Как проник свет в страшную тьму кровожадных Аука

Племя индейцев Аука всегда считалось одним из наиболее свирепых из жителей джунглей в Южной Америке. В этой книге описывается действительное происшествие, взятое из жизни этого племени, которое из бесславной жизни профессиональных убийц обратилось в христианство, о чем и говорится в этой, одной из наиболее замечательных историй XX столетия. Такая перемена в жизни племени произошла самым необычайным образом. В 1956 году пять молодых миссионеров из США, работавших среди индейских племен в Эквадоре, объединились, чтобы понести Евангельскую весть племени Аука, - людям, которые никогда не слышали Евангелие и вообще не имевшие никакой связи с внешним миром.

Эти пять миссионеров были убиты племенем Аука при их попытке встретиться с ними. Весь христианский мир был глубоко потрясен этим событием; причем многие считали, что такая попытка со стороны талантливых молодых миссионеров была неблагоразумна, и что они погубили себя напрасно, стараясь войти в контакт с такими кровожадными дикарями.

Однако, спустя несколько лет после этого происшествия, жена одного из погибших миссионеров и сестра другого погибшего миссионера почувствовали Божий зов, чтобы продолжать дело погибших миссионеров. И они твердо решили пойти к племени Аука. Вскоре, преодолев трудный путь пешком, эти самоотверженные христианки достигли этого племени, и остались жить среди них. Невероятные, чудесные результаты, последовавшие после такого шага, описаны во второй части этой книги. Автор книги Яков Шаленко, радио - миссионер Славянского Евангельского Общества, который трудится в гор. Кито, Эквадоре, лично знал этих миссионеров и их жен. Он также был участником экспедиции для разыскания исчезнувших миссионеров, нашедшая тела убитых миссионеров на территории Аука.

Является ли Евангелие абсолютной истиной в наш век? Было ли оно предназначено только для живших две тысячи лет тому назад, или оно имеет силу и в XX веке?

Внимательно читая эту книгу, вы увидите, что и в наш век простая проповедь Евангелия Христа произвела коренную перемену в жизни диких индейцев Южной Америки. Именно в этом Евангелии, которое услышали и приняли дикие индейцы, нуждаются все люди в мире. Оно все еще является силой Божией ко спасению. Если вы примете его, то оно даст вам новую жизнь.

"Итак, кто во Христе, тот новая тварь: древнее прошло, теперь все новое" (2 Кор. 5:17).

Я рекомендую всем читать эту интересную книгу!

Я не нахожу лучшего способа для ознакомления читателя с жизнью пяти убитых миссионеров, как привести краткую биографию каждого из них, написанную Робертом Сэведжом - вице-президентом радиостанции в Кито и переданной по радио, в память их мученической смерти. Сказано было так: "В Эквадоре не было лучших миссионеров, чем Нафанаил Сэйнт, Эдуард Мек-Калли, Джемс Эллиот, Роджер Юдериан и Петр Флеминг. Они были самыми верными служителями Евангелия в этой стране. Они имели прекрасную подготовку, светлый ум и вели святую жизнь.

1. Нафанаил Сэйнт. Он ввел здесь самое лучшее техническое оборудование. Те, кто часто совершал с ним воздушные поездки, могут засвидетельствовать, что более прилежного и искусного пилота, каким был Нафанаил, трудно найти. В то же время это был пилот-миссионер, всегда живо интересовавшийся и подчеркивавший миссионерский труд. И всюду, где он ни появлялся, окружавшие его люди, чувствовали его духовную силу, плод святой жизни.

Я помню его проповедь, произнесенную по-испански в Кито, в мае 1955 года, в церкви, в которой я служу пастором. Он начал ее следующими словами: "Мне кажется странным, что я занимаю кафедру: ведь я всего лишь только аэропланный техник, постоянно занятый клапанами, зажигательными свечами, винтами и гайками". Затем он так духовно развил и углубил свою тему, что даже большинство из нас, посвятивших все наше время служению словом, не смогли бы так сделать. В течение семи лет он летал на своем аэроплане "Пайпере" над бесконечными эквадорскими джунглями, покрытыми вечно зеленым ковром. Его служение в корне преобразовало миссионерский труд. До 1948 года, пока он не прибыл в Эквадор, миссионеры теряли много времени и сил, пробираясь к диким племенам по опасным тропинкам дремучих и мокрых лесов, и, когда достигали их, то чувствовали себя усталыми и измученными. Нафанаил заменил эти путешествия полетами. Он начал доставлять своих соработников в течение 20-ти - 50-ти минут в те места джунглей, до которых прежде приходилось им добираться не раньше одного -пяти дней'. Теперь же, когда они прилетали на желаемое место, то чувствовали себя бодрыми и были готовы тотчас же приступить к служению проповедью.

Кроме того он регулярно, еженедельно, поддерживал связь со многими миссионерскими станциями, расположенными в разных местах страны, доставляя и сбрасывая на их примитивно устроенные взлетно-посадочные дорожки, провизию, медикаменты, почту и другие необходимые вещи.

В результате такого служения, вся миссионерская работа обслуживаемого им района весьма расширилась и разрослась: число миссионерских станций в джунглях почти удвоилось. Он сделал джунгли более доступными и пожертвовал своей молодой жизнью (ему было всего 32 года) ради тех, кого он любил любовью Божией и кому всеми средствами старался занести слово спасения во Христе Иисусе Господе нашем. Он был самый старший из пяти мучеников.

2. Роджер Юдериан принадлежал к Евангельскому Миссионерскому Союзу. Ему также было 32 года. Среди своих друзей, миссионеров, он был известен, как человек, для которого слова "не могу" не существовали. В течение своего трехлетнего пребывания в Эквадоре, он большую часть своего времени посвятил для свидетельства о Христе индейскому племени по имени "Хиваро", находящемуся в джунглях южной части страны и известному, как "охотника за черепами", но теперь это племя уже безопасное. На территории этого племени миссионеры никогда не имели опасных для жизни приключений, и оно не имело никакой связи с племенем Аука.

В 1955 году Господь дал возможность Роджеру Юдериану совместно с Френком Дроном занести слово Евангелия новому, изолированному племени "Ашуара", которое раньше никогда не слышало о Христе. Расположение к себе этого племени миссионеры приобрели тем, что, летая над джунглями и видя приближающихся врагов к территории этого племени, они с воздуха чрез громкоговоритель сообщали племени об этом. Таким путем Господь открыл дверь для Своего Слова в сердцах этого племени. Юдериан был даровитым человеком. Он руководил постройкой госпиталя в Шелл-Мера, обслуживаемого медицинским персоналом с радиостанции в Кито. Во время Второй мировой войны он служил в армии и находился на японском фронте, многократно подвергался опасности, но вернулся домой невредимым, а в мирное время погиб от шестилоктевого копья племени Аука.

3. Эдуард Мек-Калли был высокого роста стройный 23-летний здоровяк. Какое богатство талантов у него было! В последний год своих занятий в высшем учебном заведении, он участвовал в ораторском состязании, включавшем все колледжи и университеты Соединенных Штатов, и получил первый приз! Он был также превосходным музыкантом. Исполняемое им соло на тромбоне не раз было благословением для его слушателей. В проводимых им собраниях среди дикарей юношей, он всегда был радостным и полон энтузиазма. Все юноши любили его. Под его руководством они красиво пели и интересовались изучением Слова Божия. Шесть месяцев тому назад, он со своей женой Мерилу, открыли новую миссионерскую станцию в джунглях, в районе Арахуно и их труд увенчался необыкновенным успехом. Многие миссионеры плоды своего труда видят только лишь после десяти или двадцати лет усиленной работы, а Мек-Калли увидел их в начале своей деятельности. Эта станция была самой близкой к племени Аука и это племя было ближе всего другого сердцу Мек-Калли.

4. Петр Флеминг - самый младший из пяти миссионеров. Ему исполнилось 27 лет в ноябре 1955 года, В прошлое воскресенье, когда я вез в Кито в автобусе 50 индейских юношей и девиц, они все время, если и говорили о ком, то только лишь о Флеминге. Потом в нашей церкви, в которой они должны были петь на вечернем собрании, сказали мне, что они сильно любили и уважали Флеминга. Прошлой весной он провел ряд пробудительных собраний в их районе и научил их петь на родном для них языке несколько припевов. Мое сердце радовалось, когда я слушал их пение.

5. Джемс Эллиот был ровесником Эдуарда Мек-Калли. Он провел четыре года в джунглях и свободно говорил по-испански и на языке кечуа. Я никогда не забуду его призывной проповеди, произнесенной им год тому назад в Кито, в большом собрании молодежи, говорящей по-испански. Призывая юношей и девиц всецело посвятить себя служению Словом Божиим своему народу, он сказал: "Но я не обещаю вам ни большого жалованья и никаких выгодных удобств. Все, что я могу обещать вам, это - потеря здоровья, страдание и слезы, но вы будете благословением для множества пренебреженных жителей лесов, и я призываю вас откликнуться на эту вопиющую нужду". Через его слово Господь заговорил к сердцам слушателей и 17 молодых душ всецело посвятили себя служению Господу, духовным нуждам жителей джунглей и других мест. Я уверен, что многие другие молодые люди еще откликнутся на призыв Джемса Эллиота. Мое желание и молитва, чтобы сотни самоотверженных работников, подобных Эллиоту, не только из Эквадора, но и из других стран, выступили на ниву Господню, созревшую к жатве.

Весь мир был потрясен событием, происшедшем в. маленькой стране Южной Америки, в Эквадоре. Часто мы думаем, что только в Апостольские времена были люди, готовые отдать свою жизнь за Христа и Его Царствие, но и теперь есть Стефаны среди нас. Таковыми были Сэйнт, Мек-Калли, Эллиот, Юдериан и Флеминг.. Мы проводили с ними хорошее время, беседовали и видели их жизнь, пылавшую любовью Божией к погибающему человечеству. Своею жизнью они вдохновляли и побуждали нас стремиться к более тесному общению с нашим Господом Иисусом Христом.

Церковь Христова и в XX столетии славится своими мучениками, равно как она славилась ими и в начале своего возникновения. До тех пор, пока в ней будут люди, правильно понимающие сущность неба и ада, имеющие жалость к погибающим во грехе душам, и готовые умереть за Христа и Его дело, Церковь будет существовать, и преуспевать в своей деятельности. Церковь - соль земли, и пока она находится на земле, грешники имеют возможность на спасение, потому что ей поручено проповедывать покаяние и прощение грехов всем народам. Кто бы мог подумать, что в маленьком, духовно бедном Эквадоре, могли быть мужи, подобные тем, о которых говорится в 11-й главе Деяний Апостолов? Но они были там, далеко в джунглях, среди индейского племени Аука, находящегося во власти князя тьмы и никогда не видевшего света Солнца Правды".

Так закончил Р. Сэведж свою речь, посвященную памяти погибших миссионеров. В дальнейшем мы познакомимся с главными фактами и подробной историей последних дней жизни пяти великих мужей Божиих, основанной на кратких заметках из записных книжек, найденных у двоих из них.

В дневнике Нафанаила Сэйнта от 2-го октября 1955 года записано следующее:

"Прошлый вечер Э. Мек-Калли, Дж- Эллиот и я, склонившись на полу, изучали карту восточных джунглей Эквадора. И мы пришли к заключению, что Богу угодно, чтобы мы теперь вступили в контакт с диким племенем Аука, живущим где-то на восток от индейской миссионерской станции Кечуа. Затем мы согласились проводить наше решение тайно, не разглашая о нем, -чтобы кто-нибудь не помешал нам в осуществлении нашей цели". "Первые поиски деревень племени Аука начались еще в сентябре. В 8 часов утра, как мне помнится, я заметил, что долины, по которым протекала река, имели просветы. Я начал всматриваться в пятно, замеченное нами, на расстоянии миль пяти от нас в< .джунглях, которое выросло в большую поляну. Кроме него мы увидели еще около 15-ти полян с хижинами племени Аука. Две недели спустя, мы совершили полет .вдоль течения небольшой реки и заметили с полдюжины больших домов, окруженных маленькими избушками. Нам казалось, что наступил час, в который Бог желает, чтобы мы предприняли что-либо для свидетельства этому племени о Христе. Мы решили молиться и лотом сравнить ответ на наши молитвы, с настоящими записями".

Когда миссионеры нашли деревни, они решили спускать подарки индейцам и таким путем установить с ними контакт. Пилот Нафанаил Сэйнт придумал особенный способ для осуществления этой цели. Он привязывал длинную веревку к ведру, наполнял ведро подарками, летел к деревне индейцев и кружился над поляной, опуская ведро, пока оно не достанет земли. Таким способом они посылали подарки этому племени. Теперь мы опять вернемся к записям в дневнике.

"Первым подарком была маленькая алюминиевая кастрюлька с крышкой. Внутрь ее положили около 20-ти ярких пуговиц и привязали около 15-ти ярких лент, приблизительно в ярд длины каждая. Через 15 минут мы долетели до первых полян. Хотя мы не видели людей на полянах, но были уверены, что дома были жилыми. .Мы снизились и стали спускать ведро с подарками. Все шло хорошо. Мы кружились до тех пор, пока ведро с подарками и красиво развевающимися лентами не было спущено и установлено в двух или трех шагах от воды, на тропинке, ведшей к домам.

Да хранит Господь этот план под Своей десницей, но если он не угоден Ему, то лучше пусть удержит нас от выполнения его; но в данный момент мы единодушно чувствуем, что он угоден Ему. Да будет Богу слава и да облекутся в одежду праведности, хотя некоторые души из этого племени, чтобы вместе с нами они могли воспеть хвалу Господу перед престолом Его. Аминь".

"Мы решили проверить, как они поступили с нашими подарками, оставленными на прошлой неделе на берегу реки: их там уже не было. Вдруг Эдуард громко воскликнул: "Смотрите!" Мы увидели одного из племени Аука. Потом появилось еще трое, ожидавших наших подарков. Мы удачно спустили очередные подарки и один из Аука подбежал к ним, чтобы подобрать их".

Нафанаил Сэйнт пишет дальше в своем дневнике: "Сегодня утром, в 9 часов 15 минут, мы поднялись с нашими подарками. Мы завезли им пару мотков шнура, несколько мелких вещей и четыре портрета членов нашей группы. Когда мы опустили их на край поляны, они быстро схватили их и перенесли на средину поляны, В это же время один из них завертывал свой дар для нас. Когда я поднял мешок в аэроплан, то заметил, что в мешке что-то движется: это был попугай, в корзине покрытой древесной корой. Мы приняли его, как доказательство Божьего водительства и заботы о нас и прославили Господа".

