое, тогда только можно увидеть лучи Божественной славы во всем их блеске.
Душа должна постичь и всегда удерживать в себе эту чрезвычайно важную мысль. Понять ее до конца поможет только вера. Все мы с такой ужасающей легкостью полагаемся на опору, предоставляемую творением; припадаем к скудным источникам, исходящим от творений; верим в мышцу плотскую, дающую помощь; приближаемся ко всему, что видим; успокаиваемся на всем, что осязаемо и материально. "Видимое и временное" часто впечатляет нас больше, чем "невидимое и вечное". Вот поэтому наш всегда верный Господь считает нужным и правильным смести людские опоры и осушить людские источники, чтобы мы могли опереться на Него, незыблемую скалу нашего спасения и найти все наши источники в Нем, живом и неиссякаемом кладезе всего благословения. Он ревнует о нашей любви и вере, и поэтому убирает все, что может отдалить наши сердца от Него. Он знает, что для полного благословения наших душ нужно целиком положиться на Него, и поэтому Он стремится очистить наши сердца от любого ненавистного Ему кумира.
Разве не должны мы восхвалять Его за все это? Да, поистине так; и, кроме того, мы должны приветствовать любое Его средство, используемое Им для достижения Своей мудрой и благодатной цели, даже тогда, когда, внимая голосу своей природы, мы считаем это средство суровым и жестоким. И Он может часто повторять нам слова, которые сказал Петру: "что Я делаю, теперь ты не знаешь, а уразумеешь после".
Да, дорогой читатель, вскоре мы узнаем и оценим по достоинству все Его деяния. Мы оглянемся назад и посмотрим на весь ход событий, начиная со света Его благословенного присутствия, и тогда увидим и поймем, что "самый тяжкий удар Его руки - это самое сильное выражение Его любви во всякое время".
Марфа и Мария могли бы теряться в догадках, почему смерти было позволено войти в их жилище. Ведь они каждый день, каждый час и каждую минуту ждали прихода своего возлюбленного Друга; а Он медлил, и пришла смерть, и все, казалось, было кончено.
Почему же это произошло? Пусть ответит Он Сам. "Сказав это, говорит им потом: Лазарь, друг наш, уснул". Какая трогательная любовь! Какая благодатная близость! Какая нежная связь Христа с семьей из Вифании, с одной стороны, и с учениками - с другой! "Лазарь, друг наш, уснул". Это и был безмятежный сон. Смерть - не смерть перед лицом Христа. Могила - просто опочивальня. "Но Я иду разбудить его". Он не произнес бы эти слова, если Лазаря нужно было поднять с одра болезни. "Бог в беде не оставит", и мы без труда видим, что могила предоставила Богу гораздо большую возможность, чем одр болезни.
Именно по этой причине Иисус и медлил с приходом к Своим возлюбленным друзьям. Он ждал подходящего момента, и этот момент настал, когда Лазарь уже пролежал в гробу четыре дня, когда все надежды людей растаяли, когда все их действия потеряли силу и ценность. "Я иду" - не для того, чтобы поднять его с одра болезни, а чтобы "разбудить его". Место действий было очищено от проявлений творения, и слава Бога могла теперь сиять во всем ее великолепии. И разве это не благо, когда нет влияния со стороны творения? Разве это не милосердие (не замаскированное, а ясное, несомненное, очевидное), когда устранены все опоры, предоставляемые людьми? Вера отвечает горячо и непоколебимо: "Да!", человеческая же природа говорит: "Нет!". Жалкое сердце жаждет опоры, предоставляемой творением, и просит чего-либо такого, что видят глаза. Но вера - этот самый важный, самый бесценный, божественно утонченный принцип - считает своим истинным назначением помощь тем, кто ее призывает для того, чтобы полностью и без тени сомнения опереться на живого Бога.
Но вера должна быть истинной. Бесполезно говорить о вере, если сердцу чужда ее сила. Пустые заявления абсолютно ничего не значат. Бог пользуется нравственными истинами. "Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру?" Он не сказал: "Что пользы, если кто имеет веру?" Будь благословен, Господь, те, кто имеет ее через благодать, знают, что польза от нее огромная во всех отношениях. Благодаря вере грешник получает живое общение с Богом, благодаря вере он оправдан и живет для Него. Вера прославляет Бога так, как ничто другое. Она возвышает сердце над унылым влиянием всего видимого и временного. Она умиротворяет душу самым благословенным образом. Сердце становится больше благодаря тому, что она выводит нас из узкого круга личных интересов, симпатий, забот и тревог, и трепетно соединяет нас с вечным, неисчерпаемым источником божества. Она действует, руководствуясь любовью, и с благодатной энергией приближает нас к каждому нуждающемуся, но в особенности к братьям по вере.
Только вера может следовать по пути, которым идет Иисус. Обыкновенному человеку эта дорога кажется ужасной. Она неровна, темна и пустынна. Даже те, кто окружал нашего благословенного Господа в эпизоде со смертью Лазаря, были, казалось, абсолютно не способны постичь Его мысли или мудро последовать по Его стопам. Когда Он сказал: "Пойдем опять в Иудею", они подумали только о том, что Иудеи могли побить Его камнями. Когда Он сказал: "Я иду разбудить его", они ответили: "Если уснул, то выздоровеет". Когда Он говорил о смерти, они подумали, что Он говорил о сне обыкновенном. Когда Он сказал им прямо: "Лазарь умер; и радуюсь за вас, что Меня не было там, дабы вы уверовали", тогда жалкая неверующая природа устами Фомы Близнеца сказала: "Пойдем и мы умрем с ним".
Словом, мы видим полную неспособность понять смысл происходящего так, как его следовало понимать с точки зрения Бога. Природа не видит ничего, кроме смерти и тьмы, там, где вера купается в лучах Божественного присутствия. "Пойдем и мы умрем с ним". Увы, увы! Неужели это все, что мог сказать ученик? Насколько же нелепы выводы, основанные на безверии! Давайте пойдем с Князем Жизни, чтобы... "умереть с ним"! Какая слепота, даже несмотря на близость к Господу! Не следовало ли Фоме сказать: "Пойдем, чтобы узнать Его славу, чтобы увидеть Его чудесные деяния в самом царстве тени и смерти, чтобы разделить Его триумф, чтобы у врат гробницы восклицать "Аллилуйя!" Его бессмертному имени"?
IVМы уже рассмотрели три основные темы, представленные в главе 11 Евангелия от Иоанна, а именно, во-первых, путь нашего Господа с Отцом, во-вторых, Его глубокое сострадание к нам, и в-третьих, Его благодать, выражающуюся в тесном соединении с нами. Он всегда ходил с Богом, не прерывая с Ним спокойного общения. Он безоговорочно повиновался воле Бога и во всем служил только Его славе. Воля Бога была светом, при котором совершенный Труженик выполнял Свою работу. У Него был единственный побудительный мотив к действию - воля Бога, единственная цель - слава Бога. Он сошел с небес, чтобы творить волю не Свою, но Отца Своего, в Котором Он навеки обрел "пищу и воду”.
Но Его великое любящее сердце переполнялось безграничным состраданием к людскому горю. Это самым трогательным образом подтверждается описанием эпизода, когда Он вместе со скорбящими сестрами шел к гробнице их брата. Если в час испытания в их сердцах, истомившихся от ожидания Своего Господа, и могли возникнуть какие-либо сомнения, то все они были успокоены и, можно сказать, полностью устранены проявлением Его глубокой и нежной любви во время Его приближения к месту, в котором вскоре должны были засиять лучи Божественной славы, осветившие это сумрачное царство смерти.
Мы не будем останавливаться сейчас на интересной беседе между обеими сестрами и их возлюбленным Господом - на беседе, чрезвычайно поучительной для нас и необычайно ярко показывающей совершенство Его общения с людьми, независимо от степени их развития и уровня общения с Богом. Мы сразу же перейдем к вдохновенному 33 стиху из нашей главы. "Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился".
Какое чудо! Сын Бога скорбит и плачет. Давайте никогда не забывать об этом. Хотя Он Бог над всем, благословенным вовеки; хотя Он воскресение и жизнь, воскреситель мертвых и победитель гроба; хотя Он готовился вырвать тело Своего друга из когтей врага - и вскоре Он поступит так со всеми, кто принадлежит Ему, - хотя Он полностью разделяет человеческое горе, понимая все ужасные последствия греха, всю никчемность и мерзость запустения этого греховного мира, Он скорбел и плакал! И эти слезы и стенания исторгались из глубин совершенного человеческого сердца - сердца такого чувствительного (согласно воле Бога), какое только и может сочувствовать человеческому горю и нужде во всех их проявлениях. И хотя Он в Своей Божественной сущности был абсолютно свободен от греха и его последствий, и вследствие того, что был абсолютно свободен, - Он в Своей совершенной благодати смог разделить людское горе и сделать его Своим так, как мог только Он.
"Иисус прослезился"! Как это чудодейственно и значительно! Он плакал не за Себя, Он плакал за других. Он плакал вместе с ними. Мария плакала. Иудеи плакали. Все это можно понять и усвоить. Но то, что Иисус прослезился, - это тайна, которую мы не в силах постичь. Из Божественного сострадания Он лил Свои слезы через глаза человеческого существа, оплакивая мерзость запустения в этом мире, вызванную грехом, оплакивая тех, чьи сердца раздавила безжалостная рука смерти.
Пусть все, объятые горем, помнят об этом. Иисус вчера и сегодня и во веки - Тот же. Меняются обстоятельства вокруг Него, но не Его сердце. Его состояние - иное, но не Его сострадание. "Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха". На престоле Величия небес - совершенное человеческое сердце, и это сердце сочувствует нам во всех наших скорбях, во всех наших немощах и во всех наших затруднениях и тревогах. Все это Он полностью разделяет с нами. Да, Он отдает Себя каждому возлюбленному Своему слуге на земле так, как будто он - единственный предмет Его забот.
Как сладостно и утешительно думать об этом! Ради того, чтобы почувствовать бесценное сострадание Христа, стоит испытать горе. Сестры из Вифании сказали: "Господи! если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой". Но если бы их брат не умер, они бы не увидели, что Иисус прослезился, и не услышали бы, как Он горько скорбит и сострадает их горю. И кто не согласится с тем, что лучше чувствовать сострадание Его сердца нашему горю, чем мощь Его десницы, удерживающую нас в этом горе или вызволяющую из него? И не лучше ли, возвышеннее и благословеннее быть брошенными в раскаленную огнем печь и ходить там с Сыном Бога, как это было с тремя свидетелями в Дан. 3, чем избежать этой печи силою Его десницы? Несомненно, это так.
И так бывает всегда. Мы постоянно должны помнить, что еще не настал день проявления силы Христа. Но вскоре Он примет на Себя великую власть и будет править. И тогда все наши страдания, горести и скорби навсегда закончатся. Ночь рыданий сменится утром радости - безоблачным утром, после которого никогда не наступит вечер. А пока мы живем во время долготерпения Христова, во время Его бесценного сострадания; и ощущение этого, по благодати Бога, должно укрепить наше сердце, когда мы проходим через глубокие воды страданий.
А страдания существуют. Есть испытания, беды, горести и трудности. И наш Господь подразумевает, что мы должны прочувствовать их. На наших страданиях лежит Его десница для нашего истинного блага и для Его немеркнущей славы. Поэтому привилегией для нас является возможность сказать: "Но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не постыжает, потому что любовь Божия излилась в сердца наши Духом Святым, данным нам".
Хвала Господу за все это! Но было бы неразумно отрицать существование всевозможных бед, несчастий и тревог. И волею Бога мы никогда не станем нечувствительными к ним. Нечувствительность к страданиям - глупость, прославление через них - вера. Ощущение сострадания Христова, понимание цели Бога во всех наших невзгодах даст нам способность радоваться им; но отрицание страданий и необходимости переживаний - это просто абсурд. Богу и не нужно, чтобы мы были стоиками; Он вводит нас в трудное положение, чтобы оказаться в нем вместе с нами, а когда Его цель достигнута, Он вызволяет нас из беды к нашей радости и к Его вечному восхвалению.
"Господь сказал мне: "довольно для тебя благодати Моей, ибо сила Моя совершается в немощи". И потому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова. Посему я благодушествую в немощах, в обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях за Христа: ибо, когда я немощен, тогда я силен. Вначале Павел стремился избавиться от жала в плоти своей, каким бы оно ни было. Он трижды молил Господа о том, чтобы Он удалил это жало от него. Но жало в плоти лучше, чем гордыня в сердце. Ведь гораздо лучше страдать, чем превозноситься, гораздо лучше чувствовать в своем горе сострадание Христово, чем силу Его десницы, вызволяющей нас из беды.
V
Чрезвычайно трогательны эти два проявления скорби нашего Господа на Его пути к гробу Своего друга. Первый порыв скорби был вызван видом плачущих, убитых горем людей вокруг Него. "Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился".
Насколько ценна эта мысль для разбитого, изнывающего от горя сердца! Вид людских слез вызвал скорбь любящего, сострадающего сердца Сына Бога. Пусть все скорбящие помнят об этом. Иисус не упрекал Марию за ее рыдания. Он же поддерживал ее в горе. Он не говорил ей, что она должна быть выше всего этого. О нет, это было бы не похоже на Него. Так могли говорить какие-нибудь бессердечные люди; у Него же на этот счет было иное мнение. Он, хотя и Сын Бога, был истинным человеком, и значит, чувства Его были такими, какие и должны быть у человека, а Он прекрасно знал, что чувствует человек, проходящий через мрачную долину слез. Некоторые из нас пространно и неопределенно говорят о том, что они стоят выше природы, что они не страдают от разрыва нежных уз и о многом еще в том же духе. Но это неумно. В этом случае мы не разделяем сердечные чувства этого Человека, Иисуса Христа. Одно дело - в бессердечном легкомыслии выдвигать свои туманные теории, и совершенно другое - переносить несчастье и одиночество, и испытывать сердце волей Бога. Обычно те из нас, кто громче всех выступает против природы, ведут себя как прочие обыкновенные люди, когда сталкиваются с телесными недугами, сердечными бедами, унынием духа или денежными затруднениями. Главная цель заключается в том, чтобы быть самим собой и пройти через суровую реальность земной жизни с сердцем, полностью повинующимся Богу. Тщательно выстроенные, продуманные до тонкостей теории рассыплются, как карточный домик, при их испытании настоящими невзгодами, бедами и несчастьями; и ничто не может быть абсурднее разговоров с людьми, в груди которых бьется человеческое сердце, о нечувствительности к горю. Бог подразумевает в нас страдание, и - о бесценная, утешительная и умиротворяющая мысль! - Иисус страдает вместе с нами.
Пусть все сыны и дщери скорби помнят об этом, чтобы получить утешение для своего скорбящего сердца. "Бог утешает смиренных".
Если бы мы никогда не были подавлены, мы никогда не познали бы Его бесценного служения. Стоик не нуждается в утешении Бога. Поистине, стоит иметь разбитое сердце, чтобы его мог возродить наш самый милосердный Первосвященник.
"Иисус восскорбел", "Иисус прослезился". Какая сила, какая Божественная сладость заключена в этих словах! Какая зияющая пустота появилась бы в Писании, если вырвать из него эти слова! Без сомнения, мы не могли бы обойтись без них ни минуты, поэтому наш возлюбленный Бог Духом Своим начертал эти невыразимо прекрасные слова для утешения и умиротворения всех, кто призван блуждать в темнице горя или стоять у могилы друга.
Но был еще и второй порыв скорби, исторгнутый из сердца нашего благословенного Господа. Некоторые из Иудеев при виде Его скорби и слез не могли удержаться от возгласа: "Смотри, как Он любил его!" Но увы, другие же в этом достоверном свидетельстве Его истинного сострадания лишь увидели возможность для выражения своего бессердечного скептицизма, хотя, впрочем, скептицизм всегда бессердечен. "А некоторые из них сказали: не мог ли Сей, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?"
Вот здесь и проявляется вся скудость невежественных суждений человеческого сердца. Как же плохо эти скептики понимали Личность и стезю Сына Бога! И как они могли оценить мотивы, которыми Он руководствовался в том, что делал и от чего воздерживался? Он отверз очи слепому, чтобы "на нем явились дела Божии".
И Он не предотвратил смерть Лазаря, чтобы при этом мог прославиться Бог.
Но что они знали обо всем этом! Абсолютно ничего. Благословенный Иисус вознесся на высоты, не досягаемые для набожных ханжей и резонерствующих скептиков, живущих в этом мире. "И мир Его не познал".
Бог же понимал и оценивал Христа по достоинству. И этого было достаточно. А что могли думать люди о Том, Который всегда находился в нерушимом общении с Отцом? Да они абсолютно неспособны были составить сколько-нибудь правильное суждение о Нем или о Его путях. Они делали свои выводы в кромешной нравственной тьме, в которой и пребывали.
Поэтому их выводы мертвы. Человеческие рассуждения начинаются, продолжаются и заканчиваются в потемках. Человек рассуждает о Боге, о Христе, о Писании, о небесах, об аде, о вечности и обо всех подобных вещах. Но все его умозаключения абсолютно ничего не стоят. Люди так же неспособны понять и оценить написанное Слово сейчас, как не в состоянии были понять и оценить живое Слово тогда, когда Он был среди них. Оба Слова, несомненно, должны быть вместе. Поскольку и живое, и написанное Слово едины, поэтому, чтобы узнать одно, необходимо знать и другое; но естественный, необновленный, необращенный человек не знает ни то, ни другое. Он совершенно слеп, он в кромешной тьме, он мертв. И когда он, не имея опоры в истине, начинает проповедовать Слово Бога - он "дважды умерший": в природе и в религии. Ибо чего стоят его мысли, рассуждения и выводы? Они безосновательны, ложны и губительны.
Нет также абсолютно никакой нужды в спорах с необращенными людьми. Это только приведет их к обманчивой мысли о том, что они умеют спорить. Лучше всего торжественно обращаться к их собственному нравственному состоянию пред Богом.
Мы не видим, чтобы наш Господь замечал рассуждения неверующих сердец, окружающих Его. Он лишь скорбит и продолжает Свой путь. "Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней".
Этот второй прилив скорби производит чрезвычайно глубокое впечатление. Первый раз Он восскорбел из сострадания к плачущим вокруг Него. Во второй раз - из-за жестокого и темного безверия людских сердец, сердец Израильтян, в частности. Однако необходимо отметить особым образом, что Он не пытался объяснить, почему Он не предотвратил смерть Своего друга, хотя и отверз глаза слепому.
Благословенный, совершенный Слуга! Не Его делом было объяснять и извиняться. Он должен был действовать, исходя из Божественных намерений, и укреплять Божественную славу. Он должен был творить волю Отца, а не объяснять Свои деяния тем, кто, вероятно, и не понял бы этих объяснений.
Это важный вопрос для всех нас. Некоторые из нас тратят массу времени, обсуждая, защищая и объясняя вещи, совершенно людям непонятные. В действительности же, мы тем самым наносим им вред. Гораздо лучше, сохраняя святое спокойствие духа, прямоту взгляда и решительность в осуществлении цели, следовать по пути своего долга. Именно это мы и должны делать, а не объяснять и защищаться, что в лучшем случае было бы напрасным трудом для каждого.
Но давайте обратимся к эпизоду, в котором все стояли у гроба Лазаря, и мы увидим, с каким всепрощающим милосердием наш обожаемый Господь и Учитель пытается, насколько это возможно, соединить Своих слуг с Собой через Свой труд; хотя и здесь, как это ни печально, на Него обрушивается темное безверие человеческого сердца. "Иисус говорит: отнимите камень". Это они могли сделать, поэтому Он в Своем милосердии и попросил их об этом. Пока они были способны только на это. Но тут вторгается безверие и своей черной тенью застилает сердце. "Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе".
Но что из того? Разве мог унизительный процесс разложения, даже закончившийся, хоть на минуту остановить на Своем пути Того, Кто есть воскресение и жизнь? Нет, это невозможно! Впусти Его - и все станет понятным и простым; оставь Его за пределами своей души - и все будет мрак и никчемность. Стоит только услышать голос Сына Бога - и смерть и тлен исчезнут, как ночная тьма под лучами восходящего солнца. "Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе. Ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся; ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа? Жало же смерти - грех; а сила греха - закон. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом!"
Как это величественно! Что значат смерть, могила и тлен пред такой силой? Стоит ли как о несчастье говорить о том, что кто-то уже четыре дня как мертв! Ведь миллионы, прах которых покоится в земле уже тысячи лет, нетленными возродятся к жизни и вечной славе при звуке голоса Того, к Которому Марфа осмелилась обратить свои маловерные и неразумные слова.
VIОтвет нашего Господа Марфе - это одно из самых благословенных высказываний, которые когда-либо слышало человеческое ухо. "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?" Какая живая глубина, какая Божественная сила, какая свежесть и утешение заключены в этих словах! Они представляют собой самую суть и основу, самый главный принцип Божественной жизни. Только глазами, сияющими верой, можно увидеть славу Бога. Безверие же видит только трудности, тьму и смерть. Взгляд веры охватывает пространство, которое и выше, и шире всего этого, и поэтому вера всегда наслаждается благословенными лучами Божественной славы. Несчастная Марфа не видела ничего, кроме разлагающегося человеческого тела, просто потому, что она была подавлена мрачным и угнетающим неверием. Если бы ею владела безыскусная вера, она бы шла к могиле вместе с Тем, Который есть воскресение и жизнь, в полной уверенности, что вместо смерти и тлена она увидит там славу Бога.
Читатель, душа непременно должна усвоить этот основополагающий принцип. Человеческий язык просто не в силах выразить всю его ценность и важность. Вера никогда не взирает на трудности, за исключением того, конечно, когда она нуждается в них для своего укрепления. Она смотрит не на то, что видно, а на то, что не видно. Она выживает, поскольку видит Того, Который незрим. Она удерживает в себе живого Бога. Она опирается на Его десницу; она пользуется Его силой; она приближается к Его неисчерпаемой сокровищнице; она ходит в сиянии Его благословенного Лика и видит Его славу, освещающую самые мрачные события человеческой жизни.
Богодухновенное Писание изобилует поразительными иллюстрациями контраста между верой и безверием. Давайте обратимся к одной из них. Взгляни, например, на Халева и Иисуса Навина и обрати внимание на их отличие от своих маловерных братьев (Числ. 13). Братья видели только трудности, стоящие на их пути. "Но народ, живущий на земле той, силен (не сильнее, конечно, Господа), и города укрепленные, весьма большие (не больше живого Бога), и сынов Енаковых мы видели там". Совершенно очевидно, что они не видели славы Бога; они видели все, что угодно, только не ее. Ими всецело владело безверие, и поэтому они только "распускали худую молву о земле, которую они осматривали, между сынами Израилевыми, говоря: земля, которую проходили мы для осмотра, есть земля, поедающая живущих на ней, и весь народ, который видели мы среди ее, люди великорослые (они не видели ни одного человека обыкновенного роста: они смотрели через увеличительное стекло безверия); там видели мы и исполинов" (о, несомненно!), сынов Енаковых, от исполинского рода". Что можно к этому добавить? Ах, Бог был сокрыт от них; они не видели Его совсем, хотя и пользовались увеличительными стеклами. Единственное, что они могли видеть, - это ужасных исполинов и высокие стены: "И мы были в глазах наших пред ними, как саранча, такими же были мы и в глазах их".
А что же Господь? Увы, Он был оставлен! Бог никогда не входит в расчеты безверия. Оно может вести бесконечный счет трудностям, препятствиям и враждебным влияниям; но, что касается живого Бога, - оно Его не видит. Есть в высказываниях, исходящих от безверия, какое-то удручающее постоянство, слышим ли мы их в пустыне Кадес или, спустя четырнадцать столетий, у гроба Лазаря. Безверие всегда и везде одинаково; оно начинается, продолжается и заканчивается в условиях, абсолютно исключающих живого и истинного Бога. И ничто не предотвратит падения темных теней на путь того, кто прислушивается к голосу безверия.
Но насколько же отличен от языка безверия язык веры! Прислушайся к тому, что говорили Иисус Навин и Халев, пытаясь преодолеть поднимающуюся волну безверия. "И Иисус, сын Навин, и Халев, сын Иефонниин, из осматривавших землю, разодрали одежды свои и сказали всему обществу сынов Израилевых: земля, которую мы проходили для осмотра, очень, очень хороша; если Господь милостив к нам (в этом заключен секрет), то введет нас в землю сию, ...в которой течет молоко и мед; только против Господа не восставайте и не бойтесь народа земли сей; ибо он достанется нам на съедение (вера, действительно, питается трудностями, ужасающими безверие): защиты у них не стало, а с нами Господь, не бойтесь их".
Славные слова! Переписывать их - бальзам для сердца. "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?"
И так бывает всегда. Если в высказываниях, основанных на безверии, есть удручающее постоянство, то в словах, исходящих от веры, мы слышим постоянство торжествующее, когда бы мы ни внимали им. Халев и Иисус Навин видели славу Бога, а в свете этой славы что были исполины и высокие стены? Ничто! Они давали только пищу для веры. Вера превозносит Бога, а Он рассеивает все трудности. Какие стены и какие исполины могут устоять пред всемогущим Богом?
Таково безыскусное, но убедительное рассуждение веры. Она приводит свои доводы и делает выводы в благословенном свете Божественного присутствия. Она видит славу Бога. Ее взгляд простирается далеко за пределы тяжелых туч, временами закрывающих горизонт; и она находит в Боге верный и неисчерпаемый источник своей силы. Бесценная вера! Только она одна во всем мире по-настоящему прославляет Бога, и только в ней одной сердце христианина обретает просветление и счастье.
Давайте рассмотрим другой пример. Откроем главу 17 1-й Книги Царей и сравним вдову из Сарепты с Илией Фесвитянином. Что отличает их друг от друга? Только то, что всегда отличает веру от безверия. Прислушайся вновь к словам последнего. "Она сказала: жив Господь Бог твой! у меня ничего нет печеного, а только есть горсть муки в кадке и немного масла в кувшине; и вот, я наберу полена два дров, и пойду, и приготовлю это для себя и для сына моего; съедим это и умрем".
Поистине мрачная картина. Пустая кадка, порожний кувшин и смерть! Было ли это концом всему? Для слепого безверия - да, было. Здесь опять вспоминается история с исполинами и высокими стенами. Бог сокрыт, хотя она и говорит: "Жив Господь, Бог твой". На самом деле она не была пред Его лицом и утратила ощущение Его всемогущей способности удовлетворять ее нужды и нужды ее дома. Окружающими и обстоятельствами Бог исключался из поля ее зрения. Она смотрела на предметы видимые, а не на вещи невидимые. Она не видела Его, незримого; она не воспринимала ничего, кроме голода и смерти. Как десять маловерных соглядатаев не увидели ничего, кроме трудностей, как Марфа не замечала ничего, кроме могилы и последствий ее унизительного для тела воздействия, - так и несчастная вдова не увидела ничего, кроме смерти и голода.
Но не это видит верующий. Взгляд его выходит за пределы кадки и кувшина. У него нет мыслей о голодной смерти. Разум его покоится на слове Господнем. Оно - его драгоценный источник. Бог сказал: "Я повелел там женщине вдове кормить тебя". И этого было вполне достаточно для него. Он знал, что Бог может умножить количество муки и масла, чтобы прокормить и его, и ее. Подобно Халеву и Иисусу Навину, он призвал к себе Бога и нашел в нем счастливое разрешение всех трудностей. Они видели Бога далеко за пределами стен и исполинов. Они полагались на Его вечное слово. Он обещал привести Свой народ в эту землю, поэтому Он непременно сдержит Свое слово, хотя на этой земле и не было ничего, кроме стен и исполинов от Дана до Вирсавия.
Так же было и с Илией Фесвитянином. За пределами кадки и кувшина он увидел живого и всемогущего Бога. Он положился на Его слово, которое навеки начертано на небесах и которое никогда не подведет верующее сердце. Благодаря этому слову он воспрял духом и с его же помощью пытался утешить вдову. "И сказал ей Илия: не бойся (бесценные, волнующие душу слова веры!), пойди, сделай, что ты сказала... Ибо так говорит Господь Бог Израилев: мука в кадке не истощится, и масло в кувшине не убудет до того дня, когда Господь даст дождь на землю".
В этом заключена твердая основа, на которую и опирался Божий человек, когда осмелился обратить слова ободрения к бедной, упавшей духом вдове из Сарепты. Когда он говорил с ней, его слова шли не от легкомыслия и слепого безрассудства, свойственных природе. Он и не отрицал, что кадка и кувшин почти пусты, как утверждала эта женщина. Это не утешило бы ее, тем более, она слишком хорошо знала, как обстоят дела. Но он призвал живого Бога и Его исполненное верой Слово к ее страждущему сердцу; и поэтому он мог сказать: "Не бойся". Он стремился подвести ее душу к тому истинно покойному месту, в котором пребывал он сам, а именно к слову живого Бога - благословенному, надежному, Божественному месту, дарующему покой каждой мятущейся душе!
Так же было с Халевом и Иисусом Навином. Они не отрицали того, что на той земле были исполины и высокие стены: они призвали Бога и попытались сделать так, чтобы сердца их павших духом братьев смотрели на ужасающие трудности через Него. Именно к этому и стремится всегда вера, прославляя тем самым Бога и поддерживая мир в душе, не взирая ни на какие трудности. Было бы неразумно отрицать наличие препятствий и враждебных влияний на чьем-либо пути, и поэтому существует определенный стиль разговора о таких вещах, который на самом деле никак не может способствовать утешению и поддержке бедного, скорбящего сердца. Вера же с великой точностью взвешивает все трудности и испытания и, зная, что сила Бога перевешивает чашу весов, в святом спокойствии полагается на Его слово, на Его глубокую мудрость и непреходящую любовь.
Читатель, безусловно, может вспомнить множество других примеров, когда души слуг Господних оказывались в бедственном положении, поскольку они смотрели на обстоятельства, вместо того, чтобы взирать на Бога. В мрачную минуту Давид мог сказать: "Однажды я погибну от руки Саула". Какая печальная ошибка! - ошибка безверия. Что ему следовало говорить? Отрицать очевидный факт, что безжалостная рука Саула была направлена против него? Разумеется, нет. Какое утешение он получил бы от этих слов, тем более, что он прекрасно знал, что это действительно было так. Но ему надлежало помнить, что с ним была десница Бога и что эта десница сильнее десятка тысяч Саулов.
Так было и с Иаковом в час охватившей его тьмы и уныния. Он говорил: "Все против меня". Что ему следовало добавить? "Но Бог за меня". У веры, как и у безверия, иногда появляются свои "но" и "если"; однако все они просветленные, поскольку выражают переход души (причем, быстрый переход) от трудностей к Самому Богу. "Но Бог, будучи щедр", и так далее. И вновь: "Если Бог за нас, то кто против нас?" Так всегда рассуждает вера. Она начинается с Бога, она учит душу смотреть через Него на ее окружение и она приносит в сердце покой, который пронизывает понимание мира, - покой, который ничто не способно нарушить.
Но перед тем, как завершить нашу статью, мы должны ненадолго вернуться к гробу Лазаря. Беглый взгляд, которым мы охватили Священное Писание, поможет нам более глубоко понять значение бесценных слов, сказанных нашим Господом Марфе: "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?" Люди скажут нам, что видеть - значит верить; мы же говорим: верить - значит видеть. Да, читатель, придерживайся этой великой истины. Она проведет тебя через все мрачные и трудные испытания этого угрюмого и тягостного мира и поднимет тебя выше их. "Имей веру в Бога" - это основной источник Божественной жизни. "А что ныне живу во плоти, то живу верою в Сына Божия, возлюбившего меня и предавшего Себя за меня".
Вера знает и убеждена в том, что для Бога нет ничего слишком тяжкого, слишком большого и слишком малого. Она может полагаться на Него во всем. Она купается в лучах Его присутствия и ликует при проявлениях Его доброты, верности и силы. Она наслаждается, созерцая сферы, очищенные от творения для того, чтобы слава Бога могла воссиять во всем своем великолепии. Она отворачивается от потоков, исходящих от тварей, и опоры, предоставляемой ими, и черпает свои силы из одного только живого и истинного источника - Бога.
Ты только посмотри, как Божественная слава проявляется у гроба Лазаря, даже несмотря на маловерные слова Марфы, подсказанные ее сердцем, ибо Бог, будь благословенно Его имя, упивается минутами, когда Он может отбросить наши страхи и ответить на нашу веру. "Итак отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня. Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лице его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идет".
Великолепная картина, показывающая нашего Иисуса через воскрешение умершего как Сына Бога, наделенного властью! Благодатная картина, в которой Сын Бога снисходит до того, что просит человека отнять камень и снять погребальные пелены. Как милостиво с Его стороны дать нам возможность сослужить Ему любую, даже самую маленькую, службу! Пусть же всегда радостью будет для нас наша готовность - святая готовность - сослужить Богу службу, дабы Он во всем мог прославиться!
Божественная любовьО Агнец Божий, искупивший кровью И от любви грехи бегут в испуге! Блаженны те, кто вечно пребывает Раздвинь границы нашего сознанья, Ты - Первородный среди многих братьев, ВозвращениеОглавление: Бытие 35; Евангелие по Иоанну 21,1-19.Бытие 35Слова "встань, пойди в Вефиль" заключают в себе великую истину, к которой мы хотели бы привлечь внимание читателя.
Кто-то очень хорошо сказал: "Бог всегда удерживает нас на первоначальных принципах". Это действительно так, но кто-то, возможно, не совсем правильно понимает эту фразу. Может показаться, что в ней проглядывает элемент законности. Говорить, что Бог в отношениях с нами придерживается определенных условий, равносильно, казалось бы, выступлению против бескорыстной благодати, в которой мы пребываем и которая, благодаря Господу нашему Иисусу Христу, через праведность ведет в жизнь вечную. Как нам известно, многие испытывают недоверие ко всему, что хоть самым отдаленным образом связано с системой законности; и мы должны сказать, что питаем к этим людям самые добрые чувства. В то же время нам следует позаботиться о том, чтобы эти чувства не усилились до такой степени, что заставили бы нас отбросить нечто, призванное божественно воздействовать на сердце и совесть верующего. Мы действительно нуждаемся в достоверной истине. Среди нас широко распространено то, что называется объективной истиной, и мы высоко ценим и будем ценить ее. Мы наслаждаемся, открывая истину во всех ее проявлениях. Однако при этом нам следует помнить, что истина призвана воздействовать на сердце и совесть, а сердце и совесть существуют для того, чтобы испытывать это воздействие. Мы не должны восклицать: "Законность! Законность!", когда какая-либо великая истина достигнет нашего слуха, даже если она будет облечена в одежды, на первый взгляд кажущиеся странными. Мы призваны "принять сие слово увещания", прислушиваться к благотворным словам, неустанно обращать свое сердце ко всему, что содействует набожности и святости в жизни человека. Мы знаем, что чистые и бесценные учения благодати Бога (те учения, живое средоточие которых - Личность Христа, а вечная основа - Его дело) являются средством, с помощью которого Святой Дух содействует привнесению святости в жизнь христианина; но мы знаем также и то, что эти учения могут выстраиваться в теорию и проповедоваться лишь устами, в то время как сердце не чувствует их силу, а жизнь не являет примеры их преобразующего влияния. Да, мы часто замечаем, что громкие и горячие выступления против всего, что напоминает законность, исходят от тех, кто, хотя и проповедует учение о благодати, не осознает их освященного влияния; в то время как тот, кто по-настоящему понимает значение благодати, кто осознает ее способность созидать и творить, очищать и возвышать, - тот всегда готов приветствовать самые горячие воззвания к сердцу и совести.
Однако благочестивый читатель, возможно, желает знать, что означает вышеприведенное выражение: "Бог всегда удерживает нас на первоначальных принципах". Что ж, оно означает просто то, что, когда Бог призывает нас занять какое-либо место или идти по какому-либо пути, а мы не достигаем цели и сбиваемся с дороги, Он призывает нас к ним вновь и вновь. Далее, когда мы намереваемся действовать по какому-либо принципу или принять что-либо за образец преданности, а сами отклоняемся от них или вообще далеки от этого, Он напоминает нам о наших намерениях и возвращает нас к ним. Поистине, Он относится к нам с долготерпением и ожидает нас с милосердием; но "в отношениях с нами Он всегда придерживается первоначальных условий".
Как же не восхвалять Его за это? Разве можно сказать, что Он позволит нам потерпеть неудачу на пути к достижению Его священной цели, или что Он не произнесет ни слова, чтобы заставить нас вернуться на верный путь, когда мы блуждаем и мечемся из стороны в сторону? Думаем, что нет. Тогда, если Он говорит, то что Он должен сказать? Он должен напомнить нам о "первоначальных принципах". Именно так; и именно так было всегда. Когда Петр был обращен у озера Геннисаретского, он оставил все и пошел за Иисусом, и последними словами, которые он услышал от воскресшего Господа, были: "Иди за Мною". Эти слова были сказаны просто для того, чтобы удержать его на первоначальных принципах. Сердце Иисуса не могло удовлетвориться меньшим, равно как и сердце Его слуги. У озера Геннисаретского Петр вознамерился следовать за Иисусом. И что же было потом? Шли годы. Петр спотыкался на своем пути, он отрекся от Господа; он вернулся к своим лодкам и сетям. А потом? После воскресения Господнего, когда Петр, возродившись душой, стоял рядом со своим любящим Господом у Тивериадского моря, он услышал этот краткий, требовательный призыв: "Иди за Мной" - призыв, всеобъемлющий смысл которого пронизывает все подробности его жизни, полной деятельного служения и страданий, которые он терпеливо переносил. Словом, Петр был возвращен к "первоначальным принципам" в отношениях между его душой и Христом. Он был возвращен для того, чтобы узнать, что сердце Иисуса не изменило своего отношения к нему, что любовь Его сердца неугасима и неизбывна, благодаря чему не могла допустить каких-либо перемен в сердце Петра: ни отклонения от "первоначальных принципов", ни его полного забвения.
То же самое мы видим в истории патриарха Иакова. Давайте ненадолго обратимся к ней. В конце главы 28 Бытия мы встречаем упоминание о первоначальных принципах взаимоотношений между Господом и Иаковом. Приведем этот отрывок полностью: "Иаков же вышел в Вирсавии и пошел в Харран, и пришел на одно место, и оставался там ночевать, потому что зашло солнце. И взял один из камней того места, и положил себе изголовьем, и лег на том месте. И увидел во сне: вот, лестница стоит на земле, а верх ее касается неба; и вот, ангелы Бога восходят и нисходят по ней. И вот, Господь стоит на ней и говорит: Я Господь, Бог Авраама, отца твоего, и Бог Исаака. Землю, на которой ты лежишь, Я дам тебе и потомству твоему; и будет потомство твое, как песок земной; и распространишься к морю и к востоку, и к северу и к полудню; благословятся в тебе и в семени твоем все племена земные; и вот, Я с тобою, и сохраню тебя везде, куда ты ни пойдешь; и возвращу тебя в сию землю, ибо Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе".
Здесь мы видим благословенное заявление о том, что Бог Авраама, Исаака и Иакова поручился за Иакова и его потомство, - заявление, увенчанное этими памятными словами: "Я не оставлю тебя, доколе не исполню того, что Я сказал тебе". Таковы принципы, на которых Бог сочетает Себя с Иаковом; и это соглашение на данных условиях - да будет благословенно Его имя - выполняется и будет выполняться с величайшей точностью, несмотря на препятствия, чинимые землей и адом. И потомство Иакова все-таки будет владеть всей землею Ханаанской как вечным наследством, ибо кто может помешать Иегове Елохиму, Всемогущему Господу Богу, выполнить Свое обещание?
Давайте теперь прислушаемся к тому, что говорит Иаков: "Иаков пробудился от сна своего и сказал: истинно Господь присутствует на месте сем; а я не знал! И убоялся и сказал: как страшно сие место! это не иное что, как дом Бога, это врата небесные. И встал Иаков рано утром, и взял камень, который он положил себе изголовьем, и поставил его памятником, и возлил елей на верх его. И нарек имя месту тому: Вефиль... И положил Иаков обет, сказав: если Бог будет со мною и сохранит меня в пути сем, в который я иду, и даст мне хлеб есть и одежду одеться, и я в мире возвращусь в дом отца моего, и будет Господь моим Богом, - то этот камень, который я поставил памятником, будет домом Божиим; и из всего, что Ты, Боже, даруешь мне, я дам Тебе десятую часть".
Итак, все это сказано о Вефиле и об определенных там принципах. Бог дал Свое обетование Иакову; и даже если прейдут и земля и небо, это обещание не будет нарушено. Он явил Себя этому несчастному одинокому человеку, лежавшему головой на каменном изголовье; и не только явил, но и соединил Себя с ним узами, которые никогда не сможет порвать никакая сила земли или ада.
А что же Иаков! Что ж, он посвятил себя Богу и положил обет, что то место, где он наслаждался этим откровением и внимал этим поистине величественным и бесценным обетованиям, будет домом Бога. Он произнес свои слова, тщательно взвешивая каждое из них, пред лицом Господа; Господь же торжественно внял им, после чего Иаков продолжил свой путь. Шли годы - двенадцать долгих, полных событиями лет, - годы невзгод и испытаний, во время которых Иаков пережил много падений и взлетов, перемен и разных трудностей; но Бог в Вефиле наблюдал за Своим бедным слугой и однажды явился пред ним в самую трудную минуту и сказал ему: "Я Бог (явившийся тебе) в Вефиле, где ты возлил елей на памятник и где ты дал Мне обет; теперь встань, выйди из земли сей и возвратись в землю родины твоей". Бог не забыл первоначальных принципов и не позволил Своему слуге забыть о них. Законность ли это? Нет, это проявление Божественной любви и верности. Бог любил Иакова и не дал бы ему претерпеть крах привычных принципов. Он наблюдал за состоянием сердца Своего слуги и ревновал о нем; и если тот так или иначе отступал от критериев, не соответствовал меркам Вефиля, Он мягко напоминал ему об этом трогательными и значительными словами: "Я Бог (явившийся тебе) в Вефиле, где ты возлил елей на памятник и где ты дал Мне обет". Таково сладостное выражение неизменной любви Бога и Его уверенности в том, что Иаков вспомнит о том, что произошло в Вефиле.
Как удивительно, что Тот Возвышенный и Всемогущий, Который пребывает в вечности, так ценит любовь и память жалкого земного червя! Тем не менее, это так, и мы должны помнить об этом. Но увы, мы забываем! Мы вполне готовы принимать милость и благословение от десницы Бога, а Он, несомненно, вполне готов даровать нам их. Но при этом мы должны помнить, что Он ищет в наших сердцах любовь и преданность Ему; если мы, полные сил и сердечного жара, в какой-то момент решили идти за Ним и оставить ради Него все, - можем ли мы хоть на минуту предположить, что Он холодно и равнодушно откажется от воззвания к нашей сердечной любви? Хотели бы мы, чтобы Он сделал это? Смогли бы мы вынести мысль о том, что Ему безразлично, любим ли мы Его или нет? Не дай Боже! Отрада для наших сердец - думать о том, что наш благословенный Господь ищет в наших душах любовь и преданность Ему, что Он не будет удовлетворен без этого, что, когда мы блуждаем, не разбирая дороги, Он призывает нас обратно к Себе так мягко, милосердно и трогательно, как может только Он.
Устав от щедрой трапезы Его, Да, Его хоругвь всегда реет, и на ней начертана особая надпись, призванная вновь завоевать наши изменчивые сердца и напомнить нам о первоначальных условиях. В той или иной форме Он говорит нам то, что сказал Иакову: "Я Бог (явившийся тебе) в Вефиле, где ты возлил елей и где ты дал Мне обет". Так Он обращается с нами, когда мы безнадежно заблудились, зашли в тупик или больно споткнулись. Он дает нам знать, что подобно тому, как мы не можем обходиться без Его любви, так и Он не может обойтись без нашей. Поистине, это удивительно, и тем не менее это так. Он удерживает душу на первоначальных принципах. Вслушайтесь в эти трогательные призывы Духа Христова, обращенные когда-то к Своим святым: "Ты оставил первую любовь твою"; "Вспомни, откуда ты ниспал, и покайся, и твори прежние дела" (Отк. 2); "Вспомните прежние дни ваши" (Евр. 10,32); "Как вы были блаженны!" (Гал. 4,15).
Что же это, как не призыв Его чад вернуться к прежним устремлениям, от которых они отклонились? Кто-то может сказать, что они не должны были нуждаться в этом призыве. Несомненно, но все-таки они нуждались в нем, и поскольку это было им необходимо, Иисус и обратил к ним Свой призыв. Далее, кто-то может сказать, что испытанная любовь ценнее первой любви. Допускаем, но разве в процессе своего духовного развития мы не убеждаемся в том, что в озарившем нас впервые намерении идти за Иисусом есть простота, искренность, свежесть, пыл и глубина преданности, которую нам в силу различных причин не всегда удается сохранить? Мы становимся холодными и равнодушными; мирская суета внедряется в нас и поглощает нашу духовность, природа тем или иным путем одерживает верх и убивает нашу духовную чувствительность, охлаждает наш пыл и затуманивает наш взор.
Сознает ли читатель все это? Если да, то не будет ли особенно милосердно для него возвращение в эту самую минуту к "первоначальным принципам?" Несомненно. Что ж, тогда пусть он будет уверен в том, что Иисус ждет и готов помочь ему. Его любовь неизменна, и, более того, Он хочет напомнить вам, что не может быть спокоен, не получив от вас искреннего ответа. Поэтому, дорогой друг, что бы ни умерило твою первоначальную преданность Ему, позволь сейчас твоему сердцу пробудиться и тотчас же вернуться к Нему. Не сомневайся. Не медли. Припади к стопам твоего любящего Господа, расскажи Ему все, и пусть твое сердце всецело обратится к Нему и служит только Ему. В этом заключается таинственный источник преданного служения. Если бы Христос не питал любви к твоему сердцу, Он не нуждался бы в деле твоих рук. Он не говорит: "Сын мой, дай Мне твои деньги, твое время, твои таланты, твои силы, твое перо, твой язык, твою голову". Во всем этом нет пользы удовлетворения для Него. Но Он говорит тебе следующее: "Сын мой! Отдай сердце твое мне" Где сердце отдано Иисусу, там все праведно. Сердце определяет весь ход жизни: если Христос занимает в нем должное место, то и труд, и путь, и поступки, и характер - все будет правильным.
Но мы должны вернуться к Иакову и далее проследить, как наша тема раскрывается на примере его поучительной истории. В конце главы 34 Бытия мы читаем, что он расположился пред Сихемом, где он переживает всевозможные беды и несчастья. Его дом опозорен, его сыновья, отомстив за бесчестье, подвергают опасности его жизнь. Все это глубоко трогает Иакова, и он говорит своим сыновьям Симеону и Левию: "Вы возмутили меня, сделав меня ненавистным для жителей сей земли, для Хананеев и Ферезеев. У меня людей мало; соберутся против меня, поразят меня, и истреблен буду я и дом мой".
Все это крайне прискорбно; однако очевидно, что Иакову не пришла в голову мысль о том, что он находится на неверном пути. Совращение в Сихеме и охватившее его смятение не открыли ему глаза на то, что он не придерживался первоначальных принципов. До чего же часто так случается! Нам не удается следовать Божественному образцу в своих поступках, мы не достигаем высот Божественного откровения, и хотя результаты этого сказываются на всех сторонах нашей жизни, наш взгляд все же так затуманен окружающей нас средой, а чувствительность души так притуплена нашими связями, что мы даже не понимаем, как низко мы опустились и как бесконечно далеки от должного уровня.
Как бы то ни было, в случае с Иаковом мы видим проявление Божественного принципа вновь и вновь. "Бог сказал Иакову: встань, пойди в Вефиль и живи там; и устрой там жертвенник Богу, явившемуся тебе, когда ты бежал от лица Исава, брата твоего".
Читатель, отметь это. Мы видим здесь самое точное выражение отношения Бога к душам. Ни единого слова не было сказано об осквернении в Сихеме и связанных с ним треволнениях, ни единого упрека не прозвучало за то, что Иаков расположился там. Так поступает Господь. Он действует по гораздо более совершенному принципу. Если бы к Иакову обращались мы, то обрушили бы на него свой гнев и прочитали бы ему суровую нотацию о том, как неразумно было с его стороны расположиться у Сихема, и о том, как должен был вести себя он сам и его домочадцы. Но как же хорошо, что мысли Бога не похожи на наши мысли, равно как и поступки Его не похожи на наши поступки. Вместо того, чтобы сказать Иакову: "Зачем ты расположился у Сихема?", Он просто говорит: "Встань, пойди в Вефиль". И самый звук Его речи пролил в душу Иакова поток света, благодаря которому он смог оценить себя и свое окружение. "И сказал Иаков дому своему и всем бывшим с ним: бросьте богов чужих, находящихся у вас, и очиститесь, и перемените одежды ваши; встанем и пойдем в Вефиль; там устрою я жертвенник Богу, Который услышал меня в день бедствия моего и был со мною в пути, которым я ходил".
Это, естественно, было возвращение к первоначальным принципам, это было возрождение души и становление на путь праведности. Иаков почувствовал, что не может принести ложных богов и запятнанных одежд в Вефиль: они могли бы сгодиться в Сихеме, но в Вефиле - никогда. "И отдали Иакову всех богов чужих, бывших в руках их, и серьги, бывшие в ушах у них, и закопал их Иаков под дубом, который близ Сихема. ...И пришел Иаков в Луз, что в земле Ханаанской, то есть в Вефиль, сам и все люди, бывшие с ним, и устроил там жертвенник, и назвал сие место: Эл-Вефиль, ибо тут явился ему Бог, когда он бежал от лица брата своего".
Эл-Вефиль. Замечательное название, в котором Бог есть альфа и омега! В Сихеме Иаков назвал свой жертвенник "Эл-элохе Израиль", что означает "Бог, Бог Израилев"; но в Вефиле - в том месте, где рождается истина, - он назвал свой жертвенник "Эл-Вефиль", то есть "Бог - дом Божий". Это было истинным возвращением. После долгих странствий Иаков вернулся к тому самому месту, откуда начал свой путь. Бог никогда не получит удовлетворения от чего-либо меньшего, чем возвращение Его слуги. Он может терпеливо ждать его, делить с ним все тяготы, помогать ему, радеть о нем, заботиться о нем, но Он никогда не удовлетворится чем-либо менее значительным, чем эти слова: "Встань, пойди в Вефиль".
Читатель-христианин, остановись здесь. Мы хотели бы спросить тебя: сознаешь ли ты, что отошел от Иисуса? Не отклонилось ли твое сердце от Него и не охладело ли оно? Не потерял ли ты свежесть и пыл, которыми когда-то была отмечена твоя душа? Не позволил ли ты мирской суете завладеть тобою? Не разрешило ли тебе нравственное состояние твоей души расположиться у Сихема? Не поклоняется ли твое сердце идолам, и не запятнались ли твои одежды? Если так, позволь нам напомнить тебе, что Господь хочет, чтобы ты вернулся к Нему. Да, дорогой читатель, именно это Ему нужно, и нужно сейчас. Он говорит тебе в эту минуту: "Встань, пойди в Вефиль". Ты никогда не будешь счастлив, ты никогда не будешь прав, если не откликнешься всей душой на этот благословенный и волнующий призыв. Мы увещеваем тебя: ответь на него сейчас же. Встань, отбрось свою ношу и все, что мешает тебе; оставь идолов, перемени свои одежды и иди вновь по стопам своего Господа, любящего тебя любовью, которую не погасят и не потопят никакие воды, Господа, который не может почувствовать удовлетворения до тех пор, пока ты не будешь с Ним вновь, согласно первоначальным принципам. Не говори, что это закон, здесь нет ничего подобного. Это любовь Иисуса, Его глубокая, сияющая, искренняя любовь, любовь, которая ревнует к каждому соперничающему с ней чувству и которая отдает свое сердце целиком, и в ответ на это должна также целиком получить сердце того, к кому обращена. Пусть же Господь Святой Дух вновь обратит каждое блуждающее сердце к истинной цели! Пусть Он придет в каждую душу, расположившуюся у Сихема, даст ей свежих сил и не позволит ей успокоиться до тех пор, пока не получит искреннего ответа на призыв: "Встань, пойди в Вефиль!"
Евангелие по Иоанну 21,1-19Тщательно изучая эти стихи, мы обнаружим в них три различных типа возвращения, а именно возвращение совести, возвращение сердца и возвращение положения.
1. Первый из них - возвращение совести - имеет исключительную важность. Абсолютно невозможно переоценить значимость здоровой, чистой совести. Христианин никогда не преуспеет, если на его совести есть хоть одно пятно. Он должен ходить пред Богом с чистой совестью - совестью без угрызений и пятен. Бесценное сокровище! Пусть читатель всегда обладает им! В любом случае такая совесть должна означать возвращение к первоначальным принципам.
Совершенно очевидно, что в сцене "при море Тивериадском" Петр обладал этим сокровищем. И все-таки он пал - и падение его было позорным и тяжким. Он с клятвою отрекся от своего Господа, но он был возвращен. Один взгляд на Иисуса открыл глубокие источники в его сердце и извлек из них потоки горьких слез. Но их причиной была не скорбь, а любовь, которая и создала основу полного возвращения его совести. Именно неизменная и вечная любовь сердца Иисуса, Божественная действенность крови Иисуса и всеохватывающая сила ходатайства Иисуса принесли в совесть Петра смелость и свободу, так поразительно и прекрасно проявившиеся в памятном эпизоде, который сейчас перед нами.
В этих заключительных главах Евангелия от Иоанна мы видим воскрешение Спасителя, Который наблюдает за Своими несчастными, жалкими, заблудшими учениками, парит над их путем, различным образом являет Себя пред ними, из каждой их нужды извлекает возможность быть узнанными их сердцами в совершенной благодати. Нет ли слез, которые надо осушить, нет ли трудности, которую надо разрешить, нет ли одинокого сердца, которое надо успокоить, нет ли неверующего рассудка, который надо обратить? Иисус здесь во всей полноте и во всем многообразии Своей благодати и готов помочь. Точно так же Иисус наблюдал за ними и тогда, когда они, ведомые Петром, который всегда впереди, проводили ночь в бесплодном труде. Он хорошо знал, что такое тьма, тяжелая работа и пустая сеть; поэтому Он был на берегу, чтобы приготовить обед для них. Да, тот самый Иисус, Который умер на кресте, чтобы уничтожить наши грехи, стоял на берегу, чтобы отвратить учеников от блужданий, собрать их вокруг Себя и служить им. Вопрос: "Есть ли у вас какая пища?" выявил бесплодность их ночного труда. Слова "придите, обедайте" были трогательным выражением нежной, заботливой, предусмотрительной любви воскресшего Спасителя.
Но давайте отметим особым образом свидетельства полностью возвращенной совести, проявленные Симоном Петром. "Тогда ученик, которого любил Иисус, говорит Петру: это Господь. Симон же Петр, услышав, что это Господь, опоясался одеждою, - ибо он был наг, - и бросился в море". Он не мог ждать, когда лодка причалит к берегу или когда его соученики соберутся пойти с ним, - так он жаждал припасть к стопам своего воскресшего Господа. Вместо того, чтобы сказать Иоанну или другим ученикам: "Вы знаете, как позорно я пал; и хотя после этого я видел Господа и слышал, как он успокаивает мою душу, все же я думаю, что тому, кто так пал, более пристало держаться поодаль; так не пойдешь ли ты первым, а я последую за тобой?", вместо того, чтобы произнести нечто в этом духе, он смело бросается в море, что равносильно тому, что сказать: "Я самым первым должен приблизиться к моему воскресшему Спасителю; никто не имеет на это большего права, чем Его несчастный, споткнувшийся, заблудший Петр".
Так вот, здесь мы видим полностью возрожденную совесть - совесть, купающуюся в лучах неизменной любви. И разве это не истинные первоначальные принципы для каждого христианина? Вера Петра в Христа вновь стала безоблачной, а это, как можно смело утверждать, было отрадно сердцу Иисуса. Любви нравится, когда ей доверяют. Давайте всегда помнить об этом. Никто не должен воображать, что он воздает честь Иисусу, стоя поодаль под предлогом того, что он этого недостоин; и все-таки очень трудно тому, кто пал или оступился, возродить свою веру в любовь Христову. Такой человек может хорошо видеть, что грешник приглашается к Иисусу, какими бы тяжкими или многочисленными ни были его грехи, но он считает, что если отступает или спотыкается христианин, то это совершенно иной случай. Если в эти строки вчитывается сейчас тот, кто отступился или пал, то мы хотели бы со всей серьезностью побудить его понять важность немедленного возвращения к Иисусу. "Возвратитесь, мятежные дети: Я исцелю вашу непокорность". Каков был ответ на этот патетический призыв? "Вот, мы идем к Тебе, ибо Ты - Господь Бог наш". "Если хочешь обратиться, Израиль, говорит Господь, ко Мне обратись" (Иер. 3). Любовь сердца Иисуса не знает перемен. Мы меняемся, но Он "вчера и сегодня и во веки Тот же", и Он наслаждается, когда Ему верят. Вера сердца Петра была бесценна для сердца Христова. Разумеется, падать, грешить и оступаться прискорбно, но еще прискорбнее при всем этом не верить любви Иисуса или Его благодатной готовности вновь согреть нас на Своей груди.
Дорогой читатель, не пал ли ты? Не согрешил ли ты? Не отступился ли ты? Не утратил ли сладостное ощущение Божественной милости, счастливого сознания, что ты принят Богом? Если так, то что ты должен сделать? Просто - "вернуться". Это особое слово Бога, которое он обращает к отступнику. Вернись в полном раскаянии, самоосуждении и с самой искренней верой в безграничную неизбывную любовь сердца Христова. Мы увещеваем тебя: не держись на расстоянии, создаваемом твоим собственным неверием. Не измеряй сердца Иисуса своими мыслями. Пусть Он Сам говорит тебе о том, что чувствует к тебе Его сердце. Ты согрешил, ты отступился, ты отвернулся и теперь, возможно, боишься или стыдишься поднять глаза на Того, Которого ты огорчил или обесчестил. Тут и сатана внушает тебе самые черные мысли, потому что он с радостью держал бы тебя на охлаждающем сердце расстоянии от Того бесценного Спасителя, Который любит тебя и будет вечно любить. Но для того, чтобы дать ответ на все ужасающие предложения лукавого и на все безбожные мысли, подсказанные сердцем, тебе нужно только обратить свой взор на кровь, на сердце и на ходатайство Иисуса. С этой же минуты начни поиск правильного решения вопроса, касающегося твоей души и Христа! Помни, что любовь Его неизменна, щедра и верна, она сильнее смерти. Помни также и Его слова: "Возвратитесь, мятежные дети". "Возвратитесь ко Мне". Христос, и только Он один, является и центром и пределом тех принципов, на которых связаны наши души. И наконец, помни, что Иисус любит, когда Ему верят.
2. Сердце должно быть возрождено, как и совесть. Не будем забывать об этом. Часто происходит так, что в ходе развития наших душ, совесть может быть совершенно очищенной в отношении каких-либо совершенных нами поступков, но источник, из которого произошли эти поступки, все же остается нетронутым. Поступки видны на поверхности нашей повседневной жизни, а источник спрятан глубоко в сердце и скрыт, быть может, не только от людей, но и от нас самих; однако он полностью открыт взору Того, с Кем мы имеем дело.
Этот источник необходимо достичь, извлечь его на поверхность и составить о нем мнение, коль скоро сердце пребывает пред взором Бога в верном состоянии. Взгляните на Авраама. Он начал свое дело с сердцем, в одном из уголков которого коренилось недоверие к Сарре. Поэтому он и сбился с пути, когда шел в Египет; и хотя его совесть была возвращена и он вернулся к своему жертвеннику в Вефиле, все-таки даже после этого в течение многих лет источник недоверия оставался нетронутым, как это видно в случае с Авимелехом, царем Герарским.
Все это весьма часто происходит в нашей жизни, и мы должны отнестись к этому с большой серьезностью. Подтверждением тому служат примеры с Павлом и Авраамом. Но обратите внимание, с какой деликатностью наш благословенный Господь стремится достичь источника в сердце Его дорогого и почитаемого слуги. "Когда же они обедали..." Не раньше этого. Не было упоминаний о прошлом, не было ничего, что могло бы охладить сердце или навести тень на душу, когда возвращенная совесть пиршествовала вместе с любовью, которой чужда измена. Эта особенность отмечена высокой нравственностью. Она характеризует общение Бога со всеми святыми. Совесть успокаивается в присутствии безграничной и непреходящей любви. Однако необходимо совершить и более глубокую работу, нацеленную на то, чтобы добраться до источника в сердце, дающего начало поступкам. Когда Симон Петр, обретший искреннюю веру возвращенной совести, бросился к стопам своего воскресшего Господа, он был призван услышать это благодатное приглашение: "Придите, обедайте". Но "когда же они обедали", Иисус выделил Петра из всех, чтобы на его душу пролился свет истины, под лучами которого можно было бы разглядеть источник, давший ростки его греху. Источником этого была самоуверенность, из-за которой он и опередил своих собратьев-учеников и сказал: "Если и все соблазнятся, но не я".
Необходимо было обнажить этот источник, и поэтому "когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?" Это был острый и требовательный вопрос, и он попал в самое сердце Петра. Три раза Петр отрекался от своего Господа, и три раза его Господь взывал к его сердцу, ибо необходимо добраться до самого источника, если мы хотим постоянно творить добро. Если кто-то просто очищает свою совесть от поступков, совершаемых им в повседневной жизни, то это не делает ему чести; кроме этого необходимо также дать нравственную оценку тому, что их породило. Эта мысль недостаточно хорошо понимается, и ей уделяется мало внимания, и именно поэтому источник дает все новые и новые побеги и приносят все больше и больше плодов, что готовит нам самую горькую и скорбную работу, которой могло бы и не быть, если бы источник поступков был правильно оценен и от данной оценки не было бы никаких отступлений.
Читатель-христианин, тема нашей статьи самым тесным образом связана с действительностью. Давайте призовем друг друга дать оценку своему источнику, каким бы он ни был. Знаем ли мы его? Конечно, трудно, очень трудно его распознать. Он глубок и многообразен: гордость, тщеславие, алчность, раздражительность, честолюбие - вот всего лишь некоторые из свойств характера, побуждающих нас к действию, над которыми должен осуществляться жестокий надзор.
Мы должны дать понять нашей природе, что на ней постоянно пребывает взгляд самоосуждения. Мы должны вести борьбу, не останавливаясь ни на минуту. Можно сокрушаться о какой-либо неудаче, но нельзя прекращать борьбу, ибо она предвещает жизнь. Мы должны помнить, что на первоначальных принципах плоти не могло существовать ничего доброго. Пусть же Господь наш Святой Дух укрепит нас, дабы мы могли неусыпно следить за плотью!
3. Мы закончим эту статью краткой характеристикой возвращения касательно положения души или ее пути. После того, как совесть полностью очищена, а сердце с многообразным источником подвергнуто оценке, у нас появляется нравственная готовность следовать по правильному пути. Совершенная любовь Иисуса изгнала все страхи из совести Петра, а Его трижды заданный вопрос обнажил корни в его сердце, и поэтому Иисус говорит Ему: "Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь. Сказал же это, давая разуметь, какою смертью Петр прославит Бога. И, сказав сие, говорит ему: иди за Мною". И это были именно те первоначальные принципы, на которых наш Господь начал путь с Петром как со Своим учеником. Тогда же и были произнесены слова: "Иди за Мною".
Этими тремя словами - "Иди за Мною" - определяется путь слуги Христа. Господь дал Петру сладостный залог Своей любви и верности. Несмотря на все прошлые грехи Петра, Он доверил ему заботу обо всем, что дорого Его сердцу в этом мире, даже овец и агнцев Своего стада. Он сказал ему: Если ты любишь Меня, "паси агнцев Моих, паси овец Моих", - и теперь одной краткой, но всеобъемлющей фразой: "Иди за Мной" Он открывает перед ним верный путь. И этого достаточно. Эта фраза заключает в себе все. Если мы хотим следовать за Иисусом, мы должны неустанно наблюдать за Ним, нам нужно отмечать Его следы и ступать по ним. Да, отмечать их и ступать по ним, а при искушении - повернуться, как Петр, и посмотреть, что и как делает наш ближний. Мы можем услышать эти назидательные слова: "Что тебе до того? ты иди за Мною". Что бы ни происходило, идти за Ним - вот наша великая и всепоглощающая цель. Могут появиться тысячи причин, заставляющих нас отвлечься или задержаться. Дьявол будет искушать нас, подстрекая нас к тому, чтобы мы смотрели по сторонам и оглядывались на своих ближних, чтобы мы думали, что дела наши пойдут лучше где-то в другом месте, чтобы мы занимались работой какого-либо нашего собрата-слуги и подражали ей. Но все это будет встречено этими требовательными словами: "Иди за Мною".
Огромная опасность таится в стремлении идти по пути других людей, заниматься их делом и брать с них пример. Всего этого надо тщательно остерегаться. Ибо в противном случае мы ни к чему не придем. Что нам действительно необходимо, так это подавление нашей собственной воли - истинное состояние души слуги, уповающего на Учителя, дабы познать Его ум. Служить - это не значит выполнять то одно, то другое или спешить то туда, то сюда; служить - это просто творить волю Владыки, какой бы она ни была. "Те служат, кто стоит и ждет". Гораздо легче заниматься каким-либо делом, чем хранить спокойствие. Когда Петр был молод, он ходил куда хотел, но когда он "состарился", он пошел туда, куда не хотел. Какая огромная разница между Петром, который ходил куда хотел, - молодым, нетерпеливым, пылким, деятельным, - и Петром, который ходил туда, куда не хотел, - старым, зрелым, смиренным, умудренным опытом! Какая благодать - иметь подавленную волю и быть способным произнести рожденные сердцем слова: "Что Ты хочешь, как Ты хочешь, где Ты хочешь, когда Ты хочешь - впрочем, не как Я хочу, но как Ты".
"Иди за Мною!" Прекрасные слова! Пусть они будут выгравированы на наших с тобой сердцах, дорогой читатель! Тогда мы сможем твердой поступью идти по своему пути и приносить пользу в деле служения Богу. Нас не отвлекут и не смутят мысли и взгляды людей. Возможно, очень немногие поймут нас и согласятся с нами. Но это не имеет никакого значения. Владыка знает все. Если хозяин четко приказывает одному из своих слуг сделать какую-либо работу или занять какую-либо должность, то обязанность этого слуги - выполнить приказание, независимо от того, что по этому поводу думают другие слуги. Они могут говорить, что ему подобает иная должность и что ему следует выполнять иную работу. Однако хороший слуга не обратит внимания на их слова: он знает ум своего хозяина и делает то, что ему приказано.
Если бы так же было и со всеми слугами Господа! Если бы мы лучше понимали и решительнее выполняли волю Владыки, обращенную к нам! У Петра был свой путь, у Иоанна - свой. Иаков занимался своей работой, Павел - своей. Так было и в прежние времена: у Гирсона было свое занятие, у Мерари - свое, и если один вмешивался в дела другого, работа стопорилась. Храм был заложен и построен благодаря тому, что каждый делал свою работу. Так же обстоит дело и в наше время. У Бога в Его доме и Его винограднике есть много работников, и исходное место для служения определяется тем моментом, когда Святой Дух разделяет между ними обязанности по Своей воле. У Него есть те, кто добывает камень, те, кто обтесывает его, и те, кто кладет его, а также и прочие работники. Ведь не все же они занимаются добычей камня. У каждого своя работа, и здание возводится потому, что каждый должен выполнять и выполняет свое дело, порученное ему. Должен ли каменщик с презрением смотреть на работника другого ремесла, и наоборот? Конечно же, нет. Владыке нужны они оба, и когда бы один ни вмешивался в дела другого (увы, мы часто так поступаем), до его слуха всегда долетают эти верные, назидательные слова: "Что тебе до того? иди за Мною".
Иерихон и Ахор, или Право и обязанность(Иисус Навин 6-7)Оглавление: Часть 1; Часть 2; Часть 3; Часть 4; Часть 1.Читатель-христианин хорошо поступит, если вначале обратится к двум главам, упомянутым выше, и внимательно их прочитает. Они представляют собой весьма замечательное и выразительное свидетельство двойственного действия присутствия Бога на народ Его. Глава 6 учит, что Божественное присутствие обеспечило победу над вражеской силой. Из гл. 7 мы узнаем, что Божественное присутствие потребовало суда над преступлением, свершенным в лоне общества. Развалины Иерихона служат доказательством первого, большая груда камней в долине Ахора свидетельствует о втором.
Итак, эти два фактора неотделимы друг от друга. Они ярко иллюстрируются на каждой странице истории народа Бога: как в Ветхом, так и в Новом Завете. То же самое присутствие, которое обеспечивает победу, требует святости. Давайте никогда не будем забывать об этом. Будем же всегда хранить это в памяти сердца. Это имеет как частное, так и общечеловеческое значение. Если мы намерены ходить перед Богом или, скорее, если Он будет с нами, мы должны осудить себя и откинуть все, что не подобает Его святому присутствию. Он не может потворствовать неосужденному злу в народе Его. Он может прощать, исцелять, возрождать и благословлять, но Он нетерпелив к злу. Наш Бог - "огонь пожирающий". "Ибо время начаться суду с дома Божия"
Смутит ли или опечалит эта мысль любое преданное дитя Бога или слугу Христа? Разумеется, нет. Эта мысль не должна ни смутить, ни опечалить, но сделать нас очень бдительными к движениям наших сердец, очень осмотрительными в нашем поведении, нашем привычном строе мыслей и разговоре. Нам нечего бояться, пока Бог с нами, но Он не может потворствовать злу в народе Его, и каждый, истинно любящий святость, сердечно благословит Его за все. Разве мы могли бы желать чего-либо иного? Захотим ли мы, чтобы знамя святости поникло долу? Боже упаси! Все те, кто возлюбил имя Его, возносят благодарения при воспоминании о святости Его и черпают радость в той истине, которая выражается в том, что святость вовеки подобает дому Его! "Будьте святы, ибо Я Господь, Бог ваш, свят". Этот вопрос основывается не на фарисейском принципе, облаченном в слова: "Стой в стороне, ибо я более свят, чем ты". Слава Богу, дело не в этом. Вопрос не в том, кто мы, но в том, кто Он. Наш характер и поведение должны определяться истиной Божественной сути. Чудесная благодать! Драгоценное право!
Бог должен иметь народ, подобный Ему. Если они забудут это, Он непременно напомнит им. Если Он в безграничной благодати соединяет с нами имя Свое и славу Свою, нам надлежит внимательно следить за своими привычками и поведением, дабы мы не посрамили это имя. Не является ли это игом закона? Нет, это самая святая свобода. Мы можем оставаться абсолютно уверенными в том, что мы ни разу не отступили от закона больше, чем когда шли этим путем истинной святости, подобающей всем, кто называется христианином. "Итак, возлюбленные, имея такие обетования, очистим себя от всякой скверны плоти и духа, совершая святыню в страхе Божием".
Эта великая истина действительна во все времена. Нас убеждают в этом развалины Иерихона. Об этом свидетельствует долина Ахора. Что вызвало падение угрюмых стен и высящихся бастионов Иерихона при звуке юбилейных труб и восклицании народном? И для этого непобедимого присутствия не имело значения, был ли это всего лишь город Иерихон или вся земля Ханаанская.
Но что означает это унизительное поражение под незначительным селением Гай? Как случилось, что столь недавно победоносному в Иерихоне воинству Израиля пришлось позорно бежать от небольшой кучки жителей Гая? Ответ весьма печален! Вот он, прислушаемся же к нему и поразмыслим над ним в глубине нашего сердца. Попытаемся обратить его во благо себе. Прислушаемся к его величественному предупреждению. Эта история была написана для нашего предостережения. Дух Святой потрудился записать ее в поучение нам. Горе тому, кто останется глух ко гласу увещевания!
"Но сыны Израилевы сделали преступление (и взяли из заклятого). Ахан, сын Хармия, сына Завдия, сына Зары, из колена Иудина, взял из заклятого, и гнев Господень возгорелся". На кого? На одного Ахана? Или его дом, его колено, его племя? Нет, на "сынов Израиля"! Все собрание было замешано в преступлении. Как это случилось? Это было единое собрание и, следовательно, никто не мог занять независимую позицию. Грех каждого был общим грехом всего народа, ибо Бог посреди его, и Он не мог лицезреть зло неосужденное. Все собрание было виновно и должно было очиститься от греха, дабы Иегова мог вести его к дальнейшим победам. Если бы Он позволил им победить Гая, они могли бы утверждать, что Он равнодушно отнесся к греху народа и что Он мог освятить Своим присутствием "заклятое", что было бы поношением Его святого имени.
"Иисус из Иерихона послал людей в Гай, что близ Беф-Авена, с восточной стороны Вефиля, и сказал им: пойдите, осмотрите землю. Они пошли и осмотрели Гай. И возвратившись к Иисусу, сказали ему: не весь народ пусть идет, а пусть пойдет около двух тысяч человек, или около трех тысяч человек, и поразят Гай" - легче сказать, чем сделать - "всего народа не утруждай туда, ибо их мало (там)", но все-таки слишком много для Израиля и Ахана в среде его. "Итак пошло туда из народа около трех тысяч человек, но они обратились в бегство от жителей Гайских; и жители Гайские убили из них до тридцати шести человек, и преследовали их от ворот до Севарим и разбили их на спуске с горы, от чего сердце народа растаяло и стало, как вода.
Иисус разодрал одежды свои и пал лицем своим на землю пред ковчегом Господним и лежал до самого вечера, он и старейшины Израилевы, и посыпали прахом головы свои".
Это было странное и доселе невиданное зрелище. "И сказал Иисус: о, Господи Владыка! для чего Ты перевел народ сей чрез Иордан, дабы предать нас в руки Аморреев и погубить нас? о, если бы мы остались и жили за Иорданом! О, Господи! что сказать мне после того, как Израиль обратил тыл врагам своим? Хананеи и все жители земли услышат и окружат нас и истребят имя наше с земли?"
Иисус Навин, этот возлюбленный, почтенный слуга Бога, не видел, не понимал, что именно слава этого "великого имени" сделала необходимым поражение под Гаем так же, как она достигла победы под Иерихоном. К этой славе, кроме силы, примешивалось еще другое. В ней была святость, и эта святость не позволяла Ему освятить присутствием Своим то место, где было зло неосужденное. Иисус Навин должен был прийти к заключению, что в состоянии народа что-то нарушилось. Он должен был знать, что препятствие установлено Израилем, а не Иеговой. Та же благодать, которая даровала им победу под Иерихоном, даровала бы ее и под Гаем, если бы все было в порядке. Но увы! Не все было в порядке, и посему последовало поражение, а не победа. Какая могла быть победа, если в стане было заклятье? Это невозможно! Израиль должен осудить преступление или Иегова - осудить Израиль. Если бы им была дарована победа над Гаем, это было бы упреком и бесчестьем Тому, Чьим именем они были наречены. Божественное присутствие требовало безоговорочного суда над злом; и покуда он не будет произведен, вопрос о дальнейших успехах в покорении Ханаана отпадал. "Очистите себя, носящие сосуды Господни". "Дому Твоему, Господи, принадлежит святость на долгие дни".
"Господь сказал Иисусу: встань, для чего ты пал на лице твое? Израиль согрешил", - а не лишь Ахан, - "и преступили они завет Мой, который Я завещал им; и взяли из заклятого... и утаили, и положили между своими вещами; за то сыны Израилевы не могли устоять пред врагами своими, и обратили тыл врагам своим, ибо они подпали заклятию; не буду более с вами, если не истребите из среды вашей заклятого".
Это особенно важный момент. Ответственность за зло возложена на все собрание. "Малая закваска заквашивает все тесто". Неверие может спросить, как могут многие быть замешаны в грехе одного человека, но слово Бога дает недвусмысленный ответ: "Израиль согрешил" - "и взяли" - "и украли" - "и утаили". Собрание было единым: единым по отношению к правам, и единым по отношению к долгу. Грех одного как таковой, был грехом всеобщим, и все были призваны до конца очиститься, истребив заклятое из среды их. Не было ни одного члена этого большого общества, кого бы не коснулся грех Ахана. Это может показаться противоестественным, но такова важная и весомая истина Бога. Это было истиной для собрания Израиля былых времен, и это, несомненно, не менее истинно сейчас для Церкви Господа и Бога. Никто не мог остаться в стороне в собрании Израиля. Как же может кто-то остаться в стороне в Церкви Господа и Бога? Существовало около шестисот тысяч человек, которые, как говорится, даже и не ведали о том, что совершил Ахан, и все-таки Господь сказал Иисусу: "Израиль согрешил". Все были замешаны, всех это затронуло, и все должны были очиститься, дабы Иегова мог вести их к победе. Присутствие Бога посреди собрания создавало всеобщее единство; и присутствие Духа Святого в Церкви Бога в теле Христовом ныне на земле объединяет всех в одно Божественное, нерасторжимое единство. Следовательно, говорить о независимости значит - отрицать самую основополагающую истину Церкви Бога и, вне всяких сомнений, доказать, что мы не понимаем ни ее природы, ни ее единства, каковым оно представлено на богодухновенных страницах.
И если вкрадывается зло, как следует его встретить? Вот как: "Встань, освяти народ и скажи: освятитесь к утру, ибо так говорит Господь Бог Израилев: "заклятое среди тебя, Израиль; посему ты не можешь устоять пред врагами твоими, доколе не отдалишь от себя заклятого". Были ли они единым целым в отношении прав? Были ли они единым целым в ликовании славы и силы, которую давало Божественное присутствие? Были ли они единым целым в великой победе над Иерихоном? Кто может отрицать все это? Кто захочет отрицать это? Зачем тогда подвергать сомнению их единство по отношению к ответственности, их единство по отношению к преступлению среди них и всех его унизительных последствий? Несомненно, если в чем-то одном было единство, оно было и во всем остальном. Если Иегова был Богом Израиля, Он был всеобщим Богом, Богом каждого; и этот великий и славный факт был могучей основой как для их высоких привилегий, так и для их святого долга. Как могло зло существовать в таком обществе, и ни единый член не пострадал бы от него? Как могло быть заклятое посреди них, и ни один не осквернился бы? Это невозможно. Мы можем рассуждать и спорить об этом, покуда язык не прилипнет к гортани, но все увещевания и доводы в мире не изменят истины Бога, и эта истина гласит: "Малая закваска заквашивает все тесто".
Но как обнаружить зло? Присутствие Бога обнаруживает его. Та же самая сила, которая сравняла с землею стены Иерихона, нашла, открыла и судила грех Ахана. В этом было двойное проявление того же самого благословенного присутствия, и Израиль был призван участвовать как в одном, так и в другом. Пытаться разделить эти два момента либо глупо, либо невежественно и безнравственно. Этого нельзя сделать и не следует даже пытаться.
Часть 2Мы всегда должны помнить, что в истории деяний Бога по отношению к Его народу право и ответственность тесно связаны друг с другом. Великое заблуждение - говорить о правах или думать о том, чтобы ими наслаждаться, и в то же время пренебрегать ответственностью. Ни один истинно любящий святость ни на минуту не помыслит о том, чтобы разделить их; он всегда должен находить радость в укреплении и сохранении драгоценной связи.
Так, например, в случае с Израилем, кто мог правильно оценить высокое право на то, чтобы Иегова жил в нем? Днем и ночью Он был там, чтобы направлять и охранять, быть им щитом и укрывать их, каждый раз помогать им в нужде, даруя им манну небесную и источая для них источник из скалы гранитной. Его присутствие было защитой от любого врага, ни одно оружие, направленное против них, не имело силы, ни одна собака не могла облаять их, они были неуязвимы и непобедимы, с Богом посреди них им нечего было бояться, Он взял на себя заботу об их нуждах - великих или малых. Он следил, чтобы одежда их не ветшала и нога их не пухла; Он укрыл их щитом благоволения Его, чтобы ни одна стрела не коснулась их; Он вставал между ними и любым врагом их, обрушивая в лицо врага обвинение.
Это то, что касается высокого права. Но обратите внимание на связанную с ним ответственность.
Посмотрите на то, как неразрывно они связаны друг с другом в следующем важном отрывке: "Ибо Господь, Бог твой, ходит среди стана твоего, чтоб избавлять тебя и предавать врагов твоих в руки твои; а посему стан твой должен быть свят, чтобы Он не увидел у тебя срамного и не отступил от тебя".
Драгоценное право! Великая ответственность! Кто посмеет расторгнуть священные узы? Разве Господь не соизволил снизойти к ним, ходить с ними и обитать в скинии среди них? Разве в безграничной благодати не согласился Он быть их спутником? Разве Он не был с ними во всех их крайностях? Был, да благословится имя Его. Если это так, то чего требовало присутствие Его? Мы кое-что узнаем о том, что гарантировало Его присутствие; но что оно требовало? Святости! Все поведение Израиля должно было направляться осознанием Божественного присутствия посреди них. Не только великие общественные установления этого народа, но и их личные привычки должны были подчиниться направляющей силе Господнего присутствия среди них. Он заповедал им, что им должно было есть, во что одеваться, как вести себя во всех случаях, обстоятельствах и взаимоотношениях повседневной жизни. Денно и нощно, засыпали они или пробуждались, сидели или прогуливались, были в одиночестве или вместе с другими, Он следил за ними. Все, несовместимое со святостью и чистотой присутствия Святого Израилева, отвергалось.
Было ли это все в тягость? Были ли эти права тягостными? Было ли утомительно отдыхать под сенью крыл Бога Иудейского? Конечно, нет. Почему же должно быть обременительным соблюдение самих себя, своих одежд и жилищ в чистоте? Разве не должно любое верное сердце, здравый рассудок, любая чуткая совесть принять ответственность, которую неизбежно влечет за собой Божественное присутствие, столь же полно, сколь и те права, которыми оно неизменно одаряет. Разве мы не должны относить саму эту ответственность к высочайшим и редчайшим нашим привилегиям? Каждый, истинно любящий святость, сочтет это замечательной благодатью, высшим благословением - ходить вместе с Тем, Чье присутствие изобличает и осуждает любую форму зла. "Откровения Твои несомненно верны. Дому Твоему, Господи, принадлежит святость на долгие дни".
Предшествующий ход рассуждений позволит нам до некоторой степени вникнуть в историю Ахана в кн. Иисуса Навина, 7 - историю величественную и в высшей степени поразительную, историю, которая чрезвычайно поражает наш слух словами, которые наши беспечные сердца слишком легко забывают: "Страшен Бог в великом сонме святых, страшен Он для всех окружающих Его".
Если бы Ахан помнил об этом, это научило бы его святой необходимости подавлять алчные устремления своего сердца в самом их зародыше и, таким образом, избавило бы все общество от унизительного поражения под Гаем и от всех последующих горестей и наказаний. Страшно подумать, что есть такой человек, который ради ничтожной личной выгоды, в лучшем случае сиюминутной, ввергает целое общество в пучину несчастья и, что хуже всего, бесчестит и печалит Того Благословенного, Который в безграничной доброте снизошел до того, чтобы обитать среди них! Как хорошо будет, если каждый из нас, впадая в соблазн совершения какого-либо тайного греха, просто остановится и спросит себя: "Как могу я сделать это и опечалить Святой Дух Божий, пребывающий во мне, и внести закваску в собрание народа Божия?" Мы должны помнить, что наше личное поведение непосредственно отражается на всех членах Тела. Мы либо способствуем, либо препятствуем общему благословению. Мы все не разносторонние атомы, мы члены Тела, объединенного присутствием Духа Святого, и если мы поступаем необузданно по плоти, озираясь на мир и потворствуя себе, мы печалим Духа и раним все члены. "Но Бог соразмерил тело... дабы не было разделения в теле, а все члены одинаково заботились друг о друге. Посему, страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены" (1 Кор. 12,24-26).
Кому-то покажется трудным понять эту великую истину, трудно уразуметь, как наше личное состояние, поведение может влиять на наших сотоварищей, но это просто и очевидно, что мы либо должны признать это, либо придерживаться небиблейского и глупого понятия о том, что каждый христианин является независимой личностью, не связанной со всем Телом верующих. Если он - член Тела, все члены которого связаны вместе и соединены с Главой личным присутствием Духа Святого, тогда, поистине, что его нравственные правила и поведение влияют на всех его сотоварищей так же явно, как если бы какой-либо член человеческого тела болел, а все другие члены чувствовали это. Если что-либо не в порядке с рукой, нога ощущает это. Почему? Потому что голова чувствует это. Сообщение, в любом случае, сначала идет к голове, а от головы - к членам.
Так вот, хотя Ахан был членом не Тела, а всего лишь собрания, все же мы видим, как его личное поведение повлияло на все общество. Это все тем более поразительно, что великая истина о едином Теле не была еще раскрыта и не могла быть раскрыта до тех пор, пока искупление не стало великим совершившимся фактом, - пока Глава не воссел на престоле Бога и не послал Духа Святого образовать Тело и соединить его Своим личным присутствием и пребыванием с Главою на небесах. Если тайный грех Ахана повлиял на всех членов собрания Израилева, то мы могли бы сказать, насколько сильнее влияет тайный грех члена тела Христова на все остальные члены!
Не будем забывать эту важную истину никогда. Сохраним же ее навечно в памяти сердца, чтобы мы видели настоятельную необходимость осмотрительного, чуткого, праведного поведения, чтобы не бесчестили славного Главу нашего, не печалили того Тела, частью которого мы являемся благодаря всемогущей благодати Бога и драгоценной крови Христа.
Но продолжим нашу тему, обратив при этом особое внимание читателя на тот способ, которым было установлено преступление Ахана. Это все чрезвычайно важно. Он вряд ли представлял, чье око видит его, когда свершал свое тайное преступление. Он, несомненно, думал, что у него все в порядке, что все проходит успешно, когда он надежно спрятал серебро и одежду в своем шатре. Роковое, проклятое сокровище! Несчастный человек! Как ужасно корыстолюбие! Как ужасна ослепляющая власть греха! Она ожесточает сердце, мертвит совесть, помрачает рассудок, губит душу и в нашем примере принесла поражение и навлекла несчастье на целый народ, частью которого он был.
"Господь сказал Иисусу: встань, для чего ты пал на лице твое?" Всему свое время: и для того, чтобы пасть ниц, и для того, чтобы подняться на ноги, время для благочестивой покорности и время для решительных действий. Душа просвещенная будет знать время для каждого из них. "Израиль согрешил, и преступили они завет Мой, который Я завещал им; и взяли из заклятого, и украли, и утаили, и положили между своими вещами; за то сыны Израилевы не могли устоять пред врагами своими и обратили тыл врагам своим, ибо они подпали заклятию; не буду более с вами, если не истребите из среды вашей заклятого. Встань, освяти народ и скажи: освятитесь к утру, ибо так говорит Господь Бог Израилев: "заклятое среди тебя, Израиль; посему ты не можешь устоять пред врагами твоими, доколе не отдалишь от себя заклятого".
Как все это величественно! Как захватывающе! Как покоряет душу! Народ Бога - те, кто носит Имя его и притязает на обладание Его истиной, те кто отождествляется с Ним в этом мире, - должен быть святым. Он не может освятить Своим присутствием несвятое и нечистое. Те, кто наслаждается высоким правом отождествления с Богом, в высшей степени обязаны сохранить себя незапятнанными в мире, иначе Он возьмет розгу, чтобы сделать дело Свое, необычайное дело в их среде. "Очиститесь, носящие сосуды Господа". "Ты не можешь устоять пред врагами твоими, доколе не отдалишь от себя заклятого; завтра подходите (все) по коленам вашим; колено же, которое укажет Господь, пусть подходит по племенам; племя, которое укажет Господь, пусть подходит по семействам; семейство, которое укажет Господь, пусть подходит по одному человеку".
Истина была уже близка! Грешник мог пытаться убедить себя, что разоблачение невозможно; он, должно быть, лелеял страстную надежду затеряться среди многотысячного Израиля. Жалкое заблуждение! То же самое присутствие, которое позаботилось о личном благословении, с той же принципиальностью позаботилось о раскрытии в высшей степени тайного преступления личности. Спасение было невозможно. Если Иегова был среди народа Его, чтобы сравнять Иерихон с землею у его ног, то Он был среди них, чтобы обнажить до глубочайших его корней преступление общества и вытащить на свет согрешившего из его укрытия, чтобы он понес наказание за свое преступление.
Сколь проницателен Бог! Сначала было собрано двенадцать племен, чтобы можно было обнаружить преступника. Затем выбор пал на один род. Еще ближе! Остановились на одном колене! И еще ближе! Выбрано то самое семейство и, наконец, "по одному человеку"! Так, среди шестисот тысяч людей всеведущее око Иеговы видит грешника насквозь и указывает на него перед собравшимися сонмами Израильскими.
"И обличенного в похищении заклятого пусть сожгут огнем, его и все, что у него, за то, что он преступил завет Господень и сделал беззаконие среди Израиля. Иисус, встав рано поутру, велел подходить Израилю по коленам его, и указано колено Иудино; потом велел подходить племенам Иуды, и указано племя Зары; велел подходить племени Зарину по семействам, и указано (семейство) Завдиево; велел подходить семейству его по одному человеку, и указан Ахан, сын Хармия, сына Завдия, сына Зары, из колена Иудина".
"Бог наш пламя пожирающее". Он не потерпит порочного поведения своего народа. Это объясняет нашу величественную сцену. Природный ум может рассуждать обо всем этом, он может удивляться, почему утаение небольшого количества денег и какой-то одежды из всей добычи в обреченном городе должно было привести к столь ужасным последствиям и повлечь за собой столь суровое наказание. Но природный ум не в состоянии понять пути Бога, и разве мы не можем задать вопрос возражающему: как мог Бог допустить зло в народе Его? Как Он мог мириться с этим? Что с этим должно было сделать? Если Он был готов подвергнуть суду семь народов Ханаанских, то разве мог бы Он остаться безразличным к прегрешению народа Своего? Конечно же, нет. Он говорит: "Только вас признал Я из всех племен земли, потому и взыщу с вас за все беззакония ваши". Сам факт того, что Он вступил с ними в отношения, был основанием для общения с ними в духе святого послушания Ему.
Верх человеческой глупости - рассуждать о суровости Божественного суда, об очевидной несоразмерности между прегрешением и наказанием. Все эти рассуждения ложны и нечестивы. Что именно принесло все страдания, горе, отчаяние, отвращение, боль и смерть, все несказанные ужасы последних шести тысяч лет? Что было источником всего этого? Всего один незначительный поступок, как выражаются, - вкушение плода запретного? Но этот ничтожный поступок был ужасным делом, называющимся грехом, - бунтом против Бога! И что нужно было, чтобы искупить его? Как его следовало воспринимать? Что же противопоставлено ему как единственное достаточное выражение суда святого Бога? Что? Сожжение в долине Ахор? Нет. Вечное пламя? Нет, нечто гораздо более глубокое и более величественное. Что же? Крест Сына Бога, этот ужасный вопль: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?"! Пусть люди помнят это и прекратят свои рассуждения.
Часть 3Христианин всегда поступит правильно, если сумеет дать спокойный и обдуманный ответ на возражения, которые неверие может выставить против действий Божественного Провидения. Ответ таков: "Разве Судия всей земли не поступает правильно? Если твари позволить судить Творца, тогда придет конец любому Провидению в огромной вселенной Бога". Посему, когда мы слышим речи людей, осмеливающихся выносить приговор действиям Бога и пытающихся решить, что подобает и чего не подобает делать Богу, напрашивается этот великий изначальный вопрос: "Кто должен быть судьей?" Человеку ли судить Бога или Бог будет судить человека? Если будет судить первый, то Бога нет вовсе, если второй - тогда человеку надлежит склонить свою голову в благоговейном молчании и признать свое полное невежество и неразумность.
В сущности, если человек мог бы постичь Провидение Бога, он был бы уже не человеком, а Богом, и потому, какая жалкая глупость для ничтожного, недалекого, невежественного, близорукого смертного пытаться делать умозаключения о глубочайших тайнах Божественного Провидения! Его мнение не только ничего не значит, но, по суждению каждого благочестивого ума, явно нечестиво и богопротивно. Это дерзкое оскорбление, наносимое престолу, природе и личности Бога, за которое ему, наверняка, придется держать ответ пред судилищем Христовым, если он не раскается и не обретет прощение кровью креста Его.
Логика предыдущих рассуждений напрашивалась в связи с описанием чрезвычайного события в долине Ахор. Неверующий ум будет искать возражения на основании очевидной суровости суда, начнет сравнивать проступок и наказание, подвергать сомнению справедливость наказания детей Ахана за отцовский грех.
На это мы можем просто ответить: "А правомочны ли мы судить? Если кто-то считает, что он вправе судить, то это равносильно утверждению о том, что Бог не в состоянии управлять миром и должен уступить Свое место человеку". Вот где корень всего вопроса. Неверие хочет полностью избавиться от Бога, поставив на Его место человека. Если Бог останется Богом, тогда, вне всякого сомнения, Его пути, проявление Его власти, тайны Его Провидения, Его помыслы и Его суд - за пределом даже самого высокого человеческого или ангельского разумения. Ни ангел, ни человек, ни дьявол не могут постичь Божество. Пусть люди признают это и навеки прекратят свои слабые, невежественные и жалкие умствования. Пусть они заговорят подобно Иову, когда глаза его открылись: "И отвечал Иов Господу и сказал: Знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено. Кто сей, помрачающий Провидение, ничего не разумел? - Так я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал. Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне. Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле". Когда душа входит в такое состояние, наступает конец всем сомнениям неверия. До этого же момента толку в спорах мало.
Вернемся же ненадолго к мрачным событиям долины Ахор и окинем их взором, и запомним, что "все, что писано было прежде, написано нам в наставление". Давайте же со святым рвением остерегаться зарождения зла в наших сердцах. Вот против кого должен быть обращен суд, а не против чистых и совершенных действий Божественного Провидения.
Речь Иисуса, обращенная к Ахану, торжественна, весома и выразительна: "Сын мой! воздай славу Господу, Богу Израилеву и сделай пред Ним исповедание и объяви мне, что ты сделал; не скрой от меня".
Вот наиважнейший вопрос. "Воздай славу Господу, Богу Израилеву". Все зависит от этого. Слава Господня - единственный совершенный образец, по которому можно судить всех, правильная мерка, с которой можно подойти ко всем, непогрешимый пробный камень, на котором пробуется все. Во все века и во всех превратностях величайшим вопросом для народа Бога был вопрос: что подобает славе Бога? По сравнению с этим все другие вопросы являются более, чем второстепенными. Речь не о том, что подходит нам или что мы согласны терпеть, или с чем мы миримся. Это, действительно, очень незначительные соображения. Слава Бога - вот к чему мы должны стремиться, о чем мы должны думать и заботиться. По отношению ко всему, что попадает в наше поле зрения, мы должны задаваться вопросом: "Согласуется ли это со славой Божией?" Если нет, то, по милости Его, отринем это.
Было бы хорошо, если б Ахан подумал так, когда взор его остановился на проклятом сокровище! От какого несчастья это избавило бы его! От какого горя и беспокойства это избавило бы его собратьев! Но увы, увы! люди забывают обо всем этом, когда алчность затуманивает взор, а тщеславие и безумство овладевают сердцем! Они идут вперед до тех пор, пока строгий суд святого, ненавидящего грех Бога не застигнет их. Тогда, несомненно, люди осмеливаются называть такой суд недостойным милосердного и благодетельного Создателя. Невежественная самонадеянность! Они бы с удовольствием придумали себе бога по своему образу, подобного им самим, который легко бы относился к греху и терпел бы всевозможные пороки. Бог Библии, Бог христианский, Бог Креста, Бог и Отец нашего Иисуса Христа не подходит таким неверующим резонерам. В глубине сердца они говорят Ему: "Отойди от нас, не хотим мы знать путей Твоих!"
"Ахан сказал: точно, я согрешил пред Господом Богом Израилевым и сделал то и то: между добычею увидел я одну прекрасную Сеннаарскую одежду и двести сиклей серебра и слиток золота весом в пятьдесят сиклей; это мне полюбилось и я взял это; и вот, оно спрятано в земле среди шатра моего, и серебро под ним".
Мутный, скверный поток прослеживается здесь до самых его истоков в сердце этого несчастного человека. О, как мало он думал о Том, Чье око видит его во время всего этого прискорбного и гибельного дела! Он думал лишь об одном: об удовлетворении своей алчности. Он увидел, он пожелал, ему полюбилось, он взял, он спрятал, и без сомнения, он думал, что на этом закончится дело. Он будет обладать своим сокровищем, и никто не узнает об этом.
Но око Бога Иеговы следило за ним. Это святое око, для которого нет ничего скрытого, которое проникает до глубины человеческого сердца и одним взглядом проницает все скрытые причины человеческих действий.
Бог видел все, и Он заставил Израиль увидеть это, и Ахана тоже. Отсюда горестное поражение под Гаем и все, что далее последовало.
Какая впечатляющая картина! Все общество, потерпевшее позорное поражение и бедствия, Иисус и старейшины Израилевы, с разодранными одеждами, посыпавшие прахом свои головы, простертые ниц с утра до вечера! А потом - Божественный призыв и наказание! Торжественный осмотр сонмов Израильских, племя за племенем, колено за коленом, семейство за семейством, человек за человеком!
И для чего все это? Лишь для того, чтобы проследить истоки зла, выявить его и судить его пред лицом всякой твари. Вся тварь разумная должна была увидеть это и признать, что к престолу Бога не допускается зло. Та же самая сила, которая сровняла с землею стены Иерихона и произвела суд над его виновными, должна была проявиться при обнаружении греха Ахана и исторгнуть признание его ужасной вины из самых глубин его обреченного сердца. Он, вместе со своими собратьями, услышал торжественное требование Господа: "Но вы берегитесь заклятого, чтоб и самим не подвергнуться заклятию, если возьмете что-нибудь из заклятого", чтобы ни на один чей-либо шатер, а "на стан сынов Израилевых не навести заклятия и не сделалось ему беды. И все серебро и золото, и сосуды медные и железные да будут святынею Господу, и войдут в сокровищницу Господню".
Это было достаточно очевидно. В этом нельзя было ошибиться. Требовалось лишь внимательное ухо и послушное сердце. Это было так же очевидно, как заповедь, данная Адаму и Еве среди кущ Едемских. Но Ахан, подобно Адаму, преступил простую и категоричную заповедь. Вместо того, чтобы всем сердцем прочувствовать, что он не должен согрешать против Бога, он попрал эту заповедь с тем, чтобы иметь возможность удовлетворять свои греховные желания. Он устремил свой алчный взор на заклятое, которое само по себе было лишь жалкой кучкой праха, но волею сатаны и из-за греховного помысла Ахана превратилось в источник греха, стыда и скорби.
О, читатель, как печально, прискорбно и ужасно - позволять бедному сердцу устремляться к презренным благам сего мира! Чего стоят все они? Если бы мы могли иметь все одежды, когда-либо изготовленные в Вавилоне, все золото и серебро, когда-либо добытое на приисках Перу, Калифорнии и Австралии, весь жемчуг и бриллианты, когда-либо сверкавшие на королях, принцах и знатных людях мира сего, - дали бы они нам хоть один час истинного счастья? Могли ли они дать нам хоть миг чистого, духовного наслаждения? Только не они! Сами по себе они всего лишь тленный прах, а при посредстве сатаны несут явное проклятие, страдания и падение. Все богатства и материальные блага, которые может дать этот мир, не стоят одного часа святого общения с нашим Небесным Отцом и драгоценным Спасителем. Зачем же мы жаждем презренных благ этого мира? Бог наш восполнит всякую нужду нашу по богатству Своему в славе, Христом Иисусом. Разве этого недостаточно? Зачем нам подчинять себя власти сатаны, устремлять свои помыслы к богатству, почестям или удовольствиям мира сего, которым правит верховный враг Бога и душ наших? Насколько лучше было бы для Ахана, если бы он удовлетворился тем, что Бог Израилевский дал ему! Как он был бы счастлив, если он довольствовался бы утварью шатра своего, улыбкой Господа и голосом чистой совести!
Но он не довольствовался этим; вот почему произошли плачевные события в долине Ахор, одного описания которых довольно, чтобы возбудить ужас в самом стойком сердце. "Иисус послал людей, и они побежали в шатер; и вот, все это спрятано было в шатре его, и серебро под ним. Они взяли это из шатра и принесли Иисусу и ко всем сынам Израилевым и положили пред Господом. Иисус и все Израильтяне с ним взяли Ахана, сына Зарина, и серебро, и одежду, и слиток золота, и сыновей его и дочерей его, и волов его и ослов его, и овец его и шатер его, и все, что у него было, и вывели их на долину Ахор. И сказал Иисус: за то, что ты навел на нас беду, Господь на тебя наводит беду в день сей. И побили его все Израильтяне камнями, и сожгли их огнем, и наметали на них камни. И набросали на него большую груду камней, которая уцелела и до сего дня. После сего утихла ярость гнева Господня. Посему то место называется долиною Ахор (то есть скорбь) даже до сего дня" (Иис. Н. 7,19-26).
Как это глубоко и величественно! Каким увещеванием это является для нас! Не будем пренебрегать святым смыслом этого отрывка из Писания под ложным влиянием односторонних понятий о благодати. Прочтем с искренним вниманием надпись на этой ужасной насыпи в долине Ахор. Что в ней? "Страшен Бог в великом сонме святых, страшен Он для всех, окружающих Его". И еще: "Если кто разорит храм Божий, того покарает Бог". И далее: "Бог наш пламя пожирающее".
О, эти веские, величественные, проникновенные слова! Несомненно, весьма необходимые в наше время поверхностной, показной набожности, когда поучения о благодати не сходят с наших уст, но плодов праведности так мало в нашей жизни. Если б мы могли познать чрез них настоятельную необходимость бдительности в помыслах наших и в нашей личной жизни, чтобы зло осуждалось и подавлялось в зародыше, дабы оно не могло принести плачевные, постыдные и скорбные плоды в нашем повседневном существовании к великому бесчестью для Господа и к глубочайшему прискорбию тех, с кем мы связаны узами общения.
Часть 4Существует очень интересное упоминание "долины Ахор" в Кн. Ос. 2, которое мы можем рассмотреть мимоходом, хотя оно не связано с общей линией изложения в нашей статье.
Иегова, говоря об Израиле, устами Его пророка возглашает: "Посему вот, и Я увлеку ее, приведу ее в пустыню, и буду говорить к сердцу ее. И дам ей оттуда виноградники ее и долину Ахор, в преддверие надежды; и она будет петь там, как во дни юности своей и как в день выхода своего из земли Египетской" (ст. 14,15).
Какая трогательная красота блистает в этих словах! "В долине Ахор" - в месте "скорби", в месте глубокого горя и стыда, в месте унижения и суда, в месте, где пламя праведного гнева Иеговы постигло грех Его народа, - будет вскоре "преддверие надежды" для Израиля, и он так же будет петь там, как во дни юности своей. Как чудесно услышать хвалебную песнь в долине Ахор! Какое славное торжество благодати! Какое святое и благословенное будущее для Израиля!
"И будет в тот день, говорит Господь, ты будешь звать Меня: "муж мой", и не будешь более звать Меня: Ваали" (господин мой). И удалю имена Ваалов от уст ее, и не будут более вспоминаемы имена их... И обручу тебя Мне навек, и обручу тебя Мне в правде и суде, в благости и милосердии. И обручу тебя Мне в верности, и ты познаешь Господа".
От этого описания "долины Ахор" в будущем мы теперь вернемся к избранной нами теме, и при этом мы попросим читателя на несколько мгновений обратиться с нами к вступительным главам Деяний Апостолов. Здесь мы читаем о тех великих плодах присутствия Бога посреди народа Его, что мы видели в начале книги Иисуса Навина, только изложено это, как и следовало ожидать, гораздо более величественно.
В день Пятидесятницы Бог Дух Святой снизошел, чтобы образовать Церковь и обитать в ней. Это великое и славное событие основывалось на свершении дела искупления, о чем свидетельствовало воскресение Господа нашего Иисуса Христа и присутствие Его одесную Бога.
В этой короткой статье мы не имели возможности дать развернутый комментарий к этой истине во всех ее значениях, мы всего лишь пытаемся привлечь внимание читателя к двум существенным вопросам, рассматривавшимся нами, а именно к праву и ответственности, связанными с присутствием Господа посреди народа Его. Если Он был среди них, чтобы благословлять, что Он, вне всякого сомнения, и делал, то Он с той же несомненностью должен был находиться там, чтобы судить. Эти две вещи взаимосвязаны, и мы не должны пытаться разделить их. Кроме того, во-первых, мы видим действие и благословение Божественного присутствия в собрании: "Все же верующие были вместе и имели все общее. И продавали имения и всякую собственность, и разделяли всем, смотря по нужде каждого". Благословенным результатом присутствия Духа Святого было скрепление их сердец воедино узами святого общения и любви, отречение от земного и побуждение их к отказу от своих личных интересов во имя общего блага.
Драгоценные плоды! Если бы мы могли почаще их видеть! Несомненно, времена изменились, но Бог не изменился, и действие Его присутствия остается прежним. Правда, мы живем не в эпоху Деяний, 2. Времена Пятидесятницы миновали, христианский мир совершенно погряз в грехах, Церковь в безнадежном упадке. Все это - горькая правда, но Христос, Глава наша, пребудет с нами во всей живой силе Его и неизменной благодати. Но твердое основание Бога стоит - такое же твердое, надежное и прочное сегодня, как это было в день Пятидесятницы. Благословение Богу, это не изменилось, и посему мы можем со всей уверенностью утверждать, что те же самые прекрасные плоды появляются там, где будет явлено Его присутствие, даже если бы во имя Иисуса собрались всего "двое или трое". Сердца объединятся, земное будет оставлено, личные интересы сольются.
Вопрос не в том, чтобы свалить наше имущество в одну общую кучу, но в том, что благодать однажды приняла эту особую форму, и в том, что во все времена она заставляла нас жертвовать не только нашим имуществом, но и собою ради блага других.
Глубочайшая ошибка для кого бы то ни было утверждать или думать, что так как мы живем не во времена Пятидесятницы, то мы не можем рассчитывать на присутствие Бога среди нас на нашем пути святого послушания Его воле. Подобную мысль следует считать чистейшим неверием. Благословенный Утешитель пребывает с нами, обитая в нас, и это наше счастливое право - иметь возможность наслаждаться Его присутствием и пастырством.
Дело в том, чтобы иметь эту возможность. Не просто говорить, что мы ее имеем, хвастаться этим, но действительно иметь ее. Здесь уместно вспомнить проницательное замечание благословенного апостола: "Что пользы, братия мои, если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет?" Безусловно, пользы от этого нет никакой.
Но не будем забывать, что, хотя мы живем не во времена "Деяний”, но во времена, упомянутые во Втором Послании Тимофею, хотя мы не являемся свидетелями благословенных событий Пятидесятницы, "тяжких времен", "последних дней", однако же Господь с теми, кто "взывает к Нему из чистого сердца", и все, что нам нужно, - это Его присутствие. Будем же веровать в Него, прибегать к Нему, искать в Нем опору. Будем же всегда следить за тем, чтобы пребывать в том состоянии, в котором мы можем рассчитывать на Его присутствие, - в состоянии полного отречения от всего, что Он считает "беззаконием": от сосудов "для низкого употребления" в "доме великом" и от всех тех, кто, имея благочестивый вид, отрицает эту силу.
Мы можем быть уверены, что это и есть необходимые условия, в которых Божественное присутствие может быть явлено любому собранию христиан. Мы можем собраться вместе и стать собранием, мы можем притязать на Божественные предустановления, мы можем называться собранием Бога, мы можем относить на свой счет все те места из Писания, которые относятся исключительно к тем, кто действительно был призван Духом Святым во имя Иисуса; но если необходимые условия не соблюдаются, если мы не "взываем к Господу от чистого сердца", если мы погрязли в беззаконии, если мы связаны с "сосудами для низкого употребления", если мы идем рука об руку с проповедниками безжизненного учения, которые на деле отрицают силу благочестия, - что тогда? Можем ли мы надеяться на присутствие Господа? С тем же успехом мог Израиль ожидать этого, имея Ахана в своем стане. Это невозможно. Для того, чтобы получить Божественные плоды, нужно, чтобы были соблюдены Божественные условия. Ожидать первых, не соблюдая последних, - это тщеславие и греховная самонадеянность.
Пусть читатель поймет нас правильно! Мы не рассматриваем и даже не касаемся великого вопроса спасения души. Драгоценный и важный, так сказать, для всех, кого он может коснуться, этот вопрос не является темой наших заметок об "Иерихоне и Ахоре". Мы имеем дело с серьезным и важным вопросом права и ответственности тех, кто претендует на то, чтобы быть народом Бога, собранным во имя Его; и мы особенно желаем внушить читателю, что, несмотря на безнадежный упадок Церкви, ее полную несостоятельность в ее долге перед Христом, как Его свидетеле, несущем свет в мир, все-таки это счастливое право "двоих или троих" - собраться во имя Его в стороне от окружающей скверны и греха, признавшись в наших общих согрешениях и заблуждениях, ощутив нашу немощность и обратив взоры на Него, дабы Он был с нами и благословил нас по неизменной любви сердца Его.
Итак, для тех, кто соберется таким образом, не будет пределов благословениям, которыми наш благой и верный Господь может одарить, ибо Он - "имеющий семь духов Божиих и семь звезд" - полноту духовной силы, дара служения и власть в Церкви Его. Таковы Его титулования и манера обращения к церкви в Сардисе, которое, как нам кажется, пророчески предвосхищает историю протестантизма.
Тут не говорится, как в обращении к Ефесу, что Он "держал в деснице Своей семь звезд". В этом кроется огромное различие, и наш непременный долг - признавать как это различие, так и его причину. Когда возникла Церковь, в день Пятидесятницы и в дни Апостолов, Христос, Глава ее, не только обладал всеми духовными дарами, силой и властью в Церкви Его, но и признавался ее действительным управителем. Он держал звезды в деснице Своей. Человеческая власть в собрании Бога была чем-то немыслимым и несуществующим. Христос был призван Главой и Господом. Он получил дары, и Он одаривал ими по Его верховной воле.
Так должно быть всегда. Но увы! Человек вторгся в священную сферу власти Христа. Он осмеливается вмешиваться в избрание служителей Церкви Бога. Не имея ни малейшей частицы Божественной власти, ни способности наделять соответствующим даром для служения, он тем не менее берет на себя серьезную ответственность призвания, назначения или посвящения в сан для служения в Церкви Бога. С тем же успехом автор этих заметок мог бы взяться назначить человека адмиралом флота Ее Величества или генералом королевской армии, или любой другой человек или общество могли бы назначить человека служить в Церкви Бога. Это дерзкая узурпация Божественной власти. Никто не может наделять даром служения, и никто не может назначить служить в какой-либо духовной области, кроме Христа, Главы Церкви и Владыки, и всем, кто пытается делать это, придется держать ответ перед Ним за свои дела.
Возможно, что многие, кто поступает таким образом, и еще многие другие, кто одобряет это или действует заодно, не осознают, что они творят, а Бог наш милосерд и многомилостив в долготерпении нашей слабости и невежества. Все это благословенная истина, но что касается принципа человеческой власти в Церкви Бога, то он абсолютно ложен и должен быть со священной решимостью отвергнут каждым, кто любит, почитает и обожает великого Главу Церкви и Владыку Церкви, Который, да будет благословенно имя Его, все еще имеет семь духов Бога и семь звезд. Они принадлежат Ему сейчас точно так же, как и во времена Апостолов, и все, кто занял свое истинное место, кто осудил себя и умалился, все, кто действительно признал наш общий грех и несостоятельность, наше отступничество от первой любви первоначальных принципов, все, кто подлинно, в истинном смиренномудрии обращается к одному Христу во всякой нужде, все, кто в подлинной ревности сердца и благочестивой искренности склоняется пред Его Словом и исповедует имя Его, - все эти люди, несомненно, послужат доказательством действительности Его присутствия; Он преизобильно восполнит всякую нужду их. Они могут уповать, что Он дарует им любой дар служения и поддержит благочестивый порядок в их общественных собраниях.
Верно, что они ощутят, должны ощутить, что они живут не в дни, описанные в "Деяниях”, но в дни, описанные во 2 Послании к Тимофею.
И все же Христос так же достаточен для первых, как и для вторых. Велики трудности, но Его богатства безграничны. Было бы глупо отрицать существование трудностей; но сомнение во вседостаточности нашего вечно милостивого и преданного Господа является греховным неверием. Он обещал быть с народом Его до самого конца. Но Он не может одобрять притворство или чванливое высокомерие. Он ждет от нас дела и искренности во всем. Он поставит нас на наше истинное место, заставит нас признать наше истинное состояние. Там Он встретит нас в Его бесконечной полноте вечного постоянства той благодати, которая ведет чрез праведность в жизнь вечную.
Но не забудем же никогда, что наш Бог радуется честности сердца и чистоте намерений.
Он никогда не подведет верующее сердце, но в Него надлежит веровать по-настоящему. Не стоит говорить о том, будто мы веруем в Него, а в действительности полагаемся лишь на свои собственные усилия и планы. Вот в чем мы обнаруживаем столь прискорбную непоследовательность. Мы не предоставляем Ему необходимой возможности действовать среди нас. Мы не предоставляем Ему места действия. Таким образом, мы лишены благословенного проявления Его присутствия и благодати в наших собраниях, и лишены до такой степени, которую даже плохо себе представляем. Духу Его чинят препятствия, и мы приходим к осознанию нашей пустоты и нищеты, тогда как могли бы радоваться в полноте Его любви и силе Его служения. Совершенно невозможно представить, чтобы Он мог отречься от тех, кто, признав истинное положение дел, искренне обратится к Нему. Он не может отречься от Себя, и Он не может сказать народу Его, что они излишне полагались на Него.
И мы не должны искать каких-либо особенных проявлений силы среди нас, ничего такого, что могло бы привлечь внимание общества или наделать много шума. Что касается нас, то среди нас не распространено ни говорения на незнакомых языках, ни дара исцеления, ни чудес, ни каких-либо других сверхъестественных проявлений Божественного действия. Не стоит также надеяться на что-либо подобное случаю с Ананией и Сапфирой, - внезапное и ужасное исполнение Божественного суда, вызвавшее страх в сердцах всех собравшихся, а также посторонних наблюдателей.
Подобных событий вряд ли можно ожидать в наши дни. Они не согласуются с нынешним состоянием в Церкви Бога. Несомненно, Господь наш Христос обладает всей силой земли и неба, и Он мог бы явить эту силу так же, как Он это сделал во времена Пятидесятницы, если бы Ему это было угодно. Но Он так не поступает, и нам легко понять причину этого. Нам надлежит ходить тихо, смиренно, скромно. Мы согрешили, оступились, отдалились от святой власти Слова Бога. Мы всегда должны помнить это и довольствоваться незаметным и скромным положением. Стремление к славе или высокому положению в свете сослужит нам дурную службу. Вероятно мы не в состоянии рассматривать себя незначительными в собственных глазах.
Но в то же время, в подходящем месте и в надлежащем духе, мы можем полностью полагаться на присутствие Иисуса среди нас, и можем быть уверены в том, что там, где есть Он, где чувствуется Его благодатное присутствие, там мы можем ожидать драгоценные плоды как в том, чтобы связать наши сердца узами истинной братской любви, так и в том, чтобы мы могли освободиться от всех земных богатств и земных уз, прийти в доброте и благодати ко всем людям, а также изгнать из нашей среды всех, кто осквернял бы собрание нездоровыми учениями или нечестивыми нравами.
* * *Для читателя-христианина очень важно помнить, что, каким бы ни было состояние Церкви, его право - наслаждаться столь же высоким общением и идти столь же высокой стезей личного служения, которые были известны в самые светлые дни прошлого Церкви. Мы не должны допускать, чтобы плохое состоянии дел вокруг нас понизило уровень личной святости и служения. Непростительно хотя бы один час заниматься чем-либо, что не соответствует духу Святого Писания.
Верно, что мы чувствуем положение дел - мы не можем не чувствовать этого; но если бы мы ощущали его еще больше! Но одно дело - осознавать это и проходить через это с Христом, и совсем другое дело - пасть духом при виде этих обстоятельств, продолжая творить зло или сдаться и впасть в отчаянье.
Пусть же Господь, в Его безграничной благодати, пробудит в сердцах всех чад Его глубокое и серьезное осознание своих прав и ответственности, как личных, так и общественных, чтобы, благодаря этому, было более верное и светлое свидетельство во имя Его и преданное собрание поклонников, работников и свидетелей, собравшихся, дабы ожидать Его пришествия!
Три явления"Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие".
Одна жертва Нового Завета превосходнее многих жертв Ветхого. "И не для того, чтобы многократно приносить Себя, как первосвященник входит во святилище каждогодно с чужою кровью; "иначе надлежало бы Ему многократно страдать от начала мира; Он же однажды, к концу веков, явился для уничтожения греха жертвою Своею. И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение" (Евр. 9,24-28).
В этом отрывке представлены три великих события в жизни нашего Господа Иисуса Христа. Эти события, о которых говорится в вышеприведенном отрывке, мы отважились назвать тремя особыми явлениями, а именно явлением в прошлом, явлением в настоящем и явлением в будущем. Он явился в этот мир, чтобы выполнить определенную миссию, Он является, чтобы продолжать оказывать определенную помощь, и Он явится, окруженный славой. Первое явление - это Искупление, второе - Ходатайство, и третье - это Пришествие.
Давайте вначале подробно рассмотрим
ИскуплениеЗдесь представлены два весьма важных аспекта Искупления, один из которых обращен к Богу, а другой - к нам. Апостол заявляет, что Христос явился "для уничтожения греха", а также для того, чтобы "подъять грехи многих". В этих фразах заключена особенность величайшей важности, которую не все достаточно хорошо понимают и которой не всегда уделяется должное внимание. Христос уничтожил грех, пожертвовал Собой. Он восславил Господа в отношении вопроса о грехе в его самом широком понимании. Он сделал это независимо от вопроса о человеке или о прощении людских грехов. Даже если бы каждая душа, с времен Адама до наших дней, отказывалась от ниспосланного Богом милосердия, то все равно было бы благо в том, что искупительная смерть Христа уничтожила грех, сокрушив власть сатаны, в полной мере восславила Бога и заложила глубокие и прочные основы, на которые могут опираться Божественные намерения и цели.
Именно это имел в виду Иоанн Креститель, когда произнес свои памятные слова: "Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира" (Иоан. 1,29). Агнец Бога свершил деяние, благодаря которому все остатки греха подлежат изгнанию из творения Бога. Он полностью прославил Бога во время того кульминационного события, когда Сам Иисус был грубо оскорблен, Его сущность очернена, а Его величие уязвлено.
Он пришел, чтобы доказать это любой ценой, даже ценой Своей жизни. Он пожертвовал Собой для того, чтобы перед небесами, землей и адом утвердить славу Бога. Он свершил деяние, благодаря которому слава Бога возросла неизмеримо больше, чем в том случае, если бы греха на земле не существовало вообще. Ведь с поля искупления Христом людских грехов Бог, несомненно, собирает гораздо более богатый урожай по сравнению с тем, который Он получил бы со всех полей существующего мироздания.
Было бы хорошо, если бы читатель хорошо поразмыслил над искупительной смертью Христа как над событием, умножающим славу Бога. Мы склонны думать, что самое высокое назначение распятия - это прощение наших грехов и спасение наших душ. Конечно, вопрос о прощении и спасении предрешен Богом (и ниже мы попытаемся доказать это), ибо меньшее всегда включено в большее. Но давайте будем помнить, что Искупление, обращенное к нам, - это меньшее, а к Богу - большее. Ведь прославление Бога неизмеримо важнее нашего спасения. Да будь благословен Господь: благодаря одному и тому же действию, благодаря бесценному искуплению Христом наших грехов были достигнуты обе эти цели, но мы никогда не должны забывать, что слава Бога - не менее важна, чем спасение людей, и, кроме того, мы никогда до конца не поймем сути нашего спасения, если не увидим, что его истоки заключаются в славе Бога. Только тогда, когда мы поймем, что Бог полностью и навеки восславлен смертью Христа, мы по-настоящему постигнем Божественное совершенство нашего спасения. Фактически, и спасение, и слава так тесно взаимосвязаны, что их невозможно отделить друг от друга, но все-таки Божественное в распятии Христа всегда должно иметь первостепенное значение. Слава Божия всегда больше всего занимала преданное сердце нашего Господа Иисуса Христа. Для этого Он жил, ради этого Он умер. Он пришел в этот мир с ясной целью: восславить Бога, и от этой великой и святой цели Он ни разу не отступился на протяжении всей Своей жизни, от колыбели до креста. Правдой, святой правдой является то, что Он, выполняя Свою миссию, полностью ответил на наши нужды; однако и жизнью, и смертью Своей Он служил славе Бога.
Теперь мы видим, что именно на основании искупления в его самом высоком смысле Бог обращается с созданным Им миром с великодушием, милосердием и терпением вот уже почти шесть тысяч лет. Он повелевает солнцу Своему восходить над злыми и добрыми и посылает дождь на праведных и неправедных. Именно благодаря искуплению Христову, хотя и презираемому и отвергаемому, язычники и неверующие живут и пользуются каждодневными милостями Бога. Ведь самим дыханием своим, которое они тратят против богооткровения и на отрицание существования Бога, они обязаны Тому, Кем они живут и движутся, и существуют. Мы никоим образом не говорим здесь о прощении грехов или спасении души. Это другой вопрос, и вскоре мы займемся им. Но присмотревшись к человеку, живущему в этом мире, и к миру, в котором он живет, мы увидим, что именно распятие образует основу милосердного отношения Бога как к одному, так и к другому. Более того, именно по причине Искупления Христова в том же высоком смысле евангелист может идти "по всему миру и проповедовать Евангелие всякой твари". Он может провозгласить благословенную истину о том, что Бог прославлен через искупление грехов, Его требования удовлетворены, Его величие доказано, Его закон превознесен, Его качества пришли к гармонии. Он может провозгласить бесценную весть о том, что теперь Бог может быть праведным и, тем не менее, оправдывать любого несчастного нечестивого грешника, верующего в Иисуса. На этом пути нет абсолютно никаких препятствий. Проповедник Евангелия не должен ограничиваться какими бы то ни было догмами теологии. Он должен общаться с большим, любящим сердцем Бога, которое благодаря искуплению может открыться всякой твари под небесами. Он может сказать всем и каждому - и сказать без оговорок: "Приди!" Более того, Он намерен "увещевать" их прийти. "От имени Христова просим: примиритесь с Богом". Так должен говорить евангелист - глашатай распятия, посланник Христа. Его сфера деятельности - огромный мир, в котором он призван довести свое послание до слуха каждого творения.
А почему? Потому, что Христос "уничтожил грех жертвою Своею". Бесценностью Своей смерти Он полностью изменил основу отношений Бога с человеком и миром так, чтобы в основе этих отношений лежал не грех, а искупление.
И наконец, именно благодаря искуплению в его широком и возвышенном смысле все признаки греха и все следы змея должны быть стерты с лица всего мироздания Бога. И тогда вышеупомянутая фраза "Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира" предстанет перед нами во всей своей силе.
Все вышесказанное относится к тому, что мы назвали бы основным аспектом искупительной смерти Христа, - аспектом, который недостаточно глубоко изучен. Чистое понимание этого немаловажного вопроса помогло бы преодолеть массу трудностей и ошибок, препятствующих полному и широкому проповедованию Евангелия. Многие почитаемые слуги Господни испытывают затруднения в объяснении благой вести о спасении только потому, что они не понимают широкий смысл искупления. Они сводят смерть Христа исключительно к значению для уничтожения грехов избранников Бога, следовательно, они считают неправильным проповедовать Евангелие всем или приглашать, а тем более просить и умалять прийти всех.
Так вот, о том, что Христос умер за избранных, в Писании недвусмысленно упоминается во многих местах. Он умер за избранную нацию Израиля и за избранную Церковь Божию - невесту Христа. Но Библия учит и большему. В ней говорится, что "Один умер за всех" (2 Кор. 5,14); что Он "вкусил смерть за всех" (Евр. 9). Нет нужды пытаться отрицать очевидный смысл и простое значение этого и подобных ему изречений в Писании. И кроме того, мы считаем себя не вправе добавлять свои собственные слова к словам Бога. Если в Библии утверждается, что Христос умер за всех, то мы не вправе добавлять слово "избранных". Наша обязанность - принимать Слово Бога таким, как оно есть, и с благоговением склоняться перед Его авторитетным учением во всех случаях. Мы не можем систематизировать Слово Бога, как не можем систематизировать самого Бога. Его Слово, Его сердце и Его сущность слишком глубоки и всеобъемлющи для того, чтобы втиснуть их в рамки самой широкой и самой совершенной теологической системы, созданной когда-либо человеком. Мы то и дело будем находить отрывки в Библии, не подпадающие под нашу систему. Мы должны помнить, что Бог - это любовь, и эта любовь скажется на всех людях без исключения. Истинно, у Бога есть Свои намерения, Свои цели и Свои законы, но не их Он представляет бедному заблудшему грешнику. Этим вещам он учит и привлекает к ним Своих святых, но к отягощенному виной и пороками грешнику Он обращает Свою любовь, Свою благодать, Свое милосердие и Свою готовность спасти, простить и благословить.
И давайте помнить, что вина грешника проистекает из того, что явно, а не из того, что тайно. Законы Бога - тайны, Его природа, Его суть, Он Сам - явны. Грешник не будет судим за отвержение того, чего он не знает и не может узнать. "Суд же состоит в том, что свет пришел в мир; но люди более возлюбили тьму, нежели свет, потому что дела их были злы" (Иоан. 3,19).
Мы пишем не теологический трактат, но мы считаем делом огромной важности подтолкнуть читателя к мысли о том, что его ответственность как грешника основана на том, что спасение со стороны Бога и искупление со стороны Христа наиболее отчетливо и решительно касаются всех, а не только определенной части человечества. Прекрасное послание адресуется всему миру. Каждый, кто слышит, приглашается войти. Это основано на том, что Христос уничтожил грех, что искупительная кровь была преподнесена Богу, что препятствие, каковым был грех, отброшено и уничтожено, и теперь мощный поток любви Бога может свободно достичь самого недостойнейшего из сынов человеческих.
Таково было послание; и когда кто-либо, озаренный благодатью, поверит в это, ему можно будет далее сказать, что Христос не только уничтожил грех, но принял на себя его грехи - все грехи, совершенные Его людьми, всеми, кто верит в Его имя. Евангелист может встать в самом центре собравшейся многотысячной толпы и заявить, что Христос уничтожил грех, что Бог удовлетворен, что путь открыт для всех. Это же самое он может сказать на ухо каждому грешнику, живущему под небесами. А потом, когда кто-либо преклонится перед этим свидетельством, когда раскаявшийся, казнящий себя грешник с разбитым сердцем получит благословенное внимание (Бога) - тогда его можно будет далее научить тому, что все его грехи Иисус принял на себя, вынес их бремя и уничтожил их навсегда, умерев на кресте.
Таково простое учение Послания к Евреям (9,26.28), поразительный прообраз которого мы видим в 16 главе книги Левит о принесении в жертву двух козлов. Обратившись к этому отрывку, читатель увидит, что речь идет, во-первых, о козле закланном, а во-вторых, о козле отпущения. Кровь козла закланного священники принесли в святилище и покропили его этой кровью. Таким же образом и Христос уничтожил грех. Затем первосвященник от имени собрания отпустил все людские грехи, возложив руки на голову козла отпущения, и грехи были унесены в необитаемые земли. Так же и Христос принял на себя грехи своего народа. Два жертвоприношения, вместе взятые, составляют полную картину искупления Христова, которое подобно праведности Бога, отраженной в Послании к Римлянам (3), - "во всех и на всех верующих".
Все это чрезвычайно просто. Это устраняет многие трудности на пути жаждущего мира. Такие трудности часто вытекают из противоречащих друг другу догм теологических учений и не имеют никакого основания в Святом Писании. В нем царят ясность и простота, присущие только Богу. Каждый, кто слышит послание бескорыстной любви Бога, должен (мы не говорим "приглашается") получить ее; а всех и каждого, кто отказывается от ниспосланного милосердия или отрицает его, постигает, без всякого сомнения, кара Бога. Тот, кто хоть однажды слышал Евангелие или держал в руках Новый Завет, никогда не сможет избавиться от великой ответственности за принятие спасения Божьего, которая ложится на него. Ни один человек ни скажет: "Я не мог верить, потому что я не был одним из избранных и у меня не было силы для веры". Никто и никогда не осмелится вымолвить это или даже подумать об этом. Если кто-либо может придерживаться такого мнения, то в чем же тогда заключается сила и смысл следующих обжигающих сердце слов: Иисус Христос явится "с неба, с ангелами силы Его, в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа" (2 Фес. 1,8). Будет ли кто-либо наказан когда-либо за непокорность благовествованию, если на нем не лежит ответственность за эту непокорность? Безусловно, нет. "Судия всей земли поступит ли неправосудно?"
Но только ли для того, чтобы возложить на людей ответственность и умножить их вину, посылает Бог Свое благовествование? Прочь, чудовищная мысль! Он посылает Свое благовествование заблудшему грешнику для того, чтобы он мог спастись, ибо Бог не желает чьей-либо погибели, а стремится к тому, чтобы все пришли к Нему с покаянием. Значит, каждый, кто погибает, должен винить в этом только себя.
Чрезвычайно важно, чтобы читатель хорошо осознал и понял действительное значение искупления Христова для каждого, кто просто верит в Него. Едва ли нужно говорить, что искупление является единственной основой умиротворения. Он уничтожил грех, пожертвовав Собой, и Он на кресте принял наши грехи. Следовательно, сомнения относительно уничтожения греха или вины никогда не могут и возникнуть. Все было "раз и навсегда" совершено и определено искупительной смертью Агнца Бога. Правда, увы, горькая правда, заключается в том, что все мы носим в себе грех, и нам ежедневно и ежечасно приходится судить себя и свои поступки. Пока мы находимся в греховном и смертном теле, наши мысли о том, что "не живет во мне (то есть, в плоти моей) доброе", будут всегда делать нам честь. И тогда ничто и никогда не сможет повлиять на вопрос о полном и вечном принятии наших душ. Совесть верующего так же полностью очищена от грязи и пятен, как вскоре очистится и все мироздание. Если бы это было не так, то Христос не мог бы быть там, где Он сейчас находится. Он явился пред лицо Бога, чтобы предстать за нас. Вот мы и подошли ко второй части нашей статьи, чтобы поразмышлять над
ХодатайствомМногие часто путают две вещи, которые, хотя и тесно взаимосвязаны, существенно отличаются друг от друга: ходатайство и искупление. Не видя Божественного совершенства искупления, они со всей определенностью считают, что ходатайство сделало для них то, что на самом деле совершило искупление. Мы должны помнить, что, хотя наше состояние - это не плоть, а дух, все-таки наше нынешнее положение - это тело. Мы в духе и через веру попадаем на небеса во Христе, но в действительности мы находимся в пустыне и имеем всевозможные пороки, терпим неудачи и совершаем тысячи ошибок.
Именно для удовлетворения наших нужд в нашем сегодняшнем положении нам предназначено ходатайство, или священство Христа. Хвала Господу за благоговейный промысел! Как те, кто в своей телесной оболочке проходит через пустыню, так и мы нуждаемся в великом Первосвященнике для того, чтобы поддерживать общение с Богом или восстановить его, если оно прервалось. Мы имеем Его, живущего вечно для того, чтобы просить за нас; ни минуты мы не смогли бы обходиться без Него. Подвиг искупления никогда не повторится, подвиг Ходатайства никогда не прекратится. Если, благодаря силе Святого Духа, чья-либо душа хоть однажды была окроплена кровью Христа, то это окропление уже больше не повторится. Думать о повторении - значит, отрицать его действенность и сводить его к окроплению кровью тельцов и коз. Люди, безусловно, не понимают этого, а большинство из них, наверняка, не придают этому значения, но именно к такому пониманию должна нас привести мысль об окроплении святой кровью. Может быть, те, кто говорит так, и в самом деле хотят воздать честь Господу на крови Христа и выразить тем самым свою сознаваемую ими ничтожность, но, в действительности же, лучший путь воздать честь Господу на крови Христа - это радоваться тому, что эта кровь сделала для наших душ, а лучший способ выразить нашу ничтожность - это почувствовать и навсегда запомнить, что мы были настолько грешны, что только смерть Христа могла помочь нам решить наши проблемы. Мы были настолько грешны, что ничто, кроме Его крови, не могло очистить нас. Ибо настолько драгоценна Его кровь, что от нашей вины не остается и следа. "Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха".
Таким образом, эти слова относятся к самому слабому из чад Бога, чьи глаза пробегают сейчас по этим строкам. "Все грехи прощены". От вины не остается и следа. Иисус предстал пред лицо Бога за нас. Он там как Первосвященник перед Богом, как ходатай пред Отцом. Своей искупительной смертью Он разорвал завесу, уничтожил грех, приблизил нас к Богу - и все это благодаря Своей жертве; и теперь Он живет для того, чтобы через Свое ходатайство поддерживать нас в наслаждении своим положением и правами, которые дала нам Его кровь.
В связи с этим Апостол говорит: "Если бы кто согрешил", то мы имеем - что? Кровь? Нет, не кровь, а - "Ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника" Кровь свершила свое дело и навсегда осталась пред Богом во всем своем полноценном и достойном Бога значении. Ее действенность всегда едина. Но мы совершили грехи. Может быть, только в мыслях, но и мысли вполне достаточно, чтобы нарушить наше общение с Богом. Вот здесь и начинается ходатайство. Если бы Иисус Христос не ходатайствовал за нас в высшем святилище, то наша вера, наверняка, пошатнулась бы в минуты подчинения голосу нашей грешной природы. Так было с Петром в тот ужасный час его искушения и падения: "Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих" (Луки 22,31.32).
Пусть читатель отметит это. "Я молился о тебе, чтобы..." Чтобы что? Чтобы он не мог пошатнуться в вере? Нет, но чтобы, пошатнувшись в вере, он не отступился бы от нее. Если бы Христос не молился за Своего несчастного слабого раба, то дела его становились бы все хуже и хуже. Но заступничество Христа было причиной сошедшей на Петра благодати истинного раскаяния, самоосуждения и горького сожаления о содеянном грехе, а в итоге - благодати полного возрождения его сердца и совести, чтобы его общение, прерванное грехом, но восстановленное ходатайством, продолжалось, как и прежде.
Так бывает и с нами, когда из-за отсутствия священной бдительности, которую мы никогда не должны терять, мы совершаем грех: тогда Иисус идет к Отцу просить за нас. Он молит за нас, и именно благодаря действенности Его священного ходатайства мы осознаем свою вину и приходим к самоосуждению, исповеданию и возрождению. Все основано на ходатайстве, а ходатайство - на искуплении.
Здесь, вероятно, уместно утверждать (это будет звучать наиболее просто и убедительно), что для верующего воздержание от греха является приятной привилегией. Да у него и нет потребности совершать грех. "Дети мои! - говорит Апостол, - сие пишу вам, чтобы вы не согрешали". Эти слова - самая драгоценная истина для каждого, кто почитает святость. Нам нет нужды грешить. Давайте будем помнить об этом. "Всякий, рожденный от Бога, не делает греха, потому что семя Его пребывает в нем; и он не может грешить, потому что рожден от Бога" (1 Иоан. 3,9).
Это - Божественная мысль христианина. Увы, мы не всегда понимаем ее! Наше непонимание не влияет и не может влиять на бесценную истину. Божественная сущность, новый человек, жизнь Христа в сердце верующего совершенно не могут грешить, и поэтому привилегией каждого верующего является такое хождение, в котором ничего не видно, кроме жизни Христа в нем. Святой Дух живет в верующем на основе искупления для осуществления желаний новой природы, а также для того, чтобы плоти как бы не существовало и чтобы в жизни христианина обозрим был только Христос.
Чрезвычайно важно, чтобы христианин постиг эту Божественную мысль и всегда брал ее за основу. Люди спрашивают: "Может ли христианин жить, не совершая грехов?". Мы отвечаем словами вдохновенного апостола: "Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали" (1 Иоан. 2,1). А также другой вдохновенный апостол говорит: "Мы умерли для греха: как же нам жить в нем?". Христианин является для Бога "умершим для греха", и поэтому, если он уступает греху, то он, в действительности, отрицает свое положение в воскресшем Христе. Увы, увы, мы грешим, и потому апостол добавляет: "Если бы кто согрешил, мы имеем Ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника. Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира".
Эти слова придают удивительную законченность деянию, на котором покоятся наши души. Сила искупления Христова такова, что один ходатай находится с нами для того, чтобы мы не могли грешить, а другой - с Отцом, если мы все-таки согрешили. В Евангелии от Иоанна (14,16) использовано слово Утешитель, а в Первом Послании Иоанна (2,1) в этом же значении употреблено слово Ходатай. Есть одна Божественная Личность, заботящаяся о нас здесь, в этом мире, и есть другая Божественная Личность, пекущаяся о нас в небесах, и святая их забота основана на искупительной смерти Христа.
Следует ли из этого, что на основании вышесказанного мы разрешаем совершать грех? Господи, прости! Мы уже объявили и впредь будем настойчиво подчеркивать благословенную возможность жить в неразрывной общности с Богом, вести праведную жизнь, иметь сердце, настолько заполненное Христом, чтобы плоть или ветхая природа не могла бы проявиться. Мы знаем, что дело не всегда обстоит именно так. "Все мы много согрешаем", как говорит нам Иаков. Но ни один здравомыслящий человек, ни один человек, почитающий святость, ни один одухотворенный христианин не мог бы испытывать симпатию к тем, кто говорит: "Мы должны совершать грех". Слава Богу, это не так. Но какое счастье, о возлюбленный читатель-христианин, знать, что, когда мы терпим неудачу, есть Он, стоящий по правую руку Бога, который восстановит прерванное общение! Так Он и поступает с помощью Святого Духа, живущего в нас, вызывая в наших душах появление этого второго Ходатая, - то есть, чувства неудачи, а также подталкивая нас к самоосуждению и искреннему признанию в своих неправедных поступках, какими бы они ни были.
Мы говорим "искреннее признание", поскольку оно должно быть таковым как плод Святого Духа в наших сердцах. Признание - это не легкомысленное и многословное говорение о том, что мы согрешили, а потом - такое же легкомысленное повторное совершение грехов. Признание такого типа - самое удручающее и самое опасное. Мы не знаем ничего более ожесточающего и развращающего, чем оно. Вне всякого сомнения, такие признания приводят к самым катастрофическим последствиям. Мы знаем случаи, когда люди живут во грехе и довольствуются поверхностным признанием своего греха, после которого грешат вновь и вновь; и это продолжается месяцы и годы, до тех пор, пока Бог в своей верности не откроет всю правду целиком другим людям.
Все это ужасно. Таков способ, которым сатана ожесточает и обманывает сердце. О, если бы мы могли оградить себя от этого и навсегда сохранить чувствительность совести! Мы можем быть уверены, что, когда преданное дитя Бога совершает грех, Святой Дух вызывает в нем чувство, которое развивается в такое сильное отвращение к самому себе, в такое неприятие зла, в такое безжалостное самоосуждение пред лицом Бога, что вновь он уже не сможет совершать грех с легким сердцем. Этому нас учат следующие слова апостола: "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи (наши)" - отметьте эту значительную фразу - "и очистит нас от всякой неправды". Здесь заключен бесценный плод двойного ходатайства. В этой части Первого Послания Иоанна оно представлено во всей его полноте. Если кто-либо согрешил, благословенный Утешитель в небесах ходатайствует перед Отцом, приводит в качестве оправдания все достоинства Своего искупительного деяния, молится за совершающего ошибки, и все это на происходит основании того, что Он принял на Себя наказание за этот самый грех. Затем начинает трудиться другой Заступник, находящийся в совести грешника: он вызывает покаяние и признание своих грехов и вновь приводит заблудшую душу к свету в сладостном чувстве, что грех прощен, неправедность смыта, а общение полностью восстановлено. Он "подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды ради имени Своего (Пс. 23,3).
Мы надеемся, что читатель сможет понять эту великую основополагающую истину. Нам известно, что многие затрудняются примирить мысль о ходатайстве с истиной о полном искуплении. Если, говорят они, искупление полное, то зачем нужно заступничество? Если, благодаря крови Христа, верующий стал белее снега, если он стал таким чистым, что в его сердце может жить Святой Дух, то зачем ему тогда священник? Если одной Своей жертвой Христос навсегда исправил всех тех, кто очистился от грехов, то какая нужда у них, исправленных и очищенных, в ходатайстве? Значит ли это, что мы должны либо признать искупление неполным, либо отрицать необходимость ходатайства?
Таково рассуждение человеческого разума, но не так думает верующий христианин. Писание самым недвусмысленным образом учит нас, что верующий омывается до чистоты снега, что он принимается нашим возлюбленным Богом и исполнен Христом, будучи полностью прощен, оправдан смертью и воскресением Христа, что он никогда не будет наказан, но перейдет из смерти в жизнь, что он - не плоть, а дух и живет не в ветхой твари, но в новой, и что он - потомок не первого Адама, а последнего, что он умер для греха, умер для мира, умер для закона, потому что Христос умер, а верующий умер в Нем. Все это подробно объясняется и неустанно подчеркивается в Святом Писании, если бы была необходимость, то в подтверждение этому можно было бы легко процитировать множество отрывков.
Но есть и еще одно обстоятельство, которое христианин никогда не должен упускать из виду. Основа его состояния - не плоть, но он - во плоти, если говорить о его положении. Его состояние - во Христе, но его существование - в мирской жизни. Его окружают всевозможные искушения и трудности, и сам по себе он является слабым, несчастным созданием, даже не способным дать себе должную оценку. Но это не все. Каждый истинный христианин всегда готов признать, что он, т.е. его плоть, не является источником благих мыслей и поступков. Он спасен, слава Богу, и все навеки определено; но затем он, спасенный, должен пробраться через пустыню, ему необходимо трудиться, чтобы войти в покой Бога, и именно здесь начинается священство. Цель священства не в том, чтобы завершить деяние искупления, поскольку это деяние так же совершенно, как и Тот, Кто его выполнил. Но оно должно помочь нам пройти через пустыню и прийти в покой, уготованный народу Бога, и для этого существует великий Первосвященник, вознесшийся на небеса, - Иисус, Сын Бога. К нам обращены Его сочувствие и помощь, и мы не смогли бы обходиться без них ни минуты. Он живет для того, чтобы заступаться за нас, и Своим пастырством в небесном святилище Он поддерживает нас изо дня в день, благодаря значению и ценности Своего искупления. Он поднимает нас, когда мы падаем, Он наставляет нас на путь истинный, когда мы блуждаем во тьме, Он восстанавливает наше общение, когда оно прерывается из-за нашей небрежности. Одним словом, Он предстает ныне за нас пред лицо Бога и там неустанно несет службу от нашего имени, благодаря которой поддерживается неразрывность наших взаимоотношений, созданная Его искупительной смертью.
Все вышесказанное относится к искуплению и ходатайству. Нам остается рассмотреть только пришествие. Мы хотим особо напомнить читателю, что при обсуждении смерти Христа мы совершенно не касались одной чрезвычайно важной темы, а именно, темы нашей смерти в Нем. [Этой теме посвящена короткая статья "Грех во плоти и грех на совести". (Прим. редактора).]
Поразмыслить об этом более обстоятельно мы можем, если позволит Бог, в другой раз. Его смерть исключительно важна - как сила, избавляющая нас от коренящегося в нас греха, от существующего века лукавого и от закона. Многие считают смерть Христа просто основой прощения и оправдания, но они не видят бесценной и освобождающей истины того, что они умерли в Нем и, в результате этого, освободились от власти греха над ними. В этом освобождении и заключается секрет победы над собой и миром, а также и тайна избавления от любой формы приверженности закону и простого плотского пиетета.
Итак, мы рассмотрели две значительные темы, представленные в заключительных строках Послания к Евреям (гл. 9), а именно, во-первых, бесценная искупительная смерть нашего Господа Иисуса Христа в двух ее значениях, а во-вторых, всеохватывающее ходатайство за нас Того, Кто находится одесную Бога. Нам остается поразмышлять только над третьим вопросом - над Его
Пришествием,которое представлено здесь в непосредственной связи с теми великими основополагающими истинами, которые уже занимали наше внимание и которые, более того, почитают и высоко ценят все истинные христиане.
Правда ли, что Христос явился в этот мир для уничтожения греха Своей жертвой и для того, чтобы подъять грехи многих, которые через благодать поверили в Него? Правда ли, что Он вознесся на небеса и занял место на престоле Бога для того, чтобы предстать за нас? Да, будь благословен Господь, все это - великие, важные и основополагающие истины христианской веры. Следовательно, правда и то, что он явится вновь, уже не для уничтожения греха, а для нашего спасения. "И как человекам положено однажды умереть, а потом суд, так и Христос, однажды принеся Себя в жертву, чтобы подъять грехи многих, во второй раз явится не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение".
Здесь мы видим совершенно определенную мысль. Как верно то, что Христос явился на эту землю, что Он лежал в колыбели в Вифлееме, что был крещен в водах Иордана, что был помазан Святым Духом, что был искушаем дьяволом в пустыне, что ходил по миру, творя добро и исцеляя всех одержимых бесами, что стенал, и плакал, и молился в Гефсимании, что был распят на проклятом дереве и умер, Праведник за неправедных, что лежал в темной безмолвной гробнице, что воскрес на третий день как победитель, что вознесся на небеса, чтобы предстать за нас пред лицо Бога, - как верно все это, так верно и то, что Он скоро явится среди небесных облаков, чтобы принять Своих. Если мы отказываемся от одного, то должны отказаться и от всего. Если подвергаем сомнению одно, то должны усомниться и во всем. Если мы не уверены в одном, то должны колебаться и в остальном, поскольку все опирается исключительно на одну основу, а именно, на Святое Писание. Почему я знаю, что Иисус явился? Потому что об этом говорится в Писании. Почему я знаю, что Он является? Потому что об этом говорится в Писании. Почему я знаю, что Он явится? Потому что об этом говорится в Писании.
Значит, и учение об искуплении, и учение о ходатайстве, и учение о пришествии опираются на единую неопровержимую основу, а именно на свидетельство Слова Бога, так что если мы получаем одно, то должны получить и все остальное.
Тогда как же случилось, что Церковь Бога, которая на протяжении многих веков придерживалась учений об искуплении и ходатайстве и высоко их ценила, практически упустила из виду учение о пришествии? Как получилось, что если первые два учения считались существенными, то третье расценивалось как незначительное? Мы можем пойти и далее и спросить, как случилось, что человек, не придерживающийся первых двух учений, слывет еретиком (что совершенно справедливо), а человек, который привержен последнему учению, многими считается маловерным или пропагандирующим чужую теорию?
Какой ответ мы можем дать на эти вопросы? Увы, увы! Церковь перестала заботиться о своем Господе. Искупление и ходатайство признаются потому, что они непосредственно касаются нас; о пришествии же практически забыто, хотя оно неразрывно связано с Ним. Именно благодаря Тому, Кто страдал и умер на этой земле, Бог может царствовать; благодаря Тому, Кто носил терновый венец, Он может носить венец славы; благодаря Тому, Кто унизил Себя до праха смерти, Он возвысился. И всякое колено преклоняется пред Ним.
Несомненно, это так. Бог и Отец нашего Господа Иисуса Христа следит за этим и вызовет пришествие в назначенный Им Самим срок. "Седи одесную Меня, доколе положу врагов Твоих в подножие ног Твоих" (Пс. 110; Евр. 1). Быстро приближается тот момент, когда Тот Благословенный, Который сейчас сокрыт от глаз людских, явится, окруженный славой. Глаза каждого увидят Его. Как верно то, что Он был распят на кресте, а ныне восседает на престоле, так же верно и то, что Он непременно явится в сиянии славы.
Читатель, понимающий это, принадлежишь ли ты к Телу "тех, кто ожидает Его"? Это весьма важный вопрос. Есть те, которые заботятся о Нем, и есть те, которые не делают этого. Так вот, Он явится к первым для того, чтобы спасти их. Он придет и примет Своих, чтобы и они были, где Он (Иоан. 14). Это Его собственные слова, исполненные любви, сказанные Им перед Своим уходом за утешением и успокоением для Своих скорбящих учеников. Он знал, что мысль об Его уходе обеспокоит их, и поэтому старается утешить их временем Своего возвращения. Он не говорит: "Пусть не тревожатся ваши сердца, ибо вы скоро последуете за мной". Нет, Он говорит: "Я приду опять".
Вот истинная надежда христианина. Христос грядет. Готовы ли мы? Заботимся ли мы о Нем? Тоскуем ли о Нем? Скорбим ли из-за Его отсутствия? Ведь невозможно истово ждать Его, не чувствуя, что Его не хватает. Он идет. Он может быть здесь сегодня вечером. Скоро из другого солнца раздастся глас архангела, а в воздухе победно зазвучит труба. И что тогда? Тогда все спящие святые, - все, кто оставил этот мир, веруя в Христа, - все, кто спасен Господом, и все, чей прах покоится на погостах и кладбищах вокруг нас или в бездонной пучине океана, - все они воскреснут. Живые святые изменятся в мгновение ока и встретят Господа в небе (1 Кор. 15,51-54; 1 Фес. 4,13 - 5,11).
Но что будет с необращенными, с неверующими, с нераскаявшимися, с неподготовленными? Что будет со всеми ими? Но в этом вопросе заключена особая торжественность. Сердце сжимается при мысли о тех, кто все еще находится во власти греха, кто не слышит горячих просьб и предупреждений, с которыми Бог в своем долготерпении и милосердии обращается к ним неделю за неделей и год за годом; о тех, кто слушал звуки благовествования с самых ранних дней своей жизни и поэтому перестал воспринимать Евангелие как нечто живое и трепетное. Насколько же ужасно будет состояние всех этих людей, когда Господь придет, чтобы принять к Себе Своих! Они будут оставлены Им, чтобы блуждать в кромешной тьме, которую Бог, несомненно, посылает на всех тех, кто слышал Евангелие и не внял ему. И что будет потом? Что последует за этим глубоким заблуждением? Еще более глубокое и мрачное озеро огненное, горящее серой.
О, не должны ли мы подать сигнал тревоги нашим ближним - грешникам? Не должны ли мы еще более серьезно и торжественно предупредить их о том, что им следует избежать грядущего суда? Не должны ли мы словом и делом, то есть двойным свидетельством - уст и жизни, - подводить их к осознанию важнейшего вопроса о том, что "Господь грядет скоро"? Давайте прочувствуем это более глубоко, чтобы более верно выразить в себе огромную нравственную силу, если она по-настоящему владеет сердцем, а не просто содержится в голове. Если бы христиане просто жили в привычном ожидании пришествия, то это самым удивительным образом сказалось бы на необращенных, которые их окружают.
Да возродит Святой Дух в сердцах всех чад Бога благословенную надежду на возвращение Господа, дабы они могли жить так, как живут люди, ждущие Его, и дабы, когда Он придет и постучит, они тотчас открыли Ему!
Два "должно"В Своей беседе с Никодимом Господь дважды употребляет слово "должно" - слово в обоих случаях огромной глубины и нравственной силы. Давайте несколько мгновений поразмышляем над ним, ибо, хотя в этом слове всего лишь два слога, оно содержит целый том драгоценных евангельских истин, с какой бы точки зрения мы ни рассматривали его.
1. Прежде всего мы читаем: "Не удивляйся тому, что Я сказал тебе: должно вам родиться свыше". Здесь мы видим полное отвержение человека даже в его лучших качествах. Если я должен родиться снова, если я должен получить новую жизнь, новую природу, тогда не имеет ни малейшего значения то, чем я могу или не могу похвастаться. Человек, рожденный от женщины, вступает в этот мир, неся в себе образ своего падшего родителя. Человек же, вышедший из рук своего Создателя, сотворен по "образу Божию". Человек, выходя из утробы матери, несет в себе образ и подобие падшей твари. Отсюда сила выражения нашего Господа: "Должно вам родиться свыше". Не сказано: "Вы должны исправиться, вы должны попытаться стать лучше, вы должны изменить ваш образ жизни, вы должны перевернуть страницу".
Если бы это было так, то Никодим никогда бы не спросил: "Как это может быть?" Фарисей в какой-то степени мог бы понять что-либо подобное. Изменение поведения, изменение характера, нравственное исправление или самосовершенствование - все это абсолютно понятно фарисею любого возраста, но слова "должно вам родиться свыше" могут быть понятны только тем, кто достиг пределов своего совершенствования, кто обнаружил, что в нем, то есть в его плоти, нет ничего доброго, кто увидел себя подобным банкроту без векселя, который больше никогда не сможет открыть свой счет. Он должен обрести новую жизнь, к которой не приложим вердикт о банкротстве, и он будет распоряжаться богатством другого, на которое кредиторы не могут иметь никаких притязаний.
В этом маленьком слове "должно" заключена огромная сила. Оно воздействует на всех нас одинаково. Оно обращается к пьянице, говоря ему: "Тебе должно родиться свыше". Оно обращается к самому строгому трезвеннику: "Ты должен родиться свыше". Оно взывает ко всякому классу, ко всякому званию, к людям всевозможных характеров, наклонностей, рангов, убеждений и вероисповеданий и выразительно всем говорит: "Должно вам родиться свыше". Оно гораздо больше воздействует на сознание, чем любой другой призыв, сделанный на основании нравственности. Оно ни в малейшей степени не затрагивает вопрос о нравственном совершенствовании во всех его проявлениях. Оно оставляет такую широкую свободу действий, какую только могут пожелать филантроп или исправитель нравов. Оно не нарушает всевозможных различий, которые установило общество, общественное мнение, закон или право. Оно оставляет все это совершенно нетронутым, оно возвышает свой ясный и требовательный голос над всем этим и говорит грешникам, человеку, рожденному женщиной, худшему или лучшему из людей: "Должно вам родиться свыше". Оно требует не исправления, но возрождения, не улучшения, но новой жизни.
2. Что же тогда, спросят, нам следует делать? Куда мы должны обратиться? Как мы можем достичь этой новой жизни? Второе "должно" нашего Господа дает ответ на этот вопрос: "Как Моисей вознес змию в пустыне, так должно вознесену быть Сыну Человеческому, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную". Это все объясняет. В мир пришел Человек. Есть два человека и два "должно". Что касается первого человека, то ему должно родиться свыше, а что касается второго Человека, то Ему должно возвыситься. Одним словом, крест является великим разрешением этого затруднения, Божественным ответом на вопрос: "Как?" Поражен ли я первым "должно"? Потрясен ли я непреодолимыми трудностями, которые стоят предо мной? Нахожусь ли я у самой пропасти отчаяния, созерцая очевидную возможность того, чем, однако, должно быть? И, о, какой тогда силой прозвучит в моем сердце второе "должно"! "Должно вознесену быть Сыну Человеческому". Почему так должно быть? Потому что я должен получить новую жизнь, и эта новая жизнь - в Сыне, но она может быть моей только через Его смерть. Смерть второго Человека является единственным основанием жизни для первого - жизни для меня. Лишь взирание Христа, вознесенного ради меня, является жизнью вечной. Душа, которая просто верит в Сына Бога как мертвого и воскресшего, "рождена от воды и духа"; она имеет жизнь вечную: она перешла от смерти в жизнь, от ветхой твари в новую, от первого человека ко Второму, от греха к праведности, от осуждения к благоволению, от тьмы к свету, от сатаны к Богу. Пусть Бог-Дух раскроет сердцу читателя красоту и силу, глубину, всеохватность и нравственную славу этих двух "должно".
* * *"Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего, чтобы, оправдавшись Его благодатью, мы по упованию соделались наследниками вечной жизни" (Тит. 3,5-7).
Престол и жертвенник(Исаия 6,1-8)В этом возвышенном отрывке из Писания мы видим два выдающихся предмета, а именно, престол и жертвенник, и, более того, мы наблюдаем действие этих двух предметов на душу пророка. Весь этот эпизод полон для нас интереса и наставления. Давайте же должным образом рассмотрим его!
"В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз Его наполняли весь храм". Это было величественное и ошеломляющее зрелище. Это серьезное дело для грешника - обнаружить себя стоящим пред престолом Бога с совестью, не удовлетворившей требования этого престола. Исаия обнаружил это. Сияние престола открыло ему его истинное состояние. И что это было за сияние? Это была нравственная слава Христа, как мы читаем в Евангелии от Иоанна: "Сие сказал Исаия, когда видел славу Его и говорил о Нем" (гл. 12,41). Христос является тем совершенным мерилом, которым каждый должен измерять себя. Не имеет значения, что я думаю о себе или что обо мне думают другие; вопрос заключается в том, каков я перед лицом Христа. Закон может сказать мне, каким я должен быть, совесть - каким я не должен быть, но только когда яркие лучи нравственной славы Христовой озарят все вокруг меня, только тогда я смогу прийти к истинной оценке того, чем я являюсь. Только тогда откроются уголки моего сердца, обнаружатся тайные мотивы действий, обнажится мое истинное состояние.
Но читатель, возможно, спросит: "Что вы подразумеваете под нравственной славой Христовой?" Я имею в виду тот свет, который исходит от Него во всех Его путях, когда Он был здесь, в этом темном мире. Именно этот свет выявил человека, раскрыл то, чем он является, и осветил все, что было в нем. Никто не может избежать действия этого света. Это совершенное сияние Божественной чистоты, в виду которого Серафимы могли лишь восклицать: "Свят! Свят, Свят!"
Так следует ли нам удивляться тому, что когда Исаия увидел себя в сиянии этой славы, то он воскликнул: "Горе мне! погиб я!"? Нет, это было естественным возгласом того, в чье самое сердце проник свет, который все делает совершенно явным.
У нас нет причин предполагать, что Исаия был в каких-то отношениях хуже, чем его ближние. Нам не сообщается, что перечень его грехов был тяжелее или мрачнее, чем перечни грехов тысяч людей вокруг него. Но помни, мой читатель, умоляю тебя, помни, что там, где стоял пророк, он воскликнул: "Горе мне!" Это случилось не у подножия огненной горы, где посреди громов и молний, тьмы и бури было выражено служение смерти и осуждения. Не там он стоял, хотя даже там Моисей был вынужден сказать: "Я в страхе и трепете" Но это произошло перед лицом славы Христовой, Бога Израилева, где наш пророк увидел себя "нечистым" и "погибшим". Таково было его состояние в свете, раскрывающем людей и предметы такими, каковы они есть.
"Я погиб" Он не говорит: "Горе мне! Я не тот, кем я должен быть" Нет, он увидел нечто большее, чем это. Он был выявлен силой того света, который достигает самых глубоких уголков души и раскрывает "помышления и намерения сердечные". Исаия никогда прежде не видел себя в таком свете, не измерял себя такой мерой, не взвешивал себя на таких весах. Он "видел Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном". Он увидел себя беспомощным, виновным и погибшим грешником в неизмеримом удалении от этого престола и от Благословенного, Сидящего на нем. Он слышал восклицание Серафимов: "Свят, Свят, Свят!"; и единственный ответ, который мог исторгнуться из глубины его сокрушенного сердца, был: "Нечист, нечист, нечист!" Он созерцал море греха и нечистоты, отделяющих его от Господа, перебраться через которое не помогли бы ему никакие усилия. Таково было его положение в тот страшный момент, когда он издал вопль истинно осужденной души: "Горе мне!" Он был полностью поглощен одной-единственной мыслью, а именно мыслью о своей полной погибели. Он почувствовал себя погибшим. Он не думал о том, чтобы сравнивать себя с другими, не пытался найти грешников, которые еще хуже, чем он. Нет! Божественно осужденная душа никогда не думает о подобном. В ней господствует лишь одна великая мысль, и эта мысль выражена словами: "Погиб я!"
Читатель должен внимательно отметить то, что, когда пророк находился в осуждающем сиянии престола, он не думал о том, что он сделал или оставил несделанным. Пред его душой не стоял вопрос о том зле, которое он совершил, или о том добре, которого он не совершил. Нет, пред ним стоял более глубокий вопрос. Одним словом, он думал не о своих поступках, но о своем состоянии. Он сказал: "Я" - что? Имею во многом недостатки? Не исполняю свой долг? Далеко не являюсь тем, кем должен быть? Нет, эти и подобные признания никогда бы не выразили переживаний сердца, на которое пали ослепительные лучи престола Господня во всей их силе осуждения. Конечно, мы сделали то, чего не должны были делать, и не сделали то, что должны были сделать. Но все это лишь плод совершенно развращенной природы, и когда в нас врывается Божественный свет, то он указывает нам на самые корни. Он не просто ведет нас от листа к листу или от ветви к ветви, но, проходя через ствол, он обнажает скрытые корни той природы, которую мы по своему рождению унаследовали от наших прародителей, и заставляет нас увидеть, что все наше существо непоправимо испорчено. Тогда мы вынуждены воскликнуть "Горе мне!" не потому, что мое поведение имеет недостатки, но потому, что вся моя природа погибла.
Так было и с Исаией, когда он стоял пред престолом Господним. Ах, что это за место для грешника! Там нет никаких смягчающих обстоятельств, никаких жалких отговорок, жалоб на людей или на обстоятельства. Там виден лишь один предмет, виден во всей его вине, ничтожности и падении. И это - само существо грешника. С ним все ясно. Его судьбу можно выразить этим веским, внушительным и выразительным словом "погиб". Да, он погиб. Вот и все, что можно сказать об этом. Делайте с этим, что хотите, вы не получите ничего, кроме беспомощного, погибшего существа, и чем скорее и полнее это будет понято, тем лучше.
Многим людям требуется долгое время, чтобы познать эту основополагающую истину. Они в сущности не стояли в полном сиянии этого престола, и как следствие, они не могли воскликнуть с достаточной силой выразительности: "Погиб я!" Только та слава, которая исходит от этого престола, вызывает этот возглас из самой глубины души. Все, кто когда-либо стоял пред престолом, выразили то же самое признание, и мы всегда видим, что наше ощущение благодати жертвенника находится в полном соответствии с нашим восприятием сияния престола. Эти две совершенно нераздельные вещи. В день благодати престол и жертвенник будут воссоединены. В день же суда "великий белый престол" предстанет без всякого жертвенника. Тогда не будет благодати. Тогда против гибели не будет спасения, а что касается результатов, то это будет вечная погибель. Это ужасная истина. О читатель, знай о том, что ты должен будешь встретиться с сиянием престола без защиты жертвенника!
Это, естественно, приводит нас ко второму предмету в рассматриваемом нами интересном эпизоде, а именно к жертвеннику. В тот самый момент, когда Исаия выразил глубокое осуждение того, чем он являлся, тогда он получил защиту в виде жертвенника Бога. "Тогда прилетел ко мне один из Серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами с жертвенника, и коснулся уст моих и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен".
Итак, здесь мы видим щедрую защиту жертвенника Господня, который - следует хорошо это помнить - представлен в непосредственной связи с престолом Господним. Эти две вещи тесно связаны в жизни и опыте всякой осужденной и обращенной души. Ту вину, которую обличает престол, устраняет жертвенник. Если в сиянии этого престола виден лишь один предмет, а именно падшее, виновное и погибшее существо человека, то и в сиянии жертвенника виден тоже лишь один предмет - всеобъемлющий, вседостаточный, бесценный Христос. Спасение полностью охватывает падшего, и тот же самый свет, который выявляет одно, подобным же образом выявляет и другое. Это дает умиротворение совести. Бог Сам предоставляет средство против погибели, которую выявил свет Его престола. "Это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя". Исаия лично соприкоснулся с жертвой, непосредственным результатом чего было полное устранение всех его беззаконий. Полное очищение всех его грехов.
Не осталось ни единого пятна. Теперь он мог стоять в сиянии этого престола, которое только что выявило его нечистоту, и знать наверняка благодаря тому же самому свету, что на нем не осталось ни одного нечистого пятна. Тот самый свет, который осветил его грех, выявил также очищающее действие крови Христа.
Такова бесценная и прекрасная связь между престолом и жертвенником - связь, которую легко проследить через весь богодухновенный том от Бытия до Откровения, во всей истории искупленных Бога от Адама до настоящего времени. Все, кто действительно приведен к Иисусу, испытали осуждающее сияние престола и умиротворяющее действие жертвенника. Все они ощутили свою погибель и воскликнули: "Погиб я!" И все они лично соприкоснулись с жертвой и очистились от греха.
Дело Бога совершенно. Он полностью осуждает и полностью очищает. В Его величественной работе нет ничего поверхностного, стрела осуждения пронзает самую середину сердца только для того, чтобы благодаря Божественному действию Крови на совести не осталось ни единого греха; и чем более глубоко мы пронзены этой стрелой, тем глубже и прочнее наше ощущение силы этой Крови. Благо полностью испытывать себя в первом - подвергнуть тайные уголки своего сердца осуждению престола, ибо тогда испытаем более сильное воздействие этой драгоценной искупительной крови, провозглашающей мир всякому верующему сердцу.
Читатель, прошу тебя, остановись здесь на мгновение и обрати внимание на особенный образ действия Бога в случае с пророком.
Все мы знаем, как много зависит от того, каким именно образом что-либо делается. Человек может оказать мне милость, но он может это сделать таким способом, что это перечеркнет все благо его милости. В рассматриваемом нами эпизоде мы видим не только милость, но и то, что она оказана таким образом, позволяющим нам проникнуть в самые тайны сердца Бога. Бог не только оказал помощь Исаие, ощутившему свою погибель, но предоставил ее так, чтобы дать ему понять, что он делает это от всего сердца.. "Тогда прилетел ко мне один из Серафимов". Быстрота его движения говорит о многом. Она ясно раскрывает перед нами горячее желание небес успокоить осужденную совесть, укрепить сокрушенное сердце и исцелить израненный дух. Сила Божественной любви придала посланнику скорость, когда он летел на крыльях от престола Господня к тому месту, где находился осужденный грешник с признанием своей гибели. Какая сцена! Один из тех самых серафимов, которые, закрывая лицо свое, стояли вокруг престола Господня и восклицали: "Свят, Свят, Свят!" - один из этих Серафимов спускается от этого престола к жертвеннику и от жертвенника в самые глубины осужденного сердца грешника, чтобы дать ему исцеление через Божественную жертву. Как только стрела, испущенная от престола, поразила сердце, Серафим "прилетел" от жертвенника, чтобы исцелить рану. Как только престол излил потоки живого света, чтобы открыть пророку черноту его вины, волны любви хлынули на него с жертвенника и смыли с его души всякий след этой вины. Так поступает любовь Бога по отношению к грешникам! Кто не доверится Ему?
Позволь мне, любезный читатель, кем бы ты ни был, в искреннем попечении о благосостоянии твоей бессмертной души, позволь мне спросить тебя - испытал ли ты на себе действие этого престола и жертвенника? Удалился ли ты от того ложного света, который распространяет вокруг тебя враг твоей бесценной души для того, чтобы помешать тебе получить истинное представление о твоей полной гибели? Стоял ли ты когда-либо там, где оказался Исаия, когда он воскликнул: "Горе мне! Погиб я!"? Вынужден ли ты был когда-нибудь признать от всего своего сердца "грешил я"? (Иов. 33). Если это так, то ты вправе в этот самый момент щедро насладиться всем, что сделал для тебя на кресте Христос.
Тебе не нужно созерцать никаких видений, не требуется видеть престол, жертвенник, летящего ангела. Перед тобой Слово Бога, которое уверяет тебя в том, что и "Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных" (1 Пет. 3,18). То же самое слово уверяет тебя также и в том, что "оправдывается Им всякий верующий" (Деян. 12,39).
Разве это не намного лучше всевозможных видений и Серафимов? Исаия уверовал, что беззаконие удалено от него и грех его очищен, когда небесный вестник сообщил ему это. И разве не должен ты уверовать в то, что Иисус умер за тебя, когда об этом говорит тебе Слово Бога?
Но, возможно, ты скажешь: "Как могу я узнать, что Иисус умер за меня?" Я отвечу: "Тем самым способом, которым всякий это может узнать, - просто через Слово Бога, и нет иных способов". Но ты все еще возражаешь: "Я не вижу своего имени в Слове Бога". Да, это так, и даже если бы твое имя упоминалось там, то это ни в коей мере не удовлетворило бы тебя, поскольку сотни людей носят то же самое имя. Но ты видишь свое состояние, свой характер, свои обстоятельства. Ты видишь свою фотографию, с Божественной точностью высвеченной на страницах Вдохновения тем светом, который делает все явным.
Разве ты не признал себя грешником - закоренелым и падшим грешником? Если это так, то смерть Христа действует на тебя, как "горящий уголь" на Исаию, когда Серафим провозгласил ему: "Это коснулось уст твоих". Слово гласит: "Если кто-то говорит: я согрешил", - и что? Он отправит его в ад? Нет, но "Он спасет его". В тот самый момент, когда ты займешь свое истинное положение и воскликнешь "Погиб я!", все, что сделал Христос, и все, чем Он является, станет твоим - ныне и вовеки. Тебе не нужно прилагать усилий, чтобы исправить себя, делай все, что хочешь, все равно ты погибнешь. Хотя бы одна попытка самоисправления будет лишь свидетельством того, что ты еще не знаешь, как ты грешен, как безнадежно грешен. Ты "погиб". И как таковой, ты должен застыть и увидеть спасение Бога - спасение, основание которого было заложено Христом на кресте, спасение, которое Дух Святой открывает во власти Слова, навеки утвержденного на небесах, и которое Бог "возвысил в соответствии со всем именем Его". Да сподобит тебя благословенный Дух теперь же уверовать во имя Иисуса так, чтобы прежде, чем отложить эту статью, ты узнал, что "беззаконие твое удалено от тебя и грех твой очищен"! Тогда ты можешь последовать за мной, когда в нескольких заключительных словах я попытаюсь раскрыть практические последствия того, что занимало наше внимание.
Мы видели полную гибель грешника, мы видели полное спасение во Христе, давайте же теперь взглянем на последствия, проявляемые в искренней приверженности служению Бога. Исаие ничего не нужно было делать для своего спасения, но он должен был многое сделать для своего Спасителя. Ему ничего не нужно было делать для очищения своих грехов, но многое - для Того, Кто очистил их. И теперь он добровольно и готовно выразил свое послушание Богу, когда, услышав, что нужен вестник, он ответил: "Вот я, пошли меня". Это все ставит на свои места. Порядок всего этого совершен. Никто не может делать добрые дела до тех пор, пока хотя в какой-то степени не испытает на себе действие "престола" и "жертвенника". Свет первого должен показать ему, чем он является, а помощь второго - кем является Христос, прежде чем он сможет сказать: "Вот я, пошли меня".
Эта незыблемая, всеобщая истина, утверждаемая в каждом разделе Вдохновения и иллюстрируемая жизнью святых Бога и слуг Христовых во все века, при всех обстоятельствах. Все они увидели в свете престола свою гибель для того, чтобы увидеть спасение жертвенника прежде, нежели они смогли проявить плоды этого в их преданной жизни. Все это - от Бога-Отца через Бога-Сына, посредством Бога-Духа Святого. Им вся слава вовеки веков! Аминь!
Законность и легкомыслиеЧувствуя в какой-то мере ответственность за души наших читателей, а также за правду Бога, мы хотим предложить твоему вниманию краткое, но острое выступление, предупреждение о наличии двух противоположных друг другу зол, которые, как мы ясно видим, воздействуют в настоящее время на христиан. Относительно первого из этих двух зол хотелось бы подчеркнуть, что во многих своих предыдущих статьях мы пытались вывести высоко ценимые нами души читателей из состояния приверженности закону, которое порочит Бога и одновременно полностью разрушает их собственный покой и свободу. Мы стремились к тому, чтобы раскрыть бескорыстную благодать Бога, значимость крови Христовой и положение пред Богом верующего, живущего во Христе и истинной праведности. Эти бесценные истины, обращенные к сердцу силой Святого Духа, и должны освободить его от всех влияний закона.
Однако часто случается так, что люди, внешне избавленные от законности, устремляются к другому, противоположному злу - легкомыслию. Это происходит потому, что учения о благодати лишь восприняты рассудком, а не постигнуты сердцем под влиянием силы Духа Бога. Большинство евангельских истин может восприниматься с крайней легкостью, если отсутствуют глубокая работа совести, истинное преодоление человеческой природы и надлежащее смирение плоти пред Богом. Если ничего этого нет, то душевное легкомыслие наверняка проявится так или иначе. Суетности будет предоставлено огромное поле деятельности - т.е. природа получит свободу, абсолютно не совместимую с настоящим христианством. Кроме того, обнаружится весьма прискорбная нехватка совести в осуществлении всех дел повседневной жизни: мы увидим пренебрежение долгом, нерадивость в работе, нарушение соглашений, презрение к святым обязанностям, обрастание долгами и потворство привычкам, требующим больших расходов. Все это увенчано легкомыслием и - увы! - слишком распространено среди самых высоких чинов, проповедующих то, что называется евангельской истиной.
Мы глубоко сожалеем об этом и хотели бы, чтобы наши души, а также души всех читателей-христиан по-настоящему осознали это пред Богом. Мы страшимся того, что среди нас есть те, кто делает много пустых заявлений, и те, кому крайне не хватает серьезности, честности и правдивости на их жизненном пути. Мы недостаточно проникнуты духом истинного христианства и не всегда подчиняемся Слову Бога. Мы не уделяем должного внимания "поясу истины" или "броне праведности". Поэтому душа, безусловно, впадает в чрезвычайно бедственное состояние. Совесть не действует. Нравственная чувствительность притупляется. Призывы истины не получают должного ответа. Несомненному злу не уделяется никакого внимания. Нравственное расслабление не возбраняется. Здесь нет ни только силы любви Христовой, заключающей в свои объятия и ведущей к творению добра, - здесь нет даже силы богобоязни, заключающей в свою темницу и удерживающей от совершения зла.
Мы торжественно взываем к совести наших читателей. Настоящее время - это чрезвычайно серьезный момент для христиан. Существует необходимость в искренней, глубокой преданности Христу, но она вряд ли существует там, где не соблюдаются общие требования настоящей праведности. Мы всегда должны помнить, что та самая благодать, которая благополучно уводит наши души от приверженности закону, и является единственным стражем, хранящим нас от легкомыслия. Мы сделаем очень мало для человека (если вообще что-либо сделаем), если выведем его из состояния приверженности закону и принесем в его сердце легкомыслие, бездумность, безоблачность и недобросовестность. Мы много изучаем процесс становления души и заметили тот печальный факт, что души, избавленные от мрака и рабства, становятся гораздо менее нежными и чувствительными. Плоть всегда готова обратить благодать Бога в похоть, поэтому ее нужно смирять.
Необходимо, чтобы на все плотское воздействовала сила креста. Мы должны подмешивать "горькие травы" к пасхальным яствам. Другими словами, нам нужны такие глубокие душевные переживания, которые могут быть результатом только безусловного осознания всех мук Христа. Нам следует более глубоко задуматься над смертью Христа как жертвы, принесенной рукой Бога, и как мученика, погибшего от руки человека.
Вот это, дорогой читатель, и будет исцелением и от приверженности закону, и от легкомыслия одновременно. Христос "отдал Себя Самого за грехи наши, чтобы избавить нас от настоящего лукавого века, по воле Бога и Отца нашего" (Гал. 1,4). Благодаря Кресту верующий человек так же полностью избавлен от настоящего лукавого века, как и прощен за все свои грехи. Он спасен не для того, чтобы наслаждаться этим "веком", а для того, чтобы полностью порвать с ним. Вряд ли существует что-либо более опасное для души, чем сочетание евангельской истины с суетностью, легкомыслием и потаканием своим слабостям, чем усвоение определенного слога выражения истины, в котором совесть далека от Бога, чем простое рассудочное понимание положения без сколько-нибудь серьезного отношения к состоянию, чем четкость как таковая без сколько-нибудь честного принятия во внимание нравственных основ.
Мы надеемся, что наш читатель прочувствует слова проповеди. Нас следовало бы считать недостаточно верующими, если бы мы смогли сдержать их. Действительно, малоприятная задача - привлекать внимание к окружающему нас злу, взывать к священному долгу самоосуждения, внедрять в сознание требования благочестия. Гораздо сладостней для сердца раскрывать объективную истину, размышлять о бескорыстной благодати и о том, что она сделала для нас, говорить о добродетельной славе Святого Писания - словом, рассуждать о привилегиях, которыми мы пользуемся, будучи во Христе. Но бывают моменты, когда положение дел в жизни христиан тяжелым грузом давит сердце и побуждает душу обратиться к совести людей с настоятельным призывом переоценить свой образ жизни; и мы верим, что настоящее время и является таковым моментом. Дьявол всегда действует и всегда начеку. Но за последнее время Господь даровал много света, пролившегося на Его Слово. Смысл Евангелия предстал пред нами с особой ясностью и силой. Тысячи душ избавлены от состояния приверженности закону, и сейчас враг пытается отвергнуть это свидетельство, стремясь ввести душу в состояние легкости, беззаботности и чувственности, а также склоняя ее к пренебрежению всепоглощающего и незаменимого чувства самоосуждения. В этом и заключается глубокий смысл предупреждения, выраженного в данной статье "Законность и легкомыслие".
* * *"Ибо явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков, научающая нас, чтобы мы, отвергнув нечестие и мирские похоти, целомудренно, праведно и благочестиво жили в нынешнем веке, ожидая блаженного упования и явления славы великого Бога и Спасителя нашего Иисуса Христа, Который дал Себя за нас, чтобы избавить нас от всякого беззакония и очистить Себе народ особенный, ревностный к добрым делам" (Тит. 2,11-14).
Завеса разодраласьЗавеса сорвана - и наши души вдруг Его святая кровь глаголет здесь Здесь наши души обретут покой, В тот дивный край, где счастье без границ; Взывай к нему с любовью, вся земля! Воззвание воскресшего Спасителя(Евангелие от Луки 24)Отрезок времени, в течение которого наш благословенный Господь лежал в гробнице, несомненно, был окружен мраком тайны и привел в замешательство тех, кто искал спасения в Израиле. Чтобы сердце смогло подняться над густыми облаками, закрывшими горизонт для народа Бога, нужна была спокойная, чистая, истовая вера, но в ту минуту испытания такой верой обладали явно не многие.
Для того, чтобы понять состояние многих (если не всех) возлюбленных слуг Господних во время Его пребывания в сердце земли в течение трех дней и трех ночей, достаточно вспомнить двух учеников, идущих в Еммаус. Ими овладело полнейшее замешательство и смятение. "И разговаривали между собой о всех сих событиях. И когда они разговаривали и рассуждали между собою, и Сам Иисус, приблизившись, пошел с ними. Но глаза их были удержаны, так что они не узнали Его". Их умы были подчинены обстоятельствам. Все надежды, казалось, рухнули, все заветные ожидания расстроились. Всю окружающую действительность закрыла черная тень смерти, и в их несчастных сердцах поселилась печаль.
Но обратите внимание, как к ним, павшим духом, взывает воскресший Спаситель! "Он же сказал им: о чем это вы, идя, рассуждаете между собою, и отчего вы так печальны?"
Конечно же, вопрос этот был очень разумным и значимым для этих дорогих Ему учеников - вопрос, главным образом рассчитанный на то, чтобы они могли, так сказать, прийти в себя. Именно такой вопрос и нужен был им в тот момент, когда их умы были заняты сложившимися обстоятельствами, вместо того, чтобы успокоиться вечной и непреложной истиной Бога. Стоило им внять Писанию, и все стало бы просто и ясно. Но вместо того, чтобы слушать лишь ясное свидетельство вечного Духа в Слове, они позволили своему разуму снизойти до обдумывания действий и влияния внешних обстоятельств. Вместо того, чтобы твердо стоять на нерушимой скале Божественного откровения, они барахтались в волнах бушующего океана жизни. Словом, на какое-то мгновение они поддались власти смерти, поскольку их разум были заняты ею, и нет ничего удивительного в том, что их сердца были печальны, а рассуждения мрачны.
Но, возлюбленный читатель, разве с тобой или со мной не случается иногда то же самое, когда мы попадаем под власть явлений зримых и преходящих, вместо того, чтобы жить верой в сиянии света явлений невидимых и вечных? Даже если мы знаем воскресшего Спасителя и верим в Него, верим в то, что мы умерли и воскресли вместе с Ним, в обретение Святого Духа, обитающего в нас, - разве мы иногда не оступаемся и не боимся? И разве в такие минуты мы не нуждаемся в воззвании воскресшего Спасителя? Разве бесценному, любящему Спасителю так уж редко предоставляется случай обратить к нашим сердцам вопрос: "О чем это вы, идя, рассуждаете между собою?" Разве не часто бывает так, что во время наших встреч друг с другом или путешествий мы "рассуждаем" между собой совсем не о том, о чем должно? Мы можем уныло брюзжать по поводу сложившихся вокруг нас удручающих обстоятельств: погоды, будущего страны, состояния торговли, нашего слабого здоровья, трудностей сведения концов с концами - то есть мы рассуждаем обо всем, только не о том, о чем необходимо.
И, занятые такими мыслями, приходим к тому, что наше духовное зрение удерживается и мы не перенимаем знание о Том благословенном, Кто со своей нежной и преданной любовью оказывается рядом с нами, и Ему приходится взывать к нашим блуждающим сердцам с ясным и могущественным вопросом: "О чем это вы рассуждаете?".
Давайте задумаемся над этим. Этот вопрос действительно требует тщательного рассмотрения. Все мы слишком часто склонны позволять нашему разуму подпадать под власть и давление обстоятельств, вместо того чтобы жить верой. Мы заняты своим окружением, вместо того чтобы сосредоточиться на "высших явлениях" - этих ярких и благословенных истинах, которые принадлежат нам во Христе.
И что же из этого следует? Способствуем ли мы исправлению обстоятельств или прояснению нашего будущего своим унылым брюзжанием? Ни в малейшей степени. А что же тогда? Да только то, что сами мы становимся жалкими, а наши разговоры - унылыми, и, хуже того, мы бесчестим деяния Христовы.
Христиане забывают, как много значат их характер, манеры, внешний вид и поведение в повседневной жизни. Мы забываем, что слава Господа самым тесным образом связана с нашим повседневным поведением. Всем известно, что в мирской жизни мы составляем мнение о хозяине дома, судя по его детям и слугам. Если дети его выглядят несчастными и подавленными, мы, скорее всего, скажем, что их отец угрюм, жесток и деспотичен. Если мы видим, что его слуги унижены и переутомлены, то сочтем хозяина черствым и жестокосердным. Можно дать более или менее справедливую оценку хозяину дома, судя по тону, духу, внешнему виду и поведению его обитателей.
Тогда насколько же серьезно мы, обитатели дома Бога, должны отнестись к попытке создать у людей верное впечатление о Нем, исходя из нашего характера, настроения, внешнего вида и поведения! Если миряне - те, с которыми мы общаемся изо дня в день в будничной жизни, - если они видят нас мрачными, угрюмыми и подавленными, если они слышат наши горестные жалобы то на одно, то на другое, если они видят, что мы поглощены своими заботами, занимаемся накопительством, крепко держимся за свое добро и заключаем сделки - одну кабальнее другой, если они видят, что мы мучаем своих слуг тяжелой работой, платя им жалкие гроши и бросая объедки, - то какое мнение они составят о Том, кого мы называем нашим Отцом и Господом.
Читатель-христианин, не отворачивайся презрительно от этих безыскусных слов. В наши дни громких заверений мы особенно нуждаемся в таких словах. Существует множество интеллектуальных спекуляций истиной, которые не доходят до совести, не затрагивают сердца, не влияют на жизнь. Мы знаем, что мы умерли и воскресли, но когда происходит что-то, затрагивающее нас - либо нашу личность и наши отношения, либо наши интересы, - мы быстро обнаруживаем, какое незначительное влияние оказывает на нас эта бесценная истина.
Да ниспошлет Господь на нас благодать, чтобы мы могли серьезно и честно обратить свои сердца к этой истине, чтобы в нашей повседневной жизни истинное христианство нашло более полное выражение - такое, которое прославит нашего милосердного Бога и Отца и Спасителя Иисуса Христа, а также такое, которое позволит тем, кто пришел к нам, получить правильное представление о том, что такое настоящая религия с ее воздействием на весь ход жизни и на ее смысл.
Давайте стараться тоньше чувствовать присутствие воскресшего Спасителя и, исходя из этого, найти торжествующий ответ на все темные помыслы лукавого, на все удручающие сомнения наших сердец, на все тяготы сложившихся обстоятельств. Боже, ради Иисуса, в Своем бесконечном милосердии, даруй нам это!
Невозможно читать эту завораживающую истину Евангелия (Луки, 24) и не поражаться тому, что мы осмелились бы назвать объединяющей силой голоса и присутствия воскресшего Спасителя. Мы видим учеников, рассеянных там и сям, объятых сомнениями, смятением, страхом и унынием: одни бегут к гробнице, другие выходят из нее, третьи направляются в Еммаус, а четвертые толпятся в Иерусалиме, т.е. все они разобщены.
Но голос и осознанное присутствие Иисуса объединило их, придало им мужество и силы, и все они собрались вокруг Него, благословенного, боготворя, любя и восхваляя Его. Его присутствие источало невыразимую силу, отвечающую каждому движению сердца и рассудка. Так было, так есть, так будет всегда, будь благословенно и прославлено Его бесценное имя! В присутствии воскресшего Спасителя есть сила, способная разрешить наши трудности, подавить наше смятение, успокоить страхи, облегчить бремя, осушить слезы, удовлетворить все нужды, умиротворить умы, ответить на каждую страстную мольбу наших сердец.
Пример с двумя учениками, идущими в Еммаус, в какой-то степени подтвердит это. Об этом мы можем судить по их пылким словам друг к другу: "Не горело ли в нас сердце наше, когда Он говорил нам на дороге и когда изъяснял нам Писание?" Вот в этих словах и заключается глубокая и бесценная тайна: "Он говорил нам" и "Он изъяснял нам Писание". Какие Божественные минуты! Какое возвышенное общение! Какое любвеобильное служение: воскресший Спаситель, объединяющий сердца Своими чудотворными словами и убедительным объяснением Писания!
Каков же был результат, каков необходимый итог? Оба путника тотчас возвращаются в Иерусалим, чтобы найти своих братьев. Иначе и быть не могло. Если мы теряем из виду воскресшего Спасителя, то конечно же, уходим прочь от своих братьев и занимаемся своими собственными делами, а ведь погружение в свои дела приводит к холодности, безжизненности, темноте и эгоизму. С другой стороны, когда мы на самом деле оказываемся перед лицом Христа, когда слышим Его голос и чувствуем сладостную силу Его любви, когда наши сердца попадают под могущественное нравственное влияние Его бесценного, исполненного любви пастырства, тогда мы, влекомые истинной любовью, идем за нашими братьями, искренне желая стать среди них, с тем, чтобы рассказать им о своей великой радости, наполняющей наши души. Абсолютно невозможно дышать одним воздухом с воскресшим Спасителем, чувствовать Его присутствие - и остаться в своем собственном, обособленном, отгороженном от Него мирке. Эти слова, наверно, можно представить как твердое правило, как духовную аксиому. Ожидаемый результат Его присутствия - это таяние сердца и его слияние с потоками нежной любви ко всему, что Ему принадлежит.
Но давайте вернемся к нашей главе.
"И, встав в тот же час," вечера (что свидетельствует о том, что в Еммаусе у них не было особенно важных дел, и о том, насколько значительно было благословенное явление, представшее пред ними) "возвратились в Иерусалим и нашли вместе одиннадцать апостолов и бывших с ними, которые говорили, что Господь истинно воскрес и явился Симону. И они рассказывали о происшедшем на пути, и как Он был узнан ими в преломлении хлеба. Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам. Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа".
Им тоже было необходимо воззвание воскресшего Спасителя для того, чтобы они пришли в себя, успокоились и ободрились. Им необходимо было осознать силу Его присутствия как воскресшего Спасителя. Ведь они просто объявили двум своим братьям из Еммауса, что "Господь истинно воскрес", но когда их воскресший Господь предстал пред ними, они не узнали Его, и Ему пришлось обратиться к их сердцам с волнующими словами: "Что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. И, сказав это, показал им руки и ноги. Когда же они от радости еще не верили и дивились, Он сказал им: есть ли у вас здесь какая пища? Они подали Ему часть печеной рыбы и сотового меда. И, взяв, ел пред ними".
Какая нежная любовь! Какое благодатное снисхождение к их слабостям и нуждам! Какое сострадательное понимание их чувств, несмотря на их неразумность и неверие! Милосердный Спаситель! Разве можно не любить Тебя? Разве можно не верить Тебе? Пусть сердце растворяется в Тебе полностью! Пусть вся жизнь будет сердечно посвящена Твоей благословенной службе! Пусть все наши силы служат только Твоему делу! Пусть все, что мы имеем, и все, что мы любим, ляжет на Твой алтарь как доказательство разумной службы Тебе! Да не прекратится в нас труд вечного Духа, дабы осуществлялись эти великие и заветные чаяния!
Но перед тем, как закончить эту короткую статью, мы бы хотели привлечь внимание читателя к одному вопросу особой важности и ценности, а именно, к тому, как воскресший Спаситель воздает честь Святому Писанию. Он упрекнул двух путников за медлительность сердца в доверии Писаниям. "И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании".
Так же было и во время Его беседы с одиннадцатью апостолами и бывшими с ними в Иерусалиме. Как только они убедились, что перед ними Иисус, Он стал направлять их души к тому же Божественному источнику - к Святому Писанию. "И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима".
Все это в настоящее время имеет огромнейшее значение. Мы убеждены, что христиане, где бы они ни трудились, должны чувствовать волнение сердца, говоря о высоких истинах Слова Бога, о его абсолютной власти над совестью, о его организующей силе и о его могучем влиянии на характер, поведение и весь ход жизни людей.
Надо опасаться того, что Святое Писание быстро утрачивает свое священное место в сердцах тех, кто заявляет о том, что принимает Писание за Божественное правило веры и добродетели. Мы часто слышим этот девиз: "Библия, и только Библия - вот религия протестантов". Увы, увы! Если в данном призыве и есть доля истины, то, надо сказать, истина эта более, чем сомнительна. Даже среди людей, занимающих самые высокие ступени иерархии, совсем мало тех, кто признает (и еще меньше тех, кто искренне считает), что во всех делах, касающихся вопросов веры и морали, во всех сферах жизни - в Церкви, в семье, на работе или в повседневных личных делах - мы полностью должны подчиняться этому повелевающему, могущественному, сияющему добродетельностью слову "написано" - слову, значение которого стремительно возросло, а его нравственная слава возвеличена благодаря тому, что наш обожаемый Господь трижды произнес его: в начале Своего общественного служения, во время столкновения со Своим врагом и перед Своим вознесением на небеса, когда обратил Он это слово к Своим возлюбленным ученикам.
Да, дорогой читатель-христианин, "написано" - любимое выражение нашего Божественного Учителя и Господа. Он всегда повиновался Слову.
Во всех Его деяниях проявлялось искреннее и безоговорочное повиновение священной власти Писания. Он жил им и по нему от начала до конца. Он поступал согласно ему и никогда не действовал вне его. Он не рассуждал и не сомневался, не строил догадок и предположений, ничего не добавлял и не убавлял, и никоим образом не оговаривал Писания - Он подчинился ему. Да, Он, вечный Сын Отца, Сам навеки ставший Богом для всех святых, приняв образ человека, жил по Святому Писанию и всегда повиновался его правилам. Оно стало пищей для Его души, содержанием и основой для Его чудотворного пастырства, Божественным водительством в Его совершенной жизни.
Этим Он подал нам великий пример. О, давайте же идти по Его благословенным следам! Давайте самих себя, свои пути, свои привычки, свои связи, свое окружение проверять Святым Писанием и с искренней решимостью отвергать все (независимо от того, откуда или от кого это исходит), что не выдержало его испытующего света. Мы глубоко убеждены, что в сотнях тысяч случаев первостепенной великой целью, которой нужно добиться, является пробуждение в сердце такого отношения к Слову Бога, благодаря которому оно полностью осваивается и вызывает повиновение ему как абсолютному авторитету. Было бы, несомненно, напрасным трудом спорить и препираться с человеком, не оценившим Писание так, как это сделал Господь наш Иисус Христос. Если же человек оценил его так же, как Он, то в спорах нет нужды. В чем есть настоящая нужда - так это в том, чтобы сделать Слово Бога основой нашего личного покоя и руководством в нашей личной жизни. Давайте же все так и поступим!
Остаток верных: прошлое и настоящееОдновременно интересно, поучительно и ободрительно проследить по Писанию историю того, что называется "остатком". Мы с самого начала можем заметить, что этот "остаток" доказывает полный крах мнимого свидетельства исповедующих иудаизм или христианство. Если бы все были верными, то, конечно же, не было бы никакого нравственного основания для возникновения этого "остатка", не нужно было бы отделять немногих от основной массы, исповедующих религию. Мы обнаруживаем, что этот "остаток" во все времена состоит из тех, кто ощущает и признает всеобщее падение и развал, кто уповает на Бога и придерживается Его Слова. Это главные отличительные признаки "остатков" во все века. Мы согрешили, но Бог верен и Его милосердие во веки веков.
И теперь, прослеживая историю "остатков" в ветхозаветные времена, мы видим, что чем больше мы углубляемся в историю народа, тем щедрее раскрывается перед нами Божественная благодать, и далее - чем глубже нравственный мрак, тем ярче сверкает вера отдельных людей. Во всем этом благословенное одобрение для всякого истинного чада Бога и слуги Христова, который ощущает и признает всеобщее падение церкви. Уверенность в том, что, хотя церковь потерпела крах, но всякий отдельный верующий в праве наслаждаться таким полным и драгоценным общением с Богом и идти по истинной тропе ученичества, какие когда-либо были известны в самые славные дни истории церкви - все это чрезвычайно ободряет всякую верную душу. Давайте обратимся к Писанию за примером.
В 2 Хрон. 30 мы читаем воодушевляющее описание пасхи во времена правления Езекии, когда видимое единство народа было нарушено и произошло падение. Мы не станем пытаться цитировать весь отрывок, как бы нам ни хотелось этого сделать, ибо он поистине бесценен и волнующ. Мы просто приведем заключительные строки, относящиеся к нашему предмету. "И было веселие великое в Иерусалиме, потому что со дней Соломона, сына Давидова, царя Израилева, не бывало подобного сему в Иерусалиме". Здесь мы видим прекрасную иллюстрацию благодати Бога, изливающейся на Его народ, который признал свое падение и грех и занял надлежащее ему место пред лицом Его. Езекия и его соплеменники были полностью убеждены в этом падении, и потому они не решились праздновать пасху в первый месяц. Они прибегли к помощи благодати, как записано в Числах 9, и справили праздник на второй месяц. "Многие из народа... не очистились; однако же они ели пасху, не по уставу. Но Езекия помолился за них, говоря: Господь благий да простит каждого, кто расположил сердце свое к тому, чтобы взыскать Господа Бога, Бога отцов своих, хотя и без очищения священного! И услышал Господь Езекию и простил народ" (гл. 30, 18-20).
Здесь мы видим проявление Божественной благодати, как это всегда и происходит по отношению к тем, кто искренне признает свое падение и немощь. У этих людей не было притворства или лицемерия, не было упрямства или равнодушия, они не пытались скрыть свое истинное состояние, сделать вид, будто все хорошо; нет, они заняли свое надлежащее место и припали к той неистощимой благодати, которая никогда не оставит сокрушенное сердце.
Каков же был результат? "И совершили сыны Израилевы, находившиеся в Иерусалиме, праздник опресноков в семь дней, с великим веселием; каждый день левиты и священники славили Господа на орудиях, устроенных для славословия Господа. И говорил Езекия по сердцу всем левитам, имевшим доброе разумение в служении Господу. И ели праздничное семь дней, принося жертвы мирные и славя Господа Бога отцов своих. И решило все собрание праздновать другие семь дней, и провели эти семь дней в веселии" (гл. 30, 21-23).
Мы можем быть уверены, что все это было чрезвычайно приятно сердцу Иеговы, Богу Израилеву. Правда, были недостатки, слабости, неудачи. Внешне все было не так, как во дни Соломона. Несомненно, многие считали надменностью то, что Езекия собрал собрание при таких обстоятельствах. Мы и в самом деле читаем, что над его трогательным приглашением насмехались и издевались в коленах: Ефремовом, Манассиином и Завулоновом. Это, увы, случается слишком часто. Люди не понимают действий веры, потому что они не понимают драгоценной благодати Бога. Однако "некоторые из колена Асирова, Манассина или Завулонова смирились, и пришли в Иерусалим". И они были щедро вознаграждены, ибо такого праздника не справляли со дней Соломона. У благодати нет никаких пределов для благословения разбитого и сокрушенного сердца. Если бы весь Израиль ответил на трогательный призыв Езекии, то все бы приняли участие в этом благословении; но они не были сокрушены, а потому были лишены благословения! Давайте будем помнить это; мы можем быть уверены, что в этом прозвучал для нас необходимый урок. Давайте же услышим его!
Теперь мы перейдем к правлению набожного и преданного царя Иосии, когда народ был накануне рассеяния. Здесь мы видим поразительную и прекрасную иллюстрацию нашего утверждения. Мы не станем приводить здесь подробности, сделав это в другом месте.
ПримечаниеСмотри статью, озаглавленную "Сила и власть Святого Писания, проявленные в жизни и во времена Иосии".
Мы просто процитируем несколько заключительных строк: "И совершали сыны Израилевы, находившиеся там, пасху в то время и праздник опресноков в течение семи дней. И не была совершаема такая пасха у Израиля от дней Самуила пророка; и из всех царей Израилевых ни один не совершал такой пасхи, какую совершил Иосия, и священники, и левиты, и все Иудеи, и Израильтяне, там находившиеся, и жители Иерусалима. В восемнадцатый год царствования Иосии совершена сия пасха" (2 Хрон. 35,17-19).
Какое замечательное свидетельство! Празднование пасхи Езекии перенесло нас в блестящее царствование Соломона, но здесь мы видим нечто еще более великолепное. Если спросят, что же придало такую славу пасхе Иосии, то, по нашему мнению, празднование пасхи явилось плодом святого и благоговейнейшего послушания Слову Бога среди преизобилующего разврата и заблуждений, падения и смятения. Мрачное положение народа лишь возбудило действие веры в послушном и преданном сердце.
Все это полно ободрения и утешения для каждого, кто искренне верует в Христа. Многие сочли бы это высокомерием со стороны Иосии - идти по такому пути в такое время и при таких обстоятельствах, но это было нечто, противоположное высокомерию, как мы можем понять из благословенного сообщения, посланного ему от Господа через уста пророчицы Олданы: "А царю Иудейскому, пославшему вас вопросить Господа, так скажите: так говорит Господь Бог Израиля о словах, которые ты слышал: так как смягчилось сердце твое, и ты смирился пред Богом, услышав слова Его о месте сем и о жителях его, - и ты смирился предо Мною, и разодрал одежды свои, и плакал предо Мною, то и Я услышал тебя, говорит Господь" (гл. 34, 26-27).
Здесь мы видим нравственное основание замечательной жизни Иосии. Несомненно, что в его жизни не было ничего, что могло бы походить на высокомерие. Сокрушенное сердце, рыдающее око и разодранные одежды не являются спутниками высокомерия и самоуверенности. Нет, это бесценные результаты действия Слова Бога на сердце и совесть, ведущие по пути глубоко личной преданности, которые чрезвычайно поучительно и ободрительно наблюдать. О, если бы они чаще встречались среди нас! Поистине, сердце жаждет этого. Пусть Слово Бога так скажется на всем нашем нравственном существе, что вместо того, чтобы отдаваться окружающим нас обстоятельствам, мы жили над ними и проходили через них как свидетели вечной действительности истины Бога и нетленности имени Иисуса.
Но мы должны теперь оставить интереснейшую жизнь Иосии и представить читателю дальнейшие иллюстрации нашего утверждения. Едва возлюбленный слуга Бога сошел со сцены, как был смыт всякий след его благословенного дела. И тяжелая волна суда, сдерживаемая долготерпением и милосердием Бога, обрушилась на землю. Иерусалим был превращен в развалины. Его храм был сожжен до основания. И все, избежавшие смерти, были уведены пленниками в Вавилон, чтобы там повесить свои гусли на ивы и рыдать над померкнувшей славой прежних дней.
Но будь благословен во веки Бог всякой милости! Он никогда не оставляет Себя без свидетеля, и потому в течение долгого и тяжелого периода вавилонского плена мы находим поразительные и прекрасные доказательства того утверждения, что чем глубже падение, тем щедрее благодать, и чем беспросветнее мрак, тем ярче сияет вера отдельных людей. Так было тогда, так бывает и всегда; "По избранию благодати, сохранился остаток" - маленькая кучка преданных людей, которые любили Господа и были верны Его Слову посреди нечистот и мерзостей Вавилона, которые были готовы ради истины Бога встретиться лицом с огненной печью и львиным рвом.
Начальные книги Даниила показывают нам величественные последствия личной веры и преданности, взгляните, например, на гл. 2,46. Где еще в истории народа Израилева мы видим что-либо более поразительное, чем то, что здесь описано? Величайший самодержец земли смиренно поклонился пленнику и дал это чудесное свидетельство: "И сказал царь Даниилу: "истинно Бог ваш есть Бог богов и Владыка царей, открывающий тайны, когда ты мог открыть эту тайну!"
Но откуда Даниил взял силы, чтобы открыть тайны царя? Стихи 17,18 дают прекрасный ответ: "Даниил пришел в дом свой и рассказал дело Анании, Мисаилу и Азарии, товарищам своим, чтобы они просили милости у Бога небесного об этой тайне, дабы Даниил и товарищи его не погибли с прочими мудрецами Вавилонскими". Здесь мы видим молитвенное собрание Вавилона. Эти прекрасные люди имели одно сердце и один разум. Они были едины в своем намерении отказаться от царской еды и вина. Они по благодати Бога решили идти по святой стезе отделения, хотя и будучи пленниками в Вавилоне; и вот они собрались вместе для молитвы и получили исчерпывающий ответ.
Может ли что-либо быть прекраснее этого? Какое ободрение для возлюбленного народа Господа в самые мрачные дни - прочно держаться Слова Христова и не отрекаться от Его драгоценного имени! Не является ли это для нас вдохновляющим уроком: обнаружить в мрачные времена Вавилонского плена нескольких преданных людей, идущих в святом общении по стезе отделения и веры? Они держались Бога в царском дворце, и Бог был с ними в печи и во львином рву, наделив их высоким правом стоять пред миром в качестве слуг Всевышнего Бога. Они отказались от царских яств, они не поклонялись истукану, они соблюдали Слово Бога и исповедовали Его имя, совершенно не взирая на его последствия. Они не говорили: "Мы должны идти в ногу со временем; мы должны поступать, как другие; не следует выделяться; мы должны внешне соответствовать общественному мнению и государственной религии, одновременно придерживаясь наших собственных убеждений; мы не призваны противостоять вере народа, будучи в Вавилоне, мы должны соответствовать Вавилонской религии".
Слава Богу, Даниил и его возлюбленные товарищи не усвоили это презренное приспособленческое поведение. Более того, они не искали оправдания снижению верности в полном крушении Израильской государственности. Они чувствовали, не могли не чувствовать, это крушение. Они исповедовали свои грехи и грех своего народа, они понимали, им подобает рубище и пепел. Они всем своим существом склонялись перед этим грозным словом: "Погубил ты себя, Израиль", все это, увы, слишком верно; но это не было причиной того, почему они должны были осквернить себя царской пищей, поклоняться царскому истукану или оставить служение одному истинному и живому Богу. Но перед их взором был Бог, и Ему они служили и поклонялись.
Все это в наше время исполнено самых драгоценных уроков для всего народа Господа. Существует два особых зла, против которых мы хотели бы предостеречь. Мы должны остерегаться религиозного высокомерия или похвальбы в своей принадлежности к церкви без развитой совести и благоговейного страха пред Богом. Это чудовищное зло, и каждое возлюбленное чадо Бога должно быть настороже по отношению к нему. Никогда не следует забывать, что действующая церковь безнадежно погибла и что всякие человеческие попытки восстановить ее - это самообольщение. Мы не призваны, а следовательно, не уполномочены восстановить ее. Тем не менее Дух Святой созидает Тело Христово и ускоряет его завершение для возвращения Господа.
Но, с другой стороны, мы не должны искать оправдания нашего легкомыслия по отношению к истине и вялости наших личных действий в падении церкви, хотя такая опасность существует. Нет никаких причин, почему дитя Бога или слуга Христов должен совершать зло, или попускать ему, или хотя бы час оставаться в соприкосновении с тем, что не имеет своим основанием: "Так говорит Господь". "Да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа". А что потом? Стоять в одиночестве? Ничего не делать? Нет, слава и хвала нашему вечному благодатному Богу, - "Держись правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца", от сердца, верному Христу, Его интересам.
Продолжая наши рассуждения, мы попросим читателя обратиться к Неем. 8. Мы рассмотрели остаток перед пленом и во время плена, а теперь мы должны взглянуть на него после плена, когда этот остаток по щедрой милости Бога был возвращен в свою любимую страну. Мы не станем вдаваться в подробности, но предложим лишь один веский факт, иллюстрирующий наше утверждение, - факт чрезвычайной важности для всей церкви Бога в настоящее время. Мы процитируем несколько стихов из этого прекрасного отрывка: "И читали из книги, из закона Бога, внятно, и присоединяли толкование, и народ понимал прочитанное... На другой день собрались главы поколений от всего народа, священники и левиты к книжнику Ездре, чтобы он изъяснял им слова закона. И нашли написанное в законе, который Господь дал чрез Моисея, чтобы сыны Израилевы в седьмом месяце, в праздник, жили в кущах... Все общество возвратившихся из плена сделало кущи и жило в кущах. От дней Иисуса, сына Навина, до этого дня не делали так сыны Израилевы. Радость была весьма великая. И читали из книги закона Бога каждый день, от первого дня до последнего дня. И праздновали праздник семь дней, а в восьмой день попразднество по уставу".
Это поразительно. Мы видим здесь, как слабый остаток собрался вокруг Слова Бога, проводя чтение книги, приходя к пониманию истины и ощущая ее силу в сердце и совести. И каков был результат? Не меньший, чем празднование праздников кущей, каково никогда не справляли от дней Иисуса, сына Навина. Во времена судей, во дни пророка Самуила, в царствование царей, даже в славные дни Давида и Соломона, праздник кущей никогда не справлялся. Это было уготовано незначительному обществу, вернувшемуся из плена, когда они посреди развалин Иерусалима справляли это бесценное и прекрасное празднество - прообраз славного будущего Израиля.
Было ли это дерзостью? Нет, это было искреннее послушание Слову Бога. Это было записано в книге, записано для них; и они действовали на основании этого. "Радость была весьма великая". Не было никакого притворства, никакой похвальбы, никто не выказывал себя чем-либо, не пытался сокрыть своего истинного положения. Это был жалкий, слабый, презираемый остаток, занимающий надлежащее ему место, сокрушенный и разбитый, признающий свое падение, глубоко осознающий, что все теперь не так, как во дни Соломона, Давида и Иисуса. Но они слушали Слово Бога, слушали и вразумлялись, преклонялись пред Его священным авторитетом и справляли праздник. "Радость была весьма великая". Это, несомненно, другая, поразительная и прекрасная иллюстрация нашего утверждения, а именно что чем глубже падение, тем щедрее благодать, и чем беспросветнее мрак, тем ярче сияет вера отдельных людей. Во все времена, при всех обстоятельствах на сокрушенное и верующее сердце изливается безусловная и беспредельная благодать. Теперь мы на мгновение обратимся к последней странице ветхозаветных писаний - пророчеству Малахии. Много лет прошло со славных дней Ездры и Неемии. И теперь мы видим скорбную картину положения Израиля. Увы, увы!
Это все та же печальная история - "погубил ты себя, Израиль". Давайте процитируем несколько фраз.
"Вы приносите на жертвенник Мой нечистый хлеб, и говорите: "чем мы бесславим Тебя?" - Тем, что говорите: "трапеза Господня не стоит уважения"... Лучше кто-нибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не держали огня на жертвеннике Моем. Нет Моего благоволения к вам, говорит Господь Саваоф, и приношение из рук ваших неблагоугодно Мне... А вы хулите его тем, что говорите: "трапеза Господня не стоит уважения, и доход от нее - пища ничтожная". Притом говорите: "вот сколько труда!" и пренебрегаете ею, говорит Господь Саваоф, и приносите украденное, хромое и больное, и такого же свойства приносите хлебный дар: могу ли с благоволением принимать это из рук ваших? говорит Господь" (Мал. 1,7.10.12.13; см. также гл. 3,5-9).
Какое прискорбное положение! Просто сердце разрывается при виде этого. Общественное поклонение Богу пришло в полное небрежение, служители религии работают только за плату, в священное служение Богу закрались продажность и разврат. Среди народа расцвели все формы порока. Одним словом, это представляло собой картину глубокого нравственного мрака, крайне угнетавшего всех, кто заботился об интересах Господа.
И все же, даже посреди этой ужасной сцены, мы видим чрезвычайно трогательное и изысканное подтверждение нашей мысли. Как и всегда здесь есть "остаток" - прекрасное общество людей, которые почитали и любили Господа, находя в Нем средоточие всего, свою цель и наслаждение. "Но боящиеся Бога говорят друг другу: "внимает Господь и слышит это, и пред лицем Его пишется памятная книга о боящихся Господа и чтущих имя Его". И они будут Моими, говорит Господь Саваоф, собственностью Моею в тот день, который Я соделаю, и буду миловать их, как милует человек сына своего, служащего ему".
Как все это прекрасно! Какой контраст со всеобщим положением дел! Мы можем пройтись по всей истории народа и не найти ничего подобного этому. Где еще мы читаем о "памятной книге", пишущейся "пред лицем Его"? Нигде, даже среди блестящих побед Иисуса Навина и Давида, или великолепия Соломона. Могут сказать, что в этом не было нужды. Но не в этом дело. Мы должны осмыслить поразительный факт того, что слова и действия этого слабого "остатка" в самом средоточии порока были так благоугодны сердцу Бога, что Он начал писать памятную книгу о них. Мы можем с уверенностью утверждать, что тесное общение этих возлюбленных Бога было более приятно сердцу Бога, чем пение и трубы во дни Соломона. "Они говорили друг другу". "Они боялись Господа и помышляли о имени Его". В них была личная преданность и приверженность, они любили Господа, и это сближало их.
Нет ничего более прекрасного. О, если бы так было и среди нас! Эти люди не делали ничего великого или внушительного в глазах человека, но они любили Господа, они думали о Нем, и их общая приверженность к Нему побуждала их вместе говорить о Нем, и это придавало очарование их встречам, которые были благоугодны и приятны сердцу Бога. Это выделялось как светлое и прекрасное пятно на темном фоне продажности и бездушной обрядности, которая их окружала. Их связывали не определенные взгляды и мнения, которые они сообща разделяли, хотя, несомненно, у них были такие взгляды и мнения; их связывали не ритуалы и не соблюдения обрядов. Нет, это было нечто лучшее и высшее, чем все это - их связывала глубокая личная приверженность к Господу, и это было приятно Его сердцу. Он устал от всей обрядности, но Его радовала искренняя преданность нескольких драгоценных душ, которые собирались так часто, как они могли, чтобы беседовать друг с другом и ободрять друг друга в Господе.
Если бы это почаще происходило и среди нас! Мы жаждем этого и можем сознаться перед читателем, что единственным нашим желанием при написании этой статьи было - способствовать этому. Мы весьма опасаемся иссушающего, парализующего воздействия пустого формализма или религиозной рутины, того, что мы попадаем в колею и будем двигаться по ней день за днем, неделя за неделей, год за годом жалкие, холодные и формальные, чрезвычайно оскорбляя любящее сердце нашего обожаемого Господа и Спасителя, который желает быть окруженным обществом искренних, преданных последователей, верных Его имени, верных Его слову, верных ради Него друг другу, стремящихся служить Ему всеми праведными способами, горячо ожидая Его благословенного появления. Пусть Бог-Дух побудит сердца всех Его чад, восстанавливающих, оживляющих и поддерживающих верное решение приветствовать небесного Жениха! Давайте день и ночь восклицать об этом нашему благодатному Богу.
Я мог бы на этом закончить эту статью, если бы не желал представить читателю две или три иллюстрации из драгоценных страниц Нового Завета. В начале Евангелия от Луки мы видим прекрасную картину "остатка" посреди пустого и бездушного исповедания религии. Мы слушаем духовное признание Марии, Елизаветы, Захарии и Симеона, мы читаем об Анне-пророчице, рассказывающей об Иисусе всем, кто искал спасения в Иерусалиме. Я помню, как мой любимый и почтенный старый друг Дж. Н. Д. сказал в отношении Анны: "Не знаю, как она достигла всего этого, но она это сделала". Да, она это сделала, потому что она любила Господа и любила Его возлюбленных чад и находила наслаждение в том, чтобы отыскивать их и говорить о Нем. Это снова тот самый "остаток", о котором мы читали у Малахии. Не может быть ничего более прекрасного и ободрительного. Это был изысканный и благоуханный плод глубокой любви к Господу в противоположность изнурительным проявлениям мертвой религиозности.
Теперь мы перейдем к Посланию Иуды. Здесь мы видим отступничество христиан во всех чудовищных формах порока - точно такое же, о котором мы читали у Малахии - отступничестве от иудаизма. Но наш предмет теперь не отступничество христиан, но христианский "остаток" верных. Слава и хвала нашему благодатному Богу! Всегда найдется "остаток", отделенный от основной массы развращенных исповедников религии и характеризующийся искренней приверженностью ко Христу, Его интересам и всякому члену Его возлюбленного Тела.
Именно к этому "остатку" вдохновленный апостол обращает свое торжественное и вечное Послание. Не к особому собранию, но "К призванным, которые освящены Богом Отцом и сохранены Иисусом Христом: милость вам и мир и любовь да умножатся".
Благословенное положение! Драгоценная участь! "Отделение", "сохранение", "призвание" - вот это положение. "Милость, "мир", "любовь" - вот эта участь. И все это обеспечено каждому искреннему чаду Бога на лице Земли, прежде чем было написано хотя бы одно слово о сокрушающих потоках отступничества, которые скоро прокатились по всей Церкви.
Мы повторяем и хотим подчеркнуть это выражение: "каждому искреннему чаду Божию". Как в Древнем Израиле, так и в действующей Церкви мы видим, что этот остаток состоит из тех, кто верен Христу, придерживается Его Слова при всех обстоятельствах, кто предан Его бесценным замыслам и с любовью ожидает Его пришествия. Одним словом, это должно быть живой действительностью, но не простым членством в Церкви или формальным приглашением себя к той или иной организации. Более того, это не видимость, но действительное существование этого остатка - не просто имя, но духовная сила. Апостол говорит: "Испытаю не слова, а силу". Весомые слова для всех нас!
А теперь давайте на несколько мгновений обратимся к бесценным словам увещевания, обращенным к христианскому остатку. Пусть Двух Святой облачит их силой для наших душ!
"Но вы, возлюбленные, помните предсказанное апостолами Господа нашего Иисуса Христа". Он отсылает их к Священным Писаниям, и только к ним. Не к всевозможным человеческим преданиям, не к праотцам, не к постановлениям советов, не к повелениям и учениям людей - ничего подобного, ибо все это может лишь ввести в заблуждение и замешательство и завести в тупик - нет, но к чистому и драгоценному Слову Бога, этому совершенному откровению, которое Он по Своей бесконечной доброте вложил в наши руки и которое может сделать младенца "мудрым во спасении", а мужа - "совершенным и ко всякому доброму делу приготовленным" (2 Тим. 3).
Слава Господу за эту невыразимую милость! Ни один человеческий язык не в силах выразить все значение Божественного руководства на нашем пути. Все, что мы хотим, - это чтобы Слово всецело и полностью руководило нами, сокрытое в наших сердцах, действуя на наше сознание, формируя наш характер, обусловливая наше поведение во всем. Поставить Слово Бога на такую высоту - это одна из самых ярких особенностей христианского остатка. Недостойной и безосновательной является формулировка: "Библия, и только Библия - вот религия протестантов". Протестантизм не является Церковью Бога, это не христианский остаток. Реформация была результатом действия Духа Бога, но протестантизм во всех его вероучительных ответвлениях - это то, что из этого сделал человек. Человеческая организация в нем подменила живое дело Духа, а формальное благочестие - силу вечной веры. Но никакой "изм" (называйте его, как хотите) не может считаться Церковью Бога или христианским остатком. Понять это - крайне важно для нас в нравственном отношении. Действующая церковь потерпела полный крах, ее внутреннее единство безнадежно распалось, как мы видим это в истории Израиля. Но христианский остаток состоит из всех тех, кто освещает и искренне признает это падение, кто слушается Слову и руководствуется Духом, отделившись от всего, что противоречит этому Слову, и уповает на своего Господа.
Давайте посмотрим, как все это выражено в обращении Иуды к остатку. "А вы, возлюбленные, назидая себя на святейшей вере вашей, молясь Духом Святым, сохраняйте себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни".
Здесь мы видим прекрасную картину истинного христианского остатка и взаимоотношения внутри его. Нет ничего более прекрасного. Возможно, спросят, к кому относится этот очаровательный отрывок? Мы ответим: "К тем, кем бы и где бы они ни были, к кому обращен первый стих Послания - к призванным, которые освящены Богом Отцом и сохранены Иисусом Христом". Не может быть ничего более простого и более благословенного.
Совершенно очевидно, что эти слова нельзя применить не только ни к одному простому ученому, но и ни к одному духовному лицу, живущему под солнцем. Одним словом, они применимы только к живущим во Христе. Все они должны держаться друг друга, назидая себя на святейшей вере, молясь Духом Святым, сохраняя себя в любви Бога, ожидая Господа нашего.
Это - христианский остаток истинно верующих; такой же еврейский остаток мы встречаем в третьей главе книги пророка Малахии. Нет ничего более прекрасного. Это позиция, на которой должен стоять каждый истинный христианин. В этом нет никакого притворства, никаких попыток выставить себя в лучшем свете или проигнорировать суровый и печальный факт полного разрушения действующей Церкви. Это остаток истинно верующих среди руин христианского мира, преданных Лику Христа, Слову Христа, накрепко связанных праведной христианской любовью. Это не любовь отдельной секты, партии или избранного круга, а любовь по Духу, любовь ко всем, кто искренне любит Господа нашего Иисуса Христа. Эта любовь выражается в истинной преданности Христу и Его бесценным целям, в безоглядном служении всем тем, кто принадлежит Ему, и по мере сил своих стремится отражать Его свет. Это не пустое позерство, которое не взирает на обстоятельства (страшная дьявольская ловушка!), а здоровый жизненный союз двоих, руководствующихся твердыми принципами и милосердием. Царствие Бога утверждается в сердце и пронизывает всю повседневную жизнь.
Такова позиция, состояние и практическая деятельность остатка истинно верующих христиан. И мы можем быть твердо уверены, что там, где эти условия соблюдаются и выполняются, там будет такое же полное блаженство во Христе, такой же тесный союз с Богом и такое же яркое доказательство величественной правды новозаветного христианства, какое когда-либо было известно даже в самые славные дни истории христианства. Одним словом, это будет то, что прославит Имя Господа нашего, возрадует сердце Христа и отзовется животворящей энергией в сердцах и сознании людей. Да поможет нам Бог в Своей бесконечной доброте увидеть эти яркие события в наши мрачные и грешные дни! Это новый пример того ободрительного факта, что чем глубже падение, тем щедрее благодать Бога; чем глубже мрак, тем ярче свет веры отдельного человека.
Прежде чем закончить эту статью, мы просим читателя обратить внимание на обращение апостола к четвертой из семи Церквей, описанное во второй главе Откровения. Церковь в Фиатире раскрывает перед нами историю Церкви в течение этих долгих, мрачных столетий Средневековья, когда кромешная тьма покрыла землю, когда католицизм - это самое темное пятно - преобладало в характере Иезавели.
В обращении к этой церкви мы находим значительные изменения, определяемые тремя простыми обстоятельствами, а именно во-первых, впервые присутствует обращение к остатку истинно верующих, во-вторых, впервые говорится о пришествии Бога, и в-третьих, обращение относится уже не к "имеющему ухо" всей Церкви, а к "побеждающему". Итак, эти обстоятельства несомненно подтверждают то, что в Фиатирской церкви отказались от всех надежд на телесное возрождение. "Я дал ей время покаяться,... но она не покаялась". Безнадежный случай для религиозной общины. Но здесь выделяется и ободряется остаток истинно верующих. Ободряется не надеждой на обращенный в истинную веру мир и не на возрожденную Церковь, но яркой и святой надеждой на пришествие Христа, подобное восходу утренней звезды. "Вам же и прочим, находящимся в Фиатире, которые не держат сего учения и которые не знают так называемых глубин сатанинских, сказываю, что не наложу на вас много бремени; только то, что имеете, держите, пока приду". Здесь мы находим очень интересный взгляд на остаток истинно верующих христиан. Это не возрожденная Церковь, но четко определенная группа людей, которые не держат учения Иезавели, и не знают глубин сатанинских, и идут до конца.
Примечание
Слово, обозначающее "прочим" в вышеприведенной цитате, происходит от однокоренного слова "остаток" в 11 главе, стих 5 Послания к Римлянам. Оба происходят от слова "оставлять".
Для читателя весьма важно уяснить себе в данном вопросе то, что последние четыре церкви шли вместе до конца. Это в громадной степени упрощает весь предмет обсуждения и дает нам очень определенный, верный взгляд на остаток истинно верующих христиан. Слово "остаток" не упоминается до тех пор, пока мы не доходим до обращения к Фиатирской церкви. И здесь уже не остается надежды на всеобщее возрождение.
Этот простой факт подрывает само основание католической церкви: она описывается как отступническая и идолопоклонническая и ей угрожает Суд Бога. А ее остаток истинно верующих призывается как не имеющий с ней ничего общего. Но довольно говорить о хваленой вселенской непогрешимой Римской церкви.
А как же церковь в Сардисе? Возрожденная ли это Церковь? Ничего подобного! "Ты носишь имя, будто жив, но ты мертв". Это не возрожденная и не реформированная Церковь, а запуганная тем, что Христос придет "как тать", вместо того, чтобы ободриться "звездой утренней". Одним словом, это протестантизм с "именем", но его дела "не совершенны пред Богом". И что же остается? Остаток истинно верующих христиан. "Впрочем у тебя в Сардисе есть несколько человек, которые не осквернили одежд своих и будут ходить со Мною в белых одеждах, ибо они достойны". Здесь перед нами яркий и впечатляющий контраст между мертвым, холодным, внешним исповеданием и несколькими преданными всем сердцем честными поклонниками Христа - контраст между видимостью и силой, смертью и жизнью.
В двух последних обращениях мы видим продолжение, развитие и усиление этого контраста. Церковь в Филадельфии представляет нам бесценный образ группы истинных Христиан - смиренных, скромных, слабых, но праведных и верных Христу. Они твердо следуют Его Слову и не предают Его Имя. Иисус Христос и Его имя сокрыты в их сердце и исповедуются ими в их жизни. Это живая реальность, а не безжизненная форма. Их нравственная красота совершенна. Само созерцание их поистине освежающе и поучительно. Это сам Иисус Христос, воспроизведенный Духом Святым в возлюбленном остатке истинно верующих Христиан. Они ни на что не претендуют, не притворяются значительными. Христос - это все: как драгоценно Его Слово, Его Имя! Кажется, что мы собрали и сконцентрировали здесь все самые прекрасные нравственные черты различных остатков истинно верующих, которые мы рассмотрели, раскрытые нам в полном цветении, испускающее сладкое благоухание.
Все это отрадно сердцу Христа. Речь здесь не идет о великом служении, о выполнении грандиозных работ, о совершении чего-то потрясающего или великолепного в глазах людей. Нет, здесь нечто более ценное для Господа, а именно глубокое, умиротворенное, абсолютное почитание Его Cамого и Его драгоценного Слова. Это Ему намного дороже, чем самые пышные богослужения и дорогие жертвоприношения. Поселиться в сердце человека - вот к чему Он стремится. Без этого все тщетно. Для Него дороже всего даже самый слабый вздох любящего сердца. Давайте же прислушаемся к нашему возлюбленному Господу, когда Он изливает Свое любящее сердце милой Ему Филадельфийской Церкви - этому остатку истинно верующих христиан.
"Так говорит Святый, Истинный, имеющий ключ Давидов, Который отворяет - и никто не затворит, затворяет - и никто не отворит: знаю твои дела; вот, Я отворил перед тобою дверь, и никто не может затворить ее; ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего. Вот, Я сделаю, что из сатанинского сборища" - это те, кто гордиться своей традиционной религией - "которые говорят о себе, что они Иудеи, но не суть таковы, а лгут, - вот, Я сделаю то, что они придут и поклонятся пред ногами твоими, и познают, что Я возлюбил тебя" - драгоценный, священный факт, залог всего ныне и во веки! "И как ты сохранил слово терпения Моего" (не моей власти), "то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле" (те, кто ищет себе дом на земле в отличие от тех, кто обитает на небе).
Господь наш Иисус Христос особенно милостиво дает обещание сохранить Свою возлюбленную Церковь от суда, который грядет для всего света. Он возьмет с Собой Свой небесный народ в их небесные дома, прежде чем вскроется хоть одна печать, прозвучит труба или прольется чаша. Восславим же Имя Его за эту святую, успокаивающую и радостную надежду! Давайте будем жить во власти этого, в ожидании полного осуществления надежд!
Но мы должны процитировать оставшуюся часть этого благодатного обращения, полного ободрения и утешения. "Се, гряду скоро; держи, что имеешь, дабы кто не восхитил венца твоего. Побеждающего сделаю столпом в Храме Бога Моего, и он уже не выйдет вон; и напишу на нем Имя Бога Моего и имя града Бога Моего, нового Иерусалима, нисходящего с неба от Бога Моего, и имя Мое новое".
Ничто не превысит благодати, сияющей во всех этих словах. Иегова произнес святые слова перед Своим возлюбленным остатком истинно верующих во времена Малахии: "И они будут Моими... в тот день, который Я соделаю, и буду миловать их, как милует человек сына своего, служащего ему. И тогда снова увидите различие между праведником и нечестивым, между служащим Богу и неслужащим Ему. Ибо вот, придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома, и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей. А для вас..." . Для кого? Для тех, кто совершил великие дела, принес великие жертвы, кто дал великие обеты? Для тех, кто носит великое имя? Нет; а только "благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце правды и искупление в лучах Его, и вы выйдете и взыграете, как тельцы упитанные; и будете попирать нечестивых, ибо они будут прахом под стопами ног ваших в тот день, который Я сделаю, говорит Господь Саваоф" (Мал. 3,17-4,3).
Между еврейскими и христианскими остатками истинно верующих есть черты сходства и различия, которые мы не можем рассмотреть в данный момент ввиду того, что наша задача заключается в том, чтобы проиллюстрировать примерами наше особое утверждение, а именно то, что даже в самые мрачные дни находятся преданные остатки истинно верующих, милых сердцу Господа Нашего, сердцу Иисуса Христа, к которыми Он обращается с самыми нежными и внушающими любовь словами, кого Он поддерживает самыми дорогими сердцу заверениями и вселяет в них самые светлые надежды. Мы полагаем, что это должно быть особой темой для разговора, которую нужно представить всей Церкви Бога в целях поддержки каждого члена возлюбленного Тела Христа повсюду на земле, чтобы каждый противостоял тому, что противно Его помыслу, как сказано в Его Слове, и видел, что обнаруживается в положении, настроении и духе остатка истинных верующих Христиан, ожидающих пришествия нашего возлюбленного Господа.
