|
Наш основной Telegram-канал. Испытай и направь меня, БожеРассказы для детей и взрослыхОглавлениеПредисловиеКНИГА IВсе случайно?Великий Бог Встреча Порядочные люди Тверд и верен! Мама, здесь написано! Новое сердце Твое призвание Богу виднее! Слишком поздно! Мартин Рикке Лучшая история о любви Истинное благо Гири на часах Орлиное гнездо Это же про тебя, Иосиф! И он умер Власть над смертью Сойди с креста! "Малые" грехи Лишь мгновение отделяет жизнь от смерти! Всего лишь сон? Главный вопрос КНИГА IIТвой СпасительСила крови и сила пара Чудодейственный рецепт Чего не понимаю - тому не поверю Убедился на собственном опыте Спасительная правда Пропусти через три сита! Записано на небесах Голос Божий Молитвенный поезд Ожидая ответа Глоток живительной воды Горящие угли Своровал, обманул Искренность Скромность Испытание молодого приказчика Блаженны милосердные Про Эдика и его чудесное открытие Тот, на кресте, был мучим жаждой! Конец насмешек Сомнения молодого голландца Иисус жив! А с Ним и я! Скрытый клад Воспоминание Случай с колесом Заноза в совести Картина тайной вечери Непоправимое опоздание Решающий шаг Учение Христа ПредисловиеМы от всего сердца благодарны нашему Господу Иисусу Христу за предоставленную возможность издать эти рассказы на русском языке. Вера в Него и служение Ему приносит нам истинное и непреходящее счастье, которое намного лучше временного удовлетворения, получаемого от исполнения всех наших земных пожеланий.
Мы молим Бога, чтобы еще многие нашли своего доброго Спасителя, как его нашли мальчик Пат, юноша Иосиф и больной еврей, и, таким образом, приобрели мир с Богом.
Мы выражаем также искреннюю благодарность издательству "Christliche Schriftverbreitung", Huckeswagen, за разрешение перевести с немецкого многие из напечатанных в данной книжке рассказов.
От редакции КНИГА I"Испытай меня, Боже, и узнай сердце мое; испытай меня, и узнай помышления мои, и зри, не на опасном ли я пути, и направь меня на путь вечный"
(Пс. 138:23).
Все случайно?Один знатный и богатый француз по имени Черни попал при Наполеоне I в тюрьму по обвинению в государственной измене. К камере, в которой находился под арестом Черни, примыкал маленький тюремный дворик, обнесенный высокой стеной. В нем узнику разрешалось ежедневно проводить по несколько часов на свежем воздухе. Ночью он мог через маленькое окошечко в камере восхищаться усыпанным звездами небом.
Однако, Черни был убежденным атеистом. Он не верил, что все создано Богом и не задумывался над тем, что этот Бог проявляется в Своем творении. Напротив, с горечью в душе он нацарапал на стене дворика следующие слова: "Все произошло случайно!" Это было кратким изложением его вероисповедания.
Однажды, когда Черни вновь гулял взад-вперед по тюремному дворику, он, к своему удивлению, обнаружил под этими словами, у самого основания стены, маленький цветок, пробившийся из щели между камнями. Созерцание этого цветка привело к удивительным переменам во внутренней и внешней жизни узника. С интересом он день за днем наблюдал за его ростом. При этом в его сердце появлялись многие мысли. На первый вопрос: "Каким образом это растение попало в такой голый и каменистый двор?" можно было еще довольно легко ответить. Возможно, семя было занесено какой-либо птицей или ветром и нашло достаточно почвы для своего развития. Но тут возникали и другие вопросы. Почему этот скромный цветок, названия которого он даже не знал, так прекрасно и искусно устроен?
- Совершенно случайно!
- Случайно? Невозможно, совершенно невозможно! - говорил ему внутренний голос.
Таким образом этот цветок стал серьезной проповедью для своего ежедневного наблюдателя и возбудил в его сердце сильную борьбу. Разве не были нацарапанные им на стене слова большой глупостью и ложью? Может ли быть на деле все случайным? Каким образом на листочках цветка образуются маленькие нежные прожилки? Как образуется такая изящная и закономерная сеть, подобная паутине? И как объяснить, что каждый стебелек находится на своем определенном месте, так что все в целом образует удивительную гармонию?
Когда цветок наконец распустился и показал всю свою красу, радости Черни не было конца. С восторгом рассматривал он нежные пурпурные лепестки с серебрянной окантовкой. Каким удивительным произведением искусства был все же этот цветок! Узник огородил цветок щепками, чтобы защитить его от ветра и дождя, и ежедневно разглядывал его с неослабевающим восхищением. И каждый раз, когда он возился с ним, ему казалось, что цветок беседует с ним:
- Как ты можешь терпеть эту ложь на стене надо мной? Невозможно, чтобы она оставалась твоим убеждением! Как ты не можешь понять, что существует Некто, который создал все и который всему дает жизнь? Он и меня создал таким нежным и искусным!
Черни не мог больше противостоять этой тихой и настойчивой проповеди. Он поверил ей и убрал лживую надпись над цветком.
- Каким же я был глупцом! - сказал он сам себе, - но Бог все же покорил меня и восторжествовал над моей гордыней.
Теперь он от всего сердца мог вместе с псалмопевцем сказать: "Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его - все воинство их... Ибо Он сказал, - и сделалось; Он повелел, - и явилось" (Пс. 32:6.9).
Бог послал через цветок этому однажды заблудшему человеку еще и другое благословение. Заключенного в соседней камере время от времени посещала его дочка. Ребенку понравилось, что Черни так заботился о цветке у стены. Она рассказала об этом супруге начальника тюрьмы. Затем эта история пошла гулять из уст в уста и вскоре дошла до императрицы Жозефины. Последняя рассказала императору об этом необычайном узнике, который так дорожил цветком и, пожалуй, должен был иметь и доброе сердце. Она склонила Наполеона к аудиенции с заключенным, и, после разговора с ним, император даровал ему свободу.
Черни опять вернулся к своей привычной жизни. Но прежде всего он выкопал цветок и принес его домой. Там он посадил его в свою оранжерею и продолжал ухаживать за ним с прежней любовью. В дни одиночества это маленькое растение привело его к вере в Бога и явилось также поводом к его освобождению. Таким образом, Бог освободил его от двойного заключения. Остаток своей жизни он провел в искреннем служении Богу, который таким чудным образом открылся ему в Своих творениях и в Своем Слове.
Великий БогВеликий Бог, когда на мир смотрю я, ВстречаОднажды одной дорогой шли трое: одноглазый сапожник из Рура и кузнец цепей из Лимпургии со своим сынишкой. Кузнец возвращался домой из города, где на приеме у врача он узнал печальное заключение, что глаза у мальчика, считай, потеряны. Сапожник сострадающе останавливается и бросает благодарный взгляд на небо - он потерял лишь один глаз, и то уж в пожилом возрасте, а тут перед ним шестилетний мальчишка, который скоро должен потерять оба глаза, после чего его ожидает пожизненная темнота.
В разговоре с кузнецом он становится все печальнее. Собственно, слеп и сам отец - слеп духовно и ничего не знает о своем Господе и Спасителе. Он рассказывает ему также кое-что о добром Пастыре, которому для получения ответа на протянутую руку приходится иногда дотрагиваться и до сердца. Кузнецу это не нравится, и он со злости бросает сапожнику, чтобы тот следовал своей дорогой, а не проповедовал здесь. Он достаточно стар, так что сам знает, что ему надлежит делать.
- Весьма охотно, дорогой друг, - отвечает ему сапожник, -желаю счастливого пути и скорейшего выздоровления вашему дитяти.
Кузнец поспешно идет дальше. Отошедши же шагов на двадцать вперед, он слышит оклик сапожника.
- Погодите немного, я хотел сказать вам еще кое-что. Дорогой друг, постарайтесь попасть в ад!
- В ад?
- Да, в ад, ибо в небесах вам действительно будет невыносимо. Вы даже не в состоянии вынести получасового общения с христианином, чья благочестивость к тому же несовершенна. Как же вы хотите тогда выдержать целую вечность среди совершенных праведников на небесах? Кто не принесет с собой небо на небеса, тому и небеса будут адом!
Порядочные людиКороль Пруссии Фридрих Второй (1712-1786) еще при жизни был прозван "Великим", так как в действительности был выдающимся государственным деятелем. К тому же, он был любим народом, который более всего ценил справедливость короля. В более поздние годы его жизни народ с почтением называл короля просто "Старый Фриц" (сокр. от Фридрих). Он часто ходил в народ, чтобы лучше познать его нужды и заботы. С другой стороны, каждый мог без стеснения обратиться со своими просьбами лично к самому королю.
Однажды старый король посетил тюрьму. Он долго беседовал с заключенными, в первую очередь осведомляясь о совершенном ими преступлении и о вынесенном приговоре. Лично беседуя с каждым заключенным, облаченный в свой скромный голубой мундир король, к своему удивлению, узнал, что все обитатели тюрьмы сидят здесь невинно. Один был оклеветан, другой полагал, что попал сюда по ошибке, следующий объяснял свое здесь присутствие несправедливостью судьи. Король терпеливо выслушивал всех. Наконец очередь дошла и до мужчины с глубоко поникшей головой. На вопрос, что его так гнетет, тот ответил:
~ Ваше величество, я мошенник. Началось все с того, что я стал пропускать занятия в школе. Позже я стал уклоняться от повседневной работы. Моих старых родителей это очень огорчало. Но я был шалопаем. Из-за лени я вскоре влез в долги. Затем стал и воровать. Теперь вся моя жизнь испорчена. Ах, как бы мне все это исправить!
Тогда король распорядился насчет этого раскаявшегося грешника следующим образом:
- Этот человек - единственный негодяй среди всех этих порядочных людей. Выгоните его вон, чтобы через него не испортились и другие!
Бывший преступник обещал начать новую жизнь. О других осужденных старый король распорядился так:
- Эти молодцы могут спокойно оставаться здесь и дальше. Они не имеют ни стыда, ни совести, но лгут и уверены в своей правоте.
В назидание уверенным в своей собственной праведности и унижающим других, Иисус рассказал такую притчу:
Два человека вошли в храм помолиться. Один из них был фарисей, а другой - мытарь (сборщик налогов). Фарисей встал и молился сам про себя так:
- Боже, благодарю Тебя, что я не такой, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь. Я пощусь два раза в неделю и даю десятину со всего, что получаю.
Мытарь же, стоя вдали, не смел даже глаз к небу поднять, но бил себя в грудь и говорил:
- Боже, будь милостив ко мне, грешнику!
Говорю вам, что этот пошел домой оправданным, а не тот. Потому что каждый возвышающий себя будет унижен, а каждый унижающий себя будет возвышен" (Лк. 18:9-14).
"Скрывающий свои преступления не будет иметь успеха, а кто сознается и оставляет их, тот будет помилован" (Прит. 28:13).
Тверд и верен!С большим интересом ученики воскресной школы слушали историю о Данииле. Было видно, что некоторые из них тоже решили стать такими же преданными и неустрашимыми.
Наступил понедельник.
- Мама, я спешу, иначе опоздаю в школу. До свидания! - крикнул Минг Рен, отодвинул от себя чашу с рисом и палочки, и был таков. Он со своими школьными друзьями гуськом пустились вскач по узкой тропинке вдоль рисовых полей. Большой дом, ранее служивший храмом многих истуканов, теперь был переоборудован под деревенскую школу. Раньше Минг Рен верил рассказам жрецов, что злые духи могут выйти из храма и унести детей куда угодно. Но с тех пор, как он узнал своего Спасителя и принял Его в свое сердце, он твердо знал, что это - ложь.
В этот день были уроки письма. Посреди одного урока учитель неожиданно пристально посмотрел на весь класс и спросил:
- Кто из вас ходит в воскресную школу?
Двадцать пять мальчиков подняли свои руки. Учитель сделал злое лицо, взял мел и написал на доске большими буквами:
- Бог, которого проповедуют христиане, не существует! Верить в Иисуса - это суеверие.
Затем он спросил:
- Кто из вас верит в этого иноверного Иисуса?
Двадцать четыре мальчика из числа тех, что подняли руки на первый вопрос, смутились и сделали вид, что не расслышали вопроса.
- Кто из вас верит в этого Иисуса? Поднимите руку! Я хочу сообщить ваши имена ректору.
Теперь поднял руку один Минг Рен. Да, он даже встал и сказал:
- Господин учитель, я верю в Иисуса Христа.
- Выйди к доске и встань перед классом, - повелел учитель. Мальчик послушался. Так он простоял у доски все уроки, в то время как ученики и сам учитель насмехались над ним.
- Мы запрем его сегодня вечером в классе и посмотрим, принесет ли Иисус ему что-нибудь покушать, - предложил один из них.
Когда уроки закончились, ученики поспешили домой к ужину, чтобы рассказать дома, что произошло с Минг Реном. Ушел и учитель. Наконец в классе появился ректор.
- Ну, Минг Рен, - спросил он, - помогла тебе сегодня твоя вера в Иисуса? Ты можешь идти. Но я велел твоим друзьям доложить мне, если ты будешь продолжать ходить в эту воскресную школу. Тогда мы выставим тебя из школы, а я уж позабочусь о том, чтобы ты не смог учиться и в других местах. А теперь марш домой!
Минг Рен смертельно устал от долгого стояния, и уже больше не мог сдержать свои слезы. Ведь, в конце концов, ему было всего лишь одиннадцать лет.
- Дома он смог наконец выложить свое горе матери. Он рассказал ей, как скверно обошлись с ним его товарищи и учитель. Как было хорошо сейчас поговорить и помолиться с ней! Минг Рен все же был очень счастлив оттого, что смог остаться твердым и верным последователем Господа.
В следующее воскресенье он, как обычно, пошел в воскресную школу. Но двадцать четыре мальчика, бывшие с ним в прошлый раз, не показывались. Минг Рен знал, что они тайно наблюдают за ним.
В понедельник ректор был вне себя, и он тут же отослал Минг Рена домой, как и обещал. Минг Рену это было больно, так как он очень любил ходить в школу. Отец утешал его, как только мог; ему как раз требовалась подмога на полях. Мальчик же не мог смотреть, как направляются в школу его товарищи. А каждый раз, когда те дразнили его, ему становилось особенно больно.
Пять дней спустя к родителям пришел ректор школы.
- И что ему еще нужно от меня, - подумал мальчик. Знаете, - сказал посетитель отцу, - я пришел сказать вам, что у вас очень отважный сын. Я сам не верю в этого Иисуса, и не хотел бы, чтобы в него верили мои ученики. Но я подумал, что будет слишком досадно, если школу не будет посещать мальчик, который так отважно отстаивает свои убеждения. И теперь я пришел сказать вам, что мы хотим снова принять Минг Рена. Завтра он может опять прийти в школу.
Можете себе представить, каким вкусным был для всей семьи ужин в этот вечер!
Минг Рен остался тверд и верен!
Мама, здесь написано!Однажды утром маленький Карл поспешил в кухню к матери.
- Мама, здесь написано! - крикнул он громко, указывая пальцем на открытую страницу книги, которую держал в своих руках.
- Ну, и что же там написано? - спросила мать, немного испуганная неожиданным вторжением своего сына.
- Ты только послушай, мама, - продолжал Карл, - Иисус Христос сам сказал: "Ведь в сердце зарождаются злые мысли, убийства, неверность в браке, разврат, воровство, ложь, клевета". Я ведь уже говорил тебе об этом, а теперь нам прочитал это учитель воскресной школы. Ты можешь сама прочесть. Я попросил его одолжить мне его Библию, так как своей у нас нет. Это написано в Евангелии от Матфея 15:19.
За неделю до этого Карл в слезах вернулся домой из воскресной школы. На вопрос матери, нездоровится ему или его обидели друзья, он лишь отрицательно покачал головой.
- Чего же тебе не хватает, мальчик? - озабоченно допытывалась мать. Наконец, часто всхлипывая, он произнес:
- Мама, я плохой мальчик!
- Плохой мальчик? И что же ты натворил? Солгал?
- Нет.
- Украл?
- Тоже нет, но у меня злое сердце!
Мать от удивления только всплеснула руками. Нет, вы только послушайте этого юнца!
- У тебя злое сердце?! Между прочим, во всей округе нет прилежней ребенка, чем ты! Перестань хныкать и не говори мне больше таких глупостей!
- Но это не глупости, мама, - возразил Карл. - Наш учитель сам сказал нам, что у всех нас испорченные, плохие сердца, из которых исходит всевозможное зло, и что все мы попадем в ад, если не обратимся к Иисусу Христу. И еще учитель сказал, что это относится ко всем людям без исключения.
- Ну, еще лучше! - раздраженно воскликнула мама. - Тогда, должно быть, и у меня злое сердце? Нет, мой мальчик, это глупости, настоящий абсурд!
- Нет, нет, мама, не говори так! Ведь это сказал сам Господь, а что Он говорит - это правда!
- Ну, - несколько смущенно произнесла мать, - я поверю этому лишь тогда, когда своими глазами увижу написанное черным по белому.
На этот раз Карл промолчал, но весь день оставался тихим и замкнутым.
- Что же мне делать? Как мне быть? - спрашивал он себя все снова и снова. - Если я умру в таком состоянии, в каком нахожусь, то навечно погибну, а умереть я могу и в эту ночь. Сосед Вильгельм ведь тоже умер так внезапно.
Неожиданно ему в голову пришла хорошая мысль. Разве не сказал учитель, что Иисус пришел на эту землю, чтобы спасти грешников, и что Он прежде всего приглашает прийти к Нему детей? Он ведь недавно сам учил наизусть стих: "Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет, и приходящего ко Мне не изгоню вон" (Ин. 6:37).
Этот стих придал ему мужества. Он ушел в свою спальню, преклонил колени перед кроватью и исповедал перед Господом все свои грехи. Слова матери - будто бы во всей округе не было лучшего ребенка, чем он - просто не соответствовали действительности. Теперь, когда преклонив колени, он признавался в своей вине, ему вспоминались все новые и новые грехи. Однажды он солгал, в другой раз - украдкой съел сладости, потом был непослушен и т.д. Чем дольше он признавался, тем больше становилась его вина. Давно забытые дела силой всплывали в его памяти. И опять он плакал. От всего сердца молил он Иисуса простить ему все его многочисленные грехи. Когда он наконец поднялся с колен, он почувствовал облегчение на сердце, но по-настоящему счастлив все-же не был. Лишь вечером, когда он снова преклонился перед кроватью и помолился, в его сердце воцарился полнейший мир. Господь дал ему веру в Его совершенное дело. Исчезла тяготившая его ноша, печаль преобразилась в радость, а страх - в мир и покой.
Когда на следующее утро Карл вошел в гостиную, лицо его сияло от радости. Смеясь и со слезами на глазах, он обнял мать и воскликнул:
- Господь услышал мою молитву. Он простил мне все мои грехи и подарил мне новое сердце!
Мать ничего не ответила - она не понимала свое дитя. Еще никогда она не задумывалась серьезно о спасении своей бессмертной души. Она поступала так же, как и многие другие люди: вела порядочную жизнь, добросовестно исполняла свои обязанности домохозяйки и матери, была щедра и мягкосердечна, время от времени посещала церковь - чего ей еще не хватало? Но когда же Карл таким удивительным образом заговорил с ней, а затем и с Библией в руках пришел и показал написанное черным по белому, что, по Божьим словам, человеческое сердце - зло, ей стало заметно неспокойнее на душе. Да, там действительно было написано, как много плохого еще скрыто в человеческом сердце. Раздумывая над этим, ей стало ясно, что со своей "праведной" жизнью она не сможет устоять перед святым Богом. Это стоило ей еще долгой душевной борьбы. Сатана приложил все усилия, чтобы воспрепятствовать победе Господа, но в конце концов ему пришлось ретироваться. У ног Иисуса нашла прощение своих грехов и мать Карла. Она получила и мир в сердце от Того, кто "безгрешного сделал за нас грехом, чтобы в Нем мы могли стать праведными в Боге" (2 Кор. 5:21).
Какая преображенная жизнь началась теперь в домике вдовы! И мать и сын испытали на себе правдивость слов живого Бога: "Ибо так говорит Высокий и Превознесенный, вечно Живущий, - Святой имя Его: Я живу на высоте небес и во святилище, и также с сокрушенными и смиренными духом, чтобы оживлять дух смиренных и сердца сокрушенных" (Ис. 57:15).
Новое сердцеПатрик, или короче - Пат, был пастухом овец в одной убогой болотистой местности Ирландии. Отец пас у помещика стадо коров. Едва ли стоит упоминать, что отец и сын были бедны. Они жили в бедной лачуге, скудный свет в которую проникал через единственное окно. Для них же она была любимым кровом.
Отец и сын имели книгу, которую они любили больше всего. И по праву, ибо только благодаря этой книге они имели все необходимое для своего счастья. В ней говорилось, что несмотря на бедность, они являются царями и священниками.
Однажды вечером Пат, сидя перед домиком с большой Библией на коленях, ожидал возвращения своего отца. Вдруг у его уха раздался громкий, жизнерадостный голос благосклонного и доброжелательного помещика, выросшего перед ним словно из-под земли.
- Мой мальчик, что ты только находишь в этой старой толстой книге? Сколько я ни читал в ней - я и половины не мог понять.
- С позволения вашей милости, не являются ли ваши собственные слова подтверждением правдивости этой книги? Разве вы не читали в ней: "Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам" (Лк. 10:21)? Вы, сударь, богаты как царь и мудры как архиерей, но даже не уверены в том, что Библия является Божьим Словом. Мы же бедны, как наши овцы, и не намного умнее их, но понимаем это. Для наших сердец Библия -это и пища, и питье. Мы богаты, обладая этим славным даром. Извините, ваша милость, но мы богаче вас.
- Спокойнее, мой мальчик, спокойнее, - с усмешкой возразил помещик, - разве ты не веришь, что твой отец во всех отношениях согласился бы поменяться со мной?
- Ни за что и никогда, почтенный сударь! - возбужденно воскликнул мальчик. - Чтобы мой отец променял и продал небо, где уже находятся моя мать и младший брат? Он должен оставить Христа? Нет, ваша милость. У вас не хватит денег, чтобы купить новое сердце, которое дал ему Иисус Христос! - При этом он обеими руками крепко прижал Библию к своей груди.
- Новое сердце, которое дал ему Иисус? - переспросил его дворянин. - Как это может быть?
- Ваша милость напоминает мне начальника иудеев, пришедшего к Иисусу ночью. Он задал такой же вопрос, когда Иисус сказал: "Вы должны родиться свыше".
- История эта мне знакома, - перебил его помещик, - но чем человек может доказать, что он родился свыше? Как другие могут узнать, что твой отец родился свыше, что у него новое сердце, как утверждаешь ты?
- Иисус тоже не пытался переубедить начальника доказательствами. И я не хочу этого делать. Ваша милость, но позвольте мне задать один вопрос: Если вам повстречается по дороге мужчина, вы же не попросите его остановиться и доказать, что он действительно родился. Факт ведь налицо, иначе он не оказался бы живым перед вами. Если кто видит моего отца, который раньше жил во грехах, а теперь живет помышлениями Христа и следует небесным путем, тому уже без доказательств ясно, что мой отец родился свыше.
Дворянин больше не смеялся. Серьезно смотрел он в глаза бедному мальчику, имевшему такую неизвестную ему убежденность, которой он уже был готов позавидовать.
- Пат, - сказал он, - в моей жизни было уже время, когда я желал и просил такой веры. Мне не о чем было больше просить в этом мире, и я знал также, что свои сокровища я не смогу взять с собой в вечность. И тогда я пожелал чего-то большего. В то время я просил у Бога новое сердце, но Он не услышал мою молитву, хотя твой отец считал, что Он должен это сделать.
- О, милостивый сударь, тогда вы неверно просили. Вы пришли к Богу как богатый помещик, которым и пожелали остаться. Перед Богом все, даже самый богатый и самый хороший - беден и грешен. Но таковым вы не хотели быть. А так Бог не мог услышать вашу молитву. Если бы ваша милость захотели встретиться с Богом лишь как ничтожный и бедный человек! Но это, по вашему мнению, было бы для вас унижением. Нет, ваша милость, таким путем вы никогда не найдете Господа для своего спасения.
- Как же пришел к Нему ты, Пат? - поинтересовался помещик.
- Как жалкое, полное вины и греха дитя, кем я и был. Я молил о прощении и признал, что я очень плохой. Я знал также, что не могу претендовать на Божью милость, так как довольно часто грешил, несмотря на мою юность.
- Пат, мой мальчик, - живо возразил ему помещик, будучи поражен таким ясным признанием, - ты говоришь словно архиерей, хотя ты всего лишь пастушок. Но не заблуждаешься ли ты?
- Никак нет, милостивый сударь! - воскликнул Пат. - На моей стороне Слово Божье, которое никогда не вводит в заблуждение.
- Однако, ты можешь ошибиться в толковании Слова, на котором основана твоя вера, - сказал помещик.
- Ах, ваша милость, Слово же настолько ясно, что понять его может каждый. Оно же само говорит - Пат полистал в своей Библии, пока не нашел нужное место: "И будет там большая дорога, и путь по ней назовется путем святым; нечистый не будет ходить по нему: но он будет для них одних; идущие этим путем, даже и неопытные, не заблудятся" (Ис. 35:8).
- И что ты сделал, чтобы прийти к вере?
- Я не терзался своими глупыми мыслями. Я прочитал слова Иисуса Христа и поверил им. Он сказал: "Я пришел призывать к покаянию не праведников, а грешников" (Мф. 9:13). И я пришел к Нему, потому что был грешником.
- И теперь ты уверен, что имеешь новое сердце?
- Я чувствую, что в моей груди бьется не прежнее старое сердце. Имея еще старое сердце, я ненавидел каждого, чье положение было лучше моего. Таскаясь по болоту в холоде и голоде, я часто взирал на ваших хорошо одетых сыновей, особенно на наследника вашей милости, проезжавших мимо меня на своих гордых конях. Тогда мое старое сердце кричало во мне: "Хоть бы раз этим воображающим юным щеголям пришлось плохо! Почему я не родился дворянином, вместо того, чтобы стоять по щиколотку в болоте и пасти скотину?"
- Однако, Пат, никогда бы не подумал, что в твоем сердце могло быть столько зла, - качая головой, возразил помещик.
- О, ваша милость, вы далеко еще не все знаете, какие злые мысли были в моем сердце. Но я лучше промолчу. Все это будет вам слишком неприятно.
Мальчик глубоко вздохнул.
- А что ты думаешь теперь о моих славных сыновьях, Пат?
- Когда я вижу их сегодня, ваша милость, - при этих словах бедный пастушонок радостно и смело посмотрел своему господину в глаза - я радуюсь! И молюсь: "Господи, окажи им Твою любовь! Благослови их тем, что Ты приготовил живущим здесь на земле, но не дай им сверх меры напрасных земных богатств! Одари их Твоей благодатью и отчизной, лучшей, нежели господский дом - отчизной на небесах!" В самом деле, ваша милость, сегодня я могу сказать: я люблю всех людей, потому что любим Богом и имею новое сердце.
Если ваша милость последуют моему примеру и придут к Иисусу не богатым помещиком, но нуждающимся в спасении грешником, тогда и вы вскоре станете таким же счастливым, как я теперь, и сами испытаете, куда влечет новое сердце.
Этим заканчивается история Пата, бедного ирландского пастушка. Ее прислал мне в виде правдивого рассказа один мой старый друг. Что стало с этим необычайно одаренным мальчиком - об этом свидетельствуют его умные ответы и рассуждения - этого я не знаю. Не знаю также, последовал ли его господин - знатный помещик - его хорошему совету и позволил ли он Иисусу Христу подарить ему "новое сердце". Хотелось бы положительно ответить на последний вопрос, ибо полагаю, что рассказ записан со слов самого помещика. Но все это не столь существенно. Гораздо важнее, чтобы читатель принял к сердцу полученный урок и, подобно бедному пастушку Пату, научился от своего Господа, как стать для других путеводителем к истинному счастью в жизни.
Твое призваниеЕсли дубом могучим на склоне холма Богу виднее!- Мне нужно масло, - сказал будто бы в далеком прошлом один монах, и посадил оливковое дерево.
- Господи, ему необходим дождь, чтобы его корни могли окрепнуть и наполниться соком. Пошли умеренный дождь, - молил он. И Господь дал дождь.
- Господи, - просил он затем, - моему дереву необходимо и солнце. Пошли солнечный свет, я прощу тебя. Вскоре засияло солнце и появилась разноцветная радуга.
- Теперь же, Господи, пошли мороз, чтобы закалить его, -озабоченно молил монах, и вскоре дерево стояло в зимнем убранстве, сияя снежным серебром. Но - к вечеру дерево погибло.
Печальный монах пошел в келью своего брата и рассказал ему о своих приключениях.
- Я тоже посадил маленькое деревце, - ответил ему тот, - но, смотри, оно растет превосходно. Я доверил его попечению Бога. Тот, кто создал его, намного лучше знает, что ему необходимо. Поэтому я не ставил Ему никаких условий, не устанавливал ни средств, ни путей. "Господи, пошли ему необходимое, - молился я, - солнце, дождь и мороз. От Тебя я получил его, Ты один мудрый Бог, Тебе виднее".