После того, как миссионеры установили дружескую связь с индейцами посредством подарков, они решили, что настало время встретиться с ними. Они отыскали ближайший берег к селению и, убедившись, что он хорош для посадки, приземлились, но не надолго.. Они улетели обратно в Арахуно. Миссионер Сэйнт продолжает писать:

"В Арахуно мы приготовились к второму полету. Вместо Джемса и Роджера, мы погрузили самые необходимые вещи и немного больше пищи для более продолжительного пребывания на берегу. В третий раз мы взяли радио, некоторые инструменты и доски для сооружения себе места отдыха на деревьях. Во время четвертого полета мы взяли все остальные наши личные вещи, больше досок и больше пищи; а в пятый раз забрали недостающее количество досок для постройки места для отдыха, листы алюминия для защиты от солнца и еще кое-что из вещей.

Слава Богу за Его очевидное и необыкновенное благословение, которое мы ощущали вчера и сегодня, при дружной постройке убежища на деревьях. Да сохранит Он нас от того, чтобы мы были неблагодарными Ему!"

"5 января 1956 года- Все кругом тихо. Несмотря на это, мы чувствуем, что за нами наблюдают. Все мы хорошо спали в доме, устроенном в ветвях деревьев. Ночью мы пользовались зажженными фонарями. Мы находили, что теперь у нас дружеское чувство к этому племени усиливается, но это не должно делать нас небрежными и беззаботными. Построить мост между XX и каменным веком - дело нелегкое. Да поможет нам: Господь быть осторожными!"

Петр Флеминг присоединился к группе 5-го января, и благодаря ему, мы имеем подробное описание их встречи с племенем Аука.

(Записи П. Флеминга),

"6-е января 1956 года можно считать великим днем для прогресса Евангелия Христова в Эквадоре, Эдуард находился на одной стороне реки, Джемс - на другой, а Роджер, Нафанаил и я -в центре, возле дома. Все мы, время от времени, на наречии племени Аука, выкрикивали заученные фразы. Вдруг с противоположного берега реки раздался сильный мужской голос, который что-то быстро говорил Эдуарду и сейчас же там появились две женщины. Мое сердце вздрогнуло и сильно забилось, когда мы медленно подходили к Эдуарду, чтобы присоединиться к нему для выкрикивания фраз. Вначале индейцы были слегка испуганы, но когда Джемс подошел к ним и взял их за руки и начал переводить на нашу сторону, они, хотя и чувствовали себя еще не по себе, но страха у них уже не было.

Когда они подошли к нам, мы смеялись, улыбались и говорили им, что они хорошо сделали, что пришли к нам и им нечего бояться нас. Их было трое: молодому человеку было лет 20, девушке немного меньше, а женщине лет 30. Мы все вместе подошли к аэроплану и показывали его им. После этого они успокоились и не проявляли никаких признаков страха, весело болтая между собой и с нами, повидимому не сознавая нашего непонимания их речи. Вскоре молодой индеец стал проявлять интерес к аэроплану и мы сообразили, что он хотел бы полетать на нем. Мы надели на него рубашку и он, без малейшего волнения, влез в аэроплан и уселся. Нафанаил пустил мотор самолета и поднялся, а индеец в это время непрерывно кричал. После недолгого полета Нафанаил опять приземлился, чтобы дать отдых юноше, прежде чем совершить полет в селение, но он не нуждался в отдыхе. Он был готов лететь сейчас же. Я думаю, что он всю дорогу кричал от удовольствия, испытываемого им во время полета. Мы просили его, чтобы еще и другие пришли к нам и пригласили нас к себе, но индеец неохотно отнесся к нашему предложению посетить его селение. Возможно, что он не имел авторитета на это".

Мы можем заключить, что эти Аука провели порядочное время на берегу реки с миссионерами, а потом оставили их.

Последние слова в дневнике Нафанаила Сэйнта содержат следующие краткие заметки, записанные, повидимому, в последние часы его жизни:

"Тяжело на сердце, что они боятся нас. Это может быть милость Божия, что мы имели вчера спокойный день (суббота). Пение и молитвенное служение. Высокий подъем духа, хотя мы и на чужом берегу. Поставили варить фасоль. Устраиваем дом, походный стол завтракаем. Опять поем и молимся". В 12.30 дня они передали по радио своим семьям в Шелл Мера, что они: ожидают другую встречу с Аука. Повидимому, на этот раз они ожидали большую группу. Нафанаил Сэйнт закончил свою передачу по радио следующими словами: "Я вызову вас опять в 4.35 дня".

Этот разговор в 12.30 был его последним контактом с дорогими ему людьми, с которыми как ему, так: и остальным миссионерам уже не суждено было встретиться. Больше они не слышали его голоса, хотя и ждали с нетерпением вызова в 4.35. Увы! его не было...

На другой день из Шелл-Мера вылетел самолет миссионерского общества на поиски умолкнувших) миссионеров. Пролетая над тем местом, где были миссионеры, пилот увидел на земле ободранный аэроплан и понял, что произошло что-то плохое. Сейчас же была послана вдоль реки группа индейцев из племени Кечуа в надежде, что встретятся с миссионерами, потерявшими самолет и теперь возвращающихся пешком, но надежда эта не оправдалась.

В понедельник 9 января, в 11.30 утра, на специальном молитвенном собрании я услышал в первый раз о попытке пяти наших братьев достичь Евангелием индейское племя Аука. Авраам Ван Дер Пой с радиостанции Кито огласил подробности их попыток установить контакт с миссионерами, имеющимися у них под рукой. средствами. Чтобы не встревожить семей миссионеров, все их приготовления происходили под большим секретом и многое было нам неизвестно, но одно было ясно, что эти пять миссионеров нуждались в наших усиленных молитвах. Хотя на этом, специальном молитвенном собрании, мы имели мало сведений, но на основании молитв, возносимых к престолу благодати, я чувствовал, что тяжелым бременем было отягчено каждое присутствующее сердце. Многие молились со слезами, и я был потрясен всем моим существом. Я провел большую часть этого понедельника у радио-приемника, стараясь уловить больше сведений, передававшихся в течение целого дня со станции Виклеф, у нас в Кито и из Шелл-Мера. Хотя я не мог уловить Шелл-Мера, зато я мог хорошо слышать Кито и узнал, что в большом грузовом аэроплане из Панамы привезут геликоптер. Геликоптер доставили в разобранном виде и снова собрали его в Шелл-Мера.

Такая доставка была необходима, потому что цепи вершин гор Анд, гораздо выше воздушного потолка, геликоптера и он не мог перелететь их. Таким же путем, через радио, я узнал о нашей "разведке", которая должна была отправиться на место несчастного происшествия, в сопровождении геликоптера.

На другое утро по радио было предложено добровольцам вступить в эту разведку и я в несколько минут уложил в чемодан некоторые необходимые вещи и был готов к отъезду в город Шелл-Мера. Моя жена Руфь, хотя и была потрясена быстрым ходом событий, приняла это, как добрый воин, и чрез короткое время мы были уже в пути. Мы отправились из дома в Шелл-Мера, приблизительно в 11.15 утра, в большом автомобиле, принадлежащем Ван Дер Пой и управляемому им самим. Остальной состав нашей добровольческой разведки состоял из двух миссионеров, принадлежавших к организации Виклефа (переводчики Св. Писания на разные языки) - Боба Бормана и Дональда Джонсона.

Мы прибыли в Шелл-Мера после шести часов вечера. Сюда к этому времени собралось довольно много :народа. Было несколько миссионеров мне незнакомых, было несколько американских военных летчиков, прилетевших из Панамы в наблюдательном аэроплане, чтобы установить, можно ли послать на место трагедии геликоптер, который уже был в пути и в четверг по полудни должен был быть готов к полету.

Здесь же мы узнали, что Джон Кинен (миссионер - пилот, принадлежавший той же миссии, как и Нафанаил Сэйнт) совершил несколько полетов над местом .драмы и заметил в реке тело, пронзенное копьем в спину. Вы можете представить, какую печаль нашим сердцам принесло известие о том, что одного из них уже нет...

Вечером того же дня пилот коммерческой воздушной линии Т.А.О., несущей службу между Кито и Шелл-Мера, совершил полет над местом страшного происшествия и ему показалось, что он видел сигнальный огонь у реки. Я с доктором Фуллером в автомашине проезжали чрез взлетно-посадочную полосу в Шелл-Мера и пилот остановил доктора Фуллера, чтобы сообщить ему об этом.

Он сказал, что во время полета туда, ничего не заметил, но когда летел обратно, то увидел сигнальный огонь у реки и думает, что огонь был зажжен поспешно, иначе он видел бы его на пути в ту сторону. Далее он сказал, что огонь не имел дыма и он думает, что это горел газ и скоро потух. Кроме того он добавил, что племя Аука никогда не зажигает огня на открытом месте, потому что боится врагов и он никого не видел у огня.

Естественно, это сообщение подняло наши надежды. Мы начали думать, что остальные миссионеры еще живы, но боятся Аука и скрываясь в подходящем месте для защиты, огнестрельным оружием пугая их, удерживают дикарей на довольно большом расстоянии от себя. Мы начали строить планы, как бы скорей достичь того места и помочь им. Немедленно решено было послать группу, состоящую из 13 эквадорских солдат, семи миссионеров и нескольких индейцев в качестве провожатых. Солдаты и некоторые миссионеры улетели в Арахуно еще с утра; дальнейшее приготовление заключалось в снабжении провизией. Этот вопрос вызвал много разговоров, потому что никто из нас не знал, как .долго придется нам быть в пути и поэтому трудно было определить точное количество нужного запаса. В конце концов мы все согласились, что наша провизия должна быть минимальной, а если весь запас пищи истощится, то геликоптер снабдит нас ею.

Покончив с последними хлопотами, мы разошлись на ночлег по разным домам. Я ночевал в доме доктора Фуллера. Его дом в Шелл-Мера находится при взлетно-посадочной полосе. Они имеют хорошую клинику и, оказывая медицинскую помощь, ведут великую работу для Господа. В настоящее время они строят большой госпиталь. После дружеской беседы за столом я отправился на отдых, но мысли о завтрашней поездке мешали мне уснуть. Пока я лежа размышлял, на дворе начался ливень и я представлял себе, глядя в ночную темноту, нашу маленькую группу, отдыхающую завтра ночью после трудного путешествия и застигнутую таким дождем. В эту ночь я вручил наше путешествие в руки Господа и несколько раз в молитве просил, чтобы во всем была Его воля. Так я провел ночь в Шелл-Мера, проспав не более двух часов. Утром к завтраку пришел доктор Дональд Джонсон и спросил меня, как я спал? Я рассказал ему, и он сказал мне, что он совсем не спал. Немного позже пришел Френк Дрон и рассказал нам, как он во сне, всю ночь дрался с Аука и недостаточно отдохнул.

Приблизительно в 6.30 утра, мы отправились к взлетно-посадочной полосе, где уже находились некоторые участники нашей экспедиции. Мы должны были лететь в Арахуно на аэроплане ТАО, где нас ожидали солдаты и некоторые миссионеры. В джунглях Арахуно, всего в 30-ти минутах воздушной езды от Шелл-Мера, находилась миссионерская станция, где работал Мек-Калли с женой Марилу.

Взвесив наше снаряжение и выдав нам маленькое радио от американского воздушного флота и несколько сигнальных ракет, посадили нас на аэроплан "Хопсман", и мы полетели в Арахуно. Это было около 8 часов утра. Когда наш аэроплан приземлился в Арахуно, на станции нас ожидала уже большая толпа. Там же находились остальные миссионеры, которые должны были присоединиться к нам; с некоторыми из них я был уже знаком. Здесь также был и медицинский работник радио-станции в Кито. В состав нашей группы входили следующие миссионеры: Френк Дрон - руководитель группы, доктор Артур Джонсон - его помощник, Ди Шорт, Моррис Фуллер, Дон Джонсон, Боб Борман и я.. Было много солдат и индейцев, вышедших встречать нас. В доме миссионерской станции мы нашли разложенными на полу небольшие узлы, приспособленные для ношения груза на спине. Френк Дрон тотчас же начал искать проводников и носильщиков среди индейцев племени Кечуа, но не нашел нужного числа: многие индейцы считали эту экспедицию опасной и не хотели" рисковать жизнью.

Багаж был окончательно распределен, но проводников и носильщиков еще недоставало. Мы решили посвятить некоторое время молитве. Во время этой коленопреклоненной молитвы я получил из чтения 90-го^ Псалма такое великое благословение от Господа и ободрение, какого я никогда ранее не имел. Как мы должны благодарить всегда Господа за Его Слово, которое является силой и источником вдохновения в тревожные моменты и в минуту нашей слабости!

В 10.45 часов утра у нас уже было 10 индейцев-проводников, и с рюкзаками на спине мы отправились в. неизвестный и опасный для нас путь.

Мы пошли по тропинке возле взлетно-посадочной дорожки. Дожди в это время года были редкими и тропинка была довольно сухой. Все же я предчувствовал, что после нашего продолжительного путешествия мы весьма устанем. Поэтому я возложил всю надежду на Господа, что Он подкрепит нас. Подобно царю Давиду, который полагался на Бога и Его силу, все любящие Господа должны всецело полагаться на Него. Кстати, расскажу немного о нашей обуви и об обуви наших индейцев. Вся наша группа была обута в теннисные туфли, а индейцы были босиком. Я не знаю, как они могут это выдерживать! Теннисная обувь - это самая лучшая обувь для путешествия по джунглям. Прежде, когда я бывал в джунглях, я очень боялся змей, но теперь, имея в виду нашу цель, ради которой мы предприняли данное путешествие, змеи уже не страшили меня и, к нашему общему удивлению, за все время нашего путешествия по джунглям, мы видели только одну змею.

Пройдя первые 5-6 часов по джунглям, мы дошли до места впадения реки Оглан в реку Курарай. Здесь мы остановились для ночлега. Между нами и тем местом, куда мы направлялись, лежали самые душные джунгли, полные назойливых мух и москитов, не говоря уже о колючках и крапиве, цепляющихся за одежду и раздирающих кожу. Для индейцев этот путь, даже с 40 фунтовой ношей на спине, казался легким: они все время шли впереди нас, не показывая признаков усталости. Иное дело мы: в первые часы нашего путешествия, нам часто приходилось переходить реки вброд и нужно было спускаться и подниматься по скользким берегам, где мы падали и от жары и духоты все время сильно потели.

Моя ноша весила всего-навсего 14 фунтов, но мне казалось, что на моей спине лежит целая тонна груза, а ночью я чувствовал себя так, словно нес на своих плечах весь мир. Доктор Джонсон был прав, сказав однажды, что только индейцы были настоящими героями.