Я лишь слегка коснусь одного вопроса, который объясняет различие между двумя остатками истинно верующих. Он заключается в следующем: Еврейский остаток истинно верующих вдохновляется надеждой на восхождение солнца праведности, тогда как остаток истинно верующих христиан претендует на более высокую, яркую и милую сердцу привилегию ожидания звезды утренней. Даже маленькому ребенку ясно различие между этими двумя понятиями. Утренняя звезда появляется на небе задолго до того, как взойдет солнце. Таким же образом Церковь встретит пришествие ее Господа как "звезду утреннюю" прежде, чем лучи Солнца праведности падут с целительной силой на богобоязненный остаток истинно верующих израильтян.
А теперь, в заключение, несколько слов о Лаодикийской церкви. Нет ничего более яркого и впечатляющего, чем контраст между Лаодикийской и Филадельфийской церквами. В Лаодикийской церкви мы видим последнюю стадию религиозной общины, исповедующей христианство. Она находится на грани чего-то омерзительного, что невыносимо Христу, и Он готов извергнуть это. Дело не в ее крайней безнравственности. С человеческой точки зрения, она выглядит вполне респектабельно, но для сердца Христа ее состояние - крайне отвратительно. Ее отличают равнодушие и безразличие. "Знаю твои дела; ты ни холоден, ни горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но, как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих".
Как это ужасно обнаружить исповедующую Церковь в таком положении! И думать о том, как быстро мы перешли от привлекательности Филадельфийской церкви - такой милой сердцу Христа, так ободряющей душу - к иссушающей атмосфере Лаодикийской церкви, где нет ни единой светлой черты! Мы видим бессердечное безразличие по отношению ко Христу и Его интересам в сочетании с самым прискорбным самовосхвалением "Ибо ты говоришь: "я богат, разбогател и ни в чем не имею нужды"; а не знаешь, что ты несчастен, и жалок, и нищ,и слеп, и наг. Cоветую тебе купить у Меня золото, огнем очищенное, чтобы тебе обогатиться, и белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей, и глазною мазью помазать глаза твои, чтобы видеть".
Как это важно! Люди похваляются своим богатством и тем, что они ни в чем не нуждаются, а в душе их нет Христа. Они растеряли чувство Божественной справедливости, которая символизируется "золотом", и человеческой праведностью, которая символизируется "белыми одеждами", их мысли заполнены собой и своими делами - явная противоположность дорогой Филадельфийской общины. Там он ничего не порицает; здесь он ничего не восхваляет. Там Христос - все, здесь Он, в действительности, в стороне, а Церковь - все. Словом, видеть это невыразимо ужасно. Мы в тупике. Мы дошли до последней мрачной фазы Церкви как свидетеля Бога на земле.
И даже здесь, перед лицом самого прискорбного положения дел, негасимым светом сияет бесконечная благодать и неизменная любовь сердца Христова. Он в стороне; эти слова полностью раскрывают сущность Церкви. Но Он стучит, зовет, ждет. Эти слова раскрывают Его сущность - вечное и всеобщее почитание имени Его! "Кого Я люблю, тех обличаю и наказываю. Итак, будь ревностен и покайся". Предлагается золото, белые одежды и глазная мазь. Любовь имеет право обличать и наказывать, любовь имеет различный характер проявления, но это - та же любовь - "Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же", даже если приходится "обличать и наказывать". Здесь Его отношение и Его действия говорят красноречивее любых слов как в отношении к Церкви, так и в отношении Самого Себя. "Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему и буду вечерять с ним, и он со Мною"*
ПримечаниеГосподь обращается с этими важными и торжественными словами не к постороннему грешнику, а к проповедующей Церкви. Христос стучится не в дверь сердца грешников (хотя и это также правда), а в дверь исповедующей Церкви. Как это выразительно! Как многозначительно! Так пусть же исповедующая Церковь осмыслит это!
Об остатке истинно верующих в церкви Сардиса говорится как о "нескольких человеках", в Лаодикии к слову "один" добавляется "если", но если будет хотя бы один имеющий уши, и если будет хотя бы один, кто откроет двери, этому единственному обеспечивается высокое право, огромное благо -вечерять с Христом, этим бесценным Хозяином и Гостем. "Я с ним, он со Мной". Когда общее свидетельство опускается на самый низкий уровень, тогда преданность отдельных людей награждается личным общением с сердцем Христовым. Такова беспредельная и вечная любовь нашего возлюбленного Спасителя и Господа. Кто же не поверит Ему, не восхвалит Его в молитвах своих, не будет любить Его и служить Ему?
А теперь, дорогой читатель - христианин, я страстно и с любовью умоляю тебя присоединиться в молитве к нашему всемилостивому Господу с просьбой - разбудить сердце Его возлюбленных во всем мире, чтобы устремиться к более ясному, истинному, преданному учению, отвернуться от всего чуждого Его Слову, быть верным Его Слову и Его Имени в эти мрачные грешные дни, и, таким образом, воплотить в жизнь ту истину, которую мы рассмотрели в этой статье, а именно, чем больше падение, тем щедрее благодать Бога; чем глубже мрак, тем ярче свет веры отдельного человека.
ПослесловиеЯ чувствую, что нельзя продолжать изложение этой статьи, не сказав ни слова об огромной важности сохранения полного, ясного и ревностного евангельского свидетельства. "Совершай дело благовестника", - такое напутствие послал из римской тюрьмы возлюбленный апостол своему дорогому сыну Тимофею, наблюдая полное разрушение Церкви, исповедующей христианство. И действительно, те обстоятельства, при которых были написаны эти слова, делают их поразительно интересными. Что бы ни случилось, но Тимофей должен был продолжать проповедовать благую весть о спасении Божьем. Искушение могло побудить его отказаться от борьбы и воскликнуть в отчаянии: "Все рухнуло, люди не слушают Евангелия" - "здравого учения не принимают".
Вера говорит: "Нет, мы не должны сдаваться. Евангелие Бога должно проповедоваться всякому созданию под небесами. И даже если человек отвергает его, Бог будет прославлен и Его сердце будет ободрено драгоценной вестью о Его любви, донесенной до слуха погибших грешников".
Мы будем вдохновлять сердце каждого живущего на грешной земле возлюбленного евангелиста, напоминая ему, что хотя Церковь не смогла стать свидетелем Бога на земле, тем не менее, Святое Писание говорит нам, что Господь готов утешить сердце каждого несчастного и обездоленного грешника, уверовавшего в Него. Эта мысль утешала нас в течение сорока восьми лет проповеднической работы, когда состояние нашей Церкви являло собой душераздирающее зрелище.
Говоря о работе проповедника, мы не должны ограничивать ее только большими общественными залами и помещениями, хотя и они заслуживают благодарности от Главы Святой Церкви.
Мы верим, что каждый сын Бога обладает прекрасным правом - доносить благую весть до одиноких душ грешного мира в их частной жизни. Должны признаться, что мы страстно желаем, чтобы их стало еще больше. Не имеет значения, каково наше положение в обществе или наша сфера деятельности. Мы должны честно и молитвенно стремиться к спасению тех, с кем мы общаемся. Если нам это не удается, значит, у нас нет единства с сердцем Господа и мыслью Христа.
В книгах Евангелия и Деяниях Апостолов мы встречаем очень много примеров такой деятельности. "Филипп находит Нафанаила". "Андрей первый находит брата своего Симона".
Мы хотим, чтобы у каждого человека в нашей повседневной жизни было больше такого честного, прекрасного труда души. Это угодно сердцу Бога. Мы склонны идти по привычному пути, приглашая людей в большие залы и помещения: кругом все в порядке и на своем месте, и это самое главное для нас. Мы не желаем пересмотреть ценность подобного служения. Но в то же время мы не может не почувствовать с грустью, что нам не хватает нежного, личного контакта с человеческими душами. Но для этого необходима близость к Богу в нашей внутренней жизни, которая может вызвать в нас сильные угрызения совести перед Богом, ибо это корень наших недостатков.
Так пусть же милосердный Господь возбудит в сердцах своих возлюбленных живой интерес к благословенному делу евангелизации - дома и за границей, в обществе и в семье.
Жизнь и времена Давида(Жизнь веры)ОглавлениеВступлениеГлава 1. Помазание Давида Глава 2. Долина дуба Глава 3. Одолламская пещера Глава 4. Навал и Авигея Глава 5. Секелаг Глава 6. Возвращение ковчега Глава 7. Дом Давидов и дом Бога Глава 8. Заговор Глава 9. Песнь и последние слова Давида ВступлениеСобытия, которые привели к установлению царской власти в Израиле, легко может проследить и объяснить каждый, кто внимательно изучил простую историю человеческого сердца, которая могла произойти с ним или с кем-либо другим.
Во вступительных главах 1 книги Самуила нашему вниманию предлагается очень серьезная и поучительная картина состояния Израиля.
Дом Елканы автор берет в качестве убедительного примера того, что представлял собой Израиль по духу и по плоти. "У него были две жены: имя одной Анна, а имя другой Феннана; у Феннаны были дети, у Анны же не было детей" (1 Сам. 1,2). Итак, мы видим в домашнем кругу Ефрафянина Елканы как бы повторение сцен из жизни Сарры и Агари. Анна была бесплодна, и ей давали это глубоко почувствовать, ибо "соперница ее сильно огорчала ее, побуждая ее к ропоту на то, что Господь заключил чрево ее" (1 Сам. 1,6).
Образ бесплодной женщины представляет собой нарушенную природу и безнадежное состояние. У нее не было возможности сделать что-либо для Бога, как и не было силы принести плоды в Ему жертву; все было смерть и бесплодие. Таким было действительное положение детей Адама. Он не мог сделать ничего ни для Бога, ни для себя, такова была его вечная судьба. Он "бессилен" и подобен "высушенному дереву", вереску в пустыне. Такой урок дала нам бесплодная женщина. И все же Господь призрел на немощь Анны и исполнил прошение ее и вложил в уста ее Песнь Хваления. Он позволил ей сказать: "Вознесся рог мой в Боге моем, широко разверзлись уста мои на врагов моих; ибо я радуюсь о спасении Твоем" (1 Сам. 2,1).
Даровать бесплодной женщине радость - такова особая воля Господа. Только Он может сказать: "Возвеселись, неплодная, нерождающая; воскликни и возгласи, немучившаяся родами; потому что у оставленной гораздо более детей, нежели у имеющей мужа, говорит Господь" (Ис. 54,1). Анна поняла это, и Израиль с его многочисленными вдовами вскоре осознает это, ибо, как сказано в книге пророка Исаии (54,5), что " твой Творец есть супруг твой: Господь Саваоф - имя Его; и Искупитель - Святой Израилев."
Прекрасная песнь Анны не что иное, как благодарность сердца, признавшего деяния Бога во имя Израиля. "Господь умерщвляет и оживляет, низводит в преисподнюю и возводит; Господь делает нищим и обогащает, унижает и возвышает. Из праха подъемлет Он бедного, из брения возвышает нищего, посаждая с вельможами, и престол славы дает им в наследие". Все это послужит ярким примером для Израиля в последние дни; ныне послужит примером каждому, кто через благодать выйдет из состояния своего природного упадка к блаженству и миру во Христе.
Рождение Самуила заполнило собой огромную пустоту не только в сердце Анны, но развеяло сомнения в сердце каждого верующего Израильтянина, который ревновал об истинных интересах дома Господа, заботился о чистоте даров Богу и который был унижен и попран неверными сыновьями Илии. В желании Анны - иметь "дитя мужеского пола" мы видим не только проявление материнского сердца, но и сердца Израиля. Несомненно, она узрела и оплакивала падение всего, что связано с храмом Господа; опечаленный взгляд Илии, недостойные поступки Офни и Финееса, затухающая лампада, оскверненный храм - все это исподволь внушало Анне ее настоящее желание, которое единственно могло быть удовлетворено благодаря бесценному дару Бога, каким являлось "дитя мужеского пола". Поэтому она и говорит мужу: "Я не пойду, пока младенец не будет отнят от груди и не подрастет, и тогда я отведу его, и он явится перед Господом, и останется там навсегда". "Останется там навсегда!" И ничто другое не могло бы удовлетворить томящуюся душу Анны. Речь шла не просто о том, чтобы Самуил, так ею любимый, смыл с нее позор. Нет! Она страстно желала видеть в нем "преданного священника", стоящего перед Господом; и в вере она устремила свои глаза на того, кто должен остаться там навсегда.
Драгоценная, возвышенная вера - вот святой принцип, который возвышает душу над порочным влиянием видимого и временного, обращая ее к сиянию невидимого и вечного!
Глава 3 предсказывает нам ужасную гибель дома Илии.
"И было в то время, когда Илий лежал на своем месте, - глаза же его начали смежаться, и он не мог видеть, - и светильник Божий еще не погас, и Самуил лежал в храме Господнем, где ковчег Божий; воззвал Господь к Самуилу". Воззвание Господне было очень выразительным, торжественным. Глаза Илии "смежаются", и Господь взывает к Самуилу: другими словами, дом Илии гибнет, и на сцене должен появиться верный священник. Самуил подходит к Илии, но, увы, все, что может сказать ему Илий, это: "Пойди назад, ложись". У него нет благословения для отрока. Состарившийся и с померкнувшим взором он мог проводить дни свои в снах и темноте, когда голос Господа зазвучал так близко от него. Серьезное, какое серьезное предупреждение! Илий был священнослужителем, слугой Господа, но потерял бдительность, не смог править домом своим по закону Бога, не смог обуздать своих сыновей. Итак, мы видим тот бесславный конец, к которому он пришел. И Господь говорит Самуилу: "Вот, Я сделаю дело в Израиле, о котором кто услышит, у того зазвенит в обоих ушах; в тот день Я исполню над Илием все то, что Я говорил о доме его; Я начну и окончу. Я объявил ему, что Я накажу дом его на веки за ту вину, что он знал, как сыновья его нечествуют, и не обуздывал их" (1 Сам. 3,11-13). "Что человек посеет," - говорит апостол, - "то он и пожнет". Как верно это сказано по отношению к жизни каждого сына Адама! Эти слова сказаны также и для каждого чада Бога! Что мы посеем, то и пожнем. И это дали почувствовать Илию; и это смогут почувствовать те, кто написал это и кто прочел. Но в этом Божественном утверждении гораздо больше важного и истинного, чем многие могут себе представить. Если мы предадимся неверному течению мысли, если мы привыкнем к дурной манере разговора или будем дурно вести себя, мы рано или поздно должны будем пожинать плоды этого.
ПримечаниеЕдва ли нужно говорить, что подобное утверждение в вышеназванном отрывке ни в коем случае не противоречит вечному постоянству благодати и полного приятия во всей угодности Христа пред Богом. Это великая основополагающая истина. Христос - это жизнь верующего и праведность, основа его мира с Богом. Он может лишиться наслаждения этим миром, но не сам мир, который установил Бог на нерушимой основе, и чтобы усомниться в этом, следует прежде поставить под сомнение сам факт воскресения Христова, так как ясно, что Он не мог быть там, где Он есть, если бы мир верующего не был прочно установлен. Чтобы иметь прочный мир с Богом, я должен знать о своем окончательном прощении, а чтобы знать о моем окончательном прощении, я должен узнать, веруя в Слово Бога, что Христос совершил полное искупление. Это и есть Божественный закон - полное искупление как основа моего полного оправдания, а полное оправдание как основа моего полного мира. Бог соединил эти три понятия вместе, и пусть неверующее сердце человека не рассматривает их отдельно друг от друга. Вот почему, я думаю, утверждение в этом отрывке не будет неправильно понято или истолковано. А принцип, лежащий в его основе, может быть проиллюстрирован следующим образом: если мой ребенок поступает неправильно, то может причинить себе боль, расстроить и огорчить меня, но он, тем не менее, мой ребенок. Апостольское утверждение имеет гораздо более широкий смысл: "Что человек посеет, то и пожнет". Он не говорит, к какому человеку это относится - к верующему или неверующему, а посему оный отрывок касается всех без исключения. Это ни в коем случае не может быть вопросом лишь об абсолютном милосердии.
Пусть это размышление приведет нас к святой бдительности на наших путях! Давайте же более тщательно "сеять духовное", чтобы мы могли "пожать жизнь вечную".
В главе 4 (1 Сам.) описывается унижение Израиля, связанное с упадком дома Илии: "И выступили Израильтяне против Филистимлян на войну и расположились станом при Авен-Езере, а Филистимляне расположились при Афеке. И выстроились Филистимляне против Израильтян, и произошла битва, и были поражены Израильтяне Филистимлянами, которые побили на поле сражения около четырех тысяч человек" (1 Сам. 4,1.2).
Здесь Израиль был вынужден познать проклятие за нарушение закона (Втор. 28, 25). Они не смогли устоять перед натиском врага, будучи немощными и бессильными по причине своего непослушания. И проследите причину и мотивы их самонадеянности в такое время нищеты и гнета (1 Сам. 4,3). "И пришел народ в стан; и сказали старейшины Израилевы: за что поразил нас Господь сегодня пред Филистимлянами? возьмем себе из Силома ковчег завета Господня, и он пойдет среди нас и спасет нас от руки врагов наших". Увы! Какое жалкое основание для самоуверенности. И ни слова о Самом Господе. Они не думали о Нем как об источнике их силы, и не сделали Его своим щитом и надежным укрытием. Нет! Они верили в ковчег, напрасно думая, что он может их спасти. Какие тщетные надежды! Разве мог бы помочь им чем-либо ковчег, если его не сопровождало присутствие Господа Саваофа, Бога воинств Израильских? Это было невозможно. Но Его больше не было, Он был глубоко опечален их преступным и еще неисповеданным грехом; и никакой символ или обряд не способны заменить Его! Однако Израиль самонадеянно полагал, что ковчег может сделать для них все; и как они ликовали, не имея для этого должного основания, когда он появился среди них, сопровождаемый, нет, не Иеговой, а порочными священниками Офни и Финеесом. "И когда прибыл ковчег завета Господня в стан, весь Израиль поднял такой сильный крик, что земля стонала". Эта была впечатляющая картина, но, к сожалению, пустая, их ликование было неуместно и беспричинно. Им следовало бы лучше познать себя, чем устраивать подобный спектакль. Их крики ликования плохо сочетались с их низким нравственным обликом в глазах Бога; и все же мы всегда обнаруживаем, что те, кто меньше всех знает о себе, предъявляют самые высокие претензии и берут на себя слишком много.
Фарисей в Евангелии взирает только свысока с гордым безразличием на самоуничиженного мытаря. Он ставил себя слишком высоко, а мытарь слишком низко на общественной лестнице. Бог же судит о том и другом совсем иначе, и только сокрушенное и смиренное сердце станет местом присутствия Бога, который, да будет благословенно имя Его, как никто другой, знает, как возвысить и как утешить каждое сердце. Таково его особое дело - дело, к которому Он благоволит!
Но люди в этом мире всегда придают значение завышенным требованиям. Они питают к ним пристрастие и, вообще говоря, высоко ценят тех, кто умеет казаться чем-либо. В то же время, они стараются еще более унизить тех, кто и так самоуничижен. Так, в поучительной сцене из нашей главы Филистимляне придали большое значение восклицаниям в стане Евреев. Это было им знакомо, и поэтому они стали опасаться этих возгласов и смогли оценить их, как сказано в 1 Сам. 4, 6: "И услышали Филистимляне шум восклицаний и сказали: отчего такие громкие восклицания в стане Евреев? И узнали, что ковчег Господень прибыл в стан. И устрашились Филистимляне, ибо сказали: Бог тот пришел к ним в стан" и т. д. Они, естественно, предположили, что этот победный возглас имел основание. Они увидели лишь то, что было на поверхности; они не поняли сущности развращенных священнослужителей, презренного жертвоприношения, оскверненного храма. Они узрели символ и вообразили себе, что за ним скрывается сила, отсюда происходит их страх. Как же они заблуждались, не осознав, что их страх, как и победа Израильтян, были беспочвенны. "Укрепитесь," - сказали они, - "будьте мужественны, Филистимляне, чтобы вам не быть в порабощении у Евреев, как они у вас в порабощении; будьте мужественны и сразитесь с ними" (1 Сам. 4, 9).
Единственной возможностью для Филистимлян одержать победу был принцип - "быть мужественными". Израильтяне не могли этого. Потерявшие из-за греха возможность получить защиту от Бога в сложившихся условиях, Израильтяне были слабее их. Единственной надеждой Израильтян был Бог, но Бога здесь не было, это было простое столкновение человека с человеком, поэтому Израильтяне не могли противостоять Филистимлянам. Истинность этого полностью доказывается событием, которое мы рассматриваем. "И сразились Филистимляне, и поражены были Израильтяне". А как могло быть иначе? Израильтяне не могли не потерпеть поражения и не отступить, когда им не помогли ни их щит, ни их укрытие, ни даже Сам Бог. Они потерпели поражение, слава покинула их, их ковчег был взят, они были лишены своей мощи, их победные восклицания сменились пронзительными воплями, возвещающими беду, их участью было поражение и позор, и дряхлый Илий, которого мы можем считать представителем существующей тогда системы правления, пал вместе с этой системой и был погребен под ее руинами.
Пятая и шестая главы первой книги Самуила охватывают период, когда на народе Израиля было начертано "Иховод", т.е. бесславие. В этот период Бог перестал открыто помогать народу Израиля, а ковчег Бога пересылали из города в город необрезанных Филистимлян. События этого периода весьма поучительны. Ковчег Бога у чужеземцев, а Израиль - на время отвергнут; эти события не могут не заинтересовать и не привлечь внимание мыслящего и проницательного читателя Писания. "Филистимляне же взяли ковчег Божий и принесли его из Авен-Езера в Азот. И взяли Филистимляне ковчег Бога, и внесли его в храм Дагона, и поставили его подле Дагона". Здесь мы являемся свидетелями печальных и унизительных последствий неверности Израильтян. Какой же беззаботной рукой и с каким неверующим сердцем держали они ковчег Бога, если его могли унести и поставить в храм Дагона! Как же низко пал Израиль! Они выпустили из рук все, они отдали все самое святое на осквернение и надругательство необрезанным. И теперь ковчег Иеговы, являющийся самой святыней, Филистимляне помещают в храм своего бога. Тени Дагона должны были подменить крыла Херувима и лучи Божественной славы. Так полагали правители Филистимлян, но Бог решил иначе. Израиль, с одной стороны, не смог уберечь ковчег; они не сумели признать великую истину в том, что народ Израиля должен всегда быть связан с Богом. С другой стороны, правители Филистимлян могли позволить себе осквернить священный символ Божественного присутствия, кощунственно связав его с Дагоном, их богом. Словом, Израильтян можно считать неверными, а Филистимлян непристойными, но Бог Израилев всегда должен оставаться верным Себе, верным Своей Святости. И Дагон должен был пасть ниц пред ковчегом Его присутствия. "И встали Азотяне рано на другой день, и вот, Дагон лежит лицем своим к земле пред ковчегом Господним. И взяли они Дагона и опять поставили его на свое место. И встали они поутру на следующий день, и вот, Дагон лежит ниц на земле пред ковчегом Господним; голова Дагонова и обе руки его (лежали) отсеченные, каждая особо, на пороге, осталось только туловище Дагона" (1 Сам. 5,3.4). Мы вряд ли можем себе представить более унизительное положение вещей, чем имевшее место в период кризиса истории Израиля. Они видели ковчег, вырванный из их среды, они показали себя неподготовленными и неспособными занять место свидетелей Бога перед лицом Его врагов. Что же касается ликования врагов истины, то достаточно сказать: "Ковчег в храме Дагона". Это было действительно ужасно, если смотреть на это с одной точки зрения, но как это невыразимо славно, если взглянуть на это по-другому. Израиль потерпел крах и выпустил из рук все, что было святого и ценного; Израильтяне позволили своим врагам втоптать их честь в грязь и попрать их славу, но Бог превыше всего. Он Владыка над всем миром. В этом и заключается глубокий источник успокоения для каждого верного сердца.
Поскольку Израильтяне не стали защищать истину Бога, Он вынужден был действовать Сам. Правители Филистимлян покорили Израиль, но боги Филистимлян должны были пасть ниц перед ковчегом, который в старые времена повернул вспять воды Иордана. Здесь была одержана Божественная победа. Во мраке и безлюдье дома Дагона, где не было глаза узреть и уха услышать, Бог Израилев выступал в защиту тех великих принципов истины, которые Его Израиль не смог уберечь. Дагон пал, и его падение подтвердило честь Бога Израилева. Минутный мрак дал возможность ярко воссиять Божественной славе. Эта сцена была так тщательно очищена от творения, что Создатель смог показать Себя в присущем Ему качестве. Отчаяние человека - повод для действия Бога. Человеческая неудача дает проявиться Божественной верности. Филистимляне оказались сильнее Израильтян, а Иегова оказался сильнее Дагона.
Теперь все это является глубоко поучительным и вселяющим надежду для нас, живущих в настоящее время, когда народ Бога, к сожалению, так отступает от той глубокой преданности и самоочищения, которые должны характеризовать его. Мы должны прославлять Господа за уверение в Его истине. Он от "Себя отречься не может". "Но твердое основание Божие стоит, имея печать сию: "познал Господь своих"; и "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа". Поэтому даже в самые темные времена Он сохранит Свою правду и о Себе, даже находясь в храме Дагона. Христиане могут отступить от начал Слова Бога, но начала Слова бога останутся неизменными: чистота, власть, небесная сила, которые никак не могут быть искажены непостоянством и сумбурностью неверующих учителей, в итоге, истина восторжествует. Как бы ни старались Филистимляне удержать ковчег Бога у себя, им это не удалось. Они не смогли заставить Дагона и Иегову обитать вместе. Каким богохульством была эта попытка! "Какое согласие между Христом и Велиаром?" Никакого! Знамя Господа никогда не может быть опущено до уровня тех принципов, которыми руководствуются люди в этом мире, и попытка держаться одной рукой за Христа, а другой за мир должна привести к позору и вызвать стыд и смятение.
И все же как много людей прибегают к этому! Как много таких, для которых главным кажется вопрос, какую часть мира они могут удержать, не жертвуя именем и привилегиями христиан! Это ужасное зло, страшная западня сатаны, и это с полным основанием можно назвать наиболее утонченным эгоизмом.
Для людей недостойно - идти на поводу у беззаконности и развращенности собственного сердца, и связывать злые дела со святым именем Христа - это верх греха. Пророк Иеремия в своей книге говорит от Имени Господа, призывая народ покаяться в своих грехах (Иер. 7, 3. 8 - 10): "Так говорит Господь Саваоф, Бог Израилев,... Вот, вы надеетесь на обманчивые слова, которые не принесут вам пользы. Как! вы крадете, убиваете и прелюбодействуете, и клянетесь во лжи и кадите Ваалу, и ходите во след иных богов, которых вы не знаете, и потом приходите и становитесь пред лицем Моим в доме сем, над которым наречено имя Мое, и говорите: "мы спасены", чтобы впредь делать все эти мерзости".
И опять - таки мы читаем, что одним из признаков последних дней будет то, что люди "будут иметь вид благочестия, силы же его отрекшись". Такая форма устраивает приверженное миру сердце, ибо не будоражит совесть, пока сердце наслаждается миром во всей его привлекательности. Какое заблуждение! Как необходимо здесь увещевание апостола: "Таковых удаляйся". Искусство сатаны заключается в умении соединить внешне христианство с явно нечестивым. Ему лучше удается ввести в заблуждение именно таким способом, нежели каким-либо другим, и мы должны обладать большой духовной чуткостью, чтобы разгадать его козни во всех их проявлениях. И Господь дарует нам ее, ибо Он знает, как мы нуждаемся в ней.
Перейдем к седьмой главе. Пропустив много ценного в пятой и шестой главах, мы должны остановиться немного на счастливом возрождении Израиля в связи со служением "верного священника".
Израилю было разрешено оплакивать в течении многих дней отсутствие ковчега: их души поникли под иссушающим влиянием идолопоклонства, и, наконец, их любовь к Богу стала угасать. Их возрождение после дает нам понять, насколько глубоко они погрузились в смерть. Этого следовало ожидать. Когда Иаков в древние времена был призван отправиться в Вефиль из оскверненного Сихема, он едва ли мог представить, что он и его семья попадутся в сети идолопоклонства. Но призыв "отправиться в Вефиль" освободил его скрытые силы, разбудил его совесть и обострил его нравственное восприятие. Поэтому он говорит своим домашним: "Бросьте богов чужих, находящихся у вас, и очиститесь, и перемените одежды ваши" (Быт. 35,2). Сама мысль о Вефиле, где ему явился Бог, как бы побуждает Иакова к душевному возрождению, и он, возродившись сам, был способен повести за собой к новой жизни других. Это сказано о потомстве Иакова, но имеет непосредственное отношение к главе 7 Сам. "И сказал Самуил всему дому Израилеву, говоря: если вы всем сердцем своим обращаетесь к Господу, то удалите из среды себя богов иноземных и Астарт и расположите сердце ваше к Господу, и служите Ему одному; и Он избавит вас от руки Филистимлян". Здесь мы видим тот путь, которым следовал Израиль к своему падению, связанному с домом Илии. Первым шагом на пути ко злу было уверование в нечто иное, чем Бог, и не имеющее общего с тем, что придало бы Ему ценность. Следующим шагом к падению было сотворение себе кумира. Вот почему мы читаем эти слова Израиля о ковчеге: "Он спасет нас от руки врагов наших". Но слово пророка гласит: "Удалите из среды себя богов иноземных и Астарт". Читатель, не слышится ли во всем этом торжественное назидание для Церкви? Поистине, это так. Для нашего времени весьма характерна форма, лишенная внутренней силы. Дух холодного и пустого формализма распространяется по поверхности мутных вод христианского мира, и скоро все погрузится в мертвое безмолвие лжеисповедания, которое нарушит лишь "глас архангела и труба Божия".
Однако позиция, которую занял Израиль в седьмой главе, представляет собой яркий контраст со сценой в четвертой главе: "И сказал Самуил: соберите всех Израильтян в Массифу, и я помолюсь о вас Господу. И собрались в Массифу, и черпали воду, и проливали пред Господом, и постились в тот день, говоря: согрешили мы пред Господом" (выражение их слабости, беспомощности). Это было настоящее дело, и мы можем сказать: Бог теперь здесь. Нет доверия голому символу или безжизненной форме; нет безосновательных притязаний или тщеславной самонадеянности, нет крика и беспочвенного хвастовства, и только это глубоко и подлинно. Искренний плач, разлитая вода, пост и покаяние - все говорит о глубоком изменении нравственного состояния Израиля. Теперь они обратились к верному священнику, а через него к Самому Господу. Теперь они не говорят о том, чтобы принести ковчег. Нет, теперь они говорят, обращаясь к Самуилу: "Не переставай взывать о нас к Господу Богу нашему, чтоб Он спас нас от руки Филистимлян. И взял Самуил одного ягненка от сосцев, и принес его во всесожжение Господу, и воззвал Самуил к Господу об Израиле, и услышал его Господь" (1 Сам. 7, 9). В этом заключался источник силы Израильтян. Ягненок от сосцов - благодатная помощь Бога и Его добрая память о их нуждах - является как бы новым выражением их состояния. В данном случае можно говорить о поворотном случае в истории Израиля. И посмотрите, Филистимляне, кажется, были в полном неведении обо всем, что происходило между Иеговой и Израилем. Они, несомненно, были уверены, что поскольку они не слышат возгласов ликования, то силы Израильтян, если это только возможно, истощены более, чем прежде. Земля теперь не стонала от их крика, как в гл. 4, а наоборот, они приближались незаметно, неслышно, так, что глаза Филистимлян не могли узреть их, а сердца почувствовать их приближение. Что могли Филистимляне знать о покаянном плаче, о проливании воды или ягненке от сосцов, принесенном во всесожжение? Ничего! Люди в этом мире могут заметить только то, что на поверхности. Зрелища всякого рода, пышность и ослепительный блеск, бахвальство силой и величием по плоти - все это хорошо понятно миру. Но людям не дано знать о том, что действительно творилось в душе, подвергнутой испытанию перед Богом. Христианин должен страстно стремиться к Богу. Испытанная душа более всего ценится Богом; Он может постоянно обитать в ней. Оставим высокое самомнение, а просто займем надлежащее место перед очами Бога, и тогда Он станет для нас настоящим источником силы и энергии соразмерно нашему желанию. "И когда Самуил возносил всесожжение, Филистимляне пришли воевать с Израилем. Но Господь возгремел в тот день сильным громом над Филистимлянами и навел на них ужас, и они были поражены пред Израилем" (1 Сам. 7, 10). Таковы были прекрасные последствия искренней веры воинств Израильских в Бога. Это было нечто похожее на величественное проявление могущества Господа на берегах Чермного моря. "Господь муж брани, Иегова имя Ему" Когда Его народ нуждается в Нем, они в вере своей могут положиться на Него, как на свою истинную опору во дни нужды. Всякий раз, когда Израильтяне искренне обращались к Господу, Он был готов тотчас выступить в их защиту, но слава должна была полностью принадлежать Ему. Бессмысленный крик ликования Израильтян должен был смолкнуть, чтобы отчетливо был слышен глас Господа. И какое это блаженство - молчать, когда говорит Иегова! Какая сила в Его голосе, несущая мир Его народу и вселяющая ужас в сердца Его врагов! "Кто не убоится тебя, о Господи, и прославит имя Твое?"
В восьмой главе мы узнаем, что Израиль предпринимает заметные шаги для установления царской власти. "Когда же состарился Самуил, то поставил сыновей своих судьями над Израилем... Но сыновья его не ходили путями его, а уклонились в корысть и брали подарки, и судили превратно". Печальная картина! Характерная для человека любой эпохи! Человек развращается и все становится ему возможным при первом удобном случае. Моисей и Иисус Навин предвидели, что Израиль свернет с пути истинного после их смерти (Втор. 31,29; Иис. Н. 23,15.16), и апостол Павел мог бы сказать старейшинам в Ефесе: "Ибо я знаю, что по отшествии моем войдут к вам лютые волки, не щадящие стадо". Так и здесь, не успели еще Израильтяне оправиться от последствий безнравственных поступков сыновей Илия, как им пришлось почувствовать на себе все ужасы алчности сыновей Самуила, в результате, они поспешили вступить на путь, который, в итоге, привел к отречению от Господа и установлению власти Саула.
"Когда Самуил состарился, то поставил сыновей своих судьями". Но это были совсем не те судьи, они были не от Бога. Преданность Самуила не гарантировала преданности его сыновей; и это противоречит хвастливой теории о праве наследия апостольства. И каких же преемников увидели мы? Как мало они походили на своих предшественников! Павел мог бы сказать: "Ни серебра, ни золота я ни от кого не пожелал" (Деян. 20,33). Могут ли это сказать так называемые преемники? Самуил мог бы сказать: "Вот я; свидетельствуйте на меня пред Господом и пред помазанником Его, у кого взял я вола, у кого взял осла, кого обидел и кого притеснил, у кого взял дар и закрыл в деле его глаза мои". Но, увы, сыновья и преемники Самуила этого утверждать не могли! Всеми их делами руководило корыстолюбие. Итак, мы находим в этой главе слова, подтверждающие, что зло, содеянное сыновьями Самуила, подтолкнуло их к требованию установить царскую власть. "Вот, ты состарился, а сыновья твои не ходят путями твоими; итак поставь над ними царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов". Ужасное падение! Израильтяне пожелали опуститься до уровня соседствующих с ними народов! И все потому, что Самуил состарился, а сыновья были алчными. А Господа забыли! Если бы они обратили взоры свои на Него, у них не было бы повода искать владыку среди подобных им простых смертных. Но увы, во всей этой сцене нет и намека на то, что Израильтяне думали о возможности Господа руководить ими и хранить их. Они не могли видеть дальше Самуила и сыновей его, а раз нельзя было получить помощь от них, то Израильтяне тотчас спускаются с того уровня, на котором Господь был им царем, до уровня правления ими простого смертного, как у соседних народов. Простой смертный не может относиться к Богу с верой и упованием на него. Внешне они признавали Бога своим Царем, на самом же деле это было не так: признанным правителем народа теперь должен был стать царь. В печальных последствиях всего этого мы скоро убедимся.
Главы 9 - 13 знакомят нас с личностью Саула, а также рассказывают о его помазании и начале царствования. Я не буду останавливаться на всем этом во вступлении, поскольку хотел бы обратить внимание читателя на шаги, которые вели к становлению власти царя в Израиле. Саул был именно тем человеком, который пришелся по сердцу Израильтянам: в нем было все, чего только может пожелать природа: "молодой и красивый, и не было никого из Израильтян красивее его; он от плеч своих был выше всего народа". И это все очень впечатляло тех, кто мог видеть лишь внешние проявления личности; но что скрывалось за привлекательной внешностью! Всеми поступками Саула руководили себялюбие и гордыня, скрытые под личиной смирения. Воистину, Дух сошедший на Саула, по сути превратил его в правителя среди людей Бога.
Пояснение:Читатель должен внимательно различать Святой Дух, сходящий на людей, и Святой Дух, пребывающий и действующий в них. Кому-то покажется малопонятным утверждение (1 Сам. 10, 6): "И найдет на тебя Дух Господень, и ты будешь пророчествовать с ними, и сделаешься другим человеком". Это не Дух, дающий новое рождение, а просто дух, превращающий Саула в правителя. Если бы это было возрождением, то Дух не сошел, а обитал бы в человеке. Саул - правитель и Саул - человек совершенно различны, и эта разница должна рассматриваться в отношении многих лиц Ветхого и Нового Заветов.
Саул использовал имя Бога в своих интересах, а все Божие - в качестве пьедестала своей собственной славы. Сцена в Галгале поистине показательна, она выявляет многие мотивы поступков Саула. Ему не хватало терпения дождаться назначенного Богом часа, и он поспешил "вознести всесожжение", за что должен был выслушать из уст Самуила эти суровые слова: "Худо поступил ты, что не исполнил повеления Господа Бога твоего, которое дано было тебе, ибо ныне упрочил бы Господь царствование твое над Израилем навсегда; но теперь не устоять царствованию твоему; Господь найдет Себе мужа по сердцу Своему, и повелит ему Господь быть вождем народа Своего, так как ты не исполнил того, что было повелено тебе Господом" (1 Сам. 13,13.14). Это был как бы итог всему содеянному Саулом. "Худо поступил ты, что не исполнил повеления Господа; не устоять царствованию твоему". Ужасная правда! Саул, избранный по сердцу людей, отвергается, чтобы уступить место человеку по сердцу Бога. Чадам Израиля была предоставлена хорошая возможность испытать характер человека, которого они выбрали своим правителем, чтобы он сразился за них.
ПримечаниеСледует заметить, что хотя Саул был назначен Самуилом на царствие по воле Бога, тем не менее он был избранник народа, о чем свидетельствуют слова из глав 10, 24 данной книги: "Бог же по сему избрал для них человека по их сердцу".
Трость, на которую они так страстно желали опереться, сломалась и чуть не поранила руку. Увы, кем же оказался царь человеческий на самом деле? Попав в безвыходное положение, как повел он себя? Суета и самоуверенность сопровождают все его действия. Ни малейшего признака достоинства, отсутствие святой верности Богу, отсутствие всяких принципов веры. Самомнением и самоуверенностью проникнуты даже самые важные сцены, где речь идет о Боге и Его народе. Таков царь, избранный народом.
Прекрасно написанная глава 14 дает нам разительный контраст между несостоятельностью приема, к которому прибегают Израильтяне, и древним принципом искренней веры в Бога. Саул сидит под гранатовым деревом с напускной важностью, не имея реальной власти, а в это время его сын Ионафан, действуя в духе веры, становится счастливым орудием, действующим для спасения Израиля.
Израильтяне в неверии попросили дать им царя, который мог бы защитить их, и, конечно, представляли, что, будучи под защитой царя, могут выстоять в борьбе с любым врагом: но так ли это? Ответом будет фраза из главы 13: "Весь народ, бывший с ним, находился в страхе" (1 Сам. 13, 7). Какая перемена! И как отличается от могущественного властителя тот, который, состарившись, последовал за Иисусом Навиным в безопасные места Ханаана, и даже теперь они жаждали царя, но Бог не снизошел до них, отсюда происходит их страх. Пусть у человека будет самый пышный, самый привлекательный обряд, но, без Бога в душе он все равно обречен на бессилие. Но если человеком правит Бог, то ничто не может сломить его. Когда-то в старину Моисей творил чудеса с простым жезлом в руке, а теперь народ Израиля, выбравший мужа по сердцу своему и находясь с ним, не мог ничего, кроме как трепетать перед своими врагами. "И весь народ, бывший с ним, находился в страхе". Как это унизительно! "Нет, пусть царь будет над нами... будет судить нас царь наш, и ходить перед нами, и вести войны наши". Поистине, "лучше уповать на Господа, нежели надеяться на князей" (Пс. 117,9). Ионафан благословенным образом доказал это. Он пошел против Филистимлян, произнеся слово, возымевшее силу: "Для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих". Именно "Господь" заполнил душу его, и, имея Его в душе, Ионафан не видел разницы в том, "много или немного" врагов предстоит сразить. Вера не рассчитывает на случайные обстоятельства, она полагается на Бога.
И заметьте, как изменилось положение Израильтян, как только среди них появилась вера. Страх тотчас передался от Израильтян Филистимлянам: "И произошел ужас в стане на поле и во всем народе; передовые отряды и опустошавшие землю пришли в трепет; дрогнула вся земля, и был ужас великий" (1 Сам. 14, 15). Звезда Израиля теперь стремительно восходила, поскольку Израильтяне начали действовать по вере. Ионафан обратился за помощью не к своему отцу Саулу, а к Господу. Он знал, что Господь был мужем войны, и на Него возлагал он свои надежды в освобождении Израиля в день скорби. Благословенная вера! Нет ничего подобного ей. Человеческие установления рушатся, человеческие силы иссякают, но "надеющийся на Господа, как гора Сион, не подвигнется, пребывает вовек" (Пс. 124,1).
"И был ужас великий", ибо Бог навел ужас на их сердца, а Израиль наполнил радостью и ликованием. Вера Ионафана была признана Богом и помогла утвердиться тем, кто прежде отступил с поля сражения в горы. И, таким образом, никто и никогда не может идти путем веры, не побуждая к этому других, а с другой стороны, одного робкого сердца достаточно для того, чтобы отступило великое множество. Более того, неверие всегда отвлекает от дел и борьбы, в то время как вера призывает к ним. Но как же судить о Сауле, исходя из всего этого? Что же у него общего с человеком веры? Он был совершенно не способен на решительные действия. Он сидел под гранатовым деревом, не в состоянии вселить мужество в сердца тех, кто избрал его своим полководцем, а когда он все же рискнул выступить или, скорее, засуетился, то не смог сделать ничего полезного, а только испортил своей поспешностью и безрассудством прекрасные плоды веры. Мы должны уже подводить к концу эти вступительные заметки.
Глава 15 знакомит нас с последним испытанием и отстранением от власти царя людей: "Иди и порази Амалика". Это как раз то испытание, которое раскрыло нравственное состояние сердца Саула. Если бы он был прав перед Богом, то исполнил бы приговор Бога над Амаликом. Однако исход событий доказал, что Саул имел слишком много общего с Амаликом, чтобы исполнить волю Бога и погубить Амалика. Что же сделал Амалик? "Так говорит Господь Саваоф: вспомнил Я о том, что сделал Амалик Израилю, как он противостоял ему на пути, когда он шел из Египта". Словом, Амалик явился первым большим препятствием промыслу Бога при исходе искупленных из Египта в Ханаан, и нам известно, что играет подобную роль в отношении тех, кто ныне пытается следовать Господу Иисусу.
Итак, Саул показал себя решительным препятствием на пути человека веры; и в самом деле, вся его жизнь была враждебна законам Бога. Так как же он мог покарать Амалика? Это было невозможно. "Он пощадил царя Агага". Только так он мог поступить. Саул и Агаг соответствовали друг другу настолько, что у Саула не нашлось сил исполнить приговор Бога над этим великим врагом Его народа, и обратите внимание на невежество и самодовольство этого жалкого человека: "Когда пришел Самуил к Саулу, то Саул сказал ему: благословен ты у Господа; я исполнил слово Господа". Исполнил слово Господа, а Агаг, царь Амаликов, остался живым! До какой степени пустого самодовольного обмана можно дойти, если не имеешь истинной веры в Бога! Самуил ответил на это: "А что это за блеяние овец в ушах моих?" Серьезный, проникновенный вопрос! Напрасно пытаются взывающие о помощи выдать за богоугодное дело "жертвоприношение Господу". Жалкая уловка непокорного сердца! Как будто бы Господь примет жертву от того, кто явно не подчиняется Его повелениям! Как много людей со времен Саула пытались скрыть свои неугодные Богу поступки под видом "жертвоприношений Господу". Вот почему обращение Самуила к Саулу можно отнести к любому, нарушившему повеление Бога: "Неужели всесожжение и жертвы столько же приятны Господу, как послушание гласу Господа? Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов; ибо непокорность есть такой же грех, что волшебство, и противление то же, что идолопоклонство". Господь ищет не приношений, а покорности, ибо покорное сердце и душа возвеличивают Его больше, чем скот на тысяче холмах. Как важно довести этот великий принцип до сознания, когда многие прячут свою непокорность в разных ее проявлениях за словами: "жертва, жертва". "Послушание лучше жертвы". Лучше подчиниться воле Господа, нежели усыпать Его алтарь пышными дарами. Когда воля подчинена Богу, все остальное займет свое надлежащее место, но для тех, чья воля непокорна Богу, говорить о жертвоприношениях Ему - значило бы впадать в страшное заблуждение. Бог судит не по величине жертвоприношения, а по характеру человека, приносящего жертву. Более того, оказывается, что все те, кто говорит о жертвоприношении в духе Саула, скрывают свои эгоистичные цели, как, например, некий Агаг или ему подобные, за пышными дарами лучших пород скота или чем-то притягательным для плоти, что более впечатляет, чем служение или поклонение благословенному Богу.
Так пусть же каждый, кто прочтет эти страницы, пожелает познать истинное блаженство воли, полностью подчиненной Богу, ибо в ней он найдет тот благословенный покой, который кроткий и смиренный Иисус обещал всем труждающимся и обремененным, - покой, который Он Сам нашел и выразил словами: "Славлю Тебя, Отче,... ибо таково было Твое благоволение" (Лук. 10,21). Господь пожелал, чтобы Саул поразил Амалика, но его сердце хотело сохранить то, что, по меньшей мере, казалось ему ценным и желанным; он был готов выполнить волю Бога в отношении того, что считал вещами "маловажными и худыми", но он думал, что имеет право сделать некоторое исключение, проведя как бы границу между тем, что он считает "маловажным", и тем, что он считает "хорошим", полагаясь на собственный приговор, а не на непогрешимый приговор Того, Кто смотрел на Амалика с точки зрения истины и видел, что Агаг, несмотря на всю свою трусость, мог бы с большой силой сопротивляться Израилю, и это побудило Бога выступить против Амалика, чего Саул был не в состоянии был понять и оценить.
Конец этой главы более чем ясно раскрывает нам то направление, в которое устремились мысли и желания Саула. Он только что услышал торжественное обращение к нему Самуила и то, что Бог отверг его. Это было выражено следующими словами: "Ныне отторг Господь царство Израильское от тебя, и отдал его ближнему твоему, лучшему тебя". Эти, казалось бы, ошеломляющие слова только что поразили его слух, и все же, будучи настолько самоуверенным, он смог сказать: "Почти меня ныне пред старейшинами народа моего и пред Израилем..." Таков был Саул: "Народ, - сказал он, - взял лучшее из заклятого", - это была их вина, но он сказал: "Почти меня". Какое тщеславие! Сердце, погрязшее в беззаконии, ищет почитания со стороны жалких червей. Отвергнутый Богом как правитель, он цепляется за мысль о человеческом почитании. Кажется, если бы ему удалось сохранить уважение народа, он немного бы заботился о том, что думает о нем Бог. Но он был отвергнут Богом, и царство отторгнуто от него; ему бы уже не принесло пользы то, что Самуил возвратился снова и находился рядом, в то время как Саул формально проходил обряд поклонения Господу для того, чтобы не потерять свое место и влияние среди своих подчиненных. "Потом сказал Самуил: приведите ко мне Агага, царя Амаликитского. И подошел к нему Агаг дрожащий, и сказал Агаг: конечно горечь смерти миновалась? Но Самуил сказал: как меч твой лишал детей, так мать твоя между женами пусть лишена будет сына. И разрубил Самуил Агага пред Господом в Галгале". Трусость Агага не смогла ввести в заблуждение того, кто научен от Бога. Как прекрасно видеть, что он разрубает Агага на куски в Галгале! Галгал был тем местом, где с Израиля было снято поношение Египта.
ПримечаниеИменно в Галгале Израильтяне, перейдя через Иордан, были обрезаны после сорока лет необрезания в пустыне, и к этому месту часто приводил Израильтян Иисус Навин после их побед. Значение этого для нас, христиан, раскрывается в послании к Филиппийцам (3, 3) в словах: "И не на плоть надеющиеся".
Прослеживая эту историю, мы обнаруживаем, что зло было поражено. И случилось это, когда Амаликитянин Агаг был уничтожен рукой праведного Самуила. Это самая поучительная сцена. Когда душа благословлена в осознании своего полного освобождения от Египта силой смерти и воскресения, то это лучшее положение для победы над злом. Если бы Саул имел представление о духе и законах, явленных в Галгале, он бы не пощадил Агага. Он был вполне готов пойти туда, чтобы восстановить царство, но ни в коем случае не сокрушить и не разрушить все, что напоминает о плоти. Но Самуил, действуя в силе Духа Бога, поступил с Агагом по принципам истины, ибо написано: "Брань у Господа против Амалика из рода в род" (Исх. 17,16).
Царь Израиля должен был знать об этом.
Глава 1. Помазание ДавидаТеперь мы приступим к нашей богатой и многогранной теме: жизнь и времена Давида, царя Израиля.
Просматривая страницы Писания, мы видим, как чудесно благословенный Бог обращал зло во благо. Грехом Израиля было то, что они отвергли своего Царя, Иегову, и пожелали установить владыкой над собой человека, и на примере человека, который первым завладел державой власти над ними, они разглядели всю тщетность надежды на человеческую помощь. Господь уже собирался дать благословение Своему народу, несмотря на все их зло и безрассудство.
По воле Бога Саул был отстранен, он был взвешен на весах и найден недостойным; царство его было отторгнуто от него, и человек по сердцу Бога уже собирался взойти на трон ради славы Бога и благословения Его народа. "И сказал Господь Самуилу: доколе будешь ты печалиться о Сауле, которого Я отверг, чтоб он не был царем над Израилем?" Эти слова позволяют нам узнать тайную печаль Самуила о Сауле в течение долгого времени со дня их расставания. В последнем стихе главы 15 мы читаем: "И более не видался Самуил с Саулом до дня смерти своей; но печалился Самуил о Сауле..." И это было естественно.
В печальном падении этого несчастного человека было много того, что глубоко волнует сердце. Однажды он добился от Израильтян возгласа: "Да живет царь!" Многие устремили свои взоры, полные восторга, на "молодого и красивого человека"; а теперь все это было в прошлом; Саул был отвергнут, и Самуил вынужден был отвернуться от него как от человека, которого Бог отторг от власти. Это был второй правитель, которого Самуилу суждено было видеть отстраненным от власти; Самуил должен в начале своей карьеры принести печальные известия Илии; а теперь, в конце своего пути, донести до ушей Саула приговор Бога о лишении его власти. Тем не менее он был призван приобщиться к замыслам Бога о Сауле. "И сказал Господь Самуилу: доколе будешь ты печалиться о Сауле, которого Я отверг?" Общение с Богом делает нас соответствующими Его желаниям. Сентиментальность может рыдать над низведенным величием, но вера постигает ту великую истину, которую утверждает непогрешимый промысел Бога, и Он сделает так, как Ему угодно. Ни слезинки не пролила бы вера над Агагом при виде того, как его разрубили на куски, и не осталась бы на службе у отвергнутого Саула, ибо она всегда находится в согласии с Богом, идет Его путями. Но существует огромная разница между естеством и верой; в то время, как первое садится оплакивать, последняя встает и наполняет рог свой елеем. Хорошо бы поразмыслить над этим противопоставлением.
Мы все склонны отдаваться чувствам, что часто приводит к опасным последствиям. И действительно, поскольку это проявление естества, то неизбежен иной образ мыслей, нежели чем у Духа Бога. Наиболее действенным лекарством от проявления голой сентиментальности является сильная, глубокая, полная и постоянная уверенность в истинности замысла. И в этом нас глубоко убеждает первый стих в главе 16: "Доколе будешь ты печалиться?... Наполни рог твой елеем и пойди; Я пошлю тебя к Иессею Вифлеемлянину, ибо между сыновьями его Я усмотрел Себе царя".
Да, печаль человеческая не иссякнет, пока сердце не будет полагаться на щедрую помощь благословенного Бога. Пустота, образовавшаяся в сердце человека в результате жизненных бурь, может быть заполнена только силой веры в бесценные слова: "Я усмотрел Себе". Это действительно решает все: осушает слезы, облегчает страдание, заполняет душевную пустоту. Но как только дух отдается во власть Бога любви, прекращаются жалобы и ропот. Да познаем мы всю силу и разнообразные проявления этой истины, да познаем мы, что значит, когда наши слезы высушены и наш рог заполнен мудростью и милосердием по воле нашего Отца. Это особенное благословение; трудно человеку в полной мере подняться над уровнем человеческих мыслей и чувств. Даже Самуил, исполняя Божественную волю, проявил медлительность и не сразу повиновался. Господь сказал ему: "Иди", - но Самуил ответил Господу на это: "Как я пойду?" Странный вопрос! Но как он точно отражает нравственное состояние человеческого сердца! Самуил печалился о Сауле, однако, когда ему приказали пойти и помазать на царствие другого человека, который должен был занять место Саула, он отвечает: "Как я пойду?" Теперь мы можем быть полностью уверены, что вера никогда не скажет так. В словаре веры нет такого слова "как". Вера с готовностью послушания и не взирая на трудности, тотчас спешит подчиниться повелению Бога, как только оно дано, по своей благой милости. Однако Господь из милости помогает Своему слуге в его нуждах: "Господь сказал: возьми в руку твою телицу из стада и скажи: "я пришел для жертвоприношения Господу". И он с наполненным рогом и жертвой отправляется в город, где живет Давид, незаметный беспечный юноша, пасший овец в безлюдном месте.
Среди сыновей Иессея, как казалось, были прекрасные, незаурядные люди, такие, которых Самуил, будь на то его воля избрал бы правителями и венценосцами Израиля. "И когда они пришли, он, увидев Елиава, сказал: верно, сей пред Господом помазанник Его!" Но это было не так. Естественная привлекательность не могла повлиять на выбор Господа. Он смотрит куда глубже приукрашенной внешности людей и вещей и судит согласно Его собственным непогрешимым законам. Из главы 17 мы узнаем о высокомерии и самомнении Елиава. Но Господь не придает значения ногам человека, и поэтому Елиав не был Его избранным сосудом. Удивительным кажется и то, что в этой главе Самуил так часто заблуждается. Печаль по Саулу, его колебания по поводу того, чтобы пойти и совершить помазание Давида, его заблуждение насчет Елиава - все это говорит о том, как сильно Самуил уклонился от путей Бога. Как грозно звучит слово Господа: "Не смотри на вид его и на высоту роста его; Я отринул его; Я смотрю не так, как смотрит человек; ибо человек смотрит на лице, а Господь смотрит на сердце" Это большая разница. Даже Самуил был бы сбит с толку внешностью Елиава, не вмешайся Господь и не разъясни ему цену последнему. "Не смотри на вид его" Незабвенные слова!
"И позвал Иессей Аминадава и подвел его к Самуилу, и сказал Самуил: и этого не избрал Господь. И подвел Иессей Самму, и сказал Самуил: и этого не избрал Господь. Так подводил Иессей к Самуилу семерых сыновей своих, но Самуил сказал Иессею: никого из этих не избрал Господь" Так само совершенство природы прошло перед глазами пророка, но все напрасно: естество ничего не способно сделать для Бога или Его народа. А что еще поразительнее, так это то, что Иессей в это время не вспомнил о Давиде! А цветущий отрок пребывал в одиночестве далеко от дома, пася овец, и никто из детей природы не вспомнил о нем. Но, о Боже, взор Иеговы устремился на презренного отрока и узрел в нем того, кто должен находиться в одном ряду с Иисусом, когда он явится во плоти, чтобы занять престол Давида и править вечно домом Израиля. Поистине, "Бог смотрит не так, как смотрит человек", ибо Он "избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, - для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом" (1 Кор. 1, 27 - 29). Если бы Елиав, или Самма, или Аминадав, или кто-либо еще из "семи сыновей" Иессея был помазан елеем, то плоть их могла бы зазнаться в присутствии Бога. Но как только на сцене появляется забытый всеми Давид, мы узнаем в нем того, кто воздаст всю славу Богу, Который готов вложить ему в руку скипетр. Словом, Давид представлен нам как человек, являющийся прообразом Господа Иисуса, Который, когда Он появился среди людей, был ими презрен, не признан и забыт. И еще я могу добавить к вышесказанному, что, познакомившись с поучительной историей Давида, мы узнаем, как поразительно предвозвещал он истинную любовь к Богу. "И сказал Самуил Иессею: все ли дети здесь? И отвечал Иессей: есть еще меньший; он пасет овец. И сказал Самуил Иессею: пошли и возьми его, ибо мы не сядем обедать, доколе не придет он сюда. И послал Иессей и привели его. Он был белокур, с красивыми глазами и приятным лицем. И сказал Господь: встань, помажь его, ибо это он".
"Есть еще меньший". Конечно же, он не может быть избран, думал о нем Иессей. Человеку не дано понять путей Бога. Само орудие, которое Господь собирается использовать, недооценивается или презирается людьми. "Встань, помажь его, ибо это он". Таков утвердительный ответ Бога на мысли Иессея и Самуила. И как приятно отметить занятие Давида: "он пасет овец". И это затем было подчеркнуто Богом, когда Он обратился к Давиду: "Я взял тебя от стада овец, чтобы ты был вождем народа Моего, Израиля". Ничто так ясно не выражает представления Бога о царствовании, как труд пастуха. И действительно, если царь не пасет своих подданных как пастырь, его царство терпит поражение. Царь Давид полностью отдался служению, и это можно заметить в его трогательных словах: "А эти овцы, что сделали они?"
Люди были овцами Господа, а он как пастырь Бога содержал их в горах точно так же, как пас стада своего отца в уединении в Вифлееме. Характер его не изменился даже тогда, когда он от стада овец пересел на трон и сменил пастуший посох на скипетр. Нет; он все еще оставался пастухом, и он чувствовал себя ответственным за то, чтобы защищать стадо Господне от львов и медведей, которые всегда подкрадывались к овчарне. Упоминание пророка Иезекииля о верном Давиде трогательно и прекрасно: "То Я спасу овец Моих, и они не будут уже расхищаемы, и рассужу между овцою и овцою. И поставлю над ними одного пастыря, который будет пасти их, раба Моего Давида; он будет пасти их и он будет у них пастырем. И Я, Господь, буду их Богом, и раб Мой Давид будет князем среди них. Я, Господь, сказал это" (Иез. 34, 22 - 24).
Наш Господь в Иоан. 10 представляет Себя как верного и доброго Пастыря, который любит и заботится о Своих овцах, и, несомненно, в гл. 6 от Иоанна Он также упоминает о Себе как о Пастыре: "Воля же пославшего Меня Отца есть та, чтобы из того, что Он Мне дал, ничего не погубить, но все то воскресить в последний день". Вот великая основа истины.
Помимо Своей собственной любви к овцам, которую Он так прекрасно засвидетельствовал жизнью и смертью, Господь Иисус в вышеупомянутом отрывке представляет Себя ответственным, добровольно, без всяких сомнений, перед Отцом за сохранение каждой овцы, такого любимого и бесценного стада, несмотря на все превратности их жизни, и за представление их в славе воскресения в последний день. Он есть Пастырь, Которому Отец Бог собственноручно вверил нас; и Которого Он предусмотрел для нас на время и на вечность, доверив нас в Его руки, - в руки вечно живого, вечно любящего, всемогущего Пастыря, Чью любовь не могут угасить никакие испытания, Чьей силе не может противостоять ни один враг, Кто держит в Своей руке ключи смерти и ада, и Кто утвердил Свое право на пастырство, положив Свою жизнь за это. Поистине, мы можем сказать: "Господь - Пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться”, пока Господь питает нас. Наши неразумные сердца подчас желают вкусить нездоровой пищи с пагубного пастбища, но наш Пастырь проявляет Свою благодатную заботу, отговаривая нас принимать такую пищу, и одно нам ясно, что те, кого питает Иисус, не пожелают никаких соблазнительных лакомств.
В образе Пастыря есть нечто такое, что находится в согласии с Божественным разумом, поскольку мы видим, что Отец, Сын и Святой Дух, все действуют таким образом.
Псалом 23 можно первоначально рассматривать как переживания Христа, возрадовавшегося от уверенности в пастырской заботе Отца Своего. Затем в Иоан. 10 мы обнаруживаем, что Сын представлен как добрый Пастырь. И, наконец, в Деяниях (гл. 20) и Первом Послании Петра (гл. 5) мы видим, что Святой Дух действует на этом благодатном поприще, призывая к действию и давая наставления подчиненным Ему пастырям. Это весьма поучительно для нас. Это сопоставимо с тем, как наш Бог устанавливает с нами связь, внушающую большую любовь, которой Он рассчитывает завоевать наше доверие и привязанность. Да будет благословенно Его имя! Его пути все совершенны, и нет никого равного Ему! Мне хотелось бы обратить внимание читателя на контраст между обстоятельствами, при которых Самуил встречается с Давидом и с Саулом. Читатель должен помнить, что Саул искал ослиц своего отца, когда набрел на Самуила. Я не хотел бы разъяснять это событие, а просто сослаться на него. Полагаю, что оно так же характерно для путей зла, как и занятие Давида пастушеством - для его будущего положения как пастыря Израиля.
Примечание"Хотя человек рождается подобно дикому осленку", - сказано в Иов. 11,12, где описывается естественное состояние человека: упрямство, непокорность, нечистоплотность (сравните Исх. 13,13 и Ос. 8,9), Саул и Израиль были более чем откровенно изображены в картине поиска ослов отца Саула. Давид же являлся сторожем овец своего отца.
Когда мы видим, как Давид пасет овец своего отца в пустыне и что его не замечают, и как мало о нем думают его братья, мы склонны искать что-либо подобное в его последующей жизни. И мы не будем разочарованы. И в это же время, когда мы видим Саула в поисках ослиц его отца, мы склонны искать нечто подобное и в его последующих поступках и характере. Незначительные на первый взгляд обстоятельства часто оказываются весьма поучительными. Нежная любовь Давида к стаду Господа, забота о нем и его самоотверженность хорошо прослеживаются в тех обстоятельствах, в каких он представлен нам, а с другой стороны, тщеславие и своеволие Саула можно обнаружить в той цели, которую он преследовал при встрече с Самуилом. Однако, я просто оставляю право читателю самому судить об этом, как подскажет ему Господь, и только напоминаю, что не может быть ничего несущественного, что бы не было отмечено Духом в людях, которые во всем проявляют такую значительную противоположность, и каждый из которых сыграл свою важную роль в истории народа Бога.
Можно сказать только одно: да будет благословенна благодать, которая поставила правителем над Его народом того, кто обнаружил черты характера, наиболее благоприятным образом соответствующие делу его. "И взял Самуил рог с елеем и помазал его среди братьев его, и почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после". Теперь Давид полностью раскрывается перед нами как помазанник Господа. Мы должны проследить за ним во время всех его скитаний и превратностей судьбы, когда он, еще отвергнутый людьми, ждет царствования.
Глава 2. Долина дубаЕдва Божий елей для помазания был пролит на Давида, как его призвали из уединенного уголка пред лице царя Саула, ныне покинутого Богом и возмущаемого злым духом. Этот несчастный человек нуждался в успокаивающей музыке Давидовых гуслей, рассеивающих ужасные чары злого духа, посещающего его с тех пор изо дня в день. Жалкий человек! Печальный пример плодов своекорыстия!
Но как бы то ни было, Давид без колебаний занял место слуги в доме того, кто впоследствии оказался злейшим его врагом. Давиду было все равно, где служить и что делать: защищать ли стада отца своего от львов и медведей или изгонять злой дух из Саула. И, действительно, с момента появления Давида на сцене исторических событий, мы видим в нем слугу, готового исполнить любое дело, и Долина дуба поразительно подтверждает это.
Казалось, Саул едва ли имел представление о том, кто предстал перед ним и чья музыка умиротворяла его смятенный дух; он не знал, что перед ним будущий царь Израиля. "Он очень понравился ему и сделался его оруженосцем". Эгоистичный Саул рад был пользоваться услугами Давида в своей нужде, хотя, когда понял, кем и чем на самом деле является Давид, он был готов пролить его кровь.
Но давайте обратим свои мысли к наиболее интересным событиям в Долине дуба. "Филистимляне собрали войска свои для войны". Здесь мы и подходим к тому, что позволит нам определить истинный характер и цену как Саула, так и Давида - человека, обладающего формальной властью, и человека, обладающего реальной силой. Это испытание действительно поможет выявить реальные возможности человека. Саул уже доказал, что "весь народ, бывший с ним, находился в страхе", но доказать, что он может взволновать души людей, он не сумел.
Человек, отвергнутый Богом и возмущаемый злым духом, вряд ли способен поднять воинства на битву, и тем более вступить в единоборство с могучим исполином из Гефа. Очень своеобразную роль сыграл вызов Голиафа перед сражением в долине дуба. Голиаф предложил решить исход борьбы в единоборстве. Это был как раз тот способ, который давал возможность одному из воинов показать свою силу. Здесь не просто армия выступила против армии, но здесь речь шла о том, кто же из всего воинства Израильского мог рискнуть выступить против страшного необрезанного противника. К тому же становится ясным, что благословенный Бог опять собирается доказать Израильтянам все бессилие их как народа, что только рука Господа может избавить их от врагов и что Господь готов выступить в своем чудесном образе "мужа брани", как только к Нему обратятся с верой. Сорок дней подряд утром и вечером выступал силач Филистимлян и выставлял свою силу напоказ перед взором жалкого Саула и перед его охваченной ужасом армией. Только послушайте, как язвительна была его насмешка: "Не Филистимлянин ли я, а вы рабы Сауловы?" И, увы, это было истинной правдой, ибо Израильтяне опустились из положения слуг Господних до уровня жалких рабов Саула. Самуил предостерегал их, говоря, что они станут лакеями, пекарями, поварами и кондитерами царя, которого сами избрали; и все это по их собственному выбору, вместо того чтобы Господь Бог Израиля был их единственным повелителем и Царем.
Ничто не научит человека так, как его собственный горький опыт, и язвительные насмешки Голиафа, без сомнения, дадут Израильтянам возможность еще раз осознать истинную причину их положения, находясь в котором, они испытывают гнет Филистимлян. "Выберите у себя человека, и пусть сойдет ко мне", - говорил силач Голиаф. Едва ли он представлял, кто выйдет на поединок с ним. Хвастаясь своей плотской силой, он самодовольно думал, что никто из Израильтян не посмеет выступить против него. И здесь мы можем спросить: "Какую же роль в этой сцене играл Ионафан?" Тот, кто с такой искренней верой и силой действовал в главе 14. Почему он не был готов выступить против единоборца Голиафа? Но если мы более внимательно изучим его поведение, то увидим, что вера его была не такой уж искренней, чтобы помочь ему преодолеть трудности. Недостаток его веры обнаруживают слова: "Если они так скажут".
Вера никогда не говорит "если", она всегда должна быть с Богом. Когда Ионафан сказал: "Для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих", - то он высказал замечательную истину, которая исключала всякое сомнение подобно "если..." И положись Ионафан искренне, всей душой на возможности Бога, то он бы не ждал знамения. Правда, Господь милостиво послал ему знамение, как посылал его Гедеону, ибо всегда идет навстречу слугам своим в их нуждах. Однако, Ионафан не проявляет себя в долине дуба, он, кажется, сделал свое дело и теперь действовал соответственно своим возможностям; но в сцене, которую мы сейчас рассматриваем, следовало совершить нечто более сильное, чем то, на что был способен Ионафан.
Но Господь тайно готовил орудие для этого нового и более сложного дела. Читатель, можем ли мы умолчать о том, что творит благословенный Бог? Он тайно наставляет тех, кого готовит для службы народу. Сначала Он появляется перед Своими слугами в тайной торжественности Своего Святилища и дает взглянуть на Себя во всем Своем Величии, так, чтобы потом те, кому Он является, могли не дрогнув встретить все трудности на своем пути. Так было и с Давидом. Он оставался наедине с Богом, когда пас в пустыне своих овец, его душа была полна думами о Боге всемогущем. И вот он появляется в долине дуба, искренне готовый к благородному самоотречению, как истинно верующий. А люди бездействовали в течение сорока дней, терпя высокомерное хвастовство Голиафа. Саул не мог сделать ничего полезного, как и трое старших сыновей Иессея, увы, даже Ионафан ничего не мог поделать. Все казалось погибшим. И в это время на сцене появляется Давид, вооруженный силой Того, Который готов был низвергнуть в прах славу и пышность гордого Филистимлянина.
Слова Голиафа дошли до слуха Давида, и он тотчас усмотрел в них поношение Бога и прямой вызов Богу живому. "Кто, - спрашивает Давид, - этот необрезанный Филистимлянин, что так поносит воинство Бога живого?". Вера Давида помогла увидеть в содрогнувшихся от страха воинах, которых он видел перед собой, воинство Бога живого. Наиболее поучительным здесь является следующее: как бы ни менялись обстоятельства, Божии люди не должны терять своего достоинства в глазах веры; их можно унизить в глазах человека, как были унижены Израильтяне в данном случае, но вера всегда знает, что желает Бог. Поэтому, увидев, как его бедные братья теряли мужество перед своими ужасными врагами, Давид сумел признать тех, на чьей стороне был живой Бог и кто поэтому не должен был потерпеть поражение от необрезанного Филистимлянина.
Когда вера проходит испытания, она приводит душу к пониманию благодати и верности Бога и Его целей по отношению к Его народу. Израильтяне терпели горе и унижение за свою неверность Богу. И причиной в том, что они дрогнули в присутствии врага, был не Господь; это был результат их поступков, а вера помогла им понять и оценить это. И все же возникает вопрос: "Кто этот необрезанный Филистимлянин?"
Вот вопрос веры. Человек веры смог увидеть не полки Саула. Нет. То были воинства живого Бога - воинства того самого Вождя, Который вывел их через Чермное море, ужасную пустыню и Иордан. В глазах веры не было ничего низменнее и ничтожнее, чем этот Филистимлянин. Но как превратно понимают суждения и действия веры и недооценивают их. Народ Бога терпит бедствия. Это хорошо видно на каждой странице истории Израиля и, можно добавить, на каждой странице истории Церкви. Путь искренней, детской веры скрыт от глаз человека. И если слуги Господа опускаются до низменного состояния, то они никогда не смогут понять, из какого источника черпает силу тот, кто поступает согласно вере. Давида могут не понять по разным причинам и приписать ему всякие неверные побуждения; его могут обвинять в высокомерии, своенравии и непокорности. Все это должен ожидать тот, кто принимает на себя первый удар в тяжелом положении. Из-за того, что большинству не достает веры, человек остается один и тогда, когда он выступает во имя Господа Бога, другие истолковывают его действия неправильно. Подобное случилось и с Давидом. Он не только не нашел поддержки в трудную минуту, но вынужден был терпеть посмеяние и поругание от старшего брата своего Елиава. "И услышал Елиав, старший брат Давида, что говорил он с людьми, и рассердился Елиав на Давида и сказал: зачем ты сюда пришел и на кого оставил немногих овец тех в пустыне? Я знаю высокомерие твое и дурное сердце твое, ты пришел посмотреть на сражение" (1 Сам. 17,28). Так судил Елиав о действиях Давида. "И сказал Давид: что же я сделал? не слова ли это?". Давида побуждала вперед совсем неведомая Елиаву сила, и он не заботился о том, чтобы оправдать свои действия в глазах высокомерного брата своего. Так почему же Елиав не выступил на защиту своих братьев? Почему это не сделали ни Аминадав, ни Самма? Просто потому, что не верили. И не только эти трое братьев оставались бессильными, но и все собрание оставалось в состоянии ужаса перед лицом врага, и теперь, когда среди них появился тот, которого Бог послал, чтобы свершить чудо, никто не сумел понять его. "И сказал Давид Саулу: пусть никто не падает духом из-за него; раб твой пойдет и сразится с этим Филистимлянином". Бесценная вера! Никакие трудности не остановят ее, и ничто не помешает ей. Чем являлся Филистимлянин для Давида? Ничем. Его гигантский рост и грозные доспехи - всего лишь частности, а вера никогда не смотрит на частности, она обращается прямо к Богу. Если бы душу Давида не оживляла вера, он не мог бы произнести эти слова: "Раб твой пойдет и сразится с этим Филистимлянином". Но обратите внимание, что сказал тот, кто первым должен был выступить против страшного врага: "И сказал Саул Давиду: не можешь ты идти против этого Филистимлянина". И это говорит царь Израиля! Какой разительный контраст между человеком, обладающим властью, и человеком, обладающим мужеством. Несомненно, Саул должен был выступить в защиту его стада, которое доверилось его попечению. Но, увы, Саула не волновала забота об Израильтянах с тех пор, как он стал править Израилем, и мы можем с уверенностью сказать, что мысль о риске ради своего народа никогда не приходила на ум этому себялюбивому человеку. "Не можешь ты идти против этого Филистимлянина!" Да, это правда, но Господь мог, а Давид просто опирался на Его сильную руку. Вера Давида держалась на могуществе Того, Который появился перед Иисусом Навиным у стен Иерихона с обнаженным мечом в Его руке и назвался "вождем воинства Господня". Давид осознавал, что народ Израиля не перестал быть воинством Господним, хотя опустился с того уровня, на котором находился во времена Иисуса Навина. Да, это все еще было воинство Господне, ибо нынешняя битва напоминала собой ту, в которой Господь сражался, а солнце и луна стояли для того, чтобы Иисус Навин мог исполнить приговор Бога над Гаваонитянами. Искренняя вера в Бога поддерживала дух Давида, хотя Елиав обвинял его в гордыне, а Саул утверждал, что ему не хватит сил сразиться с врагом.
Читатель, ничто не может дать человеку столько сил, энергии и уверенности, чем осознание того, что идешь во имя Бога и что Бог с тобой. Это чувство способно устранить любое препятствие и освободить душу от всего плотского, отдав ее прямо во власть Всемогущего. Только необходимо быть вполне уверенным, что мы на стороне Господа и что Его рука действует с нами заодно, и тогда никто и ничто не сможет отвратить нас от пути служения и свидетельства Богу. "Все могу в укрепляющем меня Иисусе Христе", - утверждает апостол. И опять: "И поэтому я гораздо охотнее буду хвалиться своими немощами, чтобы обитала во мне сила Христова" (2 Кор. 12, 9). Даже наименьший из святых может творить чудеса благодаря Христу. Если даже человек просто обратится к Нему, то уже есть причина говорить "о творении чудес".
Вот почему, когда Саул взглянул на Давида и сравнил его с Голиафом, он, с одной стороны, был прав, сказав: "Не можешь ты идти против этого Филистимлянина, чтобы сразиться с ним, ибо ты еще юноша, а он воин от юности своей". Это было сравнение плоти с плотью, и с этой точки зрения, Саул был прав. Если сравнивать подростка с исполином, то в исходе сражения можно не сомневаться, но, с другой стороны, Саулу следовало бы сравнивать силу Голиафа с силой Бога воинств Израильских. Что и сделал Давид: "И сказал Давид Саулу: раб твой пас овец у отца своего, и когда, бывало, приходил лев или медведь и уносил овцу из стада, то я гнался за ним и нападал на него и отнимал из пасти его; а если он бросался на меня, то я брал его за космы и поражал его и умерщвлял его;. и льва и медведя убивал раб твой, и с этим Филистимлянином необрезанным будет то же, что с ними, потому что так поносит воинство Бога живого". Это было свидетельством в пользу веры. Ибо рука, предотвратившая одну беду, способна предотвратить и другую. Во всем нет никаких "если". Давид не ждет знамения, он просто говорит: "Раб твой пойдет". Задолго до того, как Давид явился людям и представился им как раб Бога и слуга Израиля, он почувствовал в себе тайное присутствие силы Бога. Иными словами, Давид не хвастался своей победой над львом и медведем; никто, казалось, не слышал об этом прежде, и сам он вряд ли упомянул бы об этом, если бы не должен был доказать, что не без основания верит в то, что великий подвиг, который он собирался совершить, был ему по плечу. Он охотно признался бы, что эта сила исходит не от него, а от Бога. То же самое и с Павлом, восхищенным до третьего неба: в течение 14 лет апостол держал этот случай в тайне и не разглашал бы его, если бы плотские помыслы Коринфян не вынудили его сделать это. Итак, оба эти случая очень поучительны для нас. Ибо большинство из нас имеют обыкновение много говорить о своих делах или, по меньшей мере, думать о них хвастливо. Плоть любит прославлять все, что может ее возвеличить. И если Господь, несмотря на все наше зло, помогает свершить что-то даже незначительное, то как быстро в нас селится дух гордыни и самоудовлетворения.
О благодати Бога хорошо рассуждать тогда, когда сердца наши исполнены благодарного поклонения ей, что в корне отличается от эгоистичного поклонения вещам. Давид хранил свою тайну о победе над львом и медведем глубоко в душе и не выдавал ее, пока не представился случай. Но он не говорит о победе как о своей личной заслуге, а просто: "Господь, Который избавлял меня от льва и медведя, избавит меня и от руки этого Филистимлянина". Бесценная, несравненная вера, исполненная самоотречения! Вера, полагающаяся во всем на Бога и не доверяющая ничему плотскому, она обращается со своею нуждой только к Богу и учит нас с глубочайшей благодарностью забывать о себе и воздавать всю славу Ему.
Но часто требуется большая духовность, чтобы почувствовать разницу между языком веры и банальными высказываниями напускной религиозности. Саул прекрасно усвоил религиозные обряды и религиозную фразеологию, как мы не раз могли в этом убедиться, читая историю его жизни; о том же свидетельствует и разговор Саула с Давидом. Напускная религиозность и вера здесь противопоставлены друг другу. Когда Давид ясно и недвусмысленно подтвердил свою веру в присутствие и силу Господа, то Саул сказал: "Иди, и да будет Господь с тобою". Но как же плохо он знал, что означает быть рядом с Господом. Казалось, он доверял Богу, но на самом деле он доверял лишь своему оружию и одежде. Понимая смысл сказанного, он вряд ли стал бы одевать и вооружать Давида. "Иди, и да будет Господь с тобою!" Эта фраза прозвучала из уст Саула как явная банальность, она в действительности ничего не значила, ибо он и не представлял, как Давид так просто пойдет с Господом. Нам следует здесь задержаться, чтобы понять, в чем тут кроется грех. А грех заключается здесь в употреблении слов, самих по себе ничего не значащих, а только попусту склоняющих имя Бога и веру.
Как же часто мы говорим о доверии Господу, хотя сами полагаемся на случай или стечение обстоятельств. Как часто в повседневной жизни мы рассуждаем о простой зависимости от Бога, тогда как, если бы мы судили об истинном состоянии наших душ перед Богом, то обнаружили бы, что мы ищем поддержку в чем-то человеческом или земном. Это тяжкий грех, и следует быть очень осмотрительным, чтобы избежать его. Так согрешил Саул, когда произнес внешне благочестивую фразу: "Да будет Господь с тобою", а сам при этом "одел Давида в свои одежды, и возложил на голову его медный шлем, и надел на него броню". Ему и в голову не пришло, что Давид должен сражаться необычными средствами. Несомненно, это говорилось как бы от имени Господа, но Саул думал, что Давид должен вооружиться. Случается, что мы часто говорим об использовании оружия, а на деле отвергаем Бога; мы призываем использовать оружие, ставя его в зависимость от Бога, на деле же прикрываясь именем Бога, чтобы использовать оружие. В сущности, как утверждает вера, наше оружие - Бог! На что же больше надеялся Саул: на Господа или на оружие? Безусловно, на оружие. И так все, чьими действиями на самом деле руководит неверие, надеются на оружие, а не на Бога.
Читатель, конечно же, может почувствовать, что все вышесказанное раскрывает смысл заголовка этой небольшой книги "Жизнь веры". И едва ли во всей книге можно найти другой эпизод, так близко касающийся нашей темы, чем та интересная сцена, о которой мы сейчас говорим. Перед нами двое: человек с оружием и человек с верой. И мы понимаем, как неохотно надевает доспехи последний. Несомненно, оружие может пригодиться, но только такое, которое отвечает интересам веры и служит безупречно славе всемогущего и милосердного Бога; и Давид, чувствуя, что одежды и оружие Саула не являются таковыми, отказывается надеть их. Если бы Давид вышел на поединок в доспехах Саула, его победа была бы явно не от Бога. Но он поверил в помощь Господа, а не в силу человеческого оружия. Правда, использование оружия допустимо, но только такого оружия, которое не противоречит воле Бога.
ПримечаниеВера, служащая Богу, позволяет использовать тот вид оружия, который угоден Ему. Она не просит, чтобы Он благословил наше оружие, а предоставляет Ему возможность избрать Свое собственное.
"И опоясался Давид мечом его сверх одежды и начал ходить, ибо не привык к такому вооружению; потом сказал Давид Саулу: я не могу ходить в этом; я не привык. И снял Давид все это с себя". Счастливое избавление от пут людской хитрости! Следовало бы заметить, и это верно, что испытание Давида началось не в момент его схватки с Голиафом, а тогда, когда Саул искушал его оружием. Если бы удалось заставить Давида надеть доспехи, все было бы потеряно, но, благодаря своей вере, он отказался от них и, таким образом, отдал себя полностью в руки Господа, и мы знаем, какую безопасность он обрел благодаря этому. Такова вера, отдающая себя в руки Бога.
ПримечаниеКак часто случается, что дети Бога или рабы Христа, вынужденные пользоваться в самом деле человеческим оружием, вдруг чувствуют, что это оружие превращается в обременительные путы и мешает им быть покорными и верить Богу. И стоит только стряхнуть с себя эти путы через благодать, как душа, обращенная к Богу, сразу обретает радость и свободу в делах и силы для веры.
Читатель, не похоже ли это на то благо, которое получает жалкий беспомощный грешник при отпущении своих грехов? Думаю, да. Сатана имеет обыкновение соблазнять человека, "добавляя" что-либо к совершенному делу Христа и тем самым умаляя славу Сына Бога как единственного Спасителя грешников. К этому я бы добавил: не в том суть, что вы "дополнили" сделанное Христом, а в том, что от этого нет никакой пользы. Если бы разрешалось что-либо совершенствовать, то и обряд обрезания был бы разрешен по закону Божественного учреждения, однако апостол заявляет: "Вот, я, Павел, говорю вам: если вы обрезываетесь, не будет вам никакой пользы от Христа. Еще свидетельствую всякому человеку обрезывающемуся, что он должен исполнить весь закон. Вы, оправдывающие себя законом, остались без Христа, отпали от благодати" (Гал. 5, 2-4).
Словом, тогда мы должны верить в одного Христа, не стремясь к большему и не желая меньшего.
Если наши труды сравнивать с тем, что совершил Христос, то этого будет недостаточно для Него. Мы позорим полноту Его искупления, когда пытаемся сравнивать нечто свое с Его деяниями, как и Давид обесчестил бы Господа, вступи он в единоборство с филистимлянским победителем, будучи в одеждах и вооружении Саула. Несомненно, большинство так называемых осмотрительных людей осудили бы то, что, по их мнению, считалось опрометчивостью и безрассудной храбростью подростка; конечно, чем больше практического опыта имеет человек в способах ведения человеческих войн, тем скорее он склонен осудить образ действий человека веры. Ну и что из этого? Давид знал, в кого верил, он знал, что поступает не опрометчиво, а просто верит в готовность и возможность Бога помочь ему в его нужде. Немногие, вероятно, из войска Саула понимали, что Давид осознавал свою слабость в минуту испытаний. Хотя все устремили свои взоры на него, считая его слишком самоуверенным, мы все же знаем, что наполняло его душу бодростью и придавало твердость его поступкам, когда он вышел на бой со страшным врагом. Мы уверены в том, что это явно была та самая сила Бога, которая заставила воды моря раздвинуться, чтобы дать пройти спасенным, а когда вера приводит в действие силу Бога, то ничто не может ей противиться.
В стихе 40 описываются доспехи Давида: "И взял посох свой в руку свою, и выбрал себе пять гладких камней из ручья, и положил их в пастушескую сумку, которая была с ним; и с сумкою и с пращею в руке своей выступил против Филистимлянина". Итак, мы видим, что Давид использовал оружие, но какое оружие! С каким презрением Давид окинул взглядом тяжеловесное вооружение своего врага! И какой контраст представляла праща Давида по сравнению с копьем Голиафа, имеющим древко словно навой у ткачей. И действительно, Давид вряд ли мог чем-либо другим так уязвить гордость Филистимлянина, как тем, что вышел против него в подобных доспехах. И Голиаф почувствовал это. "Разве я собака?" - спросил он. Но какая разница для веры, кто он был: собака или исполин. Он был враг народу Бога, а Давид выступил против него с оружием веры. "А Давид отвечал Филистимлянину: ты идешь против меня с мечом и копьем и щитом, а я иду против тебя во имя Господа Саваофа, Бога воинств Израильских, которые ты поносил; ныне предаст тебя Господь в руку мою... и узнает вся земля, что есть Бог в Израиле; и узнает весь этот сонм, что не мечом и копьем спасает Господь, ибо это война Господа, и Он предаст вас в руки наши".
ПримечаниеНеобходимо помнить о важном различии между понятиями "Господь и Бог" и "Иегова и Элохим". Читайте "Заметки о книге Бытие" гл. 2.
Вера всегда почитает Бога, а Бог всегда почитает веру. Давид, как об этом говорилось выше, отдал себя в руки Бога, и счастливым результатом этого была победа, полная, славная победа. "Так одолел Давид Филистимлянина пращею и камнем, и поразил Филистимлянина и убил его; меча же не было в руках Давида". Прекрасная победа! Бесценный плод искренней веры в Бога! Как же эта вера должна вдохновлять сердце, чтобы оно могло отбросить плотскую самонадеянность и надеяться только на единственный истинный источник силы. Давид стал счастливым орудием избавления своих братьев от злобных и устрашающих угроз необрезанного Филистимлянина. Он явился к ним с далекого пастбища, где пас овец, он был неизвестен, и его презирали, хотя он и был помазанным на царство в Израиле, он выступил безоружным против врага собрания, он поразил его, и тот упал лицом на землю, и все видели это, и все это, следует помнить, было сделано во имя служения Богу и Израилю, и силой веры, ничем непоколебимой. Это было чудесное избавление, достигнутое одним ударом, без вмешательства армии, без искусства полководцев и отваги солдат. Да, камень из пастушьей сумки, пущенный из пращи рукой пастуха, решил исход всего сражения. То была победа веры, "и Филистимляне, увидев, что силач их умер, побежали". Как тщетны надежды, основанные на бренной плоти, на кажущихся великими силе и мощи. Кто бы, глядя на вступающих в единоборство силача Голиафа и юношу, не содрогнулся, взглянув на последнего? Кто бы мог подумать, что массивное оружие окажется совсем бессильным против пращи и камня? И вот финал сцены: силач Филистимлян повержен, а вместе с ним рухнули все нежно взлелеянные надежды Филистимлян. "И поднялись мужи Израильские и Иудейские, и воскликнули, и гнали Филистимлян". Да, они могли громко восклицать, ибо во главе войска шел Бог, чтобы избавить их из-под власти врагов. Он выступил во всей силе и мощи Своей в помощь тому, в ком Израильтяне пока не признали их помазанного властелина, но чьи душевные качества были способны покорить любое сердце. И среди многих, наблюдавших победу, мы видим одного человека, чья душа была охвачена пылкой любовью к победителю. Даже самых беспечных должна была поразить и восхитить эта победа, и, несомненно, победа вызвала у каждого различные чувства. В такие моменты в определенном смысле "помышления многих сердец открываются". Одни завидовали победителю, другие восхищались им, третьи уповали на победу, некоторые уповали на оружие, некоторые сердцем тянулись к "Богу Саваофу", Который прошел вновь среди них с высоко поднятым мечом в руке Его. Но среди всех было одно преданное сердце, которое с огромной силой тянулось к личности победителя, то было сердце Ионафана. "Когда кончил Давид разговор с Саулом, душа Ионафана прилепилась к душе его, и полюбил его Ионафан, как свою душу" (1 Сам. 18,1).
Несомненно, Ионафан больше других разделял радость победы Давида, более того, он не просто радовался. Человек, одержавший эту победу, вызвал в душе Ионафана глубокие и пылкие чувства. Саул из эгоистичных побуждений пытался удержать подле себя доблестного Давида, далеко не из любви к нему, а просто для того, чтобы возвеличить себя. Этого нельзя сказать об Ионафане, ибо он возлюбил Давида, который снял тяжесть с его души и заполнил огромную пустоту в его сердце. Вызов силача Голиафа, повторяющийся изо дня в день, парализовал силы Израильтян. Но взгляд Голиафа напрасно блуждал по рядам воинов, выискивая того, кто бы мог принять его требовательный вызов. Лишь только заслышав хвастливые слова силача, "все Израильтяне, увидев этого человека, убегали от него, и весьма боялись". "Все", все разбегались, услышав его слова и видя его огромный рост. И такое безвыходное положение казалось причиной поселившегося в сердце смятения. Но вот явился дорогой Ионафану человек, чтобы заполнить эту пустоту, так стоит ли удивляться тому, что вся душа Ионафана воспылала искренней любовью к нему? Также следует помнить, что не только подвиг Давида, но и сам он затронул сердце Ионафана. Конечно, он был восхищен его победой, но не менее того личностью самого Давида. Мы, несомненно, вправе сделать подобное предложение. Вся эта замечательная сцена, от начала до конца, не вызывает никаких сомнений. В Голиафе же мы видим ту враждебную силу, что так гнетет душу Ионафана. И не было средств избавиться от этой силы. Вызов мог повторяться изо дня в день, но все напрасно.
Сквозь века, через сотни поколений после грехопадения Адама, слышится этот грозный приговор: "И как человекам положено однажды умереть, а потом суд". И единственно возможным ответом человека на него может быть ответ, подобный тому, который был дан в долине дуба, т.е. отчаяние, весьма глубокое отчаяние. "От страха смерти чрез всю жизнь подвергаться рабству?" - вот ответ человека. Нужда давала о себе знать, пустота в душе не заполнялась. Сердце тосковало, ждало чего-то, но тщетно. Требование справедливости не могло быть исполнено: смерть и суд угрожали всем, а человек мог только содрогаться в ожидании этого. Но да будет благословен Бог всякой милости. Явился избавитель - единственный, кто мог спасти дитя Бога, верный Давид! Владыка, помазанный на царство над Израилем и всей землей. Он исполнил желанное, заполнил пустоту, удовлетворил потребность сердца. Но как? Где? Когда? Своей смертью на Голгофе в тот ужасный час, когда всему творению было дано прочувствовать значимость свершившегося!
Да, мой читатель, крестом здесь было поле битвы, и победа была одержана. И случилось так, что с исполина Голиафа сняли все его оружие и уничтожили его самого, и справедливость в этом случае полностью удовлетворила свои высочайшие требования; здесь были распяты направленные против справедливости законы, и проклятие порушенного закона было навсегда смыто кровью Агнца, как и нужды грешной совести были удовлетворены ею. "Драгоценною Кровию Христа, как непорочного и чистого Агнца" решилось все для верующей души. Жалкий, дрожащий грешник мог стоять рядом, наблюдая за поединком и его славным исходом, за тем, как могучий враг был повержен наземь одним ударом славного Избавителя, и чувствовать, как тяжкое бремя сваливается с его мятущейся души. Прилив Божественного умиротворения и радость наполняли его душу, и он может чувствовать себя во власти полной свободы, купленной для него ценою крови и объявленной ему в Евангелии.
И разве не может кто-нибудь воспылать любовью к Личности Избавителя? И не просто к его подвигам, а именно к Личности? А как же иначе? Найдется ли такой человек, который почувствовал всю глубину своей нужды, стеная под тяжестью своих грехов, и не смог полюбить и восхититься Тем милосердным, Который смилостивился над одним и отверг другого? Бесконечно драгоценно дело Христа, оно удовлетворяет нужды грешника и приводит душу в такое состояние, которое дает ей возможность созерцать Личность Христа. Словом, дело Спасителя служит во благо грешнику, Личность Спасителя - во благо святому; сделанное Им - для первых, Он Сам - для вторых. Но существует и формальное следование за Христом, когда сердце холодно и не знакомо с Его Личностью. В шестой главе Евангелия от Иоанна мы читаем, что толпы людей следовали за Господом Иисусом лишь из эгоистичных побуждений, и Он вынужден был им сказать: "Истинно, истинно говорю вам, вы ищете Меня не потому, что видели чудеса, но потому, что ели хлеб и насытились". Они искали Его не ради Него Самого, но лишь ради своей плотской выгоды; и поэтому, когда Он обращается к ним, испытывая их сердца: "Если не будете есть плоти Сына Человеческого и пить крови Его, то не будете иметь в себе жизни", - то, мы читаем: "Многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним". Теперь есть Его плоть и пить Его кровь означает то, что душа находит себе пищу, т.е. удовлетворение в Его жертве за нас. Все Евангелие от Иоанна представляет собой разъяснение личной славы Слова, ставшего Плотью, которое представлено нам как "Агнец Божий, который берет на Себя грех мира". И все же плотское сердце не могло принять Его таким, и поэтому "многие отошли от Него и уже не ходили с Ним". Большинство не смогли вытерпеть, чтобы эта истина владела над ними. Но прислушайтесь к свидетельству одного из учеников Бога: "Петр отвечал ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живого". Здесь мы видим две вещи: что Он имел для них и чем Он был для них. Он имел вечную жизнь, которую мог дать им, и Он был Сын Бога живого. Первое привлекало к Нему грешников, а второе - святых. Своим делом Он удовлетворил все наши нужды, которые мы имеем как грешники, но Своей Личностью Он ответил на нашу любовь, которую мы испытываем как искупленные.
Подобные мысли возникают, когда читаешь об интересной и трогательной встрече Давида с Ионафаном после завершения поединка. Тысячи Израильтян издали возгласы победного ликования и бросились в погоню за Филистимлянами, пожиная плоды победы, а в это время Ионафан восхищается личностью победителя. "И снял Ионафан верхнюю одежду свою, которая была на нем, и отдал ее Давиду, также и прочие одежды свои, и меч свой, и лук свой, и пояс свой." То была любовь - чистая, искренняя, непритворная любовь - всепоглощающее чувство к предмету обожания. И ради этого предмета любовь сбрасывает с себя одежду. Давид забыл о себе и подверг свою жизнь опасности ради Господа и Его паствы, и теперь Ионафан забывает о себе ради Давида.
Читатель, вспомним, что любовь к Иисусу является источником истинного христианства. Любовь к Иисусу побуждает нас к тому, чтобы обнажить свою душу перед Ним. И мы можем сказать, что это самообнажение ради Иисуса есть чудеснейший плод творения Бога в нашей душе.
Твердят о добродетелях? О Агнец, Совсем иные чувства испытывал Саул к личности и делу Давида. Его не научили забывать себя и радоваться делам других, ибо на такое способен лишь милосердный.
Естественно, мы все любим быть таковыми или делать нечто такое, чтобы другие смотрели на нас или думали о нас. Точно так же и Саул, будучи высокого мнения о себе, едва ли мог вынести песни девушек Израиля, восхваляющих Давида: "Саул победил тысячи, а Давид десятки тысяч". Саул не мог допустить и мысли, что он второй после Давида, совсем забыв о том, как недавно дрожал, заслышав голос Голиафа. Пусть путем коварства, но он желал добиться, чтобы его одного считали самым смелым и мужественным. "И с того дня и потом подозрительно смотрел Саул на Давида". Страшная подозрительность! Подозрительность, вызванная завистью и горькой ревностью.
У нас будет возможность проследить, как росли любовь Ионафана и ненависть Саула к Давиду в последующих главах книги, а также узнать многое о человеке веры.
ПримечаниеТолько человек с искренним сердцем и честным взглядом способен радоваться успехам другого, как своим собственным. Если бы сердце Саула беспокоилось о славе Бога и о благополучии Его народа, он не стал бы много думать о том, какое число побежденных приписывают Ему и какое - Давиду. Но, увы, Саул искал славы только для себя. В этом секрет его зависти и ревности.
Но какой святой покой, какое истинное возвышение, какое полное успокоение души дает самоотречение во имя Христа, такое самоотречение, в результате которого душа полностью отдается во власть Христа!
Если мы искренне желаем творить дела во славу Христа, мы не должны заботиться о том, каким орудием действовать!
Глава 3. Одолламская пещераИз сияющего великолепия Долины дуба Давид пришел в совершенно отличающиеся от нее владения Саула, где единственным ответом на искренние звуки его гуслей и героические подвиги его пращи и меча были завистливые взгляды и жестокие покушения на его жизнь. Саул был обязан своим царствованием на престоле, хранимом Всевышним, Давиду, тем не менее, копье было платой Саула. Но Господь из милости хранил Своего дорогого слугу, при всей затруднительности его чрезвычайно тяжелого положения. "И Давид во всех делах своих поступал благоразумно, и Господь был с ним. И Саул видел, что он очень благоразумен, и боялся его. А весь Израиль и Иуда любили Давида, ибо он выходил и входил пред ними".
Таким образом, Давид, будучи помазанным царем Израиля, был вынужден терпеть ненависть и попреки могущественного достоинства. Саулу и Давиду было невозможно жить вместе, поскольку они были людьми совершенно разных принципов, разрыв был неизбежен. Давид знал, что он помазанный царь, но Саул занимал престол, и Давид вполне удовлетворился тем, что положился на Господа и смиренно ожидал исполнения Его сроков. До того времени Дух Бога вел его по дороге изгнания. Его путь к престолу пролегал через многочисленные горести и трудности. Ему, как и благословенному Христу, предстояло сначала пострадать, а лишь затем прославиться. Давид служил бы Саулу до конца - он чтил его как "помазанника Божьего". Даже если бы одним движением пальца он мог воцариться на престоле, он бы не воспользовался этой возможностью. Об этом очевидно свидетельствуют два факта спасения им жизни Саула, когда, по всей видимости, Господь предал Саула его власти. Давид в простоте положился на Господа. В Нем его сила, его величие - на Него все его упование. Он мог сказать: "Только в Боге успокаивается, душа моя, ибо на Него надежда моя!" Мы видим, что с тех пор Давид проходил счастливо все ловушки и опасности на своем пути в качестве слуги при дворе и в армии Саула. Господь избавлял его от зла и хранил его для того царства, которое Он ему уготовил и в котором Он намеревался его возвысить "по кратковременном страдании его". Давид в сущности покинул уединенное место обучения и воспитания, придя на поле боя, и, закончив свое дело там, он снова вернулся на свое место, чтобы постигать более глубокие уроки Бога.
Уроки Господа часто болезненны и трудны из-за своенравия и лености наших сердец; но каждое вновь усвоенное правило, каждый новый познанный принцип только усиливает нашу готовность к тому, что ждет нас впереди. Блажен, кто следует Христу, кто следует Его благотворному учению и воспитанию. Конец этой истории сделает для нас ясным благословенность такого места. Да нам и не нужно ждать конца; даже сейчас душа счастлива во всем подчиняться Учителю. "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас; возьмите иго Мое на Себя и научитесь от Меня, ибо Я кроток и смирен сердцем, и найдете покой душам вашим. Ибо иго Мое благо" (Мат. 11, 28-30).
Можно сказать, в Библии говорится о покое трех родов: во-первых, покой в прошлом, который мы, грешники, находим в подвиге, совершенном Христом, во-вторых, покой в настоящем, который мы, праведники, находим в полном послушании воле Бога. Это противопоставлено чувству обеспокоенности. И в-третьих, покой для всех людей в будущем.
Итак, Давид хорошо познал блаженство второго рода покоя, поскольку он был полностью послушен промыслу и изволению Бога в отношении Царства. Он был готов ждать до того момента, когда будет угодно Богу, уверенный в том, что это будет самое лучшее и благоразумное время. Он мог бы сказать:
Судьба моя - в Твоей руке; Как желанна такая зависимость! Она спасает нас от душевного беспокойства и тревоги. Когда мы привычно считаем, что Бог делает "все для нашего блага", - дух наш удивительно спокоен. Мы никогда не станем сами планировать что-либо, если верим, что Бог планирует за нас; мы вполне удовлетворимся тем, что предоставим Ему все. Но, увы, как часто бывает наоборот. Как часто мы воображаем, что можем делать дела лучше, чем благословенный Бог. Мы могли бы и не говорить об этом столь многословно; но все же мы, в действительности, так чувствуем и поступаем, как если бы так и было. Всевышний дарует нам более смиренный и доверчивый дух. Господство воли Бога над волей всех созданий будет характеризовать тысячелетний век; но праведник призван ныне руководствоваться волей Христа во всех делах.
Именно смирение духа привело Давида к тому, что он оставил свое царство и пришел в уединенную Одолламскую пещеру. Он оставил и Саула, и царство, и свою судьбу в руках Бога, уверенный, что все будет хорошо. И как счастлив был он очутиться вне нездоровой обстановки дворца Саула и вдали от завистливых глаз Саула! Он мог дышать в пещере более свободно, чем во дворце Саула, как бы это ни казалось с точки зрения человека. И так будет всегда: место уединения - самое свободное и счастливое. Дух Бога отвернулся от Саула, и вера оправдала разрыв с этим человеком, хотя, в то же время, было и полное подчинение его воле как воле царя Израиля. Понятливый ум без труда разграничивает эти две вещи. И отделение, и подчинение должны быть полными.
ПримечаниеНовый Завет учит христианина быть в подчинении у власти, но он никогда не рассматривает мысль об участии христианина в иерархии власти. Поэтому нет для него никаких указаний как поступать в качестве царя или судьи, но есть подробное руководство, как вести себя в качестве мужа, отца, учителя или слуги. Это имеет большое значение.
Но мы должны рассматривать Саула не только с мирской точки зрения, но и с религиозной; и то, что существовала необходимость четкого и решительного разделения, связано с религиозным элементом в его личном характере и общественном положении. Саул проявил желание управлять сознанием в религиозных делах, см. гл. 14, где, как мы видим, духовная энергия была ограничена и сдержана религиозным владычеством Саула. Теперь, когда было установлено такое владычество, не оставалось другого выбора, кроме как удалиться от него. Когда господствует безжизненная формула, Святой Дух грозно предупреждает: "От таких удаляйся". Вера никогда не спрашивает: "Куда удалиться?" Нам сказано, от чего удалиться, и мы можем быть уверены, что, когда мы подчинимся этому, мы обретем покой.
Однако мы увидим этот принцип в более ясном свете, если будем рассматривать Давида как прообраз Христа. Давид был вынужден уйти в уединенное место; и, таким образом, в нем, отверженном людьми и помазанном Богом, мы видим прообраз Христа и Его нынешней отверженности. Давид по праву был царем от Бога и, испытывая человеческую враждебность, укрылся во избежание смерти. Одолламская пещера стала местом собрания всех, кто любил Давида и устал от несправедливого правления Саула. До тех пор, пока Давид оставался во дворце царя, никому не было необходимости удаляться, как только Давид ушел, никто не смог остаться равнодушным; после чего мы читаем: "И собрались к нему все притесненные и все должники и все огорченные душою, и сделался он начальником над ними; и было с ним около четырехсот человек". И здесь отмечена четкая линия разделения. Давид или Саул. Все, кто любил внешнее, пустое название, безжизненную форму, остались с Саулом, но все, кого это не устраивало и кто любил человека, помазанного Господом на царство, стекались к нему в убежище. Пророк, священник и царь были там, мысль и любовь Бога пребывали там, и хотя собравшиеся должны были представлять странное зрелище всему мирскому и земному, но это были люди, окружавшие Давида, связанные с его судьбой. Это были люди, само положение которых, казалось, привлекло их к Давиду, и кто подражал особенностям его характера в этой близости и преданности возлюбленной личности. Вдали от Саула, от всего, что несло печать его власти, они могли насладиться радостью чистой дружбы с человеком, который, несмотря на отверженность, вскоре поднимется на престол и возьмет в руки скипетр, к чести Бога и радости Его народа.
Читатель, ты можешь ясно увидеть в Давиде и его презираемых товарищах драгоценный пример верности Давида и тех, кто предпочитает общество с Господом всем земным радостям, почестям и выгодам. Те, кто связал свою судьбу с Давидом, - что у них общего с интересами Саула? Они обрели новую цель и общение с помазанником Бога. Их отношение к личности Давида не зависело от прежнего их положения и не было связано с ним, теперь они были слугами Давида, и он был их вождем. Это определяло их характер, они разделили судьбу с изгнанником Бога. Их интересы совпали с его интересами. Счастливое единство! Они были счастливы избежать правления и влияния Саула и еще более счастливы оказаться в обществе с Царем - помазанником Бога. Их тревоги, страдания, их долги - все было забыто при новых обстоятельствах. Милость Давида была их долей в настоящем; слава Давида - их будущим. Так и должно быть сейчас у христиан. Благодаря благодати Бога - Отца мы нашли свой путь к Иисусу, помазанному и отторгнутому. Иисусу, скрытому ныне с Богом. Вне сомнения, у всех нас были недостойные черты характера в дни нашей вины и безрассудства - иные в страдании, иные в тревоге, но мы были в большом долгу перед Господом Богом - ничтожные, падшие, виновные, лишенные всего того, что могло бы вверить нас Христу. И все же Бог привел нас к стопам Своего Сына, где мы обрели прощение и покой благодаря Его драгоценной крови: Иисус отвел наши тревоги, облегчил наши страдания, простил долги, приблизил нас к возлюбленной Личности. Как мы отвечаем на всю эту благодать? Объединяемся ли мы в горячей любви вокруг Вождя для нашего же спасения? Научаемся ли мы положением дел при Сауле? Живем ли мы подобно тем, кто ждет воцарения Давида на престол? Помышляем ли мы о горнем? "Итак, если вы воскресли со Христом, - говорит апостол, - то ищите горнего, где Христос сидит одесную Бога; о горнем помышляйте, а не о земном. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге. Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе" (Кол. 3, 1-4). Весьма тревожным является то, что лишь немногие действительно вникают в истинную природу и практические последствия их отношения к распятому и воскресшему Христу, немногие вникают в глубину и значение слов нашего Господа: "Они не от мира, как и Я не от мира". Или слов, произнесенных Давидом: "Итак, братия святые, участники в небесном звании" и т.д.
Степень отделения святых от мира в основе своей не меньше, чем отделение Христа. Но если взглянуть на это с практической точки зрения, увы, это выглядит совершенно по - другому; но в принципе нет разницы. Очень важно соблюдать этот принцип. Фактическое положение, призывы и надежды церкви понимаются очень слабо. Все же самый неопытный верующий во Христа, по мнению Бога, так же отделен от мира земного, как Иисус. Речь идет не о достижении цели, а о нашем положении по благодати: не о том, к чему мы должны стремиться, а о том, с чего мы должны начать. Многих ввело в заблуждение представление о том, что мы можем достичь небес, избавившись от земного. Это значит начать не с того конца. Это та же ошибка, только относительно другой части истины, если полагать, что мы заслуживаем оправдания, умерщвляя грехи плоти. Мы умерщвляем себя не для того, чтобы быть оправданными, а потому, что мы оправданы; вы умерли и воскресли со Христом. Подобно этому, мы отстраняем все земное не для того, чтобы приобщиться к небесному, а потому, что мы являемся ими.
Авраамово призвание состояло в том, чтобы оставить родню и идти в Ханаан, наше призвание - небесное (Ханаан - образ небесного), и насколько мы вступаем в небесное, настолько мы отделяемся от земного. Но ошибочно полагать, что наше положение становится следствием поведения, тогда как должно быть наоборот. Попросите святого, действительно осведомленного в отношении небесного призвания, объяснить его отстраненное от мира положение. Что он ответит? Скажет ли он, что поступает так, чтобы приобщиться к небесному? Нет. Скажет ли он, что поступает так потому, что век сей пребывает под судом? Нет. Несомненно, он пребывает под судом, но не это причина отделения. Что же тогда? "Мы умерли, и жизнь наша сокрыта со Христом в Боге". - "Они не от мира, как и Я не от мира" и т.д. Здесь мы видим обоснование отделения святого от мира. Неважно, какой мир, будь он хороший или плохой; христианин не от него, хотя и в нем: как в месте ежедневного труда, борьбы и ученичества.
Христианин! Хорошо обдумай свое небесное призвание - это единственное, что даст тебе избавление от силы и влияния мира. Люди разными способами пытаются отвлечься от мира, но есть только один способ, которым можно достичь небесного. Отвлеченность не есть отделение; неземное нельзя путать с небесным. Система монашества ярко иллюстрирует различие между этими вещами. Истинный монах в определенном смысле не на земле, но никоим образом не на небесах; он от природы, но не духовен; он уединился от мира, но не отделился от него.
Небесное призвание христианина - в силе понимания, что есть Христос и где Он. Сердце, руководствующиеся Святым Духом, как сказано в Послании к Евреям 2,11, находит основание и силу для освобождения от законов, привычек, занятий, чувств и склонностей века сего лукавого. Господь Иисус занимает место наверху как Глава тела, Церкви, а Святой Дух спустился, чтобы привести всех предназначенных и предопределенных членов Христа в живое общение с живым Главой, отверженным землей и ныне сокрытым в Боге. Поэтому в Евангелии, проповедуемом Павлом, прощение грехов неразрывно связано с небесным призванием, поскольку он проповедовал союз тела на земле с его Главой на небесах. Он проповедовал оправдание не отвлеченно, а как результат единства Церкви со Христом, находящимся одесную Бога, Главой над всем в Его Церкви, над архангелами и началами, подчиненными Ему. Несомненно, Павел проповедовал прощение грехов, но со всей той полнотой, глубиной, силой и энергией, которую придает его проповеди учение о Церкви.
Послание к Ефесянам учит нас, что Бог может простить грешников и более того: Послание открывает нам чудесную истину о том, что верующие являются членами "тела Христова"; "потому что, - говорит апостол, - члены тела Его, от плоти Его, и от костей Его". И Бог, "богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, - благодатью вы спасены, - и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе... И Христос возлюбил Церковь и предал Себя за нее, чтобы освятить ее, очистив банею водною, посредством слова; чтобы представить ее Себе славною Церковью, не имеющею пятна, или порока, или чего-либо подобного, но дабы она была свята и непорочна". Эти отрывки говорят о гораздо большем, чем о простом прощении грехов. Быть невестой Агнца намного выше, намного почетнее, чем прощение наших грехов. Как радостно познать освобождение от страха, избавление от зол, но лучше всего называться Святыми Бога, чтобы разделить Божественный престол. Благословенный Бог превзошел человеческие мысли в Его отношении к Церкви. Он призвал нас не только осознать все значение его прощающей любви, но и знать о любви Христа к Его телу, Церкви, о высоком и святом величии Церкви, водворенной на небесах.
Читатель может спросить меня, что общего между Одолламской пещерой и местом Церкви на небесах? Общим между ними является то, что Церковь показывает место, куда удалился Христос, которое должны знать все, кто находит радость в общении с Ним. Конечно, ни Давид, ни его товарищи ничего не знали о небесном призвании, как теперь Церковь знает это. Часто в Ветхом Завете мы встречаем предзнаменования небесного призвания то в обстоятельствах жизни определенных выдающихся людей, представленных нам, но, собственно говоря, о небесном призвании не было известно до тех пор, пока Господь Иисус не вознесся, а Святой Дух не сошел на землю, чтобы окрестить верующих, иудеев и язычников в единое Тело. Затем небесное призвание было раскрыто со всей силой и полнотой. Эта истина особенно ясно открылась Павлу; она была основной частью таинства, свершившегося с ним, и заключалась в словах: "Для чего ты Меня гонишь?" Саул преследовал святых, а Господь Иисус явился ему в небесном сиянии и сказал, что эти святые - часть Его самого, Его земные члены. С того момента это стало великим постулатом Павла, в этом единство Церкви и Христа, а отсюда небесное призвание Церкви.
Читатель, заметь, что это было не просто допущением язычников в иудейские владения.
ПримечаниеЯ хотел бы сказать несколько слов, остановившись на стихах Евангелия от Иоанна 10. Господь Иисус появился в дверях еврейского "двора" и, зайдя, позвал Своих овец, что были внутри, и сказал: "Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь". Странно, что переводчики употребили слова "сей двор", когда в действительности в этом стихе стоит слово "двор".
Уточнение немаловажное. Двор - место, огражденное, чтобы отделить и обезопасить овец; таким образом, слово применимо к иудейскому укладу. Однако, теперь это уже не двор - земное сооружение для содержания овец на земле. Небесный Пастух призвал Своих иудейских овец из земного двора и Своих овец - язычников с темных гор обширного мира и сделал их одним стадом, дав им свободу, и отдал их в руки Отца. Таким образом, мы видим разницу между словами "двор" и "стадо".
И иудеи, и язычники были помещены в новые условия - новые как для одних, так и для других. Потребовался крест, чтобы сломать стену разделения и создать из двоих одного, нового, человека, т.е. создать из иудея и язычника нового небесного человека, отделенного от земли и ее устремлений. Нынешнее положение Христа на небесах связано с неприятием Его со стороны Израиля во время так называемого периода зарождения Церкви и служит для более яркого выражения небесного характера Церкви Бога. Она принадлежит небу и призвана проявлять на земле живую силу Святого Духа, обитающего в ней. Таким образом, поскольку товарищи Давида были лишены связи с Саулом благодаря своей общности с Давидом, так и все те, кого Дух ведет к познанию их единства с отвергнутым Христом, должны чувствовать свое отчуждение от наличного бытия благодаря священному единству с Ним. Следовательно, если вы спросите святого, почему он не вмешивается в веяния и устремления своего времени, его ответом будет: "Потому что Христос одесную Бога, и я с Ним. Он был изгнан из этого мира, и я с Ним, а следовательно, в стороне от мирских дел и стремлений" Все, кто понимает истинную природу небесного призвания, будут отделены от мира; а те, кто не понимает, получат свое уже здесь, как остальные.
Увы, многие довольствуются простым осознанием прощения грехов и никогда не думают о большем. Они, может быть, пересекли Чермное море и не проявляют никакого желания пересечь Иордан и питаться опресноками земли обетованной. Так было и во дни изгнания Давида: многие, хотя и были Израильтянами, не связали свою судьбу с ним в изгнании. Одно дело - быть израильтянином, другое - быть с Давидом в убежище. Даже Ионафан не пошел с ним; он остался жить прежней жизнью. Любя Давида, как свою душу, он жил и умер при Сауле. Правда, он пытался вступаться за Давида и, когда мог искал его общества. Он снял свою одежду, чтобы укрыть Давида, но он не связал свою судьбу с ним. И, следовательно, когда имя, дела и достоинства Давида прославляются Святым Духом, мы напрасно ищем имя любящего Ионафана, когда преданные Давиду товарищи по изгнанию собрались вокруг престола в сиянии его царственного лика, бедный Ионафан был смешан с грязью, бесславно пав на горе Гелвуе от рук необрезанных Филистимлян!
Те, кто говорит о своей любви к Господу Иисусу Христу, могут более решительно сблизиться с Ним в Его изгнании. Граждане отправили за Ним посольство, говоря: "Не хотим, чтоб он царствовал над нами" - пойдем ли мы и объединимся с теми, кто выступает за изгнание Христа? Избави Бог. Пусть наши сердца будут с Ним, там, где Он. Пусть мы узнаем о благословенном богатстве в Одолламской пещере, где есть пророк, и священник, и царь, заключенные в возлюбленной личности Того, Кто возлюбил нас и искупил нас от наших грехов Своей собственной кровью. Мы не можем быть одновременно и с Саулом, и с Давидом. Мы не можем придерживаться и Христа, и мира. Мы должны сделать выбор. Господь дарует нам благодать, по которой мы можем и отторгнуть, и избрать добро, помня торжественные слова апостола: "Верно слово: если мы с Ним умерли, то с Ним и оживем; если терпим, то с Ним и царствовать будем; если отречемся, и Он отречется от нас".
Это время страданий, время несчастий и стойкости; мы должны ожидать время отдыха и славы. Товарищам Давида, которые связали свою судьбу с ним, пришлось испытать труд и усталость, но любовь сделала все светлым и легким для них, их имена и подвиги были записаны, о них не забывали, когда в царстве Давида установился мир. Никто не был забыт. 23 глава 2 Сам. знакомит читателя с этим бесценным списком и, без сомнения, направит его мысли во времена, когда Господь Христос вознаградит своих верных слуг - тех, кто из любви к Нему и благодаря силе Духа Его служили Ему во время Его отвержения. Люди могут не верить, не знать и не думать об этой службе, но Иисус знает их и во всеуслышание возвестит о них с престола Его славы. Кто бы знал о достойных поступках Давида, если бы Святой Дух не записал их? Кто бы знал тех троих, кто принес воду из Вифлеемского колодца? Кто бы знал об умерщвлении льва во рве в снежное время? Так происходит и сейчас: много сердец трепещет от любви к Спасителю, чтобы служить Ему, невидимому человеческим глазом. Приятно так думать, особенно в век холодных формальностей, подобный нашему, приятно думать о тех, кто искренне любит Господа Иисуса Христа. Но, увы, есть и такие, кто не только равнодушен к Нему, но кто даже злословит Его, лишает Его славы, относясь к Нему немногим лучше, чем к Илии или к любому из пророков. Но, мой читатель, мы не станем говорить об этих людях; слава Богу, у нас есть лучшая тема, и мы будем придерживаться ее с Его помощью. Подумаем о тех достойных людях, которые рисковали своей жизнью ради своего вождя и были готовы немедленно исполнить любое его желание любой ценой. Любовь никогда не рассчитывает. Для тех достойных людей было достаточно одного желания Давида испить из Вифлеемского колодца, чтобы они принесли воду, рискуя жизнью: "Тогда трое этих храбрых пробились сквозь стан Филистимский и почерпнули воды из колодезя Вифлеемского, что у ворот, и взяли и принесли Давиду. Но он не захотел пить ее и вылил ее во славу Господа".
ПримечаниеВ описанной сцене есть что-то особенно трогательное и прекрасное, читаем ли мы о том, как эти трое смельчаков приносят воду Давиду, или о том, как Давид выливает ее во славу Господа. Очевидно, Давид понимает, что при такой необычной преданности этой жертвы достоин только Сам Господь. Благоухание такой жертвы для него было слишком сладостно, чтобы помешать этому благоуханию вознестись к престолу Бога Израилева, поэтому он достойно и благородно пропускает, чтобы это благоухание могло достигнуть Того, Кто один был достоин его или мог оценить его. Все это ярко напоминает нам прекрасное выражение христианской преданности, сформулированное в Фил. 2, 17,18: "Но если я и соделываюсь жертвою за жертву и служение веры вашей, то радуюсь и сорадуюсь всем вам. О сем самом и вы радуйтесь и сорадуйтесь мне".
В этом отрывке апостол представляет Филиппийских святых как священников, соделывающихся жертвою и осуществляющих пастырское служение Богу, и такова сила его самозабвенной преданности, что он наслаждается, соделавшись жертвою за них, чтобы вознестись в сладостном благоухании к Богу. Филиппийцы положили жертву на жертвенник Бога - апостол сделался жертвою, и приятное благоухание достигло Бога. Неважно, кто положил жертву на жертвенник или что было излито из него, если Бог получил то, что благоугодно Ему. Таков поистине Божественный образец христианской преданности. О, если бы благодать всегда сподобила нас придерживаться этого образца. И тогда было бы намного меньше "я делаю", "я говорю", "я поступаю".
Прекрасная картина! Замечательный пример того, чем должна быть Церковь! Любить Христа настолько, чтобы отдать за Него свою жизнь! О, если бы Дух Святой мог зажечь в нас пламя пылкой любви к Личности Иисуса - да раскроет Он нашим думам Божественное величие Его Личности, чтобы мы признали Его прекраснейшим среди "десяти тысяч" и любимым, и смогли с искренним почитанием сказать: "Да и все почитаю тщетою ради превосходства познания Христа Иисуса, Господа моего: для Него я от всего отказался, и все почитаю за сор, чтобы приобрести Христа (Фил. 3, 8).
Глава 4. Навал и Авигея(1 книга Самуила 25)По мере того, как мы продвигаемся от этапа к этапу истории Давида, интересно наблюдать, насколько различно было отношение к его личности со стороны разных людей, а также их отношение к нему впоследствии. Нужна была сила веры, чтобы распознать в презираемом изгнаннике будущего царя Израиля. В этой главе мы встречаем два поразительных примера людей, совершенно по-разному относящихся к личности Давида и к его деятельности. "Был некто в Маоне, а имение его на Кармиле, человек очень богатый; у него было три тысячи овец и тысяча коз; и был он при стрижке овец своих на Кармиле. Имя человека того - Навал". Навал был Израильтянином и полной противоположностью Давида, которому, хотя он был помазанным царем Израиля, негде было приклонить голову и который скитался меж гор, от пещеры к пещере. Навал был эгоистичным человеком, не имевшим никакого сочувствия к Давиду. Если он и имел благословения, то только для самого себя, если он и был "богат", у него и мысли не было поделиться своим богатством с кем бы то ни было, и менее всего с Давидом и его товарищами.
"И услышал Давид в пустыне, что Навал стрижет овец своих. И послал Давид десять отроков, и сказал Давид отрокам: взойдите на Кармил и пойдите к Навалу, и приветствуйте его от моего имени". Давид находился в пустыне; она была его пристанищем. Навал был окружен всеми удобствами жизни. Первый своими горестями и лишениями обязан был себе сам; последний своими владениями и удовольствиями был также сам себе обязан. Итак, мы убеждаемся в том, что если из религиозного положения и религии извлекается выгода, то здесь имеет место эгоизм. Исповедание истины, если оно не предполагает связи с самоотречением, решительно связано с потаканием себе. Таким образом, сегодня мы можем наблюдать определенный дух светскости, связанный с высочайшим исповеданием истины. Это - вопиющее зло. Скорбь по поводу этого пришлось испытать в свое время апостолу. "Многие, - говорит он, - о которых я часто говорил вам, а теперь даже со слезами говорю, поступают как враги креста Христова. Их конец - погибель, их бог - чрево, и слава их - в сраме, они мыслят о земном" (Фил. 3,18-19). Заметьте, они - враги креста Христова. Они не рвут всех связей с христианством, далеко нет. "Многие поступают". Это выражение показывает масштаб исповедания. Описанные здесь люди, несомненно, были бы оскорблены, если бы им было отказано в звании христианина, но они, при всем этом, не хотят принять крест, они не желают действительного единения с распятым Христом, их устроило бы, чтобы исповедание христианства по сути было бы отделено от самоотречения. "Живот их есть бог их, и заботят их земные вещи". Ах, многие должны признать свою вину в том, что озабочены лишь земными делами! Легко исповедовать религию Христа, не зная Его Самого и ненавидя крест Христа. Легко исповедовать имя Иисуса на словах и относиться к себе снисходительно, и любя мирское, к чему так легко привязывается человеческое сердце. Все это хорошо иллюстрируется на примере личности скупого Навала, который, погрязнув в роскоши и богатстве, не помышлял о помазаннике Бога и не сочувствовал ему во время его тяжких гонений и пребывания в пустыне.
Каков был его ответ на трогательный призыв Давида? "Кто такой Давид, и кто такой сын Иессеев? ныне стало много рабов, бегающих от господ своих; неужели мне взять хлебы мои и воду мою, и мясо, приготовленное мною для стригущих овец у меня, и отдать людям, о которых не знаю, откуда они?" Вот где заключена тайна человеческой отчужденности сердца; он не знал его; если бы он его знал, это было бы совсем другое дело; но он не знал ни того, кем тот был, ни того, откуда он; он не знал, что отказывал помазаннику Бога и, отвергая его в своем безрассудном себялюбии, лишался права служить будущему царю Израиля.
Мораль здесь глубоко поучительна. Необходима чистая вера, чтобы сподобиться распознать истинную славу Христа и остаться преданным Ему во дни гонений Его. Одно дело - быть христианином, как понимают это люди, и совсем другое - исповедовать Христа перед людьми. Поистине, едва ли можно найти что-либо более эгоистичное, чем то состояние сердца, которое позволяет нам брать все, что Иисус должен нам дать, ничего не возвращая взамен. "При условии, что я спасен, все остальное несущественно". Это тайный помысел многих сердец, а если облечь его в более приятную форму, то это прозвучит следующим образом: "Если я уверен в спасении, мне нет дела до славы Христа". Именно так и поступал Навал: он пользовался той помощью, которую мог получить от Давида, но в тот момент, когда Давиду требовались сочувствие и помощь, в Навале возобладал дух приверженности миру. "Авигею же, жену Навала, известил один из слуг, сказав: вот, Давид присылал из пустыни послов приветствовать нашего господина, но он обошелся с ними грубо; а эти люди очень добры к нам, не обижали нас, и ничего не пропало у нас во все время, когда мы ходили с ними, быв в поле; они были для нас оградою и днем и ночью во все время, когда мы пасли стада вблизи их". Все это было очень хорошо. Навал прекрасно понимал значение защиты Давида, но, что касается личности Давида, его это не заботило. Пока товарищи Давида служили оградою его владений, он терпел их, но как только они стали в тягость, они немедленно были грубо отвергнуты.
Отныне, как и следовало ожидать, поступки Навала вступили в непосредственное противоречие со Священным Писанием, так же, как его дух вступил в решительное противоречие с духом его Божественного Автора. Это написано в 15 главе Второзакония. "Если же будет у тебя нищий кто-либо из братьев твоих, в одном из жилищ твоих, на земле твоей, которую Господь, Бог твой, дает тебе, то не ожесточи сердца твоего и не сожми руки твоей пред нищим братом твоим, но открой ему руку твою и дай ему взаймы, смотря по его нужде, в чем он нуждается; берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль: "приближается седьмой год, год прощения", и чтоб оттого глаз твой не сделался немилостив к нищему брату твоему, и ты не отказал ему; ибо он возопиет на тебя к Господу, и будет на тебе грех". Какое великолепное милосердие! Как это похоже на Бога! И как непохоже на Навала! Милосердие открывает сердце каждому, кто нуждается в нем, тогда как себялюбие закрывает его для просящего. Навал должен был бы подчиниться Слову, независимо от того, знал он Давида или нет, но его себялюбие слишком глубоко укоренилось в его характере, чтобы он мог послушать слова Господа и испытать любовь к помазаннику Господа.
Как бы то ни было, себялюбие Навала привело к очень серьезным последствиям; в случае с Давидом оно в значительной степени привело к унижению его перед лицом Бога. В данной ситуации понятно, что он рухнул с той высоты, на которую был вознесен благодаря милости Бога. Нет сомнения в том, что это было тяжким испытанием - столкнуться с чудовищной неблагодарностью как раз со стороны того, для кого он был оградой и защитой; уязвляло гордость и то, что он был опорочен именно в тех делах, к которым призывала его вера, а также и то, что он был обвинен в отступничестве от своего господина именно в то время, когда за ним охотились, как за куропаткой в горах. Все это было тяжело вынести, и при первом взрыве чувств Давид произносит слова, которые вряд ли выдержали бы испытания святилища: "Опояшьтесь каждый мечем своим", - едва ли это призыв, который мы могли бы ожидать от того, который поступал до той поры в кротком и мягком духе. Только что процитированный отрывок описывает прибежище бедного брата "обратиться к Господу", не поднимать меча для мщения. Себялюбие Навала ни в коем случае не могло быть исправлено мечом Давида, и вера никогда бы не действовала таким образом. В дальнейшем мы увидим, что Давид по отношению к Саулу уже так не поступает; он полностью предоставляет его Богу, и даже когда он был вынужден отрезать подол его платья, он чувствовал угрызения совести. Почему он не поступил так по отношению к Навалу? Потому что он был не из числа его единоверцев, был застигнут врасплох, и враг воспользовался этим преимуществом. Природа всегда приводит нас к оправданию самих себя и возмущению всякой несправедливостью. Сердце тихо нашептывает: "У него не было права относиться ко мне подобным образом; я действительно не могу вынести это, да и не думаю, что должен терпеть". Это может случиться, но человек веры немедленно становится выше всего этого; он видит Бога во всем. Зависть Саула, безумство Навала - все рассматривается как действие Бога и воспринимается в тайне Его святого присутствия. Оружие - ничто для веры, Бог - все. Это дает силы преодолевать все трудности. Если мы не находим Бога во всем, мы всегда будем попадать в ловушку.
У нас еще будет случай рассмотреть это положение более полно по мере изучения нашего предмета, а теперь обратимся к другому персонажу, представленному в этой поучительной главе. Это - Авигея, жена Навала, "женщина разумная и красивая". Это, несомненно, высокое свидетельство, и оно к тому же показывает, что милосердие может проявляться даже в неблагоприятных обстоятельствах. Дом скупого Навала должен был быть весьма тягостен для такого человека, как Авигея; но она уповала на Бога и, как видим, не была разочарована.
Случай с этой замечательной женщиной весьма поучителен и может ободрить и вдохновить тех, кто страдает от нежелательных людей. Всем таким людям история Авигеи говорит просто: будь терпелив, положись на Бога и не думай, что ты лишен возможности нести свидетельство. Господа можно восславить смиренным послушанием, и Он, конечно же, даст в конце концов облегчение и победу. Конечно, некоторым следовало бы упрекнуть себя за то, что они вступили в подобные отношения или союзы, но если даже и так, если недомыслие и зло действительно осознаны, исповеданы и доверены суду Бога, а душа полностью смирилась, конец будет благим и мирным. В лице Авигеи мы видим человека, который был использован для исправления не кого-нибудь, но самого Давида. Быть может, ее путь до того момента, как упомянул ее святой летописец, был отмечен испытаниями и скорбью; вряд ли это могло быть иначе, поскольку она была связана с таким человеком, как Навал. Время, как бы то ни было, выявило присущее ей милосердие. Она страдала в безвестности, но теперь ей предстояло подняться на необычно высокий уровень благородства. Немногие видели ее смиренное служение и свидетельство; но многие стали очевидцами ее возвышения. Бремя, которое несла она втайне, должно было упасть с нее пред лицом многих свидетелей. Ценность служения Авигеи состоит не в спасении Навала от меча Давида, но в том, что она удержала Давида от того, чтобы он вынул его. "И Давид сказал: да, напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека, и ничего не пропало из принадлежащего ему; он платит мне злом за добро" Это было ужасно! Давид опрометчиво отказался от своей веры, от своего единственного блаженного, единственного святого положения. Нет, не ради собрания Господа, но лишь для того, чтобы отомстить за себя тому, кто обидел его. Роковая ошибка! Его счастье, что в доме Навала была Авигея, которую использовал Бог, чтобы удержать его от безрассудного ответа глупцу. Это как раз было бы тем, чего и желал враг. Сатана использовал себялюбие Навала, чтобы завлечь в ловушку Давида, а Авигея была орудием Господа для освобождения его. Хорошо, когда человек Бога в состоянии обнаружить козни сатаны. Чтобы быть способным на это, необходимо тесно общаться с Богом, ибо только так можно обрести свет и духовную силу, с помощью которых можно одолеть такого противника. Находясь вне такого общения, душа начинает отвлекаться на что-то второстепенное, так же, как Давид отвлекся на Навала. Если бы он чуть повременил, спокойно обдумав этот случай перед Богом, мы не услышали бы таких слов: "Напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека", - тогда он прошел бы мимо, предоставив "этого человека" самому себе. Вера придает характеру истинное благородство и превосходство над мелкими обстоятельствами этого бренного мира. Те, кто чувствует себя пришельцами и странниками, пусть помнят, что печали, как и радости этой жизни, - мимолетны, и они не зависят от нас с вами. "Все бренно", - начертано на всем; поэтому человек верующий должен смотреть лишь вверх и вперед.
Итак, Авигея, милостью Бога, спасла Давида от несчастного влияния настоящего, прямо направляя его душу вперед, в будущее: мы узнаем это из ее изысканного обращения к нему: "Когда Авигея увидела Давида, то поспешила сойти с осла и пала пред Давидом на лице свое и поклонилась до земли; и пала к ногам его и сказала: на мне грех, господин мой; позволь рабе твоей говорить в уши твои и послушай слов рабы твоей. Пусть господин мой не обращает внимания на этого злого человека, на Навала; ибо, каково имя его, таков и он. Навал - имя его, и безумие его с ним. А я, раба твоя, не видела слуг господина моего, которых ты присылал. И ныне, господин мой, жив Господь и жива душа твоя, Господь не попустит тебе идти на пролитие крови и удержит руку твою от мщения, и ныне да будут, как Навал, враги твои и злоумышляющие против господина моего... Господь непременно устроит господину моему дом твердый, ибо войны Господа ведет господин мой, и зло не найдется в тебе во всю жизнь твою. Если восстанет человек преследовать тебя и искать души твоей, то душа господина моего будет завязана в узле жизни у Господа Бога твоего, а душу врагов твоих бросит он как бы пращею. И когда сделает Господь господину моему все, что говорил о тебе доброго, и поставит тебя вождем над Израилем, то не будет это сердцу господина моего огорчением и беспокойством, что не пролил напрасно крови и сберег себя от мщения. И Господь облагодетельствует господина моего, и вспомнишь рабу твою".
Едва ли можно представить себе что-то более трогательное, чем это обращение; в нем все рассчитано на то, чтобы тронуть сердце. Она указывает ему на порочность стремления к отмщению за себя, на беспомощность и неразумность предмета его мести, она напоминает ему о его истинном предназначении, - "войны Господа ведет". Очевидно, его сердце прониклось пониманием тех унизительных обстоятельств, при которых его встретила Авигея, несмотря на намерение вести свою собственную войну.
Как бы то ни было, читатель почувствует, что смысл этого обращения имеет особое отношение к будущему. "Господь непременно устроит господину моему дом твердый". "Душа господина моего будет завязана в узле жизни у Господа, Бога твоего". "Когда сделает Господь господину моему все" и т.д.; "и поставит тебя вождем над Израилем". Все эти указания на будущие благословения и славу были даны свыше с целью вывести сердце из состояния обиды. Надежный приют, "узел жизни" и царство - все это было несравнимо лучше, чем овцы и рогатый скот Навала, и, имея впереди столь славный удел, Давид легко мог позволить себе оставить ему его часть, а себе - свою. Наследника царства едва ли могли привлечь несколько овец, и кто знал, что голова его помазана елеем Господа, тот легко должен был перенести то, что называли беглым рабом. Все это знала Авигея, воспринимая как дело веры. Она знала Давида, знала его высокое предназначение. Благодаря вере, она различила в презираемом изгнаннике будущего царя Израиля. Навал не знал Давида, Он принадлежал миру, поглощенный земными заботами. Для него не было ничего более важного, чем "мой хлеб, мое мясо, мои стригущие овцы", все это был он сам; у него не было места для Давида с его притязаниями. Этого следовало ожидать от подобного человека, но это было, конечно же, недостойно Давида. Забыв о своем высоком положении, он связался с жалким созданием по поводу его бренного имущества. Ах, нет, царство должно было наполнить его взор, занять мысли, возвысить дух над всем низким. Взгляните на Самого Учителя, когда Он стоял перед судом презренного червя, - создания Его собственных рук. Как Он вел Себя? Призывал ли Он небольшую кучку Своих последователей, чтобы каждый из них опоясался мечом? Сказал ли Он человеку, посмевшему стать Его судьей: "Напрасно я охранял в пустыне все имущество этого человека"? Нет, Он смотрел поверх Пилата, Ирода, первосвященников и книжников. Он мог сказать: "Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?" Это сохраняло Его спокойствие духа, хотя в то же время, взирая на путь в будущее, Он мог сказать: "Отныне узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных".
Вот это была настоящая власть над бренным телом. Тысячелетнее царство, со всеми его несказанными радостями, со всей высотой и глубиной славы, сверкало вдали вечным светом и великолепием, и взор Мужа скорбей был сосредоточен на нем в тот мрачный час, когда издевки и глумливые насмешки, язвительные колкости и упреки виновных грешников сыпались на Него, Благословенного.
Дорогой читатель-христианин, вот - образец для нас; именно так следовало бы нам встречать испытания и трудности, укоры, оскорбления и отступничество нашего времени. Нам следовало бы рассматривать все в свете этого "отныне". "Кратковременное легкое страдание наше, - говорит этот славный страдалец, - производит в безмерном преизбытке вечную славу". И вновь: "Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, по кратковременном страдании вашем, да совершит вас, да утвердит , да укрепит, да соделает непоколебимыми". "О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою". Да, сначала должно быть страдание, а слава - потом, и тот, кто собственными усилиями пытается обойти страдания и упреки, тот показывает, что царство не заполняет взор его души, что "сейчас" имеет на него большее влияние, чем "отныне".
Как благодарны мы должны быть Богу за то, что Он позволил нам лицезреть славу в грядущих веках! Как это ободряет нас на нашем тяжком пути через пустыню! Как это возвышает нас над тем, что поглощает детей мира сего!
Как радостно познать освобождение Пусть наш путь через "долину слез" подтвердит эту светлую истину! Поистине, наше сердце дрогнуло бы и наш дух смутился, если бы нас не подкрепляла надежда - та надежда славы, которая - благодарение Богу! - не постыдна, ибо Дух - залог ее в наших сердцах.
Немного дальше в повествовании о Давиде и Авигее мы видим еще более поразительный пример огромной разницы между тем, что есть дитя природы, и тем, что есть дитя веры. Авигея вернулась после своих переговоров с Давидом и обнаружила, что Навал "очень пьян; и не сказала ему ни слова, ни большого, ни малого, до утра. Утром же, когда Навал отрезвился, жена его рассказала ему об этом, и замерло в нем сердце его, и стал он, как камень. Дней через десять поразил Господь Навала, и он умер". Какой удручающий образ человека мира сего! Отравленный алкоголем ночью, он был, когда забрезжило утро, поражен ужасом, сражен стрелою смерти. Как страшно выглядит множество людей, уже поверженных этим врагом, - в любом возрасте, в соблазне и опьянении бренными радостями света, подлежащими проклятию Бога, и ожидающих пламени Его. "Спящие спят ночью, и упиваются ночью", но ах! уже близко утро, когда вино (подходящий образ мирской радости) совсем испарится и лихорадочное волнение, в которое сатана вовлекает людей мира сего, уляжется, а затем придет суровая действительность вечного страдания - невыразимого страдания в обществе сатаны и его слуг. Навал даже не встречался лицом к лицу с Давидом, и тем не менее, сама мысль о мече отмщения наполнила его душу смертельным страхом. Насколько более ужасным будет встретить взгляд презираемого и отринутого Иисуса! И тогда все Авигеи и Навалы займут достойное им положение - тех, кто знал и любил верного Давида, и тех, кто не знал и не любил. Пусть же Бог, по Своей милости, дарует моему читателю блаженство среди первых.
Я хотел бы здесь лишь отметить, что этот чрезвычайно интересный рассказ, содержащийся в нашей главе, дает нам потрясающую картину Церкви и мира в целом; первая - объединившаяся с Царем и связанная с Ним во славе Его, и второй - безвозвратно ввергнутый в погибель. "Если так все это разрушится, то какими должно быть в святой жизни и благочестии вам, ожидающим и желающим пришествия дня Божия, в который воспламененные небеса разрушатся и разгоревшиеся стихии растают? Впрочем мы, по обетованию Его, ожидаем нового неба и новой земли, на которых обитает правда. Итак, возлюбленные, ожидая сего, потщитесь явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире" (2 Пет. 3, 11-14).
Таковы важные и поразительные факты, представленные нам в книге Бога для того, чтобы отвлечь наши сердца от сиюминутных интересов и чтобы все то, что связано с личностью Сына Бога, стало предметом нашей истинной любви. Ничто, кроме сознания греховности мира сего, не может произвести на нас такого воздействия. Мы знаем отравляющее действие козней и интриг этого мира, мы знаем, как, словно влекомое течением, устремляется человеческое сердце к подобным вещам: проекты улучшения, коммерческие операции, политические движения, а также и популярные религиозные движения - все это производит на человеческий разум то же действие, что и вино Навала, так что нет смысла подчеркивать те суровые факты, которые были процитированы выше. Хотя, конечно же, о них необходимо говорить и говорить, повторяя: "Тем более, чем более усматриваете приближение дня оного". "Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят". Таково предостережение тем, кто, подобно Навалу, отягчился "объедением и пьянством и заботами житейскими", отринув требования и призывы Иисуса. Мир с непостижимой быстротой готовится к приходу того, кто властью сатаны возглавит все его учреждения, воплотит все его принципы, сконцентрирует все его силы. Как только будет взят последний призванный, как только последний член вольется в Тело Христа под действием животворящей силы Святого Духа, как только последний камень ляжет в назначенное место в храме Бога, тогда исчезнет та соль, которая ныне предохраняет мир от тления; преграды, установленные Святым Духом в церкви, будут устранены, и тогда на сцене этого мира появится "беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего; того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения".
Конечно, все это должно повлиять на жизненный путь людей мира сего и побудить их серьезно "уразуметь, что с ними будет". "Долготерпение Господа нашего почитайте спасением". Драгоценное слово! Поистине бесценное! Но не стоит путать его со словом "медлительность". Господь долготерпит потому, чтобы явить милость грешнику, но не из-за примирения с грехом. Как бы то ни было, мы уже убедились, что почти бесполезно говорить о будущем с людьми, полностью поглощенными настоящим.
Слава Богу, есть люди, готовые услышать свидетельство доброты и милости Иисуса, а также о грядущем суде Его. Так было с Авигеей. Она поверила правде о Давиде и действовала соответственно ей, и все, кто верует в истину о Иисусе, смогут ревностно отделить себя от сего лукавого века.
Глава 5. СекелагПодробно рассматривая историю, подобную той, которая сейчас перед нами, где ясно предстало множество грехов и немощей, нам не стоит забывать о том, кто мы есть. Иначе может случится так, что мы будем указывать на прегрешения других в благодушном самодовольстве.
С неизменной достоверностью Божественное перо раскрыло перед нами все несовершенства тех, чью историю оно пишет. Цель Его - представить душе Бога во всей полноте и разнообразии Его источников и во всем Его умении удовлетворить беспомощного грешника в его самой беспросветной нужде. Оно описало нам историю не ангелов, а людей, "подобных нам человеков". И именно это делает повествование Ветхого Завета чрезвычайно поучительным для нас. Нам раскрываются факты, обращенные к сердцу. Нас проводят через такие сцены и обстоятельства, которые с трогательной простотой раскрывают перед нами скрытые источники нашей природы, а вместе с ними скрытые источники благодати.
Мы узнаем, что человек неизменен во все века. В Эдеме, в Ханаане и в Церкви в тысячелетней славе. Оказывается, что он сотворен из одного и того же низменного вещества. Но, к нашей радости и воодушевлению, мы также узнаем еще о том, что Бог тот же "вчера, сегодня и во веки". Он достаточно терпелив, чтобы сносить наши прискорбные и многочисленные оскорбления. Он милосерден, чтобы очистить нас от часто повторяющихся грехов и возродить наши заблудшие души. Он силен, чтобы избавить нас от сетей сатаны и от сил природы и мира. Он свят, чтобы творить суд в Его доме и очищать Своих сынов, чтобы они разделили Его святость. Таков Бог, с Которым мы общаемся, и мы видим удивительное раскрытие Его сути в очень интересных эпизодах, которыми изобилуют истории Ветхого Завета. И возможно, ни в одной из них Его сущность не раскрывается так глубоко, как в той, которая сейчас перед нами.
Немногие персонажи обладают таким богатым опытом, как Давид. Он действительно познал глубины и высоты, которыми отмечен путь верующего человека.
В одном случае мы видим, как он извлекает из своей арфы самые возвышенные мелодии, в другом - как он изливает печаль оскверненной совести и израненной души. Такое богатство переживаний сделало Давида самым подходящим примером, иллюстрирующим многогранность благодати Бога. Так бывает всегда. Блудный сын никогда бы не узнал такого высокого общения, если бы он не познал всю глубину унижения в дальней стране. Благодать, которая облачила его в лучшие одеяния, не сияла бы так ярко, не будь он одет в отвратительные лохмотья. Благодать Бога усиливается, когда человек переживает крах, и чем острее чувствуется крах, тем выше ценится благодать. Старший брат никогда не получал от отца ягненка, с которым он мог бы попировать со своими друзьями. А почему? Потому что он считал, что заслужил это. И сказал он: "Я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего". Глупый человек, как он мог мечтать о кольце, одежде или откормленном тельце? Если бы он получил их, они стали бы для него ловушкой лицемерия, а не украшениями, которыми благодать вознаграждает верующего грешника.
Так было с Саулом и Давидом. Саул никогда не знал, чего он хочет, так, как знал это Давид. И в отношении его у нас нет никаких сведений о подобных мелких грехах. По крайней мере таких, какие человек называет мелкими. Саул был внешне нравственным и религиозным человеком, а в глубине души своей - лицемерным. Потому мы слышим следующее высказывание: "Я послушал гласа Господа, и пошел в путь, куда послал меня Господь".
Как мог такой человек ценить благодать? Это невозможно. Несокрушенным сердцем, неосужденной совестью невозможно понять значение слова "благодать". Совсем иначе было с Давидом. Он сознавал свои грехи, скорбел из-за них, исповедовался в них, судил их перед лицом Бога, Чья благодать уничтожила их навсегда. Существует большое различие между человеком, не осознающим свои грехи и пребывающим в самодовольстве, и человеком, глубоко сознающим свои грехи и все-таки счастливым в их всепрощении.
Все вышеупомянутое раскрывает перед нами условия, в которых пребывал Давид в Секелаге Филистимлянском, обстоятельств, при которых полностью раскрывается человеческая немощь и Божественная благодать и милосердие.
"И сказал Давид в сердце своем: когда-нибудь попаду я в руки Саула, и нет для меня ничего лучшего, как убежать в землю Филистимскую".
Это был второй приход Давида в землю Филистимлян. В главе 21 мы читаем: "И встал Давид, и убежал в тот же день от Саула, и пришел к Анхусу, царю Гефскому". Здесь мы видим, как Давид действительно отдает себя из рук Бога в руки Анхуса. Он покидает место пребывания веры и идет в самый стан врагов Бога и Израиля. И следует отметить, что он держит в руке настоящий меч защитника Филистимлян. Но не для того, чтобы сыграть свою истинную роль слуги Бога, что было бы действительно счастьем. Нет, он начинает изображать из себя безумного в присутствии тех, перед кем совсем недавно выступал защитником Израиля. "И сказали Анхусу слуги его: не это ли Давид, царь той страны? не ему ли пели в хороводах и говорили: "Саул поразил тысячи, а Давид - десятки тысяч"? Филистимляне признали истинную роль Давида как "царя земли" - убийцу десяти тысяч. Они думали, что, вероятно, он не сможет быть для них никем, кроме врага. Им не хватало способности постичь нравственное состояние его души на этом необычном этапе его жизни. Они мало задумывались над тем, что убийца Голиафа пришел к ним, чтобы искать у них защиты от Саула. Мир не может понять превратностей в жизни веры. Кто из тех, что видели Давида в долине Дуба, мог бы предположить, что он скоро устрашится открыто и смело признать последствия веры, которой наделил его Бог? Кто бы смог подумать, что с мечом Голиафа в руке он поколеблется признать себя его победителем? И все же это было так.
"Давид положил слова эти в сердце своем и сильно боялся Анхуса, царя Гефского. И изменил лицо свое пред ними, и притворился безумным в их глазах, и чертил на дверях, и пускал слюну по бороде своей".
Так должно быть всегда, когда святой уходит с пути подчинения Богу и странничества в мире. "Поведение должно измениться", старая природа устранена, но вместо этого усваивается образ жизни, отмеченный совершенно очевидными уловками перед Богом и безумством перед миром. Это самое печальное. Святой должен всегда сохранять достоинство, которое проистекает из сознания присутствия Бога. Но как только вера отступает, сила свидетельства исчезает и верующего человека презирают, как безумного. Когда Давид "сказал в сердце своем: когда-нибудь я попаду в руки Саула", он оставил один-единственный путь истинной силы. Если бы он продолжал блуждать в горах, как бесприютный скиталец, он никогда бы не явил собой такую печальную картину в глазах Анхуса, его никогда бы не назвали безумным. Анхус никогда бы не осмелился назвать его так в долине Дуба! И не смог бы сделать это в пещере Одолламской. Но, увы, Давид предал себя власти этого чужеземца, и поэтому он должен был либо страдать за свою прошлую верность, либо отказаться от всего и притвориться перед ними безумцем. Они справедливо признали его царем земли, но он, испугавшись последствий сохранения такого высокого звания, отказался от царства и стал безумцем. Как часто мы встречаем людей, которые под воздействием силы духа Господа достигли в своем прошлом очень высокого положения с точки зрения не только своих братьев, но даже и с точки зрения детей этого мира. И все же, когда такой человек прерывает общение, он действительно боится сохранить свое положение. И в то время, когда люди, не достигшие высот, жаждут только простых и безграничных свидетельств ложности избранного пути, он меняет свое поведение. А в действительности, вместо уважения и почтения, он подвергается презрению. Мы должны особенно тщательно остерегаться этого. Действительно, избежать этого можно только, если идти с полной и священной верой в возможности Бога. Пока мы чувствуем, что Бога хватит на все наши нужды, мы будем полностью независимыми от мира. Если этого не произойдет с нами, мы подвергнем опасности истину Господа и потеряем свой истинный облик людей Бога.
Насколько же сильно потерял Давид веру в силу Бога, если он сказал: "Нет для меня ничего лучше, чем убежать в землю Филистимскую".
Для верующего человека нет ничего лучше, чем вернуться в мир, чтобы обрести там убежище! Странное признание! Признание того, кто позволил жизненным обстоятельствам встать между его душой и Богом. Когда мы соскальзываем с узкой стези веры, мы легко можем попасть в самые бурные потоки жизни. Ничто не может так ярко подчеркнуть разницу между человеком, взирающим на Бога, и человеком, который руководствуется обстоятельствами. Как различаются эпизоды, когда Давид находился в долине Дуба, и тот, в котором он чертил на дверях у царя Филистимлян. Контраст этот полон серьезных уроков и предупреждений. Все точно рассчитано, чтобы объяснить нам, кто мы есть и как мало даже среди лучших из нас тех, на кого можно положиться.
Ах, мой дорогой читатель-христианин, кто мы? Жалкие, грешные, спотыкающиеся твари, склонные на каждом повороте своей судьбы впадать в грех и зло, склонные отказаться от Скалы веков и опереться на ненадежных мирских людей, склонные отказаться от источника живой воды и высечь себе водоемы разбитые, в которых не может удержаться вода.
Поистине, у нас есть глубокая необходимость идти покорно, осторожно и с молитвою перед нашим Богом, глубокая необходимость постоянно шептать молитву Давида: "Укрепи меня по слову Твоему и буду жить; не посрами меня в надежде моей; поддержи меня, и спасусь; и в уставы Твои буду вникать непрестанно".
Необходимо, чтобы ноги наши были подобны ногам лани, так чтобы мы могли ходить по крутым и скользким местам, через которые пролегает наша стезя. Ничто, лишенное благодати Бога, не может дать нам возможности идти путем непреклонной преданности. Ибо, если мы будем предоставлены сами себе, то нет предела тому греху, в который мы могли бы впасть. Только те спасутся, кого хранит Господь Своей десницей.
Истинно повезло нам, что мы должны вершить дела свои с Тем, кто способен терпеливо относиться ко всем нашим капризам и способен возродить и воскресить наши души, ослабшие и поблекшие под воздействием греха, который царит вокруг нас. Бог не позволяет нам как-то по-другому использовать то, что мы можем назвать секелагским периодом жизни Давида. Мы вольны перед Богом соотносить его со своим сердцем и пользоваться им как серьезным предупреждением в испытании души. Хотя можно сказать, что существует глубокое различие между общественным положением и привилегиями Давида и общественным положением тех, кто принадлежит Церкви Бога сейчас. Но все же в каждом веке и при каждой истории природа одинакова. И мы наносим вред нашей душе, если не удается извлечь полезный урок из поражений того, кто так возвеличен в школе Христа, как Давид.
Несомненно, периоды истории различны в своих основных чертах, но во всех временах есть удивительное сходство законов послушания по Закону Бога, хотя положение Его народа различается, насколько это возможно.
Идя вслед за Давидом в места его дальнейшего пребывания на земле Филистимлян, мы находим лишь новые примеры его унижения. Он получает управление над Секелагом, где он задерживается на 16 месяцев. В течение этого времени он очень далек от Бога и от Израиля, хотя и свободен от страха перед Саулом. В некотором смысле, нетрудно исчезнуть из мест злоключений, но в таком случае теряешь и благословенное место. Давид был намного счастливее, если бы остался в противоборствующем положении по отношению к Саулу, когда одновременно он был под защитой Бога Израилева, чем спасаться от рук царя Гефского. Однако, когда нас гнетет бремя несчастий, мысль об освобождении сладка, и над нами нависает опасность поиска облегчения своим собственным путем. У лукавого всегда есть обходной путь, который открыт для верующего человека. У него был Египет для Авраама и Секелаг для Давида, а сейчас у него есть мир во всех его проявлениях для нас.
"И если бы они в мыслях имели то отечество, из которого вышли, то имели бы время возвратиться". Именно возможность возвращения подтверждает истинную прочность цели. Бог дарует людям свободу, чтобы они могли сказать, что "они ищут отечества".
Именно это прославляет Бога. Не было бы никакой пользы, если бы мы были вынуждены подчиняться, отправляться с земли на небеса как бы с удилами и уздечкой. Но когда через благодать мы добровольно отказываемся от земного в поисках небесного, это увеличивает славу Господа, потому что этим доказывается следующее: от чего ему пришлось отказаться, намного привлекательнее, чем сей лукавый век.
Примечание"И повел их прямым путем, чтоб они шли к населенному городу". Благодать Бога не только выводит из Египта, но еще и придает силы и желание идти в Ханаан.
Давид, однако же, принял Секелаг в дар от Ахнуса, и вместо того, чтобы остаться бесприютным странником в пещере Одолламской, он становится гражданином земли Филистимской. Он уже не притворяется безумцем, как прежде. Нет. Теперь он играет роль самоуверенного обманщика. Он развязывает войну против Гессурян и Гирзеян, но скрывает это, иначе он снова может потерять убежище, которое он сам себе выбрал.
Действительно, он настолько далеко заходит по своему роковым образом выбранному пути, что когда Анхус предложил ему воевать на стороне Филистимлян, он ответил: "Ныне ты узнаешь, что сделает раб твой... И сказал Анхус Давиду: за то я сделаю тебя хранителем головы моей на все время... И собрали Филистимляне все ополчения свои в Афеке, а Израильтяне расположились станом у источника, в Изрееле. Князья Филистимские шли с сотнями и тысячами, Давид же и люди его шли позади с Анхусом". Здесь мы наблюдаем странное противоречие: царь Израиля чуть ли не становится хранителем головы Филистимлянина и чуть ли не вступает в сражение с воинствами Бога живого. Случалось ли когда-нибудь такое?! Победитель Голиафа - и вдруг слуга Филистимлян! Кто мог ожидать такого поворота событий? Поистине, нам трудно угадать, чем бы это все кончилось, будь Давид полностью оставлен в этом щекотливом положении. Но этого бы не произошло. Бог милостиво следил за Своим жалким странником и уготовил ему обильные и многочисленные благодеяния, равно как и унизительные уроки и мучительные испытания его души.
И даже князья Филистимские стали орудием в руках Бога, чтобы вызволить Давида из этого щекотливого положения, в которое он попал. Они, рассуждая о его прошлых поступках, не склонны были доверять ему и считать его своим союзником. "Разве это не Давид и как мы можем доверять ему?"
Филистимляне никогда бы не смогли довериться Еврею, чтобы пойти с ним против Евреев. Одним словом, живущие на этой земле никогда не будут полностью доверять человеку, который хоть однажды сделал выбор в пользу правды Бога.
Отступивший от веры и "всунувшийся" в мир святой, хотя и достигнет многого, никогда не будет считаться своим среди людей, и они не будут ему доверять. Его всегда и во всем будут подозревать, как Филистимляне подозревали Давида.
"Отпусти ты этого человека, пусть он сидит в своем месте, которое ты ему назначил, чтоб он не шел с нами на войну и не сделался противником нашим на войне". Они могли позволить Давиду занять среди них определенное положение, но когда встал вопрос о войне между ними и Израилем, они его не признали. И они поступили разумно. Потому что, если бы Давид скрыл свою истинную суть, он мог бы поистине стать опасным врагом Филистимлян. Он мог притворяться безумцем, он мог притворно выступить с войною против южных Иудеев, но когда дело приняло бы благоприятный оборот, Давид мог бы стойко действовать, согласно его истинной природе победителя десятков тысяч Филистимлян. Дело в том, что от начала до конца Давида понимали неправильно. Филистимляне не понимали, что заставило его прийти в их стан. Им не дано было постичь того, чье безумие не вызывало сомнения. Они полагали, что Давид ищет примирения со своим господином Саулом, с трудом представляя себе, что перед ними тот, кто должен скоро взять в руки скипетр Израиля и кто заставит их почувствовать на себе бремя его власти.
Однако Всевышний не позволил Давиду выступить на поле битвы против Израиля. Он отослал, или вернее, отвел Давида в сторону, для того чтобы Он смог тайно наставить его в его дальнейшем пути.
"И встал Давид, сам и люди его, чтобы идти утром и возвратиться в землю Филистимскую... В третий день после того, как Давид и люди его пошли в Секелаг, Амаликитяне напали с юга на Секелаг и взяли Секелаг и сожгли его огнем, а женщин (и всех), бывших в нем, от малого до большого, не умертвили, но увели в плен, и ушли своим путем".
Здесь Давиду дано было прочувствовать горькие плоды помощи Анхуса, которую он принял в трудный час. Он занял свое место среди необрезанных и поэтому был вынужден разделить с ними их несчастья.
Если бы он остался в горах Иудеи, ему бы не выпали на долю эти страдания, его Бог встал бы огненной стеной и защитил бы его. Но он бежал в Секелаг, спасаясь от Саула, а затем Саул потерпел поражение на Горе Гелвуе, Давид лил слезы над руинами Секелага. Поистине, не этого ждали мы от Давида!
"И поднял Давид и народ, бывший с ним, вопль, и плакали, доколе не стало в них силы плакать.
...Давид сильно был смущен, так как народ хотел побить его камнями". Во всех этих событиях Бог поступил так со Своим дорогим чадом совсем не для того, чтобы уничтожить его, а для того чтобы наставить его на путь истинный, которым Давид шел в стане Филистимском. Поистине, когда Давид созерцал тлеющий пепел Секелага и переживал разлуку с женами, детьми и всем тем, что имел, он получил решительный урок того, как грешно и прискорбно брать что-либо от мира. Едва ли сможем мы представить себе более плачевное положение, чем то, в которое попал Давид по возвращении в Секелаг. В течение года и четырех месяцев он шел по пути, который оставил в его душе чувство вины перед Богом. Он стал неугоден тем, под чью защиту отдал себя. Кров, под которым он нашел прибежище, был сожжен. Он лишился жен и имущества. И, наконец, все те, кто следовал за ним во всех его скитаниях, грозились побить его камнями.
Таким образом, Давид попал в самое затруднительное положение, с любой точки зрения. Все "земные источники" иссякли. Но лукавый мог успешно посылать свои огненные стрелы. Совесть могла трудиться, память вызывать тени прошлого: его оставление веры, его бегство к Анхусу, перемену поведения, притворное безумство, его ложь, его добровольное выступление против Израиля как слуги Филистимлян. Все эти события в немалой степени должны были усилить его душевное страдание. Но, прежде всего, Давид был человеком веры и, несмотря на все, он знал Господа и Его "безграничные источники благодати". Она была для Давида радостью и утешением в этот чрезвычайно мрачный момент его жизни. Если бы он не перенес часть своего бремени на безграничную благодать Бога, он бы предался полному отчаянию. Никогда прежде он не подвергался таким испытаниям. Он убил в пустыне льва и медведя, он победил великана из Гефа в долине дуба, но он никогда прежде не попадал в безысходное стечение обстоятельств. Но с ним был Бог, и Давид знал об этом. Поэтому мы читаем: "Давид укрепился надеждою на Господа Бога своего".
Счастливая надежная поддержка! Счастлива та душа, которая познала ее! Счастлив тот, кто смог подняться с самих глубин человеческих несчастий к Богу и Его неисчерпаемым источникам!
Религия считает, что Бог совершенно одинаково относится к любой человеческой нужде, слабости, греху и неудаче.
Бог над всем, вокруг всего и под всем; и сердце, которое понимает Его, поднимается над всеми испытаниями и трудностями, встречающимися на его пути. Нет обстоятельств, оказавшись в которых, христианин не мог бы рассчитывать на Бога.
Получает ли он сокрушительный удар под бременем испытаний, которым подвергают его внешние обстоятельства? Пусть он призовет всемогущую силу Бога, чтобы выстоять перед ним.
Страдает ли сердце под бременем собственной немощи? Поистине, тяжелое бремя! Пусть оно набирается силы из неисчерпаемого источника сострадания и милости Бога.
Охватывает ли душу ужас при созерцании греха и вины? Пусть она прибегнет к помощи безграничной благодати Бога и драгоценнейшей крови Христа!
Одним словом, каким бы ни было бремя: испытание, печаль или нужда - Бог более чем един для всех и сфера деятельности религии - обращение к Богу. "Давид укрепился надеждою на Господа Бога своего", когда все вокруг было мрачным и гнетущим.
Мой читатель, дай Бог нам познать всю истинную радость этого. Общение с Богом - это покой для души человеческой, ее счастье и сила. Освобождение наших сердец от пут себялюбия и окружающих нас вещей и возвышение до святой тишины Божественного присутствия дают покой и утешение всему, что можно выразить словами. Цель сатаны - постоянно мешать этому. Он рад бы показать нам, как ограничить кругозор нашей души этими вещами. Он старается окружить нас густым, темным, непроницаемым облаком так, чтобы мы не увидели сквозь него лица Отца нашего и руки Отца нашего.
Но вера пронизывает облака и поднимается ввысь, к Богу. Она смотрит не на те вещи, которые видны, а на те, которые скрыты от взора. Она укрепляется при созерцании Того, Кто невидим.
Поистине, день возвращения Давида в Секелаг был его черным днем, одним из самых мрачных. Но появился Бог, и начался рассвет. Бог явился ему в утешение и для его возрождения. Он милостиво снял тяжесть с его души. Он разорвал оковы и освободил узника. Так поступает Господь. Он позволяет чадам своим вкусить от горького плода блуждания по собственным путям, для того чтобы они могли вернуться к Нему и понять, что они могут найти настоящее счастье только в Его благодарном и святом присутствии. Секелаг может приютить на некоторое время, но оно кончится, и, даже пока оно еще длится, за него нужно принести в жертву чистую совесть, которую он имел перед Богом и людьми. Действительно, слишком дорогая цена за временное избавление от гнета. Насколько лучше немного потерпеть под его тяжестью! Да благословен будет наш Господь! "Любящим Бога все содействует ко благу".
Победа над Филистимлянином и шестнадцать месяцев временного пребывания в Секелаге, пещера Одолламская и дом Анхуса - все было на пользу Давиду. Даже неудачи чад своих Господь обращает во благо, так как это помогает им стремиться к большому молитвенному бодрствованию души и тесному единству с Ним. Если наши ошибки учат нас более полно полагаться на Бога, мы не устанем благодарить Его, как бы сильно нам ни приходилось смиряться при воспоминании о них. Каким бы ни был унизительный опыт, обретенный Давидом в Секелаге, мы можем быть уверены, что без него ему бы не выжить. Этот опыт глубже раскрыл перед ним истинную суть благодати Бога и Его верности. Он помог ему увидеть, что, будучи опущенным на самое дно человеческого бытия, человек может постичь Бога и там во всей полноте Его благодати. Это был очень полезный урок, и теперь наша очередь усвоить его. Способны ли мы полагаться на Бога среди руин, окружающих нас? Заменит ли Он все и вся нашим душам? Сможем ли мы укрепиться в Нем, когда все внутри и снаружи против нас? Дорого ли нам Его имя сегодня, в дни безверия и холодной педантичности? Готовы ли мы, если потребуется, пройти остаток пути через пустыню в одиночестве, покинутые всеми? Возможно, мы кое-как научились не обращать внимания на детей человеческих, но готовы ли мы лишиться одобрения наших собратьев? Попутчики Давида в его скитаниях хотели забросать его камнями, но Господь стал "его прибежищем". Знакома ли нам такая сила и поддержка? Господь да дарует нам это для нашей большей убежденности!
Прежде чем закончить эту главу, я бы хотел привлечь внимание читателя к поучительной сцене, происшедшей с Давидом и юношей, который был рабом Амаликитянина. Я не хочу сказать, что мы должны рассматривать ее как положительное событие, но мы можем твердо поручиться, что это потрясающий пример. Пример чего? Давайте посмотрим. Для того, чтобы оценить учение Духа в этом отрывке (глава 30,11-16), мы должны помнить о различии между Египтом и Амаликом. Первый из вышеупомянутых связан в благословении последних дней с Израилем. "В тот день Израиль будет третьим с Египтом и Ассириею; благословение будет посреди земли, которую благословит Господь Саваоф, говоря: благословен народ Мой - Египтяне, и дело рук Моих - Ассирияне, и наследие Мое - Израиль"
Об Амаликитянине говорится: "Сказал он, рука на престоле Господа: брань у Господа против Амалика из рода в род".
Поэтому отношения Египтянина и Амаликитянина с Израилем были совершенно различны. Итак, этот юноша был Египтянином, рабом Амаликитянина, и его хозяин бросил его, потому что он заболел. Такое обращение претерпевал юноша от своего хозяина Амаликитянина. Хозяин предал его в трудную минуту потому, что юноша больше не мог служить ему.
Но именно эта погибель и несчастье предали его состраданию Давида, который поддержал его и оживил его дух. Давид нашел юношу больным и ослабевшим - так подействовала на него жизнь в неволе. Ободрив его, Давид спросил: "Доведешь ли меня до этого полчища?". Здесь он предъявляет свои права на подчинение и преданность того, кто перед Богом был обязан ему всем. Но молодой человек, хотя уже и восстановивший силы и дух, не мог встать на сторону Давида, не заручившись его клятвой о сохранении жизни и свободы. "Поклянись мне Богом, что ты не умертвишь меня и не предашь меня в руки господина моего, и я доведу тебя до этого полчища". Он не мог служить Давиду, пока полностью не удостоверился в избавлении от власти своего прежнего господина. Все это потрясает, как яркий пример учения апостола в Послании к Римлянам. Верующий должен знать о своем полном освобождении от господства над ним прежнего господина - плоти, прежде чем он с уверенностью сможет отдать себя служению Господу нашему Христу. Мы чувствуем всю горечь служения плоти, когда апостол говорит: "Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их - смерть".
Невозможно обрести сердцем свободу и покой, пока мы не знаем, где мы окажемся после смерти и воскресения из мертвых. Пока мы знаем и верим, что грех не властен над нами, мы должны непрестанно трудиться над собой, иначе мы будем все время удостоверяться в действии в нас непрекращающегося морального разложения. И поэтому нас будет наполнять мрачное предчувствие, что мы снова возвратимся в руки своего прежнего господина. Мы можем хорошо разбираться в теории религиозного всепрощения, мы можем понимать, что значит успокоиться совершенством деяния Христа в отношении тех грехов, которые уже в прошлом, и все же так сильно переживать из-за своей постоянной греховности, что это станет помехой нашему сужению Христу и Его Святой Церкви. Проповедь благодати Бога, когда она входит в душу во всей ее Божественной полноте, успокаивает нас не только в думах о прошлом, но также и о настоящем и будущем.
Господь прощает нам все наши грехи, а не только некоторые из них. И Он не только прощает грехи, но еще и освобождает от власти греха, как мы читаем об этом в Послании к Римлянам: "Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью". Это поистине бесценная правда для того, кто изо дня в день изводит дьявольское семя, проникшее в душу. Хотя грех живет внутри нас, он не должен царствовать. А как осуществляется это избавление от грехов! Через смерть и воскрешение. "Ибо умерший освободится от греха". Какие претензии имеет грех к мертвому человеку? Никаких! Бог смотрит на верующего как на умершего, почивающего во Христе и вновь воскресшего. И его сила в противостоянии греху состоит в том, чтобы стать таким, каким ему велит Бог.
Таким образом, как клятва Давида успокоила сознание молодого человека и помогла ему пойти с Давидом против Амаликитян, так и слово Христа изгоняет страх и неуверенность из сердца верующего и помогает ему душою бороться со своим прежним господином-плотью. Благодать Бога уверяет нас, что все наши интересы, сейчас навечно совершенно полно обеспечены смертью и воскресением Христа. Она позволяет нам увидеть, что единственное наше предназначение - жить во славу Его, Кто умер за нас и вновь воскрес.
Оставаться ли нам в грехе? Мог ли юноша в Святом Писании вернуться обратно к своему господину Амаликитянину? Это было невозможно. Каков плод его прежнего рабства? Погибель и одиночество. А каков наш плод? Смерть. Возмездие за грех - смерть. Мир, плоть и дьявол могут привести нас только в ад. Если мы служим им, то в конце нас ждет смерть и тлен. Люди могут не видеть этого. Они могут не хотеть видеть этого. Тем не менее это не перестает быть правдой. "И как человекам положено однажды умереть, а потом суд". Таково предопределение.
Но Христос претерпел все ради верующих в Него. Смерть и суд прошли, и верующему осталось только со свободным и радостным сердцем выступить вслед за Давидом против его врагов.
Христос все принял на себя за нас, чтобы мы могли защитить Его, когда Его отвергнут. Он безгранично страдал за нас, а сейчас Он призывает нас прийти к Нему, разделив с Ним его бесчестье. Верующий поступает так не во имя спасения своей жизни, а потому, что она уже спасена. Он вступает на путь христианина с полной уверенностью в прощении и одобрении Возлюбленного Бога. Полное оправдание - это начало его пути, а слава - его цель. "А кого оправдал, тех и прославил".
Следует быть предельно бесхитростными в оценке великой правды. Некоторые думают, что при жизни мы не можем узнать, что наши грехи нам прощены. Если нам невозможно узнать, что наши грехи прощаются, значит, невозможно узнать, что слово Господа нашего - правда и что деяние Христа совершенно. Поддержит ли кого-нибудь это? Если нет, то оба этих утверждения покоятся на одной основе. Прощение грехов и правда слова Господа взаимосвязаны в драгоценном учении Христа. Если вы усомнитесь в прощении грехов, то вы подвергнете сомнению праведность слова Христа: "Совершилось" - сказанное в самый важный момент.
Однако мы знаем, как тяжело сердцу согласиться с несомненной простотой правды Бога в отношении отпущения грехов через кровь Христа.
Наш ум слишком поверхностен и ограничен, чтобы воспринять всю лучезарность благодати Бога. Мы слишком привержены закону и эгоистичны. Мы тщетно думаем, что должны добавить еще что-либо к тому, что сделал Христос, в виде ли трудов, чувств или опыта. Все это надо удалить прочь.
Сам Христос - это прочный фундамент, священная скала, башня спасения. Увеличение числа обрезанных не принесет пользы учению Христа, отведет от благодати и сделает нас должниками, исполняющими букву закона и таким образом предающими себя проклятию и гневу. "Все, утверждающиеся на делах закона, находятся под клятвою".
Давайте останемся верными Христу с глубоким сознанием собственного ничтожества и Его совершенства! Давайте укроемся Им, как и прежде, проходя по этому холодному и ненадежному миру!
Глава 6. Возвращение ковчега(2 Самуила 6 и 1 Хроник 13)А теперь проследим путь Давида от его изгнания до утверждения его царства. Саул сошел с исторической сцены, встретив смерть от руки Амаликитянина из того самого народа, который он пощадил, не послушавшись Бога. Серьезное предупреждение! Вместе с Саулом на горе Гелвуйской пал и его сын Ионафан, и Давид оплакал возвышенной песней их обоих. Давид всегда относился к Саулу с глубочайшим почтением, сознавая, что Саул - помазанник Господа; и когда Давид узнал о его смерти, в его реакции на эту весть не было ничего, даже отдаленно напоминающего торжество. Напротив, он оплакивал Саула и призывал других к этому же. В его поведении мы не видим также ничего похожего и на недостойную поспешность, но когда он приближался к опустевшему престолу, то, так как он уповал на Господа, "Давид вопросил Господа, говоря: идти ли мне в какой-либо из городов Иудиных? И сказал ему Господь: иди. И сказал Давид: куда идти? И сказал Он: в Хеврон".
Хеврон означает "общение"; именно через общение со своими слугами Господь всегда призывает их начать служение, к которому Он их готовит (прим. ред.).
Это было истинным подчинением. Природа нетерпеливо поспешила бы занять место, где ее ждут почести; но Давид уповал на Господа и шел только туда, куда указывал Он. Именно доверие и подчинение Богу - и наслаждение общением с Иеговой - придают образу Давида, "мужа по сердцу Божию", особую привлекательность. Как он был бы счастлив, если бы продолжал подчиняться Богу, как дитя - родителю.
Но увы: во время возвышения Давида природа проявляется в нем гораздо чаще, чем во время его опалы. Период мира и процветания содействует чаще, чем во время его опалы, произрастанию семян зла, всходы которых мог бы побить и уничтожить тяжелый удар судьбы. И Давид обнаружил, что царство таит в себе больше опасностей и терний, чем пустыня.
После того, как Давид взошел на престол и стал править всем Израилем, у него появилась прекрасная мечта - поставить ковчег Господа рядом с собой, в городе Иерусалиме, однако при этом он совершил огромную ошибку. Желание его было весьма похвальным; вопрос состоял только в том, как его осуществить. В связи с этим важным вопросом, Слово Бога прозвучало чрезвычайно ясно и отчетливо; оно указало определенный и очень простой способ перенесения ковчега Господа Саваофа на плечах людей, которые были отобраны специально для этой цели и отделены от других людей (Числ. 3 и 8). Когда Филистимляне возвращали ковчег Иеговы на прежнюю землю к прежним владельцам, они ничего не знали об этом и придумали свой способ, который, как и следовало ожидать, оказался прямой противоположностью способу Бога, ибо "душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что... о сем надобно судить духовно". Следовательно, несмотря на то, что план, принятый Филистимлянами, был неплохим и хорошо организованным, все-таки он не был от Бога. Служителям храма Дагона недоставало умения упорядочить Божественную службу. Они полагали, что деревянная колесница подойдет для их цели так же, как и все прочее. Возможно, ее использование соответствовало бы служению Дагону, но разницы между ним и Богом они не видели. Когда-то они трепетали при виде ковчега, однако, из-за неверности Израиля он потерял свое величие в их глазах, и хотя он торжественно и впечатляюще был превознесен уничтожением их бога, они так и не приняли глубокую значимость и чудесную суть ковчега; она осталась за пределами их понимания, и поэтому они не смогли придумать ничего лучше простого безжизненного указа о том, чтобы перенести его на свое место.
Однако Давид должен был знать мысли Бога и действовать согласно им с самого начала; ему не надо было следовать мыслям и обычаям людей в служении Богу; ему надлежало составить руководство к действию, прочитав светлые строки книги закона. Ужасно, когда чада царства стремятся действовать по образу мирского человека и ступают по его следам. При этом они не могут не нанести своей душе серьезный ущерб и не пожертвовать истиной и свидетельством Бога. Неудивительно, что Филистимляне соорудили колесницу для перевозки ковчега, и ничто не подсказало им, что они совершают ошибку, но Давиду Бог не позволил бы поступить подобным образом. Именно так люди в этом мире могут устанавливать свои каноны, вводить в действие законы и утверждать религиозные обряды, но могут ли чада Бога, ведомые Святым Духом и благословляемые Словом Бога, сойти с высот своего положения и привилегий и позволить, чтобы эти законы направляли их и влияли на них? Да, они могут так поступить, но при этом они, наверняка, очень много потеряют.
Давиду было суждено познать ошибку на горьком опыте, ибо "когда дошли до гумна Нахонова, Оза простер руку свою к ковчегу Бога и взялся за него, ибо волы наклонили его". Здесь проявилась вся слабость и неустойчивость людей. Левиты, служители Бога, несли ковчег от Хорива до Иордана, и мы не видим, чтобы они хоть раз споткнулись. Перенесение ковчега на плечах Его слуг было замыслом Бога, а на колеснице и волах - изобретением человека. И кто бы мог подумать, что Израильтянин может возложить ковчег Бога Израилева на деревянную колесницу, которую тянут волы? Тем не менее, таково печальное последствие отхода от Писания и выполнения людских обычаев. "Волы наклонили его." Снаряжение было "немощным и бедным" по оценке Святого Духа, а Господь окончательно выявил это. Ковчег никак не может занимать такого порочащего его положения, волы никак не могут быть носителями такой ноши.
"Но Господь прогневался на Озу, и поразил его Бог там же за дерзновение, и умер он там у ковчега Божия". Поистине, "время начаться суду с дома Божия". Господь осудил Давида за то, что Филистимляне не получили никакого замечания. Чем ближе человек к Богу, тем скорее и строже он будет осужден за любое зло. Но это не должно воодушевлять простого человека, поглощенного земными заботами, ибо, как говорит апостол: "Если же (суд) прежде с нас начнется, то какой конец непокоряющимся Евангелию Божию? И если праведник едва спасается, то нечестивый и грешный где явится?" Если Бог судит свой народ, то что же станется с несчастным земным человеком? И хотя Филистимляне избежали суда Бога во время перевозки ковчега в колеснице, суд нашел их в другом месте. Бог обращается со всеми людьми согласно Его святым правилам, и поражение Озы было призвано возвратить Давида к достоверному восприятию замыслов Бога в отношении ковчега, в котором Он обитал.
И все-таки поначалу это поражение, по-видимому, не произвело должного действия. "И опечалился Давид, что Господь поразил Озу. Место сие и доныне называется: "поражение Озы". И устрашился Давид в этот день Господа и сказал: как войти ко мне ковчегу Господню?" Этот отрывок чрезвычайно поучителен. Давид совершил правильный поступок неверным путем, и когда Господь осудил этот путь, он отчаялся и вообще счел невозможным осуществить то, что хотел. Это довольно типичная ошибка. Мы принимаемся за первое дело либо неверным образом, либо в неприемлемом состоянии души, чуждом Богу, которое затем пронизывает все наше служение. Мы всегда должны отличать то, что люди делают, от того, как они это делают. Намерение Давида перенести ковчег было правильным, а его решение положить его на колесницу с волами оказалось неверным. Господь одобрил первое, но не принял и осудил последнее. Бог никогда не позволит своим чадам упорствовать в выполнении Его работы, руководствуясь ложными принципами. Конечно, некоторое время они могут продолжать ее с видимым успехом: "А Давид и все сыны Израилевы играли пред Господом на всяких музыкальных орудиях из кипарисового дерева, и на цитрах, и на псалтирях, и на тимпанах, и на систерах, и на кимвалах". Это было впечатляющее зрелище. Было бы трудно кому-либо выразить свое несогласие с совершаемым Давидом поступком. Ведь и царь, и все его начальники шли с ковчегом, а любое возражение утонуло бы в многоголосии музыкальных инструментов. Но как скоро было прекращено ликование! "Волы наклонили ковчег" - "Оза простер руку свою", ошибочно полагая, что Бог допустил бы, чтобы Его ковчег упал на землю. Тот, Который сохранил достоинство этого ковчега даже в мрачном и унылом доме Дагона, наверняка, сумел бы уберечь его от бесчестья из-за ошибок и заблуждений Своего народа. Со всей серьезностью необходимо было подходить к ковчегу Бога - со всей серьезностью следовало приблизиться к тому, что являлось особым символом Божественного присутствия в самом центре Его собрания. Со всей серьезностью необходимо нести имя Иисуса и хранить истину, связанную с Его святым Ликом. Мы должны сознавать всю серьезность этого вопроса более глубоко. Мы слишком часто склонны считать, что протянуть руку к ковчегу - легкое дело, однако это не так, и тот, кто это сделает, пострадает за свою ошибку.
Однако нас могут спросить: было ли что-нибудь оставлено Церкви на попечение и заботу подобно ковчегу? Да; ветхозаветному ковчегу соответствует Сын Бога. Его Божественная сущность и человеческая природа соответствуют золоту и дереву ситтим ковчега. Материалы ковчега олицетворяют Его личность как Богочеловека, а назначение ковчега символизирует Его деяния как при жизни, так и после смерти. В ковчеге содержались скрижали откровения, а Сын Бога, обладающий телом, уготованным Ему Богом, мог вновь свидетельствовать об успокоении и прощении, о милости, превозносящейся над судом, где жалкий грешник встречает Бога в мире, ибо апостол говорит: "Он (Христос) - крышка за наши грехи". И вновь: "Кого Бог послал быть крышкой ковчега" (Слово, употребляемое в главе 3 "Послания к Римлянам", точно соответствует слову, используемому в главе 25 Исхода, а именно "умилостивление".
Так мы постигаем, каким ярким символом был ковчег завета Господа, Который укрепил закон и сделал его почитаемым, - это сам Иисус, Сын Бога, Чей славный Лик заслуживает особенного благоговения и нежного попечительства всех святых. И, как нравственная сила Израильтян всегда сопрягалась с должным признанием и бережным хранением ковчега, так и сила Церкви всегда проистекает из ее верного проведения учения Сына Бога - учения великого и важного. Напрасно радуемся мы творениям своих рук, похваляемся своими знаниями, своими свидетельствами, своим имуществом, своими подарками, своей службой или чем-либо подобным: если мы не воздаем честь Сыну Бога, то абсолютно ничего не стоим, мы просто ходим в окружении искр, которые воспроизводим сами и которые погаснут сразу же после того, как Господь в Своей верности посчитает нужным прийти и поразить нас. "И опечалился Давид", увидев поражение. Это прискорбное событие положило конец радости и ликованию по случаю перенесения ковчега, однако оно было необходимо. Преданное око увидело неверное нравственное состояние души, которое выразилось в использовании деревянной колесницы, и поражение Озы было рассчитано на исправление этого состояния, и расчет оказался верным.
"И не захотел Давид везти ковчег Господень к себе, в город Давидов, а обратил его в дом Аведдара Гефянина". Это была потеря Давида; он лишился полного благословения и многих привилегий, ибо ковчег Господень не мог дать ничего, кроме благословения, тем, кто правильно связывал себя с ним; а над теми, кто связывал себя с ним по-другому (как Оза или народ Вефсамиса), Он вершил суд. Время, в течение которого ковчег находился в доме Аведдара, было счастливым для него, ибо "и благословил Господь Аведдара и весь дом его". Пока Давид "страшился", не имея ковчега, Аведдар наслаждался благословением, обладая им. Конечно, все было не так уж благополучно: благословение, вместо того чтобы распространиться на весь народ (как должно быть в случае верного поведения людей), сосредоточилось лишь в одном месте, окружив того человека, в чьем доме находился ковчег. И все-таки оно, пусть и ограниченное такими рамками, было таким же истинным и несомненным, таким же чистым и верным, как если бы им наслаждался весь народ. Иначе и быть не могло, поскольку благословение было прямым следствием присутствия ковчега. Бог всегда верен своим принципам и всегда посылает счастье тем, кто повинуется Ему, и как Он благословлял Аведдара в течение трех месяцев, во время которых в его доме хранился ковчег (хотя даже сам Давид "страшился"), так Он и сейчас благословляет тех, кто желает "собираться" в простоте и искренности во имя Иисуса. "Ибо, где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них". Это великая привилегия, получаемая на этих собраниях. Там, где Христос, - там благословение и умиротворение с нами, ибо с нами Иисус, и чем острее мы ощущаем свою слабость, пустоту и никчемность, тем выше ценим Его присутствие и тем больше любим Его.
Во время своих собраний христиане должны стремиться узнать больше о присутствии Христа. Нам не нужны наставления, ораторское искусство, интеллект людей, т.е. все, что исходит от человека; нам необходимо присутствие Иисуса, без которого нас окружает холодная, безжизненная пустыня. О, до чего же сладостно сознавать присутствие Учителя! Кто может выразить словами то прекраснейшее состояние, в котором пребывают те, на кого выпадает роса Божественного благословения? Да светится имя Бога, ибо некоторым знакомо это состояние! Да светится имя Бога, ибо в тот момент, когда печальные последствия отправления человеческих обычаев так очевидно проявляются в Церкви, возникают такие примеры, как дом Аведдара Гефянина, где можно почувствовать присутствие ковчега и последующего благословения Бога и полностью наслаждаться ими! Давайте еще более высоко ценить это, невзирая на темные, не дающие удовлетворения обычаи и обряды, в избытке окружающие нас.
Теперь поразмышляем немного над тем, как Бог в своей благодати возрождает душу Своего слуги Давида. Жизнь веры* - это нечто большее, чем череда взлетов и падений, ошибок и их исправлений; она обнаруживает, с одной стороны, немощь человека, а с другой, - благодать и силу Бога. В жизнеописании Давида примеров тому великое множество.
Описания возвращения ковчега в Книгах Самуила и в Книгах Хроник значительно отличаются друг от друга. В одной мы видим простую констатацию фактов, а в другой - нравственное воспитание, через которое прошла душа Давида в течение времени, когда он страшился Бога или, другими словами, когда он совершал поступки, обусловленные его ошибкой. Во Второй Книге Самуила мы читаем: "Когда донесли царю Давиду, говоря: "Господь благословил дом Аведдара и все, что было у него, ради ковчега Божия", то пошел Давид и с торжеством перенес ковчег Божий из дома Аведдара в город Давидов". Давид понял, что до тех пор, пока он из-за своего страха стоит поодаль от ковчега, он не получит привилегий и истинного благословения, которые даруются только тем, кто находится рядом с ковчегом. В главе 14 Первой Книги Хроник мы видим Давида, воюющего с Филистимлянами и одерживающего победу над ними. "И вопросил Давид Бога, говоря: идти ли мне против Филистимлян, и предашь ли их в руки мои? И сказал ему Господь: иди, и Я предам их в руки твои. И пошли они в Ваал-Перацим, и поразил их там Давид; и сказал Давид: сломил Бог врагов моих рукою моею, как прорыв воды. Посему и дали имя месту тому: Ваал-Перацим (т.е. место поражений)". Между "поражением" и "местом поражений" есть огромная разница. Бог поразил Израильтян из-за их ошибки, связанной с ковчегом, но что касается Филистимлян, Он их не просто поразил, а поместил всех вместе в место поражений, и Давид получил возможность узнать, какому жалкому примеру он следовал, когда вместе с ними соорудил колесницу для перевозки ковчега. И он понял свою ошибку, ибо в главе 15 читаем: "И построил он себе домы в городе Давидовом, и приготовил место для ковчега Божия, и устроил для него скинию. Тогда сказал Давид: никто не должен носить ковчега Божия, кроме левитов, потому что их избрал Господь на то, чтобы носить ковчег Божий и служить ему во веки". И вновь, обращаясь к начальникам родов левитских, он говорит: "Освятитесь сами и братья ваши, и принесите ковчег Господа Бога Израилева на место, которое я приготовил для него; ибо как прежде не вы это делали, то Господь Бог наш поразил нас за то, что мы не взыскали Его, как должно".
Так Давид осознал свою ошибку после поражения Озы. Он пришел к мысли, что сражение по течению человеческих мыслей противоречит тому, "что должно" делать. Никто не может научить нас так, как Бог. Когда Давид ошибся, Бог поразил его своей десницей. Он не позволил сделать это Филистимлянам, напротив, Он разрешил Давиду увидеть их пораженными и дал ему возможность разбить и сломить их, как бы смыв их прорвавшимся потоком воды. Так Бог научил Давида, и так Давид понял, что значит поступать "как должно". Он понял, что надо снять ковчег с деревянной колесницы и возложить его на плечи левитов, которых Он избрал, чтобы служить Ему во веки; Давид был научен отбросить людские обычаи и в простоте следовать слову Бога, в котором нет ни единого упоминания о колеснице и волах, везущих ковчег. "Никто не должен носить ковчега Божия, кроме левитов". Это было предельно ясно. Причиной ошибки и всего, что с ней связано, послужило забвение Слова и следование примеру необрезанных, которые не обладали способностью понять ум Бога во время решения какого бы то ни было вопроса, не говоря уже о таком серьезном и важном, как перенесение ковчега.
Но с какой удивительной благодатью Господь учит своих слуг! Он научил их одержать победу над своими врагами! Именно так Господь подводит своих слуг к пониманию Своего ума, когда они тщетно пытаются следовать по пути людей этого мира. Он доказывает им, что не следует принимать поступки людей за образцы этого мира. Он доказывает им, что не следует принимать поступки людей за образцы для подражания. Поражение помогло Давиду осознать свою ошибку, осознание себя пораженным помогло ему понять, как должно взыскать Бога: в первом случае он убедился в неразумности использования колесницы и волов, а во втором случае оценил значимость левитов и места, которое они занимали в служении Богу. Господь не позволил бы Своему народу нарушить установленный Им должный порядок безнаказанно. Возможно, ковчег так и остался бы в доме Аведдара, если бы Давид не понял, что нужно отказаться от придуманного им способа его перенесения и воспользоваться способом Господа. "И освятились священники и левиты для того, чтобы нести ковчег Господа, Бога Израилева. И понесли сыновья левитов ковчег Божий, как заповедал Моисей по слову Господа, на плечах, на шестах". Благодаря этому Господь был прославлен, и поэтому Он мог даровать истинные радость и торжество, уверенность и силу. Волы больше не спотыкались, человек больше не пытался удержать ковчег от падения; над всем господствовала истина Бога, и поэтому Он мог явить свою силу. Ведь там, где люди пожертвовали истиной, не может быть настоящей силы. Есть видимость, суррогат, но о реальности ее не может быть и речи. Да и откуда ей появиться? Источник силы - Бог, но Он не может соединить себя с тем, что отличается от Его истины. Следовательно, хотя Давид и весь народ Израилев "скакали из всей силы пред Господом", Божественной силы не было. Порядок Бога был нарушен деятельностью человека, и все закончилось смятением и скорбью. Иначе описывается этот эпизод в главе 15. Здесь мы видим истинную радость - истинную силу. "И когда Бог помог левитам, несшим ковчег завета Господня, тогда закололи в жертву семь тельцов и семь овнов. Давид был одет в виссонную одежду, а также и все левиты, несшие ковчег, и певцы, и Хенания начальник музыкантов и певцов". Словом, это было действо, сообразное Богу, и Он мог соединить Себя с его учениками. Он не помог волам; Он не помог Озе; волы не пронесли древний ковчег через воды Иерихона. Нет, именно на плечи левитов возложил Бог ковчег, а Его решение - всегда самое удачное. Возможно, человеку оно покажется мало привлекательным, но на нем всегда лежит печать одобрения Бога, а для верующего сердца этого более чем достаточно. Давиду была дарована способность снести презрительную усмешку Мелхолы из-за того, что он играл и плясал перед Богом. Послушайте его замечательный ответ на ее упрек: "Пред Господом, Который предпочел меня отцу твоему и всему дому его, утвердив меня вождем народа Господня, Израиля; пред Господом играть и плясать буду; и я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих". Замечательные слова! Пусть они через благодать станут нашими! Уничижение в своих глазах - это счастье в Боге. Если мы опустимся до самой пыли, сознавая свое ничтожество, то поднимемся ввысь, чувствуя благодать, любовь и доброту нашего Господа.
Читатель заметит, что в главе 16 Первой Книги Хроник чувство, выраженное в вышеприведенной цитате, получает свое развитие. В ней мы видим, что это человек прячется, а сущность и пути Господни выявляются. Словом, эта глава - хвалебная песнь, которую необходимо прочесть и освежить в памяти. Мы хотели бы обратить особенное внимание читателя на последний стих, в котором содержатся четыре великие, ярко выраженные назначения народа Бога. "Спаси нас, Боже, Спаситель наш! Собери нас и избавь нас от народов, да славим святое имя Твое и да хвалимся славою Твоею!" Церковь Бога - спасенное общество. Спасение - основа всего. Мы не сможем выполнить ни одно, ни другое назначение, о которых говорится в этом возвышенном стихе до тех пор, пока не почувствуем себя спасенными благодатью Бога, смертью и воскресением Христа.
Обладая силой этого спасения, Церковь собирается мощью Святого Духа, ниспосланного с небес. Истинная цель труда Духа - привести к общению всех, кто подчиняется Его водительству. Он повелевает не уединяться, но вступать в благословенное общение и союз в истине. Но если мы ничего не будем знать о спасении, то соберемся вместе не к славе Бога, а к потаканию своим, что называется, собственным духовным интересам. Люди часто объединяются на религиозной основе, не будучи уверены в том, что они полностью спасены бесценной кровью Христа. Такое собрание чуждо Святому Духу, ибо Он собирает людей к Христу на преславной основе того, что Он совершил. Признание Христа как Сына живого Бога - это скала, на которой зиждется Церковь. Церковное братство - это не общность религиозных взглядов, а общая жизнь в союзе с Владыкой на небесах.
И чем глубже мы осознаем Божественное единство, тем явственнее поймем второе назначение, заключенное в стихе, а именно, отделение: "И избавь нас от народов". Церковь призывается выйти из мира, хотя ей и назначено свидетельствовать о Христе в нем. Все, что внутри Церкви, должно быть под водительством Святого Духа; а все, что вне ее, увы, в нравственном отношении находится под властью сатаны, князя этого мира.
И наконец, мы видим поклонение народа, внушенное Духом: "Да славим святое имя Твое". Поклонение рождается из всего того, что мы только что рассмотрели. Спасение, общение, отделение и поклонение тесно взаимосвязаны. Церковь, дышащую спасением Бога, Святой Дух вводит в священное и счастливое братство; и, будучи, таким образом, избранной Иисусом, она вне стана обращает к Богу свои речи, славя Его святое имя.
Глава 7. Дом Давидов и дом Бога(2 Самуила 7 и 1 Хроник 29)Ни в чем так не проявляется ограниченность человеческого сердца, как в его восприятии Божественной благодати. Мы весьма привержены законности, поскольку она дает волю нашему "эго" и позволяет нам воображать, что мы что-то значим. Но это именно то, чего Бог никогда не допустит. "Никакая плоть не похвалится пред Богом", и это определение нельзя изменить. Бог должен быть для человека всем, давать ему все и заполнять его целиком.
Когда псалмопевец вопросил: "Что воздам Господу за все благодеяния Его ко мне?" - последовал ответ: "Чашу спасения приму". "Воздать" Богу означает "принять" еще больше от Его щедрой десницы. Когда мы с благодарностью и без всяких сомнений принимаем благодать, то умножаем тем самым Его славу намного больше, чем тогда, когда отдаем Ему все, что у нас есть.
Благовествование благодати Бога приходит к человеку, когда он раздавлен, грешен и беспомощен, следовательно, одно из Его великих деяний - это избавление. Только волей Его оно было определено, только благодатью Его оно было осуществлено благодаря одной жертве Иисуса Христа за всех, и только силой Духа Святого грешник возрождается к жизни и обретает веру в славную и умиротворяющую благую весть о спасении.
Она закрывает уста человека, говорящего о своей праведности. Благая весть исключает хвастовство, ибо мы не можем похваляться тем, что мы - попросту ничтожные получатели благодати. Какое счастье для нас - принять ее! Какое счастье - быть поводом для такой благодати, которая уничтожает наши грехи, успокаивает совесть и освящает все чувства наших сердец! Будь благословен во веки Источник, рождающий спасительную благодать, потоки которой текут к кающимся грешникам!
Глава 7 Второй Книги Самуила чрезвычайно поучительна в отношении великого принципа благодати. Господь сделал очень многое для Своего слуги Давида; из глубины неизвестности Он поднял его на невероятную высоту; и Давид понял это и смог оглядеться и увидеть плоды бесценной милости, которые в изобилии усыпали его путь.
"Когда царь жил в доме своем, и Господь успокоил его от всех окрестных врагов его, тогда сказал царь пророку Нафану: вот, я живу в доме кедровом, а ковчег Божий находится под шатром". Обратите внимание: Давид "жил в доме своем". Он жил среди своих, и он решил, что нужно сделать что-то для Бога, однако в своих мыслях о постройке дома для Иеговы он вновь допустил ошибку. Ковчег находился под шатром, и это было правильно, потому что еще не пришло время установить его в покойном месте. Бог в Своих деяниях всегда руководствовался состраданием к Своему народу. Когда на Израильтян обрушилось испытание Египетского рабства, Он явился им в пламени тернового куста, когда они совершали свой долгий и безотрадный путь через горящую пустыню, Его колесница сопровождала их всю дорогу; когда они остановились у мрачных стен Иерихона, Он явился, как воин с обнаженным мечом в руке, защищая их и сострадая им. Таким образом, во все времена Бог и Его Израиль были вместе. Они работали - и Он трудился и не мог позволить себе отдохнуть до тех пор, пока не решат отдохнуть они. Но Давид захотел построить дом, чтобы у Бога было покойное место, поскольку у него не было больше "никаких противников и никаких препон".
Но этого нельзя было делать. Это противоречило мыслям и воле Бога Израилева. "Но в ту же ночь было слово Господа к Нафану: пойди, скажи рабу Моему Давиду: так говорит Господь: ты ли построишь Мне дом для Моего обитания, когда Я не жил в доме с того времени, как вывел сынов Израилевых из Египта, и до сего дня, но переходил в шатре и в скинии?" Бог не позволит снова взойти солнцу, не исправив ошибки Своего слуги. Он рассказывает Давиду о Своих прошлых деяниях, относящихся к Израилю и к нему самому; Он напоминает Давиду, что никогда не искал дома или покоя для Себя, но всегда был со своим народом во время всех превратностей и ударов судьбы, встречавшихся на их пути. "Где Я ни ходил со всеми сынами Израиля, говорил ли Я хотя слово какому-либо из колен, которому Я назначил пасти народ Мой, Израиля: "почему не построите Мне кедрового дома?"
Какой чудесной, какой волнующей душу благодатью дышат эти слова! Благословенный Господь снизошел, чтобы присоединиться к Своему народу и идти вместе с ним. Его нога ступила на песок пустыни, потому что по нему шли Израильтяне; Он сделал так, что Его слава сияла и под покровом из бараньих кож. Иегова не искал кедрового дома, не для этого снизошел Он к Своему народу в тяжелый час испытания в Египте, Он сошел, чтобы дать, а не взять от них чего-либо. Действительно, когда на горе Хорив люди приняли завет дел, Бог испытал их службой, в которой Он говорил, что нужно "делать" и "давать"; а если бы они в своих поступках руководствовались только первоначальным заветом между Богом и Авраамом, то никогда бы не услышали слов, произнесенных во время ужасных громов на горе Синай. Когда Бог снизошел, чтобы избавить их от власти фараона и вызволить их из дома рабства, когда Он носил их как бы на орлиных крыльях и принес их к Себе, когда Он проложил путь через море для Своих избавленных и потопил войско Египетское в пучине, когда просыпал манну с небес и сделал так, чтобы из скалы хлынул освежающий поток воды, когда Он шел пред ними в столпе огненном ночью и в столпе облачном днем, дабы идти им по бездорожью пустыни, когда Он делал для них и это и многое другое, то, конечно же, исходил не из того, что они могли дать или сделать, а просто из Своей непреходящей любви и завета благодати между Ним и Авраамом. Да, именно Его любовь и завет были основой всех Его деяний, призванных помочь им. Они же сделали обратное: отвергли Его благодать, попрали Его законы, презрели Его предупреждения, отказались от Его милости, забросали камнями Его пророков, распяли Его Сына, противились Его Духу! Вот так они поступали с самого начала, и таковы горькие плоды, которые они пожинают сейчас и будут пожинать до тех пор, пока в смирении и благодарности не придут поклониться Его завету благодати.
Напомнив Давиду обо этих прошлых событиях, Господь подтолкнул его к мысли, что тот совершает ошибку, намереваясь построить Ему дом. "Ты ли построишь Мне дом для Моего обитания, когда... и теперь так скажи рабу Моему Давиду: так говорит Господь Саваоф: Я взял тебя от стада овец, чтобы ты был вождем народа Моего, Израиля; и был с тобою везде, куда ни ходил ты, и истребил всех врагов твоих пред лицем твоим, и сделал имя твое великим, как имя великих на земле. И Я устрою место для народа Моего, для Израиля, и укореню его, и будет он спокойно жить на месте своем, и не будет тревожиться больше, и люди нечестивые не станут более теснить его, как прежде, с того времени, как Я поставил судей над народом Моим, Израилем; и Я успокою тебя от всех врагов твоих. И Господь возвещает тебе, что Он устроит тебе дом". Здесь Бог учит Давида тому, что история его жизни, равно как жизни окружающих его людей, должна быть историей благодати от начала до конца. Мысленно Он проводит Давида от загона для овец до престола, а от престола - далее, сквозь годы его царствования, и Давид убеждается, что весь его жизненный путь отмечен деяниями высшей благодати. Благодать подняла его, благодать возвела его на престол, благодать покорила его врагов, и благодать должна была вести его дальше и устроить его трон и его дом для всех поколений. Все это была благодать. Вполне справедливо, что Давид понимал, как много Господь сделал для него: кедровый дом был большой роскошью для пастуха из Вифлеема, но что он значил по сравнению с грядущим будущим? Что значило все, что Бог сделал, по сравнению с тем, что Он совершит? "Когда же исполнятся дни твои, и ты почиешь с отцами твоими, то Я восставлю после тебя семя твое, которое произойдет из чресл твоих, и упрочу царство его. Он построит дом имени Моему, и Я утвержу престол царства его на веки". Таким образом, мы видим, что этими деяниями благодати был пронизан не только короткий отрезок времени в 40 лет; о его доме было также возвещено "вдаль".
Как ты думаешь, читатель, к кому обращены эти обещания, данные Давиду? Должны ли мы считать, что они полностью были выполнены во времена правления Соломона? Разумеется, нет. Хотя царствование этого монарха и было преславным, оно никоим образом не соответствовало той яркой картине, которая была представлена Давиду. В каком-то смысле оно было только преходящим моментом, во время которого яркие лучи проблеснувшего света озарили горизонт Израиля; потому что едва Соломон возвысился до самой вершины своего положения, как до нашего слуха доходят леденящие сердце слова: "И полюбил царь Соломон многих чужестранных женщин" и т.д. Едва чаша беспредельной радости была поднесена к устам, как ее бросили оземь, и из разочарованного сердца исторгся крик: "Суета сует, все суета и томление духа".
Книга Екклесиаста рассказывает нам, насколько скудным оказалось царство Соломона в смысле выполнения величественных обещаний, данных Давиду, о которых рассказывается в главе 7 Второй Книги Самуила. В Книге Екклесиаста мы читаем о тоске сердца, которое, болью отзываясь на пустоту мира, странствовало по бескрайним владениям мироздания в поисках того, что дало бы ему удовлетворение; но странствия его были тщетны. Следовательно, взор наш должен выйти за пределы царствования Соломона и обратиться к Тому, Чье величие превышает Соломоново, - к Тому, Дух Которого говорил в Захарии (Лук. 1): "Благословен Господь Бог Израилев, что посетил народ Свой и сотворил избавление ему, и воздвиг рог спасения нам в дому Давида, отрока Своего, как возвестил устами бывших от века святых пророков Своих, что спасет нас от врагов наших и от руки всех ненавидящих нас; сотворит милость с отцами нашими и помянет святый завет Свой, клятву, которою клялся Он Аврааму, отцу нашему". И вновь мы слышим в обращении Ангела к Марии: "И вот, зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя: Иисус. Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего, и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца". В этих словах есть то, на что сердце может положиться без единой оговорки. Для сомнений, колебаний, остановок и исключений нет повода. Мы чувствуем, что под ногами у нас - несокрушимая твердыня, Нерушимая Скала, и что нам следует не оплакивать, как Екклесиаст, отсутствие того, что может заполнить наши сердца и удовлетворить наши желания; а скорее всего, признать - по чьему-то выражению - подобно невесте из Песни Песней, свою полную неспособность насладиться тем блаженством, которое нам даровано, - общение с Тем прекраснейшим, Кто "лучше десяти тысяч других и весь Он - любезность".
"И царству Его не будет конца". Основание Его престола уходит в глубины вечности; печатью бессмертия отмечен Его скипетр и нетленности - Его венец. Уже никакой Иеровоам не посягнет на десять колен из этого царства; оно будет единым целым во веки, под миротворящим господством Того, Кто "кроток и смирен сердцем".
Таковы обещания Бога, данные дому Своего слуги Давида. Что ж, изумленный получатель таких милостей вполне мог воскликнуть, говоря о том, что для него сделано: "И этого еще мало показалось в очах Твоих, Господи мой, Господи". Что значило прошлое в сравнении с будущим! В прошлом сияла благодать, но в будущем сверкает слава. Господь даст благодать и милость. Благодать закладывает основание, слава отделывает верхнюю постройку. Это присуще всему; и более всего - Церкви, о чем мы узнаем из Послания Ефесянам: "Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, благословивший нас во Христе всяким духовным благословением в небесах, так как Он избрал нас в Нем прежде создания мира, чтобы мы были святы и непорочны пред Ним в любви... в похвалу славы благодати Своей, которою Он облагодатствовал нас в Возлюбленном... в устроении полноты времен... дабы послужить к похвале славы Его нам". И вновь мы читаем: "Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом, - благодатию вы спасены, - и воскресил с Ним, и посадил на небесах во Христе Иисусе, дабы явить в грядущих веках преизобильное богатство благодати Своей в благодати к нам во Христе Иисусе".
Здесь мы видим благословенно ниспосланную благодать - благодать, которая на основе непреложных принципов обеспечивает полное прощение грехов благодаря бесценной крови Христа, а также всецелую богоугодность Его возлюбленной сущности; а также славу, сияющую вдали и покрывающую золотом своих немеркнущих лучей грядущие века. Именно так Слово Бога соотносится с двумя великими состояниями души верующего, а именно с верой и надеждой. Вера покоится на прошлом - надежда превосходит будущее, вера опирается на деяния Бога, уже свершенные, - надежда устремляет свой взор вперед, искренне желая продолжения Его деяний. Все это ставит христианина в чрезвычайно интересное положение: что бы он ни делал, он заключен в Боге. Что касается прошлого, он опирается на Крест, в настоящем он черпает силы и успокоение из священства и обещаний Христа, а смотря в будущее, он "утешится надеждою в уповании славы Божией".
Но давайте зададимся вопросом: как повлиял на Давида весь этот поток благодати и славы, хлынувший в его душу? Одно мы можем сказать со всей определенностью: он исправил ошибку Давида, заключающуюся в том, что тот хотел - по чьему-то выражению - сменить меч на мастерок. Поток благодати и славы заставил его по-настоящему осознать свою незначительность и почувствовать величие Бога, Его замыслов и деяний. "И пошел царь Давид, и предстал пред лицем Господа, и сказал: кто я, Господи, Господи?" Человеческий язык не способен передать всю глубину душевных переживаний Давида, выразившихся в его поведении и вопросах во время его общения с Богом. Первое, что он сделал, - это "предстал". Это говорит о его всецелом доверии к Богу и об отсутствии какой бы то ни было тени между ними - тени сомнений, подозрений и колебаний. Бог как всемогущий и милосердный Вершитель всего расширил видение его души, и следовательно, питать какие-либо сомнения - значило бы усомниться в желании Бога или в Его способности исполнить все то, о чем Он говорил. Но как Давид мог усомниться? Это невозможно! А ведь прошлое представляет нам великое множество весьма существенных доводов в пользу того, что Бог и хотел и мог принять сомнение по какому-либо поводу.
Поистине благословенной является возможность осознать, подобно Давиду, наше место пред Господом, позволить сердцу идти по чудесным путям Его благодати, предстать пред Ним в глубоком, безмятежном ощущении Его всепрощающей любви. Трудно понять, почему Он посылает Свою любовь таким тварям, как мы. Тем не менее это так; и нам остается только верить и радоваться.
Однако обратите внимание на его вопрос: "Кто я?". Здесь мы видим скрытое "я". Давид понимал, что Бог - это все, а "я" - ничто, когда предстал пред Господом. Он больше не рассказывает о своих поступках, своем кедровом доме, своих планах построить дом для Бога и т.д. Нет, он говорит о деяниях Бога, а свои скромные поступки, оцененные им надлежащим образом, он повергает в долото ничтожности. И сказал Господь: "Ты ли построишь Мне дом?" И вновь: "И Господь возвещает тебе, что Он устроит тебе дом". Другими словами, Господь научил Давида, что Он - высшая власть во всем; следовательно, Давид не может предвосхитить Его в постройке дома. Казалось бы, это легкий урок; однако, кто хоть что-нибудь знает о гордыне и самодовольстве своего сердца, тот поймет, что это не так. И Авраам, и Давид, и Иов, и Павел, и Петр - все они на себе испытали, как трудно подавить свое "эго" и превознести Бога. Это, по сути дела, самый трудный урок, который нужно усвоить человеку, поскольку все наше существо после падения настроено на прямо противоположное, мы превозносим себя и оставляем в стороне Бога.
Нет нужды приводить доказательства этому; и Писание, и сама жизнь показывают нам, что человек стремится что-то представлять собой и при этом не может не поступаться требованиями Бога. Благодать, однако, оборачивает все по-другому и делает человека ничем, а Бога - всем. Человеческий ли это образ поведения? Разумеется, нет. Это принцип или закон не человека, но Бога. Принцип человека - возвыситься, радоваться творениям своих рук, ходить в окружении искр, им самим производимых; принцип же Бога - отвратить человека от самого себя, научить смотреть на свою собственную праведность как на грязные лохмотья, почувствовать к самому себе отвращение и ненависть, раскаяться, осознав свой прах и пепел, и припасть к Христу, как потерпевший кораблекрушение припадает к скале.
Вот так было с Давидом, когда он предстал пред Господом и, исключив из поля зрения самого себя, позволил своей душе предаться святому поклонению Богу и Его деяниям. Это - истинное боготворение и настоящий переворот в религиозных взглядах человека. Первое - это признание Бога благодаря силе веры; второе - утверждение в человеке духа законности. Нет сомнений, что многим Давид показался более набожным человеком тогда, когда он собирался построить дом для Господа, чем тогда, когда предстал пред Ним. В первом случае он пытался что-либо сделать, во втором - явно не делал ничего. На память приходят две сестры из Вифании, одна из которых, как кажется природе, делает всю работу, а другая сидит без дела. Насколько же отличны мысли Бога от наших! На самом деле Давид оказался в верном положении, когда он предстал пред Богом, а не когда он решил строить дом.
Однако следует отметить, что в то время как благодать отвращает нас от наших собственных поступков, она не скрывает деяний Бога. Как раз наоборот. Она препятствует только нашему самомнению. Она не отменяет службу - она только направляет ее в должное русло. Поэтому, когда Давид узнал, что не ему и не в его время суждено отложить меч и взяться за мастерок, он охотно согласился с этим. С какой готовностью он выхватил свой меч из ножен и занял свое место на поле брани! С какой готовностью он решил остаться воином - слугой до конца дней своих и позволил занавесу опуститься перед ним и закрыть сцену, в которой он собирался сыграть роль возводящего храм. С какой готовностью он отошел от мира и предоставил другому делать начатое им дело.
В главе 8 мы видим, как Давид сражается со своими врагами, поражает их и забирает их имущество, приобретая тем самым еще большую славу воина и доказывая, как прочно он усвоил урок, преподанный Господом. И так бывает всегда с теми, кто прошел школу Бога. Неважно, в чем заключается служба - в постройке ли дома, в покорении ли врагов Господа. Истинный слуга готов ко всему. Давид вышел из священного покоя дома Господа, чтобы сражаться в битвах Господних и расчистить землю для того, кто заложит основание для дома, мысль о постройке которого ему подсказало исполненное любовью сердце. Таким образом, Давид был слугой до мозга костей. И в загоне для овец, и в долине Дуба, и в доме Саула, и на престоле Израиля - он всегда оставался слугой.
Однако мы должны обратиться и к другим эпизодам, чтобы познать другие, более глубокие принципы, касающиеся решения Давида построить дом Бога. Весьма примечательно то, как он узнал, где именно нужно закладывать основание дома Бога. Пусть читатель найдет главу 21 Первой книги Хроник и прочтет ее. Она перекликается с главой 24 Второй книги Самуила и отображает грех Давида, в который он впал, исчисляя народ. Он возгордился войском (точнее сказать - войском Господа), которое он с радостью считал своим. Он пожелал сосчитать у него силы и - увы! - понял никчемность своей затеи; меч ангела, поражавшего народ, уничтожил семьдесят тысяч из того числа, которым он похвалялся, и заставил его совесть со всей серьезностью ощутить совершенный им тяжкий грех, заключавшийся в попытке переписи народа Господа. Тем не менее он послужил причиной выявления сладостной, ведущей к самоотречению, благодати, заключенной в Давиде. Вслушайтесь в его трогательные слова, когда он подставляет свою грудь для удара карающей руки: "И сказал Давид Богу: не я ли велел исчислить народ? я согрешил, я сделал зло, а эти овцы что сделали? Господи, Боже мой! да будет рука Твоя на мне и на доме отца моего, а не на народе Твоем, чтобы погубить его". Это - бесценная благодать. Он понял, что нужно сказать: "На народе Твоем", - и был готов стать между ним и его недругом.
Однако гнев в самом своем разгаре был сменен на милость. Над гумном Орны Иевусеянина ангел, вершивший суд, вложил свой меч в ножны. "И ангел Господень сказал Гаду, чтобы тот сказал Давиду: пусть Давид придет и поставит жертвенник Господу на гумне Орны Иевусеянина". Это было то место, на котором восторжествовало милосердие, глас которого превозмог рев гнева. Здесь пролилась кровь жертвы, и здесь было заложено основание дома Господня. "В это время Давид, видя, что Господь услышал его на гумне Орны Иевусеянина, принес там жертву. Скиния же Господня, которую сделал Моисей в пустыне, и жертвенник всесожжения находились в то время на высоте в Гаваоне. И не мог Давид пойти туда, чтоб взыскать Бога, потому что устрашен был мечем ангела Господня. И сказал Давид: вот дом Господа Бога и вот жертвенник для всесожжений Израиля. И приказал Давид собрать пришельцев, находившихся в земле Израильской, и поставил каменотесов, чтобы обтесывать камни для построения дома Божия". Благословенное открытие! Вот такой впечатляющий, торжественный и действенный урок и помог Давиду найти место, где должно было построить дом, а также понять огромное значение этого места. Господь знает, как вести Свой народ и как достичь его, посвящая его в глубокие тайны Своего ума. Он научил Своего слугу Давида, послав на него сначала гнев, а затем милосердие, и привел его таким образом к месту, где хотел бы иметь храм, построенный для Него, а также к пониманию значения этого места. Давид не мог не познать всего этого и поэтому начал готовиться к построению храма, как тот, который постиг сущность Бога через свой тяжкий грех.
"Вот дом Господа Бога" - место, где милость превознеслась над судом, место, где пролилась кровь жертвы, место, где Давид уничтожил свой грех. Как видим, эта основа разительно отличается от той, на которой Давид решил построить дом, а именно его проживание в кедровом доме. Вместо слов: "Вот, я живу в доме кедровом" - он мог бы произнести: "Вот, я жалкий прощенный грешник". Одно дело - действовать исходя из того, чем являемся мы, и совсем другое - на основании того, чем является Бог. Дом Бога всегда должен свидетельствовать о Его милосердии, а это - благо для нас, взираем ли мы на храм прежних времен или на Церковь наших дней. И храм, и Церковь показывают победу милости над судом. Мы видим, как на кресте удар правосудия обрушился на безгрешную жертву и как затем Святой Дух снисходит, чтобы собрать людей вокруг Того, Который восстал из мертвых. Так и Давид начал собирать обтесанные камни и материалы для строительства дома, как только место заложения дома было определено. Церковь - это дом живого Бога, краеугольный камень которого - Христос. Материалы для этого здания были заготовлены, а место для его заложения было приобретено во времена скорби Христа, поэтому Давид представляет Христа в Его страданиях, а Соломон - в Его славе. Давид вел войны; Соломон был человеком мирным. Давиду приходилось бороться с врагами; Соломон же мог сказать: "Нет противника и нет более препон". Так эти двое царей предвещают Того, Который, пройдя через страдания на кресте, сделал необходимое приготовление для постройки храма, который появился, исполненный Божественного порядка и совершенства, в дни Его последующей славы.
В конце концов Давид доказал, что хотя его мысли относительно времени постройки дома нуждались в исправлении, тем не менее его желание построить дом было весьма пылким. В конце главы он говорит: "Всеми силами я заготовил для дома Бога моего золото для золотых вещей и серебро для серебряных, и медь для медных, железо для железных, и дерева для деревянных, камни оникса и камни вставные, камни красивые и разноцветные, и всякие дорогие камни, и множество мрамора" (1 Хрон. 29,2).*
ПримечаниеВо Второй Книге Самуила (24,24) мы читаем: "И купил Давид гумно и волов за пятьдесят сиклей серебра”, из Первой Книги Хроник (21,25) мы узнаем: "И дал Давид Орне за это место шестьсот сиклей золота”. В Книге Самуила упоминаются лишь "гумно и волы” в качестве жертвы за прекращение моровой язвы, в то время как в Книге Хроник под словом "место” подразумевается целая возвышенность для постройки храма.
Вот так благодать направляет службу в должное русло, и не только направляет, но и пронизывает силой, которая никогда не сможет проявиться в службе, текущей не по своему руслу. Давид получил уроки, когда предстал пред Господом и когда пришел к гумну Орны Иевусеянина, которые были настолько чудотворны, что подвели его к необходимым приготовлениям для постройки храма. Теперь он мог сказать: "Всеми силами я заготовил" - и: "По любви моей к дому Бога моего, есть у меня сокровище собственное из золота и серебра; и его я отдаю для дома Бога моего, сверх всего, что заготовил я для святого дома: три тысячи талантов золота" и т.д. И силы, и свою любовь он отдавал работе, довести до конца которую было суждено другому.
Благодать дает человеку возможность подавить себя и сделать служение Богу единственной целью своей жизни. Когда Давид взирал на сверкающую великолепием гору драгоценностей, которую он собрал, исполненный преданности Богу, он мог сказать: "От руки Твоей полученное мы отдали Тебе". "Благословен Ты, Господи, Боже Израиля, отца нашего, от века и до века! Твое, Господи, величие, и могущество, и слава, и победа и великолепие, и все, что на небе и на земле, Твое: Твое, Господи, царство, и Ты превыше всего, как Владычествующий. И богатство и слава от лица Твоего, и Ты владычествуешь над всем, и в руке Твоей сила и могущество, и во власти Твоей возвеличить и укрепить все. И ныне, Боже наш, мы славословим Тебя и хвалим величественное имя Твое. Ибо кто я и кто народ мой, что мы имели возможность так жертвовать? Но от Тебя все, и от руки Твоей полученное мы отдали Тебе, потому что странники мы пред Тобою и пришельцы, как и все отцы наши, как тень дни наши на земле, и нет ничего прочного. Господи Боже наш! все это множество, которое приготовили мы для построения дома Тебе, святому имени Твоему, от руки Твоей оно, и все Твое". "Кто я?" Какой вопрос! Давид был ничто, а Бог - все и во всем. Если когда-либо у него и возникала мысль о том, что он может предложить что-либо Богу, то теперь он уже не думает об этом. Все было от Бога, и Он в своей благодати позволил им предложить Ему то, что Ему же принадлежало. Человек не может сделать Бога своим должником, хотя постоянно стремится к этому. И в 50-м Псалме, и в главе 1 книги Пророка Исаии, и в главе 17 Деяний есть свидетельства этих не прекращающихся попыток человека, будь то еврей или иноверный, дать что-либо Богу, но все его усилия тщетны. Ответом человеку, стремящемуся сделать Бога своим должником, служат слова: "Если бы Я взалкал, то не сказал бы тебе". Бог должен давать, человек - получать. "Или кто, - говорит апостол, - дал Ему наперед?" Господь великодушно принимает дары от тех, кого Он научил сказать: "От руки Твоей полученное мы отдали Тебе", - но вечность объявила Бога первейшим и величайшим Дающим. Благословенна эта истина! Благословенны несчастные, раскаявшиеся грешники с разбитыми сердцами, признавшие Бога как дающего все: жизнь, прощение, покой, святость, непреходящую славу! Счастьем было для Давида в конце своей полной перемены жизни затеряться самому и сокрыть свои пожертвования среди богатства и изобилия Божественной благодати. Счастьем было для него знать, что храм, план постройки которого он вручил Соломону, сыну своему, будет служить вечным памятником торжествующего милосердия Бога. В назначенное время из заложенного основания поднимется величественное и прекрасное здание, яркий свет Божественной славы заполнит все его уголки; и все же никто не забудет, что оно стоит на том священном месте, где вершение суда, поражающего людей, было остановлено рукой высшей милости, не захотевшей проливать кровь невинной жертвы.
И, мой читатель, переходя от храма Соломона к тому, который должен подняться в наши дни для возлюбленных Богом людей, мы со всей ясностью видим развитие тех же самых небесных принципов. И более того, переходя от храма земного к храму небесному, мы видим преславную победу милосердия над любым препятствием, или скорее, преславную гармонию, установившуюся между милосердием и миром.
В ослепительном сиянии тысячелетней славы Израиль - с земли, а Церковь - с небес будут взирать на крест как на место, где Суд вложил свой меч в ножны, а Рука милосердия начала возводить здание, которое всегда будет излучать немеркнущий свет славы к похвале и почитанию Бога - Того благословенного, Который дает нам все.
Глава 8. ЗаговорИ вновь мы следуем за Давидом в долину унижений - долину глубокую, полную тяжких грехов и их последствий. Поистине, наблюдать за полной неожиданностей жизнью этого выдающегося человека необычайно интересно. Едва десница любви возродила его душу и вновь поставила его на твердь обеими ногами, как он сразу же погрузился в пучину разврата. Мы только что видели, с какой благодарностью была исправлена его ошибка, связанная с постройкой дома Бога, а сейчас наблюдаем, как он попал в сети плотских желаний. Увы, таков человек - жалкая, колеблющаяся, спотыкающаяся тварь, которой каждую минуту необходимо в полной мере ощущать Божественную благодать и терпение.
В жизни самого скромного верующего можно найти (хотя и в меньшей степени) все проявления грубости, неуравновешенности и непоследовательности, которые мы видим в жизнеописании Давида. Именно это, безусловно, и придает рассказу о нем такое своеобразие и такую трогательность, что мы не можем читать его без огромного интереса.
Есть ли где-нибудь сердце, которое никогда не оказывалось под влиянием неверия, подобно Давиду, когда он бежал искать убежища у царя Гефского? Или под властью ложных представлений о служении Господу, когда он преждевременно пытался построить дом для Бога? Или под властью чувства самодовольства и гордости, когда он пытался исчислить народ? Или низменного вожделения, когда он встретил жену Урии Хеттеянина? Лишь обладателю такого сердца было бы неинтересно читать о путях Давида. Однако, я думаю, что у моего читателя не такое сердце, поскольку, где бы оно ни находилось, оно всегда остается восприимчивым ко всему, что я перечислил выше, и, следовательно, благодать, ниспосланная Давиду, должна была быть бесценной для каждого сердца, знающего свое бедствие.
Та часть жизнеописания Давида, которой мы сейчас займемся, весьма обширна. Она охватывает много важных принципов жизни христиан и их общения с Богом. События этого периода, несомненно, знакомы читателю, однако полезно будет внимательно присмотреться к ним. Грех Давида послужил поводом к заговору Авессалома. "Через год, в то время, когда выходят цари в походы, Давид послал Иоава и слуг своих с ним и всех Израильтян; и они поразили Аммонитян, и осадили Равву; Давид же оставался в Иерусалиме" (2 Сам. 11,1). Давид, вместо того чтобы возглавлять свое войско и испытывать на себе лишения и тяготы войны, спокойно отдыхал дома. Это дало врагу явное преимущество над Давидом. Когда человек покидает свой пост, стоять на котором - его священный долг, или удаляется от места столкновения, он слабеет. Ведь он снял свои доспехи, и вражеская стрела, несомненно, пронзит его. Во время деятельности на благо Господа (неважно, какой именно) природа подавлена, но как только давление ослабевает, природа разворачивает свою деятельность и человек теряет свою стойкость к воздействию и влиянию всего внешнего. Мы должны серьезно задуматься над этим. Сатана всегда найдет способ причинить зло праздному сердцу или праздным рукам. Бог заставил Давида понять это. Если бы он был в Равве со своим войском, то его взгляд не остановился бы на том, что было призвано воздействовать на растленное начало в его природе; однако именно из-за того, что он остался дома, природа его открылась, и в нее смог войти враг.
Хорошо бы всегда быть начеку, потому что враг не дремлет. "Трезвитесь, бодрствуйте, - говорит апостол, - потому что противник ваш диавол ходит, как рыкающий лев, ища кого поглотить". Сатана только и ждет, когда ему представится возможность действовать, и когда он видит, что душа не занята надлежащей службой, он, несомненно, пытается вовлечь ее во зло. Следовательно, надежным и действительным средством от сатаны является усердное служение - служение, истоки которого находятся в общении с Богом, ибо в этом случае наше враждебное отношение к лукавому очевидно; если же наши действия не проникнуты духом враждебности по отношению к нему, он использует нас в качестве средства к достижению своих собственных целей. Когда Давид не нашел в себе силы стать во главе войска Израилева, он стал рабом вожделения. Печальная картина! Серьезное, очень серьезное предупреждение нашим душам!
Верующий подвергается воздействию либо духа, либо плоти; если на него не влияет Дух, то плоть наверняка одерживает верх и человек становится легкой добычей для лукавого. Так было и с Давидом. "В то время, когда выходят цари в поход", Давид отдыхал у себя дома, и сатана подготовил ему искушение, которое оказалось слишком сильным для его жалкого сердца. Он пал - пал позорно и тяжко! Его падение не было просто ошибкой. Нет, он упал в бездну нравственного зла и низменного разврата, и его грех является поводом для серьезного предупреждения: природа должна быть осуждена, иначе она приведет к катастрофе, подобной кораблекрушению.
И обратите внимание, как пугающе далеко зашел Давид, совершая зло. Пожертвовав своей сущностью в угоду прихотям природы, он пытается сделать Урию ширмой, за которой он смог бы спрятаться от общественного порицания. Ведь его репутация должна сохраняться незапятнанной любой ценой. Он пробует проявить доброту, но тщетно, он заставляет обесчещенного и обиженного им Урию пить, но не достигает цели, наконец, он убивает его мечом Аммонитян. Как это ужасно! Неужели Давид на самом деле забыл, что очи Господа наблюдают за ним, творящим зло? Может показаться, что его совесть очерствела и уже не воспринимает самоосуждения так, как мы могли бы ожидать. Так оно и есть, в противном случае у него наверняка возникли бы сомнения и колебания, когда он к греху прелюбодеяния добавил еще и грех убийства, и он наверняка восскорбел бы, услышав резкий укор Урии (резкость которого обуславливалась только тем, что он вырвался абсолютно непроизвольно): "Ковчег и Израиль и Иуда находятся в шатрах, и господин мой Иоав и рабы господина моего пребывают в поле, а я вошел бы в дом свой!...". Какой упрек Давиду! Господь и Его народ находятся в поле под открытым небом, сражаясь с необрезанными недругами Израиля, а Давид пребывает дома, наслаждаясь покоем и потакая желаниям природы. Давид находился на своем ложе в тот час, когда войско Господне вело войну с врагом; были времена, когда он не подставил бы верного слугу под удар неприятеля для того лишь, чтобы спасти свою репутацию. Таков, однако, человек, причем лучший из людей. Когда гордыня переполняет сердце, а вожделение затуманивает взор, кто сможет положить предел человеческой греховности? Кто определит, как пугающе далеко может зайти даже Давид, будучи вне общения? Благословен Бог во веки за всю Свою благодать - Тот, Который доказывал, что Ему по силам любое требование Его заблудших слуг! Кто, как не Бог, может уделять внимание даже одному-единственному святому на определенном этапе его жизни? Мы помним Его точную оценку мерзости греха, и поэтому Его совершенная благодать, ниспосланная на грешника, должна заполнять его душу благодарностью, исполненной обожания.
