- Мама, мама, слушай, так интересно! В небольшой деревне, далеко за городом, жил один дяденька. Он редко бывал на собрании, потому что в город нужно было идти пешком, а в той деревне церкви не было. Однажды...

- Подожди, Лина, - прервала мать, - это правда или выдумка, что ты рассказываешь?

- Конечно, правда! - зашумели все дети, - в школе нам только что рассказывали об этом! Ты только послушай. Знаешь, как интересно!

Дети только что вернулись из воскресной школы и веселой кучкой собрались около мамы и больного десятилетнего Давида, который всегда лежал в своей кроватке. Старшая в семье, Аня, никогда не отходила от брата. Сейчас она сидела у его ног и слушала веселый щебет пришедших детей. Ане уже 15 лет. Она была первой помощницей для мамы и лучшим другом маленькому Давиду. Дети, кто где, уселись вокруг мамы. Петя умудрился залезть на колени к ней, а Миша и Марк сидели на подлокотниках кресла. Близнецы Нина и Лина с удовольствием разместились у ног мамы на небольших скамеечках. В стороне, у кукольного домика возились Яночка и Элечка - самые младшие.

- Ты слушаешь, мама?

- Слушаю, слушаю, рассказывай!

- И вот, этот дяденька однажды задержался в церкви. На улице стало совсем темно."Как же я пойду домой в такой темноте?"- волновался и беспокоился он.

- Мама, что теперь будет!.. слушай только! - выкрикнул Петя, обнимая ее за шею.

- Пока дяденька раздумывал, стоя на пороге, к нему вдруг подошел какой-то господин и ласково сказал:

- У меня есть хороший фонарь. Я могу его одолжить Вам.

Дяденька очень обрадовался. Он поблагодарил господина и спрашивает:

- А как же я Вам потом верну фонарь?

- Об этом не беспокойтесь, - ответил хозяин, - я сам когда-нибудь зайду за ним.

Всю дорогу фонарь светил дяденьке и он благополучно дошел домой. На следующее утро он поставил фонарь у самой двери, чтобы сразу же вернуть его, как только зайдет господин.

- Лина, ты рассказываешь, как учительница, - улыбаясь, похвалила Нина.

- Молчи, дай досказать! Мама, слушай дальше! Кончился день, а господин не пришел. Тогда дяденька подумал: наверное завтра придет. Но он и завтра не пришел и послезавтра... Много дней прошло, а господин все еще не приходил за своим фонарем.

Однажды дяденька заметил, что он покрылся пылью и даже какими-то пятнами, от того что долго стоял в сенях. Он уже не блестел, как раньше.

- Нужно его обязательно почистить, - испугался он, - а то придет хозяин, как я буду отдавать такой грязный фонарь?

Он долго его чистил и вытирал, пока фонарь снова заблестел. Теперь дяденька каждый день протирал его и он всегда чистый и блестящий стоял, ожидая своего хозяина.

- Он и теперь все еще там стоит, - прибавил Марк.

- Не мешай, Марк! Нет, мама, не слушай его, он не то говорит!

Прошло много-много дней, дяденька даже перестал ждать господина, как наконец, он пришел. Он так обрадовался, что фонарь его чистенький и блестящий. Дяденька был тоже доволен, что хозяин, наконец, пришел за своим фонарем.

- Очень хороший рассказ,- сказала мама.

- А потом наша учительница все это так интересно объясняла! Нина, рассказывай дальше!

- Учительница сказала, что и с нами так бывает, - продолжила Нина. - Иисус дает на хранение каждому человеку фонарь. Это - наша душа. Мы должны заботиться, чтобы она была всегда чистая, готовая для Него, когда Он придет за ней...

- Мама, - прервал Петя, - а мы можем разве быть чистыми и блестящими?

- Это, сынок, от вас зависит. Если захотите, сможете!

Дети молчали. Только маленькая Яночка укачивая свою куклу, тихо напевала ей песенку. Наконец, Петя, глубоко вздохнув, сказал:

- А мне очень хочется быть чистым-чистым фонариком Иисуса Христа!

Мама с любовью посмотрела на сына.

- Ты понимаешь, что это значит? Твоя душа - не медный фонарь. Понравится ли тебе чистка?

Петя задумался.

- Я не совсем понимаю, мама, что ты спрашиваешь?

- Обыкновенный фонарь чистить очень просто и легко. А внутренний, ты знаешь, как чистится?

- Нет, не знаю.

- Чтобы чистить Свои фонарики и снимать с них все пятна, Иисус употребляет все, что для тебя тяжело и трудно. Здесь и печаль, и лишения, и неудачи... - Мать внимательно посмотрела на Петю. Он молчал, низко опустив голову, зато Миша и Эля решительно вложили свои руки в руки матери, и Миша сказал:

- Я хочу, чтобы меня чистил Иисус!

- И я, - сказала Эля.

- И я!- потянулась рука Ани.

- И я...

Задумавшись, Петя медленно протянул свою руку. Последней была Лина. Она схватила в охапку руки своих братиков и сестричек, и радостно воскликнула:

- И я!

Мама ласково, но серьезно посмотрела на каждого из них.

- Итак, мы заключили союз?

- Да, да! Союз фонариков! - воскликнула Лина, радуясь такому красивому названию.

- Смотрите, сдержите свое слово и не расторгайте союз! Не убегайте от Иисуса, когда начнет Он чистить пятна на ваших фонариках.

Дети сияли от счастья.

- Такого воскресенья еще никогда не было! - рассказывали дети отцу. - Поступай и ты к нам в союз!

- Папа уже давно в том союзе, ему нечего поступать, - сказал Петя.

- Посмотрим, как будет дальше . Будет ли вся неделя так же хороша, как этот день, - ответил отец, гладя Давида по голове. - Ты тоже вступил в союз?

Давид радостно кивнул головой. Дети пошли спать, полные ожидания:

- Как же будет завтра?

- Вставайте, дети! - сказала мама, поднимая шторы в детской.

Яркое солнышко осветило комнату, бросая теплые лучи на просыпающихся детей.

- Ма-ма-а! Я так спать хочу!- потянулся Миша, влезая с головой под одеяло.

- Ленивый ты, Миша, и больше ничего! - из ванной крикнул Марк.

- Вставай, Миша, вставай, а то в школу опоздаешь! - сказала мама, уходя в комнату девочек.

Тем временем Марк вбежал в спальню с кружкой в руках. Подскочив к кровати брата, он начал обливать его холодной водой. Когда испуганный Миша закричал, то на помощь подоспел Петя. Забрав из рук шалуна кружку с водой, мальчик выплеснул оставшуюся воду на обнаженные плечи Марка. Поднялся крик. Завязалась драка.

Мама, услышав шум, поспешила к мальчикам. Больной Давидка дрожал от волнения и еле держался, чтобы не заплакать. Обычно он, по малейшему поводу, давал волю слезам и крику, но сегодня он был удивительно сдержан.

- Что с тобой, сыночек? - озабоченно спросила мама.

- Я испугался сильно... - голос мальчика задрожал, но все же он не плакал.

Постель Миши была мокрая. На полу мятые половики и разорванная одежда. А ребята уже бросали друг в друга подушки, не замечая мамы. Наконец Миша, скинув мокрую пижаму, пошел в ванную умываться.

- Это моя вода! - оттолкнул его Марк и повалил на пол.

Суматоха возобновилась. Неизвестно, чем бы все это кончилось, если бы в комнату не вошел отец.

- Мойтесь и одевайтесь скорее, - сказал он спокойно и громко.

В одно мгновение все утихли. Мальчики поспешно стали одеваться, а отец тем временем подошел к маленькому Давиду.

- Ты испугался, малыш?

- Да, папа. Но я не хотел плакать и капризничать.

- Почему?

- Потому что... Не знаю, как тебе сказать...

- Может, фонарик твой почистился, - помог ему отец, улыбаясь.

Давид смущенно спрятал свое взволнованное личико на плече отца. Папа погладил своего больного сына по голове, и, повелев ребятам торопиться, вышел из комнаты.

- Хорошо день начали, нечего сказать, - заметил Марк, - И какие вы все нежные - воды испугались!

- А я и не кричал. Кричат только девочки.

- Я не девочка, - послышался плаксивый голос Миши.

- Ты? А как же тебя иначе назвать?

- Не смей Мишу обижать! - крикнул Петя, готовый стать на защиту брата.

Чуть было снова не завязалась драка. Марк, вспомнив как раз в этот момент, что он не доучил урок, торопливо убежал...

- Давид, я сильно ушиб тебя, когда упал на твою кровать?- спросил Миша.

- Ты же не виноват, - тихо сказал Давид. Не ожидая такого ответа, Миша выпрямился.

- А мне все-таки жалко тебя. Ты прости меня!

Петя начал одеваться, бормоча:

- Думал, сегодня будет такой хороший день, а вышло все наоборот. Теперь весь день испорчен!

- Прям, испорчен,- скривился Миша. Одев носки, он выскочил из спальни и помчался к маме.

- Знаешь, Давид, мне кажется, что с фонариками ничего не получится у нас,- сказал Петя, когда они остались вдвоем. - По-моему, лучше и не начинать. Я знаю, что чистым никогда не смогу быть!

Вдруг он вспомнил, что с Давидом так никогда не разговаривал, и вообще как-то не дружил с ним, убежал, хлопнув дверью.

К обеду пришла со школы Лина. Она сильно была возбуждена. Что-то волновало и вместе с тем раздражало ее.

- Мама, мама!

- Я тут, доченька!- отозвалась мать, стоя с Марком возле окна. Она пыталась вывести многочисленные пятна на его куртке,- Что ты хочешь сказать мне?

- Пока Марк здесь, я тебе ничего не смогу сказать. Тебя, мама, никогда не застанешь одну.

- Ни-ко-гда!- сказала обиженно Лина и ушла в гостиную.

В сущности Лина была права. Мама никогда и нигде не была одна. Если не один, то другой, дети всегда ходили за мамой, то ее расспрашивая, то ей что-то рассказывая.

После обеда мама позвала Лину в сад поговорить. Когда они сели на скамеечку под яблоней, Лина сказала:

- Какое-то странное чувство наполняет меня, мама. Я не знаю, что это значит. Раньше такого никогда не было!

- Это значит, доченька, что ты начала прислушиваться к голосу Спасителя.

- Раньше мне было так интересно дразнить учительницу! А сегодня... мне было так неприятно это делать! Я хотела вымазать ей чернилами вставку для пера. Когда стала это делать, то мне совсем не смешно было думать, что она выпачкает свои пальцы. Я даже не могла продолжать - скорей все вытерла, чтобы совсем чисто было. Посмотри!

Она приподняла подол платья и показала матери явные следы своего усердия- платье было испачкано чернилами.

- Лина, как ты могла выдумать такую шалость?

- Выдумала не я, а Нина!

- Это все равно. Следующий раз ты выдумаешь, а Нина исполнит!

- Знаешь, мама, сейчас как-то странно получается, как будто и выдумать больше нельзя и исполнить тоже... Как ты думаешь, фонарик от шалостей пачкается?

- Конечно пачкается!

- Тогда мне больше нельзя шалить... Мам, я действительно хочу быть чистеньким фонариком Иисуса Христа. Не знаю только, получится ли у меня это?

- Ты должна оставить все, что пачкает твою душу.

- А что ее пачкает?

- Это ты сама заметишь. Спаситель тебе об этом скажет, как и сегодня.

- Мама, а вдруг мне от этого больше никогда не будет весело?

- Чистенький фонарик имеет новые радости, новое веселье. Это веселье намного лучше того веселья, кототорое ты раньше имела.

На следующий день Лине пришлось испытать много удивительного, небывалого и больше печального, чем радостного. Самое страшное было то, что она разошлась с Ниной. Это ее так сразило, что она прямо из школы опрометью убежала на чердак, спряталась в самом дальнем углу и плакала до изнеможения.

Подумать только: Нина на нее рассердилась! Ее самая любимая, родная сестричка, вдруг сказала:

- Не хочешь по-моему делать,так и уходи! Я тебя знать больше не хочу! - Она при этом так покраснела, так сердито на нее посмотрела... Потом повернулась и убежала с другой девочкой.

Каждый раз, как только Лина это вспоминала, отчаяние овладевало ею и рыдание вырывалось из груди. Она так громко плакала, что и не услышала, как звали к обеду.

В столовой все забеспокоились.

- Нина, где Лина? Ты же должна знать! Вы ведь учитесь в одном классе и всегда приходите домой вместе!

- Не знаю...- уклончиво ответила Нина,- ее может быть оставили после уроков?

Сели за стол без Лины и общая беседа не клеилась. После обеда Аня пошла в школу- узнать, где Лина, но вернулась ни с чем. Девочки в школе не было и после уроков она не оставалась. Мама заволновалась еще сильнее и решила потревожить отца, который был занят в своем кабинете.

Пока мама разговаривала с отцом, дети собрались в гостиной. Они вспоминали всякие приключения, которые случались с детьми, и воображали, что могло случиться с Линой. Ее исчезновение для всех было загадкой. Где же она может быть?

Пришед в гостиную, отец, в первую очередь, обратил внимание на Давида. У него был сильный приступ сердцебиения, а среди общей суматохи, никто этого не заметил.

- Дети, выйдите отсюда! - сказал отец.- Поищите Лину везде: в доме, в саду. А ты, Марк, беги за доктором.

Отец сел возле Давида и стал его успокаивать. Тем временем дети отправились на поиски

Лины.

- Я побегу в сад! - крикнул Петя. - Она точно, сидит где-нибудь на дереве!

Искали по всем углам и закоулкам. Даже в шкафах, под диванами и столами, но - напрасно! Лины нигде не было.

- Куда же она делась?- недоумевал каждый, тщетно обыскивая свою территорию.

- Нужно сообщить в милицию, - предложила Аня.

- Подождите, - сказал отец, - я еще сам поищу.

Через несколько минут он вернулся к собравшейся семье, неся на руках спящую Лину. На кого она была похожа! Испачканная, вся заплаканная, в светлых кудрях - паутина...

- Лина! - воскликнула Нина.

Лина еще не совсем проснулась и рассматривала всех полузакрытыми, опухшими от слез глазами. Как только она увидела Нину, потоки слез опять потекли из ее глаз.

- Пойдем со мной в кабинет, - сказал отец, обращаясь к Лине. Он внимательно посмотрел на Давида, который уже притих, прижавшись к маме. Его маленькое, больное тельце изредка испуганно вздрагивало.

Удивительный разговор произошел в кабинете. Лина думала, что отец посадит ее на колени и будет утешать... Вместо этого он серьезно объяснил, что она виновата в том, что весь дом подняла на ноги, напугала Давида, а себя привела в такое плачевное состояние.

- А я думала, что только от шалостей пачкается фонарик!...

Отец внимательно выслушал все ее горе и объяснил, что убегать от Нины для того, чтобы дать волю слезам, и нарушать этим весь домашний порядок - значит убегать от чистки фонарика. Он именно этим и будет чиститься, когда Лина останется рядом с Ниной и будет терпеливо и ласково обходиться с нею, даже если Нина не понимает ее или не хочет понимать.

После разговора они преклонили колени и помолились. Лина искренне раскаивалась в своем поступке и просила прощения за сделанное.

Встав с колен, она почувствовала, что ее союз с Иисусом возобновился и стал крепче прежнего. Радостная побежала Лина к детям, которые так и сидели в гостиной, рассуждая - где же папа нашел Лину.

* * *

Давид после серьезного приступа поправлялся очень медленно. Давно он не казался таким больным и жалким, как теперь. Глядя на страдания брата, Лина чувствовала себя виновной и хотела чем-то искупить свою вину.

- Давид, могу ли я что-нибудь для тебя хорошее сделать? Не нужно ли тебе чего-нибудь? - непрестанно спрашивала она, пока не заметила, что ее вопросы раздражают больного. Он напрягал все усилия, чтобы терпеливо сносить навязчивую сестренку. Видя, что брат не очень расположен к ней, она стала наблюдать, как обходится Аня с ним, и старалась во всем ей подражать. Она отгадывала желания Давида и исполняла их, не спрашивая у него. Мальчик скоро заметил старания Лины и с благодарностью принимал ее услуги. Между Давидом и Линой тихо и незаметно завязалась дружба. Она была очень полезной для Лины, потому что отвлекала ее от привычных шалостей и всяких затей.

А бедную Аню мучила ревность. До сих пор ей безусловно и неоспоримо принадлежало первое место в жизни Давида. Теперь же она была как бы отстранена, выключена и должна была со стороны смотреть, как Лина завладела ее обязанностями, да еще исполняла их неловко и неуме -ло. Какая-то горечь поднималась в душе, какое-то озлобление против младшей сестры и изменившего ей брата. Она не замечала, как тосковал Давид по ее тихому, ласковому уходу. Аня лелеяла свою обиду и огорчение, и не пыталась распознать настоящих его чувств. О, если бы толь -ко она могла рассказать кому-нибудь свое горе! Она не могла так просто, как Лина, Миша или Петя выливать свое горе маме, и от этого ей было тяжело и обидно. Приходить со своими нуждами к Иисусу она еще не научилась, поэтому и страдала, и мучилась от себялюбия и эгоизма. До сих пор, правда, у нее не было затруднений в жизни. Кроткий и уступчивый нрав, уход за больным Давидом вполне отвечал ее наклонностям. Для нее было высшим счастьем служить больным и добросовестно нести материнскую заботу о больном брате.

Тяжелее всего было слышать, как он и Лина пускались в серьезные и глубокие рассуждения, в которых часто принимали участие и Петя с Мишей. Тогда Аня чувствовала себя совсем отстраненной и ей казалось, что она - мученица; ей и в голову не приходило просто присоединиться к разговору и участвовать вместе со всеми. Самолюбие твердило, что она должна ждать какого-то приглашения.

Сегодня вокруг Давида царствовало особенное оживление. Петя был зачинщиком разговора, который всех взбудоражил.

- Нет, я должен от этого совсем отказаться, - нахмурившись, объявил он. - Из моей чистки ничего не выходит! Даже если мама отпускает меня в школу совсем чистеньким, к обеду я уже успеваю весь перепачкаться!

- Как же это у тебя получается?! - удивился Миша.

Петя сразу вспылил.

- А у тебя-то самого, что делается! - закричал он. - Ведь ты сам весь в пятнах. Такой трусишка, всего боишься, никому слова не можешь сказать! Ты прежде сам почистись, а потом принимайся за меня!

- Ведь я же и не думал тебя чистить! - защищался Миша, уже недалекий от слез.

Лине стало жалко Мишу, хотя она не особенно сходилась с его мягким характером. Она сочувственно пожала ему руку, а обращаясь к Пете, сказала по-своему решительно и прямо:

- Ты сегодня совсем не в духе, Петя! Лучше расскажи-ка, что там у вас произошло!

- Ах, Ренфельд такой противный!

- Ты что? Нельзя же так про учителя! - воскликнул испуганно Миша.

- Замолчи, Миша! Может быть тебе он и не противен, я тут ни при чем. Ренфельд ужасно несправедлив!

- Что же он сделал?- тихо спросил Давид.

Петя был в большом горе. Его сердечным решением было - сделаться блестящим фонариком Иисуса Христа. Каждый день он бодро шел на бой, но все снова и снова терпел поражение. Гордость и упрямство продолжали осаждать его на каждом шагу и он никак не мог от них отделаться.

Сегодня дела были особенно плохи.

- Конечно, Ренфельд сам во всем виноват, - думал Петя. - Как он не поймет, что невозможно вспомнить к уроку географии названия всех городов и гор, которых в жизни не видел. Если бы я сам побывал в Альпах и полазил по горам, то, конечно, свободно мог бы рассказать об озерах, там расположенных, и какие города построены у подножия. Не может же учитель от ученика требовать таких знаний, прекрасно зная, что он никогда не покидал своего города и другого ничего не видел.

Но учитель никак с этим не соглашался. Петя был вне себя. Он сердито топнул ногой, когда ему Ренфельд сказал, что он останется после занятий и будет еще раз слушать про Альпийские горы. Внутренний голос твердил ему: "Ты пачкаешь свой фонарик!". Но, заглушая его, Петя громко, на весь класс сказал:

- Вы очень, очень, очень несправедливы!

- И что, неужели он не записал тебе замечание в дневник?

- Конечно записал!

- Послушай, Петя, будь умнее! - сказала Лина с достоинством старшей сестры. - Тебе нужно сознаться, что ты плохо себя вел и что учитель был прав, записав тебе замечание в дневник!

Петя прекрасно понимал, что он виноват и сознание этого так угнетало его. Он замарал свой фонарик и теперь так трудно его очистить!

- Я выхожу из союза! - объявил он с отчаяньем. - И вообще я не гожусь быть фонариком Иисуса.

После его слов отчаяние овладело Линой. В ужасе она смотрела на брата, который насупившись, решительным шагом вышел из комнаты. А Лина целый день ходила, убитая горем. Она рассеянно отвечала на вопросы, поглощенная одной мыслью. Вечером, когда мама присев на краешек кровати, прощалась с ней, Лина спросила:

- Мама, скажи, можно выйти из союза фонариков?

- Конечно можно, доченька. А что ты хочешь этим сказать?

- А если этот союз заключен с Господом? Тень грусти пробежала по лицу матери.

- Да, и это возможно, - сказала она серьезно,- но это очень, очень плохо!

Лина неподвижно лежала в кровати. Из темно-голубых глаз текли слезы и падали на белокурые волосы, покрывающие подушку .С грустью взглянув на мать, она сказала:

- Знаешь, мама, случилось что-то ужасное... Петя вышел из союза фонариков! - сильно переживая, Лина не знала, как сказать маме, что случилось с Петей.

- Очень плохо сделал Петя, доченька... Нам нужно усиленно молиться о нем Иисусу.

Вместе они склонились у кровати. Лина плача, просила вернуть Петю и не оставить его погибающим. Она еще просила о том, чтобы ей самой никогда не отлучаться от Иисуса, не разрывать заключенного союза и быть всегда верной Богу.

Когда через несколько минут мама снова подошла к постели Лины, она уже спала.Сон девочки был тревожный и неспокойный. Она металась во все стороны, щеки ее горели, негромкий стон вырывался из ее уст.

С того дня Лина внимательно следила за Петей и за собой. Она видела, как мучился ее брат: прежнего веселого, живого мальчика нельзя было узнать. Когда дети говорили что-нибудь о союзе фонариков, Петя старался принимать безучастный вид, но Лина видела, что в нем при этом все бушевало.