После долгого дневного путешествия, несколько раз освежившись у источников воды, мы начали, наконец, спускаться к слиянию рек Оглан и Курарай. Шум воды, казалось, издали приветствовал нас и манил на отдых у берега. Здесь мы возблагодарили Господа, что Он благополучно довел нас до этого места.

Когда мы по откосу реки спустились вниз, индейцы закричали, что слышат самолет. У них тонкий слух, они слышат лучше, чем мы. В самом деле, вскоре над нами показался аэроплан, управляемый Джоном Киненом, и он был удивлен, что мы уже достигли слияния рек. Мы старались войти с ним в контакт по радио, но в этот день нам не удалось этого сделать.

Судя по шуму, река казалась близкой, но мы дошли до нее лишь в 5.30 вечера и решили остановиться на ночлег. Здесь находилось два индейских дома, обыкновенного тропического типа, покрытых пальмовыми листьями и с земляными полами. В одном из них были стены из бамбука и он имел трое дверей, а второй дом стен не имел, была лишь крыша, едва державшаяся на столбах. Когда мы сюда пришли, солнце еще выглядывало из-за верхушек деревьев. Чтобы освежиться, все мы искупались в реке и почувствовали себя бодрее. После этого Френк Дрон позаботился о челнах для нашего дальнейшего путешествия по реке. Челны были даны нам индейским племенем Кечуа. После ужина, состоявшего из супа, сандвичей и подслащенного горячего молока, мы начали готовиться к ночлегу. Каждая группа (нас было три группы) готовила себе пищу сама. Нашим поваром в этот вечер был Дон Джонсон, который и приготовлял нам пищу во все время пути. Доктор Джонсон обошел всех нас и осмотрел наши ноги, покрытые волдырями, включая и солдат. Только у индейцев не было волдырей.

Наша постель для семи человек состояла из трех одеял и нескольких резиновых или пластиковых плащей. У нас не было ни одного спального мешка, потому что все мы считали, что путешествие надо совершить налегке. Мы постелили наши одеяла и плащи на земле, улеглись и на опыте скоро убедились, что для отдыха утомленному человеку не нужна ни кровать, ни подушка. Но в компании почти всегда бывает так, что когда лягут на отдых, тогда начинаются разговоры, мешающие сну. Так было и с нашей компанией.

После общей молитвы Френк Дрон начал рассказывать о своих переживаниях, которые он имел с летучими мышами-вампирами, живя на своей миссионерской станции. Он говорил, что вампиры нападают особенно на индейских детей во время сна, делают неслышными укусами раны на их теле и каждую ночь прилетают, чтобы сосать из них кровь. Дрон научил индейцев строить вокруг детских кроваток сетки, и матери были счастливы, что их дети защищены от вампиров.

Когда он окончил свой рассказ, наши мысли были заняты только что слышанным и трудно было освободиться от этого. Потом летучие мыши стали кружиться и над нами и наш отдых еще более был нарушен. Каждый раз, когда на крыше слышался шелест, мы зажигали фонари и освещали ее. Самая большая неприятность из всего этого была у Дона Джонсона. Он был очень высокий и никак не мог одновременно укрыть одеялом и голову и ноги. Его страшила мысль, что вампиры могут усесться на больших пальцах его ног, которые почему-то любят они больше других частей человеческого тела. Поэтому он сам не спал всю ночь и никто из нас не мог уснуть, только индейцы по-настоящему отдохнули. При появлении утренней зари каждый из. нас спрашивал сам себя: как мы сможем вынести долгий наступающий день, проведя две бессонных ночи подряд? Но Господь дал нам силы, - мы не чувствовали ни малейшей сонливости в течение всего дня... Слава Богу за Его помощь в нашей немощи!

В четверг, спешно позавтракав, мы в пяти челнах отчалили от берега. Погода была прекрасная. Челны были достаточно велики, и мы со всем нашим снаряжением поместились в них. После этого индейцы начали отталкиваться шестами от берега, так как река была мелкая. Через каждые несколько минут мы попадали на небольшие мели и должны были вылезать из челнов и идти вброд до более глубокой воды, а индейцы в это время перетаскивали челны через эти песчаны мели. Так продолжалось с раннего утра до самого вечера. Мы все были мокрые. Во время этого плавания, мы еще раз убедились в превосходстве теннисных туфлей над другою обувью: ни кожаные, ни резиновые не могли бы быть так удобны в воде, как теннисные. Так как погода была жаркая, то первая часть путешествия была интересной и мокрая одежда не мешала нам. Вскоре после 9-ти часов утра, с аэроплана заметили нас, и мы по радио вошли в контакт с летчиком Джоном Киненом. Он сказал нам, что полетит на место несчастного происшествия, потом вернется и уведомит нас о своих наблюдениях. В 9.30 мы вошли с ним в контакт другой раз; в это время мы причалили и вышли на берег.

Летчик сообщил нам, что видел индейцев, которые были посланы тотчас же после того, как был обнаружен ободранный аэроплан. Они были около двух миль по течению реки и шли вверх в нашем направлении.

Вскоре после отлета Джона Кинена начался сильный ветер и полил дождь, как из ведра. Вся наша группа, за исключением доктора Джонсона и меня, не была приготовлена к этому и сильно промокла; доктор и я заранее успели надеть плащи. Дождь прекратился, но небо было покрыто облаками и воздух стал прохладным.

В 10.15 утра мы встретили группу индейцев из 8-ми человек, возвращавшихся в двух лодках. Они побывали на месте несчастного происшествия, но нам трудно было узнать от них то, что нам нужно было, потому что они с сильным волнением говорили все вместе и одновременно. Наш переводчик не мог уловить и передать нам по-испански всех их слов. Поэтому мы получили мало сведений от них. Все это время мы стояли и дрожали, как листья, от волнения и дождя. Наконец, кто-то из нас догадался предложить сойти на берег и побеседовать спокойно. Предложение было немедленно принято. Индейцы принесли с собою радио и другие мелкие вещи, найденные ими в шалаше погибших миссионеров. Они сообщили нам также, что видели тело разрезанное на куски. Мы поняли, что это было не то тело, которое видел Джон, а другое. Я должен признаться, что хотя и знаю испанский язык хорошо, однако мало мог понять что-либо определенное из рассказов этих очевидцев. Понял только то, что они провели мало времени на месте трагедии.

В это время солдаты начали разводить костры и приготовлять обед. Френк советовал нам оставаться здесь, на месте, пока мы не получим инструкций с геликоптера. На основании слов индейцев, бывших в поисках, нам не было никакого смысла двигаться дальше. Мы должны были получить определенные указания для наших дальнейших действий. Поэтому мы провели еще несколько времени на берегу в беседе с индейцами и в .приготовлении пищи.

Около половины первого часа погода начала проясняться и благоприятствовала для путешествия, а геликоптера все еще не было. Мы решили тогда продолжать наш путь вниз по реке. Нагрузили челны и, вместе ,с двумя вернувшимися индейцами в одном челне, отчалили от берега. Было около двух часов дня. Присоединившийся челн очень помог нам при переходе через мели, так как теперь у нас было больше места для распределения груза. Мы взяли с собой и радио, принесенное индейцами: оно принадлежало Френку. Погибшие миссионеры одолжили его у Френка, когда направлялись в джунгли. Погода продолжала проясняться и после полудня день был чудесный.

В три часа над нами пролетел аэроплан системы Грумман Албатрос и сообщил нам по радио, что геликоптер уже в пути, а через несколько минут появился и он над вершинами деревьев, как большой летающий .дракон. Индейцы, знакомые с аэропланами, но никогда не видевшие геликоптера, когда он начал спускаться .для посадки, начали разбегаться в стороны, опасаясь стать жертвами неуклюжей "птицы". Немного позже мы шумно рассуждали о том, что подумало бы племя Аука, если бы геликоптер залетел к ним и начал посадку на площади их деревни? Возможно, они подумали бы, что это прилетел дух той птицы, которую они ободрали. Геликоптер приземлился на берегу и сообщил нам, что мы должны идти на место трагедии и что он полетит туда для расследования. Приблизительно через полчаса после этого геликоптер вернулся к нам с грустной новостью, что он обнаружил три трупа, но того трупа, который был найден Джоном Киненом, он не видел. Он начертил нам карту и определил место, где находился, первый труп, замеченный Джоном Киненом.

Можете себе представить, с какою тяжестью на сердце мы продолжали наш путь, сознавая, что наверное уже никого из них нет в живых. И мы усиленно молились Господу, чтобы Он дал нам силы перенести, все то, что ожидало нас на следующий день. Мы уже знали, что завтра мы увидим мертвые тела наших дорогих друзей, которых мы горячо любили и, с которыми имели чудное христианское общение. Впоследствии мы благодарили Бога за то, что Он помог нам в это тяжелое время. Итак, мы продолжали наш путь по реке с сердцами полными скорби и печали.

Мы прибыли в Эл-Капричио, место впадения другой реки в Курарай и там, на широком песчаном берегу, решили провести ночь. Здесь наши приготовления на отдых были совсем другие, чем в предыдущих местах. Причиной тому были печальные известия о наших пяти братьях-миссионерах и близость того места, где они погибли. Мы выбрали место на берегу, как можно ближе к реке и подальше от джунглей.

С одной стороны у нас была река, а с другой - 80 футов песчаного, открытого берега. Вдобавок, мы отгородили себя от джунглей еще челнами, поставив их по два, один на другой, а индейцы покрыли их пальмовыми листьями, чтобы можно было где укрыться на случай дождя. Здесь нас сильно беспокоили голодные москиты и мухи. На третий день похода мои руки так распухли от бесчисленных укусов насекомых, что я едва мог сгибать пальцы. Другие участники нашей экспедиции не испытывали того, что испытывал я: повидимому, у них была более крепкая кожа, так как они постоянно проводили много времени на свежем воздухе. За время нашего путешествия у нас отросли бороды, и они служили защитой для лица от непрерывных атак назойливых насекомых. Мы смазывали себя специальной жидкостью, отгоняющей насекомых, но это помогало мало, потому что она смывалась непрестанным потом.

Когда наступила ночь, мы поставили стражу, состоявшую из двух миссионеров, двух солдат и двух индейцев. Площадь была разделена на три части и каждая пара стражей охраняла участок своей группы. Стража сменялась каждые два часа, и после смены уже трудно было уснуть. Ночь была безлунная, но с ясным небом, освещенным яркими звездами, и все предметы нашего лагеря удивительно ясно вырисовывались на белом фоне песчаного берега. Каждый движущийся предмет можно было видеть на довольно большом расстоянии, но нам от страха казалось всё движущимся! Мы стояли на страже с настороженными глазами и ушами, стараясь уловить каждый звук и шелест вокруг себя, и четко видели всё, не взирая на темноту тропической ночи.

С наступлением ночи естественно усилилось и возросло в нас наше дневное напряжение. Из предосторожности на случай нападения на нас племени Аука, время от времени мы пользовались, с величайшей осторожностью, нашими электрическими фонарями, чтобы во - время обнаружить и отбить нападение. Вместе с тем, мы старались не освещать стражу, чтобы не подвергнуть ее опасности. Ночь прошла без приключений, за исключением шума и некоторого беспокойства, причиненного нашими индейцами, поймавшими двух больших рыб во время одной из смен стражи.

Все мы хотя и чувствовали глубокую усталость, но в эту ночь мы отдохнули гораздо лучше, чем в две предыдущие; я, например, чувствовал себя хорошо отдохнувшим.

На утро, наспех позавтракав, в 7.30 мы оставили ночной наш лагерь и с большой предосторожностью отправились дальше. Теперь река была немного шире, с менее опасными порогами. Мы старались держать челны по возможности на средине реки. Партия в каждом челне была разделена на две части: одна часть наблюдала за правым берегом, другая - за левым. Мы употребляли все усилия, чтобы вести челны вместе, все в одну линию, и должен сказать, что Моррис Фуллер, будучи опытным речным жителем, прекрасно управлял нашей челночной экспедицией. В таком порядке плыли мы вниз по реке, непрестанно прислушиваясь к каждому звуку и следя за всяким движением на берегу.

День был чудесный, природа прекрасная, тихая река с чистой, прозрачной водой. Трудно было поверить, что через несколько поворотов, ниже по реке, было совершено такое страшное преступление. Безусловно, Бог поместил человека в прекрасном окружении, но какое зло, скорбь и страдание принес грех! Трудно было сопоставить то, что случилось здесь не-•сколько дней тому назад с той прекрасной природой, которая открывалась нашему взору при каждом новом повороте реки. Мы ожидали увидеть вскоре разбитый и ободранный аэроплан, свидетельствовавший о существующем в мире мраке греха, ненависти и убийства.

В 11.15 мы сделали последний поворот и увидели страшную картину. На правом берегу реки стоял изуродованный аэроплан со следами ударов на его корпусе. Мы тотчас же сошли на берег и начали искать следов и признаков на песке, которые могли бы пролить свет на это грустное событие, но мы ничего конкретного не нашли. Сильные дожди, которые часто бывают в .джунглях, некоторые следы смыли совсем, а те, которые остались, были едва заметны и по ним нельзя было определить что-либо. Словно никакой борьбы между племенем Аука и миссионерами не было, а если она и была, то происходила в реке, там, где были найдены их тела. Необходимо было всем нам зорко следить вокруг. Френк позаботился расставить охрану. Некоторых он назначил караулить на довольно пространном участке берега, а других - при самых джунглях, возле того места, где когда-то отдыхали погибшие миссионеры. Остальным членам нашей экспедиции дана была определенная задача, которую каждый должен был спешно выполнить. Поэтому мне трудно подробно описать все происходившее. Начиная с того момента, когда мы приступили к выполнению наших различных обязанностей одновременно, я не мог проследить за всем происходившим, но я постараюсь описать, хотя бы часть того, что я видел или слышал потом от некоторых членов нашей группы.

С миссионерского аэроплана не только был сорван весь материал, но на нем были видны следы от ударов тяжелым предметом, которым, невидимому, старались разбить аэроплан. Особенно были повреждены крылья и вертикальное хвостовое управление, а на капоте мотора было несколько разрезов, нанесенных, повидимому, большим ножом. В козырьке оконного щита была дыра наискось, пробитая пулей, застрявшей в крыле. Очевидно, выстрел был сделан с берега, из-за прикрытия, которое состояло из нескольких столбов, на которые были положены гофрированные алюминиевые щиты для предохранения от солнечных лучей. Между рекой и прикрытием лежало большое бревно, по всей вероятности, служившее сиденьем. Дальше в трех - четырех милях, вниз по реке, был найден походный стол. Под прикрытием мы обнаружили остатки костра и видно было, что :миссионеры готовили здесь себе пищу, потому что на песке вокруг лежало немного разбросанной вареной фасоли и моркови. Место отдыха, погибших миссионеров, было сооружено довольно высоко, 25-30 футов над землей, вокруг ствола большого дерева и прикреплено к нему. Там был деревянный пол, частью деревянные и частью алюминиевые стены и алюминиевая крыша.