Господь должен превозносить Свою святость, как бы Он ни обращался с грешниками; и поэтому в случае с Давидом мы видим, что Он объявил суровый приговор его дому за его грех. К Давиду посылается Нафан, чтобы привести его совесть к ощущению непосредственной близости и святости Бога. Это именно то ощущение, которое никогда не должно оставлять совесть. Если его нет, то она прибегнет к всевозможным уловкам, уверткам и маскам. Когда Давиду сообщили об успешном осуществлении его жестокого плана убийства Урии, он сказал: "Так скажи Иоаву: пусть не смущает тебя это дело; ибо меч поядает иногда того, иногда сего". Таким образом он рассчитывает скрыть истинное положение дел. Однако, он напрасно воображал, что стоит убрать с дороги Урию, и все сразу же уладится. Здесь было Око, Которое проникло через все покровы, которые бесчувствие Давида набросило на его сердце и совесть. Несомненно, "меч поядает иногда того, иногда сего", и война полна превратностей, но этот мир не удовлетворяет святость Бога. Все происшедшее необходимо было предать огласке: отвратительные сети зла, которыми сатана опутал ноги своей жертвы, нужно было снять, святость дома Бога - укрепить любой ценой, Его имя и истину - превознести, а Его слугу - наказать на виду у всего собрания - да, "пред этим солнцем". Человек со своей точки зрения счел бы более мудрым скрыть от глаз людских картину наказания того, кто стоял так высоко, однако Бог так не поступает; Он докажет каждому зрителю, что не имеет ничего общего со злом, с помощью суда, который Он будет вершить на глазах у Своего народа. Ничто не сможет смыть пятна с истины Бога, кроме общественного суда над грешниками. У людей мира до поры до времени дела могут идти довольно хорошо, и они могут грешить, пользуясь властью, но те, кто соединен с именем Господа, должен блюсти свою чистоту, иначе их постигнет суд.
Однако остается только удивляться, каким нечувствительным кажется Давид во всей этой истории. Даже когда Нафан своей трогательной притчей раскрыл перед ним всю недостойность его поведения, Давид, хотя и вознегодовал из-за эгоистичного поступка богатого человека, так и не понял, что в притче говорилось о нем самом: "Сильно разгневался Давид на этого человека, и сказал Нафану: жив Господь! достоин смерти человек, сделавший это". Так он невольно объявил приговор самому себе, Он еще не осознал своего греха; возможно, он даже начал бы поиски обидчика, чтобы наказать его, если бы слово пророка не оказалось стрелой Всемогущего, пронзившей его молчащую совесть. "Ты - тот человек". Величайшее открытие! Источник греха был указан, и Давид предстал перед Богом как грешник с разбитым сердцем, терзаемый угрызениями совести. Он больше не пытался закрыться ширмой или сохранить свою репутацию. "Согрешил я пред Господом" - это признание вытекло, как кровь, из раны его души. Она была покорена силой истины, и в псалме 51 мы читаем его покаянную молитву, которой он заклинал Господа, лежа на земле и сознавая в полной мере свою собственную низменность перед Богом. "Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих изгладь беззакония мои". Вот где был хорошо известный Давиду источник, к помощи которого он не раз прибегал. Он принес свою тяжкую ношу и положил ее рядом с полной любви добротой и нежным милосердием Бога - положил на единственное место, где его мятущийся дух мог обрести покой. Он понял, что грех его настолько гнусен, что только милосердие Бога может изгладить его. В милосердии он нашел ту "бездонную пропасть", которая могла "поглотить" все его зло и дать ему, признавшему свою низменность, полный покой.
Но Давид нуждался не только в прощении своих грехов. Да, прощение было ему необходимо, это безусловно, однако ему требовалось большее, а именно внутреннее очищение от растлевающей власти самого греха. "Многократно омой меня от беззакония моего, и от греха моего очисти меня". Апостол говорит: "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды". Очищение от неправды - это нечто большее, чем прощение за грехи, поэтому Давид желал и того, и другого. Ведь и очищение, и прощение зависят от нашего признания собственных грехов.
Исповедовать свои грехи намного труднее, чем молить об их прощении. Ведь признаваться в том, что ты совершил грех, гораздо более унизительно, чем испрашивать себе прощение вообще. Просить о нем Господа легко, но наши мольбы могут быть напрасны, если мы не исповедуем свои грехи, после исповеди же бесхитростная вера поможет нам узнать, прощены ли они. Сказано: "Если мы исповедуем..." Давид исповедовал свой грех. "Беззакония мои я сознаю, и грех мой всегда предо мною. Тебе, Тебе единому согрешил я и лукавое пред очами Твоими сделал, так что Ты праведен в приговоре Твоем и чист в суде Твоем". Это истинное убеждение. Давид не пытался оправдаться, не возлагал вину на обстоятельства, не смотрел на других людей. Только "я" и "Ты"; "я" - грешник, "Ты" - Бог истины. "Бог верен, а всякий человек лжив". Секрет настоящего возвращения заключается в том, что мы становимся на свое истинное место в свете истины Бога, сознавая себя грешниками. Таково учение апостола, нашедшее отражение в главе 3 Послания к Римлянам. Истина Бога представлена в ней как высочайшая норма, в соответствии с которой состояние человека должно пройти испытания. Цель этого испытания - низвести грешника до самого что ни на есть дна его нравственного и физического положения перед Богом, при этом с человека срываются все его покровы, и вся его душа, в том числе ее самые потаенные уголки, обнажается перед святостью, которая не потерпит ни малейшего признака греха в ее присутствии. И, низведенные до пыли самоуничижения и искреннего признания своих грехов, - что мы находим? Мы находим Бога - единственного Владыку в Своей благодати, Который посылает настоящую праведность грешникам, осознавшим свою вину и осудившим себя за грех.
Здесь мы видим истину и благодать, представленные в чрезвычайно важном разделе Писания. Истина разбивает сердце - благодать соединяет вновь его осколки; первая закрывает уста - вторая открывает их; закрывает, чтобы остановить хвастовство человека своими достоинствами, открывает, чтобы воздать честь и хвалу Богу за всю Его благодать.
Давид мысленно прошел через истину, которая впоследствии была определена в главе 3 Послания к Римлянам. Он, как и многие другие, был ввергнут в пучину страстей своей природы. "Вот, я в беззаконии зачат, и во грехе родила меня мать моя". Здесь он всматривается в самое дно пропасти - зачатие в беззаконии! Что хорошего могло получиться из этого? Ничего! Это непоправимо. А теперь обратите внимание на разительный контраст: "Вот, Ты возлюбил истину в сердце". Бог требует истины. Следовательно, что мог сделать Давид, кроме как исповедоваться в своих поступках? Ибо то была истина, касающаяся его самого. И что может удовлетворить нужду такого человека, как он? Ничего, кроме бесценной крови Христа. "Окропи меня иссопом, и буду чист; омой меня, и буду белее снега". Другими словами, Давид, как беспомощный грешник, бросается в объятия любви, несущей избавление. Счастливое место, дарующее покой! Ведь один только Бог может окропить грешника и подготовить его к тому, чтобы он мог предстать перед Ним. "Дай мне услышать радость и веселие, - и возрадуются кости, Тобою сокрушенные". Бог должен сделать все: окропить его совесть, дать его слуху возможность вновь услышать радость и веселие, открыть его уста, чтобы они могли рассказать грешникам о Его путях любви и милосердия, сотворить в нем чистое сердце, возвратить ему радость спасения, утвердить его во владычестве Духа.
И вот, когда слова Нафана благодаря Божественной силе дошли до сердца Давида, он сбросил свою неимоверно тяжелую ношу в бескрайнюю благодать (и сделал это благодаря бесценной крови искупления) и смог таким образом смиренно возрадоваться благодатному разрешению беззакония, которое из-за его греха возникло между его совестью и Богом. Благодать одержала преславную победу, и Давид удалился с поля брани, - конечно же, тяжело израненный, но и более глубоко осознавший, что есть Бог и что сделала благодать для его души.
Однако грех Давида все-таки принес горькие плоды в свое время. Так бывает всегда. Благодать не оставляет в стороне эти торжественные слова апостола: "Что посеет человек, то и пожнет". Благодать может простить человека, но последствия греха непременно скажутся, даже если грешник наслаждается самым глубоким и сладостным ощущением Божественной любви и возрождающей душу благодати, в то время как на самом деле он находится под ударом жезла. Мы видим великое множество доказательств этого в жизнеописании Давида. Как мы знаем, он получил полное, благословенное и Божественное прощение, очищение и возрождение; тем не менее ему пришлось внять серьезному предречению: "Итак не отступит меч от дома твоего во веки, за то, что ты пренебрег Меня и взял жену Урии Хеттеянина, чтобы она была тебе женою". Обратите внимание: "Ты пренебрег Меня". Давид пытался скрыть свой грех от глаз людских, убрал Урию со своего пути, забыв про всевидящее Око Иеговы и про честь Его святого имени. Если бы он вспомнил Господа в тот момент, когда природа заставляла Давида прислушаться к ее голосу, он не попался бы в западню. Ощущение присутствия Бога - это величайшая защита от зла, но как часто мы оказываемся под влиянием наших ближних, а не Бога. "Всегда видел я перед собою Господа, ибо Он одесную меня; не поколеблюсь". Если нам не удастся ощутить присутствие Бога как защиту от зла, то придется почувствовать его как наказание вследствие зла.
"Не отступит меч от дома твоего во веки". Сравните это с преславными обещаниями, данными Давиду, о которых говорится в главе 7, и хотя голос, объявляющий приговор и дающий обетование, один и тот же, тон его в этих двух случаях абсолютно разный: в первом слышится благодать, во втором - праведность. "Но как ты этим делом подал повод врагам Господа хулить Его, то умрет родившийся у тебя сын". Смерть сына, однако, была только первым знаком суда, который должен был обрушиться на дом Давида. Он и постился, и молился, и унижал себя, и лежал на земле, но дитя должно было умереть. Суд вершил свое дело, и его всепоглощающее пламя сжигало все, подлежащее его истреблению. Меч человека "поядает иногда того, иногда сего", но меч Бога опускается только на голову грешника. Все должно стать явным; поток может какое-то время течь под землей, но рано или поздно он прорвется наружу. Долгие годы мы можем жить, скрывая зло, руководствуясь каким-либо нечестивым принципом, потакая какому-либо нечистому вожделению, удовлетворяя какой-либо свой нечистый порыв или чувство, однако тлеющий огонь разгорится в бушующее пламя и покажет нам истинную сущность наших поступков. Мы ничего не можем скрыть от Бога и не в состоянии заставить Его считать наши неверные пути праведными. Мы можем привести себя к такой мысли сами, мы найдем веские доводы, чтобы убедить свои сердца в том, что наши поступки - праведные, благие или законные, но "Бог поругаем не бывает. Что посеет человек, то и пожнет".
Какая благодать сияет в этом, да и в любом другом эпизоде замечательной жизни Давида! Вирсавия становится матерью Соломона, который занимал престол Израиля в течение самого славного периода его истории и стоял в том привилегированном ряду, через который, будучи во плоти, прошел Христос. Поистине, это божественно. И вполне достойно Бога. Черные дни в жизни Давида стали, благодаря деснице Бога, средством бескрайнего благословения - и в глубине тьмы отразились отблески Божественной благодати. Так из ядущего вышло ядомое, из сильного - мягкое. Мы знаем, что этим принципом характеризуются все действия Бога по отношению к Его народу. Он судит зло людей, это несомненно, но Он прощает их грехи и превращает сами их проступки в русло, по которому после их уничтожения и самоосуждения течет благодать. Благословен Бог во веки за всю Его благодать, за то, что прощает грехи, возрождает наши души, принимает наши многочисленные немощи и в конце концов через Себя, исполненного любви к нам, приводит нас к победе!
Что должен был чувствовать Давид потом, когда его взгляд остановился на Соломоне - "человеке мирном", своем Иедидиа, то есть на "возлюбленном Господа"? Он должен был вспомнить свое унизительное падение, он должен был вспомнить неоценимую благодать Бога. Дорогой читатель-христианин, не так ли происходит и с нами? Что наша повседневная жизнь, как не череда взлетов и падений, успехов и невзгод? Только так, и мы благодарим Бога за его уверение в том, что благодать увенчает все во дни вечные.
В конце главы 12 мы вновь видим Давида, сражающегося с врагом - и это положенное ему место. "И собрал Давид весь народ, и пошел к Равве, и воевал против нее и взял ее. ...А народ, бывший в нем, он вывел и положил их под пилы, под железные молотилки, под железные топоры, и бросил их в обжигательные печи. Так он поступил со всеми городами Аммонитскими. И возвратился после того Давид и весь народ в Иерусалим".
И теперь начинается тягостный рассказ о несчастьях Давида, об осуществлении предречения пророка о том, что меч никогда не отступит от его дома. В главе 13 повествуется о двух самых сатанинских поступках из всех, которые когда-либо пятнали их семейный круг. Амнон, сын Давида, бесчестит сестру Авессалома, а Авессалом убивает Амнона и бежит в Гессур, где он остается в течение трех лет. Давид разрешает ему вернуться, что противоречит определенной букве закона. Даже если бы он убил человека непреднамеренно, ему и то следовало оставаться в городе, давшем ему убежище, но он был убийцей-злоумышленником и, несмотря на свое преступление, был принят обратно, как будто ничего и не произошло: не последовало ни исповеди, ни суда, ни искупления. "И поцеловал царь Авессалома". Да, царь поцеловал убийцу, вместо того чтобы позволить действовать закону Бога Израилева. И что же? "После сего Авессалом завел у себя колесницы и лошадей и пятьдесят скороходов". Чрезмерная нежность Давида только расчистила Авессалому путь к открытому восстанию. Страшное преступление! Обращайся со злом мягко - и оно непременно поднимет голову и в конце концов сокрушит тебя. И наоборот: встречай зло именем Господа - и победа наверняка будет за тобой. Не забавляйся со змеей, а немедля раздави ее у своих ног. Простое и твердое решение - это, в конечном итоге, самый надежный и благочестивый путь. Поначалу он может быть трудным, но в конце его тебя ждет успокоение.
Однако посмотрите, как действует Авессалом. Он начал с того, что пытался вызвать в сердцах Израильтян ощущение того, что он им необходим. "И вставал Авессалом рано утром, и становился при дороге у ворот, и когда кто-нибудь, имея тяжбу, шел к царю на суд, то Авессалом подзывал его к себе и спрашивал: из какого города ты?... Вот твое дело доброе и справедливое, но у царя некому выслушать тебя. И говорил Авессалом: о, если бы меня поставили судьею в этой земле! ко мне приходил бы всякий, кто имеет спор и тяжбу, и я судил бы его по правде. И когда подходил кто-нибудь поклониться ему, то он простирал руку свою и обнимал его и целовал его... Так вкрадывался Авессалом в сердце Израильтян". Лукавый так всегда и поступает: сначала создает ощущение пустоты и необходимости в чем-то, а затем заполняет эту пустоту чем-либо и кем-либо, им самим предусмотренным. В сердцах тех, кто был доволен Давидом во всех отношениях, не нашлось места для Авессалома. Это прекрасный принцип, которым должны руководствоваться наши сердца в своем отношении к Христу. Если мы полны Им, то в нас уже нет места для чего-либо другого. Сатана может ввести в нас что-то свое только в том случае, если он сумеет вызвать в наших сердцах ощущение недостатка в чем-либо. Если мы в состоянии искренне сказать: "Господь есть часть меня", то мы надежно защищены от притягательной силы ловушек сатаны. Господь удерживает нас в счастливом и святом наслаждении общения с Ним, чтобы мы могли повторить слова, прозвучавшие в прежние времена: "Я стараюсь полагать все лучшее мое во Христе, и тогда малое из творения пройдет великий путь"
Как бы то ни было, Авессалом вкрался в сердца народа Израиля. Он сделал это с помощью лести; а в мыслях и чувствах людей он занял место, принадлежащее Давиду. У него было все для того, чтобы суметь очаровать народ. "Не было во всем Израиле мужчины столь красивого, как Авессалом, и столько хвалимого, как он; от подошвы ног до верха головы его не было у него недостатка". Однако, ни его красота, ни его лесть не смогли повлиять на тех, кто был близок к Давиду. Когда пришел вестник, говоря: "Сердце Израильтян уклонилось на сторону Авессалома", - стало очевидным, кто по-настоящему был предан Давиду. "И сказал Давид всем слугам своим, которые были при нем в Иерусалиме: встаньте, убежим... И сказали слуги царские царю: во всем, что угодно господину нашему царю, мы - рабы твои... И вышел царь и весь народ пешие, и остановились у Беф-Мерхата. И все слуги его шли по сторонам его, и все Хелефеи, и все Фелефеи, и все Гефяне до шестисот человек, пришедшие вместе с ним из Гефа, шли впереди царя... И плакала вся земля громким голосом. И весь народ переходил, и царь перешел поток Кедрон; и пошел весь народ по дороге к пустыне". Таким образом, было немало сердец, любящих Давида слишком горячо, чтобы отвратиться от него и подпасть под влияние Авессалома, расставлявшего свои сети. Тот, кто в дни его изгнания находился рядом с ним, был по-настоящему близок ему в час его глубокой скорби. "А Давид пошел на гору Елеонскую, шел и плакал; голова у него была покрыта; он шел босой, и все люди, бывшие с ним, покрыли каждый голову свою, шли и плакали"
Это была необычайно трогательная картина. Благодать, сошедшая на Давида, сияла во время этого заговора, как никогда раньше в его жизни. Но не только благодать, посланная Давиду, проявилась с потрясающей силой, но и искренняя преданность дорогих ему людей. Эпизод, в котором мы видим, как группа любящих его людей, последовавших за ним, окружает плачущего, босого Давида, трогает наши сердца гораздо более глубоко, чем сцена, в которой они толпятся вокруг него, сидящего на престоле. И мы еще более убеждаемся в том, что центром внимания является его сущность, а не занимаемое им положение. Будучи в изгнании, Давид не мог предложить своим последователям ничего, кроме братства, и все-таки те, кто знал его сущность, по-прежнему ощущали его обаяние, которое притягивало их к нему во все времена. Они и плакали вместе с ним, и побеждали вместе с ним. Вслушайтесь в слова того, кто искренне любил Давида: "И отвечал Еффей царю и сказал: жив Господь, и да живет господин мой царь: где бы ни был господин мой царь, в жизни ли, в смерти ли, там будет и раб твой". В жизни ли, в смерти ли - он всегда будет вместе с Давидом.
При чтении этих глав ничто так не поражает, как смирение духа Давида, достойное восхищения. Когда Садок в скорбной процессии нес ковчег, Давид сказал: "Возврати ковчег Божий в город. Если я обрету милость пред очами Господа, то Он возвратит меня, и даст мне видеть его и жилище его. А если Он скажет так: "нет Моего благоволения к тебе", то вот я; пусть творит со мною что Ему благоугодно".
Когда дерзкий Вениамитянин, Семей, вышел из Бахурима и стал злословить и бросать камнями в Давида, а Авесса просил царя разрешить ему снять с Семея голову, он ответил: "Что мне и вам, сыны Саруины? пусть он злословит; ибо Господь повелел ему злословить Давида. Кто же может сказать: "зачем ты так делаешь?". Словом, Давид смиренно склоняет свою голову перед промыслом Бога. Безусловно, он почувствовал, что всего лишь пожинал плоды своего греха, и смирился с этим. Он видел Бога во всем и принял Его всей душей, исполненной смирения и благоговения. Для него то был не Семей, а Господь. Авесса видел только человека и хотел расправиться с ним соответственно этому; так же и Петр, много лет спустя, пытался защитить своего возлюбленного Учителя от своры убийц, посланных схватить Его. И Петр, и Авесса видели только поверхность и смотрели только на вторичные явления. Иисус же пребывал в самом что ни на есть глубоком подчинении Отцу. "Неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?" Это давало Ему власть над всем. Его взгляд простирался дальше средства Бога - чаши страдания - и упирался в десницу, которая ее наполняла. Неважно, кому - Иуде ли, Ироду, Канафе или Пилату, - но Он мог сказать лишь: "Чаша, которую дал Мне Отец".
Так же и Давид, по мере своих возможностей, поднялся над второстепенными действующими силами. Он взирал только на Бога и - босой, с покрытой головой - склонился перед Ним. "Господь повелел ему злословить Давида". И этого было достаточно.
Наверное, вряд ли мы терпим неудачу в чем-либо так часто, как в попытке постичь присутствие Бога и принципы Его обращения с нашими душами во всех мелочах нашей повседневной жизни. Мы непрестанно попадаем в ловушку смотря на вторичные явления; мы не ощущаем Бога во всем. Поэтому-то сатана и побеждает нас. Если бы мы более остро чувствовали, что нет ни одного события в нашей жизни - днем ли, ночью ли, - во время которого нельзя услышать голоса Бога или увидеть Его десницу, то какой святостью мы были бы окружены! Люди и предметы воспринимались бы лишь как многочисленные действующие силы и средства в руках Отца, как многочисленные составные части напитка, наполняющего чашу Отца. Благодаря этому чувству наши умы возвысились бы, души успокоились, а сердца смирились. И тогда мы не повторили бы вслед за Авессой: "Зачем злословит этот мертвый пес господина моего царя? пойду я, и сниму с него голову" - и не выхватили бы, вместе с Петром, меч из ножен, объятые естественным возмущением. Как низко по сравнению со своими повелителями стояли двое этих пылких, но заблуждающихся людей! Как, должно быть, звук выхватываемого Петром меча резал слух Учителя и как он оскорбил Его дух! И как глубоко, должно быть, опечалили слова Авессы смирившегося и покорившегося Давида! Мог ли Давид оградить себя, когда Бог так серьезно и впечатляюще воздействовал на его душу? Разумеется, нет. Он не смел вырвать себя из рук Господа. Давид принадлежал Ему - в жизни ли, в смерти ли - и как царь, и как изгнанник. Благословенная подчиненность!
Но, как мы уже отмечали, в описании заговора проявляется не только покорность Давида Богу, но и преданность Давиду его друзей, независимо от того, совершает он ошибки или нет. Мы видим его сильных слуг, стоящих и справа, и слева от него и разделяющих с ним проклятия и оскорбления, изрыгаемые Семеем. Они всегда были с ним - и в убежище, и на престоле, и на поле брани, - а теперь они остались с ним в его унижении.
А потом пришли Сови и Верзилий и с царственной щедростью помогли ему и бывшим с ним людям. Словом, в час скорби Давида обнажились истинные чувства многих сердец. Стало понятным, кто любил Давида ради него самого, и, несомненно, он вернулся домой, к своему престолу, в еще более полной и глубокой уверенности в искренней любви тех, кто окружал его.
Есть, однако, один человек, упомянутый в этих главах, о личности которого мы должны немного поразмышлять. Я имею в виду Мемфивосфея, сына Ионафана.
Едва Давид воссел на престоле, как произнес эти памятные благодатные слова: "Нет ли еще кого-нибудь из дома Саулова? я оказал бы ему милость Божию". "Из дома Саулова!", "Милость Божию"! Какие слова! Саул был его самым заклятым врагом; и все же теперь, восседая на троне во всем блеске своего положения и в беспредельности Божественной благодати, он смог предать забвению прошлые дела и проявить милость не только свою, но и Бога.
А милость Бога отмечена отличительной особенностью, когда она направлена на Его врагов: "Если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертию Сына Его..." Такова была милость, которую Давид хотел показать члену семейства Саула. "И пришел Мемфивосфей, сын Ионафана, сына Саулова, к Давиду, и пал на лице свое, и поклонился... И сказал ему Давид: не бойся; я окажу тебе милость..., и ты всегда будешь есть хлеб за моим столом. И поклонился Мемфивосфей и сказал: что такое раб твой, что ты призрел на такого мертвого пса, как я?" Это - замечательное проявление милости Бога, здесь мы видим основу преданности Мемфивосфея Давиду. И хотя прав у него было не больше, чем у врага или мертвого пса, его с благодарностью принимают и усаживают за царский стол.
Но у Мемфивосфея был неверный слуга, который, преследуя свои собственные цели, представил его перед царем в ложном свете. В первых стихах главы 16 читатель найдет описание действий Сивы. Он выказывает притворную доброту по отношению к Давиду и очерняет Мемфивосфея с тем, чтобы завладеть его землями. Он пользуется телесной немощью своего господина, чтобы обмануть и оклеветать его. Какая картина!
Истина, тем не менее, выходит на свет, и оклеветанный Мемфивосфей полностью оправдывается. По возвращении Давида, когда беда оставила его, а Авессалом погиб, "Мемфивосфей, сын Ионафана, сына Саулова, вышел навстречу царю. Он не омывая ног своих, не заботился о бороде своей и не мыл одежд своих с того дня, как вышел царь, до дня, когда он возвратился с миром".
Таково свидетельство Духа, данное этому преданному человеку. Пока Давид отсутствовал, Мемфивосфей скорбел, и это именно то, что должен делать святой сейчас, во время отсутствия его Владыки. Братство с отсутствующим Господом приносит в человеческую сущность христиан чувство полнейшего отделения. Суть вовсе не в том, что можно делать христианину, а чего - нельзя. Нет; сердце, исполненное любви, само подскажет верный путь тому, кто ждет возвращения царя. Какой поистине Божественный побудительный мотив к действию предоставляет нам отсутствие Иисуса! "Если вы воскресли со Христом, то ищите горнего". Спросите духовного человека, почему он воздерживается от того, что может дать ему наслаждение? Он ответит вам: потому что Иисус отсутствует. Это высочайший побудительный мотив. Нам не нужны холодные и пустые принципы формализма, чтобы определять свои пути, но нам нужна более горячая любовь к Иисусу Христу и более сильное желание Его скорейшего возвращения. Как и Мемфивосфей, мы испытали милость Бога - бесценную милость! Нас вызволили из глубины падения и усадили среди царей Его народа. Не должны ли мы любить за это нашего Владыку? Не должны ли мы управлять своими поступками, постоянно сверяясь с Ним? Если так, то мы будем похожи на Мемфивосфея в большей степени. Но все мы слишком преданы служению нашей гнусной природе; слишком поспешно бросаемся, забывая всякую меру, во все наслаждения жизни: наслаждаемся ее богатствами, ее почестями, ее удобствами, ее изысканностью и ее утонченностью - не расплачиваясь при этом правом называться христианами и пользоваться своими привилегиями. Суетный, отвратительный эгоизм! Эгоизм, который заставит нас краснеть в день явления Христа.
Если бы то, что рассказывал Сива о Мемфивосфее, было правдой, то как он на вопрос Давида: "Почему ты, Мемфивосфей, не пошел за мною?" - смог бы ответить: "Господин мой царь! слуга мой обманул меня; ибо я, раб твой, говорил: "оседлаю себе осла и сяду на нем и поеду с царем", так как раб твой хром. А он оклеветал раба твоего пред господином моим царем... хотя весь дом отца моего был повинен смерти пред господином моим царем, но ты посадил раба твоего между ядущими за столом твоим; какое же имею я право жаловаться еще пред царем?" Это - бесхитростное, цельное сердце. Непритворная преданность непременно должна проявиться. Контраст между Сивой и Мемфивосфеем просто поражает. Первый стремился к тому, чтобы унаследовать земли, второй хотел только одного - быть рядом с царем. Поэтому, когда Давид сказал: "К чему ты говоришь все это? я сказал, чтобы ты и Сива разделили между собою поля", Мемфивосфей тотчас же выказал направление, в котором текли его мысли и желания: "Да, - сказал он, - пусть он возьмет даже все, после того как господин мой царь с миром возвратился в дом свой". Его сердце было занято Давидом, а не "всем прочим". Как он мог стоять на одной земле с Сивой? Это было невозможно! Царь возвратился - и этого было достаточно. Находиться рядом с ним - лучше, чем стать полновластным наследником дома Саула. "Пусть он возьмет даже все". Близость к царю так наполняла, так удовлетворяла сердце Мемфивосфея, что он без труда мог отказаться от всего, чего так усердно добивался Сива с помощью обмана и клеветы.
Так будет и со всеми, кто любит имя и сущность Сына Бога. Надежда на его явление, которое мы так ждем, умертвит наши привязанности ко всему мирскому. Ведь, обладая горячими привязанностями, мы не сможем отличить законность от незаконности; эти слова слишком холодны для пылкого сердца. Если мы ждем утра, то это ожидание непременно отвратит наши сердца от всего окружающего так же, как и внимательное созерцание какого-либо предмета всегда уводит нас от всего прочего. Если бы христиане острее сознавали силу нашей благословенной надежды, то они оторвались бы от мира и поднялись над ним. Лукавый прекрасно знает это и потому делает все, чтобы ослабить надежду и свести ее к уровню умозрительной теории, своего рода догмата, в очень незначительной степени обладающего (или не обладающего вовсе) силой для привлечения сердца. И даже от той части Писания, которая специально посвящена событиям, связанным с пришествием Христа, лукавому почти полностью удалось увести нас. Ведь Откровение Иоанна Богослова до недавнего времени считалось такой глубокой и непостижимой тайной, что лишь немногим (да и то вряд ли) было под силу подойти к ее разгадке. И даже после того, как была проведена работа по привлечению внимания христиан к изучению Откровения, он выстроил и внедрил в нас такие противоречивые системы, представил такие дисгармоничные толкования, что бесхитростные умы почти в испуге отворачиваются от того, что, по их мнению, безнадежно запутано и неразрывно связано с мистикой.
И против всего этого зла есть только одно могущественное средство: искренняя надежда на явление Иисуса. Те, кто уповает на Него, не будет предаваться спорам о том, как это произойдет. В самом деле, можно считать твердой закономерностью то, что, по мере угасания нашей любви, дух полемики усиливается.
Все это просто и впечатляюще проиллюстрировано в рассказе о Мемфивосфее. Он понимал, что абсолютно всем был обязан Давиду: им он был спасен от гибели и им возвышен до положения знати. Поэтому, когда место Давида занял узурпатор, всем своим поведением и даже внешним видом Мемфивосфей доказал, что он никоим образом не одобряет существующее положение дел, он отстранился от всего и тосковал только о возвращении того, чья доброта сделала его тем, кем он был. Его судьба, его помыслы, его надежды были связаны с Давидом, и ничто, кроме его возвращения, не могло сделать его счастливым.
О, если бы так было и с нами, мой дорогой читатель-христианин! Если бы мы могли, как странники и пилигримы, глубже проявить свою истинную сущность в самый разгар событий, которыми правит сатана! Грядет время, когда наш возлюбленный Владыка, приветствуемый горячими и радостными возгласами Своего народа, вернется; тогда узурпатор будет свергнут с престола, а враги все до единого попраны ногами нашего преславного Еммануила. Авессаломы, Ахитофелы и Семеи займут подобающее им место; с другой стороны, все желания тоскующих сердец тех, кто подобно Мемфивосфею, скорбел из-за отсутствия Давида, будут полностью удовлетворены. Давайте же и мы воскликнем так, с нетерпением ожидая того мига, когда раздадутся первые звуки Его приближающейся колесницы. Путь долог, неровен и труден; ночь темна и уныла; но звучат слова: "Будьте терпеливы, братия". "Грядущий приидет и не умедлит. Праведный верою жив будет; а если кто поколеблется, не благоволит к тому душа Моя".
Мы не ставим пред собой цели рассмотреть все подробности заговора Авессалома. Он нашел свой конец, как того и заслуживал, хотя из-за его смерти вполне скорбело отеческое сердце и лились отеческие слезы. Его историю вполне справедливо можно считать подтверждением великого пророчества Даниила, когда тот сказал, что некто "лестью овладеет царством". Однако эти и многие другие чрезвычайно интересные вопросы я оставляю на рассмотрение читателя, чтобы он сам мог делать выводы из Святого Писания, и молю Господа о том, чтобы Он помог читателю, изучающему Его Слово, ощутить его освежающее и полезное действие в наше мрачное и мятежное время. Сейчас, как никогда, христиане нуждаются в благоговейном изучении Писания. Кругом так много противоречащих друг другу взглядов и суждений, чуждых понятий и безосновательных учений, что бесхитростный ум просто не знает, к чему обратиться. Благословен Бог: Его Слово перед нами во всей его прозрачной ясности, в нем мы находим неиссякаемый источник истины и непреложный закон, по которому судится все и вся; следовательно, нам нужно только одно - разум, безоговорочно подчиняющийся Его учению. "Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло".
Глава 9. Песнь и последние слова ДавидаВ 22-ой главе Второй Книги Самуила содержится величественная песнь Давида, которая перекликается с 18 псалмом. Это изречение Святого Духа Иисуса Христа устами Давида, связанное с его победой над смертью при поддержке державной силы Господа (Еф. 1,19). В ней, как гласит заголовок, Давид воздает хвалу Господу за избавление его от руки всех своих врагов, а особенно за избавление от руки Саула. От своего имени он благодарно перечисляет все славные деяния Господа, но такими словами, что они сразу же переносят наше внимание от Давида и его конфликтов к тому ужасному конфликту, который разразился у могилы Иисуса, когда все силы тьмы восстали в лютой ненависти против Бога. Какая потрясающая сцена! Никогда - ни прежде, ни потом - не было такой битвы или такой победы, как в отношении того, какие силы вступили в противоборство, так и в отношении результатов этого противоборства.
Рай - с одной стороны, и ад - с другой. Таковы противоборствующие силы. А что касается достигнутых результатов, кто может рассказать о них?
На первом месте - триумф Бога и Его сына Иисуса Христа, спасение Церкви, возрождение и благословение племен Израиля и полное освобождение всего необъятного мироздания от господства сатаны, от хулы Господа нашего и из-под ига разврата. Таковы были некоторые из результатов. И потому, борьба была неистовой между этим, очень сильным, противником Бога и человека у креста и у могилы Иисуса Христа. Отчаянными были усилия сильного человека не дать врагам разоружить себя и не позволить разрушить его дом. Но все вражьи усилия были напрасными, Иисус победил. "Объяли меня волны смерти, и потоки беззакония устрашили меня; цепи ада облегли меня, и сети смерти опутали меня. Но в тесноте моей я призвал Господа и к Богу моему воззвал, и Он услышал из чертога своего голос мой, и вопль мой дошел до слуха Его". Здесь за кажущейся слабостью скрывалась истинная сила. Несомненно, побежденный человек выходит победителем. "Ибо, хотя он и распят в немощи, но жив силою Божию" Пролив жертвенную кровь Свою за грехи наши, Он отдал Себя в руки Отца Своего, Который Духом Святым воскресил Его из мертвых. Он не сопротивлялся, но отдал себя на попрание и тем сокрушил силу врага. Сатана посредством человека пригвоздил Его к кресту, уложил Его в могилу и замуровал Его там, чтобы Он не смог встать. Но Он восстал из этой ужасной ямы и вязкой глины. "Отняв силу у начальства и властей", Он спустился в самый центр вражеских владений, только для того, чтобы открыто предстать перед ними.
С 8 по 17 стих мы читаем о вмешательстве Иеговы, выступившего на стороне Его преданного слуги, которое описано возвышенным и невыразимо мощным стилем. Образы, созданные вдохновенным автором псалмов, выдержаны в очень торжественном и выразительном духе. "Потряслась, всколебалась земля, дрогнули и подвиглись основания небес, ибо разгневался (на них Господь). Поднялся дым от гнева Его и из уст Его огонь поядающий; горящие угли сыпались от Него. Наклонил Он небеса и сошел; и мрак под ногами Его; и воссел на херувимов, и полетел, и понесся на крыльях ветра; и мраком покрыл Себя, как сению, сгустив воды облаков небесных; от блистания пред Ним разгорелись угли огненные. Возгремел с небес Господь, и Всевышний дал глас Свой; пустил стрелы и рассеял их; (блеснул) молниею и истребил их. И открылись источники моря, обнажились основания вселенной от грозного гласа Господа, от дуновения духа гнева Его. Простер Он руку с высоты и взял меня, и извлек меня из вод многих".
Какой язык! Где еще найдем что-либо подобное? Гнев Всемогущего, громовые раскаты Его силы небесной, потрясение основы всего мироздания, огонь небесный - все эти понятия так ярко представлены здесь, что превосходят всяческое человеческое воображение.
Могила Иисуса Христа стала центром, вокруг которого разыгралась битва во всей своей неистовой ярости, так как в ней лежал Князь жизни.
Сатана сделал все, что мог: он призвал к себе на помощь все силы ада, все "силы тьмы", но он не смог удержать свою жертву, потому что все законы праведности были соблюдены. Господь Бог наш победил сатану, смерть и ад, соблюдая все строгие законы праведности. В этом заключается счастье грешника, его успокоение. Только от слов, что Бог над всем, что Он благословен навеки, победил сатану, Свое собственное творение, не было бы пользы. Но если нам говорят, что Он как представитель человека, заменивший грешника, как поручитель Церкви одержал эту победу, тогда эти слова, если в них верить, дают душе несказанный покой. Именно это толкует нам Евангелие, именно эту весть доносит оно до слуха грешника.
Апостол говорит нам, что "Он (Христос) предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего". Взяв на Себя наши грехи и сойдя в могилу под их бременем, Он должен был воскреснуть из мертвых как Божественное доказательство совершеннейшего деяния Господа. Святой Дух в Евангелии представляет Его как восставшего из праха, вознесшегося и восседающего на небесах по правую руку от Господа. Таким образом, рассеиваются все сомнения в сердце верующего человека, все его страхи и опасения. "Господь восстает из мертвых", а Его драгоценная кровь стала новым животворным вином.
Главный аргумент апостола Павла в Первом Послании к Коринфянам, в главе 15 основывается на этом утверждении. Прощение грехов подтверждается воскресением Христа из мертвых. "Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна: вы еще во грехах ваших". И как вывод - если Христос воскрес, вы не во грехе. Следовательно, воскресение из мертвых и отпущение грехов побеждают или терпят поражение вместе. Признайте воскресение Христа, и вы признаете прощение грехов. "Но Христос воскрес из мертвых, первенец из умерших", - восклицает торжествующий проповедник. Это решает все. Как только вы отводите свой мысленный взор от воскресшего Христа, вы теряете полное, глубокое, Божественное, умиротворяющее чувство прощения грехов. Богатейший опыт, накопленный нами, и широчайший ум не могут стать основой веры. Одним словом, ничто, кроме Воскресшего Христа.
В стихах 21-25 мы находим доказательства вмешательства Иеговы от имени Своего верного слуги. Эти стихи подтверждают, что за ним стоит кто-то более могущественный, чем Давид. Давид не мог сказать:
"Воздал мне Господь по правде моей, по чистоте рук моих вознаградил меня. Ибо я хранил пути Господа и не был нечестивым пред Богом моим, ибо все заповеди Его предо мною, и от уставов Его я не отступал, и был непорочен пред Ним, и остерегался, чтобы не согрешить мне. И воздал мне Господь по правде моей, по чистоте моей пред очами Его".
Как отличается этот язык от языка 51 псалма, на котором мы уже подробно останавливались.
"Помилуй меня, Боже, по великой милости Твоей, и по множеству щедрот Твоих". Это был подходящий язык для падшего грешника, каким считал себя Давид. Он не смел говорить о своей праведности, которая была подобна грязному рубищу, а что касается его вознаграждения, он чувствовал, единственное, что он мог требовать себе по справедливости, на основании того, кем он был, это море огня.
Отсюда вывод, что язык этой главы - это язык Христа, единственного, Кто мог так говорить.
ПримечаниеВсе же мы можем сказать, что этот язык частично присущ и Давиду. Прости его, Бог, за это ужасное прегрешение - за случай с Урием, в остальном же его жизнь может служить примером для нас: в любви и страхе перед Богом во все дни жизни своей. Хотя его постоянно и грубо оскорблял Саул, Давид никогда не посягнул на его жизнь, потому что тот был ставленником Иеговы. Глава 15, стихи 4 и 5 Первой Книги Царей и глава 23, стих 1 Второй Книги Самуила дают нам Божественную оценку его жизни.
Он, да будет благословенно имя Его, мог говорить о Своей праведности, о Своей честности и чистоте рук Своих. И здесь мы видим удивительную благодать Бога, которая сияет во спасение. Праведный занимает место виновного. "Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными перед Богом".
Это приют для грешника. Здесь он может лицезреть незапятнанную жертву, пригвожденную к позорному столбу за него. Здесь он может лицезреть полное искупление, исходящее от совершеннейшего создания - Агнца Бога. Здесь также он может лицезреть Иегову, вмешивающегося в ход событий от имени Своего сиятельного и милосердного представителя, а в результате - от Своего имени. И это прежде всего - на основе праведности. Какое глубокое умиротворение это дает обремененному грехом сердцу. Глубокий, несказанный, Божественный покой!
Песнь Давида заканчивается прекрасной ссылкой на славу последних дней, что придает ей характер полноты и особой поучительности. "Иноплеменники ласкательствуют предо мною" - "За то я буду славить тебя, Господи!" и т.д.
Таким образом, мы проходим удивительной тропой, начинающейся у креста и кончающейся в Царстве. Тот, Кто лежал в могиле, должен взойти на престол; рука, которая была пронзена гвоздем, будет править царством, и чело, которое было уязвлено терновым венком, будет покрыто венцом славы. И последний камень в то мощное сооружение, которое начала строить всеискупительная любовь, не будет положен до тех пор, пока Иисус из Назарета не возвеличит трон Давида и не будет править домом Иакова. Тогда триумф искупления будет поистине отмечен в небесах и на земле, потому что Избавитель будет возвеличен, а искупление будет совершенным и в святости своей счастливым.
В последних словах Давида, как и в жизнеописаниях других слуг Господа, мы видим, что все они находят в Боге свой неизменный удел и надежное прибежище. Так было и с тем, чье жизнеописание мы исследовали. В течение всей своей деятельности Давид усвоил, что для удовлетворения всех его нужд достаточно только одной Божественной благодати. А в конце жизни он полностью подтверждает это. Читаем ли мы его "Песнь" или его "Последнее слово", главное, о чем он говорит, остается неизменным: человеку достаточно одной благодати Бога.
Однако последние слова Давида черпают свою силу и мощь из знания того, что угодно Богу, когда дело касается характера правителя. "Владычествующий над людьми будет праведен, владычествуя в страхе Божием". Это Божий образец. Меньшее его не удовлетворит. Где среди людей мы найдем такого, кто подходит под этот образец? Мы можем просмотреть все списки тех, кто когда-либо восходил на трон на нашей земле, и не найдем ни одного, кто бы соответствовал этим великим характеристикам, которые представлены в вышеупомянутом всеобъемлющем стихе. Он "будет праведен", "владычествуя в страхе Божием".
Псалом 82 представляет нам Божественный перечень всех тех, кто был поставлен у кормила власти. "Бог стал в сонме богов; среди богов произнес суд". Что Он находит? Праведность и страх перед именем Его? О, нет, далеко не так! "Доколе будете вы судить неправедно и оказывать лицеприятие нечестивым?" Таков человек. "Не знают, не разумеют, во тьме ходят; все основания земли колеблются".
Какой возможен выход из этого унизительного положения? "Восстань, Боже, суди землю, ибо Ты наследуешь все народы". Господь наш Иисус представлен здесь как единственный, кто способен занять трон, согласно образцу Бога. Псалом 72 дает нам восхитительный эскиз того, каким будет Его правление. "Да судит праведно людей Твоих и нищих Твоих на суде". "Да судит нищих народа, да спасет сынов убогого и смирит притеснителя". "Он сойдет, как дождь на скошенный луг, как капли, орошающие землю".
Одним словом, весь псалом необходимо читать как образец тысячелетнего правления Сына Человеческого, и читатель оценит, как полно сочетаются последние слова Давида с духом этого псалма. "И как на рассвете утра, при восходе солнца на безоблачном небе, от сияния после дождя вырастает трава из земли". Поистине освежающие и возрождающие душу слова! Как радостно сердцу отвернуться от мрачной и тоскливой картины нашей повседневной жизни и вернуться к созерцанию безоблачного утра. Безоблачное утро еще не наступило. Как это могло бы случиться? Как может падшее человечество, стонущий мир, наслаждаться безоблачным небом? Это невозможно, до тех пор, пока не будет приложена ко всему искупительная сила креста и пока все мироздание не укроется в полном успокоении под сенью крыл Еммануила. Светлая и счастливая надежда!
Однако замечено, что ни один человек, стоящий у власти, никогда не подходил под этот Божественный образец, который описывается в последних словах Давида. Сам Давид чувствовал это. "Не так ли дом мой у Бога?". Такова была его скромная смиряющая душу самооценка. Мы уже видели, как полно, как глубоко, как искренне он вступил на тот долгий путь, пролегающий между тем, кем он был сам по себе, и Божественными требованиями, предъявляемыми человеку, когда он воскликнул "Во грехе родила меня мать моя". "Вот, Ты возлюбил истину в сердце". Его переживание было таким же, когда он взглянул на себя как на государственного деятеля. "Не так ли дом мой у Бога?". Ни как человек, ни как правитель не был он тем, кем бы ему должно было быть. А потому еще драгоценнее его сердцу была благодать Бога. Он посмотрел на себя в зеркало совершенства Закона Бога и увидел в нем свое собственное ничтожество. Затем он огляделся вокруг себя и посмотрел в "завет вечный, твердый и непреложный", здесь он успокоился беспорочной простотой его. Хотя дом Давида не был приведен в надлежащий порядок, но в нем был вечный завет Бога, и поэтому Давид мог сказать: "Не так ли исходит от Него все спасение мое и все хотение мое?".
Он научился отвлекаться от себя и дома своего и стремиться прямо к Богу и Его вечному завету благодати. И мы можем сказать, что насколько глубокой и реальной была его оценка собственного ничтожества как человека и государственного деятеля, настолько же глубоко и реально было его сознание благодати Бога, сошедшей на него. Созерцание величия Бога унизило его; созерцание величия Бога возвысило его. Для него было счастьем, когда он прошел через все тернии, поджидающие человека на его пути, найти свое прибежище в благословенном завете своего Господа, в котором он обрел все свое воплощение и низменно надежное спасение и все свои мечты.
И какое блаженство, дорогой читатель, обрести воплощение всего в Боге. Не то, чтобы прибегать к Его помощи для исправления наших несовершенств, но видеть в Нем воплощение всего! Прибегать к Тому, Который заменяет всех и вся, по нашему мнению. Вот то, чего мы хотим. Бог должен быть превыше всего не только в отношении прощения наших грехов, но и в отношении всех наших нужд. Многие из тех, кто ищет в Боге спасение, тем не менее многое теряют в повседневных мелочах жизни. И все же Бога восхваляют как кладовую всех наших забот и носителя всякого нашего бремени. Нет такой мелочи, с которой бы не следовало прийти к Нему, и ничего такого, с чем бы мы могли сравнить наши возможности, стоит нам лишь осознать собственную ничтожность.
Но в 23 главе мы находим еще одну тему, которая, кажется, затрагивается довольно поверхностно. Я имею в виду высказывание о том, что Давид властный человек. Об этом уже упоминалось, но на это следует обратить внимание в связи с заветом Бога.
Два обстоятельства могли успокоить и возрадовать сердце Давида, а именно - доверие к нему Бога и преданность его слуг.
ПримечаниеНе поможет ли этот краткий очерк о героях и собратьях Давида по несчастью описать или, по крайней мере, напомнить нам о том времени, когда Бог будет пересматривать наш собственный путь с Ним сюда? Подобная мысль раскрывается перед нами в приветствиях апостола, в главе 16 Послания к Римлянам.
Внимательно изучая путь апостола Павла, мы обнаруживаем, что он пользовался теми же источниками утешения и вдохновения. Во Втором Послании к Тимофею он рассматривает события, происходящие вокруг него. Он видит "большой дом", который, вероятно, был "не такой", как угодно Ему. Он видит, что все Асийские оставили его. Он видит, что Именей и Филит проповедуют ложное учение и уводят некоторых людей от истины. Он видит, что медник Александр причиняет ему много зла. Он видит многих с нетерпеливым слухом, избирающих себе учителей, которые льстили бы слуху и отвращали от истины к басням. Он видит, что с устрашающей быстротой наступают опасные времена. Одним словом, он видит, что вся структура человеческого общества разваливается на кусочки, но он, как и Давид, верит, что "твердое основание Божие стоит". Его также поддерживает преданность отдельных верных ему людей, которые как мужественные соратники при поддержке благодати Бога преданно выстояли среди руин. Он вспоминает верность Тимофея, любовь Анисифора, и, более того, его поддерживало то, что в смутные времена всегда найдутся преданные люди, которые обратятся к Богу с чистым сердцем. Он призывает Тимофея следовать указаниям этого Послания и, тем самым, очиститься от нечестивых сосудов большого дома.
Так это было с Давидом. Он мог перечесть всех своих героев и перечислить их подвиги. Хотя его дом не был таким, каким он должен был быть, и хотя его окружали "грешники", он мог говорить об Адино, Додо и о Шама - людях, которые рисковали жизнью ради него и прославили свои имена доблестными подвигами против необрезанных.
Слава Богу, Он никогда не оставался один, без свидетелей. У Него всегда на этом свете будут люди, преданные Его делу. Если бы мы не знали и не верили в это в такое время, как наше, наши сердца ослабели бы. Несколько прошедших лет внесли колоссальные изменения в сферу деятельности многих христиан. Дела обстоят совсем не так, как это было когда-то. И мы можем справедливо заметить: "Не так ли дом мой у Бога". Многие из нас, возможно, разочарованы; мы стремились ко многому, а достигли немного, о, как немного! Мы обнаружили, что мы - как и все остальные. Или, если мы и отличаемся чем-либо, то лишь тем, что приобрели более престижную профессию, а в результате - большую ответственность и проявление большей неустойчивости. Мы думали, что представляем из себя что-то, но глубоко заблуждались и сейчас изучаем ошибку. Господь допускает, что мы можем сделать из нее правильный вывод, изучить ее тщательно во прахе в Его присутствии. Мы не можем больше гордо поднимать наши головы, но должны постоянно осознавать свою собственную пустоту. Следует вспомнить обращение Господа к Лаодикии, и мы можем поразмышлять над ним с пользой для себя.
Если наш прошлый опыт заставляет нас быть верными Иисусу, у нас есть причины благодарить за это Бога. И если это так, мы не можем не почувствовать, что это особая милость Бога, если мы освободимся от любого ложного повода для самодовольства. Если бы мы стремились к созданию какой-либо системы, то лучше было бы отрешиться от ее влияния и просто прильнуть к Слову и Духу Господа, которые являются верными спутниками на пути к Церкви Бога через пустыню.
Но мы являемся ни тем и ни другим, если лишены желанной поддержки, которая должна исходить от верности того или другого, здесь или там. Есть много таких, кто доказывает свою любовь к личности Христа, давая высокую оценку учению Церкви. Это великое счастье. Враг же, хотя он совершил много зла, поступал так не по своей воле. Есть такие, кто готов направить всю свою силу и энергию на защиту Евангелия. Пусть Господь увеличит их число. Пусть Он также увеличит и решительность их утверждений. И наконец, пусть Он научит нас быть более благодарными за Его благодать, проявленную Им, в предначертании Своим верным слугам через Свое Слово истинного пути и правильной жизненной позиции, а также тех принципов, которые сами по себе смогли бы поддержать нас в тумане борьбы и заблуждений.
Давид многое задумал сделать в свое время и был искренен в своих мыслях. Но он должен был усвоить, что воля Бога в отношении его была таковой, что он должен был "служить своему поколению". Мы тоже должны это усвоить. Мы должны усвоить, что смиренный ум, верное сердце, чуткая совесть и честные намерения намного ценнее перед лицом Бога, чем поверхностное служение, каким бы оно ни было эффектным и внешне привлекательным. "Послушание лучше жертвы и повиновение лучше тука овнов". Целительные слова в дни безверия, подобные нашим, когда Божественные принципы так редко соблюдаются!
Господь помогает нам быть верными до конца, чтобы мы, подобно тем, кто жил до нас, почили во Христе, или чтобы мы были вознесены и встретились с Ним в воздухе, явившись "перед Ним неоскверненными и непорочными в мире".
В заключение давайте насладимся посланием апостола к своему сыну Тимофею: "Но твердое основание Божие стоит, имея печать свою", "познал Господь Своих", и: "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа".
Симон Петр: его жизнь и его урокиЧасть 1Мы намереваемся под руководством Духа Святого написать несколько статей о жизни и служении этого благословенного слуги Христа, чье имя стоит в заглавии. Мы проследим за ним в Евангелиях, в Деяниях и в Посланиях, так как он появляется во всех трех больших разделах Нового Завета. Мы поразмышляем о его призвании, о его обращении, его исповедании, его падении и возрождении, одним словом, мы взглянем на все обстоятельства и события его замечательной жизни, в которой обнаружим, если не ошибаемся, множество ценных уроков, достойных нашего осмысления. Пусть Господь - Дух Святой будет нашим Проводником и Учителем!
За самыми ранними упоминаниями о Симоне Петре мы должны обратиться к 1-й главе Евангелия от Иоанна. Здесь мы в самом начале видим чрезвычайно интересное и поучительное событие. Среди тех, кого привлекло беззаветное служение Иоанна Крестителя, были два человека, которые слышали его пламенное свидетельство о Агнце Бога. Процитируем его слова: "На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его. И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот Агнец Божий".
Эти слова с особенной силой запали в сердца двух учеников Иоанна. Не то, чтобы эти слова были обращены специально к ним, по меньшей мере, нам об этом ничего не говорится. Но это были слова, исполненные жизни, чистоты и силы, - слова, исходящие из самых глубин сердца, обретшего свою цель в личности Христа. В предыдущий же день Иоанн сказал о деле Христа: "Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира". И снова: "Он будет крестить вас Духом Святым".
Пусть читатель особенно отметит свидетельство Иоанна о личности Агнца Бога: "видит Иоанн" (несомненно, прикованный взглядом к тому, что наполняло его духовное зрение), " идущего к нему Иисуса и говорит: "вот Агнец Божий". Именно это запало в самые сердца двух учеников, стоявших рядом с ним, и так их поразило, что они оставили своего учителя для того, чтобы последовать за этой новой и бесконечно более славной Целью, появившейся перед ними.
В свидетельстве, которое исходит из сосредоточенного сердца, всегда заключена огромная нравственная сила. В таком свидетельстве нет ничего формального, казенного или механического. Это чистый плод сердечного общения; и нет ничего подобного ему. Это не просто констатация общеизвестных истин о Христе. Это - сердце, занятое и умиротворенное Христом. Это прикованный взгляд, сосредоточенное сердце, все нравственное существо, направленное на единую всепоглощающую цель, наполняющую славой все небеса.
Это тот вид свидетельства, которого мы так желаем как в нашей частной жизни, так и на наших собраниях. Это то, что с такой чудесной силой сказывается на других. Мы не можем впечатляюще говорить о Христе, если наши сердца Им не исполнены. Так же и в отношении наших встреч. Когда Христос - единственная всепоглощающая цель каждого сердца, тогда появится тот настрой и та атмосфера, которые так или иначе должны сказаться на всех собравшихся. Может и не быть больших дарований в учительстве, очарования - в пении и музыкального слуха - в исполнителях; но зато здесь радость Христова!
Его имя как благовонное миро. Все взгляды прикованы к Нему, все сердца сосредоточены на Нем; Он - властная цель, достаточный удел. Кажется, собрание единодушно возглашает: "Вот Агнец Божий" - и это оказывает свое мощное воздействие, привлекая ли к Нему души или убеждая их, что у собравшихся здесь есть нечто такое, чего они вовсе не знают.
Но давайте особенно отметим впечатление, произведенное на двух учеников Иоанна: "Услышав от Него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом. Иисус же, обратившись и увидев их идущих, говорит им: что вам надобно? Они сказали Ему: "Равви, - что значит: "учитель", - где живешь? Говорит им: пойдите и увидите. Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот. Было около десятого часа" Так благословенное свидетельство Крестителя привело их к следованию за Иисусом, и когда они пошли за Ним, новый свет пролился на их путь, и они, наконец, оказались в самой обители Того, о Ком они слышали от своего наставника.
Но это не только удовлетворило глубочайшие стремления их сердец (хотя и этого было бы уже много) - теперь они с радостью последовали за другими, что всегда сопровождало близкое знакомство с Личностью Христа и принятие ее. "Один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за Ним, был Андрей, брат Симона Петра. Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: "Христос"; И привел его к Иисусу".
Здесь есть нечто, над чем стоит поразмышлять. Посмотрите, как расширяется круг благословения! Взгляните на последствия одной фразы, сказанной в истине и правде! Мирскому наблюдателю могло бы показаться, что Иоанн уничижил себя своим свидетельством. Отнюдь, этот честный слуга обрел свою радость, препоручая души Иисусу. Он не хотел привязывать их к себе или собирать вокруг себя партию. Иоанн свидетельствует о Нем и, восхищаясь, говорит: "Сей был Тот, о Котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня". И снова: "И вот свидетельство Иоанна, когда Иудеи прислали из Иерусалима священников и левитов спросить его: кто ты? Он объявил и не отрекся, и объявил, что я не Христос. И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет. Пророк? Он отвечал: нет. Сказали ему: кто же ты? чтобы нам дать ответ пославшим нас: что ты нам скажешь о себе самом? Он сказал: я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как сказал пророк Исаия. А посланные были из фарисеев" Какой превосходный нравственный урок для фарисеев! "И они спросили его: что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк? Иоанн сказал им в ответ: я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете. Он-то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я не достоин развязать ремень у обуви Его".
Не очень похоже на то, чтобы человек, способный дать такой ответ и нести такое свидетельство, был хотя бы в малейшей степени уязвлен потерей нескольких учеников. Но, по правде сказать, это вовсе не было потерей, когда они пошли за Иисусом и разделили с Ним Его жилище. Самое прекрасное свидетельство об этом мы получаем из уст самого Иоанна, ответившего тем, кто, по-видимому, думал, что их учитель чувствует себя оттесненным в тень. "И пришли к Иоанну и сказали ему: равви! Тот, Который был с тобою при Иордане и о Котором ты свидетельствовал, вот Он крестит, и все идут к Нему. Иоанн сказал в ответ: не может человек ничего принимать на себя, если не будет дано ему с неба. Вы сами мне свидетели в том, что я сказал: не я Христос, но я послан пред Ним. Имеющий невесту есть жених, а друг жениха, стоящий и внимающий ему, радостью радуется, слыша голос жениха. Сия-то радость моя исполнилась. Ему должно расти, а мне умаляться" (Иоан. 3, 26-30).
Благородные слова! В этом была радость для самого прославленного слуги - величайшего из рожденных женщиной - стать позади своего Владыки и найти все свои источники в Нем. Что касается его самого, то он был лишь гласом; что же касается его дела, то он крестил лишь водой. Он был недостоин развязать ремень на обуви своего Господина.
Таков был Иоанн. Таков тот человек, чье пламенное свидетельство привело брата Симона Петра к стопам Сына Бога. Свидетельство было ясным и понятным, воздействие его на души тех, кто его принял, было глубоким и подлинным.
Сердцу будет полезно отметить простые, страстные, впечатляющие слова Андрея, брата Симона: "Мы нашли Мессию". Именно это заставило Андрея найти своего брата. Он не терял времени. Сам спасенный и благословенный, он тотчас же решил и своего брата привести к тому же благословению.
Как просто! Как прекрасно в нравственном отношении! Как это божественно естественно! Едва только он нашел Мессию, как он отправился на поиски своего брата, чтобы сказать ему об этой радости. Так и должно быть всегда. Мы ни на мгновение не можем усомниться в том, что обретение Христа для себя - истинный секрет заботы о других. В свидетельстве Андрея нет никакой неопределенности, никакого колебания, сомнения или страха. Он не сказал даже: "Надеюсь, я нашел Мессию". Нет, все ясно и определенно - и мы с абсолютной уверенностью можем сказать, что будь все иначе, Симону Петру от этого было бы не много пользы. Нотки неуверенности вообще никому не приносят большой пользы.
Это важно - быть в состоянии сказать: "Я нашел Христа". Читатель, можешь ли ты это сказать? Несомненно, ты слышал о Нем. Возможно, ты слышал о Нем из уст того, кто пылко любит Иисуса. "Вот Агнец Божий". Но пошел ли ты за Благословенным? Если так, жаждешь ли ты найти того, кому бы ты мог поведать о своем новоприобретенном сокровище и привести этого человека к Иисусу? Начни со своего дома. Подойди к своему брату, сестре, товарищу, однокурснику, соседу в магазине, коллеге по работе или по службе и мягко, но четко и ясно шепни ему на ухо: "Я нашел Иисуса. Приди, посмотри и убедись, как Он благодатен. Приди! О, приди к Иисусу!" Помни, точно так же впервые был призван великий апостол Петр. Впервые он услышал об Иисусе из уст своего собственного брата Андрея. Этот могучий работник, этот великий проповедник, дарованный однажды сразу трем тысячам душ, который открыл Царство Небесное иудеям в Деян. 3 и язычникам в Деян. 10 - этот благословенный слуга был приведен ко Христу рукой своего собственного брата по крови.
Часть 2Упоминание о нашем апостоле в Иоан. 1 было по сути чрезвычайно коротким, хотя и, несомненно, весьма многозначительным. "Он (Андрей) первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: "Христос"; И привел его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты - Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: "камень" (Петр).
Мы не видим здесь сведений о глубокой духовной работе в душе Симона. Нам сообщается его имя в старом состоянии и в новом, но ничего не упоминается о глубоких движениях, происходивших, как мы знаем, в его душе. Для этого мы должны попросить нашего читателя обратиться ненадолго к Лук. 5, где мы видим чудесный образец Божественного служения.
"Однажды, когда народ теснился к Нему, чтобы слышать слово Божие, а Он стоял у озера Геннисаретского, увидел Он две лодки, стоящие на озере; а рыболовы, выйдя из них, вымывали сети. Войдя в одну лодку, которая была Симонова, Он просил его отплыть несколько от берега и, сев, учил народ из лодки".
Особенно отметьте нравственную благодать, которая здесь сияет. "Он просил его отплыть несколько от берега". Хотя он был Господином всех творений, Владыкой неба и земли, Он тем не менее как скромный, благородный человек учтиво признает право собственности Симона и просит как об услуге, чтобы тот отплыл немного от берега. Это было прекрасно в нравственном отношении, и мы можем быть уверены, что это произвело должное впечатление на сердце Симона.
"Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину и закиньте сети свои для лова". Нужно было хорошо вознаградить Симона за то, что он одолжил свою лодку," Симон сказал Ему в ответ: Наставник! мы трудились всю ночь и ничего не поймали, но по слову Твоему закину сеть". В этих словах была и сила и благодать! "Сделав это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась. И дали знак товарищам, находившимся на другой лодке, чтобы пришли помочь им; и пришли, и наполнили обе лодки, так что они начинали тонуть". Ни их сети, ни лодки не могли выдержать плодов Божественной силы и благости. "Увидев это, Симон Петр припал к коленам Иисуса и сказал: выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный". Здесь мы видим огромное впечатление, произведенное на душу Петра объединенным действием благодати и Божественной силы. Он сподобился увидеть себя в свете Божественного присутствия, в котором только и возможно увидеть свою сущность и истинно судить о ней. Он слышал слово Иисуса, обращенное к толпе на берегу. Он почувствовал чудесную благодать и нравственную красоту Его действий по отношению к нему. В чудесном лове рыбы он увидел проявление Божественной силы. Все это сильно впечатлило его сердце и рассудок и заставило его пасть ниц пред Господом.
Это то, что мы можем назвать настоящим убеждением. Симон находился под истинным самоосуждением - это весьма благословенное состояние, с которого каждый должен начинать, если ему суждено подвизаться в деле Господа или вообще проявить глубину и постоянство духовной жизни. Мы не можем претендовать на истинную силу или продвижение вперед, если Дух Святой не оказывает в совести глубокого и мощного действия. Люди, быстро приходящие в так называемое состояние умиротворения, склонны так же быстро выходить из него. Это, действительно, очень серьезно - сподобиться увидеть себя в свете лика Бога, взглянуть на истинную свою прошлую жизнь, свое настоящее положение и будущую участь. Симон Петр испытал все это в свое время, как и все те, кто был приведен к спасительному знанию Христа. Послушайте слова Исаии, когда он увидел себя в ослепительном сиянии Божественной славы: "Горе мне! погиб я! ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами, - и глаза мои увидели Царя, Господа Саваофа." Также и в случае с патриархом Иовом: "Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза увидят Тебя; поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле".
Эти пламенные слова показывают глубокую внутреннюю работу как в патриархе, так и в пророке. И конечно же, наш апостол занимал ту же самую нравственную позицию, когда он воскликнул из самых глубин своего пораженного сердца: "Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный." Если Симону суждено было назваться Петром, то он должен был быть полностью сокрушен, до конца исчерпать свои возможности. Если ему суждено было стать ловцом человеков, то он должен был Божественным путем познать истинное состояние человека. Если ему суждено было учить других, что "всякая плоть - как трава", он должен был научиться применять эту великую истину к своему собственному сердцу.
И так происходит в каждом случае. Взгляните на Савла из Тарса. Что значат эти три дня слепоты, в течение которых он не ел и не пил? Разве мы не можем со всей уверенностью утверждать, что это были серьезные, возможно, самые серьезные дни во всей жизни этого замечательного человека? Это были, несомненно, те дни, когда он проник в самые недра своего нравственного существа, характера, поведения, своей религии. Он сподобился увидеть, что вся его жизнь была ужасной ошибкой, чудовищной ложью, что весь его путь как религиозного деятеля был безумным мятежом против Христа Бога. Все это, мы в этом уверены, проходило перед скорбным и удрученным взглядом этого глубоко (а следовательно, божественно) убежденного человека. Его раскаяние не было поверхностным, оно было глубоким и всесторонним, оно повлияло на всю его последующую жизнь, характер и служение. Он, так же как и Симон, исчерпал себя до конца, и тогда обрел цель, которая отвечала не только всем его глубинным потребностям, но и полностью удовлетворяла все чаяния и стремления его обновленного существа.
Должны признаться, мы испытываем наслаждение, созерцая духовную работу подобного рода. Поистине ободрительно размышлять о таком обращении. Боимся, что во многих обращениях нашего времени недостает глубины и духовной силы и, как следствие твердости в христианском характере, глубины и постоянства христианского пути. Может быть, те из нас, кто занят делом евангелизации, сами слабы и духовно пусты, и мы недостаточно близки ко Христу, чтобы понять, как обращаться с душами, и не знаем, как представить истину с Божественной точки зрения, предпочитая показать, как удовлетворяются нужды грешника, нежели то, как утверждается и пребывает слава Бога. Возможно, мы недостаточно хорошо доводим до рассудка наших слушателей требования истины и святости. В проповедовании истины Бога недостает полноты - это игра лишь на одной струне, в проповедях наблюдается бесплодность и утомительное однообразие, происходящее из недостаточного пребывания наших душ близ неистощимого источника благодати и истины в личности и деле Христа. Возможно также, что мы более заняты самими собой и нашей проповедью, чем Христом и Его славой, более озабочены демонстрированием результатов нашей работы, чем тем, чтобы стать благоуханием Христа, возносящимся к Богу.
Мы не можем не чувствовать вескости и серьезности этих рассуждений для всех, кто участвует в деле евангелизации. Нам, несомненно, нужно больше находиться пред лицом Бога в отношении нашего служения, ибо мы никоим образом не можем скрыть от себя того факта относительно нашего нынешнего проповедования, что его плоды ничтожны по количеству и жалки по качеству. Мы желаем благословлять Бога за всякое проявление Его благодати и силы в душах, хотя мы никак не можем признать искренним многое из того, чем мы так хвалимся в деле обращения. Чего мы желаем - так это глубокой, истинной, безошибочной работы Святого Духа, работы, которая сама себя покажет без всяких противоречий нетленными плодами в жизни и характере. Одно дело подсчитывать и оглашать число случаев обращения, и совсем другое - видеть, что эти случаи действительно принесли добро. Дух Бога может сообщить и иногда сообщает нам на страницах Писания число обращенных душ. Однажды были обращены сразу три тысячи. Он может сделать это, потому что Он знает об этом абсолютно все. Он способен читать в сердцах. Он способен различить притворство и искренность. Но когда люди начинают считать и оглашать число обращенных, то мы должны воспринимать их заявления с известной долей сдержанности и осторожности.
Это не означает, что мы должны быть подозрительными. Не дай Бог; мы должны воспитывать в себе благожелательный настрой души. И все же мы не можем не чувствовать, что в любом случае лучше, если дела сами говорят за себя. Все, что действительно божественно, наверняка обнаружит себя, пусть даже это произойдет через много дней; в то время как с другой стороны, в упорном и поспешном подсчитывании и оглашении результатов заключена большая опасность как для работника, так и для его дела.
Но мы должны вернуться к озеру Геннисаретскому и остановиться на мгновение на чудесной благодати, которая сияет в отношениях нашего Господа с Симоном Петром. Дело обращения было глубоким и подлинным. В нем не могло быть ошибки. Стрела пронзила сердце и вошла в самую его середину. Петр ощутил и признал, что он полон греха. Он почувствовал, что не имеет права находиться рядом с кем-либо, подобным Иисусу, и все же мы можем точно сказать, что он ни за что на свете не согласился бы находиться где-нибудь еще. Он был совершенно искренен, сказав: "Выйди от меня" - хотя мы не можем не верить, что он был внутренне убежден, что Благословенный не сделает ничего подобного. И если это так, то он был прав, Иисус никогда бы не ушел от несчастного, разбитого сердцем грешника. Для Него было глубочайшей, безграничнейшей радостью излить исцеляющий бальзам Его любви и благодати на израненную душу. Для Него было наслаждением исцелить разбитое сердце. Он был помазан на это дело, делать которое - было Его пищей и питьем, благословенно вовеки Его святое имя!
"И сказал Симону Иисус: не бойся; отныне будешь ловить человеков". Это был ответ на вопль сокрушенного сердца. Рана была глубока, но благодать была еще глубже. Ласковая рука Бога-Спасителя излила драгоценный бальзам. Симон был не только убежден, но и обращен. Он увидел, что полон греха, но он также увидел, что Спаситель полон Благодати; и не могло такого быть, чтобы его грех оказался вне досягаемости для этой благодати. О нет, в сердце Иисуса есть благодать, как в Его крови есть сила, чтобы принять даже самого отпетого из грешников. "Не бойся; отныне будешь ловить человеков. И, вытащив обе лодки на берег, оставили все и последовали за Ним".
Это была настоящая работа. Это был пример bona fide (доброй веры), по отношению к которой не могло быть вопросов; это является примером убеждения, обращения и посвящения.
Часть 3Мы закончили нашу предыдущую часть впечатляющими словами: "Оставили все и последовали за Ним" - выразительные слова, исполненные совершенным отрешением от бренного и преходящего, и искренней преданностью Христу и Его интересам.
И то, и другое мы видим в Симоне Петре. На озере Геннисаретском в его душе совершился глубокий и благословенный переворот. Он был обращен лицом к самому себе в свете Божественного присутствия, где только и можно увидеть свою сущность и истинно судить о ней. У нас нет причин предполагать, что с человеческой точки зрения Симон был хуже, чем его соседи. Напротив, более вероятно, что в отношении его внешней жизни он был безупречнее многих из них. Он не был, подобно великому апостолу язычников, схвачен в самом разгаре безумного мятежа против Христа и Его дела. Вдохновенный повествователь представил нам его в безмятежном и честном призвании рыбака.
Но затем Писание утверждает: "Нет различия, потому что все согрешили и лишены славы Божией" (Рим. 3). Это повторено в главе 10 того же Послания, только на другой основе. "Здесь нет различия между Иудеем и Еллином, потому что один Господь у всех, богатый для всех, призывающих Его".
Читатель, убедись, что ты действительно понимаешь это чрезвычайно важное учение. Здесь подразумеваются не различия между людьми в нравственном и социальном плане. Они, конечно же, имеют место. Например, есть большое различие между жалким пьяницей, который каждую ночь приходит (или его приводят) домой хуже животного к своей несчастной жене с грязными, голодными детьми, и трезвым, трудолюбивым человеком, который осознает свой долг мужа и отца и стремится исполнить свои семейные обязанности.
Итак, мы считаем большой ошибкой игнорировать подобное различие. Мы верим, что Бог в Его нравственном руководстве миром признает это. Сравните на минуту дом пьяницы и дом трезвенника. Сопоставьте вообще всю их жизнь, общественное положение, поведение и характер. Кто не увидит поразительного различия между этими двумя людьми? Существует так называемая "теория отсутствия различий", которая, мягко говоря, далека от справедливости. Она не допускает разграничения, которые, как мы полагаем, проводит Писание, устанавливая огромные социальные и моральные различия между людьми - различия, не видеть которых может лишь сама слепота. Если мы посмотрим на промысел Бога в наше время, то мы не можем не увидеть весьма серьезного различия между одним человеком и другим. Люди пожинают то, что сеют. Пьяница - транжира пожинает то, что он сеет; трудолюбивый, честный трезвенник пожинает то, что он сеет; установления нравственного руководства Бога таковы, что невозможно даже в этой жизни избежать последствий своих поступков.
Но и это не все. Бог не только учитывает поведение человека, заставляя его даже здесь пожинать должное воздаяние за свои поступки. Писание также говорит, в многочисленных местах открывая нашему взору грядущий страшный суд, о "раскрытой книжке". Оно говорит нам, что "судим будет каждый по делам своим". То есть мы видим здесь тщательное и точное различение, а не беспорядочное смешение в одной куче людей и вещей.
Также следует помнить, что Слово Бога говорит о степенях наказания. Оно говорит о "немногих ударах" и о "многих ударах". Оно употребляет такие слова как "терпимее" для одного, чем для другого.
Что значат эти слова, если нет различия в основании суда, различия в характере ответственности, различия в мере вины и степени наказания? Могут возразить: "Но ведь Судья всей земли поступит правосудно?" Человеку нет никакой пользы спорить и рассуждать. Каждый будет судим и наказан по делам его. Это учение Святого Писания, и гораздо лучше, безопаснее и мудрее подчиниться ему, чем выступать против него, ибо каждый может быть совершенно уверен в том, что судилище Христа сведет на нет все его резонерство. Нераскаявшийся грешник будет осужден и наказан по делам его, и хотя люди могут воображать себе, что идея любви Бога несовместима с тем, чтобы хоть одно из Его созданий было осуждено на вечные муки в аду, все же грех должен быть наказан, а те, кто выступает против такого наказания, имеют лишь одностороннее представление о природе и характере Бога. Они изобрели своего собственного бога, который потворствует греху. Но это не пройдет. Бог Библии, Бог, Которого мы видим на кресте, Бог христианства, безусловно, осуществит Свой суд над всеми, кто отвергает Его Сына, этот суд будет по делам каждого, и исходом этого суда неизбежно будет "озеро огненное, горящее серою".
Мы считаем крайне важным запечатлеть в сознании всех, кого это касается, этот аспект истины, о котором мы рассуждаем. Это оставляет совершенно нетронутой действительную истинность теории об отсутствии различий, но в то же время это обусловливает и определяет способ выражения этой истины.
Всегда хорошо избегать крайней односторонности изложения, которая наносит ущерб истине и соблазняет души. Которая смущает ищущих и дает повод для придиры. Всегда должна быть раскрыта полная истина Бога, и таким образом все будет в порядке. Истина ставит людей и вещи на их надлежащее место и поддерживает священное нравственное равновесие, значение которого трудно переоценить.
Итак, мы установили, что есть различия - не в отношении вопроса о праведности перед Богом. В этом нет ни тени различия, ибо все согрешили и лишены "славы Божией". В свете этой славы все человеческие различия исчезают. Все погибли, греховные и осужденные. Все они стоят на общем основании, вовлеченные в одну общую погибель. Более того, те, кто рядится в свою нравственность, утонченность, ортодоксальность и религиозность, находится дальше от Царства Бога, чем самый порочный из сынов и дочерей человеческих, как наш Господь сказал первосвященникам и старейшинам: "Истинно говорю вам, что мытари и блудницы вперед вас идут в Царство Божие".
Это весьма унизительно для человеческой гордости и тщеславия. Это учение, которому никто не подчинится до тех пор, пока сам себя не увидит, как Симон Петр, пред самим лицом Бога. Все, кто когда-либо находился в таком положении, полностью поймут эти самоосуждающие слова: "Выйди от меня, Господи! потому что я человек грешный". Это был вопль, исходивший из самых глубин истинно кающейся и сокрушенной души. В этом было то, что мы бы осмелились назвать милой непосредственностью. Симон и не думал, что Иисус уйдет от него. Мы с уверенностью можем сказать, что он имел инстинктивное чувство, что Благословенный, сказавший ему такие слова и показавший такую благодать, не может отвернуться от несчастного, разбитого сердцем грешника. И он судил правильно. Иисус не сошел с небес, чтобы обратиться спиной к тому, кто в Нем нуждается. "Сын Человеческий пришел взыскать и спасти погибшее". "Верно и всякого принятия достойно слово, что Христос Иисус пришел в мир спасти грешников". Бог-Спаситель пришел в этот мир, конечно, не для того, чтобы отвернуться от погибшего грешника, но для того, чтобы спасти и благословить его и сделать его благословенным. "Не бойся, отныне будешь ловить человеков".
Такова была благодать, воссиявшая над душой Симона Петра. Она устранила его грехи, успокоила его страхи и исполнила его радостью и миром в вере. Так в каждом случае. Божественное прощение следует за человеческим исповеданием и следует оно с чудесной быстротой. "Я сказал: "Исповедаю Господу преступления мои", и Ты снял с меня вину греха моего". Прощать для Бога - наслаждение. Для Его любящего сердца радость - снимать нашу вину, наполнять наши души Его благословенным миром и превращать нас в вестников Его благодати для других.
Мы не можем утверждать, что мы были призваны тем же способом и для той же работы, что и наш Апостол, но мы, наверняка, призваны следовать за Господом, отдаваясь Ему всем сердцем. Это благословенная привилегия и священный долг каждой спасенной души на земле; мы властно призваны порвать с миром и последовать за Христом.
Речь идет не об оставлении нашего собственного призвания в жизни, как в случае Симона. В самом деле, редки случаи, когда бы подошел этот способ поведения. Многие, увы! пытаются это сделать и терпят полную неудачу просто потому, что они не были призваны к этому Богом и не были в этом поддержаны. Мы убеждены, что для всякого, как правило, лучше работать своими руками или головой в какой-либо профессии, обеспечивающей пропитание, а также проповедовать или учить, если к этому есть способности. Из этого правила, несомненно, есть исключения. Некоторые столь явно призваны, воспитаны, предназначены и поддержаны Богом, что не может быть ни малейшего сомнения в правильности их пути. У них дел по горло, каждая их минута так насыщена служением, - что для них было бы просто невозможно заняться тем, что называется светской профессией, хотя мы и не любим это выражение. Все такие люди должны идти с Богом; взирая лишь на Него, и Он безошибочно доведет их до цели.
Но, хотя мы вполне допускаем по необходимости исключения из этого правила, мы тем не менее убеждены, что, как правило, для всякого человека во всех отношениях лучше проповедовать и учить, не будучи обременительным ни для кого. Это придает нравственный вес и обеспечивает прекрасное свидетельство против наемничества в христианстве, наемничества, которое во всех отношениях деморализует души и вредит делу Христа.
Но, читатель-христианин, мы должны видеть разницу между оставлением нашего законного призвания и разрывом с миром. Первое - совершенно неправильно, последнее - наш неоспоримый долг. Мы призваны подняться в духе разума и с твердой целью в сердце над всеми чисто мирскими влияниями, разорвать все мирские связи и оставить всякое бремя, чтобы последовать за нашим благословенным Господом и Владыкой. Мы в этом мире абсолютно и полностью ради Него, как Он ради нас пред лицом Бога. Когда речь идет о нас, не важно, подметаем ли мы перекресток или евангелизируем континент, все делается для Него. Это важный вопрос. Если Христос занял Свое должное место в наших сердцах, то все будет в порядке. Если же нет, тогда все будет не так. Если в душе есть какое-то побочное стремление, какая-то вторичная цель, мирское побуждение, эгоистичные помыслы или намерения, то не может быть никакого продвижения вперед. Мы должны сделать Христа и Его дело нашей всепоглощающей целью.
Часть 4Чем глубже мы осмысливаем историю христианства, как она изложена пером вдохновения или исходя из личных наблюдений, тем более полно мы должны увидеть огромное значение совершенного разрыва с миром с самого начала. Если этого не произойдет, то тщетно будем искать внутренний покой и внешний прогресс. Может быть и будет определенная степень ясности в учении о благодати, о спасении и, как это называется, об оправдании верой и тому подобном. Но если не будет полного суда над собой и всецелого отказа от настоящего злого века, то о мире и прогрессе не может быть и речи. Может ли быть покой там, где лелеется себялюбие в той или иной из тысяч его форм? И может ли быть прогресс там, где сердце цепляется за мир, разрываясь между двумя мировоззрениями и колеблясь между Христом и настоящим веком? Это невозможно. С таким же успехом бегун ожидал бы победить в беге, задерживаясь на старте и обременив себя тяжелыми грузами.
Следует ли отсюда, что покой можно достичь, отрицая себя и оставляя мир? Конечно, внутренний покой никогда нельзя достичь, потакая самому себе и держась настоящего злого века. Истинный покой можно обрести лишь во Христе, успокоение совести - в Его совершенном деле, успокоение сердца - в Его благодатной Личности. Все это вполне понятно. Но как же получается, что сотни людей, знающих или делающих вид, что знают все это, не обрели покоя и, кажется, даже не сделали к нему ни одного шага? Вы встречаете их неделю за неделей, месяц за месяцем, год за годом, а они все в том же положении, все в том же состоянии, с теми же избитыми словами, эти закоренелые приверженцы мирского с хронической болезнью эгоизма, "всегда учащиеся и никогда не могущие дойти до познания истины". Кажется, они с наслаждением слушают ясную проповедь Евангелия с полным раскрытием истины. Но несмотря на все это, сами они никогда не бывают просветленными и счастливыми. Да и как они могут быть ими? Они ведь разрываются между двумя мнениями, они никогда не порывали с миром, они никогда не отдали всего своего сердца Христу.
Мы убеждены, что в этом заключена подлинная тайна положения рассматриваемого рода людей. "Человек с двоящимися мыслями не тверд во всех путях своих". Окажется, что человек, смотрящий одним глазом на мир, а другим на Христа, вовсе не смотрит на Христа, но обоими глазами - на мир. Так должно быть; Христу либо все, либо ничего; следовательно, верхом нелепости является - говорить о мире и прогрессе там, где Христос не является всепоглощающей целью души. А где Он присутствует, там никогда не будет недостатка в душевном покое, там всегда будет прогресс. Дух Святой ревнует о славе Христовой, и Он никогда не может послать утешение, успокоение или силу в сердце, поделенное между Ним и миром. Это невозможно, Он уязвлен подобной неправедностью, и вместо того, чтобы послать утешение, Он должен стать суровым обличителем самовлюбленного потворства самому себе, колебаний и приверженности миру.
Давайте взглянем на случай с нашим апостолом. Как ободрительно созерцать его действия! Его начало было совершенно правильным. "Он оставил все и последовал за Ним". Во всем этом не было ни сомнения, ни колебания между Христом и миром. Лодки, сети, рыба, естественные отношения - все это было безоговорочно и незамедлительно оставлено - не из-за того, что это был его формальный долг и служебная обязанность, но потому, что он видел славу и слышал голос Сына Бога.
Так было с Симоном Петром в начале его пути. Это начало было ясным и недвусмысленным, искренним и решительным, и мы должны помнить это, исследуя дальнейшую жизнь Петра. Несомненно, мы найдем в ней ошибки и уступки соблазнам, падение, неведение и грех, но за всем этим и несмотря на все это, мы найдем сердце, верное Иисусу - сердце, божественно наученное ценить Бога Христа.
Это важный вопрос. С ошибками можно примириться, если сердце бьется в верности ко Христу. Кто-то заметил: "Ошибается только тот, кто что-то делает". Если так, то причина этого заключается в том, что эти ошибающиеся действительно любят своего Господа, а это как раз то, что нужно. Человек может наделать великое множество ошибок, но если он может сказать, представ пред лицом Господа: "Ты знаешь, что я люблю Тебя", то он, наверняка, дойдет до своей цели; и более того, даже среди всех ошибок, он более привлекателен для сердец, чем холодный, корректный, прилизанный профессор, который много о себе воображает и хочет извлечь для себя максимум пользы из обоих миров.
Симон Петр истинно любил Христа. Он имел Богом данное чувство Его величия, славы Его Личности и небесного характера Его миссии. Все это с большой силой и непосредственностью выражается в различных его высказываниях о Христе, даже накануне дня Пятидесятницы. Взглянем на одно или два из них, причем не в хронологическом порядке, а исключительно для того, чтобы проиллюстрировать и доказать очаровательную преданность этого верного слуги Христова.
Давайте обратимся к Матф. 16. "Придя же в страны Кесарии Филипповой, Иисус спрашивал учеников Своих: за кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?" Веский вопрос! От ответа на этот вопрос зависит все нравственное состояние и будущая судьба каждого человеческого существа под солнцем. Все действительно зависит от того, как сердце оценивает Христа. Это, как великий нравственный индикатор, открывает истинное состояние человека, его характер, склонности и цели во всем. Это не просто вопрос его внешней жизни или его вероисповедания. Первое может быть безупречным, а второе - ортодоксальным, но за всей этой безупречной нравственностью и ортодоксальным вероисповеданием может не быть ни истинного биения сердца Христова, ни божественно приобретенного понимания того, кто Он и откуда. Тогда поистине вся его нравственность и правоверие лишь ловушки, которые расставляет себе виновный, заслуживающий ада грешник в глазах, которыми он обманывает себя в отношении вечности, лежащей перед ним. "Что вы думаете о Христе?" - это решающий вопрос; ибо Бог Дух Святой проникновенно возгласил: "Кто" - неважно, кем или чем является этот человек - "не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маранафа" (1 Кор. 16, 22).
Как это ужасно! И как замечательно увидеть это в конце такого послания, как Первое Коринфянам! Как убедительно это звучит для тех, кто склоняет ухо, чтобы слушать, что любовь ко Христу является основой всего здравого учения, движущей пружиной всей истинной нравственности! Если Благословенный не воцарится в самом центре сердечных чувств, то ортодоксальное вероисповедание будет пустым обманом, а незапятнанная репутация - лишь пылью, брошенной в глаза людям, чтобы они не увидели истинного состояния веры в Бога. Христиане Коринфа впали в многочисленные вероучительные заблуждения и нравственные пороки, нуждаясь в увещеваниях и исправлении, но когда Дух изрек ужасную анафему, то она была направлена не на конкретного человека, впавшего в то или иное заблуждение или нравственный порок, но против тех, "кто не любит Господа Иисуса Христа".
Это особенно важно во все времена, но особенно в тот день, когда решается наша участь в спасении и когда мы так мало думаем или заботимся о Личности и славе Христа. Человек может на самом деле проклинать Христа, отрицать Его Божественность или Его изначальное Сыновство, и все же он может быть принятым в христианские круги и даже допущен до председательствования на так называемых религиозных встречах. Конечно, всего этого следует бояться перед Богом, Чья цель - "дабы все чтили Сына, как чтут Отца" и, чтобы всякое колено преклонялось и всякий язык исповедовался Иисусу как Господу во всем. Бог ревнует о чести Своего Сына, и человек, пренебрегающий благословением или отвергающий и проклинающий Его, еще познает и испытает на себе изначальную справедливость этого грозного установления: "Кто не любит Господа Иисуса Христа, анафема, маранафа".
Следовательно, как существенен вопрос, заданный нашим Господом Христом Своим ученикам: "За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?" Увы, увы! "Люди" ничего не знали о Нем и ни во что Его не ставили. Они не знали ни того, кто Он, что Он, ни того, откуда Он. "Один за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию или за одного из пророков." Одним словом, были бесконечные умозрения, ибо в людях было крайнее безразличие и совершенное бездушие. Человеческое сердце не имело ни единой верной мысли о Христе, ни капли любви к Нему. Таково было ужасное состояние лучших из людей, прежде чем их обновила Божественная благодать. Они не знают, не любят и ни во что не ставят Сына Бога - Возлюбленного Отцова Человека на престоле небесного величия. Таково их нравственное состояние; вот почему каждая их мысль, слово и действия враждебны Богу. У них не было с Богом ни единого общего чувства по той самой простой из всех причине, что Тот, Кто является для Бога всем, для них не является ничем. Христос - мера Бога, все и вся должны быть поверены ею. Сердце, не любящее Христа, ни минуту не будет биться созвучно с сердцем Бога, и жизнь, не рождающаяся из любви Христа, какой бы беспорочной, респектабельной или блестящей в глазах людей она ни была, - под судом Бога ничтожна, бессмысленна и потрачена впустую.
Но поистине, какое наслаждение обратиться от всего бездушия и безразличия людей и слушать свидетельство того, кто сподобился Богом познать и признать, кем является Сын Человеческий! "Симон же Петр, отвечая, сказал: Ты - Христос, Сын Бога Живого". Это был верный ответ. В нем не было суемыслия, неуверенности: может быть, это, а может быть, то. Это Божественное свидетельство, исходящее от Бога. Это не "да или нет", но "да и аминь" славы Бога. Мы можем быть совершенно уверены, что эти пламенные слова Симона Петра поднялись, подобно благоухающему ладану, к престолу Бога и радовали сердце Сидящего на нем. Для Бога во всем мире нет ничего более драгоценного, чем сердце, которое любит Христа. Давайте никогда не забывать об этом.
"Тогда Иисус сказал ему в ответ: блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты - Петр, и на сем камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее".
Здесь мы видим самое первое непосредственное упоминание о Церкви, или Теле Христовом; и читатель заметит, что наш Господь говорит о ней в будущем времени. Он говорит: "Я создам Церковь Мою". Он был Скала, Божественное основание, но прежде чем на Него ляжет хотя бы один камень, Он должен умереть.
Это великая коренная истина христианства - истина, которую еще только должен был усвоить наш апостол, несмотря на его блестящее и прекрасное исповедание. Симон Петр еще не готов был к глубокой тайне креста. Он возлюбил Христа и сподобился Богом признать Его самым полным и благословенным образом; но он должен был еще многое узнать, прежде чем смог бы принять горькую правду о том, что этот благословенный Сын Бога должен умереть, прежде чем на Нем должен был быть воздвигнут живой камень - сам Симон Петр. "С того времени Иисус начал открывать ученикам Своим, что Ему должно идти в Иерусалим и много пострадать от старейшин и первосвященников и книжников, и быть убитым, и в третий день воскреснуть".
Здесь начинает пробиваться сквозь облака великая истина. Но Симон Петр еще не был к ней готов. Она сокрушила все его иудейские надежды и земные ожидания. Что это? Сын живого Бога должен умереть! Как это может быть? Славный Мессия будет пригвожден к кресту! "И, отозвав Его, Петр начал прекословить Ему: будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!"
Таков человек! Таков был даже Симон Петр! Он хотел бы отвратить благословенного Господа от креста! Он хотел бы в своем неведении воспрепятствовать промыслу Бога и сыграть на руку лукавому! Бедный Петр! Каким бы тогда камнем оказался он для будущей Церкви? "Он же (Господь), обратившись, сказал Петру: отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое".
Это убийственные слова. Кто бы мог подумать, что слова "блажен ты, сын Ионин" так скоро сменятся словами "отойди от меня, сатана!"?
Часть 5Мы должны еще немного задержаться на чрезвычайно интересном и поучительном эпизоде в 16-ой главе Евангелия от Матфея. Он раскрывает перед нами два новых предмета: "Церковь" и "Царство Небесное". Их никогда не должно смешивать. Что касается первого, то Церковь встречается только в Новом Завете. В самом деле, как уже не раз отмечалось, стих 18 нашей главы содержит самое первое упоминание Бога о Церкви, или теле Христовом.
Это, хотя и знакомо многим из наших читателей, для других представит затруднения. Многие христиане и учителя христианства горячо придерживаются теории о том, что предмет Церкви ясно раскрывается и в ветхозаветных Писаниях. Они считают, что ветхозаветные святые принадлежали Церкви и в сущности между ними не было никакого различия: все образовывали одно тело, все стояли на общем основании - и потому ошибочно думать, что народ Господень в Новом Завете занимает более высокое положение или наделен более высокими привилегиями, чем Авраам, Исаак и Иаков. Этим людям кажется странным утверждение, что Енох, Ной, Авраам и Моисей не принадлежат Христу, не являются членами Тела Христова, не наделены теми же привилегиями, что и верующие сегодня. С самого детства наученные думать, будто народ Бога от начала до конца времен стоит на том же основании и образует одно общее тело, они находят невозможным допущение какого бы то ни было различия. Им кажется самонадеянностью со стороны христиан утверждать, что они в каком-либо отношении отличаются от возлюбленного Богом народа в древности; от этих благословенных и достойных святых, о которых мы читаем в Евр. 11, живших жизнью веры и личной преданностью Богу и ныне находящихся на небесах вместе со своим Господом.
Но самое главное: что говорит Писание? Абсолютно бесполезно утверждать свои собственные мнения, рассуждения, заключения, противные Слову Бога. Весьма легко рассуждать с видимой убедительностью и святостью о нелепости и дерзости представления о том, что христиане занимают лучшее и высшее положение и наделены большими привилегиями, чем народ Бога в древности.
Но это неправильный подход к этому важному предмету. Дело не в личностных различиях в народе Бога в разные периоды. Если бы это было так, то разве среди христианских учителей найдется кто-либо, кого можно было бы сравнить с Авраамом, Иосифом, Моисеем или Даниилом? Если бы это был вопрос веры, то где бы мы нашли во всей истории веры более прекрасный пример, чем пример Авраама - отца верных? Если бы это был вопрос личной святости, то разве можем мы найти более яркую иллюстрацию, чем Иосиф? В близости в Богу и познании Его путей и замыслов кто мог бы превзойти Моисея? И можем ли мы найти более яркий пример непоколебимой преданности Богу и Его истине, чем пример того человека, который предпочел спуститься в львиный ров, но не отказался молиться Господу в сторону Иерусалима?
Однако нужно ясно понимать, что это ни в коей мере не вопрос о личности или сравнении людей, но вопрос о домоустроении. Если это отчетливо видеть, то это, несомненно, устранит с нашего пути массу затруднений, которые могут испытывать набожные люди в отношение истины Церкви.
Но вопрос стоит выше и вне всего этого: что учит Писание по этому предмету? Если бы кто-нибудь сказал Аврааму о том, что он является членом тела Христова, понял ли бы он это? Могла ли у этого почтенного и возлюбленного святого Божия возникнуть хотя бы тень мысли, что он связан с поселившимся в нем Духом, с живой Главой Церкви на небесах? Это совершенно невозможно. Как мог он быть членом тела, которого еще не существовало? И как может быть тело без Главы? А когда мы впервые слышим о Главе? Когда Человек Христос Иисус, пройдя через смерть и гроб, взошел на небеса и занял Свое место одесную Величия на высоте. Тогда и только тогда Дух Святой сошел вниз, чтобы образовать тело и связать его Своим присутствием с прославленным Главою наверху.
Это, однако, предвосхищает цепь доказательств, которые еще предстанут перед нами. Позвольте предложить здесь читателю другой вопрос. Если бы кто-либо сказал Моисею о теле, составленном из иудеев и язычников, о теле, составные части которого взяты из семени Авраамова и из проклятого рода хананеев, то что бы он ответил на это? Не можем ли мы с уверенностью утверждать, что он всем своим существом с ужасом отшатнулся бы от этой мысли? Как! Иудеи и хананеи, семя Авраамово и необрезанные язычники объединены в одном теле? Законодатель не мог бы принять такую идею. В сущности, если и была самая яркая черта, отличавшая иудейский уклад, то это жесткое разделение по Божественному промыслу иудеев и язычников.
"Вы знаете, - говорит Симон Петр, - что Иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником".
Таков был порядок вещей при Моисеевом укладе. Для иудея было бы явным прегрешением перебраться через эту пограничную стену, что отделяла его от всех окрестных народов, и, следовательно, мысль о союзе иудеев и язычников вряд ли могла прийти кому-нибудь в голову, и чем более верен был человек существующему порядку вещей, находясь под властью закона, тем враждебнее он относился бы к подобной мысли.
Итак, учитывая все это, как можно утверждать, что истина Церкви была известна еще в ветхозаветные времена и что нет никакого различия между положением христианина и ветхозаветного верующего? В сущности, даже для самого Симона Петра было крайне трудно принять идею о допущении язычников в Царство Небесное. Хотя ему и были доверены ключи от этого Царства, он очень неохотно использовал их для допущения в него язычников. Его должно было совершенно просветить небесное видение, прежде чем он был бы готов осуществить то задание, которое дал ему Господь в Матф. 16.
Нет, читатель, нет никакой пользы выступать против ясного свидетельства Писания. Истина Церкви не была и не могла быть известна в ветхозаветные времена. Она была, как выражается вдохновенный апостол, "сокрыта в Боге", в Его изначальных замыслах, не была возвещена прежним поколениям сынов человеческих, "как ныне открыта святым апостолам Его и пророкам Духом Святым, чтобы и язычникам быть сонаследниками, составляющими одно тело, и сопричастниками обетования Его во Христе Иисусе посредством благовествования" (Еф. 3).
Примечание"Пророки", о которых идет речь в этом отрывке, - из Нового Завета. Это очевидно из выражения "ныне открыта". Апостол не мог бы сказать "ныне открыта" людям, которые были мертвы уже много столетий. Кроме того, если бы апостол имел в виду ветхозаветных святых, то порядок слов, наверняка, был бы следующим: "Пророки и апостолы". Мы видим подобное выражение в Еф. 2, 20: "Быв утверждены на основании апостолов и пророков" - он не говорит: "Пророков и апостолов". Суть в том, что апостолы и пророки образуют первый слой основания Церкви, краеугольный камень которой - Иисус Христос, и это дополнительное доказательство того, что Церковь существовала лишь в тайных замыслах Бога до тех пор, пока наш Господь Христос, совершив дело искупления, не восшел на небеса и ниспослал Духа Святого, чтобы крестить верующих - иудеев и язычников - в одно тело.
Мы можем достичь великого таинства Церкви, лишь перешагнув через разрушенную пограничную стену. "Итак помните, что вы, некогда язычники по плоти, которых называли необрезанными так называемые обрезанные плотским обрезанием, совершаемым руками, что вы были в то время без Христа, отчуждены от общества Израильского, чужды заветов обетования, не имели надежды и были безбожники в мире. А теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки кровию Христовою. Ибо Он есть мир наш, соделавший из обоих одно и разрушивший стоявшую посреди преграду, упразднив вражду Плотию Своею, закон заповедей учением, дабы из двух создать в Себе Самом одного нового человека, устрояя мир, и в одном теле примирить обоих с Богом посредством креста, убив вражду на нем. И, придя, благовествовал мир вам, дальним и близким, потому что чрез Него и те и другие имеем доступ к Отцу, в одном Духе" (Еф.2, 11-18).
ПримечаниеЧитатель может с пользой и интересом для себя обратиться также к Рим. 16, 24 - 25: "Могущему же утвердить вас, по благовествованию моему и проповеди Иисуса Христа, по откровению тайны, о которой от вечных времен было умолчано, но которая ныне явлена, и чрез писания пророческие," - то есть писания Нового Завета - "по повелению вечного Бога, возвещена всем народам для покорения их вере".
Итак, мы надеемся, из всего приведенного читатель полностью увидит, почему наш Господь в Своем слове Симону Петру говорит о Церкви лишь как о будущем: "На сем камне Я воздвигну Церковь Мою". Он не говорит: "Я воздвиг" или "Я воздвигаю Церковь". Ничего подобного не могло и быть. Это все еще было "сокрыто в Боге". Мессия должен был быть предан смерти и не получить ничего. Пока ничего в отношении Израиля и земли. Его должны были отвергнуть, распять и заклать, чтобы заложить основание Церкви. Было совершенно невозможно, чтобы хотя бы один камень лег на это новое чудесное основание, прежде чем "главный краеугольный камень" не пройдет через смерть и не займет Свое место в небесах. Не в перевоплощении, но в воскресении стал наш Господь Главой тела.
Пока же наш апостол ни в малейшей степени не был к этому подготовлен. Он не понимал ни иоты из всего этого. То, что Мессия должен утвердить Свое царство в силе и славе, то, что Он должен возродить Израиль в прежнем Его земном величии, - все это он мог понять и оценить. Но страдающий Мессия, отвергнутый и распятый Христос - об этом он сейчас не мог и слышать. "Будь милостив к Себе, Господи! да не будет этого с Тобою!" Вот его слова, вызвавшие сокрушительный упрек, которым мы завершили нашу предыдущую статью: "Отойди от Меня, сатана! ты Мне соблазн, потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое".
Серьезность его заблуждения мы можем понять из суровости упрека. Петру нужно было еще многое узнать, через многое пройти, прежде чем он сможет осознать это посредством благодати Бога, исповедать это и учить об этом властью Бога. Он сподобился увидеть, что Христос не только Сын Бога живого, но и то, что Он краеугольный камень, отвергнутый людьми, но избранный и ценимый Богом, и что все, кто через благодать придет к Нему, должны разделить с Ним Его отвержение на земле и Его принятие на небесах. Они совершенно отождествили себя с Ним.
Часть 6В конце 6-й главы Евангелия от Иоанна мы слышим очень ясное и прекрасное исповедание из уст нашего апостола - исповедание тем более трогательное и впечатляющее, если учесть те обстоятельства, при которых все это происходило.
Наш благословенный Господь в Своих поучениях в капернаумской синагоге раскрыл истину, которая подвергает жалкое человеческое сердце испытанию и самым замечательным образом сокрушает все претензии человека. Мы не будем приводить подробности проповеди нашего Господа, но ее воздействие выражено следующим образом: "С этого времени многие из учеников Его отошли от Него и уже не ходили с Ним". Они не были готовы принять Его небесное учение. Они были уязвлены им и повернулись спиной к Тому Благословенному, Который один был достоин всей любви сердца, поклонения и преданности всего нравственного существа. Они же "отошли от Него и уже не ходили с Ним".
Нам не сообщается, что стало с этими дезертирами, были они спасены или нет. Такой вопрос не поднимается. Нам просто сказано, что они покинули Христа и с этого времени перестали публично отождествлять себя с Его именем и Его делом. Увы! Как много людей последовали с тех пор их примеру! Одно дело называть себя учеником Христа и совсем другое дело - твердо и убежденно стоять на основе общественного свидетельства во имя Его - в полном самоотождествлении с отвергнутым Господом. Одно дело, когда люди собираются вокруг Христа из-за тех благ, которыми Он одаряет, и совсем другое - держаться Его перед лицом всеобщего презрения и насмешки. Практическое применение учения о кресте очень быстро заставляет поредеть ряды исповедующих религию. В рассматриваемой главе мы видим, как толпа, только что восторженно обступавшая Человека, Который так чудесно удовлетворял их нужды, в следующее мгновение оставила Его, когда Его учение уязвило их гордыню.
Так было, так есть и так будет до того дня, когда презираемый чужеземец из Назарета не станет владычествовать от моря до моря и от реки до концов земли. Мы достаточно подготовлены к тому, чтобы воспользоваться благами и благословениями, которыми одаряет нас любящий Спаситель, но когда встает вопрос о следовании за отвергнутым Господом по тому неровному и одинокому пути, на который ступил Он ради нас в этом грешном мире, то мы склонны, как и ученики древности, отойти от Него и уже не ходить с Ним.
Это весьма печально и унизительно. Это доказывает, как мало мы знаем о Его сердце и о том, чего это сердце хочет от нас. Иисус желает товарищества. Ему не нужно покровительства. Его сердце не удовлетворится, если за Ним будут ходить, Им будут восхищаться, на Него будут глазеть из-за того, что Он может сделать или дать. Он радуется сердцу, наученному Богом любить Его Личность, ибо это прославляет и ублажает Отца. Он удалился от взглядов восторженной и беспорядочной толпы, которая хотела бы сделать Его царем, потому что они ели хлебы и были сыты, но Он мог и обратиться с трогательной настойчивостью к маленькой кучке последователей, которые все еще оставались с Ним, и вопросом: "Не хотите ли и вы отойти?"- сделать вызов их сердцам.
Как это волнующе! Как это должно было тронуть сердца их всех, за исключением одного, который не любил ничего, кроме денег, кто был "вором" и "диаволом". Увы! Увы! Приближался момент, когда все они должны были бросить Его и разбежаться, когда Он остался абсолютно один, покинутый людьми и Богом, совершенно покинутый.
Но этот момент был еще в будущем, и Ему было особенно приятно слышать прекрасное исповедание нашего возлюбленного апостола в ответ на проникновенный вопрос его Господа. "Симон Петр отвечал Ему: Господи! к кому нам идти? Ты имеешь глаголы вечной жизни: и мы уверовали и познали, что Ты Христос, Сын Бога живого".
Да, он поистине мог сказать: "К кому нам идти?" Во всей вселенной Бога не было Другого такого, к кому бы могло обратиться его сердце. Только Он мог удовлетворить все их нужды, утолить все их праведные желания, наполнить каждую клеточку их сердца. Симон Петр чувствовал это, и потому со всеми своими ошибками, неудачами и слабостями его любящее и преданное сердце с глубокой признательностью обращалось к своему возлюбленному Господу. Он не покинул бы Его, даже будучи мало способным подняться до высоты Его небесного учения. С Иисусом Христом его соединяла связь, которую ничто не могло бы разорвать. "Господи! к кому нам идти?" Куда мы подадимся? На кого мы можем рассчитывать? Правда, на стезе истинного ученичества могут быть испытания и трудности. Она может оказаться неровной и одинокой. Сердце может испытываться и проверяться всевозможными способами. Могут быть глубокие и разные скорби - глубокие воды, темные тени, но и перед лицом всего этого мы можем сказать: "К кому нам идти?"
И заметьте эту особенную полноту исповедания Петра: "Ты имеешь глаголы вечной жизни"- и далее: "Ты - Христос, Сын Бога живого". Мы видим здесь две вещи: то, что Он имеет, и то, что Он есть. Благословенно Его имя, Христос имеет все, чего мы только можем пожелать ныне и вовеки. Слова вечной жизни текут из Его уст в наши сердца. Он доставляет "существенное благо" тем, кто следует за Ним, и Он одаряет их "сокровищем непогибающим и правдою". Мы поистине можем сказать, что в сравнении с тем, что дает Христос, все богатства, почести, отличия и наслаждения этого мира - всего лишь хлам. Все это испаряется, как утренний туман, и оставляет за собой только болезненную пустоту. Ничего из того, что имеет мир, не в силах удовлетворить жажду человеческой души. "Все - суета и томление духа". И, более того, все это должно быть оставлено. Все богатство Соломона существует лишь миг по сравнению с безграничной вечностью, которая простирается перед каждым из нас. Когда приближается смерть, то за все сокровища вселенной нельзя купить хотя бы мгновения отсрочки. Последний великий враг не дает ни полмига. Он безжалостно рвет связь, соединяющую человека со всем, что ценит и любит на земле его несчастное сердце, и влечет его прочь в вечность.
А что затем? В этом весь вопрос. Кто на него сможет ответить? Кто попытается изобразить будущее души, переходящей в вечность без Бога, без Христа, без надежды? Какая кисть сможет описать ужасы того, кто внезапно откроет глаза, чтобы увидеть, что он погиб и погиб навсегда - безнадежно, навеки? Поистине, слишком страшно размышлять об этом. И все же об этом нужно говорить, и если читатель все еще принадлежит этому миру, все еще необращен, беззаботен, легкомыслен и не верует, то мы бы горячо умоляли его уже сейчас уделить пристальное внимание крайне важному вопросу о спасении его души, вопросу, по сравнению с которым все остальные вопросы теряются в совершенной их незначительности. "Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? или какой выкуп даст человек за душу свою?" Вне всякого сомнения, самая вопиющая глупость, которую только можно допустить, - это отмахнуться от великого вопроса о спасении собственной души.
А если кто-нибудь спросит, что же ему делать в этом отношении, то ответом будет - ничего. "Ничего великого или малого". Иисус имеет глаголы вечной жизни. Это Он сказал: "Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь".
Здесь та ось, вокруг которой вертится весь этот вопрос. Послушайте слова Христа. Уверуйте в Того, Кто послал Своего благословенного Сына. Доверьтесь Богу, и вы будете спасены; вы получите жизнь вечную и никогда не придете на суд.
Но это не все. Симон Петр в своем очаровательном исповедании не ограничился тем, что Христос имеет дать, каким бы драгоценным и благословенным оно ни было, но он также говорит о том, что Он есть. "Ты - Христос, Сын Бога живого". Это исполнено глубочайшего интереса для сердца. Христос не только дает нам жизнь вечную, но Он также становится целью всех наших сердечных чувств, нашим достаточным уделом, нашим надежным источником, нашим непогрешимым Вождем и Советником, нашей постоянной опорой во всех нуждах и бедствиях, во всех скорбях и трудностях. Нам никогда не нужно прибегать за помощью, сочувствием или наставлением к кому-либо другому. Все, что мы хотим, - в Нем. Он вечное наслаждение сердца Бога, и Он может стать наслаждением наших сердец здесь и там, ныне и вовеки.
Часть 7Конец 14-ой главы Евангелия от Матфея показывает эпизод из жизни нашего апостола, на котором мы можем с пользой для себя на несколько минут остановиться. Этот эпизод дает прекрасную иллюстрацию ответа на его собственный трогательный вопрос: "Господи! к кому нам идти?"
Наш Господь накормил народ и послал Своих учеников на другую сторону озера, а Сам взошел на гору, чтобы помолиться наедине. Здесь мы видим поразительное предвестие будущего времени. Иисус на высоте. Израиль пока в стороне, но не забыт. Грянут дни скорби - бурные моря и ненастные небеса достанутся на долю остатка верных, но их Мессия вернется и избавит их от всех скорбей. Он приведет их в желанную гавань, и для Израиля Бога установятся мир и радость.
Все это полно раскрыто на страницах пророчества и представляет глубочайший интерес для каждого, кто любит Бога и Его Слово; но пока мы остановимся лишь на вдохновенной записи, касающейся Симона Петра, и попытаемся извлечь содержащийся в ней урок. "И тотчас понудил Иисус учеников Своих войти в лодку и отправиться прежде Его на другую сторону, пока Он отпустит народ. И, отпустив народ, Он взошел на гору помолиться наедине; и вечером оставался там один. А лодка была уже на средине моря, и ее било волнами, потому что ветер был противный. В четвертую же стражу ночи пошел к ним Иисус, идя по морю. И ученики, увидев Его идущего по морю, встревожились и говорили: это призрак; и от страха вскричали. Но Иисус тотчас заговорил с ними и сказал: ободритесь; это Я, не бойтесь. Петр сказал Ему в ответ: Господи! если это Ты, повели мне придти к Тебе по воде. Он же сказал: иди. И, выйдя из лодки, Петр пошел по воде, чтобы подойти к Иисусу, но, видя сильный ветер, испугался и, начав утопать, закричал: Господи! спаси меня. Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?"
Этот краткий отрывок чрезвычайно ярко представляет нашему взгляду некоторые из определяющих черт характера Симона Петра. В его рвении, в его усердии, в истинной преданности его сердца никто ни на мгновение не усомнится, но эти самые качества, какими бы прекрасными они ни были, время от времени приводят его в такое экстремальное положение, где становятся заметными все его слабые места. Человек с меньшим рвением и усердием остался бы в лодке, таким образом избежав неудачи и крушения Петра. Возможно также, что человек с более холодным темпераментом упрекнул бы неоправданное безрассудство Петра, когда тот покинул лодку, и назвал бы это образцом дерзости, справедливо заслуживающей уничижения.
Может быть, все это и так, но мы вольны признать, что рвение, усердие и преданность этого возлюбленного слуги Христа гораздо более очаровательны для сердца, чем холодный, расчетливый и занятый собою рассудок, который во избежание позора и унижения отказывается сделать смелый и решительный шаг ко Христу. Правда, что Петр в этом интересном эпизоде потерпел полную неудачу. Но почему? Потому ли, что он покинул лодку? Нет, но потому что он перестал в простой вере опираться на Иисуса. В этом корень его поражения. Если бы только он не сводил взгляда с Господа, он смог бы пройти даже по таким бурным водам. Вера может идти по бурным водам так же легко, как и по спокойным. Человеческая природа не сможет пройти ни по каким. Вопрос не в состоянии воды, но в состоянии сердца. Обстоятельства не могут помешать вере, напротив, трудности и испытания лишь развивают ее силу и сияние. С точки зрения веры, вообще нет причин, чтобы Петр мог потерпеть неудачу в своем хождении по воде. Вера смотрит не на видимое и преходящее, но на невидимое и вечное. Она способна созерцать даже Того, Кто невидим. "Вера же есть уверенность в невидимом". Она возвышает сердце над ветрами и волнами этого бурного мира и сохраняет его в безмятежном покое во славу Того, Кто есть Податель веры и "всякого деяния доброго и всякого дара совершенного".
Но наш возлюбленный апостол в данном случае совершенно оступился в вере. Он, как, увы, и мы часто делаем, отвел свой взгляд от Господа и сосредоточил его на окружающем и, как следствие, он немедленно начал тонуть. Так и должно быть. Мы не сможем выдержать ни одного мгновения, если живой Бог не будет покрывалом для наших глаз. Великий девиз жизни в вере - "взирая на Иисуса". Только это дает нам возможность "пройти предлежащее нам поприще", безразлично, будет ли оно неровным или гладким. Когда Петр вышел из лодки, ему нужно было решить - либо Христос, либо тонуть. В этот момент он также мог бы сказать: "Господи! к кому мне идти?" Куда он мог бы обратиться? Когда он находился в лодке, то от смерти его отделяли ее доски, но когда он ступил на воду, у него не было ничего, кроме Иисуса.
И разве Его не было достаточно? Да, конечно, если бы только Петр мог Ему довериться. В этом-то все дело. Все возможно тому, кто верит. Бури превращаются в штиль, штормовые моря становятся зеркальной гладью, высокие горы сглаживаются, когда вера действует в силе Бога. Чем больше трудностей, тем ярче торжество веры. Как раз в печи проявляется истинное действо веры. Вера имеет дело с Богом, а не с людьми и вещами. Если мы перестанем опираться на Бога, то мы не увидим ничего, кроме дикой водной пустыни, совершенным хаосом вокруг нас, когда безнадежно рушатся все наши естественные опоры.
Все это подтверждает случай с Симоном Петром, когда он вышел из лодки, чтобы идти по воде; и каждое дитя Бога, каждый слуга Христа должен подтвердить это по мере своих сил и возможностей, ибо история Петра полна глубоких практических уроков для нас. Если мы хотим перешагивать через трудности нашего пути, если мы хотим подняться над их воздействием, если мы хотим дать ясный, четкий и решительный ответ скептицизму, рационализму и неверию наших дней, тогда, несомненно, мы должны сосредоточить взгляд веры на "начальнике и совершителе веры". Доводы неверных мы можем опровергнуть не искусной логикой и не силой мысли, но неизбывным чувством, живым и удовлетворяющим душу осознанием вседостаточности Христа - Его Самого, Его дела, Его слова - для удовлетворения всех наших нужд, во всех наших крайностях.
Но, возможно, читатель склонен упрекнуть Петра за то, что тот оставил лодку. Он может подумать, будто в таком шаге не было необходимости. Почему бы не остаться со своими братьями на борту судна? Разве нельзя быть приверженным Христу в лодке так же, как и на воде? И, далее, разве последующие события не показали, что для Петра было бы гораздо лучше, безопаснее и умнее остаться там, где он был, чем рискнуть ступить на путь, который был ему не под силу.
На все это мы ответим, что наш апостол, очевидно, руководствовался горячим желанием быть ближе к Господу. И это было правильно. Он видел Иисуса, идущего по воде, и он желал быть с Ним. Кроме того, он ведь получил прямое повеление Господа покинуть лодку. Мы полностью и безоговорочно допускаем, что без этого оставление судна было бы роковой ошибкой, но в тот момент, как его слуха коснулось слово "иди", у него появилось Божественное оправдание его шествия по воде. Да, остаться означало бы потерять великие благословения.
И так в каждом случае. Мы должны получить повеление, прежде чем начнем действовать. Без этого - чем больше наше рвение и усердие, чем очевиднее преданность, тем более роковой будет наша ошибка и тем больший вред мы причиним себе, другим и делу Христа. Крайне важно, чтобы во всех случаях, но особенно там, где есть определенная степень рвения, настойчивости и усердия, было трезвое подчинение власти Слова. Если этого не будет, то нельзя будет подсчитать то зло, которое может быть совершено. Если наша преданность течет не по руслу простого послушания, если она выплескивается за берега, образованные Словом Бога, то последствия будут чрезвычайно разрушительными.
Но есть и еще кое-что, стоящее по важности сразу за властью Божественного Слова, - это преизбыточное ощущение Божественного присутствия. Эти две вещи никогда нельзя разделять, если мы хотим идти по воде. Мы можем все понимать и осознавать, имея четкое указание действовать определенным образом, но если мы с равной ясностью не ощущаем присутствия Господа рядом с собой, если наш взгляд не направлен на живого Бога, то мы, наверняка, потерпим неудачу.
Это очень серьезно и требует от читателя-христианина тщательного рассмотрения. Именно здесь Петр потерпел крушение. Он оступился не в повиновении, но в сознании свой зависимости. Он действовал по слову Иисуса, оставив лодку, но он не сумел опереться на руку Иисуса, идя по воде, отсюда его ужас и смятение.
Простого повеления недостаточно, нам нужна сила. Действовать без повеления - неправильно. Действовать без силы - невозможно. Повелением начать действие является Слово. Сила для продолжения действия исходит от Божественного присутствия. Сочетание того и другого должно обеспечить успех в пути. Речь ни в малейшей степени не может идти о том, каковы трудности, если мы получили твердое повеление Святого Писания относительно нашего пути и имеем благословенное присутствие Бога в следовании по нему. Когда Бог говорит, мы должны повиноваться, но чтобы сделать это, мы должны опереться на Его руку. "Не повелел ли Я тебе?"- Вот, Я с Тобой".
Здесь мы видим две вещи, абсолютно необходимые для каждого чада Бога и для каждого слуги Христа. Без них мы не сможем ничего; с ними мы сможем все. Если перед нами не прозвучит: "Так говорит Господь" или: "написано", - то мы не сможем ступить на стезю преданности; а если мы не будем ощущать Его присутствия, то мы не сможем идти по ней. Вполне возможно праведно пуститься в путь, но при этом потерпеть в пути неудачу.
Так и произошло в случае с Симоном Петром, и так происходило с тех пор в тысячах других случаев. Одно дело - оставить лодку, и другое - идти по воде. Петр сделал первое, но не справился с последним. Этот возлюбленный слуга Христов потерпел неудачу в своем пути, но где он очутился? В объятиях любящего Спасителя. "Господи! спаси меня". Как это глубоко трогательно! Как волнующе! Он припал к знакомому ему источнику любви, которая может выручить его в самых сокрушительных обстоятельствах. И он не был разочарован. О, нет! Благословен Бог, ни одно несчастное оступившееся создание не взывает к той любви напрасно. "Иисус тотчас простер руку, поддержал его и говорит ему: маловерный! зачем ты усомнился?" Исключительная благодать! Если Петр и не сумел достичь своего Господа, то его Господь всегда сумеет достичь его. Если Петр и пошатнулся в вере, то Иисус никогда бы не пошатнулся в благодати. Это было невозможно. Благодать нашего Господа Иисуса преизобильна. Он использует даже само наше падение в качестве повода для того, чтобы проявить свою щедрую и драгоценную любовь. О, какое блаженство иметь дело с таким чутким, терпеливым и любящим Господом! Кто не доверится Ему и не воздаст Ему хвалу? Кто не возлюбит Его и не станет Ему служить?
Часть 8Теперь проследим за нашим возлюбленным апостолом в самые мрачные и уничижительные события всей его жизни - события, которые мы вряд ли поймем или объясним, если не получим некоторое представление о безмерных глубинах Божественной благодати, с одной стороны; и, с другой стороны, об ужасных безднах, в которые может пасть даже святой Бога или апостол Христов, если его не поддержать Божественной силой.
Кажется чрезвычайно удивительным найти на страницах вдохновения запись о падении такого выдающегося слуги Христа, как Симон Петр. Мы со всей нашей мудростью сочли бы за лучшее покрыть такой случай завесой молчания. Но не так поступает Дух Святой. Он счел благополезным для нас ясно рассказать об ошибках, неудачах и грехах таких людей, как Авраам, Моисей, Давид, Петр и Павел, чтобы мы могли извлечь из этих записей священные уроки - уроки о человеческих немощах, уроки о Божественной благодати, уроки, исполненные грозного предупреждения, и вместе с тем чрезвычайно драгоценного утешения и ободрения. Мы познаем, что мы есть и что есть Бог. Мы узнаем, что не можем верить себе ни на мгновение, ибо, если нас не сохраняет благодать, то нет такого глубокого греха, в который мы не могли бы впасть. Но мы учимся доверять вечному постоянству той благодати, которая действует по отношению к заблуждающимся и грешникам прежних времен, и со всевозрастающим "доверием опираться на Того, Кто "вчера и сегодня и во веки Тот же".
Ни один из четырех евангелистов не обходит падение Петра. Давайте откроем 26-ую главу Евангелия от Матфея: "И воспев, пошли на гору Елеонскую. Тогда говорит им Иисус: все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь, ибо написано: "поражу пастыря, и рассеются овцы стада"; по воскресении же Моем предварю вас в Галилее. Петр сказал Ему в ответ: если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь".
В этих немногих словах Петр обнажает действительные корни всего вопроса. Это - самоуверенность. Увы! Увы! Не такая уж редкая причина зла среди нас. Мы ни в малейшей степени не сомневаемся в искренности Петра. Мы совершенно уверены, что он на самом деле думал то, что говорил; и далее, он не имел даже самого отдаленного представления о том, что ему предстояло сделать. Он не знал самого себя, и мы обнаруживаем, что неведение и самоуверенность, как правило, идут рука об руку. Самопознание уничтожает самоуверенность. Чем более полно познается наша сущность, тем меньше ей следует доверять. Если бы Петр знал самого себя, знал свои склонности и возможности, он бы никогда не произнес слов, которые мы только что процитировали. Но он был настолько самоуверен, что когда Господь сказал ему, что тому предстоит трижды отречься от Христа, он ответил: "Хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя".
Это особенно важно. Это исполнено поучений для всех нас. Мы все настолько несведущи в отношении нашего сердца, что считаем себя неспособными впасть в определенные грубые прегрешения. Но мы должны - каждый из нас - помнить, что если мы не будем каждое мгновение хранимы благодатью Бога, то мы окажемся способными на все. В нас достаточно предпосылок для зла любой степени и характера; и когда бы мы ни услышали чьи-либо слова: "Да, я жалкое, заблуждающееся, спотыкающееся создание, но я не способен на такое", - мы можем быть уверены, что этот человек не знает собственного сердца; более того, он находится в непосредственной опасности впасть в какой-либо смертный грех. Благо смиренно ходить пред Богом, не доверяясь самому себе, но опираясь на Бога. Это истинный секрет нравственной безопасности во все времена. Если бы Петр понимал это, то он избежал бы своего ужасного падения.
Но Петр был самоуверен и, как следствие, не смог бодрствовать и молиться. Это было следующей ступенью в его падении. Если бы только он почувствовал свою крайнюю немощь, он бы искал Божественной силы. Он бы припал к Богу, чтобы в трудную минуту, просить о помощи Его благодати. Взгляните на блаженного Владыку! Он, хотя и Бог над всем, благословенный вовеки, но одновременно и - Человек, занявший место твари и полностью вошедший в ее положение, смертельно страдал, молясь, в то время как Петр крепко спал. Да, Петр спал в Гефсиманском саду, пока его Господь проходил через глубочайшие муки, между тем как Его ожидали муки еще более жестокие. "Потом приходит с ними Иисус на место, называемое Гефсимания, и говорит ученикам: посидите тут, пока Я пойду, помолюсь там. И, взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать. Тогда говорит им Иисус: душа Моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною. И, отойдя немного, пал на лице Свое, молился и говорил: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты. И приходит к ученикам и находит их спящими, и говорит Петру: так ли не могли вы один час бодрствовать со Мною? бодрствуйте и молитесь, чтобы не впасть в искушение: дух бодр, плоть же немощна".
Какая нежность благодати! Какая готовность к снисхождению! Какая нравственная возвышенность! И все же Он чувствовал недостаток сострадания, холодное безразличие к Его скорбным мукам. "Ждал сострадания, но нет его, - утешителей, но не нахожу". Как много заключено в этих словах! Он искал утешителей. Это совершенное человеческое сердце жаждало сострадания, но увы! У Него никого не было. Даже Петр, заявивший, что готов умереть вместе с Ним, уснул перед лицом Гефсиманских страданий.
Таков человек - даже лучший из людей! Самоуверенный, когда ему надлежит не доверять себе; вступающий в борьбу, когда ему должно подчиниться. "Симон же Петр, имея меч, извлек его, и ударил первосвященнического раба, и отсек ему правое ухо. Имя рабу было Малх". Как несовместим, как совершенно не к месту был меч рядом со смиренностью и кротостью страдальца! "Но Иисус сказал Петру: вложи меч в ножны; неужели Мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?" Петр совершенно не проникся духом замыслов Господа. У него не было с Ним ни одной общей мысли в отношении стези страданий. Он хотел бы защитить Его вещественным мечом, забыв, что Его царство не от мира сего.
Все это чрезвычайно важно. Обнаружить дорогого и почтенного слугу Христова, павшим так низко, - вполне достаточно для того, чтобы научить нас поступать смиренно. Но увы, мы еще не достигли самой низкой ступени падения Петра. Мы видим, что после того, как он пытался мечом защитить своего Учителя, он "следовал за Ним издали". "Взяв Его, повели и привели в дом первосвященника. Петр же следовал издали. Когда они развели огонь среди двора и сели вместе, сел и Петр между ними.
Что за общество для апостола Христа! "Может ли кто ходить по горящим угольям, чтобы не обжечь ног своих?" Для христианина чрезвычайно опасно сесть среди врагов Христа. Сам факт такого поступка свидетельствует, что эта склонность укоренилась и серьезно развивается. В случае с Петром, этапы его падения четко обозначены. Во-первых, похвальба собственной силой; во-вторых, сон, когда ему надлежало молиться; в-третьих, обращение к мечу там, где он должен был лишь кротко склонить свою голову; в-четвертых, следование издали; в-пятых, удобное расположение среди откровенных врагов Христа.
Затем наступает последний эпизод в этой ужасной драме. "Когда Петр был на дворе внизу, пришла одна из служанок первосвященника и, увидев Петра греющегося и всмотревшись в него, сказала: и ты был с Иисусом Назарянином. Но он отрекся, сказав: не знаю и не понимаю, что ты говоришь. И вышел вон на передний двор; и запел петух. Служанка, увидев его опять, начала говорить стоявшим тут: этот из них. Он опять отрекся. Спустя немного, стоявшие тут опять стали говорить Петру: точно ты из них; ибо ты Галилеянин, и наречие твое сходно. Он же начал клясться и божиться: не знаю Человека Сего, о Котором говорите. Тогда петух запел во второй раз. И вспомнил Петр слово, сказанное ему Иисусом: прежде нежели петух пропоет дважды, трижды отречешься от Меня; и начал плакать" (Марк. 14,66-72).
Лука добавляет чрезвычайно трогательные подробности. "Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды".
Как все это волнующе! Только подумайте о святом Бога и апостоле Христа, который клялся и божился, что он не знает своего Господа! Не склонен ли читатель усомниться в том, что Петр, несмотря ни на что, был истинным святым Бога? Некоторые подвергнут это сомнению, но это будет большой ошибкой. Они сочтут трудным для понимания то, что истинное дитя Бога могло пасть так низко. Но это потому, что они еще не познали до конца, что такое плоть. Петр был таким же подлинным святым Бога во дворце первосвященника, как и на горе Преображения. Но он должен был познать самого себя, и познать уничижительным и болезненным путем, который призвана пройти всякая душа. Несомненно, если бы кто-либо несколькими днями раньше сказал Петру, что он будет долго клясться и божиться, что не знает своего Господа, он бы с ужасом отшатнулся от этой мысли. Он мог бы сказать, как кто-то в древности: "Разве твой слуга собака, чтобы сделать подобное?" Да, так было. Мы не знаем, что мы можем совершить, пока мы не попадем в соответствующие обстоятельства. Великое дело для всех нас - смиренно ходить с нашим Богом день за днем, глубоко ощущая свою собственную крайнюю слабость и держась ближе к Тому, Кто может предохранить нас от падения. Мы обретаем безопасность лишь в убежище Его присутствия. Предоставленные самим себе, мы способны на все, как обнаружил себя апостол в глубокой скорби.
Но Господь наблюдал за Своим несчастным заблуждающимся слугой. Он ни на мгновение не терял его из виду. Он следил взглядом за всеми его шагами. Лукавый разбил бы, если мог, этот сосуд на мельчайшие кусочки. Но он не мог. Он был лишь орудием в Божественной руке, чтобы сделать для Петра то, что он не смог сделать для себя сам. "Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу; но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты, некогда обратившись (или возродившись), утверди братьев твоих".
Здесь нам дано увидеть корень всего вопроса. Петр нуждался в "просеянии", и сатана был использован для этой цели - точно так же, как в случае Иова и некоего человека в 1 Кор. 5. Кажется чрезвычайно удивительным, чудесным и значительным, что сатана используется таким образом. Но это так, Бог употребляет его "во измождение плоти". Сатана не может коснуться духа, который находится в вечной безопасности. Но это ужасно - попасть в решето сатаны. Петр убедился в этом, подобно Иову и этому согрешившему коринфянину.
Но вот благодать этих слов: "Я молился о тебе" - не для того, чтобы тот не мог пасть, но для того, чтобы в этом падении не оскудела его вера, не ослабло его доверие. Ничто не может угасить сияющую здесь благодать. Благословенный знал, что должно было случиться - позорное отречение: клятвы и божба, и тем не менее: "Я молился о тебе, чтобы не оскудела твоя вера", чтобы не ослабла твоя уверенность в вечном постоянстве Моей благодати.
Поистине, это чудесно! И затем, сила этого взгляда! "Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра". Именно это поразило сердце Петра и вызвало потоки горьких покаянных слез.
Часть 9Теперь мы призваны рассмотреть крайне интересный вопрос о возрождении Симона Петра, в котором мы найдем некоторые моменты, имеющие важное практическое значение. Если из его падения мы познаем слабость и неразумность человека, то из его возрождения - благодать, мудрость и верность нашего Господа Иисуса Христа. Падение и в самом деле было глубоким, ужасным и унизительным. Восстановление же было полным и чудесным. Мы можем быть уверены, что Симон Петр никогда не забыл ни того, ни другого; нет, он будет вспоминать это с удивлением, любовью и хвалой во веки вечные. Благодать, сияющая в возрождении Петра, - это та же самая благодать, которая была проявлена в его обращении. Давайте взглянем на некоторые из самых характерных моментов. За недостатком места это может быть лишь самый беглый взгляд. И давайте вначале взглянем на
побудительную причинуПеро вдохновенного евангелиста Луки с потрясающей силой описало нам это. "И сказал Господь: Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу". Если бы сатана сам прокладывал себе путь, то несчастный Симон безнадежно бы погиб. Но нет, он использовался лишь в качестве орудия, как это было в случае с Иовом, чтобы сделать необходимое дело, и, сделав его, удалился. Он ни на один волос не смеет выйти за пределы установленной ему сферы. Это следует хорошо помнить. Сатана - лишь тварь, несомненно, коварная, лукавая, сильная, но тварь, которая может действовать лишь в рамках, дозволенных Богом. Если бы Петр ходил кротко, если бы он смиренно и настойчиво искал Божественной помощи, если бы он судил себя в своей душе, то не было бы нужды в просеивании сатаной. Слава Богу, сатане не подвластна душа, смиренно ходящая с Богом, в Божественном присутствии заключены совершенное убежище и полная безопасность, и в колчане сатаны нет ни одной стрелы, которая достигла бы того, кто с простым доверием опирается на руку живого Бога. Здесь и оступился наш апостол, вот почему он должен был пройти через весьма суровое испытание, чтобы познать самого себя. В них-то, наверняка, заключена тайна и побудительная причина возрождения Симона. Молитва Иисуса укрепила душу его согрешившего слуги в тот страшный час, когда враг хотел бы стереть его в пыль. Но что мог бы сделать сатана против заступничества всемогущего Христа? Ничего: та чудесная молитва была основанием безопасности Петра, когда в глазах человека все казалось безнадежно погибшим.
Но о чем молился наш Господь? О том, чтобы Петр не мог совершить ужасный грех, отрекаясь от Него? Чтобы он не клялся и не божился? Ясно, нет. О чем же тогда? "Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя".
Может ли что-либо превзойти сияющую здесь благодать? Этот благодатный, любящий, верный Господь, видя ужасный грех Петра, зная все, что он совершит, всю его прискорбную забывчивость, действительно, мог просить за него, чтобы, несмотря на все это, его вера не ослабела, чтобы он не потерял ощущение вечного постоянства той благодати, которая вызволила его из пучины его погибели и греха.
Бесподобная благодать! Ничто не в силах затмить ее сияния и благословенности. Если бы не эта молитва, вера Петра ослабла бы. Он никогда бы не пережил той ужасной борьбы, через которую прошла его душа, когда он думал о своем чудовищном грехе. Когда он пришел в себя, когда он размышлял обо всем случившемся, о своих возгласах: "Если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь" - "Хотя бы надлежало мне и умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя" - "С Тобою я готов и в темницу и на смерть идти", думать обо всех этих словах, которыми он с клятвами и божбой отрекся от своего возлюбленного Господа, было невыносимо.
Это ужасный момент в истории души, когда она пробуждается к осознанию совершенного греха, греха против света, знания и привилегий, греха против Божественной благодати и благости. Сатана особенно усердствует в момент такого кризиса. Он внушает самые ужасные помыслы, возбуждает всевозможные вопросы, наполняет сердце убедительными рассуждениями, сомнениями и страхами - заставляет душу пошатнуться на своем основании.
Но хвала и слава нашему Богу, враг не может взять верх. "Доселе дойдешь и не перейдешь". Всепобеждающее заступничество нашего Божественного Ходатая поддерживает веру, так жестоко испытуемую, проводит ее через глубокие и темные воды, восстанавливает разорванные нити общения, исцеляет духовные раны, поднимает упавших, возвращает сбившихся с пути и наполняет сердце хвалой и благодарностью. "Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя; и ты некогда, обратившись, утверди братьев твоих". Здесь самым трогательным образом перед нами изложена побудительная причина возрождения Симона Петра. Теперь же давайте взглянем на мгновение
на действенное средствоЭтим мы также обязаны евангелисту Луке. В самом деле, именно через него вдохновляющий Дух нам дано так много того, что является исключительно человеческим, что проникает в самое человеческое сердце, умиротворяя его; так много проявлений Божественного в прекраснейших человеческих качествах.
Мы уже отмечали постепенное падение Петра, его прискорбное нисхождение вниз - ступень за ступенью - в нравственном отчуждении и греховной наклонности, когда он забыл бодрствовать и молиться, когда он следовал издали, когда он грелся у вражеского костра, когда он трусливо отрекался, клянясь и божась. И все - вниз! вниз! вниз! - позорное и ужасное движение вниз. Но когда согрешившее, оступившееся и заблудившееся существо достигло низшей ступени, тогда в небесном блеске выступает та благодать, которая сияет в побудительной причине и действенном средстве возрождения. Первое мы видим в молитве Христа, последнее - во взгляде Христа. "Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра; и Петр вспомнил слова Господа, как Он сказал ему: прежде нежели пропоет петух, отречешься от Меня трижды. И выйдя вон, горько заплакал".
Вот оно: "Господь взглянул" - "Петр вспомнил" - Петр заплакал, "горько заплакал". Что это за взгляд! Что за воспоминание! Что за плач! Какое человеческое сердце способно почувствовать, какой язык - выразить, какое перо - описать все, что заключалось в одном этом взгляде? Мы вполне можем поверить, что он проник в самую душу Петра. Он никогда не забудет этого чудесного взгляда, преисполненного могучей нравственной, пронзительной и обжигающей силой.
"И выйдя вон, горько заплакал". Это был поворотный момент. До этого было лишь падение во мрак. Здесь же Божественный свет врывается в кромешную нравственную тьму. Драгоценнейшая молитва Христа получила ответ. Его страстный взгляд сделал свое дело. Источник сердца вскрылся, и покаянные слезы обильно хлынули из глаз, показывая всю глубину, подлинность и напряженность внутренней работы.
Так должно быть всегда, так и будет, когда Дух Бога действует в душе. Если мы согрешили, то нам непременно дано будет прочувствовать, осудить и исповедать наш грех, прочувствовать его глубоко, осудить всецело и исповедовать полностью. Недостаточно просто сказать - легкомысленно, небрежно и формально: "Я согрешил". Должна быть подлинность, искренность и честность. Бог желает внутренней истины. В нашем возлюбленном апостоле в час его падения и раскаяния не было ничего легковесного, беззаботного или формального. Нет, все было подлинно и сильно. Иначе и быть не могло при такой побудительной причине и таком действенном средстве. Молитва и взгляд Господа явили свои драгоценные результаты в возрождении Петра.
Читатель поступит хорошо, отметив, что молитва и взгляд Господа Иисуса Христа чрезвычайно поразительно и прекрасно выразили два главных аспекта нынешнего служения Христа в качестве нашего Заступника перед Отцом. Мы обладаем авторитетом и влиянием Его заступничества; силой и действенностью Его слова в руках Духа Святого, того "другого Ходатая". Молитва Христа о Петре соответствует Его заступничеству за нас. Его взгляд, брошенный на Петра, отвечает Его слову, доведенному до нас силой Духа Святого. Когда мы грешим - грешим, увы, мыслью и делом - тогда наш благословенный и обожаемый Заступник глаголет за нас перед Богом. Это побудительная причина нашего раскаяния и возрождения. Но Он говорит нам от имени Бога. Это действенное средство.
Мы не станем останавливаться здесь на великом вопросе заступничества, который недавно уже попытались раскрыть в наших заметках о "Вседостаточности Христа". Мы завершим эту статью кратким упоминанием двух или трех особенностей нравственного возрождения Петра - особенностей, которые, необходимо хорошо это помнить, следует искать в каждом случае возрождения. Прежде всего это
состояние совестиИтак, что касается полного и совершенного возрождения совести Петра после его ужасного падения, то мы имеем тому самое неоспоримое свидетельство в его последующей жизни. Взгляните на трогательную картину у Тивериадского моря (Иоанн 21). Взгляните на этого милого, усердного человека, который опоясался одеждой и бросился в море, чтобы пасть к стопам воскресшего Господа! Он не ждет ни лодки, ни товарищей, но во всей очаровательной непосредственности и свободе Божественно возрожденной совести он бросается к стопам Спасителя. Нет ни мучительного страха, ни подчинения закону, ни сомнения, ни тьмы отчуждения. Его совесть совершенно спокойна. Молитва и взгляд - два великих аспекта ходатайства - возымели свое действие. Совесть Петра была теперь праведна, чиста и непорочна, вот почему он смог найти себе приют пред лицом Господа - свою святую, счастливую обитель.
Возьмите другое поразительное и прекрасное свидетельство возрожденной совести. Взгляните на Петра в Деян. 3. Там он стоит в присутствии тысяч собравшихся иудеев и смело обвиняет их в том, что они "от Святого и Праведного отреклись", то есть в том же самом, что сделал он сам при совершенно иных обстоятельствах. Как мог Петр поступать так? Не было ли ему стыдно говорить такое? Почему он не поручил эту тяжкую обязанность Иакову или Иоанну? Ответ благословенно прост. Совесть Петра была полностью возрождена в совершенном мире и очищена, так что он мог бесстрашно обвинять дом Израилев в чудовищном грехе отречения от Святого Божия. Было ли это плодом нравственной нечувствительности? Нет, это было плодом Божественного возрождения. Если бы кто-то из собравшихся у притвора Соломонова решил обвинить нашего апостола в его собственном позорном отречении от своего Господа, то мы легко могли бы предугадать его ответ. Человек, который "горько плакал" над своим грехом, наверняка, найдет, что сказать в ответ на такое обвинение. Не то чтобы его возрождение явилось наградой за горькие слезы; ничего подобного - они лишь доказывают подлинность его душевного раскаяния. Нравственная нечувствительность - это одно, а возрожденная совесть, покоящаяся на Крови и Ходатайстве Христа, - совсем иное. Но в истинном возрождении есть и другой момент, и это -
состояние сердцаЭто крайне важно во всех случаях. Никакое возрождение нельзя считать божественно полным, если оно не коснулось самых глубин сердца. Вот почему, возвращаясь к эпизоду на берегу Тивериадского моря, мы видим, что Господь весьма тщательно и энергично воздействует на сердце Петра. Мы не можем распространяться столько, сколько нам бы хотелось, об одном из самых волнующих диалогов во всем Писании. Мы можем сделать лишь немногим больше того, чтобы процитировать вдохновенную запись, но этого будет вполне достаточно.
Чрезвычайно интересно заметить, что в течение всей этой чудесной обеденной трапезы, приготовленной и разделенной воскресшим Господом, не было сделано даже самого отдаленного намека на прошлые события. Но "когда же они обедали, Иисус говорит Симону Петру: "Симон Ионин! любишь ли ты Меня больше, нежели они?". Слова его верного Господа напомнили здесь Петру о его самоуверенном заявлении: "Если и все соблазнятся о Тебе, я никогда не соблазнюсь". Затем трижды повторенный испытующий вопрос явно вызывает в памяти трехкратное отречение.
Сердце Петра тронуто - обнажились самые корни его нравственности. Это было абсолютно необходимо в случае Петра, и это абсолютно необходимо во всяком другом случае. Возрождение никогда не может быть полным, если не обнажены и не осуждены самые корни зла. Простой поверхностной работы будет недостаточно. Нет пользы обрывать побеги, мы должны добраться до глубин, к скрытым корням, к нравственному источнику и осудить его в свете Божественного присутствия.
В этом истинная тайна подлинного возрождения. Давайте это глубоко осмыслим. Мы можем быть уверены в том, что это требует самого серьезного рассмотрения. Мы слишком склонны удовлетворяться обрыванием побегов, которые появляются над поверхностью нашей повседневной жизни, не докапываясь до корней, следствием чего является то, что побеги, к нашему стыду, досаде и бесчестию имени Господа, быстро появляются вновь. Самоосуждение должно быть более глубоким, если мы действительно хотим продвинуться вперед. Мы ужасно поверхностны, легкомысленны и беспечны. Нам очень не хватает глубины, серьезности и нравственной основательности. Нам требуется больше той сердечной работы, которая совершилась в Симоне, сыне Ионином, на берегу Тивериадского моря. "Петр опечалился, что в третий раз спросил его: "любишь ли Меня?" Нож Божественного хирурга достиг нравственных корней болезни, и этого было достаточно. Это было необходимо, но этого было достаточно, и опечаленный и осудивший себя Симон Петр должен был лишь сослаться на тот великий факт, что его Господь знает все. "Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя". Это как если бы он сказал: "Господи, требуется око самого всезнания, чтобы различить в сердце несчастного грешника единственную искорку любви к Тебе".
Читатель, это подлинная перемена. Мы видим перед собой совершенно возрожденную душу - возрожденное сознание, возрожденное сердце. А если спросят: "Что еще остается?" - то ответом будет:
возрождение к своему делуНекоторые скажут, что если человек оступился, то он уже никогда не вернет своего положения; и нет сомнения, что при Божественном домоустроении мы должны пожать то, что посеяли. Но благодать - нечто совершенно иное. Рука Бога вывела Адама из Эдема и никогда уже не вернула его обратно, но благодать провозгласила победоносное Семя женщины. Провидение удержало Моисея вне Ханаана, но благодать привела его на вершину Фасги. Провидение обрушило вечную кару на дом Давидов, но благодать сделала сына Вирсавии самым мудрым и богатым из израильских царей.
Это различие никогда нельзя терять из виду. Смешивать благодать и домоустроение - значит совершать очень грубую ошибку. Мы не можем входить здесь в рассмотрение этого важного предмета, тем более что сделали это в одной из предыдущих наших работ. Но пусть читатель постарается это понять и всегда помнить об этом различии.
Что касается Симона Петра, то мы видим его не только возрожденным к делу, к которому он был призван вначале, но и к чему-то большему. "Паси агнцев Моих", "паси овец Моих" - это новое поручение, данное человеку, который клятвенно отрекся от Господа. Не превосходит ли это простое "уловление человеков"? "И ты некогда обратившись, утверди братьев твоих". Может ли в смысле служения быть что-либо возвышеннее, чем пасти овец и агнцев и укреплять братьев. Во всем этом мире для сердца Христа нет ничего ближе и дороже, чем Его овцы, Его агнцы, Его братья, вот почему Он не мог бы дать Симону Петру более разительное доказательство Своего доверия, чем препоручив его заботам самые дорогие предметы Его глубокой и нежной любви.
Заметьте, далее, заключительные слова: "Истинно, истинно говорю тебе: когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведет, куда не хочешь. Сказал же это, давая разуметь, какою смертью Петр прославит Бога. И, сказав сие, говорит ему: "иди за Мною".
Какие веские слова! Кто сможет определить их глубину, силу и значение? Какой контраст между Симоном "молодым", беспокойным, горячим, заблуждающимся, хвастливым, самоуверенным, и Петром, "состарившимся", смиренным, смягченным, покорным, распятым! Какая разница между человеком, идущим, куда хочет, и человеком, следующим за отвергнутым Господом по темному и узкому пути Креста, ведущему к славе!
ЗаключениеМы не можем закончить эту серию заметок, хотя бы бегло не взглянув на тот способ, которым наш апостол осуществил свои поручения. Мы видим, как он "ловит человеков", открывая Царство Небесное иудеям и язычникам, и, наконец, пасет агнцев и овец стада Христова.
Это возвышенное служение для любого жалкого смертного, и особенно для того, кто пал так низко, как Симон Петр. Но замечательная сила, которая дала ему возможность осуществить свое благословенное служение, безоговорочно подтвердила подлинность и полноту его возрождения. Если в конце Евангелий мы видим Петра, возрожденного сердцем и разумом, то в Деяниях и его Посланиях мы видим, что он возрожден также к своему делу.
Мы не можем углубляться в подробности, следует кратко отметить лишь несколько моментов. В обращении Петра в 3-й главе Деяний есть нечто необычайно прекрасное. Процитируем только несколько фраз: "Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали и от Которого отреклись перед лицем Пилата, когда он полагал освободить Его. Но вы от Святого и Праведного отреклись".
Какое великолепное свидетельство полного возрождения Петра! Для него было бы совершенно невозможно обвинить собравшихся в отречении от Святого, если бы его собственная душа не была полностью и благословенно возрождена. Увы! Он тоже отрекся от Господа, но он раскаялся и горько плакал. Он пал в самую пучину самоосуждения, и этого-то он и желал увидеть в каждом из слушателей. Он встретился лицом к лицу со своим Господом там, куда жаждал привести и их. Ему было дано вкусить сладости, щедрости, полноты прощающей любви Бога, доказывающей Божественную действенность искупления и влияния ходатайства Христа. Он был прощен, исцелен и возрожден; и, будучи таковым, он стоял перед ними как живое и поразительное воплощение той благодати, которую он раскрывал им и которой было вполне достаточно для них, как было достаточно для него. "Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши".
Кто мог бы более отчетливо и выразительно произнести такие драгоценные слова, если не согрешивший, возрожденный и прощенный Петр? Если бы кто-либо из его слушателей рискнул напомнить проповеднику его собственную историю, то что бы тот сказал в ответ? Несомненно, он имел бы немногое сказать о себе, но многое, очень многое - о той обильной и драгоценной благодати, которая восторжествовала над его грехом и падением, - многое, очень многое о той драгоценной крови, которая навсегда смыла его вину и дала совершенный покой его совести, - многое, очень многое о том всепобеждающем ходатайстве, которому он обязан своим полным и совершенным возрождением.
Петр был как раз тем человеком, который мог раскрыть другим эти славные предметы, которые он изучил так глубоко, чтобы обрести свои силы, покой и радость. Он из ряда вон выходящим путем подтвердил действительность и постоянство благодати нашего Господа Иисуса Христа. Это было для него не пустой теорией, не голой доктриной или умопостроением. Все это было для него чрезвычайно реальным. Вся его жизнь и все его спасение были обязаны этому. Он познал сердце Христа очень близко. Он познал Его бесконечную нежность и сострадание, Его непоколебимую преданность при всех его недостатках, грехах и уступках соблазнам, вот почему теперь он мог нести самое ясное и решительное свидетельство всему дому Израилеву о силе имени Иисуса, действенности Его крови и глубокой беспредельной любви Его сердца. "И ради веры во имя Его, имя Его укрепило сего, которого вы видите и знаете, и вера, которая от Него, даровала ему исцеление сие перед всеми вами".
Какая сила в этих словах! Как ободрительно это свидетельство о несравненном имени Иисуса! Оно прекрасно во все времена, но особенно в этот день неверия, когда решается наш жребий, в день, ознаменованный решительными и упорными усилиями врага истребить имя Иисуса во всем.
Посмотрите, где хотите, будь то область научного знания, религии, филантропии или нравственных реформ, и вы повсюду увидите все те же настойчивые и усердные попытки запретить имя Иисуса. Об этом так прямо не говорится, но тем не менее это так. Ученые, профессора и лекторы в наших университетах говорят и пишут о "силах природы" и о научных фактах таким образом, что это практически исключает Христа Бога из всего естествознания. Писание учит нас - благословен Бог - что через возлюбленного Сына Своего "Им создано все, что на небесах и что на земле, видимое и невидимое: престолы ли, господства ли, начальства ли, власти ли, - все Им и для Него создано; и Он есть прежде всего, и все Им стоит". И снова, говоря о Сыне, Дух возвещает: "Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную престола величия на высоте" (Кол. 1; Евр. 1).
Эти отрывки приводят нас к Божественным первопричинам этого вопроса. Они говорят не о "силах природы", но о славе Христа, могуществе Его десницы, силе Его слова. Неверие лишает нас Христа и дает нам взамен "силы природы". Мы же всецело предпочтем нашего возлюбленного Господа. Нам радостно видеть Его имя неразрывно связанным со всем творением во всех его обширных и чудесных областях. Мы предпочтем вечные писания Духа Святого всем этим красиво сплетенным теориям неверующих профессоров. Мы наслаждаемся при виде имени Иисуса во всех ответвлениях религии и филантропии. Мы со все возрастающим ужасом отшатываемся от всякой системы, клуба, направления, объединения, которые смеют обойти молчанием славное имя Иисуса в своих концепциях религии или в нравственных реформах. Мы торжественно заявляем, что религия, филантропия и нравственное преобразование, в которых имя Иисуса не является их альфой и омегой, - это религия, филантропия и нравственное преобразование от лукавого. Это может показаться смелым, жестким и крайне узким, но это наше глубокое и прочное убеждение, и мы бесстрашно его выражаем перед лицом всего неверия и суеверия настоящего времени.
Но мы должны вернуться к проповеди нашего апостола, который пробудил эти пламенные чувства в самых глубинах души.
Доведя до совести слушателей осознание этого чудовищного греха, он продолжает их исцеление, изливая бальзам Евангелия словами, исполненными чудесной силы и нежности: "Впрочем я знаю, братья, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению; Бог же, как предвозвестил устами всех Своих пророков пострадать Христу, так и исполнил". Ничто не в силах превзойти эту благодать. Она вызывает в памяти слова Иосифа, произнесенные им своим встревоженным братьям: "Итак, не вы послали меня сюда, но Бог". Такова исключительная благодать нашего Господа Иисуса Христа, такова безграничная любовь и благодать нашего Бога.
"Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши, да придут времена отрады от лица Господа, и да пошлет Он предназначенного вам Иисуса Христа, Которого небо должно было принять до времен совершения всего, что говорил Бог устами всех святых Своих пророков от века. Моисей сказал отцам: Господь Бог ваш воздвигнет вам из братьев ваших Пророка, как меня, слушайтесь Его во всем, что Он ни будет говорить вам; и будет, что всякая душа, которая не послушает Пророка Того, истребится из народа. И все пророки от Самуила и после него, сколько их ни говорили, также предвозвестили дни сии. Вы сыны пророков и завета, который завещевал Бог отцам вашим, говоря Аврааму: и в семени твоем благословятся все племена земные. Бог, воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших".
Так этот драгоценный и почтенный апостол силой Духа Святого широко распахнул перед иудеями Царство Небесное, выполняя свое высокое поручение, как записано в 16-й главе Евангелия от Матфея. Вот что мы можем по праву назвать блестящим свидетельством от первого до последнего слова. Мы бы с огромной радостью задержались на этом, но ограниченность места не позволяет нам сделать это. Мы лишь посоветуем читателю тщательно изучить этот вопрос и перейти на несколько мгновений к 10-й главе Деяний, в которой записано об открытии Царства для язычников.
Мы предполагаем, что читатель понимает смысл, заключенный в передаче ключей от Царства Небесного Петру. Потому мы не станем занимать его и наше время, борясь с невежественным суеверием, приписывающим нашему апостолу то, что мы со всей решительностью и священным трепетом в нем отрицаем, а именно власть вводить души в небеса. Это чудовищное безумие, упрямо отвергающее Христа, Который является единственным путем Бога на небеса, и слепо рассчитывающее на жалкого грешного смертного, подобного нам, который сам является должником верховной благодати Бога и драгоценной крови Христа за свое вступление в Церковь на земле и вверху на небесах.
Но достаточно об этом. Все разумные христиане понимают, что апостолу Петру его и наш Господь поручил открыть Царство Небесное как иудеям, так и язычникам. Ему были доверены ключи не от Церкви, не от небес, но от "Царства Небесного", и мы видим, как он использует их в 3-ей и 10-ой главах Деяний.
Но он стремился впускать в Царство не столько язычников, сколько иудеев. Предрассудки - это печальное препятствие ныне и всегда - стояли на его пути. Ему и в самом деле необходимо было расширить свои представления, чтобы охватить Божественные замыслы в отношении язычников. Для человека, воспитанного под влиянием иудейского мировоззрения, казалось одним делом - впустить в Царство иудеев, и совершенно иным - впустить туда язычников. Наш апостол должен был получить дальнейшее образование в школе Христа, прежде чем его рассудок смог принять учение об "отсутствии различия".
"Вы знаете," - говорит он Корнилию, - "что Иудею возбранено сообщаться или сближаться с иноплеменником". Так было в прежние дни, но теперь все изменилось. Разграничивающая стена была снесена - преграды были сметены; "но мне Бог открыл, чтобы я не почитал ни одного человека скверным или нечистым". В сосуде, сходящем к нему с небес и поднимающемся опять на небо, он увидел "всяких четвероногих земных", и глас небесный повелел ему заколоть и есть. Это было нечто новое для Симона Петра. Это было чудесным уроком, который он был призван усвоить на верху дома Симона кожевника. Он впервые познал здесь, что "Бог нелицеприятен" и то, что Он очистил, никто не может почитать нечистым.
Все это было хорошо и полезно для души нашего апостола. К счастью, его сердце расширилось настолько, что могло вместить драгоценные мысли Бога и увидеть, что прежние преграды удалены величественным потоком благодати, хлынувшим из сердца Бога на погибший мир, - настолько, что он мог познать, что вопрос о "чистом" и "нечистом" больше не должен вставать при исследовании копыт и повадок (Лев. 11) и что та самая бесценная кровь Христа, которая смогла очистить иудея, может также очистить и язычника, и более того, первый нуждается в ней столько же, сколько и последний.
Мы повторяем, что это чрезвычайно ценное наставление для сердца и разумения Симона Петра, и если читатель пожелает узнать, как глубоко Петр усвоил и оценил его, то он должен лишь обратиться к Деян. 15 и прочитать собственные комментарии апостола по этому вопросу. Церковь пришла к тяжелому кризису. Иудействующие учители начали свою ужасную работу. Они хотели бы подчинить обращенных язычников закону. Этот случай крайне интересен и значителен; поистине, он чрезвычайно важен. Самые основы были поставлены на карту. Если бы врагу только удалось подчинить язычников закону, все было бы кончено.
Но хвала нашему всеблагому Богу! Он не покинул Свою Церковь во власти и кознях противника. Когда враг приходит, подобно наводнению, то Дух Господень воздвигает против него плотину. Было созвано великое совещание, и не в каком-нибудь укромном закутке, но в Иерусалиме, в самом центре и источнике всех религиозных течений того времени, в том самом месте, откуда и исходило зло. Бог позаботился, чтобы этот великий вопрос решили не Павел и Варнава в Антиохии, но единодушный голос апостолов, старейшин и всей Церкви, руководимой, направляемой и наставляемой Богом Духом Святым, - в самом Иерусалиме.
На этой великой встрече наш апостол произнес речь, затрагивающую глубочайшие струны нашей духовной жизни. Послушайте его слова: "По долгом рассуждении," - увы, как скоро начались эти жалкие споры, - "Петр, встав, сказал им: мужи братия! вы знаете, что Бог от дней первых избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали; и Сердцеведец Бог дал им свидетельство, даровав им Духа Святого, как и нам; и не положил никакого различия между нами и ими, верою очистив сердца их. Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на выи учеников иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они".
Это величественно в нравственном отношении. Он не говорит: "Они спасутся, как и мы". Нет, но "мы спасемся, как и они", - на том же основании, по тому же образу, тем же путем. Иудеи лишились своего высокого, определенного им провидением положения, благодарные еще больше за то, что спасены, как и несчастные язычники, драгоценной благодатию Господа нашего Иисуса Христа.
Как эти слова апостола обрезания должны были обрадовать и ободрить сердце Павла, сидящего на том незабываемом совещании! Не то, чтобы Павел искал поддержки или одобрения человека; он ведь получил свое благовествование и свое поручение не от Петра, но от Господа, от Него как от Мессии на земле, от воскресшего и прославленного Сына Бога на небесах. И все же мы не сомневаемся, что свидетельство его дорогого сотрудника было встречено апостолом язычников с глубочайшим интересом и теплотой. Мы можем лишь сказать: Увы! Увы! Как жаль, что в последующей деятельности этого сотрудника обнаружилось нечто такое, что хотя бы в малейшей степени противоречило его блестящему свидетельству на совещании. Увы! Поведение Петра в Антиохии так сильно отличалось от его слов в Иерусалиме. Смотрите Гал. 2.
Но таков человек, даже лучший из людей, если он предоставлен самому себе. И чем выше стоит человек, тем большее зло он совершит, если соблазнится. Однако мы не станем останавливаться на этом печальном и горьком противостоянии в Антиохии между этими двумя самыми прославленными слугами. Оба они теперь на небесах, пред лицом своего возлюбленного Господа, там, где воспоминание об их прошлых падениях и грехах лишь подчеркивает достоинство той крови, которая очищает от всех прегрешений, и той благодати, которая ведет через праведность в жизнь вечную путем Иисуса Христа, нашего Господа. Дух Святой счел нужным запечатлеть, что искренность и чистосердечие отказали нашему апостолу в Антиохии; и, далее, что благословенный апостол язычников Павел вынужден был лично противопоставить себя Петру; но мы не собираемся распространяться об этом, хотя могли бы отлично воспользоваться этим случаем, ибо он исполнен глубокого поучения и сурового предупреждения. Если даже такой человек, как апостол Петр, после всех его испытаний, падения и возрождения, его долгого опыта служения, его близкого знакомства с сердцем Христа, всех полученных им наставлений, всех даров и познания, всего его пламенного проповедования и учительства, если даже такой человек мог после всего этого растеряться от страха перед людьми и заискивать в их глазах, то что мы скажем о себе? Просто:
Прижми меня Иисус Когда кругом враги, Пусть Господь щедро благословит наши души в размышлении о жизни Симона Петра! Пусть Дух Святой использует его жизнь и ее уроки для того, чтобы углубить в наших душах чувство нашей собственной крайней слабости и несравненной благодати Господа нашего Иисуса Христа.
Род Левиярасположенный по семьям, с указанием значения именПервый разряд
Гирсон - изгнание
Лаедан - приведенный в порядок
Елиасаф - Богом умножаемый
Семей - знаменитый
Ливни - белизна
Второй разряд
Кааф - собрание
Хеврон - связь, соединение
Амрам - народ Высшего
Иссахар - воздаяние, награда
Озииль - сила Бога
Третий разряд
Мерари - горечь, печаль
Махли - болезненный, больной
Муши - отступающий, удаляющийся
Авихаилотец - света
Зуриил - моя сила - Бог
К истории рода ЛевияНемного найдется более полезных для христианина упражнений, чем размышление о характере Бога, как он раскрывается в истории святых праотцев древнейших времен, запечатленной в Писаниях Ветхого Завета; и в самом деле этого можно ожидать из самой природы этого предмета, который является таковым, что каким бы ни был его объем, он раскрывает нам принципы, стоящие в непосредственной близости со всем, что важно для нас знать и в чем следует утвердиться. Таким образом, рассматриваем ли мы действия Бога в ограниченном масштабе, как, например, по отношению к отцам лично, или мы рассматриваем их более широко, как в отношении семени Израилева впоследствии, в любом случае мы призваны усвоить один и тот же урок, а именно урок о взаимоотношениях Бога и человека. Именно это подчеркивает исключительную ценность Ветхого Завета для христиан, ибо почти все его учение имеет вышеуказанный характер, и, более того, с этой точки зрения, оно также действенно предохраняет против пустой работы воображения, ибо когда мы рассматриваем историю человека или народа, то совсем не нужно, чтобы мы однозначно решили, что же конкретно она выражает.
ПримечаниеОднако во многих из повествований Ветхого Завета их учение настолько типично, что даже самый осторожный читатель, едва знакомый с Писанием, не сможет отказаться смотреть на них с этой точки зрения.
Для нас достаточно увидеть перед собой более или менее развернутое изложение характера и действий Бога и человека, и это, даже если вдаваться в глубокое изучение Писания, не может не научить и не укрепить душу.
Но из всех ветхозаветных историй, содержащих поучение вышеупомянутого характера, я считаю, немного найдется более подробных, глубоких и разносторонних, чем та, размышлениями о которой я собираюсь занять ваше внимание. Если существует повествование о душе, вырванной высшей и вечной благодатью из пучины погибели и глубочайшего разврата и влекомой по различным вехам, которые уготовила благодать и истина для грешника, пока, наконец, она не окажется в самом святилище Бога и не утвердится вовеки в наслаждении заветом жизни и мира; и если, скажем, такое повествование должно быть изложено красиво и привлекательно для нас, то это история Левия. Достойно лишь удивления, что эта история, преизобилующая такими щедрыми и разнообразными поучениями, до сих пор так мало занимала мысли тех светил Церкви, чьи творения являются источником услады и наставления для всех, кто научен ценить истину Бога.
Да, чем больше я созерцаю историю Левия и восхищаюсь тем, что я вижу, я не могу думать о направлении мыслей читателя к этому предмету, не сообщив читателю о том, что я намерен сделать нечто большее, чем просто предложить его уму изложение в связном виде различных отрывков из Писания, относящихся к этому чрезвычайно интересному вопросу; однако эти отрывки настолько ясны и впечатляющи, что никто из тех, кто вообще знаком с истинами Писания, не может не проникнуться ими. Итак, я намерен с благословения и по благодати Господа проследить историю Левия во всех отрывках, которые предстанут перед нами, и начну я с его рождения, описанного в Бытии 29, 34.
"И зачала (Лия) еще и родила сына, и сказала: теперь-то прилепится ко мне муж мой, ибо я родила ему трех сынов. От сего наречено ему имя: Левий".
Итак, здесь нам представлено рождение и имя этого замечательного персонажа - имя, исполненное чудесного значения в связи с его последующей историей, будь то дикая и беззаконная прихоть природы, в которой мы находим его "прилепившимся" к своему брату в совершении кровавой мести (Быт. 34) или день, когда он был призван испить глубокую и щедрую чашу избирательной благодати Бога, "прилепившись" к Аарону в "служении скинии" (Чис. 8).
Бытие 34, 25 - 26
"На третий день, когда они были в болезни, два сына Иакова, Симеон и Левий, братья Динины, взяли каждый свой меч, и смело напали на город, и умертвили весь мужской пол; и самого Еммора и Сихема, сына его, убили мечом; и взяли Дину из дома Сихемова и вышли".
Так как Дух Бога через Иакова дает нам поразительный комментарий к вышеприведенному примеру жестокости, то мы рассмотрим отрывок, содержащий этот комментарий, а именно
Бытие 49, 5 - 7
"Симеон и Левий братья, орудия жестокости мечи их; в совет их да не внидет душа моя, и к собранию их да не приобщится слава моя, ибо они во гневе своем убили мужа и по прихоти своей перерезали жилы тельца; проклят гнев их, ибо жесток, и ярость их, ибо свирепа; разделю их в Иакове и рассею их в Израиле".
Мы видим здесь поистине уничтожающий взгляд на человеческую природу в свете святости Бога, словно Господь говорит нам: "Смотри се, человек, облаченный в самые мрачные одеяния природы и представляющий ее самое отвратительное зрелище. Внимательно изучи его, чтобы, увидев, что есть человек, лишенный всей его одежды, в которую облекло его невежество или тщеславное самооправдание, ты смог бы познать щедрую преизобильность Моей благодати, способной даже такого человека поднять до высочайшего уровня общения, до тех высот, которые неподвластны человеческому воображению, но которые Моя благодать через кровь на кресте делает доступными даже самому падшему из грешников".
При чтении описания, только что рассмотренного, как важно для каждого грешника помнить, что он призван взглянуть на себя не только в свете Божественной святости, но и в свете Божественной благодати. Когда это усвоено, ему уже не нужно бояться глубокого проникновения благодати в самые темные уголки развращенного сердца, ибо Бог в Своей благодати заполняет пространство, неизбежно вытесняя грех (насколько дело касается Его собственной праведности), и тогда уже вопрос не в том, что мы думаем о грехе, но в том, как обходится с ним Бог в Своей благодати, а Он просто и навеки устраняет его - да, Он погребает его навсегда в водах Своего забвения, вытесняя, таким образом, наш грех Своей благодатью, что и приглашает нас следовать за Евангелием и что является единственным способом достичь праведного решения об уничтожении греха. С другой стороны, где неведом этот спасительный принцип, где в него не верят, там грешник, несомненно, постарается по возможности облегчить бремя своей вины, чтобы у него было как можно меньше забот. Это приведет грешника к самому невыразимому и невыносимому рабству греха, к отвратительной религиозной гордыне, а это самое гнусное из всего, что есть в глазах Бога.
Читатель, если вопрос о грехе еще не разрешен между твоей совестью и Богом, то я умоляю тебя, обдумай то, что я сейчас сказал, ибо знание этого принципа в духе есть жизнь вечная. Христос однажды и за всех понес глубочайшее проклятие греха на Своем собственном теле, вознеся его на древо, и теперь даже Левий может поднять свою голову, ибо, хотя он и был по природе хорошо знаком лишь с "орудиями жестокости", с тем, что удерживает Бога на расстоянии от "их советов и их собраний", хотя он и был по природе жестоким, свирепым, своевольным, рассеянным и разделенным, но все же Бог в проявлении Своей благодати может приобщить его и к "орудиям скинии", привести его к наслаждению заветом жизни и мира, в союзе с великим главой священнической семьи и в силу этого благословенного союза дать ему его "туммим и урим на Святом муже" (Втор. 33, 8; Мал. 2, 4 - 5). Однако нам не следует забегать вперед в исследовании отрывков, которые еще должны предстать перед нашим рассмотрением, поэтому я закончу свои заметки об этой стороне нашего предмета просьбой к читателю внимательно сравнить характер Левия, описанный выше, с тем, что говорит апостол Павел, цитируя Псалтирь, о человеке вообще, будь он иудеем или язычником: "Нет праведного ни одного; нет разумевающего; никто не ищет Бога; все совратились с пути, до одного негодны; нет делающего добро, нет ни одного. Гортань их - открытый гроб; языком своим обманывают; яд аспидов на губах их. Уста их полны злословия и горечи. Ноги их быстры на пролитие крови; разрушение и пагуба на путях их; они не знают пути мира. Нет страха Божия пред глазами их".
Исход 32, 25 - 29
"Моисей увидел, что это народ необузданный, ибо Аарон допустил его до необузданности, к посрамлению пред врагами его. И стал Моисей в воротах стана и сказал: кто Господень, - ко мне! И собрались к нему все сыны Левиины. И он сказал им: так говорит Господь Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего. И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек. Ибо Моисей сказал: сегодня посвятите руки ваши Господу, каждый в сыне своем и брате своем, да ниспошлет Он вам сегодня благословение".
Здесь перед нами открывается новый эпизод, и мы призваны стать свидетелями нового дня, рассветающего в жизни Левия, дня, предваряющего великие события. Правда, и здесь мы видим его с мечом на бедре, но как отличается теперь его назначение и применение от дней прежних: теперь это не удовлетворение гнева и не своевольное человекоубийство, но святая ревность, забота о чести Господа Бога Израилева и простое послушание Его повелению, и хотя это могло привести и привело к избиению братьев, сыновей и друзей, Левий об этом не тревожится, ибо слово было: "Посвятите руки ваши Господу, да ниспошлет Он вам благодать". Для Левия этого было достаточно, хотя по природе он был порочен и совершенно непригоден для общения с Богом или служения Ему, но теперь он превосходил других в утверждении Его святого имени и поклонении тех, кто стремится "променять славу свою на изображение вола". Теперь мы не видим, что Левий "прилепился" к своему брату Симеону, - нет, он мог связаться с ним во дни пророка ради пролития крови, но здесь, как я уже заметил, открывается новая полоса его жизни, и потому мы видим его "прилепившимся" к Господу и слуге Его Моисею ради исполнения праведного приговора над идолопоклонством.
Затем, следуя за Левием, мы обнаружим, что вместо того, чтобы быть "быстрыми на пролитие крови", они будут "быстры" на следование за облаком и быстры на исполнение службы скинии.
Нашему предмету изучения было совершенно чуждо рассмотрение этого печального эпизода служения со стороны Левия. Мы знаем, Аароном и станом была потеряна вера в то, что Моисей остался жив и ради них ходатайствовал пред лицом Бога; они совершенно забыли о Той могущественной руке, Которая простерлась над ними и вывела их из земли Египетской, они забыли и о их попечении в нынешнем положении в пустыне. Поэтому, как и следовало ожидать, "народ сел есть и пить, а после встал играть". Да предохранит Господь от подобной забывчивости, и поскольку все это "описано в наставление нам", то это, поистине, увещевает нас не "быть похотливыми на злое".
Теперь мы перейдем к следующему отрывку, где мы видим помыслы Господа о вышеописанном виде служения, а именно
Второзаконие 33, 8 - 11
"И о Левии сказал: туммим Твой и урим Твой на святом муже Твоем, которого Ты искусил в Массе, с которым Ты препирался при водах Меривы, который говорит об отце своем и матери своей: "я на них не смотрю", и братьев своих не признает, и сыновей своих не знает; ибо они, левиты, слова Твои хранят и завет Твой соблюдают, учат законам Твоим Иакова и заповедям Твоим Израиля, возлагают курение пред лицо Твое и всесожжения на жертвенник Твой; благослови, Господи, силу его и о деле рук его благоволи, порази чресла восстающих на него и ненавидящих его, чтобы они не могли стоять"
В этом отрывке мы видим истинное левитское служение в словах: "Который говорит об отце своем и матери своей: "я на них не смотрю" и т.д. Истинный и решительный слуга Бога всегда должен испытать что-либо подобное, и мера этого будет в строгом соответствии с верностью и силой его пути: "Плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия", поэтому каждый наследник этого Царствия должен проявить свою готовность отвергнуть все притязания "плоти и крови" - в нем самом и в других. Удачно соприкасается с этим обращение к "царице" в Пс. 45: "Слыши, дщерь, и смотри, и приклони ухо твое, и забудь народ твой и дом отца твоего. И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему" (стихи 10 - 11). Мы все должны быть настороже, чтобы не подпасть под влияние плоти и крови в нашем свидетельстве о Христе. Он сам сказал по этому поводу, что "никто возложивший руку свою на плуг и озирающийся назад, не благонадежен для Царствия Божия" (Лук. 9, 62). И, кто-то заметил, аналогию в характере пророка Елисея, который имел небольшой изъян, ибо когда Илия оказал ему честь, сделав его пророком Господа Бога, то сердце Елисея, по-видимому, тосковало о доме, и он сказал: "Позволь мне поцеловать отца моего и мать мою, и я пойду за тобою" (1 Царей 19, 20). Это было очень естественно и, как некоторые скажут, исполнено теплых человеческих чувств. Но дружелюбие и теплота чувств так часто мешают человеку войти, как ему надлежит, в служение Господа; и это один из признаков отступничества последнего времени - быть "нелюбовными", но все же Моисей в вышепроцитированном отрывке просит Господа благословить Левия, ибо Он "говорит об отце и матери своей: "я на них не смотрю" - и братьев своих не признает, и сыновей своих не знает". Какая явная была бы непоследовательность, если бы Левий сказал: "Позволь мне поцеловать отца моего и мать мою", - когда он был призван войти в дело Господне, в неменьшей степени это относится и к нам, если мы позволим "плоти и крови" помешать нашему искреннему левитскому служению Богу, Который сделал так много для нас.
Но давайте внимательно рассмотрим благословенные последствия этого волевого решения Левия. Эти последствия заключаются в том, что, во-первых, (левиты) "учат законам Твоим Иакова и заповедям Твоим Израиля"; во-вторых, они "возлагают курение пред лице Твое и всесожжения на жертвенник Твой"; в-третьих, в том, чтобы Господь "благословил силу его"; в-четвертых, чтобы "о деле рук его благоволил"; в-пятых, чтобы "поразил чресла восстающих на него и ненавидящих его, чтобы они не могли стоять". Все эти последствия различны и все же тесно связаны между собой, ибо происходят из одного и того же источника, а именно преданного и бескомпромиссного послушания Господу. Что касается первого из них, то как это верно, что только человек, сам старающийся ходить в силе пред Богом, может впечатлить словами сердце и рассудок других; ничто иное здесь не поможет, ничто иное не окажет воздействие на сердца и жизни христиан. К сожалению, часто встречается систематическое учение и проповедование того, что может воспринять голый рассудок и что мы, пользуясь естественной гибкостью языка, можем выразить; но все это учение тщетно, и лучше избегать его перед лицом Бога. Правда и то, что это часто придает нашим общественным собраниям ощущение бесплодности и скудости, которое едва могут вынести наши жалкие тщеславные сердца; но не гораздо ли лучше сохранять молчание, чем подменять чисто человеческими усилиями благословенную силу Духа Святого?
Однако истинное служение, служение Духа всегда привлекает сердце и рассудок. Мы всегда знаем тот источник, из которого черпает человек, говорящий словами, которым научает Дух Святой, и обладающий способностями, которые дает Бог; в то время, как мы всегда должны молить о том, чтобы избавиться от чисто человеческих усилий рассудка постичь истину Бога среди нас, мы должны усердно воспитывать в себе ту силу, которая связана, как в случае Левия, с отказом от притязаний плоти и крови и со всецелой преданностью служения Господу.
В качестве второго следствия, упомянутого выше, мы видим весьма возвышенный момент: "Они возлагают курение пред лице Твое и всесожжения на жертвенник Твой". Это - поклонение. Мы возлагаем курение пред лицо Бога, когда мы можем в силе общения представить в Его присутствии сладкое благоухание Христа в Его Личности и в Его деле. Это наше надлежащее занятие как членов избранного и отделенного рода.
Но особенно поучительно взглянуть на оба вышеупомянутые следствия вкупе; то есть, левиты в служении братьям своим и левиты в поклонении перед Богом; это было богоугодно; а для левита наставление его братьев - настолько же Божественное исполнение его обязанностей, как и возжигание курения пред Богом. Это весьма важно. Мы никогда не должны разделять эти две вещи. Если мы не видим, что это один и тот же Дух уполномочивает нас говорить от имени Бога, как и говорить с Богом, то налицо явный недостаток нравственного совершенства в наших душах. Если бы мы ясно осознавали этот принцип, то это было бы весьма действенным средством поддержания среди нас истинного достоинства и значения служения в Слове: потеря этого из виду чревата весьма печальными последствиями. Если мы на мгновение представим себе, что можем научить Иакова посредством любой другой силы или способности, чем та, благодаря которой мы возлагаем курение пред лицо Бога, или если мы вообразим себе, что один человек не так приятен Богу, как другой, то мы не получили здравого наставления в одном из важнейших аспектов истины; ибо, как кто-то заметил: "Давайте посмотрим на этот вопрос, проиллюстрированный личным служением Христа, и мы больше не будем говорить, что учение через Духа Святого уступает прославлению через Него же, ибо апостольство Христа, когда Он пошел от Бога, наверняка было так же благоуханно для Бога, как и Его священничество, когда Он восшел к Богу, чтобы служить Ему. Светильник в святом месте, распространяющий свет жизни, - благословенное имя Бога - так же ценно, по крайней мере в Его очах, как и жертвенник в том же самом месте, с которого поднимается благоухание хвалы".
Теперь мы подошли к третьему моменту, а именно, чтобы Господь "благословил силу его". Это как раз то, что мы могли бы ожидать: увеличение благословения всегда является результатом истинной и искренней приверженности Христу. "Всякую (ветвь), приносящую плод (Он) очищает, чтобы более принесла плода", "душа прилежных насытится" и "кто имеет, тому дано будет"... "Левий проявил большое прилежание души в службе Господней - он показал свою готовность оправдать Его имя в суровой и решительной борьбе против чисто человеческой мысли и чувства; и теперь Господь покажет Левию, что Он не неправеден, чтобы забыть его дело и труд любви, ибо Он "благословит его силу". Мы видим, что апостол Павел выдвигает перед сыном Тимофеем тот же свой принцип, заповедуя ему "о сем заботиться, в сем пребывать, дабы успех твой для всех был очевиден". Здесь он связывает "успех" со всецелым "пребыванием", как и должно быть в каждом случае; и если мы хотим более обычного испытать силу и значение слов "благослови, Господи, силу его", то мы должны вначале постичь смысл того, что уже прошло перед нашим рассмотрением, а именно "Который говорит об отце своем и о матери своей: "я на них не смотрю" и т.д. "И всякий, кто оставит домы, или братьев, или сестер, или отца, или мать, или жену, или детей, или земли, ради имени Моего, получит во сто крат и наследует жизнь вечную" (Мат. 19, 29).
Не менее поразительна связь между тем, о чем было только что сказано, и нашим четвертым моментом, а именно "О деле рук его благоволи". Это я считаю вопросом величайшей важности для нас, в котором мы так часто обнаруживаем недостаток понимания. Мы часто находим трудным примирить идею о спасении через безвозмездную благодать с идеей об увеличении благословения и силы за хождение в послушании, и все же мы видим, что обе эти вещи утверждаются в Писании; так мы читаем: "Кто имеет заповеди Мои и соблюдает их, тот любит Меня; а кто любит Меня, тот возлюблен будет Отцем Моим, и Я возлюблю его и явлюсь ему Сам". И снова: "Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим" (Иоан. 14, 21.23).
Все это ясно и определенно: мы здесь видим, что явление Сына поставлено в зависимость от нашего хранения заповедей Христа. Благодать приемлет грешника и ведет его к познанию полного очищения от грехов через веру в кровь Господа Иисуса Христа; но все это лишь средство для достижения цели; одним словом, это значит поставить грешника в положение ответственности перед Христом, в каком положении он по своей природе никогда не смог бы удержаться, ибо "плотские помышления суть вражда против Бога: ибо закону Божию не покоряются, да и не могут". Если же человек поставлен под ответственность, то чем более верно и прилежно он поддерживает свое положение, тем более широко будет его общение с Богом.
У отца может быть два сына - один послушный, другой - полная его противоположность; но оба они - его дети; ни послушание одного, ни непокорность другого ни в малейшей степени не нарушают существенных между ними отношений, но вызовет ли у нас затруднение вопрос: который из них более наслаждается общением с отцом и его привязанностью? Конечно, нет; отец любит, чтобы его слушались, он любит покорного ребенка. Встречаются исключительные случаи, когда из-за извращенности суждения или слепого и безрассудного пристрастия непокорный и беззаконный сын более занимает сердце родителя, чем другой, но не так происходит у Бога. Его суд ясен и безошибочен: Он проводит четкое различие между тем, кто почитает Его, и тем, кто пренебрегает Им: первого Он "прославит", второй же будет "посрамлен". Господь не просит грешника, мертвого в своих грехах и прегрешениях, служить Ему, ибо все, что ни сделает такой человек, будет осквернено грехом - самые его молитвы, набожные размышления и благодеяния будут осквернены, одним словом, весь он осквернен от макушки до пят, и потому ничто не может быть благоприятно в очах Бога. Но Господь оживляет мертвых в грехе и прегрешениях и затем учит их "поступать достойно Его, как чада возлюбленные", и быть верным во всяком добром слове и деле во славу Его имени, и когда мы поступаем так, Он благодатно нисходит к нам, чтобы "благоволить о деле рук наших". Но Писание не только изобилует наставлениями, подтверждающими вышесказанное, оно также приводит многочисленные примеры и иллюстрации этого; как, например, в случае Авраама и Лота в начале книги Бытие. Они оба были слугами Бога, но как различно они поступали: один любил Бога, другой любил хорошо орошаемые долины Содома, следствием чего было то, что, в то время как Сам Господь встретился с Авраамом и обедал с ним и, более того, раскрыл ему Свои замыслы о Содоме, в который Он послал ангелов. В подчеркнуто холодном отношении ангелов к семейству Лота мы можем ясно видеть их неодобрение его поведения, ибо когда Лот приглашал их в дом, они отвечали: "Нет, мы ночуем на улице".
Очевидно: ангелы Господа скорее предпочли бы ночевать на улицах развратного Содома, чем войти в дом того, кто не ходил перед Богом в послушании; даже тот факт, что они в конце концов все-таки согласились войти в его дом, ни в коей мере не опровергает то, что я хочу доказать; нет, их ответ содержит в себе массу чрезвычайно важных для нас в практическом отношении наставлений; они входят в дом Лота, это правда, но если они делают это, то лишь для того, чтобы противодействовать печальным последствиям греха Лота. Давайте же и мы через молитву и общение с Богом удержим себя на тропе послушания, чтобы в счастливом опыте нашей души подтвердить значение молитвы в наших словах: "о деле рук его благоволи".
Теперь мы подошли к пятому и последнему моменту в этом разделе предмета изучения, а именно "порази чресла восстающих на него и ненавидящих его, чтобы они не могли стоять". Собственно говоря, это последний вопрос, после решения которого уже не будет "врага и злого неприятеля" и мы успокоимся от своих трудов и борений и вступим в обладание того, что питает теперь нашу надежду; поэтому когда можно будет сказать о своих врагах: "чтобы они не могли стоять", то мы будем действительно счастливы.
В связи с результатами послушания, и этот вопрос представляет большую практическую ценность; ничто не дает душе такую чудесную власть над врагами, как послушная, святая жизнь. Каждый шаг, предпринятый нами в истинном послушании Христу, является тем самым победой над плотью и лукавым; и каждая новая победа придает свежие силы в последующей борьбе; так мы возрастаем. А с другой стороны, каждая проигранная битва лишь способствует нашему ослаблению, одновременно давая силы нашим врагам вновь напасть на нас. Таким образом, мы видим, что человек, чье сердце истинно предано Господу, получает силу учить, силу поклоняться; он возрастает в своей мощи, ибо Христос доставляет любящему Его "существенное благо" (Пр. 8). Он более полно будет наслаждаться благоволением Бога и сиянием Его лица, ибо "прославлю прославляющих Меня"; и, наконец, он получит все возрастающую власть над всеми врагами. Все это - плоды истинно левитской преданности, которая позволяет человеку сказать отцу своему и матери своей: "Я на них не смотрю" или, другими словами, этими плодами может наслаждаться лишь тот, кто готов "все оставить и следовать за Христом". В свете всего этого нам будет совсем нетрудно объяснить скудость даров служения, поклонения и роста, многочисленные помехи в наслаждении благоволением, почти полное отсутствие власти над врагами, что мы должны осознать. Многие пытаются утешиться, говоря, что мы, дескать, не можем ожидать той же самой силы в дарах и поклонении, немощь свою не собираемся отрицать. Но почему? Разве Бог Левия не наш Бог? Да, наш, благословенно Его имя, тот же самый вечный и обильный источник вовеки, но мы, увы, далеки от него в вопросе истинной преданности Левия, и это корень всего, ибо остается неизменно верным то, что "кто имеет, тому дано будет", и "никто не может служить двум господам". Это значительная и практическая истина.
Теперь мы призваны рассмотреть отрывок, живо раскрывающий перед нами чудесную тайну того, как такой презренный грешник, как Левий, мог занять возвышенное положение близости к Богу, какое он занял впоследствии. В грешнике по природе нет ничего, с чем Бог мог бы поддерживать связь, поэтому если Он приводит кого-либо в состояние умиротворения и высокого общения, Он делает это по чистой благодати и таким образом полностью исключает возможность похвальбы, ибо "никакая плоть не хвалится пред Богом". Те, кто считает дерзостью говорить, что грешник может занимать положение такой близости к Богу, по-видимому, совершенно теряют из виду суть этого вопроса. Никогда не может быть гордыней то, что приводит человека туда, где он может быть совершенно истреблен и где он может увидеть всю свою развращенность и ничтожность. Если бы Бог возвышал плоть и приводил ее в состояние близости к Себе, тогда и в самом деле обвинение не делает ничего подобного, плоть пребывает в таком состоянии, которое может быть исправлено, и потому Бог возвещает через Крест Свое мнение о плоти, а именно то, что она осуждена; но Он через тот же самый Крест дает несчастному грешнику жизнь по духу а не по плоти. Он приводит грешника в Свое окружение и сажает его за Свою трапезу, так что не дерзость определяет несчастному блудному сыну то место, которое ему суждено занять, но благодать и безграничная благость и милосердие отца. Так Бог говорит Ною: "Конец всякой плоти пришел пред лицо Мое" - и что же? "Сделай себе ковчег из дерева гофер", - и в этом ковчеге Ной вышел из-под суда и осужденного мира в состояние безмятежного единения с Богом. Итак, мы обнаружим те же самые принципы, которые проявляются в действиях Бога по отношению к Левию, в том отрывке, к которому мы хотим обратить наше внимание. Сначала рассмотрим очищение левитов, а затем их положение и служение. Их очищение описано в Числах 8, 5-14. "И сказал Господь Моисею, говоря: возьми левитов из среды сынов Израилевых и очисти их; а чтобы очистить их, поступи с ними так: окропи их очистительною водою, и пусть они обреют бритвою все тело свое и вымоют одежды свои, и будут чисты; и пусть возьмут тельца и хлебное приношение к нему, пшеничной муки, смешанной с елеем, и другого тельца возьми в жертву за грех; и приведи левитов пред скинию собрания; и собери все общество сынов Израилевых и приведи левитов их пред Господа, и пусть возложат сыны Израилевы руки свои на левитов; Аарон же пусть совершит над левитами посвящение их пред Господом от сынов Израилевых, чтобы отправляли они служение Господу; а левиты пусть возложат руки свои на голову тельцов, и принеси одного в жертву за грех, а другого во всесожжение Господу, для очищения левитов; и поставь левитов пред Аароном и пред сынами его, и соверши над ними посвящение их Господу; и так отдели левитов от сынов Израилевых, чтобы левиты были Моими".
Этот отрывок представляет собой весьма благодатную и благословенную сторону нашего интересного предмета. Из него мы можем увидеть, что характер Левия по природе был таков, что Бог никогда бы не вступил с ним в общение, и что, если бы это касалось только левитов, он навсегда остался бы в своем жилище вместе с "орудиями жестокости", которые в нем были. Но Бог не хотел оставить его там, и потому Он Сам должен был предоставить ему средство исправления - Он Сам должен был очистить этого своевольного, жестокого и свирепого человека. Давайте вспомним здесь ту мысль, которой мы вскользь уже касались в начале этой статьи, а именно, что грех всегда должен быть представлен пред лицо благодати Бога. Левию больше не на что было надеяться; его грех был таков, что исключал всякую мысль о человеческих средствах исправления; закон осуждал природу Левия, и Бог объявил его недостойным Своего присутствия. И что же должен был делать Левий? Мог ли он настроиться сердцем и душой на соблюдение закона? Нет, это было невозможно; закон не только осуждал его дела, но и провозглашал проклятие Бога самой его природе. Закон гласил: "Не убивай" - и, объявив это, добавлял: "Проклят всяк, кто не исполняет постоянно всего, что написано в книге закона". Но склонность к убийству была заложена в самой природе Левия, поэтому природа Левия была проклята.
Что же мог сделать Левий? Мог ли он пасть ниц перед милостью Бога в надежде, что Он мягко обойдется с его грехами? Нет, никоим образом: Бог дал свое грозное и неизменное повеление: "В совет их да не войдет душа Моя". Бог не мог войти в жилище, где пребывало "оружие жестокости".
Таким образом, Левий находился в совершенно безвыходном положении, без единого средства спасения; закон пригвоздил его к одной единственной возможности: "соответствуй моим требованиям". И все, чем Левий мог ответить на эти требования, были гнев, свирепость, убийство, своеволие, жестокость и т.д. Закон Бога не мог войти в какое бы то ни было соглашение с грешником; закон должен получить "последнюю лепту" - покаяние или же его ответом будет: "проклят". Поэтому Левий как человек, живущий во плоти, или, иными словами, стремящийся обрести жизнь через закон, был осужден и отвергнут, и ему оставалось лишь занять место мертвого, чтобы Бог мог по Своей благодати воскресить его к новой жизни, которую желал дать ему и был готов это сделать и которую, как мы увидим, Он благословенно дал согласно Своим чудесным замыслам и одному Ему присущим образом.
ПримечаниеЧитатель, конечно, помнит, что сказанное о Левии в этой статье следует рассматривать как прообраз того, что верующий через Духа Святого видит ныне в реальности.
Итак, Левий должен был лишь увидеть себя "мертвым", по суждению Бога; как мы читаем: "Вместо всех первенцев из сынов Израилевых, разверзающих всякие ложесна, Я беру их Себе; ибо Мои все первенцы у сынов Израилевых, от человека до скота: в тот день, когда Я поразил всех первенцев в земле Египетской, Я освятил их Себе и взял левитов вместо всех первенцев у сынов Израилевых" (глава 8, 16-18).
Господь проходит по земле Египетской с обнаженным мечом справедливости, чтобы поразить всех первенцев; этого не избежали бы и первенцы Израиля, если бы этот меч не опустился на шею непорочной жертвы, и, как кто-то прекрасно сказал: "Смерть была в каждом доме, не только в домах египтян, но и в домах израильтян; в первых это была смерть первенцев египетских, а в последних - смерть Ангела Божия".
Итак, левиты были взяты вместо тех, на кого должен был пасть карающий меч ангела, или, иными словами, левиты символизировали умерший и воскресший народ и, таким образом, рассматривались уже с точки зрения не природы, но новой жизни через благодать, в которую ввел их Сам Бог, и здесь позвольте мне заметить, что это тот путь, по которому должен пройти грешник, если он хочет на опыте познать что-либо из того, что впоследствии произошло с Левием. Нет иного способа избежать осуждения закона с одной стороны и ужасных последствий укоренившегося разврата с другой, чем просто увидеть себя мертвым для всего земного и "живым для Бога в Иисусе Христе". "Мы умерли для греха: как же нам жить в нем? Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни", - говорит апостол (Рим. 6, 2-4). И вновь: "Так и вы, братия мои, умерли для закона Телом Христовым, чтобы принадлежать другому, Воскресшему из мертвых, да приносим плод Богу". Но смерть и воскресение не только единственно возможный способ, которым грешник может избежать осуждения закона и деспотической власти греха, они также являются единственным способом, которым он может благоугодно служить Богу. Плотской, или природный, ум не может служить Богу, ибо он не подчиняется Его закону, и не может подчиниться ему; поэтому мы заключаем, что источник той жизни, которая дает возможность служить Богу, можно обрести не в плоти, но только в единении с Господом Иисусом в Его воскресении: "Кто не пребудет во Мне, извергнется вон, как ветвь, и засохнет" (Иоан. 15, 6). Следовательно, когда Бог приводит Левия в положение близости и служения Себе, Он показывает, что Левий проходит через те обстоятельства, которые со всей ясностью изображают смерть и воскресение; ибо он взят вместо тех, кто были подобны мертвым, но избежали смерти через смерть Агнца: и затем, пройдя через обстоятельства смерти, чтобы, как сказано в главе 8, "совлечься ветхого человека и облечься в нового", ибо таково значение слов "окропить водою" и "обратить тело" и т.д. Это находится в полном соответствии с тем, что говорит апостол Титу: "Ибо и мы были некогда несмысленны, непокорны, заблудшие, были рабы похотей и различных удовольствий, жили в злобе и зависти, были гнусны, ненавидели друг друга. Когда же явилась благодать и человеколюбие Спасителя нашего, Бога, Он спас нас не по делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Своей милости, банею возрождения и обновления Святым Духом, Которого излил на нас обильно через Иисуса Христа, Спасителя нашего" (Тит. 3, 3-6).
Но для того, чтобы мы могли получить более ясное и широкое представление о том положении, в котором стояли левиты пред Богом, я сошлюсь, по возможности кратко и сжато, на жертвоприношения, связанные с их посвящением: это были всесожжения, приношения тельцов и приношения за грех; все это, как мы увидим, в разных аспектах* изображает Господа Иисуса Христа.
Стоит заметить, что я рассматриваю вышеупомянутые жертвоприношения лишь в связи с историей Левия.
Во-первых, всесожжение: смысл и значение этой жертвы раскрываются в книге Левит, где мы читаем: "Если жертва его есть всесожжение из крупного скота, пусть принесет ее мужеского пола, без порока; пусть приведет ее к дверям скинии собрания, чтобы приобрести ему благоволение пред Господом" (1,3).
Итак, здесь для души есть нечто реальное, в чем она находит поддержку и радость. Во всесожжении мы видим Господа Иисуса Христа во всей Его полноте и совершенстве Бога "без порока" жертвующим Собой, а также принятым пред Богом за нас. Он был "мужеского пола, без порока", настолько без порока, что Тот, в Чьих глазах даже самые небеса были нечисты, мог сказать: "в Ком благоволит душа моя".
Но, далее, эта беспорочная жертва представляет Его, добровольно стоящим у входа в скинию. "Никто, - говорит Господь о Своей жизни, - не отнимает ее у Меня, но Я Сам отдаю ее, имею власть отдать ее и власть имею опять принять ее; сию заповедь получил Я от Отца Моего". И действительно, прослеживая путь благословенного Иисуса в этом порочном мире, мы сами поразительным образом обнаруживаем эту Его особенность во всесожжении. От начала до конца Его стезя была отмечена всей стойкостью и божественно непоколебимым спокойствием истинной преданности Богу. Яростные волны темных соблазнов накатывали и ударяли с такой мощью и бешенством, что это сокрушило бы любого, меньшего, чем Бог. Лукавый мог распалять против Него всю свою злобу, он мог обрушивать всю свою вражду - вражду, которую можно было одолеть лишь изначальной любовью Преданного Существа. Более того, Его ученики могли отказаться "бодрствовать с Ним час". Смерть могла вооружиться против Него со всеми своими загробными ужасами, излить чашу горечи ада и ужалить своим страшным жалом с всей его остротой и способностью ранить. Гроб может собрать все свои невыразимые ужасы в великой битве за "победу", но все тщетно. Ответ этой беспорочной и добровольной жертвы на все это: "Моя пища есть творить волю Пославшего Меня и совершить дело Его". Он видел лишь одну цель, и это - "предлежавшая Ему радость". Он ждал того момента, когда Он сможет черпать из неистощимых сокровищниц вечной любви щедрые и царственные плоды Его победы, купленные дорогой ценой, и изливать их в Божественном изобилии на "подвиг души Своей" - на церковь, которую Он любил и которую Он приобрел Своей драгоценной кровью. Он страстно ждал безоблачного утра, когда окруженный мириадами Своих искупленных братьев, Он вечными звуками изречет вечный приговор грязной клевете врага в отношении любви Бога к грешнику. Все эти соблазны стояли перед Ним, но Он шел вперед в величии Своей силы; Он настойчиво обращал Свое лицо к Иерусалиму. Господь Иисус Христос побуждал наши несчастные холодные сердца воздавать хвалу Его обожаемому имени. И да будут наши жизни все более и более решительным свидетелем наших сердец - любви к Тебе, ибо Ты Один достоин. Все это, разумеется, благословенно для нас, но как бы это ни было благословенно, это не все, есть и другие штрихи карандаша Божественного Художника, в значительнейшей мере рассчитанные на то, чтобы пленить наши художественные вкусы и, более того, дать пищу нашим душам. "И возложит руку свою на голову жертвы всесожжения - и приобретет он благоволение, во очищение грехов его" (Лев. 1, 4). Какая здесь благодать! Левий, своевольный, жестокий, свирепый убийца, приобрел благоволение Бога во всем совершенстве и благословенности этой беспорочной жертвы мужеского пола. Что за величие, что за добродетель, что за чистоту узрел Бог в этой жертве, как и в Левии, "принятым в жертве"! Таким образом, взгляните на Левия отдельно от жертвы, и вы найдете, что Бог не может войти в его собрание, но взгляните на него в жертве, и вы увидите его таким же чистым и совершенным через благодать, как сама жертва. Ничто не может превзойти эту несравненную благодать. Благодать, способная вытащить грешника из пучины разврата, в которой прозябал Левий, и поднять его на такую высоту, заслуживает высочайшей похвалы; и, благословен Бог, он получает ее вскоре от всех, кто подобно Левию, испытал на себе ее священную силу.
Однако мы не можем слишком тщательно рассматривать все подробности всесожжения; есть лишь два момента, на которых я хочу остановить ваше внимание. Первый из них представлен в стихе 6: "И снимет кожу с жертвы всесожжения и рассечет ее на части". Здесь мы ясно видим, какому суровому, ревностному и бескомпромиссному испытанию подверг Себя Господь Иисус, жертвуя Себя перед Богом. Недостаточно было того, чтобы животное лишь выглядело "беспорочным", ибо кожа или внешняя поверхность могут выглядеть хорошо и в то же время вовсе не быть пригодными для жертвенника Бога, поэтому внешняя поверхность должна быть удалена, чтобы животное можно было рассмотреть во всех его сочленениях, суставах и жилах, чтобы таким образом убедиться, исследовав первопричины действия, строение его тела, а также источники и каналы оживляющей ее жизни, что это совершенная и беспорочная жертва. Но, далее, "и рассечет ее на части", то есть разделит ее на куски и исследует их, чтобы убедиться, что она совершенна не только как целое, но и в каждой своей отдельной части. Таким образом, с какой бы стороны мы не взглянули на Господа Иисуса, мы всюду видим Божественное совершенство. Он мог бы сказать Богу: "Ты испытал Меня и не нашел ничего" - и Бог ответил бы: "Я доволен". Он мог бы сказать о лукавом: "Ныне князь мира сего изгнан будет вон" - и сатана ответил бы: "Знаю Тебя, кто Ты, Святый Божий". Он мог бы сказать человеку: "Истинно. Человек этот был праведник". Таким образом, наше Божественное всесожжение, жертва, добровольно возлегшая на жертвенник Бога и пролившая там Свою драгоценнейшую кровь, была найдена в целом и в каждой своей клеточке по отдельности чистой и совершенной в высшем смысле этого слова и признана таковой небесами, землей и адом.
ПримечаниеВ рассечении жертвы на части мы можем увидеть также ту важную истину, что, в каком бы отношении мы ни рассматривали Господа Иисуса, мы находим незапятнанное совершенство, рассматриваем ли мы Его как общественного деятеля или частного человека, в одном положении или в другом - результат один и тот же. Не так в случае с человеком - здесь, наверняка, будет падение, не в одном, так в чем-нибудь другом. Если человек является хорошим общественным деятелем, он может быть настоящим бедствием для семьи, и наоборот. И в этом, разумеется, мы познаем ту славную истину, которую сразу признает разум всех созданий, а именно: "Он один достоин".
Поэтому, когда все было найдено чистым и пригодным для жертвенника Бога, счастливой обязанностью сынов Аароновых было вознести пред лицо Бога благоухание этой чрезвычайно приятной жертвы: "Сыны же Аароновы, священники, положат на жертвенник огонь и на огне разложат дрова; и разложат сыны Аароновы, священники, части, голову и тук на дровах, которые на огне, на жертвеннике; а внутренности жертвы и ноги ее вымоет он водою, и сожжет священник все на жертвеннике: это всесожжение, жертва, благоухание, приятное Господу" (стих 7-9). Так как жертвы были особой принадлежностью Бога, никто не мог безнаказанно коснуться его; наказание за это было такое же, что и за поедание крови, то есть посягать на долю Бога в жертвоприношении было для человека таким же дерзким преступлением, что и присвоение права распоряжаться чужой жизнью; последнее являлось открытым отрицанием состояния смерти и той погибели, в которой находился человек по причине греха. Итак, Бог притязал на тук. Только Он мог наслаждаться внутренним превосходством и бесподобным совершенством Иисуса, как в случае священного помазания в Исх. 30, где мы видим, как и в вышеприведенном отрывке, что лишь безграничный разум Бога мог оценить беспредельное достоинство Христа. Но мы видим голову, сжигаемую вместе с туком, что показывает нам, как я предполагаю, то, что сокровенные жизненные силы Господа Иисуса, равно как и "место разума" Его, могли одинаково стать благоуханны для Бога. Наконец, внутренности и ноги обмывались водой и сжигались на жертвеннике, показывая нам, что тайные замыслы, намерения и цели Господа Иисуса, также как и внешнее их воплощение в Его пути, были совершенно чистыми и пригодными для жертвенника; и в связи с этим моментом, нельзя не остановиться с наслаждением на этом чудесном контрасте между Господом Иисусом и Его несчастным народом. Как часто наши внешние пути, символизируемые "ногами", кажутся вполне праведными в глазах человека, в то время как в очах Бога наши "внутренности", возможно, полны нечистот. Но благо для нас, что этого не было в случае с нашим великим Главой; в Нем все было равноценно, ибо все было чисто. Пусть наши сердца, любезный читатель-христианин, все более полно проникают в учение Духа, в величие, внутренне присущее Господу Иисусу; и да сподобимся мы, стоя пред жертвенником Бога, ежедневно воссылать Ему благоухания всего этого.
Что касается принесения в жертву животных, то нам нет необходимости рассматривать ее подробно. Она состояла, как мы знаем, из того, что рождалось из земли, и как таковая она ярко олицетворяла собой "Человека Христа Иисуса", благоухание Которого выражало всецелую преданность всего человеческого естества Христова Богу-Отцу. Он не сделал ничего, чтобы усладить человеческий глаз или вызвать одобрение человека, ничто не было Им предпринято ради внешнего эффекта; нет, все было непосредственно для Бога. Прослеживаем ли мы шаги Господа Иисуса в течение тридцати лет, когда Он находился дома в послушании родителям, или в течение трех лет, когда Он исполнял Свою миссию среди иудеев - все едино; все благоухало чистым ладаном, характеризовавшим Его как особенного и преданного слугу Бога. Мы можем, далее, заметить, что животных, приносимых в жертву, пекли с елеем и мазали елеем, что символизирует, по моему предложению, воплощенного Сына Бога, Который, во-первых, зачат "от Духа Святого" (Мат. 1, 20), а во-вторых, "помазан Духом Святым" (Мат. 3, 16; Деян. 10, 38).
Теперь мы подошли к жертве за грех, и пусть Господь благодатно укрепит наш дух при кратком рассмотрении раскрываемого здесь благословенного принципа. Жертва за грех описывается в 4-ой главе книги Левит, откуда мы можем выбрать для нашей цели один пример: "Если священник помазанный согрешит и сделает виновным народ, - то за грех свой, которым согрешил, пусть представит из крупного скота тельца, без порока, Господу в жертву о грехе, и приведет тельца к дверям скинии собрания пред Господа, и возложит руки свои на голову тельца, и заколет тельца пред Господом" (стихи 3-4).
Читатель, несомненно, отметит поразительное различие между вышеприведенным отрывком и тем, в котором упоминалось всесожжение; это различие главным образом состоит в том, что в последней цитате мы против ожидания не находим слов "пусть приведет" (добровольно). Во всесожжении мы узнаем добровольное принесение Христом Себя в жертву Богу, и если взглянуть на Его благословенное дело с этой точки зрения, Он мог сказать: "Никто не отнимает ее (Мою жизнь) от Меня, но Я Сам отдаю ее". Иными словами, Он "привел Себя к дверям скинии собрания пред Господом". Но все иначе в случае жертвы за грех: "будет приведен" и "будет заклан", то есть вместо "придет" - "будет приведен", а вместо "отдаю Свою жизнь" - Его жизнь "отнимается". Это, скажу я, важные различия, происходящие из самой природы этих двух жертв. Во всесожжении мы видим Господа Иисуса, жертвующего Себя со всем присущим Ему беспорочным совершенством; и в этом Его душа нашла великое наслаждение, ибо Он представил пред лицо Бога то, что было Ему благоприятно. Но в жертве за грех мы видим Господа Иисуса в связи с тем, что Его чистая и непорочная душа отвергла бы с глубочайшим отвращением, с тем отвращением, о котором мы не смогли бы составить себе ни малейшего представления. Одним словом, Он представлен в связи с грехом; более того, "сделан грехом жертвою за грех" (2 Кор. 5, 21). Таким Его увидел через Духа пророк, сказавший: "Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились. Все мы блуждали, как овцы, совратились каждый на свою дорогу: и Господь возложил на Него грехи всех нас" (Ис. 53, 5-6).
Я убежден, рассматривая обе эти жертвы в совокупности, мы получим чудесное впечатление о гнусном и страшном уродстве греха в глазах Бога, ибо грех с Его точки зрения кажется греховным в такой же степени, в какой совершено совершенство Христа в представлении Бога. Если во всесожжении мы могли видеть, что красота и превосходство Христа были таковы, что все его Существо могло предстать пред Богом как благоухание и что Бог "не мог найти в Нем" ничего, кроме совершенства, то в жертве за грех мы должны увидеть черноту и мерзость греха, побуждающего Бога отвратить Свое лицо от "Избранного Моего, к Которому благоволит душа Моя".
Это приводит нас к следующему моменту, связанному с жертвой за грех: "и возложит руки свои на голову тельца". Здесь мы явно видим суть глубокого и значительного таинства трех часов темноты.
Выше уже отмечалось, что Бог был вынужден сокрыть Свое лицо от Господа Иисуса на кресте, но как мы объясним это чудесное обстоятельство? Просто-напросто словами: "И возложит (грешник) руки свои на голову тельца". Если при рассмотрении всесожжения мы были поражены тем фактом, что все совершенство жертвы было вверено "свирепому и жестокому" Левию, то здесь мы призваны восхититься благодатью, чудесно промыслившей способ, которым это могло осуществиться; он заключался в том, что весь грех и скверна Левия вменялись жертве и очищались в лице жертвы за грех, чтобы сам Левий мог очиститься в лице жертвы всесожжения.
Следует отметить, что все это совершается через "возложение рук". Это действие выполняется в обоих случаях, то есть Левий возлагает свои руки на голову жертвы за грех. Что касается жеста, то он один и тот же в каждом случае, но как различны его результаты! Образно говоря, они были столь же различны, сколь жизнь и смерть, небо и ад, святость и грех. В сущности мы не можем вообразить себе более разительный контраст, чем тот, что мы наблюдаем в результатах этого действия, внешне совершенно одинакового в обоих случаях. Возможно, мы сможем получить об этом какое-то представление, приняв во внимание, что возложение рук являлось в то же время вменением греха Тому, Кто "не знал греха", но был "святый, непричастный злу, непорочный", сама природа Которого ненавидела всякий грех. И, с другой стороны, это было вменение совершенной праведности тому, кто по природе был "жестоким, свирепым и своевольным убийцей".
ПримечаниеЗдесь я замечу, что, говоря о "вменении праведности", я ни в коей мере не хочу быть понятым так, будто я поддерживаю распространенную теорию о "вмененной праведности Христа". Об этом выражении, которое так часто употребляется в современной теологии, достаточно будет сказать, что оно нигде в пророчествах Бога не встречается. Я говорю о "праведности Бога" (Рим. 3 и след.) и, более того, о "вменении праведности" (Рим. 4, 11), но никогда о "праведности Христа". Правда, мы читаем о том, что Господь Иисус является "оправданием нашим" (Иер. 23, 6) от Бога, но эти отрывки не подтверждают вышеупомянутую теорию. Далее, я бы добавил, что нравственное воздействие этой идеи, как оказывается, крайне пагубно, потому что она по необходимости предполагает, что верующий стоит в стороне от Господа Иисуса, поскольку учение Писания заключается в том, что верующий "в Нем сделался праведным пред Богом" (2 Кор. 5, 21). И снова: "Да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе" (1 Иоан. 5, 20).
Далее, возложение рук обязывает Того, Кто прежде создания мира обитал в небе Отчем, удалиться в холодное и бесплодное царство смерти и тьмы, куда никогда не проникали оплодотворяющие и животворные лучи Лика Его Отца, которые только Он мог оценить по достоинству; и, стоя у границы, Он возопил: "Если возможно, да минует Меня чаша сия!" И снова, когда это мрачное царство с тьмой его невыразимых ужасов ворвалось в Его безгрешную душу: "Боже Мой, Боже Мой! для чего ты Меня оставил?" Но, с другой стороны, это дало возможность тому, кто обитал в "жилищах жестокости" и в чьи собрания не пожелал бы войти Бог, предстать в самом блеске престола Бога. Эти рассуждения, как мне кажется, могут в какой-то мере способствовать нашему постижению этой удивительной истины. Апостол утверждает ту же самую истину словами новозаветного учения, говоря: "Не знавшего греха Он (Бог) сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом" (2 Кор. 5, 21). То есть, Того, Чье совершенство было явлено во всесожжении, Он сделал жертвой за грех с тем, чтобы мы, заслуживающие того, чтобы стать жертвой за грех, могли быть приняты во всесожжение.
Здесь я бы хотел заметить, что в слове "сделались" заключена большая сила и величие; оно чрезвычайно полно показывает, что праведность так же чужда природе человека, как грех - природе Христа. Человек не обладает своей собственной праведностью, потому что его нужно "сделать" праведным. Христос "не знал греха", и потому Его нужно было "сделать грехом", чтобы мы могли "сделаться" праведными - "в Нем праведными пред Богом". Но далее, как мы узнаем из уже упомянутого отрывка, то, что Господь Иисус "сделался за нас грехом" не более реально, истинно и ощутимо, чем то, что верующий "сделался праведным в Нем".
Если в повествовании о кресте и страданиях Господа Иисуса есть истина и достоверность, то очевидно, что в тот момент, когда душа полагает свою веру во Христа в Его смерти и воскресении, в тот самый момент она принимается во всей угодности Христа. Осознает ли она это, конечно, совершенно другой вопрос: истина и понимание истины - это разные вещи.
Мера нашего осознания вещей пропорциональна нашему общению с Богом. Если мы удовлетворены тем, что движемся в холодном и бездушном отчуждении от Бога, то наше ощущение силы и величия всякой истины будет, как следствие, слабым и бледным; в то же время, забывая о том, что корень и источник всей жизни и общения с Богом заключается в истине, выраженной в упомянутом отрывке, мы ясно увидим, что чем больше мы будем ходить в общении с Тем, Кто дает нам жизнь, тем больше мы будем наслаждаться как Им Самим, так и данной Им жизнью. Любезный читатель-христианин, давайте молиться о том, чтобы крест и страдания Господа Иисуса глубоко запали в наши сердца, чтобы мы, с одной стороны, почувствовали всю омерзительность греха, которая заставила бы нас ненавидеть его со святым отвращением "все дни нашей жизни", и, с другой стороны, получили такое ощущение поразительной любви Бога, которое бы побудило нас "не для себя жить, но для умершего за нас и воскресшего".
Таким образом, мы видим, что положение рук означает не меньше, чем взаимную перемену местами грешника и Спасителя. Грешник находится вне благоволения Бога: "В совет их да не войдет душа моя". Спаситель же был в благоволении Бога, являясь Его "радостью всякий день", обитая в недре Его прежде создания всего мира. Но план искупления представляет нам Спасителя вне благоволения Божьего и Бога, забывшего о Нем, в то время, как грешник приведен пред само лицо любящего и прощающего Бога. Изумительная, глубокая, непостижимая, вечная любовь! Неизмеримая мудрость! Любовь, высоко парящая над самыми возвышенными умозаключениями! Мудрость, клеймящая вечным презрением все усилия и подлые замыслы великого врага Бога и человека! Ибо, прежде чем Левий мог обрести наслаждение "заветом жизни и мира" (Мал. 2, 5), безгрешная Жертва должна была испытать удар царя ужасов и все его громы. Но кто эта Жертва? Мы спрашиваем: не "кто Царь славы?" - но: "кто эта Жертва?". Ответом на этот вопрос будет то, что придает замыслу искупления его величие и Божественность. Жертва не меньше, чем Сын Самого Бога! Да, здесь была любовь, здесь была мудрость. Сын Бога должен спуститься, прежде чем человек возвысится. И мы можем сказать наверняка, что если бы Бог не совершил Свое дело, то все погибли бы и погибли навсегда. Ни один простой смертный не смог бы войти в то трагическое место, где совершилось искупление греха, никто, кроме Сына Бога, не смог бы выдержать ту ношу, которая в саду и на горе легла на плечи "могущественного", и здесь мы должны сослаться на обращение Господа к своим ученикам, когда Он собирался вступить в борьбу со Своим противником: "Уже немного Мне говорить с вами; ибо идет князь мира сего, и во Мне не имеет ничего" (Иоан. 14, 30). Почему Он не мог "говорить с ними" много? Потому что Он как раз собирался совершить дело искупления, в котором Они ничего не могли бы предпринять, ибо князь мира сего, если бы он пришел, нашел бы в них много, но вот, в тот момент, когда Господь переживал в духе этот скорбный час, Он говорит: "Встаньте, пойдем отсюда", то есть, хотя мы не можем сделать ни единого шага к победе, мы все же можем насладиться ее плодами; и, более того, проявить ее плоды в жизни плодотворного служения Богу, что составляет тему учения в следующей главе.
Следовательно, вот, что дает мир ослабшей совести грешника. Сам Бог совершил это дело. Бог восторжествовал над всей человеческой порочностью и возмущением, и теперь каждая душа, ощущающая потребность в прощении и мире, может приблизиться к Нему в вере и святом уповании и пожать плоды этого чудесного торжества благодати и милости.
А теперь, дорогой читатель, если ты еще не принял эти удивительные плоды, если ты еще не бросил все бремя своего греха на чашу любви Бога, явленной на кресте, то я спрошу тебя: "Почему ты стоишь в стороне? Почему ты колеблешься? Может быть, ты жестокосерден, может, ты готов сказать, что даже теперь тебя не трогает созерцание всех этих глубоких страданий, испытанных Сыном Бога? И что же? Если речь идет о твоей вине, то ты можешь пойти гораздо дальше даже этого, ибо в тот час, о котором мы говорим, ты стоишь недвижим, глазея с холодным и бессердечным равнодушием, в то время как все создания признают этот чудесный факт. Да, и более того, ты сам распял воплощенного Бога, плевал в Его лицо и пронзал копьем Его бок. Не отпрянешь ли ты со словами: "О, не так все плохо!" Я говорю, что это поступки человеческой природы, и если у вас человеческое сердце, то это ваши поступки. Но Писание сразу разрешает этот вопрос, ибо написано: "Ибо поистине собрались в городе сем на Святого Сына Твоего Иисуса, помазанного Тобою, Ирод и Понтий Пилат с язычниками и народом Израильским" (Деян. 4, 27). Этот отрывок, по-моему, доказывает, что весь мир был представлен вокруг креста во всех своих типичных проявлениях. Но зачем настаивать на этом? Просто для того, чтобы подчеркнуть щедрость благодати Бога, какую только и можно узреть на кресте во всем ее ослепительном сиянии, на нем она возвышается над всеми человеческими грехами и злобным возмущением, ибо когда человек, в сатанинской гордыне своего сердца пронзал копьем тело воплощенного Божества, то Бог возопил: "Кровь!" - и через эту кровь произошло отпущение грехов, начавшееся в Иерусалиме. Таким образом, когда умножался грех, стала преизобиловать благодать и благодать чрез праведность Иисуса Христа, Господа нашего.
Полагаю, сказано достаточно, чтобы показать то основание, на котором стояли левиты пред Богом. Этим основанием была щедрая и вечная благодать - благодать, проявляемая по отношению к ним через Кровь, являющуюся единственным руслом, по которому она может течь. Человек предстает совершенно погибшим пред Богом, и потому речь идет либо о безвозмездном спасении через благодать, либо о вечном осуждении, "потому что делами закона не оправдывается пред Ним никакая плоть". Но хотя человек по природе совершенно не способен на что-либо подобное благоугодной Богу праведности или служению, все же, когда Бог дает нам новую жизнь через благодать, Он, конечно, ищет проявлений этой жизни. Иными словами, благодать приводит душу в положение ответственности и служения и в зависимость от того, как мы относимся к этому положению. Бог прославляется в нас, и наши души возрастают в познании Бога. Так было и в случае с прокаженным: до определенного момента его истории он не должен был ничего делать, единственным деятелем был священник. Но когда священник исполнил свою роль, когда силой пролитой им крови он объявил его "чистым", тогда прокаженный должен был "омыться" (Лев. 14, 8). Теперь мы обнаружим, что история Левия раскрывает все свои принципы наиболее полно.
До сих пор мы занимались состоянием Левия и характером, данным ему от природы, а также чудесным средством искупления благодатью, для того, чтобы поддержать его в падении и не только спасти его от погибели, но и вознести его на такую высоту, которую никогда не знало сердце человека - возвысить до самой скинии Бога. Теперь мы с благословения Бога и по благодати Его продолжим изучение того возвышенного положения, о котором мы упомянули, а также связанное с ним служение, как это описано в книге Числа 3: "И сказал Господь Моисею, говоря: приведи колено Левиино, и поставь его пред Аароном священником, чтоб они служили ему; и пусть они будут на страже за него и на страже за все общество при скинии собрания, чтобы отправлять службы при скинии; и пусть хранят все вещи скинии собрания, и будут на страже за сынов Израилевых, чтобы отправлять службы при скинии; отдай левитов Аарону и сынам его в распоряжение: да будут они отданы ему из сынов Израилевых" (стихи 5-9).
Итак, здесь полностью раскрываются чудесные замыслы Бога по отношению к Левию, и они поистине чудесны! Мы видим, что жертвы были лишь средством для достижения цели, но как средства, так и цель были во всех отношениях достойны друг друга. Средством этим были, образно говоря, "смерть и воскресение", и все заключалось в этом. Целью была близость к Богу, и все заключалось в этом.
Если посмотреть на Левия по его природе, то не может быть положения более удаленного от Бога, чем то, в котором он находился; но проявление благодати через кровь смогло вырвать его из погибели, в которой он пребывал, и "приблизить его" - привести его в общение с великим главой священнического рода, чтобы он стал служить в скинии. Так мы читаем: "И вас, мертвых по преступлениям и грехам вашим, в которых вы некогда жили, по обычаю мира сего, по воле князя, господствующего в воздухе, духа, действующего ныне в сынах противления... Бог, богатый милостью, по Своей великой любви, которою возлюбил нас, и нас, мертвых по преступлениям, оживотворил со Христом" (Еф. 2, 1-6). И снова: "А теперь во Христе Иисусе вы, бывшие некогда далеко, стали близки кровию Христовою" (стих 13).
Когда природа получает волю, она всегда как можно дальше отходит от Бога. Это стало истиной с того самого дня, когда человек произнес: "Голос Твой я услышал в раю, и убоялся и скрылся" (Быт. 3, 10). Но когда в человеке благодать получает волю и власть, то она всегда приводит душу ближе к Богу. Так было и в случае с Левием. По природе он был "черен как шатры Кидарские", по благодати же - "красив, как завесы Соломоновы"; по природе он был предан завету убийства, по благодати же - завету "жизни и мира". Первое - потому что он был "свирепым и жестоким", последнее - потому что он боялся имени Господня и трепетал пред Ним (ср. Быт. 49, 6-7; Мал. 2, 5). Далее, по природе Левию сподручны были "орудия жестокости", по благодати же - "орудия скинии Божией", по природе Бог не мог войти в собрание Левия, по благодати же Левий был приведен в собрание Бога; по природе "его ноги были быстры на пролитие крови", по благодати же - быстры на следование за движениями облака по пустыне в подлинной терпеливой службе Богу. Одним словом, Левий стал "новой тварью", и "древнее прошло", и потому он жил больше не для себя, но для того, кто совершил для него все эти чудеса по благодати.
По последней цитате я бы хотел заметить, что левиты прежде всего провозглашались собственностью Бога, а затем уже они были "всецело преданы Аарону". Так мы читаем: "Они были Твои, и Ты дал их Мне, и они сохранили слово Твое" (Иоан. 17, 6). И снова: "Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет" (Иоан. 6, 37).
Теперь я бы хотел немного рассмотреть подробности их службы, в которой, я не сомневаюсь, мы найдем для себя много поучительного и ободряющего.
Мы обнаруживаем, что, хотя весь род Левия был по своему положению "соединен с Аароном", в службе они были разделены на два класса. "Не у всех членов одно и то же дело", и этого мы могли бы ожидать, ибо хотя в том, что касалось их жизни и положения, они стояли на одном и том же уровне, но все же в воплощении этой жизни и степени проявления могущества этого положения, они, несомненно, различались; более того, на каждую из различных должностей и видов служения были свои назначения, что должно было служить для яркого и четкого отличия среди братьев. И здесь я хотел бы заметить, что я не знаю ничего, связанного с жизнью и служением христиан, что требовало бы большего внимания, чем вопрос, о котором я теперь говорю, а именно единство в вопросе жизни и положения и в то же время величайшее разнообразие в проявлении характера и способа служения. Должное внимание к этому важному вопросу в значительной мере избавит нас от "неразумного" сравнивания себя и нашего служения с личностями и служением других, что кощунственно, а следовательно, весьма пагубно.
ПримечаниеСерьезного внимания читателя-христианина, желающего единства Церкви, достойно то, что род Левия в пустыне явил поразительный пример того, что можно назвать "единством в многообразии". Гирсон в определенном смысле слова совершенно отличался от Мерари, а Мерари - от Каафа; и все же и Гирсон, и Мерари, и Кааф были одно целое; они потому не препирались из-за своего служения, ибо были одно целое; но неправильно было бы смешивать их виды служения, ибо они были абсолютно различны. Таким образом, особое внимание единству избавило бы нас от раздоров, а особое внимание различию - от путаницы. Одним словом, все может быть "благопристойно и чинно" лишь при должном внимании к факту существования "единства в многообразии".
И это не только приведет нас к благотворным последствиям в смысле отсутствия отрицательных результатов, но и окажет чрезвычайно счастливое воздействие на формирование и воспитание своеобразия и неповторимости характера христианина. Но между тем как в служении среди левитов имелось это различие, следует также помнить, что имелось и явное единство. Левиты были одним народом и рассматривались как таковой; они "прилепились" к Аарону в служении; более того, у них была одна святыня, вокруг которой они все собирались, и ею была "скиния собрания", хорошо известный прообраз Христа в Его характере и миссии. В самом деле, это была одна из целей, которую имел в виду Бог, призывая левитов Своей благодатью из среды народа Израильского; именно они должны были вступить в замечательное сотрудничество с Аароном и его сыновьями и совместно с ними нести скинию и все ее принадлежности на своих плечах через бесплодную пустыню вокруг них.
ПримечаниеЯ говорю "одна из целей", ибо мы всегда должны помнить, что великая цель искупления, стоящая пред Божественным разумом, заключается в том, чтобы показать вовеки Его благодать по отношению к нам через Христа Иисуса; и эта цель будет достигнута, даже если бы о наших жалких и мелких службах не было бы слуху.
Бог не призвал левитов просто для того, чтобы они избежали печальных последствий отсутствия Бога в их собрании; или, другими словами, Бог в отношениях с ними имел в виду нечто большее, чем их благословение и безопасность. Он задумал, чтобы они служили в скинии к Его чести и славе. Однако по мере того, как мы продолжим изучение нашего предмета, мы, надеюсь, рассмотрим утверждаемый мною принцип более ясно и отчетливо.
Мы обнаруживаем, что у Левия было три сына, а именно "Гирсон, Кааф и Мерари" (Чис. 3, 17). Они являлись главами трех упомянутых семейств, и мы обнаруживаем, что значения самих их имен влияло на характер их служения: так, "от Гирсона род Ливни и род Шимея: это роды Гирсоновы. Начальник поколения сынов Гирсоновых Елиасаф, сын Лаелов; хранению сынов Гирсоновых в скинии собрания поручается скиния и покров ее, и завеса входа скинии собрания, и завесы двора и завеса входа двора, который вокруг скинии и жертвенника, и веревки ее, со всеми их принадлежностями" (стихи 21-26).
Здесь делом Гирсона было нести через дикую и грозную пустыню скинию и ее завесы. Это было действительно левитское служение, но оно было чрезвычайно благословенным, образом которого в Церкви является теперь то, к чему мы так должны стремиться, ибо именно это и только это ставит христиан в должное место в мире, то есть на место скитальца. Конечно, в кожах бараньих было мало привлекательного, но как бы то ни было, тем не менее это была высокая привилегия семейства Гирсона - осторожно нести на плечах по зыбучим пескам. Что же мы должны понимать под завесами скинии? Полагаю, они образно выражали сущность Господа Иисуса Христа. Это было то, что удовлетворяло глаз. Среди левитов могли быть и были другие виды служб весьма благословенного характера, но, наверняка, это была самой возвышенной - нести через пустыню то, что так поразительно изображало сущность Христа.
Вот что делает святого "скитальцем" (что означает имя Гирсон) в мире. Если мы ходим в проявлении сущности Господа Иисуса и в этом осознаем наше место в пустыне, то мы можем быть уверены, что это придаст определенный оттенок скитальчества нашему положению в мире. Если бы мы больше знали об этом! Церковь сложила с себя кожи бараньи и вместе с ними характер Гирсона; другими словами, Церковь прекратила идти по стопам своего отвергнутого Господа и Владыки, и следствием этого стало то, что вместо того, чтобы быть изнуренным и оборванным скитальцем, ступающим по выжженной и бесплодной пустыне с ношей на плечах, она расположилась на зеленой лужайке мира и чувствует себя как дома. Но завесы выражают и другую черту скитальчества, а именно предожидание. Бог, обитающий в завесах, ясно показывал, что ни Он, ни ковчег Его силы не найдут себе приюта нигде, кроме как в шествии к "субботству".