Петя не был спокоен. Мысль о фонарике не оставляла его. Он давно уже примирился с учителем, хотя сделать ему это было нелегко. Гордый, самолюбивый характер мешал ему просить прощения и извиняться. И все же Петя старался постоянно читать Евангелие, учить наизусть стихи. Для таких занятий он всегда выбирал самое неожиданное место: то в дупле старого орешника, то в кладовой на ящике с мукой... Петя горел огромным желанием- сделаться хорошим.

Сам того не замечая, каким-то странным образом он попадал то в одну, то в другую беду и положение его казалось ему безнадежным. Полная перемена, происшедшая с Линой, была Пете совершенно непонятной и он не переставал удивляться ей. Она, такая бойкая, необузданная шалунья, всегдашняя зачинщица всевозможных проказ, и чтобы она могла так измениться! Этого он никак не мог перенести равнодушно.

Однажды Лина с Элей вернулись из воскресной школы в глубоком раздумьи. Петя видел, как подошед к дому, Эля сняла голубую ленту, завязанную в волосах, и исчезла в кухне. Лина в это время быстрыми шагами удалилась в спальню.

Через полчаса, когда вся семья собралась на веранду ужинать, все почувствовали какой-то противный, удушливый запах, несущийся из кухни.

- Что это такое?- спросил отец.

Мама хотела уже идти на разведку, но вдруг снова опустилась на стул, вскрикнув в ужасе, при виде того, что в этот момент появилось в дверях.

Что же это было?

На пороге стояла Лина со сверкающими глазами и сияющим от счастья лицом. Но она ли это? Ее нельзя было узнать! Хотелось и смеяться и плакать, глядя на нее - все ее белокурые кудри исчезли, голова имела какой-то косматый вид, потому что в некоторых местах торчали короткие вихры. Девочка была обезображена до невероятности, но сияла от счастья.

- Это твои волосы горят?! - воскликнул удивленно отец.

- Да. И Элина голубая лента! - объявила девочка, садясь на свое место за столом, как будто ничего не случилось.

- Что же это значит?- строго спросил отец. - Оставь свою булку и объясни нам, что случилось!

Лина, чувствуя, как волнуется отец, выронила булку из рук. Дать объяснение в присутствии всей семьи было нелегко. Волнуясь, Лина сказала:

- В воскресной школе мы слышали сегодня такую проповедь! Ну... Папа, пусть Эля лучше расскажет!

Отец обратился к Эле.

- Ну, доченька, расскажи нам, что вы слышали в школе?

Эля неуверенно, запинаясь, стала говорить, что учительница воскресной школы объясняла им о тщеславии. Это большой грех, который грязными пятнами ложится на душу.

- По дороге домой, - продолжала Лина, - я спросила у Эли, что ей больше всего нравится из того, что на ней одето. Она сказала, что больше всего ей нравится голубая лента. Я тогда сказала ей, что если она ее снимет и сожгет, то Иисус узнает, что Эля не хочет быть тщеславной.

- А мне совсем не хотелось это делать,- тихо призналась Эля. - Моя ленточка была такого красивого, прямо небесного цвета! Лина мне сказала, что она сожгет свои локоны, чтобы мне легче было расстаться с лентой. Дети часто любуются ее кудрями, а все, что красиво, ведет к тщеславию.

- И вы в самом деле исполнили свои планы? - спросила мама, которая все еще никак не могла прийти в себя.

- Да, мама! Нам же нужно было почистить наши фонарики! - - сказала Лина, принимаясь кушать.

Для полного объяснения всей этой необыкновенной истории нужно было обсудить многое. Поэтому родители решили во время ужина ничего не говорить, и скоро детская болтовня была в полном ходу.

- Ты просто ни на что не похожа! - сказала Нина. - Как только придумаешь какую-нибудь шалость без меня, так обязательно все перепутаешь. Это уж точно!

- Это совсем не шалость! - обиженно воскликнула Лина. - Ведь я же иначе запачкаю фонарик!

- Лучше бы вы оставили свои фонарики, - сказал Марк. - Вы просто из них делаете своего рода спорт!

Петя, который по своим словам уже не принадлежал к союзу фонариков, воинственно воскликнул:

- Тебе просто завидно, Марк, что твой фонарик не блестит, потому ты и говоришь так!

- Ну и хороши ваши фонарики! - возразил Марк. - Ни одного блестящего местечка на них нет!

- Но все равно нам очень хочется быть чистыми, - чуть ли не плача, сказала Лина. - Мама, правда Иисус может нас очистить?

- Да, доченька, может. Он уже начал с вами Свое дело! Но дело Его совершается в тишине, вы же такие неспокойные, шумные, что не замечаете Его действий.

Дети притихли. Даже малышка Яна и сорванец Марк понимали, что для Иисуса нет ничего трудного и невозможного. С Ним, со Спасителем, можно стать хорошим, чистым и спокойным.

После ужина, когда каждый занялся своими делами, Лина пошла к маме. Видя, что она очень недовольна всей этой историей, девочка спросила:

- Мама, ты сердишься на меня за волосы? -

- Нет, я не сержусь, доченька. Скажи, не хотелось ли тебе просто избавиться от своих кудряшек, чтобы избежать долгого расчесывания, которое так тебе не нравится? По утрам ты ведь всегда ворчишь, что тебе больно и надоело уже терпеть.

Честными глазами Лина посмотрела на мать.

- Нет. Я об этом совсем не подумала. И правда, мама, теперь совсем не больно будет расчесываться! - Лина засияла от этой приятной мысли.

- А теперь, милая, послушай меня внимательно! Ты знаешь, что твои волосы, как и ты сама, не принадлежишь себе? Ты принадлежишь Иисусу и родителям, поэтому не можешь распоряжаться собою, как захочешь.

- Но ведь Иисус сказал мне, чтобы я отрезала волосы!

- Нет, Лина, такого Он тебе не говорил. Это ты сама придумала!

- Я же хотела помочь Эле расстаться с лентой!

- Сначала, доченька, о тебе. Значит, ты самовольно распорядилась своими волосами?

- Да, но...

- Оставь в стороне всякое "но". Итак, Лина, ты взяла то, что принадлежит другому, бросила в огонь и сожгла. Хорошо ли это?

- Я взяла?- повторила Лина испуганно. - Я разве украла, мама?

- Конечно!

- Ах, Боже мой! - застонала девочка, закрыв лицо руками...

Мать молчала. Немного погодя, Лина сказала:

- Какой у меня грязный фонарик!

- Вот теперь-то Спаситель принялся его чистить,- сказала мама.- Он хочет очистить тебя от легкомыслия и необузданности.

- Мамочка, что же теперь мне делать?

- Пока ты еще мала, даже тем, что принадлежит тебе, ты не можешь распоряжаться, как

тебе хочется. Прежде, чем что-нибудь затеять, ты должна об этом спросить у взрослых.

- Но ведь тогда ты может быть не разрешишь это сделать!

- Может быть и так, но это будет только в твою пользу.

Лина вздохнула.

- Ну, что ты скажешь мне, доченька? Крепко прижавшись к матери, девочка шепотом сказала:

- Я буду всегда спрашивать у тебя!

Они еще немного посидели вдвоем. Мама пояснила, что с Элиной лентой они поступили плохо и неправильно. Все, что одевает мама своим детям- всегда хорошо. В этом не следует даже сомневаться. С благодарностью они должны это носить и не распоряжаться, как им вздумается.

Лина все больше и больше убеждалась, что самое лучшее- всегда посоветоваться с матерью. Тогда не сделаешь ошибку и фонарик не испачкаешь!

- Мама, ты теперь мне купишь парик?- тихонько спросила Лина.

Мама рассмеялась от такой мысли.

- Нет, доченька. Завтра мы пойдем к парикмахеру, чтобы он гладко остриг тебя и постараемся примириться с таким зрелищем. Но в школе над тобой точно будут подсмеиваться!

- Придется потерпеть теперь, - сказала Лина, стараясь придать храбрости своему голосу.- Я им расскажу, как все это получилось.

За большим обеденным столом вся семья сидела в сборе. В это время дети обычно задавали отцу непонятные и волнующие их вопросы.

- Папа, что такое спорт?

- И ты этого еще не знаешь?- засмеялся весело Марк, по обыкновению готовый на бой.- Об этом даже Яна знает!

- Я хочу сказать... - начал было Петя, не торопясь, но Марк снова перебил его.

- Ты же знаешь, что спорт на льду-это катание на коньках, лошадиный спорт - это скачки, спорт на снегу- это лыжи.

- Ах, Марк, замолчи наконец! Я же не у тебя спрашиваю! Я только хочу спросить, папа... ну...

Отец невольно улыбнулся, глядя на взволнованного мальчика, изображавшего из себя вопросительный знак и махавшего из стороны в сторону вилкой.

- Ты, наверное, хочешь знать точное определение слова спорт?- спросил папа, стараясь выручить Петю из замешательства.

- Да, папа, ты угадал!

- Спорт- это игра. Это то, чем занимаются только для развлечения, для удовольствия, без всякой серьезной цели и без пользы. Понимаешь?

Петя задумался.

- Тогда это совсем к нам не подходит,- произнес он, глядя куда-то вдаль...

- Что не подходит, к чему не подходит?

- Ты помнишь, папа, как в прошлое воскресенье Марк сказал, что наш союз фонариков - это не что иное, как спорт.

- Так оно и есть! - подтвердил Марк, стараясь целиком проглотить большой кусок картофеля.

- Марк, кушай же как порядочный человек! -тихонько сказала Аня, слегка дернув его за рукав.

Отец серьезно сказал:

- Было бы очень хорошо, если бы вы раз и навсегда подвергли ваш союз настоящему испытанию. То, что мы делаем во имя Иисуса Христа, никогда, ни за что не должно превратиться в игру, в спорт! Это очень важно и серьезно. Каждому из вас необходимо добросовестно исследовать свое отношение к Спасителю и приложить к тому все усердие, чтобы ни малейшей тени шутки или забавы не касалось вашего союза фонариков. Вся серьезность вопроса заключается в том, будем ли мы готовы встречать Иисуса, когда Он придет за нами.

Благоговейная тишина водворилась за столом. Каждый думал о себе. Готов ли он встречать Господа Иисуса Христа? Нарушив молчание, первая заговорила Лина:

- Папа, а когда придет Спаситель?

- Точно никто не знает, когда Он явится, может сегодня, может завтра, а может через много лет... Но Иисус придет несомненно!

Давид молча слушал разговор, и мысли роем кружились в его голове. Очень хотелось всегда быть готовым встречать Господа. Давно уже понял он, что сам никак не почистит свой фонарик, потому по-детски доверил это дело Иисусу, подчиняясь Его чистке покорно.

Вопрос папы глубоко запал в каждое сердечко. Кто призадумался, а кто радовался. Кто старался заглушить голос совести, а кто боролся с этим чувством... Но никто не остался равнодушным.

Иисус Христос придет скоро. Буду ли я готов???

- Я никогда не буду готов,- думал Марк.- А вообще, Иисус, наверное, не скоро придет. Времени еще много!..

- Как бы мне поярче блестеть! - думал Петя. - Как бы мне хотелось, чтобы все сделалось само собою, без моих стараний! Все мои усилия ни к чему не приводят, оттого я и отказался от всякой чистки!

- Как это прекрасно - быть фонариком Иисуса Христа! - ликовала Лина.

- И я, и я пойду к Иисусу! - повторяла маленькая Яна, вертя куклу в руках. - Иисус любит всех детей!

- Уже после обеда Нина, обращаясь к сестре, задала ей неожиданный вопрос:

- Лина, ты не замечаешь, что пачкаешь фонарик Ани?

Большими от удивления глазами Лина посмотрела на Нину.

- Не-е-ет. Я этого не делаю.

- Вот видишь! Ты точно, как слепая, даже не замечаешь того, что сама делаешь! Разве ты не видишь, какая Аня стала раздражительная и неприступная?

- Да, я это не один раз замечала. Но при чем здесь я ? - никак не могла понять Лина.

- А при том, что ты стала ухаживать за Давидом и все для него делать. А Аня осталась совсем в стороне, никакого участия ни в чем не хочет принимать. От этого она стала сердитая и недовольная. И во всем ты, Лина, виновата!

Лина задумалась. Неужели и правда, так может быть: делая добро Давиду, она пачкает Анин фонарик? Она стала наблюдать и вскоре ей стало ясно, что Нина права. Лина сразу же отказалась от ухода за Давидом, чтобы не стоять на дороге у сестры и не раздражать ее.

Бедный Давид! Теперь ему было совсем плохо. Лина специально не подходила к нему, а Аня, которая раньше всегда угадывала его желания, ждала приглашения, просьбы Давида. Гнездившиеся в ее сердце гордость, самолюбие не пускали ее послужить больному брату. Беспомощный мальчик часто лежал один, покинутый и как будто забытый. Часто ему хотелось пить, но подать воды было некому. Когда ему нужен был карандаш или книга, то рядом не было ни Ани, ни Лины, которые раньше так радостно и усердно служили ему. И все же Давид старался все переносить терпеливо. Часто, неслышно для других, он шепотом повторял:

- Спаситель, я хочу быть всегда готовым и чистым, когда ты придешь за мной!

Время летело быстро. Одни события сменяли другие, но союз фонариков не разрушался, а креп. Трудно поддавались чистке некоторые фонарики, но все же чистились! Они то ярко блестели, то вдруг тускнели от какой-нибудь шалости.

Однажды Лина пришла со школы какая-то неспокойная, и сразу легла на диван, укрывшись с головой одеялом. Мама, зная, что Лина просто так лежать не будет, присела около нее, и по -ложила руку на лоб.

У Лины была температура. Она вся дрожала, хотя щеки горели жаром. Папа осторожно перенес Лину на кровать и вызвал доктора.

- Скарлатина, - коротко сказал врач, послушав девочку.

Скарлатина! В такой большой семье - опасно. Она не ограничится одной только жертвой. Несомненно, будут болеть и другие дети.

Лину тщательно изолировали в отдельную комнату. Но можно ли было гарантировать, что жестокая болезнь пройдет мимо слабенького и болезненного Давида? О нем переживали все.

Скарлатина у Лины была в легкой форме и особых опасений не вызывала.

- Мама, я, наверное, сильно рассердила Иисуса, что Он послал мне такую болезнь?

- Нет, доченька, Он не во гневе, а по великой Своей любви к тебе положил тебя на постель.Господь хочет поближе привлечь тебя к Себе, сделать твой фонарик еще чище.

Этого Лина пока еще не понимала. Ей болезнь казалась настоящим наказанием, а не проявлением любви. Но ведь мама ее никогда не обманывала! Значит, в этом случае, она тоже права.

Через несколько дней у Давида тоже поднялась температура. Скарлатина была в тяжелой форме. Потянулись тревожные дни и бессонные ночи. Один за другим заболели все дети. Недавно шумный, как пчелиный улей, дом, был тих. Одна только мама, как пчелка, неутомимо двигалась от кровати к кровати, сменяя компрессы, раздавая таблетки.

Когда Лина узнала, что Давид тоже заболел, она была вне себя.

- Это я, я во всем виновата! Какая я злая, гадкая девочка! За что только меня любит Иисус, ведь я такая плохая!

Лина была уже почти здорова и не требовала ухода, но Давид... Бедный мальчик! Он с таким трудом боролся с болезнью! Так трогательно было смотреть, как он удерживал себя от стона и всякой жалобы, чтобы не обременять и без того уставшую мать.

Марк был очень беспокойный, и никак не мог понять Давида. Ему казалось невыносимым смирно лежать под одеялом, держать градусник под мышкой и не получать того, что ему так хотелось покушать. Он против всего восставал, капризничал и требовал своего. Петя вел себя почти так же. Миша, по природе склонный к жалобам и нытью, был спокоен и во всем старался подражать Давиду.

- Мама, - тихо позвала Аня, когда усталая мать подходила к ней с лекарством в руках, - найди как-нибудь несколько минут, чтобы посидеть со мной! Мне так хочется тебе что-то сказать!

Бледное, измученное лицо матери озарилось доброй улыбкой. Она всегда была готова выслушать каждого из своих детей.

- Я приду к тебе под вечер, доченька, когда дети уже будут засыпать.

- Хорошо, мама. Только не тогда, когда Давиду ты будешь нужна!

Улыбка исчезла с лица матери и тень нелегкой заботы легла на него. Долго ли еще она будет нужна Давиду? Сегодня или завтра ожидался кризис болезни. О, как тяжело расставаться с любимым сыном именно теперь, когда он стал радовать всех окружающих!

Вечером мама подольше задержалась у постели Давида.

- Сыночек, а если Иисус сегодня придет за тобой, ты охотно пошел бы с Ним?

Малыш повернул к маме пылающее жаром лицо. Дрожащей рукой он погладил ее по щеке и сказал:

- Мне бы очень хотелось остаться, мамочка, с тобой!

- А если Господь придет за тобой даже вот сегодня ночью и захочет именно теперь взять тебя, готов ли ты идти к Нему без меня?

Мама с трудом сдерживала волнение, ее голос слегка дрожал и готов был в любой момент сорваться и выдать жгучую боль, охватившую ее при мысли о разлуке.

- А что, мой фонарик уже готов, и его можно отдать Иисусу?- По глазам, полным ожидания и трепета, было видно, что он ждет утвердительного ответа.

- Это ты, сынок, должен лучше знать, - ласково сказала мама, нежно поцеловав его в лоб.

- Мой фонарик мне совсем не кажется блестящим, - робко произнес Давид, - я ведь совсем не думал его чистить!

- Кто-то другой сделал это вместо тебя, сынок!

Радостный луч блеснул в его глазах.

- Иисус?

- Да, Он один силен очищать сердца людей. Ты же знаешь, чем Он очищает?

- Своею Кровью, - прошептал мальчик.

Поговорив еще немного с Давидом, мама ушла к Ане, вспомнив свое обещание - вечером побыть с ней.

Аня лежала в тревожном ожидании и встретила маму пытливым взглядом.

- Что ты хотела, доченька ?- спросила мать, садясь на стул рядом с кроватью.

- Мама, я была такая небрежная, нехорошая по отношению к Давиду! Это сознание меня теперь гнетет и сильно удручает. Я не знаю, как теперь мне все это загладить. Что мне на это скажет Иисус?

Мама, радуясь перемене в душе дочери, сказала:

- Очень хорошо, Анечка, что ты поняла, что согрешила. Ты запачкала свое сердце. Когда Иисус придет, будешь ли ты готова отдать свой фонарик Ему?

Аня съежилась под одеялом, на глазах появились слезы.

- Давид, конечно, сильно страдал от той небрежности, доченька.

- Но ведь Лина ухаживала за ним! - Самолюбие снова вылезало наружу и оправдывало гордую натуру Ани.

По серьезному и тоскливому взгляду матери она поняла, что не права.

- Да, мама, я очень нехорошо делала! Хотя мне и тяжело в этом признаться, но я виновата! Я видела, что Лина не всегда умела угодить Давиду. А в последнее время она вообще старалась держаться подальше от него. Но я... какая я противная и гордая... Я ждала, чтобы он попросил меня сделать что-нибудь для него!

Аня спрятала лицо в подушку и заплакала. Ей было очень стыдно перед Давидом, перед мамой и перед Богом.

- А если Давид умрет?- еще громче зарыдала она.

- Может случиться так, что Иисус за тобой первой придет, - сказала мама. - Скарлатина очень серьезная болезнь.

- Я хочу попросить у Давида прощения, - сквозь слезы сказала Аня. - У Давида и у Иисуса. Он же может меня простить?

- Не только может, но даже хочет, Он ждет тебя, Анечка!

После беседы с Давидом и молитвы Аня мирно и спокойно лежала в постели. Простив и успокоив сердце, Иисус подарил ей мир - полный и настоящий.

* * *

Тихая, прохладная ночь опустилась на землю. Властно она пробралась в окна и двери пасторского дома. Здесь все дети больны. Как тень, от кровати к кровати ходит мама. Отец склонился над кроватью сына.

В комнате мальчиков витает ангел смерти.

Невольно хочется затаить дыхание, закрыть глаза, чтобы не ускорить его прикосновения к Давиду.

Доктор склонился рядом с отцом. Мама не может долго стоять рядом, волнуется... Вот у Миши сползло одеяло, Марк что-то шепчет в бреду, Пете уже нужно сменить компресс...

Давид умирает. Стоящие рядом доктор и родители внимательно всматривались в любимое личико... Пульс едва слышен, дыхание замедленно... Долго ли еще так будет?

Давид умирает... От этого неспокойно у девочек в комнате. Лежа в своих кроватях, они едва сдерживают рыдания. А Лина... Она никак не может смириться, не может поверить, что Давид умрет. Ведь это она, она во всем виновата! Ее за это Иисус наказал. Но Давид!... Почему он должен умереть из-за нее, вредной и непослушной Лины?

Лина хотела помолиться, но не могла сосредоточиться. Рядом стонала Яна, а чуть подальше беспокойно металась на кровати Нина, всхлипывала Аня... Недолго думая, Лина выскочила из постели и бросилась к окну. Быстрым движением она распахнула его и влезла на подоконник. Тысячи звездочек мерцали на темном небе, ласково светила луна, как будто улыбаясь...

- Иисус! Дорогой Спаситель, сделай, чтобы не умер Давид и был здоров! Исцели его, Иисус! Услышь меня, покажи мне, что Ты по любви к нам послал эту болезнь!..

Еще не окончила она молиться, как сильные руки отца, обхватив ее, унесли в постель. Он ласково склонился над озябшей и продрогшей девочкой.

- Лина, девочка, что ты сделала? - тревожно спрашивал отец, потеплее укутывая ее одеялом.

- Давид здоров, папа, здоров?- не обращая внимания на вопрос отца, спросила Лина радостно. - Иисус исцелил его? Да? Давид здоров!- воскликнула она еще раз и ее обычный звонкий смех раздался среди тишины больничной обстановки .

Давид здоров. Лина была права - Иисус исцелил Давида. Давид здоров, и все дети, и младшие, и старшие тоже здоровы. Только Лина лежит в кровати и, кажется, уже никогда не будет здорова.

- Когда вы все возле меня, мне кажется, я тогда совсем здорова! - восторженно говорит она, глядя на окружающих ее братиков и сестричек. Но долго она не может разговаривать. Болезнь дает о себе знать, и даже веселую и всегда подвижную Лину заставляет лежать в постели. Спокойно спать она не может - больные почки причиняют ей мучения и она тихо стонет, зовя маму на помощь.