Френк Дрон поднялся в домик и вынес оттуда свой генератор, которым пользовались погибшие миссионеры для связи по радио со своими семьями и станциями. Кроме этого он вынес еще две свечи, две большие записные книги, пару носков .и бутылку газолина. К сожалению, у меня не было времени побывать в том домике, но мне рассказывали, что в нем были и другие вещи.

Френк старался войти в контакт по радио с Шелл-Мера, но не мог. Индейцы в это время занимались поисками вещей, принадлежавших погибшим миссионерам, нащупывая их своими босыми ногами на дне реки. Материал, покрывавший аэроплан, был виден во многих местах реки, а также на берегу. Первое, что было найдено индейцами, была фотографическая камера Толикорд", затем нашли еще небольшую камеру и два копья.

Пока индейцы бродили по реке, Моррей Фуллер" Боб Борман и Ди Шорт отвинчивали от аэроплана стойки, пропеллер, колеса и взяли немного инструментов. С этого места доктор Джонсон и я отправились в двух челнах вниз по реке в поисках тел, так как до сего времени еще никто не видел их. Хотя и неохотно, с нами; отправились два солдата и сержант. По одиночке в челнах отчалили за нами и два индейца. При первом же повороте мы увидели тело, прибитое водой к большому дереву. Мы не задержались здесь, но поплыли дальше, имея намерение взять тело на обратном пути. Второе тело мы увидели на следующем повороте, также прибитое к дереву. Немного дальше мы заметили недалеко от берега перевернутый походный стол. После таких тяжелых картин, когда мы продолжали плыть все дальше, наши нервы были крайне взвинчены и душевное напряжение продолжало усиливаться. Причиной тому был, несомненно, жуткий вид обнаруженных нами трупов.

Старший сержант, сидевший в носовой части нашего челна, ни на минуту не спускал глаз с густых джунглей, а руку все время держал на ручном пулемете. Должен сказать откровенно, что раньше я никогда не испытывал такого страха и не дрожал так, как было со мной теперь; даже в те туманные ночи, когда я стоял на карауле в джунглях, я не испытывал такого ужаса. После одного или двух следующих поворотов мы заметили третье тело. Мы продолжали плыть дальше, в надежде обнаружить и остальные тела, но мы их не обнаружили. Доктор, возглавлявший наше плавание и находившийся в первом челне, решил вернуться назад. Я был весьма обрадован его решением. Теперь мы должны были грести против течения, грузу же у нас весьма прибавилось за счет подобранных нами тел.

Я не хочу вдаваться в подробности при описании найденных тел, отмечу только, что они были разложившимися до неузнаваемости. В некоторых торчали копья; древко одного из копий было обернуто листом из Нового Завета на испанском языке, сверху лист был обвязан шнуром.

Когда мы подняли в челн второй труп и приближались к первому, мы услышали гул моторов и над нами появился один из самых больших аэропланов и вслед за ним показался геликоптер. Было 1 час и 10 минут дня. Мы все обрадовались их появлению и почувствовали себя в безопасности. Мы направились к первому телу, но раньше нас, к нему подъехали члены другой группы, подобрали его и в добавок сообщили нам, "что на дне реки было найдено и четвертое тело. Пятое тело, очевидно, было то, которое видел с воздуха Джон Кинен, лежащим у самого берега, но теперь тела там не было. Благодарение Богу за то, что когда Божия труба вострубит, то они все пять восстанут к вечной жизни, хотя тело одного и не было найдено.

Наше плавание по реке продолжалось 1 час и 20 минут и мы вернулись к месту недавней трагедии. Тела были положены на берегу; каждое из них было опознано доктором Артуром Джонсоном по кольцам, ручным часам, поясам и записным книжкам. За время нашей поездки по реке индейцы вырыли общую могилу под тем деревом, на котором миссионерами было устроено место отдыха, и после необходимого опознания каждого тела, они были преданы земле. Таково было желание их жен, чтобы погибшие были погребены на том месте, где они положили свои жизни за Господа.

Раньше, чем предать тела земле, геликоптер полетел, чтобы привезти репортера журнала "Лайф" (Жизнь), а с нами остался майор Американского воздушного флота. За это время мы доставили тела к могиле, но когда вернулся геликоптер, то начался дождь, перешедший в такую страшную грозу, какой я никогда еще в жизни не видал. Дождь лил потоками; стало темно, как ночью; поминутно сверкала молния и от сильных ударов грома дрожала земля. Я укрылся под газовым баком у оборванного крыла аэроплана, но через несколько минут направление ветра изменилось, и я промок до последней нитки. Во время грозы я пережил крайне угнетенное состояние, какое даже трудно описать. Потом я узнал, что подобное же тягостное, угнетенное состояние переживали и другие. Один из нашей компании даже сказал: "Какая это была странная гроза! Похоже, будто сам дьявол еще раз излил свой гнев на погибших служителей Божиих".

У меня, как и у всех остальных членов нашей партии, создалось такое же впечатление от всего происшедшего, а индейцы были убеждены даже, что гроза эта была послана племенем Аука. Индейцы вообще весьма боятся этого племени и уверяют, что это племя: может вызвать и грозу, если захочет. Конечно, в это верить могут лишь суеверные индейцы. Они верят, что некоторые лекари-колдуны обладают сверхъестественной силой; но мы знаем, что все лекари-колдуны являются также агентами безнравственности и находятся в общении с диаволом, и на нас, верующих, они не имеют никакого влияния.

Я хочу сказать, что мы должны радоваться, что знаем Господа, надеемся на Него и чувствуем Его близость даже во время такого сильного напряженного состояния, какое мы испытывали во время страшной грозы.

Дождь стал постепенно стихать и погребение было закончено молитвой. Это был тяжелый момент нашей жизни, когда мы опускали тела служителей Божиих в могилу, зная, что никогда больше не увидим их на этой земле. Даже деревья, казалось, разделяли нашу скорбь. Дождь продолжал идти, усиливая тьму, и мы, усталыми руками и с тягостью на сердце, продолжали зарывать могилу. Здесь, вдали от любимых Друзей, далеко от их жен и детей, мы предали земле их тела. Не было здесь любящей руки, чтобы положить цветы на их могилу, только шум реки да проливной дождь сопровождали их погребение, но я верю и глубоко верю, что небо радовалось присутствию их душ, стоящих перед престолом Божиим в сияющих венцах. Мои глаза и глаза немногих других видели их тела в последний раз опускаемыми в могилу в диких джунглях, но биллионы людей увидят их пред Агнцем Божиим во всей славе их за такой жертвенный подвиг!

С тех пор я много раз со слезами молился, чтобы Господь дал и мне такую любовь к погибающим душам, какую имели погибшие миссионеры. Они охотно и героически отдали свою жизнь за Спасителя в то время, как многие из нас, находящиеся вне всякой опасности, боятся даже открыть уста свои для свидетельства о Нем. Мы должны быть всегда готовы не только свидетельствовать о Господе, но и умереть за Него!

Спустя пять месяцев после гибели миссионеров в Венесуэле происходила международная конференция организации Молодежи для Христа. Меня, как участника экспедиции поисков погибших миссионеров, пригласили рассказать об этом. Пригласили также и Маргариту Сэйнт, жену одного из погибших миссионеров. Мы приняли приглашение и совершили поездку вместе. На конференции я показывал снимки, которые я успел сделать во время нашего памятного путешествия в пределы племени Аука. Рассказал также и о переживаниях в связи с поисками погибших и их погребении. После моего выступления попросили Маргариту Сэйнт поделиться ее личными переживаниями. Я никогда не забуду ее свидетельства, а также того потрясающего впечатления, произведенного ее рассказом на слушателей.

Она вкратце упомянула о своей любви, когда она впервые встретилась с покойным мужем и о некоторых особенностях его характера, подмеченных ею в самом начале их знакомства. Она увидела, что он всецело посвятил свою жизнь на служение Богу. Он думал и говорил лишь о том, что имело отношение к спасению погибающих душ. Бог для него был всегда на первом месте. Любовь усиливалась по мере дальнейшего их знакомства, и наступил такой момент, когда Нафанаил Сэйнт заслонил собою для нее весь остальной мир и они - поженились. Они объединились для совместной работы на миссионерской ниве и Бог даровал им троих, дорогих для них, деток.

Однажды, слушая проповедь в церкви, она обратила внимание на странные, беспокоившие ее мысли и ей казалось, что Бог хочет сказать ей что-то. Продолжая слушать то, что говорил проповедник и в то же время прислушиваясь к своему внутреннему голосу, ей стало вдруг ясным то, что Бог хотел оказать ей: "Маргарита, ты любишь своего мужа больше, чем Меня".

При мысли об этом, сердце ее сжалось и она похолодела от страха. Несколько оправившись от такого неожиданного обвинения, она, подобно всем людям, решила оправдаться и доказать Богу, что это не так. Что она и ее муж - ревностные миссионеры; все, что они имеют, принадлежит Богу, что и своих детей они посвятили Ему; они бросили все, что было им дорого в мире и уехали на убогую миссионерскую станцию, отдавая все свое дорогое время на дело проповеди словом и делом Св. Евангелия дикарям. Ей казалось, что она права, но голос не умолкал: "Маргарита, ты любишь своего мужа больше, чем Меня". Со слезами, обильно струившимися по ее щекам, она сказала участникам конференции: "Прежде чем оставить ту маленькую церковь, я сказала Господу: Господи, я согласна положить все на алтарь, даже своего мужа. И Богу угодно было вскоре взять его от меня".

Я, как и все слушавшие, думал, что свидетельство ее окончено ... Что еще больше могла она сказать? К твоему удивлению она продолжала: "Если Богу угодно будет послать мне такого же мужа, каким был первый, л если Господь потребует от меня вторично пожертвовать самым дорогим в жизни, я готова буду сделать, все, что ни попросит от меня Господь!"

Я посмотрел вокруг на слушавших, и почти на каждом лице мог заметить слезу. В конце собрания был сделан призыв для желающих всецело посвятить свою жизнь на служение Господу и сотни молодых душ вышли вперед и засвидетельствовали о своем желании служить Ему всю жизнь. Да, дорогой читатель, как это может случиться, что есть люди, готовые отдать Господу свое самое дорогое и во второй раз? Есть много верующих, которые ни одного разу еще ничего не сделали для Господа. Многие могут задать вопрос: "Стоит ли приносить такую жертву?"

Один из погибших миссионеров еще при жизни выразился так: "Разве можно считать неразумным того человека, который жертвует тем, чего он не в состоянии сберечь, и этим он может приобрести то, чего он никогда не потеряет?"

Вы не можете сохранить данную вам жизнь навеки, поэтому, почему не вручить ее Господу, Который дарует вам жизнь вечную и добавит звезды к вашему венцу жизни или славы?

У пророка Даниила, 12:3, сказано: "И разумные будут сиять, как светила на тверди; и обратившие многих к правде - как звезды, навеки, навсегда".

Распорядитесь разумно с дарованной вам жизнью. Вручите ее Господу, чтобы она принесла много плода, и Он прославился в вас.

Со времени смерти пяти миссионеров я имел тяжелую ответственность снова и снова рассказывать перед многочисленными аудиториями историю их жизни и смерти, действовавшую потрясающе на сердца слушателей и чрез это Бог коснулся многих из них. Я видел сотни молодых людей посвящавших и отдававших. свою жизнь на служение Христу и желавших следовать примеру погибших, беззаветно преданных Господу миссионеров. В результате их смерти возникла новая жизнь. Господь Сам сказал об этом: "Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, падши в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода". Смерть пяти погибших миссионеров затронула жизнь многих людей; весть об этом пронеслась по всему миру, потрясла его.

В наше время людей трудно чем-либо заинтересовать. Каждый день в мире происходит так много трагических происшествий, о которых радио и телевидению сообщают в тот же день и люди узнают об этом, сидя у себя дома и они привыкли равнодушно относиться ко всему, и сердца даже верующих людей очерствели. И Бог допускает происходить событиям, подобных тому, что случилось на реке Курарай, чтобы пробудить людей от их безразличного состояния, и напомнить о том, что Бог может сделать. В этом мире Бог использовал смерть пяти миссионеров больше, чем какое-либо другое событие наших дней.

Многократно приходилось слышать вопрос: "Почему индейцы Аука убили этих пять человек и что в действительности произошло в тот день на реке Курарай?" Часть вторая этой книги как раз и посвящена истории о том, что случилось со слов самих индейцев Аука и о том, что случилось в тот памятный день на реке Курарай. Повесть о их смерти не может исчезнуть бесследно равно, как и события связанные с нею, и они так же затрагивают жизнь, как и сама смерть. То, о чем я хочу рассказать, прошу принять безо всякого предубеждения. Сядьте спокойно и послушайте.

Наш рассказ будет о другом месте Эквадора и по времени - за несколько лет до смерти пяти миссионеров. Дело происходило в одной из разбросанных по Эквадору "асиенде" (усадьбе) на порядочном расстоянии от Курарай. Усадьба носила название асиенда Ила, данное в честь огромных деревьев ила, растущих в той местности. И вот случилось такое дело, что в эту асиенду прибежала, спасая свою жизнь, молодая индианка из племени Аука. Ужасный страх, прививаемый с самого детства индейцами к испанцам и вообще ко всем европейцам и их оружию, не смог удержать девушку от бегства, ради спасения своей жизни, из своего племени Аука. Надо сказать, что Аука всегда подразделялись на две больших группы: одну, жившую в верховьях реки и другую - вниз по течению. Между этими группами всегда существовала вражда, выражавшаяся в постоянной мести за одного из убитых своих собратьев и в течение времени от этого погибли сотни Аука от рук своего же племени. Не удовлетворяясь этим, в среде этих групп также всегда были жертвы личной зависти, ненависти и злобы. Атмосфера бессмысленных убийств сопровождала всю историю Аука, поскольку они могли: ее запомнить. Они настолько специализировались в процессе убийства, что являлись предметом ужаса не только для индейцев, но и для европейцев. В тех же джунглях, но в другой части, жило не менее известное племя Хиваро, охотников за черепами, но и те опасались заходить на территорию Аука из страха быть убитыми; границы территории Аука были обильно политы кровью.