А какой мог быть отдых в пустыне? В пустыне не было ни рек, ни ручьев, ни опресноков, ни меда и молока. Правда, разбитая скала давала им освежающую тень, а небеса посылали им их ежедневный хлеб, но все же это был не Ханаан. Они все еще находились в пустыне, питаясь хлебом пустыни и утоляя жажду водой пустыни, и священной привилегией Гирсона было нести на своих плечах то, что самым полным образом выражало все это, то есть завесы. "Так говорит Господь: ты ли построишь Мне дом для Моего обитания, когда Я не жил в доме с того времени, как вывел сынов Израилевых из Египта, и до сего дня, но переходил в шатре и в скинии?" (2 Сам. 7, 5-6). И в этом мы потерпели печальное поражение. Церковь устала от завесы и пожелала прежде времени выстроить дом; она устала "переходить в шатре" и возжелала "жить в доме".
Поистине, мы все должны бодрствовать и молиться против нашей гирсоновой наклонности "утомляться". Нет ничего испытующего природу так, как это делает постоянный труд в состоянии ожидания; наши сердца любят покой и расслабленность, и потому ничто, кроме постоянного воспоминания о том, что "способность наша от Бога", не может поддержать нас в гирсоновском состоянии скитальчества.
Потому, давайте помнить, что мы несем на своих плечах завесы, а под ногами у нас песок, над головой - облачный столб, а впереди - земля субботства, покрытая неувядающей зеленью; и давайте помнить как ободрение и предупреждение, что "претерпевший до конца спасется".
ПримечаниеВ наши дни, когда так много людей уклоняются от узкого пути послушания написанному Слову и вступают на пространную и завлекательную область человеческих преданий, несомненно, очень важно помнить, что левит, неся скинию по пустыне, не искал себе опоры или поводыря внизу; нет, благодать, в которой они стояли, была его единственной опорой, а столб вверху - его единственным поводырем. Было бы настоящей бедой, если бы он стал искать пути по следам на песке, которые меняются при каждом порыве ветра. Но все, что песок сделал для него, так это только добавил труда и тягот в его стремлении следовать за небесным поводырем над головой.
Теперь мы рассмотрим особенность характера Мерари, ибо, хотя род Мерари в этой главе не рассматривается непосредственно вслед за этим, тем не менее налицо духовное родство, происходящее из самой природы их служения, связующей их в помыслах. Но только тесная связь между служениями этих двух левитских семейств побуждает нас поставить их вместе - Сам Господь представляет их нам в замечательном единстве, ибо мы читаем: "Потом пошли сыны Каафовы, носящие святилище; скиния же была поставляема до прихода их (то есть сынами Гирсона и Мерари)" (Чис. 10, 21). Итак, здесь мы видим, что великой обязанностью этих двух семейств было идти по пустыне в священном сотрудничестве, неся с собой, куда бы они ни шли, "скинию" - ту скинию, которая с точки зрения внешнего проявления свидетельства ставит носящих в положение весьма прилежного ученичества. "Хранению сынов Мерари поручаются брусья скинии и шесты ее, и столбы ее, и подножия ее и все вещи ее, со всем устройством их, и столбы двора со всех сторон и подножия их и колья их и веревки их" (Глава 3, 36-37). Итак, вот что должен был делать Мерари: он должен был следовать за движением облака и устанавливать брусья скинии в их серебряных подножьях там, где оно укажет - и все это, следует помнить, на песке пустыни.
ПримечаниеХорошо замечено, что в скинии Бог рассматривался, как приносящий всю Свою славу в непосредственную связь с песком пустыни: и когда первосвященник входил в святая святых, он сам находился пред лицом этой славы, так же стоя ногами на песке пустыни. В храме, однако, этого не было, ибо пол здания был покрыт золотом (1 Царей 6,30).
Так теперь и с христианином: его ноги еще не встали на "чистое золото" небесного города, но его самое глубокое знание о Боге приобретается через его скорби и борения в пустыне.
Могло ли быть что-либо более противоположное печальной и дикой пустыне вокруг, чем сущность того, что устанавливал в ней Мерари? Что могло быть более непохожим, чем серебро и бесплодный песок? Но Мерари не мог устраниться от всего этого; нет, когда он приходил на то место в пустыне, где останавливалось облако, его словами были: "Я пришел установить образы небесного посреди разрушения и пагубы пустыни".
Все это свидетельствует об исключительном трудолюбии и, несомненно, придает характеру Мерари оттенок трагичности и скорби, что как раз и выражает его имя, означающее "горечь, печаль".
И, конечно, соответствующий образ всего этого в Церкви теперь полностью подтверждает сказанное о характере Мерари. Пусть каждый прочно и решительно займет свое положение в мире ради Христа - пусть он проникнет туда, где "мир" виден во всей его силе, пусть он противопоставит себя, прочный как скала, глубокому и стремительному потоку мирского и пусть он установит "подножия из серебра", и, будьте уверены, он увидит, что этот путь сопряжен с великой скорбью и душевной горечью, одним словом, он поймет, что это путь, где нужно не только "ежедневно" поднимать крест, но и нести его. Итак, если требуются дальнейшие доказательства вышеприведенного толкования, то мы имеем поразительное доказательство в том факте, что лишь очень немногие подражают трудолюбивому характеру Мерари, а почему? Просто потому, что проявление такого характера всегда сопряжено для природы трудами и скорбями, а природа любит покой, поэтому человеческая природа никогда не может уподобиться Мерари; ничто не понудит нас стать истинным Мерари, кроме глубокого общения с тем, кто был "мужем скорбей".
Есть нечто и в служении Гирсона, от которой, впрочем, отшатываются не так, как от службы Мерари. Ибо что должен был делать Гирсон? Он должен был полагать завесы и бараньи кожи на шесты, уже установленные его трудолюбивым и скорбным братом. Так и ныне: если трудолюбивый слуга Бога уже пришел туда, где мир и сатана вершили свою власть, и начал свидетельство о Христе, то для другого слуги будет сравнительно легко прийти туда же и поступать в проявлении христианского характера, который сам по себе поставит его на место "скитальца".
Но хотя природа и может принять характер человеконенавистничества, все же ничто, кроме благодати, не может уподобить нас Мерари, ибо он представляет единственное, что может благословить; и сам факт того, что Мерари должен претерпеть скорбь, является весьма убедительным доказательством порочности мира. В Ханаане не было нужды ни в Мерари, ни в Гирсоне; ибо сыны Мерари были счастливы здесь, и сыны Гирсона были здесь дома. Но мир - это не дом для левита, и потому, если кто-либо понесет завесы, то он должен быть скитальцем; а если кто-либо понесет подножия и шесты, то он должен быть мужем скорбей; ибо когда Тот, Кто был истинным сыном Гирсона и истинным сыном Мерари, пришел в мир, Он явно был мужем скорбей, которому некуда было приклонить Свою голову.
Однако, если сыны Гирсона и Мерари и должны были занять то положение, в котором они перенесли немало "тягостей дня и зной", то Господь благодатно вознаградил их щедрой наградой, ибо "не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше и труд любви", и потому, если они должны были так усердно трудиться среди своих братьев, то от них же они получали благословенную поддержку. Так о пожертвовании начальников мы читаем: "И сказал Господь Моисею, говоря: возьми от них; это будет для отправления работ при скинии собрания; и отдай это левитам, смотря по роду службы их. И взял Моисей повозки и волов, и отдал их левитам: две повозки и четырех волов отдал сынам Гирсоновым, по роду службы их: и четыре повозки и восемь волов отдал сынам Мерариным, по роду служб их, под надзором Ифамара, сына Аарона, священника; а сынам Каафовым не дал, потому что служба их - носить святилище; на плечах они должны носить" (Чис. 7, 4-9).
Здесь мы видим, что служба Гирсона и Мерари встречала щедрую и благословенную поддержку со стороны их братьев. Благодать наполнила сердца и чувства начальников, и не только наполнила, но и преисполнила, и в преизбытке ее было задумано одобрить дух бездомных сынов Гирсоновых и скорбных сынов Мерариных: с другой стороны, сыны Каафа не получили свою долю в этой помощи, и почему же? Потому, что их служба, как мы вскоре увидим, сама по себе была щедрой наградой. Ту же самую ситуацию мы видим и в случае левитов вообще - в противопоставлении со священниками, как мы читаем в главе 18: "И сказал Господь Аарону: в земле их не будешь иметь удела и части не будет тебе между ними; Я часть твоя и удел твой среди сынов Израилевых" (стих 20).
С другой стороны, Он говорит о левитах: "А сынам Левия, вот, Я дал в удел десятину из всего, что у Израиля, за службу их, за то, что они отправляют службы в скинии собрания".
И снова: "Вы можете есть это на всяком месте, вы и семейства ваши, ибо это вам плата за работы ваши в скинии собрания" (стихи 21. 31).
Аарон занимал положение, столь истинно возвышенное, что всякий земной удел показался бы ему чрезвычайно ничтожным, в то время как левиты (если смотреть с определенной точки зрения) не занимали такого высокого положения, но должны были усердно трудиться, и следовательно, между тем как высокое положение и служение Аарона было "его наградой", левиты должны были получить в качестве своей "награды" десятину.
Мы подошли теперь к рассмотрению третьего и последнего рода левитов, а именно семейства Каафа, о котором мы читаем: "Роды сынов Каафовых должны ставить стан свой на южной стороне скинии; начальник же поколения родов Каафовых Елцафан, сын Узиила; в хранении у них ковчег, стол, светильник, жертвенники, священные сосуды, которые употребляли при служении, и завеса со всеми принадлежностями ее" (гл. 3, 29-31). Теперь нам нетрудно будет понять, почему именно Кааф не получил свою долю в пожертвованиях начальников. Гирсону и Мерари могли понадобиться повозки и волы, чтобы везти шесты и т.д., но этого не было в случае с Каафом: его ноша была слишком драгоценной, чтобы передоверить ее кому-либо или чему-либо еще, и потому это было его высоким и почетным правом - нести все это на своих плечах. Какая привилегия, к примеру, нести ковчег, стол и золотые светильники! И если бы Кааф прибег в своей священной службе к помощи быков, то не показало ли бы это полное отсутствие понимания его высокого призвания? Давайте зададимся вопросом: какое влияние оказала на характер Каафа эта его служба? Не придала ли она ему чрезвычайно возвышенный настрой? Разумеется, придала. Что может быть возвышеннее, если говорить о развитии характера в мире, чем проявление того духа соборности, который выражен в имени Каафа? Разве действительное единство христиан во всем не должно служить упреком постоянным попыткам человека образовать союзы для различных целей? И какими окажутся последствия, если это не будет тесное объединение вокруг их общего центра, Христа, во всей благословенной полноте и многообразии этого Имени? В полноте и многообразии всевозможных принадлежностей скинии, некоторые из наиболее драгоценных предметов которой должно было нести на своих плечах это привилегированное семейство рода Левия?
И мы можем смело утверждать, что именно общение с Тем, Кого изображали ковчег и стол, укрепляло святых в духе соборности. Если бы мы более познали Христа, как ковчег, завесу в этой сцене смерти, и, более того, как стол хлебопреломления, на котором стояла пища священников, - если бы мы более познали Христа в этих благословенных проявлениях Его характера, то мы бы не стали притчей в языках из-за нашего ужасного разъединения. Но увы, так как Церковь устала от завес и шестов и забыла характер Гирсонов и Мерарин, то она забыла и характер Каафов и перестала носить ковчег и стол на своих плечах и бросила эти драгоценные жемчужины, которые по благодати Бога были ее особенной принадлежностью, на попрание свиньям, таким образом лишившись своего возвышенного характера и положения в мире.
Давайте обобщим эти три великие черты характера, явленные в роде Левия.
1.Скитальчество: "мир потому не знает нас, что не познал Его". "Ибо, не имеем здесь постоянного града". "Возлюбленные! прошу вас, как пришельцев и странников, удаляться от плотских похотей, восстающих на душу".
2.Скорбь в мире: "в мире будете иметь скорбь". "Если Меня гнали, будут гнать и вас". "И думаю, что нынешние временные страдания ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас". "О кратковременном страдании вашем, да совершит вас". "Терпение нужно вам". "Вы сами знаете, что определены на это". "Если только с Ним страдаем, чтобы с Ним прославиться". "Это те, которые пришли от великой скорби; они омыли одежды свои и убелили одежды свои кровию Агнца".
3.Единство: "Чтобы они были едины". "Но чтобы и рассеянных чад Божиих собрать воедино". И в одном теле "примирить обоих с Богом". Здесь я опять прошу своего читателя иметь в виду, что, хотя в характере и служении левитов было это прекрасное разнообразие, все же это был народ, и, очевидно, они были едины в своей жизни, положении, призвании и участи; так должно быть и с христианами ныне. Мы не должны ожидать единообразия мнений по всем вопросам, не должны мы искать и абсолютного соответствия в способах служения и в повседневной жизни; но святых следует рассматривать как один народ - единый в поклонении, единый в труде, единый в цели, единый в привязанности - одним словом, единый во всем, что является для них как для народа Бога общим.
ПримечаниеЯ сказал: "едины в поклонении" - и хотел бы подчеркнуть этот момент, ибо в настоящее время, по-видимому, очень многие считают, что может быть единство в служении и в то же время совершенное разнообразие в положении. Я хотел бы воззвать к духу и разуму читателя-христианина и спросить его: "Действительно ли такое может быть?". Что скажем мы о семье, объединенной или кажущейся объединенной для выполнения дела отца, но не способной из-за разобщенности собраться за столом отца? Может ли такое единство удовлетворить отца, любящего своих детей?
Как безмерно прискорбно было для левита обратиться к необрезанному из одного из окрестных народов за помощью в несении принадлежностей скинии! И все же мы слышим, как христиане ныне оправдывают не менее неприглядное поведение и настаивают на достойности, а именно они призывают явных необращенных и безбожников приложить свои руки к делу Господа. Так мы видим, что левиты рассеялись и оставили свои должности. Сыны Гирсона отказались нести завесы, потому что они устали от своего скитальчества; сыны Мерари сложили шесты и подножия, потому что они устали нести крест, а сыны Каафа принизили свою высокую и священную должность тем, что сделали ее общим достоянием тех, кто не получил от Бога права прикасаться к этому. Так имя Бога оскверняется нами среди язычников, и мы не "скорбим, не воздыхаем о "всех мерзостях", но поднимаем наши головы в гордом безразличии, как будто все в порядке и как будто стан Бога движется вперед во всем его небесном строю под водительством облака и призываемый серебряными трубами. "Не должно, братья мои, сему так быть". Давайте будем ходить пред нашим Богом более смиренно и, оплакивая тот печальный факт, что на всех человеческих делах и промыслах перстом Бога начертано: "Низложу, низложу, низложу", - давайте будем помнить, что только тогда, когда "придет Тот, Кому принадлежит все", - только тогда все навеки будет приведено в порядок, ибо Бог во всем будет прославлен в полной мере через Иисуса Христа.
Таким образом, мы проследовали за Левием по всей его жизни. О, какая чудесная то была жизнь! Путь, каждый шаг которого зримо являл знаки высшей благодати, преизобилующей над человеческим грехом, - благодати, которая побудила Бога спуститься со Своего престола небесного и посетить "жилище жестокости", чтобы поднять оттуда бедного гибнущего грешника и привести его через очистительную силу крови в положение чудесного благословения - в саму скинию Бога, чтобы заботиться там об орудиях дома Бога. Мы обнаруживаем, что Левий и в самом деле "был мертв и ожил, пропадал и нашелся". Давайте же восхитимся той благодатью, что могла совершить такие мощные деяния! И если мы почувствовали в наших сердцах действие той же самой благодати по избавлению нас от смерти и тьмы египетской, то давайте будем помнить, что плоды этого избавления должны побуждать нас жить не для себя, но для Того, Кто умер за нас и воскрес. Мы теперь в пустыне, где призваны нести скинию. Давайте же бодро двигаться вперед, ясно "показывая, что мы ищем отечества" и стремясь к "оставшемуся субботству".
Благая весть"Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Иоан. 3,16).
В Святом Писании есть места, в которых несколько строк содержат, казалось бы, целый том бесценных истин. Стих, который мы только что процитировали, - одно из таких мест. Это часть памятной беседы нашего Господа с Никодимом, в сжатой форме содержащая всю сущность Евангельской истины, которую можно кратко обозначить как "Благая весть".
Как проповеднику, так и тому, кому он проповедует, следует всегда иметь в виду, что единственная великая цель Евангелия заключается в том, чтобы свести вместе Бога и грешника, чтобы обеспечить вечное спасение грешника. Оно открывает погибшему человеку Бога-Спасителя. Иными словами, оно представляет грешнику Бога в том виде, который наиболее отвечает его нуждам. Спаситель является как раз тем, что нужно погибшему: как спасительное судно - тонущему, врач - больному, хлеб - голодному. Они подходят друг для друга, и когда Бог как Спаситель и человек как погибший грешник встречаются, то весь вопрос решается на веки. Грешник спасен, потому что Бог - Спаситель. Он спасен в соответствии с присущим Богу совершенству во всем его характере, во всем, что он напоминает, во всех отношениях. Поднимать вопрос о полном и вечном спасении верующей души - значит, отрицать, что Бог является Спасителем. Так и в отношении оправдания. Бог явил Себя Ходатаем, и потому верующий оправдан посредством совершенства Бога. Если бы в знании даже самого слабого из верующих обнаружился хотя бы один изъян, то это было бы бесчестием для Бога как Ходатая. Скажите мне лишь то, что Бог является моим Ходатаем, - и я перед лицом всякого противника и обвинителя докажу, что совершенно и неизбежно оправдан.
На том же основании скажите мне лишь то, что Бог явил Себя в качестве Спасителя, - и я с непоколебимой уверенностью и святым бесстрашием докажу, что я совершенно и неизбежно спасен. И это основано не на чем-либо, находящемся во мне самом, но исключительно на откровении Бога о Себе. Я знаю, что Он совершен во всем, и потому Он совершенен как мой Спаситель. Следовательно, я совершенно спасен, поскольку в моем спасении заключается слава Бога. "И нет иного Бога кроме Меня, Бога праведного и спасающего нет кроме Меня". "Ко Мне обратитесь, и будете спасены, все концы земли, ибо я Бог, и нет иного" (Ис. 45,21.22). Один исполненный взгляд веры, обращенный погибшим грешником к справедливому Богу и Спасителю, обеспечивает вечное спасение. "Взгляд" - как это просто! Это не "дело", не "молитва", не "чувства" - нет, это просто "взгляд". И что за тем? Спасение - вечная жизнь. Так и должно быть, потому что Бог - Спаситель, и маленькое драгоценное слово "взгляд" полностью выражает тот факт, что спасение, которого я хочу, обретается в Том, на Кого я взираю. Все это уготовано для меня там, и один взгляд обеспечивает мне это навеки. Это дело не сегодняшнего и не завтрашнего дня, это вечная действительность. Бастионы спасения, за которыми укрываются верующие, воздвигнуты Самим Богом-Спасителем на прочном основании искупительного дела Христа, и никакие силы земли или ада не могут поколебать их. "Посему так говорит Господь Бог: вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, - камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится" (Ис. 28,16; 1 Пет. 2,6).
Но давайте обратимся теперь к глубокому и содержательному отрывку, который составляет особый предмет этой статьи. В нем, несомненно, мы слышим голос Бога-Спасителя - голос Того, Кто сошел с небес, чтобы явить Бога таким образом, каким Он не был явлен никогда прежде. Чудесная и благословенная действительность заключается в том, что Бог полностью раскрылся в этом мире, явил Себя, чтобы мы - автор и читатель этих строк - познали Его во всей реальности того, чем Он является; познали Его каждый сам для себя со всей возможной достоверностью и уповали на Него во всей благодатной близости личного общения.
Читатель, подумай об этом! Умоляем тебя, подумай об этом поразительном праве. Ты можешь познать для себя Бога как своего Спасителя, своего Отца, своего истинного личного Бога. Ты можешь иметь с Ним дело, опираться на Него, прилепиться к Нему, ходить с Ним, жить Им и двигаться и существовать в Его благословенном присутствии, в солнечном сиянии Его любвеобильного лика, под Его бдительным оком. В этом жизнь и мир. Это нечто большее, чем просто теология, или наука о божественном. Они имеют свою ценность, но следует помнить, что человек может быть глубоким теологом, способным богословом - и все же жить и умереть без Бога и погибнуть навеки. Это серьезная, ужасная, ошеломительная мысль! Человек может попасть в ад, во тьму и беспросветность вечной ночи со всеми теологическими догмами в его голове. Человек может восседать на профессорском стуле или стоять за кафедрой, он может почитаться великим учителем или красноречивым проповедником; тысячи людей могут сидеть у его ног и учиться у него, тысячи могут ловить слова из его уст и восхищаться ими, и после всего этого он сам может пасть в бездну и провести отчаянную, безнадежную вечность в компании с самыми безбожными и безнравственными людьми.
Не так, однако, обстоит дело с тем, кто знает Бога, Себя в лице Иисуса Христа. Такой человек обрел жизнь вечную. Иисус Христос говорит: "Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобой Иисуса Христа" (Иоан. 17,3). Жизнь вечная не заключается в том, чтобы познать теологию (или богословие). Человек может просидеть, изучая ее, как он изучает юриспруденцию или медицину, астрономию или геологию, и все же ничего не узнать о Боге и потому остаться вне божественной жизни и в конце концов погибнуть.
Так и в отношении голой религиозности. Человек может быть самым горячим ее приверженцем, чрезвычайно усердно исполнять все обязанности и тщательно соблюдать все обряды догматической религии, он может поститься и молиться, слушать проповеди и читать молитвы, он может быть преданным и достойным примера; и все же ничего не знать о Боге во Христе - жить и умереть вне Бога и попасть в ад навсегда. Взгляните на Никодима. Где бы вы могли найти лучший пример религиозного человека? Муж из фарисеев, правитель иудеев, владыка Израиля, более того, тот, кто по-видимому, узрел чудеса нашего Господа в качестве доказательств Его божественной миссии, - и все же к нему было обращено слово: "Ты должен родиться свыше". Нам наверняка нет нужды приводить дальнейшее доказательство того, что человек может быть не только религиозным, но пастырем и учителем других, и все же не иметь в своей душе божественной жизни.
Но не так обстоит дело с тем, кто знает Бога во Христе. Такой человек имеет жизнь и цель. Его бесценная участь - Сам Бог. Это лежит в самом основании истинного живого христианства. Это превыше всего. Мы повторяем, что это не просто теология, богословие или религиозность - это Сам Бог, в Которого верят и Коим наслаждаются. Это великая и неотразимая истина. Это душа теологии, фундамент богословия, жизнь истинной религии. Во всем мире нет ничего подобного этому. Это нечто, что нужно почувствовать для того, чтобы познать. Это знакомство с Богом, вера в Него и наслаждение Им.
Но, может быть, читатель захочет спросить: как я могу обрести это бесценное сокровище? Как я могу познать Бога сам этим животворным и спасительным путем? Если верно, что без этого личного знания Бога я должен навеки погибнуть, то как я могу достичь выше указанной цели? Что я должен делать, кем я должен быть, чтобы познать Бога? Ответ заключается в том, что Бог явил Себя. Если бы Он этого не сделал, то мы решительно бы заявили, что ничего из того, что мы могли бы сделать и чем могли бы быть, ничто в нас или от нас не могло бы дать нам знакомство с Богом. Если бы Бог не явил Себя, то мы навеки бы остались в невежестве относительно Его и погибли бы в нашем невежестве. Но поскольку Он явился из плотного мрака и открыл Себя, то мы можем познать Его согласно истине Его откровения и обрести в том знании жизнь вечную и источник блаженства, из которого будут черпать искупленные души в течение золотых веков вечности.
Мы не знаем ничего, что так ясно и убедительно доказывало бы полную неспособность человека сделать что-либо для жизни, как тот факт, что обладание этой жизнью основывается на знании Бога; а это знание Бога должно основываться на откровении Бога. Одним словом, знание Бога - есть жизнь, а незнание Его - смерть.
Но где можно познать Его? Это и в самом деле важный вопрос. Многие вместе с Иовом могут воскликнуть: "О, если бы я знал, где найти Его!" Где найти Бога? Должен ли я искать Его в творении? Несомненно, рука Его видна там, но увы, это мне не поможет. Бог-Создатель не удовлетворит падшего грешника. Рука силы не поможет несчастному, греховному существу, подобному мне. Я желаю сердце любви. Да, я хочу того сердца, которое может полюбить меня во всем моем грехе и скорби. Где я могу обрести Его? Должен ли я заглянуть в широкие владения Провидения - в сферу божественного господства? Открыл ли там Себя Бог таким образом, чтобы удовлетворить меня, жалкого, погибшего человека? Поможет ли Провидение и господство тому, кто знает, что он - заслуживающий ада грешник? Ясно, нет. Если я взгляну на все это, я увижу то, что смутит и потрясет меня. Я близорук, невежествен и совершенно не способен объяснить все обстоятельства, все причины и следствия, все "почему" и "зачем" одного события в моей жизни или в истории этого мира.
Могу ли я объяснить тот факт, что самая драгоценная жизнь внезапно обрывается, а ничтожный человек преуспевает в жизни? Вот муж и отец большого семейства, он кажется совершенно необходимым для своего дома и все же внезапно он умирает, и его семейство остается в скорби и отчаянии; хотя с другой стороны, прикованное к постели несчастное существо переживает всех своих родственников, живя за счет прихода или частной благотворительности. Это существо лежит в постели годы, являясь для кого-то бременем и бесполезным для всех. Могу ли я объяснить это? В состоянии ли я истолковать глас Провидения в этом глубоко таинственном предначертании? Конечно, нет: нет ничего во мне, что помогло бы пробраться сквозь запутанные лабиринты того, что называется Провидением. Я не могу таким путем обрести Бога-Спасителя.
Что же, обращусь я к закону, к законодательству Моисея, к обрядности левитов? Найду ли я здесь то, что желаю? Пожелает ли Законодатель на вершине огненной горы, окутанной облаками и плотной тьмой, посылающий громы и молнии, или скрывающийся за покровом, помочь мне? Увы, увы! Я не могу удовлетворить Его требования и выполнить Его условия. Мне заповедано любить Его всем сердцем, всем помышлением и всей силой моей, но я не знаю Его. Я слеп и не способен видеть. Я отчужден от жизни Бога, враг Ему по злым делам. Грех ослепил мой рассудок, заглушил мою совесть, и ожесточил мое сердце. Дьявол совершенно извратил мое нравственное существо и привел меня в состояние явного возмущения против Бога. Я хочу получить вознаграждение в самом источнике моего существа прежде, чем я сделаю то, что требует закон. Но как я могу получить это вознаграждение? Только через познание Бога. Но Бог не открывается в законе. Нет, он сокрыт, за непроницаемым облаком, за плотным покровом. Потому я не могу познать Его и здесь. Я вынужден удалиться от той горы и от того непроницаемого покрова, и от всего мироздания, чьи признаки как бы вопиют: "О, если бы я знал, где найти Его!" Одним словом, ни в творении, ни в провидении, ни в законе Бог не являет Себя в качестве "справедливого Бога и Спасителя". Я вижу в творении Бога силы, в провидении - Бога мудрости, в законе - Бога справедливости и только в лице Иисуса Христа - Бога любви. "Бог во Христе примирил с Собою мир" (2 Кор. 5,19).
К этому великому факту мы и привлекаем внимание читателя, если, конечно, он еще не знает Господа. Крайне важно, чтобы он разобрался в этом. Без этого ничего не получится. Познание Бога - это первый шаг. Это не просто познание чего-либо о Боге, и не то, чтобы необновленная природа стала вдруг религиозной, пытаясь поступать лучше и соблюдать закон. Нет, читатель, ничего подобного. Это Бог, познанный в лице Иисуса Христа. Потому что Бог, повелевший из тьмы воссиять свету, озарил наши сердца, дабы просветить нас познанием славы Бога в лице Иисуса Христа. Это глубокая и благословенная разгадка всего вопроса. Читатель своим естеством пребывает в состоянии тьмы. В нем нет ни единого луча духовного света. Он духовно и нравственно напоминает то мироздание, которое физически существовало, прежде чем уста Всемогущего Творца изрекли повеление: "Да будет свет". Все тьма и хаос, ибо "бог века сего ослепил умы, чтобы для них не воссиял свет благовествования о славе Христа, Который есть образ Бога невидимого" (2 Кор. 4,4).
Здесь мы видим два момента, а именно: Бог века сего, ослепляющий умы и препятствующий сиянию драгоценных и животворных лучей славы Бога, а с другой стороны - Бог в Его чудесной благодати, сияющей в сердцах, и дающий свет познания Его славы в лице Иисуса Христа. Таким образом, все зависит от подлинности познания Бога. Существует ли свет? Только потому, что Бог познан. Несомненно, есть различные степени восприятия и проявления этого света, но свет существует, поскольку есть познание Бога. Так же могут быть и различны формы тьмы, поскольку Бог не познан. Познание Бога есть свет и жизнь. Незнание Бога есть тьма и смерть. Человек может обогатить себя всеми сокровищами науки и литературы, но если он не знает Бога, то он пребывает во тьме первобытной ночи. Но с другой стороны, человек может быть глубоко невежественным во всех науках, но если он знает Бога, он ходит в ярком свете дня.
В том отрывке из писания, которое занимает наше внимание, а именно в Иоан. 3,6, мы видим замечательную особенность всего евангелия от Иоанна и особенно его начальных глав. Невозможно размышлять над ним, не осознав этого интересного факта. В этом отрывке мы предстаем перед Самим Богом, в том чудесном аспекте Его природы, благодаря которому Он возлюбил мир и отдал ему Своего Сына. В нем мы также находим не только "мир" как целое, но и отдельного грешника. Таким образом, Бог и грешник пребывают вместе - любящий и дающий Бог и грешник, верящий и получающий закон и благодать; в одном мы видим иудаизм, другом - христианство. В одном мы видим Бога, требующего повиновения, чтобы жить, в другом мы видим Бога, дающего жизнь, как единственное основание повиновения. В одном мы видим человека, борющегося за свою жизнь, но никогда не достигающего ее, в другом мы видим человека, получающего жизнь, как щедрый дар через веру в Господа Иисуса Христа. Таков контраст между двумя системами, контраст, который нельзя недооценить. "Закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа" (Иоан. 1,17).
Но давайте обратим внимание на тот способ, которым это открывается в нашем тексте. "Бог так возлюбил мир". Здесь мы видим широкий аспект любви Бога. Она не ограничивается отдельной нацией, племенем, кастой или семьей. Она охватывает весь мир. Бог есть любовь, и поскольку Он является таковым, то речь идет не о пригодности или ничтожности предмета Его любви. Она существует, потому что Он существует. Он есть любовь и не может противоречить Сам Себе. То, чем являемся мы, каким бы ни был мир, это то, чем является Бог; и мы знаем, что эта истина о Боге образует и прочную основу, на которой зиждется все христианство. Душа может испытывать глубокие и болезненные конфликты от сознания собственной обреченности, в ней может быть множество сомнений и опасений, могут быть потрачены недели, месяцы или годы познания закона во внутреннем самопознании, даже после того, как чистый рассудок давно уже согласился с основами Евангельского учения. Но как бы то ни было, мы должны прийти в непосредственное и личное соприкосновение с Богом, таким, каким Он раскрыл Себя в Евангелии. Мы должны познакомиться с Ним, а Он есть любовь.
В этом жизнь и покой для души. В этом полное и вечное спасение для жалкого, беспомощного, грешного, погибшего существа - спасение, основывающееся не на чем-либо, что в человеке или от человека, не на том, чем он является или мог бы быть, но исключительно на том, чем является Бог и что Он сотворил. Бог любит и дает, а грешник верует и получает. Это далеко превосходит создание, господство или закон. При создании Бог говорил - и это исполнялось. Он создавал миры словом Своим. Но во всем повествовании о творении мы не видим ничего о Боге любящем и дающем.
Что касается господства, то мы видим Бога правящим в непостижимой мудрости, посреди воинства небесного и посреди чад человеческих, но мы не можем постичь Его. Мы можем лишь сказать об этом, что
Пути Господни неисповедимы - Наконец, что касается закона, то он от начала до конца является совершенной системой повелений и запрещений, системой, совершенной в своем испытании человека и в выявлении его полного отчуждения от Бога, "ибо законом познается грех". Но что могла бы сделать эта система в мире грешников? Могла ли она дать жизнь? Нет, это невозможно. Почему? Потому что человек не мог исполнить ее священное требование. Закон был служением смерти и осуждения (см. 2 Кор. 3). Единственное действие закона на всякого, кто находится под ним, - это тяготение смерти над душой и вины и осуждения над совестью. Вряд ли может быть иначе с честной душой, находящейся под законом.
Что же нужно? Просто познание любви Бога и того драгоценного дара, который дает эта любовь. Это извечное основание всего - любовь и дар любви, ибо - следует заметить и всегда иметь в виду - любовь Бога никогда не достигла бы нас, если бы не посредство этого дара. Бог свят, а мы грешники. Как можем мы приблизиться к Нему? Как можем мы пребывать в Его священном присутствии? Как вообще грех и святость могут находиться вместе? Это невозможно. Справедливость требует осуждения греха, и если любовь спасает грешника, то именно за счет этого дара Единородного Сына. Дарий любил Даниила и весьма старался спасти его от львиного рва, но его любовь была бессильной из-за неумолимого закона мидян и персов. Он провел ночь в скорби и посте. Он мог рыдать на краю рва, но он не мог спасти своего друга. Его любовь была не способна спасать. Если бы он предложил львам самого себя вместо своего друга, это было бы славным с точки зрения нравственности, но он этого не сделал. Его любовь выразилась в бесполезных слезах и стенаниях. Закон персидского царства был сильнее, чем любовь персидского царя. Закон в его суровом величии торжествовал над бессильной любовью, которая не могла дать своему предмету ничего, кроме бесплодных слез.
Но любовь Бога не похожа на эту, - вечная и всеобщая хвала Его имени! Его любовь в состоянии спасти. Она правит через праведность. Но как это происходит? Потому что "Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего Единородного". Закон с чрезвычайной торжественностью провозгласил: "Душа согрешающая да умрет". Был ли тот закон менее суров, менее величествен, менее требователен, чем закон мидян и персов? Конечно, нет. Как же тогда им пользоваться? Его следовало возвеличить и почитать, укреплять и прославлять. Не одна йота этого закона не могла быть отвергнута. Как же разрешить эту трудность? Нужно было сделать две вещи: возвеличить закон, осудить грех и спасти грешников. Как можно было достичь этих великих результатов? Ответ на это дан в двух смелых, ярких строчках одного из наших поэтов:
Так на кресте начертано Христовом: Драгоценные слова! Пусть многие ищущие грешники прочитают их и уверуют в них! Поразительная любовь Бога такова, что Он не пощадил Своего Собственного Сына, но отдал Его за всех нас. Его любовь стоила Ему не меньшего, чем Сын из Его собственного лона. Когда речь шла о создании миров, это стоило Ему лишь слов из Его уст; но когда речь зашла о любви к миру грешников, это стоило Ему Его единородного Сына. Любовь Бога - это святая любовь, любовь, действующая в гармонии со всеми качествами Его естества и со всеми требованиями Его престола. "Благодать воцарилась чрез праведность к жизни вечной Иисусом Христом, Господом нашим". Душа никогда не сможет достичь свободы, пока полностью не овладеет этой истиной. Она может питать смутные надежды на милость Бога и испытывать определенную уверенность в искупительном деле Иисуса, истинное и действительное само по себе, но сердце вряд ли сможет насладиться подлинной свободой, пока оно не увидит и не поймет, что Бог прославил Себя в Своей любви к нам. Совесть нельзя успокоить, сатану нельзя заставить замолчать, если грех полностью не осужден и не устранен. Но "Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного". Какая глубина и сила в этом маленьком слове "так"!
Вероятно, здесь потребуется разрешить трудность, которую может испытывать ищущая душа в отношении вопроса о принятии этой любви. Тысячи людей находятся в смущении и замешательстве в отношении этого вопроса на различных этапах их духовного развития, и вполне вероятно, что многие, читающие эти строки, будут рады увидеть несколько слов по этому предмету. Многие захотят спросить: "Как я узнаю, что эта любовь и этот дар любви предназначен мне? Какие у меня гарантии, что "жизнь вечная" - для меня? Я знаю план спасения; я верю во вседостаточность искупления Христа для прощения и оправдания всех, истинно верующих. Я убежден в истинности всего, что провозглашает Библия. Я верю, что все мы грешники и, более того, мы не можем сделать ничего для своего спасения; что нам нужно омыться в крови Иисуса, научиться и руководствоваться Духом Святым, прежде чем мы сможем угодить Богу здесь и обитать с Ним там. Во все это я полностью верю, и все же у меня нет уверенности, что я спасен, я хочу знать, на каком основании я должен верить, что мои грехи прощены и я имею жизнь вечную".
Если так примерно говорит читатель, если он так выражает свое затруднение, то, прежде всего, мы хотели бы привлечь его внимание к двум словам, которые встречаются в нашем драгоценном отрывке (Иоан. 3,16), а именно "мир" и "всякий". Кажется совершенно невозможным, чтобы кто-то отказался применить эти слова по отношению к себе. Ибо каково - позвольте нам спросить - значение термина "мир"? Что оно включает или, скорее, что оно не включает в себя? Когда же Господь провозгласил, что "Бог так возлюбил мир", то на каком основании читатель исключает себя из масштабов, сферы и приложения этой божественной любви? Он может это сделать лишь на том основании, если сможет показать, что он единственный принадлежит не этому миру, но какой-то иной сфере бытия. Если провозглашается, что "мир" безнадежно осужден, то сможет ли кто-либо, являющийся частью этого мира, избежать применения к себе этого приговора? Может ли он исключить себя из этого? Это невозможно. Как же он может и почему он должен исключать себя, когда речь идет о щедрой любви Бога и о спасении через Иисуса Христа?
Но, далее, мы можем спросить: "Каково значение, какова сила этого привычного слова "всякий"?" Конечно, оно означает "каждый", а если каждый, то почему не читатель? Бесконечно лучше, бесконечно надежнее обнаружить в евангелие слово "всякий", чем свое собственное имя, поскольку в мире могут быть тысячи людей с одним и тем же именем, но "всякий" относится ко мне также однозначно, как будто бы я был единственным грешником на земле.
Таким образом, само слово евангельской вести, сами термины, использованные для благовествования, таковы, чтобы не оставить возможного основания для трудностей в их применении. Если мы послушаем нашего Господа во дни Его пребывания во плоти, то мы услышим такие слова: "Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную". А если мы послушаем Его после воскресения, то мы услышим такие слова: "Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всякой твари" (Мар. 16,15). И, наконец, если мы послушаем глас Духа Святого, ниспосланного воскресшим, вознесшимся и прославленным Господом, то мы услышим такие слова: "Один Господь у всех, богатый для всех призывающих Его. Ибо всякий, кто призовет имя Господне, спасется" (Рим. 10,13).
Мы видим, что во всех выше процитированных отрывках, употреблены два термина: один общий, другой частный - и оба вместе они представляют весть о спасении так, чтобы не оставить возможным основанием для отказа от их применения к себе. Если сферой драгоценного Евангелия Христова является "весь мир", а его слушателем - "всякая тварь", то на каком основании может кто-либо исключить себя из него? По какому праву может грешник, находящийся вне ада, сказать, что благая весть о спасении не предназначена для него? Нет такого грешника. Спасение также обильно, как воздух, которым мы дышим, как капли росы, освежающие землю, как лучи солнца, освещающие наш путь, и если мы попытаемся ограничить их проявление, то это не будет соответствовать ни замыслам Христа, ни любви сердца Бога.
Но, возможно, в этом месте некоторые из наших читателей захотят спросить нас: "Как вы решаете вопрос об избирательности?" Мы ответим: "Очень просто - предоставив его Богу, а именно это поворотный пункт в наследовании духовного Израиля, а не камень преткновения на пути искателя истин". Мы убеждены, что это верный подход к глубоко важному учению об избрании. Чем больше мы размышляем об этом предмете, тем больше мы убеждаемся, что эта ошибка со стороны евангелиста или проповедника Евангелия - ограничивать его содержание, искажать его суть или смущать слушателей об избирательности или предопределенности. Он должен осуществлять по отношению к падшим грешникам свое благословенное служение. Он встречает людей там, где они находятся - на широкой почве нашего всеобщего падения, нашей общей вины, нашего общего осуждения. Он встречает их с вестью о полном, щедром, немедленном, личном и вечном спасении - с пламенной и ободряющей вестью, исходящей из самого сердца Бога. Как провозглашает в 2 Кор. 5 Дух Святой, его служение является "служением примирения", которое характеризуется словами: "Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их", и чудесным основанием которого является то, что Бог сделал не знавшего греха Иисуса жертвой за грех ради нас, чтобы мы стали праведностью Бога в Нем.
Посягнет ли это хотя в малейшей степени на благословенную и ясно выраженную истину об избрании? Ни в коей мере. Она остается во всей своей целостности и ценности великой основополагающей истины Святого Писания на том самом месте, куда поместил ее Бог; это не предварительный вопрос, который нужно разрешить прежде, чем грешник придет к Иисусу, но это драгоценное утешение и ободрение для него, когда он уже пришел. Это меняет совершенно все. Если грешник предварительно должен разрешить вопрос о своем избрании, то как он может это сделать? Куда он обратится за решением? Где он найдет божественный залог того, что он является одним из избранных? В состоянии ли он найти в писании хотя бы одну строчку, на которую может опереться его вера в отношении избрания? Нет. Грешник увидит массу отрывков, провозглашающих его погибшим, виновным и падшим, массу отрывков, уверяющих в его полной неспособности сделать что-либо для своего собственного спасения, сотни мест, раскрывающих щедрую любовь Бога, ценность и действенность искупления Христова и сердечно приглашающих прийти к Нему таким, какой он есть и принять благословенное спасение Бога. Но если потребуется разрешить вопрос о его предназначении и избрании, то это безнадежное дело и грешник, если серьезно попытается это сделать, впадет в глубокое отчаяние.
Но не это ли происходит ныне с тысячами людей, неправильно применяющих учение об избрании? Мы убеждены, что это так, поэтому мы хотим помочь нашему читателю разобраться в этом предмете, как мы его понимаем. Мы считаем, что для искателя истины крайне важно знать, что то положение, с которого он призван взирать на крест Христа, - это не его избрание, но осознание падения. Благодать Бога встречает его как погибшего, мертвого и виновного грешника, а не как избранного. Это невыразимая благодать, поскольку он является грешником, но не узнает, что будет избран, прежде чем Евангелие не придет к нему в силе. "Зная избрание ваше, возлюбленные Богом братия" Как он узнал это? "Потому что наше благовествование было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе, и со многим удостоверением" (1 Фес. 1,4.5). Павел благовествовал фессалоникийцам, и когда Евангелие овладело ими, их сознанием, то он смог написать им как избранным.
Это ставит вопрос об избрании на должное место. Если читатель на минуту обратится к Деян. 17, то он увидит, как Павел осуществляет свое служение в качестве евангелиста среди фессалоникийцев. "Пройдя чрез Амфиполь и Аполлонию, они пришли в Фессалонику, где была Иудейская синагога. Павел, по своему обыкновению, вошел к ним и три субботы говорил с ними из Писаний, открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мертвых, и что сей Христос есть Иисус, Которого я проповедую вам". Так и в начале 1 Кор. 15: "Напоминаю вам, братья, Евангелие, которое я благовествовал вам, которое вы и приняли, в котором и утвердились, которым и спасаетесь, если преподанное удерживаете так, как я благовествовал вам, если только не тщетно уверовали. Ибо я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию" (стихи 1-4).
Из этого и многих других отрывков, которые можно было бы процитировать, мы узнаем, что апостол благовествовал не просто учение, но личность. Он не благовествовал избрание. Он говорил об этом святым, но никогда не грешникам. Это должно быть образцом для евангелистов во все времена. Мы ни разу не найдем апостолов, проповедующих избрание. Они благовествовали о Христе, они раскрывали благость Бога, Его обильную любовь, Его благодатную готовность принять всех, кто приходит к Нему в своем истинном состоянии погибшего грешника. Таков их образ благовествования, или, скорее, таков образ действия Святого Духа в них; таков был образ действия и Самого благословенного Господа. "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас". "Кто жаждет, иди ко Мне и пей". "И приходящего ко Мне не изгоню вон" (Мат. 11; Иоан. 7,6).
На пути искателя истины нет камней преткновения, нет предварительных вопросов, которые нужно решить, нет условий, которые нужно выполнить, нет никаких богословских затруднений. Отнюдь. Грешник принимается на своем истинном основании. В этом покой для усталого, питье для жаждущего, жизнь для мертвого, прощение для виновного, прощение для погибшего. Касаются ли эти щедрые приглашения учения об избрании? Конечно, нет. И, что важнее, учение об избрании не затрагивает их. Иными словами, полное и широкое благовествование совершенно не затрагивает великую и важную истину об избрании, а истина об избрании, находящаяся на своем должном месте, оставляет благовествование о благодати Бога на своем прочном и благословенном основании, во всей его божественной полноте. Благовествование встречает нас как погибших и спасает нас; и за тем, когда мы узнаем, что спасены, приходит драгоценное учение об избрании, чтобы утвердить нас в том, что мы никогда не можем погибнуть. Целью у Бога никогда не являлось смущение несчастных, ищущих душ богословскими вопросами или тонкостями учения, нет, благословенно во веки Его имя, Он благодатно желает, чтобы целительный бальзам Его всепрощающей любви и очистительного действия искупительной крови Иисуса пролился на духовные раны всякой пораженной грехом души. А что касается учений о предопределении и избрании, то Он раскрыл их в Своем Слове, чтобы утешить святых Своих, а не смутить бедных грешников. Эти учения сияют на страницах Вдохновения, подобно драгоценным камням, но они никогда не должны будут лечь камнями преткновения на пути ищущих жизни и мира. Они помещены в руке учителя, чтобы раскрыться среди семьи Бога, но они никогда не предназначались для евангелиста, которого его благословенная миссия посылает на дороги и в дома погибшего мира. Они предназначаются для того, чтобы питать и утешать детей, а не для того, чтобы уязвлять и соблазнять грешника. Мы хотели бы страстно обратиться ко всем евангелистам: "Не обременяйте свое благовествование всевозможными богословскими вопросами. Проповедуйте Христа. Раскрывайте глубокую и вечную любовь Бога-Спасителя. Пытайтесь привести виновного, с сокрушенной совестью грешника, перед самое лицо всепрощающего Бога. Обличайте, если вам нравится, если нужно, совесть, громогласно обличайте грех, возвещайте страшную действительность великого белого престола, огненного озера и вечного мучения; но помните, что ваша цель - привести сокрушенную совесть в умиротворение, в искупительной благодати крови Христовой. И тогда вы сможете привести плоды вашего служения в соответствии с Божественным, наставить слушающих в глубочайших таинствах веры Христовой. Вы можете быть уверены, что верное исполнение вашего долга как евангелиста никогда не заставит вас преступить рамки здравого богословия.
С той же страстностью мы хотели бы сказать искателю истины: "Пусть ничто не стоит на твоем пути к Иисусу в данный момент. Пусть богословы говорят все, что они хотят, ты должен слушать лишь голос Иисуса говорящего: "Придите ко Мне". Будьте уверены, что к этому нет никаких препятствий, никаких затруднений, никаких помех, никаких сомнений и никаких условий. Ты - погибший грешник, а Иисус - щедрый Спаситель. Доверься Ему, и ты спасен навеки. Уверуй в Него, и ты познаешь свое место среди "избранных Божиих", "предопределенных быть подобными Сыну Его". Принесите ваши грехи Иисусу, и Он простит их, смоет их Своею кровью, и облечет вас в непорочные одежды Божественной праведности. Пусть Дух Бога сподобит вас ныне просто и всецело припасть к этому драгоценному, вседостаточному Спасителю!
Теперь мы очень кратко отметим три явных зла, происходящих из неправильного применения учения об избрании, а именно
1. Обескураживание пылких душ, которым следует помогать всеми возможными способами, если такого человека оттолкнуть вопросом об избрании, то последствия могут быть крайне губительными. Если ему сказать, что благая весть о спасении предназначена только для избранных, что Христос умер только за них, и, следовательно, только они могут быть спасены, что если они не избраны, то они не имеют никакого права пользоваться благами смерти Христовой; если, короче, они обратились от Иисуса к богословию, от сердца любвеобильного и всепрощающего Бога к холодным и иссушающим догмам теологии, то невозможно сказать, чем все это кончится; они могут искать убежища либо в суеверии, с одной стороны, либо в безверии, с другой. Они могут кончить либо высокой церковью, либо широкой церковью, либо вообще никакой. Чего они действительно хотят - это Христос, живой, любящий, бесценный, вседостаточный Христос Бога. Он истинный свет для ищущих душ.
2. Во-вторых, беззаботные души через неправильное приложение учения об избрании сделаются еще беззаботнее. Такие люди, когда от них потребуют отчета об их состоянии и будущности, сложат на груди руки и скажут: "Вы знаете, я не могу уверовать, если Бог не даст мне силы. Если я один из избранных, я неизбежно буду спасен, если же нет, то я все равно не смогу спастись. Я ничего не могу поделать, я должен лишь ждать исполнения сроков Божиих". Следует разоблачить и свести на нет все эти ложные и нелепые рассуждения. Они ни минуты не выдержат сияния судилища Христова. Каждый там познает, что избрание не дало какого бы то ни было извинения, поскольку оно никогда не полагалось Богом в качестве препоны к спасению грешников. Слово гласит: "Желающий пусть берет воду жизни даром". Те же самые слова, устраняющие камень преткновения из-под ног искателя истины, исторгают оправдание из беззаботных уст того, кто отвергает это. Никто не исключен из этого, все приглашены. Нет ни препятствий, с одной стороны, ни оправданий, с другой. Все позваны и все ответственны. Следовательно, если кто-либо вздумает извинить себя за отвержение спасения Бога, то, опираясь на сокрытые установления Бога, - совершенно ясно, он обнаружит, что совершил роковую ошибку.
3. Мы часто с истинной сердечной скорбью наблюдаем, как ложное применение истины об избрании вредит серьезному, любящему евангелисту и искажает его дело. Этого следует тщательно избегать. Мы придерживаемся того, что задачей евангелиста не является - проповедовать избрание. Если он правильно наставлен, то и он будет того же мнения.
Одним словом, драгоценное учение об избрании не должно быть камнем преткновения для ищущих истины, для оправдания беззаботных, а также быть помехой ревностного евангелиста. Да сподобит нас Дух Бога почувствовать всеустрояющую силу истины!
Мы попытались, таким образом, разъяснить все затруднения, возникающие из неправильного приложения учения об избрании, и показать читателю, кем бы он ни был, что для него нет никаких препятствий к полному и искреннему принятию щедрого дара Бога - принесенного в дар Его Единородного Сына; для нас остается лишь рассмотреть во всех случаях последствия как они выражены в словах нашего Господа Иисуса Христа: "Бог так возлюбил мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, а имел жизнь вечную".
Здесь мы видим последствия этого для каждого, кто верит в Иисуса. Он никогда не погибнет, но обретет жизнь вечную. Но кто попытается раскрыть все, что заключено в этом слове "погибнет"? Какой из человеческих языков в состоянии описать ужасы озера огненного и серного, "где червь не умирает, и огонь не угасает"? Мы, конечно же, убеждены, что никто, кроме Того, Кто употребил это слово, обращаясь к Никодиму, не сможет полностью объяснить его смысл, но мы призваны дать наше решительное свидетельство в отношении того, что Он учил о важной истине вечного наказания. Мы как-то уже ссылались на этот предмет, но мы полагаем, он требует надлежащего внимания, и поскольку слово "погибнуть" встречается в том отрывке, который занимает наши мысли, то мы не можем сделать ничего лучшего, чем привлечь к нему внимание читателя.
Чрезвычайно прискорбно и опасно то, что враг душ и истины Бога побуждает тысячи людей как в Европе, так и в Америке, подвергнуть сомнению важный факт вечного наказания для грешников. Он делает это на различных основаниях, пользуясь различными доводами, подогнанными к образу мыслей, нравственному состоянию и интеллектуальному уровню отдельных людей. Некоторых он пытается убедить, что Бог слишком благ для того, чтобы послать кого-либо в место мучений. Это, якобы, противоречит его благорасположению и его благодатной природе - причинить боль любому из Его созданий.
Однако, всем, кто стоит или делает вид, что стоит на этой точке зрения, мы хотели бы задать важный вопрос: "Что же делать с грехами тех, кто умер, не раскаявшись и не уверовав?" Что бы ни заключалось в мысли о том, что Бог слишком благ для того, чтобы послать грешников в ад, он, несомненно, слишком свят для того, чтобы впустить грех на небеса. "Чистым очам Твоим не свойственно глядеть на злодеяния, и смотреть на притеснения Ты не можешь" (Авв. 1,13). Бог и злодеяния не могут находиться вместе, это ясно. Как же разрешить этот вопрос? Если Бог не может пустить грех на небеса, то что делать с тем грешником, который умер во грехах? Он должен погибнуть! Но что это значит? Означает ли это полное уничтожение, то есть совершенное сведение на нет самого существования тела и души? Нет, читатель, это невозможно. Несомненно, многим бы это понравилось: "Давайте есть и пить, ибо завтра мы умрем" - эта фраза, увы, удовлетворила бы многие тысячи сынов и дочерей наслаждения, которые думают лишь о настоящем моменте и которые катают грех под языком, как сладкий кусочек. На поверхности земного шара есть миллионы людей, которые обменивают свое личное счастье на несколько часов греховного наслаждения, а коварный враг человечества пытается убедить таких людей, что не существует такого места, как ад, озера огненного и серного; он основывает эту роковую идею на убедительном и привлекательном понятии о благости Бога.
Читатель, не верь великому обману. Помни, Бог свят. Он не может допустить грех пред лицо Свое. Если ты умрешь в своих грехах, ты погибнешь, и это слово "погибнешь" заключает в себе, согласно ясному свидетельству Святого Писания, вечную скорбь и мучения в аду. Послушайте же, что говорит наш Господь Иисус Христос в Своем торжественном описании суда народов: "Тогда скажет и тем, которые по левую сторону: "идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный дьяволу и ангелам его" (Мат. 25,41). И внимая этим ужасающим и торжественным словам, помни, что слово, переведенное как "вечность", встречается в Новом Завете 70 раз и употребляется подобным образом: "Вечный огонь", "Жизнь вечная", "Вечное наказание", "Вечное осуждение", "Вечные обители", "Вечный Бог", "Безмерный преизбыток вечной славы", "Вечная погибель", "Вечное утешение", "Вечная слава", "Вечное спасение", "Вечный суд", "Вечное искупление", "Вечное наследство", "Вечное Царство", "Вечный огонь".
Итак, мы спрашиваем всякого честного и мыслящего человека, по какому закону одно и то же слово может означать "вечный" в отношении к Святому Духу или Богу и только "временный" в приложении к геенне огненной или к наказанию грешников? Если оно означает вечность в одном случае, то почему также не в другом? Мы только что заглянули в греческую Симфонию, и мы хотели бы спросить: "Правильно ли будет выбрать полдесятка отрывков, в которых встречается слово "вечный" и написать около него: "Вечный" означает здесь лишь "временный"? Сама эта мысль чудовищна. Это было бы дерзким и кощунственным оскорблением богодухновенного Писания. Нет, читатель, будь уверен, ты не сможешь изменить значение слова "вечный" в одном случае, не затронув его также и в остальных 70 случаях, в которых оно встречается. Опасно шутить со Словом Бога живого. Неизмеримо лучше преклониться пред Его священным авторитетом. Более чем бесполезно уклониться от ясного значения и силы этого слова "погибнуть" в отношении бессмертной души человека. Оно вне всякого сомнения содержит в себе невыразимо ужасную реальность вечного горения в адском пламени. Вот что подразумевает Писание под словом "гибель". Любитель наслаждений или денег может попытаться забыть об этом, возможно, они попытаются все свои мысли об этом утопить на дне стакана или на шумной бирже. Сентименталист может фантазировать о божественном благоволении, или может рассуждать о возможности вечного огня, но мы горячо желаем, чтобы читатель оторвался от этой статьи с глубоким и прочным убеждением и искренней верой в то, что наказание всех, кто умер в своих грехах, будет вечным в адском пламени, как вечно будет небесное блаженство всех, кто умер в вере Христовой. Если бы это было не так, то Дух Святой, говоря о первых, употребил бы иное слово, чем то, которое он использовал, говоря о последних. Это, как мы понимаем, выше всех сомнений.
Но могут выдвинуть и другое возражение против учения о вечном наказании. Часто говорят: "Как можем мы предположить, что Бог покарает вечным наказанием за несколько недолгих лет греха?" Мы ответим, что это рассуждение не с того конца. Речь идет не о времени с человеческой точки зрения, но о тяжести самого греха с точки зрения Самого Бога. И как разрешить этот вопрос? Только взирая на Христа. Если вы хотите знать, чем является грех в глазах Бога, то вы должны взглянуть на то, чего Ему стоило истребить его. Только бесконечной жертвой Христа мы можем правильно измерить грех. Люди могут сравнивать эти несколько лет с вечностью Бога; они могут сравнивать короткие промежутки жизни с безграничной вечностью, простирающейся за нею; возможно, они попытаются бросить несколько лет греха на одну чашу весов и вечность страданий и мучений - на другую, таким образом, стараясь достичь верного заключения; но такие доводы никуда не годятся. Вопрос таков: "Требовалось ли бесконечное искупление для устранения греха?" Если это так, то и наказание за грех должно быть вечным. Если ничто, кроме бесконечной жертвы, не могло избавить от последствий греха, то эти последствия должны быть вечными.
Мы должны взглянуть на грех с точки зрения Бога и измерить грех Его мерилом, иначе мы никогда не получим верного представления о том, что это такое и чего мы заслуживаем. Верх глупости для человека пытаться установить какие-то правила в отношении степени или продолжительности надлежащего за грех наказания. Только Бог может установить это. Что же породило все эти мучения и страдания, болезни и скорби, смерть и отчаяние в течение приблизительно шести тысячелетий? Только один непокорный поступок - вкушение запретного плода. Может ли человек объяснить это? В состоянии ли человеческий рассудок объяснить, как один проступок породил такое ошеломляющее количество бедствий? Нет. Если же он не может сделать это, то как ему можно доверять, когда он пытается решить вопрос, что надлежит за грех? Горе всем тем, кто доверяется его руководству по этому чрезвычайно важному вопросу!
Ах, читатель, ты должен понять, что только Бог может правильно оценить грех и то, что он заслуживает, и только Он может рассказать нам об этом. И разве Он не сделал это? Поистине, он измерил грех на кресте Своего Сына, и там Он наиболее ярко выразил то, чего он заслуживает. Как вы думаете, что же вызвало этот горький вопль: "Боже Мой, Боже Мой! Для чего Ты Меня оставил?" Если Бог оставил Своего единородного Сына, когда Тот был сделан жертвой за грех, то не должен ли Он также оставить всех, кто будет обнаружен в грехах? Но как они вообще могут избавиться от них? Мы убеждены, что вывод неизбежен. Мы считаем, что безграничность искупления неопровержимо доказывает учения о вечности наказания. Это несравненная и бесценная жертва является одновременно основанием нашей вечной жизни и нашего избавления от вечной смерти. Она избавляет нас от вечного гнева и вводит в вечную славу. Она спасает от бесконечных мучений ада и уготавливает нам бесконечное блаженство небес. Таким образом, с какой бы точки зрения мы ни смотрели на Крест, мы видим запечатленную на нем вечность. Взираем ли мы на него из мрачных бездн ада, или солнечных небесных высот, мы видим, что это одна и та же бесконечная, вечная, божественная реальность. Именно крестом мы должны измерять как блаженство небес, так и мучения ада. Верующие в Того Благословенного, Кто умер на кресте, достигают вечной жизни и счастья; отвергающие же его пойдут в вечную гибель.
Мы ни в коем случае не намерены рассматривать этот великий вопрос на основании теологических догм, или приводить все доказательства, которые можно выдвинуть в защиту вечного учения; но есть одно соображение, которое мы хотели бы предложить нашему читателю, чтобы помочь ему прийти к здравому заключению. И это соображение заключается в бессмертии души.
ПримечаниеС целью более глубокого исследования этого предмета, мы отсылаем читателя к книге "Факты и теории о будущем существовании, или Рассмотрение библейского учения в связи с распространенным отрицанием вечности" Ф.В. Гранта.
"Бог вдунул в лицо человека дыхание жизни, и стал человек душою живою". Падение человека ни в коей степени не повлияло на вопрос о бессмертии души. Потому, если душа бессмертна, то полное уничтожение не возможно. Душа должна жить вечно. Это поразительная мысль отрицания! Вечно! Вечно! Вечно! Ужасное величие этой мысли подавляет собой все наше нравственное существо. Она превосходит все наши представления и отметает все наши умственные расчеты. Человеческая арифметика имеет дело лишь с конечным. У нее нет таких чисел, чтобы представить никогда не кончающуюся вечность. Но автор и читатель должны прожить эту вечность либо в светлом и блаженном мире наверху, либо в том ужасном месте, куда никогда не приходит надежда.
Пусть Дух Божий сохранит навсегда в наших сердцах величие вечности и ужасы бессмертной души, сходящей в ад. К сожалению, мы недостаточно ощущаем подлинность всего этого. Ежедневно мы встречаемся с людьми, что-то покупаем и продаем, по различным поводам общаемся с теми, кто должен жить вечно. И все же как редко мы ищем случая внушить им мысль о чудовищности вечности и ужасном состоянии тех, кто умирает безразличный к крови Христа!
Давайте попросим Бога, чтобы Он сподобил нас более настойчиво, более серьезно, более верно и более ревностно ходатайствовать за души и предупреждать других бежать от грядущего гнева. Мы хотим жить в большем свете вечности и тогда мы сможем лучше ходатайствовать за других.
Теперь нам остается лишь поразмыслить о последней фразе того плодотворного отрывка из Писания, которое мы рассматриваем (Иоан. 3,16). Он выражает всевозможные последствия простой веры в Сына Бога. Он ясно и просто провозглашает то, что всякий верующий в Господа Иисуса Христа обладает жизнью вечной. Грехи его не просто истреблены - это благословенная правда. Он не просто спасен от последней своей вины - это тоже правда. Но есть нечто большее: верующий в Иисуса обретает новую жизнь и эта жизнь - в Сыне Бога. Он встает на совершенно новое основание. Он рассматривается уже не в ветхом Адаме, но в воскресшем Христе.
Это великая истина величайшего значения. Мы настойчиво просим читателя обратить на нее спокойное и молитвенное внимание, между тем как мы с нашими слабыми силами попытаемся представить ему то, что, по-нашему мнению, заключено в последней фразе Иоан. 3,16.
Многие люди имеют весьма ущербное представление о том, что мы получаем через веру во Христа. Некоторые, по-видимому, рассматривают искупительное дело Христа просто как лекарство от грехов нашей старой природы, оплату долгов, сделанных в нашем старом состоянии. Нам не нужно говорить, что все это так; благословен Бог за эту драгоценную истину. Но это и нечто большее. Грехи были не только искуплены, но крест Христа осудил и отклонил в сторону также природу, способствовавшую совершению грехов; при этом верующий должен рассматривать ее мертвой. Это значит не только, что долги, сделанные в прежнем состоянии, отменены, но само прежнее состояние теперь не принимается Богом во внимание; именно так к этому должен относиться и верующий.
Эта великая истина поучительно раскрывается во 2 Кор. 5, где мы читаем: "Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое" (стих 17). Апостол не говорит: "Кто во Христе, тот прощен, его грехи прощены, его долги оплачены". Все это божественная правда, но только что процитированная фраза идет значительно дальше, она провозглашает, что человек во Христе совершенно новая тварь. Ветхая природа не прощена, но совершенно отвергнута со всеми ее качествами, и родилась новая тварь, в которой нет ни единой частицы от ветхой. "Все стало новым, и все от Бога".
Это дает сердцу огромное облегчение. В самом деле, мы сомневаемся, сможет ли душа обрести полную свободу через Евангелие Христово, если она, хотя бы в некоторой степени не овладеет истиной о "новой твари". Могут искать во Христе прощения, питать смутные надежды достичь наконец небес, уповать на благость и милосердие Бога и все же не иметь верного понятия о смысле "жизни вечной", не осознавать себя "новой тварью", не понимать того великого факта, что природа ветхого Адама совершенно отклонена в сторону и что прежнее состояние, в котором мы пребывали, отвергнуто в глазах Бога.
Более чем вероятно, что некоторые из наших читателей затрудняются с пониманием терминов, как "природа ветхого Адама", "прежнее состояние", "плоть", "ветхий человек" и тому подобными. Эти выражения покажутся странными слуху тех, для кого мы пишем, а мы, естественно, хотели бы избежать стрельбы поверх голов наших читателей. Поскольку Бог является нашим свидетелем, то есть лишь одно, чего мы страстно желаем, одна цель, которую мы всегда имеем перед глазами, и эта цель - научение и наставление наших читателей; поэтому мы рискнем скорее показаться скучными, чем использовать слова, не содержащие ясного и понятного смысла для рассудка. Такие термины, как "ветхий человек", "плоть" и т.д. используются в различных местах Писания: например, в Рим. 6 мы читаем: "Ветхий наш человек распят с Ним (Христом), чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть рабами греху" (стих 6).
Что же имеет в виду апостол под словами "ветхий человек"? Мы полагаем, что он подразумевает человека в состоянии Адама, которое мы унаследовали от наших предков. А что же он понимает под телом "греховным"? По нашему мнению, он имеет в виду весь тот мир, в котором мы пребываем в нашем невозрожденном, необновленном и необращенном состоянии. Итак, здесь провозглашается, что ветхий Адам распят, прежняя греховность упразднена смертью Христа. Следовательно, душа, верующая в Господа Иисуса Христа, должна узнать, что она греховна и виновна, рассматривается Богом как мертвая и совершенно отвергнута Им. Как таковая, она больше не существует пред Богом, она мертва и погребена.
Заметьте, наши грехи не просто прощены, долги - оплачены, вина - искуплена, но сам человек в его греховной природе, со всеми его догмами и виной, удален от лица Бога. Бог никогда не поступает так, чтобы простить нам наши грехи, оставляя нас в том же состоянии, в котором мы их совершили. Нет, Он в своей чудесной благодати и по своему промыслу осудил и устранил для верующего навеки состояние ветхого Адама со всеми его отношениями, и оно больше не признается им. Глас Святого Писания провозгласил нас "распятыми", "мертвыми", "погребенными", "воскресшими" со Христом. Бог говорит нам, что мы таковы, и мы должны сами себя "почитать" таковыми. Речь идет о вере, а не о чувстве. Если я смотрю со своей точки зрения, или сужу на основании своих чувств, то я никогда не пойму и не смогу понять эту истину. А почему? Потому что я чувствую себя тем же самым греховным созданием, что и прежде. Я чувствую, что в моей плоти укоренилось зло, что моя ветхая природа никоим образом не изменилась и не исправилась, она испытывает те же дурные наклонности, что и прежде, и если она не будет усмирена и сокрушена благодатной силой Духа Святого, то она проявится вновь во всем своем прежнем характере.
Мы не сомневаемся, что именно здесь многие искренние души впадают в замешательство и в смущение. Они разглядывают себя и рассуждают о том, что видят и чувствуют, как велит им Бог. Они находят трудным, если не невозможным примирить то, что они ощущают в себе, с тем, что они читают в Слове Бога, привести их внутреннее самосознание в гармонию с откровением Бога. Но мы должны помнить, что вера воспринимает Бога в Его Слове. Она всегда думает в соответствии с Ним во всех вопросах. Она верит в то, что Он говорит, потому что Он говорит это. Следовательно, если Бог говорит мне, что мой ветхий человек распят, и что он рассматривает меня уже в состоянии не ветхого Адама, но воскресшего Христа, то я должен верить, подобно маленькому ребенку, в то, что Он велит мне изо дня в день поступать по этой вере. Если я заглядываю в себя в поисках подтверждения истины, которую провозглашает Бог, то это вовсе не вера. Авраам "не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении; не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу" (Рим. 4,19.20).
Это тот великий принцип, на котором зиждется все христианство. Авраам возлюбил Бога, не что-либо божественное, но Самого Бога. Такова вера. Она принимает замыслы Бога за свои. Одним словом, она позволяет Богу думать за нас.
Если же мы применим все это к рассматриваемому нами предмету, то все станет ясно, верующий в Сына Бога имеет жизнь вечную. Заметьте же, речь идет не о том, кто верит во что-либо о Сыне Бога, но о том, кто верует в Него. Все дело в простой вере в личность Христа, и всякий, кто имеет эту веру, является обладателем жизни вечной. Это прямое и решительное заявление нашего Господа в Евангелии. Оно повторяется снова и снова. Но это еще не все. Верующий не только обладает жизнью вечной, но, благодаря большому свету, который проливают Послания, он может видеть, что его ветхое существо, в котором он пребывал по природе, и которое названо апостолом "ветхим человеком", - рассматривается Богом как мертвое и погребенное. Возможно, это трудно понять, но пусть читатель помнит, что он должен верить не потому, что понимает, но потому, что так написано в Слове Бога. Не написано ведь: "Авраам понял Бога". Нет, он "уверовал в Бога". Только тогда, когда сердце верит, на рассудок может пролиться свет. Если я жду, пока пойму, для того, чтобы поверить, то я опираюсь на свой собственный рассудок, вместо того, чтобы в детской вере положиться на Слово Бога.
Читатель, подумай об этом! Возможно, ты скажешь, что не можешь понять, как можно считать твое грешное существо мертвым и погребенным, когда ты постоянно чувствуешь внутри себя его действие, его стремление, его метания, его склонности. Мы повторяем а, точнее, так провозглашает вечное Слово Бога: если сердце верит в Иисуса, тогда все это верно для тебя, а именно: ты имеешь жизнь вечную, ты оправдан от всего и являешься новой тварью, ветхое прошло, все стало новым и все от Бога. Одним словом, ты "во Христе" и "поступаешь в мире этом, как Он" (1 Иоан. 4,17).
И разве это не намного больше, чем просто прощение твоих грехов, отмена твоих долгов, или спасение твоей души от ада? Конечно, это так. И, допустим, мы бы спросили тебя, на каком основании ты веришь в прощение своих грехов. На основании того, что ты ощущаешь или понимаешь? Нет, но потому что написано: "О Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его" (Деян. 10,43). "Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха" (1 Иоан. 1,7). Итак, точно на том же основании ты должен верить, что твой ветхий человек распят, что ты уже не во плоти, не в ветхой твари, не в состоянии ветхого Адама, но, напротив, ты рассматриваешься Богом в воскресшем и прославленном Христе, что Он взирает на тебя так, как взирает на Христа.
Правда (увы, какая это правда!), плоть - в тебе и ты все еще в своем прежнем состоянии в этом ветхом мире, который подлежит суду. Но послушай, что провозглашает твой Господь, говоря о тебе Отцу: "Они не от мира, как и я не от мира". И снова: "Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их".
Следовательно, если вы лишь преклонитесь пред Словом Бога, если вы не будете рассуждать о том, что вы видите в себе, ощущаете в себе, думаете о себе, но просто будете верить в то, что говорит Бог, то вы обретете благословенный мир и святую свободу, проистекающие из того, что вы живете уже не по плоти, но по духу, что вы уже не ветхая тварь, но новая, вы уже - не под законом, но под благодатью, не от мира, но от Бога. Вы совершенно освободились от того ветхого состояния, в котором вы пребывали как дитя природы и член тела первого Адама, и заняли совершенно новое положение как дитя Бога и член Тела Христова.
Все это было предвозвещено через потоп и ковчег (см. Быт. 6,12-13): "И воззрел Бог на землю, и вот, она растленна, ибо всякая плоть извратила путь свой на земле. И сказал Бог Ною: конец всякой плоти пришел пред лице Мое, ибо земля наполнилась от них злодеяниями; и вот, Я истреблю их с земли". Это был прообраз конца ветхой твари. Все должно было погибнуть под водами суда. И что же? "Сделай себе ковчег из дерева гофер". Здесь мы видим прообраз нового состояния. Ковчег, мирно плывущий над темной бездной вод, был прообразом Христа и верующих в Него. Ветхий мир вместе с человеком был погребен под водами суда и остался лишь один предмет - ковчег - сосуд милосердия и спасения, в безопасности и ликовании плывущий по волнам. Это полностью осуществилось ныне. Пред очами Бога нет ничего, кроме воскресшего, победоносного и прославленного Христа и связанного с Ним Его народа. Конец всякой плоти пришел пред Богом. Речь идет не о каких-то грубых проявлениях "плоти", или природы, не о чем-либо постыдном и низком, но о "конце всего". Таков торжественный, беспощадный приговор. Что же остается? Воскресший Христос. Больше ничего. Все, пребывающие в Нем, рассматриваются Богом, как Он Сам. Все вне Его подлежат суду. Все зависит от этого единственного вопроса: "Во Христе ли я или вне Его?" Это великий вопрос!
Читатель, во Христе ли ты? Веришь ли ты во имя Его? Доверился ли ты Ему своим сердцем, если так, то ты имеешь "жизнь вечную", ты - "новая тварь", а старое прошло. В глазах Бога в тебе не осталось ни единой частицы от старой твари. Все стало новым, и все от Бога. Возможно, ты скажешь, что не чувствуешь, что все старое прошло. Мы ответим: "Бог говорит, что это так, и твое счастливое право верить в то, что Он говорит, и считать себя тем, кем Он тебя провозглашает". Бог говорит в соответствии с тем, что является истинным о тебе во Христе. Он видит тебя не во плоти, но во Христе. Пред очами Бога нет абсолютного ничего, кроме Христа, и даже самый слабый из верующих рассматривается как часть Христа, точно так же, как рука - часть тела. Ты не существуешь пред Богом отдельно от Христа, отдельно от Него нет ни жизни, ни праведности, ни святости, ни мудрости, ни силы. Отдельно от Него у тебя нет ничего, в Нем же ты имеешь все и являешься, как Он говорит, всем; ты совершенно отождествлен с Христом. Это чудесный факт! Глубокая тайна! Славная истина! Речь идет не о приобретении чего-либо и не о развитии, а о прочном и вечном положении даже самого слабого члена Церкви Бога. Встречаются, правда, разные степени ума, опыта и преданности, но пред Богом есть лишь одна жизнь и одно положение - это Христос. И нет ничего подобного в христианстве. Христос является жизнью верующего, и нельзя сказать о большем или меньшем Христе. Мы можем понять высшие ступени христианской жизни, но не имеет никакого духовного смысла говорить о высшем христианстве.
Это великая истина. И мы желаем, чтобы Бог - Дух Святой - полностью раскрыл ее рассудку читателя. Мы уверены, что более ясное ее понимание разгонит все туманы, ответит на тысячи вопросов и разрешит тысячи трудностей. Последствием этого будет не только умиротворение души, но также решительное осознание положения верующего. Если Христос является моей жизнью, если я в Нем и отождествлен с Ним, тогда я разделяю не только Его принятие Богом, но и Его отвержение сим веком лукавым. Это нераздельно. Это образует две стороны одного великого вопроса. Если я во Христе, и как Христос пред Богом, тогда я во Христе и как Христос пред миром; и нельзя принимать последствия этого союза пред Богом и уклоняться от его последствий пред миром, если мы имеем одно, то мы также должны получить и другое.
Все это полностью раскрыто в Иоан. 17. Там, с одной стороны, мы читаем: "Славу, которую Ты дал мне, Я дал им: да будут едино, как Мы едино. Я в них, и Ты во Мне; да будут совершены воедино, и да познает мир, что Ты послал Меня и возлюбил их, как возлюбил Меня" (стих 22,23). А с другой стороны, мы читаем: "Я передал им Твое слово; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира" (стих 14). Это настолько ясно и решительно, насколько это вообще возможно. И следует помнить, что в этом чудесном отрывке наш Господь говорит не только об апостолах, но, по Его словам, "о верующих в Него по слову их", то есть о всех верующих. Отсюда следует, что все верующие во Иисуса, едины с Ним в принятии свыше, как едины с Ним в отвержении на земле. Эти две вещи нераздельны. Глава и члены участвуют в одном общем принятии на небесах и в одном общем отвержении на земле. О, если бы все чада Божии более полно овладели этой истиной! Если бы все мы чуть больше познали значение единства с принятым на небесах и отвергнутым на земле Христом!
Служение примирения"Все же от Бога, Иисусом Христом примирившего нас с Собою и давшего нам служение примирения, потому что Бог во Христе примирил с Собою мир, не вменяя людям преступлений их, и дал нам слово примирения. Итак мы - посланники от имени Христова, и как бы Сам Бог увещевал чрез нас; от имени Христова просим: примиритесь с Богом. Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом" (2 Кор. 5,18-21).
Пятая глава второго послания к Коринфянам является чрезвычайно веским разделом писания. Ее заключительные строки содержат сжатое изложение последующих страниц, но прежде мы желаем привлечь внимание читателя к некоторым чрезвычайно интересным и важным вопросам в рамках этой главы.
И прежде всего, давайте на мгновение остановимся на начальной фразе главы: "Знаем". Это язык христианской убежденности. Не говорится "мы надеемся", тем более не говорится "мы боимся" или "мы сомневаемся". Нет, подобные слова не выражали бы той неомраченной убежденности и спокойной уверенности, правом на которые имеет последнее чадо Бога. И все же, увы, как мало даже детей Бога наслаждаются этой благословенной убежденностью, этой спокойной уверенностью! Многие считают верхом самонадеянности сказать: "Знаем". По-видимому, они полагают, что сомнения и страхи свидетельствуют о надлежащем состоянии души; они думают, что никто не может быть уверен и что самое большее, чего мы можем ожидать, - это лелеять смутную надежду достичь после смерти небес.
Итак, если допустить, что мы сами полагаем основание этой уверенности, тогда и в самом деле было бы безумием думать, что мы в чем-то уверены, тогда наши надежды, наверняка, оказались бы весьма смутными. Но, слава Богу, это не так. Мы не имеем никакого отношения к основанию нашей уверенности, оно всецело находится вне нас, его должно искать целиком и полностью в Слове Бога. Это делает все благословенно простым. Это ставит весь вопрос в зависимость от истины Слова Бога. Почему я уверен? Потому что Слово Бога - истинно. Тень сомнения или недоверия с моей стороны свидетельствовали бы о недостатке авторитета или безопасности в Слове Бога. Все действительно приходит к этому: уверенность христианина покоится на верности Бога. Прежде чем ты сможешь поколебать первое, ты должен поколебать последнее.
Мы можем понять это простое правило через наши взаимоотношения друг с другом. Если мой ближний что-то мне заявляет, а я выражаю хотя бы малейшее сомнение или недоверие или испытываю их в душе, даже не выражая внешне, то я ставлю под сомнение его верность или правдивость. Если мой ближний - надежный, сведущий авторитет, то не мое дело подвергать его слова сомнению. Моя уверенность связана с его надежностью. Если это сведущий авторитет, то я могу совершенно положиться на него в том, о чем он говорит. Итак, мы все знаем, что значит получить безусловное свидетельство человека и спокойно положиться на него. Речь идет не о чувстве, но о восприятии без единого вопроса ясного заявления и о доверии авторитету сведущего свидетеля. Как мы читаем в Первом Послании Иоанна: "Если мы принимаем свидетельство человеческое, свидетельство Божие больше..." Также и Господь сказал Своим современникам: "Если же Я говорю истину, почему вы не верите Мне?" (Иоан. 8). Он указывает на истинность Своих слов, как на причину того, почему или на основании чего Он ожидает доверия.
Это, читатель-христианин, весьма веский принцип, требующий особого внимания со стороны всех ревностных искателей истины, а также со стороны всех, кто имеет дело с таковыми. Весьма распространена склонность искать основание уверенности внутри - воздвигать ее на определенных чувствах, переживаниях и ощущениях, в прошлом ли или в настоящем, оглядываться на те психические процессы, через которые мы прошли, или полагаться на впечатления или убеждения нашего собственного рассудка, ища во всем этом основание для нашей уверенности, залог нашей веры. Это бесполезно. Невозможно таким способом обрести спокойствие и умиротворенность. Чувства, какими бы искренними и подлинными они ни были, меняются и проходят. Ощущения, какими бы достоверными они ни были, могут оказаться ущербными, впечатления и убеждения - совершенно ложными. Потому ничто из этого не может образовать прочное основание христианской уверенности. Эту последнюю должно искать и можно найти лишь в Слове Бога. Ни в чувствах, ни в ощущениях, ни во впечатлениях или убеждениях, ни в рассуждениях, ни в человеческих преданиях или учениях, но исключительно в неизменном вечном Слове живого Бога. Это Слово, которое вовеки утверждено на небесах и которое возвеличил Бог в соответствии со всем постоянством Его имени, - только это Слово может дать умиротворенность уму и постоянство душе.
Правда, мы можем должным образом понять Слово Бога и крепко его держаться лишь через благодатное действие Духа Святого, но тем не менее это Его Слово, и только это Слово образует основание христианской уверенности и является истинным авторитетом для христианина во всех сферах его практической жизни и поведении. Мы можем довериться лишь ему. Мы можем принять Слово Бога за вседостаточное основание нашей личной уверенности и сказать: "Мы знаем". Ни в коем случае не годится опираться на авторитет человека. Тысячи людей Божиих были вынуждены ощутить горечь от того, что они полагались на заповеди и учения человека. Несомненно, это рано или поздно должно было кончиться разочарованием и смятением. Здание, воздвигнутое на песке человеческого авторитета, рано или поздно должно рухнуть, в то время как здание, заложенное на скале вечной истины Бога, будет стоять вечно. Слово Бога придает свою собственную прочность опирающейся на него душе. "Посему так говорит Господь Бог: вот, Я полагаю в основание на Сионе камень, - камень испытанный, краеугольный, драгоценный, крепко утвержденный: верующий в него не постыдится" (Ис. 28,16).
Каково основание, такова и зиждущаяся на нем вера. Вот почему так важно побуждать души основываться лишь на драгоценном Слове Бога. Посмотрите на беспокойство Павла в отношении этого вопроса. Послушайте, что он говорит коринфянам, которые оказались в опасности совращения человеческим руководством и авторитетом.
"И когда я приходил к вам, братия, приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости, ибо я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого, и был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божией" (1 Кор. 2,1-5).
Вот великий образец для всех проповедников и учителей. Павел провозгласил не что иное, как "свидетельство Божие" - не больше и не меньше. Более того, он дал это свидетельство таким образом, чтобы соединить души слушателей непосредственно с живым Богом. Павел не хотел, чтобы коринфяне опирались на него, нет, он был "в трепете", как бы они не соблазнились поступить так. Он нанес бы им тяжелый ущерб, если бы в какой-то мере встал между их душами и истинным источником всякой силы - истинным основанием уверенности и мира. Если бы он побудил их опираться на него, он лишил бы их Бога, и это в самом деле был бы ущерб. Потому неудивительно, что он был "в страхе и в великом трепете". Очевидно, они были весьма склонны полагаться на человеческих вождей и следовать за ними, и, таким образом, терять основательность личного общения с живым Богом и веры в Него. Отсюда ревностная забота апостола о том, чтобы сосредоточиться на свидетельстве Бога и дать им только то, что он получил от Господа (см. 1 Кор. 11,23; 15,3), чтобы чистая вода, проходя от своего источника в Боге к душам коринфян, не замутилась, чтобы он ни в малейшей степени не запятнал драгоценную истину Бога своими собственными мыслями.
Мы видим то же самое в первом послании к Фессалоникийцам. "Посему и мы, - говорит верный слуга Христов, - непрестанно благодарим Бога, что, приняв от нас слышанное слово Божие, вы приняли не как слово человеческое, но как слово Божие, - каково оно есть по истине, - которое и действует в вас, верующих" (глава 2,13). Если бы он искал своего, он был бы рад приобрести влияние над фессалоникийцами, привязав их к себе и побудив их довериться ему. Но нет, он радуется, видя их в живых отношениях, в непосредственной и осознанной связи с Самим Богом. Таков всегда результат истинного служения, и такова всегда цель истинного слуги. Если душа не связана живой связью с Богом, то еще не сделано абсолютно ничего. Если речь идет лишь о следовании за людьми, восприятии того, что они говорят лишь потому, что они это говорят, приверженности определенным проповедникам или учителям из-за их стиля или манеры или потому, что они кажутся чрезвычайно набожными, отрешенными от мира или очень преданными, - все это кончится ничем. Эти человеческие связи скоро разорвутся. Вера, хоть в какой-то степени опирающаяся на мудрость человека, окажется пустой и ничтожной. Ничто не окажется нетленным, ничто не сохранится, кроме веры, основывающейся на свидетельстве и силе единственно истинного Бога.
Читатель-христианин, мы настоятельно привлекаем твое внимание к этому вопросу. Мы действительно ощущаем его важность в настоящий момент. Враг усердно пытается отвратить души от Бога, от Христа, от Святого Писания. Он стремится заставить их основываться на чем-то, чему недостает истины. Ему не важно, на чем именно, если, конечно, это не Христос. Это может быть рассудок, традиции, религиозность, священничество от человека, набожность по плоти, святость во плоти, сектантство, морализаторство, добрые дела, человеческое влияние, покровительство, благотворительность - все, что лишено Христа, лишено Слова Бога, лишено живой, личной, непосредственной веры в Самого живого Бога.
Итак, мы горячо желаем запечатлеть в сердце читателя необходимость совершенной чистоты того основания, на котором он в данный момент стоит. Мы хотим, чтобы он смог сказать перед лицом всех, кто его окружает: "Я знаю". И не менее того. Недостаточно будет сказать: "Я надеюсь". Нет, должна быть убежденность. Нужно быть в состоянии сказать: "Знаем, что, когда земной наш дом, эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный вечный".
Это язык веры, язык христианина. Все безмятежно, ясно и надежно, потому что все принадлежит Богу. По отношению к "земному дому" могут быть всякие "если": он может разрушиться, может быть стерт в пыль. Все, что принадлежит этому миру, неизбежно несет на себе печать смерти; он изменяется и проходит, но Слово Господне пребывает вовеки, и вера, охватывающая это Слово и основывающаяся на Нем, приобщается к Его нетленности. Она позволяет человеку сказать: "Знаю, что имею". Ничто, кроме веры, не может этого сказать. Рассудок мог бы только заявить: "Я сомневаюсь", суеверие: "Я боюсь", и только вера может сказать: "Я знаю, и я уверена".
Однажды учитель-язычник сказал умирающей женщине, которую он опутал своими неверными понятиями: "Держись, Мария". Каков же был ее ответ?" "Я не могу держаться, так как вы никогда не давали мне того, за что можно было бы держаться". Убийственный упрек! Он научил несчастную женщину сомневаться, но он не научил ее верить, и тогда, когда плоть и сердце не выдержали, когда земной мир стал отделяться и страшные образы вечности столпились перед ее духовным взором, ее неверие предало ее; его злосчастная паутина не смогла предоставить ей ни убежища, ни укрытия перед лицом смерти и суда. Как это отличается от состояния верующего - того, кто во всей простоте сердца и смиренности рассудка занимает свое положение на прочной скале Святого Писания! Такой человек может спокойно сказать:
"Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его" (2 Тим. 4,6-8).
Более чем вероятно, что некоторые найдут трудным примирить спокойную уверенность, выраженную в первом стихе нашей главы со стенаниями в стихе 2. Но это затруднение исчезнет в тот самый момент, когда мы сможем увидеть истинную причину воздыханий.
"Оттого мы и воздыхаем, желая облечься в небесное наше жилище; только бы нам и одетым не оказаться нагими. Ибо мы, находясь в этой хижине, воздыхаем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью" (2 Кор. 5,2-4).
Здесь мы видим, что сама уверенность в том, что мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный, заставляет нас воздыхать о нем. Апостол не воздыхает в сомнении или неуверенности. Он не воздыхает под тяжестью вины или страха. Тем более он не воздыхает потому, что он не мог удовлетворить похоти плоти или ума, или потому, что он не мог окружить себя преходящими мирскими благами. Нет, он жаждал небесного здания - божественного, подлинного, вечного. Он ощущал тяжелое бремя жалкой, рассыпающейся скинии, она была для него страшным препятствием. Это было единственной связью с окружающим миром, и как таковая она была серьезной помехой, от которой он хотел избавиться.
Но абсолютно ясно, что апостол не стал бы и не смог бы воздыхать о доме небесном, если бы в его уме оставался хотя бы один вопрос в отношении его. Люди никогда не стремятся избавиться от земной плоти, если они не уверены в приобретении лучшего; они с жадностью хватаются за имеющуюся жизнь и дрожат при мысли о будущем, которое для них темно и неопределенно. Они воздыхают при мысли об оставлении тела; апостол же воздыхает, пребывая в нем.
Это все меняет. Писание никогда не рассматривает что-либо подобное христианину, воздыхающему под грехом, виной, сомнением или страхом, или жаждущему богатств, почестей и наслаждений этого суетного, пораженного грехом мира. Увы, увы, многие воздыхают из-за незнания их истинного положения в воскресшем Христе и своего надлежащего удела на небесах! Но не таково основание или характер воздыхания в рассматриваемом нами отрывке; Павел отчетливо видит свое жилище на небесах, а с другой стороны, он желает оставить тяжелую и бренную хижину и войти в небесное жилище.
Следовательно, между "мы знаем" и "мы воздыхаем", существует полное согласие. Если мы не знаем наверняка, что мы имеем жилище Бога, то мы, наверняка, будем держаться нашего земного дома как можно дольше. Мы постоянно это видим. Люди цепляются за жизнь. Они испытывают все способы, чтобы удержать тело и душу вместе. У них нет никакой уверенности в отношении небес. Они не могут сказать: "мы знаем", что "имеем" что-либо там. С другой стороны, они крайне боятся будущего, которое в их представлении закутано в тучи и кромешную тьму. Они никогда не предавали себя в спокойной уверенности Богу и Его слову; они никогда не чувствовали умиротворяющую силу Его Любви. Они рассматривали Его как гневного Судию, вместо того, чтобы увидеть в Нем Друга грешников, справедливого Бога и Спасителя, праведного Оправдателя. Потому неудивительно, если они с ужасом отшатываются от мысли о встрече с Ним.
Но совсем иное дело, когда человек знает Бога как своего Отца, своего Спасителя, своего лучшего Друга, когда он знает, что Иисус умер, чтобы спасти его от грехов и от всех их последствий. Такой человек может сказать: "Я знаю". Это дыхание простой веры, и оно находится в совершенной гармонии с воздыханиями духа, который смотрит из своей клетки и жаждет улететь. Верующий находит, что его тело греха и смерти - тяжелая ноша, и стремится освободиться от этого бремени и облечься в тело, пригодное для его нового и вечного состояния, - в тело нового создания, совершенно свободное от всякого следа бренности. Это невозможно до утра воскресения, до того долгожданного и славного момента, когда мертвые во Христе восстанут, а живущие святые в один миг преобразятся; когда смерть будет поглощена в победе над ней, а бренность будет побеждена жизнью.
Мы воздыхаем не о том, что будем лишены тела, но о том, что будем облечены. Состояние бесплотности не является целью, хотя мы знаем, что находиться вне тела - значит быть с Господом, а уйти и быть с Христом гораздо лучше. Господь Иисус ожидает этого славного поглощения, мы ждем его в единых чувствах с Ним. Между тем, "вся тварь совокупно стенает и мучится доныне".
"И не только она, но и мы сами, имея начаток Духа, и мы в себе стенаем, ожидая усыновления, искупления тела нашего. Ибо мы спасены в надежде. Надежда же, когда видит, не есть надежда; ибо, если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении" (Рим. 8,23-25).
Таким образом, любезный читатель, мы видим перед собой чрезвычайно четкий ответ на вопрос: "Почему воздыхает верующий?" Он воздыхает, будучи обременен. Он воздыхает от сострадания с воздыхающим творением, с которым он связан посредством тела, греха и смерти, тела унижения. Изо дня в день он видит вокруг себя печальные плоды греха. Он не может пройти по улицам наших городов без того, чтобы его взор не встретил тысячи доказательств жалкого состояния человека. В одном конце он слышит стенания скорби, в другом - вопли горя. Он видит угнетение, насилие, разврат, бессердечное злодейство и его жертвы. Он видит тернии и шипы. Он отмечает различные возмущающие силы, действующие в физическом, нравственном и политическом бытии мира. Он замечает вокруг себя всевозможные болезни и несчастья. Вопли бедняка и нищего, вдовы и сироты ранят его слух и его сердце; и что он может сделать, кроме как излить из самых глубин души вздох сострадания, страстно желая наступления того блаженного момента, когда "и сама тварь освобождена будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих". Для истинного христианина невозможно пройти через мир, подобный этому, без воздыхания. Взгляните на Самого блаженного Христа. Разве Он не воздыхал? Поистине, это так. Посмотрите, как Он приблизился ко гробу Лазаря в сопровождении двух рыдающих сестер.
"Иисус, когда увидел ее плачущую и пришедших с нею Иудеев плачущих, Сам восскорбел духом и возмутился и сказал: где вы положили его? Говорят Ему: Господи! пойди и посмотри. Иисус прослезился" (Иоан. 11,33-35).
Откуда эти слезы и стенания? Разве Он приблизился ко гробу Своего друга не как Князь жизни, оживляющий мертвых, Победитель смерти, Попиратель гроба? Почему же тогда Он скорбел? Он скорбел из сострадания к предметам Его любви и ко всему вокруг Него. Его слезы и вздохи исходили из самых глубин совершенного человеческого сердца, которое чувствовало, соответственно Богу, истинное состояние человеческой семьи и семьи Израиля в особенности. Он созерцал вокруг Себя различные плоды греха. Он сочувствовал человеку, Он сочувствовал Израилю. Он страдал во всех их страданиях. Он был Мужем скорбей и познал горе. Он никогда не исцелял человека, не принимая на Себя всей тяжести его несчастья. Он легко мог бы отмести смерть, болезнь и скорбь; но нет, Он сострадал всему как человек, обладая бесконечным совершенством Его божественной природы. Он нес все это во всей подлинности в Своем духе пред лицом Бога. Он мог быть совершенно свободным от горя человеческого, но Он по Своей благодати вникал в это чрезвычайно тщательно, с тем чтобы испытать, ощутить и познать все это на Себе.
Все это полностью выражено в 8-ой главе Евангелия от Матфея, где мы читаем следующие слова:
"Когда же настал вечер, к Нему привели многих бесноватых, и Он изгнал духов словом и исцелил всех больных, да сбудется реченное чрез пророка Исаию, который говорит: "Он взял на Себя наши немощи и понес болезни" (стихи 16-17).
Мы имеем весьма слабое представление о том, что чувствовало сердце Иисуса, когда Он проходил по этому скорбящему греховному миру, и мы слишком склонны недооценивать глубину Его страданий, сводя их лишь к тому, что Он претерпел на кресте, предполагая, что, поскольку Он Бог над всеми, благословенный вовеки, Он не чувствовал того, что могло бы почувствовать человеческое сердце. Это прискорбное заблуждение и невыразимая ущербность. Господь Иисус, как Вождь нашего спасения, сделался совершенным через страдания. Посмотрите в Евр. 2, где вдохновенный писатель проводит тщательное различие между "претерпением смерти" и "страданиями" Вождя нашего спасения. Чтобы спасти грешников от гнева, Он "вкусил смерть за всех", и по совершении этого мы видим Его "увенчанным славою и честью". Но чтобы "привести многих сынов в славу", Он должен был стать совершенным через страдания. И ныне все истинные верующие обладают неоспоримым правом знать, что одесную величия на небесах находится Тот, Кто, будучи в этом мире греха и горя, испытал все виды страданий и испил из каждой чаши скорби, какую только может познать человеческое сердце. Он мог сказать: "Поношение сокрушило сердце мое, и я изнемог, ждал сострадания, но нет его, - утешителей, но не нахожу" (Пс. 69,20). "Ты послал на меня многие и лютые беды, но и опять оживлял меня и из бездн земли опять выводил меня" (Пс. 71,20).
Как все это трогательно! Но мы не можем развивать здесь эту тему. Мы коснулись ее лишь в связи с вопросом: "Почему скорбит верующий?" Мы убеждены, что верующий ясно увидит истинный ответ на этот вопрос и что для его рассудка будет совершенно очевидно, что скорбь христианина происходит из той божественной природы, которой он обладает и на которую потому ни при каких условиях не могут повлиять, с одной стороны, сомнения или страхи, а с другой - эгоистичные желания или ненасытные страсти природы. Напротив, сам факт его обладания вечной жизнью через веру во Христа и благословенная уверенность в нерукотворном доме, вечной обители в небесах, побуждает его стремиться к тому благословенному нетленному дому и к скорби из-за его связи со скорбящим созданием, а также из-за сострадания к ним.
Если потребуются дальнейшие доказательства по этому глубоко интересному вопросу, то мы видим их в стихах 5 и 6 нашей главы (2 Кор. 5), где апостол продолжает: "На сие самое и создал нас Бог и дал нам залог Духа. Итак мы всегда благодушествуем;" (не сомневаемся и не боимся) "и как знаем, что, водворяясь в теле, мы устранены от Господа, - ибо мы ходим верою, а не видением, - то мы благодушествуем и желаем лучше выйти из тела и водвориться у Господа" (стихи 5-8).
Здесь мы видим утверждение двух великих основополагающих истин, а именно: первая - верующий является творением Бога, и вторая - Бог дал ему залог Духа Святого. Это чрезвычайно чудесные, чрезвычайно славные факты! Факты, требующие внимания читателя. Всякий, кто искренне и сердечно верит в Господа Иисуса Христа, является творением Бога. Бог создал его заново во Христе Иисусе. Поэтому ясно, что не может быть никакого основания для сомнения в его принятии Богом, поскольку Бог никогда не подвергает сомнению Свое собственное дело. Несомненно Он будет поступать так в Его новом творении не в меньшей степени, чем в старом. Когда Бог взирает на Свое создание в начале книги Бытие, то делает это не для того, чтобы осудить его или подвергнуть сомнению, но для того, чтобы провозгласить, что оно хорошо, и выразить Свою удовлетворенность им. Так и теперь, когда Бог взирает на самого слабого из верующих, Он видит в нем Свое собственное творение, и, наверняка, Он не собирается теперь или впоследствии подвергнуть сомнению Свое собственное дело. Бог - скала, Его дело - совершенно, а верующий - это дело Бога; и поскольку он является таковым, то Бог запечатлел его Духом Святым.
Та же самая истина утверждается во 2-ой главе Послания к Ефесянам, где мы читаем: "Ибо мы Его творение, созданы во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнить".
Мы можем с уверенностью сказать, что это является вопросом чрезвычайной важности. Он требует серьезного внимания читателя, желающего совершенно утвердиться в истине Бога, чем действительно является христианин и христианство. Это не падший, погибший, виновный грешник, стремящийся сделать себя чем-то пригодным для Бога. Как раз наоборот. Это Бог в щедрости Его благодати на основании искупительной смерти Христа подбирает жалкое, мертвое, ничтожное, осужденное существо - виновного, заслуживающего ад грешника - и создает его заново во Христе Иисусе. Как бы то ни было, Бог начинает de novo - вновь, как мы можем сказать, - созидать человека во Христе, чтобы поставить его на новую ступень, теперь уже не как невинное существо по своему творению, но как оправданное в воскресшем Христе. Это не прежнее состояние человека, улучшенное человеческими усилиями, какими бы они ни были, но это новое творение Бога в воскресшем, вознесшемся и прославленном Христе. Это не собственные одежды человека, скроенные по любой форме или залатанные на любой манер, но это новые одеяния Бога, явленные в лице Христа, Который в бесконечной благодати сошел в прах смерти и претерпел ради человека суд за грех, праведный гнев ненавидящего грех Бога, и был воскрешен из мертвых славой Отца и стал Главой новой твари - "начало создания Божия" (Отк. 3,14).
Итак, читателю должно быть совершенно ясно, что если наш Господь Иисус Христос и в самом деле "начало" создания Бога, тогда мы должны начать с начала, иначе мы не достигнем абсолютно ничего. Мы можем трудиться и стараться, мы можем делать все возможное и быть совершенно искренними в наших условиях, мы можем клясться и принимать решения, мы можем стремиться улучшить наше состояние, изменить наш путь, исправить образ жизни, жить иначе - но все равно мы остаемся в ветхом создании, которое совершенно отвергнуто и пребывает под судом Бога; мы не начали жить в новом создании, в духе и, как неизбежное следствие, мы ничего не достигли. Мы расточаем наши силы ни на что, впустую. Мы прилагаем все усилия, чтобы исправить существо, осужденное и отвергнутое Богом. Мы, используя самое слабое сравнение, уподобляемся человеку, который тратит свое время, усилия и деньги, окрашивая и оклеивая обоями дом, который государственный инспектор предписал снести из-за ветхости фундамента.
Что бы мы сказали такому человеку? Не посчитали бы мы его весьма глупым? Несомненно. Но если это безумие - красить и оклеивать обоями дом, предназначенный под снос, то что бы мы сказали тем, кто стремится улучшить осужденную натуру - осужденный мир? Мы должны сказать, что, по меньшей мере, они идут по пути, который рано или поздно должен кончиться разочарованием и смятением.
О, если бы это осознавалось и учитывалось! Слава Богу, христиане чрезвычайно полно осознали это! Слава Богу, что все христианские писатели, проповедники и учителя поняли это и ясно выразили это пером и голосом! По крайней мере, мы страстно желаем, чтобы читатель до конца усвоил это. Мы совершенно убеждены, что это выдающаяся "истина во все времена". Истина - отвечать нуждам тысяч душ, снимать с них бремя, облегчать их сердца и совесть, разрешать их затруднения, разгонять вокруг них тучи. В данный момент они по всему христианскому миру неисчислимыми толпами собираются для бесплодной работы по окрашиванию и оклеиванию обоями обреченного дома - дома, над которым Бог вынес Свой приговор из-за безнадежной испорченности его основания. Они стремятся делать мелкий ремонт по всему дому, забывая или, вероятно, не зная, что все здание очень скоро будет уничтожено по божественному распоряжению. Некоторые делают это с совершенной искренностью, с болью в душе и потоками слез, потому что они не могут преуспеть даже в удовлетворении своих собственных сердец, не говоря уж о требованиях Бога. Ибо Бог требует совершенного существа, а не подлатанной развалины. Бесполезно покрывать обоями и краской ветхие стены, шатающиеся на подгнившем фундаменте. Бога не может обмануть поверхностная работа, пустая внешность. Основание дурно, и все строение должно рухнуть, и мы полностью должны довериться Тому, Кто есть "начало создания Божия".
Читатель, остановись здесь на мгновение для спокойного и серьезного размышления. Задай себе вопрос: "Не стремлюсь ли я подновить развалины? Не пытаюсь ли я исправить ветхую тварь? Или я действительно нашел свое место в новом творении Бога, Глава и Начало Которого - воскресший Христос?" Мы умоляем тебя, помни, что ты едва ли отыщешь более бесплодный труд, чем исправление самого себя: ваши попытки могут быть искренними, но в конце концов они окажутся ничего не значащими, ваши обои и краска могут быть достаточно добротными, но вы покрываете ими обреченные развалины. Вы не можете сказать о вашей необновленной природе, что это "творение Бога", и несомненно ваши действия, ваши добрые дела, ваша религиозность, ваши попытки соблюсти десять заповедей - короче, все что вы в состоянии сделать, не может быть названо "творением Бога". Это ваше творение, а не Бога. Он не может признать его. Он не может запечатлеть его Своим Духом. Все это ложно и никуда не годится. Если вы не можете сказать: "На это самое и создал нас Бог" - то вы, действительно, ничего не имеете. Вы пребываете еще в своих грехах. Вы еще живете "по плоти", а глас Святого Писания возвещает, что "Живущие по плоти Богу угодить не могут" (Рим. 8).
Это важное и всеобъемлющее заявление. Человек вне Христа живет "по плоти", и такой человек не может угодить Богу. Он может быть крайне религиозен, высоконравствен, приветлив, доброжелателен, он может быть превосходным хозяином, благородным другом, щедрым дарителем, задушевным собеседником, покровителем бедных, честным и достойным во всех своих поступках, он может быть красноречивым оратором и популярным писателем, и все же он может быть не "во Христе", но "во плоти", а потому не может "угодить Богу".
Есть ли что-либо более важное? Только подумайте о том, как далеко может продвинуться человек во всем, что ценится среди людей, и все же быть не во Христе, но в своих грехах, во плоти, в ветхой твари, в обреченном доме. И заметьте, речь идет не о смертных грехах, не о скандальном образе жизни во всех чудовищных проявлениях безнравственности, что "живущие по плоти Богу угодить не могут". Это поистине чрезвычайно удивительно и взывает к глубокому и серьезному осмыслению со стороны всякой мыслящей и серьезной души.
Но может быть, по мнению читателя, затруднения и камни преткновения все еще окружают этот чрезвычайно важный предмет. Читатель все еще может недопонимать, что подразумевается под выражением "по плоти". Если это так, то мы очень надеемся, что ему немало поможет понять это, если он вспомнит, что Писание говорит о "первом человеке" и "втором Человеке". Эти два человека представлены как главы двух различных родов. Падший Адам - глава одного рода; воскресший Иисус - Глава другого рода. Итак, сам факт существования "второго Человека" доказывает, что первый человек отвергнут, ибо если бы первый человек оказался беспорочным, тогда не нужно было бы искать места для второго. Это ясно и не подлежит сомнению. Первый человек совершенно погиб, непоправимо развращен. Основание старого здания дало трещины, и хотя, в глазах человека, строение, кажется, еще стоит и может быть подчинено, однако в глазах Бога оно совершенно отвергнуто, и второй Человек - новое здание поставлено на прочном и нетленном основании искупления.
Потому мы читаем в Быт. 3, что Бог "изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни". Другими словами, первый человек был изгнан, и все пути для возвращения были закрыты для него как таковые. Он мог бы вернуться лишь "путем новым и живым", а именно через открытую завесу тела Спасителя. Пламенный меч "обращался", так что не было решительно никакого способа, которым первый человек мог вообще вернуться в прежнее состояние. Итак, единственная надежда была на "семя женщины" - на "второго Человека". Пламенный меч символически и выразительно возвестил ту истину, которая находит свое выражение в Новом Завете без всякой символики и двусмысленности, а именно, что "живущие по плоти Богу угодить не могут". Всякий необращенный мужчина, женщина, ребенок являются частью и клеточкой первого человека, падшего, погибшего, отвергнутого и изгнанного. Они являются членами первого Адама, прежнего рода, камнем в старом обреченном строении.
Так обстоят дела, если мы хотим руководствоваться Писанием. Глава и его род идут вместе. Каков первый, таков и второй; что истинно для одного, то истинно и для другого. Они, по мнению Бога, абсолютно тождественны. Был ли первый Адам падшим, когда он стал главой рода? Был ли он изгнан? Был ли он совершенно отвергнут? Да, поистине это так, если мы верим Писанию; тогда и необращенный, невозрожденный читатель этих строк является падшим, изгнанным и отвергнутым. Каков глава, таков и член - каждый член в отдельности и все члены в совокупности. Они нераздельны, если мы хотим научаться от божественного откровения.
Но далее, действительно ли все возможные пути возвращения были окончательно закрыты для падшего главы? Да, Писание заявляет, что пламенный меч "обращался, чтобы охранять путь к дереву жизни". Потому совершенно невозможно, чтобы необращенный, невозрожденный человек мог исправить себя или сделать себя пригодным для Бога. Если падший глава не мог вернуться к дереву жизни, то не мог этого и падший человек. "Живущие по плоти Богу угодить не могут". То есть, те, кто стоит на старой основе, кто является ветхой тварью, членами первого Адама, частью и клеточкой старого здания, не могут угодить Богу. "Должно вам родиться свыше". Человек должен быть обновлен в самой основе и глубинной сущности. Он должен быть "Его творением, созданным во Христе Иисусе на добрые дела, которые Бог предназначил нам исполнять". Он должен быть в состоянии сказать языком нашего текста: "На это самое и создал нас Бог".
Но это приводит нас к другому вопросу. Как можно достичь этого чудесного положения? Как может душа воспринять подобный язык? Как может тот, чьи глаза раскрыты для зрелища его полной и безнадежной погибели, связанной с первым человеком, с его состоянием как старой твари, в связи с тем, что он камень в старом здании - как может такой человек вообще достичь положения, в котором он может угодить Богу? Хвала Господу, Писание дает полный, ясный и четкий ответ на этот серьезный вопрос. В мир явился второй Человек - семя женщины и в то же время Бог над всем, благословенный вовеки. В Нем все начинается заново. Он пришел в мир - рожденный от женщины, воспитанной в законе, чистый и беспорочный, свободный от всякого пятна греха, стоящий вне притязаний греха и смерти посреди погибшего мира, греховного рода, чистое, незапятнанное зерно пшеницы. Мы видим, как Он младенцем лежит в яслях. Мы видим, как Он взрослеет под родительским кровом. Мы видим Его зрелым мужчиной, трудящимся в столярной мастерской в Назарете. Мы видим, как Он крестится в Иордане, где крестился весь народ, исповедуя свои грехи, - Сам безгрешный, но "исполняющий всякую правду" и в совершенной благодати отождествляющий Себя с кающейся частью народа Израилева. Мы видим, как Он помазуется Духом Святым для предстоящего Ему дела. Мы видим Его ослабевшим и алчущим в пустыне, в противоположность первому человеку, помещенному посреди райского сада наслаждений для всех тварей. Мы видим, как Он победителем выходит из искушения сатаны. Мы прослеживаем Его путь общественного служения - и какого служения! Какой непрестанный труд! Какое утомление и бдение! Какие голод и жажда! Какие скорби и тяготы! В отличие от лисиц и птиц небесных, Сын человеческий не имел где преклонить Свою голову. Противоборство грешников - днем, вершина горы - ночью.
Такова чудесная жизнь Благословенного. Но это не все. Он умер! Да, Он умер под тяжестью вины первого человека, Он умер, чтобы снять грех с мира и полностью изменить основу отношений Бога с миром так, чтобы Бог мог обращаться с человеком и с миром на новой основе искупления, вместо старой основы греха. Он умер за народ Израилев. Он вкусил смерти за каждого человека. Он, Праведный, умер за неправедных. Он пострадал за грехи. Он умер и был погребен в соответствии с Писаниями. Он прошел через все, столкнулся со всем, заплатил за все, завершил все. Он сошел в прах смерти и лег в темную безмолвную могилу. Он спустился в низшие слои земли. Он нисшел в самые недра всего. Он вынес на себе приговор, предназначенный человеку. Он заплатил пеню, претерпел суд, испил чашу гнева, прошел все виды человеческих страданий и испытаний, был искушен во всем, за исключением греха. Он устранил все, что стояло на пути и, завершив все, Он предал Свой дух в руки Своего Отца, и Его бесценное тело было положено во гроб, которого никогда не коснулся запах смерти.
Но это еще не все. Он воскрес! Да, Он торжествующе поднялся над всем. Он вознесся как Глава нового творения - "Начало творения Божия" - "Первенец из мертвых" - "Первородный между многими братьями". И теперь второй Человек предстал перед Богом, увенчанный славой и честью, не в земном раю, но одесную величия на небесах. Этот второй Человек - последний Адам, потому что после Него некому прийти, нельзя быть после последнего. Ныне пред Богом только один Человек. Первый отвергнут, второй утвержден. И как первый является павшим главой падшего рода, так последний является вознесшимся Главой спасенного, оправданного и принятого рода. Глава и Его члены неразделимо едины - все чада в совокупности и каждый член в отдельности. Мы приняты в Нем. Мы "поступаем в мире этом, как Он" (1 Иоан. 4,17). Пред Богом нет ничего, кроме Христа. Глава и тело, Глава и каждый отдельный член неразрывно связаны вместе, это нерасторжимое и вечное целое. Бог помышляет о членах так же, как Он помышляет о Главе, - Он любит их так же, как Он любит Его. Эти члены - творение Бога, воплощенное Его Духом в теле Христа и перед лицом Бога, - не имеют никакой иной основы, никакого иного звания, положения или состояния, кроме как "во Христе". Они больше не "во плоти", но в "Духе". Они могут угодить Богу, потому что они обладают Его природой и они запечатлены Его Духом и ведомы Его словом. "Бог сотворил их", а Бог всегда наслаждается Своим собственным творением. Он никогда не найдет порока в деле рук Его и не осудит Его. "Бог скала, Его дело совершенно", и, следовательно, верующий как творение Бога должен быть совершенным. Он "во Христе", и этого достаточно, достаточно для Бога, достаточно для веры, достаточно вовеки.
Если же спросят: "Как всего этого можно достичь?" - то Писание на это отвечает: "Через веру".
"Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь" (Иоан. 5,24).
Читатель, вдумчиво отнесшийся к начальным строкам нашей главы, сможет кое-что понять в том важном и значительном предмете, к которому мы теперь приближаемся, а именно к судилищу Христову. Если и в самом деле истинно, что верующий - творение Бога, если он действительно член Христа, соединенный со вторым Адамом, связанный в узле жизни с воскресшим и прославленным Господом, - если все это верно, а Слово Бога объявляет это истинным, тогда должно быть совершенно очевидно, что судилище Христово ни в коей мере не может затронуть положение христианина или в какой-то степени оказаться враждебным ему. Несомненно, это чрезвычайно важный и серьезный вопрос, влекущий за собой самое значительные последствия для каждого слуги Христова и предназначенный для того, чтобы оказать самое благотворное влияние на сердце и совесть каждого христианина. Но все это произойдет лишь постольку, поскольку Он рассматривается с истинной точки зрения, и не более того. Не предполагается, что кто-то сможет получить божественно предопределенные благословения, созерцая судилище, если он ожидает, что это будет место, где решится великий вопрос о его вечном спасении. А сколько людей именно так рассматривают это! Как много истинных людей Божиих, которые, не видя простой истины, заключенной в словах "на это самое и создал нас Бог", ожидают судилища Христова как чего-то, что в конце концов покарает их.
Это весьма прискорбно как потому, что это бесчестит Господа, так и потому, что это полностью нарушает душевный мир и свободу. Ибо как, позвольте спросить, возможно, чтобы кто-либо наслаждался миром, пока не решен хотя бы один вопрос насчет спасения? Мы полагаем, что это совершенно невозможно. Умиротворенность истинного верующего покоится на том факте, что все возможные вопросы божественно и навеки разрешены; и, как следствие, больше не может возникнуть никаких вопросов как перед судилищем Христовым, так и в любое иное время. Послушай, что говорит наш Господь Иисус Христос об этом великом вопросе: "Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь" (Иоан. 5,24).
Важно, чтобы читатель понял, что слово, которое употребил наш Господь, не "осуждение", но "суд". Он уверяет верующего, что тот никогда не войдет в суд; а это, заметьте, также находится в непосредственной связи с заявлением, что "Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну" (стих 22). И снова: "Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе. И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий" (стих 26,27).
Таким образом, Тот, Кому поручен весь суд, Кто один имеет власть вершить суд по справедливому установлению Отца, - этот Благословенный уверяет нас в том, что если мы послушаемся Его Слова и уверуем в Того, Кто послал Его, то мы никогда не придем на суд.
Это вполне ясно. Это должно полностью умиротворить сердце. Это должно развеять все тучи и туман и привести душу в то царство, где вообще не может возникнуть никаких вопросов, которые бы потревожили ее глубокий и вечный покой. Если Тот, Кто держит весь суд в Своей руке и власть осуществить его, если Он уверяет меня, что я никогда не приду на суд, то я совершенно удовлетворен. Я верю Его слову и пребываю в счастливой уверенности, что чем бы ни обернулось судилище Христово для других, оно не может оказаться враждебным для меня. Я знаю, что Слово Господне пребывает вовеки и что это Слово говорит мне, что я никогда не войду в суд.
Но, возможно, читатель найдет трудным, если не невозможным, согласовать это полное освобождение от суда с утвержденным Господом важным положением о том, что "за всякое праздное слово, которое скажут люди, дадут они ответ в день суда". Но на самом деле в этом вопросе нет никаких затруднений. Если человек вообще должен предстать перед судом, то он должен дать отчет за каждое праздное слово. Как значительна эта мысль! Нельзя избежать ее. Если бы хотя одно праздное слово могло пройти незамеченным, то это оказалось бы бесчестьем для судилища. Это было бы признаком слабости и неспособности, что совершенно невозможно. Было бы кощунством против Сына Бога предположить, что хотя бы одно пятно избежит Его испытующего взгляда. Если читатель войдет в суд, то этот суд должен быть совершенным, а следовательно, осуждение его неизбежно.
Мы хотели бы привлечь внимание необращенного читателя к этому серьезному вопросу. Он настоятельно требует его пристального и тщательного рассмотрения. Быстро приближается день, когда каждое праздное слово, каждая неразумная мысль, каждое прегрешение будут вынесены на свет, и читатель даст за них ответ. Христос, как Судия, имеет очи, подобные пламени, и ноги, подобные блестящей меди, - глаза, чтобы обнаружить зло, чтобы сокрушить его. Тогда не будет жалости: суд будет суровым и непримиримым.
"И увидел я великий белый престол и Сидящего на нем, от лица Которого бежало небо и земля, и не нашлось им места. И увидел я мертвых, малых и великих, стоящих пред Богом, и книги раскрыты были, и иная книга раскрыта, которая есть книга жизни; и судимы были мертвые по написанному в книгах, сообразно с делами своими. Тогда отдало море мертвых, бывших в нем, и смерть и ад отдали мертвых, которые были в них; и судим был каждый по делам своим. И смерть и ад повержены в озеро огненное. Это смерть вторая. И кто не был записан в книге жизни, тот был брошен в озеро огненное" (Отк. 20,11-15).
Заметь, здесь проводится различие между "книгами" и "книгой жизни". Весь мир утверждает суд над порочными мертвыми, над теми, кто умер в своих грехах от начала до конца. "Книга жизни" раскрыта, но для тех, чьи имена записаны в ней рукой избирательной любви, суда не будет. "Книги" тоже раскрыты - эти ужасные записи, сделанные жирными, крупными, черными буквами, эти чудовищные перечни грехов каждого мужчины, женщины и ребенка от начала до конца времен. Нельзя будет укрыться в толпе. Каждый предстанет в тот страшный момент в своей крайней обособленности. Глаза каждого будут обращены на самого себя и на свою прошлую жизнь. Все будет видно в свете великого белого престола, от которого нет спасения.
Скептик может оспаривать все это. Он может сказать: "Как такое может быть? Как могут все мертвые предстать перед Богом? Как могут неисчислимые миллионы, прошедшие с основания мира, найти достаточно места перед судилищем?" Ответ для истинного верующего крайне прост, каковым бы он ни был для скептика: Бог сотворивший их, сотворит и место, где они предстанут пред судом, и место для вечных мучений. Ужасающая мысль?
"Ибо Он (Бог) назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых" (Деян. 17,31).
И следует помнить, что каждый будет судим по делам своим. Это торжественное "заседание суда", о котором упоминается в Отк. 20, не будет огульным осуждением. Пусть никто не подумает об этом. Есть "книги", свитки, записи. "Каждый" будет судим. И как? "По делам своим". Нет ничего более точного и определенного. Каждый совершил свои собственные грехи, и за них он будет осужден и подвергнут вечному наказанию. Мы знаем, многие тешат себя мыслью, что люди будут судимы лишь за отвержение Евангелия. Это роковая ошибка. Писание учит о прямо противоположном. Оно провозглашает, что люди будут судимы "по делам их". Что же мы должны познать из того, что один раб "бит будет много" в Лук. 12? Какова сила слова "отраднее" в Мат. 11? Разве эти слова не учат ясно, что будет различие в степени осуждения и наказания? И разве апостол не учит нас чрезвычайно отчетливо в Еф. 4 и Кол. 3, что гнев Бога грядет на сынов противления (или неверия) из-за определенных их грехов, против которых серьезно предостерегает святой?
Несомненно, отвержение Евангелия оставляет людей под судом точно так же, как истинная вера освобождает их от него. Но суд в любом случае будет совершаться по делам человека. Можем ли мы допустить, что бедный невежественный дикарь, который жил и умер посреди мрачных теней языческих потемков, не будет обнаружен в той же "книге" или наказан с той же суровостью, как и человек, который жил и умер в полном отвержении сияния евангельского света и привилегий? Ни на мгновение, пока на страницах Писания стоит слово "отраднее". Дикарь будет осужден "по делам его", а крещенный грешник будет осужден "по делам его", но, наверняка, первому будет легче, чем последнему. Бог знает, что каждому воздаст по делам его.
Читатель, умоляю тебя, подумай об этом. Подумай глубоко, серьезно. Если ты не обращен, подумай об этом ради себя, ибо это касается тебя. А если ты обращен, подумай об этом ради других; как говорит апостол: "Зная страх Господень, мы вразумляем людей". Никто не может размышлять об этом великом и ужасном факте грядущего суда и не подвигнуться на то, чтобы предупредить своих близких. Мы считаем крайне важным, чтобы на осознание людей подействовала великая истина судилища Христова, чтобы они прочувствовали серьезность отношений с Богом как с Судией.
Если читателю, кем бы он ни был, было дано почувствовать это, если его взволновал этот важный вопрос, если он уже сейчас спрашивает себя: "Что я должен делать?" - то он получит благословенно щедрый ответ. Евангелие провозглашает, что Тот, Кто вскоре пожелает действовать как Судия, ныне явлен как Оправдатель - Оправдатель даже безбожного грешника, верующего в Иисуса. Это совершенно все меняет. Не то, чтобы мысль о суде утратила хотя бы часть своей важности и значительности. Совсем наоборот. Она стоит во всем своем величии и важности. Но верующий смотрит на нее с совершенно иной точки зрения. Вместо того, чтобы смотреть на судилище Христово в качестве виновного потомка первого Адама, он взирает на него как оправданный и принятый брат Второго. Вместо того, чтобы ждать разрешения вопроса о вечном спасении или погибели, он ожидает как тот, кто знает, что он творение Бога и что он никогда не войдет на суд, поскольку он совершенно освобожден от вины, смерти и суда, и помещен благодаря смерти и воскресению Христа на совершенно новое основание - основание жизни, праведности и неомраченного благоволения.
Крайне необходимо добиться полной ясности в отношении этой великой основополагающей истины. Очень многие даже среди людей Божьих имеют о ней смутное представление, потому-то они и опасаются думать о судилище. Они не знают Бога как Оправдывающего. Их вера не осознает Его как воскресившего Иисуса, нашего Господа, из мертвых. Они уповают на Христа, чтобы отстраниться от Бога как от Судии точно так же, как израильтяне уповали на кровь, чтобы оградиться от губителя (см. Исх. 12). Это, конечно, достаточно истинно и достоверно, но это весьма далеко от истины, явленной в Новом Завете. Есть громадное различие между Богом как Истребляющим и Судией, и Богом как Спасителем и Оправдывающим. Израильтянин больше всего испугался бы пришествия к нему Бога. Почему? Потому что Бог проходил по стране как Истребляющий. Христианин, напротив, наслаждается присутствием Бога. Почему? Потому что Он явил Себя как Оправдывающий. Но каким образом? Воскресением Иисуса, нашего Господа, из мертвых.
Вот три выражения, использованных вдохновленным апостолом в Рим. 3 и 4, которые следует тщательно обдумать. В главе 3,26 он говорит о "верующем в Иисуса". В главе 4,5 он говорит о "верующем в Того, Кто оправдывает". А в стихе 24 он говорит о "верующем в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего".
Итак, в Писании нет незначительного различия, и когда мы видим какое-либо различие, то мы обязаны разобраться в нем. В чем различие между верующим в Иисуса и верующим в Того, Кто воскресил Иисуса? Мы верим, что оно должно быть. Мы часто видим души, действительно уповающие на Иисуса и верующие в Него, и все же в глубине сердца страшащиеся встречи с Богом. Нельзя сказать, что они сомневаются в своем спасении или не были действительно спасены. Ни в коей мере. Они спасены, поскольку уповают на Христа верою, и все, кто поступает так, спасены в Нем вечным спасением. Все это благословенная истина, но опасения или страх перед Богом и содрогание перед смертью все же остаются. Они знают, что Иисус дружелюбен с ними, поскольку Он умер за них, но они не видят так же ясно дружелюбие Бога.
Потому-то мы видим так много людей Божьих в неуверенности и духовном отчаянии. Их вера не постигла Бога как Того, Кто воскресил Иисуса, нашего Господа, из мертвых. Они не вполне уверены, чем все это кончится для них. Временами они бывают счастливы, благодаря силе новой природы, к которой они причастны; они отдаются Христу; но временами они несчастны, потому что начинают смотреть на себя и видят Бога не как, Который оправдывает их, но как Того, Кто осуждает грех во плоти. Они думают о Боге как о Судии, Которым еще должны быть решены какие-то вопросы. У них такое ощущение, будто око Бога сосредоточено на их первородном грехе, и будто они так или иначе должны разрешить этот вопрос с Богом.
Мы убеждены, что так обстоит дело с сотнями истинных святых Бога. Они не видят в Боге Того, Кто осудил грех во Христе на кресте и Кто оправдывает грешника, верующего во Христа, воскресшего из мертвых. Они взирают на Христа на кресте, чтобы отгородиться от Бога как Судии, вместо того, чтобы взирать на Него как на Оправдывающего, воскресившего Христа из мертвых. Иисус был предан за наши прегрешения и вновь воскрес для нашего оправдания. Наши грехи прощены; наш первородный грех или порочная природа осуждены и отвергнуты. Они не существуют перед Богом. Они в нас, но Он видит нас лишь в воскресшем Христе, и мы призваны считать себя мертвыми и силой Духа Бога умерщвлять наши члены, отрицать и подавлять порочную природу, которая все еще пребывает в нас и будет пребывать, пока мы не выйдем из нашего нынешнего состояния и не обретем свое место у Господа.
Это все делает благословенно ясным. Мы уже останавливались на том факте, что "живущие по плоти не могут угодить Богу", но верующий - не во плоти, хотя плоть в нем. Он в теле и на земле, что касается его существования, но он ни во плоти, ни в мире, что касается принципов его положения. "Но вы, - говорит Святой Дух, - живете не по плоти, но по духу" (Рим. 8). "Они, - говорит наш благословенный Господь, - не от мира, как и Я не от мира" (Иоан. 17).
Какое прекрасное облегчение для сердца, обремененного чувством укоренившегося греха, и не знающего, что с ним делать! Какой надежный мир и покой струятся в душу, когда я созерцаю Бога, осуждающего мой грех на кресте и оправдывающего меня в воскресшем Христе! Где мои грехи? Стерты. Где мой грех? Осужден и отвергнут. Где я? Оправдан и принят в воскресшем Христе. Я приведен к Богу без единой омрачающей тучки или недоверия. Я не страшусь своего Оправдателя. Я доверяю Ему, люблю Его и обожаю Его. Я наслаждаюсь в Боге и радуюсь в надежде Его славы.
Таким образом, мы в некоторой степени расчистили для верующего путь, чтобы приблизиться к теме о судилище Христовом, как она изложена в стихе 10 нашей главы, который мы процитируем здесь полностью, чтобы этот предмет полностью раскрылся для читателя в достоверных словах Писания.
"Ибо всем нам должно явиться пред судилище Христово, чтобы каждому получить соответственно тому, что он делал, живя в теле, доброе и худое".
Здесь поистине нет никаких сложностей или оснований для смущения. Все, что нам нужно, - это взглянуть на вопрос с божественной точки зрения и в бесхитростности рассудка, чтобы ясно его разобрать. Это истинно в отношении любого предмета, рассматриваемого в Слове Бога и особенно в отношении данного предмета. Мы нисколько не сомневаемся в том, что действительная причина тех затруднений, которые многие испытывают относительно вопроса о судилище Христовом - это поглощенность самим собой. Потому мы так часто слышим вопросы, подобные следующему: "Возможно ли, что все наши грехи, все наши проступки, все наши слабости, все наши ничтожные и неразумные поступки могли быть возвещены в присутствии мириад собравшихся перед судилищем Христовым?"
Итак, прежде всего, мы должны заметить, что Писание не говорит ничего подобного. Рассматриваемый нами отрывок, содержащий великое утверждение истины заявляет, что "всем нам должно явиться пред судилище Христово". Но в каком качестве мы явимся там? Как творение Бога - как праведные, святые и принятые в Том, Кто воссядет на судилище и Кто понес Сам на кресте весь предназначенный нам суд и полностью покончил со всем мироустройством, в котором мы существовали. Осуждение, с которым должны были столкнуться грешники, Христос принял на Себя. Он понес наши грехи, Он был осужден за наш грех. Он стоял на нашем месте и ответил за все наши долги, возложенные на нас, живущих во плоти, как на потомков первого человека, стоящих на старой основе творения. Сам Судия - наша праведность. Мы в Нем. Всем, чем мы являемся, и всем, что мы имеем, мы обязаны Ему и Его совершенному делу. Если мы, грешники, должны встретиться со Христом как с Судьей, то избежать этого совершенно невозможно; но поскольку Он наша праведность, то осуждение совершенно невозможно. Примирительная смерть и торжествующее воскресение нашего Божественного Заступника совершенно все изменило, так что действие судилища Христова заключается в том, чтобы сделать все явным, чтобы не осталось и не могло остаться ни одного пятнышка на творении Бога, которое провозглашено святым.
Но тогда позвольте спросить: откуда этот страх раскрытия всей нашей ничтожности пред судилищем Христовым? Разве Он не знает о нас все? Не больше ли мы боимся выставления напоказ перед взглядами людей и ангелов, чем перед взглядом нашего благословенного и обожаемого Господа? Если мы явимся пред Ним, то какое значение имеет то, кому еще все станет известно о нас? Насколько Петр и Давид и многие другие уязвлены тем фактом, что бесчисленные миллионы людей прочитали запись их грехов, и что эта запись тиражируется на страницах Писания? Помешает ли это их игре на струнах золотой арфы и возложению их венцов у стоп Того, Чья бесценная кровь навсегда омыла их грехи и привела их, беспорочных, в совершенное сияние престола Бога? Конечно, нет. Зачем же тогда мучить себя мыслью о необходимости предстать пред судилищем Христовым? Разве Судия всей земли не поступает справедливо? Разве мы не можем с уверенностью оставить все в руках Того, Кто возлюбил нас и омыл нас Своей собственной кровью? Неужели мы не можем спокойно довериться Тому, Кто возлюбил нас такой любовью? Неужели Он бросит нас? Неужели Он сделает что-либо несовместимое с той любовью, которая побудила Его отдать за нас Свою бесценную жизнь? Неужели Глава избавится от тела или от какого-либо члена? Разве Жених оставит невесту? Он перед всеми, в виду всех мыслящих тварей, покажет, что нет ни одного пятнышка или изъяна, порока или морщинки, нет ничего подобного на той церкви, которую Он возлюбил любовью, которую не смогут погасить никакие испытания.
Ах, читатель-христианин, неужели ты не видишь, как эта близость к сердцу Христа, а также познание Его совершенного дела развеет туман, обволакивающий вопрос о судилище? Если ты омыт от своих грехов кровью Иисуса и возлюблен Богом, как возлюблен Иисус, то какие причины заставляют тебя страшиться судилища или содрогаться при мысли о том, чтобы предстать перед ним. Абсолютно никаких. Вряд ли что-нибудь может изменить твое положение, поколебать твои отношения, лишить тебя звания или омрачить твою будущность. Мы полностью убеждены, что свет судилища рассеет множество тех облаков, которые окутывают крышку ковчега. Многие, встав пред судилищем, удивятся, почему они вообще боялись за себя. Они увидят свою ошибку и восхитятся благодатью, которая гораздо лучше, чем их боязнь закона. Многие, едва ли способные прочитать свое имя здесь, прочитают его там и возрадуются и изумятся - они возлюбят и преклонятся. Тогда они увидят в ясном свете дня, какие жалкие, вялые, пустые, недостойные мысли о любви Христовой и об истинном характере Его дела их когда-то занимали. Они поймут, с какой прискорбной готовностью судили о Нем по себе, думали и чувствовали так, как будто Его мысли и действия были подобны их собственным. Все это проявится в свете того дня, и затем взрыв славословий, восторженных восклицаний "аллилуйя" исторгнется из множества сердец вследствие того, что здесь они были лишены Его мира и радости из-за страха перед законом и недостойных мыслей о Боге и Его Христе.
Но между тем, как божественной истиной является то, что ничто не сможет произойти пред судилищем Христовым, что каким бы то ни было образом нарушило бы положение или отношения даже слабейшего из членов тела Христова или любого из членов семьи Бога, однако мысль о таком суде чрезвычайно важна и весома. Да, поистине, никто не почувствует ее вескость и значительность больше, чем те, кто ожидает суда с совершенным спокойствием. Следует хорошо помнить, что есть две вещи, которые, безусловно, необходимы для того, чтобы наслаждаться этим спокойствием духа. Во-первых, мы должны иметь звание христианина без изъяна, а во-вторых, наше нравственное состояние и практическое поведение должны быть здравыми. Никакая степень чисто евангельской ясности в отношении нашего звания не поможет, если мы не ходим в нравственном целомудрии пред Богом. Человеку не будет никакой пользы, если он будет говорить, что не боится судилища Христова, ибо Христос умер за него, в то время, как он сам ведет себя распущенно, беззаботно и себялюбиво. Это весьма опасное заблуждение. Крайне тревожно за людей, извлекающих из Евангелия оправдание, чтобы устраниться от святой ответственности, возложенной на них как на слуг Христовых. Можем ли мы произносить праздные слова, зная, что никогда не войдем в суд? Сама мысль об этом ужасна, и все же мы можем отмахиваться от подобных вещей, изложенных нам понятным языком, и в то же время мы позволяем себе через ложное применение учения о благодати впасть в весьма предосудительное легкомыслие и беззаботность в отношении требований святости.
Всего этого следует тщательно избегать. Благодать, избавившая нас от суда, должна оказать более мощное воздействие на наши поступки, чем страх перед этим судом. Более того, мы должны помнить, что, хотя мы как грешники избавлены от суда и гнева, все же как слуги мы должны дать отчет о себе и о наших действиях. Речь идет не о том, что мы будем выставлены здесь или там на обозрение людям, ангелам или бесам. Нет, "каждый из нас за себя даст отчет Богу" (Рим. 14,11-12). Это гораздо более серьезно, более весомо, более важно, чем наш авторитет перед тварью.
"И все, что делаете, делайте от души, как для Господа, а не для человеков, зная, что в воздаяние от Господа получите наследие, ибо вы служите Господу Христу. А кто неправо поступит, тот получит по своей неправде, у Него нет лицеприятия" (Кол. 3,23-25).
Это весьма серьезно и благотворно. Могут спросить: "Когда же мы должны будем дать отчет Богу? Когда мы получим воздаяние за зло?" Нам это не сообщается, ибо не в этом дело. Великая цель Духа Святого в только что процитированном отрывке заключается в том, чтобы привести совесть в святое очищение пред лицом Бога и Господа Христа. Это весьма необходимое благо в наши дни легкого вероисповедания, когда много говорится о благодати, щедром спасении, оправдании без дел, о нашем пребывании во Христе. Не хотим ли мы ослабить смысл этих вещей? Да не будет и мысли об этом! Мы всеми возможными способами стремились бы привести души к божественному познанию и наслаждению этими бесценными правами. Но ведь мы должны помнить и о всеустрояющей силе истины. У всякого вопроса две стороны, и мы находим на страницах Нового Завета самое ясное и полное утверждение благодати, стоящее бок о бок с самыми важными и безоговорочными утверждениями относительно нашей ответственности. Разве последнее заслоняет первое? Конечно, нет. Но и первое не ослабляет последнее. Оба утверждения должны занимать свое должное место и оказывать свое формирующее влияние на наш характер и поведение.
Некоторым учителям, кажется, весьма не нравятся слова "долг" и "обязанность", но мы неизменно обнаруживаем, что те, кто обладает глубочайшим чувством благодати, обладают также, как неизбежное следствие, самым верным чувством долга и ответственности. Мы не знаем здесь никаких исключений. Сердце, находящееся под должным воздействием божественной благодати, наверняка, приветствует всякое упоминание о требованиях святости. Лишь пустые болтуны, разглагольствующие о благодати и положении верующего, поднимают крик против долга и обязанности. Бог действует в рамках нравственности. Он нравственен по отношению к нам и желает, чтобы мы были нравственны по отношению к Нему. Он нравственен в Своей любви и в Своей верности, и Он хотел бы, чтобы и мы были нравственны в наших отношениях с Ним и в нашем ответе на Его святые требования. Мало пользы сказать: "Господи, Господи" - если мы живем в небрежении Его заповедей. Пустое притворство говорить: "Я иду, Господи", - если мы не идем. Бог ищет в Своих детях послушания. "Ищущим Его воздает".
Давайте постоянно иметь это в виду и помнить, что все должно обнаружиться пред судилищем Христовым. "Всем нам должно явиться". Это чистая радость для действительно честного ума. Если мы непритворно не радуемся при мысли о судилище Христовом, то здесь, должно быть, что-то не то. Либо мы не утвердились в благодати, либо мы идем ложным путем. Если мы знаем, что оправданы и приняты пред Богом во Христе, то мысль о судилище Христовом не потревожит наши сердца. Апостол мог сказать: "Богу же мы открыты; надеюсь, что открыты и вашим совестям". Страшился ли Павел судилища? Нет. Поскольку он знал, что как личность принят в воскресшем Христе, что же касается его дел, то он "ревностно старался, водворяясь ли, выходя ли, быть Ему угодным". Так было с этим святым человеком Божиим и преданным слугой Христа.
"Посему и сам подвизаюсь всегда иметь непорочную совесть пред Богом и людьми" (Деян. 24,16).
Павел знал, что он принят во Христе, и потому он трудился, чтобы быть угодным Ему во всех отношениях.
Эти две вещи нельзя разделять, и они никогда не разделяются в божественно наученном рассудке или божественно устроенной совести. Они совершенно связаны вместе и в святой гармонии воздействуют на души своей формирующей силой. Даже теперь нашей целью должно быть хождение в свете судилища. Это оказалось бы благотворным правилом во многих отношениях. Это ни в коей мере не привело бы к подчинению духу законности. Это невозможно. Коснется ли нас законность, когда мы предстанем пред судилищем? Конечно, нет. Почему же мы об этом должны теперь оказывать свое влияние в соответствии с законом? В сущности мы уверены, что для честного сердца нет и не может быть большей радости, чем осознание того, что все в полной ясности выйдет наружу, в совершенном свете, исходящем от судилища, и возможность увидеть весь наш путь в этом мире. Мы увидим, какие ошибки мы совершили, как плохо мы исполнили ту или иную работу, увидим недостойные побуждения, задние мысли, ложные цели или что-то еще. Все это будет зримо представлено в свете божественной истины. Идет ли здесь речь о выставлении перед всей вселенной? Ни в коей мере. Должны мы беспокоиться об этом или нет? Конечно, нет. Отразится ли это, может ли это отразиться на нашей угодности Богу? Нет, мы воссияем там во всех совершенствах нашего воскресшего и прославленного Главы. Сам Судия является нашей праведностью. Мы стоим в Нем. Он для нас совокупность всего. Что может задеть нас? Мы явимся туда как плоды Его совершенного дела. Мы даже будем соучастниками в Его суде, который Он осуществит над миром.
Не достаточно ли этого, чтобы решить все вопросы? Несомненно. Но мы еще должны подумать о нашем личном поведении и служении. Мы должны позаботиться о том, чтобы не принести дерева, соломы и сена в свет восходящего дня, ибо если мы это сделаем, мы неизбежно потерпим урон, хотя и сами спасемся от огня. Мы должны стремиться уже теперь вести себя так, как те, кто уже находится в свете, и чье единственное желание - делать то, что благоугодно нашему обожаемому Господу, не из-за страха суда, но под "великим всеобъемлющим влиянием" Его любви. "Ибо любовь Христова объемлет нас, рассуждающих так: если один умер за всех, то все умерли. А Христос за всех умер, чтобы живущие уже не для себя жили, но для умершего за них и воскресшего". Это истинная побудительная сила во всем христианском служении. Не страх перед нависшим судом, но любовь Христова удерживает нас, и мы с полной уверенностью можем сказать, что мы никогда не получим такого глубокого чувства этой любви, как тогда, когда мы встанем пред судилищем Христа.
В этой чудесной главе есть много других интересных и ценных вопросов, но нам кажется, на этом мы должны завершить нашу статью, и мы, наверняка, не могли бы сделать это более подходящим образом, чем раскрыв, с помощью Духа Бога, ту тему, которая постоянно была перед нами, - "Служение примирения" - и которой мы теперь займем внимание читателя - по возможности более кратко.
Мы можем рассматривать ее в трех различных аспектах, а именно: первое, основание, на котором покоится это служение; второе, цели, ради которых оно осуществляется; третье, свойства, которыми оно характеризуется.
1. Итак, во-первых, основание, на котором покоится служение примирения. Об этом нам говорится в заключительном стихе нашей главы.
"Ибо не знавшего греха Он (Бог) сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем (Христе) сделались праведными пред Богом".
Здесь мы имеем три части, а именно: "Бог, Христос и грех". Грех является лишь выражением того, чем мы являемся по природе. В "нас" нет ничего, кроме "греха", от макушки головы до самых пят - весь человек есть грех. Греховное начало пронизывает все бытие падшего человечества. Корень, ствол, ветви, листья, цветы, плоды - все есть грех. Мы не только совершили грехи, мы действительно рождены в грехе. Правда, мы - все - имеем свои особенные грехи. Мы, все, не только оступились, но и совратились с путей своих. Каждый идет по своей собственной тропе зла и безумства; и все это - плод того, что называется "грехом". Внешняя жизнь каждого представляет собой лишь струю источника, ветвь ствола; тот источник - грех.
А что такое, позвольте спросить, грех? Это - действие воли против Бога. Это ублажение самих себя, делание того, что нравится нам самим. Это корень, это источник греха. Пусть он принимает любое обличие, пусть он рядится в любые одежды, пусть он будет грубым или чрезвычайно утонченным в своих проявлениях, великое коренное начало, родительский ствол - своеволие, а это грех. Нет необходимости вдаваться в подробности; все, чего мы желаем, - это чтобы читатель получил ясное и всестороннее понятие о том, что есть грех, и, более того, понятие о том, что он по природе своей грешен. Где этот великий и важный факт полностью овладевает душами, силой Духа Святого, там не может быть покоя до тех пор, пока душа не усвоит истину, изложенную в Кор. 5,21. Необходимо решить вопрос о грехе, прежде чем сможет появиться хотя бы одна мысль о примирении. Бог никогда не сможет примириться с грехом. Но падший человек был грешником по образу действий и грешным по натуре. Самый источник его существования был развращен и осквернен, а Бог был свят, справедлив и истинен. У него слишком чистое око, чтобы созерцать зло, и Он не может взирать на беззаконие. Следовательно, между Богом и греховным человечеством не может быть ничего подобного примирению. Правда - о, это благословенная правда, что Бог благ, милосерд и благодатен. Но кроме того, он свят, а святость и грех никогда не уживаются.
Что же делать? Послушайте ответ: "Бог сделал Христа для нас жертвою за грех". Но где? Читатель, хорошенько посмотри на это. Где Христос был сделан жертвою за грех? В Его ли колыбели? В водах ли Иордана? Или в Гефсиманском саду? Нет, хотя, наверняка, в том саду тени удлинялись, потемки сгущались, отчаяние углублялось. Но где и когда святой, непорочный, бесценный Агнец Бога стал жертвою за грех? На кресте, и только там! Это великая основополагающая истина - истина жизненной важности - истина, которую враг Бога пытается затемнить и устранить всеми возможными способами. Дьявол пытается самым злостным образом ниспровергнуть крест. Ему не важно, как он достигнет этой цели. Он использует всех и все для того, чтобы затемнить славу Креста, эту великую центральную истину христианства, вокруг которой вращаются все другие истины и на которой, как на вечном основании, покоится все строение божественного откровения.
"Он сделал Его жертвою за грех". В этом корень всего вопроса. Христос на кресте был сделан для нас жертвою за грех. Он умер и был погребен. Грех был осужден. Он встретил справедливый суд святого Бога, Который не мог бы смириться ни с одной крупицей греха; нет, Он излил Свой непримиримый гнев на него в лице Своего Сына, когда Сын "был сделан жертвою за грех". Серьезная ошибка - думать, будто Христос нес суд Бога в течение всей Своей жизни или будто что-либо, помимо смерти Христа, могло решить вопрос о грехе. Он мог воплотиться, Он мог жить и трудиться на этой земле. Он мог творить Свои бесчисленные чудеса, Он мог исцелять, очищать, воскрешать, Он мог молиться, плакать и стенать, но ничто из этого само по себе, ни все вместе не могло бы стереть ни единого пятнышка с этой ужасной вещи - "греха". Бог Дух Святой возглашает, что "без пролития крови не бывает прощения" (Евр. 9,22).
Итак, читатель, если святая жизнь и труды Сына Бога, если Его молитвы, слезы и стенания не могли устранить грех, то как ты можешь думать, будто твоя жизнь и труды, твои молитвы, слезы и стенания, твои добрые дела, обряды, таинства и церемонии вообще могут устранить грех? Суть в том, что жизнь нашего благословенного Господа только доказала, что человек становится все греховнее. Она положила последний камень в нагромождении его вины и потому оставила вопрос о грехе совершенно неразрешенным.
Но это не все. Наш благословенный Господь Сам провозглашает снова и снова абсолютную и неотвратимую необходимость Его смерти. "Если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода" (Иоан. 12). "Так написано, и так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день" (Лук. 24,46). "Как же сбудутся Писания, что так должно быть?" (Мат. 26). Одним словом, смерть была единственным путем жизни, единственной основой единения, единственной почвой примирения. Все, кто говорит о воплощении как об основании единения со Христом, самым явным образом отрицают всю полноту истины, связанной с умершим и воскресшим Христом. Многие этого не видят, но сатана это видит, и он также видит, как это действует. Он знает, чего хочет, и слугам Христовым следует знать, к чему приводит то заблуждение, против которого мы предостерегаем наших читателей.
В сущности, враг не желает, чтобы души увидели, что в смерти Христа был вынесен приговор над падшей человеческой природой и над всем миром. Дело было вовсе не в воплощении. Воплощенный Христос подверг человека смерти, воскресший Христос принял верующего в союз с Собой. Когда Христос пришел во плоти, падший человек все еще находился под проклятием. Когда Христос умер на кресте, падший человек был полностью осужден. Когда Христос воскрес из мертвых, Он стал Главой нового рода, каждый член которого, оживотворенный Святым Духом, рассматривается Богом в единении со Христом в его жизни, праведности и благоволении - как бывший мертвый, прошедший через суд и ныне свободный от всякого осуждения, как и Сам Христос. "Незнавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом".
Итак, читателю, преклоняющемуся пред Писанием, должно быть ясно, что воплощение не совершило и не могло совершить все это. Воплощение не устранило грех. Есть ли нужда останавливаться здесь на славной тайне воплощения? Сможет ли кто-нибудь вообразить себе, что мы принимаем ценность или нарушаем целостность этой бесценной основополагающей истины вследствие того, что мы отрицаем, что воплощение устраняет грех или образует основу нашего союза со Христом? Полагаем, нет. То, что воплощение было существенно необходимо для совершения искупления, - ясно всем. Христос должен был стать человеком, чтобы умереть. "Без пролития крови нет прощения". Он должен был отдать свою плоть ради жизни мира. Но это лишь доказывает абсолютную необходимость смерти. Именно то, что Он отдал Свою плоть, а не принял ее, лежит в основе всего - в основании жизни, прощения, мира, праведности, единения, славы - в основании всего. Если бы не эта смерть, то не было бы и не могло бы быть абсолютно ничего. Через смерть мы имеем все.
Но мы в данный момент не можем далее исследовать этот глубокий предмет. Было уже достаточно сказано, чтобы установить его связь с нашей настоящей темой - служение примирения. Когда мы читаем, что "Бог сделал Христа жертвою за грех", то мы должны понять, что это подразумевает не меньшее, чем смерть на кресте. "Ты, - говорит Благословенный, - свел Меня к праху смертному" (Пс. 22). Какое признание! Кто в силах измерить бездонные глубины этих слов: "Ты", "Меня" и "прах смертный"? Кто способен постичь вопрос: "Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" Почему святой, праведный Бог оставил Своего единородного, возлюбленного, вечного Сына? Ответ заключает в себе прочное основание того чудесного служения, о котором мы говорим. Христос был сделан жертвою за грех. Он не только понес наши грехи на Своем собственном теле на кресте; но Он был сделан жертвою за грех. Он был обвинен в совокупном грехе. Он был "Агнцем Божиим, взявшим на Себя грех мира". Как таковой Он прославил Бога в той самой сцене, где был обесчестен. Он восславил Его как раз в том, в чем было уязвлено Его величие. Он взял на Себя все. Он взвалил на Себя всю тяжесть бремени и полностью расчистил то место, на котором Бог мог заложить основу нового творения. Он открыл эти вечные шлюзы, которые затворил грех, чтобы полноводные потоки божественной любви могли хлынуть по тому руслу, проложить которое могла лишь Его искупительная смерть; до тех пор пока грех стоял под вопросом, примирение было вне вопроса. Но Христос, "будучи сделан жертвою за грех", умер и устранил этот вопрос навеки, полностью изменив таким образом основание и характер отношений Бога с человеком и с миром.
Итак, смерть Христа, как мы видели, является единственной основой примирения. Это божественное деяние открыло путь для верных отношений людей и вещей с Богом в их должном положении перед Ним. Следует помнить, что это является истинным смыслом и значением примирения. Грех отчуждил "людей" от Бога и совершенно отстранил "вещи", следовательно, как люди, так и вещи должны быть примирены; и смерть Христа расчистила путь для этого.
Хорошо было бы ясно увидеть различие между "искуплением" и "примирением". Эти понятия часто смешиваются из-за невнимания к Писанию; и почтенные переводчики нашего славного авторизованного перевода не отметили с должной точностью этого различия.
Эти различия ни в коей мере не незначительны. Слово "умилостивление" в тех или иных формах шесть раз встречается в Новом Завете (внимательно посмотрите Лук. 18,13, Рим. 3,25, Евр. 2,17, 1 Иоан. 2,2; 4,10). Слово же "примирение" в разных формах тринадцать раз встречается в Новом Завете (см. Рим. 5,10.11; 11,15; 1 Кор. 7,11; 2 Кор. 5,18; 19,20; Еф. 2,16; Кол. 1,20.21). Если читатель возьмет на себя труд исследовать и сравнить эти отрывки, то он увидит, что искупление и примирение - это не одно и то же, но что первое является основанием последнего. Грех превратил человека во врага и смешал вещи. В Кол. 1,20.21 мы читаем: "И чтобы посредством Его примирить с Собою все, умиротворив через Него, кровию креста Его," (в этом - основание) " и земное и небесное. И вас, бывших некогда отчужденными и врагами, по расположению к злым делам, ныне примирил в теле Плоти Его, смертью Его, чтобы представить вас святыми и непорочными и неповинными пред Собою".
Здесь мы видим утверждение смерти Христа как основание примирения как с людьми, так и с вещами.
ПримечаниеЕсли читатель на миг обратится к 1 Кор. 7,11, то он увидит употребление слова "примириться": "Если же разведется, то должна оставаться безбрачною, или примириться с мужем своим, - и мужу не оставлять жены своей".
В классическом греческом языке это слово применялось для обозначения обмена денег, обмена одной вещи на другую, обмена пленными, или когда человек менялся из врага в друга. Короче, повсюду проводится различие между "искуплением" или "умилостивлением" и "примирением". Первое - jlasm"z, последнее - xatallagh.
Итак, это приводит нас к другому вопросу огромной важности. Мы часто слышим слова, что смерть Христа была необходима для того, чтобы примирить Бога с человеком. Это религиозное заблуждение, происходящее из невнимания к языку Святого Духа и к ясному значению слова "примирение". Бог неизменен, Он никогда не покидал Своего естественного и истинного положения. Он остается верным. Нет и не может быть никакого отчуждения, насколько это касается Его, и потому нет никакой нужды в примирении Его с нами. В сущности все как раз наоборот, человек совратился; он был врагом и с ним нужно было примириться. Но это было бы совершенно невозможно, если бы грех не был праведно устранен, а грех мог быть устранен только через смерть - смерть Того, Кто, будучи человеком, мог умереть, а, будучи Богом, мог придать все величие, достоинство и славу Своей божественной Личности искупительной жертве, которую Он принес.
Потому-то, как и можно было бы ожидать, Писание никогда не говорит о примирении Бога с человеком. Во всем Новом Завете нельзя найти подобного выражения. "Потому что Бог во Христе примирил с Собою мир (то есть в широком смысле - людей и предметы), не вменив людям преступлений их". И снова: "Все же от Бога, Иисусом Христом, примирившего нас с Собою и давшего нам служение примирения". Одним словом, именно Бог в Его бесконечной благодати и милости через примирительную смерть Христа возвращает нас к Себе и ставит нас не просто на прежнее место, или на прежнее основание, или в прежние отношения, но, благодаря делу Христа, возвращает нам гораздо больше, чем мы потеряли, и вводит нас в чудесные отношения сынов, помещая нас пред лицо Свое в божественной и вечной святости и в безграничном благоволении и приятии Своего собственного Сына Иисуса Христа, нашего Господа.
Поразительная благодать! Величественный и славный замысел! Какое служение! Но должны ли мы удивляться, когда мы думаем о смерти Христа как основании всего этого? Когда мы вспоминаем, что "Христос был сделан для нас жертвою за грех", то к этому, по-видимому, следует добавить, что "нам следует стать праведностью Бога в Нем". Возвращение людей и предметов в прежнее состояние Адама не было бы достаточным результатом деяния, подобного тому, какое совершил Христос. Это никогда и ни в коей мере не удовлетворило бы сердце Бога, касается ли это славы Христа или нашего благословения. Это не было бы ответ на мощный призыв Иоан. 17: "Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое Ты поручил Мне исполнить. И ныне прославь Меня Ты, Отче, у Тебя Самого славою, которую Я имел у Тебя прежде бытия мира" (стихи 4,5). Кто может измерить глубину и силу этих слов, когда они коснулись слуха Бога и Отца нашего Господа Иисуса Христа?
Но мы не можем развивать эту тему, как бы сильно нам этого ни хотелось. Остается немного сказать относительно целей служения примирения, поскольку мы в какой-то мере предвосхищали их, говоря о "людях и предметах", ибо они в самом деле являются целью и включаются в емкое слово "мир". "Бог во Христе примирил с Собою мир". Мы хотели бы здесь просто добавить, что ни одно творение поднебесное абсолютно не может исключить себя из сферы этого самого бесценного служения. Прежде чем читатель сможет исключить себя из приложения к себе всей этой благодати, он должен доказать, что не принадлежит миру. Этого ему не удастся сделать, и, следовательно, он увидит, что Бог умоляет его примириться с Ним.
Но это заставляет нас взглянуть на мгновение на те свойства, которые характеризуют это славное служение.
1. Во-первых, давайте отметим отношение Бога. Он умоляет грешников. Какая мысль! Она кажется слишком великой, чтобы сердце постигло ее. Только подумай, читатель, о том, что Верховный и Могущественный Бог, Сотворивший концы земли, Тот, Кто в силах погубить в аду как душу, так и тело, подумай, что Он умоляет и упрашивает тебя быть Ему другом! Речь идет не о твоей мольбе к Нему и не о том, что Он слышит тебя. Нет, совсем наоборот, - Он умоляет тебя. Но что Он просит от тебя? Чтобы ты сделал или дал что-нибудь? Нет, Он просто просит, чтобы ты был Ему другом, потому что Он сделал тебя другом ценой жизни Своего собственного Сына. Подумай об этом. Он не пожалел Своего единородного и возлюбленного Сына, но поразил Его вместо тебя. Он сделал Его для нас жертвою за грех. Он осудил твой грех в лице Своего Сына на кресте, чтобы Он мог примирить тебя с Ним. И теперь Он простирает руки и открывает сердце для тебя, и умоляет тебя примириться, стать Ему другом. Непревзойденная благодать! Поистине, человеческий язык может лишь ослабить и обеднить ее великую сущность.
Далее, скажем только, что сила стиха 20 значительно ослабляется словом "вы", которое, как заметит читатель, не следует сюда вставлять. Оно создает впечатление, будто апостол умоляет святых в Коринфе примириться, между тем как он лишь утверждает образ мыслей и действий, принятый всеми "посланцами" ради Христа, куда бы они ни шли по целому свету, - языком, которым они обращаются ко всякой твари поднебесной. Не "делай то или это", не "дай то или это". Это было не повеление или запрещение, но просто - "примиритесь".
2. И далее, какое ободрение для бедного трепещущего сердца, ощущающего бремя греха и вины, быть уверенным, что Бог не вменит ему, не засчитает ни один из его грехов! Это другая драгоценная черта служения примирения. "Не вменит людям преступлений их". Это должно успокоить сердце. Если Бог говорит мне, что Он не засчитает мне ни одного прегрешения, потому что Он уже засчитал их Иисусу на кресте, то это может умиротворить мой дух и освободить сердце. Если я верю, что Бог действительно имеет в виду то, что говорит, то моим уделом будет совершенный мир. Правда, постичь силу этой славной истины я могу только силой Духа Святого, но Дух Святой побуждает меня уверовать в это и обрести покой в том, что Бог - благословенно Его имя - не вменит и не пожелает вменить мне ни одного греха, потому что Он уже вменил все Христу.
Но это приводит нас к третьей черте служения примирения.
3. Если Бог не пожелает вменить мне мои прегрешения, то что Он мне вменит? Праведность, - а именно праведность Бога. Мы не станем пытаться раскрыть природу и характер этой праведности. Мы можем сделать это по другому поводу, если позволит Господь, но здесь мы ограничимся заявлением, содержащимся в рассматриваемом нами отрывке, которое провозглашает, что Бог сделал Христа, незнавшего греха, жертвою за грех для нас, бывших воплощением греха, чтобы мы могли стать праведными перед Богом в Нем. Славная истина! Греху в отношении верующего положен конец. Христос живет как наша нетленная праведность пред Богом, и мы живем в Нем. В Книге божественной справедливости нет ни единой записи о нашем долге; но порука за нас - воскресший и прославленный Христос. Но это еще не все. Наши грехи не только истреблены, наша вина не только снята, а наше существо полностью отвергнуто, мы не только сделались праведностью Бога в Иисусе, но мы ко всему прочему возлюблены Богом, как возлюблен Им Иисус, приняты в Нем, едины с Ним во всем, чем Он является и чем Он обладает как воскресший, победоносный, вознесшийся и прославленный Человек одесную Бога. Выше этого невозможно пойти.
Итак, мы должны закончить нашу статью, что мы делаем с большой неохотой. Мы делаем это с определенным чувством горечи из-за слабости и скудости нашего трактования этой возвышенной и обширной темы. Но все это мы предаем в руки Господа. Он знает все об этом предмете и его трактовке - все о читателе и авторе этих строк. Для Него мы совершаем все это, обращаясь с настоятельным заключительным призывом к необращенному, непробудившемуся читателю.
Дорогой друг, позволь мне напомнить тебе, что это славное служение очень скоро закончится. Благоприятный год, день спасения вскоре подойдет к концу. Посланцы скоро будут отозваны обратно, и их миссия навсегда завершится. Двери скоро захлопнутся и для мира, отвергающего Христа, наступит день возмездия со всеми его ужасами и гневом. Умоляю тебя, беги от грядущего гнева. Помни, что Тот, Кто ныне молит и просит тебя примириться с Ним, вскоре изречет следующие ужасные слова: "Я звала, и вы не послушались; простирала руку мою, и не было внимающего; и вы отвергли все мои советы, и обличений моих не приняли. За то и я посмеюсь вашей погибели; порадуюсь, когда придет на вас ужас" (Пр. 1,24-26).
Да избежит читатель невыразимых ужасов дня гнева и суда!
Вопрос вопросовГлупцы зовут Его тщеславно: "Наш Спаситель" - И если их деяния слишком легковесны Другие мнят Его своим "бесценным Богом" И славословят день и ночь, не зная меры, Но если спросят, что я думаю об этом, Он мой удел, мой Избавитель от лукавства, Великое поручениеОглавление: Часть 1; Часть 2; Часть 3; Часть 4; Часть 5; Часть 6; Часть 7; Часть 8.Часть 1"И сказал им: вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима. Вы же свидетели сему. И Я пошлю обетование Отца моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше" (Лук. 24,44-49).
Этот прекрасный отрывок из Святого Писания раскрывает перед нами великое поручение, которое доверил воскресший Господь Своим апостолам в тот момент, когда Он собирался вознестись на небеса, совершив Свое благословенное дело на земле. Это поистине чудесное поручение, являющее глубокие истины, которые мы можем рассмотреть с величайшим духовным наслаждением и пользой для себя. Размышляем ли мы о самом поручении, о его основании, его полномочиях, его силе или его сфере - мы всюду обнаруживаем обилие бесценных наставлений. Да направит благословенный Дух наши мысли, в то время как мы начинаем наши рассуждения с поручения, как такового:
Наш Господь и Спаситель Иисус Христос особо поручил своим апостолам проповедовать "покаяние и прощение грехов". Давайте будем все помнить об этом. Мы склонны забывать это, что наносит значительный ущерб нашему благословению и душам наших слушателей. Некоторые из нас часто недооценивают первую часть поручения, возможно, в стремлении поскорее перейти ко второй. Это чрезвычайно серьезная ошибка. Мы можем быть уверены, что истинная мудрость заключается для нас в том, чтобы придерживаться тех самых условий, на которых наш благословенный Господь дал свое поручение своим первым вестникам. Мы не можем опустить ни единой частности, не говоря уже о целом разделе поручения, без серьезного ущерба во всем. Наш Господь бесконечно мудрее и благодатнее нас, и нам не следует бояться со всей возможной ясностью благовествовать то, что Он завещал Своим апостолам проповедовать, а именно: "И покаяние и прощение грехов".
Итак, вопрос в том, все ли мы тщательно сохраняем эту весьма важную связь? Придаем ли мы достаточное значение первой части великого поручения? Проповедуем ли мы покаяние?
Мы пока не задаемся вопросом о том, что такое покаяние; это мы сделаем - с позволения Бога - позднее. Но чем бы оно ни являлось, проповедуем ли мы его? Ясно то, что Господь завещал Своим апостолам проповедовать Его; более того, Он проповедовал Его Сам, как мы читаем в Мар. 1,14.15: "После же того, как предан был Иоанн, пришел Иисус в Галилею, проповедуя Евангелие Царствия Божия и говоря, что исполнилось время и приблизилось Царствие Божие: покайтесь и веруйте в Евангелие".
Давайте тщательно это отметим. Пусть все проповедники возьмут это на заметку. Наш божественный Учитель призывал грешников покаяться и веровать в Евангелие. Некоторым хотелось бы, чтобы мы считали ошибкой - призывать тех, кто мертв в своих грехах и прегрешениях, предпринять что-либо. Нам говорят: "Как могут мертвые покаяться? Они ведь неспособны на духовные перемены, сначала им следует дать силы, прежде чем они смогут покаяться или уверовать".
Каков будет наш ответ на все это? Он будет поистине прост - наш Господь лучше всех богословов в мире знает, что следует. Он знает все о состоянии человека - о его вине, его падении, его духовной смерти, его абсолютной беспомощности, его полной неспособности правильно помыслить, сказать хотя бы одно правильное слово или совершить хотя бы один правильный поступок; и все же Он призывает людей покаяться. Это вполне достаточно для нас. Не наше дело пытаться примирить кажущиеся различия. Может показаться трудным согласовать совершенное бессилие человека с его ответственностью, но "Бог - Его собственный толкователь, и Он разъясняет все". Наше счастливое право и наш непререкаемый долг - верить в то, что Он говорит, и исполнять то, что Он говорит нам, - в этом истинная мудрость, и это дает нам прочный мир.
Наш Господь проповедовал покаяние, и Своим апостолам Он завещал проповедовать его. Послушайте Петра в день Пятидесятницы: "Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа". И снова: "Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладить грехи ваши, да придут времена отрады от лица Господа". Послушайте затем Павла, когда он стоял на Марковом поле в Афинах: "Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых", так и в своем трогательном обращении к старейшинам Ефеса он говорит: "Я не пропустил ничего полезного (благословенный слуга!), о чем вам не проповедовал бы и чему не учил бы вас всенародно и по домам, возвещая Иудеям и Еллинам покаяние перед Богом и веру в Господа нашего Иисуса Христа". И вновь обращаясь к царю Агриппе, он говорит: "Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению, но сперва жителям Дамаска и Иерусалима, потом всей земле Иудейской и язычникам проповедовал, чтобы они покаялись и обратились к Богу, делая дела, достойные покаяния".
Итак, перед лицом этой массы свидетельств, имея перед собой яркий и совершенный пример нашего Господа и Его апостолов, разве мы не можем с полным правом спросить: не ущербно ли во многом современное проповедование? Проповедуем ли мы, как нам надлежит, покаяние? Отводим ли мы ему то место, которое оно занимало в благовествовании нашего Господа и Его первых вестников? Тщеславно и глупо (если не хуже того) говорить о законности проповедования покаяния и утверждать, что призыв мертвых в их прегрешениях и грехах покаяться омрачает блеск Евангелия благодати Бога. Придерживался ли Павел закона в своих проповедях? Разве он не благовествовал ясное, полное, щедрое и божественное Евангелие? Или мы имеем какие-то преимущества пред Павлом? Неужели мы более ясно проповедуем Евангелие? Как самонадеянно это понятие! Но ведь он проповедовал покаяние. Он говорил своим слушателям, что "Бог ныне повелевает всем народам покаяться". Противоречит ли это благодати Бога? Лишает ли это его небесной полноты и щедрости? С таким же успехом можно было бы сказать крестьянину, что он вредит урожаю тем, что вспахивает слежавшуюся почву, прежде чем засевает ее.
Несомненно, крайне важно проповедовать Евангелие благодати Бога, или, если хотите, Евангелие славы, во всей его полноте, ясности и силе. Мы должны проповедовать неисследимые щедроты Христа - возвещать все замыслы Бога, благовествовать праведность Бога и Его спасение без всяких ограничений, условий или любого рода препятствий, возвещать благую весть всякому творению поднебесному.
Мы самым энергичным образом настаиваем на этом. Но в то же время мы должны ревностно придерживаться условий великого поручения. Мы ни на волос не можем от них отступить без серьезного ущерба для нашего свидетельства и для наших слушателей. Если мы отказываемся проповедовать прощение, то мы удерживаем нечто полезное. Что мы скажем крестьянину, увидев, как он разбрасывает драгоценное зерно по утоптанной целине? Мы скажем, что он просто не в своем уме. Сначала плуг должен сделать свое дело. Прежде, чем сеять семя, нужно взрыхлить почву и сделать борозды, и мы можем быть уверены, что как в царстве природы, так и в царстве благодати посеву должна предшествовать вспашка. Следует должным образом подготовить почву для семени, иначе вся работа окажется совершенно напрасной. Пусть же Евангелие проповедуется так, как Бог дал его нам в Своем Слове. Пусть оно не лишается Его нравственной славы, пусть оно течет так, как оно проистекает из глубочайшего источника в сердце Бога по руслу совершенного Христом дела, силой Духа Святого. Мы не только полностью допускаем это; но и в то же время мы никогда не должны забывать, что наш Господь и Владыка призвал людей "покаяться и веровать в Евангелие", что Он строго предписал Своим святым апостолам проповедовать покаяние и что благословенный апостол Павел, глубочайший из когда-либо известных учителей Церкви, проповедовал покаяние, повсюду призывая людей раскаяться и сотворить достойный плод покаяния.
И здесь будет небесполезно спросить, чем является это покаяние, которое занимает такое выдающееся место в великом поручении и в благовествовании нашего Господа и Его апостолов. Если оно является - как ему и следует - непременной и всеобщей необходимостью человека, если Бог всем людям и повсюду заповедует покаяться, если покаяние неразрывно связано с отпущением грехов, то как же необходимо для нас попытаться понять его истинную природу!
Итак, что есть покаяние? Пусть Сам Дух наставит нас через Слово Бога! И только Он! Мы все подвержены заблуждениям, и некоторые из нас заблуждаются в мыслях по этому чрезвычайно важному предмету. Мы находимся в опасности, пытаясь избежать ошибки, с одной стороны, впасть в ошибку, с другой. Мы жалкие, слабые, невежественные, блуждающие создания, единственная возможность которых быть в безопасности - это постоянно держаться у ног нашего благословенного Господа Иисуса Христа. Он один может научить нас тому, что является покаянием и что им не является. Мы полностью уверены, что враг душ и истины преуспел в том, чтобы придать покаянию ложное значение в вероисповеданиях и конфессиях, а также в общественном проповедовании христианства; и убеждение в этом делает для нас все более необходимым держаться ближе к живому учению Священных Писаний.
Мы не знаем формальных определений данного предмета, представленных Святым Духом. Он не описывает нам многословно, что есть покаяние, но чем больше мы изучаем Слово в отношении этого великого вопроса, тем более глубоко мы убеждаемся, что истинное покаяние влечет за собой серьезное осуждение самих себя, нашего состояния и наших путей пред лицом Бога; покаяние не временное чувство, но непрекращающееся состояние; это - не определенное переживание, через которое нужно пройти, чтобы получить отпущение грехов, но глубокая и укоренившаяся привычка души, придающая ей серьезность, сосредоточенность, чуткость, сокрушенность и глубочайшую смиренность, которые будут сопровождать и определять весь наш путь.
Мы вопрошаем, достаточно ли понят этот предмет? Пусть читатель не поймет нас неправильно. Мы ни на миг не имели в виду, что душа должна постоянно сгибаться под чувством непрощенного греха. Мы далеки от этой мысли. Но мы сильно опасаемся того, что некоторые из нас, избегая законности в вопросе о покаянии, погрязнут в легкомыслии. Это серьезная ошибка. Мы можем утверждать, что легкомыслие не является лекарством от законности; а если бы кто-либо стал утверждать это, то мы бы не колеблясь объявили, что такое "лекарство” хуже болезни. Слава Богу, мы обладаем Его собственным и лучшим средством от легкомысленности с одной стороны, и законности - с другой. Истина, настаивающая на покаянии, является средством от первого. Благодать, возвещающая отпущение грехов, является средством от последнего. И мы не можем не верить, что чем глубже наше раскаяние, тем полнее будет наше наслаждение отпущением.
Мы склонны думать, что во многих из наших современных учений недостает глубины и серьезности в нашем желании сделать Евангелие простым, а спасение легким, мы теряем возможность довести до совести наших слушателей святые требования истины. Если бы проповедник наших дней должен был призывать своих слушателей "покаяться, обратиться к Богу, делая дела, достойные покаяния", то он в определенных кругах был бы объявлен невежественным, низкопробным законником и тому подобное. Но ведь это именно то, что делал благословенный апостол Павел, как он сам сообщает нам. Хватит ли у кого-либо из наших современных евангелистов совести сказать, что Павел был законником или невежественным проповедником? Не думаем. Павел нес с собой полное, ясное, драгоценное - Евангелие Бога - Евангелие благодати и Евангелие славы. Он проповедовал царство Бога; Он раскрывал славное таинство Церкви - таинство, особо доверенное ему.
Но пусть все проповедники помнят, что Павел проповедовал покаяние. Он призывал грешников осудить себя, раскаяться во прахе и пепле, как им подобало и надлежало. Он сам учил об истинном смысле покаяния. Он не только осудил себя раз и навсегда, но он жил в духе самоосуждения. Это было привычкой его души, направленность его сердца, и это придавало глубину, основательность, серьезность и значимость его благовествованию, о котором мы, современные проповедники, знаем так мало. Мы не считаем, что покаяние Павла закончилось тремя днями и ночами слепоты его после обращения. Он пребывал в самоосуждении всю жизнь. Помешало ли это его наслаждению благодатью Бога или милостью Христа? Нет, это сделало его наслаждение еще глубже и сильнее.
По нашему убеждению, все это требует самого серьезного рассмотрения. Мы крайне опасаемся легкомысленного, пренебрежительного, поверхностного стиля многих из наших современных проповедей. Нам иногда кажется, что в насмешку над Евангелием грешнику внушают, будто он оказывает Богу великую милость, принимая спасение из Его рук. Мы энергично протестуем против этого. Это бесчестит Бога и принижает значение Его Евангелия и, как и следует ожидать, нравственное воздействие этого на тех, кто называет себя обращенными, достойно сожаления. Это в высшей степени возбуждает легкомысленность, потворство самому себе, приверженность мирскому, суетность и безумство. Грех перестает ощущаться как мерзость в глазах Бога. Человек не осуждает самого себя и не оставляет мир. Проповедуется Евангелие того, что можно было бы назвать "легким спасением" для плоти; это самое чудовищное, что мы можем себе вообразить, - чудовищное в своем воздействии на душу и в своих последствиях в жизни. Приговор Бога над плотью и над миром не оставляет места для упомянутого нами проповедования. Людям предлагается спасение, которое оставляет существо человека и мир практически неосужденными и, как следствие, те, кто называет себя обращенными этим Евангелием, проявляют легкомыслие и необузданность, потрясающие людей глубокой набожности.
Человек должен занять перед Богом свое истинное место, и это место самоосуждения, сокрушенности сердца, истинного сожаления о грехе и истинного исповедания. Именно здесь он услышит благую весть. Полнота Бога ждет пустого сосуда, и истинно раскаявшаяся душа является тем пустым сосудом, в который в спасительной силе может влиться вся полнота и благодать Бога, Дух Святой заставит грешника почувствовать и признать свое истинное состояние. Только Он может это сделать, но Он использует для этой цели благовествование. Он доводит Слово Бога до совести человека, Слово - Его молот, которым Он дробит на куски скалу, Его плуг, которым Он взрыхляет слежавшуюся почву. Он делает борозду и затем бросает туда нетленное семя, которое должно прорасти и принести плоды во славу Богу. Правда, борозда, как бы глубока они ни была, не может произвести никакого плода. Это семя, а не борозда дает плод, но тем не менее без борозды не обойтись.
Нужно сказать, что в покаянии для грешника нет никакой заслуги, заявления о заслуге должны рассматриваться как наглая ложь. Покаяние не является добрым делом, за которое грешник награждается благоволением Бога. Подобный взгляд на этот вопрос - совершенная и губительная ложь. Истинное покаяние - это обнаружение и сердечное исповедание полного нашего падения и вины. Это открытие того, что вся моя жизнь была ложью, а сам я был лжецом. Это серьезное дело. Когда душа подведена к нему, не должно быть никакого легкомыслия или пренебрежения. Покаяние души перед лицом Бога - это тяжкое испытание, и мы не можем не чувствовать, что чем больше мы руководствуемся условиями "великого поручения", тем более серьезно, настойчиво и последовательно мы должны призывать людей "покаяться, обратиться к Богу, делая дела, достойные покаяния". Мы должны проповедовать покаяние, а также прощение грехов.
Часть 2С момента написания нашей последней главы мы весьма много интересовались тем способом, которым представлено покаяние в этих неподражаемых притчах в Лук. 15. Там мы чрезвычайно трогательным и убедительным образом познаем не только постоянную и всеобщую необходимость, нравственность истинного покаяния в каждом случае, но также и то, что оно приятно сердцу Бога. Наш Господь в Своем чудесном ответе книжникам и фарисеям провозглашает, что "на небесах более радости будет об одном грешнике кающемся". И снова: "Так, говорю вам, бывает радость у ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся".
Итак, это дает нам весьма возвышенный взгляд на этот предмет. Одно дело видеть, что покаяние обязательно для человека, и совсем другое, гораздо более высокое - то, что оно приятно Богу. "Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, - Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных". Разбитое сердце, сокрушенный дух, покаянный рассудок - радость для Бога.
Давайте поразмышляем над этим фактом. Книжники и фарисеи роптали на то, что Иисус принимал грешников. Как мало они Его понимали! Как мало они знали о той цели, что привела Его в этот мрачный и грешный мир! Как мало они знали о себе! Иисус пришел спасти именно погибших. Но книжники и фарисеи не считали себя погибшими. Они думали, что с ними все в порядке. Они не хотели Спасителя, они были совершенно не сокрушены - не раскаявшиеся, но самоуверенные, они, следовательно, не хотели рассчитывать на крупицу истины в небесах. Все учение книжников и вся праведность фарисеев не могли вызвать ни одной нотки радости перед лицом ангелов Бога. Они были подобны старшему сыну в притче, который сказал: "Вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими".
Здесь мы видим подлинный образец несокрушенного сердца и нераскаявшегося духа - человек, совершенно удовлетворенный самим собой. Жалкое существо! Он никогда не касался струн Отцовского сердца - никогда не черпал из Отцовской любви, никогда не чувствовал Отцовских объятий; никогда не слышал Отцовского приветствия. Да и как он мог? Он никогда не ощущал себя погибшим. Он был преисполнен самого себя, и потому в нем не оставалось места для Отцовской любви. Он не чувствовал, что чем-то Ему обязан, и, следовательно, он считал, что ему нечего прощать. "Вот, я столько лет служу тебе, но ты никогда не дал мне и козленка". Он не получил своего жалования!
Какое вопиющее безумство! Точно так же обстоит дело со всякой необращенной душой - с каждым, кто рассчитывает на свою собственную праведность. Такой человек на самом деле превращает Бога в своего должника. "Я служил Тебе, но я не получил того, что заработал". Жалкие понятия! Человек, разглагольствующий о своих обязанностях, о своих делах, словах, дарах, поистине, оскорбляет Бога. Но с другой стороны, человек, который приходит с сокрушенным сердцем, смиренным духом, раскаявшийся, осудивший самого себя, - этот человек радует сердце Бога.
А почему? Просто потому, что такой человек чувствует потребность в Боге, в этом заключается великая нравственная тайна всего этого предмета. Постичь ее - значит, охватить всю полноту истины великого вопроса о покаянии. Бог любви желает пробиться к сердцу грешника, но для Него там нет места до тех пор, пока это сердце остается ожесточенным и нераскаявшимся. Но когда грешник доведен до конца, когда он видит себя беспомощным, безнадежно погибшим, когда он увидит крайнюю пустоту, бренность и суетность всего земного, когда, подобно блудному сыну, он опомнится и ощутит глубину и действительность своей нужды, тогда в его сердце появится место для Бога и - о, чудесная истина! - Бог с наслаждением придет и наполнит его. "А вот на кого Я призрю". - На кого же? На того человека, который исполняет свой долг, соблюдает закон, делает все от него зависящее, живет по мере сил своих? Нет, но "на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим".
Возможно, скажут, что только что процитированные слова относятся к Израилю. В первичном значении - да, но в нравственном отношении они относятся к каждому сокрушенному сердцу на лице земли. И далее, нельзя сказать, что глава 15 Ев. от Луки обращена специально к Израилю. Она относится ко всем. "Бывает радость у ангелов Божиих и об одном грешнике", который - что? исполняет свой долг? Нет, даже не сказано "верует". Несомненно, вера существенна в любом случае, но самое интересное здесь то, что истинно раскаявшийся грешник доставляет радость в небесах. Кто-то может сказать: "Боюсь, что я не верю". Пусть так, но раскаиваешься ли ты? Открыты ли твои глаза, чтобы увидеть твое истинное состояние пред Богом? Занял ли ты свое истинное место пред Богом как совершенно погибший? Если так, то ты один из тех, о ком радуются в небесах. Что радует сердце пастыря? Девяносто ли девять овец, которые не разбрелись? Нет, но найденная заблудившаяся овца.
ПримечаниеПусть читатель отметит, что "девяносто девять праведников, не имеющих нужды в покаянии" и старший сын, который "никогда не преступал приказания" являются выражениями их собственных мыслей в отношении себя. Когда выражается суждение Бога о человеке, то Писание провозглашает: "Нет праведного ни одного... все совратились с пути... нет делающего добро, нет ни одного" (Рим. 3,10-12) - Ред.
Что радует сердце женщины? Девять ли монет, оставшихся при ней? Нет, но найденная десятая монета. Что радует сердце отца? Служба ли и послушание старшего сына? Нет, но возвращение его блудного сына. Раскаявшийся, вернувшийся с сокрушенным сердцем грешник возбуждает радость на небесах. "Станем есть и веселиться". Почему? Потому что старший сын работал в поле и исполнял свой долг? Нет, но потому, что "брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся".
Все это чудесно. В самом деле, это так чудесно, что если бы мы не услышали это из уст Того, Кто есть Истина, и не увидели это на вечных страницах божественного вдохновения, то мы бы не смогли этому поверить. Но, слава Богу, это есть, и ничто не может опровергнуть этого. Перед нами сияет славная истина о том, что жалкий, самоосужденный, раскаявшийся и с сокрушенным сердцем грешник радует сердце Бога. Пусть люди говорят, что хотят, о соблюдении закона и исполнении своего долга - все это по-своему верно; но следует помнить, что во всем Писании Бога нет ни одного предложения, уста нашего Господа Иисуса Христа не изрекли ни одной фразы, подобной следующей: "На небесах радость о грешнике, исполняющем свой долг".
Долг грешника! Что это? "Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться". Что же, действительно, определяет наш долг? Конечно, божественная заповедь. Именно она, и ее нельзя перешагнуть. Заповедь Бога для всех людей повсюду - покайтесь. Его повеление обязывает сделать это; Его благость ведет их к этому; Его суд побуждает их к этому; и, что выше и чудеснее всего, Он уверяет нас, что наше раскаяние радует Его сердце. Раскаявшееся сердце - предмет глубочайшего интереса в помыслах Бога, ибо сердце нравственно приготовлено к приятию того, что с наслаждением дает Бог, а именно отпущение грехов - во всей полноте божественной любви. Человек может истратить миллионы на дело религии и благотворительности и не вызвать ни капли радости на небесах. Что эти миллионы Богу? Одна покаянная слеза для Него драгоценнее, чем все сокровища вселенной. Все жертвоприношения несокрушенного сердца - решительное оскорбление Бога, но единственный вздох из глубин сокрушенной души благоуханием возносится к Его престолу и Его сердцу.
Никто не встретит Бога на основании долга, но Бог примет всякого человека, даже отъявленного грешника, на основании покаяния, ибо это истинное место человека; и мы можем со всей возможной уверенностью сказать, что когда грешник, каков он есть, встречает Бога, каков Он есть, то вопрос решается раз и навсегда. "Я сказал: "исповедую Господу преступления мои", и Ты снял с меня вину греха моего". В тот момент, когда человек занимает свое истинное положение - место раскаяния - тогда Бог в Своей божественной и вечной праведности полностью прощает его. Ему радостно так поступать. Это веселит Его сердце и прославляет Его имя - простить, оправдать и принять покаянную душу, искренне верующую в Иисуса. В тот самый момент, когда пророк воскликнул: "Горе мне! погиб Я!" - "Тогда прилетел один из серафимов, и в руке у него горящий уголь", чтобы коснуться его уст и очистить грех (Ис. 6,5-7).
Так бывает всегда. Полнота Бога всегда ищет пустого сосуда. Если я исполнен самого себя, своими собственными воображаемыми добродетелями, своей собственной нравственностью и праведностью, то во мне нет места для Бога, нет места для Христа. "Алчущих исполнил благ, и богатящихся отпустил ни с чем". Самоопустошенная душа может быть наполнена полнотой Бога, но если Бог отпускает человека пустым, то куда он пойдет, чтобы наполниться? Все Писание, начиная с Бытия и кончая Откровением, доказывает глубокую благословенность, а также нравственную необходимость покаяния. Это великий поворотный пункт в истории души - великая нравственная веха, простирающая свое влияние на всю последующую жизнь человека. Мы повторяем, это не преходящее переживание, но неизбывное нравственное состояние. Мы не говорим пока о том, как вызвать покаяние; мы говорим о том, чем оно является, согласно Писанию, и об абсолютной необходимости его для каждого поднебесного создания. Это истинное место грешника, и когда посредством благодати он занимает его, то на него изливается полнота божественного спасения.
Здесь мы видим прекрасную связь между первой и второй частью великого поручения, а именно покаяние и отпущение грехов. Они неразрывно связаны между собою. Не то, чтобы даже самое глубокое и искреннее покаяние могло бы стать заслуженным основанием для отпущения грехов. Говорить или думать так значило бы пренебречь искуплением нашего Господа Иисуса Христа, ибо в Нем и только в Нем мы имеем божественное основание, на котором Бог праведно простит наши грехи. Это мы увидим более полно, когда подойдем к рассмотрению основы великого поручения. Теперь же мы заняты самим поручением, и в нем мы видим два божественно установленных принципа: покаяние и отпущение грехов. Святые апостолы нашего Господа и Спасителя получили задание проповедовать среди всех народов, возвещать слуху всех созданий под небесами "покаяние и отпущение грехов". Каждому человеку, будь он иудей или язычник, безоговорочно заповедано Богом покаяться, и всякая раскаявшаяся душа получит право тут же принять полное и вечное отпущение грехов. И мы можем добавить, что чем глубже и прочнее покаяние, тем глубже и прочнее будет наслаждение отпущения грехов. Сокрушенная душа живет в самой атмосфере всепрощения, и, так как она дышит этой атмосферой, она со все возрастающим ужасом отшатывается от греха во всех его проявлениях и обличьях.
Давайте обратимся на мгновение к Деяниям Апостолов и посмотрим, как посланцы Христа исполняют вторую часть Его благословенного поручения. Послушайте апостола обрезанных, обращающегося к евреям в день Пятидесятницы. Мы не имеем возможности процитировать все его обращение, приведем лишь несколько заключительных слов, относящихся к нашему предмету: "Итак, твердо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Христа, Которого вы распяли".
Здесь проповедник внушает своим слушателям тот важный факт, что они сами оказались во вражде с Богом в отношении Его Христа. Какой ужасный факт! Они не просто нарушили закон, отвергли пророков, отклонили свидетельство Иоанна Крестителя, но они фактически распяли Господа Славы, вечного сына Бога. "Услышав это, они умилились сердцем и сказали Петру и прочим апостолам: что нам делать, мужи братия? Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святого Духа" (Деян. 2,36-38).
Вот две части великого поручения, представленные во всей их ясности и силе. Народ обвинен в самом чудовищном грехе, какой только можно совершить, а именно в убийстве Сына Бога; они призываются к покаянию, уверяемые в полном прощении грехов и даре Духа Святого. Какая чудесная благодать сияет во всем этом! Те самые люди, которые издевались над Сыном Бога, оскорбляли и распяли Его, даже эти люди, истинно раскаявшись, получат полное прощение всех своих грехов и, среди прочих - этого высшего греха; такова чудесная благодать Бога, таково мощное действие крови Христа, таково ясное и авторитетное свидетельство Духа Святого, таковы славные слова великого поручения.
Но давайте обратимся на мгновение к Деян. 3. Здесь проповедник, обвинив своих слушателей в этом ужасном злодеянии против Бога, а именно в отвержении и убийстве Его Сына, добавляет следующие замечательные слова: "Впрочем я знаю, братия, что вы, как и начальники ваши, сделали это по неведению; Бог же, как предвозвестил устами всех своих пророков пострадать Христу, так и исполнил. Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладились грехи ваши".
Невозможно представить себе что-либо выше и полнее, чем сияющая здесь благодать. Это часть божественного ответа на мольбу Христа на кресте: "Отче, прости им, ибо не знают, что делают". Это поистине царственное милосердие. Это победоносная благодать, благодать, господствующая через праведность. Невозможно, чтобы такая мольба пропала бесследно. Она получила частичный ответ в день Пятидесятницы. Она получит полный ответ в будущем, ибо "так весь Израиль спасется, как написано: придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова".
Но особенно отметьте эти слова: "Бог же, как предвозвестил... так и исполнил". Здесь проповедник вводит божественную сторону вопроса, и она заключается в спасении. Видеть только человеческую сторону креста означало бы вечное осуждение. Но увидеть божественную сторону вопроса и найти в этом умиротворение означает вечную жизнь, полное отпущение грехов, божественную праведность и нетленную славу.
Это, несомненно, напомнит читателю о трогательной сцене между Иосифом и его братьями. Между Деян. 3 и Быт. 45 есть поразительное сходство. "Теперь не печальтесь и не жалейте о том, что вы продали меня сюда, потому что Бог послал меня перед вами для сохранения вашей жизни... Бог послал меня перед вами, чтобы оставить вас на земле и сохранить вашу жизнь великим избавлением. Итак, не вы послали меня сюда, но, Бог". Но когда были произнесены эти слова? Не раньше, чем виновные братья почувствовали и признали свою вину. Покаяние предшествовало прощению. "И они говорили друг другу: точно мы наказываемся за грех против брата нашего; мы видели страдание души его, когда он умолял нас, но не послушали; за то и постигло нас горе сие". Иосиф сначала "говорил сурово" со своими братьями. Он провел их через испытания, заставив почувствовать и исповедовать свою вину. Но в этот самый момент, когда они ступили на почву раскаяния, он ступил на почву прощения. Раскаявшиеся братья обнялись с простившим их Иосифом, и весь дом фараона огласился возгласами радости, преисполнившей сердце Иосифа по возвращении в его лоно тех самых людей, которые бросили его в яму.
Какая иллюстрация покаяния и отпущения грехов! И так бывает всегда. Прощать нам наши грехи - радость для сердца Бога. Он наслаждается, изливая полноводный поток Его всепрощающей любви на разбитое и сокрушенное сердце.
Да, возлюбленный читатель, если ты сподобился ощутить бремя своей вины, то будь уверен, что ты вправе в этот самый момент принять божественное и вечное прощение всех твоих грехов. Кровь Иисуса Христа полностью разрешила вопрос о твоей вине, и теперь ты приглашен насладиться в Боге твоего спасения.
Часть 3Теперь мы на некоторое время обратимся к служению апостола язычников и посмотрим, как он исполнил великое поручение. Мы уже слышали его высказывания насчет покаяния. Давайте послушаем его также в отношении великого вопроса о "прощении грехов".
Павел не был одним из двенадцати. Он получил свое поручение не от Христа на земле, но, как он сам не раз определенно заявляет, от Христа в небесной славе. Кое-кто потратил немало времени и усилий, пытаясь доказать, что он был одним из двенадцати и что избрание Матфея в Деян. 1 было ошибкой. Но это напрасно потраченные усилия, которые доказывают лишь полное непонимание положения и служения Павла. Он был призван во имя особой цели и стал носителем особой истины, которая прежде не была известной, а именно истины о Церкви - едином теле, составленном из иудеев и язычников, воплощенном силой Духа Святого и связанном, благодаря Его личному пребыванию, с воскресшим и прославленным Главой на небесах.
Павел получил свое собственное поручение, о котором он дает блестящее упоминание в своем обращении к Агриппе в Деян. 26: "Для сего, идя в Дамаск со властью и поручением от первосвященников" - насколько отличным было поручение, которое получил он, отправляясь в Дамаск! - "среди дня на дороге я увидел, государь, с неба свет, превосходящий солнечное сияние, осиявший меня и шедших со мною. Все мы упали на землю, и я услышал голос, говоривший Мне на еврейском языке: Савл! Савл! что ты гонишь Меня? Трудно тебе идти против рожна. Я сказал: Кто Ты, Господи? Он сказал: "Я Иисус, Которого ты гонишь". Здесь ясно подразумевается, хотя и прямо не выражена, славная истина тесного союза верующих с прославленным Человеком на небесах. "Но встань и стань на ноги твои; ибо Я для того и явился тебе, чтобы поставить тебя служителем и свидетелем того, что ты видел и что Я открою тебе, избавляя тебя от народа Иудейского и от язычников, к которым Я теперь посылаю тебя открыть глаза им, чтобы они обратились от тьмы к свету и от власти сатаны к Богу, и верою в Меня получили прощение грехов" (то же самое слово, что и в поручении двенадцати в Лук. 24) "и жребий с освященными".
ПримечаниеСлово "верою" связано с прощением грехов и со жребием с освященными.
Какая глубина и полнота в этих словах! Какое всеобъемлющее описание человеческого состояния! Какое благословенное явление источников божественной благодати! Поручение Павла находится в замечательной гармонии с поручением двенадцати в Лук. 24. Возможно, скажут, что здесь ничего не говорится о покаянии. Да, это слово здесь не встречается, но мы имеем духовную действительность - действительность в ее особой полноте и силе. Что означают слова "открыть глаза?" Разве это не достоверно значит раскрытие нашего состояния? Разумеется. Человек, чьи глаза открыты, подведен к познанию самого себя, к познанию своего состояния, своих поступков, а это есть истинное покаяние. Это чудесный миг в жизни человека, когда раскрываются глаза его. Это великое потрясение, грандиозная веха, поворотный момент. До этого он слеп - нравственно и духовно слеп. Он не в состоянии увидеть ничего божественного. Он не воспринимает ничего, что относится к Богу, ко Христу, к небесам.
Это поистине унизительно для надменной человеческой натуры. Только подумайте об умном, высокообразованном и эрудированном интеллектуале, глубоком мыслителе, убедительном резонере, разностороннем философе, отмеченным почестями, медалями, званиями, какие только могут предоставить университеты земли, и все же он слеп ко всему духовному, небесному, божественному. Он блуждает в нравственных потемках. Он полагает, будто что-то видит, он притязает на право судить и выносить свой приговор относительно предметов, даже Писания и Самого Бога. Он берется решать, что подобает Богу говорить и делать. Он навязывает Богу мерки собственного рассудка. Он рассуждает о бессмертии, о вечной жизни и о вечном наказании. Он полагает себя настолько сведущим, чтобы выносить свое суждение по всем этим важным и весомым предметам; и все равно его глаза никогда не были открыты. Чего стоят его суждения? Ничего. Кто разделит мнение человека, который, если бы только открылись его глаза, полностью изменил бы свое мнение в отношении всего небесного и божественного? Кто хотя бы на мгновение вздумал бы идти за слепым?
Но откуда мы знаем, что всякий человек в его природном, необращенном состоянии слеп? Это так, потому что, согласно признанию Павла, первое, что сделало для него Евангелие, - это открыло его глаза. Это безоговорочно доказывает, что он был слеп, Павел был послан к народу Израилеву и язычникам, то есть ко всей человеческой семье, чтобы открыть их глаза. Это доказывает через божественный пример, что все по природе слепы.
Но это еще не все. Человек не только слеп, он также находится во тьме. Допустим на миг, что у него все же есть зрение, но какая от него польза, если этот человек во тьме? Это касается как состояния человека, так и его положения. В отношении своего состояния он слеп. В отношении своего положения он находится во тьме, и когда его глаза открываются и божественный свет струится в его душу, тогда он осуждает самого себя и свои поступки согласно Богу. Он видит свое безумие, свое возмущение, свои дикие безбожные рассуждения, свои нелепые понятия, суетность своих помыслов, свою гордыню и свои амбиции, свою эгоистичность и приверженность миру - все это осуждено и с отвращением отвергнуто. Он раскаивается и обращается непосредственно к Тому, Кто открыл его глаза и влил поток живого света в его сердце и совесть.
Но далее, человек, любой человек: иудей и язычник - не только слеп и пребывает во тьме, он, как бы в довершение всего, находится под властью сатаны. Это создает страшное представление о состоянии человека. Он раб дьявола, но он не верит этому. Он воображает себя свободным, полагает, будто он сам себе господин, тешит себя мыслью, будто может пойти, куда ему заблагорассудится, сделать то, что ему нравится, думать про себя, говорить и действовать, словно он независимое существо. Но он раб другого, он продан во грех, сатана - его господин и хозяин. Так говорит Писание, и это нерушимо. Человек может отказываться верить этому, но это нисколько ничего не меняет. Осужденный преступник в суде может отказываться верить показаниям свидетелей, заключению коллегии присяжных, приговору судей; но это ни в малейшей степени не меняет его ужасного положения. Он все равно остается осужденным преступником. Так и в случае с грешником: он может отказываться верить ясному свидетельству Писания, но, несмотря на это, оно остается. Даже если тысяча миллионов людей, которые населяют земной шар, будут отрицать истинность Слова Бога, это Слово все равно будет стоять непоколебимо. Истинность Писания не зависит от мнения человека и от того, верующий он или нет. Благословен вовеки человек, который верит; но обречен навеки отказывающийся верить. Слово Бога навеки утверждено на небесах и должно приниматься в своем собственном значении, независимо от человеческих мнений, положительных или отрицательных.
Это великий факт, требующий глубокого внимания каждой души. Все зависит от этого. Слово Бога требует нашей веры потому, что это Его слово. Если мы ищем каких-то авторитетов для того, чтобы признать истинность Слова Бога, то на самом деле мы полностью отвергаем его и основываемся на слове человека. Человек может сказать: "Откуда я знаю, что Библия - Слово Бога?" Мы ответим: она сама несет в себе тому божественные подтверждения, и если ее доказательства не убеждают, то и все человеческие авторитеты под солнцем окажутся совершенно бесполезными. Если бы все население земли встало предо мной и уверило меня в истинности Слова Бога и я поверил бы их авторитету, то это вовсе не было бы спасительной верой. Это была бы вера в людей, а не в Бога; вера, которая спасает, является истинной верой, верой в то, что говорит Бог, потому что Бог говорит это.
Конечно, мы не пытаемся недооценивать человеческое свидетельство или отвергать то, что называется внешними доказательствами Святого Писания. Все это по-своему правильно, но это ни в коей мере не является существенным для основания спасительной веры. Мы совершенно уверены, что вся неподдельная история, вся истинная наука, все здравые человеческие свидетельства направлены лишь на то, чтобы утвердить божественную подлинность Библии, но мы основываем свою веру не на них, но на Писании, о котором они свидетельствуют. Но если бы все человеческие свидетельства, вся наука и каждая страница истории выступали бы против Писания, то мы должны были бы решительно и полностью отвергнуть их, и благоговейно и безоговорочно уверовать в Писание. Не ограниченность ли это? Пусть так, это божественная ограниченность, в которой мы рады навсегда обрести наш покой и нашу участь. Это та узость, которая отказывается принять даже букву в добавление к Слову Бога. Если это ограниченность - мы с настойчивостью, исходящей из глубин нашего спасенного существа, подчеркиваем это - то пусть она навсегда останется с нами. Если для того, чтобы стать широко мыслящими, мы должны обращаться к человеку за подтверждением истинности Слова Бога, тогда прочь такую широту. Нет, читатель, твоя жизнь, твое спасение, твой вечный мир, блаженство и слава зависят от твоего принятия Бога в Его слове. Это вера, живая, спасительная, драгоценная вера. Пусть ты станешь ее обладателем.
Итак, Слово Бога чрезвычайно ясно провозглашает, что человек в его природном, необновленном, необращенном состоянии является рабом сатаны. Слово говорит о сатане как о князе мира сего, как о "князе, господствующем в воздухе, духе, действующем ныне в сынах противления". Оно говорит о человеке как об "уловленном в сети диавола в свою волю". Потому Евангелие должно обратить человека от власти сатаны к Богу. Чтобы открылись его глаза и божественный свет хлынул в них, власть сатаны должна быть сломлена, и спасенный человек мирно и счастливо служит пред лицом Бога. Подобно бесноватому в Марк. 5, он избавляется от своего безжалостного тирана, от жестокого господина; его оковы разбились и спали; он облекся в одежды и в здравом уме сидит у ног Иисуса.
Какое славное избавление! Оно достойно Бога во всех отношениях и во всех своих результатах. Жалкий слепой раб, уловленный дьяволом, освобожден, и более того, приведен к Богу, прощен, принят и одарен вечным блаженным уделом с освященными. И все это через веру посредством благодати. Это возвещается в Евангелии Бога каждому созданию под небесами, не исключая ни одного. Великое поручение - читаем ли мы о нем в Лук. 24 или в Деян. 26 - убеждает нас в том, что это самое бесценное и славное спасение для всех.
Прежде чем кончить эту главу, давайте послушаем немного нашего апостола, когда он исполняет свое благословенное поручение в синагоге в Антиохии Персидской. С огромной радостью мы привели бы всю его драгоценную проповедь, но недостаточность места вынуждает нас ограничиться лишь мощным призывом в конце ее. "Итак, да будет известно вам, мужи братия, что ради Него" (Иисуса Христа - распятого, воскресшего и прославленного) "возвещается" (не обещается в будущем, но возвещается ныне, провозглашается как подлинная реальность) "вам прощение грехов; и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий".
Из этих слов мы самым ясным образом узнаем, что каждый человек в той синагоге призывался принять сердцем благословенную весть, изрекаемую устами проповедника. Ни один не был исключен. "Вам послано слово спасения сего". Должны ли быть решены какие-то предварительные вопросы? Ни одного. Все предварительные условия были выполнены на кресте. Разве не стоял вопрос об избирательности или предопределенности? Ни одного звука ни о том, ни о другом во всей этой величественной и емкой проповеди.
Но разве подобные вопросы вообще не существуют? Только не в великом поручении, о котором мы говорим. Вне всякого сомнения, великая истина об избирательности сияет на своем должном месте на страницах вдохновения. Но каково ее надлежащее и божественно определенное место? Разумеется, не в проповеди евангелиста, но в служении учителя или пастора. Когда апостол приступает к наставлению верующих, то мы слышим такие слова, как эти: "Кого он предузнал, тем и предопределил быть". И снова: "Зная избрание ваше, возлюбленные Богом братия".
Но давайте никогда не терять из виду того, что когда апостол предстает как посланец Христа, как вестник спасения, он самым решительным и безоговорочным образом провозглашает настоящее, личное, совершенное спасение всякому созданию под небесами; и всякий, кто слышал его, был ответствен за то, чтобы уверовать. И каждый, кто читает его ныне, - тоже. Если кто-либо вздумает сказать проповеднику, что его слушатели не несут ответственности, что они бессильны и не могут верить, что призывать их верить - значит, только обманывать их, то каков бы был ответ проповедника? Нам кажется, мы вправе сказать, что полный и сокрушительный ответ на это и на всякое подобное абсурдное возражение заключен в торжественном призыве, которым апостол завершает свое обращение. "Берегитесь же, чтобы не пришло на вас сказанное у пророков: смотрите, презрители, подивитесь и исчезните; ибо Я делаю дело во дни ваши, дело, которому не поверили бы вы, если бы кто рассказывал вам".
Часть 4Рассмотрев в предыдущей главе условия великого поручения, мы, руководствуясь божественным учением, попытаемся теперь раскрыть основание этой истины. Крайне важно иметь ясное понимание прочной основы, на которой и "покаяние и отпущение грехов" возвещается всякому созданию под небесами. Это ясно изложено в собственных словах нашего Господа: "Так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день".
Здесь во всей нерушимости лежит основание того славного поручения, о котором мы говорим. Богу - благословенно вовеки Его Святое имя - было угодно со всей ясностью представить перед нами нравственное основание, на котором Он заповедует всем людям повсюду покаяться, и то праведное основание, на котором Он может возвестить каждой раскаявшейся душе совершенное отпущение грехов.
Мы уже имели случай предостеречь читателя против ложного представления о том, что любая степень покаяния со стороны грешника могла бы стать заслуженным поводом для прощения. Но поскольку мы пишем для тех, кто может не знать об основах Евангелия, то мы чувствуем себя обязанными излагать все в самой простой форме, так, чтобы все могли понять. Мы знаем, как склонно человеческое сердце основываться на себе самом, если не на добрых делах, то по меньшей мере на наших покаянных переживаниях. Поэтому нашим святым долгом становится утверждение бесценной истины об искупительном подвиге нашего Господа Иисуса Христа как единственной праведной основе прощения грехов.
Правда, что всем людям заповедано покаяться. Это правильно и справедливо. Да и как может быть иначе? Как можем мы взирать на то проклятое дерево, на котором Сын Бога понес осуждение греха, и не видеть абсолютной необходимости покаяния? Как можем мы слышать этот горестный вопль, раздавшийся среди теней Голгофы: "Боже Мой! Боже Мой! Для чего ты меня оставил?" - и не признавать всей глубины нашего нравственного существа, нравственную необходимость покаяния? Если грех и в самом деле так ужасен, так ненавистен Богу, так совершенно невыносим для Его святого естества, что Он вынужден был поразить Своего возлюбленного и единородного Сына на кресте, чтобы истребить его, то не подобает ли и грешнику осудить себя и покаяться во прахе и пепле? Должен ли был благословенный Господь выносить то, что лик Бога сокрылся от Него из-за наших грехов, в то время как мы остаемся несокрушенными, неосудившими себя и несмиренными в отношении этих грехов? Услышим ли мы с покаянным сердцем благую весть о полном и щедром прощении грехов - прощении, стоящем не менее, чем невыразимые ужасы и мучения креста? Станем ли мы легкомысленно исповедовать мир - мир, обретенный неизречимыми стараниями Сына Божьего? Если было абсолютно необходимо, чтобы Христос пострадал за наши грехи, то разве нам не подобает покаяться в них?
Но это не все. Нам не только подобает раз и навсегда покаяться. Должно совершиться нечто большее. Дух самоосуждения, искреннего сокрушения и подлинного смирения должен характеризовать всякого, кто вообще постигает глубокое таинство страданий Христовых. В самом деле, только испытывая и глубоко осмысливая те муки, мы можем получить что-либо приближающееся к правильной оценке ненавистности греха, с одной стороны, и божественной полноты и совершенного прощения, с другой. Ненавистность греха была такова, что было абсолютно необходимо, чтобы Христос пострадал, похвала искупительной любви! - страдания Христа были таковы, что Бог может простить нам наши грехи в соответствии с тем бесконечным величием, которое он приписывает тем страданиям. И то, и другое идут вместе, и, мы можем добавить, и то и другое оказывают при мощном действии Духа Святого свое формирующее влияние на христианский характер от начала до конца. Все наши грехи прощены, но "надлежало Христу пострадать", и потому, как умиротворение течет к нам рекой, мы никогда не должны забывать тот утешительный факт, что основание нашего умиротворения положено в невыразимых страданиях Сына Божьего.
Это крайне необходимо, исходя из исключительной легкомысленности наших сердец. Мы вполне можем принять истину покаяния грехов и продолжать жить беззаботным, потворствующим себе и любящим мир духом, таким образом доказывая, как слабо мы постигли страдания нашего благословенного Господа или истинную природу греха. Все это поистине прискорбно и вызывает глубочайшие переживания души. Среди нас наблюдается прискорбный недостаток истинной сокрушенности духа, который должен характеризовать тех, кто обязан своим настоящим умиротворением и нетленным блаженством и славой страданиям Христа. Мы легкомысленны, распущенны и своевольны. Мы пользуемся смертью Христа, чтобы избежать последствий наших грехов, но наше поведение не выказывает того, что эта смерть нашла свое действительное приложение к нам. Мы не поступаем, как поступают те, кто умер со Христом, кто распял свою плоть со всеми ее страстями и похотями, кто освободился от века сего лукавого. Одним словом, нашему христианству, к сожалению, не достает глубины настроя, оно пусто, вяло и блекло. Мы утверждаем, что знаем значительную долю истины; но, опасаюсь, это остается большей частью в теории, - поэтому не обращено, как должно, к практике.
Возможно, спросят: "Какое отношение имеет все это к великому поручению?" Самое непосредственное. Мы глубоко огорчены тем, как поверхностно осуществляется дело евангелизации в наши дни. Недооцениваются не только условия великого поручения, но, по-видимому, мало понимается сама его основа. Страдания Христа должным образом не рассматриваются и не раскрываются. Искупительное дело Христа предоставлено в своей достаточности для нужд грешника - и, несомненно, это замечательная милость. Мы должны быть глубоко благодарны, когда проповедники и христианские писатели полагают драгоценную кровь Христа единственным оправданием грешника, вместо того, чтобы проповедовать обряды, церемонии, таинства, так называемые добрые дела, вероучения, церкви, религиозные установления и тому подобный обман.
Все это очень хорошо, но в то же время мы должны выразить наше глубокое и прочное убеждение, что многие из наших современных проповедей крайне пусты и бесплодны, и на свету виден результат этого проповедования - легкомысленный, поверхностный настрой многих из наших так называемых обращенных. Некоторые из нас, кажется, так горячо стремятся сделать для грешника все простым и легким, что их проповедование становится крайне однобоким.
Слава Богу, Он действительно сделал все простым и легким для страждущего, сокрушенного сердцем, раскаявшегося грешника, то есть для "верующего в Того, Кто оправдывает нечестивого". Ни один евангелист не может зайти слишком далеко, утверждая эту сторону вопроса. Никто не может превзойти Рим. 4,5 в утверждении полного спасения по щедрой благодати через веру без каких бы то ни было дел.
Но, далее, мы должны помнить, что благословенный апостол Павел - величайший из когда-либо живших евангелистов, за исключением его божественного Господа - не ограничивался одной этой стороной, не должны ли так поступать и мы. Он предъявлял требования божественной святости. Он призывал грешников осудить себя, и он призывал верующих усмирить и отвергнуть себя. Он не проповедовал Евангелие, которое оставляло бы людей жить в мирском комфорте, в самодовольстве и погоней за земным. Он не говорил людям, что они спасены от пламени ада и могут свободно наслаждаться безумствами земли.
Не таково было благовествование Павла. Он проповедовал Евангелие, которое, глубоко отвечая нуждам грешников, в то же время чрезвычайно полно утверждало славу Бога, - Евангелие, которое, доходя до самого дна грехопадения, не оставляло там грешника. Евангелие Павла утверждало не только полное, ясное, безоговорочное, безусловное, немедленное прощение грехов, но так же полно и ясно оно утверждало осуждение греха и полное избавление верующего от сего лукавого века. Смерть Христа в благовествовании Павла убеждала душу не только в совершенном избавлении от справедливых последствий грехов, как они представлены, по суду Бога, в озере огненном, она также утверждала с величественной полнотой и ясностью совершенный разрыв всяких связей с миром и всецелое освобождение от настоящей власти и господства греха.
Итак, именно здесь так прискорбно выявляются плачевные изъяны и предосудительная однобокость нашего современного проповедования. Благовествование, которое в наши дни так часто можно услышать, если нам будет позволено так выразиться, это плотское, земное, мирское благовествование. Оно предоставляет подобие устроенности, но это плотская, мирская устроенность. Оно дает уверенность, но это скорее плотская уверенность, чем вера. Это не освобождающее Евангелие. Оно оставляет людей в мире, вместо того, чтобы привести их к Богу.
И каковы результаты всего этого? Мы едва ли в состоянии размышлять об этом. Мы опасаемся, что если наш Господь замедлит, то плодом многого из того, что ныне происходит вокруг нас, будет ужасная смесь самого блестящего исповедания с самой низкой практикой. Иначе не может и быть. Высокая истина, воспринятая легкомысленным, плотским рассудком, лишь убаюкивает совесть и заглушает все божественные устремления души в отношении наших привычек и повседневного поведения. Таким способом люди бегут от законности только для того, чтобы погрузиться в легкомыслие, и, поистине, последнее состояние еще хуже первого.
Мы горячо надеемся, что читатель-христианин не будет излишне удручен чтением этих строк. Богу известно, что мы не написали бы ни строчки, чтобы смутить даже самую последнюю овцу во всем драгоценном стаде Христовом. Мы желаем писать в божественном присутствии. Мы умоляем Господа, чтобы каждая строка этого сочинения шла прямо от Него к читателю.
Потому мы просим читателя - просим с любовью и с верой - поразмышлять над тем, что было здесь изложено перед ним. Мы не можем скрыть от него тот факт, что мы крайне удручены положением дел вокруг нас. Мы чувствуем, что настрой и вид многих так называемых христиан наших дней таков, чтобы возбудить самые серьезные опасения в сознании мыслящего наблюдателя. "В последние дни наступят времена тяжкие. Ибо люди будут самолюбивы, сребролюбивы, горды, надменны, злоречивы, родителям непокорны, неблагодарны, нечестивы, недружелюбны, непримирительны, клеветники, невоздержны, жестоки, не любящие добра, предатели, наглы, напыщенны, более сластолюбивы, нежели боголюбивы, имеющие вид благочестия, силы же его отрекшиеся. Таковых удаляйся" (2 Тим. 3,1-5).
Какая ужасающая картина! Как страшно обнаружить то же самое зло, характеризующее язычников, как записано в Рим. 1, воспроизводимое в исповедовании христианства! Разве мысль об этом не вызывает самые серьезные опасения в уме каждого христианина? Разве это не должно побудить всех, кто занят святым служением проповедования и учительства среди нас, тщательно исследовать себя в отношении настроя и характера их служения и в отношении их частного образа жизни? Мы хотим более требовательного служения со стороны евангелистов и учителей. Наблюдается недостаток увещевательного и пророческого служения. Под пророческим служением мы подразумеваем то, что приводит совесть в непосредственное присутствие Бога (см. 1 Кор. 14,1-3; 23-26).
Этого нам катастрофически недостает. Среди нас распространяется огромное количество объективных истин - больше, пожалуй, чем со дней апостолов. Ежегодно издаются книги и газеты сотнями и тысячами экземпляров, трактаты - тысячами и миллионами. Возражаем ли мы против этого? Нет, мы благословляем за это Бога, но мы не можем закрывать наши глаза на то, что подавляющая часть этой обширной литературы обращена к рассудку и лишь небольшая - к сердцу и совести. Насколько правильно облегчать понимание, настолько же неверно пренебрегать сердцем и совестью. По нашему ощущению, это крайне опасно - позволять рассудку вытеснять совесть, иметь больше истины в голове, чем в сердце, провозглашать принципы, которыми не руководствуется практика. Нет ничего более опасного. Это толкает нас прямо в руки сатаны. Если совесть перестает быть чуткой, если сердце не руководствуется страхом Бога, если не воспитывается сокрушенность и смиренность духа, невозможно даже описать, в какие глубины можно погрузиться. Когда же совесть поддерживается в здоровом состоянии, а сердце смиренно и верно, тогда всякий свежий луч света, проливающийся в рассудок, придает силу душе и возвышает и освещает все наше нравственное существо.
Вот чего должен жаждать всякий ревностный дух. Все преданные христиане должны стремиться к всевозрастающей личной святости, к большему уподоблению Христу, более искренней приверженности сердца, углубляющемуся и расширяющемуся Царству Божьему в душе - тому Царству, которое есть праведность, мир и радость в Духе Святом.
Да исполнимся мы все благодатью в поисках этих божественных даров. Давайте же усердно взращивать их в нашей частной жизни и всеми возможными способами способствовать их развитию во всех, с кем мы сталкиваемся. Таким образом мы в какой-то мере преградим поток пустого исповедания вокруг нас и станем живым свидетельством против беспомощных форм набожности, к сожалению, так распространенных в наши дни.
Читатель-христианин! Находятся ли твои мысли и чувства в согласии с нашими? Если так, то мы горячо умоляем тебя присоединиться к нам в страстной молитве к Богу, чтобы Он благодатно поднял наш духовный настрой, приблизив нас к Себе и наполнив наши сердца любовью к Нему и пылким желанием способствовать Его славе, Его делу и процветанию Его народа.
Часть 5В продолжении нашей темы мы должны еще рассмотреть полномочия и сферу великого поручения, но прежде чем приступить к рассмотрению этих предметов, давайте чуть дольше остановимся на основании. Поручение, поистине великое, и оно нуждается в прочном основании, и таковым является - благословен Бог - искупительная смерть Его Сына. Ничто меньшее не смогло бы выдержать этого величественного задания; но благодать, промыслившая это поручение, заложила также и основание, так что полное отпущение грехов может проповедоваться среди всех народов, поскольку Бог прославлен в смерти Христа в отношении всего вопроса о грехе.
Читатель должен осознать этот важный момент. Он заключается в самом основании христианства. Это краеугольный камень в своде божественного откровения. Бог прославился в уничтожении греха. Притязания Его престола были удовлетворены. Оскорбление, нанесенное Его божественному величию, было отброшено в лицо врага. Если бы прекрасная весть об отпущении грехов не коснулась человеческого уха или не вошла в человеческое сердце, то божественная слава, тем не менее, все равно была бы утверждена. Господь Иисус Христос Своей бесценной смертью смыл пятно, которым враг пытался очернить вечную славу Бога. На кресте всем мыслящим тварям было дано свидетельство помыслов Бога о грехе. Здесь можно со всей ясностью увидеть, что ни единое пятнышко греха никогда бы не могло появиться в божественном присутствии. У Бога слишком чистое око, чтобы созерцать зло, и Он не может взирать на беззаконие. Грех, где бы он ни был обнаружен, должен встретить божественное осуждение.
Где, позвольте спросить, все это находит свое самое полное и самое яркое выражение? Конечно же, на кресте. Послушайте этот торжественный и таинственный возглас: "Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты меня оставил?" Что означает этот чудесный вопрос? Кто этот говорящий? Один ли из падшего потомства Адама? Конечно, нет, или если бы Он был таковым, то в Его вопросе не было бы никакой нравственной силы. На лице этой земли не было грешника, который, насколько это касается его лично, не мог бы заслужить щедрого прощения святого, ненавидящего грех Бога. Это же никогда не должно быть прощено. Некоторые люди имеют самые нелепые понятия на этот счет. Они в своем собственном воображении выдумали подходящего себе Бога - такого, который не наказывает грех, мягкого и благорасположенного, который примиряется со злом и обходит его, словно грех ничего не значит.
Итак, нет ничего более определенного, чем то, что этот бог человеческого воображения - ложный, как любой из языческих идолов. Бог Библии, Бог христианства, Бог, Которого мы видим на кресте, не таков. Люди могут разглагольствовать, сколько им заблагорассудится, но грех должен быть осужден - он должен принять справедливый и неумолимый суд Бога, ненавидящего грех.
Но мы повторяем вопрос: "Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты меня оставил?" Кто произнес эти слова? Если это не грешник, то кто? Удивительно сказать, но это единственный непорочный, совершенно святой, чистый и безгрешный Человек, который когда-либо ступал по этой земле. Нет, Он был большим. Он был вечным Сыном Отца, предметом невыразимой радости Бога, от века пребывавшим в Его лоне, "будучи сиянием славы Его и словом силы Его".
Но все же Он был оставлен Богом! Да, Он - святой и совершенный, не знавший греха, чья человеческая природа была абсолютно свободна от всякого пятна, это - Тот, Кто никогда не осуществлял ни одного поступка, которые бы не находились в совершенной гармонии с замыслами Бога, вся жизнь Которого от Вифлеема до Голгофы была благоуханной жертвой для сердца Бога. Снова и снова мы видим разверзающиеся над Ним небеса и слышим глас Отца, выражающий Свое безграничное удовлетворение Сыном в лоне Его. И все же это Его голос слышен в этом горьком вопле: "Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?"
Чудесный вопрос! Он стоит особняком в анналах вечности! Никогда прежде не задавался такой вопрос, не задавался он и впоследствии. Рассматриваем ли мы Того, Кто задал этот вопрос, или Того, к Кому он был обращен, или же ответ на него, мы должны признать, что все это совершенно уникально. То, что Бог оставил такую Личность, является глубочайшей и чудесной тайной, которая способна занять внимание людей и ангелов. Человеческий рассудок не в силах измерить ее глубины. Ни один из сотворенных разумов не в состоянии охватить ее размах.
И все же вот он, этот грандиозный факт перед очами веры, Сам наш благословенный Господь уверяет нас, что это было абсолютно необходимо. "Так написано, и так надлежало пострадать Христу". Но почему это было необходимо? Почему должен был пострадать единственный совершенный, непорочный Человек? Почему Он был оставлен Богом? Слава Бога, извечное состояние - все это сделало неизбежным страдания Христа. Не было иного способа, каким могла бы быть утверждена божественная слава, не было иного удовлетворения требований престола Бога, не было иного способа утвердить небесное величие, иного пути осуществления извечных целей любви, искупления греха и окончательного снятия его с творения Бога; не было иного средства прощения грехов и победы над сатаной и всеми силами тьмы, не было иного способа соединить праведность Бога с Его оправданием всякого жалкого безбожного грешника, не было иного способа лишить смерть ее жала, а гроб - его победы, не было другого способа достичь всех этих результатов или хотя бы некоторых из них, кроме как через страдания и смерть нашего Спасителя, нашего Господа Иисуса Христа.
Благословенно вовек Его святое имя, Он прошел через все это. Он спустился под тяжелые волны праведного гнева Бога против греха. Он занял место грешника, заступился за него, вынес суд, претерпел наказание, умер смертью, ответил на все вопросы, удовлетворил все требования, победил всех врагов и, совершив все это, вознесся на небеса и занял Свое место на престоле Бога, где Он ныне увенчан славой и честью, как божественный и всеславный Совершитель всего дела человеческого искупления.
Таково, читатель, основание великого поручения, о котором мы говорим. Следует ли нам удивляться условиям, когда мы созерцаем основание? Может ли дар Бога всякой благодати быть слишком благ, слишком велик, слишком славен для нас, мелких грешников из язычников, при условии, что Он был так полно прославлен в смерти Христа? Эта бесценная смерть предоставляет божественно праведное основание, на котором наш Бог может излить Свою глубокую и вечную любовь в совершенном искуплении наших грехов. Это удалило всякую преграду с пути полноводного потока искупительной любви, которая ныне течет по руслу праведности даже к самому отъявленному из грешников, который раскаялся и уверовал в Иисуса. Бог - Спаситель может ныне возвестить полное и незамедлительное отпущение грехов всякому созданию под небесами. Для этого нет решительно никаких препятствий. Бог прославился в отношении греха, и грядет время, когда всякий след греха навеки будет уничтожен в Его светлом творении и полностью осуществятся слова Иоанна Крестителя: "Вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира".
Между тем как вестникам спасения заповедано идти во все концы земли и без какого-либо позволения или ограничения возвещать всякой душе, которая верит, совершенное отпущение грехов, сердцу Бога радостно прощать грехи, и именно благодаря Тому, Кто понес на кресте суд за грех; во имя Его так широко, повсеместно и с радостью возвещается прощение грехов.
Но как быть с теми, кто отклоняет эту славную весть? Кто закрыл уши и отвратил от нее сердце? Это важный вопрос. Кто сможет на него ответить? Кто сможет выразить вечную участь тех, кто умирает в своих грехах, как должны умереть все отвергающие единственное основание Бога отпущения грехов? Люди могут, сколько им заблагорассудится, рассуждать и спорить об этом, но все рассуждения и доводы в мире не в силах заслонить Слова Бога, которое так ясно, что не остается никакой почвы для сомнений. В многочисленных местах и выражениях оно уверяет нас, что все умирающие вне Христа неизбежно погибнут навеки, неся последствия своих грехов в озере огненном и серном.
Для того, чтобы процитировать отрывки в подтверждение этой важной истины о вечном наказании потребовался бы том. Мы не можем пытаться здесь сделать это, да в этом и нет необходимости, поскольку мы вновь затронем этот предмет в других местах.
Но мы бы хотели задать здесь вопрос, вытекающий из нашего данного утверждения: "Был ли Христос осужден, поражен и оставлен на кресте, не посетил ли Бог Своего Единородного и возлюбленного Сына со всей тяжестью Своего праведного гнева против греха и избегнут ли гнев раскаявшиеся грешники?" Мы настойчиво задаем этот вопрос всем, кого он касается. Люди говорят о том, что он не совместим с идеей божественной благости, мягкости и сострадания, которые Бог должен бы ниспослать каждому из Его созданий в аду. На это мы ответим: "Кто будет судьей? Разве человек вправе решать то, что в нравственном отношении подобает лишь Богу?" И, далее, мы спросим: "Что будет мерилом суда?" Что-либо доступное человеческому рассудку? Конечно, нет. Что же тогда? Крест, на котором умер Сын Бога, праведный за неправедных - это, и только это является великим мерилом в решении вопроса о том, чего заслуживает грешник. Кто в состоянии выслушать этот горький вопль, исходящий из разбитого сердца Сына Бога: "Боже Мой! Боже Мой! для чего Ты Меня оставил?" - и вопрос о вечном наказании всех, кто умирает в своих грехах. Пусть говорят о мягкости, благости и сострадании! Где сияют они всего ярче и благодатнее? Конечно, в великом поручении, которое возвещает полное и широкое прощение грехов всем созданиям под небесами. Но будет ли это справедливостью или состраданием утверждать, что отвергающие Христа спасутся? Если мы хотим видеть благость, доброту, милосердие и глубокое сострадание Бога, мы должны взглянуть на крест. "Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас". "Но Господу было угодно поразить Его, и Он предал Его мучению". "Ибо не знавшего греха Он сделал для нас жертвою за грех, чтобы мы в Нем сделались праведными пред Богом".
Но если люди отвергают все это и упорствуют в своих грехах, в своем возмущении, в своих безбожных рассуждениях и кощунственных умозрениях, что же тогда? Если люди утверждают, что страдание за грех необязательно и что есть другой, лучший способ решения вопроса, - что тогда? Наш Господь лично провозгласил Своим апостолам, что "Христу надлежало пострадать" и что нет другого возможного пути решения этого великого вопроса. Кому мы должны верить? Была ли смерть Христа напрасной? Было ли Его сердце разбито ни за что? Был ли крест излишен? Поразил ли Иегова Своего Сына и предал Его скорби ради того, чего можно было достичь каким-то иным способом?
Как чудовищны эти рассуждения или, скорее, бред неверия! Неверные учителя начинают с ниспровержения Слова Бога, этого несравненного и совершенного откровения, и затем, когда они лишают нас нашего божественного руководства, они с особенной наглостью навязывают нам себя и указывают нам лучший путь, а когда мы спрашиваем, что это за путь, то мы сталкиваемся с тысячью и одной хитросплетенной теорией, ни одна из которых не согласуется с другой ни в чем, кроме исключения Бога и Его слова.
Правда, они убедительно говорят о Боге, но это бог их собственного воображения, уживающийся со грехом, потакающий их похотям, страстям и наслаждениям, а затем забирающий их в небеса, о которых они на самом деле ничего не знают. Они говорят о милосердии, доброте и благости, но они отвергают единственное русло, через которое все это может проистекать, а именно через крест нашего Господа Иисуса Христа. Они не говорят о праведности, святости, истине и грядущем суде. Они хотели бы заставить нас верить, что Бог подверг Себя излишним издержкам, предав Своего Сына. Они игнорируют то чудесное деяние, которое стоит особняком во всей истории путей Бога, - искупительную смерть Его Сына. Одним словом, главная цель дьявола со всеми его скептическими, рационалистическими и безбожными теориями, которые когда-либо выдвигались в мире, направлена на то, чтобы полностью исключить Слово Бога, Христа и Самого Бога.
Мы настойчиво призываем всех наших читателей, особенно наших друзей, поразмышлять над этим. Мы глубоко и всецело убеждены, что допустить хотя бы одно неверное предположение - значит сделать первый шаг по той наклонной плоскости, которая ведет прямо в мрачную и ужасную пропасть атеизма - в кромешный мрак навеки.
Мы еще будем иметь возможность вернуться к нашим предыдущим рассуждениям, когда мы подойдем к рассмотрению того, как это великое поручение представлено нам. Нас вынуждает к этому тот прискорбный факт, что во всех направлениях и по каждому предмету нас одолевают жалкие рассуждения безбожников, и мы чувствуем настоятельную необходимость предостеречь всех, с кем мы имеем дело, против безбожных книг, безбожных лекций, безбожных теорий во всех их формах и проявлениях. Пусть вдохновенное слово Бога становится все дороже и дороже для наших сердец! Давайте ходить в его свете, ощущая его священную силу, склоняясь перед его божественной властью, сокрывая его в наших сердцах, питаясь его богатствами, признавая его безусловное превосходство, исповедуя его самодостаточность и полностью отвергая все учения, которые смеют касаться целостности Святого Писания.