Я часто думал, что хорошо разбираюсь кое в чем, и потому осмеливался советовать Богу и уговаривать Его, а иногда настолько был уверен в верности своего мнения, что даже счел бы возможным подать его в письменном виде. Но Бог не обращал на меня никакого внимания, а наоборот, как мне казалось, поступал совершенно бессмысленно, но все же великолепно заканчивал дело. В конце концов я убедился, что мой совет и мое мнение ничего не значат и предрекают лишь неудачу, если будут совершены по-моему. Поэтому, я привык к образу действий моего Бога, позволяю Ему принимать все решения, не пререкаю Ему, но молчу и постоянно убеждаюсь в том, что Он ничего не губит, но все делает наилучшим образом.
(Мартин Лютер) Слишком поздно!Через лес прошел ураган. Было уже далеко за полночь, когда лесник на горе лег в постель. Неожиданно он вскочил:
- Жена, я кажется кого-то слышал.
Он открыл окно и прислушался. Все было тихо.
- Жена, я почти уверен, что слышал призыв о помощи; я должен пойти и посмотреть.
Жена начала отговаривать его:
- Ты наверняка ослышался. Это было всего лишь завывание ветра. Да и кто бы это мог быть? Тут и днем редко кто проходит лесом, а тем более ночью.
А когда лесник все же начал одеваться, она сказала:
- Ты наверняка опять простудишься и получишь воспаление легких, как в прошлом году! Подумай же о мне и своих детях!
Тут лесник сдался и опять лег в постель.
Когда на следующий день он вышел из дома, то обнаружил невдалеке от него труп своего сына, который неожиданно для всех вернулся с воинской службы. Истосковавшись по дому, он еще ночью отважился пойти к родителям. Недалеко от дома он упал и сломал себе ногу, и, так как никто не пришел ему на помощь, замерз в снегу.
Несчастному можно было помочь, если бы только родители потрудились и пожертвовали своим уютом. Однако, несчастному пришлось погибнуть, притом таким плачевным образом.
Разве и мы часто не поступаем подобным же образом, когда речь идет о спасении бессмертных душ? Готовы ли мы пожертвовать необходимым? Апостол Павел мог сказать о себе и своих сотрудниках: "Любовь Христа обязывает нас", и опять же он пишет Тимофею: "Я готов перетерпеть все ради избранных Богом, чтобы и им получить спасение и вечную славу, которую даст им Иисус Христос" (2 Тим. 2:10). Кто хочет приводить души к Господу и быть благословением для нашедших спасение и мир, тот должен жертвовать своим уютом и быть готовым взять на себя труд, лишения, печали и бесчестие, иначе окажется неспособным к этому славному служению. Сколь многие ежедневно томятся вокруг нас и взывают о спасении и мире, но мы остаемся глухи к их призывам, не обращаем на них никакого внимания и предаемся мечтам и снам, вместо того, чтобы свидетельствовать. Грешники же тем временем нераскаявшимися уходят в вечность, навстречу суду и проклятию. Так давайте же исполнимся все любовью Христа и понесем помощь погибающим!
Мартин Рикке"Блажен, кто помышляет о бедном! В день бедствия избавит его Господь. Господь сохранит его, и сбережет ему жизнь; блажен будет он на земле. И Ты не отдашь его на волю врагов его"
(Пс. 40:2-3).
Вдова Рикке была удивительной мастерицей. Она искусно шила платья и прочие предметы женского туалета, и потому деревенские модницы охотно заказывали ей свои наряды. Знавшие ее любили эту тихую и добрую женщину. Вдова Рикке старалась также всем угодить и услужить своей работой. На окраине города у нее был свой домик, который она редко покидала, так как имела двоих детей и не любила оставлять их одних.
Только иногда, при необходимости, она после работы отлучалась из дома. Мартин был уже шестилетним мальчиком, но Елене было всего лишь три годика, и ей тяжело было разлучаться с матерью, да и мать не любила оставлять их одних. Раньше было иначе: когда был жив отец, он зарабатывал все необходимое. После его смерти мать стала носить черное платье и черный чепчик - в знак траура по нему, и теперь прилежно работала, чтобы прокормить своих детишек и себя. Было видно, как трудно приходилось бедной женщине. Бледная и слабая, она отправлялась с готовой работой к своим заказчикам, часто останавливаясь и отдыхая по дороге.
Невдалеке от их дома стоял окруженный густым кустарником памятник: к нему Мартин и Елена приходили каждый раз встречать мать - дальше идти им не позволялось. Здесь, в зелени и прохладе растительности, они могли играть в ожидании матери.
Сегодня было воскресенье, и мать нарядила их в праздничную одежду: Мартин был в зеленой куртке с блестящими пуговицами и двумя настоящими карманами.
Как счастлив был мальчик! Он беспрестанно осматривал себя, и с нетерпением ожидал выхода на улицу.
- Мама, что скажут мне собаки, когда увидят мою зеленую курточку? - радовался Мартин, и тут же выглянул в окно - не заглядывают ли его четвероногие друзья, полные зависти и удивления.
Наконец мать была готова, и все отправились гулять. Но идти с ними далеко она не могла, так как была слаба, и потому присела на скамеечку у памятника Доброму Мартину.
- Мы остановимся здесь ненадолго, поиграйте немного, - сказала мать, тяжело переводя дыхание.
Строя сады и огороды из ветвей и песка, дети настолько увлеклись игрой среди кустов, что Мартин даже забыл про свою новую курточку. Играя так, они не заметили наступления вечера.
- Смотри, мама, - обратился Мартин к матери, - ангелы зажигают свет в доме Божьем.
Мама подняла голову. Можно было уже идти домой, но маленькая Елена уснула на ее руках, положив голову на плечо матери. Мать позволила уснуть девочке, чтобы, отдохнув, она могла бодро вернуться домой. Нести малютку на руках она была не в силах. Да и вечер был так хорош, а бедной матери не часто выпадала возможность посидеть с детьми.
- Мама, эта светлая звездочка моя или на ней папа живет?
- Отец у Господа, мое дитя, и ему там хорошо.
Мальчик нежно обнял мать, еще раз взглянул на небо, затем его взгляд остановился на памятнике Доброму Мартину.
- Мама, расскажи мне сегодня историю о Добром Мартине, -попросил он, - а то у тебя редко бывает свободное время.
Он хорошо видел перед собой статую Доброго Мартина - рыцаря на коне, мечом рассекающего свой плащ на две части. Что он хотел сделать со своим плащом, можно было понять, взглянув на статую человека, стоявшего рядом на коленях и простиравшего свои руки к рыцарю.
- Неподалеку отсюда жил когда-то один человек по имени Мартин. Он имел очень сострадательное сердце и все, что имел, отдавал бедным. Однажды зимой, когда было так холодно, что трудно было встретить человека на улице, и ни один воробей не смел показаться во дворе, Мартин возвращался от одного больного, которого ездил навестить. Путь был далек, так что всадник и его лошадь дрожали от холода. Мартин потеплей закутался в свой зимний плащ, радуясь скорому возвращению домой. Уже темнело, когда он вдруг услышал крик: "Смилуйтесь, сударь, я замерзаю!"
Мартин остановился и увидел перед собой человека в дырявых лохмотьях, едва прикрывавших его тело, босого и с непокрытой головой. Тот стоял перед ним на коленях и умолял о помощи, протягивая к нему свои окоченевшие руки. Мартин осмотрелся. Он не увидел ни человека, ни жилья, где бы мог приютить несчастного. Не раздумывая, он снял свой широкий плащ и острым мечом разрезал его на две равные части. Одну из них он подал нищему, а в другую закутался сам, и, сопровождаемый благословениями бедного человека, поспешил домой, радуясь, что смог сделать что-то доброе.
С большим вниманием маленький Мартин выслушал историю о большом Мартине. На его ясных глазах показались слезы. Рассказ был для него очень интересным. Ему было жаль бедного человека, замерзавшего на улице. Мальчик задумался. Но всегда ли нужно так делать?
- Хочет ли этого Господь? - спросил Мартин у матери.
- Конечно, хочет, - ответила мать. - Кто может помочь другим, тот должен это сделать, даже если ему придется немного померзнуть или поголодать. Но послушай, что было с Мартином дальше. Возвратившись домой, он устало лег в постель и вскоре заснул. Вдруг перед ним предстал нищий, которому он отдал половину своего плаща, и вся комната осветилась чудесным светом. Только теперь нищий не казался уже таким жалким и усталым, больным и замерзшим. Напротив, его лицо сияло, как солнце, а глаза светились чудной любовью. А на его плечах была половина плаща Мартина. Он радостным голосом сказал ему:
- Добрый Мартин, я не нищий, я - твой Господь. Я хотел испытать тебя, отдашь ли ты что-то из своего или оставишь все себе. То, что ты сделал несчастному нищему, то ты сделал Мне.
Сказав это, он скрылся. Но еще долго оставались чудный свет в комнате Мартина и великая радость в его сердце. Мартин сделал еще много добрых дел, помог многим, и всегда охотнее давал другим, чем брал сам.
Мать смолкла. Маленький Мартин внимательно посмотрел на своего большого тезку и спросил:
- Мама, это правда, что к нему приходил сам Господь?
- Конечно, правда, дитя мое, - ответила мать. - Кто любит Бога и поступает так, как хочет Он, к такому человеку Господь приходит сам и живет в его сердце. Все, что мы делаем людям во имя Иисуса Христа, то мы делаем Ему самому. Вот и Елена проснулась, пойдем теперь домой. Дома я покажу тебе большую Библию с картинками и прочитаю слова самого Господа, который говорит: "Кто напоит одного из малых сих только чашей холодной воды, потому что он - Мой ученик, истинно говорю вам, тот не потеряет награды своей" (Мф. 10:42).
- А кто эти малые, которым мы должны помогать? - спросил Мартин.
- Это бедный и больной мальчик Ваня, - ответила мать, -это слепая Мария, это подмастерье с больными и израненными ногами - это все бедные, больные и слабые люди. Всем им мы должны помогать чем можем и что в наших силах. Все они - наши ближние.
- Могу ли и я что-то сделать для этих бедных?
- Начни с малого. Ступай завтра к больному Ване, поиграй с ним и подари ему что-нибудь.
- Мой барабан! - живо воскликнул Мартин.
- Ну да. Ты можешь ходить везде, все видеть и играть чем-нибудь другим, а Ваня должен постоянно лежать в постели.
- А разве Ваня - Господь?
- Нет, но ты будь с ним добр, как с Господом, потому что и там, у Вани, Господь видит тебя и знает, что ты делаешь и как ты себя ведешь.
- А если Ваня рассердится и побьет меня?
- Ну нет, Ваня уже большой мальчик. Но ты должен уступать ему во всем. Делай так, как ему нравиться и как он хочет. Помни лишь, что Господь любит тебя, и делай все ради Него и для Него.
- Ради Господа - как это понять? - снова спросил Мартин.
- Это значит, - ответила мать, - что, если ты делаешь добро, то делай его лишь потому, что этого хочет Господь, а не для того, чтобы понравиться людям. Теперь не задавай больше вопросов, а делай то, что я тебе скажу - возьми Елену за руку и пойдем домой.
- Доброй ночи, Мартин, - сказал мальчик своему каменному тезке, махая ему на прощание рукой, - завтра я снова приду к тебе.
На следующее утро оба Мартина были опять вместе. Мальчуган теперь с большим интересом рассматривал каменного Мартина, зная историю его жизни. Вдруг его внимание привлекло еще что-то.
На скамейке, где вчера сидела вдова Рикке со своими детьми, теперь лежал незнакомый человек и, по-видимому, спал. Это был, наверное, странствующий подмастерье, так как был одет в рваную грязную рубаху и с босыми ногами. Пиджака мальчик не увидел - скорее всего, подмастерье положил его себе под голову. Несчастный спящий выглядел жалким, особенно в глазах Мартина, приученного матерью к безукоризненной чистоте и порядку. Он вспомнил слова матери:
- Сначала найди, а затем помогай.
Он взглянул на несчастного, потом на статую. Да, это был такой же бедный, только тут он стоял не на коленях, а лежал, и не просил, но его изорванная рубаха говорила сама за себя. Мартин взглянул на памятник: у того борода, и у этого тоже - да, они похожи, очень похожи. Как молния блеснула вдруг у Мартина мысль:
- Это Господь, Он хочет испытать меня, буду ли и я добр и сострадателен.
О, если бы он имел такой же широкий плащ и такой же острый меч, как там наверху, у большого Мартина, он не задумываясь разрубил бы его. Но зато у него есть курточка. Нет, не эта, в которой он сейчас. Он отдаст свою чудесную зеленую курточку, которой Господь будет очень рад. Как ветер примчался он домой. Матери не было дома, а Елена еще спала. Курточка висела в шкафу, в самом низу, куда он должен был повесить ее сегодня утром. На рабочем столе лежали мамины большие ножницы. Одно мгновение он медлил - ему было очень жаль своей курточки, уж больно она была хороша, а новой он так быстро не получит. Но мама сказала вчера, что дарить следует то, что дорого самому, а не то, что похуже. Однако, как все же красиво блестят пуговицы! Но Мартин храбрый мальчик, чик, чик - и зеленая курточка разрезана ровно пополам. Теперь быстрей туда, пока Господь еще там! Бедняк еще спал, и мальчик тихо положил половину своей курточки на его обнаженную грудь. Теперь он прекрасно укрыт. Как он будет радоваться, когда проснется и увидит курточку.
Над спящим зажужжала муха. Мартин взял зеленую веточку и осторожно отогнал ее от лица, как он привык это делать у Елены. Да, Елена проснется и будет плакать, он не должен так долго оставлять ее одну. Он должен поскорее вернуться домой. Еще один взгляд на спящего. Когда он проснется, он наверняка придет к нему.
Елена еще спала, а матери еще не было дома. Мартин привел все в надлежащий порядок, повесил вторую половину своей курточки в шкаф и сел смотреть Библию с картинками. Перелистывая страницы, он время от времени посматривал в окно, не идет ли к нему Господь. Он все ждал, что комната вот-вот озарится чудным светом, но ни Господь, ни чудный свет не появлялись. Между тем проснулась Елена, Мартин напоил ее молоком и начал играть с нею. Вдруг отворилась дверь: это была мать.
Очень уставшая от далекой ходьбы, но всегда ласковая и приветливая, она тут же села к шитью. Мартин все ждал, что его внезапно окружит чудный свет, но вместо этого становилось все темнее. Вскоре грянул гром и сверкнула молния - началась гроза. Дети боязливо прижались к матери. Она закрыла окно и зажгла свет.
- Мама, это Бог гневается, когда гремит гром?
- Да что вы, детки мои, - возразила мать, - Бог гневается только тогда, когда вы не добры или непослушны.
- А это Он посылает гром? - задумался Мартин.
- Все в Его руках. Он посылает грозу, Он же и усмиряет ее. Мартин замолчал. Он никак не мог понять, как при такой страшной грозе тот бедняк мог оставаться на улице.
- А все-таки это должен был быть сам Господь, - подумал мальчик.
Он был так беспокоен, что мать заметила это и спросила:
- Что с тобой, мой мальчик, ты ожидаешь кого-то?
- О, мама, ~ ответил Мартин, - ты сказала, что если я сделаю что-то доброе, то не должен об этом рассказывать другим.
- Если у тебя есть что-то такое на сердце, то сохрани это лучше у себя.
Со вздохом отправился Мартин в свою кроватку. Он решил не спать всю ночь, но сон был сильнее его, веки его сомкнулись и он заснул сладким и крепким сном.
На другое утро вдова отворила свой платяной шкаф и взор ее тут же упал на зеленую курточку. Она взяла ее в руки. Что это такое? Она позвала Мартина. Тот пришел к ней переполненный счастьем, радостный, что наконец-то сможет рассказать ей о том, что сделал доброе дело, о котором умолчал вчера. Он рассказал ей все: как увидел у памятника бедняка, который был, наверное, сам Господь; как тот лежал на скамейке без пиджака, босой, в одной рваной и грязной рубахе. Тогда он разрезал свою лучшую курточку и отдал половину ему.
- Знаешь, мама, - заключил он. - Теперь я, как большой Мартин, ожидаю, что Господь придет ко мне. Но вчера Он не пришел, и сегодня Его до сих пор еще нет. Мама, - воскликнул Мартин и залился слезами, - Он не приходит, потому что курточка для Него мала!
Вдова Рикке была настолько поражена, что не смогла даже сразу успокоить ребенка. Когда же пришла в себя от изумления, то вытерла ему слезы и сказала:
- Перестань плакать, мой милый и глупый мальчик. Бог знает и видит все. Он, без сомнения, рад тому, что ты захотел Ему что-то подарить. А тот, кого ты видел вчера, был не Господь, а какой-нибудь бедняк, но Господь был возле тебя, и Он все видел, и Он непременно благословит тебя за то, что ты от всего сердца сделал для Него.
Мать прижала его к себе и нежно поцеловала.
- Однако, Он не приходит ко мне, как к большому Мартину. Почему так, мама?
- Он никогда не обещал, что придет к тебе зримо, невидимый же Он всегда с нами. На земле никто не видел Бога, да и не может Его видеть. Когда мы будем на небе, то увидим Его, как Он есть. Добрый Мартин, о котором я рассказала тебе, видел Его только во сне. Бедняк, которому Мартин отдал половину своего плаща, тоже был не сам Господь. Это мог быть ангел Божий в образе бедняка, которого Бог посылает людям, когда хочет поговорить с ними. Но послушай: тот Мартин мог дарить все, что хотел - он был взрослый и все, что имел, было его. Ты же еще дитя и не имеешь права что-либо разрезать и дарить, не спросив сначала матери.
- Так это же была моя курточка - возразил Мартин.
- Нет, дитя мое, все твои вещи делала я, и без моего согласия ты не должен отдавать их кому бы то ни было. Вот видишь, то, что ты сделал, было не совсем хорошо.
- Мама, а Бог теперь тоже не совсем доволен мной?
- Может быть. Ты же знаешь, Господь любит послушных и хочет, чтобы и ты был послушным. Тогда Он всегда будет с тобой. А теперь ступай и поиграй с Еленой.
Но Мартин продолжал топтаться возле матери и наконец прошептал ей на ухо:
- Милая мамочка, ты же сошьешь мне еще одну курточку?
- Нет, - ответила мать смеясь. - Это не было бы похвальным поступком - сначала подарить, а потом получить то же самое обратно. Нет, мой мальчик, ты должен с удовольствием носить свою коричневую курточку и по праздникам.
Мартин прекрасно знал, что теперь не помогут никакие доводы и, немного опечаленный, отправился к сестре. Играя с ней, он настолько развеселился, что вскоре забыл про свою зеленую курточку и каменного Мартина. Вдова Рикке же была счастлива. На ее лице отражалась тихая радость. Глаза ее были устремлены на небо, губы не шевелились, но сердце горело надеждой и верой. Она молилась:
- Добрый Господь, благослови моего милого сердечного мальчика. Он любит Тебя, и лишь из любви к Тебе он сделал эту глупость. Ему самому было жаль резать и отдавать свою новую курточку, но Ты, Боже, не забудешь ее, и Тебе она не мала. И когда он останется сиротой, тогда Ты приди к нему. Ты, Господи, богат и не нуждаешься в наших вещах, но когда мы из любви к Тебе и в сердечной простоте даем Тебе все, что имеем, тогда Ты возвращаешь нам это тысячекратно.
Прошло шесть лет с тех пор, как маленький Мартин в простоте любящего детского сердца отдал половину своей лучшей курточки. Теперь он уже большой и понимает, что Господь не странствует по земле, хотя и присутствует невидимо с каждым из нас. Но уста, научившие его этому и еще многому другому, смолкли навсегда. Мартин и его маленькая сестра остались круглыми сиротами. Мать в последнее время работала еще усерднее, и никто из соседей не знал, что ей приходится так тяжело, так как она никому никогда не жаловалась. Ее отец был учителем, и она получила от него порядочное образование и хорошее духовное воспитание, которых никто не подозревал в этой бедной вдове. Только ее дети сполна почерпнули из сокровищниц ее душевных богатств. Беседуя с ними, она передавала им все, что могла. Она знала, что не сможет оставить им земных богатств, и что вера и упование на Бога и трудолюбие являются сокровищами, лучшими, чем золото и серебро. Ей очень трудно было зарабатывать на пропитание себе и своим детям. Некоторые добрые люди, узнав о ее бедности, помогали ей. Но большинство полагали, что вдове Рикке живется неплохо, потому что одевалась она всегда аккуратно, а ее дети тоже были чисты и опрятны. Когда она была здоровой и могла много работать, все было хорошо. Но ее здоровье с каждым месяцем ухудшалось, и ей становилось все хуже и хуже, пока наконец у нее не выпала игла из рук. Она уже через силу кое-как управлялась с домашними делами и была вынуждена продавать одну вещь за другой из своего скудного имущества.
Так прошла зима. С наступлением весны она слегла в постель, хотя все еще не верила, что приближается конец. Наконец она все-таки решила обратиться к знакомой крестьянке, на которую много поработала и которая всегда была к ней так добра. Она решила послать к ней Мартина, как только улучшится погода. Но первый же теплый день после зимней бури принес ей вечную весну. Почувствовав свой скорый конец, она позвала Мартина и Елену и благословила их:
- Любите Бога и будьте добрыми людьми. Он же будет заботиться о вас и помогать вам. Мартин, ты смотри за Еленой и не оставляй ее. Держись подальше от греха, будь добр и люби Бога - обещай мне это ради Господа Бога!
Затем все кончилось. Пришли соседи и забрали плачущих детей. Мать похоронили. Детей должны были отдать в сиротский приют. Мартин всем казался довольным, только все время спрашивал, останется ли с ним Елена. Когда же узнал, что в приюте девочки и мальчики живут в разных домах и что с Еленой он остаться не сможет, то наотрез отказался.
- Что же ты будешь делать? - спрашивали его.
- Работать для Елены и для себя.
- Какую работу ты будешь выполнять?
Этого он не знал. Шить как мама он не мог, да и не хотел. Сначала он думал работать посыльным мальчиком, но тогда Елене пришлось бы целый день оставаться одной. Затем он надумал заняться продажей спичек или деревянных игрушек, но где их взять? От дум и забот бедный мальчик сильно побледнел и ослабел, но придумать так и не смог ничего. Попечитель сирот доказывал ему, что в приюте они многому научатся, с чем Мартин не мог не согласиться, но, опечаленный, продолжал твердить:
- Но мама хотела, чтобы я остался с Еленой.
- В таком случае ваша мать должна была оставить вам деньги. Но будь же благоразумным мальчиком и радуйся, что город так заботится о вас. Вы должны пойти в приют, иначе никто не сможет вам помочь.
Был однако Один, который мог им помочь, и Мартин это хорошо знал. Он упал на колени и воззвал:
- Добрый Господь! Ты же все можешь, сделай же и это! Мама ведь поручила мне Елену, так сделай же, чтобы она осталась со мной. Услышь мою молитву, прошу Тебя, Господи, и я вечно буду благодарить Тебя!
Так мальчик просил Небесного Отца, в помощи которого не сомневался. Он не знал, как и откуда придет эта помощь, но не сомневался в ней. Он уселся с Еленой под окном и стал ожидать Божьей помощи с таким же упованием, с каким шесть лет тому назад ожидал Господа. Было ли тогдашнее его ожидание напрасным?
- И да, и нет, - ответим мы.
Должен ли он и на этот раз надеяться напрасно?
- Уповающий на Бога не постыдится - сказал псалмопевец, и тысячи испытавших это скажут на это: Аминь.
- Завтра в десять утра Мартин и Елена должны быть отданы в приют, - было сказано им.
- В десять часов? Следовательно, Ты должен помочь нам раньше десяти.
И если это покажется нам всего лишь наивной детской молитвой, но Бог все же услышал ее.
На следующее утро Елена из-за слез не могла скушать свой завтрак.
- Перестань, Елена, мы останемся вместе, - Мартин был тверд и уверен, что Господь поможет им. Он повторял лишь в своей молитве:
- Я не хочу в приют - это было бы непослушанием, так как мама наказала мне оставаться с Еленой. Ты ведь знаешь это, Боже.
Утром пришел попечитель с незнакомым мужчиной. Они о чем-то разговаривали.
- Вот этот мальчик, - обратился попечитель к мужчине, - я думаю, он такой, какого вы ищете.
Мартин не мог слышать их разговора, так как пришедшие говорили очень тихо. Наконец попечитель обратился к Мартину:
- Господин Винтер работает садовником и берет тебя с собой, чему мы очень рады. Он живет в небольшом городке недалеко отсюда. Мы всегда охотно отдаем наших сирот на руки хорошим гражданам. Господин Винтер пошлет тебя в школу, будет одевать, ты же должен быть всегда верным и послушным ему, хорошо вести себя и исполнять всю работу, которую тебе укажут. Впоследствии ты будешь обучаться у него садоводству.
- Если будешь иметь к тому желание, - добавил незнакомец.
- Впрочем, - продолжал попечитель, - мы тоже будем следить за тобой. Надеемся слышать о тебе лишь хорошее. А теперь собирайся, попрощайся со своей сестрой - через полчаса ты должен отправляться.
Мартин выслушал все это, как во сне. Он никак не мог понять своей будущей судьбы. С какой радостью он пошел бы к этому человеку, который, без сомнения, послан самим Богом. И вдруг он слышит, что должен попрощаться со своей сестрой и расстаться с ней.
- О нет, дорогой господин, нет! - воскликнул он в отчаянии.
- Почему же нет? - спросил господин Винтер.
- Пустяки, - ответил попечитель, - упрямый мальчик вбил себе в голову не разлучаться со своей сестрой.
- Это не упрямство, - Мартин с мольбой протянул руки. -Умирая, мама приказала мне не разлучаться с Еленой и я обещал... - из его глаз покатились слезы. - Добрый господин, возьмите к себе и Елену. Она такая хорошая! Я буду и за нее работать и никогда не буду упрямиться.
Было что-то глубоко трогательное в словах этого мальчика, отчего попечитель смутился, а господин Винтер в раздумье молчал. Со страхом глядя ему в глаза, Мартин продолжал:
- Добрый господин, сделайте же это ради Господа Бога!
- Ради этого имени не надо просить, - сказал Винтер в волнении и отвернулся. - Господин попечитель, если вы не против, то я заберу обоих к себе и буду воспитывать их как своих собственных детей.
- Но в такое время... - возразил весьма тронутый этим попечитель.
- Если они так любят друг друга, то полюбят и меня, - ответил господин Винтер. - Вы хотите оба ко мне? - обратился он к детям.
Мартин плакал от радости, держа в объятьях Елену, и в его сердце была лишь одна мысль:
- Мой Господь, благослови его!
Бог услышал его молитву, и как тут не возблагодарить Его за это!
Несколько часов спустя дети были уже возле своего нового дома. Их встретила молодая женщина с ребенком на руках, двое других малюток следовали за ней. Она удивилась, увидев Елену, однако приветливо поздоровалась с ней. Садовник ввел детей в свой дом и зашел с женой в другую комнату. Возвратившись к боязливо ожидавшим их детям, она сказала:
- Во имя Господа, мы рады вам!
Она хотела привлечь Елену к себе, но та отвернулась. Но немного спустя, взглянув в глаза молодой женщине, девочка вдруг обвила ручонками ее шею и тесно прижалась к ней, как будто луч безграничной материнской любви проник и в ее маленькое сердечко. Мартин не мог опомниться от радости.
- О, - подумал он, - если они так будут любить Елену, тогда все будет хорошо. Я же буду стараться доставлять им лишь радости.
Со дня смерти матери они чувствовали себя как путники, которые заблудились в дремучем лесу. Кому приходилось быть в положении такого странника, тот знает, что значит убогая хижина, в которой тебя встречают с любовью и приветливостью. Тогда хижина кажется ему дворцом, а люди - ангелами. Так было и с нашими детьми, особенно с Мартином. Елена не так переживала одиночество, так как постоянно находилась возле брата, в котором находила поддержку и защиту. Мартин же прекрасно сознавал всю силу постигшей их радости, сменившей скорбь, и его сердце было переполнено благодарностью к Богу, отеческая рука которого привела их сюда.
- Мартин, возьми мой тулуп и закутайся в него хорошенько, не то ветер продует тебя в такой холод, ведь сегодня сочельник, а ехать надо непременно сегодня, - говорил садовник Винтер высокому, молодому человеку лет восемнадцати, в котором мы узнаем нашего старого приятеля - Мартина Рикке.
- Отец, я поеду с превеликим удовольствием. Я ведь целый год ждал этого момента.
- Ну ладно, ты заслужил это. Итак, смотри и слушай, кому что отвезти: эти семьдесят кочанов капусты и мешок картофеля получит сиротский дом, те две корзины с яблоками и вишнями, что стоят отдельно, получит больница - больные очень любят яблочный сок и ягодный кисель. Горох, фасоль и чечевица пойдут в девичий приют, туда же можешь отдать немного зеленой капусты и сумку орехов. Мешок муки и корзину слив - в богадельню для стариков. Ты же знаешь вдову Мюллер - у нее шестеро детей, так вот, отдашь ей картофель, орехи, яблоки, пакет с печеньем, на котором мать написала ее имя, и вот эту маленькую елочку. Затем зайдешь в женскую богадельню на Мариинской улице, которая была основана в этом году. Передай старушкам мешок картофеля, полсотни кочанов капусты, репу и яблоки, да скажи им, чтобы все хорошенько поделили между собой и не ссорились. Все, что у тебя останется, мой сын, отвези жене пастора, госпоже Гофман - у нее на попечении всегда много бедных людей, так что все пригодится. Всем скажи, что все это посылает им младенец Иисус и желает им радостного праздника. Когда фура опорожнится, постарайся купить все, что я тебе записал. Раньше четырех часов ты не успеешь вернуться домой.