Родители и дети заметили, как сильно похудела Лина. С каждым днем ей становилось хуже и хуже. Иногда сердечко билось так сильно, что, казалось вот-вот выскочит. Если же ей становилось, чуть легче, она весело со всеми разговаривала и смеялась.

- Лина, а если ты умрешь? Это будет самое худшее, что могло бы случиться, - сказал однажды Петя, глядя на ее бледное, почти прозрачное лицо.

- А мне совсем не страшно умирать, Петя! Я ведь к Иисусу пойду! У Него знаешь, как все хорошо! Там никто не болеет и не плачет никогда. Я буду там всех вас ждать. А вы долго не задерживайтесь, все-все приходите к нам с Иисусом!

- И тебе не жалко от нас уходить?- не отставал Петя.

- Ну... конечно, было бы лучше, если бы вы сейчас со мной пошли...- Немного помолчав, она добавила: - Ты, Петя, тоже приходи на небо к Иисусу, слышишь?

- Конечно, я больше никуда не собираюсь, а только к Иисусу.

Лина, вспомнив прошлое, спросила:

- Разве ты опять вступил в союз фонариков?

Когда Петя отрицательно покачал головой, то Лина с тревогой посмотрела на него.

- Я никогда не смогу быть блестящим. Иисусу ведь нужны только блестящие фонарики,- в его голосе звучало отчаяние.

- Нет, Петя, ты совсем неправильно понимаешь! Иисус любит всех и даже грязные фонарики. Он Сам, Своею Кровью может и хочет их почистить. Ты только разреши Ему это сделать и не препятствуй. Знаешь, какой мой фонарик был грязный! А Он, Иисус, такой сильный и любящий, что все пятнышки стер. Знаешь, как быстро Он услышал мою просьбу о Давиде и исцелил его? Он мне сказал, что очень-очень любит меня! Понял? Он и тебя любит, Петя...

Она не договорила. Сильное сердцебиение заставило ее замолчать. Испуганные дети притихли, а Эля побежала звать маму. Мама принесла лекарство, но оно уже почти не помогало. Приступы повторялись все чаще и чаще. Лина умирает... Это поняли сразу и мама с папой, и дети.

Лина умирает... Петя особенно болезненно переживал это. Иисус придет за фонариком Лины - блестящим и чистеньким - и возьмет к Себе его.

- Я больше не могу, не могу! Я хочу, чтобы Иисус чистил меня! Я снова хочу быть в союзе фонариков!- рыдая, уткнулся он в одеяло.

Лина, Аня, Нина и другие дети радостно поддержали Петю, поздравляя его с победой и твердым решением. Успокоенная Лина тихо уснула. На некоторое время приступы оставили ее и она мирно спала. Бледное личико было спокойным и даже слегка улыбающимся.

- Петя... - вдруг проснулась она. - Обязательно приходите ко мне на небо!

И снова боли схватили ее. На лице, выражающем муку, вдруг появилась легкая улыбка... Ангел света, легонько прикоснувшись, забрал чистенький, блестящий фонарик, чтобы отнести его к Иисусу...

Вечерело. Красный огненный шар медленно исчезал за горизонтом. Его последние лучи мягко скользили по веткам деревьев, по траве и как бы прощались со всеми, чтобы утром снова встретиться. Детский христианский лагерь раскинулся на поляне, окруженной высокими соснами, стоящими вперемежку с кудрявыми стройными березками и пушистыми елями. Последний вечер в лесном лагере всегда немного необычный. Еще днем мальчики постарались и насобирали огромную кучу хвороста. Теперь возле нее хлопотали несколько подростков, пытаясь разжечь костер. Ветки были сыроваты и никак не хотели гореть. И все же старания юных мастеров не были тщетны. Вскоре костер вспыхнул ярким пламенем.

Прощальный костер... Последний вечер в лесном лагере... Повторится ли когда-нибудь такое?

Дети сидели вокруг костра какие-то грустные и чуть-чуть повзрослевшие. Пели песни, рассказывали стихи. Сегодня никому не хотелось шалить, все были серьезные и задумчивые. Яркие языки пламени то тускнели, как будто прощаясь с ребятами, то. словно что-то вспомнив, снова разгорались...

Время летело быстро. Никто не думал о расставании, хотя было уже за полночь. Последним аккордом прозвучал гимн благодарности... Казалось, наступила трогательная минута прощания, но вот из задних рядов, где сидели приезжие братья, поднялся старец. Он подошел поближе к костру, и будто в нерешительности, остановился. Десятки любопытных глаз впились в него. Кто он? Что он скажет? А пожилой брат задумчиво смотрел на притихших, еще вчера таких непоседливых ребят. Он хотел понять, что желают услышать от него эти мальчики и девочки. Что нужно им?

- В Бразилии есть много различных рек, - просто начал он, не делая никаких предисловий.- Самая большая из них- Амазонка. Это одна из огромнейших рек мира, в которую впадает множество больших и малых. Протекает она среди густого тропического леса, где гуляют большие гориллы и прыгают по веткам маленькие обезьянки. Там можно увидеть множество разноцветных попугаев и различных птичек, змей. Там живут не белые люди, как мы с вами, и не красные, как североамериканские предки, а коричневые. Индейцы - хозяева тропиков. Живут они племенами. Есть среди них такие, которые враждуют с белокожими. Они убивают их и едят человеческое мясо. И все же миссионеры едут туда и, трудясь в тяжелых условиях, возвещают темнокожим о Христе.

Бразильские индейцы не любят работать, но зато хорошо умеют охотиться. На расстоянии 30 метров они точно попадают в цель своими отравленными стрелами. Индейцы, вдобавок ко всему, отличные рыбаки. Для этого они употребляют сети или острые ножи. Об одном из таких рыбаков я и хочу вам рассказать, - проповедник на минуту замолчал, а дети так и не смогли оторвать от него своих любопытных взглядов.

- На реках Бразилии много огромных водопадов. Есть даже больше и мощнее, чем Ниагарский в Северной Америке. И вот, на одной из рек, у которой есть водопад, сидел в лодке индеец и ловил рыбу. Он привязал лодку веревкой к дереву и думал, что находится в безопасности. Время шло, а рыба не клевала. Стало припекать солнышко , но возвращаться без добычи индейцу не хотелось и он настойчиво ждал. То ли усталость взяла свое, то ли однообразие убаюкало его - незаметно рыбак уснул. Спал он крепко, тихонько покачиваясь в лодке... И вдруг случилось неожиданное. Веревка, удерживающая лодку, развязалась и она медленно поплыла, все ближе и ближе двигаясь к водопаду. Находящиеся на берегу индейцы, увидев плывущую лодку, стали кричать, стараясь разбудить спящего, но напрасно. Шум водопада заглушал крики людей. Рыбак безмятежно спал, а лодка потихоньку приближалась к пропасти. И ничто уже не могло остановить ее, когда она попала в водоворот. Ни крики людей, ни выстрел из ружья, ни слезы жены и детей так и не разбудили спящего. Его похоронила водяная пучина, увлекши за собой в бездну...

Проповедник умолк. Костер, потрескивая, догорал. Откуда-то из чащи леса доносился крик совы, да ветер шелестел в верхушках деревьев. А дети замерли: что же было дальше?

- Да, ребята, - продолжал старец медленно и задумчиво, - наша жизнь, как та лодка, не стоит на месте. Она незаметно, но уверенно движется вперед. Мы с каждым часом и днем становимся старше. Когда-то наступит особенный день и наш жизненный челн окажется перед пропастью смерти. Мы же сидим в нем и спим. Вокруг могут быть люди - друзья, проповедники, которые хотят разбудить нас. Они предупреждают об опасности, но мы спим, погрязши в грехах, думая, что еще есть время, что мы молоды. Когда же становимся старше, течение жизни сильно захватывает в свой бурный водоворот желаний и страстей и тогда трудно повернуть назад. В шуме жизненных волн не всегда можно расслышать голос увещания. А на краю пропасти течение намного сильнее...

Сегодня я хочу быть тем зовущим и желающим спасти вас от погибели. Я от имени Христова призываю вас, Вадим, Сережа, Валера, Таня, Лариса, Люда и все-все остальные!.. Поверните ваш жизненный челн из опасного течения мира и направьте его к Богу! Не ждите, когда вы станете взрослыми или состаритесь. Может быть тогда ваша лодка будет так сильно захвачена потоком греха, что уже невозможно будет повернуть ее назад. Старому человеку гораздо труднее обратиться к Богу...

Библия говорит: "Ищите Господа, когда можно найти Его; призывайте Его, когда Он близко". Не откладывайте своего решения на завтра, потому что с каждым часом и днем вы движетесь и движетесь к вечной погибели! Кто знает, может быть завтра вы уже не сможете выплыть из этого опасного течения. Потому, дорогие, спешите скорее к Иисусу! Только Он может спасти вас. Бог говорит: "Не хочу смерти грешника, но чтобы грешник обратился от пути своего и жив был. Обратитесь от злых путей ваших; для чего умирать вам..?"

Проповедник замолчал и вокруг стало совсем тихо. Никто из детей не пошевелился. Они задумчиво смотрели на догорающий костер... Стало прохладно, но расходиться по палаткам никому не хотелось.

Приглашать к молитве в этот раз не нужно было. Многие из присутствующих сами становились на колени и отдавали свои сердца Господу. Юность обращалась к Богу, прося Всемогущего повернуть лодку жизни вверх, против течения - к неземному, вечному...

Долго еще те памятные слова звучали в сердцах. "Наша жизнь, как лодка... Все мы спим... Грех влечет... Иисус не хочет смерти грешника..."

Ласково светило солнышко, согревая своим теплом землю. От его живительных лучей убегало все холодное, темное и мрачное. Зеленая травка мягким бархатным ковром покрывала землю, разбросав кое-где беленькие и желтенькие цветочки. Деревья нарядились в ярко-зеленые одеяния, на развесистых яблонях появились бело-розовые букетики. Воздух наполнился ароматом цветов и щебетом птичек, распевающих на все лады веселые, стройные песенки. Разные жучки и букашки тоже принялись за свои немаловажные дела. Все ожило и потянулось к солнцу, радостно прославляя Бога - Творца всей вселенной.

Черноглазый, вихрастый мальчишка с литровой банкой под мышкой, вприпрыжку бежал в сад. Что же задумал он? Еще вчера он увидел майских жуков, которые с шумом летали в воздухе. Какие они большие и красивые! Тогда в голове мальчика моментально созрел план жестокой расправы...

Сегодня, как только стемнело, Валерик, никем не замеченный, прошмыгнул в сад. Он без устали носился от дерева к дереву, ловил майских жуков и бросал в банку. Затем, присев на корточки, отрывал им ножки и крылышки и кидал в кучу. Жуки, неуклюже барахтаясь, в мучениях погибали. Валерик так увлекся своим занятием...

- Какой жестокий и злой мальчишка! - услышал он за спиной сердитый голос и вздрогнул от неожиданности. Возле него, опираясь на палку, стояла бабушка Катя. - Что ты делаешь? Зачем мучишь жуков? Это ведь Божье творение! Ох, не делай этого, сынок, а то Бог тебя накажет! - строго проговорила она и потихоньку пошла, покачивая головой от возмущения.

А мальчик в ответ на слова бабушки громко рассмеялся. Когда банка опустела, Валерик снова побежал ловить жуков. Он никогда не имел жалости и сострадания к животным, птицам, насекомым и охотно мучил и терзал их, не обращая никакого внимания на замечания взрослых и просьбы матери. Соседские ребятишки, зная его жестокость, не любили играть с Валериком. Он, в свою очередь, смеялся над ними, называя "трусишками" и "маменькиными сыночками". А он ничего не боится! Вот и сейчас, чувствуя себя большим и сильным, Валерик весело наблюдал, как беспомощно барахтаются жуки.

Набегавшись до усталости, Валерик проголодался и возвратился домой, а в саду осталась кучка безжалостно истерзанных жуков. Совесть ничуть не упрекала его. Или, может быть, он просто не хотел ее слушать?

Когда настала ночь, Валерик быстро уснул. Сегодня он вдоволь набегался и наигрался на улице, но спал очень беспокойно. Вдруг он так сильно застонал и заплакал, что проснулась мама.

- Сынок, что с тобой? - разбудив Валерика, ласково спросила она, положив руку на лоб.- Ты болен? - Лоб был холодный и потный.

- Нет, мама, мне снился страшный сон! Какой-то дяденька большой-большой и сильный ломал мне руки и ноги. Мне было очень больно. Я так сильно испугался и думал, что умру, - всхлипывая, рассказывал Валерик. - Мама, я боюсь спать, а вдруг он снова придет мучить меня?

- Почему ты так думаешь?- в недоумении спросила мать.

- Потому что вечером я тоже мучил майских жуков - отрывал им крылышки и ножки, а они умирали. - И Валерик рассказал маме о всех своих проделках. - Это меня Бог наказывает, да, мама?

- Послушай, сынок, что я расскажу тебе. Господь любит всех людей и тебя тоже. Желая отвратить человека от злых дел, Он по-разному говорит с ним. Сначала Бог через меня предупреждал тебя, но ты был упрям и продолжал делать зло. Вчера вот бабушка Катя сделала тебе замечание, а ты только посмеялся над ее словами. Сейчас Бог через сон останавливает тебя, чтобы ты не был таким безжалостным. Смотри, сынок, если не послушаешь Его и в этот раз, Господь вынужден будет наказать тебя.

- Мама, а если я попрошу прощения и никогда-никогда не буду больше так делать, Бог простит мне?

- Конечно простит.

Еще ни разу не молился Валерик так горячо и искренне, как в эту ночь. Иисус услышал молитву покаяния, наполнил его сердце любовью. Никогда больше не мучил Валерик ни кошек, ни собак, ни птичек. Соседские мальчишки подружились с ним и он уже никого не обзывал нехорошими словами.

- Тук-тук, тук-тук! Тук-тук, тук-тук!..- выстукивали колеса скорого поезда. За его окнами мелькали зеленые ели, подернутые желтизной березы, почерневшие тополя. Важно красовалась черемуха. Она уже успела сменить свой легкий зеленый сарафан на багряно-красный наряд, а рябина, словно гирляндами, обвешалась яркими плодами. Прекрасная пора - осень. Недаром ее называют золотою. Она щедро рассыпала по земле свои богатые дары и уже совсем не скупилась на краску, разрисовывая каждый кустик и деревцо.

Пассажиры в поезде занимались, чем могли. Одни разместились у окон и с наслаждением любовались осенним пейзажем, а другие - просто читали книги. Чтобы скоротать время в дороге, люди обычно знакомятся друг с другом. Женщины делятся кулинарными рецептами, рисунками всяких узоров для вязания, а мужчины говорят о спорте, машинах и разных новостях.

В одном из вагонов этого поезда ехал уже немолодой проповедник-миссионер. Он возвращался домой. Испещренное морщинами лицо было усталым, но в глазах горели веселые огоньки добра и внимания. Напротив него сидела молодая и красивая женщина. Она много говорила, иногда смеялась, но во всем этом таилась какая-то невысказанная боль и тоска.

Проповедник решил побеседовать с попутчицей и рассказать ей о Христе, поделиться радостью спасения.

Весть об Иисусе заинтересовала ее. И вдруг она поняла для чего приходил Иисус Христос... Чем больше говорил миссионер, тем чаще женщина вытирала катившиеся слезы.

Когда она услышала о Библии, в которой написано о Боге, о Его Сыне, вечной жизни, то сразу же спросила, где ее можно достать. Узнав, что у проповедника есть Евангелие, попутчица усиленно стала просить, чтобы он дал ей почитать. Миссионер не мог отказать и дал Новый Завет с условием, что она вернет его. Радости женщины, казалось, не будет конца. Она прижала к груди эту маленькую книжечку и с трепетом произнесла:

- Неужели я нашла то, что многие годы искала и не находила?

- Да, - ответил миссионер. - Покой и счас -тье, чего жаждут и ищут люди, только в Боге, в Его Слове. Вне Бога нет счастья, нет мира. Нет большей радости, чем знать Иисуса Христа - Сына Божьего!

За разговорами незаметно пролетело время. Куда-то исчезли красавицы-березы и стройненькие елочки; замелькали высотные дома, заводы, склады... Тяжело, устало гремя колесами, поезд, сбавив скорость, подкатил к платформе. Как только открылись двери вагонов, люди, как горошинки, рассыпались по всему перрону, направляясь каждый в свою сторону. Проповедник и женщина тоже расстались, договорившись о встрече.

Минул месяц, и в назначенное время миссионер был уже на условленном месте. Свою знакомую он увидел издалека. Женщина шла медленно, опустив голову. Когда она приблизилась, проповедник увидел печальное и как будто виноватое лицо.

У него сразу же мелькнула мысль, что ничего приятного он от нее не услышит.

- Вы наверное нездоровы?- озабоченно спросил миссионер.

- Нет, со здоровьем у меня все в порядке.

- Почему же у вас такой печальный вид? Что-то случилось?

Опустив голову еще ниже, женщина ответила:

- Я не принесла книгу, которую вы мне давали.

- Как?! Неужели вы ее продали? - вырвалось у проповедника.

- Что вы?! Разве можно продавать такую книгу? - удивляясь услышанному вопросу, возразила она.

- Почему же вы ее не принесли?

- Потому что ее у меня уже нет, - с каким-то сожалением ответила женщина.- С тех пор, как мы с вами расстались, я читала ее каждый день: утром - сама, а по вечерам - с соседями. Весть о том, что у меня есть Евангелие, быстро разнеслась по нашей деревне. Многие из тех, кто приходил слушать чтение, тоже захотели иметь его. Осенью у всех много работы и по вечерам трудно собираться, особенно тем, кто далеко живет. Они предложили мне разделить книгу на части. Я не могла устоять перед такой просьбой. Мне Иисус простил все грехи, пусть и они узнают о настоящем счастье, которое дает только Бог! - Искорки радости загорелись в ее глазах и как-то сразу потускнели: - Мне досталось несколько листочков, которые я знаю уже наизусть. Только их я могу вернуть вам. А больше у меня нет. - Сильно смущаяясь, она вынула из сумочки аккуратно завернутые листы Евангелия.

Проповедник не мог слушать рассказ женщины без слез. Мысленно он славил Бога за чудные пути Его Слова и ликовал о спасении этой души. Миссионер достал из кармана свою Библию и с радостью подарил ее растерявшейся женщине. Как большое сокровище прижала она к себе эту книгу и заплакала от счастья...

Несколько мальчишек кучкой стояли у ворот небольшого кирпичного дома. Они внимательно что-то рассматривали, передавая из рук в руки.

- Здорово! И даже на мотоцикле настоящем! - восхищаясь, сказал Толик.

- Красивая фотография! Дорого только она стоит... - вздохнув, с сожалением произнес Виталик. - Мама все равно не разрешит. Скажет денег нет...

- А я все-таки попрошу папу. Может он разрешит, - неуверенно добавил Толик.

- Знаете, ребята, это когда дядя Леша был у нас в гостях. Мы с ним в фотоателье ходили и в зоопарк, - рассказывал Дима, довольный, что друзьям понравилась его фотография.

- А вон и папа идет с работы! - закричал

Толик и побежал навстречу отцу. - Папа! Можно мне сфотографироваться? Пойдем, посмотришь, как Дима здорово вышел. Даже на настоящем мотоцикле! - выпалил Толик.

- Подожди, сынок. Пойдем-ка лучше домой, мама нас уже заждалась, наверное. А после ужина мы с тобой об этом обязательно поговорим. Хорошо?- сказал отец, взяв его за руку.

После ужина, как только папа присел на диван немного отдохнуть, Толик устроился рядышком.

- Папа, я очень хочу сфотографироваться, как Дима, на мотоцикле. Ты разрешишь мне? Вам с мамой тоже понравится такая фотокарточка,- упрашивал он.

- Послушай, сынок, у меня есть много твоих снимков, - улыбаясь, сказал отец. - И все они очень разные. Каждое утро, уходя на работу, я беру с собой один из них. Иногда красивый, а другой раз и некрасивый.

Мальчик широко открыл глаза и с удивлением возразил:

- Ты шутишь, наверное, папа. Я ведь еще никогда не фотографировался!

- Нет, мой мальчик, я говорю вполне серьезно. Просто ты об этом ничего не знаешь, - ответил отец, обнимая сына. - Хочешь, объясню?

Толик утвердительно кивнул головой и в его любопытных глазенках засверкали огоньки.

- Знаешь, какой снимок я взял сегодня утром?- шепнул папа на ухо. - Фотография была темная и очень некрасивая. Лицо недовольное - лоб в морщинах, глаза смотрят сердито, щеки надуты, а губы крепко сжаты. Они никак не могут открыться, чтобы улыбнуться и сказать: "До свиданья, папа, с Господом!" И все это потому, что папа запретил Толику во время дождя бегать по лужам и играть в мяч. Вот такую фотокарточку я вынужден был взять сегодня утром на работу, - отец замолчал. А Толик сразу понял о чем говорил папа и низко опустил голову. Почему он раньше никогда об этом не думал?

- Я не знаю, - продолжал отец, - какой снимок ты оставил маме. Думаю, что она всегда радуется, если ты не кричишь, не капризничаешь, не обижаешь младших, не ссоришься. Тогда на тебя и смотреть приятно. В ателье ты сфотографируешься нарядный, чистенький, довольный, а в жизни можешь быть грубым, злым, капризным и непослушным. А Бог смотрит не на тот снимок, что на бумаге сделан. Он смотрит с небес на тебя и желает видеть каждый день и каждый час живую, красивую и приятную фотографию. Да и мы с мамой хотим, чтобы наш сынок всегда оставлял нам красивые снимки. Я думаю, что ты меня хорошо понял? - закончил отец.

Толик крепко прижался к папиной руке и его глаза говорили намного больше, чем мог он сказать словами.

Какое оставляешь после себя впечатление ты, друг? Какие фотокарточки носят в сердце твои родители? А какую фотографию рассматривает Господь Иисус? Ведь Он смотрит не только на внешний вид - лицо и руки, платье и рубашку. Он видит твое сердечко и знает все мысли, слова и поступки. Иисус радуется, когда ты послушный, не обманываешь, не ссоришься, не капризничаешь. Он сильно печалится, когда ты злой, сердитый, упрямый. А знаешь, почему? Потому что Иисус любит тебя. Он любит тебя больше, чем мама и папа. Иисус хочет, чтобы и ты с детских лет крепко полюбил Его. Тогда Он научит тебя жить радостно и красиво.

Живи же так, чтобы нравиться Иисусу!

- Дети, знаете ли вы третью заповедь?- спросил дедушка внуков, поглаживая бороду и весело поглядывая на детвору, которая готовилась к очередному вечернему чтению.