Часть 6Мы видели, что основанием великого поручения является смерть и воскресение нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа. Этого никогда нельзя терять из виду. "Так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день". Именно воскресший Христос послал Своих вестников проповедовать покаяние и прощение грехов. Воплощение и распятие - вот две великие основополагающие истины христианства, но, как бы то ни было, они сделались доступными для нас лишь в воскресении. Воплощение - каким бы бесценным и прекрасным ни было это таинство - не могло образовать основу отпущения грехов, ибо "без пролития крови не бывает прощения" (Евр. 9,22). Мы оправданы кровью и примирены смертью Христа. Но все это идет нам на пользу лишь в воскресении. Христос был предан за наши прегрешения и вновь воскрешен ради нашего оправдания (Рим. 4,25; 5,9-10). "Я первоначально преподал вам, что и сам принял, то есть, что Христос умер за грехи наши, по Писанию, и что Он погребен был, и что воскрес в третий день, по Писанию" (1 Кор. 15,3.4).
Потому для всех, кто хотел бы осуществить поручение нашего Господа, крайне важно познать душой и выразить своим проповедованием великую истину воскресения. Даже самого поверхностного взгляда на проповедование первых вестников Евангелия будет достаточно, чтобы показать то выдающееся значение, которое они придают этому славному факту.
Послушайте Петра в день Пятидесятницы или, скорее, Святого Духа, только что исшедшего от воскресшего и прославленного Спасителя: "Мужи Израильские! выслушайте слова сии: Иисуса Назорея, Мужа, засвидетельствованного вам от Бога силами и чудесами и знамениями, которые Бог сотворил чрез Него среди вас, как и сами знаете, Сего, по определенному совету и предведению Божию преданного, вы взяли и, пригвоздивши руками беззаконных, убили; но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его... Сего Иисуса Бог воскресил, чему все мы свидетели. Итак Он, быв вознесен десницею Божьею и приняв от Отца обетование Святого Духа, излил то, что вы ныне видите и слышите" (Деян. 2). Также и в гл. 3: "Бог Авраама и Исаака и Иакова, Бог отцов наших, прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали и от Которого отреклись перед лицом Пилата, когда он полагал освободить Его. Но вы от Святого и Праведного отреклись, и просили даровать вам человека убийцу, а Начальника жизни убили. Сего Бог воскресил из мертвых, чему мы свидетели... Бог, воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших... Когда они говорили к народу, к ним приступили священники и начальники стражи при храме и саддукеи, досадуя на то, что они учат народ и проповедуют в Иисусе воскресение из мертвых".
Их благовествование характеризовалось тем выдающимся значением, которое они приписывали славному, внушительному и говорящему за себя факту воскресения. Правда, было и полное, ясное утверждение воплощения и распятия со всем их великим нравственным значением. Да и могло ли быть иначе? Сын Бога должен был стать человеком, чтобы умереть и чтобы Своей смертью прославить Бога в отношении всего вопроса о грехе, разрушить власть сатаны, лишить смерть ее жала, а гроб - его победы, навеки устранить все грехи Своего народа и соединить их с Собой в силе вечной жизни в новом создании, где все будет от Бога и куда никогда не войдут грех и скорбь. Вечное и всеобщее почитание и обожание Его несравненного имени!
Но пусть все проповедники помнят то место, которое занимает воскресение в апостольском благовествовании и учительстве. "Апостолы же с великою силою свидетельствовали" - о чем? Только ли о воплощении или распятии? Нет, но "о воскресении Господа Иисуса Христа". Это тот выдающийся факт, который прославил Бога и Его Сына Иисуса Христа. Именно это в виду всех мыслящих тварей подтвердило удовлетворенность Бога делом искупления. Именно это самым чудесным образом продемонстрировало полное и вечное освобождение всех, кто верит в Иисуса, - их избавление не только от всех последствий их грехов, но и от настоящего лукавого века и от всякой связи, которая привязывала их к ветхой твари, находящейся под властью греха.
Потому неудивительно, если апостолы, преисполненные Духом Святым, настойчиво и энергично утверждали величественную истину воскресения. Снова послушайте их, поставленных в синедрионе, состоящем из великих религиозных руководителей и вождей народа. "Бог отцов наших воскресил Иисуса, которого вы умертвили, повесив на древе". Они находились в противоречии с Богом по крайне важному вопросу о Его Сыне. Они убили Его, но Бог воскресил Его из мертвых. "Его возвысил Бог десницею Своею в Начальника и Спасителя, дабы дать Израилю покаяние и прощение грехов".
Так и в обращении Петра к язычникам в доме Корнилия; говоря об Иисусе из Назарета, он сказал: "Его убили, повесив на дереве. Сего Бог воскресил в третий день, и дал Ему являться не всему народу, но свидетелям, предъизбранным от Бога, нам, которые с ним ели и пили, по воскресении Его из мертвых".
Дух Святой заботится о том, чтобы утвердить весомый и глубоко интересный для нас факт того, что "Бог воскресил Сына Его Иисуса". Этот факт имеет двойное значение. Он доказывает, что Бог во вражде с миром, ведь Он воскресил, возвысил и прославил Того Самого, Кого убили, повесив на древе. Но, благословенно во веки вечные Его святое имя, это подтвердило, что Он обрел вечное умиротворение и удовлетворение в отношении нас и всего, что было или могло бы быть против нас, ведь Он воскресил Того Самого, Который занял наше место, обремененный всеми нашими грехами и виной.
Но все это обнаружится более полно по мере того, как мы продолжим наши доказательства.
Давайте теперь послушаем обращение Павла в синагоге в Антиохии. "Мужи, братия, дети рода Авраамова, и боящиеся Бога между вами! вам послано слово спасения сего. Ибо жители Иерусалима и начальники их, не узнав Его и осудив, исполнили слова пророческие, читаемые каждую субботу, и, не найдя в Нем никакой вины, достойной смерти, просили Пилата убить Его. Когда же исполнили все написанное о Нем, то, сняв с древа, положили Его в гроб. Но Бог воскресил Его из мертвых. Он в продолжение многих дней являлся тем, которые вышли с Ним из Галилеи в Иерусалим и которые ныне суть свидетели Его перед народом. И мы благовествуем вам, что обетование, данное отцам, Бог исполнил нам, детям их, воскресив Иисуса, как и во втором псалме написано: Ты Сын Мой: Я ныне родил Тебя. А что воскресил Его из мертвых, так что Он уже не обратится в тление, о сем сказал так: Я дам вам милости, обещанные Давиду, верно. Посему и в другом месте говорит: не дашь Святому Твоему увидеть тление. Давид, в свое время послужив изволению Божию, почил и приложился к отцам своим, и увидел тление; а Тот, Которого Бог воскресил, не увидел тления."
Затем следует мощный призыв, который, хотя и не относится к нашей линии рассуждения, мы не можем здесь отпустить. "Итак, да будет известно вам, мужи братия, что ради Него возвещается вам прощение грехов; и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается Им всякий верующий. Берегитесь же, чтобы не пришло на вас сказанное у пророков: смотрите, презрители, подивитесь и исчезните; ибо Я делаю дело во дни ваши, дело, которому не поверили бы вы, если бы кто рассказывал вам" (Деян. 13,26-41).
Мы заключим нашу серию доказательств из Деяний апостолов краткой выдержкой из обращения Павла в Афинах. "Итак мы, будучи родом Божиим, не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, получившему образ от искусства и вымысла человеческого. Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться, ибо Он назначил день, в который будет праведно судить вселенную, посредством предопределенного Им Мужа, подав удостоверение всем, воскресив Его из мертвых" (Деян. 17).
Это чрезвычайно замечательный и глубоко важный отрывок. Доказательство того, что Бог собирается судить мир в праведности, - доказательство для всех - заключается в том, что он воскресил предопределенного Им Мужа из мертвых. Апостол не называет здесь этого человека, но в стихе 18 нам сообщается, что некоторые из Афинян полагали, что апостол проповедует о каких-то чужих богах, потому что он благовествовал им Иисуса и Его воскресение.
Из всего этого совершенно ясно, что благословенный апостол Павел во всех своих проповедях придавал славной истине воскресения чрезвычайно большое значение. Обращается ли он к собранию иудеев в синагоге в Антиохии или к собранию язычников на Марсовом поле в Афинах, он представляет воскресшего Христа. Одним словом, его отличает тот факт, что он проповедовал не только воплощение и распятие, но и воскресение, причем во всем их мощном нравственном воздействии - влиянии на состояние и судьбу отдельного человека, влиянии на мир в целом, на его прошлую историю, нравственное состояние в настоящем и предопределенную судьбу в будущем; в его влиянии на верующего, подтверждая его абсолютное, совершенное и вечное оправдание перед Богом и его полное избавление от сего лукавого века.
И мы должны иметь в виду то, что в апостольском благовествовании воскресение представлено не просто как голая теория, но как живая, яркая, убедительная истина, величие которой превосходит все возможности человеческого языка и мысли. апостолы, осуществляя великое поручение их Господа, подчеркивали тот выдающийся факт, что Бог воскресил Иисуса из мертвых, - воскресил того Человека, Который был пригвожден ко кресту и погребен в гробу. Одним словом, они проповедовали Евангелие воскресения. Их благовествование определялось следующими словами: "Надлежало Христу пострадать и воскреснуть из мертвых в третий день".
Теперь мы на мгновение обратимся к Посланиям и взглянем на тот суровый способ, которым Дух Святой раскрывает и использует факт воскресения. Но прежде, чем мы это сделаем, мы хотели бы привлечь внимание читателя к отрывку, который, к сожалению, понимается и применяется неправильно. Апостол в Послании к Коринфянам говорит: "Мы проповедуем Христа распятого". Эти слова постоянно цитируются с целью расхолодить тех, кто горячо желает продвинуться в познании божественного. Но краткого серьезного внимания к контексту будет достаточно, чтобы показать истинный смысл слов апостола. Ограничился ли он фактом распятия? Сама мысль об этом перед лицом всего Писания, из которого мы привели цитату, весьма абсурдна. Славная истина воскресения сияет фактически во всех проповедях.
Что же тогда имеет в виду апостол, заявляя: "Мы проповедуем Христа распятого"? Просто-напросто то, что Христос, Которого он проповедует, был распят миром. Это был отвергнутый, изгнанный Христос - приговоренный миром к виселице преступника. Что это за факт для несчастных коринфян, преисполненных суетой и любовью к мирской мудрости! Распятый Христос был Тем, Кого проповедовал Павел. "Для Иудеев соблазн, а для Еллинов безумие, для самих же призванных, Иудеев и Еллинов, Христа, Божию силу и Божию премудрость: потому что немудрое Божие премудрее человеков, и немощное Божие сильнее человеков".
Замечательные слова! Слова, божественно подходящие для людей, склонных хвалиться так называемыми мудростью и величием сего мира, - подходящие к суетным рассуждениям и их мышлениям жалкого человеческого рассудка, которые сгинут в одно мгновение. Вся мудрость Бога, вся Его сила, все Его величие, вся Его слава - короче, все, чем Он является, выразилось в распятом Христе. Крест сокрушил мир, поразил сатану и все силы тьмы - все, за исключением тех, кто верит и образует прочное основание вечной и всеобщей славы Бога.
Теперь мы на мгновение обратимся к чрезвычайно прекрасному месту в Рим. 4, в котором вдохновенный писатель самым поучительным образом утверждает для нас предмет воскресения. Говоря об Аврааме, он заявляет: "Он, сверх надежды, поверил с надеждою, через что сделался отцом многих народов, по сказанному: "так многочисленно будет семя твое". И, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении; не поколебался в обетовании Божием неверием," - а в этом всегда колеблются, "но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу," - как всегда поступает вера - "и будучи вполне уверен, что Он силен и исполнить обещанное. Потому и вменилось ему в праведность".
И затем, чтобы никто не сказал, что это относится лишь к Аврааму, который был таким преданным праведником, замечательным человеком, вдохновляющий Дух, с особенной благодатью и прелестью добавляет: "А впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему, но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того," - Отдал Своего Сына? Поразил Его на кресте? Но так же - "Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего".
В этом и заключается великая сущность благословенных и убедительных доводов апостола. Если мы хотим обрести умиротворение, мы должны уверовать в Бога, как в Того, Кто воскресил Иисуса из мертвых и Кто, совершив это, подтвердил Свое дружелюбие к нам и бесконечное удовлетворение делом, совершенным на кресте. Иисус, преданный за грехи наши, не мог бы быть там, где Он ныне пребывает, если бы хотя бы одно прегрешение не оставалось Им неискупленным. Но, благословен вовеки Бог всякой благодати, Он воскресил из мертвых Того, Кто был предан за наши грехи, и всем, кто верит в Него, будет вменена праведность. "Надлежало Христу пострадать и воскреснуть из мертвых в третий день". Посмотрите, какую широту примет пред нашими взглядами эта славная тема, это основание великого поручения, по мере того, как мы продолжим наше исследование по ней.
Закончит эту главу еще одна краткая цитата. В Евр. 13 мы читаем: "Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого кровию завета вечного, Господа нашего Иисуса".
Это необыкновенно прекрасно, Бог суда принял понесшего грех на кресте и там полностью рассудил с Ним и до конца разрешил вопрос о грехе. И затем, в славном доказательстве того, что все совершено, грех искуплен, вина устранена, сатана сокрушен, Бог прославлен, все божественно устроено, Бог мира вошел в мир и воскресил из мертвых нашего Господа Иисуса, этого великого Пастыря овец.
Любезный читатель, как славно все это! Как ободрительно для всех, искренне верящих! Иисус воскрес. Его страдания закончились навеки, Бог возвысил Его, Извечная Справедливость увенчала его диадемой славы и, удивительное дело, та самая диадема является вечным подтверждением того, что все верующие оправданы во всем и приняты в воскресшем и прославленном Христе. Вечное и всеобщее аллилуйя Отцу и Сыну и Святому Духу!
Часть 7Рассмотрим теперь глубоко важный предмет авторитета, на который опирается великое поручение. Это представлено нам в одном властном и емком слове "написано" - слове, которое следует крупными и глубокими буквами запечатлеть на скрижалях сердца каждого христианина.
Вряд ли может быть что-либо интереснее или поучительнее, чем тот способ, которым наш благословенный Господь при всех обстоятельствах и по любому случаю возвышает Святое Писание. Он, хотя и Бог над всеми, благословенный вовеки, и как таковой Автор всего Писания - тем не менее, Он занял место человека на земле, Он ясно выражает, что является святым долгом каждого человека, а именно абсолютное, полное и неизменное руководство Писанием. Взгляните на Него в столкновении с сатаной. Как Он встречает его? Именно так, как должен встречать Его каждый из нас, - со словом Писания. Это не послужило бы для нас примером, если бы Господь победил его, проявив Божественную силу. Конечно, Он мог бы в любое время низвергнуть его в бездонную пропасть или в озеро огненное, но это не послужило бы для нас примером, поскольку мы не можем одержать над ним победу таким способом. Но, с другой стороны, когда мы видим, что Благословенный ссылается на Святое Писание, когда мы видим, как Он снова и снова взывает к той божественной власти, когда мы видим, как Он обращает противника в бегство, просто сославшись на Писание, мы самым впечатляющим образом познаем место, значение и авторитет Святого Писания.
И разве не крайне важно усвоить ныне этот великий урок? Несомненно, это так. Если и был в истории Церкви Бога момент, когда все нравственное существо христиан склонялось перед этим уроком, так это как раз в наше время. Ныне божественный авторитет, цельность, полнота вдохновения и вседостаточность Святого Писания со всех сторон ставятся под сомнение. Слово Бога открыто подвергается оскорблениям и отвергается. Его целостность подвергается сомнениям, и как раз в тех его разделах, где мы меньше всего этого ожидаем, в наших колледжах и университетах на глазах у молодых людей благословенное Слово Бога постоянно подвергается кощунственным нападкам. Люди, которые находятся в полной духовной слепоте и потому едва ли способные познать что-либо о божественном, которые совершенно несведущи в предмете Святого Писания, имеют наглость хладнокровно оскорблять священную Книгу, объявлять Пятикнижие Моисеево обманом, утверждать, что Моисей никогда их не писал!
Сколько весит мнение таких людей? Ни пушинки. Кому придет в голову пойти к человеку, который родился в угольной шахте и никогда не видел солнца, чтобы узнать его суждение о свойствах света или о действии солнечных лучей на человеческий организм? Кому пришло бы в голову пойти к слепому от рождения, чтобы узнать его мнение о цвете или о действии света и тени? Конечно же, никому, кто находится в здравом уме. Тем с большей нравственной силой мы можем вопросить: Кому придет в голову пойти к необращенному человеку, к человеку, мертвому в своих прегрешениях и грехах, духовно слепому, ничего не знающему о божественном, духовном и небесном, - кто хотя бы на миг подумает пойти к такому человеку за суждением о веском предмете Святого Писания? А если такой человек в своей самоуверенности достаточно дерзок для того, чтобы навязать свое мнение по такому предмету, то разве трезвомыслящий человек вздумает уделить ему хотя бы малейшее внимание?
Возможно, скажут: "Этот пример не подходит". Но почему? Мы допускаем, что он недостаточен по силе, но только не по своему нравственному значению. Разве среди нас не является общепринятой аксиомой то, что ни один человек не вправе судить о предмете, о котором он ничего не знает? Несомненно, это так. Что же говорит благословенный апостол необращенному человеку? Мы процитируем для читателя весь отрывок. Он нравственно высок, а наш интерес к нему и его ценность для нас ныне не поддаются описанию. "И когда я приходил к вам, братия, приходил возвещать вам свидетельство Божие не в превосходстве слова или мудрости, ибо я рассудил быть у вас незнающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого, и был я у вас в немощи и в страхе и в великом трепете. И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера" - отметь эти слова, любезный читатель! - "ваша утверждалась не на мудрости человеческой, но на силе Божьей. Мудрость же мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящих, но проповедуем премудрость Божию, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы. Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим;" - иначе это невозможно было бы познать, - "ибо Дух все проницает, и глубины Божии. Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нем? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божьего. Но мы (все истинно верующие, все дети Бога) "приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога, что и возвещаем не от человеческой мудрости изученными словами, но изученными от Духа Святого, соображая духовное с духовным" - или сообщая духовное духовным же средством. - "Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь", - каким бы умным или ученым он ни был, - "потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может. Ибо кто познал ум Господень, чтобы мог судить его? А мы имеем ум Христов" (1 Кор. 2,1-16).
Мы не смеем принести извинения за столь пространное извлечение из Слова Бога. Мы считаем его бесценным не только потому, что оно подтверждает, что только через божественное учение можно постичь божественное, но также и потому, что оно полностью отмечает все человеческие претензии на суждение о Писании. Если человек по природе не может познать то, что от Духа Бога, то совершенно ясно, что все безбожные нападки на Слово Бога абсолютно недостойны ни малейшего внимания, в сущности безбожные писатели, как бы они ни были умны, мудры, учены, - вне рассмотрения; их не следует слушать ни одной минуты. Суждение необращенного в отношении Святых Писаний ничтожнее, чем суждение необразованного пахаря о дифференциальном исчислении или о системе Коперника. О каждом мы можем лишь сказать: он ничего не знает о предмете. Его мнение абсолютно никуда не годится.
Но как поистине приятно и животворно отвернуться от ничтожных человеческих понятий и увидеть то, как наш благословенный Господь Иисус Христос ценит и использует Святые Писания! В своем столкновении с сатаной Он трижды взывает к книге Второзаконие. "Написано" - вот Его простой и неотразимый ответ на внушение врага. Он не рассуждает. Он не спорит и не объясняет. Он не ссылается на Свои личные чувства, свидетельства или переживания. Он не приводит в качестве довода великий факт разверзшихся небес, спустившемся Духе и гласе Отца - как бесценно и подлинно ни было все это. Он просто пользуется божественным и вечным авторитетом Святых Писаний и, в частности, той их частью, которую современные безбожники подвергают дерзким нападкам. Он использует как Свою силу то, что они не боятся объявить обманом! Как это страшно для них! Каков будет их конец, если они не раскаются?
Но Сын Бога - Он Сам как Бог, Автор каждой строчки Святого Писания - не только использует Слово Бога как единственное оружие против врага. Он также превращает его в основание и содержание Своего общественного служения. Когда закончилась Его борьба в пустыне, "и возвратился Иисус в силе духа в Галилею; и разнеслась молва о Нем по всей окрестной стране. Он учил в синагогах их, и всеми был прославляем. И пришел в Назарет, где был воспитан, и вошел, по обыкновению Своему, в день субботний в синагогу, и встал читать." - Он по обыкновению Своему читал народу Писания, - "Ему подали книгу пророка Исаии;" - Здесь Он полагает Свою печать на пророка Исаию, как до того - на закон Моисеев - "и Он, раскрыв книгу, нашел место, где было написано: Дух Господень на Мне; ибо Он помазал Меня благовествовать нищим, и послал Меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу, проповедовать лето Господне благоприятное" (Лук. 4).
Давайте обратимся теперь к чрезвычайно важной притче о богаче в конце Лук. 16, в которой мы получаем из уст самого Господа торжественное свидетельство о целостности, ценности и непревзойденной значимости "Моисея и пророков" - того самого раздела божественного Слова, который кощунственно атакуют безбожники. Богач в мучениях - увы, он больше не богач, но навеки нищий! - умоляет Авраама послать Лазаря предупредить его пять братьев, чтобы они также не попали в это место мучений. Обратите внимание на ответ! Отметьте его, все безбожники, рационалисты и скептики! Отметьте его все, кто находится в опасности быть обманутым и совращенным наглыми и кощунственными внушениями неверия! "Авраам сказал ему: у них есть Моисей и пророки; пусть слушают их". Да, пусть слушают их - слушаются тех самых писаний, о которых безбожники уверяют нас, что они вовсе не богодухновенны, но что это подделки, всученные нам обманщиками, притязающими на вдохновение. Конечно же, богач знал это лучше; сам дьявол знает это лучше. Не может быть и мысли о том, чтобы подвергать сомнению "Моисея и пророков", но, возможно, "если кто из мертвых придет к ним, покаются"? Выслушайте же веский ответ Авраама: "Тогда он сказал ему: если Моисея и пророков не слушают, то если бы кто и из мертвых воскрес, не поверят".
Признаться, мы безмерно наслаждаемся величием этого свидетельства. Нет ничего яснее, нет ничего выше, нет ничего более полно подтверждающего высшую авторитетность и божественную целостность "Моисея и пророков". Мы видим, как благословенный Господь Сам запечатлел Своей печатью эти два больших раздела ветхозаветных Писаний, и потому мы можем со всей уверенностью препоручить наши души авторитету этих священных Писаний, и не только Моисею и пророкам, но всему канону вдохновения, поскольку Моисей и пророки так широко и постоянно цитируются, так тесно и неразрывно связаны с каждой частью Нового Завета, что это все должно устоять или пасть вместе.
Но мы должны продолжить и на мгновение обратиться к последующей главе Евангелия от Луки - этого бесценного раздела, содержащего рассматриваемое нами "великое поручение". Мы могли бы с пользой и благословением для себя сослаться на те случаи, в которых наш благословенный Господь в Своих беседах с фарисеями, саддукеями и законниками всегда взывает только к Священным Писаниям. Одним словом, в столкновениях ли с людьми или с дьяволом, говорит ли Он с глазу на глаз или публично, в общественном ли Его служении или в частной жизни - везде мы обнаруживаем совершенного Человека, Господа с небес, всегда оказывающего высочайшие почести писаниям Моисея и пророков, таким образом утверждая их перед нами во всей их божественной целостности и с благословенной полнотой поощряя нас в абсолютной уверенности препоручить наши души ныне и вовеки этим несравненным Писаниям.
Но давайте обратимся к Лук. 24 и послушаем пламенные слова, прозвучавшие в ушах двух пораженных путников, шедших в Эммаус, - слова, которые являются надежным и благословенным средством защиты против всякого недоумения, совершенным разрешением всякого достойного затруднения, божественным и исчерпывающим ответом на всякий честный вопрос. Мы не цитируем слова смущенных учеников, но вот ответ Господа: "Тогда Он сказал им: о, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки!". Увы, сегодня человека считают глупцом, если он верит всему, что говорят пророки. Во многих ученых и даже в некоторых религиозных кругах тот, кто, как и полагается всякому преданному верующему с его искренней верой в каждую строчку Святого Писания, наверняка столкнется лишь с насмешкой презрения. Считается остроумным сомневаться в подлинности Писания - да избавит нас благой Господь от этой роковой, отвратительной "остроты" ума - "остроты", которая неизбежно приведет уловленную им душу в мрачную и страшную пропасть атеизма и еще более мрачную и страшную пропасть ада. Мы вновь и вновь со всей нравственной убежденностью повторяем: да избавит Бог в Своей милости нас и всех молодых людей от подобного остроумия!
Любезный читатель, разве слова Господа, обращенные к Его бедным смущенным ученикам по пути в Эммаус, не достаточная причина, чтобы благословить Его? Они могут показаться суровыми, но это необходимая суровость чистой, совершенной и божественно мудрой любви. "О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И," - отметьте эти слова - "начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании". Он Сам, - хвала Его славной Личности! - является божественным центром всего, что содержится в Писаниях от начала до конца. Он - та золотая цепь, что связывает в чудесное и величественное единство все части вдохновенного тома от Бытия до Откровения. Потому человек, касающийся хотя бы единого священного канона, становится виновным в чудовищном грехе ниспровержения Слова Бога, и о таком человеке даже само милосердие должно сказать, что он не знает ни Христа Бога, ни Самого Бога. Человек, посмевший так или иначе затронуть Слово Бога, сделал первый шаг по той наклонной плоскости, что неизбежно ведет в вечную погибель. Следите же, чтобы не сказать чего-либо против Писаний, а если кто-то будет говорить, пусть другие знают, что они слушают. Если бы не было безбожных слушателей, то мало нашлось бы и безбожных лекторов. Как ужасно думать, что в нашей благодатной стране так много и тех, и других! Пусть Бог смилостивится над ними и откроет их глаза прежде, чем будет слишком поздно! Пять минут в аду навеки сокрушат все безбожные теории, которые когда-либо выдвигались в этом мире! О, это вопиющее безумство неверия!
Мы возвращаемся к нашей главе, которая дает еще одно доказательство того значения, которое приписывает наш воскресший Господь Святым Писаниям. Проявив Себя в бесконечной благодати и умиротворяющей силе по отношению к Своим взволнованным ученикам, показав им Свои руки и ноги и уверив их в Своей подлинности тем, что вкушал в их присутствии, сказал им: "вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний. И сказал им: так написано".
Здесь мы опять видим божественную печать, поставленную на всех великих разделах Ветхого Завета. Это поистине утешительно и ободрительно для всех, кто набожно возлюбил Писание. Видеть, как Сам наш Господь во всех случаях и при всех обстоятельствах ссылается на Писание, используя его всегда и для достижения любой цели, укрепляясь им и утверждая его перед другим, разя им как духовным мечом, склоняясь перед его священной властью во всем, прибегая к нему как к единственному совершенному мерилу, оселку или пробному камню, взывая к нему как к единственному непогрешимому проводнику человека в этом мире, единственному немеркнущему свету среди всего окружающего нравственного мрака - все это в высшей степени утешительно и ободрительно и наполняет наши сердца глубочайшей хвалой Отцу всякой милости, Который приходит нам на помощь во всех наших слабостях и нуждах.
На этом мы должны закончить эту часть нашего рассуждения, но чувствуем себя обязанными снабдить читателя еще двумя необыкновенно прекрасными иллюстрациями нашего утверждения: одна из Деяний, а другая - из Писаний. В Деян. 24 Павел в своем обращении к Феликсу так объясняется в отношении основания его веры: "Но в том признаюсь тебе, что по учению, которое они называют ересью, я действительно служу Богу отцов моих, веруя всему, написанному в законе и пророках".
Итак, он благоговейно верил Моисею и пророкам. Он полностью принял ветхозаветные Писания как прочное основание его веры и как божественные полномочия всего его пути. Как же узнал Павел о том, что Писания даны от Бога? Он узнал об этом единственным способом, каким только Бог может дать знание того, что Святые Писания являются Его собственным откровением человеку. Если Он не даст его, то никто не сможет его дать; если же Он даст, то никому уже не нужно делать это. Если я хочу человеческих свидетельств в подтверждение Слова Бога, то это не будет Словом Бога ко мне. Авторитет, от которого я получаю, выше, чем само Слово. Допустим, я через рассуждения или человеческую ученость мог бы сам прийти к рационалистическому заключению, что Библия - Слово Бога, тогда моя вера будет основываться лишь на человеческой мудрости, а не на силе Бога, такая вера ничего не стоит; она не соединяет меня с Богом и потому оставляет меня неспасенным, неблагословенным, неуверенным. Она оставляет меня без надежды. Спасительная вера - это вера в то, что говорит Бог, потому, что Он говорит это, и эта вера рождается в душе через Духа Святого. Рассудочная вера холодна, безжизненна и ничтожна. Она лишь кичится и обманывает; она не в состоянии спасти, освятить или удовлетворить нас.
Теперь мы обратимся к 2 Тим. 3,14-17. Престарелый апостол в конце своего чудесного пути, оглядываясь в римской тюрьме на свое служение, на неудачи и падения, столь очевидные теперь, и ожидая ужасного опустошения "последних дней" и, прежде всего, взирая на "венец правды, который даст Господь, праведный Судия, в день оный", так обращается к своему возлюбленному сыну: "А ты пребывай в том, чему научен и что тебе вверено, зная, кем ты научен. Притом же ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса. Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен".
Все это ценно для всех, кто истинно возлюбил Слово Бога. Святому Писанию приписывается здесь непревзойденное значение и достоинство. Одним словом, совершенно невозможно переоценить значение и важность вышеприведенной цитаты. Глубоко трогательно видеть почтенного и возлюбленного ветерана в полной силе Святого Духа, когда он напоминает Тимофею о его детстве, когда тот на коленях набожной матери пил из чистого источника вдохновения. Как же могло милое чадо знать, что эти священные писания - Слово Бога? Он познал это точно так же, как сам благословенный апостол, - через их божественную силу и действие на сердце и совесть посредством Духа Святого. Нуждаются ли Святые Писания в доказательствах человека? Какое оскорбление достоинству Писания - воображать, что человеческая печать или гарантия необходимы для того, чтобы удовлетворить его душу! Нуждаемся ли мы в авторитете церкви, суждении ее Отцов, решениях советов, заключениях докторов богословия, постановлениях университетов, чтобы подтвердить Слово Бога? Мы далеки от этой мысли! Кто бы вздумал для того, чтобы доказать, что солнце светит, зажечь в полдень фонарь или впустить в дом его лучи во всей их животворной силе для человеческого организма? Какой сын вздумает отнести письмо своего отца к невежественному подметальщику улиц, чтобы тот удостоверил его в нем и довел его до его сердца.
Эти сравнения - сама вялость, когда мы пытаемся проиллюстрировать ими вопиющую глупость того, чтобы подвергать Святое Писание суждению человеческого рассудка. Нет, читатель, Слово Бога говорит само за себя. Оно содержит в себе свои собственные убедительные подтверждения. Его внутренних свидетельств более чем достаточно для всякого набожного, честного и смиренного чада Бога. Оно не нуждается в рекомендательных письмах от людей. Несомненно, внешние доказательства имеют свою ценность и свой интерес. Человеческие свидетельства стоят своего, но мы можем быть уверены, что чем полнее все человеческие доказательства, чем ближе все человеческие свидетельства к истине, тем полнее и отчетливее все они соревнуются в подтверждении подлинности и целостности нашей драгоценной Библии. И далее, мы должны заявить о нашем глубоком и прочном убеждении, что ни одна безбожная теория ни на мгновение не выдерживает критики, ни один безбожный довод не устоит перед честным умом. Мы неизменно обнаруживаем, что все кощунственные нападки на Библию обращаются на головы тех, кто их предпринимает. Безбожные писатели самих себя превращают в посмешище, оставляя божественный том там, где он и стоял и всегда будет стоять, подобно несокрушимой скале, против которой в жалком бессилии разбиваются волны безверия.
Так возвышается Слово Бога во всем его божественном величии, небесной силе, в прекрасной простоте, несравненной славе, в неизмеренных глубинах, в его неувядающей свежести, гибкости, в его чудесной емкости, обширности содержания, совершенном единстве, абсолютной неповторимости. Библия стоит особняком. Во всем пространном мире литературы нет ничего подобного, и если нужны дальнейшие доказательства того, что книга, называемая нами Библия, действительно является живым и вечным словом Бога, то их можно обнаружить в нескончаемых попытках дьявола доказать обратное.
"Навеки, Господи, слово Твое утверждено на небесах". Что же остается для тебя, любезный читатель? Только это: "В сердце моем сокрыл я слово Твое, чтобы не грешить перед Тобою". Так это записано - благословенно Его святое имя - и когда Его Слово сокрыто в глубине наших сердец, то все теории и доводы, рассуждения или, скорее, бред, сомнения и заключения скептиков, рационалистов и безбожников будут для нас незначительнее, чем стук капель дождя в окно.
Довольно сказано об авторитете, на котором основывается великое поручение. Необыкновенная длина данной статьи объясняется громадным значением нашего предмета и особенно важностью того момента, который мы сейчас переживаем. Мы глубоко благодарны за случай дать наше слабое свидетельство силы, авторитета, вседостаточности и божественной славы Священного Писания. Благодарение Богу за неизреченный дар Его!
Часть 8В полном соответствии с тем, что прошло перед нашим рассмотрением, находится сфера великого поручения, выраженная в емкой фразе "всем народам", - таково должно быть широкое поле деятельности тех вестников, которых воскресший Господь посылал проповедовать покаяние и прощение грехов. Они имели поистине вселенскую миссию. В Матф. 10 мы видим нечто иное. Там Господь, посылая двенадцать Апостолов, "заповедал им, говоря: на путь к язычникам не ходите, и в город Самарянский не входите".
Это должно было стать миссией, предназначенной исключительно для дома Израилева. Это не было вестью к язычникам, словом, для несчастных самаритян. Если эти посланцы и приближались к городу необрезанных, то они ни в коем случае не входили в него. Пути Бога, Его промышление требовали очередной сферы для двенадцати апостолов, посланных Мессией во дни Его воплощения. "Погибшие овцы дома Израилева" должны были стать особыми объектами их служения.
Но в Лук. 24 все изменилось. Преграды, установленные промыслом Бога, больше не мешали вестникам благодати. Израиль не был забыт, но и язычники должны были услышать благую весть. Солнце спасения Бога должно было теперь излить свои лучи на весь мир. Ни одна душа не должна быть исключена из благословенного сияния. Следовало тщательно отыскивать и любовно посещать каждый город, каждое селение, каждую хижину, каждую улицу, переулок и проселок, всякую тропинку и большую дорогу, чтобы "всякое создание под небесами" могло услышать благую весть о полном и щедром спасении.
Как это все похоже на Бога! Как это достойно Его большого, любящего сердца! Он хотел бы излить поток Его спасения, текущий от края и до края и от реки до концов земли. Его праведность на всех нас, и прекрасная весть о Его всепрощении должна разноситься по всему погибшему и виновному миру. Таков Его бесценный замысел, как бы медлительны ни были Его слуги в его осуществлении.
Крайне важно иметь ясное представление об этой стороне нашего предмета. Он в самом величественном сиянии выказывает характер нашего Бога и оставляет человека без всяких оправданий. Спасение послано язычникам. Для него нет никаких ограничений и никаких преград. Подобно солнцу в небесах, оно сияет всем. Если человек упорно прячется в шахте или тоннеле, чтобы не видеть солнца, то ему некого в этом винить, кроме самого себя. Не в солнце изъян, если не все наслаждаются его лучами. Оно сияет для всех. И подобным образом "явилась благодать Божия, спасительная для всех человеков". Никто не должен пропасть из-за того, что он жалкий погибший грешник, ибо Бог хочет "чтобы все люди спаслись и достигли познания истины". "Не желает, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию".
И далее, чтобы не упустить ни одной черты в выражении со всей возможной силой и полнотой царственной благодати, которая дышит в великом поручении, наш благословенный Господь не преминул подчеркнуть Своим слугам тот замечательный момент, который должен быть в центре их сферы действий. Он велит им "начать с Иерусалима". Да, с Иерусалима, где Господь был распят, где Его божественная личность была подвергнута всем оскорблениям, которые только могла изобрести человеческая вражда, где Богу, явившемуся во плоти, предпочли убийцу и разбойника, где в пригвождении к преступному кресту человеческая несправедливость достигла своей высшей точки, - там должны были посланцы начать свое благословенное дело - это должно было стать центром сферы их благодатных действий, и отсюда они должны были отправиться к крайним пределам обитаемого мира. Они должны были начать с иерусалимских грешников - с самых убийц Сына Бога, и затем идти дальше, повсюду провозглашая славную весть, чтобы все могли познать бесценную благодать Бога, которой достаточно, чтобы смыть самую кровавую вину Иерусалима.
Как славно все это! Виновные убийцы Сына Бога первыми услышали прекрасную весть о прощающей любви, так, чтобы все могли увидеть в них пример того, что может сотворить благодать Бога и кровь Христа. Поистине, благодать, способная простить иерусалимских грешников, может простить любого; кровь, способная очистить предателей и убийц Христа Бога, может очистить любого грешника за пределами ада. Эти вестники спасения, проходя от народа к народу, могли сказать своим слушателям, откуда они пришли; они могли рассказать о той преизобилующей благодати Бога, действие которой началось в самом греховном месте на лице земли и которой было более чем достаточно, чтобы простить даже самого опустившегося из сынов Адама.
Верховная всесильна благодать, Великая благодать Бога! Да возвысится она со всевозрастающей силой и ясностью по всей божественно предопределенной сфере. Увы, увы, если познавшие ее медлят возвестить ее другим! Эта медлительность, несомненно, не от Бога. Благовествование Его спасительной, прощающей благодати доставляет Ему высшее наслаждение. Он говорит нам: благословенны стопы евангелиста на горах. Он уверяет нас, что проповедование Христа - благоухание Его сердцу. Не должно ли все это пробудить в нас силы для благословенного дела? Не следует ли нам всеми возможными путями стремиться осуществить благодатное желание сердца Бога? Почему же мы так медлительны? Почему так холодны и вялы? Почему нас так легко обескуражить и расхолодить? Почему мы с такой готовностью ищем оправдания того, что не говорим людям об их душах?
Так великое поручение сияет на вечных страницах вдохновения во всем его нравственном великолепии - его условия, его основание, его авторитет, его сфера. Но дело еще не совершено. Почти девятнадцать веков прокатились с тех пор, как воскресший Спаситель послал Своих вестников; и Он все еще ждет в прекрасном и милосердном долготерпении, не желая, чтобы кто-либо погиб. Почему же мы не проявляем больше сердечного желания в осуществлении благодатной воли Его сердца? Нет никакой необходимости, чтобы мы стали великими проповедниками или выдающимися ораторами для осуществления бесценного дела евангелизации. Чего мы хотим - это чтобы сердце было в общении с сердцем Бога, сердцем Христа, которое, наверняка, будет сердцем для всех душ. Мы не верим и не можем поверить, что тот, кто не имеет любви и желания спасти души, в состоянии быть в подлинном общении с разумом Христа. Мы не можем находиться пред лицом Его и не думать о душах вокруг нас. Ибо кто когда-либо так заботился о душах, как Он? Взгляните на Его чудесный путь, на Его непрерывный труд учителя и проповедника, на Его жажду спасения и благословения душ!
И разве Он не оставил нам примера, чтобы следовать по Его стопам? Поступаем ли мы так в одном единственном вопросе распространения благословенного Евангелия? Стремимся ли мы подражать Ему в Его горячем рвении спасти погибших? Посмотрите на Него у источника Сихарь! Взгляните на все Его поведение! Послушайте Его страстные, исполненные любви слова! Обратите внимание на радость и ободрение Его духа, когда Он видит, как хотя бы одна несчастная грешница получает Его весть: "У меня есть пища, которой вы не знаете". "Возведите очи ваши и посмотрите на нивы, как они побелели и поспели к жатве. Жнущий получает награду и собирает плод в жизнь вечную, так что и сеющий и жнущий вместе радоваться будут"
Мы страстно умоляем читателя-христианина рассмотреть этот великий предмет в божественном присутствии. Мы глубоко ощущаем его значимость. Мы не можем не думать, что во всем написанном и прочитанном, сказанном и выслушанном, к сожалению, так недостает глубокого, серьезного и искреннего обращения к отдельным душам. Как часто мы удовлетворяемся приглашением людей на проповедь, вместо того, чтобы попытаться привести их непосредственно ко Христу! Как часто мы остаемся довольны, проповедуя периодически, вместо того, чтобы всю неделю подряд убеждать души бежать от грядущего гнева! Проповедовать, несомненно, хорошо, и хорошо приглашать людей на проповеди, но мы остаемся в уверенности, что должно быть сделано нечто большее, чем все это, и это следует искать в более глубоком общении с сердцем и разумом Христа.
Есть люди, которые пренебрежительно высказываются о благословенном и святом деле евангелизации. Мы трепещем за них. Мы убеждены, что они не соответствуют замыслу Господню, и потому мы совершенно отвергаем их мнения. Следует опасаться того, что их сердца остаются холодны в отношении предмета, занимающего сердце Бога. Если так, то им необходимо смириться пред лицом Его и попытаться возродить свои души в истинном понимании величия и важности рассматриваемого нами великого вопроса. Пусть, наконец, они подумают, как они расхолаживают и смущают других людей, - чьи сердца принял Господь и заботится о драгоценных и бессмертных душах. Сейчас не то время, чтобы создавать трудности и возбуждать вопросы, которые могут оказаться лишь камнями преткновения на пути серьезных работников, нам подобает всеми праведными способами укреплять руки всех, кто в меру своих возможностей пытается благовествовать и распространять неисследимые сокровища Христа. Давайте позаботимся о том, чтобы, насколько это от нас зависит, поступать так и, прежде всего, давайте никогда не будем произносить ни фразы, рассчитанной на то, чтобы помешать кому-либо в его благословенном деле уловления души для Христа.
Но мы должны завершить эту главу. Мы могли бы сделать это прямо сейчас, если бы в нашем предмете не оставалось одного момента, который мы никак не можем упустить, а именно та сила, которой должно было осуществляться великое поручение. Упустить это было бы большим ущербом, поистине серьезным пробелом, и мы тем более желаем это отметить, поскольку та особая форма, в которой была сообщена эта сила, замечательным образом связана с тем, что мы рассмотрели в этом сочинении. Если сферой действий были все народы, то ей должна соответствовать и сила действий; и, благословен Бог, так оно и было.
Наш благословенный Господь, завершая Свое поручение ученикам, сказал: "Вы же свидетели сему. И Я пошлю обетование Отца Моего на вас; вы же оставайтесь в городе Иерусалиме, доколе не облечетесь силою свыше".
Это обетование исполнилось, эта сила была им сообщена в день Пятидесятницы. Дух Святой исшел от вознесшегося и прославленного Человека, чтобы подготовить Своих слуг для того славного дела, к которому Он их призвал. Они должны были медлить, покуда не получат силу. Как могли они выйти без нее? Кто, кроме Духа Святого, мог точно выразить любовь Бога, Личность, дело и славу Христа? Кто, кроме Него, мог дать кому-либо способность проповедовать покаяние и отпущение грехов? Кто, кроме Него, мог должным образом охватить все важнейшие вопросы, заключавшиеся в великом поручении? Одним словом, сила Духа Святого абсолютно необходима во всех ответвлениях христианского служения, и все, кто начинает его без этой силы, обнаруживает его бесплодность, скудость и ничтожность.
Но мы должны привлечь особое внимание читателя к тому, в какой форме сошел Дух Святой в день Пятидесятницы. Это исполнено глубочайшего интереса и самым трогательным образом вводит нас в драгоценные тайны сердца Бога.
Давайте обратимся ко 2-й главе Деяний Апостолов. "При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе" - поучительный и показательный факт! - "И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого". Он полностью овладел их сердцами и умами, подчинил Себе все их нравственное существо; благословенное состояние! - "и начали говорить на иных языках" - не на нелепом и невразумительном жаргоне ловких обманщиков и обманутых фанатиков, но - "как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом." - отметьте этот факт - "Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слушал их говорящим его наречием."- Как это подлинно, как убедительно! - "И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились?" - А не просто, в котором были воспитаны. - "Парфяне, и Мидяне, и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих?".
Какое чудесное событие! Какое замечательное совпадение! Бог в Своей бесконечной мудрости и совершенной благодати распорядился так, чтобы в городе Иерусалиме в тот самый момент собрались представители всех народов земли, с тем, чтобы даже если двенадцати апостолам не удалось бы осуществить свое поручение, то все равно все могли бы услышать бесценную весть о спасении Бога на том самом наречии, на котором их матери впервые прошептали в их детские уши слова материнской любви.
Может ли быть что-либо интереснее, чем это? Кто не увидел в изложенном здесь факте, что любвеобильное сердце Бога желает, чтобы прекрасная весть о Его благодати достигла всякого создания под небесами? Мир отверг Сына Бога, распял и убил Его, но едва Он занял Свое место одесную Бога, как вниз сошел царственный Свидетель, Дух Бога, чтобы обратиться к человеку - ко всякому человеку - обратиться к нему не со словами убийственного порицания, не с оглушительными анафемами осуждения, но со словами глубокой и нежной любви, чтобы сообщить ему о полном прощении грехов через кровь Христа на кресте.
Правда, Он призвал человека осудить себя, покаяться, занять единственно надлежащее ему положение. А почему бы нет? Могло ли быть иначе? Покаяние - как мы уже полностью показали и на чем горячо настаиваем в этом сочинении - является всеобщей и неизбежной необходимостью для человека. Но Дух Бога сошел вниз, чтобы лицом к лицу говорить с человеком, чтобы рассказать ему на его родном языке о чудесных делах Бога. Он не говорил евреям по-латыни или римлянам по-гречески, но Он каждому говорил на том самом наречии, в котором тот был рожден, таким образом, на наглядном примере трогательно доказывая, что Бог благодатно желает, чтобы Его глубочайшая, щедрая и обильная благодать нашла свой путь к сердцу человека. Слава Его имени!
Как все это отлично от того, каким образом был провозглашен Закон с горы Синай! Если бы все народы земли собрались вокруг той огненной горы, то они не поняли бы там ни одного слова, если бы, конечно, среди них не нашелся человек, знающий еврейский язык. Закон был обращен к одному народу, он был выражен одним языком, он был заключен в ковчег. Бог не стремился к тому, чтобы распространить запись обязанностей человека на всех языках под небесами. Но когда потребовалось возвестить благодать, когда повсюду должна была прозвучать благая весть о спасении, когда нужно было свидетельствовать о распятом, воскресшем, вознесшемся и грядущем Спасителе и Господе, тогда, воистину, Бог Дух Святой сошел на землю с целью научить своих вестников говорить с каждым человеком на том языке, который тот понимает.
Факты являются убедительными доводами, и два вышеприведенных факта о Законе и Евангелии, наверняка, должны чрезвычайно убедительно сказать каждому сердцу о беспримерной благодати Бога. Бог не послал своих вестников, чтобы возвестить закон "всем народам"; нет, это было оставлено для "великого поручения", которое мы рассмотрели и к которому - во всех его великих аспектах - мы привлекаем самое серьезное внимание читателя.
Полнота ХристаКогда душа приходит к пониманию своего реального положения перед Богом - всей глубины своей греховности, опустошенности, нищеты и несчастья, своего полного и безнадежного банкротства, тогда не может быть покоя до тех пор, пока Дух Святой не откроет всю полноту Христа для сердца. Единственно спасительным лекарством от смертельной болезни души является лекарство Бога.
Это весьма простая, но тем не менее очень важная истина. И я могу со всей уверенностью сказать, что чем глубже и тщательней читатель постигает эту истину, тем лучше для него. Это истинный покой - покой, который никогда не может быть нарушен. В нашей жизни случается всякое, человек подвержен многочисленным соблазнам, всякого рода испытаниям и трудностям, поэтому ему свойственны печаль и беспокойство, взлеты и падения. Но когда душа будет подведена Духом Бога ко кресту и увидит на нем Христа, она успокоится и найдет мир, который никогда и ничем не может быть нарушен.
Душевные метания и страдания многих добрых и умных людей объясняются именно тем, что их сердца не могут принять истину о Христе. Этот печальный результат обуславливается разнообразными причинами. На пути ко Христу могут стоять и общественное мнение, и эгоизм сердца, и нечистая совесть, и плохое учение. Наша душа может иметь в себе столько страстей и желаний, столько привязанностей и стремлений к мирскому, что в сердце совсем не останется места для Бога, для Христа, для вечности. Но какова бы ни была причина, она приводит к одному результату. Если вера приносит нам радость, мир и надежду, то безверие открывает нашу душу для всех ветров и соблазнов, которые приносят нам страх, сомнения, мучительную грусть, депрессию или тоску.
В этой работе я хотел бы обратить взгляд ищущего читателя к драгоценным страницам Слова Бога и помочь увидеть тот бесценный дар, который Бог приготовил для каждого нуждающегося и обремененного. Я хотел бы помочь увидеть Христа и показать, что дело Христа является тем единственным, что может успокоить нашу совесть, а Его Личность - единственный верный объект для сердца, Его Слово - единственный верный указатель на нашем пути.
Итак, во-первых, давайте подробней рассмотрим следующую тему:
Дело Христа как единственное средство, успокаивающее нашу совестьДля осмысления этой темы, нашего внимания требуют два понятия: во-первых, мы должны ясно увидеть, что сделал для нас Христос на Голгофе; во-вторых, мы должны понять, что Он не бездействует сейчас, в данный момент нашей жизни. В первом случае мы имеем искупление, во втором - защиту. Христос умер за нас на кресте; Он живет для нас на престоле. Своей драгоценной, искупающей кровью Он оплатил полностью наши грехи. Он понес наши грехи и устранил их навеки, грехи всех тех, кто верит в Его имя. "Господь возложил на Него грехи всех нас" (Исаия 53.6). И еще: "Потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных..." (1 Петр. 3.18).
Это великая и весьма важная истина для ищущей души - истина, которая лежит в основании всей христианской жизни. Невозможно, чтобы какая-нибудь пробужденная душа, какая-нибудь духовно просвещенная совесть могла радоваться спасению, не овладев с помощью веры этой наиболее драгоценной истиной. Опираясь на неподкупный авторитет Слова Бога, я должен быть абсолютно уверен, что все мои грехи устранены навечно перед лицом Бога. Христос, искупив грехи, прославился Сам и прославил имя Небесного Отца в более высшей степени, чем если бы Он послал меня в вечный ад из-за моих грехов.
Христос сделал все Сам. В этом сущность христианства, сущность, которая согревает наши сердца в любых обстоятельствах жизни. Бог возложил наши грехи на Иисуса. Об этом нам говорит Слово Бога. И мы верим этому, потому что Слово Бога - высший авторитет, который не может лгать. От первого до последнего шага - все принадлежит Богу: замысел, исполнение, слово, возвещающее нам эту спасительную истину, также принадлежит Богу. Мы должны лишь возлагать наши надежды на Бога, как маленькие дети полностью доверяются своим родителям. Бог в своей милости и непревзойденной любви гарантирует мне, бедному и заслуживающему ада грешнику, Свою защиту и спасение, гарантирует прощение грехов. В этом вечная слава Его имени.
Требования Бога удовлетворены в отношении грехов, поэтому я могу быть спокоен в этом вопросе. Живая вера должна ободрить мою совесть. Я знаю, что я - грешник. Возможно, самый большой из грешников. Я знаю, что моих грехов больше, чем волос на голове. Что они черны, как ночь, черны, как ад. Я знаю, что самого малого из этих грехов достаточно для того, чтобы я вечно горел в аду. Я знаю, потому что Слово Бога говорит мне об этом. Я также знаю, что даже малая часть самого ничтожного греха не может предстать в святом присутствии Бога. И только Иисус Христос может спасти грешника, может простить грех и удалить его с нашей совести, может очистить и освятить наше духовное состояние до той степени чистоты и святости, что человеку будет возможно предстать пред Богом.
О, великая тайна креста! Чудесная тайна спасительной любви! Я вижу Бога, берущего мои грехи, черные и ужасные грехи, и возлагающего их на раны моего благословенного Заместителя. Я вижу, какими страданиями Сына Бога оценено мое искупление. Я вижу бурю праведного гнева Бога, гнева, который должен был испепелить меня за мои грехи и ввергнуть мою душу и тело в ад, но который вместо этого обрушивается на Агнца. Христос занял мое место, Он понес все, что предназначалось мне. С Ним Бог обошелся так, как должен был обойтись со мной. Я вижу непреклонную справедливость в отношении к моим грехам, делающую меня чистым и навечно избавленным от них. Ни один из них не может далее следовать за мной. Я больше не принадлежу греху, но принадлежу Христу.
Бог мог бы справедливо решить, что я достоин только ада. И я, действительно, не заслуживаю ничего большего. Мое общее моральное состояние соответствует аду. Я не имею оправдания хотя бы только за свои греховные мысли, а что говорить о жизни, о моих поступках и делах, которые запятнаны грехом от начала до конца. Но Всевышний Бог чудесным образом предусмотрел мое спасение. Он еще раз прославил Свое имя в глазах ангелов, людей и демонов.
Некоторым может показаться, что нет справедливого соотношения между небольшим количеством неверно прожитых лет и бесконечными годами мучений в геенне огненной. За короткую жизнь - вечное наказание? Да, если человек сам противится своему спасению, если он отталкивает протянутую ему руку, если его сердце остается жестоким и равнодушным, взирая на Бога, распятого на кресте. Для нас, недостойных, Бог предусмотрел путь спасения, но если мы, имея все возможности прийти к Богу, отворачиваемся от Него, то наше будущее в вечности определяется именно этим шагом.
Я пишу не как богослов. Если бы я ставил перед собой чисто теологические цели, то мне ничего бы не стоило построить неопровержимое свидетельство из стихов Священного Писания, доказывающее истину о вечном наказании. Но нет, я пишу как человек, который сам ощущал жгучее дыхание безжизненной пустыни. Но - вечная хвала Богу! - вместо того, чтобы посылать грешных человеков в ад, Он отдал Своего Сына единородного в умилостивление за наши грехи. И осознавая чудесный план спасения, мы видим, как святой Бог, разрешая вопрос наших грехов, исполнил приговор над ними, жертвуя возлюбленным Сыном. И в результате полный поток Отцовской любви может изливаться в наши сердца. "В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши" (1 Иоан. 4.10).
Когда эта истина принимается с открытым сердцем и ясной верой, то мир и надежда наполняют душу, а совесть обретает успокоение. Если Бог сказал: "И грехов их и беззаконий их не вспомяну более" (Евр. 10.17), то что можем мы еще желать, что другое может принести мир для совести? Если Бог гарантирует мне, что "изглажу беззакония твои как туман" (Ис. 44.22), что "бросил грехи мои за хребет Свой" (Ис. 38.17), то как мне не иметь веры и мира в душе? Если Бог показывает мне на Праведника, Который понес мои грехи на Голгофу и Который теперь восседает по правую руку Отца на небесах, то должен ли я беспокоиться и страдать от тяжести грехов или обновленным сердцем я буду петь во славу Господа?
Но как Христос достиг того места, которое Он теперь занимает на троне Бога? Он занял это место потому, что Своей смертью на Голгофе и Своей чистой, праведной кровью искупил грехи мира. Он выстоял, обремененный этой тяжестью наших грехов и в совершенстве удовлетворил все справедливые требования того трона, на котором Он теперь пребывает. И этого более чем достаточно для освобождения сердца и успокоения совести. Если наше духовное зрение пробуждено и мы видим Господа, пригвожденного ко кресту и истекающего кровью, то будем иметь мир с Богом. Иисус Христос взял на Себя наши грехи и причитающееся за них наказание, и Он не мог бы быть там, где сейчас находиться, если бы хоть один из этих грехов остался бы непокрытым. Взирать на Господа, взявшего наши грехи, значит видеть, что наши грехи навечно удалены от взора Бога. Где же наши грехи? Они все уничтожены. Откуда мы это знаем? Тот, Кто взял их на Себя, взошел через небеса на самую вершину славы. Вечная справедливость украсила Его благословенную голову венцом славы как Исполнителя нашего искупления. И поэтому вне всякого сомнения, что наши грехи устранены навечно перед лицом Бога. Воцарившийся Христос и чистая совесть неразрывно соединены. Прекраснейший факт! Будем воспевать со всей силой хвалу спасающей любви Бога.
Но давайте посмотрим, как эта утешительная истина изложена в Священном Писании. В Послании к Римлянам мы читаем: "Но ныне, независимо от закона, явилась правда Божия, о которой свидетельствуют закон и пророки, правда Божия чрез веру в Иисуса Христа во всех и на всех верующих, ибо нет различия, потому что все согрешили и лишены славы Божией, получая оправдание даром, по благодати Его, искуплением во Христе Иисусе, Которого Бог предложил в жертву умилостивления в крови Его чрез веру, для показания правды Его в прощении грехов, соделанных прежде, во время долготерпения Божия, к показанию правды Его в настоящее время, да явится Он праведным и оправдывающим верующего в Иисуса" (Рим. 3.21-26). И еще, в главе 4, говоря о том, что Аврааму вера вменилась в праведность, апостол добавляет: "А впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему, но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего, Который предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего." (Рим. 4.23-25). Здесь Бог представлен нашему духовному зрению как Тот, Кто воскресил из мертвых Иисуса, понесшего наши грехи. Почему Он сделал это? Потому что Христос, отданный за грехи наши , в совершенстве прославил имя Отца и устранил эти грехи навсегда. Бог не только послал Своего Сына единородного в мир, но он отдал Его за грехи наши и воскресил из мертвых. И теперь каждая верующая душа может беспрепятственно приходить к Богу и прославлять Его святое имя. Безгранично уважение к Его имени!
И далее мы имеем подтверждение этой великой фундаментальной истине. В Послании к Евреям, в 1 главе, мы читаем такие волнующие душу слова: "Бог, многократно и многообразно говоривший издревле отцам в пророках, в последние дни сии говорил нам в Сыне, Которого поставил наследником всего, чрез Которого и веки сотворил. Сей, будучи сияние славы и образ ипостаси Его и держа все словом силы Своей, совершив Собою очищение грехов наших, воссел одесную (престола) величия на высоте." (Евр. 1.1-3). Наш Господь Иисус Христос, да будет благословенно Его имя, не занял бы Своего места на престоле Бога, если бы не уничтожил все наши грехи, принеся Себя в жертву на кресте. Следовательно, Христос, воскресший и воссевший по правую руку Отца, является неопровержимым доказательством того, что все наши грехи устранены. Христос не занял бы престол, если бы хоть один из этих грехов остался. Бог воскресил из мертвых Праведника, на Которого Он Сам возложил всю тяжесть наших грехов. Таким образом, все улажено божественно и навечно. Все грехи были возложены на Иисуса, и даже на самого слабого верующего в Иисуса не будет возложен ни один грех. Это нерушимая истина Бога. Она изложена во многих местах Священного Писания, и душа, верующая в это, обладает покоем, который мир не может ни дать, ни отнять.
Часть 2"Потому что и Христос, чтобы привести нас к Богу, однажды пострадал за грехи наши, праведник за неправедных" (1 Петр. 3.18). Если Христос пострадал за грехи наши, то не должны ли мы испытывать радость от вечного освобождения из-под бремени наших грехов или, согнувшись, должны стоять под этим бременем? Может ли тот, за кого пострадал Христос, оставаться в постыдном рабстве, связанный и ограниченный цепями своих грехов? Может ли быть так, что Христос устранил наши грехи, а мы все еще связаны и ограничены их цепями? Может ли быть так, что Христос понес бремя наших грехов, а мы все еще подавлены их невыносимой тяжестью?
Некоторые склонны убеждать нас в том, что невозможно знать о прощении грехов, что мы должны пройти нашу жизнь в состоянии постоянных сомнений в отношении этого важного вопроса. Если бы было так, то что бы стало с драгоценной вестью о милости Бога - радостной новостью спасения? Но вспомним пылкие слова апостола Павла в синагоге Антиохии: "Итак, да будет известно вам, мужи братия, что ради Него" - Иисуса Христа, умершего и воскресшего - "возвещается вам" - не обещается в будущем, а объявляется сейчас - "прощение грехов; и во всем, в чем вы не могли оправдаться законом Моисеевым, оправдывается" - оправдывается не в будущем, а сейчас - "Им всякий верующий" (Деян. 13.38-39).
Если бы мы опирались на закон Моисея, на соблюдение его постановлений и связывали вопрос о нашем спасении со строгим выполнением всех обязанностей, предписанных этим законом, то нам невозможно было бы иметь уверенности в спасении. Всегда нашелся бы какой-нибудь пункт закона, который мы не сумели соблюсти, и тогда сомнения и страх закрадывались бы к нам в душу, когда бы мы касались в своих размышлениях вопроса о спасении.
Но мы слышим голос Живого Бога, Который не может лгать и который дал нам великое известие о возлюбленном Сыне Бога, Который умер на кресте, был положен во гроб, воскрес из мертвых и воцарился во славе на престоле Бога. И Слово Бога говорит нам со всей ясностью и однозначностью, что только через Него, без какого-либо нашего участия, но только через Его однократное жертвоприношение Самого Себя однажды и навсегда, совершено полное и вечное прощение грехов. И это реальность неоспоримая, реальность мира высшего, мира духовного, реальность, которая наполняет каждую верующую душу совершенной радостью, покоем и миром. Проявившаяся во Христе любовь Бога к человекам не оставляет никакого места для сомнений и неуверенности. Завершено ли дело Христа? Священное Писание говорит нам однозначно - да.
Читатель, скажи, где твои грехи? Развеяны ли они как туман или все еще лежат как тяжкое бремя на совести? Если ты не хочешь возложить их к подножию Голгофы, то они никогда не будут устранены, ты должен будешь понести их в мучительный огонь ада навсегда. Нет иного пути в этом важном вопросе. Если ты не позволяешь Христу разрешить эту проблему, то тебе придется самому разрешать ее в аду. Это жесткие слова, но лучше их услышать сейчас, пока есть возможность исправить свое положение. Слово Бога является истиной - кто проходит мимо этой истины, тот выбирает дорогу, ведущую в ад.
Священное Писание свидетельствует нам: Христос однажды пострадал за грехи наши, Праведник за неправедных. Пострадал для того, чтобы привести нас к Богу; не просто привести нас на небо, но привести нас к Богу и привести не в будущем, а уже теперь. Какими Он приводит нас к Богу - связанными цепями наших грехов и с непосильным бременем греха на плечах? Нет, конечно. Он приводит нас к Богу без пятнышка, без единого обвинения. Мы предстаем перед Богом, во Христе, такие же чистые, как Христос. Когда Он был на кресте на нашем месте, то грехи были возложены на Него, но это все прошло, грех искуплен, искуплен навсегда, свержен как свинцовый груз в бездонные глубины божественного прощения. Бог возложил на Него все наши беззакония, и этот вопрос был разрешен окончательно. Да, все было сделано раз и навсегда там, на Голгофе. Откуда мы знаем это? Из того единственного источника, который может быть авторитетным в этом вопросе, - из Слова Бога, Слово Бога уверяет нас, что мы имеем спасение и прощение грехов через кровь Иисуса Христа. В соответствии с богатством Своей милости и благодати Бог сообщает нам радостнейшую весть - наши грехи и беззакония Он не вспомнит больше. Неужели этого недостаточно? Будем ли мы по-прежнему восклицать, что скованы цепями наших грехов? Будем ли мы таким образом умалять совершенное дело Христа? Будем ли ставить под сомнение свидетельство Святого Духа в Священном Писании?
Далеко же зашли наши мысли! Давайте лучше будем с благодарностью радоваться великой милости, которая так великодушно дарована нам божественной любовью через драгоценную кровь Иисуса Христа. Это - радость обоюдная, потому как и для сердца Бога являются радостными те мгновения, когда оно прощает нам наши грехи. Да, Бог наслаждается, прощая беззакония и преступления. В этом Его слава и величие, когда на кающееся сердце Он изливает свет Своей драгоценной любви и милости. Он не пощадил Своего Сына, но отдал Его, и распяли Его на кресте. Это было великой мукой для любящего сердца Отца, но Бог-Отец пошел на это, чтобы теперь свободно и обильно лился свет любви Его щедрого сердца на бедных, виновных, запутавшихся, но кающихся и ищущих милости грешников.
Послушаем великолепные слова, которые исходят из уст воскресшего Спасителя и которые являются Его поручением для самых первых благовестников: "И сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу, и воскреснуть из мертвых в третий день, и проповедану быть во имя Его покаянию и прощению грехов во всех народах, начиная с Иерусалима" (Лук. 24:46-47). Здесь мы находим великое и славное поручение. Христос пострадал за нас - это достойное основание для прощения грехов. Без пролития крови не бывает прощения грехов. Но для нас прощение полное и окончательное, так как драгоценная кровь Христа выступает гарантом этого. Непоколебим и авторитет того источника, из которого мы узнаем эту великую весть - "так написано". Написано в Священном Писании, и ничто не может поколебать авторитет этого источника. На основании Слова Бога я знаю, что все мои грехи прощены, смыты, устранены навечно, брошены за хребет Бога и никогда не смогут встать против меня. Кому же предназначается эта весть? "Проповедану быть... во всех народах". Значит, это весть относится к каждому. Без сомнения, она предназначена и для меня. Нет никаких ограничений или условий. Благая весть должна быть разнесена на крыльях любви по всем народам, по всему миру, чтобы ее услышало каждое творение Бога под небесами. Могу ли я исключить себя из этого, данного всему миру, поручения? Могу ли сомневаться, что лучи солнца Бога распространяются и на меня? Должен ли я сомневаться в том драгоценном факте, что прощение грехов распространяется на меня? Ни на одно мгновение не должен сомневаться. Оно для меня так же безусловно, как если бы я был единственным грешником под сводом небес Бога. Всеохватываемость прощения устраняет все вопросы в отношении его предназначения для меня.
Бесконечная любовь Бога раскрывается и в том факте, что благовестие должно было начаться с Иерусалима, с самого провинившегося места на лице земли, места, где был распят Спаситель. Благовестие и прощение предлагалось самим убийцам Сына Бога. Об этом же говорит апостол Петр, открывая своими словами удивительную, непостижимую милость Бога: "Бог, воскресив Сына Своего Иисуса, к вам первым послал Его благословить вас, отвращая каждого от злых дел ваших" (Деян. 3.26).
Невозможно представить большую щедрость и большую любовь. Милость, которая может достичь убийц Сына Бога, достигнет любого. Кровь, которая очистила вину такого преступления, очистит самого падшего грешника, если только его душа не достигла пределов ада. Можно ли нам все еще продолжать колебаться о прощении грехов? Христос пострадал за грехи. Бог проповедует прощение грехов. Он дает Свое Слово, Он ручается и обязуется. "О Нем все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его" (Деян. 10.43). Что же еще надо? Как можно сомневаться и медлить? Чего же ждать? Верное Слово Бога замолвлено за каждого, в том числе и за тебя. Этого вполне достаточно, чтобы успокоить сердце и совесть. Прими в свое сердце чудесную весть о божественной любви и милости и продолжай свой путь, радуясь. Услышь голос воскресшего Спасителя, восседающего на престоле Отца на небесах, говорящего и уверяющего оттуда, что все твои грехи прощены. Пусть эта истина, исходящая от Самого Бога, достигнет твоего духа и своей освобождающей силой пробудит его. Имей дерзновение верить. "Грехов их и беззаконий их не вспомяну более" (Евр. 10.17). Если Бог так говорит мне, если Он уверяет меня, что грехов моих не вспомнит более, то могу ли я позволить сомнениям и страхам оставаться в моей душе? Почему я продолжаю сомневаться и рассуждать, что сказал Бог? Нет, всякое сомнение я должен оставить, потому что Слово Бога живет и пребывает вечно, и только Оно может дать моей душе непоколебимое основание для уверенности. Это единственное, но всеобъемлющее основание. И нет силы земли или ада, человеческой или дьявольской, которая смогла бы когда-либо поколебать его. Законченная миссия Христа и верное Слово Бога являются основой и авторитетом для нашей веры в полное прощение грехов.
Прощение грехов само по себе является великой милостью и благословением в высшей степени. И мы радуемся этому, прославляя величие сердца Отца и преклоняясь перед крестом Христа. Но, кроме полного и совершенного прощения грехов, мы имеем также
Освобождение от власти греха в этом миреЭто весьма важный момент для каждого истинно возлюбившего святость. Смерть и воскресение Христа не только искупили грехи, но и навсегда разрушили власть греха. Верующий получил право считать себя умершим для греха. Верующий может с радостным сердцем воскликнуть вслед за апостолом Павлом: "Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос" (Гал. 2.19-20). В этом - дыхание христианина. Старое "я" умерло, очистив место для нового, теперь Христос живет во мне. Христианин - это новое существо. Все старое ушло. Смерть Христа окончила навсегда историю старого "я". И с тех пор, хотя грех и может пребывать в сердце верующего, его власть отвергнута и устранена навсегда. Не только аннулирована вина греха, но полностью свергнуто его ужасное владычество. Это учение изложено в 8 главе Послания к Римлянам.
Бог не просто простил грех - Он осудил его. Бог выразил свое вечное отвращение ко греху. Бог исполнил свое правосудие над грехом, и теперь верующий может видеть себя во Христе - таким же чистым и свободным от греха. Верующий выходит из пространства, где безраздельно господствует грех, и входит в то новое и благословенное пространство, где господствуют милость и праведность. "Благодарение Богу, что вы, быв прежде" - но в настоящее время уже не являются - "рабами греха, от сердца стали послушны тому образу учения, которому предали себя. Освободившись же от греха, вы стали рабами праведности. Говорю по рассуждению человеческому, ради немощи плоти вашей. Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые. Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их - смерть. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец - жизнь вечная" (Рим. 6.17-22).
Здесь изложен драгоценный секрет святой жизни. Мы умерли для греха - возродились для Бога. Власть греха прекратилась. Что сделает грех с умершим человеком? Ничего. Так верующий умер со Христом, он был погребен со Христом, он воскрес со Христом, чтобы идти в новую жизнь. Верующий живет под драгоценной властью праведности и имеет свои плоды от святости. Человек, который получает оправдание через изобилие божественной милости, больше не может жить во грехе. Верующая душа избегает греха. Иначе быть не может. Как можем мы, умерев для греха, жить в нем? Это невозможно. Это было бы отрицанием христианства. Если представлять христианина, как человека, который день за днем, неделя за неделей, год за годом продолжает грешить и раскаиваться, грешить и раскаиваться, то это будет фальсификацией христианства. Говорить, что христианин должен грешить, потому что он во плоти, это значит игнорировать смерть Христа и не замечать один из величайших аспектов этой смерти. Это значит подвергать сомнению учение апостола в 6-8 главах Послания к Римлянам. Слава Богу, нет необходимости, по которой верующий должен был бы совершать грех. Это наша чудесная привилегия - идти к свету, так как Бог существует в свете. И конечно, когда мы идем на свет, мы не совершаем грех. Нормальное состояние христианина - это когда он идет к свету и не совершает греха. Жажда греха чужда истинному духу христианства. Если мы живем в Духе, то грех, который заложен в нашей плоти, не сможет проявить себя явно, как господствующий над нашими членами.
Часть 3Результат жертвы Христа в том, что Он дал нам совершенное положение перед Богом. "Ибо Он одним приношением навсегда сделал совершенными освящаемых" (Евр. 10:14). Он вводит нас в божественное присутствие и благодаря Его имени, Его Личности и Его жертве Бог видит нас достойными быть в Его божественном присутствии. Таково положение каждой, даже самой слабой овцы, кровью искупленного стада Христова. Иначе и быть не может. Только так, или - вечная погибель. Нет никакого промежуточного положения между двумя этими состояниями: состоянием полного прощения и состоянием виновности и сокрушенности. Мы либо в наших грехах, либо в воскресшем Христе. Середины нет. Мы либо покрыты грехами, либо совершенны во Христе. Авторитетный голос Духа Святого призывает нас через Священное Писание быть "совершенными во Христе" (Кол. 1.28), "в совести совершенным" (Евр. 9.9), "навсегда совершенными" (Евр. 10.14), "сделались праведными перед Богом" (2 Кор. 5.21).
И все это благодаря жертве Иисуса. Драгоценная, искупительная смерть Христа сформировала прочное и неопровержимое основание для веры христианских сердец. "Он же, принеся одну жертву за грехи, навсегда воссел одесную Бога" (Евр. 10.12). Это положение Христа является безупречным доказательством того, что место верующих - также в присутствии Бога. Наш Господь Христос, прославив Бога и понеся Его справедливую кару за наши грехи, приводит нас, подобно как Самого Себя, туда, где не только прощение, примирение и покой, но где также совершается полное освобождение от власти греха. Где гарантирована победа над всем, что может мешать нам прийти к Богу, будь то постоянно господствующий над нами грех, или боязнь сатаны, или окружающий нас ужасный мир.
Таково абсолютно установленное положение верующего, установленное Священным Писанием, и я искренне прошу читателя-христианина не удовлетворяться ничем меньшим. Если нам что-либо мешает принять эту истину, надо отбросить все мешающее, все, что уводит нас назад во тьму и в рабство. Пусть читатель откроет свое сердце настежь, чтобы принять любовь, исходящую от Бога-Отца, любовь, дарующую нам совершенный мир, совершенную свободу, совершенное приближение к Богу, и все это навсегда!
Как важно четко и ясно осознавать свое духовное состояние, свое духовное положение, видеть основание своей веры - тогда мы будем иметь истинно христианскую радость в сердце. Наша жизнь, наше учение, наше состояние - все это должно соответствовать Слову Бога. Живое учение Нового Завета должно до самой глубины завладеть нашим сердцем, и тогда мы будем иметь в своей жизни великое благословение от Самого Господа Бога. Это очень драгоценное приобретение, и оно даруется тому, чье сердце чисто, свежо и открыто, как сердце юноши, чей взгляд светел, тверд и ясен, а душа полна трепета, сострадания и милосердия.
И очень прискорбно, когда мы называем себя верующими, но наши ежедневные помыслы и ежеминутные устремления далеки от Бога, когда забота века сего и соблазны мира владеют нашими сердцами. Это огорчает Духа Святого, ранит сердце Христа, оскорбляет любовь Бога и противоречит ясному слову Священного Писания. И я вижу, что в настоящий момент состояние многих тысяч драгоценных душ таково, что сердце обливается кровью. И этому во многом способствуют некоторые учения, получившие распространение среди христианского мира, но которые не соответствуют учению Нового Завета. Возможно ли сейчас найти среди христианских конфессий личность, которая обладает совершенно очищенной совестью, миром с Богом и которая имеет Дух усыновления? Быть может, ошибка кроется в том, что учение тех или иных конфессий не соответствует всей полноте, совершенству и законченности учения Слова Бога? Я знаю, что среди некоторых групп христиан бытует мнение, что это верх самонадеянности, когда кто-нибудь говорит о полном прощении грехов и о том, что имеет жизнь вечную, что он оправдан во всем, что он принят во Христе, что он не может быть потерян, потому что соединен со Христом нерушимым Духом. Но если нас одолевают сомнения по самым фундаментальным принципам христианства, то можно ли говорить о нашей вере? Что господствует в нашем сердце: безоговорочное доверие Слову Бога или сомнения, ядовитые и разлагающие? Если нам говорят, что это опасно - быть слишком уверенным, что морально надежней и безопасней жить в сомнениях и страхе, то есть ли в такой проповеди хоть что-нибудь от Благой Вести Иисуса Христа? Где души, обучаемые славным истинам о новом творении? Где они, непоколебимо уверенные, твердо основывающиеся на знании своего положения в воскресшем и прославленном на небесах Агнце, верующие? Где они, ведомые Духом Святым добровольные служители Бога, Его возлюбленный народ?
Увы! Увы! Мы огорчаемся, ища ответы на эти вопросы. Стадо Христово рассеяно по темным горам и заброшенным пустошам. Души народа Бога плутают в смутном промежутке между обрядовой религией и организационными структурами церкви, в которых так часто приходится сталкиваться с заземленностью, холодностью и бездуховностью. Они не знают вдохновленных порывов души, им также не знакома радость от осознания своей близости с Богом. Истинная заповедь Господа скрыта темными и холодными тучами суеверий и окружена непроницаемым барьером законности, который под предлогом благих целей вытесняет из веры живую душу и любящее сердце, заменяя их холодной буквой закона. Полное искупление, прощение грехов, совершенное оправдание перед Богом во Христе, Дух усыновления, яркая и благословенная надежда на приход Жениха - все эти великие, восхитительные истины, эти характерные преимущества Церкви Бога практически оставлены в стороне и забыты.
Возможно, некоторые могут подумать, что я нарисовал слишком мрачную картину. Я сам был бы рад, если бы это было не так. Но я опасаюсь, что картина правдива и, более того, реальность гораздо ужасней. Но тем не менее, я продолжу свои рассуждения, обращая сердца читателей к Священному Писанию - самому лучшему и надежному лекарству от всех духовных недугов.
Мы подробно остановились на том драгоценном труде, который наш Господь Иисус Христос совершил для нас, устраняя все наши грехи. Жертва Христа освободила нас от господства греха. Христианин - это тот, кто не только прощен, но кто также освобожден, избавлен от власти греха. Христос умер за нас, а мы умерли во Христе для греха. Верующий в Сына Бога - это уже новая личность, новое творение, это душа, перешедшая от смерти к жизни. Смерть и суд позади. Верующий обладает незапятнанным званием и надежной перспективой.
И если это станет непреклонной истиной для каждого чада Бога, то чего большего нам желать? Во Христе наше звание, наше положение и наша надежда. Во Христе мы имеем абсолютное, божественное совершенство, которое во всей полноте достигнем на небе. Но в то же время наше сегодняшнее состояние, наш путь могут иметь целый ряд несовершенств. Плоть греховна, и она не позволяет нам в этой жизни достичь полноты совершенства. Плоть подвержена многочисленным слабостям и соблазнам, она постоянно спотыкается, падает и блуждает. Но это не может влиять на тот факт, что мы имеем жизнь вечную, что мы соединены посредством Духа Святого с пребывающим на небесах живым Главой Церкви. Дух Святой послан на землю для того, чтобы ободрить наши сердца и придать нашей вере твердость и непреклонность. Ничто не может коснуться нашей жизни, поскольку она "сокрыта со Христом в Боге".
Но несмотря на то, что ничто не может коснуться нашей жизни или изменить наше положение на небесах, мы, понимая, что наш путь и наше теперешнее состояние несовершенны, нуждаемся в
Работе Христа, которая совершается в настоящее время на небесахИисус пребывает одесную Бога для нас. Его активное вмешательство никогда и ни на мгновение не прекращается. Он взошел на небеса, совершив искупление, и там Он вечно продолжает свою совершенную защиту верующих перед Богом. Он пребывает там как наша праведность, сохраняя нас в божественной целостности и на той позиции, которую нам открыла Его искупительная жертва. Так мы читаем в Послании к Римлянам: "Ибо если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнию Его" (Рим. 5.10). И в Послании к Евреям читаем: "Итак, имея Первосвященника великого, прошедшего небеса, Иисуса Сына Божия, будем твердо держаться исповедания нашего. Ибо мы имеем не такого первосвященника, который не может сострадать нам в немощах наших, но Который, подобно нам, искушен во всем, кроме греха. Посему да приступаем с дерзновением к престолу благодати, чтобы получить милость и обрести благодать для благовременной помощи" (Евр. 4.14-16). И в главе 7 этого же Послания: "А сей, как пребывающий вечно, имеет и священство непреходящее, посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них" (Евр. 7.24-25). И далее: "Ибо Христос вошел не в рукотворенное святилище, по образу истинного устроенное, но в самое небо, чтобы предстать ныне за нас пред лице Божие" (Евр. 9.24). И в первом Послании Иоанна мы читаем: "Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали; а если бы кто согрешил, то мы имеем Ходатая пред Отцем, Иисуса Христа, праведника: Он есть умилостивление за грехи наши, и не только за наши, но и за грехи всего мира" (1 Иоан. 2.1-2).
Как драгоценны эти строки для честного сердца христианина, который всегда глубоко осознает свою слабость, немощь и недостаточность! Никто не будет подвергать сомнению нужду христианина в непрерывном служении Христа. Для кого Христос живет и действует сейчас одесную Бога? Для этого мира? Нет, потому что Он Сам сказал: "Я о них молю: не о всем мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои" (Иоан. 17.9). Кто - эти "они"? Избранные из иудеев? Нет, эти люди еще только должны были появиться на сцене. Кто же они тогда? Верующие, дети Бога, христиане, которые в наши дни идут через этот полный греха мир, подверженные ошибкам и слабостям и давлению соблазнов на каждом своем шагу. Они являются объектами духовного служения Христа. Он умер, чтобы сделать их чистыми. Своей смертью Он искупил наши грехи, и Своей жизнью Он очищает нас через Слово и силу Святого Духа. "Сей есть Иисус Христос, пришедший водою и кровию и Духом, не водою только, но водою и кровию, и Дух свидетельствует о Нем, потому что Дух есть истина" (1 Иоан. 5.6). Мы очищены и искуплены через распятие Спасителя. Христос умер за нас! Вечная слава Его имени!
Мы имеем все благодаря драгоценной смерти Христа. Существует ли вопрос нашей вины? Он снят кровью Искупителя. Существует ли вопрос наших ежедневных проступков? "А если бы кто согрешил", тот имеет Ходатая пред Отцом - великого Первосвященника. Крайне важно для христианина до конца определиться в отношении заступничества и священства Христа. Мы иногда ошибочно думаем, что можем сами, без Посредника, уладить наши взаимоотношения с Богом. Мы забываем о великом Заступнике. Это Ему мы обязаны за возможность покаяния, прощения и возрождения. "Мы имеем Ходатая пред Отцом, Иисуса Христа, праведника". Почему сказано "праведника"? Почему апостол не сказал, что Христос милосердный, сочувствующий, добрый? Разве Он не таков? Конечно, да. Но ни один из этих атрибутов не употреблен здесь, поскольку благословенный апостол открывает нам утешительную истину - во всех наших ошибках, грехах и неудачах нашим Заступником перед праведным Богом является праведник. "Посему и может всегда спасать приходящих чрез Него к Богу, будучи всегда жив, чтобы ходатайствовать за них" (Евр. 7.25).
Какое прочное утешение для народа Бога в этих словах! И как необходимо для наших душ иметь твердую уверенность в этой истине! Есть люди, которые не пытаются понять в совершенстве истинное положение христиан. Одни не видят того, что Христос сделал для нас в прошлом, другие не осознают нашей нужды в Христе в настоящем. Первым следует усвоить истину об искуплении, вторым - ободрить свое сердце знанием той истины, что Христос наш Защитник и Ходатай. "А если бы кто согрешил", - говорит апостол, показывая этим нашу постоянную нужду в Ходатае. И мы имеем Его постоянно, мы имеем Его всегда, живого и всесильного. Он живет и служит в высоких обителях неба, Он - наша праведность и святость перед Богом. Он является божественным и неразрывным звеном между нашими душами и Богом.
Часть 4В предыдущих трех частях этой работы я коснулся основания великой истины, раскрывающей результаты дела Христа. Что значит Его дело для нас в прошлом и в настоящем? Отвечая на этот вопрос, Священное Писание показывает Христа как Искупителя и как Ходатая. Продолжая наши рассуждения с помощью Духа Бога, я хотел бы представить читателю то, чему учит Священное Писание, раскрывая Христа как Ходатая, а именно
Христос как объект для сердцаЭто удивительное благословение - иметь возможность сказать: "Я нашел объект, который в совершенстве удовлетворяет мое сердце - я нашел Христа". Это то, что дает истинное возвышение над миром. Это делает нас действительно независимыми от тех соблазнов, к которым обычно тяготеет не обращенное ко Христу сердце. Это дает нам обоснованный покой и наполняет сердце духом спокойствия, радости и надежды, духом, который мир не может угасить. Бедный сторонник мирского может подумать, что жизнь истинного христианина очень скучная, тусклая и глупая. Как можно обходиться без того, что в миру считается развлечением, отдыхом, наслаждением? Театры, балы, вечеринки, концерты, игры, карты, бильярд, охота, спорт, клубы, флирт - для многих и многих тысяч людей именно это и составляет главную ценность в жизни, и они не могут понять - во имя чего им следует от этого всего отказываться?
Если лишить неверующего человека всего этого, то сердце его наполнится отчаяньем, а жизнь покажется безумной. Но христианин не имеет нужды во всем этом, потому что все это для него скучно. Конечно, я говорю об истинном христианине, о том, кто не просто так называется, но кто отдал свое сердце Христу. Увы, многие, называющие себя христианами, принимают участие во всех этих пустых и легкомысленных занятиях. Их можно видеть причащающимися в день Господа, а на другой день - в театре или на концерте. Они могут принимать участие в каком-либо одном из многих христианских дел в воскресенье, а в течение недели вы можете видеть их на стадионе, ипподроме или в каком-нибудь другом месте безрассудного поведения.
Очевидно, что такая личность ничего не знает о Христе как объекте для сердца. Сомнительно, чтобы кто-либо, имеющий искорку божественной жизни в душе, может находить удовольствие в беспутных занятиях безбожного мира. Истинный, убежденный, ревностный христианин отворачивается от таких вещей не потому, что все они ужасно дурны и безобразны, а потому что он нашел нечто, бесконечно превосходящее все это, нечто в совершенстве удовлетворившее всем стремлениям новой натуры. Можем ли мы представить ангела с неба, наслаждающегося игрой в мяч, театром или бегами на ипподроме? Такая мысль в высшей степени нелепа. Эти вещи совершенно чужды для небесного бытия.
А как же христианин? Он является божественным человеком. Он умер для мира, умер для греха - возродился для Бога. Он уже не принадлежит миру, но принадлежит небесам. Христос - его Господь. Может ли Христос участвовать в развлечениях, глупостях и беспутствах этого мира? Такая идея была бы богохульством. Но тогда позволительно ли это христианину? Должен ли он находиться там, где не может находиться его Господь? Может ли он сознательно принимать участие в том, что противоречит заповеди Христа? Может ли он попадать в такие места и обстоятельства, греховность которых он осознает в глубине своего сердца? Может ли он иметь общее с миром, который отвергает Спасителя?
Возможно, некоторым нашим читателям может показаться, что я устанавливаю слишком высокий уровень для повседневной жизни. Но тогда я хочу спросить: какой уровень мы должны принимать за достаточный? Который установит наша лень или наша искушаемая соблазнами плоть? Или все-таки тот, который ясно и однозначно устанавливает Священное Писание? Если мы христиане, то должны следовать за Христом. Дает ли Священное Писание нам хотя бы малейший повод для участия в развлечениях и пустых занятиях этого ужасного мира? Давайте прислушаемся к словам нашего Господа из евангелия от Иоанна и постараемся принять истину, показывающую нашу позицию и наше отношение к мирским делам. Христос говорит, обращаясь к Небесному Отцу: "Я предал им слово Твое; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира. Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла. Они не от мира, как и Я не от мира. Освяти их истиною Твоею; слово Твое есть истина. Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир" (Иоан. 17.14-18).
Возможно ли представить более полную меру отождествления, чем данную в этих словах? Дважды в этом коротком отрывке наш Господь говорит, что мы не от мира сего, как и Он. Этот мир отверг Его, мир пригвоздил Его к позорному кресту между двух разбойников. Соглашаясь с миром, мы соглашаемся с этой смертью; принимая участие в мирских соблазнах, мы принимаем участие в этой казни. Какое серьезное размышление для христианина! Мы идем через мир, о котором наш Учитель сказал, что Он не от мира сего. И если мы будем иметь общую душу с миром, будем пленены его страстями и похотями, его желаниями и надеждами, его делами и событиями, то мы окажемся вне Христа. Что мы подумаем о вдове, которая смеется и радуется с человеком, убившим ее мужа? Негодование охватывает нас от таких мыслей и справедливое негодование! Но христианин, соблазненный ложными удовольствиями мира, не в таком же ли он положении?
Вероятно, кто-то спросит: что мы должны делать? Должны ли мы уйти из этого мира? Ни в коем случае. Наш Господь говорит: "Не молю, чтобы Ты взял их из мира, но чтобы сохранил их от зла". В этом заключается истинный принцип для христианина. Используя образ, можно сказать, что христианин в мире подобен водолазу, находящемуся среди стихии, которая разрушит его, если он не будет сопротивляться ее воздействию и не будет поддерживать нерушимую связь с лодкой наверху.
Что же должен делать христианин в мире? Какова его миссия? "Как Ты послал Меня в мир, так и Я послал их в мир". И еще: "Как послал Меня Отец, так и Я посылаю вас" (Иоан. 20.21).
Такова миссия христианина. Он не должен отгораживаться стенами монастыря. Христианство не заключается в уединении братьев и сестер по вере, в обособлении их от мира. Мы призваны к борьбе со злом, призваны нести Слово Бога в мир, призваны трудиться для славы Бога. Вопрос не в том, что мы делаем, но в том, как мы делаем. Все зависит от того, кто управляет нашим сердцем. Если это - Христос, то мы на верном пути; если - нет, то ничего хорошего не будет. Два человека могут есть за одним столом. Один будет чрезмерно удовлетворять аппетит плоти, другой же, возблагодарив Бога за хлеб, будет есть, чтобы содержать свое тело в надлежащем рабочем состоянии, как сосуд Бога, храм Духа Святого, инструмент для служения Христу.
И так во всем. Это наша радостная привилегия - ставить всегда Господа перед собой. Он наш образец. Как Он был послан в мир с одной только целью - служить Отцу, так и мы призваны служить Ему. "Как послал Меня живой Отец, и Я живу Отцем, так и ядущий Меня жить будет Мною" (Иоан. 6,57).
Христос является образцом и критерием во всем. Не существует больше вопроса, что хорошо и что плохо. Общественные нормы изменчивы и непостоянны. Что сегодня казалось безусловно хорошим, завтра окажется плохим и подлежащим осуждению. Кроме того, человеческое мнение весьма субъективно, и то, что хорошо для одного человека или группы людей, кажется плохим и неприемлемым для других. Поэтому вопрос надо ставить так: достойно ли Христа то, что я делаю? Сделал бы Он так же или Он никогда не оказался бы в такой ситуации и в таком месте? Но если мое положение недостойно Христа, мне необходимо его менять. Потому что в этом заключается христианский жизненный труд - противостоять тем ситуациям и обстоятельствам, которые не совместимы с чистым именем христианина. "Христос пострадал за нас, оставив нам пример, дабы мы шли по следам Его" (1 Петр. 2.21). И без сомнения, мы не должны идти туда, где нет Его божественных следов, где не сможем прославить Его святое имя. Ищем ли мы славы для себя или только для Него? На этот вопрос нам следует почаще искать ответ.
Величайший вопрос состоит именно в этом: является ли Христос единственным объектом для устремлений моего сердца? Для чего я живу? Могу ли я твердо и уверенно сказать: жизнь, которой я живу во плоти, полностью посвящена Богу и я живу только верой в Сына Бога? Ничто, меньшее этого, недостойно христианина. Невозможно быть уверенным в спасении и при этом оставаться с сердцем, заполненным мирским, жить только для собственной радости и собственного интереса. Невозможно принять спасение, как результат любви и труда Христа, а затем жить на расстоянии от Него. Что бы мы подумали о ребенке, который заботится только о хороших вещах, приготовленных руками его отца, но никогда не ищет общения с отцом и, более того, предпочитает общение с другими, враждебными отцу людьми? Христиане, которые обязаны своим настоящим и своей вечностью Христу, но предпочитающие общаться с миром, приносят ли они славу своему Господу? Будут ли они достойны воскресения в судный день?
Часть 5Дело Христа, если только оно будет принято с верой, должно успокоить совесть, а Личность Христа, если только Она будет созерцаться честным и ясным взором, должна в совершенстве укрепить сердце, удалив все напрасные тревоги. К этому я призываю читателя. Если наша совесть беспокойна, а в сердце нет мира и радости - это значит, что мы не имеем общения со Христом. Увы, как много людей, даже среди христиан, не обладают истинным покоем и уверенностью. Как редко можно встретить человека, обладающего истинным миром в душе и непоколебимой уверенностью в сердце. Иногда мне кажется, что многие христиане ничуть не продвинулись в своем духовном состоянии по сравнению с ветхозаветными верующими. В глубине сердца многие продолжают сомневаться в полноте искупления, не имеют очищенной совести, и, как результат, сердце их полно тревог и сомнений. Положение этих людей двойственное. С одной стороны, они любят божественное: их вкусы, привычки, желания, тревоги, сомнения и страхи, вся чувственная сторона их жизни окрашена тягой к Богу. Они в некоторой степени отделены от мира, так как видят его суетность и бессмысленность, так как понимают, что мир неспособен удовлетворить их сердца. Но отгородившись от мира, они не сделали второй, более важный и более существенный шаг. Они не пришли со всеми своими проблемами, тревогами и сомнениями ко Христу. Они утратили вкус к мирскому, но еще не нашли своего места и участия в Сыне Бога. Мирское не может удовлетворить их, но они не имеют дерзновения, чтобы окончательно принять освобождение от пут греха и постичь свое божественное положение. Они не имеют уверенности, покоя, постоянства цели, они несчастны, и их положение не нормально; они уже не одно, но еще и не другое. Им не хватает широты и открытости сердца, чтобы принять Духа усыновления и воскликнуть искренне и уверенно: "Авва, Отче!", не имея при этом ни грамма сомнений в том, что их зов будет услышан. Как часто малость и скупость собственных сердец мешают нам постигнуть безграничность благодати и милости Бога.
Происходит ли такое с читателем? Я надеюсь, что нет. Я верю, что он один из тех, кто по безграничной милости Христа знает, что перешел от жизни к смерти, что он имеет жизнь вечную. Мы имеем радость и радость совершенную, потому что непоколебима наша вера и сердце с благодарностью принимает каждое драгоценное слово свидетельства Духа Святого в Священном Писании. Мы осознаем свое тождество с воскресшим Спасителем. С Ним соединены наши сердца через Духа, Который пребывает в наших сердцах. Наше постоянное стремление - ко Христу, и только в Нем мы находим полноту и успокоение. Его жертва - божественное, вечное и нерушимое основание для спасения мира. Наша надежда - Христос. Мы твердо и непоколебимо ожидаем того благословенного момента, когда Иисус придет взять нас к Себе. В этом суть христианства. Ничто другое не заслуживает этого имени. Истинное христианское мировоззрение выделяется смелостью и составляет удивительный контраст с ложной религиозностью наших дней, которая, прикрываясь пышностью обрядов и величественностью церковного служения, совершенно при этом не изменяет духовную жизнь человека, оставляя его во власти предрассудков и во власти греха. Заклятый враг Христа и человеческих душ преуспел в создании мертвой системы религиозности, умело сочетающей в себе мирское и плотское со Священным Писанием. При этом Священное Писание используется таким образом, что разрушается его моральная сила и становится невозможным его точное толкование. В сетях этой системы множество душ безнадежно запутываются, и считают себя хорошими христианами, не являясь таковыми на самом деле. Но это очень сложный вопрос, достойный отдельного исследования, поэтому я продолжу рассуждения по нашей теме и рассмотрю ее с новой стороны:
Слово Христа как руководство для движения по жизненному путиЕсли дело Христа достаточно для ободрения совести, если Его благословенная Личность достаточна для переполнения нашего сердца совершенной радостью и надеждой, то, несомненно, Его драгоценное Слово достаточно для правильного выбора пути. Священное Писание способно удовлетворить не только все нужды и ответить на все вопросы нашего индивидуального пути, но Оно также во всей полноте освещает путь Церкви Бога во всех незначительных деталях.
Сторонники рационального подхода, которые в своем жизненном пути больше ориентируются на доводы человеческого разума и стремятся к достижению видимых мирских целей, могут подвергать осмеянию такую концепцию жизненного пути. Но мы знаем, что это величайшая радость для сердца христианина - удаляться от мирских забот и наполнять свою жизнь ясным и спокойным светом Священного Писания. Верующий благодарно признает в Слове Бога единственный авторитетный источник учения. И это учение касается всего - и нашего морального состояния, состояния наших сердец и душ, нашего жизненного пути и нашего места в мире. "Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен." (2 Тим. 3.16-17).
В чем большем можем мы нуждаться? Если Священное Писание может сделать человека совершенным и приготовить его ко всякому доброму делу, то будем ли искать других ориентиров в жизни? Если Бог столько написал для нас, если Он милосердно снизошел и дал откровение Своего ума в отношении всего, что мы должны знать, и думать, и чувствовать, и что делать, и во что верить, то должны ли мы обращаться к человеческому мнению за помощью? Пусть не посетит нас такая мысль! Не может никакой человек ничего ни прибавить, ни убавить к тому, что сказал Бог, к тому, что сделал Христос.
Хвала и благодарность нашему Богу! Он дал нам в Своем возлюбленном Сыне все, в чем могут только нуждаться наши совесть и сердце во время жизненного пути. Христос - наш Искупитель и Ходатай, Его жертва и Его заступничество могут удовлетворить любое сердце. Духовное величие, сильнейшая притягательность Его божественной Личности могут удовлетворить самое нуждающееся сердце. Слово Бога, это несравненное откровение, эта бесценнейшая книга, содержит в себе все, в чем мы можем нуждаться в течение всего нашего жизненного пути. Нуждаемся ли мы в ободрении, в научении, в обличении или в исправлении - для любого случая в Священном Писании есть необходимое слово.
Читатель-христианин, как обстоят у тебя дела со всеми этими вопросами? Обладаешь ли ты, в своем обновленном духовном состоянии, истинным знанием этих вещей? Если так, то опираешься ли ты в абсолютной уверенности на дело Христа? Имеешь ли ты общение с Его несравненной Личностью? Подчиняешься ли ты в каждом своем жизненном устремлении непреклонному авторитету Слова Бога? Бог призывает тебя. Следуй же этому призыву, и твоя жизнь наполнится смыслом, сердце - радостью, совесть - покоем, а разум - мудростью и ясностью. Да прославится имя Бога в наших сердцах! Аминь.
"Бог за нас"(Рим. 8,31)Как много заключено в этих нескольких словах "Бог за нас"! Они образуют одну из тех чудесных цепей из трех звеньев, которые так часто встречаются в Писании. Мы видим, что Бог "связан" с нами маленьким драгоценным словом "за". Это скрепляет все сущее на время и навеки. В это краткое, но емкое высказывание входит все, что необходимо любому созданию. Если Бог за нас, то отсюда согласно благословенной необходимости следует, что ни наши грехи, ни наши беззакония, ни наша вина, ни наша развращенная натура, ни сатана, ни мир, ни любое другое создание не могут стоять у нас на пути к нашему настоящему миру, вечному блаженству и славе. Бог может распорядиться всем - Он распорядился и этим таким образом, чтобы просиять Своей славой и возвеличить Свое священное имя во всей вселенной во веки веков. Хвала и поклонение вечной Троице!
Возможно, однако, наш читатель склонен с самого начала спросить, как он узнает свое место среди "нас” в этом драгоценном утверждении. Это поистине чрезвычайно важный вопрос. Наше вечное блаженство или мука зависит от ответа на него. Итак, каким образом мы можем узнать, что Бог за нас? В ответ на этот чрезвычайно весомый вопрос мы должны попытаться - по благодати Бога - снабдить читателя пятью существенными доказательствами того, что Бог за нас во всех наших нуждах, в нашей вине, в наших несчастьях и в опасностях - за нас, несмотря на все, чем мы являемся, и все, что мы сделали, за нас, хотя нет совершенно никаких причин, насколько это нас касается, тому, что Он должен быть за нас, хотя есть все причины, почему Он должен быть против нас.
Первое большое доказательство, которое мы приведем -
Бог отдал Своего Сына"Ибо так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную" (Иоан. 3,16).
Исходя из многих причин, мы рады начать серию доказательств этими памятными словами. Вначале они могут вызвать трудности при восприятии их взволнованным читателем - трудности, основанные на том, что высказывание из Рим. 8,31 очевидно относится ко всем верующим, как и все другие Послания.
Но, благословен Бог, такие затруднения не должны возникать в отношении к этим всеобъемлющим и ободряющим словам Того, Кто говорил, как никто из людей. Когда мы слышим из уст Самого нашего благословенного Господа, извечного Сына Бога: "Бог так возлюбил мир" - то у нас нет никаких причин сомневаться в их приложении ко всем и каждому, кто попадает под значение емкого слова "мир". Прежде чем доказывать, что свободная любовь Бога к тебе не относится, нужно сначала доказать, что ты образуешь не часть мира, но принадлежишь к какой-то иной сфере бытия. Если бы наш Господь и в самом деле сказал: "Бог так возлюбил определенную часть мира..." (называйте ее как хотите) - тогда действительно было бы абсолютно необходимо доказать, что мы принадлежим к той особенной части или классу, прежде чем мы попытаемся приложить Его слова к самим себе. Если бы Он сказал, что Бог возлюбил предопределенных, избранных или призванных, тогда мы должны были бы попытаться узнать свое место среди числа таковых, прежде чем отнести к себе драгоценное уверение в любви Бога, доказанной принесением в дар Его Сына.
Но наш Господь не ставит таких ограничений. Он обращается к тому, кто, научаемый с самого детства, привык слишком узко рассматривать благорасположение и милость Бога. Никодима приучили думать, будто мощный поток милости, доброты и милосердия Иеговы может течь только через узкие шлюзы иудейской системы и нации. Мысль о том, что все это может хлынуть в самый широкий мир - мы можем с уверенностью это утверждать - никогда бы не пришла в голову человека, воспитанного под влиянием иудейской богословской системы. Поэтому ему было странно слышать об "учителе, пришедшем от Бога", выражающем тот великий факт, что Бог возлюбил не один только еврейский народ и не особую часть человеческого рода, но мир. Когда горизонты мира затянуты самыми черными тучами, вера блаженствует в солнечном сиянии божественного благоволения и верности.
Вот почему Даниил и его товарищи смогли преодолеть особенные трудности своего времени. По их суждениям, не было ничего, что могло бы помешать им наслаждаться в Вавилоне таким возвышенным духом назорейства, который вряд ли когда-либо был известен в Иерусалиме, и они судили правильно. Их суждение было суждением чистой веры на прочном основании. Это было то же самое суждение, по которому действовали Вараки, Гедеоны, Иеффаи и Самсоны прежних времен. Это было суждение, которое выразил Ионафан, сказав: "для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих" (1 Сам. 14,6). Это было суждение Давида в долине дуба, когда он назвал несчастное дрожащее войско Израиля "воинством Бога живого" (1 Сам. 17,36). Это было суждение Илии на горе Кармил, когда он воздвиг там жертвенник с "двенадцатью камнями, по числу колен сынов Иакова" (1 Царей 18,31). Это было суждение самого Даниила, когда на следующем этапе своей жизни он открыл окно и молился в направлении Иерусалима (глава 6). Это было суждение Павла, когда ввиду надвигающегося потока отступничества и разврата он увещевал своего сына Тимофея "держаться образца здравого учения". Это было суждение Петра, когда перед лицом развала всего им построенного он побуждает верующих "потщиться явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире" (2 Пет. 3,14). Это было суждение Иоанна, когда среди действительной ломки всего церковного он увещевает возлюбленного Гаия "не подражать злу, но добру" (3 Иоан. 11). И это было суждение Иуды, когда перед лицом самого ужасного порока он побуждает остаток верных "назидать себя на святейшей вере их, молясь Духом Святым, сохранять себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни" (Иуд. 20-21). Одним словом, это было суждение Святого Духа, а потому суждение веры.
Итак, все это придает огромную ценность и интерес решению Даниила, как сказано в первой главе этой книги: "Даниил положил в сердце своем не оскверняться яствами со стола царского и вином, какое пьет царь, и потому просил начальника евнухов о том, чтобы не оскверняться ему" (стих 8). Он мог бы - и это вполне естественно - сказать себе: "Что пользы бедному и слабому пленнику упорствовать в отделении? Все рухнуло. Невозможно выдержать истинный дух назорейства посреди такого безнадежного падения и гибели. Лучше я приспособлюсь к окружающему".
Но нет, Даниил был выше всего этого. Он знал, что это его право - жить во дворцах Навуходоносора - так же близко к Богу, как и в Иерусалиме.
Он знал, что, каким бы ни было внешнее положение народа Бога, для отдельного святого всегда открыт путь чистоты и преданности, по которому он может идти независимо ни от чего.
И разве мы не вправе сказать, что назорейство Вавилона настолько же полно обладает очарованием и притягательностью, что и назорейство Ханаана! Мы можем без опасений утверждать, что, пока сияют в записях Бога эти яркие и славные слова: "Жаждущий пусть приходит, и желающий пусть берет воду жизни даром" (Отк. 22,17), - ни один сын или дочь Адама не может сказать: "Я желал спастись, но не мог. Я жаждал живой воды, но не мог ее достичь. Колодец был глубок, и у меня нечем было достать ее". Нет! Таким языком никто не будет говорить, такое обвинение не выдвинет никто из погибших всех званий. Когда люди придут в вечность, они с ужасающей ясностью увидят, что то, о чем теперь им нравится думать, темно и запутанно, а именно они увидят совершенное согласие высшей избирательной благодати Бога со свободным предложением спасения всем - полнейшая гармония между божественной властью и человеческой ответственностью.
Мы готовы поверить, что читатель видит это даже теперь. Наконец, очень важно поддержать в душе равновесие истины, позволить лучам божественного откровения всей своей силой воздействовать на сердце и сознание без помех со стороны туманной атмосферы чисто человеческой теологии. Есть непосредственная опасность в восприятии некоторого количества абстрактных истин и превращения их в систему. Мы хотим организующей силы всей истины. Росту и практическому освящению души способствует не какая-то истина, но Истина во всей ее полноте, как она воплощена в личности Христа и изложена в Священном Писании Духом Святым. Мы должны полностью избавиться от всех наших предвзятых понятий, от всех чисто теологических взглядов и мнений и припасть как маленький ребенок к стопам Иисуса, чтобы научиться от Его Духа и от Его священного слова. Только так мы отдохнем от противоречащих друг другу догм. Так будут рассеяны все тяжелые облака и туманы человеческих мнений, и наши освобожденные души будут наслаждаться в ясном солнечном сиянии полного божественного откровения.
Теперь мы продолжим наши доказательства.
Второй факт, который мы представим в доказательство того, что Бог за нас, обнаруживается в
Смерти Его СынаДля нашей настоящей цели необходимо рассмотреть лишь одну особенность искупительной смерти Христа, но эта особенность самая существенная. Мы обращаемся к чудесному факту, изложенному Духом Святым через пророка Исаию: "Но Господу угодно было поразить Его, и Он предал Его мучению" (глава 53,10).
Наш благословенный Господь мог прийти в этот мир греха и скорби. Он мог стать человеком. Он мог креститься в Иордане, помазанный Духом Святым, искушаемый сатаной в пустыне. Он мог прийти делать добро. Он мог жить и трудиться, плакать и молиться и, наконец, уйти обратно на небеса, оставив нас, таким образом, в еще большем мраке, чем когда-либо. Он мог бы, как священник и левит в притче, прийти, посмотреть на нас в наших язвах и несчастьях и пройти по другой стороне, вернуться в одиночестве в то место, из которого пришел.
Что было бы с нами, если бы Он так сделал? Что ожидало бы нас, читатель, кроме пламени вечного огня для тебя и меня? Необходимо это хорошо запомнить, что все живое дело Сына Бога, Его изумительное служение, дни Его трудов и ночи молитвы, Его слезы, Его вздохи, Его стоны, весь труд Его жизни от яслей до креста - все это не смогло бы стереть ни одного пятнышка вины с человеческой совести. "Без пролития крови не бывает прощения". Несомненно, извечный Сын должен был стать человеком, чтобы Он мог умереть, но воплощение не снимает вину. В самом деле, жизнь Христа как человека на этой земле лишь доказывает еще большую виновность человеческого рода. "Если бы Я не пришел и не говорил им, не имели бы греха". Свет, который светит Своим божественным путем, только открывает нравственную тьму человека, Израиля, мира. Следовательно, если бы Он просто пришел, жил и трудился здесь в течение тридцати трех лет и ушел обратно на небеса, то наша вина и нравственная тьма были бы полностью доказаны, но искупление бы не совершилось. "Мы имеем искупление кровию Его". "Без пролития крови не бывает прощения" (Евр. 9,22).
Это великая фундаментальная истина христианства, ее следует постоянно утверждать и твердо придерживаться. В ней огромная нравственная сила. Если верно, что все труды Сына Бога, Его молитвы, Его стоны, Его вздохи - все это вместе не могло снять одного-единственного пятнышка вины, тогда, в самом деле, мы не вправе спрашивать о возможной ценности нашей работы, наших слез, наших молитв, нашего религиозного служения, наших установлений, таинств и церемоний - всего спектра религиозной деятельности и нравственной реформы. Может ли все это способствовать удалению наших грехов и дать нам праведность перед Богом? Эта мысль совершенно чудовищна. Если бы это или часть этого могли помочь, тогда зачем искупительная смерть Христа? Зачем невыразимая и бесценная жертва, если бы что-либо другое могло заменить ее?
Но, может быть, скажут, что, хотя ничто из перечисленного не могло помочь без искупительной смерти Христа, это все же должно быть добавлено к ней. Для чего? Чтобы эта бесподобная смерть, эта драгоценная кровь, эта бесценная жертва полностью подействовали? Так ли это? Можно ли бросить на весы мелкие человеческие дела, праведность человека, чтобы придать больше веса жертве Христа в суде Бога? Сама мысль об этом антирелигиозна и совершенно богохульна.
Но разве не бывает добрых дел? Конечно, бывают, но какие они? Являются ли они набожными поступками, религиозными устремлениями, нравственной деятельностью невозрожденного, необращенного, неверующего человека? Нет. Чем же тогда? Что такое добрые дела христианина? Это живые, а не мертвые дела. Это драгоценные плоды приобретенной жизни - жизни Христа в истинно верующем. Под сводом небесным нет ничего, что Бог принял бы за доброе дело, кроме плода благодати Христа в верующем. Самое слабое выражение жизни Христа в повседневной жизни христианина благоуханно и драгоценно для Бога. Но самые великолепные и обширные труды неверующего по божественному счету лишь "мертвые дела".
Все это, однако, отступление от нашей основной темы, к которой мы должны теперь вернуться.
Мы сказали, что для нашей настоящей цели мы обратимся лишь к одному моменту в смерти Христа, а именно Господу угодно было поразить Его. В этом заключается поразительное и смиряющее душу доказательство того, что Бог за нас. "Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас", не просто предал Его, но поразил Его, - и все это за нас. Этот беспорочный, святой, единственный совершенный человек, который когда-либо ступал по этой земле, Тот, Кто всегда делал, что приятно Его Отцу, чья вся жизнь с яслей до креста была благовонным курением, поднимающимся к престолу и сердцу Бога, чье каждое движение, каждое слово, каждый взгляд, каждая мысль были благоугодны Богу, чья одна великая цель от начала и до конца была - прославлять Бога и завершить Его дело, - этот совершенный человек был послан согласно извечному плану Бога, был пригвожден к проклятому дереву и вынес там праведный гнев ненавидящего грех Бога. И все это потому, что Бог был за нас.
Какая чудесная и несравненная благодать! Праведный поражен за неправедных - безгрешный, непорочный, святой Иисус, пораженный рукой бесконечной справедливости для того, чтобы виновные отступники спаслись, и не только спаслись, но пришли в состояние и отношения сыновства, в положение сынов и дочерей Всемогущего Господа, наследников Бога и сонаследников со Христом.
Это, конечно же, благодать - обильная, свободная, высшая благодать, благодать, изобилующая для самого отпетого из грешников, благодать, ведущая через праведность в вечную жизнь с помощью Иисуса Христа. Кто бы не поверил этой благодати? Кто может смотреть на крест и сомневаться, что Бог за грешников, за любого грешника, за него, за читателя этих строк? Кто бы не доверился той любви, которая сияет на кресте? Кто может смотреть на крест и не видеть, что Бог не желает смерти ни одного грешника? Почему Он не позволяет нам погибнуть в нашей вине, низринуться в вечный огонь, который мы с избытком заслужили из-за наших грехов? Почему Он отдал Своего единородного Сына? Почему поразил Его на том позорном кресте? Почему укрыл Свое лицо от единственного совершенного человека, который когда-либо жил, а ведь этот человек - Его собственный извечный Сын? Почему это произошло, читатель? Конечно, потому, что Бог за нас, несмотря на всю нашу вину и греховное возмущение. Да, благословенно Его имя, Он за бедного грешника, губящего самого себя и заслуживающего ада, кем бы или чем ни был этот грешник; и я умоляю каждого, кто пробегает глазами эти строки, прийти и довериться той любви, которая из самого сердца отдала нам Иисуса и поразила Его на кресте.
О возлюбленный читатель! Приди же прямо сейчас. Не откладывай! Не медли! Не раздумывай! Не слушай сатану! Не прислушивайся к внушениям и фантазиям своего собственного сердца, но слушай Слово, которое уверяет тебя, что Бог за тебя, и ту любовь, которая сияет в даре и смерти Его Сына, Он желает даровать тебе.
Мы поистине можем назвать золотой цепью свидетельства, что Бог за нас, и в доказательство этого мы должны остановиться на двух драгоценных фактах: принесение в дар Своего Сына и Его смерти. Мы прошлись из самых недр до креста по тому таинственному и чудесному пути, который отмечен следами божественной и вечной любви. Мы увидели, что Благословенный не только отдал Своего единородного Сына, но поразил Его за нас, сделав Его незапятнанную душу предложением за грех наш, низринув Его в прах смерти, и предоставив нам, таким образом, самое неоспоримое свидетельство, что Он за нас, что Его сердце обращено к нам, что Он страстно желает нашего спасения, ибо Он отдал Своего единственного Сына за всех нас.
Теперь мы перейдем к нашему третьему доказательству, которое заключается в
Воскрешении СынаГоворя о славном факте воскрешения, мы должны ограничиться лишь одним моментом, а именно содержащим доказательство того, что Бог благорасположен к нам. Нескольких отрывков из Писания будет достаточно для того, чтобы раскрыть и подтвердить эту особенность.
В четвертой главе послания к Римлянам вдохновленный апостол представляет нашим сердцам Бога как Того, Кто воскресил Иисуса, Господа нашего, из мертвых. Он рассказывает об Аврааме, который, как он говорит, "сверх надежды, поверил с надеждою, чрез это сделался отцом многих народов, по сказанному: "так многочисленно будет семя твое". И, не изнемогши в вере, он не помышлял, что тело его, почти столетнего, уже омертвело, и утроба Саррина в омертвлении; не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребывал тверд в вере, воздав славу Богу и будучи вполне уверен, что Он силен исполнить обещанное. Потому и вменилось ему в праведность. А впрочем не в отношении к нему одному написано, что вменилось ему, но и в отношении к нам; вменится и нам, верующим в Того, Кто воскресил из мертвых Иисуса Христа, Господа нашего, Который предан за грехи наши и воскрес для оправдания нашего"
Читатель, взвесь этот великий факт. Что же привело драгоценного Спасителя ко кресту? Что же низвело Его в прах смерти? Не были ли это наши прегрешения? Поистине так: "Который предан за грехи наши". Он был пригвожден к проклятому дереву за нас. Он представлял нас на кресте. Он был нашим Заместителем во всей полноте и глубокой значимости этого слова. Он занял наше место, и с Ним обошлись во всех отношениях так, как мы заслуживаем, чтобы с нами обошлись. Рука бесконечной справедливости на кресте имела дело с нашими грехами, со всеми нашими грехами. Иисус сделал Себя ответственным за все наши прегрешения, наши беззакония, наши проступки, наши долги - за все, что было или когда-либо могло быть против нас; Он - благословенно Его несравненное и обожаемое имя! - сделал Себя ответственным за все и умер на нашем месте под полной тяжестью наших грехов. Он умер - праведный за неправедных.
Где Он теперь? Сердце стучит с невыразимой радостью и священным триумфом при мысли об ответе. Где Благословенный, Который висел на сем кресте и лежал в сей могиле? Он - одесную Бога, увенчанный славой и честью... Кто поставил Его там? Кто увенчал Его благословенное чело? Сам Бог. Тот, Кто отдал Его, и Тот, Кто поразил Его, является Тем, Кто воскресил Его и в Ком мы должны пребывать, если мы хотим считаться праведными. Это особый момент в представлении апостола. Нам должно вмениться в праведность, если мы верим в Бога как в Того, Кто воскресил Иисуса, Господа нашего, из мертвых.
Заметьте эту жизненно важную связь. Осознайте ее чрезвычайную важность: Тот Самый, Кто висел на кресте, обремененный всеми нашими грехами, теперь на престоле без них. Как Он попал туда? Было ли это по добродетели Его вечного Божества? Нет, ибо по этой причине Он всегда был там. Он - преблагословенный Бог вовеки. Было ли это по добродетели Его извечного сыновства? Нет, ибо по этой причине Он всегда был там.
ПримечаниеМы радуемся каждой возможности для утверждения вечного сыновства Христа. Мы считаем его неотъемлемой и существенно необходимой частью христианской веры.
Поэтому нам, как виновным грешникам, обремененным неисчислимыми грехами, совершенно нет нужды говорить, что извечный Сын Отца занял свое место одесную небесного величия, поскольку это место всегда Ему принадлежало - это самое глубокое и нежное место в самом сердце Отца.
Но далее мы можем спросить, не занял ли наш вожделенный Господь Свое место на престоле, потому что это был непорочный, безгрешный, совершенный Человек? Нет, как таковой, Он мог в любой момент от яслей до креста занять там Свое место.
К какому же заключению мы вынуждены прийти в этом вопросе? К тому чрезвычайно драгоценному и утешительному заключению, что Тот Самый, Кто был отдан за наши грехи, поражен за наше беззаконие, судим на нашем месте, теперь на небесах; что Тот, Кто представлял нас на кресте, теперь на престоле; что Тот, Кто стоял, обремененный всей нашей виной, теперь увенчан славой и честью; что Он так совершенно, так решительно и окончательно распорядился со всеми нашими грехами, что безграничная справедливость воскресила Его из мертвых и украсила Его священное чело венцом славы.
Читатель, понимаешь ли ты это? Видишь ли ты значение этого для себя? Веришь ли ты в Того, Кто воскресил Иисуса, нашего Господа, из мертвых? Видишь ли ты, что, сделав так, Он провозгласил Себя благорасположенным к нам? И веришь ли ты, что, воскресив Иисуса, Он испытал бесконечное удовлетворение в великом деле искупления и дал тебе отпущение всех твоих долгов - простил долг в "десять тысяч талантов"?
В этом суть и квинтэссенция величественной аргументации 4-й главы Послания к Римлянам. Если Человек, который был отдан за наши грехи, теперь на небесах, вознесенный рукою и действием Самого Бога, тогда, наверняка, и все наши грехи отошли, и мы стоим, оправданные во всем, так же свободные от всякого бремени вины и всякого дыхания осуждения, как и сам благословенный Господь. Иначе и быть не может, если мы верим в Того, Кто воскресил Иисуса, Господа нашего, из мертвых. Совершенно невозможно выдвинуть против верующего в Бога воскресения обвинение в том, что на основании простейшей из всех причин Воскресивший Его является и поразившим Его за грехи верующего. Почему Он воскресил Его? Потому что грехи, за которые Он поразил Его, были устранены, и устранены навеки. Господь Иисус, взявший на себя наше бремя и сделавший Себя во всем ответственным за нас, не мог бы находиться там, где Он теперь находится, если бы оставалась хотя бы малая толика нашей вины. Но, с другой стороны, поскольку Он теперь там находится и находится там по собственному действию Бога, то невозможно, совершенно невозможно усомниться в полном оправдании и совершенной праведности души, которая в Него верит. Таким образом, тому, кто верит в Бога, как воскресившего Христа, особенно зачтется перед Богом его совершенная праведность. Это чрезвычайно удивительная, божественная и вечная истина. Пусть читатель почувствует ее силу, сладость и умиротворяющую добродетель! Пусть Вечный Дух укоренит это благословенное чувство глубоко в сердце читателя! Тогда он действительно обретет в душе совершенный мир и поймет, как в воскресении, поражении и предании Своего Сына Бог провозгласил и доказал, что Он за нас.
Мы намеревались обратить особенное внимание читателя на Евр. 13,20, но мы должны попросить его самому обратиться к этому прекрасному отрывку, а пока мы перейдем к четвертому доказательству того, что Бог за нас, которое мы находим в
Сошествии Духа СвятогоВ этом славном событии мы также должны ограничиться одним моментом, а именно тем способом, которым сошел Святой Дух.
Пусть читатель обратится ко второй главе Деяний: "При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них. И исполнились все Духа Святого, и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились. Парфяне, и Мидяне и Еламиты, и жители Месопотамии, Иудеи и Каппадокии, Понта и Асии, Фригии и Памфилии, Египта и частей Ливии, прилежащих к Киринее, и пришедшие из Рима, Иудеи и прозелиты, критяне и аравитяне, слышим их нашими языками говорящих о великих делах Божиих?"
Отметим здесь один особенный факт, представляющий глубочайший интерес, трижды упоминаемый в приведенном отрывке. А именно сошедший Дух Святой говорил каждому "его наречием" - не на диалекте, в котором он был воспитан, но в котором "родился", на том самом языке, на котором его мать впервые шептала в его детские уши прекрасные и нежные слова материнской любви. Таково было средство, таков был способ, который использовал божественный вестник для благословенной цели возвестить людям, что Бог за нас. Он не говорил евреям по-гречески или грекам на латыни. Он каждому говорил на том языке, который тот понимал, на простом, родном материнском языке. Если в этом языке были какие-то особенности, идиомы, провинциализмы, то благословенный Дух использовал их для того, чтобы донести до каждого сердца прекрасную весть о благодати.
В противоположность этому были даны законы с горы Синай. Там Иегова ограничился только одним языком. Если бы там собрались люди из "всякого народа под небом", то они бы не поняли ни одного слова. Закон, эти десять слов, запись долга человека по отношению к Богу и к ближнему были скрупулезно выражены на одном языке. Но когда "чудесные дела Бога" должны были быть возвещены, когда нужно было поведать благословенную повесть любви, когда для несчастного виновного грешника должно было открыться сердце Бога, было ли достаточно одного языка? Нет! "Каждый народ под небом" должен слышать все это, и слышать на своем родном языке.
Читатель, не говорит ли этот факт сам за себя? Возможно, скажут, что те, кто слушал Петра и остальных в день Пятидесятницы, были евреи. Но это ни в коей мере не лишает данного факта его очарования, прелести и силы. Этот факт заключается в том, что, когда вечный Дух сошел с небес, чтобы рассказать о воскресении Христа, о совершившемся избавлении, чтобы принести радостную весть о спасении, проповедовать покаяние и отпущение грехов, Он не ограничился каким-либо одним языком, но говорил на всех диалектах под небесами!
А почему? Потому что Он желал, чтобы каждый человек понял то, что Он имел сказать ему, Он желал донести до каждого сердца прекрасную весть об искупительной любви - волнующее известие о полном отпущении грехов. Когда нужно было дать закон, когда Иегове нужно было сказать человеку о его долге, когда Ему нужно было обратиться к человеку с такими словами, как: "Ты должен делать это и не должен делать то", тогда Он ограничивался одним-единственным языком. Но когда Он должен был раскрыть драгоценную тайну Его любви, показать человеку, кто Он для него, то Он - благословенно Его имя вовеки - позаботился о том, чтобы говорить на всех языках под небесами так, чтобы каждый человек мог услышать на том языке, в котором он рожден, о чудесных делах Бога.
ПримечаниеЧитатель с интересом отметит один факт, на который повсюду ссылаются: в одиннадцатой главе Бытия различие языков дается человеку, как наказание за его гордыню. Во второй главе Деяний - как благодать для удовлетворения его нужд. А в седьмой главе Откровения мы видим все языки объединенными в единой песне хвалы Богу и Агнцу. Таковы лишь некоторые из чудесных дел Бога. Давайте восхвалим Его всей нашей искупленной силой! Пусть наши сердца прославляют Его!
Таким образом, в нашей серии доказательств, в нашей золотой цепи свидетельств мы прошлись от самых недр сердца Бога до креста Христова, и от того драгоценного креста обратно до престола, мы исследовали предание, поражение и воскресение Сына; мы заглянули в самое сердце Бога, излившееся в глубокой и чудесной любви и нежном сострадании по отношению к несчастным погибающим грешникам. Более того, мы исследовали сошествие вечного Духа от престола Бога с миссией к этому миру возвестить каждому созданию под небесами радостную весть о полном и свободном спасении через кровь Агнца и возвестить эту весть не на незнакомом языке, а на том наречии, в котором каждый рожден.
Что же еще остается? Можно ли добавить к этой цепи еще одно звено? Да, и оно -
Обладание Священным ПисаниемВозможно, скажут, что наше пятое доказательство содержится в четвертом, поскольку сам факт моего обладания Библией на родном языке означает в действительности то, что Дух Святой говорит со мной на наречии, в котором я родился.
Это верно, но все же, насколько это касается читателя, то, что Бог вложил в его руку или оставил в пределах его досягаемости этот священный том, это неоценимое благо - Священное Писание это дополнительное доказательство того, что Бог за нас. Ибо почему мы не были оставлены в полном невежестве и темноте? Почему эта божественная книга вложена в наши руки? Почему, может себя спросить каждый, мне была оказана такая милость? Почему меня не оставили жить и умереть в языческой слепоте? Почему небесный светоч бросил на меня свои лучи - даже на меня?
Возлюбленный читатель, ответ таков: "Потому что Бог за тебя." Да, за тебя, несмотря на все твои многочисленные грехи, за тебя, невзирая на всю твою забывчивость, неблагодарность и возмущение, за тебя, хотя ты прекрасно знаешь, что не можешь указать ни одной причины, почему Он должен быть против тебя. Он отдал Своего Сына от самых недр, поразил Его на кресте, воскресил из мертвых, ниспослал Святого Духа, вложил в твои руки Его благословенную книгу - и все для того, чтобы показать тебе, что Он за тебя, что Его сердце открыто по отношению к тебе, что Он страстно желает твоего спасения.
И мы умоляем тебя обратить внимание на то, что ты не можешь, не смеешь даже сказать: "Я не понимаю Библию, она выше моего понимания, она полна глубоких тайн, которые я не могу измерить, трудностей, с которыми я не могу справиться, противоречий, в которых я никак не могу разобраться. И когда я обратился к тем, кто исповедует христианство, я обнаружил, что они раздроблены на почти бесконечное число сект и разделены на неисчислимые школы. И не только это. Я увидел такую пустоту, такую грубую непоследовательность, такое вопиющее противоречие между словами и практикой, что был вынужден оставить самый предмет религии со смешанным чувством смущения, презрения и отвращения."
Эти возражения не защитят на Страшном суде, не спасут тебя от озера, горящего огнем и серой. Помни это. Глубоко это обдумай. Пусть ни дьявол, ни твое собственное сердце не обманут тебя. Что говорит Авраам богачу в Лук. 16: "У них есть Моисей и пророки, пусть слушают их". Почему богач не ответил: "Они не могут их понять?". Он не посмел.
Нет, читатель, даже ребенок может понять Священное Писание, которое может сделать нас мудрыми во спасение через веру, обретенную в Иисусе Христе. Под небесами Бога нет никого, кто обладал бы экземпляром Священного Писания и не был бы глубоко ответствен перед Богом за его употребление. Если бы практикующие христиане были в десятки тысяч раз более расколоты на секты, чем ныне, если бы школы и доктора теологии в десятки тысяч раз более противоречили друг другу, чем ныне, - все же слова к каждому обладателю Библии были бы таковы: "У вас есть Моисей и пророки и Новый Завет - слушайтесь их".
Если бы мы могли убедить необращенного, непробудившегося, неверующего читателя подумать обо всем этом, подумать теперь, глубоко осмыслить в самых скрытых глубинах своей совести, уделить этому нераздельное внимание своего сердца, пока не стало слишком поздно! Мы размышляем со все возрастающим ужасом о состоянии погибшей души в аду - о ком-то, открывшем свои глаза в этом месте бесконечных мучений и узнавшем, что Бог против него и против навеки, что все надежды погибли и ничто не может перекинуть мостик через бездну, которая разделяет юдоль погибших от небес спасенных, и что там - великое застывшее озеро.
Мы не можем дальше продолжать. Мысль обо всем этом сокрушает. Сердце разрывается при этом ужасающем размышлении. О, дорогой читатель, позволь нам умолять тебя, пока мы не положили перо, обратиться в этот самый час к дорогому, любвеобильному Спасителю, Который стоит с распростертыми объятиями и открытым сердцем, чтобы принять всех, кто к Нему приходит, и который уверяет тебя в том, что "всякого, кто ко Мне приходит, Я не отвергну." Приди же и доверься верному слову Бога и совершенному делу Христа.
В этом и заключена драгоценная суть всего этого вопроса. Отвернись от себя, посмотри прямо на Иисуса, доверься просто Ему и тому, что Он сделал для тебя на кресте, и все твои грехи будут вычеркнуты, тебе будут принадлежать божественная праведность, вечная жизнь, сыновство, одаряющий Дух и всепобеждающий Заступник, светлый дом на небесах, участие в вечной славе Христовой. Да, читатель, если ты лишь пожелаешь верить в Христа, все будет твоим, и Сам Он - лучшее из всего!
Пусть Дух Святой ведет тебя с этого момента к стопам Иисуса и даст тебе возможность воскликнуть в священном триумфе: "Если Бог за нас, то кто против нас?". Бог дарует тебе это ради Иисуса Христа!
Призыв Бога или Размышления о характере Авраама и ЛотаБытие, глава 12В наши дни, дни широкого распространения религии, особенно важно, чтобы христиане глубоко прочувствовали необходимость осознания личного призыва Бога, без которого не может быть постоянства и стойкости в христианском пути.
Сравнительно легко исповедовать религию во времена, когда она преобладает, но всегда трудно ходить по вере, всегда трудно оставить наличное ради "чего-то доброго" в будущем. Ничто, кроме этого великого принципа, которому апостол дал определение: "вера же есть осуществление невидимого" (Евр. 11,1), не может удержать человека на пути, который в мире, где все неверно, все не в порядке, неизбежно оказывается тернистым и трудным. Мы должны быть "убеждены" в том, что должно наступить, в чем-то достойном ожидания, в чем-то, что вознаградит скитальцев за все тяготы долгого пути - прежде чем мы освободимся от плена природы и мира и "с терпением будем проходить предлежащее нам поприще" (Евр. 12,1). Все это полностью подтверждается примером Авраама, и этот пример хождения по вере приобретает свою дополнительную силу в изложении различия, представленного в характерах Лота и других действующих лиц повествования книги Бытие.
В 7-й главе Деяний мы читаем следующие слова, которые непосредственно относятся к нашему предмету: "Бог славы явился отцу нашему Аврааму в Месопотамии, прежде переселения его в Харран, и сказал ему: выйди из земли твоей и из родства твоего и из дома твоего, и пойди в землю, которую покажу тебе". Здесь нам явлен первый отблеск того света, который вывел Авраама из тьмы "Ура Халдейского", сияние которого время от времени давало силы его душе на том утомительном пути в поисках города, "имеющего основание, которого художник и строитель Бог". "Бог славы" в свете Своего характера позволил Аврааму увидеть истинное положение дел в Уре и затем поверить, как кто-то заметил, сообщению о будущей славе и наследстве, и потому он не колебался, но немедленно препоясался для путешествия.
Однако при ближайшем сравнении 7-й главы Деяний с 1-м стихом 12-й главы Бытия мы извлекаем для себя один важный принцип. Со времени, когда Бог явился Аврааму, до тех пор, пока он окончательно не переселился в землю Ханаанскую, случилось событие, содержащее для нас глубокое поучение. Я имею в виду смерть отца Авраама: "а оттуда, по смерти отца его, переселил его Бог в сию землю, в которой вы ныне живете" (стих 4). Это позволит нам понять силу выражения в Быт. 12: "и сказал Господь Авраму" и т.д. (стих 1). Из этих отрывков ясно видно, что переселение Фарры и его семьи, описанное в Быт. 11,31, было результатом откровения "Бога славы" Аврааму, но отсюда не видно, что сам Фарра получил такое откровение. Он представлен скорее помехой Аврааму, так как, пока он не умер, Авраам не вошел в землю Ханаанскую - божественно предназначенный ему удел.
Итак, это обстоятельство, каким бы тривиальным оно ни показалось поверхностному читателю, самым сильным образом подтверждает уже выдвинутое положение, а именно если призыв Бога - откровение "Бога славы" - не будет личностно прочувствовано, то в христианском пути не может быть постоянства или стойкости. Если бы Фарра осознал этот призыв, он никогда не был бы препятствием Аврааму на пути веры, и не отступил, как простое дитя природы, даже не достигнув будущей земли обетованной. Мы видим тот же самый принцип, проиллюстрированный впоследствии Лаваном (Быт. 24). Лаван, как кто-то хорошо заметил, был в полном восторге от золотых и серебряных украшений, которые принес с собой раб Авраама, но совершенно не оценил сообщения об обетовании, которое он получил. Другими словами, он не принял откровения от "Бога славы" и, как следствие, остался, как заметил тот же автор, "человеком мира сего".
В обращении Савла из Тарса мы познаем ту же самую истину. Когда он был пригвожден к земле сиянием славы Господа Иисуса, с ним были его спутники. Эти люди "свет видели" - они свидетельствовали о многих внешних обстоятельствах, остановивших яростного фанатика, но, как он сам утверждает, "голоса Говорившего мне не слыхали" (Деян. 22,9). Это очень важный момент. Голос должен говорить мне - "Бог славы" должен явиться мне, прежде чем я приму участь скитальца и странника в этом мире и упорно "буду проходить предлежащее мне поприще". Это не народная вера, не семейная вера, но личная вера, которая превращает нас в истинных свидетелей о Боге в этом мире.
Когда же Аврам освободился от препятствия, которое он испытывал в лице своего отца, он смог со рвением и решительностью ступить на путь веры - путь, по которому никогда не пройдут "плоть и кровь", тернистый путь, усеянный трудностями от начала до конца, в котором один только Бог может поддержать душу. "И прошел Аврам по земле сей до места Сихема, до дубравы Море. В этой земле тогда (жили) Хананеи. И явился Господь Авраму и сказал: потомству твоему отдам Я землю сию. И создал он там жертвенник Господу, Который явился ему" (Быт. 12,6-7). Здесь Аврам сразу понимает свое положение богопоклонника перед лицом Хананеев. Жертвенник указывает на то, что он избавился от идолов Ура Халдейского и научился поклоняться перед жертвенником одного истинного Бога, "Который создал небеса и землю". В следующем стихе мы видим вторую особенность человека веры, а именно "шатер", означающий странничество в этом мире. "Верою обитал он на земле обетованной, как на чужой, и жил в шатрах с Исааком и Иаковом, сонаследниками того же обетования" (Евр. 11,9).
По мере того, как мы будем двигаться дальше, мы получим возможность более полно исследовать эти две важные особенности жизни Авраама и поэтому пока удовлетворимся установлением того факта, что шатер и жертвенник совершенно ясно представляют нам Авраама как странника и богопоклонника и что, будучи таковым, он полностью отделился от злых путей мира сего.
Едва Аврам ступил на свой путь, он столкнулся с одной из тех трудностей, которые по обыкновению испытывают истинность веры как в отношении ее свойства, так и в отношении ее предмета. "И был голод в той земле." Он встретил это затруднение в том самом месте, куда Господь позвал его. Не так-то просто наблюдать испытания и скорби, лишения и трудности, которые нас ожидают, когда мы идем по "прямому и узкому пути", - и все же он упорствует в этом пути, ведущем вперед. Особенно трудно, если мы наблюдаем вблизи от нас, как это было с Аврамом, полное избавление от того исключительного испытания, которое заставляет нас страдать. Люди мира сего - "на работе человеческой нет их, и с прочими людьми не подвергаются ударам". Это чувство увеличивается еще больше при отсутствии чего-либо зримого, что могло бы укрепить нашу надежду. Авраму немного оставалось места, куда поставить ногу: голод свирепствовал вокруг него повсюду, кроме Египта. Если бы он только смог там оказаться, он жил бы в комфорте и изобилии.
Здесь, однако, человек веры должен идти по пути простого послушания. Бог сказал: "Пойди из земли твоей... в землю, которую Я укажу тебе." Впоследствии Аврам может обнаруживает, что послушание этому повелению заставляет его жить в земле, где, по-видимому, его не ожидает ничего, кроме голода. Но даже если это так, Бог не смягчает Свое поведение никакими оговорками. Нет, Его слово просто и определенно: "В землю, которую Я укажу тебе." Это так же верно и обязательно для Аврама тогда, когда вокруг него свирепствует голод, и тогда, когда господствует мир и изобилие. Поэтому голод не должен заставить его покинуть эту землю, как изобилие не должно побудить его остаться. Слова повеления были : "Я покажу тебе."
Но Аврам оставляет эту землю, он отступает на мгновение перед тяжким испытанием и направляет свои стопы к Египту, покидая за собой свой шатер и жертвенник. В Египте он обрел комфорт и роскошь, нет сомнения, он избежал ужасного испытания, от которого страдал в земле обетованной, но он лишился на все это время богопоклонения и странничества - а это для сердца скитальца дороже всего на свете.
Для Аврама как духовного человека в Египте не было ничего: Египет мог и, несомненно, предоставил ему, как телесному человеку, изобилие. Но Египет не дал бы Аврааму ничего, если бы тот не пожертвовал своим характером странника и богопоклонника. Нет нужды говорить, что и теперь все точно так же. В мире есть много того, чем наша старая природа с чрезвычайной роскошью могла бы довольствоваться. Есть изощренные наслаждения "плоти и ума" и многочисленные способы удовлетворения похотей сердца, но что из всего этого, если наслаждения с неизбежностью уводят с истинного пути веры - пути простого послушания.
Вот вопрос для христиан: что я изберу - золото и серебро, стада и гурты, наличное удобство и влияние Египта или шатер и жертвенник "земли обетованной"? Что я изберу: плотской комфорт и наслаждения мира или святое хождение в мире с Богом здесь и вечное блаженство там? Мы не можем получить и то и другое, ибо "всякий возлюбивший мир, не будет иметь в себе любовь Отца".
Но мы можем спросить, должен ли был Аврам испытывать голод и тяготы в земле обетованной? Почему он не нашел там приют и изобилие? Просто потому что "Хананеи и Ферезеи" жили тогда в той земле (Быт. 13,7). Это земля еще не была пригодна для обитания искупленных Бога. Вера Аврама могла бы помочь ему пережить эту долгую тяжелую пору, которая наступила прежде, чем исполнилось обетование, поскольку только этот принцип веры сделал его пришельцем и странником. Он мог бы подождать до тех пор, пока не наступит время, назначенное Богом, не дав ему "наследства ни на стопу ноги" (Деян. 7,5). Так должно быть и ныне.
Бытие, глава 13Эта прекрасная глава показывает нам, как возрождается человек веры через верность и милость Бога, Который никогда не позволяет ему далеко уклоняться или долго медлить. Золото и серебро, стада и гурты Египта не могли надолго удовлетворить Аврама, лишенного своего шатра и жертвенника, вот почему он снова, как и прежде, с обновленными силами веры поднимается из пыли египетской и направляет свои стопы в землю обетованную. Счастливое возрождение! Несомненное свидетельство твердого и честного намерения служить Господу. "Волны и ветер могут гонять корабль по морю, но компас все время указывает на север."
Но некоторые выражения в этой главе чрезвычайно полно подтверждают уже высказанную мысль, а именно, что Аврам своим хождением в Египет ничего не приобрел "пред Господом". Так, например: "И продолжал он переходы свои... до места, где прежде был шатер его между Вефилем и Гаем, до места жертвенника, который он сделал там вначале" (стихи 3-4). Слова "прежде" и "вначале" доказывают, что Аврам в Египте не сделал никакого продвижения вперед и время, там проведенное, потеряно впустую. Несомненно, он усвоил там полезный урок, и это хорошо, когда мы на собственных ошибках учимся не доверять нашему сердцу и бояться пагубных влияний мира. Аврам узнал, что в Египте не может быть ни шатра, ни жертвенника. Только вера дает человеку возможность воздвигнуть жертвенник или поставить шатер, но в Египте все грубо и зримо и нет веры; следовательно, в тот самый момент, когда нога Аврама ступила на землю египетскую, в нем прекратили проявляться подлинные плоды веры - да, тот самый принцип, который понудил его покинуть землю обетованную, в то же самое время заставил его забыть свою роль пришельца и богопоклонника.
Какое здесь яркое напоминание нам о том предложении, которое задолго до наших дней сделал египетский правитель потомству Авраама: "И призвал фараон Моисея и Аарона и сказал: пойдите, принесите жертву Богу вашему в сей земле" (Исх. 8,25). Таким образом, это может показаться даже замыслом врага заставить народ Бога, священное семя, осквернить себя поклонением и жертвоприношениями Богу в мире, то есть уподобить их характер как богопоклонников характеру мирских людей - людей, занимающих свое положение в том обществе, где Христос является изгоем, провозглашая тем самым, что между религией мира и религией Бога нет никакого различия. Это поистине страшный обман, рассчитанный на то, чтобы совратить многие души с пути истинности и святости.
Чрезвычайно печально слышать временами тех, кто, как они утверждают, проявляет либеральный дух, говоря о "религии мира" в ее разнообразных формах, как будто все религии верны или совершенно не имеет никакого значения, пребываем ли мы в заблуждении или нет. О, давайте не будем обманываться! Божественный принцип разделения сегодня так же прочен и обязателен, как и в дни Авраама и Моисея. "А потому выйдите из среды их и отделитесь, и не прикасайтесь к нечистому" - это правило остается верным до тех пор, пока существует "нечистое"; также не может ничто внешнее изменить суть, подлинную сущность "нечистого", сделав его "чистым".
Итак, Моисей не был либералом в вышеприведенном смысле этого слова, ибо он отказался поддержать религию мира. "Нельзя сего сделать". Памятные слова. Нашлись бы среди нас такие, которые, будучи приглашенными поддержать религию мира, ответили бы: "Нельзя сего делать"? Аврам не мог поклоняться Богу в Египте, также и его потомство.
Но на своем пути Аврам столкнулся не только с этой трудностью. Путь, который каждый человек веры призван пройти, лежит между двумя опасными крайностями. Одна - искушение вернуться в мир, другая - борьба со спутниками. Аврам только что преодолел последствия первой, и теперь мы посмотрим, как он справится со второй.
В тот момент, когда Аврам вышел из Египта, он оказался особым образом связанным другой ответственностью, а именно ответственностью за своего брата, чтобы идти с ним в согласии. Когда он был в Египте, эта ответственность оставалась в тени. Установления, законы, обычаи, роскошь и комфорт Египта в значительной степени устраняли подобное чувство. Все это мешало каждому отдельно взятому человеку признать тот факт, что он "сторож своего брата". То же должно быть и в наши дни. Пока мы пребываем в этом мире, который называют религиозным, мы чувствуем себя полностью освобожденными от трудной задачи быть "сторожем своего брата". Те, кто оправдывает пребывание в мире, могут отрицать этот факт, но все напрасно, поскольку это показывают Писание и опыт. Аврам и Лот не вступили между собой в борьбу в Египте, ибо и государственная религия довольно сильно подталкивает к этому - она действенно предотвращает разномыслие между братьями, а где нет разномыслия, там, конечно, не может быть борьбы и споров; а где имеется разномыслие, там либо благодать должна помочь нам быть в единомыслии, либо возникнет борьба и споры. Но Египет подрывает ростки благодати, выводя нас из простого послушания Господу (ибо послушание всегда рождает благодать и прощение), и поскольку так происходит, Египет в то же время учит нас или, по меньшей мере, пытается учить, что мы не нуждаемся в благодати, низводя нас в ту сферу, где ответственность за брата никогда не осуществляется, не осознается сама необходимость этой ответственности, слабость принимается за силу, безумие - за мудрость.
Когда христианин впервые начинает свой путь, он мечтает не о чем ином, как о совершенстве своих спутников-христиан, но вскоре он обнаруживает, что ошибается, так как все мы имеем свои слабости и, как говорит апостол, "все мы грешим во многом". Но почему, можем мы спросить, так быстро развились эти слабости по выходе из Египта? Потому что теперь вышедшие из Египта должны были ходить во власти чистого принципа, освобожденного от всякой поддержки или препятствий Египта. Они были призваны ходить по вере, а "вера созидается любовью".
Но "в той земле" были "хананеи" и т.д. Это должно было послужить препятствием ко всякой борьбе между "братьями", так как хананеи ничего не понимали в немощах верующих, и потому он приписал все их неудачи какой-то ошибке в исповедуемом принципе.
Но во всякой борьбе между братьями где-то коренится ошибка. И в споре между Павлом и Варнавой она есть. И мы, не задумываясь, решим, где именно. Варнава хотел взять с собой своего родственника, но этот родственник еще раньше показал себя непригодным к делу или, по крайней мере, не желающим выносить тяготы, поэтому вряд ли это было желанием Господа, чтобы Варнава взял его с собой на дело Господне. Сам Господь тотчас же занял сторону Павла в этом вопросе, дав ему дорогого сына и сотрудника в лице Тимофея, ближе которого по духу у него никого не было.
То же самое и в нашем случае. Мы можем без колебаний утверждать, что именно Лот здесь ошибался. Лот не избавился полностью от духа мира, а если в ком-то преобладает дух мира, он всегда найдет путь истины слишком прямым для него - вот почему "они не могли жить вместе".
Если теперь спросят, на каком основании мы обвиняем в ошибке именно Лота, то, во-первых, это следует из его дальнейшего поведения, а во-вторых, из отношения Господа к Авраму после того, как "отделились они друг от друга".
Что же сделал тогда Лот? Он "возвел очи свои". Так мы поступаем всегда, когда не находимся под непосредственной властью веры. Когда мы возводим свои очи, не направляя взгляд к Богу, то наверняка мы ошибаемся. Я говорю, не направляя взгляд к Богу, так как впоследствии мы находим, что Господь не раз побуждал Аврама возводить к Нему свои очи, но это совершенно непохоже на действие Лота; действия Лота были лишь жестом обыкновенного человеческого ума и дальновидности. Однако человеческий ум и дальновидность никак не могут способствовать продвижению вперед человека веры - нет, как раз наоборот. Человеческий ум всегда внушает такие советы, что если действовать согласно им, то это уведет нас в сторону, противоположную от путей человека веры. Поэтому Лот, возведя свои очи, не сумел проникнуть видимое и временное. Таковы были пределы его видения. То, на чем остановился его взгляд, было хорошо ему знакомо еще в Египте. Мы читаем: он "увидел всю окрестность Иорданскую, что она... вся орошалась водою... как земля Египетская" (стих 10). Здесь мы видим, что в действительности Лот так никогда и не выбрался из Египта в своем сердце и привязанностях - он никогда не усвоил тщетность и неудовлетворительность всех его благ в свете лучшего положения вещей, он никогда не противопоставлял Египет тому "городу, имеющему основание, художник и строитель которому Бог" одним словом, "возложив руку свою на плуг", он начал озираться назад, доказывая таким образом свою неблагонадежность для царствия Бога.
Все это поразительно отмечено в начальном стихе этой главы: "И поднялся Аврам из Египта, и Лот с ним". Здесь мы узнаем секрет непостоянства Лота. По-видимому, он пошел скорее с Аврамом, чем с Богом, вследствие чего, после того, как он расстался с Аврамом, ему не на что было опереться. До этого он шел под защитой и руководством Аврама, вместо того чтобы находиться непосредственно перед Господом, и потому, когда он лишился Аврама, он уклонился от пути истинного.
Когда же пришло время и для Аврама по повелению Господню возвести очи, то как различны были поле зрения у Аврама и Лота! В то время как Лот не мог проникнуть за узкие границы наличного бытия, Аврам был в состоянии обозреть в длину и ширину все наследство Бога. Он парит на могучих и быстрых крыльях веры, погруженный в безграничное благоволение Бога, в то время как Лот, живущий внешним, почти погряз в болоте содомского разврата.
Прежде чем мы перейдем к следующей главе, давайте взглянем на различное положение этих двух людей, которые начинали вместе. "Лот возвел очи свои", и окрестности, на которых остановился его взгляд, как можно было бы ожидать, удовлетворили его естественные желания, но эти орошенные земли, прекрасные в глазах человека, тем не менее в очах Господа были с избытком исполнены порока (ср. стихи 10 и 14). Авраму, наоборот, Бог позволил пройтись взглядом по всей длине и ширине обетованного наследства. Свободный от всяческих внешних влияний, он созерцал ту участь, которую Бог уготовил ему и его семени, и занял соответствующую позицию.
Так мы находим Лота в безбожных окрестностях Содома, а Аврама - скитальца и пришельца, с его шатром и жертвенником - "у дубравы Мамре, что в Хевроне".
Бытие, глава 14Здесь мы видим подробнейший отчет о "войне четырех царей против пяти", и мы можем спросить: "Какое отношение имеют раздоры между "черепками глиняными" к истории народа Бога? К Авраму, действительно, никакого, так как он был вне всего этого. Его шатер обозначил его чуждость всему этому и показал, что "война четырех царей против пяти" была для него весьма незначительным событием. Далее, его жертвенник показал, что его устремления были совершенно иного рода - небесные. Шатер означает, что он скиталец на земле, а жертвенник - то, что его дом на небесах. Счастливый человек! Счастливый скиталец! Кто мог бы с такого возвышения, как у него, с высочайшей сторожевой башни веры смотреть вниз, как прохожий, на поля сражений мира, погрязшего во зле? Имело ли какое-то значение для Аврама, чье чело увенчает лавровый венок победы - царя Содомского или Кедорлаомера, царя Еламского, его удел не подвергался опасности в их борьбе, потому что он там, где "воры не подкапывают и не крадут".
Но хотя Авраму выпала счастливая судьба пребывать со своим уделом в месте, не подверженном никаким влияниям, не такова была участь его более приверженного миру родственника. Положение Лота было таково, что он не преминул оказаться в самом центре этой войны, исход которой, следовательно, глубочайшим образом отразился на нем. Если дитя Бога пало так низко, чтобы смешаться с миром, то придется рассчитывать и на то, что придется участвовать в его судорогах, и горе тому человеку, который получит свою участь в этом мире в тот день, который быстро приближается, когда все будет потрясено могучей рукой Бога на Страшном суде.
Здесь я хочу заметить, что история народов и деяния могущественных царей и завоевателей, представляющих интерес для Духа Святого, имеют связь с историей народа Бога. Вне этого у них нет никакого движения к Нему. Ему не доставляет удовольствия пребывать в абстрактной истории человека. Напряженная борьба и суета народов, яростные стычки безбожных тиранов, рвущихся к власти, передвижения армий не могут привлечь внимания Духа Божьего; тем не менее, когда случаются такие вещи, хотя бы в малейшей степени связанные с историей "праведной души", Дух Святой может быть скрупулезно подробным в описании того или иного события, как это можно видеть в рассматриваемом нами случае.
Каковы были последствия этой войны для Лота? Она принесла бедствия ему и его семье. Его взяли в плен и его имущество захватили в добычу (стих 12). Он откладывал для себя сокровища на земле, и воры подкопали; в то время как Аврам стоял выше всего этого в разделяющей с миром силе общения с Богом, Лот оказался пленником и нищим. Он сеял по плоти и должен был пожать теперь погибель плоти.
Но для Аврама наступил как раз момент проявить себя в любвеобилии. Как уже отмечалось выше, до этого он со спокойным безразличием наблюдал все эти действия царей и их войск, но та же самая вера, которая сделала его безразличным к раздорам людей, заставила его быстро прийти на помощь родственнику в несчастье. Вера не только очищает сердце от мирских и плотских желаний, но она также действует по любви, как ярко показано в случае с Аврамом, ибо когда "Аврам услышал, что сродник его взят в плен, вооружил рабов своих" и т.д. (стих 14).
Необходимо заметить, что именно в час тяжелого бедствия отношения братства приобретают исключительное значение. В дни безмятежного мира Лот был Авраму "сыном его брата", но теперь он был в беде, и потому начинают действовать законы братства, действовать мощно и эффективно.
Мы теперь призваны стать свидетелями одной очень интересной сцены. Авраму самому приходится столкнуться с искушением - искушением, тотчас же отвергнутым силой Бога, пребывающей в нем, но тем не менее искушением. Царь Содомский намеревался разложить перед глазами Аврама свои сокровища, к которым царь был привязан по природе своего сердца.
Тот, кто скажет, что в мире не много притягательного для человеческого сердца, не знает своего сердца. Есть род мизантропии, которая выглядит как возвышение над миром. Философ-циник Диоген, попросивший Александра не заслонять солнечный свет, был так же по-мирскому горд, как и сам Александр. Единственно верный и реальный способ отделиться от мира и возвыситься над ним достигается знанием небесного, а Аврам, по милости Бога, был приведен к этому знанию.
Но победа, достигнутая Аврамом, не принадлежала ему самому. Как я уже заметил, он по достоинству оценил то, что должен был дать ему враг, и потому если он восторжествовал, то это через действие силы, находящейся вне его. Во всех этих перипетиях Тот, Кто наблюдал за Своим дорогим слугой во время его пребывания в Египте и Который, более того, в том пребывании подал ему урок истинного характера мира, теперь пристально за ним наблюдал и готовил его освобождение. Он знал обо всех передвижениях и замыслах врага от начала до конца, и потому Он приготовил для своего слуги небесное противоядие, чтобы обезвредить яд врага.
Особенно ценно отметить, что между тем моментом, когда царь Содомский вышел навстречу Авраму, и когда он сделал ему предложение о "людях и мнениях", вводится замечательный персонаж, а именно Мелхиседек; этот пришелец, посланный Богом, собирался укрепить сердце Аврама в тот самый момент, когда враг готовился напасть (ср. стихи 17, 18 и 21). Но почему "священник Бога Всевышнего" не вышел на встречу с Аврамом раньше? Поскольку именно в этот момент Аврам нуждался в той силе, которую должен был придать ему Мелхиседек. Враг собирался расстелить перед глазами Аврама свой золотой пояс, посему Мелхиседек готовился представить его виду действительность Царства Небесного. Он собирался накормить и укрепить его душу "хлебом" и подбодрить его "вином Царства", чтобы "силой той пищи" он мог преодолеть воздействие всех соблазнов мира. Все это учит нас, что только причастность к радости и славе Царства может заставить сердце отвергнуть осквернение мира.
Читатель, чем же ты теперь питаешься? Что составляет твою повседневную пищу? Это "хлеб и вино", которым обеспечивает Господь, или "мнения" Содома? Твои уши открыты губительным внушениям царя Содомского или же небесным сообщениям царя Салемского? Господь допускает, чтобы наши сердца всегда могли выбрать то, что Ему благоугодно.
Далее, Мелхиседек приводит душу Аврама в настоящее общение с "Богом Всевышним, Владыкой неба и земли" и, таким образом, довершает контраст между "царем Содомским" и "Богом Всевышним, Владыкой неба и земли" - именем Содома и обширными владениями неба и земли. Благословенное противопоставление, которое всегда создает вера! Нет нужды говорить, что Аврам сразу же отвергает предложение царя Содомского. Хлеб и вино благословения "священника Бога Всевышнего" подняли Аврама на такую высоту, что он мог одним взглядом узреть обширные владения неба и земли и, взглянув затем сверху вниз на презренное предложение царя Содомского, отклонить его. Мелхиседек только что сказал: "Бог Всевышний, Владыка неба и земли" - и Аврам усвоил эти слова и использовал их в своем ответе противнику: "Поднимаю руку мою к Господу Богу Всевышнему, Владыке неба и земли, что даже нитки и ремня от обуви не возьму из всего твоего, чтобы ты не сказал: "я обогатил Аврама" (стихи 22,23).
Кажется, что Аврам дышит самой атмосферой Того, "Кто исчерпал воды горстью своею и пядью измерил небеса, и вместил в меру прах земли, и взвесил на весах горы и на чашах весовых холмы?... Вот народы - как капля из ведра, и считаются как пылинка на весах. Вот, острова как порошинку поднимает Он. И Ливана недостаточно для жертвенного огня, и животных на нем - для всесожжения. Все народы пред Ним, как ничто, - менее ничтожества и пустоты считаются у Него. Итак кому уподобите вы Бога? И какое подобие найдете Ему?" (Ис. 40,12.15-18).
И конечно же, мы можем сказать, что только так мог Аврам одержать победу. Нет ничего более тщетного, чем говорить о призрении к миру, но в то же время не находится в присутствии Того, в Чьем находился Аврам. Для того, чтобы одержать победу над нынешним положением вещей и нашими мирскими желаниями, необходимо познакомиться с лучшим - заветной надеждой о будущем благе. "Ибо вы... расхищение имения вашего приняли с радостью, зная, что есть у вас на небесах имущество лучшее и непреходящее" (Евр. 10,34). Если мы действительно ожидаем проявления славы, мы окажемся в стороне от всего, что будет осуждено в тот день, как написано: "Еще раз поколеблю не только землю, но и небо." Слова "еще раз" означают изменение колеблемого, как сотворенного, "чтобы пребыло непоколебимое" (Евр. 12,26-27).
В последнем же стихе нашей поистине интересной главы мы видим счастливую особенность характера этого истинного человека веры. Аврам не может заставить других жить по его высоким меркам. Хотя он мог бы, ничем не сдерживаясь, отклонить предложение царя Содомского, но другие не смогли бы так поступить, потому он говорит: "Анер, Эшкол и Мамрий пусть возьмут свою долю." Наше поведение всегда должно быть "по мере веры, какую каждому Бог уделил" (Рим. 12,3). В наше время мы видим многих людей, которые вначале оставили все мирское, а затем погрязли в нем еще глубже. И почему? Потому что они действовали по простому побуждению или под человеческим влиянием и не могли сказать с Аврамом: "Поднимаю руку мою к Господу".
Бытие, глава 15В начальном стихе этой главы мы видим положение, сулящее нам ободрение и удобства - положение, по-видимому, рассчитанное на то, чтобы возбудить в нас дух истинной преданности Господу. Мы наблюдаем здесь благодать Господа в признании и принятии жертвы, возложенной на его жертвенник - добровольное жертвоприношение преданного сердца Его слуги. Наш Бог никогда не медлит в признании таких поступков и вознаграждении их сторицей. Аврам только что проявил дух самоотречения, отказавшись от завлекательных предложений царя Содомского, он отказался обогатиться из такого источника и выбрал как свою участь и свою награду "Бога Всевышнего", поэтому Господь пришел укрепить душу Своего слуги такими словами: "Не бойся, Аврам: Я твой щит; награда твоя весьма велика." "Ибо не неправеден Бог, чтобы забыл дело ваше и труд любви" (Евр. 6,10). Подобный же принцип представлен нам в 12-й главе, где Аврам дает Лоту право выбрать землю. Во всем этом вопросе Аврам заботился лишь о чести Господней, как было в отношениях "братьев" с хананеями и ферезеями: "Да не будет раздора, - сказал он, - между мною и тобою... ибо мы родственники." Не захотел Аврам подавить эти раздоры, требуя уступок от Лота. Нет, он сам пожелал уступить, удовлетворить все притязания, пожертвовать всеми преимуществами при условии, что раздоры будут прекращены. "Не вся ли земля пред тобою?" - Возьми то, что ты захочешь, владей лучшим местом в окрестностях. Здесь, как кто-то заметил, проявлена либеральность, самоотверженность веры. Что была земля для Аврама по сравнению со славой Господней? Ничто. Он мог все оставить ради нее. Как же принял Господь такое самоотречение со стороны Своего слуги? Точно так же, как в 15 главе, войдя к нему в изобилии Своей милости, вознаградив его сторицей: "Возведи очи твои... ибо всю землю, которую ты видишь, тебе дам Я и потомству твоему навеки" (13,14-15). Какая благодать от Господа - дать Своему слуге возможность принести Ему жертву, а затем вознаградить его за эту жертву огромным увеличением Своих благодеяний. Таковы Его чудесные действия.
Теперь мы призваны проследить в Авраме развитие одной черты, которая особым образом показывает высокий уровень его общения с Богом. После всех откровений и обетований Бога его душа все еще вздыхает об одном предмете, без которого все будет ущербно. Конечно, он узрел очами веры обетованное наследство - величественный дар божественного благоволения, но, несмотря на все это, у него было еще одно великое желание, оставался зияющий пробел - он вздыхал о сыне. Только сын, по представлениям Аврама, мог сделать полным все его предыдущие привилегии. "Аврам сказал: Владыка Господи! что Ты дашь мне? я остаюсь бездетным; распорядитель в доме моем этот Елиезер из Дамаска. И сказал Аврам: вот, Ты не дал мне потомства, и вот, домочадец мой наследник мой" (стихи 2,3). Прослеживая жизнь этого замечательного человека, мы то и дело видим проявление некоторых очень благородных черт его жизни - все это выказывает в нем человека высочайшего порядка; и все же я, не колеблясь, скажу, что в только что процитированном отрывке проявляется состояние его души, находящейся в большей гармонии с небесами, чем когда-либо мы видели прежде. Аврам желает, чтобы его дом оживился криками ребенка. Он был достаточно хорошо знаком с духом рабства, которым дышал "распорядитель в доме", но звания господина и хозяина, хотя и не плохие сами по себе, не могли удовлетворить сердце Аврама, ибо Аврам учился от Бога, а Бог всегда наставляет Своих детей в том, что Он любит и что Он выказывает в Своих отношениях с ними. Я же только замечу в связи с этим, что в притче о блудном сыне (Лук. 15) мы видим развитие подобного принципа. Блудный сын говорит в самый разгар своих страданий: "Встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче!". Здесь мы видим одну прекрасную черту в характере бедного скитальца. Он обладал таким чувством благодарности по отношению к тому, против кого он согрешил, что мог еще сказать "отче", несмотря на свое долгое отступничество и безумие.
Но давайте посмотрим, с какой точностью Аврам придерживается того великого принципа, который был позднее выражен Духом Святым в Рим. 8: "Если дети, то и наследники". Аврам чувствует, что сыновство и наследование нерасторжимы настолько, что без первого не может быть и последнего. Вот, что означает вопрос: "Владыка Господи! что Ты дашь мне? я остаюсь бездетным; распорядитель в доме моем этот Елиезер из Дамаска." Аврам правильно мыслит, что если нет "семени", то нет и наследования, ибо Слово говорит не "если распорядители или слуги, то и наследники", но "если дети, то и наследники" (Рим. 8,17).
Это настолько важно, что мы всегда должны иметь в виду, что все наши нынешние привилегии и перспективы стоят в связи с нашим положением "сыновей". По-своему хорошо и ценно осознавать нашу обязанность действовать в отсутствии Хозяина, как "верные и мудрые распорядители", но все же самая большая привилегия, высшее наслаждение, величайшая слава, которая принадлежит нам по благодати и милости нашего Бога, тесно связаны с нашим положением и характером "сыновей" (сравни Иоан. 1,12; Рим. 8,14.19; 1 Иоан. 3,1-2; Еф. 1,5; 5,1; Евр. 12,5).
К видению, описанному в конце нашей главы и ниспосланному Авраму в качестве ответа на его вопрос "По чему мне узнать, что я буду владеть ею?", мы находим последующую иллюстрацию в 8 главе Послания к Римлянам. Из видения Аврам узнает, что наследства можно достичь только через страдания, что наследники должны пройти через печи, прежде чем они смогут насладиться тем, что уготовал для них Бог; я не сомневаюсь, что если бы мы были более сведущи в духовной жизни, то мы бы оценили более полно нравственную правильность такого воспитания, страдания в этой главе связаны не с сыновством, но с наследством; тому же 8-я глава Послания к Римлянам учит нас: "А если дети, то и наследники, наследники Божии, сонаследники же Христу, если только с Ним страдаем, чтобы с Ним и прославиться" (стих 17). И снова: "Многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие" (Деян. 14,22). Сам Господь Иисус является великим подтверждением того принципа, который мы рассматриваем. Он наслаждается Своим положением Сына, прежде чем возникли все миры (Пр. 8), но прежде чем Он мог положить руку на Свое наследство, Он должен был пройти через страдания. Он принял крещение и был стеснен, пока это не свершилось. Так же и когда Он вспомнил, что "зерно пшеничное должно пасть в землю и умереть". Или когда Он пребывал один, и Его душа "скорбела". Теперь мы должны познать Его в страданиях Его, прежде чем мы сможем познать Его в Его славе; следовательно, "великое множество людей с пальмовыми ветвями в руках своих", упомянутое в Отк. 7, должно было пройти "от великой скорби", прежде чем они достигли их мирного небесного приюта. Можно умножать примеры из Писания в доказательство этого положения, но я сошлюсь лишь на следующие места: Фил. 1,29; 1 Фес. 3,4; 2 Фес. 1,5; 1 Тим. 4,10; 2 Тим. 2,12; 1 Пет. 5,10.
В этом замечательном видении есть два момента, которые заслуживают подробного рассмотрения, поскольку они, по-видимому, занимают выдающееся место в последующей истории Израиля. Я имею в виду "дым как бы из печи и пламя огня" (стих 17). Один современный писатель хорошо заметил, что всю историю Израиля можно было бы обобщить этими двумя словами: "печи и пламя". Египет был испытательной печью для семени Авраама. В этой печи бушевал огонь, но вскоре его заменило "пламя огня", которое послал сам Бог. Вопль страдающего потомства достиг ушей Иеговы. Он услышал их стоны и узрел их бедствия и снизошел, чтобы зажечь над их головами "огонь" спасения. "Я пришел, чтобы освободить их", - сказал Он Моисею. Сатане может доставить наслаждение зажечь печь и раздувать в ней огонь, но благословенному Богу, с другой стороны, всегда приятно бросить луч божественного света на темные пути Его страждущих наследников. Так что, когда Иегова должен был, по верности Своей любви, привести их в землю Ханаанскую, они снова и снова зажигали печи своих грехов и беззаконий. Он же, как это часто бывало, послал им спасителей в лице судей, которые явились для них множеством лампад спасения. Далее, когда по усилившемуся возмущению они погрузились в печь, зажженную в Вавилоне, даже там мы замечаем мерцание огня, который наконец воссиял для них в указе Кира об их освобождении.
Итак, Господь постоянно напоминает детям Израиля о вышеприведенной истине. Он говорит им: "А вас взял Господь и вывел вас из печи железной" (Втор. 4,20; 1 Царей 8,51). И опять: "Проклят человек, который не послушает слов завета сего, который Я заповедал отцам вашим, когда вывел их из земли Египетской, из железной печи" (Иер. 11,3-4).
Наконец, мы можем спросить, страдает ли ныне семя Авраамово в печи или же наслаждается светом Бога, так как они должны испытывать либо то, либо другое? В печи, конечно. Они рассеяны по всему лицу земли, как поговорка, или притча в языках, упрек и насмешка во всех народах на земле: "Теперь они в железной печи. Но, как это было и прежде, за дымящей печью непременно последует "пламя огня", ибо "так весь Израиль спасется, как написано: приидет из Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова" (Ис. 59,20; Рим. 11,26).
Таким образом, мы видим, что богатая событиями история Израиля тесно связана с дымящимися печами и пламенем огня, как это явлено в видении Аврааму. Евреи предстают перед нами либо в печи страданий за свой собственный грех, либо в наслаждении плодами спасения Бога, и даже в тот момент, когда, как мы уже заметили, они явно находятся в печи, мы свидетельствуем об обетовании Бога, которое так часто повторяется.
"А сыну его дам одно колено, дабы оставался светильник Давида, раба Моего, во все дни пред лицем Моим, в городе Иерусалиме, который Я избрал Себе для пребывания там имени Моего" (1 Царей 11,36; 15,14; 2 Царей 8,19; Пс. 132,17). Если спросят, где теперь сияет этот огонь, я отвечу: не на земле, ибо Иерусалим, место Его божественного явления, попран язычниками, но очи веры могут узреть его неугасимое сияние в истинной скинии, где он продолжает сиять до тех пор, пока не "войдет полное число язычников", и затем , когда печь, увиденная в этой главе великим праотцем Израиля, будет разогрета до высшего накала, когда кровь израильских колен потечет, как вода вокруг стен Иерусалима, даже тогда благословенная лампада явится с того места, где она теперь сияет, и бросит свои приветливые лучи на темный путь угнетенного и скорбящего остатка верных, напомнив те часто подтверждаемые делом слова: "Погубил ты себя, Израиль, ибо только во Мне - опора твоя!"
ПримечаниеВ подтверждение того, что было выше сказано об "огне", отсылаю читателя к следующим местам Писания: Исх. 27,20; 2 Сам. 22,29; Пс. 119,15; Пр. 6,23; 13,9; Ис. 62,1.
Бытие, главы 16,17Эти две главы дают отчет о попытках Аврама получить обетованное потомство, слушаясь голоса жены, а также поучений Господа о бесполезности такого обращения к одним лишь силам природы, как, например, в его случае.
В самом начале пути Аврама мы находим, что его вера подвергается испытаниям посредством голода, но здесь мы видим испытание совсем иного рода, более того, испытание, требующее гораздо большего проявления веры и духовной силы. "Тело его уже омертвело, и утроба Саррина в омертвении", хотя в основном, он об этом и не помышлял, но все это не могло не оказать на него своего удручающего действия.
Как и в упомянутом случае с голодом, когда рядом был Египет, готовый предоставить убежище от тревог, так и здесь - "служанки Египтянские". Несомненно, одна из тех служанок, которых приобрел Аврам во время своего проживания в той порочной земле, представлялась ему как избавление от тревоги за обещанное потомство. "Аврам послушался слов Сары".
Но зачем вводить дух рабства в свой дом? Почему разум Аврама не отверг эту мысль о служанке и ее сыне, как отбросил он мысль о "распорядителе в доме своем?" Нельзя ли было сказать как в том, так и в другом случае: "Господи, что Ты хочешь, дай мне"? Конечно, даровать наследство "семени" служанке было так же противно божественному замыслу, как и даровать его "распорядителю". В любом случае это была бы уступка - чего не должно быть - требованиям природы.
Принципы, по которым поступил здесь Аврам, полностью изложены в Послании к Галатам. Там же читаем: "Авраам имел двух сынов, одного от рабы, а другого от свободной. Но который от рабы, тот рожден по плоти; а который от свободной, тот по обетованию. В этом есть иносказание. Это два завета: один от горы Синайской, рождающий в рабство, который есть Агарь, ибо Агарь означает гору Синай в Аравии и соответствует нынешнему Иерусалиму, потому что он с детьми своими в рабстве; а вышний Иерусалим свободен: он - матерь всем нам" (Гал. 4,22-26).
Церкви в Галатии отпали от простоты и свободы во Христе и обратились к "плоти". Они начали подменять действия Духа Христа религиозными церемониями. Вот и апостол в ходе своего рассуждения об их несчастной перемене ссылается на наши главы, и то, как он разъясняет их Галатам, требует остановиться на этом подробнее. Этот шаг Аврама, "рождающий в рабство", вводит нездоровый и несчастливый элемент в его дом, который, как мы далее увидим, он был вынужден изгнать, прежде чем достичь вершины своего пути.
В главе 17 мы читаем о действии Бога, и весьма утешительно наблюдать, как Благословенный тотчас же является для того, чтобы вернуть Своего слугу в простое и вместе с тем трудное положение веры в Него: простое, потому что здесь перед нами только один предмет, которому должно отдаться, и трудное, потому что здесь мы должны бороться против действий "сердца лукавого и неверного", ведущего нас "от Бога живого".
"Аврам был девяноста девяти лет, и Господь явился Авраму и сказал ему: Я Бог Всемогущий; ходи предо Мною и будь непорочен". Здесь сразу дается действенное средство против нетерпения и тревоги: "Я Бог Всемогущий" - Я могу оживлять мертвых, Я могу изменить все вокруг, Я могу, если нужно, поднять из этих камней детей для тебя, никакая плоть не может прославиться в Моем присутствии. "Я Бог Всемогущий, ходи предо Мною и будь непорочен".
Возможно, один из прекраснейших принципов, которыми должен быть занят наш ум, заключается в том, что наш Бог желает, чтобы мы изучали Его в разнообразии Его совершенств, проявленных в нуждах Его народа. Мы уже видим поразительную иллюстрацию этого важного принципа в столкновении Аврама с царем Содомским (глава 15): когда Аврама искушали предложения врага, он нашел спасение в познании характера Бога как "Бога Всевышнего, владыки неба и земли". Характер общения с Богом, в которое привел Мелхиседек душу Аврама, подходил к обстоятельствам, в которых тот находился. Общение с Богом как с "Всемогущим" было единственным средством против нетерпения и тревоги в отношении исполнения обетования.
Когда же Господь проявил Себя в качестве "Всемогущего", уже не могло быть никакой помехи к излиянию Его благодати, ибо когда безграничное могущество и безграничная благодать соединяются ради грешника, то вера может рассчитывать на богатый и обильный урожай.
Поэтому обетования, которыми изобилует данная глава, как раз таковы, какие мы могли бы ожидать. "И весьма, весьма, расположу тебя, и произведу от тебя народы, и цари произойдут от тебя; и поставлю завет Мой между Мною и тобою и между потомками твоими после тебя в роды их, завет вечный в том, что Я буду Богом твоим и потомков твоих после тебя; и дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное; и буду им Богом" (17,6-8). Поистине, это те обетования, которые может дать только всемогущая благодать, а исполнить - всемогущая сила.
Вышеприведенные обетования стоят в связи с "заветом обрезания", который особенно важен, учитывая попытки Аврама получить потомство иным способом, чем через действия Бога. Было бы полезно остановиться немного на этом учении и завете обрезания, но я намерен, обсуждая эту историю, не толковать ее с позиций учения, но, скорее, извлечь из нее некоторые из тех ценных принципов решительно практической направленности, которыми она так богата; и поэтому я быстро прохожу по главам 16 и 17, которые содержат целые россыпи драгоценных, вероучительных истин, вполне достаточных для того, чтобы занять отдельный трактат.
ПримечаниеЗдесь я хочу заметить, что учение, содержащееся в Послании к Галатам, неразрывно связано с 16 и 17 главами и, могу добавить, с важным учением о будущем возрождении Израиля. В главе 15 мы также видим учение об оправдании верой.
Прежде чем закончить свои наблюдения по этому разделу нашего повествования, я хочу добавить, что только вера может дать человеку возможность слушать, как Авраам, обетования всемогущего Бога, а когда вера слушает, Бог, несомненно, продолжает говорить. Здесь имя Аврама становится Авраам, и Господь раскрывает перед ним будущее величие и число его семени, между тем как Авраам слушает в безмолвном молчании веры. Но когда "Всемогущий Бог" говорит в отношении Сарры: "Сару, жену твою, не называй Сарою, но да будет имя ей: Сарра; Я благословлю ее и дам тебе от нее сына; благословлю ее, и произойдут от нее народы, и цари народов произойдут от нее" (стихи 15,16), Он сразу же ошеломляет залогами чудесной силы и благодати, проявляемыми по отношению к Аврааму. Они превосходили все, что он знал до сих пор, "и пал Авраам на лице свое". Это весьма поучительно: Авраам лицом в пыли, потрясенный всемогущей силой и благодатью! Конечно, мы можем сказать, исследуя подобные места из Писания, что только вера может должным образом угодить "Всемогущему Богу", она одна может воздать Ему должное и почтить Его должной честью. Когда Всемогущий являет Себя, все личное должно быть исключено. Вот почему Авраам оказывается в стороне, Сарра теряется из виду, "служанка и ее сын" на мгновение тоже исчезают, и не видно ничего, кроме "Всемогущего Бога" во власти и полноте Его благодати и силы, и веры, что может лежать, распростершись в пыли, в безмолвном созерцании такого проявления божественной славы.
Как это отличается от предыдущих глав! Там мы видим, что Аврам послушался предложений своей жены Сары в отношении служанки. Здесь же он слушает глас Иеговы - Того Всемогущего, Который собирается оживить мертвое чрево Сарры и сделать то, чего не было, чтобы никакая плоть не могла прославиться перед лицом Его. Там - Аврам и Сара без Бога, здесь - Бог без Авраама и Сарры. Одним словом, там плоть - здесь дух, там внешнее - здесь вера. Удивительный контраст! Контраст, подобный тому, который впоследствии был раскрыт апостолом в церквах Галатии, когда он пытается вырвать их из-под влияния "бедных вещественных начал" плоти и мира к полной свободе, полученной через Христа.
Бытие, главы 18,19Я ставлю эти главы вместе, потому что они содержат контраст, как только что рассмотренные главы, - чрезвычайно поразительный и знаменательный контраст между положением, занимаемым Авраамом в 18 главе и Лотом в 19 главе.
Господь Иисус, когда Его спросил Иуда (не Искариот), ответил: "Кто любит Меня, тот соблюдет слово Мое; и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему и обитель у него сотворим" (Иоан. 14,23). И опять: "Се, стою у двери и стучу: если кто услышит голос Мой и отворит дверь, войду к нему, и буду вечерять с ним, и он со Мною" (Отк. 3,20). Итак, в вышеприведенных отрывках Авраам служит для нас чрезвычайно счастливым примером истины. "Явился ему Господь у дубравы Мамре, когда он сидел при входе в шатер, во время зноя дневного" (18,1). Здесь мы снова видим Авраама в полном проявлении его характера скитальца. Дубрава Мамре и шатер ассоциируются в нашем сознании с днем его триумфа над царем Содомским. Авраам все еще скиталец и пришелец, обитающий в шатрах. Откровение, сделанное ему Всемогущим Богом, не изменило его характера в этом отношении, но, скорее, придало ему свежей силы и энергии. Простое упование на обетования Всемогущего Бога является самым действенным средством для поддержания его в положении пришельца.
Итак, в высшей степени поучительно видеть, какая честь сопряжена с положением пришельца. Во всем мире было только одно место, в котором Господь мог принять оказанное Ему гостеприимство и чувствовать Себя дома, и это место было в шатре "скитальца и пришельца". Господь не мог почтить Своим присутствием роскошные залы и царские дворцы Египта. Нет, все Его симпатии и привязанности принадлежали пришельцу у дубравы Мамре, ведь он был единственным посреди всего порочного мира, кто решил принять Бога в качестве своего удела.
Какое наслаждение, должно быть, испытывал Авраам, когда эти небесные посланцы сидели с ним и принимали подношения его щедрого сердца. Заметьте, как он приводит в движение весь свой дом, чтобы оказать своим гостям честь. Он спешит из шатра в поле, из поля снова к шатру, и, кажется, он совершенно забыл про себя в стремлении сделать других счастливыми.
Но Господь выражает Свое высокое мнение об Аврааме не просто благодаря его гостеприимности. Он возобновляет Свои обетования ему по отношению к сыну, Он открывает ему Свои намерения насчет Содома. "И сказал Господь: утаю ли Я от Авраама, что хочу делать? От Авраама точно произойдет народ великий и сильный, и благословятся в нем все народы земли. ибо Я избрал его для того, чтобы он заповедал сынам своим и дому своему после себя, ходить путем Господним, творя правду и суд; и исполнит Господь над Авраамом, что сказал о нем" (стихи 17-19).
Здесь Авраам предстает перед нами "другом Божиим". "Раб не знает, что делает господин его", но Авраам познал то, что Господь собирался сделать с Содомом, в то время как Лот, который был непосредственно заинтересован в исходе этого трагического события, оставался в глубоком неведении.
Как же воспользовался Авраам своим привилегированным положением? Использовал ли он его для полного укрепления и защиты своего дома? Конечно, плотское сердце тотчас побудило бы его воспользоваться таким образом своим преимуществом близости к Иегове. Но сделал ли он так? Нет, Авраам слишком хорошо изучил действия Бога против себялюбия бессердечного мира. Но даже если бы он помыслил об этом, то ему не надо было произносить ни одного слова, так как "Всемогущий Бог" чрезвычайно полно удовлетворил его сердце по отношению его дома навеки. Он поставил его на такое основание, что любая тревожная мысль свидетельствовала бы о нравственном изъяне в душе Авраама. Поэтому он ничего не подумал ни о себе, ни о своем доме, но как истинный человек веры воспользовался своим положением перед лицом Бога, чтобы заступиться за родственника, чья приверженность к миру привела его в самый центр того места, которое подлежало вечной погибели. "И подошел Авраам и сказал: неужели Ты погубишь праведного с нечестивым?" (стих 23). "Праведного!" - кого он имеет в виду? Может ли быть, что это о том человеке, который сознательно сошел с пути веры и поселился в Содоме? Да, он говорит о Лоте, он называет его "праведным", он говорит о нем теми же словами, что впоследствии Дух Святой через апостола, который назвал его "праведной душой". Авраам же научился этому от Бога - видеть в человеке, окруженном всеми нечистотами Содома, "праведную душу".
ПримечаниеЯ не сомневаюсь, что все, кто учился у Бога, согласятся, что поведение Авраама в этой главе являет перед нами результат святой жизни, отделенной от мира. Мы видим человека, который настоятельно ходатайствует перед Богом за того, кто отвернулся от Него и избрал Содом как место своего обитания. Как же высоко должна была подняться душа Авраама над всем внешним, если он смог полностью забыть раздоры и уход Лота, приверженность его к миру и его порочность и просить за него как за "праведную душу". Если Авраам при других обстоятельствах кажется нам "другом Бога", то здесь он предстает перед нами как дитя Бога, самым прекрасным образом проявляя те черты, которые он усвоил в общении со своим небесным Отцом.
Теперь мы ненадолго оставим Авраама, наслаждающегося своим счастливым положением перед Господом, и рассмотрим последний печальный эпизод в жизни того, кто ценил блага этой жизни, по-видимому, выше, чем то, что было совместимо с "пришельцем и скитальцем" или "праведной душой".
Со времени разделения Авраама и Лота, первый, по-видимому, продвигался "от силы к силе", между тем как последний, наоборот, опускался только вниз, от слабости к слабости до тех пор, пока, наконец, мы не находим его потерпевшим крушение во всем, и он просто "спасал душу свою". Потеря всего его имущества в войне "четырех царей против пяти", кажется, не произвела никакого воздействия на сознание Лота и не научила его, какое это зло - быть заодно с миром. Да, после той войны он, кажется, еще больше привязался к мирскому, чем прежде, ибо сначала он просто "раскинул шатры до Содома" (13,12). Но теперь мы видим его "сидящим у ворот" (19,1), которые, как мы знаем, были тогда почетным местом. Если человек однажды положил свою руку на плуг, но начнет оборачиваться назад, то Тот, Кто никогда не ошибается, говорит нам, что "он не готов к Царству Божию". Нельзя даже представить страшные пределы того, куда человек может зайти, если мир в любом из его проявлений однажды завладеет его сердцем или когда он начнет поворачиваться спиной к народу Бога. Страшное падение, которое не останавливается даже перед попиранием Сына Бога, началось, по-видимому, простым оставлением собрания своего. Как важно поэтому, чтобы мы следили за нашими поступками и стерегли пути нашего сердца и ума, чтобы ничто злое не овладело нами, что, хотя и тривиально само по себе, может привести нас к самым ужасным последствиям.
Меня поражает, какое полное свидетельство падения Лота предстает перед нами в начале 19-й главы. К нему является не Сам Господь. Он остается вдалеке от нечестивого места и просто посылает Своих ангелов, чтобы исполнить Его приговор над проклятым городом Содомом. Ангелы тоже хотели остаться на расстоянии и отказались войти в дом Лота, когда тот их пригласил, сказав: "Нет, мы ночуем на улице". Правда, потом они все-таки вошли в дом, но не столько чтобы насладиться отдыхом, сколько для того, чтобы смягчить печальные последствия прегрешений Лота. Как отличалась сцена в доме Лота от того, чему они так недавно были свидетелями у шатра "пришельца", у дубравы Мамре!
ПримечаниеХотя я считаю, что Лот был главным объектом внимания Авраама, когда он ходатайствовал перед Богом, но я все же не забываю, что в писании упомянуты "пятьдесят праведников" и т.д.
Суета жителей Содома, к которым, несмотря на все их нечестивые поступки и слова, Лот обращался "братья мои", явное смущение Лота, которого застали при таких неприятных обстоятельствах, шокирующее предложение, которое он вынужден был сделать, чтобы защитить своих гостей от насилия нечестивых жителей Содома, борьба при входе, опасность, в которой оказался Лот, - все это могло поразить небесных посланников, и это представляло собой такой контраст со священным миром и уединением шатра Авраама, с его спокойным и достойным поведением в течение всей сцены. Ангелы могли весьма удивиться, найдя "праведную душу" в таком месте, когда бы он вместе со своим отделившимся братом мог наслаждаться мирными и святыми радостями его уравновешенной и последовательной жизни.
Но вот пришло время излить на Содом чашу божественного гнева. "Сказали мужи те Лоту: кто у тебя есть еще здесь? ... всех выведи из сего места. Ибо мы истребим сие место; потому что велик вопль на жителей его к Господу, и Господь послал нас истребить его" (стихи 12,13). Критический момент, который Господь Иисус в евангелии обозначает торжественным словом "пока", приблизился теперь для жителей Содома, которые не думали о том, что прервется их привычный ход жизни, когда они "ели, пили, покупали и продавали, женились, выходили замуж". Была допущена временная задержка, во время которой Лот передал сообщение своему зятю - свидетельство о быстро приближающемся суде, но, увы, какую силу могло иметь свидетельство того, кто добровольно пришел и поселился среди них, на тех, кто с самого детства жил и воспитывался в этом нечестивом месте? Как мог Лот ожидать, что его слова будут иметь какой-то вес, когда его дела противоречат им. Он мог бы теперь с искаженным от ужаса лицом страстно умолять их покинуть то место, которое, как он знал, осуждено на вечную погибель, но они не могли забыть, как вначале спокойно и безмятежно "раскинул шатры до Содома", а затем занял свое место "у ворот", вот почему, как можно было ожидать, "зятьям показалось, что он шутит" (стих 14). И как могло быть у Лота иначе? Его зятья могли были быть и, несомненно, были ответственны перед Богом за отклонение свидетельства, но Лот ни в коей мере не мог ожидать от них того, чтобы они отнеслись к его словам с вниманием, да и сам он не спешил покинуть это место; "и как он медлил" - ибо его сердце не хотело расстаться с теми или иными дорогими ему вещами, - "то мужи те, по милости к нему Господней, взяли за руку его, и жену его, и двух дочерей его, и вывели его, и поставили его вне города" (стих 16). Из этого отрывка ясно, что если бы те люди не "взяли за руку его и не вывели", то Лот, несомненно, бы промедлил, "пока" огонь суда Бога не обрушился бы на него и не дал бы даже "душу свою спасти", Но они вытащили его из огня, потому что Господь смилостивился над ним.
Но спасение Лота послужило лишь к чести Авраама; мы читаем: "Когда Бог истреблял города окрестности сей, вспомнил Бог об Аврааме и выслал Лота из среды истребления" (стих 29). Таким образом, как меч Авраама освободил Лота во времена завоевания Содома, так его молитва спасла его во времена окончательного истребления, ибо "многое может усиленная молитва праведного". Но контраст между двумя этими людьми не ограничивается этим. Есть еще одна сцена, где они в нравственном отношении стоят на огромном расстоянии друг от друга: "И встал Авраам рано утром и пошел на место, где стоял пред лицем Господа" (стих 27). Здесь человек веры, святой скиталец вновь поднимает голову посреди всеобщего опустошения. Все было кончено с Содомом и его виновными обитателями, "дым поднимается с земли, как дым из печи". Печальное зрелище! Шум и суматоха некогда оживленного города смолкли, повсюду стояло безмолвие; пирушки и попойки, купля, продажа, свадьбы - весь ход общественной жизни был ужасно прерван. Наконец наступило торжественное "пока". Единственный из всех в том порочном месте, который, несмотря на все его падение, мог считаться "солью", был выведен оттуда. Мера беззаконий Содома исполнилась, день божественного долготерпения завершился, и теперь глаза Авраама не встречали ничего, кроме бедствий и опустошения во всех окрестностях долины. Как грустно! И все же это прообраз того намного более ужасного опустошения, которое пройдет по этому виновному миру, когда явится Сын Человеческий. "И тогда выплачутся все племена земные и увидят Сына Человеческого".
Таким образом, "Авраам стоял перед лицем Господа", совершенно освобожденный от всех печальных последствий недавнего посещения, насколько это касается его лично. Его положение пришельца, которое позволяло ему во дни Кедор Лаомера жить вне Содома, вне его окружения, сохраняло его свободным и было средством избежать невыразимое горе и страдания Содома. Если бы Авраам, управляемый царем Содомским, связался с имением Содомским, то он был бы в некоторой степени вовлечен, как его родственник Лот, в его низвержение. Он сам был бы спасен, но все его дело сгорело бы. Но Авраам искал город, основание которого - Бог, и он сразу понял, что Содом не является таким городом и, следовательно, он не может иметь с ним ничего общего. Он погнушался бы "даже одеждою, которая осквернена плотию", он не коснулся бы нечистого, и теперь ему было дано познать благословенные последствия его поведения, ибо в то время как его родственник Лот в замешательстве и скорби укрылся в пещере в горах, потеряв свою жену и все приобретения, Авраам со всем его блаженным спокойствием и достоинством, которые всегда его отличали, занимает свое место перед лицем Иеговы и оттуда созерцает душераздирающую сцену.
Но что с Лотом? Как он кончил свой путь? "Не рассказывайте о Гефе, не возвещайте на улицах Аскалона." Позвольте бросить покров на заключительную сцену с участием того, кто, по-видимому, никогда не понимал, как должно, силы призыва Бога. Он всегда выказывал тайное стремление к благам Египта или Содома. Его сердце, казалось, никогда не было удалено от мира, и потому его пути были не тверды; время от времени он отделялся от Авраама, дела его становились все хуже, он переходил от одной ступеньки зла к другой, пока, наконец, его жизнь не закончилась омерзительным поступком в пещере, печальные последствия которого видны в лице Моава и Бен-Амми, врагов народа Бога.
Так закончилась жизнь Лота, чья история должна послужить серьезным предупреждением всем христианам, которые склонны увлекаться миром. Эта история записана не без цели. "А все, что писано было прежде, написано нам в наставление", чтобы мы из вышеприведенного отрывка научились не возжелать злого, ибо хотя "знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения", но все же мы и сами должны как можно дальше держаться от искушений, и нашей молитвой всегда должно быть: "И не введи нас в искушение." "И мир проходит, и похоть его, а исполняющий волю Божию пребывает вовек" (1 Иоан. 2,17).
Бытие, главы 20,21Давайте теперь оставим Содом - его солнце зашло за плотные тучи мрачной атмосферы; нам остается теперь дальше проследить повествование о жизни Авраама и действиях Бога по отношению к нему.
В главе 12 я пропустил один момент, зная, что он понадобится нам в этом месте. Когда Авраам поселился в Египте, он сговорился со своей женой Саррой скрыть часть правды: "Скажи же, что ты мне сестра" (12,13). Одно зло всегда влечет за собой другое. Авраам двигался в ложном направлении, когда пошел в Египет за помощью, и поэтому он не проявил той чистоты совести, которая бы подсказала ему о нравственном изъяне этого ухищрения. "Говорите истину каждый ближнему своему", - это, будучи божественным принципом, всегда оказывает воздействие на жизнь в общении с Богом; но желание Авраама выбраться из настоящего испытания было свидетельством изъяна в этом общении, и, следовательно, его "нравственное чувство", как высказался один современный писатель, не было так остро и возвышенно, как оно должно было быть. Однако, хотя Господь поразил дом фараона из-за того, что тот взял к себе Сарру и, далее, хотя фараон упрекает Авраама за это - последний все же ничего не говорит о сознательном сговоре, в который он вошел со своей женой, и удерживает часть правды. Он молчаливо принимает упреки и идет своим путем, но корни зла по-прежнему остаются в его сердце, готовые показать себя при благоприятных обстоятельствах.
Но как чудесно наблюдать, как Авраам исходит из Египта, строит жертвенник и натягивает шатер, проявляя благородство веры, поражает Кедорлаомера и отвергает искушение царя Содомского, просит о сыне и наследнике, получив самый благодатный ответ и пав на лицо перед Богом в ощущении Его всемогущей благодати и силы, принимает небесных посланников и заступается за Лота. Одним словом, чудесно наблюдать, как Авраам проходит такие блестящие сцены, охватывающие несколько лет, и все-таки тот нравственный вопрос, в котором он ошибся в самом начале своего пути, остается нерешенным в его сердце. Правда, он и не разросся за то время, которое я обрисовал, но почему? Потому что Авраам не попал в благоприятные для этого обстоятельства; но все же нравственный изъян продолжал оставаться в его сердце. Зло не было полностью искоренено - он его не исповедал и не избавился от него. Доказательством является то, что при обстоятельствах, воздействующих на него, зло препятствует ему. Искушение царя Содомского, через которое он прошел, ни в коей мере не было рассчитано на то, чтобы затронуть его нравственность, ничто другое со времени его исхода из Египта не было рассчитано на это, иначе зло, несомненно, обнаружило бы себя.
Мы никогда не сможем узнать, что в нашем сердце, пока обстоятельства не извлекут это оттуда. Петр и не думал, что он может отречься от Господа, но когда обстоятельства ударили по его слабому месту, он показал, что в нем была эта слабость.
Потребовались долгие сорок лет в пустыне, прежде чем дети Израиля узнали, "что в сердце их" (Втор. 8,2), и это было одним из великих результатов того воспитательного пути, через которое проходит каждое дитя Бога до более глубокого знания своей слабости и ничтожности. "Сами в себе имели приговор к смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых" (2 Кор. 1,9). Чем больше мы возрастаем в чувстве наших немощей, тем больше мы видим необходимость ближе держаться ко Христу, припасть к Его благодати и более полно очиститься силой Его искупительной крови. Христианин в самом начале своего пути никогда не знает своего собственного сердца, да он и не может вынести полного знания о нем: он был бы слишком потрясен. "Господь не ведет нас путем филистимлян, дабы мы не увидели брани" и не были повергнуты в отчаяние. Но Он благодатно ведет нас окольными путями, чтобы восприятие Его благодати поспевало за нашим растущим самосознанием.
Итак, в главе 20 по прошествии многих лет мы снова находим Авраама, впавшего в старую ошибку - сокрытие правды, за что он получил упрек от мирского человека. Этот человек обладал более утонченным нравственным чувством, чем человек Бога. "Не сам ли он сказал мне: она сестра моя? И она сама сказала: он брат мой? Я сделал это в простоте сердца моего и чистоте рук моих." Но заметьте, что Бог вводит эту сцену с целью оправдать слугу Его. Он говорит Авимелеху: "Вот, ты умрешь." Да, со всей простотой его сердца и чистотой его рук, со всем его нравственным чувством добра и зла он был "мертв", когда на мгновение встал вопрос между ним и даже ошибающимся дитем Бога. Бог по Своей благодати смотрел на Своего доброго слугу с совершенно иной точки зрения, чем на Авимелеха. "Теперь же возврати жену мужу: ибо он пророк и помолится о тебе, и ты будешь жив." Какая честь была здесь оказана Аврааму! Сам Бог оправдывает его перед миром! Ни слова упрека! Ни намека на неодобрение! Нет, "он пророк, и помолится о тебе, и ты будешь жив". Как поистине утешительно для бедного, слабого и смущенного верующего помнить, что Его Отец всегда рассматривает его через посредство Господа Иисуса Христа. В Своем чаде Он не видит ничего, кроме совершенства и превосходства Христа. Таким образом, если человек мира может укрепить дитя Бога, как в вышеприведенном случае, то Бог провозглашает, что Он ценит характер, полученный от Него верующим, больше, чем всю приветливость, простоту и невинность, которыми может похвалиться естество человека.
Это напоминает нам то, как Господь оправдывает Крестителя перед толпой, хотя Он и ему самому послал об этом весть, которая должна была глубоко Его взволновать. "Ибо говорю вам: из рожденных женами нет ни одного пророка больше Иоанна Крестителя" (Лук. 7,28). Таким образом, как бы неблагоприятно ни выглядело дитя Бога в глазах мира, Бог всегда покажет Себя оправдателем, но Он никому не позволил обижать их и обличал за них царей: "Не прикасайтесь к помазанным Моим, и пророкам Моим не делайте зла" (1 Хр. 16,21-22).
Однако, как было уже отмечено по отношению к Иоанну Крестителю, сообщение, посланное от Господа Его слуге должно было в тайне глубоко потрясти его дух; так и в случае Авраама. Авраам должен был почувствовать себя глубоко униженным в своей душе при мысли о том, что случилось, и сознание того, что Бог никогда бы не вступил с ним в суд об этом, должно было увеличить это чувство. Когда Авраам впал в Египте в ту же ошибку, то мы не видели, чтобы упреки фараона произвели на него какое-то явное воздействие. Он не был этим утешен в такой степени, чтобы полностью все исповедовать. Он покидает Египет, но корни зла остаются в его сердце, готовые вновь раскинуть свои губительные ветви. Не так происходит в 20-й главе. Здесь мы сразу добираемся до корней зла - Авраам раскрывает все свое сердце, он исповедуется, что с самого начала своего пути он держал это в своем сердце, дважды побуждавшем его совершить проступок, который, мягко сказать, не стоило выносить на свет. И так как со стороны Авраама последовало полное исповедание зла, то это было полное отречение от зла, он совершенно избавляется от его корней и ветвей. Закваска вышла из всех пор его сердца, он слушает упреки Авимелеха и делает из них выводы; это средство Бога, с помощью которого Он решил этот вопрос и освободил душу Своего слуги от силы зла.
Но вдобавок к этому перед Авраамом должен был встать еще один вопрос, прежде чем он как человек веры смог бы достичь высшей точки своего пути. В доме все еще оставалась служанка и ее сын. Он должен был удалить их из дома, как он удалил из своего сердца зло. Дом и сердце должны были быть очищены. В 21-ой главе в отношениях со служанкой и ее сыном, которых мы до этого момента совершенно упустили из виду, наступает кризис. Элемент рабства до сих пор лишь дремал в доме Авраама, не потревоженный действиями противоположной природы и направленности. Но с рождением Исаака, сына свободной женщины, ребенка по обетованию, начинает действовать новая сила. Дух свободы и дух рабства приводятся в столкновение, и борьба между ними должна привести к изгнанию одного из них. Они не могут развиваться в гармонии, ибо "пойдут ли двое вместе, не поговорив между собою?"
Апостол в Послании к Галатам дает нам увидеть в этих детях "два завета": один, рождающий в рабство, другой - в свободу; далее мы видим в них плотское и духовное семя Авраама, первое - "рожденное по плоти", второе - "рожденное по духу". Нет ничего более яркого, чем граница не только между двумя заветами, но и двумя семенами. Они совершенно отличаются друг от друга и никогда не могут соединиться. Аврааму пришлось прочувствовать это болезненным образом. "Выгони эту рабыню и сына ее; ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком" (21,10). Здесь сам собой проявляется естественный результат. Два начала не могли смешаться. С таким же успехом можно было бы ожидать, что северный и южный ветер будут дуть со всей своей силой вместе, не мешая друг другу.
Но изгнание собственного сына было для Авраама чрезвычайно болезненным долгом. "И показалось это Аврааму весьма неприятным ради сына его", но это не имело значения, он должен был быть удален, так как сын служанки никогда бы не мог наследовать обетованное только духовному семени. Если бы Измаил был оставлен, это было бы открытой уступкой притязаниям плоти. Мог ли Авраам обнаружить что-либо такое, что принадлежало бы одновременно плоти и славе? Нет, все обетования Бога были даны только тем, кто, подобно Исааку, являлись детьми по обетованию, рожденному по духу, "не от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога" (Иоан. 1,13). Измаил же был явно рожден от "хотения плоти и от хотения мужа", а "плоть и кровь не может наследовать царства Божия". Поэтому плоть должна быть отстранена и подавлена, как бы "тяжело" не было это для нашего сердца. Для христиан часто бывает тяжело расстаться со старым принципом, который кажется им вожделеннее нового, но Господь дает духовные силы для борьбы, так что "все сие преодолеваем силою Возлюбившего нас".
Я должен вновь напомнить читателю, что в мои цели не входит исследование учения, содержащегося в этой поучительной истории. Если бы я занялся этим, то это увело бы меня далеко за пределы, которые я установил для этого небольшого сочинения, замысел которого, как я заметил выше, - просто привлечь непосредственное внимание читателя к нескольким основным принципам, выдвинутым в повествовании. Поэтому я перехожу к следующей главе, которая будет последней из взятого для рассмотрения раздела.
ПримечаниеДля более полного изучения и духовного наставления, содержащегося в истории Авраама и других, смотрите книгу "Бытие в свете Нового Завета" тех же издателей.
Глава 22Обстоятельства, с которыми столкнулся Авраам в главах 20 и 21, были действительно чрезвычайно важны. Зло, с давних пор укоренившееся в его сердце, было удалено; служанка и ее сын, которые так долго и безмятежно владели его домом, были изгнаны, и теперь он стал "сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело".
"И было, после сих происшествий Бог искушал” (или испытывал) "Авраама" Здесь Авраам поставляется на место истинного достоинства и чести. Когда Бог испытывает отдельного человека, это явное свидетельство Его доверия к нему. Мы нигде не читаем о том, что Бог искушал Лота, - нет, имения Содома представляли для Лота достаточно сильное искушение. Враг раскинул для него ловушки в орошаемых долинах Содома, в которые он попадал с чрезмерной готовностью. Не так обстояло дело с Авраамом. Он жил более в присутствии Бога и был поэтому менее подвержен влиянию того, что пленило его заблуждающегося брата.
Итак, проверка, которой подвергает Бог Авраама, печь, в которой Он его испытывает, сразу же выявляет чистый и благородный металл. Если бы вера Авраама не была самого чистого и подлинного свойства, он, наверняка, бы дрогнул под суровым испытанием, которое он прошел в этой прекрасной главе. Когда Бог обещал Аврааму сына, он поверил, "и это было вменено ему в праведность", "не поколебался в обетовании Божием неверием, но пребыл тверд в вере, воздав славу Богу". Но когда он, наконец, получил сына, увидел осуществление обетования, не было ли опасности в том, что он перенесет все свои чувства на дар вместо Дарителя? Не было ли опасности, что он обопрется скорее на Исаака, видя в нем будущее семя и будущее наследство, чем на Бога, давшего ему это семя? Конечно, нет, и Бог знал это, вот почему Он испытывает Своего слугу способом, более всего рассчитанным на то, чтобы выяснить тот предмет, к которому больше всего привержена его душа. Великий вопрос, поставленный перед сердцем Авраама этим удивительным действием, был: Бог желал испытать, мог ли Авраам познать в Нем Того, Кто был в состоянии поднять детей из пепла его принесенного в жертву сына, как из омертвелого чрева Сарры. Другими словами, Бог желал проверить, как некто выразился, простиралась ли вера Авраама до воскресения, поскольку если бы она остановилась перед этим, то он никогда бы не смог ответить на слова: "Возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака; и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе" (22,2). Но Авраам "не поколебался", он тотчас же отвечает на призыв. Бог просит Исаака, и Исаак должен быть отдан, причем без ропота и вздоха сожаления. Он мог бы отдать многое или все, на чем бы ни останавливался взгляд Всемогущего Бога. И заметьте, с какой точки зрения Авраам рассматривает свое путешествие к горе Мориа: "Я и сын пойдем туда и поклонимся" Да, это был акт поклонения, так как он собирался положить на жертвенник Оживителя мертвых того, в ком сосредоточились все обетования Бога. Это был акт поклонения - чрезвычайно возвышенного поклонения, так как он собирался подтвердить в виду небес и ада, что ничто другое, кроме Всемогущего Бога, не заполняло его душу. Какое спокойствие! Какое самообладание! Какая чистая преданность! Какая возвышенность ума! Какое самоотречение! Он ни разу не колеблется во всей этой сцене. Он седлает осла, колет дрова и отправляется к горе Мориа, не давая волю тревожным мыслям, хотя в человеческом представлении он должен был лишиться предмета самых нежных привязанностей сердца - того самого предмета, от которого, по всей видимости, зависели будущие интересы его дома.
Авраам, однако, чрезвычайно полно показал, что его сердце обрело нечто более близкое и дорогое, чем Исаак, каким бы дорогим он ни был; он также показал, что его вера основывалась совершенно на ином предмете в отношении будущих интересов его семени и что он так же просто опирался на обетования Бога после рождения Исаака, как и прежде.
Взгляните же на этого человека веры, когда он поднимается на гору со своим "возлюбленным"! Это непередаваемо интересная сцена! (см. примечание ниже). Как, должно быть, небесное воинство наблюдало за этим прославленным отцом шаг за шагом в его чудесном путешествии, пока, наконец, они не увидели, как он простер руку свою и взял нож, чтобы заколоть сына своего - сына, которого он так долго и страстно желал и в отношении рождения которого он так непоколебимо уповал на Бога. И вот сатане опять представилась возможность метнуть свои огненные стрелы. Какое широкое поле для внушения мыслей, подобных следующим: "Что станет с обетованиями Бога относительно семени и наследства, если ты принесешь в жертву своего единственного сына? Смотри, не дай завлечь себя ложным откровением; или, если это правда, что Бог сказал тебе так-то, разве Бог не знает, что в тот день, когда ты принесешь в жертву своего сына, все твои надежды рухнут? Далее, подумай о Сарре: что она будет делать, если потеряет Исаака, после того, как заставила тебя выгнать из дома Измаила?" Все эти и многие другие помыслы враг мог вложить в сердце Авраама. Но Авраам был за пределом всех этих мыслей и рассуждений, которые в такой момент не замедлили бы появиться в его душе. Каков же был ответ на все эти темные внушения? "Воскресение!" "Верою Авраам, будучи искушаем, принес в жертву Исаака и, имея обетование, принес единородного, о котором было сказано: в Исааке наречется тебе семя. Ибо он думал, что Бог силен и из мертвых воскресить, почему и получил его в предзнаменование" (Евр. 11,17-19).
ПримечаниеМеня поражает, что в путешествии Авраама к горе Мориа мы видим замечательный образ мистической сцены, представленной позже на Голгофе, когда Бог действительно посылает Сына. Мы можем без труда оставить на время без внимания Ирода и Пилата, первосвященников и книжников, фарисеев и толпу, и, таким образом, перед нами не будет никого, кроме Отца и Сына, которые вместе восходят на гору и осуществляют благородное дело искупления в ненарушаемом уединении этого места.
Воскрешение - могущественное средство Бога против всего вреда и разрушений, причиненных сатаной; когда мы уже достигли понимания этого, мы разделались с властью сатаны, последнее проявление которой мы видим в смерти. Сатана не может притронуться к жизни, обретенной в воскресении, ибо последнее проявление его власти мы видим в могиле Христа, за пределами которой он ничего не может сделать. Отсюда безопасность положения церкви, ее "жизнь сокрыта со Христом в Боге". Благословенно это положение! Давайте будем радоваться ему с каждым днем все больше и больше.
На этом я заканчиваю свое сочинение. Мы проследовали за Авраамом по всему его пути от Храма Халдейского до горы Мориа; мы видели, как он оставляет по призыву Божьему семью и детей, земли и владения, мирские удобства и процветание; и наконец, мы видим, как он по тому же призыву Бога в силе веры восходит на уединенную гору с целью заклать своего единородного сына на жертвеннике Бога и, таким образом, провозгласить, что он мог бы отдать все и каждого, кроме Самого Бога - знакомым со значением слов "Всемогущий" и "воскресение", он не заботился, хотя и был призван, о том, чтобы взглянуть на камни, из которых поднялось бы его потомство.
С другой стороны, мы проследовали за Лотом также из Ура Халдейского, но увы! Его путь так отличался от пути его родственника! Он, по-видимому, не понимал силы призыва Бога в его собственной душе. Он двигался, скорее, под влиянием Авраама, чем под влиянием Иеговы, потому-то мы видим, что между тем, как Авраам на каждом шагу своего путешествия удалялся от мира, Лот делал совершенно противоположное; он цеплялся за мир в любом из его проявлений, и он приобрел то, к чему стремился, но что же? Каков был его конец? Ах, в этом-то весь вопрос. Каков конец Лота? Вместо того, чтобы стать благородным зрелищем для ангелов и образцом всех будущих поколений верных, вера которых дает человеку возможность жить и страдать во имя Бога, он был совершенной противоположностью этому. Он был совращен врагом его души, который уловил его средствами этого мира; он проводил свои дни посреди нечистот Содома, и жизнь его кончилась печальным образом в пещере. Все, что он сделал для Бога или Его народа, - породил аммонитян и моавитян, врагов обоих.
Как чудесна та благодать, которая, высказываясь об истории такого человека, как Лот, могла произнести: "А праведного Лота, утомленного обращением между людьми неистово развратными, избавил, - ибо сей праведник, живя между ними, ежедневно мучился в праведной душе, видя и слыша дела беззаконные" (2 Пет. 2,7-8).
Гедеон и его соратникиКнига Судей 6 - 8Оглавление: Часть 1; Часть 2; Часть 3; Часть 4; Часть 5; Часть 6; Часть 7.Часть 1Изучая историю народа Израиля, мы отмечаем две отдельные эпохи, а именно эпоху сплоченности и эпоху отдельного бытия - период, когда двенадцать племен действовали как один человек, и период, когда один человек должен был действовать от лица двенадцати племен. Мы можем взять книгу Иисуса Навина как пример первого и книгу Судей как образец последнего. Самый поверхностный читатель ни может не разглядеть разницу между этими двумя книгами. Первой присуща сила и величие; второй - слабость и несостоятельность. Первая отмечена печатью силы, вторая - печатью бессилия. В одной Иегова дает земли Израилю; в другой Израиль не смог взять землю у Иеговы.
И все это выражено в двух словах, которые можно рассматривать как девиз этих двух книг, а именно "Галгал" и "Бохим". В книге Иисуса Навина мы обнаруживаем, что собрание Израиля каждый раз выходило из стана Галгала, идя войной, и возвращалось туда праздновать победу. Галгал был их средоточием, ибо там они были обрезаны и там снято было посрамление Египетское. См. Кн. Иисуса Навина 5,9-10.
Но как только мы открываем книгу Судей, в глаза бросаются скорбные строки. "И пришел Ангел Господень из Галгала в Бохим, и сказал: Я вывел вас из Египта и ввел вас в землю, о которой клялся отцам вашим (дать вам), и сказал Я: "не нарушу завета Моего с вами вовек; и вы не вступайте в союз с жителями земли сей; жертвенники их разрушьте". Но вы не послушали гласа Моего. Что вы это сделали? И потому говорю Я: не изгоню их от вас, и будут они вам петлею, и боги их будут для вас сетью. Когда Ангел Господень сказал слова сии всем сынам Израилевым, то народ поднял громкий вопль и заплакал. От сего и называют то место Бохим. Там принесли они жертву Господу" (Суд. 2,1-5).
Здесь, однако, мы весьма четко видим контраст между двумя книгами - Иисуса Навина и книгой Судей - книгой сплоченности и книгой отдельного бытия, книгой внешней силы, величия и книгой внутренней слабости, несостоятельности и бессилия. Увы! Увы! Слава скоро ушла. Национальное величие Израиля померкло. "Тогда народ служил Господу во все дни Иисуса и во все дни старейшин, которых жизнь продлилась после Иисуса и которые видели все великие дела Господни, какие Он сделал Израилю. Но когда умер Иисус, сын Навин, раб Господень, будучи ста десяти лет, и похоронили его в пределе удела его в Фамнаф-Сараи, на горе Ефремовой, на север от горы Гааша; и когда весь народ оный отошел к отцам своим, и восстал после них другой род, который не знал Господа и дел Его, какие Он делал Израилю, - тогда сыны Израилевы стали делать злое пред очами Господа и стали служить Ваалам; оставили Господа Бога отцов своих, Который вывел их из земли Египетской, и обратились к другим богам, богам народов, окружавших их, и стали поклоняться им, и раздражили Господа; оставили Господа и стали служить Ваалу и Астартам. И воспылал гнев Господень на Израиля, и предал их в руки грабителей, и грабили их; и предал их в руки врагов, окружавших их, и не могли уже устоять пред врагами своими. Куда они ни пойдут, рука Господня везде была им во зло, как говорил им Господь и как клялся им Господь. И им было весьма тесно" (Суд. 2,7-15).
Это поистине мрачное и унизительное свидетельство. Меч Иисуса Навина был вложен в ножны. Те светлые дни, когда он вел сплоченное воинство Израиля к великим победам над царями Ханаанскими, миновали. Нравственное влияние Иисуса Навина и старейшин, жизнь которых продлилась после Иисуса, отошло, и весь народ с ужасающей яростью предался отвратительному греху и мерзкому идолопоклонству тех народов, которые они должны были изгнать из своих уделов. Словом, насколько это касалось Израиля, крах был полный. Как Адам в саду Эдема и Ной в возрожденной земле, так Израиль был сражен в земле Ханаанской. Адам ел от дерева запретного, Ной выпил вина и опьянел, а Израиль поклонялся Ваалу.
Таковы были дела человеческие. Но, слава Богу, есть и другая сторона вопроса. Есть то, что мы можем назвать светлым и прекрасным "однако": Бог остается Богом, каким бы ни оказался человек, и в этом - неизреченное облегчение и утешение сердцу. Господь пребывает неизменным. Что бы ни случилось - вот крепость веры. На Бога всегда можно надеяться, несмотря на все человеческие прегрешения и недостатки. Его доброта и верность составляют богатство и убежище души среди самых мрачных событий человеческой истории.
Эта воодушевляющая истина сияет удивительным блеском в самом отрывке, из которого мы привели столь печальные строки. Но отметьте следующие слова, так наглядно поясняющие отдельное бытие в книге Судей: "И воздвигал (им) Господь судей, которые спасали их от рук грабителей их. Когда Господь воздвигал им судей, то Сам Господь был с судьею и спасал их от врагов их во все дни судьи: ибо жалел их Господь, слыша стон их от угнетавших и притеснявших их" (Суд. 2,16.18).
В этих последних процитированных словах перед нами предстает великий коренной принцип книги Судей - божественная тайна правления Вараков, Гедеонов, Иеффаев и Самсонов, свидетельство правления которых занимает такую большую часть этого интересного раздела Писания. Израиль потерпел поражение - горестное, позорное, непростительное поражение. Он "потерял" все права на защиту Иеговы. Они по справедливости были преданы в руки беспощадных царей Ханаанских. Это несомненно. Сердце Иеговы жалело Его бедный, угнетенный и стенающий Израиль. Правда, они оказались строптивыми и недостойными, но все-таки Его ухо всегда было чутко к их малейшему стону, а в главе 10 Он даже говорит, что "не потерпела душа Его страдания Израилева".
Какие трогательные слова! Какая нежность! Какое глубокое сострадание! Как глубоко подобное замечание позволяет нам проникнуть в сердце Господа! Страдания Его народа тронули любящее сердце Иеговы. На самые первые и малейшие признаки уныния и раскаяния со стороны Израиля не замедлил благодатно отозваться Бог Израиля. И не имело значения, как далеко они блуждали, как низко пали или как тяжело они согрешили; Бог был всегда готов принять малейшие движения сокрушенного сердца. Кладези божественной благодати и сострадания неистощимы. Океан Его любви безграничен и бездонен; и посему, коль скоро народ Его склоняется к раскаянию, то и Он продвигается к прощению. Ему в радость прощать по доброте Его сердца и во славу Его имени, Он находит особую радость в забвении грехов, в исцелении, возрождении и благословении достойным Его образом. Эта славная истина сияет в истории Израиля; она сияет в истории Церкви и жизни каждого отдельного верующего.
Но вернемся к нашей непосредственной теме, а именно "Гедеон и его соратники" - в том виде, в каком она представлена в книге Судей, название которой приведено в заголовке этой статьи. Да раскроет вечный Дух ее драгоценное содержание и вольет его в наши души!
Глава 6 открывается скорбным и унылым описанием - описанием, которое так присуще всему прошлому Израиля: "Сыны Израилевы стали опять делать злое пред очами Господа, и предал их Господь в руки Мадианитян на семь лет. Тяжела была рука Мадианитян над Израилем, и сыны Израилевы сделали себе от Мадианитян ущелья в горах и пещеры и укрепления" (Суд. 6,1-2). Какая унизительная картина! Какой контраст победоносному сонму, который перешел Иордан и прошел по развалинам Иерихона! Как печальна, как унизительна мысль, что Израиль скрывался и прятался в пещерах и ущельях в горах, убоявшись необрезанных Мадианитян!
Нам будет полезно рассмотреть эту картину и воспринять ее целительный урок. Сила и слава Израиля состояла в том, что Бог был с ними. Без этого он был как вода, пролитая на землю, или осенний лист перед порывом бури. Но присутствием Бога нельзя было наслаждаться, потакая злому; и посему, когда Израиль оставил Господа и следовал блудно за другими богами, и поклонялся им, Ему пришлось привести их в рассудок, протянув Свой жезл и заставив их почувствовать сокрушительную силу того или иного из народов вокруг.
Для нас же все это не пустой звук, но содержит урок. До тех пор, пока народ Израилев ходит в Господе в святом повиновении, ему нечего бояться. Они надежно укрыты от нападения и ловушек всех своих врагов по духу. Ничто не может повредить им, пока они пребывают под сенью присутствия Бога. Но ясно, что присутствие требует и обеспечивает святость. Неосужденный порок не может здесь обитать. Жить во грехе и говорить о безопасности - пытаться соединить присутствие Бога с оправданием зла - глубочайшая порочность. Нет, этого не должно быть! Если люди Израиля забывают эти целительные истины, Он знает, как вразумить их своим жезлом; и да благословенно будет Его имя, ибо Он слишком любит их, чтобы жалеть розгу, как бы ему ни хотелось избегать ее. "Ибо Господь, кого любит, того наказывает; бьет же всякого сына, которого принимает. Если вы терпите наказание, то Бог поступает с вами, как с сынами. Ибо есть ли какой сын, которого бы не наказывал отец? Если же остаетесь без наказания, которое всем обще, то вы незаконные дети, а не сыны. Притом, если мы, будучи наказываемы плотскими родителями нашими, боялись их, то не гораздо ли более должны покориться Отцу духов, чтобы жить? Те наказывали нас по своему произволу для немногих дней; а Сей - для пользы, чтобы нам иметь участие в святости Его. Всякое наказание в настоящее время кажется не радостью, а печалью; но после наученным через него доставляет мирный плод праведности. Итак укрепите опустившиеся руки и ослабевшие колена" (Евр. 12,6-12).
Это ободряющие слова для народа Бога во все времена. Наказание может быть, несомненно, болезненно, но когда мы чувствуем в нем Отцовскую руку и когда мы понимаем, в чем Его цель, мы можем пройти через испытание с закаленными сердцами и таким образом пожать плоды праведности. С другой стороны, если мы принимаем его с нетерпеливым духом, непокорной волей и бунтующим рассудком, мы только вызываем необходимость продолжения и усугубления наказания, ибо наш любящий Отец никогда не оставит нас. Он приведет нас в священное повиновение, чего бы это ни стоило. Он милостиво становится на нашу сторону против нас самих, подавляет горделивые поползновения наши и сокрушает в нас все, что мешает нам расти в святости, благодати и божественном знании.
О! Какая безграничная благодать сияет в том факте, что Бог вникает в каждую нашу неудачу и каждое заблуждение, в наши капризы и своенравие, наши грехи и недостатки, для того чтобы избавить нас от них. Он знает все о нас. Он понимает и учитывает все наше окружение и все наши внутренние склонности, и Он поступает с нами с безграничной мудростью и абсолютным терпением, все время памятуя о единой благодатной цели - сделать нас сопричастными Его святости и - чудесная мысль! - явить в нас выражение Его собственной природы и личности. Тогда, наверное, в присутствии подобной изобильной благодати и милости мы сможем "укрепить опустившиеся руки и ослабевшие колена".
Часть 2Есть одна истина, которая сияет необыкновенным светом в книге Судей, она состоит в том, что на Бога всегда следует уповать даже среди самых мрачных событий человеческой жизни; и, более того, вера всегда может уповать на Бога; Бог никогда не обманывает верующее сердце - нет, никогда. Он никогда не обманывал, не обманет, никогда не сможет обмануть ни единую душу, которая доверилась Ему, которая ищет опоры в Его драгоценном Слове, в безыскусной простоте верующего в него перед лицом глубочайшего падения и прегрешения человека.
Это весьма утешает и ободряет во все времена и при любых обстоятельствах. Увы! Как это справедливо - человек грешит во всем. Понаблюдайте за ним, где хотите; последите за ним в любой сфере деятельности или обязанностей, в которой он вращается, и это будет все та же история снова и снова - неверность и крах. Пусть человек открывает дело столько раз, сколько захочет, имея огромнейший капитал и самые радужные перспективы, и он наверняка станет банкротом. Так было всегда со дней Адама и до настоящего момента. Мы можем утверждать, не боясь ошибиться, что в истории падшего рода Адама не было ни одного исключения из этого печального правила. Мы никогда не должны забывать это. Истинная вера никогда этого не забывает. Было бы величайшим безумием пытаться игнорировать тот факт, что на всей человеческой жизни от начала до конца большими буквами написано: "Погибель".
Но перед лицом всего этого Господь - нерушим в вере. Он не может противоречить Сам Себе. Вот в чем прибежище и основание веры. Она признает гибель но она уповает на Бога. Вера видит человеческую несостоятельность, но она устремляет свой взор к божественной верности. Она признает гибель человека, но она уповает на защиту Бога.
Все это поразительно проявляется в интересной и поучительной истории Гедеона. Воистину, ему пришлось испытать на себе самом и своем опыте сам факт падения Израиля. Контраст между Гедеоном и Иисусом Навиным в высшей степени разителен, насколько это касается их состояния и обстоятельств. Иисус Навин попирал своей пятой выи царей Ханаанских. Гедеону пришлось выколачивать пшеницу в точиле, чтобы скрыться от Мадианитян. Дни Иисуса были отмечены блестящими победами; дни Гедеона были днями ничтожных дел. Но дни ничтожных дел для человека - это дни великих дел для Бога. И Гедеон узнал это. Правда, ему не пришлось увидеть, как солнце и луна остановили свой путь, или увидеть города необрезанных повергнутыми в прах. Его дни были днями пресных хлебов и разбитых кувшинов, а не днями потрясающих чудес и великих достижений. Но Бог был с ним, и этого было достаточно. "И пришел ангел Господень и сел в Офре под дубом, принадлежащим Иоасу, потомку Авиезерову; сын его Гедеон выколачивал тогда пшеницу в точиле, чтобы скрыться от Мадианитян. И явился ему Ангел Господень и сказал ему: Господь с тобою, муж сильный!" (Суд. 6,11-12).
Какие это были слова, которые должны были коснуться слуха Гедеона, который, убоявшись врагов, скрывался в точиле! То был глас небесный, прозвучавший, дабы возвысить его душу над испытаниями, горестями и земными унижениями, - глас божественной силы и добродетели, призванный вдохнуть силу в его ослабевшее и скорбящее сердце. "Муж сильный!" Как трудно было Гедеону воспринять такие чудесные речи! Как трудно отнести их к себе! Где была доблесть и где была сила? Вероятно, не в нем и не в его окружении. Где же? В Боге живом, где Иисус и нашел свою силу и доблесть. И действительно, есть поразительное сходство в том, как обращаются к этим двум выдающимся служителям Бога. Сходство в словах настолько же явственно, насколько разителен контраст, в обстоятельствах. Вот слова, обращенные к Иисусу: "Вот Я повелеваю тебе: будь тверд и мужествен, не страшись и не ужасайся." И слова, обращенные к Гедеону: "Господь с тобою, муж сильный."
Драгоценные слова! Волнующие, укрепляющие дух речи! И все-таки Гедеон медлил принять их во всей прекрасной, всепоглощающей силе веры, которая так радует Бога и прославляет Его имя. Как часто это бывает с нами! Как неизменно нам не удается подняться до величия благодатных помыслов Господа и замыслов, уготованных нам! Мы подвержены умствованиям о самих себе, вместо того чтобы верить Богу и покоиться в сладостной безмятежности в Его совершенной любви и верности. Так было с избранником Бога, на истории которого мы остановимся. Божественное речение было полным, ясным, совершенным и безусловным: "Господь с тобою". В этих словах не было какого-либо повода для вопроса или сомнений, и все-таки обратите внимание на ответ Гедеона: "Гедеон сказал ему: господин мой! если Господь с нами, то отчего постигло нас все это? и где все чудеса Его, о которых рассказывали нам отцы наши, говоря: "из Египта вывел нас Господь"? Ныне оставил нас Господь и предал нас в руки Мадианитян" (Суд. 6,13).
Здесь, как видно, Гедеон черпает доводы из того, что его окружает. Отсюда это "если" - маленькое двусложное выражение неверия. "Если" стало у нас расхожим словом: "Если ты хочешь быть несчастен, посмотри внутрь; если ты хочешь развеяться, посмотри вокруг; если ты хочешь обрести умиротворение и блаженство - посмотри вверх, на Иисуса." Это совершенная истина. Как только мы начинаем заниматься собой, или людьми и вещами, или обстоятельствами, которые окружают нас, мы чувствуем себя выбитыми из колеи и несчастными. Наша сила, наше единственное утешение, наш единственный источник света в том, чтобы твердо устремить око веры к Иисусу и сердцем утвердиться в Нем. Весьма вероятно, что окружение Гедеона было довольно мрачным. Его "духовный горизонт" затянулся темными и тяжелыми облаками. Но был один светлый, благословенный луч, сияющий его подавленной душе, - луч, исходящий из самого сердца Бога и выраженный в этой единственной, но емкой фразе: "Господь с тобой". Здесь не было "если" - ни сомнений, ни сдержанности, ни условий. Это утверждение было ясным и безоговорочным и требовало лишь одного, чтобы стать источником радости, силы и торжества в душе Гедеона, - слияния его с верой. Слово "если" не является верой. Истинная вера никогда не ставит Богу никаких "если" по той простой причине, что взирает лишь на Бога, а с Ним невозможны никакие "если". Вера взирает сверху вниз, от Бога, а не снизу вверх, от человека. Вера затрудняется лишь одним, и это затруднение воплощено в вопросе: "Как Он не поступит?" Она никогда не спрашивает: "Как Он должен поступить?". Это язык чистейшего безверия.
Но некоторые могут спросить, не было ли каких-либо оснований для Гедеоновых "если" и "почему"? Разумеется, нет, - ни в Боге, ни в слове Его, каким бы ни были обстоятельства в Израиле и их действиях. Нет сомнения в том, что, если бы Гедеон оглядывался лишь на прошлое истории его народа, он мог бы найти вескую причину для подавленного и униженного состояния, в котором оказался. Эти позорные страницы дали бы пространный ответ на его вопрос: "Как же это все случилось с нами?". Но затмили ли действия Израиля сияние могущественных "чудес" Иеговы? Определенно, не в глазах веры. Господь совершал великие и славные дела для народа Его, и свидетельства этих дел в их укрепляющей дух добродетели всегда перед очами веры. Несомненно, Израиль не устоял и позорно пал, и свидетельство этого поражения также было перед очами веры и давало торжественный ответ на вопрос Гедеона: "Как все это случилось с нами?". Вера признает власть Бога так же, как и Его благодать, более того, она склоняется в почтительном благоговении перед каждым ударом Его жезла. Следует всегда помнить об этом. Мы так склонны забывать об этом. Богу иногда приходится брать в руки Свой жезл. Он не признает того, что противоречит Его имени и Его природе. Гедеон же должен был помнить это. Израиль согрешил, и это стало причиной того, что они находились под розгой, выражением которой в дни Гедеона было владычество Мадианитян.