И вот, в один из таких моментов взрыва ненависти и жажды мести убийств в среде своей же группы для этой девушки Аука ничего не оставалось, как только бежать от своего племени, ради спасения своей жизни, и просить защиты у внешнего мира. Ее отец и другие члены семьи стали жертвами копий и стрел, и она бежала из своего дома так быстро, как только страх смерти может заставить. Как будто сам диавол гнался за ней о пятам и одновременно разжигал ненависть к ней в сердце одного из самых жестоких убийц племени Аука, по имени Мойпа, единственным удовольствием которого являлось пролитие человеческой крови. Не было никого другого в племени, кто мог бы остановить его и когда он начал избивать членов ее семьи, она решила, что единственная возможность спасения будет убежать от своего племени в окружающий мир. Она уговаривала свою мать бежать также, но пожилая женщина, с детства воспитанная в страхе перед другими людьми, не осмелилась и девушке пришлось бежать одной. Когда она прибежала в асиенду Ила, владелец любезно согласился принять ее и дал ей работу на полях вместе с другими индейскими девушками. Он сразу же признал ее, что она из племени Аука, так как была совершенно нагой и в ушах ее были проколоты особенно большие отверстия для кусков дерева, вставлявшихся в уши, как украшение. Конечно, она не могла говорить по-испански, тем не менее он согласился оказать гостеприимство полной страха девушке из ужасного племени Аука и спасти ее жизнь. Он поставил ее в те же самые жизненные условия, какие имели у него девушки из других индейских племен. Ее звали Дайюма, одним из женских имен племени Аука.

Шли года и Дайюма постепенно выучила испанский язык и могла вести разговоры с хозяином. Чаще всего другого, она уговаривала хозяина дать ей ружье и научить обращаться с ним, чтобы когда она вернется к своему племени, она могла отомстить за смерть своего отца. Она давно уже решила в своем сердце, что когда она будет постарше и физически сильнее, она вернется домой в джунгли, разыщет Мойпу, где бы он ни находился и убьет его. Таков был обычай у Аука, чтобы за смерть одного из них, убийца заплатил своей жизнью. Все стремления девушки были направлены к тому, чтобы приготовиться как следует к намеченной цели и выполнить ее. Казалось бы, что время постепенно изгладит такую ненависть, но в ее сердце злоба нисколько не утихала и желание отмстить за смерть любимого отца вспыхивало с новой силой. Только это одно могло помочь свести счеты и дать некоторое удовлетворение. Она была типичной представительницей племени Аука, все желания и мысли которого сводились к тому, чтобы убийство не оставалось не отомщенным. Дни и ночи проходили в изобретении путей и планов, какие могли бы послужить для выполнения ее желания отомстить, отомстить и снова отомстить. В ее душе это пламя горело неугасающим огнем, терпению приходил конец, но в то же время у нее не было возможностей сделать это, приходилось ждать.

Понемногу стал распространяться слух о том, что девушка из племени Аука живет в асиенде недалеко от территории племени Аука. Это была как раз такая весть, которую миссионерка Рахиль Сэйнт, сестра пилота Нафанаила Сзйнта, хотела иметь. Она принадлежала к миссии, занимающейся переводом Библии на разные языки (Вейклыф)), и она искала удобного случая установить контакт с этим племенем. Первым шагом к этому должно было послужить знание языка Аука, но как это сделать еще никто не знал. И когда она услышала о девушке из племени Аука, живущей в асиенде на границе племени, она почувствовала, что Бог посылает ей такую возможность.

С сердцем, переполненным благодарности Богу, при первой же возможности, она отправилась в асиенду, где жила Дайюма. После утомительного путешествия по предательским джунглям она добралась до асинды и рассказала владельцу о той цели, ради которой она прибыла. Хотя и не будучи особенно верующим человеком, он с симпатией отнесся ос Рахили и также к ее желанию, но в то же время поставил условием, чтобы изучение языка не отнимало у девушки того времени, которое она проводит на работе в асиенде. Рахиль была весьма обрадована и счастлива этой возможностью, через которую она чувствовала сердцем, что Бог открывает доступ к племени Аука.

Из дальнейших разговоров с хозяином она выяснила некоторые подробности, немного обескуражившие ее тем, что Дайюма пришла туда еще очень молодой девушкой и живет в усадьбе уже восемь лет, и возможно, думал хозяин, что она могла забыть многое из своего языка. Только время и практика могли показать, говорит ли она свободно на родном языке Аука, или, как Рахиль подметила, что она уже начинает смешивать свой язык с испанским. Дело осложнялось тем, что Рахиль сама знала испанский язык плохо и поэтому не могла уследить, когда Дайюма смешивала языки.

Рахиль скоро завоевала сердце девушки, и та привязалась к ней и с нетерпением ждала вечера, когда они могли бы сидеть вместе и стараться понять друг друга. Таким путем они изучали язык Аука; одна с горячим желанием принести свет спасения Аукам, а другая с сердцем горящим местью. Как Рахиль посвятила себя всецело на служение, так и единственным желанием индейской девушки было отомстить за смерть своего отца, но настал благоприятный день, когда Бог изменил все это к лучшему, о чем мы узнаем позднее.

Однажды, продолжая изучать язык Аука, Рахиль получила печальные вести. Ее брат Нафанаил Сэйнт, известный пилот, совместно с другими четырьмя миссионерами хотели установить прямой контакт с племенем Аука. Вначале дело шло благополучно, но затем Аука внезапно напали на миссионеров и убили их своими длинными копьями. Тело ее родного брата было предано земле на территории Аука. Рахиль была потрясена таким печальным известием, но не поколебалась в достижении своей цели. Она все еще желала достичь Аука Евангелием Христа, хотя ее брат уже поплатился жизнью за такую попытку. Рахиль теперь была уже лично заинтересована и с более глубоким желанием стремилась принести свет в мрачную жизнь дикого племени.

Дайюма, узнав о новом, целом ряде убийств племенем Аука, стала думать о том, кто бы мог быть предводителем всего этого? Не Мойпа ли злодей, который убил и ее отца? И кого они снова собираются убить? Все эти события и вести так сильно затронули сердце Дайюмы, еще горевшее жаждой мести, что для Рахили было много труда и усилий не дать девушке стать жертвой отчаяния и быть уже совершенно непригодной для дальнейшего изучения языка. Она стала избегать Рахиль, забивалась в какой-либо угол, сидела молчаливо и ее глаза сверкали ненавистью. Тогда Рахиль начала уговаривать ее и сказала, что теперь они в одинаковом положении - и та и другая потеряли своих дорогих родных, ставших жертвами копий Аука. Рахиль уверяла Дайюму, что она не питает никакой ненависти к этому племени, а наоборот, желает принести им свет спасения. Она говорила ей, что придет день, когда Христос изменит сердца этих людей и они навсегда перестанут убивать. Рахиль внушала бедной индейской девушке, что она должна иметь более лучшие желания и цель для своего племени, и что они обе вместе постараются выполнить эту светлую цель.

С возвращением экспедиции, разыскивавшей миссионеров и похоронившей их тела, пришли и новые вести, заинтересовавшие Рахиль. Ей сообщили, что в фотографической камере ее брата нашли фильм со снимками. Возможно, что один из снимков был сделан с трех индейцев Аука, которые приходили к миссионерам за день до их смерти. Может быть, Дайюма могла узнать кого-либо из них? Кто знает, а вдруг среди них окажется кто-либо из ее семьи?

Дайюма, узнав об этом, с большим нетерпением ожидала увидеть эти снимки. Рахиль заметила, что одна мысль об этом взбудоражила ее в высшей степени. Снимки весьма осторожно были проявлены, потому что они долго лежали в воде. Действительно на одном из них были сняты три Аука. Дайюма скоро увидит людей из своего племени. Сможет ли она узнать кого-либо из них? Ее волнению от нетерпения и ожидания не было границ.

Вы легко можете представить себе крик удивления, вырвавшийся из груди Дайюмы, когда среди этих трех она увидела свою мать и сестру... Но третьего не могла, узнать. Трудно описать эффект, произведенный этим снимком на Дайюму! Прошло уже девять лет с тех пор,, как она убежала из племени Аука, и невольно возникал вопрос: Жива ли еще ее мать или нет? Может быть и другие члены семьи избежали копий Аука и остались живы? Помнят ли они все еще ее, или окончательно забыли? Тысячи других вопросов, .связанных с жизнью ее племени, на которые она не могла найти ответа, осаждали ее. О, если бы этот снимок мог говорить!

Внезапно глубокое желание запало в ее грудь вернуться домой, чтобы израненное сердце могло успокоиться в знакомой обстановке при звуках родного языка. Однако, даже эти счастливые мысли теряли свою прелесть при мысли об убийце Мойпа и его длинных копьях, готового проливать кровь в любой момент. Она чувствовала, что пойти туда она еще не может. Теперь для Рахили было уже много труднее привлечь Дайюму к изучению языка, когда сердце ее было переполнено разными чувствами -и вопросами, а без хорошего знания языка достичь это племя для Христа представлялось нелегким.

Месяц за месяцем проходили в изучении языка. Рахиль совершенствовалась и в процессе изучения стало заметно, что и Дайюма восстановила многое из забытого. Частенько, когда Рахиль спрашивала ее название какой-нибудь вещи, Дайюма морщила лоб, стараясь вспомнить забытое название. Каждый лишний день изучения языка являлся шагом вперед к тому моменту, когда, наконец, Аука услышат о Том, Кто умер за них: на кресте, но многое еще должно было произойти прежде, чем стопы этих двух девушек могли вступить на землю племени Аука.

Время шло и силою обстоятельств Рахиль и Дайюма должны были оставить асиенду Ила и жить в еще более отдаленном месте, когда неожиданно пришло новое 'известие из страны Аука. Сообщалось, что две женщины из племени Аука внезапно появились в поселении на реке Оглан и живут в районе племени Кечуа. Как только женщины появились в деревни, местные (индейцы немедленно отправили быстроногого гонца в. Арахуно уведомить об этом живущих там миссионеров., Не теряя времени, один из миссионеров вместе с гонцом прибыл в район племени Кечуа, в деревню на реке Оглан, для встречи с этими женщинами. Он захватил с собой небольшой фонограф для записи разговора с этими женщинами с тем, чтобы переслать ленту с разговором для Рахили и Дайюмы. Рахиль, зная как индейцы Аука стараются избегать соприкосновения вообще с кем-либо, опасалась, что эти женщины не задержатся и уйдут обратно. Поэтому немедленно решили, что Дайюма наговорит на ленту на языке Аука и попросит этих женщин задержаться на некоторое время.. Сказано - сделано. Поспешно сделали запись, в которой Дайюма объявила, кто она и где живет. Она просила этих женщин не бояться белых, что она живет среди них уже долгое время и что они относятся к ней очень хорошо и будут хорошо относиться также и к ним. Она просила их оставаться в деревушке на реке Оглане, пока она не придет к ним и не переговорит с ними.

Спустя несколько дней была привезена лента с реки Оглан, записанная миссионером. Сгорая от нетерпения, Рахиль и Дайюма включили ленту в аппарат, но,, ос их великому огорчению, запись была сделана плохо и неразборчиво; с большим трудом девушкам удалось, разобрать, что эти две женщины бежали также по причине бессмысленных убийств. Сердце Дайюмы охватило страхом за свою семью. Кто знает, может быть, в этой последней волне убийств погибли и все ее родственники. Она их уже не увидит и вместе с этим исчезает всякая надежда вернуться обратно домой. Она боялась также, чтобы не пострадали и добросердечные индейцы племени Кечуа, принявшие этих женщин. Она боялась, что это может случиться раньше, чем она сможет встретиться с женщинами. Деревушка была небольшая, плохо защищенная, и Аука могли прийти ночью и перебить как индейцев племени Кечуа, так и этих двух женщин своего племени. В том, что эти опасения были не без основания, мы вскоре убедимся.

Спустя несколько дней по прибытии женщин в деревушку, Кечуа стали слышать подозрительные звуки по ночам. Иногда ночью собаки начинали лаять как бы на людей и тогда жители выбегали с оружием, но никого не находили. Затем они заметили следы Аука на сыром песке на берегу реки. Можно только удивляться, как индейцы могут различать следы ног другого племени от своих. Ночные беспокойства продолжались :и стало очевидным, что Аука бродят где-то поблизости от селения и следят за его жителями.

В этом районе, на некотором расстоянии от деревушки, миссионеры со станции Арахуно построили себе .дом. В один из дней Аука напали на этот дом и, как говорится, растащили его по клочкам. Разбили и поломали все, что только смогли и оставили дом ободранным. Миссионера, на его счастье, как раз не было дома в это время: он упал и повредил себе плечо и уехал в Арахуно лечиться. Бог таким образом спас его от неминуемой гибели. Иногда по Божьему допущению мы переживаем непонятные нам испытания, но в плане Божием они необходимы для нашего же блага.

Индейцы продолжали находить следы присутствия Аука вблизи деревушки и ожидали, что будет дальше и как поступят Аука с бежавшими от них женщинами. Как и следовало ожидать, несчастье случилось не с женщинами, а с ними самими. Небольшая их группа, увлекшись ловлей рыбы в реке, удалилась от своего селения дальше, чем следует, и подверглась внезапному нападению. Как из-под земли, выскочили Аука, убили одного индейца, пронзив его двадцатью копьями и взяв в плен его жену. Остальные Кечуа спаслись бегством и, вернувшись в селение, забрали свои скудные пожитки и убежали в Арахуно, захватив с собою двух :женщин племени Аука.

Бетти Эллиот, узнав обо всем происшедшем прилетела в Арахуно и взяла этих двух индианок Аука к себе на станцию, где она работала с мужем и оставалась там и после его гибели.

Для всех стало ясным, что необходимо устроить встречу Дайюмы с этими двумя женщинами, но получилась неожиданная задержка: Дайюма серьезно заболела. Она так ослабела, что Рахиль боялась за ее жизнь и много молилась, чтобы Бог сохранил жизнь Дайюмы. Рахиль весьма обрадовалась, когда узнала, что Бетти Эллиот привезет двух женщин к ней на станцию. Теперь эти женщины были в безопасности от преследований своего кровожадного племени и будут оставаться там, пока Дайюма не восстановит сил, и тогда все вместе попытаются вернуться в свою родную деревню.

Пока женщины были еще разлучены, то связь между ними была посредством наговоренных лент, в которых Дайюма задавала много вопросов относительно ее племени и в особенности ее семьи; но ответы этих женщин были сдержанными и многое ими умалчивалось. Чаще всего эти женщины говорили: "Если все это так интересует Дайюму, то пусть она приедет сама и тогда мы поговорим с нею".