Затем Винтер заботливо укутал своего приемного сына в теплый тулуп и с радостью наблюдал, как тот съезжал со двора на тяжело груженной фуре, весело похлопывая кнутом. Потом он еще долго сидел в раздумьях у окна, так как любил возобновлять в памяти некоторые детали своего прошлого и размышлять о самом себе.
Как и сказал отец, было уже около четырех часов, когда Мартин возвратился из города. Мороз и ветер не устрашили молодого человека - он в точности исполнил все, и отовсюду привез сердечные благодарности и множество благих пожеланий.
- Обрадовались люди? - спросил отец.
- Весьма! Даже невозможно пересказать. Все очень обрадовались твоим рождественским подаркам.
Наступили ранние сумерки. Мартин закончил всю работу по хозяйству и спокойно сел возле отца.
- Мы так редко бываем с тобой одни, - начал Мартин.
- Да, это правда, - ответил отец. Подумав немного, Мартин продолжал:
- Куда бы я ни приезжал сегодня, везде о тебе отзываются очень хорошо и говорят, как было бы прекрасно, если бы на свете было побольше таких людей, как ты. Нет, отец, ты не качай головой! Я не забыл того, что ты сделал для нас с Еленой. Скажи же отец, как ты стал таким хорошим человеком, или ты всегда был таким?
- Ты говоришь глупости, - ответил отец после некоторого молчания. - Никто не добр и не благ, кроме Бога. Ты бы очень удивился, увидев меня лет двенадцать тому назад, и не поверил бы, что это был я. Я был бесцельным и пустым человеком. А то, что я тебе расскажу сейчас, пусть будет тебе уроком. Родителей своих я потерял очень рано. Выучился садоводству, но копать землю и сажать деревья мне не хотелось, и вскоре от этого занятия у меня стали болеть голова и спина, а скорее всего это была лень. Кроме того, я полагал, что разбираюсь в садоводстве лучше хозяина, и не позволял учить себя. Захотелось также посмотреть на садоводство в чужих краях, и я отправился путешествовать.
От родителей мне осталась порядочная сумма денег, вследствие чего у меня не было недостатка в так называемых добрых друзьях. Сохрани тебя Бог, Мартин, от таких добрых друзей. Они заглушили во мне все оставшиеся чувства веры и страх перед Богом. Ко всему этому, я был еще высокомерен и горд, и вид каждого порядочного человека злил меня. Да, Мартин, я был тогда несчастен и жалок, хотя в моей груди еще теплилось стремление к другой, лучшей жизни. Сегодня святой вечер, и я не хочу омрачать его рассказом о той грязи, в которой я тогда оказался.
Однажды я, почти без денег в кармане, без друзей и без всякой надежды, а главное - без упования на Бога, пришел в один город. Был жаркий летний день, и я расположился под тенью большого кустарника, где и уснул. Меня разбудили веселые детские голоса. Проснувшись, я увидел женщину, сидевшую со своими детьми на скамейке неподалеку от меня. Она меня не видела, а не то ушла бы, увидев такого молодца, каким я был. При виде этой семьи мне сделалось теплее на душе: мне тоже хотелось иметь мать, которая говорила бы со мной так, как эта мать со своими детьми. Я тоже хотел быть любимым, но в целом мире не было ни одного человека, который любил бы меня. На том месте стояла каменная статуя, которая и послужила поводом к рассказу. Мать рассказала мальчику про Мартина, поделившегося своим плащом с бедняком. Ты же знаешь эту историю, не так ли? - спросил он Мартина.
- Знаю, - пробормотал Мартин.
- Прекрасно. Значит, мне незачем пересказывать ее тебе. Все равно мне не пересказать ее так, как рассказывала ее тогда та мать. Но мне запало в душу, как она говорила о Спасителе, на которого я никогда не уповал. Она учила дитя во имя Его оказывать любовь всем людям. Все, что мы делаем другим ради Его имени, то мы делаем Ему самому. Я же хотел тогда только брать, но не давать.
Мартин слушал с напряженным вниманием. В комнате стало уже темно, и Винтер не мог видеть, как взволнован был юноша, как его лицо то бледнело, то краснело.
- После беседы женщина пошла домой, но я не решился следовать за ней, боясь напугать ее и детей. Вечером я отправился в трактир, где оставил последний пфенниг. Я не хотел внимать голосу совести, который заговорил во мне. Платить за ночлег мне было уже нечем, и я расположился спать на скамейке в саду у памятника Мартину. Я думал, что лучшего места мне не найти.
Меня разбудил луч солнца. Возле меня стоял вчерашний мальчик. Я поскорее закрыл глаза, чтобы он не ушел, но мальчик вдруг быстро убежал. Это меня озлобило.
- Смотри, - думал я, - ты сделался страшным даже для маленьких детей.
С этими мыслями я снова уснул. Когда я проснулся несколько позже, то почувствовал на себе что-то постороннее и, что же ты думаешь, я увидел на своей груди?
- О, продолжай! - воскликнул Мартин.
- Мартин, то была половина зеленой курточки, совершенно новой, с блестящими пуговицами, в которой днем раньше был тот мальчик. Я ее хорошо приметил, так как мальчик сильно восхищался ею. И вот она лежала передо мной - разрезанная пополам. Если бы я не слышал того рассказа, то не понял бы, что все это значило, но теперь я знал: это мальчик в сердечной детской простоте, из любви к Господу и ради Него пожертвовал своим любимым нарядом. О, Мартин, держа в руках этот кусок зеленой курточки, мои глаза открылись и я снова поверил, что Бог любит меня. Через этого мальчика Господь сказал мне: "Я люблю тебя!"
Так как в комнате было темно, Винтер не мог видеть, как Мартин стал смотреть на него широко раскрытыми глазами, полными от изумления.
- Я долго разыскивал того мальчика, но в большом городе потерял всякий его след. Тогда я пообещал самому себе, что, если мне не удастся найти и отблагодарить этого мальчика лично, то я должен отблагодарить моего Спасителя - моего Христа. Вечером того же дня, сидя на скамейке на одной из улиц, я был сильно недоволен и огорчен самим собой. Размышления о Боге и Его любви изменили мое сердце. Вскоре я пришел сюда, к своему будущему тестю, который и дал мне работу. Этому доброму человеку я обязан многим. Он посеял добрые семена не только в своем саду, но и в моем сердце. Потом он дал мне в жены свою дочь, а после его смерти я унаследовал этот дом и сад. Так было угодно Богу, что я поселился здесь и хоть понемногу стал отдавать Ему то, что сам получил от Него. Из-за того, что первое побуждение к возвращению к богоугодной жизни я получил от мальчика, я особенно расположен к мальчикам.
- Отец, были ли олени на светлых пуговицах зеленой курточки? - спросил Мартин, весь дрожа от волнения. Винтер вскочил с места.
- Что это ты говоришь? Разве ты видел ее у меня? - воскликнул он.
- Это была моя курточка, - проговорил тихо Мартин.
- Твоя курточка? Великий Боже, так это ты, мой мальчик?
- Да, это я!
Они радостно обнялись.
- Мартин, принеси сюда свечу, я хочу видеть тебя.
Вдруг позвонили. В то же мгновение распахнулась дверь, и ослепительные лучи света проникли в темную комнату. Вошли дети и прислуга. Жена подошла к мужу и сказала:
- Разве вы не хотите прийти к нам? Я уже два раза звонила. Ну, давайте же петь! Все, окружив Мартина и отца, запели рождественский гимн:
Богу слава и хвала, Мир дарит земле Господь. Людям всем благословенье!
Когда все умолкли, Винтер произнес молитву. Жена изумленно глядела на него, не понимая, от чего он так взволнован. Тогда Винтер подвел к ней Мартина и произнес:
- Смотри, Господь даровал нам сегодня того мальчика, который мне, несчастному, указал истинный путь. Это Мартин подарил мне тогда свою курточку.
Изумленная, она глядела то на мужа, то на Мартина. Она все поняла и, прижав Мартина к своему сердцу, сказала:
- Дорогой мой сын! Ты мне и так был дорог, но теперь ты стал для меня еще дороже.
В тихом безмолвии стояли они вместе среди радостно ликующих детей. Затем Винтер вышел, и через минуту вернулся с зеленой курточкой в руках. Он обратился к присутствующим:
- Наш Господь не принимает ничего, чего Он не вознаградил бы вдвое или втрое. Ах, что я говорю - в сто и в тысячу раз!
- Да, отец, - горячо поддержал Мартин, - и я испытал это в своей жизни. Так воздал мой Господь и мне с Еленой. Он дал нам отца с матерью, небесную обитель и все остальное. Как мне отблагодарить Его за это?
- Любить Его и ради Него любить всех людей, - ответил отец.
- Аминь, - подтвердила мать.
Лучшая история о любвиВ больнице на ближайшей ко мне кровати лежал еврей лет тридцати. Он был вынужден бежать из России и уже многое успел пережить. С туберкулезом в последней стадии, он оказался наконец в больнице, где к нему была проявлена христианская любовь и милосердие. Хотя он знал и чувствовал, что жить ему осталось совсем немного, тем не менее, он не верил ни в Бога, ни в загробную жизнь, полагая, что с наступлением смерти всему приходит конец. От набожности своих предков он не наследовал и малой искорки, чего я никак не ожидал встретить у еврея.
Когда мне первый раз позволили встать и выйти из палаты, он обратился ко мне с просьбой:
- Не могли бы вы сходить в библиотеку и принести мне книгу?
Я обещал выполнить его просьбу, если мне позволят это сделать мои больные ноги, и спросил его:
- Какую книгу вы желаете?
- Принесите мне хорошую старинную любовную историю. Но она должна быть непременно занимательной и увлекательной, -был его ответ.
Я вышел, упрекая себя за излишний вопрос. Если бы я не спросил его, то мог бы выбрать книгу по своему вкусу. Теперь же я должен был выполнить его пожелание. По пути в библиотеку я просил Бога показать мне верную книгу, которая могла бы принести пользу смертельно больному бедному человеку. После долгого хождения по коридорам и этажам, мне удалось, наконец, добраться до больничной библиотеки. Когда я открыл книжный шкаф, мой взгляд сразу упал на Библию, и я вспомнил слова: "Бог так полюбил этот мир, что отдал своего единственного Сына, чтобы каждый верующий в Него не погиб, но получил вечную жизнь".
Я взял Библию. Возвратившись в палату, я открыл Евангелие от Иоанна 3:16, положил еврею на кровать и указал пальцем на выделенные жирным шрифтом слова. Прочитав эти слова, он молча посмотрел на меня, потом в течение некоторого времени -на Библию. Затем задумчиво и с улыбкой произнес: "Ну, вы и хитрец!" Я же набрался мужества и сказал, что это - самая лучшая и увлекательная история любви, которая когда-либо была писана или вообще может быть написана.
Казалось, что этот неверующий человек был глубоко потрясен вестью о божественной любви. С этого дня он ежедневно читал Библию. Разговора о прочитанном он не начинал, к тому же у него уже и не было сил для этого. Часто, когда слабость брала верх, Библия оставалась лежать раскрытой на его груди или закрытой - в его руках. Эта картина до глубины души потрясала меня! Однажды, когда больной уснул, ухаживающая за ним медсестра попыталась осторожно убрать Библию. Он тут же проснулся и не успокоился до тех пор, пока она снова не оказалась у него в руках.
Когда через несколько недель мне было разрешено покинуть больницу, мой сосед пожелал пойти со мной и остаться у меня, что, к сожалению, было абсолютно невозможно. О своих же внутренних чувствах и о прочитанном - я видел, что он читал уже в самом конце Нового Завета - больной не высказывался. Здоровье его с каждым днем ухудшалось.
Меня на некоторое время направили на поправку здоровья в деревню, после чего я окрепшим вернулся к себе домой. На следующий день я поспешил в больницу. На кровати моего друга лежал уже другой пациент. Мне сообщили, что он скончался за несколько дней до моего прихода. Старшая сестра, находившаяся около него в последние часы его жизни, рассказала мне, что его смерть была одной из самых прекрасных и счастливых, когда-либо виданных ею. Он скончался, примиренный с Богом и с верой в Его всеобъемлющую любовь, не переставая восторженно повторять имя Иисуса. Мое сердце ликовало от радости и блаженства. Как я был благодарен Богу, что в своей доброжелательности Он использовал меня для вручения этой бедной и ныне такой обогащенной человеческой душе лучшей любовной истории.
Дорогой читатель, возможно ты прочитал уже множество воспевающих человеческую любовь книг. Какие чувства они пробудили в тебе? Может быть, возвышенные? Или, может быть, неудовлетворенное стремление и желание испытать нечто подобное? А может быть и недовольство своей собственной жизнью, в которой все намного проще и которая протекает далеко не так романтично и удачно, как это так заманчиво и прекрасно описывается в книгах с пестрыми обложками?
Такие повествования чаще всего являются лишь плодом богатого воображения, и не более, и весьма опасно, если они оказывают на тебя такое влияние. Будет намного лучше, если ты вообще расстанешься с ними и последуешь примеру этого бедного и смертельно больного человека. Он жаждал лишь истории о любви. Действительную и настоящую любовь он нашел в Священном Писании, повествующем о том, как Бог пожертвовал Своего единственного Сына. Эта святая, чистая и бескорыстная Божья любовь привела больного от смерти к вечной жизни. Пусть же Господь откроет и твое сердце для понимания Его священного Слова, для познания безграничной любви Христа, превосходящей все познания мира.
Истинное благоЖизнь человека так кратка, мгновенна (М. Намиль) Гири на часахБольной крестьянин уже многие месяцы был прикован к кровати. За время болезни он много читал в Слове Божьем и пришел к убеждению, что несчастье это послужило ему благословением. Но, когда при очередном посещении врач объяснил ему, что болезнь будет прогрессировать дальше и принесет с собой еще много страданий, больной притих и задумался. Вид часов на стене навел его на мысль: бой часов и правильный показ времени возможен на часах лить при наличии гирь, которые и приводят в действие весь механизм.
- Твои страдания, - сказал он сам себе, - и являются теми тяжестями, что привели в движение твою духовную жизнь. Лишь Господь знает, каковыми должны быть тяжести для механизма твоей души, чтобы поддержать его движение и в то же время не разрушить его от перегрузки.
Теперь каждый раз, взирая на часы, набожный крестьянин видел на них не только текущее время, но и мог оставаться спокойным и преданным - пока не пробил и его последний час. Он ушел туда, где уже нет времени - в счастливую небесную обитель.
Орлиное гнездо- Привет, Вилли! У меня интересная новость для тебя, но о ней никто не должен знать, - сияя от радости, приветствовал Роберт своего школьного друга.
- Что за новость? - спросил Вилли.
- Я обнаружил место, где находится гнездо орла, - ответил Роберт. При этом глаза его блестели так, словно он нашел клад.
- Что ты говоришь? - Вилли становилось все интереснее.
- Да, я тебе сейчас все объясню, как все получилось, только пойдем сюда, под этот утес, - продолжал Роберт, увлекая Вилли за собой. - Ты, наверное, знаешь, что помещик позавчера застрелил старого орла и пообещал заплатить двадцать марок тому, кто достанет его гнездо, потому что орлы уносят маленьких ягнят. Вот я и наблюдал за ними, из-за чего и не был вчера в школе.
- А что сказала твоя мама? - спросил Вилли.
- Чего уж там, кто же сразу заметит все? - продолжал Роберт свой рассказ. - Вчера вечером, при заходе солнца, я заметил прилетающую туда орлицу-мать: там должно быть гнездо. - При этих словах он указал на одну точку отвесной скалы.
- Ничего не вижу, кроме маленького кустика.
- Это и есть то место, где должно быть гнездо, потому что именно там вчера вечером скрылась птица, а сегодня - появилась снова. Как ты думаешь, не смогли бы мы вскарабкаться туда и взять из гнезда, что в нем есть, когда там не будет старой орлицы?
- Надо попробовать, - ответил Вилли.
- Во всяком случае, это нелегко - размышлял Роберт, - птицы были не глупы, выбрав это место для своего гнезда.
- Ну тогда подожди немного, - предложил Вилли, - пока я сбегаю в город и куплю все, что наказала мне мама, и если она разрешит мне, тогда мы вместе начнем взбираться к гнезду.
- Нет, начнем сейчас же, пока нет орлицы, - настаивал Роберт, - а твои многочисленные заботы ты сможешь выполнить потом, когда мы опустошим гнездо.
- Так нельзя, - возразил Вилли, - мама попросила меня идти быстро и нигде не задерживаться.
- Такого мальчика, как ты, я еще не видел, - сказал нетерпеливо Роберт. - Если твоя мама что говорит тебе, то ты сразу все делаешь. Моя мама мне строго запрещает карабкаться на скалы, но я, однако, все равно пойду!
- Если бы моя мама мне это запретила, я бы не пошел, - ответил решительно Вилли.
- Тогда ты жалкий мальчик, - заключил Роберт, насмехаясь. Вилли покраснел при этих словах глумления и сказал:
- Ты же знаешь, что в Библии написано: "Дети, повинуйтесь в Господе родителям вашим, ибо это справедливо", - и с этими словами он пошел своей дорогой, чтобы не заставлять долго ждать свою мать.
- Его слова и пример нисколько не трогают меня, - пробормотал Роберт, - хотя его помощь и необходима мне в этом деле, тем не менее, я не остановлюсь лишь ради послушания родителям. Этот глупый Вилли целый день думает лишь о том, что можно, и что нельзя делать. Он настоящий раб у своей матери, которая далеко не такая хорошая, как моя. О, моя мама всегда старается дать мне самое лучшее. Она целый день ела бы сухой хлеб, лишь бы дать мне мясо.
Быть непослушным своей матери не казалось Роберту большим преступлением, и вскоре мысли об орлином гнезде заглушили все его детские волнения. Роберт, который был сильным и ловким мальчиком, начал карабкаться на скалистый утес, держась за каждый кустик и ветку, вставляя ноги в щели и трещины скалы.
Карабкаться прямо к гнезду было невозможно - ему приходилось брать то влево, то вправо от выступа скалы. Поэтому, вскоре он совсем потерял из виду маленький куст.
- Если бы Вилли был здесь, он мог бы снизу указать мне направление, - думал Роберт, часто останавливаясь, чтобы перевести дыхание. - Я боюсь, что забрался уж слишком высоко. - Он даже не имел представления, куда ему двигаться дальше.
- Кажется, нет иного выхода, как только взобраться на этот выступ скалы, хотя у меня и болит все тело, очень устали руки, учащенно бьется сердце и горит лицо, но кто не рискует, тот и не побеждает. Поэтому вперед, и еще раз вперед! Встать бы только на этот выступ, - который был намного ближе, чем он ожидал, причем скала метра на два нависала теперь над ним отвесной стеной. Не нашлось ни одной расселины, куда бы он мог поставить хотя бы одну ногу, а отойти в сторону мешал кусок скалы. К большой усталости добавился еще и страх.
- Дальше вверх я не могу, это точно, но каким образом я спущусь вниз? - думал в страхе Роберт.
В первый раз он посмотрел вниз и ужасно испугался. Он стоял теперь на узком выступе скалы, на котором не было и кустика, за который можно было удержаться. Казалось, что сам выступ едва держится за скалу, и на нем теперь держалась его молодая жизнь. Роберту так хотелось сесть, но ему нельзя было менять своего положения. Он решил звать на помощь и стал кричать все громче и громче, но в ответ раздавалось лишь эхо. Так как место было малопосещаемым, то, прежде чем кто-нибудь появиться, мог пройти не один час, в то время, как он мог продержаться, быть может, всего лишь несколько минут. Роберт обращался к людям за помощью, но напрасно. Тогда он стал молить Бога, о котором думал так мало. Мог ли он надеяться на утешение Бога, которого он совсем забыл в хорошие дни?
Одна мысль была самой страшной для него: быть на пороге смерти и знать, что последний путь был грешен.
- Дети, повинуйтесь в Господе родителям вашим, ибо это справедливо. - Это были единственные слова, которые он снова и снова повторял в своем сердце. Уже тысячу раз он был непослушен матери, но еще никогда не ощущал так сильно тяжесть своих грехов.
Горько было вспоминать, как мало ценил он любовь матери. Чего бы только не дал он сейчас за то, чтобы сделать ее счастливой! Это заставило его просить Бога, чтобы Он продлил ему жизнь, чтобы он смог стать послушным сыном. Вдруг его напугал звук одного голоса, который вселил в него надежду.
- Роберт, Роберт! Ты там, наверху? - послышался хорошо знакомый голос Вилли.
- О, Вилли! - откликнулся он громко. - Быстро позови кого-нибудь, я не могу ни вверх, ни вниз. Камень сильно шатается и силы слабеют. Если ты не поспешишь, тогда я разобьюсь.
- Держись крепче, а я побегу за помощью! - прокричал Вилли. Последовала долгая тишина, каждый миг которой казался
Роберту целым часом. Он не мог понять, почему так долго нет Вилли. Кроме того, он опасался, что ему не смогут помочь, так как ни одна лестница не достанет до него. Наконец он снова услышал голос Вилли, только в этот раз не снизу, а сверху.
- Отзовись, чтобы нам знать, где ты находишься, так как нам не видно тебя.
Бедный Роберт сразу же подал голос.
- Слушай, Роберт! Мы достигли вершины скалы другим путем и принесли с собой веревку, на конце с петлей, которую ты должен обвязать вокруг себя, и таким образом мы спасем тебя
- Если вы не поспешите, то я умру, - сказал Роберт. Петля спускалась через карниз, так что Роберт видел ее перед собой, но достать не мог. Карниз выступал над ним на некотором расстоянии впереди, так что веревка была удалена от него на несколько метров.
- Я не могу достать ее, что мне делать? - кричал Роберт.
Веревка быстро поднялась наверх. Последовала страшная пауза, затем появилось что-то большое. Это был Вилли, сам привязанный веревкой: в руке он держал петлю.
- Если я кину ее тебе, ты сможешь достать ее? - крикнул Вилли так ободряюще и сердечно, что Роберт приободрился.
- Кидай скорей, - попросил он.
Вилли кинул веревку. Роберт поймал ее, чуть не потеряв при этом равновесие. Дрожащими руками он обвязал веревку вокруг корпуса, ибо не был уверен в силе своих рук. Мужчины на вершине скалы по знаку Вилли начали тянуть веревку вверх. В это время Роберт потерял сознание. Вилли не видел этого, но знал, что Роберт под ним и поднимается вместе с ним на веревке.
При спуске Вилли так спешил на спасение своего друга, что не заметил маленького кустика. Теперь же он радостно воскликнул. Услыхав это, мужчины перестали тянуть.
- Ура, Роберт! - закричал Вилли и поднялся к гнезду. - Вот они, у меня. Больше они не будут воровать ягнят. - Так как обе руки у него были свободны, он без труда смог взять гнездо с орлятами. - Готово! - крикнул он. - Тяните теперь дальше!
Через несколько мгновений оба мальчика были на вершине. Вилли восторженно радовался, но восторг его вскоре утих, когда он увидел смертельно бледного Роберта неподвижно лежащим на земле.
- Будь спокоен, - сказал один из мужчин, - скоро ему станет лучше. Побрызгай ему немного водой в лицо, и мы поведем его домой, к маме.
Эти слова Роберт услыхал, приходя медленно в себя.
- Да, к моей маме! - повторял он, не сознавая, что говорит. Вскоре он сам мог ходить, и все направились в деревню. Вилли побежал вперед, чтобы подготовить мать к радостной встрече. С выражением лица, полным страха, она поспешила навстречу Роберту, и вскоре они встретились. Он был бледен и серьезен, но спокоен.
Мужчины отправились по своим делам, и лишь Вилли присутствовал при встрече матери с сыном.
- Роберт, почему ты осмелился влезть на скалу, когда я тебя столько раз предупреждала не делать этого? - спросила женщина строго и с упреком, обнимая своего спасенного сына. Бледные щеки Роберта покрылись румянцем, когда он сказал:
- Можешь ли ты простить меня, мама?
Женщина была удивлена этим вопросом, так как в первый раз слышала такое из уст своего сына.
- Тебя простить, дитя мое?! - воскликнула она. - Да, я хочу! Как я счастлива, что ты невредим.
- Кроме Бога, я должен поблагодарить и Вилли, - сказал Роберт. Теперь он обратился к Вилли и поблагодарил его, который ни одним словом не обмолвился о том, что сделал для друга.
- Я рад за тебя, что ты получишь теперь от помещика обещанное вознаграждение за гнездо, - сказал Роберт другу.
- Я не имею на него никакого права, - ответил Вилли. - Ты, Роберт, нашел орлиное гнездо, тебе и принадлежит вознаграждение.
- Я не возьму ни пфеннига, - возразил Роберт.
- Нет, Вилли, ты заслужил это вознаграждение.
- Ну, тогда хоть поделим, - предложил Вилли.
- Да, поделить мы можем, - ответил Роберт. - Тебе, Вилли, принадлежит вознаграждение, а мне - серьезный урок. Он, думаю, дороже всяких денег. Сколько буду жить, буду помнить, как нарушил эту заповедь и чуть не лишился жизни. Дети, повинуйтесь в Господе родителям вашим, ибо это справедливо, - заключил он.
А Вилли добавил следующие стихи:
- Почитай отца и мать - это есть первая заповедь с обещанием, - чтобы тебе было хорошо и ты был долголетен на земле (Еф. 6:1-3).
Это же про тебя, Иосиф!Один купец, любивший Иисуса Христа и старавшийся служить Ему где и как только мог, заполнил некоторые полки своей лавки Библиями и Новыми Заветами. Сверху он сделал крупным шрифтом видимую на всю лавку надпись:
Здесь продаются мечи христиан!
Одним из таких мечей этот солдат небесного Царя одержал однажды блестящую победу.
Как-то утром по улице шла группа распущенных парней, сопровождаемая большой толпой любопытных зевак. Разодеты они были весьма пестро, так что их можно было принять за странствующих шутов. В руках они несли различные музыкальные инструменты. Остановившись как раз напротив лавки купца, они начали петь и показывать на потеху публике разные фокусы. После того, как они пропели несколько веселеньких песенок, из их рядов вышел молодой парень с выразительными чертами лица и начал собирать в жестяную банку пожертвования с собравшихся. По его поведению можно было заметить, что он знал и лучшие времена. После обхода по кругу, он зашел и в лавку, из которой купец наблюдал за интересным зрелищем. На его просьбу о пожертвовании купец взял с полки Библию и предложил:
- Послушайте, мой дорогой, я подарю вам десять марок и еще Библию сверх того, если пообещаете мне прочитать вашим друзьям указанный мною отрывок текста, но так громко, чтобы могли услышать и все окружающие.
Смеясь, молодой человек взял Библию, вышел из лавки и крикнул своим товарищам на улице:
- Послушайте, друзья! Здесь можно кое-что заработать! Этот господин обещает мне десять марок, если я прочитаю вам небольшой отрывок из этой книги!
В то время, как все в ожидании смотрели на говорившего, купец открыл пятнадцатую главу Евангелия от Луки и попросил юношу приступить к чтению с одиннадцатого стиха.
- Ну, тогда давай за работу, Иосиф! - смеясь крикнул один из группы, - заработай свои деньги как человек.
Иосиф взял книгу из рук купца, встал среди своих товарищей и начал читать:
- Иисус продолжал: У одного человека было два сына. Младший сын сказал своему отцу: "Отец, дай мне мою часть имения". И отец разделил имение между сыновьями.
Необычность обстоятельств и непроизвольная дрожь в голосе читавшего воздействовали так, что стало совсем тихо. Лицо самого юноши вдруг приняло серьезное выражение. Смолкнув на мгновение, он тут же продолжил чтение:
Вскоре младший сын собрал все, что у него было и отправился в далекую страну. Там он растратил все свое богатство на распутную жизнь.
- Это же про тебя, Иосиф! - раздался голос из группы. - Все точно так, как ты рассказывал мне про себя и своего отца!
Иосиф продолжал:
- Когда у него уже ничего не осталось, в той стране начался сильный голод, и он оказался в нужде.
- Это же опять про тебя, Иосиф! - раздался тот же голос.
- И он пошел и нанялся к одному из жителей страны пасти свиней. Он так голодал, что был бы рад набить желудок хоть помоями, которыми кормили свиней, но и тех ему не давали.
- Так нам всем живется, - опять вмешался говоривший ранее, - все мы попрошайки, а могли бы жить гораздо лучше. Читай же дальше!
Юноша последовал просьбе, но его голос стал заметно дрожать:
- И опомнившись, он сказал: "Сколько слуг в доме моего отца, и у них достаточно пищи, а я здесь умираю от голода! Пойду и возвращусь к моему отцу".
Дальше читать он уже не мог. Он смолк. Никто не смел нарушить наступившей тишины. Сам юноша стоял, словно пригвожденный. Его лицо подергивалось, в то время как глаза оставались устремленными на книгу, которую он держал в своих дрожащих руках. Только что прочитанная история почти полностью соответствовала тому, что совершил и он сам. И он своевольно покинул дом своих состоятельных родителей и прокутил в дикой жизни все свое состояние. И теперь, как тому блудному сыну в притче, и ему вспомнился опечаленный отец, любовь, которой он был окружен на родине, работники дома, у которых не было недостатка в пище и питье, в то время как он, сын такого богатого отца, хотя и не пас свиней на чужбине, но влачил такое жалкое существование.