Гедеон же, мы повторяем, был призван постичь все это и даже более - прочувствовать вкус отождествления со своим народом в его угнетенности и несчастье. Последнее было уделом и опытом каждого истинного служителя Бога в Израиле. Всем пришлось пережить эти глубокие душевные потрясения, источником которых была их связь с народом Израиля. Не имело значения, был ли это судья, пророк, священник или царь - все должны были разделить горе и испытания народа Израиля; и ни одно верное сердце, ни один истинно любящий Бога или народ Его не желал бы избавиться от таких глубоких и святых уроков. Это было в высшей степени истинно для единственного совершенного Служителя, который когда-либо ступал по земле. Он, хоть и лично освобожденный от последствий грехопадения Израиля, хотя и чистый и безгрешный, божественно святой по природе и в жизни, однако, в совершенстве благодати добровольно отождествлял себя с этим народом во всем его горе и унижении. "Во всякой скорби их Он не оставлял их" (Ис. 63,9). Так было с нашим благословенным Господом Иисусом Христом; и все, кто хоть в какой-либо мере принял Духа Святого, должны были по возможности испить из той чаши, хотя никто никогда не может сравниться с Ним ни в этом, ни в чем-либо другом. Но когда мы начинаем сравнивать слова ангела со словами Гедеона, с его ответом, мы замечаем очень интересный момент - момент, который показывает отличительную особенность книги Судей. Ангел говорит: "Господь с тобою ". Гедеон отвечает: "Если Господь с нами". Это весьма интересно и поучительно; более того, это полностью в духе отрывка, упомянутого в гл. 2: "Когда Господь воздвигал им судей, то Сам Господь был с судьею" (Суд. 2,18). Не говорится "с народом", но с трогательной красотой добавлено: "И спасал их от врагов во все дни судьи: ибо жалел их Господь, слыша стон их от угнетавших и притеснявших их" (ст.18).
В этом есть особая красота и прелесть. Если Иегове пришлось прятать лицо Свое от народа Его и предать их на время в руки необрезанных, все же Его любящее сердце всегда радело о них и всегда было готово заметить и принять малейший след раскаяния. "Кто Бог, как Ты, прощающий беззаконие и не вменяющий преступления остатку наследия Твоего? не вечно гневается Он, потому что любит миловать. Он опять умилосердится над нами, изгладит беззакония наши. Ты ввергаешь в пучину морскую все грехи наши. Ты явишь верность Иакову, милость Аврааму, которую с клятвою обещал отцам нашим от дней первых" (Мих. 7,18-20).
Часть 3Ничто не может ободрить сердце более, чем то, каким образом обходится Господь с душой Гедеона, каким образом Он готовит его к тому пути, на который Он призывал его. Подобно нам, Гедеон был полон различных "если" и "почему" - этих маленьких слов, так раздувшихся от неверия. Жалкое человеческое сердце никак не может объять все величие божественной благодати; наше слабое зрение не выносит сияния божественного откровения. И только безыскусная вера может заставить душу чувствовать себя непринужденно в присутствии обильных проявлений доброты и любви Господа. Вера никогда не говорит "если" или "почему". Она верит в то, что говорит Бог, потому что Он говорит это. Она в сладостной безмятежности опирается на всякое слово, которое исходит из уст Бога. Неверие смотрит на обстоятельства, исходит из них - вера смотрит на Бога и исходит из Него. Отсюда огромная разница в их выводах. Гедеон, судя по окружающему, заключил, что Иегова оставил народ Свой. Простая вера привела бы его к совершенно противоположному выводу; она бы способствовала тому, что он бы видел, знал и помнил, что Иегова нерушимо будет вечно верен своему обетованию Аврааму, Исааку и Иакову, как бы Ему ни пришлось, распоряжаясь властью Его, скрывать лицо Свое от их непокорного и грешного потомства. Вера всегда уповает на Бога, а Бог - да будет благословенно Его имя! - всегда чтит веру. Сначала Он вызывает ее в нас, а потом отдает ей должное.
Но Бог не только благостно чтит веру, Он порицает наши страхи. Он выше нашего неверия и заставляет умолкнуть все наши глупые умствования. Так, судя по Его обхождению с Его избранным служителем Гедеоном, может показаться, будто Он не слышал это "если и почему". Он открывает ему Его помыслы, являя могущество Его, чтобы наполнить душу служителя Его уверенностью и доблестью, которые должны были возвысить его над всеми угнетающими воздействиями, с которыми он сталкивается.
"Господь, воззрев на него, сказал: иди с этою силою твоею и спаси Израиля от руки Мадианитян; Я посылаю тебя". Вот он, истинный секрет силы! "Господь воззрел на него". В этом взоре была божественная сила, если б только Гедеон мог видеть это. Но увы! Он все еще был полон сомнений. "(Гедеон) сказал Ему: Господи! как спасу я Израиля? вот, и племя мое в колене Манассиином самое бедное, и я в доме отца моего младший".
Так неверие обращает свое око на себя или на свои обстоятельства. Это заставляет нас сравнивать видимые возможности с тем делом, к которому Бог призывает нас. Иегова сказал: "Иди с этой силою твоею". Что это была за "сила"? В чем она состояла? Было ли это большое богатство, высокое положение или недюжинная физическая сила? Ничего подобного. "Господь, воззрев на него, сказал: иди с этой силою твоею и спаси Израиля". Это было абсолютно и безоговорочно. Оно не оставляло места никаким "как?" Гедеона. Оно ясно показывало, что сила, с помощью которой он должен был спасти Израиль, находится ни в нем и ни в доме отца его, но в Боге Израиля. Не имело большого значения, был ли его род беден или богат, был ли он мал или велик. Не Господь ли хотел направить его? Чем было для Него богатство или величие? Он мог использовать ячменные хлеба или сломанный кувшин. Действительно, в тех разнообразных орудиях, избираемых в книге Судей, мы видим ту особенность, что "никакая плоть не хвалится пред Богом". Как блекнет слава человеческая перед унизительным фактом, что сонмы Израиля были собраны на битву под предводительством женщины! Как уязвляет человеческую гордость то, что спасение было получено при помощи "левши"!
Но с другой стороны, мы находим, что по мере того, как блекнет человеческая слава, становится ярче слава божественная. Чем смиреннее орудие, тем более мы видим могущество Бога. Какая разница для Всемогущего Бога, левша или правша Его орудие, мужчина это или женщина, карлик или гигант? Орудие - ничто, Бог - все и во всем. Правда, Он снисходит до использования орудия, но вся сила принадлежит Ему, и вечная Ему хвала. Гедеон должен был познать это, и Моисей, и все мы. Это бесценный урок. Мы все так склонны думать о нашей способности к любой работе или служению, которые могут нам предстоять, тогда как мы должны помнить, что во всех совершаемых Его именем делах на земле Господь является вершителем. Наше умение - от Него. Мы ничего не можем, и если б могли что-то, это было бы плохо сделано. Человеческая рука оставляет только прах после себя. Людские дела бренны, как и их помыслы. Дело Бога пребудет вовеки. Давайте будем помнить все это, чтобы мы могли ступать смиренно и искать опоры только в могучей руке Бога живого. Так душа пребывает в уравновешенном состоянии, свободном от самонадеянности и плотских страстей, с одной стороны, и от печали и уныния, с другой. Если мы ничего не можем, то самонадеянность есть верх дерзости. Если Бог может все - отчаяние является верхом глупости.
Но в случае с Гедеоном, как и в случае со всеми другими служителями Бога, мы наблюдаем два момента, достойных нашего глубочайшего внимания. Во-первых, перед нами божественная миссия, воплощенная в этих многозначительных словах: "Не Я ли посылаю тебя?", и во-вторых, перед нами уверение в божественном присутствии, что выражено в этих ободряющих словах: "Истинно, Я буду с тобой"
Таковы два момента, имеющих значение для всех, кто будет служить Богу во дни и роды. Они должны знать, что путь, которым они идут, был ясно обозначен рукою Бога; и более того, они должны чувствовать Его присутствие во время пути. Все это абсолютно возможно. Без этого мы будем колебаться и проявлять нерешительность. Мы будем бросаться от одного направления действий к другому. Мы будем браться за какую-либо работу, делать ее некоторое время, а затем бросать ее ради чего-либо другого. Мы будем двигаться рывками, шаг наш будет неуверенным, свет наш будет колеблющимся. "Мы будем бушевать, как вода, не будем преимуществовать." Мы ни в чем не добьемся успеха. У нас не будет уверенности, устойчивости, развития.
Это веские соображения для всех нас. Для каждого служителя Бога, каждого чада Господа очень важно знать, что он находится на своем Богом определенном месте и занят делом, уготованным Богом. Это придает нам устойчивость целей, возвышенность духа и благую независимость. Это сохранит нас от зависимости от человеческих мыслей и мнений, от влияния суждений того или иного человека. Это наша счастливая привилегия - быть настолько уверенными, что мы делаем ту самую работу, которую вверил нам Владыка, что мысли наших товарищей, почитающих нас, имеют для нас не более веса, чем капли дождя, барабанящего в оконное стекло.
Мы не должны - и пусть это будет свято соблюдаться, поощрять или, более того, насаждать дух горделивой независимости. Подальше от этой мысли! Мы, как христиане, в определенном смысле не можем быть независимыми друг от друга. Как можем мы стать независимыми, видя, что мы - члены одного тела. Мы соединены друг с другом и с нашим воскресшим Главой во славе Духом единым, который с нами и в нас. Самая яркая индивидуальность - а наша индивидуальность может быть столь же яркой, сколь неразделимо наше единство - не может изменить драгоценной истины тела и Духа единого.
Это божественная истина, благодарно и от всей души признаваемая. И в то же время мы должны подчеркивать реальность нашей индивидуальности и нашей личной ответственности. Это следует утверждать со всей возможной энергией и решительностью. Каждый служитель должен делать свое дело со своим Господом в той конкретной сфере деятельности, в которую он был призван. И, более того, каждый должен знать свое дело и усердно и постоянно отдавать ему себя. Он должен обладать святой уверенностью и властью, которые придает душе эта божественная и веская фраза: "Не Я ли послал тебя?"
Возможно, скажут: "Не все мы Гедеоны и Иисусы Навины. Не все мы призваны занять столь выдающееся место или идти по такому блестящему пути, как эти столь прославленные служители". Это правда, но мы все призваны служить, и для каждого служителя важно знать Его мысли, понимать Его дело и быть в душе уверенным, что он делает то самое дело, которое вверил ему Господь, и идет по тому пути, который рука Бога предначертала ему. Если в этом могут быть какие-то сомнения, то мы не понимаем, как вообще возможно какое-либо развитие.
Но есть еще и другое. Недостаточно знать, что мы идем по предначертанному Богом пути, мы хотим осознать божественное присутствие. Мы хотим, чтобы на нашем собственном опыте оправдались божественные слова: "Истинно, Я буду с тобой" Это довершает подготовку служителя. Божественная миссия и божественное присутствие - все, что мы хотим, и все это необходимо нам, чтобы преуспевать. Для этих бесценных вещей не имеет значения, кто мы. Господь может использовать слабую женщину, левшу, ячменный хлеб или сломанный кувшин. Орудие - ничто. Бог является делателем. Неверие может воскликнуть: "Господи! Как спасу я Израиля? Вот и племя мое в колене Манассиином самое бедное, и я в доме отца моего младший". Вера может ответить: "Что из того, если Господь за нас? Нужны ли Ему богатые и знатные? Что для Него богатства и величие? Ничто". "Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных; но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное; и незнатное мира и уничиженное и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, - для того, чтобы никакая плоть не хвалилась пред Богом" (1 Кор. 1,26-29).
Это полезные слова для всех нас. Неизреченная благодать для каждого служителя Христа - пребывать в непреходящем сознании нашей абсолютной ничтожности научиться в какой-то мере осознавать глубину, полноту и вес этого короткого, но всеохватывающего утверждения: "Без Меня ты ничего не сможешь". Нет ни единой грозди во всей лозе, какой бы изобильной и раскидистой она ни казалась, которая, будучи отделена от материнской ветви на толщину золотого листа, могла бы приносить хоть малейшую частичку плода. Должно быть непреходящее осознание жизненной необходимости нашего единения с Христом, настоящего, живого непреходящего в Нем, единения в вере, день за днем, для того чтобы приносить любые плоды, которые Бог может принять. Только когда мы во Христе, жизненные соки циркулируют в нас и дают здоровую почву, зеленый лист и своевременные плоды.
В этом заключается великая тайна могущества. Оно пребывает в живой лозе. "Благословен человек, который надеется на Господа, и которого упование - Господь. Ибо он будет как дерево, посаженное при водах и пускающее корни свои у потока; не знает оно, когда приходит зной; лист его зелен, и во время засухи оно не боится и не перестает приносить плод" (Иер. 17,7-8).
Все это в высшей степени величественно. Мы должны, каждый в отдельности, прилепиться верой к Господу Иисусу. Для христианина дело первостепенной важности - помнить, что христианство - вещь сугубо индивидуальная. Мы индивидуальны в нашем раскаянии, нашей вере, нашем спасении, в нашем служении и в нашей награде. Посмотрите на обращение к семи церквам в Отк. 2 - 3. Прислушайтесь к этим выразительным словам: "имеющий уши", "побеждающий". Что они означают? Разве не обрисовывают они, ярко и убедительно, ту благословенную индивидуальность, о которой мы говорим? Несомненно. Но затрагивают ли они единение? Ни в малейшей степени. Они оставляют ее святую область совершенно нетронутой.
Есть единое тело и единый дух. Это всегда должно оставаться справедливым, несмотря на все заблуждения и упадок Церкви. Тем не менее, писание Иоанна весьма индивидуально. От первых строк его евангелия до заключительной фразы Откровения мы прослеживаем эту особенность. Он показывает нам Филиппов, Симонов, Андреев и Нафанаилов, приходящих каждый по-своему к Иисусу. Он повествует нам то о иудейском начальнике, то о самарянском грешнике, которые были приведены отцом к Иисусу. Он рассказывает о добром пастухе, который называет овцу Его по имени. Он повествует о гроздях, льнущих к лозе живой. Так говорится в евангелии от Иоанна, и когда мы обращаемся к его Посланиям, то повсюду находим тот же самый принцип. Он пишет избранной госпоже и своему возлюбленному Гаю; и если он однажды упоминает церковь, то для того, чтобы оплакать ее ушедшую славу и (посреди нее) к каждому обратиться с увещеванием: "Наблюдайте за собой". А что касается Откровения, то оно заканчивается теми же словами, с которых и начинается, торжественным обращением к "имеющему уши".
ПримечаниеВечная жизнь и ее проявления - сначала в нашем Господе, потом в чадах Господних, будучи сутью в евангелии и Послании Иоанна, - индивидуальна. В Посланиях Павла единение святых, крещенных единым Духом Святым в единое тело, приводится со всем, что из этого вытекает. (Ред.)
Часть 4Чем тщательнее мы изучаем повествование о том, как обращается Господь с Гедеоном, тем более мы поражаемся тому чудесному способу, которым Он готовит его к его последующей стезе. Подобно всем служителям Бога, во все века Гедеону пришлось усвоить уроки тайного обучения и послушания, дабы он мог являться народу. Время, затрачиваемое на обучение, могло быть разным, как, впрочем, и характер предмета, но в одном мы можем быть уверены - все, кто служит Богу публично, должны получить учение о Боге втайне. Это роковая ошибка для любого человека - стремиться занять видное место без подобающей подготовки; и эта подготовка может быть получена только в тайне божественного присутствия. Лишь в глубоком и священном уединении с Богом наполняются сосуды и орудия приноравливаются к делу Его.
Не будем этого забывать. Моисей должен был сорок лет провести в "пустыне", пока не сподобился вступить на государственную стезю. Давид должен был пасти стадо отца своего, пока он не был призван править народом Израиля. Он втайне убивал льва и медведя, пока не был призван убить Голиафа при всех. Великий апостол язычников провел три года в Аравии, невзирая на его замечательные обращения и призыв. Апостолы провели три с половиной года в общении с их Учителем, а вынуждены были медлить, пока не были наделены силою свыше. Так обстояло дело с теми, кто был призван занять видное место в промысле Бога; и даже Сам благословенный Учитель, хотя Он, несомненно и не нуждался в обучении или послушании, поскольку он всегда был совершен, чтобы преподать нам урок, провел тридцать лет в уединении, пока не явился народу.
Во всем этом содержится весьма полезное для души наставление. Постараемся усвоить его во благо. Никто не должен начинать публичного служения без этого уединенного обучения в школе Христа. Это и придает глубину, основательность и смиренность нраву. Это придает характер подлинности и устойчивости цели, столь желанных в тех, кто занят в любой из сфер дела Господа. Неизменно обнаруживается, что там, где кто-либо начинает дело без этой божественной подготовки, появляется поверхность и неустойчивость. Возможно, в этих поверхностных натурах временами бывает больше видимого блеска, чем в тех, кто обучался в школе Христа, но это ненадолго. Это может вызвать кратковременный эффект, но он вскоре проходит, как утреннее облачко или первая роса. Ничто не устоит, кроме того, что является прямым следствием личного общения с Богом, тайного обучения в Его присутствии, совершенного послушания в школе Бога.
Посмотрим, как все это показано в случае с Гедеоном. Весьма очевидно, что этот почтенный служитель был призван пройти через основательную закалку души, прежде чем он предпринял хоть один шаг в общественном служении, прежде чем он развернул знамя свидетельства в доме отца своего. Он должен был начать с самого себя, со своего личного состояния, со своего собственного сердца. Те, кто будет использован на благо других, должны начинать с самих себя. Гедеон понял это. Давайте проследим его историю дальше. "И сказал ему Господь: Я буду с тобою, и ты поразишь Мадианитян, как одного человека. (Гедеон) сказал Ему: если я обрел благодать пред очами Твоими, то сделай мне знамение, что Ты говоришь со мною: не уходи отсюда, доколе я не приду к Тебе и не принесу дара моего и не предложу Тебе. Он сказал: Я останусь до возвращения твоего. Гедеон пошел и приготовил козленка и опресноков из ефы муки; мясо положил в корзину, а похлебку влил в горшок и принес к Нему под дуб и предложил. И сказал ему Ангел Божий: возьми мясо и опресноки, и положи на сей камень, и вылей похлебку. Он так и сделал. Ангел Господень простер конец жезла, который был в руке его, прикоснулся к мясу и опреснокам; и вышел огонь из камня и поел мясо и опресноки; и Ангел Господень скрылся от глаз его. И увидел Гедеон, что это Ангел Господень, и сказал Гедеон: увы мне, Владыка Господи! потому что я видел Ангела Господня лицем к лицу. Господь сказал ему: мир тебе, не бойся, не умрешь" (Суд. 6,16-23).
Здесь мы подходим к весьма интересной стадии подготовительного пути Гедеона. Он призван на деле, на опыте усвоить это великое и всеобщее правило для служителей Бога, а именно: "Когда я слаб, тогда я силен". Это драгоценное правило, такое правило, которое составляет незаменимый элемент в просвещении всех служителей Христа.
Пусть никто не думает, что он когда-либо может послужить промыслу Господа и даже добиться успехов в божественном служении, не усваивая в той или иной степени этого бесценного принципа. Мы считаем его абсолютно необходимым для формирования характера истинного служителя Христа. Там, где этого не знают, где этого не чувствуют, где это так или иначе не осознается, там, наверняка, в том или ином виде проявятся непокорность, несокрушенность, эгоизм. Там будет большая или меньшая степень самоуверенности и будут обнаруживаться то здесь, то там разные мелочи и мнения, досадные препятствия всему доброму, полезному и святому.
С другой стороны, когда ты узнал этот приведенный выше родовой девиз, когда ты научился говорить в общественном присутствии: "Когда я слаб, тогда я силен," - когда природа взвешена на весах святилища, тогда ты всегда найдешь меру сокрушенности духа, мягкости и нежности, но также и великодушие и готовность к любым добрым делам и эту прекрасную гибкость ума, которая позволяет подняться над всеми этими мелкими, эгоистическими соображениями, которые так мешают делу Бога. Одним словом, сердце сначала должно быть сокрушено, а потом исцелено, а исцеляясь, оно должно будет безраздельно быть отдано Христу и Его благословенному служению. Невозможно, обежав взором блестящие ряды служителей Христа, не увидеть истинность этого. Моисей, Иисус, Давид, Исаия, Иеремия, Иезекииль и Даниил в ветхозаветные времена и Петр, Павел и Иоанн во времена Нового Завета - все предстают перед нами как наглядное подтверждение силы сокрушенного сердца. Все эти возлюбленные и уважаемые служители должны исцелиться, быть опустошенными, - чтобы быть наполненными, чтобы узнать, что сами по себе они не могут ничего, для того чтобы силою Христа быть готовыми ко всему.
Таков закон дома, закон виноградника, закон царства. Так Гедеон познал все это в свои дни. На его "увы!" Иегова ответил: "Мир тебе, не бойся," - и тогда он был готов начать. Он встретился лицом к лицу с ангелом Господним, и тогда он узнал не только то, что племя его в колене Манассиином самое бедное и он в доме отца своего младший, но и то, что он сам по себе совершенно бессилен и что он должен "найти все свои источники". Это бесценный урок для сына Иоаса и для нас всех - урок, который можно получить не в школах и колледжах этого мира, но лишь в глубоком и святом уединении святилища Господа.
А теперь посмотрим, каким был первый поступок Гедеона, когда все его опасения улеглись и его душа наполнилась божественным покоем. Первым его делом была постройка алтаря. "И устроил там Гедеон жертвенник Господу и назвал его: Иегова Шалом. Он еще до сего дня в Офре Авиезеровой”. Он находит счастье в поклонении, и его поклонение характеризуется откровением божественного свойства. Он называет свой алтарь этим драгоценным именем "Господь мир". Он прошел через многие глубокие душевные испытания - испытания, которые неведомы никому, кроме тех, кто призван занять видное место среди народа Бога. Он осознавал падшее и униженное состояние своего возлюбленного народа. Он ощущал свою незначительность, да и свою пустоту и ничтожность: как мог он выдвинуться? Как мог он поразить Мадианитян? Как мог он спасти Израиля? Кому было бы по силам это дело? Все это пустяки для тех людей, которые ведут легкую, безответственную жизнь, которым неведомы труды, муки и заботы, связанные с общественным служением Христу и свидетельством во имя Его в тяжелые дни. Им неведомы душевные муки Гедеона, упадок духа, когда он глядел из сени отцовского дуба, взвешивая опасности и превратности поля брани. До них плохо доходит значение слов тех, кто продвинулся в учении Христовом: "Но сами в себе имели приговор смерти, для того, чтобы надеяться не на самих себя, но на Бога, воскрешающего мертвых."
Это многозначительные слова для всех служителей Христа, но мы действительно должны быть служителями Его, чтобы познать все их глубокое значение. Если мы довольствуемся жизнью ленивой и праздной, занимаясь лишь собой и угождая себе, мы не сможем понять подобные слова или вникнуть в значение тех глубоких испытаний души, через которые во все века были призваны пройти преданные служители и верные свидетели Христа. Мы неизменно обнаруживаем, что все те, кто продвинулся в публичном служении Богу, не раз втайне бедствовали в своей жизни. Именно потому, что смертный приговор, начертанный на каждом, подчеркивает силу воскрешаемой жизни во Христе. Так, Павел мог сказать коринфянам: "Смерть действует в нас, а жизнь в вас”. Удивительные слова! Слова, которые открывают нам глубины служения апостола. Каковым должно было быть служение, которое строилось на подобном принципе! Какая сила! Какая мощь! Смерть подтачивает этот бедный глиняный сосуд, но потоки жизни, божественной благодати и духовной силы текут к тем, кому он служит.
Читатель, можно с уверенностью сказать, что это и является истинным секретом любого действенного служения. Легко рассуждать о служении, готовиться в служители Христа, но как же далеко действующая Церковь отошла от божественной истины служения! Увы! Сердце содрогается при одной мысли об этом. Где Павлы, Гедеоны, Иисусы Навины? Где былые духовные искания и глубокая работа души, которые были присущи прежним служителям Христа? Мы легкомысленны и многословны, поверхностны и пусты, самонадеянны и нетребовательны к себе. Стоит ли нам удивляться малым результатам? Как мы можем надеяться узнать о жизни, которая в других, когда мы знаем так мало о смерти, которая в нас!
Да пробудит в нас всех вечный Дух более сильное осознание того, чем должны быть верные, целеустремленные, преданные слуги Иисуса Христа!
Часть 5Рассмотрим же, как Гедеон был призван к действию. Он принял свою миссию от Иеговы. Он получил ответ на свой вопрос, его сомнения улеглись, его сердце успокоилось, он смог поставить жертвенник. Все это имеет отношение к его личному состоянию, к состоянию его души и сердца перед очами Господа.
Так должно быть всегда. Мы все должны начать с этого, если мы собираемся служить Богу перед другими. Мы должны укрепиться в Боге в глубине нашей души, иначе мы можем впоследствии оказаться не более чем плохими работниками. Все, кто занимается общественным делом без этой подготовки, наверняка окажутся легкомысленными и поверхностными. Естество человеческое должно измеряться в божественном присутствии. Мы должны убедиться, что естество не имеет значения перед лицом Господа: "Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф" (Зах. 4,6).
Пока Гедеон не усвоил эти божественные наставления в уединении, он не был допущен к служению. Давайте точно отметим, где ему пришлось начать. "В ту ночь сказал ему Господь: возьми тельца из стада отца твоего и другого тельца семилетнего, и разрушь жертвенник Ваала, который у отца твоего, и сруби священное дерево, которое при нем, и поставь жертвенник Господу, Богу твоему, на вершине скалы сей, в порядке, и возьми второго тельца и принеси во всесожжение на дровах дерева, которое срубишь" (Суд. 6, 25-26).
Здесь мы видим, что Гедеону пришлось начать с дома. Он был призван развернуть знамя свидетельства в самом сердце рода своего, в отцовском доме. Это очень интересно и многозначительно. Здесь содержится урок, к которому мы должны прислушаться и склонить свои сердца. Свидетельство должно начаться с дома. Не годится бросаться в общественное служение, если личная и домашняя жизнь не обустроены должным образом. Бесполезно пытаться разрушать жертвенник Ваалов публично, когда такой же жертвенник имеется в доме.
Это вопрос первостепенной важности. Мы все настоятельно призваны быть набожными в доме своем.
Нет ничего прискорбнее, чем встретить лица, которые на людях, среди братьев во Христе, показывают высокую духовность на словах, заставляя думать, что они гораздо выше по уровню, чем обычные христиане, а когда вы сталкиваетесь с ними ближе, когда вы знакомитесь с их личной жизнью и поведением, их действительной повседневной жизнью, вы обнаруживаете, что они очень далеки от того, чтобы свидетельствовать о Христе тем, с кем они соприкасаются. Это весьма прискорбно. Это бесчестит Господа Иисуса, оскорбляет Дух, соблазняет и отталкивает верующую молодежь, дает повод для упрека врагу, а собратьям - для сомнения в нас.
Конечно, такого не должно быть. Свидетельствовать должно и в доме. Те, кто глядят на нас, должны видеть в нас больше христианства. Те, кто знает нас, должны лучше знать, что мы Христовы. Но увы! Как часто бывает наоборот! Как часто семейный круг становится местом, где прекрасные черты христианского характера проявляются меньше всего! Жена или муж, родитель или ребенок, брат или сестра, хозяин или слуга, товарищ или знакомый - это как раз те, в глазах кого в повседневной жизни мы менее всего обнаруживаем прекрасные плоды божественной жизни. Именно в личной жизни выходят наружу все наши слабости - наши странности и причуды, наши неразумные склонности и греховный нрав; а ведь именно в этой сфере благодать Иисуса проявляется с наибольшей верностью.
Читатель-христианин, не гнушайся слов упрека, предупреждения и увещевания. Возможно, они неприятны, но мы можем быть уверены, что они благотворны. Возможно, они не потакают плоти, но зато целительны для души. Мы призваны, подобно Гедеону, начать с дома, если мы хотим быть полезными своим собратьям или успешно бороться против общего врага.
Несомненно, с этим свидетельством в доме связаны определенные трудности. Зачастую для ребенка, например, очень трудно свидетельствовать о мирском духе родителя или всей семьи, но где есть смиренномудрая вера в Бога, Он чудесно укрепляет и ведет нас. Одно ясно, что нет ничего лучше решимости. Целая битва иногда выигрывается одним ударом, когда этот удар наносится в полном соответствии с замыслом Христовым.
С другой стороны, там, где налицо слабость и колебания, где шутят с истиной Господней, легкомысленно обращаются с божественными истинами и кривят собственной душой, смотрят на последствия и взвешивают возможные результаты, - там, наверняка, восторжествует лукавый, и свидетельство терпит полный крах. Бог действует заодно с теми, кто с Ним. В этом великая тайна их успеха; но там, где око нечисто, нет действительного успеха, нет божественных плодов.
Вот где многие из нас так явно терпят неудачу. Мы неискренни, нерешительны, не всецело преданы Христу. Это не приносит никаких плодов для Бога и не оказывает воздействия на других. Мы не имеем ни малейшего представления о том, чего может добиться чистое, преданное сердце, искренняя и сильная душа. Один такой человек может быть послан, чтобы поднять знамя, вокруг которого соберутся тысячи других, у которых, может, никогда не хватило бы смелости или силы, чтобы развернуть знамя самим.
Взглянем на Гедеона. Посмотрите, как он трудится для Бога, а Бог трудится для него. "Гедеон взял десять человек из рабов своих и сделал, как говорил ему Господь; но как сделать это днем он боялся домашних отца своего и жителей города, то сделал ночью. Поутру встали жители города, и вот, жертвенник Ваалов разрушен, и дерево при нем срублено, и второй телец вознесен во всесожжение на новоустроенном жертвеннике. И говорили друг другу: кто это сделал? Искали, расспрашивали и сказали: Гедеон, сын Иоасов, сделал это. И сказали жители города Иоасу: выведи сына твоего; он должен умереть за то, что разрушил жертвенник Ваала и срубил дерево, которое было при нем."
Вот что можно назвать поразительным в самой основе. Вера в Ваала была полностью разрушена. Это не было пустяком. Мы очень слабо представляем себе, чего стоило сыну Иоаса сделать это; но благодатью Бога он это сделал. Правда, возможно, дрожа от страха, но сделал. Он один нанес мощный удар по всему культу Ваала, и тот рассыпался в прах под его ногами. Никакие полумеры не привели бы к успеху. Не было бы, вероятно, никакой пользы в том, чтобы вынуть какой-либо камень из жертвенника идола, нужно было сбросить с пьедестала все сооружение, и сам идол пал в глазах его обманутых поклонников. Требовался смелый, решительный удар, и этот удар был нанесен рукою Гедеона, сына Иоаса, Божьего "мужа сильного".
Мы повторяем: нет ничего лучше, чем простая решимость - смелая, бескомпромиссная вера во Христа, чего бы это ни стоило. Если бы Гедеон был менее решителен или его действия были менее последовательны, Иоаса не удалось бы так легко склонить на свою сторону. Именно так и нужно было поступить с Ваалом, чтобы убедить разумную личность, что поклонение такому богу - притворство и вероломство. "Иоас сказал всем приступившим к нему: вам ли вступаться за Ваала, вам ли защищать его? кто вступится за него, тот будет предан смерти в это же утро; если он Бог, то пусть сам вступится за себя, потому что он разрушил его жертвенник."
Это был очень простой довод. "Если он Бог, то пусть сам вступится за себя." Решительный образ действий Гедеона обострил дело до крайности. Ваал был либо реальностью, либо самым грубым обманом. Если верно первое, то пусть он сам вступится за себя. Если верно второе, то кто захочет вступиться за него? Не могло быть ничего проще. Действия Гедеона увенчались полным успехом. Жертвенник Ваалу был низвергнут, вместо него был воздвигнут жертвенник Иеговы Элохим.
Таким образом, мы видим, что божественный промысел в душе Гедеона стремительно и действенно обращал ее к лучшему. Гедеон становился все сильнее. Когда божественный глас впервые коснулся его слуха, он представить себе не мог, что так скоро он предпримет такой смелый шаг. Если бы кто-нибудь сказал ему тогда: "Через несколько часов ты низвергнешь жертвенник Ваалу в доме отца твоего," - он бы не поверил этому. Но Господь вел его шаг за шагом нежной, но твердой рукой. И когда божественный свет озарил его душу, его уверенность и смелость умножились.
Господь всегда поступает так со служителями Его. Он не ждет от них, чтобы они бежали, прежде чем научатся ходить; там, где сердце верно, и цель тверда и честна, Он благостно посылает в нужную минуту необходимые силы. Он устраняет с пути горы трудностей, разгоняет тяжелые и мрачные облака, укрепляет сердце и облекает силой рассудок, так что даже самые слабые вооружаются великой мощью, а сердце труса преисполняется изумлением, любовью и хвалой торжеству божественной благодати.
После того, как Гедеон разрушил жертвенник Ваалу, он был подвигнут на битву с Мадианитянами. "Между тем все Мадианитяне и Амаликитяне и жители востока собрались вместе, перешли (реку) и стали станом на долине Изреельской. И Дух Господень объял Гедеона; он вострубил трубою, и созвано было племя Авиезерово идти за ним. И послал послов... к Асиру, Завулону и Неффалиму, и сии пришли на встречу им."
Одним словом, налицо было полное пробуждение. Величественно поднялся прилив духовной энергии и вознес сотни и тысячи людей на своем гребне. Замысел, зародившийся в сердце Гедеона, распространился далеко, по всей стране. Дух Господень явил свою могучую силу, и масса людей пробудилась и собиралась вокруг знамени, поднятого рукою верующего.
Но как раз в этот момент вера Гедеона, казалось, потребовала нового подтверждения. Или дух его был смущен видом несметных воинств необрезанных, собравшихся перед ним, и тогда его решительность на миг поколебалась, а сердце возжаждало нового знамения. "И сказал Гедеон Богу: если Ты спасешь Израиля рукою моею, как говорил Ты", - увы, бедное сердце может поставить свое неверующее "если" перед словом Бога, которое не может лгать. - "То вот, я расстелю здесь на гумне стриженую шерсть: если роса будет только на шерсти, а на всей земле сухо, то буду знать, что спасешь рукою моею Израиля, как говорил Ты."
Как это чудесно! И все же мы не должны удивляться, если мы знаем кое-что о нашем собственном сердце. Нам требуется что угодно - только не неприкрашенное слово Бога Живого. Какой-либо знак, что-либо видимое глазом. Одного слова Бога недостаточно для неверующей природы.
О, несравненная благодать Бога! Его безупречная любовь! Его любвеобильная забота! - Он милостиво нисходит к слабости Его бедного служителя, ибо "так и сделалось: на другой день, встав рано, он стал выжимать шерсть и выжал из шерсти росы целую чашу воды". Какое благодатное снисхождение! Вместо того, чтобы сурово упрекнуть Гедеона за недоверчивое "если", Он милостиво утверждает его колеблющуюся веру преизобильным свидетельством.
И все-таки этого было недостаточно. Гедеон ищет нового подтверждения. "И сказал Гедеон Богу: не прогневайся на меня, если еще раз скажу и еще только однажды сделаю испытание над шерстью: пусть будет сухо на одной только шерсти, а на всей земле пусть будет роса." Таковы безмерная благодать и терпение Господа, с Которым мы общаемся. Да будет вовеки прославлено Его святое имя! Кто же не уверует в Него, не возлюбит Его и не будет Ему служить?
Часть 6Теперь мы попросим читателя открыть свою Библию на седьмой главе книги Судей. Здесь перед нами выведены соратники Гедеона и их история, а также история их предводителя, которые весьма интересны и полезны для нас. Им, как и Гедеону, тоже предстояло пройти уготованные испытания. Поразмышляем о написанном. "Иероваал, он же и Гедеон, встал поутру и весь народ, бывший с ним, и расположились станом у источника Харода; Мадиамский же стан был от него к северу у холма Море в долине. И сказал Господь Гедеону: народа с тобою слишком много, не могу Я предать Мадианитян в руки их, чтобы не возгордился Израиль предо Мною и не сказал: "моя рука спасла меня."
Звонкий и воодушевляющий звук Гедеоновой трубы собрал вокруг него огромную толпу народа, но этот народ надо было испытать. Одно дело - быть движимым рвением и энергией какого-либо верного служителя Христова, а другое дело - самому обладать этими нравственными качествами, которые одни могут сделать человека верным служителем. Есть большая разница между тем, чтобы следовать за кем-либо, преданным Богу, и тем, чтобы идти в Боге самому, - опираться и быть ведомым верой и энергией другого или искать поддержки в Боге, благодаря собственной вере.
Это серьезное соображение для всех нас. Для нас всегда существует великая опасность быть подражателями веры других людей, перенимать свойственный им образ поведения, не имея духовной силы. Против всего этого надо принять самые тщательные меры предосторожности. Мы особенно предостерегаем против этого молодого читателя-христианина. Давайте будем простыми, смиренными и искренними. Мы можем быть очень заурядными в этом мире, наша сфера действий может быть очень ограниченной, наш путь - одиноким; но это ничего не значит при условии, что мы такие, какими нас сделала благодать Бога, и занимаем ту сферу, в которую поставил нас наш благословенный Вседержитель, и идем по пути, который Он открыл нам. Нет ни малейшей необходимости в том, чтобы мы были великими, знаменитыми, вели яркую или шумную жизнь, но необходимо, чтобы мы были искренними, смиренными и покорными. Тогда наш Господь может использовать нас, не боясь, что мы возгордимся, и тогда мы будем спасены, обретем мир и счастье. Нет ничего блаженней для истинного христианина, подлинного служителя Бога, чем оказаться на этом тихом, смиренном, уединенном пути, где человек перестает оглядываться на самого себя и наслаждается драгоценным сиянием лика Бога, где помыслы людей значат мало и сладостное одобрение Христа превыше всего для души.
Плоти нельзя доверять. Само служение Христу она превратит в повод для самовозвеличивания. Для того, чтобы представить себя чем-то, она пользуется именем Бога. Она стремится создавать себе собственное имя, будто бы продолжая дело Бога. Такова плоть! Таковы мы сами! Глупые, возвеличивающие себя существа, всегда готовые хвалить себя, ничего сами по себе не значащие и не заслуживающие ничего, кроме вечного пламени геенны.
Следует ли нам удивляться тому, что соратники Гедеона были подвергнуты испытаниям и проверке? Всех следовало испытать и проверить. Служение Христу - важное и святое дело, и все, кто в нем участвует, должны быть самоотреченными, требовательными и недоверчивыми к себе, и, более того, они должны с несокрушимой верой уповать на Бога живого. Таковы благородные качества, которые должны составлять характер истинного служителя Бога, и они выразительно описаны на вдохновенных страницах, которые открыты перед нами.
Давайте продолжим наше повествование. "Народа с тобою слишком много, не могу Я предать Мадианитян в руки их... Итак провозгласи вслух народа и скажи: "кто боязлив и робок, тот пусть возвратится и пойдет назад с горы Галаада" И возвратилось народа двадцать две тысячи, а десять тысяч осталось" Здесь мы видим первое большое испытание, которое прошло ополчение Гедеона, - испытание, задуманное для того, чтобы выявить степень искренности веры в Иегову. Трусливое сердце не годится в день битвы, сомневающийся дух не устоит в схватке. Тот же принцип провозглашается во Второзаконии 20,8: "И еще объявят надзиратели народу, и скажут: кто боязлив и малодушен, тот пусть идет и возвратится в дом свой, дабы он не сделал робкими сердца братьев его, как его сердце."
Слабодушие очень заразительно. Оно быстро распространяется. Оно ослабляет руку, которая держит щит, и парализует руку, которая должна владеть мечом. Единственное лекарство от этой болезни - искренняя вера в Бога, верность Ему, детское доверие к Его слову, подлинное личное общение с Ним. Мы должны познать Бога так, чтобы Его слово было для нас всем, чтобы мы могли идти наедине с Ним и быть наедине с Ним в свой самый страшный час.
Читатель, так ли ты это себе представляешь? Располагаешь ли ты этой благословенной верой в Бога - этим глубоким пониманием Его слова? Хранишь ли ты в глубине своего сердца такое знание Бога и Христа Его, которое поддержало бы тебя, даже если бы у тебя не было ни поддержки, ни сочувствия больше ни от одного верующего под солнцем? Готов ли ты идти в этом мире в одиночку?
Это все важные вопросы, и мы чувствуем в данный момент необходимость потребовать от церкви Бога ответа на них. Драгоценная истина Господа широко распространилась по свету, и много людей находятся на пути к ее постижению. Подобно звуку трубы Гедеона, ясное свидетельство, широко распространившееся в последние годы, привлекло к себе многих; и мы, чувствуя, что в этом заключается основание для благодарности, понимаем также, что, несомненно, в этом содержится и основание для серьезных размышлений. Истина - самая большая драгоценность, если ее на самом деле обнаруживают и действительно верят в нее; но не будем забывать, что чем больше достоинство истины Господа, тем больше нравственная опасность заблуждения при отсутствии суда над сердцем и испытания совести. Что нам действительно требуется, так это вера - неподдельная, искренняя, простая вера, которая живою связью соединяет нас с Богом и позволяет нам преодолевать все трудности и разочарования этого пути. Эту веру нельзя подделать. Либо мы ею действительно обладаем, либо ее у нас нет. Поддельная вера быстро терпит крах. Человек, который пытается поступать по вере, не обладая ею, непременно скоро отступится и упадет. Мы не можем встретить лицом к лицу полчища Мадианитян, если не обладаем совершенной верой в Бога живого. "Кто боязлив и робок, тот пусть возвратится." Так и должно быть всегда. Никто не может идти на битву, кроме тех, кто ободрен верою, которая осязает незримую реальность вечности и выдерживает испытание, увидев Того, Кто невидим. Читатель, пусть у нас будет больше такой веры!
Для сердца весьма поучительно отметить влияние первого испытания на воинство Гедеона, значительно сократившего его ряды. "И возвратилось народа двадцать две тысячи, а десять тысяч осталось." Это было большое количество. Но лучше иметь десять тысяч верующих в Бога, чем десять тысяч раз по десять тысяч неверующих. Какая польза от большого числа людей, если их не воодушевляет вера живая? Никакой. Это довольно просто - сплотиться вокруг знамени, поднятого сильной рукой, но совершенно другое дело выстоять в битве своими силами. Ничто, кроме истинной веры, не может сделать этого, и вот почему, когда задан испытующий вопрос: "Кто верит Богу?" - внушительные ряды притворщиков быстро редеют.
Но соратникам Гедеона было уготовано еще одно испытание. "И сказал Господь Гедеону: все еще много народа; веди их к воде, там Я выберу их тебе; о ком Я скажу: "пусть идет с тобою", тот и пусть идет с тобою; а о ком скажу тебе: "не должен идти с тобою", тот пусть и не идет. Он привел народ к воде. И сказал Господь Гедеону: кто будет лакать воду языком своим, как лакает пес, того ставь особо, также и тех всех, которые будут наклоняться на колена свои и пить. И было число лакавших ртом своим с руки триста человек; весь же остальной народ наклонялся на колена свои пить воду. И сказал Господь Гедеону: тремястами лакавших Я спасу вас и предам Мадианитян в руки ваши, а весь народ пусть идет, каждый в свое место" (Суд. 7,4-7).
Здесь мы видим другую нравственную черту, которая должна характеризовать тех, кто вступает во имя Бога и что характеризует народ Его в тяжелое время. Они должны не только иметь веру в Бога, но также и быть готовыми отречься от самих себя. Это всеобщее правило в служении Христу. Если мы хотим поступать согласно Богу, то должны отречься от себя, и мы можем отречься от себя лишь в той мере, в какой мы верим в Христа. Следовательно, это не вопрос спасения, но вопрос служения. И дело не в том, чтобы быть чадом Бога, но в том, чтобы быть подобающим служителем Христа. Тридцать одна тысяча семьсот отпущенных из войск Гедеона было ненамного больше трехсот оставшихся, но они не были готовы к схватке, в момент испытаний это оказались не те люди. А почему? Может, они были необрезанными? Нет. Что же тогда? Они не могли, доверяясь Богу, отречься от себя. Они были исполнены страха, тогда как им следовало исполниться верой. Они стремились к отдыху и удобствам, вместо того чтобы отвратиться от них.
Здесь, читатель, скрыт секрет их моральной непригодности. Бог не может верить тем, кто не верит Ему и не отрекается от себя. Это в высшей степени важно. Мы живем в дни поверхностного служения и самонадеянности. В наши дни знания можно добыть с наименьшими усилиями. Обрывки истин можно почерпнуть из вторых рук. Истина, которая стоила многим возлюбленным служителям Господа многих лет напряженной душевной работы и напряженного анализа чувств, теперь в ходу, и ее можно постичь умом и легковесно проповедовать многим, кому неведомы ни душевная работа, ни анализ чувств.
Но давайте не будем забывать, давайте будем всегда помнить, что бытие, исполненное веры, - это жизнь, служение - это жизнь, свидетельство о Христе - это жизнь. Давайте будем также помнить, что если мы хотим постоять за Христа в трудный час, если мы хотим быть избавителями, подлинными служителями, то мы должны познать истинное значение этих двух качеств, а именно веры в Бога и самоотречения.
Часть 7Есть нечто особенно удивительное в том, что из многих тысяч Израиля во дни Гедеона нашлось лишь триста мужей, которые годились для схватки с Мадианитянами, только эта небольшая горстка подходила для этого случая. Это, поистине, наводит на размышления и содержит предостережение. Были сотни тысяч истинных Израильтян - истинных обрезанных сыновей Авраама - овец из стада Господня, которые оказались непригодными, когда речь шла о войне с Мадианитянами не на жизнь, а на смерть, о подлинной вере в Бога и самоотречении. Мы можем с уверенностью сказать, что они были чуть ли не единственными из тысячи - те мужи, которые были нравственно пригодны для великого испытания в день битвы. Как это величественно! Почти единственные из тысячи, кто смог уверовать в Бога и отречься от себя.
Читатель-христианин, разве это не стоит глубокого и серьезного размышления? Разве это самым естественным образом не побуждает к вопросу: "А что сейчас изменилось?" Разве не очевидно до боли, что мы живем в дни, когда очень мало известно о благословенной тайне доверия к Богу и все меньше о деле самоотречения? На деле эти понятия неразделимы. Если мы попытаемся отделить самоотречение от доверия к Богу, это приведет нас к глубоким и мрачным заблуждениям монашества, аскетизму или обрядности. Это приведет к тому, что природа будет стремиться подавить природу. Вряд ли стоит говорить, что это прямо противоположно христианству. Последнее начинается с того славного факта, что ветхое естество осуждено и устранено крестом Христа, и поэтому от него можно отрекаться ежедневно силою Духа Святого. В этом значение этих прекрасных слов Кол. 3,3: "Вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге." Он не говорил "вы должны умереть", но "вы умерли". Что же затем? "Умертвите земные члены ваши." Так же сказано в глубоком и драгоценном поучении Рим. 6,2: "Мы умерли для греха: как же нам жить в нем? Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились?" И что же? "Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем."
Вот в чем тайна любого истинного самоотречения. Если этого не понимать и не постичь все это, то получится, что естество в одной форме подавляет естество в другой. Это роковое заблуждение. Это ловушка лукавого, в которую могут попасть преданные души, томящиеся по святости жизни, но не знающие силы совершенного искупления и требования в Духе Святом, души, которые не зиждутся на прочной основе христианства.
В особенности против этого коварного заблуждения мы предупреждаем читателя. Оно имеет явный привкус монашества и аскетизма. Оно драпируется в одеяния пиетизма и свободомыслия и особенно привлекательно для определенного рода пылких душ, которые жаждут восторжествовать над похотями, страстями и естественными влечениями, но, не зная, как добиться этого, они отворачиваются от Христа и креста Его и обращаются к услугам ложной религии.
Против этой вредной и обманчивой привычки и предупреждает апостол в Кол. 2,18-23: "Никто да не обольщает вас самовольным смиренномудрием и служением ангелов, вторгаясь в то, чего не видел, безрассудно надмеваясь плотским своим умом и не держась главы, от которой все тело, составами и связями будучи соединяемо и скрепляемо, растет возрастом Божиим. Итак, если вы со Христом умерли для стихий мира, то для чего вы, как живущие в мире, держитесь постановлений: "не прикасайся", "не вкушай", "не дотрагивайся", (что все истлевает от употребления), по заповедям и учению человеческому? Это имеет только вид мудрости в самовольном служении, смиренномудрии и изнурении тела, в некотором небрежении о насыщении плоти."
Мы считаем необходимым упомянуть это, чтобы ни один из наших читателей не понял нас превратно в вопросе самоотречения. Мы хотим, чтобы стало ясно, что единственной возможностью для самоотречения является знание совершенного искупления и наше единение со Христом силой Духа Святого. Это существенная основа всего христианского поведения. Одним словом, познанное спасение есть основа, Святой Дух, обитающий в нас, - сила, а слово Господа - направление всякого истинного самоотречения.
Но что Гедеон и его соратники знают об этих предметах? Ничего, как не знают о них и сегодняшние христиане. Но они имели веру в Бога и не ставили своей целью удобства и отдых, но воспринимали все как средство к достижению единственной цели. Этим они преподали хороший урок даже тем, кто имеет привилегию ходить в совершенном свете новозаветного христианства. Если они в тех потемках, в которых они жили, могли веровать в Бога и в какой-то миг отречься от себя, тогда что мы можем сказать в свое оправдание - мы, кто со всеми нашими истинами и со всеми преимуществами, так легко готовы усомниться в Боге и преследовать свои цели?
Разве не очевидно, что в наше время света и преимуществ существует так мало готовности к стезе служения и отречения, на которую мы призваны вступить? Увы, увы! Мы не можем отрицать этого. Налицо удручающий недостаток подлинной веры в живого Бога и истинного духа самоотречения. Мы можем быть уверены, что здесь кроется глубокая тайна всего вопроса: Бога не знают и в Него по привычке не верят - человека же возвеличивают и восхваляют. Отсюда наша неготовность к битве, наша несостоятельность в день сражения. Одно дело - быть спасенным, и совсем другое - быть воином; и мы не можем избавиться от прискорбного убеждения в том, что в эти дни повсеместно распространившегося исповедания веры, соотношение работников и воинов оказалось бы ни на йоту больше, чем во дни Гедеона и его соратников. Дело в том, что нам нужны люди верующие, люди, чьи сердца верны и искренни, люди столь поглощенные Христом и делом Его, что у них нет времени ни на что, кроме этого. Мы предполагаем, что, если бы двойное испытание, которому подвергся Израиль во дни Гедеона, было бы применено сейчас к тем, кто стоит на высочайшей ступени исповедания, результат вряд ли бы существенно отличался от прежнего.
Теперь мы остановимся еще на двух ведущих моментах, а затем предоставим нашим читателям самим поразмышлять над всем вопросом.
В конце главы 7 книги Судей мы видим, что Гедеон и его соратники одержали полную победу. "Ячменный хлеб" и "разбитые кувшины" не уступили всей мощи Мадианитян, хотя они расположились на долине "в таком множестве, как саранча; верблюдам их не было числа". Бог был с теми, чьим символом был ячменный хлеб и разбитые кувшины, как Он всегда будет с теми, кто готов занимать невысокое положение, кто готов быть ничем, кто готов уверовать в Него и оставить ветхого человека. Не надо забывать, что это великий основополагающий принцип в любом служении и в любых испытаниях. Без него мы никогда не сможем добиться успеха; с ним же нас не коснется неудача. Не имеет значение, каким будут наши трудности или число и сила наших врагов, все должно отступить в присутствии Бога живого; и Он не оставит тех, кто верует в Него и совлекает ветхого человека.
И это еще не все. Твердая вера в Бога и самоотречение - вот секрет не только победы над внешним врагом; это также секрет преодоления, обезоруживания и смягчения гордых и завистливых собратьев, хотя с этими последними гораздо труднее совладать, чем с открытыми врагами. Так Гедеон, не успев достичь полной победы над необрезанными, уже должен был столкнуться с мелкой и достойной презрения завистью его собратьев. "И сказали ему Ефремляне: зачем ты это сделал, что не позвал нас, когда шел воевать с Мадианитянами? И сильно ссорились с ним" (гл. 8,1).
Все это было крайне постыдно и недостойно. Разве они не слышали звука трубы, созвавшей Израиль на поле брани? Разве они не слышали, что знамя было поднято? Почему они не бросились в битву сразу? Легко было прийти в конце и захватить трофеи, а потом придираться к тому, кто был истинным орудием Бога в этом деле.
Однако мы не будем останавливаться на безобразном поведении Ефремлян, но на миг обратимся к той изысканной манере, в которой Гедеон дал им ответ. "Гедеон отвечал им: сделал ли я что такое, как вы ныне?... в ваши руки предал Бог князей Мадиамских Орива и Зива, и что мог сделать я такое, как вы? Тогда успокоился дух их против него, когда сказал он им такие слова"
Вот, читатель-христианин, истинный способ укротить ревнителей и завистливых собратьев. Ячменный хлеб и разбитый кувшин сможет победить завистливых Ефремлян так же, как и враждебных Мадианитян. Дух самоуничижения - вот великий секрет победы над завистью и ревностью во всех их нелепых проявлениях. Трудно, если совсем не невозможно, поссориться с человеком, который простерся во прахе в истинном самоуничижении. "Сделал ли я что такое, как вы ныне?" Это речь того, кто знает кое-что об истинном значении самоотречения, и мы можем с уверенностью утверждать, что такими словами можно обезоружить даже зависть и ревность самодовольных и самонадеянных. Давайте еще глубже познаем эту истину!
А теперь мы должны обратить внимание на заключительную сцену замечательной истории Гедеона - сцену, полную предостережения для каждого служителя Христова. Из нее мы узнаем, что легче добиться победы, чем как следует воспользоваться ею; легче достичь какого-либо положения, чем должным образом вести себя в этом положении. Процитируем отрывок: "И сказали Израильтяне Гедеону: владей нами ты и сын твой и сын сына твоего, ибо ты спас нас из руки Мадианитян. Гедеон сказал им: ни я не буду владеть вами, ни сын мой не будет владеть вами; Господь да владеет вами."
До сих пор все было хорошо. Все соответствовало избранному Гедеоном пути самоотречения. Каждый истинный слуга Христа будет стремиться думой к своему Владыке, а не к самому себе. Гедеон, конечно же, не хотел заменить Иегову, став правителем Израиля. Но увы! Его великая победа пленит его разум, и он хочет навеки прославиться с помощью золотого ефода (священническое одеяние), и это лишь потому, что его самоотречение не было полным. Есть Единственный, Чье самоотречение было полным, и этот Единственный имеет во всем превосходство. "И сказал им Гедеон: прошу у вас одного, дайте мне каждый по серьге из добычи своей. (Ибо у неприятелей много было золотых серег, потому что они были Измаильтяне.) Они сказали: дадим. И разостлали одежду и бросали туда каждый по серьге из добычи своей... Из этого сделал Гедеон ефод и положил его в своем городе, в Офре, и стали все Израильтяне блудно ходить туда за ним, и был он сетью Гедеону и всему дому его" (Суд. 8,24-27).
Таков человек, даже самый лучший из людей, когда он предоставлен самому себе. Здесь мы видим того же самого человека, который вел своих собратьев к победе над Мадианитянами, но теперь ведущего их к темному и отвратительному служению. Серьги Измаильтян сделали то, чего не смогли сделать их мечи; и знаки любви мужей Израиля оказались гораздо более коварными, чем резкие упреки Ефремлян. Последние призвали прекрасный дух самоотречения - первые оказались сетью Гедеону и всему дому Израиля.
Читатель, запомним же все это. Если бы Гедеон отказался от серег, как и от престола, то это было бы лучше для него и его собратьев, но дьявол расставил ему сети, в которые он попался и завлек всех своих собратьев. Да послужит падение Гедеона предупреждением всем нам, а победы Гедеона - ободрением. Будем же помнить, что одно дело - добиться победы, а другое - должным образом воспользоваться ею; легче добиться положения, чем должным образом вести себя в этом положении. И пусть дарует Господь читателю и автору этих строк более искреннюю веру в Него Самого и больше истинного духа самоотречения. Да будет это итогом нашего размышления о Гедеоне и его соратниках.
Ученичество в тяжелые временаПервые три главы книги Даниила представляют собой чрезвычайно своевременный и важный урок в такие времена, как нынешние, когда ученики находятся в значительной опасности уступить окружающим их влияниям и снизить их уровень свидетельства и дух ученичества, чтобы приспособиться к существующему положению вещей.
В начале 1-й главы мы видим чрезвычайно обескураживающую картину мнимого свидетельства Бога на земле. "В третий год царствования Иоакима, царя Иудейского, пришел Навуходоносор, царь Вавилонский, к Иерусалиму и осадил его. И предал Господь в руку его Иоакима, царя Иудейского, и часть сосудов дома Божия, и он отправил их в землю Сеннаар, в дом бога своего, и внес эти сосуды в сокровищницу бога своего" (1,1-2). Если смотреть с точки зрения мира, то здесь мы имеем достаточную причину для того, чтобы сокрушить сердце, подавить дух и парализовать силы. Иерусалим в руинах, храм попран, сосуды дома Бога в доме лжебога, и Иуда уведен в плен. Сердце, несомненно, сказало бы: "Что пользы стремиться дольше поддерживать уровень действительного ученичества и личной преданности? Дух должен смутиться, сердце ослабнуть и руки опуститься при таком положении народа Бога. Для любого из сынов Иуды мысль поддержать в такое время положение назорейства на должном уровне показалась бы величайшей самонадеянностью”.
Так рассуждала бы природа, но не таков язык веры. Благословен Бог! Всегда есть широкое пространство, где может развиваться дух искренней преданности, всегда есть путь, по которому может идти верный ученик, даже если бы он должен был идти в одиночестве. Неважно, каковы внешние обстоятельства, преимущество веры заключается в том, чтобы уповать на Бога, укрепляться во Христе и так дышать воздухом небес, словно все в совершенном порядке и гармонии.
Это невыразимая благодать для верного сердца. Все, кто желает сохранить свою преданность, всегда найдут путь, по которому идти; в то время, как человек, который, напротив, во внешних обстоятельствах ищет оправдание своей слабости, не будет стойким даже в самой благоприятной обстановке.
Если когда-либо были времена, когда можно было оправдать падение духа, то именно во времена вавилонского плена. Вся система иудаизма была сломана, царская власть перешла из рук потомков Давида в руки Навуходоносора, слава удалилась из Израиля, и, одним словом, все казалось увядшим и погибшим, и для изгнанных детей Иуды не оставалось ничего, кроме как повесить свои гусли на ивы и сесть у рек вавилонских оплакивать ушедшую славу, померкнувшее сияние и павшее величие.
Таков был бы язык слепого неверия, но благословен Бог! Когда кажется, что все опустилось до нижайшего уровня, тогда только вера поднимается в святом триумфе, а вера, мы знаем, - единственно верная основа действенного ученичества. Она не требует для себя никакой поддержки в людях или обстоятельствах вокруг; "все источники ее находит в Боге", и, следовательно, вера никогда не сияет так ярко, как в полном мраке; когда горизонты мира затянуты самыми черными тучами, вера блаженствует в солнечном сиянии божественного благоволения и верности.
Вот почему Даниил и его товарищи смогли преодолеть особенные трудности своего времени. По их суждениям, не было ничего, что могло бы помешать им наслаждаться в Вавилоне таким возвышенным духом назорейства, который вряд ли когда-нибудь был известен в Иерусалиме, и они судили правильно. Их суждение было суждением чистой веры на прочном основании. Это было то же самое суждение, по которому действовали Вараки, Гедеоны, Иеффаи и Самсоны прежних времен. Это было суждение, которое выразил Ионафан, сказав: "Для Господа нетрудно спасти чрез многих, или немногих" (1 Сам. 14,6). Это было суждение Давида в долине дуба, когда он назвал несчастное дрожащее войско Израиля "воинством Бога живого" (1 Сам. 17,36). Это было суждение Илии на горе Кармил, когда он воздвиг там жертвенник с "двенадцатью камнями, по числу колен сынов Иакова" (1 Царей 18,31). Это было суждение самого Даниила, когда на следующем этапе своей истории он открыл окно и молился в направлении Иерусалима (глава 6). Это было суждение Павла, когда ввиду надвигающегося потока отступничества и разврата он увещевал своего сына Тимофея "держаться образца здравого учения". Это было суждение Петра, когда перед лицом развала всего им построенного он побуждает верующих "потщиться явиться пред Ним неоскверненными и непорочными в мире" (2 Пет. 3,14). Это было суждение Иоанна, когда посреди действительной ломки всего церковного он увещевает возлюбленного Гаия "не подражать злу, но добру" (3 Иоан. 11). И это было суждение Иуды, когда перед лицом самого ужасного порока он побуждает остаток верных "назидать себя на святейшей вере их, моля Духом Святым, сохранять себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни" (Иуд. 20-21). Одним словом, это было суждение Святого Духа, а потому суждение веры.
Итак, все это придает огромную ценность и интерес решению Даниила, как сказано в первой главе этой книги: "Даниил положил в сердце своем не оскверняться яствами со стола царского и вином, какое пьет царь, и потому просил начальника евнухов о том, чтобы не оскверняться ему" (стих 8). Он мог бы - и это вполне естественно - сказать себе: "Что пользы бедному и слабому пленнику упорствовать в отделении? Все рухнуло. Невозможно выдержать истинный дух назорейства посреди такого безнадежного падения и гибели. Лучше я приспособлюсь к окружающему."
Но нет, Даниил был выше всего этого. Он знал, что это его право - жить во дворцах Навуходоносора так же близко к Богу, как и в Иерусалиме. Он знал, что каким бы ни было внешнее положение народа Бога, для отдельного святого всегда открыт путь чистоты и преданности, по которому он может идти независимо ни от чего.
И разве мы не вправе сказать, что назорейство в Вавилоне не менее очаровательно и притягательно, чем назорейство в Ханаане? Вне всякого сомнения, это так. Как прекрасно и ценно то, что один из вавилонских пленников стремился сохранить и поддержать столь возвышенное отделение от мира! Это дает нам великий урок на все времена и представляет для верующего при любом бедствии чрезвычайно ободряющий и укрепляющий душу пример. Он доказывает, что даже в глубочайшем мраке преданное сердце может идти по пути, озаренному солнечным светом.
Но почему это возможно? Потому что "Иисус Христос вчера и сегодня и во веки Тот же" (Евр. 13,8). Удача меняется и проходит. Церковные учреждения колеблются и рассыпаются в прах. Человеческие установления расшатываются и рушатся, но имя Иеговы пребывает во веки, и память о Нем во все поколения. Именно на этом святом основании зиждется вера. Она возвышается над всеми превратностями судьбы и наслаждается прекрасной беседой с неизменным и вечным Источником всего действительно доброго.
Вот почему во дни Судей индивидуальная вера проявлялась больше и достигала большего триумфа, чем когда-либо во дни Иисуса Навина. Вот почему жертвенник Илии на горе Кармил был окружен сиянием таким же ярким, как и то, что озаряло жертвенник Соломона.
Это поистине ободряет. Бедное сердце так склонно впадать в отчаяние, видя падение и неверность человека вместо непогрешимой верности Бога! "Твердое основание Божие стоит, имея печать сию: "познал Господь Своих"; и: "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа" (2 Тим. 2,19). Что может поколебать эту нетленную истину? Ничего! И потому ничто не может поколебать истину веры, которой она обладает, или прочность действительной преданности, воздвигнутой на основании этой веры.
Взгляните же теперь на славные результаты преданности и отделения Даниила. В трех начальных главах мы видим три разных следствия той позиции, которую заняли Даниил и его товарищи в отношении к "царским яствам"; 1) им была открыта тайна "сна царя"; 2) они воспротивились поклонению "золотому истукану" царскому; 3) они без вреда прошли через "раскаленную печь".
1. "Тайна Господня - боящимся Его"
Это прекрасно подтверждается нашим случаем. "Тайновидцы и гадатели, чародеи и Халдеи", дышащие атмосферой царского присутствия, находились во мраке полного незнания в отношении царского сна. "Халдеи отвечали царю и сказали: нет на земле человека, который мог бы открыть это дело царю." Это похоже на правду, но есть в небесах Бог, Который знал все это и Который, более того, мог раскрыть это тем, у кого достаточно веры, преданности и самоотречения, чтобы отделиться от нечистот Вавилона, находясь в вавилонском плену. Туманные и загадочные лабиринты человеческих мыслей - все это понятно Богу, и Он может сделать их ясными (и делает это) для тех, кто ходит с Ним в святости Его присутствия. Назореи Бога могут дальше заглянуть в дела человеческие, чем самые глубокие философы мира. Но как это возможно? Как могут они с такой легкостью раскрыть тайны мира? Потому что они выше мирского тумана. Они в стороне от пороков этого мира. Они отделены от него, завися от Бога и находясь с Ним в общении. "Даниил пришел в дом свой, и рассказал дело Анании, Мисаилу и Азарии, товарищам своим, чтоб они просили милости у Бога небесного об этой тайне" (2,17-18). Здесь мы видим их стоящими в силе и разумении. Они должны были только взглянуть на небеса, чтобы получить ясное понимание всех судеб земных.
Как все это очевидно и просто! "Бог есть свет, и нет в Нем никакой тьмы", и, следовательно, если мы хотим света, мы можем обрести его только в Его присутствии, и мы можем знать лишь силу Его присутствия, поскольку мы действительно отделились от всех нравственных скверн земных.
И заметьте дальнейшие последствия священного отделения Даниила. "Тогда царь Навуходоносор пал на лице свое и поклонился Даниилу, и велел принести ему дары и благовонные курения." Здесь мы видим могущественнейшего и спесивого монарха земли у ног пленного изгнанника. Величественный плод верности! Драгоценное свидетельство той истины, что Бог всегда прославляет веру, которая в какой-то степени может подняться до высот Его замыслов! Он не желает, Он не может обмануть доверия тех, кто уповает на Его неистощимые сокровища. В этом памятном случае Даниил - настолько полно, насколько это вообще возможно - на собственном примере убедился в древнем обетовании Бога: "И увидят все народы земли, что имя Господа нарицается на тебе, и убоятся тебя... Сделает тебя Господь главою, а не хвостом, и будешь только на высоте, а не будешь внизу" (Втор. 28,10-13).
Конечно же, Даниил был в вышеприведенной сцене "главой", а Навуходоносор "хвостом" с божественной точки зрения. Взгляните также на поведение этого святого пророка в присутствии безбожного Валтасара (Дан. 5,17-29). Не имеем ли мы здесь такого же величественного свидетельства о возвышении семени Авраамова, как и тогда, когда победоносные вожди Иисуса Навина "наступили ногами их на выи царей" Ханаанских (Иис. Н. 10,24), или когда "все цари на земле искали видеть Соломона, чтобы послушать мудрость его, которую вложил Бог в сердце его" (1 Царей 10,24)? Несомненно, что в определенном смысле это даже более величественное свидетельство. Естественно ожидать такую сцену в истории Иисуса Навина или Соломона, но видеть надменного царя Вавилонского распростертым у ног одного из своих пленников - это выходит за рамки всех естественных ожиданий!
Есть, однако, чрезвычайно поразительное и ободряющее доказательство силы веры, способной восторжествовать над всеми законами природы и дать самые необычные результаты. Вера - одинаково мощное начало, действует ли она на равнинах Палестины, на вершине горы Кармил, у рек Вавилонских или посреди развалин Церкви. Никакие цепи не скуют ее, никакие перемены не затронут ее. Она всегда устремляется к своей надлежащей цели, и эта цель - Сам Бог и Его вечное откровение. Обстоятельства могут измениться, века могут идти своим чередом, колесо времени может катиться вперед и крушить своим чудовищным весом самые заветные надежды несчастного человеческого сердца, но вера стоит прочно - бессмертная божественная сущность, припадающая к чистому роднику истины и обретающая все свои источники в Том, Кто "путь, и истина, и жизнь".
Именно по этой "драгоценной вере" действовал Даниил, когда он "положил в сердце своем не оскверняться яствами со стола царского". Правда, он больше не мог зайти в тот прекрасный и священный дом, где поклонялись его отцы. Грубая нога чужеземного врага попрала священный город. Огонь больше не горел на жертвеннике Бога Израиля. Золотые подсвечники больше не освещали семью светильниками священное место. Но в сердце Даниила оставалась вера, и эта вера вывела его из-под всех окружающих влияний и дала ему возможность овладеть и воспользоваться силой "всех обетований Бога", которые "истинны во Христе Иисусе". Веру не смутят ни разрушенные храмы, ни падшие города, ни померкнувшие сияния, ни ушедшая слава. Почему так? Потому что Бога не смутит ничто. Бога всегда можно обрести, и вера непременно обретет Его.
2. Но та же самая вера, которая позволила этим древним святым отказаться от царских яств, также дала им способность и презреть золотой истукан царя. Они отделились от осквернения с тем, чтобы иметь возможность более полно насладиться общением с истинным Богом, и потому они не могли кланяться истукану из золота, как бы высоко он ни стоял. Они знали, что Бог - не истукан. Они знали, что Бог - реальность. Они могли воздать поклонение лишь Ему, ибо только Он является истинным объектом для поклонения.
Не имело никакого значения и то, что весь мир был против них. Они должны были лишь жить и действовать во имя Бога. Могло показаться, что они хотят выглядеть умнее, чем их соседи. Это могло быть похожим на претензию противопоставить себя общественному мнению. Кому-то, вероятно, хотелось спросить: разве только они обладали истиной? Разве все "сатрапы, наместники, военачальники, верховные судьи, казнохранители, законоведцы, блюстители суда и все областные правители" были погружены во мрак заблуждения? Могло ли быть такое, что столько высокопоставленных, умных людей ошибались, а несколько чужеземных пленников были правы?
С такими вопросами наши назореи не имели ничего общего. Их путь был прям. Могли ли они пасть и поклониться истукану для того, чтобы избежать осуждения других людей? Конечно, нет. Но как часто те, кто желает сохранить свою совесть свободной от греха перед Богом, осуждаются за высокомерие и суд над другими! Несомненно, многие осуждали Лютера за превознесение себя против докторов богословия, кардиналов и папы Римского. Должен ли он был, чтобы избежать такого осуждения, жить и умереть в заблуждении? Кто это скажет!
"Но ведь Лютер имел дело с явной ошибкой”, - ответят некоторые. Так думал Лютер, но тысячи образованных и именитых людей думали иначе. То же и в случае с Седрахом, Мисахом и Авденаго - они столкнулись с явным идолопоклонством, но весь мир думал иначе. Так что же? "Должно повиноваться больше Богу, нежели человекам". Пусть другие поступают, как они хотят. "Я и дом мой будем служить Господу". Если бы люди продолжали оставаться в заблуждении и делать то, что им, по крайней мере, кажется неправильным, чтобы избежать осуждения других, то где бы мы теперь были?
Но нет, мой возлюбленный читатель, ты ведь непоколебимо и честно стремишься идти по прямой дороге чистого и возвышенного ученичества, ведущей вперед. И тебя не беспокоит, порицаешь ли ты этим самым других. "Перестаньте делать зло". Это первое, что должен исполнить истинный ученик. Когда же он научится подчиняться этому золотому правилу, он сможет "научиться делать добро". "Если око твое будет чисто, то все тело твое будет светло". Когда говорит Бог, я не должен оборачиваться, чтобы посмотреть, как мое послушание Его голосу отразится на соседях, или узнать, что они обо мне подумают. Когда голос воскресшего и прославленного Иисуса достиг ушей распростертого Савла из Тарса, он не стал выяснять, что думают о нем первосвященники и фарисеи, если он будет повиноваться Ему. Отнюдь. "Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью" (Гал. 1,16). "Поэтому, царь Агриппа, я не воспротивился небесному видению" (Деян. 26,19). В этом истинный дух и закон ученичества. "Воздайте славу Господу, Богу вашему, доколе Он еще не навел темноты, и доколе еще ноги ваши не спотыкаются на горах мрака". Нет ничего опаснее колебания, когда божественный свет озаряет путь. Если вы не действуете в этом свете, когда он вам дается, то вы, несомненно, попадаете в кромешную тьму. Поэтому, как кто-то сказал: "Никогда не спеши впереди своей веры и не плетись позади своей совести".
3. Но, как мы уже сказали, если наши назореи отказались поклоняться золотому истукану, то они должны были столкнуться с царским гневом и царской печью. Ко всему этому они по благодати Бога были подготовлены; их назорейство было реальностью; они были готовы претерпеть потерю всего и даже собственной жизни в защиту истинного поклонения Богу Израилеву. "Они поклонялись и служили своему собственному Богу". Не только под мирной виноградной лозой и под финиковой пальмой в земле Ханаанской, но и перед самой "печью, раскаленной огнем". Они признавали Иегову не только посреди собрания истинных поклонников, но и в присутствии враждебного мира. Это было истинное ученичество в тяжелые времена. Они любили Господа, и потому ради него они воздерживались от царской роскоши, они противостояли царскому гневу и выдержали царскую печь. "И сказали царю Навуходоносору: нет нужды нам отвечать тебе на это. Бог наш, Которому мы служим, силен спасти нас от печи, раскаленной огнем, и от руки твоей, царь, избавит. Если же и не будет того, то да будет известно тебе, царь, что мы богам твоим служить не будем и золотому истукану, которого ты поставил, не поклонимся". Это был язык людей, которые знали, чьи они и где они находятся, - язык людей, которые спокойно и добровольно шли на смерть; людей, для которых Господь был все, а мир - ничто. Все, что мог предложить им мир, включая их жизни, было поставлено на карту, и что же? Они, "как бы видя Невидимого", были тверды. Вечная слава была перед ними, и они были вполне готовы достичь этой славы, шествуя по огненному пути. Бог может взять Своих слуг на небеса - в огненной ли колеснице или через печь, раскаленную огнем, - как Он сочтет нужным. Каков бы ни был способ, они окажутся на небесах.
Но не мог ли Господь предохранить Своих слуг от того, чтобы их бросили в печь? Конечно, мог. Для Него это был бы ничтожный пустяк. Но Он этого не сделал; Он желал испытать веру Своих слуг - проверить ее в печи; их вера должна была пройти горнила самых суровых испытаний, чтобы она оказалась драгоценнее золота "к похвале, и чести и славе". Потому ли ювелир кладет в плавильную кусок золота, что он ни во что его не ставит? Нет, как раз наоборот! Как кто-то прекрасно заметил: "Его цель не просто удалить примеси, но просветлить металл".
Совершенно очевидно, что если бы Господь силой предохранил Своих слуг от печи, то Ему было бы меньше славы, а им, как следствие, меньше благословения. Гораздо лучше иметь Его присутствие и симпатии в печи, чем силой Его уберечься от нее. Какая слава Ему через это! И какое невыразимое преимущество для них! Сам Господь сошел в печь и ходил там со Своими назореями, брошенными туда за свою верность. Они ходили с Богом в царском дворце, и Бог ходил с ними в царской печи. Это был самый возвышенный момент во всей жизни Седраха, Мисаха и Авденаго. Как мало предполагал царь о том величии, которое он придал тем, против кого воспылал гневом и яростью! Взгляды всех людей в изумлении обратились от огромного золотого истукана на трех пленников. Что это значит? "Три мужа связанные" и "четыре мужа несвязанные"! Может ли такое быть? Действительно ли существует эта печь? Увы, "самые сильные мужи из войска царского" убедились в этом. Если бы истукан царя Навуходоносора был брошен в печь, он тоже убедился бы в ее реальности. Оснований для скептицизма или недоверия не было. Это была настоящая печь и настоящее пламя, и три "мужа сии связаны были в исподнем и верхнем платье своем, в головных повязках и прочих одеждах своих". Все было на самом деле.
Но была и большая реальность: там был Бог. Это все меняло: это отменило царское слово, превратило печь в место высокого и святого ученичества, а рабов Навуходоносора в свободных Бога.
Там был Бог! - там, в Его силе заклеймить всех противников презрением; там, в глубоком и нежном сострадании к Своим испытанным и верным слугам; там, в несравненной благодати, дающей пленникам свободу и направляющей сердца назореев к тому глубокому общению с Ним, Которого они так страстно ждали.
И, любезный читатель, разве не стоит пройти огненную печь, чтобы чуть больше насладиться присутствием Христа и состраданием Его любвеобильного сердца? Разве цепи со Христом не лучше, чем бриллианты без Него? Разве печь с Ним не лучше дворца, где Его нет? Мир говорит: "Нет!" Вера говорит: "Да!"
Нужно иметь в виду, что это еще не день могущества Христа, но день Его сострадания. Проходя через глубокие воды страданий, сердце может время от времени спросить: "Почему же Господь не проявил Свое могущество и не избавил меня от мучений?" Ответом будет: "Еще не пришел день Его могущества". Он мог бы отвратить это бедствие, мог бы устранить это препятствие, мог бы снять это бремя, мог бы предотвратить катастрофу, мог бы уберечь возлюбленное и бесконечно милое существо от холодных объятий смерти. Но вместо того, чтобы проявить Свое всемогущество, Он позволяет всему идти своим чередом и лишь изливает Свое неизречимое сострадание подавленному и измученному сердцу, заставляя таким образом признать, что именно благодаря изобилию Его сострадания и утешения мы не можем избегнуть испытаний.
Таковы, мой читатель, действия нашего Иисуса и ныне. Вскоре Он проявит Свою силу, Он грядет как сидящий на белом коне, Он вынет из ножен Свой меч, Он обнажит Свою руку и отомстит Своему народу за грехи его. Но пока Его меч в ножнах, Его рука покрыта. Пока еще время познать глубокую любовь Его сердца, а не мощь Его руки и не остроту Его меча. Удовлетворены ли вы этим? Достаточно ли сострадания Христа для вашего сердца даже посреди самых горьких скорбей и тяжелейших бедствий? Беспокойное сердце, нетерпеливый дух, неусмиренная воля побуждают человека избегать испытания, трудности или бремя, но ничего из этого не выйдет. Это влечет за собой неисчислимые потери. Мы должны переходить в этой школе из класса в класс, и Владыка сопровождает нас, и сияние Его лика и сострадание Его нежного сердца поддерживают нас в самых тяжелейших испытаниях.
Посмотрите, какая слава является имени Господа, когда Его люди, по Его благодати, торжествующе проходят горнило испытаний. Почитайте Дан. 3,26-28 и скажите, где еще вы найдете более обильные и ценные плоды ученичества? Царь и все его придворные, которые совсем недавно ублажали себя завораживающей музыкой и лжепоклонством, теперь заняты тем, что с изумлением глядят, как огонь, убивший самых сильных людей, не оказывает никакого воздействия на поклонников истинного Бога, поглотив их путы и позволив им свободно расхаживать в печи с Сыном Бога. "Тогда подошел Навуходоносор к устью печи, раскаленной огнем, и сказал: Седрах, Мисах и Авденаго, рабы Бога Всевышнего! выйдите и подойдите! Тогда Седрах, Мисах и Авденаго вышли из огня. И, собравшись, сатрапы, наместники, военачальники и советники царя усмотрели, что над телами мужей сих огонь не имел силы, и волоса на голове не опалены, и одежды их не изменились, и даже запаха огня не было от них"
Это было благородное свидетельство - такое свидетельство, которое никогда бы не было дано, если бы Господь Своим могуществом уберег Своих слуг от печи. Навуходоносор получил поразительное доказательство того, что "слугам Бога Всевышнего" надо бояться его печи не больше, чем истукана, которому их заставляли поклоняться. Одним словом, враг был поражен, Бог прославлен, и Его возлюбленные слуги вышли невредимыми из печи, раскаленной огнем. Это поистине драгоценные плоды подлинного назорейства.
И заметьте далее, какая честь возложена на наших назореев. "Тогда Навуходоносор сказал: "благословен Бог Седраха, Мисаха и Авденаго". Их имена тесно связаны с Богом Израиля. Это высокая честь. Они сочетали себя с истинным Богом, когда речь шла об их жизни и смерти, и потому истинный Бог сочетал Себя с ними и вывел их на простор. Он утвердил их стопы на скале и поднял их головы надо всеми врагами вокруг них. Как истинно речение: "Прославлю прославляющих Меня". И так же истинно: "А бесславящие Меня будут посрамлены".
Любезный читатель, установился ли в твоей грешной совести мир через совершенное искупление Господа Иисуса Христа? Принял ли ты Бога просто по Слову Его? Удостоверился ли ты, что Бог истинен? Если так, то ты дитя Бога, все твои грехи прощены, и ты принят как праведник во Христе; перед тобой открыты небеса со всей их неизреченной славой. Ты так же наверняка получишь славу, как Христос, поскольку ты с Ним един.
Таким образом, все определяется для тебя на время и навеки согласно самым сильным желаниям твоего сердца. Твои нужды удовлетворены, твоя вина устранена, мир установлен, и честь неизбежна. Тебе самому ничего не нужно делать. Все божественно свершилось.
Что же остается? Только одно: жить ради Христа! Ты оставлен здесь ненадолго, чтобы трудиться ради Христа и ждать Его пришествия. О, старайся быть верным своему божественному Владыке! Не падай духом при виде того, что ничего надежного нет вокруг тебя. Пусть случай с Даниилом и его прославленными товарищами побудит твое сердце искать возвышенного пути здесь, внизу, на земле. Это твоя привилегия - наслаждаться общением с благословенным Господом Иисусом, как будто бы ты попал в золотые дни апостольского свидетельства.
Пусть же Дух Святой сподобит автора и читателя этих строк идти по стопам Господа Иисуса Христа, проявляя свои лучшие качества и ожидая Его пришествия.
Мой возлюбленный- Кто твой возлюбленный? И что ты в нем нашла - О, ярок трона царственный багрец! Одежд Его прекрасна белизна - Перед Твоим престолом всей душой Я наслаждаюсь блеском диадем, Твой меч жестоко может покарать, О, Господин, величие храня, Вот мой возлюбленный! Блаженны дни мои, Грех во плоти или грех на совестиВесьма важно, чтобы мы строго различали грех во плоти и грех на совести. Если мы смешаем оба эти понятия, то наши души неизбежно совратятся и наше поклонение будет извращено. Внимательное же рассмотрение 1 Иоан. 1,8-10 прольет много света на этот вопрос, понимание которого так существенно.
Нет никого, кто бы так сознавал коренящийся в человеке грех, как тот, кто ходит во свете. "Если говорим, что не имеем греха, - обманываем самих себя, и истины нет в нас". В предшествующем стихе мы читаем: "Кровь Иисуса Христа, Сына Его, очищает нас от всякого греха". Здесь полностью утверждается и обосновывается различие между грехом в нас и грехом на нас. Сказать, что на верующем есть грех перед лицом Бога - значит подвергнуть сомнению очищающую действенность Крови Христа и отрицать истинность божественных Писаний. Если Кровь Иисуса может произвести совершенное очищение, то совесть верующего совершенно очищена. Именно так говорит об этом Слово Бога, и мы всегда должны помнить, что нам следует от Самого Бога узнавать, каково истинное положение верующего в Его глазах. Однако мы более склонны говорить Богу о том, чем мы являемся сами по себе, чем дать Ему сказать нам, чем мы являемся во Христе. Другими словами, мы более заняты самосозерцанием, чем откровением Самого Бога. Бог говорит к нам на основании того, чем Он является в Себе, и того, что Он совершил во Христе. Такова природа и характер Его откровения, на котором зиждется вера, наполняя душу совершенным миром. Божественное откровение - это одно, мое самосознание - это совсем другое.
Но то же самое Слово, которое говорит нам, что на нас нет греха, с равной силой и ясностью утверждает, что мы имеем грех в нас. "Если говорим, что не имеем греха, - обманываем себя, и истины нет в нас". Всякий, в ком есть "истина", знает, что он имеет в себе "грех", ибо истина открывает все, как есть. Что же нам делать? Такова наша привилегия - ходить в силе новой природы (то есть, в силе Духа Святого) таким образом, что коренящийся в нас "грех" уже не может проявиться в виде "грехов". Состояние христианина - это состояние победы и свободы. Он избавится не только от вины греха, но также от греха как ведущего начала его жизни. "Зная то, что ветхий наш человек распят с Ним, чтобы упразднено было тело греховное, дабы нам не быть уже рабами греху; ибо умерший освободился от греха... Итак да не царствует грех в смертном вашем теле, чтобы вам повиноваться ему в похотях его... Грех не должен над вами господствовать, ибо вы не под законом, но под благодатью" (Рим. 6,6-14). Грех там же во всей его природной мерзости, но верующий мертв к нему. Каким образом? Он умер во Христе. По природе он мертв во грехе. По благодати он мертв к нему. Какие притязания могут быть у чего-либо или кого-либо к мертвецу? Абсолютно никаких. Христос "умер однажды для греха", и верующий умер в нем. "Если же умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха; а что живет, то живет для Бога". Каковы последствия всего этого в отношении верующего? "Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во Христе Иисусе, Господе нашем". Такова неизменная позиция верующего перед Богом, так что это его святая привилегия - наслаждаться свободой от греха, властвующего над ним, хотя и иметь грех, пребывающий в нем.
Но если человек грешен, то что делать? Богодухновенный апостол дает нам чрезвычайно полный и благословенный ответ: "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды" (1 Иоан. 1,9). Исповедание - вот состояние, в котором наша совесть может пребывать свободной. Апостол не говорит: "Если будем молить о прощении, то Он, будучи верен и праведен, простит нас". Несомненно, дитя будет счастливо прошептать на ухо отца о своих нуждах, рассказать ему о своих слабостях, признаться в неразумии, нетвердости и неудачах. Все это очень правильно и, более того, так же правильно и то, что Отец наш настолько благодатен и милосерден, что принимает Своих детей со всеми слабостями и пороками. Но несмотря на то, что все это верно, Дух Святой возвещает нам через апостола: "Если исповедуем", то Бог, "будучи верен и праведен, простит". Поэтому исповедание - это божественный настрой души. Христианин, согрешив мыслью, словом или делом, может молиться дни и месяцы напролет и тем не менее не получить никакой уверенности - из 1 Иоан. 1,9, - что он прощен, между тем как в тот миг, когда он искренне исповедуется в своем грехе перед Богом, для верующего остается лишь знать, что он полностью прощен и полностью очищен.
Существует колоссальное нравственное различие между молитвой о прощении и исповеданием наших грехов, рассматриваем ли мы это в отношении характера Бога, жертвы Христа или состояния души. Вполне возможно, что молитва содержит исповедание в грехе, каким бы он ни был, и, таким образом, она приводит к тому же результату. Но все же всегда лучше строго придерживаться Писания во всем, что мы думаем, говорим и делаем. Должно быть очевидно, что когда Дух Святой говорит о покаянии, то при этом не имеется в виду молитва. Так же очевидно и то, что он знает, что в покаянии есть такие нравственные начала и из покаяния проистекают такие последствия, которых нет в молитве. Фактически же бывает так, что привычка молить Бога о прощении грехов выказывает лишь незнание того, как Бог являет Себя в личности и деяниях Христа, незнание тех отношений, в которых находится верующий с жертвой Христа, и божественного состояния совести, освобожденной от бремени и очищенной от греховного зла.
Бог получил в мире через Христа совершенное удовлетворение за все грехи верующего. На этом кресте было явлено полное искупление даже самому ничтожному греху во плоти верующего и на совести. Поэтому Бог не нуждается в дальнейшем умилостивлении. Он не нуждается ни в чем для того, чтобы приблизить Свое сердце к верующему. От нас не требуется умолять Его быть "верным и праведным", когда Его верность и праведность явились нам в такой славе, оправданные и получившие ответ в смерти Христа. Наши грехи никогда не предстанут перед лицом Бога, поскольку Христос, Который понес их все на Себе и удалил, заняв наше место. Но если мы грешим, наша совесть почувствует это - она должна это почувствовать - Дух Святой заставит нас это почувствовать. Он не может допустить, чтобы даже самая незначительная мысль прошла без суда. Так что же? Проникнет ли наш грех в присутствие Бога? Найдется ли ему место в неомраченном сиянии Его внутренней святости? Не дай Бог! Есть Заступник - праведный Иисус Христос, Который поддержит в нерушимой цельности отношения, в которых мы находимся с Богом. Но хотя грех не может отразиться на мыслях Бога о нас, он может отразиться - и так действительно случается - на наших мыслях о Боге. Хотя грех не может проникнуть в присутствие Бога, он может закрасться в нас самым печальным и унизительным образом. Хотя он не может скрыть нашего Заступника от взора Бога, он может скрыть Его от нашего взора. Он сгущается, как плотная черная туча на нашем духовном горизонте, так что наши души больше не могут наслаждаться сиянием Божьего лика. Грех не может отразиться на наших отношениях с Богом, но он может очень серьезно помешать нам наслаждаться ими. Что же нам делать? Слово отвечает: "Если исповедуем грехи наши, то Он, будучи верен и праведен, простит нам грехи наши и очистит нас от всякой неправды". Исповеданием мы очищаем нашу совесть, восстанавливаем прекрасное чувство нашего отношения с Богом, рассеиваем темные тучи, усмиряем леденящие и опаляющие ветра, делаем прямыми наши мысли о Боге. Таков божественный способ действия, и мы можем с уверенностью сказать, что сердце, знающее, что есть исповедание или каковым оно должно быть, почувствует божественную силу слов апостола: "Дети мои! сие пишу вам, чтобы вы не согрешали" (1 Иоан. 2,1).
Однако существуют молитвы о прощении грехов, в которых совершенно утрачено основание этого прощения, явленное Жертвой на кресте. Если Бог прощает грехи, то Он должен быть в этом "верным и праведным". Но вполне ясно, что наши молитвы, какими бы искренними и горячими они ни были, не обеспечивают верности и праведности Бога в прощении нам наших грехов. Сделать это не может ничто, кроме Креста. Именно на кресте верность и праведность Бога имеют свое прочное основание, и это верно также в отношении наших действительных грехов и их естественных корней. Бог уже осудил наши грехи "на дереве" в лице нашего Заступника за нас, и в акте исповеди мы осуждаем самих себя. Это существенно для божественного прощения и возрождения. Даже самый незначительный, но неисповеданный и неосужденный грех совершенно нарушит наше общение с Богом. Греху в нас не нужно этого делать, но если мы страдаем от греха на нас, то мы не можем иметь общения с Богом. Он удалил наши грехи таким образом, что может допустить нас в Свое присутствие, и доколе мы пребываем в Его присутствии, грех не может причинить нам вреда. Но если мы выйдем из Его присутствия и совершим грех, наше общение по необходимости будет прервано до тех пор, пока, исповедавшись, мы не избавимся от греха. Едва ли стоит добавлять, что все это основано исключительно на совершенной жертве и праведном заступничестве Господа Иисуса Христа.
Наконец, вряд ли можно переоценить различие между молитвой и исповедью в отношении состояния сердца перед Богом. Гораздо легче просить в общих словах о прощении наших грехов, чем исповедаться в этих грехах. Исповедание включает в себя самоосуждение, просьбы же о прощении - нет. Только этого было бы достаточно, чтобы выявить это различие. Самоосуждение - одно из самых ценных и прекрасных опытов христианской жизни, и потому все, что его вызывает, должно высоко цениться каждым серьезным христианином.
Различие между просьбой о прощении грехов и исповеданием греха мы можем увидеть на примере наших детей. Если ребенок совершил что-то дурное, ему будет гораздо легче попросить своего отца простить его, нежели открыто и без всяких оговорок исповедовать свою вину. Прося о прощении, ребенок может держать в голове множество оправданий, которые ослабят его чувство вины; он может втайне думать о том, что в конце концов он не так уж виноват, хотя, конечно, и полагается попросить у отца прощения; между тем как в исповедании проступка есть лишь одно, и это - самоосуждение. Далее, прося о прощении, ребенок может испытывать лишь желание избежать последствий своего проступка, в то время как благоразумный родитель постарается побудить в нем праведное осознание своей порочности, которое возможно только там, где есть полное исповедание проступка в сочетании с самоосуждением.
То же самое можно сказать и о действиях Бога по отношению к Своим детям, когда они поступают неправильно. Он должен выявить все до конца, вынести полное суждение. Он заставит нас не только страшиться последствий греха - а они неизбежны - но и ненавидеть сам грех из-за его омерзительности в Его глазах. Если бы для нас было возможно, согрешив, быть прощенными лишь по нашей просьбе, то наше чувство греха, наше воздержание от него не было таким сильным и, как следствие, наша оценка того общения, в котором мы благословенно пребываем, не была бы такой высокой. Нравственное воздействие всего этого на общий тон нашего духовного бытия, на весь наш характер и практическую жизнь должны быть очевидны каждому опытному христианину.
Вечное наказаниеМы получили сообщение по этому насущному вопросу о вечном наказании от джентльмена с инициалами К.Д.С., который, по-видимому, выражает весьма распространенные чувства. Наш корреспондент ни в коей мере не выступает как противник или мелкий критикан, а как честный искатель истины, и мы не жалеем, что призваны дать ясное и решительное свидетельство по такому существенному вопросу. Нас просят разъяснить, "что Дух Святой говорит нам по этому предмету", и мы с радостью исполняем эту просьбу.
Мы полагаем, что Слово Бога чрезвычайно ясно и полно учит о вечности наказания. Слово, которое переведено как "вечный", встречается в Новом Завете около семидесяти раз. Приведем несколько примеров. "Быть вверженным в огонь вечный" (Мат. 18,8). "Чтобы иметь жизнь вечную" (Мат. 19,16). "И пойдут сии в муку вечную" (Мат. 25,46). И в том же стихе: "Праведники в жизнь вечную". "Но подлежит он вечному осуждению" (Мар. 3,29). "Чтобы они приняли вас в вечной обители" (Лук. 16,9). "И в век будущей жизни вечной" (Лук. 18,30). "Дабы всякий верующий в Него имел жизнь вечную" (Иоан. 3,15.16.36; 5,24). "По повелению вечного Бога” (Рим. 16,26). "Призвавший нас в вечную славу" (1 Пет. 5,10). "В вечное Царство Господа нашего и Спасителя" (2 Пет. 1,11). "Сей есть истинный Бог и жизнь вечная" (1 Иоан. 5,20). "Подвергшись казни огня вечного" (Иуд. 7). "В безмерном преизбытке вечную славу" (2 Кор. 4,17). "Невидимое вечно" (стих 18). "Дом нерукотворенный, вечный" (5,1). "Которые подвергнутся вечной погибели" (2 Фес. 1,9). "Господь наш Иисус Христос, давший утешение вечное" (2,16). "Спасение во Христе Иисусе с вечною славою" (2 Тим. 2,10). "Виновник спасения вечного" (Евр. 5,9). "Приобрел вечное искупление" (9,12). "Призванные к вечному наследию" (стих 15).
Итак, мы знаем, что противники учения о вечном наказании пытаются доказать, что слово "вечный" не означает в греческом языке "длящийся вечно", и это одна из причин, почему мы процитировали так много отрывков, в которых употребляется греческое слово aiv"i"z (ai""i"s) и в которых Дух Святой использует их так разнообразно. Слово, применимое к описанию наказания нечестивых, применяется также к той жизни, которую обретут праведники, к спасению и искуплению, которыми они наслаждаются, к славе, которой они ожидают, к тем обителям, в которых они надеются поселиться, и к тому наследству, которого они ждут. Более того, оно применимо к Богу и к Духу Святому, поэтому, если утверждать, что слово "вечный" в приложении к наказанию нечестивых не означает "длящийся вечно", то где гарантия, что оно имеет этот смысл в приложении к жизни, блаженству и славе искупленных? Какие гарантии предоставит тот, кто, поскольку он так обучен, выбирает семь случаев из семидесяти, где употреблено греческое слово aiv"i"z , и говорит, что в этих семи случаях оно не означает "длящийся вечно", а в остальных означает? Абсолютно никаких. Можно сколько заблагорассудится рассуждать о божественном благоволении и милости, о том, что это несовместимо с милосердием Бога допустить что-либо подобное вечному наказанию, о странной диспропорции между несколькими годами греха и бесконечной вечностью наказания - единая линия Священного Писания, по нашему суждению, достаточно ясна, чтобы отмести десятки тысяч подобных рассуждений, даже если бы они были подкреплены ученой догмой о том, что "вечный" не означает в греческом языке "длящийся вечно". "Где червь их не умирает, и огонь не угасает" (Мар. 9,46). Серьезное заявление! Пусть люди с ним не шутят и не резонерствуют над ним! Пусть они поверят в него и бегут от грядущего гнева - бегут к Иисусу, Который умер на проклятом Голгофском кресте, чтобы спасти нас от вечного пламени.
Но вечность наказания не только ясно утверждается в Писании - так же ясно, как вечность Самого Бога или чего-либо, принадлежащего Ему; мы также помним, что она как непреложная истина вытекает из других истин, которые всеми принимаются без единого вопроса. Возьмите, к примеру, бессмертие души. Коснулось ли падение человека этого вопроса? Мы так не думаем. Человек был создан дыханием Всемогущего, обладателем бессмертного духа, и мы не имеем никакого права утверждать, что его падение как-то отразилось на этом. Он был бессмертным в отношении его души, он остается бессмертным и он должен быть бессмертным. Да, он должен жить где-то вечно. Это страшная мысль! Многим она не нравится. Они бы предпочли сказать: "Давайте есть и пить, ибо завтра мы умрем". Они бы хотели сойти за животных, которые гибнут навеки, и это их желание, мы в этом не сомневаемся, во многих случаях породило понятие о том, что наказание не вечно. "Желание - отец мысли". Но увы, человек должен встретиться лицом к лицу с ужасной реальностью вечности. Спасен ты или нет, ее не избежать. Нужно либо отрицать бессмертие души, либо допустить вечность наказания.
Опять же, возьмите учение об искуплении. Если бы наказанием за грех было что-то меньшее, чем вечное наказание, то к чему была бесконечная жертва во спасение от этого наказания? Неужели что-либо меньшее, чем несравненная, бесценная, божественная жертва Сына Бога не могла спасти нас от адского пламени, если бы оно не было вечным? Неужели Иисус пролил Свою драгоценную кровь, чтобы спасти нас от последствий нашей вины, а эти последствия были лишь временными? Мы никогда не сможем допустить такого предположения. Дайте нам истину бесконечной жертвы, и мы докажем ею истинность вечного наказания.
Мы не придаем никакого веса доводу о том, что между несколькими годами греха и вечностью муки не соблюдена пропорция. Мы не думаем, что это истинная мера вещей. Крест - вот единственная мера, которой достигается истинный результат, и мы полагаем, что отрицающие вечность наказания порочат крест, принижая его до средства спасения от временной кары.
Еще одно слово по поводу мысли о несовместимости характера Бога с вечностью наказания. Многие придают этой мысли большое значение. Они, по-видимому, думают, что божественное милосердие и благость не вынесут вечного страдания. Но те, кто выдвигает такую идею, забывают, что есть и другая сторона вопроса, которую следует рассмотреть, если мы хотим прийти к правильному заключению. Как быть с божественной справедливостью, святостью и правдой? Не должны ли мы принять все это во внимание? Можем ли мы основывать наши рассуждения на одних качествах Божества и опускать из виду другие? Конечно, нет. Мы должны рассматривать все в совокупности. Крест Христа уравновесил их все для всех разумных созданий. С этого креста Бог ниспослал Свою совершенную любовь грешнику, но Он также ниспослал Свою совершенную ненависть к греху. Если человек сознательно отклоняет этот единственный путь спасения, это совершенное средство, это божественное провидение, то что остается делать? Бог не может допустить грешника в Свое присутствие. У Него слишком чистые очи для того, чтобы созерцать зло, и они не могут взирать на беззакония. Скажут ли нам отрицающие вечность наказания, что делать? Как разрешить этот вопрос? Скажут, полным уничтожением - то есть человек погибает, как животное. Но это никуда не годится! "И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою" (Быт. 2,7). Было ли это когда-либо отменено? Есть ли во всей книге Бога хотя бы тень основания для теории о полном уничтожении? Если есть, пусть его продемонстрируют. Мы смотрим на все это как на жалкую уловку, достойную сожаления, попытку избавиться от ужасной мысли о вечности. Но ничего не получится. Бросьте лишь взгляд на страницу богодухновенного Писания, и вы увидите это великое слово: "вечность"! "вечность"! "вечность"! Лишь склоните ухо к голосу, который исходит из глубины вашего сознания, и вы услышите тот же самый голос: "Вечность"! "Вечность"! "Вечность"! Невозможно от него избавиться, его нельзя сбросить. Нельзя скрыться от того сурового факта, что придется жить вечно.
Так что же насчет греха? Он не может войти в присутствие Бога. Бог и грех никогда не становятся рядом. Это непоколебимый принцип. Бог благ, в этом нет сомнения, и доказательством Его благости является то, что Он отдал Своего Сына. Но кроме того Он свят, а святость и грех должны быть разделены навеки, так что мы вынуждены прийти к тому же самому важному заключению, что все, кто умирает в грехах своих, все, кто умирает в отвержении бесконечного провидения Бога в отношении прощения грехов, будут вынуждены испытать на себе последствия этих грехов в озере, пылающем огнем и серой во веки вечные.
ПримечаниеЧитатель, никогда не размышлял над Иоан. 3,36? В этом отрывке заключена чудесная сила. Он совершенно уничтожает две современные ереси, а именно универсализм и аннигиляционизм. Он говорит универсалистам: "Неверующий в Сына не увидит жизни", а аннигиляционистам: "Гнев Божий пребывает на нем", неверующем. Если "не увидит жизни", то он не может воскреснуть, а если "гнев Божий пребывает на нем", то он не может быть полностью уничтожен. (Прим. ред.)
Мы не будем продолжать нашу дискуссию в этой статье, но мы бы самым настойчивым образом умоляли необращенного читателя остановиться и серьезно обдумать этот чрезвычайно важный вопрос. Пусть он не обманывается пустыми словами, пусть он не слушает ложной критики, которая станет убеждать его в том, что "вечный" не означает в греческом языке "длящийся вечно", ибо, и это наверняка, оно имеет именно это значение, будь то в европейском, греческом, латинском или английском языках. "Вечный" никогда не означает "временный" или "временный" - "вечный" ни в одном из земных языков, и, далее, пусть он не внимает ложной сентиментальности, которая станет убеждать его в том, что Бог слишком добр, чтобы предать хотя бы одно из Своих созданий геенне огненной. Бог настолько добр, чтобы отдать "Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную", но Бог слишком свят, чтобы допустить грех на небеса, и, следовательно, вместо того, чтобы питать тщетные надежды (если это можно назвать надеждой) на полное уничтожение, пусть он основывается на истинном Слове Бога, которое говорит ему о полном и вечном спасении через кровь Агнца. Нашему Богу нет радости в гибели грешника, в Его долготерпении - наше спасение, Он не желает, чтобы кто-либо погиб, но чтобы все пришли к покаянию. Нет причины, почему читатель должен погибнуть. Бог ждет, чтобы излить Свою благодать. Врата Его милосердия широко распахнуты, и меч Его суда в ножнах. Но быстро приближается час, когда все изменится, и тогда все, кто умер в грехах своих, на горьком опыте убедятся, что, несмотря на все их рассуждения, основанные на ложной критике и ложной сентиментальности, наказание за грех является вечным и должно быть таковым.
"Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну; ей, говорю вам, того бойтесь" (Лук. 12,4-5).
Заметки о пришествии ГосподаОглавлениеВведениеИзложение факта Двойственное значение этого факта "Пришествие" и "День оный" Два воскресения Суд Еврейский остаток верных Христианство Десять дев Таланты Заключительные заметки ВведениеВнимательный читатель Нового Завета обнаружит на его страницах три важных и весомых факта, представленных его рассмотрению, а именно во-первых, то, что Сын Бога пришел в этот мир и покинул его; во-вторых, то, что Дух Святой спустился на землю и пребывает здесь поныне; и, в-третьих, то, что Господь Иисус придет опять.
Вот три великих вопроса, раскрываемых в новозаветных Писаниях, и мы увидим, что каждый из них имеет двойственное значение для мира и для Церкви: для мира в целом и для каждого необращенного мужчины, женщины или ребенка в отдельности, для Церкви в целом и для каждого отдельного ее члена. Никто не может избежать влияния этих трех великих фактов на состояние его личности и на его судьбу.
Нужно отметить, что мы говорим не о догматах, хотя, несомненно, есть там и догматы, но о фактах - фактах, представленных простейшим образом различными богодухновенными авторами, их излагающими. Они совершенно не пытались приукрасить или подчеркнуть их: факты говорят сами за себя. Они записаны и оставлены нам, чтобы произвести свое мощное воздействие на наши души.
1. Прежде всего, давайте взглянем на тот факт, что Сын Бога был в нашем мире. "Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного". "Пришел Сын Божий". Он пришел в совершенной любви как подлинное выражение сердца разума, природы и характера Бога. Он был сиянием божественной славы и выражал образ Его личности, и одновременно Он был простым, скромным, сострадательным и общительным Человеком, Которого изо дня в день видели на улицах, когда Он шел от дома к дому, добрым и приветливым ко всем, легко доступным для самых несчастных, любившим брать на руки детей, самым нежным, благородным и обаятельным, утирающим слезы вдов, утешающим разбитые и скорбящие сердца, насыщающим голодных, исцеляющим больных, очищающим несчастных прокаженных, отвечающим на все человеческие нужды и беды, готовым прийти на помощь всем, кто нуждается в поддержке и сострадании. "Он ходил, благотворя". Он был неутомимым помощником человеку в его нуждах. Он никогда не думал о Себе и ни в чем не искал Своей собственной выгоды. Он жил для других. Его пищей и Его питьем было исполнение воли Бога и утешение печальных и усталых сердец сынов и дочерей человеческих. Его любвеобильное сердце изливало потоки благословения всем, кто чувствовал на себе тяжесть этого, пораженного грехом, скорбного мира.
Итак, перед нашими глазами чудесный факт. Этот мир посетил Тот Благословенный, о Котором мы говорили "Сын Божий, Создатель и Вседержитель Вселенной" - смиренный, самоотверженный и любвеобильный, благодатный Сын Человеческий, Иисус из Назарета, Бог всех блаженных вовеки и одновременно непорочный, святой, совершенный Человек. Он пришел в любви к людям - пришел в этот мир как выражение совершенной любви к тем, кто согрешил против Бога и не заслужил ничего, кроме вечной погибели за свои грехи. Он пришел не сокрушить, но исцелить - не осудить, но спасти и благословить.
Что же стало с Благословенным? Как обошелся с Ним мир? Он Его отверг! Он не пожелал принять Его. Он предпочел грабителя и убийцу этому святому, благодатному, совершенному Человеку. Мир сделал свой выбор. Иисус и разбойник предстали перед миром, и был задан вопрос: "Кого хотите?" И каков ответ? "Не этого человека, но Варавву". "Первосвященники и старейшины возбудили народ просить Варавву, а Иисуса погубить. Тогда правитель спросил их: кого из двух хотите, чтобы я отпустил вам? Они сказали: Варавву" (Мат. 27,20-21). Религиозные вожди и пастыри народа - люди, которые должны были вести его по правильному пути, - убедили несчастную невежественную толпу отвергнуть Сына Бога и предпочесть Ему грабителя и убийцу!
Читатель, помни, что ты находишься в мире, виновном в этом ужасном злодеянии. И более того, если ты не раскаялся и не уверовал в Господа Иисуса Христа, то ты частица и клеточка того самого мира, и вся вина за то злодеяние падает также на тебя. Это чрезвычайно важно. Весь мир обвинен в сознательном отвержении и убийстве Сына Бога. Мы имеем тому подтверждение не менее, чем четырех богодухновенных свидетелей. Матфей, Марк, Лука и Иоанн - все они запечатлели для нас тот факт, что весь мир - евреи и язычники, цари и правители, священники и народ - все кланы, секты и партии сговорились распять Сына Бога, все согласились убить единственного совершенного человека, который когда-либо появлялся на этой земле - совершенное выражение Бога, Бога всех блаженных вовеки. Мы должны либо объявить этих четырех евангелистов лжесвидетелями, либо допустить, что мир в целом и каждая его составная часть запятнаны ужасным преступлением распятия Господа славы.
Вот истинное мерило, по которому следует мерить мир и состояние каждого необращенного мужчины, женщины или ребенка в этом мире. Если я хочу познать, что есть мир, я должен только подумать о виновности мира перед Богом за умышленное убийство Его Сына. Чудовищный факт! Факт, который самым страшным образом пятнает мир и представляет его нам в ужасающе черных красках. Бог вступил с этим миром в борьбу. Он должен решить с ним один вопрос - страшный вопрос, от простого упоминания которого у человека должно сильнее забиться сердце и перехватить дыхание. Праведный Бог должен отомстить за смерть Его Сына. Мир не просто принял гнусного разбойника и казнил невинного человека - хотя это и само по себе ужасное злодеяние, - но нет: этим невинным человеком был никто иной, как Сын Бога, возлюбленный Своего Отца.
Страшная мысль! Мир должен отчитаться перед Богом за смерть Его Сына, за то, что он прибил Его гвоздями ко кресту между двумя ворами! Каким чудовищным будет этот счет! Каким кровавым будет день возмездия! Каким ужасным будет тот миг, когда Бог обнажит меч суда, чтобы отомстить за смерть Своего Сына! Каким пустым окажется мнение о том, что мир исправится. Исправится? - хотя и запятнан кровью Иисуса. Исправится? - хотя он и находится под судом Бога за это злодеяние. Исправится? - хотя он должен дать отчет перед праведным Богом за жестокое обращение с возлюбленным Его души, посланным с любовью, чтобы благословлять и спасать. Какая слепая самонадеянность! Какая беспредельная глупость! Ах, нет, читатель, исправления не будет до тех пор, пока метла истребления и меч суда не совершит своего ужасного дела возмездия за убийство - тщательно спланированное и решительно осуществленное убийство Благословенного Сына Бога. Мы не можем вообразить себе более рокового самообмана, чем то, что мир может когда-нибудь исправиться, находясь под страшным проклятием смерти Иисуса. Мир, который предпочел Христу Варавву, не может исправиться. Перед ним нет ничего, что спасло бы его от сокрушительного суда Бога.
Таково огромное значение отсутствия Иисуса для нынешнего состояния и будущих судеб мира. Но этот факт имеет и другое значение, касающееся Церкви Бога в целом и каждого отдельного верующего. Если мир изгнал Христа, то небеса его приняли. Если человек Его отверг, то Бог возвысил. Если человек распял Его, то Бог увенчал Его славой. Мы должны тщательно различать эти две вещи. Смерть Христа, рассматриваемая как злодеяние мира, злодеяние человека, не влечет за собой ничего, кроме безудержного гнева и суда. С другой стороны, смерть Христа, рассматриваемая как деяние Бога, не влечет за собой ничего, кроме полного и вечного блаженства тех, кто раскаялся и верит. Несколько отрывков из Слова Божьего докажут это.
Давайте на миг обратимся к Псалму 69, который так живо изображает нашего благословенного и обожаемого Господа страдающим от рук человека и взывающим к Богу о возмездии.
"Услышь меня, Господи, ибо блага милость Твоя; по множеству щедрот Твоих призри на меня; не скрывай лица Твоего от раба Твоего, ибо я скорблю; скоро услышь меня; приблизься к душе моей, избавь ее; ради врагов моих спаси меня. Ты знаешь поношение мое, стыд мой и посрамление мое: враги мои все пред Тобою. Поношение сокрушило сердце мое, и я изнемог, ждал сострадания, но нет его, - утешителей, но не нахожу. И дали мне в пищу желчь, и в жажде моей напоили меня уксусом. Да будет трапеза их сетью им, и мирное пиршество их - западнею; да помрачатся глаза их, чтоб им не видеть, и чресла их расслабь навсегда; излей на них ярость Твою, и пламень гнева Твоего да обымет их; жилище их да будет пусто, и в шатрах их да не будет живущих; ибо, кого Ты поразил, они еще преследуют, и страдания уязвленных Тобою умножают. Приложи беззаконие к беззаконию их, и да не войдут они в правду Твою; да изгладятся они из книги живых, и с праведниками да не напишутся" (стихи 16-29).
Все это весьма глубоко и впечатляюще. Каждое слово этого призыва получает свой ответ. Ни одного слова не пропало даром. Бог наверняка отомстит за смерть Своего Сына. Он рассчитается с миром - с людьми - за их обращение с Его единородным Сыном. Мы считаем нужным запечатлеть это в сердце и сознании читателя. Как ужасна мысль о Христе, просящем против людей! Как страшно слышать Его призыв к Богу об отмщении Своим врагам! Как чудовищен будет Божественный ответ воплю оскорбленного Сына!
Но давайте взглянем на другую сторону медали. Обратитесь к Псалму 22, который изображает Благословенного страдающим от рук Бога. Здесь совершенно противоположный результат. Вместо суда и возмездия - всеобщее и вечное блаженство и слава.
"Буду возвещать имя Твое братьям моим, посреди собрания восхвалять Тебя. Боящиеся Господа! восхвалите Его. Все семя Иакова! прославь Его. Да благоговеет пред Ним все семя Израиля, ибо Он не презрел и не пренебрег скорби страждущего, не скрыл от него лица Своего, но услышал его, когда сей воззвал к Нему. О Тебе хвала моя в собрании великом; воздам обеты мои пред боящимися Его. Да едят бедные и насыщаются; да восхвалят Господа ищущие Его; да живут сердца ваши во веки! Вспомнят, и обратятся к Господу все концы земли, и поклонятся пред Тобою все племена язычников, ибо Господне есть царство, и Он - Владыка над народами. Будут есть и поклоняться все тучные земли; преклонятся пред Ним все нисходящие в персть и не могущие сохранить жизни своей. Потомство (мое) будет служить Ему, и будет называться Господним вовек: придут и будут возвещать правду Его людям, которые родятся, что сотворил Господь" (стихи 22-31).
Эти две цитаты с величайшей отчетливостью представляют два аспекта смерти Христа. Он умер как мученик за праведность - от рук человека. За это человек даст отчет перед Богом. Но Он умер также как жертва за грех - от рук Бога. Это основание всех благословений тем, кто верит во имя Его. Его мученичество призывает гнев и суд на безбожный мир. Его искупительные страдания открывают вечные источники жизни и спасения - Церкви, Израилю и всему созданию. Убиение Христа доводит вину мира до предела, но обеспечивает приятие Церкви; Мир запятнан - Церковь очищена кровью креста.
Таково двойственное значение первого из трех наших великих фактов. Иисус приходил и ушел - приходил, потому что Бог возлюбил мир, - ушел, потому что мир ненавидел Бога. Если бы Бога спросили и если бы Он ответил на вопрос: "Что вы сделали с Моим Сыном?" - то каков был бы ответ? - "Мы ненавидели Его, мы пришли и распяли Его. Мы предпочли Ему разбойника".
Но, благословен вовеки Бог великой благодати, христиане, истинные верующие могут воззреть на небеса и сказать: "Господь, Которого нет на земле, находится там ради меня. Он ушел из этого несчастного мира, и Его отсутствие превращает все вокруг меня в нравственную пустошь - забытую Богом пустыню".
Его здесь нет. Каждое верное сердце справедливо осуждает за это мир. Мир не пожелал принять Иисуса. Этого достаточно. Теперь мы можем не удивляться никаким описаниям ужасов. Полицейские отчеты, длинные протоколы присяжных заседателей, статистика наших городов не должны нас удивлять. Мир, который смог отвергнуть божественное воплощение всех человеческих достоинств и принять вместо Него разбойника, доказал свою беспредельную нравственную низость. Поражаемся ли мы, обнаруживая пустоту и бессердечность мира? Поражаемся ли мы, убеждаясь, что ему нельзя доверять? Если это так, то мы явно неправильно поняли отсутствие нашего возлюбленного Господа. Что доказал крест Христа? То, что Бог есть любовь? Несомненно. То, что Христос отдал Свою драгоценную жизнь, чтобы спасти нас от вечного пламени преисподней? Да, это благословенная правда, хвала Его бесценному имени! Но что доказывает крест в отношении мира? То, что вина мира усугублена и суд неотвратим. Мир, прибив к кресту гвоздями Того, Кто был совершенно благ, самым неопровержимым образом доказал свою порочность. "Если бы Я не пришел и не говорил им, то не имели бы греха; а теперь не имеют извинения во грехе своем. Ненавидящий Меня ненавидит и Отца Моего. Если бы Я не сотворил между ними дел, каких никто другой не делал, то не имели бы греха; а теперь и видели, и возненавидели и Меня и Отца Моего. Но да сбудется слово, написанное в законе их: "возненавидели Меня напрасно". Когда же придет Утешитель, Которого Я пошлю вам от Отца, Дух истины, Который от Отца исходит, Он будет свидетельствовать о Мне" (Иоан. 15,22-26).
2. Но мы должны теперь на время обратиться к нашему второму важному факту. Бог Дух Святой сошел на эту землю. Вот уже восемнадцать долгих столетий, как Благословенный Дух сошел с небес и пребывает здесь поныне. Это поразительный факт. На земле есть божественная Личность, и Ее присутствие - как и отсутствие Иисуса - имеет двойственное значение - для мира и для Церкви, для мира в целом и для каждого мужчины, женщины или ребенка в нем, для Церкви в целом и для каждого отдельного ее члена в частности. Что касается мира, то это высшее свидетельство, сошедшее с небес, чтобы обличить мир в том, что он совершил ужасное преступление, отвергнув и распяв Сына Бога. Что же касается Церкви, то Он сошел как благословенный Утешитель, чтобы занять место отсутствующего Иисуса и утешить Своим присутствием и действием сердца Своего народа. Таким образом, для мира Дух Святой - суровый Обличитель, а для Церкви - драгоценный Утешитель.
Несколько отрывков из Святого Писания укрепят эти мысли в сердце и уме набожного читателя, который склоняется в смиренном почтении перед авторитетом божественного слова. Давайте обратимся к 16-ой главе евангелия от Иоанна. "А теперь иду к Пославшему Меня, и никто из вас не спрашивает Меня: "куда идешь?" Но оттого, что Я сказал вам это, печалью исполнилось сердце ваше. Но Я истину говорю вам: лучше для вас, чтобы Я пошел; ибо, если Я не пойду, Утешитель не приидет к вам; а если пойду, то пошлю Его к вам, и Он, придя, обличит мир о грехе и о правде и о суде: о грехе, что не веруют в Меня; о правде, что Я иду к Отцу Моему, и уже не увидите Меня; о суде же, что князь мира сего осужден" (Иоан. 16,5-11). В Иоанна 14 мы опять читаем: "Если любите Меня, соблюдите Мои заповеди. И Я умолю Отца, и даст вам другого Утешителя, да пребудет с вами вовек, Духа истины, Которого мир не может принять, потому что не видит Его и не знает Его; а вы знаете Его, ибо Он с вами пребывает и в вас будет. Не оставлю вас сиротами; приду к вам. Еще немного, и мир уже не увидит Меня; а вы увидите Меня, ибо Я живу, и вы будете жить" (стихи 15-19).
Эти цитаты подтверждают двойственное значение присутствия здесь Духа Бога. Мы не можем распространяться об этом предмете в кратком введении, но мы верим, что читатель сам продолжит его изучение в свете Святого Писания, и мы убеждены, что чем больше он изучает его, тем глубже он почувствует его важность и огромное практическое значение. Увы! Это так мало понимают, христиане так мало видят, что следует из личного присутствия вечного Духа, Бога Духа Святого, на этой земле - тяжелые последствия для мира и драгоценные результаты для церкви в целом и для каждого отдельного ее члена в частности.
О, если б народ Бога повсюду можно было привести к более глубокому пониманию этих вопросов, чтобы они могли осознать, чем они обязаны той божественной Личности, Которая пребывает в них и с ними, чтобы они более ревностно стремились не оскорблять Его в своей частной жизни и не угашать Его в своих собраниях.
С Божьего позволения мы в нашей следующей главе перейдем к рассмотрению третьего факта, являющегося непосредственным предметом серии статей, которую мы собираемся написать, а именно: Пришествие нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа. Пусть Бог Дух Святой раскроет нашим душам сей славный предмет в его живой силе и свежести, чтобы мы воистину ожидали с небес Сына Бога.
Изложение фактаПриступая к этому необыкновенно славному предмету, мы чувствуем, что самое лучшее, что мы можем сделать, это представить читателям ясное свидетельство Святого Писания об этом самом факте, что наш Господь Иисус Христос придет опять, что Он оставит то место, где Он ныне пребывает на престоле Своего Отца, и придет в облаках небесных, чтобы взять к Себе Свой народ, осуществить суд над нечестивыми и установить Свое вечное и всеобщее Царство.
Этот факт изложен в Новом Завете так же ясно и полно, как и те два, которые мы уже упоминали. То, что Сын Бога сойдет с небес, так же верно, как и то, что Он вознесся на небеса и что Дух Святой пребывает на этой земле. Если мы допускаем один факт, то мы должны допустить и два остальных, а если мы отрицаем один, то мы должны отрицать и все остальные, поскольку все они основываются на одном и том же авторитете. Они подтверждаются или опровергаются вкупе. Верно ли, что Сын Бога был отвергнут, изгнан и распят? Верно ли, что Он вознесся на небеса? Верно ли, что теперь Он сидит одесную Бога, увенчанный славой и честью? Верно ли, что Бог Дух Святой сошел на эту землю через пятьдесят дней после воскресения нашего Господа и что Он поныне пребывает здесь?
Верно ли все это? Да, поскольку это говорит Писание. Далее, так же верно, что наш благословенный Господь придет опять и установит Свое Царство на земле, что Он действительно, в буквальном смысле, лично сойдет с небес, установит Свою великую власть и будет царствовать "от моря и до моря и от реки до реки до концов земли".
Возможно, некоторым из наших читателей покажется странным, что мы считаем нужным приводить доказательства таких очевидных истин, как эти, но следует помнить, что мы пишем об этом, как о чем-то совершенно незнакомом читателю, как если бы тот никогда не слышал о такой вещи, как второе пришествие Господа, или слышал об этом, но подвергает это сомнению. Поэтому мы должны извиниться за несколько элементарное трактование этой драгоценной темы.
А теперь доказательства.
Когда наш возлюбленный Господь собирался покинуть Своих учеников, Он в Своей бесконечной благодати пытался утешить их скорбящие сердца словами величайшей нежности: "Да не смущается сердце ваше; веруйте в Бога и в Меня веруйте. В доме Отца Моего обителей много. А если бы не так, Я сказал бы вам: "Я иду приготовить место вам". И когда пойду и приготовлю вам место, приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я" (Иоан. 14,1-3).
Здесь перед нами нечто определенное. Поистине настолько же определенное, насколько утешительное и ободряющее. "Я приду опять". Он не говорит: "Я пошлю за вами". Тем более Он не говорит: "Вы придете ко Мне, когда умрете". Он не говорит ничего подобного. Послать ангела или легион ангелов вовсе не одно и то же, что прийти Самому. Нет сомнения, что это было бы благодатно с Его стороны и славно для нас, если бы сонмы небесного воинства на огненных конях и в огненных колесницах были посланы, чтобы с триумфом доставить нас на небеса. Но это не было исполнением Его собственного прекрасного обетования. А ведь Он, несомненно, выполняет то, что обещал. Он не будет говорить одно и делать другое. Он не может солгать или изменить Свое слово. Более того, любовь Его сердца не будет удовлетворена и в том случае, если Он пошлет ангела или сонм ангелов, чтобы взять нас. Он придет Сам.
Какая трогательная благодать сияет во всем этом! Если я ожидаю дорогого и любимого друга, который должен приехать на поезде, я не удовлетворюсь посылкой своего слуги или свободного извозчика для его встречи; я приду сам. Бесценно то, что наш любвеобильный Господь намерен совершить. Он вознесся на небеса, и это Его вознесение на небеса приготовляет и определяет место для Его народа. Среди множества обителей Отцовского дома для нас не найдется ни единого места, если прежде туда не придет наш Иисус; и, далее, чтобы нашему сердцу не показалось странной мысль о нашем вступлении на небеса, Он говорит прекрасные слова: "Я приду опять и возьму вас к Себе, чтобы и вы были, где Я"
Ничто иное не сможет исполнить благодатное обетование нашего Господа или удовлетворить любовь Его сердца.
Нужно особенно отметить, что это обетование не имеет никакого отношения к смерти какого-нибудь отдельного верующего. Кто вообразит себе, что, когда наш Господь сказал: "Я приду опять", - Он на самом деле имел в виду, что мы должны прийти к Нему через Его смерть? Как можем мы допустить такую вольность с очевидными и драгоценными словами нашего Господа? Разумеется, если бы Он имел в виду наш приход к Нему через Его смерть, Он мог бы так сказать и сказал бы так. Но Он этого не сделал, потому что имел в виду не это; невозможно и то, чтобы Он говорил одно, а имел в виду другое. Его пришествие к нам и наш приход к Нему - две совершенно разные идеи, и, будучи таковыми, они были бы облечены в совершенно разные слова.
Так, например, в случае благоразумного разбойника на кресте наш Господь не говорит, что Он придет забрать его, но говорит: "Ныне же будешь со Мною в раю" (Лук. 23,43). Мы действительно должны помнить, что Писание так же божественно определенно, как и богодухновенно, и, следовательно, не может смешивать и никогда не смешивает такие совершенно различные идеи, как пришествие Господне и ревность христиан.
Возможно, стоит заметить, что во всем Новом Завете имеется лишь четыре места, где упоминается переход христиан на небо через смерть. Первое - в Лук. 23, которое мы не один раз уже упоминали: "Сегодня же будешь со Мною в раю", второе - в Деян. 7: "Прими дух мой", третье, самое известное и прекрасное высказывание во 2 Кор. 5: "Выйти из тела, водвориться у Господа", четвертое - в очаровательной 1-ой главе Послания к Филиппийцам: "Имею желание разрешиться и быть со Христом, потому что это несравненно лучше".
Эти чрезвычайно ценные отрывки составляют совокупность свидетельств Писания по интереснейшему вопросу о состоянии души вне тела. В Отк. 14 есть отрывок, который зачастую ошибочно употребляется по отношению к этому предмету: "Блаженны мертвые, умирающие в Господе; ей, говорит Дух, они успокоятся от трудов своих, и дела их идут вслед за ними".
Но это не относится только к христианам, хотя, несомненно, все, кто умирает в Господе, блаженны, и их дела последуют за ними. Это, однако, относится к тому будущему времени, когда Церковь совершенно покинет эту землю и появятся иные свидетели. Одним словом, Откровение 14,13 описывает апокалиптические времена, которые и должны рассматриваться таким образом, если мы хотим избежать конфуза.
Теперь мы должны вернуться к нашему предмету и продолжить наши доказательства, при этом мы просим нашего читателя обратиться к первой главе Деяний апостолов. Благословенный Господь только что покинул эту землю в присутствии Его апостолов. "И когда они смотрели на небо, во время восхождения Его, вдруг предстали им два мужа в белой одежде и сказали: мужи Галилейские! что вы стоите и смотрите на небо? Сей Иисус, вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо" (стихи 10-11). Это чрезвычайно интересно и дает нам поразительное доказательство нашего настоящего положения. В самом деле, невозможно избежать силы его воздействия. Горе тому, кто попытается или пожелает избежать ее! Способ, которым выражаются ангельские свидетели, обращаясь к мужам Галилейским, может показаться нелогичным, но, насколько мы знаем, у Бога нет и быть не может ничего нелогичного. Следовательно, это не тавтология, но прекрасная полнота, божественная завершенность, которую мы видим в этом свидетельстве. Из него мы узнаем, что тот Самый Иисус, Который покинул эту землю и вознесся на небеса в присутствии множества очевидцев, "приидет таким же образом", как они видели Его восходящим на небо. Как Он ушел? Он вознесся лично, в буквальном смысле, действительно, вознесся тот самый человек, который только что приветливо с ними беседовал, которого они видели собственными глазами, слышали собственными ушами, осязали собственными руками, который ел в их присутствии и "явил Себя живым по страдании Своем со многими верными доказательствами". Итак, "Он придет таким же образом".
Тот, Кто на древе умерщвленный, Здесь могут спросить - хотя это является предвосхищением того, о чем пойдет речь в наших будущих заметках - кто же видел благословенного Господа, когда Он возносился? Мир? Нет, ни один необращенный, ни один неверующий не видел нашего бесценного Господа с того момента, как Он был положен во гроб. В последний раз созерцал Его мир, когда Иисус висел на кресте, на обозрении ангелов, людей и бесов. В следующий раз Его увидят, когда Он, подобно вспышке молнии, явится на землю, чтобы свершить Свой суд и пройти по ней с ужасным возмездием - это чаша гнева Всемогущего Бога. Это страшная мысль!
Поэтому никто, кроме Своих, не видел Его с момента Его воскрешения. Он явил Себя - благословенно Его святое имя! - тем, кто был дорог Его сердцу. Он вселял веру и утешал, укреплял и ободрял их души теми "многими верными свидетельствами", о которых рассказывает нам богодухновенный повествователь. Он подвел их к самым границам незримого мира, насколько к ним могла приблизиться их человеческая плоть, и там Он сподобил их увидеть Его восходящим на небо, и пока они взирали на это славное зрелище, Он послал в самые их сердца драгоценное свидетельство. "Сей Иисус" - не кто-то другой, не незнакомец, но тот самый, любящий, сострадающий, благодатный, неизменный друг - "вознесшийся от вас на небо, приидет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо".
Возможно ли свидетельство более ясное и удовлетворительное? Может ли доказательство быть более очевидным и решительным? Как можно хотя бы на мгновение выдвинуть против него какой-либо довод или возражение? Либо эти два мужа в белых одеяниях были лжесвидетелями, либо наш Иисус придет таким же образом, как Он вознесся на небо. Нет никакого компромисса между этими двумя заключениями. В Писании мы читаем о том, что "устами двух или трех свидетелей подтверждается всякое слово", потому уста двух небесных посланников, двух вестников из области Света и Истины подтверждают слово о том, что наш Господь Иисус Христос придет опять действительно в телесной форме, чтобы, прежде всего, Его узрели слуги Его без прочих - в святой близости и глубоком уединении со Своими, что характеризует Его уход из этого мира, все это - благословен Бог! - выражено двумя маленькими словами: "таким же образом" и "как".
Мы не можем в такой короткой статье, как эта, привести все доказательства, которые можно найти на страницах Нового Завета. Мы дали одно доказательство из евангелий и одно из Деяний, и теперь мы просим читателя обратиться к Посланиям. Возьмем, к примеру, первое послание к Фессалоникийцам. Мы избрали это послание потому, что оно было написано к собранию тех, кто обратился совсем недавно. Последнее ценно в том смысле, что мы иногда слышим заявления о том, что истину о пришествии Господа не совсем удобно представлять уму недавно уверовавших. То, что апостол Павел не думал об этом, очевидно из того факта, что из всех написанных им Посланий ни одно не содержит так много сведений о пришествии Господнем, как то, что он написал только что обращенным фессалоникийцам. Суть в том, что когда душа обращена и полностью приведена в свет и свободу Евангелия Христова, то для нее становится совершенно естественным ожидание пришествия Господня. Эта чрезвычайно драгоценная истина является неотъемлемой частью Евангелия. Первое и второе пришествия чрезвычайно благодатно связаны между собой божественной связью личного присутствия Духа Святого в Церкви.
С другой стороны, там, где душа не утвердилась в благодати, где нет наслаждения миром и свободой, где недостаточно благовествуется - там обнаруживается, что пришествие Господа вовсе не желанно - по той простой причине, что в этом случае душа неизбежно бывает обеспокоена своим будущим состоянием. Если я не уверен в своем спасении, если я не знаю, что буду иметь жизнь вечную, что я дитя Бога, - то я не могу ожидать возвращения Господа. Только тогда, когда мы познаем, что Иисус сделал для нас во время Его первого пришествия, только тогда мы в состоянии со светлым и святым разумением ожидать Его второго пришествия.
Но давайте вернемся к нашему Посланию. Возьмите следующие высказывания из первой главы: "Потому что наше благовествование у вас было не в слове только, но и в силе и во Святом Духе, и со многим удостоверением, как вы сами знаете, каковы были мы для вас между вами. И вы сделались подражателями нам и Господу, приняв слово при многих скорбях с радостью Духа Святого, так что вы стали образцом для всех верующих в Македонии и Ахаии. Ибо от вас пронеслось слово Господне не только в Македонии и Ахаии, но и во всяком месте прошла слава о вере вашей в Бога, так что нам ни о чем не нужно рассказывать. Ибо сами они сказывают о нас, какой вход имели мы к вам, и как вы обратились к Богу от идолов, чтобы служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его, Которого Он воскресил из мертвых, Иисуса, избавляющего нас от грядущего гнева" (стихи 5-10).
Здесь мы имеем беглую иллюстрацию воздействия полного и ясного Евангелия, воспринимаемого простой и искренней верой. Фессалоникийцы отвернулись от идолов, чтобы служить живому и истинному Богу и ожидать Его Сына. Они действительно обратились к благодатной надежде пришествия Господа. Она является неотъемлемой частью того Евангелия, которое возвещал Павел, неотъемлемой частью их веры. Было ли реальностью их отвержение идолов? Разумеется. Было ли реальностью их служение Богу живому? Несомненно. В таком случае так же реально, так же очевидно, так же просто было их ожидание Сына Бога с небес. Если мы оспариваем реальность одного, тогда мы должны оспаривать реальность всего остального, поскольку все это связано между собой, образуя прекрасную совокупность действительной истины христианства. Если бы вы спросили фессалоникийского христианина, чего он ожидает, то каким был бы его ответ? Сказал ли бы он: "Исправления мира через Евангелие, подобного тому, которое я сам получил?" или: "Я жду своего смертного часа, когда смогу прийти ко Христу, чтобы быть с Ним?". Нет, его ответ был бы прост: "Я жду Сына Бога с небес". Не что иное, как это, и является надлежащей надеждой для христианина, надлежащей надеждой Церкви. Ожидание исправления мира вовсе не является христианской надеждой. Можно с таким же успехом ожидать исправления плоти, так как вероятность того и другого одинаково ничтожны. Что же касается смерти - хотя она, конечно, неизбежна - она никогда не представлялась истинной надеждой христиан. Можно с полной уверенностью утверждать, что во всем Новом Завете не найдется ни одного места, в котором о смерти говорилось бы как о надежде верующего; между тем как, с другой стороны, надежда на пришествие Господа самым тесным образом связана со всеми помыслами, стремлениями и проявлениями его жизни, как мы можем видеть в рассматриваемом Послании. Таким образом, когда апостол упоминает интересный факт своей личной связи с возлюбленными святыми в Фессалонике, то он говорит: "Ибо кто наша надежда, или радость, или венец похвалы? Не и вы ли пред Господом нашим Иисусом Христом в пришествие Его?".
Опять же, когда он думает об их продвижении в любви и святости, он добавляет: "А вас Господь да исполнит и преисполнит любовью друг к другу и ко всем, какою мы исполнены к вам, чтобы утвердить сердца ваши непорочными во святыне пред Богом и Отцем нашим в пришествие Господа нашего Иисуса Христа со всеми святыми Его" (3,12-13).
Наконец, когда апостол стремится утешить сердца своих братьев, скорбящих по умершим, то как он это делает? Говорит ли он им, что и они должны скоро последовать за ними? Нет, это было бы совершенно в духе Ветхого Завета. Так, например, Давид говорит о своем умершем сыне: "Я пойду к нему, а он не возвратится ко мне" (2 Сам. 12,23).
Но не так наставляет нас Дух Святой в первом послании к Фессалоникийцам - совсем наоборот: "Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших в Иисусе Бог приведет с Ним. Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших, потому что сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Итак, утешайте друг друга сими словами" (глава 4,13-18). Не может быть доказательства более простого, непосредственного и исчерпывающего, чем это. Христиане в Фессалонике, как мы уже заметили, обратились к надежде о возвращении Господа. Они научились ожидать Его ежедневно. Вера в то, что Он придет, была такой же составной частью их христианства, как и вера в то, что Он приходил и ушел. Следовательно, когда случилось так, что некоторые из их числа были призваны пройти через смерть, они были ошеломлены - они не ожидали этого, и они боялись, что ушедшие пропустят радость того блаженного и долгожданного момента возвращения Господа. Для того-то и пишет им апостол, чтобы поправить их ошибку, при этом он проливает свежий поток света на весь этот вопрос и уверяет их в том, что умершие во Христе - а это включает всех, кто почил или почиет как в ветхозаветные, так и в новозаветные времена - должны сначала (то есть перед тем, как все преобразится) воскреснуть, а затем все вместе они встретят сошедшего Господа.
Исследуя другие аспекты этого славного предмета, мы не раз будем иметь возможность ссылаться на этот замечательный отрывок. Мы процитировали его здесь просто как одно из множества подтверждений факта, что наш Господь придет опять - лично, реально и доподлинно, и что Его личное пришествие является истинной и надлежащей надеждой всей Церкви Бога в ее совокупности и каждого верующего в отдельности.
Заканчивая эту статью, мы напомним читателю-христианину, что всякий раз, садясь за трапезу Господа, он будет вспоминать об этой славной надежде - пока на страницах богодухновенного Писания сияют слова: "Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе /- что же? Доколе вы умрете? Нет, но/ "доколе Он придет" (1 Кор. 11,26).
Как это ценно! Трапеза Господа совершается между двумя чудесными эпохами, крестом и пришествием - смертью и славой. Верующий может поднять взгляд от трапезы Господа и узреть лучи славы, озаряющие горизонт. Как мы понимаем, это наша привилегия - отмечая за трапезой Господа в каждый день Господень Господню смерть, быть в состоянии сказать: "Возможно, это последняя наша возможность отметить этот драгоценный праздник, ибо прежде чем наступит следующий день, Он может прийти Сам". Мы снова говорим: как это ценно!
Двойственное значение этого фактаПолностью, как нам кажется, обосновав в нашей предыдущей статье факт пришествия Господня, мы должны теперь раскрыть перед читателем двойственное значение этого факта - его значение для людей Господних и для мира. Первое представлено в Новом Завете как пришествие Христа с целью принять к Себе народ Свой; о последнем говорится как о "дне Господнем" - выражение, часто употребляемое также и в Ветхом Завете.
Эти две вещи никогда не смешиваются в Писании, как мы увидим, когда перейдем к рассмотрению различных отрывков. Христиане же смешивают их, почему мы часто обнаруживаем, что "эта благословенная надежда", омраченная тяжелыми тучами и связанная в их представлении с ужасами, гневом и судом, не имеет ничего общего с приходом Христа к Своему народу, но тесно связана с "днем Господним".
Пусть читатель-христианин навсегда решит в своем сердце, опираясь на ясный авторитет Святого Писания, что его великая и особая надежда - пришествие Христа к Своему народу. Эта надежда может осуществиться в любую ночь. Никакое событие в жизни народов, никакое явление в истории Израиля, ничто во всей вселенной Божьей - одним словом, ничто ни в каком виде и обличье не может встать между сердцем истинного верующего и его небесной надеждой. Христос может прийти за Своим народом сегодня ночью. Этому действительно ничто не может помешать. Никто не может сказать, когда Он придет, но мы с радостью говорим, что Он может прийти в любой момент. И - благословенно Его имя - когда Он придет за Своим народом. Это не будет сопровождаться ужасом, гневом и судом. Не будет темноты и бури. Все это будет сопровождать "день Господень", как ясно говорит евреям апостол Петр в своей первой большой проповеди в день Пятидесятницы, в которой он цитирует следующие слова из грозного пророчества Иоиля: "И покажу знамения на небе и на земле: кровь и огонь и столпы дыма. Солнце превратится во тьму и луна - в кровь, прежде нежели" - что? Господь придет за Святыми Своими? Нет, но прежде нежели "наступит день Господень, великий и страшный".
Когда наш Господь придет, чтобы взять к Себе Свой народ, ни один глаз не увидит Его, ни одно ухо не услышит Его голоса, за исключением Его искупленных и возлюбленных. Давайте вспомним слова ангельского свидетельства в 1-ой главе Деяний. Кто видел благословенного, восходящего на небеса? Никто, кроме Своих. Итак, Он "придет таким же образом, как вы видели Его восходящим на небо". Как вознесся, так и придет, если мы верим Писанию. Смешивать день Господень с Его пришествием за Своей церковью - значит, просмотреть очевиднейшее учение Писаний и лишить верующего его истинной и надлежащей надежды.
И здесь мы, возможно, не можем сделать ничего лучше, чем предложить вниманию читателя очень важный и интересный отрывок из второго послания Петра: "Ибо мы возвестили вам силу и пришествие Господа нашего Иисуса Христа, не хитросплетенным басням последуя, но быв очевидцами Его величия. Ибо Он принял от Бога Отца честь и славу, когда от велелепной славы принесся к Нему такой глас: Сей есть Сын Мой возлюбленный, в Котором Мое благоволение. И этот глас, принесшийся с небес, мы слышали, будучи с Ним на святой горе. И притом мы имеем вернейшее пророческое слово; и вы хорошо делаете, что обращаетесь к нему, как к светильнику, сияющему в темном месте, доколе не начнет рассветать день и не взойдет утренняя звезда в сердцах ваших" (1,16-19).
Этот отрывок требует самого пристального рассмотрения читателя. Он самым ясным образом проводит различие между "словом пророчества" и надлежащей надеждой христиан, а именно "утренней звездой". Мы должны помнить, что великим предметом этого пророчества является Божий промысел в мире по отношению к потомству Авраама. "Когда Всевышний давал уделы народам и расселял сынов человеческих, тогда поставил пределы народов по числу сынов Израилевых; ибо часть Господа народ Его, Иаков наследственный удел Его" (Втор. 32,8-9).
В этом - предмет и масштабы пророчества - Израиль и народы. Даже ребенок может это понять. Если мы пройдемся по всем пророкам, начиная от Исаии и заканчивая Малахией, мы не найдем у них ни единой строки о Церкви Божьей - ее положении, ее участи или ее будущем. Несомненно, слово пророчества глубоко интересно и чрезвычайно полезно для изучения христианами, но оно является таковым при условии понимания его истинных масштабов и предмета и его противоречия с особой надеждой христианина. Мы можем смело утверждать, что никто не в состоянии правильно изучить ветхозаветные пророчества, кто ясно не видит истинное место Церкви.
Мы не можем входить в рассмотрение вопроса о Церкви в этой краткой статье. Я уже не раз ссылался на этот вопрос и рассматривал его, потому теперь мы можем просто попросить читателя взвесить и исследовать утверждение, которое мы здесь намеренно приводим, а именно, что во всем Ветхом Завете - от начала до конца - нет ни одного слова о Церкви Божьей, о теле Христовом. Там, конечно, имеются прообразы, тени, иллюстрации, которые мы понимаем и ценим только тогда, когда мы имеем всеохватывающий свет Нового Завета. Но для любого ветхозаветного верующего невозможно увидеть великое таинство Христа и Церкви, поскольку оно еще не было открыто. Богодухновенный апостол выразительно говорит нам, что оно было "сокрыто" не в ветхозаветных писаниях, но "в Боге", как мы читаем в Еф. 3,9: "И открыть всем, в чем состоит домостроительство тайны, сокрывающейся от вечности в Боге, создавшем все Иисусом Христом". Также и в Кол. 1,26 мы читаем о "тайне, сокрытой от веков и родов, ныне же открытой святым Его".
Эти два отрывка неопровержимо утверждают истинность нашего заявления для тех, кто желает руководствоваться исключительно авторитетом Святого Писания, оно же учит нас, что великое таинство - Христос и Церковь - не может быть найдено в Ветхом Завете. Где, в каком месте Ветхого Завета находим мы хотя бы слово о евреях и язычниках, образующих одно тело и объединенных Духом Святым с Главою в небесах? Как может такое быть, ведь "стоящая посреди преграда" является непреодолимой гранью между обрезанными и необрезанными? Если попросить кого-либо назвать особенность прежнего устройства мира, он бы тотчас же ответил: "Жесткое разделение евреев и язычников". С другой стороны, если бы его попросили назвать особенность Церкви или христианства, он бы с готовностью ответил: "Тесный союз евреев и язычников в одном теле". Одним словом, эти два состояния находятся в ярком противопоставлении, и совершенно невозможно, чтобы они оба сосуществовали, пока налицо "стоящая посреди преграда", истинность Церкви не может раскрыться, но смерть Христа низвергла эту преграду, Дух Святой сошел с небес, чтобы создать единое тело и связать его Своим присутствием и пребыванием на земле с воскресшим и прославленным Главой в небесах. Таково великое таинство Христа и Церкви, основание которого - не что иное, как совершившееся искупление.
Мы умоляем читателя изучить этот вопрос самостоятельно. Пусть он исследует Писания, чтобы убедиться в том, истинно ли все это. Это единственный способ добраться до истины. Мы должны отложить все наши собственные мысли и рассуждения, наши предрассудки и предубеждения и подойти, как маленький ребенок, к Святому Писанию. Таким образом мы познаем замысел Божий по этому чрезвычайно важному и интересному вопросу. Мы обнаружим, что Церкви Божьей, тела Христова, до времени после воскресения и восшествия Христа и последующего сошествия Святого Духа в день Пятидесятницы практически не существовало. И далее, мы обнаружим, что полное и славное учение о Церкви не было выражено до дней апостола Петра (ср. Рим. 16,25-26; Еф. 1-2; Кол. 1,25-29). Наконец, мы увидим, что действительная земная история Церкви четко начинается в день Пятидесятницы (Деян. 2) и восхищением, или взятием на небеса, святых (1 Фес. 4,13-17).
Таким образом, мы достигаем положения, с которого мы можем ясно увидеть истинную надежду Церкви, и эта надежда является "звездой светлой и утренней". Об этой надежде ветхозаветные пророки не говорят ни слова. Они широко и ясно распространяются о "дне Господнем" - о дне суда над миром и его путями (см. Ис. 2,12-22 и параллельные места). Но "день Господень" со всеми сопровождающими его гневом, судом и ужасом никогда не должно смешивать с Его пришествием за святыми Его. Когда наш благословенный Господь придет за Своим народом, им нечего будет бояться. Он придет во всей красоте и нежности Его любви, чтобы принять к Себе Своих возлюбленных и искупленных. Он придет завершить бесценное дело Его благодати. "Так и Христос... во второй раз явится ("w"hsetai) не для очищения греха, а для ожидающих Его во спасение" (Евр. 9).
ПримечаниеФраза "для ожидающих Его" относится ко всем верующим. Она не означает, как некоторые предполагают, только тех, кто обладает точным знанием о пришествии Господня. Это сделало бы наше положение со Христом при Его пришествии зависимым от знания вместо нашего союза с Ним через присутствие и силу Святого Духа. Дух Божий в вышеприведенном отрывке считает само собой разумеющимся то, что весь народ Божий так или иначе ищет драгоценного Спасителя и, поистине, так оно и есть. Возможно, они не увидят своими глазами все подробности, возможно, они не насладятся ими с равной полнотой и глубиной восприятия, но все они в любой момент будут рады увидеть Того, Кто возлюбил их и отдал Себя за них.
Он придет как жених к своей невесте, и когда Он придет, никто, кроме Своих, не услышит Его голоса и не увидит Его лица. Если бы Он должен был прийти за Своими сегодня же - а Он это может, мы знаем это - если глас архангела и труба Божия прозвучат сегодня, тогда все умершие во Христе - все, кто усыплен Иисусом - все святые Божии, как ветхозаветных, так и новозаветных времен, лежащие на кладбищах и погостах или в океанских глубинах - все они восстанут из их временного сна. Все живущие святые в один миг преобразятся, чтобы встретить своего сходящего Господа и вернуться с Ним в дом Отца (Иоан. 14,3; 1 Фес. 4,16-17; 1 Кор. 15,51-52).
Вот что подразумевается под восхищением, или взятием святых, и это не имеет непосредственного отношения к Израилю или другим народам. Это ясная и единственно истинная надежда Церкви, и во всем Ветхом Завете на нее нет ни единого намека. Если кто-то утверждает обратное, пусть докажет. Если там есть что-то подобное, то не составит никакого труда привести это место. Мы же со всей серьезностью и обдуманностью утверждаем, что в Ветхом Завете ничего об этом не говорится. Во всем, что касается Церкви - ее положения, ее призвания, ее участи, ее будущего - мы должны обращаться к страницам Нового Завета, а в нем - главным образом, к Посланиям Павла. Смешивать "слово пророчества" с надеждой Церкви - значит, причинять ущерб истине Божьей и совращать души Его народа. Слишком верно то, что лукавый, увы, преуспел в этом во всей господствующей Церкви. Следовательно, так мало христиан мыслят действительно по Писанию о пришествии их Господа. Они ищут в пророчествах надежду Церкви, они смешивают "Солнце правды" с "Утренней звездой" - они путают пришествие Христа за святыми Его и Его пришествие со святыми Его - они отождествляют Его "пришествие", или "состояние присутствия" с Его "явлением", или "проявлением".
Все это является чрезвычайно серьезной ошибкой, от которой мы хотим предостеречь нашего читателя. Когда Христос придет со Святыми Его, то "узрит Его всякое око". Когда Он явит Себя, Его воинство тоже будет явлено. "Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе" (Кол. 3,4).
Когда Христос придет осуществить Свой суд, Его святые придут вместе с Ним. "Се, идет Господь со тьмами святых Ангелов Своих - сотворить суд над всеми" (Иуд. 14-15).
Так в Откровении 19 воинства небесные на белых конях следовали за Сидящим на белом коне, облаченные в виссон чистый и светлый. Эти воинства не ангелы, но святые, ибо мы нигде не читали о святых, облаченных в белый виссон, который, как ясно выражено в этой самой главе, является "праведностью святых" (стих 8).
Итак, совершенно очевидно, что, если святые будут сопровождать их Господа, когда Он грядет в суде, они должны прежде быть с Ним. Факт их восшествия к Нему не представлен в книге Откровения, если только Он не следует - а мы в этом не сомневаемся - из восхищения младенца мужского пола в главе 12. Младенцем мужского пола, несомненно, является Христос, и поскольку Христос и Его воинство неразрывно соединены в одно, то это воинство совершенно отождествляется со Христом - вовеки благословенно Его святое и драгоценное имя!
Но, очевидно, в рамки книги Откровения совершенно не входит описание пришествия Христа за Своими или их восхищение в сретение Господа на воздухе или их возвращение в дом Отца. Об этих благословенных событиях или фактах мы можем прочитать в другом месте, как, например, в Иоан. 14,3; 1 Кор. 15,23; 51-52; 1 Фес. 4,14-17. Пусть читатель обдумает эти три отрывка. Пусть он примет всей своей душой их ясное и драгоценное учение. В них нет ничего трудного, в них нет никакой запутанности или туманности. Даже младенец во Христе поймет их. Они наиболее ясным и простым образом выражают истинную христианскую надежду, которая - мы страстно это повторяем, указывая на нее как на непосредственное и безусловное учение Священного Писания, - воплощена в пришествии Христа, чтобы принять к Себе Своих, весь Свой народ, чтобы взять их с Собой в обитель Своего Отца, чтобы они пребывали там вместе с Ним, пока Бог не закончит Свои величественные счеты с Израилем и другими народами и справедливыми действиями не приготовит путь для возвращения первородных в мир.
Итак, на вопрос: "Почему в книге Откровения не описывается пришествие Христа за святыми Своими?" - мы ответим: "Потому что эта книга - прежде всего, книга суда, царственная, справедливая книга, по крайней мере с главы 1-ой по 20-ую". Здесь даже Церковь поставлена под суд. В главах 2 и 3 мы видим Церковь не как тело или невесту Христа, но как ответственного свидетеля на земле, чье состояние тщательно исследуется и строго судится Тем, Кто ходит посреди светильников.
Поэтому восхищение святых не согласовывалось бы непосредственно с характером этой книги. Она показывает нам Церковь на земле во всей своей ответственности, которая выражена в главах 2 и 3 маленьким словом "это". Но с этого места до главы 19 о Церкви на земле не сказано ни единого слова. Очевидно, в тот драматический период Церкви на земле не будет. Она будет со своим Главой и Господом в божественном уединении дома Отца. Искупленные оказываются на небе, под именем двадцати четырех старцев с золотыми венцами (главы 4-5). Там они и будут - благословен Бог - пока снимаются печати, трубят трубы и выливаются чаши. Думать, на основании Отк. 6 - 18, о том, что Церковь будет находиться, на земле, помещать ее в центр апокалиптического суда, проводить ее через "великую скорбь", подвергать ее "године искушения, которая придет на всю вселенную, чтоб испытать живущих на земле", значило бы фальсифицировать ее положение, лишить ее законных привилегий и противоречить ясному и решительному обетованию ее Господа.
ПримечаниеВ следующей статье мы получим возможность показать, что после того, как Церковь будет водворена на небеса, Дух Божий будет действовать как среди евреев, так и среди язычников. См. Отк. 7.
Нет, нет, любезный читатель, пусть никто ни в коем случае тебя не обманет. В Отк. 2 - 3 мы видим Церковь на земле. А в главах 4 - 5 мы видим ее на небесах вместе с ветхозаветными святыми. Откровение не говорит нам, как она туда попала, но мы видим ее там в высоком общении и святом поклонении, и затем, в главе 19, появляется Сидящий на белом коне со святыми Его, чтобы совершить суд над зверем и лжепророком - низвергнуть всякого врага и всякое зло и править над всей землей в течение благословенного периода в тысячу лет.
Таково очевидное учение Нового Завета, к которому мы настойчиво привлекаем внимание наших читателей. И пусть никто не подумает, будто наша цель - найти легкий путь для христианина, уча со всей серьезностью, что Церковь не будет в "великой скорби", не войдет в "годину искушения". Ничего подобного. Естественное и истинное положение Церкви, а потому и каждого отдельного христианина, в мире - скорбь. Так говорит Господь: "В мире будете иметь скорбь". И снова: "Хвалимся и скорбями".
Поэтому не может быть и вопроса об избежании уготованной нам в этом мире участи, если только мы верны Христу. Но суть в том, что все истинное положение Церкви и ее будущее заключены в этом вопросе, вот по какой причине мы привлекаем к нему молитвенное внимание наших читателей.
Великая цель врага - низвести церковь Божию до земного уровня, совершенно увести христиан от их богоданной надежды, смешать то, что Бог сделал различным, занять их сугубо земным, заставить их так перепутать пришествие Христа за святыми Его с явлением Его в суде над миром, чтобы они не могли ожидать Жениха и воспитывать в себе небесные помыслы, что как раз и делает их членами тела Христова. Лукавый стремится заставить их искать себе различные земные занятия, чтобы встать между ними и их истинной надеждой, чтобы они не могли - как того желает Бог - с крайним нетерпением, с пылким желанием ожидать появления "звезды светлой и утренней".
Лукавый прекрасно знает, чего он хочет, и мы, несомненно, должны быть осведомлены о его кознях, занимаясь изучением Слова Божия и познавая таким образом - что мы и делаем - двойственное значение славного факта пришествия Господня.
"Пришествие" и "День оный"Теперь мы попросим читателя обратиться ненадолго к двум Посланиям к Фессалоникийцам. Как мы уже заметили, эти христиане были обращены к благодатной надежде о возвращении Господа. Они учились день за днем ожидать Его. Это было не просто воспринятое рассудком учение о пришествии, но они постоянно ожидали божественную Личность сердцем, научившимся любить и страстно желать Ее прихода.
Но, как мы легко можем себе представить, фессалоникийские христиане не знали о многих вещах, связанных с этой благодатной надеждой. Апостол был "разлучен с ними на короткое время лицом, а не сердцем". Ему не довелось остаться с ними достаточно долго, чтобы посвятить их во все подробности предмета их надежды. Они знали, что Иисус должен вернуться - Та самая благословенная Личность, Которая благодатно освободила их от грядущего гнева. Но что касается различия между Его пришествием за святыми Его и Его пришествием с ними, между Его "присутствием" и Его "явлением", между Его "пришествием" и "днем Господним", то они первоначально ничего об этом не знали.
Следовательно, как можно ожидать, они впадали в различные ошибки и заблуждения. Удивительно, как быстро человеческий ум уклоняется в самые грубые и вопиющие противоречия и заблуждения. Нас со всех сторон должна охранять от этого чистая, прочная, всеустраняющая истина Божья. Мы должны привести наши души в равновесие божественным откровением, иначе мы предадимся всякого рода ложным и нелепым представлениям. Так, некоторые из фессалоникийцев восприняли идею об оставлении их благородного призвания. Они прекратили трудиться и превратились в праздношатающихся.
Это была большая ошибка. Даже если бы мы были совершенно уверены, что наш Господь придет сегодня ночью, все равно у нас не было бы ни малейшей причины оставлять наши ежедневные обязанности, которые мы прилежно и верно исполняли, и не делать все то, что для нас возможно в том особом поле деятельности, где Его благая рука поместила нас. Сам факт ожидания благословенного Владыки должен лишь укрепить наше желание сделать все, как надо, до Его возвращения, так, чтобы не пренебречь ни одним Его праведным требованием. В сущности, надежда на скорое возвращение Господа, если она прочно коренится в душе, освящает, очищает и устрояет жизнь христианина, его поведение и характер. Увы, мы знаем, что даже эту славную истину можно понимать умом и исповедовать устами, в то время как сердце, жизнь христианина, его поведение и характер остаются совершенно не тронуты ею. Но вдохновенный апостол Иоанн проникновенно учит нас, что "всякий, имеющий сию надежду на Него, очищает себя так, как Он чист" (1 Иоан. 3,3). И это "очищение" охватывает все, что составляет нашу обыденную жизнь изо дня в день.
Но есть и другая серьезная ошибка, в которую впали возлюбленные фессалоникийцы и из которой вдохновенный апостол, как истинный и верный пастырь, пытается их вывести. Они вообразили, что их умершие друзья-христиане не разделят радость возвращения Господня. Они боялись, что они не смогут принять участия в том благословенном и долгожданном событии.
Хотя верно то, что эта ошибка доказывает, как живо осознавали эти христиане свою благословенную надежду, все же она остается ошибкой и ее необходимо исправить. Но давайте тщательно изучим, как это было сделано: "Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды. Ибо, если мы веруем, что Иисус умер и воскрес, то и умерших” (или усопших) "в Иисусе Бог приведет с Ним"
Заметьте это. Апостол не пытается утешить своих скорбящих друзей уверением, что и они когда-нибудь последуют за почившими. Совсем наоборот. Он уверяет их, что Иисус приведет почивших с Собой. Это ясно и очевидно, и это основано на том великом факте, что "Иисус умер и воскрес".
Но апостол здесь не останавливается, он проливает новый свет на этот предмет своим возлюбленным детям по вере. "Ибо сие говорим вам словом Господним, что мы живущие, оставшиеся до пришествия Господня, не предупредим умерших, потому что Сам Господь при возвещении, при гласе Архангела и трубе Божией, сойдет с неба, и мертвые во Христе воскреснут прежде; потом мы, оставшиеся в живых, вместе с ними восхищены будем на облаках в сретение Господу на воздухе, и так всегда с Господом будем. Итак, утешайте друг друга сими словами".
Здесь перед нами представлено то, что обычно называют восхищением святых - поистине славная, ободряющая и восхитительная тема - блистательная надежда Церкви Божьей и каждого отдельного верующего. Сам Господь сойдет с небес с призывом, предназначенным лишь для ушей и для сердец Его святых. Ни одно "необрезанное" ухо не услышит его, ни одно невозродившееся сердце не будет им тронуто - тем небесным гласом, тем божественным трубным зовом. Умершие во Христе, включая, как мы полагаем, ветхозаветных святых, а также новозаветных, которые ходили по вере Христовой, - все они услышат эти благословенные звуки и выйдут из своих усыпальниц. Все живущие святые услышат их и в одно мгновение преобразятся. О, какое это будет преображение! Несчастная изувеченная плоть превратится в славное тело, подобное телу Христову.
Взгляните на это сгорбленное и изнуренное тело, изнуренное болью и истощенное годами великих страданий. Это тело святого. Как унизительно видеть подобное! Да, но подождите немного. Пусть только прозвучит труба, в одно мгновение эта несчастная изувеченная и изможденная плоть преобразится и станет подобной славному телу сошедшего Господа.
А теперь в приюте для умалишенных - бедный сумасшедший. Он там уже много лет. Это святой Божий. Какая в этом тайна! Поистине мы не в силах измерить ее глубину - это вне наших возможностей, но это так. Этот бедный сумасшедший - святой Божий, наследник славы. Он также услышит глас Архангела и трубу Божию и покинет свое убежище навсегда, взойдя на небеса в славном теле, навстречу сходящему Господу.
О читатель! Какой блистательный миг! Как много тогда опустеет больничных палат и постелей страдальцев! Какие чудесные произойдут перемены! Как будут биться сердца при этой мысли, как будут петь они все хором прекрасный гимн:
Господь Христос придет опять - На труб архангеловых зов О, Избавитель наш от зла, Аминь, аминь. Какая славная мысль о "миллионах, встающих из гробов"! Как поистине упоительно быть среди них! Как драгоценна надежда увидеть Того Благословенного, Кто любит нас и Кто отдал Себя за нас! Такова надежда христиан, надежда, о которой ни строчки не сказано во всем Ветхом Завете. "Слово пророчества", конечно, чрезвычайно важно. Мы должны отнестись к нему со всем вниманием. Получить яркий светильник, который бы указал дорогу из мрака, - невыразимая благодать для тех, кто оказался в темноте. Но пусть христианин помнит, что все, что он желает, - это, чтобы "взошла утренняя звезда в его сердце", другими словами, чтобы над всем его сердцем господствовала надежда увидеть Иисуса, такая же яркая, как "звезда утренняя и светлая". Когда сердце таким образом исполнится истинной христианской надеждой и отдастся под ее власть, тогда глаз сможет узреть смысл в пророческих пергаментах, он сможет проникнуть во всю глубину пророчества, благодатно раскрытого перед нами Богом, и найти интересной и полезной каждую его страницу и строку. Но, с другой стороны, мы должны быть уверены, что тот, кто читает пророчества с целью узнать там что-нибудь о Церкви или ее надежде, тот на ложном пути. Он найдет там "евреев" и "язычников", но только не "Церковь Божию". Мы искренне верим, что ни один из наших читателей не пренебрежет этим фактом - фактом, мы можем смело это утверждать, глубочайшей важности.
Но, возможно, нас спросят: "В чем же тогда польза пророчеств? Если в самом деле верно то, что мы ничего не можем там найти о Церкви, то какая польза от этих пророчеств для христиан? Почему мы должны обращать на них внимание, если они непосредственно нас не касаются?" На это мы ответим: "Разве все, что нас непосредственно не касается, бесполезно? Разве мы не должны интересоваться пророчеством, если оно к нам лично не относится? Разве для нас ничего не значит, когда перед нами раскрываются планы и намерения Бога? Неужели мы так мало ценим высокое преимущество узнавать от Бога Его замыслы через Его священное слово пророчества? Авраам, конечно же, совсем иначе относится к божественному сообщению в Быт. 18: "Утаю ли Я от Авраама, что хочу делать?" А что именно? Касалось ли это непосредственно Авраама? Вовсе нет. Это касалось Содома и прилежащих городов, до которых Аврааму не было никакого дела. Но разве это погасило его интерес к божественному сообщению? Разве это не позволило ему оценить знак особого благоволения, когда Бог оказал ему честь, доверив Свои замыслы? Конечно, нет. Мы можем смело утверждать, что верный патриарх высоко оценил возложенную на него привилегию.
Так должны поступать и мы. Мы должны изучать пророчества со всем интересом, происходящим из того факта, что в них с божественной точностью раскрывается то, что Бог намерен сделать на этой земле с Израилем и с другими народами. Пророчество - это Божья история будущего, и мы должны наслаждаться ее изучением в такой же степени, в какой мы Его любим; не в том дело - как кто-то сказал, - что мы можем проверить истинность пророчеств через их осуществление, а в том, что мы можем иметь абсолютную и божественную уверенность в будущем, которую способно дать нам Слово Божье. Нет ничего нужнее в суждении веры, чем предполагать, что мы должны ждать исполнения пророчества, чтобы убедиться в том, что оно верно. Какое оскорбление - разумеется, неумышленное - несравненному откровению Божьему!
Но теперь мы должны вернуться на время к важному вопросу о "дне Господнем". Это выражение часто встречается в Ветхом Завете. Мы не в состоянии процитировать все отрывки, сошлемся лишь на несколько, чтобы читатель мог следовать за ходом рассуждения.
Во 2-ой главе книги пророка Исаии мы читаем: "Ибо грядет день Господа Саваофа на все гордое и высокомерное и на все превознесенное, - и оно будет унижено... И падет величие человеческое, и высокое людское унизится; и один Господь будет высок в тот день, и идолы совсем исчезнут. И войдут люди в расселины скал и в пропасти земли от страха Господа и от славы величия Его, когда Он восстанет сокрушить землю".
Также и в книге пророка Иоиля 2: "Трубите трубою на Сионе и бейте тревогу на святой горе Моей; да трепещут все жители земли, ибо наступает день Господень, ибо он близок - день тьмы и мрака, день облачный и туманный: как утренняя заря распространяется по горам народ многочисленный и сильный, какого не бывало от века и после того не будет в роды родов... Перед ними потрясется земля, поколеблется небо; солнце и луна помрачатся, и звезды потеряют свой цвет... ибо велик день Господень и весьма страшен и кто выдержит его?"
Из этих и подобных им отрывков мы узнаем, что "день Господень" стоит в связи с глубоко драматической мыслью о суде над миром, над оступившимся Израилем, над человеком и его путями, над всем, что ценит и к чему стремится человеческое сердце. Одним словом, день Господень стоит в разительном противоречии с днем человека. Человек главенствует теперь, Господь же будет главенствовать тогда.
Итак, совершенно верно то, что все принадлежащие Господу могут радоваться в ожидании этого дня, который, хотя и откроется судом над миром, тем не менее будет отмечен всеобщим царством справедливости; но все же мы должны помнить, что особая надежда христиан связана не с этим днем и его страшным судом, гневом и ужасом, а с пришествием и присутствием Иисуса, с их миром, радостью, любовью и славой. Церковь встретит своего Господа и вернется с Ним в дом Отца прежде, чем этот ужасный день разразится над миром. Вкушение невыразимого общения с той небесной обителью станет блаженной участью Церкви на неопределенный срок, предшествующий началу дня Господня. Ее взор будет обласкан видом "звезды светлой и утренней" задолго до того, как "Солнце Правды" в его исцеляющей добродетели взойдет над благочестивой частью народа Израильского - богобоязненного остатка семени Авраамова.
Мы стремимся к тому, чтобы читатель-христианин полностью осмыслил это великое и важное различие. Мы убеждены, что оно окажет воздействие на все его мысли, взгляды и надежды о будущем. Оно позволит ему без единого омрачающего облачка увидеть весь его путь христианина. Оно освободит его от всякой туманности, неясности и смущения и, далее, оно избавит его рассудок от того чувства страха, с которым даже возлюбленные Господа думают о будущем. Оно научит его ожидать Спасителя - благословенного Жениха - вечного Возлюбленного его души, а не суда и ужаса, солнечных затмений и землетрясений, потрясений и содроганий; оно сохранит его дух спокойным и счастливым, в уверенной и прочной надежде на то, что он будет с Иисусом прежде, чем наступит этот великий и ужасный день Господа.
Посмотрите, как старается верный апостол привести своих возлюбленных обращенных фессалоникийцев к ясному пониманию различия между "пришествием" и "днем Господним": "О временах же и сроках нет нужды писать к вам, братия, ибо сами вы достоверно знаете, что день Господень так придет, как тать ночью. Ибо, когда будут говорить: "мир и безопасность", тогда внезапно постигнет их пагуба, подобно как мука родами постигает имеющую во чреве, и не избегнут. Но вы, братия, не во тьме, чтобы день застал вас, как тать. Ибо все вы - сыны света и сыны дня: мы - не сыны ночи, ни тьмы. Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться. Ибо спящие спят ночью, и упивающиеся упиваются ночью. Мы же, будучи сынами дня, да трезвимся, облекшись в броню веры и любви и в шлем надежды спасения, потому что Бог определил нас не на гнев, но к получению спасения чрез Господа нашего Иисуса Христа, умершего за нас, чтобы мы, бодрствуем ли, или спим, жили вместе с Ним. Посему увещевайте друг друга и назидайте один другого, как вы и делаете" (1 Фес. 5,1-11). Здесь это различие выражено с безошибочной ясностью. Сам Господь придет за нами как Жених. Жених и тать - две совершенно разные вещи, так же различны и пришествие Господа за ждущими Его и наступление Его дня в дремлющем и опьяненном мире.
Некоторым, возможно, покажется сложным для понимания то, что к церкви в Сардисе обращены такие грустные слова: "Если же не будешь бодрствовать, то Я найду на тебя, как тать, и ты не узнаешь, в который час найду на тебя" (Отк. 3,3).
Однако все трудности исчезнут, когда мы подумаем, что в случае церкви в Сардисе ее тело лишь названо живым, между тем как оно мертво. Она опустилась до уровня мира и может судить лишь с мирской точки зрения. Эта церковь совершенна, пока не низринулась со своего высокого и священного положения, теперь она подпала под суд; поэтому теперь она не может ободриться истинной надеждой Церкви - ей угрожает ужасная мирская кара. Мы видим здесь Церковь не как тело или невесту Христа, но как ответственного перед Богом свидетеля на земле - как золотой светильник, который должен пролить в этот темный мир божественный свет свидетельства во время отсутствия ее Господа. Но увы! Господствующая церковь пока ниже и сделалась темнее, чем сам мир. Отсюда страшная угроза отвержения подтверждает правило.
Мы продолжим рассмотрение этого вопроса, как он изложен во 2-ом послании к Фессалоникийцам.
Для сердца истинного верующего тот факт, что наш Бог в Его чудесной благодати всегда дает едоку пищу, а сильному - нежность, является неисчерпаемой поддержкой и успокоением. Он выводит свет из тьмы, жизнь из смерти и заставляет яркие лучи Его славы сиять посреди самых страшных бедствий, причиненных рукою врага. Истинность сказанного подтверждается каждой страницей богодухновенного Писания, и эта истина должна наполнить наши сердца миром, а наши уста хвалою.
Вот в какие заблуждения и ошибки в учении и практической жизни впали ранние христиане, которые будут использованы для наставления, руководства и пользы Церкви до конца ее земной истории.
Так, например, ошибка фессалоникийских христиан в отношении их почивших братьев явилась поводом для излияния такого потока божественного света на пришествие Господне и на восхищение святых, что ни для одного бесхитростного ума, который склоняется перед Писанием, невозможно уже впасть в подобную ошибку. Они ожидали пришествия Господа, и в этом они были правы. Они ждали, что Он установит на земле Свое царство, и в этом они также в общем были правы.
Но они допустили большую ошибку, упустив небесный аспект этой славной надежды. Их понимание было неполным, их вера была с изъяном. Они не видели двух сторон двойственного значения пришествия Христа, каковыми являются Его сретение святых Его на воздухе и Его появление во славе, чтобы установить Свое царство явным образом. Поэтому они боялись, что их почившие братья неизбежно окажутся вне сферы блаженства - вне круга славы. Эта ошибка была, как мы видели, божественно исправлена в первом послании (глава 4). Небесная сторона этой надежды - истинная участь христианина - предъявлена их сердцам как истинное исправление их заблуждения в отношении усопших святых. Христос соберет к Себе всех Своих святых, а не только часть их, и если у кого-либо будет какое-либо преимущество, если будет какое-то подобие различия, то в пользу как раз тех людей, которых они оплакивали, ибо "мертвые во Христе воскреснут прежде".
Но из второго послания к Фессалоникийцам мы узнаем, что эти недавно обращенные христиане были подвержены еще одной великой ошибке, которая касалась не живых, но мертвых, и затрагивала не "пришествие", но "день Господень". В первом случае они боялись, что усопшие не примут участия в блаженном триумфе "пришествия", а во втором случае они боялись, что в то же время живые будут преданы ужасам дня Господня.
Такова ошибка, которую разбирает вдохновенный Апостол в своем втором послании к фессалоникийским верующим; в послании, непревзойденном по своей нежности и тактичности и вместе с тем мудрости и верности.
Христиане в Фессалонике испытывали великие притеснения и скорби, тем очевиднее, что лукавый через лжеучителей пытался развратить их умы, подводя их к мысли о том, что "великий и ужасный день Господень" уже наступил и что те гонения, которым они подвергаются, сопровождают этот день. Если бы это было так, то все учение апостола оказалось бы ложным, ибо если в его учении и была какая-то истина, которая сияет ярче, чем остальные, то это истина отождествления верующих со Христом столь полная, что для Христа невозможно было бы явиться во славе без святых Его. "Когда же явится Христос, жизнь ваша, тогда и вы явитесь с Ним во славе". Но Он должен явиться для того, чтобы привести за собой "день Господень".
Далее, когда день Господень действительно придет, то скорби наступят не для Его святых, но, напротив, для их гонителей. Об этом и напоминает апостол просто и ярко на первых страницах: "Всегда по справедливости мы должны благодарить Бога за вас, братия, потому что возрастает вера ваша, и умножается любовь каждого друг ко другу между всеми вами, так что мы сами хвалимся вами в церквах Божиих, терпением вашим и верою во всех гонениях и скорбях, переносимых вами в доказательство того, что будет праведный суд Божий, чтобы вам удостоиться Царствия Божия, для которого и страдаете. Ибо праведно пред Богом - оскорбляющим вас воздать скорбью, а вам, оскорбляемым, отрадою вместе с нами, в явление Господа Иисуса с неба, с ангелами силы Его, в пламенеющем огне совершающего отмщение не познавшим Бога и не покоряющимся благовествованию Господа нашего Иисуса Христа" (1,3-8).
Таким образом, этот вопрос затрагивает не только положение христиан, но саму славу Божью, Его действительную праведность.
Если день Господень и в самом деле принесет христианам скорбь, то в учении - грандиозном учении Павла о том, что Христос и святые Его едины, нет истины, и, более того, это подвергло бы сомнению праведность Бога. Итак, если бы христиане оказались в скорби, то это бы означало нравственную невозможность того, что день Господень вообще сможет наступить, ибо когда Он придет, то для верующих это будет успокоение как их общая награда в Царстве, а не только в доме Отца; но не в этом сейчас дело. Столы торговцев-меняльщиков будут опрокинуты, Церковь обретет покой. А притеснители Церкви сами окажутся в притеснении. В день человеческий в притеснении призвана быть Церковь, но в день Господень все перевернется.
Пусть читатель тщательно это отметит. Вопрос не в страданиях христиан от гонений. Они ведь к этому и призваны в мире, пока в нем господствует порок. Христос страдал, и мы должны страдать. Но вот, что мы хотим закрепить в уме и сердце христианина - когда Христос придет, чтобы установить Свое Царство, будет совершенно невозможно, чтобы святые Его оказались в притеснении. Таким образом, учение лукавого, которым он пытался совратить фессалоникийских верующих, оказалось наглым обманом. Апостол устраняет само основание этой лжи простым изложением драгоценной истины Божьей. Вот божественный способ избавления людей от ложных представлений и напрасных страхов. Дайте им правду, и всякое заблуждение исчезнет перед ней. Впустите ослепительный свет вечного Слова Божьего, и весь туман, все тучи лжеучения рассеются.
Но давайте теперь исследуем дальнейшее учение апостола в этом послании. Сделав это, мы увидим, как основательно он утверждает различие между "пришествием" и "днем" - различие, над которым читатель должен хорошенько подумать.
"Молим вас, братья, о” (или на основании) "пришествии Господа нашего Иисуса Христа и нашем собрании к Нему, не спешить колебаться умом и смущаться ни от духа, ни от слова, ни от послания, как бы нами посланного, будто уже наступил” (в русской Библии "наступает" - М.С.) "день Господень".
ПримечаниеМы вовсе не претендуем здесь на ученость. Мы просто собиратели колосьев в том чрезвычайно интересном поле критики, где другие пожали богатый урожай. Мы не намерены занимать ум читателя доводами в защиту предложенного чтения текста, но мы убеждены, что принесем ему немного пользы, если предложим ему то, что считаем ошибочным. Мы не сомневаемся в истинности приведенного выше прочтения 2 Фес. 2: "Уже наступил день Господень". Слово j"jdegke" можно перевести именно так. Оно встречается также в Рим. 8,38, где переведено как "настоящее", также и в 1 Кор. 3,22 - "настоящее", 1 Кор. 7,26 - "настоящая правда", Гал. 1,4 - "настоящий лукавый век", Евр. 9,9 - "настоящее время".
Теперь, отвлекаясь от вопроса о различных прочтениях, покажем бесхитростному христианину, что апостол вовсе не хотел внушить фессалоникийцам, что день Господень не был - даже тогда - близок. Писание никогда себе не противоречит. Ни одно высказывание из божественного откровения не может опровергать другое. Но если прочтение, данное в нашем отличном авторизованном переводе, правильно, то тогда оно стоит в непосредственном противоречии к Рим. 13,12, где ясно и выразительно сказано: "День приблизится". Какой "день"? Конечно же, день Господень, каковое название всегда употребляется в связи с нашей личной ответственностью в нашей повседневной жизни и служении.
Отметим в скобках, что этот вопрос чрезвычайно интересен и ценен в практическом отношении. Если читатель потрудится изучить различные места, в которых говорится об этом "дне", то он обнаружит, что все они в большей или меньшей степени относятся к нашему делу, служению и ответственности. Например, "чтобы вам быть неповинными” (не в пришествие, но) "в день Господа нашего Иисуса Христа" (1 Кор. 1,18). "Каждого дело обнаружится; ибо день покажет" (1 Кор. 3,13). "Непреткновенны в день Христов" (Фил. 1,10). "А теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный" (2 Тим. 4,8).
Из этих и многих других отрывков, которые можно привести, мы узнаем, что "день Господень" будет великим часом расчета со всеми работниками, часом божественного прославления служения, часом решения всех вопросов личной ответственности и распределения наград - "десять городов" и "пять городов".
Таким образом, куда бы мы ни обратились, с каким бы подходом мы ни обращались к нашему предмету, мы все больше и больше убеждаемся в истинности четкого различия между "пришествием" Господа (или Его присутствием) и Его "явлением" (или "днем"). Первое всегда лежит перед сердцами как светлая и благословенная надежда верующего, которая может осуществиться в любой момент. Последнее в его глубокой важности воздействует скорее на сознание, касаясь всей повседневной жизни тех, кто оставлен в этом мире, чтобы трудиться и свидетельствовать во имя отсутствующего Господа. Писание никогда не смешивает эти две вещи, хотя мы и можем это сделать; к тому же во всем Писании от начала до конца нет ни одной фразы, которая учила бы, что верующие не должны всегда ожидать пришествия Господа и трепетно помнить, что "день близок". Только "злой раб" - о котором упоминается в притче Господней в Мат. 24 - "скажет в сердце своем: "не скоро придет Господин мой"; ужасные последствия ждут того, в чьем сердце укоренилась такая мысль.
Теперь мы вернемся на время к 2 Фес. 2 - тому месту в Писании, которое возбуждает множество споров среди толкователей и представляет значительные трудности для всех изучающих пророчества.
Совершенно очевидно, что лжеучители пытались смутить умы фессалоникийцев, внушая им мысль, что уже тогда они были окружены ужасами "дня Господня". "Нет, - говорит апостол, - этого не может быть". Прежде чем начнется этот день, мы все должны собраться на встречу с Господом в воздухе. Он умоляет их ради (yper) пришествия Господня и нашей встречи с Ним не тревожиться об этом дне. Апостол уже открыл им небесную сторону пришествия Господня. Он учил их, что они как христиане принадлежат этому дню, что их дом, и их участь, и их надежда - все это в той области, откуда должен воссиять этот день. Потому было совершенно невозможно, чтобы день Господень навлек ужас и скорби на тех, кто был действительно по благодати сынами этого дня.
Но, далее, даже с земной точки зрения лжеучители были совершенно не правы.
"Да не обольстит вас никто никак: ибо день тот не придет, доколе не придет прежде отступление и не откроется человек греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога. Не помните ли, что я, еще находясь у вас, говорил вам это? И ныне вы знаете, что не допускает открыться ему в свое время. Ибо тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий теперь. И тогда откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет духом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего того, которого пришествие, по действию сатаны, будет со всякою силою и знамениями и чудесами ложными, и со всяким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения" (2 Фес. 2,3-10).
Здесь мы видим, что прежде, чем придет день Господень, должны открыться отступления, человек греха и сын погибели. Тайна беззакония придет в действие. Человек открыто противопоставит себя Богу, нет, он присвоит себе имя и поклонение Бога. Все это должно произойти на земле прежде, чем великий и ужасный день Господень разразится над землей. Пока же есть нечто мешающее или некто мешающий всему этому. В Послании не говорится, что это за помеха или препятствие. Бог использует их в разные времена.
ПримечаниеОдни считали, что этой помехой была римская империя, другие думали, что это Дух Святой в Церкви. К этой последней точке зрения мы склоняемся уже в течение многих лет, хотя и в первом утверждении содержится доля истины. В конце концов, мы узнаем это из других частей Писания - прежде чем откроется отступление, Церковь будет в безопасности переселена в свой вечный и благословенный дом на небесах, в уготованное для нее место. Какая драгоценная мысль!
Но мы чрезвычайно определенно узнаем из книги Откровения, что прежде, нежели совершится тайна беззакония в личности человека греха, Церковь будет совершенно удалена из этого мира. Невозможно читать просветленным глазом Отк. 4,5 и не видеть, что Церковь окажется в самом тесном круге небесной славы до того, как вскроется последняя печать, протрубит последняя труба и прольется последняя чаша. Мы не думаем, что тот, кто не видит "этого", понял книгу Апокалипсиса.
В ходе нашего рассуждения мы получим возможность более глубоко разобраться в этом чрезвычайно интересном вопросе. Теперь же мы можем лишь умолять читателя самостоятельно его изучить. Пусть он обдумает 4-ую и 5-ую главы Откровения и попросит Бога истолковать их драгоценное содержание его душе. Мы убеждены, что он таким образом узнает, что двадцать четыре старца с золотыми венцами на головах представляют собой небесных святых, которые собрались вокруг Агнца во славе прежде, нежели исполнится последняя строка пророчества запечатанной книги.
На этом мы должны закончить нашу статью, но перед тем, как мы это сделаем, мы бы хотели задать читателю очень простой вопрос - вопрос, на который можно ответить лишь непосредственно перед лицом Бога. Он заключается в следующем: чего ты ожидаешь? На что ты надеешься? Ждешь ли ты известных событий, которые должны произойти на этой земле - такие, как возрождение ранней империи, возникновение десяти царств, возвращение всего еврейства в их собственную землю, Палестину, восстановление Иерусалима, появление антихриста, великая скорбь и, наконец, ужасный суд, который непременно придет с днем Господним?
Скажи, любезный друг, эти ли видения наполняют твою душу? Этого ли ты с нетерпением ожидаешь? Если так, то будь уверен, что ты не находишься во власти истинной надежды Церкви. Совершенно верно, что все перечисленное произойдет в назначенное время, но ничто из этого не должно стоять между тобой и твоей истинной надеждой. Все это запечатлено на страницах пророчества, все это записано в божественной истории будущего, но это никогда не должно бросить тень на светлую и благословенную надежду христиан. Эта надежда славно выступает на фоне грозного пророчества. В чем она заключается? Мы снова повторяем: в чем же она заключается? В появлении звезды светлой и утренней - в пришествии Господа, благословенного Жениха Церкви.
Это, и ничто иное, является истинной и надлежащей надеждой Церкви Бога. "И дам ему звезду утреннюю" (Отк. 2,28). "Вот, Жених идет" (Матф. 25). Мы можем спросить, когда эта утренняя звезда появится в нашем мире? Накануне дня оного. Кто увидит ее? Тот, кто бодрствует темной и утомительной ночью. Как ясна, как практична, как выразительна эта мысль! Церковь призвана бодрствовать - любовно не смыкать очей - настойчиво вопрошать страждущие сердца: "Отчего медлит Его колесница?" Увы, Церковь не справилась с этим. Но это не является поводом для того, чтобы отдельный верующий не пребывал в полной власти этой благословенной надежды. "И Слышавший да скажет: приди". Это относится в каждому лично. О, если бы автор и читатель этих строк осознавал в своей повседневной жизни очищающую, освящающую, возвышающую силу этой небесной надежды! Если бы мы понимали и практически осуществляли слова апостола Иоанна!
Два воскресенияВозможно, некоторых из наших читателей испугает заголовок этой статьи. В их ум, с детства привыкший смотреть на этот великий вопрос через призму христианских канонов учения и исповедания веры, никогда бы не пришла мысль о двух воскресениях. Тем не менее Писание в самых ясных и недвусмысленных выражениях говорит о "воскресении жизни" и "воскресении осуждения" - двух воскресениях, различных по характеру и по срокам.
Более того, Писание сообщает нам также о том, что между двумя воскресениями пройдет по меньшей мере тысяча лет. Если люди учат иначе, если они строят богословские системы и выдвигают вероучения, противоположные прямому и решительному учению Святого Писания, они должны ответить за это перед Господом, как и все, кто принимает их руководство. Но помни, читатель, твой и наш нерушимый долг слушаться лишь авторитета Слова Божьего и склоняться в безоговорочном повиновении перед его священным учением.
Давайте же благоговейно зададим вопрос: что говорит нам Писание по предмету, указанному в заглавии этой статьи? Пусть нас ведет и поучает Бог Дух Святой.
Сначала мы процитируем замечательный отрывок из 5-ой главы евангелия от Иоанна.
"Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь. Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут. Ибо, как Отец имеет жизнь в Самом Себе, так и Сыну дал иметь жизнь в Самом Себе. И дал Ему власть производить и суд, потому что Он есть Сын Человеческий. Не дивитесь сему: ибо наступает время, в которое все, находившиеся в гробах, услышат глас Сына Божия; и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло в воскресение осуждения".
ПримечаниеНужно сказать английскому читателю, что во всем Иоан. 5,22-29 слова "judgme"t" (суд), "c""dam"ati""" (осуждение), "dam"ati""" (осуждение) выражены в подлиннике одним и тем же словом xri"iz, обозначающим просто "суд” в его процессе, а не его результат. Остается только сожалеть, что в нашем Авторизованном Переводе это не отражено. Это сделало бы учение, содержащееся в этом отрывке, намного яснее. Мы с огромной неохотой осмеливаемся прикасаться к нашей непревзойденной Библии, но временами это совершенно необходимо ради истины и ради наших читателей. Что же касается перевода стиха 24, то в общем-то все ведет к одному, говорим ли мы "суд" или "осуждение", поскольку результатом суда должно быть осуждение. Но почему бы не быть точным?
Итак, здесь нам указано в самых безошибочных терминах на два воскресения. Правда, в этом отрывке они различаются лишь по характеру, но не по времени. Есть воскресение жизни, и есть воскресение осуждения, и нет ничего более раздельного, чем это. Не может быть никаких оснований для теории о смешанном воскресении. Воскресение верующих будет избирательным, оно произойдет на тех же принципах и будет иметь тот же характер, что и воскресение нашего благословенного и обожаемого Господа, это будет воскресение из мертвых. Это будет акт божественной власти, основанной на совершившемся искуплении, при котором Бог вступится за Своих усопших святых и поднимет их из мертвых, оставив остальных умерших в их могилах еще на тысячу лет (Отк. 20,5). В Мар. 9 есть интересный отрывок, который проливает достаточно света на этот вопрос. Начальные строки описывают преображение, а затем мы читаем: "Когда же сходили они с горы, Он не велел никому рассказывать о том, что видели, доколе Сын Человеческий не воскреснет из мертвых. И они удержали это слово, спрашивая друг друга, что значит: воскреснуть из мертвых". Ученики чувствовали, что за ортодоксальной идеей о воскресении мертвых скрывается нечто особенное, нечто совершенно выходящее за ее рамки, и поистине так оно и было, хотя тогда они этого не понимали. В тот момент это лежало вне поля их зрения.
Но давайте вернемся к Фил. 3 и прислушаемся к дыханию того, кто полностью погрузился в великое христианское учение, питая славную небесную "надежду". "Чтобы познать Его, и силу воскресения Его, и участие в страданиях Его, сообразуясь смерти Его, чтобы достигнуть воскресения мертвых" (eja"astasi") (стихи 10-11). Минутного размышления будет достаточно, чтобы читатель убедился, что апостол не говорит здесь о великой всеобщей истине "воскресения мертвых", что каждый должен воскреснуть. Но перед сердцем этого возлюбленного слуги Христова было что-то особенное, а именно "воскресение из мертвых" - избирательное воскресение по образу Христова. Именно Его он постоянно жаждал. Это была светлая и благословенная надежда, озаряющая его душу и ободрявшая его посреди скорбей и испытаний, трудов и трудностей, борений и столкновений его неординарной жизни.
Но могут спросить: "Всегда ли апостол употребляет это маленькое различительное слово (ek), говоря о воскресении?" Не всегда. Обратитесь, например, к Деян. 24,15: "Имея надежду на Бога, что будет воскресение мертвых, праведных и неправедных, чего и сами они ожидают". Здесь нет этого слова, указывающего на христианскую или небесную сторону этого вопроса по той простой причине, что апостол обращался к тем, кто был совершенно неспособен принять истинно христианскую надежду - еще более неспособен, чем даже ученики в Мар. 9. Мог ли он раскрыть свою душу в присутствии людей, подобных Тертуллу, Анании и Феликсу? Мог ли он сказать им о своей особой и заветной надежде? Нет, он имел право основываться лишь на широкой идее о всеобщем воскресении, которую разделяли все ортодоксальные евреи. Если бы он сказал о "воскресении из мертвых", он не смог бы добавить слова, "чего и сами они ожидают", ибо они не "ожидали" ничего подобного.
Но какой контраст между драгоценным слугою Христовым, защищающим себя от обвинителей в Деян. 24, и им же - раскрывающимся перед своими возлюбленными братьями в Фил. 3! Последним он говорит об истинной христианской надежде в полном ее сиянии во славе Христовой. Теперь он может выразить самые сокровенные мысли, чувства и устремления своего большого и любвеобильного сердца с его страстными мечтами воскресения жизни, несущего полное удовлетворение, когда он проснется, подобно своему благословенному Господу.
Но мы должны вернуться на время к нашей первой цитате из Иоан. 5. Возможно, такое выражение истинности христианской надежды на воскресение представит определенные трудности для некоторых из наших читателей, ведь Господь, говоря о двух видах воскресения, употребляет слово "час". "Как же, - скажут, - между двумя воскресениями может быть тысяча лет, когда наш Господь ясно говорит нам о том, что все это случится в пределах одного часа?"
На этот вопрос мы дадим двойной ответ, прежде всего, мы обнаруживаем, что Господь употребляет то же самое слово и в стихе 25, где Он говорит о великом и славном деле оживления мертвых душ. "Истинно, истинно говорю вам: наступает время, и настало уже, когда мертвые услышат глас Сына Божия и, услышав, оживут". [Примечание. В английском переводе Библии употребляется вместо слова "время” слово ”час”. (Прим. перев.)]
Итак, мы видим здесь работу, которая продолжается уже почти девятнадцать долгих столетий. Обо всем этом времени здесь говорится как о "часе". Мы слышим, как глас Иисуса, Сына Божия, призывает драгоценные души от смерти к жизни. Поэтому, если в той же самой речи наш Господь, говоря о периоде, который охватил уже почти две тысячи лет, употребил слово "час", то какие могут быть трудности в приложении того же слова к периоду в тысячу лет?
Поистине, никаких, по нашему суждению. Но даже если остается небольшая трудность, она должна быть полностью устранена прямым свидетельством Духа Святого в Отк. 20,5-6, где мы читаем: "Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это - первое воскресение. Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом: над ними смерть вторая не имеет власти, но они будут священниками Бога и Христа и будут царствовать с Ним тысячу лет".
Это полностью и навсегда решает этот вопрос для всех, кто желает учиться исключительно у Святого Писания, как должно всякому истинному христианину. Будут два воскресения - первое и второе, и между ними пройдет тысяча лет. Первое воскресение относится ко всем ветхозаветным святым, которых назвали в Евр. 12 "духами праведников, достигших совершенства", затем к Церкви первенцев и, наконец, к тем, кто будет предан смерти во время "великой скорби" и в течение всего периода между восхищением святых и явлением Христа в суде над зверем и его воинством в Отк. 19.
С другой стороны, второе воскресение относится ко всем тем, кто умер во грехах своих со дней Каина в (Быт. 4) до последнего отступника от тысячелетней славы (Отк. 20).
Как это значительно! Как реально! Как удручающе! Если бы наш Господь пришел сегодня ночью, то какое зрелище открылось бы на всех наших кладбищах и погостах! Какой язык, какое перо могли бы описать все это, какое сердце способно воспринять величие этого момента? Есть тысячи могил, в которых смешан прах умерших во Христе с прахом умерших вне Христа. Во многих семейных склепах можно обнаружить прах и тех и других. Но когда послышится глас Архангела, то все усопшие святые поднимутся из своих могил, оставляя тех, кто умер в своих грехах, во мраке и безмолвии могилы на тысячу лет.
Да, читатель, таково непосредственное и ясное свидетельство Слова Божия. Правда, оно не вдается в любопытные подробности. Оно не дает пищу для извращенного воображения и для праздного любопытства. Но оно содержит великий факт о первом и втором воскресении - о воскресении жизни и вечной славы и о воскресении осуждения и вечной муки. В Писании решительно нет ничего, подобного смешанному воскресению - общего восстания из мертвых в одно и то же время. Мы должны совершенно оставить эту мысль, как и многие другие воспринятые нами идеи, на которых мы воспитаны с раннего детства, которые вырастали по мере нашего роста и крепли вместе с нами, пока они действительно не укрепились в самом основании нашего интеллектуального нравственного и религиозного бытия, так что расстаться с ними для нас все равно что оторвать плоть от костей.
Тем не менее это должно быть сделано, если мы действительно хотим продвинуться в познании божественного откровения. Ничто так не мешает вникнуть в замысел Божий, как наш рассудок, наполненный нашими собственными домыслами или мыслями других людей. Так, например, в отношении к предмету данной статьи почти все из нас одно время придерживались того мнения, что все воскреснут вместе - как верующие, так и неверующие, и что они одновременно предстанут перед судом. Если же мы подойдем к Писанию с детской непосредственностью, то не будет ничего проще, яснее и понятнее, чем учение по этому вопросу. Отк. 20,5 учит нас, что между воскресением святых и воскресением грешников пройдет тысяча лет.
Нет смысла говорить о воскресении духов. В самом деле, это явный абсурд; поскольку дух не может умереть, он не может и воскреснуть из мертвых. Так же нелепо говорить и о воскресении начал. В Писании нет ничего подобного. Его язык ясен, как сама ясность. "Прочие же из умерших не ожили, доколе не окончится тысяча лет. Это - первое воскресение". Зачем противиться силе ясности этого отрывка? Почему бы не склониться перед ней? Почему бы не избавиться раз и навсегда от всех наших старых излюбленных представлений и воспринять в простоте замечательное слово?
Читатель, не кажется ли тебе очевидным, что если Писание говорит о первом воскресении, то отсюда следует, что не все воскреснут сразу? Если бы все должны были воскреснуть в одно и то же время, то почему сказано: "Блажен и свят имеющий участие в воскресении первом?"
В сущности, нам представляется невозможным для любого непредвзятого ума изучать Новый Завет и придерживаться теории о смешанном воскресении. Благодаря славе Христа, славе Церкви, ее члены получат особое воскресение - воскресение, подобное воскресению из мертвых. И поистине так будет.
"Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мертвые воскреснут нетленными, а мы изменимся. Ибо тленному сему надлежит облечься в нетление, и смертному сему облечься в бессмертие. Когда же тленное сие облечется в нетление и смертное сие облечется в бессмертие, тогда сбудется слово написанное: поглощена смерть победою. Смерть! где твое жало? ад! где твоя победа?. Жало же смерти - грех; а сила греха - закон. Благодарение Богу, даровавшему нам победу Господом нашим Иисусом Христом! Итак, братия мои возлюбленные, будьте тверды, непоколебимы, всегда преуспевайте в деле Господнем, зная, что труд ваш не тщетен пред Господом" (1 Кор. 15,51-58).
СудМысль о том, что приходится так часто вступать в противоречие с получившими всеобщее распространение мнениями господствующей Церкви, причиняет боль. Кажется слишком самонадеянным по такому количеству вопросов опровергать все великие каноны и вероучения христианства. Но что поделать? Если бы дело касалось чисто человеческих вопросов, тогда и в самом деле открытое противопоставление одного человека устоявшемуся учению всей Церкви, вере, в течение столетий владевшей умами миллионов, показалось бы дерзкой и неоправданной самоуверенностью.
Но мы хотим убедить читателя, что это вопрос вовсе не о человеческих представлениях или о различии во мнениях даже мудрейших из людей. Это всецело вопрос об учении и авторитете Святого Писания. Были, есть и будут различные школы, учения, многообразные мнения и оттенки мыслей, но очевидный долг каждого чада Божия и каждого слуги Христова склоняться в священном благоговении, вслушиваясь в глас Божий на страницах Писания. Если бы речь шла о человеческом авторитете, мы могли бы рассуждать о его значимости; но если речь идет об авторитете Божественном, то всякие споры должны прекратиться, и наше дело, в том положении, в котором мы находимся, преклоняться и верить.
Таким образом, в нашей предыдущей статье мы пришли к убеждению, что в Писании нет ничего подобного смешанному воскресению - всеобщему воскресению из мертвых в одно и то же время. Мы убеждены, что наши читатели, как древние береанцы, изучили это в Писании и теперь готовы сопровождать нас в нашем исследовании Слова Божьего в отношении суда.
С самого начала этот великий вопрос звучит так: "Учит ли Писание о всеобщем суде?" Христиане придерживаются такой точки зрения, но в самом ли деле так учит Писание? Давайте посмотрим.
Прежде всего, в отношении каждого отдельного христианина и Церкви Божьей в целом Новый Завет утверждает ту драгоценную истину, что суда вовсе не будет. Для верующего суд уже прошел. Тяжелое облако суда разверзлось над головой нашего божественного Заступника. Он испил ради нас чашу гнева и суда и насадил нас на новую почву воскресения, к которому никогда ни при какой возможности не приложится суд. Для члена тела Христова так же невозможно попасть под суд, как для Самого Христа, божественной его Главы. Это кажется слишком сильным утверждением, но верно ли оно? Если да, то его сила - часть его нравственной ценности и славы.
За кого, позвольте спросить, Иисус был осужден на кресте? За святых Его. Он взял на Себя наш грех. Он представлял нас на кресте. Он стоял на нашем месте. Он нес наше бремя. Смерть Христа изменила все состояние и все обстоятельства нашей жизни, и изменила таким образом, что больше не могут возникнуть никакие вопросы. Разве у Бога есть какие-либо нерешенные вопросы ко Христу, Главе Церкви? Ясно, нет. Тогда и у Христа нет никаких нерешенных вопросов с Его членами. Все противоречия божественно и окончательно разрешены, в доказательство чего Глава Церкви, увенчанный славой и честью, сидит одесную небесного Величия.
Следовательно, допустить, что христиане в какое-то время, на каком-то основании или с какой-то целью попадут под суд, означало бы отрицать самую фундаментальную истину христианства и вступить в противоречие с ясным Словом нашего Господа Иисуса Христа, Который отчетливо провозгласил в отношении всех верующих в Него, что они "на суд не приходят" (Иоан. 5,24).
В сущности сама мысль о том, что христиане будут поставлены перед судом, чтобы решить вопрос об их звании или пригодности к небесам настолько же нелепа, насколько она противоречит Писанию. Например, как можем мы помыслить себе о Павле или о благоразумном разбойнике, стоящих перед судом в связи с их небесным званием после того, как они уже почти две тысячи лет находились на небесах? Но ведь так и получается, если в теории о всеобщем суде есть хотя бы доля истины. Если великий вопрос об их небесном звании должен решиться в день суда, то очевидно, что он не решился на кресте, а если он не решился на кресте, тогда мы будем осуждены, ибо если мы подлежим суду, то этот суд должен быть произведен по нашим делам, а единственным исходом такого суда будет озеро огненное.
Если, однако, утверждать, что христиане предстанут перед судом только для того, чтобы показать, что они чисты благодаря смерти Христа, тогда день суда превращается в чистую формальность, одна только мысль о которой чрезвычайно возмутительна для всякого набожного и здравого ума.
Но, честно говоря, нет необходимости рассуждать об этом вопросе. Одна фраза из Святого Писания намного лучше, чем десятки тысяч самых убедительных доводов человека. Наш Господь Христос самым проникновенным образом провозгласил, что "они на суд не приходят". Этого достаточно. Верующий был подвергнут суду больше восемнадцати столетий назад в Лице своего Главы, и снова подвести его под суд означало бы полностью игнорировать искупительное действие креста Христова; несомненно, Бог не может этого допустить и не допустит этого. Даже самый слабый из верующих может в благодарности и восторге воскликнуть: "Насколько это касается меня, все, что должно быть осуждено, уже осуждено. Все нерешенные вопросы решены. Суд навсегда позади. Я знаю, что мое дело должно быть испытано, мое служение прославлено, но что касается меня самого, моей личности, моего состояния, моего звания - все мое божественно решено. Сын Человеческий, ответивший за меня на проклятом дереве, теперь увенчан на престоле, и венец на Его челе является залогом того, что для меня уже не будет суда. Я жду воскресения жизни".
Таковы, и только таковы, должны быть истинные слова христианина. Лишь благодаря делу, совершенному на кресте, христианин может испытывать и выражать такие чувства. Ожидать день суда для решения вопроса о его вечной судьбе значило бы для него порочить Господа и отрицать действенность Его искупительной жертвы. Пребывание в сомнениях может показаться смирением или благочестием. Но мы остаемся в убеждении, что все, кто питает сомнения и живет в состоянии неуверенности, все, кто ждет судного дня для окончательного решения всех его дел - все они заняты больше собою, чем Христом. Они еще не поняли воздействия креста на их грехи и их природу. Они сомневаются в Слове Божьем и Деле Христа, и это не христианство. Нет и не может быть никакого суда для тех, кто, укрывшись под сенью креста, утвердил свою стопу на новой и вечной почве воскресения. Для них всякий суд окончен навеки, и им не остается ничего, кроме ожидания немеркнущей славы и вечного блаженства перед лицом Бога и Агнца.
Однако, если читатель обратится к Мат. 25,31-46, то теория о всеобщем воскресении может ему показаться не такой уж невероятной, и мы считаем нашим священным долгом обратиться с ним на минуту к этому чрезвычайно важному и значительному отрывку, одновременно напомнив ему о том, что одно место в Писании не может противоречить другому, и, следовательно, если мы в Иоан. 5,24 читаем, что верующие не попадут на суд, то в Мат. 25 мы не можем прочитать обратное. Это твердый и неуязвимый принцип - всеобщее правило, в котором нет и не может быть никаких исключений. Тем не менее давайте обратимся к Мат. 25,31: "Когда же приидет Сын Человеческий во славе Своей и все ангелы с Ним, тогда сядет на престоле славы Своей, и соберутся пред Ним все народы; и отделит одних от других, как пастырь отделяет овец от козлов".
Итак, необходимо уделить самое пристальное внимание использованной в этом отрывке терминологии. Мы должны избежать всей непоследовательности, спешки, небрежности и неточности мысли, которые так вредят учению, содержащемуся в этом веском отрывке, и которые ввергают множество людей Божьих в крайнее смущение в отношении этого учения.
Прежде всего, давайте посмотрим, кто эти разделенные. "Соберутся пред Ним все народы". Это чрезвычайно определенно. Это живые народы. Речь идет не об отдельных лицах, но о народах - обо всех язычниках. Израиля здесь нет, ибо в Чис. 23,9 мы читаем: "Вот, народ живет отдельно, и между народами не числится". Если бы Израиль также был вовлечен в суд, тогда Мат. 25 стоял бы в явном противоречии с Чис. 23,9, которого не может быть. Израиль никогда не рассматривался рядом с язычниками - ни на каком основании, ни с какой целью. С божественной точки зрения, Израиль стоит один. Израильтяне могут из-за своих грехов или по промыслу Божьему быть рассеяны среди языческих народов, но Слово Божье провозглашает, что они не будут стоять рядом с ними, и этого должно быть для нас достаточно.
Если верно, что Израиль не будет подвергнут суду (Мат. 25), то без всяких дальнейших рассуждений идея о всеобщем суде должна быть оставлена. Суд не может быть всеобщим, если на него попадают не все, но Израиль никогда не включался в значение слова "язычники". Писание говорит о трех раздельных классах: "иудеи, и язычники, и Церковь Божья" - и они никогда не смешиваются. Но, далее, мы должны заметить, что и Церковь Божия не приходит на суд (Мат. 25). Это утверждение основывается не просто на уже рассмотренном факте о безусловном исключении Церкви из суда, но также на той великой истине, что Церковь составлена из народов, как провозгласил Петр на совещании в Иерусалиме: "Бог первоначально призрел на язычников, чтобы составить из них народ во имя Свое". Если же Церковь изъята из народов, то она не может числиться вместе с ними, и, таким образом, мы получаем дополнительное свидетельство против теории всеобщего суда (Мат. 25). Евреев там нет, церкви там нет, поэтому идея о всеобщем суде должна быть оставлена как нечто совершенно несостоятельное.
Кто же тогда на суд приходит? Отрывок из Писаний сам дает ответ бесхитростному уму. Он гласит: "И соберутся пред Ним все народы". Это ясно и определенно. Это не суд отдельных личностей, но суд народов как таковых. И, далее, мы можем добавить, что никто из указанных здесь не пройдет через смерть. В этом смысле этот отрывок стоит в ярком контрасте со сценой в Отк. 20,11-15, где не будет никого, кто не умрет. Одним словом, в Мат. 25 мы видим суд над "живыми", а в Отк. 20 - суд над "мертвыми". И то и другое упоминается в 2 Тим. 4,1: "Итак, заклинаю тебя пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и царствие Его". Наш Господь будет судить в явление Его все живущие народы, и Он "осудит мертвых, малых и великих" в конце Своего тысячелетнего Царства.
Но давайте на минуту посмотрим, как располагаются в суде разделенные части в Мат. 25: "И поставит овец по правую Свою сторону, а козлов - по левую". Итак, самое распространенное убеждение господствующей Церкви заключается в том, что "овцы" представляют весь народ Божий от начала до конца времен, "козлы" же, напротив, указывают на всех грешников от начала до конца. Но если это так, то что нам делать с упомянутой здесь третьей частью, а именно с "братьями Моими меньшими"? Царь обращается как к овцам, так и к козлам со словами об этой третьей части. Здесь нет самого основания суда над "сими братьями" Царя, ибо было бы явной нелепостью сказать, что "овцы" сами являются упомянутыми "братьями". Если бы это было так, то и слова были бы совсем другие, и вместо того, чтобы сказать: "Так как вы сделали это одному из сих братьев Моих меньших", Царь бы сказал: "Так как вы сделали это друг другу", или "самим себе".
Мы просили бы читателя уделить этому особое внимание. Мы считаем, что, если бы не было никаких других доводов и никаких других мест в Писании, один бы этот отрывок оказался роковым для теории о всеобщем суде. Невозможно не видеть три части - а именно: "овец", "козлов" и "сих братьев Моих", а если есть три части, то не может быть и всеобщего суда, ибо "сии братья Мои" не относятся ни к овцам, ни к козлам.
Нет, дорогой читатель, всеобщего суда вовсе не существует, есть лишь частный и раздельный суд. Это суд живых народов накануне тысячелетнего царства. Писание учит нас, что после того, как Церковь покинет землю, свидетельство перейдет к народам; благовествование о Царстве будет распространяться израильскими вестниками по всей широте земли, во все уголки, охваченные языческим мраком. Те народы, которые мирно примут этих вестников, окажутся по правую руку от Царя. Те же, которые отвергнут их со враждою, окажутся по левую руку. "Сии братья Мои" - это евреи, братья Мессии.
Отношение к иудеям - то основание, на котором будут судимы другие народы, и это еще один довод против всеобщего суда. Мы прекрасно знаем, что те, кто жил и умер в отвержении Евангелия Христова, должны будут ответить за нечто большее, чем враждебность к братьям Царя. С другой стороны, те, кто будут окружать Агнца в его небесной славе, получает на это право за нечто иное, чем их дела.
Одним словом, в картине нет ни одного штриха, в истории нет ни одного факта, в повествовании нет ни одного эпизода, которые не выступали бы против идеи о всеобщем суде. И не только это. Чем больше мы изучаем Писание, тем больше мы познаем пути Бога, Его природу, Его характер, Его намерения, Его цели, Его замыслы, тем больше мы знаем о Христе, Его личности, Его деле, Его славе, тем больше мы знаем о Церкви, ее положении перед Богом во Христе, ее полноте, ее совершенном принятии во Христе; чем пристальнее мы изучаем Писание, чем глубже мы погружаемся в него, тем больше мы убеждаемся в том, что не может быть ничего подобного всеобщему суду.
Может ли тот, кто что-то знает о Боге, помыслить о том, что Бог сегодня оправдывает Своих святых, а завтра подвергнет их суду - сегодня сотрет все их прегрешения, а завтра будет судить их по делам их? Может ли тот, кто что-то знает о нашем чудесном Господе и Спасителе Иисусе Христе, помыслить о том, что Он когда-либо поставит Свою Церковь, Свое тело, Свою невесту в судное место вместе с теми, кто умер во грехе? Может ли быть, что Он когда-либо войдет в суд со святыми Его за грехи и беззакония, о которых Он сказал: "Не воспомяну более".
Но достаточно! Мы глубоко верим, что читатель теперь полностью убежден в том, что нет и не может быть ничего подобного смешанному воскресению и всеобщему суду.
Мы не можем дольше останавливаться на суде в Отк. 20,11-15, скажем лишь, что здесь описано время после тысячелетнего царства, охватывающее всех умерших грешников со дней Каина до последнего отступника от тысячелетней славы. Среди них не будет ни одного, кто не пройдет смерть - ни одного, чье имя не будет записано в справедливой книге жизни, ни одного, кто не будет осужден сообразно с делами своими, ни одного, кто не перейдет от чудовищной действительности к ужасу и невыразимым мучениям озера огненного и серного. Как ужасно! Как неописуемо страшно!
О читатель! Что скажешь ты на все это? Истинно ли ты веруешь в Иисуса? Омылся ли ты Его драгоценной кровью? Укрылся ли ты в Нем от грядущего суда? Если нет, то умоляю тебя со всей своей любовью и страстью бежать от того страшного часа, бежать от грядущего гнева. Припади к Иисусу, Который ждет, чтобы принять тебя в Своем любвеобильном сердце и представить тебя Богу в полноте Своего искупления и чистоте Своего несравненного имени.
Еврейский остаток верныхТеперь мы попросим нашего читателя открыть свою Библию и прочитать Мат. 24,1-44. Этот отрывок составляет часть одного из самых глубоких и всеобъемлющих учений, которые когда-либо слышало человеческое ухо - учение, с удивительным размахом охватывающее судьбу еврейского остатка верных, историю христианства и суд народов. О последнем мы уже говорили. Нам остается теперь рассмотреть остаток верных Израиля и историю исповедующих искренне или притворно христианство.
Сначала взглянем на остаток верных.
Чтобы понять Мат. 24,1-44, нам необходимо утвердиться на точке зрения тех, к кому в данный момент обращается Господь. Если мы попытаемся рассмотреть Его слова в свете послания к Ефесянам, то это лишь приведет наши умы в смятение, и мы упустим из виду важное учение, лежащее у нас перед глазами. Мы не найдем здесь ничего о Церкви Божьей, теле Христа. Учение нашего Господа божественно совершенно, следовательно, мы ни на миг не можем вообразить себе, что здесь есть что-то незрелое. Было бы несвоевременно говорить о том, что еще сокрыто в Боге. Великая истина Церкви не может быть раскрыта до тех пор, пока Христос, будучи отвергнут как Мессия, не займет Свое место одесную Бога и не пошлет Духа Святого, чтобы образовать Его присутствием единое тело, составленное из евреев и язычников.
Об этом мы ничего не слышим в Мат. 24. Мы всецело стоим на еврейской почве, окруженные еврейским духом и влиянием. Обстановка и примеры чисто еврейские. Пытаться приложить содержание отрывка к Церкви значило бы совершенно упустить цель Господа и фальсифицировать истинное положение Церкви Божией. Чем пристальнее мы исследуем Писание, тем яснее мы видим, что лица, упомянутые в отрывке, стоят на еврейской почве и на еврейской точке зрения, думаем ли мы о тех самых лицах, к которым обращается в данный момент наш Господь, или о тех, кто займет ту же самую позицию в конце времен, когда Церковь навсегда покинет мир.
Давайте исследуем этот отрывок. В конце Мат. 23 Господь обобщает Свой призыв к вождям еврейского народа следующими словами колоссальной значимости: "Дополняйте же меру отцов ваших. Змии, порождения ехиднины! как убежите вы от осуждения в геенну? Посему, вот, Я посылаю к вам пророков, и мудрых, и книжников; и вы иных убьете и распнете, а иных будете бить в синагогах ваших и гнать из города в город; да придет на вас вся кровь праведная, пролитая на земле, от крови Авеля праведного до крови Захарии, сына Варахиина, которого вы убили между храмом и жертвенником. Истинно говорю вам, что все сие придет на род сей. Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! Се, оставляется вам дом ваш пуст. Ибо сказываю вам: не увидите Меня отныне, доколе не воскликнете: благословен Грядый во имя Господне!" (стихи 32-39).
Это завершает свидетельство Мессии против отступнического народа Израильского. Были приложены все усилия любви - даже божественной любви - и приложены напрасно. Были посланы пророки, и их побили камнями. Приходил вестник за вестником, и просил, и убеждал, и умолял, но все напрасно. Их страстные слова попадали в очерствевшие сердца и глухие уши. Единственное, что получали взамен все эти вестники, - это позорное обращение, камни и смерть.
Наконец, был послан Сам Сын и послан с трогательными словами: "Может быть, увидев Его, постыдятся". Но постыдились ли они? Увы, нет. Когда они Его увидели, то как бы Он ни был прекрасен, они Его не пожелали. Дочь Сиона не возлюбила своего Царя. Виноградник был под властью злых виноградарей, которые хотели оставить его за собой. "Виноградари, увидев Его, рассуждали между собою, говоря: это наследник; пойдем убьем Его, и наследство его будет наше". Таково было нравственное состояние Израиля, по поводу которого наш Господь произнес эти необыкновенно угрожающие слова, процитированные выше, а затем "выйдя, Иисус шел от храма". Мы знаем, с какой неохотой Он это делал, ибо - благословенно Его Имя - всякий раз, когда Он покидал место благодати или ступал на судное место, Он двигался медленным, размеренным шагом. Будьте свидетелями ухода славы в начальных главах Книги Иезекииля: "И отошла слава Господня от порога дома и стала над херувимами. И подняли херувимы крылья свои, и поднялись в глазах моих от земли; когда они уходили, то и колеса подле них; и стали у входа в восточные врата дома Господня, и слава Бога Израилева вверху над ними... И поднялась слава Господа из среды города и остановились над горою, которая на восток от города".
Так, медленным, размеренным шагом удалялась слава Бога Израильского из дома в Иерусалиме. Иегова задержался около него, не желая уходить.
ПримечаниеС нежеланием ухода контрастирует Его готовность посещения скинии в Исх. 40 и храма в 2 Хр. 7,1. Едва для Него была готова обитель, как Он сошел с небес, чтобы занять ее и наполнить ее Своей славой. Он был так же быстр на ее посещение, как медлителен на оставление ее. Более того, прежде чем мы доходим до конца книги Иезекииля, мы видим, как возвращается эта слава, и имя "Иегова Шамма" вечными буквами запечатлено на вратах возлюбленного города. Ничто не изменяет привязанностей Бога. Кого Он любит, того Он любит до конца, ибо Он "вчера и сегодня и вовеки Тот же".
Он пришел с готовностью любви, чтобы всем сердцем и всей душой пребывать посреди Его народа, обрести обитель в самом сердце Своего собрания, но Он был изгнан через их грехи и беззакония. Он желал бы остаться, но это было невозможно, и все же Он показал самим способом Его ухода, как неохотно Он это делал.
Не иначе было и с Мессией Иеговы в Лук. 13. Будьте свидетелями Его трогательных слов: "Сколько раз хотел Я собрать чад твоих, как птица птенцов своих под крылья, и вы не захотели!" В этом разгадка. "Хотел Я" Это сердце Бога. "Вы не хотели" Это сердце Израиля. Мессия, как и слава во дни Иезекииля, был вынужден удалиться, но Он - благословенно Его имя - обронил слово, которое стало драгоценным основанием надежды на светлые дни, когда Слава вернется и дочь Сиона встретит своего Царя радостными криками: "Благословен грядущий во имя Господне".
Но пока не наступил этот светлый день, историю Израиля составляет мрак, опустошение и разорение. То, что вожди пытались предотвратить, отвергнув Христа, постигло их в суровой и ужасной реальности. "И придут Римляне и овладеют местом и нашим и народом" Как буквально, как поразительно точно все это исполнилось! Увы, их положение и их народ уже погибли, и знаменательный жест Иисуса в Мат. 24,1 был лишь вынесением приговора, предписывающим погибель всей еврейской системе. "И выйдя, Иисус шел от храма". Случай был безнадежен. Все должно было рухнуть. Над обесславленным народом должен был пройти долгий период мрака и опустошения - период, высшей своей точки достигающий в "великой скорби", которая должна предшествовать часу окончательного освобождения.
Но, как и во дни Иезекииля, когда нашлись те, кто вздыхал и стенал над грехами и скорбями народа, - так и во дни Матфея найдется остаток праведных душ, которые проникнут к отверженному Мессии, лелея надежду об искуплении и восстановлении Израиля. Их понятия были смутны, а их мысли полны противоречий. Тем не менее их сердца, тронутые божественной благодатью, бились в верности к Мессии и были полны надежд на будущее Израиля.
Итак, чрезвычайно важно, чтобы читатель признал и понял положение этого остатка и что именно его имел в виду наш Господь в своей проповеди на Елеонской горе. Допустить хотя бы на мгновение, что Он обращался к лицам, стоящим на христианской точке зрения, означало бы оставление всех истин, которые составляют христианство, и игнорирование остатка верных Израиля, чье существование признано в Псалмах, Пророках и различных частях Нового Завета. Был и всегда будет "остаток по избранию близости". На то, чтобы процитировать все отрывки, в которых изложена история, скорби, испытания переживания этого остатка, потребовался бы целый том, поэтому мы не станем этого делать, но мы страстно желаем, чтобы читатель усвоил мысль, что этот праведный остаток представлен горсткой учеников, собравшихся вокруг Христа на горе Елеонской. Мы убеждены, что если этого не увидеть, то из виду будут упущены истинный масштаб, значение и последствия этой замечательной проповеди. "И выйдя, Иисус шел от храма; и приступили ученики Его, чтобы показать Ему здания храма. Иисус же сказал им: видите ли все это? Истинно говорю вам: не останется здесь камня на камне; все будет разрушено. Когда же сидел Он на горе Елеонской, то приступили к Нему ученики наедине и спросили: скажи нам, когда это будет? и какой признак Твоего пришествия и кончины века?" (Мат. 24,1-3).
Ученики были заняты, естественно, земными ожиданиями и целями Израиля - храмом и его окружением. Это нужно помнить, если мы хотим понять их вопрос и ответ нашего Господа. Их мышление еще не вышло за земную грань вещей. Они ждали установления царства, славы Мессии, осуществления обетований, сделанных их прародителями. Они еще не вникли в тот значительный и грозный факт, что Мессия "предан будет смерти и не будет" (Дан. 9,26). Конечно, благосклонный Владыка время от времени пытался подготовить их умы к этому драматическому событию. Он предупреждал их о темных тучах, сгущающихся над Его путем. Он сказал им, что Сын Человеческий будет отдан язычникам на осмеяние и поругание и распят.
Но они Его не понимали. Его речения казались им темными, трудными для понимания и бессвязными, и их сердца по-прежнему цеплялись за надежду на национальное возрождение и процветание. Они жаждали увидеть в потомках звезду Иакова. Их умы были полны ожиданий возрождения царства Израильского. Они еще не знали - как могли они узнать? - о том, к чему приведет отвержение и смерть Мессии. Господь, несомненно, говорил о строительстве Церкви, но что касается положения и привилегий этой Церкви, ее призвания, ее положения и ее надежды - об этом они ничего не знали. Мысль о теле, составленном из евреев и язычников, соединенных Духом Святым с живым и славным Главою, никогда не посещала - да и как она могла? - их умы. Средняя стена разделения стояла по-прежнему, и только единицы из их числа - самые продвинутые среди них - долгое время спустя, со многими трудностями приняли идею о равном допущении язычников в Царство.
Все это, повторяем, должно быть принято в расчет, если мы хотим правильно понять ответ нашего Господа на вопрос о Его пришествии и кончине века. От начала до конца этого ответа нет ни единого слова о Церкви как таковой. Вплоть до 14-го стиха Он описывает кончину, давая беглый обзор событий, которые должны произойти среди народов.
"Иисус сказал им в ответ: берегитесь, чтобы кто не прельстил вас, ибо многие придут под именем Моим и будут говорить: "я Христос", и многих прельстят. Также услышите о войнах и военных слухах. Смотрите, не ужасайтесь, ибо надлежит всему тому быть, но это еще не конец: ибо восстанет народ на народ, и царство на царство; и будут глады, моры и землетрясения по местам; все же это - начало болезней. Тогда будут предавать вас на мучения и убивать вас; и вы будете ненавидимы всеми народами за имя Мое; и тогда соблазнятся многие, и друг друга будут предавать, и возненавидят друг друга; и многие лжепророки восстанут, и прельстят многих; и, по причине умножения беззакония, во многих охладеет любовь; претерпевший же до конца спасется. И проповедано будет сие Евангелие Царствия по всей вселенной, во свидетельство всем народам; и тогда придет конец" (Мат. 24,4-14).
Здесь мы видим чрезвычайно емкое описание всего периода от момента, когда наш Господь произносил эту проповедь, до времени конца. Но читатель должен иметь в виду, что в этом периоде, в течение которого раскроется великая тайна Церкви, есть неотмеченный интервал, перерыв.
Этот интервал или перерыв совершенно пропущен в проповеди, поскольку еще не пришло время для его раскрытия. Он был еще "сокрыт в Боге" и не мог быть изложен, пока Мессия не будет окончательно отвержен и изгнан с земли и не войдет во славу, Таким образом все в этой проповеди полностью и совершенно осуществилось бы, хотя в ней ничего не говорится о Церкви. Ибо - никогда не следует этого забывать - Церковь не образует путей Божьих с Израилем и с миром. Что касается до упоминания в стихе 14 проповеди Евангелия, то мы вовсе не должны предполагать, что это то же самое, что "славное Евангелие благодати Божией", как сказано у Павла. Здесь же названо "Евангелие Царства", и, более того, оно проповедуется не с целью собрания Церкви, но "во свидетельство всем народам". Мы не должны смешивать то, что Бог по Своей бесконечной мудрости сделал раздельным. Церковь нельзя смешивать с Царством, а Евангелие благодати Божьей с Евангелием Царства. Это две совершенно разные вещи, и если мы смешаем их, мы не поймем ни того, ни другого. И, далее, мы желаем внушить читателю абсолютную необходимость принять в расчет этот неотмеченный интервал, или перерыв, в который будет установлено великое таинство Церкви. Если этого ясно не видеть, тогда нельзя будет понять Мат. 24.
Но продолжим рассмотрение проповеди.
В стихе 15 Он, по-видимому, отсылает Своих слушателей к чему-то очень специфическому, к чему-то такому, с чем очень хорошо знаком еврейский слушатель, о чем упоминает пророк Даниил. "Итак, когда увидите мерзость запустения, реченную чрез пророка Даниила, стоящую на святом месте, - читающий да разумеет, - тогда находящиеся в Иудее да бегут в горы; и кто на кровле, тот да не сходит взять что-нибудь из дома своего; и кто на поле, тот да не обращается назад взять одежды свои... Ибо тогда будет великая скорбь, какой не было от начала мира доныне, и не будет". Все это чрезвычайно определенно. Цитата из Даниила 12 неопровержимо утверждает это высказывание. Она же доказывает, что здесь имеется в виду не осада Иерусалима при Тите, ибо мы читаем в Дан. 12, что "спасутся в это время из народа твоего все". Но совершенно очевидно, что они не были спасены во дни Тита. Нет, здесь упоминается время конца. Действие происходит в Иерусалиме. Люди, к которым обращается и которых описывает Господь - еврейские верующие, - набожный остаток Израиля в великой скорби после того, как Церковь покинет землю. Как можно вообразить себе, будто наставляемые здесь люди рассматриваются как христиане? Какую силу тогда имело бы для них упоминание о зиме в субботний день?
Итак, опять: "Тогда, если кто скажет вам: "вот ,здесь Христос", или "там", - не верьте; ... Итак, если скажут вам: "вот, Он в пустыне", - не выходите; "вот, Он в потаенных комнатах", - не верьте". Какое значение имели бы эти слова для тех, кто научен ждать Сына Божия с небес и кто знает, что прежде, чем Он вернется на эту землю, они встретят Его на облаках и возвратятся с Ним в дом Отца? Мог ли христианин, воспитанный в надлежащей надежде, быть обманутым теми, кто говорит, что Христос в пустыне или в потаенных комнатах? Нет, это невозможно. Такой христианин ждет Жениха, грядущего с небес, и он знает, что Христос не может появиться на земле, не взяв с Собой всех святых Его.
Итак, повсюду установлена простая истина и ее просто принять. Самый бесхитростный христианин прекрасно знает, что Господь явится к нему не вспышкой молнии, но светлой утренней звездой, и потому он понимает, что стих Мат. 24 не может относиться к Церкви, хотя Церковь, несомненно, должна изучать его с интересом и пользой для себя, как и другие пророчества в Писании. И мы можем добавить, этот интерес будет еще сильнее, и эта польза еще больше по мере того, как мы будем углубляться в истинный смысл этих пророчеств.
Ограниченность места не дает нам так полно, как мы хотим, разобраться с остальной частью этой чудесной проповеди; но чем пристальнее исследуется каждое высказывание, чем полнее взвешивается каждое обстоятельство, тем яснее мы видим, что лица, к которым обращается Христос, не стоят на собственно христианской точке зрения. Вся обстановка совершенно земная и иудейская, а не небесная и христианская. В проповеди содержится обширное наставление для тех, кто в какой-то мере окажется в описанном здесь положении, и нет ничего очевиднее, чем то, что весь отрывок от 15-го до 42-го стиха относится к тому периоду, который будет иметь место между восхищением святых и явлением Сына Человеческого.
Кому-то, возможно, покажется трудным понимание стиха 34: "Не прейдет род сей, как все сие будет". Но мы должны помнить, что слово "род" часто употребляется в Писании с нравственным значением. Оно не ограничено определенным числом лиц, живущих в одно время, но охватывает весь род. В рассматриваемом отрывке оно относится просто к еврейскому роду, но все выражено так, чтобы оставить открытым вопрос о точных сроках с той целью, чтобы сердце всегда пребывало в готовности к пришествию Господа. В Писании нет ничего, что помешало бы постоянному ожиданию этого великого события. Напротив, каждая притча, каждое сравнение, каждый намек выражены так, чтобы всякий ожидал возвращения Господня в течение всей своей жизни, в то же время, чтобы оставалась возможность продлить этот срок соответственно долготерпению и благодати Бога-Спасителя.
ХристианствоКакие разнообразные мысли и чувства пробуждаются в душе от этого слова - "христианство"! Это ужасное слово. Оно сразу же вызывает в представлении огромную массу вероисповеданий, основанных на крещении, которые называются Церковью Божьей, но не являются таковыми. Христианство - это мрачная и страшная аномалия. Это не "евреи", не "язычники" и не "Церковь Божия". Это порочная загадочная смесь, духовный урод, шедевр сатаны, извратителя истины Божьей и погубителя душ людских, ловушка, западня, камень преткновения, чернейшее нравственное пятно во вселенной Божьей. Это извращение лучшего, и, следовательно, это худшее из извращений. Это то, что сатана сделал из исповедующих христианство. Это гораздо хуже иудаизма, гораздо хуже самых чудовищных форм язычества, именно потому что в нем - высший свет и щедрейшие привилегии, именно потому что у него самое возвышенное учение и оно стоит на самой возвышенной основе. Наконец, это ужаснейшее отступничество, которому на небесах уготован самый страшный суд Божий - самые горькие капли в чаше Его праведного гнева.