То, что Дайюма разговаривала с ними через ленту, вызывало в них подозрительность. Все же Дайюма смогла узнать от них, что мать ее еще жива, а брат ее любимый убит. Узнала она и о том, что молодая женщина, вступившая в разговор с миссионерами при первой встрече их с Аука, была родная ее сестра.

Пока все это происходило, Рахиль старалась использовать каждую возможность, чтобы говорить Дайюме о Христе и утешать ее Его любовью. Рахиль постоянно молилась о том, чтобы Господь сделал эту девушку первой Своей посланницей для ее племени с вестью о том, что Христос умер и за это дикое племя. Когда здоровье девушки стало улучшаться и появилась надежда на выздоровление, в ней самой произошла удивительная перемена: в ее мертвую и темную душу проник свет воскресения и новой жизни во Христе...

Наконец, настал день, когда Дайюма поправилась от своей болезни уже настолько, что могла проделать продолжительное путешествие для свидания с двумя женщинами из своего племени. Пролетая на маленьком, аэроплане над джунглями, Дайюма радовалась при виде знакомых ей мест, где она выросла, и, которые были дороги для нее. Она с большим волнением ожидала, момента встречи с двумя женщинами Аука, хотя одна тревожная мысль и беспокоила ее; Аука могли не узнать ее, после многих лет и притом одетой в европейскую одежду, и язык ее не был уже теперь таким чистым. Однако все ее опасения быстро рассеялись, когда аэроплан приземлился, и она увидела этих двух женщин. Она тотчас же опознала их, как и они ее. Там они стояли под жарким солнцем, не спуская глаз друг с друга, и Дайюма осаждала их вопросами о ее матери и доме-Чае за часом пролетали в неумолкаемых расспросах: ее интересовали все происшедшие перемены со времени ее бегства. Вести из родного дома всколыхнули в душе Дайюмы тревожные чувства и она недоверчиво спросила: "А мать хочет видеть меня?" "Конечно", в один голос отвечали те, "все эти года она только того и ждала, чтобы видеть тебя! Она посылала многих разыскивать тебя и привести домой. Она сказала даже, что приготовит обед и нажарит много рыбы для тебя! Она никогда не теряла надежды снова увидеть тебя!"

Слушая эти радостные вести, по щекам Дайюмы катились крупные слезы умиления, а в душе нарастало сильное желание вернуться домой. Она не успокоится, пока не увидит свою мать и сестру. Ведь прошло уже двенадцать долгих томительных лет, как бежала она из родного дома)

Настал день, когда Дайюма с двумя Аука женщинами собралась идти домой. Их привезли на аэроплане обратно в Арахуно, откуда они должны были пешком отправиться в страну Аука. С небольшим багажом, уложенным в сетчатые мешки, надеваемые на голову и спускающимися на спину, они отправились в путь. Дайюма понесла небольшие, новенькие блестящие ножницы, как подарок своей матери. Она знала, что они очень пригодятся для стрижки волос, потому что раковины, .применяемые Аука для этой дели, очень тупы и весьма неаккуратно выполняют эту работу. Дайюма знала, что мать ее будет в восторге, когда она покажет ей, как ими необходимо пользоваться и для других целей. Она также предвкушала удовольствие, которое она будет испытывать при виде большого количества нажаренной рыбы по случаю ее возвращения.

Миссионеры, молча наблюдавшие за их приготовлениями к отправке, были настроены не очень весело, .думая, что может быть они видят этих женщин в последний раз: кто знает, как примет их родное племя? Каждый молился, чтобы день встречи был новым днем в история племени Аука. За все годы, проведенные с Рахилью, Дайюма многое узнала о Христе и открыто свидетельствовала, что Христос является личным ее Спасителем. Рахиль была в неописуемом восторге слыша это и сознавая, что это первая душа из племени Аука, рожденная в великую семью Божию. Христос смыл с ее сердца всякое желание теперь мстить кому-либо, и •теперь единственной целью и желанием ее было занести свет Евангелия в мрачные души обитателей джунглей.

Когда они постепенно скрылись из вида, идя по тропинке, ведущей в джунгли, Рахиль в своем сердце горячо молилась, чтобы Дайюма нашла в сердцах своих родственников подходящую почву, на которой семена жизни во Христе могли бы произрасти в жизнь вечную. Во время отсутствия Дайюмы было решено, чтобы миссионерский аэроплан время от времени пролетал над территорией Аука, тем самым напоминая Дайюме,. что миссионеры из Арахуно ждут от нее вестей, а также и ее возвращения.

В ожидании вестей от Дайюмы, жизнь в Арахуно, казалось, протекала еще медленнее, чем прежде. Миссионеры ежедневно молились о Дайюме, чтобы племя встретило ее радушно и чтобы дверь для проповеди Евангелия каким-либо путем была открыта в эту страну. Легко себе представить радость, охватившую сердца миссионеров и то облегчение, которое они почувствовали в своих сердцах, когда почти через месяц они услышали голоса в джунглях и увидели Дайюму возвращающейся в Арахуно с большой группой индейцев Аука! На этот раз это были в большинстве женщины и дети, являвшиеся послами от своего племени. Выслушав все то, что Дайюма рассказала им обо всем происшедшем, миссионеры удивлялись милости Божией, проявленной к Дайюме за это время и как Бог помогал ей. Особенно они были обрадованы известием, что* племя Аука просило миссионеров вернуться к ним и, что племя начало даже строить дом для них по указаниям Дайюмы, и он будет уже готов ко времени их прихода Для тех, которые так долго ждали и так много потрудились такое приглашение было крайне желательным, но в то же время и сомнительным: неужели Аука перестали быть кровожадными, даже не зная Христа? И кто может предугадать, как они примут их?

Наступил долгожданный день, когда миссионерам представилась возможность посетить страну индейцев Аука. Было решено, что первыми туда отправятся Рахиль Сэйнт и Бетти Эллиот со своей маленькой, четырехлетней дочерью. Они должны были взять с собой небольшой радиопередатчик, другие материалы, одежду и подарки для племени. Миссионеркам надлежало решить трудный вопрос: какие крайне необходимые вещи взять с собой, чтобы жить среди дикарей, привыкших к примитивным условиям? Многого они не могли взять, оставалась надежда, что впоследствии в случае необходимости аэроплан доставит и сбросит им все необходимое. Для девочки был приготовлен специальный маленький стул, который, при помощи лямок, прикреплялся на спине индейца из племени Кечуа, затем усаживали девочку и привязывали ее к стулу. Когда все приготовления были закончены, большая группа людей, состоящая из миссионерок, нескольких индейцев Кечуа и пришедших накануне Аука, двинулись в путь по тропинке недавно проложенной пришедшими Аука. Особенно забавную картину представляла девочка, качавшаяся из стороны в сторону на спине индейца, с трудом продиравшегося сквозь колючие кусты, унизанными миллионами шипов и вязнувшего по колени в болотистых джунглях. Часто приходилось переходить вброд через ручьи и речки, со скользким дном и такими же берегами; часто с трудом приходилось взбираться на берег, представлявшим собою сплошную стену колючек. Если вы никогда не бывали в джунглях, вы не можете представить этого, - хуже колючей проволоки! Приходилось идти под проливным дождем или под немилосердно палящими лучами солнца, спать на берегу рек, на песке кишащем жалящими и кусающими насекомыми. Проливные тропические дожди по ночам превращали маленькие ручейки в полноводные реки и вода, выходившая из берегов,, подступала к спящим путникам и грозила смыть и унести их с собою. Проснувшись, они находили себя в воде; пожитки, какие имели с собою, - плавающими в воде, не говоря уже о том, что вещи и без того были насквозь мокрыми от предыдущих дождей.

Впоследствии, когда я слышал этот рассказ из уст самой Бетти и сопоставлял слышанное с теми трудностями, которые пришлось испытать самому, путешествуя по джунглям, сердце мое сжималось при одной, мысли о том, что пришлось перенести им и в особенности этой маленькой девочке. Сколько нужно мужества, решимости и самоотверженной любви, чтобы всецело довериться Христу, при горящем желании и любой ценой дать возможность диким людям, насельникам диких джунглей, услышать благую весть о Спасителе!

Не стыдно ли будет тем из нас, кто, сидя спокойно :в мягком кресле и удобном доме, не желает пошевелить даже пальцем, чтобы помочь делу благовестил ни в своей стране, ни среди язычников? Не искуплены ли мы той же дорогой ценой, как и другие? Разве у нас не одна и та же надежда в вечности? Почему же бывает так, что одни жертвуют всем, а другие - ничем?! Ю, если бы Господь зажег наши холодные сердца новым огнем и мы непременно отплатили бы Ему в какой-то мере за великую цену нашего спасения.

По мере того, как все более и более углублялись -они в территорию Аука, Дайюма предупредила миссионерок, чтобы они распустили свои волосы на случай -.нападения Аука: женщин они не тронут. Индейцы племени Кечуа держали свои ружья наготове; теперь они плыли уже в челнах. Плывя по реке, Дайюма указывала на знакомые ей места, связанного с воспоминаниями проведенного здесь детства. Указывала также и на места, где Аука проявляли свою кровожадность за последние годы. Помимо своего желания, миссионеркам приходилось отгонять мысли о возможной опасности. "Вот, здесь, - показала Дайюма, - родилась моя сестра, которую погибшие миссионеры называли Делайла". В этом месте пришлось оставить челны и продолжать путешествие пешком до деревни. После нескольких поворотов тропинки деревня словно выросла перед ними. Она состояла из нескольких хижин, покрытых ветвями и длинной сухой травой. Около хижин стояли Аука. Солнце, проникавшее сквозь ветви деревьев, освещало их бронзовые тела. После убийства миссионеров Аука покинули прежнее становище и подвинулись ближе к поселению на реке Оглан. Миссионерки несколько ободрились, увидев, что Аука встречают их •с улыбками на лице.

Более радушного приема трудно было и ожидать, когда Аука привели в построенный ими для миссионерок "дом". Края крыши опускались так низко, что нужно было низко наклониться, чтобы войти внутрь. Индейцы Аука сравнительного невысокого роста, но хорошего и крепкого телосложения. Большинство строений не имеет стен, а, следовательно, ни окон, ни дверей. Единственной мебелью в хижине был висящий гамак, который служит для Аука и столом, и стулом, и постелью. Вся посуда состояла из нескольких глиняных горшков, главным образом для воды. Все приготовление пищи заключается в жарении ее непосредственно :на огне. Посреди хижины находится очаг, постоянно поддерживаемый и за этим очагом заботливо следят. Огонь и дым от огня предохраняет в доме от насекомых и диких зверей, а по ночам, которые иногда бывают довольно холодными, очаг служит для согревания. -Миссионерки по ночам чувствовали нужду и в одежде и в одеялах, а Аука не нуждались в этом. Если их ноги были в тепле, то остальная часть тела не страдала от холода. Поэтому гамак подвешивается очень близко к очагу, и когда Аука спят, то ноги их свешиваются над очагом. Пока огонь согревает их, они спят; коль скоро огонь угасает, Аука просыпается, подбрасывает топлива, ложится опять в гамак и тотчас же засыпает, как ни в чем не бывало.

Не было никакой возможности укрыться от посторонних глаз, хотя бы на минуту. Аука не спускали глаз белых пришельцев. Это особенно тяготило женщин-миссионерок. К тому же ни днем ни ночью не было покоя от бесчисленных насекомых, которые лезли в глаза, кусали лицо и руки. Прежде чем кусок пищи достигал рта, он был уже покрыт мелкими мушками, которых нужно было постоянно отгонять. Индейцы тоже страдают от насекомых и весь день так же отмахиваются от них. С раннего детства они свыкаются с этим и принимают это как неизбежное зло, но и на их теле можно видеть следы укусов и волдыри от расчесывания.

Миссионеры также заметили, что индейцы не подвержены многим болезням цивилизованного человека. Они, повидимому, никогда не страдали от простуды, которую миссионерки принесли им, что несколько охладило отношения между ними. У европейцев, постоянно страдающих от простуды, уже выработался некоторый иммунитет против нее, и для многих из них простуда явление обычное, не такое уж серьезное; но для Аука, никогда не болевших простудой, болезнь проявлялась во всей силе, с непривычным для них страданием. Вообще же Аука обладают замечательным здоровьем. Чистый, здоровый воздух, солнце и постоянное занятие охотой и рыбной ловлей, требующие силы и энергии, выработали из них физически крепких людей. Они, например, могут нести на спине 50-60 фунтов груза по трудной дороге целый день и усталость словно не касается их.

Как результат постоянной вражды и войны среди племени, на теле многих из них можно видеть следы ранений от копий, ко и эти серьезные раны заживают на них почти бесследно. Одна женщина показывала следы ран от копья, пронзившего насквозь ее бок, и все же она полностью оправилась от этого. Безусловно, Аука весьма здоровы физически и сильны. Будучи весьма примитивны в своем духовном развитии, Аука чувствует себя полновластным хозяином джунглей. Возможно, что ни одно из других индейских племен не могло так хорошо читать следы в джунглях, как Аука. Вряд ли какое другое племя могло соперничать с Аука в охоте, рыбной ловле или в путешествиях по джунглям с такой же быстротою и легкостью. Его нагое, ничем не прикрытое тело, скользившее сквозь заросли джунглей, делало его непревзойденным властелином тропических лесов. И для индейцев и для европейцев Аука были предметом страха больше, чем многие другие свирепые индейские племена, обитатели диких джунглей. В течение многих столетий Аука бдительно охраняли простиравшиеся на сотни миль границы своих владений, и многие, пытавшиеся проникнуть в них, поплатились за это своей жизнью.

Миссионерки, которым не раз приходилось наблюдать с какой ловкостью Аука бросают свои длинные копья в крупных животных и как метко попадают их стрелы в мелкую дичь, как незаметно, ползком, подкрадываются индейцы к своей жертве, они не удивлялись тому, что Аука наводят страх на своих врагов. При всех своих качествах Аука, как и другие индейцы или как всякое другое человеческое существо, нуждались в Евангельской вести спасения, которую только Христос мог вселить в их сердца. И вот к этим кровожадным индейцам пришли две слабые женщины-миссионерки с маленькой девочкой, имея единственную надежду на Господа, о Котором некогда псалмопевец сказал:""Ты крепкая защита от врагов".