Этот день стал поворотным пунктом в жизни этого блудного сына. Он посоветовался с купцом, который стал виновником его возвращения. Купец написал письмо его родителям, и впоследствии, после долгих скитаний, этот молодой человек с глубоким раскаянием вернулся в родительский дом. История блудного сына прекраснейшим образом олицетворилась в нем. Он вернулся навсегда. Иисус Христос стал его Господом и Спасителем, а Бог на деле стал его Отцом.
И он умерВ Лондоне жил однажды купец, который не верил в божественное происхождение Библии, никогда не читал Слова Божьего и не слушал проповедей.
Как-то одной из его племянниц удалось все-таки уговорить его послушать одну проповедь. В этот вечер проповедник читал из пятой главы Бытия, в которой восемь раз встречаются слова: "И он умер". Сама племянница была разочарована.
- Почему Бог допустил, - думала она, - что именно сегодня проповедник избрал такой монотонный текст про родословную?
По дороге домой дядя не обронил ни слова. С каждым пройденным шагом в его ушах звучали слова: "И он умер".
Вечером в комнате с каждым ударом настенных часов в его ушах звучало: "И он умер". На следующее утро, сидя за письменным столом, он опять слышал только эти слова: "И он умер". Он был не в состоянии сконцентрировать свои мысли и даже в простых подсчетах стал делать грубые ошибки.
- Нет, - воскликнул он, - я должен сам еще раз прочитать эту главу!
Он раскрыл годами нечитанную Библию и прочитал главу с настойчиво повторяющимися словами "И он умер", напоминавшими ему так настойчиво о неизбежности смерти.
Бог употребил эти слова, чтобы разбудить его давно уснувшую совесть.
- Сейчас я еще среди живущих, - думал купец, - но и обо мне когда-то тоже будет сказано: "И он умер". А что потом?
Сознавая гибельное состояние своей души, он не нашел покоя, пока не познал Иисуса Христа как своего Спасителя, сказавшего:
"Я - воскресение и жизнь; верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек" (Ин. 11:25-26).
Власть над смертьюПеред римским императором стоял мужчина, единственная вина которого заключалась в том, что он являлся учеником и последователем Иисуса. Разными обещаниями Диоклетиан пытался склонить его к отказу от своего вероисповедания. Но христианин лишь улыбался в ответ. Наконец тиран разгневался и в ярости закричал:
- Знаешь ли ты, что я властен казнить тебя? И что ответил христианин?
- Ты, император, властен казнить меня, но я властен принять смерть.
Император хорошо понимал, что этот подданный вправе гордиться большей силой, чем обладал он, властелин. И силу эту могли терпеть лишь немногие монархи. Поэтому, Диоклетиан приказал пытать, а затем казнить этого, по его мнению, нахального человека. Но именно этим решением он, сам того не ведая, дал христианину возможность доказать свою власть над смертью: тот во всех пытках оставался тихим и спокойным. С его уст сходили лишь слова: "Иисус, мой Иисус, мой Спаситель", - пока не испустил дух.
Быть властным убить - это, конечно, сильная и страшная власть, но ее имеет и тигр в дремучем лесу. Властен умереть лишь тот, кто имеет Христа и в Нем - жизнь вечную, которая намного ценнее нашей временной жизни, и никакой враг не сможет одолеть ее, даже телесная смерть.
Родившись, ты плакал, а стоявшие рядом - радовались. Живи теперь так, чтобы умирая, ты радовался, а окружающие - плакали.
С Ним распяли двух разбойников, одного по правую, а другого по левую сторону Его. И сбылось слово Писания: "и к злодеям причтен". Проходящие злословили Его, кивая головами своими и говоря: "Эй, разрушающий храм и в три дня созидающий! Спаси себя самого и сойди с креста". Подобно и первосвященники с книжниками, насмехаясь, говорили друг другу: других спасал, а себя не может спасти! Христос, Царь Израилев, пусть сойдет теперь с креста, чтобы мы видели, и уверуем. И распятые с Ним поносили Его. (Мк. 15:27-32).
Сойди с креста!Минуты предсмертные медленно шли, "Малые" грехиЛовите нам лисиц, лисят, которые портят виноградники, а виноградники наши в цвете (Песн. 2:15).
Фонарь имел лишь одно маленькое отверстие, но ветер подул в это отверстие и погасил фонарь.
Горькие последствия могут быть следствием одной единственной слабости нашего характера, на которую мы даже не обращаем внимания.
Одна искра может воспламенить кустарник, а опустошена будет целая область.
Малая пробоина может потопить корабль, и тогда в пучине погибнут все пассажиры.
Единственная рана может стать причиной смерти человека. Единственный неосужденный грех может превратить христианскую жизнь в руины. Не поможет даже то, что все остальные части фонаря будут находиться в безукоризненном состоянии: фонарь погаснет из-за одного единственного отверстия, через которое сможет проникнуть ветер.
Когда проверяют цепь, то испытывают не самое сильное звено, но самое слабое; как цепь вообще может устоять, если не устоит ее слабейшее звено?
Сатана является первоклассным наблюдателем, и он очень умело использует все наши слабости. Наша речь, наши мысли и наши привычки сами по себе являются теми дверьми, которые он постепенно открывает, чтобы посредством "малых лисят" погубить наши сердца.
Разве любовь к недуховной музыке не является одним из его обольстительнейших средств проникновения? Он склоняет нас к дальнейшему вторжению в искусство: один лишний шаг - и наше свидетельство, тщательно оберегаемое нами во всех отношениях, оказывается загубленым мирскими формальностями.
А как обстоят дела со склонностью к чтению мирской литературы? Одна единственная страница с нездравыми описаниями отравляет ход наших мыслей в святейшие мгновения, отвлекая наш дух от Божьих дел и пробуждая в нас греховные страсти.
Лишь мгновение отделяет жизнь от смерти!- Мария всегда была такой серьезной? - спросил я однажды свою знакомую.
- Нет, - ответила та, - она стала такой лишь после смерти мужа. Они очень любили друг друга. Но время от времени у них доходило до словесной перепалки. Так было и однажды утром. Когда муж: прошел уже часть пути к месту своей работы, он пожалел об этом и вернулся домой. Жену он застал на кухне.
- Мария, расстанемся же друзьями. Поцелуй меня, и пусть опять все будет хорошо. Я думаю, что иначе мне не видать удачи на работе.
Но она отвернулась от него и не подала ему даже руки. Она полагала, что таким образом сможет воспитать и отучить его от излишней щепетильности, так как действительно любила его.
Он же не вернулся живым. Вечером того же дня его бездыханное тело принесли домой на носилках.
- С тех пор я никогда не видела Марию смеющейся, - продолжала моя знакомая. - Она охотно отдала бы годы своей жизни за то, чтобы сделать несостоявшимися все нанесенные мужу обиды. Да и мы все, видя, как она исходит в тоске, пришли к выводу, что нужно всегда спешить прощать!
Всего лишь сон?Народная мудрость гласит: "Сны призрачны". В большинстве случаев это так, но не всегда.
Недавно на одном из собраний я услышал историю про сновидение, которая заслуживает быть переданной далее. Я разузнал, соответствует ли рассказанное действительности, и меня заверили в правдивости случившегося.
Не так давно в одном из городов средней Германии - как и во многих других местах - образовался так называемый "Адский клуб". Президентом этого клуба стал преуспевающий собственник, живший на окраине города. В "Адском клубе" частенько бывало по-настоящему весело. И на одной из годовщин клуба это было особенно заметно. Президент отлично понимал, как задавать тон публике, и разгульная компания праздновала до воскресного утра.
Как всегда, президент отправился домой верхом, и лишь на рассвете лег в постель, чтобы основательно выспаться. Заснул он быстро, но уже через пару часов проснулся весь в поту от ужасного сна.
Как он затем рассказывал, во сне он увидел себя едущим на своем Фуксе по короткой аллее, ведущей к его резиденции. На полпути перед ним внезапно появилось страшное существо, от которого лошадь понесла и сбросила седока. Он отчетливо помнил тот момент во сне, когда во время падения подумал: "ну, сейчас же ты крепко ударишься об землю!" Однако, он не ударился, но стал проваливаться все глубже и глубже в бесконечную бездну. Через некоторое время он с ужасом обнаружил, что существо, напугавшее лошадь, летит вместе с ним вниз. Потом стало немного светлее и он увидел, что очутился в очень большом пещерообразном помещении. Необычные звуки доносились до его слуха, и он толком не мог понять, были это человеческие или звериные голоса.
В пещере он увидел сцену, на которой кружились в танце множество пар. Он подошел поближе, чтобы разглядеть людей. Что ему сразу бросилось в глаза, так это лица, выглядевшие нерадостно. Смеха было не слыхать. Каждое лицо отображало неудовлетворенную жажду, и, самое страшное, - танец никогда не прекращался.
Неожиданно он заметил среди дико кружившихся пар хорошо знакомую женщину. Знакомую? Нет, бывшую знакомую, ибо он точно помнил, что эта женщина умерла два года тому назад. Он резко повернулся к своему зловещему спутнику и спросил:
- Где мы, собственно, находимся?
- В царстве мертвых, в преддверии ада, - ответил тот. Тут мужчина пал на колени и стал умолять:
- Выпусти меня отсюда, я не могу здесь оставаться! Если еще существует помилование, то выпусти меня отсюда!
Голосом, пробиравшим сновидца до мозга костей, существо ответило:
- Да, ты можешь еще раз выйти отсюда. Но запомни: сегодня, через год, ты навсегда придешь сюда!
Тут мужчина проснулся. Живо предстали перед ним картины, которые он увидел во сне, и ему все еще слышался голос: "Но запомни, сегодня, через год, ты будешь здесь!"
Он сделал единственно верный шаг: пошел к проповеднику, рассказал ему свой сон, выслушал его наставления и начал новую жизнь. Он вышел из "Адского клуба", стал избегать трактиры и вообще всего того, что напоминало ему его прежнюю греховную жизнь. Вместо этого он стал, вопреки многим насмешкам, придерживаться набожных людей, постоянно посещать собрания и открыто свидетельствовать, что отныне посвящает свою жизнь Господу Иисусу Христу.
Месяцы проходили один за другим, и со временем впечатление от того сна стали понемногу рассеиваться. И так стало возможным то, что далее и произошло. Однажды к нему явились многие из его прежних друзей. Свой разговор они начали с поистине сатанинской хитростью. Они хвалили его за то, что он так твердо следует новым путем, что за это его следует уважать и т.д. В конце концов они все же выложили ему свою просьбу: приближается годовщина клуба, и они просто не могут представить себе это торжество без него. Они сразу же заверили его, что ему не надо будет пить спиртное, оставаться на танцы, лишь бы он только присутствовал на первом акте торжества.
На таких условиях нашему другу показалось возможным оказать такую любезность своим прежним друзьям. Их похвала пришлась ему по душе, и он согласился прийти, но подчеркнул, что останется лишь на первой части торжества.
Наступил вечер, и торжество обещало стать знаменательным событием. Множество людей сердечно приветствовали нашего друга, так что его первоначальное стеснение вскоре исчезло. Когда же новый президент взошел на трибуну и начал свою речь со слов: "Сегодня, год тому назад...", он побледнел. Внезапно ему показалось, что он опять слышит голос: "Сегодня, через год..."
Бледный, как мертвец, и весь дрожа, он хотел тут же пойти домой, но был окружен некоторыми своими старыми друзьями.
- Ты же не можешь оставить нас теперь и уйти! - сказал один.
- Это было бы позором для клуба и для тебя, если бы ты ушел сейчас домой, - добавил другой.
- Выпей глоток вина, и тебе опять полегчает, - предложил третий.
Он выпил глоток вина, чтобы успокоиться, позволил себя усадить и - остался. К одному глотку вина прибавился другой, за первым стаканом последовал второй, и вскоре весь страх был забыт, и со временем радостное настроение перешло даже в буйное веселие.
На рассвете он одним из последних покинул ресторан, чтобы вернуться домой. Посреди аллеи, которая вела к его дому, лошадь чего-то испугалась и понесла, скинув седока. Коня без всадника работники обнаружили час спустя стоящим у дверей конюшни, а хозяина нашли мертвым на аллее, с переломанной шеей.
"Сегодня, через год...!"
Этот сон был милостивым Божьим предупреждением. Если бы этот мужчина внял предупреждению и полностью отдал свое сердце Господу, тогда сон не исполнился бы. Но он обратился к Богу лишь из страха перед адом, и, к сожалению, не выдержал пробы. Хвала и лесть старых друзей привели его к падению.
Какая польза человеку, если он приобретет весь мир, а душе своей повредит? Или какой выкуп даст человек за душу свою? Ибо придет Сын Человеческий во славе Отца Своего с ангелами Своими, и тогда воздаст каждому по делам его (Мф. 16:26-27).
Главный вопросСреди тревог житейских, испытаний, КНИГА II"Укажи мне, Господи, пути Твои, и научи меня стезям Твоим. Направь меня на истину Твою, и научи меня; ибо Ты Бог спасения моего; на Тебя надеюсь всякий день"
(Пс. 24:4-5).
Твой СпасительСпаситель мой! - так больно слышать мне, Анна Бель Сила крови и сила параНа одном из собраний в Лондоне, которые в свое время проводил известный евангелист Торрей, случилось, что неизвестный прервал его проповедь о воскресение Христа словами:
- Откуда вы знаете, что Христос действительно воскрес из мертвых?
- На этот вопрос надо ответить! - сказал Торрей, -ибо Библия сама говорит: "Если же Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тщетна и вера ваша. Притом и мы оказались бы лжесвидетелями о Боге..." (l.Kop. 15:14-15), - и хотел было продолжить доказательство.
Но тут вышел вперед мужчина и сказал:
- Я работаю машинистом и могу наблюдать силу пара. Но как я могу узнать, какое давление у пара? Сам пар я не вижу, но силу пара узнаю по маленькой стрелочке на манометре, которая в зависимости от давления передвигается по шкале. Прежде я был алкоголиком, безнадежным рабом пьянства, но сила Христа оказалась достаточной, чтобы вызволить меня из этого болота греха, поставить на твердое основание и изменить всю мою жизнь. Так я из собственного опыта твердо знаю, что Христос воскрес из мертвых.
Чудодейственный рецептОднажды один врач, не веривший ни в Бога, ни в Спасителя, ни в Его Евангелие, обратился к проповеднику с вопросом:
- Я никак не могу понять, как вы, такой интеллигентный и образованный человек, можете верить такой старой легенде, как Евангелие.
На это проповедник ответил:
- Господин доктор, предположим, что годы назад вам прописали рецепт, благодаря точному исполнению которого вы излечились от страшной болезни; ныне же вы прописали этот рецепт больному, который, однако, отказывается даже опробовать его. Что бы вы подумали о таком больном?
- Я бы посчитал его глупцом, - последовал ответ.
- Итак, - продолжил проповедник, - двадцать пять лет тому назад я испытал на себе силу Божьей благодати. Она сделала из меня нового человека. Все эти годы я проповедовал об этом спасении, и кто принимал его, тот на себе мог испытать его целебную силу. Так что нет ничего удивительного в том, что я верю в Христа и Его дорогое Евангелие.
Чего не понимаю - тому не поверю- Я никогда не поверю тому, чего не понимаю, - сказал однажды в гостинице молодой самодовольный человек.
- Я тоже, - отозвался другой.
- Я, безусловно, тоже никогда не поверю такому! - подтвердил третий.
- Господа, - взял слово один из сидевших рядом мужчин, -если я вас правильно понял, то вы не хотите верить в то, чего не понимаете?
- Само собой разумеется!
- Конечно!
- Естественно! - один за другим ответили неверующие.
- Хорошо, - сказал неизвестный. - Так вот, сегодня утром, во время моей поездки, я видел гусей на зеленой лужайке, щипавших свежую травку. Верите ли вы этому?
- Конечно, - был ответ молодых людей.
- И свиней видел - они также паслись на траве. Верите ли вы этому?
- Разумеется, - ответили все трое.
- Также я видел пасущихся овец и коров - эти животные тоже щипали траву. И этому верите?
- Естественно, - прозвучало в ответ.
- Ну хорошо. Но трава, которую пожирали эти животные, через пищеварение превращалась в перья на спине гусей, в щетину на спине свиней, в волоса у коров и в шерсть у овец; верите ли вы и этому, мои господа?
- Разумеется, - отвечали они.
Тут незнакомец задал еще один вопрос:
- Да, вы верите всему этому, но понимаете ли?
Ответа на это не последовало: молодые люди оказались в растерянности и пристыженно молчали.
Убедился на собственном опытеСтарик, в молодые годы сомневавшийся в истинности Библии, рассказал о своем покаянии следующее:
- Я не верил ни в Библию, ни в праведность веры в Бога; так называемое христианское покаяние я считал самовнушением и даже умопомрачением, христиан же считал за обманутых и фанатиков. Я изучал атеистическую литературу и все больше убеждался в том, что смерть - это вечный сон, и что нет ни рая, ни ада, но все уходит в небытие. Тем не менее, сомнения не переставали одолевать меня.
После долгих безуспешных попыток заглушить эти неприятные мысли, я решился применить средство, которое, по моему мнению, должно было избавить меня от всех этих мыслей. Я решил втайне последовать совету христиан, а именно: молиться и читать Библию. Уж если эта попытка не произведет на меня никакого впечатления, тогда наверняка исчезнут все сомнения. И когда в ближайшее воскресенье все домашние пошли на собрание верующих, я заперся в комнате, преклонил колени и стал просить:
- Боже, если Ты существуешь, тогда услышь меня! Если нужно достичь рая и избежать ада, тогда научи меня этому! Я не верю в Библию, но если в ней - истина, тогда открой ее мне и просвети меня в ней!
Я открыл Библию, которую так часто высмеивал. Читать я начал в Новом Завете, и так внимательно читал главу за главой, прося Бога открыть мне истину. Чем больше я читал, тем больше возрастал мой интерес, и вскоре я уже не мог противостоять убеждению, что книга, которую держу в руках, действительно есть Слово Божье.
- Всю свою жизнь я верил лжи! - воскликнул я в страхе. -Я - погибший грешник!
Так я прочитал всю Библию. Создание Вселенной, грехопадение человека, явление Христа сильно потрясли меня. Я ясно увидел свою собственную испорченность; мой страх стал таким, что его невозможно было скрыть. Целую неделю я исследовал Слово Божье и взывал к Богу о помиловании моей души.
Утром, в ближайшее воскресенье, я пошел на проповедь и нашел там в Иисусе своего личного Спасителя. Путь спасения открылся мне так ясно и во всей своей простоте, что я от глубины души мог радоваться и ликовать: "Я знаю, мой Спаситель жив!"
Моя душа славила Господа, мое неверие было побеждено! Я лично убедился в силе и истине веры в Иисуса Христа, и теперь мог исповедовать Спасителя, которого нашел.
Спасительная правдаВо времена Великой Французской революции многие христиане вынуждены были поплатиться жизнью за свою веру или бежать за границу. Среди беженцев находился и один школьный учитель со своим другом. По рекомендации единоверцев, они пришли в одно маленькое село к хозяину гостиницы, который из любви ко Христу помогал беженцам.
Он приготовил им сытный ужин и позаботился о теплой комнате. Не успели беглецы поужинать, как объявились их преследователи. Им едва хватило времени, чтобы спрятаться под широкой кроватью, стоявшей за занавесью в нише гостиничной комнаты. Недоеденный ужин так и остался на столе. Хозяин успел лишь шепнуть им, что если о них спросят, то он скажет, что они были здесь, но уже ушли. На это учитель поспешно возразил:
- Говори только правду, иначе я сам выйду из укрытия.
В то же мгновение солдаты вломились в комнату и спросили об учителе, по следам которого они до сих пор шли.
- Если не скажешь нам, где беглецы, мы тебя тут же расстреляем!
Хозяин побледнел и, весь дрожа от страха, пролепетал:
- Под кроватью.
Подошедший офицер закричал на него:
- Ты что, за простачков нас принимаешь, хочешь дать им возможность скрыться? - Он приказал солдатам обыскать дом и все сараи. - Но от нас им все равно не уйти!
Солдаты повиновались, обыскали все, но никого не нашли.
- Может быть, посмотреть под кроватью, - робко предложил один из солдат.
- Ну, вот еще, глупости! Чтобы над нами потом еще и смеялись? Нет уж, нет! Быстро в погоню за ними, они не могли далеко уйти! - И, обращаясь к хозяину, он продолжил: - А тебя я бы охотно расстрелял за то, что ты так нагло пытался обмануть нас.
Как только преследователи скрылись, беглецы вылезли из своего укрытия, и учитель сказал хозяину:
- Вот видишь, как Бог может сохранить нас. И не нужно для этого, как когда-то Раав, помогать себе ложью.
Немного позже оба христианина нашли надежное укрытие на одном из островов, откуда они потом без затруднений пересекли границу.
Пропусти через три сита!К мудрому Сократу пришел однажды один доброжелатель и взволнованно сказал:
- Слушай, Сократ, я должен тебе рассказать, как твой друг...
- Стой, - прервал его мудрец, - пропустил ли ты через три сита то, что хочешь сообщить мне?
- Три сита? - удивленно переспросил тот.
- Да, мой дорогой друг, три сита! Проверь, пройдет ли через три сита то, что ты хочешь сообщить мне! Первое сито - истина! Ты уверен в истинности того, что хочешь сообщить мне?
- Нет, я услышал это в разговоре, и...
- Так, так! Но ты наверняка пропустил это через второе сито добра. Если уж ты не уверен в истинности того, что хочешь сообщить мне, то, по меньшей мере, к добру ли это?
- Нет, наверное, напротив, - неуверенно произнес доброжелатель.
- Гм, гм, - прервал его мудрец, - применим же теперь и третье сито и спросим себя, является ли необходимостью то, что так волнует тебя?
- Я бы не сказал, что это такая необходимость.
- Итак, - усмехнулся мудрец, - если твое сообщение не истинно, не к добру и не является необходимостью, тогда забудь о нем, и не утруждай им ни себя, ни меня!
Записано на небесахНедавно я имел приятную встречу. Мой бывший однокурсник по университету, занимающий теперь высокую судейскую должность, был известен мне, как убежденный неверующий. Ныне же я встретил в нем скромного истинного христианина. И к этой перемене его привел не профессор, и не священник, но маленький ребенок. Как это произошло, он рассказал мне сам.
- Как вы знаете, в молодости я был весьма далек от веры. Казалось, моя мать напрасно молилась за меня. Бог был для меня всего лишь пустым названием. Иисуса же я считал мудрым добродетельным человеком и мучеником за свое учение. То, что в Библии говорится о рае и аде, я почитал за фантазию. Тем не менее, обзаведясь семьей, я воспитывал своих детей в духе христианства. Я ясно видел, как опасно для нравственного развития ребенка уже с детства впасть в руки неверия. Я видел также достаточно подростков, ставших жалкой игрушкой всевозможных страстей и привычек после того, как страх Божий покинул их сердца.
Придя однажды вечером домой, я услышал от жены, что наш маленький Карл был опять непослушен. Я строго укорил его за это и с расстроенной миной отвернулся от него. Когда же его отправили спать, он некоторое время лежал тихо и спокойно, потом вдруг начал плакать, громко всхлипывая. Я подошел к нему и спросил:
- Ты почему плачешь?
Сперва он не мог ничего сказать, потом с трудом проговорил: - Ах, папа, ангелы!
Я удивился: - Ты это о чем?
- Ангелы записали это теперь в книгу доброго Бога! - голос мальчика терялся в судорожных рыданиях.
- Конечно, они сделали это. И все из-за твоего непослушания маме.
- Ах, папа, нельзя ли это стереть из книги? - умоляюще спросил ребенок и повернул ко мне свое заплаканное личико.
Вид кающегося грешника тронул меня и я, хотя и не верил в существование ангелов, вынужден был вникнуть в его мысли, и сказал:
- Да, Карл, эта неприятная история с твоим непослушанием может быть стерта, но ты должен попросить Бога, чтобы Он простил тебе.
- О да, папа, я хочу это сделать, - воскликнул мальчик, быстро вскочив. - Может быть, мне при этом лучше встать на колени?
- Да, мое дитя, преклони колени.
Одним прыжком Карл соскочил с кровати. Глаза его блестели. Подумав немного, он предложил:
- Папа, я думаю, будет лучше, если ты преклонишь свои колени вместе со мной, тогда Бог скорее сделает это.
Я оказался в затруднительном положении. Для меня это было настолько необычным... Ни за что на свете я не хотел бы быть увиденным в этот миг своими товарищами по убеждению. И все же я преклонил колени рядом со своим ребенком.
- Ах, папа, молись же за меня - ты ведь лучше меня можешь сказать все Богу.
И я стал молиться. Меня одолевали своеобразные чувства. В моей душе происходило что-то неописуемое. Сказав "аминь", мы встали с колен, и Карл с потрясшей меня серьезностью спросил:
- Папа, теперь действительно все стерто? Резинкой?
- Нет, милый мой, кровью Иисуса Христа, нашего Спасителя! Карл надолго задумался, затем влажными от слез глазами посмотрел на меня и сказал:
- Папа, твои грехи ведь тоже были записаны в той книге?
- К сожалению...
- И мамины тоже? Она ведь тоже грешила?
- Да.
- Но ведь ваши грехи тоже стерты?
От такого экзамена меня охватила дрожь. Мне было так, словно я стоял не под детским взором, но перед огненными очами Вечного Судьи. Едва слышно я промолвил:
- Надеюсь, что да.
Тут я услышал позади себя глухие, сдавленные рыдания. Оказалось, что жена последовала за мной и слышала весь наш разговор. Она припала к моей груди, и я увлек ее за собой на колени. Так мы молились: отец, мать и ребенок - милостивому и милосердному Богу, бывшему для нас чужим, ныне же принявшему нас, заблудших, ради крови Иисуса Христа. Теперь мы тоже верим в Того, в кого прежде нас поверил наш Карл. Таким образом были услышаны и молитвы моей матери.
Голос БожийМаленький мальчик по имени Карл очень хотел, чтобы Бог и его однажды позвал, как когда-то - Самуила, и тогда он, как тот, ответил бы:
- Здесь я! - и с радостью исполнил бы все, что будет поведено ему. Его мама сказала ему на это:
- Милое мое дитя, каждый раз, когда ты захочешь сделать что-нибудь плохое, ты услышишь в своем сердце голос, зовущий тебя по имени. Это - голос Божий, запрещающий тебе совершать зло.
- Услышу ли я этот голос своими ушами? - спросил мальчик.
- Нет, сынок, ты почувствуешь его в своем сердце, - ответила мать.
- Теперь я буду внимательно слушать, что мне этот голос будет говорить, - заверил Карл.
Несколько дней спустя, когда матери не было дома, Карл пожаловался, что очень голоден. Няня разрешила ему взять одно яблоко из шкафа. Карл открыл шкаф, выбрал себе одно спелое яблоко и хотел уж было закрыть шкаф, как вдруг заметил стоявшую рядом тарелку с пирогом. Взяв кусочек пирога, он подумал про себя:
- Мама не узнает, если я возьму себе один кусочек, ведь меня здесь никто не видит.
Тут же он услышал тихий зов в своем сердце:
- Карл, Карл!
Он быстро положил кусочек на место, закрыл шкаф и как можно скорее удалился из комнаты, говоря себе:
- Мне не следует без разрешения кушать этот пирог, я знаю, мне не следует.
Он постарался больше не думать об этом и, спустившись в сад, съел свое яблоко. Он радовался, что услышал в своем сердце голос Господа и был послушен ему. Вечером, когда мама подошла к его кроватке, чтобы поцеловать его и пожелать ему спокойной ночи, он прошептал ей на ухо:
- Мама, я думаю, что сегодня любимый Бог обратился ко мне, как однажды - к маленькому Самуилу. Я услышал Его и был послушен Ему.
Теперь Карл уже взрослый, и его примерное поведение радует его родителей и показывает, какому голосу он и ныне старается быть послушным.
Дел худых не делай, зла не говори: Дети мы Христовы - на Него смотри.
Дух недобрый ходит возле нас всегда, Искусить нас хочет с жаждою вреда.
Духа зла не слушай, испытаний не страшись, Злу сопротивляйся и к добру стремись.
Не бери чужого, отдавай свое, Щедрою рукою ты твори добро.
Добр Иисус и кроток, свят и без вины; Быть, как Он, святыми, дети, мы должны.
Молитвенный поездХристофор, который недавно покаялся, прилег в конце дня на свою кровать. В этот вечер он не мог рассказывать о прекрасных победах и, вообще, не обладал той переполняющей радостью, которую надеялся всегда иметь, став христианином. "Я молился, молился, но Бог не отвечает на мои молитвы". Так он лежал долгое время, рассуждая сам с собой.
Неожиданно кто-то вошел в комнату и, взяв его за руку, спросил:
- Не желаешь ли ты принять участие в поездке к небесам в молитвенном поезде?
- Да, конечно! - отозвался Христофор и последовал за незнакомцем в темную ночь. Вскоре они подошли к железнодорожному вокзалу большого города Молитв. Здесь стоял молитвенный поезд.
- Наша поездка начнется с этой станции, - объяснил проводник.
Он провел его в первый вагон, где Христофор увидел, как на тысячах писем штамповались дата и наименование города.