Устроившись поудобнее, ребята ждали чего-то интересного. Они любили слушать дедушку, однако заданный вопрос застал их врасплох. Дети притихли и молчали.

- Алеша, ты знаешь книги Библии по порядку? - снова спросил дедушка, посмотрев на бойкого семилетнего внука. Мальчик кивнул головой и четко перечислил:

- Бытие, Исход, Левит, Числа, Второзаконие...

- Достаточно. Теперь прочитай в книге Второзаконие 11 стих из 5 главы.

Мальчик взял большую дедушкину Библию, нашел названный стих и по слогам, но уверенно, прочитал:

- Не произноси имени Господа, Бога твоего напрасно; ибо Господь не оставит без наказания того, кто употребляет имя Его напрасно.

- Хорошо, Алеша, садись. Так вот, дети, это и есть третья заповедь, которую дал Бог Израильскому народу через Моисея. А знаете ли вы, что обозначает слово "напрасно"?- дедушка посмотрел на присмиревших ребятишек. Они в ответ молча качали головой.

- Не знаете?! Напрасно - значит бесполезно, зря, по привычке, говорить что-нибудь, не придавая значения. Может быть вы слышали, как люди часто говорят такие слова: "Боже мой, я ключи забыла!" или "Ах, Господи, опять дождь пошел!". Они употребляют имя Господа, даже не думая о Нем, просто по привычке или, как говорят, для связки слов. Это грех, дети. Бог говорит нам о том, что Он накажет тех, кто произносит

имя Его напрасно. Теперь вам понятно, что обозначает слово "напрасно"?

- Ага-а, - протянула задумчиво Марина.

- Я слышал, как тетя Нина говорила:"Ах, Господи! Я совсем забыла утюг выключить!",- сказал Женя.

- И я тоже слышала, как... - начала Ира, сморщив носик. Дедушка понял, что дети сейчас начнут вспоминать и выдумывать разные примеры и остановил их.

- Я расскажу вам одну историю. Хотите послушать?

- Конечно! Дедушка, расскажи! - зашумели внучата все сразу.

- Только вы тихонько сидите, хорошо? Дедушка подождал, пока дети успокоятся и начал рассказывать.

- У одного богатого человека было большое имение, много земли, скота. Он имел также много слуг и работников, которые обрабатывали землю, ухаживали за скотом, содержали в порядке имение. Этот богатый человек был христианином. Он ходил в церковь, молился Богу и воспитывал своих детей в страхе Божием. Как-то раз он обратил внимание на то, что его старшая дочь Мария очень часто говорит без надобности "ах, Боже мой", или "о Господи!". Понимая, что это вредная привычка, грех, отец не один раз объяснял ей, что это унижает Господа, ведь Он заповедал не произносить напрасно Его имени. Но девушка была упряма и часто оправдывалась:

- Ты, папа, только придираешься к моим словам. Разве я этим огорчаю Господа? Я же ни о чем не думаю, когда так говорю, значит это не грех.

Больно и неприятно было отцу слушать непокорную дочь. И решил он отучить ее от этого. Как-то рано утром он собрал во дворе всех своих работников и слуг и сказал:

- Сегодня, когда вы будете что-либо делать, громко говорите: "Мария! Мария!". Если она спросит, зачем вы ее зовете или что вы от нее хотите, то отвечайте: "Ничего, мы просто так говорим. Мы ни о чем не думаем при этом". Договорились? За это я вам хорошо заплачу.

Когда Мария выдавала слугам продукты для обеда, она вдруг услышала громкие голоса:

- Мария! Мария!

Девушка выбежала из кладовой и спросила у служанок, убирающих комнаты:

- Что случилось? Вы меня звали?

- Нет, нет! Мы просто так говорим, - дружно ответили они.

Хлопнув дверью, Мария возвратилась в кладовую, чтобы закончить начатое дело. Через некоторое время раздался громкий крик из кухни:

- Мария! Мария!

Она побежала на кухню, но и там получила такой же ответ:

- Нет, что вы! Мы не звали вас! Мы просто так, ничего не думая, говорим.

Теперь Мария увидела, что слуги потихоньку смеются над ней. Ничего не поняв, она пошла заниматься своими делами. Время от времени то тут, то там, то из сада, то из столовой, то из комнаты доносились громкие голоса:

- Мария! Мария!

Наконец девушка не на шутку рассердилась. Топнув ногой от злости, она потребовала от слуг, чтобы они объяснили ей, зачем зовут.

- Да мы просто так говорим, ни о чем не думая, - отвечали они, в недоумении пожимая плечами.

Теперь уже ее терпение лопнуло. Сердитая, с красным от обиды лицом, Мария вбежала в комнату отца.

- Что случилось с тобой, дочь моя?- спокойно спросил он. - Ты почему такая сердитая?

- У меня для этого есть много причин! - чуть не плача сказала она.

Мария пожаловалась отцу о том, как все слуги и служанки с самого утра смеются над ней и то и дело кричат, называя по имени.

- Они ведь произносят это без злого умысла - просто говорят, ничего не думая, - все так же спокойно возразил отец.

От досады Мария расплакалась.

- Неужели ты, папа, не понимаешь ничего? Все слуги насмехаются надо мной, а ты улыбаешься! Накажи их!

- Мария, - строго сказал отец. - Я не могу тебя понять. Ты хочешь, чтобы я, простой смертный человек, отругал и наказал слуг только за то, что они просто говорят "Мария! Мария!". Тебя это сильно огорчает и раздражает. А не думаешь ли ты о том, что Всемогущий Бог, Святой и Всесильный не оставит без наказания того, кто много раз произносит имя Его напрасно?

Тут только девушка поняла, как она огорчала Бога, употребляя напрасно Его имя. Какой большой грех она делала, сама того не понимая!

Мария склонилась на колени и со слезами умоляла Бога о прощении. Господь простил ей и освободил от этой нехорошей привычки.

Дедушка закончил рассказ, еще раз напомнив детям:

- Научитесь и вы наблюдать за своими словами и никогда не произносите имени Господа Бога напрасно.

Василь - так звали смуглого, кудрявого мальчика с черными, как угольки, глазами - был одним из многочисленных обитателей цыганского табора. Ничем не отличаясь от своих сверстников - бойкий, ловкий и смышленный, он был предоставлен самому себе. Как и все цыганские дети, Вася научился попрошайничать, воровать, обманывать и вести беззаботную жизнь. Днем со всеми вместе бегал по улицам, добывая кусок хлеба, а вечером сидел у костра, пел песни, рассказывал небылицы и укладывался спать на подводе или прямо на душистом сене. Конечно, не обходилось без драк и побоев, особенно во время воровства, когда не удавалось убежать вовремя. Но это случалось не так уж часто, а в общем-то вольная цыганская жизнь по-своему хороша: ни забот, ни хлопот. Васе нравилось кочевать веселым и шумным табором по разным селам и городам, где было много нового, привлекательного, интересного.

Одно необъяснимое желание жило в душе цыганенка, удивительное и редкое - тянулся он к деревенским мальчишкам. Особенно нравилось ему, когда сельские жители возвращались с поля, всей семьей сидели за столом, ужинали и мирно беседовали, а иногда пели. Тогда Василю хотелось пожить в такой семье, где нет драк, ругани, шумных и пьяных пирушек.

Как-то раз вечером, сидя у костра, Вася удивил родителей, сказав, что он хочет на некоторое время наняться в деревню на работу. Отец громко рассмеялся:

- Это тебе быстро надоест, Василь! Ты же делать ничего не умеешь!

- Что ты придумал, негодный мальчишка! - гневно возмутилась мать. - Подумать только - работать! Ты обесчестишь наш цыганский род. Да ты ведь и дня не продержишься в деревне и с позором вернешься назад!

Мнение родителей, что он не сможет работать, не остановило Василя, а наоборот, утвердило его решение. Когда они проезжали мимо одного большого села, он попрощался, спрыгнул с телеги и отправился искать работу. Долго он ходил от одного двора к другому - вид цыганского мальчика никому не внушал доверия - и, наконец, остановился возле дома, украшенного резными наличниками. Ему он очень понравился. Чисто выметенный двор, окруженный высоким забором, и большой огород... Вася на мгновение задумался и решительно толкнул калитку.

Маленькая собачонка громким лаем известила о появлении неожиданного гостя. Навстречу вышел хозяин и с удивлением посмотрел на цыганского мальчика, который так смело спрашивал насчет работы.

- Ты что-нибудь умеешь делать?- невольно улыбаясь, спросил мужчина, заглядывая в черные глазенки необычного работника.

- Да. Я все могу делать, - быстро выпалил он. - Только вы сперва должны меня научить,- добавил Василь, нисколько не смущаясь.

- Ну, что ж, сначала нужно пообедать, а потом и о работе можно будет поговорить. - Он пригласил мальчика в просторную кухню, где за столом сидела вся семья. Перед проголодавшимся Василем поставили тарелку с борщом. Мальчик сразу же принялся за еду, с аппетитом поглощая все предложенное ему.

Покушав, все встали и хозяин поблагодарил Бога за пищу. От удивления Вася открыл рот.

Никогда ничего подобного в своей жизни он еще не встречал. Да и вообще, кто мог цыганского мальчика научить молиться?..

После обеда, выкупанный и переодетый, Вася вместе со всеми детьми отправился на огород. Новое всегда бывает интересным и привлекательным. Поэтому всякую работу он хотел делать сам, но не получалось у него без конфуза, над чем дети дружно смеялись. Однообразие быстро надоело цыганенку. Работать уже не хотелось, но и покидать этот гостеприимный дом Вася не собирался. С нетерпением он ожидал вечера, надеясь еще раз услышать удивительную молитву, и не ошибся - ужин начался и закончился молитвой хозяина. Но самое интересное, о чем и не подозревал Вася, было впереди.

Вечером вся семья, как по команде, собралась в гостиной. Отец взял лежащую на столе книгу и начал читать вслух. Незнакомые слова и имена услышал Вася и никак не мог понять - кто это такие? Самое легкое, что удалось запомнить цыганенку, было имя - Иисус Христос. А кто Он, мальчик так и не понял. Затем все встали на колени и начали по очереди разговаривать с тем же Иисусом, о Котором читал хозяин. Вася от удивления крутил головой, оглядываясь то на одного, то на другого и, раскрыв рот, слушал изумительные слова молитвы. Молились взрослые и дети, что очень понравилось Васе. После дружного слова "Аминь!" все поднялись с колен и начали друг друга обнимать и целовать, и его тоже. Уж этого Вася никак не ожидал и он окончательно решил остаться здесь.

Спустя несколько дней цыганенок уже немного привык к новой обстановке, подружился с ребятами, научился делать кое-какую работу. Была пора сбора урожая. Целыми днями он помогал убирать картофель и другие овощи. Он был шустрым и ловким, поэтому работа спорилась в его, когда-то неловких руках. По вечерам, слушая чтение этой необыкновенной книги, Вася постепенно стал понимать, что она рассказывает о каком - то Ьоге и Его Сыне Иисусе Христе. Спрашивать об этом он почему-то боялся и поэтому молча слушал интересные чтения.

Однажды, возвращаясь с поля, Вася встретил маленького мальчика, который наигрывал на гармошке веселую песенку. Эти звуки пробудили в нем воспоминания о родных. Василь мысленно представил себя в таборе у костра, играющим на губной гармошке, и отца с гитарой. Внутри все как-то всколыхнулось и очень сильно поманило назад, в прежнюю обстановку. Тоска по кочевой жизни и родным росла с каждой минутой и, наконец, полностью овладела им.

- Скорее, скорее бежать отсюда! - стучало в висках.

Василь хотел было уже дать стрекача, но остановился и решил попрощаться с добрым и тихим хозяином, которого так скоро успел полюбить. Он вошел в дом, но там никого не оказалось. Напоследок Вася осмотрел все, как бы прощаясь с этой приветливой обстановкой, и его взор задержался на столе. Там лежала маленькая книжечка, которую все любили слушать. У Васи быстро сработала цыганская привычка - взять то, что "плохо лежит". Он схватил книгу, спрятал ее в карман и бесшумно, как кошка, выскользнул из комнаты.

- Во что бы то ни стало, до вечернего чтения нужно уйти отсюда подальше, - подгоняла его мысль, и он что есть духу мчался вперед, за деревню.

Ночная темнота укрыла беглеца в поле. Он переспал под каким-то кустиком и рано утром шагал уже далеко от того места, где пришлось жить некоторое время. После недолгих поисков, к вечеру, Вася оказался в родном таборе. Встретили его, как он и ожидал, с насмешками и оскорблением. Родители же были довольны, что их предположения сбылись - мальчик не выдержал долгой разлуки и вернулся в табор.

А Василь не унывал. Он гордо поднимал голову и, явно преувеличивая, рассказывал, как много он работал. Вася сообщил всем, что ему очень понравилось жить в деревне и он пришел только навестить родных, а потом снова пойдет обратно. На самом деле, цыганенок чувствовал себя хорошо и уютно у костра, на котором мальчишки только что поджарили ежа и с жадностью съели.

- А я что-то с собой принес! - чувствуя себя героем вечера, похвастался Василь. Достав из кармана маленькую книжечку, он повертел ею в воздухе.

- О, книга! - выкрикнул кто-то из темноты.

- Дай-ка ее сюда!

- Где там Григор?- зашумели цыгане.- Пускай почитает!

Молодой цыган Григор был единственным грамотным человеком в таборе. Он вышел вперед и, вытерев грязные руки, взял протянутую ему книжечку.

- О, да это святая книга!- с восхищением произнес он. - Называется она - Евангелие или Новый Завет Господа нашего Иисуса Христа.

- Это очень интересная книга! - заметила старая цыганка. - В детстве я слышала об Иисусе Христе. Это был самый святой Человек.

- А ну-ка тише!- прикрикнул повелительно барон. - Читай, Григор, да погромче! Будем слушать.

На первой странице было написано много непонятных слов, поэтому Григор пропустил их и начал громко читать об Иосифе и Марии, о рожденном младенце Иисусе, который должен освободить народ от грехов, о мудрецах с востока, которые хотели поклониться Младенцу-Царю, а также о том, как чудесно двигалась по небу яркая звезда. Он прочитал о жестоком избиении мальчиков и о дивном спасении Иисуса в Египте. Затаив дыхание, слушали цыгане весть о рожденном Спасителе, а когда Григор умолк и закрыл книгу, из толпы сразу же раздалось несколько голосов:

- Еще! Читай еще!

- Григор, завтра будешь читать дальше,- властным тоном сказал барон свое последнее слово.

Каждый вечер собирались теперь цыгане для чтения Евангелия. Они усаживались поудобнее и с огромным интересом слушали слова Священного Писания. Во время чтения некоторые из них часто вздыхали, украдкой смахивая набежавшую слезу, и все ниже опускали голову.

Еще никогда не проводили цыгане вечера так тихо и мирно, как теперь, когда среди них появилась эта, как они ее называли, Святая Книга. Василь обращался с ней как со своей собственностью и всякий раз после чтения убирал в карман.

Иисус, о Котором читал Григор, жил совсем не так, как живут они. Услышав, что Христос приласкал и благословил маленьких детей, цыгане не сомневались, что если бы Иисус жил сейчас, то и цыганских детей Он взял бы на руки или усадил на колени и благословил. Когда же они услышали о богатом юноше, который хотел наследовать жизнь вечную, то многие призадумались. Вечная жизнь!.. В глубине души все страшились смерти, но жизнь вечная?! - Это хорошо! Что же сделать, чтобы жить вечно? И они услышали ответ на свой вопрос - нужно исполнять Божьи заповеди:"...не убивай, не прелюбодействуй, не кради..."

Обличенный Словом Божьим, Григор на мгновение замолчал. Цыгане испуганно посмотрели на него.

- Не кради, - снова повторил он, как бы убеждаясь, что не ошибся и в книге действительно так написано. Среди них ведь не было ни одного, кто не воровал бы! Цыгане, с отчаянием и страхом в глазах, смотрели друг на друга. Да и книгу-то эту Василь тоже украл!

- Может Евангелие не для цыган написано, -нарушив тишину, неуверенно произнес отец Василя. Но это никого не утешило. И тут чей-то голос возразил:

- Еще вчера мы радовались каждому слову и говорили, что эта книга написана для нас. А теперь... Ведь Сам Иисус сказал: "Придите ко Мне все, труждающие и обремененные и Я успокою вас".

- Думаю, что Христос обращается ко всем людям, все не должны воровать. Это касается и нас! - медленно, но уверенно произнес Григор. Он закрыл книгу и передал ее Василю.

В этот раз цыгане разошлись раньше обычного и, как-то нехотя, улеглись спать. Многие так и не смогли уснуть до утра. Слова Иисуса тревожили их сердца, напоминая о проведенной в пороках жизни. Василь тоже не спал. Он, размышляя о слышанном, долго глядел на звездное небо. В его ушах до сих пор звучали слова:"не кради". Они сильно жгли сердце. Васе стало больно и стыдно за свои поступки. Он - обманщик, негодный и злой мальчик! Он - вор, он украл даже Святую Книгу у хороших и добрых людей!

Василь решил не дожидаться утра. Он поднялся и что-то шепнул на ухо собаке - старому другу. Та навострила уши и, как бы понимая сказанное, прыгнула за хозяином, который стремительно уходил в ночную темноту.

Долго шел Вася, пока, наконец, достиг деревянных построек. Усталость взяла свое и он улегся спать прямо на земле у дороги, укрывшись пиджаком. Собака устроилась рядом, охраняя и согревая юного хозяина.

Когда яркие лучи солнца обласкали Василя, он проснулся и пошел дальше. Ему очень хотелось есть. Кроме нескольких ягод ежевики у него во рту сегодня ничего не было. И хотя по пути предоставлялась возможность что-нибудь украсть, в его сознании четко звучали слова: "не кради!". И Вася повиновался им.

Наконец цыганенок остановился у ворот знакомого ему дома и уже не так смело, как в первый раз, вошел во двор.

- Как хорошо, что ты возвратился! - обрадовалась хозяйка, узнав Василя. Она пригласила его в дом. - Мы сильно жалели, что ты сбежал, твоя помощь была очень нужна, - с сожалением добавила она.

- Я принес назад вашу книгу, - робко проговорил Василь.- Я украл ее, когда уходил, а теперь возвращаю... - Дрожащими от волнения руками он достал из кармана Евангелие.

Хозяин удивился, увидев в руках Василя Новый Завет.

- Так, так... Значит это ты унес Евангелие? А мы-то и не догадались сразу, - с расстановкой, о чем-то усиленно думая, сказал хозяин.- А ты что, умеешь читать?

- Нет, читать я не умею, - со вздохом ответил Василь, - но у нас есть Григор, он хорошо читает.

- Ну, а что же случилось, что ты принес ее назад?

- Григор каждый вечер читал нам эту книжку у костра. - Лицо мальчика вдруг преобразилось. И без того большие глазенки стали еще больше. Он, размахивая руками, увлеченно рассказывал: - Мы слушали про те чудеса, которые творил Иисус. Он был Всемогущим, Ему даже ветер и море подчинялись! Он учил народ, как поступать правильно... А еще Иисус исцелял больных и даже мертвых оживлял. А еще... А еще...- голос Василя звучал громко и восторженно. Неожиданно для самого себя он вдруг начал говорить такие красивые слова об Иисусе, которых никогда в жизни не произносил. - А еще Иисус сказал:"не кради", - голос его вдруг оборвался, смуглое личико потемнело от стыда. Он опустил голову и замолк.

Хозяева украденного Евангелия очень обрадовались тому, что цыгане читали Святую Книгу.

- Ты правильно сделал, что послушался слов Иисуса, - похвалил его хозяин. - А мне сейчас Иисус говорит, чтобы я подарил тебе это Евангелие. Читайте и делайте все так, как написано в этой книге. Да благословит Господь Свое Слово!

- Мы будем ее читать! - радостно пообещал Василь, крепко прижимая к себе подарок. - Большое вам спасибо!..

Хозяйка накормила Василя и он, без меры счастливый, пошел назад. Обратный путь показался ему намного короче. Весело напевая, он вприпрыжку бежал за собакой. Сердце ликовало и, казалось, от счастья готово было выскочить наружу. Святая Книга снова у него, только уже не ворованная, а подаренная!

Радостная весть, принесенная Василем, как молния, пронеслась по табору. Святая Книга принадлежит им навсегда! И снова каждый вечер, день за днем, собирались цыгане для чтения. Постепенно знакомясь с Иисусом, Его жизнью и учением, многие из них поняли, что только Бог может дать то, о чем тоскует их сердце - мир, радость и покой.

Так свет Евангелия проник в среду цыган. В таборе началось пробуждение. Оставляя прежние грехи, души потянулись к Богу. Первым среди обращенных был Василь.

Ласковый взгляд ее голубых глаз был настолько привлекателен, что даже строгая учительница воскресной школы, глядя на Лизу, никогда не думала, что эта девочка может быть непослушной, грубой или жестокой. В школе Лиза была аккуратной и старательной ученицей, готовой сразу же исполнить любое поручение. Учителя часто ставили ее в пример другим детям. А дома...

Дома словно кто-то подменял девочку. Всякую работу она делала с ворчанием и недовольством. Она могла спокойно читать книгу, не обращая внимания на беспорядок в комнате и плачущего братишку. Могла обижать младших и не слушаться маму, которая нередко по нескольку раз повторяла одно и то же поручение. Лиза часто сердилась и упрямо твердила, что дома ее не любят, а вот в школе... Она сама слышала, как учительница хвалила ее!

Как-то раз, уходя из дому, мама поручила Лизе присмотреть за младшими детьми. Был теплый летний день и она, взяв с собой Иринку с Андреем, отправилась на опушку леса. Лиза улеглась на траву и стала читать книгу, а ребятишки бегали по лужайке: прыгали, гонялись за бабочками и дружно играли. Их радостные крики раздавались то тут, то там, отвлекая Лизу от чтения интересной книжки. Это сильно раздражало ее.

- Лиза, посмотри, какая красивая бабочка! Ты еще никогда такую не видела, - щебетала малышка, подбегая к старшей сестренке.

- Ира, не мешай мне читать! Замолчи, твоя болтовня надоела уже!

В этот момент подбежал Андрей с букетиком цветов.

- Посмотри, каких красивых цветочков я нарвал маме. Правда, красивые?

- Как вы мне уже надоели! - вырвав букетик из рук Андрея, она так сильно толкнула его, что мальчик упал на землю. - Ты мешаешь мне читать! Сейчас же перестань плакать, а то оставлю в лесу волкам на съедение! - не зная, как напугать брата, грозилась Лиза.