Правда, - благословен Бог - даже в христианстве есть несколько имен, которые по благодати не осквернили своих одеяний. Это несколько пылающих углей посреди тлеющего пепла - драгоценные камни среди жалкого хлама. Но что касается основной массы христианских вероучений, к которым относится термин христианство, то не может быть ничего отвратительнее, говорим ли мы о нынешнем его состоянии или о его будущей судьбе. Мы сомневаемся в том, что христиане вообще обладают чувством реальности в отношении истинного характера и неизбежного конца того, что их окружает. Если бы они обладали таким чувством, это отрезвило бы их умы и заставило бы их почувствовать настоятельную необходимость отмежеваться в священном отделении от путей христианства в отчетливом свидетельстве против его духа и принципов.
Но давайте вновь обратимся к глубокой беседе нашего Господа на горе Елеонской, в которой, как мы уже заметили, он касается вопроса о христианском вероучении. Он делает это в трех отдельных притчах, а именно о рабе-домоправителе, о десяти девах и о таланте. В каждой из них мы видим две разные вещи, отмеченные выше: искреннее и притворное, истинное и ложное, светлое и темное, Христово и сатанинское, небесное и то, что исходит из ада.
Посмотрим на эти три притчи, заключающие в своем малом объеме бездну чрезвычайно важных и полезных наставлений.
Обратитесь к Мат. 24,45-47: "Кто же верный и благоразумный раб, которого господин его поставил над слугами своими, чтобы давать им пищу во время? Блажен тот раб, которого господин его, придя, найдет поступающим так; истинно, говорю вам, что над всем имением своим поставит его".
Здесь мы видим одновременно и источник, и цель всего служения в доме Бога. "Кого поставит господин над слугами своими?" Это источник. "Чтобы давать им пищу во время". Это цель.
Это все чрезвычайно важно и достойно самого глубокого внимания читателя. Все служение в доме Господа во времена Ветхого или Нового Завета - божественного происхождения. В Писании нет такого, чтобы это служение назначал человек. Никто, кроме Бога, не может поставить слугу любого рода или назначения. Так в ветхозаветные времена Иегова поставил Аарона и его сыновей на священничество, а если бы посторонний вздумал вмешиваться в действия священного учреждения, то он был бы предан смерти. Даже сам царь не смел коснуться кадильницы священника, ибо мы читаем об Озии, царе Иудейском: "Но когда он сделался силен, возгордилось сердце его на погибель его, и он сделался преступником пред Господом Богом своим, ибо вошел в храм Господень, чтобы воскурить фимиам на алтаре кадильном. И пошел за ним Азария священник, и с ним восемьдесят священников Господних, людей отличных, и воспротивились Озии царю и сказали ему: не тебе, Озия, кадить Господу; это дело священников, сынов Аароновых, посвященных для каждения; выйди из святилища, ибо ты поступил беззаконно, и не (будет) тебе это в честь у Господа Бога... .И был царь Озия прокаженным до дня смерти своей" Таков был грозный результат - ужасные последствия дерзкого вторжения человека в то, что было сугубо божественным уделом. Разве это не предупреждение христианству? Разумеется, это не звучит в наших ушах предостережением, говоря господствующей Церкви в самых недвусмысленных выражениях о недопустимости человеческого вторжения в область, принадлежащую только Богу. "Ибо всякий первосвященник, из человеков избираемый, для” (а не человеками!) "человеков поставляется на служение Богу, чтобы приносить дары и жертвы за грехи... И никто сам собою не приемлет этой чести, но призываемый Богом, как и Аарон".
Принцип божественного назначения лежал также в основе высокого и священного установления скинии. Ни один человек не смел поднять руку даже на самую незначительную часть этого установления, кроме как при непосредственном дозволении Иеговы. "И сказал Господь Моисею, говоря: "смотри, Я назначаю именно Веселеила, сына Уриева, сына Орова, из колена Иудина". Также и Веселеил не мог избирать себе сотрудников или назначать их по своему желанию, тем более не мог он избрать и назначать себя сам. Нет, все это также было делом божественным. "И вот, Я даю ему помощником Аголиава". Таким образом, Аголиав, так же, как и Веселеил, получил свое назначение непосредственно от Самого Иеговы, единственно истинного источника всей священнической власти.
Не было иначе и в случае пророческого служения и звания. Только Бог мог сделать человека пророком и послать его. Увы, были и такие, о ком Иегова вынужден был сказать: "Я не посылал пророков сих, а они сами побежали" Они нечестиво вторглись в область пророчества, так же, как и те, что притязали на священничество, но все они обрекли себя на суд Божий.
И мы можем спросить: "Разве этот великий принцип ныне отменен? Разве служение лишилось своей древней основы? Разве живые лучи отклонились от своего живого источника? Не верно ли, что это драгоценное и славное установление потеряло свои высокие достоинства? Может ли такое быть, что во времена Нового Завета служение было низвергнуто со своего божественного пьедестала? Разве оно стало чисто человеческим делом? Разве человек назначает своего товарища или самого себя на любой из видов служения в доме Бога?"
Каков ответ должен быть дан на эти вопросы? Несомненно, только один (благодарение Богу!), но ясный и решительный: нет! Служение было, есть и всегда будет божественным по своему источнику, по своей природе, в каждой своей особенности и в каждом принципе. "Дары различны, но Дух один и тот же; и служения различны, а Господь один и тот же; производящий все во всех" (1 Кор. 12,4-6). "Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно" (стих 18). "И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, апостолами, во-вторых, пророками, в-третьих, учителями; далее, иным дал силы чудодейственные, также дары исцелений, вспоможения, управления, разные языки" (стих 28). "Каждому из нас дана благодать по мере дара Христова. Посему и сказано: войдя, на высоту, пленил плен и дал дары человекам. ...И Он поставил одних апостолами; других пророками, иных Евангелистами, иных пастырями и учителями, к совершению святых, на дело служения, для созидания тела Христова, доколе все придем в единство веры и познания Сына Божия, в мужа совершенного, в меру полного возраста Христова" (Еф. 4,7-13).
В этом великий источник всего служения в Церкви Божьей от начала до конца - от основания, положенного в благодати, до его венца - во славе. Оно - божественное и небесное, а не человеческое или земное. Оно не от человека и не через человека, но от Иисуса Христа и Бога Отца, Который воскресил Его из мертвых, и от силы Духа Святого (см. Гал. 1). Писание не признает человеческое право ни в одном из ответвлений служения в Церкви. Если речь идет о даре, то он решительно определяется как "дар Христов". Если речь идет о занимаемом положении, то Писание с равной ясностью и решительностью говорит нам, что "Бог расположил члены". Если же речь идет о местных обязанностях, будь то пресвитер или дьякон, то и это всецело божественная прерогатива поставлять их - через руки апостолов или их уполномоченных.
Все это так ясно, так определенно, так очевидно и лежит на самой поверхности Писания, что остается только спросить: "Как ты читаешь?" И чем больше мы проникаем за поверхность, чем дальше ведет нас вечный Дух в необозримые глубины бесценного богодухновения, тем полнее мы убеждаемся, что служение во всех своих видах и ответвлениях - божественно по своему источнику, природе и принципам. Истинность всего этого сияет в своей полноте в Послании к Ефесянам, но мы видим зародыш этого уже в словах нашего Господа в Мат. 25,45: "Которого господин его поставил над слугами своими". Слуги его принадлежат господину, и только Он может назначать своих слуг, и Он делает это согласно Его собственной верховной воле.
Равно ясна и цель служения, как выражено в этой притче и разработано в Послании: "давать им пищу во время", "для созидания тела Христова". Именно это лежит у самого сердца любвеобильного Христа. Он хотел бы, чтобы Его слуги были совершенны, Его Церковь созидалась, Его тело питалось и лелеялось. С этой целью Он оделяет дарами и поддерживает их в Церкви до тех пор, пока они больше не понадобятся.
Но увы, увы! Есть и обратная сторона медали. К этому мы должны быть уже готовы, так как мы имели перед собой картину христианства. Если есть "верный, благоразумный и блаженный раб", то есть также и "злой раб", который "скажет в сердце своем: "Не скоро придет господин мой". Заметьте это, именно в сердце злого раба рождается мысль о задержке прихода.
И каков результат? "И начнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами". Как ужасно это подтвердилось в истории христианства - об этом нет нужды говорить. Вместо истинного служения, происходящего от воскресшего и прославленного Главы на небесах и способствующего созиданию тела, блаженству душ и процветанию дома, мы видим ложные церковные авторитеты, произвол, присвоение наследства Божия, стремление к мирскому богатству и власти, телесный комфорт, распущенность и личное возвеличивание, священническое господство во всех его бесчисленных и непередаваемых формах и практических последствиях.
Будет прекрасно, если читатель постарается понять все это. Ему потребуется со всей ясностью и силой осознать различие между клерикализмом и служением. Первое - чисто человеческое измышление, второе - сугубо божественное установление. Источник первого - порочное человеческое сердце, источник второго - воскресший и прославленный Спаситель, Который, воскреснув из мертвых, получил для людей дары и излил их на Свою Церковь согласно Своей собственной воле. Первое - решительное оскорбление и проклятие, второе - божественное благословение для людей. Одним словом, одно в своей основе изливается с небес и уводит на небеса, другое в своей основе истекает из ада и уводит обратно в ад.
Все это чрезвычайно важно и должно оказать на наши души мощное влияние. Грядет день, когда Господь в высшей справедливости расправится с теми, кто посмел вторгнуться в Его дом. Мы говорим не об отдельных людях, хотя, наверняка, это серьезно и страшно быть замешанным в это или иметь к этому какое-либо отношение, ибо на таковых падет ужасный суд, - но о целой системе, о великом принципе, который глубоким и мутным потоком течет по всей длине и широте господствующей Церкви, мы говорим о клерикализме и священничестве во всех их формах и разновидностях.
Мы со всей серьезностью предупреждаем нашего читателя против этих страшных вещей. Никакой человеческий язык не в силах описать зло всего этого, ни достоверно изобразить глубокое блаженство истинного служения в Церкви Божьей. Господь Иисус не только оделяет дарами служения, но в Своей чудесной благодати Он обильно награждает верное и прилежное использование этих даров. Но что касается судьбы того, во что вторгается человек, мы читаем пылающие слова: "Придет господин раба того в день, в который он не ожидает, и в час, в который не думает, и рассечет его, и подвергнет его одной участи с лицемерами; там будет плач и скрежет зубов.
Да избавит благодатный Господь Своих слуг и Свой народ от всякого участия в том великом пороке, который проник в самое сердце того, что называет себя Церковью Божьей. С другой стороны, пусть Он приведет их к пониманию, к должной оценке и осуществлению того истинного, драгоценного и божественного служения, которое исходит от Него Самого и предназначено в Его бесконечной любви для истинного благословения и роста той Церкви, которая так дорога Его сердцу. Мы подвергаемся опасности, колоссальной опасности, стремясь отмежеваться от зла клерикализма (а мы, наверняка, обязаны это сделать), впасть в противоположную крайность.
Следует тщательно предостеречь против этого. Мы должны всегда иметь в виду, что служение в Церкви - от Бога. Его источник - божествен. Его природа - небесна и духовна. Его цель - призывание, строительство Церкви Божьей. Наш Господь Христос оделяет различными дарами евангелистов, пасторов и учителей. У Него в запасе великое множество духовных даров. Он никогда их не оставит и не пожелает этого. Несмотря на все, что соделал сатана в господствующей Церкви, несмотря на все проступки того "злого раба", несмотря на дерзкие покушения человека на ту власть, которая ни в коей мере ему не принадлежит, несмотря на все это наш воскресший и прославленный Господь имеет "семь звезд". Он обладает всеми дарами служения, всей силой и властью. Только Он может поставить человека на служение. Если Он не ниспошлет духовный дар, то не будет и истинного служения. Может быть пустое притворство, пагубное самозванство, напыщенная восторженность, бесполезная болтовня, но ни единой капли истинного, любвеобильного, божественного служения там, где наш Верховный Господь не изволит ниспослать духовный дар. Но даже там, где есть этот дар, он должен быть "возгрет" и прилежно взращен, иначе Он не принесет пользы. Этот дар должен проявиться в силе Духа Святого, иначе он не достигнет Богом установленной цели.
Однако мы предвосхищаем то, что еще предстанет перед нами в притче о талантах, так что мы должны закончить эту статью простым напоминанием читателю того факта, что рассмотренный нами важный вопрос имеет прямое отношение к пришествию нашего Господа, поскольку всякое истинное служение осуществляется в виду этого великого и славного события. Более того, всякий подлог, всякое извращение и зло будут справедливо осуждены, когда Господь Христос явится в Своей славе.
Десять девТеперь мы достигли того важного раздела в беседе нашего Господа, в котором Он уподобляет Царство Небесное "десяти девам". Наставление, содержащееся в этой весьма значительной и интересной притче, имеет более широкое приложение, чем в уже рассмотренной притче о рабе, поскольку оно охватывает все христианское учение и не ограничивается только служением у себя дома или вне его. Оно непосредственно и остро указывает на христианское учение, истинное или ложное. "Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли навстречу жениху". Некоторые полагают, будто это относится к остатку верных Израиля, но эта идея, по-видимому, не выражена ни в контексте этой притчи, ни в тех выражениях, в которых она облечена.
Что касается контекста в целом, то чем пристальнее мы его исследуем, тем яснее мы видим, что та часть беседы, которая относится к евреям, заканчивается в Мат. 24,44. Это так же определенно, как и неоспоримо. Равно определенно и то, что часть беседы, относящаяся к христианам, простирается, как мы уже видели, от 24,45 до 25,30, в то время как от 25,31 до конца говорится о язычниках. Таким образом, порядок и полнота этой чудесной беседы должны поразить вдумчивого читателя. Она представляет евреев, христиан и язычников - каждых на своей основе и согласно их собственным отличительным принципам. Одно не сливается с другим. Одним словом, порядок, полнота и всеохватность этой глубокой беседы являются божественными и наполняют душу "изумлением, любовью и хвалой". Мы поднимаемся от ее изучения в целом со словами апостола на устах: "О, бездна богатства и премудрости и ведения Божия! Как непостижимы судьбы Его и неисследимы пути Его!"
Далее, при изучении подлинных слов, использованных нашим Господом в притче о десяти девах, мы должны увидеть, что она относится не к евреям, но к христианским учителям - она относится к нам, она взывает к нам и преподает важный урок автору и читателю этих строк.
Давайте обратим к ней свои сердца. "Тогда подобно будет Царство Небесное десяти девам, которые, взяв светильники свои, вышли на встречу жениху" Первоначальное христианство особенно характеризовалось указанным здесь фактом, а именно выходом на встречу возвращающемуся и ожидаемому Жениху. Первые христиане отстранялись от наличного бытия и в своих чувствах и помыслах устремлялись навстречу Спасителю, возлюбленному и долгожданному. Разумеется, речь не о переходе с одного места на другое - это имело не пространственное, но нравственное и духовное значение. Это был выход сердца к возлюбленному Спасителю, чье возвращение страстно ожидалось изо дня в день.
Невозможно читать послания различным церквам и не видеть, что надежда на скорое и несомненное возвращение Господа владела возлюбленными Господа в первые дни. Они "ожидали с небес Сына Его". Они знали, что Он должен был прийти и взять их к Себе навсегда, и знание этого и сила этой надежды давали им возможность удалить свои сердца от земного бытия. Их светлая небесная надежда заставила их освободиться от земного. Они ждали Спасителя. Они верили, что Он может прийти в любой момент, поэтому все помышления их жизни были сосредоточены на том, чтобы быть восхищенными, и они, несомненно, с безграничным нетерпением ожидали этого.
Все это донесено до наших сердец - кратко, но ясно - выражением "они вышли навстречу жениху". Разумеется, это нельзя приложить к остатку верных Израиля, поскольку они не выйдут навстречу их Мессии, но, напротив, они останутся на своем месте и в своем положении, пока Он не придет и не утвердит Свою стопу на горе Елеонской. Они не ожидают, чтобы Господь пришел и взял их с Собой с этой земли на небеса; они будут ожидать, чтобы Он пришел и принес им освобождение в их собственной земле и сделал их счастливыми под Его собственным мирным и благословенным правлением в течение тысячи лет.
Но призыв к христианам был: "Выйдите". Подразумевалось, что они всегда будут в движении, не поселяясь на земле, но страстно устремляясь к святой небесной славе, к которой они призваны, и к тому небесному Жениху, с Которым они обручены и скорого прихода Которого они научились ждать.
Такова истинная, божественная и естественная идея христианского миросозерцания и состояния. И эта прекрасная идея чудесно осознавалась и практически осуществлялась первыми христианами. Но увы, увы! Напоминаем читателю о том, что нам придется иметь дело как с подлинным, так и с поддельным в христианстве. В Царстве Небесном есть как "пшеница", так и "плевелы"; так мы читаем об этих десяти девах: "Из них пять было мудрых и пять неразумных". Итак, в исповедующих христианство есть истинное и ложное, подлинное и поддельное, действительное и надуманное.
Да, и так будет до скончания веков, пока не придет Жених. Плевелы не обратятся в пшеницу, а неразумные девы - в мудрых. Никогда. Плевелы будут сожжены, а неразумные девы окажутся перед закрытой дверью. В отличие от постепенного исправления действующими ныне средствами - проповедованием Евангелия и разнообразными благотворными влияниями, оказываемыми на мир, - мы во всех притчах и во всем Новом Завете находим, что Царство Небесное представляет собой самую прискорбную смесь зла, извращения, грубого попрания дела Божия со стороны врага, решительное наступление зла в основах вероучения и на практике.
И все это подходит к концу. Когда явится Жених, то найдутся и неразумные девы. Откуда они возьмутся, если перед тем, как придет Господь, все будут обращены? Если бы все были приведены в познание Господа действующими ныне средствами, то как может случиться такое, что, когда придет Жених, неразумных дев окажется столько же, сколько и мудрых?
Но, возможно, скажут, что это лишь притча, иносказание. Само собой разумеется, но иносказание чего? Конечно, не всего обращенного мира. Подобное утверждение было бы страшным оскорблением Священной Книги и таким обращением с великим учением Господа, какого бы мы не посмели допустить даже в отношении учения такого же смертного, как мы.
Нет, читатель, притча о десяти девах, бесспорно, учит о том, что когда придет Жених, то найдутся и неразумные девы, а если будут неразумные девы, то очевидно, что не все будут накануне обращены. Даже ребенок может это уразуметь. Мы не в состоянии понять, как можно перед лицом даже одной этой притчи поддержать теорию о том, что перед пришествием Жениха весь мир будет обращен.
Но давайте подробнее рассмотрим этих неразумных дев. Их история полна предостережений для всех христианских учителей. Она очень краткая, но чрезвычайно емкая. "Неразумные, взяв светильники свои, не взяли с собою масла". Налицо внешнее исповедание, но внутри ему ничего не соответствует - никакой духовной жизни, никакого помазания, никакой необходимой связи с источником вечной жизни, никакого союза со Христом. Нет ничего, кроме светильника веры без масла и сухого фитиля, внешней, рассудочной, формальной веры.
Это особенно важно. Это невыносимой тяжестью ложится в настоящее время на все бесчисленное множество христианских вероучений, в которых так много внешнего подобия, но так мало внутренней реальности. Все называют себя христианами. Светильник исповедания можно увидеть в каждой руке, но увы! Лишь немногие имеют в своих сосудах масло, в своих сердцах - дух жизни во Христе Иисусе и пребывания Святого Духа. Без этого все совершенно тщетно и не имеет никакой ценности. Может быть самое высокое исповедание, самое ортодоксальное вероучение, человек может быть крещен и причащен к телу Господню; он может быть по всем правилам внесен в список христианской общины и быть ее признанным членом; он может быть всем этим и не иметь ни единой искорки божественной жизни, ни одного луча небесного света, никакой связи с Богом Сыном.
Итак, ужасна мысль о религии, обманывающей сердце, омертвляющей совесть и губящей душу, - о религии, называющей мертвое живым, о религии, оставляющей без Христа, без Бога и без надежды в мире, о религии, поддерживающей душу ложной уверенностью и наполняющей ее ложным миром, пока не придет Жених и не откроются глаза, но тогда будет уже слишком поздно.
Так обстоят дела и с неразумными девами. Они кажутся очень похожими на мудрых. Обычный наблюдатель не смог бы увидеть пока никакого различия. Все они поставлены вместе. У всех есть светильники. И, более того, все пошли спать и уснули - как мудрые, так и неразумные. Все поднимаются, разбуженные полуночным криком, и готовят светильники. Пока здесь нет явного различия. Неразумные девы поправляют свои светильники - их светильники зажжены сухим фитилем безжизненной, рассудочной, формальной веры; увы, увы, недостойным, хуже того - роковым, губительным для души обманом.
Но тут появляется великое отличие - проступает граница со всей ее ужасающей ясностью. "Неразумные же сказали мудрым: "дайте нам вашего масла, потому что светильники наши гаснут" Это доказывает, что их светильники были зажжены, ибо, если бы они не были зажжены, они не смогли бы и погаснуть. Но это был лишь ложный, мерцающий, преходящий свет. Он не питался от божественного источника. Это был свет чисто словесного исповедания, поддерживаемый рассудочной верой, долгое время продолжающей обманывать самих себя и других и гаснущей всякий раз, когда свет нужнее всего, оставляя человека в страшной темноте вечной ночи.
"Светильники наши гаснут". Ужасное открытие! "Жених на пороге, а наши светильники гаснут. Наше пустое исповедание стало явным при свете Его прихода. Мы думали, что были правы. Мы исповедовали ту же самую веру, у нас были те же самые светильники, такой же фитиль, но увы! Теперь к нашему невыразимому ужасу мы обнаружили, что обманывали самих себя, что нам недоставало оной необходимой вещи - духа жизни во Христе, помазания от Святого, живой связи с Женихом. Что же нам делать? О вы, мудрые девы, пожалейте нас и поделитесь с нами вашим маслом. Ради милосердия, дайте нам немного, хотя бы капельку этого жизненно-важного вещества, чтобы мы не погибли навеки".
Ах, все тщетно. Никто не может дать часть своего масла другому. У каждого хватит лишь только для себя. Более того, это масло можно получить лишь от Самого Бога. Человек может дать свет, но не может дать масло. Последнее - дар одного только Бога. "А мудрые отвечали: "чтобы не случилось недостатка и у нас и у вас, пойдите лучше к продающим и купите себе". Когда же пошли они покупать, пришел жених, и готовые вошли с ним на брачный пир, и двери затворились".
Бесполезно искать друзей-христиан, которые бы помогли и поддержали нас. Бесполезно метаться туда и сюда в поисках того, на кого можно опереться - какого-нибудь святого или видного учителя , бесполезно искать опору в нашей Церкви, в нашем вероучении или в наших таинствах. Мы хотим масла. Мы не можем без него обойтись. Где мы можем получить его? Не от человека, не от Церкви, не от святых, не от отцов. Мы должны получить его от Бога, и Он - благословенно Его имя - дает его даром. "Дар Божий - жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем".
Но заметьте, это частное дело. Каждый должен получить масло сам для себя. Никто не может верить или получить жизнь для другого. Каждый должен сам иметь дело с Богом. Связь, соединяющая душу с Христом, является сугубо личной. Нет такой вещи, как вера, взятая из вторых рук. Человек может преподать нам религию, или теологию, или букву Писания, но он не может дать нам веру, он не может дать нам жизнь. "Это дар Божий". Драгоценное маленькое слово "дар". Это свойственно Богу. Это безвозмездно, как Божий воздух, безвозмездно как Его солнечный свет, безвозмездно как Его освежающие капли росы. Но мы с глубочайшей серьезностью повторяем, что каждый должен получить это сам и держать это в себе. "Человек никак не искупит брата своего и не даст Богу выкупа за него: дорога цена искупления души их, и не будет того вовек, чтобы остался кто жить навсегда и не увидел могилы" (Пс. 49,7-9).
Читатель, что скажешь ты в ответ на все это? Относишься ли ты к мудрым или неразумным девам? Получил ли ты жизнь в воскресшем и прославленном Спасителе? Не являешься ли ты простым исповедником религии, довольным мертвой рутиной повседневной церковной жизни, имея достаточно религиозности для того, чтобы казаться респектабельным на земле, но недостаточно для того, чтобы она связала тебя с небом.
Мы страстно умоляем тебя серьезно подумать обо всем этом. Подумай об этом сейчас. Подумай, как невыразимо страшно будет обнаружить, что твой светильник исповедания гаснет и оставляет тебя в кромешной тьме, во внешней тьме вечной ночи. Как ужасно увидеть дверь запертой за той блестящей свитой, которая пришла на брачный пир, запертой перед твоим лицом! Каким душераздирающим будет крик: "Господи! Господи! Отвори нам!" Каким убийственным, каким сокрушительным будет ответ: "Не знаю вас".
О, возлюбленный друг, уступи место в своем сердце этим важным вопросам теперь, пока еще открыты двери и пока еще день благодати продлен благодаря чудесному долготерпению Божию. Но быстро приближается миг, когда дверь милосердия захлопнется перед тобою навсегда, когда умрут все твои надежды и когда твоя бесценная душа погрузится в беспросветное и вечное отчаяние. Пусть Дух Божий пробудит тебя от рокового сна и не даст тебе покоя, пока ты не обретешь его в совершенном деле Господа Иисуса Христа и у Его благословенных ног в любви и поклонении.
Теперь мы должны закончить нашу статью, но прежде, чем мы это сделаем, мы ненадолго взглянем на мудрых дев. Великая отличительная черта, которая, согласно учению этой притчи, отделяет их от неразумных дев, заключается в том, что с самого начала они "вместе со светильниками своими взяли масла в сосудах своих". Другими словами, то, что отличает истинных верующих от простых исповедников веры, состоит в том, что первые имеют в сердцах своих благодать Бога Духа Святого, они получили дух жизни во Христе Иисусе, и Дух Святой пребывает в них как печать, как залог, как помазание и как свидетель. Этот великий и славный факт характеризует ныне всех истинных верующих в Господа Иисуса Христа - грандиозный, удивительный факт, огромная и невыразимая привилегия, которая вовеки должна склонять наши души в святом обожании перед нашим Богом и нашим Господом Иисусом Христом, чье совершенное искупление обеспечило нам это великое благословение.
Но как печально думать о том, что, несмотря на эту высокую привилегию, мы вынуждены читать, как в нашей притче: "задремали все и уснули". Все они, мудрые и неразумные, уснули. Жених замедлил, и все они без исключения потеряли свежесть, рвение и силу надежды на Его приход и крепко уснули.
Таково утверждение нашей притчи, и таково глубокое значение этой истории. Вся Церковь уснула. Та благословенная надежда, которая так ярко сияла на горизонте ранних христиан очень быстро поблекла и погасла; и, просматривая страницы церковной истории восемнадцати столетий, от апостолов и отцов Церкви до начала новейшей истории, мы тщетно будем искать какое-либо вразумительное упоминание об особой надежде Церкви - личном возвращении благословенного Жениха. Фактически эта надежда постепенно была утрачена Церковью; нет, более того, стало почти ересью проповедовать ее. И даже теперь, в эти последние дни, имеются сотни тысяч убежденных служителей Христа, которые не смеют проповедовать пришествие Господа или учить о нем, как написано это в Писании.
Правда, - благословен Бог - мы замечаем сильную перемену за последнюю половину столетия. Наблюдается великое пробуждение. Бог через Духа Святого призывает Свой народ к давно забытым истинам и среди них - к славной истине прихода Жениха. Многие теперь понимают, что причина задержки Жениха заключается исключительно в долготерпении Бога по отношению к нам и Его нежелании, чтобы кто-либо погиб, но - чтобы все пришли к покаянию. Чудесная причина!
Но они также понимают, что, несмотря на это долготерпение, наш Господь уже близок, Христос грядет. Скоро раздастся крик в полуночи: "Вот, Жених идет, выходите навстречу Ему". Пусть миллионы голосов отзовутся на этот пронзительный крик, проходящий в своей нравственной силе от моря до моря и от реки до концов земли, пробуждая всю Церковь, как одного человека, к ожиданию славного появления благословенного Жениха наших сердец.
Братья, возлюбленные в Господе, проснитесь! Проснитесь! Пусть пробудится каждая душа! Давайте стряхнем с себя леность и дремоту мирской неги и самоублажения - давайте поднимемся над разлагающим воздействием религиозной формальности и скучной рутины - давайте отбросим догмы ложной теологии и выйдем, в направленности нашего ума и привязанностях сердца, навстречу возвращающемуся Жениху. Пусть Его собственные грозные слова с новой силой войдут в наши души: "Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа". Пусть девизом наших сердец и нашей жизни будет: "Ей, гряди, Господи Иисусе".
Потоки зла текут, темны; Какою страшною ценой ТалантыНам остается лишь рассмотреть ту часть беседы нашего Господа, в которой Он снова поднимает важный вопрос об ответственности служения во время Его отсутствия. То, что он тесно связан с надеждой на Его пришествие, очевидно из того факта, что, обобщив притчу о десяти девах следующими великими словами: "Итак, бодрствуйте, потому что не знаете ни дня, ни часа, в который приидет Сын Человеческий", - Он продолжает: "Ибо Он поступит, как человек, который отправляясь в чужую страну, призвал рабов своих и поручил им имение свое".
Есть существенное различие между притчей о талантах и притчей о рабах в 24,45-52. В последней изображается служение в доме. В первой же - служение во внешнем мире. Но в каждой из них мы находим великое основание служения, а именно - дар и власть Христа. "Призвал рабов своих и поручил им имение свое". Рабы - Его и имение - Его. Никто, кроме Господа Христа, не может поставить человека на служение, как никто, кроме Него, не может наделить его духовным даром. Никто не может быть служителем Христа, если Тот не призовет его и не сделает его пригодным для работы. Это совершенно ясно и не допускает ни единого вопроса. Человек может быть служителем религии, он может проповедовать доктрины Евангелия и преподавать теологию, но служителем Христа он вряд ли может быть, если Христос не призовет его к этому делу и не одарит его. Если речь идет о служении в доме, то "господин поставил его над слугами своими". А если речь идет о служении во внешнем мире, то мы читаем: "Призвал рабов своих и поручил имение свое".
Этот коренной принцип служения ярко выражен словами одного из величайших служителей, когда-либо живших на свете, который говорит: "Благодарю давшего мне силу, Христа Иисуса, Господа нашего, что Он призвал меня верным, определив на служение" (1 Тим. 1,12). Так должно быть в любом случае, каковы бы ни были степень, характер и сфера служения. Лишь один Господь Христос может определить человека на служение и дать ему силы осуществить его. Если бы это было не так, тогда либо человек назначал бы себя на служение, либо его товарищи - и то и другое одинаково противно замыслу Божию и всем принципам истинного служения, как учит Слово. Если мы руководствуемся Писанием, то мы не можем не видеть, что всякое служение, будь то внутри или вне дома, должно быть делом божественного наставления. Если бы это было не так, это было бы не просто бесполезно, а еще хуже. Человек может сам себя сделать служителем или его могут избрать служителем его товарищи, но все это тщетно. Это не от неба, не от Бога, не через Иисуса Христа, и, как следствие, это обнаружится и будет осуждено как самое ужасное и дерзкое посягательство на божественное.
Крайне важно, чтобы читатель-христианин полностью осознал этот великий принцип служения. Это настолько же просто, насколько важно. И, более того, никто из тех, кто склоняется - а это надлежит всякому христианину - в безоговорочном и абсолютном послушании перед властью божественного слова, никто не может усомниться в том, что этот принцип покоится на поистине божественном основании. Пусть читатель возьмет свою Библию и тщательно прочитает каждую строчку, которая относится к предмету служения. Если он обратится к притче о домоправителе, он прочитает: "Господин поставил его над слугами своими". Не сам он сделал себя домоправителем, не был он назначен и своими товарищами. Постановление было от господина.
Так же и в притче о талантах. Хозяин созывает своих рабов и поручает им свое имение. Призыв и поручение исходят сверху.
Мы видим другой аспект этой истины в Лук. 19: "Некоторый человек высокого рода отправлялся в дальнюю страну, чтобы получить себе царство и возвратиться; призвав же десять рабов своих, дал им десять мин и сказал им: употребляйте их в оборот, пока я возвращусь". Разница между Лукой и Матфеем, по-видимому, заключается в следующем: в первом случае - чисто человеческая ответственность, во втором - преобладает божественная власть. Но в обеих притчах четко выдвигается и неоспоримо утверждается один и тот же великий принцип, а именно, что всякое служение является делом божественного постановления.
Та же самая истина встречается нам и в книге Деяния апостолов. Когда нужно было назначить кого-то на место Иуды, обратились к Иегове: "Ты, Господи, Сердцеведец всех, покажи из сих двоих одного, которого Ты избрал принять жребий сего служения и апостольства".
И даже там, где возникает вопрос местного значения, как в случае дьяконов в гл. 6 или пресвитеров в гл. 14, то и тут они должны были назначаться непосредственно апостолами. Другими словами, назначение божественно. Человек не может поставить себя даже на дьяконство, не говоря уже о должности пресвитера. В первом случае, поскольку в обязанности дьякона входило попечение об имуществе братии, этим последним по благодати и прекрасному нравственному устроению Духа было дозволено избирать себе людей, которым они могли доверять; но назначение было божественным, будь то дьяконы или пресвитеры. Таким образом, касается ли это вопроса о дарах или о местных обязанностях, все покоится на исключительно божественном основании. Это дело особой важности.
Опять же, если мы обратимся к посланиям, то и там перед нами во всей полноте и немеркнущем сиянии горит та же великая истина. Так, в начале Рим. 12 мы читаем: "По данной мне благодати, всякому из вас говорю: не думайте о себе более, нежели должно думать; но думайте скромно, по мере веры, какую каждому Бог уделил. Ибо, как в одном теле у нас много членов, но не у всех членов одно и то же дело, так мы, многие, составляем одно тело во Христе, а порознь один для другого члены. И как, по данной нам благодати, имеем различные дарования" и т.д. В 1 Кор. 12 мы читаем: "Но Бог расположил члены, каждый в составе тела, как Ему было угодно" (стих 18). И опять: "И иных Бог поставил в Церкви, во-первых, апостолами" и т.д. Так же и в Еф. 4: "Каждому же из нас дана благодать по мере дара Христова".
Все эти отрывки и многие другие, которые можно процитировать, направлены на то, чтобы утвердить истину, которую мы страстно стремимся внушить нашим читателям, а именно то, что служение во всех его ответвлениях является божественным - от Бога, с небес, через Иисуса Христа. В Новом Завете решительно нет такой вещи, как человеческое своеволие в служении в Церкви Божьей. Пройдитесь по всем священным страницам, и вы повсюду обнаружите одну и ту же благословенную доктрину, выраженную в одной краткой фразе нашей притчи: "Призвал рабов своих и поручил им имение свое". Здесь воплощено учение всего Нового Завета о служении, и мы страстно умоляем нашего читателя позволить этому учению полностью овладеть его душой и оказать мощное влияние на все его поведение, образ жизни и характер.
ПримечаниеМы ни в коей мере не ограничиваем значение слова "таланты" до непосредственных особых духовных даров. Мы полагаем, что эта притча охватывает всю сферу христианского служения, так же, как притча о десяти девах охватывает всю сферу христианского вероисповедания.
Но могут спросить: "Разве сосуд не приспосабливается к помещенному в нем дару служения?" Конечно, приспосабливается, и это самое приспособление отчетливо выражено в словах нашей притчи: "И одному дал он пять талантов, другому два, иному один, каждому по его силе".
Это чрезвычайно интересный вопрос, и его никогда нельзя терять из виду. Господь знает, как использовать человека. Он знает характер дара, который Он намерен поместить в сосуд, и Он отливает сосуд, формируя соответственно ему человека. Мы не можем сомневаться в том, что Павел был сосудом, специально созданным Богом для того места, которое он впоследствии должен был занять, и для той работы, которую он должен был исполнять. И так в каждом случае. Если Бог замыслил человека оратором, Он дает ему легкие, голос, физическое сложение, пригодное для назначенной работы. Дар - от Бога, но всегда строго учитываются и способности человека.
Если мы упустим это из виду, то наше понимание истинного характера служения будет очень односторонним. Мы никогда не должны забывать две вещи, а именно божественный дар и человеческий сосуд, в который этот дар помещен. Есть верховная власть Бога и ответственность человека. Как совершенны и как прекрасны все пути Бога! Но увы, увы! Человек все портит, и прикосновение человеческой руки лишь пятнает сияние божественного искусства. И все же давайте никогда не будем забывать, что служение - божественно по своему источнику, по своей природе, по своей силе и по своей цели. Если читатель поднимется от этой статьи с убежденностью в сердце и душе в этой великой истине, мы будем считать нашу цель - изложение ее - достигнутой.
Но не исключен вопрос: "Какое отношение имеет предмет служения к пришествию Господню?" Самое непосредственное. Разве наш благословенный Господь не касается этого предмета вновь и вновь в Своей беседе на горе Елеонской? И разве вся эта беседа не ответ на вопрос учеников: "Какой признак Твоего пришествия и кончины века?" Разве Его пришествие не является выдающейся темой Его беседы в целом и каждой ее части в отдельности? Несомненно, является.
А в чем заключается, можем мы спросить, следующая важная тема? Не в служении ли? Взгляните на притчу о рабе, поставленном над всеми другими рабами. Как он должен служить, ожидая возвращения своего господина? Служение как таковое связывается с уходом и возвращением хозяина. Оно стоит между этими двумя великими событиями и должно определяться ими. А что ведет к неудаче в служении? Потеря из виду возвращения господина. Злой раб говорит в своем сердце: "Не скоро придет Господин мой", - и, как следствие, - "начнет бить товарищей своих и есть и пить с пьяницами".
Так и в притче о талантах. Строгие и пронзительные слова: "Употребляйте их в оборот, пока я возвращусь" Итак, мы познаем, что служение - в доме ли Бога или в мире - должно осуществляться в полном ожидании возвращения Господа. "По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета". Все рабы должны постоянно иметь в виду тот грозный факт, что приближается время расчета. Это направит их мысли и чувства в нужную сторону в каждом ответвлении их служения. Прислушайтесь к следующим веским словам, которыми один слуга Божий пытается воодушевить другого:
"Итак заклинаю тебя пред Богом и Господом нашим Иисусом Христом, Который будет судить живых и мертвых в явление Его и Царствие Его: проповедуй слово, настой во время и не во время, обличай, запрещай, увещевай со всяким долготерпением и назиданием. Ибо будет время, когда здравого учения принимать не будут, но по своим прихотям будут избирать себе учителей, которые льстили бы слуху; и от истины отвратят слух и обратятся к басням. Но ты будь бдителен во всем, переноси скорби, совершай дело благовестника, исполняй служение твое. Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его" (2 Тим. 4,1-8).
Не показывает ли этот трогательный и весомый отрывок, как близко связан предмет служения с пришествием Господа? Благословенный апостол - самый преданный, самый одаренный и действенный работник, который когда-либо трудился в винограднике Христа, самый умелый из отправителей таинств Божьих - мудрый строитель - великий служитель Церкви и проповедник Евангелия, несравненный слуга, этот редкий и драгоценный сосуд исполнял свою работу, осуществлял свое служение и свой священный долг в полном ожидании "дня оного". Он ждал и ждет поныне, когда Праведный Судия возложит на свое чело "венец правды". И он добавляет с такой поразительной нежностью: "И не только мне, но и всем, возлюбившим явление Его".
Это особенно трогательно. "Венца правды" "в день оный" удостоится не только одаренный, трудолюбивый и преданный Павел, но и всякий, кто возлюбил явление нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа. Драгоценные камни в венце Павла, несомненно, будут сиять с особым блеском, но пусть никто не думает, что венца правды удостоится только Павел, он добавляет эти прекрасные слова: "И не только мне, но и всем возлюбившим явление Его". Хвала Господу за такие слова! Пусть они побудят наши сердца не только к любви, к появлению Господа, но и к более ревностному служению и искренней преданности в виду того славного дня! Эти две вещи весьма тесно связаны, как мы видим в продолжении притчи о талантах. Вряд ли мы можем сделать что-либо большее, чем процитировать слова Господа.
Когда рабы получили таланты, мы читаем: "Получивший пять талантов пошел, употребил их в дело и приобрел другие пять талантов; точно также и получивший два таланта приобрел другие два; получивший же один талант пошел и закопал его в землю и скрыл серебро господина своего. По долгом времени, приходит господин рабов тех и требует у них отчета. И, подойдя, получивший пять талантов принес другие пять талантов и говорит: "господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них". Господин его сказал ему: "хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего". Подошел также и получивший два таланта и сказал: "господин! два таланта ты дал мне; вот, другие два таланта я приобрел на них". Господин его сказал ему: "хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего".
Интересно и поучительно отметить разницу между притчей о талантах, приведенной в евангелии от Матфея, и притчей о десяти рабах в Лук. 19. В первой речь идет о верховной божественной власти, в последней - о человеческой ответственности. В первой один получает пять, другой два таланта, иной один - по воле хозяина. В последней каждый получает равную сумму. Когда приходит день расчета, мы видим в евангелии от Луки определенную награду каждому согласно делам его, в то время как у Матфея: "Над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего". Им не сказано, что они получат или над чем они будут поставлены. Хозяин верховен как в Своих дарах, так и в наградах, и высший момент всего этого - "войди в радость господина твоего". Это для сердца, любящего Господа, превыше всего на свете. Правда, будет десять городов и пять городов. Будет обильная, явная и определенная награда за исполненный долг, оказанную службу и сделанную работу. Все это будет вознаграждено. Но превыше всего сияют эти драгоценные слова: "Войди в радость господина твоего". Никакая награда не может сравниться с этим. Чувство любви, которое дышит в этих словах, побудит каждого положить свой "венец правды" у ног Господа. Тот самый венец, который дает нам Праведный Судия, мы охотно положим у ног любвеобильного Спасителя и Господа. Одна Его улыбка тронет наши сердца гораздо глубже и сильнее, чем самый ослепительный венец, который может быть возложен на наше чело.
Но еще одно слово, прежде чем мы закончим. Кто не захотел работать? Кто спрятал деньги своего Господина? Кто окажется "лукавым рабом и ленивым"? Тот, кто не знал сердца своего хозяина - его характера, его любви.
"Подошел и получивший один талант и сказал: "господин! я знал тебя, что ты человек жестокий, жнешь, где не сеял, и собираешь, где не рассыпал, и, убоявшись, пошел и скрыл талант твой в земле; вот тебе твое". Господин же его сказал ему в ответ: "лукавый раб и ленивый! ты знал, что я жну, где не сеял, и собираю, где не рассыпал; посему надлежало тебе отдать серебро мое торгующим, и я, придя, получил бы мое с прибылью; итак, возьмите у него талант и дайте имеющему десять талантов, ибо всякому имеющему дастся и приумножится, а у неимеющего отнимется и то, что имеет; а негодного раба выбросьте во тьму внешнюю: там будет плач и скрежет зубов".
Как это ужасно! Как разителен контраст между двумя рабами! Один знает, и любит, и верит, и служит своему Господу. Другой лжет, боится, не доверяет и ничего не делает. Первый "входит в радость господина", второй же выброшен во тьму внешнюю; "там будет плач и скрежет зубов".
Как это грозно! Как удручающе! А когда все это обнаружится? Когда вернется Хозяин!
ПримечаниеМы можем добавить в связи с предстоящими заключительными заметками о служении, что у каждого христианина есть свое собственное особое место для работы. Все строго ответственны перед Господом за то, чтобы познать свое дело и исполнить его. Это ясная в практическом отношении истина, чрезвычайно полно подтвержденная тем принципом, на котором мы настаиваем, а именно, что всякое служение и всякая работа должны быть получены из рук Хозяина, исполнены на Его глазах и в полном ожидании Его прихода. Об этом никогда не следует забывать.
Заключительные заметкиТеперь мы должны закончить эту серию статей и делаем это с большой неохотой. Эта тема чрезвычайно интересна, глубоко практична и полна истин. Более того, она наводит на многие мысли и открывает обширное поле зрения для духовного ума, интерес к обозрению которого никогда не ослабеет, ибо этот предмет неисчерпаем.
Мы должны, однако, - по крайней мере сейчас - завершить наши размышления об этой чудеснейшей грани истины, но прежде чем сделать это, мы желаем привлечь внимание читателя - по возможности кратко - к нескольким вопросам, которые мы лишь затрагивали мимоходом на протяжении этих статей. Мы бы и не подумали упоминать о них, если бы они, по нашему мнению, не представляли не только интерес, но и действительную практическую ценность для более ясного понимания многих разделов того обширного предмета, которым мы занимались.
И, прежде всего, читатель, путешествовавший вместе с нами по различным сторонам нашего предмета, должен вспомнить беглое упоминание того, что мы осмеливались назвать "неотмеченным интервалом, перерывом" в отношениях Бога с Израилем и с миром. Это чрезвычайно интересный вопрос, и мы надеемся показать читателю, что это не просто любопытный вопрос, темная, загадочная тайна или излюбленное понятие отдельных школ истолкования пророчеств. Совсем наоборот. Мы считаем его вопросом, который проливает массу света на многие разделы нашего общего предмета. Так он нам представляется, и так мы хотим представить его нашим читателям. Мы сильно сомневаемся, можно ли правильно понять пророчество или свое собственное истинное положение и значение, не видя упомянутого нами интервала или перерыва между Богом и Израилем.
Но давайте обратимся непосредственно с Слову и откроем главу 9 книги Даниила.
Начальные стихи этого замечательного раздела показывают нам возлюбленного слугу Божия в глубоком испытании души, вызванном печальными обстоятельствами, в которые попал его дорогой народ Израильский и в которых через Духа Христова он был вынужден оказаться сам. Хотя он лично и не участвовал в их действиях, которые привели его народ к погибели, он все-таки полностью отождествлял себя со своим народом и считал его грехи своими грехами в исповедании и самоосуждении перед Богом.
Мы не можем привести цитату из замечательной молитвы Даниила и его исповеди по этому поводу; но предмет, который непосредственно нас касается, заключен в стихе 20.
"И когда я еще говорил и молился, и исповедовал грехи мои и грехи народа моего, Израиля, и повергал мольбу мою пред Господом Богом моим о святой горе Бога моего; когда я еще продолжал молитву, муж Гавриил, которого я видел прежде в видении, быстро прилетев, коснулся меня около времени вечерней жертвы и вразумлял меня, говорил со мною и сказал: "Даниил! теперь я исшел, чтобы научить тебя разумению. В начале моления твоего вышло слово, и я пришел возвестить его тебе, ибо ты муж желаний; итак вникни в слово и уразумей видение. Семьдесят седьмин определены для народа твоего и святого города твоего, чтобы покрыто было преступление, запечатаны были грехи и заглажены беззакония, и чтобы приведена была правда вечная, и запечатаны были видение и пророк, и помазан был Святый святых"
Сейчас мы не можем из-за ограниченности места вступить в подробную дискуссию, чтобы доказать, что "семьдесят недель" в вышеприведенной цитате на самом деле означают четыреста девяносто лет. Мы принимаем это как факт. Мы полагаем, что Гавриил был послан для того, чтобы наставить возлюбленного пророка и сообщить, что с указа о восстановлении Иерусалима должно пройти четыреста девяносто лет, и тогда Израиль получит благословение.
Это абсолютно просто и определенно. Мы можем смело утверждать, что завтра утром солнце взойдет в назначенный момент с меньшей вероятностью, чем то, что в конце периода, упомянутого ангельским вестником, народ Даниила получит благословение от престола Божьего. Никто не может этому помешать. Даже все силы земли и ада, вместе взятые, не воспрепятствуют полному и совершенному осуществлению слова Божьего, изреченного через Гавриила. Когда упадет последняя песчинка из четырехсот девяноста лет, Израиль вступит в обладание всей его предопределенной славой и величием. Невозможно читать Дан. 9,24 и не видеть этого.
Но, возможно, читатель спросит - и спросит с удивлением: "Разве четыреста девяносто лет не прошли давным-давно?" Мы ответим: "Конечно, нет". Если бы это было так, Израиль был бы теперь на своей земле под благословенным правлением своего Мессии. Слово Писания не может быть нарушено, мы не можем легкомысленно обращаться с его речениями, как будто они могут значить и то, и другое, а то и вовсе ничего. Слово точно. "Семьдесят седьмин определены для народа твоего". Ни больше ни меньше семидесяти недель. Если понимать это буквально, то в этом нет никакого смысла или значения. Было бы оскорблением для нашего читателя отнимать его время опровержением такой нелепости, как эта.
Но если, в чем мы совершенно убеждены, Гавриил имел в виду семьдесят лет, тогда мы имеем более ясный и определенный период - период, прошедший с момента издания Киром указа о восстановлении Иерусалима до момента возрождения Израиля.
Однако читатель может далее спросить: "Как такое может быть, ведь четырежды говорится, что прошло гораздо более четырехсот девяноста лет с тех пор, как Кир издал свой указ, но не было никакого признака возрождения Израиля. Наверняка, должно быть какое-либо другое истолкование "семидесяти недель".
Четыреста девяносто лет еще не истекли. Был перерыв, долгий неотмеченный интервал. Пусть читатель внимательно посмотрит на Дан. 9,25-26: "Итак знай и разумей: с того времени, как выйдет повеление о восстановлении Иерусалима, до Христа Владыки семь седьмин (49 лет) и шестьдесят две седьмины (434 года); и возвратится народ и обстроятся улицы и стены, но в трудные времена” (улицы и стены Иерусалима были восстановлены в меньший из упомянутых периодов, то есть в 49 лет). "И по истечении шестидесяти двух седьмин” (434 года от восстановления Иерусалима) "предан будет смерти Христос, и не будет".
Здесь мы достигаем замечательной, понятной и значительной эпохи. Вместо того, чтобы принять Мессию, Его отвергли. Вместо того, чтобы взойти на престол Давида, Он пошел на крест. Вместо того, чтобы войти в обладание всеми обетованиями, Он не получил ничего. Его единственная участь - что касается Израиля и земли - был крест, уксус, копье, чужая могила.
Мессия был отвергнут, убит и не получил ничего. И что же? Бог выразил Свое отношение ко всему этому, отложив на время Свои расчеты с Израилем. Ход времени был прерван. Наступил великий перерыв. Четыреста восемьдесят три года исполнились, осталось еще семь лет - отложенная неделя, и все это время со смерти Мессии было неотмеченным интервалом или перерывом, в течение которого Христос был сокрыт в небесах, а Дух Святой действовал на земле, созидая тело Христово, Церковь небесного Жениха. Когда в это тело будет включен последний верующий, Сам Господь придет и примет к Себе святых Своих, чтобы привести их обратно в дом Отца, в ту благословенную обитель, где они пребудут с Ним в радостном общении, между тем как Бог в Своем владычестве приготовит Израиль и землю для введения первородных в мир.
Что же касается этого перерыва и всего того, что должно в это время произойти, то в этом Гавриил сохраняет глубокую сдержанность. Знает ли он что-то об этом - это вне вопроса. Ясно, что он не был послан для того, чтобы сказать об этом, поскольку время для свершения всего этого еще не наступило. Он переходит с чудесной и таинственной резкостью через века и поколения; шагая от главы к главе в пророческом свитке, и описывает несколькими короткими фразами длительный период почти в две тысячи лет. Осада Иерусалима римлянами обозначена вкратце так: "Город и святилище разрушены будут народом вождя, который придет". Далее, о периоде, который уже продолжается восемнадцать столетий, говорится так: "И конец его будет как от наводнения, и до конца войны будут опустошения".
Затем мы очень быстро переносимся во времена конца, когда исполнятся последние из семидесяти недель, последние семь их четырехсот девяноста лет. "И (вождь) утвердит завет для многих (из иудеев) одна седьмина (семь лет), а в половине седьмины прекратится жертва и приношение, и на крыле святилища будет мерзость запустения, и окончательная предопределенная гибель постигнет опустошителя".
Здесь мы достигаем конца тех четырехсот девяноста лет, которые определены или отмерены народу Даниила. Пытаться истолковать этот период, не учитывая перерыва и неотмеченного интервала, означало бы с неизбежностью ввергнуть свой ум в полное смущение, чего нельзя делать. Создаются бесчисленные теории, предпринимаются бесконечные расчеты и спекуляции, но все тщетно. Четыреста девяносто лет еще не осуществились: они не осуществятся до тех пор, пока Церковь не покинет этот мир навсегда и не перейдет со своим Господом в свою светлую небесную обитель. Отк. 4,5 показывает нам то место, которое займут небесные святые в течение последних из семидесяти недель Даниила; между тем как в главах с 6-ой по 18 мы видим различные действия Бога по приготовлению Израиля и земли для введения первородных в мир.
ПримечаниеНасколько нам известно, толкователи спорят, занимают ли описанные в Отк. 6 - 18 события целую неделю или только половину. Мы не станем предлагать здесь свое суждение. Некоторые считают, что общественное служение Иоанна Крестителя и нашего Господа охватывает целую неделю, или семь лет, и что вследствие отвержения Израилем обоих эта неделя прервана, а другие еще должны исполниться. Это интересный вопрос, но он ни в коей мере не затрагивает стоящие перед нами великие принципы или толкование книги Откровения. Мы можем добавить, что выражения "сорок два месяца", "тысяча двести шестьдесят дней", "время и времена и полувремя" указывают на период в полнедели, или в три с половиной года.
Мы хотим разъяснить читателю эти вопросы. Это нам очень помогло в истолковании пророчества и прояснении многих трудностей. Мы совершенно убеждены, что нельзя понять книгу Даниила или общие масштабы пророчества, не видя, что последняя из семидесяти недель еще должна быть осуществлена. Ни одна йота из Его Слова не может пройти, и, поскольку Он провозгласил, что "семьдесят седьмин определены для народа твоего" и что в конце того периода они получат благословение, становится ясным, что этот период еще не завершился. Но если мы не видим этого перерыва и пробела во времени, следующего за отвержением Мессии, мы вряд ли сможем увидеть исполнение семидесяти недель Даниила, или четырехсот девяноста лет.
Другой важный факт, который должен осознать читатель, заключается в том, что Церковь не образует часть путей Божьих в отношениях с Израилем и землей. Церковь принадлежит не времени, но вечности. Она не земная, но небесная. Она возникла в неотмеченный интервал - перерыв, следующий за изгнанием Мессии. Говоря языком людей, если бы Израиль принял Мессию, тогда бы исполнились семьдесят недель, или четыреста девяносто лет; но Израиль отверг своего Царя, и Бог удалился в Свое место до тех пор, пока они не признают свое беззаконие. Он отложил Свой расчет с Израилем и с землей, хотя, несомненно, продолжает контролировать все события Своим провидением и не сводит Своего взора с семени Авраамова, возлюбленного ради праотцев.
Между тем как Он созывает из евреев и язычников тело, называемое Церковью, для того, чтобы оно сопроводило Его Сына в небесную славу и полностью отождествилось с Ним в Его нынешнем удалении от земли, и ждало в священном терпении Его славного прихода.
Все это самым определенным образом отмечает положение христианина. С той же ясностью определены его участь и его будущее. Напрасно заглядывать в страницы пророчества, чтобы прочитать там что-нибудь о положении Церкви, ее призвании или надежде. Этого там нет. Делом христианина не является заниматься датами исторических событий, хотя бы он был вовлечен в некоторые из них. Несомненно, все это занимает свое надлежащее место и имеет свое надлежащее значение и свой интерес как в связи с действиями Бога по отношению к Израилю, так и по отношению к земле. Но христианин никогда не должен терять из виду тот факт, что он принадлежит небесам, что он нерасторжимо связан с отверженной землей и принятым небом Христом, что вся его жизнь сокрыта со Христом в Боге, что его священная привилегия - ожидать ежедневно и ежечасно пришествия Господа. Нет ничего, что помешало бы осуществлению в любой момент этой блаженной надежды. Есть только одно, что вызвало бы задержку, и это то, что Он "долготерпит нас, не желая, чтобы кто погиб, но чтобы все пришли к покаянию". Это драгоценные слова для погибшего греховного мира! Спасение уготовано, и Бог готов судить. Ждать больше нечего, кроме как присоединения последнего избранного и тогда - о, благословенная мысль! - наш дорогой и любвеобильный Спаситель придет и возьмет нас к Себе, дабы мы пребывали вместе с Ним и больше никогда не покинули то место.
Когда же Церковь окажется со своим Господом в небесной обители, Господь возобновит Свой счет с Израилем. В течение уже упомянутой недели ему суждено будет пройти великую скорбь. Но в конце того периода беспримерного угнетения и испытаний их давно отвергнутый Мессия придет для их освобождения и спасения. Он грядет как Сидящий на белом коне, сопровождаемый небесными святыми. Он осуществит высший суд над Своими врагами и установит Свою великую власть и правление. Царство этого мира сменится Царством нашего Господа и Христа. Сатана будет скован на тысячу лет, и вся вселенная успокоится под блаженным и благодатным правлением Князя мира.
Наконец, по окончании тысячи лет сатана будет освобожден, и ему будет позволено сделать последнюю отчаянную попытку, попытку, которая закончится его вечным поражением и заключением в озеро огненное, где он будет мучиться со зверем и лжепророком во веки веков.
Затем последует воскресение умерших во грехе, суд над ними и заключение их в озеро огненное и серное - ужасная мысль! Никакое сердце не в силах воспринять, никакой язык не в силах описать ужасы этого огненного озера.
Но едва ли сейчас время останавливаться на мрачной и страшной картине прежде, нежели перед взором души не воссияет невыразимая слава новых небес и новой земли, пока мы не увидим сходящий с небес святой город, пока наших ушей не коснутся гласы серафимов: "Се, скиния Бога с человеками, и Он будет обитать с ними; они будут Его народом, и Сам Бог с ними будет Богом их. И отрет Бог всякую слезу с очей их, и смерти не будет уже; ни плача, ни вопля, ни болезни уже не будет; ибо прежнее прошло. И сказал Сидящий на престоле: се, творю все новое".
О, возлюбленный читатель-христианин, какое зрелище открывается перед нами! Какая грандиозная действительность! Какая ослепительная нравственная слава! Давайте жить в свете и силе всего этого! Давайте лелеять эту благословенную надежду на лицезрение Того, Кто возлюбил нас и отдал Себя за нас, Кто не пожелал наслаждаться Своей славой один, но претерпел гнев Божий для того, чтобы Он мог связать нас с Собой и разделить с нами всю Его любовь и славу навеки, О, как прекрасно жить ради Христа и ожидать Его появления!
Уготована мне неземная обитель - С Ним я буду царить в одеяниях белых, Будут смыты все пятна греха и порока, Несколько мыслей о различии между следованием учению о предтысячелетнем царстве и ожиданием Сына"И от Иисуса Христа, Который есть свидетель верный, первенец из мертвых и владыка царей земных. Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших кровию Своею и соделавшему нас царями и священниками Богу и Отцу Своему, слава и держава во веки веков, аминь. Се, грядет с облаками, и узрит Его всякое око и те, которые пронзили Его; и возрыдают пред Ним все племена земные. Ей, аминь" (Отк. 1,5-7).
В дни, подобные нашим, когда широко распространяется всякое знание, чрезвычайно необходимо запечатлеть в сознании читателя-христианина огромное различие между разделяющими учение о втором пришествии Господа и действительно ожидающими Его появления (1 Фес. 1,10). Многие, увы, придерживаются и, возможно, красноречиво проповедуют учение о втором пришествии, на самом деле не зная Личности Того, прихода Которого, по их словам, они ждут и проповедуют. На это зло необходимо честно указать и устранить его. Наш век - это век знания, религиозного знания; но, читатель, знание не жизнь, знание не сила - знание не избавит нас от греха, от сатаны, от мира, от смерти, от ада. Я имею в виду знание, лишенное Бога во Христе. Можно знать большую часть Писания, большую часть пророчеств и догматов и все-таки быть мертвым в беззакониях и грехе.
Однако есть один вид знания, который по необходимости включает в себя жизнь вечную, и это знание о Боге, как Он раскрывается в лице Иисуса Христа. "Сия же есть жизнь вечная, да знают Тебя, единого истинного Бога, и посланного Тобою Иисуса Христа" (Иоан. 17,3). Невозможно жить в ежедневном и ежечасном ожидании "пришествия Сына Человеческого", если Сын Человеческий не будет познан на опыте. Я могу взять пророчества и простым их штудированием, приложив свои умственные способности, обнаружить учение о втором пришествии Господа и все же остаться в полном невежестве в отношении Христа и жить в полном отчуждении сердца от Него. Как часто бывает такое! Как много людей поражают нас своими обширными познаниями пророчеств, приобретенными, возможно, годами усердных исследований; но в конце концов эти люди, оказывается, полны неправедного света - света, не полученного в молитвенном ожидании Бога! Мысль об этом, конечно же, глубоко поразит наши сердца и отрезвит умы, заставляя нас проверить, действительно ли мы знаем благословенную Личность Того, Кто вновь и вновь провозглашает: "Гряду скоро" - иначе, если мы Его не знаем, мы можем оказаться в числе тех, к кому обращается пророк со следующими грозными словами: "Горе желающим дня Господня! Для чего вам этот день Господень? он тьма, а не свет, то же, как если бы кто убежал от льва, и попался бы ему навстречу медведь, или если бы пришел домой и оперся рукою о стену, и змея ужалила бы его. Разве день Господень не мрак, а свет? он тьма, и нет в нем сияния" (Ам. 5,18-20).
Вторая глава евангелия от Матфея дает нам поразительную иллюстрацию различия между простым знанием пророчества и знанием Христа, между проявлением знаний в изучении буквы Писания и замыслом Отца по отношению к личности Христа. Мудрецы с Востока, явно ведомые перстом Божиим, стремились познать Христа в истине, и они нашли Его. Что же касается знания Писания, то они никогда бы не сравнялись в этом с первосвященниками и книжниками, но что дало последним это знание? Оно превратило их в послушные орудия Ирода, который собрал их для того, чтобы использовать их библейские познания в смертельной борьбе с Помазанником Божьим. Они могли ему назвать, как мы говорим, любую главу и стих. Но, читатель, между тем как они помогали Ироду своим знанием, мудрецы, по предначертанию Божию, направлялись к Иисусу. Благословенный контраст! Насколько блаженнее быть почитателем у ног Иисуса, хотя и со скудным знанием, чем ученым книжником с сердцем холодным, мертвым и далеким от Благословенного! Насколько лучше иметь сердце, полное живой любви ко Христу, чем ум, забитый самыми точными знаниями буквы Писания! Какова печальная характеристика настоящего века? Широкое распространение библейских знаний и недостаток любви ко Христу и преданности Его делу; щедрая готовность цитировать Писание, подобно книжникам и первосвященникам, и недостаток стремления, которое было у мудрецов с Востока, отдать свои богатства и поднести Христу добровольную жертву своего сердца, исполненного чувством того, Кем Он является. Чего мы хотим - это личной преданности, а не пустого проявления своих познаний. Не то чтобы мы недооценивали знания Писания - не дай Бог - если это знание находится в связи с подлинным ученичеством. Но если это не так, то я спрошу: "Чего все это стоит?" Абсолютно ничего. Самые обширные познания - если в их центре не стоит Христос - совершенно ничего не стоят; более того, по всей вероятности, такие познания превратят нас в послушные орудия в руках сатаны в его непримиримой борьбе со Христом. Несведущий может допустить лишь мелкую оплошность, но ученый человек без Христа может сделать много вреда.
Слова заголовка этой статьи представляют нам то божественное основание, на котором покоится все знание пророчеств. Прежде чем произнести сердечное "аминь" на возглас "Се, грядет с облаками", нужно без всяких сомнений присоединиться к блаженной хвале "Ему, возлюбившему нас и омывшему нас от грехов наших кровию Своею". Верующий знает Того, Кто грядет, ибо Он возлюбил его и омыл его от грехов его. Верующий ожидает вечного Возлюбленного его души. Тот, Кто смиренно и покорно служил и самоотреченно страдал здесь на земле, скоро грядет с облаками в силе и великой славе, и все, кто знает Его, приветствуют Его радостными криками "осанна" - они смогут сказать: "Это Господь, Которого мы ждали. Мы радуемся в Его спасении". Но увы, будет, к сожалению, и много таких, которые исповедуют пришествие Господне и спорят о нем, но вовсе Его не ждут, которые живут в этом мире лишь для себя и "думают лишь о земном". Как это ужасно - говорить о пришествии Господа и все же, когда Он придет, остаться позади. О, мой возлюбленный читатель, подумай об этом, и если ты действительно осознаешь, что не знаешь Господа, то умоляю тебя посмотреть на пролитую им драгоценную кровь, чтобы омыть тебя от твоих грехов и научить тебя довериться Ему, опереться на Него, радоваться в Нем и только в Нем.
Но если ты взглянешь на небеса и скажешь: "Слава Богу, что я знаю Его и жду Его", - тогда позволь мне напомнить тебе слова, которые сказал апостол Иоанн, говоря о практических результатах этой божественной надежды: "Всякий имеющий сию надежду на Него очищает себя, ибо Он чист" Да, таков должен быть результат ожидания Сына с небес. Многие из самых грязных, безбожных и нечестивых людей, когда-либо живших на земле, придерживались теории второго пришествия Христа, но не ждали Сына, и потому они не могли очиститься. Невозможно ждать появления Христа и не стремиться к большей святости, отделению от мира и преданности сердца. "Се, гряду скоро: блажен соблюдающий слова пророчества книги сей” Те же, кто знает Господа Иисуса Христа и жаждет Его появления, будут ежедневно стремиться к тому, чтобы стряхнуть с себя все противное замыслу Владыки; они будут стараться все полнее уподобиться Ему во всем. Можно придерживаться учения о пришествии Господнем и все же страстно цепляться за мир и все, что в нем; но истинные слуги постоянно и не смыкая глаз ожидают возвращения Хозяина, помня Его благословенные слова: "Приду опять и возьму вас к Себе, чтоб и вы были, где Я" (Иоан. 14,3).
День, когда наш Спаситель придет наконец, - Путь Бога и как найти егоИов 28; Иоанна 11,34.36"Стези туда не знает хищная птица, и не видал ее глаз коршуна; не попирали ее скимны, и не ходил по ней шакал". Какая невыразимая благодать для того, кто действительно желает ходить с Богом, знать, что для него уготована эта стезя! Бог уготовил эту стезю для искупленных Своих, чтобы они могли идти по ней со всей возможной уверенностью, спокойствием и решительностью. Это привилегия каждого чада Божия и каждого слуги Христова - быть настолько же уверенным в том, что он находится на стезе Божией, как и в том, что его душа спасена. Это может показаться смелым утверждением, но вопрос в том, справедливо ли оно. Если да, то оно не может быть чересчур смелым. Несомненно, по мнению некоторых людей, в такие времена, как наши, и при таких обстоятельствах, как наши, в утверждении, что мы находимся на стезе Божией, есть что-то от самоуверенности и догматизма. Но что говорит Писание? Оно провозглашает: "есть стезя", а также указывает нам, как отыскать ее и как идти по ней. Да, тот же самый голос, который возвещает нам о Божьем спасении для наших душ, возвещает нам также о Божьем пути для наших ног. Тот же самый авторитет, который уверяет нас в том, что "верующий в Сына имеет жизнь вечную", уверяет нас и в том, что "идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся".
Это, повторяем, замечательное милосердие - милосердие во все времена, но особенно в наши времена смятения и замешательства. Прискорбно наблюдать состояние неуверенности, в котором пребывают в настоящее время многие из возлюбленных Божиих. Здесь мы касаемся вопроса о спасении, о котором мы уже много и широко говорили; предмет нашего рассмотрения - путь христианина - что он должен делать, где находиться, как вести себя в Церкви. Не слишком ли верно, что множество детей Господних пребывают в полном невежестве в отношении этих вопросов? Не слишком ли много тех, кто, если бы им нужно было выразить истинные чувства их сердца, были бы вынуждены признаться в совершенной душевной неустроенности, сознании в том, что они не знают, что делать, куда идти, во что верить. Итак, вопрос заключается в том, оставит ли Бог Своих детей, оставит ли Христос Своих слуг в этом мраке и смятении?
Господь мой, следом за Тобою, Может ли ребенок не знать воли своего отца? Может ли слуга не знать воли своего господина? А если это так в наших земных отношениях, то еще полнее мы можем рассчитывать на это в отношении к нашему небесному Отцу и Владыке. Когда древний Израиль вышел из Чермного моря и встал на краю той огромной и ужасной пустыни, которая отделяла его от земли обетованной, то как они могли узнать свой путь? Вокруг них лежали зыбучие пески пустыни. Тщетно было искать там хотя бы след человеческой ноги. Это была страшная пустошь, в которой даже ястребиный глаз не мог бы найти пути. Моисей чувствовал это, когда сказал Ховаву: "Не оставляй нас, потому что ты знаешь, как располагаемся мы станом в пустыне, и будешь для нас глазом" (Чис. 10,31). Как прекрасно поняли бы этот трогательный призыв наши бедные неверующие сердца! Как нужен добрый проводник посреди замешательства! Как нежно привязываются сердца к тому, кого мы считаем способным руководить нами в периоды мрака и трудностей.
Но мы все-таки можем спросить, для чего Моисею глаза Ховава? Разве Иегова не согласился стать их благодатным проводником? Да, это так, ибо мы читаем: "В тот день, когда поставлена была скиния, облако покрыло скинию откровения, и с вечера над скиниею как бы огонь виден был до самого утра. Так было и всегда: облако покрывало ее (днем), и подобие огня ночью. И когда облако поднималось от скинии, тогда сыны Израилевы отправлялись в путь, и на месте, где останавливалось облако, там останавливались станом сыны Израилевы. По повелению Господню отправлялись сыны Израилевы в путь, и по повелению Господню останавливались: во все то время, когда облако стояло над скиниею, и они стояли; и если облако долгое время было над скиниею, то и сыны Израилевы следовали этому указанию Господню и не отправлялись; иногда же облако немного времени было над скиниею: они по указанию Господню останавливались, и по указанию Господню отправлялись в путь; иногда облако стояло только от вечера до утра, и поутру поднималось облако, тогда и они отправлялись; или день и ночь стояло облако, и когда поднималось, и они тогда отправлялись; или, если два дня, или месяц, или несколько дней стояло облако над скиниею, то и сыны Израилевы стояли и не отправлялись в путь; а когда оно поднималось, тогда отправлялись; по указанию Господню останавливались, и по указанию Господню отправлялись в путь: следовали указанию Господню по повелению Господню, данному чрез Моисея" (Чис. 9,15-23).
Здесь было божественное руководство - руководство, мы с уверенностью можем это сказать, вполне достаточное для того, чтобы избавить их от необходимости в собственных глазах, в глазах Ховава или любого другого смертного. Интересно отметить, что в начале книги Числа было повеление установить скинию в самом центре собрания, но в главе 10 мы читаем: "Отправились они от горы Господней на три дня пути, и ковчег завета Господня шел пред ними три дня пути, чтоб усмотреть им место, где остановиться". Вместо того, чтобы Иегова искал место, где им остановиться, Он стал их проводником в путешествии и шел впереди них в поисках этого места. Какая в этом трогательная благодать! Какая верность! Если бы Моисей попросил Ховава быть их проводником (и это перед самым лицом Бога, перед облаком и серебряной трубой), то Иегова оставил бы Свое место в центре всех колен и шел бы впереди них в поисках места, где остановиться. А разве Он не знал эту пустыню! Не был бы Он для них лучше, чем десятки тысяч Ховавов? Разве не могли они полностью довериться Ему? Конечно, могли. Он бы не дал им заблудиться. Если Его благодать освободила их от египетского рабства и провела их через Чермное море, то они, конечно же, могли теперь довериться той же самой благодати в их странствии через огромную и ужасную пустыню, и эта благодать безопасно привела бы их в землю, где текут молоко и мед.
Но надо помнить, что для того, чтобы воспользоваться божественным руководством, нужно полностью оставить свою собственную волю и уверенность в собственных замыслах, но только полностью доверять мыслям и замыслам Бога. Если бы Иегова был моим проводником, то я бы не пожелал ни своих глаз, ни глаз какого-нибудь Ховава. Достаточно было бы Бога: я могу Ему доверять. Он знает все пути в пустыне, и, следовательно, если я буду следовать за Ним, Он выведет меня туда, куда нужно.
Но это приведет нас ко второй части нашего вопроса, а именно: "Как я могу найти путь Бога?" Это, несомненно, сверхважный вопрос. Куда я должен обратиться, чтобы найти стезю Бога? Если глаз коршуна, такой острый, такой сильный, такой зоркий, не видит ее, если скимны, такие резвые, такие величественные, не попирали ее, если человек не знает цены ее и если она не обретается на земле живых, если бездна говорит: "Не во мне она", и море говорит: "Не у меня", если не выменяешь ее на золото или драгоценные камни, если все богатство вселенной не сравнится с ней и если вся мудрость человеческая не может ее обнаружить - то куда я должен обратиться? Где я ее найду? Обращусь ли я к тем великим канонам ортодоксии, которые господствуют над религиозной мыслью и чувством миллионов во всей Церкви? Найду ли я там чудесную стезю мудрости? Составляют ли они исключение в широком и уничижительном перечне в Иов. 28? Конечно, нет. Что же тогда мне делать? "Откуда же исходит премудрость? и где место разума? Сокрыта она от очей всего живущего и от птиц небесных утаена. Аваддон и смерть говорят: ушами нашими слышали мы слух о ней. Не кажется ли для бедного невежественного смертного безнадежным делом искать эту чудесную стезю? Нет, благословен Бог, это ни в коей мере не безнадежно, ибо "Бог знает путь ее, и Он ведает место ее. Ибо Он прозирает до концов земли и видит под всем небом. Когда Он ветру полагал вес и располагал воду по мере, когда назначал устав дождю и путь для молнии громоносной, тогда Он видел ее и явил ее, приготовил ее и еще испытал ее и сказал человеку: вот, страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла - разум"
Вот в чем, значит, божественная тайна премудрости - в "страхе Господнем". Это ставит сознание непосредственно в присутствие Бога, которое является единственным надлежащим для него местом. Цель сатаны - удержать сознание вне присутствия Божия, подчинить его власти и авторитету человека, распоряжениям и учениям людей, вбить какой бы то ни было клин между сознанием и авторитетом Господа Христа - будь это религиозное вероучение или положение, содержащее долю правды, мнение человека или группы людей, суждение какого-либо уважаемого учителя, одним словом, все, что может проникнуть в сердце и занять там место, которое принадлежит только Слову Божию. Это чудовищная ловушка и камень преткновения - чрезвычайно серьезные препятствия нашему продвижению по пути Господню. Мною должно управлять Слово Божие - чистое и простое слово Бога, а не его человеческое толкование. Несомненно, Бог может использовать человека для того, чтобы раскрыть это слово моей душе, но ведь мною управляет не человеческое объяснение Слова Божия, а Слово Божие, объясненное человеком. Это чрезвычайно важно. Нас должно научать и нами должно руководить исключительно Слово Божие. Ничто иное не может удержать нас как христиан на прямом пути, придать ему и нашему характеру твердость и последовательность. Мы сами и люди вокруг нас чрезвычайно склонны руководствоваться мыслями и мнениями других людей, теми высокими канонами учения, которые они установили. Эти каноны и мнения могут содержать большую долю истины, они могут быть верными сами по себе - и в этом сейчас дело. Мы хотим убедить нашего читателя в том, что он должен руководствоваться не мнением своих товарищей, но всецело Словом Божиим. Нет никакой ценности в истине, полученной из уст человека, - я должен получить ее непосредственно от Самого Бога. Бог может использовать человека, чтобы сообщить Свою истину, но если я не получу ее от Бога, она не установит своей божественной власти над моим сердцем и сознанием; она не приведет меня в живой контакт с Богом, но лишь помешает этому контакту принесением чего-то постороннего между моей душой и Его авторитетом.
Мы бы с огромным удовольствием и дальше развивали этот великий принцип, но пока мы должны от этого воздержаться для того, чтобы раскрыть читателю несколько важных в практическом отношении вопросов, изложенных в 11 главе евангелия от Луки, - вопросов, разобравшись в которых, можно чуть лучше понять, как найти путь Бога. Процитируем отрывок полностью: "Светильник тела есть око, итак, если око твое будет чисто, то и все тело твое будет светло; а если око будет худо, то и тело твое будет темно. Итак смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма? Если же тело твое все светло и не имеет ни одной темной части, то будет светло все так, как бы светильник освещал тебя сиянием".
Таким образом, здесь мы видим истинный секрет того, как различать путь Бога. Может показаться чрезвычайно трудным удержать верный курс посреди бурного моря христианства. Так много противоречащих друг другу голосов звучит в ушах. Так много противоположных мнений требуют нашего внимания, люди Божьи так различаются в своих суждениях, оттенки взглядов так многочисленны, что кажется невозможным прийти к здравому заключению. Мы идем к одному человеку, который, насколько мы можем судить, имеет "чистое око", и он говорит нам одно; мы идем к другому человеку, который тоже, как нам кажется, имеет "чистое око", и он говорит совершенно противоположное. Что же нам остается думать? Одно наверняка - наше собственное око не чисто, когда мы перебегаем в неуверенности и смущении от одного человека к другому. Чистое око смотрит лишь на одного Христа, и таким образом тело будет светло. Древние израильтяне не бегали туда-сюда для того, чтобы посовещаться со своими товарищами насчет правильного пути. У каждого был один и тот же божественный проводник, а именно - столб облачный днем и столб огненный ночью. Одним словом, Сам Иегова был непогрешимым проводником каждого члена собрания. Они не были предоставлены руководству самых умных, самых сведущих или опытных людей собрания; не были они предоставлены и самим себе на своем пути - каждый должен был следовать за Господом. Серебряная труба одинаково оповещала всех о замысле Бога; и никто, чье ухо было открыто и внимательно, не был оставлен без помощи. Глаза и уши каждого были направлены к одному Богу, а не к таким же смертным сотоварищам. В этом секрет руководства в нехоженой пустыне древности, в этом секрет руководства в колоссальной нравственной пустыне, через которую проходят теперь искупленные Божии. Кто-то скажет: "Слушай меня", а другой скажет: "Слушай меня", а третий скажет: "Пусть каждый идет своим путем". Но в противоположность всем им послушное сердце говорит: "Я должен следовать за моим Господом"
Это делает все простым. Это ни в коей мере не поощряет дух высокомерного непослушания, совсем наоборот. Чем больше я учусь опираться в смысле руководства на Бога, тем больше я не доверяю самому себе и отворачиваюсь от самого себя, а это, конечно же, не послушание. Правда, это освобождает меня от рабской зависимости от людей, давая мне возможность почувствовать мою ответственность лишь перед Христом, но это как раз то, что требуется в настоящий момент. Чем пристальнее мы исследуем принципы, взятые на вооружение Церковью, тем больше мы убеждаемся в необходимости личного полного подчинения божественной власти, единственное наименование которой - "страх Господень" или "чистое око". В начале книги Деяния апостолов есть одно высказывание, которое дает нам противоядие против своеволия и рабского страха человека, так распространенных вокруг нас. "Должно повиноваться Богу". Какие слова! "Должно повиноваться". Это лекарство от своеволия. "Должно повиноваться Богу". Это лекарство от рабского подчинения приказам и учениям людей. Должно быть повиновение, но повиновение чему? Божьей власти и только ей. Таким образом душа предохраняется от неверия, с одной стороны, и суеверия, с другой. Неверие говорит: "Поступай, как хочешь". Суеверие говорит: "Поступай, как тебе говорят". Вера же говорит: "Должно повиноваться Богу".
В этом заключается священное равновесие души посреди противоречивых и разнородных влияний, которые нас ныне окружают. Как слуга, я должен повиноваться моему Господину, как ребенок, я должен слушаться повелений моего отца. Я должен не в меньшей степени поступать так, даже если мои сотоварищи и братья не понимают меня. Я должен помнить, что самая непосредственная забота - это Бог.
"И Тот, пред Кем склоняются все люди, Моя привилегия - быть настолько же уверенным, что я знаю замыслы моего Господина в отношении моего пути, насколько Его слово обеспечивает безопасность моей души. Если это не так, то где я нахожусь? Разве это не привилегия - иметь чистое око? Так-то оно так, но что же? "Тело будет светло". Итак, если мое тело светло, то может ли мой ум находиться в недоумении? Отнюдь. Эти две вещи абсолютно несовместимы, и, следовательно, когда кто-то погружен в недоумение, то совершенно очевидно, что его око не чисто. Он может выглядеть очень искренним, он может горячо желать правильного руководства, но он может быть уверен: его око нечисто, а чистота ока - совершенно необходимое условие для божественного руководства. Слово ясно говорит: "Если око твое будет чисто, то и все тело твое будет чисто". Бог всегда руководит послушной, смиренной душой, но, с другой стороны, если мы не ходим в данном нам свете, то мы впадаем во тьму. Свет, в котором мы не ходим, становится тьмой, и, "как велика эта тьма!" Нет ничего опаснее небрежного отношения с тем светом, который дает Бог. Это рано или поздно должно привести нас к самым грозным последствиям. "Итак, смотри: свет, который в тебе, не есть ли тьма?" "Слушайте и внимайте; не будьте горды, ибо Господь говорит: воздайте славу Господу Богу вашему, доколе Он еще не навел темноты, и доколе еще ноги ваши не спотыкаются на горах мрака: тогда вы будете ожидать света, и Он обратит его в тень смерти и сделает тьмою" (Иер. 13,15-16).
Это чрезвычайно существенно. Какой контраст между человеком, имеющим чистое око, и человеком, не поступающим в том свете, который Бог дал ему! Первый имеет тело светлое, второй - полное тьмы. В первом нет ни частицы мрака, второй погружен в беспросветную тьму; первый - носитель света для других, второй - камень преткновения на пути. Мы не знаем ничего более значительного, чем премудрое обращение нашего света во тьму за наш отказ действовать в том свете, которым Он нас сподобил.
Христианский читатель, действуешь ли ты во свете? Послал ли Бог луч света в твою душу? Показал ли Он тебе изъяны в твоих путях и связях? Не упорствуешь ли ты в той линии поведения, о которой твой разум подсказывает тебе, что она не находится в полном согласии с замыслом твоего Господина? Проверь, и ты увидишь. "Воздай славу Господу твоему Богу". Действуй во свете. Не сомневайся. Не думай о последствиях. Повинуйся, умоляем тебя, слову Господню. В тот самый момент, когда твои глаза пробегают эти строки, пусть целью твоей души будет удаление от беззаконий, в чем бы ты их ни нашел. Не говори: "Куда я пойду? Что я буду делать дальше? Зло повсюду. Избавившись от одного зла, попадаешь в другое". Не говори так, не рассуждай и не раздумывай, не смотри на результаты, не думай о том, что скажет о тебе мир или мирская церковь, поднимись надо всем этим и ступай дорогой света - той дорогой, которая сияет все ярче и ярче до самого дня славы. Помни, Бог никогда не дает света на два шага сразу. Если Он дал тебе свет на один шаг, то в страхе и любви сделай этот шаг, и ты обязательно получишь больше света - да, все больше и больше. Но если ты откажешься так поступать, то свет, который в тебе, станет кромешной тьмою, твои ноги споткнутся в горах мрака заблуждений, которые лежат по обеим сторонам прямого и узкого пути послушания, и ты станешь камнем преткновения на пути других. Некоторые из самых крупных камней преткновения, лежащих в настоящее время на пути ревностного искателя истины, заключаются в личностях тех, кто однажды, казалось, обладал истиной, но отвратился от нее. Свет, который был в них, обратился во тьму, и как велика и как ужасна эта тьма! Как печально видеть тех, кто должен был бы нести свет, выступающими в качестве решительного препятствия для молодых и серьезных христиан! Но пусть они не будут помехой молодым христианам, путь ясен. "Вот, страх Господень есть истинная премудрость, и удаление от зла - разум." Пусть каждый услышит и повинуется голосу Господа. "Овцы Мои слушаются голоса Моего, и Я знаю их, и они идут за Мною". Хвала Господу за драгоценное слово! Оно каждого ставит в непосредственную ответственность перед Самим Христом; оно нам ясно говорит, каков путь Бога, и так же ясно, как найти его.
Теперь и потом, или Жизнь земная и жизнь вечнаяДорогой читатель, прежде чем читать эту статью, я бы попросил тебя прочитать 12 главу евангелия от Луки. В этой главе нашим Господом и Небесным Учителем открываются замечательные истины. Неоценимо практическое значение этих истин для каждого верующего.
Расположенность к мирскому, грех и похоть не могут жить в свете Евангелия. Всякое стремление к греховности увядает на корню в лучах этого чистейшего света. Если бы меня попросили дать название, отражающее смысл 12 главы евангелия от Луки - этого драгоценного места Священного Писания, то я бы назвал его: "житейское в свете вечности". Господь, рассуждая со своими учениками, хотел расположить их сердца к ясному и четкому пониманию истинной ценности всех вещей. И постепенно Он приводит их к мысли, что ценность любой вещи измеряется ее отношением к Царству Бога. И те вещи, которые не имеют никакого отношения к Царству, не должны иметь влияния на сердца верующих. Господь хочет, чтобы каждое сердце попало под чистое и светлое влияние вещей невидимых, принадлежащих миру высшему, миру вечному и нерушимому. Господь хочет, чтобы каждая жизнь строилась на основе и авторитете небесных божественных принципов. Господь хочет, чтобы каждый из нас осознал, что когда мы твердо и неукоснительно следуем воле Бога Отца, то поступаем неизмеримо лучше, чем когда позволяем завладеть собой заботе и соблазну мира сего. Такова цель Небесного Учителя. И Господь начинает свою проповедь со слов: "Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие" (Лука 12,1). Именно эту мысль Господь положил в основу, именно с нее начинает развитие божественного учения о Царстве. Я думаю, что поэтому с этой заповеди следует начинать каждому из нас. Это первый камень будущего строительства и он должен быть заложен правильно, в полном соответствии с учением Священного Писания, иначе потом может покоситься все наше сооружение. Что же значат эти драгоценные слова Господа? В верующей душе не должно быть никаких тайных течений и тенденций. Самые глубочайшие побуждения и мотивы наших поступков должны быть обнаружены. Соответствуют ли наши слова нашему состоянию души? Когда мы молимся, когда приходим на богослужения для прославления святого имени Господа, приносим ли мы хвалу Богу своими речами? Когда наше лицо изображает смирение и послушание, действительное ли это отображение нашего душевного состояния или это привычная маска, которую мы одеваем, входя в Церковь? Господь нас предупреждает: "Берегитесь закваски фарисейской, которая есть лицемерие". Своим лицедейством мы можем обмануть окружающих, но не Господа. Поэтому мы должны раскрыть свое сердце перед людьми и перед Господом. Пусть небесный божественный свет проникает до самых потаенных глубин нашего духовного бытия. Мы не должны иметь никаких разногласий или противоречий между желаниями и побуждениями души, между теми влечениями, которые реально владеют нами, и нашими словами. Если в миру, в обычных обстоятельствах жизни мы не руководствуемся Словом Божиим как практическим наставлением, то, приходя на богослужение, не надо обманывать себя и других, говоря высокие слова о слове Господа. Бессильным и пустым будет такое слово, и напрасной будет наша надежда, что таким образом мы полностью исполнили свои обязанности перед Богом.
Многие пытаются именно лицемерием достичь того, что не удалось достичь трудом духовным. Поэтому лицемерие весьма опасно для нашего духовного здоровья. Оно может стать непреодолимым барьером на пути постижения воли Бога. Если я не открываю свою душу для воздействия божественной истины, если я скрываю какие-либо душевные углы и щели от этого света, если я нечестно стремлюсь подстроить истину под себя, если я отражаю обличающий свет истины от своей совести, тогда, несомненно, я развращен и осквернен закваской лицемерия. В этом случае бессмыслен какой-либо разговор о духовном росте, о стремлении к подобию Христа. Поэтому крайне необходимо для каждого ученика и последователя Христа изучать свое духовное состояние, чтобы и малая часть этой закваски не проникла в наши сердца. С Божьей помощью необходимо поставить надежный заслон в наших душах, чтобы при любых обстоятельствах мы могли сказать: "Говори, Господь, твой слуга слушает и готов исполнить любое Твое слово". Но лицемерие - это не только фальшивое исполнение религиозных правил и норм поведения. Молчаливое согласие с принципами, которые противоречат духу Евангелия, с полным основанием можно также назвать лицемерием.
Но последуем далее, внимательно вслушиваясь в каждое слово Господа: "Нет ничего сокровенного, что не открылось бы, и тайного, чего не узнали бы" (Лук. 12,2). Как садовник безошибочно отличает благоухающую розу от сорной травы, так в своем истинном качестве предстанет перед Господом духовное состояние каждого человека. Никакой обман совершенно невозможен. Господь абсолютно безошибочно видит каждое наше состояние. Мы должны помнить: каков я теперь, таков будет суд потом. Всякое лицемерие будет неотвратимо разоблачено светом, исходящим от Христа. Поэтому не будем обманываться, надеясь под маской лица надежно скрыть истинные устремления своего сердца. Чем лучше нам это удается теперь, тем болезненней будет наше разоблачение потом. Это сейчас мы можем стремление к мирскому называть благоразумием; дух жадности и наживы называть предусмотрительностью; потворство лени называть степенностью характера; а личное возвеличивание называть похвальным стремлением к духовности. Но все вещи будут увидены в их истинном свете и названы их настоящими именами перед непреклонным лицом Судьи. В этом мудрость Евангелия - действовать и жить в свете той истины, что все сокровенные уголки души и сердца будут открыты перед Господом. "Ибо всем нам должно (святым и грешникам - хотя не в одно время и не на одном основании) явиться пред судилище Христово" (2 Кор. 5,10). Должно ли это беспокоить ученика Христа? Конечно, нет, если его сердце очищено от закваски лицемерия и его душа тщательно обучена Духом Святым великим основам истины. Но если совесть тревожна и праведность сердца недостаточна, то, без сомнения, мысль о суде будет беспокоить дух. И Христос стремится дать ученикам правильное понимание о том, какая опасность является истинной. Истинной же является опасность, которая угрожает духу, его состоянию в настоящем и его положению в будущем. "Говорю же вам, друзьям Моим: не бойтесь убивающих тело и потом не могущих ничего более сделать; но скажу вам, кого бояться: бойтесь того, кто, по убиении, может ввергнуть в геенну; ей, говорю вам, того бойтесь" (Лука 12,4-5). Христос хочет, чтобы Его ученики не забывали о дне суда. Страх человеческий представляет собой ловушку для души и тесно связан с "закваской фарисейской"; но "начало мудрости - страх Господень" (Пс. 111,10). Страх Господень обращает лицо человека к будущему суду и побуждает человека вести себя всегда так, как перед Господом; побуждает и думать, и говорить, и действовать в свете суда Христова. Это придает неподдельное благородство, достоинство и возвышенность характеру, оставляет бесплодными все попытки греха соблазнить верующую душу.
Необходимо заметить, что наибольшую угрозу христианскому мировоззрению наносит ориентация верующего на мнение окружающих людей. Общественное мнение изменчиво, подвержено многочисленным влияниям, которые далеко не всегда являются позитивными. Точка зрения Христа - вот что должно занимать ум верующего. И если общественное мнение расходится с христианским мировоззрением, верующий должен без колебаний следовать Слову Божию, которое неизменно, постоянно и истинно. Ориентируясь на общественное мнение, христианин не сможет остаться верным последователем Небесного Наставника. Стремление ходить перед людьми тесно связано со стремлением скрыть свой путь от Бога. Оба эти стремления имеют свой корень в лицемерии и оба найдут свое истинное место перед судилищем. Зачем нам бояться людей? Зачем ориентироваться на их мнение? Это мнение одного момента, мнение какого-нибудь взбалмошного ума. Почему мы должны стремиться вписаться в область, разрешенную этим умом и этим мнением? Это мнение завтра забудется, возникнет какое-нибудь новое течение человеческой мысли, которое будет модным и под которое будет подстраиваться общество, но новое сменится новейшим, а завтра и новейшее устареет. Что же, будем ли и мы метаться из крайности в крайность, чтобы только никак не отличаться от того, что в данный момент считается в обществе приемлемым? "Для меня очень мало значит, как судите обо мне вы или как судят другие люди; я и сам не сужу о себе" (1 Кор. 4,3)). Прекрасный ответ на все наши вопросы по этому поводу. Человеческое суждение - это суждение сегодняшнего дня, суждение, которое человек имеет сейчас, но завтра он сам может его изменить. Что же касается вечности, то человеческое мнение не имеет там ни веса, ни силы. Зачем же тогда нам формировать свой путь, ориентируясь на столь хрупкое и изменчивое основание? Давайте отвлечем наши сердца от этого. Бог дает нам возможность преодолевать временные обстоятельства и действовать в согласии с принципами вечности. Наш взгляд должен быть отсюда обращен в будущее, в Царство Божие; мы должны оценивать время с точки зрения вечности.
Нетвердый, сомневающийся человек может спросить: если мы отбрасываем и преодолеваем человеческие мысли и мнения, то как жить, как продвигаться вперед в мире, где эти мнения правят? Это вполне естественный вопрос. И полный ответ на этот вопрос дает наш Господь и Учитель: "Не пять ли малых птиц продаются за два ассария? и ни одна из них не забыта у Бога. А у вас и волосы на голове все сочтены. Итак не бойтесь: вы дороже многих малых птиц" (Лука 12,6-7). Как будто предчувствуя наши страхи и сомнения, Христос призывает, чтобы мы не искали напрасно ответа в смутном тумане времени, а обратили свой взор ввысь к яркому и ясному свету вечности. В этих стихах Господь подводит нас к новой истине. Он учит нас не только страху Божьему, но и доверию к Нему. И чем более безгранично это доверие, тем лучше. Господь начинает с предупреждения и говорит: "берегитесь", "бойтесь". Но далее Он говорит: "итак, не бойтесь". Может быть на первый взгляд эти слова нам покажутся противоречивыми, но на самом деле здесь нет никакого противоречия. "Берегитесь" - предупреждая, говорит Христос тем, кто еще не познал истинного пути, кто блуждает во тьме. "Бойтесь", - говорит им Христос, чтобы диавол не завладел их душами и не обрек на вечную погибель в геенне огненной. Человека, верующего в Бога и доверяющего Богу, Христос ободряет и говорит ему: "не бойся". Верующий человек одновременно самый зависимый и самый независимый человек в мире - зависимый от Бога и независимый от обстоятельств. Последнее является логическим следствием первого.
Скрупулезность и нежность, с какой Небесный Отец осуществляет попечение своих детей, должны рассеять все сомнения, возникающие в наших сердцах. Нет ничего слишком мелкого и нет ничего слишком трудного для Него. Бессчетное количество небесных светил, которые движутся в бесконечном космосе, и малые птицы равны для Него. Его бесконечный разум может с одинаковой легкостью вмещать предметы вечной жизни и волосы на нашей голове. Попечение Бога - это непоколебимое основание, на котором Христос основывает свои слова "не бойтесь". Однако, мы часто оказываемся неспособными в практическом применении этого принципа. Мало восхищаться или теоретически рассуждать над Словом Божиим, только в конкретном применении видна его реальная красота. Если мы не применяем на практике силу Слова Божьего, то в таком случае мы подобны человеку, греющемуся от нарисованного на холсте солнца.
Возвышение над суетой и твердая надежда на нежную заботу Небесного Отца - вот качества человеческой души, угодные Христу. Если мое сердце поднялось над влиянием мирских забот и страха, если мое сердце обрело покой и твердую уверенность, что Богом сосчитаны волосы на моей голове и я дорог для Него, тогда я по своему духовному состоянию могу исповедовать Христа перед людьми (смотри стихи 8-10 из 12 главы). И мне не следует заботиться о результатах этого исповедания, потому что сколько будет угодно Богу, столько Он и сохранит меня здесь. "Когда же приведут вас в синагоги, к начальствам и властям, не заботьтесь, как или что отвечать, или что говорить, ибо Святой Дух научит вас в тот час, что должно говорить" (стихи 11-12). Свидетель Христа должен быть очищен, освобожден, избавлен от влияния мирских забот и должен безоговорочно доверять Богу. Пока я нахожусь под влиянием человеческого мнения и сердце мое охвачено заботой и суетой жизни, я не способен быть прилежным учеником Христа, достойным исполнителем Его воли. Живая вера в Бога освобождает нас от оков. Когда Бог заполняет сердце, то не остается места для греха и слабости. Есть ли в мире хоть один человек, который озабочен тем, чтобы сосчитать волосы у меня на голове? О, нет. У меня самого нет такого внимания к себе. Но Бог имеет такое внимание ко мне и гораздо большее внимание. Так кому же мне довериться? Богу и только Богу. Бог является совершенно достаточным для всякой доброй потребности моего сердца, потребности большой или маленькой. Самая же главная моя нужда в том, чтобы укрепить сердце безоговорочным доверием к Богу и твердым знанием того, что Бог есть.
Бог использует человека как орудие. Но на что будем мы полагаться: на инструмент или на руку, держащую этот инструмент? "Проклят человек, который надеется на человека и плоть делает своею опорою, и которого сердце удаляется от Господа" (Иеремия 17,5). Господь использовал воронов, чтобы кормить Илию, но Илия никогда в своей вере не опирался на воронов. Так должно быть и с нами. Вера - это стремление человеческого сердца к Богу и только к Богу. Вера полагается только на Бога, рассчитывает на Него, доверяет Ему, ждет Его, всегда оставляет в сердце чистое пространство для Его проявления во всей той реальности, в которой Он есть. Вера все оставляет Богу, и более того, попадая в беду, в глубокие и бурные воды затруднений, даже на гребне самой крутой и высокой волны, - и оттуда вера обратит свой твердый и спокойный взор на всемогущего Бога. Такова вера - та единственная, драгоценная вещь в этом мире, которая возвышает человека до предельного уровня.
В то время, когда Господь излагал прекрасные принципы Царства Отца, истинный сын навязывает ему вопрос о разделе имущества: "Некто из народа сказал Ему: Учитель! скажи брату моему, чтобы он разделил со мной наследство". Одной только фразой спрашивающий человек показал свое совершенное непонимание того, что перед ним происходило. Благосклонная судьба свела этого человека лицом к лицу с Господом, но его ум оказался слишком занят мирскими проблемами, чтобы правильно оценить такой величайший подарок судьбы. Этот человек совершенно не хотел задуматься о тайне и загадочности человеческой жизни, о принципах духовного бытия. Господь, от которого не было ничего скрытого, стоял перед ним, но человек не нашел более важного вопроса, чем о разделе имущества. Но Господь, конечно же, не был послан Отцом, чтобы улаживать тяжбы об имуществе или быть судьей между двумя скупыми людьми. Дух алчности владел и обиженным человеком и его братом: один хотел завладеть, а другой удержать. "Он же сказал человеку тому: кто поставил Меня судить или делить вас?" Христа не заинтересовало, кто прав и кто не прав в этом имущественном споре. В соответствии с совершенством Христа и принципами божественной доктрины они оба были не правы. Несколько акров земли в свете вечности не имели никакого значения. Наоборот, они могли стать непреодолимым препятствием на пути ко Христу. Господь учил принципам, совершенно не соприкасающимся с вопросами землевладения. В соответствии с божественной природой Своей личности Он приводит противоположный пример. Христос выше закона о наследстве. Он - "наследник всего" (Евр. 1,2). Земля Израиля, трон Давида и все творение принадлежит Ему. Но человек не захотел принадлежать Ему. "Но виноградари, увидев сына, сказали друг другу: это наследник; пойдем, убьем его и завладеем наследством его" (Мат. 21,38). И Наследник подчинился в совершенном терпении воле Отца, но, приняв мученическую смерть, Он разрушил силу врага и привел "многих сынов в славу" (Евр. 2,10).
Таким образом, мы видим и в практических делах и в проповеди Небесного Человека истинное проявление принципов Царства Божия. Он не хотел быть судьей, Он учил истине, которая уничтожала саму необходимость суда. Если бы принципы Царства Божия восторжествовали в отношениях между людьми, то не было бы необходимости в суде и законе. Каждый был бы сам себе судьей и, руководствуясь страхом Господним, в истине и правде совершал свой путь. Так должен поступать истинный христианин: находясь в мире зла, он должен руководствоваться принципами Царства Божия и соблюдать их во что бы то ни стало. Отступая от заповеди, оставленной Христом, мы отнимаем у своей души благословение и уменьшаем силу своего свидетельства.
И мы должны признать, что человек, подающий жалобу в суд, руководствуется в этом деле не принципами Царства Божьего, а принципами царства сатаны, который есть князь мира сего. Как часто, увы, случается, что человек, подающий в суд с надеждой, что восторжествует справедливость, в результате находит себя обделенным в праведности. Если я открыто признаю, что спасен по великой милости Бога, если я говорю, что мне прощены десять тысяч талантов, и в то же время готов схватить приятеля из-за жалких ста грошей, то можно ли говорить о моей моральной интуиции, о моем стремлении искать правду и истину? Я не буду подробно на этом останавливаться. Я просто посмотрю на этот вопрос в свете Царства, в свете вечности. Пусть тот, кто подчинен вещам временным и непостоянным, идет в суд, но христианин должен быть под влиянием вечных ценностей. Неверующий обращается в суд сейчас, он будет пред судом и потом. Христианин должен сейчас жить такими критериями, какие будут потом. Он принадлежит Царству, он будет царствовать тысячу лет (Отк. 20,6) и он будет обитать на новом небе и новой земле (Отк. 21,1-3). Невозможно представить нашему уму - какая это радость и какая милость. Но сейчас, обращаясь в суд, затевая имущественные споры, христианин забывает и эту радость, и это тысячелетие, и эту милость. Христианин ходит перед Господом, Господь - наш защитник. Поэтому христианин призван терпеливо сносить любые обиды и зло; он призван стойко держаться истины того Царства, принадлежность к которому открыто признает. Я напоминаю этот принцип совести читателя. Я убежденно прошу обратить на это серьезное внимание. Пусть этот принцип плодотворно влияет на нашу жизнь, пусть он обостряет нашу совесть и восприимчивость к Слову Божию. Нельзя шутить с истинами, которые открывает нам Господь. Ничто так не препятствует чистоте и силе, росту и процветанию Царства Божьего в каждом сердце, как нежелание выполнять принципы этого Царства в своей жизни.
Христианин должен руководствоваться принципами Царства во всем. Если он занимается бизнесом, он должен вести свои дела как чадо Божие и слуга Христа. Невозможно иметь характер христианина в день Господа (воскресенье) и характер торговца в понедельник. Я должен подчиняться Господу в моем магазине, на моем складе, в моей конторе. Это моя привилегия - зависеть от Бога в моем бизнесе. Но для того, чтобы зависеть от Него в делах, мой бизнес должен быть таким и строиться на таком принципе, который Господь может признать. Если это не так, то это значит, что я отказываюсь от Господа и взамен получаю право находиться на тех же условиях, что и остальные люди этого мира. Тогда я могу ходить их путями и действовать их способами.
Конечно, все зависит от мотива, который побуждает ум. Каков мотив у моих ежедневных устремлений? Я имею нужду в пропитании и одежде или я хочу жить в роскоши и богатстве? Если первое, то Бог знает эту нужду; если второе, то Бог отвергает подобные желания души. Вера ставит душу на совершенно другое основание, чем то, которое занимает мир. Возьмем в качестве примера Давида в долине дуба (1 Сам. 17,1-53). Почему он не сражался подобно другим? Потому что он был на основании веры. Так же и Езекия. Почему он одевался во вретище, когда другие одевались в доспехи? (2 Царей 19,1-37). Потому что он был в зависимости только от Бога. Точно так же должны поступать и мы в том случае, если занимаемся торговлей или ремеслом. Я должен вести свои дела как христианин, если не хочу испортить свидетельства и ограбить собственную душу, лишив ее благословения.
Мы принадлежим Церкви, но мы принадлежим и Царству. И совершенно очевидно, что этика, моральные свойства и способы действия Церкви никогда не могут быть ниже этики Царства. И если обращение в суд для защиты своих прав противоречит духу и принципам Царства, то это должно противоречить духу и принципам Церкви. И это не может быть подвержено сомнению. Чем выше мой принцип, тем выше должен быть кодекс чести, кодекс этики и мой характер. Я совершенно уверен в этом, и мой наипервейший мотив - это неукоснительно придерживаться принципов Царства и практически соблюдать истину о Церкви, которая есть тело и невеста Христа. Церковь принадлежит Царству Бога, ее положение божественно, она ожидает божественную славу благодаря своему единству и тождеству со Христом. И я не могу допустить, чтобы мое бытие, как члена этой избранной Богом семьи, было ниже требований Царства. Наша принадлежность телу отвергнутого Вождя только подтверждает нашу принадлежность Царству отвергнутого Царя. Чем больше моя близость с Отвергнутым, тем более должно быть мое отделение от того мира, который отверг Его, и тем более полным должно быть мое тождество Его характеру, более точным и правильным мое хождение по Его следам.
Но между тем существует такой простой и очевидный факт - нам не хватает постоянства, и наша совесть часто молчит там, где она должна бы взывать. Да, возлюбленный читатель, чуткая, обеспокоенная, честная совесть, которая желает искренне и точно реагировать на призывы чистого и святого Божьего Слова - есть ли она в нас в том объеме, который мы могли бы признать достаточным? Не так много принципов, в которых мы нуждаемся, но есть ли в нас сила и решительность, чтобы следовать этим принципам в своей повседневной жизни? Как часто случается, что человек, проповедуя, уча и признавая на словах принципы Царства, в то же время может руководствоваться чисто корыстными мотивами и в споре за собственность прибегать к разнообразным нечистоплотным методам. Увы, этому имеется слишком много иллюстраций.
К сожалению, человеку свойственно замечать недостатки только у других, но не у себя. Наше негодование может достигать наивысшей степени, рисуя ужасные картины моральной деградации окружающих людей, и в то же время мы упорно не хотим замечать себя в этих же картинах. Но будем ли ждать, пока Господь укажет на опасно недостаточную чувствительность нашей совести, как Нафан сказал Давиду: "Ты - тот человек" (2 Сам. 12,1-14)? Не окажется ли в этом случае наше прозрение слишком поздним? В настоящее время многие красноречиво проповедуют, читаются красноречивые лекции, детально разрабатываются трактаты о принципах благодати, но тем не менее не уменьшается нужда общества в адвокатах, прокурорах, судьях, полиции и шерифах. Вся эта ужасная система существует: защищая одних, она приносит горе другим. Но мы не хотим этого замечать, мы не хотим, чтобы чужое горе, чужие стоны и плач нарушали устоявшееся течение нашей жизни. Но, может быть, тогда надо признать, что истинное практическое христианство находится нынче в глубоком упадке? И будет ли тогда удивительным, что нас окружают бедность и невежество, голод и смерть, зло и духовная тьма? Но кого мы будем обвинять в этих страшных фактах, если сами открыто нарушаем принципы Божьего Царства?
Гражданские законы, определяющие права граждан и защищающие их собственность, могут быть установлены идеальным образом и казаться нам верхом справедливости, но мы должны понимать их относительность и помнить, что высшая справедливость - это милость Божия. Желание достичь абсолютной справедливости на земле, желание наказывать и осуждать - опасное и совсем не безобидное желание. В этом случае человек отводит себе роль судьи, чей приговор окончателен и абсолютно верен. Но мы знаем, что Христос предостерегал своих учеников от этого опасного пути. Бог - наш Судья, нам же заповедано возрастать в любви и в способности прощать, а не в желании осуждать и наказывать своих ближних. Раб в 18 главе евангелия от Матфея назван "злой раб" и отдан истязателям не потому, что он действовал с нарушением гражданских законов, требуя уплатить законный долг, но потому что корыстное стремление к справедливости в материальных расчетах превысило в нем стремление жить согласно духовным законам милости и прощения долгов. Поэтому Господь Иисус предупреждает своих учеников: "Смотрите, берегитесь любостяжания, ибо жизнь человека не зависит от изобилия его имения" (Лука 12,15).
Но как трудно увидеть в себе это "любостяжание", как трудно выйти из-под его власти и отказаться от этого мотива в своих жизненных устремлениях. Как же быть? Если мы допустим двуличие, поклоняясь Богу на богослужениях и поклоняясь богатству в повседневных делах и заботах, то не будет ли это двуличие именно тем лицемерием, о котором предупреждал Христос, говоря о закваске фарисейской? "Никакой слуга не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне. Слышали все это и фарисеи, которые были сребролюбивы, и они смеялись над Ним" (Лука 16,13-14). В этих стихах мы видим, как в конкретных обстоятельствах раскрывается лицемерие и к каким печальным результатам оно приводит. Стремясь только к показной праведности, фарисеи в своих сердцах оказались настолько подвластны сребролюбию, что, столкнувшись с истинным Праведником, они смеялись над ним. Дух любостяжания так крепко сидел в них, что они не смогли даже в своих мыслях допустить, как можно от него отказаться во имя служения Господу. И так случается со всеми, кто заражен этой закваской. Они не хотят видеть точного адреса Евангельских истин, они не хотят признать, что этот адрес - сердце каждого христианина; именно тут надо избегать лицемерия и противостоять любостяжанию. Именно свое сердце надо строить таким образом, чтобы оно жило в согласии с Божьим Словом. И будет совершенно неверным, когда мы начнем сокращать и приспосабливать Евангельские истины до тех пор, пока нам перестанет досаждать наша совесть. Таким образом мы выводим свою душу из-под благотворного влияния Божьего Слова и отдаем ее во власть врага. Я должен быть в согласии с чистой истиной Слова или, в противном случае, я буду подчинен миру, его немилосердным законам и жестоким принципам, которые введены в мир сатаной для того, чтобы приводить человека к погибели.
В притче о богатом человеке, которую Господь приводит для иллюстрации последствий любостяжания (Лука 12,16-21), мы видим характер, ценящий только мирское богатство и преклоняющийся перед этим богатством. Для такого характера не существует духовных мотивов поведения, только одна жажда к наживе и роскоши руководит им. И оказывается, что очень многое зависит от точки зрения, с которой мы смотрим на все вещи. Если мы видим во всем только сиюминутное значение, если мы ищем выгоды только на сегодняшний день, не думая о том, что с нами будет, когда придет вечность, то в результате мы оказываемся не готовы для вечности, для Царства Божия. Человек, согласующий свою жизнь только с мудростью мира, оказывается безумцем перед Богом. И поэтому уже сейчас мы должны следовать за непреходящей мудростью Слова Божьего, а не за обманчивой мудростью мира. Мы должны избегать тех временных приобретений, которые могут стать помехой в следовании за Господом. Мы должны видеть истинную ценность всех вещей, ценность, которая открывается, когда мы смотрим на наши приобретения в свете небесном. В этом истинная мудрость.
Что мы должны думать о судах и страховых конторах, если мы смотрим на них в свете вечности? Это очень серьезный вопрос для чада Божьего. И прежде чем воспользоваться страхованием своего имущества на случай пожара или страхованием жизни, надо спросить себя: "не проявляю ли я этим свое недоверие к Богу и не пытаюсь ли я с помощью мирских методов и человеческих сил противодействовать божественным испытаниям?" Если я говорю, что моя жизнь - Христос, то как объяснить мое желание застраховать эту самую жизнь? Может быть, некоторые скажут, что неразумно проводить христианство в таких вещах. Но тогда я хочу спросить: является ли христианство удобной одеждой, которую мы примериваем только в день воскресный и, когда заканчивается этот день, снимаем ее, аккуратно складываем и прячем в шкаф до следующего Господнего дня? Слишком часто бывает именно так. Люди имеют два характера, два стандарта и не спрашивают себя: а не является ли такое двуличие закваской фарисейской, лицемерием? Страховые компании очень хороши для людей, принадлежащих этому миру. И эти люди непременно должны воспользоваться их услугами, потому что все вещи вокруг них и внутри них являются такими зыбкими и ненадежными. Но для чада Божьего все надежно. Бог застраховал его жизнь навсегда. Ученик Христа должен руководствоваться понятием вечности. И это весьма существенное отличие от мирского мышления.
"У одного богатого человека был хороший урожай в поле". И здесь еще нет ничего плохого или греховного. Если Бог благословил труд человека, разве не должен он этому радоваться? Но отметим, как рассуждает алчное сердце: "он рассуждал сам с собой". Он не рассуждал в присутствии Бога, он не рассуждал под благотворным влиянием вечного Царства; нет, - "он рассуждал сам с собою" - в ограниченном кругу собственного сердца. Такова была цель его устремлений, и поэтому будем ли удивляться тому заключению, к которому он пришел. "Что мне делать? некуда мне собрать плодов моих". Именно в этот момент происходит выбор жизненных устремлений. Этот человек выбрал путь накопительства земных сокровищ и богатства. Отныне его сердце будет закрыто для Бога, будет тяготеть только к накоплению материальных благ, которые внушают ему надежду на будущее и дают уверенность в завтрашнем дне. Но будущее этого богача ограничено земной жизнью, которая может оборваться в самый неожиданный момент, совершенно при этом не подчиняясь желаниям или воле человека.
Мы находимся в настоящем, но стремимся к вечности. Христос уже в вечности. И поэтому истинной мудростью будет наше стремление к Нему. И в заботе сегодняшнего дня мы должны сделать главным Его. Во временном и вечном, в настоящем и будущем наша надежда только на Него. Это кажется безумием для мирского ума. Небесная мудрость и есть безумие для мирского ума. Но в жизни каждого человека наступают такие моменты, когда земная мудрость, столько лет безраздельно владевшая умом, вдруг рассыпается и мы видим ее истинное безумное лицо. Так и богач из притчи строго следовал мудрости мира в своих рассуждениях и делах: "И сказал: вот что сделаю: сломаю житницы мои и построю большие, и соберу туда весь хлеб мой и все добро мое". Этот человек видел смысл только в материальных приобретениях, которые можно упрятать в кладовые. "И скажу душе моей: душа! много добра лежит у тебя на многие годы: покойся, ешь, пей, веселись". Мы видим, что мирские запасы человека только на многие годы. И даже используя их наилучшим образом, невозможно выйти за эти узкие границы. Само стремление к мирскому определяет ориентацию человеческого ума на этот сжатый промежуток времени. Но как запасы пищи или других материальных благ могут принести покой и радость бессмертной душе? Бессмысленный расчет!
Как от этого отличается то, что предлагает нам Христос. Непостижимое богатство и неизъяснимое изобилие Царства Небесного, любовь и надежда, вера и радость - вот бесценные дары Всевышнего Бога. Все эти дары духовные и вечные. Они даются нам теперь, но будут нам принадлежать и потом. И будет фатальной ошибкой - не признавать Христа Распятого, Христа Воскресшего и Христа вновь Грядущего. Он должен стать альфой и омегой всех наших расчетов. Надеяться на будущее и при этом не размещать Христа на первом плане своих духовных устремлений - это безумие мирского характера.
"Но Бог сказал Ему: безумный! в сию ночь душу твою возьмут у тебя; кому же достанется то, что ты заготовил?" И далее следует главный смысл этой притчи: "Так бывает с тем, кто собирает сокровища для себя, а не в Бога богатеет". Наиважнейший вопрос: что является основой для нашей надежды - материальные запасы или обетование Бога? Ведь часто случается так, что эти запасы становятся богом для нашей души, богом, который создан нашей собственной душой. Это - бог несущественный, однако наши мысли и душевные устремления будут прикованы к нему, и будут поклоняться ему. Этот владыка нашей души на время может дать душе ложную уверенность в отношении будущего. И этого достаточно, чтобы совершенно лишить плотского человека его разума. Человек начинает стремиться ко многим вещам, кроме тех, которые ему по-настоящему нужны. Он будет жаждать собственности, как можно больше собственности. Приумножение имущества и забота о его сохранности, соблазнительная жажда получить как можно больше преимуществ и прав по сравнению с остальными людьми - подобные помыслы начинают владеть душой. Все становится желательным кроме Бога. Живая душа и живое сердце отвергают Живого Бога и наполняются стремлениями к разнообразным мертвым вещам. По мнению плоти все реально, кроме истинной реальности. И это нам ясно и красноречиво показывает ложное положение плоти. Она не может доверять Богу. Одним же из прекрасных результатов рождения свыше является способность человека доверять Богу во всем. "И будут уповать на Тебя знающие имя Твое" (Пс. 9,10). Что может быть еще?
Однако моей главной целью в этой статье было желание обратиться к совести христианина. И поэтому я спрашиваю прямо и ясно: соответствует ли наша теперешняя жизнь учению Христа? Могут ли Его ученики собирать себе сокровища на земле? Нам кажется абсурдным такой вопрос. "Как можно без этого прожить?” - могут спросить многие. В евангелие от Матфея мы читаем: "Не собирайте себе сокровищ на земле, где моль и ржа истребляют и где воры подкапывают и крадут, но собирайте себе сокровища на небе, где ни моль, ни ржа не истребляют и где воры не подкапывают и не крадут" (Мат. 6,19-20). Простая и ясная мысль, которую, однако, так трудно воплотить в жизни. И часто нам не хватает твердой и честной совести, чтобы неукоснительно следовать этому правилу. Но собирая сокровища на земле, мы действуем в противоречии с доктриной Царства Божия, и такие наши действия совершенно не совместимы с истинным ученичеством. Но принципы Царства вечны и обязательны для каждого ученика Христа.
"И сказал ученикам Своим: посему говорю вам, - не заботьтесь для души вашей, что вам есть, ни для тела, во что одеться: душа больше пищи, и тело - одежды" (Лука 12,23). "Не заботьтесь ни о чем" (Фил. 4,6), - говорит Святой Дух через апостола. Почему? Потому что Бог заботится обо мне. Нет необходимости двум заботиться об одном и том же, тем более, когда Один может все, а второй не может ничего. "Не заботьтесь ни о чем, но всегда в молитве и прошении с благодарением открывайте свои желания перед Богом, и мир Божий, который превыше всякого ума, соблюдет сердца ваши и помышления ваши во Христе Иисусе" (Фил. 4,6-7). Это нерушимое основание для сердца, жаждущего иметь мир и покой, в этом истинная радость. Многие получили мир для совести через веру в достаточность совершенного Христом дела, но необходимо сделать следующий шаг, чтобы иметь совершенную радость через веру в достаточность Божьей заботы. Часто мы молимся о наших трудностях и испытаниях, но встаем с колен такие же озабоченные, как и перед тем, как стали на колени. Мы говорим, что надо предавать наши дела в руки Божии, но мы не имеем намерения оставить их там. И, как следствие, не имеем ни мира, ни радости в сердце. Так было с Иаковом, 32 глава книги Бытие. Он просит Бога избавить его от руки Исава, но как только он поднялся с колен, то тут же открывает истинное основание своей надежды, говоря: "Умилостивлю его дарами". Он намного больше доверял дарам, чем Богу. Это распространенная ошибка детей Божьих. Мы на словах признаем, что должны стремиться к Вечному Источнику, но в реальных вопросах делаем ставку на материальные запасы и приобретения. И в результате, когда терпят крах некоторые из наших начинаний, мы недоуменно спрашиваем: почему Бог не явил нам свою защиту?
В послании к Филиппийцам в гл. 4,8-9 апостол продолжает перечислять достойные предметы для наших размышлений; и мы не находим в этом перечислении жажду к материальным приобретениям и накоплениям. "Наконец, братия мои, что только истинно, что честно, что справедливо, что чисто, что любезно, что достославно, что только добродетель и похвала, о том помышляйте. Чему вы научились, что приняли и слышали и видели во мне, то исполняйте, - и Бог мира будет с вами". Таким образом, когда я знаю и верю, что Бог думает обо мне, - я имею мир Божий; и когда я думаю о Нем и о том, что принадлежит Ему, - я имею Бога мира. Это совершенно гармонирует с учением Христа в 12 главе евангелия от Луки. "Наипаче ищите Царства Божия, и это все приложится вам". То есть, я не должен искать Царства с тайными мыслями и с тайной надеждой на мирское богатство. Это не будет истинным ученичеством. Истинный ученик никогда не будет помышлять о чем-либо ином, кроме своего Учителя и Господа и Его Царства. И несомненно, Господь возьмет на себя заботу о нуждах ученика. Такие отношения должны быть установлены, мой возлюбленный читатель, между верным слугой и всемогущим, всепрощающим Господином. И такой слуга может быть совершенно свободен от забот.
Но есть еще одно основание, которое убеждает нас быть свободными от забот, которое подчеркивает бессмысленность этих забот. "Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе роста хотя на один локоть? Итак, если и малейшего сделать не можете, что заботитесь о прочем?" (Лука 12,25-26). Этими словами Господь переключает наше внимание на внутренние последствия озабоченного состояния души. Предаваясь заботам, мы можем достичь большого богатства, но при этом мы ничего не сможем прибавить себе. Наоборот, наша душа будет истощена ежеминутной заботой. Наше недоверие к Господу - это барьер на пути Его действий для нашего блага. "И не совершил там многих чудес по неверию их" (Мат. 13,58). Безверие является главной помехой для проявления Божьих чудес в нашей жизни. Когда в своих делах мы полагаемся только на себя, то ясно, что в этом случае мы не нуждаемся в Боге. И тогда мы остаемся под угнетающим действием наших собственных запутанных мыслей; в результате, наша надежда будет опираться на недолговечные человеческие запасы и наша вера потерпит крушение.
Важно понять, что мы либо полагаемся на Бога, либо на обстоятельства жизни. Невозможно полагаться на Бога и на обстоятельства. Может быть или только Бог и ничего больше, или что-либо другое. Прекрасно говорить о вере, когда наши сердца в действительности тверды в своем следовании за Словом Божьим. Мы должны тщательно исследовать свои пути и стремиться как можно строже соблюдать все заповеданное Господом. Абсолютная зависимость от Бога является одной из характеристик святой жизни и одним из фундаментальных принципов Царства. Для достижения этого свойства необходимо преодолеть трудный барьер - привязанность плоти к материальным вещам и богатству. Сердце дрожит и трепещет, когда человек впервые отвергает власть обстоятельств, когда душа впервые вступает в борьбу с заботой. Вокруг неизвестный океан бушующих волн, готовых поглотить человека в любую секунду. Но может ли нам помочь наш страх или забота? Нет. Они только изнутри подтачивают силы нашего сердца. Крепкая и неукоснительная вера - вот твердь, которую не могут сотрясать эти волны, и на которую Священное Писание нам предлагает встать двумя ногами. Но многие, очень многие не желают замечать этот спасительный берег, предпочитая держаться за свои утлые лодочки, гибель которых предрешена.
Бедное плотское сердце стремится к чему-либо вещественному, осязаемому руками. Человек окружает себя имуществом и надеется обеспечить себе будущее припасенными суммами денег. Ему кажется, что материальные блага - это надежная крепость, в которой можно пережить любые потрясения. Но навязчивая привязанность души к мирскому богатству - первый шаг к безумию. Отсюда проистекают войны и насилие, ненависть и вражда. И строивший неприступную крепость вдруг оказывается в зловонной тюрьме, в которую заточил себя сам. Стражи в этой тюрьме - жадность и зависть, страх и забота, а стены - безверие и безнадежность. Как часто мы ищем опору в чем угодно, но только не в Боге. И совершаем ужасную ошибку, потому что только вера может преодолеть мирское и очистить сердце. Она освобождает душу от волнения времени и хранит ее в свете вечности. Верующее сердце слышит слова Христа: "Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство". Но что может быть больше Небесного Царства? Если я предчувствую Царство, то в моем сердце уже не останется места для чего-либо другого. От мрака, окружающего меня в данную минуту, я могу освободиться только тогда, когда буду иметь надежду на будущее. Надежду, превосходящую по своей силе страх и жадность, и зависть и любой другой соблазн мира. Все, окружающее меня теперь, - временно, изменчиво и обманчиво; но преодолеть тягу к этим вещам я смогу, когда вовсе откажусь от них. Но отказаться от мирских благ можно только имея веру в вечную жизнь. Такую веру, которая делает будущую реальность Царства более близкой нашему сердцу, чем сегодняшнее мирское окружение.
Поэтому Господь сказал: "Продавайте имения ваши и давайте милостыню. Приготовляйте себе влагалища неветшающие, сокровище неоскудевающее на небесах, куда вор не приближается и где моль не съедает, ибо где сокровище ваше, там и сердце ваше будет" (Лука 12,33-34). Если я имею сокровища на земле (не имеет значения в каком виде), то интерес моего сердца будет здесь же, и я буду совершенно мирским человеком. Как наиболее эффективно очистить мое сердце от мирского? - Заполняя его Христом. Он является истинным сокровищем, которое никакие мирские сокровищницы вместить не смогут. Мир имеет свои житницы, которые предназначены только для мирского накопления. Но все это разрушается и ветшает.
Очень многие люди делают главным смыслом жизни именно накопление богатства. Они оправдывают эту низкую страсть заботой о своих детях. Но запас, богатство вместо того, чтобы оказывать благословение, которое ожидается, часто оборачиваются проклятием для ребенка, потому что с первых шагов уводят его от Божьего Слова, которое говорит каждому: "Трудись, делая своими руками полезное, чтоб было из чего уделять нуждающемуся" (Еф. 4,28). Это Богом определенное основание для каждого человека, для меня и для моего ребенка. И переходящее по наследству богатство только портит наши сердца. Если я испытываю сладость в сердце от послушания Богу и зависимости от Него, то смею ли я лишать этого моего ребенка? Смею ли с детства ориентировать надежду его сердца не на Бога, а на материальные сокровища?
Если я могу доверить Богу себя, то почему не доверить Ему и моих детей? Пусть мои слова будут верно поняты. Я обязан заботиться о пропитании детей и о их образовании, пока они не в состоянии делать этого сами. Потому что сказано: "если же кто о своих и особенно о домашних не печется, тот отрекся от веры и хуже неверного" (1 Тим. 5,8). Но моя забота должна помочь духовному становлению подрастающего человека. Забота о плотских потребностях детей не должна превратиться в накопление излишеств. Нигде в Слове Божьем нет одобрения для тех, кто стремится к накопительству, даже если это делается во имя детей. Честное занятие и доверие к Небесному Отцу - вот чему нам следует научить своих детей. И на это их сердца ответят большей благодарностью, чем за оставленные запасы и имущество.
Я, однако, не забываю место, которое часто используется и которым даже злоупотребляют для защиты мирской, не угодной Богу практики накопительства. Я имею ввиду 2 Коринфянам 12,14 - "Вот, в третий раз я готов идти к вам, и не буду отягощать вас, ибо я ищу не вашего, а вас. Не дети должны собирать имение для родителей, но родители для детей". Как радуются люди, когда находят сходство между словами Священного Писания и своими мирскими заботами. Но в этом стихе есть только внешнее сходство, в контексте же эти слова имеют другой смысл. Конечно же, апостол не учит христиан делать запасы, он не учит людей Божьих собирать сокровища на земле. Он ссылается на обычную практику в мире и на обычные чувства человека для того, чтобы проиллюстрировать духовную сторону своего образа действий. Коринфяне были его детьми в вере, и он шел не для того, чтобы обременять их или жить за их счет, но чтобы дать им духовный толчок, чтобы укрепить их надежду и веру, чтобы наставить их в учении и помочь твердо придерживаться этого божественного учения. Но если верующие в Бога начинают делать запасы, то они возвращаются в мир, к его истинам и ценностям, и временное и ветшающее заполняет их сердца. Будем же в строгости продолжать святой и возвышенный путь через этот ужасный мир - и тогда мы будем подняты сильным крылом веры над темной и мрачной атмосферой, которая окутала этот ненавидящий Бога и отвергающий Христа мир. Мы должны увидеть, что любовь к золоту непременно приводит к вражде против Бога.
Прежде чем закончить эту статью, я хочу добавить, что Господь Иисус Христос - Восхитительный, Божественный, Небесный Учитель. Он дал Своим ученикам неземные законы. Основной смысл Его учения можно выразить словами апостола Павла: "Служить Богу живому и истинному и ожидать с небес Сына Его (1 Фес. 1,9-10). Нам некому служить, кроме Бога живого и некого ждать, кроме Сына Его. Пусть Дух Святой облечет Слово Свое Божественной силой, чтобы оно могло доходить до сердца и совести слушающих и оказывало благотворное влияние на жизнь каждого чада Божьего. Пусть имя нашего Господа Иисуса Христа возвеличивается и прославляется, и истина Его учения пусть подтверждается в нашей жизни. Пусть каждый верующий имеет честное сердце и чистую совесть, чтобы быть подобным хорошо настроенному инструменту и издавать верный звук, когда рука Господа прикоснется к нему.
Если эта работа попала в руки того, кто еще не обрел веру в совершенное искупление кровью Сына Божьего, то я хотел бы спросить такого человека: для чего ты живешь - для временного или для вечного, для земного или для небесного, для сатаны или для Христа? Я с любовью прошу тебя: будь до конца честен в своих рассуждениях. Помни - "нет ничего сокровенного, что не открылось бы". Перед Судьей все предстанет в истинном свете. Поэтому будь честен и сейчас спроси у своего сердца: "Где я? Каково мое положение перед Богом? Каковы мои перспективы в вечности?" Бог указывает тебе на Христа, который искупил грех на кресте и открыл путь, которым верующие приходят в присутствие Божие. От тебя не требуется делать что-либо сверхъестественное или быть кем-либо выдающимся; но Евангелие говорит тебе - Кто есть Христос и что Он сделал. И если ты веришь этому своим сердцем и исповедуешь это своими устами, то ты будешь спасен. Христос - это Сын Божий; Бог, воплотившийся во плоти, равный с Отцом. Он был рожден женщиной, давшей Ему тело, и Он был реальным человеком - и Богом и человеком. Он прожил жизнь совершенного послушания воле Божьей и умер на кресте, устранив грех и проклятие с человеческого рода, испив чашу праведного гнева Иеговы, терпя жало смерти. Своей непобедимой силой он разрушил смерть и поверг в бездну того, кто имел силу смерти. Он взошел на небо и занял свое место по правую руку от Бога. И каждый верующий в Него оправдан перед Богом, никогда не будет осужден и перешел из смерти к жизни. Это и есть Благая Весть - радостная весть о спасении! Мой читатель, позволь мне в заключение привести аргумент из Священного Писания: "вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира" (Иоан. 1,29).
Верь и живи!
Аминь.
Иов и его друзьяКнига Иова занимает особое место в Слове Бога. Она обладает некоторыми особенностями, и учение, изложенное в этой книге, больше не повторяется ни в каких других местах Священного Писания. В своих рассуждениях мы не будем ставить себе целью изложить содержание этой книги или доказать ее подлинность и установить факт божественного вдохновения автора, написавшего эту драгоценную книгу. Для нас это само собой разумеется, и будучи полностью убежденным в том, что книга Иова написана по вдохновению Святого Духа, я не буду это доказывать. Мы принимаем книгу Иова как часть священного Писания, данного Богом для пользы, научения и благословения его народа. Я не нуждаюсь в доказательствах этого для себя и поэтому не предлагаю такие доказательства для своего читателя. Скучно читать доказательства человеческого ума о богодухновенности той или иной книги Священного Писания.
Неверующего такие доказательства все равно не убедят, а верующий в таких доказательствах не нуждается.
Далее я хочу добавить, что не собираюсь исследовать авторство этой книги. Какой бы интересной ни казалась нам эта проблема, она является второстепенной, потому что мы принимаем эту книгу от Бога. Этого достаточно. Мы признаем вдохновенность этого документа, и я не считаю, что дискуссия о том где, когда и кем была написана эта книга, должна являться главной темой нашего разговора. Я искренне считаю, что гораздо полезней для нас будет более глубокое исследование учения этой книги. Именно учение священного Писания наполняет наши души ясностью, мудростью, верой, смирением, терпением, надеждой и любовью. И этого никогда не смогут сделать никакие споры об авторстве или времени написания книги. Пусть Вечный Дух, который изложил эту книгу, разъяснит нам ее глубину и употребит ее силу для укрепления наших душ!
Первая страница этой книги представляет нам патриарха Иова и раскрывает состояние его души: "Был человек в земле Уц, имя его Иов; и был человек этот непорочен, справедлив и богобоязнен и удалялся от зла". Твердо стоял Иов на непорочном основании веры и смело смотрел в будущее, потому что не имел за душой ничего, что могло бы поколебать его надежду на Бога. "И родились у него семь сыновей и три дочери. Имения у него было: семь тысяч мелкого скота, три тысячи верблюдов, пятьсот пар волов и пятьсот ослиц и весьма много прислуги; и был человек этот знаменитее всех сынов Востока. Сыновья его сходились, делая пиры каждый в своем доме в свой день, и посылали и приглашали трех сестер своих есть и пить с ними". Мир и идиллия царили в этом доме, достаток и радость, дружба и верность. Все имел Иов - детей и богатство, нажитое праведным трудом, мир в сердце и уважение соседей и соплеменников. "Когда круг пиршественных дней завершался, Иов посылал за ними [детьми] и освящал их, и, вставая рано утром, возносил всесожжения по числу всех их. Ибо говорил Иов: может быть, сыновья мои согрешили и похулили Бога в сердце своем. Так делал Иов во все такие дни". И прочитав эти строки, мы можем с уверенностью сказать, что чаша земного блаженства для Иова была полна. Рука Бога поддерживала его и усыпала путь величайшими милостями. Однако, не взирая на такую идеальную картину жизни, Бог позволяет сатане испытывать Иова. Причем испытывать серьезным способом. И действительно, легко и радостно любить Господа, когда, благодаря его благоволению, все в жизни у нас ладится, когда удача и успех сопутствуют нам, когда мы на вершине и все нам удается. Но как только хоть малый удар обрушится на нас, как нам уже начинает казаться, что Господь оставил нас, и уже наше сердце не переполняет дух благодарности. В такую минуту мы можем отчетливо наблюдать, что наша любовь к Господу имеет корыстный характер. Но такую ли любовь ищет Господь? Но таков ли был Иов? Его сердце также имело небольшую трещину, в которую мог проникнуть грех. Чрезмерное самодовольство и самоуверенность завладели его сердцем в результате долгих лет изобилия и безмятежности. И чтобы эта трещина не дала раскола, ее надо было вовремя обнаружить и устранить. И, действительно, Иов говорил: "Может быть, сыновья мои согрешили". Ему не кажется возможным и нужным рассуждать о собственной греховности и собственном несовершенстве. Но душа, жаждущая до конца открыться перед Богом, в первую очередь будет рассуждать о своих собственных грехах и о своей нужде во всесожжениях. Пусть читатель ясно поймет, что Иов был настоящим святым Бога. Душа его, божественно зажженная, обладала вечной жизнью. Он был таким же верным Богу человеком в первой главе как и в сорок второй. Если мы не увидим этого, то мы пропустим один из величайших уроков этой книги. Восьмой стих первой главы заостряет наше внимание на этом моменте: "И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? Ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла". Но, вместе с тем, Иов никогда не измерял глубины своего собственного сердца. Он не знал самого себя. Никогда не задумывался над тем, что значат для него все земные приобретения и богатства по сравнению с верностью Господу и любовью к Нему. Нам необходимо увидеть этот недостаток в сердце Иова, иначе книга Иова не будет до конца понята. Мы не увидим той особой цели, не увидим смысла и значения тех тяжких испытаний, через которые Иов был призван пройти. Будучи человеком благочестивым и праведным, Иов, однако, никогда не взвешивал себя на весах святилища, никогда не измерял себя божественными мерками. Если читатель на минуту обратится к главе 29, то он найдет удивительное доказательство нашим размышлениям. Прочитав 29 главу, мы ясно увидим сильный и глубокий корень самодовольства в сердце этого раба Бога. И корень этот питался и умножал свою силу, присваивая себе все те достоинства, которые давал Господь. Иов присваивал своей личности все то влияние и значение, которое имел благодаря расположенности, благосклонности и покровительству Господа. Эта глава является трогательным плачем о поблекшем свете прежних дней. Но тон и характер этого плача показывают нужду сердца Иова в сокрушении, чтобы чистыми и ясными глазами он мог увидеть себя в ярком свете божественного присутствия. Давайте послушаем его слова: "О, если бы я был, как в прежние месяцы, как в те дни, когда Бог хранил меня, когда светильник Его светил над головою моею, и я при свете Его ходил среди тьмы; как был я во дни молодости моей, когда милость Божия была над шатром моим, когда еще Вседержитель был со мною, и дети мои вокруг меня, когда пути мои обливались молоком, и скала источала для меня ручьи елея! Когда я выходил к воротам города и на площади ставил седалище свое, - юноши, увидев меня, прятались, а старцы вставали и стояли; князья удерживались от речи и персты полагали на уста свои; голос знатных умолкал, и язык их прилипал к гортани их. Ухо, слышавшее меня, ублажало меня; око видевшее восхваляло меня, потому что я спасал страдальца вопиющего и сироту беспомощного. Благословение погибавшего приходило на меня, и сердцу вдовы доставлял я радость. Я облекался в правду, и суд мой одевал меня, как мантия и увясло. Я был глазами слепому и ногами хромому; отцом был я для нищих и тяжбу, которой я не знал, разбирал внимательно. Сокрушал я беззаконному челюсти и из зубов его исторгал похищенное. И говорил я: в гнезде моем скончаюсь, и дни мои будут многи, как песок; корень мой открыт для воды, и роса ночует на ветвях моих; слава моя не стареет, лук мой крепок в руке моей. Внимали мне и ожидали, и безмолвствовали при совете моем. После слов моих уже не рассуждали; речь моя капала на них. Ждали меня, как дождя, и, как дождю позднему, открывали уста свои. Бывало, улыбнусь им - они не верят; и света лица моего они не помрачали. Я назначал пути им и сидел во главе и жил как царь в кругу воинов, как утешитель плачущих. А ныне смеются надо мною младшие меня летами, те, которых отцов я не согласился бы поместить с псами стад моих" (гл. 29). В этом отрывке мы не найдем и намека на дуновение кающегося и сокрушающегося духа. Иов не чувствует своей слабости и ничтожества перед лицом всемогущего Бога. Наоборот, он с сожалением и горечью вспоминает о днях своей славы. На протяжении только одной этой главы Иов более сорока раз ссылается на самого себя, в то время как обращение к Богу встречается только пять раз. В седьмой главе послания к Римлянам человеческому "я" также отводится главная роль, но там "я" - это бедное, слабое, никчемное, несчастное создание в присутствии закона Бога. Тогда как в 29 главе книги Иова "я" это важная, влиятельная личность, почитаемая и обожаемая.
Но Иов лишается всего. И когда мы сравниваем главу 29 с главой 30, то видим, как мучителен был этот процесс лишения для Иова. Яркая речь Иова открывает нам поразительный контраст между его прошлым и его настоящим. И в главе 29 и в главе 30 Иов занят только самим собой, но какие поразительные перемены произошли в его жизни! Человек, который льстил Иову в дни его процветания, обращается с ним презрительно в дни его несчастий. Но так случалось в этом мире не с одним Иовом. Рано или поздно, но каждому человеку вдруг открывается пустота этого мира. И там, где нам казалось, что мы имеем надежную опору, понимание и дружбу, в один момент может встретить нас враждебность и отчужденность. Человек, преследующий в жизни только видимые, мирские цели, непостоянен и лжив в своих душевных проявлениях. Ради корысти, он легко меняет свои сердечные привязанности, и предательство идет за ним по пятам. Кто вчера с самозабвенным восторгом кричал "осанна", сегодня с самозабвенным гневом способен кричать "распни Его!" Человеку мирскому нельзя доверять. За редким исключением, такой человек верен только тому, кто больше платит. Богатый кутила всегда найдет множество неизвестно откуда взявшихся приятелей, жаждущих разделить с ним застолье. Но промотавшись, найдет ли этот человек бывших приятелей? Они растворятся в неизвестности с такой же легкостью, как и появились, и будет напрасным трудом - добиваться у них сочувствия.
Подобное происходит с Иовом в 30 главе. Но в этом сюжете скрывается нечто большее, чем только обличение мира, его пустоты и обманчивости. В конце концов разочарование миром оставит в нашей душе только горечь, досаду, обиду и озлобленность, а сердце наполнит одиночеством. Если мы видим, что мир лжив, что потребность нашей души в чистоте и верности этот мир не может удовлетворить, то надо искать того, кто может вернуть нашей жизни смысл и ясность. Отвернувшись от мира, мы должны повернуться к Богу и верностью в служении ему реализовать весь потенциал своих духовных сил. Иначе наше недовольство миром будет только пустым брюзжанием и надоедливым сквернословием, которое извергает из себя наша гордыня, не сумевшая примириться с нанесенными обидами. Как это случилось с Иовом: "А ныне смеются надо мною младшие меня летами, те, которых отцов я не согласился бы поместить со псами стад моих" (30,1). Скажет ли так Иов в конце книги? Есть ли в этом дух Господа? Конечно, нет. Когда однажды Иов попал в присутствие Бога, его оставили как чрезмерное самомнение и самодовольство, так и дух горечи и разочарования. Но послушаем дальше излияния Иова, чтобы в будущем уберечь наши сердца от подобного хода мысли:
"Люди отверженные, люди без имени, отребье земли! Их-то сделался я ныне песнью и пищею разговора их. Они гнушаются мною, удаляются от меня и не удерживаются плевать пред лицем моим . ... . С правого боку встает это исчадие, сбивает меня с ног, направляет гибельные свои пути ко мне. А мою стезю испортили: все успели сделать к моей погибели, не имея помощника. Они пришли ко мне, как сквозь широкий пролом; с шумом бросились на меня" (30,8-14). Плача об ушедшем величии и горько обличая друзей, предавших нас, мы не сделаем сердце лучшим. Когда мы обращаем свой взор к Господу Иисусу, мы видим совершенно другой характер. Христос - кроткий и смиренный. Встречая холодность и недружелюбие этого мира, видя непонимание своих учеников, сталкиваясь с неверием Израильского народа, Он не ожесточался, не собирал обид в своем сердце. Христос удалялся, когда его не принимали, когда отвергали его свидетельство. Но понимая несовершенство человеческого сердца, Он всегда оставлял возможность вернуться к нему самым яростным гонителям. "Придите ко Мне все труждающиеся и обремененные, и Я успокою вас" (Матф. 11,28). Разочарование, горечь, злоба и грубые обличения были чужды Христу. В этот холодный и бессердечный мир Спаситель пришел для того, чтобы провозгласить совершенную любовь Бога. И несмотря на всю человеческую ненависть, Господь завершил победой свой путь, явил миру эту любовь во всей ее полноте. Самый прекрасный и лучший из людей отходит в тень, когда свет личности Христа открывается нашим сердцам. В этом свете становятся явными дефекты и недостатки самых совершенных из людей. Христос явно выделяется даже среди пророков Ветхого Завета, ветхозаветные праведники отступают и меркнут в его ослепительном свете. Только воля Отца интересует Христа, и Он готов вынести любые испытания, чтобы только исполнить ее. Иов же полностью сломлен тяжелыми испытаниями, выпавшими на его долю. Он не только изливает поток горьких обличений на своих друзей, но даже проклинает день своего рождения. "После того открыл Иов уста и проклял день свой. И начал Иов и сказал: погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек!” (3,1-3). Мы отмечаем такое же проявление слабости у Иеремии - этого благословенного Богом человека. И он пошатнулся под бременем горестей и дает выход своим чувствам в следующих словах: "Проклят день, в который я родился ... человек, который принес весть отцу моему и сказал: "у тебя родился сын", и тем очень обрадовал его. И да будет с тем человеком, что с городами, которые разрушил Господь и не пожалел; да слышит он утром вопль и в полдень рыдание за то, что он не убил меня в самой утробе - так, чтобы мать моя была мне гробом, и чрево ее оставалось вечно беременным. Для чего вышел я из утробы, чтобы видеть труды и скорби, и чтобы дни мои исчезали в бесславии?" (Иер. 20,14-18).
Какие скверные мысли встречаем мы в этих местах! Проклинать человека, только за то, что он не убил?! Такие проявления чрезмерного гнева у пророка и патриарха резко контрастируют с кротким и скромным Христом, который озабочен не тем, как лучше прожить жизнь, но как исполнить волю Отца. На долю Христа выпало не меньше горестей и печалей, но ни одного ропщущего слова никогда не сорвалось с его губ. Он терпеливо подчинялся всему, и самый мрачный час своей жизни встречал твердо и непоколебимо: "Неужели мне не пить чаши, которую дал Мне Отец?" (Иоан. 18,11). Какие прекрасные слова! Мы черпаем в них силу и веру. Благословенный Господь Иисус, Сын Бога, мы преклоняемся пред Тобой! Мы припадаем к Твоим ногам, восхищаясь и вознося хвалу Твоему безупречному имени! История отношений Бога с человеком представляет собой плодотворнейшее поле, которое открыто для нашего изучения. В этой истории много интересного и она изобилует поучительными моментами. Она указывает нам на фальшивую праведность и освобождает нас от самонадеянности. Эта история учит нас полагаться только на Бога. Многие приходят ко Христу через болезненные испытания сердца и совести, длящиеся долгие годы, а часто и всю жизнь. Другие приходят сравнительно быстро и легко, но это не значит, что вся дальнейшая жизнь будет безоблачной и безмятежной. Вера и твердость каждого человека испытывается. Это бывает весьма болезненно, но такие испытания необходимы. Необходимы для самого человека, потому что, преодолевая испытания и побеждая соблазны, мы укрепляем наше сердце. Поэтому неотвратимость испытаний должна быть встречена спокойно и достойно, как и подобает христианину. Изучая Слово Бога, исследуя жизнь праведных мужей, чья жизнь строилась только на основании веры и верности, вникая в значение постигших их испытаний, мы подготовим свое сердце надлежащим образом. И лучше исследовать этот вопрос таким образом, чем постигать его в собственных неудачах и падениях, на собственном горьком опыте.
Христос "сделался для нас премудростью от Бога, праведностью и освящением и искуплением" (1 Кор. 1,30). Бог желает иметь несовершенный материал. Давайте помнить об этом. "Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, - Святый имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и оживлять сердца сокрушенных" (Ис. 57,15). И еще: "Так говорит Господь: небо - престол Мой, а земля - подножие ног Моих; где же построите вы дом для Меня, и где место покоя Моего? Ибо все это соделала рука Моя, и все сие было, говорит Господь. А вот на кого Я призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим" (Ис. 66,1-2). Это актуальные слова для всех нас. Почти все наши проблемы и трудности происходят из-за неустойчивости духа. Наша гордыня, наши самолюбие и самомнение, как чувствительный барометр, воспринимают всякое оскорбление или пренебрежение нами. И вместо того, чтобы прощать обиды, мы раздуваем их до таких размеров, что они начинают владеть нами изо дня в день. Когда наша душа находится в сокрушенном состоянии, то она не замечает все эти мелкие уколы, которые так болезненны для воспаленного самолюбия. Сокрушенная душа пренебрегает обидами, подавляет своенравие и предубеждение и уступает другим, если только дело не касается какого-либо важного принципа. В одном только случае такая душа упорна, постоянна и настойчива - когда необходимо быть готовым для любых добрых дел, проявить сердечность и великодушие или встать на защиту Божьего дела. Как часто, увы, с нами происходит иначе. Мы проявляем холодность и отчужденность к страданиям других людей, а несгибаемое упорство нашего характера проявляется лишь тогда, когда мы встаем на защиту собственных эгоистичных интересов.
Но я обращаю особое внимание - Бог желает иметь несовершенный материал. Он слишком сильно любит нас, чтобы оставить нас в тяжести и подавленности. Поэтому, чтобы мы достигли надлежащего состояния души, Бог проводит нас через различные испытания. Самоуверенность, самодовольство и самомнение должны быть выкорчеваны. Это отчетливо обнаруживается в книге Иова и придает удивительный интерес и очарование ее страницам. Очевидно, что Иов нуждался в строгой проверке. Если бы он в ней не нуждался, то мы могли бы быть уверенными - любящий Господь не допустил бы ее. Не зря Он дал волю сатане над своим дорогим слугой. Мы можем сказать с полной уверенностью, что ничего, кроме суровой необходимости, не заставило бы Бога избрать такой суровый способ действия. Бог любил Иова совершенной любовью, но это была мудрая любовь, которая принимает в расчет все и видит гораздо глубже поверхности. Для этой любви главное - чтобы сердца ее избранников были чистыми, чтобы были удалены из этих сердец все порочные корни. Какая радость - иметь дело с таким Богом! Быть в руках того, кто не пощадит усилий, чтобы исправить наши несовершенные сердца. Но, возлюбленный читатель, есть еще один чрезвычайно интересный факт, а именно для достижения своих целей Бог может использовать даже сатану. Мы видим это в случае с патриархом Иовом, также и в случае с апостолом Петром. Петр должен был быть проверен и сатана был использован для этого. "Симон! Симон! се, сатана просил, чтобы сеять вас как пшеницу" (Лук. 22,31). Глагол "сеять" употреблен в том смысле, что зерна пшеницы просеивают, отделяя их от плевел. Господь понимает абсолютную необходимость того, что человеческое сердце надлежит провести через тяжелый и болезненный процесс испытаний, чтобы были выявлены, осознаны и выкорчеваны все порочные корни. Поэтому сатана допущен, чтобы испытывать наши сердца. В чьем сердце он не будет иметь власти, тот пройдет испытания, будет просеян через решето. Бог имеет несовершенный материал, будь то патриарх или апостол. Все должны созреть и быть покорны только воле Отца.
Если бы Иов стремился только к постижению воли Бога, его поведение было бы совершенно другим. Но Иов нуждался в уроке. Дух Святой обеспечил запись этого урока, чтобы и мы могли использовать его, уберегая свое сердце от ошибок, которые допустил Иов.
Давайте продолжим повествование.
"И был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана. И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее. И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла. И отвечал сатана Господу и сказал: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? Дело рук его Ты благословил, и стада его распространяются по земле; но простри руку Твою и коснись всего, что у него, - благословит ли он Тебя?" (1,6-11). Как наглядно здесь представлена клевета сатаны! Мы начинаем отчетливо понимать способ, которым сатана оценивает путь и дела Божьих людей. Какая способность проникать в человеческий характер, какое близкое знакомство с человеческим моральным устройством! Как ужасно попасть в такие руки. Сатана всегда наблюдает, всегда готов направить всю свою злую энергию против христианина.
Мы должны помнить об этом. И мы должны быть бдительными и строго наблюдать за своим внутренним состоянием, пока идем в том месте, где правит сатана. Он не имеет никакой власти над теми душами, которые пребывают в состоянии покорности и смиренности. И в любом случае, когда дело касается верующих, сатана не может зайти за пределы, очерченные Богом. Так и в случае Иова: "И сказал Господь сатане: вот, все, что у него, в руке твоей; только на него не простирай руки твоей" (1,12).
Сатана был допущен наложить свою руку на владения Иова - лишить его детей, отнять весь скот, разорить дом. С изумительной скоростью сатана использовал предоставленную ему возможность. Удар следовал за ударом на преданную голову патриарха. Пока один посыльный сообщал свою печальную весть, приходил другой с еще более печальными известиями. Тогда страдающий слуга Бога "встал и разодрал верхнюю одежду свою, остриг голову свою и пал на землю и поклонился и сказал: наг я вышел из чрева матери моей, наг и возвращусь. Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно! Во всем этом не согрешил Иов и не произнес ничего неразумного о Боге" (1,20-22). Действия Иова очень трогательны. С человеческой точки зрения, случившегося с Иовом вполне достаточно, чтобы потерять рассудок. В одночасье лишиться десяти своих детей, перейти от изобилия к полной нищете. Какой поразительный контраст между первыми и последними строками первой главы! Но мы должны дальше следовать за нашим патриархом: "Был день, когда пришли сыны Божии предстать пред Господа; между ними пришел и сатана предстать пред Господа. И сказал Господь сатане: откуда ты пришел? И отвечал сатана Господу и сказал: я ходил по земле и обошел ее. И сказал Господь сатане: обратил ли ты внимание твое на раба Моего Иова? ибо нет такого, как он, на земле: человек непорочный, справедливый, богобоязненный и удаляющийся от зла, и доселе тверд в своей непорочности; а ты возбуждал Меня против него, чтобы погубить его безвинно. И отвечал сатана Господу и сказал: кожу за кожу, а за жизнь свою отдаст человек все, что есть у него; но простри руку Твою и коснись кости его и плоти его, - благословит ли он Тебя? И сказал Господь сатане: вот, он в руке твоей, только душу его сбереги. И отошел сатана от лица Господня и поразил Иова проказою лютою от подошвы ноги его по самое темя его. И взял он себе черепицу, чтобы скоблить себя ею, и сел в пепел. И сказала ему жена его: ты все еще тверд в непорочности твоей! похули Бога и умри. Но он сказал ей: ты говоришь как одна из безумных: неужели доброе мы будем принимать от Бога, а злого не будем принимать? Во всем этом не согрешил Иов устами своими" (2,1-10). Это замечательное место. Оно показывает нам бессилие сатаны в его стремлении поколебать души верных и любящих Господа.
Милосердие и сострадание Господа испытывают только те, кто истинно кается и сокрушен сердцем. Но Иов еще не был таким даже когда сидел в пепле. Он не был еще до конца повержен перед Богом. Он все еще был великим человеком. Как он был велик в сиянии лучших дней под покровительством Бога, так он велик под натиском напастей и несчастий. Сердце Иова оставалось еще прежним. Он не был готов воскликнуть: "Я отрекаюсь и раскаиваюсь в прахе и пепле" (42,6). Так еще Иов не научился говорить. Я хотел бы, чтобы читатель ясно понял этот момент. Он в значительной мере является ключом к книге Иова. Божественное намерение состояло в том, чтобы открыть взгляду Иова глубины его собственного сердца. Это делалось для того, чтобы Иов мог научиться восхищаться благодатью и милостью Бога, а не своей собственной добродетелью, которая была как утренний туман и ранняя роса, быстро рассеивающиеся. Бог, благословенно его имя, не желает позволять сатане обвинять нас; но Он желает открыть нас для самих себя, чтобы мы могли осознать самих себя и научились доверять не самим себе, а только Богу, и научились находить покой в вечном постоянстве его милости и благодати. До сих пор мы видели, что Иов тверд в своей непорочности. Он встречает с покорностью все тяжелые несчастья, которые были позволены сатане нанести ему. Более того, Иов отвергает безумный совет своей жены. Одним словом, он принимает все как из руки Бога и склоняет голову перед его таинственным промыслом. Это очень хорошо. Но "услышали трое друзей Иова о всех этих несчастьях, постигших его, и пошли каждый из своего места: Елифаз Феманитянин, Вилдад Савхеянин и Софар Наамитянин, и сошлись, чтобы идти вместе сетовать с ним и утешать его. И подняв глаза свои издали, они не узнали его; и возвысили голос свой и зарыдали; и разодрал каждый верхнюю одежду свою, и бросали пыль над головами своими к небу. И сидели с ним на земле семь дней и семь ночей; и никто не говорил ему ни слова, ибо видели, что страдание его весьма велико" (2,11-13). Прибытие трех друзей Иова производит заметное изменение. Сам факт присутствия свидетелей его страданий воздействует на Иова совершенно изумительным образом.
Мы можем быть совершенно уверены в том, что этими тремя людьми управляли добрые чувства к Иову. Было немалой жертвой с их стороны - оставить свои дома и пойти сочувствовать своему обездоленному и сокрушенному другу. Но при чтении следующих глав нам становится очевидно, что их присутствие возбудило в сердце и уме Иова те чувства и мысли, которые до сих пор бездействовали. Иов покорно перенес потерю детей, богатства и телесного здоровья. Сатана отошел и совет жены был отвергнут. Но присутствие друзей подтолкнуло Иова к окончательному погружению в свое безутешное горе. "После того открыл Иов уста свои, и проклял день свой"
Это весьма примечательно. Друзья сидели в полной тишине, с разорванными одеждами и покрытые пылью. Иов был первым, кто нарушил тишину. Вся третья глава - это излияние горькой жалобы. Горе, переполнявшее душу, выплеснулось наружу. Легко рассуждать, когда мы не терпим таких тяжелых испытаний, какие выпали на долю Иова. Но все равно, невозможно согласиться с выражениями и высказываниями, которые употребляет Иов. Речь Иова указывает на то, что он нуждался в познании самого себя, также как и мы все. Было необходимо полностью открыть ему глаза на состояние души, чтобы он мог реально раскаяться перед лицом Бога. И даже более, он нуждался в истинном и глубоком понимании Бога, чтобы доверие к Богу оставалось при любых обстоятельствах.
Но в третьей главе Иов еще далек до полного доверия Богу. "И начал Иов и сказал: погибни день, в который я родился, и ночь, в которую сказано: зачался человек! ... Для чего не умер я, выходя из утробы?" Здесь нет упоминаний о сокрушенном и раскаивающемся духе, нет того, кто мог бы сказать: "Ей, Отче! ибо таково было Твое благоволение" (Матф. 11,26). Когда душа может с покорностью склониться перед всем, исходящим от руки Отца нашего, то это величайшее достижение, это величайший момент. Сокрушенные собственные желания являются богатым и редким пожертвованием. Это высокое достижение в школе Христа - иметь возможность сказать: "Я научился быть довольным тем, что у меня есть" (Фил. 4,11). Павел долго учился этому. Такой ход мысли не сразу стал ему свойственен. И вероятно, он никогда не учился этому при ногах Гамалиила. Только Христос может с избытком наполнить сердце благодатью и научить человека довольствоваться тем, что есть. И Павел глубоко постиг значение слов: "Довольно для тебя благодати Моей" (2 Кор. 12,9), и поэтому он говорит: "Я благодушествую в немощах" (2 Кор. 12,10). Человек, который пришел к такому образу мыслей, является полным антиподом того, кто может проклинать свой день рождения и говорить: "Для чего не умер я, выходя из утробы?" О, если бы душа Иова помышляла о Божьем, он никогда бы не произнес таких слов. О, если бы Иов находился в присутствии Бога. Но Иов находился в присутствии только своих друзей. И как бы хороши и верны своей дружбе они ни были, но все равно Иов стал оценивать постигшие его несчастья в человеческом плане.
Я ни в коем случае не ставлю себе целью подробно исследовать длительную дискуссию между Иовом и его друзьями, продолжающуюся в 29 главе. Мы будем цитировать несколько предложений, поясняющих позицию того или иного участника этой дискуссии.
Елифаз был первым, кто говорил. "И отвечал Елифаз Феманитянин и сказал: если попытаемся мы сказать к тебе слово, - не тяжело ли будет тебе? Впрочем, кто может возбранить слову! Вот, ты наставлял многих и опустившиеся руки поддерживал, падающего восставляли слова твои, и гнущиеся колени ты укреплял. А теперь дошло до тебя, и ты изнемог; коснулось тебя, и ты упал духом. Богобоязненность твоя не должна ли быть твоею надеждою, и непорочность путей твоих - упованием твоим? Вспомни же, погибал ли кто невинный, и где праведные бывали искореняемы? Как я видал, то оравшие нечестие и сеявшие зло пожинают его" (4,1-8). И еще: "Видел я, как глупец укореняется, и тотчас проклял дом его" (5,3). Также: "Я буду говорить тебе, слушай меня; я расскажу тебе, что видел" (15,17).
Из этих предложений следует, что Елифаз принадлежит к той группе людей, которые объясняют все явления жизни, основываясь только на своем личном жизненном опыте. Он начинает словами "что я видел".
Да, личный опыт необходим человеку, и он может избавить человека от многих неприятностей. Но будет огромной ошибкой - основывать общее правило на личном опыте. Это ошибка, к которой склонны тысячи людей. Например, какое отношение к Иову имел опыт Елифаза? Елифаз никогда не встречал подобного случая, и поэтому все аргументы, основанные на опыте, были бесполезны в данной ситуации. И мы видим, что слова и аргументы Елифаза не коснулись сердца Иова, и как только Елифаз кончил говорить, Иов, без малейшего внимания к его словам, продолжил рассказ о своих несчастьях, перемежая самооправдания с горькими жалобами (главы 6-7).
Следующим говорил Вилдад. Его аргументы имеют другой характер, чем аргументы Елифаза. Вилдад ни разу не ссылается на свой личный опыт или свои наблюдения. Он взывает к древности. "Ибо спроси у прежних родов и вникни в наблюдения отцов их; а мы - вчерашние и ничего не знаем, потому что наши дни на земле тень. Вот они научат тебя, скажут тебе и от сердца своего произнесут слова" (8,8-10).
Далее следует отметить, что Вилдад вводит нас в более широкую область, чем Елифаз. Авторитет "отцов" должен быть более весомым, чем опыт отдельной личности. Более того, обращение к опыту предков подчеркивает скромность и послушание Вилдада. Но дело в том, что ни собственный опыт, ни предание, ни традиции не могут служить достаточным авторитетом в силу своего происхождения. Все это - ограниченная человеческая мудрость, ограниченный опыт. В своих размышлениях я могу отвергнуть и то, и другое, потому что я - такой же человек и мой собственный опыт, моя собственная мудрость могут превзойти и чужой опыт и чужую мудрость. Следовательно, можно предположить, что слова Вилдада имели для Иова не больше веса, чем слова Елифаза. Один был так же далек от истины, как и другой. Если бы они обратились к божественному откровению - это было бы другое дело. Истина может быть только Божьей, и она является единственным стандартом, единственным авторитетом. Ею все должно измеряться, перед нею рано или поздно все должно склониться. Человек не может свой собственный опыт устанавливать как правило для своих друзей. И группа людей также не имеет такого права. Иными словами, не голос человека, но голос Бога должен управлять всеми нами. Не опыт или традиции будут судить в последний день, но Слово Бога. Важный и весомый факт! Давайте примем это во внимание. Если бы Вилдад и Елифаз это отчетливо понимали, то их слова имели бы гораздо большее влияние на их пораженного друга.
Давайте теперь очень кратко процитируем начало обращения Софара Наамитянина.
Он говорит: "Но если бы Бог возглаголал и отверз уста Свои к тебе и открыл тебе тайны премудрости, что тебе вдвое больше следовало бы понести! Итак знай, что Бог для тебя некоторые из беззаконий твоих предал забвению" (11,5.6) И еще: "Если ты управишь сердце твое и прострешь к Нему руки твои, и если есть порок в руке твоей, а ты удалишь его и не дашь беззаконию обитать в шатрах твоих, то поднимешь незапятнанное лицо твое и будешь тверд и не будешь бояться" (11,13-15).
Эти слова имеют довольно явный оттенок законности. Они показывают, что Софар не имел верного представления о божественном характере. Он не знал Бога. Никто, владеющий истинным знанием Бога, не может говорить о Нем как об сокрывающем что-либо от беспомощного создания. Бог не против нас, но за нас, вечно благословенно Его имя! Он не законный истец, а великодушный Отец. Софар говорит: "Если ты управишь сердце твое". Без сомнения, человек должен управлять своим сердцем, приводить его в порядок. Но хорошо, если человек праведен. А если он ничего не находит в своем сердце, кроме зла? Что тогда делать человеку? Если человек находит себя совершенно бессильным, что он должен делать? Софар не может сказать. Он знает Бога как сурового истца, как того, кто, если и открывает свои уста, то говорит только против грешника.
Будем ли удивляться, что Софар был так же далек от того, чтобы убедить Иова, как и его друзья? Они все были не правы. Законность, традиции, жизненный опыт были одинаково несовершенны, односторонни, ошибочны. Ни один из этих взглядов в отдельности, ни все они вместе взятые не могли утешить или ободрить Иова. Ни один из трех друзей до конца не понимал Иова и, что гораздо важнее, они не знали характер Бога, не знали его намерений в отношении Иова. Друзья не знали, как правильно показать Бога Иову, и, как следствие, они не могли привести совесть Иова в присутствие Бога. Они только способствовали духу самооправдания. Они не вводили Бога в это действие. Друзья говорили некоторые правильные слова, но они не знали самой истины. Они могли мудро рассуждать о жизненном опыте, традициях и законности, но они не знали истины.
И как мы видим, три друга оказались не в состоянии убедить Иова. Их помощь была односторонней. И вместо того, чтобы помочь Иову понять, почему он подвергся испытанию, они подтолкнули его к дискуссии, которая кажется безграничной. Он отвечал им словом на слово и даже больше. "И отвечал Иов и сказал: подлинно, только вы люди, и с вами умрет мудрость! И у меня есть сердце, как у вас; не ниже я вас; и кто не знает того же?" (12,2.3). "Сколько знаете вы, знаю и я: не ниже я вас" (13,2). "А вы сплетники лжи; все вы бесполезные врачи. О, если бы вы только молчали! Это было бы вменено вам в мудрость" (13,4,.5). "Слышал я много такого; жалкие утешители все вы! Будет ли конец ветреным словам? И что побудило тебя так отвечать? И я мог бы так же говорить, как вы, если бы душа ваша была на месте души моей; ополчался бы на вас словами и кивал бы на вас головою моею" (16,2-4). "Доколе будете мучить душу мою и терзать меня речами? Вот, уже раз десять вы срамили меня и не стыдитесь теснить меня" (19,2.3). "Помилуйте меня, помилуйте меня вы, друзья мои, ибо рука Божия коснулась меня" (19,21). Все эти изречения показывают, как далек был Иов от того истинного сокрушения духа и покорности ума, которые всегда исходят от человека, пребывающего в божественном присутствии. Без сомнения, друзья были не правы. Не правы в своих высказываниях о Боге, не правы в своем способе обращения с Иовом. Они не делали его лучше. Но будь совесть Иова в присутствии Бога, он бы не дал ответа своим друзьям, если бы даже они имели в тысячу раз больше ошибок в своих высказываниях. Он бы покорно склонил свою голову и дал бы потоку порицаний и обвинений прокатиться над ним. Он обратил бы суровость своих друзей на пользу, очищая свое сердце от всякой неправды. Но нет, Иов еще не достиг своего предела. Он стремится к самооправданию, он полон ошибочных мыслей о Боге.
Чем больше мы исследуем затянувшуюся дискуссию между Иовом и его тремя друзьями, тем яснее осознаем полную невозможность того, что они могут прийти к взаимопониманию. Иов всецело направлен на самооправдание и самозащиту, друзья же стремятся к совершенно обратному. Они не были подавлены и ослаблены и взяли ошибочный курс в обхождении с Иовом, только усугубляя его душевную рану. Измени они свою позицию, исход дискуссии мог быть совершенно другим. Если бы они говорили мягко, нежно, желая утешить, то имели бы большую вероятность смягчить сердце Иова и преобразить его душу. А так дело Иова было безнадежным. Он не хотел видеть в себе ничего дурного, а друзья не хотели видеть в нем ничего хорошего. Он был полон решимости утверждать свою правоту, а они были полны решимости находить недостатки и изъяны. Не было точки соприкосновения в чем-либо, не было основы для взаимопонимания. Иов не осознавал нужды в покаянии, а друзья не имели нежного сострадания к нему. Одним словом, была нужда в служении совершенно иного рода. И такое служение совершил Елиуй.
"Когда те три мужа перестали отвечать Иову, потому что он был прав в глазах своих, тогда воспылал гнев Елиуя, сына Варахиилова, Вузитянина из племени Рамова: воспылал гнев его на Иова за то, что он оправдывал себя больше, нежели Бога, а на трех друзей его воспылал гнев его за то, что они не нашли, что отвечать, а между тем обвиняли Иова" (32,1-3).
Здесь Елиуй с замечательной силой и ясностью понял самый корень этого дела во всей глубине. Он сконцентрировал в двух коротких предложениях всю эту детальную дискуссию, продолжающуюся на протяжении 29 главы. Иов оправдывает себя вместо того, чтобы оправдывать Бога; друзья обвиняют Иова вместо того, чтобы подвести его к мысли о покаянии и обвинению самого себя.
Этот момент чрезвычайной нравственной важности - когда мы оправдываем себя, мы обвиняем Бога; и с другой стороны, когда мы обвиняем себя, мы оправдываем Бога. "И оправдана премудрость всеми чадами ее" (Лук. 7,35). Это важный момент. Действительно сокрушенное и кающееся сердце будет отстаивать Бога любой ценой. "Бог верен, а всякий человек лжив, как написано: "Ты праведен в словах Твоих и победишь в суде Твоем" (Рим. 3,4). Бог одержит победу сейчас в нашей душе. В тот момент, когда душа сокрушается в истинном самоосуждении, Бог предстает перед ней во всем великолепии своей милости, как оправдывающий и любящий. Но пока мы руководствуемся духом самозащиты или самодовольства, мы будем совершенно чужды глубокому божественному благословению. Будет величайшей глупостью считать, что виновный в чем-либо перед Богом человек должен оправдываться, иначе Бог вменит ему его вину в грех. Истинная мудрость в том, чтобы обвинять себя, потому что в этом случае Бог становится оправдывающим.
Но Иов все еще укреплен своей собственной добродетелью, все еще облечен в собственную праведность, все еще полон самодовольства. Это неверное основание. Единственно правильным основанием для грешника является основание истинного раскаяния. Ничто не спасает, кроме чистой и драгоценной благодати, которая господствует через праведность нашего Господа Иисуса Христа. Так установлено навечно. Нет ничего, кроме гнева за самоправедность, ничего, кроме милости за самоосуждение.
Читатель, помни это. Прервемся ненадолго и рассмотрим более подробно этот важный вопрос. На каком основании ты в данный момент стоишь? Склонился ли ты перед Богом в истинном раскаянии? Оценивал ли ты когда-нибудь себя в его святом присутствии? Не находишься ли ты в состоянии самоправедности, самозащиты и самодовольства? Взвесь и продумай эти важные вопросы. Не откладывай их. Божье Слово обращено не столько к уму или интеллекту читателя, сколько к его сердцу, совести, душе. Без сомнения, чрезвычайно важно развивать свой ум, чтобы он мог постигать во всей глубине самые сложные вопросы. Но когда мы имеем дело со Словом Бога, то будет совершенно недостаточно - только понять и на этом закончить работу духа. Необходимо, чтобы Божье Слово через призму нашего ума коснулось нашего сердца и преобразило его. Бог желает иметь дело с сердцем, с духовным состоянием, с внутренним человеком. Он видит нас реальными, какими мы являемся на самом деле, а не какими кажемся себе. И всякое раздутое самомнение будет только существенным препятствием на пути к Богу. Верный же путь заключается в том, что все свойства души подобного рода должны быть сокрушены. В этом мудрость Божьего человека. Только с этой позиции может во всей полноте открыться истинная сущность Бога и путь спасения. Пусть читателю Дух Святой откроет все эти глубины божественной мудрости! А мы будем помнить, что Богу дорог сокрушенный и кающийся дух, но маловероятно, что Бог знает гордых и надменных.
Таким образом, мы можем понять, почему гнев Елиуя был направлен против Иова. Елиуй был всецело на стороне Бога, Иов же стоял только за себя. Мы ничего не слышим об Елиуе до 32 главы, но весьма вероятно, что он был свидетелем всей дискуссии. Он терпеливо выслушал обе стороны и нашел их неправыми. Иов был не прав в том, что старался защитить себя; друзья были не правы в том, что пытались обвинить Иова.
Как часто случаются такие ситуации в наших полемиках и спорах! И как это печально! В девяноста девяти случаях из ста в любом споре можно обнаружить очень много похожего на спор Иова с друзьями. Недостаточные сокрушенность и покорность, с одной стороны, и недостаточные мягкость и деликатность, с другой, приводят к невозможности решить какой-либо вопрос. Разумеется, я не имею в виду те случаи, когда затрагивается истина Бога. Здесь следует быть уверенным, решительным и твердым. Уступать, когда дело касается истины Бога или славы Христа, недопустимо, потому что это означало бы предательство по отношению к тому, кому мы всем обязаны. Ясное понимание и непоколебимая твердость нам к лицу во всех случаях, когда вопрос касается Христа, который отказался от всех благ и преимуществ и пошел на Голгофский крест, чтобы только исполнить волю Отца. Бог не желает, чтобы мы могли обронить хотя одно слово или написать хоть одну строчку, которые могли бы ослабить наше понимание истины или уменьшить наше рвение в утверждении веры, однажды врученной святым.
О, нет, читатель, сейчас не время для снижения требований и расточения сил. Совсем наоборот. Никогда раньше не было такой нужды в твердой поступи каждого верующего, в сохранении божественных требований и принципов Царства Небесного во всей их точности, как сейчас. Я говорю это намеренно, ввиду всех тех усилий врага, которые он предпринимает, чтобы увести нас с позиции чистой бескомпромиссной истины. Увы! Увы! Как часто верующие теряют чистоту моральных принципов, утрачивают твердость позиции и шаг за шагом уступают ее под напором мирских интересов. Это печальная унижающая неудача. Мы не должны отрицать, что эта неудача слишком очевидна, слишком вопиюща, слишком распространена, чтобы ее не замечать. Человек оказывается неспособным, он обманывает надежды всегда и везде. Его история от Едема до настоящего момента устлана неудачами.
Все это неоспоримо. Но благословен Бог! Его основание стоит надежно, и человеческие неудачи не могут поколебать это основание. Бог верен. Он знает тех, кто принадлежит ему; и пусть каждый, кто называется именем Христа, отстраняется от несправедливости. Мы должны уже понимать, что путь завышения нашего морального уровня понижает уровень Бога. Так давайте унизим и смирим себя ввиду наших неудач, но никогда не будем отказываться от драгоценной истины Бога. Но все это было отступлением, которое мы позволили себе, чтобы защитить мысль о том, что сокрушенное, смиренное состояние является наилучшим для того, кто стремится постичь премудрость Бога. Теперь мы должны вернуться к нашей теме. Есть нечто примечательное и удивительное в служении Елиуя. Он находится в ярком контрасте с тремя друзьями. Его имя означает "Он - Бог мой", и в некотором смысле мы можем рассматривать его как прообраз нашего Господа Иисуса Христа. Он принес Бога и поставил окончательную точку в утомительном споре между Иовом и его друзьями. Елиуй не основывает свои слова на личном опыте, он вводит Бога. Это единственная возможность поставить точку в полемике, прекратить спор, закончить войну слов. Давайте послушаем слова этого прекрасного персонажа.
"Елиуй ждал, пока Иов говорил, потому что они летами были старше его. Когда же Елиуй увидел, что нет ответа в устах тех трех мужей, тогда воспылал гнев его" (32,4.5). Обратим внимание на слова: "нет ответа". Во всех рассуждениях спорящих сторон, во всех их аргументах, в ссылках на опыт, традиции и религию не было ответа. Это очень поучительно. Друзья Иова в своих размышлениях охватили обширную область, сказали много верного, испробовали много вариантов и ответов, но, и это надо особенно отметить, они не нашли единственно верного ответа. Это вне достигаемости для земного и плотского ума, для сердца, считающего себя праведным. Как мы увидим дальше - Бог один может дать ответ. Только в Боге сокрушенное сердце может найти успокоение. Это убедительно доказывается в истории, которая сейчас перед нами. Три друга Иова не нашли ответа. "И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, Вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение. Я говорил сам себе: пусть говорят дни, и многолетие поучает мудрости. Но дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение" (32,6-8). Божественный свет и дыхание Вседержителя начинают струиться и рассеивать густые тучи праха, поднятого препирательством языков. Мы сознаем моральную силу и вес этого момента, когда благословенный слуга открыл свои уста. Мы чувствуем, что слушаем человека, который говорит как пророк Бога; человек, который значителен из-за присутствия в нем Духа Бога. Это не тот человек, который черпает из скудных запасов своего жизненного опыта или который взывает к седой древности, к традициям, к противоречивым голосам отцов. Нет, мы видим перед собой человека, который сразу вводит нас в присутствие Бога и мы начинаем чувствовать "дыхание Вседержителя".
Это единственно верный авторитет, единственно безошибочный стандарт. "Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду. Поэтому я говорю: выслушайте меня, объявлю вам мое мнение и я. Вот, я ожидал слов ваших, - вслушивался в суждения ваши, доколе вы придумывали, что сказать. Я пристально смотрел на вас, и вот никто из вас не обличает Иова и не отвечает на слова его. Не скажите: мы нашли мудрость: Бог опровергнет его, а не человек. Если бы он обращал слова свои ко мне, то я не вашими речами отвечал бы ему. Испугались, не отвечают более; перестали говорить" (32,9-15). Опыт, традиция и закон - все устраняется, освобождая место для "дыхания Вседержителя", для прямого и всесильного служения Духа Бога.
Речь Елиуя воздействует на душу с особой силой и полнотой. Она выгодно отличается от односторонних и большей частью ошибочных речей трех друзей. С вступлением Елиуя спор, казавшийся бесконечным и бесплодным, оставляющий участвующие стороны с тем же, с чем они были вначале, этот спор достиг своего финала. Тем не менее этот спор имеет значение и интересен для нас. Он учит умению разрешать спорные вопросы и вести дискуссии. Две стороны никогда не смогут достичь понимания в спорном вопросе, если хотя бы с одной стороны не будет проявлена сокрушенность духа, покорность и мягкость. Это ценный урок, которому мы все должны уделить должное внимание. Не только в мире, но и в собрании (церкви) существует множество людей, еще не преодолевших внутри себя горячности, гордости и надменности. Многие заняты только собственной персоной, своим ненасытным "я". И таких людей, к великому сожалению, можно встретить даже там, где мы меньше всего этого ожидаем, где такое проявление самозанятости более всего уродливо и отталкивающе, а именно - среди тех, кто причисляет себя к служителям Христа. Никогда, мы можем это твердо утверждать, самомнение и самолюбование не будут более отвратительными, чем когда они переполняют сердце служителя Христа. Христос никогда не искал своей собственной славы, никогда не отстаивал свои интересы и не жил в свое удовольствие. Вся его жизнь от начала до конца - совершенное самопожертвование. И как горько видеть, когда на фоне Голгофского креста начинают играть амбиции, а в душах преобладать мирские качества - гордость, самолюбование и надменность.
И тем не менее многие люди, утверждающие, что стоят на платформе христианского вероисповедания, не могут преодолеть стремления к самопроявлению. Такое стремление приводит к плачевным итогам. И при изучении дискуссии между Иовом и тремя друзьями мы встречаем великое множество ссылок на "я" в 29-31 главах.
Но давайте посмотрим на себя. Давайте рассмотрим наши собственные сердца в их самых сокровенных делах. Давайте окинем взором наш путь в свете божественного присутствия. Давайте принесем все наши дела и наше служение и взвесим их на весах святилища Бога. Тогда мы откроем для себя не очень приятные вещи. Мы увидим, сколько недостойного и отвратительного вкралось в наши души. Мы увидим темный густой туман, который так плотно окутал наши дела, что почти не заметно христианского источника нашей жизни. Когда даже в отдаленной степени затрагивается наша персона, то мы всегда принимаем это очень близко к сердцу. Но когда дело касается других, то мы всегда готовы обвинять и порицать. Мы всегда обижаемся на малейшее унижение. Наши симпатии всегда на стороне тех, кто думает о нас хорошо, кто ценит наше служение, согласен с нашим мнением, принимает наши настроения.
Не говорит ли это о том, что прежде, чем осуждать самомнение древнего патриарха Иова, мы должны избавиться от своего собственного самомнения. Конечно, Иов не был прав, но мы куда более грешны. Не так удивительно, что на заре времен, в древние века патриархов человек был пойман в сети самомнения. Но недопустимо, когда, не желая замечать чистого ясного света Христа, в эти сети попадаем мы. В те далекие времена миру еще не был явлен во всей полноте образ Христа. Не было пророческого голоса. Даже закон еще не был дан. Нам трудно даже представить, каким бедным и слабым был луч света во времена Иова. Но нам принадлежит высокая привилегия и святая ответственность ходить в полуденном свете христианства. Христос уже приходил и еще грядет. Он жил, умер, воскрес и вознесся на небо. Он послал Духа Святого пребывать в наших сердцах, как свидетеля божественной славы, как печать полного искупления и прощения. Канон священного Писания составлен. Круг откровений завершен. Слово Бога доступно и мы имеем божественный документ. Мы знаем, что Христос осудил грех и устранил его навсегда. Более того, мы сделаны частью божественной натуры - мы имеем Духа Святого, пребывающего в нас; мы являемся членами тела Христова; мы призваны жить так же, как Он; мы наследники славы, наследники Бога и сонаследники со Христом.
Что знал Иов обо всем этом? Ничего. Как мог он знать то, что было открыто только спустя пятнадцать столетий после него? Весь объем знаний Иова изложен в нескольких пылких и страстных словах в конце 19 главы: "О, если бы записаны были слова мои! Если бы начертаны были они в книге резцом железным с оловом, - на вечное время на камне вырезаны были! А я знаю, Искупитель мой жив, и Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию, и я во плоти моей узрю Бога. Я узрю Его сам; мои глаза, не глаза другого, увидят Его. Истаивает сердце мое в груди моей!" (19,23-27).
Это было знание Иова - это было его кредо. С одной стороны, и этого достаточно, но если сравнивать с тем могучим кругом истин, которые открыты современному человеку, то этого очень мало. Иов смотрел вперед сквозь представленную мглу. Все величайшие события в отношениях Бога с человеком должны были еще совершиться в далеком будущем. Мы смотрим назад из полного потока божественных откровений, мы смотрим на то, что уже сделано. Иов с верой говорит о своем Искупителе, что "Он в последний день восставит из праха распадающуюся кожу мою сию". Мы знаем, что наш Искупитель после жизни, служения, смерти и воскресения на земле восседает теперь на троне справа от Отца на небесах.
Одним словом, степень, в которой Иову была открыта сущность Бога, не допускает никакого сравнения с той, которую имеем мы. И по этой причине у нас нет оправдания, если мы пренебрегаем светом божественного откровения и отдаем наше сердце во власть самолюбования и самомнения. Наше самоотречение должно быть прямо пропорционально степени нашего духовного знания об истинах Божьих. Но увы, это не всегда так. Мы признаем очень высокие истины, но они не формируют наш характер, мы не руководствуемся ими в повседневной жизни. Мы говорим о божественном призвании, но наши поступки остаются земными, наше сердце остается под влиянием мирских интересов и темных чувств. Мы проповедуем другим, что надо радоваться нашему высочайшему положению, но не задумываемся о том, что радость придет сама к тем избранным, кто действительно удостоен милости Бога. Но если наши сердца наполнены тяжестью и тьмою, то значит наше истинное положение не такое, каким бы нам хотелось его видеть. Если наше реальное состояние не отвечает тем принципам, которые мы признаем необходимыми для христиан, то о каком высочайшем положение может идти речь? Мы слишком высокого мнения о себе, обидчивы, легко раздражимы и бываем упорны совсем не там, где действительно необходимо проявить твердость и настойчивость. Мы так же склонны к самозащите, как и Иов. С другой стороны, когда мы вынуждены обратиться к кому-либо с позиции порицания, то с какой грубостью и резкостью мы исполняем это необходимое дело! Как мало сокрушенных сердец и плачущих глаз! Зато какую отточенную способность низводить нашего заблуждающегося брата до праха мы проявляем! Почему так? Потому что мы считаем, что сами не находимся в этом прахе. Как часто мы любим демонстрировать свой собственный опыт, подобно Елифазу, или предаемся духу закона, подобно Софару, или приводим человеческие авторитеты, подобно Вилдаду. Как часто мы забываем, что путь осуждения других так же бесплоден, как путь самомнения и самозащиты. Подобно друзьям Иова, мы не способны других подвести к раскаянию и самоосуждению, потому что в нас самих нет стремления к такому состоянию. Как мало в нас духа и мысли Христа! Как мало силы Духа Святого и авторитета Слова Бога!
Писать подобные слова - не доставляет ни малейшего удовольствия. Но их необходимо писать. Мы чувствуем возрастающую распущенность, небрежность и равнодушие тех дней, в которые мы живем. Есть нечто весьма ужасное и недопустимое в диспропорции между идеями, которые мы черпаем в Слове Бога, и нашей жизнью. Каким-то немыслимым образом мы совмещаем внутри себя высокие истины с грубой светскостью и потворством своим желаниям. Истина имеет широкое распространение среди нас, но где ее организующая сила? Потоки света изливаются на читающих Слово Бога и размышляющих над ним, но где дела обновленных сердец и очищенной совести? Скрупулезно изучая принципы и правила царства Бога, мы, тем не менее, не имеем никакого практического результата. Доктрины разложены по буквам, но где их дух? Есть форма слов, но где живой образ?
Значит ли это, что мы не должны оценивать доктрины и слова? Значит ли это, что мы против всемирного распространения драгоценной истины? Далеко, далеко не так! Бог не позволит, чтобы мы написали хотя бы строку, которая бы имела тенденцию каким бы то ни было образом уменьшить в мыслях читателя значение и важность Божьего Слова, которая могла бы поколебать высочайший уровень истины и нерушимость доктрины. Я до конца убежден в том, что мы не имеем права хоть на йоту изменять моральные принципы Священного Писания с целью облегчить условия для их исполнения, потому что всякое изменение понижает их уровень.
Но, читатель-христианин, я хотел бы спросить: не удивляет ли тебя тот факт, что среди посещающих собрание (церковь) существует грустный недостаток в отзывчивости сердец и чувствительности совести? Не отстает ли наше благочестие от признаваемых нами принципов? Соответствует ли полностью уровень нашей морали уровню учения?
Я предвижу, каким будет ответ. Мы слишком хорошо знаем выражения, в которых этот ответ должен быть изложен. Нам становится совершенно ясно, что истина не воздействует на совесть, что доктрина не освещает жизнь, что практические дела не согласуются с проповедуемыми принципами.
В духе самоосуждения, как перед лицом Бога пишу я эти строки, чтобы острый меч Слова Бога вошел в наши души и достиг глубоких корней всякой неправды и всякого зла. Только Господь может помочь каждому человеку освободиться от греха, только Господь может устранить корень зла из сердца человека, как бы глубоко этот корень ни сидел. Все это так. Но это не значит, что человек должен бездействовать, сидеть, сложив руки, и ждать, когда совершится чудо. О, нет. Священная обязанность каждого верующего в Сына Бога - стоять в духе истины, противоборствуя дьяволу. И я вижу свой долг не в том, чтобы просто излагать, объяснять, хвалить, рекомендовать драгоценное Слово Бога, но в том, чтобы открыть каждому читателю освобождающую силу этого Слова. А сила Слова Божьего такова, что, проявляясь в сердце верующего, она начинает воздействовать на сердца и совесть окружающих его людей. Когда мы видим мирского человека в его повседневных делах, когда мы видим его душевное состояние, когда мы начинаем понимать, насколько сильна привязанность его сердца ко всему мирскому, насколько сильно им владеет чувственность и потворство всем своим плотским желаниям, то нам начинает казаться, что эту каменную глыбу ничем не сдвинуть и бесполезны любые усилия. Чувство собственного превосходства может испытывать человек от принадлежности к знатному роду и от обладания незаурядным интеллектом, от принадлежности к определенной нации и от обладания миллионным богатством, и нам кажется, что в таких случаях бессмысленно порицать, взывать, поучать. Но разве не должен служитель Христа обращаться к заблудшей совести? Разве не должен голос святого твердо звучать при любых обстоятельствах и в любом окружении? Можем ли мы допускать распущенность и безразличие, снисходительное отношение к вере? Этим самым мы будем прокладывать путь для всеобщего скептицизма, неверия, безбожия и практического атеизма. Так неужели мы не будем стремиться к пробуждению собственной совести и не будем содействовать пробуждению других? Не дай Бог! Мы должны быть верными и истинными свидетелями Бога живого и его глашатаями. И во всем полагаться только на силу Божьего Слова. Не мы, но оно способно пробудить человеческую душу от самого тяжелого сна. Мы выбрали благую часть. Без сомнения, что высочайший и лучший путь - иметь плоть, подчиненную духу, иметь душу, очищенную от зла и наполненную добром, иметь сердце, отданное Христу. Все это мы понимаем и признаем. Но для достижения такого состояния мы должны глубоко исследовать свое сердце перед лицом Бога и проникнуться духом самоосуждения и раскаяния.
Благословен Бог! Мы можем продолжать перед драгоценным престолом благодати. "Благодать воцарилась" (Рим. 5,2). Драгоценное, утешающее слово! Может ли оно препятствовать проявлению души? Нет, оно должно только придавать таким проявлениям добрый тон и характер. Мы должны действовать с победоносной благодатью. Не для того, чтобы потворствовать себе, но чтобы более тщательно умертвить свою плоть.
Пусть Господь сделает нас действительно смиренными, ревностными и преданными! Пусть наши сердца наполнятся искренним желанием служить Господу, и мы могли бы воскликнуть: "Господь, я твой, только твой, полностью твой навсегда!"
Это может кому-либо показаться отступлением от нашей темы. Но я убежден, что это отступление не напрасно, что милостью Бога оно даст что-нибудь сердцу и совести как читающему так и пишущему эти строки. И таким образом, мы будем лучше подготовлены к пониманию и оценке сильного выступления Елиуя. К нему и обратим теперь наше внимание. Читатель не мог не заметить двойного направления замечательного служения Елиуя. Оно направлено, во-первых, к патриарху Иову, во-вторых, к его друзьям. Этого следовало ожидать. Елиуй выслушал аргументы обеих сторон. Он позволил им исчерпать себя - они сказали все, что могли сказать: "Елиуй ждал, пока Иов говорил, потому что они летами были старше его". Это прекрасный нравственный порядок. Это был, несомненно, путь Духа Бога. Скромность более всего украшает молодого человека. Побольше бы скромности было и среди нас. Как притягателен спокойный, скромный дух. Когда этот дух владеет самой глубиной сердца, но не когда скромная внешность служит только прикрытием темных тайн нашего сердца. И нет ничего более отталкивающего, чем дерзкая самоуверенность, энергичная развязность, самомнение многих молодых людей в наши дни. Было бы хорошо, если бы эти люди изучили первые слова Елиуя и стали подражать его примеру.
"И отвечал Елиуй, сын Варахиилов, Вузитянин, и сказал: я молод летами, а вы старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение. Я говорил сам себе: пусть говорят дни, и многолетие поучает мудрости" (32,6.7). Это естественный порядок. Мы предполагаем, что седые головы содержат мудрость, и поэтому для молодых людей в присутствии старших полезнее быть готовыми слушать, чем быть готовыми говорить. Мы можем считать почти установившимся принципом, что современный молодой человек не стремится к познанию истины Бога, что он никогда не оценивает себя в присутствии Бога, что он никогда не бывает полностью сокрушенным перед Богом. Нет сомнений, что часто случается и так, как это случилось с Иовом и его друзьями, когда убеленные сединами люди изрекают очень глупые слова. Седая голова и мудрость не всегда идут рядом. И нередко случается так, что пожилой человек, опирающийся на опыт своих лет, начинает делать выводы, которые не имеет ни морального, ни интеллектуального, ни духовного права делать. Все это, конечно, верно, и должно быть принято во внимание теми, кого это касается. Но это ни в коем случае не отменяет чудесного морального чувства, содержащегося в первом обращении Елиуя: "Я молод летами, а вы старцы; поэтому я робел и боялся объявлять вам мое мнение". Это всегда хорошо. Всегда мило для молодого человека, когда он не спешит высказывать свое мнение. Человек, обладающий внутренней духовной силой, никогда не будет спешить протолкнуть себя вперед, лишь бы покрасоваться у всех на виду. Но если он уже вышел вперед, то скажет так, что обязательно будет выслушан с уважением и вниманием. Сочетание скромности с моральной силой наделяют характер неотразимой привлекательностью. Но даже самые выдающиеся способности блекнут при вызывающе самоуверенной манере поведения.
"Но [продолжает Елиуй] дух в человеке и дыхание Вседержителя дает ему разумение" Это вносит совершенно новое направление в разговор. Это момент, когда Дух Бога выходит на сцену. Это снимает вопрос о возрасте говорящего, поскольку теперь имеет значение не возраст, а нечто гораздо более значительное. "Не воинством и не силою, но Духом Моим, говорит Господь Саваоф" (Зах. 4,6). Это всегда первостепенно. Это было верно для патриархов, верно для пророков, верно для апостолов, верно для всех. Не человеческой силой и властью, но Вечным Духом.
Здесь лежит секрет силы Елиуя. Он наполнен Духом, и мы забываем о его молодости из его уст. Существует поразительное отличие между тем, кто говорит как оракул Бога, и тем, кто говорит, согласуясь с принятым на данный момент шаблоном, с заведенным порядком, с официальным мировоззрением; между тем, кто говорит от чистого сердца и от Святого Духа, и тем, кто говорит, согласуясь с человеческим авторитетом. Кто должным образом может оценить это различие? Никто, кроме тех, кто обладает верою и знанием о Боге. Но давайте продолжим.
"Не многолетние только мудры, и не старики разумеют правду. Поэтому я говорю: выслушайте меня, объявлю вам мое мнение и я. Вот, я ожидал слов ваших, - вслушивался в суждения ваши, доколе вы придумывали, что сказать. Я пристально смотрел на вас, и вот, никто из вас не обличает Иова и не отвечает на слова его" (32,9-12).
Давайте особо отметим: "никто из вас не обличает Иова". Это достаточно понятно. Иов был не обличен в конце дискуссии, как и в начале. Действительно, мы можем сказать, что каждый новый аргумент, извлекаемый из запасов опыта, традиции и законности, служил только для возбуждения новых глубин несокрушенной натуры Иова, но никак не способствовал самообличению, самоосуждению, пробуждению совести Иова. Этот факт иллюстрируется на каждой странице книги, открытой перед нами. Но как поучительна причина всего этого!
"Не скажите: мы нашли мудрость: Бог опровергнет его, а не человек" (стих 13). Нет плоти, которая прославится в присутствии Бога. Ее хвастовство и ее претензии будут опровергнуты и пристыжены в ясном свете божественного присутствия. Как только человек познает Бога, то все его хвастовство, заносчивость, тщеславие, надменные претензии, самодовольство и самомнение моментально блекнут и увядают. Читатель, давайте помнить это. "Ты укротил гордых" (Пс. 119,21). Да, вся гордость устранена - и гордость Иова, и гордость его друзей. Если бы Иов достиг цели на пути самооправдания, то он бы возгордился. Если бы, с другой стороны, его друзья достигли цели в своих попытках обличить Иова и заставить его замолчать, то возгордились бы они. Но нет, "Бог опровергнет его, а не человек".
Так это и было, так это и есть, так это должно быть всегда. Бог знает, как смирить гордое сердце и подчинить упрямую волю. Совершенно тщетно возвышать себя. Мы знаем, что каждый, стремящийся к самовозвышению, рано или поздно будет опрокинут. Духовное руководство Бога имеет такой порядок и образ действия, что все возвысившиеся и самовозвеличенные должны быть низвержены. Это благотворная истина для всех нас. Но особенно для молодых, пылких, честолюбивых. Кроткий, скромный, незаметный служитель Бога является, бесспорно, самым надежным и счастливым. Всегда ли мы можем быть найдены идущими этим путем?
Эффект первых слов Елиуя, произведенный на трех друзей Иова, был поразительным. "Испугались, не отвечают более; перестали говорить. И как я ждал, а они не говорят, остановились и не отвечают более, то и я отвечу с моей стороны, объявлю мое мнение и я" (32,15-17). И далее, чтобы кто-нибудь не предположил, что он говорит свое собственное мнение, Елиуй добавляет: "Ибо я полон речами, и дух во мне теснит меня". Это истинный источник силы и служения каждого слуги Бога во всех возрастах. Если в нашем служении нет дыхания Вседержителя, то наше служение ничего не стоит.
Это единственно верный источник служения во все времена и во всех местах земли. И говоря это, мы не должны забывать про те великие изменения, которые произошли, когда наш Господь Иисус Христос взошел на небеса и занял свое место справа от Отца. К этой прекрасной истине мы часто обращали внимание читателей нашего журнала "Things New and Old", и поэтому мы не можем себе позволить сейчас подробно останавливаться на этом вопросе. Здесь я только указываю на эту проблему, чтобы читатель не подумал, что когда мы говорим об истинном источнике служения, то забываем об особенностях и характерных чертах собрания (Церкви) Бога в наши дни. Мы помним об этих особенностях. Мы помним о смерти и воскресении Христа, о присутствии Духа Святого в верующем сердце и в собрании (Церкви), которое является телом Христа на земле. Благодарность и хвала Богу! Мы слишком ценим и дорожим этой великой и славной истиной и понимаем ее важнейшее практическое значение, чтобы упустить ее из виду хотя бы на одно мгновение. Мы также помним о постоянных усилиях сатаны, направленных на то, чтобы мы забыли, отвергли или игнорировали эту истину о присутствии Духа Святого в собрании (Церкви). Все эти соображения и подтолкнули нас, чтобы написать этот предостерегающий абзац. До сих пор принцип Елиуя должен оставаться в силе. Если кто-либо надеется говорить с силой и практическим эффектом, то он настолько должен быть переполнен истиной, что мог бы отнести следующие слова Елиуя к себе: "Ибо я полон речами и дух во мне теснит меня. Вот, утроба моя, как вино неоткрытое: она готова прорваться, подобно новым мехам. Поговорю, и будет легче мне; открою уста мои и отвечу" (32,18-20). Так, по крайней мере, должно быть со всеми, кто желает говорить с реальной силой и воздействовать на сердца и совесть своих друзей. Пылкие слова Елиуя очень напоминают нам слова Господа из 7 главы евангелия по Иоанну: "Кто верует в Меня, у того, как сказано в Писании, из чрева потекут реки воды живой" (Иоан. 7,38). Елиуй не знал славной истины, представленной в этих словах Господа Иисуса, поскольку они были произнесены только пятнадцать столетий после рассматриваемых нами событий. Но он знал принцип, он обладал зародышем того, что впоследствии проявилось во всем цвете и богатстве спелого плода. Елиуй знал, что, если человек хочет говорить с силой и остротой, то он должен говорить дыханием Вседержителя. Елиуй слушал, пока не утомился от речей, основывающихся на собственном опыте, на устаревших человеческих историях или традициях. Елиуй был утомлен всем этим и он восстал, имея в себе мощную энергию Духа, обращаясь к своим слушателям как тот, кто может говорить подобно пророку Бога.
Но пусть читатель ясно поймет, что когда Елиуй говорил о Духе, он говорил не о том пребывании Духа Святого, как понимают это верующие сейчас. Это было совершенно неизвестно святым в ветхозаветное время. Сошествие Духа Святого на землю было результатом полного искупления - особым результатом жертвы Христа. К этой истине мы неоднократно обращались в других статьях и поэтому не будем углубляться в нее теперь. Но мы бы попросили читателя самостоятельно прочитать из евангелия по Иоанну гл. 7,39 и гл. 16,7. Пусть читатель поразмыслит над затронутыми в этих стихах учениями и составит по ним свое, независящее от других, мнение. Дух Святой не был и не мог быть послан, пока не прославился Христос. Это не просто теоретическое размышление или утверждение определенной богословской школы. Эта великая основополагающая истина христианства. И она должна быть принята с верой каждым христианином.
Но продолжим нашу тему. "Говорит ли кто [пишет апостол Петр], говори как слова Божии" (1 Петр. 4,11). В этой мысли заключен глубокий секрет силы и успеха служения. И это значит не только то, что надо говорить в соответствии со Священным Писанием (это сам по себе важный и существенный вопрос), но это значит более. Человек может долгое время беседовать со своими приятелями на библейские темы. Но это не значит, что он будет глашатаем Бога и произнесет то необходимое слово Бога, которое могло бы коснуться душ его собеседников, пробудить эти души и привести их к возрождению. Это особенно важно и требует серьезных размышлений для всех, кто призван открывать свои уста среди народа Бога. Одно дело, произносить определенное количество внешне верных и правдивых мыслей, и совсем другое - быть живым источником и жить для того, чтобы исполнять волю Бога, чтобы открывать эту волю душам детей Бога. В этом заключается истинное служение, а не в формально произнесенных правильных словах. Человек, говорящий в Духе Бога, вводит совесть слушающего в свет божественного присутствия, так что раскрывается каждый уголок сердца и затрагивается каждая струна души. Это истинное служение. Все остальное бесполезно. И становится печально на сердце, когда слушаешь человека, преподносящего истину в сухих мертвых словах, при помощи заимствованных мыслей, без душевного огня и сердечного трепета. Гораздо лучше для таких людей молчать - лучше будет для них самих и для их слушателей. И не только это. Как часто бывает и так, что человек говорит страстно и говорит о том, что его действительно волнует и интересует в Слове Бога. Но его слова будут не теми, в которых нуждается его аудитория, в которых нуждаются души слушателей именно сейчас. Оракул же Бога всегда бьет точно в цель, всегда говорит именно то, в чем есть нужда у народа Бога.
Так пусть все изучают ценный урок Елиуя. Это несомненно необходимый урок. Некоторые могут сказать, что это - трудный урок. Но нет, если мы живем перед Господом, если постоянно осознаем наше собственное ничтожество и его полноту и величие, то мы знаем драгоценный секрет всемогущего служения, мы знаем, как полагаться только на одного Бога. И таким образом, мы становимся независимыми от человеческого мнения, мы имеем возможность понять значение и силу следующих слов Елиуя: "На лице человека смотреть не буду и никакому человеку льстить не стану, потому что я не умею льстить: сейчас убей меня, Творец мой" (32,21.22). Изучая служение Елиуя, мы находим в нем два великих элемента, а именно благодать и истину. Оба эти элемента явно проявляются в его отношениях с Иовом. Елиуй говорит Иову и его друзьям, что не умеет льстить. Здесь голос истины звучит с великой ясностью. Истина расставляет все на свои места, каждое явление она видит в его настоящую величину. Поэтому истина не может льстить никому из людей, князьям или беднякам. Человек должен прийти к познанию самого себя, увидеть свое истинное состояние, признать перед лицом Бога все свои грехи и несовершенства. Это было как раз то, в чем так нуждался Иов. Он не знал самого себя, и его друзья не могли дать ему этого знания. Иову необходимо было увидеть глубины своего духовного состояния, но его друзья не могли быть проводниками в таком сложном деле, потому что сами не видели своих духовных глубин. Иову было необходимо начать с раскаяния и самоосуждения; но его друзья были совершенно неспособны подвести его к таким мыслям.
Елиуй, начиная разговор, сразу показывает Бога в его истинном свете. И это было как раз то, что не сумели сделать три друга. Без сомнения, они ссылались на Бога. Но их обращения к Богу были туманными и ошибочными. Это становится совершенно ясным после чтения гл. 42,7.8:"...сказал Господь Елифазу Феманитянину: горит гнев Мой на тебя и на двух друзей твоих за то, что вы говорили о Мне не так верно... пойдите к рабу Моему Иову и принесите за себя жертву; и раб Мой Иов помолится за вас, ибо только лице его Я приму, дабы не отвергнуть вас за то, что вы говорили о Мне не так верно, как раб Мой Иов". Читатель заметил, что все эти слова были сказаны после раскаяния Иова. Крайне важно видеть это.
В отличие от трех друзей, Елиуй преследует совершенно другой порядок вещей. Он несет истины, обращенные к совести Иова. В то же самое время он указывает на милость Бога, которая смягчает сердце Иова, как драгоценный бальзам. Давайте послушаем Елиуя дальше: "Итак, слушай, Иов, речи мои и внимай всем словам моим. Вот, я открываю уста мои, язык мой говорит в гортани моей. Слова мои от искренности моего сердца, и уста мои произнесут знание чистое. Дух Божий создал меня, и дыхание Вседержителя дало мне жизнь. Если можешь, отвечай мне и стань передо мною. Вот я, по желанию твоему, вместо Бога. Я образован также из брения; поэтому страх передо мною не может смутить тебя, и рука моя не будет тяжела для тебя" (33,1-7).
В этих словах значение милости раскрывается в сердце Иова во всей красоте и силе. Этот превосходнейший элемент полностью отсутствовал в служении его друзей. Они были готовы только нападать на Иова и осуждать его. Они были суровыми обвинителями, строгими цензорами, ошибающимися толкователями. Они укрепляли свою холодность, рассматривая раны своего бедного поверженного друга и находя их следствием его грехов. Они смотрели на руины разрушенного дома и делали грубый вывод, что эти руины были результатом его плохого поведения. Они видели разоренное богатство и с суровостью заключали, что это случилось по причине ошибочных поступков Иова. Друзья твердо вставали на позицию односторонних обвинителей. Они совершенно не понимали, как надо строить отношения с Богом. Они никогда не поднялись до понимания одной важной истины: "Господь испытывает праведного" (Пс. 11,5; Иер. 20,12). Одним словом, друзья Иова полностью заблуждались в своих размышлениях и выводах. Их позиция была ошибочной и, следовательно, все, что они видели с этой позиции, было неверным. Не было ни милости, ни истины в их служении. И поэтому они были не в состоянии убедить Иова. Они и не стремились в чем-либо Иова убедить, а только обвиняли его.
Речь Елиуя сильно выделяется на фоне предшествующих речей. Он говорит Иову истину, но при этом не возлагает тяжелой руки на его плечо. Елиуй познал великую таинственную силу "слов мудрых, высказанных спокойно" (Еккл. 9,17). Эти слова смягчают сердце и душу посредством милости. Иов имел ошибочное мнение о себе. Это самомнение произрастало из корней, которые острый топор истины должен выкорчевать. Елиуй говорит: "Ты говорил в уши мои, и я слышал звук слов: чист я, без порока, невинен я, и нет во мне неправды" (33,8.9). Какие слова сказаны для каждого бедного грешника! Мы можем только удивляться такому точному и ясному языку. Отметим, что было сказано дальше. Хотя Иов считал себя чистым и свободным от всякой неправды, тем не менее он говорит о Боге: "А Он нашел обвинение против меня и считает меня Своим противником; поставил ноги мои в колоду, наблюдает за всеми путями моими" (33,10-11). В этих словах скрывается очевидное противоречие. Как может святой и совершенный Бог считать чистого и невинного человека своим противником? Это невозможно. Или Иов обманывал себя, или Бог был несправедлив. Но второе невозможно. Елиуй, как служитель истины, не произносит больше осуждений, а говорит нам кто есть кто. "Вот в этом ты не прав, отвечаю тебе, потому что Бог выше человека" (33,12). Какая простая истина! И все же насколько она еще недостаточно понята многими и многими людьми до наших дней! Если Бог выше человека, то, очевидно, Он должен быть судьей и оценивать, что хорошо и что плохо, а не человек. Неверующее сердце это отвергает. Отсюда вытекает стремление многих сердец человеческих осуждать дела, пути и слова Бога и даже осуждать личность самого Бога! Человек в своей нечестивости и в своем безрассудстве переходит всякие пределы и считает, что ему под силу оценивать Божьи дела. И уже человек начинает решать, что Бог должен говорить и делать, а что не должен. Этим самым человек показывает свое полное невежество и незнание той необходимой истины, что Бог выше человека. Теперь, когда наше сердце склоняется под весомостью этой великой моральной истины, мы должны понимать ее как позицию, исходя из которой, Бог строит отношения с нами. Конечно, Он одержит верх. "Для чего тебе состязаться с Ним? Он не дает отчета ни в каких делах Своих. Бог говорит однажды и, если того не заметят, в другой раз: во сне, в ночном видении, когда сон находит на людей, во время дремоты на ложе. Тогда Он открывает у человека ухо и запечатлевает Свое наставление, чтобы отвести человека от какого-либо предприятия и удалить от него гордость, чтобы отвести душу его от пропасти и жизнь его от поражения мечем" (33,13-18). Скрытая причина всех ошибочных рассуждений Иова заключается в том, что он не понимал, почему страдает. Иов казался сам себе праведником, а по его разумению праведник не должен страдать. Иов не хотел понять, что Бог испытывает его. Бог использовал различные средства для достижения цели. Даже сатана был инструментом в руке Бога и не мог ни на йоту выйти за предписанные Богом границы. И когда сатана сделал свое дело с Иовом, Бог испытывал его для того, чтобы удалить от него гордость, самодовольство и самомнение. Если бы Иов сразу понял этот момент, то был бы избавлен от долгого спора и препирательств. Вместо того, чтобы сердиться на людей и вещи, на личности и причины, он бы осудил себя и склонился бы перед Сущим в покорности, сокрушении и истинном раскаянии.
Это имеет огромную важность для всех нас. Мы все склонны забывать тот весомый факт, что "Господь испытывает праведного". И "Он не отвращает очей Своих от праведников" (Иов. 36,7). Мы в его руках и под его оком постоянно. Мы являемся объектом его мудрого морального руководства. Его отношения с нами меняются. Иногда они носят предупредительный, предохранительный характер, иногда - корректирующий, и всегда - поучающий. Мы можем направляться своим собственным курсом, концом которого будут моральные руины. Бог вмешивается и отводит нас от нашей цели. Он разбивает наши воздушные замки, рассеивает наши золотые мечты, прерывает дорогие нашему сердцу планы. "Вот, все это делает Бог два-три раза с человеком, чтобы отвести его душу от могилы и просветить его светом живых" (33,29.30). Если читатель обратится на мгновение к посланию к Евреям 12,3-12, то он найдет там драгоценное учение о характере Божьих отношений с его народом. Я не буду сейчас подробно останавливаться на этом моменте, но хочу отметить, что мы можем тремя возможными способами реагировать на необходимые для нашего же блага наказания от Отца. Мы можем пренебрегать наказанием, мы можем ослабеть под наказанием и мы можем быть наученными через наказание и тогда пожнем в должное время плод праведности.
Если бы только патриарх Иов понимал, что Бог испытывал его для окончательной пользы, что Бог использовал обстоятельства, людей и сатану, как инструменты, что все испытания, тяжелые утраты, страдания были удивительным Божьим средством для достижения благодатного конца, что Бог, несомненно, желал совершенства своему возлюбленному слуге! Одним словом, если бы Иов оставил все второстепенные доводы и остановил свои мысли на одном живом Боге и принял все испытания как из его руки, то он бы скорее достиг божественного разрешения всех своих трудностей.
Урок Иова очень необходим и важен для нас. Потому что мы слишком озабочены людьми и вещами, и постоянно рассматриваем их в связи с собственной персоной. Мы не идем с Богом через обстоятельства и над обстоятельствами. Наоборот, мы позволяем обстоятельствам владеть нами. Вместо того, чтобы поставить Бога между нами и обстоятельствами, мы позволяем последним встать между нами и Богом. Так мы теряем чувство его постоянного присутствия в нашей жизни, теряем его лицо, теряем святое спокойствие и теряем непоколебимую уверенность, что пребываем в его любящей руке и под его верным оком. Мы становимся раздражительными сами и вызываем раздражение у других, наш ум становится придирчивым и стремится осудить все, что выходит за рамки нашего понимания. Мы удаляемся от Бога, от общения, совершенно сбиваемся с пути, осуждая всех кроме себя, и блуждаем до тех пор, пока, наконец, Бог не возьмет нас в свою руку и своим всесильным словом не вернет нас к себе. Тогда приходит истинное сокрушение сердца и смирение ума. Это и есть "конец оного от Господа" (Иак. 5,11). Мы должны, однако, заканчивать. Мы бы рады и дальше рассуждать о замечательном служении Елиуя. С удовольствием и пользой мы могли бы и дальше цитировать обращение Елиуя к сердцу и совести Иова, его острые аргументы, его резкие вопросы. Но мы должны воздержаться и позволить читателю самостоятельно пройти оставшиеся главы. Когда Елиуй заканчивает свое служение, Бог сам начинает непосредственно обращаться к душе своего раба (главы 38-41). Он взывает к своим делам при сотворении мира, как проявлению силы и мудрости, которые непременно должны заставить Иова чувствовать свое собственное ничтожество. Мы не будем пытаться выбрать отдельные места из этого наиболее возвышенного места этой книги. Это надо читать полностью. Эти слова не нуждаются в комментариях. Человеческое вмешательство может только затмить их сияние. Доходчивость этих слов подчеркивает их моральное величие. Единственное, что мы попытаемся сделать, это обратить внимание читателя на огромный эффект, произведенный на сердце Иова этим удивительным обращением. Да и какой человек устоит перед непосредственным, прямым обращением самого живого Бога?
Этот эффект был тройным. Он имел отношение к Иову, и к его друзьям. Елиуй раскрыл ошибку Иова, которая заключалась в том, что Иов считал себя "правее Бога" (35,2). Обратим теперь внимание, какое потрясающее изменение произошло с Иовом, и послушаем его слова: "И отвечал Иов Господу и сказал: знаю, что Ты все можешь, и что намерение Твое не может быть остановлено. Кто сей, омрачающий Провидение, ничего не разумея? - Так, я говорил о том, чего не разумел, о делах чудных для меня, которых я не знал. Выслушай, взывал я, и я буду говорить, и что буду спрашивать у Тебя, объясни мне. Я слышал о Тебе слухом уха; теперь же мои глаза видят Тебя" (42,1-5).
Здесь поворотный момент. Все свои предыдущие заявления в отношении Бога и его путей Иов признает как неразумные. Какая исповедь! Какой момент в жизни человека, когда он открывает, что до сих пор был не прав! Какое совершенное сокрушение! Это напоминает нам повреждение бедра у Иакова, когда тот понял свое совершенное ничтожество и бессилие. Это важнейшие моменты в жизни души - великие вехи, которые оставляют неизгладимый след на всем духовном состоянии и характере человека. Начать получать истинные мысли о Боге - значит начать получать правду обо всем. Если я ошибаюсь в Боге, - я ошибаюсь в себе, в своих друзьях, во всем. Так было и с Иовом. Его новые мысли в отношении Бога были непосредственно связаны с новыми мыслями о себе. И мы находим, что детальная самозащита, страстный эгоизм, неистовое самодовольство - все отложено в сторону, все устранено одним коротким предложением в три слова: "Вот, я ничтожен" (39,34). И что же следует делать - думать о собственном ничтожестве? Говорить о нем? Быть поглощенными им? Нет, - "я отрекаюсь" (42,6). Это истинное духовное основание для каждого из нас. Многие предполагают, что достигли предела, когда дали свое условное согласие с доктриной человеческой испорченности и осудили некоторые из тех отрицательных проявлений, которые присутствуют в нашей практической деятельности. Но, увы! Существует обоснованное опасение, что очень многие из нас знают полную правду о себе. Одно дело - сказать: "мы все ничтожны", и совсем другое - чувствовать глубоко в сердце, что "я ничтожен". К такому осознанию возможно прийти только в непосредственном присутствии Бога. Два обстоятельства должны всегда идти вместе: "мои глаза видят Тебя" и "поэтому я отрекаюсь и раскаиваюсь". Когда божественное присутствие освещает меня, тогда мое самоотречение становится реальным фактом духовной жизни. Не просто словом, а делом и истиной. Оно проявится в жизни и изменит характер. Кротость духа, скромность ума и милосердие - вот следствия самоотречения. Нельзя проповедовать самые высокие мысли и при этом негодовать по поводу каждой обиды, каждого придуманного оскорбления, каждого неуважения или пренебрежения к нашей личности. Истинный секрет сокрушенного сердца в том, что оно всегда пребывает в божественном присутствии. Только в этом случае мы сможем нести Его правду тем, с кем имеем общение. Когда Иов достиг правды о Боге и о себе, то он вскоре достиг правды и в отношении своих друзей. Он был призван учиться молиться за них. Да, он молился за неудавшихся утешителей, за тех самых людей, с которыми он так долго, упорно и так неистово спорил! "И возвратил Господь потерю Иову, когда он помолился за друзей своих" (42,10).
Это духовное совершенство. Это превосходный и зрелый плод раскаяния. Ничто не может быть более трогательным, чем вид трех друзей Иова, забывших об опыте, традициях и законности и приносящих драгоценную жертву Господу. Как трогательно видеть патриарха, забывшего о самозащите и самодовольстве и возносящего молитву милосердия. Трогательная сцена для нашего сердца! Бойцы оказались поверженными в прах перед Богом. Борьба окончена. Война слов прекратилась. Вместо этого слезы раскаяния, сладостное благоухание жертвы, объятия любви.
Счастливая сцена! Драгоценный плод божественного руководства! Что еще необходимо? Что еще, кроме руки Бога, может нанести последний штрих в этой истории? Мы читаем: "И дал Господь Иову вдвое больше того, что он имел прежде". Но за что? На каком основании? Было ли это последствием собственных усилий Иова, результатом его ума или воли? Нет. Но все изменилось внутри Иова. Он находится на новом духовном основании. Он имеет новые мысли о Боге, о себе, о своих друзьях, о своих обстоятельствах. Все вещи стали новыми. Новым стал мир вокруг него. "Тогда пришли к нему все братья его и все сестры его и все прежние знакомые его, и ели с ним хлеб в доме его, и тужили с ним, и утешали его за все зло, которое Господь навел на него, и дали ему каждый по кесите и по золотому кольцу. И благословил Бог последние дни Иова более, нежели прежние" (42,11.12). "После того Иов жил сто сорок лет, и видел сыновей своих и сыновей сыновних до четвертого рода; и умер Иов в старости, насыщенный днями" (42,16.17).
Послушание и зависимостьОглавлениеГлавное - повиновениеДве связи Продолжение Отрывок о поклонении Отделение: не слияние Провидение в тяжкие времена (См. 2 Тим.) Заключительные сцены книги пророка Малахии и послания Иуды О дисциплине в собрании О вечере Господней Трапеза Господа - вечеря Господа Отделение Служение женщин (сестер) Дух молитвы Общение за трапезой Господа (диалог) В своем (декабрьском) выпуске мы позволили себе привлечь внимание наших читателей к тому значительному факту, что наш Бог в Своем неиссякаемом милосердии предусмотрел для Своего народа в этом мрачном и злом мире и власть и силу - власть Своего слова и силу Своего Духа - ради пути, который он призван пройти, и труда, который он призван совершить. Мы имеем достаточное руководство в этом мире и мы имеем силу Бога, чтобы рассчитывать на все трудности и требования обстоятельств, через которые нам предстоит пройти к нашему вечному покою на небесах. Для всего у нас есть власть и сила.
Однако следует помнить, что, если Бог осуществляет власть над нами, мы должны быть послушными. И если Он предусмотрел силу, мы должны быть зависимыми. К чему власть, если мы не повинуемся ей? Можно снабдить слугу самыми ясными и подробными указаниями в отношении того, куда он должен пойти, что сделать и что сказать, но если, вместо того, чтобы просто следовать моим указаниям, он начинает рассуждать, думать и делать выводы по своему собственному разумению, поступая согласно своим желаниям, к чему тогда эти указания? Ни к чему; они свидетельствуют лишь о том, насколько он удалился от них. Ясно, что дело слуги повиноваться, а не рассуждать, действовать согласно указаниям своего хозяина, а не согласно своему собственному желанию или разумению. Если он действует в точности так, как говорит ему хозяин, он не отвечает за последствия.
Главное - повиновениеГлавное дело слуги - повиноваться. Это нравственное совершенство слуги. Увы! Как редко оно встречается! Существует всего один полностью послушный и совершенно зависимый слуга во всей истории этого мира - человек Иисус Христос. Повиновение было его пищей и его питьем. Он находил свою радость в послушании. "Жертвы и приношения Ты не восхотел; Ты открыл мне уши; всесожжения и жертвы за грех Ты не потребовал. Тогда я сказал: вот, иду; в свитке книжном написано о мне: я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце" (Пс. 40).
Наш блаженный Господь Иисус находил в воле Бога свою единственную причину для действия. В Нем не было ничего, что было бы необходимо сдерживать властью Бога. Его воля была совершенна, и каждое Его движение совершалось из-за необходимости - той самой необходимости Его совершенной сущности в потоке божественной воли. "Закон Твой у меня в сердце"; "Я желаю исполнить волю Твою"; "Я сошел с небес поступать не по Своей воле, а по воле Пославшего меня".
Что же сатана мог поделать с таким человеком? Совершенно ничего. Он пытался отвратить Его от пути послушания и от положения зависимости, но тщетно. "Если Ты Сын Божий, скажи, чтобы камни сии сделались хлебами". Действительно, Бог дал бы Своему Сыну хлеб. В этом нет никаких сомнений, но совершенный человек отказывается сотворить хлеб для себя. У него не было ни приказа, ни власти, и следовательно, никаких причин для действия. "Написано: не хлебом одним будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих". И так во время всего искушения. Ничто не могло совратить блаженного с пути простого послушания. "Написано", - таков был его единственный и неизменный ответ. Он не стал бы и не мог бы действовать без причины, а его единственная причина обнаруживалась в воле Бога. "Я желаю исполнить волю Твою, Боже мой, и закон Твой у меня в сердце".
Таково было послушание Иисуса Христа - совершенное послушание, от начала до конца. Он был не только совершенно послушен, но и совершенно зависим. Будучи Богом, превыше всего, вечно блаженным, занимая Свое место человека в этом мире, Он жил совершенно зависимой от Бога жизнью. Он мог сказать: "Я облекаю небеса мраком, и вретище делаю покровом их. Господь Бог дал Мне язык мудрых, чтобы Я мог словом подкреплять изнемогающего; каждое утро Он пробуждает, пробуждает ухо Мое, чтобы Я слушал, подобно учащимся. Господь Бог открыл Мне ухо, и Я не воспротивился, не отступил назад. Я предал хребет Мой биющим и ланиты Мои поражающим; лица Моего не закрывал от поруганий и оплевания. И Господь Бог помогает Мне: поэтому Я не стыжусь, поэтому Я держу лице Мое, как кремень, и знаю, что не останусь в стыде" (Ис. 50). И вновь: "Защита моя, Бог мой, на Которого я уповаю!" И еще: "Ты извел меня из чрева". Он всецело и полностью полагался на Бога от яслей Вифлеема до креста Голгофы, и когда Он завершил все, Он предал свой дух в руки Отца, и его плоть упокоилась в уповании. Повсюду его послушание и зависимость были божественно совершенны.
Но мы должны теперь попросить читателя на некоторое время обратиться вместе с нами к двум прямо противоположным всему этому примерам - к двум случаям, в которых недостаток послушания и зависимости привел к самым ужасным последствиям.
Давайте в первую очередь обратимся к тринадцатой главе первой книги Царей. Несомненно, этот случай знаком нам, но давайте рассмотрим его в связи с нашей нынешней темой.
"И вот, человек Божий пришел из Иудеи по слову Господню в Вефиль, в то время, как Иеровоам стоял у жертвенника, чтобы совершить курение. И произнес к жертвеннику слово Господне". Таким образом, все было правильно. Он говорил по слову Бога, и сила Бога сопутствовала этому свидетельству, а дух царя был на время уничижен и подавлен.
Более того, человек Бога смог отклонить приглашение царя зайти с ним в дом, подкрепить себя и получить подарок. "Но человек Божий сказал царю: хотя бы ты давал мне полдома твоего, я не пойду с тобою и не буду есть хлеба и не буду пить воды в этом месте, ибо так заповедано мне словом Господним: "не ешь там хлеба и не пей воды и не возвращайся тою дорогою, которою ты шел". Все это было прекрасно и так приятно остановиться на этом. Ноги Божьего человека твердо стояли на светлом и блаженном пути послушания, все предвещало победу. Приглашения царя отвергнуты без малейшего колебания. Половина царского дома не могла соблазнить его свернуть с узкого, святого, счастливого пути послушания. Он отказывается от всех предложений и продолжает следовать прямым путем, открытым перед ним посредством слова Сущего. Нет ни рассуждений, ни вопросов, ни колебаний. Все устанавливает слово Сущего. Он должен только повиноваться, независимо от последствий. И пока он поступает так, все идет хорошо.
Но обратите внимание на последующее: "В Вефиле жил один пророк-старец" - читатель, остерегайся старых пророков! И этот пророк-старец последовал за человеком Божьим и сказал ему: "Зайди ко мне в дом, и поешь хлеба". Это был дьявол в новом обличье. То, что не удалось сделать словам царя, могли бы совершить слова пророка. Это была уловка сатаны, к которой был явно не готов человек Божий. Одеяние пророка обмануло его и совершенно лишило бдительности - мы сразу замечаем, как изменилась его речь. Отвечая царю, он говорит решительно и смело: "Хотя бы ты давал мне полдома твоего, я не пойду с тобою". И с такой же силой он затем прибавляет причину своего отказа: "Ибо так заповедано мне словом Господним".
Но в его ответе пророку наблюдается ослабление силы, смелости и решительности. Он говорит: "Я не могу возвратиться с тобой и пойти к тебе". И в пояснение причины вместо выразительного слова "заповедано" мы видим вялые слова "сказано мне".
Одним словом, общий тон стал более слабым. Слово Бога утрачивало свое истинное положение и силу в его душе. В этом слове не произошло никаких изменений. "На веки, Господи, слово Твое утверждено на небесах", и если бы это слово было сокрыто в сердце человека Божьего, если бы оно постоянно пребывало в его душе, его ответ пророку был бы таким же определенным и решительным, как и его ответ царю. "По слову уст Твоих, я охранял себя от путей притеснителя". Дух послушания - великое духовное спасение от всех происков и уловок лукавого. Враг может изощряться, менять свои планы, он может варьировать средства, но послушание простому и понятному слову Бога бережет души от всех его злобных происков и искусных хитростей. Дьявол ничего не может поделать с человеком, который полностью руководствуется словом Бога и ни шагу не ступит без божественной власти.
Но отметим, каким образом враг уговаривает человека Божьего: "И сказал он ему: и я пророк такой же, как ты, и ангел говорил мне словом Господним, и сказал: "вороти его к себе в дом".
Итак, что должен был ответить на это человек Бога? Если бы слово его Господа пребывало в нем, он бы сразу сказал: "Если десять тысяч пророков и десять тысяч ангелов сказали бы: "вороти его", я посчитал бы их всех лжецами и слугами дьявола, посланными совлечь меня со святого, счастливого пути послушания". Это был бы достойный ответ. Он очертил бы тот же небесный круг, который представлен в пылких словах апостола: "Но если бы даже мы или ангел с неба стал благовествовать вам не то, что мы благовествовали вам, да будет анафема".
Но увы, увы - человек Божий сошел с пути послушания, и тот самый человек, которого сатана использовал, чтобы совратить его, стал устами Господа, чтобы объявить ему об ужасных последствиях. Когда его использовал сатана, он лгал. Когда его использовал Бог, он говорил правду. Заблудшего человека Божьего умертвил лев, потому что он ослушался слова Сущего. Да, он сошел с узкого пути послушания на широкое поле своих собственных желаний, и там был умерщвлен.
Читатель, остерегайся старых пророков и ангелов света! Давайте в истинном духе послушания держаться как можно ближе к слову нашего Бога. Тогда мы обретем путь послушания - безопасный и приятный, святой и радостный. А теперь, прежде чем закончить, обратим на некоторое время взгляд на девятую главу книги Иисуса Навина, в которой ради предостережения нам описано о том, как сам Иисус Навин был пойман в ловушку ввиду недостатка простой зависимости от Бога. Мы не цитируем этот отрывок и не вникаем ни в какие подробности. Читатели могут сами обратиться к этой главе и изучить ее содержание.
Почему Израиль был обманут хитростью жителей Гаваона? Потому что они полагались на свое собственное понимание и судили со своей точки зрения вместо того, чтобы дождаться руководства и совета от Бога. Ему известно все о жителях Гаваона. Его не ввели бы в заблуждение их изорванная одежда и заплесневелый хлеб, и этого не случилось бы с Израилем, если бы они только обратились к Нему.
Но здесь они не устояли. Они не полагались на Бога. Он бы направил их. Он объяснил бы им, кто были эти хитрые странники. Он пояснил бы им все, если бы они просто обратились к Нему ввиду своего невежества и немощи. Но нет, они думали и рассуждали сами и сделали свои выводы из того, что увидели. Все это они и проделали, и поэтому изорванные одежды жителей Гаваона завершили то, что не смогли сделать грозные укрепления Иерихона.
Итак, мы можем быть совершенно уверены, что у Израильтян и в мыслях не было заключать союз с кем-нибудь из Хананеев. Нет, они пришли в страшное негодование, обнаружив, что они таким образом натворили. Но дело было сделано, и им оставалось лишь терпеть это. Легче допустить ошибку, чем исправить ее, и так жители Гаваона остались выразительным запечатлением зла непослушания совету и руководству Бога.
Пусть на примере того, что было нами прочитано, Святой Дух раскроет нам чрезвычайную важность "послушания и зависимости".