- В этих письмах вписаны молитвы всех людей, - сказал проводник, показывая на большие стопки писем, которые лежали около сортировавших их мужчин. Проводник тоже стал помогать им.
В вагоне было светло, и Христофор начал разглядывать своего проводника. На нем была белоснежная форма. На козырьке фуражки, на золотой ленте были вписаны слова: "Сортировщик молитв". Его облик отражал отпечаток небесной святости, но часто проскальзывали тени разочарования и печали. Вскоре раздался пронзительный свисток, и поезд остановился. Стоявший рядом мужчина поднял один из мешков и выбросил его из вагона. На мешке было написано "Неправедность", и выброшен он был на станции "Неправедность". Проводник пояснил:
- Эти письма вернут опять адресатам в молитвенном городе. Это молитвы, в которых люди, хотя они и не христиане, просят от Бога всяких благостей. Они говорят: "Любящий, дорогой Господь", а живут в грехах. Такие молитвы Бог не хочет слышать, - они отправляются обратно.
Христофор был рад, что имел чистое сердце, тем не менее, оно стало биться учащеннее. Следующей станцией была "Формальность", и опять вылетел мешок из двери.
- У многих людей молитва - лишь формальность или привычка. Мы должны молиться усердно, со всей серьезностью, в духе и истине", - пояснил проводник, и поезд поспешил дальше. -"Много может усиленная молитва праведного" (Иак. 5:16). Ты же знаешь, как церковь в Иерусалиме усердно молилась за Петра и как он был освобожден. Если бы люди, холодные и формальные молитвы которых мы оставили позади, молились серьезно и от всего сердца, то Бог услышал бы их молитвы. Может быть, когда-нибудь и они научатся серьезно и усердно молиться, тогда мы и их молитвы будем брать с собой на небеса", - добавил он кротко.
- Господи, дай силы со всей серьезностью всегда к Тебе молиться, - тихо помолился Христофор и, к своему удивлению, заметил, что стоявший рядом мужчина записал эту короткую молитву и положил ее в конверт с надписью "Небеса".
- А эта молитва будет услышана? - немного помедлив, спросил Христофор.
- Наверняка, - приветливо улыбаясь, ответил мужчина.
- Но почему Бог до сих пор не отвечал на мои молитвы?
- Подожди немного, и ты узнаешь это, - предложил проводник.
Раздался свисток и поезд остановился на станции "Гордость".
- Случается, что люди забывают быть смиренными, и тогда их молитвы не могут быть услышаны, - объяснил проводник.
Христофор покраснел, так как почувствовал себя виновным. Он сразу вспомнил, как недавно обидел одного брата и попросил у Бога прощения, но не захотел идти к самому брату и привести свои отношения в порядок. Тут же он решил пойти к этому брату и просить у него прощения. Улыбка скользнула по лицу проводника, и он с одобрением посмотрел на Христофора. Прежде, чем Христофор успел осмотреться, появилась из угла вагона его давняя молитва о прощении и была положена в мешок с надписью "Небеса". Христофор увидел, что относительно молитв он многому научился.
Объявили станцию "Сомнение", и необычайно большой мешок был выброшен из вагона.
- Может быть, твои молитвы остались здесь? - спросил проводник, - "ибо надобно, чтобы приходящий к Богу веровал, что Он есть, и ищущим Его воздает" (Евр. 11:6).
- Я искал его усердно, - возразил Христофор.
- Верил ли ты, что будешь услышан Богом? - спросил проводник.
- Я пытался... - и слезы покатились по его щекам.
- Какой смысл молиться, если ты не ожидаешь ответа? "Все, что ни попросите в молитве, верьте, что получите, - и будет вам" (Мк. 11:24), - наставлял проводник.
Когда была объявлена станция "Плохие помыслы", Христофор начал дрожать. Разве не бывало, что он молился с эгоистичными мыслями?
- Молитесь с готовностью исполнить Божью волю, - увещевал его друг, заметив серьезность Христофора.
Через несколько станций поезд остановился в небесах. Они сошли - вокруг было все так чудесно! Ангелы встретили их псалмами победы. Они понесли молитвы к Отцу, где они и были все прочитаны.
- Господи, дай мне силы всегда со всей серьезностью молиться Тебе, - услышал Христофор.
- Да будет так, - сказал Отец, - отнесите ему ответ. Тут Христофор зашевелился на своем ложе и проснулся.
- О, какой прекрасный сон приснился мне нынче! - он упал на колени и воззвал: "Боже, подари мне веру - настоящую, непоколебимую веру в то, что Ты слышишь мои молитвы. Мое стремление - иметь твердую, преодолевающую все препятствия веру, иметь радость и терпение, способные перенести меня через все трудности в жизни". Затем он медленно поднялся. Уверенность и небесная радость наполнили его сердце: теперь он знал, что его молитва услышана Богом.
Ожидая ответа"Дерзай, дочь Моя, вера твоя спасла тебя"
(Мф. 9:22)
Молодая мать лежала при смерти. Закончив процедуры, врач и его ассистентка удалились в соседнюю комнату. Складывая свой медицинский инструмент, он, как-бы разговаривая сам с собой, проронил вполголоса:
- Ну вот и закончили, сделали все что могли.
Старшая дочь, можно сказать, еще ребенок, стояла невдалеке и слышала это высказывание. Плача, она обратилась к нему:
- Господин доктор, вы сказали, что сделали все, что могли. Но ведь маме не стало лучше, и теперь она умирает! Но мы еще не все испробовали, - продолжала она. - Мы можем ведь обратиться к всемогущему Богу. Давайте, помолимся и попросим Бога исцелить маму.
Этому предложению неверующий доктор, конечно же, не последовал. Ребенок в отчаянии упал на колени и воззвал в молитве в своей душевной простоте, как мог:
- Господи, я прошу Тебя, исцели мою маму; врач сделал все что мог, но Ты, Господи, великий и добрый Врач, Ты можешь исцелить ее. Она так нужна нам, мы не можем обойтись без нее, дорогой Господь, исцели ее во имя Иисуса Христа. Аминь.
Прошло некоторое время. Девочка будто в забытье оставалась на коленях, не шевелясь и не вставая с места. Заметив неподвижность ребенка, врач обратился к помощнице:
- Уберите ребенка, девочка в обмороке.
- Я не в обмороке, господин доктор, - возразила девочка, -я жду ответа!
Она вознесла свою детскую молитву в полной вере и уповании на Бога, и оставалась теперь на коленях, ожидая ответа от Сказавшего: "Бог ли не защитит избранных своих, вопиющих к Нему день и ночь, хотя и медлит защищать их? Сказываю вам, что подаст им защиту вскоре" (Лк. 18:7-8). А кто уповает на Бога, того Бог не оставит постыженным, но непременно пришлет помощь свыше в нужный час и в нужное время. И в этот трудный час Бог не замедлил с ответом - лицо матери изменилось, больная успокоилась, посмотрела вокруг себя взглядом, исполненным мира и надежды, и уснула.
После нескольких часов подкрепляющего сна она проснулась. Любящая дочь тут же прильнула к ней и спросила:
- Не правда ли, мамочка, тебе сейчас лучше?
- Да, моя дорогая, - ответила та - мне сейчас лучше.
- Я знала, что тебе станет лучше, мама, ведь я ждала ответа на мою молитву. И Господь ответил мне, что Он исцелит тебя.
Здоровье матери опять восстановилось, и сегодня она - живой свидетель Божьей силы, побеждающей болезнь и смерть, свидетель Его любви и верности в услышании молитв верующих.
Молитва есть души дыханье, Глоток живительной водыПосле сражения, продолжавшегося почти всю ночь, одному из офицеров было поручено доставить важное донесение в отдаленный пункт. Палящее солнце и раскаленный воздух довели всадника почти до изнеможения, и как обрадовался бы он сейчас хотя бы глотку воды! Но взять ее было негде.
Было уже около полудня, когда он доехал до одного места, где у родника разместилось несколько солдат. Он остановил своего строптивого коня и хотел уж было спуститься на землю, но именно в этот момент животное опять начало буйствовать. Солдаты разразились громким смехом, насмехаясь над ним. Тогда офицер протянул свою фляжку одному из солдат, попросив наполнить ее водой. Солдат же, злобно выругавшись, выкрикнул:
- Наполняй свою фляжку сам!
Страшная ярость охватила офицера, он пришпорил коня и галопом умчался прочь, не слыша оклика солдата, предлагавшего ему вернуться. Совсем изможденным он встретил, наконец, молодого человека, который охотно дал ему попить и напоил коня. Вскоре после этого он достиг места назначения и передал свое донесение. Каждый раз, когда он вспоминал о той жгучей жажде, буйствующего коня и смеющихся солдат, им овладевало страшное чувство мести к тому бессердечному человеку, с руганью отказавшему ему в глотке воды. На протяжении двух лет он усердно искал этого молодого парня - но безрезультатно.
Спустя некоторое время офицер получил в одном из боев довольно-таки тяжелое ранение. Он попал в лазарет, и на несколько недель оказался прикованным к постели. И когда после неподвижного лежания ему снова разрешили вставать и ходить, для него было большой радостью поближе познакомиться с ранеными и оказывать им поддержку. Порой приходилось стоять и у смертного одра, и так он мог подмечать и делать свои заключения. Он мог наблюдать мужчин, которые стойко, как сталь держались на поле боя, но перед лицом смерти почему-то трепетали, как осиновые листочки. Он видел - некоторые уходили в иной мир без всякой надежды. Но случалось и видеть, как солдаты-христиане тихо и мирно предавали свои души в Господни руки. Горе и боль раненых, смерть некоторых друзей заглушили в нем на некоторое время мысли о мести. В это время лишь одно желание занимало его сердце - однажды умереть так же блаженно, как умирали эти набожные солдаты.
Офицер был уже почти здоров, когда произошло еще одно кровавое сражение. В лазарет опять последовал нескончаемый поток раненых. Горе бедных солдат было душераздирающим. Стояла невыносимая жара, и испарения в палатах превращали нахождение в них в муку. Лишь одно слышалось из всех уст: "Воды! Воды!" Офицер был неутомим в раздаче драгоценного питья.
Проходя со своим кувшином между ранеными, он услышал с одной из последних в ряду коек слабый голос: "Воды, ради Бога, дайте воды!" Он тут же поспешил к этой кровати. Однако жаждущий тотчас же опустился назад на подушку и отвернулся лицом к стене. В сердце офицера раздался голос: "Это твой враг!
Вот и настал твой час расплаты! Ты это можешь: не давай злодею ни капли!"
Но послышался и другой голос, говоривший: "Как было бы хорошо, воздать добром за зло! Как приятно и в то же время больно будет ему, если ты дашь ему немного воды! Да, "жаждет твой враг - напои его; поступая так, ты соберешь ему на голову горящие угли. Не позволяй злу одолевать тебя, но побеждай зло добром!" Смело вперед - поступай как христианин! Это -самая лучшая месть".
Долго не раздумывая, он приподнял беднягу, положил его голову на свою левую руку и дал ему досыта напиться освежающей влаги. Как благодарен был раненый, и какая радость наполнила сердце офицера! Врач объяснил, что больному придется ампутировать ногу, и что он едва ли выживет. Офицер попросил разрешения ухаживать за этим больным особо, что ему охотно и позволили. Он был неутомим в ухаживании и помогал даже при операции. "Узнает ли меня солдат?" - думал он. Спросить же его об этом ему мешала гордость.
Но однажды больной приподнялся и сам спросил своего попечителя, узнает ли он его. На что офицер ответил:
- Да.
Тогда больной сказал:
- Да, это я, я отказал вам однажды в кружке холодной воды! Я сразу же узнал вас. Мне было очень больно, что я тогда так резко обошелся с вами. Тут же осознав, что поступил несправедливо, я стал звать вас обратно. Видите ли, тогда один офицер сильно отругал меня, все шло из рук вон плохо, и я был огорчен и озлоблен. Сам не знаю, как я мог тогда поступить так бесчеловечно! Как я сожалел об этом! Два года я искал вас, чтобы попросить прощения! Теперь же вы так любезны ко мне, и я вижу, что вы охотно простите мне. Не правда ли, вы сделаете это?
Офицер был ошеломлен услышанным: Два года мы искали друг друга: он меня - для раскаяния, я же его - для мести! Он лучше меня!
- Друг, - воскликнул офицер, тронутый его словами, - не упоминай больше об этом! Я рад, что могу ухаживать за тобой, и можешь быть уверен, что прежний твой проступок забыт.
- Да, я вижу это. Пусть Господь вознаградит вас за это!
Состояние больного ухудшалось с каждым днем, и его близкий конец становился все очевиднее. Он слабел с каждым часом. К сожалению, он слишком долго упускал самое важное занятие в своей жизни - молитву, и теперь, готовясь к смертному часу, молился как мог. Офицер не отходил от его кровати. Он выслушал и последние пожелания умирающего родственникам. Закончив, умирающий сказал:
- Теперь мне кажется, будто я опять ребенок и у моей матери, которая когда-то учила меня молиться. И я хочу сказать ту молитву, которую выучил, сидя у нее на коленях.
Едва слышно он произнес свою детскую молитву, и с завершающим "Аминь" его душа навечно покинула этот мир.
Горящие углиВ одной приветливой деревушке на берегу озера жил мальчик по имени Лоренц со своими родителями. Лужайка у озера была любимым местом сбора мальчиков, где они проводили все свое свободное время. У них уже не раз возникало желание:
- Вот был бы у нас корабль, на котором можно было плавать по озеру!
Иногда они вырезали из древесной коры маленькие лодочки или изготавливали бумажные кораблики, и тогда веселая компания с ликованием отправляла их в плавание, отталкивая их от берега до тех пор, пока бумага, наконец, не размокала или неосторожный толчок не относил лодочку слишком далеко от берега. Радости мальчиков не было конца.
Однажды Лоренц получил от своего дяди в подарок хорошо оснащенный маленький парусник. Все с громким ликованием разделили радость и восторг Лоренца, за исключением одного мальчика по имени Эрнст - сына бедного поденщика. Он с завистью смотрел на этот красивый подарок, и его неучастие во всеобщей радости не осталось незамеченным для Лоренца.
Мальчики договорились встретиться опять в субботу после обеда, и тогда красивый парусник должен был совершить свое первое плавание. Все с нетерпением ждали этого дня, а Лоренц уже при пробуждении озабоченно посматривал на небо - как бы дождик не помешал их празднику. Но, на радость, солнце светило ярко и приветливо, и роса на траве предвещала хороший день. Лоренц спешил сегодня, как никогда, чтобы еще до завтрака полюбоваться своим сокровищем, спрятанным в надежной бухте.
Его маленькое сердечко отчаянно забилось, когда он заметил на берегу коварные следы. Он подошел поближе, и вот камень, которым он перекрыл бухту, был убран, а красивый парусник был помят и испорчен. Мгновение Лоренц стоял безмолвно, затем разразился горьким плачем, который сменился негодованием. - Ничтожный негодяй, - вскричал он, - это сделал никто иной, как Эрнст. Я не пригласил его, поэтому он так изуродовал мой парусник. И что нужно было здесь этому завистнику? По нему видно было, что он завидовал моему подарку. Но ничего, я это ему припомню. Это не пройдет ему даром, - добавил он со злостью.
Мгновение подумав, он пошел вдоль лужайки и спрятался за кустом у узкой тропы, которая вела в деревню, протянув прежде веревку через тропу, один конец которой теперь держал в своей руке.
Тут послышались шаги. Это, несомненно, должен был быть Эрнст, который в это время всегда носил молоко и яйца на рынок.
- Теперь тебе будет, - подумал Лоренц, и туго натянул веревку, чтобы Эрнст споткнулся. Каково же было его удивление, когда вместо Эрнста он увидел своего дядю, которого он сейчас менее всего желал видеть. Он быстро отпустил веревку и уж хотел было вновь спрятаться, но быстрый дядин взгляд все же обнаружил его.
- Ты здесь, мой мальчик? - приветливо спросил дядя.
Тут Лоренц жалобным тоном поведал ему о своем несчастье с парусником, при этом в нем снова пробудился гнев:
- Но ничего, он еще получит свое.
- И что же ты хочешь сделать? - спросил дядя.
- Что я хочу сделать? Эрнст всегда носит молоко и яйца на рынок, так что я натяну веревку через тропу, чтобы он споткнулся и разбил яйца.
Лоренцу было не очень приятно рассказывать о своих намерениях дяде, от которого он, собственно, мог ожидать теперь целую лекцию. Поэтому, он был немало удивлен, когда тот сказал:
- Я тоже нахожу, что Эрнст заслуживает наказания. Но хитрость с веревкой слишком стара. Я знаю нечто лучшее.
- И что же? - с любопытством спросил Лоренц.
- Разве не было бы лучше, собрать горящие угли на голове невоспитанного мальчика?
- Ты хочешь пожечь его? - почти испуганно спросил Лоренц. Дядя кивнул.
- Да, - закричал Лоренц, - это самое лучшее! Его волос настолько густой, что угли, которые он может стряхнуть, не слишком повредят ему! Вот он будет прыгать! Но, дядя, каким же образом ты хочешь сделать это?
Дядя взял Лоренца за руку и сказал приглушенным голосом:
- Если твой враг голоден - накорми его, если жаждет - напои его; поступая так, ты соберешь ему на голову горящие угли. Не позволяй злу одолевать тебя, но побеждай зло добром. Учти, что такое наказание предписано самим Богом. Разве не было бы это лучшим наказанием и для Эрнста?
Лоренц насупился:
- Так это же не наказание, дядя.
- Попробуй все же, отнесись к Эрнсту благосклонно, и я уверен, что это произведет на него большее впечатление, нежели взбучка. К тому же, добро исправит его, в то время как любое другое наказание оставит его равнодушным.
Лоренц не был ни испорченным, ни злым мальчиком, но когда затрагивалось его собственное "Я" и ему причинялась боль, тогда он горячился и непременно старался добиться своего. Качая головой, он посмотрел на дядю и сказал:
- Но твои "угли" не горят.
- Нет, они горят, - возразил тот, - и они жгут не только голову, но прожигают все до глубины сердца, пожирая зависть, гнев, ссору и другое живущее в нем зло, и делают холодное сердце таким горячим, будто оно побывало в огне.
Лоренц глубоко вздохнул.
- Дядя, - сказал он мягко, - покажи мне хороший "уголек", который бы я мог положить Эрнсту на голову.
- Ты же знаешь, Эрнст беден, и очень любит читать, но купить себе книгу не может. Ты же имеешь приличное собрание книг. Теперь ты сам можешь найти этот "уголек". Но главное - зажги его с любовью.
На этом дядя закончил разговор и пошел своей дорогой. Прежде, чем Лоренц успел осмыслить все это, на тропе появился Эрнст, нагруженный яйцами и молоком. Лоренц вспомнил о своей веревке, и ему было приятно нащупать ее у себя в кармане. Увидев своего приятеля, Эрнст немало испугался и выглядел весьма смущенным. Но Лоренц не дал ему растеряться и спросил: - Эрнст, у тебя бывает время, чтобы почитать книжку?
- Когда я пригоню коров домой и закончу всю свою работу, тогда мне остается иногда час на чтение, но все книги, которые я мог получить, уже по нескольку раз прочитаны мной.
- Хочешь ли ты почитать новые приключения, которые подарил мне отец?
Эрнст просиял всем лицом.
- Ты хочешь занять их на время мне? О, это здорово! Я обещаю тебе быть весьма осторожным с книгой.
- Да, Эрнст, я хочу занять тебе эту и еще многие другие книги. Я хотел пригласить тебя и на сегодня после обеда, когда мой новый парусник впервые выйдет в озеро, но кто-то сломал его мне. Ты не знаешь, кто бы это мог сделать?
Эрнст опустил голову, но вскоре поднял взгляд и с большим усилием произнес:
- Лоренц, не злись, но это был я. Сейчас я от всего сердца сожалею об этом. Когда ты предложил мне книгу, ты еще не знал, что я такой плохой.
- Я верно предложил, что это сделал ты, - медленно произнес Лоренц.
Кровь ударила Эрнсту в лицо, голова его вмиг потяжелела и поникла. Ему казалось, что он не выдержит этой жары, и он со всех ног побежал прочь.
- "Угли" жгут, - подумал Лоренц, - и я уверен, что Эрнст скорее разбил бы яйца, чем принял от меня книгу.
Когда после обеда дети собрались на торжество, Эрнст был уже на месте и старался как можно лучше устранить нанесенный ущерб. Он даже сам сделал красивый флаг для главной мачты.
После того, как мальчики весело расстались вечером, и Лоренц один остался стоять у своего парусника, подошел дядя:
- Ну, Лоренц, какого было тебе? Я видел Эрнста среди твоих друзей!
- Дядя, я благодарен тебе, - сказал мальчик, посмотрев на него, - я хочу помнить о твоих "углях", имел бы я лишь всегда для этого нужный огонь.
- Его ты можешь получить у Господа Иисуса, - сказал дядя, положив руку на голову мальчика. - Видишь ли, - продолжал он, когда они оба медленно направились к дому, - оказанная нам вместо заслуженного наказания любовь усмиряет и смягчает наше греховное и своевольное сердце. Так и Господь желает овладеть нашим сердцем тем, что дал нам своего единородного Сына, который пострадал и умер за нас на кресте, чтобы мы имели мир. Тот, который не пожалел своего единородного Сына, но отдал Его за всех нас, не даст ли нам и всего сполна?
"Если твой враг голоден - накорми его, если жаждет - напои его; поступая так, ты соберешь ему на голову горящие угли. Не позволяй злу одолевать тебя, но побеждай зло добром" (Рим. 12:20-21).
Своровал, обманулМама должна была ненадолго отлучиться. Уходя, она наказала своим детям - Машеньке и Ванюше:
- Будьте послушны, не выходите на улицу, играйте хорошо и ничего не натворите. Я скоро вернусь.
Машенька, которой было уже десять лет, стала играть со своей куклой, Ванюша же, подвижный шестилетний малыш, занялся своими кубиками. Скоро ему это надоело, и он начал думать о том, чем бы заняться теперь. Сестра не пускала его на улицу, так как мама не разрешила. Тогда он решил незаметно взять яблоко из кладовой, на что сестра сказала:
- Ванюша, соседка через окно увидит, что ты несешь яблоко из кладовой, и скажет маме, что ты своровал.
Тогда Ванюша ушел на кухню, где стоял банка с медом. Тут соседка не могла его увидеть. С большим наслаждением он съел несколько ложек меда. Затем он снова закрыл банку, чтобы никто не заметил, что кто-то лакомился из нее. Вскоре вернулась домой мать, дала детям по бутерброду, затем все трое пошли в лес собирать хворост. Они делали это почти каждый день, чтобы иметь запас на зиму. Дети любили эти прогулки в лес с матерью. По дороге она обычно рассказывала им интересные истории. И на этот раз она рассказала им поучительный рассказ, но Ванюша был на удивление молчалив и не задавал, как обычно, множества вопросов, так что мать даже озабоченно осведомилась о его здоровье. Ванюша солгал, сказав, что у него болит живот. Однако совесть осуждала его, ведь он теперь не только своровал, но и обманул.
Когда они пришли в лес, мама показала им место, где они могли собирать хворост, и дерево, к которому должны были сносить его. Сама же пошла вглубь леса, где можно было найти более крупные сухие ветки. Неожиданно началась гроза. Сверкала молния и гремел гром, а мамы рядом не было. Дети спрятались от дождя под широким развесистым деревом. Ванюшу очень мучила совесть. При каждом ударе грома ему казалось, что Бог грозит ему с неба:
- Своровал, обманул!
Это было так ужасно, что он признался Машеньке в содеянном, а также в своем страхе перед наказанием Божьим. Сестра посоветовала ему, чтобы он попросил у Бога прощения и во всем признался маме. Тут Ванюша встал на колени в мокрую от дождя траву, сложил свои руки и, глядя на небо, помолился:
- Дорогой Спаситель. Я своровал и обманул. Ты знаешь об этом, ибо Тебе известно все. Я очень сожалею об этом. Прошу Тебя, прости меня. Я не буду больше воровать и обманывать. Аминь.
Он встал с колен. Ему стало так легко на сердце - он был уверен, что Бог простил ему грехи. Когда же вернулась обеспокоенная мать, Ванюша радостно выбежал ей навстречу и закричал:
- Любимый Спаситель простил мне, что я своровал и обманул. Пожалуйста, прости меня и ты.
Мама ничего не могла понять из сказанного. Тогда Машенька рассказала ей все, что произошло. Конечно же, мама тоже все простила ему. Первый раз, без ее помощи, Ванюша во всем признался Богу и просил у Него прощения. Между тем гроза улеглась и снова засияло солнце. Все трое пошли домой со связками хвороста. Мама опять рассказала им историю, похожую на Ванюшину, и заучила с детьми коротенький стишок: Что б ни был, ни делал я, Видит Бог с небес меня.
Много позже, когда у Ванюши была уже своя собственная семья, он рассказал своим детям про этот случай из своего детства, который произвел на него такое впечатление, что он никогда больше не воровал и не лгал.
ИскренностьИскренним Бог дает удачу. Знаменитый Джордж Вашингтон, первый президент североамериканских свободных штатов, уже с детства удивлял всех своей справедливостью и искренностью. Когда ему исполнилось шесть лет, отец на день рождения подарил ему маленький топорик, которому Джордж очень обрадовался. Но, как это часто бывает у многих мальчиков, теперь каждый деревянный объект на его пути должен был испытать на себе его топорик. В один прекрасный день он проявил свое искусство и на молодой вишне в отцовском саду. Одного удара оказалось достаточно, чтобы навсегда сделать напрасными все надежды на ее восстановление.
На следующее утро отец заметил случившееся и по дереву определил, что погублено оно было злоумышленно. Он сам сажал его, и потому решил провести тщательное расследование, чтобы выявить злоумышленника. Пять золотых монет он обещал тому, кто поможет выявить губителя деревца. Но все было напрасно: он не смог обнаружить даже следа, так что вынужден был пойти домой недовольным.
По дороге ему повстречался маленький Джордж со своим топориком в руках. Вмиг отцу пришла в голову мысль, что преступником мог быть и его сын.
- Джордж, ты не знаешь, кто срубил вчера нашу красивую вишню в саду? - полный недовольства, обратился он к нему.
Мальчик задумался на мгновение - казалось, в нем происходила борьба - затем откровенно признался:
- Да, папа, ты же знаешь, обманывать я не могу, нет, не могу. Это сделал я своим топориком.
- Иди в мои объятия, - воскликнул отец, - иди ко мне. Твоя откровенность мне дороже срубленного деревца. Ты уже воздал мне за него. Это похвально, откровенно признаться, даже если ты совершил что-то постыдное или превратное. Правда для меня дороже тысячи вишен с серебряными листочками и золотыми плодами.
СкромностьВ одно суровое и голодное время жил один добрый богатый человек. Он с сочувствием относился к голодавшим детям. Однажды он объявил, что каждый ребенок, который будет приходить к нему в полдень, получит маленькую булку хлеба. Отклинулось около 100 детей самого различного возраста. В назначенное время все они пришли. Слуги вынесли большую корзину, наполненную булками хлеба. Дети с жадностью набросились на корзину, отталкивая друг друга и стараясь ухватить самую большую булку. Некоторые благодарили, другие же забывали поблагодарить. Стоя в стороне, этот добрый человек наблюдал за происходившим. Его внимание привлекла стоявшая в стороне маленькая девочка. Как последней, ей досталась самая маленькая булка. На следующий день он постарался навести порядок, но эта девочка опять оказалась последней. Он заметил также, что многие дети тут же откусывали от своей булки, в то время как малышка относила ее домой. Богач решил узнать, что это за девочка и кто ее родители. Оказалось, что она была дочерью бедных людей. У нее был еще маленький брат, с которым она и делила свою булку. Богач приказал своему пекарю положить в самую маленькую булку талер. На следующий день пришла мать девочки и принесла эту монету обратно. Но богач сказал ей:
- Ваша дочь так хорошо вела себя, что я решил вознаградить ее за скромность. И впредь с каждой маленькой булкой вы будете получать монету. Пусть она будет для вас поддержкой в это трудное время.
Женщина от всего сердца поблагодарила его. Дети каким-то образом проведали о великодушии богача по отношению к малышке, и теперь некоторые из мальчиков старались непременно получить самую маленькую булку. Одному это удалось, и он тут же нашел монету. Но богач сказал ему:
- Этим я вознаградил малышку за то, что она всегда была самой скромной, и за то, что она всегда делила булку со своим младшим братом. Ты же - самый невоспитанный, и я еще не слышал от тебя слов благодарности. Теперь ты целую неделю не будешь получать хлеба.
Этот урок пошел впрок не только этому мальчику, но и всем остальным. Теперь уже никто не забывал благодарить. Малышка перестала получать талер в булке, добрый человек же продолжал оказывать поддержку ее родителям в течение всего голодного времени.
Испытание молодого приказчикаМне было около восемнадцати, - рассказывал богатый купец лет семидесяти, - когда я получил место помощника у одного торговца в нашем городе. Мой шеф был весьма строг и точен. Он знал о моей бедности, но, к сожалению, пользовался этим в свою выгоду: он платил мне так мало, что мне едва хватало на пропитание. Так я ничем не мог облегчить тяжелое положение своих родителей, чью нужду я ежедневно должен был видеть.