Недолго думая, Ира подскочила к сестре, выхватила из ее рук книгу и пустилась наутек. Лиза разозлилась еще сильнее. Догнав Иринку, она хорошенько отшлепала ее...

- Лиза! Ты что делаешь?- вдруг услышала она голос учительницы. В одно мгновение у Лизы исчез порыв гнева и от стыда она была готова провалиться сквозь землю.

Учительница успокоила детвору и выслушала их жалобы.

- Она никогда не хочет играть с нами, а только дерется!- сетовал Андрей, собирая цветы.

Скоро дети забыли про слезы и снова резвились, догоняя друг друга, перекликаясь с учительницей. А Лиза одиноко сидела, уткнувшись головой в колени, и плакала от обиды.

- Что теперь подумает учительница? Противные дети! Это ведь они вывели меня из терпения. Из-за них я так сильно опозорилась,- негодовала она, давая волю слезам.

Наконец Лиза набралась смелости и подошла к учительнице.

- Простите меня. Я так плохо поступила, - запинаясь, выдавила она из себя. - Я просто не видела вас...

- Да, Лиза, в этом я не сомневаюсь. Если бы ты знала, что я где-то здесь вблизи и могу услышать или увидеть, ты поступила бы иначе, - сказала учительница. - Подумай, Лиза, о другом. Я тебя увидела случайно, а Бог ведь всегда наблюдает за тобой. Он знает о тебе все!

- Я совсем не думала, что Бог видит меня,- сдавленным голосом произнесла Лиза, широко раскрыв глаза от удивления. - Неужели Он все знает обо мне?! - испугавшись этих слов, она расплакалась. Вдруг всплыл в памяти весь сегодняшний день... Как она ворчала и сердилась, когда мама попросила ее навести порядок в кухне. Как ни за что отшлепала Иру, когда та не успела собрать разбросанные игрушки. А сколько нехороших слов говорила она! Что же теперь делать? Оказывается, есть Тот, Кто все это слышал и знает!

Слезы ручьем лились из глаз. Понимая ее, учительница дала возможность выплакаться. Потом, присев поближе к девочке, обняла ее.

- Послушай меня, - с какой-то материнской заботой и любовью сказала она. - Очень хорошо, что ты увидела себя такой плохой. Так оно и есть. Всякий человек, поступающий лицемерно - грешит. Если ты в школе послушная, исполнительная, приветливая, а дома - нет, это лицемерие, это грех. Однако, Кровь Иисуса Христа очищает от всякого греха. Помнишь, мы учили такой стих? Бог предлагает тебе неиссякаемый источник, который омоет твой грех. Расскажи ему, какая ты нехорошая и попроси прощения. Он любит тебя. Иисус может дать тебе новое сердце - чистое и нелукавое. Ты везде сможешь тогда поступать справедливо, честно, с любовью.

Как земля, иссушенная зноем, с жаждой впитывает влагу, так Лиза слушала слова учительницы. Здесь же, на опушке леса, они преклонили колени и помолились. Всевидящий Бог, любящий слышать молитвы раскаяния, обласкал, утешил и простил Лизу.

Учительница, поцеловав ликующую девочку, сказала:

- Не всегда легко будет слушаться маму, быть приветливой и ласковой, но Спаситель поможет тебе. Запомни слова: "Ты Бог видящий меня". Этот стих поможет тебе поступать хорошо, справедливо. Примирись с Ирой и Андреем. А я пойду уже.- Иона быстро скрылась за деревьями.

Мама не узнавала Лизу. Что случилось с ее ворчуньей? В глазах девочки играли лучики радости...

Жизнь текла своим чередом. Частенько, закусив губы, Лиза сдерживала себя от негодования и старалась терпеливо сносить шалости братишки или сестренки. Всякий раз слова "Ты Бог видящий меня" придавали сил, охлаждали пыл гнева, помогали простить обиду.

Знаешь ли ты, что Бог видит тебя всегда и везде? Запомни хорошо, что наш Бог - Бог Всевидящий. Ты тоже не сокрыт от Его очей. Как сердце Лизы, так и твое Он силен изменить и очистить, если ты попросишь Его об этом.

А когда Он даст тебе новое сердце, тогда слова "Ты Бог видящий меня" не пугают, а помогают, придают сил и смелости, укрепляют в трудные минуты.

Как только прозвенел звонок, школа ожила. Она наполнилась звонким смехом, гомоном ребячьих голосов и просто шумом. Детвора сновала везде: по коридору, классам, школьному двору. Наступали летние каникулы и детям не терпелось поделиться друг с другом своими желаниями, планами. Мальчики, как воробьи, собираясь кучками, оживленно обсуждали волнующие проблемы. Третьеклассники столпились вокруг Сергея, старосты класса.

- Ребята, знаете, что, - сказал он заговорщицким тоном, - в июне мы будем играть в войну с мальчишками соседней школы. Сегодня после уроков будет собрание - это мне вожатый сказал.

- А мне эта игра не нравится, - сказал Алеша.- Я не буду играть.

- Я тоже не буду играть. Мы с папой поедем в деревню, - сообщил Костя.

- Тогда и я не буду играть, - поддержал своих друзей третий мальчик.

- Ребята, вы что-то не то говорите, - как взрослый, возмутился Сергей. - Это ведь не просто игра, а соревнование. Надо же честь школы защищать! А вы... что, струсили? Неужели и правда не будете играть?- обратился он к остальным мальчикам. Те, молча переглядываясь, не хотели говорить своего мнения, потому что придерживались большинства.

- Интересно, Виктор будет играть или нет?- вспомнил Алеша о своем друге.

- Где же он? Нужно спросить у него! - зашумели ребята и веселой гурьбой отправились на поиски одноклассника.

Этот шустрый черноголовый мальчик появился в их классе полгода назад. Ребята как-то сразу полюбили Виктора за веселый характер, честность, находчивость и, сами того не замечая, частенько прислушивались к его мнению и даже в чем-то подражали.

Мальчики нашли товарища и обступили его со всех сторон.

- Виктор, ты будешь играть с нами в войну? - спросил Сергей.

- Нет,- спокойно и уверенно ответил он.

- А почему?- послышалось со всех сторон.- Скажи, почему?

- Папа говорит, что это плохая игра. А то, что он скажет, всегда правильно. Я дружу с папой, и стараюсь слушаться его, - ответил Виктор, улыбаясь.

Смелый ответ вызвал у одних ребят смех, а у других одобрение. Между ними загорелся жаркий спор. Одни были на стороне Виктора и не хотели играть в войну, другие же насмехались, называя его "баптистом", и утверждали, что он просто боится и потому не хочет играть.

Раздавшийся звонок прервал шумный спор и ребята побежали в класс.

После уроков, когда пришел вожатый, у мальчиков уже было много вопросов. Предстоящая игра заинтересовала всех. Вожатый, объяснив ход соревнований, сказал:

- Ребята, вы познакомились с правилами и я прошу тех, кто будет играть, поднять руку.

Все мальчики, за исключением Виктора, подняли руку.

- А теперь вам нужно выбрать командира. Кого вы предлагаете?

- Виктора! Виктора! - дружно закричали ребята.

- Поздравляю, Виктор! - сказал вожатый, когда мальчики успокоились.- Оправдай же оказанное тебе доверие!

Виктор, немного покраснев, встал.

- Ребята, вы же знаете, что я в войну не буду играть, - твердо сказал он.- Я даже руку не поднимал, зачем меня командиром выбираете?

- Как?! Ты не будешь играть? - удивился вожатый. - А почему? Ты можешь объяснить?

- Могу. Папа всегда говорит, что драться, а тем более убивать людей - большой грех. Иисус учит нас любить врагов, любить друг друга. Я хочу поступать так, как Он меня учит, - смело и просто пояснил Виктор.

- Ну, что же, придется вам выбрать другого командира, раз Виктор не хочет, - сказал вожатый, обращаясь к мальчикам. - Здесь нужен тот, кто не боится.

По дороге Виктор рассуждал о происшедшем разговоре. Немного было обидно, что никто из ребят не поддержал его, да еще и вожатый унизил перед всеми, сказав, что он просто боится. Теперь Виктору было очень интересно, одобрит ли его поведение папа?

Радостью наполнилось сердце отца, когда он услышал о правильном и смелом поступке сына.

- Молодец, Витя! Ты хорошо сделал, что не постыдился высказать свое убеждение перед всеми. Если даже тебя не поддержали друзья и ты остался один, все равно - это победа! Запомни: все, чему нас учит Иисус, всегда верно. Старайся постоянно слушать Его и Он никогда не оставит тебя в беде!

- Трам-там-там! Там-тамтам! - монотонно и скучно уже третий день подряд стучал по крышам мелкий и холодный дождик. Казалось, он никогда не кончится. Низкое и хмурое небо горько плакало, роняя свои холодные слезинки на осеннюю землю. К вечеру поднялся порывистый ветер. Он протяжно свистел в верхушках деревьев, безжалостно, как кнутом, хлестал по заборам, по окнам. В такую погоду все живое пряталось в укрытие. Куда-то исчезли мухи и всякие букашки. Скрутившись калачиком, дремали собаки и кошки. Люди без особой надобности вообще не выходили на улицу, занимаясь домашними делами.

Домик, в котором жила большая семья Потаповых был уютным и теплым. Здесь всегда шумно и весело, а сегодня - особенно. Утром из поездки вернулся отец - пресвитер небольшой церкви христиан. Дети окружили его, с интересом расспрашивая обо всем: что видел, что слышал, на чем ехал. За разговорами незаметно пролетел день. На улицу выходить никому не хотелось, там - мокро и холодно, а здесь - тепло и сухо. Когда наступил вечер, Николай Павлович засобирался на молитвенное собрание.

- Оставался бы дома, Коля. Ты ведь не отдохнул с дороги! Да и вряд ли кто придет в такую погоду. Помолимся дома, - жалобно проговорила Анна Ивановна, сочувствуя усталости мужа.

Николай Павлович задумался. Жена была права. В последнее время молитвенные собрания почти никто не посещал. По воскресеньям дом был полон народу, а вот в пятницу... Каждый находил себе дела и почему-то не хотел вместе помолиться. Уже несколько недель подряд приходит только старушка Марковна. Она никогда не пропускала молитвенных собраний и часто ободряла Николая Павловича:

- Не унывай, брат, Бог видит нашу скорбь, слышит молитвы и обязательно пошлет пробуждение. Иисус ведь сказал, что если двое на земле согласятся просить о чем-нибудь, то будет им. Не сомневайся только в могуществе Бога!

Мысль о том, что Марковна придет и будет ждать его, придала сил. Он потеплее оделся и пошел.

* * *

Поднимаясь по мокрым ступенькам на крыльцо, старушка Марковна поскользнулась и упала. Встать не хватило сил, а боль в ноге вызвала легкий крик. На помощь прибежали соседи и занесли бабушку в дом, вызвали врача. Ушиб был настолько силен, что нога опухла и покраснела, на нее больно было наступать и старушка вынуждена была лежать в постели. Врач, приехав, обнаружил перелом и наложил гипс.

Около Марковны заботливо хлопотала соседка, пока не пришла дочь, узнав о несчастьи матери. Пятилетний внук Миша сочувственно погладил по опухшей ноге, по гипсу и, заглядывая в глаза, спросил:

- Больно, бабуля?

Марковна улыбнулась и, успокаивая внука, ответила:

- Сейчас уже не так сильно болит, а опухоль спадет. Видишь, врач гипс наложил, значит заживет! Погода дождливая, вот и ломит косточки вдобавок ко всему. Ничего, даст Бог,все пройдет. Ты не забывай молиться о мне, ладно?

Миша, в знак согласия, молча кивнул головой. Потом, что-то вспомнив, озабоченно спросил:

- Бабушка, а как же ты теперь молиться будешь? Ты ведь не можешь идти на собрание и даже на колени стать!

- Да, - встрепенулась старушка. - Я совсем забыла, сегодня же молитвенное собрание! Как бы сообщить Николаю Павловичу?..

- Что вы, Марковна! - возразила соседка. - Неужели кроме вас некому молиться, что вы даже в таком состоянии тревожитесь об этом? Придет же кто-то для молитвы! Я вот по болезни тоже не хожу...

Но Марковна не могла согласиться с ее словами.

- Иисус сказал так: "Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то, чего бы ни попросили, будет им от Отца Моего Небесного". Если двое... - задумчиво и как-то грустно повторила она. - Почти два месяца уже я была вторым для нашего пресвитера. Неужели сегодня никто не придет и он будет один?..- старушка смахнула крупные слезинки, бежавшие по морщинистым щекам, и принялась рассказывать соседке о силе совместной молитвы.

А Миша тихонько сидел и внимательно слушал слова бабушки. Он заметил тревогу и переживание в ее голосе, глазах и решил помочь.

- Значит, Иисус хочет, чтобы молились обязательно двое, - шептал он про себя, рассуждая своим детским умом. - А если дядя Коля придет один, Иисус огорчится... Я заменю бабушку!- принял решение Мишенька. - Я буду вторым с дядей Колей!

Как бы в знак протеста тревожно загудел ветер в трубе и глухо застучали ветки в окно, но Миша не испугался.

- Хоть на улице и темно уже, Бог сохранит меня, - ободрял он себя.

Как только мама ушла на кухню готовить ужин, а старушки увлеклись воспоминаниями, он оделся и, никем не замеченный, выскользнул на улицу. Дорога была знакома ему и Миша уверенно зашагал вперед, хотя идти было очень трудно. Порывы ветра щедро осыпали его колкими капельками мелкого дождя, ноги скользили по липкому от грязи асфальту, но Миша все шел, тихонько приговаривая:

- Дядя Коля не должен быть один, чтобы Господь не огорчился. Мы помолимся вдвоем...

А ветер не унимался. Он то дул в спину, словно подталкивая, то вдруг поворачивался и яростно хлестал по лицу, перехватывая дыхание. Почти у самого молитвенного дома Миша встретился с пожилым мужчиной. Увидев бодро шагающего мальчика, он удивленно спросил:

- Ты куда путь держишь, малыш? Подняв голову, Миша серьезно ответил:

- На собрание. Молиться иду.

- Так это Миша, внук Марковны? Я слышал она ногу поломала, правда?

- Да. Бабушка не может ходить, ей врач на ногу гипс наложил и я иду вместо нее. Ну, я пойду, чтобы не опоздать! - как взрослый, заторопился Миша.

Постояв еще несколько минут и почему-то тяжело вздохнув, мужчина пошел следом.

Сегодня, как и всегда, Николай Павлович пришел раньше назначенного времени. Молитвенный дом был пуст и он, сев на лавку, открыл Библию. Прочитал несколько глав, но за это время никто не пришел. Как-то тяжело стало на сердце у Николая Павловича и он поспешил стать на колени и рассказать свою печаль Богу. Он горячо просил Господа послать пробуждение среди христиан.

Как только он помолился, открылась дверь и кто-то тихонько вошел.

- Миша? Ты пришел с бабушкой?- обрадовался пресвитер.

- Бабушка сегодня упала на крылечке и поломала ногу. Она теперь лежит на кровати. Я один пришел.

- Что же бабушка просила передать?

- Ничего. Она не знает, что я пошел сюда.

- ???

- Бабушка очень сильно тревожилась о том, что вы будете один. Она говорит, что Богу нравится, когда двое молятся Ему. Чтобы Господь не огорчился, я решил пойти вместо бабушки и помолиться с вами. Теперь же нас двое...

На глазах пресвитера появились слезы. Простота малыша, его дерзновение, растрогало человека, который так нуждался в молитвенной поддержке. Они преклонили колени и Николай Павлович, прежде всего, просил прощения за уныние и печаль, благодарил Господа за то утешение, которое Он даровал ему в этот вечер.

Когда пресвитер закончил молитву, Миша сказал громко "Аминь!" и тоже помолился. Он благодарил Иисуса за то, что сохранил его в пути, просил исцелить бабушку и услышать молитву дяди Коли.

...В углу, возле двери, боясь себя выдать, тихонько стоял мужчина, с которым Миша встретился на улице. Он тоже был верующим, но домашние дела и работа занимали так много времени, что он приходил в молитвенный дом только по воскресеньям. Слова малыша и его путешествие дождливым вечером заинтересовали пожилого брата. Он осторожно вошел в молитвенный дом и, к своему великому удивлению, увидел только пятилетнего мальчика и пресвитера церкви, со слезами молящегося Богу. Голос Николая Павловича эхом отзывался в пустом доме...

Долго пришедший не мог выдержать. Он вышел из своего укрытия и тоже опустился на колени. Из его уст понеслась к Богу молитва раскаяния. Пробужденная душа взывала о милости.

- Теперь я всегда буду приходить сюда, - сказал брат Николаю Павловичу, когда они поднялись с колен. - Будем молиться, чтобы Иисус Христос пробудил всех, кто нерадеет и беспечно оставляет эти собрания. Как долготерпелив был Господь ко мне! - сокрушенно проговорил он и, качая головой, направился к двери.

Миша тоже заторопился.

- Мама будет искать меня... Сейчас расскажу бабушке, что нас было даже трое. Во, обрадуется она! - восторженно сказал он, надевая курточку.

Николай Павлович закрыл дверь на ключ и тоже пошел с Мишей - проводить его и заодно посетить старушку.

Выслушав рассказ пресвитера, бабушка ласково погладила внука по голове.

- Заместитель мой маленький...

- Бабушка, правда, Господь радовался

тому, что нас было трое? Он услышал молитву и пошлет то, что просил дядя Коля!

Миша был прав. Прошло не так уж много времени и в молитвенном доме по пятницам было много людей. Господь услышал молитву и зажег сердца христиан ревностно служить Богу, ставя домашние дела на второе место.

Вова знал из Библии много стихов. Каждый день, перед тем как идти в школу, он прочитывал несколько раз понравившийся стих, а к вечеру уже знал его наизусть и рассказывал перед молитвой младшим.

- Мама, что мне сегодня выучить?- спросил он однажды, неся Библию на кухню.

- Выучи первый стих из пятнадцатой главы книги Притчи Соломона, - ответила мама. Ей нравилось то, что Вову не нужно было заставлять читать Библию и учить стихи, он охотно делал это сам.

- Кроткий ответ отвращает гнев, а оскорбительное слово возбуждает ярость, - громко прочитал Вова; потом, повторив несколько раз, добавил: - Какой легкий стишок! Я его уже выучил!

- Это очень хорошо,- согласилась мама,- но я хочу, чтобы ты не только знал стихи, но и поступал так. Бог дал нам память для того, чтобы мы не просто помнили Его повеления, но и исполняли.

Позавтракав, Вова побежал в школу. По дороге слова матери молоточками стучали в памяти: "не только знать, не только знать!". И лишь когда начались уроки, Вова обо всем забыл, внимательно слушая учителя.

На большой перемене мальчики выбежали на школьный двор и устроили игру в чехарду. Она заключалась в том, что одному приходилось перепрыгивать через спину другого. Ребята с шумом и смехом перескакивали друг через друга.

Ловкий и резвый озорник Петя как-то нечаянно свалил толстяка Яшу. Поднялся громкий смех. Яша сильно рассердился, вспыхнул, как спичка, и между мальчиками началась перебранка. Яша утверждал, что Петя толкнул его, а тот оправдывался:

- Ты сам виноват. Такой неуклюжий, как медведь!

От этих слов Яша рассердился еще больше. Сжав кулаки, он бросился на Петю. Началась драка. Яша был гораздо сильнее, и Пете в этот раз хорошенько досталось. Через некоторое время игра возобновилась. Яше очень хотелось доказать свою ловкость, но на втором прыжке, а прыгал он как раз через Вову, он зацепился ногой и оба мальчика под дружный смех ребят покатились кувырком. Не помня себя от гнева, Яша вскочил и кинулся на Вову, изо всех сил ударив его кулаком. Тот, поднявшись с земли, хотел в свою очередь тоже "угостить" обидчика, но вдруг в голове молнией пронеслись выученные утром слова и наказ матери. Вова быстро опустил руку и твердым, примирительным голосом сказал:

- Я не буду драться. Я, наверное, не так стоял, как нужно, и потому ты упал. Не сердись на меня, Яша. Давай помиримся! - И первый протянул руку.

Яша от удивления открыл рот и не знал, что ему делать. А мальчишки забыли, что нужно смеяться над Яшей за то, что он такой неуклюжий, и в недоумении наблюдали за Вовой.

- Я совсем не думал, что этот стих пригодится мне сегодня,- рассказывал Вова маме.- Если бы я, как Петя, стал оправдываться, то не миновать бы драки. А так все обошлось хорошо и мирно.

- Слово Божье, сынок, никогда не подведет,- заверила мать.- Оно сильно сохранить тебя от всех бед и опасностей, если будешь поступать так, как написано.

Романовых постоянно что-то происходит. В этой семье растет трое шустрых и неугомонных мальчиков, которые всегда что-то придумывают, чем-то занимаются, о чем-то спорят. Во дворе у них каждый день собираются ребята десяти-двенадцати лет на свои "совещания". На них намечается план различных мероприятий и отсюда же начинается его исполнение. Нередко здесь вспыхивают драки и тогда вмешивается кто-то из старших и охлаждает пыл забияк.

Двор у Романовых большой, места всем хватает, и поэтому тут пропадает почти половина деревенских ребятишек. Хозяйка этого дома часто вздыхает:

- Что можно сделать с этими сорванцами? Своих трое, да чужих хороший десяток. Хоть привязывай их, чтобы не шалили!

Петя Меркулов тоже любил ходить сюда, хотя мама частенько просила его:

- Сынок, играй в своем дворе. Смотри, сколько у тебя игрушек разных, братики и сестрички есть - занимайся с ними! Зачем тебе ходить к неверующим мальчикам? Там хорошему не научат, а наоборот, разрушат все доброе, что есть в тебе.

Но Петя не всегда слушал маму. Пока был младше, вроде подчинялся, да и наказания боялся, а как подрос, все чаще и чаще заходил к Романовым и вскоре вообще стал полноправным членом их компании. Ребята совсем забыли, что Петя из семьи верующих и уже не дразнили, как прежде. Пете же это нравилось. А мама с тревогой смотрела на сына и много молилась о нем...