Жизнь среди Аука временами была нелегкой и требовала большого терпения, которое может дать только Христос. Жить так, как живут они и есть то, что едят они - весьма трудное дело для цивилизованного человека. Пища их довольно однообразная. Хотя главным их занятием является охота и рыбная ловля, они также возделывают и землю. Они, например, выращивают крупные корни белой маниоки, которая прекрасно растет в джунглях и заменяет им хлеб и картофель. Аука редко едят мясо или рыбу без того, чтобы не заедать их крупными кусками маниоки.

Нелегко было для миссионерок есть мясо обезьян, жареных на открытом огне вместе с шерстью! Хотя мясо и не было плохим, но запах жареной шерсти, пропитавшего мясо, отбивал всякий аппетит. Также нелегко было отдирать зубами мясо от костей, как это делают Аука. Если охота была удачной, то мяса бывало много, если же нет, то обходились и без него.

В начале миссионерки надеялись жить в джунглях .жизнью Аука, но вскоре они убедились, что это невозможно. Например, при изобилии пищи индейцы едят очень много, если же пищи нет, то могут обходиться без нее в течение продолжительного времени. Поэтому было решено, что аэроплан время от времени будет доставлять им необходимую европейскую пищу. Таким образом, пришлось иметь отдельный запас пищи. Миссионерки по радио сообщали на станцию о своих нуждах, а аэроплан привозил и сбрасывал на парашюте все необходимое. Индейцам очень понравилась эта процедура и они ожидали аэроплана с нетерпением. Они пробовали пищу, привозимую для миссионерок, но она им не очень понравилась. Если аэроплан доставлял мясо,, то приходилось делить его со всеми Аука, потому что и они всегда делились, если охота была удачной.

В своих записках Бетти отмечает; "Я не могла заметить среди них гордости, зависти или жадности. То что мужчины могли добыть на охоте или на рыбной ловле, они делили поровну между всеми семьями, не забывая и вдов с их сиротами. Им приходилось тратить много времени каждый день на то, чтобы снабдить пищей всю группу, но они не ленились делать это".

За мелкою дичью Аука охотились при помощи "воздушных ружей". Это - трубки длиною около девяти футов; силою своих легких индейцы продували сквозь трубку маленькие стрелки, сделанные из того же дерева, что и трубка, то есть из особого рода пальмы,, которая носит название "чонта". Чтобы стрела была более действенной, ее острие смазывали особым ядом, парализовавшим нервную систему птиц и животных. Этот яд не проникает в кровь, поэтому они могли употреблять без опасения в пищу дичь подстреленную таким способом. Яд приготовлялся из особых вьющихся растений, изобилующих в джунглях. Сок выжимался из растения и затем на слабом и медленном огне сгущали его, не доводя до кипения. Когда сок достаточно загустеет, стрелки клали в него, поворачивали их несколько раз, пока они не покрывались довольно толстым слоем массы коричневого цвета. В таком виде яд сохраняет свою силу несколько месяцев. Прежде чем употреблять их, Аука при помощи острых челюстей рыбы надрезают кончик стрелки так, что он легко отделяется при соприкосновении с дичью от самой стрелы и остается в теле. Если это обезьянка, то она старается вытащить стрелку из тела, но кончик остается и яд производит свое действие очень быстро даже на крупных обезьян. Охотясь на людей, Аука пользуются только длинными копьями.

Группа Аука, в которой очутились миссионерки, не была многочисленной, всего около шестидесяти душ. Они имели между собой тесную связь, хотя и не было заметно, чтобы кто-нибудь возглавлял ее или пользовался особым авторитетом. Главной единицей такой организации являлась, семья. Муж является главой семьи и, по словам Дайюмы, мужья не бьют своих жен, хотя те иногда и не считают себя обязанными повиноваться им. Особенных брачных церемоний нет. Обычно при праздновании удачной охоты и обильного угощения, молодым соединяют руки, заставляют их потанцевать и посидеть рядком в гамаке. На этом вся церемония оканчивается, но браки бывают крепкими и мужья остаются верными своим женам.

Особенно строгой дисциплины в семьях незаметно, хотя иногда детей крепко наказывают, постегав их колючими ветками. Такое наказание обычно постигает детей за леность при работе на полях. Эти ветки с мелкими колючками, щедро применяемые по всему телу, не исключая и лица, оставляют заметные следы, но боль бывает продолжительной и весьма жгучей, подобно нашей -крапиве. Наказание заключается не в силе удара" а в жгучести колючек.

Другие случаи неповиновения обычно остаются безнаказанными. Пожилые женщины заставляют молодых работать, но те не всегда повинуются им. Иногда пожилые женщины привлекали к работе и Бетти вместе с другими молодыми женщинами, не особенно считаясь с тем, что она белая.

В повседневной жизни Аука не было заметно особого проявления любви ни к женам ни к детям, как это бывает у цивилизованных народов. Однако, Бетти говорит, что она видела одну мать плачущей, когда та рассказывала ей о страданиях своего сына, укушенного змеей, хотя сын и выздоровел от этого укуса. Другая мать плакала всякий раз, когда упоминалось о смерти ее дочери, хотя это было уже давно, задолго до прибытия миссионерок. Возможно, что выражения их печали носят несколько иной характер, чем у цивилизованных людей и, невидимому, тесно связаны с внутренней жизнью семьи.

Дети Аука, как и все другие дети, любят играть. Одним из наиболее любимых занятий является метание копий. В этом дети соперничают друг с другом. Очень часто, заметив какой-либо предмет плывущий по реке, они вступают в состязание: кто первый попадет в него. Все это, конечно, служит к развитию способности быть метким стрелком как в метании копья, так и в стрельбе из "воздушного ружья" по дичи в лесах и по рыбе в реках. К чисто детским забавам относится их искусстве поймать большого тропического шмеля, привязать его на длинную нитку, отодранную от ствола пальмы и играть с ним, как дети европейцев играют с игрушечными аэропланами. Наигравшись досыта, они прицепляют к шмелю кусочек хлопка или какой-либо другой яркий предмет и отпускают его на свободу, следя за его полетом, пока шмель не скроется из глаз. Из воздушных трубок они стреляют маленьких птиц, но не пользуясь ядовитыми стрелами. Если им удастся подстрелить птичку, не причинив ей особенного вреда, они стараются приручить ее и проводят много времени в ловле разных насекомых и букашек для ее прокормления. Они также строят для птичек домики и прикрепляют их высоко на деревьях, чтобы мелкие всевозможные хищники, в изобилии бегающие и ползающие по земле, не смогли достать их, а также и потому, чтобы птички имели некоторую защиту от проливных тропических дождей.

Маленькая дочка Бетти скоро поладила с детьми и играла с ними и незнание языка не составляло для нее особых трудностей, так как несложный язык быстро усваивается детьми. Она очень скоро научилась от детей Аука разводить огонь, перочинным ножом вырезывать из дерева разные мелкие вещи, чему, конечно, ее никогда не учили бы дома. В джунглях она мало чем отличалась от детей Аука, проводила с ними целые дни на речке, купаясь, ловя рыбу или делая маленькие воздушные ружья и копья. Дети Аука приняли ее в свою среду без малейшего возражения.

Подобно тому, как в других странах женщинами уделяется много времени на шитье и вязанье, так и женщины Аука, большую часть своего времени проводят за изготовлением ручным, примитивным способом грубых ниток из дикого хлопка или из листьев пальмы, скручивая их и делая из них гамаки, а также рыболовные сети. Приготовление ниток для крепкого гамака занимает не меньше года. Поэтому с гамаками обходятся очень бережно.

Любимым времяпрепровождением среди Аука было сидеть внутри хижины и вспоминать те или иные случаи на охоте, когда копьем удавалось им ранить та или иное животное. Обо всем рассказывалось с мельчайшими подробностями от начала до самого конца пока не удавалось им убить животное и иногда безо всякой надобности.

На вопрос: "Зачем вы убили его?", ответ был один: "Иначе оно убило бы нас". Они знали один закон; око за око и зуб за зуб. Им чужд был закон любви и милосердия, в познании которых они нуждались.

Миссионерка пишет; "Я нашла, что Аука очень разумные люди и то, что для них необходимо они знают очень хорошо. С книгой природы они знакомы во всех ее мелочах. С их точки зрения мы выглядим малоспособными находить дорогу в джунглях по мало заметным признакам, которые для них ясны, как день. Они находят следы там, где я не вижу никаких. Мое образование было мало пригодным для жизни в джунглях я я чувствовала себя беспомощной и невежественной там, где для Аука было все совершенно ясным и понятным. Мне стало понятным, что знание и мудрость только тогда ценны, когда они имеют непосредственное соприкосновение с тем миром, среди которого мы живем, В джунглях их мудрость и знание превосходили мое. В джунглях я чувствовала себя невежественным дикарем, а они были как бы просвещенными людьми".

Наблюдая жизнь Аука, миссионеры видели много любопытного. Например; их способность спать как будто по заказу. Стоило огню несколько затухнуть, как кто либо из Аука уже вставал и подбрасывал топлива. Когда некоторые из них уходили на охоту, на остальных это не производило никакого действия, и они продолжали спать. Не так было с миссионерками. Постоянное подбрасывание дров в костер и ходьба по хижине, мешали им уснуть в течение всей ночи, и они не получали необходимого отдыха.

Бетти рассказывает, что однажды ночью она плохо спала и взглянув на костер, вблизи которого спала ее дочь, увидела нечто похожее на свернутую в кружок веревку. Когда она спустилась с гамака, чтобы посмотреть поближе, кружок развернулся и исчез в темноте. Это была змея, которая приползла к огню погреться и устроилась рядом с крепко спавшей девочкой.

Жизнь среди Аука не была безопасной и по другой причине. Дальше, по течению реки, жило более многочисленное племя Аука, с которым данное племя было во вражде, и убийства были нередки. Эти две группы одного и того же племени были смертельными врагами.

"Они все убийцы", говорили Аука миссионеркам о другой группе. "Если кто попадется к ним в руки, они отрубают тому человеку руки, ноги и голову; они ужасные люди; мы убиваем их только потому, что они убивают нас".

Поэтому днем и ночью можно было ожидать нападения противника. Враг мог напасть в любое подходящее для него время. Возможно, что по этой причине часть Аука не ложилась спать, а стояла или бродила вокруг своего селения, чутко прислушиваясь к каждому подозрительному звуку или шороху ночи.

Миссионеры чувствовали эту скрытую опасность и думали о том времени, когда обе группы примирятся у ног Спасителя. В своих молитвах они всегда упоминали и другую группу. Благодаря влиянию миссионерок, Аука, среди которых они жили, прекратили практику бессмысленных убийств, но о той, другой группе, слышно было, что они продолжают нападать на каждого, случайно попавшего на их территорию. Убийство все еще являлось их занятием.

Рахиль и Бетти все свое время проводили в изучении языка. Конечно, это не была классная комната, где они спрашивали, а им бы отвечали и объясняли. День проходил в том, что они чутко прислушивались к разговору Аука между собой и старались уловить какое-либо новое слово, новое произношение, причем все это заносили в свои записные книжки, с которыми никогда не расставались. Изучать язык и понимать его, когда говорят Аука, было делом нелегким и усложнялось оно еще тем, что Аука не признавали того, что другие не понимают их. В таких случаях они говорили: "А, они просто глухие!"

Причину непонимания они приписывали глухоте. Миссионерки не могли найти в их языке слова "понимать", они заменяли его словом "слышать". Они даже посоветовали Бетти обрезать свои длинные волосы, закрывавшие ее уши и тогда, по их мнению, она будет понимать их лучше. Хотя Бетти и не согласилась на это, однако пошла на уступки: стянула волосы ближе к макушке на голове, чтобы уши были открыты и дала им понять, что дело не в этом только. Постепенно Аука убедились, что дело не в глухоте, когда их просили повторить одно и то же слово несколько раз. Некоторые из них даже стали помогать ей и знакомили с каким-либо словом и выражали свое удовольствие словами: "Теперь мы видим, что вы слышите нас хорошо!" Такая практика была большой помощью для миссионерок. Аука, подобно многим индейским племенам, говорят очень негромко и считают, что белые люди не говорят, а кричат. Повидимому, жизнь в джунглях, где много врагов, выработала в людях необходимость говорить, как можно тише, особенно при охоте на разную дичь.

По мере того, как знание языка у Рахили увеличивалось, она стала делать попытки разъяснить Аука истины Слова Божия, но эта задача была нелегкая. Что вы можете рассказать людям, никогда не видавшим овец ,, о Добром Пастыре? Когда Дайюма в первый раз увидела лошадь, она чуть было не упала в обморок, потому что она никогда не видела таких больших животных. Животных, живущих в джунглях, она знала и знала, что их надо бояться. Рахиль заметила также, что Дайюма говорила много медленнее, чем другие Аука, причиной тому вероятно было ее долгое отсутствие из племени; то, что говорили другие не легко было уловить. Бетти поражалась способности своей маленькой дочери, которая быстро улавливала язык Аука во время, игры с детьми. Время шло и девочка, совершенствуясь в языке, стала исправлять неправильное произношение своей матери. Острый детский слух девочки улавливал еле заметные интонации языка, которых Бетти не замечала и не слышала, хотя и старалась научиться правильному произношению.

Дайюма была бесценной помощью в изучении языка, в особенности, когда миссионерки стали знакомить индейцев с содержанием и смыслом Священного Писания. Она находила подходящие примеры в жизни Аука, в особенности для объяснения тех или иных мест Писания, для которых в языке Аука не находилось подходящих слов, понятий и истин, о которых Аука не имели ни малейшего представления. И язык и образ мышления у Аука был свой, особенный, и Дайюма быстро улавливала то, что им было непонятно. Она с большим терпением старалась .объяснить непонятное для. своих соплеменников, умело используя и стиль языка и особенности мышления Аука для выражения своих мыслей, повторяя снова и снова, пока, наконец, Аука не скажут; "Теперь мы слышим!", то есть понимаем.

Она объяснила им, что время измеряется неделями и что один день в неделе должен быть посвящен Богу. Она научила их закрывать глаза и склонять голову во время молитвы, подбирая подходящее выражение, вроде; "Сейчас мы будем спать", т. е. закроем глаза, и в это время она произносила продолжительную молитву, в то же время следя за слушателями - выполняют ли они ее указания и следуют ли ее примеру. Но часто случалось так, что слушатели занимались тем же самым, то есть следили друг за другом. Вскоре несколько гимнов было переведено на язык Аука, чтобы могли они петь их на воскресных собраниях. Но и здесь оказались трудности: Аука пели свои песни всего в пределах четырех нот, вместо восьми.,

Постепенно, шаг за шагом, в самых примитивных, первобытных условиях, Аука начали собираться и выполнять краткие религиозные службы, в самом сердце своей страны. Главная роль в разъяснении Библейских повествований выпала на долю Дайюмы, которой приходилось делать их понятными на языке Аука. Заметно было, что она обладала хорошей памятью: довольно верно передавала места из Писания и их значение, которые она прежде изучила, живя в течение целого ряда лет вместе с Рахилью. Дайюма явилась драгоценным посланником Божиим для своего племени, и многие труды и молитвы Рахили за нее оказались не напрасными. Дайюма рассказывала своим единоплеменникам о возможности новой жизни во Христе, которую она сама испытала и, что в действительности это было чудом Божиим в ее личной жизни.