Я был весьма опечален этим, но, слава Богу, бедность гнала меня к Спасителю, у которого я надеялся найти помощь. У меня был ровесник, почти такой же бедный, как я, и мы с ним часто ходили в церковь. Эти посещения привели к перелому в моей жизни. Божье Слово, "живое и действенное и острее всякого обоюдоострого меча" (Евр. 4:12), проникло и в мою душу. Я заходил в церковь, преисполненный мирских забот, а выходил, одолеваемый душевной печалью. Но некоторое время спустя я через Господа Иисуса Христа нашел мир с Богом. Теперь я чувствовал себя, как на небесах - я заимел всемогущего Друга, которому мог доверить все свои печали. Его обетования служили мне ободрением и давали утешение, и даже обнадеживали полным спасением.
Не хочу сказать, что мои заботы исчезли, но я научился перекладывать их на Того, который обещал заботиться о нас. Я оставался таким же бедным, как прежде, но теперь обращал на это мало внимания. Было лишь больно видеть, как мои родители продолжали жить на свете без Бога, а моя "новоявленная религия", как они ее называли, сделала меня для них нежеланным гостем. Потом неожиданно заболел отец, иссякли все средства на существование, и лишь моя слабая поддержка ограждала семью от горькой участи.
Когда мой хозяин узнал, что я стал последователем Христа, он не изменил своего отношения ко мне, хотя и был дитем сего мира, и часто с полнейшим пренебрежением высказывался о религии и набожных людях. Он считал, что христианство служит людям лишь ширмой для своих проделок, и богобоязненность ставил наравне с лицемерием. Изредка он допускал себе язвительные и колкие замечания в адрес моей праведности. Но вскоре я заметил, что он стал еще внимательнее наблюдать за мной, пытаясь обнаружить признаки нечестности или лжи, и поэтому я стал не только более требовательным к себе, но и подолгу ревностно молился: "Господи! Укажи мне Твой путь и веди меня верным путем перед лицом моих врагов. Поддержи меня и укрепи!" Хотя я был еще совсем молодым христианином, но на мою долю выпало много превратностей, и я нуждался в сильной вере.
Опечаленный однажды утром некоторыми подобными обстоятельствами, я приступил к своей обычной будничной работе. После обеда хозяин дал мне несколько счетов для оплаты и вручил необходимую сумму чеками и наличными. Так как некоторые адресаты жили довольно далеко и в непосредственной близости от моих родителей, то шеф предложил мне закончить работу несколько раньше, чтобы по пути домой оплатить счета, а подписанные векселя принести утром. Почти механически я взял счета и деньги, и несколько часов спустя пустился в путь. Я шел от дома к дому, оплачивая счета, а у последнего дома обнаружил, к своему крайнему удивлению, что у меня осталось на 50 талеров больше, чем должно было остаться.
Закончив оплату счетов, я направился к родительскому дому. Уже при приближении к дому я заметил, что там происходит то, чего я давно опасался. Дело в том, что оплатить просроченную на полгода квартплату было невозможно - за время болезни отца весь мой заработок уходил на обеспечение семьи насущным хлебом, а бессердечный хозяин уже грозил отцу арестом всего имущества. И теперь, подходя к дому, я увидел, что домовладелец исполнил свою угрозу: судебный исправник уже был занят описью имущества. Больной отец, удрученная мать, стоящие рядом полураздетые и истощенные дети - вопиющая картина бедности! Даже привыкший к подобным сценам исправник был тронут, отозвал меня в сторону и посочувствовал: "Это занятие гнетет меня: жалко описывать имущество - ведь речь идет всего лишь о 40 талерах!"
Всего лишь 40 талеров! А у меня в этот момент было 50 талеров в кармане, которые хозяин наверняка никогда не спросит с меня, так как в денежных вопросах он был весьма небрежен. Я ничего не ответил исправнику, взял светильник и поспешил в свою спальню, замкнув за собой дверь. Здесь я упал на колени и пытался молиться, но странно, в эту тяжелую минуту испытания я не только не мог найти слов для молитвы, но даже собраться с мыслями! Я поднялся с колен и, терзаемый мучениями, ходил взад-вперед по комнате. "Почему я не могу позволить себе взять эти 50 талеров, - говорил я сам себе. - Мой хозяин богат, и ему не потребуются эти деньги, а для бедного отца они будут спасением. Этот человек невнимателен и никогда не заметит утрату такой суммы, к тому же он и поступает несправедливо, платя мне меньше положенного. Кто знает, может быть эти деньги и посланы мне Богом!"
Эта мысль осенила меня и я, без сомнений, стал бы жертвой искушения, если бы не Божья помощь в эту минуту. Я уже собирался дать эти деньги моим опечаленным родителям, как мой взгляд упал на Библию. Открыв ее наугад, я прочитал: "Блажен человек, который переносит искушение, потому что, быв испытан, он получит венец жизни, который обещал Господь любящим Его. В искушении никто не говори: Бог меня искушает; потому что Бог не искушается злом и сам не искушает никого, но каждый искушается, увлекаясь и обольщаясь собственной похотью" (Иак. 1:12-14). Прочитав эти слова, меня прошиб холодный пот. Я упал на колени для молитвы. Описать свое состояние я не могу, лишь скажу, что мне было, как написано: "Душа наша избавилась, как птица, из сети ловящих: сеть расторгнута, и мы избавились" (Пс. 123:7). Я вышел к родителям; мой отец сидел в кресле. Сказав ему несколько утешительных слов, я пошел, чтобы на последние 5 грошей купить хлеба.
На следующее утро я с 50 талерами в кармане снова пришел на работу. Мой хозяин что-то старательно писал за столом.
- Здесь оплаченные векселя, - сказал я.
- Хорошо, положите их мне на стол, - ответил он. - Вы еще чего-то ждете? - спросил он меня, заметив, что я не ухожу.
- Я хотел бы, чтобы вы проверили их, все ли в порядке, -ответил я.
Взяв векселя в руки, он мельком просмотрел их и сказал:
- Приступайте к своей работе. Оставшись стоять, я пояснил:
- Вчера вы дали мне лишние 50 талеров, - и положил деньги на стол. При этих словах я заметил на его лице какое-то странное выражение, которое, однако, тут же исчезло.
- Хорошо, - ответил он, - оставьте их здесь.
Вскоре пришел слуга и что-то прошептал на ухо хозяину; смысла я не понял, но услышал ответ:
- Скажите ему, что он может идти, так как ждать дальше нет необходимости.
Весьма расположенный ко мне слуга поинтересовался у меня перед обедом, не случилось ли чего, так как еще вчера ему пришлось сходить в полицию и пригласить на сегодня полицейского. Не иначе, как хозяин заметил свою ошибку и, полагая, что я не выдержу искушения, решил подготовить все для моего возможного ареста. Сделав это открытие, я сильно возмутился, и даже появилась мысль, тотчас же уволиться с этой несчастной должности и отдаться в руки Божьего провидения.
Наступил обеденный перерыв. Так как я еще вчера истратил свои последние гроши на хлеб для моих домашних, то обедать мне было не на что. Моей просьбе о маленьком авансе, которую я высказал в это утро, хозяин грубо отказал. Я был сильно подавлен и с трудом находил утешение в Божьих обетованиях. С пустым желудком и занятый такими мыслями, я шел по узенькой улочке, как вдруг кто-то тронул меня за руку. Это был господин, у которого я накануне оплатил последний счет. Его фамилия была Бургер.
- Вы уже пообедали? - спросил он меня.
Я пробормотал, что намеревался сегодня не обедать.
- А я как раз собираюсь пообедать, и, к тому же, хочу поговорить с вами, - и повел меня в столовую, где мы сели за отдельный стол. Там он поведал мне, как заметил вчера мое волнение и, заподозрив неладное, пошел за мной. Он ждал перед домом до тех пор, пока не увидел, как я поздно вечером пошел к пекарю за хлебом. У этого пекаря он все расспросил обо мне и моем положении. Узнав о тяжелом положении в моей семье, он серьезно обеспокоился: что будет, если не вмешается Бог? Не толкнет ли это меня на преступление?
- И знаете, молодой человек, - продолжал он, - что я делал все это время для вас?
Я отрицательно покачал головой.
- Я молился, чтобы ваша вера не оскудела.
- Вы молились за меня? - переспросил я, и слезы выступили на моих глазах.
- Да, я делал это, - ответил он, - христиане всегда должны молиться друг за друга. Но у меня есть еще о чем рассказать: сегодня утром я был у ваших родителей, потом у хозяина дома и уговорил его подождать с арестом имущества еще две недели. А теперь скажите мне, сколько вы зарабатываете у своего господина?
Я ответил на его вопрос.
- Не хотели бы вы работать у меня на должности с двойной оплатой? - спросил он.
Моя радость была настолько велика, что описать ее просто невозможно. Господин Бургер задумался на мгновение.
- До сих пор я еще ни разу не вмешивался в отношения между хозяином и слугой, - сказал он, - но тут такой случай, что оправдывает такое вмешательство. Подождите меня здесь, пока я не вернусь.
С этими словами он покинул меня. Через час он вернулся.
- На прежнее место работы вы можете больше не возвращаться - ваш шеф отпускает вас. С завтрашнего утра вы работаете у меня. А сейчас идите домой и возьмите эти деньги (при этом он дал мне пятидесятиталеровую купюру) - это вам от вашего бывшего хозяина.
Я поспешил домой, и нашел все, как сказал господин Бургер: арест имущества был приостановлен. И еще: мой новый хозяин сердечно позаботился о родителях, так что в первый раз за долгое время мы смогли утолить свой голод. Так милосердно помог нам Бог во всем! Я думаю, мне не нужно рассказывать о том, как Божья благодать, ранее так чудесно сохранившая меня в минуту искушения, теперь еще больше объяла меня и укрепила мою слабую веру. Союз между Богом и мной укрепился в тот день и с Божьей помощью становился со временем все крепче и крепче.
Блаженны милосердныеВ те времена, когда в Шотландии еще не существовало железных дорог, между городами Глазго и Гринок курсировала почтовая карета. Однажды дама, ехавшая в такой карете, заметила шедшего по обочине босого мальчика. Выглядел он весьма усталым. Она остановила повозку и позволила мальчику сесть в нее, обязавшись заплатить за его проезд. Когда они прибыли в Гринок, важный портовый город страны, дама расспросила мальчика про его дальнейшие намерения. Он сказал, что желает стать моряком и надеется, что какой-нибудь капитан возьмет его. Дама видела, что мальчик очень беден, и дала ему три шиллинга, пожелав Божьего благословения. В напутствие она попросила его не выпускать Бога из поля зрения - тогда ему будет сопутствовать счастье.
С тех пор прошло двадцать лет. Почтовая карета все так же курсировала между этими двумя городами. Как-то среди ее полуденных пассажиров оказался один капитан. Когда карета поравнялась примерно с тем местом, где двадцать лет тому назад бедному мальчику позволили сесть в карету, капитан заметил старую женщину, выглядевшую весьма изможденной и медленно шедшую по дороге. Он попросил кучера остановить повозку и подобрать женщину, пообещав уплатить за ее проезд.
Вскоре пришла пора менять лошадей, и все пассажиры, кроме женщины и капитана, покинули повозку. Оставшись вдвоем, старая женщина поблагодарила капитана за доброту и сказала, что он оказал ей большую услугу, так как денег на проезд у нее нет. Капитан возразил, что всегда сочувствует бедным, уставшим путникам, потому что из собственного опыта знает, что это такое: уставшим следовать к далекой цели, не имея даже денег на проезд. Двадцать лет тому назад одна добрая дама тоже подобрала его на этом месте и оплатила за него проезд.
- О, я это еще хорошо помню! - воскликнула старая женщина. - Я и есть та самая дама! Моя жизнь с тех пор сильно изменилась. Тогда мне жилось довольно хорошо; ныне же я обеднела из-за моего распутного сына.
Капитан сердечно пожал руку своей бывшей благодетельнице, сказав, что очень рад встрече с ней, и продолжил:
- Мне же посчастливилось в жизни. Я возвращаюсь сейчас в свое имение, чтобы остаться там. Разрешите мне, уважаемая, на остаток жизни назначить вам небольшую пенсию в двадцать пять фунтов стерлингов.
Так Бог отблагодарил этой женщине за оказанное бедному мальчику благодеяние больше, чем во сто крат. Да, и сегодня еще подтверждается в жизни истинность слов милосердного Мужа из Назарета: "Блаженны милостивые, ибо они будут помилованы".
Про Эдика и его чудесное открытие"В тот час возрадовался Иисус духом и сказал: славлю Тебя, Отче, Господа неба и земли, что Ты утаил сие от мудрых и разумных и открыл младенцам. Ей, Отче! Ибо таково было Твое благоволение"
(Лк. 10:21).
В семью Майеров тетя Аня попала еще смолоду, и почти всю свою жизнь нянчила у них детей. С детства все дети звали ее тетей Аней, а постепенно и все взрослые стали так обращаться к ней. Все любили ее. Она честно и добросовестно воспитывала детей и любила их. Замуж она не вышла и оставалась в семье Майеров, по-матерински заботясь обо всех, пока все дети, один за другим, не обзавелись семьями. А когда вышла замуж младшая Берта, та попросила тетю Аню перейти жить к ней.
Берта и ее муж Вальтер тоже относились к тете Ане очень дружелюбно и охотно доверили ей воспитание своих сыновей, Эдика и Оливера. Все было бы хорошо, только в отличие от набожной семьи Майер, здесь не призывалось имя Господне: Вальтер не верил в Бога и считал это суеверием. И верующей тете Ане, кротко следовавшей за Иисусом Христом, было больно видеть, как Берта все больше попадала под влияние мужа и даже перестала молиться. Тетя Аня никогда не забывала ее в своих молитвах. Комнатка ее была no-соседству с детской, и там ей никто не мешал читать Библию и молиться. Берта знала об этом и никогда не мешала ей. Хотя Вальтер не разрешал тете Ане беседовать с детьми на религиозные темы, чему она должна была повиноваться, но молиться за всю семью ей никто не мог запретить.
Лето семья проводила в деревне, где у них был дом с красивым ухоженным садом. Кроме них, в доме жил еще садовник, ухаживавший за садом и стороживший дачу. Его жена готовила еду на всех, она же присматривала за курятником. Тетя Аня прибирала в доме и заботилась о детях. Каждый день перед обедом Берта в течение двух часов занималась с детьми и рассказывала им. Оливер учил стихотворения, рисовал и играл со своими кубиками. После занятий детям разрешалось выйти в сад и в близлежащий лесок, где было много земляники. После обеда мать давала детям уроки игры на пианино. Приходивший вечером с работы отец тоже охотно занимался со своими детьми. Оба мальчика были весьма любознательными, и отец охотно отвечал на их вопросы. Особо его удивляла любознательность старшего Эдика. Тот интересовался абсолютно всем и все хотел понять. Однажды он спросил:
- Папа, почему не останавливается маятник в часах? Он что, живой?
Отец снял настенные часы и объяснил сыну принцип действия механизма. В другой раз его заинтересовала швейная машина, потом радио, затем телефон. Отец был образованным человеком, и мог знаючи ответить своему сыну. Особенно Эдика интересовало, кто и каким образом делает открытия. Как-то раз он заметил с воодушевлением:
- Когда я вырасту, я непременно что-нибудь выдумаю. Папа, почему животные не делают открытий?
- Потому что они не такие умные, как люди.
- Но ведь собаки и лошади очень умные животные, тем не менее не могут что-нибудь выдумать. Папа, а почему животные не разговаривают?
- Потому что их мозг не так развит, как у людей, - ответил отец.
Однажды за столом Эдик спросил:
- Тетя Аня, откуда появилось яйцо?
- Курица снесла.
- А откуда взялась курица?
- Курица вылупилась из яйца.
- Удивительно! Яйцо от курицы, а курица от яйца. Тетя Аня объяснила, как могла:
- Курица несет яйца, затем садится на них, согревает их, после чего из яиц вылупливаются цыплята. Эти цыплята вырастают в куриц, которые в свою очередь снова несут яйца, высиживают их, и так далее.
- Тетя Аня, но откуда взялась первая курица, которая снесла первое яйцо?
- Этого я не могу тебе сказать.
На этом разговор прервался. Но в тот же вечер Эдик спросил отца:
- Папа, откуда появились все животные?
- Природа создала их такими, она им и жизнь дала.
- Природа? - удивленно переспросил Эдик, - тогда природа очень умна, если она может создать людей, животных и растения.
- Ты не думай, что природа - это персона, которая все создала, - пояснил отец, - все развилось само по себе, по законам природы.
- Все равно, насколько же умны эти естественные силы, если они столько придумали и создали! Папа, а создадут ли они еще что-нибудь?
- Сомневаюсь, ведь человек сам достаточно разумен. Он самостоятельно исследует и изучает эти силы природы, а потом использует для своей же пользы.
- Но было бы хорошо, если бы эти силы еще что-нибудь придумали. Например, таких людей, которые бы видели или слышали очень далеко, или которые бы видели сквозь стены. Они бы шли по улице и видели все, что делается в домах.
- Это было бы не совсем хорошо, - возразил отец, - тогда бы и воры видели, где лежат драгоценности, и могли бы их легко украсть.
Отец засмеялся, Эдик тоже, и согласился с тем, что это было бы действительно нехорошо.
- Но если бы человек мог летать, как птица? Это было бы здорово! - казалось, фантазии Эдика не будет конца.
Когда умер сосед и Эдик услышал о его похоронах, он спросил отца:
- Для чего существует смерть?
Отец объяснил ему, как мог, но у Эдика был уже следующий вопрос:
- А все ли люди должны умереть?
- Да, рано или поздно, все люди и все животные должны умереть.
- Жаль! - заметил Эдик. - Как было бы хорошо, если бы жизнь не кончалась, если бы можно было жить вечно и, конечно, никогда не болеть.
- Но ведь если никто не будет умирать, а дети будут продолжать рождаться, тогда в конце концов будет слишком тесно для всех.
В одно утро братья после учебы пошли в лес за земляникой. Поедая одну горсть ягод за другой, они углубились в лес, и тут заметили тропинку - трава была примята, как будто по ней много раз прошлись. Вскоре они услышали и громкий мальчишеский голос, который, похоже, что-то рассказывал. Подойдя поближе, они увидели на полянке группу сидевших на траве деревенских детей, а перед ними - стоявшего парнишку в городской одежде лет пятнадцати. Вытянув вперед свою правую руку, он с выражением рассказывал:
- Была тьма над бездной, и Божий Дух носился над водой. Великий и всемогущий Бог имел власть повелевать, и все было послушно Ему.
Эдик и Оливер подошли поближе и тоже уселись на траву. Парень приветливо посмотрел на них и, одобрительно кивнув, продолжал:
- Этот великий Дух и есть Бог, который создал все. Бог сказал: "Да будет свет!" и в то же мгновение стало светло. Он сказал: "Да явится суша!" и отделилась вода от суши. Он повелел звездам сиять и солнцу светить, и все было, как Он повелел. Он сказал земле, чтобы она произрастила траву, цветы и деревья, и все начало расти, и так растет до сих пор. Он повелел рыбам плавать в воде, а птицам летать в воздухе. Все было совершено по Его слову. Каждое создание и каждое растение имеют свой особенный род. И сейчас еще есть всевозможные виды деревьев, цветов и трав. Но яблоня остается яблоней, и не становится елью; роза остается розой, и не становится фиалкой. Существует много разновидностей трав: живя в деревне, вы это прекрасно знаете. Бог, всемогущий Творец, создал и множество различных животных, каждое по своему роду. Когда же Он создал человека и вдохнул в него жизнь, то человек стал разумным существом, как Бог. Человек может думать, высказывать свои мысли словами; он мог бы даже жить вечно, как Бог. Животные тоже имеют жизнь, но не имеют вечного духа от Бога, поэтому не могут говорить, не могут что-то выдумать, не могут развиваться, а имеют лишь инстинкт, по которому и совершают свои действия. Что такое инстинкт я вам объяснить не могу. Я мог бы назвать это чувством. Так, например, первая ласточка построила себе гнездо, но и тысячи лет спустя не научилась строить себе дом. Животные не могут развиваться сами по себе, и, хотя человек может обучить их кое-чему, но это ни в коей мере не сравнимо с развитием человека. Животные не могут научиться читать или писать, а вы учитесь этому в школе. Ну ладно, на сегодня достаточно, завтра я продолжу. Всех желающих я сердечно приглашаю и на завтра.
Все дети поднялись и ушли. Эдик остановил одного из деревенских погодков и расспросил его о парне. Оказалось, что того зовут Альберт, что он живет у бабушки в деревне и проводит у нее свои каникулы, и что он пригласил детей в лес, обещая им что-то рассказать, а сегодня как раз первый раз, как они собрались вместе. Эдик был счастлив и доволен, что получил ответы на свои вопросы, которые последнее время так занимали его. Ответы отца не удовлетворяли его. Он не мог поверить, что природа - деревья, земля, вода и воздух - настолько разумны, что могли сотворить все это. Но верить во всемогущего Бога, создавшего все, казалось Эдику гораздо правдоподобнее. И, конечно же, ему очень хотелось услышать, о чем Альберт будет рассказывать завтра. Теперь он раздумывал, как бы осуществить задуманное. Оказавшись снова в саду, он обернулся к брату и спросил:
- Оливер, ты же честный? Ты ведь можешь сдержать свое слово?
- Да, могу, - совершенно серьезно ответил младший, глядя брату прямо в глаза.
- Можешь ты обещать мне, что никому не расскажешь о том, что мы видели и слышали в лесу от Альберта. Можешь ты промолчать?
- Да, могу, я обещаю!
- Хорошо, я верю тебе!
Эдик и сам бы с удовольствием рассказал все о слышанном, но боялся, что им запретят слушать эти рассказы, потому что играть с деревенскими детьми им не разрешалось. Ему хотелось оставаться послушным, и поэтому он решил не играть с ними, но лишь сидеть рядом и слушать, а уж после отъезда Альберта он непременно расскажет все родителям. Он только удивлялся тому, что отец, такой всезнающий, ничего не знал о Боге -всемогущем Духе.
На следующее утро к назначенному времени на тихой лесной поляне собралось еще больше детей. Альберт начал:
- Бог - добрый Дух; но у Него есть враг - злой дух, его зовут сатана. Он силен и зол, завистлив и горд, лжив и хитер. Он ненавидит Бога и хочет досадить Ему тем, что делает из людей рабов себе. В том красивом саду, где жили первые люди Адам и его жена Ева, росло много различных деревьев. Здесь же росло и дерево познания добра и зла. Бог предупредил людей, что они могут есть плоды с любого дерева, за исключением плодов с дерева познания добра и зла, сказав, что "в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь" (Быт. 2:17).
- Наверное, они все-таки вкусили этих плодов - подумал Эдик.
- Сатана, - продолжал Альберт, - явился в виде змея к Еве и сказал: "Подлинно ли Бог сказал: не ешьте ни от какого дерева в раю?" Ева ответила ему: "Нет, Он разрешил нам есть плоды со всех деревьев, только в отношении плодов с дерева, которое посреди рая, Бог сказал: Не ешьте их и не прикасайтесь к ним, чтобы вам не умереть". Сатана возразил: "Нет, вы не умрете, но Бог знает, что как только вы вкусите их, вам откроются глаза и вы будете как Боги, знающие добро и зло". Теперь Еве пришлось выбирать, кому верить: Богу ли, сказавшему, что умрете, или сатане, сказавшему, что не умрете. Она взглянула на плоды - они выглядели такими привлекательными - сорвала один и ела. Она предложила его и Адаму, и тот тоже ел.
Эдик поднял от неожиданности обе руки, но Альберт продолжал:
- Бог был весьма недоволен ими, выгнал их из рая и запер вход в него. Ну вот, на сегодня достаточно, завтра я расскажу дальше.
Все дети слушали очень внимательно, но теперь соскочили со своих мест и побежали домой. Эдик и Оливер тоже пошли потихоньку, домой. Эдик глубоко задумался над услышанным. Весь следующий день он ходил задумчивым и рассеянным, не был таким оживленным и разговорчивым, как обычно. Это вызвало даже опасение родителей - уж не болен ли он?
На следующий день он уже не мог дождаться часа, когда им разрешат выйти в сад. Собравшись как обычно, дети с нетерпением ждали Альберта. Он появился одновременно с Эдиком и Оливером и, приветливо поздоровавшись со всеми, начал:
- Бог очень любит людей. Ему было очень жаль, что люди послушались сатаны, и потому должны теперь умереть. Не так, чтобы совсем исчезнуть, ведь в отличие от подлежащего тлению тела, душа человека бессмертна. Здесь имеется ввиду смерть духовная: подпавших под рабство сатаны душ ожидает вечное мучение вдали от Бога. Но Бог очень сочувствует людям, ведь Он создал их для вечной жизни и вечного счастья. Неужели теперь все напрасно? Неужели нельзя ничего исправить? Но Слово Бога непоколебимо: за непослушание человек должен быть наказан, и это наказание не может быть отменено. Тогда Бог решил послать в мир своего единородного, любимого Сына, чтобы тот взял на себя наказание за грехи людей. Он должен был своей смертью искупить нас от сатаны. Тогда сатана уж не смог бы рассматривать всех людей своими рабами. Все желающие могли бы тогда освободиться - ведь Сын Божий готов нести наказание за всех. Прошло около 4000 лет, но Бог не изменил своего плана, Он все так же любил людей, хотя они своим непослушанием и грехами очень огорчали Его. Но сами люди не могли освободиться от цепей дьявола. И поэтому они с радостью и надеждой ожидали Спасителя. И вот наконец явился Он - Сын Божий! Вы, наверное, представляете Его себе в роскошной одежде, в сопровождении многих ангелов, пришедшим победить сатану. Но нет! Он родился обычным ребенком. Всю свою жизнь Он был бедным. Он жил со своими родителями, и всегда был послушен им. В 30 лет Он избрал себе двенадцать мужей в ученики, которые всегда были с Ним и видели и слышали все, что Он говорил и совершал. Его зовут Иисус Христос. Ну, на сегодня довольно - завтра продолжим.
Идя домой, Эдик часто повторял имя "Иисус Христос", потому что боялся забыть его. Он никогда не слышал этого имени. Он удивлялся Божьей доброте: вместо того, чтобы наказать людей, Он посылает своего Сына, который должен понести наказание за их грехи. Неслыханно!
Эдик был под таким впечатлением от всего услышанного, что не мог больше молчать и начал разговор с тетей Аней:
- Теперь я знаю, как все было создано! Я знаю, почему животные не такие, как люди, и почему люди умирают.
- Как это ты узнал? Кто тебе это сказал?
- Сейчас я не могу тебе этого сказать, но позже скажу. И я знаю также, что грехи человечества возложены на Сына Божьего.
Глядя удивленно на Эдика, тетя Аня растерялась и не знала - радоваться ей теперь или нет, и лишь спросила:
- А папе ты тоже уже рассказал о том, что знаешь?
- Нет, ему я еще ничего не говорил.
- Ты должен это сделать! - настоятельно порекомендовала ему тетя Аня.
- Да, я сделаю это, но позже.
Но в тот же вечер отец услышал, как Эдик повторял:
- Иисус Христос, Иисус Христос...
- Что ты там говоришь? - удивленно спросил отец.
- Это имя Сына Божьего.
- Кто тебе его сказал?
- Этого я тебе не могу сказать, папа.
- Но я этого требую, я это хочу знать! - строго настаивал отец.
- Я скажу тебе это, только не сейчас.
- Почему не сейчас, я сейчас хочу знать!
- Это тайна! - таинственно ответил Эдик.
- Но, если я накажу тебя за эту тайну, ты все-таки скажешь мне ее! - гневно возразил отец.
- И под угрозой смерти я не могу сказать тебе сейчас, но позже обязательно расскажу. Теперь мне известно, что великий всемогущий Дух парил над водой и повелел по своему усмотрению, и по Его слову все было создано. Я знаю также теперь разницу между человеком и животным: разница в том, что Бог при создании человека вдохнул ему живой дух.
Пока Эдик говорил, отец ходил взад-вперед по комнате и думал, что же ему теперь предпринять? Он решил не спешить. А когда дети ушли спать, он присел возле жены и спросил:
- Берта, ты не знаешь, кто натолкнул его на эти мысли? Может, Аня?
- Нет, нет! На религиозные темы она никогда не говорит с детьми - ты ведь ей запретил. Может быть, Эдик прочитал это где-то? Он ведь научился читать. Пойду-ка, посмотрю в его книгах.
Но ей не удалось найти какой-либо чужой книги. Вальтер попытался убедить Эдика в том, что рассказы о Боге-Творце всего лишь сказки, которым нельзя верить. Из уважения к отцу Эдик не возражал, но внутренний голос говорил ему, что правда все-таки - в рассказах Альберта. И однажды он сказал тете Ане:
- Альберт знает намного больше тебя, тетя Аня, и больше, чем мама с папой.
- А кто такой Альберт? - спросила удивленно тетя Аня. Младший Оливер был ошеломлен словами Эдика: охватив колени руками, он лукаво посматривал на Эдика, но не проронил ни слова - он ведь обещал молчать, и непременно сдержит свое слово. А Эдик, заметив, что проболтался, сильно испугался и замкнулся. Но некоторое время спустя подошел к тете Ане, обнял ее и спросил:
- Тетя Аня, ты любишь меня?
- Конечно, люблю.
- Если ты любишь меня, тогда не говори никому про Альберта, и даже не упоминай его имени! Я очень прошу тебя!
- А кто такой Альберт? - повторила она вполголоса.