Шустрый по натуре, смекалистый, Петя очень быстро завладел авторитетом среди мальчиков и почти всегда был предводителем многих игр и заводилой всяких мероприятий. Сегодня, как всегда, он кричат громче всех, управляя ходом игры. Раскрасневшиеся лица мальчиков мелькали по всему двору. Было шумно и весело. Ласково грело солнышко, под лучами которого набирали сок яблоки на деревьях, отцветали последние цветочки на клумбах, зеленели кусты шиповника с красными ягодками-плодами. Уютно было здесь, и ребят больше никуда не тянуло. Они, как мотыльки, порхали по двору, лазили по деревьям, резвились.

В самый разгар игры вдруг все услышали голос Петиной мамы.

- Петя! Отнеси, пожалуйста, обед папе! Он работает на поле.

Мама стояла у калитки с сумкой в руках. Нехотя Петя повиновался. Надо же так! Только-только они разыгрались, а ему нужно уходить! Выхватив сумку из рук матери, Петя крикнул уже на ходу:

- Я сейчас, мигом! - И умчался за околицу, где работал отец.

Запыхавшись, он прибежал на поле и сходу выкрикнул:

- Папа! Я принес тебе обед, мама передала! Приятного аппетита!

- Спасибо, сынок!- отозвался отец и, смахнув рукою пот со лба, добавил: - Куда же ты так быстро? Оставайся, покушаем вместе!

- Меня ребята ждут, папа! - И только пятки засверкали, Петя помчался обратно.

Не успел он пробежать и половину пути, как вдруг услышал громкий свист и, оглянувшись, увидел Колю, школьного товарища. Тот энергично махал рукой, зовя его.

- Что ему нужно? - подумал Петя, нехотя поворачивая навстречу Коле.

- Ты как сюда попал?

- Обед приносил отцу. Он работает здесь. А теперь мне нужно домой. Ребята ждут.

- Ну, не спеши, обойдутся и без тебя. Уж если ты попал на мою территорию, то должен задержаться здесь.

Пойдем в лес! Недавно мы с ребятами резали прутья для удочек и видели гнезда белочек. Знаешь, как много их было! Там точно есть маленькие бельчата! - захлебываясь от восторга, рассказывал Коля. Ему очень нравились эти пушистенькие зверьки, не одну белочку вырастил он дома.

Разве мог Петя отказаться от удовольствия полазить по деревьям? Моментально забыл он об интересной игре, о мальчиках, ожидающих его...

Коля с Петей направились в сторону леса. На углу последней улицы они вдруг заметили своего одноклассника Антона. Этот паренек нравился ребятам своей сноровкой и общительностью. Он всегда был готов на любое интересное дело. Антон сразу же согласился с намерением ребят и они уже втроем направились в лес.

На опушке порхало множество мотыльков и бабочек. Весело чирикали воробьи и, как будто вдогонку друг за другом, прыгали с ветки на ветку. Откуда-то из зарослей подавала голос куропатка, перекликались рябчики. Но мальчики этого не замечали. Они усердно лазили по деревьям от гнезда к гнезду, но бесполезно. Ни одной белочки, к сожалению, им не удалось найти. Эти пушистенькие комочки прыгали по высоким соснам и достать их было невозможно.

- Эх, проворонили мы... - вздохнув, разочарованно произнес Коля. - Нужно было на три или четыре дня раньше! Бельчата уже научились по деревьям прыгать и нам их не поймать...

После тщетных поисков, перепачканные, с исцарапанными руками и ногами, рваными брюками, усталые ребята растянулись на траве.

Солнышко бережно спрятало свои лучи и медленно катилось на покой. Земля, нагретая за целый день была теплая. Приятно пахли лесные травы. Беззаботно летали стрекозы, туда-сюда сновали муравьи, готовясь ко сну...

Вдруг Петя вскочил на ноги, как ужаленный.

- Уже темнеет! Я пошел домой. Там ведь никто не знает, куда я делся! Да и голодный я, как волк. Ну, до завтра! - И Петя повернулся, приготовившись в путь.

- Ты куда?! - выкрикнули вместе Коля и Антон и тоже поднялись на ноги. - Как раз когда темнеет, самое интересное время!

- Мы тоже голодные, - добавил Антон.- Давайте вместе что-нибудь сообразим!

Несколько минут они молча постояли, прислушиваясь к отдаленному собачьему лаю.

- Придумал! - воскликнул вдруг Антон и полушепотом добавил: - Пойдем, залезем в сад к бабушке Даше. Там мы найдем все, что нам нужно! Эта старуха уже плохо слышит и видит, никто нас не заметит, так что мы наедимся досыта.

Такое предложение было не по душе Пете. Он хотел было избежать этого мероприятия, но побоялся быть осмеянным. Быстро вспомнились ему слова мамы, которая всегда говорила, что чужое брать нельзя. Как же быть? Ни в коем случае он не хотел прослыть трусом, но и воровать тоже не хотелось. Внутри у Пети яростно боролись две силы. Друзья сразу же заметили его колебания.

- Что с тобой? Ты что, боишься? Это на тебя не похоже, ты же всегда был смелым и отважным! Пойдем! - скомандовал Коля и потянул Петю за рукав.

Ребята двинулись в сторону деревни, где жила бабушка Даша. Вокруг было тихо и спокойно. Получив вечерний паек, мирно жевали его коровы и овцы. Успокоились и свиньи, укладываясь своими жирными боками на мягкую солому. На шестах уснули куры и только изредка то тут, то там, лаяли собаки. В окнах зажигался свет - после трудового дня люди собирались ужинать.

Бесшумно, по-кошачьи, ребята пробрались в сад. Петя сразу же кинулся собирать помидоры, а Коля дергал морковку. Антон забрался на яблоню. В темноте трудно было сделать все осторожно и аккуратно, да ребята и не пытались делать так. Ветки молоденькой яблоньки беспощадно ломались, издавая жалобный треск. Его-то как раз и услышала бабушка Даша, потому что яблонька росла у самого окошка. Почему же Антон так неосторожно вел себя?- Об этом мальчики подумали только тогда, когда послышался стук открывающего окна.

- Бежим! - шепнул Коля и стремглав пустился наутек.

Подгоняемые страхом, как плетью, Антон с Петей тоже помчались в сторону леса. По дороге Петя выронил несколько помидор, но подбирать их было некогда. Тяжело дыша и почти выбившись из сил, они, наконец, достигли опушки леса.

Заходить дальше в лес было страшновато и мальчики, не сговариваясь, повалились здесь же на траву.

- У-ух! - первый прервал молчание Антон.- Нам еще повезло! Хорошо, что уже темно, а то она точно узнала бы нас!

- И тогда уж нам несдобровать, - добавил Коля, уплетая за обе щеки помидоры.

Только у Пети почему-то пропал аппетит. Какой-то комок застрял в горле, а совесть беспощадно твердила одно и тоже: "Лучше бы домой пошел сразу. Зачем было затевать все это? Как будто дома кушать нечего!" Через силу, чтобы не привлечь внимание ребят, Петя съел одно яблоко.

Когда воры перепрыгнули через забор, старушка поняла, в чем дело. Громко позвала соседа, который как раз в то время вышел на улицу. Бабушка рассказала ему о своих подозрениях и о том, как трещали ветки яблони. Они взяли фонарь и вместе пошли на огород. Перед глазами предстала картина разорения. То тут, то там валялась морковка, кусты помидор были помяты, а сами овощи кое-где раздавлены.

- Посмотри, Иваныч, - обратилась старушка к соседу, - как они попортили это прекрасное деревцо! Они сорвали яблоки, а сколько веток сломали! - У бабушки потекли слезы.- Как мне было тяжело копать, сажать, полоть... А эти сорванцы за один раз все перепортили!

- Как бы узнать, кто эти мальчики? Их нужно хорошенько проучить. Это же варварство настоящее! - возмущался сосед, увидев такое зрелище.

- Я хорошо слышала голос сына знакомой мне женщины. Они живут здесь недалеко. Может быть он и организатор всего?

- Да, это очень хорошо, что вы узнали его. Что вы думаете делать? Может сообщить в милицию?

- Нет, не нужно, - немного успокоившись, сказала бабушка Даша. - Родители его - хорошие люди и мне не хочется, чтобы они из-за сына имели неприятности. Вы знаете Василия Ивановича? Он живет через два дома от нас.

- Учителя?

- Да, да, учителя. Может, сходим к нему? По-моему эти мальчики из его класса. Я расскажу ему все, пусть он проберет шалунов. Мне хочется, чтобы они выросли не ворами и негодяями, а честными и хорошими людьми. А ведь великое начинается с малого!

- Правильно вы говорите. Проучить мальчиков нужно...

В деревне все знали и уважали строгого и честного учителя. Ученики побаивались его, потому что, поступая справедливо, он никому спуску не давал. А родители почитали за внимание и хорошее воспитание этих озорников.

Василий Иванович с участием отнесся к просьбе бабушки Даши.

- Хорошо, что вы узнали Колю. Завтра я выясню, кто еще был с ним. Вы правы. Нужно в корне пресекать эти злые ребячьи шалости, которые быстро могут вырасти в настоящее воровство.

Старушка, поблагодарив учителя за внимание, ушла. Тоненький рожок новорожденной луны несмело выглянул из-за набежавшей тучи и немного осветил дорожку, по которой тихо ступая, шла старушка. Очень жалко было ей тех ребят, которыми с детства пользовался сатана, толкая на мелкие преступления, на шалости, на зло.

- Привлеки, Боже, к Себе этих мальчиков! - просила она Того, Кто силен пленить Своею любовью всех.

* * *

На следующее утро трое друзей встретились на школьном дворе, весело улыбаясь друг другу.

- Ну, как спалось?- беззаботно спросил Антон у Пети.

- Ничего... - ответил тот, стараясь не показать беспокойства, которое не покидало его.

- Ругали тебя родители?- продолжал Антон, ничего не подозревая.

- Было немножко. Мама сильно волновалась, не представляя, куда я мог исчезнуть. Ну, все уже прошло...

Прозвенел звонок и прервал их разговор. Как и все остальные, они вошли в класс и спокойно сели на свои места. Не успели ученики затихнуть, как пришел учитель. Строгое выражение лица, твердая походка и короткое приветствие говорили о серьезности темы сегодняшнего урока. И вдруг...

С удивительными подробностями учитель описал вчерашние события в саду бабушки Даши. Василий Иванович рассказывал так, как будто сам присутствовал там. Друзья побледнели. Они не смели даже взглянуть друг на друга. Голова Пети медленно опускалась все ниже и ниже... Антон через несколько минут овладел собой и беззаботно поглядывал в окно, как будто слова учителя совершенно не касались его. И только назойливая мысль неотступно твердила: откуда он все это знает? неужели их кто-то видел?

Коля опустил глаза и бледность лица сменилась сгустившейся ярко-пунцовой краской.

- Мужественных "героев", которые вчера в десять часов вечера так "элегантно" перескакивали через забор, прошу встать! - закончил учитель свою речь, глядя на реакцию учеников.

Все притихли и сидели, не шелохнувшись, только некоторые переглядывались, как бы спрашивая друг у друга: кто же это может быть? А у наших трех "героев" куда-то исчезла самонадеянность и неизвестно куда девалась смелость. Неужели их заметили?! Стоит ли молчать, скрываться? Стыдно, очень стыдно было сознаваться, но и молчать...

- Ну, что же, может мне вам помочь? Кто вчера у бабушки Даши Никитиной так разорил огород и унес плоды?- Строгий взгляд учителя устремился на Колю.

Мальчиком овладел страх, но почувствовав себя обнаруженным, он встал. Поднять глаза не хватило смелости и он стоял, робко опустив голову. Петя и Антон в недоумении переглянулись: зачем он признался? Неужели Коля забыл, что они решили держать все втайне? Их ведь никто не видел!

- Где же остальные участники памятного похода? Скоро ли они потрудятся встать или мне помочь им подняться на ноги?

Скрываться было бесполезно. О, как горьки последствия греха! Как трудно перед всеми признаваться! Боязливо и как-то неуверенно поднялись Петя и Антон. Если бы можно было куда-то спрятаться в этот момент, они обязательно воспользовались бы такой возможностью...

Учитель еще раз обвел взглядом весь класс и снова остановился на Коле.

- Сколько вас было?

- Трое, - тихо ответил он.

- Мне очень больно, - начал учитель каким-то сдавленым голосом, - от того, что несмотря на все поучения, вы можете заниматься такими делами. Знаете ли вы, что это вороство? Сколько труда вложила старушка, чтобы вырастить морковку и помидоры! Как радовалась урожаю, как тщательно полола она, удаляя сорняки, а вы... Вы разграбили и разорили все за несколько минут!

Одноклассники, поглядывая на виновников, молчали.

- После занятий вы обязаны пойти к бабушке Даше и попросить у нее прощения за сделанное, - прозвучал неумолимый приговор учителя.

- Как? Просить прощения у бабушки? Признаться перед ней? Нет! Что угодно, но только не это!- чуть ли не вслух возмущался Антон.

- Беда, - подумал Коля, - почему мы были так неосторожны? Еще, чего доброго, родителей вызовут...

- Это уж слишком,- рассуждал Петя.- Нет, прощения просить я не буду!

Но учителя все же пришлось послушаться.

После уроков Антон, Петя и Коля стояли на углу улицы, обсуждая свою проблему. Говорить было тяжело. Да и что говорить? Петя никак не мог опомниться - так быстро все произошло!

- Что же мы скажем старухе?- прервал Антон легкий спор о том, кто виновнее во всей этой "каше".

- Вот, когда яблоки рвал, не думал об этом,- разочарованно проворчал Коля, швырнув камень в пролетающего мимо воробья.

Петя, нагнув голову, задумчиво ковырял землю носком ботинка.

- Ты что молчишь , не виноват, что ли? - толкнул его Антон. - Я, например, не представляю, как можно явиться к ней и что нужно говорить. Нет, я, ребята, не пойду!

- Придумал!- от радости вскрикнул Коля.- Я расскажу все маме и попрошу ее пойти вместе со мной! Она знает эту бабушку и поговорит с ней вместо меня.

- Ни в коем случае! - возмутился Антон.- Никогда не скажу об этом матери. Сам заварил кашу, сам и хлебать буду. Если узнает отец, то...

- Ну, вы делайте, как хотите, а я пойду с мамой! - сказал Коля и зашагал домой.

- А мы вдвоем пойдем! - кинул ему вдогонку Антон и сказал уже Пете: - Будь, что будет, правда? Мы и сами сможем провернуть это дело.

Антон и Петя встретились около четырех часов дня. Немного волнуясь, они направились к дому старушки. И чем ближе подходили к месту происшествия, тем меньше оставалось мужества. Только вчера вечером, по этой же дорожке они двигались бесшумно, а сегодня ноги как будто вростали в землю и беспомощно волочились, не давая двигаться быстро.

- Ты первый зайдешь, - нарушил молчание Антон.

- Я?! Нет, ты ведь старший,- возразил Петя.

- Тебя же бабушка Даша знает. Если ты первый поговоришь с ней, будет лучше. К чужому ведь всегда строже относятся!

Долго еще мальчики перепирались, кому же первому зайти, но увы! Смелости не хватило ни у того ни у другого. Наконец Антон сказал:

- Нет, я не согласен. Я вообще не пойду к ней. Пусть учитель хоть побьет меня! Я иду домой. - Он круто повернулся и быстро зашагал в противоположную сторону.

Петя в нерешительности постоял у калитки и поплелся к своему дому. Ему было стыдно до слез. Какой позор! Он, Петя, стал вором! За воровство стоял перед всем классом, а теперь не может попросить прощения у бабушки Даши, которая после собрания раньше так часто угощала его конфетами.

- Да, правду говорила мама, что дружба с этими мальчишками ни к чему доброму не приведет... Я уже не помню, когда последний раз читал Евангелие, молился. Неужели еще Иисус может простить мне? Нет, наверное уже не простит ! - рассуждал Петя, идя домой. - Теперь на собрание мне вообще нельзя появляться: у бабушки Даши я воровал помидоры, у Любы украл ручку на перемене. Сашу побил, испачкав брюки грязью... А ведь Люба простила мне,- осенила его вдруг отрадная мысль, - а Сашина мама даже не бранила. Может быть Иисус тоже простит ? Нет, наверное уже не простит...

Играть Пете сегодня совсем не хотелось. Наспех сделав уроки, он пораньше лег спать, чтобы скрыть внутреннее напряжение. Ночь была тревожной. Снились нехорошие сны и Петя поднялся утром с болью в голове.

- Сынок, ты, наверное, болен? Или в школе натворил что-то? - спросила мама, приложив руку ко лбу.

- Нет, не болен, - ответил Петя, уклоняясь от прикосновения.

- Скрываешь ты, Петенька, что-то... А это нехорошо. Ты совсем от рук отбился: на собрание ходить не хочешь, Библию не читаешь... Что же случилось ?

Комок подкатил к горлу и Петя, так и не сказав маме ни слова, ушел в школу.

На следующее утро, на первом же уроке, учитель по-прежнему строго спросил:

- Ну, как, "герои" были вы вчера у бабушки Никитиной?

- Я ходил с мамой, - с каким-то облегчением произнес Коля. - Бабушка показала истоптанный огород и поломанные ветки. Она простила мне и сказала, что даже вспоминать не будет больше.

- Хорошо, Коля. Запомни на всю жизнь, что воровство - это большое зло. Ну, а вам что сказала бабушка Даша? - обратился он затем к Антону и Пете.

Мальчики съежились. Что же ответить? Втянув голову в плечи, заикаясь, Антон выдавил из себя:

- Мы... тоже были у ее калитки, но...побоялись войти...

Взрыв смеха последовал за его словами. Красные от стыда, с опущенной головой, мальчики и правда были смешными и жалкими.

- Побоялись? Вот это да! Значит у вас хватило смелости в темноте истоптать и изломать то, над чем так старательно трудилась старушка, а просить прощения вам стыдно? Не думайте, что вы избежите этого! Даю вам последнюю возможность привести все в порядок. Если вы сегодня не попросите прощения, то завтра я сам поведу вас туда.

Итак, получилась только отсрочка. С завистью ребята поглядывали на Колю, у которого все было уже позади.

После обеда Антон с Петей снова направились по знакомой улице к тому небольшому домику, где жила бабушка Даша. На этот раз они шагали смелее, но у самой калитки остановились в нерешительности, снова споря, кому первому войти и начать разговор. Наконец Петя подтолкнул своего друга.

- Иди же, Антон, ты всегда был таким смелым!

И самолюбие помогло ему.

- Теперь или никогда! - вдруг решил Антон и шагнул во двор.

Здесь было тихо и спокойно. Чисто, уютно. Постучав, мальчики вошли в дом и увидели хозяйку, сидящую у окна с книгой в руках. Она ласково ответила на несмелое приветствие ребят и отложила книгу в сторону.

Антон, не зная куда деть руки и переминаясь с ноги на ногу, плаксивым голосом сказал:

- Бабушка Даша, мы тоже были у вас в саду. Мы воровали яблоки и помидоры. Простите, мы никогда больше не будем так делать!

У старушки от этих слов и слезы на глазах появились.

- Хорошо, детки, что вы сами пришли и сознались. Скажу вам, что все великие злодеяния, за которые люди сидят в тюрьмах, всегда начинаются с малого. Я очень хочу, чтобы вы выросли честными, хорошими людьми. Пойдем, посмотрите, что вы там натворили!

То, что увидели мальчики, действительно было страшным. Изломанные кусты помидор уже завяли и валялись, как мусор. Морковь тоже была истоптана. Свекла, петрушка, перец имели жалкий вид. Молоденькая яблонька стояла искалеченная с обломанными ветками.

- Видите, мальчики? Не зря вас так ругают, правда ?

Оба мальчика кивнули головой. Что сказать? Они, правда, не хотели так делать, но в темноте, в спешке, неумышленно, так безжалостно покалечили растения.

- Я прощаю вам. Пусть у вас всегда будет все хорошо. Хочу еще сказать, особенно тебе, Петя, что сделанное вами - грех. Вы этим огорчили Господа Иисуса и должны у Него попросить прощения. Мы все грешники перед Богом, но Он прощает тех, кто просит прощения и исповедует перед Ним свой грех. Так, как вы сказали мне, так признайтесь в сделанном и пред Богом. Он обязательно простит! - Бабушка с любовью погладила мальчиков по голове, угостила конфетами и проводила до калитки.

Отойдя подальше от дома, ребята облегченно вздохнули.

- Правда, прекрасно получилось? Несколько крокодильих слезинок могут сделать многое. Если бы эта бабулька знала, что у меня внутри, она ни за что не простила бы мне! Я втихомолку смеялся над ее словами, - признался Антон, чувствуя себя героем. - Неплохо быть артистом, правда? Так можно всех вокруг пальца обвести, - Возбужденный Антон взглянул на молчащего друга: - Что с тобой? Какой комар тебя укусил? Почему ты не радуешься, что все так хорошо получилось? Нам еще и конфеток дали!

А у Пети в душе творился переворот.

"Ведь я же не такой, как Антон! Тот ничего не знает об Иисусе, не знаком с Библией, а я... Все это, наверное, потому, что я перестал слушать маму. Целое лето пробегал с мальчишками и вообще не читал Библию. А теперь - вор вместе с Антоном и Колей. Какой позор!" - словно растревоженные пчелы, жужжали и кружились в голове мысли.

- Знаешь, Антон, я не могу смеяться над ее словами, - сказал он вслух.- Она права

- Ты до сих пор веришь в существование Бога? - вспомнил Антон. - Никакого Бога нет! А если даже и есть, то Он не станет заниматься такими пустяками. - Антон стукнул друга по плечу и беззаботно сказал: - Не бери в голову эти мелочи. Главное - все в порядке. До завтра. Антон повернул на свою улицу, а Петя одиноко побрел дальше.

* * *

Прошло уже несколько дней. Коля и Антон давно забыли о происшедшем, потому что успели натворить много других шалостей, а Петя не мог успокоиться. Он чего-то искал и не находил. Пробовал читать Евангелие, но мысли возвращались на огород, на место преступления, и он ничего не запоминал. Он вставал на колени, но не было слов для молитвы. Что же ему делать?

Младшие братишки по вечерам приставали к Пете, и просили поиграть с ними, но он делал вид, что ему нужно учить уроки и прогонял их. Играть Пете не хотелось. Помучившись и не видя выхода, он решил поговорить с Геной.В классе все сторонились его, называя "святым", хотя он был общительным и быстрым на помощь. Гена Пете давно нравился. Он умел играть на гитаре и красиво пел. На собрании они часто сидели рядом.