Две связиВ христианстве существуют две чрезвычайно важные связи, которые нам следует стремиться понять, а именно во-первых, связь вечной жизни, а во-вторых, связь личного общения. Поскольку эти связи являются совершенно определенными, их никогда не надо путать, но поскольку они тесно связаны, их никогда не следует разделять. Первая из них есть залог нашей безопасности, вторая - тайный источник нашего наслаждения и источник всей нашей плодотворности. Это невозможно разрушить, но этому могут помешать тысячи причин. Итак, отметив, что эти связи настолько значительны, давайте с почтением и молитвою приступим к их изучению в божественном свете богодухновения.
Во-первых, что касается драгоценной связи вечной жизни, мы не можем сделать ничего лучшего, чем процитировать несколько ясных отрывков Писания, объясняющих, откуда она взялась, что она есть, как и когда она была создана.
Но прежде всего надлежит хорошо уяснить себе, что человек в своем нравственном состоянии ничего не знает об этой связи; "рожденное от плоти есть плоть". Может быть искреннее дружелюбие, подлинное величие, великодушие, суровая честность, но не вечная жизнь. Эта первая связь неизвестна. Это означает, что как бы вы ни образовывали и ни возвышали природу, никакими средствами вам не удастся создать великую связь вечной жизни. Можно сделать ее духовной, образованной, религиозной, но поскольку это всего лишь природа, здесь нет вечной жизни. Можно выбрать все самые прекрасные духовные качества и сосредоточить их в одном человеке, но этот человек никогда не ощутит ни единого проблеска вечной жизни. Это не значит, что все эти достоинства и качества плохи и нежелательны сами по себе - в этом никто не усомнится. Каково бы ни было духовное благо в природе, его следует оценивать согласно его надлежащему значению. Никто не решится даже на мгновение поместить трезвого, деятельного, дружелюбного, принципиального человека на одну доску с пьяницей, бездельником, упрямцем, мотом. С общественной и духовной точки зрения, между ними, очевидно, существует огромная, чрезвычайно существенная разница. Но давайте поймем и хорошо запомним, что даже с помощью самых прекрасных качеств и достоинств старого создания нам никогда не заполучить места в новом, даже если сосредоточить в одном человеке все превосходные качества первого Адама, нам никогда не установить звание, принадлежащее второму. Эти двое совершенно различны - старый и новый, первый и второй. "Рожденное от плоти есть плоть, а рожденное от Духа есть дух". "Итак, кто во Христе, тот новая тварь; древнее прошло, теперь все новое".
Ничто не может быть более определенным и более убедительным, чем последний процитированный отрывок из пятой главы второго послания к Коринфянам. "Древнее", каким бы оно ни было, "прошло". Они не приняты как существующие в новом создании, в котором "все от Бога". Старое основание совершенно устранено, и новое основание заложено во искупление. Ни единой частицы древнего не достигло нового. "Теперь все новое", "все же от Бога". "Мехи" старого создания отвергнуты, и вместо них установлены мехи искупления. "Одежды" старого создания отброшены, и заменены новым, незапятнанным одеянием искупления. На этом прекрасном одеянии рука человека не сделала ни стежка, не спряла ни единой нити. Откуда мы знаем это? Как мы можем говорить с такой уверенностью и убежденностью? Ввиду самой лучшей из всех причин, потому что божественно уверенный и, следовательно, совершенно убедительный голос святого Писания провозглашает это в новом создании. "Все же от Бога". Хвала Господу, что это так! Именно это делает все настолько надежным, что все находится совершенно вне досягаемости власти врага. Он не может дотронуться ни до чего или ни до кого в новом творении. Смерть - вот предел власти сатаны. Могила образует границы его владений. Однако новое создание начинается по ту сторону смерти - она открывает нашему восхищенному взгляду вид на небесную сторону того гроба, где лежал погребенный князь жизни - оно изливает ослепительные лучи его славы вокруг нас посреди той сцены, куда смерть никогда не может войти, где неизвестны грех и смерть, где никогда не услышат шипения змеи и не увидят ее ненавистного хвоста. "Все же от Бога".
Итак, это устраняет множество затруднений и препятствий и поразительно упрощает дело, если правильно понять эту особенность нового создания. Если же рассмотреть то, что называется религиозным миром или исповедующей церковью, что мы увидим? Множество усилий улучшить человека в его природном, от Адама, или ветхом состоянии. Филантропия, наука, философия, религия - все участвует в этом, все виды духовных средств приведены в действие с целью возвысить человека на весах существования. Что подразумевают люди, когда так часто говорят о "возвышении масс"? Как далеко они могут зайти в своих действиях? До какой точки они могут возвысить их? Способны ли они возвысить их до нового творения? Конечно, нет, если понять, что в этом творении все от Бога.
Но тогда кто или что есть эти "толпы", стремящиеся к возвышению? От чего они рождены - от плоти или от Духа? Ясно и несомненно, что от плоти. Значит, "рожденное от плоти есть плоть". Можно возвышать ее так высоко, как вам угодно. Можно использовать самый мощный рычаг и поднять ее до самой высокой достижимой точки. Образовывайте, развивайте и очищайте ее, как вам вздумается. Пусть наука, философия, так называемая религия и филантропия воздействуют всеми своими силами, но что же происходит? Нельзя сделать ее духом, нельзя превратить ее в новое создание, нельзя создать первую великую связь вечной жизни. Совершенно ничего нельзя поделать с лучшими, духовными, вечными интересами человека. Вы оставили его все еще в его старом состоянии, унаследованном от Адама, в обстоятельствах старого творения, оставили его со своими обязанностями, ответственностью, своими грехами и своей виной, оставили его перед праведным гневом Бога, ненавидящего грех. Он может быть более развит в своей вине, но он все так же виновен. Развитие не устраняет вину, образование не уничтожает грехи, культура не в состоянии убрать с горизонта человека мрачные и тяжелые тучи смерти и суда.
Пусть нас не поймут неправильно. Мы не хотим умалять значения образования или культуры, филантропии или философии. Мы твердо заявляем: пусть они действуют там, где являются действительно достойными, но давайте оценивать их с точки зрения их истинного значения. Мы готовы допустить для них сколь угодно большую сферу и все возможные преимущества образования во всех его отраслях, и, сделав это, мы с удвоенной силой возвратимся к нашему основному тезису, а именно, что, "возвышая массы", вы возвышаете то, что мертво перед Богом, не имеет места в новом творении; и мы повторяем это, подчеркиваем и со всей силой настаиваем, что, пока не представите души к новому творению, вы совершенно ничего не делаете для этого в отношении вечности, небес и Бога. Поистине, вы можете облегчить путь человека через этот мир, удалить некоторые препятствия с дороги человеческой жизни, можно лелеять плоть в обманчивой роскоши и покое - можно делать все это, и гораздо больше, можно украсить чело человека всеми видами лавровых венков, которые были завоеваны на различных аренах, где люди вступали в борьбу ради славы, можно украсить его имя всеми титулами, которыми смертные когда-либо награждали смертных, и после всего этого можно оставить его в своих грехах и предать смерти и вечному проклятию. Если не создана первая великая связь, душа подобна сосуду, разбитому в начале своей жизни и брошенному в мутные воды без руля и без ветрил.
Итак, наше самое страстное желание - привлечь к этому внимание читателя. Мы глубоко ощущаем его чрезвычайную повседневную важность. Мы убеждены, что едва ли существует какая-либо истина, которой дьявол оказывает столь же яростное и постоянное сопротивление, как истина о новом творении. Ему хорошо известно ее мощное духовное влияние, ее способность возвышать душу над обыденным, внушать отвращение к миру, и постоянное и привычное возвышение над преходящим и чувственным. Поэтому он старается удержать людей, занятых безнадежными попытками возвысить природу и улучшить мир. Он не препятствует ни нравственности, ни религии, как таковой, во всех ее видах. Он даже использует само христианство как средство улучшения ветхой природы. Можно делать то, что вам нравится, обеспечивая пребывание человека в старом творении, ибо сатана отлично знает, что, оставляя его там, мы оставили его в лапах сатаны. В старом творении все принадлежит сатане и полностью находится под его прицелом. В новом же творении все вне пределов его досягаемости. "Рожденный от Бога хранит себя, и лукавый не прикасается к нему". Не сказано, что верующий хранит себя и лукавый не прикасается к нему. Верующий - сложное существо, имеющее две природы - старую и новую, плоть и дух, и если он не бодрствует, "лукавый" вскоре прикоснется к нему, встревожит его и совершит для него множество прискорбных дел. Однако божественная природа, новое творение не может быть затронуто; пока мы ходим в силе божественной природы и дышим воздухом нового творения, мы полностью предохраняемся от всех нападок врага.
А теперь давайте продолжим изучение того, как мы попадаем в новое творение, как мы начали обладать этой божественной природой, как была создана эта связь вечной жизни. Нескольких цитат из Писания будет достаточно, чтобы объяснить это нам. "Так возлюбил Бог мир, что отдал Сына Своего единородного, дабы всякий, верующий в Него, не погиб, но имел жизнь вечную". Отметьте эти слова, читатель, и пронаблюдайте связь: "верующий в Него" - "имел жизнь вечную". Такая связь - всего лишь вера. Таким образом, мы переходим от старого творения со всем тем, что присуще ему, к новому творению, со всем тем, что присуще ему. Такова драгоценная тайна нового рождения - вера действует в душе посредством благодати Бога - Святого Духа, вера, которая принимает Бога в его слове, которая удостоверяет, что Бог есть истина, вера, которая связывает верующего с воскресшим Христом, главой и началом нового творения.
Возьмем еще одну цитату: "Истинно, истинно говорю вам: слушающий слово Мое и верующий в Пославшего Меня имеет жизнь вечную, и на суд не приходит, но перешел от смерти в жизнь". Здесь опять эта связь: "верующий в Меня" - "имеет жизнь вечную". Ничего не может быть проще. По естественному рождению мы входим в пределы старого творения и становимся наследниками всего, что принадлежит первому Адаму. По духовному рождению мы входим в пределы нового творения и становимся наследниками всего, что принадлежит второму Адаму. Если задать вопрос, в чем же секрет этого великого таинства духовного рождения, ответ на это будет: "вера" - "верующий в Меня". Поэтому, если читатель - один из тех, кто верует в Иисуса, согласно приведенному отрывку, он в новом творении, он обладатель божественной природы, он связан с Христом связью, которая совершенно нерасторжима. Такой человек никогда не погибнет. Никакая сила на земле или в преисподней, сила людей или демонов не в состоянии разорвать эту связь вечной жизни, которая соединяет все члены Христа с их воскресшим Главой во славе и друг с другом.
Читатель, особо отметьте то, что в отношении связи вечной жизни и ее творения нам следует принять мысли Бога вместо своих собственных, нам надлежит руководствоваться исключительно Словом Бога, а не нашими собственными тщетными рассуждениями, глупыми представлениями и даже переменчивыми чувствами. Более того, мы должны быть внимательны, чтобы не спутать две эти связи, которые, будучи тесно связанными, являются совершенно раздельными. Мы должны не менять их местами, но оставить их в божественном порядке. Первая не зависит от второй, но вторая вытекает из первой. Вторая из них является такой же связью, как и первая, но она вторая, а не первая. Вся сила и злоба сатаны неспособна разорвать первую связь, вторую же может разорвать даже вес пушинки. Первая связь длится вечно, вторая может быть нарушена в одно мгновение. Первая связь обязана своим постоянством труду Христа ради нас, который был завершен на кресте, и слову Бога к нам, которое навеки установлено на небесах, вторая же связь зависит от деяния Святого Духа в нас, которому могут помешать, и, увы, мешают тысячи причин в течение одного дня. Первая основана на победе Христа ради нас, вторая - на победах Духа в нас.
Итак, мы твердо убеждены, что тысячи потрясены реальностью и продолжительностью первой связи - вечной жизни, ввиду недостаточности в поддержке второй связи - личного общения. Иногда наблюдается разрыв этой последней, и сразу возникает вопрос о существовании первой. Это заблуждение, но оно служит только свидетельством чрезвычайной важности святой бдительности в нашем повседневном хождении, так что связь личного общения не может быть разорвана грехом в мыслях, словом или делом, или, если она все-таки разорвана, она немедленно восстанавливается посредством самоосуждения и исповедания, основанных на смерти и заступничестве Христа. Это неопровержимый факт, подтвержденный плачевным опытом тысяч истинных святых Бога - когда разорвана вторая связь, невозможно постичь первую. И хотя это жизненно важно для нас, в действительности она занимает второе место, ибо и в самом деле прекращение нашего общения - ничто в сравнении с бесчестием по отношению к Христу и скорбью Святого Духа, ввиду которой случилось это прекращение. Так пусть же Дух Бога со всей силой действует в нас, чтобы внушить нам бдительность, набожность, серьезность, убежденность, чтобы ничего не могло нарушить наше общение, а эти две связи могли быть поняты, и ими можно было бы наслаждаться в их надлежащем месте и порядке, ко славе Бога посредством нас, постоянству нашего мира в Нем, искренности и чистоте нашего хождения перед Ним!
ПродолжениеЧтобы полнее раскрыть тему "Две связи", нам бы хотелось на некоторое время привлечь внимание наших читателей к чрезвычайно важному отрывку в пятой главе первого послания Коринфянам. "Ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас. Посему станем праздновать"... В этой короткой цитате представлена огромная истина. Во-первых, мы видим великое утверждение: "Пасха наша, Христос, заклан", и во-вторых, - искренний призыв "станем праздновать". В первом мы видим основание нашей безопасности, а во втором - истинную тайну личной святости.
Итак, здесь мы вновь видим две связи в их надлежащей раздельности и в надлежащем порядке. Мы видим жертву и празднество - две совершенно разные, однако тесно связанные вещи. Жертва совершена, а празднику надлежит быть отпразднованным. Таков божественный порядок. Завершенность жертвы спасает звание верующих, а празднование включает всю повседневную жизнь верующих.
Нам следует быть внимательными и не путать эти вещи. Праздник опресноков основан на смерти пасхального агнца, и он олицетворяет повседневную святость, которая должна отличать всю христианскую жизнь на земле. "Христос заклан". Это сохраняет все, относящееся к званию. "И увижу кровь, и пройду мимо вас". Бог как судья был полностью удовлетворен кровью агнца. Ангел смерти проходил по земле Египта в полночный час с мечом суда в руке, и единственным средством спасения была разбрызганная кровь. Этого было достаточно в божественном смысле. Бог провозгласил: "Увижу кровь, и пройду". Спасение Израиля основано на оценке Богом крови Агнца. Эта самая драгоценная истина для внимания верующих. Спасение человека покоится на удовлетворении Бога. Хвала Господу! "Пасха наша, Христос, заклан". Заметьте эти слова - "заклан" - "за нас". Так устанавливается все, что касается великого и наиважнейшего вопроса спасения от суда и гнева. Таким образом создана драгоценная связь спасения - связь, которая никогда не может быть разорвана. Связь вечной жизни и связь вечного спасения - это одно и то же. Господь Иисус Христос, живой Спаситель, воскресший глава, поддерживает и всегда будет поддерживать эту связь в неразрывной целостности, как Он говорит: "ибо Я живу, и вы будете жить". "Если, будучи врагами, мы примирились с Богом смертью Сына Его, то тем более, примирившись, спасемся жизнью Его". "Он всегда жив, чтобы ходатайствовать за нас".
Теперь несколько слов о призыве апостола "посему станем праздновать". Христос хранит нас, а нам надлежит хранить празднество. Он был заклан, чтобы продлить для нас празднество, и это празднество - жизнь личной святости, повседневное отделение от всего зла. Празднество Израиля складывалось из трех вещей, а именно зажаренного ягненка, горьких трав и опресноков. Драгоценные составляющие! Говоря образно, во-первых, Христос, претерпевший гнев Бога за нас; во-вторых, духовные, глубокие торжества сердца, которые вытекают из нашего размышления о кресте; и, в-третьих, личная святость, или повседневное отделение от зла. Таково было празднество искупленных Бога, таково и наше празднество сейчас. О, нам дана милость праздновать его согласно надлежащему порядку! Да будут наши чресла препоясаны, наши ноги обуты, и посохи странников в руках.
Следует помнить, что не празднество отмечается ради жертвоприношения, а жертва заклана ради празднества. Не надо менять этот порядок. Мы очень склонны изменить его, потому что мы способны считать Бога вымогателем, а не дарителем - чтобы сделать долг основой спасения вместо того, чтобы сделать спасение основой долга. Израильтяне не клали закваску не для того, чтобы спастись от меча разрушителя, а потому, что они были спасены. Другими словами, существовала первая перемычка, сдерживающая кровь, а затем - опресноки. Эти вещи не следует ни смешивать, ни разделять. Мы спасены от гнева не с помощью опресноков, а с помощью этой перемычки, но мы можем только наслаждаться этой последней, поскольку мы усердно и ревностно поддерживаем первое. Две связи всегда находятся в своем божественном порядке и в своей неразделимой связи. Сам Христос надежно поддерживает одну из них, а мы, посредством благодати его Духа, должны поддерживать другую. Пусть он сделает нас способными на это!
Отрывок о поклоненииЧрезвычайно важно, чтобы читатель-христианин понимал истинный характер поклонения, которого желает и которым наслаждается Бог. Бог радуется во Христе, и поэтому нашей постоянной целью должно быть представление Его Богу. Христос всегда должен быть в нашем поклонении, и Он будет в нем в зависимости от того, насколько мы руководствуемся Святым Духом. Увы, как часто сердце в нас говорит иначе! И в собрании, и наедине, как часто в нас нет настроя, а дух вял и подавлен! Мы заняты самими собой, а не Христом и Святым Духом.
Все это слишком плачевно. Это требует нашего пристального внимания и в собраниях, и по отдельности, на публичных встречах и в нашей личной преданности. Почему зачастую настрой на наших публичных собраниях бывает таким низким? Откуда такая слабость, такое равнодушие, такая бессвязность? Почему песнопения и молитвы так часто далеки от истинных? Почему мало того, что в действительности достойно названия "почитание"? Почему среди нас так мало того, что радует сердце Бога? Настолько мало, что Он может сказать: "Мой хлеб ради моей жертвы сотворен огнем, ради спасения во мне" Мы поглощены своими чувствами и тем, что окружает их - нашими желаниями, нашими слабостями, нашими бедами, и мы не даем Богу то, чего желает Его любящее сердце.
Отделение: не слияние"На сие так сказал Господь: если ты обратишься, то Я восставлю тебя, и будешь предстоять пред лицем Моим; и если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста. Они сами будут обращаться к тебе, а не ты будешь обращаться к ним" (Иер. 15,19).
Принцип, изложенный в предшествующем отрывке, обладает глубочайшим значением для всех, кто желает ходить с Богом. Он никоим образом не является известным - он весьма далек от этого. Но это не умаляет его значения в суждении тех, кто научен Богом. В мире зла известное почти наверняка является неверным, и что бы ни было от Бога, от Христа, что бы ни было чистейшей истиной - в действительности является наименее популярным. Это - аксиома в суждении веры, так как Христос и мир - противоположные полюса духовного компаса.
Итак, одна из самых популярных идей нашего времени - слияние, или объединение, и все, кто желает пользоваться признанием и любовью мира, стремится к этой великой цели. Но мы без колебаний признаем, что ничто не может сильнее противоречить явленным намерениям Бога. Мы заявляем это, полностью осознавая противоположность наших слов общему мнению христианского мира. К этому мы совершенно готовы. Мы не добиваемся противостояния, но мы уже давно научились не доверять мнению того, что называется религиозным миром, поскольку мы постоянно обнаруживаем, что это мнение диаметрально противоположно самым ясным наставлениям Святого Писания, и мы можем искренне сказать, что наше глубокое и страстное желание - противопоставить Слово Божье всем и вся, ибо мы убеждены, что ничто не может существовать вечно, кроме того, что покоится на непоколебимом основании Святого Писания.
Чему же учит Писание в отношении темы данной статьи? Отделению или слиянию? Каковы наставления Иеремии в процитированном выше отрывке? Было ли ему велено попытаться объединить окружавших его людей? Должен ли он был стремиться смешать драгоценное с ничтожным? Совсем наоборот. Бог учил Иеремию прежде всего обратиться - отстраниться от людей, которые были признанным народом Бога, но чьи пути противоречили его замыслам. И что же затем? "Я восставлю тебя, и будешь предстоять пред лицем Моим".
Здесь мы самым ясным образом видим личный путь и положение Иеремии. Ему предстояло обратиться и предстать перед Богом в совершенном отделении от зла. Таков был его долг независимо от мнения людей или его собратьев. Они могли бы счесть и объявить его ограниченным, фанатичным, нетерпимым и замкнутым человеком, и тому подобное, но с этим он не имел ничего общего. Его единственным великим делом было повиновение. Божественное правило требовало отделения от зла, а не слияния с ним. Может показаться, что это последнее дает больше пользы, однако не просто польза является целью истинного раба Христова, но лишь послушание. Дело раба - совершать то, что ему приказано, а не то, что он считает правильным или хорошим. Если бы это лучше осознавалось, все было бы гораздо проще. Если Бог призывает нас отделиться от зла и мы воображаем, что можем сделать больше хорошего, объединившись с ним, как же мы предстанем перед Богом? Станет ли Он называть благом то, что было последствием настоящего непослушания его Слову? Разве не ясно, что наш первый, последний и наш единственный долг - повиноваться? Вне всякого сомнения. Это основание, составляющая часть и сущность всего, что действительно можно назвать благом.
Однако разве Иеремии было нечего делать на своем узком пути и в описанном положении? Разумеется, нет. Его дело было определено со всевозможной ясностью. И каким же оно было? "Если извлечешь драгоценное из ничтожного, то будешь как Мои уста". Он должен был не только сам предстать и ходить в отделении, но должен был также попытаться отделить других. Это могло было бы придать ему вид человека, обращающего в свою веру или того, чья цель - заставить других думать так же, как и он. Но здесь он вновь должен был возвыситься над всеми людскими мыслями. Для Иеремии было гораздо лучше, гораздо выше, блаженнее быть устами Бога, чем предстоять со своими сотоварищами. Чего стоят человеческие мысли? Совершенно ничего. Когда он испускает последний вздох, в эту же минуту исчезают и его мысли. А помыслы Бога будут существовать вечно. Если бы Иеремия собирался смешать драгоценное с ничтожным, он не был бы как уста Бога - нет, он был бы устами дьявола. Отделение - Божий принцип, а слияние - сатанинский.
Человек должен быть свободомыслящим, великодушным и милосердным, чтобы объединяться с самыми разными людьми. Конфедерации, ассоциации, товарищества с ограниченной ответственностью сегодня в порядке вещей. Христиане должны сторониться всего такого, но не потому, что они лучше других людей, а потому что Бог сказал: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными". Иеремия должен был отделиться не потому, что он был лучше своих братьев, а потому, что ему было приказано сделать так Тем, Чье слово должно всегда определять путь, руководить поведением и формировать характер его народа. Далее, мы можем быть совершенно уверены, что не по раздражительности нрава или суровости духа, а в глубокой скорби сердца и уничижении разума Иеремия отделился от окружавших его. Он мог денно и нощно вопить о состоянии своего народа, но неизбежность отделения была настолько ясна, насколько могло пояснить это слово Бога. Он мог бы пройти путь отделения с разбитым сердцем и скорбным взором, но он прошел его, став устами Бога. Если бы он отказался пройти его, он возомнил бы себя мудрее Бога. Несмотря на всех окружающих, несмотря на братьев и друзей, которые могли бы не понять или не принять его поведение, он не имел ничего общего с ними . Он мог бы отослать их за объяснениями к Сущему, но его дело было повиноваться, а не извиняться или объяснять.
Так происходит всегда. "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными, ибо какое общение праведности с беззаконием? Что общего у света с тьмою? Какое согласие между Христом и Велиаром? Или какое соучастие верного с неверным? Какая совместность храма Божия с идолами? Ибо вы храм Бога живого, как сказал Бог: вселюсь в них и буду ходить них; и буду их Богом, и они будут Моим народом. И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому; и Я прииму вас. И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель" (2 Кор. 6, 14-18).
Кажутся чрезвычайно оправданными и весьма популярными следующие слова: "Нам не следует судить других людей. Как мы можем сказать, являются ли люди верующими или нет? Нам не следует считать себя более святыми, чем другие. Милосердие должно надеяться на лучшее. Если люди искренни, какая разница, что составляет их символ веры? Каждый должен придерживаться своего собственного мнения. Такова единственная точка зрения".
На все это мы отвечаем, что Слово Божье повелевает христианам судить, различать, распознавать, отходить, отделяться. А посему все правдоподобные доказательства и суждения, которые могут быть приведены, в суждениях искреннего слуги Христова с чистым оком гораздо легче пылинки на весах.
Прислушаемся к следующим весомым словам блаженного апостола Павла своему сыну Тимофею - слова, с безошибочной ясностью обращенные ко всему народу Господню в это время: "Но твердое основание Божие стоит, имея печать сию: "познал Господь Своих"; и: "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа". А в большом доме есть сосуды не только золотые и серебряные, но и деревянные и глиняные; и одни в почетном, а другие в низком употреблении. Итак, кто будет чист от сего, тот будет сосудом в чести, освященным и благопотребным Владыке, годным на всякое доброе дело" (2 Тим. 2, 19-21).
Отсюда мы видим, что если какой-либо человек желает быть освященным сосудом, благопотребным владыке и годным на всякое доброе дело, он должен отделиться от беззаконных и бесчестных сосудов, окружающих его. Этого не достичь, если отбросить Слово Бога, и воистину отрицание Слова Бога есть отрицание Его Самого. Его Слово повелевает мне очиститься, удалиться от беззакония, отвернуться от тех, кто внешне набожен, но отрицает его силу.
Провидение в тяжкие времена (См. 2 Тим.)Самое важное для слуги Христа во все времена - иметь ясное, глубокое, постоянное, влияющее на все представление о своем положении, своем пути, своей участи, своем будущем - божественным образом разработанное понимание основания, на котором он призван трудиться, в сфере деятельности, развернувшейся перед ним. Серьезная опасность заключается в том, что мы будем втянуты в пучину теорий и рассуждений, мнений и чувств, догм и принципов. Свежесть первой любви часто утрачивается от соприкосновения с людьми и вещами, принадлежащими к тому, что мы называем "религиозным миром". Прекрасная новизна раннего личностного христианства часто уничтожается из-за неверного использования "техники" религии, если мы можем употребить это выражение.
В царстве природы часто случается так, что некое заблудшее семя попадает в почву, пускает корни и вырастает в прекрасное растение. Рука человека не касалась его. Бог посадил его, увлажнил и вырастил. Он предназначил ему его положение, придал ему силу и покрыл его великолепной листвой. Вскоре человек нарушает его одиночество и пересаживает его в свой искусственный сад, где оно сохнет и вянет. Увы, это слишком часто происходит с растениями Божьего духовного царства. Их часто губят грубые человеческие руки. Им было бы гораздо лучше, если бы их оставили в подчинении той единственной десницы, которая насадила их. Юные христиане зачастую испытывают ужасные страдания, поскольку их не оставляют под влиянием одного Святого Духа и перед наставлениями исключительно одного Святого Писания. Человеческое руководство почти наверняка останавливает рост духовных растений Бога. Это никоим образом не означает, что Бог не может использовать людей как свои орудия при поливе, культивировании и уходе за своими драгоценными растениями. Несомненно, Он может делать это и поступает так, но тогда это уход и опека Бога, а не человека. В этом вся разница. Христианин есть растение Бога. Семя, которое дало ему жизнь, было божественным. Оно было направлено и насажено собственной рукой Бога, и той же руке следует дать воспитать его.
Итак, что истинно для одного верующего, одинаково истинно и для собрания (Церкви) в целом. В первом послании к Тимофею собрание (Церковь) рассматривается в своем первоначальном порядке и славе. Там о нем говорится как о "доме Бога", "Церкви Бога живого", "столпе и утверждении истины". Его служители, их функции и их обязанности описаны подробно и точно. Слуга Христов наставлен относительно того, как вести себя среди такого освященного и благородного общества. Таков характер, такова цель и задача первого послания Павла к Тимофею.
Но во втором послании мы видим нечто совершенно иное. Все полностью изменилось. Дом, который в первом послании рассматривается как образец, здесь представлен как развалины. Собрание (церковь), будучи системой, установленной на земле, подобно любой другой системе, пришло в полный упадок. Человек пал во всем. Он пал среди красот и порядка рая. Он пал в прекрасной земле, где "течет молоко и мед, слава всех земель". Он пал среди редкостных преимуществ евангельского устроения и падет в ярких лучах тысячелетней славы (Сравните Быт. 3; Суд. 2; Деян. 20,29; 3 Иоан. 9; Откр.1,2; Откр. 20, 7-9).
Воспоминание об этом поможет нам понять второе послание к Тимофею. Этому точно соответствует выражение "божественное обеспечение в тяжкие времена". Кажется, что апостол, как это бывало, рыдает над развалинами былого прекрасного сооружения. Подобно плачущему пророку, он видит "камни святилища, раскиданы по всем перекресткам". Он вспоминает слезы своего возлюбленного Тимофея. Он радуется даже одному сочувствующему, на груди которого он изливает свою скорбь. Все Асийские оставили его. Ему надлежало одному предстать перед судом кесаря. Димас оставил его. Александр, медник, сделал ему много зла. Вокруг него все, что касалось человека, выглядело мрачным и унылым. Он велит своему возлюбленному Тимофею принести его фелонь и книги, особенно кожаные. Все это подчеркнуто особо. Предстоят "тяжкие времена". "Вид набожности без силы" - покрывало исповедания вокруг величайшей мерзости человеческого сердца - люди не способны вынести устное учение - мнящие себя учителями при всех своих пороках, уши которых горят от желания слышать вымышленные и безосновательные нелепости человеческого разума. Таковы особенности второго послания к Тимофею. Кто не заметит этого? Кто не обратит внимания, что все мы ввергнуты в самую пучину зла и опасностей, рассматриваемых здесь? Разве не хорошо иметь ясное представление об этих вещах? Почему мы желаем быть слепыми, когда дело касается истины? К чему обманываться пустыми мечтами об усиливающемся свете и духовном процветании? Разве не гораздо лучше видеть истинное положение вещей прямо перед собой? Разумеется, и тем более когда то же самое послание, которое так достоверно заявляет о "тяжких временах", полностью показывает божественное провидение. Почему мы воображаем, что человек при христианском устроении хоть на йоту лучше человека при всех прежних устроениях или при тысячелетнем устроении, которое еще предстоит? Если мы все без исключения видим суд при завершении всех прочих устроений, почему мы ожидаем чего-либо другого при завершении этого? Пусть читатель обдумает все это, а затем присоединится ко мне на время, пока я пытаюсь, с помощью благодати Божьей, раскрыть некоторые из божественных откровений "тяжких времен".
Я не стремлюсь подробно истолковать это чрезвычайно трогательное и интересное послание. В статье, подобной этой, такое истолкование было бы невозможным. Я просто выделю несколько моментов из четырех глав, на которые делится это послание. Это, во-первых, "нелицемерная вера" (гл.1,5); во-вторых, "твердое основание" (гл. 2,19); в-третьих, "священные писания" (гл. 3,15), в-четвертых, "венец правды" (гл. 4,8). Человек, которому известно что-либо о силе этих вещей, является божественно обеспеченным для "тяжких времен".
1. Во-первых, что касается "нелицемерной веры", этого бесценного сокровища, апостол говорит: "Благодарю Бога, Которому служу от прародителей с чистой совестью, что непрестанно вспоминаю о тебе в молитвах моих днем и ночью, и желаю видеть тебя, воспоминая о слезах твоих, дабы мне исполниться радости, приводя на память нелицемерную веру твою, которая прежде обитала в бабке твоей Лоиде и матери твоей Евнике; уверен, что она и в тебе". В вышесказанном мы видим нечто духовное - то, что следует знать до вступления в собрание (церковь) и что сохранится, даже если рухнет собрание (церковь) вокруг него. Эта нелицемерная вера связывает душу непосредственно с Христом в силе связи, которая неизбежно должна предшествовать всем духовным объединениям, какими бы значительными они ни были на своем месте, - связь, которая пребудет, когда все земные объединения исчезнут навсегда. Мы не приходим к Христу через церковь. Мы приходим сначала ко Христу, а затем в собрание (церковь). Христос есть наша жизнь, а не собрание (церковь). Несомненно, общение в собрании чрезвычайно ценно, но есть нечто выше и вне его, и этим обладает "нелицемерная вера". Эта вера пребывала в Тимофее еще до того, как он вступил в дом Бога. Он был связан с Богом этого дома до своего открытого объединения с домом Бога.
Это должно быть ясно. Нам никогда не следует отказываться от глубочайшей индивидуальности, которая характеризует "нелицемерную веру". Мы должны пронести ее с собой через все места пребывания и обстоятельства, связи и объединения нашей христианской жизни и служения. Мы не должны манипулировать просто церковным положением, или рассчитывать на религиозную "технику", или опираться на шаблон долга, или льнуть к недостойным опорам сектантского сочувствия или сектантских пристрастий. Давайте развивать те свежие, живые и сильные привязанности, которые возникли в нашем сердце, когда мы впервые познали Господа. Пусть прекрасное цветение нашей весны продолжится не бесплодием и выхолощенностью, а теми обильными гроздьями, которые появляются от осознанной связи с корнями. Увы, слишком часто бывает по-другому. Слишком часто искренний, ревностный, простосердечный молодой христианин пропадает в фанатичной, ограниченной секте, становясь нетерпимым сторонником некой особенной теории. Свежесть, мягкость, простота, нежность и искренние привязанности нашей юности редко сохраняются в лучшую пору энергичной зрелости и в старости. Очень часто обнаруживается, что глубина, богатство опыта, духовное возвышение на ранних этапах христианской жизни слишком скоро уступают место леденящему формализму чьих-либо собственных путей или деятельной защите некой бесплодной теологической теории. Как редко осознаются эти слова псалмопевца: "Они и в старости плодовиты, сочны и свежи" (Пс. 92,14).
Истина в том, что все мы самым усердным образом жаждем развивать "нелицемерную веру". Мы с еще большим духовным рвением хотим вступить в силу связи, которая соединяет каждого из нас в отдельности с Христом. Это придает нам "свежесть и сочность" даже в старости. "Праведник цветет, как пальма, возвышается подобно кедру на Ливане. Насажденные в доме Господнем, они цветут во дворах Бога нашего" Мы существенно страдаем, позволяя тому, что называется христианским общением, нарушать нашу личную связь и общение с Христом. Мы чересчур склонны заменять общение с Богом общением с человеком, ходить скорее по пятам наших сотоварищей, нежели по пятам Христа, оглядываться скорее, чем взирать вверх ради сочувствия, поддержки и ободрения людьми. Все это не плоды "нелицемерной веры", а нечто совсем противоположное. Нелицемерная вера такая же цветущая и сильная среди уединения в пустыне, как и в собрании. Ее непосредственное, все усиливающееся дело - с самим Богом. Она длится, "как бы видя Невидимого". Она сосредоточивает свой пристальный взгляд на незримом и вечном. "Проникает в то, что внутри сосуда". Она живет среди незримых сущностей вечного мира. Ведя душу по стопам Иисуса, чтобы достичь полного и окончательного освящения данного уже посредством его драгоценнейшей крови, она продолжает величественно продвигаться через все повороты и лабиринты пустынной жизни и помогает ей насладиться сияющими лучами вечной славы.
Таким образом, это то, что касается первого драгоценного предмета в божественном провидении в "тяжкие времена" - "нелицемерной веры". Никто не может преуспевать без нее, какими бы ни были времена - мирными или тяжкими, спокойными или трудными, суровыми или тихими, мрачными или светлыми. Если человек лишится этой веры, глубоко насажденной и прилежно взращенной в его душе, то рано или поздно он должен сломаться. Временами его могут побуждать к этому окружающие обстоятельства и их влияние. Его могут поддерживать и ободрять сотоварищи по религии. Он может плыть по течению религиозного исповедания. Но скорее всего, если он не обладает "нелицемерной верой", очень быстро наступит то время, когда лицемерие возобладает над ним навсегда. Вскоре наступят "тяжкие времена", и тогда придет страшный суд, от которого не спасется никто, кроме счастливых обладателей "нелицемерной веры". Да позволит Бог моему читателю быть одним из них! Если будет так, то все будет вовеки безопасно.
2. Теперь обратимся ко второму моменту - "твердому основанию". "Но твердое основание Божие стоит, имея печать сию: "познал Господь Своих"; и: "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа" (гл. 2,19). Среди всех этих "страданий", "испытаний", "словопрений", "непотребного пустословия", заблуждений "Именея и Филита", среди всех многочисленных перипетий "тяжких времен" какое невыразимое счастье - прибегнуть к твердому основанию Бога. Душа, основанная на этом в божественной силе "нелицемерной веры", способна сопротивляться быстро поднимающейся пучине зла; она божественно обеспечена для самых ужасных времен. Существует прекрасная духовная связь между нелицемерной верой в человеческом сердце и твердым основанием, заложенным десницей Бога. Все может обратиться в прах. Разрушится церковь, и те, кто любил ее, сядут и будут скорбеть над ее руинами, но устоит непоколебимое основание, заложенное собственной рукой Бога, на которое со всей яростью накатывается ревущий поток заблуждений и зла, но его действия безуспешны, они только подтверждают вечную твердость этой скалы и тех, кто опирается на нее. "Познал Господь Своих".
Существует множество лжеисповеданий, но око Господа останавливается на тех, кто принадлежит Ему. Ни один из них не забыт и никогда не будет забыт Им. Их имена запечатлены в Его сердце. Они так же драгоценны для Него, как и цена, которую Он уплатил за них, не менее, чем "драгоценная кровь" Его собственного дорогого Сына. Их не постигнет никакое зло. Никакое оружие, созданное против них, не сможет преуспеть. "Прибежище твое Бог древний, и ты под мышцами вечными". Какое богатое и обильное обеспечение для "тяжких времен"! Чего же мы боимся? Чем мы обеспокоены? С нелицемерной верой внутри и основанием Бога под нами - таково наше счастливое преимущество со спокойным сердцем следовать вверх и вперед в уверенности, что все есть и будет хорошо.
"Я знаю всех моих овец, - Он возглашает, - Подчеркнуто, что печать на основании Бога имеет две стороны: на одной из них надпись: "познал Господь Своих", а на другой - "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа". Первая имеет такое же мироносное значение, как и вторая - повседневное. Пусть так велики споры и путаница, пусть неистовствует буря и поднимаются волны, пусть сгущается тьма, пусть объединятся все силы земли и преисподней, но "познал Господь Своих". Он запечатлел их для Себя. Уверенность в этом направлена прежде всего на то, чтобы поддерживать сердца в глубоком покое, даже если "времена" столь тяжелы.
Однако давайте никогда не забывать, что каждый, кто "исповедует имя Господа", всерьез ответствен за "отступление от неправды", где бы она ни обнаружилась. Это относится ко всем истинным христианам. Как только я вижу что-либо, заслуживающее слова "неправда", что бы и где бы она ни была, я призван "отступить" от этого. Я не должен дожидаться, пока ее заметят остальные, потому что то, что может показаться "неправдой" одному, другим может показаться совсем не таким. Поэтому это сугубо личный вопрос. "Всякий". Язык этого послания чрезвычайно личностен, убедителен и значителен. "Кто будет чист от сего". "Юношеских похотей убегай". "Таковых удаляйся". "Ты пребывай". "Заклинаю тебя". "Но ты будь бдителен во всем, переноси скорби". "Берегись его и ты". Это суровые, искренние, весомые слова - слова, которые самым определенным образом подтверждают, что все мы ввергнуты во времена, когда мы не должны опираться на руку или оглядываться на лица наших сотоварищей. Нам следует опираться на силу "нелицемерной веры" и на нашу личную связь с "твердым основанием". Таким образом мы сможем, независимо от того, как думают или поступают другие, "отступить от неправды", "убегать юношеских похотей", "удалиться" от приверженцев бессильного "вида благочестия", где бы мы ни встречали их, и остерегаться всякого "Александра медника". Если же мы страдаем от того, что наши ноги ступают по камням, если мы подчиняемся влиянию окружающих обстоятельств, мы никогда не сможем противостоять особым видам зла и заблуждений в эти "тяжкие времена".
ПримечаниеПолагаю, что никогда не существовало Неемии без Санаваллата, или Ездры без Рехума, или Павла без Александра.
3. Это естественным образом подводит нас к нашему третьему моменту, а именно к "священным писаниям" - драгоценному уделу каждого "человека Бога". "А ты пребывай в том, чему научен и что тебе вверено, зная, кем ты научен. Притом же ты из детства знаешь священные писания, которые могут умудрить тебя во спасение верою во Христа Иисуса. Все Писание богодухновенно и полезно для научения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности, да будет совершен Божий человек, ко всякому доброму делу приготовлен" (гл. 3, 14-17). Значит и здесь мы видим щедрое провидение для "тяжких времен". Совершенное познание того, "кем мы научены", - точное, личное, вдумчивое знакомство со "священным писанием", - это чистый родник божественной власти, непересыхающий источник небесной мудрости, которым может обладать даже дитя и без которого даже мудрец впадает в заблуждение. Если человек не способен обращать все свои мысли, все свои убеждения, все свои принципы к Богу, как к их живому источнику и к Христу, как к их живому средоточию, и к "священным писаниям", как к их божественной власти, он никогда не сможет пережить "тяжкие времена". Вера из чьих-либо рук всегда бессильна. Мы должны хранить истину непосредственно от Бога, с помощью и на основе "священных писаний". Посредством человека Бог может показать мне нечто определенное в Слове, но я храню это не от человека, а от Бога. Это "знание, кем ты научен", и в этом случае я способен посредством благодати пройти через самую густую тьму и по всем извилистым путям этого дикого мира. Небесный светильник богодухновения изливает свет так ясно, так полно, так постоянно, что его яркость делается еще более отчетливой в окружающем мраке. "Божий человек" оставлен не для того, чтобы пить из мутных ручьев, текущих по руслу человеческих обычаев; с сосудом "нелицемерной веры" он находится у прозрачного и вечно изливающегося источника "священных писаний", чтобы пить его освежающие воды, чтобы всецело удовлетворять свою жаждущую душу.
Следует заметить, что хотя богодухновенный апостол был полностью осведомлен, когда писал свое первое послание, о "нелицемерной вере" и познании Тимофеем с самого раннего детства "священных писаний", однако он не упоминает обо всем этом до тех пор, пока во втором послании он не начинает размышлять об ужасных признаках "тяжких времен". Причина этого очевидна. Именно среди скорбей "последних времен" человек имеет самую настоятельную потребность в "нелицемерной вере" и "священных писаниях". Мы не можем обойтись без них. Когда все вокруг нас свежее и цветущее, когда все движется вперед по единому общему позыву подлинной преданности, когда все сердца переполняет глубокая и искренняя привязанность к личности и деяниям Христа, когда все спокойствие сияет небесным наслаждением, - тогда и в самом деле сравнительно легко жить. Но положение вещей, рассматриваемое во втором послании к Тимофею, прямо противоположно всему этому. Оно таково, что если не ходить близко к Богу в привычном испытании "нелицемерной веры", в полном осознании той связи, которая нерасторжимо соединяет с "основанием Бога", в ясном, несомненном, точном понимании "священных писаний", то человек безусловно должен потерпеть крушение. Это глубоко значительное понимание, достойное пристального, молитвенного внимания моих читателей. В самом деле, приблизилось время, когда все должны следовать Господу по мере своей. "Что тебе до того? Ты иди за мной". Эти слова воспринимаются с особенной силой, поскольку всякий стремится идти своим путем среди руин всего духовного.
Но не поймите меня неправильно. Я ни в коей степени не умаляю значения истинного братского общения или божественного учреждения собрания и всех присущих ему преимуществ и обязанностей. Совсем нет. Я полностью убежден, что христиане призваны стремиться поддерживать самые высокие принципы общения, и, более того, в послании, которое сейчас лежит перед нами, мы призваны ожидать того, что в самые мрачные времена "освященный сосуд" сможет "держаться правды, веры, любви, мира со всеми призывающими Господа от чистого сердца" (гл. 2, 22).
Все это понятно и имеет свое надлежащее место и значение, но никоим образом не расходится с тем, что каждый должен следовать путем святой независимости, не ожидая поощрения, сочувствия, поддержки или общества сотоварищей. Воистину, мы должны быть глубоко признательны за братское общение, когда мы можем принять его на истинном основании. Никакими словами не описать это общение. Если бы мы знали о нем больше! Господь стократ рассказал нам об этом! Но давайте никогда не унижаться до того, чтобы покупать это общение за непомерную цену того, что есть "прекрасное и благое дело". Пусть имя Иисуса будет ценнее для наших сердец, чем все прочее, и со всеми теми, кто истинно любит его имя, наш счастливый жребий будет брошен на земле, как это будет в вечности в неиссякающем свете и чистоте на небесах.
4. Теперь несколько заключительных слов в отношении "венца правды". "Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный; и не только мне, но и всем возлюбившим явление Его" (гл.4, 6-8). Здесь почтенный странник стоит на вершине духовной Фасги и ясным взором обводит сияющие долины славы. Он видит венец правды, сверкающий в руке учителя. Он оглядывается на путь, проделанный им, и на поле битвы, где он сражался, - он стоит на земном пределе и посреди развалин того собрания (церкви), возвышение и развитие которого он наблюдал с таким непрестанным беспокойством, над упадком и падением которого он излил слезы нежности и неразделенной любви, и он с торжеством сосредоточивает взор на цели бессмертия, помешать достигнуть которой ему не может никакая сила врага, и неважно, достигнет ли он этой цели посредством кесаревой секиры или другим способом, он все же способен сказать: "Я готов". Какая подлинная величественность! Какое духовное возвышение! Какое достоинство! В этом несравненном рабе не было ничего аскетического, ибо, хотя его видение заполняет венец правды, хотя он готов проехать подобно завоевателю в своей триумфальной колеснице, тем не менее он считает совершенно правильным давать подробные указания о своих фелони и книгах. Это божественное совершенство. Оно учит нас, что, чем полнее мы вступим в небесную славу, чем вернее освободимся от земного, тем сильнее мы осознаем близость вечности, тем значительнее мы распределим время.
Итак, возлюбленные читатели, таково обильное провидение, сделанное милостью Бога для "тяжких времен", через которые ныне проходим и я и вы. "Нелицемерная вера", "твердое основание", "священные писания", "венец правды". Да позволит Святой Дух нам проникнуть в глубокий смысл важности и значения всего этого! Давайте возлюбим явление Иисуса и будем страстно ожидать того безоблачного утра, когда "праведный судия" поместит диадему славы на чело каждого, кто действительно любит его пришествие!
Заключительные сцены книги пророка Малахии и послания ИудыСравнивая эти два богодухновенных писания, мы обнаруживаем много сходств и много контрастов. И пророк и апостол описывают разрушение, извращение и отступничество. Первый поглощен разрушением иудаизма, второй - разрушением христианства. Пророк Малахия в самых первых фразах с необычной яркостью изображает источник блаженства Израиля и тайны его падения. "Я возлюбил вас, говорит Господь". В этом был великий источник всего их блаженства, всей их славы, всего достоинства. Любовь Господа отвечает за всю яркую славу прошлого Израиля и за всю еще более яркую славу будущего Израиля. В это время, с другой стороны, их постоянный и неверный вызов: "в чем явил Ты любовь к нам?" - является причиной глубочайшего настоящего падения Израиля. Такой вопрос после всего того, что Господь сделал ради них со времен Моисея до времен Соломона, подтверждает состояние до последней степени нечувствительного сердца. Те, которые видя перед собой чудесное описание деяний Господа, могли сказать: "в чем явил Ты любовь к нам?", были глухи ко всем духовным призывам. Поэтому нам не приходится удивляться пылким словам пророка. Мы готовы к вопросам, подобно следующим: "если Я отец, то где почтение ко Мне? и если Я Господь, то где благоговение предо Мною? говорит Господь Саваоф вам, священники, бесславящие имя Мое. Вы говорите: "чем мы бесславим имя Твое?" Существовала совершеннейшая бесчувственность и к любви Господа, и к своим собственным злым путям. Только жестокосердные могли сказать: "в чем явил Ты любовь к нам?" и "чем мы бесславим имя Твое?" И все это говорится перед лицом тысячелетней истории, истории, исполненной беспримерной благодати, милосердия и терпения Бога, истории, запятнанной с начала до конца записями об их неверности, глупости и грехе.
Но давайте прислушаемся к дальнейшим заявлениям пророка, или, скорее, к трогательным протестам обиженного и оскорбленного Бога Израиля. "Вы приносите на жертвенник Мой нечистый хлеб, и говорите: "чем мы бесславим Тебя?" - Тем, что говорите: "трапеза Господня не стоит уважения". И когда приносите в жертву слепое, не худо ли это? или когда приносите хромое и больное, не худо ли это? Поднеси это твоему князю; будет ли он доволен тобою и благосклонно ли примет тебя? говорит Господь Саваоф... Лучше кто-нибудь из вас запер бы двери, чтобы напрасно не держали огня на жертвеннике Моем. Нет Моего благоволения к вам, говорит Господь Саваоф, и приношение из рук ваших неблагоугодно Мне. Ибо от востока солнца до запада велико будет имя Мое между народами, и на всяком месте будут приносить фимиам имени Моему, чистую жертву; велико будет имя Мое между народами, говорит Господь Саваоф. А вы хулите его тем, что говорите: "трапеза Господня не стоит уважения, и доход от нее - пища ничтожная". Притом говорите: "вот сколько труда!" и пренебрегаете ею, говорит Господь Саваоф, и приносите украденное, хромое и больное, и такого же свойства приносите хлебный дар: могу ли с благоволением принимать это из рук ваших? говорит Господь".
Здесь мы видим плачевную и мрачную картину духовного состояния Израиля. Общественное поклонение Богу вызывает совершенное презрение. Его жертвенник обесчещен, служение Ему презирается. Что же касается священников, то они заботились о грязной наживе, а для людей все в целом стало трудом, простой формальностью, скучной и нудной обязанностью. Ни одно сердце не обратилось к Богу, и множество сердец кинулись за прибылью. Любая жертва, пусть даже увечная и поврежденная, считалась достаточно хорошей для жертвенника Бога. Хромое, слепое и больное, самое худшее из того, что они имели, то, что они не позволили бы себе поднести человеческому правителю, возлагалось на жертвенник Бога. Приходилось платить за открытие двери или разжигание огня - без платы не выполнялась никакая работа. Таково было плачевное положение вещей во времена Малахии. Сердце болит при размышлении над этим.
Но, благодарение и хвала Богу, есть и другая сторона картины. Существовали некоторые редкие и прекрасные исключения из печального правила - нечто поразительное и прекрасное, выделяющееся на мрачном фоне. Посреди всей этой продажности и извращения, холодности и пустоты, грубости и бессердечности, гордыни и упорства сердца, поистине вдохновляют такие слова, как эти: "Но боящиеся Бога говорят друг другу: "внимает Господь и слышит это, и пред лицем Его пишется памятная книга о боящихся Господа и чтущих имя Его".
Как драгоценна эта краткая запись! Какое наслаждение видеть этот остаток посреди духовного упадка! Здесь нет ни притязаний, ни притворства, нет попыток установить что-либо, восстановить падшее устроение или проявить силу. Это ощущение слабости и обращение к Господу, и - заметьте и навсегда запомните это! - это истинная тайна всей настоящей силы. Никогда не следует бояться осознавать слабость. Поразительная сила заключается именно в том, что мы должны бояться и трепетать. "Когда я немощен, тогда я силен" - непременное правило для народа Бога, блаженное, безусловное правило. На Бога следует полагаться всегда, мы можем счесть это великим основополагающим принципом; неважно, каково в действительности состояние исповедующего человека, его вера может наслаждаться общением с Богом согласно самой высочайшей истине устроения.
Это великий принцип, который следует усвоить и помнить. Пусть народ Бога пал так низко, те отдельные люди, которые осуждают и уничижают себя перед Богом, могут насладиться его присутствием и блаженством без позволения или ограничения. Об этом свидетельствуют Даниил, Мардохей, Ездра, Неемия, Иосия, Езекия и множество других, которые ходили с Богом, осуществляли высочайшие принципы и наслаждались редчайшими преимуществами устроения, когда все вокруг них находилось в безнадежном упадке. Пасха, отпразднованная во времена Иосии, была такой, какой не праздновалось со дней пророка Самуила (2 Хрон. 35,18). Слабый остаток по возвращении из Вавилона, отпраздновал праздник кущей, - преимущество, которым не пользовались со времен Иисуса, сына Навина (Неем. 8,17). Мардохей, не пошевелив и пальцем, одержал такую же прекрасную победу над Аманом, какую одержал Иисус Навин над Амаликом (Исх. 17; Есф. 6,11. 12). В книге Даниила мы видим, как самый гордый правитель земли преклоняется пред пленным иудеем (Дан. 2,46).
Чему учат нас все эти примеры? Какой урок они дают нам? Уничиженной, верующей и послушной душе дано насладиться самым глубоким и обильным общением с Богом, несмотря на падение и развращение народа, исповедующего Бога, и исчезнувшую славу устроения, в которое ввергнут его народ.
Таким образом это происходило, как мы можем видеть, в завершающих стихах книги Малахии. Все было безнадежно разрушено, но это не помешало тем, кто любил и боялся Господа, собираться вместе, чтобы говорить о нем и размышлять о его драгоценном имени. Поистине, этот жалкий остаток был не похож на великое собрание, созданное во времена Соломона от Дана до Вирсавии, но имел свою особую славу. Он обладал божественным присутствием не менее чудесным, хотя и не столь поразительным образом. Во времена Соломона не говорилось ни о какой "памятной книге". Нам не говорится о том, что Господь слушает и слышит. Возможно, так можно было сказать, но в этом не было необходимости. Пусть это так, но это не мешает сиянию благодати, изливающемуся на небольшой остаток во дни Малахии. Можно смело утверждать, что сердце Господа освежало любящее дыхание маленького остатка так же, как оно освежалось великолепным жертвоприношением во времена преданности Соломона. Их любовь сияет еще ярче на фоне бездушного формализма исповедующей церкви и корыстных извращений священников.
"И они будут Моими, говорит Господь Саваоф, собственностью Моею в тот день, который Я соделаю, и буду миловать их, как милует человек сына своего, служащего ему. И тогда снова увидите различие между праведником и нечестивым, между служащим Богу и неслужащим Ему. Ибо вот, придет день, пылающий как печь; тогда все надменные и поступающие нечестиво будут как солома, и попалит их грядущий день, говорит Господь Саваоф, так что не оставит у них ни корня, ни ветвей. А для вас, благоговеющие пред именем Моим, взойдет Солнце правды и исцеление в лучах Его, и вы выйдете и взыграете, как тельцы упитанные; и будете попирать нечестивых, ибо они будут прахом под стопами ног ваших в тот день, который Я соделаю, говорит Господь Саваоф."
Теперь бегло просмотрим Послание Иуды. Здесь мы видим еще более ужасающую картину отступничества и извращения. Обычно мы говорим, что извращение лучшего есть самое худшее извращение, и поэтому та страница, которую раскрывает перед нами апостол Иуда, гораздо мрачнее и ужаснее, чем то, что представлено пророком Малахией. Это запечатление совершенного падения и разрушения человека при самых высоких и обильных преимуществах, которые только могли быть дарованы ему.
В начале своего сурового обращения апостол сообщает нам, что лежит на его сердце, - "писать вам об общем спасении". Это могло бы быть для него гораздо более приятной задачей. Для него был бы радостью и наслаждением рассказ о нынешних преимуществах и будущей славе, заключенных в ясную оболочку этого драгоценного слова "спасение". Но он чувствует "нужным" обратиться от этой более созвучной его духу работы, чтобы укрепить наши души против возрастающего потока заблуждений и зла, поражающего самые основы христианства. "Возлюбленные! имея все усердие писать вам об общем спасении, я почел за нужное написать вам увещание - подвизаться за веру, однажды преданную святым" Все основное и жизненно важное затронуто озабоченным апостолом. Появился вопрос о том, чтобы ревностно подвизаться за саму веру. "Ибо вкрались некоторые люди, издревле предназначенные к сему осуждению, нечестивые, обращающие благодать Бога нашего в повод к распутству и отвергающиеся единого Владыки Бога и Господа нашего Иисуса Христа".
Это гораздо хуже, чем все виденное нами в книге Малахии. Там стоял вопрос о законе, как мы читаем: "Помните закон Моисея, раба Моего, который Я заповедал ему на Хориве для всего Израиля, равно как и правила и уставы" Но в послании Иуды речь идет не о забытом законе, но о настоящем превращении в распутство чистой и драгоценной благодати Бога и об отрицании господства Христа. Апостол увещевает нас против людского зла и беззакония. Он говорит: "Я хочу напомнить вам, уже знающим это, что Господь, избавив народ из земли Египетской, потом неверовавших погубил, и ангелов, не сохранивших своего достоинства, но оставивших свое жилище, соблюдает в вечных узах, под мраком, на суд великого дня".
Все это чрезвычайно важно, но мы не можем задерживаться на мрачных подробностях, ибо мы не можем позволить себе сделать это, и, кроме того, мы желаем скорее представить читателю-христианину восхитительную картину христианского остатка, показанного в заключительных строках этого самого испытующего писания. Как в книге Малахии мы видим посреди беспомощных руин иудаизма преданную руку иудейских почитателей, любивших и боявшихся Господа и держащих вместе совет, так и в послании Иуды среди еще более ужасающих развалин христианского исповедания Святой Дух представляет нашему вниманию группу тех, к кому Он обращается как к "возлюбленным". Они "призваны, освящены Богом Отцом и сохранены Иисусом Христом". Апостол сурово предупреждает о разнообразных видах заблуждений и зла, которые уже начали появляться, но с тех пор приобрели такие ужасающе грозные размеры. К ним апостол обращается с самой изысканной благодатью и адресует им следующий призыв: "А вы, возлюбленные, назидая себя на святейшей вере вашей, молясь Духом Святым, сохраняйте себя в любви Божией, ожидая милости от Господа нашего Иисуса Христа, для вечной жизни"
Далее мы видим здесь божественное спасение от всех мрачных и страшных видов отступничества - "путей Каиновых, обольщений мзды Валаама, упорства Корея", "ропотников, ничем недовольных", "надутых слов", "свирепых морских волн", "блуждающих звезд", "оказывающих лицеприятие для корысти". "Возлюбленные" должны "назидать себя на своей святейшей вере".
Читатель, заметьте это. Здесь ни слова не говорится о том, как люди должны следовать за апостолами, ни слова о каких-либо одаренных людях. Следует отметить и навсегда запомнить это. Мы много слышим о нашем недостатке дара и силы, об отсутствии у нас учителей и наставников. Как мы могли ожидать дара силы? Разве мы заслужили его? Увы, мы пали и согрешили и не оправдали ожиданий. Давайте примем это, и будем полагаться на живого Бога, который никогда не откажет уповающему сердцу.
Рассмотрим трогательное обращение Павла к ефесским старцам, в Деяниях апостолов 20. Кому же он вверяет нас ввиду прекращения апостольского служения? Есть ли здесь хоть одно слово о преемниках апостолов? Ни одного, в то время как в действительности это были "лютые волки", о которых он говорит, о тех людях, которые должны были появиться в самом лоне собрания (церкви), говорящие превратно, дабы увлечь учеников за собой. Что же тогда является источником верных? "Предаю вас, братия, Богу и слову благодати Его, могущему назидать вас более и дать вам наследие со всеми освященными" Какой драгоценный источник! Ни слова об одаренных людях, какими бы они ни были в своем надлежащем месте. Во всяком случае, Бог запрещает нам обесценивать дары, которые, несмотря на все падение и грех, наш милостивый Господь считает подходящими, чтобы наградить ими свое собрание (церковь). Однако повторяется, что блаженный апостол, оставляя собрание (церковь), поручает нас не одаренным людям, а самому Богу и слову его благодати. И отсюда следует, что несмотря на то, что наша немощь так велика, мы имеем Бога, чтобы взирать и полагаться на Него. Он никогда не откажет тем, кто уповает на Него, и не существует ограничений, каким бы ни было блаженство, испытываемое нашими душами, если только мы обращаемся к Богу в уничижении разума и детской доверчивости.
Здесь кроется тайна всего истинного блаженства и духовной силы - в уничижении разума и простом доверии Христу. С одной стороны, это не подразумевает в нас силы, с другой, - мы не должны в неверии нашего сердца ограничивать благость и верность нашего Бога. Он может дать и дает дары для назидания своему народу. Он даровал бы нам гораздо больше, если бы мы не были столь склонны руководствоваться сами собой. Если бы собрание (церковь) обращалось больше к Христу, своему живому Главе и любящему Господу, вместо того, чтобы обращаться к советам людей и мирскому авторитету, оно говорило бы совершенно другим языком. Но если мы из-за своих неверных замыслов и беспокойных стремлений обеспечить себя, подавляем, препятствуем и огорчаем Святого Духа, должны ли мы удивляться бесплодию и пустоте нашей души? Христос всемогущ, но ему необходимо подтверждение веры, ему необходимо доверять, ему следует позволить действовать в нас. Место в сердце для Святого Духа должно быть совершенно очищенным, чтобы Он раскрыл в нем ценность, полноту и всемогущество Христа.
Но именно в этом мы так явно потерпели поражение. Мы пытаемся скрыть свою немощь вместо того, чтобы признать ее. Мы стремимся прикрыть свою наготу драпировкой собственной предусмотрительности, вместо того, чтобы всецело довериться Христу во всем, в чем мы нуждаемся. Мы устаем в положении скромного и терпеливого ожидания, и мы спешим создать видимость силы. Такова наша глупость и наша горькая потеря. Если бы мы только уверовали в это, то нашей подлинной силой было бы знание собственной слабости, и в безыскусной вере мы день ото дня тяготели бы ко Христу.
Именно к этому самому прекрасному пути апостол Иуда призывает христианский остаток в заключительных строках своего послания. "А вы, возлюбленные, назидая себя на святейшей вере вашей". Несомненно, эти слова утверждают обязанность всех истинных христиан объединиться, а не чтобы разделиться и быть оторванными друг от друга. Мы должны помочь друг другу в увеличении любви, согласно дарованной нам благодати. Это полезно для "назидания себя". Это не обращение к человеческим обычаям и недовольство утратой дара; просто мы должны делать, кто что может, чтобы способствовать общему блаженству и процветанию Церкви.
Читатель заметит четыре момента, которые мы призваны исполнять, а именно "назидание", "моление", "сохранение", "ожидание". Что за блаженная работа! Да, это и есть работа для всех. На земле нет ни одного истинного христианина, который бы не мог осуществить какой-либо или все моменты служения; в действительности же, каждый обязан делать это. Мы можем назидать себя в нашей святейшей вере, мы можем молиться Святым Духом, можем сохранять себя в любви к Богу, и, выполняя все это, мы можем ожидать милости от Господа нашего Иисуса Христа.
Однако могут спросить: кто те "возлюбленные", к которым относится это выражение? Наш ответ таков: это может относиться к кому угодно. Давайте убедимся, что мы стоим на основании тех, к кому относится это драгоценное звание. Это не присвоение себе звания, но занятие истинно духовного основания. Это не пустое исповедание, но истинное обладание. Это не название, но сущность.
На этом обязанности христианского остатка не заканчиваются. Они должны не просто думать о себе. Они должны обратить любящий взгляд к другим и протянуть руку помощи за пределы их собственного круга. "И к одним будьте милостивы, с рассмотрением, а других страхом спасайте, исторгая из огня, обличайте же со страхом, гнушаясь даже одеждою, которая осквернена плотию" Кто же эти "одни" и "другие"? Разве не существует той же прекрасной неопределенности по отношению к ним, которая есть в отношении "возлюбленных"? Последние не будут иметь недостатка в первых. Существуют драгоценные души, рассеянные среди ужасающих руин христианства, "одни" из которых рассматриваются с нежной милостью, "другие" же должны быть спасены благочестивым страхом, чтобы "возлюбленные" не были втянуты в разврат.
Является пагубной ошибкой предположение: чтобы исторгнуть людей из огня, мы сами должны войти в огонь. Этого никогда не следует делать. Лучший способ спасти людей от зла - самому быть совершенно вне его. Как я могу лучше всего вытащить человека из трясины? Конечно, не входя в трясину, оставаясь на твердой земле и протянув ему руку помощи. Я не могу извлечь человека из круга зла, пока сам не окажусь за пределами его. Если мы хотим помочь народу Бога, смешанному с окружающими руинами, мы должны оказаться в совершенном и решительном отделении от этих руин, а потом необходимо, чтобы наши сердца наполнились до краев и излились нежной и пылкой любовью ко всем, кто носит драгоценное имя Иисуса.
На этом мы закончим, но при этом мы процитируем для читателя блаженное славословие, которым апостол завершает свое суровое и весомое обращение: "Могущему же соблюсти вас от падения и поставить пред славою Своею непорочными в радости, Единому Премудрому Богу, Спасителю нашему чрез Иисуса Христа Господа нашего, слава и величие, сила и власть прежде всех веков, ныне и во все веки. Аминь" Мы много читали в отношении "падения" в этом послании - падение Израиля, падение ангелов, падение городов, общее падение, но, благодарение Богу, который есть Тот, Кто способен уберечь нас от падения, и мы вверены именно Его святому соблюдению.
О дисциплине в собранииМы не признаем никакого членства, кроме членства тела Христа, и никакого общества или объединения, кроме собрания (церкви) Бога. Но вы сами должны видеть это в Слове Бога, и тогда вам не понадобится задавать вопросы. Просто "да" или "нет" из наших уст могут показаться вам незначительными.
Мы полностью согласны с нашим возлюбленным другом У.К. в отношении приема христиан за трапезой их Господа. Любой другой способ или принцип действия не соответствует истине единства тела. Для каждого члена тела Христа существует место за Господней трапезой при непременном условии, что надлежащее учение о собрании не призывает к исключениям. Существует два момента, которые никогда не следует упускать из виду в связи с вопросом о допущении к трапезе Господней; это, во-первых, благодать, которая не позволит исключать кого-либо, кто должен быть принят, и, во-вторых, святость, которая не может допустить принятие всякого, кто должен быть исключен. Если бы это допускалось в собрании, мы не должны были бы так много обсуждать это и испытывать такие практические затруднения в вопросе принятия. Пример, к которому мы обращаемся в первом послании к Коринфянам, 5, показывает сущность и цель библейского учения. Человек был удален (исключен) из собрания, где руководил Святой Дух, и предан сатане не для того, чтобы он погиб, а напротив, "чтобы дух был спасен в день Господа нашего Иисуса Христа". Во втором послании он восстановлен в общении собрания (церкви). Мы полностью убеждены, что каждое собрание христиан должно строго соблюдать порядок и исторгать из себя зло. Если они отказываются делать это, они находятся совсем не на основании собрания (церкви) Бога. Мы благодарны за блаженство, которое вы обрели, читая эти страницы. Хвала единому Богу! Продолжайте молиться за нас.
В первом послании к Тимофею, 1,20 апостол предает Именея и Александра сатане. Это объясняет осуществление сурового наказания на основе непосредственной власти апостола. В первом послании к Коринфянам 5 собранию в Коринфе приказано предать развращенного сатане во измождение плоти. В обоих случаях мы видим, что это действие, направленное на поддержание порядка. Человек, изгнанный из собрания, где руководил Святой Дух, был предан власти сатаны, чтобы его плоть была полностью осуждена и терзаема - суровый, но необходимый поступок! Давайте же научимся, дорогие друзья, осуждать себя втайне перед нашим Богом, чтобы собрание не могло поступить так с нами. Если наедине осудить корни зла, то плоды не появятся на поверхности нашей повседневной жизни.
Евангелие по Иоанну 20,23 ссылается на управленческие действия собрания ради порядка. Смотри 1 Кор. 5 для напоминания о грехе и 2 Кор. 2, 6-8 для его отпущения. Это не относится к службе. Это обращено не к апостолам, а к ученикам. Данный вопрос затрагивает не вечные отношения души с Богом, а ее нынешние отношения с собранием.
Собрание обязано изгнать пьяницу. Если же изгнанный искренне покается, собрание должно принять его обратно. И изгнание, и принятие должно быть деянием всего собрания, а не какой-то его части. Чрезвычайно важно, чтобы никто не пытался противоречить действиям собрания.
В подобных случаях необходимы величайшая забота, нежность и мудрость. Человек может "впасть в согрешение", как в послании к Галатам 6. При неосторожности человек может быть более возбужден, чем ему надлежит быть, и возможно, это может показаться еще хуже, чем пьянство. Должен ли такой человек быть поспешно изгнан из собрания? Разумеется, нет. Его следует нежно и с любовью предупредить опытным духовным братьям, которые одни знают, как сделать это. За ним следует внимательно наблюдать, но не с целью обнаружить улики против него, а для того, чтобы "спасти" и избавить его в зависимости от его "согрешения".
Одним словом, в подобных случаях требуется самая нежная, справедливая, пастырская забота, и, что касается собрания, его никогда не следует призывать к действиям за исключением тех случаев, когда уже совершенно нет надежды на спасение. Изгнание есть самое последнее печальное деяние собрания, которое должно совершаться с печальным сердцем и слезами, и только с целью спасения. Цель порядка в собрании - спасение, а не уничтожение.
Собрание никогда не следует призывать к обсуждению таких случаев. Оно призвано действовать в смиренном послушании слову Господа. Случай должен быть настолько ясен, настолько очевиден, что все обсуждения прекращаются, и не остается ничего другого, кроме как совершить это суровое и единодушное деяние. Чтобы это было более понятно и осуществимо, следует привести несколько сложных "примеров" такого же порядка. Если же призывать собрание к обсуждению, то оно редко придет, если вообще придет, к единодушному мнению, поэтому если такое обсуждение необходимо, дело не стоит того, чтобы выносить его перед собранием, и духовные братья должны ждать решения Бога в молитве, наблюдая с терпеливой, пастырской любовью. С одной стороны, в этом деле не должно быть спешки, с другой стороны, - в нем не должно быть проявлено равнодушие
В тринадцатой главе Левит есть прекрасное наставление для всех, кто в действительности заинтересован состоянием собрания. Мы не можем остановиться на этом, но искренне рекомендуем это нашим братьям. Ни в одном из данных случаев священник не торопился провозгласить суд. Требовалась самая терпеливая забота, дабы никто не был изгнан как прокаженный, в действительности не будучи им, или чтобы не пропустить какого-либо действительного случая проказы. В этом не было ни поспешности, ни равнодушия.
Чрезвычайно важно понять истинную цель, сущность и характер наказания в собрании (церкви) Бога. Боюсь, что все это понимается довольно смутно. Некоторым из нас наказание кажется средством отделываться от людей, чьи действия нежелательны или позорны для нас. Это пагубное заблуждение. Великая цель наказания связана со святостью собрания верующих, по отношению к которым исполняется этот порядок.
Что касается сущности и характера наказания, всегда следует помнить, что для того, чтобы принимать в нем участие, согласно замыслу Христа, мы должны принять человеческие грехи как свои собственные и исповедаться в них перед Богом. Одно дело - встать в бессердечном формализме и изгнать человека из собрания, и совсем другое - всем собранием предстать перед Богом в искренней скорби и раскаянии сердца, чтобы изгнать со слезами и покаянием зло, от которого невозможно отделаться никаким другим способом. Если бы это последнее совершалось чаще, мы бы увидели гораздо больше божественного возрождения.
Мы чувствуем чрезвычайную важность и интерес к этому предмету и мы уверены, что он может привлечь еще больше внимания народа Господа повсюду.
Мы покорнейше предлагаем вам и "многим другим", кто сочувствует вам в отношении названных вами обычаев, - не лучше ли сделать их темой искренней молитвы, чем писать о них редактору журнала. Христос - учитель собрания. Обратитесь к нему, и Он никогда не откажет вам. "Где двое или трое собраны во имя Мое, там я посреди них" Разве Его не достаточно? Разве Он не может сохранить порядок? Что я должен сказать, если кто-либо из моих сыновей обратится к редактору некого периодического издания, чтобы исправить неправильное поведение за моим столом? Я буду склонен сказать ему: "Как, сын мой, разве я не могу сам сохранить порядок за моим собственным столом? Разве я должен обращаться к чужому, чтобы управлять своей семьей?" Верим ли мы, что Господь главенствует в собрании? Если да, то мы должны обратиться к Нему, чтобы исправить все злоупотребления. Если лучше разобраться в этом, можно избежать множества неприятностей, предотвратить множество "выходок", воздать славу Христу и собрать богатый урожай блаженства в наших собственных душах.
Вы не сообщили нам ни своего адреса, ни даже своего имени, и все же сам тон вашего послания предполагает некое поручительство. Мы возмущены привычкой некоторых из наших корреспондентов писать нам о состоянии собраний, о хождении и разговорах отдельных людей. Мы считаем это совершенно неправильным и не собираемся высказывать свои замечания по таким письмам в будущем. Мы не думаем, что описание недостатков наших братьев в анонимных письмах к руководителям журнала соответствует намерениям Христа. Если речь идет о прегрешении отдельного человека, то лучше всего пойти к нему и с нежностью и верой поговорить с самим этим человеком. Однако это требует значительного милосердия и самодисциплины. Может быть причинен серьезный вред, если подходить к прегрешению или заблуждению брата сурово, по закону, разрушительно, и если нет духовной силы, чтобы действовать милосердно; в таком случае лучше пойти и рассказать об этом Господу. Также и в отношении всего, что обнаруживается в собрании - если одни половину времени тратят на ропот и жалобы, другие посвящают искренним молитвам и любящему вмешательству Бога, - каким различным будет результат! Мы не сомневаемся, что в большинстве случаев вялость и недостаток духовной силы вызваны неверным состоянием души того, кто жалуется. В каждом вопросе существуют две стороны, и следует сказать, что в нашем опыте и наблюдениях, продолжающихся более четверти века, мы всегда обнаруживали, что те люди, которые говорили о немощи и бездушии собраний, в действительности должны были бы посмотреть на себя, в то время как подлинно духовные верующие, вместо того, чтобы сплетничать, обращались к Господу в молитве, принося благословение своим душам и всему собранию. Мы не отрицаем тот факт, что повсюду есть необходимость в возрождении и подбадривании; мы ясно понимаем это, но не считаем, что средство очищения кроется в анонимных письмах редактору периодического издания.
Мы считаем, что вы совершили ошибку, оставив собрание, потому что некоторые из его членов показались вам согрешившими. Наказание и надзор собрания чрезвычайно благотворны, хотя это может вызвать раздражение нашей горделивой и беспокойной натуры. Мы не хотим сказать, что люди, которых вы сочли согрешившими, были правы, хотя бы потому, что мы ничего не знаем о приведенном вами случае. Но говоря в общем, неприятно видеть своенравного человека, вовлеченного в хождение в сообществе со своими братьями. По крайней мере, вы можете быть уверены, что гораздо лучше получить выговор, чем удовлетворять собственное тщеславие посредством льстивых речей. Может случиться так, что люди, делающие этот выговор, выбрали неправильный способ, и кроме того, как в описанном случае, может оказаться так, что они сами нуждаются точно в таком же выговоре, который был сделан вам. Как бы там ни было, мы полностью убеждены, что общение собрания надежно и благотворно, и горе тем, кто пытается в гордыне или упрямстве порицать его! Мы очень советуем вам смириться и стремиться быть вновь принятым в лоно собрания. "Итак, смиритесь под крепкую руку Божию, да вознесет вас в свое время" (1 Пет. 5,6; Иак. 4,10).
О вечере ГосподнейПисание весьма ясно и определенно в том, что касается вечери Господней. Слова совершенно понятны: "Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Господню возвещаете, доколе Он придет". И вновь: "Сие творите в Мое воспоминание" Мы вспоминаем Его во смерти как основу, средоточие и источник всего для нас. Апостол обращает внимание на то, что это происходило в ту ночь, когда Он был предан, когда наш блаженный Господь в своей глубокой, самоотверженной любви к нам учредил эту вечерю, и это чрезвычайно интересно для наших сердец. Но что касается совершения самой вечери, ее значения, ее цели, ее места, здесь писание совершенно точно: "смерть Господню возвещаете", "Сие творите в Мое воспоминание". Мы помним Христа, который был умерщвлен, и мы вспоминаем о том, что благодаря Богу Он больше не находится в этом состоянии. Все это возможно только посредством веры, посредством силы Святого Духа. Нет необходимости рассматривать подробности, поскольку подобное является весьма оскорбительным для истинно духовного чувства. В этом, как и во всем остальном, мы не можем превзойти достоверный язык Святого Писания.
Несомненно, что целью вечери Господней является вспоминание о Нем и возвещение Его смерти; в то же время евангелие по Иоанну 14-16 ясно подтверждает, что после вечери наш Господь рассуждал о самых различных предметах, и если Он делал так, то и Его рабы могут делать то же самое. Следовательно, серьезной ошибкой было бы прекращение всех наставлений и призывов, кроме тех, предметом которых является смерть Христа или ее обстоятельства. Мы уверены, что в этом, как и во всем остальном, нами должен руководить Святой Дух. Всегда существует большая опасность принять какую-либо мысль и начинать осуществлять ее. Мы самым совершенным образом проникли в истинную сущность и цель самой вечери, но мы также уверены, что когда вечеря совершена надлежащим образом, остается широкое поле деятельности Святого Духа в наставлениях и призывах. "Да будет сделано все для наставления".
Вы спрашиваете: "Если вам встречается молодой человек, который внушает вам полную уверенность о своем спасении, о наслаждении миром с Богом, наслаждением общения во Христе, если такой человек желает прийти к трапезе Господней, примете ли вы его? Или вы отстраните его на время, если ему всего 13 или 14 лет?" Несомненно, мы должны с радостью принять такого человека и не отстранять его ни на один час. Что общего имеет возраст с божественной жизнью? Сколько лет было Самуилу, когда он впервые познал Господа? А Иосии? А Тимофею? В одном из писем есть утверждение, что человек, находящийся в одиночестве, может самостоятельно совершать вечерю.
Мы считаем такое замечание весьма самонадеянным, но мы настаиваем, что не видим оснований в писании для того, чтобы человек один преломлял хлеб. Это определенно действие сообщества, для целостности которого, по нашему мнению, присутствие двух человек является совершенно необходимым.
"Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками" (Матф. 26, 20). Также и в Марк. 14,17. И вновь в Лук. 22, 14: "И когда настал час, Он возлег, и двенадцать апостолов с Ним" Вы спрашиваете, участвовал ли Иуда Искариот при установлении вечери Господней; почему не все евангелисты одинаково говорят о вечере Господней и была ли она установлена как праздник. На первый взгляд, кажется, что на этот вопрос, который так часто ставится и остро дебатируется, дается утвердительный ответ в заключительных словах Господа, записанных в ст. 21 и 22: "И вот, рука предающего Меня со Мною за столом; впрочем, Сын Человеческий идет по предназначению, но горе тому человеку, которым Он предается" Я говорю "на первый взгляд". Чтобы нам ближе подойти к ответу на наш вопрос во свете Писания, я хотел бы прежде указать на принцип, по которому Бог избирал этих четырех евангелистов и Которому они следовали, записывая свои повествования. Из четырех евангелистов двое были спутниками Господа Иисуса на земле, двое же других - нет: Матфей и Иоанн следовали здесь за Ним, Марк и Лука - нет. Из четырех авторов двое не имели поручения расположить события в хронологическом порядке (Матфей и Лука), другие же двое должны были придерживаться хронологического порядка (Марк и Иоанн). Отсюда следует: из двух мужей, которые не всегда придерживались строгой хронологии, один был спутником Господа, другой - нет. Не чудно ли, как Бог все устроил? Не достойны ли Его свидетели нашего полного доверия?
Если мы вновь обратимся к повествованию Луки, то увидим, что он располагает события не строго хронологически. Он пишет, как он говорит в начале своего Евангелия, "по порядку" (гл. 1,3), но это означает здесь не хронологический, а логический порядок. Он располагает события в нравственном порядке. Это является ключом к пониманию "его” евангелия. Отрывок, который мы сейчас рассматривали, представляет из себя прекрасный тому пример. Вначале Дух Святой показывает нам два божественных установления: пасхальную вечерю и вечерю Господню (ст. 14-20), и затем, в противоположность этому, он показывает нам состояние и действия людей (ст. 21-34): коварство Иуды; спор между учениками, кто из них больше; предсказание падения Петра.
Если мы желаем получить представление о временном ходе событий, мы должны исследовать оба хронологические повествования Марка и Иоанна и сравнить их между собою. Сам Иоанн не упоминает об установлении вечери, но он делает совершенно ясным тот факт, что Иуда во время вкушения пасхального агнца был разоблачен Господом, что после этого в него вошел сатана и он "тотчас вышел; а была ночь" (гл. 13,21-30). Марк также не оставляет сомнения в том, что разоблачение Иуды произошло до установления вечери (гл. 14,17-21). Таким образом, выход Иуды "тотчас" мы должны представить между стихами 21-м и 22-м 14-й главы Марка. Нет, Иуда Искариот, предатель, не участвовал при установлении вечери Господней, не ел от хлеба и не пил из чаши, которую Учитель подал Своим ученикам.
После того, как в 1 Кор. 5,7 сказано, что "Пасха наша, Христос, заклан за нас", в 8-м стихе добавляется: "Посему станем праздновать не со старою закваскою ...". Часто спрашивают: имеет ли это отношение к празднованию вечери? Многие отвечают утвердительно, некоторые считают этот вопрос не имеющим значения; я же думаю, что вопрос этот немаловажен.
Прежде всего, я хотел бы обратить внимание на выражение, которое употреблено в самой постановке вопроса: празднование вечери. Мы, фактически, нигде в Писании не читаем, что вечеря Господня праздновалась. Мы преломляем хлеб (Деян. 20,7; 1 Кор. 10,16), мы причащаемся от одного хлеба (1 Кор. 10,17), имеем участие в этом святом деле, да - но мы не празднуем его. Конечно, я не могу представить на земле что-либо более праздничное, чем когда дети Божьи собраны, чтобы вспомнить своего умершего Спасителя и в духе и истине поклониться Ему и Отцу. Однако, мы не празднуем "смерть Господню", мы возвещаем ее (1 Кор. 11,26).
Когда дорогие дети Божьи употребляют выражение "празднование вечери", они, конечно же, не имеют в виду что-то ложное. Я не говорю, что это совершенно неверно. Только, говоря так, мы не должны связывать это с человеческими способностями как-то все это приукрасить. Господь Иисус установил Свою вечерю в великой простоте, и в такой же простоте преломляли хлеб первые христиане (Деян. 2,42 и ниже). На этом должны основываться и мы. Всякое человеческое добавление, будь оно самым праздничным, не от Господа. Разве это не Его вечеря, не Его трапеза (1 Кор. 11,20; 10,21), в которой мы имеем право участвовать? Мы не можем делать из нее то, что нам нравится. Об этом мы уже упоминали.
В поклонении Богу все должно соответствовать Ему и совершаться по установленному Им порядку. "Если же будешь делать Мне жертвенник из камней, то не сооружай его из тесаных, - говорил Господь Своему земному народу. - Ибо, как скоро наложишь на них тесло твое, то осквернишь их; и не всходи по ступеням к жертвеннику Моему, дабы не открылась при нем нагота твоя" (Исх. 20, 25-26). Самые лучшие намерения людей и все их искусство не украшают в очах Божьих жертвенник, но оскверняют его. Бог не может терпеть, чтобы в Его святом присутствии проявлялась "плоть" человека. Как должны мы стоять на страже, особенно когда дело касается поклонения, перед всякого рода нововведениями, которые не носят печати авторитета Его Святого Слова!
Что же касается выражения "станем праздновать" (5 гл.), то оно не относится к вечере Господней; оно указывает на праздник опресноков, который был тесно связан с пасхальной вечерей и праздновался непосредственно после нее в продолжение семи дней. В течение всего этого времени в домах Израильтян не должно было находиться ничего квасного. Этот прообраз использует апостол Павел, чтобы исправить неверное поведение и состояние верующих в Коринфе. Они допустили нахождение в своей среде закваски "порока и лукавства".
Закваска в Священном Писании всегда говорит о грехе, который действует в ком-то и при этом стремится сообщить свой характер всей массе. "Малая закваска квасит все тесто" Это принцип, свойственный греху: он не ограничивается отдельными случаями или личностями, если только он не устранен путем самоосуждения или, если необходимо, путем наказания.
Закваска может представлять из себя нравственное зло или какое-либо искажение в учении. У коринфян речь идет о нравственном зле, у галатов вопрос касается учения (Гал. 5,9). К тому же, Господь Иисус предупреждает нас о закваске фарисеев и саддукеев, которая есть лицемерие (Матф. 16,6; Лук. 12,1).
Мы должны со всей серьезностью заботиться о том, чтобы, как в личной жизни, так и в Церкви Божьей осудить и устранить всякое зло, вымести старую закваску, чтобы нам нашим практическим состоянием ("новое тесто") выразить то, чем мы являемся по нашему положению через совершенное Христом дело ("вы бесквасны").
Таким образом, это и есть тот праздник, который мы, дети Божьи, должны праздновать. Как долго или как часто? Каждый первый день недели, когда мы преломляем хлеб? Нет, не один день недели, но семь дней - все время нашей жизни здесь на земле. Ибо число семь всегда указывает на совершенство дел Божьих. Каким серьезным, каким волнующим является основание для этого праздника: смерть нашего Господа! "Ибо Пасха наша, Христос, заклан за нас" Если Он заклан (Откр. 5,9), чтобы освободить нас от вечных последствий наших грехов, то жизнь во грехах должна представлять для нас нравственную невозможность. Мы судим их, судим беспощадно, и в то же время, в счастливом сознании благодати, которая в очах Божьих устраняет их.
Трапеза Господа - вечеря ГосподаЧерез принятие Господа Иисуса в наше сердце и веру во имя Его, мы вошли в семью Бога. В этом положении мы имеем общение с Отцом и с Его Сыном Иисусом Христом, а также общение друг с другом (1 Иоан.1). Как мы видим из представленных на рассмотрение стихов, мы выражаем это общение друг с другом за трапезой Господа.
Что же такое трапеза Господа? Разумеется, это не видимый стол, который мы ставим среди нас. Святой Дух связывает здесь выражение "трапеза Господня" с единым телом и нашим общением друг с другом как членами этого тела. Трапеза Господа состоит в такой же связи с вечерей Господней, в какой явно представлено единство тела Христа и наше нынешнее общение как таковое. Трапеза есть видимое представление общения тела. Общее преломление хлеба есть внешнее представление постоянного общения, и оно должно быть связано с главой в небесах и выражаться в свободе Духа, что невозможно выразить ни в какой человеческой организации, где управляет и руководит человек.
Это хорошо известная и признанная истина, что каждое дитя Бога является членом тела Христа. Это мы видим также в 1 Кор. 10,17: "Один хлеб, и мы многие одно тело". Единство и единственность тела Христа выражается в хлебе. Мы все вкушаем от этого хлеба, и тем самым мы все приводимся в это общение. Все верующие по своему положению за трапезой Господней являются участниками тела Христа. В преломлении хлеба мы практически выражаем это участие.
При этом мы переходим к практической стороне истины о едином теле. Так как все мы вкушаем от этого единого хлеба, то мы во всем, что мы делаем в течение всей недели, связаны с этим участием за трапезой Господней. Другими словами, то, что я делаю, оказывает свое влияние на все. Чтобы легче понять это, возьмем в качестве примера объединение деловых партнеров. Эти объединения могут состоять из двух или более участников, но действия любого из них обязательны для всех них. Истина же о едином теле Христа как в личном, так и в коллективном плане имеет еще большее значение.
В личном плане эта истина указывает нам на то, что мы должны жить в постоянном самоосуждении, чтобы идти по пути отделения от осквернения грехом, который в последние дни, когда все больше возрастает зло, одолевает нас со всех сторон. Участие, о котором мы здесь читаем, состоит в сокровенной практической святости. Ее внешнее воплощение мы видим в совместном преломлении хлеба, но ее основа заключена в личном хождении "в свете". Мы должны вести жизнь отделения, так как все, что мы делаем, касается всего тела. Наше участие - это не внешнее выражение святости, ограниченное одним или двумя часами воскресного утра, но в личной практической святости на протяжении всей недели.
В коллективом плане истина о едином теле Господа находит свое практическое применение, так как она представляет собой свидетельство против волны независимости, которая обрушилась сегодня на весь народ Бога. При этом речь идет не об абстрактной истине, как это охотно изображают некоторые люди, но она должна осуществляться практически. Мы все члены одного тела. В совместном преломлении хлеба мы даем внешнее представление об этой истине. Та истина, что все верующие являются членами этого тела, совершенно не допускает независимости отдельных собраний. Но если мы с готовностью опираемся на слово Бога, то будем способны практически осуществить единство в наших собраниях. "Чаша благословения, которую благословляем, не есть ли приобщение крови Христовой?" В десятой главе сначала следует чаша, также названная перед хлебом. Эта чаша есть новый завет в Его крови, пролитой за нас. Это говорит нам о Его духовном теле, главой которого Он является, а мы - Его члены. Это выражение единства единого тела, о чем мы свидетельствуем, участвуя все вместе в преломлении единого хлеба. Таким образом, мы имеем общение прежде всего и не только с Ним, но также и друг с другом.
"Трапеза Господня". Применение имени "Господь" указывает на Его власть и положение Его как главы. Это должно раскрыть нам святость этого места. "Трапеза Господня" подразумевает также Его положение как Господа, как таковое, а также подчинение Ему с нашей стороны. Апостол Павел написал эти слова верующим в Коринфе, так как они ели от жертв, приносимых идолам. Через то, что они ели, они находились в общении с бесами, которые фактически стояли за всем идолопоклонством в Коринфе. Однако он говорит им, что они не могут быть одновременно участниками трапезы Господней и трапезы бесовской. В нравственном смысле было невозможно, чтобы они в одно и то же время находились в общении с тем и другим. Поэтому они должны избегать идолослужения (стих 14). Хотя сегодня уже больше нет идолослужения в Коринфе, однако, к сожалению, в нас и вокруг нас есть еще очень много такого, что мы должны назвать идолослужением, и это увещевание относится к нам в той же мере, что и к коринфянам.
Что же такое идол? Это подмена сатаною Бога. Все, что вклинивается между сердцем и Господом, есть идол. Наши сердца должны быть всегда наполнены чем-то. И сатана всегда готов найти на место Господа плотскую замену. Какой бы образ и форму это ни принимало, как бы правильно и оправданно это ни было в глазах мира и даже самих христиан, все, что смещает Господа с первого места в нашем сердце, есть идол. Попытки сатаны отвратить сердце человека от Бога мы можем проследить через все периоды божественной истории, начиная с Евы в саду Едема и до последнего раздела Откровения, где дьявол, совративший ее, будет брошен в озеро огненное и серное. Мы обязаны оберегаться идолов сатаны и до конца исполниться Бога, так как только тогда, когда наши сердца полностью обращены к Богу, сатана не найдет в нас места, чтобы поставить своих идолов на место истинного и живого Бога.
В первые дни собрания многие избавлялись и крестились, выражая это общение через преломление хлеба. Но очень скоро появились лжеучители и беспорядок в хождении. Святость должна была поддерживаться через наказание и через изгнание зла. И теперь, в дни падения, отречения и еще большего смятения, мы должны испытывать тех, кто заявляет, что спасен, также мы должны проявлять величайшую бдительность, чтобы святость дома Божьего не потерпела ущерб.
Кто же уполномочен выражать общение за трапезой Господней? Это весьма важный, но зачастую очень плохо понимаемый вопрос. Каждый верующий имеет право выражать это общение. Это для него и привилегия и долг. Это основано уже на том факте, что каждое дитя Бога является также членом тела Христова. По своему положению каждый верующий занимает свое место за семейным столом. Это место всегда существует, хотя часто бывает так, что ребенок отсутствует. Возможно, он играет во время обеда на улице, не используя, таким образом, принадлежащее ему право. Возможно, он и хотел бы сесть за стол, но он так испачкан во время игры, что должен сначала пойти умыться. Так и со многими детьми Бога. Хотя их место за столом, сами они отсутствуют. Или, возможно, они хотели бы прийти, но их жизнь не соответствует их призванию. В этом смысле мы не можем полагаться на наши собственные силы, пытаясь исправиться. Мы должны признать наши грехи с верой в то, что Он верен и праведен, чтобы простить нам наши грехи и очистить нас от всякой неправедности. На этом основании каждое дитя Божье занимает свое место за трапезой Господа; мы все имеем одинаковое право на участие в трапезе, это доказывается тем фактом, что это Его стол, а не наш. Но каждый испытывает самого себя и затем ест.
Если это наша привилегия - занимать свое место за трапезой Господней, то, с другой стороны, мы также ответственны за то, чтобы ходить согласно святости ее. Следует признавать власть Господа и подчиняться ей за Его трапезой. Потому собрание, согласно Слову Бога, ответственно за осуществление наказания в Его доме, и это наказание должно лично признаваться каждым отдельным человеком.
Тем, кто желает собираться во имя Его, угрожает опасность допустить определенные рассуждения, укореняющиеся с течением лет и не вполне соответствующие Писанию. Например, мы часто слышим, что тот или иной человек должен быть допущен до общения. Но если он спасен, то он уже пребывает в общении, а именно в общении с Отцом и Сыном. Поэтому лучше было бы сказать, что он впервые осуществляет это общение вместе с нами. Тем более не следует использовать выражение, что собрание устроило трапезу Господню. Трапеза Господня была устроена уже давно. Следует говорить, что в том или ином месте совершается вечеря Господня за Его столом. Мы сами достаточно хорошо понимаем, что подразумевается под вошедшими в привычку выражениями, но те, для кого эти истины еще новы или неизвестны, не знают, что мы имеем в виду.
В главе 11 мы находим два выражения, которые часто понимаются неправильно и могут вызвать в душе отдельных людей страх или замешательство.
1. "...виновен будет против тела и крови Господней" (стих 27). Мир и Иудеи виновны в том, что распяли Господа. Если верующий в своей личной жизни и дальше идет с миром, который распял Господа, то он недостойно ест хлеб сей и пьет из чаши сей. Чтобы благодарить Господа так, как мы должны делать, требуется полный разрыв с тем, что не от Бога.
2. "...не рассуждая о теле" (стих 29). Если мы не имеем никакого познания о том, что мы члены единого тела и что поэтому все, что мы делаем в нашей жизни, касается всего тела, и если мы оставляем в своей жизни неосужденный грех, то мы не рассуждаем о теле Господнем, и Господь должен, таким образом, применить к нам Свое наказание, чтобы мы не были осуждены с миром. Мы сами должны себя испытывать, осуждая самих себя, признавая свои грехи, и тогда только мы должны есть.
Когда апостол был вдохновлен на написание этого письма к коринфянам, в этом городе было три различных центра. Соответственно тому, с каким из них были связаны верующие в Коринфе, они выражали подобие или единство. Этими центрами были:
1. Иудейский жертвенник. Первоначально этот центр был от Бога, учрежденный Моисеем. Но сатане удалось превратить его в человеческое устроение, устранив власть Бога.
2. Язычество. Оно состояло из различных систем идолослужения, которые существовали в то время в Коринфе. Хотя сами идолы были лишь образами из дерева или камня, за ними стоял сатана со всем своим воинством бесов. Единство с ними выражалось участием в жертвах, которые приносились идолам.
3. Общение освященных во Христе Иисусе, - трапеза Господня. Здесь общение с Господом, а также общение друг с другом, выражалось через преломление хлеба. Основные принципы остались те же. Преломление хлеба, как оно было установлено Господом, есть внешнее выражение единства тела и является правом каждого дитя Бога собираться на этой основе, признавая при этом власть Господа. Пусть даже лишь немногие собираются вместе, на самом деле присутствуют не только эти немногие, речь идет об участии в теле Христа как целом, что мы видим в преломлении хлеба. Любое поместное собрание является на своем месте выражением всего собрания Бога, как кто-то однажды выразил в молитве: "Мы благодарим тебя за то, что мы, немногочисленные здесь, пребываем со столь многими!"
Можем ли мы также возносить свои просьбы, когда мы собираемся в воспоминание Господа? Строго говоря, нет. Поклонение есть приношение жертвы хвалы перед Богом; мы приносим не наши просьбы - Бог Сам позаботится о наших нуждах. Можно порекомендовать в начале собрания попросить Господа даровать нам наполненные сердца, а в конце, возможно, попросить за других, но само поклонение не должно смешиваться с нашими просьбами.
Тем более встреча для поклонения не является тем местом, где высказываются личные проблемы. Во всяком случае личное состояние отдельного человека отражается в состоянии всего целого. Однако всегда следует ожидать руководства, пребывая в зависимости от Духа, и не стремиться выражать свои собственные чувства.
Порядок священства в Ветхом Завете дает нам многозначительную аналогию того, как мы сегодня приносим жертву хвалы для Бога в собрании. Священство состояло из священников и левитов. Левиты исполняли свою собственную службу, и, делая это, они служили священникам. При новом устроении мы можем те обязанности, которые на нашем собрании выпадают нашим братьям, сравнить с тем, что делали левиты. Они направляли народ в поклонении. Это служение у всех священников вызывало похвалу и благодарность. Эта хвала того или иного человека, и жертвы хвалы и благодарности возносились к Богу. Мы уже рассмотрели, что такое общение, которое мы имеем с Богом и друг с другом, и то, как можно выразить и как выражается это общение единого тела. Но теперь встает вопрос: где мы можем найти практическое осуществление этого общения за трапезой Господней? Многие сегодня притязают на многое. Но как может отдельный человек знать, где правильное место для собраний? Не находит ли он его повсюду, где отмечается вечеря Господня за Его столом, где верующие собираются только во имя Его? Пытаясь ответить на эти вопросы, мы должны применить два критерия или два пробных камня.
1. Признается ли Господь средоточием и главой во всем? Многие дети Бога еще находятся на том месте, где руководит человек, где к божественному подходят с человеческими представлениями. Прочитайте П. Песн. 1,7-8. Мы должны следовать по следам Пастыря, которые указаны нам в Новом Завете. Мы должны выйти к Нему за стан, неся Его поругание (Евр.13,13).
2. Перед нами постоянно должны быть два важных признака Филадельфийского собрания (церкви): "...и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего" (Откр.3,8).
Может быть много слабостей и недостатков, но это место - среди тех, кто сохраняет Его слово и желает соответствовать помыслам Бога, явленным в Писании. Где верующие собираются во имя Господа, на основе единого тела, соблюдая единство Духа, признавая Его власть, ходя в святости и истине, там находит свое практическое воплощение истина о едином теле, которую мы выражаем за трапезой Господней. Это место, где должны собираться в воспоминание Господа. Мы призваны очищаться от сосудов не в чести и держаться правды, веры, любви, мира с призывающими Господа от чистого сердца (2 Тим.2,22).
Мы живем во дни смешения и падения. Свидетельство собрания Бога в упадке. Тело Господне всегда совершенно, но воплощение тела в упадке. Что же мы должны делать? Мы слышим также Господа, говорящего: "Се, гряду скоро. Держи, что имеешь!” Давайте же будем готовы, когда придет Господь, сохранив то, что Он нам дал!
"Ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе" (Откр.3,11; 22,20)!
ОтделениеКогда разразится день суда над этим миром, кого поразит самый тяжелый удар? Не явно неверующий мир, но Вавилон, отступническую церковь, смешение того, что от Христа, со злом, попытку осуществить общение между светом и тьмой. Для Бога нет ничего отвратительнее, чем это, поэтому верующие предостерегаются: "Выйди от нее, народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее" (Откр.18,4).
Бог так сурово осуждает здесь также участие в грехах Вавилона, признание общего основания для собрания (церкви) Бога и мира, между тем как намерения Бога направлены на то, чтобы Он имел отделенный народ. Этот народ через посвящение Богу должен быть светом миру, посланием Христа, возвещающим миру о том, что есть Христос, и указывающим ему, где он может обрести для себя воду жизни. Итак, там, где не смешивают поклонение народа Божьего Богу с мирской религией, там и проходит линия разделения, определяющее суждение о том, что будет осуждено и что не будет осуждено. Наряду с ревностным благовествованием миру здесь проявляется и тщательное отделение верующих от мира.
Служение женщин (сестер)Весьма поучительно рассмотреть участие женщин в жизни нашего славного Господа здесь на земле. Общественное служение естественным образом подобает мужчинам, в то время как женщины заняты весьма ценной работой в тишине (1 Кор. 14,34; 1 Петр. 3,3.4), в кругу семьи (Тит. 2,1-5) и т.д. Но в христианской жизни есть одна сфера, которая всецело принадлежит женщинам - это личная, исполненная любви преданность Христу. Была женщина, которая помазала Господа, хотя ученики роптали; были женщины, которые стояли у креста, в то время как все ученики, кроме Иоанна, разбежались; и опять-таки женщины пришли ко гробу, и они же были посланы сообщить апостолам о чудесном факте воскресения, в то время как ученики опять ушли домой; были также женщины, которые служили Господу своим имением. И мы можем назвать еще многих других.
Как было сказано, преданность в общественном служении есть удел мужчин, но естественное побуждение, если я могу так выразиться, инстинкт любви, приводящий меня все ближе и ближе в положение Господа, все непосредственнее наполняя сердце Его чувствами, побуждая еще глубже ощутить Его страдания, - это, скорее, удел женщин, и, поистине, это счастливый, благословенный удел! Напряженная деятельность в служении Господа легко выводит мужчину из этого положения, тем более когда он не очень бдителен. Но я, разумеется, говорю только о том, что наиболее характерно для тех и других, так как есть женщины, которые по-своему много служили, и есть мужчины, которые глубоко чувствовали.
Давайте обратим внимание на то, что эта приверженность Иисусу, внутренняя сердечная связь с Ним, является тем положением, в котором мы можем получить дальнейшее сообщение истины. Первое полное благовествование было возвещено бедной женщине, которая была великой грешницей, но со слезами припала к стопам Господа и отерла Его своими волосами; привилегия помазать Его для погребения принадлежала Марии; провозглашение о воскресении Христа - Марии Магдалине, а сообщение, которое желал получить Симон Петр, получил Иоанн, возлежавший на груди Иисуса. Как значительно все это!
Дух молитвыМолитва есть просьба о помощи Бога, знак зависимости от высшей силы. Поэтому она не свойственна тем, кто принадлежит "нынешнему злому веку". Там неизвестен Бог. Но это также не небесная сфера, ибо там больше не могут быть терпимы грехи и слабости.
Молитву можно по праву назвать "воздухом жизни" христианина. Пока собрание существует в этом мире, оно в определенном смысле образует для него сферу между "нынешним злым веком" и "тем миром", который является его небесной родиной. Здесь он может свободно дышать, и потому это должно быть его обычным местом. Христианин, который не молится, падет в борьбе. Поэтому Господь Иисус увещевает Своих учеников всегда молиться и не уставать.
Когда-то мы все дышали воздухом этого мира; мы лежали во грехах и своеволии. В то время мы не знали, что такое молитва. Мы жили "без надежды и без Бога в мире". Но благодать привела нас к Богу и проложила нам путь в святилище, чтобы мы имели дерзновение входить туда (Евр.10,19).
Иногда верующие уже здесь на земле наслаждаются привилегией дышать воздухом небес. Я полагаю, что и ваши сердца пребывают там, где их новая жизнь, во святилище. Там они наслаждаются общением с самим Господом, будучи "освященными", теми, кого Он не постыдится назвать "братьями", так как они все (Он и они) едины. Небеса можно представить в двух словах: "у Господа", и эти два слова обозначают также "святилище". Но бывает время и оно, к сожалению, составляет большую часть нашей повседневной жизни, когда мы вряд ли дышим тем воздухом, в котором мы когда-то жили, и когда мы не направлялись сознательно в те новые сферы, к которым принадлежим. И каковы последствия этого? Увы! Недовольство и ропот слишком часто выдают то, как обстоят с нами дела.
Собственно говоря, молитва не имеет ничего общего с грехом. Для последнего больше подходит признание его. Так, наши слабости приводят нас к престолу благодати (Евр. 4,15.16). Христос, наш прославленный глава, пребывает на небесах, в то время как мы, Его члены, находимся еще в этом теле на земле. Очевидно, у нас много слабостей. Слабости - не грехи. Сами по себе они не являются злом, хотя легко могут привести нас к греху, они являются теми особенностями, которые характеризуют нас, так как мы пребываем еще в этой хижине, в теле, которое в своем нынешнем состоянии не является нашим вечным домом.
Пока мы остаемся на земле, мы ежедневно сталкиваемся с тем, что не можем понять. Так, мы преодолеваем трудности, тяготы, страдания и всевозможные преграды, и в нашей слабости мы совершенно сдались бы, полностью поддавшись их влиянию, если бы не были причастны к служению нашего великого Первосвященника на небесах. Он призывает нас постоянно обращаться к Нему со своими жалобами, которые Он все возлагает к престолу благодати перед Отцом. Это и есть молитва. Когда мы приближаемся таким образом, и можем делать это со всем дерзновением, мы обретаем милость и благодать для благовременной помощи. Но если только я упускаю это из виду, если я отвращаю свой взгляд от Христа, если право приближаться к престолу благодати я использую редко или совсем не использую, то значит я был не на высоте тех требований, которые ежедневно предъявляются ко мне. Я подчинился тому, что окружало меня.
Мрак в нашей жизни могут просветить только частые молитвы. Воздействие молитвы, ставшей привычной, просветляет наш взгляд, делает нас мудрыми и учит нас поступать осмотрительно. Молитва является для нас помощью и силой как в нашем собственном доме, так и в доме Бога и в том мире, в котором мы живем.
Но есть еще одно благословенное и часто испытываемое на себе последствие верной, непрерываемой молитвы. Через нее я все больше приближаюсь к самому Богу и Господу Иисусу. И чем больше я приближаюсь, тем меньше становится ощущение и бремя тех слабостей и трудностей, о которых я молюсь. Вместо них мой взгляд наполняют небеса, и молитва становится преддверием к святилищу. Я прохожу через нее к тому месту, где пребывает Христос и где Он все для меня. Нам вряд ли удалось бы достигнуть святилища, если бы мы не привыкли дышать воздухом молитвы, если бы мы говорили, что "узкий" вход в святилище многие из нас могут найти в пренебрежении молитвой. Бремя обстоятельств и наших слабостей мешает нам в полной мере насладиться нашей участью. Но мы сами чувствуем, что мы практически не подготовлены к дерзновенному входу в святилище как поклонники.
Пусть же Господь даст нам больше понимания важности всего этого и Его воли в отношении нас! Чем выше мы ценим дух молитвы, тем больше мы освобождаемся от повседневного давления обстоятельств, чтобы быть достойными Его товарищами там, где Он пребывает.
Общение за трапезой Господа (диалог)Вопрос. Отрывок 1 Кор. 10,14-22 представляет для меня определенную трудность. Не могли бы вы помочь мне понять мысль апостола, разъяснив мне ее? Он говорит о чаше и о хлебе; но речь здесь идет о том же самом предмете, что и в главе 11,23-34, где апостол также упоминает о чаше и хлебе?
Ответ. Оба эти отрывка рассматривают один и тот же предмет, но с разных точек зрения. Это видно из рассуждений апостола, который по-разному изъясняется в обоих отрывках. В 1 Кор. 11 (вечеря) перед нами воспоминание о страданиях и смерти Господа: "Сие есть тело Мое, за вас ломимое: сие творите в Мое воспоминание". В главе 10,14-22 (стол Господень) мы, напротив, имеем, по словам Павла, общение.
В. Итак, верующие имеют общение друг с другом, если они находятся за трапезой Господней?
О. Да, они разделяют один и тот же хлеб и одну и ту же чашу. Это и значит общение. Но учение, которое мы должны усвоить из этого отрывка, имеет в виду гораздо большее. Наше приобщение есть приобщение "крови и тела Христова" (стих 16), и мы выражаем этот факт, когда едим хлеб и пьем из чаши.
В. Это мне понятно. Но почему апостол в этом же разделе говорит о причастности к жертвеннику и даже об общении с бесами? Что общего имеет это с трапезой Господней?
О. То, что утверждает здесь Павел, показывает нам другую сторону общения, ту сторону, на которую верующие, к сожалению, обращают мало внимания.
В. Но ведь мы не имеем ничего общего с иудейским жертвенником, а тем более с бесовской трапезой. Следовательно, мы можем допустить, что это наставление предназначалось лишь для того времени.
О. Разумеется, это указание касалось прежде всего коринфян, но оно полезно также и для нас. На этом примере мы видим всю значительность общения. Указывая на тогдашние обычаи, апостол одновременно утверждает определенный принцип.
В. Должен сознаться, что это мне не совсем понятно.
О. Давайте попытаемся проследить ход мыслей апостола. Из стиха 18 - "те, которые едят жертвы, не участники ли жертвенника?" - мы видим, что через вкушение жертв, которые приносятся в жертву идолам, мы вступаем не только в общение с жертвенником и идолами, но даже с бесами, которые стоят за идолами (стих 20). Мы должны с величайшим вниманием отнестись к учению, которое следует из данного примера.
В. Можем ли мы применить его к нашему времени? Ведь больше нет бесовской трапезы!
О. Повторяю, что это лишь пример для нас, один из образов, которые так часто использует апостол, чтобы проиллюстрировать свое учение.
В. Я никогда не обращал внимание на эту сторону общения и боюсь, что многие дети Бога тоже проходят мимо него.
О. Боюсь, что это так. И пренебрежение этим указанием ведет ко многим порочным союзам среди верующих.
В. Возможно, они думают, что, поскольку здесь говорится о бесовской трапезе, они могут пропустить этот отрывок, так как он не может найти себе применение в наше время.
О. Я тоже полагаю так. Отсюда великое смешение, отсюда и многочисленные трапезы. Однако может быть только одна трапеза Господа, как в Израиле был только один жертвенник.
В. Но мне кажется, что вы заходите слишком далеко. Не хотите же вы сказать, что только у нас есть трапеза Господня!
О. Вы должны правильно понять меня. Я ни в коем случае не говорю о нас. Я просто придерживаюсь того, что утверждает Святое Писание. Оно же говорит об одном теле, об одном хлебе, а также о трапезе Господней как о единой трапезе.
В. Но есть много общин детей Бога, в которых отмечается вечеря.
О. Разумеется! И я даже полагаю, что многие из этих верующих делают это с большей любовью к Господу, чем некоторые из нас. Но в этом отрывке апостол выразительно говорит о трапезе Господней и общении; мы должны держаться этого, иначе мы не избежим опасности неправильно понять те наставления, которые дает нам здесь Писание.
В. Но все дети Бога не могут сесть за один и тот же стол!
О. Разумеется, нет, во всяком случае не в том смысле, в каком вы это понимаете. Здесь мы имеем дело отнюдь не с предметом мебели, но с понятием или с принципом. Я попытаюсь пояснить эту мысль и воспользуюсь идеей о теле Христа. Это тело состоит из всех истинных верующих, которые пребывают на земле, где бы они ни находились. В главе 12 первого послания Коринфянам апостол говорит об этом теле и его единстве. И затем, обращаясь непосредственно к коринфянам, он говорит в стихе 27: "И вы - тело Христово, порознь - члены". Таким образом, собрание детей Бога в Коринфе было выражением тела Христа на земле. В первой главе мы узнаем ту же самую истину: "Церковь Божия, находящаяся в Коринфе" (стих 2). И применительно к нашему времени мы можем сказать, что все верующие в определенной местности являются телом Христа в том месте: "Вы - тело Христово", и - следуя за ходом рассуждений апостола - все верующие в какой-либо местности должны иметь только одну трапезу - трапезу Господню. И за одним столом одним хлебом они выражают единство тела Христа.
Часто случается так, что в очень больших городах из-за значительных расстояний верующие собираются в нескольких разных местах. Но если они встречаются согласно вышеуказанному принципу или на основе единства тела Христа, преломляя один хлеб, символизирующий единство, то они собираются за одной трапезой Господней. Слово Бога предусматривает только одну трапезу для всех истинных верующих на земле.
В. Должен согласиться, что рассуждения апостола ясны и что здесь не может быть иного учения. Но я так много лет придерживался другого мнения, что теперь мне стоит большого труда расстаться со своими представлениями, которые я имел об этом предмете. Например, в нашем городе есть много прекрасных детей Бога, которые ищут лишь лучшего: у них тоже есть Библия и они желают собираться вокруг личности Иисуса.
О. Я вовсе не отрицаю это. Повсюду есть истинные верующие, и мы должны любить их; мы должны лишь радоваться, что Слово Божье возвещается во многих местах, и молить, чтобы Господь благословил эту работу. Но в стихах, вызвавших у вас затруднение - 1 Кор. 10,14-22, речь идет о совершенно другом. Мы должны придерживаться этого и не вставать на другую точку зрения, иначе мы никогда не сможем понять учения апостола. Мы имеем здесь дело с трапезой Господней, с причастностью к ней, а вовсе не с тем фактом, что повсюду есть дети Бога. Но ваше возражение дает повод обратиться к одному важному моменту, а именно к тому, что большинство из этих многочисленных верующих принадлежат к замкнутым кружкам и церквам, членами которых они являются.
В. Но если там служит верующий священник или проповедник, то эти верующие тоже слышат Слово Божье.
О. Меня радует то, что многие верующие священники пытаются проповедовать Евангелие. Но это не меняет тот факт, что все эти кружки означают разделение тела Христа. Когда коринфяне стали говорить: "Я Павлов", "я Аполлосов", "я Кифин", "а я Христов", то апостол вынужден был вмешаться и написал им: "Разве разделился Христос?" Слово учит истинных верующих, что все они члены тела Христа (1 Кор. 12,12), и принадлежность к замкнутому христианскому кружку, как и членство в нем, противоречит ясному указанию Святого Писания.
В. Теперь мне стало понятно, как важно, чтобы мы правильно читали и понимали Слово Божье, не привнося сюда никаких человеческих мнений. Я знаю, что есть много христиан, которые, чтобы оправдать или защитить многочисленные христианские кружки, утверждают, что они необходимы. Якобы Бог ради многообразия доверил каждому особую сторону истины. Они также заявляют, что все церкви и деноминации - это отдельные цветы, которые вместе составляют прекрасный венок во славу Господа. Теперь такие и подобные этим мысли стали для меня совершенно понятны. Но теперь я должен признать, что тщательное рассмотрение Слова Божьего не оставляет места для таких рассмотрений. Но этот мой дополнительный вопрос увел нас в сторону от нашей темы. Мы остановились на "трапезе Господней" и на участии в ней. Мы видели, что, подобно тому, как есть только одно тело Христа, только один хлеб, может быть только одна трапеза Господня, в которой должны принимать участие все дети Бога.
О. Давайте рассмотрим другую истину, которая связана с нашим предметом. Эта трапеза свята, так как это трапеза Господня. Всякое зло - как в учении, так и в нравственной природе - должно быть удалено от нее. Поэтому в трапезе Господней должны участвовать только истинные дети Бога, а именно те, которые имеют доброе свидетельство и чисты в учении, особенно в учении о личности Господа Иисуса и Его деле на кресте.
В. Что вы хотите этим сказать? Я думал, что все дети Бога, где бы они ни были, имеют право участвовать в трапезе Господней, ведь их сыновство Божье не подлежит сомнению!
О. Да, разумеется. Но когда эти верующие связывают себя с религиозными общинами, которые придерживаются извращенного учения о личности Господа Иисуса и участвуют там в вечере, то они имеют с ними общение. Наш отрывок 1 Кор.10 дает нам ясное заключение об этом. И когда эти верующие приходят к трапезе Господней, они приводят с собой тех, кто разделяет извращенное учение. И в этом наш отрывок не оставляет никаких сомнений.
В. Действительно ли вы убеждены в этом? Не заходите ли вы слишком далеко?
О. А вы внимательно прочитайте наш отрывок. Вкушая идоложертвенное, человек становится участником жертвенника (стих 18), и коринфяне, которые ели мясо жертв, приносимых идолам, вступали в общение с бесами, как, собственно говоря, и следует называть все это. Однако это ни в коем случае не было намерением тех верующих:, они не хотели иметь ничего общего с бесами и состоять с ними в общении. Но учение апостола ясно, и оно верно во все времена. Как я уже заметил, хотя мы сегодня и не имеем дела с бесами, но Слово Бога утверждает здесь принцип, служащий нам иллюстрацией. Опираясь на это учение, мы хотим привести один пример. Вот приходит верующий и участвует в трапезе Господней. Он принадлежит к секте, в которой учат, что Иисус не является Сыном Бога, пришедшим во плоти. Этот верующий вовлекает тех, с кем он время от времени встречается за трапезой Господней, в общение с членами той секты, к которой он принадлежит. Таково прежде всего учение 1 Кор. 10,14-22.
В. Должен признать, что я никогда не думал об этой стороне общения. Но есть много верующих, которые не разделяют извращенных учений. Как быть с ними?
О. Я знаю, что есть множество детей Бога, которые искренне веруют в Господа Иисуса, любят его и живут в страхе Божьем. Пусть, к примеру, они принадлежат к общине, в которой пытаются утвердить здравое учение по Слову Бога, но в которой к вечере под их собственную ответственность допускаются верующие, придерживающиеся лжеучения. Посредством этого к ним перекидывается мост, так что отделение от зла, которое хотели осуществить эти верные дети Бога, становится иллюзорным. Мы не отважились бы сами утверждать подобный принцип, но 1 Кор. 10, 14-22 говорит об этом совершенно ясно. Давайте же склонимся перед властью Слова Бога без всяких "если" и "но"!
В. Благодарю вас, теперь я понимаю смысл этих стихов, которые так долго вызывали у меня затруднения. И в ходе нашей беседы я ощутил важность еще одного момента - отделения от зла, и не только нравственного, но и в учении.
О. Вы правы. Отделение красной нитью проходит по всему Слову Бога. Нравственное зло - это очень плохо, и верующие должны следить за тем, чтобы трапеза Господня оставалась чиста от него. Но в учении зло еще хуже, так как в той или иной форме, возможно, скрытое, оно посягает на славу, принадлежащую одному только Господу Иисусу, на бесценность Его дела на кресте. В качестве примера этого может послужить послание к Галатам - против зла в учении, и первое послание к Коринфянам - против нравственного зла. Галаты придерживались лжеучения о том, будто следовало соблюдать закон, словно дело Христа не могло дать полного избавления. Какое кощунство по отношению к Господу и какое умаление Его совершенного дела! Поэтому апостол говорит так резко: "О, несмысленные Галаты! Кто прельстил вас не покоряться истине, вас, у которых пред глазами предначертан был Иисус Христос, как бы у вас распятый?" Через этот пример мы лучше понимаем, как отвратительно зло в учении пред очами Бога.
Такова, вообще говоря, причина, почему верующие не могут допускаться без разбора к трапезе Господней. Они сами должны быть чисты в учении и хождении и не состоять в общении с сектами, в которых иначе относятся к допущению к трапезе, при этом, пусть невольно, перебрасывая мостик к лжеучению.
Мы же всегда склонны прибегать к нашим "если" и "но" и советоваться с нашими чувствами, таким образом притупляя остроту меча Божьего. Но в большинстве случаев верующие почитают и прославляют Господа, если они во всем слушаются Его.
Помощь или препятствие?Вопрос для всех, собирающихся во имя Господа.
Среди множества преимуществ, которыми нас наделил всеблагой Господь, одним из наивысших является возможность участвовать в собраниях Его возлюбленного народа. Эти собрания сегодня являются тем местом, где Бог положил память своего имени и где Он присутствует Сам. Каждый, кто действительно любит Христа, найдет безмерную радость, пребывая там, где обещал быть Господь. Особый характер этих собраний проявляется за трапезой Господней при возвещении его смерти, в рассмотрении Слова для изучения мыслей и путей Бога тогда, когда мы склоняемся в молитве перед престолом благодати, чтобы всем вместе открывать Ему наши нужды и черпать из Его необъятной полноты. Каждое верное сердце всегда будет стремиться пребывать там. Тот, кто оставляет собрание во имя Господне, свидетельствует этим, что его душа, очевидно, находится в нездоровом, холодном и безразличном состоянии. Оставить собрания народа Бога, значит сделать первый шаг по обрывистому пути, могущему привести к окончательному отречению от Христа и всего, что ему дорого (см. Евр. 10,25-27).
Надо сразу сказать, что целью этих немногих строк вовсе не является обсуждение столь часто поднимаемого вопроса "в какое собрание я должен ходить?" Этот вопрос имеет огромное значение для каждого христианина, и каждый верующий должен задать его себе и стремиться получить на него ответ, серьезно и честно исследуя Слово Божье. Посещать собрание, не зная с какой целью и на каком основании собираются там люди, значит проявлять незнание и равнодушие в том, что касается страха Господнего и любви к Нему и Его Слову.
Но на этом вопросе нам не хотелось бы сейчас останавливаться. Мы займемся обсуждением не столько основания, на котором мы собираемся, сколько нашего положения и поведения на этом основании, именно это чрезвычайно серьезно и важно для всякой души, познавшей необходимость собираться вместе с другими во имя Иисуса, так как Он есть "Святой и Истинный".
Теперь мы хотим задать вопрос совести и сердцу каждого: кто ты для собрания: помощь или препятствие?
Каждый из нас может быть либо одним, либо другим, поэтому этот вопрос и имеет такое большое практическое значение.
Мы просим читателя с молитвой прочесть 12 главу первого послания Коринфянам. Он найдет там изложенные ясно и просто те практические истины, которые оказывают влияние на все стороны жизни каждого члена тела Христа. Подобное происходит также с человеческим телом: если что-либо не в порядке, пусть даже у самой скрытой и слабой его части, это причиняет боль всему телу. Достаточно повредить палец или вывихнуть ногу, заболит ли зуб или случится что-нибудь с суставом, мускулом или нервом, все тело тут же воспринимает это как препятствие. То же случается и с собранием (Церковью) Бога, с телом Иисуса Христа: "страдает ли один член, страдают с ним все члены; славится ли один член, с ним радуются все члены." Состояние каждого отдельного члена влияет на все тело. Отсюда вытекает весьма важный аргумент: каждый член может быть либо помощью, либо препятствием для всех остальных. Какая серьезная истина! Какой глубокий практический смысл она имеет для всех наших действий!
Апостол написал здесь не об одном из поместных собраний, а о всем теле, поместным выражением которого должно быть каждое собрание. Именно об этом он говорит, когда обращается к Коринфянам: "Вы - тело Христово, а порознь члены" Конечно, мест много, много и поместных собраний, однако, обращаясь к одному из них, апостол говорит и всем остальным, так как то, что является истиной для всего тела Христова, - истина и для его поместного выражения. Это просто, ясно и очень важно для нашей практической жизни.
Истина, которую мы обсуждаем, указывает нам на три укрепляющих драгоценных мотива, побуждающих нас к святой, серьезной и верной жизни: во-первых, мы не должны бесчестить Иисуса как главу тела, с которым мы соединены; во-вторых, мы не должны огорчать Духа Святого, через которого мы соединились с главой и которым мы все были крещены в одно тело; и в-третьих, мы не должны огорчать так тесно соединенных с нами членов тела Христа.
Что может оказать более сильное влияние на нас, чем эти три побудительные причины? О, если бы они больше значили для возлюбленных детей Бога! Можно принять и проповедовать учение о единстве тела, однако жить в нем и являть его святую, всеобъемлющую силу - нечто совсем другое. Увы! Бедный человеческий разум может обсуждать величайшие истины и говорить о них тут и там, не познав их освящающего действия на сердце, совесть и жизнь. Как серьезна эта мысль для каждого из нас! О, если бы истина об "одном теле" стала реальностью для каждого члена собрания (церкви) по всей земле!
На этом мы можем закончить, в уверенности, что если царственная истина, о которой мы говорили, будет с живой верой принята и утверждена в сердцах, то в практической жизни не замедлят появиться драгоценные плоды этого.
Теперь же хотим предложить всем попытаться уловить сердцем в этих строках еще одну сторону обсуждаемой нами темы, на которую мы со всей серьезностью хотим обратить внимание, а именно как состояние каждой души, расположение сердца и сознание каждого брата и каждой сестры, принадлежащих собранию, влияет на это собрание и формирует его.
Сначала мы хотим указать на особую ответственность тем, кто имеет желание участвовать в служении собрания: предлагать гимны, молиться, читать из Слова Божьего, принимать участие в научении или увещевании. Каждому должно быть абсолютно ясно, призван он на это служение или нет, приготовлен он к нему или нет. Никому нельзя забывать, что и в том, что делаем мы, мы - Божье строение. Тот, кто об этом забывает, может принести много огорчения собранию. Он может угасить Дух, препятствовать поклонению и в большой степени лишить все собрание благословений.
Это серьезно и требует святой бдительности от каждого, кто как-либо участвует в служении собрания. Один не подходящий или не вовремя предложенный гимн может принести много огорчения, нарушить ход собрания и понизить его. Да, даже отрывок из драгоценного Слова Бога может быть предложен не вовремя и не к месту. Одним словом, все, что не является плодом непосредственно Духа Святого, может принести только расстройство и потерю благословений. Все, кто принимает участие в служении, должны постоянно стремиться все делать под руководством Бога. Только одно должно быть основанием всех наших дел: прославление Христа в собрании и благословение собрания через него. Если это не так, лучше молчите и ждите его. Этим вы больше прославите Господа и души будут больше благословлены, чем беспокойной деятельностью и неназидательными речами.
Однако наряду с особой святой ответственностью тех, кто тем или иным образом принимает участие в служении собрания, существует серьезная ответственность каждого, кто в этом собрании присутствует. Общий тон, характер и состояние каждого собрания и каждой встречи детей Бога теснейшим образом связаны с тем, каково внутреннее духовное состояние всех, стоящих на этом общем основании.
Этот факт глубоко волнует наши сердца и побуждает нас донести эти строки всем, кто собирается к имени Господа, где бы под солнцем не находилось это собрание. Каждая душа, соединившаяся с поместным собранием, становится либо помощью, либо препятствием. Все, кто собирается с честным, полным любви посвященным Богу сердцем, кто приходит в собрание просто потому, что Сам Господь присутствует там, кто счастлив в Его присутствии, все они - помощь и благословение для собрания. Да умножит Господь их число! Если бы во всех собраниях было больше таких благословенных членов, как совсем по-иному обстояли бы дела во многих местах.
Почему же это не так? Речь здесь не идет о дарах или знаниях, но о благодати и благословениях Бога, о истинной праведности, о жизни в молитве, словом, о том самом состоянии, в котором должно пребывать всякое дитя Бога и всякий слуга Христа и без которого блестящие дары и глубокие знания - только препятствие и сеть для собрания. Голые дары и знание без живой совести и страха Божьего могут быть использованы и уже используются врагом для гибели многих душ. Но где есть настоящее смирение и истина, проистекающая от понимания присутствия Бога, тогда в собрании, независимо от того, есть ли в нем дары или нет, царит дух молитвы и духовные глубина и свежесть. И это совсем не одно и то же, собираться вокруг одаренного человека или же вокруг Христа как членам одного тела. Две абсолютно разные вещи, быть собранным через служителя, трудящегося в слове, или вокруг Его служения. Если души собраны вокруг служителя или служения, велика опасность, что, когда вдруг не придет служитель, не придут и они. Но если серьезные, посвященные Богу и верные Ему души собраны вокруг самого Господа, они никогда не сделают своей опорой то или иное служение, несмотря на то, что они очень благодарны Богу за всякий дар. Их опора - Господь. Они ценят дары не меньше, чем другие верующие, но дающего дар (дарителя) они ценят выше. Они благодарны за потоки благословений, но помнят о источнике, из которого эти потоки исходят.
Всегда и везде можно увидеть примеры того, как те верующие, которые служение не ставят на первое место, больше остальных ценят и уважают его. Они отводят служению место, данное ему Богом. Те же, кто больше, чем нужно, чтит и уважает дары, кто снова и снова сетует, если их становится меньше, кто не получает без даров удовлетворения и благословения, являются препятствием для всего собрания.
Увы! У детей Бога кроме перечисленных выше есть и другие препятствия и источники слабости. Они все требуют нашего серьезного внимания, но прежде, чем мы пойдем в собрание, чтобы занять там наше место, пусть каждый серьезно спросит себя: кто я, помощь собранию или препятствие, созидаю я или разрушаю? Когда мы приходим с холодным, равнодушным или ожесточенным сердцем, когда мы только внешне и по привычке движемся по тропе, которую некогда признали правильной, или если мы находимся в необращенном, несломленном, ропщущем и сетующем состоянии духа, постоянно ищем и находим везде ошибки, все и всех осуждаем, кроме самих себя - тогда мы, конечно, серьезное препятствие для благословения и радости в собрании. Тогда мы становимся для тела больным и поврежденным членом. Как это печально, унизительно и пугающе! Давайте бодрствовать, молиться и решительно осудим такое духовное состояние!
Насколько иначе обстоит дело с теми душами, которые с радостью в сердце идут на любую встречу детей Бога. Они приходят в едином, животворном, полном благодати Духе, который свидетельствует, что они имеют ум Христов. Эти души заранее предвкушают радость от встречи с возлюбленными братьями и сестрами, происходит ли это за трапезой Господа или когда они вместе пьют из чистого источника Святого Писания или же перед престолом благодати в совместной молитве. Они всегда наполнены глубокой сердечной любовью ко всем членам тела Христа, в их глазах не появляется холод, они не настраивают себя против кого бы то ни было из-за подозрений, предположений или ощущений. Самим Богом они научены любить братьев. Эти дети Бога смотрят "с вершины скал", взирают "от лица Всемогущего".
Любое служение, каждое благословение, которым их одаряет милостивый Господь, принимается охотно и с благодарением, даже если они не становятся популярными учителями и не получают блестящих даров. Да, такие души - благословение для любого собрания, где бы Господь их ни поставил. Потому мы от всего сердца повторяем: да умножит Господь их число! Если бы все собрания состояли из таких душ, то истинно повеяло бы небесным воздухом. Имя Иисуса разлилось бы драгоценным нардом. Все глаза смотрели бы на Него, каждое сердце наполнилось бы Им. Это было бы лучшим свидетельством его присутствия посреди нас и больше прославило бы Его имя, чем самые драгоценные дары.
Господь хочет благодатно излить свои благословения на каждое из Своих собраний! Он хочет их освободить от всех препятствий, всех претыканий, от каждого камня преткновения и каждого горького корня! Да соединятся все сердца в уповании, объединенные истинной братской любовью! Да увенчает Господь обильными благословениями своих возлюбленных слуг. Пусть повсюду Он ободрит сердца, укрепит руки и одарит благодатью быть твердыми, непоколебимыми, всегда преуспевающими в деле Господнем, имея твердое упование на то, что этот труд не тщетен перед Господом.
Вера и послушаниеОдна популярная цитата из Священного Писания (читайте 2 Кор. 6,14-18).
"И благословлю тебя!" Такое намерение имел Бог в сердце Своем в отношении Авраама, и тотчас Он сообщил о нем Аврааму (Быт. 12,1-4). Прочтите это место.
Поэтому Он и сказал, обращаясь к народу Израиля: "И поставлю жилище Мое среди вас. . . и буду ходить среди вас, и буду вашим Богом, а вы будете Моим народом" (Лев. 26,11. 12). Здесь мы узнаем о Его намерении в отношении Израиля, и Он извещает о нем через Моисея.
Подобно тому, как Бог имел свои намерения в отношении Авраама и Израильтян, Он имеет намерения благословить и нас. Он говорит верующим, находящимся в Коринфе, и не только им одним, но и всем "призывающим имя Господа нашего Иисуса Христа во всяком месте" (1 Кор. 1,2): "И Я прииму вас. И буду вам Отцем, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель" (2 Кор. 6,17. 18).
Однако Бог не мог исполнить своих намерений в отношении Авраама и Израиля, до времени отказавшись от этого из-за того, как они обошлись с Ним. Бог также не может исполнить своих намерений любви к нам, видя, какими мы предстаем Ему. Его благословение связано с определенными условиями. Исполнение Его намерений должно соответствовать Его совершенству. Бог не может отречься от Себя Самого в Своей святости. Благодаря Своему совершенству Бог установил ограничения для Себя Самого. Его всемогущество, так же как и Его любовь, ничего не могут сделать из того, что было бы недостойным Его святости и справедливости.
Он открыл Аврааму Свое намерение, намерение благословить его, однако в соответствии Своей святости Он требовал отделения Израильтян для дома Своего. Прежде всего Авраам обязан был прекратить всякие отношения со всеми, кто был далек от Бога, - только в этом случае Бог мог его благословить.
Первым шагом к послушанию веры, который должен был сделать Авраам, чтобы получить благословение от Бога, был шаг не в землю, но из нее, отделение от родни. То же самое было и с Израилем. То же самое происходит и с нами. Если мы желаем получить обетованное благословение, то и нашим первым шагом должен стать шаг из того места, где мы находимся. Бог сделает нас Своими сыновьями и дочерями, но Он ставит перед нами, как и перед Авраамом, Свое условие: "Выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я приму вас" (2 Кор. 6,17).
Вы считаете, что не можете понять, почему Аврааму нужно было сначала отделиться. Разве грех иметь отчий дом и родню? Само по себе это не является грехом. Но в отчем доме Авраама, от которого он должен был отделиться, подчинялись все же не Духу Бога, но ночи и власти идолов (И. Нав. 24,2). Бог не мог даровать Свое благословение Аврааму до тех пор, пока он был связан с родней, поклоняющейся идолам. Бог не может благословить нас Своей любовью Отца до тех пор, пока мы находимся под одним ярмом с неверными. Поскольку Бог желает обитать среди нас, являя нам изобилие Своей любви, то Он говорит нам: "И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я прииму вас; и буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель".
Скажите, чем являются для вас подобные требования и подобные обетования вашего Бога? Успокаивают ли они ваше сердце? Сердце Авраама обрело полный покой, когда Бог сказал ему: "И благословлю тебя!" Обетования, которые дарует нам Бог, намного больше и прекраснее, чем те, что получил Авраам. Он обещал и подтвердил нам Свою Отцовскую любовь, место и положение сыновей и дочерей. Как вы оцениваете эти обетования? Авраам ценил дарованное ему так высоко, что "пошел, как сказал ему Господь" (Быт. 12,4).
Это требование Бога: "Пойди от родства твоего и из дома отца твоего" и обетование "И благословлю тебя" открыли сердце Аврааму. Теперь должно было обнаружиться, что ему было дороже - отчий дом или благословение Бога. Сразу то и другое он не мог иметь. От чего-то одного он должен был отказаться. Он должен был решиться сделать выбор. Такой выбор нельзя было сделать без глубокой душевной борьбы. Неужели вы думаете, что Авраам не был всем сердцем привязан к своему отчему дому, к родным своим, к своей родной земле? Конечно, был! Но Бог для него значил больше, и поэтому он послушался Бога и сделал, "как сказал ему Господь".
Вспомним также Моисея! И для него наступил день, когда он должен был сделать выбор. Он поступил мудро и решил, что лучше ему терпеть беды с народом Бога и нести поношение Христово, чем оставаться богатым египтянином, "ибо он взирал на воздаяние" (Евр. 11,23-28) и оставил землю Египетскую. Таков шаг веры, ведущий нас из земли и одновременно в землю, а именно к благословениям Бога. Верите ли вы Богу, Его Слову? Стал ли Авраам и для вас отцом в вере? Пришли ли вы к послушанию в вере, о котором апостол Павел говорит в Рим. 1,5 и Рим. 16,26? Пришли ли вы в общем и целом к этому вместе со Христом, с Начинателем и Совершителем этой веры? Стал ли Бог вам Отцом, а вы Ему сыном или дочерью? Достигли ли вы после этого повеления Бога вечного послушания в вере? Можете ли вы после своего духовного возрождения в духе и истине обратиться к Отцу с призывом "Авва, Отче"? Послушны ли вы Ему всем сердцем в живой вере, являя доверие к Нему и к Его Слову, всем сердцем любя Отца и Сына, послушны ли вы так, что готовы ради этого оставить все? Иначе вам никак не удастся стать учеником Иисуса, последователем Христа. Об этом читайте 1 Фес. 1,6.
Слово Господа к нам: "Выйдите из среды их и отделитесь. . . и Я прииму вас" заставляет наше с вами сердце открыться. Подобно Аврааму и Моисею, мы должны решить: либо выйти из среды их, либо остаться без любви Бога. Иметь то и другое одновременно невозможно, как не могли иметь этого Авраам и Моисей. Что-то из двух придется оставить. И все-таки снова и снова дети Бога пытаются добиться невозможного, то есть служить двум господам, хромая на обе ноги. Таких остается лишь пожалеть; они не получат радости ни от того, ни от другого. (Читайте, например, Матф. 6,24 и 1 Иоан. 5,21).
Как просто, ясно и определенно это слово нашего Бога. Его никак нельзя истолковать превратно. Он хочет, чтобы дети Бога прекратили всякие отношения с детьми мира сего. Он называет подобную связь с миром "чужим ярмом" и желает, чтобы верующие не состояли в ней. А почему? Потому что Он хочет благословить нас Своей верной любовью.
Но как же получается, что некоторые дети Бога, и даже сами служители Слова Божьего, не только находятся под таким чужим ярмом, но еще оправдывают и такие противные Писанию отношения и поддерживают их? Как это выходит? Если это не проявление своеволия (читайте в связи с этим 1 Сам. 15,29), то это тогда незнание Бога. Когда возникает это незнание? Когда человек не имеет Духа и не наставлен Словом, которое есть дух и истина, потому что Дух наставляет нас во всякой истине. Несведущим верующим в Коринфе апостол Павел должен был к их стыду написать: "Некоторые из вас не знают Бога" (1 Кор. 15,34, читайте также стих 33). Если бы они лучше узнали, кто есть Бог, то увидели бы, что Бог не может иметь ничего общего с делами, противоречащими Его Слову. Может ли Бог обитать и действовать среди нас, если мы вступаем в связь с нечестием? Всякое нечестие есть грех, ибо гнев Бога открывается на всякое нечестие и неправду человеков (Рим. 1,18, и еще 2 Тим. 2,19 и Тит. 2,11-14). Любой христианин призван из тьмы в Его чудесный свет, как было сказано ученикам Христа: "И будет свет миру". Может ли Бог жить и действовать среди нас, если мы связаны с неправдой, тьмой, идолами, неверием? Может ли Бог иметь дело со всем этим? Если нет, то пристало ли нам сообщаться со всем этим, имея Бога в своем сердце? Как же мало задумываются над подобным этому дети Бога, одобряя слияние верующих с неверующими или несправедливо приписывая имя Господа человеческим постановлениям или делам неверия. Господь поэтому призывает, чтобы всякий исповедующий имя Господа, отступил от неправды (2 Тим. 2,19). Для искреннего дитя Бога, дорожащего благословенным общением с Отцом, есть только один путь, путь пребывания с Богом: "Выйдите из среды их. . . и не прикасайтесь к нечистому!"
Очень больно видеть, что некоторым детям Бога подобные слова из Писания приходятся не по вкусу (Иер. 6,10). Следует заметить, что, как только кто-то осмеливается указать на эти требования Господа, тут же возвышаются голоса возражения и своеволия, идущие от бессердечности и эгоизма. Почему же, однако, подобные слова Писания так не нравятся некоторым? Разве они не принадлежат Писанию? Разве их произнес не Господь? Разве мы не должны прислушиваться к ним? Не лучше ли выяснить истину, чем выступать против сказанного Господом? Почему дети Бога сторонятся подобных слов Господа? Скорее всего, потому, что они чувствуют, что они беспокоят их совесть и усугубляют их ответственность. Конечно! Ведь знание Его воли требует послушания, которого некоторые хотят избежать.
За всем этим, однако, стоит сатана, который не желает отпустить народ Бога. Поведение египетского фараона представляет нам образ действия сатаны, когда должен был совершиться исход верных из среды нечестивых. Это требование было тогда для него так же невыносимо, как и сегодня. К какому только коварству он ни прибегал, как ни пытался лукавить, чтобы помешать народу Бога покинуть его землю! К неменьшему коварству и обману прибегает сатана и сегодня, чтобы сбить верующих с праведного пути Господнего, чтобы помешать им разорвать отношения между праведными и неправедными.
Привести пример его лживых речей? Он говорит, к примеру: "Ты никому не можешь заглянуть в душу, и поэтому совсем не можешь знать, относится ли этот человек к неверующим", или: "Ты ведь еще не поддаешься духовному высокомерию и не станешь считать себя более святым, чем другие, и не будешь отделяться?" - или: "Наши священные обряды, богослужения, постановления, сочинения, отношения на протяжении столетий показали себя полезными и благотворными. Что в них греховного?", или: "Если ты отделишься, то перестанешь трудиться для Господа. В общении с неверующими у тебя будет больше возможностей завоевать их для Бога" и т. д. Смотрите Матф. 4,1-11.
Подобные лживые слова стары, как мир, и они являются такой же выдумкой, как и те, что склонили Еву к грехопадению. Весьма прискорбно и до слез больно, что дети Бога охотно слушают такие пустые речи и бездумно повторяют их.
Давайте подробнее рассмотрим это. Начнем с первого.
Конечно, мы никому не можем заглянуть в душу, однако неверно, что поэтому мы не можем узнать, кто есть неверующий. Смешивание лжи и правды характерно для речей змея. Дитя Бога может легко разоблачить чистую ложь без всякой примеси правды, поэтому ложь часто смешивается с истиной, причем даже с возвышенной и драгоценной истиной. Большинство заблуждений, в которые впадают дети Бога, сначала вкрадываются им в душу потому, что они завуалированы драгоценными истинами. Потому мы должны избегать чтения, в котором заблуждения встречаются вперемешку с истинами (Пс. 93,5)!
Но давайте снова возвратимся к первой отговорке! Позвольте мне спросить вас, дорогой читатель, если уж вы являетесь дитем Бога и приняли Святого Духа: можете ли вы спутать верующего с неверующим? Дети Бога, которые говорят подобные слова, не думают о том, что они тем самым упраздняют все сказанное в Писании, потому что Писание постоянно делает это различие. Как могли апостолы сказать о фессалоникийцах, что они были обращены, когда никто не мог заглянуть в душу? И как мог Бог призвать нас возлюбить братьев так, чтобы мы жизнь свою полагали за них (1 Иоан. 3,16), если мы, согласно этому утверждению, не можем отличить братьев своих? Нет, не в сердце должны мы смотреть, чтобы узнать верующего, но "по плодам их узнаете их", как сказал Господь (Матф. 7,16-20). Это и есть данный нам отличительный признак. Бог знает, что на сердце у каждого, мы же узнаем дерево по его плоду.
Сегодня у нас едва ли есть необходимость различать по плодам. Большинство людей сами сознают, что являются неверующими. Так уж мрачна ночь неверия в христианском мире, отвергнувшем Христа, что это делают без всякого стеснения. Не какая-нибудь распутница, богохульник или пьяница, - нет, благочестивые и достойно ведущие себя члены религиозной общины, которые еще держатся веры, свободно признаются в том, что они сомневаются в рождении и воскресении Христа и что для них Он не является вечным Сыном Бога. Неужели и вы не признаете этого? А как относитесь вы к божественному повелению, данному с небес? - "Выйди от нее народ Мой, чтобы не участвовать вам в грехах ее и не подвергнуться язвам ее" (Откр. 18,4).
Возможно, кто-нибудь скажет: "Вы забываете, что окружающий нас христианский мир является не "собранием Бога", но "народной церковью"! Именно так! Божьи собрания ни в коей мере не являются народными церквами, а мирские церкви не являются Божьими собраниями. Скажите, что общего имеет дитя Бога с подобными организациями? "Какое соучастие верного с неверным?. . . Ибо вы храм Бога живого. . . И потому выйдите из среды их. . . и Я прииму вас. . . говорит Господь". (Прочтите послание к ангелу Лаодикийской церкви, Откр. 3,15-22).
Делаете ли вы это добровольно или с тяжелым сердцем? Ответ, который на этот вопрос дает вам ваше сердце, ясно говорит вам о том, насколько вы привязаны к Господу. Допустим, что у вас есть дочь, и выясняется, что она живет в одном доме вместе с распущенными людьми. Вы идете к ней и требуете от нее: "Выйди из этого дома, я хочу забрать тебя с собой". Поймет ли она вас, как вы думаете? И если вы продолжите этот разговор и скажете ей, что она принадлежит вам в отчем доме, а не тем людям в том доме, то разве она не почувствует истинность ваших слов? И если вы видите, что она не охотно, но с тяжестью на душе, колеблясь перед вашим требованием, выслушивает вас, то что вы тогда почувствуете, что скажете на это? Так и наше поведение служит ответом Господу на то, как наше сердце относится к нему и Его слову. Как же, наверное, радовался Бог, взирая на Авраама, видя, что "пошел Авраам, как сказал ему Господь"!
Теперь перейдем ко второй отговорке, когда воображают себе болезненное духовное высокомерие и превосходство над другими.
Если бы какой-нибудь верующий отделял себя от других, думая, что он лучше и чище других, то это было бы отвратительным проявлением фарисейства. Господь, однако, не потому требует нашего отделения, что мы лучше других, но потому, что мы связаны с Ним, а Он хочет быть связанным с нами. В одном из отрывков Писания (2 Кор. 6,14-18) Господь совершенно ясно указывает причину для такого отделения. Он говорит: "Не преклоняйтесь под чужое ярмо с неверными".
1. "Ибо какое общение праведности с беззаконием? . . . Какое согласие между Христом и Велиаром?"
2. "Ибо вы храм Бога живого. . . "
3. "И потому выйдите из среды их. . . "
В первом "ибо" Бог выражает мысль о том, что не может быть никакой связи между Ним и "несправедливостью", "беззаконием", "мраком", "Велиаром" и "неверными". Во втором "ибо" Он показывает нам, что если мы связаны с праведностью, то связаны с Ним, потому что Он обитает в нас, как в своем храме. И теперь следует важный вывод из этого его требования: "И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я прииму вас" и т. д. Мог ли Бог выразиться еще яснее? Если вы искренне решили обрести истину и следовать ей, то скажите, неужели это так трудно понять? Взгляните на наставления Ветхого Завета. Авраам вынужден был покинуть дом своего отца не потому, что был лучше или благочестивее всех остальных домочадцев, но потому, что Бог призвал его, желая его благословить.
Израильтяне были таким же грешным народом, как и египтяне, и точно так же подлежали осуждению Бога за свои грехи. Почему тогда Бог требовал исхода из Египта, если народ Израиля не был чище? Как раз потому, что Бог желал примирить этот народ с Собой кровью непорочного агнца и связать его с Собой. На основе "превосходства" этот народ не имел права отделиться от других народов. Бог Сам произвел это отделение. Он сказал фараону: "Я сделаю разделение между народом Моим и между народом твоим" (Исх. 8,23). Он требовал отделения, и народ должен был идти. По тому, какие мы есть, мы явно не имеем права отделяться, однако если Бог настаивает на нашем отделении и побуждает нас к нему ради того, Кем Он является, и потому, что Он желает связать нас с Собой на основе крови, то давайте по требованию Его выйдем "из среды их", иначе мы явим непослушание Ему и восстанем против Его воли (Евр. 2,1-4 и 12,25-29).
Бог хочет от нас не только признания устами, Он хочет также ясно видеть наше послушание. Признаете ли вы, что следует слушать Господа, а не мир? Задумывались ли вы когда-нибудь, к чему это приводит? Вы сознаете, что имеете также другого "Господа", и все же остаетесь в связи с этим миром? Вы подтверждаете, что неверные находятся во власти "князя мира сего", который господствует над ними, а вы - под властью "Князя жизни", но тогда есть ли между этими двумя князьями какая-нибудь связь? Если нет, то может ли быть какая-нибудь связь между верноподданными обоих князей? "Какое согласие между Христом и Велиаром?" Что общего у Бога с дьяволом? Как не может быть согласия между Богом и дьяволом, так не может его быть и между верным и неверным. "Что общего", - спрашивает Господь, - "у света со тьмою?" "Какое соучастие верного с неверным?"
Если вы признаете, что Христос ваш Господь, то не связывайтесь ни с чем там, где идут на уступки "князю мира сего" и его народу или где не признают единственно авторитетным слово вашего "Господа". Мы можем быть связаны только с Его народом, "со всеми призывающими Господа от чистого сердца" (2 Тим. 2,22). От тех же, которые имеют "вид благочестия, силы же его отрекшиеся", Господь призывает удаляться (2 Тим. 3,5).
Теперь мы подходим к третьей отговорке, которая в добрые века древних богослужебных постановлений и обрядов не представляла никакого зла. Речь как раз идет не о том, какими древними, хорошими или полезными они являются, но о том, что происходит в доме Бога, что дано Богом и что предписано им. Разве Бог не установил, какую силу и какую ценность имеют подобные постановления и указания? Откуда происходят они, если не от Бога? Кто тогда издал эти постановления, если не Бог? Можем ли мы служить Богу, как это нам угодно? Можем ли мы управлять и руководить делами в Его доме, Его собрании по своему желанию, если это нам кажется полезным и правильным? Не сам ли Бог определил, как мы должны Ему служить и молиться? Мы определяем порядок в своем доме, а Бог определяет и устанавливает порядок в Своем доме. Если кто-то в нашем доме устанавливает свои порядки, то мы воспринимаем это как посягательство на наши права. То же самое чувствует и Бог, когда мы отклоняемся от Его установлений и вводим свои. Если же это происходит в отношении обрядов, то дело обстоит еще хуже. Читайте 2 Тим. 2,20-21.
Часто слышишь слова: "Этому учат больше ста лет и это считается правильным, значит, это должно быть истинно" Так ли это? Католическая церковь учит этому более ста лет, но является ли это верным? Истина Бога перемешалась со столькими человеческими учениями, что почти все мы в большей или меньшей степени запятнаны каким-либо лжеучением. По этой причине нам следует по всем вопросам обращаться к Писанию. Только оно для нас "богодухновенно и полезно для научения (волею Бога), для обличения (противоречий и заблуждений), для наставления (при отклонении от воли Бога), в праведности (обо всем)" (2 Тим. 3,16. 17). Оно одно является для нас авторитетом, способным решить все вопросы и покончить со всяким противоречием.
Когда Бог призывал Свой народ назад, то Он показал Израилю устройство Его храма, в котором Он хотел обитать, и сказал: ". . . возвести дому Израилеву о храме сем, чтобы они устыдились беззаконий своих и чтобы сняли с него меру. И если они устыдятся всего того, что делали, то покажи им вид храма и расположение его, и выходы его и входы его. . . и напиши при глазах их, чтобы они сохраняли все очертания его и все уставы его и поступали по ним" (Иез. 43,10. 11). Настолько важно было для Господа, чтобы Иезекииль написал это "при глазах их", чтобы они все могли запомнить и выполнить это.
Именно это должны сделать и мы. И мы хотим увидеть образец Его собрания, как Он представил его в Писании, чтобы мы устыдились и "сняли с него мерку". "При наших глазах" постоянно должен быть образец его, чтобы мы постоянно сверяли и сравнивали, соответствуют ли "расположение", "выходы" и "входы" и "все очертания" и образ собрания, к которому мы принадлежим, этому образцу.
Давайте же примерим хотя бы самые существенные детали, соответствуют ли они показанному нам Богом строению. Давайте будем осведомляться обо всем в Писании!
1. Кто является членами общины?В Писании сказано, что это те, кого Господь присоединил к Себе верою и новым рождением (Деян. 2,41. 42; 5,13.14), которые являются "освященными во Христе Иисусе" (1 Кор. 1,1.2). Как это согласуется? Присоединились ли сегодня и другие к собранию как те, что пришли ко Христу с живой верой, неся на себе печать Духа? В таком случае "входы" сделаны более широкими. И если неверные тоже имеют принадлежность и членство, то Писание не разрешает верующим склоняться под одно ярмо с неверными, которых можно различить по их плодам.
2. Как совершается служение согласно Слову Божьему?В Писании сказано, что Господь дарует Своему собранию евангелистов, пастырей и учителей (Еф. 4,11), что Он Духом Своим разделяет собранию эти "дары" для назидания", как Ему угодно" и что следует давать простор для деятельности Духа Бога и для проявления этих даров (1 Кор. 12 и 14). Как же все это согласуется между собой? Если вместо свободного действия Святого Духа наблюдается действие какого-либо священнослужителя или проповедника*, а вместо поставленных Господом евангелистов, пастырей и учителей и т. д. , встречаются люди, определившиеся на эти места по завершении учебы, или поставленные на эти должности людьми, которые часто не имеют ни веры, ни рождения свыше, то в таком случае нарушается порядок в доме Бога, что является неправедностью. И Господь говорит: ". . . да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа" (2 Тим. 2,19).
* Если в Писании говорится о "проповедниках", то это делается как указание на род деятельности, но никогда это слово не используется в качестве указания на положение человека или его звание. Получение дара благодати еще не дает нам права превращать его в должность, в определенное положение или звание (Рим. 10,14; 1 Тим. 2,7; 2 Тим. 1,11; 2 Петр. 2,5).
3. Как проявляется послушание (надзор) в общинеВ Писании сказано: ". . . дабы изъят был из среды вас сделавший такое дело" (1 Кор. 5,2). Что это означает? Изгоняются ли распутники, пьяницы, алчные из среды общины или же такой порядок не установлен в доме Бога?
4. Как отмечаются крещение и вечеря?В Писании говорится, что крещение "в смерть" - это крещение умерших со Христом (Рим. 6), и далее, это крещение тех, кто, услышав Евангелие, уверовал и крестился (Деян. 18,8). Как это связано с сегодняшней практикой? Если крестятся лишь для наведения мостов, чтобы преодолеть пропасть между верующими и неверующими, переводя через нее плотского человека, то это неправедность. Господь предназначал вечерю только для Своих учеников, чтобы они могли собираться на нее в воспоминание о Нем. И Писание гласит: "Один хлеб, и мы многие одно тело; ибо все причащаемся од одного хлеба" (1 Кор. 10 и 11). Если же вечеря совершается ради чего-то другого, но не "в память" о Господе, и если в ней принимают участие другие люди, не признанные Святым Духом членами "единого Тела", то это изменение предписания Господа, являющееся неправедным и греховным, не имеет никакого отношения к верующим, к ученикам Господа.
5. Какое место занимает Слово Бога?Писание говорит нам, что оно дано Богом, чтобы освящать нам путь и наставлять нас. Слово Бога является оружием людей Бога и служит авторитетом для них (2 Тим. 3,15-17). Если в доме Бога решающим являются постановления, уставы, а не единственно Слово Бога, то это собрание сошло с позиций Писания, забыло основной его принцип.
Исследуйте по Писанию только что названные пять пунктов и посмотрите: найдете ли вы согласно пункту 1 собрание, состоящее из верных и неверных, которое согласно пункту 2 привлекает к богослужению часто неверующих и которое согласно пункту 3 терпит в своей среде людей, живущих во грехах. И далее, согласно пункту 4, посмотрите, найдете ли вы общину, в которой крещение детей, конфирмация и другие события, а также причастие ради прощения грехов верующим совершаются вместе и где, согласно пункту 5, не Слово Бога является решающим, но постановления и уставы собрания.
Встречаются дети Бога, которые действительно искренне оплакивают такое состояние дел, однако они упорствуют и не желают затрагивать действительных причин этого. Сетования здесь не помогут. Корень зла следует извлечь на свет. Чтобы исцелить рану, ее нужно потревожить. Мы не должны избегать света, который проливает Слово Бога. Он подвергает нас испытанию не по тем пунктам, по которым люди соглашаются со Словом Бога, но по которым они с ним расходятся. Там, где Слово Бога вступает в противоречие с поступками людей, нас ждет испытание, которое покажет, на чьей мы стороне. Мы не можем оставаться безучастными к этому. Такое безучастие противно Богу! Читайте Откр. 3,15. 16.
Серьезный подход к его СловуЕсли мы хотим служить Богу так, чтобы Он полностью был удовлетворен нашим служением, то мы должны вначале научиться перестать распоряжаться в доме Бога по своему усмотрению. Мы находимся не в своем собственном доме, не в нашем собрании, но в Его собрании, где все должно подчиняться Его воле. Бог обращает внимание на все, что происходит в Его доме. Это мы видим на примере Надава и Авиуда (Лев. 10,1-3). Из того, что случилось с ними, мы можем уразуметь для себя, что нельзя оставаться равнодушным к предписаниям Бога. Они только принесли пред Господом чуждый огонь, который Господь не велел им приносить, "и вышел огонь от Господа, и сжег их, и умерли они пред лицем Господним". Мы должны знать, что делаем то же самое, когда, приближаясь к Нему, вмешиваемся в дела Его дома. ". . . будем служить благоугодно Богу, с благоговением и страхом, потому что Бог наш есть огонь поядающий" (Евр. 12,28. 29). Да, Бог воспринимает это однозначно.
Все чуждое, всякое уклонение от Его Слова приводит к тому, что люди начинают жить "по внушению и упорству злого сердца своего" и творить то, что Бог называет "мерзости свои", которые они "поставили в доме, под которым наречено имя Мое" (Иер. 7,1-30; Иез. 7,20; Ам. 5,21-23). Если Бог судит так об этом, то можем ли мы еще спрашивать, в чем тут зло?
Почему же так происходит, что эти обстоятельства так мало принимаются во внимание детьми Бога, и почему считают, что они насилуют себя? Не потому ли, что мы так самонадеянно держимся в доме Бога? В таком великом доме? Именно такое независимое поведение и внушает нам сатана. Если он добьется своего, то двери отворятся и придет погибель.
Апостол Павел имел прекрасную участь быть рабом Иисуса Христа. Ему выпала честь быть связанным Словом Господним. Однако сегодня все обстоит иначе. Сегодня в чести самостоятельность. Держащие себя независимо вызывают восхищение, в то время как подчиняющихся Слову люди презирают. Это недомыслие. Да, это проявление ко зла (Иез. 34,18-22).
Писание предостерегает нас от подобного "самовольного служения" (Кол. 2,23). [Примечание. Первое богослужение, которое мы встречаем в Писании, было своевольным богослужением. Каин приблизился к Богу с плодами своего труда, с произведениями своих рук. Поскольку ему это нравилось и казалось хорошим, то он думал, что это понравится и Богу. Но Бог отверг его и его жертву. Разве совершаемые обряды, формы богослужения, церемонии и процессы являются чем-то иным? Все это радует чувства людей, а потому люди думают, что они должны радовать и Бога.] Они служат "насыщению плоти", Бог не благоволит к ним. Человек находит себе славу и честь, оставляя Бога в стороне. "Люди сии чтут Меня устами, сердце же их далеко отстоит от Меня" (Марк. 7,6).
И эти собственные предписания с видимостью улучшения и якобы соответствующие времени так хорошо известны, что Бог говорит: "Хорошо ли, что вы отменяете заповедь Божию, чтобы соблюсти свое предание" (Марк. 7,9-13). То, как далеко зашли люди в своей независимости и самонадеянности в великом доме и, с другой стороны, в своей бесчувственности к Богу Его правам, можно видеть в оговорках и одобрении всякого рода отклонений от Писания и постановлений дома Его, и при этом как бы говорится: "корван", то есть, что так лучше и полезнее для Бога.
Напротив, если мы взглянем на суровые высказывания и строгие суды Бога, то нам будет трудно понять, как только могли дети Бога так легкомысленно отклониться от Слова Бога! Одно такое маленькое отклонение стоило Надаву и Авиуду жизни; из-за небольшого отклонения Моисей не смог войти в землю обетованную, за одно незначительное прегрешение Оза поплатился жизнью. И как же велика будет наша потеря, если мы будем аплодировать подобным делам беззакония, которые откроются на судилище Христовом, когда явится Господь и возмездие Его с Ним (Откр. 22,12).
Поэтому Господь велит нам не только не преклоняться под чужое ярмо с неверными, но и спрашивает нас: "Какое общение праведности с беззаконием?" Любая связь Его имени с несоответствующими Его словам делами, является удалением от Него, злоупотреблением Его именем. "Да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа" (2 Тим. 2,19). "И не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте" (Еф. 5,11).
Теперь мы подходим к четвертой отговорке, в которой сказано, что появится больше возможностей трудиться для Господа, если не отделяться. Об этом вряд ли стоит говорить подробно. Нескольких слов будет вполне достаточно.
Только задумайтесь об этом: разве появится больше возможностей трудиться для Господа, если не делать того, что Он просит? Можно ли на пути непослушания приобрести для Господа больше душ, чем на пути покорности? Делать зло, чтобы в конце концов вышло добро (Рим. 3,8)? Как близки эти слова принципу иезуитов, гласящему: "Цель оправдывает средства!" Брат! Твое сердце попало в плен подобных умозаключений, и насколько же ты отрекся от положения зависимости раба Иисуса Христа, если не замечаешь такого вот обмана! Мог ли Лот, находясь в Содоме, сделать для Господа больше и распространить больше благословений, чем Авраам вне Содома? Да Лот погиб бы в Содоме, если бы ангелы не схватили за руку его и родных его и не вывели бы их за пределы Содома! Что бы мог сделать Ионафан для Давида, если бы он покинул дом Саула! Однако он не покинул его и потерял все, и его труп висел вместе с трупом Саула на стене Беф-Сана (1 Сам. 31,12; Откр. 18,4).
Какие только отговорки не находят, чтобы выхолостить из божественного закона требование отделения. Для этого используют даже само Слово Божье, Саму личность Господа и апостолов, чтобы завуалировать и скрыть это ясное повеление Господа. Говорят, что Господь и апостолы родились иудеями и оставались таковыми, и Павел был всем для всех. То, что Павел в 1 Кор. 9,20-23 говорит об "образе действия" своего служения (как он приспосабливался к иудеям и язычникам, чтобы приобрести их, выведя из иудаизма и язычества) - все это толкуют совершенно неверно, ссылаясь на его личное положение. Утверждают, будто бы Павел проповедовал другим отделение и призывал их воздержаться от неправедных поступков, тогда как он сам этого не исполнял, ведь для него было главным приобрести души, а подобные требования Господа он отодвигал на второй план. Но этого никогда не было с Павлом! Он много раз подтверждал, что, хотя он не был подзаконным и не был чужд закона, он все же был "подзаконен Христу". Как бы он ни приспосабливался к иудеям и язычникам в процессе благовествования, он оставался подзаконным Христу и не преклонялся с ними под одно ярмо. Никогда он не позволял себе ничего такого, что бы вступало в противоречие с его Господом. Он не проповедовал другим ничего такого, чего не делал сам. И поэтому он бежал на ристалище так, чтобы получить награду (1 Кор. 9,24-27).
Если кто желает сослаться на это слово, тот пусть ведет себя подобно Павлу, который сначала выходит из-под чуждого ярма, а затем пытается всеми способами привести грешников ко Христу. Способы, к каким прибегают, чтобы приспособиться к грешникам с религиозными предубеждениями (как иудеи) и к грешникам, не ведающим о Боге (язычники), к христианам или китайцам, чтобы открыть им путь к блаженству и спасти некоторых, - эти способы очень разнообразны. Однако все эти способы должны (как у Павла) находиться в полном согласии со Словом Бога. Здесь необходима способность Павла приспосабливаться, а не то, что враждебно Писанию.
Само собой разумеется, что Господь Иисус, будучи на земле, и апостолы не переставали быть иудеями, подобно тому, как и мы не перестаем быть немцами или шведами. Однако если кто-то заявляет, что Господь или апостолы не порвали с мертвым ортодоксальным иудаизмом, с иудейским культом, и что мы поэтому не должны отделять верующих от неверующих, то это глубочайшее заблуждение. С того самого дня, когда Господь сказал иудеям, что они сделали дом Его Отца вертепом разбойников, Он перестал называть иудейский храм "домом Его Отца", именовал его "ваш (иудеев) дом". Он настолько полно отделился от иудейского культа, что не пришел на праздник кущей; а когда Он приходил к иудеям, то не для принятия участия в их празднествах, но чтобы призвать жаждущие души обратиться к Нему. Также и Стефан прекратил отношения с иудеями. После того, как он в своей проповеди (Деян. 7), обращаясь к иудеям, более семи раз произнес "отцы наши", он под влиянием Святого Духа сказал, что они - "жестоковыйные люди с необрезанным сердцем и ушами", после чего он изменил свое свидетельство. Он теперь говорит не "наши отцы", но "отцы ваши" (Деян. 7,44; 45, 51-53). Он разрывает с ними узы общения и говорит, что порывает с ними всякие отношения (сравните Иоан. 2,16; Матф. 23,38; Лук. 13,35; Иоан. 7; Деян. 19,9).
Но разве эти многочисленные отговорки не показывают нам то, как неохотно воспринимают люди подобные слова Господа? Неужели так трудно понять слова Господа: "И потому выйдите из среды их и отделитесь!" (2 Кор. 6,17; Откр. 18,4)? "Таковых удаляйся" (2 Тим,3,5). "Держитесь правды" (2 Тим. 2,19-22) "И не участвуйте в бесплодных делах тьмы, но и обличайте". Любой ребенок может это понять!
Многие дети Бога, в которых была затронута совесть, осуществили выбор между народом Бога и миром вместе с его делами. Другие чувствуют, что должны быть послушными, однако не хотят полностью отделиться от мира. Ведь там есть кое-что приятное плоти. Возможно, это не совсем согласуется с Писанием, тем не менее им не хотелось бы лишаться этого. Один только "хлеб Божий" с небес и любовь Господа не удовлетворяют их полностью, им хотелось бы иметь еще немного египетских прелестей, красноречие, искусства и т. д. - и это для того, чтобы увеличить удовольствие. И к таким людям обращается фараон с щедрым предложением: "Идите в пустыню, принесите там свои жертвы!" Он говорит, обращаясь к ним: "Я отпущу вас принести жертву Господу Богу вашему в пустыне; только не уходите далеко" Да, он желает с их помощью получить благословение, и потому он добавляет к сказанному: "Помолитесь обо мне" (Исх. 8,28). Некоторые становятся жертвой сатанинской хитрости. Они отправились в пустыню, но удалились лишь на определенное расстояние. Они ушли, но недалеко. Они отдалились на расстояние трех дней пути, до Чермного моря. Однако они ушли не так далеко, чтобы порвать все отношения с народом фараона.
Моисей не был таким же великодушным, как фараон. Он настаивал на божественном требовании "совершенства" - удалившись на три дня пути от фараонова народа и фараоновой земли, народ Бога должен был полностью выйти из среды их (египтян). Некоторые считают достаточным удалиться от известных людей или мест. Однако Господь говорит: "Выйдите из среды их!" Фараон понимал лучше некоторых современных верующих, что именно Бог подразумевал под этим. В конце концов он говорит: "Встаньте, выйдите из среды народа моего" (Исх. 12,31). Он знал, что уход не совершится при незначительном удалении от него, но необходимо было отойти от всего, что было связано с его народом. Также и нам следует выйти из среды неверующих, покинув все связанное с ними, будь то их лукавые дела или их богослужение. Это тот же самый народ, одет ли он для посещения балов или для участия в вечере Господней, в платье грешника или в платье благочестия! Все равно это удаление "из среды их".
Однако вы скажете, что в их среде встречаются только верующие и среди них даже пастыри и учители, которые любят Господа, а чем же я лучше их?! Этот вопрос опять указывает на обман и на заблуждение. Конечно, мы не более их. Нашей задачей вовсе не является исследовать или обсуждать мотивы их поведения. Это сделает некто другой - это сделает Господь. Однако поэтому Слово Бога действительно для них и для нас, призывая "не преклоняться под одно ярмо с неверными", "измерить строение" и отойти от неправды. И каким бы трудным ни казался этот путь веры и послушания, верующие пастыри и учители должны первыми идти по нему! Но как бы там ни было, они принадлежат Господу и зависят от Него. Однако их поведение ничего общего не имеет с нашим. Если кто-то поставит нам в пример поведение таких братьев и предложит нам взять его за образец, то это будет лишь уловкой врага с целью отвлечь наше внимание от Христа и от Его Слова и направить его на людей. Ведь в этом не так уж трудно удостовериться! Не братья являются нашим примером и критерием поведения, но лишь Христос, а путеводителем нам служит Его Слово. Все, что не согласуется с Христом и Его Словом, должно отпасть, даже если бы это благовествовал сам ангел с небес (Гал. 1,8). Одаренные братья, которым Господь многое доверил, несут большую ответственность и должны идти прямым путем к истине. Мы все знаем, что обладание большими дарами благодати ни в коем случае не гарантирует хождение в свете. Иметь свет и следовать свету - это нечто разное. Мы видим это на примере Петра. Бог дал ему свет, чтобы покончить с разделением между иудеями и язычниками (Деян. 10); и вот для него настал день испытаний, и он и прочие с ним не последовали свету. И тогда младший из апостолов, Павел, подверг нареканию самого старшего из апостолов, обвинив его в том, что он "не прямо поступает по истине евангельской" (Гал. 2,11-14). Если мы видим, что даже апостол был послушен слову истины, тогда, несомненно, даже самые выдающиеся братья должны подчиняться Слову. И апостол Павел, который так смело противостоял уважаемому апостолу Петру словами истины, говорит, обращаясь к нам: "Будьте подражателями мне, как я Христу" (1 Кор. 11,1).
Некоторые дети Бога сожалеют о том, что люди путают верующих и неверующих и осуждают отклонение от Слова, но они полагают, что пока Бог дает благословения, несмотря на такие дела, до тех пор они могут спокойно общаться с подобными людьми.
Если и вы так думаете, то вы поступаете подобно Адаму, оправдывая свое непослушание благословениями, данными Богом. Подумайте только: Бог дает вам ясные, недвусмысленные указания, а вы не следуете им. Сомневаясь в причине своего непослушания, вы говорите, что Сам Бог дает вам повод для этого в Своих благословениях. Как это ужасно! Бог ли подчиняется вашим рассуждениям или вы подчиняетесь Его Слову? Не благословения Божьи, а Его Слово освящает ваш путь и решительно направляет ваши стопы.
В Числ. 20,1-13 мы видим, что Моисей и Аарон поступили не по слову Господа, и все же Бог после удара жезлом о скалу заставляет потечь из скалы потоки благословения для народа. Можно было бы сказать: "Посмотрите, насколько очевидно то, что Бог благоволит к Моисею, несмотря на его непослушание" Признавал ли Он себя причастным к Моисею? Он признал, что Моисей вызвал у Него негодование и заслужил серьезное осуждение с его стороны. Однако вы спросите, почему тогда Бог благословил его, если ропот Израильтян и поведение Моисея и Аарона вызвали Его негодование?
В исполнении Своих намерений Бог не зависит от нашего послушания или непослушания. Он исполняет предначертанное им благословение, даже если мы оказываемся неверными. Он дал благословение жаждущим людям, потому что Он Сам сострадал им. Он спасает души в католической церкви. Он спасает души в тех кругах, где лжеучители вводят людей в заблуждение. Однако ваше место не там. Его благословение не упраздняет нашу ответственность и побуждает нас прославлять Его через послушание в вере. Моисей и Аарон были лишены разрешения войти в землю обетованную. Это написано в наставление нам (1 Кор. 10,11)! Давайте же остерегаться того, чтобы считать благословение Господа подтверждением или одобрением нашего поведения, когда оно не совпадает с Его Словом!
Еще один примерБог дал ясное указание Ионе в отношении того, что он должен делать. Однако Ионе не захотелось отправляться в Ниневию, и вместо того, чтобы ехать туда, он бежит в Фарсис (Ион. 1). Богу не понравился путь Ионы, и все же Он даже на этом пути благословляет всех язычников, находящихся на корабле. Через Иону они были выведены на свет и стали почитать Бога живого. Несмотря на это благословение, Бог не закрывает Свои глаза на неповиновение Ионы. Экипаж корабля должен был, как бы трудно им это ни было, выбросить за борт корабля человека, свидетельствовавшего им о Сущем, за его непослушание Богу и тем самым привести в исполнение приговор Бога.
И еще пример. Бог приказал Своему народу выйти из Вавилона. Верные вышли из него. Большинство же остались на земле своего плена. Мог ли Бог благоволить к оставшимся? И несмотря на это Он благословил их: "Радость, пиршество и праздничный день" были у них, и многие из язычников сделались иудеями (Есф. 8,17). Такие благословения не могли быть даны даже верным в Иерусалиме. Благодать Бога может дать благословение даже там, где голос с небес говорит: "Выйди от нее, народ Мой . . . " (Откр. 18,4) и даже если Ему непослушны. Его же благоволение к тем, которые, как бы ни были они слабы, следуют Его Слову и, как отделенный для Него народ, отказываются от обычаев мира сего в своей среде, не вступая в связь ни с какими Аморреями или Моавитянами.
Когда-то Бог вывел свой народ из Египта и сопроводил их благословением в пустыню, "но не о многих из них благоволил Бог" (1 Кор. 10,5). "Но благоугодны Ему непорочные в пути", которые, подобно Иисусу Навину и Халеву, идут путем веры и послушания Ему.
Если нет соответствия Писанию, то благословения и успехи не являются доказательством Его благоволения, тогда как, наоборот, неудачи и неуспехи никоим образом не доказывают Его неудовольствие. Сам Господь явно не стяжал успеха. Его ученики покинули Его. Он кончил Свою жизнь на кресте. И в пророчествах мы слышим Его слова: ". . . напрасно Я трудился, ни на что и вотще истощал силу Свою" (Ис. 49,4). Однако Бог свидетельствовал о Своем благоволении к Нему (Матф. 3,17).
И каким был путь Того, Кто оставил нам пример, дабы мы шли по Его следам (1 Петр. 2,21)? Он говорит: "Вот иду . . . исполнить волю Твою, Боже" (Евр. 10,7). И когда к Нему приступил сатана, имело значение только одно: "написано:" (Матф. 4,1-10).
И если вы отведете взгляд и душу от того, что "написано", но будете смотреть лишь на обстоятельства, успехи и благословения, то сатана достигнет своей цели. Даже если вы этого не заметите, то сатана все равно совратит вас с правильного пути послушания и поставит вас на путь своеволия и своемыслия. Вы и тогда сможете рассчитывать на благословения благодати, но душа ваша при этом не насладится радостью Его благоволения, если пойдет по неправильному пути.
Молите же о благодати, какою Он благословляет отвергнувший Его мир день за днем дождем, солнечным светом и пищей, но не прячьте свое непослушание за благословениями Его благодати.
Другие полагают, что ради "слабых" не стоит касаться того, что приводит к разделению, и не стоит отделяться, потому что Писание призывает "сильных" сносить немощи бессильных (Рим. 14 и 15). Кажется, что эти слова заключают в себе благо. Однако позвольте спросить: "Что именно вызывает разделение, чего не следует касаться?" Не Слово ли это Бога? Разве это его не следует касаться? Отнюдь! Что же тогда имеют под этим в виду? Это человеческие учения, уставы и постановления - это человек и его непослушание. Этого не желают касаться люди. Бог же касается этого, и мы не пройдем мимо этого.
Однако дело дошло даже до того, что верность Господу и послушание Слову тоже стали относить к тому, что вызывает разделение! Ради кого? Не ради того, кто хочет следовать Слову, но ради того, кто не воспринимает его в точности и кто полагает, что можно угодить Господу, не отказываясь от неправедности и не выходя из среды нечестивых. Чтобы оправдаться в этом, они безрассудно выхватывают из Писания одно место, чтобы сделать недействительным другое. Как будто проявление "любви" дает нам какое-то право отрицать истину и обходить стороной заповеди Господа! Давайте будем целомудренно обходиться со Словом Бога! Такие предрассудки являются проявлением бесцеремонности по отношению к Господу! Мы не можем верность братьям ставить выше верности Господу!
Мы должны исполнить то и другое: "выйти из среды их" и в общине Божьей "сносить немощи бессильных" (Рим. 15,1).
А теперь позвольте спросить: кого имеет в виду Писание, говоря о бессильных? Прежде всего это не неверующие, поэтому всякая ссылка на них неверна; оно также не предполагает, что речь идет о верующих, как думают те, которые неправильно понимают зло и Слово Бога. 14-я глава послания Римлянам указывает нам на тот предмет, о котором идет здесь речь. Эти "бессильные" были слабы в познании, им не хватало света, но не верности. Однако тех, которые, зная волю Господа, не исполняют ее, следует причислить не к "бессильным", но к неверующим. Поэтому Писание никогда не говорит о "бессильных" или о "слабых", если они не следуют ясным указаниям Господа. О "бессильных" оно говорит, когда речь идет о "сомнительных случаях" в повседневной жизни. И там оно характеризует "бессильных" как таковых, которые еще слабы, чтобы понять сущность полного спасения, которые боятся есть мясо, отмечают все иудейские праздники только затем, чтобы снискать благоволение Господа, но которые в то же время далеки от мысли послушно исполнять ясные требования Господа. "Сильных" апостол Павел связывает с собой ("Мы, сильные", - говорит он в Рим. 15,1) - вместе с ним они верою постигли суть совершенного спасения и жили ради этого.
В заключение следовало бы поразмыслить по поводу той отговорки, что и в кругах отделившихся встречаются не такие уж сильные и чистые люди, как и среди неотделившихся, а поэтому нет необходимости отделяться. Неверные внутри собрания или вне его всегда представляют собой серьезную опасность, и Господь, конечно, разберется с каждым из них. Оправдывать быстрым распространением и существованием грехов нежелание отделиться, несмотря на божественное повеление об этом, значит извращать прямые пути Господни. Нам не сказано выйти из среды неверующих, чтобы войти в среду совершенных людей. Нам не найти совершенной общины, ибо даже первоначальная христианская община не была идеальной. И в первоначальной общине случались грехи; они, к сожалению, случаются и сейчас среди детей Бога. Когда говорится "выйдите из среды их", то речь идет не о благочестии и нечестии, но о вере и неверии. И далее речь идет о том, как вести себя с грешниками и нечестивыми в соответствии с Писанием, - осудить ли их и изгнать из своего окружения (если они не покаялись) или проявлять терпение к неправедным и поступающим противно Писанию, или даже относиться к ним и обращаться с ними согласно постановлениям.
Если из-за проступков и последствий слабости мы не отделились, то должны отойти от этого с покаянием. Если неправедное или противное Писанию, как было сказано, закреплено уставами и постановлениями как оправданное и признается таковым, то это другое дело, и от детей Бога требуется: "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа" (2 Тим. 2,19).
Слабость, несовершенство и даже грехи встречаются и в кругу отделившихся, как и везде. И на это мы не закрываем глаза, но поступаем с этим согласно Писанию, соблюдая Слово. Ищущий великую силу в отделившихся, также не обнаружит ее там. Мы не живем во дни "великой силы". Господь говорит: "Ты не много имеешь силы, и сохранил Слово Мое, и не отрекся имени Моего" (Откр. 3,8). Господь требует от нас не "великой силы", но верности. Кто всем сердцем сохраняет верность Господу, тот примет от Него и силу. Читайте Кол. 1.
Почему некоторым детям Бога этот путь кажется таким трудным? Потому что их взор устремлен не на конечную цель Бога и не на содержащиеся в ней благословения. Может ли Бог требовать от своих чад чего-то такого, что могло бы принести им несчастье или быть им в ущерб? Не направлены ли все Его требования на то, чтобы защитить нас ради нашего блага? Не содержат ли все они для нас благословения и счастье? Почему же мы тогда опасаемся, будто эти требования нам не во благо, а во вред? Разве часто не от того, что наши души заняты только "потерями", а не "приобретениями". Мы видим только то, чего лишаемся, и не смотрим на то, что получаем. Для нас существуют только люди и их временное общество, но не причастники Христу (Евр. 3,14).
Конечно, и мы терпим убытки. Мы лишаемся общения с делами и произведениями неправедных, с тьмою, с Велиаром, с неверными и идолами. Однако Бог дает нам гораздо большее и лучшее, чем то, чего мы лишились. Он дает нам общение с делами и произведениями праведности, Он дает нам свет и Свое благоволение.
Брат, неужели ты не видишь любви Бога в повелении отделиться, которое кажется тебе таким трудноисполнимым? Он хочет сделать тебя свободным, защитить тебя от опасностей, которые несет с собой неверие. Он хочет отделить тебя от неверных, от их привычек, целей, политики, их занятий, радостей, их богослужений и их набожности, чтобы ты, отделившись от всего этого, таким образом, обрел общение "сына" или "дочери", чтобы с молитвой и хвалой Ему, ты сблизился с ними. Бог желает, чтобы ты радовался Ему, как сын или дочь радуются отцу. Эту хвалебную песнь пред Отцом Он, Сын, "приводящий многих сынов в славу", уже теперь заставляет звучать в сердцах сыновей. Он говорит: "Посреди церкви воспою Тебя" (Евр. 2,12). Но прежде чем Он сможет воспеть песнь хвалы в твоем и моем сердце посреди собрания, мы должны выйти из "их среды", среды неверных. Мы не можем запеть хвалебную песнь, находясь в общении с неверующими, не можем вызвать радость Бога, сохраняя связь со всем тем, что выглядит неправдой в Его глазах. Как мы уже видели вначале (стр. 4), первый шаг должен быть сделан "наружу", а второй "внутрь". Прежде всего, как нам велено в 2 Тим. 2,19, мы должны отступить от дел неправедных и от людей нечестивых очиститься (стих 21), а во-вторых, дано указание держаться рядом со всеми, призывающими Господа (стих 22). [Примечание. Хотелось бы многое сказать об этом последнем, однако наше внимание занято только первым шагом, без которого мы не сможем сделать второго, хотя многие отговорки, которые мы позволили себе опустить, показывают нам, как некоторые, пропуская этот первый шаг, все же думают обрести благословения второго шага.]
Иногда с этим путем связывают земные потери. Ты жалеешь о своей профессии, должности, заработке или деньгах. Да, может случиться так, что, как и апостолу Павлу, ваша верность Господу будет стоить вам вашего положения и ранга, ваших друзей, земного счастья или даже вашей жизни. Только вера способна вступить на этот путь. Однако суть в том, что путь послушания ведет к благословению. Как же отрадно то, что Господь прибавляет к своим требованиям не только "и Я приму вас", но и "буду вам Отцом". Он Отец всех своих детей, но в этом отрывке показано особое обещание тем, кто отделится и пойдет обособленно от мира. Таковым Он говорит: "И буду вам Отцом". И этим Отцом будет "Господь Вседержитель". Даже во временных делах его руки всемогущи.
Посмотрите на Амасию (2 Хрон. 25,1-10). Амасия нанял сто тысяч храбрых воинов из Израильтян за сто талантов серебра. Это была весьма большая сумма денег. Но к нему пришел человек Бога и сказал, что нет Сущего с этими людьми и что Амасия должен их уволить, и к этому добавил: "Есть сила у Бога поддержать и повергнуть". Однако все дело осложнялось уплаченными деньгами, и царь спросил, что ему теперь делать с деньгами, которые он уже раздал. Послушайте ответ: "Может Господь дать тебе более сего". Амасия сохранил верность в этом. Он пожертвовал этими деньгами, отделил пришедших к нему воинов и одержал великую победу. Господь верен. Он учитывает послушание.
Может случиться так, что нам придется в одиночку и покинутыми всеми идти по этому пути, терпя нападки со стороны братьев и слывя
глупцами. Это не должно лишать нас мужества. Так было и во дни Авеля. Енох, Иисус Навин, Халев, Давид, Даниил и многие другие оставались в одиночестве и подвергались нападкам. Такой же жребий выпал и на долю Господа. И апостол Павел говорил о верующих: ". . . Все Асийские оставили меня . . . ", ". . . никого не было со мною, но все меня оставили. Да не вменится им!" (2 Тим. 1,15; 4,16). Однако Господь дает тем, кто следует этим путем, нечто такое, что известно только идущему этим путем, - Он дает свидетельство, что такой человек угоден Богу (Евр. 11,5). А это невыразимо ценнее.
Дети Бога, идущие стезей веры и послушания, вызывают досаду у врага и препятствуют осуществлению его цели погубить их свидетельство и заставить их замолчать, потому что он хорошо знает, что истина делает свободным. Нам стоит только подумать о Стефане. Да, сатана мог использовать даже Петра, чтобы "осудить" самого Господа, напасть на него, когда Господь говорил своим ученикам, что пойдет по пути послушания вплоть до самой смерти. Можем ли мы тогда удивляться, если то же самое произойдет с нами на пути послушания!?
Если этим листкам суждено попасть в руки брату или сестре, устами которых воспользовался дьявол, чтобы они говорили против детей Бога, вступивших на землю "вне стана", вышедших к Нему за стан, то позвольте мне попросить вас воздержаться от этого! Ибо тогда вы выступите против истины Бога! Не они заблуждаются, а вы. Исследуйте Писание! Попросите у Господа света! И вы скоро познаете истину об отделении. Следуйте по пути веры и встаньте на сторону всех тех, кто до вас вступил на этот путь, чтобы "выйти к Нему за стан, нося Его поругание" (Евр. 13,13).
Идите в свете истины по указанному пути! Иначе вы огорчите Святого Духа, Который желает наставить вас "на всякую истину" (Иоан. 16,13). Некоторые много говорят о любви к Господу. Господь же говорит, что любящий Его соблюдает заповеди Его (Иоан. 14,21). Даже здесь речь идет не о чем другом, как только о вопросе: "Любишь ли Меня?" Божественная заповедь об отделении обращена к нашей любви.
Хотите ли вы творить волю Господа?Господь говорит: "Кто хочет творить волю Его, тот узнает о сем учении, от Бога ли оно . . . " Обратите на это внимание! Господь высказывает здесь один из основных принципов, имеющих глубокое значение. Он говорит о том, что с решительным желанием быть послушным Богу связано принятие света, открывающего божественное учение. Увы, некоторые в глубине души совсем не желают познать истину. В таких душах находит приют враг. В таких сердцах часто скрыты эгоизм, стремление к человеческой славе, чисто человеческая любезность, тайные корни грехов и другие источники непослушания.
Да, дорогой читатель, понимание учения Господа зависит от вашего духовного состояния. Вашей совести должен почаще касаться божественный свет. Господу нужно, чтобы вы постигли Его истину не рассудком, а сердцем. Тот, кто желает идти по "святому пути", даже если он неопытен и наивен, не заблудится (Ис. 35,8).
Верующим Филадельфийской церкви Господь мог сказать: "Ты . . . сохранил слово Мое" (Откр. 3,8). "Мое слово!" Для того, кто его любит, это невыразимое, великое, бесценное, благодатное сокровище. "Сохранил слово Мое!" Пусть же это всем нам западет глубоко в сердце, зазвучит в нем, осветит его: "И потому выйдите из среды их и отделитесь, говорит Господь, и не прикасайтесь к нечистому, и Я прииму вас; и буду вам Отцом, и вы будете Моими сынами и дщерями, говорит Господь Вседержитель"
Церковная независимостьЗависимость - таково призвание человека. Он должен быть зависимым здесь на земле не потому, что он грешник, но потому, что он творение. Только Бог имеет право быть независимым. О нем написано, что Он "не требует служения рук человеческих, как бы имеющий в чем-либо нужду, сам давая всему жизнь и дыхание и все” (Деян. 17,25). Человек получил жизнь от Бога, он получил все из Его руки, так что он во всем зависит от Него. Итак, человек призван являть свою зависимость. Ему не подобает выказывать себя независимым и исполнять собственную волю, но он должен жить, получая все из руки Бога, и спрашивать о воле Бога.
Мы знаем, что человек пал в этом отношении. Сатана внушил ему, что он должен делать противоположное тому, чего хочет, что он сам должен быть "как Бог", то есть независимым. Зависимый человек возжелал этого, и, предавшись в сердце поискам независимости, пришел к непослушанию. Со времени грехопадения человек идет по этому пути. Вместо того, чтобы понять, что его счастье заключается в зависимости и в послушании, он считает, что уже нашел счастье, обеспечив себе так называемую самостоятельность, независимость, но вместо того, чтобы прийти к совершенству, как он любит воображать себе, он быстро приближается к своей гибели.
Поиски человеком независимости усиливаются по мере приближения пришествия Господа для суда. Предсказано, что в последние дни наступят тяжелые времена, когда люди возлюбят самих себя и будут непослушны, когда они будут говорить против Бога оскорбительные, неблагодарные слова, хуля его власть и славу. Человек, сначала пожелавший стать "как Бог", заканчивает утверждением, что "он сам Бог". Он разрушит все узы, отбросит от себя все оковы и поистине откроется как "беззаконник" (Пс. 2,2. 3; 2 Фес. 2,8).
Обращаясь к истории мира, мы повсюду видим, что отправной точкой и целью человеческих стремлений является независимость. Разве это не открывается наиболее ясно в наши дни? Разве не стремятся все к независимости? Разве все не жаждут никому не подчиняться? Мы видим это в ребенке по отношению к старшим, в женщине по отношению к мужу, в слуге по отношению к своему господину, в подчиненных по отношению к власти. Вызывающие сожаление семейные отношения, продолжительные забастовки в социальной сфере, непрерывные и все нарастающие революции в государственной сфере - все это является в наши дни развитием распространенного среди людей принципа быть от всех независимым, подчиняясь лишь собственному рассудку и желаниям.
Христианин же по благодати имеет учение, побуждающее его осуждать принцип независимости. Он сокрушается в осознании своей вины и повергается ниц как зависимый от милости Бога и находит во Христе пример для себя, чтобы идти по своему пути в зависимости и послушании Богу, в искреннем доверии, принимая все из руки Того, Кто заботится о Своих детях, как Отец.
В человеке обитает грех, но беда христианину, если он позволит греху действовать в себе, если он соблазнится искушениями дьявола и позволит увлечь себя духом мира сего, злым духом времени. Если стремление человека к независимости, приводящее его к непослушанию, отвратительно в глазах Бога, то, несомненно, отвратительно для Него, когда верующий, обязанный Ему своим спасением на земле и в вечности и призванный к тому, чтобы быть таким же послушным как и Иисус Христос, вступает на путь независимости и в оставшееся ему время предается страстям человеческим вместо того, чтобы жить по воле Бога. Сын Бога, прославленный и возвышенный, находил Свою отраду в том, чтобы делать то, что было угодно Отцу, и Он поступал так всегда (Иоан. 4,34; 8,29). Он не обязан был идти по своему пути здесь на земле в зависимости, ибо Он был независим, имея власть, но Он поступал так, потому что мы согрешили. Он был человеком, и как человек Он сделал Себя зависимым, Он был послушен, и, таким образом, во всей своей жизни Он полностью прославил Бога, которого мы оскорбляем своим проявлением независимости и непослушания. Итак, Бог желает, чтобы мы шли по нашему пути в ощущении зависимости, чтобы мы во всем вопрошали о воле Бога, которую мы должны исполнять, чтобы мы хранили сознание нашей зависимости как сокровище и чтобы мы постоянно напоминали себе о том, что наша зависимость должна проявляться во всем нашем смиренном поведении, которое подобает нам пред лицом Бога. И это не только в личном, но и в общественном плане.
В общественной сфере, однако, часто бывает так, что христианин руководствуется своими собственными рассуждениями, что над ним довлеет человеческое своеволие.
Каждый, кто убежден в божественном принципе зависимости и послушания, решительно отвергает то, чтобы верующий руководствовался принципом независимости в личном плане. Несомненно, люди понимают, что христианин в наше время больше, чем когда-либо, нуждается в свете, потому что он живет в атмосфере, насквозь пропитанной стремлением к независимости. Но он тем более должен признать необходимость осуждения независимого положения пред Богом, и ему следует предостерегаться великой опасности быть оскверненным этим духом из бездны. Опрометчиво было бы утверждать, что здесь не может быть никаких сомнений или что каждый искренний верующий, вопрошающий о воле Бога, согласится со всем здесь изложенным и признает это как истину Бога. Но разве не печально то, что есть верующие, которые утверждают, что желают исполнять волю Божью, и вместе с тем в общественной сфере выступают за "независимость" вместо "зависимости"? Разве не печально то, что они провозглашают, что каждое местное собрание (церковь) должно действовать в своем государстве и среди своих? Они учат, что единственно верный принцип по Слову Бога это "независимость"; в данном смысле означает, что каждое местное собрание ответственно непосредственно и только перед Господом. Они подменяют действительное единство собрания неким подобием самостоятельных, независимых друг от друга собраний, в которых теряются права и власть Святого Духа по отношению к собранию.
И вместе с тем мы пришли к столь значительному вопросу о "церковной независимости", который в последнее время был связан с соблюдением единства Духа в узах мира с общением детей Божьих, которые столь бесценны в очах Бога. Ибо именно эта "церковная независимость" уже причинила и еще причинит столько вреда откровению единства и общению верующих, которые по милости Бога могут занять место за трапезой Господней.
Давайте остановимся на том, что утверждает Слово Бога о том, что имело место среди первых христиан в вопросе независимости собрания.
Мы начнем с замечания, что, как каждый верующий обязан быть зависимым от Господа, так, естественно, каждое местное собрание должно идти по своему пути в прямой зависимости от Него и под руководством Святого Духа. Таким образом, это справедливо в отношении как личной, так и непосредственной зависимости собрания от Господа.
Но, как было сказано, человек обязан нести ответственность не только перед Господом, ибо все верующие лично должны повиноваться не только Богу, но и друг другу в страхе Божьем (Еф. 5,21), так что местные собрания должны признавать и осуществлять свое подчинение не только Господу, но и друг другу.
Грубой ошибкой в рассуждениях этих верующих является то, что они упускают из вида единство тела, членами которого являются не только верующие по всей земле, но проявлением которого является каждое местное собрание, так что сказанное коринфскому собранию можно отнести ко всему собранию: "Вы - тело Христово".
Когда люди учитывают эту истину, они наслаждаются славными следствиями из нее, а именно если кто-то получил место за трапезой Господней, то это справедливо для всех. И если кто-то лишается общения, то для него не будет места и за трапезой Господней. Я принимаю эти славные следствия не в том, что касается допущения или исключения, ибо последнее глубоко печально, вместо того, чтобы радовать, но я принимаю эти славные следствия в том, что касается того факта, что все на земле за трапезой Господней признают то, что произошло в одном месте, действительным для всего собрания.
Это ярко выявилось на заре собрания, когда шел спор об обрезании. Некоторые считали обрезание необходимым для того, чтобы спастись и иметь общение за трапезой Господа. Итак, верующие говорят, что мы находим здесь, у себя, хорошим, то мы и делаем, и если другие хотят делать то же, должны ли они знать то, что у нас? Слава Богу, нет. Так возникло собрание из иудеев и язычников. Однако все чувствовали необходимость прийти к единству мысли в этом вопросе. И потому люди искали повода обсудить эту возможность. В Иерусалиме имело место совещание. И Дух Святой удивительным образом действовал в тех, кто хотел знать об этом, чтобы позже Он мог свидетельствовать: "Единодушно рассудили" (Деян. 15).
Верно, что мы живем во времена падения и что больше нет Иерусалима, где пребывали бы апостолы. Но так же верно, что принципы Бога одни и те же во все времена. Мы уже указывали на это ранее в связи с откровением о единстве. Оно справедливо и здесь. В том или ином месте искупленные собираются вокруг трапезы Господней; но при этом они должны помнить, что они не одни, но едины с другими искупленными в других местах, что, таким образом, они не должны принимать "независимые" решения во имя Господа, но должны быть едины в духе с искупленными в других местах, поступая в единстве. Потому, как у себя они выражают единство тела, так это происходит и в других местах, где делают то же самое, собираясь вместе, действительно вместе, ибо таким образом они выражают то, что есть одно тело, один Дух, есть одно Тело на всей земле, повсюду проявляющееся (хотя и искаженно) в тех, кто выражает единство трапезы Господней; и один Дух на всей земле, действующий повсюду в различных местах, потому все принимают решение в единстве мыслей и духа в общении с главой собрания, который, согласно Его обетованию, лично пребывает посреди тех, кто, таким образом, собрался во имя Его, находясь среди них, чтобы утвердить Свою власть. Но если Христос в Своей власти присутствует только в одном, Своем собрании, то как Он может находится в другом, независимом собрании? Значит, фактически, действует не местное собрание.
Если мы будем учитывать эти значительные принципы, то не впадем в заблуждение, не позволим увлечь себя духом извращения, но со всей искренностью склонимся перед Словом. Многие считаются со своим "я", со своей волей, но, проявляя внешнюю набожность, говорят: "Если в Слове это не сказано, то я не буду подчиняться; если мне не покажут убедительного для меня соответствующего отрывка в Писании, то я не откажусь от своих мыслей" Но, очевидно, из этих рассуждений следует: "Если я не вижу, что в Слове сказано то, что вы утверждаете, то я не откажусь от своих мыслей" Таким образом, люди основываются на своих собственных суждениях, доверяя им, и противопоставляют их суждению собрания, посреди которого Сам Господь со Своей властью. Но тогда собственные взгляды ставятся выше помыслов Господа, получающих свое выражение там, где собираются во имя Господа, и принимать в этом случае решение - значит очевидно утверждать господство собственной воли.
Представьте себе, что кто-то исключен из одного собрания Господа, в которое он проник. Должно ли другое собрание, в которое пришел этот человек, принять его к себе и не рассматривать его как исключенного? Или оно должно принять ту точку зрения, что случившееся в одном собрании имеет силу также и в другом. Нет, Писание утверждает последнее. То, что произошло в одном собрании, принимается также и в другом; то же самое верно и в отношении допуска. Когда кто-то допускается к трапезе Господней, то должно ли другое собрание самостоятельно решать о его допуске? Или же оно должно смиренно признать то, что имело место в другом собрании? Кто немного знаком с учением Писания в отношении собрания, тот знает, какой ответ должен быть дан на это. Власть Христа проявляется в каждом местном собрании Господа. Посреди него лично пребывает Христос, и люди действуют под властью Его, просвещенные Святым Духом (Матф. 18,18-20). И эта власть Христа не ограничена одним местом, но действительна для всего тела. В Коринфе не должны были принимать злого человека, которого отвергли в Ефесе; в Ефесе не должны были отвергать никого, принятого в Коринфе. Уже упомянутые слова, обращенные к коринфской церкви: "Вы - тело Христово" неопровержимо доказывают, что если в Коринфе поступали независимо, то единство тела Христа требовало, чтобы они поступили осознавая, как должно действовать целое тело.
В своих посланиях Павел дает нам точные указания в отношении этой истины, добавляя к этому (что касается признания), что каждый пребывает в общении. Первое мы видим в 1 Кор. 5. Павел сообщает собранию в Коринфе, что оно должно изгнать из своей среды злого. Он указывает местному собранию на недопустимость участия в общении того, кто называясь братом, жил в грехе. Затем Павел говорит, что этот человек осужден и должен быть предан сатане во измождение плоти. Он осудил этого брата не сам, но считал совершенно необходимым, чтобы таковой был наказан коринфским собранием во имя нашего Господа Иисуса Христа, если оно собирается в Его духе и с Его властью. Таким образом, то, что совершило собрание в Коринфе, должны были признать и члены другого поместного собрания, ибо наказание сохраняет свою силу не только для того места, где оно было осуществлено, но и для всех собраний. Второе находим мы в 2 Кор. 3. Там Павел пишет: "Неужели нужны для нас, как для некоторых, одобрительные письма к вам или от вас?" Когда Павел пришел к ним, то не было нужды говорить им, что он имел свое место за трапезой Господней. Также не было нужды, чтобы они рекомендовали Павла как такового в других местах, ибо повсюду было известно, кто такой Павел. Однако многие были неизвестны, и в этом случае необходимо было давать одобрительные письма или расспрашивать о них. Это явствует из того, что Павел добавляет в этих словах, обращенных к коринфянам. Таким образом, было принято, чтобы тот, кто приходил из одного поместного собрания в другое, имел при себе одобрительное письмо, и чтобы у такого человека, желающего участвовать в трапезе Господней, спрашивали это письмо. Но вместе с тем здесь ясно указывается на то, что различные поместные собрания не были независимы друг от друга, действовали не самостоятельно, но как единое целое в зависимости друг от друга и в обязательной зависимости от Главы собрания, принимая решения, которые должны были быть признаны всеми, как исходящие от Того, Кто является единственным центром собрания. Так что все были ответственны не только перед Господом, но и друг перед другом. Так должно быть и теперь.
Это не отменяется тем фактом, что бывают случаи, когда поместное собрание не желает руководствоваться Святым Духом. Мы видим указание на это в коринфской церкви, так что апостол Павел вынужден был указать этому собранию на ее долг. Коринфское собрание счастливым образом прислушалось к Павлу, как следует из его второго послания (2 Кор. 7,11). Но если бы они этого не сделали, то необходимым следствием этого было бы то, что другие собрания должны были бы поддерживать отношения с ним, хотя они терпели бы в своей среде то, чего не должны были бы терпеть. В наши дни также может случиться, что собрание Господа не желает осудить зло, и тогда, после многих мягких увещеваний его уже не могут считать послушным, как должно быть в едином целом сообществе; в таком случае, это собрание встает на позиции самостоятельности и сектантства. Если какое-либо собрание принимает человека, которого другие не приняли бы, то необходимо провести тщательное расследование, и тогда духовное разумение позволит вынести правильное суждение. Когда люди в том месте, где это случилось, начинают понимать, какова воля Господа, и признают совершившийся факт перед Богом и людьми, тогда быстро устанавливается порядок, не противоречащий целому сообществу. В противном случае сообщество Христа не может смириться с поведением этого собрания, иначе сообщество разделило бы вину за изгнание того, кого не следовало изгонять.
Все это верно, из этого мы видим, как слабы и зависимы от Господа Его собрания, и это ничего не меняет в сказанном выше о недопустимости "церковной независимости", на чем следует всячески настаивать. Ибо отсюда следует, что одно собрание не безразлично к другому в том, что там происходит, но все должны действовать в единстве мыслей и чувств.
В Откр. 2 и 3 трогательным образом показано, что сам Господь в отношении ответственности представляет собрания не отдельными друг от друга, но как единое целое. Он обращается особо к каждой из семи церквей, но в Откр. 1,11 мы читаем: "Пошли эту книгу (в которой содержатся эти семь обращений) семи церквам". Доказательство того, что собрания внутренне связаны между собой, явствует из добавления к каждому обращению: "Имеющий ухо да слышит, что Дух говорит церквам". Таким образом, каждый из любого собрания должен услышать то, что было сказано семи собраниям. И потому сказанное в этих посланиях об ответственности имеет очень большое значение.
Кто-то скажет: каждое собрание получает увещевание особо и здесь не видно, что одно собрание воздействует на другое, сколько бы зла в нем ни было. На это можно ответить: то, что мы здесь видим, рассматривается самим Господом. Если Он высказывает Свое суждение о каком-либо собрании, как Он видит состояние дел в нем, то разве не может Он упомянуть многое из того, о чем собравшиеся даже не подозревают? Господь ходит как судья посреди семи золотых светильников и изрекает Свой суд. Так, как целое (золотой светильник) отлично от того зла, на которое нам указывает Господь, потому мы и должны истребить это зло из своей среды. И это последнее делали уже в самом начале.
Увы, также и во времена апостолов существовало зло, которое не было удалено. Прежде всего в последние дни, описанные у Иоанна, действие плоти особенно проявлялось в собрании, как явствует из того, что Иоанн сообщает о Диотрефе, который самолично правил в поместном собрании, так что он препятствовал некоторым участвовать в трапезе, изгоняя их по собственной прихоти. Но те, кто имел в сердце свидетельство Господа (в этом случае Иоанн), предостерегали против таковых, сообщая о них собранию (3 Иоан. 9) и действуя властью в том случае, если в каком-либо месте они не желали прислушаться и поступать надлежащим образом (3 Иоан. 10).
Увы, нежелание порвать со злом проявилось вскоре после того, как истина о единстве тела вновь выдвинулась на первый план. В одном собрании в Англии был учитель, который проповедовал чудовищное лжеучение о личности Господа Иисуса. Когда это выявилось, то многие прекратили общение с этим человеком, отступившим от учения Христа и не утверждавшим учение Христа (2 Иоан. 9 и 10). В другой части Англии собрание не приняло лжеучителя, но продолжало поддерживать общение с его друзьями и последователями. Когда же их стали увещевать, они принялись отстаивать позицию независимости в письме, подписанном десятью братьями того собрания. Следствием этого было то, что те, кто желал сохранить учение о единстве тела в соответствии с помыслами Бога, не могли больше участвовать в этом собрании вместе со всеми, кто в него входил. Иначе они остались бы в общении со злом (2 Иоан. 11). В последние годы мы видим многих, которые, когда происходит извращение, осуждают лжеучителя, и других, которые с течением времени вступили в общение с этими братьями, утверждая, что они не желают иметь с этим учением ничего общего, но вместе с тем они не хотят оставить позицию независимости, которую они однажды заняли, напротив, по всему было видно, что они не хотят отказаться от этого, что имело печальные последствия. Они полностью освободятся от общения со лжеучением, с которым были связаны их отцы, если прежде они открыто признают, что они преодолели извращение, проникшее со лжеучителем, если они, таким образом, очистились от зла путем смирения и исповедания. Это то, что всегда должно иметь место, когда так долго терпят зло. Слово Бога содержит много указаний в отношении очищения от зла.
Учение о единстве тела столь славно, когда его хорошо понимают, потому что оно позволяет ощутить единство на всей земле и то, что искупленные повсюду действуют в одном духе. Но это также весьма важная истина, потому что она возлагает на всех ответственность перед целым сообществом.
Поэтому прежде всего необходимо, чтобы пастыри и учители, те, которые служат посреди верующих, жили в подобной зависимости от Бога. Кто оказывает наибольшее влияние на события в мире? Разве не вожди? Потому слуги Господни, которые поставлены для пользы целого, оказывают огромное влияние на верующих. Если они лично живут в обязательной зависимости, если они покорны друг другу, то это великое благословение. Пусть каждый подумает о том, если Господь явно возложил на него ответственность, то он не сможет сделать ничего хорошего без того, кто открывает свою волю в отношении того, что мы должны делать, и кто дает нам силу, чтобы исполнять то, что Он хочет, чтобы мы делали. Величайший слуга Господень, когда-либо известный среди людей, апостол Павел однажды воскликнул: "Когда я слаб, тогда я силен!" Лишь в общении с Богом, зависимом от Него положении, был он силен. Он упокоился в Его любви и Его деле, и он, лишенный своей силы, был силен в своем Боге, от Которого зависел он сам.
Но эта зависимость необходима не только для тех, кто используется Господом особым образом. К этому призваны все искупленные. Началом разделения собрания послужило то, что была оставлена первая любовь. Когда сердце больше не наполнено Господом, то место в нем занимают люди и личные помыслы. Поэтому мы не в силах в достаточной степени выразить тот факт, что общение на практике является первым требованием для счастливого участия в общении за трапезой Господней. Пусть же сердца братьев и сестер действительно сосредоточатся на Иисусе и его славе, пусть каждое сердце обратится к нему, и тогда совместные встречи упрочатся и возникнет истинное поклонение Господу!
Когда мы говорим о независимости друг от друга, будь то отдельные люди или собрания, то этим самым мы вовсе не хотим сказать, что мы не должны быть зависимыми от Господа и нести ответственность перед Ним.
Как брат я призван взирать на Господа в убеждении, что я делаю то, что Он хочет. И если другие братья считают, что я совершил ошибку, то, возможно, так оно и есть.
Как работник я призван смотреть в глаза моего Господина. Он должен указать мне мое дело. Им я призван и сделан пригодным. И может случиться, что один слуга полагает, что другой слуга должен сделать то-то и то-то, хотя последний другого мнения. Хотя Павел считал, что Аполлос должен был отправиться в Коринф с другими братьями, и Павел много раз просил его об этом, однако Аполлос говорил, что он никак не хочет идти туда сейчас, но пойдет, когда ему будет удобно (1 Кор. 16,12).
Так и поместное собрание прежде всего должно взирать на Господа, и есть много вопросов, по которым только оно должно принимать решение; подобное вытекает из учреждения диаконов, которые должны были заботиться там о нуждающихся.
Но как бы мы ни были убеждены в этом и как бы охотно мы ни признавали личную ответственность и ответственность поместного собрания, мы тем более убеждены в том, что существует ответственность по отношению к другим, ответственность одного собрания перед другим, и это на основе единства тела, чего мы должны придерживаться не только в принципе, но что мы должны осуществлять на практике лично и в собрании.
Если мы поступаем таким образом, то одно собрание не скажет о другом, что оно не должно заниматься его проблемами. В этом случае мы будем ценить суждение брата из старших, особенно из старейшин, и будем почтительны, когда при обсуждении нужд собрания будет присутствовать кто-то из старших; тогда потребности одного собрания разделят все собравшиеся. Тогда старейшина, помимо своей личной ответственности перед учителем, не будет пренебрегать и увещеваниями другого брата, но, напротив, охотно узнает о мнении другого брата и примет его близко к сердцу, когда возникнут разногласия, как в случае Варнавы и Марка, которые считались с плотью и не слушались Павла, высказывавшего через Духа верные мысли. Тогда мы все в истинной зависимости от Бога будем ценить друг друга и суждения друг друга, тогда мы будем стремиться сохранять мир и на практике осуществлять "единство и общение".
Нет, мы не должны руководствоваться собственными потребностями. Не должно быть никаких форм общения от себя, собственного круга собраний. Но мы должны принимать близко к сердцу благо единого тела, и откровение об этом соответствует помыслам Бога. Это может сохранить только единство Духа. Кроме того, необходимо чтобы Господь избрал тех, кто руководствуется Духом, кто действительно ходит согласно призванию, которым призван, и чей взор направлен на Того, Кто лично пребывает посреди тех, кто признает его своим Господом.
Христос - центр единства и общения. Вокруг того, кто умер за нас и воскрес, собираются воедино рассеянные дети Бога. Смерть Его является стержнем единства и общения до Его пришествия.
Пятнадцатое письмо к другу(Перепечатано из издания "Новое и старое")Особые принципы с точки зрения Г. Х. МакинтошаМой возлюбленный друг!
1848-ый год был годом испытаний для каждого, кто признавал себя сторонником братьев. Летом того года был поднят вопрос о том, рассматривать ли их как организацию или просто как временных и независимых прихожан, в какой-то мере знакомых друг с другом. И мы, действительно, собирались на основе взаимопонимания, но не были объединены ответственностью за общение и свидетельство, как те, что были взаимосвязаны друг с другом, соединены один с другим через живого Главу на небесах или связаны друг с другом Святым Духом. Именно в Бристоле был выдвинут на обсуждение этот весьма интересный вопрос. И оттуда он распространился во все части земли, где происходили собрания братьев.
Несомненно, тебе известно о существовании конгрегации баптистов, которые собирались для поклонения в часовне под названием "Вифезда" в Бристоле. Существовал также союз церквей, собиравшийся в "Салиме", однако в дальнейшем я буду говорить о том и другом, называя их одним именем - "Вифезда", и постараюсь быть как можно короче, поскольку моей единственной целью является осветить великий принцип и никоим образом не заострять внимание на людях и местах, представляющих собой лишь преходящий интерес.
Итак, за несколько лет до вышеупомянутого времени, эта конгрегация баптистов была принята в общение братьев - была принята как организация. И все собрание открыто и официально заняло позицию братьев. Я не буду упоминать имена и вдаваться в подробности. Я просто приведу главный и наиболее значимый факт, поскольку он поясняет важнейший принцип.
На протяжении многих лет я был убежден, что принятие этой конгрегации было роковой ошибкой со стороны братьев. Даже допуская (а я всем сердцем делаю это), что все члены и священники этой конгрегации, если их брать в отдельности, могут быть очень даже замечательными людьми, я все же убежден, что в любом случае было ошибкой принимать в братство всю эту организацию как таковую. Коллективного сознания вообще не существует. Совесть - это нечто индивидуальное, и если мы не действуем пред Богом каждый сам по себе, то в нашем пути не будет стабильности. Организация, состоящая из людей, направляемых своими учителями, может признать, что занимает определенную позицию и принимает определенные принципы, но где гарантия того, что каждый член этой организации действует под влиянием личной веры, силою Святого Духа и на основании Слова Бога? Крайне важно, чтобы на каждом шагу мы действовали с искренней верой, в общении с Богом и с испытанной совестью. Не могу не думать, что особенной причиной слабости в разных собраниях братьев является то, что их численность достигается на основе тех, кто действует не в силе истины в своей душе, но подобны мертвому грузу и чинят препятствия. Однако наиболее вероятно, что печальной ошибкой стало принятие в общение всей организации людей, когда не было возможности испытать духовное состояние отдельных лиц, составляющих эту организацию.
Мы имели впечатляющий пример этого в Лондоне в 1853-ем году. Конгрегация баптистов пожелала принять платформу, занимаемую братьями, и она сделала это. Но как только баптисты предприняли такой шаг, брат, который построил часовню и своими проповедями собрал общину, почувствовал эту ошибку. Он без промедления собрал вместе всю общину и сказал собравшимся, что и он и они должны поступать на основе ответственности каждого пред Господом. Следуя этому постановлению, в следующий день Господа, эта часовня была закрыта, и люди должны были каждый в отдельности обдумать свои принципы и то, как им следует действовать.
Итак, некоторым это могло показаться весьма дерзким шагом, но это был благородный шаг. И последующее событие доказало правильность этого шага и то, что это был единственно верный шаг. В течение нескольких недель - недель, несомненно, тщательной работы души, глубокого и болезненного исследования сердца выяснилось, что вся конгрегация, за исключением двух или трех человек и, я думаю, тех, которые сомневались, не как организация, но каждый отдельно обратился за правом членства в разные собрания братьев, и каждый случай обсуждали по существу, испытывая Словом Бога. Брат же, которому принадлежала эта часовня, любезно предоставил ее в качестве удобного места встречи для братьев. Конечно, в то время, когда эта часовня была закрыта по утрам дня Господнего, ему самому приходилось проповедовать и учить, что он продолжает делать по сей день. И да будет благословен Бог, с того времени это дорогое всем место стало местом рождения сотен душ и благословенным пастбищем для агнцев и овец возлюбленной паствы Христовой! Да будет так до тех пор, пока Он не придет!
Но как же отличаются от этого события в Вифезде! Настало время испытаний. В Плимуте возникло в ужасное заблуждение о положении и отношений нашего Господа Иисуса Христа, заблуждение, которое ставит Его (я содрогаюсь, когда пишу эти слова) под проклятие и гнев Бога в течение всей Его жизни на земле, и это не во искупление чужой вины, но на основании Его связи с Израилем и человеческим родом.
Для меня невыносимо подробно рассматривать то ужасное учение, которое преподавали в Плимуте, или переносить на эти страницы выражения, раскрывающие это учение. У меня нет желания использовать сильные или суровые выражения в отношении конкретных людей. Однако я должен сказать тебе, мой возлюбленный друг, что я считаю это учение таким же порочным, как и сам социнианизм. По крайней мере, как первое, так и последнее, оставляет нас без Христа Божьего. И бесполезно говорить о различиях, ибо если мы не имеем Христа из Нового Завета, то не имеем и Христа Спасителя вообще. Ирвинг отрицает Его чистую и безгрешную человеческую природу; учитель же из Плимута представлял Его в том положении и в тех отношениях, в которых ему самому был бы нужен Спаситель. Да простит мне Бог написание этих строк! Да простит Он человека, проповедовавшего такое ужасное учение. Они все отрицали Христа как Бога. Они богохульно оскорбляли Его личность и Его имя. Их учения должны возмутить каждого, кто истинно любит Иисуса.
Итак, дорогой A., в это ужасное заблуждение вводили тогда в Плимуте. И более того заблуждающиеся и вводящие в это заблуждение были приняты в "Вифезде". Некоторые верующие возражали и протестовали, умоляя, чтобы подобные учения подверглись осуждению, а проповедующие их были изгнаны из общества. Но все их усилия были напрасны. Десять руководителей общины написали письмо - известное как "Письмо десяти", которое, я думаю, знакомо тем из нас, кто был призван перейти в брод те глубокие воды. В этом письме, принятым большинством голосов конгрегации в "Вифезде", они отказались осудить это учение. Они говорили: "Что общего имеем мы в Бристоле с учениями, проповедуемыми в Плимуте?" Одним словом, они компрометировали себя тем, что явно заняли позицию безразличия по отношению к благословенному Главе, держась независимо от Него, что касается Его возлюбленного тела.
Такова точка зрения, выдвинутая в "Письме десяти", в документе, подготовленном десятью умными людьми и принятом сотнями христиан, который, я думаю, и по сей день остался не аннулированным и в котором до сих пор не раскаялись. Правда, после этого печального случая пятьдесят или шестьдесят людей Господних покинули "Вифезду”, не согласившись одобрить столь порочный принцип или основание для общения, когда руководители, проведя то, что именовалось собранием семи церквей, с целью исследования брошюр, распространявших заблуждение, и один из руководителей заявил, что "согласно этому учению, Христос сам нуждался в Спасителе". Однако это "Письмо" никогда не было отменено, никогда никто не раскаялся в нем. И, следовательно, оно сохранилось до наших дней, как осознанное и обдуманное выражение истинного основания для общения в "Вифезде”, которое, на мой взгляд, проявляет сущее безразличие ко Христу и выказывает неподчинение Его телу, собранию (церкви).
Я намеренно воздерживаюсь от того, чтобы назвать имена людей, и не вдаюсь в подробности в отношении поведения, нравов или духа отдельных лиц. Что касается всего этого, то мы можем быть уверены, что недостатки имели место во всех отношениях. Я должен признать, что не в моем духе останавливаться на таких вещах. И далее, я могу уверить тебя, мой друг, что я не испытываю ни малейшей горечи по отношению к какому-либо отдельному человеку. Я пишу после 27-летнего перерыва, и я хочу ограничиться лишь основным принципом, который затрагивают эти события в "Плимуте” и "Вифезде”. Я не полагаюсь на слухи в этом деле. Нам всем известно, как все может быть приукрашено и преувеличено в жаркой дискуссии. Однако не может быть и речи о приукрашивании, преувеличении или жарких дискуссиях при чтении плимутских трактатов, содержащих то, что я вынужден назвать отвратительным учением, или при чтении "Письма десяти", выдвигающем жалкие принципы безразличия, нейтралитета и независимости.
Дело в том, что "Вифезду" никогда не следует признавать собранием (церковью), созданным на божественной основе, и это доказал тот факт, что когда оно было призвано действовать согласно истине о единстве тела, то совершенно не оправдало себя. И не только это, но если бы члены этой конгрегации были больше движимы истинной преданностью Христу, то они поднялись бы все как один, чтобы изгнать из своих пределов любые принципы, оскорбляющие их Господа. Я готов поверить, что многие люди были совершенно несведущи в том, что все это значит, что они не хотели совершить ничего дурного и действительно недооценивали того, во что были втянуты. Но если несведущий лоцман разбивает судно о скалу, то вряд ли утешительным будет сказать находящимся на борту судна, что этот лоцман сам по себе безупречный и доброжелательный человек.
Таково, дорогой A., очень короткое и сжатое изложение истинной основы того, что называют "Вопросом, поднятым в "Вифезде". Конечно, братья повсюду сталкивались с этим. И из этого положения не было выхода. Этому следовало взглянуть прямо в лицо. Для многих это оказалось ужасным камнем преткновения. Они никогда бы не смогли увидеть, как им пройти через это. Со своей стороны, я чувствовал, что обязан сделать только одно, а именно совершенно не обращать внимание на личности и их влияние, а устремить свой взор только на Христа. Тогда все стало бы ясно как день и так же просто, как самая основа истины. У меня никогда не было и тени сомнения или колебания в отношении того в основном принятого направления или в отношении великих принципов, лежащих в основе его, но я вполне могу понять и допустить те затруднения для душ, с которыми они столкнулись, когда были призваны рассмотреть вопрос о "Вифезде". В частности, я вспоминаю, как тяжело было обычно достичь совершенно беспристрастного и непредубежденного взгляда на это. Однако я должен заметить, что в результате приобретения большого опыта и наблюдательности, я постоянно обнаруживал, что там, где человек в состоянии посмотреть на это дело в связи с Христом и Его славой, там всякие проблемы исчезают. Однако, с другой стороны, если позволить проявиться личным чувствам, симпатии к отдельным людям, чему-либо плотскому, тогда духовное видение наверняка ослабнет и невозможно будет достигнуть божественного заключения.
Существует одна вещь, которая, как кажется, действует подобно ужасному пугалу на многих, и это вопль "эксклюзивизма", поднятый против тех, кто, как я полагаю, стремится любой ценой отстоять истину Бога. Минутного спокойного размышления в свете Писания будет достаточно, чтобы показать, что мы должны либо лучше понять принцип "эксклюзивизма", либо допустить, что ни на каком основании, ни по какой причине нам не следует отстранять от Господней трапезы того, кто действительно может стать членом тела Христова. Если кто-то поддерживает это последнее, то он расходится во мнениях с апостолом Павлом в 1 Кор.5. В этой главе вдохновленный свыше апостол назидает собрание (церковь) в Коринфе быть "эксклюзивным" собранием (церковью). Он повелевал коринфянам исключить из своей среды и отстранить от трапезы Господней того, кто, погрязнув в грехе, тем не менее оставался членом тела Христа.
Итак, разве не является все это основным принципом "эксклюзивизма"? Бесспорно. И далее, мой друг, позволь мне спросить: "Разве не должно собрание (церковь) Бога обязательно быть эксклюзивным? Разве не благоразумно с глубокой ответственностью подходить к оценке этого учения и духовного состояния всех тех, кто приходит для общения? Разве не обязательно отстранять всякого, кто учением или поведением позорит Господа и оскверняет собрание (церковь)? Разве кто-нибудь сомневается в этом?" Какое ужасающее слово - этот "эксклюзивизм"!
Дело в том, что очень многие путают две вещи - дом Бога и тело Христа. Поэтому, если кому-то отказывают от места за столом или не допускают его к трапезе, то говорят о разрыве тела Христа или об отсечении членов Христа. Но разве тело Его было растерзано или был отсечен какой-нибудь член Его при отстранении грешника от собрания (церкви) в Коринфе? Очевидно, нет. Ничего такого не происходит в любом подобном случае. Возблагодарим же Бога за то, что никто не способен разорвать тело Христа или отсечь даже самый незначительный член Его. Бог позаботился о том, чтобы "не было разделения в теле...". Строжайшее наказание дома Бога никогда не может нарушить, даже в малой степени, единство тела Христа. Это единство абсолютно нерушимо. Ясное понимание этого даст ответ на тысячу вопросов и разрешит тысячу проблем.
Но ведь, когда человека отстраняют или ему отказывают, часто говорят: "Разве вы не считаете его дитем Бога?" Тогда я отвечаю, что дело не в этом. "Познал Господь Своих" и "да отступит от неправды всякий, исповедующий имя Господа". Мы не призваны объявлять о тайных отношениях человека с Богом, но можем говорить лишь о его явном поведении пред людьми. Если собрание (церковь) отрицает свою обязанность оценивать это учение и наставлять тех, кто является "внутренними", то это вообще не собрание (церковь) Бога, и все верные Христу обязаны тотчас покинуть его.
Следовательно, мой возлюбленный и драгоценный друг, мы можем видеть, что "эксклюзивизм", будучи не таким уж страшным пугалом, является долгом и обязанностью каждого собрания, собравшегося на основании собрания (церкви) Бога. И те, кто отрицает это, доказывают, что они просто не ведают об истинном характере дома Бога и о весьма важном отличии между порядком дома Бога и единством тела.
И здесь ты позволишь мне ответить на вопрос, который задают нередко. Этот вопрос гласит: "Считают ли братья себя собранием (церковью) Бога?" Ничем подобным они себя не считают. Они не являются собранием (церковью) Бога. Сегодня тысячи возлюбленных членов Христа рассеяны повсюду под разными названиями. Я с готовностью признаю в личности римского католического священника члена тела Христа и одаренный сосуд Святого Духа. Но я могу только удивляться, как он может занимать свое положение, в которое поставлен, ибо я считаю римскую христианскую систему мрачным и ужасным отступничеством. Но я не верю ни одной религиозной системе в христианстве. Ни одна из них не отвечает требованиям Святого Писания. Ни одна из них не является собранием (церковью) Бога, ни одна из них не зиждется на основании собрания (церкви) Бога.
И здесь, мой друг, как раз и проявляется различие. Я не думаю, что братья являются собранием (церковью) Бога; но они находятся на основании собрания (церкви) Бога, иначе я ни часу не остался бы среди них. Они занимают позицию, которой должен руководствоваться каждый святой Бога в христианском мире. Что может помешать всем христианам собираться вместе в первый день недели для преломления хлеба в единстве тела Христа и в зависимости от силы и управления Святого Духа? Не об этом ли говорится и в Новом Завете? И если так, то почему мы не последуем этому? Разве я не хочу увидеть собрание (церковь) восстановленным до его первоначальной славы, явленной в день пятидесятницы? Никоим образом. Это было заблуждением бедного Эдварда Ирвинга. Я никогда не ожидал увидеть собрание (церковь) восстановленным. Но я хочу увидеть христиан отступившими от заблуждений и беззакония и покорно исполняющими Слово Бога. Не слишком ли многого я хочу? Но я никогда не смогу удовлетвориться чем-то меньшим!
Не думай, дорогой A., что я желаю каким-то образом оттеснить "братьев". Ничего подобного нет у меня и в мыслях. Я уверен, что почва, на которой они стоят, божественная, иначе я не пребывал бы на ней. Однако, если судить о нашем поведении на этой почве, то нам останется только зарыться лицом в пыль. Сама позиция божественна, но что касается нашего состояния, то мы всегда должны проявлять смирение пред лицом нашего Бога. Один друг как-то сказал мне: "Знаешь ли ты, что P. M. читает курс лекций, направленный против братьев?" "Передай ему, - сказал я, мой поклон и скажи, что сейчас я делаю то же самое. Однако между нами существует огромная разница, ибо он выступает против их принципов, в то время как я - против их действий. Он нападает на их основу, я же - поведение на этой основе".
И все же нельзя сказать, что я считаю братьев хуже их соседей. Но если я считаю их принципы высокими, то соответственным должно быть их поведение и характер. Увы! этого нельзя сказать. Наш духовный настрой, как в личной жизни, так и на общественном служении, до печального низок. В наших собраниях (церквах), к сожалению, отсутствуют и глубина и сила. Крайняя слабость наблюдается в поклонении и в служении.
Я не могу и не желаю вдаваться в подробности для доказательства или иллюстрации этого. Я ограничусь лишь утверждением основного факта для того, чтобы наши души могли уяснить себе истинную причину всего этого. Я боюсь, что существует много сопутствующих этому причин. Я уверен, что огромное увеличение нашей численности за последние двадцать лет ни в коей мере не является показателем увеличения силы в наших рядах. Совсем наоборот. Несомненно, мы должны быть благодарны за это увеличение, благодарны за то, что каждая душа введена в то, что считается правильным положением. Но тем не менее мы должны быть бдительными. Враг бдителен, и он стремится внедрить в нашу среду фальшивые материалы, чтобы дискредитировать саму основу и навлечь бесчестие на Господа. В различных деноминациях вокруг нас несоответствие отдельных личностей в какой-то мере скрыто за бастионами системы. Но братья остаются полностью открытыми, и их недостатки используются как аргумент против их принципов. Очень важно для всех нас быть смиренными и уничиженными, зависимыми и осмотрительными. Давайте вспомним важные слова, сказанные о Филадельфийской церкви:
"Ты не много имеешь силы, и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего". Да, дорогой друг, так и сказано: "слово Мое" и "имени Моего". Запомни это! Пусть мы будем выглядеть весьма незначительными в наших глазах, держась подле Христа, исповедуя имя Его, оставаясь верными Слову Его, служа делу Его, ожидая пришествия Его!
На этом я должен завершить свое письмо и всю серию писем. Надеюсь, что не утомил тебя. Конечно, я зашел гораздо дальше, чем намеревался в самом начале. Но и ты не останавливал меня, так что если я слишком обременил тебя, то за это ты в какой-то мере должен винить и самого себя.
Да благословит тебя Господь преизобильно, возлюбленный брат, и да сделает тебя благословением! Я молю об этом.
Глубоко любящий тебя
Г.Х.М. Где родина наша? Где Отчий наш дом? Нам в мире нет места, здесь ужас грехов, В любви Иисуса блаженный покой, Там вечно прекрасные звуки текут, Издательство GBV |