Эдик по-детски прикрыл ладошкой рот тете Ане и еще раз попросил:
- Пожалуйста, не произноси больше этого имени. Позже я сам расскажу тебе, кто он, но сейчас не могу.
- Хорошо, хорошо! Я буду молчать, - успокоила его тетя Аня.
Время шло, и познания Эдика росли. Отец запретил ему беседовать на эти темы, но Эдику все это было настолько важно, что он не мог больше молчать. Ежедневно он пересказывал тете Ане то, что слышал в лесу, но не выдавал, откуда у него эти познания. Он боялся, как бы отец вообще не запретил ему ходить в лес - ему очень хотелось узнать, что еще расскажет Альберт про Иисуса Христа - Сына Божьего. Сидя в детской, Эдик рассказывал тете Ане, и не знал, что родителям в соседней комнате все слышно.
- Божий Сын, Иисус Христос, имеет божественную любовь ко всем людям. Он обладает и божественной силой. Он сочувствует всем людям, особенно больным. Он был таким кротким, нежным, дружелюбным. Своей божественной силой Он излечивал больных. Ты только представь себе, тетя Аня, один раз к Нему пришел один слепой и попросил помощи. Иисус сказал ему: "Прозри!" и, подумай только, больной тотчас же прозрел! Чудесно! Это же настоящее чудо! В другой раз Иисус увидел больного, который уже 38 лет болел и с трудом мог вставать с постели - Иисус и его вылечил! А однажды Он увидал похоронную процессию - умер единственный сын у бедной вдовы, и теперь его несли хоронить. Увидав плачущую мать, Иисус подошел к ней и сказал утешающие слова. Тетя Аня, ты думаешь, наверное, что умершему человеку уже невозможно помочь? А ты знаешь, Иисус повелел носильщикам остановиться и сказал мертвому: "Встань!" - и тот встал, и Иисус подвел его к матери. Видишь, какой Он всемогущий! Он и сейчас жив, и еще такой же добрый и всемогущий. Он победил сатану, но как - я еще не знаю. Когда узнаю, то расскажу тебе. Это же так интересно; ты, наверное, никогда не слышала такого?
Так Эдик ежедневно продолжал рассказывать про чудеса и другие творимые Иисусом дела, о которых тетя Аня уже не раз читала в своей Библии. Она радовалась тому, что неизвестный ей Альберт рассказывает Эдику приносящие спасение истины, но только никак не могла догадаться, каким же образом они встречаются? Охотно слушая его, она не спрашивала про Альберта - Эдик ведь сам обещал ей потом все рассказать. Она только от всего сердца благодарила Бога за то, что, вопреки запретам отца, Он нашел путь поведать и довести до сердца любопытного мальчика эти драгоценные истины.
На следующий день Эдик продолжил свой рассказ:
- Подумай только, тетя Аня, Иисуса убили, когда Ему было всего 33 года! А знаешь как? Взяли два бревна, сколотили их крестообразно, положили на них Иисуса, растянули Его руки и прибили их большими гвоздями к поперечному бревну, а ноги - к продольному бревну.
Запинаясь и со слезами на глазах он произнес последние слова:
- Затем крест подняли, поставили в приготовленную яму и укрепили. Представляешь, как сильно разорвались после таких толчков раны! Кровь струилась из всех ран Иисуса, но Он не жаловался, но лишь молил своего Небесного Отца простить всех этих людей, что пригвоздили Его ко кресту. Провисев так несколько часов, Он истек кровью и умер.
Эдик замолчал; он уже не мог больше говорить, и лишь громко всхлипывал; вместе с ним плакала и тетя Аня.
- Тетя Аня, тебе ведь тоже жалко Его, что Он должен был так страдать? А ведь Он сделал людям столько добра!
- Да, - подтвердила тетя Аня, в то время как слезы катились по ее щекам.
- Мне тоже очень жаль Его, - прижимая к своему сердцу обе руки, промолвил Эдик. - Когда Он висел на кресте, на нем лежали грехи всех людей, в том числе и мои, и твои, и Он умер за наши грехи - ведь собственных грехов у Него не было. Он был во всем послушен своему Небесному Отцу. Сатана хотел и Его соблазнить ко греху и был уверен, что это ему удастся, как удалось ему совратить и Адама с Евой. Тем он показал всего лишь один плод, и они не смогли устоять против искушения. Иисусу же он показал, весь мир, все страны, всю мирскую славу, одним словом, все, что может прельстить любого человека. Но совратить Иисуса оказалось невозможно. Таким был Он, наш Иисус Христос! Он был без греха, и поэтому живет теперь вечно. Но Он взял на себя грехи всего человечества, и своей смертью понес наказание за всех нас. Я думал, что Он победит сатану в сражении и отнимет у того добычу, освободив человечество, но сражения не произошло. Иисус победил сатану в том, что остался верен, исполняя волю Отца, и умер за грехи всего человечества. Я ожидал также, что у Него окажется достаточно сил, чтобы не допустить позора и мук на кресте, но Он добровольно и смиренно принял это, победив тем самым гордого дьявола. Сатана проиграл. Пройдя муки и страдания, Иисус своей кровью заплатил выкуп за всех людей. А ведь если бы у Него был хотя бы один единственный грех, Он не смог бы победить.
Его сняли с креста и положили в гробницу в скале, а вход завалили большим камнем, запечатали царской печатью и поставили охрану из солдат. Два дня все было тихо и спокойно, но на третий день, рано утром, произошло сильное землетрясение, и камень отвалился от входа, а печать сломалась. Солдаты же пали ниц, как мертвые. Когда они пришли в себя, гробница была уже пуста - Иисуса там уже не было. Иисус снова стал живым. Потом Он явился своим ученикам. Он и сейчас жив -Он не может больше умереть. Он сказал, что люди, которые уверуют в Него, тоже оживут и всегда будут с Ним, и никогда не умрут. А сатана и его ангелы будут брошены в огонь. Это случится, когда Иисус снова придет с небес. Его ученики видели, как Он вознесся на небо. Это так чудно! Как хорошо, что мы можем снова ожить и пребывать у Иисуса! Это так прекрасно -всегда жить! Ты радуешься этому, тетя Аня? Я очень рад этому. Ученики тоже радовались. Но когда они рассказывали про Иисуса, их били, даже сажали в темницу. И ты думаешь, что они были этим опечалены? Нет, совсем наоборот. Они с радостью страдали за Иисуса, которого очень любили. И я тоже очень люблю Иисуса!
Таким образом Эдик каждый день делился с тетей Аней. Однажды его родители пригласили к обеду своих друзей. Эдику и Оливеру тоже разрешено было присутствовать при этом. Кто-то из гостей рассказал об одной пожилой даме, известной всем присутствующим, что она вот-вот ослепнет. Эдик тоже знал ее и, весьма сострадая, вдруг сказал:
- Если бы она попросила Иисуса Христа, то Он смог бы помочь и восстановить ее зрение.
Все гости рассмеялись. Вальтер сильно покраснел - ему было ужасно неловко. Ничего не говоря, он спокойно встал, взял Эдика за плечи и вывел его в соседнюю комнату, где пояснил:
- Сколько раз я говорил тебе, чтобы ты на эту тему больше не рассказывал! Мало того, что ты болтаешь свои небылицы тете Ане, так ты еще и перед гостями позоришь меня!
С этими словами он втолкнул Эдика в темную фотолабораторию и запер дверь. Вернувшись назад, он, как бы оправдываясь, сказал:
- К моему большому сожалению, Эдик нашел где-то книгу, и сейчас весьма воодушевлен этими старыми сказками. Очень жаль, что из-за этого может пойти насмарку все мое тщательно продуманное воспитание.
Тут кто-то подметил:
- Вы только не будьте чересчур строги к нему, иначе он почувствует себя мучеником. Покажите ему свое радушие и попытайтесь направить его мысли на что-либо другое, интересное для него, и вы увидите, как скоро он забудет все это и образумится.
Когда через два часа Эдика выпустили, он сразу же побежал к тете Ане и восторженно сообщил ей:
- Тетя Аня, а я сидел в темной комнате за то, что говорил об Иисусе Христе!
Вскоре Вальтеру пришлось ехать в заграничную командировку. Берта упаковала ему чемодан; он привел в порядок свои бумаги и, попрощавшись с женой и детьми, уехал. Берта уже знала, сколько времени займет дорога до порта, знала также, что он тотчас же телеграфирует ей: в этом он был очень пунктуален. И действительно, к условленному времени пришла телеграмма. Теперь она знала, что сегодня вечером он поднимется на борт парохода. Но ночью поднялся сильный ветер, то и дело был слышен сильный шум и треск ломаемых деревьев в саду. Теперь Берта волновалась за Вальтера - как бы при таком ветре его от качки не начала мучить морская болезнь? О худшем она еще не думала. Утром она прочитала в газете сообщения о масштабах причиненного стихией ущерба. И теперь видя, что ветер не утихает, но наоборот усиливается, она с тревогой подумала о любимом муже; ее беспокойство росло, и вскоре она уже не могла больше удерживать слез. Эдик заметил это и спросил:
- Мама, что случилось? Почему ты плачешь?
- Разве ты не слышишь, как дико и страшно воет ветер? А наш папа - в открытом море. Я боюсь, как бы не случилось большого несчастья, - ответила она и заплакала еще сильней. Эдик пытался утешить ее, обнял и поцеловал ее. Но внезапно, будто вспомнив о чем-то, он преклонил свои колени у ее ног, сложил молитвенно руки и, глядя через окно на небо, воззвал:
- Господь Бог! Ты силен и всемогущ. Ты властен усмирить шторм. Ты можешь сделать все, что захочешь. Ты можешь спасти моего отца. Я прошу Тебя, защити его и приведи его снова здоровым домой. Аминь! - и заплакал. Берта тоже помолилась:
- Боже милостивый! Пощади Вальтера!
После молитвы Эдик успокоился, поднялся с колен и с твердой уверенностью утешил мать:
- Не плачь мама! Дорогой Бог очень добр. Он обязательно исполнит нашу просьбу.
Потом он пожелал ей спокойной ночи и ушел спать. Берта в эту ночь не могла уснуть. С каждым порывом ветра она с трепетом молила: "Господи, помоги же!" Да, нужда учит молиться.
Утром ветер начал стихать. Когда принесли газету, Берта первым делом стала искать сообщений о шторме. И прочитала, что пароход, на котором находился Вальтер, потерпел крушение, и что почти никто не спасся. Газета выскользнула из ее рук, и она залилась слезами. Эдик услышал ее рыдания и поспешил к ней в комнату.
- Что случилось, мама?
- Читай! - простонала она и показала заметку о крушении. Эдик взял газету, прочитал несколько раз и затем сказал:
- Почти никто - значит, кто-то все-таки спасся! И это наш папа! Мы ведь молились за него, и Бог спас его!
- Ах, Эдик! Мы как утопающие: хватаемся за соломинку. Берта целый день оставалась в своей спальне и ничего не ела. Поздно вечером принесли телеграмму. Дрожащими руками она открыла конверт и прочитала: "Пароход утонул. Жив. Подробности письмом. Вальтер".
- Ах! - воскликнула она и поспешила к тете Ане.
- Тетя Аня! Вальтер жив! - ликовала она, радостно размахивая телеграммой. Затем поспешила в детскую к Эдику, но он уже спал. Ей стало жаль будить его, но от избытка радости она все-таки поцеловала его. Поцелуй разбудил его и он открыл глаза. Заметив это, она сказала ему:
- Эдик! Дорогой! Папа жив! Я только что получила от него телеграмму!
- Я же знал, что он останется жив, - ответил Эдик. - Бог добр и силен: Он любит нас.
Глаза его снова закрылись, и он уснул. Берта же с нетерпением ждала почты. Казалось, прошла целая вечность, пока наконец не пришло долгожданное письмо с иностранной маркой и знакомым почерком. Она прочитала:
- Моя дорогая Берта! Могу себе представить, с каким нетерпением ты ждешь известий от меня. Ты, наверное, узнала из газеты, что наш пароход утонул, и подумала, что я тоже утонул. Но чудо! Я остался жив! Это была страшная ночь. Всех мучила морская болезнь. Море было покрыто сплошным мраком. На нас непрерывно обрушивались удары громадных волн. Море стонало, старенький пароход трещал по всем швам и, казалось, вот-вот развалится; волны кидали его из стороны в сторону. Оставаться на палубе было слишком опасно - сильный ветер грозил сбить с ног, а перекатывающиеся через палубу волны били по ногам и обдавали снопами брызг; окружающая темнота пугала своим неистовством, и я подался в каюту. Но и там не было покоя. Хотя рев моря и приглушался бортами и переборками, но скрежет и стук конструкций и соединений еще больше обнажали ветхость и несостоятельность техники противостоять разъярившейся стихии. Незакрепленные предметы катались из угла в угол, да и самому приходилось постоянно держаться за что-либо, чтобы не свалиться и не удариться о что-нибудь. Несмотря на очевидность опасности, сигнал тревоги заставил всех вздрогнуть: образовалась течь, и в пробоину с силой хлынула холодная вода. Капитан объявил о кораблекрушении, и каждый, как мог, начал искать спасения. Оставаться на тонущем корабле было еще опаснее, и я бросился в море. Я усиленно греб руками и пытался удержаться на воде, ища вокруг себя держащийся на плаву предмет, но что может предпринять в такой ситуации человек, даже самый хороший пловец - его ничтожество обнаруживается в таких случаях особенно ясно! Датчанин неподалеку от меня сумел ухватиться за перевернутую лодку и каким-то чудом перевернуть ее. Он влез в нее, следом за ним и я, но это было лишь временным спасением - челнок без весел в такую бурю быстро наполнялся водой, вычерпывать было нечем, и нас опять ждала неминуемая гибель. Мысленно я уже попрощался с вами, а в памяти всплывали родные и близкие лица, среди них и Эдик, такой любознательный, и в тоже время вдумчиво рассуждающий. И слова: "Вокруг было пусто и темно, и всемогущий Божий Дух носился над водой. Великий всемогущий Бог имеет власть повелевать, и что Он хочет - то свершается. И по Его Слову, по Его повелению все появилось". И я подумал, неужели все это правда? Неужели этот всемогущий Дух - и над этой водой, в которой мне теперь суждено утонуть? И я вскричал:
- Боже, если Ты действительно существуешь и все можешь, то сделай невозможное возможным и спаси меня!
Через некоторое время нас вдруг ослепил луч света. Что это? С корабля, проплывающего мимо нас, заметили останки нашего парохода. И теперь они освещали прожектором поверхность моря, пытаясь обнаружить тонущих. Мы видели, как корабль замедлил ход, затем с него спустили шлюпку. Два матроса, взяв весла, прыгнули в нее. Рискуя жизнью, они направились в нашу сторону, достигли нашей лодки и помогли нам перебраться в шлюпку. Потом нашу лодку оттолкнули, сказав: "Может быть, пригодится еще кому-нибудь". Мы успешно добрались до парохода, и нас подняли на палубу. Ты не можешь себе представить, как я был счастлив, когда опасность миновала. Нам дали сухое теплое белье, уложили в постель и дали горячий чай. Какое это было блаженство!
Все свои вещи и деньги я, конечно же, потерял. Осталось только то, что было на мне, и паспорт в кармане. Но я не сожалею об этом, ведь я нашел большее: веру в любящего, всемогущего Бога. Скажи это Эдику. Я нахожусь в отеле Н. Пришли мне деньги, чтобы купить одежду и билет обратно. А когда я вернусь, мы все вместе поблагодарим нашего всемогущего Бога за то, что Он спас меня не только от волн, но и от тьмы неверия. Твой Вальтер".
Тот, на кресте, был мучим жаждой!В день страстной пятницы в одном из ресторанов гуляла легкомысленная компания. Кругом пили, танцевали, пели и рассказывали пошлые истории и анекдоты. Взгляд одного из собутыльников упал на часы, стрелки которых показывали три часа: время, когда распинали Христа на Голгофе. И он с насмешкой воскликнул:
- Как все-таки нам повезло! Мы можем так хорошо сидеть и выпивать здесь, а тот, на кресте, был мучим жаждой!
И он торжественно опустошил стакан.
- Тот, на кресте, был мучим жаждой! - повторили один за другим некоторые из его друзей, и разразились злорадным хохотом.
Но для одного из них эти слова прозвучали подобно грому: они пронзили ему сердце и душу. Напрасно он старался подавить свои душевные муки. Снова и снова звучало в его ушах: "Тот, на кресте, был мучим жаждой!" Вскоре ему стало невыносимо находиться в этом прокуренном трактире, его увлекло на улицу, домой, в свой уголок. Там он упал на колени и сокрушенным сердцем воззвал:
- Господь Иисус, Ты был распят на кресте и жаждал! Тебе было больно; ради спасения наших душ Ты был истязаем, но Ты страдал добровольно. За своих врагов, своих убийц Ты молился: "Отче, прости им, ибо не знают, что делают". Покаявшегося разбойника и в вере обратившегося к Тебе Ты благодатно принял и простил! Прости и мне все мои грехи! Открой и мне двери рая, я тоже хочу быть Твоим чадом!
Слова "Тот, на кресте, был мучим жаждой!" навсегда остались в его сердце. Насмешка из уст безбожника стала для него проповедью к спасению. С того дня он стал другим человеком, и его никогда больше не видели в богохульных компаниях или за выпивкой. Он нашел нечто несравненно лучшее в Христовой любви и в общении с христианами.
Конец насмешекКарл был старшим сыном одной вдовы. Несмотря на свою молодость, он уже был поддержкой для своей матери. Однажды он получил работу вдали от дома. Теперь он должен был жить и спать в бараке вместе с двенадцатью другими молодыми парнями. Эти товарищи по работе были безбожниками. Но Карл решительно продолжал свою жизнь христианина. Когда в первый вечер перед сном он преклонил свои колени для молитвы, его высмеяли и закидали башмаками. Но когда Карл во второй вечер опять преклонился, один паренек предложил:
- Давайте, отучим его от этой набожности. Мы так долго продержим его под водой, пока он не пообещает нам оставить этот вздор.
Все были согласны. Они схватили бедного Карла и потащили его за бараки, к пруду. Карл не сопротивлялся. Когда же подошли к воде, он сказал:
- Друзья, разрешите мне сперва рассказать вам кое-что, затем вы можете окунуть меня, если хотите. Несколько недель тому назад отец позвал меня к своему смертному ложу и сказал: "Карл, тебе только шестнадцать, а я уже должен умереть. Теперь ты должен заботиться о матери. Ты знаешь, что я ежедневно молился, чтобы ты стал последователем нашего Господа Иисуса Христа. Теперь же, когда ты им стал, я молюсь, чтобы ты верно следовал этим путем и никогда не позорил нашу семью. Карл, принеси Библию, положи на нее свое руку и пообещай твоему умирающему отцу, что каждое утро и каждый вечер ты будешь преклонять свои колени и молиться. Друзья, это я обещал, и свое обещание я сдержу до конца моей жизни.
Когда несколько дней тому назад я прощался со своей матерью, она также наказала мне не упускать молитвы и чтения Библии, а если будут искушать злые товарищи, чтобы помнил, что дома у меня есть седая мать, которая молится за меня. Теперь я вам все рассказал. Если хотите, можете теперь окунать меня в воду.
Он взглянул на своих товарищей по работе. У всех на глазах стояли слезы. Вместо того, чтобы столкнуть его в воду, они протягивали ему руки и попросили прощения. Больше уже никто не насмехался, когда Карл молился. Напротив, сам предводитель этих двенадцати был настолько тронут, что пришел к Карлу и попросил помочь ему в беде. Бог дал ему почувствовать всю тяжесть его поступков и плохого поведения. Его душе не давало покоя Слово Божие, гласящее, что "готовы для кощунствующих суды" (Прит. 19:29), и что "не будет более обидчика, и хульник исчезнет, и будут истреблены все поборники неправды" (Ис. 29:20).
Карл вместе с ним подыскал укромное местечко, где они совместно преклонились. Было весьма трогательно слышать, как этот друг взывал к Господу о прощении своих грехов. "Господи, прости же мне грехи всей моей жизни!", - молился он. Спаситель услышал его, как принимает Он и каждого, взывающего к Нему о помиловании. Он даровал его душе мир и радость, которые неведомы сему миру.
Дорогой читатель, может быть и ты уже насмехался над теми, которые идут по жизненному пути с Иисусом Христом? Что касается тебя, счастлив ли ты? Будь же честен и осознай свое бедственное положение. Последуй же зову своего сердца и приди ко Спасителю. Он любит тебя! Исповедуй Ему в молитве свои грехи. Он снимет всю тяжесть и весь гнет твоей совести, и даст тебе душевный мир. Только верой в Него, распятого и воскресшего, пролившего за тебя свою драгоценную кровь, ты спасешься и избежишь Божьего суда.
Сомнения молодого голландцаВо время жизни благословенного проповедника Сперджена к нему в Лондон приехал однажды молодой голландец. Последний проделал большой путь, лишь для того, чтобы задать этому Божьему мужу единственный вопрос, который всегда еще волновал и продолжает волновать многие души: "Что мне делать, чтобы спастись?"
Сперджен как раз находился в своем кабинете и принимал ищущих Бога посетителей, когда этот молодой голландец зашел и на ломаном английском обратился к нему.
- Откуда вы прибыли? - спросил Сперджен.
- Из Голландии кораблем - прозвучало в ответ.
- И вы хотите узнать, что вам делать, чтобы спастись? Ну и большой же путь вы проделали, чтобы задать этот вопрос. Вы же знаете, как звучит ответ: "Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься!"
- Да, но я не могу поверить в Иисуса Христа, - ответил посетитель.
- Видите ли, - возразил Сперджен, - я уже многие годы верю в Него, и доверяю Ему; но если вы что-то знаете против Него, тогда я бы тоже хотел знать это, чтобы не быть обманутым.
- Нет, - был ответ молодого человека, - я ничего не имею против Него.
- А почему тогда не доверяете Ему? Мне то вы верите?
- Да, вам я верю.
- Но вы же очень мало знаете обо мне?
- Вообще-то да, немного; я знаю, что вы проповедник и верю, что вы честны, и что вам можно верить.
- Значит, мне вы верите, а Иисусу доверять не можете? - удивленно переспросил Сперджен. - Наверняка вы нашли в Нем что-то плохое! Расскажите же мне об этом!
Посетитель был озадачен и на мгновение задумался. Затем воскликнул:
- Ах, какой же я глупец! Конечно же, я могу довериться Ему; иначе и не может быть, я должен верить Ему! Прощайте, господин, - заключил он, - я возвращаюсь в Голландию, все в порядке.
"Был Свет истинный, который просвещает всякого человека, приходящего в мир. В мире был, и мир через Него начал быть, и мир не познал Его. Пришел к своим, и свои не приняли Его. А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божьими" (Ин. 1:9-12).
Иисус жив! А с Ним и я!"Распни Его! Распни Его!" Да, правильно сделали, правильно поступили наши отцы в Иерусалиме, когда выкрикивали эти слова для Назарянина - человека, который выдавал себя за Мессию и обольщал народ! - стуча по столу кулаком, вполголоса повторял про себя Адам Зильбер. Что же могло так взволновать этого, обычно молчаливого мужчину, частенько уединявшегося в своей комнате и погружавшегося в глубокие размышления?
Причиной тому было ни что иное, как его дочь Дебора - совсем еще ребенок - к которой он был привязан всей своей душой. Он любил ее больше всего на свете: после тяжелой утраты -скоропостижной смерти его молодой жены - она осталась для него единственным утешением на этой земле. Но чем могло его дитя вызвать в нем такое буйное раздражение? Всего лишь тем, что при своем обычном "спокойной ночи", она с любовью и по-детски наивно спросила его, любит ли он тоже Иисуса Христа, Доброго Пастыря, который так верен людям, и который осчастливил и ее сердце? Она бы так хотела видеть своего любимого папу таким же, какой она сама стала теперь - счастливым и радостным; но после смерти матери он стал таким печальным.
Беседуя с ним, она так выразительно смотрела на него своими большими карими глазами - ее облик, не стираясь, еще отчетливо стоял у него перед глазами. Несмотря на это, он довольно грубо обошелся с ней и даже не поцеловал ее. Недовольство отца стоило маленькой девочке горьких слез, и сейчас эти слезы жгли его сердце. Несмотря на горячую любовь к дочери, он не скоро смог овладеть собой после сказанных ею слов. Снова и снова сыпал он проклятия: "Распни Его! Распни Его!" в адрес "обольстителя" своего единственного ребенка. Он обвинял себя в том, что послал своего ребенка в городскую миссионерскую школу. Но в то время у него не было иного выхода. Вскоре после похорон жены, он, как представитель одной известной торговой фирмы, был командирован в продолжительную заграничную поездку. Где ему было оставить на это время свою осиротевшую дочь? Его шеф, тоже еврей, но не соблюдавший обычаев отцов, посоветовал ему отдать девочку в миссионерскую школу, которая искала подобных детей по всему Бухаресту. "Если Дебора даже узнает что-либо о христианстве, то это несущественно, - ответил он на вопрос отъезжающего. - Дети в таких вещах без понятия. Сам подумай: что может сделать Распятый, который теперь уже почти две тысячи лет, как умер?"
Адам при таких доводах решился доверить Дебору этой школе. Но сегодня, при замечании своей любимицы, ему казалось, будто этот Распятый смотрел на него из глаз ребенка. Потому и вырвалось: "Распни Его! Распни Его!" Что за ужас, что за злой сюрприз для него: возвратившись из долгой поездки, он находит своего ребенка зараженным этим ненавистным и презренным христианством! Само собой разумеется, он сразу же заберет Дебору из школы, каких бы горьких слез это ни стоило. Но она была там так счастлива.
Подошло время Пасхи, еврейского праздника опресноков. Этот праздник отмечался в доме Адама всегда торжественно. Его умершая супруга всегда заботилась о том, чтобы к этому дню в доме везде, начиная с подвала и кончая чердаком, были безупречные чистота и порядок. Сам он по этому случаю проходил с веником и зажженной свечой в руках через все комнаты, чтобы убрать последнюю крошку "кислых хлебов". Для Деборы это было всегда большим событием. Она повсюду следовала за отцом, и ее пальчик указывал на намеренно рассыпанные матерью крошки, чтобы и отцу было что подмести.
Адам Зильбер хотел и в этом году соблюсти старую традицию. Притом, в этом году надо будет отметить праздник еще пышней и торжественней, чем когда-либо, чтобы полученные девочкой в миссионерской школе впечатления, по возможности, навсегда изгладились из ее памяти достойным подражания богослужением отцов. Хозяин ходил по дому в этот вечер особенно важно и торжественно, а Дебора сопровождала его. Но в ней не было той ликующей радости - она оставалась молчаливой и задумчивой. Когда же отец в заключение бросил в огонь последние крошки квашенного хлеба, она с тем же задумчивым видом посмотрела им вслед. Взглянув на нее, он непроизвольно спросил:
- О чем ты думаешь, Дебора?
Малышка повернула свое лицо к отцу, посмотрела на него таким же, однажды уже глубоко взволновавшим его взглядом, и ответила с поразительной для ее возраста душевной силой:
- Папа, желая попасть на небо, не должны ли мы вымести кислую закваску и из наших сердец?
Отец испуганно съежился.
- Как ты это понимаешь? - спросил он поспешно.
- О, у нас ведь злое и полное греха сердце. Наша учительница в школе сказала, что кислое тесто означает грех и злодеяния, но Иисус хочет очистить нас от всего этого.
- Молчи! - резко оборвал ее отец. - Я больше слышать об этом не хочу.
Он с досадой отвернулся. И все-таки! На замечание Деборы его собственное сердце отозвалось: Ребенок прав! Несомненно есть глубокий смысл в этом обряде, ставшим для нас лишь мертвой формой. Мы очищаем наш дом и наши чашки, но как выглядят наши сердца?
На вечер были приглашены гости, так как праздничный ужин наедине с дочкой прошел бы слишком однообразно. Все шло, как и было задумано. Стол был богато сервирован и украшен горящими свечами, бросающими свой свет на расставленные блюда. Торжественно прошли по кругу предписанные обрядом четыре кружки вина. Не забыли наполнить кружку и для пророка Илии - возможного и желанного предвестника Мессии: дверь для него оставили открытой. Среди всего прочего были пропеты хвалебные псалмы и велись беседы об исходе из Египта.
Но и на этот раз все повторилось, как всегда. Пророк Илия не пришел, а прощальные слова вечери "В следующем году в Иерусалиме!" прозвучали также малоутешительно, как и в прошлые годы. Одна Дебора сидела с сияющими глазами. Она видела дальше тех, что искали покоя для своих сердец в символических картинах праздника. Она знала - ожидаемый евреями Мессия давно пришел, и потому размышляла только о Нем. Отец не мог оторвать взгляд от своей дочери. Не сидела ли она здесь, принадлежа совсем другому миру? В глубине души он должен был признать: "Этот ребенок знает больше меня". И как бы ярко не освещалась комната, в душе у него царил мрак.
Сразу же после праздника он посетил богослужение в синагоге, но настроение после посещения не улучшилось. Смысл прочитанного в Торе остался для него сокрытым. Заключительные церемонии показались утомительными и умерщвляющими дух. Хотя и шептал он благоговейно вслед за ведущим: "Помяни, о Боже, душу моей жены, ради многочисленных даров, что преподношу Тебе!" Но выкупить истинную надежду на вечную жизнь он не смог бы себе даже за самый большой дар, который с радостью пожертвовал бы для своей любимой жены. Где теперь находится ее душа, он не знал, а его собственная душа находилась в оковах тьмы.