- Я, Петя, тоже такое пережил, - серьезно и как-то по-взрослому сказал Гена, когда Петя поведал ему свое горе.- Я не только воровал яблоки, но даже брал тайком деньги из папиного кармана, всегда обижал младшую сестренку, обманывал маму, дрался с мальчиками. Однажды я сильно побил Лену: она грозилась рассказать папе о том, что я украл у кого-то красивую ручку. В то время, как Лена плакала, крича на всю комнату, к нам в гости приехал дядя Вова. Родителей дома не было, вот он и давай спрашивать у нее почему она плачет, да кто ее обидел. Конечно, Лена все ему рассказала.

После того, как дядя Вова поговорил с нами, я вдруг понял, какой я грешный, злой и негодный! Мне казалось тогда, что никогда Бог не сможет простить такого грешника. Дядя Вова пояснил мне, что именно грешников пришел Иисус спасти. За них Он страдал и умер на кресте. Потом он посоветовал мне рассказать все Иисусу. Знаешь, когда мы помолились, мне стало так легко, что я начал петь и прыгать от радости. С тех пор я дружу с Иисусом и мне всегда хорошо. Давай сейчас помолимся! Я знаю, что Иисус может помочь тебе.

Петя сразу же согласился. Как только стали они на колени, у него как будто язык развязался. Поток горячих слов хлынул из уст. Все рассказал Петя Иисусу. И как не слушал маму, как обижал братишек, говорил плохие слова. Рассказал о том, что уже несколько раз воровал, много раз обманывал. Он искренне просил прощения за все. Гена тоже помолился. Его молитва была пересыпана словами благодарности за все- за все, что дает Бог, любя их.

Радостно и спокойно стало на душе у Пети.

- Как сильно Иисус любит нас! - обнимал он своего друга. - Еще вчера я думал, что мне никакого прощения нет. А оказывается, есть!

Домой Петя пришел новым человеком. Как быстро все вокруг него преобразилось! Сегодня братишки были совсем не вредные и не назойливые, как ему всегда казалось. Даже дворовый пес Рекс приветливо махал хвостом, встречая Петю. Не заметить перемену в нем было невозможно .

- Ты что, две пятерки получил? - спросил Миша, глядя в сияющие глаза Пети.

- Нет, браток, я стал новым человеком, - как взрослый, важно ответил он.

- Как это?

- А так. Иисус очистил мое сердце. Теперь Он - мой Друг.

- А я тоже люблю Иисуса, - ответил Миша с каким-то самодовольством.- И на собрание с мамой всегда хожу! - добавил он веское доказательство.

Петя не стал сейчас много объяснять братишке, - сам увидит, что значит новый человек. Побыстрее прошмыгнул он в свою комнату и, закрыв дверь, встал на колени. Ему нужно было побыть наедине со своим новым Другом...

Больше всего на свете Максим любил мастерить. Он сам провел звонок и отремонтировал швейную машинку Мальчик так увлекался своим занятием, что забывал делать уроки и даже кушать. В этом-то и заключались все его несчастья и беды. Маме то и дело приходилось напоминать ему, чтобы он не забывал своих обязанностей и делал уроки. Вчера папа, придя с работы, снова обнаружил во дворе неубранный мусор, а в дневнике двойку и замечание о невыученных правилах грамматики.

- Если ты не будешь заниматься и как следует наводить порядок во дворе, - строго сказал отец, - то я заберу у тебя ящик с инструментами. Смотри, сынок, предупреждаю тебя последний раз!

Максим знал, что папа не шутит. Он сдержит свое слово. Некоторое время мальчик исправно выполнял свои обязанности и поручения мамы, хотя это стоило ему больших усилий. И все же любимого увлечения он никак не мог оставить. Оно тянуло, как магнит. Утюг, настольная лампа, пылесос, стиральная машина никогда не стояли поломанные.

Все свободное время Максим проводил в гараже. Когда нечего было ремонтировать, он просто что-то разбирал и снова собирал.

Как-то раз родители собрались к бабушке в гости и заодно хотели помочь ей по хозяйству. Максим же должен был оставаться дома. Уже с утра мальчик радовался возможности что-нибудь разобрать, пока не будет родителей дома. О том, чем именно ему заняться, не пришлось долго думать. Взгляд Максима остановился на старинных часах, висящих на стене. К их внутренностям он еще не притрагивался. Точно! - Он разберет часы!

Уезжая, папа еще раз напомнил:

- Максим, к нашему приезду чтобы все уроки были сделаны и во дворе - порядок. Ты меня понял?

Мальчик покорно кивнул головой в знак согласия. Ему и правда хотелось быть послушным и делать так, как говорит папа, но почему-то не всегда получалось...

Максим долго сидел над уроками и в конце концов справился с домашним заданием. Еще осталось убрать мусор во дворе и тогда - он свободен! Это было проще простого. Он быстро собрал игрушки, ненужные бумажки и скоро двор был чист. А теперь... Теперь можно приняться за любимое занятие! Максим принес инструменты, снял со стены часы и весь как бы погрузился в них. Он осторожно отвинтил и разложил на столе все гаечки, винтики и пружинки...

- Как интересно выглядят часы! - восхищался он, рассматривая удивительный механизм. - Они идут... но почему же не бьют? Нужно проверить устройство боя!

Мальчик с усердием принялся за работу: закрутил гаечки, закрепил маятник и не перепутал молоточки для боя. Затянув последнюю пружинку, он повернул к себе циферблат. Идут! Максим выставил точное время и снова повесил часы на стене. Скоро уже должны возвратиться родители. Как хорошо, что он успел все сделать! Теперь никто не узнает, что он разбирал часы.

Максим быстро убрал инструмент и, как ни в чем не бывало, устроился на диване читать книгу. Вдруг он замер от неожиданности. Звонкий, мелодичный удар раздался в комнате: часы отбили полчаса, чего не делали уже долгие годы. Максим сильно испугался. Бой часов выдаст его! Он представил себе, как ящик с инструментом навсегда исчезает в сарае. Теперь он лишится самого любимого - ремонтировать!

- Что же делать?! - мальчик соскочил с дивана, отбросив книгу в сторону. Через полчаса придут родители и часы пробьют шесть ударов, выдав его. Папа ведь обязательно обратит внимание на это!

А полчаса длились мучительно долго. Максим ходил по комнатам из угла в угол, заглядывая в окна. Вот и папа с мамой и младшими детьми! Они как раз вошли во двор. Что же делать?

Максим взял в руки книгу и сделал вид, что читает. Как только открылась дверь, дом наполнился шумом от пришедшей детворы. Они наперебой рассказывали о своих маленьких приключениях. А у Максима мысли кувыркались в голове. Время от времени он поглядывал на часы. Минуты тянулись очень медленно... Может быть они все-таки не пробьют больше? Молчали же они столько лет! Тогда никто ничего не узнает и он не будет наказан. Это ведь было бы замечательно! Никто ведь не видел, как он разбирал часы...

Вдруг в памяти Максима всплыло последнее детское собрание и рассказ об одном человеке, который часто повторял: "Этого же никто не видел!". Тетя Люба очень интересно рассказывала про мужчину, которого богатый господин пригласил к себе на пир. Этот человек пришел и уселся за столом в грязной одежде, хотя у входа раздавали другую, чистую и красивую. Он не захотел переодеваться и думал, что хозяин не заметит его среди такого множества людей. Только вчера вечером Максим прочитал об этом в Евангелии, поэтому он хорошо помнил притчу, особенно конец. Того человека бросили во тьму внешнюю, где плач и скрежет зубов. Как это ужасно!

- Значит Иисус наверняка видел, как я разбирал часы... Папа запретил мне ремонтировать, а я не послушался, поэтому сделал грех, а Иисус все видел...

От таких мыслей Максиму стало жарко. Он, неожиданно для себя, принял решение быть честным и во всем признаться. Мальчик подошел к отцу и, ласкаясь, забрался к нему на колени. Папа улыбнулся- уж он-то знал своего сына!

- Ты наверное снова что-то натворил?- голос его звучал приветливо и это придавало сил.

- Я опять ремонтировал...- проговорил Максим провинившимся тоном.

- Ты что-нибудь поломал?

- Нет...

- Тогда что же побывало в твоих руках?

- Я хотел посмотреть, как выглядит механизм в старых часах, которые висят на стене.

- И что? - отец испуганно посмотрел на часы, подаренные дедушкой в день свадьбы. - Они идут, - вздохнул он облегченно. - Если бы ты не сказал, я даже и не заметил бы ничего!

- Знаешь, папа, когда я...

В это время раздался такой знакомый мелодичный звон, который давно уже не был слышен. Часы пробили шесть. Теперь Максиму ничего не нужно было объяснять. Прибежала мама из кухни.

- Часы? - удивленно посмотрела она на отца, а потом на Максима. - Как это они бить начали?

- А вот мастер стоит! - похлопал папа Максима по плечу. - На этот раз я прощаю тебе, сын мой! Когда-то ты оставлял ложку в варенье и этим продавал себя, а теперь...Ну, а как с уроками?

- Я все сделал... Только вот... Папа, Господь сильно огорчился за то, что я такой непослушный? Он же видел, как я разбирал часы, если бы даже и ты не знал?

- Конечно, Иисус все видит и знает. Для Него нет ничего тайного. Всякий грех, всякий проступок нужно исповедовать, то есть, признаваться в нем перед Богом. В Библии написано: если мы исповедуем грехи наши, то Бог обязательно прощает нам.

Искренне Максим рассказал о всех проделках и о том, что он делал тайно. Вместе с папой и мамой они помолились Иисусу и Он услышал его молитву. Максим вырос и стал проповедником, как папа. А еще он - мастер на все руки, и не только ремонтирует, но и конструирует новые механизмы.

Весело перепрыгивая через лужи, Вася спешил домой. Сегодня он, как всегда, пойдет на почту, где работает его папа. Там все интересно и привлекательно. В одном из кабинетов монотонно стучит телеграфный аппарат. То тут, то там звонит множество телефонов, приходят и уходят люди, получая и отправляя переводы, посылки, телеграммы. А еще каждый день на большой машине привозят много-много писем, газет, журналов и посылок.

Васю на почте любили. Для него всегда находилась работа по силам. Всякие мелкие поручения доверяли ему и, чувствуя себя нужным и полезным человеком, с удовольствием выполнял их. Его худенькую фигуру можно было увидеть в любом кабинете. Особенно нравилось Васе сортировать марки. Это он делал вместе с начальником, раскладывая их на столе. Павел Иванович считал марки и убирал в сейф - большой железный ящик. Хлопая мальчика по плечу, он любил приговаривать:

- Вот мне и замена растет. Настоящий начальник будет!

А у Васи от его слов энергии прибавлялось. Скорее бы вырасти!

А пока... Вася учился еще только в первом классе. Он приходил домой, переодевался, кушал и делал уроки. Управившись с домашним заданием, он стремглав мчался на почту. Если маме нужен был сын, она всегда знала, где его можно найти.

...Запыхавшись, Вася вбежал в отделение связи, радостно со всеми здороваясь. Сегодня его приход почему-то мало кого обрадовал. Работники как-то отрывисто и сердито отвечали на предложенные им услуги, давая понять, что он здесь не нужен и они сами справятся с работой. Даже Павел Иванович, любивший мальчика за усердие, молча поглядел на него поверх очков так строго, что Васе захотелось убежать к маме и никогда, никогда больше не появляться здесь! Что же все-таки случилось? Почему все смотрят на него подозрительно? Вася никак не мог понять этого. Не зная, чем заняться, он взял несколько листов бумаги и сел в укромном уголочке рисовать, размышляя о происходящем.

Скоро о его присутствии забыли. Павел Иванович делал отчет за неделю. Не поднимая головы, вполголоса, он сказал Екатерине Петровне:

- Ничего не понимаю. Сегодня снова пропало несколько марок и притом десятикопеечных. Сначала исчезали марки по две и четыре копейки, теперь уже и по десять. Вор становится все нахальнее. Надо принимать какие-то меры!

- Думаю, что все-таки нужно сказать отцу, чтобы он знал, чем его сын занимается, - предложила Екатерина Петровна. - Вначале мальчик показался мне таким честным, а теперь... Совсем не похож на своего отца!

- Никто другой не мог этого сделать, - продолжал Павел Иванович. - Я стал наблюдать за ним. Вчера, когда мы уходили в столовую обедать, он оставался в кабинете один. К вечеру несколько марок пропало. Это уже настоящая кража. Нужно положить конец такому безобразию!

Эти слова донеслись до слуха Васи и только теперь он понял, что его подозревают в воровстве. Так вот почему все сторонятся его!

Вася воспитывался в христианской семье и поэтому знал, что лгать, брать чужие вещи, игрушки - грех и он никогда не делал этого. Папа часто говорил:

- Сынок, поступай так, чтобы не позорить имени Иисуса Христа. Живи достойно Бога!

И мальчик помнил эти слова, поэтому сказанное Павлом Ивановичем сильно огорчило его. Да, Вася часто оставался в кабинете начальника один, но ни разу не брал ни одной марки. Куда же они девались? Как их найти? Задумавшись, он тихо сидел в своем укрытии. Вдруг в противоположном углу что-то зашуршало. Затаив дыхание, Вася стал внимательно наблюдать. Что же это могло быть?

- Мышка! - чуть было не крикнул он. Схватив маленький кусочек бумаги, мышь юркнула в еле заметную щель.

- А что, если она утащила и съела все марки?- вопросом промелькнула мысль.

Вася потихоньку выбрался из своего укрытия и помчался домой.

- Мама, скажи, мыши едят бумагу? - крикнул он с порога, задыхаясь от быстрого бега.

- Что случилось, сынок? Зачем тебе это? - удивилась мать. Она видела, что Вася очень огорчен и взволнован. - Расскажи-ка лучше, почему ты так рано пришел из почты?

Вася торопливо сообщил об исчезновении марок и о том, что его подозревают в воровстве. Затем снова спросил, едят ли мыши бумагу. Мама не была уверена в этом, но хорошо знала, что они строят свои гнездышки из бумаги. Она предложила рассказать о всем случившемся Иисусу, ведь Он - Всемогущий Бог. Вместе они помолились и мама прочитала два стиха из Библии:

- "Предай Господу путь твой, и уповай на Него, и Он совершит, и выведет, как свет, правду твою, и справедливость твою, как полдень", - затем добавила: - Верь, сынок, этому и Бог выручит тебя!

После беседы с мамой Вася немного успокоился и возвратился на почту, твердо веря, что Бог поможет ему найти воришку. Он решил искать гнездо мыши. Трудное это было дело, потому что еще никогда в жизни не видел Вася мышиного гнезда. Он внимательно всматривался во все темные уголочки, где на стеллажах лежало множество посылок, затем прошмыгнул в подвальное помещение. Там царил полумрак и Васе было немножко страшно. Мысль о том, что Иисус поможет ему найти вора, ободряла его. Глаза постепенно привыкли к темноте и он усердно принялся искать гнездо. В подвале было много пыли, мусора, бумаги, так что следы мышей Вася обнаружить не мог. Но вдруг в углу, под лестницей, он заметил кучку мелких клочков бумаги...

- Наверное, это и есть мышиное гнездо! - решил он.

Схватив горсть бумажек, Вася мигом выскочил из подвала. На лестнице он остановился и увидел, что это были марки, разорванные на мелкие кусочки. Мальчик стрелой влетел в кабинет Павла Ивановича.

- Я слышал, что у вас пропали марки! - выпалил он.

- Да. А что такое? - начальник удивленно посмотрел на раскрасневшегося от волнения мальчика .

- Я их нашел. Под лестницей в подвале! Посмотрите! - и Вася разжал кулачок. Недолго думая, он высыпал прямо на стол маленькие разноцветные кусочки. - Мама сказала, что мыши из бумаги строят гнезда, - добавил он тихо.

- Молодец, Вася! Ты нашел воришку. Большое тебе спасибо! - обрадовался начальник, привычно хлопая Васю по плечу.- Сегодня мы принесем в кабинет кошку и все будет в порядке. А я-то на тебя думал, ты уж прости мне. Ты честный мальчик. Будь всегда таким! Из тебя выйдет настоящий человек!

- Когда вырасту, буду работать на почте, как папа! - ответил Вася, прижавшись к Павлу Ивановичу.

Домой он не шел, а можно сказать летел, как на крыльях. Нужно скорее рассказать маме! Его сердечко ликовало от радости - Бог помог ему! И теперь на почте никто не будет говорить и думать, что он воришка.

А вечером Вася с папой и мамой сердечно благодарили Иисуса за то, что Он услышал молитву и так чудесно снял поношение с их семьи, не допустив, чтобы уповающие на Господа остались в стыде.

Рассказывай, друг мой, Иисусу все свои переживания и трудности. Он услышит и чудесно поможет тебе. Бог очень любит слушать детские молитвы и с радостью отвечает на них. Старайся всегда поступать честно и не забывай благодарить Бога за то, что получаешь!

Зима. На землю бесшумно опустились сумерки. Они принесли с собой тишину и плавно падающие снежинки. Редкие прохожие спешили домой. На улице похолодало, но в домах было тепло и уютно.

В печке весело потрескивали дрова, наполняя комнату приятным теплом. Пожилая женщина, сидя в старинном кресле, о чем-то глубоко задумалась. Вот уже несколько дней у нее гостит внучка. Бабушка заметила, что девочка часто говорит неправду и не очень смущается, когда ее в этом разоблачают. Как уберечь ребенка от этого пагубного влияния зла? Как доступно и понятно объяснить ей, какой большой грех совершает она, сама того не понимая?

В комнату вбежала Олечка и ее звонкий голосок нарушил привычную тишину, прервав мысли старушки.

- Бабушка! Мы так хорошо катались с горки на санках! А на улице совсем не холодно! Ты мне будешь сегодня что-нибудь рассказывать?- раздеваясь, без умолку щебетала девочка.

Через несколько минут она уже сидела возле бабушки на маленькой скамеечке, а пожилая женщина снова задумалась... Что же рассказать внучке? Бабушка очень любила эту голубоглазую, белокурую, подвижную девчонку: как в зеркале видела она в ней отображение своего детства...

- Бабушка, ты почему молчишь? Ну, рассказывай быстрее! - торопила Оля, прижимаясь к ней.

- Сегодня я расскажу тебе одну историю из моего детства. С тех пор прошло много времени, но я ее хорошо помню.

Когда-то я была такой же белокурой, маленькой, как ты. В первый класс вместе со мной ходила Лена - тихая, честная, добрая девочка. Она хорошо училась, но была очень болезненная. Лена сильно хотела дружить со мной, а, откровенно говоря, не любила ее и даже ненавидела. Я так хотела быть лучшей ученицей в классе, но Лена... Она мешала мне. В моем сердце жила злая зависть. Я стала наговаривать на нее подружкам, но Лена никогда не сердилась на меня. Она просто не замечала во мне ничего плохого, - бабушка немного помолчав, снова погрузилась в воспоминания. - Однажды на уроке чтения Лена внимательно читала вслух по слогам. Вдруг Галине Петровне, нашей учительнице, показалось, что она допустила ошибку.

- Достаточно, дальше читать будет Аня. А ты, Лена, здесь ошиблась, - сказала она растерявшейся девочке, которая, покраснев от неожиданного замечания, испуганно смотрела на нее.

- Ты же неправильно прочитала, - снова повторила Галина Петровна, отвечая на вопросительный взгляд Лены.

- Я прочитала правильно, - возразила она. Тогда учительница, обратившись ко мне, спросила:

- Нина, скажи, Лена правильно прочитала или нет?

В этот момент в голове у меня промелькнула ужасная мысль: очень подходящий момент унизить Лену! И я сознательно солгала.

- Да, Лена прочитала неправильно. Я слышала.

Слова мои, как гром, пронеслись по классу. Испуганная и смущенная, со слезами на глазах, стояла Лена, а Галина Петровна добавила:

- Я никогда не думала, что ты можешь обманывать. Садись, а после уроков останешься в классе.

Я была в восторге от происшедшего. Ее назвали обманщицей! После уроков я специально задержалась, чтобы подслушать, о чем же будет говорить учительница. Потихоньку подкралась к двери и услышала такой разговор:

- Как тебе не стыдно обманывать, Лена?

- Я не обманываю, - глотая слезы, ответила она, дрожа всем телом.

- Ты и теперь не признаешься? - строго сказала учительница. - Пусть завтра мама придет в школу. А сейчас можешь идти домой!

Я быстро покинула помещение и, как ни в чем не бывало, не спеша, пошла вдоль улицы. Вскоре меня догнала Лена. По ее щекам текли слезы, которые она постоянно вытирала платочком. Вдруг она споткнулась и выронила из рук портфель. Я молча помогла ей собрать рассыпанные по асфальту книги.

- Спасибо, Нина, - тихо поблагодарила Лена. Не сказав ни слова, я молча пошла дальше. Мне было стыдно, но прощения у нее я так и не попросила.

Бабушка перевела дыхание. Ей было трудно рассказывать горькую правду-исповедь. Поймет ли ее внучка? Извлечет ли пользу для себя из этого рассказа? Она посмотрела на Олю. Та сидела, сжавшись в комочек и опустив голову.

- Уж слишком длинной была в этот раз дорога домой. Внутри какой-то голос настойчиво твердил: "Расскажи, признайся. Ведь ты же виновата!" Я заглушала его, как могла. Вечером старалась быть веселой и много разговаривала, смеялась. Но совесть осуждала меня, постоянно напоминая о нечестном поступке.

Наступила ночь. Лежа в постели, я никак не могла уснуть. Перед моими глазами стояла Лена, плачущая и дрожащая. Ее большие карие глаза смотрели на меня с мольбой и как бы говорили: "Нина, зачем ты обманула? Зачем?.." Я старалась не думать о ней, но напрасно, мысли снова и снова возвращались к Леночке. В доме погас свет. Наступила тишина. А что, если... Меня пронзила стрелой страшная мысль. Я расплакалась и в отчаянии пошла в комнату родителей. Они никак не могли понять, что же все-таки произошло. Успокоившись немного, я все рассказала им. Мы помолились вместе и я попросила, чтобы Бог простил меня.

- Папа, пойдем к Леночке. Я хочу во всем признаться и у нее попросить прощения.

- Теперь уже поздно, ложись спать, доченька, а завтра пойдем, - сказал папа, успокаивая меня.

Я легла, но мысли роем кружились в голове. Снова и снова возникало непреодолимое желание идти к Лене сейчас, не дожидаясь утра. Я опять обратилась к папе с просьбой проводить меня. На этот раз он согласился и мы пошли по притихшим улицам уснувшего города. У ворот дома, где жила Леночка, стояла машина скорой помощи, а в доме, во всех комнатах горел свет. В прихожей сильно пахло лекарством. Вдруг из комнаты вышел врач и какая-то женщина, похожая на Лену. Она рассказывала:

- Вот уже несколько дней Лена плохо себя чувствовала, но в школу ходила. Сегодня пришла вся в слезах. Может быть, там что-нибудь случилось, потому что учительница просила меня придти в школу...