Самым убедительным доказательством того, что Библия есть книга дарованная Богом, служит тот факт, что она может изменять жизнь людей. Апостол Павел указывал на эту способность Богодухновенного Слова: "Ибо я не стыжусь благовествования Христова, потому что оно есть сила Божия ко спасению всякому верующему, во первых Иудею, потом и Еллину" (Римл. 1:16).

Слово Божие, день за днем терпеливо объясняемое на примитивном и бедном языке Аука, производило свое действие: смягчало сердца дикарей подобно тому, как оно уже произвело перемену в сердце Дайюмы, удалив из него чувство мести. Это не явилось вдруг или ярко выразилось каким-либо другим проявлением в их жизни, но постепенно, слово за словом, немножко здесь и немного там, по едва заметным действиям, можно было видеть, что Аука переходят от власти смерти в новую жизнь во Христе. У некоторых появилась великая жажда к слушанию Слова Божия, а другие относились скептически, но постепенно один за другим все они превращались из безжалостных убийц в смиренных детей Божиих, рожденных от нетленного семени, от Слова Божия.

Пять миссионеров погибли не напрасно! Благодаря их усилиям совместно с другими, возрождение стало возможным для Аука, и для них открылись врата Небесного Царства. Вместо прежних излюбленных рассказов о прошлых успешных убийствах, обычных темах вокруг горящего костра, теперь они беседовали о подвигах Моисея, Давида, Илии и других. День за днем они узнавали больше о том имени, Которое превыше всякого другого имени, драгоценном имени Иисуса. Для них становился реальным все более и более факт и о том, что Кровь Иисуса Христа, пролитая на Голгофе, может соделать самого грязного человека белее снега, и что Его Кровь может омыть всякий грех, даже с рук запачканных в человеческой крови. По мере того, как Аука слушали и перемена, совершаемая сверхъестественной силой, происходила в их сердцах, - они постепенно стали раскрывать историю трагического события, происшедшего на реке Курарай, где пять миссионеров пожертвовали своей жизнью. Аука стали рассказывать об этом миссионеркам, которым очень хотелось знать все подробно, но они не расспрашивали их, чтобы не вызвать в индейцах ложного подозрения, что миссионерки пришли к ним для того, чтобы отомстить им за смерть своих мужей. Настало такое время, когда в сердцах Аука произошла такая перемена, что они полюбили миссионерок и сами стали полностью доверять им, и уже без опасения могли рассказать им обо всем.

Одним из главных руководителей группы индейцев, совершивших эти убийства, был Аука по имени Гикита, признавшийся в том, что за свою жизнь он убил уже двенадцать человек. Он и рассказал со всеми подробностями эту печальную историю.

Когда пять миссионеров начали делать свои полеты над деревней Аука и сбрасывать для них подарки с аэроплана, в однобразной жизни этого племени произошла большая перемена. Они уже с нетерпением стали ожидать появления маленького самолета над их деревней. Постепенно страх их исчезал, они стали делить подарки между собою, и в свою очередь старались сами сделать какой-либо подарок. Некоторые из них считали, что здесь есть какая-то связь с исчезновением Дайюмы и появилась надежда, что Дайюма найдется. Один из Аука решил, что по спущенной веревке с аэроплана он взберется на аэроплан и полетит искать Дайюму. Нужно сказать, что Аука ловки и сильны, и они лазают по деревьям, как обезьяны. Поэтому, когда аэроплан в следующий раз появился над деревней, молодой Аука ухватился за веревку, обвязал себя ею и приготовился было лезть в аэроплан. Однако, пилот Нафанаил Сэйнт предвидел это и к концу веревки нарочно привязал слабую веревку. Когда веревка от тяжести тела сильно натянулась, слабая часть ее оборвалась и обескураженный Аука остался на земле. Затем миссионерам удалось найти подходящее место для посадки на берегу реки Курарай и они начали подвозить свое оборудование.

Аука не могли не заметить их деятельности на берегу и это было главной темой их разговоров вокруг костров. В разрешении вопроса: зачем прилетели сюда белые люди? - мнения их расходились. Они издавна привыкли бояться белого человека и даже подарки не могли избавить их от этого страха. Более того, среди них господствовало убеждение, что белые люди людоеды, и это явилось главной причиной, побудившей их совершить убийство.

Однако, мать Дайюмы видела в этом подходящий случай осведомиться о своей дочери и убедила сестру Дайюмы и ее тетку пойти к белым людям и расспросить их об этом. Когда эти две женщины отправились с данным им поручением, один молодой Аука, которого в своих заметках миссионеры называли Жоржем, проследил за женщинами и присоединился к ним. Для этого у него была веская причина: он желал взять себе в жену сестру Дайюмы и боялся, как бы она не улетела с неизвестными пришельцами. Хотя он уже имел одну жену и мать Делайлы, так звали девушку, была против этого брака, он все же решил, что Делайла будет его женой. Она была младшей из двух женщин, заснятых на фотографии, а Жорж был молодой Аука, бывший с ними.

Женщины разговаривали с миссионерами и спрашивали о Дайюме, Делайла настолько осмелилась, что просила миссионеров взять ее с собой, но те, к сожалению, ничего не могли понять. Вечером женщины и молодой Аука вернулись в деревню. Разговоры вокруг костров приняли резкий характер. Женщины говорили, что это хорошие люди, а Жорж настаивал, что они плохие и опасные люди и что их следует уничтожить. "Сейчас их, правда, всего пять человек, но скоро к ним присоединяться другие, они придут заберут землю Аука, а людей съедят". Он так настойчиво и с такой ненавистью говорил об этом, что убедил некоторых из них и те решили убить миссионеров.

На следующий день, рано утром они начали уже приготовлять свои копья для нападения, и чем более трудились над этим, тем больше озлоблялись. Они проработали весь день в субботу и часть ночи и к следующему утру были уже готовы. Они горели жаждой убийства и сгорали от нетерпения, чтобы пойти и совершить задуманное зло. Все же среди племени нашлись люди, несогласные с ними, говорившие, что это хорошие люди и не желали принимать участия в убийстве.

Затем Гикита рассказал, как было произведено нападение на стоянку миссионеров. Когда они внезапно напали на них, одного миссионера им удалось убить сразу. (Повидимому, это было его тело, впервые замеченное с аэроплана и которое потом унесла река и его не могли найти). Когда миссионеры увидели, что один из них убит, они схватили ружья ,и начали стрелять в воздух. Они не стреляли в Аука, но один из них все же был задет пулей, рикошетом отскочившей от крыла аэроплана. Когда открылась стрельба, Аука испугались и убежали в джунгли. Гикита был опытным человеком в кровопролитии и снова собрал молодых Аука. Они скрывались среди деревьев на берегу и оттуда бросали свои копья и стрелы в миссионеров, не давая им отдыха, пока у тех не кончился запас патронов и им нечем было пугать индейцев. После чего миссионеры отступили к реке, последнему напрасному убежищу.

В это время, рассказывают Аука, произошло нечто из ряда вон выходящее. Пока продолжалось метание копий в живые цели в реке, и в некоторых местах вода уже покраснела от крови, один из миссионеров отделился от группы, побежал к аэроплану, открыл дверцу и влез в него. Из окошка в аэроплане он видел, что Аука продолжают избивать его товарищей, стоявших в реке. Тогда он снова открыл дверцу, вылез из аэроплана и весь облитый кровью пошел и присоединился к своим товарищам и умер вместе с ними.

Я не раз представлял себе эту картину и удивлялся геройству и выдержке погибших. Несомненно, в этот последний час, эти люди взывали к Богу о помощи, но в плане Божием, повидимому, было допустить их самопожертвование, чтобы они положили свои души за Христа, Которого они любили и Которому служили. Если Богу угодно было принять их жертвы, каково может быть Его отношение к тем из нас, кто не желает пойти, ни на какую жертву ради Христа?

Спасение мы получаем даром, но не дешевой ценой, Спасение мы. получаем бесплатно, но оно куплено дорогой ценой; со времени Голгофы на страницах человеческой истории всегда можно заметить следы миссионеров и детей Божиих, пожертвовавших своей жизнью за дело Христово. Так оно продолжается и до настоящего времени. Как прискорбно наблюдать, что в то время, как многие из верующих жертвуют своей жизнью, остальной равнодушный христианский мир ничего не делает, чтобы продвинуть дело Христа!

Рассмотрим, как велико было их самопожертвование. В их руках было оружие, пользуясь которым, они, возможно, смогли бы спасти свои жизни. Они могли застрелить некоторых из Аука и, несомненно, остальные от испуга убежали бы. Таким образом, жизнь их была, бы в безопасности. Как поступили бы вы на их месте? Неужели для спасения вашей жизни нужно было бы убить несколько человек? Миссионеры предпочли умереть, зная, что они обладают вечным спасением, чем убить этих темных дикарей, ввергнув их души в ад и лишив их возможности услышать Евангелие и приобрести спасение. Они предпочли умереть и дать Аука шанс жить и познать жизнь вечную.

Один человек так сказал о них: "Приняв Христа, они уже раньше умерли для себя, и смерть их на берегу реки только подтвердила этот факт". Да, такая жертва напоминает нам о Голгофе. Как знаменательно то, что они пощадили жизнь многих Аука! Сегодня некоторые из этих убийц познали путь спасения и стали детьми. Божиими.

Аука рассказали также миссионеркам о том, что некоторые из их племени были весьма опечалены после того, как возвратившиеся сообщили им о своем злодеянии. Один молодой Аука даже не выдержал и заплакал. Позднее он пошел на берег реки и срубил то дерево, на котором был домик. Дерево упало поперек берега, чтобы аэроплан не мог спускаться и не привозил людей стать жертвой Аука.

Затем они рассказали историю о молодом Аука, по имени Жорж, который впервые встретил миссионеров, на берегу и принес плохие известия о них. Аука рассказали о том, что у него был план убить некоторых из своего племени, кто был против того, чтобы он женился на Делайлу, но план его был раскрыт. Его родная сестра заподозрила его в этом и, крадучись последовала за ним, когда он решил выполнить свой план и убить стоявших ему поперек дороги. Она ползла за ним и в. последний момент, схватила его и громко закричала, и дала этим возможность предназначенным жертвам спастись. Этим он навлек на себя всеобщее осуждение и: жители деревни решили избавиться от него. По их жестокому обычаю, предварительно ранив его, решили зарыть его живьем в могилу. Вырыв неглубокую яму, они вначале набросали на него веток и палок, а затем забросали землей, так что стоны обреченного были слышны еще несколько часов, пока жизнь не оставила его. Жестокий закон был выполнен и тяжкий конец постиг того, кто принес ложные сведения о погибших миссионерах. Жестокой ценой он уплатил за свой злой поступок против детей Божиих.

Каковы были переживания Бетти и Рахиль, когда они слушали эти рассказы из уст Аука, можно только предполагать. Теперь они знали каков был конец их близких, но своего отношения к Аука они не переменили. Они любили их той любовью, какую только Христос может вложить в сердце человека. Они имели такую любовь, какую я и вы должны иметь к погибающим людям. Бог услышал их молитвы и молитвы Других, знавших обо всем этом, и Аука пришли к сознанию своей вины и были спасены. Теперь они знали, что- значит поступать несправедливо и глубоко сожалели об этом. Они обладали теперь надеждой, что некогда •они встретятся с этими пятью мужами в небесах, когда они достигнут этой блаженной страны и будут беседовать с ними. Разве это не чудо?! В конце концов Евангелие проникло в страшную тьму кровожадных Аука.

Сегодня вы можете видеть небольшую церковь недалеко от берега реки Курарай. Она выглядит не богато и убранство в ней самое простое. Эту церковь составляют искупленные души индейцев племени Аука, которые любят Бога и поклоняются Спасителю. Двадцать восемь Аука были спасены и приняли крещение, и в числе их было пять тех, которые убили миссионеров. В числе их был и Гикита, руководивший всем этим. Несомненно, эта Церковь основана на крови. В первую очередь на Крови, пролитой на Голгофе ради их спасения, а затем на крови пяти миссионеров, принесших им весть спасения-

Какой драгоценностью является эта Церковь в очах Отца Небесного! Семя, брошенное в землю, умерло, чтобы принести много плода.

Не так давно, на одном из их простых воскресных собраний, один из молодых спасенных, бывший участник в убийстве миссионеров, встал и сказал собранию, что сегодня ночью Господь явился ему во сне и сказал, чтобы он пошел к Аука, живущим в нижнем течении реки и рассказал им о Спасителе. Господь также весьма ясно сказал ему, чтобы он шел не один, а имел бы спутника. Когда он закончил, то встал Гикита и сказал, что если не окажется никого другого, то он готов пойти с ним. Те же самые Аука, несколько лет тому назад бросавшие копья в миссионеров, теперь были готовы быть миссионерами сами. Велики и чудны дела Божий! Сегодня Аука читают Евангелие от Марка, переведенное на их язык. Работа среди них продолжается. Хотя Бетти Эллиот пришлось покинуть это племя, чтобы дать образование своей маленькой дочери, Рахиль Сэйнт продолжает жить среди них вместе с неразлучной Дайюмой. Некогда девушка Дайюма убежала из племени, спасая свою жизнь, теперь вернувшись с Рахилью, своей старшей сестрой во Христе, она принесла им' свет Евангелия.

Дорогие друзья, рассказав эту историю, я уверен, что она коснулась ваших сердец и побуждает вас доверить свою жизнь Христу всецело. Это высшая цель, какую вы можете приобресть в этой жизни, и это единственная возможность, путем которой вы можете принести в жизни много добра и угодить Богу. Я думаю, что вам понятно, что только жертвуя всем, вы можете принести к Богу других. Если вы уже спасены, то это случилось не без того, что кто-то другой, может быть совсем посторонний для вас человек, имея любовь Божию, рассказал вам о Спасителе. Теперь и ваша священная обязанность нести спасительную весть другим, пока весь мир не узнает, что Христос умер для того, чтобы сделать людей свободными и обратить их от тьмы к свету.