По-другому было в Деборином сердце! Здесь царили мир и святость. Просто удивительно, каким счастливым было это осиротевшее и одинокое дитя! В действительности, она обладала бесценным благом - Иисусом. Несмотря на свою юность, все ее радости заключались в Нем. Дебора сама того не ведала, но ненавидящий Христа отец, как ни пытался, не мог противостоять исходившей от нее незримой силе. Она была послушна его требованию и больше не заговорила с ним о Христе, но счастье, подаренное ей большим Другом детей, можно было ясно прочитать в ее темных глазах. Умный отец чувствовал - его доченька обладала чем-то, о чем он сам не имел ни малейшего представления. Но спросить ее об этом он остерегался, так как опасался, что ненавистный ему Назарянин будет вновь стучаться в дверь его сердца. Разве не случалось уже, что одно лишь упоминание Его имени приводило его в замешательство?
Неожиданно Дебора заболела тяжелым воспалением легких. Ее силы таяли на глазах. Пришедший врач дал мало надежд на ее выздоровление. Часто ее мучили сильные боли, но маленькая страдалица переносила их с удивительным терпением. Находясь в сознании, она была радостной, почти веселой. Опечаленный отец каждую свободную минуту проводил у постели своей любимицы. Узнав теперь о близкой кончине своего дитя, ему захотелось задать ей сотни вопросов о тех предметах, упоминать которые он ей прежде так строго запрещал. Можно было ясно видеть, что мысли Деборы были заняты небом. Иногда, сложив ручонки, она шептала: "Как прекрасно! О, как прекрасно!" При этом ее глаза блестели с таким выражением, будто уже теперь она видела перед собой открытое небо. Видя ее такой счастливой и радостной, отец не выдержал и спросил:
- Отчего ты так счастлива, моя любимица?
- Оттого, что мой Господь Иисус жив, - прозвучало в ответ. Он не нашел слов для возражений. Да и что можно было возразить? Разве может пустое воображение заставить ребенка перед лицом смерти произносить такие слова? Это невозможно. Здесь над смертью торжествовала высшая сила вечной жизни.
Когда приблизилась кончина - а приход ее всегда слишком скор - он спросил Дебору тоном нежной, искренней отцовской любви о ее возможных пожеланиях.
- Да, отец, - прошептала она, - я бы очень желала, чтобы и ты познал Иисуса Христа. И еще я бы хотела еще раз увидеть мою учительницу из миссионерской школы, чтобы сказать ей, что я иду к Нему. Не хотел бы ты послать за ней?
Разве может отец отказать в последней просьбе своему умирающему ребенку? Учительница была тотчас же оповещена о просьбе своей бывшей ученицы, и вскоре навестила ее. Радостный луч скользнул по лицу Деборы, когда она увидела свою любимую учительницу. Та нежно поздоровалась с ней, заняла место у изголовья кровати и начала говорить с ней о чудной вечной жизни, ожидающей ее у Спасителя.
- Ты же не страшишься смерти? - спросила она. Дебора покачала головой.
- И почему нет?
- Потому что я Христова овечка. Ах, не хотели бы вы мне еще раз спеть мою любимую песню?
Учительница кивнула. Она знала, о чем просит ребенок. Едва слышными напевами в комнате больной прозвучала песня Геллерта:
Иисус жив, а с Ним и я! Потрясенный до глубины души, Адам Зильбер стоял в ногах кровати и внимал пению. Он был не в силах противостоять далее мощному воздействию презираемого им Назарянина. В часы горькой печали его сердце смягчилось и стало восприимчивым.
После ухода учительницы, Дебора подозвала к себе отца. Когда он, с влажными от слез глазами, наклонился к ней, она тихим голосом обратилась к нему:
- Папа, тебе не надо обо мне плакать: Иисус Христос возьмет меня к себе на небо. Он умер за меня и воскрес: я буду вечно у Него. Не правда ли, дорогой папа, ты тоже придешь? Ах, ты же тоже придешь, не так ли, папа? Тогда мы опять будем все вместе.
- И мама? - голос взрослого мужчины дрогнул.
Из последних сил Дебора обхватила ручонками отца за шею и прошептала:
- Мама тоже познала Иисуса Христа. На самом дне ее швейной корзинки лежит Новый Завет - там она кое-что подчеркнула для нас с тобой.
Часом позже она скончалась на руках отца. Освободившаяся душа покинула нежную оболочку, чтобы войти в вечный покой. В ее бледных чертах еще отражался отблеск вечной утренней зари, взошедшей счастливому ребенку в долине смертных теней. Один из этих лучей упал и в темную душу отца, теперь преклонившему свои колени и горячими слезами оплакивавшему свою любимицу.
Сочувствие одинокому мужчине было велико. Сам он, похоже, жалел себя меньше всего, так как только теперь начал по-настоящему жить. Он последовал просьбе своей усопшей дочери и доверился истинному Солнцу жизни. Найденный Новый Завет жены стал для него дорогим наследием. Там нашлись и подчеркнутые ею слова: "Ибо Я живу, и вы живы будете!" (Ин. 14:19) Они стали для него ключом к тайне личности и деяний Христа. Он познал и нашел в Нем Мессию, обещанного Царя Израильского. Более того, он начал понимать, что пришествие Сына Божьего на эту землю имело гораздо большее и высшее назначение, чем восстановление границ иудейского царства. Глубоко опечаленный своим народом, который отверг Помазанника и пригвоздил Его ко кресту, он с еще большей болью спрашивал себя, как велика его личная вина в жертвенной смерти Христа? Разве он совсем еще недавно не повторял в глубокой слепоте возглас отцов: "Распни Его, распни Его!" Но чем больше он осознавал свою собственную вину и вину своего народа, тем больше проникалось его сознание фактом всепрощающей любви Иисуса и Его чудесной спасительной силы.
Несколькими днями позже Адам Зильбер стоял у могил своих любимых, о которых знал теперь, что они пребывают в величественной прекрасной стране. Под воздействием Святого Духа ему стало неимоверно дорого то огромное чудо, что и для него умер и воскрес Христос. Здесь, на кладбище, в его сердце вошла неизведанная им ранее радость, и, ликуя, с его уст сорвалось: "Иисус жив! А с Ним и я!"
Скрытый кладВ один из жарких летних дней к двери одного старого дома подошел путник и попросил стакан воды. Хозяйка, окруженная тремя бедно одетыми детьми, выполнила его просьбу. Взгляд на эту семью открыл перед ним бездну ужасной нищеты и беспорядка.
- Если бы только эти бедные люди знали, какое сокровище спрятано в их доме, - обронил он вполголоса, удаляясь от них. Женщина простояла еще некоторое время, словно окаменев, задумчиво глядела вслед незнакомцу.
- Ты что, не могла что-ли сразу спросить, где это сокровище? - закричал на нее муж после того, как она рассказала ему эту историю.
- Не беспокойся, я его найду, - заверила она.
Весь вечер она искала этот клад, а ночью он приснился ей даже во сне. На следующий день она с раннего утра снова взялась за дело. Муж, придя на обед домой и не найдя его приготовленным, зло выругался и ушел в трактир.
Как-то, вытаскивая из верхнего ящика шкафа кучу старого барахла, хозяйка выронила большую книгу, которая при падении открылась. Это была подписанная матерью Библия, а внизу стояли слова "Вожделеннее золота" (Пс. 18:11).
Этот случай вызвал в ней поток старых воспоминаний. Она вспомнила свою счастливую молодость и прекрасные дни жизни, прожитые у матери. А теперь у нее все стало совсем по-другому!
Ничего, кроме как грязи, безысходной нищеты и скандалов в семье. Отчего все это? Внезапно ее осенила мысль: "Из этой книги мать черпала все свое счастье - это и есть оно, сокровище!"
Великое чувство стыда объяло ее при виде этого беспорядка, в котором она так долго прозябала из-за своей лени; с другой стороны, ее тронуло некое предчувствие - возможно, и для нее еще не все потеряно. Это двойное чувство - негодование над самой собой и надежда на улучшение - повеяло на нее, как отрезвляющий поток свежего воздуха, который дал ей силы сделать первый шаг из старой рутины. Она начала наводить порядок в доме, приветливо встретила пришедшего домой мужа и приготовила к его приходу ужин, опрятно одела своих детей.
- Ага, она нашла его, - подумал он про себя, но не проронил ни слова, хотя и был весьма удивлен.
Когда он и дети легли спать, жена достала старую Библию и начала читать, потом помолилась и попросила Бога простить ей всю ее прежнюю легкомысленную жизнь и дать силу для новой жизни. На следующее утро она проснулась с той же мыслью. Так проходили дни за днями. Замечая значительные перемены в своей жене и во всем доме, муж удивлялся все больше и больше, пока, наконец, она и ему не открыла тайну найденного сокровища. Он тоже нуждался в таком сокровище, и тоже стал другим человеком.
Так без какого-либо чуда все в доме стало вдруг по-другому. Бедность уступила место умеренному благополучию, недовольство - удовлетворению, ссоры - миру, безбожная жизнь - радостному богослужению. И причиной всему этому стала находка Сокровища всех сокровищ.
ВоспоминаниеДрузья! Заранее прошу прощения. Случай с колесомВ двадцатые годы церковь Божья среди немецких колоний на Кавказе подверглась преследованиям и притеснениям, и противники истины всеми силами старались воспрепятствовать распространению истины. Так однажды, в одной из деревень ночью было украдено колесо от телеги, которая служила верующим для миссионирования. Желая донести до всех благую весть о спасительном Божьем милосердии, они на этой телеге добрались до отдаленной деревни, находившейся далеко в горах. Несколько дней там проводились собрания, и многие души нашли свое спасение в Господе. Это очень разозлило противника душ, и он хотел навредить детям Божьим. Когда в морозное зимнее утро верующие встали и начали собираться в обратный путь, то увидели свою телегу, косо стоящей на трех колесах. Брат Грецингер призвал верующих не огорчаться, но спокойно провести утреннее собрание среди домашних и уповать на Бога - в нужный час Господь всегда поможет.
Воры хотели в ту ночь спустить колесо с горы, чтобы оно разбилось в пропасти. Но Бог не допустил этого. Какое-то чувство страха охватило их перед исполнением задуманного плана, и они решили поступить иначе. Из близлежащего коровника в деревне весь навоз сваливался в двухметровую яму, которая до самого верха была наполнена навозной жижей. И в эту яму они бросили тяжелое колесо, которое тотчас же утонуло. После этого они легли спать.
Но утром, испытывая угрызения совести, все трое, как один, пришли во двор к стоящей на трех колесах телеге. Стыдясь один другого, они не решились привести в порядок содеянное, и разошлись. Но верующие продолжали молится, и Божий Дух стал гнать их назад. Так продолжалось два - три раза. Наконец их объяло большое беспокойство. И они решили: прежде, чем кто-либо выйдет из дома и поймает их, быстро вытащить колесо и поставить его на место.
Сначала они думали, что когда эти "святые" выйдут и не найдут колесо, то начнут сильно ругаться и искать его. Тогда противники истины оказались бы правы, говоря, что на крестьянском дворе не обойтись без ругани. Но, удивительно! Из "богомольцев" во дворе никто не появлялся, более того, в доме не прекращалось пение.
В лихорадочной спешке был найден толстый прут, с помощью которого они выловили колесо. Но, о ужас! Как оно выглядело! Оно было полностью облеплено навозом. Пришлось спешно подкатить его к находившемуся посреди деревни колодцу и обмыть, затем так же быстро вернуться к дому. К счастью, во дворе еще никто не появлялся. Спеша, как только могли, они приладили колесо на место и быстро скрылись. Несмотря на морозное утро, им пришлось вытирать пот с лица.
Когда верующие закончили утреннее собрание и позавтракали, то, выглянув на улицу, увидели, что их телега опять стоит на четырех колесах. Им осталось только впрячь лошадей и отправиться в путь-дорогу домой. Перед отъездом они еще раз преклонили свои колени и от всего сердца поблагодарили своего верного Спасителя, всегда помогающего им во всем. Один из молодых людей, принявших участие в этой проделке с колесом, позднее покаялся и рассказал этот эпизод.
Заноза в совести- Гильда, я думаю, ты самая счастливая девушка во всем мире, - воскликнула маленькая Эмма, идя со своей сестрой по усеянному цветами лугу.
Гильда не отвечала. Эмма подумала, что сестра загляделась на милых маленьких утят, которые в этот прекрасный весенний день плавали по пруду. Но Гильда вообще не замечала ничего кругом.
- Я так рада, - продолжала болтать Эмма, - что завтра ты получишь эту прекрасную Библию и приз, как самая лучшая и прилежная ученица школы! Я еще всегда была уверена, что ты - самая лучшая, но сама мама считала, что Катя - самая способная. Та глава, которую ты так красиво переписала, перетянула чашу весов в твою пользу - по меньшей мере, так сказал нам учитель. У тебя не было ни единой ошибки или помарки, а у Кати - целых три.
- Как счастливы эти овцы, - промолвила Гильда, желая сменить тему разговора.
- Да, но это всего лишь глупые животные, - рассмеялась Эмма, которую теперь занимали лишь успехи сестры и тот большой приз, который Гильда должна была получить в школе от советника в присутствии священника и всех приглашенных гостей. - Я бы хотела, чтобы кузина Фрида осталась у нас до вручения приза - наверняка она была бы рада поприсутствовать завтра. Она ведь и сама старалась, и постоянно утверждала, что свою работу ты выполнишь хорошо. Гильда, разве не забавно будет, стоя выслушать речь школьного советника в твою честь? И это перед всеми этими большими людьми! Подумай только, среди приглашенных - настоящая графиня! - при этом Эмма так широко раскрыла свои глаза, будто графиня была какой-то достопримечательностью, как, например, дракон. - Я думаю, ты даже слегка взволнуешься, ведь все будут смотреть на тебя, а когда советник будет вручать тебе Библию и набитый серебрянными монетами кошелек, мы все разразимся аплодисментами.
При этих словах Эмма взглянула на свою сестру и, к своему удивлению, обнаружила, что Гильда была готова заплакать.
- О, Гильда, я надеюсь, что не сказала тебе ничего превратного, я ведь и не намеревалась. Не знаю, что тебя так опечалило, но ты же знаешь, какая я говорунья. И я должна сказать тебе еще одно: - Эмма сжала при этом руку своей сестры, - подумай только, отец хочет твою красивую рукопись вставить в рамку, как мамину картину, и повесить на стену. Разве ты не гордишься этим, моя милая Гильда?
Эмма опять попыталась взглянуть в лицо своей сестры, но та отвернулась, так что маленькая девочка не смогла увидеть пары слезинок на ее щеках, которые никак не могли быть каплями дождя, так как небо было ясным и голубым. Гильда не ответила на вопрос сестры; казалось, будто ком застрял в ее горле, так что она не смогла вымолвить ни слова. Теперь маленькая Эмма начала весьма удивляться, почему Гильда стала такой молчаливой и печальной, когда есть все основания быть счастливой. К этому времени они подошли уже к дому. Мать как раз чистила картошку. Рядом с ней сидела ее давнишняя подруга, госпожа Марта, и тихо беседовала с ней.
- Ах, Гильда, дитя мое, как я рада видеть тебя, - воскликнула пожилая дама и сердечно потрясла руку Гильды. Я так счастлива, так горда слышать о том, что ты выиграла приз, и постараюсь завтра прийти в школу, чтобы получить побольше впечатлений от этого большого достижения. Дитя, ты не должна быть такой стеснительной; хотя я и люблю, когда девочки краснеют, но вся современная молодежь слегка нескромна и самоуверена. Но твоя добрая мать иначе воспитала тебя; она научила тебя тихо и скромно исполнять свои обязанности, и теперь вознаграждена за это.
- Мама, можно мне почистить картошку? - поспешно спросила Гильда и, не дожидаясь ответа, взяла чашку и уселась с ней в темном углу маленькой кухни на низеньком деревянном стульчике, повернувшись спиной к посетительнице. Но, так как помещение было небольшим, она могла услышать и понять каждое слово.
- О чем это у нас был разговор, когда пришли дети, - сказала госпожа Марта матери, - у меня совершенно выпало из головы.
- Вы как раз рассказывали об одном господине из Индии, который имел странную опухоль у колена.
- Ах да, вспоминаю, - воскликнула дама, возобновляя свой рассказ. - Господин прибыл из Индии, чтобы погостить у своих родственников в Шотландии, и случилось, что у него образовалась болезненная шишка на колене, и никто не знал, отчего она появилась. Не помогли ни ванны, ни компрессы, и далее сам доктор не мог сказать, отчего она образовалась. Наконец доктор сказал господину, что необходимо вскрыть шишку, так как ничего другого не остается.
- О, бедный мужчина, - воскликнула маленькая Эмма, которая сидела прижавшись к матери и внимательно слушала, -этого ужасного резания я, конечно же, не пожелала бы.
- Все же это был мужественный и умный мужчина, - сказала пожилая дама, - и он решился, хотел он этого или нет, подвергнуться необходимой процедуре. Поэтому он позволил прооперировать себя, и, что вы думаете, там оказалось? Большая острая заноза, примерно 2 см длиной, которая причиняла колену столько болей, но, так как наружная рана хорошо затянулась, никто не знал, что было внутри.
- Но как она туда попала? - спросила мать.
- После того, как мужчина увидел изъятую занозу (как он был рад, когда ее наконец удалили, и она не могла больше причинять ему болей), он вспомнил, что когда-то на охоте в Индии его лошадь сделала большой прыжок в терновник. Видимо, в тот раз шип с такой силой вонзился в его колено, что проник глубоко во внутрь и остался незамеченным.
- Это хорошо, что мужчина позволил прооперировать себя, - заметила Эмма, - а то могло быть, что в своей жизни он ни минуты не был бы без болей.
Гильда молчала, и никто не мог бы разгадать мыслей, занимавших ее во время чистки картофеля. Но я думаю, они были примерно таковыми: "О, если бы и моя заноза была вырезана и удалена - эта колючая заноза в моей совести".
Теперь мы хотим рассказать нашему читателю, почему наша бедная Гильда была так опечалена. Перед тем, как было принято решение, кто в этом году получит приз от школьного советника, у них в доме несколько дней гостила Фрида, двоюродная сестра Гильды, намеревавшаяся далее отбыть в Австралию. Хотя Гильда обычно была очень старательна и прилежна, тут же ей было очень трудно не отвлечься от своей работы, и вплоть до последнего момента она не приступала к рукописи.
За день до отъезда Фриды Гильда прилежно сидела за столом, а перед ней лежал большой лист белой бумаги. В своей комнате она была одна.
- Милая Гильда, - попросила Фрида, - сходи пожалуйста к садовнику и принеси мне обещанные им семена. Я не могу так далеко идти, для тебя же ничего не стоит пройтись часок; я не хотела бы уезжать без этих семян.
Гильда немного смутилась.
- Мне ничего не стоит сходить, - возразила она, - но после этого моя рука будет немного дрожать при письме. Фрида, я бы весьма охотно оказала тебе эту любезность, но я еще не списала свою главу, а я ужасно неудачлива и к тому же медлительна, и если я сейчас же не сяду и не возьмусь самым серьезным образом за работу, то не смогу закончить ее. Завтра мы должны сдать эту рукопись, и если я не сделаю эту работу сейчас, то попаду в затруднительное положение.
- Ради меня ты не должна попадать в затруднения, - воскликнула Фрида, - все же, ты сходи и окажи мне эту услугу, а я перепишу главу за тебя: уж писание то не затруднит меня.
Гильда обрадовалась такому предложению; ей даже в голову не пришло, что это несправедливо. Вернувшись, она была просто изумлена, когда увидела удивительно красивую рукопись, которую Фрида сделала за нее. Рассматривая ее, Гильда даже не подумала о этом, что, выдавая эту рукопись за свою, она на деле солжет. Она даже не ожидала, что выиграет приз, и когда на следующий день сдала работу, то была лишь рада, что вывернулась из затруднительного положения. О, как часто Гильда раскаивалась после этого в том, что сдала эту рукопись, как свою. Когда же ей был присужден приз, и учительница похвалила ее, и дети поздравили, то Гильде стало еще труднее признаться в том, что приз выигран ею обманным путем. Гильда всегда еще была честной и искренней девочкой; она воспитывалась верующей матерью, поэтому не могла оставаться веселой и радостной, когда ей не давала покоя заноза в совести. Горе тому, кто убил свою совесть, так что уже не испытывает боли от занозы!
В этот вечер Гильда преклонилась к молитве в своей комнате, но не смогла сказать ни слова. Ей казалось насмешкой, просить Бога о прощении, зная, что грехи не могут быть прощены до тех пор, пока еще по своей воле пребываешь во грехах. Она встала с колен, чувствуя себя очень несчастной.
- Я весь свой выигрыш вложу в миссионерскую кассу, - шептала Гильда, - и ни одного пфеннига не оставлю себе.
Но от такого решения на душе не становилось легче. Она уже достаточно читала свою Библию, чтобы знать, что ничто не может принести прощения грехов и мир душе - они являются Божьим даром через Христа и предоставляются лишь тому, кто через Его благодать согласен порвать со грехом. Гильда знала, что несправедливо приобретенные деньги не смогут успокоить ее сердце, как ванны и компрессы не смогли исцелить колено, внутри которого была заноза.
Следующий день выдался солнечным и прекрасным. Школьный зал был украшен цветами, а веселые детские лица представляли приятное зрелище. Многие посетители стояли еще у дверей, родители же девочек сидели в зале. Когда вошла Гильда, все принялись ее поздравлять. На двух каретах прибыли школьный советник с супругой и другие приглашенные лица. Дети обрадованно зашумели, увидев входящих в школьный зал своего давнишнего приятеля с графиней, за которыми последовали и остальные гости. Священник, пришедший несколько ранее, приветствовал школьного советника, и они заняли свои места за маленьким столом, на котором лежала удивительно красивая Библия и красное шелковое портмоне. Советник встал и, опершись рукой о стол, взглядом окинул веселую детвору. Затем он вызвал по имени Гильду, и она, дрожа и с опущенными глазами, вышла вперед, чтобы получить приз, который не заслужила. Она слышала, как ее мать прошептала: "Да благословит тебя Бог, дитя мое!" И Эмма сказала: "О, я так счастлива, так счастлива!" Но эти слова, которые в другой раз обрадовали бы ее, теперь же явились лишь поводом к тому, чтобы сильнее заколола заноза в ее совести.
- Теперь я уже ничего не могу сказать; если бы я поговорила об это раньше и не молчала! - думала Гильда, чувствуя, что взоры всех присутствующих в зале направлены на нее.
- Гильда, - приветливо обратился к ней школьный советник, - я очень рад, что могу вручить эту Библию и портмоне тебе, как самой умелой и лучшей девочке в школе. Пусть же эта святая книга навсегда станет для тебя утешителем и путеводителем, а деньги употреби с пользой.
Дети возликовали, советник опять сел, а Гильда, хотя и держала в своих руках Библию и портмоне, была готова расплакаться.
- Мне хотелось бы немного побеседовать с этой скромной девочкой, - сказала графиня сидевшему рядом священнику. - Она кажется слишком стеснительной и боязливой, и даже не осмеливается поднять глаз.
Священник подошел к Гильде и приветливо сказал:
- Графиня желает поговорить с тобой. - Гильда готова была спрятаться куда угодно, но была вынуждена подойти к графине, любезной и приветливой даме.
- Ты, видимо, очень искусная и умелая, мое дитя, - сказала графиня, отчего Гильда лишь еще сильней покраснела.
Священник, сожалея о боязливости ребенка и не желая повредить ей похвалой, добавил приветливо: "Гильда в большей степени старательна и прилежна, чем искусна и умела - что на мой взгляд более ценно; лучшее же из всего этого то, что она честная и искренняя девочка, богобоязненная в своем сердце.
Это было уж слишком для бедной Гильды.
- О нет! - воскликнула она, - я не такая, не я заслужила этот приз, а Катя. Я не делала этой рукописи, я обманула всех!
- Положив Библию и портмоне на стол и начав горько плакать, она отвернулась от веселого общества и поспешно покинула зал.
Она едва помнила, как прошла через изумленную толпу; она никого не видела и ничего не слышала, но, когда вышла на свежий воздух, то почувствовала сильное облегчение.
- Теперь я опять чувствую себя счастливой: моя тайна стала явной, и я опять могу молиться!
Мать Гильды и Эмма, которые немедленно последовали за ней, пришли домой одновременно с ней. Теперь наступил ужасный момент. Отец Гильды был не только разочарован и опечален, но даже разгневан.
- Что все это значит? - закричал он голосом, обратившим Гильду в трепет. Закрыв свое лицо ладонями и горько плача, она во всем призналась. В это время вошел священник. - Я не знаю, что мне сказать на все это! - воскликнул отец, который, хотя и был тронут состоянием своей дочери, все же был слишком возбужден, чтобы тотчас простить ее.
- Мой друг, я хочу вам сказать, что вам надлежит делать в данном случае, - сказал священник, положа свою руку на плечо отца. - Благодарите Бога, что вы имеете дочь, которая так откровенна, честна и богобоязненна, иначе не поступила бы таким образом, и не имела бы сегодня утром столько огорчений.
Как сладостны были эти слова для Гильды. Когда она подняла свои глаза, то увидела, как отец в знак прощения протягивал ей свою руку, а мать приветливо улыбалась. При всех своих разочарованиях и страхах, Гильда была в этот момент по-настоящему счастлива. Да, она была счастливее, чем если бы даже стояла в школьном зале с призом в руках, слыша восторг и похвалу в свой адрес, но имела бы острую занозу в своей совести.
Картина тайной вечериНа стене одной старой церкви в Италии висит знаменитая картина Леонардо да Винчи "Тайная вечеря". Для реального отображения духа времени апостолов художник подыскивал себе среди порядочных, знакомых ему мужчин подходящие лица. Но когда он дошел до изображения образа Христа, то долго не мог найти подходящее лицо, которое бы соответствовало облику Христа. И только после долгих поисков ему встретился юноша по имени Петро Бандинелли. Нежные черты его лица были как раз такими, какими он представлял их себе в облике Спасителя.
С особой тщательностью и благоговением выполнялась вся эта многолетняя работа, но чего-то все еще недоставало в картине. Это было лицо Иуды, для которого опять не было подходящей модели. После долгих поисков он, наконец, нашел подходящего человека и закончил картину.
Но прежде, чем этот бедный и опустившийся мужчина покинул мастерскую художника, он оглядел художника и заметил:
- Вы уже однажды рисовали меня.
Художник онемел от удивления, когда услышал, что перед ним стоит тот же Петро Бандинелли. Оказалось, что в промежутке между этими встречами Петро учился музыке в Риме. Потом попал в плохое общество, начал пить, играть в азартные игры, и теперь оказался втянутым в разврат и преступление.
Непоправимое опозданиеВ одном из своих обращений к слушателям один проповедник рассказал следующий случай:
Как-то на собрании верующих присутствовал молодой человек, и Дух Божий воздействовал на него. Я видел его состояние, и просил его послушаться голосу Господа. Но он отвечал: "Только не сегодня!" Когда стоявшие возле него друзья ушли, он все еще оставался, глубоко потрясенный сказанным Словом. Вскоре друзья вернулись за ним и позвали его: "Пойдем же, Нильсон!" Крепко пожимая на прощание его руку и сочувствуя ему, я серьезно посмотрел ему в глаза и убедительно попросил: "Предай же свою жизнь Господу!" Но все было напрасно. Он ушел с друзьями. На прощание я попросил его прийти опять на следующее собрание. Он был очень близок к Царству Божьему.
Несколько дней спустя меня пригласили в госпиталь - кто-то там хотел побеседовать со мной. В госпитале врач объяснил мне, что со мной желает поговорить один молодой человек.
- Но вы должны спешить - он уже при смерти, - добавил он.
Я подошел к указанной мне кровати и увидел вышеупомянутого молодого человека.
- Нильсон, ты спасен? Все ли у тебя с Богом в порядке? Веришь ли ты, что идешь домой, к Иисусу?
Я хотел за него молиться, но что-то мешало мне. И тут Нильсон заговорил:
- Я тебя позвал не для того, чтобы ты за меня помолился. Скажи моим друзьям, пусть решаются служить Христу. Мое же благодатное время было тогда, в воскресенье...!
После его смерти еще долго, будто эхо, отдавалось в зале:
- Погиб, погиб, навечно погиб!!!
Решающий шагЗнакомый проповедник рассказал мне следующее: Во времена моего студенчества двое молодых людей были поставлены Святым Духом перед серьезным решением - кому они намерены теперь служить впредь. Оба решились в тот же вечер побеседовать с проповедником и отдаться служению Господу. Но когда они подошли к дому проповедника, один из них сказал другому:
- Наверно, я не буду заходить.
И не зашел, несмотря на все уговоры своего друга. Юноша же, который в тот вечер все же вошел и отдался служению Спасителю, стал одним из благословеннейших проповедников в той стране. Другой же, повернувший от двери обратно, стал пить, играть в азартные игры и вести распутную жизнь. Потом он уехал на Кубу, принял участие в одном мятеже, был арестован, а затем расстрелян. Он умер в своих грехах.
Так у порога дома проповедника на веки вечные разошлись пути этих юношей, и каждый из них сам определил свою будущую участь.
Учение ХристаНебесный свет учения Христа Издательство Posaunenruf, г. Нойенбах, Германия |