- У нее слишком слабое сердце, - стараясь скрыть тревогу, как можно спокойнее, сказал доктор. - Будем надеяться на лучшее, хотя гарантии нет никакой.

Услышав эти слова, в одно мгновение я оказалась в комнате у Леночки. Никто не мог уже удержать меня. Упав на колени возле ее кровати, заливаясь слезами, я просила прощения. Но Лена лежала без сознания и никого не узнавала. Через некоторое время она спала вечным сном.

После этого я сильно заболела. Милосердный Бог услышал молитвы моих родителей: я поправилась, пролежав долгое время в больнице. Весной мне разрешили пойти на кладбище. Стоя на коленях у зеленого холмика, я плакала и просила прощения у Бога. Он, по Своей великой милости, снял с меня тяжелый камень осуждения, - совсем тихо закончила старушка, погладив внучку доброй и мягкой рукой. А та, запрятав голову в бабушкин фартук, горько плакала.

- Бабушка, неужели все, кто обманывает, погибнут? - спросила вдруг Олечка, подняв заплаканное личико.

- Да, дитя мое. Так написано в Библии: "Лжесвидетель не останется ненаказанным, и кто говорит ложь, погибнет". Этот стих я выучила на всю жизнь.

Девочка опять уткнулась лицом в колени бабушки и, плача, сказала:

- И я... и я говорила неправду... Бабушка, давай молиться Иисусу, чтобы Он простил меня и помог всегда говорить только правду!

Этот зимний вечер навсегда остался в памяти Оли. Бог услышал ее молитву. Она выросла честной, искренней христианкой. А бабушка не пожалела о том, что рассказала внучке горькую правду из своей жизни.

Как только прозвенел звонок с урока, детвора врассыпную помчалась на улицу: что же там так громыхало, скрежетало во время занятий? Оказывается, большущие "КамАЗы" привозили и разгружали кирпич, песок, доски на школьном дворе.

Давно уже было решение - достроить и расширить старую, еще довоенную школу. Вот и начиналась она - такая интересная работа - стройка. Когда "КамАЗы", ревя моторами, уехали, школьники вышли во двор складывать кирпич.

Работа была не тяжелая, но и не легкая. Кирпич больно тер пальцы, но мальчики, все равно, как взрослые, бросали его друг другу в руки "по цепочке" - так дело шло быстрее. Глядя на них, девочки тоже взялись было так работать, но у них ничего не получалось. Тогда учитель послал их собирать колотый кирпич и складывать его в отдельную кучу. Конечно, эта работа была полегче и девочки охотно взялись за нее . Но скоро и это надоело. Заболела спина, руки. Медленно двигаясь, они с ленцой поднимали и переносили битый кирпич.

Среди учеников четвертого класса была одна верующая девочка - Верочка. Мама всегда учила ее, что лениться - плохо. Если делаешь дело, делай усердно! Глядя на одноклассниц, она тоже хотела "сбавить" скорость, но, вспомнив добрый совет мамы, энергично принялась за работу.

- Монашке, как всегда, больше всех надо! - ехидно подсмеивались подружки.

- Конечно, ей так и нужно, а то Бог накажет ! - выкрикнула Света, подзадоривая девочек к смеху.

Неприятно стало Верочке. Какой-то горький комок подкатил к горлу. Она на мгновение застыла... Не привыкать было ей к насмешкам, прозвищам, но все же живущее где-то "я", всегда хотело уважения и похвалы.

"Ну и пусть смеются, - утешала себя Верочка. - Над Иисусом тоже смеялись..." - И руки заработали также быстро, как прежде.

Не ново было слышать прозвище "монашка". К нему все привыкли. И Верочка тоже. Смирилась. Обычно, немного посмеявшись, ученики переставали язвить. То ли слова у них кончались, то ли жалели Веру. Но сегодня остановить девочек было невозможно. Они сплетали всякие небылицы о Боге, о верующих и везде присоединяли Верочку, как самую ревностную среди "богомольцев".

"Иисус! Помоги мне не заплакать! - об одном просила Вера.- Это же из-за Тебя смеются надо мной!"

Шутками и смехом на этот раз дело не кончилось. Света, самая смелая, хотя и не очень прилежная ученица, не выдержала.

- Да ее ничем не доймешь! Ей все безразлично! Ты только позоришь наш класс! - И целый кирпич вдруг полетел в Верочку.

Все ахнули.

- Света, ты что?!

Но было уже поздно. Глухо стукнув, кирпич упал, прибив палец на руке Верочки. От боли потекли слезы. В глазах потемнело...

Только теперь Иван Петрович обратил внимание.

- Что тут случилось? - подошел он к девочкам, которые, подскочив к Верочке, поднимали ее. Кровь текла с пальца, часто капая на землю, лицо было бледным. Света стояла в стороне, тоже побелев, но не от боли, а от страха.

- Хорошо, по голове не попала, а то точно убила бы! - проронил кто-то из ребят.

По вызову примчалась "скорая помощь" и отвезла Верочку в больницу. Там остановили кровь и на палец наложили гипс.

А на школьном дворе вдруг остановилась работа. Когда "скорая помощь" уезжала, все ученики уже знали, что сделала Света Иванова. Никого не нашлось, кто одобрил бы ее поступок. Неожиданно проснулась в детях жалость, человеческая жалость к Верочке.

- Ну и пусть верит, а бить зачем?- попробовал кто-то пристыдить Свету.

- Ничего, Бог ее исцелит! - выкрикнул кто-то из ребят то ли шутя, то ли серьезно.

* * *

Вечером Верочка никак не могла уснуть. Болел не только палец, но и вся рука. Павлик, ее старший брат, глядя на мучения сестры, посоветовал:

- Завтра пойди и расскажи родителям, чтобы знали, чем занимается их дочь. Попадет же ей! Я знаю ее отца.

- А ты и не прав, Паша, - отозвалась с другой комнаты Надя. - Христос же учил нас прощать врагам!

Павлику стало стыдно, но в то же время было очень жалко Веру.

- Да, я знаю это. Ты посмотри, она еле терпит, так рука болит.

А у Верочки от сочувствия и вообще слезы потекли...

- Помнишь, Иисус сказал, что если кто ударит тебя в правую щеку, подставь ему и другую?

- Да, дети, - вступил в разговор папа,- лучше всего простить и не иметь никакого зла на них. Господь сказал, что Сам будет по справедливости Своей воздавать врагам нашим. А Он велел нам не мстить за себя.

В душе у Веры было много борьбы. Так трудно было простить! Какой-то голос тихонько, но настойчиво и твердо шептал:

- Все равно отомсти!

Какие только мысли не приходили в голову! Но нежный голос подсказывал:

- Лучше прости. Так ведь Иисус учил! - И как-то тихо стало на душе, спокойно, хотя рука все еще болела.

На следующий день Верочка пришла в школу с опухшей и немного покрасневшей рукой. На разбитом пальце был гипс, но, как всегда, в голубых глазах играли искорки добра и радости. Писать она не могла, поэтому просто сидела, и слушала учителя.

Одноклассники старались не смотреть Верочке в глаза. Стыдно было. На переменах ученики из младших классов заглядывали в дверь: всем было интересно посмотреть, как наложили гипс на руку.

А Света в школу не пришла. Ее отсутствие насторожило всех.

- Ну и влетит же ей! - как-то злорадно говорили мальчики.

- Так ей и нужно! - ответил кто-то. И всем было понятно, что это было сказано в адрес Светы.

После уроков учитель объявил о том, что будет собрание по поводу вчерашнего происшествия.

Когда выяснили, как все произошло, возник вопрос - как же наказать Свету за такой поступок?

- Исключить ее из пионеров!

- Поставить двойку по поведению!

- Вызвать родителей!

- Заставить мыть пол в школе! Предложений, как наказать Свету было много.

Говорили все, что только приходило в голову. Каждый старался придумать наказание как можно потяжелее. Вера одиноко сидела за своей партой, наблюдая за происходящим. Учитель, выслушав столь жестокие решения учеников, сказал:

- Послушаем Веру. Думаю, что ее предложение будет решающим, потому что она - пострадавшая.

Стеснительная от природы, Верочка покраснела и медленно поднялась из-за парты. Вдруг, после такого шума, в классе стало совсем тихо. Держа на весу забинтованную руку, она сказала:

- Я прощаю Свете.

- Ничего себе! Рука опухла, а она говорит- прощаю.

- Глупая, отомстить нужно!

- Нет, сдачи все равно нужно дать!

Верочка сказав свое слово, села. А класс некоторое время еще шумел, как растревоженный улей. Никак не могли понять одноклассники Веру. Как же простить такое зло?

Учитель тоже был немало смущен таким ответом. Никак не думал он и не ожидал, что так все кончится.

- Прощаешь? Ну, что ж...- с расстановкой, вдумываясь в сказанные Верочкой слова, произнес Иван Петрович.

На этом собрание и закончилось. Кто куда, быстро разбежались ученики. Тихо ступая, Вера тоже пошла домой. На сердце было как-то легко и торжественно. Казалось, что и рука уже не болит. Как хорошо, как приятно прощать, не нося в сердце зла и мести!

* * *

Света пришла в школу через день после того происшествия. Куда-то исчезла ее былая смелость и решительность. Виновато она посматривала на ребят. Все молчали. Только на переменах внимательно следили за Светой и Верой - будет ли она хоть как-нибудь мстить или, правда, простила? Обычный шум школьной перемены - шутки, смех, ребячий говор. Верочка сидела за своей партой, не выходя из класса. Как-то неловко ей было появляться на глаза любопытных учеников. А Света ждала... Как запуганный кролик, сжавшись в комочек, она ждала какого-то суда. Одноклассники же, будто не замечали Свету, и от этого ей было еще тяжелее.

Когда прозвенел звонок на урок, Свете стало легче. Тщетно поискав ручку в портфеле, она пониже опустила голову и замерла: как можно было забыть пенал дома?

- Иванова, ты почему не пишешь? - строго спросил учитель.

- Ручку дома забыла, - чуть слышно проговорила Света, не поднимая головы.

- А я подумал, что у тебя рука болит! - заметил Иван Петрович, намекая на недавнее происшествие.

- Света, возьми мою! - неожиданно предложила Верочка. Голос ее звучал ласково и даже любяще.

Неужели правда?! Класс замер. Все повернули голову в сторону Веры. Вот это да!!! Сама писать не может из-за Светы, а так разговаривает с ней!..

Света густо покраснела, но ручку взяла. Дрожащей рукой она стала записывать слова учителя, а мысли роем кружились в голове.

"Вера ручку дала! В ее словах даже упрека не было - неужели простила?" - не могла поверить Света, тронутая поступком Веры.

Да и вообще все ученики были как-то взволнованны. Кажется, поступок Светы не так бурно воспринялся, как прощение Веры. Какое-то недоумение выражали десятки глаз. А учитель и сам на минуту замолк от неожиданности.

Уже на перемене, когда Иван Петрович покинул класс, ученики зашумели. Кто что мог, то и говорил в адрес Светы. Наконец Витя, староста класса, сказал:

- Ты хотя бы извинилась перед Верой!

- Скажи спасибо, что она верующая, а то тебе худо было бы!- подсказал кто-то из угла.

И тут откуда-то появилась смелость у Верочки. Подошед к Свете, она обняла ее за плечи и сказала:

- Не переживай, Света, заживет все! Меня Иисус научил прощать людям обиды и я также прощаю тебе!

... Долго еще слух о прощении ходил по школе. И непонятно было им, ученикам, как можно так? Кто же этот Иисус, Который научил Веру такому странному и необычному - прощать обиды?

А ты знаешь, Кто такой Иисус Христос? Где можно найти Его? Как научиться у Него прощать людям, когда они обижают тебя?

Недавно Саша прочитал интересную книгу о мореплавателях и ему очень хотелось побыть с папой и поговорить о прочитанном. Папа - лучший друг. С ним можно говорить обо всем. Он так много знает и так интересно рассказывает! Только жаль, что его часто не бывает дома. Он всегда занят...

Как-то после ужина, боясь упустить подходящий момент, Саша подсел поближе к отцу и сразу же задал интересующий его вопрос:

- Папа, скажи, что такое балласт?

- Балласт - это груз, которым наполняют трюм корабля. Если корабль не будет достаточно загружен и окажется легким, то от сильного ветра на море может опрокинуться. Да и управлять пустым кораблем трудно.

- А что употребляют для балласта? Камни, да? - посыпались вопросы от мальчиков. Теперь уже возле папы сидела вся детвора.

- В каждом порту, где случается быть кораблю, капитан получает различный груз. Если он тяжелый и его много, то сам груз и будет балластом. А если товар легкий, то в нижнюю часть корабля - трюм - загружают мешки с песком, камнями или чем-нибудь другим, очень тяжелым. В старину капитан сам беспокоился об этом. Он брал груз, выгодный ему, такой, который можно быстро и дорого продать. А сейчас все планируется заранее и корабли загружают нужным грузом для различных городов, - отец на минуту остановился и задумался...

- Мы тоже, как корабли, плывем по жизненному морю и везем в своих трюмах различные грузы. Представь себе, Саша, что ты капитан корабля. Что ты возьмешь с собой в плавание?

Саша не ожидал такого вопроса. Он никогда не думал над тем, что нужно брать в плавание. Ребята смущенно переглядывались, слушая интересный разговор.

- Не знаю, - признался мальчик.

- Тогда давай вместе подумаем, - предложил отец.- Очень важно, чем будет загружен твой корабль. И все зависит от тебя, от капитана. Значит, чтобы корабль не опрокинулся, необходим балласт, да?

- Да, - согласился Саша, - но я не знаю, что такое балласт.

- Как ты думаешь, может человек жить без знания?

- Наверное нет...

- Правильно. Человек без знания, как пустой корабль. Душа его легка, как перышко, и носится по морю жизни, куда подует ветер. Такому человеку очень трудно. Он может быстро погибнуть.

Знания, как и балласт, бывают различные. Представь себе корабль, нагруженный одной соломой или ватой. Хотя он и загружен доверху, но от сильного ветра опрокинется и не достигнет назначенной цели.

- Ну, а что же такое тогда настоящий, хороший груз? - не выдержал Саша.

- Предположим, что ты читаешь одни только сказки и приключенческие истории и больше ничего. Полезны ли эти знания? Что они дадут тебе в жизни, даже если ты будешь знать их очень много ? Не будет ли похоже это на груз из соломы?

Саша оживился. Он понял о чем идет речь.

- Нужно знать математику, географию, историю,- начал он перечислять важные науки.

- Да, неплохой груз для жизни, но это еще не все!

- И еще, - начал мечтать Саша,- нужно учиться в институте...

- Все это очень хорошо, мой мальчик, - согласился отец, - оно пригодится в жизни. Но ты забыл самое главное. Наш жизненный путь быстро кончается. А впереди - вечность. Ее мы хотим провести в небесах, с Богом. Не правда ли? Чтоб достигнуть вечности, нужно иметь познание Бога, Его путей, Его воли. Это познание можно приобрести в Библии. Читай ее и познавай Божьи пути!

Я рад, что ты заинтересовался балластом и очень хочу, чтобы ты наполнял свой корабль полезным и необходимым грузом, чтобы житейские ветры не опрокинули его и ты достиг желаемой пристани.

Долго еще сидела детвора около папы. И тот ценный груз, который имел отец, потихоньку перекладывался в маленькие трюмы ребят.

Чем же заполнен трюм твоего кораблика, мой дружок? Читаешь ли ты только приключенческие истории? Хочу сказать тебе, что такие познания очень легки и быстро сгорают или улетучиваются. Самые ценные, самые важные познания находятся только в Библии. Читай ее и никогда, ни в какую бурю жизни ты не будешь в бедственном положении. Знание Слова Божия всегда удержит тебя на высоте и никогда не даст разбиться и утонуть, как кораблю с легким грузом.

В одном из штатов Северной Америки, когда людей, как вещи, продавали и покупали, в одной богатой семье жил негр. Звали его Кэф. Он был рабом. А это значит, что негр должен был делать только то, что повелит хозяин. Кэф любил Господа. Будучи искренним христианином, он с удовольствием исполнял всякую работу и был верным слугой. Хозяин уважал его, многое доверял Кэфу и всегда был им доволен.

Однажды случилось непредвиденное. Хозяину понадобились деньги и он был вынужден продать несколько рабов, среди которых оказался и Кэф. Это был молодой, сильный и красивый юноша, потому покупатели нашлись быстро и его вскоре продали за крупную сумму.

Прощаясь с Кэфом, хозяин сообщил молодому плантатору, который покупал негра:

- Кэф - верный и послушный раб. Я думаю, что вы будете им довольны. Правда, есть у него одна привычка - он часто молится. Впрочем, это не мешает ему хорошо работать.

- Пустяки! Я быстро отобью у него охоту молиться, - самонадеянно ответил молодой покупатель.

- Боюсь, что ничего у вас не получится. Негр слишком упрям, - продолжал прежний хозяин.- Он готов лучше умереть, чем перестать молиться. В этом я убедился и не советую вам пробовать.

На этом они расстались. На следующий день хозяину сообщили, что Кэф молился и вечером, и утром, и даже ночью.

- Позовите его сюда, - потребовал новый хозяин.

- Кэф, не смей больше молиться, - строго сказал он. - У нас никто не молится. Я запрещаю тебе делать это!

- О, хозяин, я должен молиться Иисусу! Когда я молюсь, Бог помогает мне любить вас. Я еще усерднее буду трудиться, - негр попытался убедить хозяина, но бесполезно.

Ему строго-настрого было приказано больше не молиться. Иначе он будет жестоко наказан.

Вечером, когда дневная работа уже была закончена, негр, по своему обыкновению, опустился на колени в тихом углу хижины. Он, подобно Даниилу, не взирая на строгий запрет, побеседовал с Господом и спокойно лег спать. Бог, слыша его молитву, укреплял и утешал, наполняя сердце любовью и миром.

Рано утром, чуть забрезжил рассвет и первые лучи солнца коснулись земли, Кэф проснулся и склонился на колени. Перед началом рабочего дня он снова обратился к Богу, прося о милости для себя и всех живущих в этом огромном поместье, где запрещается молиться и упоминать о Боге. Но не кончил он молитвы... Пришедший слуга позвал Кэфа к хозяину.

Разгневанный плантатор был сильно раздражен тем, что раб не исполняет его приказания.

- Не запретил ли я тебе молиться?! - еле сдерживая себя, закричал хозяин. - Почему же ты не подчиняешься мне?!

- О, дорогой хозяин, я должен молиться Богу! Я не могу жить без этого.

Но хозяин уже не слышал ничего. Зло овладело им. Он приказал вывести невольника во двор и привязать к позорному столбу порки, что было тут же исполнено. Там хозяин стал бичевать негра толстым кнутом со свинцовым наконечником так сильно, что вызвал ужас у домашних и всех рабов, которые тоже были выведены во двор. Никто не мог помешать плантатору. Он - хозяин, а Кэф - раб. Ему хотелось так проучить этого негра, чтоб и другим никогда не захотелось молиться. Молодой плантатор хлестал негра куда попало до тех пор, пока не выбился из сил.

Кровь тоненькими струйками текла по спине, и скоро под ногами истерзанного невольника образовалась небольшая кровавая лужица. Кэф, казалось, не испытывал сильной боли. Его глаза были устремлены к небу, уста еле заметно шевелились - он молился...

Рассвирепев от злобы, что раб не просит о пощаде, хозяин, заикаясь, прокричал:

- Смотри, ты истекаешь кровью! Запомни мой приказ навсегда - не смей молиться!

- О, мой хозяин! Зачем глядеть на эту кровь? Я смотрю на раны и Кровь Иисуса, пролитую для спасения грешников, - тихим голосом сказал негр.

Затем хозяин приказала помыть окровавленную спину невольника соленой водой и отправить его на самую тяжелую работу... День он провел под палящим солнцем, таская огромные корзины с овощами. На спине, где кнутом было вырвано мясо, из глубоких ран сочилась кровь. Часто темнело в глазах и кружилась голова, но Бог укреплял его, давая силы работать и не роптать. Когда же настал вечер, негр, смертельно уставший, еле передвигая ноги, пришел в хижину. Возле своего ночлега он снова склонил колени, черпая силу и утешение в молитве.

А хозяин после этой кровавой расправы не находил себе места. Совесть мучила его за несправедливое и жестокое отношение к рабу. Ведь Кэф был послушен и исполнял всякую работу добросовестно! Даже сегодня, после ужасного наказания, превозмогая боль, он целый день работал на жаре, не проронив ни одного слова проклятия.

Душевные муки сильнее физической боли. Они повергают даже крепкого и сильного человека в ужас и отчаяние. К ночи страдания хозяина были до того сильны и мучительны, что он стал кричать:

- Я умираю! Я боюсь! Помогите, помогите мне!..

- Может позвать доктора? - спросила жена, хотя видела, что он бессилен в этом случае.

- Нет, доктор не поможет мне! - О, как бы я хотел, чтобы за меня кто-нибудь помолился! - наконец признался он.

- Но ведь у нас в имении никто не умеет молиться! Ты запретил это,- сказала жена. - Разве только новый раб, которого ты так жестоко избил, помолится за тебя, - вдруг напомнила она.

- Неужели ты думаешь, что он будет молиться за меня?!

- А ты позови его и узнаешь...

Срочно послали за негром, которого нашли в хижине, стоящим на коленях и молящимся. Кэф, превозмогая боль, поднялся и отправился к хозяину, готовый принять любое наказание и даже смерть. Но хозяин со стоном произнес:

- Кэф! О, Кэф! Можешь ли ты помолиться за меня Богу?

- Я всегда молюсь о вас, - ответил удивленный негр. - И сейчас я готов просить Бога, чтобы Он простил ваши грехи.

Невольник, став на колени возле кровати больного, просил Бога об исцелении, о прощении и помиловании. Господь услышал заступническую молитву раба и исцелил хозяина. Более того, молодой плантатор и его жена, сознавая свои грехи, с раскаянием обратились к Богу. Господь чудесно изменил их жизнь. Теперь уже никому не запрещалось молиться. Со своими работниками хозяева стали обращаться с любовью и вниманием.

А Кэф, получив свободу в награду за терпение и твердость, так и остался служить своему хозяину-христианину.